Русские мифы

THE LEGENDARY PAST

RUSSIAN

MYTHS ELIZABETH WARNER

THE

BRITISH

MUSEUM

PRESS

ЭЛИЗАБЕТ УОРНЕР

РУССКИЕ

МИФЫ

«Издательство Ф А И Р » Москва 2008

Уорнер Э. У64

Р у с с к и е мифы / Э л и з а б е т Уорнер. — П е р . с англ. М. З в о н а р е ва. — М.: «Издательство Ф А И Р » , 2 0 0 8 . — 112 с: ил. ISBN 978-5-8183-1438-9 (рус.) ISBN 0-7141-2743-4 (англ.) В книге содержится краткое, но весьма всеобъемлющее исследование истории русского фольклора. Автор прослеживает его эволюцию с уче­ том тесного переплетения в сознании людей языческой веры и христи­ анства. Материал отличает высокая информативность, которой весьма способствуют многочисленные иллюстрации, примеры из русской жизни разных эпох и цитирование произведений русского народного творчества. Для широкого круга читателей. У Д К 39 Б Б К 82.03(0) (4Вел)

введение

Русский

миф уходит корнями в далекое прошлое, возникнув

задолго до того, как сформировались русский язык и культура, и имеет много общего с мифологиями других славянских народов. Объем этого исследования, однако, не позволяет провести какойл и б о сравнительный анализ, о с о б е н н о с теми мифологиями, кото­ р ы е сложились за пределами территорий восточных славян. Свое начало русский миф берет в седьмом-восьмом веках нашей эры, ког­ да ранние славянские племена расселялись по берегам рек Балтий­ ского и Черноморского бассейнов. Одним из импульсов к образо­ ванию городов и государства у ранних славян было появление в девятом веке на этой территории варягов, или викингов (славяне именовали их «русь»), которых привлекали торговые возможности разветвленной

речной

сети,

известной

под

названием

«путь

из

варяг в греки». В е щ и й Олег, закрепившись в городе Ладоге, дви­ нулся во главе войска, состоявшего п р е и м у щ е с т в е н н о из варягов, на юг, сначала к Новгороду, затем в Киев. Захват Киева в 882 году привел

к

основанию

первого русского

государства —

Киевской

Руси. Правящая династия вскоре «ославянилась», и скандинавские имена (Олег) уступили место славянским (Святослав, Владимир). П р и н я т и е христианства в его восточно-византийской ф о р м е кня­ зем

Владимиром Святославичем в 988

княжескую

власть

и

положило

начало

году позволило укрепить двухсотлетнему

периоду

политического могущества и процветания Киевской Руси, сопро­ вождавшемуся расцветом искусства и

культуры.

Раскол восточных славян на три характерные этнические груп­ пы — русских, белорусов и украинцев — произошел после распа­ да Киевского государства.

С конца одиннадцатого века государ-

ство начало распадаться из-за междоусобных распрей и под по­ стоянным давлением тюркских

кочевых племен — в частности,

половцев, наступавших с юга. Разрушение Киевской Руси завер­ ш и л о с ь в тринадцатом веке в результате вторжения монголов, на­ зывавшихся

в русском

народном

эпосе татарами.

Перемещение

населения в значительной степени на северо-восток, в регионы, которые в настоящее время составляют Ц е н т р а л ь н у ю и С е в е р н у ю Россию, привело к о п у с т о ш е н и ю Киевской Руси. Политическая власть перешла к более северным городам — Владимиру и Мос­ кве, где со временем и утвердилось государство, ставшее впослед­ ствии современной Россией. Термин «миф» можно толковать по-разному. В отличие от гре­ ков, индусов или персов, у русских нет единого сложного свода мифов о я з ы ч е с к и х богах, нет древних с в я щ е н н ы х книг и обшир­ ных эпических повествований. В то время как у с л о ж н е н н ы е ми­ фологические системы в России представлены слабо, совсем иная картина наблюдается в отношении м и ф о в на более п р и м и т и в н о м уровне, связанных с миром природы, семьей и повседневной жиз­ нью простых людей. Исследования такого рода требуют изучения как фольклора, так и этнографических данных. Это позволит вы­ явить присутствие мифологических тем и персонажей в веровани­ ях и ритуалах повседневной жизни, а также в разнообразных ли­ тературных

и

художественных

формах.

К ним относятся, в частности, былички, рассказы, героями кото­ рых выступают полубоги и одухотворенные существа, лешие, ру­ салки и духи умерших, которыми населен привычный мир русского крестьянства. Эта форма воспоминаний, или рассказ о событиях, предположительно имевших место в реальной жизни, которые рас­ сказчик «помнит», свидетельствует о глубоко укоренившейся в тра­ диционной крестьянской общине вере в прямую связь мира обы­ денного

с

миром

потусторонним.

До

сих

пор

можно

встретить

людей, знающих былички, и записать их. Народные рассказы, изве­ стные как сказки, в отличие от быличек, представляют собой чис­ тый вымысел, не и м е ю щ и й ритуального значения. Но и здесь так­ же, особенно в так называемых волшебных сказках, в поэтическом языке проступают мифические мотивы. Именно в волшебных сказ­ ках появляется устрашающая и загадочная Баба Яга. Былины, в которых

рассказывается

главным

образом

о

ранних

героических

защитниках Киевской Руси, представляют собой смесь мифа и ис­ торических событий, в то время как религиозные легенды и духов-

«На зеленом на лугу...» Литография XIX века, иллюстрирующая народную песню. Из книги «Русский лубок XVII-XIX вв.» М.; Л.,

русскую 1962

ные стихи, где персонажи Ветхого и Нового Завета, святые и от­ шельники встречаются с обычными людьми, являют собой смесь мифа и христианской набожности. Последние три формы, в отли­ чие от быличек, перестали существовать как часть живой традиции около ста лет назад. Мифические мотивы можно встретить и во многих других формах фольклора. Весьма важными в этом отноше­ нии являются заклинания и заговоры, которыми Россия особенно богата. Символы мифического мышления вплетены в традицион­ ные орнаменты и резьбу, которыми украшены крестьянские избы. М и ф был тесно связан с сезонными и семейными ритуалами. Дру­ гими словами, миф в той или иной форме определяет традицион­ ное мировоззрение русских. Поскольку систематическое собирание русского фольклора и на­ учный интерес к мифу начались только в конце восемнадцатого века, большинство первоисточников, на которые опирается автор этой книги, как этнографических, так и литературных, датируется девятнадцатым веком и началом двадцатого, хотя многие аспекты мифа,

обсуждаемые

здесь,

документированы

со

времен

раннего

Средневековья и в той или иной форме дожили до нашего времени.

Переход Киевской Руси от язычества к христианству представ­ лял собой медленный процесс, ранние стадии которого определя­ лись борьбой за превосходство между Русью и ее м о щ н ы м хрис­ тианским соседом Византией. К 988 году, к тому времени, когда князь

Владимир,

понимавший

политические и

культурные

пре­

и м у щ е с т в а перехода в христианство, принял крещение, христиан на Руси было уже много. Некоторых обратили в свою веру бол­ гарские

проповедники.

Другие,

подобно

варягам-наемникам

из

дружины киевских князей, попали под влияние греческого право-

Крещение Владимира епископом Корсуньским. Миниатюра из Радзивилловской летописи. Из книги «Повесть временных лет». Ч. 1. Под ред. В. П. Адриановой-Перети. М.; П., 1950

славия во время службы в Византии. Как говорят летописи, моло­ дой сын одного из таких христиан-варягов был выбран толпой в 983

году

в

качестве

жертвы,

принесенной

языческим

богам

в

Киеве в благодарность за победу в битве. В

начале

своего

правления

в

980

году

только был с а м у б е ж д е н н ы м я з ы ч н и к о м , попытку реформировать в о с т о ч н ы х славян,

и

князь

Владимир

не

но также п р е д п р и н я л

с и с т е м а т и з и р о в а т ь а м о р ф н ы е культы

вероятно,

в качестве п р о т и в о в е с а организо­

ванной и, как следствие этого, в л и я т е л ь н о й р е л и г и и его христи­ анских

соседей.

Одним

из

его

первых политических решений

б ы л о водружение ш е с т и и з в а я н и й богов на холме п р я м о перед княжеским

дворцом

в

Киеве.

В

хронике

начала

двенадцатого

века, и з в е с т н о й под н а з в а н и е м « П о в е с т ь в р е м е н н ы х лет», д а е т с я следующее

описание:

«Там был д е р е в я н н ы й идол П е р у н а с с е р е б р я н о й головой и золо­ т ы м и усами. Затем — Хоре, Дажбог, Стрибог, Симаргл и Мокоша. Люди п р и н о с и л и им жертвы, называя богами, и вели к ним своих с ы н о в и дочерей. Но то были жертвы д е м о н а м , и земля была оск­ вернена ими». Эти ш е с т ь божеств вместе с богом скота Волосом ( Б е л е с о м ) считались главными у восточных славян. Существуют разногласия дения

Владимирского

относительно

пантеона,

этнического

происхож­

который явно неоднороден.

Во

время правления князя В л а д и м и р а территорию Руси населяли не только славяне. Здесь ж и л и многочисленные племена угро-финс­ кого и тюркского происхождения, не говоря уже о варягах. Через эти

пространства

перемещались

народы

персидской

этнической

группы. Некоторые ученые утверждают, что и м е н н о от них при­ ш л и Хоре и Симаргл, считая имя первого из них производным от персидского

слова «солнце».

Другие

полагают, что

бог Хоре —

тюркского происхождения. Кроме того, предлагается версия, что Мокоша (Мокошь) имеет угро-финские корни. Д а ж б о г и Стрибог обычно относят к славянским богам. О

языческих

богах

славянских

народов

написано

множество

томов и выдвинуто много теорий, разработанных в попытке дока­ зать

существование

сложной

системы

верований,

регулирующих

отношения между человеком, природой и космосом. Однако пер­ воисточники, из которых берется и н ф о р м а ц и я о языческой вере

всех славян, включая тех, которые населяли Русь, весьма скудные, зачастую противоречат друг другу и ненадежны. И м е ю т с я некото­ рые археологические свидетельства, такие, как остатки алтарей, к а п и щ и те места, где стояли изваяния, включая фундаменты, рас­ копанные археологами в о с н о в а н и я м и для

1975 году, которые вполне могли быть

святилища,

сооруженного

князем

Владимиром

на в е р ш и н е холма в Киеве. М е ж д у одиннадцатым веком и нача­ лом шестнадцатого, то есть много позже крещения Руси, появи­ лось множество церковных текстов — проповеди и рассуждения, послания, вопросы, которые следует задавать во время исповеди,

Некоторые ученые полагают, что этот каменный идол (четырехсторонняя резьба), найденный в середине девятнадцатого века около реки Збруч (ныне западная часть Украины), возможно, является изображением бога Святовита, которому молились главным образом славяне, жившие на побережье Балтийского моря. По A. Gieystor. Mitologia Slowian. — Warsaw: Wydawnictwa Artystyczne i Filmowe. 1982

советы, как жить истинному христианину, и так далее, в которых верования предков русских, а также остатки языческой веры были систематизированы и осуждены. Среди них

«Слово некоего Хри-

столюбца, ревнителя по правой вере» — текст, составленный, по всей видимости, не позднее начала двенадцатого века, хотя ста­ рейшая

дошедшая

до

нас

рукопись

датируется

четырнадцатым

веком; и «Слово святого отца нашего Иоанна Златоустого, архи­ епископа Константин-града, о том, како первое погании веровали в идолы и требы им клали», которое датируется тринадцатым или четырнадцатым

веком.

Б о л ь ш о е влияние на ф о р м и р о в а н и е п р е д с т а в л е н и й о славян­ ском я з ы ч е с т в е оказало « С л о в о святого Григорья, и з о б р е т е н о в толъцех о том, како первое погани с у щ е языци кланялися идо­ лом и т р е б ы им клали». Первоисточником «Слова», с а м ы й ран­ ний перевод которого на с л а в я н с к и й язык датируется одиннадца­ тым

веком,

служил

греческий

текст

проповеди,

составленный

Григорием Богословом для праздника К р е щ е н и я . В русском ва­ рианте с о д е р ж и т с я ряд д о б а в л е н и й , в которых переводчик ком­ м е н т и р у е т с о с т о я н и е я з ы ч е с т в а в своей стране. И м е ю т с я ссылки на п о к л о н е н и е Перуну, Хорсу, М о к о ш е и Переплуту, первые т р о е из которых были в к л ю ч е н ы в пантеон князя Владимира. О чет­ вертом ничего более не известно.

Как утверждает автор, жерт­

венные

разнообразным

дары

приносились

также

мифическим

с у щ е с т в а м . Среди этих с у щ е с т в у п о м и н а ю т с я берегини, от слова «берег» (реки), и нимфам,

имеющим

вилы, которых м о ж н о п р и ч и с л и т ь к р е ч н ы м отношение

к русалкам

(о

п о с л е д н и х будет

сказано далее; см. с. 54-58). Кроме того, рассказывается о по­ клонении огню, о л и ц е т в о р е н и е м которого был бог С в а р о ж и ч , и о духах мертвых, включая с т р а ш н ы х у п ы р е й , п р е д ш е с т в е н н и к о в вампиров,

персонажей

более

позднего

фольклора

западных

ю ж н ы х славян, а т а к ж е о навьях, р и т у а л ь н о е д е й с т в о

в

и

честь

которых происходило в бане.

Валек для белья (XII в., Северная Россия), украшенный защитной символикой с изображениями русалки или берегини. Такими орудиями крестьянки выбивали грязь из белья при стирке в реке

Некоторую и н ф о р м а ц и ю м о ж н о почерпнуть и из других пись­ м е н н ы х источников. Из «Слова некоего Х р и с т о л ю б ц а » мы узнаем, что некоторые считали берегинь богинями, а поклонение Сварож и ч у происходило под овином, там, где поддерживался огонь для сушки зерна. Далее в этом источнике упоминается также о боге домашнего скота Волосе. В «Слове» Иоанна Златоуста комменти­ руется ж е р т в о п р и н о ш е н и е животных, включая ритуальное утопле­ ние в качестве искупительной жертвы нечистой силе, т а я щ е й с я в водах. Автор также подробно описывает культ предков, рассказы­ вая о поминовении мертвых, при котором по полу рассыпалась зола, чтобы на ней появились отпечатки их ног, на печь ставилось мясо, молоко, яйца и топилась баня на тот случай, если бы им захотелось попариться. Потом, пишет он, эту еду съедали те же люди, которые ее поставили.

В

этом тексте упоминается также

освящение камней. Другим

аспектом

языческого

религиозного

ритуала,

который

часто затрагивается в древних источниках, являются праздники в честь Рода и рожаниц. Поскольку эти два слова этимологически связаны с понятием «семья», мы вправе предположить, что эти объекты почитания являлись д о м а ш н и м и божествами. Упоминает­ ся также о местах языческого поклонения, включая р о щ и священ­ ных деревьев или гигантские дубы, п о с в я щ е н н ы е Перуну, под ко­ т о р ы м и происходили

жертвоприношения.

В этих и подобных им текстах содержится едва ли больше, чем простое перечисление мифологических имен. Относиться к ним следует с осторожностью. Иногда не совсем ясно, к какому исто­ рическому периоду и к каким этническим группам относится ин­ формация. Авторы часто просто повторяли и н ф о р м а ц и ю , — как, например, имена богов, якобы почитаемых Владимиром, — извле­ ч е н н у ю из текстов своих предшественников, без всякой ссылки на них. Таким образом, создавалось впечатление, что у нас гораздо больше источников, чем есть на самом деле. В силу собственных религиозных

убеждений

излагаемого,

и

авторы

отстранены

от

материала,

относятся к нему достаточно предвзято.

ими

Право­

славные миссионеры наводили свой собственный глянец в расска­ зах о восточных славянах, точно т а к же как это делали католиче­ ские м и с с и о н е р ы в о т н о ш е н и и западных славян. С о в е р ш е н н о иная точка з р е н и я о я з ы ч е с т в е в К и е в с к о й Руси п р и в о д и т с я в п о э т и з и р о в а н н о м русском тексте двенадцатого века « С л о в о о полку И г о р е в е » , где п о в е с т в у е т с я о неудачном походе,

Ярославна обращается к ветру и солнцу Гравюра В. Фаворского. Из книги В. Фаворского «Слово о полку Игореве». М., 1962

предпринятом Святославичем

в

1185 против

году новгород-северским половцев.

князем И г о р е м

Это л и т е р а т у р н о е

произведе­

ние, н а п и с а н н о е спустя д в е с т и л е т п о с л е к р е щ е н и я Руси, полно м и ф о л о г и ч е с к и х о б р а з о в и а л л ю з и й . П р е д у п р е ж д а я о предстоя­ щ е й гибели р у с с к и х людей,

п р и р о д а подает одно з н а м е н и е за

д р у г и м : грозу, с в и р е п ы е в е т р ы , з а т м е н и е солнца, карканье воро­ нов, вой волков и лай л и с и ц на б а г р я н ы е щ и т ы в о и н о в , и д у щ и х по д о л и н а м . К ветру и с о л н ц у о б р а щ а ю т с я за п о м о щ ь ю . Ж е н а Игоря, Я р о с л а в н а , в зыв а ет к с о л н ц у : « С в е т л о е и т р е с в е т л о е сол­ н ц е ! Всем ты т е п л о и п р е к р а с н о , зачем же, владыко, п р о с т е р л о горячие свои лучи на в о и н о в л а д ы ? В поле б е з в о д н о м ж а ж д о й им

луки

согнуло,

горем

колчаны

заткнуло».

К рекам,

друже­

с т в е н н о м у Д о н ц у и коварной Стугне, о б р а щ а ю т с я как к ж и в ы м с у щ е с т в а м . Печаль п р е д с т а е т в виде к р а с а в и ц ы л е б е д и . Из богов времен князя

В л а д и м и р а в « С л о в е » — правда, без каких-либо

п о я с н е н и й — у п о м я н у т ы В о л о с , Дажбог, С т р и б о г и Хоре, кото­ р ы й назван « в е л и к и м » . О д н а к о г о в о р и т с я о них без оттенка по­ к л о н е н и я , они и с п о л ь з у ю т с я скорее н о с т а л ь г и ч е с к и , как будто автор н а п о м и н а е т о заре ж и з н и своего народа. В ч а с т н о с т и , рус­ ские

люди

названы

«внуками

Дажбога»,

а

знаменитый

певец

В е щ и й Б о я н — «внуком В е л е с а » ; следовательно, не и с к л ю ч е н о , что Велес/Волос б ы л не только богом скота, но и п о к р о в и т е л е м музыкантов.

Наиболее н а д е ж н у ю и

подробную информацию о языческих

богах можно найти в л е т о п и с я х Киевской Руси. О с о б о е значение для

понимания

язычества раннего

славян и м е ю т с с ы л к и на П е р у н а и ных

богов

восточных

славян.

периода

истории

восточных

Волоса, двух наиболее важ­

Мирные

договора,

заключенные

между Русью и Византией к н я з е м Олегом, князем Игорем и кня­ зем С в я т о с л а в о м в 907, 945 и 971

годах, с в и д е т е л ь с т в у ю т о том,

что на этих богов были в о з л о ж е н ы в а ж н ы е ю р и д и ч е с к и е функ­ ции. В «Повести временных лет» рассказывается, как в 907 году князь Олег с огромной армией

и двумя тысячами судов решил

захватить Константинополь. Обнаружив, что город своевременно приготовился к обороне, он начал опустошать округу, уничтожая не только ж и л ы е дома, но и церкви. М и р н ы й договор, последо­ в а в ш и й в результате капитуляции греков, был подписан и скреп­ лен клятвами согласно р е л и г и о з н ы м обычаям обеих сторон: гре­ ки-христиане целовали крест, а русские воины-язычники давали своим богам Перуну и Волосу клятву на оружии. И м я Перуна связано с и м е н е м Волоса в двух из трех упомяну­ тых договоров. Встает в о п р о с : если В о л о с столь в а ж н ы й бог, по­ чему ему не н а ш л о с ь м е с т а в пантеоне князя В л а д и м и р а ? Ответ, возможно,

следует

искать

в

различных

функциях,

отведенных

двум богам, а не в их статусе. Хотя Перун о б ы ч н о считается глав­ н ы м богом русских язычников, он был по сути своей богом вой­ ны, покровителем полководцев и воинов. В 945 году, когда князь Игорь согласился перезаключить м и р н ы й договор с греками, он и его дружина в присутствии посланников императора Романа по­ клялись Перуном и положили свое оружие, щ и т ы , а также золото к статуе П еру на в знак своих ч е стн ых намерений. Как явствует из договора, нарушителей клятвы ожидала жестокая расправа со сто­ роны воинственного Перуна. Они д о л ж н ы были бы погибнуть от своих собственных мечей и стрел. В о л о с , вероятно, у п о м я н у т с другой ц е л ь ю . В с о с т а в е р у с с к и х д е л е г а ц и й ко д в о р а м в и з а н т и й с к и х и м п е р а т о р о в п о м и м о п о с л о в и воинов б ы л о много купцов, и одной из главных целей заклю­ чаемых д о г о в о р о в б ы л о о б е с п е ч е н и е б л а г о п р и я т н ы х у с л о в и й для торговли. В д о г о в о р е 907 года, в ч а с т н о с т и , у п о м и н а е т с я обяза­ т е л ь н о е о б е с п е ч е н и е купцов в К о н с т а н т и н о п о л е хлебом, мясом, рыбой, о в о щ а м и и вином, а т а к ж е с т р о и т е л ь с т в о для них бань. В русском языке того времени слово «скот» означало не только д о м а ш н и х животных, но и «богатство» или «деньги», поэтому Во­ лос, вероятно, был также покровителем купцов, которые обеспе­ чивали благосостояние Руси. Хотя Волос и не был представлен среди государственных богов перед дворцом князя Владимира, его изваяние было установлено в купеческом квартале Киева, распо­ ложенном около устья Почайны, где была стоянка купеческих су-

Поход Олега на Константинополь в 907 году. Миниатюра из Радзивилловской летописи. Из книги «Повесть временных лет». Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; П., 1950

Ч.

1.

дов. Именно в Почайну, как утверждается в легенде, был низверг­ нут этот идол после крещения Руси князем Владимиром. Очевидно, что культ Перуна был очень важным задолго до вре­ мен князя Владимира и оказывал влияние на жизнь на обширных территориях.

Ему поклонялись

в других русских

городах, таких,

как Новгород, где дядя князя Владимира Добрыня установил идол Перуну на берегу реки Волхов в то же время, когда князь Влади­ мир создал свой пантеон в Киеве. Перуну поклонялись не только восточные славяне, но и племена, жившие по берегам Балтийского моря. Несмотря на столь широкое распространение его культа, име­ ется очень мало конкретных фактов о свойствах и назначении Пе­ руна как бога. Прокопий в своей «Истории готских войн» упомина­ ет о верховном божестве, которому поклонялись анты и славины, наемники, вероятно, славянского происхождения, которые почитали это божество как громовержца и приносили ему в жертву быков. Некоторые ученые считают, что в данном случае подразумевается Перун. Нет сомнений в том, что с девятнадцатого века в среде уче­ ных, занимающихся славянской мифологией, утвердилось мнение о том, что Перун бог не только войны, но и грома и молнии, нечто подобное

славянскому

Зевсу

или

Тору,

оружием

которых

были

гром, молнии и каменный молоток. Окаменелости с заостренными концами называли в России раньше, да и сейчас называют, громо­ выми стрелами. В русском фольклоре долго существовала традиция отождествлять действие копий и стрел в битве с громом и молни­ ей. Наглядный пример такого сравнения мы находим в «Слове о полку Игореве», где неминуемое поражение армии Игоря знамену­ ется грозой: черные тучи озаряются вспышками молний, и дождь падает на землю, как туча стрел. П о м и м о нескольких упоминаний о Волосе как о боге домашне­ го скота, ничего более о нем неизвестно, за исключением того, что он был особо почитаем в северных областях Руси. Идол Во­ л о с а стоял в городе Ростове и, как говорят, был разрушен святым Авраамом, который потом построил на том месте церковь.

