Исповедь Христа. Развенчание мифов

Дмитрий Викторович Бачевский Исповедь Христа. Развенчание мифов ОБ АВТОРЕ БАЧЕВСКИЙ Дмитрий Викторович, киевский журналист, писатель, PR-технолог. Автор нескольких книг. Лауреат национальных и международных литературных премий. Член Национального Союза журналистов Украины, Национального Союза писателей Украины. ПРЕДИСЛОВИЕ Почему до сих пор не понята Библия? Как мы знаем, человечество лишь около двух столетий назад получило возможность размышлять над этой книгой, анализировать ее и предлагать альтернативное понимание спорных моментов. До этого церковь жестко пресекала подобные попытки, и если кто-то и смог понять истинный смысл учения общины назареев, которую возглавлял Иисус, очевидно, что жизнь такого человека, равно как и его книг, закончилась на костре. Казалось бы, два столетия, прошедших с тех пор – не такой уж маленький срок, и какиенибудь ученые либо философы могли найти ключ, который открыл бы Евангелие, объяснил бы все непонятные места и позволил понять его, как целостное и единое произведение, лишенное каких-либо противоречий. Однако этого не произошло. Ни материалисты, ни идеалисты, ни те, кто пытался найти "свой путь", так и не смогли объяснить Евангелие в его целостности, понять его, как стройное системное учение. Объяснение Библии сводилось либо к примитивной борьбе сторонников божественного содержания книги с атеистами, которые воспринимали Библию, как сказку, либо к выдвижению неправдоподобных версий. Трактовок было великое множество, и каждая претендовала на то, чтобы найти скрытый смысл в произведениях апостолов, предоставить свою альтернативную версию библейских текстов. Однако ни одна из них не получила всеобщего признания, ни одна из предложенных версий не показалась ни ученым, ни читательской аудитории абсолютно убедительной. И на то есть свои основания. Главной причиной, почему ни одну из существующих трактовок нельзя считать достоверной, является отсутствие одного ключа ко всем текстам. До сих пор не

существовало методики, используя которую, можно с полной ясностью понять смысл любого отрывка либо даже предложения из книг Старого или Нового Заветов. Преимущественно, исследователи на основе собственных знаний либо предположений пытались выстроить логическую модель, в которую изо всех сил старались втиснуть Евангелие. Изначальной ошибкой была попытка объяснить чудеса Иисуса какими-либо логическими, научными категориями. Например, неведомыми человечеству знаниями Иисуса либо его способностями в качестве йога. Каждое отдельное событие, каждый факт в писаниях открывался отдельным ключом. Но даже в этом случае исследователи становились в тупик перед некоторыми "чудесами", вроде воскрешения Лазаря, хождения Иисуса по воде либо превращения им воды в вино. Между тем, никто не сделал попытку предположить, что подобных чудес, в их буквальном изложении, не было. Было нечто иное. На самом деле, ключ к пониманию Евангелия, как и всей Библии в целом, находится в ней самой. Сам Иисус неоднократно указывает на него чуть ли не в каждой главе. И этот ключ до гениального прост. Учение общины назареев является духовным учением, а потому все тексты нужно не объяснять с точки зрения логики, или, тем более, слепой веры, а понимать и ощущать именно духовно, глубинами своего духа. Именно потому, что не каждый человек на это способен, не каждому и дано постичь царство духовное, посмотреть на вещи "внутренними" глазами, стать объективным, о чем и говорил Иисус. Оттого все Евангелия и являются системой притч, что понять суть учения могут только те, кто, в отличие от животных, способен смотреть не только вокруг себя, но и внутрь, и мыслить не только конкретно, но и абстрактно. И тот, кому дано, у того прибавится мудрости, говорил Иисус, а кому не дано – у того отнимется, и тот еще больше запутается в хитросплетениях работы духа, души и других человеческих внутренних функций. Что касается определений, что такое Бог, Отец, ангелы – все это есть в апокрифических книгах и кардинально отличается от церковной трактовки. Например, ангелы в Евангелие от ессеев (древней секты, к которой, как утверждают многие ученые, имел непосредственное отношение Иисус) – это проявления чего-либо. Ангелы Матери Земной – природы – это воздух, вода, свет, огонь и т.д. Ангелы Отца – ядра человеческого духа – это мысли, озарения, наития и другие необъяснимые откровения. И, конечно же, нет и речи о сверхъестественных существах с крылышками, летающих в небе и помогающих людям. Небо, о котором говорится в Евангелие – это небо духа человека, его вершина, которую не каждому дано достичь и постичь. Становится понятно, что означает царствие небесное, огонь небесный, отец небесный и т.д. Внимательный читатель, несомненно, уловит, что Евангелие – это книга не обо всем и обо всех, а, прежде всего, о душе и духе одного человека – их внутренних механизмах и их работе. Как ни парадоксально, при внимательном изучении учения Иисуса ловишь себя на мысли, что перед тобой – труд отличного психоаналитика, который разложил по полочкам внутреннюю сущность людей, облагородив ее извечным и глубинным стремлением к чистоте и истине. По его мнению, изначально все люди рождаются одинаковыми. Как у всех людей при рождении один нос, две руки, две ноги и голова, так у них всех одинаково и внутреннее духовное ядро, ядро того, что в психиатрии называется бессознательным. И

в Евангелии оно называется Отцом. Это то, что еще до нашего рождения знает наши потребности, и то, что так или иначе будет влиять в дальнейшем на всю нашу жизнь. Мы не способны познать ядро своего бессознательного, но оно отлично нас знает и читает в самых потаенных уголках души. Изначально, это ядро является чистым, и воспринимает весь мир объективно, таким, каков он есть. Лишь потом, в ходе контакта с внешним миром и приобретения разного рода опыта формируется подсознательное – дух, а также сознание – душа, разум, суть человека. Эти надстройки становятся для нас важнее своего ядра, и мы все больше отдаляемся от своего первичного "я", от Отца своего духа, который породил все в нас, от своего Бога. В своем учении Иисус рассказывал, как примирять между собой все уровни глубины человека, как познавать себя, свое подсознание и даже бессознательное, как вернуться к себе, первоначальному, чтобы находиться в гармонии и согласии с самим собой и, значит, в счастье. "В духовном царстве не так, как с человеком, который в мире: этот видит солнце, хотя он не солнце, и он видит небо, землю и другие предметы, не будучи всем этим. Но если ты духовный, ты увидел нечто в том месте – ты стал им. Ты увидел дух истины – ты стал духом. Ты увидел Христа, спасающее слово духа, Логос – ты стал Христом. Ты увидел отца, бога, – ты станешь им. Поэтому в этом месте, в мире плотском ты видишь каждую вещь и ты не видишь себя одного. Видишь же ты себя лишь в месте духовном. И там станешь ты тем, что ты видишь" – говорил он своим ученикам. До наших дней сохранилось немало документов, которые содержат жизнеописание и философию Иисуса. Лишь немногие из сотен документов определены церковью, как канонические, или истинные. Остальные тексты, по надуманным причинам, отброшены, как "апокрифические". В своем выхолащивании учения Иисуса священники дошли до того, что одно произведение апостола признавалось каноническим, а другое – неканоническим, апокрифическим. При этом многие апокрифические произведения позволяют более глубоко понять то, что трудно почерпнуть из прочтения четырех канонических Евангелие. Чем страшны апокрифические тексты для церкви? Тем, что они доказывают не только отсутствие ее необходимости, как общественного и духовного института, но даже весьма существенный вред от ее существования. Иисус в писаниях неоднократно говорит и священниках: "Они взяли ключ от знания. Сами не вошли, и другим не дают. И будет тем, кто пойдет за ними хуже, чем если бы они оставались в неверии". Таких высказываний – масса, и все они направлены против церкви, священников прошлого. Однако если посмотреть, чем отличаются нравы и суть "той" церкви и нынешней, то никакой разницы мы не заметим. Церковь и священники, по мнению Иисуса, закрывают перед людьми двери к познанию, туманят разум и душу своими надуманными канонами и правилами, не имеющими ничего общего ни со здравым смыслом, ни с истиной, ни, в конце концов, с человеческой природой, к которой призывал возвращаться Иисус. Иисус выступал против всех, кто присваивает себе право управлять умами и сердцами людей и извращает учение о познании истины. Поэтому он сказал однажды Фоме: "Если вы поститесь, как говорят вам священники, вы зародите в себе грех, и, если вы молитесь, вы будете осуждены, и, если вы подаете милостыню, вы причините зло вашему духу". "Служители заблуждения" извратили понятие о непорочном зачатии. Иисус говорил лишь о "втором", духовном рождении: "Не удивляйся тому, что я сказал тебе, что должно вам родиться свыше. Дух твой дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда в

тебя приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, рожденным от духа, а не от плоти, с тем, кто есть человек прежде духом, а потом уж плотью". Древние апокрифы опровергают церковное учение о воскрешении после смерти. Священники обещают воскрешение после физической смерти, тогда как Иисус говорил лишь о духовном воскрешении при жизни: "Те, кто говорит, что умрут сначала и воскреснут – заблуждаются. Если не получают воскресения, будучи еще живыми, то, когда умирают, не получают ничего. Ибо ни плоть, ни кровь не могут наследовать царство духовное. Надо воскреснуть в этой плоти, ибо все в ней". По сути, воскрешение – это результат "непорочного зачатия", если говорить языком церкви. Это второе рождение, не телесное ("порочное"), а духовное ("непорочное"). Ты соединился с отцом своего духа – и ты воскрес из смерти заблуждения и темноты. Какому богу служили Иисус и его ученики? Иисус говорил своим апостолам: "Если вам говорят: "Откуда вы произошли?" – скажите им: "Мы пришли от света, от места в себе самих, где свет произошел от самого себя". Ибо вы – от отца внутреннего, своего внутреннего бога совершенного". Выходит, на небе бога нет, его вообще нет вне каждого конкретного человека. На кону большие деньги, поступающие от "введенных в заблуждение", и церковь, как и шаманы тысячелетия назад, не заинтересована в том, чтобы люди искали истину. Священники требуют слепой веры в церковь, тогда как Иисус открывал слепцам глаза на жизнь. Священники ограничивают человеческий дух и разум всеми способами, тогда как Иисус проповедовал безграничное познание. Священники говорят, что все – рабы, тогда как Иисус говорил, что все – Боги. Самое страшное для священников в том, что настоящее учение Иисуса, который призывал работать над собой, самосовершенствоваться и бороться, идут вразрез с церковными правилами жизни – быть покорными, ходить каяться в церковь, и спасение будет дано "просто так". Именно "за просто так" является основной причиной, почему церковная трактовка стала наиболее популярной. Людям не надо делать над собой сверхусилий, чтобы постичь истину или хотя бы познать самих себя. Более того, можно даже грешить, ведь главное – просто время от времени ходить в церковь, показательно каяться, верить в то, что есть высшее существо, а священник – его наместник на земле, и тупо повторять нараспев какие-то слова. Для большинства людей такая религия, которая не требует от них никаких сверхусилий, является наиболее приемлемой. Именно на этой специфике человека, который стремится к тому, чтобы за него все делали другие (государство, церковь, бог), были построены все вождистские государства. И именно таких людей во все века более прозорливые сограждане (политики и священники) использовали для собственного обогащения. В нашем же случае тебе ничего не надо делать. Священник помолится за тебя, а Бог – простит. Для того чтобы понять Евангелие, нужно забыть все, о чем говорили священники, о чем говорили материалисты и вообще – все, о чем вы слышали ранее, и прочитать его "внутренними" глазами своего духа. В книге "Исповедь Христа" Иисус рассказывает о своем жизненном пути, познании и сути своего учения. Произведение написано от первого лица, в виде автобиографии Иисуса исключительно на основе канонических Евангелие и апокрифов, а также древних документов и манускриптов того времени. Всего использовано более сотни первоисточников.

I Меня зовут Иисус. Я сын Марии и плотника Иосифа из дома Давидова. Мать моя, Мария, была дочерью Иоакима из Назарета – человека весьма богатого и влиятельного. Одно лишь омрачало его жизнь – многие годы не мог он дождаться потомства. Однажды наступил великий праздник, когда сыны Израиля приносили богу свои дары. И выступил против Иоакима книжник храма Рувим и сказал: – Нельзя тебе приносить дары первому, ибо ты не создал потомства Израилю. Огорчился очень Иоаким и стал смотреть родословную двенадцати племен народа, говоря: – Поищу в двенадцати коленах Израиля, не я ли один не дал потомства. И, исследовав, выяснил, что все праведники оставили потомство Израилю. Вспомнил он и об Аврааме, которому в его последние дни дарован был сын Исаак. И столь горько стало Иоакиму, что не пошел он к жене своей, а ушел с пастухами в горы, в сторону отдаленную, и пять месяцев Анна, жена его, не имела никаких известий о нем. И жена его, Анна, дочь Исахара, рыдала и причитала тем временем, говоря: – Оплачу мое вдовство, оплачу мою бездетность. Горе мне, кто породил меня? Какое лоно произвело меня на свет? Ибо я стала проклятием у сынов Израиля, и с осмеянием меня отторгли от храма. Горе мне, кому я подобна? Не подобна я птицам небесным, ибо и птицы небесные имеют потомство. Не подобна я и тварям бессловесным, ибо и твари бессловесные имеют потомство. Не подобна я и водам этим, ибо и воды приносят плоды. Горе мне, кому подобна я? Не подобна я и земле, ибо и земля приносит по поре плоды. И давала Анна обет отдать ребенка в храм, если сможет зачать. И вот, когда по прошествии времени Иоаким вернулся в дом, Анна зачала в чреве своем. Через месяцы на свет появилась моя мать, которую нарекли Марией. Мать моя, Мария, уже через шесть месяцев стала на ноги и начала ходить. Родители ее – мои дедушка и бабушка Иоаким и Анна – устроили особое место в спальне дочери, и запрещено было туда вносить что-либо нечистое, и призвала Анна непорочных дочерей иудейских, чтобы они ухаживали за нею. Когда матери моей исполнился год, Иоаким устроил большой пир и созвал жрецов, книжников и старейшин. Он поднес мою мать жрецам, и те благословили ее. И поднес Иоаким Марию к первосвященникам фарисеев, и они также благословили ее. Шли месяцы за месяцами, и исполнилось матери моей два года. И сказал Иоаким Анне: – Дабы и дальше было с нами благословение, нужно отвести дочь в храм господень и выполнить обет. Но Анна, возлюбившая ребенка, уговорила мужа своего, моего деда, оставить Марию в доме еще на год. Однако же, когда матери исполнилось три года, пришлось отвести ее в храм в Иерусалиме, где первосвященником был родственник Иоакима, Захария. Там и оставили ее служить непорочной девой.

Когда же матери стукнуло двенадцать лет, и она стала превращаться в девушку, стали советоваться жрецы, говоря друг другу: – Вот исполнилось Марии двенадцать лет в храме божьем, что будем делать с нею, чтобы она каким-либо образом не осквернила святынь? Ибо в некоторые дни, когда из лона девушки шла кровь, ей возбранялось входить в храм, дабы не оскверняла она святыни. И решил первосвященник фарисеев Захария отдать ее тому из вдовцов, на кого укажет жребий. И пошли вестники по округе Иудейской, и возгласили, и все стали сходиться. Среди тех, кто пришел, был и мой будущий отец – Иосиф из Вифлеема. Он был беден, но мудр, сведущ в законе и был сделан священником в храме. Он занимался также ремеслом плотника и по обычаю всех людей взял некогда себе жену, которая затем умерла. И он имел от нее сыновей и дочерей, а именно: четырех сыновей – Иакова, Иосию, Иуду и Симона, и двух дочерей – Ассию и Лидию. Жребий указал на Иосифа, и отдана была ему моя мать. Иосиф возражал, говоря: – У меня уже есть сыновья, и я стар, а она молода, не хочу быть посмешищем у сынов Израиля. И сказал жрец Иосифу: – Побойся бога, вспомни, как наказал бог Датана, Абирона и Корея, как земля разверзлась, и они были поглощены за ослушание. Так Иосиф принял мать мою, Марию, в свой дом, и увез в Вифлеем. Через некоторое время он уехал, поскольку его мастерство плотника пользовалось спросом по всей округе. Тем временем, Мария уже зачала меня в своем чреве. Когда же ввиду болезни первосвященника Захария заменял Самуил, жрецы решили сделать завесу для храма, для чего, в соответствии с канонами, им потребовалось семь непорочных дев. Самуил вспомнил о моей матери – молодой и красивой Марии – и велел привести ее к нему. Мать моя в ту пору жила в Вифлееме неподалеку от Иерусалима, и жрецы разыскали ее и привели к Самуилу. И привели к нему еще дев. В храме господнем они бросили жребий, что кому прясть – золото, и амиант, и лен, и шелк и гиацинт, и багрянец и настоящий пурпур. Моей матери выпал настоящий пурпур и багрянец, она взяла их, вернулась в свой дом и стала прясть. Когда же кончила она прясть пурпур и багрянец, отнесла она его первосвященнику Самуилу. И много говорила она со священником, и снизошло на нее озарение истиной жизни, и поняла она многие законы, о которых потом рассказывала и мне. II Моя жизнь началась в Вифлееме, куда отец мой, Иосиф, с матерью моей Марией и детьми своими отправился из Назарета в триста девятом году Александровой эры. В тот год, в правление кесаря Августа и в правление Киренея Сирией была объявлена первая перепись населения и отец мой, Иосиф, будучи из дома Давидова, по закону, обязан был вернуться на землю предков, дабы быть занесенным в книги переписи. Именно там, в Вифлееме, увидел свет и я. Гостиницы были переполнены людьми, прибывавшими из разных концов

Палестины, и нам не нашлось места. Мать моя Мария родила меня в пещере, близ гробницы Рахили, жены патриарха Иакова и матери Иосифа и Вениамина. В то время против римлян и Ирода прошли волнения по Иудее, которые постоянно имели место в те времена. Захарий, достойный муж, первосвященник из первосвященнического рода Авиевого, родственник матери моей, Марии, возглавлял возмущение. Опасаясь расправы над своей семьей, он отправил жену свою, Елисавету рода первосвященнического Аарона, из Иерусалима в Вифлеем, находившейся неподалеку. Елисавета незадолго до этого разрешилась от бремени Иоанном, который по праву был провозглашен будущим первосвященником и Царем Израилевым. В то время фарисеи были силой, противостоящей правлению Рима и царя Ирода, и желали, изгнав захватчиков и узурпатора, овладеть Палестиной и вернуть старую веру на землю пророков. Ирод, прознав про Иоанна, отправил слуг к Захарии, говоря: – Где ты спрятал своего сына? Захария же ответил, что не ведает где сын, ибо находится неотлучно в храме. Слуги, вернувшись к Ироду, рассказали о словах Захарии, и Ирод в сердцах вскричал: – Его сын будет царем Израиля! И отправил снова слуг своих к Захарии, требуя вырвать у того признание, где спрятал он сына своего. Темной ночью вошли они в храм и стали допытываться у Захарии о судьбе Иоанна. И Захария ответил: – Я мученик божий, если прольете кровь мою, господь примет душу мою, ибо неповинную кровь вы прольете перед храмом. Не добившись признания, слуги Ирода перед рассветом убили Захарию. Тем временем Ирод, прослышав, что сын Захарии Иоанн с матерью находятся в Вифлееме, послал убийц убить детей от двух лет и младше. Мать моя, Мария, испугавшись, запеленала меня и вместе с мужем своим, Иосифом, бежала в Египет. А Елизавета, услышав, что ищут Иоанна, сына ее, взяла его и пошла в горы. Там, в пещере она пережидала время, когда слуги Ирода уйдут из Вифлеема. Моя семья тем временем, опасаясь расправы, находилась в Египте до смерти Ирода. Я помню себя с пяти лет. В семье нашей всегда чтили Закон и Писание, и я часто был свидетелем разговоров отца моего и матери, толковавших Закон. Мария, мать моя, часто говорила со мной о таинствах человеческого духа и наставляла меня, как могла. Отец мой, Иосиф, будучи ессеем, имел доступ ко многим книгам, содержавшим знание всех наук, ибо ессеи, ведя свой род от древних жрецов Египта, были весьма искушены во всяческих знаниях и занимались собиранием библиотек и переписыванием древних свитков и книг. Я рано научился читать и, имея доступ к священным книгам отца, часами изучал писания пророков, а также науки разные. По субботам наша семья ходила в синагогу, где народ слушал Писание и беседы наставников. Я с интересом вдумывался в речи учителей и книжников. В одну субботу, я игрался у брода через ручей, сделал маленькие озера в глине, у каждого устроил по малой плотине, через которые входила вода реки по моему желанию и уходила

обратно. И вылепливал я из глины воробьев. Тогда один иудей подошел к отцу моему, Иосифу, и сказал: – Смотри, сын твой – твой ребенок у брода – взял глину и сделал птиц, и осквернил день субботний. И когда отец мой пришел на то место и, увидев меня, вскричал: – Для чего делаешь в субботу то, что не должно?! Я тогда разгневался на отца, а еще более на иудея, и ответил: – Разве не сказано у пророка вашего Исайи: "Новомесячий ваших и суббот ваших не терплю"? Стоявшие рядом люди, пришедшие с отцом, дивились, не зная, что ответить. Я же не мог уразуметь, какой закон запрещает творить добрые дела в любой день, включая субботу. Я хотел творить, считая это самым благородным, что может делать человек. Тогда сын книжника Анны, который стоял рядом с моим отцом Иосифом, схватил лозу и ударил по лужицам, которые я сделал, чтобы размягчать в ней глину, и разрушил плотины. Вода расплескалась и облила меня. И тогда я вскричал: – Ты, негодный, безбожный глупец, какой вред причинили тебе лужицы и вода? Смотри, теперь твоя душа с твоим поступком высохла, как дерево, и не будет у тебя ни листьев, ни корней, ни плодов. И как вытекла вода эта, так и жизнь из души твоей вытечет. Ты, неспособный понять, что я делаю, лишь можешь ломать и уничтожать! И не будет от тебя никакого проку людям. Гнев захлестнул меня, ибо творение мое, в которое вложил я душу, подверглось осмеянию ничтожного мальчика, неспособного понять глубину моего деяния. Тогда мальчик побежал к отцу своему, книжнику Анне, который пользовался уважением в городке, и пожаловался на меня. Он сказал, что я проклял его, и не будет у него теперь в жизни успеха и счастья. Тогда книжник Анна с женой своей пришли к отцу моему Иосифу и начали упрекать его, за то, что я не только осквернил субботу, вылепливая из глины воробьев, но еще и богохульствовал в ответ на замечания авторитетных мужей. И спросил я у отца: – В чем мое богохульство? И отец не знал, что мне ответить. Позже я шел по улице, и сын Анны, который возненавидел меня, подбежал и толкнул меня в грязь, желая посмеяться или причинить боль, и кричал он, что я – сын блудницы. Он был сильнее меня, и я не стал отвечать ему силой. Лишь сказал: – Ты никуда не пойдешь дальше в жизни и умрешь. Ты, который не дает идти в жизни другим, и сам не сможешь идти. И в жизни ты только будешь толкать людей, но сам никуда не дойдешь.

И мальчик опять побежал к отцу Анне, жалуясь, что снова я проклял его. И Анна с женой опять пришли к отцу моему Иосифу. Анна сказал отцу: – Раз у тебя такой сын, ты не можешь жить с нами. Или научи его благословлять, а не проклинать, ибо дети наши гибнут. Отец, испугавшись быть изгнанным из города, выбранил меня: – Зачем ты делаешь то, из-за чего люди страдают, и возненавидят нас, и будут преследовать нас? Но я знал, что отец не со зла, а только из страха говорил мне такие слова. И я ответил ему: – Я знаю, ты говоришь не свои слова, и ради тебя я буду молчать, но они должны понести наказание. И они его уже понесли, ибо с той поры, как восстали против правды и истины, они ослепли. Они – слепцы, которые не видят правды, не способны познать жизнь. Я возненавидел книжников, которые принадлежали к фарисеям и саддукеям, ибо каждое их слово и поступок шли против естественного, и служили лишь глупому, не позволяли человеку думать и искать истину. Те же, кто были в доме, дивились моему разуму, говоря, что любое мое слово – злое или доброе – является поистине чудом. А отец, рассердившись за мои слова и непослушание, схватил меня за ухо и сильно потянул так, что было очень больно. Тогда я рассердился и сказал: – Тебе достаточно искать и не найти. Ты не хочешь понять меня до конца, тебе достаточно видеть и не понимать, и верить лицемерным книжникам. Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен. А ты поступаешь неразумно. Ты веришь им, и не хочешь понимать меня, найти истину в словах, которые я говорю. Разве ты не знаешь, что я принадлежу тебе? Не причиняй мне боли. Услышав эти слова, отец отпустил меня. А один из людей, находившихся в доме, учитель по имени Закхей, во всеуслышание удивился, как ребенок может говорить такие неуважительные слова, в то время как он должен почитать старших. И через несколько дней он снова пришел в наш дом к отцу моему, Иосифу, и сказал: – У тебя умный сын, который разумеет. Так приведи мне его, чтобы он выучил буквы, а вместе с буквами я научу его всему знанию, и как надо приветствовать старших и почитать их, как отцов и дедов, и любить тех, кто ему ровесники. В один из дней, как было уговорено, я пришел к учителю Закхею, который почитал себя знающим. Увидев меня, он показал алфавит и сказал: – Это есть алеф. Скажи "алеф". Я повторил за ним. Тогда Закхей показал литеру бет и сказал: – Это бет. Скажи "бет".

И я ответил ему: – Скажи мне прежде, что "алеф", тогда и "бет" тебе назову. Когда же учитель плетью мне пригрозил, я рассердился на него, ибо считал его глупцом, который способен лишь повторять заученное: – Как ты, который не знаешь, что такое альфа, можешь учить других, что такое бета? Как можешь ты учить концу, если не можешь объяснить начала всего? Лицемер! Сначала, если ты знаешь, научи, что такое начало, и тогда мы поверим тебе о бете. Что для тебя есть начало? И Закхей ничего не смог ответить мне. И тогда, в присутствии многих людей, находившихся в доме учителя, я сказал ему: – Слушай, учитель, об устройстве первой буквы и обрати внимание, какие она имеет линии и в середине черту, проходящую через пару линий, которые, как ты видишь, сходятся и расходятся, поднимаются, поворачиваются, три знака того же самого свойства, зависимые и поддерживающие друг друга, одного размера. Вот таковы линии альфы. Увидев, однако, что учитель ничего не понял, я добавил: – Ты говоришь мне о бете, о вещах в жизни вторичных, но не рассказал мне о начале всего. Что есть альфа жизни? Ты не рассказал мне про основу духа, от которой все в человеческой душе произошло, о духе истины, который дается основой, отцом сыну своему – человеку. А потом сказал я ему: – Слушай, что скажу тебе. И начал я возглашать четко и ясно: алеф, бет, гимель, далет и так вплоть до тау. И начал рассказывать я ему о Писании и трактовал его не так, как книжники. И Закхей был поражен услышав мои слова и увидев, что я обучен столь великому, и начал при всех причитать: – Горе мне, я в недоумении! Я, несчастный, навлек позор на себя, приведя к себе этого ребенка. Посему возьми его, я прошу тебя, брат Иосиф. Я не могу вынести суровость его вида, я совсем не могу понять его речи. Этот ребенок не земным рождением рожден, он может приручить и огонь. Может быть, он рожден еще до сотворения мира. Я не знаю, какое чрево его носило, какая грудь питала. Горе мне, он поражает меня, я не могу постичь его мысли. Я обманулся, трижды несчастный, я хотел получить ученика, я получил учителя. Я думаю о своем позоре, о, друзья, что меня, старого человека, превзошел ребенок. Мне остается только отчаиваться и умереть из-за этого ребенка, ибо я не могу смотреть ему в лицо. И когда все будут говорить, как маленький ребенок превзошел меня, что я скажу? И что могу я сказать о линиях первой буквы, начале всего, о котором он говорит мне?! Я не знаю, о, друзья, ибо не ведаю ни начала, ни конца. Посему я прошу тебя, брат Иосиф, забери его себе домой. Он, может быть, кто-то великий, бог или ангел, или кто-то, кого не ведаю.

Когда стоявшие рядом праведные иудеи утешали Закхея, я рассмеялся. Мне было смешно оттого, что старшие утешали несчастного учителя, слепца, который не ведает ни начала, ни конца, и учит сему остальных и их детей. Я тогда сказал: – Не следует слушать никаких учителей, а, прежде всего, надобно слушать себя самого, видеть своими глазами, слышать своими ушами, говорить своими словами. Теперь пусть то, что ваше, приносит плоды, и пусть слепые все в сердце своем узрят. После того случая никто из старших не смел мне слова сказать, что касалось Писания и Закона, ибо мало кто знал его толком, и все боялись быть высмеянным мною. Люди так же ходили в храм, приносили дары богу, но не искали то, что предначертано человеку от создания его. III Иосиф же обучал меня искусству плотничества, и мы ходили с ним по людям, изготавливая орала и ярма. Мне уже было восемь лет, я постиг во многом Писание и видел, что никто вокруг не понимает его. Я обнаружил, что священники учат людей вовсе не тому, чему хотели научить народ пророки. Ибо учат священники не думать, а лишь беспрекословно выполнять их предписания, и истина так далека от их учения, как небо от земли. Однажды мы с отцом пошли на поля за Назаретом, где люди собрались сеять пшеницу. Я смотрел, как они тяжело трудятся, как они страдают, угнетаемы, и я сказал: – Слушайте слово, понимайте знание, любите жизнь, ибо никто не будет преследовать вас и угнетать более вас самих. И люди дивились и спрашивали, как такой ребенок может иметь знание, которого не имеют даже священники? Я же хотел показать им, что свобода человека не вокруг него, а лишь в нем самом. Раб может быть свободным, тогда как господин – рабом. Тот, кто раб в душе против своей воли – он сможет быть свободным. Но тот, кто сам отдал себя в рабство и есть рабом в духе – он более не сможет быть свободным. Я посеял в души людей одно зерно слова и сжал и обмолотил его, и оно вернуло мне сто мер. И многие уразумели то, о чем я говорил. Шло время, и я стал опытным помощником своего отца. Однажды, когда один богатый человек заказал у отца сделать ему ложе, оказалось, что одна перекладина короче другой. И сказал я ему: – Положи рядом два куска дерева и выровняй их от середины до одного конца. И когда отец сделал то, что я сказал, я взял еще один кусок дерева, и сделал короткую перекладину равную длинной. И отец был рад за меня. Через некоторое время он решил, что наступило время снова отдать меня в учение. И отвел меня к другому учителю, Левию. И тот сказал отцу: – Сперва я научу его греческим буквам, а затем еврейским.

Это был глупый учитель, который заучил алфавит и не разумел ничего более того, что заучил. Он написал алфавит и долго спрашивал о нем. Я был сердит, что должен отвечать на глупые вопросы. И снова, как и Закхею, я сказал ему: – Не учи меня буквам, учи меня жизни. Если ты истинный учитель и хорошо знаешь жизнь, скажи мне, что такое начало всего, и я скажу тебе, что такое продолжение. И учитель рассердился на меня и ударил деревянной тростью по голове. Мне стало очень больно, и я проклял его, сказав: – Ты не истинный учитель, а бесплодное дерево, которое не способно рожать ничего нового, и говоришь ты лишь то, что вложили в твою голову. Зачем бьешь ты меня? Воистину, знай, удар твой говорит тебе, что ты не сумел научить меня. Слеп ты, не понимающий звука своего. Отец мой, Иосиф, был очень расстроен случившимся. И сказал ему однажды другой учитель, его друг, чтобы привел он меня в школу, и он попытается обучить меня буквам. На что отец мой сказал: – Если ты решишься, брат, возьми его с собой. Тот взял меня со страхом, а я охотно пошел к нему, ибо искал истинного учителя, способного дать мне живое знание жизни, а не глупую науку о мертвых буквах и знаниях. Я вошел в его дом, увидел книгу, по которой учитель собирался учить меня буквам. Я подошел, взял ее, однако не стал читать, а начал говорить: – Те, кто наследует мертвое, мертвы духом сами, и они наследуют мертвое. Те, кто наследует живое – живы, и они наследуют и живое, и мертвое. Мертвые духом не наследуют ничего. Ибо как мог бы наследовать мертвый? Если же мертвый духом наследует живое, он не умрет. Тогда тот, кто мертвый, будет жить более! Видишь ли теперь учитель, что для знания жизни мне нет потребности учить твои мертвые книги, ибо кто учит мертвое знание, не имеет сил духовных на изучение жизни. Стоящие рядом дивились моим словам, ибо мудрость сия была для них внове, и не слышали они такого ни от священников, ни от учителей. Иосиф, отец мой, заслышав, что я говорю в доме учителя, прибежал, испугавшись, что и его друг со мной не справится. Учитель же сказал отцу: – Знай, брат, я взял этого ребенка как ученика, но он полон великой благодатью и мудростью, и теперь я прошу тебя, брат, возьми его в свой дом. Я же сказал учителю: – Раз ты говорил и свидетельствовал истинно, я признаю, что не все учителя глупы и пусты, и ради тебя те, кто в моих глазах поражен, исцелятся, и буду я их почитать как таковых, которые что-то да разумеют. Отец же меня забрал обратно домой.

Однажды, помню, один человек по соседству строил дом. Все свои деньги вложил он в него, в желании обрести кров, и вся надежда, вся жизнь его была в этом доме. Однако произошло несчастье – дом рухнул. А человек, строивший его, был убит горем намертво. Все надежды рассыпались вместе с домом, и не видел он смысла далее жить. Тогда я подошел к нему и сказал: – Говорю тебе, человек, встань и делай свое дело. Ибо не дом есть богатство, а то, что в доме – ты, твоя жена и твои дети. И он, удивленный, что ребенок говорит ему такие слова, преодолел свое отчаяние, и встал, и делал свое дело, отстраивая дом заново. А люди дивились моим словам. Когда было мне двенадцать лет, отец мой, Иосиф, мать моя, Мария, а также братья мои, сестры и я отправились по обычаю в Иерусалим на праздник пасхи. Вместе с нами отправилось полгорода – много родных и близких, ибо каждый желал получить божью благодать в храме Иерусалима. Я же, не любивший празднования, более интересовался учением, ведя беседу с первосвященниками из храма, и не заметил, как закончилось празднование и были принесены жертвы, а мои родственники отправились назад в Назарет. Я сидел меж саддукеями, фарисеями, священниками и первосвященниками, и мы толковали о законе и речениях пророков. О разных науках я расспрашивал и, в свою очередь, им отвечал. И я заставил умолкнуть старейшин и учителей народа, разъясняя им закон и речения пророков. Спросил я у них: – Чей сын мессия? Отвечали они, что он – сын Давидов. Тогда я спросил: – Отчего же Давид тогда называет в духе мессию господом своим, когда говорит: "Сказал господь господу моему: "Сядь по правую руку от меня, дабы поверг я врагов твоих к стопам ног твоих?" Как может мессия быть сыном Давидовым, являясь господом его? Разумел я, что не есть мессия человек, но дух истинный в человеке, даруемый началом, основой духа, отцом, живущим в верхней комнатке духа. И умолкли священники, и главнейший законоучитель спросил меня: – Да не читал ли ты книг? И ответил я: – И книги, и все, что в них содержится. И стал изъяснять я и книги, и Закон, и поучения, и наставления, и таинства, о которых в книгах пророков сказано, и вещи, никаким обычным разумом не постигаемые. Говорит тогда законоучитель этот: – Мудрость такую доселе я ни сам обрести не мог, ни услышать не мог. Подумать только, кем этот мальчик будет!

