Аспектуальная классификация и аспектуальная композиция

АСПЕКТУАЛЬНАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ И АСПЕКТУАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ Отчёт по материалам 2-ой адыгейской экспедиции Института Лингвистики РГГУ, аул Хакуринохабль Шовгеновского района Республики Адыгея, июль 2004 г.

П. М. Аркадьев Содержание 0. Предварительные замечания.

3

1. Акциональная классификация предикатов адыгейского языка.

4

1.0. Двухкомпонентная теория аспекта и акциональная классификация.

4

1.0.1. «Внутренняя» vs. «внешняя» аспектуальность.

4

1.0.2. Подходы к аспектуальной классификации.

5

1.0.3. Онтологические типы ситуаций.

7

1.0.4. Эмпирическая процедура выделения акциональных классов.

9

1.1. Акциональные классы предикатов в адыгейском языке.

12

1.1.0. Предварительные замечания.

12

1.1.1. Материал исследования.

12

1.1.2. Акциональные классы «динамических» предикатов.

13

1. Стативный <S,S,S>

13

2. Стативно-инхоативный <S,ES,S>

14

2а. Слабый стативно-инхоативный <S,ES/S,S>.

15

3. Процессуальный

15

4. Процессуально-ингрессивный

16

5. Мультипликативный <M,Q,M>

17

5а. Слабый мультипликативный <M,Q/M,M>

18

6. Моментальный <—,ES,—>

19

7. Предельный

20

8. Глаголы с нестандартными свойствами.

21

1.1.3. Общая характеристика системы акциональных классов «динамических» глаголов.

22 1.1.4. Акциональная классификация «стативных» предикатов.

23

1.1.4.0. Общая характеристика «стативных» предикатов.

23

1.1.4.1. Акциональные классы стативных предикатов.

25

2 1. Ингеренто-индивидный

26

2. Индивидный

26

3. Стадиальный <S, —, S, S>

27

4. Стадиально-итеративный <S,—,S,S/Iter>

27

5. Стативно-хабитуальный <S,Hab/Iter,S,Hab/Iter>

27

6. Расширенный стативный

28

7. Предикаты с индивидуальными особенностями семантики.

29

1.1.4.2. Лирическое отступление I: Акциональные классы, префикс «динамичности» и вопрос о частях речи в адыгейском языке.

31

1.2. Заключение.

34

2. Композициональность аспектуальной семантики в адыгейском языке.

34

2.0. Теоретическое введение.

34

2.1. Изменение акциональной характеристики адыгейского глагола в зависимости от свойств аргументов.

37

2.1.1. Инкрементальные предикаты.

37

2.1.2. Инкрементальность и аргументная структура.

40

2.2. Изменение акциональной характеристики адыгейского глагола в зависимости от темпоральных обстоятельств.

42

2.2.0. Предварительные замечания.

42

2.2.1. Форма претерита и темпоральные наречия.

43

2.2.2. Проблема имперфекта.

49

2.2.2.0. Лирическое отступление II: почему IPF ≠ POT + PST.

49

2.2.2.1. Имперфект и темпоральные наречия.

52

2.2.3. Обстоятельственные клаузы и точка отсчёта.

55

2.3. Общая характеристика явлений аспектуальной композиции в адыгейском языке.

59 3. Вместо заключения: Предварительная программа дальнейших исследований. 60 Приложение. Акциональная классификация предикатов адыгейского языка. 62 Библиография.

73

3

0. Предварительные замечания. В настоящем отчёте излагаются основные результаты работы, проведённой мною в означенной выше экспедиции по указанной теме. Помимо интерпретации и анализа собранного фактического материала, нижеследующий текст содержит также краткое изложение необходимых теоретических предпосылок исследования по данной теме. Сразу оговорюсь, что я не связываю себя какими-либо обязательствами по отношению к какой-либо конкретной синтаксической или семантической теории1. Отчёт состоит из двух частей. Первая часть посвящена аспектуальным классам предикатов, выделяемым в адыгейском языке; там же содержится и изложение принимаемой мною теории акциональности и использовавшейся процедуры выделения акциональных классов. Во второй части рассматриваются те явления аспектуальной композиции (т. е., грубо говоря, изменения акциональной интерпретации предложения в зависимости от семантики зависимых, модифицирующих его вершинный предикат) которые были выявлены в адыгейском языке на настоящий момент; здесь также конспективно изложены и основные положения соответствующей теории. Приложение содержит сводную таблицу акциональных классов предикатов. В библиографии приводится список всей упоминающейся в отчёте литературы. Разнообразные теоретические и практические аспекты проблем, затрагиваемых в данной работе, обсуждались мною с моими коллегами как до, так и во время и после экспедиции. Поэтому я хочу поблагодарить: В. А. Плунгяна, С. Г. Татевосова, А. Б. Шлуинского и А. Г. Пазельскую, оказавших наибольшее влияние на моё аспектологическое образование; Я. Г. Тестельца, Н. Р. Сумбатову, С. Ю. Толдову, Е. Ю. Калинину, Ю. Ландера, А. Летучего, Д. Герасимова, Н. Короткову, Ю. Кузнецову, С. Минора, которые помогали мне своими материалами, соображениями, советами, критикой и т. д.; всех моих информантов; всех участников экспедиции за замечательную человеческую и научную атмосферу.

1

Хотя я полагаю, что для исследования адыгейского морфосинтаксиса может быть плодотворен аппа-

рат последних версий Порождающей грамматики, снабжённый композициональной семантикой и твёрдой убеждённостью в примате функциональных объяснений над формальными

4 1. Акциональная классификация предикатов адыгейского языка. 1.0. Двухкомпонентная теория аспекта и акциональная классификация. 1.0.1. «Внутренняя» vs. «внешняя» аспектуальность. Современная аспектология, как теоретическая, так и практическая (направленная, например, на эффективное обучение иностранцев правилам употребления видовых форм) представляет собою совершенно необозримое пространство концепций, нередко исходящих из трудно совместимых, зачастую противоположных исходных предпосылок (ср. хотя бы обзор Sasse 2002). Настоящее теоретическое введение, естественно, не ставит своей задачей описать хотя бы небольшую область этого пространства. Тем не менее, приступая к изложению результатов, полученных в результате полевой работы (а на самом деле, приступая к самой этой работе), необходимо сформулировать основные принципы той теоретической концепции и той методики, которые использовались в рамках этой работы. Основное теоретическое положение, принимаемое примерно половиной аспектологов (ср. Маслов 1984, Падучева 1996, 2004, Апресян 2003, Vendler 1967, Comrie 1976, Dowty 1979, Dahl 1985, Bache 1985, Smith 1991, Klein 1994, Breu 1994, Bache et al. (eds.) 1994, Bertinetto 1997, Filip 1999, Bertinetto & Delfitto 2000 и др.; из влиятельных аспектологов этот постулат эксплицитно отвергает Х. Феркойл, Verkuyl 1972, 1993, 1999), заключается в необходимости различать два автономных, управляемых разными принципами, но тесно взаимодействующих уровня аспектуальной семантики (ср. Smith 1991: Ch. 1, Bertinetto & Delfitto 2000: 190, Sasse 2002: 203 ff.): •

«внешняя» аспектуальность (собственно аспект, viewpoint aspect, aspect): пер-

фектив vs. имперфектив, грамматическая категория, выражающая точку зрения говорящего на то, как ситуация разворачивается во времени; •

«внутренняя» аспектуальность (семантический тип предиката, inherent/lexical

aspect, actionality, eventuality type): типы концептуализации ситуаций, выражающиеся на уровне (глагольных) лексем и синтаксических конструкций. Сразу оговорюсь, что используемые мною термины «внешняя» и «внутренняя» аспектуальность лишь отражают интуитивное представление о базовости «семантического типа ситуации» по отношению к «точке зрения», но не связаны ни с каким формальным, например, деривационным воплощением этих понятий. Я сознательно не использую здесь терминов «грамматический» и «лексический» аспект, так как в настоящее время убедительно доказано (см. хотя бы уже упомянутые работы Х. Феркойла и в особенности Х. Филип), что оба типа аспектуальности, будучи прототипически связаны с глаголом, реализуются тем не менее на уровне предложения и могут взаимодействовать с разными параметрами его семантики. Поэтому приписывание «внутренней» аспектуальности лишь глагольной лексеме яв-

5 ляется некорректным; также некорректно с типологической точки зрения и отождествление «внешней» аспектуальности исключительно с грамматическими, «словоизменительными» категориями — существуют языки, в частности, русский и большинство славянских, где как «внешняя», так и «внутренняя» аспектуальность, является лексикализованной (о деривационной концепции славянского вида см. хотя бы Dahl 1985: 84 — 89, Bybee & Dahl 1989: 84 — 87, Падучева 1996, Filip 1999: Ch. 4). Важным дополнением к введённому фундаментальному противопоставлению служит также следующее полу-эмпирическое, полу-теоретическое утверждение:
«внутренняя» аспектуальность, т. е. противопоставление разных типов ситуаций, имеется во всех языках и входит в универсальное концептуальное пространство, лежащее в основе языковой категоризации действительности; напротив, «внешняя» аспектуальность как грамматикализованная и/или лексикализованная категория имеется не во всех языках (ср. хотя бы Bybee 1985: Ch. 7, 9, Bybee et al. 1994). В данном отчёте пойдёт речь в основном о том, как устроена «внутренняя» аспектуальность в адыгейском языке, хотя и с постоянной оглядкой на «внешнюю», посредством которой «внутренняя» находит своё выражение. 1.0.2. Подходы к аспектуальной классификации. Классификация ситуаций на состояния, процессы и события идёт, видимо, ещё от Аристотеля (исторический очерк см. в статье Tenny & Pustejovsky 2000). В лингвистику она была введена З. Вендлером, который выделил четыре класса предикатов в английском языке: states (John loves Mary), activities (John runs), achievements (John found the key), acсomplishments (John wrote a letter). Важнейшими признаками классификации Вендлера являются следующие: •

объектом классификации являются не глаголы, а целые предложения или их

фрагменты; ср. John wrote a letter (accomplishment) vs. John wrote letters (activity); •

классификация осуществляется с опорой на конкретно-языковые семантико-

синтаксические тесты, как, например, возможность образования формы прогрессива или сочетаемость с теми или иными темпоральными обстоятельствами. Эти свойства вендлеровской классификации, в особенности второе, указывают на то, что получаемые в результате классы являются конкретно-языковыми, а не универсальнозначимыми сущностями; с другой стороны, можно предположить, что классы, подобные (но вовсе не обязательно тождественные) выделенным Вендлером для английского языка, имеются и в других языках. Тем не менее, бóльшая часть учёных, воспринявших идею Вендлера, имплицитно или эксплицитно исходили из предположения о её универсальности, вер-

6 нее, об универсальности той конкретной классификации, которую они предлагали, уточняя или пересматривая вендлеровскую (см. обсуждение в Tatevosov 2002). Наиболее важные пост-вендлеровские классификации содержатся в работах Dowty 1979, Mourelatos 1981, Smith 1991, Verkuyl 1989, 1993, Klein 1994, Breu 1994, Filip 1999, из работ на русском языке следует указать, помимо уже отмеченного, сборник Селиверстова (ред.) 1982 и в особенности статью Булыгина 1982, а также работы Е. В. Падучевой (хотя бы Падучева 2004: гл. I.1). Предположение об универсальности вендлеровских классов (т. е., о том, что в любом языке любой «предикат будет иметь такую же акциональную характеристику, что и его английский перевод», Ebert 1995, цит. по Tatevosov 2002, перевод мой) не выдерживает критики как по сугубо теоретическим (вернее, методологическим), так и по фактическим причинам. Во-первых, коль скоро Вендлер выделил классы английских предикатов на основании таких свойственных лишь английскому языку признаков, как способность образовывать форму прогрессива или сочетаемость с наречиями типа in two hours / for two hours, где гарантия, что в произвольном языке найдутся хотя бы приблизительные эквиваленты английскому прогрессиву или тем более английским наречиям? Более того, любой специалист, мало-мальски знакомый с поразительным разнообразием типов лексикализации, представленных в языках мира (см. хотя бы Talmy 1985), знает, что от «переводных эквивалентов» в разных языках не следует ожидать тождественного синтаксического поведения. Во-вторых, единственным методологически обоснованным способом выделения акциональных классов предикатов в произвольном языке является тот, что был применён Вендлером, а именно выявление релевантных семантико-синтаксических тестов; типологам же очень хорошо известно, что такие тесты дают для разных языков если и похожие, то в любом случае нетождественные результаты (ср. обсуждение этого вопроса применительно к другим «лжепретендентам» на универсальность — синтаксическим отношениям в Croft 1991: Ch. 1). Тем самым, адекватная теория акциональности должна допускать, что «количество и состав акциональных классов в языке является параметром межъязыкового варьирования» (Татевосов 2002: 96). Таким образом, в настоящем исследовании принимается следующая методологическая установка (которую я полагаю верной как в эмпирическом, так и в типологическом отношении): произвольной лексеме в данном языке невозможно приписать аспектуальный класс <...> исходя из заданной исчислением онтологической классификации ситуаций. <...> [Ч]ленство глагола в том или ином аспектуальном классе определяется тем, какую дистрибуцию имеют его аспектуальные формы. (Татевосов 2001: 255 — 256)

7 Данный принцип, во-первых, позволяет адекватным образом анализировать материал и выделять акциональные классы предикатов, релевантные именно для грамматики данного языка, во-вторых, даёт возможность обнаружить и систематизировать межъязыковое варьирование в области акциональности. 1.0.3. Онтологические типы ситуаций. Отвергая в качестве универсалий вендлеровские и подобные им классы, необходимо всё же иметь некоторое общее для всех языков основание сравнения, позволяющее в каждом языке выделять и анализировать акциональные классы единообразным и дающим пригодные для типологического сопоставления результаты образом. В качестве универсальных элементарных концептов, по предположению лежащих в основе акциональных классов в любом языке, можно рассматривать онтологические типы ситуаций — наиболее простые семантические категории, в терминах которых осуществляется концептуализация ситуаций и комбинациями которых являются конкретно-языковые акциональные классы. Вслед за работами Mourelatos 1981, Verkuyl 1989 и Tatevosov 2002 я выделяю следующие основные онтологические типы ситуаций (каждый из них имеет определённые подтипы)2: 1.

состояния (S), характеризующиеся признаками длительности3, гомогенности

(грубо говоря, отсутствие чётко выделимых фаз)4, как правило, они не имеют естественных границ и не требуют затраты энергии для их поддержания; состояния подразделяются на два основных класса (Carlson 1977, Булыгина 1982, Селиверстова 1982, Klein 1994, Krifka et al. 1995, Kratzer 1995): 1.1.

собственно состояния (stage-level predicates, предикаты стадиального

уровня), имеющие место на протяжении определённого периода времени, характеризующие не индивида, а некоторый его «временной срез»; к таковым относятся, в

2

Моя классификация несколько отличается от предложенной С. Г. Татевосовым.

3

Формально длительность можно охарактеризовать так (переменной s здесь и далее обозначаются со-

стояния, p — процессы, e — события): ∀s ∃ I ; I ⊆ τ(s) & #I > 1 Здесь и далее I — временной интервал, τ — функция длительности, отображающая ситуации в интервалы. 4

Формально признак гомогенности (subinterval property, Bennett & Partee 1978, цит. по Tatevosov

2002) можно охарактеризовать так: ∀ s ∀ I, I’; I’ ⊆ I & I ⊆ τ(s) ⇒ I’ ∈ τ(s)

8 частности, такие состояния, как лежать, болеть, спать, помнить, быть возбуждённым и т. п.; 1.2.

свойства или качества (individual-level predicates, предикаты индивид-

ного уровня), не имеющие прямой соотнесённости со временем и характеризующие индивида, а не его «временные срезы»; к таковым относятся быть болезненным, быть мужчиной, состоять из чего-либо и т. п.; в рамках этого класса можно выделить подкласс, в каком-то смысле промежуточный между состояниями и свойствами: это предикаты типа знать что-либо, быть женатым и т. д., обозначающие состояния, которые, раз наступив, уже не могут перестать иметь место. 2.

процессы (processes, activities), которые, подобно состояниям, длительны, но,

в отличие от них, предполагают постоянное изменение5 и затрату энергии, имеют более или менее чётко выделимые фазы; процессы могут различаться по гомогенности: гнить, кипеть более гомогенны, чем идти, строить дом, танцевать; в связи с этим процессы распадаются на два класса: 2.1.

собственно процессы (P), трактуемые языком как обладающие боль-

шой степенью гомогенности; 2.2.

мультипликативные процессы (M), представляющие собою своего

рода «биения»: все их фазы, в общем, тождественны, но между фазами имеются краткие промежутки времени; к этому типу относятся такие предикаты как кашлять, стучать в дверь, прыгать и т. п.; 3.

события (events, transitions), мгновенные6 переходы от одного состояния к

другому или от состояния к процессу или наоборот; выделяются следующие типы событий: 3.1.

вхождение в состояние (ES), где последнее как правило является ре-

зультатом некоторого процесса (заснуть, построить дом)7; 3.2.

вхождение в процесс (EP) — аналогично вхождению в состояние8

(забегать, закипеть); 5

Этот признак можно в первом приближении формализовать так:

∀ p ∀ I; I ⊆ τ(p) & I = [t1,t2] ⇒ ∃s1,s2; t1 ∈ τ(s1) & t2 ∈ τ(s2) & s1 ≠ s2 6

Т. е. характеризующиеся следующим свойством:

∀ е; #τ(e) = 1 Свойства неаддитивности и неделимости (Bach 1981, цит. по Tatevosov 2002), приписываемые событиям, являются логическими следствиями мгновенности. 7

Возможна такая формализация вхождений в состояние:

∀ e; ES(e) ⇔ ∃ I ∃ s; I = [t, ...] & τ(e) = t & I ⊆ τ(s)

9 3.3.

вхождение в мультипликативный процесс (EM) — аналогично (за-

прыгать) 3.4.

семельфактивы или кванты мультипликативных процессов (Q),

отличающиеся от вхождений отсутствием какого-либо каузально связанного с ними состояния или процесса (кашлянуть, прыгнуть). Построенная таким образом классификация онтологических типов ситуаций, по предположению, способна описать все возможные в человеческих языках категоризации элементарных ситуаций. Акциональные классы, представленные в конкретных языках «собираются» по определённым правилам из онтологических типов (ср. Talmy 1985, Croft 1998, Levin & Rappaport Hovav 1998, Ramchand ms.). 1.0.4. Эмпирическая процедура выделения акциональных классов. Для того, чтобы получить адекватное представление о том, как в конкретном языке реализуются универсальные онтологические типы, и при этом добиться сопоставимости результатов, необходима процедура, которая позволяла бы выявлять акциональные классы в произвольном языке. Такая процедура была предложена С. Г. Татевосовым (см. Татевосов 2001, 2002, Tatevosov 2002) и, будучи опробована на материале нескольких весьма сильно отличающихся друг от друга языков, показала свою эффективность. В основе этой процедуры лежит идея, о том, что коль скоро акциональная характеристика предиката прямо обусловливает дистрибуцию его видо-временных форм, то исследовав семантику последних (а это возможно сделать в любом языке, где такие формы имеются), можно получить вполне адекватное представление о «скрытой» категории акциональности. Иными словами, акциональные классы определяются как классы предикатов, имеющих одинаковые наборы интерпретаций аспектуальных форм (Татевосов 2001: 255). Естественно, для того, чтобы классификация отражала реальное устройство системы акциональных классов в данном языке, нельзя анализировать семантику произвольных видо-временных форм. Так как значительная часть предикатов описывает не элементарные, а сложные ситуации, состоящие из частей, относящихся к разным онтологическим типам, в качестве диагностических следует выбирать те формы, в которых могут проявляться разные онтологические интерпретации одного и того же предиката. Этому критерию удовлетворяют формы, различающиеся «внешней» аспектуальностью, т. е. перфективная и имперфек-

8

Что ясно следует из формализации вхождений в процессы:

∀ e; EP(e) ⇔ ∃ I ∃ p; I = [t, ...] & τ(e) = t & I ⊆ τ(p)

10 тивная формы9. Как известно (см. хотя бы Comrie 1976, Dahl 1985), разные граммемы «внешней» аспектуальности по-разному сочетаются с разными онтологическими типами ситуаций; наиболее важным ограничением является запрет на событийную интерпретацию имперфектива10. Тем самым, анализируя формы имперфектива и перфектива можно получить представление о том, из каких онтологических типов состоит ситуация, описываемая данным предикатом, и в какой конфигурации они находятся. Итак, эмпирическая процедура выделения аспектуальных классов предикатов в данном языке состоит в следующем: выделяется представительная выборка предикатов, относящихся к разным се-

1.

мантическим классам (объём выборки может быть различным; допустимый минимум, по-видимому — от 80 до 100 предикатов); для каждого предиката из выборки регистрируются все его онтологические

2.

интерпретации по меньшей мере в двух аспектуальных формах: имперфективной и перфективной; здесь необходимо сделать два важных замечания: 2.1.

во внимание принимаются лишь эпизодические (т. е. обозначающие

конкретные события), а не генерические значения обеих аспектуальных форм; тем самым, если от некоторого предиката какая-то форма (как правило, имперфективная) имеет лишь генерическое или хабитуальное прочтение, ей не приписывается никакой онтологической интерпретации; 2.2.

ввиду того, что на акциональную интерпретацию предиката могут ока-

зывать влияние самые разные факторы, в частности, семантический класс или тип референции аргументов или наличие в предложении тех или иных наречий, в качестве диагностических следует рассматривать предложения с единичными определёнными аргументами и без темпоральных наречий11.

9

Для более точной и подробной классификации, естественно, не следует ограничиваться лишь двумя

формами; практика, однако, показывает, что анализа имперфективной и перфективной форм бывает достаточно для получения достоверных результатов. 10

Этот запрет легко объяснить, обратившись к формальному представлению базовой семантики соот-

ветствующих граммем: [IPF] = λPλt (∃I; P(t) & I ⊂ τ(t)) [PF] = λPλt (∃I; P(t) & τ(t) ⊆ I) Очевидно, что применение имперфективного оператора к событиям невозможно ввиду моментальности последних. 11

нальной.

Насколько я могу судить, здесь принятая мною версия процедуры несколько расходится с ориги-

11 3.