СТРИБОГ, ДАЖБОГ И ХОРС Считается, что эти т р и божества связаны с поклонением возду­ ху и солнцу. Стрибог- в б о л ь ш и н с т в е - р а б о т о славянском языче­ стве упоминается как бог ветра, а Д а ж б о г и Хоре — как боги

солнца. На самом деле доказательства, связанные со Стрибогом, в л у ч ш е м случае можно назвать весьма т у м а н н ы м и . Он упоминает­ ся в описании нападения половцев на полки князя Игоря в «Сло­ ве о полку Игореве», где говорится: «Вот ветры, внуки Стрибога, дуют с моря дождем стрел на храбрые полки Игоря». Загадка зак­ лючается в том, что неясно, о чем хочет сказать автор: то ли сла­ вянский бог прародитель ветров - - в этом случае удивительно, почему он шлет свои стрелы, настоящие или метафорические, на армию славян, — то ли автор просто обращается к своим читате­ лям — славянским современникам, называя их «внуками Стрибо­ га», как раньше называл их «внуками Дажбога» (см. с. 14).

Полки князя Игоря бьются с половцами. Гравюра В. Фаворского. Из книги В. Фаворского «Слово о полку Игореве». М., 1962

Вывод о том, что Хоре — бог солнца, основан главным образом на равно спорном пассаже из «Слова о полку Игореве». Что касает­ ся Дажбога, то были попытки построить сложную мифологию по­ клонения огню и солнцу под эгидой его имени на основе одной двусмысленной фразы из летописи. В «Повести временных лет», датируемой

1114 годом, летописец сравнивает славянские божества

Дажбога и Сварога с греческими. Дажбог, сын Сварога, выступает у него как бог солнца, по греческой мифологии Гелиос. Этимологи­ чески имя Дажбог, вероятно, происходит от соединения слов «бог» и «давать/дать», следовательно, можно предположить, что он был богом, чрезвычайно щедрым по отношению к тем, кто поклонялся ему. Возможно, он связан с сербским Дабогом.

МОКОША И СИМАРГА Мокоша обычно считается богиней. Несмотря на тот факт, что о ее культе ничего не известно, некоторые русские ученые при­ шли к заключению, что она была богиней плодородия, урожая и женских работ, особенно прядения. Считая ее имя производным от слова «мокрый», некоторые исследователи связывают ее с жи­ вительной

влагой

земли,

с

персонажем

их

русского

фольклора

мать сыра земля и с христианским культом святой мученицы Па­ раскевы, известной как Параскева Пятница. Она была так называ­ емой «святой для ж е н щ и н » , покровительницей акушерок, воды и прядения.

В ее день (пятницу) б ы л о запрещено прясть, купать

детей и стирать белье. Считается, что отзвук культа Мокоши мож­ но

найти

еще

и

в характерных для русских

в ы ш и в о к женских

фигурах с поднятыми, как бы в обращении к небу, руками. В фольклоре северных областей России находим персонаж злобное создание женского рода мокоша. Ж е н щ и н ы , о с т а в л я ю щ и е пряжу на ночь, не перекрестив ее, боялись, что она спутает ее и испоганит. Говорили, что присутствие в темноте этого создания с д л и н н ы м и т о щ и м и руками и большой головой м о ж н о б ы л о обна­ ружить по звуку вращения ее веретена. Хотя у богини Мокоши и у

фольклорного

персонажа

мокоши

одинаковые

имена,

всякая

другая связь между ними является чисто гипотетической. Что касается Симаргла, то все сходятся во м н е н и и о его пер­ сидском происхождении, восходящем к мифической птице Древ­ ней Персии Сенмурв, или Симарг: отчасти птице, отчасти собаке,

отчасти льву или грифону. По персидской легенде, Симарг, отря­ хивая крылья, сеет семена растений. Симаргл князя Владимира, как полагают, был богом урожая и растений. На некоторых сереб­ ряных браслетах из Киева и старой Рязани, которые датируются двенадцатым-тринадцатым

веками,

есть

изображение

странного

крылатого создания, иногда с лапами и головой собаки, иногда похожего на грифона с головой орла. Это создание имеет сход­ ство с изображением Симарга на старинных серебряных и золо­ тых

персидских

изображен

блюдах.

Некоторые

считают,

что

на

браслетах

Симаргл.

Считается, что на этой серебряной подвеске головного убора двенадцатого — начала тринадцатого века, найденной в Киеве, изображен Симаргл Из вышесказанного понятно, что факты, свидетельствующие о высшем имеющих

уровне

восточнославянской

политическое,

военное,

мифологии,

юридическое

о

божествах,

или

социальное

значение, весьма скудные. Однако это не послужило препятствием для появления

в

восемнадцатом

веке

и

позже

мифологических

фантазий, в которых повествовательная линия п о с т р о е н а практи­ чески без фундамента. В этом о т н о ш е н и и главную роль сыграла мифологическая

школа

девятнадцатого

века

под

руководством

А. Н. Афанасьева. Для Афанасьева и его коллег-мифологов осно­ вой славянского язычества б ы л о поклонение природе и стихиям.

В частности, небо олицетворял Сварог, бог богов, прародитель бо­ лее мелких божеств стихий и отец небесного огня в л и ц е солнца Дажбога и земного огня — Сварожича.

ДВОЕВЕРИЕ П о с л е официального принятия христианства Киев и прилегаю­ щ и е территории вместе с другими городами довольно б ы с т р о от­ казались от старых богов.

Несомненно, русские сумели оценить

культурные и образовательные преимущества, связанные с хрис­ тианством, а также очевидные политические и коммерческие вы­ годы присоединения к н а б и р а ю щ е й силу религии. Д а ж е при та­ ких обстоятельствах историки признают, что был приблизительно двухсотлетний период — с одиннадцатого по тринадцатый век, когда старая

вера продолжала сосуществовать наряду с новой в

определенной мере даже в в ы с ш и х кругах общества и в самых культурных

городских

центрах.

В

более

отдаленных,

сельских

регионах страны все происходило по-иному.

Талисман, датируемый пятнадцатым или шестнадцатым веком, с изображением на одной стороне Богоматери с ребенком, а на другой — головы, похожей на голову Медузы Гэргоны, и человека, поражающего змея (или дракона)

Масленица изображена в женском обличье, въезжающей в город со своей свитой из шутов и ряженых и со стопками блинов. Первый блин Масленой недели часто предлагали душам мертвых. Картина А. Баумана из журнала «Всемирная иллюстрация». 1884. № 7 Спустя много лет после заката Киевской Руси и перемещения политического центра восточных славян в Московию в сакраль­ ных традициях жителей изолированных отдаленных сельских ре­ гионов продолжал проявляться уникальный сплав христианских и дохристианских

верований.

Для

исполнения

желаний

прибегали

как к христианским молитвам, так и к языческим заклинаниям. Волшебные

корни,

змеиную

кожу

и

черепа

носили

в

качестве

амулетов вместе с христианским крестом. Л е с н ы е и водяные духи населяли

воображение людей

вместе с ангелами

и херувимами.

Большие праздники, такие, как святки с их разгулом и р я ж е н ы м и в «мохнатых» звериных масках, или М а с л е н и ц а с кострами, об­ жорством и сжиганием чучела зимы, показывают я з ы ч е с к у ю под­ кладку под христианской в и д и м о с т ь ю .

ч а л с я о б и л ь н ы м п и р о м , и скоту в этот д е н ь с к а р м л и в а л и хлеб, освященный в церкви. Перун, бог войны и воинов, долгое время ассоциировался у ученых с грозой, через которую он как бы выражал свой гнев, и с громом и молнией, которыми он как бы карал своих врагов. На базе весьма шатких доказательств Афанасьев и его ученики вос­ создали м и ф о П е р у н е как о боге войны, грозы и плодородия. Молнию

они

истолковали

как

оружие

для

поражения

демонов

тьмы и обновления силы солнца. В двадцатом веке эту достаточно фантастическую т е о р и ю р а с ш и р и л и такие ученые, как В. В. Ива­ нов и В. Н. Топоров, выдвинувшие постулат о существовании ос­ новного, или первичного, мифа, согласно которому идет поединок между богом-громом,

представляющим

военные интересы,

и

его

оппонентом Волосом, защитником природы и сельского хозяйства. Как с в и д е т е л ь с т в у ю т м н о г о ч и с л е н н ы е русские п о с л о в и ц ы , ве­ рования и м и ф ы , Илья-пророк, б е с с п о р н о , связан с грозой как орудием б о ж е с т в е н н о г о возмездия. К р е с т ь я н е верили, что гром и молния - - это грохот и искры от колес к о л е с н и ц ы Ильи-проро­ ка, п р о н о с и в ш е й с я по небу. Он б ы л одной из тех фигур, кото­ р ы е , п о д о б н о Христу, архангелу М и х а и л у и святому Е г о р и ю , ме­ тали м о л н и и в « к о с м и ч е с к о й » битве п р о т и в дьявола, часто пред­ с т а в л я в ш е г о с я в виде дракона. По народной легенде, при п е р в ы х раскатах грома, в о з в е щ а в ш и х п р и б л и ж е н и е Ильи-пророка, демо­ ны в ужасе разбегались и п ы т а л и с ь спрятаться: грибов поганок, в деревьях или

камнях,

под ш л я п к а м и

в домах, в корове и

д а ж е в человеке. Илья, н е п о к о л е б и м ы й в с в о е м праведном гневе, п о с ы л а л м о л н и и в ж и в о т н ы х и л ю д е й , п ы т а я с ь поразить сатану. Из-за этого люди при п р и б л и ж е н и и грозы з а к р ы в а л и с ь в домах, задергивали з а н а в е с к и на окнах и м о л и л и пророка о п о щ а д е . Однако

при

несомненности

связи

между

Ильей-пророком

и

грозой прямая ассоциация между ним и Перуном остается гипоте­ тической. Образ Ильи Громовержца, как его звали в народе, на­ верное, больше обязан старозаветному рассказу о вознесении на небо И л и и в огненной колеснице, а также ранним христианским нравоучениям, в которых я р о с т н ы е удары молнии предстают как оружие Божье против сатаны и его приспешников, нежели атави­ стическому представлению о языческом боге.

ВОДА Д л я русских вода, огонь и земля были и до некоторой степени остаются д и в н ы м и стихиями. Говорили, что вся вода произошла из волшебного источника. Согласно духовным стихам о легендар­ ной «Голубиной книге», в которой рассказывается о сотворении человека и природном явлении земли, реки сначала появились изпод волшебного камня, «всем камням отца», белого камня, наре­ ченного «алатырь». Отсюда они растеклись по всему миру и явля­ ются источником как исцеления, так и питания. В русском фоль­ клоре вода т е с н о связана с кровью и жизненной силой. Например, волшебная живая и мертвая вода может соединить воедино изруб­ л е н н о е тело и оживить его. С приходом христианства русские не перестали почитать воду и приносить ей жертвы. Вода была в некотором смысле кровью в жизненной системе раннего русского государства. С десятого века и далее мы находим в различных текстах ссылки на молитвы и жертвоприношения, связанные с водой, с в я щ е н н ы м и источниками и колодцами. В своде законов, так называемом «Уставе Владимира Святославича», появился поступков,

до

который,

как утверждают многие

монгольского

подлежащих

нашествия

скорее

исследователи,

тринадцатого

духовному,

чем

века,

светскому

среди суду,

упоминались «молитвы под овином, в рощах и у воды». Спустя столетия после официального крещения Руси в списке вопросов, на которые надо было ответить во время исповеди, сохранились и такие, где говорится об обожествлении родников, колодцев и озер, а также деревьев, камней и небесных тел. На многих местах языческого поклонения у воды со временем были воздвигнуты церкви и часовни, а «открытие» святости места

приписывали христианским отшельникам и святым. Эти места ук­ рашали иконами Богоматери, а также иконами и деревянными фи­ гурками Параскевы

Пятницы, которой, помимо других функций,

была отведена роль покровительницы воды. Появились новые, хри­ стианские легенды о великих русских озерах. Наибольшей извест­ ностью среди них пользуется легенда об ушедшем под воду граде Китеже, расположенном в верховьях Волги.

В

1238

году смерть

князя Георгия Всеволодовича в плену у Батыя, хана монгольской орды, оставила город без защиты от неверных, которые, несомнен­ но, истребили бы жителей города и сожгли его церкви. Чтобы спа­ сти город, говорится в легенде, Бог погрузил его в находившееся неподалеку озеро,

из-под вод которого долгое время

продолжали

доноситься звон колоколов и молитвы истинно верующих. Вода, особенно родниковая, или «живая», продолжает оставать­ ся объектом поклонения. В девятнадцатом веке все еще приноси­ ли жертвы духам, ж и в у щ и м в воде: подарки в виде платков или лент привязывали к деревьям, р а с т у щ и м рядом, а деньги, украше­ ния и даже т р а д и ц и о н н у ю для Пасхи, Рождества или Нового года пищу бросали

в колодцы.

Можно проследить и атавистические

Благословение воды во время в память о крещении Христа в в Крещение, благословленная или Картина Целебровского.

религиозного праздника Крещения — водах Иордана. Любая вода, взятая нет, считалась волшебной и лечебной. Журнал «Нива». 1892. № 1

воспоминания о ж е р т в о п р и н о ш е н и я х ж и в ы х людей в ритуальном «утоплении» а н т р о п о м о р ф н ы х фигур. Н а п р и м е р , каждый декабрь в канун дня святого Николая, который покровительствует морякам и рыбакам, в Онежское озеро, что на севере России, бросали со­ л о м е н н о е чучело человека. Ритуал, з а ф и к с и р о в а н н ы й учеными в первой четверти двадцатого века, проводили старики, по одному из каждой рыбацкой семьи. Это указывало на особую важность данного ритуала для всей о б щ и н ы . С о л о м е н н о е чучело отправля­ ли в озеро в д ы р я в о й лодке, которая обязательно д о л ж н а была тонуть вместе со своим грузом. О б и т а т е л и волы Мы

практически

ничего

не знаем о тех существах,

которым

славяне-язычники приносили свои дары. Однако позднее фольк­ лорные

рассказы

обитающей

в

позволили

воде.

В

создать

быличках

портреты

есть

свои

разной

нечисти,

духи-повелители

—

водяные и равный им по рангу женский эквивалент — русалки, о которых мы расскажем в следующей главе. В сказках фигурирует о б и т а ю щ и й в воде дракон Чудо-Юдо, а также морские или реч­ ные цари, в подводном

царстве которых молодой

герой должен

выполнить целый ряд трудных задач - - например, построить за одну ночь церковь из чистого воска, чтобы получить право же­ ниться на дочери

морского царя.

Но самое яркое изображение

такого правителя морского царства дает былина о Садко. Сюжет о Садко для былин не характерен, поскольку в этом жанре обычно повествуется о героических деяниях, а в данном случае чувствует­ ся влияние народных сказок. Салко Садко - - это бедный музыкант из Новгорода, расположенного на берегу озера Ильмень. Водяной царь, очарованный его игрой на гуслях, предлагает ему биться об заклад с богатыми новгород­ скими купцами, что он поймает в озере золотую рыбку. Садко выигрывает пари, на полученные деньги строит свой флот, стано­ вится

купцом

и

быстро

забывает о

своем долге

благодарности

морскому царю. О д н а ж д ы при возвращении из успешного торго­ вого

путешествия

его

корабли,

груженные

золотом,

серебром

и

жемчугом, попадают в мертвый штиль. Садко предлагает команде

бросить жребий, кого из команды принести в жертву, организуя дело т а к и м образом, чтобы жребий не мог пасть на него и чтобы самому не оказаться за бортом. Но его уловка не удается, и Садко понимает, что судьба его предопределена. «Бегаю по м о р ю две­ надцать лет, Тому царю заморскому Не платил я дани-пошлины, И в то сине море Хвалынское Хлеба с солью не опусковал, — По меня, Садка, смерть пришла». Когда наконец Садко оказывается на дне моря, морской царь в качестве наказания заставляет его играть на гуслях.

Под его музыку царь пускается в пляс, из-за

чего на море поднимается сильный шторм, который топит кораб­ ли, и многие русские моряки гибнут. Только чудесное вмешатель­ ство святого Николая, который огорчен б е с с м ы с л е н н о й христианских душ, спасает ситуацию.

Он

гибелью

наставляет Садко по­

рвать струны гуслей. Эта былина показывает выгоды, а также и опасности отношений между людьми и миром духов. П о м и м о мифологических существ — обитателей вод в русском фольклоре, мы можем найти примеры в о п л о щ е н и я самой воды в человеческий облик. Люди, чья ж и з н ь проходила у воды и зависе­ ла от нее, хорошо знали ее настроение и

капризы, брали воду

себе в союзники или воспринимали ее как врага. Некоторые реки и озера имели имена мужского рода, как Дон, который представал в образе молодого героя, другие имели женское имя, например Волга, мать-покровительница, к которой обращались ласкательно «матушка». Такие отношения нашли свое поэтическое выражение в сказках, где реки и озера о б щ а л и с ь с людьми и друг с другом, проявляя человеческие эмоции: гнев, жалость, ревность. Так, на­ пример, Волга и Вазуза ссорятся между собой, кто из них первой д о с т и г н е т Хвалынского моря. Есть и другие похожие рассказы о ревности между реками Д н е п р и Д е с н а , сыновьями Иван-озера, о реках Шать и Дон, о дикой, бурливой реке С о ж и спокойном, ленивом Днепре, сыновьях Д в и н ы . О симбиотической связи меж­ ду человеком и очеловеченном образом воды говорится и в были­ нах, примеры которых приведены далее.

Сухман Богатырь Сухман похвалился, что поймает белого лебедя, живо­ го, кровью не запятнанного, в дар князю Владимиру. В поисках лебедя добирается он наконец до берегов «Матери-Непры» и видит, что-то случилось с рекой: ее вода не прозрачна и чиста, как обыч-

К а р т и н а И. Е. Репина «Садко». Морской царь предлагает Садко выбрать одну из своих тридцати дочерей в жены. Спаситель Садко святой Николай предупреждает: выбрать надо самую некрасивую и нельзя делить с ней ложе в первую брачную ночь, если он хочет освободиться из подводного царства. Из иллюстраций к «Русским сказам и былинам». П., 1961

но, а мутна от грязи. Непра говорит богатырю человеческим голо­ сом, что татарская орда расположилась на ее берегу и собирается осадить Киев. К а ж д ы й день строят они мосты, чтобы перейти реку, но каждую ночь в гневе своем поднимается Н е п р а и сносит пост-

роенное. Но иссякает сила Матери-Непры. В этой былине герой не только разговаривает с рекой, но и сам становится рекой через свою трагическую смерть. Один он нападает на татар, убивает в битве всех, кроме троих, которые сидят в засаде и ждут, пока он вернется к реке, чтобы поразить его своими стрелами. Когда Сух­ ман возвращается в Киев без обещанного лебедя, но с предупреж­ дением о неприятельском вторжении, князь Владимир не верит ему и сажает его в темницу. Сухман настолько возмущен таким преда­ тельством, что кончает жизнь самоубийством, срывая с себя повяз­ ки с маковыми листьями, которые закрывают его раны, и истекает кровью. «Потеки, Сухман-река, От моя от крови горючия, От горючия крови, от напрасныя», — восклицает богатырь. Сухман не единственный герой русского фольклора, превратился

в реку после смерти.

который

В былине о Дунае, давшему

имя великой реке, ему уготована та же участь. Дунай взял в жены прославленную воительницу Настасью, дочь хана Золотой Орды. Полный

решимости

доказать свое

превосходство

в стрельбе

из

лука, он вступает в соревнование с женой и нечаянно убивает ее и вместе с ней их еще не родившегося ребенка. В горе и раская­ нии

он бросается

на свой меч.

Из тел

мертвых возлюбленных

вытекают две реки - - Настасья и Дунай, который так теперь и называется,

хотя

первоначально

это

название

значило,

видимо,

всего л и ш ь «большая река».

Молодец и река Сллоролина В этой былине молодой богатырь пускается в путь в поисках приключений. Д о с т и г н у в берегов реки Смородины, которая счита­ лась опасной и зловещей, он спрашивает у реки совета, как лучше пересечь ее быстрые воды. «Со броду кониного Я беру по добру коню, — предупреждает река, — С перевозу частого — По седелечку черкесскому, Со мосточку калинова — По удалому молод­ цу». Тем не менее из уважения к храбрости молодого богатыря она позволяет ему пересечь реку без ущерба для него. Перепра­ вившись

на другой берег,

неблагодарный богатырь пренебрегает

опасностью, которая миновала, и смеется над Смородиной, назы­ вая ее лужей, оставшейся после дождя. Но на обратном пути он не может найти брода и вынужден направить своего коня в глубо­ кие омуты.

Река мстит ему и топит молодого богатыря, говоря

голосом девицы, что его погубила гордость.

огонь Хотя почитание воды у восточных славян п р и н и м а л о гораздо больше форм, поклонение огню было не менее в а ж н ы м .

Огонь и овин И м е ю т с я свидетельства того, что в начале Средних веков рус­ ские все еще поклонялись огню, или духу огня (овиннику), кото­ рый жил в очаге под полом овина. До начала двадцатого века во многих районах России

начало и

конец сезона молотьбы (сен­

тябрь — ноябрь) отмечали специальным ритуалом.

Сушку зерна

не могли начать без ритуала зажигания нового огня, для чего со­ бирались вся семья и соседи. Огонь торжественно зажигал глава семьи, благоговейно кланяясь е м у

По завершении сушки, когда

огонь становился уже ненужным, люди снова праздновали.

Это

событие иногда называли « и м е н и н ы овина». И в том и в другом случае ритуал сопровождался обедом, и в очаг ставилась еда каша, блины, пироги. Иногда приносили в жертву петуха, которо­ му отрубали голову и ноги на пороге овина.

На этой гравюре девятнадцатого века, где изображен свадебный пир, можно видеть, что доминирующую позицию в крестьянской избе занимает печь. Печь, где проживает домовой, является также самым теплым местом, где спят дети и старики. Из книги «Русский лубок XVII-XIX веков». М.; Л, 1962

Д о м а ш н и й огонь, печь и домовой Огонь в огромной к и р п и ч н о й печи, характерной для Централь­ ной и Северной России, являлся истинной сердцевиной крестьян­ ского дома. По старой поговорке, «печь — матушка родная». Но­ ворожденных прислоняли к ней, обрученная невеста сидела подле нее на «свадебной» скамье. С печью были связаны предзнамено­ вания удачи и благосостояния семьи. Но самое главное, печь была домом для домового, хранителя семьи, представителя рода и се­ мейных

предков.