Присутствовал там и философ, в астрономии искушенный, и спросил он меня, не изучал ли астрономию я. Назвал ему я число сфер и тел небесных, объяснил природу и свойства их, оппозицию, вид и площадь, трикветр и секстиль, апогей их и перигей, скрупулы, и скрупулов шестидесятые доли, и другое многое, чего не постичь рассудком. Был среди них и философ, в предметах естественных умудренный, и спросил он меня, знаю ли медицину я. Изложил я, отвечая ему, физику и метафизику, гиперфизику и гипофизику, об энергиях тела поведал, о телесных жидкостях и функциях их. Назвал число костей и членов, вен, артерий и нервов, рассказал, как сухое тепло действует, и как влажный холод, и что применение их дает. Как воздействует душа на тело, об ощущениях его и силах. Как на него гнев и похоть влияют, а под конец – о соединении и распаде и о многом другом, что для обычного разума непостигаемо. Я говорил им: – Многое из того, что вы требуете и говорите, противоречит моему людскому существу. Не значит ли это, что оно противоречит божескому? Ибо в Писании сказано: все вы боги. И ежели что-либо противоречит моей духовной сущности, не противоречит ли оно богу? Ибо отец во мне, отец в вас, и каждый из нас есть бог. Отец в духе един для всех и разный для каждого. И если мой отец духа говорит мне, что должно, а что не должно делать и думать, то не грех ли ваш говорить мне, как оно должно? А священники листали Писание и молча сидели и дивились. И не знали они, что мне ответить, ибо истина была в моих словах, которая, однако, пугала их. Когда же родители хватились меня и наши в храме, мать моя, Мария, с плачем сказала: – Дитя! Что ты сделал с нами? Вот отец твой и я с великою скорбью искали тебя. Я улыбнулся и ответил: – Зачем вам было искать меня? Или вы не знали, что мне надлежит быть в том, что принадлежит другому отцу моему – тому, который превыше всего на земле? Или вы не знали, что я могу быть только в храме своего духа и нигде более? И дивились книжники и фарисеи, говоря: "Благословенна ты между женами, ибо господь благословил плод чрева твоего. Такой славы, такой доблести и такой мудрости мы никогда не видели и никогда о ней не слышали". Я же встал и пошел за матерью своею, и вернулись мы в Назарет. IV Я не хотел учиться у пустых учителей закона, которого они никогда не знали и не понимали, и желал встретить истинных учителей, с которыми я мог бы говорить на одном языке. Ибо для всех, кто меня окружал, закон и писание, истина и познание существовали лишь по праздникам, я же жил познанием и истиной беспрестанно. В то время у иудеев существовало три основные философские школы – фарисеи, саддукеи и ессеи. Фарисеи были самой массовой народной церковью и слыли тончайшими толкователями закона, в чем, однако, я не имел возможности убедиться, скорее в обратном. Ибо толковали они его настолько буквально, что само учение превращалось в

систему мертвых догм. Я не мог согласиться с тем, что они все ставят в зависимость от бога и судьбы, и учат, что, хотя человеку и предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но что и в этом участвует предопределение судьбы. Я не был согласен с тем, ибо тогда божественная сущность и начало человека не являются самодостаточными, и человек в таком случае не есть бог, как начертано в Писании. Не разделял я также и их верований в том, что касалось души. Ибо души, по их мнению, все были бессмертны, однако же только лишь души добрых переселяются по их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки. По моему разумению, при таком толковании Писания у человека также отнимается его божественное истинное начало. Также не разумел я, откуда взяли они учение о бессмертии души, ибо у Экклезиаста было начертано: "Кто знает о том, поднимается ли дух сынов человеческих вверх и спускается ли вниз дух скотины? Ибо все к одному идет: все восстало из праха – в прах и вернется. И не останется памяти про мудрого, как и про глупого на веки вечные". Правда, фарисеи тем были справедливы, что не разделяли людей по сословиям, отдавая каждому право пребывать в благодати божьей. Фарисеи вышли из книжников и были учителями народа. Они устраивали низшие и высшие школы, учили в синагогах, были народными судьями. Они терпели частые гонения от римлян и Ирода, ибо были глашатаями недовольных, а также ратовали за сохранение народных традиций и верований. Однако, уделяя много времени земному, они так и не смогли постигнуть духовного, и более занимались спасением своей церкви нежели спасением душ. Не мог я относиться с подобающим уважением и к учению саддукеев – партии аристократов, которая преклонялась перед эллинами и вышла из сословия священников. Они тяготились строгими нравами фарисеев, не допускавшими роскоши и блеска, и их учением, равнявшим всех людей перед богом – богатых и бедных. Они также отвергали все толкования закона Моисея, признавая лишь Писание главным Законом. И хотя саддукеи отрицали судьбу и утверждали, что бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния – ни добрые ни злые, а также отрицали бессмертие души и всякое загробное воздаяние, в чем был и я уверен, я никоим образом не мог поддерживать их. Ибо все их учение было призвано узаконить в собственных глазах их недружелюбие, и к собратьям в том числе, нежелание кориться законам и правилам. Немногим более я почитал школу ессеев, коих в Палестине в те времена насчитывалось около четырех тысяч человек. Я многое знал о них в то время, ибо отец мой Иосиф был ессеем. Достойной удивления была у них общность имущества и презрение к богатству, в то же время нигде у них нельзя было видеть ни крайней нужды, ни блестящего богатства. Все, как братья, владели одним общим состоянием, образовывавшимся от соединения в одно целое имуществ каждого из них. По существовавшему правилу, всякий, присоединявшийся к церкви, должен был уступать свое состояние общине. Ессеи не имели своего отдельного города, а жили везде отдельными общинами. Приезжавшие из других мест ессеи могли располагать всем, что находилось у их братьев, как своей собственностью, а к братьям входить как к старым знакомым. Друг другу они ничего не продавали и не покупали, а пищу каждый мог принять лишь из рук своего брата. На меня ессеи производили всегда впечатление школьных мальчиков, которые все еще, несмотря на зрелые годы, находятся под строгой дисциплиной учителя и ежечасно боятся быть битыми. Я не принимал их отречение от самих себя во имя других, ибо, таким

образом, они отрекались не только от себя, но значит и от своего отца в духе, который был в каждом из них. Община ессеев была наиболее закрытой, строгой и умудренной знаниями, особливо, что касалось лечения души и тела. Многие ессеи презирали супружество, однако принимали к себе чужих детей в нежном возрасте, когда они еще восприимчивы к учению, обходились с ними как со своими собственными и внушали им свои нравы. Каждый из тех, кто хотел присоединиться к ессеям, не скоро получал доступ туда: прежде чем быть принятым, он должен был подвергнуть себя в течение года тому же образу жизни, что и братья. V Когда я достиг тринадцати лет, а в эти годы каждый иудей должен был выбрать себе жену, наш дом стали посещать люди, желавшие иметь меня зятем. Однако, не желая связывать себя узами брака, но желая совершенствоваться в знаниях духа, я искал пути обойти сию традицию. В то же время купцы из Иерусалима часто отбывали в далекие страны у реки Инд, чтобы привезти оттуда редкие пряности и благоухания, самоцветы и золото. И слышал я, что живут там учителя в знаниях разного рода весьма искушенные. Я тайно оставил семью, присоединился к одному из караванов и отправился с купцами на берега Инда. Долгий путь мы прошли с купцами через дивные страны, пока достигли берегов Инда и пришли к ариям, поселившимся в той стране. Когда мы следовали по стране Пенджаба и Раджпутана, где жили почитатели бога Джайна, я изучил их язык и часто говорил о тайном знании человеческого духа. И жрецы просили меня поселиться у них, однако поклонение мертвому богу претило мне. И я оставил заблуждавшихся поклонников Джайна и остановился в Джаггернате, в стране Орсис, где покоились смертные останки Виассы-Кришны. Там белые жрецы Брамы устроили мне радушный прием, ибо слышали уже о мальчике из далекой страны, который в поисках знаний пришел к Инду. Я учился у них читать на их языке и понимать Веды, исцелять болезни тела, обучать и разъяснять народу тайны духа, изгонять из тела человека дух зла и заблуждения и возвращать ему истинно человеческий образ. Шесть лет я провел в Джаггернате, Раджастхане, Бенаресе и других священных городах, и все меня любили, ибо жил я в мире с вайшьями и шудрами, которых он обучал науке духовной жизни, прочитанной в Ведах. Тогда народы по берегам Инда делились на касты. Высшими были брамины-жрецы и кшатрии-воины. И говорили мне брамины и кшатрии, что бог Брама запретил приближаться к сотворенным из его чрева и ног. Вайшьи, которые живут с жалкой торговли, могут слушать Веды лишь по праздникам, шудрам же, которые суть были рабы, запрещено было не только присутствовать при чтении Вед, но даже смотреть на них. И говорили мне, что шудры обязаны только вечно служить рабами браминов, кшатриев и даже вайшьев. Пара-Брама говорил мне: – Только смерть может избавить их от рабства. Оставь же их и иди поклоняться с нами богам, которые прогневаются на тебя за неповиновение им. Я же сильно восставал против того, что человек присваивает себе право лишать своих ближних человеческого достоинства, и говорил:

– Отец наш в духе не делает никакого различия между своими детьми, которые все одинаково ему дороги. Ибо дух в начале, от рождения у всех одинаков. И душа в начале одинакова. И, разумея, что люди сотворены равными, и у каждого есть свой отец духовный в середине мозга ли или сердца, как в браминах, так и в шудрах, не внимал речам жрецов, общаясь с простыми людьми. Меня называли Есесом из Ирана, через который я пришел. Я отвергал божественное происхождение Вед и Пуран, ибо я учил следовавших за ним, что закон был дан человеку, лишь чтобы руководить его действиями. Я отрицал Тримурти и воплощение Пара-Брамы в Вишну, Сиву и других богов, ибо говорил, что дух человека единственный и неделимый в мире: он один в человеке содержит и живит все. И говорил я шудрам и вайшьям о браминах: – Чтобы угодить камням и металлам, человек приносит в жертву людей, в которых обитает дух живой. Он унижает работающих в поте лица, чтобы приобрести милость тунеядца, сидящего за роскошно убранным столом. Но те, кто лишают своих братьев радости жизни, будут лишены ее сами, и брамины и кшатрии станут в духе своем шудрами шудр. Вайшьи и шудры были весьма удивлены и спрашивали меня о том, как им нужно молиться, чтобы не погубить своего счастья. И я отвечал им: – Не поклоняйтесь идолам, ибо они вам не внемлют, не следуйте Ведам, в которых истина искажена, не считайте себя всегда первыми и не унижайте своего ближнего. Белые жрецы и воины, узнавши речи, которые я обращал к шудрам, решили меня убить, для чего послали своих слуг отыскать меня. Я же, предупрежденный об опасности шудрами, ночью покинул окрестности Джаггерната, добрался до горы и поселился в стране Гаутамидов, где родился великий Будда Шакья-Муни, среди народа, поклоняющегося единому и величественному Браме. Изучив там язык пали, я предался изучению священных свитков Сутр. После шести лет учений я мог объяснять все свитки. Около Лхасы был храм учений, богатый рукописями. Я хотел ознакомиться с ними сам. Минг-Сте, великий мудрец всего Востока, был в этом храме. Через много времени, с величайшими опасностями, я с проводником достиг этого храма в Тибете. И Минг-Сте и все учителя широко открыли врата и приветствовали меня. Часто Минг-Сте беседовал со мною о грядущем веке и священной обязанности, принятой народом этого века. Потом, наконец, я достиг горного прохода, и в главном городе Ладака я был радостно принят монахами и людьми низкого состояния. И я учил в монастырях и на базарах, там, где собирался простой народ, – именно там я учил. Среди ладакцев я провел много дней. Я учил их лечению и о том, как превратить земную жизнь в небо радости. И они полюбили меня, и, когда пришел день ухода, печалились, как дети. И утром пришли множества проститься со мною. Я повторял:

– Я пришел показать человеческие возможности. Творимое мною все люди могут творить. И то, что я есть, все люди будут. Эти дары, мною приносимые, принадлежат народам всех стран – это вода и хлеб жизни, ее душа и плоть. Тогда, оставив горы, я спустился в долину Раджпутана и направился к западу, проповедуя различным народам о высшем совершенстве человека. И говорил я: – Тот, кто возвратит свою первоначальную, от рождения данную чистоту, простив себе все грехи, после убиения своей грешной души в себе и рождения новой, чистой, будет иметь право созерцать величественный образ своего отца, своего чистого духа. Проходя по языческим областям, я учил, что поклонение видимым богам противно естественному закону. И я говорил: – Несовместимо с человеческой совестью ставить величие своего чистого духа ниже животных или предметов, сделанных рукой человека из камня или металла. Закон духа человеческого – против принесения человеческих жертв истукану или животному, ибо я – человек – принес в жертву себе всех животных и все, что находится в мире. Поступайте и вы так же. Все в мире посвящено человеку, который один имеет дух и начало, отца в нем, и человек один находится в непосредственном и тесном единении с отцом. Поэтому строго будет судим и наказан в своем духе тот, кто лишает отца его сына – душу истинную. И я вам говорю: оставьте своих идолов и не исполняйте обрядов, которые разлучают вас с вашим отцом и связывают вас со жрецами, от которых их чистый дух отвернулся. Они отвратили вас от истинного бога, а суеверия и жестокость их ведут вас к испорченности духа. Ибо единственный бог – основа, начало вашего духа, отец в вашем духе. Слова мои распространились между язычниками в странах, которые я проходил, и жители покидали своих идолов. Видя это, жрецы потребовали у меня в присутствии народа истинных доказательств порицаний, которые я на них возвел, а также доказательства ничтожности идолов. И я им отвечал: – Если ваши идолы и ваши животные могущественны и действительно обладают сверхъестественной властью, ну, что ж, пусть они поразят меня громом на месте. Жрецы же мне возразили: – Сделай же чудо. Пусть твой бог пристыдит наших, если они внушают ему отвращение. Но тогда я им ответил: – Чудеса нашего бога, отца в духе, начали проявляться с первого дня, как мы родились. Кто их не видит, тот лишен одного из лучших даров в жизни. Ибо он есть раб, и несвободен, и неспособен узреть истину. И не против кусков камня, металла или дерева, совершенно бездушных, гнев отца будет свободно разражаться, но он падет на дух людей, которых нужно было бы истребить за всех сделанных ими идолов, чтобы этим их спасти. И когда вы поймете истину, кара в вашем духе будет страшной, и будет душа ваша ввергнута в огонь адский. Не идолов только уничтожит ваш отец, даруя озарение истиной, но и тех, которые будут их воздвигать. Их сердца станут добычей страшного огня. Горе вам, противники людей, горе вам, если вы ждете, что отец ваш засвидетельствует свое могущество чудесами видимыми. Гляньте на певцов. Откуда их таланты и эта сила? За одну короткую жизнь, конечно, они не могли накопить и качество голоса, и знание

законов созвучий. Чудеса ли это? Нет, ибо все вещи происходят из естественных законов. Многие тысячи лет назад эти люди уже складывали свою гармонию и качества. И они приходят опять еще учиться от всяких проявлений. Видя бессилие своих жрецов, язычники поверили моим словам и разбили вдребезги своих идолов, а жрецы, спасаясь от народной мести, убежали. Я же учил еще язычников не стараться видеть своими собственными глазами свой предвечный дух, но стремиться чувствовать его сердцем и стать душой, поистине чистой, достойной его милостей. И я говорил им: – Не только не совершайте человеческих жертвоприношений, но вообще не закалывайте для этой цели ни одного животного, которому дана была жизнь, ибо все сотворено на пользу человека, а не богов. Соседние страны наполнились слухом о проповедях моих, и когда я пришел в Персию, жрецы испугались и запретили жителям меня слушать. Но, увидев, что все селения встречают меня с радостью и слушают мои проповеди, они сделали распоряжение задержать меня и привести к великому жрецу. И спросил меня жрец: – О каком новом боге ты говоришь? Не знаешь разве ты, несчастный, что святой Зороастр, единый имел честь входить в сношения с высшим существом? Он повелел ангелам записать слово божье для своего народа, законы, данные Зороастром в раю. Кто же ты, что осмеливаешься здесь хулить нашего бога и сеять сомнение в сердца верующих? И я отвечал: – Не о новом боге, и не о высшем существе я возвещаю, а о нашем отце духовном, истинном отце человека в его духе. Он существовал прежде всякого начала каждого человека, и будет существовать после вечного его конца. Он был в людях до моего рождения, и будет в людях после моей смерти. Он живет столько, сколько живет на земле человек. О нем я беседовал с народом, который, как невинное дитя, не в состоянии понимать отца только силой своего разума и проникать в его духовное величие. Я же говорю: не поклоняйтесь солнцу, ибо оно – только часть мира человека. Солнце восходит, чтобы согреть вас во время вашей работы, и оно заходит, чтобы даровать вам покой, как установлено. И жрецы возразили: – Но как мог бы жить народ по законам справедливости, если бы не имел наставников? Тогда я отвечал: – Пока народы не имели жрецов и богов, естественный закон управлял ими, и они сохраняли непорочность своих душ. Их души были в истинном боге, в собственном духе и совести, и, чтобы беседовать с ним, нет надобности в посредстве какого-либо идола или животного или в огне, как вы его здесь употребляете. Вы утверждаете, что нужно поклоняться солнцу, духу добра и духу зла, но ваше учение – мерзость, говорю я вам. Ибо солнце не действует произвольно, но по закону, давшему ему начало. И вы совершаете тяжкий грех, разделяя чистый дух человека на дух зла и дух добра. Ибо он – исключительно только дух добра. Как может ваш дух быть злым к вам, а его ядро, начало, тем паче? Разве не есть вы для себя добрыми своим разумом? Насколько же более добрым к вам есть ваш отец в духе, данный вам от рождения? Он, как отец семейства, делает

только благо своему чаду, прощает ему все проступки, если он раскаивается. А дух зла живет на земле. Дух зла – есть отношение одних людей к другим, тогда как божественный дух добра – есть отношение к самому себе. Говорю вам: вы ослепили зрячих, передавая заразу носителям добра, проповедуя поклонение предметам, которые подчинены человеку для его собственного блага и помощи ему в трудах. Итак, ваше учение – плод ваших заблуждений, ибо, желая приблизиться к богу истины, вы создаете себе ложных богов. Выслушав меня, маги решили сами не причинять мне зла. Ночью, когда все селение спало, они вывели меня за стену и оставили на главной дороге в надежде, что я не замедлю сделаться добычей диких зверей. Я же продолжил свой путь домой. VI По возвращения из дальних стран я вошел в Галилею и, используя знания, полученные за многие годы учения, излечивал людей. Я шел в Назарет, дабы увидеть мать свою и отца своего. По дороге у Галилейского моря я видел нищих и увечных, бездомных, их страдания и болезни, душевные и телесные, и стал я излечивать страждущих. И спрашивали меня больные: – Если ты знаешь все, скажи нам, почему мы страдаем от этих мучительных бедствий? Почему мы не здоровы подобно другим людям? Господин, исцели нас, чтобы мы тоже могли стать сильными, и чтобы нам более не нужно было терпеть наши страдания. Мы знаем, что в твоей силе исцелять все виды болезней. Освободи нас от всех великих напастей. Господин, прояви сострадание к нам. И я, зная, что все телесные болезни идут от болезни духа, отвечал им: – Счастливы вы, что голодны до истины, ибо я насыщу вас хлебом мудрости. Счастливы вы, что стучите, ибо я открою вам дверь жизни. Счастливы вы, что хотите сбросить власть недоброго и лихого в вас, ибо я приведу вас в царство ангелов нашей Матери, где страдание и болезни не имеют силы. Люди удивлялись, спрашивая, кто ж их мать, а я отвечал: – Ваша Мать – Земная Мать – природа, она в вас, и вы в ней. Она носит вас: она дает вам жизнь. Именно она дала вам ваше тело и настанет день, когда вы вернете его снова ей. Счастливы вы будете, пришедшие узнать ее и ее царство, если воспримете ангелов вашей Матери – проявления ее сущности – и подчинитесь ее законам. Истинно говорю вам – кто сделает это, никогда не увидит болезни. Ибо сила нашей Матери превосходит все. И она разрушает все злое для человека, и правит всеми вашими телами и всем живущим. Кровь, которая течет в нас, рождена от крови нашей Земной Матери. Воздух, которым мы дышим, рожден от дыхания нашей Земной Матери. Твердость наших костей рождена от костей нашей Земной Матери, от скал и камней. Свет глаз наших, слух ушей наших, рождены от цветов и звуков нашей Земной Матери, которые окружают нас со всех сторон, как волны морские окружают рыбу, как воздух птицу. Соблюдайте, поэтому, ее законы, ибо только тот, кто почитает свою Земную Мать и следует ее законам, может жить долго и быть счастливым. Истинно говорю вам, если нарушаете хоть один из этих законов, если причиняете вред хоть какому-нибудь члену тела своего – совершенно погибните в своей ужасной болезни,

и будет рыдание и скрежет зубов. Того, кто придерживается законов своей Матери, того сама Мать будет также держать. Она даст ему долгую жизнь и защитит от болезни любой. Истинно говорю вам, зло и опасности неисчислимы и подстерегают они человека на каждом шагу. Грехи ваши убивают тело и дух ваш, ибо грех есть ничто иное, как деяния и помыслы, которые вредят вам, вашему духу и телу. И человек искушается тем, к чему душа его лежит более всего. Жажда богатства и власти, роскошных дворцов и одежд из золота и серебра, множества слуг – есть грехи, которые вредят вашему духу, ибо они порабощают вас, отвращают ваши помыслы от вашего истинного начала, от познания истины жизни и обретения счастья и свободы. Обжорство и пьянство, разгул, прелюбодеяние, праздность и лень есть грехи, которые вредят вашему телу. И в тот день, когда люди уже становятся рабами всех этих отвратительных вещей и тщеславия, в качестве оплаты за них отбирается у них все, чем щедро одарила их Мать Земная. У них отбирается их дыхание, их кровь, их кости, их плоть, их внутренности, их глаза и их уши. И дыхание человека становится затрудненным, болезненным и зловонным, подобно дыханию нечистых зверей. И кровь его становится густой и зловонной, как воды стоячего болота, она сворачивается и темнеет, как ночь смерти. И кости его становятся твердыми и узловатыми, они истощаются изнутри и разламываются на части как камни, падающие в ущелье. И плоть его обрастает жиром и становится водянистой, она начинает гнить и разлагаться, покрывается отвратительными струпами и наростами. И внутренности его наполняются мерзкими отбросами, сочащимися струями разложения, и множество мерзких червей находит себе здесь приют. И глаза его мутнеют, пока темная ночь полностью не окружает их, и уши перестают слышать, и наступает гробовая тишина. И в конце заблудший теряет жизнь свою. Ибо не придерживался он законов Матери своей и совершал грех за грехом. И потому отбираются у него все дары Матери Земной: дыхание, кровь, кости, плоть, внутренности, глаза и уши, а после всего и сама жизнь, которой венчала Мать Земная его тело. Но если заблудший раскается в своих грехах и уничтожит их все, и вернется к своей Матери Земной, и если он будет выполнять ее законы и освободится от соблазнов, тогда вновь Мать Земная примет своего заблудшего сына. Ибо никто не может служить двум хозяевам сразу. Либо он служит греху себе на погибель, либо он служит нашей Земной Матери и ее законам. Либо он служит смерти, либо он служит жизни. И все, кто собрались вокруг меня, с изумлением слушали эти слова, ибо слово мое несло силу, и учил я совсем не тому, о чем проповедовали священники и книжники. VII И хотя солнце уже село за горизонт, люди не расходились по своим домам. Они сели вокруг меня и стали спрашивать: – Учитель, каковы же эти законы жизни? Останься с нами еще и учи нас. Мы станем слушать учение твое, чтобы мы могли исцелится и стать праведными. И я сел меж них и сказал:

– Истинно говорю вам, никто не может быть счастливым, кроме как выполняя закон. А люди не понимали, о чем я говорю, отвечая, что они соблюдают законы, данные им Моисеем, в точности, как они записаны в священных писаниях. Я ответил: – Не ищите закон в ваших книгах с писаниями, ибо закон есть жизнь, писания же мертвы. Во всем, что являет собой жизнь, записан этот закон. Вы можете найти его в травах, в деревьях, в реках, в горах, в птицах небесных, в рыбах морских, но, прежде всего, ищите его в самих себе. Ибо истинно говорю вам, все живое ближе к истине, чем писания, в которых нет жизни. Жизнь и все живые существа так созданы, чтобы они могли обучать человека законам истинного бога. Эти законы не на страницах книг, а в сердцах ваших и в духе вашем. Они в дыхании вашем, в вашей крови, в ваших костях, в вашей плоти, в ваших внутренностях, ваших глазах, ваших ушах и в каждой мельчайшей частице тел ваших. Они в воздухе, в воде, в земле, в растениях, в лучах солнца, в глубинах и высотах. Все они говорят с вами, чтобы вы могли понять язык и волю вашего бога живого, вашего истинного начала. Но вы закрываете глаза ваши, чтобы не видеть себя, и закрываете уши ваши, чтобы не слышать себя. Истинно говорю вам, что писания – это творения человека, а жизнь и все ее многообразие, которые мы принимаем, мы принимаем посредством нашего бога, отца, который в нашем духе и есть его начало и основа. Почему же не слушаете вы слов отца своего и почему изучаете вы мертвые писания, которые есть творения рук людских? И снова удивились люди. Занятые с утра до позднего вечера тяжкой работой, а в субботу пребывающие в храме и слушающие учителей народа, толкователей мертвого закона, они не имели ни сил, ни времени мыслить о жизни, и жизнь более познавали со слов священников и их толкования Писания, нежели из собственных размышлений и опыта. И спросили крестьяне: – Как же мы можем читать законы бога, которые не в писаниях? Где записаны они? Прочти их нам оттуда, где ты видишь их, ибо не знаем мы ничего, кроме писаний, унаследованных нами от предков наших. Расскажи нам законы, о которых ты говоришь, чтобы, услышав их, мы могли исцелиться и быть прощенными. Глядя на этих людей и слушая их, я понимал, что они совершенно далеки от того разумения жизни, которое имел я. И все мои слова для них были непонятными, и все мои мысли, и все мои ощущения. Мы принадлежали к разным мирам. Я – к духовному, ибо жил жизнью своего духа. Они – к самому земному, малому и ничтожному. Однако, размышлял я, если хоть один из этих несчастных поймет меня и мои слова, я буду вознагражден за все то время, которое потратил на них. Тогда я ответил: – Вы не понимаете слов жизни, потому что пребываете в духовной смерти, вы не знаете свой дух. Темнота закрывает вам глаза, и уши ваши глухи. Говорю вам, никакой пользы вам нет от изучения мертвых писаний. Бог и его законы не в том, что вы делаете. Они не в обжорстве и пьянстве, не в разгуле и не в похоти, не в стремлении к богатствам и не в ненависти к врагам вашим. Ибо все это далеко от истинного отца – истинного людского начала – но исходит от царства тьмы, от вашей слабости, от ваших пороков. И все это вы носите в себе, и потому слово и сила отца, вашего природного и чистого начала не могут

войти в вашу душу, ибо всяческое зло и мерзость обитают в теле вашем и духе вашем. Если вы желаете, чтобы слово отца вашего духа и сила его вошли в вас, не оскверняйте тело ваше и дух ваш. Ибо тело есть храм духа, а дух есть храм отца, вашего бога. И потому очищайте сей храм, чтобы властитель храма мог пребывать в нем и чтобы занял он место достойное его. У вас же дух наполнен жаждой денег, удовольствий, пороков и скверности. Вас разъедает зависть, ненависть. Себе, прежде всего вы делаете зло, испытывая зависть и ненависть, ибо разрушаете свой дух – храм своего отца. Затем я продолжал: – Не может быть ваш дух быть чистым и здоровым, когда тело немощно, и наоборот. От всего, что несет вашему телу вред, ищите спасение в вашем природном начале, которое дала вам наша Земная Мать. Прежде всего, если вы хотите стать здоровыми и изгнать болезни из вашего тела и духа, обновите себя и поститесь, дабы очистить организм. Ваше спасение в посте и молитве. Но не в той молитве – пустых и мертвых словах – которые говорят вам священники. А в той молитве, которая без слов есть огромное и всеобъемлющее обращение к основе своего духа, глубокое и искренне желание, которое укрепляет дух и помогает плоти бороться с болезнями. Войдите в свою комнату, верхнюю комнату вашего духа, закройте свою дверь за собой и молитесь своему отцу, который в сокрытом, то есть тому, кто внутри всех вас. Ибо истинно говорю вам, если не будете вы поститься и очищать ваше тело, а также не будете глубоко желать вашего выздоровления, никогда не освободитесь от власти скверны и всех болезней, исходящих от нее. И пока вы поститесь, устремляйтесь к ангелам Матери Земной, ибо тот, кто ищет – обретет. Идите в леса и поля – там, где воздух. Сбросьте обувь вашу и одежду и дозвольте воздуху обнять тело ваше. Затем сделайте долгий и глубокий вдох, чтобы ангел воздуха мог проникнуть в вас. Истинно говорю вам, это изгонит из тела вашего всю нечистоту, которая оскверняла его снаружи и внутри. Все вы должны родится заново от воздуха и от истины, ибо тело ваше дышит воздухом Матери Земной, а дух ваш дышит истиной бытия, вашего начала, вашего отца внутреннего, духовного. Я рожден заново непорочным зачатием – от Земной Матери и святого духа истины, который во мне от отца. Когда каждый заново, второй раз родится непорочным зачатием свыше – от истины Матери Земной и истины духа – тот не увидит болезней телесных или душевных вовек до самой смерти. После того идите к воде. Сбросьте обувь свою и одежду и дозвольте воде обнять все ваше тело. Вода изгонит из тела вашего всю нечистоту, которая оскверняла его внутри и снаружи. Воистину, все вы должны родиться заново от воды и от истины, ибо тело ваше принимает омовение в реке земной жизни, а дух ваш – в реке жизни вечной. Ибо кровь вашу вы получили от нашей Матери Земной, а истину – от вашего начала, вашего отца внутреннего, духовного. Однако не думайте, что вода очищает лишь снаружи. Истинно говорю вам, нечистота внутри намного превосходит ту, что снаружи. И тот, кто очищает себя снаружи, но внутри остается нечистым, подобен гробнице, ярко выкрашенной снаружи, но внутри полной всякого рода ужасной грязи и мерзости. И потому истинно говорю вам, дозвольте воде дать вам также крещение, которое есть суть очищение, внутри, впустите воду в себя, чтобы могли вы освободиться от всех ваших прошлых грехов, таких как пьянство и обжорство, и чтобы внутри вы стали чисты, как речная пена, играющая в лучах солнца. Итак, найдите большую тыкву, стебель которой равен по длине росту человека. Выньте

все, что у нее внутри, чтобы стала она полой, и наполните ее водой из реки, которую нагрело солнце. Повесьте ее на ветвь дерева и станьте на колени перед водой, и дозвольте войти стеблю тыквы в ваш задний проход, чтобы вода могла проникнуть в ваш кишечник. И оставайтесь затем коленями на земле перед водой, и молитесь себе, чтобы дух ваш простил вам все ваши прошлые грехи и желайте, чтобы ангел воды освободил ваше тело от всего нечистого и болезненного. Затем дозвольте воде выйти из вашего тела, чтобы могла она унести с собой все нечистое и зловонное, что принадлежит сатане. И вы увидите своими глазами и почуете собственным носом всю нечистоту и мерзость, осквернявшую храм вашего тела, и все грехи, обитавшие в вашем теле, причинявшие вам всевозможные страдания. Истинно говорю вам, крещение водой избавляет вас от всего этого. Повторяйте свое крещение водой каждый день своего поста до тех пор, пока вы не увидите, что вода, вытекающая из вас, не стала чистой подобно пене речной. И очищайте внутри также дух ваш, укрепляйте его, чтобы стать подобными чистому отцу, который внутри вас. Затем доставьте ваше тело к реке жизни и там, в объятиях воды истины воздайте благодарение себе за то, что освободили себя от грехов ваших. И это очищение вашего духа знаменует собой рождение в новую жизнь. Ибо глаза ваши будут впредь видеть, а уши ваши – слышать. И не грешите более после совершения крещения, чтобы ангелы воздуха и воды могли вечно пребывать в вас и служить вам вовеки веков. Если же осталось в вас что-либо от ваших прошлых грехов и нечистот, устремитесь к солнечному свету. Сбросьте обувь свою и одежду и дозвольте солнечному свету обнять все ваше тело. Затем медленно и глубоко вдохните, чтобы ангел солнечного света мог проникнуть в вас. Воздух, вода и солнце являются братьями. Они даны были человеку, чтобы могли они служить ему, и чтобы мог он переходить вечно от одного к другому. И объятия их также святы. Они неотлучные дети Матери Земной, поэтому не разделяйте тех, кого земля и небо сделали единым. Дозвольте этим трем ангелам-братьям ежедневно заключать вас в свои объятия, и пусть они пребывают в вас в течение всего поста. И когда все грехи и все нечистоты исчезнут из вашего тела, кровь ваша станет чистой, как кровь нашей Матери Земной и как речная пена, играющая в лучах солнечного света. И дыхание ваше станет чистым, как дыхание благоуханных цветов, плоть ваша чиста, как плоть плодов, зреющих под листьями деревьев, свет ваших глаз станет ясным и чистым, как яркий свет солнца, сияющего в голубом небе. И дыхание ваше, кровь ваша, плоть ваша будут едины с дыханием, кровью и плотью Матери Земной, и дух ваш сможет стать единым с духом вашего отца предвечного, обитающего в высотах духа вашего, в вашем небе. Мать Земная – есть природа вокруг вас, а отец небесный – ваше истинное начало, которое в духе вашем. VIII Я встал и дал знак следовать за собой. Я сказал им, что те, кто хочет быть исцеленным духовно и телесно, пусть идут и примут святое очищение от своих грехов, которые они наделали за много лет. Многие больные и нечистые последовали за мной и устремились на берег реки. Они сбросили свою обувь и одежду, они приняли пост и они отдали свои тела воздуху, воде и солнечному свету. И вскоре все они увидели, как все зло, все грехи и вся нечистота поспешно покидают их.

Дыхание некоторых из них стало зловонным, как газы из кишечника, некоторые исходили слюной и грязной рвотой. Вся эта нечистота выходила через их уста. Многие исходили зловонным отвратительным потом, покрывавшим все тело, всю кожу. У многих на конечностях появились нарывы, из которых с ужасным зловонием выходила нечистота. Моча обильно изливалась из их тел, и у многих моча была почти иссохшей и стала густой, как пчелиный мед, моча других была почти красной или черной. И из многих выходили газы зловонные, и зловоние их стало таким ужасным, что никто не мог вынести его. Но когда они очистились – истекло из них все отвратительное, вся нечистота их прошлых грехов. И покинули их тела многочисленные черви, после того как вода изгнала их из внутренностей людских. Увидев, что люди, страдавшие от недугов, постепенно выздоравливают и возвращаются к жизни, другие возрадовались и преисполнились ко мне уважением и восхищением. А те, кто выздоровел, подходили и называли меня Учителем и господином. А я им говорил: – Помните, что все ваши дурные поступки записываются в книгу, в книгу вашего тела и вашего духа. И если вы раскаетесь в своих грехах, и с постом и молитвой устремитесь к воздуху, воде и солнечному свету, то за каждый день поста и молитвы, вам будет вычеркнуто один год ваших дурных поступков из книги вашего тела и вашего духа. И когда последняя страница будет также вычеркнута и очищена от всех ваших грехов, вам все забудется. И будет вам долгая жизнь, и никогда вы не увидите болезни. И если с той поры вместо того, чтобы грешить, вы будете проводить ваши дни, совершая хорошие поступки, тогда все ваши добрые деяния будут записаны в книгу вашего тела и вашего духа. Истинно говорю вам, ни один хороший поступок с самого начала мира не остался незамеченным и незаписанным. И будет вам награда для тела и для духа. И подошли ко мне еще люди, и говорили: – Учитель, нас мучает страшная боль, скажи нам, что нам делать? Ни ангел воздуха, ни ангел воды, ни ангел солнечного света не облегчил наши боли, несмотря на то, что мы приняли крещение и постились, и молились и следовали твоим словам во всем. Они показали мне свои стопы, кости которых были искривлены и обезображены узлами. Я знал, что искривления костей и суставов, в которых отложились соли, более всего лечатся грязью. Недалеко от селения я показал им место, где бегущая вода и тепло солнечных лучей размягчили землю так, что она превратилась в вязкую глину. И сказал я им: – Погрузите свои стопы в эту грязь, чтобы объятие ангела земли могло вытянуть из ваших костей всю нечистоту и всю болезнь. И вы увидите, как удалится причина болезни и ваши боли от объятия ангела земли. И узлы на ваших ногах исчезнут, и кости станут крепкими, и все боли ваши уйдут. Через некоторое время их ноги исцелились и при ходьбе искривленные кости не доставляли им тех ужасных болей, что были до этого. Очень много людей в округе страдали от червей, поселившихся в их телах. Эти мерзкие паразиты доставляли им немыслимые мучения, отравляли тело и дух. Я собрал больных и повелел им поститься много дней, не принимая никакой пищи и лишь немного питья. И они постились много дней, а боли не отпускали их. Силы людей были уже на исходе, и

когда они пытались подняться со своих мест, чтобы подойти ко мне, у них начинали кружиться головы, будто порыв ветра сбивал их, и всякий раз, когда они пытались встать на ноги, они падали обратно на землю. Среди них был один, которого черви изводили больше других. Тело его иссохло так, что остался один скелет, и кожа его была желтой, как осенний лист. Он был так слаб, что даже на руках не мог подползти ко мне и мог только прокричать ему издалека: – Учитель, сжалуйся надо мной, ибо со времени сотворения мира ни один человек не страдал, как я. Я знаю, что ты, если пожелаешь, то можешь немедленно изгнать нечисть из моего тела. Прошу тебя, ибо беснуется он в гневе внутри меня, и невыносимы мучения, которые он причиняет. Я ответил ему, что червь изводит его так ужасно, потому что он постится уже много дней и не дает нечисти пищи. И попросил его поститься еще, дабы уничтожить червя, чтобы он вышел природным способом. Но ко мне подошли остальные и начали умолять, ибо иначе, боялись они, он не доживет до завтра. Я сжалился, взял молока от овцы, которая паслась в траве неподалеку, налил его в миску и поставил на горячий песок, который раскалился от солнца так, что в нем можно было печь яйца. Вскоре молоко сделалось горячим от солнца, и вдруг пары горячего молока начали медленно подниматься в воздух. И сказал я больному: – Подойди и вдохни ртом энергию воды, солнечного света и воздуха, чтобы она могла войти в тело твое и изгнать червя. И он быстро покинет твое тело. Он подошел и начал глубоко вдыхать в себя поднимавшийся белый пар. И тут тело его охватил озноб, и у него стали появляться позывы на рвоту, но его не вырывало. Он хватал ртом воздух, ибо ему не хватало дыхания. И на моих руках он впал в беспамятство. Я подозвал остальных, стоявших поодаль и показал на открытый рот больного. – Смотрите, вот нечисть покидает его тело, смотрите. И они все с изумлением и ужасом увидели выходящего из его рта отвратительного червя, который пополз прямо к парному молоку. Затем я взял в руки два острых камня и расшиб голову червя и вытянул из больного все тело чудовища, которое длиной было почти в рост человека. Когда мерзкий червь вышел из тела человека, тот начал тотчас дышать, и все боли его прекратились. – Посмотри, какого мерзкого зверя ты носил в себе и питал многие годы, – сказал я. – Я изгнал его из тебя и убил, чтобы не мог он более мучить тебя. Не греши более, иначе нечисть вернется в тебя. Пусть тело твое отныне будет храмом отданным твоему отцу. Люди, доселе не видавшие ничего подобного, изумлялись и назвали меня посланцем бога, знающим все тайны. Я же ответил им: – И вы будьте истинными сынами вашего бога, чтобы вы также могли иметь его силу и знание всех тайн. Ибо мудрость и сила могут произойти только лишь из любви к своему отцу духовному, предвечному, истинному началу, которое у всех людей одинаково от рождения и забывается со временем под бременем грехов. Любите ваше предвечное и

изначальное, чистое и истинное, и вашу Мать Земную – природу – всем сердцем вашим и всем духом вашим. И служите им, чтобы их силы также могли служить вам. Пусть все деяния ваши будут посвящены вам, как богам. Я устал и решил отдохнуть, пока больные будут выполнять все сказанное мною, дабы очистить свои тела от нечистоты. Я сказал: – Я еще вернусь к каждому, кто настойчив в молитве и посте до седьмого дня. Да будет мир вам. А больной человек, из которого я изгнал червя, встал на ноги, ибо сила жизни вновь вернулась к нему. Он сделал глубокий выдох, и глаза его обрели ясность, ибо боль полностью оставила его. И он бросился на землю, где стоял я, и целовал следы моих ног, и слезы лились из его глаз. Тем временем, пока я предавался отдыху и размышлениям, многие больные постились и предавались молитвам в течение семи дней и семи ночей. И велика была их награда, ибо следовали они моим словам. И по прошествии седьмого дня все их боли оставили их. Когда прошло время, по моему разумению достаточное для них, чтобы они очистились, я вернулся к ручью, где увидел исцеленных людей. А они не произнесли ни единого слова, лишь бросились наземь передо мной и касались края моих одежд во свидетельствование своего исцеления. – Благодарите не меня, – сказал я, – а вашу Мать Земную, которая послала вам свои силы во имя вашего выздоровления. Ибо я не придумал ничего из предвечного, лишь изучил это и принял своим разумом и духом. Идите и не грешите более, что бы впредь вы не видели болезни. И пусть станут силы Матери Земной вашими хранителями. IX Когда я уже собрался держать свой путь далее, ко мне подошли люди и попросили дать им совет, как избегать грехов, которые могут нанести вред их телу. Я усадил всех вокруг себя. – Когда Моисей увидел, что люди неспособны понять десять заповедей, – сказал я, – он разбил два куска камня, на которых они были начертаны, и вместо них дал десять раз по десять. Из этих десять раз по десять книжники и фарисеи сделали сто раз по десять заповедей. И они возложили невыносимую ношу на ваши плечи, такую, какую они сами не в силах вынести. Ибо чем ближе заповеди к истине, тем меньше их нужно нам. И чем дальше они от истины, тем больше их нужно нам. А законы фарисеев и книжников неисчислимы. Поэтому я учу вас лишь тем законам, которые вы можете понять, чтобы вы могли стать людьми и следовать законам истинного духа и природы. И люди, сидевшие вокруг меня изумились и попросили обучить их тем законам, которые они могут воспринять. И я продолжал: – Не принимайте в пищу ничего, что было разрушено огнем, морозом или водой. Ибо обгоревшая, сгнившая или замороженная пища также сожжет, разложит или обморозит ваше тело. Не уподобляйтесь глупому землепашцу, который засеял свою землю проваренными, замороженными и сгнившими семенами. И когда пришла осень, ничего не уродилось на полях его. Огромно было его горе. Но будьте подобны землепашцу, который засеял свое поле живыми семенами, и поле его уродило живые колосья пшеницы, и в

сотню раз больше, чем он посадил. Ибо истинно говорю вам, живите лишь огнем жизни и не готовьте пищу свою с помощью огня смерти, который убивает вашу пищу, ваши тела и также ваши души. Готовьте и принимайте в пищу все плоды деревьев, все травы полей, молоко зверей, пригодное для питья. Ибо все это вскормлено и взращено огнем жизни, все есть дар ангелов нашей Земной Матери. Но не принимайте в пищу ничего, что обрело свой вкус от огня смерти. – Как же нам готовить хлеб наш без огня, Учитель? – спросили некоторые с великим изумлением. – Пусть природа готовит ваш хлеб. Увлажните свою пшеницу, чтобы вода могла войти в нее. Затем подставьте ее воздуху, чтобы воздух мог также обнять ее. И оставьте ее с утра до вечера под солнцем, чтобы солнечный свет мог сойти на нее. И после благословения трех сил, вскоре в вашей пшенице проклюнутся ростки жизни. Растолките затем ваше зерно и сделайте тонкие лепешки. Затем снова положите их под лучи солнца, как только оно появится, и когда оно поднимется до самого зенита, переверните их на другую сторону и оставьте их так до тех пор, пока солнце не сядет. Вода, воздух и солнечный свет вскормили и взрастили пшеницу на полях, они же должны приготовить и ваш хлеб. И то же солнце, которое посредством огня жизни позволило пшенице вырасти и созреть, должно испечь ваш хлеб в том же самом огне. Ибо огонь солнца дает жизнь пшенице, хлебу и телу. Огонь же смерти губит пшеницу, хлеб и тело. Итак, всегда принимайте в пищу плоды деревьев, злаки и травы полей, молоко зверей и мед пчел. Все, что сверх этого – ведет путем грехов против тела и болезней к смерти. И когда вы принимаете пищу, ешьте все, как вы это находите на столе Матери Земной. Не варите на огне, не смешивайте вещи друг с другом, чтобы кишечник ваш не уподобился болоту со зловонными парами. Довольствуйтесь двумя или тремя видами пищи, которые вы всегда найдете на столе нашей Земной Матери – природы. И не желайте поглощения всего, что вы видите вокруг себя. Ибо истинно говорю вам, если вы будете смешивать в вашем теле все виды пищи, покой тела прекратится, и бесконечная война разразится в вашем теле. И оно будет уничтожено. И когда вы едите, не наедайтесь досыта. Избегайте соблазнов и слушайте голос истиной потребности. Ибо вы всегда искушаетесь все больше и больше. Поэтому всегда следите за тем, сколько вы съедаете, чтобы наесться досыта, и всегда ешьте меньше на треть. Говорю вам, кто ест более чем два раза в день, совершает в себе работу греха. И силы оставляют его тело, и вскоре нечисть овладевает им. Принимайте пищу, только когда солнце находится в зените и еще раз – когда оно село. И вы никогда не увидите болезни. Не принимайте пищу нечистую, привезенную из дальних стран, но ешьте всегда то, что дают вам ваши деревья. Ибо ваша внутренняя природа хорошо знает, что вам необходимо, где и когда. И дана обитателям всех царств та пища, которая самая лучшая для них. Не принимайте пищу, как это делают язычники, в спешке набивая себя едой, оскверняя тело всевозможными отвратительными вещами. Дышите медленно и глубоко во время еды, чтобы ангел воздуха мог благословить вашу трапезу. И тщательно прожевывайте пищу зубами, чтобы стала она подобной воде, и чтобы ангел воды обратил ее в кровь в вашем теле. Ешьте медленно, как будто это молитва, с которой вы обращаетесь к отцу вашего духа. И никогда не садитесь за стол прежде, чем будете званы ангелом аппетита.