предикаты разбиваются на классы по отношению эквивалентности «иметь

одинаковые наборы онтологических интерпретаций во всех диагностических аспектуальных формах»12. В результате применения данной процедуры к нескольким языкам были выделены следующие типологически релевантные («межъязыковые») акциональные классы, наблюдаемые более чем в одном языке (Tatevosov 2002)13: стативный (stative): <S,S> процессуальный (atelic): (сильный) предельный (strong telic): слабый предельный (weak telic): 14 моментальный (punctual): <—,ES> (сильный) стативно-инхоативный (strong inceptive-stative): <S,ES> слабый стативно-инхоативный (weak inceptive-stative): <S,ES/S> (сильный) процессуально-ингрессивный (strong ingressive-atelic): слабый процессуально-ингрессивный (weak ingressive-atelic): слабый мультипликативный (multiplicative)15: <M,Q/M> Языки могут различаться набором и составом акциональных классов, а также тем, какие типы классов (слабые или сильные) в них преобладают.

12

Не следует бояться того, что, как правило, классов получается много и что некоторые из них содер-

жать лишь небольшое число лексем. 13

Русские названия классов принадлежат мне, английские — С. Г. Татевосову. В квадратных скобках

даются наборы онтологических интерпретаций: до запятой в имперфективной форме, после запятой — в перфективной. Косой чертой разделяются разные онтологические интерпретации одной и той же формы. 14

С собственно семантической точки зрения, слабые и сильные классы имеют одинаковую онтологи-

ческую характеристику. Они различаются тем, доступна ли процессуальная/стативная фаза данной ситуации для перфективного оператора: у сильных классов в его сферу действия может попадать лишь событийная фаза, у слабых классов — как событийная, так и несобытийная фазы. Ввиду того, что в одном языке могут иметься как сильные, так и слабые акциональные классы, различие между ними нельзя списать на межъязыковую вариативность свойств граммемы перфектива. 15

Я называю этот класс «слабым мультипликативным», а не просто «мультипликативным», по сооб-

ражениям симметрии (характеристической особенностью «слабых» акциональных классов является допустимость у перфективной формы, наряду с событийной, также и стативной/процессуальной интерпретации); также я полагаю, что отсутствие в выделяемом в Tatevosov 2002 наборе типологически релевантных акциональных классов собственно мультипликативного класса (<M,Q>) является не более, чем следствием ограниченности изученного на тот момент материала.

12 1.1. Акциональные классы предикатов в адыгейском языке. 1.1.0. Предварительные замечания. В данном разделе будет подробно изложена полученная в результате применения описанной выше процедуры акциональная классификация предикатов адыгейского языка. Помимо собственно набора и состава классов, будут обсуждена также важная проблема стативных и так называемых именных предикатов, обладающих в адыгейском языке особыми свойствами. В частности, будет показано, что морфологическое противопоставление «стативных» и «динамических» глаголов в адыгейском языке (см. Рогава & Керашева 1966: 101 — 105; Гишев 1989: 106 — 108) лишь в слабой степени коррелирует с реально выделяемыми акциональными классами, а также аргументировано предположение, согласно которому однокоренные «стативные» и «динамические» глаголы суть разные морфологические формы одного предиката, различающиеся акциональной характеристикой. 1.1.1. Материал исследования. Материалом для акциональной классификации послужила выборка, на первоначальном этапе насчитывавшая около 100 лексем (включая разные значения некоторых многозначных слов), но затем расширенная до примерно 150 лексем (см. Приложение 1). Для каждого из этих предикатов фиксировалась онтологическая интерпретация трёх базовых аспектуальных форм: двух имперфективных (презенс и имперфект на -S’tERe) и одной перфективной (претерит на -Re). Для большей части предикатов у носителей спрашивалось значение предложений следующей структуры: (i)

предикат в форме презенса;

(ii)

предикат в форме претерита;

(iii)

предикат в форме претерита + темпоральная клауза, задающая точку отсчёта (‘когда я пришёл’ и т. п.); предикат в форме претерита + простое темпоральное наречие (sEhatnEqWe

(iv)

‘полчаса’, taqjEqjEtWe ‘две минуты’ и т. п.; далее такие наречия будут называться «наречиями на -е»); эти наречия обозначают продолжительность ситуации и имеют следующее формально-семантическое представление: [T-e] = λPλtλT (∃I; P(t) & #I = T & I ⊆ τ(t))16 предикат в форме претерита + темпоральное наречие на -B’e (sEhatnEqWEB’e ‘за

(v)

полчаса’, taqjEqjEtWEB’e ‘за две минуты’ и т. п.); базовое значение этих наречий — пе16

Такая формализация предсказывает, во-первых, что наречия на -е не сочетаются с обозначениями

событий, и во-вторых, что они обозначают не точную, а минимальную продолжительность ситуации.

13 риод времени, в конце которого наступает некоторое событие; тем самым, их семантика формализуется следующим образом: [T-B’e] = λPλeλT (∃I, t; P(e) & #I = T & I = [...t] & τ(e) = t) (vi)

предикат в форме имперфекта + темпоральная клауза, задающая точку отсчёта;

(vii)

предикат в форме имперфекта + наречие на -е;

(viii) предикат в форме имперфекта + наречие на -B’e. Как выяснилось в процессе работы, для подавляющего большинства (нестативных) предикатов адыгейского языка все или бóльшая часть таких предложений грамматична; при этом сочетания различных адвербиальных выражений с различными глаголами и аспектуальными формами дают иногда нетривиальные семантические эффекты, о которых подробнее пойдёт речь в Части 2. Собственно онтологическая характеристика фиксировалась для предложений (i), (ii), (iv), (v). При этом диагностическими считались предложения, не содержащие наречий (ср. выше), тем самым предложения (iv) и (v) учитывались лишь в качестве дополнительных свидетельств в пользу того или иного решения. Разные значения одной лексемы (например, jeLeRWE17 ‘видеть’ (как способность); ‘видеть что-то’ или jeqWEte ‘разбивать’; ‘разрушать’) рассматривались отдельно, равно как и сочетания некоторых глаголов с разными типами аргументов (например, jepLE ‘смотреть (на кого-то)’; ‘смотреть (телевизор)’; ‘смотреть (фильм)’); семантические отношения между ними более подробно описываются в Части 2. 1.1.2. Акциональные классы «динамических» предикатов. Для простоты изложения, в данном разделе я буду рассматривать лишь так называемые «динамические» предикаты, выделяемые по морфологическим основаниям (см. подробнее в п. 1.1.4.0). Они распадаются на следующие акциональные классы: 1. Стативный <S,S,S> К этому классу относятся предикаты, имеющие стативную интерпретацию во всех базовых формах: Лар. (1)

rasul E-Ihe

me-wEzE

РАСУЛ 3SG.PR-ГОЛОВА 3SG.DYN-БОЛЕТЬ

‘У Расула болит голова’

17

Здесь и далее глаголы даются в форме 3Sg презенса.

14 (2)

rasul E-Ihe

wEzE-Re

РАСУЛ 3SG.PR-ГОЛОВА БОЛЕТЬ-PST

‘У Расула поболела голова (и больше не болит)’

(3)

rasul E-Ihe

wEzE-S’tERe

РАСУЛ 3SG.PR-ГОЛОВА БОЛЕТЬ-IPF18

‘У Расула болела голова’

З.И. (4)

rasul mEjeqWape š’-e-psew РАСУЛ МАЙКОП

LOC-3SG.DYN-ЖИТЬ

‘Расул живёт в Майкопе’

(5)

rasul mEjeqWape S’E-psewE-R РАСУЛ МАЙКОП

LOC-ЖИТЬ-PST

‘Расул пожил в Майкопе’

(6)

rasul mEjeqWape S’E-psewE-S’tER РАСУЛ МАЙКОП

LOC-ЖИТЬ-IPF

‘Расул жил в Майкопе’

2. Стативно-инхоативный <S,ES,S> К этому классу относятся глаголы, перфективная форма которых имеет не стативную, а событийную (инхоативную) интерпретацию: С.Ким. (7)

B’ale-m

pIaIe-r

I&WE je-LeRW

ПАРЕНЬ-ERG ДЕВУШКА-ABS ДОБРО 3SG.A-ВИДЕТЬ

‘Парень любит девушку’

(8)

B’ale-m

pIaIe-r

I&WE E-LeRWE-R

ПАРЕНЬ-ERG ДЕВУШКА-ABS ДОБРО 3SG.A-ВИДЕТЬ-PST

‘Парень полюбил девушку // *любил какое-то время’

(9)

B’ale-m

pIaIe-r

I&WE E-LeRWE-š’tER

ПАРЕНЬ-ERG ДЕВУШКА-ABS ДОБРО 3SG.A-ВИДЕТЬ-IPF

‘Парень любил девушку’

(10) C’etewE-r he-m КОШКА-ABS

S’-e-S’Ene

СОБАКА-ERG LOC-3SG.DYN-БОЯТЬСЯ

‘Кошка боится собаки’

(11) C’etewE-r he-m КОШКА-ABS

S’-E-S’Ena-R

СОБАКА-ERG LOC-3SG.A-БОЯТЬСЯ-PST

‘Кошка испугалась собаки // *боялась какое-то время’

(12) C’etewE-r he-m КОШКА-ABS

S’-E-S’Ene-S’tER

СОБАКА-ERG LOC-3SG.A-БОЯТЬСЯ-IPF

‘Кошка боялась собаки’

Распределение глаголов между стативным и стативно-инхоативным классами, как можно заметить, в значительной степени непредсказуемо из их семантики. Этим, видимо, обусловлены встречающиеся разногласия между информантами. Так, глагол meMe ‘чувст18

По соображениям экономии я не членю показатель имперфекта и глоссирую его единым обозначе-

нием; см. раздел 2.2.2.0.

15 вовать’ разные информанты относят к разным классам, ср. переводы одного и того же предложения: (13) se CE{a Я

ХОЛОД

sE-Ma-R 1SG.S-ЧУВСТВОВАТЬ-PST

С.Ким. ‘Мне стало // *было холодно’ → стативно-инхоативный З.И. ‘Мне было // *стало холодно’ → стативный 2а. Слабый стативно-инхоативный <S,ES/S,S>. Статус этого класса совершенно неясен. К нему относится только глагол meCEje

‘спать’ и только у С.Ким., ср.: С.Ким. (14) B’ale-r ПАРЕНЬ-ABS

me-CEje 3SG.DYN-СПАТЬ

‘Парень спит’

(15) B’ale-r

CEja-Re

ПАРЕНЬ-ABS СПАТЬ-PST

‘Парень поспал // уснул’

(16) B’ale-r

CEje-S’tERe

ПАРЕНЬ-ABS СПАТЬ-IPF

‘Парень спал’

У З.И. этот глагол относится к стативно-инхоативному классу — она допускает у примера (15) лишь событийное прочтение (‘уснул’ // *‘поспал’), — однако тут возникает ещё одна сложность: З. И. переводит пример (14) и стативно (‘спит’), и процессуально (‘засыпает’). К сожалению, мне не удалось проверить этот глагол с другими информантами. 3. Процессуальный Это ещё один весьма многочисленный класс, содержащий как одноместные, так и двухместные (непереходные) глаголы. К нему, в частности, относятся многие антипассивные корреляты переходных глаголов. Лар. (17) Z’WaKWe-r ma-Z’We ПАХАРЬ-ABS 3SG.DYN-ПАХАТЬ

‘Пахарь пашет’

(18) Z’WaKWe-r Z’Wa-Re ПАХАРЬ-ABS ПАХАТЬ-PST

‘Пахарь попахал’

(19) Z’WaKWe-r Z’We-S’tER ПАХАРЬ-ABS ПАХАТЬ-IPF

‘Пахарь пахал’

16 Р.И.19 (20) B’ale-r

pIaIe-m

je-gWEpSEse

ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ERG OBL-ДУМАТЬ

‘Парень думает о девушке’

(21) B’ale-r

pIaIe-m

je-gWEpSEsa-R

ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ERG OBL-ДУМАТЬ-PST

‘Парень подумал о девушке какое-то время // *начал думать’

(22) B’ale-r

pIaIe-m

je-gWEpSEse-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ERG OBL-ДУМАТЬ-IPF

‘Парень думал о девушке’

Отличительной особенностью глаголов этого класса является изменение интерпретации перфектива с процессуальной на ингрессивную, если в предложении имеется указание на конкретный момент времени: Р.И. (23) rasul deZ’ sE-qE-ze-KWe-m РАСУЛ К

a-r

jE-B’ale-m

ja-gWEpSEsa-R

1SG.S-INV-REL-ИДТИ-ERG ТОТ-ABS 3SG.POSS-ПАРЕНЬ-ERG 3PL.IO-ДУМАТЬ-PST

‘Когда я пришёл к Расулу, он начал думать о своих детях’

Можно было бы предположить, что эти предикаты являются на процессуальными, а слабыми процессуально-ингрессивными; такой анализ, как кажется, не является адекватным ввиду того, что событийная интерпретация и все связанные с нею эффекты (например, допустимость наречий на -B’e) возможна лишь при наличии указанных обстоятельств, но не в изолированном предложении, ср. Р.И. (24) sabEjE-r

(*sEhatnEqWe-B’e) GegWE-Re

РЕБЁНОК-ABS (*ПОЛЧАСА-INS)

ИГРАТЬ-PST

‘Ребёнок поиграл // *через полчаса начал играть’

Более подробно об этих явлениях см. Часть 2. 4. Процессуально-ингрессивный Мне известны лишь три глагола, входящих в данный класс; все они обозначают (направленное) движение: mače ‘бежать’, jesE ‘плыть’, mebEbE ‘лететь’. Ср. примеры: З.И. (25) B’ale-r

wEne-m ma-Ce

ПАРЕНЬ-ABS ДОМ-ERG

3SG.DYN-БЕЖАТЬ

‘Парень бежит в дом’

(26) B’ale-r

wEne-m Ca-Re

ПАРЕНЬ-ABS ДОМ-ERG

БЕЖАТЬ-PST

‘Парень побежал в дом // *прибежал’

19

Ф.Ю. считает, что этот глагол процессуально-ингрессивный, но Р.И. я доверяю больше.

17 (27) B’ale-r

wEne-m Ce-S’tERe

ПАРЕНЬ-ABS ДОМ-ERG

БЕЖАТЬ-IPF

‘Парень бежал в дом’

(28) B’ale-r

adre psE bRWE-m jesE

ПАРЕНЬ-ABS ДРУГОЙ РЕКА БЕРЕГ-ERG ПЛЫТЬ

‘Парень плывёт на другой берег реки’

(29) B’ale-r

adre psE bRWE-m jesE-R

ПАРЕНЬ-ABS ДРУГОЙ РЕКА БЕРЕГ-ERG ПЛЫТЬ-PST

‘Парень поплыл на другой берег реки // *приплыл’

(30) B’ale-r

adre psE bRWE-m jesE-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS ДРУГОЙ РЕКА БЕРЕГ-ERG ПЛЫТЬ-IPF

‘Парень плыл на другой берег реки’

То, что именно глаголы направленного движения входят в этот акциональный класс, довольно неожиданно, т. к. такие глаголы в языках мира как правило предельны. Следует указать на то, что в отсутствие направительной группы эти глаголы превращаются в простые процессуальные, ср. Р.И. (31) bzEwE-r me-bEbE ПТИЦА-ABS

3SG.DYN-ЛЕТИТ

‘Птица летит / летает’

(32) bzEwE-r bEbE-Re ПТИЦА-ABS ЛЕТЕТЬ-PST

‘Птица полетала // *полетела’ В Части 2 некоторые особенности поведения этих глаголов будут рассмотрены под-

робнее. 5. Мультипликативный <M,Q,M> Данный акциональный класс весьма многочислен и является дефолтным классом для глаголов, способных обозначать мультипликативные процессы; характерно, что в адыгейском языке практически нет слабых мультипликативных глаголов (<M,Q/M,M>), несмотря на то, что именно этот тип, а не представленный в адыгейском сильный мультипликативный, выделяется в качестве типологически релевантного. К этому классу относятся глаголы как одноместные, так и двухместные, обозначающие как произвольные, так и непроизвольные действия: Р.И. (33) B’ale-r ПАРЕНЬ-ABS

me-weZ’WEntxe 3SG.DYN-ПЛЕВАТЬ

‘Парень плюёт’

(34) B’ale-r

weZ’WEntxa-Re

ПАРЕНЬ-ABS ПЛЕВАТЬ-PST

‘Парень плюнул // *поплевал’

18 (35) B’ale-r

weZ’WEntxe-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS ПЛЕВАТЬ-IPF

‘Парень плевал’ З.И.

(36) kranE-m psE-r

q-je-TKWExE

КРАН-ERG ВОДА-ABS INV-OBL-КАПАТЬ

‘Из крана капает вода’

(37) kranE-m psE-r

q-je-TKWExE-R

КРАН-ERG ВОДА-ABS INV-OBL-КАПАТЬ-PST

‘Из крана вода капнула // *покапала’

(38) kranE-m psE-r

q-je-TKWExE-S’tER

КРАН-ERG ВОДА-ABS INV-OBL-КАПАТЬ-IPF

‘Из крана капала вода’

А.И. (39) B’ale-m

CEgE-r

je-Re-sEsE

ПАРЕНЬ-ERG ДЕРЕВО-ABS

3SG.A-CAUS-ТРЯСТИСЬ

‘Парень трясёт дерево’

(40) B’ale-m

CEgE-r

E-Re-sEsE-Re

ПАРЕНЬ-ERG ДЕРЕВО-ABS

3SG.A-CAUS-ТРЯСТИСЬ-PST

‘Парень тряхнул дерево // *потряс некоторое время’

(41) B’ale-m

CEgE-r

E-Re-sEsE-š’tERe

ПАРЕНЬ-ERG ДЕРЕВО-ABS

3SG.A-CAUS-ТРЯСТИСЬ-IPF

‘Парень тряс дерево’

К мультипликативному классу относятся некоторые глаголы звукопроизводства, в частности, несколько неожиданно появление среди мультипликативов, казалось бы, сугубо процессного глагола со значением ‘жужжать’: З.И. (42) bJe-m

JEJEJWe

ПЧЕЛА-ERG ЖУЖЖАНИЕ

‘Пчела жужжит’

(43) bJe-m

JEJEJWe

ПЧЕЛА-ERG ЖУЖЖАНИЕ

je-{We 3SG.A-СКАЗАТЬ

E-{Wa-R 3SG.A-СКАЗАТЬ-PST

‘Пчела прожужжала (один раз) // *пожужжала какое-то время’

(44) bJe-m

JEJEJWe

ПЧЕЛА-ERG ЖУЖЖАНИЕ

‘Пчела жужжала’

E-{We-S’tER 3SG.A-СКАЗАТЬ-IPF

5а. Слабый мультипликативный <M,Q/M,M> Мне известны лишь два глагола, которые можно отнести к данному классу: jewe ‘бить’, ‘стрелять’ (этот глагол вообще чрезвычайно многозначен и имеет большое количество производных) и mapske ‘кашлять’:

19 С.Ким. (45) jane jE-B’ale МАТЬ

je-we

3SG.POSS-ПАРЕНЬ OBL$-БИТЬ$

‘Мать бьёт своего сына’

(46) jane jE-B’ale МАТЬ

je-wa-R

3SG.POSS-ПАРЕНЬ OBL$-БИТЬ$-PST

‘Мать ударила своего сына // побила’

(47) jane jE-B’ale МАТЬ

je-we-S’tER

3SG.POSS-ПАРЕНЬ OBL$-БИТЬ$-IPF

‘Мать била своего сына’ З.И.

(48) B’ale-r

pska-Re

ПАРЕНЬ-ABS КАШЛЯТЬ-PST

‘Парень кашлянул // покашлял’

Некоторые информанты, например, Р.И., запрещают семельфактивную интерпретацию примеров (46), (48) тем самым, фактически отождествляя эти глаголы с простыми процессами (неясно, имеет ли смысл вводить для них особый «мультипликативно-процессный» класс с характеристикой <M,M,M>). 6. Моментальный <—,ES,—> Характерной особенностью глаголов данного класса является недопустимость процессуальной интерпретации и, следовательно, форм имперфекта при единичных аргументах: З.И. (49) Bale-m

mEJWe-r

ПАРЕНЬ-ERG КАМЕНЬ-ABS

je-FE 3SG.A-БРОСИТЬ

‘#Парень бросает камень’20

(50) Bale-m

mEJWe-r

ПАРЕНЬ-ERG КАМЕНЬ-ABS

E-FE-R 3SG.A-БРОСИТЬ-PST

‘Парень бросил парень’

(51) Bale-m

mEJWe-r

ПАРЕНЬ-ERG КАМЕНЬ-ABS

E-FE-S’tER 3SG.A-БРОСИТЬ-IPF

‘#Парень бросал камень’21

(52) {egWawe-r qe-we ШАР-ABS

$INV-$БИТЬ

‘#Шар лопается’ (см. прим. 19)

(53) {egWawe-r qe-wa-R ШАР-ABS

$INV-$БИТЬ-PST

‘Шар лопнул’

20

Допускается только в «репортажном» настоящем или же в praesens historicum.

21

Допускается только в хабитуальной интерпретации.

20 (54) *{egWawe-r qe-we-S’tER ШАР-ABS

$INV-$БИТЬ-IPF

‘*Шар лопался (много раз)’

Здесь сразу следует указать, что бóльшая часть глаголов этого класса при множественных аргументах имеют в имперфективных формах процессную интерпретацию, тем самым, переходя в предельный класс. Об этом см. в Части 2. Глагол qjeRWetE ‘найти’ некоторыми информантами трактуется как моментальный, а некоторыми — как предельный с процессуальной фазой ‘искать’, ср. Р.И. (55) pIaIe-m

{WEnB’EbzE qE-RWetE-R

ДЕВУШКА-ERG КЛЮЧИ

INV-НАЙТИ-PST

‘Девушка нашла ключи’

(56) pIaIe-m

{WEnB’EbzE qE-RWetE-S’tER

ДЕВУШКА-ERG КЛЮЧИ

INV-НАЙТИ-IPF

‘Девушка обычно находила ключи // *искала’ Лар.