К печному о г н ю относились с почтением. З а п р е щ а л о с ь плевать в огонь, это б ы л о все равно что плюнуть в глаза своим предкамродителям, которые были способны отомстить за такое святотат­ ство, насылая жгучие нарывы на губы и язык плюнувшего. При разжигании

огня

надлежало

вести

себя

уважительно,

и

строго

воспрещалась ругань. «Царь-огонь, гори для нас, - - просил раз­ ж и г а ю щ и й огонь, — не для того, чтоб мы могли курить табак, а для того, чтоб мы сварили себе кашу». При переезде в новое ж и л и щ е огонь, ввиду его значимости для семьи, и вместе с ним домового надлежало перенести из старой печи в новую. Торжественно гасили огонь в старой печи, а тлею­ щие головешки использовали для разжигания огня в печи нового дома. Избегали тушить огонь в печи и не давали огонь кому-либо на сторону, боясь, что это принесет несчастье.

Василиса Прекрасная и Баба Яга Последствия огню

нарушения

показаны

в

кодекса

волшебной

поведения

сказке

о дочери

по о т н о ш е н и ю

к

купца Василисе.

Когда ее мать умерла, отец Василисы женился вновь, приведя в дом, как полагается по традиции, злодейку-мачеху с двумя урод­ л и в ы м и , л е н и в ы м и и р е в н и в ы м и дочками, которые стали пресле­ довать

Василису.

Однажды

вечером

мачеха

намеренно

погасила

все огни в доме, оставив одну свечу, чтобы дочери могли рабо­ тать. Когда свеча начала мерцать, одна из сестер, как бы поправ­ ляя фитиль, намеренно погасила свечу. Василису послали к ведь­ ме-людоедке Бабе Яге попросить у нее огонь. Василису не испу­ гал дом Бабы Яги с забором из человеческих костей. С п о м о щ ь ю волшебной куклы, которую оставила ей мать, и благодаря тому, что всегда вела себя правильно

в любой

ситуации,

она смогла

пройти через все испытания, которые приготовила для нее Баба Яга, и получила огонь. Но то были не о б ы ч н ы е угли в глиняном горшке, как представляла девушка, а огонь, исходящий из глазниц черепа. Когда Василиса вернулась домой, он оказался холодным и т е м н ы м , поскольку после ее ухода никто не мог высечь даже ис­ кры. Череп направил свой горящий взор на обидчиков и глядел на них до тех пор, пока от них не остались только черные головеш­ ки.

Так недруги

Василисы,

которые

из

злобы

погасили

огонь,

были огнем и уничтожены.

Ж и в о й огонь, царский огонь Л е с н ы е жители Северной России хорошо знали, что огонь мог быть мощной разрушительной стихией, но также понимали, что разрушение

не всегда бывало негативным явлением.

также и очищать.

Огонь мог

В заклинании девятнадцатого века заклинаю­

щий грозит «всякому зверью и нечистому духу огнем и горьким д ы м о м » . Огонь лечебный часто применялся в народной медицине. Если болела или была ранена какая-то часть тела, то ее лечили следующим образом: лепили из глины модель этой части и броса­ ли ее в чистый огонь печи. При эпидемиях и массовых болезнях скота огонь использовали в обрядах ритуального очищения.

Прыжки через костер на празднике Ивана Купалы на Украине. Летние костры могут быть остатками культа солнца. Из журнала «Живописная Россия». 1897. Т. 5. Ч. 1

Огонь может не только разрушать, но и создавать, судя по обы­ чаям,

связанным

Новобрачные,

со

свадьбами

возвращаясь

из

и

с

парами

брачного

церкви домой,

могли

возраста.

переезжать

через костер. Во время летнего праздника Ивана Купалы молодые парни и девушки, взявшись за руки, прыгали высоко над пылаю­ щ и м и кострами. Если удержали руку в руке после прыжка, значит, будет свадьба. Огонь как з а щ и т н о е средство или для очищения зажигают не кресалом

или

спичками,

а древним

способом

трения

дерева о

дерево. Такой огонь известен как «царский», «живой» или «дере­ вянный» огонь. О сакральности этого огня можно судить по зап­ ретам, регулирующим его применение. Ж е н щ и н а м не позволялось разжигать такой огонь, и, как уклонение от нормы, никакого дру­ гого огня в деревне быть не должно. Огонь в каждой печке гаси­ ли, чтобы вновь растопить ее ж и в ы м огнем.

ЗЕМЛЯ П о к л о н е н и е земле

в

восточнославянской

мифологии

гим у с т у п а л о л и ш ь п о к л о н е н и ю воде и о г н ю .

немно­

Однако в

каче­

ственном о т н о ш е н и и связь между человеком и землей несколько отличается от п о к л о н е н и я воде и о г н ю . С л о в о «земля» в русском языке женского рода и по сути своей сугубо женское понятие в русской

и

восточнославянской

мифологии.

Для

сельскохозяй­

ственной о б щ и н ы , в частности, земля — это кормилица, влаж­ ная и плодородная. О н а п р и н и м а е т в себя семена, дает новую ж и з н ь в урожае. «Тысячи братьев одним поясом п о д п о я с а н ы , На мать

поставлены»

такими

словами

в

загадке

описываются

снопы злаков, с т о я щ и е на поле. В русских верованиях и обычаях, связанных с землей, ощуща­ ется общее убеждение в том, что земля живая, ее доброту следует заслужить и чувства ее надо уважать. Те, кто работал на земле, вступали в доверительные л и ч н ы е взаимоотношения, п р о с и л и ее благословения, чтобы взять то, что она могла дать. Сеятель пер­ вых семян перед посевом постился и часто надевал ту рубаху, в которой причащался. Когда урожай был собран, тщательно следи­ ли за тем, чтобы обеспечить плодородие земли на с л е д у ю щ и й год. Земле преподносился в дар хлеб и соль и последний не срезан­ н ы й сноп злаков скручивался

в жгут, известный под названием

Похороны Костромы. Ритуальная смерть и захоронение фигур, подобной этой, которые, как считалось, воплощали вегетативную силу земли, были частым явлением в аграрном календаре и якобы способствовали возрождению урожая. Рисунок Н. Дмитриева-Оренбургского из журнала «Нива». 1897. № 48 «борода Ильи», концы которого загибались так, чтобы он сопри­ касался с землей. Считалось, что земля зимой спала и просыпалась только после таяния снегов, когда почва становилась мягкой. Некоторые даже говорили, что земля в это время становилась беременной и, сле­ довательно, нежелательно вторгаться в нее, н а п р и м е р пахать, ко­ пать или ставить столбы для забора. Такие работы б ы л и позволи­ тельны только после весеннего праздника Благовещения.

В это

время земля пробуждалась и открывалась так же, как она закры­ валась снова в осенний праздник Воздвижения. Верования

людей

в

силу и

святость

земли

проявлялись

не

только в контексте сельского хозяйства. Д а ж е к с е р е д и н е девят­ надцатого

века

произносилась

торжественная

клятва

землей,

которая была столь же нерушима, как клятва перед Богом или на Библии. «Пусть земля задушит меня, если я нарушу свое слово», — п о л о ж и в комок земли в рот, говорили крестьяне, когда о т м е р я л и г р а н и ц ы своих полей при в о з н и к ш и х разногласиях. Существова­ ло о б щ е е у б е ж д е н и е , что земля не п р и м е т тело н е р а с к а я в ш е г о с я г р е ш н и к а . И м е н н о по этой п р и ч и н е она сначала не в п и т а л а в себя кровь с т р а ш н о й З м е и , убитой б о г а т ы р е м Д о б р ы н е й в были­ не « Д о б р ы н я и Змея». Есть несколько вариантов б ы л и н ы , в кото­ рых Змея п р о д о л ж а е т п р и н о с и т ь вред д а ж е п о с л е с в о е й смерти: «А побил з м е ю да он п р о к л я т у ю , П о п у с т и л а кровь с в о ю змеи­ н у ю , От востока кровь она да в н и з до запада, А не п р и ж р е ма­ тушка

да тут

с ы р а земля

этой

крови да

змеиною».

Возникло

наводнение, г р о з и в ш е е затопить Русь, которое предотвратил го­ л о с с небес, в е л е в ш и й б о г а т ы р ю ударить мать сыру з е м л ю копь­ ем и приказать ей: «Расступись-ка ты же, матушка с ы р а земля, на четыре на все с т о р о н ы » .

Опахивание от смерти Во

время

эпидемий

среди

людей

или

скота

вокруг деревни

вспахивали ритуальную борозду. В противоположность обычному порядку вещей, в крестьянской о б щ и н е участниками этого маги­ ческого ритуала, целью которого б ы л о освобождение созидатель­ ных и, следовательно, п о б е ж д а ю щ и х смерть сил, были не мужчи­ ны, а только ж е н щ и н ы . Одна ж е н щ и н а впрягалась в плуг, а другая бралась за его рукоятки. Этот обряд проводили втайне от мужчин, и любого из них, по н е д о м ы с л и ю или случайно оказавшегося сви­ детелем, могли жестоко избить и даже убить. Во время ритуального опахивания ж е н щ и н ы для лучшего сбли­ жения со сверхъестественными силами были одеты только в руба­ хи, а иногда проводили его голыми, босиком и с р а с п у щ е н н ы м и волосами.

Ведя

борозду,

они старались производить как можно

больше шума, ударяя в чугунки и косы, чтобы спугнуть смерть и болезнь, которые представлялись им как ж и в ы е существа в чело­ веческой или животной форме. Иногда жертвами такого меропри­ ятия становились безвинные кошки, собаки или зайцы. Если они попадались участницам под руку, их ловили и забивали насмерть. Иногда во главе процессии несли икону Богоматери или святого Власия,

покровителя скотины и, возможно, наследника Волоса,

что напоминает нам об устойчивости двоеверия.

Ритуальная пахота, которую ведут женщины из Шемякино (Рязанская область, Касимовский район) во время падежа скота. 1914

Микула Селянинович и князь Вольга Среди

героев

русского

эпоса встречается

персонаж,

которого

отличает не великая храбрость или доблесть, а тесная связь с зем­ лей. Имя его Микула Селянинович. Он — пахарь, который и по­ казывает, что мирное возделывание земли может быть более слав­ н ы м , чем доблесть воина. С самого начала б ы л и н ы ясно, что па­ харь он необычный. Князь Вольга, который отправился собирать дань со своих городов, издалека слышит, как посвистывает при пахоте Микула, него.

но только

на третий день пути добирается

до

Сам Микула и его сошка описываются идеализированно.

Кудри молодца — как жемчуга, глаза — соколиные, а брови чер­ ны, как мех соболиный. О с т р о н о с ы е сафьяновые сапоги его были на столь

высоком каблуке,

что

под

сапогом воробей

пролететь

может. На нем шапка пуховая и кафтан из черного бархата. Со­ ш к а его кленовая с лемехом дамасской стали, с е р е б р я н ы м «присошечком» и золотым рогачиком. Микула и князь Вольга меряются силами на громадной сошке, которую надо в ы т а щ и т ь из борозды и очистить от земли перед тем, как Микула сможет согласиться

Микула Селянинович и Вольга. Рис. И. Билибина. Из книги «Русские сказы и былины». П., 1961

на предложение князя вступить в его дружину. Но вся дружина Вольги с о в м е с т н ы м и у с и л и я м и не может сдвинуть сошку, а Мику­ ла легко поднимает ее одной рукой. Другому б ы л и н н о м у герою — Илье М у р о м ц у советуют не вступать в бой с Микулой, потому что «любит его сама мать сыра земля».

ВОЗДУХ Воздух, точнее, ветер также играл важную роль в мифологиях восточных славян.

Считалось,

реагировать на их просьбы.

что

ветер

мог слышать людей и

Рыбаки на севере России п р о с и л и

содействия «святого воздуха», собираясь выйти в море, а их жены обещали ему дары в виде блинов и каши. О д н о из наиболее эмо­ циональных обращений к ветру м о ж н о найти в «Слове о полку Игореве». Ярославна, жена князя Игоря, в страхе от мысли, что ее муж погиб в бою с половцами, укоряет ветер за п о м о щ ь врагам Руси: «О, ветер, ветрило! Зачем, господин, веешь ты наперекор? Зачем мчишь хиновские стрелочки на своих легких крыльицах на воинов

моего

возлюбленного?»

Преимущества особого ублаготворения ветра по сравнению со всеми другими природными явлениями можно понять из народной сказки о крестьянине, который встречается на дороге с Солнцем, Ветром и Морозом. Крестьянин вежливо раскланивается с каждым из них, но Ветру отвешивает особо низкий поклон. Двое других изза этого обижаются. Солнце грозит, что зажарит крестьянина, Мороз говорит, что заморозит. Но Ветер может справиться со своими сопер­ никами. Он обещает умерить жар Солнца своим холодным дунове­ нием. Не позволит он и Морозу причинить вред крестьянину, подув теплом, чтобы смягчить его ледяное дыхание. Ветер, самой природой своей в ы з ы в а ю щ и й ассоциации с бес­ п р е р ы в н ы м движением, в фольклоре часто считается р а з д а ю щ и м как материальные, так и нематериальные субстанции, что часто используется для сатанинских целей. Л ю б о в н ы е заговоры, напри­ мер, иногда производят впечатление, что стихии стоят на службе у сил зла. Скажем, отвергнутый л ю б о в н и к может призвать в каче­ стве посланцев « Ю ж н ы й ветер, С е в е р н ы й ветер и ветры паля­ щ и е » и отправить их к своей возлюбленной с заклинаниями, спо­ с о б н ы м и воспламенить ее сердце и заставить полюбить его. М о р скота, лихорадка и даже сама смерть могли, как ж и в ы е существа,

Илья Муромец и Соловей-разбойник. Гравюра девятнадцатого Из книги «Лубок: русские народные картинки XII-XIX вв.». Л., самостоятельно

или

по

повелению

колдунов

века. 1984

путешествовать

по

миру на спине у ветра. Разрушительные ветры могут быть вызваны не только заклина­ ниями и призывами, но и свистом. В былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник» чудовище, противостоящее богатырю, облада­ ет с п о с о б н о с т ь ю силой голоса вызывать ветер и пользоваться им как с т р а ш н ы м оружием. Илья, богатырь Святой Руси, отправляет­ ся из своего родного города Мурома после заутрени, надеясь по­ пасть в Киев к обедне, несмотря на огромное расстояние между этими городами. Но оказалось, что кратчайшая дорога в Киев за­ росла травой. Политический и культурный центр Руси отрезан от остальных

земель

мифологическим

существом,

получеловеком-

полуптицей, которое сидит у дороги там, где она проходит через опасное болото. На берегу речки Смородинки Соловей-разбойник устроил свое логово на громадном дубе, сакральном дереве язычни­ ков,

посвященном Перуну.

Отсюда он бросает вызов авторитету

недавно принявшей христианство Руси. В этом месте рядом с язы­ ческим

дубом

стоит

и

христианский

придорожный

крест.

Хотя

Соловей, возможно, имеет перья и живет в гнезде, его голос пока­ зывает его двойную сущность — животную и бесовскую; он же — властелин

воздуха:

«Засвистел тут Соловей по-соловьиному, Закричал, собака, позмеиному, Так все травушки-муравы уплеталися, Все лазоревы цве­ точки осыпалися, А что есть людей вблизи, Так все мертвы лежат». Позднее, в Киеве, находясь в плену у Ильи Муромца, Соловей снова заводит свой свист, который, как ураган, в ы ш и б а е т окна и убивает людей из свиты князя Владимира, вынуждая самого князя спрятаться под свою соболиную шубу. По русской

поговорке,

«ветер — господин, дождь — корми­

лец». Однако в мифах благие дела ветра намного перекрываются злыми. Из всех стихий воздух в виде бурного ветра чаще всех связан с нечистой силой. В фольклоре он выступает как странник, злобный

и

непредсказуемый.

В

сказках,

например,

Ветер

или

Вихрь подменяют Змея в качестве похитителя ж е н щ и н . Внезапно налетая с неба, он уносит царицу или ее дочерей из дворцового сада, где они гуляли, не чуя над собой опасности. В клубах пыли и снега, взвихренного ветром, бесятся черти, ведьмы и колдуны несутся на свои шабаши, а души самоубийц убегают от сатаны. Внезапные порывы ветра возвещают прибытие всякого рода демо­ нических существ, таких, как Баба Яга, черт и, как мы увидим в следующей главе, л е с н ы х духов.

По меньшей мере, еще в начале двадцатого века любой аспект жизни русских крестьян, вплоть до таких естественных потребнос­ тей, как стирка и еда, был связан с вездесущим присутствием ду­ хов, многие из которых желали крестьянину зла. Все вместе они были известны как «нечистая сила» или «нечисть». Однако у каж­ дой отдельной нечисти были свои происхождение, характер и роль.

ЧЕРТИ И БЕСЫ В некоторых отношениях традиционный русский взгляд на не­ чисть связан с христианским учением и концепцией борьбы добра и зла, получившей распространение через апокрифические леген­ ды,

церковно-житийную

литературу,

проповеди

и

другие

виды

христианской литературы из Западной Европы и Византии, а так­ же из библейского сказания о падении сатаны.

Черти, которые

пришли в русский фольклор из христианских источников, со вре­ менем

стали

популярными

персонажами

русской

устной

прозы,

появляясь не только в легендах, основанных на героях и деяниях из С в я щ е н н о г о Писания, как можно было бы того ожидать, но и в

быличках

и

сказках.

Фольклорный

черт,

заимствованный

из

христианского учения, превратился в сложное и противоречивое существо. В легенде он выступает как искуситель благочестивых людей, отшельников в глуши и монахов в кельях. При самоубий­ стве,

которое,

по народному убеждению, есть «деяние сатанин­

ское», дело также не обходится без чертей. В сказках, где доверие к правдивости повествования практически отсутствует, образ чер­ та превратился в комический, даже жалкий персонаж, которого легко обманывает и побеждает х и т р ы й герой.

Тяжко есть иго на сынах Адамовых. Семь смертных грехов в виде чертей борются с ангельскими добродетелями в душе человека. Народная картинка из книги Е. П. Иванова «Русский народный лубок». Л., 1937

Православная Церковь, однако, с м е ш а л а в одну о б щ у ю катего­ р и ю «бесовского» не только чертей библейского происхождения, но и свергнутых я з ы ч е с к и х богов дохристианских славян, таких, как П е р у н и Волос, вместе с их идолами. К категории «бесовско­ го» относили и уходящих своими корнями в далекое языческое

прошлое

всех духов, якобы

ж и в у щ и х в доме и

в

окружающей

природе и продолжавших занимать д о м и н и р у ю щ е е положение в умозрении русских крестьян спустя много столетий после того, как был низвергнут и забыт пантеон князя Владимира. В резуль­ тате возникла некоторая двусмысленность как в духовной, так и в народной

литературе.

упоминание

В

о чертях,

духовной

поведение

литературе

можно

встретить

которых ясно показывает,

что

они родились из народных представлений о языческих духах ме­ ста.

Черт,

который появляется перед святым в «Житии святого

Ефросиния Псковского», например, имеет все отличительные при­ знаки фольклорного лешего, то есть лесного беса. Впервые, что весьма типично, он появляется в обличье знакомого святому кре­ стьянина и отвлекает внимание святого, заманивая его в л е с н у ю глухомань. Только ночью святой пробуждается от грез и обнару­ живает себя на краю пропасти. И наоборот, в народных веровани­ ях и у носителей традиций устного народного творчества в ходу слова «черт» и «бес» как обозначение нечисти любого вида. Пыта­ ясь объяснить происхождение местных духов, рассказчики могут ссылаться на библейские легенды о падении сатаны, согласно ко­ торым множество мелких чертей упало с небес в одно время с их хозяином. Некоторые из них навсегда остались в воздухе, другие прямиком попали

в ад, а некоторые спустились на землю, где

сумели спрятаться в домах, лесу, воде и болотах. Представление о том, как выглядели черти, крестьяне получили благодаря иконам и фрескам, а также лубкам — народным кар­ тинкам на религиозные темы. Бесы и черти по внешнему виду представляли собой маленькие существа, покрытые черной шер­ стью, с крыльями, рогами, хвостами, копытами и о с т р ы м и когтя­ ми — визуальные детали, которые проникали и в представление народа

о

функции тельности

местных

духах.

Несмотря

на

такую

двойственность,

местных духов четко определены и отмежены от дея­ истинных

падших

ангелов,

что

позволяет

предполо­

жить большее влияние местных духов на народное воображение.

ДУХИ МЕСТА Чем дальше на север продвигались предки современных рус­ ских, тем труднее

и опаснее

становилась для

них

организация

жизни небольших о б щ и н вдоль берегов рек и озер. Пахотные зем-

ли и луга надо было отвоевывать у девственного леса. П о м и м о вполне реальной опасности, исходившей от диких зверей и зим­ них вьюг, над ними, и это самое главное, довлело о щ у щ е н и е ог­ ромных было

непокоренных

идти,

пространств,

например,

за

лесом

для

окружавших

их,

строительства

куда и

надо

обогрева

ж и л и щ , на охоту или за грибами и ягодами, которые были важ­ ным подспорьем для пропитания. Эта тесная связь с природой существовала в сельских общинах веками и оказала влияние на формирование

чувства разграничения

пространства на

«свое»

и

«чужое», что весьма характерно как для верований русских, т а к и для русского фольклора. Ученые по-разному объясняют историю возникновения веры в духов-повелителей, или «царьков», которые властвовали в этом природном мире. Афанасьев

и

приверженцы

мифологической

школы

считали

этих духов м и ф о л о г и ч е с к и м олицетворением природы, наследни­ ками эфирных созданий, о с н о в н ы м и персонажами давно забытых мифов, чьи л ю б о в н ы е интриги и ссоры являлись причинами дож­ дей и бурь, землетрясений и ветров, создавших и разрушавших о к р у ж а ю щ у ю природу, сменявших времена года и в ы з ы в а ю щ и х к жизни п о с е в ы . По другой теории, духи были мелкими сельскими божками языческого культа природы, которые, в отличие от глав­ ных богов пантеона князя Владимира, сумели пережить распрос­ транение

христианства.

Домовой Домовой жил в избе и в п р и м ы к а в ш и х к ней хозяйственных постройках, то есть именно там, где крестьянин чувствовал себя в наибольшей безопасности. То, что дом был з а щ и щ е н н о й зоной, подтверждается т щ а т е л ь н ы м куда

тщательно

выбором

закладывались

дары

м е с т а для —

хлеб,

его

постройки,

монеты,

шерсть.

З а щ и щ е н н о с т ь избы также подтверждается солнечными знаками, часто у к р а ш а в ш и м и фасад, крестами, н а р и с о в а н н ы м и на дверных косяках, и жгучей крапивой, которую вешали на окнах. В жилой части дома д а л ь н е й ш у ю безопасность обеспечивал красный угол, увешанный

иконами,

и

расположенная

по

диагонали

напротив

печь, которая ассоциировалась, как уже б ы л о упомянуто выше, со с в я щ е н н ы м огнем и культом предков. Здесь жил домовой, извест­ ный также как «дедушка» или «хозяин», дух, который имеет неко­ торые общие черты с Л а р е с о м и Пенатом — д о м а ш н и м и боже-

ствами в римской мифологии. Кроме печи, домовой мог прожи­ вать в таких местах, как порог дома, погреб и чердак, то есть в местах,

обозначающих

границу

между

внешним

и

внутренним

мирами. По в н е ш н е м у виду домовой

мог уподобляться и человеку, и

животному. О б ы ч н о , как говорят, он походил на старика гнома, морщинистого, с седыми космами и клочковатой бородой, скры­ вавшими

лицо.