И каждое утро вам будет послан солнечный свет, чтобы пробудить вас ото сна. Поэтому, повинуйтесь и не валяйтесь в постели, ибо воздух и вода уже ждут вас снаружи. Трудитесь в течение всего дня с силами и стихиями Матери Земной, чтобы вы могли познать их и их работу все лучше и лучше. Но когда солнце село, и вам будет послан ваш самый лучший ангел – сон, тогда отдохните, и да будет вся ночь проведена с ангелом сна. И будет ваш сон укреплять ваш дух, равно как ангелы, стихии Матери Земной ежедневно укрепляют ваше тело. И не ублажайте себя ни питьем, ни куревом, которые будят вас ночью и заставляют спать днем. Избегайте всего, что слишком горячо или слишком холодно. Ибо это воля природы, которая вас породила, чтобы ни жара, ни холод не вредили телу вашему. И пусть ваши тела не становятся ни горячее, ни холоднее того, как предначертано. И если вы выполняете заповеди Матери Земной, тогда всякий раз, как ваше тело будет становиться слишком горячим, вам нужна прохлада, чтобы охладить вас, и всякий раз, как ваше тело будет становиться слишком холодным, вам нужно тепло, чтобы вновь согреть вас. Однако самое главное – примите в себя также самых сильных из ангелов – ангелов деяний – и совместно трудитесь над царством в вашем духе истинного, чистого и предвечного начала человека. Ибо все, что имеет в себе жизнь – движется, и лишь то, что мертво – недвижимо. Познавая себя – вы приближаете царство небесное, царство духовного просветления в вашем духе, будучи недвижимы в познании – вы приближаете смерть вашего духа. И познавайте ежедневно себя, вашего отца – совершенное начало, которое в вашем духе, и Мать Земную – природу, чтобы душа ваша стала совершенной, как совершенен ваш предвечный дух, данный вам от рождения, и чтобы тело ваше было совершенно, как совершенно тело вашей Матери Земной. Мыслите, разумейте, замечайте все вокруг и просите в себе силы на деяния и познание. Ибо если вы понимаете, чувствуете и исполняете заповеди, тогда все, что вы хотите от себя и от природы будет дано вам. Доселе вы были в разладе с вашим отцом, с вашей Матерью и с вашими братьями. С сего дня живите в мире с вашим отцом на небесах вашего духа – совершенным началом, и с вашей Матерью Земной – природой, и с вашими братьями – сынами человеческими. И воюйте лишь против того, что отнимает у вас ваш мир. Своими словами, своим знанием даю мир вашей Матери Земной телу вашему и мир вашего отца небесного духу вашему. И пусть мир их обоих царит меж вами. Будьте в гармонии с собой и между собой, в гармонии духовной и телесной. X Напоследок я решил укрепить их дух и разъяснить, как по моему разумению, можно достичь совершенства в нем. И я сказал людям, которые собрались вокруг выслушать меня: – Никто не может познать себя предвечного, истинного и чистого, кроме как через Земную Мать-природу. Так же, как новорожденный младенец может понять учение своего отца только после того, как мать вскормит его своей грудью, искупает, убаюкает и взрастит. Пока ребенок еще мал, его место рядом с матерью, и он должен подчиняться своей матери. Когда же ребенок взрослеет, отец берет ребенка с собою на работу в поле, и теперь уже отец обучает его, чтобы он стал искусным в работе своего отца.

Истинно говорю вам, счастлив тот сын, который принимает совет своей матери и следует ему. И в сотни раз более счастлив тот сын, который принимает совет своего отца и следует ему, ибо было сказано вам: "Почитайте отца вашего и мать вашу, чтобы дни ваши были долгими на земле". Но я говорю вам, людям, сынам человеческим: почитайте вашу Земную Мать-природу и соблюдайте все ее законы, чтобы дни ваши были долгими на земле, и почитайте отца вашего духа, который в вас, и обретете вы жизнь вечную в духе. Ибо небо – есть вершина вашего духа, а жизнь вечная – вечное счастье души вашей, которой не страшны невзгоды жизни. Воистину, ваш отец духовный в сотни раз более велик, чем все отцы по семени и по крови, и Мать Земная – природа – более велика, чем все матери по телу. И человек дороже в глазах своих и природы, чем дети в глазах их отцов по семени и по крови и их матерей по телу. И более мудры слова и законы вашего внутреннего отца истинного, с которым вы родились, и вашей Земной Матери-природы, чем слова и воля всех отцов по семени и по крови и всех матерей по телу. И истинные ваши братья есть все те, кто выполняет волю их внутреннего истинного отца, и истины природы, а не ваши кровные братья. И ваши братья в истине и разумении природы будут любить вас в тысячу раз сильнее, чем ваши кровные братья, которые отвернулись от истины, которые не поймут вас, и будут гнать вас за правду. Ибо со времен Каина и Авеля нет истинного братства по крови. И братья обращаются с братьями, как с чужими. Поэтому говорю вам, любите ваших истинных братьев в просветлении в тысячу раз сильнее, нежели ваших кровных братьев. И еще скажу я вам: лишь любовь способна принести вам счастье. Только посредством любви ваше истинное и предвечное начало и ваше тело становятся одним. Ибо дух человека сотворен был из духа истинного, а тело его – из тела природы. И поэтому станьте совершенными как совершенен дух вашего истинного и предвечного начала и сама природа. И так любите вашего отца внутреннего и начального, как он любит ваш дух. И так любите вашу Земную Мать-природу, как она любит ваше тело. И так любите ваших истинных братьев, как ваш отец небесный, духовный и ваша природа любят их. И даст вам тогда ваше совершенное начало свой дух святой, а ваша Земная Мать-природа даст вам тело свое святое. И тогда люди, сыны человеческие, как истинные братья будут проявлять любовь один к другому, любовь, которую они получили от их отца небесного и от природы, и станут они утешителями друг друга. Ибо духовное совершенство каждого станет совершенством всех. И исчезнут тогда с земли все зло и вся печаль, и будет на земле любовь и радость. И тогда с царством истины и совершенства придет конец времен зла. Ибо любовь даст каждому жизнь вечную в его душе, которую не сломают ни невзгоды, ни потери, не беды. Ибо любовь вечна и превосходит духовную смерть. Что есть истина, и как познать своего внутреннего бога, который у каждого из нас свой и который одинаков у всех? Ибо люди изначально в небе своем одинаковы, и, лишь накопив грехи, отходят от своего бога и начинают отличаться друг от друга. Я вам истинно скажу. Мы отчасти знаем и отчасти ошибаемся, но когда настанет полнота совершенства, то, что отчасти прекратится. Пока что мы видим мир и жизнь сквозь стекло и через неясные

изречения. Сейчас мы знаем отчасти, но когда мы углубимся в познание себя и предстанем перед своим отцом, мы будем знать не отчасти, а так, как он будет учить нас. Сейчас же, пока мы еще несовершенны и не пришли к истине, есть только три: вера, надежда и любовь, прежде всего любовь. Сейчас я говорю с вами на живом языке истины, через дух истины моего отца духовного, одного для всех и единого для каждого. Хотя и нет среди вас ни одного, кто способен понять все, о чем я говорю. Тот, кто излагает вам писания, говорит с вами на мертвом языке мертвецов, через свое немощное и смертное тело. И потому все могут понять его, ибо все люди больны и пребывают в смерти духовной, в той смерти, которая отрицает истину. Никто не видит света жизни. Слепые ведут слепых по темным тропам грехов, болезней и страданий, и, в конце концов, все падают в яму смерти собственной души. Я послан к вам своим отцом предвечным, которого я познал в себе, который раскрыл мне истину бытия, чтобы я мог заставить свет жизни засиять перед вами. Свет освещает себя самого и тьму, тьма же знает лишь себя, но света не знает. Много еще имею сказать вам, но вы пока еще не в состоянии выдержать это. Ибо глаза ваши привыкли ко тьме, и полный свет заложенной в нас истины ослепит вас. Поэтому вы пока не можете понять то, о чем я говорю вам про отца моего небесного, обитающего на вершинах моего духа, которого я познал, и вашего, которого вы еще не познали. Поэтому сначала следуйте лишь законам вашей Земной Матери – природы, о которых я говорил вам. И когда ее ангелы-стихии очистят и обновят тела ваши и укрепят глаза ваши, вы сможете выносить свет вашего отца истинного, духовного. Если вы сможете истинно смотреть на то, что видите, немигающими глазами, то тогда вы сможете взглянуть на ослепительный свет в середине вас, свет ядра, отца вашего духа, истина которого в тысячу раз ярче, чем сияние тысяч истин вокруг вас. Но как же вы сейчас сможете смотреть на ослепительный свет вашего отца небесного, если вы не можете вынести даже свет истины природы? Поверьте мне, одна истина вокруг вас подобна пламени свечи рядом с солнцем истины внутри вас. И тот, кто доверяет ему, никогда не будет обманут, и никогда не увидит он душевной смерти – уныния и разочарования. И я ушел. И еще долго неподвижно сидела группа людей, затем один за другим они стали пробуждаться, как от долгого сна. Но никто не уходил – казалось, слова мои все еще звучали в их ушах. И они сидели, будто слушая какую-то чудесную музыку. Но, наконец, один из них робко произнес: – Как хорошо здесь. Другой: – Если бы эта ночь длилась вечно. И другие: – Если бы он мог всегда быть с нами. Воистину, он является посланцем бога, ибо вселил он надежду в сердца наши. И никто не хотел уходить домой, говоря:

– Я не хочу идти домой, где все мрачно и безрадостно. Зачем идти нам домой, где никто нас не любит? Так говорили все, и были они бедными, хромыми, слепыми, увечными, нищими, бездомными, презираемыми в своем несчастье, родившимися лишь для того, чтобы вызывать жалость в домах, где они находили прибежище на нескольких дней. Даже те, у кого были и дом и семья, говорили: – Мы тоже останемся с вами. Ибо каждый чувствовал, что слова мои связали их маленькую группу невидимыми нитями. И ощущали они, что получили новое рождение. Они видели перед собой сияющий мир, хотя луна и была сокрыта облаками. И в сердце каждого из них расцвели чудесные цветы невиданной красоты, цветы радости. И когда яркие лучи солнца появились над горизонтом, они все почувствовали, что это было солнце грядущего царства истины в их душах. XI Я же вернулся в Назарет и жил там, совершенствуясь в познании, и пребывая в согласии с отцом своего духа и природой. В то время Иоанн, сын Захария, убитого слугами Ирода, и мой родственник по отцу, воспитанный среди ессеев и достигший у них высшей степени посвящения, жил в Кумране на берегу Соленого озера и проповедовал крещение – духовное очищение для избавления от грехов. Он проповедовал то, что я считал лишь началом пути к истине и познанию себя, своего совершенного начала. Он говорил: – У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Ничего не требуйте более определенного вам. Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем. Многое и другое говорил он народу. И выходила к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и очищались духовно все, исповедуя грехи свои. И народ думал, что он Христос, который пришел спасти их души. А Иоанн говорил: – Недостоин я, ибо я несу вам лишь очищение и покаяние, но придет тот, кто будет не очищать вас исповедью и покаянием, а пробуждать к жизни истиной – святым духом. И сказала мать моя и братья мои: – Иоанн Креститель крестит в отпущении грехов, пойдем и крестимся. Я же отвечал им: – Какой грех я совершил, что я должен креститься от него? Разве только мои слова есть грех по неведению.

Но пришли мы к нему в Кумран, и говорил я с ним об отце духа, познании истин и многом другом так, что Иоанн был потрясен. И не захотел он дать мне очищение, сказав, что нет нужды мне говорить ему о моих грехах, ибо его грехи большие. Воистину, я видел, как носит он одежды из верблюжьего волоса и кожаный пояс на чреслах, и ел он только лепешки и мед полевой. И находил я в том признаки влияния фарисеев, которые внешние проявления ставили выше внутренних. Ибо не пристало человеку, пребывающему в духе истинном, носить покаянные одежды. Но я сказал ему: – Так надлежит нам исполнить всякую правду. И он исповедовал меня. Я же жил с ним и его учениками некоторое время, ибо называли его Учителем праведности, избранником, и хотел я постичь его науку и уразуметь для себя, насколько она праведна. Ученики были заняты изучением священных писаний и переписыванием книг. В зале на каменных столах, они макали палочки в бронзовые и глиняные чернильницы и переносили буквы с одного свитка на другой. Жили они в каменных домах, покрытых пальмовыми листьями, тростником и илом. Были тут жилые помещения, мастерские ремесленников, купальные ритуальные бассейны, склады и прочее. Именуя себя общиной завета, ученики строго следовали букве закона. И тогда я спросил Иоанна: – Позволительно ли спасти корову, упавшую в яму в субботу? И ответил мне Иоанн: – Позволительно подождать день и спасти. И тогда я спросил: – А ежели душа человека гибнет в геенне огненной, позволительно ли ждать? И ничего не ответил мне Иоанн. Посему я отошел от него, ибо больше они чтили писаную мертвую букву Закона нежели живое слово духа своего. Я же, очистившись, узрел окончательно небеса духа своего и видел, как нисходит из глубин моих на меня нечто. Я родился заново. И приняв очищение, я удалился в пустынное место, дабы окончательно уразуметь собственное предназначение. И сорок дней я был в пустыне, пребывая в посту и размышлениях. Кто я? Кем мне быть? К чему идти? Куда направить свое знание и свою мудрость? И думал я: да, я велик, ибо дано мне знание, недоступное всем. Но могу ли я поменять хоть что-нибудь в бытии? Могу ли я сделать так, чтобы солнце шло с запада на восток, а не с востока на запад? Могу ли я принести людям справедливость, спасти их от нищеты?

И ответил я себе, что не могу. Однако не только тем хлебом жив человек, который на полях, но хлебом истинного слова, которое я могу людям дать. Да, я велик. Но если сейчас упаду со скалы, то даже мое знание не избавит меня от смерти. И если укусит меня змея – не избавит меня знание от гибели. Знание мое и мудрость могут дать мне власть над миром, как я имею власть над людьми. Власть даст мне возможность подать страждущим хлеб полей, накормить нуждающихся. Однако, посвятив себя стремлению к власти над миром, разве не предал бы я своего отца святого, истину, которая во мне и которую я должен нести миру? Не хлеб, который на поле, но хлеб истины и света я должен нести людям, – думал я. Ибо каждому предначертано свое, и каждый должен заниматься своим. И по прошествии сорока дней я вышел к миру, твердо зная о своем предназначении. XII И встретился я в Кане Галилейской с матерью своей, и братьями своими, и сестрами своими, и с иными людьми. И сказал я им: – Я пришел превращать воду в вино. И удивились они, и спросили, что сие значит. Я же рассказал я им притчу. – В один день зван я был на свадьбу, и как недоставало вина, то матерь моя сказала мне: вина нет у них. И ответил я ей: "Что мне и тебе, женщина? Еще не пришел час мой". Матерь моя сказала служителям: "Что скажет он вам, то сделайте". Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения иудейского, вмещавших по две или по три меры. Я же сказал им: "Наполните сосуды водою". И наполнили их до верха. И сказал им: "Теперь почерпните и несите к распорядителю пира". И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду – тогда распорядитель позвал жениха и говорит ему: "Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее, а ты хорошее вино сберег доселе". Когда родные мои не поняли, то попросили меня растолковать притчу. И я сказал им: – Свадьба – есть праздник жизни, сама жизнь. Я, мой дух – есть дух истины. Служители – есть слова истины, которые наполняют сосуды, то есть вас. Итак, разумейте. Душа человека вначале жизни подобна хорошему вину, которое пьянит и благоухает. С годами человека постигают разочарования, хоронятся мечты, теряются великие цели. Вино души становится все хуже. И под конец жизни душа человека, отягченная грехами и злом, которое внутри, превращается в воду. Суть в том, чтобы душу свою до конца дней хорошим вином сохранить. И тогда распорядитель жизни человека, отец его духа, скажет: "Ты хорошее вино доселе сберег". Мое же предназначение – превращать воду душ людских в вино жизни, или иначе – воскрешать мертвых духом, открывать глаза слепым, исцелять больных духом. И я сказал еще: – По иному растолкую вам. В вас недостает вина жизни. Я очищу ваши сосуды водой очищения и превращу ее в вино.

Так я начал проповедовать в Палестине, и уверовали в меня ученики мои. После сего пошел я в Капернаум, а со мной матерь моя, и братья мои Иаков, Иосия, Иуда и Симон, и сестры мои Ассия и Лидия, и другие ученики мои. И пришел я к Капернауму, что был на самом севере Галилейского моря, проповедуя в селеньях истину отца моего, говоря людям о совершенстве телесного и духовного и их гармонии. И был я на берегу моря Галлилейского вблизи Капернаума со своими учениками, и собрался народ, желая услышать мое слово. И когда я увидел двух рыбаков, закидывающих сети в море, я сказал людям: – Их жизнь сродни моей. Люди удивились, и я ответил им: – Они ловят рыбу, а я есть ловец людских душ. Я ловлю души людские в невод истины. Тем временем рыбаки вышли на берег, и я спросил, как их зовут. Рыбаки сказали, что, они братья и зовут их Симон и Андрей. Народу собралось очень много, и дабы им лучше были слышна моя речь, я сел в лодку Симона и отплыл от берега, чтобы мои слова отражались от воды и были донесены эхом до ушей каждого из присутствующих. И я учил их совершенству телесного и духовного, учил истине и рассказывал, как достичь царства небесного в душе своей, чтобы до конца жизни земной не знать уныния, печали и разочарования. Я обратил внимание на братьев-рыбаков, Симона и Андрея, которые были в печали, ибо пребывали в нищете, и улов их был весьма скудным. И видел я, что внемлют они словам моим всей своей душой. И сказал я им: – Вы ловили рыбу жизни, там, где мелко. Там, где жизнь не даст вам утешения и истины. Закиньте же свой невод на глубину, и ваш улов даст жизнь вечную вашей душе. Братья и ранее слышали обо мне от Иоанна, особливо Симон, который жаждал найти успокоения и достичь в душе царства счастья. И подвел он ко мне брата своего Андрея, и пожелали они быть со мной. Я же сказал братьям: – Не бойтесь, идите за мной, отныне вы будете ловить человеков. Ты, Симон, отныне наречешься Петром, что означает по-арамейски Кифа, "камень". Симон и Андрей присоединились ко мне и людям, которые шли за мной от селения до селения. С ними пришли ко мне также два других брата – Иаков и Иоанн – сыны Заведеевы. Петр и Андрей, жаждая ловить людей, нашли Филиппа, который был с ними из одного города, и тот стал нашим братом. Филипп же нашел Нафанаила, и тот тоже стал нашим братом. XIII

Вскоре молва обо мне разошлась по всей Галилее и люди встречали меня и моих людей на подходе к селениям, и слушали слова мои, в надежде исцелиться от душевных и телесных недугов. Мы назывались назареями от слова "назара", что значит "истина". Ибо несли в сей мир истинное знание человеческой глубины. И пришли мы снова в Капернаум, а когда настала суббота, вошел я в синагогу и стал учить людей своей науке. И люди дивились, ибо учил я их не так, как книжники и фарисеи, рассказывая о боге, а учил я их, как власть имеющий, способный исцелить себя и всех других своим словом и знанием. Ибо фарисеи имели знание книжное, мертвое, я же нес знание живое, от духа своего святого, истинного. И говорил я: – Раб только ищет путь быть свободным, но он не ищет имущества своего господина. Сын же – присваивает себе наследство отца. Разумеете? Кто есть истинный сын отца духа своего, тот жаждет получить от отца все, познать свою глубину до конца. Раб же ничего не ищет, кроме как облегчить свою душу. Но нет спасения душе вашей, если не познаете вы отца вашего и не присвоите его имущество. Разумейте: в обычном человеке свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое – братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие – не хороши, и плохие – не плохи, и жизнь – не жизнь, и смерть – не смерть. Поэтому каждый, кто есть раб, будет разорван в своей основе от начала. Но те, кто выше мира, – неразорванные, вечные. Вы обладаете всем. Но не всем тем, кто всем обладает, положено познать себя. Однако те, кто не познает себя, не будут наслаждаться тем, чем они обладают. Но лишь те, кто познал себя, будут наслаждаться этим. И когда говорил я, ко мне подошли ученики и сказали: – Вот, матерь твоя, и братья твои, и сестры твои, вне дома, не могут подойти из-за людей и спрашивают тебя. Я хотел видеть мать мою, и братьев моих, и сестер моих, но рассердился на них за то, что прерывают меня, и дела земные поставили они выше духовных, и отвечал всем ученикам своим: – Кто матерь моя и братья мои? И обозрев сидящих их, сказал: – Вот матерь моя и братья мои. Ибо родными люди есть не по крови, а по духу. Кто исполняет волю отца своего в духе – тот мне брат, и сестра, и матерь. К родным по крови я выйду, когда скажу свое слово, выполнив волю отца моего в духе. Но слушайте! Тот, кто не возненавидел своего отца и свою мать, как я, не может быть моим учеником, и тот, кто не возлюбил своего отца и свою мать, как я, не может быть моим учеником. Ибо моя Мать Земная – поистине она дала мне тело и жизнь. И отец мой – в духе моем – дал мне жизнь духа. Я же второй раз родился непорочным зачатием от Матери Земной и духа святого, истинного, дарованного отцом моим. И еще скажу вам о ваших родителях. Святым, (ибо они святы в своей любви к вам), служат злые силы. Ибо они слепы из-за любви, и они думают, что они служат вам, тогда как они работают на свою любовь. Из-за этого ученик спросил однажды меня о некой вещи, относящейся к миру. И я сказал ему: "Спроси свою мать, и она даст тебе от чужого". Те, которые заблуждаются, – порождены духом любви, и они заблуждаются из-за него. Поэтому одним и тем же духом огонь зажигается и гаснет.

И был в синагоге человек одержимый, в которого вселился дух тревоги, печали и ненависти к жизни. И он вскричал: – Что тебе до нас, Иисус Назарей? Ты пришел погубить нас! И я сказал ему: – Ты страдаешь, ибо грехи твои ввергли душу в геенну огненную. И слеп ты, и не видишь пути. Впусти слово мое в свое сердце, и будешь исцелен. Тот, кто обладает знанием истины, – свободен. Свободный не творит греха, ибо тот, кто творит грех, – раб греха. Тех, кому не дано творить грех, мир называет свободными. И многое другое говорил я одержимому, и воспрянул он духом, и переродился, и дух тревоги, печали и душевной усталости оставил его. А люди дивились власти, которую я имею над человеками. И спрашивали друг друга: "Что это за новое учение, силой которого он изгоняет злых духов из человека"? Выйдя из синагоги, мы пришли в дом Петра и Андрея, с Иаковом и Иоанном. Там теща Петра лежала в горячке, и ей сказали обо мне. И излечил ее отваром трав, и ей стало легче, и она накрыла нам стол. А люди вели в дом своих родственников, больных и бесноватых, больных телесно или душевно, и я излечивал их словом истинным и постом. В один день Петр говорит мне: – Все ищут тебя, все жаждут исцеления души и тела. И сказал я: – Пойдем в ближние селения и города, чтобы мне и там проповедовать, ибо я для того и пришел. И пошли мы по селениям, проповедуя истину и исцеляя людей от душевных недугов, изгоняя из них бесов грехов. И говорил я людям: – Осел, ходя вокруг жернова, сделал сто миль, шагая. Когда его отвязали, он находился все на том же месте. Есть люди, которые много ходят и никуда не продвигаются. Когда вечер настал для них, они не увидели ни города, ни села, ни творения, ни природы, ни силы, ни ангела. Напрасно несчастные трудились. И когда я со своими учениками был в Вифсаиде, подвели ко мне слепого духом и разумом. И коснулся я его своим словом истины, и человек прозрел. И спросил я его: – Видишь ли что-нибудь? Он, взглянув, ответил: – Вижу мертвых людей, которые ходят, как деревья. И сказал я ему:

– Человек соединяется с человеком, лошадь соединяется с лошадью, осел соединяется с ослом. Разные роды соединяются с такими же родами. Подобным образом дух соединяется с духом, и слово истинное со словом истинным, и свет сочетается со светом. Если ты станешь человеком, человек в тебе возлюбит тебя. Если ты станешь духом, дух твой соединится с тобой. Если ты станешь словом истинным, оно соединится с тобой. Если ты станешь светом, свет будет сочетаться с тобой. Если ты станешь теми, которые принадлежат вышине, те, которые принадлежат вышине, будут покоиться на тебе. Если ты станешь лошадью, или ослом, или теленком, или собакой, или овцой, или любым другим животным, тем, кто внизу – ты не сможешь быть любим в себе ни человеком, ни духом, ни словом истины, ни светом, ни теми, которые принадлежат вышине, ни теми, которые принадлежат своему внутреннему миру. Они не будут покоиться в тебе, и ты не имеешь части в них. И слепец прозрел полностью и стал видеть жизнь ясно. Однажды привели ко мне прокаженного грехами, который страдал от совершенного им, и был отвергнут всеми людьми. И молил он меня о спасении его души и очищении его от грехов. Я, взглянув на него, сказал: – Ты покаялся, а, значит, очистился перед собой и людьми, и потому духовное царствие счастья и свободы в тебе уж близко. Прощаются тебе все твои грехи. И сошла проказа грехов с него, и стал он чист. Я же, разумея, что преследовать меня будет зависть и злоба фарисеев, не имеющих такой власти над людьми, которую имею я, отсылая, сказал ему: – Иди в синагогу, покажись священнику и принеси за очищение свое то, что повелел Моисей, во свидетельство им, дабы думали они, что своей силой исцелили тебя. Однако прокаженный не исполнил то, что я ему сказал, и начал провозглашать и рассказывать о происшедшем так, что слух о моей власти дошел до священников. XIV Через несколько дней я снова пришел в Капернаум в дом Петра и Андрея, и сразу стало ведомо об этом всем жителям города. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места, и я говорил им свое слово. – Господство человека не открыто, но скрыто. Поэтому он – господин над зверями, которые в нем, в его душе, и сильнее его, которые велики в том, что открыто, и в том, что скрыто. И это – он, человек, который дает им пропитание. Но если человек отказывается от них, животные в душе своей они убивают друг друга, они кусают друг друга. И они пожирали друг друга, ибо не находили пищи. Но теперь они нашли пищу, ибо человек возделал землю, и дал им знание и хлеб истины. Некто из народа крикнул мне: – Учитель! Скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство.

Я же сказал человеку тому: – Кто поставил меня судить или делить вас? Я несу очищение и исцеление тела и духа, но не есть судья вашим поступкам. Пусть судьей вам будет ваша совесть, а нет, так земная власть. Людям же я сказал: – Имейте общение с ближними во всем, и не называйте ничего собственностью. Ибо если вы общники во благах духовных нетленных, то не более ли в вещах материальных и тленных? И привели ко мне человека расслабленного, в отчаянии от свершенных им грехов, которые не желал ни есть, ни пить, ни двигаться, желая одной лишь смерти. Народу перед домом было столь много, что пришлось разбирать кровлю, дабы внести расслабленного. И когда его внесли, я увидел, как он жестоко страдает от совершенного им. И видя искреннее раскаяние, я сказал ему: – Чадо, прощаются тебе грехи твои. Тогда некоторые из священников, покривились, говоря себе в душе, как могу я богохульствовать и прощать грехи, что позволительно одному лишь богу. Увидев это, я сказал им: – Кто, как не человек, может прощать другому человеку его грехи? Ведь согрешив перед человеком, мы согрешили перед собой. А, раскаявшись и получив прощение от человека, мы очистились от греха в себе. Есть ли разница: сказать раскаивающемуся, что прощаются его грехи или сказать, что ты простил его, и чтобы он шел спокойно домой? Если есть для вас разница, то, чтобы показать, что человек имеет власть на земле прощать грехи, я скажу расслабленному: "Иди домой, я тебя простил". И раскаявшийся встал и, очищенный от грехов, пошел домой. А все изумлялись моим словам и говорили, что никогда ничего подобного не видели. И священники воспылали ко мне злобою в своих сердцах, ибо учил я не как они. В одну субботу в синагоге подошел ко мне человек, руку которого называли иссохшей, ибо уличен он был не раз в воровстве и не было ему прощения от близких, и близкие от него отвернулись. И просил он исцелить его от душевной раны, которую растравляло ему раскаяние. А священники наблюдали, буду ли я исцелять в субботу, чтобы обвинить меня в богохульстве. И спросил я у священников: – Что есть большим, по вашему разумению, грехом: исцелить в субботу или дать погибнуть в субботу? Что должно делать в субботу – добро или зло? Спасти душу, или погубить?

И они молчали, не зная, что мне ответить, ибо не истина и не отец их небесный, а лишь книжное знание было для них мерилом жизни. Я же, воззрев на священников с гневом и скорбя об ожесточении сердец их, утешил и дал слово истины человеку, имевшему иссохшую руку, и сказал: – Смотри, чтобы более никто не совратил тебя с пути праведного. Человек подобен мудрому рыбаку, который бросил свою сеть в море. Он вытащил ее из моря, полную малых рыб. Среди них этот мудрый рыбак нашел большую и хорошую рыбу, которая есть главное в жизни – духовное существование, познание духа своего для обретения свободы и счастья. Он выбросил всех малых рыб, все ненужное в море, и без труда выбрал большую рыбу. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит! И тот выздоровел от грехов своих, уверовав, что более не будет он воровать и получит прощение от близких своих. И подошел ко мне сотник в городе, и просил помочь слуге его расслабленному – его душе, которая пребывала в теле и жестоко страдала. Ибо грешна была душа сотника. И просил он: – Скажи только слово, и выздоровеет слуга мой. Я удивился и сказал идущим за мной: – Истинно говорю вам, и в Израиле не нашел я такого раскаяния и веры в прощение. Ибо когда есть большее раскаяние, как не тогда, когда есть вера в прощение? И сказал я сотнику: – Иди, и, как ты веровал, да будет тебе. Прощаются тебе грехи твои. И выздоровела душа его в тот час. Когда же настал вечер, ко мне снова приводили многих бесноватых, и я очищал их от душевных недугов словом и исцелял всех больных. И столько их приводили разных селений, что я повелел ученикам собираться и идти в другие места, дабы всех насытить хлебом истинного слова. Когда же мы собирались, ко мне подошел книжник и просил: – Учитель! Я пойду за тобою, куда бы ты ни пошел. И ответил я ему: – Лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а истина не имеет, где приклонить голову, ибо она – повсюду и в каждом. Не ходи никуда за истиной, а ищи ее в себе. Со мной же идут не те, кто ищет истины, но кто понесет ее вместе со мной. Другой из моих учеников сказал: – Господин, позволь мне прежде, чем отдаться отцу своему небесному, пойти и доделать дела отца моего земного. Но я ответил:

– Иди за живой истиной, и предоставь мертвым духом погребать свои мертвые земные дела. Третий же сказал: – Я пойду за тобою, Учитель! Но прежде позволь мне закончить домашние мои дела. Но я ответил ему: – Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для царствия духовного. И когда ученики мои стали спрашивать, как жить они будут, не добывая хлеб насущный в поте лица, и во что одеваться, и во что пить. И причитали они, что погибнут. Я же ответил им: – Что вы так боязливы, маловерные? Не поглотит вас в пучину море жизни, ибо жизнь в истине есть спасительная лодка, и ветер жизни не потопит вас в море, ибо затихнет он от слова истины. И ученики успокоились, а люди удивлялись, кто я такой, что ветры и море жизни могу заставить себе повиноваться. XV И решил я идти в Иерусалим на праздник, и с учениками своими отправились мы в Иудею. И пошел я к городу Наин. За мной и учениками шло много народа. И когда мы входили в город, встретили мать с сыном, которого несли пьяным, и который был мертв духом, ибо каждый день пил вино через меру. И плакала мать его, которая была вдова, а теперь теряла и единственного сына. И подойдя, я прикоснулся к одру, остановив несших его. Я дал ему исцеление, и вино выветрилось из него. Я сказал ему слова истинного отца моего, и юноша встал, и начал говорить разумно. Люди же говорили, что великий пророк восстал меж ними, особенно после того, как я с учениками исцелял больных душевно и телесно, и открывал глаза на жизнь слепцам в Наине. И весть обо мне разнеслась по всей округе. После сего пришел я с учениками своими в землю иудейскую, и там жил с ними и крестил. А Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима, потому что там было много воды, и приходили туда и крестились. Тогда у Иоанновых учеников произошел спор с иудеями об очищении. И пришли иудеи к Иоанну и сказали ему: – Равви! Тот человек, который был с тобою при Иордане и о котором ты рассказывал, вот он крестит, и все идут к нему. Иоанн сказал в ответ: – Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему духом его. Вы сами мне свидетели в том, что я сказал: "Не я Христос, но я явлен пред ним". Имеющий невесту

есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Не разумеете? Христос есть жених, который имеет в себе духа святого. Я же – друг жениха, который радуется. Ему должно расти, а мне – умаляться и уступать ему место. Я только лишь даю очищение от грехов и зову к покаянию, он же – дает истину и царствие духовное людям. Иоанн же, который знал меня давно, услышав о делах моих, прислал своих учеников, дабы спросить, сумел ли я познать истину и отца своего небесного. И сказал я им в ответ: – Пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают и начинают разуметь, хромые и слабые на пути познания крепнут и ходят, прокаженные грехами очищаются, глухие к слову истины слышат, мертвые духом воскресают, нищие духом благовествуют. И отослал я учеников Иоанна, а людям сказал: – Что ходили вы смотреть в пустыню? Пророка ли? Да, говорю вам, и больше пророка. Ибо он есть тот, кто крещением и очищением пролагает в духе дорогу к познанию отца своего. И потому из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя. Но скажу я вам: меньший в царствии духовном отца своего больше Иоанна. Ибо он – лишь предтеча, пророк из пророков. Вы же, кто узрел отца своего духа – боги. И весь народ, слушавший меня, и мытари воздали славу отцу своему, крестившись крещением Иоанновым, а фарисеи и законники отвергли волю своего отца к их очищению, не крестившись от Иоанна. И сказал я тогда народу, показывая на фарисеев: – Они подобны детям, которые сидят на улице, кличут друг друга и говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам плачевные песни, и вы не плакали. Ибо нет в них истины, глубины, одно лишь внешнее. И вот пришел Иоанн Креститель: ни хлеба не ест, ни вина не пьет, и говорите вы, что в нем бес. Пришел я – ем и пью вино, и вы говорите: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. Вы заблудились. Но мудрость вы узнаете по плодам ее. И тогда один фарисей просил меня вкусить пищи с ним и пригласил в свой дом. И одна грешница, блудница, терзаемая раскаянием, узнала, что я в том доме, и пришла. И плакала она, умывая слезами ноги мои, ибо знала, что только у меня найдет слова утешения. Фарисей же, увидев ее, отвернулся в отвращении. Я ему сказал: – Симон, я имею нечто сказать тебе. У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его? – Думаю, тот, которому более простил, – ответил Симон. И сказал я ему:

– Правильно ты рассудил. Видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды мне на ноги не дал, а она слезами облила мне ноги и волосами головы своей отерла. Потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит. Ибо чем больше грехи, тем больше раскаяние. И чем больше грехов прощается раскаявшемуся людьми, тем более ценно прощение. И сказал я женщине, что прощаются ее грехи, и что раскаяние спасло ее. В одной из синагог учил я в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет немощная духом: она была скорчена жизнью и не могла выпрямиться и идти с поднятой головой. Я, увидев ее, подозвал и дал ей слова утешения и истины, а потом сказал: – Женщина! Ты освобождаешься от недуга твоего душевного. И тотчас воспрянула она и начала славить жизнь. При этом начальник синагоги, негодуя, что я исцелил в субботу, сказал народу: – Есть шесть дней, в которые должно делать, в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. И сказал я ему в ответ: – Лицемер! Не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? Так почему человека, который больший любого вола, нельзя поить живительной для души водой в субботу? Далеки вы, священники, от отца своего небесного. Ибо для вас важнее не живая суть истины, а соблюдение писаных законов, которые мертвы. Чему подобно царство вашего отца, бога в духе? Оно подобно зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в духе своем, и выросло оно, и стало большим деревом, и истины укрывались в ветвях его. Еще оно подобно закваске, которую, взяв, женщина положила в три меры муки, доколе не вскисло все. Ибо царство вашего бога в духе вашем рождается с малого, которое разрастается быстро и пышно. Но, чтобы царство наступило, надобно прежде посеять в своем духе то малое. Когда я с учениками пришел в Иерусалим, в субботу, то исцелял людей духом истины, и прозревали они, и укреплялись. И стали священники гнать меня и хотели побить меня за то, что я делал такие дела в субботу. Я же говорил им: – Отец мой делает со мной, и я делаю с людьми. И еще более рассердились священники за то, что я не только нарушал субботу, но и отцом своим называл бога, делая себя равным богу. На это я ответил: – Истинно говорю вам: сын ничего не может творить сам от себя, если не увидит в духе своем отца своего творящего. Ибо, что творит дух, то и человек, сын своего духа творит также. Ибо отец любит сына и показывает ему все, что творит сам. И покажет ему дела больше сих, так что вы удивитесь. Ибо, как отец воскрешает мертвых духом и оживляет, так и сын оживляет, кого хочет. Как меня воскресил мой отец и дал мне прозрение и

второе рождение, так и я могу воскресить. Истинно говорю вам: слушающий слово истины и познавший отца – имеет жизнь души вечную, и суд над собой в душе не наступает, и переходит тот от смерти душевной в настоящую жизнь. Наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас отца, живого бога в человеке и, услышав, оживут душой и станут Человеками. Ибо, как отец имеет жизнь в самом себе, так и сыну дал иметь жизнь в самом себе. Вы же мертвы, ибо не пришли вы к отцу своему истинному в духе, и не спочил на вас дух истины, и не дано вам иметь жизнь в самих себе. Не дивитесь сему, ибо наступает время, в которое все живые мертвецы, находящиеся в гробах своей темноты, услышат голос своего внутреннего бога. И уйдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение собственного осуждения. Пославший меня отец, дух мой чистый, сам засвидетельствовал обо мне. А вы ни гласа его никогда не слышали, ни лица его не видели, и не имеете слова его, пребывающего в вас, потому что вы не веруете тому, кто говорит не от себя, но от духа, кто есть духовный. Я пришел во имя духа моего, и вы не принимаете меня, а если иной придет во имя свое, его примете. Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого для всех отца в духе, не ищете? Не думайте, что я буду обвинять вас перед духом: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и слову истинному, потому что он писал о нем. Если же его писаниям не верите, как поверите моим словам? За эти священники еще более рассердились и искали меня убить. Я же, выйдя из Иерусалима, говорил своим ученикам: – Горе им, ибо надеются они не на отца, создателя их духа, но на рукотворное здание храма, так как бы оно действительно было домом божьим. Ибо они, почти как язычники, поклоняются ему. Храм же – есть обитель отца – это ваш дух. В их храме живет не отец, но идолослужение. Они молятся, обращая глаза к небу земному, но там нет отца. Отец на небесах духа, в его вершинах, а не на тех небесах, где птицы. Вас же прошу: будьте сами для себя хорошими законодателями, сами пребудьте для себя верными советниками, удалите от себя всякое лицемерие. Отец же, владыка всего вашего внутреннего мира, даст вам премудрость, познание и смысл. Когда же я с учениками был еще в Иудее, Иоанн обличал Ирода Агриппу четвертовластника, правителя Галилеи, за его связь с Иродиадой, своей племянницей и женой брата его Филиппа, и за все, что сделал Ирод худого. Иоанн говорил Ироду: "Не должно тебе иметь жену брата твоего". Ибо во время одного путешествия в Рим Ирод заехал к своему сводному брату. Возжелав жену брата, Иродиаду, дочь другого брата и свою племянницу, он захотел жениться на ней. Иродиада же, захотев стать женою царя, согласилась и условились они тайно, что войдет она в его дом, а Ирод прогонит свою жену Арету, дочь царя аравийского. Из-за того отец Ареты вел войну с Иродом, и реки крови людской залили землю Израиля, и все войско Ирода было уничтожено. Так обличал Ирода Иоанн, и за такие речи Ирод приказал заточить Иоанна в темницу. Иродиада же, злобясь на него, желала убить его, но не могла. Ибо Ирод боялся Иоанна, зная, что его почитали за пророка, и что он муж праведный и святой, и берег его, многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его. И вот настал удобный день, когда Ирод, по случаю дня рождения своего, делал пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским. Дочь Иродиады вошла, плясала и угодила Ироду и возлежавшим с ним. Тогда царь сказал девице: "Проси у меня, чего хочешь, и дам тебе". И клялся ей: "Чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства".