(57) wEnE-m sE-z-je-he-m ДОМ-ERG

pIaIe-m

{WEnB’EbzE qE-RWetE-S’tER

1SG.S-REL-OBL-ВОЙТИ-ERG ДЕВУШКА-ERG КЛЮЧИ

‘Когда я зашёл в дом, девушка искала ключи’

INV-НАЙТИ-IPF

Мне не удалось выяснить, наводится ли процессуальная интерпретация адвербиалом, или же здесь действительно имеет место вариативное прочтение. 7. Предельный Данный класс является, видимо, самым многочисленным. В него входят как переходные, так и непереходные глаголы, причём последние могут иметь как пациентивный, так и агентивный субъект. Ср. следующие примеры: З.И. (58) B’ale-r

qe-KWe22

ПАРЕНЬ-ABS INV-ИДТИ

‘Парень идёт сюда’

(59) B’ale-r

qe-KWa-R

ПАРЕНЬ-ABS INV-ИДТИ-PST

‘Парень пришёл’

(60) B’ale-r

qa-KWe-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS INV-ИДТИ-IPF

‘Парень шёл сюда’

22

NB в адыгейском языке, в отличие от русского, глагол qeKWe может употребляться в актуально-

длительном значении (ср. *Он сейчас приходит).

21 Р.И. (61) mElE-r me-TKWE ЛЁД-ABS

3SG.DYN-ТАЯТЬ

‘Лёд тает’

(62) mElE-r TKWE-Re ЛЁД-ABS ТАЯТЬ-PST

‘Лёд растаял’

(63) mElE-r TKWE-S’tERe ЛЁД-ABS ТАЯТЬ-IPF

‘Лёд таял’ Мар.

(64) B’ale-m

zaborE-r je-Ra-le

ПАРЕНЬ-ERG ЗАБОР-ABS

3SG.A-CAUS-КРАСИТЬ

‘Парень красит забор’

(65) B’ale-m

zaborE-r E-Re-la-R

ПАРЕНЬ-ERG ЗАБОР-ABS

3SG.A-CAUS-КРАСИТЬ-PST

‘Парень покрасил забор’

(66) B’ale-m

zaborE-r E-Ra-le-S’tER

ПАРЕНЬ-ERG ЗАБОР-ABS

3SG.A-CAUS-КРАСИТЬ-IPF

‘Парень красил забор’

Изменения в акциональной интерпретации глаголов предельного класса, связанные со свойствами аргументов и/или присутствием темпоральных наречий, будут рассмотрены в Части 2. 8. Глаголы с нестандартными свойствами. В единичных случаях конкретный предикат было невозможно отнести к какому-либо классу по причине явно индивидуальных нестандартных семантических особенностей. Так, глагол jeLeRWE ‘видеть’ в непереходном употреблении может иметь индивидную интерпретацию (‘быть зрячим’), ср., например: С.Ким. (67) MEJE-m

dej-ew

СТАРИК-ERG ПЛОХОЙ-ADV

je-LeRWE 3SG.A-ВИДЕТЬ

‘Старик плохо видит’

Однако в форме претерита, вместо ожидаемой стативной (‘плохо видел’) или инхоативной (‘стал плохо видеть’) интерпретаций, прямо соотносящихся с индивидным значением, появляется стадиальное прочтение: (68) MEJE-m

dej-ew

СТАРИК-ERG ПЛОХОЙ-ADV

E-LeRWE-R 3SG.A-ВИДЕТЬ-PST

С.Ким. ‘Старик плохо рассмотрел (что-то)’ А.И. ‘Старик увидел нечто плохое’ Глагол mepsew ‘жить’ по не до конца понятным причинам не допускает формы им-

перфекта:

22 З.И. (69) a-S’

jateZ’ bere psewE-R // *psewE-S’tER

ТОТ-ERG ДЕД

ДОЛГО ЖИТЬ-PST

‘Его дед долго жил’

// *ЖИТЬ-IPF

1.1.3. Общая характеристика системы акциональных классов «динамических» глаголов. Итак, в адыгейском языке представлены девять акциональных классов предикатов. Они весьма неравнозначны по числу входящих в них лексем, ср. таблицу: Класс

Число глаголов

%

стативный

7

6,4 %

стативно-инхоативный

10

9,1 %

слабый стативно-инхоативный

1

0,1 %

процессуальный

18

16,4 %

процессуально-ингрессивный

3

2,7 %

мультипликативный

10

9,1 %

слабый мультипликативный

2

1,8 %

моментальный

9

8,2 %

предельный

50

45,5 %

Итого:

110

100 %

Важной особенностью системы акциональных классов в адыгейском языке является почти полное отсутствие «слабых» предикатов, т. е. таких, которые (без поддержки соответствующих обстоятельств) допускают как событийную, так и несобытийную интерпретацию формы перфектива. Оговорка об обстоятельствах в данном случае исключительно важна: все предельные глаголы сочетаются с наречиями на -е и эти конструкции имеют процессную интерпретацию, ср. Лар. (70) Z’WaKWe-m gWEbRWe-r E-Z’Wa-R ПАХАРЬ-ERG ПОЛЕ-ABS

3SG.A-ПАХАТЬ-PST

‘Пахарь вспахал поле (поле целиком вспахано) // *попахал поле (оно вспахано не

полностью)’ (71) Z’WaKWe-m gWEbRWe-r sEhat-jE-S’e E-Z’Wa-R ПАХАРЬ-ERG ПОЛЕ-ABS

ЧАС-INF-ТРИ

3SG.A-ПАХАТЬ-PST

‘Пахарь попахал поле три часа (поле, возможно, целиком не вспахано) // *пахарь

вспахал поле за три часа’ Существуют, однако, серьёзные основания полагать, что процессная интерпретация предельных глаголов в предложениях типа (71) является для них не ингерентной, а производ-

23 ной и проистекает «извне», т. е. от наречия, а не «изнутри», от глагола. Минимальным подтверждением этому может послужить хотя бы тот факт, что процессная интерпретация без присутствия наречия, как в предложении (70), либо вообще невозможна, либо крайне неестественна. То, что в адыгейском языке почти нет ингерентно «слабых» предикатов, — типологически нетривиальный факт; если судить по данным, приводящимся в работе Tatevosov 2002, то адыгейский — первый язык с грамматикализованным, а не деривационным (как русский) аспектом, где доля слабых классов не просто меньше, чем сильных, но и вовсе исчезающе мала; до сих пор чаще наблюдалась обратная ситуация: например, в марийском (Татевосов 2002) и балкарском (А. Пазельская, частное сообщение) языках слабые глаголы количеством существенно превышают сильные. Такого рода существенные расхождения между представленными в разных языках системами акциональных классов предикатов — главное подтверждение принципа неуниверсальности акциональной классификации. 1.1.4. Акциональная классификация «стативных» предикатов. 1.1.4.0. Общая характеристика «стативных» предикатов. Так называемые «стативные» предикаты адыгейского языка рассматриваются мною отдельно по той причине, что они обладают рядом морфологических особенностей, отличающих их от всех остальных глаголов. Противопоставление стативных и динамических глаголов традиционно считается одним из центральных для адыгейского (и шире, абхазоадыгского) морфосинтаксиса, ср. уже упоминавшиеся работы Рогава & Керашева 1966: 101 — 105; Гишев 1989: 106 — 108, а также Кумахов 1989: 129 — 138. В качестве основной морфологической характеристики стативных глаголов указанные авторы выделяют отсутствие префикса динамичности (m)e- в формах презенса, а также дефектную парадигму времён и наклонений. Здесь возникает следующая проблема: как отмечают Рогава & Керашева 1966: 102, все первичные (т. е., в их терминологии, не образованные от имён) стативные глаголы имеют динамические корреляты с полной парадигмой. Что касается вторичных («отыменных» в терминологии Рогава & Керашева) стативных глаголов, то они, фактически, также способны образовывать почти все временные формы (за единственным исключением: многие «отыменные» глаголы не имеют «динамического» презенса на me-). Тем самым, авторы грамматики, по сути дела, постулируют для адыгейского языка пары лексем с одинаковым корнем, но разными парадигмами:

24 формы

«стативные»

«динамические»

глаголы

глаголы

презенс

∅-

(me-)

претерит

—

-R

имперфект

—

-S’tER

Такое описательное решение представляется мне весьма неэкономным и, кроме того, затемняющим реальные парадигматические соотношения между временными формами, образованными от одного корня. Так, если рассмотреть семантические противопоставления в парадигме глагола S’Et / S’etE ‘стоять’, то станет очевидно, что формы прошедшего времени соотносятся не с «динамической», а со «стативной» формой презенса, ср. следующие примеры: З.И. (72) B’ale-r

S’E-t

ПАРЕНЬ-ABS LOC-СТОЯТЬ

‘Парень стоит’

(73) B’ale-r

S’-e-tE

ПАРЕНЬ-ABS LOC-DYN-СТОЯТЬ

‘Парень обычно/постоянно стоит, простаивает’

(74) B’ale-r

S’E-tE-R

ПАРЕНЬ-ABS LOC-СТОЯТЬ-PST

‘Парень стоял’

Что же до морфологической структуры, то форму прошедшего времени в примере (74) можно с тем же успехом считать образованной от формы «стативного» презенса (72), что и от формы «динамического» презенса (73). Ещё более странным представляется традиционное решение применительно к тем «отыменным» стативным глаголам, «динамический коррелят» которых не имеет формы презенса, ср. Лар. (75) mE B’ale-r

student // *me-student

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS СТУДЕНТ

‘Этот парень студент’

(76) mE B’ale-r

// *3SG.DYN-СТУДЕНТ

studentE-R // studentE-S’tER

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS СТУДЕНТ-PST // СТУДЕНТ-IPF

‘Этот парень был студентом’

Рассматривать формы в (75) и (76) как принадлежащие разным лексемам, по моему мнению, — лишь беспричинно размножать сущности и проводить искусственные границы там, где без них можно обойтись.

25 Таким образом, при анализе класса стативных предикатов адыгейского языка я исхожу из того, что все их формы относятся к одной парадигме, отличающейся от соответствующих парадигм динамических глаголов лишь наличием ещё одной клетки — «стативного» презенса без префикса динамичности. Данную форму я принимаю в качестве основной и исходной, т. к. она по определению имеется у всех «стативных» глаголов (в морфологическом, а не семантическом понимании этого термина); напротив, форма презенса с префиксом динамичности (далее для краткости я буду называть её me-формой) является у этих предикатов маркированной, как парадигматически, так и семантически: она имеется далеко не у всех морфологических стативов, а у тех, у которых она есть, в me-форме наблюдается семантический сдвиг, подчас весьма существенный и не всегда очевидный. В соответствии с данным решением при акциональной классификации стативных предикатов принимаются во внимание не три, а четыре формы: «голый» презенс, me-форма, претерит и имперфект. Ввиду того, что для стативных предикатов затруднительно, а иногда попросту невозможно различать актуально-длительное и хабитуальное значения, при их анализе фиксировались обе интерпретации; в очевидных случаях предикатам индивидного уровня в качестве онтологической характеристики приписывается ярлык Hab (хабитуальное/генерическое прочтение; см. Krifka et al. 1995), а предикатам стадиального уровня — ярлык S (состояние). Кроме того, вводится ещё один ярлык — Iter, обозначающий «прерывистые» состояния (‘не один раз бывал таким-то’). Напротив, по возможности чётко проводилось различие между предложениями собственно предикации (сообщениями о том, что некоторому индивиду приписывается некоторый признак) и идентификации (сообщениями о тождестве обозначений некоторого индивида), см. Арутюнова 2002/1976: Гл. V); в частности, в виду того, что онтологическая характеристика осмыслена лишь для предложений предикации, для предикатов, в ненастоящем времени допускающих лишь идентифицирующие употребления (см. ниже), в соответствующих формах фиксировалось отсутствие акциональной интерпретации. 1.1.4.1. Акциональные классы стативных предикатов. При применении стандартной процедуры выделения акциональных классов, множество стативных предикатов адыгейского языка распадается на довольно большое число классов, чрезвычайно неравномерных по составу23. Это в первую очередь связано с тем, что многие предикаты имеют индивидуальные и не всегда предсказуемые семантические осо-

23

Тут следует оговориться, что выборка стативных предикатов, составленная в процессе работы, не

может считаться репрезентативной; поэтому статистический анализ её не проводился.

26 бенности. Выяснение мотивации и продуктивности разнообразных семантических сдвигов, о которых пойдёт речь ниже, — дело будущего. Итак, выделяются следующие основные классы стативных предикатов. 1. Ингеренто-индивидный Данный класс включает в себя, во-первых, личные имена, а во вторых, предикаты, «образованные» от сингулярных термов; их можно назвать своего рода прототипическими индивидными предикатами, хотя, возможно, применение к ним термина «предикат» оправдано лишь с синтаксической, но не с семантической точки зрения. Ср. примеры: Лар. (77) mE pIaIe

Lage-r

maS

ЭТОТ ДЕВУШКА ВЫСОКИЙ-ABS

МАША

‘Эта высокая девушка — Маша’

(78) mE pIaIe

Lage-r

maSa-R // maSe-S’tER

ЭТОТ ДЕВУШКА ВЫСОКИЙ-ABS

МАША-PST // МАША-IPF

‘Эта высокая девушка была Маша’ (возможно лишь в предложении идентификации,

когда в сфере действия граммемы времени оказывается всё предложение, а не только «предикат» ‘Маша’, ср. *‘Эта девушка была Машей (а теперь её зовут по-другому’). 2. Индивидный К этому классу относятся многие предикаты индивидного уровня, допускающие тем не менее, прекращение или возникновение обозначаемого ими признака, который может быть применим лишь к очень длительным стадиям («этапам») индивида; они не допускают me-формы: Лар. (79) mE B’ale-r

thaRePc& // *me-txaRePc&

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ХИТРЫЙ

‘Этот парень хитрый’

(80) mE

B’ale-r

// *3SG.DYN-ХИТРЫЙ

thaRePc&E-R // thaRePc&E-S’tER

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ХИТРЫЙ-PST

// ХИТРЫЙ-IPF

‘Этот парень был хитрый’

Р.И. (81) mE-r ЭТО-ABS

t-jE-wEn 1PL.PR-POSS-ДОМ

‘Это наш дом’

(82) mE-r ЭТО-ABS

t-jE-wEna-R

//

t-je-wEne-S’tER

1PL.PR-POSS-ДОМ-PST // 1PL.PR-POSS-ДОМ-IPF

‘Это был наш дом (а теперь этот дом не наш // а теперь этот дом сгорел)’

Многие предикаты этого класса в форме имперфектива допускают итеративное прочтение в контексте наречия zaRWere ‘иногда’, ср.

27 Р.И. (83) mE garaZE-r zaRWere t-jE-wEne-S’tER ЭТОТ ГАРАЖ-ABS ИНОГДА

1PL.PR-POSS-ДОМ-IPF

‘Этот гараж иногда бывал нашим домом’

3. Стадиальный <S, —, S, S> Этот класс отличается от предыдущего тем, что входящие в него предикаты обозначают явно врéменные, преходящие характеристики индивидов; тем не менее, в форме имперфекта они, видимо, не допускают итеративного значения даже в тех случаях, когда семантически оно возможно: Лар. (84) mE

IeJje-r CanE // *me-CanE

ЭТОТ

НОЖ-ABS ОСТРЫЙ //

‘Этот нож острый’

(85) mE

*3SG.DYN-ОСТРЫЙ

IeJje-r CanE-R

ЭТОТ

НОЖ-ABS ОСТРЫЙ-PST

‘Этот нож был острым’

(86) mE

IeJje-r CanE-S’tER

ЭТОТ

НОЖ-ABS ОСТРЫЙ-IPF ??

‘Этот нож был острым // бывал острым’

(87) rasul

jELes S’eB

РАСУЛ ГОД

E-nEbZ’E-S’tER

ТРИДЦАТЬ 3SG.POSS-ВОЗРАСТ-IPF

‘Расулу было тридцать лет’

4. Стадиально-итеративный <S,—,S,S/Iter> Предикаты данного класса, в отличие от предыдущих, могут иметь итеративную интерпретацию в форме имперфекта: С.Каз. (88) rasul asLan fed //

*ma-fed

РАСУЛ АСЛАН ПОХОЖ // *3SG.DYN-ПОХОЖ

‘Расул похож на Аслана’

(89) rasul

asLan feda-R

РАСУЛ АСЛАН ПОХОЖ-PST

‘Расул был похож на Аслана’

(90) rasul

asLan fede-S’tER

РАСУЛ АСЛАН ПОХОЖ-IPF

‘Расул был похож на Аслана // бывал похож на Аслана’

Р.И. (91) rasul deputatE-S’tER РАСУЛ ДЕПУТАТ-IPF

‘Расул был депутатом // Расул много раз бывал депутатом’ 5. Стативно-хабитуальный <S,Hab/Iter,S,Hab/Iter>

Этот не очень многочисленный класс глаголов включает в себя те «первичные» стативные глаголы, которые имеют me-форму; это в основном глаголы позиции, производные

28 от корней -t ‘стоять’, -s ‘сидеть’, -L ‘лежать’, а также переходный глагол E{ER ‘держать’. Эти глаголы характеризуются хабитуальным или итеративным прочтением как me-формы, так и имперфектива: С.Ким. (92) B’ale-r

S’E-L

ПАРЕНЬ-ABS LOC-ЛЕЖАТЬ

‘Парень лежит (сейчас)’

(93) B’ale-r

S’-e-LE

ПАРЕНЬ-ABS LOC-DYN-ЛЕЖАТЬ

‘Парень обычно лежит’ З.И.

(94) B’ale-r

S’E-LE-R

ПАРЕНЬ-ABS LOC-ЛЕЖАТЬ-PST

‘Парень лежал’

(95) B’ale-r

S’E-LE-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS LOC-ЛЕЖАТЬ-IPF

‘Парень (обычно) лежал’

Необычное свойство этих глаголов — имперфективное прочтение формы претерита, ср. диагностический контекст обстоятельственной клаузы, задающей точку отсчёта: З.И. (96) sE wEne-m Я

sE-z-je-he-m

КОМНАТА-ERG

B’ale-r

S’E-LE-R //

*S’E-LE-S’tER

1SG.S-REL-OBL-ВОЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ABS LOC-ЛЕЖАТЬ-PST // *LOC-ЛЕЖАТЬ-IPF

‘Когда я вошёл в комнату парень лежал’

Противопоставление «стативной» и «динамической» форм презенса как «актуальной» и «генерической» отчётливо проявляется в следующих примерах: С.Ким (97) txELE-r КНИГА -ABS

stolE-m tj-e-LE,

aw GEdedem zEgore-m tE-rj-E-hE-R

СТОЛ-ERG LOC-DYN-ЛЕЖАТЬ НО СЕЙЧАС

КТО.ТО-ERG LOC-LOC-3SG.A-ВЗЯТЬ-PST

‘Книга обычно лежит на столе, но сейчас её кто-то взял’

(98) *txELE-r stolE-m tje-L,

aw GEdedem zEgore-m tE-rj-E-hE-R

КНИГА-ABS СТОЛ-ERG LOС-ЛЕЖАТЬ НО

СЕЙЧАС

КТО.ТО-ERG LOC-LOC-3SG.A-ВЗЯТЬ-PST

‘тж.’ Итеративное прочтение имперфекта наблюдается в следующем характерном примере: З.И. (99) B’ale-m

PEragWE-r E-{ERE-S’tER

ПАРЕНЬ-ERG МЯЧ-ABS

3SG.A-ДЕРЖАТЬ-IPF

‘Мальчик то держал, то отпускал мяч’ 6. Расширенный стативный К этому классу относятся предикаты, во всём схожие с «динамическими» стативны-

ми предикатами, кроме того, что они имеют помимо me-формы со стадиальной интерпретацией также и «голый» презенс с индивидной интерпретацией. Ср. примеры:

29 С.Каз. (100) mE

B’ale-r

C’efE

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ВЕСЁЛЫЙ

‘Этот парень весёлый (обычно; сейчас может быть и грустный)’

(101) mE B’ale-r ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS

me-C’efE 3SG.DYN-ВЕСЁЛЫЙ

‘Этот парень веселится, сейчас весёлый’

(102) mE B’ale-r

C’efE-R

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ВЕСЁЛЫЙ-PST

// C’efE-S’tER // ВЕСЁЛЫЙ-IPF

‘Этот парень был весёлым (в какой-то момент)’

Отдельные глаголы данного класса могут иметь индивидную интерпретацию и в формах прошедшего времени: Р.И. (103) MEZ’ LaS’ ДЕД

ХРОМОЙ

‘Дед хромой’

(104) MEZ’E-r me-LaS’e ДЕД-ABS

3SG.DYN-ХРОМОЙ

‘Дед хромает’

(105) MEZ’ LeS’a-R ДЕД

ХРОМОЙ-PST

// LaS’e-S’tERe ХРОМАТЬ-IPF

‘Дед хромал // был хромым’

Не совсем понятно, от чего зависит возможность индивидной интерпретации в прошедших временах. 7. Предикаты с индивидуальными особенностями семантики. Несколько предикатов из тех, что я исследовал, проявляли нестандартные семантические характеристики, связанные в первую очередь с интерпретациями me-формы, а также иногда и формы претерита. Ниже я кратко остановлюсь на каждом из них; разумеется, можно предположить, что рассматриваемые ниже явления не являются индивидуальными и свойственны небольшим гомогенным тематическим классам предикатов (обозначающим поведение, профессию и т.п.; ср. Падучева 1996: гл. 8), однако данный вопрос систематически не изучался. Глагол gWEI&WEbzEw ‘быть весёлым’, в отличие от близкого по значению CefE относится к классу индивидных предикатов (т.е., обозначает свойство характера человека, а не его врéменное состояние); однако, в отличие от прочих членов этого класса, эта лексема маргинально допускает me-форму, которая имеет либо стативное, либо итеративное значение:

30 Лар. (106) mE B’ale-r

gWEI&WE& bzEw

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ВЕСЁЛЫЙ

‘Этот парень весёлый (обычно // *сейчас)’

?

(107) mE B’ale-r ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS

me-gWEI&WE& bzEw 3SG.DYN-ВЕСЁЛЫЙ

‘Этот парень весёлый (сейчас // иногда)’

Стадиальные прочтения могут иметь и другие временные формы этого глагола, особенно в присутствии некоторых обстоятельств: Лар. (108) mE B’ale-r

tegWase gWEI&WE& bzEwE-R aw njepe

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ВЧЕРА

ВЕСЁЛЫЙ-PST

А

C’efE-nC

СЕГОДНЯ ВЕСЁЛЫЙ-?