Характерными

для

его

внешности

были

также

выразительные глаза и мягкая шерсть, покрывавшая все его тело, включая ладони и ступни.

Волосатость представляла собой осо­

бенность всех бесовских созданий, что, возможно, связано с тра-

Крестьянин в красном углу, где «боги» или святые, изображенные на иконах, обеспечивали защиту всего дома и домашних. Рисунок Виноградова из журнала «Нива». 1891. № 6

д и ц и о н н ы м изображением чертей на иконах. Одет был домовой как о б ы ч н ы й крестьянин, но, как правило, босой. Иногда он при­ нимал обличье кошки или собаки, лягушки, крысы или другого мелкого животного. Но чаще всего домовой

оставался невиди­

мым, его присутствие выдавали только ш у р ш а н и е и звуки легких шагов. Главной функцией домового была и остается для тех, кто в него верит, охрана дома и семьи, их благополучия, а также до­ м а ш н и х животных, о плодовитости которых, здоровье и доволь­ стве он заботился особо. Н о ч ь ю он деловито возился в избе и хлеву, где его роль переплеталась с функциями дворового духа, отвечая за чистоту, порядок и р е м о н т в хозяйстве. К л о ш а д я м у домового было особое отношение: он ухаживал за своими любим­ цами, заплетал им хвосты и гривы и следил, чтобы ясли были наполнены сеном. И наоборот, он мог мучить лошадь, которая ему не понравилась, по ночам загоняя ее до истощения. Из-за этого хозяин при покупке пытался определить, лошадь какой ма­ сти предпочитает домовой. Хотя по природе своей домовой существо незлое, он

может

проказничать, особенно по ночам, щипая до синяков домашних, когда они спят, гремя горшками и сковородками и сбрасывая их на пол. Чтобы задобрить его, в местах, где домовой часто бывает, ему ставили миску с кашей или оставляли хлеб, а также вешали во дворе пару старых лаптей. Еще одной обязанностью домового было предсказание будущего, в том числе опасности. Если член семьи просыпался ночью от прикосновения мохнатой, холодной и шершавой руки, это указывало на возможное несчастье. Если до­ мовой

принимал

обличье

или

надевал одежду главы

семьи, то

смерть его была неминуема. Важно отметить, что часто говорили, будто домовой напоминал по внешнему виду главу семейства, умершего к тому

времени;

следовательно, функции домового были шире, чем просто охрана дома.

Будучи

в о п л о щ е н и е м духа

семьи

с в яз у ю щ и м

звеном

с

предков,

предыдущими

домовой

служил для

поколениями.

Когда

семья перебиралась в новый дом, домового всегда приглашали с собой: «Домовой, домовой, не оставайся здесь. Иди с нашей семь­ ей». Если, осваивая новый дом, с е м е й н ы й дух встречался с домо­ вым, о с т а в ш и м с я от прежней семьи, между двумя соперниками возникали ожесточенные драки. Существовали специальные зак­ л и н а н и я , предохранявшие своего домового от чужого.

Хотя в р а н н и х церковных источниках домового называют «про­ клятым бесом, ж и в у щ и м в доме», он отличался от остальной не­ чисти. Например, не боялся крика петуха. Но важнее всего то, что он по праву жил в т о м п р о с т р а н с т в е , которое с ч и т а л о с ь кре­ стьянами что

его

«освоенным», присутствие

«своим».

Е щ е более в а ж н ы м

приветствовалось

и,

б ы л о то,

как п р а в и л о ,

его

не

боялись. В местах между домом и дикой природой ж и л и и другие духи: в овине — овинник, а в поле — полевик. За избами, обыч­ но на берегу реки или озера, и сейчас м о ж н о увидеть бани. Здесь в п р о ш л ы е времена ж е н щ и н ы рожали, девушки очищались перед

Дедушка домовой. В роли духа конюшни он ухаживает за своими любимыми лошадьми. Заботливый хозяин всегда должен представить приобретенную лошадь домовому и попросить его присматривать за ней. В противном случае домовой будет воровать у нее корм и спутывать гриву. Рисунок И. Волкова из журнала «Нива». 1891. № 4

венчанием, сюда п р и н о с и л и умирать колдунов и призывали духов при гаданиях. В банях, где не было икон, где соединяются вода и огонь, жил дух бани — банник. Те, кто приходил в б а н ю попа­ риться без его разрешения или после полуночи, могли умереть от ожогов или задохнуться.

Леший Д а ж е сегодня русский, живущий у леса, не воспринимает его запросто. П о с л е бури знакомые т р о п и н к и могут полностью исчез­ нуть, и весь л а н д ш а ф т может измениться до неузнаваемости. Заб­ лудиться в лесу было и остается несчастьем для тех, кто вынуж­ ден пробираться

через него.

Из всех пространств, о к р у ж а ю щ и х

избу, включая п р и л е г а ю щ и е к ней угодья, л е с остается самой «чу­ жой» территорией,

где

властвует л е с н о й

бес

и

куда углубиться

можно только на свой страх и риск. В прошлом крестьяне отказы­ вались ходить в л е с ночью. Л е ш и й , как и большинство духов русской мифологии, может одеваться и выглядеть как о б ы ч н ы й человек. Более того, он может принимать облик человека, знакомого будущей жертве, чтобы вну­ шить ложное чувство безопасности. Тем не менее по некоторым деталям можно догадаться о его бесовской природе: его кафтан, например, может быть застегнут не так, как принято; глаза могут быть неестественно бледными, даже белыми, или у него совсем не будет бровей; он не отбрасывает тени и не оставляет следов. Помимо изменения своего облика, л е ш и й способен превращаться в великана в ы ш е деревьев или становиться столь маленьким, что мог спрятаться под грибом или за стебельком травы. Во многих рассказах подчеркивается его единство с л е с н о й растительностью. Его кожа сморщена, как кора дерева, его волосы и борода зеле­ ные, как трава. Л е ш и й может выступать в обличье л е с н ы х живот­ ных, в частности оборачиваться медведем или волком, с которыми он, видимо, т е с н о связан. Он ухает, как ф и л и н , ревет и воет голо­ сами

птиц

и

зверей,

дьявольски

хохочет

или

визжит

так,

что

кровь стынет, и громко хлопает в л а д о ш и . В тех описаниях вне­ ш н о с т и лешего, где он имеет мохнатое тело, р а з д в о е н н ы е копыта, хвост и рога (золотые, если это царь л е ш и х ) , м о ж н о уловить ико­ нографические мотивы — так изображаются черти на иконах. В лесу л е ш и й был хозяином всей ф л о р ы и фауны и определял, у с п е ш н а ли будет охота.

Поскольку

опасности,

подстерегающие

человека в лесу, как реальные, так и м н и м ы е , надо было чем-то сбалансировать в силу тех выгод, которые приносила эксплуата­ ция его богатств, были разработаны правила поведения для безо­ пасности тех, кто работает в лесу, и для того, чтобы наладить хорошие взаимоотношения между людьми и л е с н ы м и духами. На­ п р и м е р , не п о о щ р я л и с ь свист и ругань, вообще ш у м в лесу, наме­ ренная

порча деревьев и цветов, охота во время о п р е д е л е н н ы х

церковных праздников и так далее. С другой стороны, следовало принимать з а щ и т н ы е меры против лешего: перекреститься, про­ честь молитву или заклинание и, с а м о е интересное, надеть одеж­ ду навыворот или выйти из л е с а задом по собственным следам.

Леший. Этот дух нападал на людей, которые нарушали законы леса. Он также вступал в бой с другим лешим за территорию, что вызывало бури и валило огромные деревья. Рисунок И. И. Ижакевича из журнала «Нива». 1904. № 22

Обратное нормальному п о л о ж е н и ю вещей — «смена зада на пе­ ред»,

верха

и

низа,

левого

и

правого

—

всегда

было

знаком

сверхъестественного в русских традициях. Есть один аспект поведения лешего, который более других свя­ зан с непредсказуемой природой л е с а и которого крестьяне боя­ лись больше всего:

способность лешего водить людей и живот­

н ы х по лесу, сбивая с правильного пути, менять путевые п р и м е т ы и

загораживать

тропинки,

заставляя

людей

ходить

кругами

до

смерти от изнеможения, от голода л и б о от падения в яму или в болотную трясину. Пастухи, которые в Северной России даже сегодня позволяют своим ж и в о т н ы м свободно бродить по лесу в поисках небольших полянок с травой, вынуждены были налаживать активные отно­ шения с хозяином леса. Будучи посредником между этим миром и «другим»,

миром

сакральной. Егория

В

духов,

заговоре,

(Георгия),

пастух

пастух который

воспринимался произносился

фигурой в день

почти святого

предстает как светлая личность,

«одет

светом, опоясен светлою ризой», святой защитник «крестьянского скота,

милого

живота».

На

перекрестках

лесных

дорог

пастух

может спросить лешего, сколько он возьмет за то, что его живот­ ные вернутся в дом целы и невредимы, и оставит д а р ы - - кра­ ш е н н о е в красный цвет яйцо и хлеб, п о с ы п а н н ы й солью, тради­ ционный русский символ гостеприимства. Но гораздо сильнее, чем потеря животных, был страх похище­ ния людей.

Украден еще не крещенный ребенок или младенец,

оставленный у края л е с а матерью, р а б о т а ю щ е й в поле; маленько­ го ребенка завлек в л е с орехами или фруктами старик, который выглядит в точности как дедушка; похищена молодая ж е н щ и н а ; бедному крестьянину, в о з в р а щ а ю щ е м у с я с базара в городе, пред­ ложили переночевать в комнате у незнакомца, который затем зата­ щил его в с а м у ю глухую часть леса и убил; пьяный крестьянин, который возвращался с мельницы, зашел в болото и погиб в тря­ сине — вот т и п и ч н ы е с ю ж е т ы рассказов о л е ш е м . В н е з а п н о е по­ явление и исчезновение лешего часто совпадало с сильными по­ р ы в а м и ветра.

В

Архангельской

области говорили,

что в

вихре

танцует л е ш и й со своей женой. Л е ш и й может нестись верхом на ураганном ветре, увлекая несчастного прохожего за собой и бро­ сая его на з е м л ю за много километров от дома. По всей вероятно­ сти, большая скорость, с которой он перемещается, пешком или на тройке, тоже есть плод его ассоциации с ветром.

Считалось также, что л е ш и й имел с е м ь ю и ж и л почти как нор­ мальный человек. Есть много рассказов о том, что время от вре­ мени он нуждается в о б щ е н и и с людьми — например, когда его ж е н а готовится к родам, ему нужна повивальная бабка. Эта нужда в о б щ е н и и с л ю д ь м и имела и с в о ю т е м н у ю сторону. В отличие от домового, л е ш и й враждебен по о т н о ш е н и ю к людям, за исключе­ нием тех случаев, когда его склоняют к сотрудничеству. Он и щ е т человеческие

души,

чтобы

заселить

свое

сумеречное

царство.

Крестьяне верили, что д у ш и тех, кто погиб в лесу без покаяния и отпущения грехов, обречены бродить в этом л е с у до тех пор, пока не истечет назначенный Богом срок их жизни. В целом существу­ ет множество связей между духом — хозяином леса и смертью. Древние славяне хоронили своих мертвых в рощах. Е щ е в девят­ надцатом веке в о т н о ш е н и и самоубийц и н е к р е щ е н ы х детей суще­ ствовал обыча: их часто хоронили в лесу в о б щ и х могилах.

Водяной Водяной, возможно, был с а м ы м злым из м е с т н ы х духов. Глав­ ной его заботой было топить людей и животных. Нет сомнения в том, что рассказы о нем имели б о л ь ш о е значение с точки зрения воспитания осторожности на воде. Не только рыбаки, ж и з н ь кото­ р ы х связана с водой, рискуют утонуть. Охотники, увлекшись пре­ следованием дичи,

могут кончить жизнь

в объятиях болотника,

духа болот, близкого родственника водяного. Ж е н щ и н ы , набираю­ щие утром воду, и, разумеется, все к у п а ю щ и е с я и м о ю щ и е с я в реке рискуют встретиться с водяным. Весной, когда после таяния снега начинались весенние грозы, вода становилась особенно капризной. Могли случиться паводки, и в обманчиво теплые д н и речные струи могли оказаться ледяны­ ми. В это время года, когда водяной, который спокойно отсижи­ вался подо льдом от К р е щ е н и я до П а с х и (или до 1 апреля), про­ сыпался, голодный и сердитый. Из-за этого не рекомендовалось купаться до Троицы. Не следовало также купаться в определен­ н ы х местах: около мельниц, где маленькие водяные черти пляса­ ли в брызгах водяных колес, в водоворотах и омутах рек и особо глубоких участках озер,

где прятался омутник, — вспоминается

русская п о с л о в и ц а «В тихом омуте черти водятся». Ч е л о в е к рис­ ковал утонуть, запутавшись в р ы б ь е м хвосте водяного, если пла­ вал в неурочное время дня, в частности в полдень, п о с л е заката и

в полночь, если забыл перекреститься или, что еще хуже, снял нательный крест перед тем, как войти в воду. Водяной жил со своей женой водянихой и детьми в русле реки или в озере. Там он ухаживал за своим скотом, который пас по ночам н а п р и р е ч н ы х лугах. В это время он выходил на берег, что представляло опасность для того, кто оказывался на речной тро­ пинке, и даже заходил в избы. Куда бы он ни шел, он оставлял мокрые следы. По внешнему виду водяной — отвратительный старик с мохна­ т ы м телом, с п у т а н н ы м и волосами и бородой. Часто думали, что он был, подобно чертям с русских икон, черным или с черной ш е р с т ь ю , п о к р ы в а ю щ е й его тело. Однако некоторые детали по­ зволяют предположить, что существование в водной среде оказы­ вало на него некоторое влияние. В частности, он мог иметь зеле­ ные кожу.

волосы,

перепонки

Описания

на

ногах,

рыбий

хвост

и

чешуйчатую

водяного часто свидетельствуют о том,

что он

был похож на тех, кто утонул и кто стал его «семьей» и «поддан­ н ы м и » . Поднимаясь к поверхности воды, он мог иметь вздувшее­ ся тело в пятнах и синяках, облепленное грязью и водорослями, как у всплывшего утопленника. Он мог превращаться в животное, птицу или рыбу, а также в н е ж и в ы е предметы. Он мог высунуться перед ничего не подозревающим купальщиком из ничем не при­ мечательного бревна, плывущего по реке.

Водяная мельница на реке Донце. Подарки бесам, живущим в воде, обеспечивали безопасность мельника и его благополучие. Рисунок из журнала «Нива». 1883. № 31

Хотя

временами

водяной

производил

впечатление

веселого

беса, который л ю б и л посмеяться и обеспечивал рыбаку хороший улов, на самом деле за его шуточками скрывался капризный и ветреный характер. Чтобы утихомирить его, иногда п р и н и м а л и с ь крайние и даже у ж а с а ю щ и е меры. П о м и м о простых и очевидных подарков, таких, как водка и табак, водяному регулярно приноси­ ли в жертву животных. Рыбаки отдавали ему часть первого улова в сезоне. В качестве дара предлагались куры, козлы и лошади, которых водяной особенно л ю б и л . Мельники, как и рыбаки, дол­ ж н ы были поддерживать хорошие отношения с водяными бесами. Обиженные

бесы

или

просто

пьяные,

гуляющие

на бесовской

свадьбе, могли вызвать наводнение, которое могло разрушить пло­ тину, снести здание мельницы, открыть мельничные ворота или разбить мельничное колесо. Строительство новой м е л ь н и ц ы тре­ бовало специальных мер предосторожности, чтобы избежать че­ ловеческих

жертв.

Поэтому

мельники

обязательно

спрашивали

разрешения у водяного или н а п р я м у ю , или через колдуна. Перед строительством новой мельницы они бросали в воду л о ш а д и н ы й череп или приносили в жертву черного поросенка, чтобы задоб­ рить водяного.

Русалка Из

всех

духов,

связанных

с

определенным

местом,

русалка

представляет собой один из наиболее сложных персонажей. Об­ щее представление о русалке до некоторой степени было искаже­ но романтическими рассказами девятнадцатого века о соблазни­ тельных речных нимфах и, разумеется, легендами о сиренах из классической литературы. Происхождение слова «русалка» остает­ ся неясным, хотя, по м н е н и ю с о в р е м е н н ы х ученых, это слово, по всей вероятности, есть производное от названия древнего славян­ ского праздника в честь мертвых, именовавшегося русалий. К девятнадцатому веку ученые установили, что русалки по сути были привидениями, духами мертвых, а не водяными божествами. Однако в течение долгого времени вопрос о природе этих д у ш был предметом дискуссий. Многие этнографы девятнадцатого и начала двадцатого

века

считали,

что

в

дохристианские

времена любой

умерший мог потенциально стать русалкой. Д. К. Зеленин выяснил на основе фольклорных источников, что русалки — это нечистые умершие, в частности призраки утонувших девушек.

М н о г и е верования и рассказы о русалках повествуют о случай­ ной или насильственной смерти, о самоубийстве или убийстве и часто отличаются с е н т и м е н т а л ь н о с т ь ю . Дух несчастной, которой отказано в д о с т о й н о м погребении,

продолжает обитать у м е с т а

смерти, ж а л о с т н о стонет и пугает тех, кто проходит неподалеку, или же возвращается в виде привидения к своему потерянному или о б м а н у в ш е м у ее любовнику. Описания русалок во многих областях России показывают их привлекательными молодыми женщинами, хрупкими красавицами с тонкими чертами бледного лица и прозрачной кожей, что свиде­ тельствует как о том, что они — привидения, так и о долгой жизни под водной толщей реки или озера. У русалок часто бывали зеле­ ные волосы, подобные водорослям и траве, растущей по берегам реки, где они водили хороводы л у н н ы м и ночами. Но русалки могли быть также блондинками и даже брюнетками. Знаковым является то обстоятельство, что русалка всегда имела распущенные, ничем не

покрытые

волосы.

Такие

волосы

русские

ассоциируют

со

сверхъестественным — у ведьм волосы тоже непокрыты — или с переходными этапами жизни, поскольку распускали волосы невес­ там перед свадьбой и женщинам, л е ж а щ и м в ф о б у . Русалки могли также превращаться в водоплавающих птиц и иногда имели ноги с такими же, как у водоплавающих, перепонками. О том, как русалки одеты, информации почти нет. В большинстве случаев они изобра­ жаются нагими и босиком или в простой белой рубашке без пояса; эта деталь также говорит о том, что русалки относятся к нечистой силе.

Для

русского

крестьянства

ходить

распоясанным

означало

проявление недостойного для христианина поведения. Если домовой, леший и водяной были по сути своей мужскими фигурами, изредка принимавшими женскую форму или имевшими жен, то русалки — почти исключительно ж е н щ и н ы . Их занятия и интересы были такими же, как и у крестьянских девушек. Они любили водить хороводы, петь, хихикать, шуметь и болтать друг с другом. Они сооружали качели, сплетая между собой ветви деревь­ ев над водой. М о ж н о было видеть, как русалки любовались своим отражением в зеркалах и расчесывали длинные волосы волшебны­ ми

гребнями,

производя

постоянный

поток

воды.

Они

стирали

свою одежду в реке или даже пытались прясть, чтобы сделать ка­ кое-либо одеяние и прикрыть свою наготу. Молодость русалок

и то,

что

они

боятся

холода,

заставляет

людей жалеть их. В качестве дара русалкам крестьянки, бывало,

в е ш а л и на ветвях д е р е в ь е в одежду, п р я ж у и л и п о л о т е н ц е . Но ру­ с а л о к и боялись, поскольку их н е з а в и д н о е п о л о ж е н и е п р е в р а щ а л о их

в

мстительниц-убийц,

совращавших

молодых

людей

очарова­

н и е м наготы и п е с н я м и , п о д о б н ы м и п е н и ю с и р е н , и н е ж н ы м зо­ вом, который р у с а л к и п о с ы л а л и , раскачиваясь на ветвях деревьев.

Прекрасная, но смертельно опасная русалка со своими утонувшими любовниками и детьми вдохновляла художников на создание романтических и поэтических образов. В стихотворении поэта М. Ю. Лермонтова русалка поет о мертвом витязе, «уснувшем» в ее чертогах на дне реки. Подобно ребенку на этой картине, он лежит на «подушке из ярких песков, под тенью густых тростников». Рисунок И. Волкова из журнала «Нива». 1886. № 30

Мужчин, откликавшихся на их призыв, завлекали в воду и топи­ ли. Однако русалки не всегда убивали мужчин, п о п а в ш и х к н и м в жертву, приберегая свою н а с т о я щ у ю ненависть для молодых жен­ щ и н . Иногда они просто хватали молодого ухажера и щекотали его под м ы ш к а м и до потери сознания. Это действие было столь свойственно русалке, что в некоторых областях России ее называ­ ли еще и щекотухой. В некоторых рассказах молодые люди влюб­ ляются в русалку, пользуются успехом у нее, устанавливают отно­ ш е н и я и даже заводят потомство, хотя такая связь обычно конча­ ется трагедией, и дети умирают. Если русалки Ю ж н о й России (и к тому же Украины и Белорус­ сии) были красивы и очаровательны, что как бы смягчает их не­ чистые замыслы, то в других частях страны, в частности на севе­ ро-востоке, ж е н с т в е н н о с т ь русалки искажена до гротеска, и она предстает омерзительной. Дряхлая старуха карга со спутанными, взъерошенными волосами, о с т р ы м и когтями и огромной дряблой грудью — она своей в н е ш н о с т ь ю как бы передразнивала класси­ ческий

образ

русалки.

Эти

отвратительные

создания,

которых

иногда называют «лобаста», сбивают путников с тропинки в мрач­ ных

болотистых

местах

и

уволакивают

их

навстречу

мокрой

и

грязной смерти в своих ужасных объятиях. Хотя т е с н у ю связь русалок с водой отрицать невозможно, их постоянная привязанность к определенному месту менее очевид­ на, чем в случае домового, лешего или водяного. В общем счита­ лось, что зимой они спали подо льдом, а п р о с н у в ш и с ь весной, выбирались на берег, оставаясь на земле в некоторых случаях до осени. По русским поверьям, во время «русальной недели» (неде­ ля, п р е д ш е с т в у ю щ а я Троице или следующая за ней) с н и м и мож­ но было встретиться не только в воде, но и на земле. Поэтому крестьяне в эту неделю предпочитали на поля не ходить. Говори­ ли,

что русалки о с о б е н н о л ю б и л и цветущие р ж а н ы е поля, а в

некоторых источниках содержатся намеки на то, что их присут­ ствие благотворно сказывалось на цветении растений. Однако го­ раздо ч а щ е утверждается совсем иное: русалки, подобно ведьмам, могут наслать непогоду, чтобы уничтожить урожай. Выход русалок из воды в Троицу выглядит совершенно естест­ венным.

Суббота

перед

Троицей

—

«родительская

суббота»

—

была одним из дней поминовения у с о п ш и х со вселенской панихи­ дой в честь у м е р ш и х предков, а четверг «русальной недели» тра­ д и ц и о н н о был п о с в я щ е н п о м и н о в е н и ю у м е р ш и х преждевременно.