Она вышла и спросила у матери своей: "Чего просить"? Та отвечала: "Головы Иоанна Крестителя". Ибо не знала она покоя, пока жив был человек, обличавший ее. И тотчас дочь Иродиады пошла с поспешностью к царю и просила, говоря: "Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя". Царь опечалился, но ради клятвы и возлежавших с ним не захотел отказать ей. И тотчас, послав оруженосца, царь повелел принести голову Иоанна. Он пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей. Ученики его, услышав, пришли и взяли тело его, и положили его во гробе. Когда же Ирод услышал обо мне, ибо имя мое стало гласно, говорил: "Это Иоанн Креститель воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им". Другие говорили: "Это Илия"; а иные говорили: "Это пророк, или как один из пророков". XVI Когда же я узнал о дошедшем до фарисеев слухе, что я более учеников приобретаю и крещу, нежели Иоанн, хотя не я сам крестил очищением от грехов, но ученики мои, то оставил я Иудею и пошел опять в Галилею. И когда шли мы, остановились в Вифании недалеко от Иерусалима, где женщина по имени Марфа приняла меня в дом свой. У нее была сестра Мария, которая села рядом со мной и слушала слово мое. И спрашивала она меня многое, и я разъяснял ей. Марфа же больше заботилась об угощении и, завидев, что я говорю с ее сестрой, подошла и сказала мне: – Господин, или тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. И ответил я ей: – Марфа, ты заботишься о многом ненужном, а одно тебе только нужно. Мария же избрала то, что ей нужно, и что не отнимется у нее. И сказали мне, что Мария была из тех женщин, которых знают по ночам, а днем от них отворачиваются. Я попросил ученика, чтобы он принес щепотку пыли и дал Марии. И сказал я ей: – Вот, пыль, на которую ты можешь променять свои ожерелья. Воистину в этой золе больше света, нежели в твоих камнях. Ибо из золы души могу создать камень, но из земного камня – только пыль И Мария пошла с нами и стала мне яко жена. Тогда Симон Петр сказал ученикам: – Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни в духе. Я же сказал: – Смотрите, я направлю ее, дабы сделать ее мужчиной духом, чтобы она также стала духом живым, подобным вам, мужчинам. Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной по духу и познанию, войдет в царствие духовное.

И еще сказал я: – Нехорошо, Петр, что сын отталкивает свою мать, чтобы занять первое место, которое ей принадлежит. Кто не почитает женщину, свою мать, и мать всех людей, священнейшее после отца в духе существо, тот не достоин имени сына. Слушайте же, что я хочу вам сказать: почитайте женщину, мать вселенной. Она – основание всего доброго и прекрасного, она – источник жизни и смерти. Она вас рождает в муках, в поте своего чела, она следит за вашим ростом, и до самой смерти ее вы причиняете ей сильнейшее томление. Благословляйте ее, чтите ее, ибо она – ваш единственный друг и опора на земле. Почитайте ее, защищайте ее: поступая так, вы приобретаете ее любовь и ее сердце, и будете приятны отцу. Вот почему много грехов вам отпустится. Любите также ваших жен и уважайте их, ибо они завтра будут матерями, а позднее – праматерями всего рода. Покорствуйте женщине, ее любовь облагораживает человека, смягчает его ожесточенное сердце, укрощает зверя и делает его ягненком. Вот почему я говорю вам, что после отца духа ваши лучшие мысли должны принадлежать женщинам. Женщина для вас – божественный храм, в котором вы весьма легко получите полное блаженство. Не подвергайте ее унижениям, ибо этим вы унизите только самих себя и потеряете то чувство любви, без которого ничего здесь на земле не существует. С тех пор я любил Марию более всех учеников, и я часто лобзал ее уста. Остальные ученики, видя меня любящим Марию, сказали мне: Почему ты любишь ее более всех нас? Я же ответил им: – Подумайте, почему не люблю я вас, как ее? Надлежало же мне пройти дальше через Самарию – край языческий. В пути мы останавливались, чтобы отдохнуть, и ученики подходили ко мне, и мы разговаривали. И говорил я им: – Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем в духе своем. Когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны, и вы узнаете, что вы – дети отца живого. Если же вы не познаете себя, тогда вы в бедности и вы – бедность. Познайте то, что есть предтечей духа вашего, и то, что скрыто от вас – откроется вам. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным. Еще скажу вам: тот, кто нашел самого себя – мир недостоин его. Тот, кто познал мир, нашел труп, и тот, кто нашел труп – мир недостоин его. Тот, кто познал мир и стал богатым знанием – пусть откажется от мира! Ученики его спросили меня: – Хочешь ли ты, чтобы мы постились, и как нам молиться, давать милостыню и воздерживаться в пище? Я ответил им: – Не лгите себе, и не делайте, то, что вы ненавидите. Ибо все открыто перед вашим отцом в духе вашем. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным, и нет ничего сокровенного, что осталось бы нераскрытым. Молящиеся лицемерно обманывают себя самих. Ведь отец

видит даже внутренности и постигает глубину сердца, чтобы узнать человека достойного спасения. Ведь тот, кто еще любит место заблуждения, недостоин спасения. Поэтому записано у поэта: "Одиссей сидел на острове, плача, печалясь и отворачивая свое лицо от речей Калипсо и ее обманов, страстно желая увидеть свою деревню и дым, идущий от нее". И если бы он не получил помощь из духа своего, он не вернулся бы в свою деревню. Так же еще говорит Елена: "Мое сердце отвернулось от меня, и я хочу вернуться опять в мой дом". Ведь она вздыхала, говоря: "Афродита обманула меня и увела меня из моего дома. Я оставила свою единственную дочь и своего мужа доброго, умного и красивого". Ибо когда душа оставит своего совершенного мужа, который есть отец духа человека, изза обмана Афродиты, которая есть рождение не духовное, но земное, она потерпит ущерб. Ученики снова спросили меня: – Обрезание полезно людям или нет? Я сказал им: – Если бы оно было полезно, их отец зачал бы их в их матери обрезанными. Но истинное обрезание в духе обнаружило полную пользу. Ибо лишь обрезав в духе все лишнее, вредное, познаешь ты счастье и покой. Как сказано у Иеремии: "Обрежьте сердца ваши". И спросил я учеников своих: – Уподобьте меня, скажите мне, на кого я похож. Симон Петр ответил, что похож я на ангела справедливого. Матфей сказал что похож я на философа мудрого. Фома сказал мне: – Господин, мои уста никак не примут сказать, на кого ты похож. Я ответил: – Я не твой господин, ибо ты напился из источника кипящего, истинного, который я измерил. И я взял его, отвел и сказал ему некоторые слова. Когда же Фома пришел к своим товарищам, они спросили его: – Что сказал тебе Иисус? Фома ответил им: – Если я скажу вам одно из слов, которые он сказал мне, вы возьмете камни и бросите их в меня. Он сказал: если вы поститесь, как говорят вам священники, вы зародите в себе грех, и, если вы молитесь, вы будете осуждены, и, если вы подаете милостыню, вы причините зло вашему духу. XVII После того я с учениками пошел дальше и пришли мы в город самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. Там был колодезь Иаковлев. Я, утрудившись от пути, сел у колодезя и ждал, ибо нечем было мне зачерпнуть воды. Было около шестого часа. Ученики же мои отлучились в город купить пищи.

И пришла женщина, самаритянка почерпнуть воды. Я же попросил у нее: – Дай мне пить. Женщина самарянская сказала мне: – Как ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки? Иудеи ведь с самарянами не общаются. Я сказал ей в ответ: – Если бы ты знала дар божий и кто говорит тебе "Дай мне пить", то ты сама просила бы у него, и он дал бы тебе воду живую. Женщина сказала мне: – Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок, откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Не уразумела женщина, что говорил я о воде истины, дающей жизнь в счастье и свободе, но я ответил ей опять: – Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек, но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную духа, и не сломается дух, пока будет человек тот на земле. И снова не поняла женщина, сказав: – Господин! Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. И сказал я ей: – Пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: – У меня нет мужа. Я же, зная о самаритянах, что брат после смерти брата берет жену его, говорил: – Правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было несколько мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе, это справедливо ты сказала. И женщина, сказала: – Господин! Вижу, что ты пророк, учить нас решил. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Я же ответил ей:

– Поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться отцу. Ибо дух ваш не здесь, и не в Иерусалиме, он в вас всегда и везде. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться отцу в духе и истине, ибо таких поклонников отец ищет себе. Бог есть основа, начало духа человека, и поклоняющиеся духу своему более чем телесным удовольствиям, золоту, одеждам, питиям и яствам должны поклоняться и истине. Женщина сказала мне: – Знаю, что придет мессия, то есть Христос. Когда он придет, то возвестит нам все. Я сказал ей: – Он – это мои слова, которые говорят с тобою. В это время пришли ученики мои, и удивились, что я разговаривал с женщиною. Однако ни один не сказал "Чего ты требуешь"? или "О чем говоришь с нею"? Тогда женщина оставила водонос свой и пошла в город, и сказала людям: – Пойдите, посмотрите человека, который сказал мне все, что я сделала: не он ли Христос? Они вышли из города ко мне. Между тем ученики просили меня, говоря: – Равви! Ешь. Но я сказал им: – У меня есть пища, которой вы не знаете. Посему ученики дивились и говорили между собою: – Разве кто принес ему есть? Я ответил им: – Моя пища есть творить волю пославшего меня духа моего, и совершить дело его. И подошли многие самаряне из города, и слушали слово мое и уверовали в меня по слову женщины, свидетельствовавшей, что я сказал ей все, что она сделала. И потому, когда пришли ко мне самаряне, то просили меня побыть у них, и я пробыл там два дня. И еще большее число уверовало моему слову. А женщине той говорили: – Уже не по твоим речам веруем, ибо сами слышали и узнали, что слова его истинно спасительны, как у Христа. XVIII И когда я закончил, вышел я со своими учениками в Назарет в дом матери своей. По пути мы останавливались в городах и селениях, где я учил народ словом истинным.

В один день по дороге когда мы остановились передохнуть под смоковницей, подошел ко мне смущенный Иоанн, брат Иакова, сын Зеведея, и сказал мне тихо: – Учитель, ко мне, будучи в храме, подошел фарисей Ариман, и говорил мне чудные слова. Он сказал мне: "Обманом этот назарянин ввел вас в заблуждение, и наполнил ваши уши ложью, и запер ваши сердца, и повернул вас от предания ваших отцов". Когда я, услышал это, я пошел к тебе. Учитель, я очень опечален сердцем и вопрошаю себя: "Почему избран спаситель? И почему он послан в мир отцом своим? И кто его отец, который послал его? И каков ты"? И обнял я его и сказал: – Иоанн, почему ты сомневаешься и почему страшишься? Не будь малодушным. Мой дух тот, кто с вами. Мой дух – есть дух отца моего, и я есть дух истинный и сын отца. Я пришел наставить тебя в том, что есть, что было и что должно произойти, дабы ты мог узнать вещи, которые не открыты, и вещи, которые открыты, и научить тебя о совершенном Человеке. Теперь же, подыми лицо свое, иди и слушай, чтобы ты узнал те вещи, о которых я скажу сегодня, и мог передать это своим сотоварищам по духу, тем, кто из рода совершенного Человека. Тогда Иоанн сказал мне: – Учитель, скажи, дабы я мог постигнуть это. И я сказал: – Единое ядро в тебе – единовластие, над которым нет ничего. Это отец, дающий дух незримый. Он нерушимый, в свете чистом, тот, которого никакой глаз не может узреть. Не подобает думать о нем, как о богах или чем-то подобном. Ибо он больше бога, ведь нет никого выше него, нет никого, кто был бы господином над ним. Он сам есть господин над духом твоим. Он не есть в каком бы то ни было подчинении, ибо все существует в нем. Потому что он не нуждается в чем бы то ни было, ведь он полностью совершенен. У него нет в чем бы то ни было недостатка, нет того, чем бы он мог быть пополнен. Но все время он полностью совершенен в свете. Он безграничен, ибо нет никого перед ним, чтобы ограничить его. Он непостижим, ибо нет никого перед ним, кто мог бы постичь его. Он неизмерим, ибо нет никого перед ним, чтобы измерить его. Он невидим, ибо никто не видит его. Он вечен, он существует вечно в людях, пока они живут. Он невыразим, ибо никто не может охватить его, чтобы выразить его. Он неназываем, ибо нет никого перед ним, чтобы назвать его. Это свет неизмеримый, чистый, святой, ясный. Он невыразим не в совершенстве, не в блаженстве, не в божественности, но много избраннее. Он не большой, не малый. Нет возможности сказать, каково его количество, ибо никто не может постичь его. Он – дает жизнь, знание, добро, милость и спасение. И спросил Иоанн: – Учитель, разве даже ты не можешь ни постичь его, ни увидеть, ни назвать? Я же ответил Иоанну: – Никому не дано познать отца напрямую, кроме как через сына его – дух истины, который он дарует. Как я говорю "по плодам их узнаете их", так и отца вашего вы познаете по плодам его в вашем духе. Иногда вы дивитесь и говорите себе: "Как хорошо,

что я сделал так". Или: "Как хорошо, что я сделал так". При сем не разумеете вы, что отец ваш неосознаваемый в духе вашем направлял вас, ибо лучше вас самих он знает, как вам поступать, и что делать. Мой же дух – есть дух истины, и он есть плод отца моего, ибо я в нем, а он – во мне. И спросил Иоанн: – Смогу ли я познать отца по проявлениям его в духе? И ответил я: – Если дано тебе свыше, от отца, то познаешь его. Отец у каждого человека свой, и у всех он один. Ибо как люди одинаковы, имея две руки, и две ноги, и нос, и два уха, так одинаковы они и своим отцом предвечным. Но скажу тебе: то, что есть у отца, принадлежит сыну, но сыну, пока он мал, не доверяют того, что принадлежит ему. Когда он становится Человеком, его отец дает ему все то, что принадлежит ему. Поговорив с Иоанном, я со своими учениками пошел дальше. И вышли мы к Назарету. Когда наступила суббота, я вошел, по обыкновению своему, в синагогу и встал читать. Мне подали книгу пророка Исаии. И я, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: "Дух Господень на мне, ибо он помазал меня благовествовать нищим, и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу". И, закрыв книгу и отдав служителю, я сел. И глаза всех в синагоге были устремлены на меня. И сказал я им: – Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами. И все возмутились моим словам, а я начал учить в синагоге, и многие слышавшие с изумлением говорили: – Откуда у него это? Какая премудрость может быть дана ему, и какие слова он может нам сказать? Не плотник ли он, который делал нам ярма, сын плотника Иосифа и Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, его сестры? И не желали внимать они словам моим. Я же сказал им: – Конечно, вы скажете мне присловие: "Врач! Исцели самого себя, сделай и здесь, в твоем отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме". Истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве, ни у родственников своих, ни в доме своем. Не лечит врач тех, которые знают его. Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле в дни Илии, когда дождя не было три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле. И ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую, которая разделила последнюю еду между Илией и сыном своим немощным духом, и исцелил Илия дух сына вдовы. Вы же отказываете мне в малом, и не получите исцеления. Много также было прокаженных грехами в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина. Ибо он послушал пророка в малом, и дано было ему великое очищение от грехов. Вы же не слушаете меня и в малом, а потому не дано вам будет очищение и познание. Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, схватили меня и вывели вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть меня со скалы в пропасть. Я же, сумев вырваться из рук их, убежал.

Когда же встретился я с учениками своими, разъяснил я им свои слова о том, что никакой пророк не принимается в своем отечестве, ни у родственников своих, ни в доме своем. – Никто не может уверовать, что человек, которого знали они с детства, может постичь то, чего им не дано. Ни соседи, ни родственники, ни мать, ни отец, ни братья, ни сестры. Ибо слепы они и видят перед собой лишь то, что помнят. И продолжал: – Когда я родился от Матери Земной и второй раз непорочным зачатием от духа истинного, я встал посреди мира. Я нашел всех их пьяными, я не нашел никого из них жаждущим, и душа моя опечалилась за детей человеческих. Ибо они слепы в сердце своем, и они не видят, что они приходят в мир пустыми. Они ищут снова уйти из мира пустыми. Но теперь они пьяны. Когда они отвергнут свое вино, тогда они покаются. Дети! Когда вы рождаете в себе то, что вы имеете от начала, то спасет вас. И спросили ученики: – Скажешь ли ты, что священники не исполняют буквы Закона? Знаем мы, что они обрезаются, и не едят свиней, ни ястребов, ни ворона, никакой рыбы, не имеющей на себе чешуи, как завещал нам Моисей. И я отвечал: – Не соблюдают они Закона, ибо не разумеют его. Ибо отец Моисея заповедал ему обрезание не телесное. Сказано у пророка: "обрежьте грубость сердца вашего, и выи вашей не ожесточайте". И еще: "вот говорит Господь: все народы не обрезаны и имеют крайнюю плоть, а этот народ не обрезан в сердце". Почему Моисей сказал: "Не едите свиньи, ни орла, ни ястреба, ни ворона, и никакой рыбы, которая не имеет на себе чешуи"? Моисей говорил сие в духовном смысле. Так говоря о свинье, он как бы так сказал: "Не становитесь людьми, которые подобны свиньям. Ибо они, живя в удовольствиях, забывают своего отца, а, терпя недостатки, взывают к нему. Так и свинья, когда ест, не знает своего хозяина, а когда терпит голод, кричит. Получив же корм, опять умолкает. "Не ешь, ни орла, ни ястреба, ни коршуна, ни ворона" означает не становиться людьми, которые не умеют доставлять себе пищу трудом и потом, но беззаконно похищают чужое, и ходя, по видимому, с простотою, строят козни другим. Так и те птицы, сидя в бездействии, изыскивают случай пожрать чужую плоть, и своим лукавством причиняют гибель. "Не ешь ни вьюна, ни полипа, ни каракатицы" означает: не уподобляйся и не прилепляйся к таким людям, которые навсегда преданы нечестию, и осуждены на смерть духа, так как и те рыбы, одни из всех проклятые, которые ходят только в глубине, и не всплывают подобно прочим, но живут в земле под бездною. "И зайца не ешь". В каком смысле? Не будь срамником, и не уподобляйся таковым. Ибо в теле зайца ежегодно бывает перемена, противная естеству всех прочих животных, и он меняет цвет. Так и вы не становитесь людьми, ежегодно меняющим цвет свой. Итак, Моисей, говоря о яствах, изрек три заповеди духовного смысла: иудеи же, не разумея духовного, приняли их, как будто говорилось о яствах обыкновенных. Но Давид понимал таинственный смысл заповедей, и подобным образом говорил: "Блажен муж, который не пошел на совет нечестивых, как те рыбы ходят во мраке бездны, и не стал на пути грешных так как те, которые боятся, по-видимому, наказания, но грешат подобно свинье, и не сел на седалище губителей, так как птицы сидят, подстерегая добычу". Теперь вы вполне имеете ведение о тех заповедях. Но Моисей также сказал: "Ешьте все, имеющее раздвоенные копыта и

отрыгивающее жвачку". Кто разумеется под скотом отрыгивающим жвачку? Тот, кто получая пищу духовную, знает своего отца – питателя, и насытившись радуется о нем. Будьте с такими людьми, которые, получив из духа своего слово истинное, пережевывает его. А на что указывают раздвоенные копыта? На то, что я вам говорил: не сможет тот познать царствия отца, не родившись сперва от Матери Земной, и во второй раз от духа истины. Но как могут иудеи это понимать или разуметь? А мы правильно понимаем заповеди, ибо обрезаны уши наши от глухоты и сердца наши от огрубения и непонимания для того, чтобы мы разумели это. И спросили меня ученики: – Что означает: создал по своему образу и подобию? И я ответил: – Совершенство отца и его сына – Человека. И спросили меня ученики: – Что случилось с Адамом и Евой в дни их пребывания в раю? И сказал я им: – Первые люди были подобны детям. В них был лишь отец, но не было разума, рассудка. Они жили лишь отцом, но не способны были познавать. И были раю душевном, счастливы в своем неведении, ибо познание – есть страдание, которое лишь потом дает счастье. И тогда, когда у первых людей появился разум, они были изгнаны из рая, и души их опечалились, и счастье покинуло их. Женщина пробудила разум у мужчины и дала ему познание мира. XIX И вышел я с учениками в Галилею, и когда мы проходили через нее, я не хотел, чтобы кто-то меня узнал. Ибо я говорил ученикам, что буду предан в руки фарисеев и меня убьют. Но через время я воскресну в их духе. Они не понимали сих слов, которые значили, что воскреснет учение, и слово, и истина моя в их духе, но спросить боялись. Я же говорил им: – Те, кто говорит, что умрут сначала и воскреснут – заблуждаются. Если не получают воскресения, будучи еще живыми, то, когда умирают, не получают ничего. Ибо ни плоть, ни кровь не могут наследовать духовное царствие отца. Надо воскреснуть в этой плоти, ибо все в ней. Также подобным образом говорят о крещении: говорят, что велико крещение, ибо, если принимают очищение, будут живыми. Но когда я шел по Галилее, меня узнавали и хорошо принимали там, ибо многие слышали мои слове в Иерусалиме, когда приходили на праздник и я был там. И говорил я людям такие слова: – Очищение души состоит в том, чтобы обновила она свое первоначальное естество и снова обратилась к себе самой. Это – ее крещение. Тогда начнет она напрягаться, как роженицы в момент рождения ребенка корчатся в потугах. Но поскольку душа – она женщина, она одна не может родить ребенка. Поэтому послал ей ее отец мужа, духа

святого истины, который и брат ее первородный. Спустился тогда жених из высот духа к невесте. Оставила она свой прежний блуд, очистилась от осквернений любовников и обновилась для брака. Очистила она себя в брачном чертоге, наполнила его благовониями и села внутри него, высматривая жениха истинного. Так я говорю вам: пока душа ваша не оставит блуд с земными страстями, пока не соединится она с духом истины, не увидите спасения ее вовек. Кто не возненавидит свою душу, не сможет следовать за мной. Но когда вы обратитесь и станете воздыхать, тогда вы спасетесь и поймете, где были в дни, когда надеялись на суетное. И пришел я опять в Кану Галилейскую, где некогда рассказывал притчу о превращении воды в вино. Отдохнув, отправился я с учениками в Капернаум. Дорогой я слышал, что они рассуждали между собой, кто из них больше, и кто дольше ходит в моих учениках, и кому принадлежит первое место. И более других неприязнью друг к другу пылали Петр, Фома, Иуда Искариот, и другие, которые все время, покуда были со мною, обвиняли друг друга в лицемерии и непонимании моей науки. Петра упрекали, что тот есть и пьет с язычниками и сторонится братьев своих, иудеев. Петр же отвечал, что другие ученики в своих проповедях говорят нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, извращают, как и прочие Писания. Посему между учениками возникала рознь. Когда же пришли мы в Капернаум, я спросил учеников своих: – О чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали. И, сев, я призвал их и сказал им: – Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: – Кто станет в духе одним из таких детей во имя совершенства, тот принимает истинное учение, а кто его примет, тот не его принимает, но чистый дух в себя. При сем Иоанн сказал: – Учитель! Мы видели человека, который именем истины изгоняет недуги духа, а не ходит за нами, и запретили ему, потому что не ходит за нами. Я сказал: – Не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем истины, не может вскоре злословить ее. Ибо кто не против вас, тот за вас, и есть ваш малый брат. Кто не против правды, тот за нее. И кто напоит вас чашею воды во имя истины, потому что вы Христовы, спасающие людские души из огня, истинно говорю вам, не потеряет награды своей, и есть ваш брат. А кто отвратит одного из малых братьев своих, тому лучше было бы, если бы повесили ему камень на шею и бросили его в море. Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих, истину исповедующих, ибо говорю вам, что разум их всегда видит лицо отца своего небесного, которое есть суть истина. Ибо Человек, коим есть я и вы, пришел взыскать и спасти погибшее в душах людских. Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Так,

нет воли отца вашего духовного, чтобы погиб один из малых сих, лишь воля злого вашего начала может быть. Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним, и если послушает тебя, то нашел снова ты брата твоего. Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи ближнему кругу своему, а если и его не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от отца духовного, ибо, где двое или трое собраны во имя истины, там сила духа посреди них. Тогда Петр приступил ко мне и сказал: – Учитель! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Я сказал ему: – Не говорю тебе до семи раз, но до семи по семидесяти раз. Потому что царство духовное в вас подобно царю, который захотел рассчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов, а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: "Государь! Потерпи, и все тебе заплачу". Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его, и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря, "отдай мне, что должен". Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: "Потерпи, и все отдам тебе". Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: "Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя"? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Разумеете, о чем я? Ваш отец духовный, вы прощаете себе все, что ни сотворили, и все грехи. Как же не можете простить прегрешения брату своему? Но когда перестанете прощать другим, не будет и вам прощения в вашем духе, случись вам согрешить. И будет душа ваша гореть огнем, и червь будет точить ее до скончания дней. Когда же будете прощать брату своему, простится и вам, и царствие счастья и свободы пребудет в вас. И я продолжал: – Горе миру от соблазнов, ибо без них нет мира, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит. И если соблазняет тебя рука твоя, и хочешь ты из алчности взять нечто, что отвлекает тебя от пути к царствию духовному, отсеки ее, вырви из души предмет вожделения: лучше тебе увечному, отказавшемуся от благ некоторых, войти в жизнь, нежели с двумя руками, полными добра идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь точит душу и не умирает до конца дней, и огонь жжет ее и не угасает до конца дней. И если глаз твой соблазняет тебя, и желаешь ты нечто более чем истину отца твоего, вырви из души глаз алчный: лучше тебе с одним глазом войти в царствие небесное, нежели с двумя глазами быть вверженым в геенну огненную, где червь точит душу и не умирает и огонь жжет ее и не угасает. Говорю вам: каждый огнем святым в духе и жаждой истины осолится и будет иметь вкус жизни, и всякая жертва, принесенная ради познания, солью осолится. Соль – добрая вещь, но ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите? Имейте в себе соль, и мир имейте между собою.

XX По прошествии дней шести, взял я Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и открылся перед ними, для чего призван я духом своим, и чего хочу. И объявил я им, что я открыл то, о чем говорится в Писании, и что призвал меня отец мой спасать людей. И читал я им Моисея и Илию, и читал я им слова о сыне божьем, который придет на землю. – Сын божий – тот, кто постиг истину отца своего в духе. Я постиг, и я есть сын бога живого, и дух мой – спасающий, Христос. Ученики, услышав сие, испугались. И спросили они меня: – Как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Я сказал им в ответ: – Правда, Илия должен придти прежде и устроить все, но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его в Иоанне Крестителе, а поступили с ним, как хотели. Так и Человек, истинный сын своего духа пострадает от них. На следующий день, когда я с учениками вернулся с горы, меня встретили ученики. И снова они размышляли, кто из них больший. Я же сказал им: – Более велик из вас тот, кто меньше о том размышляет, и больше жаждет познать отца своего в духе своем. И рассказал я им после, что очевидно надлежит мне быть преданным в руки фарисеев и быть убитым за учение свое, ибо не примириться злу с добром, и лжи с истиной. Сказал я им также, что после смерти своей, воскресну я своим словом в их духе. И опечалились они. Когда же возвращались мы в Капернаум, то по дороге подошли к Петру собиратели дидрахм на храмы фарисейские, и сказали: – Учитель ваш не даст ли дидрахмы? Петр ответил, что дам. Я слышал ответ Петра, но смолчал. Когда же вошли мы в дом, то я, предупредив его слова, сказал: – Как тебе кажется, Симон, цари земные с кого берут пошлины или подати? С сынов ли своих, или с посторонних? Петр сказал мне: – С посторонних. Тогда я сказал:

– Итак, сыны свободны. Мы – сыны отца своего, царя духовного, и также свободны от уплаты на храм. Иным способом мы послужим отцу нашему. Пойди на улицу, забрось свою удочку, и первого человека, которого привлечешь словами истины отца нашего, отдай им за меня и за себя. XXI После сего мы проходили по городам и селениям близ моря Галилейского, проповедуя царствие духовное, небесное. Со мною были ученики мои и некоторые женщины, которых я исцелил от злых духов и болезней: Мария возлюбленная, называемая Магдалиною, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили истине именем своим. Из всех окрестных городов сходились жители, дабы послушать слово мое. И было их так много, что не могли уместиться. И опять я учил людей при море – заходил в лодку и отплывал, дабы эхо от воды разносило мои слова, а весь народ был на земле, у моря. И учил я их только притчами, ученикам же разъяснял все наедине. – Вышел сеятель сеять, и, когда сеял, случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то. Иное упало на каменистое место, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока, когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и терние выросло, и заглушило семя, и оно не дало плода. И иное упало на добрую землю и дало плод, который взошел и вырос, и принесло иное тридцать, иное шестьдесят, и иное сто. Кто имеет уши слышать, да слышит. Когда же остался я без народа, окружающие меня, вместе с двенадцатью, спросили меня о притче. И сказал я им: – Не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все другие притчи? Сеятель слово сеет. Посеянное при дороге означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит ложь и забытье, и похищает слово, посеянное в сердцах их, и забывают они в сердце своем, что слышали. Подобным образом и посеянное на каменистом месте означает тех, которые, когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны. Потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас разочаровываются. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода. И обращаются такие не к великому, а к самому ничтожному в жизни. А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной во сто крат. Царствие небесное, духовное подобно тому, как если человек бросит семя в дух свой, и спит, и встает ночью и днем, и как семя всходит и растет, не знает он, ибо дух сам собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва. И плод сей есть счастье и свобода духа вашего. И спросили ученики меня: – Для чего притчами говоришь им? Я сказал им в ответ: – Для того, что вам дано знать тайны духа, а им не дано. И кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет. Кто имеет знание истины и счастье – будет укрепляться в нем, кто в неведении и тьме, и в несчастье – будет все

больше проваливаться в огонь адский. Так слово мое открытое несет вам, которым дано, познание отца своего в духе и царствия духовного, совершенствование. И прибавляет вам счастья, и свободы, и покоя. Те же, кому не дано познать знание, будут все больше погружаться во тьму, и будет отниматься у них сила, счастье, свободы и покой. Их же мое открытое слово ввергнет в еще большую темноту и сомнения, разрушит их мирок в душе, но не сотворит нового, ибо не дано им познать истину. Потому я и говорю с ними притчами, что они, видя, не видят, и, слыша, не слышат, и не разумеют, и притчи мои для них больше проку имеют, нежели слова открытые про отца моего. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы я исцелил их дух, открыв в них отца. Ваши же счастливы очи, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали. И еще скажу вам: не всякому человеку можно сказать всякую истину. Поэтому мудрость возвестила через Соломона: "Отвечай глупцу по глупости его", показывая этим, что от тех, кто умственно слеп, свет истины должен быть сокрыт. И вновь мудрость подтвердила: "Будет взято у того, кто не имеет", и "Пусть глупец блуждает во тьме". А мы – дети света, озаренные "свыше восходом солнца", духом истины. А "где дух истины", сказала мудрость, – "там свобода", потому что "все чисто для тех, кто чист". И рассказал я народу еще притчу про царствие духовное в человеке. – Оно подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем. Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел. И когда взошла зелень, и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы хозяина сказали ему: "Господин! Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы"? Он же сказал им: "Враг человека сделал это". А рабы сказали ему: "Хочешь ли, мы пойдем, выберем их"? Но он сказал: "Нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы. Оставьте расти вместе то и другое до жатвы, и во время жатвы я скажу жнецам: "Соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою". Когда же я, отпустив народ, вошел в дом, снова приступили ко мне ученики мои и сказали: – Изъясни нам притчу о плевелах на поле. Я же сказал им в ответ: – Сеющий доброе семя есть Человек. Поле есть его внутренний мир, душа, доброе семя – это истина в духе, а плевелы – ложь и заблуждение, и зависть, и другие нечистые вещи в духе. Враг, посеявший их, – есть злое в человеке, съедающее его, жатва – есть кончина царствия злого начала в человеке, а жнецы – суть ангелы отца, мысли истинные, исходящие из вышины духа человека. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине царствия злого начала в человеке. Пошлет Человек ангелов истины своих, исходящих из духа его, и соберут они из царства его, из души все злое и делающее беззаконие, и ввергнут их в печь огненную. Тогда все праведники, кто есть как тот Человек, воссияют, как солнце, в царстве отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит! Еще подобно царство духовное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то. И отдает все малое за единственное великое. Еще подобно царство духовное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел,

и купил ее. Ибо, не отдав все, не имел бы он жемчужину. Еще подобно царство духовное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Итак, царствие духовное наступает в человеке, лишь когда он выбрасывает из себя все худое и оставляет лучшее. И спросил я их: – Поняли ли вы все это? Они сказали мне: – Да, Учитель! Я же сказал им: – Всякий книжник, наученный царству духовному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое и остается ни с чем. Ибо не понимает он, что делает, но выполняет заповеди мертвого книжного учения. Кто не знает работы совершенствования, тот ничего не знает. Если он не находится в темноте, то не сможет увидеть свет. Если не понимает, как огонь возник, он сгорит в этом, из-за того, что он не знает корня его. Если не понимает воду, он не знает ничего. Ибо как он использует ее для своего крещения? Если не понимает как ветер возник, он унесет его. Если не понимает, как тело, которое он несет, возникло, то он погибнет с ним. И как кто-то, кто не знает себя – сына, узнает отца? И для того, кто не узнает корня всех вещей, от того они будут скрыты. Кто-то, кто не узнает корня злобы, не будет чужд ей. Тот, кто не понял, как он пришел, не поймет, как он уйдет. Когда ученики заснули, Иоанн, мой возлюбленный ученик, подошел ко мне и спросил: – Учитель, скажи, откуда идет все зло из человека? И я ответил ему: – Четыре демона рождают зло в духе человеческом. Печаль рождает зависть, ревность, горе, беспокойство, боль, бессердечность и прочее. Удовольствие также рождает много злодеяний, таких как пустое хвастовство и другие. Желание рождает гнев, ярость, горечь, горькую страсть, жадность и подобные вещи. Наконец, страх порождает изумление, льстивость, смятение, стыд. Все эти четыре такого рода, что и полезны, и вредны. И лишь от духа человека зависит, что будет порождено ими. Есть и другие над оставшимися страстями, о ком я не сказал тебе. Но если желаешь знать их – это записано в книге Зороастра. И когда проповедовали мы в одном селении, был среди людей и мытарь – сборщик пошлин Левий, именуемый Матфей, который внимал словам моим и моих учеников. И он пожелал пойти нашим путем, ибо страдал от грехов своих, и ненависти людской, как ко всякому сборщику налогов. Мы же приняли его, как брата своего. Искушенный в письменной грамоте, он стал отныне записывать мои слова и слова учеников моих, дабы могли мы всегда обратиться к мыслям своим.

И привел он нас в свой дом, и многие мытари и грешники пришли, и был накрыт стол с яствами, и мы пили и ели. И мытари давали нам деньги, дабы было нам, за что есть, и пить, и во что одеваться, пока мы будем проповедовать в Палестине. Я сказал тогда своим ученикам: – Видите, маловерные, как справедливы были мои слова? Живите духом вашим, и тогда земные блага не обминут вас. А священники из фарисеев, завидев нас с мытарями и грешниками, сказали ученикам моим: – Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? Я же, узнав про то, сказал фарисеям: – Не здоровые имеют нужду во враче, но больные, и не праведные нуждаются в спасении своей души, но заблудшие, слепые, расслабленные, прокаженные, мертвые духом. Есть разница между мною и вами. Вы заставляете грешников каяться под угрозой, хотите от грешников покаяния, как жертвы, я же – как милости. Вы хотите принудить заблудших каяться перед вами и людьми, я – каяться перед самими собой. Пойдите, сперва, научитесь, что значит "милости хочу, а не жертвы". И когда говорил я им эти слова, ко мне подошел некоторый начальник и, кланяясь, говорил: – Дочь моя теперь умирает, но приди, возложи на нее руку твою, и она будет жива. И я встал и пошел за ним, а со мною пошли и мои ученики. И, придя в дом начальника, я увидел женщину двенадцати лет, страдавшую кровотечением, из которой выткала душа. Согрешила она с человеком, который не был ей мужем, и велик был ее позор в глазах людей, и глубоко мучилась она душевно, умирая. Я поговорил с ней, и сказал, что прощаются ей грехи ее, если искренне раскаивается она. И с того времени стала женщина здорова. Я же вышел к людям и сказал: – Не умерла она, но спит. Прощен грех ее, ибо по неразумению своему она его сотворила, теперь же она пребывает в духе святом. После со своими учениками я вернулся в Капернаум. XXII Не мог дом Петра и Андрея вместить всех, кто желал слушать слово мое, и пошел я со всеми, кто хотел слушать, на холм близ Капернаума. И когда все сели, я сказал людям: – Счастливы жаждущие духом, ибо в душу их придет царствие духовное. Счастливы голодные к познанию, потому что чрево того, кто желает, будет насыщено. Ибо нельзя достичь отца своего небесного иначе, как через душевную смерть, раскаяние и осознание истины, тот же, кто богат духом, не нуждается в отце, но конец его близок. Поэтому счастливы плачущие и ищущие успокоения, ибо они найдут и утешатся. Тот же, кто имеет достаток, семью, счастье вокруг себя, потеряв его, никогда не утешится. Ибо счастье в отце своем духовном, а не в злате, дворцах или дорогих одеждах.