‘Этот парень вчера был весёлый, а сегодня грустный’

(109) mE B’ale-r

bere gWE-I&WE-bzEw-S’tER

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ДОЛГО ВЕСЁЛЫЙ-IPF

‘Этот парень долго был весёлым // часто бывал весёлым’ Некоторые предикаты имеют в me-форме и в формах прошедшего времени даже не

стативную, а процессную интерпретацию; к ним относятся, видимо, предикаты, обозначающие «диспозиции» — свойства, проявляющиеся в конкретных действиях (ср. Булыгина 1982, Krifka et al. 1995: 37 — 38). В форме «стативного» презенса они имеют индивидную интерпретацию, а в прочих формах — стадиальную, обозначая конкретные проявления данного свойства: Лар. (110) mE

B’ale-r

bzaGe

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS БАЛОВАТЬСЯ

‘Этот парень избалован’

(111) mE B’ale-r ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS

me-bzaGe 3SG.DYN-БАЛОВАТЬСЯ

‘Этот парень (сейчас) балуется’

(112) mE B’ale-r

bzaGa-R

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS БАЛОВАТЬСЯ-PST

‘Этот парень нашалил’

(113) mE B’ale-r

bzaGe-S’tER

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS БАЛОВАТЬСЯ-IPF

‘Этот парень баловался’

Ещё по-иному ведут себя некоторые предикаты, обозначающие профессии; они, повидимому, имеют стадиальную или итеративную интерпретацию лишь в me-форме: Лар. (114) mE B’ale-r

pHaI&e

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ПЛОТНИК

‘Этот парень плотник (по профессии)’

31 (115) mE B’ale-r ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS

me-pHaI&e 3SG.DYN-ПЛОТНИК

‘Этот парень (иногда // сейчас) плотничает’

(116) mE B’ale-r

pHaI&a-R

// pHaI&e-S’tER

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ПЛОТНИК-PST

// ПЛОТНИК-IPF

‘Этот парень был плотником // ?плотничал’

Аналогично, стадиальный предикат deZurn ‘быть дежурным’ имеет в me-форме процессную интерпретацию, что проявляется в сочетаемости: С.Каз. (117) njepe СЕГОДНЯ

saSe deZurn

aw GEdedem txEL je-Ge

САША ДЕЖУРНЫЙ НО СЕЙЧАС

КНИГА

OBL$-ЧИТАТЬ$

‘Сегодня Саша дежурный, но сейчас он читает книгу’

(118) *saSe me-deZurne,

aw GEdedem txEL je-Ge

САША 3SG.DYN-ДЕЖУРНЫЙ НО СЕЙЧАС

КНИГА OBL$-ЧИТАТЬ$

‘*Саша (сейчас) дежурит, но сейчас он читает книгу’

В формах прошедшего времени, однако, этот предикат имеет лишь стативную интерпретацию: Лар. (119) mE B’ale-r

deZurna-R

// deZurne-S’tER

ЭТОТ ПАРЕНЬ-ABS ДЕЖУРНЫЙ-PST //

‘Этот парень был дежурным’

ДЕЖУРНЫЙ-IPF

В связи со всем вышесказанным остаётся два нерешённых вопроса: насколько список нестандартных акциональных интерпретаций и их комбинаций

(i)

является исчерпанный, т. е., существуют ли предикаты с другими наборами значений базовых форм? насколько данные нестандартные свойства индивидуальны, т. е., не являются ли

(ii)

они скорее характеристиками целых классов лексем с похожей семантикой? Ответы на оба эти вопроса мне пока не известны. 1.1.4.2. Лирическое отступление I: Акциональные классы, префикс «динамичности» и вопрос о частях речи в адыгейском языке. Выделение в адыгейском языке частей речи в традиционном понимании этого термина (лексических классов, обладающих общими морфосинтаксическими свойствами), даже таких, казалось бы, универсальных, как «имя» и «глагол» (ср. Croft 1991), как выясняется, проблематично24. Практически любая лексическая основа может быть оформлена как «именными» (падежными), так и «глагольными» (временными, модальными и т.п.) показа-

24

Недаром в грамматиках Рогава & Керашева 1966 и Зекох 2002 разграничение «имени» и «глагола»

проводится на совершенно различных основаниях и приводит к прямо противоположным результатам.

32 телями и помещена в соответствующий синтаксический контекст, выступая то как ИГ, то как предикат25. Несмотря на то, что вроде бы были обнаружены контексты, где «имена» и «глаголы» минимально противопоставлены, до сих пор остаётся неясным26, насколько это противопоставление является лексическим. Иными словами, бесспорным представляется то, что в приведённых ниже предложениях (Зекох 2002: 143) словоформы pIaIe(r) и qeKWeRaRe(r) относятся к разным категориям: (120)

TP DP X0

VP D

V0 X0

pIaIe

-r

V0

qeKWe- RaRe

‘Девушка приходила’ (121)

TP DP V0 X0

VP D

X0

r

pIaI

V0

V0

qeKWe-RaRe-

[PRS]

‘Тот, кто приходил, — девушка’ Сомнения же вызывает обоснованность приписывания лексемам pIaIe ‘девушка’ и qeKWe ‘приходить’ какой бы то ни было частеречной характеристики (т.е., например, pIaIeN vs. qeKWeV). В этой связи возникает вопрос о соотношении акциональной классификации предикатов и традиционно выделяемых частей речи (в данном случае я следую грамматике Рогава & Керашева 1966 и словарю Тхаркахо 1991). Действительно, если окажется, что имеются корреляции между «частеречной» и акциональной характеристиками, то гипотеза об отсутствии в адыгейском языке традиционных лексических классов получит дополнительное подтверждение, т. к. в таком случае морфосинтаксические особенности «частей речи» можно вывести непосредственно из семантической информации. Такие корреляции, казалось бы, наблюдаются. Лексемы, традиционно относящиеся к существительным и прилагательным, в своей массе входят в индивидный, стадиальный,

25

Я придерживаюсь мнения о том, что структура предложения в адыгейском языке всё-таки близка к

«традиционной», т. е. здесь есть противопоставление по крайней мере функциональных категорий DP и TP. Ср. альтернативную трактовку в Сумбатова & Ландер 2004. 26

По крайней мере, мне.

33 стадиально-итеративный и расширенный стативный классы. Корреляция эта, однако, не абсолютна: во-первых, целый ряд «именных» лексем, как уже было показано, имеет нестандартные акциональные характеристики; во-вторых, в указанные классы входят не только «имена»: к стативно-итеративному классу относятся такие несомненные «глаголы», как fede ‘быть похожим’ и faje ‘хотеть’. Наконец, встаёт вопрос о том, насколько данное соотношение классов и «частей речи» является семантическим. Действительно, чем отличается, например, стадиальный класс от стативного, рассмотренного в разделе о «динамических» предикатах? С чисто семантической точки зрения, различия между ними нет: все возможные от данных слов видовременные формы имеют онтологическую характеристику «состояние». Различие же между ними заключается в том, что у лексем стадиального класса, в отличие от лексем стативного класса, форма презенса не имеет префикса «динамичности» me-. Если этим, по-видимому, чисто морфологическим различием пренебречь, то указанные два класса вообще можно считать одним классом. Но тогда получается, что к одному акциональному классу могут относиться как «имена», так и «глаголы». Таким образом, мне представляется, что в адыгейском языке всё же имеет смысл выделять лексические классы «имя» и «глагол», но выделять их на сугубо формальных основаниях: к «имени» отнести все предикаты, не имеющие me-формы, а к «глаголу» — все предикаты, имеющие me-форму. При этом можно сохранить опять-таки чисто морфологическое противопоставление «стативных» и «динамических» глаголов — динамическими считаются те, что не имеют формы презенса без префикса «динамичности», а к стативным — те, что наряду с me-формой имеют также и «голый» презенс. Тем самым, получается следующая классификация: Часть речи

«Голый» презенс

me-форма

«имена»

+

—

«стативные»

+

+

«динамические»

—

+

«глаголы»

Вопрос, требующий отдельного изучения, — как данная морфологическая классификация соотносится с другими выявленными параметрами, для которых, по предположению, релевантна лексическая категория основы (например, способность употребляться в аргументной позиции без показателя падежа). Следует ещё раз подчеркнуть, что семантически данная классификация не наполнена: стативные предикаты стадиального уровня, имеющие идентичные акциональные характеристики, могут быть и «именами», и «глаголами». Что касается семантики самого префикса динамичности, то, как следует из всего вышесказанного, никакого единого базового значения у него выделить нельзя; в тех случа-

34 ях, когда он противопоставлен «стативному» презенсу, он, как правило, превращает индивидный предикат в стадиальный (как в расширенном стативном классе или у «нестандартных» глаголов); однако у глаголов положения в пространстве (стативно-хабитуальный класс) наблюдается прямо противоположный эффект: me-форма имеет не стадиальное, а скорее индивидное прочтение. 1.2. Заключение. Итак, подводя итог рассмотрению акциональной классификации предикатов в адыгейском языке, можно сделать следующие выводы: •

в адыгейском языке представлены многие из типологически-релевантных ак-

циональных классов: стативный, стативно-инхоативный, процессуальный, мультипликативный, моментальный, предельный; интересная особенность системы акциональных классов в этом языке — почти полное отсутствие предикатов, допускающих наряду с событийной также и процессуальную/стативную интерпретацию формы претерита, т. е. «слабых» классов; •

в адыгейском языке существует отдельная подсистема стативных предикатов,

распадающаяся на несколько акциональных классов: ингерентно-индивидный, индивидный, стадиальный, стадиально-итеративный и др.; ввиду того, что типологические исследования стативных предикатов в рамках используемой здесь методики до сих пор не проводилось, я не могу сказать ничего о естественности или необычности системы классов стативных предикатов в адыгейском языке. В завершение следует подчеркнуть, что в аспектуальной семантике предложения в адыгейском языке первостепенную роль, наряду с лексически закреплённой акциональной характеристикой вершинного предиката, играют также и свойства присутствующих в предложении аргументов и, что особенно важно, обстоятельств. Разнообразные эффекты, возникающие при вставлении предиката в более широкий контекст, также изучались и будут подробно изложены в следующей части отчёта.

2. Композициональность аспектуальной семантики в адыгейском языке. 2.0. Теоретическое введение. Как уже неоднократно отмечалось выше, то или иное значение «внутренней аспектуальности» можно приписать не только отдельной глагольной лексеме, но и более сложным синтаксическим образованиям — грамматическим конструкциям и целым предложениям. При этом акциональная характеристика сложного синтаксического целого, находясь, разу-

35 меется, в зависимости от акционального класса предиката, тем не менее не детерминирована ею полностью, но «собирается» или «вычисляется» на основании информации, содержащейся как в вершинном глаголе, так и в его аргументах и других элементах предложения; во внимание также нередко следует принимать и прагматические факторы. Тем самым, теория аспектуальности, стремящаяся к адекватному описанию фактов различных языков и объяснению их в универсальных терминах, должна содержать компонент, отвечающий за композицию акциональной семантики предложения. Теорий аспектуальной композиции существует довольно много (см. хотя бы Verkuyl 1972, 1989, 1992, Dowty 1979, Krifka 1989, 1998, Tenny 1994, Jackendoff 1996, Filip 1999, Ramchand Ms.); основная проблема, изучаемая в них, — определение того, от чего зависит предельная/непредельная интерпретация предложения (в принятой здесь терминологии, выбор событийной vs. несобытийной онтологической характеристики). Следуя работе Filip 1999, я буду считать, что существует не бинарное деление предикатов на предельные и непредельные, а тройное, выделяющее, помимо указанных двух классов, также и предикаты, неспецифицированные по предельности, — так называемые инкрементальные предикаты. Коротко остановлюсь на понятиях предельности и инкрементальности в рамках данного подхода. Предельными (терминативными, telic, delimited, bounded, terminative) предикатами, согласно определению, данному в Части 1, являются такие, которые в форме имперфектива имеют процессную, а в форме перфектива — событийную (вхождение в состояние) интерпретацию (естественно, они могут иметь в этих формах и другие интерпретации). Предельные предикаты характеризуются свойством квантованности, которое заключается в том, что, будучи истинным относительно какой-то ситуации, такой предикат ложен (i) относительно любой собственной части данной ситуации (свойство неделимости), а также (ii) относительно суммы данной ситуации и любой другой, относительно которой этот предикат истинен (свойство неаддитивности): неделимость:

∀e,e’; P(e) & e’ < e ⇒ ¬ P(e’)

неаддитивность:

∀e,e’; P(e) & P(e’) ⇒ ¬ P(e ⊕ e’)

Напротив, непредельные предикаты, обозначающие в обеих аспектуальных формах процесс, являются кумулятивными, т. е. обладают свойствами аддитивности и (по крайней мере, частичной) делимости: делимость:

∀e ∃e’; P(e) & e’ < e & P(e’)

аддитивность:

∀e,e’; P(e) & P(e’) ⇒ P(e ⊕ e’)

36 Инкрементальными называются такие предикаты, квантованность/кумулятивность которых зависит от квантованности/кумулятивности значения некоторого связанного с ними инкрементального параметра, обладающего следующим свойством: любая часть ситуации, обозначаемой данным предикатом, соответствует некоторой части шкалы, задаваемой инкрементальным параметром, и обратно, любой части такой шкалы соответствует некоторая часть ситуации: (i)

∀e,e’ ∀x; R(e,x) & e’ < e ⇒ ∃x’; x’ < x & R(e’,x’)

(ii)

∀e ∀x,x’; R(e,x) & x’ < x ⇒ ∃e’; e’ < e & R(e’,x’), где R(e,x) означает, что х яв-

ляется параметром ситуации е. Так, любой части ситуации, обозначаемой предикатом есть яблоко соответствует некоторая часть объекта яблоко; инкрементальным параметром здесь, как и в значительной части случаев, является пациенс (ср. Dowty 1991, Tenny 1994 о связи признака инкрементальности с семантической ролью пациенса и синтаксической ролью прямого объекта). Инкрементальным параметром, однако, может быть также и агенс (чем дольше змея ползёт через порог, тем бóльшая часть змеи переползла через порог), путь (чем дольше мальчик идёт в школу, тем бóльшую часть пути до школы он преодолевает), некоторые более абстрактные свойства (например, чем дольше пациент выздоравливает, тем выше он, по-видимому, продвигается по шкале «больной — здоровый»), см. подробнее Dowty 1991, Filip 1991. Основным правилом аспектуальной композиции является следующее (ср. Filip 1999: 7): инкрементальный эпизодический предикат является предельным при квантованном значении инкрементального параметра, и непредельным при кумулятивном значении инкрементального параметра. Так, инкрементальный глагол есть в сочетании с квантованным пациенсом яблоко даёт предельный предикат есть яблоко, а в сочетании с кумулятивным пациенсом яблоки — непредельный предикат есть яблоки (ср. совершенный вид от этих глагольных групп: съесть яблоко vs. поесть яблок; предельное съесть яблоки имплицирует квантованность пациенса, ср. хотя бы Мелиг 2003). Однако, как уже было отмечено, существуют предельные предикаты, не являющиеся инкрементальными; в их семантике не содержится никакого указания на инкрементальный параметр. Таков, например, предикат, открывать (окно, дверь и т.д.): действительно, неверно, что чем дольше открывают окно, тем бóльшая часть окна открыта; также не вполне корректно постулировать в качестве инкрементального параметра степень открытости окна: неверно, что если окно не открыто настежь, то оно не открыто (напротив, верно, что если яблоко не съедено целиком, то оно не съедено). Данное явление, тем не менее, следует, повидимому, интерпретировать в терминах прагматики и «энциклопедических» знаний о мире, нежели чисто семантически; действительно, замена пациенса может создать эффект ин-

37 крементальности: чем дольше открывать банку консервным ножом, тем в большей степени она открыта; более того, чем дольше открывать окна, тем больше окон открыто и т. п. Таким образом, инкрементальность, как и предельность, оказывается характеристикой не только самого глагола, но конструкций и целых предложений (см. Filip 1999: Ch. 3). Изменение онтологической интерпретации той или иной аспектуальной формы может быть связано также не с квантованностью/кумулятивностью инкрементального параметра, но и с наличием в предложении разного рода обстоятельств, в сферу действия которых могут попадать отдельные компоненты значения предиката. Как правило, способность предиката сочетаться с разными типами обстоятельств (грубо говоря, с обстоятельствами типа два часа и за два часа, являющимися относительно надёжными диагностиками предельности) описывается как свидетельство его акциональной неоднозначности; однако, как мне представляется, не следует исключать также той возможности, когда адвербиал «форсирует» (coerce) ту или иную интерпретацию, отсутствующую у предиката в изолированном употреблении. Как будет показано ниже, есть основания полагать, что именно так и обстоит дело в адыгейском языке. 2.1. Изменение акциональной характеристики адыгейского глагола в зависимости от свойств аргументов. 2.1.1. Инкрементальные предикаты. Те глаголы предельного акционального класса, в семантику которых входит инкрементальный параметр, в принципе, ведут себя вполне предсказуемо: в случае, когда значение инкрементального параметра квантовано, форма претерита имеет событийную интерпретацию (вхождение в состояние), а при кумулятивном значении — процессную. Ср. следующие примеры: З.И. (122) pIaIe-r

filmE-m

je-pLE-R

ДЕВУШКА-ABS ФИЛЬМ-ERG OBL$-СМОТРЕТЬ$-PST

‘Девушка посмотрела фильм (целиком // *часть)’ квантованный пациенс → собы-

тийная интерпретация (123) pIaIe-r

telewizorE-m je-pLE-R

ДЕВУШКА-ABS ТЕЛЕВИЗОР-ERG OBL$-СМОТРЕТЬ$-PST

‘Девушка посмотрела телевизор (какое-то время)’ кумулятивный пациенс → про-

цессная интерпретация Необходимо отметить, однако, что такие очевидные случаи — скорее редкость; информанты, как правило, с неохотой и далеко не все допускают кумулятивную интерпретацию аргументов. В частности, эффекты ожидаемой кумулятивности множественного числа

38 вообще отсутствуют; видимо, ИГ с показателем множественного числа всегда (или по умолчанию) интерпретируются как определённые и тем самым квантованные (недаром множественное число не употребляется без показателя падежа). Ср. примеры: Аида (124) B’ale-m ПАРЕНЬ-ERG

mE{erEse-xe-r E-SxE-Re-x ЯБЛОКО-PL-ABS

3SG.A-ЕСТЬ-PST-PL

‘Парень съел яблоки // ??/*поел яблок’

(125) mE{erEsE-xe-r LE-Re-x ЯБЛОКО-PL-ABS

ГНИТЬ-PST-PL

‘Яблоки сгнили (все // *часть)’

Те единичные случаи, когда множественная ИГ всё же имеет кумулятивную интерпретацию, объясняются скорее прагматически, т. к. в примерах, подобных (126), квантованная интерпретация была бы крайне неправдоподобной: С.Ким. (126) te

ha{WE-xe-r mezE-m qE-S’-jE-tE-wERWejE-R

МЫ ГРИБ-PL-ABS ЛЕС-ERG

INV-LOC-OBL?-1PL.S-СОБРАТЬ-PST ??

‘Мы собрали в лесу грибов // собрали все грибы’

Как кажется, даже в этом случае предложение обозначает событие, хотя точно установить это мне не удалось. Как известно, противопоставление кумулятивности/квантованности в языках мира в довольно большой степени коррелирует с определённостью/неопределённостью соответствующих ИГ (см. хотя бы Krifka 1989, Filip 1999). Можно было бы ожидать, что в адыгейском языке, где определённость ИГ выражается морфологически (определённые ИГ принимают показатели «структурных» падежей — абсолютива и эргатива), будут наблюдаться такие же эффекты, как в русском противопоставлении он выпил вино vs. он попил вина. Тем не менее, лишь немногие информанты видят какое бы то ни было различие между определённым и неопределённым пациенсом в предложениях, подобным следующему: С.Ким. (127) s-janeZ’

hantHWEps E-Re-Z’We-R

1SG.PR-БАБУШКА СУП

3SG.A-CAUS-КИПЕТЬ-PST

‘Бабушка сварила суп (до конца // ??поварила некоторое время)’

Не происходит ожидаемого эффекта также с такими предикатами, как ‘петь’ или ‘рисовать’, представляющими собою сочетания «опорного» глагола (соответственно, qje{WE ‘говорить’ и jeI&E ‘делать’) c существительными ‘песня’ и ‘рисунок’. Формы претерита этих глаголов предельны как с определёнными, так и с неопределёнными объектами: А.И. (128) B’ale-m

daxe-w

wered qE-{Wa-R

ПАРЕНЬ-ERG КРАСИВЫЙ-ADV ПЕСНЯ INV-ГОВОРИТЬ-PST ??

‘Парень красиво спел песню // красиво попел’

39 Р.И. (129) B’ale-m

wered-ew s-jE-Base-r

ПАРЕНЬ-ERG ПЕСНЯ-ADV

qE-{Wa-R

1SG.PR-POSS-ЛЮБИМЫЙ-ABS INV-ГОВОРИТЬ-PST

‘Парень спел мою любимую песню’

Предельность предложения (128) подтверждается возможностью употребления в нём наречия на -B’e в терминативном значении: С.Ким. (130) B’ale-m

sEhatnEqWE-B’e wered qE-{Wa-R

ПАРЕНЬ-ERG ПОЛЧАСА-INS

ПЕСНЯ INV-ГОВОРИТЬ-PST

‘Парень за полчаса спел песню’

Аналогично и с предикатом ‘рисовать’: Лар. (131) sWEretEI&E-m sWEretE(-r) ХУДОЖНИК-ERG РИСУНОК(-ABS)

E-I&E-R 3SG.A-ДЕЛАТЬ-PST

‘Художник нарисовал рисунок // ?порисовал’

Единственная группа «имён», у которой по крайней мере некоторые информанты (но не все!) последовательно различают кумулятивную и квантованную интерпретации, — названия веществ. Как и следовало ожидать, будучи оформлены падежом они обозначают определённое и, следовательно, квантованное, количество соответствующего вещества, а при отсутствии падежного показателя — неопределённое и кумулятивное. Такое противопоставление вызывает соответствующие аспектуальные эффекты, ср. Р.И. (132) B’ale-m

S’ale-m psE // psE-r

ПАРЕНЬ-ERG ВЕДРО-ERG ВОДА //

rj-E-Re-HWa-R

ВОДА-ABS LOC-3SG.A-CAUS-ЛИТЬСЯ-PST

‘Парень налил воды // воду (всю) в ведро’

(133) ME-xe-r

sane // sane-m je-IWa-Re-x

МУЖЧИНА-PL-ABS ВИНО

// ВИНО-ERG OBL-ПИТЬ-PST-PL

‘Мужчины выпили вина // вино (всё)’

(134) C’emE-m КОРОВА-ERG

meqWE // meqWE-r E-SxE-R СЕНО

//

СЕНО-ABS

3SG.A-ЕСТЬ-PST

‘Корова поела сена // съела сено’

В отдельных случаях кумулятивная и квантованная интерпретации различаются не падежным оформлением, а числом, причём последнее может быть выражено лишь в глаголе, а не на самой ИГ; характерно, что множественное число даёт именно квантованную интерпретацию, ср. Аида (135) B’ale-r

deSxWe-m je-cegWE-Re

ПАРЕНЬ-ABS ОРЕХИ-ERG

3SG.IO-ГРЫЗТЬ-PST

‘Парень погрыз орехи’

40 (136) B’ale-r

deSxWe-m ja-cegWE-Re

ПАРЕНЬ-ABS ОРЕХИ-ERG

3PL.IO-ГРЫЗТЬ-PST

‘Парень сгрыз (все) орехи’

К сожалению, как раз поведение данной группы имён изучалось недостаточно систематически; в частности, вообще не исследовано, как противопоставление оформленных/неоформленных обозначений массы влияет на интерпретацию непереходных глаголов, ср. З.И. (137) mElE-r TKWE-Re

vs.