Чтобы русалки вернулись к себе домой в воду, проводились спе­ циальные обряды проводов русалок. Молодая девушка, изобража­ ющая

русалку,

вела

процессию

в

ржаное

поле,

где

затевалась

шумная хаотичная игра. «Русалка» пыталась поймать кого-нибудь из толпы, чтобы защекотать, в то время как толпа с криками, гро­ мом

и

лязгом

от стука

в

металлические

кастрюли,

щелканьем

кнутов, размахивая метлами и кочергами, пыталась загнать ее в воду. Русские

духи

места

были

сложными

многофункциональными

существами. На семантическом уровне былички о них показыва­ ют связь между с е л ь с к и м и жителями России и их окружением: от уютной д о м а ш н о с т и избы до темного и в н у ш а ю щ е г о страх леса. П о м и м о т р а д и ц и о н н о й роли защитников территории, эти мифи­ ческие существа были связаны с т р а д и ц и о н н ы м русским воспри­ ятием

мертвых:

домовой

был

воплощением

человека,

которому

посчастливилось уйти в мир иной из своего дома, прожив поло­ ж е н н ы й ему срок; а водяной, русалка и л е ш и й были связаны с теми, кто умер насильственной преждевременной смертью в реке, болоте или в лесу и остался на пороге потустороннего мира.

При любом обсуждении русской мифологии нельзя обойтись без важнейшей темы: представления о смерти и жизни после смерти, или о «том свете». Тесная связь русских со своими усопшими, ко­ торая выражалась в постоянных актах поминовения и совместных трапезах на могилах, в умилостивлении предков во время сельско­ хозяйственных обрядов, в почитании домового и т. п., позволяет предположить,

что

культ

мертвых

был

центральным

элементом

ранних религиозных воззрений. Однако термин «культ» предпола­ гает нечто более ограниченное и

более организованное,

чем ту

сложную и отчасти противоречивую смесь языческих верований с христианскими элементами, типичную для позднейших религиоз­ ных воззрений русских и народного фольклора. В каждом фольк­ лорном жанре также имеются свои темы, идейное содержание и предвзятое освещение предмета рассмотрения. В общем, в т р а д и ц и о н н о м русском мировоззрении имеется оп­ ределенная двойственность отношения к у м и р а н и ю как процессу и к его последствиям. Ни в одном жанре это не проявляется столь отчетливо, как в сказках, которые изобилуют с т р а н н ы м и понятия­ ми о жизни и смерти: ж е н щ и н а беременеет после того, как про­ глотила горошину; дети появляются из репы, испеченной в печи; связка хвороста превращается в а р м и ю ; ж и в о т н ы е выступают в роли отцов или рожают детей-получеловеков. Ж и з н ь , уничтожен­ ная в одной форме, возрождается

в другой:

Иванушка, убитый

сестрой, может говорить голосом тростника, растущего на могиле. Смерть

не

окончательна:

дракон,

которому

отрубили

головы,

вновь отращивает их, п р и к о с н у в ш и с ь о г н е н н ы м пальцем к шее. «Смерть» человека может находиться вне тела: колдун Кощей Бес­ с м е р т н ы й прячет свою смерть далеко: «На море-океане есть ост-

ров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — я й ц о , а в яйце — моя смерть». Двусмысленная

природа смерти

проявляется

и

в

ассоциации

смерти со сном. В сказке об «Иване-царевиче, Жар-птице и С е р о м Волке» разрубленное тело царевича соединяется оживает,

когда С е р ы й

Волк опрыскивает его

воедино,

мертвой

и

и он живой

водой. О ж и в , царевич говорит, что получил удовольствие от «дол­ гого сна».

В былине о Садко герой попадает в другой мир -

на дно моря, уснув на плоту. Потеря сознания сродни смерти. Считалось, что в этом близком к смерти состоянии человек мог посетить потусторонний мир и вернуться оттуда ж и в ы м . В леген­ дах в качестве предварительного ознакомления с грядущим воз­ награждением или наказанием святой Николай показывает рай и ад странствующей таким образом д у ш е , чтобы она могла увидеть свои будущие наслаждения и мучения. Святого Николая считали, как и Петра, хранителем ворот рая.

П О К О Й Н И К И , КОТОРЫЕ УМЕРЛИ СВОЕЙ СМЕРТЬЮ Главным для русского восприятия мертвых и того, что проис­ ходит

с

ними

после

смерти,

является

концепция

«хорошей»

и

«плохой» смерти. «Хорошая» смерть приходит в преклонном воз­ расте, в срок, назначенный Богом, в окружении семьи. К этой категории мертвых относятся так называемые родители (предки, близкие).

Родителей

хоронили

и хоронят сейчас

в освященной

земле после совершения всех ритуалов, которые призваны обеспе­ чить им безопасный и быстрый переход в п о т у с т о р о н н ю ю жизнь. Их души отделяются, чтобы предстать перед судом Творца. Тво­ рец п о с ы л а е т их в рай или ад на временное пребывание, в тече­ ние которого на их судьбу могут оказать влияние молитвы живых. Пока д у ш и ожидают всеобщего воскресения

и С т р а ш н о г о суда,

покойников регулярно в поминальные дни поминают, приходя к ним на могилу. Родители в принципе не д о л ж н ы предстать перед ж и в ы м и ни в телесной, ни в бестелесной форме, хотя из этого правила есть исключения. Согласно

крестьянским

верованиям, до погребения покойник

остается наделенным чувствительностью, и его нельзя тревожить ни эмоционально, ни физически. Плач по у м е р ш е м у не должен начинаться сразу после смерти, поскольку чрезмерная демонстра-

ция горя может разбудить мертвого. Слеза, как говорится в похо­ р о н н о м причитании, «прошибет землю-матушку, а пройдет-то до м а м у ш к и , на гробову доску нову, на ее на сердечико! Ой, что ус­ л ы ш и т моя мамушка, да сердешного дитятка». Считалось,

что

простого

пожелания

покойнику

ожить

могло

быть достаточным, чтобы это свершилось. Н е и с п о л н е н и е некото­ рых важных элементов похоронного обряда, например, если около покойника не будут три дня и т р и ночи читать псалтырь, а также недостойное поведение по о т н о ш е н и ю к усопшему: если мужчину похоронят в грязной рабочей одежде или девушку — в туфлях на высоком каблуке, если преждевременно выпьют водку, предназна­ ченную для поминок, — все это может привести к тому, что труп оживет. Такие случаи часто описываются в былинках о покойни­ ках.

В ы з ы в а ю щ е е поведение или богохульство по о т н о ш е н и ю к

у с о п ш е м у также могут иметь тяжкие последствия. На севере Рос­ сии в деревнях на святках довольно часто и в сравнительно не­ давние времена устраивали игры с п е р е р я ж и в а н и е м в покойников. Покойника о б ы ч н о изображал молодой человек в белых одеждах с набеленным л и ц о м и клыками, как у вампира, но имеются доку­ ментальные свидетельства того, что в этих играх использовали и настоящего покойника. Такие и аналогичные случаи служат и те­ мой быличек, в которых рассказывается о том, как мертвые нака­ зывают за святотатство: парня, рядившегося на святках в саван, рассердившийся покойник отволок в болото и бросил на растерза­ ние черту; другой парень, о с м е л и в ш и й с я поздороваться с покой­ ником за руку, оказался не в состоянии освободиться от рукопожа­ тия мертвеца. Е с т ь и сказочные с ю ж е т ы на о с н о в е п о д о б н ы х случаев, разра­ б о т а н н ы е гораздо ш и р е . Есть сказки, н а п р и м е р , где глупая де­ вушка похваляется,

что

она

ничего

не

боится.

Подстрекаемая

д р у з ь я м и и п о д р у ж к а м и , она с н и м а е т икону с ц е р к о в н ы х врат и п р и н о с и т им в доказательство с в о е й х р а б р о с т и . Более того, по­ весив

обратно

икону и

возвращаясь домой

в

глухую

полночь,

д е в у ш к а ворует р у б а ш к у у покойника, с и д я щ е г о на м о г и л е . Есте­ ственно, п о к о й н и к я в л я е т с я за с в о и м и м у щ е с т в о м и до тех пор, пока не п р о к р и ч и т петух, стучит ей в о к н о , требуя в о з м е щ е н и я . Т а к и м же м с т и т е л ь н ы м я в л я е т с я р а з г н е в а н н ы й п о к о й н и к в сказ­ ках «об о т р у б л е н н о м п а л ь ц е » , где г р а б и т е л ь м о г и л и л и корыст­ ная подружка о т р е з а ю т у п о к о й н и к а п а л ь ц ы и варят их, ч т о б ы снять с них кольца.

П О К О Й Н И К И , УМЕРШИЕ НЕ СВОЕЙ СМЕРТЬЮ Есть другая категория боялись. люди,

покойников,

которых крестьяне очень

Их судьба резко отличается от судьбы родителей. Это

умершие

преждевременно.

До

начала двадцатого

века

к

этой категории относили всех, кто был убит или умер в результа­ те несчастного случая, а также самоубийц и жертвы эпидемий. Не

Гоавюра на меди девятнадцатого века, где изображен черт верхом на человеке, отягощенном своими грехами. Самоубийц называли, в частности, чертов конь. Из книги «Лубок. Русские народные картинки XII-XIX вв.». Л., 1984

имея доступа в м и р иной до тех пор, пока не наступит «их вре­ мя», мертвецы были обречены оставаться на земле весь опреде­ л е н н ы й им ж и з н е н н ы й срок. Крестьяне называли их мертвяками или заложенными, вероятно, в связи с тем фактом, что заложен­ н ы х хоронили не по общему обряду, а бросали в канавы или ос­ тавляли на земле, прикрыв хворостом, к а м н я м и и мусором. Зало­ ж е н н ы е вызывали страх и отвращение. Люди верили, что святая земля не приемлет их. В быличках рассказывается о том, как на­ ходят поверх земли гробы, которые неоднократно закапывали. Присутствие родителей под землей, как считалось, оказывало благотворное влияние на плодородие природы. Когда весной зем­ ля оттаивала и ветер становился т е п л ы м , крестьяне говорили, что «это д ы х а н и е н а ш и х родителей». С другой стороны, заложенных обвиняли в засухах и грозах с градом, которые уничтожали уро­ жай.

В заговоре против засухи девятнадцатого века из Симбир­

ской

губернии

произносящий

заговор

воображает

себе

могилу

пьяницы: « Л е ж и т гроб по верх земли; земля того гроба не прини­ мает, ветер его не обдувает... Божий тучи мимо проходят, на ере­ тика за семь п о п р и щ дождя не изводят». Не все заложенные имели злые намерения. Некоторые возвра­ щаются потому, что из-за ранней

смерти трагически оборвалась

связь с ж и в ы м и : молодая ж е н щ и н а или парень приходят к тому, с кем были обручены; друзья приходят на свадьбу, на которую обе­ щали прийти « ж и в ы м или мертвым».

Имеется много печальных

рассказов о молодых матерях, у м е р ш и х во время родов, при кото-

Крестный ход на полях во время засухи. Рисунок Н. Каразина из журнала «Нива». 1981. № 49

р ы х ребенок остался ж и в ы м . Д н е м ребенок выглядит сытым, а по ночам отец слышит, как дитя сосет грудь и кто-то качает его ко­ лыбель. Д а ж е эти, и м е ю щ и е самые л у ч ш е намерения мертвецы имеют

ужасающий

облик:

их

глаза

угрожающе

сверкают,

они

скрежещут зубами — и ничем хорошим их п о с е щ е н и я не закан­ чиваются:

ребенок умирает; вдова, которую навестил покойный

муж, иссыхает; девушку, к которой приходил ее у м е р ш и й возлюб­ ленный, находят мертвой, л е ж а щ е й поперек его могилы.

СМЕРТЬ К О Л Д У Н О В , С А М О У Б И Й Ц И Д Р У Г И Х ВЕЛИКИХ ГРЕШНИКОВ После смерти колдуны и люди, о т о ш е д ш и е в мир иной с боль­ ш и м количеством грехов на душе, стали снова «ходить»,

появ­

ляться перед людьми. С у щ е с т в о в а л о о б щ е п р и н я т о е мнение, что колдуны заключают договор с сатаной и

что после смерти

их

д у ш и прямиком идут в ад, где навечно переходят в его власть. По народным поверьям, продавшие душу дьяволу умирали после дол­ гой

мучительной

агонии,

поскольку

чертям

не сразу удавалось

извлечь не ж е л а ю щ у ю идти в ад душу. Чтобы облегчить страда­ ния у м и р а ю щ е г о , следовало на некоторое время отвлечь чертей, например попросив их извлечь л ь н я н ы е семена из навозной кучи. Грешной д у ш е и ее мучителям предлагалось покинуть д о м через д ы м о в у ю трубу, для чего открывали вьюшку; или же через пото­ лок, точнее, через дев я т у ю доску, которую вынимали; или же кол­ дуна относили в баню, крыша которой была приподнята и под­ перта о с и н о в ы м колом. Ч т о б ы свести к минимуму вероятность присоединения к д у ш а м , которые не могут найти себе покоя, кол­ дун

должен

был

поделиться

своими

тайными

знаниями

перед

смертью, желательно с д о б р о в о л ь н ы м помощником. Тем не менее дьявол может возвратить к жизни труп, забравшись в него через рот. Дьявол также мог оживить содранную с умершего колдуна кожу. Чтобы этого не случилось, предлагалось облить труп кипят­ ком. Рекомендовалось также перерезать сухожилия на пятках воз­ можному вампиру и проткнуть сердце о с и н о в ы м колом. Естественно,

указания,

оставленные

умирающим

колдуном,

следовало в ы п о л н и т ь буквально и в полном объеме. В народном рассказе «Муж-еретик и разбойники», записанном Н. Е. Ончуковым в Архангельской области в деревне, расположенной на берегу

реки Печоры в

1900-х годах, говорится о крестьянине, который,

умирая, приказывает своей ж е н е окуривать его тело ладаном три п о л н ы х дня после смерти. К несчастью, на т р е т и й день ж е н а за­ была его наставления, и «еретик», то есть муж-колдун, начинает просыпаться.

В ужасе от вида трупа,

сидевшего на скамье, на

которой его уложили и где он сейчас точит зубы о точильный камень, ж е н а пытается найти у б е ж и щ е на печи

вместе с двумя

сыновьями, оставив дочку внизу. Сначала колдун пожирает пелен­ ки, оставленные в колыбели, затем малютку. Влезть на печь ему не удается, но он умудряется вырвать еще одного ребенка у мате­ ри. Мать и последнего с ы н а спасает святой Егорий, один из тех святых,

имена

которых

колдовства и сглаза.

часто

упоминаются

в

заговорах

О т к л и к н у в ш и с ь на молитвы

против

ж е н щ и н ы , он

ударяет колдуна своим посохом и отправляет в ад, где ему пред­ стоят мучения. Как

видно

из

этой

былички,

мертвяки

нуждаются

в

еде.

Смерть, олицетворенная в женской форме, тоже испытывает го­ лод, как показывают слова похоронного причитания: «Она крадчи шла, злодейка-душегубица... Со синя ли моря шла да все голод­ ная, Со чиста ли поля шла да ведь холодная». Снова и снова в русских народных рассказах говорится о великой опасности, кото­ рую представляют собой восставшие мертвецы, ж а ж д у щ и е чело­ веческой плоти, и несколько реже — крови. Например, в сказке о крестьянине, который, проезжая мимо кладбища при заходе солн­ ца,

согласился

подвезти

незнакомца.

Когда они

добираются

до

деревни, незнакомец пытается войти в различные дома, но видит, что они недоступны для него из-за креста, начертанного на две­ рях. Только один дом такого креста не имеет, и незнакомец утоля­ ет свою жажду, выпив ведро крови из старика и мальчика, кото­ рые живут в этом доме.

ТОТ СВЕТ Вера в загробную ж и з н ь и существование мест, где живут пос­ ле смерти, является одним из главных постулатов русских народ­ ных верований. Эта тема тоже часто возникает в фольклоре. Од­ нако

единого

сформулированного

определения

загробного

мира

нет, даже в легендах или духовных стихах, где влияние христиан­ ской религии о щ у щ а е т с я особенно сильно.

Тем не менее тема

дороги к тому свету постоянно встречается во многих фольклор­ н ы х жанрах, и русское выражение «отправиться на тот свет» явля­ ется с и н о н и м о м смерти.

Тот свет в народных религиозных понятиях Различные аспекты подготовки покойника к п о г р е б е н и ю можно истолковать

как

подготовку

к

продолжению

его

существования,

хотя и в и з м е н и в ш е м с я состоянии. «Куда ты идешь такой наряд­ ный? — спрашивает дочь отца в одном из похоронных причита­ ний

девятнадцатого

века.

—

Одежда

твоя

не

для

этого

мира.

Обувки такой ты не носил никогда». Гроб в народе называли домовиной, а также горницей или го­ ренкой новой, безоконной, без дверей, без окошечек. До начала двадцатого века в это « ж и л и щ е » клали пищу и питье, полезные или л ю б и м ы е вещи, такие, как носовой платок, трубка или инст­ румент, которым пользовался при жизни покойник: веретено ж е н щ и н е , топор существует

и

мужчине. В остаточных формах этот обычай

поныне.

Мертвому

могут

оставить

сласти,

воду,

даже бутылку водки вместе с деньгами, чтобы оплатить за пере­ воз через бурную реку, которая, по некоторым поверьям, отделяет этот мир от того, или чтобы купить место на кладбище. Осталась в памяти и другого рода домовина — подземная ка­ мера,

характерная

для

захоронений

восточных

славян

шестого-

восьмого веков, о которой упоминается в былине о М и х а й л о Потыке.

Михайло соглашается со своей женой-колдуньей: если уж

одному из них суждено умереть, то оставшемуся в живых супругу надлежит Марья

отправиться

— Лебедь

за

Белая

покойным умирает,

в

могилу.

Михайло

Когда

его

приказывает

жена

сделать

домовину таких огромных размеров, чтобы он мог в ней стоять, сидеть и лежать, вытянувшись во весь рост. С собой он берет запас хлеба и воды, свечей и ладана, которых хватит на три меся­ ца.

Возможно, о пережитках такого древнего погребального со­

оружения

свидетельствуют

встречавшиеся

в

некоторых

частях

России до двадцатого века на кладбищах д е р е в я н н ы е д о м о в и н ы , которые находятся не в земле, а воздвигнуты на поверхности зем­ ли. Эти сооружения напоминали домик с к р ы ш е й и окном, через которое, как говорили, д у ш а могла прилетать и улетать по соб­ ственному ж е л а н и ю и где м о ж н о б ы л о оставить пищу для умер­ шего. П р о с т ы е деревянные кресты с «крышей», которые и сегодня

можно

увидеть

на

могилах

на

деревенских

кладбищах,

также

м о ж н о считать реликтом подобного рода кладбищенского «дома». И поныне как бы признается дальнейшее существование мерт­ вых под землей, на что указывают п о м и н а л ь н ы е п о с е щ е н и я клад­ б и щ в дни, и м е ю щ и е особое значение для покойного, н а п р и м е р на сороковой день после смерти, и в особые п о м и н а л ь н ы е дни, установленные православной Церковью.

В отдаленном п р о ш л о м

алкогольные напитки выливали п р я м о на могилу. Сегодня на мо­ гиле могут оставить р ю м к у или стакан, наполненные водкой или же перевернутые вверх дном.

Странствия души Православная Церковь считает д у ш у чисто бесплотным суще­ ством, чьи радости и страдания имеют только духовный характер. Такой же характер носит и переселение д у ш и на небеса после смерти в ожидании там дня Страшного суда. В народных религи­ озных понятиях душа существовала и существует в более конк­ ретной форме. Некоторые представляли ее маленькой, подобной ребенку. Другие думали, что она имела к р ы л ы ш к и — как у мухи, у мотылька, у бабочки или птицы.

В похоронных причитаниях

душу сравнивали с птицей: отца могли назвать «сизым голубем», а мертвую сестру приглашали «полететь как птичка и вернуться домой в свое теплое гнездышко». Душа, имевшая крылья, остава­ лась на земле сорок дней, облетая места, с которыми была связа­ на в жизни. Пока душа не отправилась в свой последний путь, ее снабжали тем, что могло потребовать «тело»: ставили на подоконник стакан с водкой, чашку с водой и клали полотенце, чтобы м о ж н о было умыться. На сороковой день покойника приглашали домой. Для него топили

баню,

что

напоминает

нам

о

языческих

обычаях,

осужденных р а н н и м и п р а в о с л а в н ы м и авторами, и накрывали ему место за столом. П о с л е застолья д у ш у усопшего провожали по до­ роге на кладбище и говорили ей, что надо идти «к себе домой». Последнее п р и б е ж и щ е д у ш и могло быть р а з л и ч н ы м : до него мож­ но

было добраться

крутому

скользкому

пешком, склону

перейдя реку или в з о б р а в ш и с ь по горы.

Некоторые

даже

верили,

что

д у ш а залетала в гроб, чтобы пребывать затем р я д о м с телом усоп­ шего. Куда бы она ни направлялась, возвратиться она уже не мог­ ла.

В

п р и ч и т а н и я х говорилось,

что

по

берегам реки,

которую

Игрушки, оставленные на могиле ребенка в Переделкине, поселке около Москвы. Фото Э. Уорнер. 1980 душа уже пересекла, росли крапива и колючий кустарник, то есть растения, обычно используемые для того, чтобы отгородиться от ведьм и чертей. С большинством этих верований и обычаев мож­ но встретиться и сегодня.

Тот свет в легендах и духовных стихах И в том и в другом жанре о п и с а н и е того света находится под м о щ н ы м влиянием определения рая и ада, приводимого в Библии и других р е л и г и о з н ы х источниках, вместе с элементами суда, на­ казания

и вознаграждения, характерных для этих произведений.

О с о б о нравоучительным является тон духовных стихов, где д у ш и благословленных радостно отправляются в небесное царство, уно­ с и м ы е на золотом подносе ангелами или, подобно д у ш е Лазаря, чье

вознесение

часто

изображено

на лубках,

окутанные

белым

саваном. Грешные же д у ш и низвергаются во тьму и пекло на веч­ ные

мучения.

В духовных

стихах

о

Страшном

суде

мы

можем

прочитать о том, как разверзается с громом мать сыра земля и как появляется из недр ее огненная река, текущая с востока на запад, и как река у н о с и т д у ш и грешников в ад, или пекло, где их броса­ ют в

котлы с кипящей смолой.

Огненная река,

которая

несет

д у ш и в ад, не всегда расположена под землей. Архангел М и х а и л может переправить на лодке д у ш и праведников через о г н е н н у ю реку в светлый рай, в то время как д у ш и грешников плывут по реке в ад. Такого рода представления о рае и аде возникли во многом благодаря популярной эсхатологической литературе, в частности такому произведению, как «Хождение Богородицы по мукам», ста­ рейший

русский

текст которого датируется двенадцатым

веком.

Такого рода нарративы д о н о с и л и до простого народа учение Цер­ кви и служили сюжетной основой многих духовных стихов, икон и народных картинок. Среди грешников, которых увидела Богоро­ дица, были и славянские язычники, отказавшиеся перейти в хри­ стианство и продолжавшие поклоняться Хорсу, Волосу и Перуну, солнцу и луне, воде и земле. В духовных стихах и легендах рай часто предстает местом, на­ ходящимся где-то наверху, и ассоциируется с прекрасным в приро­ де, чудесным садом, где текут медовые реки. Здесь растут благоуха-

Рай — сказочный сад, где Адам и Ева жили до грехопадения и где находят свое успокоение души благословенных. Народная картинка из книги Е. П. Иванова «Русский народный лубок». П., 1937

Медная гравюра конца восемнадцатого века, на которой изображено наказание лихоимца в аду. Ад принимает форму огромной пасти дракона, изрыгающего пламя. Из книги «Лубок: русские народные картинки XVII—XIX вв.». Л., 1984

ю щ и е цветы, невиданные фрукты и деревья, множество птиц поют нежными голосами и бродят добрые животные. Для душ детей есть небесный виноградник, растут золотые яблоки. Чистоту небес сим­ волизирует также колодец со сладкой родниковой водой, в то время как колодец в аду наполнен жабами и змеями.