Счастливы кроткие, ибо они наследуют землю. Гордый не желает слушать Земную Матьприроду, ибо почитает себя высшим за нее, и не хочет знать начала, отца своего духа. Кроткий алчет и жаждет правды, слушает и изучает законы земли, наследует ее, и через ее познание достигнет в духе своем царствия своей основы, отца своего, который дает истину и счастье. Потому счастливы алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. А гордые останутся во тьме. Счастливы милостивые, ибо они помилованы будут. Как можете вы простить себя, если не можете прощать ближнему? Прощая ближнему его слабости и грехи, вы будете и собой прощены, а кто не будет прощен собой и людьми – не познает счастья и свободы в душе своей. Поэтому счастливы чистые сердцем, которые познали истину, ибо они отца своего духовного в себе узрят. Поэтому счастливы миротворцы, ибо тот, кто прощает и несет мир, а не злобу, станет истинным сыном бога, своего отца духовного. Счастливы изгнанные за правду, ибо тогда в вас будет царство духовное, царство истины. Ибо не так страдает тот, кто знает, что изгнан за правду, как тот, кто изгнан за грехи свои, за кривду и теперь полон раскаяния и страданий. Ибо тот, кто гоним за правду, укрепляется, тот же, кто гонит за правду – ослабляется и век его духовный недолог. Поэтому счастливы вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за вашу истину. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда в душе: так гнали и пророков, бывших прежде вас, и вы стали не меньше, чем пророки. Вы, те, кто достигнет в духе своем царства отца своего истинного, небесного, вы, в ком наступит царство вашего живого бога, – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит она всем в доме. Поэтому, не прячьте ваш свет, и да светит он пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли отца вашего духа, и сами, очищаясь, приходили к познанию истины. Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел я, но исполнить. Говорю вам: доколе не перестанет быть небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Потому что кто нарушит закон Земной Матери-природы нашей и отца своего в себе, тот малейшим будет духом, а кто сотворит и научит, тот великим станет в духе своем. Говорю вам: если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то не придет в ваш дух царствие небесное вашего отца. Ибо книжники и фарисеи – есть суд земной, а отец ваш в духе вашем – есть суд небесный. Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду. Кто же скажет брату своему "дурак" и оскорбит его, подлежит суду земному – синедриону, а кто скажет "безумный", подлежит суду своему внутреннему, небесному, ибо судит он духовно ближнего своего. Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Так, всякое сообщество, которое появляется от несхожих друг с другом начал – прелюбодеяние, измена. И когда вы пожелали что-то, что против вашей природы и убеждений, вы совершили грех, за которым наступит кара душевная. Ибо нет разницы для вашего отца в духе вашем между тем, что вы сделали явно, и тем, что вы подумали в сердце своем.

Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А я говорю вам: кто разводится с женою своею, предавая любовь свою бывшую или настоящую, кроме вины прелюбодеяния, совершает другой грех – подает ей повод прелюбодействовать и предавать любовь бывшую или настоящую. Ибо если была любовь и ты ее не сохранил – ты согрешил. И кто женится на разведенной, тот также участвует в грехе. Ибо любовь – одна. Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред господом своим клятвы свои. А я говорю вам: не клянись вовсе – ни душой, потому что она престол отца твоего духа, ни сердцем, потому что оно подножие ног его, ни телом, потому что оно – город великого царя, ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Не клянись, потому что ты слаб, и жизнь сильнее твоей воли, и Земная Мать-природа сильнее тебя, и отец твой в духе сильнее твоего духа. А потому, клянясь, ты совершаешь клятвопреступление, ибо не знаешь ты, что будет завтра. Да будет слово ваше "да" или "нет", а что сверх этого – ложь. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому, не посвящай себя борьбе со злом. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую, но не отступай от своего пути и не останавливайся для мести. Сноси стойко удары судьбы и будь готов к новым, но не посвящай себя мести и судилищам, не уподобляйся безумным, которые во тьме. Ибо если не готов ты к ударам жизни, ты не пребываешь в царстве духовном. Будь выше жизни. И если жизнь повернется против тебя и захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, будь готов отдать и верхнюю одежду. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Ибо ежели допустишь ты беду со своим ближним, не видать тебе успокоения, и червь будет точить твою душу, и не бывать царствию отца твоего чистого в духе твоем. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Будь снисходительными. Ибо, ненавидя врага своего, ты ему и уподобляешься, и не видать тебе царствия небесного в духе твоем. Отец же ваш чистый, истинный ведает, что те, кто проклинают и ненавидят вас, обижают вас и гонят вас за правду, слепы и несчастны, ибо душа их пребывает в геенне огненной. Любите их, неразумных детей, благословляйте и желайте, дабы засиял свет истины в душе их, и осознали они свои грехи, и были счастливы, как счастливы вы. Ибо если вы будете любить только любящих вас, какая в том заслуга? Не то же ли делают и мытари? И грешники любящих их любят. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и те, кто не познал отца в себе и истину в нем? Итак, будьте совершенны, как совершенен в вас отец ваш небесный. Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от отца вашего небесного. Ибо тогда творите вы милостыню не для страждущего, и не для себя, но для людей, дабы видели они вашу добродетель и славили вас. И не будет вам в духе вашем награды, ибо помыслы ваши не были чисты. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою, которую заслужили. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне. И отец твой в духе твоем, видящий в тебе все тайное, воздаст тебе явно и укрепит тебя.

И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Что есть молитва, как не проявление души? Истинно говорю вам, выставляя свою душу на углах улиц, они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твоего духа, где обитает отец, твое начало, и, затворив дверь твою, помолись себе, отцу твоему, который в тебе. И отец твой в духе твоем, видящий в тебе все тайное, воздаст тебе явно. Молясь, не говорите лишнего, как другие, ибо, не зная отца своего, они думают, что в многословии своем будут услышаны. Не уподобляйтесь им, ибо знает ваш отец в глубине вашего духа, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у него. И когда молитва чиста и искренняя – отец ваш в духе вашем придаст вам силы, когда же творите вы молитву, чтобы показаться перед людьми – не видать вам ни силы, ни награды. Желайте лишь одного. Чтобы отец ваш, в духе вашем, да стал вами, а вы – им, да пришло царствие его в духе вашем, да была воля его вашей волей как в земных делах, так и в духовных. И чтобы истину открыл вам в делах ваших, и простил вам грехи ваши, как и вы прощаете обидчиков ваших, и дал вам силы преодолеть искушения, но не дал вам войти в заблуждение. Ибо его есть в вас царство и сила и слава вовек. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред отцом твоим, который видит тебя, и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Ибо лицемеры постятся для людей, ты же постишься для себя. И лицемеры от поста лишатся сил, а ты приобретешь их. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища в духе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Ежели сокровище ваше в золоте, дворцах и дорогих одеждах – там и ваше сердце, ваша душа. И как сточит ваше сокровище моль и ржа, и как воры украдут его, так будет и с вашим сердцем, и будете вы ввергнуты в страдания, и адский огонь в душе запылает. Ежели сокровище ваше в духовном – там и ваше сердце, душа ваша, и нет доступа туда ни моли, ни ржи, ни ворам. Собирайте себе сокровище неоскудевающее в духе, куда вор не приближается и где моль не съедает. Светильник для тебя есть разум. Итак, если разум твой будет чист, и воспринимать ты им все будешь истинно, то весь ты будешь светел. Если же разум твой будет худым, и слепым к истине, то весь ты будешь темен. Если же ты весь светел и не имеешь ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить духу своему и сокровищам земным одновременно. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Думая, прежде всего об одежде, еде и питии вы забываете об отце вашего духа, забываете о себе совершенных. Итак, не заботьтесь и не спрашивайте, что вам есть, или что пить, или во что одеться. Потому что всего этого ищут те, кто не познал истины. Отец же ваш в духе знает, что вы имеете потребность во всем этом.

И вы будете пахать землю, шить, плотничать, делать иную работу для насыщения тела, но будете вы думать не о том. Духом вы будете жаждать лишь истины и совершенства. И ищите лишь царства отца вашего в духе вашем и правды его, а все остальное приложится вам. Ибо плоды Земной Матери-природы – перед вами. И сила работать – с вами. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо день завтрашний сам будет заботиться о своем. Когда же думаете вы, что будете есть завтра, теряете себя и отца в духе своем сегодня. Довольно для каждого дня своей заботы. Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы. Как судите вы вашего брата, так должны судить и себя. Настолько ли вы более велики духом, чем ваш брат, чтобы судить его? И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как можешь сказать брату твоему, как вынуть сучок из его глаза, когда не научился вынимать из своего глаза бревно? Ибо если не нашел ты отца в себе, и не познал истину его, и не стал совершенным, ты – лицемер перед собой и отцом своим. Научись прежде вынуть бревно из своего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего. Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас за истину. Просите все в себе – и дано будет вам, ищите в себе – и найдете, стучите к себе и вашему отцу – и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят, и познает он истину, и становится совершенным. Кто не хочет – не получает, не ищет – не находит, не стучит – не будет ему отворено, и останется он в темноте. Ведь разве есть между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? Тем более отец вашего духа даст истину и познание просящим у него. Входите тесными вратами на пути вашего познания, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в духовную погибель, и многие идут ими. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в истинную жизнь духа, к истине, и немногие находят их. Берегитесь лжепророков-священников, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Не всякий, восклицающий "Истина! Истина!", достигнет в духе совершенства, царства духовного, но исполняющий волю отца своего. Многие скажут в один день "Истина! Истина! Не говорили разве мы твоими словами? И не именем ли истины ложь изгоняли? И не именем ли истины многие чудеса творили?" И тогда будет объявлено им их отцом: "Я никогда не знал вас, ибо вы говорили словами лживыми, земными, но не познали истины в духе вашем, отойдите от меня, делающие беззаконие". Ибо как можно говорить истину, не познав ее, прежде, в духе своем от отца своего? Так всякий, кто слушает слова отца своего духа и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом духа своего на песке, и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры жизни, и налегли на дом тот, и он упал, и было падение его великое.

Всякий же, кто слушает слова отца и исполняет их, уподобляется мужу благоразумному, который построил дом духа своего на камне и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры жизни, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. Так и ваша душа – да будет стоять не на песке, а на камне. XXIII И когда я окончил слова проповеди, народ дивился моему учению, ибо учил я, как власть имеющий, а не как священники – книжники и фарисеи. Я же назначил среди учеников своих двенадцать апостолов, которые отныне должны были нести свет истины на земле и ходить на проповедь, исцелять душевные болезни словом и телесные болезни знанием законов Земной Матери. И поставил я на апостолов Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота. После сего я избрал еще и других семьдесят учеников, и послал их по два в окрестные селения. И сказал я им: – Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте. В какой дом войдете, сперва говорите: "Мир дому сему". И если будет там достойный, то будет внимать он вашим словам, а если нет, то ваши слова к вам возвратятся. В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть, ибо трудящийся достоин награды за труды свои, и не переходите из дома в дом. И если придете в какой город и примут вас, ешьте все, что вам предложат, не думая, что грешите вы. Больных исцеляйте, прокаженных грехом очищайте, мертвых духом воскрешайте, раскаяние, мучающее души, изгоняйте. Даром получили, даром давайте. И говорите им: "Приблизилось к вам просветление и скоро в вашем духе воцарится отец ваш небесный и совершенство". Если же придете в какой город и не примут вас, то, выйдя на улицу, скажите: "И прах, прилипший к нам от вашего города, отрясаем вам. Однако же знайте, что приблизилась к вам истина". Сказываю вам, что Содому в день оный будет отраднее, нежели городу тому. Слушающий вас – истину слушает, и отвергающийся вас – истину отвергает, а отвергающий истину отвергает своего отца, обитающего на небе духа, внутреннюю основу, которая единственная может дать спасение душе. И продолжал я: – Остерегайтесь же слепых людей: ибо они будут отдавать вас в судилища, и в синагогах своих будут бить вас. Когда же будут предавать вас, не думайте заранее, не заботьтесь, как или что сказать, ибо в тот час дано будет вам, что сказать, и не вы будете говорить, но дух отца вашего будет говорить в вас истинными словами. Предаст же слепой брат прозревшего брата на смерть, и слепой отец – прозревшего сына, и восстанут слепые дети на прозревших родителей, и умертвят их. И будете ненавидимы всеми за истину. Но не бойтесь их: что говорю вам в темноте, говорите при свете, и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях. И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может душу погубить в геенне. Итак, всякий, кто исповедает истину пред людьми, тот будет исповедан перед самим собой совершенным, перед отцом своим в духе. А кто отречется от истины пред людьми, от того отречется и отец его в духе. Огонь истины несу я миру. И как бы я желал, чтобы он уже разгорелся! Но не думайте, что истина принесет мир на землю. Не мир принесет она, но меч. Ибо истина разделит человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. Истина разделяет сынов человеческих на слепых и отца своего узревших. И наибольшие враги человеку –

домашние его, ибо не истиной мерят они своих близких, но слепотой. Кто любит отца или мать более, нежели познание и истину, не достоин ее, и кто любит сына или дочь более, нежели истину, не достоин ее. И любовь эта отвернет отца в духе, и душа будет ввергнута в геенну огненную, и глаза ослепнут. И кто не берет креста своего и не следует за истиной, не будет бороться за нее, тот не достоин ее. Сберегающий душу свою такой, какова она есть, потеряет ее, а потерявший душу свою ради истины, сбережет ее и возродится в духе отца своего. И добавил я: – Если вам говорят: "Откуда вы произошли?" – скажите им: "Мы пришли от света, от места в себе самих, где свет произошел от самого себя". Ибо вы – от отца внутреннего, внутреннего бога совершенного. Если вам говорят: "Кто вы?" – скажите: "Мы его дети, и мы избранные отца живого". Если вас спрашивают: "Каков знак вашего отца, который в вас?" – скажите им: "Это движение и покой". Через некоторое время семьдесят моих учеников возвратились с радостью и говорили: – Господин! И бесы повинуются нам, когда мы молвим слово истины твое. Я же ответил им: – Не тому радуйтесь, что духи людские вам повинуются, но радуйтесь тому, что в вас дух святой отца вашего, и что приблизилось в вас его царствие. Отныне есть у вас власть наступать на змей и скорпионов в душах людских, и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам. И я продолжал говорить ученикам своим: – Все открыто мне отцом моим, которого я познал в духе своем, и только он знает, что я есть его сын, и никто, кроме меня и того, кому я хочу открыть, не знает, каков есть мой отец. И каждому из вас, кто откроет отца в духе своем, отец откроет тайны мира. Счастливы очи, видящие то, что вы видите, ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть то, что вы видите, и не можете увидеть. Желали слышать то, что вы слышите, и не можете услышать. Ибо пророки проповедовали очищение, я же проповедую путь к истине, и счастью, и совершенству, которые идут вслед за очищением. И вот, один законник встал и, искушая меня, спросил: – Учитель! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Я, разумея причины его вопроса, также спросил: – В законе что написано? Как читаешь? Он сказал в ответ: – Возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею силой твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Я, сознавая, что не понимает он сути слов сиих, трактуя их книжно, не желал говорить открыто ему как есть. И лишь ответил:

– Правильно ты отвечал. Так поступай, и будешь жить. Но законник, смутившись и желая оправдать себя, спросил у меня: – А кто мой ближний? На это ответил я ему так: – Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, будучи на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же, язычник, проезжая, увидел его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино. И, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем. А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: "Позаботься о нем, и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе". Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Законник ответил, что ближним был оказавший милость. И тогда я сказал: – Иди и поступай так же. XXIV Апостолам же я сказал, чтобы шли они одни в пустынное место, где нет людей, и отдохнули немного, ибо многие к ним приходили, так что и есть им было некогда. И мы собрались отплыть на лодке в пустынное место, а народ, прознав про то, стал собираться. И собралось их пять тысяч человек. Я смотрел на людей, и мне было их жаль, потому что они были, как овцы, не имеющие пастыря, и я стал учить их. Я беседовал с ними о царстве отца в их духе и исцелял страдающих душевными недугами. Прошло много времени, и ученики мои просили, чтобы отпустил я людей в окрестные деревни и селения, и чтобы купили они себе хлеба, ибо им нечего есть. Я же сказал им в ответ: – Дайте вы им есть. И спросили ученики: – Пойти ли нам в деревни и купить хлеба динариев на двести и раздать? Я засмеялся и ответил: – Насытьте их пищей истины нашей, истины отца нашего в духе. И не захотят они есть пищу земную. Каждый из вас есть хлеб истинный. Кормите им людей. И говорили ученики собравшимся слова, и кормили их хлебом истинным, и все души алчущие истины и утешения насытились. И многие уразумели наше знание и примкнули к нам.

После я отпустил людей и собрал учеников своих в пустынном месте, дабы сказать им свое слово. И говорил я Петру и остальным: – Не вразумились вы чудом о хлебах, ибо сердце ваше окаменело. Почто вы такие маловерные в лодке своей? Души людей, с которыми вы говорили – как пустая вода. Я шел по воде душ людских, ибо во мне есть вера в истину отца моего в духе. Ты же, Петр, я видел, будучи в лодке и проповедуя слово истинное, тонул в воде от маловерия своего и сомнений, и от страха своего. Когда же вернулись мы в Капернаум, я вошел в синагогу и люди снова подступили ко мне, говоря: – Равви! Когда ты сюда пришел? И я ответил людям: – Истинно говорю вам: вы ищете меня не потому, что слышали чудеса, но потому, что ели хлеб мой истинный и насытились. Старайтесь и далее не о пище тленной заботиться, но о пище, дающей жизнь вечную в духе вашем, которую даст вам сын человеческий, ибо на той пище печать отца его, бога. И спросили люди: – Что нам делать, чтобы творить дела божьи? – Верить тем, кто послан отцом своим, кто познал его и его слово истинное. На это люди сказали мне: – Какое же ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили тебе? Что ты делаешь? Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть. И ответил я им: – Истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а отец моего духа дает вам хлеб истины. Не тот хлеб, о котором вы думаете, дается с неба, но слово, вдыхающее жизнь и надежду, и познание, и силу в дух ваш и души ваши. Ибо хлеб божий есть тот, который сходит из глубин собственного духа и дает жизнь миру. На это сказали мне: – Господин! Подавай нам всегда такой хлеб. И я ответил: – Истина есть хлеб жизни. Приходящий к ней не будет нуждаться, и верующий в нее не будет жаждать никогда. Но я сказал вам, что вы и видели истину, и не веруете. Я же все, что дает мне отец, не изгоню вон. Ибо я достиг просветления не для того, чтобы пользовать это для себя и творить волю свою, но чтобы творить волю отца моего, который дарует мне истину. Воля же пославшего меня отца есть та, чтобы из того, что он мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в людях. Воля отца моего в духе моем есть та,

чтобы всякий, видящий истину и верующий в нее, имел жизнь духа вечную. И она воскресит его из смерти духа в один из дней, и человек прозреет. И возропатали на меня иудеи за то, что я сказал, что я есть хлеб, сошедший с небес. И говорили: – Не Иисус ли это, сын Иосифов, обычный человек, которого отца и мать мы знаем? Как же говорит он, что сошел с небес? Я же, заслышав такие речи, сказал им: – Не ропщите между собою. Никто не может придти к истине жизни, если не привлечет его отец, пославший ее. И будет воскрешен тот из смерти духа, слепоты и темноты в один день. У пророков написано: "и будут все научены богом". Всякий, слышавший от отца своего в духе и научившийся, приходит к познанию истины жизни и совершенству. Говорю вам: верующий в истину имеет жизнь вечную. Истина есть хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли духом. Хлеб же, сходящий с небес, таков, что вкушающий его не умрет. Истина есть хлеб живой, сошедший с небес духа. Вкушающий хлеб сей будет жить духом вовек. Хлеб же, который я дам, есть плоть моя, которую я отдам за жизнь мира. Тогда иудеи стали спорить между собою, говоря: как он может дать нам есть плоть свою? Я же сказал им: – Если не будете есть плоти сына человеческого, и пить крови его, то не будете иметь в себе жизни. Вкушающий мою плоть и пьющий мою кровь имеет жизнь вечную и будет воскрешен. Ибо плоть моя есть истинная пища, слово истины, а кровь моя есть истинное питие, душа истины. Вкушающий плоть и кровь истины пребывает в ней, а она в вас. Как послал истину отец в духе, так истина и живет отцом, так и вкушающий истину будет жить ей вовек. И я видел, что многие из учеников моих говорили друг другу: – Какие странные слова! Кто может это слушать? И я сказал им, ибо видел их сомнения и неразумение моих слов: – Слова, которые говорю я вам, суть дух и жизнь. Кровь моя есть моя душа. А плоть моя – есть слова истинные и дела. Черпайте и пейте мой дух, преисполненный отцом моим, и ешьте слово истинное мое. Однако я вижу, есть неверующие среди вас. Не нужны мне такие. Для того-то и говорил я вам, что никто не может придти к царству истины в духе, если это не дано будет ему от отца истины. Что есть эта ваша вера? Вы не понимаете Христа духовно, когда вы говорите: "Мы верим в Христа". Поскольку это путь, о котором Моисей пишет в каждой книге. Я же буду говорить тем, которые могут слышать не ушами тела, а ушами ума. Ибо многие искали истину и не смогли обрести ее, потому что старая закваска фарисеев и знатоков закона прочно держала их. Многие из учеников моих, услышав сии слова, отвернулись от меня, и отошли насовсем, и не ходили более со мной. Я горевал, ибо потерял братьев, ибо закваска фарисейская возобладала в них, и слепы они были к словам истины. Тогда спросил я своих двенадцать ближайших братьев, не хотят ли и они отойти от меня. И Петр ответил мне:

– К кому нам идти? Ты знаешь путь к вечной жизни духа. И мы уверовали и познали, что ты сын бога живого. Я же сказал ученикам: – Воистину, вы унаследуете славу отца своего и его власть. Счастливы вы, единственные и избранные, ибо вы найдете царствие, от которого вы, и вы снова туда возвратитесь. И спросил Петр: – Скажи нам, какую власть мы унаследуем? Я же ответил: – Ту, что ни глаз не видел, ни ухо не слышало, и на сердце человеку это не всходило, и возрадуетесь царству отца вашего в духе вашем вовек. И спросили ученики меня: – Скажи нам, каким будет наш конец нашего духовного пути? Я же ответил: – Открыли ли вы начало, чтобы искать конец? Ибо в месте, где ваше начало, там есть ваш конец. Счастлив тот, кто будет стоять в начале себя, и он познает конец, и он не вкусит смерти душевной. Ученики мои спросили: – Покажи нам место в духовом царстве, где находишься сейчас ты, ибо нам необходимо найти его. Я сказал им: – Есть свет внутри человека света, и он освещает весь мир. Если он не освещает, то – тьма в человеке. Вы не сможете увидеть это, до тех пор пока вы не живете духом. И Матфей сказал: – Учитель, если я не могу видеть это, скажи мне об этом! Я же ответил ему: – Каждый, кто познал себя, видит это во всем данном ему, и воплотился в совершенстве отца своего. XXV Я ходил по окрестным селениям и видел толпы народа, которые были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря. И приходили они ко мне и моим ученикам люди из всей Иудеи и Иерусалима, и приморских городов Тира и Сидона. Они приходили послушать слово истины, исцелиться от болезней, в лечении которых преуспели и мои

ученики, а также исцелиться духовно и душевно. И ждали они три дня, когда я и ученики мои выйдут к ним. И сказал я своим ученикам, что жаль мне людей, голодных три дня, и что надобно их накормить. – Откуда мог бы кто взять здесь в пустыне хлебов, чтобы накормить их? – удивились ученики. Не понимали снова ученики мои, что не хлебом из муки голодны люди, но хлебом слова истинного, которого ждали три дня. И горевал я от их темноты. И сказал я им: – Ученик не бывает выше своего учителя, но, усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его. Я – ученик отца моего, и вы – мои ученики, и вы ученики отца моего. Но вы можете быть так же как я, и стать богами. Вы кричите: "Господи! Господи!". Почему же не делаете то, что говорит вам отец вашего духа и не прислушиваетесь к нему? Горе тем, кто, не познав отца своего, счастлив ныне, ибо будет душа его ввергнута в геенну огненную, и потеряв причину своего счастья, он умрет душевно, и будет меньший за самого меньшего. Горе богатым, ибо они получили свое утешение не от отца, но от денег, которые уйдут, как вода в песок. Горе пресыщенным, ибо мучиться будут от голода духовного. Горе смеющимся не от счастья, данного истиной, а от глупостей жизни, ибо восплачут и возрыдают они. Горе вам, если все люди будут говорить о вас хорошо, ибо так поступали с лжепророками отцы их. Лжецы хороши для всех, те же, кто несет истину – ненавидимы миром. Приходите к отцу своему в духе вашем, и он успокоит вас. Возьмите его иго на себя и научитесь от него, ибо кроток он и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Ибо иго его – благо, и бремя его легко. Идите и скажите сие людям, накормите их хлебом истинного слова. И ученики вышли, и говорили с людьми, коих собралось четыре тысячи человек. И все насытились хлебом истинным, и нашлись еще семь учеников новых, которые присоединились к нам. XXVI Ученики Иоанновы и фарисейские постились, а мои – нет. Мы ели вволю мясо и хлеб, и пили вволю вино. И пришли ко мне ученики Иоанновы и говорят мне: – Почему мы и фарисеи постимся много и молитвы творим, а твои ученики не постятся, не молятся, а лишь едят и пьют? И ответил я им: – Могут ли печалиться сыны отца своего, когда отец с ними? Пост, как покаяние, приличествует тем, кто принимает очищение. Молитва же, обращенная к духу своему, тем нужна, кто хочет познать отца своего, но пока не познал его. Те же, кто познал отца в духе своем, радуются и празднуют. И нет им нужды уже ни поститься, ни молиться. Но ежели придут дни, когда отнимется у них отец, тогда и будут поститься и молиться. Каждому свое, ибо кто кается – тот постится, кто ищет – тот молится, а кто познал истину и прозрел, и исцелился – радуется. Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает,

и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое. Итак, вам пост и покаяние, ученикам моим – радость и счастье в духе. В одну субботу, когда мы шли от одного селения к другому, мои ученики начали срывать колосья с поля, дабы насытиться. И шло за нами много народа, а среди них – священники из фарисеев. И сказали они мне: – Смотри, почему они делают в субботу то, чего не должно делать? И ответил я им: – Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и ел и пил сам и бывшие с ним? Как вошел он в храм при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь те, кто больше храма, здесь – сыны человеческие, познавшие отца святого и истинного в себе. Суббота для человека, а не человек для субботы, посему человек есть господин и субботы. Лишь он, а не вы, священники, волен решать, когда ему поститься, а когда есть и пить. Ибо если отец духа позволяет человеку есть мясо, и человек ест, – для отца он ест. И ежели отец духа не позволяет есть мясо, и человек не есть, – для отца он не ест. Грех суть то, что против воли духа. И священники, которые негодовали, что множество народа слушало нас, и что мы шли против их мертвых законов, исполняя лишь волю отца своего духовного, думали, как нас извести. И составили они совещание с иродианами против нас, дабы погубить. Тогда я со своими учениками удалился в пределы Магдалинские близ города Магдала на берегу моря Галилейского, но ближе к Назарету, а за нами последовало множество народа из Галилеи, Иудеи, Иерусалима, Идумеи и из-за Иордана. И когда мы пришли в селения у моря Галилейского, люди толпами шли к нам исцелиться от болезней телесных и духовных. День и ночь народ приходил к дому, где я остановился со своими учениками, так что нельзя было нам ни есть, ни пить. И вознегодовал я, ибо устал и был голоден. А книжники, пришедшие из Иерусалима, завидев, сколько людей собирается услышать мое слово и исцелиться, вышли к народу и, дабы отвратить людей от меня, говорили, что я имею в себе веельзевула и что изгоняю бесов силою бесовского князя. Тогда я, заслышав, что священники обвиняют меня, что во мне нечистый дух, вышел и сказал книжникам: – Как может ложь изгонять ложь? Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то. И если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот. И если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришел конец его. Но если же я словом истинным изгоняю болезни душевные, то, конечно, достигло до вас царствие отца моего. Истинно говорю вам: будут прощены людям все грехи и хуления, какими бы ни хулили они других людей. Но кто будет хулить духа истины в человеке, тому не будет прощения вовек, и подлежит он вечному осуждению. Кто не с истиной, тот против нее, кто не выступает за нее, тот выступает за ложь. Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим, или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду.

Тогда фарисеи сказали: – Учитель, хотелось бы нам видеть от тебя доказательства того, что ты говоришь истину. И сказал я им: – Лжецы и изменники ищут доказательства, но не будет вам иного доказательства, как Ионе-пророку, который наказан был отцом своим и духом был мертв за то, что пошел против отца своего, против себя, против истины. Вы проповедуете лишь очищение. Да будут вам судьями наши прародители из Ниневии, которые покаялись от проповеди Иониной. Меж тем, здесь люди больше Ионы, ибо он проповедовал только покаяние, а мы – истину. Очищение несет смерть сынам человеческим, если нечем заполнить дух, если нет истины в духе. Ибо когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его пустым, незанятым духом отца, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут они там, и бывает для человека того последнее хуже первого, чем до очищения. Так будет и с вами. И одна женщина из толпы выкрикнула мне: – Блаженно чрево, носившее тебя, дитя, и сосцы, тебя питавшие! На что я ответил: – Блаженны слышащие слово духовное и соблюдающие его. После проповеди один фарисей попросил меня к себе обедать. У него собралось много книжников. И удивился священник, что я не совершил обряда омовения рук перед обедом. Ибо все священники, держась предания старцев, не ели, не умыв тщательно рук ритуальным омовением. И придя с торга не ели, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Таким образом они считали, что очищают себя от мирской скверны, прилепившейся к ним от общения с греховным миром. Все обряды были противны мне, и я сказал: – Хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано от имени отца: люди сии чтут меня устами, сердце же их далеко отстоит от меня, но тщетно чтут меня, уча учениям, заповедям человеческим. Человеческие обряды и ритуалы глупы. И вы, оставив заповедь, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. Ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто. Не отца своего духа и не истину вы любите, а председательствовать в синагогах и приветствия в народных собраниях. Слушайте меня все и разумейте: ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его – ни то, что видите вы, ни то, что слышите. Но что исходит из вас, то вас оскверняет. Ибо изнутри, из сердца человеческого, исходят злые помыслы: прелюбодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, гордость, безумство – все это зло изнутри исходит и оскверняет человека. Фарисеи есть суть лицемеры, ибо очищаясь водой, которую они святой называют, от того, что видели и слышали греховного, они не очищают свою душу от того греха, который в них, и который исходит из них. Но ничто входящее не может осквернить человека. Потому что не в сердце, не в

дух его входит, а в разум, и выходит вон, чем очищается всякая пища жизни. Всякое растение, которое не отец духовный насадил в человеке, искоренится. Вы – слепые вожди слепых, а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. И не понимаете, что все злое, что исходит из сердца, оскверняет человека, а есть неумытыми руками – не оскверняет человека. На это один из законников, толкователей Законов Моисея, обиделся, говоря: – Ты и нас обижаешь, не только фарисеев и книжников. Я повернулся к нему и сказал: – И вам, законникам, горе, что налагаете на людей своими глупыми обрядами и множеством законов и заповедей бремя непосильное, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до него. Горе вам, священникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали. Вы взяли на себя право трактовать закон. Ни сами не можете уразуметь его, ни другим не даете. Долго еще книжники, фарисеи и законники подступались ко мне с вопросами острыми, подыскивая, что уловить из моих уст, дабы обвинить меня в богохульстве. Я же, вернувшись вскоре к своим ученикам, сказал им: – Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие. Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Посему, что вы сказали тайно, то станет явным, и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях. А потому будьте чистыми и истинными, как отец мой и ваш, чтобы не пришлось вам говорить в темноте и на ухо внутри дома, и чтобы вы могли везде сказать одинаковое слово, и слово то было истинным. Будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему. Счастливы те из вас, которых отец ваш, придя, наконец, к вам, найдет бодрствующими и ожидающими его, готовыми к его приходу. Истинно говорю вам, его дух станет служить вам. Будьте же готовы, ибо, в час, который вы не думаете, придет озарение истиной и просветление. Если же вы уподобитесь рабу господина, который сказал в своем сердце: "Не скоро придет господин мой", – и начнет бить слуг и служанок, есть, и пить и напиваться, то в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, придет озарение истиной, и то озарение испепелит грешную душу огнем раскаяния. Тот, кто знает волю отца своего в духе, и не делает по воле его, бит будет много. А который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. Ибо от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут. И сказав сии слова, я велел ученикам переправляться на другую сторону моря Галилейского. И, переправившись, ученики вспомнили, что не взяли они хлебов. Я же сказал им: – Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской. Они же понимали сии слова как есть, и мыслили, что, значит, они своих хлебов не взяли. Уразумев то, я сказал им: – Что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько людей вы набрали? Ни о семи

хлебах на четыре тысячи, и сколько людей вы набрали? Как не разумеете, что не об обычном хлебе говорил я, когда сказал вам: берегитесь закваски фарисейской и саддукейской? Как не разумеете, что ваше слово – есть хлеб, которым надобно кормить людей? Тогда они поняли, что я говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского и нести свое, духовное. XXVII В одно время, когда я отдыхал в уединенном месте на пути в Кесарию Филиппову, предаваясь размышлениям, и ученики были со мной, я спросил их: – За кого почитает меня народ? Они сказали в ответ: – За Иоанна Крестителя, а иные за Илию, иные за Иеремию, другие же говорят, что один из древних пророков воскрес. Я же спросил их: – А вы за кого почитаете меня? – За Христа, сына божьего, – отвечал Петр. И я ответил Петру: – Я – не Христос, но Христос – есть мой дух, рожденный отцом. И я не от себя говорю, но от Христа. Я тот, кто внутри меня. Я имею ключ, который дал мне отец мой в духе и который открывает мне все речения пророков и истину бытия. Будьте и вы от Христа и Христами. Ибо Христос – дух истинный в человеке, который спасает и самого человека, и его ближних. Он был, когда ни меня еще не было, ни пророков, и будет после меня. Помните, сам Давид говорит: "Господь сказал Господу моему: сиди по правую руку от меня, доколе я положу врагов твоих внутри тебя в подножие ног твоих". Видите, как Давид называет Христа сыном отца. Христос – есть проявление отца в духе и приходит в разум, дабы спасти человека из тьмы неведения и заблуждения, из огня раскаяния, и греха, и страдания, и несвободы. И уничтожить врагов внутри человека. Мои слова, которые я говорю, не от меня людского, но от отца моего духа, и они есть слова Христа. Если бы я говорил от себя – говорил бы не от Христа. Я растворяюсь в себе, в отце своем, иные же – в жизни, и гибнут там. И сказал я Петру: – Блажен ты, Петр, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но отец мой, сущий в духе моем, которого принял ты за своего отца. И дам тебе ключ от понимания сути всего, от царства духовного и пребудешь ты в нем, а оно в тебе. И кого объединишь учением моим на земле, те будут связаны единым духом меж собой, и что уразумеешь на земле, то будет понято и в духе. Ученикам же я сказал, чтобы они не вздумали никому говорить сие, ибо быть мне тогда отверженным старейшинами, первосвященниками и книжниками, судимым ими и убитым

за богохульство. Еще же не пришло время мое, ибо многим словам еще должно быть сказанным. – Еще не все накормлены хлебом истинным, и не все испили крови моего духа, и не все, кто может узреть царство отца своего в духе своем, узрели его, и не всем, кому отец может открыть истину, она открыта. Посему молчите, но будьте готовы ко всему. Если кто хочет идти за мною, отрекитесь от себя теперешних, и возьмите крест свой, и следуй за мною. Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые еще не вкусят смерти тела, как уже увидят в духе своем царствие отца. Ученики же сказали: – Двадцать четыре пророка высказались в Израиле, и все они сказали о тебе. Я ответил им: – Вы оставили сейчас в мыслях того, кто жив перед вами, и вы сказали о тех, кто мертв. И многое еще я говорил своим ученикам, и многое они не понимали. Через некоторое время ученики сказали, что надобно нам идти в Иерусалим. Я же не хотел того, ибо знал, что фарисейские и саддукейские начальники в Иудее ищут повод убить меня. Но приближался праздник иудейский – поставление кущей, и ученики говорили: – Выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и там ученики твои видели дела, которые ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если ты творишь такие дела, то яви себя миру. Не ты ли говорил, что не прячут свечу, которая горит, но светом своим должна она освещать все вокруг? Я же говорил им: – Мое время еще не настало, а для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а мою истину ненавидит, потому что она свидетельствует о нем, что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей, а я еще не пойду на сей праздник, потому что мое время еще не исполнилось, и люди не готовы принять мою истину прежде, чем вы излечите слепых, прокаженных, хромых и увечных духом. Однако же, размыслив, я решил, что должен подчиниться слову учеников своих. И сказал я ученикам, что будем идти в Иерусалим. XXIX И пришли мы в пределы Иудейские за Иорданской стороной. И опять собрался народ, и я, по своему обычаю, учил его. За каждым моим словом и поступком, тем временем, следили фарисеи, судьи народные, в надежде поймать меня на богохульстве. И подошли они и спросили, искушая меня: – Позволительно ли разводиться мужу с женою? Я же спросил у них, что на это говорит Моисей.

Они ответили: – Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться. Я сказал им в ответ: – По жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь. В начале же создания, мужчина и женщина сотворены были. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. И что духом соединено, то человеку не дано разлучить. Когда я вернулся в дом, ученики меня спросили о том же, чтобы я сказал им слова, не для ушей фарисейских. И я ответил им: – Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее. И если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует. Ибо предали они свои чувства и клятвы, данные самим себе, когда воссоединялись. Прелюбодеяние же есть клятвопреступление. И сказали мне ученики мои: – Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться. Я же ответил им: – Не все понимают слово сие, только кому дано. Ибо есть скопцы, которые из чрева матери родились так, есть скопцы, которые оскоплены от людей, и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для царства духовного и свободы. Не телесно, но духовно они стали скопцами ко всем иным женщинам, кроме жены своей, дабы не стать клятвопреступниками перед собой, и не отвернуться от отца своего, и не получить огонь адский в душе. И приводили люди ко мне детей, дабы поговорил я с ними и наставил. А ученики мои не пускали их в дом. И вознегодовал я и сказал им: – Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им, ибо в них царствие отца нашего. Истинно говорю вам: кто не примет царствия отца, как дитя, тот не войдет в него. Ибо что есть познание отца своего, как не возвращение к истокам? Мы рождаемся с отцом своим в духе, но со временем забываем его, и отворачиваемся от него, и преисполненные грехами не умеем отделить истину от неправды. Дети же, не зная ни истины, ни неправды, видят все глазами отца своего истинного, а устами их говорит святой дух их отца. Эти младенцы, которые сосут молоко, подобны тем, которые входят в царствие. И спросили меня ученики: – Что же, если мы – младенцы, мы войдем в царствие? И я ответил: – Когда вы сделаете две части ваши, как одну, когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону – тогда вы войдете в

царствие истины. Старый человек в его дни не замедлит спросить малого ребенка о месте жизни, и он будет жить духом. Ибо более знает об истинной жизни ребенок, нежели старик. И привели ко мне детей, и я говорил с ними, и исполнялся духом святым. И когда мы вышли в путь из селения, подбежал ко мне некто, пал передо мной на колени и спрашивал: – Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Я рассердился и сказал: – Что ты называешь меня благим? Никто не благ, только один отец наш – мой и твой. Ты знаешь заповеди "не прелюбодействуй", "не убивай", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "не обижай", "почитай отца твоего и мать"? Он же сказал мне в ответ: – Учитель! Все это сохранил я от юности моей. Я исполняю Закон и пророков. И тогда я сказал ему. – Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище в духе, и приходи, последуй за истиной, взяв свой крест, до конца. Он же, смутившись от сего слова, стал скрести свою голову, потому что у него было большое имение. Я же сказал ему: – Как можешь ты говорить, что исполнил Закон? Ибо написано в Законе: люби ближнего, как самого себя. И смотри, много братьев твоих, сыновей Авраамовых, запачканы грязью и умирают с голоду, твой же дом полон добра, и ничего из того не переходит к ним. И я повернулся к Симону Петру, который сидел рядом и сказал: – Как трудно имеющим богатство войти в царствие отца своего! Ученики ужаснулись от моих слов, а я еще добавил: – Дети! Как трудно надеющимся на богатство войти в царствие духовное отца! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие духовное. Ибо блага телесные он любит более своего духа и истины, которую способен дать отец в духе его. Ибо истина страшна, неведение сладко. Но придет время, и будет гореть душа того, кто предпочел богатство отцу своему, и будет спасен тот, кто познал истину отца своего небесного. Ученики же чрезвычайно изумились и говорили меж собою: – Кто же может спастись? Я опечалился, ибо не понимали они, что о духе я говорю все время, а не о теле, и сказал им:

– Человекам это невозможно, но не отцу, ибо ему все возможно. И Петр тогда сказал: – Но Учитель, мы же оставили все и последовали за тобой и твоей истиной. Что будет нам? И я ответил Петру и остальным: – Говорю вам: нет никого, кто оставил бы сердцем на земле все – и дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли – ради жизни духа своего и истины, даруемой отцом в духе, и не получил бы для души успокоения во сто крат большего. И многие первые на земле – богатые, власть имеющие – будут последними в духе своем, несчастными. И многие последние на земле – нищие, убогие – будут первыми в духе своем, и познают счастье и свободу, которую дарует нам наш отец в духе нашем. А далее я рассказал им притчу. – Царство духовное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с ними по динарию на день, послал их в виноградник свой. Выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, им сказал: "Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам". Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: "Что вы стоите здесь целый день праздно"? Они говорят ему: "Никто нас не нанял". Он говорит им: "Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите". Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: "Позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых". И все пришли и получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: "Эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной". Он же в ответ сказал одному из них: "Друг! Я не обижаю тебя, не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и иди, я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Ученики мои, выслушав притчу, молчали. И сказал я им: – Разумеете ли вы, что хозяин виноградника – отец ваш в духе, начало ваше духовное, а вы – работники? Работа сделанная – работа по познанию отца и истины его. Динарий есть награда за работу – те блага, которые дарует прозрение – счастье и свобода духа. И скажу я вам, нет разницы, кто первый, а кто последний познал истину отца своего, ибо награда одна, как один динарий – счастье и свобода. Так последние будут как первые, а первые – как последние. XXX По пути в Иерусалим проходили мы многие города и селения, и проповедовали слово истины, и исцеляли народ от болезней и недугов телесных и душевных. И спросил у меня некто в одном селении: – Господин, неужели мало спасающихся?