ЛЁД-ABS ТАЯТЬ-PST

mEl TKWE-Re ЛЁД ТАЯТЬ-PST

‘Лёд растаял’

‘??’ — значение данного предложения, предположитель-

но, ‘лёд потаял, но до конца не растаял’. Однако даже у названий веществ информанты не всегда различают кумулятивную и квантованную интерпретации, в спорных случаях явно предпочитая последнюю: С.Ким. (138) LE-m

meqWE(-r) maSine-m rj-E-Lha-R

МУЖЧИНА-ERG СЕНО(-ABS) МАШИНА-ERG LOC-3SG.A-КЛАСТЬ-PST ??

‘Мужчина положил сено (всё // часть) в машину’

Почему в адыгейском языке имеет место такая ситуация, понятно не до конца. С одной стороны, очевидно, что прямой корреляции между определённостью и квантованностью быть не должно (ср. Мелиг 2004). С другой стороны, весьма странным представляется предположение, что адыгейский язык вообще не склонен допускать кумулятивное прочтение ИГ, т. к. данное противопоставление является одной из важнейших семантических универсалий. Очевидно, однако, что в этой области требуются дальнейшие исследования. 2.1.2. Инкрементальность и аргументная структура. Как уже отмечалось выше, инкрементальность может не являться ингерентным свойством глагола, но «наводиться» контекстом. В адыгейском языке это регулярно происходит с моментальными предикатами, которые не допускают эпизодического прочтения имперфектива лишь в случае единичного пациенса; с множественным пациенсом имперфективные формы делаются вполне нормальными, т. е. предикат переходит из моментального класса в предельный: Р.И. (139) B’ale-m

mEJWe-r

ПАРЕНЬ-ERG КАМЕНЬ-ABS

E-FE-S’tER 3SG.A-БРОСИТЬ-IPF

‘Парень бросал камень’ (только итеративное значение)

(140) B’ale-m

mEJWe-xe-r

ПАРЕНЬ-ERG КАМЕНЬ-PL-ABS

E-FE-S’tER 3SG.A-БРОСИТЬ-IPF

‘Парень бросал камни’ (как итеративное, так и эпизодическое прочтение)

41 Некоторым предикатам для перехода в предельный класс требуется даже не множественный пациенс, а такой, который допускает длительное воздействие, тем самым становясь инкрементальным параметром; ср. глагол jeqWEte, который с одними типами объектов переводится на русский язык как ‘разбивать’, а с другими — как ‘разрушать’ (естественно, постулировать полисемию самой адыгейской лексемы нет никаких оснований): С.Ким. (141) B’ale-m

laRe-r

ПАРЕНЬ-ERG ТАРЕЛКА-ABS

je-qWEte-S’tER 3SG.A-РАЗБИВАТЬ-IPF

‘Парень разбивал по одной тарелке // *разбивал тарелку’

(142) pEjE-xe-m t-jE-wEne

a-qWEte-S’tER

ВРАГ-PL-ERG 1PL.PR-POSS-ДОМ

3PL.A-РАЗРУШАТЬ-IPF

‘Враги разрушали наш дом’

Другой тип регулярной зависимости акциональных свойств предиката от его аргументов — альтернации переходности. Многие лабильные глаголы, допускающие как переходное, так и непереходное («антипассивное», т. е. с неспецифицированным или пониженным в ранге пациенсом) употребления, в переходном являются инкрементальными (т. е. входят в предельный класс), а в непереходном обозначают процессы. Ср., например, глаголы -Z’We ‘пахать’ и jeGe ‘читать’: Лар. (143) Z’WaKWe-r Z’Wa-Re ПАХАРЬ-ABS ПАХАТЬ-PST

‘Пахарь попахал’

(144) Z’WaKWe-m gWEbRWe-r E-Z’Wa-R ПАХАРЬ-ERG ПОЛЕ-ABS

3SG.A-ПАХАТЬ-PST

‘Пахарь вспахал поле’ Р.И.

(145) B’ale-m ПАРЕНЬ-ERG

E-gWE

qE-d-je-{e-w

je-Ga-R

3SG.POSS-СЕРДЦЕ INV-LOC-OBL-КЛАСТЬ?-ADV OBL$-ЧИТАТЬ$-PST

‘Парень увлечённо читал’

(146) B’ale-r

txELE-m je-Ga-R

ПАРЕНЬ-ABS КНИГА-ERG OBL$-ЧИТАТЬ$-PST

‘Парень прочёл книгу’

Нередко изменение диатезы сопровождается морфологическим преобразованием — чередованием корневой гласной (ср. Рогава & Керашева 1966: 99)27:

27

Вопрос о том, являются ли морфологические пары, подобные приведённым ниже, разными лексе-

мами, связанными регулярным морфо-семантическим отношением, или же они относятся к одной лексеме, представляется мне сугубо терминологическим и нерелевантным.

42 З.И. (147) B’ale-r

Sxa-Re

ПАРЕНЬ-ABS ЕСТЬ(ITR)-PST

‘Парень поел’

(148) B’ale-m

mE{erEsE-r E-SxE-R

ПАРЕНЬ-ERG ЯБЛОКО-ABS

3SG.A-ЕСТЬ(TR)-PST

‘Парень съел яблоко’

Некоторые глаголы, допускающие варьирование диатезы, не меняют при этом своей акциональной характеристики; это связано с тем, что независимо от наличия или отсутствия соответствующего участника их семантика несовместима с признаком инкрементальности. Таков глагол -gEpSEse ‘думать’: Р.И. (149) B’ale-r

gWEpSEsa-Re

ПАРЕНЬ-ABS ДУМАТЬ-PST

‘Парень подумал (некоторое время)’

(150) B’ale-r

pIaIe-m

je-RWESEpsa-R

ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ARG OBL-ДУМАТЬ-PST

‘Парень подумал о девушке (некоторое время)’ 2.2. Изменение акциональной характеристики адыгейского глагола в зависимо-

сти от темпоральных обстоятельств. 2.2.0. Предварительные замечания. Наиболее интересные проявления композициональности акциональной семантики, наблюдаемые в адыгейском языке, лежат в области взаимодействия акциональной характеристики предиката, видо-временных форм и разнообразных темпоральных обстоятельств. Факты, которые будут рассмотрены ниже, свидетельствуют о том, что адвербиалы могут участвовать в «вычислении» аспектуальной семантики предложения наравне с аргументами, и что они могут вызывать изменения в акциональной характеристике предиката, а не только «подстраиваться» под имеющийся у предиката акциональный потенциал, выделяя те компоненты его значения, которые сочетаются с семантикой обстоятельства (см. Филипенко 2003: 154 — 177). Разумеется, мною были исследованы не все типы существующих в адыгейском языке временных обстоятельств; вообще, необходимость в самостоятельном их изучении была осознана лишь в процессе работы, когда выяснилось, что адвербиалы ведут себя не так, как от них ожидалось. Как оказалось, адыгейские темпоральные обстоятельства — не очень хорошие диагностики предельности/непредельности, так как свободно сочетаются с обеими базовыми аспектуальными формами у большинства предикатов процессуального и предельного классов. Поэтому изучение сдвигов в акциональной интерпретации предложения,

43 индуцированных входящими в его состав обстоятельствами, стало отдельной задачей, работа над которой отчасти велась параллельно построению собственно акциональной классификации предикатов. В данном разделе рассматриваются взаимодействие базовых аспектуальных форм с наречиями на -е и на -B’e, кратко описанными в Части 1, а также с обстоятельственными клаузами типа se sEqEzjeham ‘когда я пришёл’. Характер модификации значения предложения данными обстоятельственными выражениями в большой степени зависит от видовременной формы вершинного предиката; поэтому формы претерита и имперфекта рассматриваются отдельно. Необходимо также сразу отметить, что вклад обстоятельств в аспектуальную семантику изучался неравномерно для разных акциональных классов; в частности, ниже практически не будет идти речь о стативных предикатах, исследование взаимодействия которых с адвербиалами лишь планируется. 2.2.1. Форма претерита и темпоральные наречия. Оба основных типа темпоральных наречий в адыгейском языке — наречия на -е и наречия на -B’e — могут сочетаться с формой претерита предикатов разных акциональных классов (хотя для разных классов возможности сочетаемости различны; наибольшую свободу проявляют в этом отношении предельные глаголы), давая различные семантические эффекты. Общей для всех классов является, однако, базовая онтологическая интерпретация результирующих предложений: присутствие в предложении наречия на -е неизменно индуцирует несобытийное (процессное), а наречия на -B’e — событийное прочтение. Тем самым, если бы наречия не могли менять акциональную характеристику предиката, ожидалось бы следующее распределение: Класс процессуальный предельный

Сочетаемость и интерпретация претерита Без наречий

С наречием на -е

С наречием на -B’e

P

P

*

ES

*

ES

Реальное же распределение выглядит так: Класс процессуальный предельный Ср. следующие примеры:

Сочетаемость и интерпретация претерита Без наречий

С наречием на -е

С наречием на -B’e

P

P

*/EP

ES

P

ES

44 процессуальный + наречие на -e Лар. (151) B’ale-r

minut-jE-tfe

qe-IWa-R

ПАРЕНЬ-ABS МИНУТА-INF-ПЯТЬ INV-ТАНЦЕВАТЬ-PST

‘Парень потанцевал 5 минут’

(152) B’ale-r

S’agWE-m taqjEq-jE-PI&e

ПАРЕНЬ-ABS ДВОР-ERG

qE-S’-jE-CE-ha-R

МИНУТА-INF-ДЕСЯТЬ INV-LOC-3SG.A-БЕГАТЬ-DIR-PST

‘Парень 10 минут побегал во дворе’ предельный + наречие на -e

З.И. (153) kranE-m psE-r

taqjEq-jE-tfe

q-jE-CE-R

КРАН-ERG ВОДА-ABS МИНУТА-INF-ПЯТЬ INV-OBL-БЕЖАТЬ-PST

‘Из крана пять минут (по)вытекала вода’

С.Ким. (154) B’ale-m

hate-r

sEhatnEqWe E-TE-R

ПАРЕНЬ-ERG ОГОРОД-ABS ПОЛЧАСА

3SG.A-КОПАТЬ-PST

‘Парень полчаса покопал огород’ предельный + наречие на -B’e

З.И. (155) kranE-m psE-r

taqjEq-jE-tfe-B’e

q-jE-CE-R

КРАН-ERG ВОДА-ABS МИНУТА-INF-ПЯТЬ-INS INV-OBL-БЕЖАТЬ-PST

‘Из крана за пять минут вытекла (вся) вода’

С.Ким. (156) B’ale-m

hate-r

sEhatnEqWe-B’e E-TE-R

ПАРЕНЬ-ERG ОГОРОД-ABS ПОЛЧАСА-INS

3SG.A-КОПАТЬ-PST

‘Парень за полчаса вскопал огород’

Несколько более проблематична сочетаемость с глаголами процессуального класса наречий на -B’e; информанты, как правило, отвергают их вне более широкого контекста, указывающего на определённую точку отсчёта. Ср. примеры: Лар. (157) *B’ale-r

minut-jE-tfe-B’e

qe-IWa-R

ПАРЕНЬ-ABS МИНУТА-INF-ПЯТЬ-INS INV-ТАНЦЕВАТЬ-PST

(158) *B’ale-r

S’agWE-m taqjEq-jE-PI&e-B’e

ПАРЕНЬ-ABS ДВОР-ERG

qE-S’-jE-CE-ha-R

МИНУТА-INF-ДЕСЯТЬ-INS INV-LOC-3SG.A-БЕГАТЬ-DIR-PST

Аида (159) se sE-qE-z-je-ha-m Я

pIaIe-r

sEhatnEqWe-B’e televizorE-m je-pLE-R

1SG.S-INV-REL-OBL-ВОЙТИ-ERG ДЕВУШКА-ABS ПОЛЧАСА-INS

ТЕЛЕВИЗОР-ERG OBL-СМОТРЕТЬ-PST

‘После того как я вошёл, девушка через полчаса начала смотреть телевизор’

45 Р.И. (160) wEne-m sE-z-je-he-m ДОМ-ERG

B’ale-r

pIaIe-m

taqjEq-jE-PI&e-B’e

1SG.S-REL-OBL-ВОЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ERG МИНУТА-INF-ДЕСЯТЬ-INS

de-gWES’E{a-R ASS-РАЗГОВАРИВАТЬ-PST

‘После того, как я вошёл в комнату, парень через десять минут начал разговаривать с девушкой’ Мультипликативные глаголы ведут себя аналогичным образом, явно предпочитая наречия на -е наречиям на -B’e, ср.: Лар. (161) kranE-m psE-r

taqjEq-jE-tfe

КРАНЫ-ERG ВОДА-ABS МИНУТА-INF-ПЯТЬ

// //

??

taqjEq-jE-tfE-B’e

??

q-je-TKWExE-R

МИНУТА-INF-ПЯТЬ-INS INV-OBL-КАПАТЬ-PST ??

‘Из крана пять минут покапала вода // за пять минут вся выкапала’

С.Ким. (162) B’ale-r

taqjEq-jE-TWe // *taqjEq-jE-TWe-B’e

ПАРЕНЬ-ABS МИНУТА-INF-ДВА //

wEZ’WEntxa-R

*МИНУТА-INF-ДВА-INS ПЛЕВАТЬ-PST

‘Мальчик две минуты плевался // *за две минуты плюнул’

Аналогичные явления наблюдаются и с инкрементальными глаголами, меняющими онтологическую

интерпретацию

претерита

в

зависимости

о

квантованно-

сти/кумулятивности пациенса: при квантованном пациенсе наречие на -B’e сохраняет значение ‘вхождение в состояние’, а при кумулятивном оно делается недоступным и заменяется на ‘вхождение в процесс’. Ср. Р.И. (163) ME-xe-r

sane-m sEhatnEqWe-B’e je-IWa-Re-x

МУЖЧИНА-PL-ABS ВИНО-ERG ПОЛЧАСА-INS

‘Мужчины выпили вино за полчаса’

(164) ME-xe-r

OBL$-ПИТЬ$-PST-PL

sane sEhatnEqWe-B’e je-IWa-Re-x

МУЖЧИНА-PL-ABS ВИНО ПОЛЧАСА-INS

OBL$-ПИТЬ$-PST-PL

‘Мужчины начали пить вино через полчаса’

Последовательно не допускают наречий на -е лишь глаголы моментального класса, не имеющие в своей семантической структуре процессуальной фазы: С.Ким. (165) pIaIe-m

{WEnBEbze-r *sEhatnEqWe // sEhatnEqWE-B’e qE-RWetE-Re

ДЕВУШКА-ERG КЛЮЧИ-ABS

*ПОЛЧАСА

// ПОЛЧАСА-INS

INV-НАЙТИ-PST

‘Девушка за полчаса нашла ключи // *полчаса понаходила ключи’ Как можно объяснить проиллюстрированные выше альтернации аспектуальной се-

мантики? Не обращаясь к формально-логическим представлениям, можно указать на тот факт, что наречия на -е и на -B’e могут иметь в своей сфере действия разные онтологические типы ситуаций: наречия на -е — только состояния и процессы, т. е. ситуации, имеющие длительность; напротив, в сферу действия наречий на -B’e могут попадать лишь ситуации,

46 имеющие событийную фазу; при этом, однако, эти наречия специфицируют некоторый интервал, в заключительной точке которого наступает соответствующее событие. Таким образом, сочетаясь с предельными предикатами, наречия на -е могут включать в свою сферу действия лишь процессную фазу, которая затем и попадает в «окно наблюдения» (ср. Klein 1994), специфицируемое перфективным оператором. Схематически это можно изобразить так28: (166)

Следует сразу отметить, что такой анализ базируется на трёх предпосылках: приоритет событийной интерпретации перфектива: существует своего рода «ие-

(i)

рархия доступности» онтологических типов ситуаций для перфективного оператора: e > p > s, — которую следует понимать так, что если данный предикат имеет в своей логической структуре событийную переменную, то она всегда может попасть в сферу действия перфектива; этот принцип объясняет, в частности, затруднённость процессуальной интерпретации перфектива без наречий на -е; условие целостности: в сфере действия аспектуального оператора может нахо-

(ii)

диться либо только одна фаза ситуации, либо ситуация в целом, но не, например, фрагмент процессуальной фазы и событийная фаза; отсюда — полное исключение событийной фазы при наличии наречия на -е, что подтверждается примерами (163) и (164): в последнем предикат «попить вина» явно ведёт себя как процесс; операторы «внешней аспектуальности» применяются к предложению в целом и

(iii)

модифицируют семантику ситуации, уже охарактеризованной при помощи наречий и т. п. (ср. аналогичные идеи в работах Smith 1991 и Klein 1994). В противном случае, принцип приоритета событийной интерпретации требовал бы событийного прочтения перфектива предельных предикатов во всех случаях, и сочетание последних с наречиями на -е были бы невозможны. Очевидно, что с процессуальными предикатами наречия на -е сочетаются без каких-либо «подвёрстываний» семантики глагола под сферу действия адвербиала. Что касается наречий на -B’e, то в соответствии со своей бинарной структурой (интервал + точка) они, сочетаясь с предельными предикатами, имеют в сфере действия собы-

28

Здесь и далее линиями обозначается «внутренняя аспектуальность», овалом — сфера действия на-

речия, прямоугольником — сфера действия «внешней аспектуальности». Крестом отмечаются случаи, когда нужно эксплицитно указать на включение в сферу действия какого-либо оператора событийной фазы.

47 тийную фазу; в интервал при этом попадает предшествующая событию процессуальная фаза: (167)

Сложнее обстоит дело с сочетаниями наречий на -B’e с процессуальными предикатами, не имеющими в своей структуре событийной фазы. Для того, чтобы оказаться в сфере действия наречия на -B’e и получить при этом семантическую интерпретацию, процессуальный предикат должен изменить свою базовую акциональную характеристику на производную, содержащую событийную фазу. Каким образом может осуществиться такая смена акциональной характеристики? Переход в предельный класс (т. е., → ) теоретически может быть доступен лишь тем процессуальным глаголам, которые предполагают какое-то «естественное» завершение процесса; однако такие глаголы, как правило, являются инкрементальными и тем самым, входят в предельный класс. Важным исключением, в принципе, мог бы быть глагол ‘искать’, если бы он допускал в сочетании с наречием на -B’e значение ‘найти’; однако, по-адыгейски, видимо, это невозможно, ср. С.Ким. (168) *pIaIe-r

{WEnB’EbzE-m sEhatnEqWE-B’e LEhWE-S’tER

ДЕВУШКА-ABS КЛЮЧИ-ERG

ПОЛЧАСА-INS

*‘Девушка за полчаса нашла ключи’

ИСКАТЬ-IPF

Единственным продуктивным способом добавить к процессу событийную фазу является перевод процессуального предиката в процессуально-ингрессивный: → , т. к. разумно предполагать, что в общем случаев у всех процессов имеется начало, которое можно эксплицировать. Важным отличием процессуально-ингрессивных предикатов от предельных является тот факт, что у первых событийная фаза предшествует процессуальной, а у последних — следует за ней, ср. (167) и (169): (169) В результате, даже когда событийная фаза, попадающая в сферу действия наречия на -B’e, имеется, обозначаемый последним интервал как бы «повисает в воздухе», оставаясь незаполненным; этим объясняется, по-видимому, низкая степень приемлемости изолированных предложений с процессуальным глаголом и наречием на -B’e. Напротив, когда в предложении или в тексте имеется эксплицитное указание на точку отсчёта, последняя воспринимается как начало интервала, задаваемого наречием, который заполняется необозначаемыми (нерелевантными) ситуациями, расположенными во времени между двух точек. Ср. схематическое отображение семантики предложений типа (159), (160):

48 (170)

Рассмотрим теперь сочетания наречий на -е и на -B’e с глаголами собственно процессуально-ингрессивного класса, обозначающими направленное движение. При том, что сам по себе состав этого класса является весьма неожиданным с типологической точки зрения (глаголы направленного движения, в особенности в присутствии указания на цель движения, казалось бы, должны вести себя как предельные, т. е. иметь в претерите интерпретацию «вхождение в состояние: достижение цели»), поведение этих глаголов в сочетании с наречиями также оказывается нестандартным. В контексте наречий на -е всё вполне предсказуемо: Лар. (171) B’ale-r

wEne-m taqjEq-jE-PI&e

ПАРЕНЬ-ABS ДОМ-ERG

Ca-Re

МИНУТА-INF-ДЕСЯТЬ БЕЖАТЬ-PST

‘Парень десять минут бежал домой (неизвестно, добежал ли)’

Однако сочетания с наречиями на -B’e дают несколько странный результат, который можно охарактеризовать и как неожиданный, и как вполне закономерный: у этих глаголов появляется значение «достижение цели»: Лар. (172) B’ale-r

wEne-m taqjEq-jE-PI&e-B’e

ПАРЕНЬ-ABS ДОМ-ERG

Ca-Re

МИНУТА-INF-ДЕСЯТЬ-INS БЕЖАТЬ-PST

‘Парень за десять минут прибежал домой // *через десять минут начал бежать’

Неожиданным является запрет на ингрессивную интерпретацию, которая, исходя из логической структуры данного типа предикатов, должна быть доступной. Объяснить его можно лишь тем, что, как уже указывалось, если в сферу действия наречия на -B’e попадает начальная фаза ситуации, обозначаемый им интервал оказывается незаполненным. Коль скоро предикаты направленного движения позволяют «безболезненно» включить в сферу действия наречия такую фазу ситуации, когда интервал заполняется лексикализуемым глаголом процессом, то такая возможность используется по умолчанию. Косвенным подтверждением этому служит тот факт, что ингрессивная интерпретация также в ряде случаев оказывается возможной, ср. Р.И. (173) samoljotE-r krasnodar sEhat-jE-TWe-B’e bEbE-Re САМОЛЁТ-ABS

КРАСНОДАР ЧАС-INF-ДВА-INS

ЛЕТЕТЬ-PST

‘(а) Самолёт за два часа долетел до Краснодара’

‘(b) Самолёт через два часа вылетел в Краснодар’ Схематически эти интерпретации можно изобразить так:

49 (174) (
)

(175) (b)

Таким образом, «странное» поведение наречий, акциональных классов и аспектуальных форм всё же получает разумное композициональное объяснение. 2.2.2. Проблема имперфекта. 2.2.2.0. Лирическое отступление II: почему IPF ≠ POT + PST. Перед тем, как перейти собственно к описанию семантики сочетаний имперфекта (формы с суффиксом -S’tERe) с темпоральными наречиями, я хотел бы кратко остановиться на некоторых сугубо морфологических проблемах, связанных с этой формой. Традиционно считается (ср. Рогава & Керашева 1966: 193; Кумахов 1989: 193), что показатель имперфекта состоит из двух морфем, одна из которых — суффикс прошедшего времени -Re, а другая, ей предшествующая, — суффикс будущего времени -S’tE. Данной точки зрения придерживается также и адыгейская экспедиция РГГУ 2003 — 2004 гг., что отражено в правилах глоссирования: показатель имперфекта эксплицитно членится на две части, которые глоссируются как POT-PST. Такая трактовка, тем не менее, не представляется мне вполне корректной по следующим соображениям. Во-первых, крайне маловероятно, чтобы у комбинации показателя ирреальной модальности (‘наверное’) или будущего времени с показателем прошедшего времени могло возникнуть значение имперфекта (дуратива, итератива, хабитуалиса прошедшего времени)29. Такого рода семантические переходы не отмечены ни в справочнике Heine & Kuteva 2002, ни в исследовании Майсак 2002. Иными словами, имеет смысл подвергнуть сомнению утверждение М. А. Кумахова (op. cit.) о «генетическом тождестве» показателя будущего времени и показателя -S’tE- в форме имперфекта; более того, если для последнего нет никакого хотя бы относительно достоверного этимологического источника (там же, с. 188 — 190), то гипотеза о происхождении формы на -S’tERe напрашивается сама собой: показатель имперфекта происходит от формы прошедшего времени глагола S’Et‘стоять’, что типологически чрезвычайно естественно (см. хотя бы Kuteva 1999, Heine & 29

Хотя, возможно, если диахронически исходным значением -S’tE был хабитуалис, то семантическое

единство всех его употреблений делается чуть более правдоподобным. Я благодарен Ю. А. Ландеру и Т. А. Майсаку за чрезвычайно плодотворное и поучительное обсуждение данного вопроса.