П о м и м о такой топографии того света, в которой х о р о ш и м ду­ ш а м отведен верхний мир, а плохим — н и ж н и й , в средневековых текстах, а также в русском фольклоре упоминается о другом рас­ пределении д у ш : проклятые отправляются на запад, а спасенные на восток. Так, например, в 1489 году архиепископ новгородский Геннадий якобы

прогнал по улицам верхом на лошадях группу

приговоренных еретиков, которые были п о с а ж е н ы задом наперед таким образом, что они смотрели на запад, на огонь преисподней, уготованной для них. Кроме того, плохие д у ш и могут быть на­ правлены налево (в России, как и повсюду, темная, демоническая сторона), а хорошие направо. Путешествие на тот свет часто служит темой для легенд. В ле­ генде «Солдат и смерть» Бог, или Христос, дает солдату возмож­ ность посетить рай в качестве награды за двадцать пять лет пре­ д а н н о й службы в армии. Но поскольку в раю з а п р е щ е н ы водка и табак, солдат выбирает для себя ад. В легенде «Христов братец» Христос,

представший

нищим,

приглашает

молодого

человека,

который был добр к Нему, посетить небеса и преисподнюю, что­ бы увидеть места, уготованные соответственно ему и его матери, отказавшей бедным в помощи. вознесение,

ни

низвержение

не

В

подобного рода рассказах является

существенной

ни

частью

путешествия на тот свет. Молодой человек идет туда пешком или едет на лошади, которую прислал за ним Христос. Солдат добира­ ется до преисподней, свернув с дороги налево, или «идя близко ли, далеко ли, коротко ли, низко ли, высоко, мелко ли, глубоко», что является т р а д и ц и о н н о й сказочной формулой. Кроме того, ад может находиться в о б ы ч н о й избе или в большом доме со множе­ ством комнат. В одной из них могут наказывать грешников холо­ дом, а не огнем. В легендах и духовных стихах также содержатся описания как рая, т а к и ада, расположенных «за морем-окияном», на котором, согласно древней космографии, плавает земля.

Тот свет в сказках Сказки представляют нам свою особую картину разделенного мира, хотя в них тот свет населен не м е р т в ы м и д у ш а м и , а скорее всего сверхъестественными существами, которые держат в своих руках судьбу еще ж и в у щ и х людей.

Сказка обычно начинается с

присловья

в

«В

некотором

царстве,

некотором

государстве...».

Россия это или нет, всегда остается неясным, поскольку в отдель-

н ы х сказках есть намеки и на Россию, и на какое-то неопределен­ н о е иное государство. С одной стороны, есть сказки, где злодеи Баба Яга, К о щ е й Б е с с м е р т н ы й и Змей обнаруживают присутствие героя и м е н н о потому, что от него «Русью пахнет». Есть и другие, в которых рассказчик определяет м е с т о действия как «не в нашей стороне». Сказочник не ставит перед собой задачу привязать ис­ т о р и ю к реалистической картине какой-либо определенной стра­ ны, но переносит слушателя в сказочный мир. В то же время нет никакого сомнения в том, что главный герой здесь — человек, п р и н а д л е ж а щ и й миру ж и в ы х : будь то Иван-царевич, Иван-дурак или же чудесный ю н о ш а «с солнцем на лбу, луной на затылке и звездами по бокам». Его (реже ее, в силу различных исторических и социальных причин) следует считать своего рода о б ы ч н ы м че­ ловеком, который сталкивается с различными ж и т е й с к и м и ситуа­ ц и я м и : теряет и находит л ю б и м о г о человека, оказывается перед л и ц о м опасности и смерти, зависти и предательства, отгадывает п о с т а в л е н н ы е перед ним загадки и движется вперед к достиже­ н и ю цели.

В

сказках

герой

преображают его жизнь, и

подвергается и с п ы т а н и я м ,

которые

возвращается после множества при­

ключений повзрослевшим, более мудрым и о д е р ж а в ш и м триум­ ф а л ь н у ю победу, что служит образцом, вдохновляющим слушате­ ля на претворение в ж и з н ь своих мечтаний. Во многих сказках сюжетной основой служит путешествие в и н ы е места «за тридевять земель, в т р и д е с я т о е царство», то есть куда-то за пределы этого мира. Ц е л ь ю такого путешествия может быть обретение какого-либо чудесного предмета — молодильных яблок,

чудотворной

воды,

Жар-птицы — или

же

это

результат

трагического вторжения в ж и з н ь главных героев духов, обитаю­ щ и х в тех таинственных краях. Например, Кощей Бессмертный, Вихорь или Змей могут прилететь и унести с собой человека или потребовать человеческой жертвы. Зачастую жертвой оказывается мать героя, сестра или жена. П о и с к и длятся долго, расстояния преодолеваются

огромные,

опасности

подстерегают

на

каждом

шагу и м е с т о п р е б ы в а н и е искомого предмета или человека,

как

правило, загадочно. О д н а к о нельзя сказать, что герой отправляет­ ся и м е н н о на тот свет, поскольку этот т е р м и н не у п о т р е б л я е т с я в сказках. Н е к о т о р ы е у ч е н ы е д а ж е в ы с к а з ы в а л и п р е д п о л о ж е н и е , ч т о в сказках н а ш л и свое о т р а ж е н и е р е а л ь н ы е п у т е ш е с т в и я

в

д а л ь н и е э к з о т и ч е с к и е с т р а н ы . В н е с о м н е н и я , в н е к о т о р ы х сказ­ ках подобный отпечаток прослеживается. В сказках с присловьем

« п о й д и туда — не з н а ю куда, п р и н е с и то — не з н а ю что» герой отправляется за моря,

чтобы добыть для своего царя чудесные

предметы, и встречается с купцами, которые показывают ему ска­ зочные вещи, такие, как шкатулка, которая содержит в себе пре­ красный сад. Фактически между «тем светом», м и р о м мертвых, по народным поверьям, и странами, где действует герой сказок, есть и подобие, и различия. Как и в мире мертвых, такая страна может распола­ гаться очень высоко, наверху хрустальной горы; под землей, при­ чем вход в нее скрыт каменной или железной плитой; «далекодалеко, на краю света»; за океаном; на другом берегу огненной реки или на дне глубокой я м ы . Чтобы достичь такой земли, герою требуются специальные наставления — от Бабы Яги, от серебря­ ной птицы с золотым хохолком, от лягушки, которую он несет с собой, например в крынке с водой, — или же ему указывают путь магические предметы, такие, как волшебный клубок, который ка­ тится перед ним, указывая путь. Для пересечения границы, отде­ л я ю щ е й мир людей от мира волшебного, ему может потребовать­ ся п р ы ж о к волшебного коня, полет на чудовищной птице, платок, п р е в р а щ а ю щ и й с я в мост,

или

веревочная лестница, по которой

ему суждено карабкаться полных три года. П у т е ш е с т в и я в сказках в некоторых аспектах н а п о м и н а ю т по­ с е щ е н и я п о т у с т о р о н н е г о м и р а в легендах и рассказах о стран­ с т в у ю щ е й д у ш е . В сказках герой т а к ж е имеет своего рода анге­ лов-хранителей, то есть своих проводников и п о м о щ н и к о в . Он также видит и п р е к р а с н о е , и у ж а с н о е и в о з в р а щ а е т с я в реаль­ н ы й мир и з м е н и в ш и м с я . Однако, н е с м о т р я на вознаграждение, всегда о ж и д а ю щ е е героя в о л ш е б н о й сказки, который у ч и т с я на своих о ш и б к а х , н е с м о т р я на то, что зло и предательство всегда наказано, в сказках отсутствует м о р а л ь н о е осуждение, во всяком случае в п о д л и н н о христианском с м ы с л е , и, разумеется, нет и н а м е к а ни на рай, ни на ад. В отличие от благочестивого чело­ века

в

легенде

«Христов

братец»,

с в о ю г р е ш н у ю мать из котла с сказок

всегда

умудряется

который

кипящей

вызволить

мать или невесту из плена.

свою

не

смог

смолой

вытащить

в аду,

похищенную

герой Змеем

Е с л и в сказках и есть какие-либо

р е л и г и о з н ы е а с с о ц и а ц и и , то они ближе к с и б и р с к о м у культу ду­ хов, согласно которому ш а м а н в с о с т о я н и и т р а н с а может спус­ каться в п о д з е м н ы й м и р , чтобы в ы з в о л и т ь д у ш и тех, кто нахо­ дится п р и смерти.

Сибирский шаман бьет в бубен, чтобы войти в транс. Фотография Андриса Слапинша Некоторые считают

фольклористы,

путешествия

и

следуя

испытания

теории

Владимира

молодого

героя

Проппа,

волшебных

сказок, зачастую младшего из трех сыновей или «в том возрасте, когда пришла пора жениться», отзвуком п л е м е н н ы х обрядов ини­ циации. В процессе обряда новички, у е д и н и в ш и с ь в специальном шалаше для инициируемых, проходят испытания, во время кото­ рых совершают символическое путешествие, подвергаются симво­ лической смерти и «воскресают» уже взрослыми мужчинами.

КОЛДОВСТВО: П Р И М Е Н Е Н И Е И ПРАКТИКА Вера в волшебство и колдовство является в а ж н ы м элементом в бытовой мифологии русских и была распространена во всех слоях русского общества п р и м е р н о до конца восемнадцатого века, когда среди более образованных людей рациональное м ы ш л е н и е стало преобладать над представлением о том, что во всем виден либо промысл Бога, либо проказы колдунов. Но среди крестьян вера в колдовство

оставалась д о м и н и р у ю щ и м

принципом

повседневной

жизни. В их сознании сферы реального и сверхъестественного со­ существовали, находясь во взаимной зависимости друг от друга. Ничто в мире природы не происходило случайно — все управля­ лось силами добра и зла. Засуха была не просто капризом погоды, но наказанием Божьим или происходила по наущению колдуна. При таком взгляде на окружающее те,

кто владел

колдовством,

кто мог манипулировать силами природы с п о м о щ ь ю сверхъесте­ ственного, играли р е ш а ю щ у ю роль. Всем знахарям требовалось знать хоть немного об оккультной практике и оккультных приемах. Русские названия как целителей, так и колдунов происходят от слов «знать» и «ведать» (знахарь, знахарка, ведьма, ведун). Несомненно, существовали люди, кото­ рые использовали свои знания во зло, и они стали центральными фигурами сложившихся верований и рассказов о злоупотреблении с н о ш е н и й с нечистой силой.

Ж е н ш и н ы , занимающиеся колдовством: ведьма и колдунья Некоторые утверждают, что ведьма как персонаж появилась на Украине и оттуда постепенно распространилась на всю Р о с с и ю . Хотя это название известно и на севере, п р и м е н е н и е волшебства

Ценительница пытается вылечить молодую женщину от эпилепсии, одной из многих болезней, которые, как считали, связаны со сглазом или колдовством. Ценительница, читая молитву, делает ножом крестообразный жест над головой женщины. Ножи, как и другие металлические предметы, отпугивали чертей и колдунов. Увяз, Касимовский район, Рязанская область. 1914 во зло здесь, как п р а в и л о , о с у щ е с т в л я л о с ь колдунами и л и кол­ дуньями. Существовало два вида ведьм. В одном случае это м и ф и ч е с к и е существа со врожденным даром, который передается по женской л и н и и . Другие стали ведьмами после того, как служили дьяволу или вступили с ним в брачную связь, или же унаследовали свою колдовскую силу от у м и р а ю щ е й колдуньи, или приобрели ее в процессе

долгой

учебы.

В

большинстве

случаев

прирожденная

ведьма очень мало отличалась от о б ы ч н ы х ж е н щ и н .

Однако ее

сверхъестественное происхождение мог выдавать маленький воло­ сатый хвостик, который становился все длиннее по мере ее взрос­ ления. В некоторых источниках указывается, что ведьма, подобно колдуну, могла иметь д в о й н у ю тень, кроме того, взглянув ей пря­ мо в глаза, м о ж н о было увидеть перевернутое вверх ногами ото­ бражение

окружающего.

Представления о внешнем виде ведьм на севере и юге России значительно

отличаются,

напоминая

об

аналогичных

различиях

между северными и ю ж н ы м и русалками. На юге они всегда были молоды,

прекрасны

непокрытой головой,

и

привлекательны.

Они

ходили

босиком,

нагло распуская свои д л и н н ы е волосы

с по

плечам, что считалось н е с к р о м н ы м . По ночам, напившись вол­ шебного зелья, они вылетали из дома через д ы м о в у ю трубу, сидя на березовом венике, ухвате или кочерге (фаллические символы в русской свадебной символике), чтобы принять участие в ш а б а ш е на Л ы с о й горе около Киева. Они также могли покидать свое тело и летать по окружающим деревням в облике бабочки или мотыль­ ка, чтобы поискать, кому бы причинить зло. На севере ведьмы ред­ ко собирались на шабаш, предпочитая встречаться на перекрест­ ках дорог или на меже между полями. Они чаще всего были ста­ рыми и безобразными, с горбом или другим уродством — словом, были полностью л и ш е н ы эротической привлекательности. О б щ е й чертой ведьм, колдуний и колдунов я в л я л о с ь оборотн и ч е с т в о - - с п о с о б н о с т ь менять облик, как свой с о б с т в е н н ы й , так и других людей. Кувыркаясь каким-то о с о б ы м образом, на­ п р и м е р « о б е р н у в ш и с ь д в е н а д ц а т ь раз через д в е н а д ц а т ь ножей», ведьма

могла

превратиться

в

птицу,

кошку,

зайца

или

другое

ж и в о т н о е или же в н е о д у ш е в л е н н ы й предмет. В облике свиньи она могла трусить в т е м н о т е , преследуя п р и п о з д н и в ш е г о с я кре­ стьянина, мира,

и с б и т ь его с ног. С р е д и п р е д с т а в и т е л е й ж и в о т н о г о

в той или

иной с т е п е н и с в я з а н н ы х с

ведьмами,

особое

м е с т о з а н и м а е т сорока. П о одной и з и с т о р и ч е с к и х легенд, И в а н Грозный р е ш и л разом и с к о р е н и т ь колдовство на Р у с и и приказал всех

женщин,

которых

считали

ведьмами,

собрать

в

Москве.

С л о ж и л и г р о м а д н ы й костер из с о л о м ы на К р а с н о й п л о щ а д и , где их д о л ж н ы б ы л и сжечь, но, как только взвились к небу языки п л а м е н и и клубы д ы м а , в е д ь м ы одна за другой п р е в р а т и л и с ь в сорок и улетели. По всей России было р а с п р о с т р а н е н о поверье, что сорока может навредить нерожденному ребенку и беременной

Стереотипный образ ведьмы с помелом и черной кошкой свидетельствует о сугубо языческой природе праздника Масленицы, когда, по уверению священников, люди предавали себя дьяволу. Рисунок Каразина из журнала «Нива». 1883. № 8 ж е н щ и н е ; из-за этого будущей матери не р а з р е ш а л о с ь покидать дом, если с л ы ш е н стрекот сороки. Некоторые истории о ведьмах и колдунах отражают христиан­ ские понятия о «дьявольском»

и

о черной

может сожительствовать с дьяволом

магии.

Так,

ведьма

и дела свои т е м н ы е творит

ночью. Дьявол следит за тем, чтобы она была снабжена продукта­ ми и всем необходимым для жизни, и посылает к ней чертей в качестве помощников. Ведьмы взглядом,

и

колдуньи

могли

заклинаниями,

творить

травами

и

зло

разными

кореньями,

способами:

заколдовывая

предметы. О н и могли насылать болезни и смерть по ветру или вдувать их кому-либо в рот. Они могли вырезать отпечаток ноги в грязи и вредить человеку, который оставил его там. Они могли влиять на эмоции людей, вызывать л ю б о в ь или ненависть в чело­ веке против его воли.

Но т р а д и ц и о н н о с в я з а н н ы м и с ведьмами

считались некоторые с п е ц и ф и ч е с к и е занятия, а и м е н н о порча ско­ та, воровство жидкостей (в частности, молока, а также дождя и росы) и порча урожая.

У восточных славян имеется множество рассказов о способах, к которым прибегали колдуньи и ведьмы, чтобы навести порчу на корову, в частности воруя у нее молоко. П о м и м о д о е н и я коров обычным

способом,

колдунья

может

отсасывать

у

л и б о сама, л и б о приняв облик кошки или теленка.

нее

молоко

О н а может

доить корову на расстоянии, например в ведро, которое стоит у нее дома, может приманивать к себе молоко, пока не образовалась лужа, а лужу она затем пронзает о с и н о в ы м колом. В итоге корова навсегда перестает давать молоко. Опасаясь колдовства, люди во многих

областях

России

неохотно

давали

пробовать

молоко

и

были настороже во время покупки и продажи скота, предчувствуя недоброе. В прошлом, а местами и в настоящее время, крестьяне защищали своих животных крестом, начертанным на дверях хле­ ва, или

вешали на них пучки жгучей

крапивы. Бывали случаи,

когда вешали т а м и мертвую сороку, чтобы отпугивать ведьм. Кроме того, крестьяне кипятили молоко страдающей

недугом

коровы или клали в него острые предметы, считая, что при новой попытке подоить корову ведьма обожжется или обрежется. В быличке девятнадцатого века, записанной в Тульской области, зажи­ точному крестьянину, у которого корова по необъяснимой причи­ не перестала давать молоко, посоветовали стеречь коровник но­ чью. Он должен был взять с собой топор и спрятаться за кури­ ным

насестом.

Сначала

в

коровник

вошла

кошка

и

начала

мяукать, затем она превратилась в простоволосую женщину, оде­ т у ю в исподнюю рубашку. Ж е н щ и н а начала доить корову в кожа­ ный мех. Крестьянин ударил ее топором и отрубил руку. К его изумлению, воровкой оказалась его собственная мать, которую он нашел позднее стонавшей от боли и ужасных ранений. В день Ивана Купалы колдуньи могли собирать росу в свой передник. Они могли вызывать засуху, пряча дождь в горшке, что­ бы позднее, вызволив его, наслать ливень или град. Они могли похитить и спрятать солнце, луну и звезды. В одном из заговоров, предназначенном для з а щ и т ы от колдовства, говорится о ведьме как о «красной девице, идущей по лесу; травы она собирает, коре­ нья дергает, луну она украла, солнце она съела». Колдуний

обвиняли также

в

краже

зерна и

вообще

зелени.

С а м о е раннее у п о м и н а н и е об этом м о ж н о найти в «Повести вре­ м е н н ы х лет».

1071

год был неурожайным. В Ростовской области

появились два волхва, предлагая раскрыть тайну потерянного уро­ жая. С берегов реки Волги они п р о ш л и на север до Ш е к с н ы и

Белого озера, обвиняя повсюду ж е н щ и н из зажиточных семей в п р и п р я т ы в а н и и не только зерна, но и меда, р ы б ы и даже мехов. Взрезая им заплечья, они ловко делали вид, что извлекают оттуда то, что, по их словам, б ы л о украдено. В результате они погубили множество ни в чем не повинных ж е н щ и н . Иногда во время цветения р ж и на поле нападали жуки или гусеницы, оставляя после себя полосу поврежденных стеблей, — ее

называли

«прожин».

В

появлении п р о ж и н а также

обвиняли

ведьм. Ведьма жала немножко не так, как другие, и, кроме того, занималась этим только в о со б ые дни, например в праздник Ива­ на Купалы, и предпочитала делать свое черное дело ночью. Жать она могла, передвигаясь вниз головой или с п о м о щ ь ю специаль­ н ы х ножниц, прикрепленных к ногам. Такими с п о с о б а м и ведьмы могли навести порчу на растения, л и ш и т ь их ж и з н е н н о й силы и тем с а м ы м уничтожить урожай. Позднее, когда ее соседи начина­ ли жать рожь

или

молотить,

ведьма вешала пучок

ворованной

ржи в своем амбаре и оставляла дверь приоткрытой, чтобы часть урожая соседей переместилась в ее закрома.

КОЛДУН Д а ж е в двадцать первом людей

использовать

веке вера в способность некоторых

колдовскую

силу

продолжает

жить

среди

сельского населения. Колдун всегда вызывал благоговейный тре­ пет, сочетавший в себе уважение и страх. Колдун занимает в Северной России приблизительно то же по­ ложение, что и ведьма в Южной, имея во многом ту же атрибутику и выполняя такие же функции. Некоторые колдуны имели сверхъ­ естественное происхождение, будучи отпрысками волшебников или плодом греховной связи матери с дьяволом. Другие стали колдуна­ ми, потому что были прокляты матерью еще во чреве или просто родились под несчастливой звездой. Были среди них и обычные люди, которые учились колдовству или переняли соответствующие знания у умирающего колдуна. Поскольку считалось, что такие зна­ ния могут быть переданы и без согласия участника, крестьяне избе­ гали принимать дары и любой предмет, даже кружку с водой, из рук умирающего, которого подозревали в колдовстве. По н а р о д н ы м поверьям и в быличках колдун становится столь влиятельной и м о г у щ е с т в е н н о й фигурой при п о с р е д н и ч е с т в е дья-

вола.

Он и щ е т д ь я в о л а в и з л ю б л е н н ы х им м е с т а х — на пере­

крестках дорог, в банях или овинах — и соглашается на любого рода

святотатство,

топтание

иконы

например,

чтобы

получить

право на услужение дьяволу. Чтобы убедить его в своей преданно­ сти, колдун готов оскорбить Христа и л ю б о й христианский сим­ вол, отречься от родителей и даже от всего «белого света». Впос­ ледствии, произнося свои заговоры, он ведет себя не так,

как

о б ы к н о в е н н ы е наговорщики, то есть воздерживается от молитв, не крестится и не обращается за п о м о щ ь ю к святым и ангелам, взывая вместо них к сатане. Был и более н е о б ы ч н ы й способ отказа от нашего мира и пере­ хода в сферу деятельности демонов. Колдун совершал жуткое «пу­ т е ш е с т в и е » через открытый рот какого-нибудь животного, напри­ мер собаки

или лягушки.

Этот странный

«переходный ритуал»,

или символическая смерть и воскрешение к новой жизни, несет в себе отпечаток путешествия грешных д у ш в ад через отверстую пасть страшного дракона. Этот сюжет изображен в русских ико­ нах и лубке. Похожий мотив можно найти и в сказках. Там герой или героиня могут изменить свой в н е ш н и й облик, войдя в одно ухо животного и выйдя из другого. В виде платы за подчинение дьяволу (в южнорусском фольклоре колдун подписывает договор с ним собственной кровью), как гово­ рили, колдун или «продавший душу» получает вознаграждение раз­ ного рода: помощь чертей, книги с тайными знаниями, благососто­ яние сверх всякой меры. Хотя владение волшебным рублем, кото­ рым можно расплачиваться снова и снова, является вымыслом рус­ ских

сказок,

в

реальном

мире

колдуны

часто

бывали

весьма

состоятельными благодаря подаркам от своих клиентов. Среди дру­ гих благ, получаемых при заключении договора с дьяволом, были способность обращаться в любого зверя и любой предмет и дар становиться

невидимым.