И ответил я: – Входите через тесные врата, ибо многие ищут войти, но не могут. И когда ваш отец в духе вашем затворит, наконец, перед вами двери, и вы будете стучать, и говорить "отец, отец, открой нам!", он скажет вам, что не знает вас и откуда вы. И станете вы говорить: "отец, мы слушали твои слова на улицах наших", а он ответит: "Отойдите от меня, делатели неправды!" Ныне же, вот учение мое: не зовите отца на земле. Ваш отец в вас, в вашем духе. И когда я уединился, ко мне подошел ученик мой возлюбленный, Иоанн, и спросил: – Учитель, скажи мне наедине. Все ли души буду спасены в свете чистом? Я ответил ему: – Великие вещи поднялись в твоем уме, ибо мысли сии появляются только у тех, кто от рода совершенного Человека. Те, на кого дух жизни спустится из глубины отца, и будут с силой – будут спасены, и станут совершенными, и будут достойны величия, и будут очищены с этого времени от всего злодеяния и заботы испорченности. И нет у них иной заботы, чем совершенство, о котором они станут заботиться с этого времени, без гнева, или ревности, или зависти, или желания, или алчности ко всему. Они не заботятся ни о чем, кроме существования одной плоти, которую они несут, ожидая времени, когда закончится их жизнь на земле. Таковы достойны совершенной жизни. Они выдерживают все. Иоанн же спросил снова: – Учитель, души тех, кто духовное поставил перед материальным, куда они направятся? Я же ответил Иоанну: – Душа, в которой сила станет больше духа обманчивого, она сильна, и бежит от обмана, и попечением совершенства взята в покой. Душа должна умалиться и возвратиться в естество своей матери или в человека. Иоанн снова спросил: – Учитель, как может душа умалиться и возвратиться в естество своей матери или в человека? Я же ответил ему: – Счастлив ты, Иоанн, если ты понял. Эта душа должна следовать за другой, первоначальной от рождения, в которой есть дух жизни. Она спасена через него. И спросил Иоанн: – Те, кто познал, но отвернулся: куда направятся их души? И я ответил:

– Место бедности духа – место, куда они придут. Это место, где нет покаяния. И они будут содержаться там до конца дней своих. В тот день пришли некоторые из фарисеев и говорили мне, чтобы я ушел, ибо Ирод хочет убить меня. И ответил я им: – Скажите этой лисице, что изгоняю я бесов – недуги душевные – из людей и исцеляю их от болезней телесных, и буду ходить и сегодня, и завтра, и в последующий день. А впрочем, не бывало, чтобы истинное слово погибло где-то вне Иерусалима. О, Иерусалим, святой город, избивающий пророков и камнями побивающий пришедших к тебе! Сколько раз хотела истина хотела собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели! И остается дом ваш пуст. И фарисеи удалились к себе прямо в Иерусалим. Я же с учениками пошел дальше, останавливаясь во всех селениях по пути. В одном городе случилось мне в субботу прийти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба, а они тем временем наблюдали за мною. И предстал передо мною человек, страдавший водяной болезнью. – Позволительно ли врачевать в субботу? – спросил я фарисеев. А они молчали. Тогда я подошел к больному и сделал ему надрез, и исцелил его. При этом я сказал им: – Если у кого из вас осел или вол упадет в колодезь, не тотчас ли вытащите его и в субботу? И не могли они ответить мне на это. Собирались люди, званые на обед, и я заметил, что, придя, спешат они выбрать себе первые места. И рассказал я им притчу. – Когда ты будешь зван куда-нибудь на свадьбу, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых почетнее тебя. Ибо подойдет к тебе звавший тебя и его, и скажет: уступи ему место. И тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: "Друг! Пересядь выше" – тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою. Ибо всякий возвышающий сам себя, гордый, беднее духом будет, а умаляющий себя, скромный, духом возвысится. И когда я говорил, пьяный фарисей воскликнул: – Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии небесном! Я рассердился на него, ибо он говорил пусто слова, не разумея их значения. И рассказал я ему еще одну притчу. – Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее, прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их, прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти. И, возвратившись, раб тот донес о том господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: "Господин! Исполнено, как

приказал ты, и еще есть место". Господин сказал рабу: "Пойди по дорогам и изгородям и убеди придти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных". И посмотрел я на фарисеев, слушавших притчу, и понял, что никто из них не уразумел ее. Тогда я снова обратился к ним: – Вижу я, что слепы вы, и глухи, и мертвы. Неужто не понимаете, что хозяин, сделавший ужин – есть отец вашего духа, который каждого из вас зовет к себе? И те, кто не пришел на званый ужин – это вы, ибо вы заняты иными делами, которые, как вы думаете, несут вам счастье, однако ввергают душу в геенну огненную. Вы несвободны, вы – рабы. Один раб земли, которую купил. Другой – раб своих волов, которых купил. Третий – раб семьи своей и жены своей. Но свободны нищие, увечные, хромые и слепые, у которых ничего нет, кроме духа. И их, а не ваше есть царство отца. Ибо его они в духе узрят, и отец их в духе даст им прозрение, и истину, и счастье, и свободу. Много из вас званых, но мало избранных, тех, кто познает истину отца своего и свободу, который он дарует. XXXI И вышел я вон из дома фарисейского и пошел дальше со своими учениками. И шло за нами множество народу. Во время отдыха они собирались послушать мое слово. И я говорил им: – Если кто приходит ко мне и не отречется от учения отца своего по крови и матери по крови, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и от самой жизни своей, тот не может быть моим учеником. Ибо вся ваша жизнь – есть ложь. И кто не готов идти до конца, не может быть моим учеником. Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для строительства? Дабы, когда положит основание и не сможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить? Ответьте себе сперва, сможете ли вы пройти с истиной и правдой весь путь до конца, ибо если сломаетесь и предадите свою правду, то будет душа ваша гореть огнем адским. Итак, всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть моим учеником. Вы должны отрешиться не внешне, но внутренне. Слышали все это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись надо мной. Я сказал им: – Вы выказываете себя праведниками пред людьми, но отец ваш знает сердца ваши, ибо, что высоко у людей, то мерзость пред отцом духовным. Слава, богатство, почести – все это мало в глазах отца вашего, и не даст вам ни счастья, ни свободы духа. Ученики же сказали мне: – Учитель, умножь в нас веру в самих себя и отца свого. Я огорчился их непониманию и сказал: – Если бы вы имели веру в себя с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: "Исторгнись и пересадись в море" – то она послушалась бы вас. Для пути достаточно иметь веру в себя с зерно горчичное, из которого вырастет, как ветвистое дерево царствие духовное в вас. Не помните ли, я уже говорил сие вам? И сказал я им еще такие слова:

– Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: "Пойди скорее, садись за стол"? Напротив, не скажет ли ему: "Приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам"? Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, когда исполните все повеленное вам из духа вашего, говорите: "Мы рабы своего совершенного начала, ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать, и нет в том нашей заслуги". Ибо пребывающий в истине и царстве духовном делает то, что велит ему истинный отец его, и не имеет заслуги в том. Все, что дано вам – вы сделаете, и не сделаете то, что не дано. Так есть ли причины для гордости, когда вы сделали то, что должно было вам? Идя в Иерусалим, я проходил между Самариею и Галилеею. И в одном селении спросили меня фарисеи: – Когда придет царствие божие? Я же засмеялся их глупости и ответил: – Не придет царствие божие приметным образом и не скажут: "Вот, оно здесь", или "Вот, там". Ибо царствие божие внутри человека, а не вне него. И рассказал я фарисеям, которые уверены были о себе, что они праведны, а тем временем уничижали других, следующую притчу. – Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь, сборщик податей. Фарисей, став, молился так: "Боже! Благодарю тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю". Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: "Боже! Будь милостив ко мне грешнику!". Сказываю вам, что сей пошел оправданным и облегченным душой в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, уменьшен духом будет, а понижающий себя духом возвысится. После я отозвал двенадцать учеников своих и сказал им: – Мы восходим в Иерусалим, и может совершиться все, написанное через пророков о Сыне Человеческом. И будет истина поругана и попрана, оскорблена и оплевана, и будет бита она и убита. Но истина бессмертна, и, будучи убиенной, воскреснет она через три дня. Так и дух, в котором открыт отец предвечный, истинный, будучи убит, воскреснет через три дня. И будет убита истина, и будет убит ваш дух, но он воскреснет, ибо придет в него царствие совершенного начала. Но они ничего из этого не поняли – слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного. Они думали о чуде, я же говорил с ними словами предвечной истины, которая не есть ни чудо, ни порождение ума человеческого, но есть дух святой, дар отца в духе человеческом. Тогда подошли ко мне сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: – Учитель! Мы желаем, чтобы ты сделал нам, о чем попросим.

Я спросил: – Что хотите, чтобы я сделал вам? Они сказали мне: – Дай нам знание и власть сесть у тебя, одному по правую сторону, а другому по левую во славе твоей, и быть равным тебе по духу святому. И тогда я сказал им: – Не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую я пью, и креститься крещением, которым я крещусь? Они отвечали, что могут. Я же сказал им: – Чашу, которую я пью, будете пить, и крещением, которым я крещусь, будете креститься. Но не в моей власти дать вам сесть у меня по правую сторону и по левую и стать равным мне. Не от меня зависит, но кому уготовано от отца его в духе его. И услышав сие, десять остальных учеников стали негодовать на меня. Я же, подозвав их, сказал им: – Между вами да не будет так: кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою. И кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо тот, кто хочет возвыситься в земном, унижается в духовном. Тот же из вас, кто захочет быть лучше остальных, теряет отца своего и становится самым бедным духом из вас. Ибо тот, кто несет истину людям, не для того есть, чтобы ему служили, но чтобы сам послужить людям и отдать свою душу до капли для их прозрения. XXXII И когда мы подходили к городу Иерихону неподалеку от Иерусалима, мы увидели двух слепцов, которые сидели у дороги. И они, услышав, что идет Иисус Назарей, просили, чтобы я помиловал их. И говорили они: – Сделай так, чтобы открылись глаза наши! И я со всей душой обратился к ним и говорил им наставления свои и слова истинные, которые суть дух святой, порождение отца моего. И слепцы прозрели, и стали видеть жизнь таковой, какова она есть. И когда в субботу мы входили в Иерусалим через Овечьи ворота, у купальни Вифезды, при которой было пять крытых ходов, увидели неисчислимое множество нищих и убогих духом, просивших милостыню и терзаемых болезнями. Я увидел человека слепого от рождения, который не видел, как он живет и зачем, ибо не дали ему разумения его родители. И ученики мои спросили у меня: – Равви! Кто согрешил, он или родители его, не отверзши ему очи, что родился слепым? Я отвечал:

– Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела отца моего и вашего. Сказав это, я проговорил с человеком много времени. И говорил я ему: – Все тела возникли как скоты. Все те, кто порождаются в мире, порождаются благодаря природе, и только некоторые – еще и благодаря духу. Те, кто порождается благодаря ему, идут в духе своем к совершенному человеку, ибо они питаются от обещания места наверху, в совершенстве. И плоды их – то, что питает их. Тела же сии, скотские, которые явлены, поедаемы созданиями, им подобными. Потому-то тела изменяются. Но то, что изменяется, погибнет и оскудеет, и нет уже у них надежды на жизнь, ибо тело – скотское. Как у скотов погибают тела их, так погибнут и эти изделия. Разве не от соития они, как принадлежащие скотам? Если иной человек также от скотского, а не от духовного, как обретет он превосходство большее, чем другие? Потому-то вы малы и несчастны, как скоты, покуда не станете совершенными. И он прозрел. И соседи и видевшие его прежде слепым говорили: "Не тот ли это, который сидел и просил милостыни"? Иные говорили: "Это он", а иные: "Похож на него". Он же говорил: "Это я". Тогда спрашивали у него: – Как открылись у тебя глаза? Он сказал в ответ: – Человек, называемый Иисус, помазал глаза мои и сказал мне: "Пойди на купальню Силоам и умойся". Я пошел, умылся и прозрел. Повели сего бывшего слепца к фарисеям, и спросили его также и фарисеи, как он прозрел. И он рассказал. Тогда некоторые из фарисеев говорили: "Не от бога этот человек, потому что не хранит субботы". Другие говорили: "Как может человек грешный творить такие чудеса"? И была между ними распря. И спросили они у бывшего слепца: – Что скажешь о нем, открывшем тебе очи? И ответил тот: – Это пророк. Тогда священники не поверили, что он был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего и спросили их: "Это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? Как же он теперь видит"? Родители его сказали им в ответ: – Мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым, а как теперь видит, не знаем, и кто отверз ему очи, мы не знаем. Он в совершенных летах, его и спросите, пусть сам о себе скажет. Так отвечали родители его, потому что боялись священников, ибо те сговорились уже, чтобы, кто признает, что я спасаю и исцеляю, того отлучать от синагоги.

Итак, вторично призвали человека, который был слеп, и сказали ему обо мне: – Воздай славу богу, мы знаем, что человек тот грешник. Сказал им в ответ: – Грешник ли он или нет, не знаю. Одно знаю, что я был слеп, и ничего не разумел, а теперь вижу жизнь, как она есть. Они же укорили его и сказали: – Ты ученик его, а мы Моисеевы ученики. Мы знаем, что с Моисеем говорил бог, этого же не знаем, откуда он. Человек прозревший сказал им в ответ: – Это и удивительно, что вы не знаете, откуда он, который отверз мне очи. Но мы знаем, что грешников бог не слушает, но слушает того, кто чтит бога и творит волю его. От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному. Если бы он не был от бога, не мог бы творить ничего. Рассердились священники и сказали ему в ответ: – Во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь? И выгнали его вон. И увидев сие, многие мои ученики и ученики моих учеников выходили на улицу и славили нас. Они верили, что теперь придет царствие духовное в их город, и выкрикивали слова моего учения. Тогда фарисеи из среды народа сказали мне: – Учитель! Запрети ученикам твоим. Я же ответил им: – Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют. Ибо истину невозможно спрятать либо запретить. Город, построенный на высокой горе, укрепленный, не может пасть, и он не может быть тайным. И начали священники роптать, что делаю я такие дела в субботу. Я же ответил им: – Отец мой, бог мой, делает сие и в субботу, и я делаю. Для того я и пришел в мир сей, чтобы невидящие истину видели, а видящие ее стали слепы к невзгодам мира сего. И фарисеи спросили: – Неужели и мы слепы? Я сказал им:

– Если бы вы были слепы и не разумели, что творите, то не имели бы на себе греха, но раз вы говорите, что видите и разумеете, то грех остается на вас. И священники еще более рассердились, за то, что я не только исцелял в субботу, но и называл бога своим отцом, что они почитали за богохульство. Ибо в темноте своей духовной не разумели, что всякий есть сын отца, и всякий есть бог, но не всякому дано познать это. Я же сказал им: – Истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овечий, но перелазит через забор, тот вор и разбойник, а входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, то он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними, а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса. Сию притчу я рассказал священникам, но они не поняли, что их я назвал ворами и разбойниками, крадущими души людей. Не поняли они, что пастырь – не священник, мертвые книжные слова влагающий в умы и души людские, но отец духа человека – дающий пищу познания. И я продолжал: – Слово истинное – есть пастырь правильный, и кто несет это слово – жизнь посвящает для своих овец, для людей. Как отец знает меня, так и я знаю отца, и жизнь мою посвящаю овцам без пастыря, не познавшим себя и свой дух. Есть другие овцы, которые не сего двора, и не знают истинного слова, но слушают воров и разбойников, и тех также надлежит мне вести. И они услышат голос истинный, и будет одно стадо и одна истина. Никто не заставляет меня, я сам посвящаю свою жизнь. Имею право делать так или иначе. От этих слов опять произошла между священниками распря. Многие из них говорили: "Он одержим бесом заблуждения и безумствует, что слушаете его"? Другие говорили: "Это слова не бесноватого, может ли бес лжи отверзать очи слепым"? XXXIII И я взял учеников с собой в место, предназначенное для чистых, и вошел во двор Храма. И главный жрец по имени Леви встретился нам и сказал мне: – Кто позволил тебе войти в это чистое место и смотреть на эти святыни без омовения, и даже твои ученики не вымыли ног своих? Нечистыми вы вошли во двор Храма, чистое место, хотя никто, кто не омылся сперва и не поменял одежды, не смеет вступить и созерцать эти святыни. И я остановился со своими учениками и спросил его: – А как же ты, который находишься здесь во дворе Храма, ты чист? И он сказал мне: – Я чист, ибо я омылся в источнике Давида и спустился по одной лестнице и поднялся по другой, и надел белые чистые одежды. И только тогда я вошел и созерцал эти святыни. Тогда я сказал ему:

– Ты омылся в стоячей воде, в которой собаки и свиньи лежат день и ночь, и ты омылся и натер снаружи свою кожу, как блудницы и флейтистки душатся, моются, натираются благовониями и краской, чтобы возбудить желание, а внутри они полны скорпионов и пороков. Но я и мои ученики, о ком ты сказал, что они нечисты, мы омылись в живой воде, которая нисходит из духа чистого. Я с учениками вошел в Храм Иерусалима и осмотрел там все. И увидел я места для менял и торговцев во храме. Время было позднее, и людей в храме не было. Потому я со своими учениками вышел и направился из Иерусалима в Вифанию, где и провели ночь. Когда мы вернулись в Иерусалим, и вошли в храм, собралось много народа послушать наше слово. И я говорил людям: – Воистину, не увидит вовеки царствия счастья и свободы в духе своем тот, кто не изгонит из храма своего торговцев, и менял. Вы есть храм отца вашего, и негоже запускать в него торговцев и менял. Ибо написано, что дом ваш – домом молитвы наречется для всех народов, а вы его вертепом разбойников сделали. Никто не войдет в царствие духовное, не изгнав прежде из храма души своей торговцев и менял. И изгонял я словом дух торговцев и менял из храмов человеческих, и переворачивал столы их в них, и скамьи продающих голубей. И хромые, кто по жизни шел оступаясь, и слепые, которые не видели света истинного, исцелялись и прозревали. Книжники же и первосвященники, видя, что народ весьма дивится учению моему и внимает, думали, как меня погубить. Я же, закончив проповедь, под охраной своих учеников вышел в Вифанию, где снова провел ночь. Поутру же, когда мы снова вернулись в Иерусалим, подошли ко мне в храме книжники и первосвященники, и старейшины и спрашивали: – Какою властью ты это делаешь? И кто тебе дал власть делать это? Я же сказал им в ответ: – Спрошу и я вас об одном, если о том скажете мне, то и я вам скажу, какою властью это делаю. Крещение Иоанново от духа было, или от человеков? Отвечайте мне. Я знал, что они не дадут ответа, ибо если скажут, что от духа, я спрошу их, почему тогда они не поверили Иоанну. Если ответят, что от человеков, то пойдут против народа, который Иоанна почитал за пророка. И сказали они мне в ответ, что не знают. И ответил я им: – И я вам не скажу, какою властью это делаю. А как вам кажется? У отца было два сына, и он, подойдя к первому, сказал: "Сын! Пойди сегодня работай в винограднике моем". Но он сказал в ответ: "Не хочу", а после, раскаявшись, пошел. И, подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: "Иду, государь", и не пошел. Который из двух исполнил волю отца? – Первый, – ответили фарисеи.

Я же сказал им: – Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в царство духовное, ибо они исполняют волю отца своего, вы же – нет. Пришел к вам Иоанн со словом праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему. Вы же, и видев это, не раскаялись после, чтобы поверить ему. И тогда книжники и первосвященники сказали: – Каким знамением докажешь ты нам, что имеешь власть так поступать? Я сказал им в ответ: – Разрушьте храм сей, и я в три дня воздвигну его. На это сказали они: – Сей храм строился сорок шесть лет, и ты в три дня воздвигнешь его? Я же говорил о храме духа своего, но они не поняли, ибо мерили земным мерилом, а я – духовным. Говорил же я им о том, что, убив душу мою за слово истины мое, не убьют они отца во мне, и скоро он снова воскресит меня и воздвигнет новый храм духа. Но многие из простого народа уверовали в мое слово, и стали братьями и учениками моими. Тогда священники обступили меня и говорили мне: – Долго ли тебе держать нас в недоумении? Если ты Христос, скажи нам прямо. Я ответил им так: – Я говорил вам слова, и вы не поняли их. Дела, которые я творю, свидетельствуют о моей правоте. И слово мое дает жизнь вечную, и не погибнут те, кто разумеет, вовек, пока пребывают на земле. И никто не похитит души тех из руки истины. Я и отец – одно. Тут священники схватили камни, дабы побить меня, но я им отвечал: – Много истинных слов сказал я вам от отца моего, за которое из них хотите побить меня камнями? Священники же прокричали в ответ: – Не за слова истинные хотим побить тебя камнями, но за богохульство и за то, что ты, будучи человеком, делаешь себя богом. И тогда я остановил их: – Не написано ли в законе вашем: "Я сказал: вы Боги, и сыны вы Всевышнего все, но умираете все, как человек"? Если он назвал богами тех, в которых было истинное слово отца, и если не может нарушиться Писание, как можете мне, которого научил и послал мой отец, говорить "богохульствуешь", только потому, что я сказал, что я – сын божий?

И не смогли ответить мне священники. И многие подходили ко мне и говорили, что даже Иоанн не говорил таких чудесных слов, но свидетельствовал, что они есть. И многие уверовали в мою науку. XXXIV Все последующие дни я проповедовал в храме. Первосвященники, видя, как народ внимает мне и моим ученикам, убоялись потерять влияние на сердца людей и искали, как меня обвинить в богохульстве. И говорили они: – Как он знает Писания, не учившись? И я отвечал им: – Мое учение – не мое, но пославшего меня отца моего. Кто хочет творить волю его – тот узнает о сем учении, от духа ли оно, или я сам от себя, земного человека, говорю. Говорящий сам от себя ищет славы себе, а кто ищет славы отца свого, тот истинен, и нет неправды в нем. Не судите по видимости, наружности, но судите судом праведным. Истинно говорю вам: Человек ничего не может творить сам от себя, если не увидит отца творящего. Ибо, что творит отец, то и сын его, Человек творит также. Ибо отец духа каждого любит сына своего и показывает ему все, что творит сам. И покажет ему дела больше сих, так что вы удивитесь. Ибо, как отец воскрешает мертвых духом и оживляет, так и сын оживляет, кого хочет. Сперва человек познает отца духа своего, и отец воскрешает такого человека из мертвых. И, познав истину отца своего, человек и сам может воскрешать мертвых. Говорю вам: слушающий слово истины и понимающий его имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти духовной в жизнь. Наступает время, и настало уже, когда мертвые духом услышат истинный глас Человека и, услышав, оживут. Наступает время, в которое все, находящиеся в гробах тела, услышат глас истинный Человека. И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения. Тут ученик мой, Матфей, спросил: – Скажи, каким образом мертвые умирают, и как живые живут? И я ответил ему: – Ты спросил меня об образе, который глаз не видел, ни я не слышал этого, кроме как от тебя. Но я говорю тебе, что когда то, что дает силы человеку – удалено, он будет называться "мертвый". И когда то, что дает силы человеку приходит, человек будет назван "живой". Но я скажу более: все, что родится от истины, духовное, – не умрет вовек. Все, что родится от женщины, телесное, – умрет. И рассказал я священникам притчу. – Некоторый человек насадил виноградник и, отдав его виноградарям, отлучился. И послал в свое время к виноградарям слугу – принять от виноградарей плодов из виноградника. Они же, схватив его, били, и отослали ни с чем. Опять послал к ним другого слугу, и тому камнями разбили голову и отпустили его с бесчестьем. И опять иного послал, и того убили, и многих других то били, то убивали. Имея же еще одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари сказали друг другу: это наследник, пойдем, убьем его, и наследство будет наше. И, схватив его, убили и выбросили вон из виноградника. Что же сделает хозяин

виноградника? Придет и предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим. Потому сказываю вам, что отнимется от вас счастье и свобода царства духовного и отдана будет народу, приносящему плоды его. И, слышав притчу мою, саддукеи и фарисеи поняли, что я о них говорю. Ибо уразумели, что виноградарь – есть отец, дарующий истину и собирающий ее с виноградника людей своих, виноградари же нерадивые – священники, закрывающие народу путь к истинному знанию. Работники убиенные – пророки, а сын есть тот, кто пришел в жизнь с истиной. И хотели они схватить меня, но убоялись, ибо народ теперь почитал меня за пророка. XXXV Все дни, когда я проповедовал в храме и на площадях, священники наблюдали за мной и подсылали лукавых людей, которые, притворившись благочестивыми, уловили бы меня в каком-либо слове, чтобы предать меня начальству и власти правителя. И они спросили меня: – Учитель! Мы знаем, что ты правдиво говоришь и учишь и не смотришь на звания и положения, но истинно пути божию учишь. Позволительно ли нам давать подать кесарю, или нет? Я же уразумел, что искушают они меня против власти, и сказал: – Почему вы зовете меня "учитель" устами своими, а не делаете того, что я говорю? Правильно Исайя пророчествовал о вас: "Народ этот чтит меня устами своими, но их сердце далеко от меня и почитание их тщетно, они чтут заповеди человеческие". Покажите мне динарий: чье на нем изображение и надпись? И отвечали те, что кесаревы. Я же сказал: – Итак, отдавайте кесарево кесарю, а божие богу. Ибо тому, кто живет земным – земное, а тому, кто духовным – духовное, и нельзя смешивать сие воедино. И не могли уловить меня в слове против власти перед народом, и, удивившись ответу моему, замолчали. Тогда решили они уловить меня в слове против Писания, дабы судом народным судить меня. И привели ко мне женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали мне: – Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь? Я же помедлив миг, ответил им, скорбя об их жестокосердии: – Кто из вас без греха, первый брось в нее камень. Они же, услышав то, и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних. Тогда пришли некоторые из саддукеев, отвергающих воскресение, и спросили меня:

– Учитель! Моисей написал нам, что если у кого умрет брат, имевший жену, и умрет бездетным, то брат его должен взять его жену и восставить семя брату своему. Было семь братьев, первый, взяв жену, умер бездетным. Взял ту жену второй, и тот умер бездетным, взял ее третий, также и все семеро, и умерли, не оставив детей. После всех умерла и жена. Итак, в день воскресения, женою которого из них она будет, ибо семеро имели ее женою? Слушая слова сии, я понял, насколько далеки они были от разумения сути жизни и воскресения, и сказал: – В делах земных, в жизни земной люди женятся и выходят замуж, а сподобившиеся достигнуть воскресения из мертвых духом ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они – сыны отца своего, и сыны воскресения. В делах духовных нет ни женитьбы, ни чего иного земного. Не знаете вы ни Писания, ни божьей силы. Не читали разве у Моисея: "Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова"? Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Кто умер телом – для того бога нет, и нет ничего. Итак, вы весьма заблуждаетесь. Ибо не мертвых плотью он воскрешает, но мертвых духом. Отец не есть отец мертвых, но живых, ибо у него все живы. Вы говорите о смерти телесной и воскресении телесном, и потому заблуждаетесь, я же – о смерти духовной и воскресении духовном. После того священники уже не смели спрашивать меня ни о чем. Я же при всем народе сказал своим ученикам: – Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председательствования в синагогах и возлежания на пиршествах. Берегитесь священников, которые похищают дома вдов, обещая им спасение, которое дать не могут, и лицемерно долго молятся. Такие примут тем большее осуждение. Один же из фарисеев, увидев, как я ответил саддукеям, подошел и спросил меня: – Какая первая из всех заповедей? Я же ответил ему: – Возлюби отца своего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим – сия есть первая и наибольшая заповедь. Ибо отец – есть основа духа твоего, и кто невзлюбит и потеряет отца – потеряет себя. И кто любит отца – любит себя. Вторая же заповедь подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Возлюби отца ближнего своего, ибо он – есть и твой отец, а твой отец – отец ближнего твоего. Ибо от рождения люди отличны во всем, кроме истинного и предвечного начала. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. И книжник отошел от меня. Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: "Не тот ли это, которого ищут убить? Вот, он говорит явно, и ничего не говорят ему. Не удостоверились ли начальники, что он подлинно Христос? Но мы знаем его, откуда он. Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда он". Тогда я, зная, что есть суть Христос на самом деле, ответил им: – И знаете меня, и знаете, откуда я. Но не знаете, что я пришел не сам от себя, но от отца истинного, которого вы не знаете. Я же знаю его, потому что я от него, и он послал меня.

Многие из народа дивились моим словам и внимали, и уверовали в учение мое. И говорили они: – Когда придет Христос, неужели даст учение более совершенное, нежели сей дает? Услышали фарисеи такие толки обо мне в народе и послали служителей, дабы схватить и изгнать меня из храма. И ответил я священникам: – Еще недолго быть мне с вами, и пойду к пославшему меня, и будете искать меня, и не найдете. И где буду я, туда вы не можете прийти. При сем священники говорили меж собой: – Куда он хочет идти, так что мы не найдем его? Неужели он убьет сам себя? Или не хочет ли он идти в Еллинское рассеяние и учить Еллинов? Что значат сии слова, которые он сказал: "Будете искать меня, и не найдете, и где буду я, туда вы не можете прийти?" Не поняли они, что я им говорил. Ученикам же я после растолковал слова свои, сказав: – Еще недолго моему истинному слову живому, озвученному от отца, пребывать с ними. И будут они искать истину и не найдут. И где она есть – в их отце – туда они не смогут прийти. Фарисеям же я ответил: – Вы от нижних, я – от вышних, вы от мира сего, я – не от сего мира. Потому если не уверуете в слово истинное, то умрете во грехах ваших. Тогда сказали мне: – Кто же ты? Я ответил им: – Дух мой от начала сущий, как и те слова и знания, которые говорю вам. Истина есть столько, сколько есть мир, и дух мой истинный – от начала мира. Много имею говорить и судить о вас, но пославший меня, который от начала появления человека в нем есть, есть истинен, и что я слышал от него, то и говорю миру. Перед тем же, как закончить проповедь, я сказал: – Я ухожу. Кто жаждет, иди к моему отцу и пей. Кто верует в истину его слова, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой – дух святой, который вы примете от отца моего и изольете на других. Многие из народа, услышав сии слова, говорили: "Он точно пророк". Другие говорили: "Это Христос". А иные говорили: "Разве из Галилеи Христос придет? Разве может из Назарета быть что-то доброе? Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид"?

И произошла обо мне распря в народе. Я же, закончив проповедовать, сел напротив сокровищницы и смотрел на тех, кто в храме. И видел я, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников своих, я сказал им: – Истинно говорю вам, не нужны отцу деньги, чтобы дал он познание истины, и счастье, и свободу. Но эта бедная вдова, не ведая того, положила больше всех, клавших в сокровищницу. Ибо все клали то, что у них лишнее, а она в бедности своей положила все, что имела. И многие фарисеи и священники после моих проповедей в храме уверовали в мое слово. И когда иудеи уверовали, я сказал им: – Если пребудете в слове моем, то вы истинно мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными. И возмутились тогда многие, говоря: – Мы – семя Авраамово, и не были рабами никому никогда. Как же ты говоришь, что сделаемся мы свободными? Я отвечал им: – Истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в духе вечно, слово истины отца вашего пребывает вечно. И если слово истины освободит вас, то истинно свободны будете. Но я говорю то, что видел у отца моего, а вы делаете то, что видели у отца вашего. Сказали мне в ответ: – Отец наш есть Авраам. А я сказал им: – Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от отца. Авраам этого не делал. Ваш отец – зло, и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца, убивающий души, от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как я истину говорю, то не верите мне. Кто из вас обличит меня в неправде? Если же я говорю истину, почему вы не верите мне? Кто от отца истинного, тот слушает слова отца. Вы потому не слушаете, что вы не от отца. На это фарисеи, ухмыляясь, лукаво вопрошали: – Не правду ли мы говорим, что ты – самарянин, язычник, и что бес лжи в тебе? Я же ответил: – Во мне беса нет, но я чту отца моего, а вы бесчестите меня. Истинно говорю вам: кто соблюдет слово мое истинное, тот не увидит смерти вовек. Тогда священники, а с ними и другие торжествующе сказали:

– Теперь узнали мы, что бес лжи в тебе. Авраам умер и пророки, а ты говоришь, что кто соблюдет слово твое, тот не вкусит смерти вовек. Неужели ты больше отца нашего Авраама, который умер? И пророки умерли! Чем ты себя делаешь? Они так и не уразумели, что говорил я о смерти духовной и душевной при земной жизни. И я лишь со скорбью от их невежества ответил: – Авраам, отец ваш, рад был увидеть день моего торжества и возрадовался бы. На это священники закричали: – Тебе нет еще пятидесяти лет – и ты видел Авраама? Я же, рассердившись, сказал: – Прежде нежели был Авраам, мое слово, слово истины предвечное, сама истина мира были. И в ярости выбежали священники, желая побить меня камнями, я же побежал и затерялся в толпе, а затем вышел в Вифанию. Вифания была неподалеку от Иерусалима, в пятнадцати стадиях. XXXVI Один из тех священников, кто уверовал – Никодим – ночь провел в размышлениях, а после защищал меня на собрании перед первосвященниками, говоря: – Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? На это первосвященники ответили: – И ты не проникся ли его учением? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк. И разошлись все по домам. Никодим же на другую ночь пришел ко мне в Вифанию, куда мы удалялись из Иерусалима, и хотел говорить со мною. И говорил он: – Равви! Мы знаем, что ты – учитель, пришедший от бога, ибо таких слов и истин, какие ты говоришь, никто не может говорить, если не будет с ним бог. Я же сказал ему в ответ: – Истинного говорю тебе, если кто не родится свыше, не может достичь в духе своем царствия отца. После того, как рождены вы от Матери Земной, должны вы непорочным зачатием родиться заново и от духа святого истины. Дух же истины – от отца вашего. Никодим же, не разумея, что говорил я о новом духовном рождении от отца своего познанного, спросил: – Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?

Я же снова отвечал ему: – Уразумей: рожденное от плоти – есть плоть, а рожденное от духа – есть дух. Если кто не родится заново, очистившись от греха и познавши свой дух, не сможет тот войти в царствие отца свого духа. Не удивляйся тому, что я сказал тебе, что должно вам родиться свыше. Дух твой дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда в тебя приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, рожденным от духа, а не от плоти, с тем, кто есть человек прежде духом, а потом уж плотью. Никодим же сказал мне в ответ: – Как такое может быть? И я удивился: – Ты – учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете. Если я сказал вам о земном, и вы не понимаете – как поймете, если буду говорить вам о небесном, духовном? Никто не восходил на небо, к вершинам своего духа, как только вернувшийся с небес Человек, сущий на небесах, живущий на вершинах собственного духа. Так возлюбил мой дух мир, что отдал меня, дабы всякий, верующий в слово мое, не погиб, но имел жизнь духа своего вечную, и не познал уныния, разочарования и скорби на земле. Ибо отец мой послал меня в мир, не для того, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через слово истины. Понимающий слово сие не судим, а непонимающий уже осужден, потому что не дано ему познать царствие духовное в себе. Суд же состоит в том, что истина пришла в мир, но люди более возлюбили неправду, нежели истину, потому что дела их были злы. Ибо всякий, делающий злое, ненавидит истину и не идет к ней, чтобы не обличились дела его, потому что они злы. А поступающий по правде к правде и идет, дабы явны были дела его, ибо в духе отца своего сотворены они. И сказал я Никодиму: – Невозможно, чтобы некто видел что-либо из вечного, если он не станет подобным этому. В духовном царстве не так, как с человеком, который в мире: этот видит солнце, хотя он не солнце, и он видит небо, землю и другие предметы, не будучи всем этим. Но если ты духовный, ты увидел нечто в том месте – ты стал им. Ты увидел дух истины – ты стал духом. Ты увидел Христа, спасающее слово духа, Логос – ты стал Христом. Ты увидел отца – ты станешь отцом. Поэтому в этом месте, в мире плотском ты видишь каждую вещь и ты не видишь себя одного. Видишь же ты себя лишь в месте духовном. И там станешь ты тем, что ты видишь. И Никодим уверовал в слово мое. XXXVII Некоторое время я жил в доме сестер Марфы и Марии, спутницы моей, которую полюбил. И в один день сестры сказали: – Учитель, один из братьев, кого ты любишь, болен. Это брат наш, Лазарь, священник фарисейский.

И сказал я им: – Эта болезнь душевная не к смерти, но к славе отца его духа, да прославится через нее Человек. Ибо через болезнь придет очищение и возвращение сына к отцу своему, а через то – воскреснет Лазарь из мертвых в истине, счастье и свободе. Я пробыл на том месте еще два дня, разговаривая с Лазарем, и увидел, что очистился он, и умирает в нем душа старая, однако новая пока не родилась. После я сказал своим ученикам: – Пойдем опять в Иудею. Ученики сказали мне: – Равви! Давно ли священники искали побить тебя камнями, и ты опять идешь туда? Я же ответил им: – Не двенадцать ли часов в дне? Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего, а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. В ком ночь духа – тот спотыкается и падает, а в ком день духа, и свет истины, идет твердой поступью по жизни, не боясь ничего. Ответив это, я все же решил не идти в Иерусалим, и сказал я им потом: – Лазарь, друг наш, уснул, но я иду разбудить его. Ученики мои сказали: – Учитель, если он уснул, то выздоровеет. Я же говорил о смерти его души, о смерти всей его жизни предыдущей, а они думали, что я говорю о сне обыкновенном. Тогда я сказал им прямо: – Лазарь умер. И радуюсь за вас, что душою он умер не при мне, когда бы я не смог его спасти. Ибо если бы слово мое не смогло спасти его, то ничто. Теперь, дабы вы уверовали в силу света истины отца моего, пойдем к нему. И когда мы подходили к дому Лазаря, Марфа, услышав, что иду я, пошла навстречу мне, Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала мне: – Учитель! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Сидит он в пещере души своей и никого видеть не хочет. Страдает. Говорит, что умер, ибо познал, что всю жизнь свою веровал в ложь. Но и теперь знаю, что чего ты попросишь у отца своего, даст тебе отец, и этим словом и знанием воскресишь ты брата моего. И я сказал: – Воскреснет брат твой. Марфа ответила:

– Знаю, что воскреснет в последний день смерти, но когда тот последний день наступит? Как долго ждать? Я же сказал ей: – Истина есть воскресение и жизнь, верующий в нее если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в истину отца, не умрет духом вовек, до конца своих дней. Веришь ли сему? Она сказала мне: – Да, Учитель! Я верую, что ты – Христос исцеляющий, сын божий, несущий слово его и учение в мир. Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: "Учитель здесь и зовет тебя". Мария, как скоро услышала, поспешно встала и пошла ко мне. Я же еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила меня Марфа. И Мария, подойдя ко мне, сказала: – Учитель! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Я, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею священников плачущих, сам восскорбел духом и возмутился и сказал: – Где он? И ответили мне: – Учитель! Пойди и посмотри. А некоторые из них сказали: – Не мог ли сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер и вернулся к богу? Я же, опять скорбя внутренне, пришел к Лазарю. Он был мертв душою, как лежа в гробу, и тяжкий камень лежал у него на душе. Сестра Лазаря, Марфа, сказала мне: – Учитель! Уже четыре дня, как он во гробе своем и не выходит оттуда. Я сказал ей: – Не говорил ли я тебе, что, если будешь веровать, увидишь торжество духа человеческого? Итак, я отнял камень, который придавил душу Лазаря и сказал ему: – Что есть дурная смерть, как не незнание? Что есть дурная тьма, как не забвение познания? Отныне, мой сын, обратись к своей божественности. В человеке скрыты безграничные силы и возможности, равные отцу его духа, живущему в самой его глубине. Живи, следуя уму. Не думай о плотском. Приобретай себе силу, так как ум – это сила.