50 Kuteva 2002: 280 — 282, Майсак 2002: 176 — 178). Более того, такая гипотеза о происхождении имперфекта объясняет некоторые его формальные особенности, о которых пойдёт речь ниже. Во-вторых, показатели -S’tE1- будущего/пробабилитива и -S’tE2- в составе формы имперфекта нетождественны на синхронно-морфологическом уровне, что проявляется в их различном морфосинтаксическом поведении30. В частности, очень важно отметить, что форма имперфекта в общем случае не может быть получена путём простого прибавления показателя -Re к форме будущего времени. Ср. следующие пары (в этом разделе я, кроме некоторых случаев, не буду ссылаться на конкретных информантов): Глагол

Будущее

Имперфект

‘видеть’

E-LeRWE-S’t

E-LeRWE-S’tE-R

‘спать’

CEje-S’t

CEje-S’tE-R

‘болеть’

sEmeGe-S’t

sEmaGe-S’tE-R

‘танцевать’

qe-IWe-S’t

qa-IWe-S’tE-R

Из приведённых примеров очевидно, что чередование СеСе → СаСе (см. Smeets 1984: 206 — 211) не происходит перед показателем -S’tE1-, но происходит перед показателем -S’tE2-. Это верно и для тех случаев, когда показатель -S’tE- обозначает не будущее время, а пробабилитив, и может присоединяться к любым временным формам, ср. (Рогава & Керашева 1966: 218): KWe-Re-S’t / *KWa-Re-S’t. Наконец, возможны даже минимальные пары, ср. (Зекох 2002: 141) qe-KWe-S’tE1-Ra-Re ‘он пришёл бы’ vs. qa-KWe-S’tE2-Ra-Re ‘он приходил (давно)’31. Как можно объяснить эти факты? Как известно (см. Smeets 1984, там же), чередование СеСе → СаСе является своего рода «граничным сигналом», отделяющим собственно «основу» словоформы от элементов, связанных с нею менее «жёстко». Данное утверждение, однако, не совсем точно: с одной стороны, как было показано, это чередование может проходить перед, казалось бы, входящим в основу темпоральным показателем; с другой стороны, как ни удивительно на первый взгляд, оно не имеет места на границе двух словоформ в так называемых «инкорпоративных комплексах», ср. B’ale-r ‘парень’ vs. B’ele c&EKWE-r ‘маленький мальчик’. Как мне представляется, более адекватным было бы такое описание условий применения этого чередования, которое учитывало бы морфосинтаксический статус соответствующих элементов: 30

Я не могу не выразить здесь своей признательности Ю. Кузнецовой, стимулировавшей меня к об-

думыванию данного вопроса и принимавшей активное участие в его обсуждении. 31

Ср. Рогава & Керашева 1966: 193 — 194, где говорится об акцентом противопоставлении двух ря-

дов форм на -S’tERe — имперфектных и ирреальных.

51 (176) чередование имеет место, если непосредственно за цепочкой СеСе проходит граница составляющей (XP). Ср. правдоподобное синтаксическое представление инкорпоративного комплекса (учитывая, что показатели падежа в адыгейском языке присоединяются к целым составляющим, а не к отдельным словоформам): DP XP X0

DP D

XP

X0

B’ele

D

X0

c&EKWE-

r

B’ale-

r

В таком случае, различное поведение показателей -S’tE1- и -S’tE2- получает разумное объяснение в рамках двух гипотез: (176) и предположения о происхождении формы имперфекта от формы прошедшего времени глагола ‘стоять’. Действительно, формы будущего времени/ирреалиса имеют такое синтаксическое представление: VP V0 X0 qeKWe-

V0 S’t

Напротив, формы имперфекта исторически восходят к полипредикативной конструкции: VP VP

VP

V0

V0

qaKWe

VP >

V0

X0

V0

X0

V0

S’tE-

Re

qaKWe-

S’tERe

При грамматикализации этой конструкции промежуточная граница составляющей, естественно, была устранена, но её «след» в виде чередования СеСе → СаСе сохранился. Таким образом, как мне кажется, можно сделать вывод о том, что как синхронное, так и диахроническое тождество морфем -S’tE1- и -S’tE2- по меньшей мере небесспорно; в любом случае, даже если этимологически они имеют единый источник, сомнительно, чтобы их грамматикализация протекала одновременно. Поэтому мне представляется обоснованным решение не глоссировать -S’tERe как

POT-PST;

другой вопрос — как наиболее разумно

глоссировать эти формы; принятое мной решение не членить этот суффикс и обозначать его как IPF является, разумеется, сугубо техническим. Возможно, имеет смысл ввести для -S’tE2отдельное обозначение, например, DUR или тот же IPF.

52 2.2.2.1. Имперфект и темпоральные наречия. Важнейшее свойство имперфекта в адыгейском языке — совмещение им эпизодического (дуративного) и «плюракционального» (итеративного или хабитуального) значений. Ср. следующие примеры: А.И. (177) bzEwe-r bEbE-S’tERe ПТИЦА-ABS ЛЕТАТЬ-IPF

‘Птица летала (в тот момент // обычно)’ З.И.

(178) B’ale-m

ZWaCke-r

ПАРЕНЬ-ERG ЖВАЧКА-ABS

E-wEceRWE-S’tERe 3SG.A-ЖЕВАТЬ-IPF

‘Парень жевал жвачку (в тот момент // обычно)’

Как видно, в предложениях, не осложнённых какими-либо дополнительными адъюнктами, форма имперфекта может иметь оба значения. Противопоставление эпизодической и итеративной интерпретаций наблюдается даже у мультипликативных глаголов, имперфект которых в обоих случаях обозначает множество событий: Р.И. (179) B’ale-r

weZ’WEntxe-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS ПЛЕВАТЬ-IPF

‘Парень плевался (в какой-то момент // обычно)’ Довольно естественно предположить, учитывая поведение хотя бы русского несо-

вершенного вида, что в присутствии наречий на -B’e адыгейский имперфект будет допускать лишь итеративное прочтение, а в присутствии наречий на -е — оба прочтения, ср. (вчера // каждый день) он две минуты открывал дверь vs. (*вчера // каждый день) он за две минуты открывал дверь. С наречиями на -B’e, действительно, имеет место ожидаемая ситуация: они свободно сочетаются с формой имперфекта предельных глаголов, давая итеративное или хабитуальное значение, ср. Лар. (180) Z’WaKWe-m gWEbRWe-r sEhat-jE-S’E-B’e E-Z’We-S’tER ПАХАРЬ-ERG ПОЛЕ-ABS

ЧАС-INF-ТРИ-INS

3SG.A-ПАХАТЬ-IPF

‘Парень (обычно) вспахивал поле за три часа’ С.Ким.

(181) B’ele-m

maSe-r sEhatnEqWe-B’e E-TE-S’tER

ПАРЕНЬ-ERG ЯМА-ABS ПОЛЧАСА-INS

3SG.A-КОПАТЬ-IPF

‘Парень (обычно) выкапывал яму за полчаса’

Это вполне закономерно: как было показано, наречия на -B’e требуют событийной интерпретации предиката; а сочетание событийной семантики с имперфективной «внешней» аспектуальностью возможно лишь в случае множества событий.

53 Неожиданным является тот факт, что при сочетании формы имперфекта с наречием на -е, имплицирующим вовсе не событийную, а процессуальную семантику, допустимой всё равно является лишь итеративное/хабитуальное прочтение: Лар. (182) Z’WaKWe-m gWEbRWe-r sEhat-jE-S’e E-Z’We-S’tER ПАХАРЬ-ERG ПОЛЕ-ABS

ЧАС-INF-ТРИ

3SG.A-ПАХАТЬ-IPF

‘Парень *(обычно) пахал поле три часа’ С.Ким.

(183) B’ele-m

maSe-r sEhatnEqWe E-TE-S’tER

ПАРЕНЬ-ERG ЯМА-ABS ПОЛЧАСА

3SG.A-КОПАТЬ-IPF

‘Парень *(обычно) копал яму полчаса’

Объяснение этому факту будет дано чуть ниже, а сейчас я хочу коротко остановиться на сочетании наречий с формами имперфекта глаголов непредельных классов. Наречия на -е свободно сочетаются с предикатами стативного и процессуального классов, с формой имперфекта давая то же хабитуальное значение: С.Ким. (184) B’ale-r

sEhat-jE-ble CEje-S’tERe

ПАРЕНЬ-ABS ЧАС-INF-СЕМЬ СПАТЬ-IPF

‘Парень обычно спал по семь часов’

Р.И. (185) sabEjE-r РЕБЁНОК-ABS

sEhatnEqWe GegWE-S’tERe ПОЛЧАСА

ИГРАТЬ-IPF

‘Ребёнок обычно играл по полчаса’

С наречиями на -B’e имперфект глаголов этих классов, как правило, не сочетается, видимо, ввиду сомнительности без дополнительного контекста значений типа ‘парень обычно начинал играть через полчаса’: С.Ким. (186) *B’ale-r

sEhat-jE-ble-B’e CEje-S’tERe

ПАРЕНЬ-ABS ЧАС-INF-СЕМЬ-INS

Р.И.

(187) *sabEjE-r РЕБЁНОК-ABS

СПАТЬ-IPF

sEhatnEqWe-B’e GegWE-S’tERe ПОЛЧАСА-INS

ИГРАТЬ-IPF

То, что этот запрет является скорее прагматическим, нежели чисто семантическим, подтверждается возможностью этого сочетания при более благоприятных контекстных условиях, ср. Р.И. (188) B’ale-r

pIaIe-m

sEhatnEqWE-B’e SaSke d-je-I&e-S’tER

ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ERG ПОЛЧАСА-INS

ШАШКИ ASS-OBL-ДЕЛАТЬ-IPF

‘Парень с девушкой (обычно) каждые полчаса играли в шашки’

54 Итак, можно вывести следующую закономерность: если в сфере действия имперфективного оператора находится темпоральное наречие, то предложение может иметь лишь итеративное/хабитуальное прочтение. Какое же объяснение можно дать этому факту? Мне представляется, что такое на первый взгляд неожиданное положение дел связано с двумя факторами: (i) тем, что операторы «внешней» аспектуальности в адыгейском языке применяются строго после того, как были вычислены все характеристики «внутренней» аспектуальности, в том числе и те, что «наводятся» адвербиалами (видимо, в русском и многих других языках, напротив, обстоятельства имеют в своей сфере действия аспектуальные формы); (ii) таким широко известным (ср. хотя бы Krifka 1989: 177 ff., Filip 1999: 172) свойством имперфектива как его способностью переводить квантованные ситуации в кумулятивные. Последнее может быть в принципе достигнуто двумя способами, каждый из которых доступен адыгейскому языку: (i) «партитивизацией», т. е. применением к ситуации партитивного оператора, выбирающего её неспецифицированную часть: [PART] = λPλe’ (∃e; P(e) & e’ < e) либо (ii) плюрализацией, т. е. итерацией ситуации: [PLUR] = λPλE (#E > 1 & ∀e ∈ E; P(e)) В случае, когда предложение не содержит темпоральных обстоятельств, форма имперфектива от предельного предиката может иметь оба значения. При сочетании с наречием на -B’e, применение партитивного оператора невозможно, поскольку в таком случае возникло бы противоречие между требованием событийной интерпретации, исходящим от обстоятельства, и исключением этой интерпретации при рассмотрении части ситуации. Поэтому «детелисизация» ситуации возможна лишь путём применения оператора плюрализации. Почему же партитивный оператор не может быть применён к сочетаниям глагола с наречиями на -е, которые вовсе не требует событийной интерпретации? Как мне представляется, это связано с тем, что темпоральное наречие, независимо от того, допускает ли оно в своей сфере действия событие или нет, накладывает на ситуацию ограничение, не позволяющее обращаться к её собственным частям. Действительно, если предельный предикат (например, ‘прочесть письмо’) обозначает ситуацию, длительность которой никак эксплицитно не ограничена, то применение к нему партитивного оператора даст разумную семантическую интерпретацию: ‘находится в процессе чтения письма’. Однако при наличии указания на длительность процесса (‘читать письмо два часа’), применение партитивного оператора даёт малоосмысленное ‘находится в процессе [чтения письма два часа]’ (NB не ‘в течение двух часов [находиться в процессе чтения письма]’ — значение русского читать письмо два часа, возникающее в результате того, что наречие применяется после имперфективного оператора, а не до него, как в адыгейском): если известно, что некто читает письмо,

55 то разумно предположить, что при благоприятных обстоятельствах он его прочтёт; но из этого вовсе не вытекает какой-либо определённый срок наступления данного события. Таким образом, запрет на применение партитивного оператора к сочетаниям с наречиями на -е связан с отсутствием у ситуаций, обозначаемых этими сочетаниями, разумных собственных частей. Напротив, итеративное прочтение в данном случае является совершенно нормальным. 2.2.3. Обстоятельственные клаузы и точка отсчёта. Как уже указывалось выше, во время экспедиции мною систематически изучалось поведение аспектуальных форм лишь в контексте обстоятельственных клауз, задающих точку отсчёта для ситуации, обозначаемой главным предикатом. Объяснение этому простое — именно такие клаузы традиционно служат надёжными диагностиками перфективного/имперфективного значений видо-временных форм: при сочетании с перфективной формой возникает сукцессивная интерпретация (сначала событие, обозначаемое обстоятельством, затем ситуация, выраженная в главной клаузе), а при сочетании с имперфективом — симультанная интерпретация (событие, обозначаемое обстоятельством, происходит в течение интервала, занятого ситуацией, выражаемой главной клаузой). В адыгейском языке, в принципе, наблюдается как раз такая ситуация, однако не без неожиданных нюансов. С формой на -S’tERe обстоятельственные клаузы соединяются в полном соответствии с указанной закономерностью, ср. З.И. (189) wEne-m sE-qE-z-je-pLE-m ДОМ-ERG

IWEzE-m

C’etE-r

qe-wEbEtE-S’tER

1SG.S-INV-REL-OBL-СМОТРЕТЬ-ERG ЖЕНЩИНА-ERG КУРИЦА-ABS INV-ЛОВИТЬ -IPF

‘Когда я выглянула из дома, женщина ловила курицу’

(190) se sE-qE-ze-wES’E-m Я

B’ale-m

dax-ew

wered qE-{We-S’tER

1SG.S-INV-REL-ПРОСНУТЬСЯ-ERG ПАРЕНЬ-ERG КРАСИВЫЙ-ADV ПЕСНЯ INV-ГОВОРИТЬ-IPF

‘Когда я проснулась, парень красиво пел’

Однако сочетания такого рода клауз с формой перфектива дают нетривиальные результаты. С предикатами процессуального класса, как правило, возникает ожидаемая ингрессивная интерпретация: Р.И. (191) wEne-m sE-z-je-he-m ДОМ-ERG

Bale-r

pIaIe-m

de-gWEIE{a-R

1SG.S-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ABS ДЕВУШКА-ERG ASS-ГОВОРИТЬ-PST

‘Когда я зашёл в комнату, парень начал говорить с девушкой’ С.Ким.

(192) wEne-m tE-qE-z-je-BE-m ДОМ-ERG

weS’xE-r q-je-S’xE-R

1PL.S-INV-REL-OBL-ВЫЙТИ-OBL ДОЖДЬ-ABS INV-OBL-ДОЖДИТЬ-PST

‘Когда мы вышли из дома, начался дождь’

56 Однако маргинально возможна и лимитативное понимание, дающее прямо противоположный эффект: не начало, а завершение процесса, ср. Р.И. (193) IhanERWEpCe-m sE-qE-z-je-pLE-m ОКНО-ERG

B’ale-m

S’agWE-r qE-CE-ha-R

1SG.S-INV-REL-OBL-СМОТРЕТЬ-ERG ПАРЕНЬ-ERG ДВОР-ABS INV-БЕЖАТЬ-DIR-PST

‘Когда я выглянул из окна, парень забегал // уже побегал по двору’

Что же касается предельных предикатов, то тут наблюдаются весьма интересные явления. Ситуация, обозначаемая главной клаузой, действительно помещается во времени после точки отсчёта, задаваемой обстоятельственным оборотом; интересно, однако, как понимается сама эта ситуация. Здесь возможно несколько вариантов, не до конца понятным образом распределённых как по глаголам, так и по информантам. Во-первых, наиболее, повидимому, частой является интерпретация, при которой после точки отсчёта помещается вся ситуация, обозначаемая в главной клаузе, включая как событийную, так и процессуальную фазы, ср.: Аида (194) milice-r

qE-ze-IWEjE-m

maSine-r

qe-wEcWE-R

МИЛИЦИОНЕР-ABS INV-REL-СВИСТЕТЬ-ERG МАШИНА-ABS INV-ОСТАНОВИТЬСЯ-PST

‘Когда милиционер засвистел, машина остановилась (начала останавливаться и через

какое-то время остановилась)’ (195) se sE-qE-z-je-ha-m Я

B’ale-m

pisme-xe-r

E-txE-Re-x

1SG.S-INV-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ERG ПИСЬМО-PL-ABS 3SG.A-ПИСАТЬ-PST-PL

‘Когда я вошёл, парень написал письма (начал писать и написал до конца)’

Во-вторых, менее часто встречается просто ингрессивное понимание: Аида (196) se sE-qE-z-je-ha-m Я

pIaIe-r

fil’mE-m je-pLE-R

1SG.S-INV-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ДЕВУШКА-ABS ФИЛЬМ-ERG OBL-СМОТРЕТЬ-PST

‘Когда я пришёл, девушка начала смотреть фильм’

Что же касается наиболее ожидаемой интерпретации, когда после точки отсчёта происходит событие, обозначаемое предикатом, а предшествующий ему процесс никак специально не ограничивается, видимо, нормальна лишь с моментальными предикатами, ср. Лар. (197) wEne-m sE-z-je-he-m ДОМ-ERG

pIaIe-m

{WEnBEbzE-r qE-RWetE-R

1SG.S-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ДЕВУШКА-ERG КЛЮЧИ-ABS

‘Когда я вошёл в дом, девушка нашла ключи’

INV-НАЙТИ-PST

Аналогичные примеры с предельными глаголами редки, но видимо, всё же возможны: (198) se sE-qE-z-je-ha-m Я

B’ale-m

pisme-r

E-txE-R

1SG.S-INV-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ERG ПИСЬМО-ABS 3SG.A-ПИСАТЬ-PST

‘Когда я вошёл, парень написал письмо (когда начал писать, неизвестно)’ Таким образом, можно сделать предварительный вывод о том, что рассматриваемые

обстоятельственные клаузы требуют помещения процессуальной фазы события, обозначае-

57 мого перфективной формой, после события, выраженного в зависимой предикации. Иными словами, приходится предполагать, что вклад этих обстоятельственных оборотов в аспектуальную семантику предложения происходит до применения перфективного оператора, т. к. в противном случае ограничение накладывалось бы лишь на темпоральную локализацию событийной фазы, находящейся в сфере действия перфектива. Такой анализ, однако, никак не может объяснить, почему того же не происходит при взаимодействии обстоятельственных клауз с формой имперфекта: если ситуация, обозначаемая предикатом, сначала попадает в сферу действия обстоятельства, а лишь затем — в сферу действия имперфектива, то предложения, подобные (189), (190), должны были бы значить примерно ‘каждый раз, когда я входил, парень начинал красиво петь’. По-видимому, следует всё же признать, что в данном случае аспектуальная форма находится в сфере действия обстоятельства, а не наоборот, откуда следует два важных вывода: в адыгейском языке сфера действия аспектуальных операторов ограничивается

(i)

пределами элементарной клаузы; она не могут проникать внутрь клауз, являющихся адъюнктами к данной; возможно, данное ограничение можно объяснить структурно через отношение c-command (принимая без доказательства, что аспектуальные операторы на некотором уровне деривации находятся в узле T): TP СP

TP VP

sE sEqEzjeham

T

pIaIer filmEm jepLE- S’tER

в сфере действия перфективного оператора, как правило, находится не только со-

(ii)

бытийная, но и процессуальная фаза предельной ситуации, в изолированных предложениях как бы отступающая на задний план, но проявляющаяся в присутствии тех или иных обстоятельств; возможно подтверждением этому может служить тот факт, что перфективные формы, видимо, не могут обозначать лишь конечные фазы процесса и результирующее событие, ср. (Короткова 2004, пример 15): (199) mE

wEne-r tERWase E-I&E-R

ЭТОТ ДОМ- ABS ВЧЕРА

3SG.A-ДЕЛАТЬ-PST

‘Он построил этот дом вчера (за один день // *начал строить неизвестно когда, а вче-

ра достроил)’ Эти выводы отчасти подтверждаются поведением в контексте обстоятельственных клауз сочетаний перфектива с темпоральными наречиями. Если в главном предложении имеется наречие на -е, то предельные глаголы ведут себя так же, как процессуальные, давая ингрессивную интерпретацию:

58 Аида (200) se sE-qE-z-je-ha-m Я

pisme-xe-r

sEhat-jE-TWe E-txE-Re-x

‘Когда я вошёл, парень начал писать письма и 2 часа писал’

(201) se sE-qE-ze-KWe-m Я

B’ale-m

1SG.S-INV-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ERG ПИСЬМО-PL-ABS ЧАС-INF-ДВА 3SG.A-ПИСАТЬ-PST-PL

ME-m

S’efE-r sEhat-jE-S’e E-JWa-R

1SG.S-INV-REL-ИДТИ-ERG МУЖЧИНА-ERG ПОЛЕ-ABS ЧАС-INF-ТРИ 3SG.A-ПАХАТЬ-PST

‘Когда я пришёл, мужчина начал пахать поле и три часа пахал’

Наречия на -B’e, однако, допускают две интерпретации: по истечении обозначаемого наречием интервала наступает (i) результирующее событие (ii) начало процесса, ср.: Аида (202) se sE-qE-z-je-ha-m Я

B’ale-m

pisme-xe-r

sEhat-jE-TWe-B’e

1SG.S-INV-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ERG ПИСЬМО-PL-ABS ЧАС-INF-ДВА-INS

E-txE-Re-x 3SGA-ПИСАТЬ-PST-PL

‘После того, как я вошёл, парень (i) через 2 часа написал письма; (ii) через 2 часа начал писать письмо’ (203) se kuxne-m sE-qE-z-je-ha-m Я

B’ale-xe-m

mE{erEsE-xe-r sEhatnEqWe-B’e

КУХНЯ-ERG 1SG.S-INV-REL-OBL-ЗАЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-PL-ERG ЯБЛОКО-PL-ABS

ПОЛЧАСА-INS

a-SxE-Re-x 3PL.A-ЕСТЬ-PST-PL

‘Когда я вошёл на кухню, парни

(i) уже ели яблоки и через полчаса съели; (ii) через полчаса начали есть яблоки’.