Колдуны

были

также

неуязвимы,

их

нельзя было ранить или убить, кроме как медной пуговицей. Б ы л колдун сверхъестественного происхождения или нет, но он зачастую физически почти не отличался от своих соседей по де­ ревне. Как утверждается во многих быличках и рассказах свиде­ телей,

колдун

часто

имел

вполне

выглядел как о б ы ч н ы й человек.

В

пристойный

внешний

вид и

отличие от ведьмы, хвост у

него бывал редко, хотя глаза могли быть н е о б ы ч н ы м и : они отра­ жали о к р у ж а ю щ и й м и р в перевернутом виде или вообще ничего не отражали; они блестели как горящие уголья, его брови срос-

Катать яйца на Пасху было любимым развлечением детей. Однако яйца, освященные священником во время пасхального богослужения, использовались также для колдовства. Рисунок Г. Зейденбергера из журнала «Нива». 1895. № 13

лись на переносице, у него не было ресниц, он был косоглаз и так далее. Однако в некоторых быличках колдун предстает совсем иным. Без сомнения, т р а д и ц и о н н ы е представления о демоничес­ ких фигурах оказали влияние на этот, несколько иной образ кол­ дуна — древнего, который

вел

угрюмого,

жизнь

грязного

отшельника:

и

всегда

неряшливого в

мохнатой

человека, овчине,

с

д л и н н ы м и когтями вместо ногтей, с д л и н н ы м и с п у т а н н ы м и воло­ сами и бородой. Существовали р а з л и ч н ы е поверья, связанные с особой силой, якобы заключавшейся в волосах колдуна. В Сред­ ние

века считалось необходимым перед пыткой о с т р и ч ь голову

колдуна наголо, поскольку волосы помогали ему переносить боль. Среди

рекомендованных

методов

«нейтрализации»

колдовской

силы, включавших выбивание ему зубов, пускание крови, откусы­ вание носа, б ы л о и отрезание бороды. Поскольку люди всегда стремились узнать, нес ли колдун от­ ветственность за то или иное несчастье в их ж и з н и , и поскольку большинство колдунов имели вид о б ы ч н ы х людей, существовало много с л о ж н ы х наставлений о том, как заставить колдуна пред-

стать в его истинном, дьявольском обличье. Н а и л у ч ш и м временем для этого считались Великий пост и пасхальная неделя. Напри­ мер, колдуна можно было опознать в пасхальную неделю, если н о с и т ь с собой первое яйцо, с н е с е н н о е молодой несушкой (Нов­ городская область), или яйцо, о к р а ш е н н о е в красный цвет (Туль­ ская область). В тот момент, когда священник впервые провозгла­ сит во время

крестного хода вокруг церкви «Христос в о с к р е с ! » ,

обладатель такого яйца мог увидеть колдунов стоящими спиной к алтарю в своем истинном обличье (и с рожками как у чертей).

Свадьбы Во время переходного периода между обручением и венчанием молодые

находились

в

особой

опасности

порчи

от

колдовства.

Такие опасения существовали в России с очень давних

времен.

В 1335 году, например, князь Симеон Гордый отослал с в о ю ново­ брачную жену Евпраксию к отцу, поскольку, по его словам, она была «порченой» и ночью казалась ему покойницей. Поэтому во время свадебных приготовлений принимались меры предосторож­ ности. О б р а щ а л и с ь за п о м о щ ь ю к дружественному колдуну, чтобы защитить всех участников брачной церемонии от порчи колдуна недружественного. Заговорами ограждали жениха и невесту. говорится

в

одном

заговоре,

«ставился

железный

тын»

Как

вокруг

жениха и невесты — «от земли до небес, от востока до запада, от юга до севера». Чтобы отгонять злые силы пользовались разными предметами. Д е р ж а л и при себе, например, иглы, янтарь, чеснок, лук,

соль.

Также

били

в

сковороды

и

шумели

погремушками.

К тому же новобрачные д о л ж н ы были соблюдать некоторые зап­ реты:

свадебный поезд

не должен был

пересекать перекрестков

дорог, проезжать мимо кладбища или через подворотню. С а м о е главное, семья приглашала в дом колдуна, чтобы он очи­ стил дом от порчи, а дорогу свадебного поезда — от зла. После этого

колдун

становился

Если не принять эти и следствия

могли

быть

почетным

гостем

подобные меры

очень

серьезными:

на

свадебном

пиру.

предосторожности, по­ злой

или

обиженный

колдун мог принести н е п р и я т н о с т и л ю б о г о рода. Н а п р и м е р , в ис­ тории, записанной м н о ю в Псковской области в 1995 году, колдун, которого не пригласили на свадьбу, в отместку навел на лошадей порчу, и они не могли тронуться с места, чтобы везти жениха и невесту в церковь. П о л о ж е н и е спас другой колдун, присутствовав-

ш и й на свадьбе. Он не только снял порчу с л о ш а д е й , но и наказал своего

конкурента,

заколдовав

его

на т о м

месте

у

окна,

где

он

сидел, зло глядя на гостей. Там он и вынужден был оставаться до тех пор, пока все не вернулись с в е н ч а н и я в ц е р к в и . Эта история т и п и ч н а как

по эпизоду

наведения

порчи

на л о ш а д е й , т а к и

Невеста прощается со своей семьей. Родители невесты останутся дома, когда она и жених поедут в церковь. Отец невесты благословит молодую пару иконой, хлебом и солью — символами гостеприимства и благополучия. Затем «выметут зло» с дорожки, по которой жених и невеста должны будут проходить до ожидающих их саней или тележки. В качестве дополнительной меры предосторожности жених и невеста поедут в разных повозках. Рисунок Целебровского из журнала «Нива». 1891. № 20

по

истории соперничества двух колдунов. В других случаях обижен­ н ы й колдун п р е в р а щ а е т свадебных гостей в ж и в о т н ы х — в сорок, свиней и ч а щ е всего волков — в несчастных существ, которые не могут ж и т ь ни как волки, ни как люди, потому что их боятся и те и другие. Е с л и ж е н и х или невеста заболеют, окажутся равнодуш­ н ы м и друг к другу или, того хуже, е с л и жених потеряет мужскую силу или невеста совсем охладеет к нему, то обвинен в этом будет обязательно колдун.

Закрутка или залом в хлебе Ф у н к ц и и колдуна и

ведьмы во многом совпадают.

Оба они

могли наслать порчу, что представляет собой нечто хотя и неопре­ деленное, но в то же время вполне конкретное понятие: порчу м о ж н о проглотить, поднять или подцепить касанием, как зараз­ ную болезнь. И колдун, и ведьма могли оказывать влияние на человеческие

взаимоотношения,

о б ы ч н о уничтожал

урожай

путем

на

урожай

закрутки

и или

погоду.

Колдун

залома стеблей

еще не сжатого хлеба. Это делалось таким образом: стебли накло­ няли налево, а затем скручивали вправо, получая узел или пучок. В середину залома п о м е щ а л и соль, золу или самое разрушитель­ ное — з е м л ю с кладбища. Обнаружение залома вызывало мгно­ венную панику, поскольку возможны были у ж а с н ы е последствия любого рода.

Ни при каких обстоятельствах залом нельзя было

срезать или убрать с поля без совета другого колдуна или священ­ ника, поскольку считалось, что черт сидел на каждом зернышке. Тот, кто срежет или съест такое зерно, мог умереть. Некоторые утверждали, что поле, где н а ш л и залом, жать нельзя, чтобы не принести вреда хозяину и его семье; другие считали, что урожай и качество зерна с такого поля будут плохими; по м н е н и ю треть­ их, ж и з н е н н а я сила в этом случае из растений уже извлечена и перенесена в другое место.

КОЛДОВСТВО В БЫЛИНАХ: М А Р И Н К А И ВОЛХ ВСЕСЛАВЬЕВИЧ Хотя среди персонажей в сказках есть немало волшебников и в о л ш е б н и ц , враждебно н а с т р о е н н ы х к герою и л и героине (обма­ н ы в а ю т и убивают мужа, п р е в р а щ а ю т царских детей в животных,

клевещут на «настоящую» царевну и подменяют ее злой обман­ щицей, у с ы п л я ю т целый город или п р е в р а щ а ю т его в озеро, а жителей - - в рыб и тому подобное), описание двух наиболее ко­ лоритных волшебников русского фольклора можно найти именно в былинах.

Былина «Лобрыня и Маринка» В былинах о Маринке можно легко угадать ее связи с колдунь­ ями из фольклора и быличек: она безбожница (в одном варианте былины

в ее доме нет икон), она имеет с н о ш е н и я с т е м н ы м и

силами (со Змием), она пользуется л ю б о в н ы м и заговорами и уме­ ет колдовать «на следы», она принимает у себя л ю б о в н и к о в (две голубки целуются-милуются у нее на подоконнике), она обладает с п о с о б н о с т ь ю обращаться в животных, а также обращает и дру­ гих. Например, она превращает своего противника Д о б р ы н ю то в сороку, то в свинью, ее л ю б и м ы х животных. Некоторые ученые

попытались

найти

исторический

прототип

Маринки в Марине М н и ш е к , польской жене расстриги Григория Отрепьева, который

провозгласил себя Д м и т р и е м , сыном

Ивана

Грозного. С п о м о щ ь ю польской армии он вторгся в Московию и управлял ею как

царь с

1605

по

1606 год.

Хотя доказательств

прямой связи б ы л и н ы с историческим фактом нет, р е а л ь н у ю Ма­ рину и ее мужа обвинили в колдовстве — вероятно, из-за их свя­ зи с еретической, то есть католической, П о л ь ш е й . М а р и н а Мни­ шек, по преданиям, могла превращаться в сороку, а по свидетель­ ству голландца Исаака Масса, который жил в М о с к в е в те годы, мертвого претендента на престол, убитого в

1606 году, обвинили,

как нечистого покойника, в том, что именно он причинил жесто­ кие не по сезону морозы, у н и ч т о ж и в ш и е все посевы

в районе

Москвы. Действие б ы л и н ы о Д о б р ы н е и Маринке начинается в Киеве. Д о б р ы н я Никитич, освободившись наконец от службы князю Вла­ димиру, в веселом настроении отправляется погулять по городу, взяв с собой лук и стрелы «воробьев пострелять». Он доходит до высокого терема,

где живет Маринка,

и видит на подоконнике

терема двух сизых голубков, н е ж н о воркующих-целующихся. Ос­ корбленный т а к и м «наглым» поведением, он пускает в них стрелу, но

промахивается.

Стрела

пролетает

в

окно,

причинив

внутри

разруху. Маринку неуважительное поведение Д о б р ы н и столь рас-

В былине устанавливается связь между волшебством и эроти­ кой. Змей Горыныч, который играет в данном случае вспомога­ т е л ь н у ю роль, имеет много общего с р а с п у т н ы м и драконами из сказок. В отличие от б ы л и н ы о Маринке, в которой много сказоч­ ных элементов, в героических б ы л и н а х в качестве злодея высту­ пает обычно не Змей, а Змея (см. обсуждение драконов в следую­ щем разделе).

Былина о Волхе Всеславьевиче И м я Волх этимологически связано со словом «волхв». Так име­ новали волшебников в старину. Считается, что былина о нем одна из самых древних. Волх — н е о б ы ч н ы й б ы л и н н ы й герой. Он не бескорыстный

странствующий

богатырь Святой

Руси,

а меняю­

щ и й обличье маг, который пользуется т а й н ы м и знаниями, чтобы прокормить армию, победить царя Индии (страны, абсолютно не связанной с каким-либо конкретным географическим понятием) и заодно самому обогатиться. Нет сомнения, что в этом сюжете от­ разились дохристианские корни б ы л и н ы , поскольку ничего позор­ ного или

отрицательного в волшебстве Волха не усматривается.

Наоборот, его мгновенное приобретение «премудростей» вызывает только восхищение, и он никогда не злоупотребляет своей чудес­ ной властью над природой. Как и в случае с Маринкой, ученые пытались связать Волха с конкретной исторической фигурой, в частности с князем Всеславом Полоцким. В 1044 году, как утверждается в «Повести времен­ ных

лет»,

мать

родила

Всеслава

«с

помощью

колдовства».

Он

родился «в сорочке» (на голове ребенка оказались остатки пере­ понки), иным

что

предвещало

сверхъестественным

для

него

даром.

обладание Однако

пророческим

никаких

или

достоверных

свидетельств связи этого князя с б ы л и н н ы м героем нет. Обстоятельства зачатия Волха, отцом которого был змей, а мате­ р ь ю обычная женщина, несут в себе отзвук первобытного культа тотемов. Гуляя однажды в саду, молодая княжна Марфа Всеславьевна наступила на змею, которая обвилась вокруг ее шелковых чу­ лок и билась хвостом о ее белые бедра. Марфа сразу почувствова­ ла, что понесла, и вскоре родила в Киеве чудо-мальчика. Природа ознаменовала появление чуда землетрясением и штормом на море, туры и олени побежали с гор, зайцы и лисицы бросились в гущу леса,

волки и

медведи — в еловые чащи,

соболи и

куницы —

в одетые лесом холмы. Волх рос с удивительной скоростью. В пол­ тора часа он громовым голосом приказал матери надеть на него доспехи вместо красных пеленок и шелкового пояса и золоченый шлем на голову, а в правую руку дать свинцовую булаву. К десяти годам он научился искусству обороти ичества. В пятнадцать лет у него уже была армия в семь тысяч человек. Затем до

Волха д о н е с л и с ь слухи.

Индейский

царь

готовился

напасть на Киев и сравнять с землей его прекрасные церкви и монастыри. Волх решил принять вызов и отправился в поход в И н д и ю со своей дружиной. В пути он обеспечил дружину одеж­ дой и обувью с п о м о щ ь ю магии. Ночью, когда все спали, он рыс­ кал с е р ы м волком по лесу, охотясь за всевозможными зверями: зайцами и л и с а м и , оленями, волками, медведями и, главное, за соболями и барсами — чтобы одеть своих воинов. Соколом он летал к с и н е м у морю, чтобы ловить гусей, белых лебедей и ма­ леньких

серых уточек.

Вот сколько

вкусной

еды

он добыл для

своей храброй дружины. Затем, снова прибегая

к волшебству,

Волх

проникает в

кре­

пость индийского царя, где подслушивает разговор царицы с му­ жем, в котором она рассказывает о том, что ей снился могучий богатырь, рожденный в Киеве, который сейчас отправился в по­ ход против него. Превратившись в горностая, хитрый Волх осмат­ ривает весь дворец, перекусывая тугих луков тетивы и снимая за­ точенные наконечники стрел. Он вытаскивает кремни и шомпола из ружей и закапывает их в землю. Затем возвращается к дружине и идет с ней к стенам индийского города. Д о б р ы е молодцы при­ уныли, увидев м о щ ь к а м е н н ы х стен и ж е л е з н ы х ворот с бронзо­ выми засовами и замками, которые охраняются день и ночь. У ворот была подворотня

из драгоценной

моржовой

кости с

х и т р ы м и вырезами. Сквозь них пробраться мог только муравей. Х и т р ы й Волх превращает своих воинов в муравьев и проводит их в крепость, затем они снова оборачиваются д о б р ы м и молодцами, все

во своим

оружием.

Былина завершается

описанием победы

Волха и дележом д о б ы ч и : ж е н щ и н , скота, лошадей, золота и се­ ребра

из

индийской

сокровищницы.

Волх

убивает

царя,

берет

себе в жены молодую царицу и начинает править вместо индий­ ского царя. В русском ф о л ь к л о р е есть много т и п о в колдунов, некоторые из них ч и с т ы й продукт ф а н т а з и и , д р у г и е о с н о в а н ы на р е а л ь н о й ж и з н и . Х а р а к т е р н о то обстоятельство, что, в отличие от Запад-

н о й Е в р о п ы , в Р о с с и и о т н о с и л и с ь к колдунам и к о л д у н ь я м по­ чти одинаково. С н и м и советовались, их у в а ж а л и или проклина­ ли или н а к а з ы в а л и в более или менее р а в н о й степени, хотя не­ которые ученые полагают, что с конца в о с е м н а д ц а т о г о века фор­ м и р о в а л о с ь о с о б о предвзятое о т н о ш е н и е к ж е н щ и н а м . Посколь­ ку

православная

Церковь

не

разделяла

самые

экстремальные

о т н о ш е н и я католической Церкви к д е м о н о л о г и и , русских колду­ нов и колдуний, н е с м о т р я на м н о г о ч и с л е н н ы е рассказы о том, что они о б щ а л и с ь с т е м н ы м и с и л а м и , р е ж е о б в и н я л и в поклоне­ нии

сатане.

Их

практически

не

коснулась

ужасная

«охота

за

ведьмами», от которой т а к п о с т р а д а л и их з а п а д н ы е , и в особен­ ности

польские

«коллеги».

Былины

содержат

в

себе

эзотерическую

смесь

исторических

деталей, изложенных в поэтической форме и зачастую малодосто­ верных, и остатков мифологического м ы ш л е н и я . Так называемые «старейшие» герои, Волх Всеславьевич и великан Святогор, име­ ют, как считается, м и ф о л о г и ч е с к и е корни. В двух б ы л и н а х о Святогоре ему уготован печальный конец: в одном случае он погру­ жается в з е м л ю под т я ж е с т ь ю сумы с «тягой земной»; в другой былине он

попадает в ловушку

находит

в степи

каменный

гроб, явно предназначенный для него, ложится в гроб и не может оттуда выйти. что

По всей

вероятности, это свидетельствует о том,

время великанов кончилось

«человечищам»,

богатырям,

и

которые

они д о л ж н ы были

более

уступить

место

пригодны

для

великого дела защиты Святой Руси от человечьих врагов. Тем не менее богатырям

приходится бороться

и

с

противниками

чудо­

в и щ н ы м и , т а к и м и , как Змей.

ДРАКОН-ЗМЕЙ Драконообразные чудовища играют важную роль в мифологии многих народов. В России они встречаются почти во всех видах фольклорного нарратива, а также в некоторых русских литератур­ ных текстах шестнадцатого и семнадцатого веков, таких, как «Ска­ зание о Петре и Февронии Муромских», и в пришедшей, по всей вероятности из Персии, сказке о змееборце Еруслане Лазаревиче. Существует множество визуальных изображений Змея. Некото­ р ы е лубки показывают, как Еруслан Лазаревич сражается с чудом, ж и в у щ и м в озере и похожим на крокодила. Другие изображают

дракона-змея крылатым, п о к р ы т ы м чешуей чудовищем с огромны­ ми когтями, д л и н н ы м , с в и в а ю щ и м с я в кольцо хвостом и т р е м я или шестью головами с хохолками или коронами. Язык у него за­ зубренный, таким же может быть и хвост. Есть и нравоучительные народные картинки, показывающие искушение, падение и мучения грешников, а также иконы и фрески с изображением Страшного суда, явно написанные под влиянием Откровения Иоанна. На них дракон, «этот древний змей, который и есть дьявол и сатана», свер­ гается с небес в бездонную яму. В этих иллюстрациях подчеркива­ ется то, что дракон существо подземное — он мучает проклятых в огненных подземных пещерах. Часто дракон служит просто мета­ форой для обозначения врат ада и представляет собой всего л и ш ь изрыгающую огонь пасть, в которую падают грешники; эту пасть обычно изображали у нижней кромки картины. На русских иконах изображена также битва святого Егория с драконом.

На некоторых

из

них сюжет показывает,

как святой

пронзает копьем дракона. Эта сцена повторена на огромном коли-

Еруслан

бьется с драконом, живущим в озере. Гравюра девятнадцатого века из книги «Русский лубок XVII-XIX вв.». Л., 1962

честве икон от двенадцатого до восемнадцатого века. На других, гораздо р е ж е встречающихся

иконах святой

идет за Елизаветой,

девицей, которую он спас, ведя дракона, как собаку, на поводке. Такая тема явно является и л л ю с т р а ц и е й духовных стихов о «Егории храбром и Елизавете Прекрасной», в которых действие про­ исходит в языческой стране, где обитает п о е д а ю щ и й людей дра­ кон, н и с п о с л а н н ы й туда в качестве наказания безбожникам. При­ ш л о время отдавать Елизавету, дочь царя, девицу-христианку, на съедение дракону, но ее спасает Егорий, воин, случайно проезжа­ ю щ и й на своем белом коне. Д р а к о н ы в р у с с к о м ф о л ь к л о р е м о г у т б ы т ь как мужского рода ( З м е й ) , т а к и ж е н с к о г о ( З м е я ) , п р и ч е м род в л и я е т на мотива­ ц и ю д е й с т в и й д р а к о н а , а т а к ж е на о т н о ш е н и я д р а к о н о в д р у г с д р у г о м и с г е р о я м и . Д р а к о н в б ы л и н а х часто ж е н с к о г о рода, а в с к а з к а х в о с н о в н о м мужского, за и с к л ю ч е н и е м с к а з о к с моти­ вом о м с т и т е л ь н о й З м е е , которая п р е с л е д у е т героя, уничтожив­ шего ее « с ы н о в е й » .

Аобрыня и Змея В киевском цикле былин, которые датируются д е с я т ы м — че­ тырнадцатым веками и п о с в я щ е н ы героической защите Киевской Руси от нападающих на нее врагов, победителем Змеи выступает Д о б р ы н я Никитич, часто отождествляемый с исторической лично­ стью Д о б р ы н е й , который жил во второй половине десятого века и был дядей киевского князя Владимира. Б ы л и н а о бое Д о б р ы н и со Змеей была очень популярной и существовала в более чем сотне вариантов. Начинается она обыч­ но с родительского предостережения.

Мать Д о б р ы н и

запрещает

ему купаться в опасной Пучай-реке, где обитает страшная Змея. Д о б р ы н я не слушает совета, после долгого пути приезжает к реке и прыгает о б н а ж е н н ы м в ее волны. Появляется Змея и нападает на беззащитного героя. Д о б р ы н я хватает первое попавшееся ору­ жие, до которого может дотянуться на берегу реки, — «колпак земли греческой». Д о б р ы н я

побеждает З м е ю и договаривается с

ней: она не станет прилетать на Русь, а за это ей будет сохранена жизнь. Однако вероломная Змея нарушает о б е щ а н и е и похищает Забаву, п л е м я н н и ц у (или дочь) самого князя Владимира. Д о б р ы н е поручается вызволить ее. Он находит З м е ю и выходит на бой с ней второй раз.

Победу он одерживает с

помощью

волшебных

предметов, которые дала ему мать: шелковой плетки, которой он бьет своего

коня,

когда у того и с т о щ и л и с ь силы,

и шелкового

платка, чтобы вытирать им лицо. Р а с п р а в и в ш и с ь со Змеей, Доб­ р ы н я находит ее логово в горах, убивает целый выводок змеены­ шей, освобождает Забаву и плененный русский народ. В былинах, так же как и в сказках, Змей и Змея ассоциируются не только с горами, но и с водой и огнем. Пучай-река, граница территории Змеи, курится д ы м о м и выбрасывает языки пламени, и вода в ней кипит. Змея также изрыгает огонь и осыпает Д о б р ы н ю искрами. Роль эпической Змеи истолковывают по-разному. С одной сто­ роны, это нечистая, дьявольская сила, которая, подобно другим духам,

обитает в далеких землях за

былинах

помимо

огненной рекой.