Мой сын, не плавай в любой воде и не позволяй, чтобы тебя оскверняли чуждыми знаниями. Разве ты не знаешь, что замыслы противника немалые, и средства, которые у него есть, различны. Даже умного человека они лишили мудрости змея. Ведь подобает тебе быть в согласии с мудростью этих двух: с мудростью змея и невинностью голубя, чтобы не вошло заблуждение к тебе в образе льстеца, как истинный друг, говоря: "Я советую тебе то, что хорошо". А ты не узнал его коварства, когда принял его к себе как истинного друга. Ведь он бросает дурные мысли в твое сердце как добрые – и лицемерие в образе незыблемой мудрости, и жадность в образе спасительной бережливости, и тщеславие в образе того, что прекрасно, и хвастовство, и высокомерие в образе великой строгости. И помни: Хозяин в домах нажил всякое: и детей, и рабов, и скотину, и собак, и свиней, и пшеницу, и ячмень, и солому, и траву, и кости, и мясо, и желуди. Но он мудрый, и он познал пищу каждого: перед детьми он положил хлеб, и оливковое масло и мясо. Перед рабами он положил клещевинное масло и пшеницу. Скоту он бросил ячмень, и солому, и траву. Собакам он бросил кости, а свиньям он бросил желуди. Так и ученик отца. Если он мудрый, он постигает ученичество. Формы материальные не введут его в обман, но отец посмотрит на состояние души каждого и заговорит с ним. Есть много животных в мире, имеющих форму человека. Когда отец познает их, свиньям он бросит желуди, скотине он бросит ячмень, и солому, и траву, собакам он бросит кости, рабам он даст всходы, детям он даст совершенное. Стань совершенным. И вышел умерший Лазарь из смерти души, и воскрес. Так, вернувшись в мир после смерти, Лазарь более уже не мог вернуться во смерть и остался жить в новой истине, которую принял в дух взамен прошлой лжи. Он стал нашим братом, отказавшись от звания фарисейского. Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил я, уверовали в меня. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал я. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: "Что нам делать? Этот человек много чудес творит. Если оставим его так, то все уверуют в него, и забудут нашего бога, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом, ибо только на нашем боге держится сопротивление народа язычникам". Один же из них, некто саддукей Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: – Вы ничего не знаете. Подумайте о том, что лучше нам, чтобы один человек умер, нежели чтобы весь народ погиб. С этого дня они положили убить меня. А со мною и Лазаря, ибо уважали простые люди его в округе, и многих он навернул в мое слово. Посему я уже не ходил явно между иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками своими. XXXVIII Ночевал я с учениками на горе Елеонской, а в дни проповедовал в храме. И когда выходил я из храма, сказал мне один из учеников моих: – Учитель! Посмотри, какие камни и какие здания! Я же сказал ему в ответ:

– Видишь сии великие здания? Все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. Не восхищайся творениями рук людских, ибо нет ничего вечного на земле, а здания и вещи еще менее вечны, чем дух людской. И пошли мы на гору Елеонскую. Я же отошел собраться с духом своим. И когда вернулся, увидел учеников, и нашел их собравшимися вместе и сидящими в соблюдении благочестия. Когда я приблизился к ним, то увидел, что они сидели, и совершали благодарственную молитву над хлебом. И я засмеялся. Ученики сказали мне: – Учитель, почему ты смеешься над нашей благодарственной молитвой? Мы сделали, как должно. Я, разумея, что не вышли они из-под власти фарисеев и их бога, сказал им в ответ: – Не над вами смеюсь. Вы не по своей воле это делаете, но потому, что именно так прославлен будет ваш бог. Сказали они: – Учитель, ты – сын бога нашего. Я же был сердит на них за их темноту и ответил: – Откуда меня знаете? Истинно говорю вам, ни один человек, который среди вас, не узнает меня. Услышав это, ученики разъярились и начали хулить меня в сердцах своих. Я же, заметив их неразумение, сказал им: – Почему волнение привело вас в гнев? Ваш бог, что внутри вас, и его дух возбудил гнев в душах ваших. Пусть любой из вас, кто достаточно силен среди людей, явится человеком истинным и встанет перед лицом моим. И все сказали: – Мы сильны. Но ни у кого из них не хватило духа встать перед мною, кроме Иуды Искариота. Он сумел встать перед мною, но не мог смотреть мне в глаза и отвернулся. Иуда сказал мне: – Я знаю, кто ты и откуда пришел. Ты из бессмертного царства силы совершенной. А я недостоин произнести имя пославшего тебя. Зная, что Иуда размышляет о предмете высоком, я сказал ему:

– Отойди от других, и будь один, и будут тебе поведаны тайны царства. Ты можешь их постичь, но будешь много скорбеть. Ибо другой тебя заменит, дабы могли двенадцать учеников вновь быть со своим богом. Сказал Иуда мне: – Когда же расскажешь мне это, и когда настанет для рода сего великий день света? Я же ничего не ответил. Наутро ученики спросили меня: – Учитель, куда ты уходил и что делал, когда нас покинул? И я им сказал: – Я уходил к другому, великому и праведному роду. И ученики возмутились и сказали: – Что это за великий род, лучше и праведнее нас, который не пребывает ныне в этих пределах? Услышав это, я засмеялся и сказал им: – Почему в сердцах ваших мысли о сильном и праведном роде? Истинно говорю вам, никто из рожденных снизу, от праха, не увидит того рода, и никакой человек, смертным рожденный, не сможет связать себя с ним. Ибо тот род не происходит от человеческого, но все что стало в человеке происходит от него. Род человеческий – это вы, живущие людским, а мой род, с которым я – от отца, духовный. Когда мои ученики услышали это, каждый из них смутился духом. И не могли вымолвить ни слова. XXXIX И когда я ночью после проповеди в храме снова сидел возле огня на горе Елеонской против храма, спрашивали меня наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: – Скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? Когда царствие духовное, о котором ты говоришь, совершенство приходит в человека и наступает в нем конец века несчастья, лжи и неправды? Отвечая им, я начал говорить: – Царствие духовное обретет покой в духе человека лишь после многих испытаний. Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем истины, и будут говорить, что они несут правду, и многих прельстят. Когда же увидите себя окруженными врагами духа своего – сомнениями, жаждой, голодом духовным – знайте, что приблизилось запустение вашего духа. И когда почувствуете войну в духе своем, не ужасайтесь, ибо надлежит сему быть, но это еще не конец. Ибо восстанет все в середине вас, и будут землетрясения в вас, и будет голод духовный и смятения. Это – начало болезней души.

Но вы смотрите за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за истину. Сие будет вам свидетельством, что настали последние дни старой души в вас, ибо ложь уничтожается, но правда скоро торжествует. Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте, но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но дух святой отца вашего. Даст вам дух истины уста, и премудрость, которой не смогут противоречить, ни противостоять все, противящиеся вам. Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят, и будете ненавидимы всеми за учение мое. И падут многие из вас от острия меча, и отведутся в плен, и ваш Иерусалим – святой город в духе – будет попираем священниками, которые суть язычники, доколе не окончатся времена их царствия в вас. И, по причине умножения беззакония, во многих из вас охладеет любовь к отцу своему. И в те дни, после скорби той, солнце в духе померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с вашего неба, и силы духовные ваши поколеблются. Но кто претерпит испытания до конца и не отречется от себя – тот спасется. И тогда наступит конец века тьмы в вас. Когда же увидите мерзость запустения в вас, реченную пророком Даниилом, тогда устремляйте ваш дух вверх, в горы. А кто на кровле, с отцом своим, тот не сходи в дом и не входи взять что-нибудь из дома своего, ибо надлежит вам отречься от всего старого. И кто на поле, не обращайся назад взять одежду свою, ибо надлежит вам одеть новые одежды. Молитесь, чтобы не случилось бегство в новую жизнь ваше зимою душевной, когда дух ваш скован и мерзл, либо в субботу, когда вы расслаблены. Ибо в те дни, когда отречетесь от души своей старой, будет такая скорбь в ваших сердцах, какой не было от начала вашего сотворения, даже доныне, и не будет. И будет уныние, и будете издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на душу, ибо силы ваши духовные поколеблются. Но сокращены будут сии дни для вас, ибо отец ваш позаботится о вас. Но если кто скажет вам "Вот, здесь Христос", который суть спаситель душ, или "Вот, там Христос" – не верьте, ибо вы есть Христос для самих себя и Христос – в вас. Следуйте за ним. Те, кто ищет его, найдут его. Но восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вы же берегитесь. Вот, я наперед сказал вам все. Если те, которые ведут вас, говорят вам: "Смотрите, царствие в небе!" – тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно в море, тогда рыбы опередят вас. Но нет бога ни в небе, ни в море, вне вас, но царствие только внутри вас. Итак, если скажут вам: "Вот, познание в пустыне" – не выходите. "Вот, познание в потаенных комнатах" – не верьте. Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие духа истины в вас. И увидите в себе просветление и совершенство, грядущее на вершине вашего духа с силою многою и славою. От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето. Так и вы: когда в духе вашем начнут пускаться листья новой жизни, восставшей из праха, знайте, что близко, при дверях царствие духовное в вас. Истинно говорю, еще не придет род сей, как все это будет. Небо и земля закончатся, но истина отца небесного и Матери Земной не закончится.

О дне же том, или часе, никто не знает: ни знамения из вашего духа, ни вы – сыны, но только ваш отец. Смотрите, не сдавайтесь, бодрствуйте, ждите, ибо не знаете, когда наступит это время. Сие подобно тому, как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин вашего дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру, чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими, и слепыми, и неготовыми. А что говорю вам, говорю всем: бодрствуйте, не будьте расслабленными. Говорю вам, ежели оставите на потом познание отца своего и истины его – будет вам плач и скрежет зубов, ибо когда озарение нежданно придет, перед смертью ли, либо раньше, то застанет вас в убожестве, и поздно будет молить и просить, и будет душа ваша пылать в огне адском, ибо, познав истину, познаете вы и свою убогую жизнь. XL На другое утро ученики подошли и сказали мне: – Учитель, ты явился нам в видении, ибо мы видели великие сны этой ночью. Мы видели большой дом с большим алтарем внутри и двенадцать человек – священников, как нам казалось. И толпа людей ждала у алтаря, когда священники примут приношения. Но мы продолжали ждать. И спросил я: – Как выглядят священники? Они сказали: Некоторые пьянствуют две недели, одни приносят в жертву своих детей, другие – своих жен, в хвале и покорности друг другу. Некоторые спят с мужчинами, иные заняты убийством душ, некоторые совершают множество грехов и беззаконий. А люди, стоящие перед алтарем, призывают имя божье, и во всех их делах недостойных исполняются жертвы ему. Сказав это, они умолкли, ибо были встревожены. Я их спросил: – Что тревожит вас? Истинно говорю вам, все священники, стоящие перед тем алтарем, призывают имя мое. Но они сажали деревья бесплодные, во имя духа истины, постыдно. И еще сказал: – Те из вас, кто видел, как принимались приношения у алтаря, таковы сами. Таков бог, которому вы служите, вы же – те двенадцать человек, которых вы видели. Скот, приносимый в жертву, это многие люди, которых сбиваете с пути перед тем алтарем. Один из вас тот, кто встанет и так воспользуется именем моим, и роды благочестивых останутся ему верны. После него встанет еще один человек из прелюбодеев, и встанет другой из детоубийц, и еще один из тех, кто спит с мужчинами, и из тех, кто воздерживается, и прочие люди скверны, беззакония и заблуждения, и те, кто говорит: "Мы как ангелы". Но сказано родам человеческим: "Вот, принял бог вашу жертву из рук священника" – то есть служителя заблуждения. Говорю вам: перестаньте жертвовать силы, какие имеете, над алтарем.

Утром же в храме, когда собралось много народу послушать меня, сказал я людям и ученикам своим: – Когда наступит мерзость запустения, и священники возьмут всю власть в душах, все, что священники велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте, дабы не быть осужденными судом их, по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают. Любят они лишь предвозлежания на пиршествах и председания в храмах, и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: "Учитель! Учитель!". А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – ваш Христос спасающий, слово истинное, которое в вас, все же вы – братья. И отцом духовным себе не называйте никого на земле, ибо один у вас отец, который в духе вашем. Горе священникам, лицемерам, что затворяют царство небесное человекам, ибо сами не входят, и хотящих войти не допускают своим лживым учением, ибо не знают они закона отца нашего. Горе священникам, лицемерам, что обходят море и сушу, дабы обратить хоть одного в веру свою, и когда это случится, делают его сыном геенны, вдвое худшим их. Горе священникам, лицемерам, что поедают дома вдов и лицемерно долго молятся в храмах и на улицах: за то примут тем большее осуждение. Горе священникам, лицемерам, что дают десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру – сие надлежало делать, и того не оставлять. Горе священникам, лицемерам, что обряжаются в одежды храмовые снаружи, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! Очисти прежде внутренность свою, чтобы чиста была и внешность твоя. Горе священникам, лицемерам, что уподобляются окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты – так они по наружности кажутся людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония. Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну? И когда потом вышли мы из храма, подступили ко мне ученики и спросили: – Учитель, во всем ты научил нас и предупредил нас. Но, что касается учеников твоих, тех самых, кому надлежит уверовать в твою проповедь: неужели определено, что и между ними будут сомнения и разделения, ревность, смятение, ненависть и зависть? Ибо ты говоришь: они будут находить вину друг за другом, и почитать лицо грешников и ненавидеть укоряющих их. Будет ли это среди нас двенадцати? И ответил я: – Не бойтесь, это будет не со многими, но с малым числом. И сказали ученики мне: – Все же скажи нам, как это совершится. И я сказал им: – Придет иное учение, и смятение, и поэтому они будут стремиться к собственному выдвижению, они принесут учение, не приносящее пользы. Многие, которые не принадлежат к нашему числу духовному, называют себя или епископом или же дьяконами, как если бы они получили свою власть от бога. Они стремятся к первым местам. Однако они – лишь каналы безводные. И в этом будет разложение смерти, и они будут учить этому и отвратят верующих в отца от истинного учения и воспретят им вечную жизнь. Они возмут ключи от знания: сами не войдут, и другим не дадут. Они – это

те, которые подавляют своих братьев, говоря им: "Посредством церковной общины наш бог дарит милость, поскольку спасение для нас может иметь место только в ней". Действительно, многие совратят многих живых, и они погибнут среди них. И когда они будут произносить имя мое, им будут верить. Ведь многие возьмут начатки нашего учения, но все-таки отвернутся от него по воле отца их заблуждения, потому что они делают то, что ему угодно. Те же, которые примешаются к ним, и станут в их храмах слушать их проповеди, станут их пленниками, поскольку они неразумные. Священники и их пленники будут привержены имени мертвеца, думая, что они очистятся. И осквернятся они еще больше и упадут в имя заблуждения и учения, которое имеет множество образов и церквей, и эти последние будут править ими еретически. Ведь некоторые из них будут осквернять истину и проповедовать дурное учение. И будут они злословить друг на друга. Другие же изменятся под воздействием дурных слов и таинств, ведущих народ к заблуждению. Некоторые не знают подлинных таинств, говоря о вещах, которые они не понимают, но, тем не менее, они будут хвастаться, что именно им принадлежит таинство истины. И в своем высокомерии они начнут высокомерно завидовать бессмертной душе, которая стала залогом. Многочисленные же другие, которые противостоят истине и являются вестниками заблуждения, утвердят свое заблуждение и закон против моих чистых мыслей, поскольку они смотрят лишь с одной точки зрения и думают, что добро и зло происходят из одного и таким образом искажают мое слово. И они будут ошибочно возвещать неизбежную судьбу, от которой напрасно будет стараться убежать род бессмертных душ вплоть до пришествия в них царствия духовного и вплоть до прощения их грехов, в которые они упали. Но горе тем, кто искажает это слово истины и отвращает внимающих им от жизни по учению и отделяется от заповеди жизни. После окончания заблуждения возобновится не имеющий возраста век бессмертного понимания, и теперь уже люди будут править над своими правителями-священниками. Истина вырвет корень их заблуждения и выставит его на позор, и оно явится во всей своей наготе, которая ему присуща. И они выставят себя на позор. Истине же предвечной, которая была прежде всего, священники не смогут ничего сделать. А ты, о, Петр, будешь стоять среди них. XLI За шесть дней до Пасхи пришел я в Вифанию, где жил Лазарь некогда умерший душой, которого я воскресил из мертвых. И остановился я в доме Симона, который был отвергнут за грехи своими всеми, как прокаженный, так, что никто с ним не смел ни говорить, ни брать от него, ни давать. Мы вкушали пищу и пили пития, а из учеников, возлежавших со мной, были двенадцать моих, Марфа, которая служила нам, и Лазарь, бывший священник, познавший истинного отца. Мария же, моя спутница, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги мне, и дом наполнился благоуханием. Тогда один из учеников моих, Иуда Симонов Искариот, а с ним и некоторые другие, сказал: – К чему сия трата мира? Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Я посмотрел на него, разумея, отчего говорит он слова сии. Одним из лучших учеников, постигших знание, он был, но не принял его и жаден до денег он был с той поры, как носил денежный ящик наш, куда опускали немалые деньги и мытари, и грешники, и некоторые богатые фарисеи. И не от заботы о нищих он сказал слова сии, но потому, что был вор. Я, однако же, всегда верил, что раскается он в грехе своем, и не прогонял его. И сказал я ему:

– Оставь ее, что ее смущаешь? Она доброе дело сделала для духа своего из-за просветления своего и познания истины. Ибо не жалея драгоценного мира на того, кто не дал ей ничего, кроме слова истины, она приблизила в себе царствие небесное. Нищих же всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить, а просветление не всегда имеете. Она сделала, что могла: приготовила мое слово к погребению, и да будет жить словом отца своего. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано слово истины в целом мире, сказано будет, в пример людям, и о том, что она сделала. Приближалась Пасха иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься. Многие же, узнав, что я в Вифании, шли туда ко мне, а также к Лазарю, ибо все хотели посмотреть на священника, которого я воскресил из смерти заблуждения в жизнь истины. И многие слушались его и становились нашими учениками, ибо издавна привыкли слушать Лазаря. И мне приходящие говорили, что священники в Иерусалиме собирались в храме и говорили друг другу обо мне: "Как вы думаете? Не придет ли он на праздник"? Ибо боялись, что стану в праздник обличать дела их злые перед народом и может случиться смута супротив них. И дали первосвященники и фарисеи приказание, что если кто узнает, где я буду, то пусть объявит, дабы взять меня. А за то пообещали денег и прощение грехов от имени бога. Со мной же они хотели убить и Лазаря, ибо через него многие обращались в учение мое и отвращались от священников. Когда же два дня оставалось до праздника Пасхи и опресноков, мне сказали, что собрались первосвященники и книжники в доме Каиафы, и ищут, как бы взять меня хитростью и убить. Но, говорили они меж собой, что сие случится не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе, ибо люди почитали меня за пророка. Я, разумея, что должен быть в Иерусалиме на праздник, дабы не думал народ, что я убоялся фарисеев и суда народного, решил идти. В тот же день пришли ко мне люди и поведали, что знают они, будто ученик мой, Иуда, разочаровался во мне и предал за награду фарисейскую, обещанную за мою выдачу. И тогда я уразумел, что все кончено. В первый же день опресночный, когда закололи пасхального агнца, приступили ученики ко мне и сказали: – Где велишь нам приготовить тебе пасху, где ты будешь ее есть? Я рассказал, к кому в город им надобно пойти, и они пошли и приготовили пасху. Я же в назначенный день отправился в Иерусалим. И когда я подходил с учениками к Иерусалиму, народ, прознав про то, выходил навстречу нам. Люди же, бывшие ранее со мной, рассказывали иным, как Лазарь отрекся от учения фарисейского и принял мое учение, как истинное. Поэтому и встретил народ меня, ибо слышал, как я совершил сие чудо, а Лазаря знали во всей Иудее. Впрочем, и из начальников многие уверовали в мое учение, но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги. Фарисеи же и саддукеи в тревоге говорили между собою: "Видите ли, что не успеваем ничего? Весь мир идет за его словом"!

Придя в Иерусалим, я разумел, что более мне нет надежды на спасение, ибо не будет мне прощения от священников, и буду предан я в руки фарисеев и саддукеев и убит насмерть. То же говорили мне многие из народа, и ученики мои. На что душа моя скорбела и трепетала. Однако, зная то, что не минет меня сия чаша если не сейчас, то скоро, я и то разумел, что смерть моя послужит к славе вящей моего слова. И я им отвечал: – И что мне сказать? Отче, избавь меня от часа сего? Но на сей час я и пришел. Пришел час вознестись и прославиться Человеку, человеческому духу. Ныне суд миру сему, он сам себя судить ныне будет, и истина его изгнана будет вон. Но когда убит буду, всех привлеку к учению своему. Ибо истина то, за что убивают, и не есть истина то, за что награждают. Истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, как мы с нашим учением, а если умрет, то со смертью своею прорастет и принесет много плода. Ученики же мои, иные из которых почитали меня за Христа, спросили: – Мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек. Как же ты говоришь, что должно вознесену быть Человеку? Кто этот Человек? Не уразумели они моих слов о Христе – духе истинном, пребывающем от сотворения человека, ибо как еще сказал Исаия, "народ сей ослепил глаза свои, и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не разумеют сердцем, и не обратятся, чтобы я исцелил их". И я им ответил так: – Еще на малое время свет моего учения есть с вами, ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма. А ходящий во тьме не знает, куда идет. Доколе свет истины с вами, веруйте в него, да будете сынами света. Верующий мне, не мне верует и не моему слову земного человека, но слову отца моего чистого, которое идет из глубин духа, слову человека духовного. Я свет принес в мир, чтобы всякий верящий мне не оставался во тьме. И если кто услышит мои слова и не поверит, я не сужу его, ибо я пришел не судить людей, но спасти людей. Отвергающий меня и не принимающий слов моих имеет судью в себе, и только сам собой судим будет. Слово, которое я говорил, – оно будет судить его в один из дней. Ибо я говорил не от себя, земного человека, но от отца духа моего, он дал мне заповедь, что сказать и что говорить. И я знаю, что заповедь его есть жизнь вечная в духе. Сказав это, я отошел от них и вышел из храма. XLII И подступили ко мне ученики мои, и сказал я им: – Вы потому болеете и умираете духом, что любите то, что вас обманывает. Тот, кто постигает, да постигает! Материя породила страсть, не имеющую подобия, которая произошла от чрезмерности. Тогда возникает смятение во всем теле. Вот почему я сказал вам: крепитесь, и, если вы ослабли, крепите же себя пред разными формами природы. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит. Сказав сие, я отошел собраться с духом своим, когда ученики мои остались сами. И, как бывало, принялись они спорить меж собою, выясняя, кто из них есть первый. И сказал Петр Марии:

– Сестра, ты знаешь, что Учитель любит тебя больше, чем прочих женщин. Скажи нам слова его, которые ты вспоминаешь, которые знаешь ты, а не мы, и которые мы никогда не слышали. Мария же сказала: – Я созерцала порождение, сына отца духа своего в себе и сказала Учителю: "Я видела в себе сегодня твой дух, порождение отца истинного в видении". И ответил мне Учитель: "Блаженна ты, ибо ты не дрогнула при виде его. Ибо где ум, там сокровище". Я сказала ему: "Учитель, теперь скажи: тот, кто созерцает проявления отца – он созерцает душой или духом?" Учитель ответил мне и сказал: "Он не созерцает не душой и не духом, но умом, который между этими двумя, и который есть проводник между духом и душой". И отныне я в мире избавлена была от мирского, и заново познала слово отца. Узы забвения временны. Отныне я достигну покоя времени, вечности, в молчании. Сказав это, Мария умолкла. Андрей же ответил и сказал братьям: – Скажите-ка, что вы можете сказать по поводу того, что она сказала. Что касается меня, я не верю, что Учитель это сказал. Ведь эти учения суть иные мысли. Петр же, который изначально невзлюбил Марию, спросил братьев: – Разве говорил он с женщиной втайне от нас, неоткрыто? Должны мы обратиться и все слушать ее? Предпочел он ее более нас? Тогда Мария расплакалась и сказала Петру: – Брат мой Петр, что же ты думаешь? Ты думаешь, что я сама это выдумала в моем уме или я лгу об Учителе? Левий ответил и сказал Петру: – Петр, ты вечно гневаешься. Теперь я вижу тебя состязающимся с женщиной как противники. Но если Учитель счел ее достойной, кто же ты, чтобы отвергнуть ее? Разумеется, Учитель знает ее очень хорошо. Вот почему он любит ее больше нас. Лучше устыдимся! И облекшись совершенным человеком, будем проповедовать евангелие, не ставя другого предела, ни другого закона, кроме того, что сказал Учитель. Когда настал вечер, пришли мы с двенадцатью в Гефсиманию, и вошли в дом, и стали ужинать. И решил я явить делом, что, возлюбив своих учеников сущих в мире, до конца возлюбил их. И встал я с вечери, снял с себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. Подошел я к Симону Петру, и тот сказал мне: – Учитель! Тебе ли умывать мои ноги? Я сказал ему в ответ: – Что я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. Петр же начал отходить от меня, говоря:

– Не умоешь ног моих вовек, ибо недостоин я. Тогда я ответил ему: – Если не умою тебя, не имеешь части царства духовного со мною. Симон Петр тогда вскричал: – Учитель! Не только ноги мои, но и руки и голову. Я же сказал ему: – Омытому в духе нужно только ноги умыть, потому что чист весь. И вы чисты, но не все. Ибо знал я предателя своего, потому и сказал, не все чисты. Когда же умыл им ноги и надел одежду свою, то, возлегши опять, сказал им: – Знаете ли, что я сделал вам? Вы называете меня Учителем и Христом, и правильно говорите, ибо мой дух – точно то. Итак, если дух мой, дарованный отцом моим, – наш Христос и Учитель, умыл ноги вам, и не посчитал для себя сие постыдным, то и вы должны умывать ноги друг другу в жизни, любить друг друга и не иметь ни в чем разбрата. Ибо я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что я сделал вам. Истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Я – не больше отца моего, а вы – не больше меня. Итак, если я делаю сие, то и вам следует. Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете. И когда мы вкушали и пили вино, я раздумывал, как поступить с Иудой. Но, не желая прямо обвинять его пред учениками и сеять в их сердцах разбрат, я глянул на него и сказал: – Истинно говорю вам, один из вас, предаст себя. Они опечалились и стали говорить мне, один за другим: "Не я ли"? Я сказал: – Один из двенадцати, обмакивающий со мною в блюдо истины и вкушающий оттуда. Впрочем дух истины в вас идет, и уже скоро рождается, как писано о нем. Но горе тому человеку, которым в себе дух истины предается: лучше было бы тому человеку не родиться. Ученик же мой, Иоанн, которого я любил более других, припав к груди моей, сказал мне: – Учитель, кто это? Я ответил: – Тот, кому я сейчас первому кусок хлеба своего подам, скажу слово. При сем и Иуда, на которого я смотрел, сказал: – Не обо мне ли говоришь, Равви?

Я ему ответил: – Ты сказал. Итак, вышло, что к Иуде я первому обратился и добавил: – Что делаешь, делай скорее. И после того Иуда взбесился и выбежал вон. Когда он вышел, я сказал ученикам своим: – Теперь прославился Человек, и дух истины прославился через него. Дети! Недолго уже быть мне с вами. Заповедь новую даю вам: любите друг друга. Как я возлюбил вас, так и вы любите друг друга. По тому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы – друзья мои, если исполняете то, что я заповедую вам. Симон Петр сказал мне: – Учитель, куда ты идешь? Я отвечал ему: – Куда я иду, ты не можешь теперь за мною идти, а после пойдешь за мною. Я разумел, что без меня будут искать ученики отца своего в себе, но найти не смогут, и куда я пришел, без меня они не придут. Посему решил я дать им хоть заповеди, дабы выполняли их, если не способны понять большее. Петр же сказал мне: – Учитель! Почему я не могу идти за тобою теперь? Я душу мою положу за тебя. Я же рассмеялся и отвечал ему: – Душу твою за меня положишь? Истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от меня трижды. XLIII И когда мы ели, я сказал ученикам своим: – Возьмите хлеб моего слова истинного, и разделите его между собой. Ибо слово есть тело истины. И возьмите себе чашу мою познания, неиспитую до дна с молодым вином души моей и разделите ее между собой. Ибо вино, которое я пил из чаши жизни своей, есть душа истины. Оно есть кровь, душа моего нового завета. И взяв все, что я вам дал, преломите меж собой и творите в мое воспоминание. И добавил: – Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в царстве отца моего.

И изумились ученики мои, ибо не поняли последних слов. И я сказал им. – Не пить мне вина виноградного с вами более, но после убиения моего, без меня будете вы пить вино истины, и тогда я снова буду с вами. Вы пребывали со мною в напастях моих. И я завещаю вам, как завещал мне отец мой, царство. Вкушайте слово истины и пейте душу истины в царстве духовном, и сядете на престолах своего духа, и вознесетесь духом и разумом так, что сможете судить дела и разуметь слова всех двенадцати колен израилевых, в Писании записанных. И сказал я ученикам своим далее: – Когда я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: – Ни в чем. Тогда я сказал им: – Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму и продай, а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Ибо истина моя будет причтена к злодеянию. И то, что обо мне, приходит к концу. Отныне вы понесете мой крест. Они сказали: – Учитель, вот, здесь в нас два меча. Душа истины и слово истины. Я сказал им: – Довольно. И продолжал: – Да не сомневается сердце ваше. Веруйте в отца своего, своего бога, и в слово мое веруйте, и думайте и разумейте. В учении отца моего сторон много. А если бы не так, я сказал бы вам: я пришел приготовить вам место и рассказать вам все, и более того нет. Но это не так. Я дал вам ключ, остальное дано познать вам самим. И когда, сказав все свои слова вам, я уйду из жизни, после приду незримо опять в ваш дух, опять возьму вас к себе, чтобы и вы были, где я был бы, если бы жил. А куда я иду, вы знаете, и путь знаете, ибо дал я вам ключ и направление. Фома сказал мне: – Учитель! Не знаем, куда идешь, и как можем знать путь? Я сказал ему: – Слово моего духа есть путь и истина и жизнь. Никто не приходит к отцу своему духовному, как только через мое слово истинное. Если бы вы разумели слова мои, то знали бы и отца своего. И отныне знаете его и видели его. Филипп сказал мне:

– Учитель! Покажи нам отца, и довольно для нас. Я же ответил ему: – Столько времени я с вами и говорю слова, исходящие из духа моего, от отца, и ты не знаешь меня, Филипп? Познавший мой дух видел отца, как же ты говоришь, "покажи нам отца"? Разве ты не веришь, что я в отце и отец во мне? Слова, которые говорю я вам, говорю не от себя, но от отца, пребывающего во мне, он творит дела. Верьте мне, что я в отце и отец во мне, а если не так, то верьте мне по моим делам. Истинно говорю вам: тот, кто верит в слова мои, те дела, которые творю я, тот и сам сотворит, и больше сотворит, нежели я. И если чего попросите у отца своего во имя того направления, что я вам дал, то сделано будет. Если любите истину, соблюдите истинные заповеди. Еще немного, и мир уже не увидит меня, а вы увидите меня, ибо слово мое и учение мое в вас живет, и вы будете жить. В тот день воскресения моего в вашем духе узнаете вы, что я в отце моем, и вы во мне, и я в вас. Кто имеет заповеди мои и соблюдает их, тот любит мой дух; а кто любит мой дух, тот возлюблен будет отцом своим; и истина возлюбит его и явится ему самому. Иуда – не Искариот – сказал мне: – Учитель! Что это, что ты хочешь явить себя нам, а не миру? Я сказал ему в ответ: – Когда уйду, утешитель, дух святой истины, которого пошлет вам отец ваш, научит вас всему и напомнит вам все, что я говорил вам. Мир оставляю вам, мир моего духа даю вам. Пусть не смущается сердце ваше и не устрашается. Вы слышали, что я сказал вам: иду от вас и приду к вам. Ибо если от вас будет исходить истина, то истина моя в вас и входить будет. И рассказал я им притчу. – Я есть истинная виноградная лоза, а отец мой – виноградарь. Всякую у меня ветвь, не приносящую плода истины, он отсекает, и всякую, приносящую плод, очищает и совершенствует, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое я проповедовал вам. Отныне отец ваш, которого вы познали через мое учение, будет очищать и направлять вас. Пребудьте в моем духе, и да пребудет дух мой в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете в моем духе. Я есть лоза, а вы ветви. И кто пребывает в духе моем истины, и я в нем, тот приносит много плода. Ибо без науки истинной предвечной, которую я вам дал, и которая была от сотворения мира, не можете делать ничего. Кто не пребудет в истинном знании, извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают. Если пребудете духе моем, и слова мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете своему духу, просите, и будет вам. Тем прославится отец мой, а теперь и ваш, если вы принесете много плода и будете моими учениками. Я уже не называю вас рабами отца, ибо раб не знает, что делает господин его, но я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что узнал из духа моего. Не вы избрали путь духа, истины, свободы и счастья, а дух ваш вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод. Если мир вас ненавидит, знайте, что истину прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира сего, лживого и алчного, то мир любил бы свое. А коли вы не от мира, но дух ваш избрал вас из мира, потому ненавидит вас мир. Если меня гнали, будут гнать и вас, если мое слово соблюдали,

будут соблюдать и ваше. Но все то сделают вам за имя мое, потому что не знают духа моего, меня пославшего. Если бы я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха, ибо не имеющий закона, его не нарушает, и не знающий правды, не грешит против нее. Но теперь не имеют они извинения в грехе своем. Ненавидящий слово мое ненавидит и истинный дух человеческий. Если бы слово мое не сотворило между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха. А теперь и видели, и возненавидели и слово мое и дух истины. И я продолжал: – Сие я сказал вам, чтобы вы не разочаровались. Изгонят вас из синагог, даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит богу. Ибо верят они в бога книжного, пребывающего вне их, и воскрешающего из смерти телесной, мы же говорим о боге в нас, который воскрешает нашу душу, о том, что мы – боги, и дух наш – есть бог в нас. Так будут поступать, потому что не познали ни отца, ни моего учения. Но я сказал вам сие для того, чтобы вы, когда придет то время, вспомнили слова мои о том. Не говорил же сего вам сначала, потому что был с вами. А теперь отдаюсь воле пославшего меня духа моего, и на смерть иду. Но оттого, что я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы я пошел. Должны вы отныне сами идти, и собственным духом, в котором мое учение, руководствоваться. Ибо, если я не пойду, утешитель не придет к вам, и не сможете вы сами познавать отца своего. А если пойду, то вспомните мои слова и собственным разумением станете познавать свой дух и жизнь. И, помолчав, я сказал ученикам своим: – Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же придет в вас он, дух истины, то наставит вас во всем. Он откроет вам слова мои, потому что от моего учения истинного возьмет и возвестит вам. Вскоре вы не увидите меня на земле, и опять вскоре увидите меня в духе. XLIV Тут некоторые из учеников моих сказали один другому: – Что это он говорит нам: "вскоре не увидите меня, и опять вскоре увидите меня"? Что это говорит он: "вскоре"? Не знаем, что говорит. Я, уразумев, что хотят спросить меня, сказал им: – О том ли спрашиваете вы один другого, что я сказал: вскоре не увидите меня, и опять вскоре увидите меня? Слушайте и разумейте. Когда убьют меня, вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется. Вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее, но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль. Но я войду в вас опять, уже не словом своим, но духом истинным, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. Итак, не увидите вы меня живым телесно, но после печали и скорби недолгой, увидите меня и науку мою воскрешенную в духе вашем. И в тот день вы не спросите уже меня ни о чем, ибо все будете знать сами. Доныне, будучи со мной, вы ничего не просили у себя в духе для познания, ибо я давал вам слова истинные. Теперь просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна. Доселе дух ваш говорил вам притчами, знамениями неясными, но наступает время, когда уже не будет говорить вам притчами, но прямо возвестит вам об

отце чистом, предвечном и истинном от сотворения человека на земле. Вот, наступает час, и настал уже, что убит буду я, и вы рассеетесь каждый в свою сторону и меня оставите одного, и останетесь без меня. Но я – не один, ибо принес учение духа моего. Сие говорю вам, чтобы вы разумели истинно весь мир. В разумении истины будете иметь оттого скорбь, но мужайтесь: правда победит мир лжи. Тогда сказали мне ученики: – Ты, конечно, сохранишь нас до твоего пришествия? Где мы сможем найти учителя? Но я отвечал им и сказал: – Неужели вы не знаете, что так же, как доселе я был здесь, так же я буду там, в вашем духе с тем, кто послал меня? Мой отец – есть ваш отец, обо истина одна, как и отец ее один. И сказали ученики мне: – Учитель, значит, возможно тебе быть здесь и вместе с тем там? Но я ответил им: – Говорю же вам, я весь в отце и отец во мне из-за подобия образа и силы и полноты света и меры, и голоса. Я – слово чистого духа, я сделался в нем неким, так сказать, движением мысли, исполненным в его подобии. Познаете отца своего истинного – и буду я там духом совершенным, исходящим из отца. И снова спросили меня: – Но Учитель! В каком образе? В облике ли ангелов мы познаем тебя после смерти, или будучи во плоти? И я сказал нам: – Вот, я облачен в плоть, и восстал заново в духе через отца моего. После смерти же телесной нет ничего. Ибо, как сказано у Экклезиаста, "Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы". И еще: "Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем". Неужто не поняли вы до сих пор, что я вам говорил? Отец не есть бог мертвых, но бог живых. Потому я говорю вам: так же, как мой отец воскресил меня от смерти, когда я был во плоти, так и вы воскреснете будучи во плоти, и будете вознесены на высочайшее небо духа, в то место, о котором я говорил вам сначала, в то место, которое пославший меня уготовал вам. Я же пришел, чтобы вам восстать из мертвых духом в вашей плоти во втором рождении. Ибо первое рождение есть от матери, второе – от отца в духе, дарующего дух истины. И спросили ученики тогда:

– Учитель, правда ли, что еще при жизни плоть пойдет на суд вместе с душею и духом, и что одна часть людей упокоится духом, а другая часть будет наказана вечно еще живою? И ответил я им: – Как долго будете вы сомневаться? Не помните разве, что плоть здорова лишь тогда, когда душа и дух в успокоении? Но я говорю вам: не имеет ли каждый человек власти жить и умереть? Тот, кто избрал смерть и слепоту, и хромоту, и непонимание, и темноту, в один день прозреет. И если кто исповедует, что он принадлежит к свету, и творит дела тьмы, тот не сможет ничего сказать в защиту себе и не сможет поднять лица, чтобы взглянуть на слово истины, исходящее в один день из его духа в разум. Ибо сказано ему будет: "То, что ты искал, ты нашел, и то, что ты просил, ты получил". И не будет ему прощения на веки вечные. XLV И отвел я двенадцать своих учеников от остальных в сторону, дабы открыть им без притч учение свое. И спросил я их: – Вы ли хотели, чтобы я сказал вам прямо? Сможете ли вы есть сей хлеб, и не станет ли он слишком твердым для ваших зубов, и слишком тяжелым для вашего желудка? Поверьте, лучше бы вам было слушать притчи мои, нежели есть ту пищу, которую ем я. И ответили ученики: – Открой нам, учитель, науку свою прямо. И я говорил. – В сердцах ваших открылась живая книга, из которой вы можете читать истину. Книга сия была написана в мысли и разуме отца вашего духа, книга, которая до того пребывала внутри непознаваемости в вашем духе. Именно о самих себе вы теперь получаете наставление, получая его от отца, снова поворачиваясь к нему. Я говорю снова, ибо когда вы родились, будучи чистыми духом детьми, вы пребывали в отце, и отец в вас был открыт, но потом забыли вы его. Ваше призвание, которое он знал в начинании вашей жизни, названо было в конце, чтобы тот, у кого есть Знание, был тем, чье имя произнес отец. Ибо тот, чье имя в этой книге жизни не было названо – невежда. Кто ты есть в жизни? В самом деле, как кто-то может разуметь себя, когда имя его не было названо? Ибо тот, который невежда до самого конца – творение забвения, и он исчезнет вместе с ним. Поэтому если у кого-то есть Знание жизни, то оно свыше, из духа человека. Если человек назван своим духом, кто он есть в этой жизни, то он слышит, он отвечает, и он поворачивается к тому, кто зовет его, и восходит к нему. И он знает, каким образом назван он. Обладая знанием, он выполняет волю того, кто позвал его, он желает угодить ему, он обретает покой. Имя каждого приходит к нему. Обладающий знанием таким вот образом знает, откуда он приходит и куда идет. Он знает подобно тому, кто, становясь пьяным, отворачивается от своего пьянства и возвращается к самому себе, верно устанавливая то, что действительно его. Отец открывает свои глубины. Ныне же суть его глубины – дух истины. Дух истины – суть сын его, чтобы познавши его, перестали трудиться в поисках отца, начали отдыхать в сыне зная, что это – окончательный отдых. Наполнив изъян в вас, дух истины упразднил форму – вашу форму в этом мире. Ибо то место, тот дух человека, где есть зависть и распря, неполно, но то место, где есть единство, совершенно. Ведь изъян начал быть из-за того, что отец не был познан, но с того момента, как познаете его снова, изъян более не будет существовать. Как в случае с невежеством личности, когда

она приходит получать знание, ее неведение исчезает само собой, как и тьма исчезает при появлении света, также и изъян исчезает в совершенстве. Так, с того момента форма будет исчезать в слиянии единства. Со временем единство будет совершенствовать пространства вашего духа. Именно внутри единства каждый достигнет самого себя. Внутри знания он очистится от множественности в духе, обратясь в единство, поглощая материальное внутри себя подобно огню, а тьму невежества – светом, смерть – жизнью. Таков и суд, пришедший из духа. Дух распространил суд на каждого. Он – вынутый меч с двумя остриями, рубящий в любую сторону. Когда явилось слово, которое в сердце произносящих его – это не только звук, но оно стало телом, тогда в душах людей случалось великое смятение, поскольку некоторые опустошены были, а другие наполнены. То есть некоторые были заняты, а другие выплеснуты, некоторые были очищены, тогда как другие – разбиты. Все же пространства духа были в смятении и потрясении, поскольку не было в них ни порядка, ни стабильности. Ошибка была нарушена, не зная, что и делать. Она пребывала в печали, в плаче, огорчаясь, так как она ничего не знала. Когда же Знание пронеслось вблизи нее – то было падением Ошибки и всех ее порождений, которые влекли человека от высшего к низшему. Ошибка сделалась пустой, не имеющей ничего внутри. Явилась истина в духе, ее знали все ее низшие ступени развития, которые вели к ней. Что касается каждого, любящего истину – поскольку истина суть уста отца, а его язык его – суть дух истины, то соединившийся с истиной соединился языком своим с устами отца. Что есть отец? Все пространства истинные в духе – его низшие проявления. Они узнали, что они изошли из него, подобно детям из взрослого человека. Они узнали, что они еще не получили ни форму, ни имя, каждое из которых порождает отец. Далее, получая форму через его знание, хоть и внутри него, они не знают его. Но отец наш в нас знает каждое место внутри себя. Если отец желает, он проявляет всякого, кого бы ни пожелал, давая ему форму, и давая ему имя. Вы не знаете, что вам откроется, и бываете рады, когда вам открывается новое знание, которое изошло из вас. Но прежде, чем появляется все, отец в духе знает, что он будет порождать. Он – возможность, которая есть в вас. Люди не ведали отца. Он был тем, кого не видели они. Ибо было в душе насилие, и смятение, и непостоянство, и сомнение, и разделение. И из-за них случалось множество иллюзий, и много пустых иллюзий, как если бы они были погружены в сон и нашли бы себя в тревожных снах. Или есть место, к которому бежали они, или, лишенные силы, ушли они от погони за другими, или вовлечены они в нанесение ударов, или их самих бьют. Опять же, иногда это похоже на то, как если бы люди убивали их, хотя нет никого даже преследующего их. Когда же просыпаются люди, идущие через все это, они ничего не видят – те, кто пребывали в самой сердцевине всех этих смут, ибо они – ничто. Таков путь отбросивших от себя неведение подобно сну. Знание отца ценят они как рассвет. Таков путь, совершенный каждым, подобно спящему в то время, когда он пребывал в неведении. И таков путь, которым каждый пришел к Знанию, как если бы он проснулся. Блажен же тот человек, который вернется и пробудится. И благословен тот, кто открыл глаза слепого. Я же свет высказал и породил жизнь, и дал мысль, и понимание, и милость, и спасение, и сильный дух. Я сделался путем для введенных в заблуждение и знанием для невежественных, открытием для ищущих и поддержкой для нерешительных, непорочностью для испорченных. Даже в священную субботу я трудился на благо тех овец, которых я нашел падшими в яму. Я дал жизнь овцам, вытащив их из ямы, чтобы вы могли знать: вы – сыновья внутреннего знания.