Как уже отмечалось выше, процессуальные предикаты в данной конструкции допускают лишь ингрессивное прочтение, ср. Р.И. (204) sE-qE-ze-KWe-m

B’ale-r

sEhat-jE-TWe-B’e pxa-Re

1SG.S-INV-REL-ИДТИ-ERG ПАРЕНЬ-ABS ЧАС-INF-ДВА-INS

ПАХАТЬ-PST

‘После того как я пришёл, парень через два часа начал сеять’

Наличие у предельных предикатов второй интерпретации связано, очевидно, с тем, что в их семантической структуре уже имеется событие, которое и получает темпоральную локализацию. Наличие же у них ингрессивной интерпретации связано с уже упомянутым требованием, чтобы после точки отсчёта помещалась вся рассматриваемая ситуация; данное требование, очевидно, не является слишком жёстким. Его релевантность, однако, наглядно подтверждается глаголами направленного движения, в данной конструкции допускающими лишь ингрессивное прочтение: Лар. (205) se psE-m sE-qE-zE-{We-he-m Я

B’ale-r

adre

nepqE-m je-sE-R

РЕКА-ERG 1SG.S-INV-REL-LOC-ВЫЙТИ-ERG ПАРЕНЬ-ABS ДРУГОЙ БЕРЕГ-ERG OBL$-ПЛЫТЬ$-PST

‘Когда я вышел к реке, парень поплыл // *приплыл на другой берег’

К сожалению, у меня нет примера данных глаголов в сочетании с наречием на -B’e; можно, однако, ожидать, что они будут допускать две интерпретации: ингрессивную (‘поплыл’) и

59 терминативную (‘приплыл’). Вообще следует заметить, что значительная часть примеров на сочетания клауз с темпоральными наречиями с темпоральными придаточными были получены мною лишь от одного информанта (Аида), и я не успел проверить их с другими. Поэтому материал, изложенный выше, разумеется, позволяет делать куда менее надёжные выводы, нежели содержащийся в прочих разделах отчёта. 2.3. Общая характеристика явлений аспектуальной композиции в адыгейском языке. Рассмотренные в данном разделе явления, связанные с «собиранием» аспектуальной семантики предложения из значений составляющих его элементов, в частности, различные изменения аспектуальной интерпретации предиката в зависимости от свойств зависящих от него элементов, представляют, как мне кажется, большой интерес как для типологии аспектуальности (в широком её понимании), так и для (формальной) теории акциональности и аспектуальной композиции. Кратко суммирую отличительные особенности адыгейского языка в этом отношении:


в адыгейском языке роль референциальной семантики именных аргументов для определения предельности/непредельности предиката сравнительно невелика; ИГ как в единственном, так и во множественном числе по умолчанию являются квантованными, а перфективные формы инкрементальных глаголов — предельными;




напротив, чрезвычайно важную роль в формировании аспектуальной семантики предложения играют различные темпоральные обстоятельства; есть серьёзные основания предполагать, что, в отличие от европейских языков, на материале которых наиболее активно и глубоко разрабатывалась теория аспектуальной композиции, темпоральные наречия в адыгейском языке относятся к уровню «внутренней» аспектуальности, модифицируя акциональную семантику предиката, а не аспектуальной формы; показатели «внешней» аспектуальности имеют в своей сфере действия всё предложение, а не только глагол с его аргументами.

Оба эти свойства аспектуальной системы адыгейского языка, в особенности высокая значимость темпоральных обстоятельств для «внутренней» аспектуальности, насколько я могу судить, ранее не привлекали внимания исследователей и не отмечались в других языках. Тем не менее, нет, видимо, оснований считать, что адыгейский язык в этом отношении уникален, тем более что систематические типологические исследования такого рода явлений в языках мира до сих пор активно не проводились. Чрезвычайно важным является вопрос о том, с какими прочими типологическими характеристиками может быть связано та-

60 кое устройство аспектуальной системы, в частности, заслуживает проверки гипотеза о её связи с нетривиальными особенностями адыгейского морфосинтаксиса и, шире, морфосинтаксиса полисинтетических языков.

3. Вместо заключения: Предварительная программа дальнейших исследований. Несмотря на то, что полученного во время экспедиции материала оказалось достаточно, чтобы с довольно высокой степенью надёжности выделить в адыгейском языке акциональные классы предикатов и основные явления аспектуальной композиции, каковые при ближайшем рассмотрении оказались весьма нетривиальными, данная тема ни в коей мере не может считаться разработанной до конца, причём не только в аспекте явлений, которые ещё только предстоит открыть, описать и объяснить, но и в куда более прозаическом смысле: необходимо подвергнуть собранные в июле 2004 г. данные дополнительной проверке и собрать дополнительный материал по вопросам, бывших в фокусе внимания в настоящем отчёте, который бы пролил свет на те аспекты адыгейской аспектологии32, которым мне по разным причинам не удалось уделить необходимое внимание в экспедиции. Эти вопросы распадаются на несколько групп: дополнительная проверка отдельных проблемных случаев, например, предикатов

(i)

с «девиантным» аспектуальным поведением (‘спать’, ‘бить/стрелять’, ‘кашлять’, ‘жить’); более углублённое изучение отдельных семантических классов глаголов, в част-

(ii)

ности глаголов движения, образующих процессуально-ингрессивный класс, целого ряда стативных предикатов (предикатов диспозиции и профессии); исследование корреляции между выделенными в разделе 1.1.4.2. морфологиче-

(iii)

скими «частями речи» и другими обнаруженными диагностиками «имён» и «глаголов»; более систематическое и всестороннее изучение корреляции между оформленно-

(iv)

стью ИГ и предельностью предиката, в частности, «прогонка» большего числа глаголов по большему числу названий веществ; изучение взаимодействия акциональной семантики с эксплицитно квантифицированными аргументами; изучение сочетаемости темпоральных обстоятельств со стативными предикатами;

(v)

32

Скрытая цитата; см. Mittwoch 1988.

61 (vi)

более систематическое изучение сочетаний предикатов различных акциональных классов с обстоятельствами, задающими временнýю локализацию события, в частности, с рассматривавшимися в разделе 2.2.3. обстоятельственными клаузами. Наконец, в качестве отдельной, хотя и тесно связанной с данной, темы дальнейшего

исследования аспектуальной системы адыгейского языка следует указать семантику и сочетаемость различных «деривационных» аспектуальных показателей (ср. хотя бы Рогава & Керашева 1966: 282 — 314). Не скрою, что в экспедиции мною была предпринята попытка исследовать некоторые из них, однако результаты этой попытки настолько предварительны, что я не решился их здесь излагать.

62 Приложение. Акциональная классификация предикатов адыгейского языка. Предварительные замечания. В таблицах приводятся все предикаты, исследованные во время экспедиции, как стативные, так и динамические. Адыгейские лексемы даются в транскрипции в форме 3Sg презенса; переходные и непереходные употребления глаголов, как правило, различающиеся акциональной характеристикой приводятся по отдельности с соответствующими пометами (vt, vi). Таблицы содержат информацию об акциональном классе и онтологической характеристике каждого предиката в четырёх формах: стативного презенса, динамического презенса, претерита, имперфекта. Для форм претерита также указывается онтологическая характеристика в сочетании с наречиями на - и на -B’e. Напомню символы онтологических характеристик: H — хабитуальная (individual-level), S — состояние (stage-level), P — процесс, M — мультипликативный процесс, ES — вхождение в состояние, EP — вхождение в процесс, Q — квант мультипликативного процесса; у стативных предикатов символ It обозначает итеративную интерпретацию. Если предикат в данной форме может иметь более одной онтологической характеристики, они приводятся через запятую, а если разные у разных информантов — то через косую черту. Знак «*» в столбце одной из форм презенса означает, что таковая от данного предиката не образуется; в столбцах сочетаний формы претерита с наречиями — что такое сочетание недопустимо. Знак «—» в столбцах презенса и имперфекта динамических глаголов означает, что они не допускают эпизодической (актуальнодлительной) интерпретации. Знак «?» в любом столбце означает, что данная форма/сочетание спрашивались у информантов, но результаты неясны или не позволяют сделать окончательных выводов. Символ онтологической характеристики в скобках обозначает, что данное прочтение возможно, но не у всех информантов или с натяжкой. Отсутствие информации обозначается пустой клеткой. Для удобства пользования данные в таблицах, содержательно идентичные, отсортированы двумя способами: в таблице 1 по акциональным классам, в таблице 2 — по алфавиту русских переводов. Сокращённые названия акциональных классов: Inher-Ind — ингерентно-индивидный Indiv — индивидный Stage — стадиальный Stage-Iter — стадиально-итеративный Ext-State — расширенный стативный State-Hab — стативно-хабитуальный State — стативный State-Inc — стативно-инхоативный

63 W-State-Inc — слабый стативно-инхоативный Process — процессуальный Proc-Ing — процессуально-ингрессивный Mult — мультипликативный W-Mult — слабый мультипликативный Moment — моментальный Telic — предельный Таблица 1. Лексема

No.

Значение

Present

Preterite

St

Dyn

—

-e

-B’e

Ipf

Class

—

1.

maS

Маша

H

*

*

*

Inher-Ind

2.

sjane

моя мать

H

*

*

*

Inher-Ind

3.

daxe

красивый

H

*

H

H

Indiv

4.

thamate

начальник

H

*

H

H

Indiv

5.

sabEjE

ребёнок

H

*

H

H

Indiv

6.

aqElEI&WE

умный

H

*

H

H

Indiv

7.

wate

молоток

H

*

H

H

Indiv

8.

kandidat nauk кандидат наук

H

*

H

H

Indiv

9.

S’EREn

одежда

H

*

H

H

Indiv

10. JE

старый

H

*

H

?33 Indiv

11. nEbJEB’e

молодой

H

*

H

H

Indiv

12. c&EfEI&WE

добрый

H

*

H

H

Indiv

13. ME

мужчина34

H

*

H

H

Indiv

14. dejE

плохой

H

*

H

H

Indiv

15. tjEwEne

наш дом

H

*

H

H

Indiv

16. B’elejeRaG

учитель

H

*

H

H

Indiv

17. gWEI&WEbzEw

весёлый

H

S,It

H

H

?Indiv

18. pHaSe

плотник

H

P

H

H

?Indiv

19. CanE

острый

S

*

S

S

Stage

20. student

студент

S

*

S

S

Stage

P

33

С.Каз. говорит, что эта форма будто бы означает ‘старел’. Не верю, но проверить не успел.

34

Скорее касается на пола, а мужественности и прочих «мужских» качеств.

64 21. S’eB’ EnEbZ’

тридцатилетний

S

*

S

S

Stage

22. {aIWE{E

вкусный

S

*

S

S

Stage

23. ReI&eRWen

странный

S

*

S

S

Stage35

24. deZurn

дежурный

S

P

S

25. faj

хотеть

S

*

S

S,It Stage-Iter

26. deputat

депутат

S

*

S

S,It Stage-Iter

27. fed

похожий

S

*

S

S,It Stage-Iter

28. pLEZ’E

красный

S

*

S

S,It Stage-Iter

29. stErE

горячий

S

(P)

S

S,(It) ?Stage-Iter

30. bzaGe

избалованный

H

P

P

31. sEmaG

больной

H

S

S

32. CefE

весёлый

H

S

S

33. LaS’

хромой

H

S

S,(H)

34. tjeL

лежать на ч-л

S

S,H

S

S

*

S,H State-Hab

35. S’EL

лежать

S

S,H

S

S

*

S,H State-Hab

36. S’Et

стоять

S

S,H

S

S

*

S,H State-Hab

37. E{ER

держать

S

S,H

S

S

*

H

State-Hab

38. mewEzE

болеть

*

S

S

S

*

S

State

39. S’epsew

жить где-то

*

S

S

S

*

S

State

40. jepLE

смотреть на к-л

*

S

S

S

*

S

State

41. jeZe

ждать

*

S

S

S

*

S

State

42. meHWEPc&E

чесаться

*

S

S

S

State

43. meMe

чувствовать

*

S

S/ES

S

State/State-Inc

44. mepsew

жить

*

S

S

*

?State

45. I&e

знать

*

S

ES

S

State-Inc

46. qeB’EZ’E

помнить

*

S

ES

S

State-Inc

47. I&WE jeLeRWE

любить

*

S

ES

S

State-Inc

48. S’eIEne

бояться

*

S

ES

S

State-Inc

49. EgWE rjehE

нравиться

*

S

ES

S

State-Inc

50. jeReI&aRWe

удивляться

*

S

ES

S

State-Inc

51. zErjeReB’E

присоняться

*

S

ES

S

State-Inc

52. megWEI&We

радоваться

*

S

ES

S

State-Inc

35

С этим предикатом всё ясно не до конца.

S,(It) ?Stage

S

*

P

?

S

Ext-State

S

Ext-State

S,(H) Ext-State

S

?

65 53. jeLeRWE

видеть vt

*

S

ES

54. jeLeRWE

видеть vi

*

S,H

ES

*

55. meCEje

спать

*

S

S,ES

S

56. megWES’E{e

говорить

*

P

57. maCe

течь (о реке)

*

58. zezewEwex

драться

59. meGegWE

S

State-Inc

*

S

?State-Inc

*

S

?W-State-Inc

P

P

Process

P

?

P

Process

*

P

P

P

*

P

Process

играть vi

*

P

P

P

*

P

Process

60. (d)jeI&e

играть vt

*

P

P

P

(EP)

P

Process

61. matxe

писать vi

*

P

P

P

?

P

Process

62. maZ’We

пахать vi

*

P

P

P

*

P

Process

63. maSxe

есть vi

*

P

P

P

?

P

Process

64. -gWEpSEse

думать vi, vt36

*

P

P

P

Process

65. mapHe

сеять vi

*

P

P

P

P

Process

66. qjeS’xE

дождить

*

P

P

P

*

P

Process

67. qES’jeCEhe

бегать где-л

*

P

P

P

*

P

Process

68. degWES’E{e

разговаривать

*

P

P

P

*

P

Process

69. qeIWe

танцевать

*

P

P

P

*

P

Process

70. S’esE

плавать где-л

*

P

P

P

*

P

Process

71. meC’ereRWE

крутиться

*

P

P

P

*

P

Process

72. jeGe

читать vi

*

P

P

P

Process

73. LehWE

искать

*

P

P

P

*

P

Process

74. maCe

бежать

*

P

EP

P

ES

P

Proc-Ingr

75. mebEbE

лететь

*

P

EP

P

ES

P

Proc-Ingr

76. jesE

плыть

*

P

EP

P

ES

P

Proc-Ingr

77. jewe

бить, стрелять

*

M

Q,M

M

78. mapske

кашлять

*

M

Q/M

M

79. metxEwe

вздрагивать

*

M

Q

M Mult

80. jeResEsE

трясти

*

M

Q

M Mult

81. qjeTB’EwExE

капать

*

M

Q

M

*

M

Q

M

82. meweZ’WEntxe плевать

M/Q P/M Process/W-Mult *

*

M Mult/Process

M Mult M Mult

83. tjewe

стучать во ч-л

*

M

Q

M Mult

84. nesE

дотрагиваться

*

M

Q

M Mult

36

Соответственно, megWEpSEse и jegWEpSEse.

66 свистеть

*

M

Q

M

*

M Mult

86. JEJEJWe je{We жужжать

*

M

Q

M

*

M Mult

M

*

M Mult

85. meIWEjE

87. mekWe

кричать

*

M

Q

88. qewe

лопаться

*

—

ES

— Moment

89. xewEqWe

ошибаться

*

—

ES

— Moment

90. jewEteB’E

удариться

*

—

ES

— Moment

91. jeFE

бросать

*

—

ES

92. S’egWEpSe

забывать

*

—

ES

— Moment

93. defe

попадать (в кап-

*

—

ES

— Moment

*

ES

— Moment

кан) 94. jecaqe

кусать

*

*

ES

95. jeqWEte

разбивать

*

—

ES

96. qERWetE

найти

*

—

ES

97. qjeI&eZ’E

узнавать

*

P

ES

98. qeS’Ene

пугаться

*

P

ES

99. meS’tE

замерзать

*

P

ES

(*)

100. qjeCE

течь из ч-л

*

P

ES

P

101. qje{We

говорить vt

*

P

ES

102. jepLE

смотреть ч-л

*

P

ES

P

103. jeTE

копать

*

P

ES

104. maMe

умирать

*

P

105. mestE

гореть

*

106. bleKWe

идти мимо ч-л

107. maKWe

?

?

*

Moment37

— Moment *

ES —/P Moment/Telic (P) Telic P

Telic

ES

P

Telic

ES

P

Telic

P

Telic

ES

P

Telic

P

ES

P

Telic

ES

*

ES

P

Telic

P

ES

P

ES

P

Telic

*

P

ES

P

ES

P

Telic

идти куда-л

*

P

ES

*

ES

P

Telic

108. qEKWe

приходить

*

P

ES

*

ES

P

Telic

109. meRWeLEZ’E

ложиться

*

P

ES

*

ES

P

Telic

110. qEtjetaqWe

падать

*

P

ES

P

P

Telic

111. meTKWE

таять

*

P

ES

P

ES

P

Telic

112. qeJWe

кипеть

*

P

ES

P

ES

P

Telic

113. tjePB’e

прилипать

*

P

ES

P

Telic

114. qewEcWe

останавливаться

*

P

ES

*

ES

P

Telic

115. tjeKWe

выигрывать

*

P

ES

*

ES

P

Telic

37

Свойства этого глагола точно определить не удалось.

67 116. zetErjeLha

строить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

117. jetxE

писать vt

*

P

ES

P

ES

P

Telic

118. jeRaJWe

варить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

119. jewEB’E

убивать

*

P

ES

(P)

ES

P

Telic

120. jeqWEte

разрушать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

121. jeSxE

есть vt

*

P

ES

P

ES

P

Telic

122. jeRaLe

красить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

123. jebzE

резать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

124. qe{WEjexE

открывать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

125. rjetE

давать

*

P

ES

P

Telic

126. {exE

брать

*

P

ES

P

Telic

127. qewEbEtE

ловить/поймать

*

P

ES

P

Telic

128. wered qe{We

петь

*

P

ES

P

ES

P

Telic

129. jeGe

читать vt

*

P

ES

P

ES

P

Telic

130. rjeRaZ’e

начинать

*

P

ES

P

Telic

131. zjeRehazErE

собираться

*

P

ES

P

Telic

132. zES’eLe

надевать

*

P

ES

P

Telic

133. de{epE{e

помогать

*

P

ES

P

Telic

134. tWEtEn jeIWe

курить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

135. qjeRewES’E

будить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

136. megWEZ’We

опаздывать

*

P

ES

P

Telic

137. jehE

нести/носить

*

P

ES

P

?

P

Telic

138. jepHE

сеять vt

*

P

ES

P

ES

P

Telic

139. jewEfe

гнуть

*

P

ES

P

ES

P

Telic

140. qebegE

опухать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

141. jeZ’We

пахать vt

*

P

ES

P

ES

P

Telic

142. qafe{Wate

объяснять/ рас-

*

P

ES

P

ES

P

Telic

P

Telic

?

ES

сказывать 143. jewEPC&En

спрашивать

*

P

ES

144. rjeRaHWe

наливать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

145. rjepxE

привязывать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

146. jeIWe

пить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

68 Таблица 2. No.

Лексема

Значение

Present

Preterite

Ipf

St

Dyn

—

-e

-B’e

—

Class

1.

qES’jeCEhe

бегать где-л

*

P

P

P

*

P

Process

2.

maCe

бежать

*

P

EP

P

ES

P

Proc-Ingr

3.

jewe

бить, стрелять

*

M

Q,M

M

4.

mewEzE

болеть

*

S

S

S

*

S

State

5.

sEmaG

больной

H

S

S

S

*

S

Ext-State

6.

S’eIEne

бояться

*

S

ES

S

State-Inc

7.

{exE

брать

*

P

ES

P

Telic

8.

jeFE

бросать

*

—

ES

*

ES

— Moment

9.

qjeRewES’E

будить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

10. jeRaJWe

варить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

11. gWEI&WEbzEw

весёлый

H

S,It

H

H

?Indiv

12. CefE

весёлый

H

S

S

S

Ext-State

13. metxEwe

вздрагивать

*

M

Q

M Mult

14. jeLeRWE

видеть vi

*

S,H

ES

15. jeLeRWE

видеть vt

*

S

16. {aIWE{E

вкусный

S

17. tjeKWe

выигрывать

18. jewEfe

*

M/Q P/M Process/W-Mult

S

?State-Inc

ES

S

State-Inc

*

S

S

Stage

*

P

ES

*

ES

P

Telic

гнуть

*

P

ES

P

ES

P

Telic

19. megWES’E{e

говорить

*

P

P

P

Process

20. qje{We

говорить vt

*

P

ES

P

Telic

21. mestE

гореть

*

P

ES

P

Telic

22. stErE

горячий

S

(P)

S

23. rjetE

давать

*

P

ES

24. deZurn

дежурный

S

P

S

25. deputat

депутат

S

*

S

26. E{ER

держать

S

S,H

S

27. c&EfEI&WE

добрый

H

*

H

28. qjeS’xE

дождить

*

P

P

29. nesE

дотрагиваться

*

M

Q

30. zezewEwex

драться

*

P

P

31. -gWEpSEse

думать vi, vt

*

P

P

P

*

ES

S,(It) ?Stage-Iter P

Telic

S,(It) ?Stage S,It Stage-Iter S

P

*

*

H

State-Hab

H

Indiv

P

Process

M Mult P

*

P

Process

P

Process

69 32. maSxe

есть vi

*

P

P

P

?

P

Process

33. jeSxE

есть vt

*

P

ES

P

ES

P

Telic

34. jeZe

ждать

*

S

S

S

*

S

State

35. mepsew

жить

*

S

S

*

?State

36. S’epsew

жить где-то

*

S

S

S

*

S

State

37. JEJEJWe je{We жужжать

*

M

Q

M

*

M Mult

38. S’egWEpSe

забывать

*

—

ES

39. meS’tE

замерзать

*

P

ES

40. I&e

знать

*

S

ES

41. meGegWE

играть vi

*

P

P

P

42. (d)jeI&e

играть vt

*

P

P

43. maKWe

идти куда-л

*

P

44. bleKWe

идти мимо ч-л

*

45. bzaGe

избалованный

46. LehWE

искать

47. kandidat nauk кандидат наук

— Moment (*)

P

Telic

S

State-Inc

*

P

Process

P

(EP)

P

Process

ES

*

ES

P

Telic

P

ES

P

ES

P

Telic

H

P

P

P

?

*

P

P

P

Process

H

*

H

H

Indiv

P

ES

*

48. qjeTB’EwExE

капать

*

M

Q

M

*

M Mult

49. mapske

кашлять

*

M

Q/M

M

*

M Mult/Process

50. qeJWe

кипеть

*

P

ES

P

ES

P

Telic

51. jeTE

копать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

52. daxe

красивый

H

*

H

H

Indiv

53. jeRaLe

красить

*

P

ES

P

Telic

54. pLEZ’E

красный

S

*

S

55. mekWe

кричать

*

M

Q

M

*

M Mult

56. meC’ereRWE

крутиться

*

P

P

P

*

P

Process

57. tWEtEn jeIWe

курить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

58. jecaqe

кусать

*

*

ES

?

?

*

Moment

59. S’EL

лежать

S

S,H

S

S

*

S,H State-Hab

60. tjeL

лежать на ч-л

S

S,H

S

S

*

S,H State-Hab

61. mebEbE

лететь

*

P

EP

P

ES

62. qewEbEtE

ловить/поймать

*

P

ES

63. meRWeLEZ’E

ложиться

*

P

ES

64. qewe

лопаться

*

—

ES

— Moment

65. I&WE jeLeRWE

любить

*

S

ES

S

P

ES

S,It Stage-Iter

*

ES

P

Proc-Ingr

P

Telic

P

Telic

State-Inc

70 66. maS

Маша

H

*

*

*

Inher-Ind

67. nEbJEB’e

молодой

H

*

H

H

Indiv

68. wate

молоток

H

*

H

H

Indiv

69. sjane

моя мать

H

*

*

*

Inher-Ind

70. ME

мужчина

H

*

H

H

Indiv

71. zES’eLe

надевать

*

P

ES

?

ES

P

Telic

72. qERWetE

найти

*

—

ES

*

ES —/P Moment/Telic

73. rjeRaHWe

наливать

*

P

ES

P

ES

74. thamate

начальник

H

*

75. rjeRaZ’e

начинать

*

76. tjEwEne

наш дом

77. jehE

P

Telic

H

H

Indiv

P

ES

P

Telic

H

*

H

H

Indiv

нести/носить

*

P

ES

P

Telic

78. EgWE rjehE

нравиться

*

S

ES

S

State-Inc

79. qafe{Wate

объяснять/ рас-

*

P

ES

P

Telic

P

P

?

ES

сказывать 80. S’EREn

одежда

H

*

H

H

Indiv

81. megWEZ’We

опаздывать

*

P

ES

P

Telic

82. qebegE

опухать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

83. qewEcWe

останавливаться

*

P

ES

*

ES

P

Telic

84. CanE

острый

S

*

S

S

Stage

85. qe{WEjexE

открывать

*

P

ES

P

Telic

86. xewEqWe

ошибаться

*

—

ES

87. qEtjetaqWe

падать

*

P

ES

P

88. maZ’We

пахать vi

*

P

P

P

89. jeZ’We

пахать vt

*

P

ES

90. wered qe{We

петь

*

P

91. matxe

писать vi

*

92. jetxE

писать vt

93. jeIWe 94. S’esE

P

ES

— Moment P

Telic

*

P

Process

P

ES

P

Telic

ES

P

ES

P

Telic

P

P

P

?

P

Process

*

P

ES

P

ES

P

Telic

пить

*

P

ES

P

ES

P

Telic

плавать где-л

*

P

P

P

*

P

Process

95. meweZ’WEntxe плевать

*

M

Q

M

M Mult

96. pHaSe

плотник

H

P

H

P

H

?Indiv

97. dejE

плохой

H

*

H

H

Indiv

98. jesE

плыть

*

P

EP

P

Proc-Ingr

P

ES

71 99. qeB’EZ’E

помнить

*

S

ES

S

State-Inc

100. de{epE{e

помогать

*

P

ES

P

Telic

101. defe

попадать (в кап-

*

—

ES

— Moment

S,It Stage-Iter

кан) 102. fed

похожий

S

*

S

103. rjepxE

привязывать

*

P

ES

104. tjePB’e

прилипать

*

P

ES

105. zErjeReB’E

присоняться

*

S

ES

S

106. qEKWe

приходить

*

P

ES

*

107. qeS’Ene

пугаться

*

P

108. megWEI&We

радоваться

*

109. jeqWEte

разбивать

110. degWES’E{e

P

ES

P

Telic

P

Telic

?

S

State-Inc

ES

P

Telic

ES

P

Telic

S

ES

S

State-Inc

*

—

ES

— Moment

разговаривать

*

P

P

P

*

P

Process

111. jeqWEte

разрушать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

112. sabEjE

ребёнок

H

*

H

H

Indiv

113. jebzE

резать

*

P

ES

P

ES

P

Telic

114. meIWEjE

свистеть

*

M

Q

M

*

115. mapHe

сеять vi

*

P

P

P

116. jepHE

сеять vt

*

P

ES

P

117. jepLE

смотреть на к-л

*

S

S

118. jepLE

смотреть ч-л

*

P

ES

119. zjeRehazErE

собираться

*

P

ES

120. meCEje

спать

*

S

S,ES

121. jewEPC&En

спрашивать

*

P

122. JE

старый

H

123. S’Et

стоять

124. ReI&eRWen

M Mult P

Process

ES

P

Telic

S

*

S

State

P

ES

P

Telic

P

Telic

S

?W-State-Inc

ES

P

Telic

*

H

?

Indiv

S

S,H

S

странный

S

*

S

125. zetErjeLha

строить

*

P

ES

126. student

студент

S

*

127. tjewe

стучать во ч-л

*

128. qeIWe

танцевать

129. meTKWE

S

S

*

*

S,H State-Hab S

Stage

P

Telic

S

S

Stage

M

Q

M Mult

*

P

P

P

*

P

Process

таять

*

P

ES

P

ES

P

Telic

130. maCe

течь (о реке)

*

P

?

P

Process

131. qjeCE

течь из ч-л

*

P

ES

P

Telic

P

P

ES

ES

72 132. S’eB’ EnEbZ’

тридцатилетний

S

*

S

S

133. jeResEsE

трясти

*

M

Q

M Mult

134. jewEB’E

убивать

*

P

ES

135. jewEteB’E

удариться

*

—

ES

— Moment

136. jeReI&aRWe

удивляться

*

S

ES

S

137. qjeI&eZ’E

узнавать

*

P

ES

138. maMe

умирать

*

P

ES

139. aqElEI&WE

умный

H

*

140. B’elejeRaG

учитель

H

141. faj

хотеть

142. LaS’

(P)

ES

P

Stage

Telic

State-Inc

(P) Telic *

ES

P

Telic

H

H

Indiv

*

H

H

Indiv

S

*

S

хромой

H

S

S,(H)

143. meHWEPc&E

чесаться

*

S

S

S

State

144. jeGe

читать vi

*

P

P

P

Process

145. jeGe

читать vt

*

P

ES

P

Telic

146. meMe

чувствовать

*

S

S/ES

S

State/State-Inc

S,It Stage-Iter S,(H) Ext-State

P

ES

73

Библиография: 1. Апресян 2003 — Ю. Д. Апресян. Фундаментальная классификация предикатов и системная лексикография. // Храковский (ред.) 2003, с. 7 — 21. 2. Арутюнова 2002/1976 — Н. Д. Арутюнова. Предложение и его смысл. 2-е изд. М.: «Эдиториал УРСС», 2002. (1-е изд. М.: «Наука», 1976). 3. Булыгина 1982 — Т. В. Булыгина. Т.В. Булыгина. К построению типологии предикатов в русском языке. // Селиверстова (ред.) 1982, с. 7 — 87. 4. Гишев 1989 — Н. Т. Гишев. Глагол адыгейского языка. М.: «Прометей», 1989. 5. Зекох 2002 — У. С. Зекох. Адыгейская грамматика. Майкоп: ГУРИПП «Адыгея», 2002. 6. Кумахов 1989 — М. А. Кумахов. Сравнительно-историческая грамматика адыгских (черкесских) языков. М.: «Наука», 1989. 7. Майсак 2002 — Т. А. Майсак. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. Дисс. … к. ф. н. М.: МГУ, ОТиПЛ, 2002. 8. Маслов 1984 — Ю. С. Маслов. Очерки по аспектологии. Л.: ЛГУ, 1984. 9. Мелиг 2003 — Х. Р. Мелиг. Взаимодействие предельности глагольного описания ситуации и предельности вида в русском и английском языках. // Храковский (ред.) 2003, с. 95 — 98. 10. Мелиг 2004 — Х. Р. Мелиг. Глагольный вид и категория определённости: Взаимодействие между глагольным видом и определённостью прямого дополнения на примере накопительного действия. Доклад на 2-ой Международной конференции Языкознание sub specie русистики, Москва, июнь 2004 г. 11. Падучева 1996 — Е. В. Падучева. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: «Языки русской культуры», 1996. 12. Падучева 2004 — Е. В. Падучева. Динамические модели в семантике лексики. М.: «Языки славянской культуры», 2004. 13. Рогава & Керашева 1966 — Г. В. Рогава, З. И. Керашева. Грамматика адыгейского языка. Краснодар — Майкоп: Краснодарское книжное издательство, 1966. 14. Селиверстова 1982 — О. Н. Селиверстова. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикатных типов русского языка. // Селиверстова (ред.) 1982, с. 86 — 157. 15. Селиверстова (ред.) 1982 — О. Н. Селиверстова (ред.), Семантические типы предикатов. М.: «Наука», 1982. 16. Сумбатова & Ландер 2004 — Н. Р. Сумбатова, Ю. А. Ландер. Аспекты теории адыгейского синтаксиса. Хэндаут доклада, Хакуринохабль, 16.08.2004.

74 17. Татевосов 2001 — С. Г. Татевосов. Аспектуальные классы глаголов. // А. Е. Кибрик (ред.), Багвалинский язык. Грамматика. Тексты. Словарь. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001, с. 255 — 264. 18. Татевосов 2002 — С. Г. Татевосов. Теория акциональности и марийский глагол. // А. Е. Кибрик (ред.), Лингвистический беспредел. Сборник статей к 70-летию А. И. Кузнецовой. М.: МГУ, 2002, с. 95 — 105. 19. Тхаркахо 1991 — Ю. А. Тхаркахо. Адыгейско-русский словарь. Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1991. 20. Филипенко 2003 — М. В. Филипенко. Семантика наречий и адвербиальных выражений. М.: «Азбуковник», 2003. 21. Храковский (ред.) 2003 — В. С. Храковский (ред.), Грамматические категории: иерархии, связи, взаимодействие. Материалы конференции. Санкт-Петербург, 22 — 24 сентября 2003 г. СПб.: «Наука», 2003. 22. Bach 1981 — E. Bach. On time, tense, and aspect: An essay in English metaphysics. // P. Cole (ed.), Radical Pragmatics. New York: Academic Press, 1981, pp. 62 — 81. 23. Bache 1985 — C. Bache. Verbal Aspect: A General Theory and its Application to Present-Day English. Odense: Odense University Press, 1985. 24. Bache et al. (eds.) 1994 — C. Bache, H. Basbøll, C.-E. Lindberg (eds.), Tense, Aspect and Action: Empirical and Theoretical Contributions to Language Typology. Berlin: Mouton de Gruyter, 1994. 25. Bennett & Partee 1978 — M. Bennett, B. H. Partee. Towards the Logic of Tense and Aspect in English. Bloomington: Indiana University Linguistics Club, 1978. 26. Bertinetto 1997 — P. M. Bertinetto. Il dominio tempo-aspectuale: Demarcazioni, intersezioni, contrasti. Torino: Rosenberg & Seiler, 1997. 27. Bertinetto & Delfitto 2000 — P. M. Bertinetto, D. Delfitto. Aspect vs. actionality: Why they should be kept apart. // Dahl (ed.) 2000, pp. 189 — 226. 28. Bertinetto et al. (eds.) 1995 — P. M. Bertinetto, V. Bianchi, J. Higginbotham, Ö. Dahl, M. Squartini (eds.), Temporal Reference, Aspect and Actionality. Vols. 1 — 2. Torino: Rosenberg & Seiler, 1995. 29. Breu 1994 — W. Breu. Interactions between lexical, temporal, and aspectual meanings. // Studies in Language, Vol. 18 (1994), No. 1, pp. 23 — 44. 30. Butt & Geuder (eds.) 1998 — M. Butt, W. Geuder (eds.), The Projection of Arguments. Lexical and Compositional Factors. Stanford (CA): CSLI Publications, 1998. 31. Bybee 1985 — J. Bybee. Morphology: A Study of the Relation between Meaning and Form. (Typological Studies in Language, Vol. 9) Amsterdam & Philadelphia: John Benjamins, 1985.

75 32. Bybee & Dahl 1989 — J. Bybee, Ö. Dahl. The creation of tense and aspect systems in the languages of the world. // Studies in Language, Vol. 13 (1989), No. 1, pp. 51 — 103. 33. Bybee et al. 1994 — J. Bybee, R. Perkins & W. Pagliuca. The Evolution of Grammar. Tense, Aspect and Modality in the Languages of the World. Chicago & London: The Univ. of Chicago Press, 1994. 34. Carlson 1977 — G. N. Carlson. A unified analysis of the English bare plural. // Linguistics and Philosophy, 1 (1977), 3, 413 — 459. 35. Carlson, Pelletier (eds.) 1995 — G. N. Carlson, F. J. Pelletier (eds.), The Generic Book. Chicago, London: The University of Chicago Press, 1995. 36. Comrie 1976 — B. Comrie. Aspect. An Introduction to the Study of Verbal Aspect and Related Problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. 37. Croft 1991 — W. Croft. Syntactic Categories and Grammatical Relations. The Cognitive Organization of Information. Chicago, London: The University of Chicago Press, 1991. 38. Croft 1998 — W. Croft. Event structure in argument linking. // Butt & Geuder (eds.) 1998, pp. 21 — 46. 39. Dahl 1985 — Ö. Dahl. Tense and aspect systems. Oxford: Blackwell, 1985. 40. Dahl (ed.) 2000 — Ö. Dahl (ed.), Tense and Aspect in the Languages of Europe. (EUROTYP, Vol. 6). Berlin, New York: Mouton de Gruyter, 2000. 41. Dowty 1979 — D. R. Dowty. Word Meaning and Montague Grammar. Dordrecht: Reidel, 1979. 42. Dowty 1991 — D. R. Dowty. Thematic proto-roles and argument selection. // Language, Vol. 67 (1991), No. 3, pp. 547 — 619. 43. Ebert 1995 — K. Ebert. Ambiguous perfect-progressive forms across languages. // Bertinetto et al. (eds.) 1995, Vol. 2, pp. 185 — 204. 44. Filip 1999 — H. Filip. Aspect, Eventuality Types, and Noun Phrase Semantics. New York: Garland, 1999. 45. Heine & Kuteva 2002 — B. Heine, T. Kuteva. World Lexicon of Grammaticalization. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. 46. Jackendoff 1996 — R. Jackendoff. The proper treatment of measuring out, telicity, and perhaps even quantification in English. // Natural Language and Linguistic Theory, Vol. 14 (1996), No. 2, pp. 305 — 354. 47. Klein 1994 — W. Klein. Time in Language. London, New York: Routledge, 1994. 48. Kratzer 1995 — A. Kratzer. Stage-level and individual-level predicates. // Carlson, Pelletier (eds.) 1995, pp. 125 — 175.

76 49. Krifka 1989 — M. Krifka. Nominalreferenz und Zeitkostitution. Zur Semantik von Massentermen, Pluraltermen und Aspektklassen. München: Fink, 1989. 50. Krifka 1998 — M. Krifka. The origins of telicity. // S. Rothstein (ed.), Events and Grammar. Dordrecht: Kluwer, 1998, pp. 197 — 235. 51. Krifka et al. 1995 — M. Krifka, F. J. Pelletier, G. N. Carlson, A. ter Meulen, G. Link, G. Chierchia. Genericity: An introduction. // Carlson, Pelletier (eds.) 1995, pp. 1 — 124. 52. Kuteva 1999 — T. Kuteva. On ‘sit’/‘stand’/‘lie’ auxiliation. // Linguistics, Vol. 37 (1999), No. 2, pp. 191 — 213. 53. Levin & Rappaport Hovav 1995 — B. Levin, M. Rappaport Hovav. Unaccusativity. At the Syntax — Lexical Semantics Interface. Cambridge (MA), London: The MIT Press, 1995. 54. Levin & Rappaport Hovav 1998 — B. Levin, M. Rappaport Hovav. Building verb meaning. // Butt & Geuder (eds.) 1998, pp. 97 — 134. 55. Mittwoch 1988 — A. Mittwoch. Aspects of English aspect. // Linguistics and Philosophy, 11 (1988), 203 — 254. 56. Mourelatos 1981 — A. P. Mourelatos. Events, processes, and states. // Tedeschi & Zaenen (eds.) 1981, pp. 191 — 212. 57. Ramchand ms. — G. Ramchand. First phase syntax. Ms. 58. Sasse 2002 — H.-J. Sasse. Recent activity in the theory of aspect: Accomplishments, achievements, or just non-progressive state? // Linguistic Typology, 6 (2002), 2, 199 — 271. 59. Shopen (ed.) 1985 — T. Shopen (ed.). Language Typology and Syntactic Description. Vols. 1 — 3. Cambridge: Cambridge Universiry Press, 1985. 60. Smeets 1984 — R. Smeets. Studies in West Circassian Phonology and Morphology. Leiden: The Hakuchi Press, 1984. 61. Smith 1991 — C. Smith. The Parameter of Aspect. Dordrecht: Kluwer, 1991. (2nd ed. 1997) 62. Talmy 1985 —L. Talmy. Lexicalization patterns: Semantic structure in lexical form // T. Shopen (ed.) 1985, Vol. III, pp. 57 — 149. 63. Tatevosov 2002 — S. G. Tatevosov. The parameter of actionality: Towards a typology of aspectual classes. Paper presented at the 3rd Winter Typological School, Moscow, January/February 2002. 64. Tenny 1994 — C. Tenny. Aspectual Roles and the Syntax-Semantics Interface. Dordrecht etc.: Kluwer, 1994. 65. Tenny & Pustejovsky 2000 — C. Tenny, J. Pustejovsky. A history of events in linguistic theory. // C. Tenny, J. Pustejovsky (eds.), Events as Grammatical Objects. Stanford (CA): CSLI Publications, 2000, pp. 3 — 37.

77 66. Vendler 1967 — Z. Vendler. Verbs and times. // Z. Vendler. Linguistics in Philosophy. Ithaca, New York: Cornell University Press, 1967, pp. 97 — 121. 67. Verkuyl 1972 — H. Verkuyl. On the Compositional Nature of the Aspects. Dordrecht: Reidel, 1972. 68. Verkuyl 1989 — H. Verkuyl. Aspectual classes and aspectual composition. // Linguistics and Philosophy, Vol. 12 (1989), No. 1, pp. 39 — 94. 69. Verkuyl 1993 — H. Verkuyl. A Theory of Aspectuality. The Interaction between Temporal and Atemporal Structure. Cambridge: CUP, 1993. 70. Verkuyl 1999 — H. Verkuyl. Aspectual Issues. Studies in Time and Quantity. Stanford: SCLI, 1999.