Говорите об истине с ищущими ее, и о знании с согрешившими по ошибке своей. Укрепите стопы тех, кто споткнулся, и протяните руки свои больным. Накормите голодных, дайте отдохнуть уставшим, поднимите желающих подняться, разбудите спящих. Ибо вы – понимание, вышедшее вперед. Не занимайтесь другими вещами, от которых вы отказались. Не ешьте снова то, от чего вас тошнит. Не будьте мотыльками. Не будьте червями, ибо вы уже отторгли их. Не становитесь местом обитания заблуждения и греха, ведь вы уже сокрушили его. Так выполняйте же волю отца, ибо вы – от него, и воля его – то, что благо. Он взял знание всего того, что ваше, чтобы вы могли найти в этом покой. Не бойтесь ошибки. Она – нечто падшее, а также то, что снова легко выпрямляется в открытии пришедшего к тому, кого отец вернет на круги своя. Ибо возвращение на круги своя называется покаянием. Ничто не происходит без отца, как ничто не происходит без его воли, но воля его не находима разумом человека. Есть в духе непознаваемое, недоступное для разума познающего себя. Его след – воля, никто не узнает его, как никто не сможет рассмотреть его для того, чтобы понять его. Но когда отец соизволяет, то именно то, что он соизволяет – суть желание отца. Ибо он знает начало вас всех и ваш конец, ваш предел. Ибо когда настанет ваш конец, он лично станет вопрошать вас. Но затем сможете вы узнать покой в местах вашего духа, о которых не подобает мне, начавшему быть в месте покоя, что-либо еще говорить. Но именно туда, в места вашего духа я приду, чтобы быть там. Вам же во все времена следует считаться с отцом всего в вас и с истинными братьями – с теми, над которыми простирается любовь отца, и в чьей середине нет недостатка в нем. Они – являющиеся в истине, ведь они – сущие в настоящей жизни, ведь они говорят от совершенного света, который есть порождение отца. Понимаете ли теперь те слова, которые, посылая вас на проповедь, я говорил вам: "Вы пришли от света, от места в себе самих, где свет произошел от самого себя"? И дети его совершенны и достойны имени его. Именно такого рода детей любит отец и дарит им счастье, и силу, и свободу духа. XLVI Теперь я скажу вам о вашем отце в духе – корне всего, что в вас. Он существовал в вас прежде, чем начало быть что-то другое. Отец – единый, подобный многому, ибо он – первый и является лишь самим собой. Он подобен корню, с древом, ветвями и плодом. Отец в вас – единственный в данном смысле, и он – бог, поскольку для него никто не является богом, как и отцом. Ибо он не порожден, и нет другого, породившего его. Ведь если кто-то был бы его отцом или творцом, он также имел бы своего отца и творца. Несомненно, для него возможно быть отцом и творцом того, кто начнет быть от него, то есть вашего духа и души. Он безначален и бесконечен. Он не просто бесконечен – он, в силу этого, и бессмертен в вас, ибо не порожден. Вас можно убить душевно, можно сломать ваш дух, но нельзя убить вашего отца, ибо он – бессмертен и пребудет с вами до конца вашей жизни на земле. И каждый раз он будет воскрешать вас из смерти духа. Он не отступит от того, чем является, как никто не заставит его сотворить конец, которого он не хотел бы. У него нет кого-либо, кто пробудил бы его собственное бытие. Так, он неизменен сам по себе, и никто не свернет его с пути его бытия и его самости. Ведь он, воистину, тот, кто незаменим и неизменен. Он не только назван безначальным и бесконечным, так как не порожден и бессмертен, но, поскольку он безначален и бесконечен, то он недостижим в своем величии, непостижим в своей мудрости, непознаваем в своей силе и необъясним в своем блаженстве. Он – такого рода, и формы, и

величины огромной, которыми от начала никто вместе с ним не обладает. Он одного возраста с каждым из нас, но больше каждого из нас, ибо мы черпаем от него всю жизнь, а не он из нас. Я, познавая отца, взошел на вершину духа и увидел его, большого, и себя – маленького. И услыхал я громовой голос: "Я – ты, и ты – я, и где ты, там и я, и я во всем, и где бы ты ни пожелал, собираешь ты меня и, собирая меня, собираешь и себя". Есть ли такое место, в котором он пребывает, или из которого изошел он, или в которое войдет он? Есть ли какая-либо исконная форма, которой он пользуется как примером для работы? Есть ли какая-то трудность, сопутствующая ему в том, что он делает? Есть ли что-то материальное, пребывающее в его распоряжении, из которого творит он то, что творит? Есть ли в нем какое-либо вещество, из которого он порождает то, что порождает? Есть ли при нем какой-либо работник, работающий с ним вместе над тем, над чем и он трудится? Сказать что-либо об этом невозможно. Разве что о нем можно было бы сказать как о добром, безгрешном, без изъяна, совершенном, полном, самим по себе являющимся всеобщностью. Ни одно из тех имен, которые задуманы или произнесены, увидены или поняты – ни одно из них не применимо к нему, даже пусть они безмерно славные, значимые и почетные. И еще. Что касается его, в его собственном существовании, бытии и форме, то разуму невозможно помыслить его, как и описать его словом, как и узреть его оком, как и почувствовать его телом из-за его непостижимого величия, его непонятной глубины, его неизмеримой вышины и его беспредельной воли. Такова природа непорожденного, не касающаяся никого более, ее не увяжешь с чем-либо на манер чего-то ограниченного. Пожалуй, он обладает строением без лика или формы, без того, что постигнуто чувствами, следовательно, он непостижимый. Если он непостижимый, то из этого следует, что он непознаваемый. Он один – познавший себя самого таким, каков он есть, вместе со своей формой, величием и величиной. Ведь он обладает возможностью мыслить себя, видеть себя, именовать себя, понимать себя, он один является своим же собственным разумом, своим собственным оком, своими собственными устами, своей собственной формой, и он есть то, что он мыслит, что он видит, что он говорит, что он понимает, он, немыслимый, несказанный, непостижимый, неизменный. Он сводит к бесконечному всю мудрость, и он превыше всякого разума, и превыше всякой славы, и превыше всякой красоты духа, и всякого блаженства духа, и всякого величия духа, и всякой глубины духа, и всякой его вышины. Ибо все это он порождает, и он есть отец всему. Если он, непознаваемый в своей природе, к кому относятся все величия, только что упомянутые мною, если от избытка своей святости он желает кого-то одарить Знанием для того, чтобы его могли познать, то у него есть возможность сделать это. Он – тот, у кого есть сын, Человек пребывающий в отце, и отец является тем, кто познает через Человека самого себя, даруя ему Знание и понимание жизни и самого себя. Почему я говорил вам любить ядро ваше духовное, отца вашего духа более всех отцов земных? Ребенок, будучи в форме зародыша, был самодостаточен, прежде чем хотя бы увидел того, кто зачал его и родил. Поэтому у него есть единственная задача: найти отца духа, осознать то, что он существует, всегда желая отыскать то, что существует. И он ниспошлет Человеку радость познания того, что отец существует, который вечно познает в человеке самого себя. Отец существует сам по себе в человеке. Что же касается тех частей, в которых он существует на свой собственный лад, в своей форме и величии, то для нас есть возможным увидеть их, которые знают отца и видели его. Нам не дано постичь отца напрямую, но дано постичь отца через его проявления в нашем духе. Все имена и

определения его, задуманные или сказанные о нем, представлены лишь как след его, сообразно возможностям каждого из прославляющих его. Отец, в соответствии с его возвышенной позицией над всеобщностями, будучи неизвестным и непостижимым, обладает такими величием и величиной, что, если бы он внезапно и быстро открыл себя перед нами, мы бы погибли. Потому он и удерживает свою силу и свою неисчерпаемость внутри того, в котором он пребывает. Мысль – есть порождение вашего мозга, но кто, как не отец руководит работой мысли? Он то существует как одно, то – как нечто иное, но, пожалуй, он полностью и всецело является самим собою. Мысли ваши думают о себе, что они – существа, живущие сами по себе, без источника, ведь не видят же они что-то еще, существующее прежде них. Поэтому живут они неповиновением и делами мятежными, не чувствуя себя ниже того, из-за чего они начали быть. Мысли ваши хотят командовать друг другом, превосходя друг друга в своих тщетных амбициях. Но, познав проявления отца в духе, вы вернетесь к своей стабильности и исцелитесь от рассеяния, являющегося разнообразной мыслью, и вернетесь единой мысли. Она была названа хранилищем из-за покоя, который она дает. Она также названа царством из-за той стабильности, которую дух получил. Но истинного говорю вам: не без воли отца духа вашего рождены ваши мысли и слова, и рождены для того, чтобы вы могли познавать проявления отца в вашем духе и познавать свою глубину. Внезапно приблизившись к вам, он откроется вам. Он положит конец путанице, которая была у вас внутри, тем, что остановит ее внезапным откровением, о котором вы не были предупреждены, которого вы не ожидали и о котором не знали. И как только вы достигнете близости с ним, отец отпрянет от вас, чтобы в вас мог воцариться предел, определенный отцом. Отец отдаляется, чтобы то, что вы познали, смогло стать организацией в вас. В сим его мудрость, ибо пока не настанет предел, не будет организации, а, значит, вы не будете быть кем-либо. Ибо только то существует определенным и ясным, что в покое, а то, что в движении, никогда не есть чем-то определенным. Как капля воды не есть постоянной и определенной, бесконечно меняясь, так и развитие без предела не есть форма. Я сеял в людях мысль об отце каждого и идею, чтобы они могли думать, что нечто более великое, чем они сами, существует в них и прежде них, хотя они и не поняли, что это такое. Но вам говорю. Часть духа вашего вознесется, другая же часть соберет в себя все изъяны. И та часть, что вознесется, станет посредником между отцом и изъянами для их исцеления. Та часть, которая вознеслась – есть Сын Божий, Спаситель, Христос. И она была создана в вас прежде того, кому недоставало зрения. И он невидимым образом посеял в ней слово, которому предначертано быть знанием. Почему я не говорил сразу все как есть? Почему я говорил, что несчастны станут многие, открыв для себя мое знание о самих себе? Поразив их внезапно, озарение отца убьет их дух и душу. Убоятся они и падут ниц, ведь они были не способны вынести свет, ударивший в них. И будут очень напуганы, поскольку они были неспособны слушать об отце в начале и не хотели познавать его. Поэтому пали бы они в яму неведения, горшую прежней, названную тьмой внешней, геенной огненной, и адом, и Хаосом, и Гадесом, и Абиссом. У отца нет зависти по отношению к изошедшим из него из-за того, что они порождают нечто равное или подобное ему. Ведь он – тот, кто существует во всеобщностях, порождая и открывая себя. Кого бы он ни пожелал, он делает его отцом, по отношению к которому

он, фактически, сам является отцом. А также делает богом, по отношению к которому он, фактически, сам является богом. Отец сделал меня богом, а я – богами вас, а вы будете делать людей богами. Бог тот, кто стал равен богу, своему отцу. Теперь я скажу вам о воскресении. Вы воскресли, и я воскресну в вас. Сейчас, если вы явитесь в этом мире, носившем меня, вы как один сияете, и вы объединены до вашего успокоения, то есть вашей телесной смерти в этой жизни. Вы взяты на небеса духа моим знанием и истиной, подобно лучам солнца, ничем не удерживаемые. Это духовное воскресение, которое поглощает психическое, таким же образом, как плоть. Мысль тех, кто спасся – не умрет. Ум тех, кто спасен – не умрет. Поэтому вы избраны во спасение и искупление, поскольку вы предопределены из начала не впасть в глупость тех, кто не имеет знания, но вы должны войти в мудрость тех, кто узнал истину. XLVII И взошли мы на гору Елеонскую. И сказал им я: – Все вы разочаруетесь во мне в эту ночь. Ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы. Когда же воскресну я в вас своим словом и учением, идите в Галилею. Петр же казал мне: – Если и все разочаруются, но не я. И снова сказал я ему слова, которые говорил прежде: – Говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от меня. Но то еще более рьяно говорил: – Хотя бы мне надлежало и умереть с тобою, не отрекусь от тебя. То же и все говорили, но я знал их лучше, чем они себя. Ибо слабы они были, как и я, и все люди, хоть и имели в духе своем отца. И сказал я им: – Молитесь себе, укрепляйте дух свой, чтобы не впасть в отчаяние. Я сказал ученикам своим, чтобы посидели поодаль, пока я останусь наедине с отцом своим. Взял я с собою лишь Петра, Иакова и Иоанна, и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: – Душа моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте духом. И, отойдя немного, сел я на землю и, опустив голову, я аль, пока я останусь наедине с отцом своим.щайте свой дух на неразумных, но спокойно сносите удары судьбы, , начал молиться и укреплять свой дух перед тяжким испытанием, которое уготовили мне священники – служители лжи. Я говорил с собою.

– Дух мой! О, если бы ты благоволил пронести чашу сию мимо меня! Все возможно тебе, пронеси чашу сию мимо меня. Могу я бросить все и бежать от суда и спасти себя, но не смогу я убежать от себя и тебя, мой отец. Не будет мне жизни на земле, коли отрекусь от себя, от отца своего в духе, от учения своего и от учеников своих. Могу я также призвать всех своих учеников, и, вооружившись, они защитят меня. Но не приносится истина мечом, а лишь словом твоим. Итак, разумею я. Да будет так, как хочешь ты, мой дух, как должно быть по правде, но не как хочу я – слабый человек. И укрепился я духом, и встал и подошел к ученикам своим, которые спали духом от печали, не разговаривая между собой, как некогда, и были полны тревоги и уныния. И сказал им: – Что вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в отчаяние. И снова отошел я и молился духу своему. – Отче мой! Если не может чаша сия миновать меня, чтобы мне не пить ее, да будет воля твоя. Я знаю, что моя смерть – жизнь для многих. И когда я вернулся, опять застал своих учеников спящими. Тогда я отошел и снова помолился своему духу, а когда возвращался к ученикам, заметил поодаль людей и солдат, которые приближались. Иуда знал место, где я собирался с учениками своими и выдал его священникам. Я подошел к ученикам и сказал им: – Вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час. Вот, предается Человек в руки грешников. Встаньте, пойдем, вот, приблизился Иуда, предающий меня, с людьми. Они хотят убить не меня, они хотят убить истину спасающую, Христа. Они убьют мое тело – тело слабого человека, но не убьют мое слово истинное, мой дух святой, истинный, который воскреснет в вашем духе. Тот, которого вы увидите у креста, радостного и улыбающегося, есть живой Иисус. А тот, в чьи руки и ноги они вобьют гвозди, – это его плотская оболочка, которая всего лишь отражение. Они предадут позору то, что является его подобием. И тотчас, как я еще говорил, подошел Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа разозленного с мечами и кольями, с фонарями и светильниками от первосвященников и книжников и старейшин. Иуда подошел ко мне, и поцеловал, и сказал: – Здравствуй, Равви. Я же сказал ему: – Друг, для чего ты пришел? Бывшие же со мною, видя, к чему идет дело, сказали мне: – Учитель, не ударить ли нам мечом, который ты дал нам – словом истины? Я же спросил пришедших: – Кого ищете?

Мне отвечали: – Иисуса Назарея. Я сказал им: – Это я. Если меня ищете, оставьте их, учеников моих, пусть идут, да сбудется слово, данное мною однажды себе: из тех, которых отец мой ко мне привлек, я не погубил никого. И тотчас люди, бывшие с Иудой, схватили меня. Тогда Петр начал выговаривать рабу первосвященника, другу своему Малху, который схватил меня. И закричал ему я: – Возврати меч свой в его место и помолчи, ибо все, взявшие слово сейчас, от меча погибнут. Или ты думаешь, если бы я захотел, то не смог бы сказать двенадцать легионов слов этим глухим и слепым людям? Неужели мне не пить чаши, которую дало мне призвание моего духа? Оставьте, довольно. И, обратившись к Малху, я попросил у него прощение за несдержанность ученика своего. Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против меня, я сказал: – Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня. Каждый день бывал я с вами, уча в храме, и вы не поднимали на меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы. Тогда ученики, увидев, что меня схватили, чтобы предать суду, испугались и убежали. Воины же и священники взяли меня и связали. И повели меня к тестю Каиафы Анне, который был на тот год первосвященником XLVIII Когда вели меня, я видел Петра, который следовал за мной даже внутрь двора первосвященника, и сидел со служителями, и грелся у огня. И привели меня к Анне, где собралось много народу. И спросил Анна меня об учениках моих и об учении моем. Я же отвечал ему: – Я говорил явно миру, я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь меня? Спроси слышавших, что я говорил им. Вот, они знают, что я говорил. Когда я сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил меня по щеке, сказав: – Так отвечаешь ты первосвященнику? Я отвечал ему: – Если я сказал худо, покажи, что худо, а если хорошо, за что ударил ты меня?

Тогда Анна, рассердившись, приказал отвести меня связанного к своему тестю – первосвященнику Каиафе, дабы сообща насладиться плодами предательства. Там уже собрались все первосвященники и старейшины и книжники – весь синедрион. И устроили они судилище, и искали свидетельства против меня такие, чтобы можно было предать меня смерти. Многие свидетельствовали против меня, но свидетельства сии были недостаточны, чтобы обвинить меня в богохульстве, достойном смерти. И приводили свидетелей, и говорили они: – Мы слышали, как он говорил: "Я разрушу храм сей рукотворный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворный". Однако сего было мало, дабы приговорить меня к смерти. Тогда священники решили искать свидетельства против меня в моих словах здесь. И первосвященник стал посреди и спросил меня: – Что ты ничего не отвечаешь? Что они против тебя свидетельствуют? Я же молчал в ответ, ибо разумел, что слова мои не помогут избежать суда саддукейского. Опять первосвященник спросил меня и сказал мне: – Ты ли Христос, сын благословенного? Я сказал: – Что я ни скажу вам, вы не поверите, и что ни спрошу вас, не будете отвечать мне и не отпустите меня. Но вы узрите вскоре после меня Человека, полного силы духа. И человеков сих будет множество. И снова они вскричали: – Скажи, ты – сын божий? Я ответил: – Это вы говорите, что я есть он. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и закричал: – Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство его! Как вам кажется? И все священники закричали в ответ: – Должен умереть! И повскакивали они с мест своих, обозленные на слова мои, много раз сказанные в храме против них, и подбегали и били меня по лицу и телу. И плевали в исступлении, крича: "Прореки, кто ударил тебя"? И много еще кричали они, хуля меня и мое учение, однако укрепился я духом перед тем и готовым был принять поношение и смерть.

Утром же первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание. Они боялись, что, судив судом своим человека, которого почитали за учителя и пророка, навлекут на себя гнев народа. Тогда Каиафа сказал, что надобно, чтобы судил меня наместник римский, и принял на себя мою кровь. И, связав меня, священники повели к прокуратору Пилату в преторию. Тот прибыл в Иерусалим на Пасху из Кесарии Стратоновой, дабы следить за порядком подчас празднований. Понтий Пилат, самнитянин из римского сословия всадников был человеком лет сорока пяти или пятидесяти и являлся прокуратором, распоряжался военными силами и руководил сбором пошлин. Помимо того, он занимался откупом налогов. Сие означало, что он платил Риму некую сумму за право взыскивать в свой карман пошлину с Иудеи. Итак, прокуратор жаждал спокойствия и порядка на его землях, дабы беспрепятственно собирать деньги с населения провинции. Это был человек высокомерный и жестокий, с презрением относившийся к иудейскому народу. Его прокураторство было ознаменовано многими жестокостями и несправедливостями, до крайности ожесточившими против него всех. Он попирал Закон и унижал веру иудейскую так, что священники грозились жаловаться на его самоуправство в Рим. И в последние же дни Пилат искал мира со священниками, дабы не возмущали они народ и не сеяли смуту против прокуратора. Однако священники не вошли в преторию в язычнику, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху, и ждали, пока выйдет к ним Пилат. И были там Анна и Каиафа, Суммас и Датам, Гамалиил, Иуда, Левий и Нефталим, Александр, Кир и другие судьи иудейские. Пилат вышел к ним и спросил: – В чем вы обвиняете человека сего? Священники же говорили ему при мне: – Если бы он не был злодей, мы не предали бы его тебе. Мы нашли, что он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя себя Христом Царем. Пилат спросил меня: – Ты Царь Иудейский? Я же сказал ему в ответ: – Ты говоришь. Пилат же опять спросил меня: – Ты ничего не отвечаешь? Видишь, как много против тебя обвинений. Я же молчал в ответ, разумея, что нет разницы для него никакой между моим учением и наукой книжников. И нет разницы для него, кто есть кто, ибо далек он от того и есть язычник римский, заботой которого есть порядок и сбор податей в Палестине. Он исповедовал принцип римского закона "Пусть делами богов занимаются сами боги". Однако же, увидев, как первосвященники и начальники иудейские преследуют меня, он не знал, что думать обо мне.

Тогда Пилат призвал меня к себе в преторию и снова спросил меня о том же. Я же молчал. Тогда Пилат, рассердившись на мое молчание, велел своим воинам римским бить меня. И били они и говорили: "Радуйся, Царь Иудейский!". Пилат же, раздумав, как я и знал, вышел и ответил священникам: – Я не нахожу никакой вины в этом человеке. Когда же увидели меня выходящим из претории первосвященники и служители, то закричали: – Распни, распни его! Пилат сказал им: – Возьмите его вы, и сами распните, ибо я не нахожу в нем вины. Священники же отвечали ему: – Мы имеем закон, и по закону нашему он должен умереть, потому что сделал себя сыном божьим. Но только власть кесаря по вашему закону может приговорить в провинции к смерти. Пилат, услышав это слово, опять вошел в преторию и позвал меня, сказал: – Откуда ты? Но я не дал ему ответа. Разумел я, что Пилат не желает быть повинным в моей смерти, узнав, что народ почитает меня за пророка, а иные и за сына бога живого, ибо через то против язычников римских, убивших пророка, может быть смута и восстание. Пилат же сказал: – Мне ли не отвечаешь? Не знаешь ли, что я имею власть распять тебя и власть имею отпустить тебя? Я ответил ему: – Ты не имел бы надо мною никакой власти, если бы не предали меня, посему более греха на тех, кто предал меня тебе. И Пилат вышел к священникам и снова сказал, что не видит вины во мне. Священники же кричали: – Если отпустишь его, ты не друг кесарю, ибо всякий, делающий себя царем, противник кесарю. Пилат же, зная священников, хотел насмеяться над ними и сказал: – Царя ли вашего распну?

Первосвященники отвечали, что нет у них царя, кроме императора Тиберия. И они настаивали, говоря, что я возмущаю народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места. Пилат, услышав о Галилее, обрадовано спросил: – Разве он Галилеянин? И, узнав, что я из другой области, области Иродовой, возрадовался, что может уйти от вынесения мне приговора. И сказал он священникам: – Возьмите его вы, и по закону вашему судите его. Священники сказали ему: – Нам не позволено предавать смерти никого. Тогда Пилат, рассердившись, опять вошел в преторию, и призвал меня к себе, и сказал мне: – Ты Царь Иудейский? Я отвечал ему: – От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о мне? Пилат отвечал: – Разве я иудей? Твой народ и первосвященники предали тебя мне. Что ты сделал? Я отвечал: – Царство мое не от мира сего. Не то это царство, о котором ты думаешь, но духовное, и не противился я власти вашей земной. Если бы от мира сего было царство мое, то служители мои защитили бы меня, чтобы я не был предан священникам, но это не так. Пилат, не уразумев до конца сказанное мною, опять спросил: – Итак, ты Царь? Я же снова отвечал ему: – Ты говоришь, что я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине, и всякий, кто от истины, слушает голос мой. И Пилат спросил: "Что есть истина?". Я разумел, что Пилату непонятны дела иудейские, и нет интереса у него к ним. А Пилат затем опять вышел к иудеям и сказал им: – Я никакой вины не нахожу в нем по римским законам. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху. Хотите ли, отпущу вам вашего Царя Иудейского?

Тогда все закричали, чтобы не меня отпустили, но Варавву, разбойника, который также должен был быть предан смерти. XLIX И тогда Пилат отослал священников со мной к Ироду, который на время Пасхи, как и многие, был в Иерусалиме, дабы тот своей властью судил меня. Ирод Антипа, сын Ирода Великого, увидев меня, обрадовался, ибо давно желал видеть меня, потому что много слышал обо мне, и надеялся увидеть от меня какое-нибудь чудо. И спрашивал он меня многое, но я не отвечал ему, разумея, что лишь посмеяться желает он над моим учением. Первосвященники же и книжники стояли и обвиняли меня. Но Ирод со своими воинами, уничижив меня словами низкими и насмеявшись надо мной, одел меня в светлую одежду, в которую одевали безумцев, и отослал обратно к Пилату, ибо также не хотел принять на себя мою кровь перед народом. К Пилату же приходила его жена, которую он слушался во многом, и говорила: – Не делай ничего человеку тому, потому что я знаю, что пострадаем мы от этого народа потом, если возьмем на себя его кровь. Ибо мертвый пророк страшнее живого И пришел к Пилату Ирод, и совещались они с ним, разумея, что саддукеи хотят их руками убить пророка народного. И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, хотя прежде были во вражде друг с другом. И, зная трусость толпы, которая идет за тем, у кого сила, порешили, как убить меня без ущерба для себя. Пилат же еще решил привлечь к суду Ирода Антипу, иудея, дабы не брать на себя, чужеземца, бремя ответственности. И созвал он первосвященников, и начальников, и народ. И был с ними Ирод Антипа. И сказал Пилат им: – Вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ, и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете его. И Ирод также, ибо я посылал его к нему, и ничего не найдено в нем достойного смерти. Итак, наказав его за волнения, отпущу. А Пилату и нужно было для праздника отпустить им одного узника. И он уже узнал, что первосвященники предали меня из зависти, что больше людей шло за моим учением, а от них отворачивалось. Но весь народ, подговоренный священниками, увидев мой близкий конец и убоявшись отлучения от синагоги, стал кричать: – Смерть ему! А нам отпусти Варавву. Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство, и Пилат хотел отпустить меня, нежели опасного возмутителя спокойствия, который угрожал власти. Пилат снова возвысил голос, говоря о том, что отпустит меня, чтобы крепче народ сказал за мое убийство. И люди кричали: – Распни, распни его! Пилат, не желавший участия своего в подобном действе и не желавший волнений в Иудее, возможных через мою смерть, в третий раз сказал им:

– Какое же зло сделал он? Я ничего достойного смерти не нашел в нем. Итак, наказав его, отпущу. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы я был распят, и превозмог крик их и первосвященников. Пилат, памятуя свои совещания с женой и Иродом, но, видя, что ничто не помогает и смятение увеличивается, умыл руки перед народом, и сказал: – Невиновен я буду в крови праведника вашего, но вы. И, отвечая, священники, а за ними и все бывшие с ними люди сказали: – Кровь его на нас да будет. И Пилат решил, что быть по прошению их, и отпустил им Варавву, посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили, а меня предал в их волю. И вскочил Ирод Антипа и закричал: – Что я сказал вам сделать с ним – сделайте. И толпа бежала ко мне, и толкала, и гнала, и кричала, смеясь: "Гоним сына божьего, власть имеем над ним, а не он над нами!". После со смехом облачили меня в порфиру и посадили меня на судейское место, говоря "Суди праведно, царь Израиля". И кто-то из них, принеся терновый венец, возложил мне на голову. А одни, стоящие рядом, плевали мне в глаза, другие били меня по щекам, иные тыкали в меня тростниковой палкой, а некоторые бичевали меня, приговаривая: "Вот какой почестью почтим мы сына божьего". И тотчас повели меня, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, и возложили на него крест, чтобы нес за мной. И многие били меня палками и камнями, и смеялись, становившись на колени передо мною и кланяясь мне. Вел меня полк римских воинов, и шло за мной великое множество народа и женщин, которые, не убоявшись священников, плакали и рыдали обо мне. Я же, скорбя о судьбе своей, ибо не хотел смерти, обратившись к ним, сказал: – Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут: "Блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие". Приходят дни, когда скажут: "Блаженны те, кто слеп и не может слова истинного родить и сказать". И если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? Знайте, не меня сегодня распинают, но истину и отца своего в сердце своем. Вели же со мной на смерть еще двух злодеев. И привели меня на лобное место, сняли с меня багряницу и раздели догола, и дали пить вино со смирною, которое уменьшало страдания распятого на кресте, и от которого смерть приходила легче. Я же, не желая смягчать свой дух перед кончиной, отказался. Пока же длились приготовления, солдаты, как принято, поделили вещи мои, и бросили жребий на дорогой хитон, тканый сверху донизу.

L И был третий час, поставили на кресте над головою моей надпись, написанную словами греческими, римскими и еврейскими и означавшую вину мою: "Сей есть Иисус Назарей, Царь Иудейский". Первосвященники же сказали раньше Пилату: – Не пиши "Царь Иудейский", но пиши, что "Он говорил: я Царь Иудейский". Пилат, же, разумея угрозу, которая придет с моим распятием, отвечал: – Что я написал, то написал. Эту надпись читали многие из иудеев, потому что место, где надлежало меня распять, было недалеко от города. И подняли меня на крест, прибив гвоздями руки и ноги мои к древу. Со мною рядом подняли двоих разбойников на имя Дижман и Геста. И смеялся надо мною народ приходивший, кивая своими головами и говоря: – Э! Разрушающий храм, и в три дня созидающий! Спаси себя самого и сойди с креста. И стояли рядом с людьми и первосвященники с книжниками, и, насмехаясь, говорили друг другу: – Других спасал, а себя не может спасти. Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. Уповал на бога, пусть теперь избавит его, если он угоден богу. Ибо он сказал: "Я божий сын". И, негодуя на меня, решили они не перебивать мне голени, дабы умер я в страшных муках на кресте. Я переносил страшные мучения, ибо солнце пекло нещадно, и кровоточили раны мои, и растянулись мышцы и суставы мои, и сознание мое меркло. Один из повешенных рядом злодеев, Геста, испив вина со смирной, злословил меня и говорил мне: – Если ты Христос, спаси себя и нас. Другой же, Дижман, напротив, унимал его и говорил: – Или ты не боишься бога, когда и сам осужден на то же? Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а он ничего худого не сделал. И сказал он мне: – Помяни меня, Учитель, когда придешь в царствие твое! Не мог я объяснить ему уже, что царствие духовное принадлежит живущим, но не умершим, у которых дух отнялся, но сказал ему: – Истинно говорю тебе, уразумевши все, ныне же будешь в раю.

Я чувствовал приближение смерти. В шестом же часу сознание мое оставило меня. В девятом часу сознание на краткий миг вернулось ко мне, и с креста я увидел стоявших людей, а меж них были тут и женщины, которые смотрели издали – моя мать и сестра ее Мария Клеопова, Мария Магдалина моя, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые следовали со мной от самой Галилеи и были со мной во всех горестях и испытаниях. Силы душевные оставляли меня. Увидев ученика моего, Иоанна, которого любил, я сказал матери: – Вот сын твой. Потом сказал ученику: – Се, матерь твоя! И увидев их, я увидел и свой конец бесславный. Я повергся в отчаяние, и сила духа моего оставила меня. Я закричал: – Отец мой, отец мой! Для чего ты меня оставил? Некоторые, из стоявших там, слыша это, говорили: "Илию зовет он". Один человек, желая продлить мои страдания, и не давая умереть, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал мне пить, говоря: – Постойте, посмотрим, придет ли Илия снять его. Я же почувствовал, как дух отделяется от тела и приходит смертный мой час. И перед концом я воспрянул снова, ибо понял, что так тому и быть. Я знал, что очень скоро после смерти своей воскресну в духе учеников моих, и понесут они мое тело – слово истины, и мою кровь – душу истины – всем народам. И не напрасной будет моя смерть, но послужит она на благое дело свободы духа человеческого. И тут завеса в храме моего духа разорвалась сверху донизу и я закричал. Я увидел отца в духе, который правил мною – своим творением – и добровольно отдал меня на крест. Я умер. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ КАНОНИЧЕСКИЕ КНИГИ

Пятикнижие Моисея Книги пророков Евангелие от Матвея Евангелие от Марка Евангелие от Луки Евангелие от Иоанна

АПОКРИФЫ

Евангелие детства (Евангелие от Фомы) Арабское евангелие детства Тибетское евангелие Евангелие евреев Евангелие Евы Евангелие Иосифа Плотника Евангелие Иуды Евангелие Никодима Евангелие от Евсеев Евангелие от египтян Евангелие от Иакова Евангелие от Марии Евангелие от Филиппа Евангелие от Фомы Евангелие Петра Евангелие псевдо-Матфея Евангелие эбионитов Фрагменты неизвестных евангелие Папирус из Оксиринха Папирус Эджертона (отрывок неканонического Евангелие от Иоанна) Фрагменты кумранских текстов Послание Петра к Иакову Послание Климента

Послание Варнаввы Фаюмский папирус (переписка Иисуса с Авгаром) Гетеборгский папирус Папирус из Нессаны Евхаитская надпись (Понтийская 1) Надпись из Гурдью (Понтийская 2) Эфесская надпись Надпись из Филипп в Македонии Эдесская надпись "Пастырь" Гермы Дидахе Молитва апостола Павла Апокриф Иакова Евангелие истины Послание к Регину (трактат о воскресении) Трехчастный трактат Апокриф Иоанна Ипостась Архонтов О происхождении мира (неизвестный автор) Толкование о душе (неизвестный автор) Книга Фомы Атлета Премудрость Иисуса Христа (неизвестный автор) Диалог Спасителя (неизвестный автор) Апокалипсис Павла (Первый) Апокалипсис Иакова (Второй) Апокалипсис Иакова

Подлинное учение (неизвестный автор) Второй трактат Великого Сифа Апокалипсис Петра Поучения Силуана Послание Петра Филиппу Мелхиседек Свидетельство истины Истолкование знания Валентинианское объяснение Изречения Секста

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

"Иудейская война" (Иосиф Флавий) "Иудейские древности" (Иосиф Флавий) "Первоисточники по истории раннего христианства" (Абрам Ранович)

Оглавление ОБ АВТОРЕ ПРЕДИСЛОВИЕ I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII

XIV XV XVI XVII XVIII XIX XX XXI XXII XXIII XXIV XXV XXVI XXVII XXIX XXX XXXI XXXII XXXIII XXXIV XXXV XXXVI XXXVII XXXVIII XXXIX XL XLI XLII XLIII XLIV XLV XLVI XLVII XLVIII XLIX L