фантастических имеются

и

Однако в

исторические

эле­

менты. Мотив боя Д о б р ы н и со Змеей был создан в период двое­ верия, когда христианство все еще вело борьбу с «чудовищами» язычества. Таким образом, естественно возникает предположение, что Змея является символом язычества, а Д о б р ы н я — защитником христианства. Некоторые ученые полагают, что Пучай-река — это искаженное

наименование

реки

Почайны,

протекающей

около

Киева, в которой, по легенде, жителей Киева заставили крестить­ ся в 988 году.

В

гаком контексте становится понятным, каким

загадочным головным убором «из греческой земли» Д о б р ы н я бьет своего противника. Колпак «греческой земли» (скуфья) символи­ зирует собой христианство. Это не обычная шапка, но характер­ ный головной убор русских православных священников, унаследо­ ванный от «земли греческой», то есть от Византии. Такой колпак иногда носили паломники, п о с е т и в ш и е С в я т у ю землю. Д о б р ы н я , без сомнения, выступает как богатырь Святой Руси. Перед битвой он молится святому Миколе (Николаю) и просит Бога, своего Спасителя, оказать ему милость. Как у п о м и н а л о с ь ранее (см. с. 36), его спасает от утопления в крови дракона только божественное вмешательство. Эпическая Змея (или Змей) связана с исторической судьбой Киевской Руси и с защитой от врагов: кочевников-половцев, носившихся по ю ж н ы м степям в одиннадцатом-двенадцатом веках, рые

опустошили

Русь

или

от татаро-монгольских

в тринадцатом

веке,

орд,

разграбили

кото­

Киев

и

уничтожили его славу. Д о б р ы н я — богатырь в элитной дружине киевского князя Владимира. Его д о б р ы й конь, доспехи (уздечки тесемчатые,

черкесское

седло)

и

оружие

(тугой лук

и

каленые

стрелы, острый меч, д л и н н о е копье и палица) л ю б о в н о о п и с а н ы в

В этой гравюре девятнадцатого века, порицающей пьянство и его последствия, в жилах дракона-сатаны вместо крови течет водка мельчайших деталях. Многое в поведении Змеи может быть отра­ жением

реальных действий

язычников-половцев

и

других

степ­

ных кочевников: н е о ж и д а н н ы е набеги, похищение скота и захват пленников для п р е в р а щ е н и я их в рабов и наложниц. В летописях половцев часто называют клятвоотступниками и змеями. Описа­ ние

логова

Змеи,

расположенного

далеко

в

горах,

напоминает

средневековую т ю р ь м у или камеру пыток. В одном из вариантов « Д о б р ы н и и Змеи» княжну, спасти которую послали Д о б р ы н ю , распяли на стене, пробив гвоздями ее руки и ноги. В былинах о Добрыне Змея противостоит герою-мужчине, кото­ рый убивает ее детенышей и угрожает извести полностью породу змеиную. Хотя в отношениях Д о б р ы н и со Змеей нет ничего сексу­ ального, в некоторых вариантах содержится намек на то, что плен­ ницы Змеи должны были служить ее сыновьям в качестве корми­ лиц, а также наложниц. В одном из вариантов плененная княжна поет свадебный плач, в котором упоминается о «маленьких змеены­ шах, которые расплетут' м о ю девичью косу», — ссылка на традици­ онный обряд расплетания косы невесты в приготовлении к свадьбе.

Змей в сказках Злодеяния сказочного дракона включают убийство и съедение людей и скота, в ы ж и г а н и е трав и урожая, воровство воды и днев­ ного света, наведение засухи и просто опустошение земель, куда вторгался дракон. Однако одно, главное, злодеяние определяет его ф у н к ц и ю в сказках — похищение, захват или совращение жен­ щин,

предназначенных

ему

на

съедение

или

которые

должны

стать его наложницами. В былинах Змея — это разбойник, деятельность которого угро­ жает целостности Киевского государства, и Добрыня противостоит ей как врагу своей земли. Добрыня не ищет невесту и не претенду­ ет на брак, вызволяя Забаву из змеиных коггей. В сказках же по­ добные мифологические мотивы представлены как личное стремле­ ние героя к осуществлению своих сокровенных желаний и решение жизненных проблем, главная из которых — поиск невесты. Други­ ми

словами,

ухаживание

является

главным

мотивом

действия

в

сказках. В некоторых из них Змей становится прямым соперником героя: он по самой сути своей хищник. Он ухаживает за невестой героя или похищает ее, может совратить жену героя, если он женат. В других случаях он похищает мать или сестру героя, что является не менее сильным личным мотивом для мести. Хотя с ю ж е т н ы е линии различных сказок иногда накладываются одна на другую, можно выделить несколько групп сказок, в осно­ ве которых л е ж и т борьба со Змеем. Среди них сказки «Три цар­ ства: бронзовое, серебряное и золотое», «Покатигорошек» и сказ­ ки об Иване-дураке или о трех друзьях, чьи матери забеременели одновременно от одного и того же волшебного предмета. В сказке об Иване Быковиче одновременно понесли царица, кухарка и ко­ рова, поев «ерша златоперого». М о ж н о упомянуть также сказки о двух братьях (например, о двух Иванах — солдатских сынах) и сказку «Звериное молоко». К а ж д ы й тип сказки о т к р ы в а е т перед н а м и слегка отличающи­ еся друг от друга аспекты характера Змея. В сказках о трех цар­ ствах Змей в ы с т у п а е т в роли похитителя, который у н о с и т мать И в а н а - ц а р е в и ч а Н а с т а с ь ю — З о л о т у ю Косу. В этом случае, как и в б ы л и н а х , З м е й связан с горами. В одном из в а р и а н т о в сказки И в а н - ц а р е в и ч в п о и с к а х своей матери приходит н а к о н е ц к горам столь в ы с о к и м , что кажется, н е в о з м о ж н о добраться д о в е р ш и н ы . Но

царевич так яростно

х л е щ е т своего

коня

плеткой,

что

он

прыгает « в ы ш е л е с а стоячего, н и ж е облака бегучего» и призем­ ляется

на в е р ш и н у

горы.

Здесь р а с п о л о ж е н ы д в о р ц ы

змеев

о

трех, ш е с т и , девяти и д в е н а д ц а т и головах. В а л м а з н о м дворце, который к р у т и т с я как в е т р я н а я м е л ь н и ц а и из которого в и д н а вся в с е л е н н а я («все царства и земли как на л а д о н и » ) , И в а н нахо­ дит с в о ю мать. Сказки о П о к а т и г о р о ш к е , и м е ю т в о с н о в н о м ук­ р а и н с к о е и белорусское п р о и с х о ж д е н и е .

В них брата и с е с т р у

вызволяет из плена у З м е я с а м ы й м л а д ш и й член семьи — моло­ дой пахарь П о к а т и г о р о ш е к , зачатый, когда мать проглотила го­ рошину. связан

В сказках о двух братьях ц е н т р а л ь н ы й эпизод о б ы ч н о с

морским

драконом,

который

грозит

опустошить

всю

страну, если не будет получать п о с т о я н н у ю д а н ь м о л о д ы м и де­ вушками. В сказке « З в е р и н о е молоко» З м е й п р е д с т а в л е н в виде х и т р о г о совратителя, который уговаривает ж е н у Ивана-царевича избавиться от своего мужа. Одной

из наиболее интересных историй о драконах является

сказка об Иване Быковиче и его «братьях», в которой содержится знаменитый эпизод битвы на калиновом мосту через бурную реку Смородину, р а з д е л я ю щ у ю два враждебных мира. Сказка отличает­ ся от о с т а л ь н ы х тем, что герои сами без какой-либо провокации со стороны Змея намеренно отправляются на его поиски, чтобы вступить с ним в смертный бой. На пути к нему они встречают людоедку Бабу Ягу, которая рассказывает братьям, как змеи опус­ т о ш и л и всю страну. Вскоре они убеждаются в этом и сами, по­ скольку, достигнув калинового моста, через который скачут змеи, чтобы напасть на смертных людей, они

видят груды черепов и

костей на берегу реки. Бьется Иван Быкович с т р е м я змеями; каж­ дый с л е д у ю щ и й больше предыдущего. Эти змеи имеют свои ха­ рактерные особенности. Они не летают, но у них есть крылатые кони.

У

шерсть

двенадцатиглавого

серебряная,

грива и

змея

конь

о

двенадцати

хвост золотые.

В

другом

крыльях, варианте

конь черный, с золотой луной на лбу и звездами на боках. Эти атрибуты перекликаются со сказкой о трех царствах (бронзовом, серебряном и золотом), о сокровищах Змея, которые покоятся глу­ боко в горах, и о ночном небе. И

в былинах

и в сказках змеи

изображаются

как существа,

связанные со стихиями — водой, огнем и воздухом — и с темны­ ми силами природы. При их приближении орлы начинают клеко­ тать на вершинах дубов, сверкает молния, гремит гром и порывы ветра поднимают волны на реке или на море.

Змеи, кузнечное лело и пахота Д в а эпизода, встречающихся в народных сказках, возможно, яв­ л я ю т с я отзвуками культурных м и ф о в . В первом из них главный герой (Покатигорошек, Иван-дурак л и б о Буря-богатырь — коро­ вий сын) спасается бегством от змеи-матери,

чьих сыновей он

убил. В отчаянии он забегает в кузню, и кузнец запирает за н и м двери. Тут подчеркивается важность дела кузнечного: двери кузни скованы из железа, кроме того, в качестве д о п о л н и т е л ь н о й меры з а щ и т ы кузнецы иногда опоясывают кузню м е т а л л и ч е с к и м обру­ чем. О н и делают ж е л е з н у ю плетку, чтобы стегать Змею. Калены­ ми докрасна щ и п ц а м и из горна з а щ е м л я ю т ей язык, когда она пы­ тается пролизать им себе путь через двери. За п е р в ы м эпизодом следует

второй,

где

побежденную

Змею

запрягают

в

огромный

плуг, специально изготовленный кузнецами, и вспахивают им ог­ р о м н ы й ров от Киева до синего моря. Многие

нарративы

имеют

этиологическую

функцию.

Ими

объясняют существование на берегах Д н е п р а и в других районах Украины

так

называемых

«змеиных валов».

Это

были

высокие

земельные насыпи, сооруженные, по всей вероятности, как защи­ та против врагов, нападавших со стороны степи. В сказке о юж­ норусском и украинском герое Никите Кожемяке, например, Ко­ жемяка

заключает

со

змеем

договор

о

разделе

земель

между

ними, причем границей д о л ж н а служить вспаханная полоса. Затем Кожемяка

уговаривает

Змея

разделить

аналогичным

образом

и

море. Когда З м е й д о п л ы в а е т до с е р е д и н ы океана, Кожемяка уби­ вает его и топит. В других вариантах Змей погибает по-другому. Он

испытывает

столь

сильную

жажду,

что

пытается

выпить

Д н е п р досуха, но лопается. Мотив пахоты п р о с л е ж и в а е т с я также в легендах о святых Козьме и Д а м и а н е , покровителях кузнецов, а также о Борисе и Глебе, которым народ приписывает чудо изобре­ т е н и я первого плуга.

БАБА ЯГА В отличие от былин, сказки и з о б и л у ю т персонажами, объекта­ ми и мотивами, которые отражают д р е в н е й ш и й период существо­ вания людей, когда понятия об о к р у ж а ю щ е м м и р е только форми­ ровались. Н а п р и м е р , в сказках граница между человеком и живот-

н ы м довольно нечеткая. О н и могут сожительствовать, производя на свет таких небывалых героев, как Иван — Медвежье Ушко. М н о г и е из этих героев наделены и человеческими, и з в е р и н ы м и атрибутами и с легкостью переходят из одного обличья в другое, подобно Ф и н и с т у — Я с н о м у Соколу, или Царевне-лягушке, или лебедушкам — красным девицам. В сказках есть животные, кото­ рые обладают волшебной силой, с п о с о б н о с т ь ю говорить или ве­ ликой мудростью и могут выступать в роли наставника и попут­ чика героя. Некоторые — С е р ы й Волк, крылатый конь, орел или огромная Ногай-птица — перевозят героя на спине, когда он пе­ реходит из земного мира в мир духов. Другие, как Жар-птица, выступают

в

качестве

этой д р а г о ц е н н о с т ь ю В

сказках

самые

чудесного предмета, герой

обычные

отправляется предметы

искомого героем.

«за тридевять

могут

стать

За

земель».

волшебными:

кольцо содержит в себе т р и царства: бронзовое, серебряное и зо­ лотое; платок, б р о ш е н н ы й оземь, превращается в озеро или море. Во время своих приключений герой сталкивается с весьма нео­ б ы ч н ы м и персонажами: олицетворением стихий (Мороз, Солнце и

Ветер); м и ф и ч е с к и м и существами со сверхъчеловеческим слу­

хом, зрением, с п о с о б н о с т ь ю съесть и выпить; со злым Кощеем Бессмертным, чья душа, или смерть, находится вне тела, и, конеч­ но, с ведьмой Бабой Ягой. Баба Яга — пожалуй, самый

известный,

но вместе с тем

и

наименее понятный мифологический персонаж из встречающихся в русском фольклоре. Подобный персонаж известен также в Гер­ мании и среди греков, ф и н н о в и прибалтийских народов, а у во­ сточных, ю ж н ы х и западных славян о ней знает каждый. Ее ха­ рактер и функции меняются от сказки к сказке, а также существу­ ет б о л ь ш о е количество толкований, связанных с происхождением и

значением

этого

персонажа.

Приверженцы

мифологической

школы видели в ней, скорее всего, связь с н е б е с н ы м и божест­ вами, с у щ е с т в о неземное, предполагая, что некоторые сказки с ее участием

сложились

под

влиянием

мифов

о

тучах

и

грозах.

В Белоруссии, например, пролет Бабы Яги по небу, как правило, сопровождается громом и молнией. По м н е н и ю других, она ведет свою р о д о с л о в н у ю от мифической хозяйки леса, повелительницы диких зверей, которые в нем водятся. Некоторые полагают, что ее прообразом была богиня подземного царства, поскольку в некото­ р ы х сказках она живет и м е н н о т а м и т а м в ы р а щ и в а е т урожай и пасет свой скот. В недавнее время стали придавать ее происхож-

д е н и ю психологическое объяснение.

Согласно этой теории,

она

представляет некое подсознательное славянское восприятие мате­ ринства. Эта теория явно не годится! Ведь Баба Я г а — людоедка, которая пожирает маленьких детей. Одной из наиболее популярных является теория, в которой Баба Яга рассматривается как сторож у входа в царство мертвых. Хотя существует мало доказательств того, что она произошла от славян­ ской языческой богини смерти, как утверждают некоторые, эту те­ орию сегодня поддерживают в принципе довольно многие ученые. Несмотря на то что теория возникла в девятнадцатом веке, она ассоциируется, скорее всего, с работой русского фольклориста Вла­ димира Проппа. Кроме ее связей с миром мертвых, Пропп же ус­ мотрел в Бабе Яге и другую роль. В некоторых ее действиях он увидел пережиток функций священнослужителей первобытных об­ щин, которые способствовали переходу юношей во взрослых муж­ чин обрядом символического умерщвления и воскресения.

Внешний вил и атрибуты Бабы Яги Для Бабы Яги характерно то, что она всегда старая, седая и безобразная. Ее называют не иначе как Баба Яга — костяная нога, и она настолько худа, что напоминает скелет. У нее могут быть ж е л е з н ы е зубы. Подобно зверю, она обладает о с т р ы м чутьем, что позволяет ей определить присутствие незнакомца. Баба Яга, без сомнений, ж е н щ и н а , хотя ее большие, отвислые груди, которые в погоне за героем она закидывает за спину, особых желаний не возбуждают. Мужья или другие мужчины с у щ е с т в е н н о й роли в ее жизни не играют, но у нее есть дочери. Иногда герой встречает их в виде кобылиц, в которых их превратила мать. Изредка Бабу Ягу и з о б р а ж а ю т и м е ю щ е й сына — среди ее табуна кобылиц мо­ жет оказаться и один шелудивый жеребенок, который, как ни па­ радоксально, оказывается с а м ы м р е з в ы м скакуном. Е щ е один ас­ пект

положения

Бабы

Яги

в

мире

матриархата характеризуется

тем, что она часто бывает одной из трех сестер. Способ перемещения Бабы Яги в пространстве совершенно уни­ кальный. Она летает на большой скорости в ступе, помогая себе пестиком и заметая свои следы метлой. О ее прибытии возвещает ураганный ветер, напоминая нам, что ветер часто служил носите­ лем демонических существ. Большая ступа и пестик, часть обычно­ го инвентаря крестьянского хозяйства (ими пользовались для по-

мола зерна в толокно — эти детали вместе с тем обстоятельством, что Баба Яга иногда прядет, ткет и шьет, д о л ж н ы напоминать о близости этого

необычного

персонажа к о б ы ч н о й крестьянской

жизни. Но эти атрибуты, н е с о м н е н н о , имеют и мифологическое значение. Ступа и п е с т и к несут эротическую нагрузку в метафо­ рическом языке фольклора.

В песнях и ритуалах крестьянского

свадебного обряда они символизируют половой акт. Л ю б о п ы т н о в этом контексте, что и м е н н о в сказках, где герой выполняет функ­ ц и ю ж е н и х а в поисках невесты и спрашивает старуху, где искать ее, Баба Яга проявляет свои положительные качества.

Баба Яга летит через лес в ступе с пестиком и метлой в руке. Рисунок И. Билибина к сказке «Василиса Прекрасная». М., 1965

Ж и л и ш е Бабы Яги Во многом избушка Б а б ы Яги напоминает т и п и ч н ы й крестьян­ ский дом. Те немногие детали, которые нам известны, такие, как традиционная русская печь, не противоречат этому. Вместе с тем избушка имеет и с о в е р ш е н н о у н и к а л ь н ы е черты.

Прежде всего,

она стоит «на курьей ножке» или «на курьих ножках». Ч т о бы это значило, пока еще неизвестно. П р о п п предположил, что избушка такого рода является наследницей п о с т р о е н н о г о в виде зверя ша-

Василиса убегает из дома Бабы Яги — избушки на курьих ножках, освещая себе путь светом из глазниц черепа. Рисунок И. Билибина к сказке «Василиса Прекрасная». М., 1965

лаша,

в

котором

первобытные

племена

проводили

переходные

о б р я д ы для своих ю н о ш е й . В з о о м о р ф н о й этой п о с т р о й к е чудови­ ще как бы символически пожирало мальчиков, с тем чтобы извер­ гнуть их обратно уже взрослыми. Другие усматривают в о п и с а н и и фундаментов

избушки

намек

на

курицу,

п р и н о с и л и в жертву при закладке

которую

нового дома.

традиционно

Есть и другое

объяснение. Возможно, что в избушке на курьих ножках мы име­ ем

визуальный

образ

примитивного

метода

строительства,

при

котором хижина возвышалась над землей на четырех грудах плос­ ких камней или даже на пнях, у которых сохранены корни. Это делалось для предотвращения п р о н и к н о в е н и я влаги в дом. В и д у такой избушки — будто у нее курьи ножки. Д о м у Бабы Я г и свойственны и другие странности. Когда герой приказывает: «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне

передом»,

— дом

поворачивается

на своих

курьих

ножках

или ноге. Иногда о нем говорится, что, т а к же как гроб, он «без окон, без дверей». Часто д о м выглядит настолько маленьким для его обитательницы,

что опять

возникает о щ у щ е н и е , будто

Баба

Яга действительно живет в гробу. От внутреннего убранства из­ бушки веет страхом и угрозой, что усиливает восприятие Бабы Яги как мрачной сторожихи древнего склепа. В сказке о Василисе Прекрасной героиня, отправившаяся

к

Бабе Яге по поручению

злой мачехи за огнем, видит, подходя к дому, что избушка огоро­ жена забором и воротами из человеческих костей, а светильника­ ми служат черепа. Найти дом Бабы Яги нелегко. Он расположен очень далеко от мест, где живут люди.

Он

может оказаться за

огненной рекой или глубоким рвом, на берегу моря-океана или в центре топкого болота, а то и под землей. Но обычно он располо­ жен в глухой непроходимой чаще л е с а или на к р а ю его, в той сумеречной зоне, куда, по народным поверьям, люди входят на свой риск и где они подвергаются и с п ы т а н и я м , которые насылают его

обитатели.

Баба Яга — жестокая противница и пожирательнипа человеческой плоти В большинстве сказок, в которых встречается Баба Яга,

она

противостоит людям. Когда вторгаются на ее территорию, входят в ее д о м без р а з р е ш е н и я или бросают вызов каким-либо образом, она становится м с т и т е л ь н ы м и ж е с т о к и м противником.

В этом

смысле т и п и ч н ы м и являются сказки, в которых она является вла­ стительницей подземного мира. О н а б ы с т р о и с легкостью пере­ м е щ а е т с я между своим п о д з е м н ы м миром и м и р о м людей, появ­ ляясь из-под валуна, или поднимается оттуда на плоском камне. В о й д я в мир п р о с т ы х смертных, она п е р в ы м делом яростно напа­ дает на четырех братьев или друзей, которые живут уединенно в лесу. К а ж д ы й д е н ь она приходит в их л е с н у ю избу (иногда это изба

ее

собственная,

захваченная

братьями),

ворует

продукты,

бьет братьев и вырезает у них на спинах р е м н и кожаные. Когда главный из братьев отправляется за ней под землю, он находит еще одно свидетельство ее жестокости — старого пастуха, кото­ рого она ослепила за то, что его стадо потравило ее земли. В некоторых сказках Баба Яга предстает как неутомимая ама­ зонка, которая может вести войну целых тридцать лет с п о м о щ ь ю своей волшебной армии, созданной ее п о р т н ы м и и сапожниками. Почти каждая сказка, в которой Баба Яга участвует в роли отри­ цательного

персонажа,

содержит

упоминание

о

ее

чудовищном

аппетите: кладовая в ее доме полна; она преследует свои жертвы с широко раскрытым ртом или вытягивает свой язык, чтобы пой­ мать их; иногда точит свои зубы, когда герой набредает на нее. Эта особенность тоже связывает Бабу Ягу с народными представ­ л е н и я м и о «голодной» смерти.

«Баба Яга бьется с крокодилом», сатирическая гравюра на дереве восемнадцатого века. Верхом на свинье Екатерина I в образе Бабы Яги нападает на «крокодила», Петра I. Из книги «Лубок: русские народные картинки XVII-XIX вв.». М., 1968

Хуже всего выглядит Баба Яга в своей роли как п о ж и р а ю щ а я детей людоедка.

О н а ловит свою жертву в момент наибольшей

уязвимости, когда ребенок остался дома один или заблудился в лесу. О н а завлекает его, предлагая яблоко, затачивает свой язык, чтобы голос стал похож на голос матери ребенка. Она зазывает мальчика, который плывет по реке на маленькой лодке, л ю б и м о й песней матери. Как только ребенок попадает в ее дом, она его запирает там и готовится его съесть. Однако герой-ребенок, по­ д о б н о взрослым героям, всегда достаточно умен, чтобы перехит­ рить людоедку. Он может уговорить дочерей Бабы Яги посидеть на сковородке вместо себя, и по возвращении домой она по ошиб­ ке съедает собственных детей. В сказках такого типа Баба Яга о с о б е н н о схожа с безобразной ведьмой Русского Севера. М н о г и е сказки завершаются сценами с т р а ш н ы х погонь. Баба Яга, обнаружив, что ее обманули и что жертва ускользнула, часто прихватив с собой что-нибудь ценное, р е ш а е т догнать ее в своей ступе с пестиком. О н а может использовать свои о с т р ы е когти и зубы, чтобы проложить себе путь сквозь лес и заросли тростника, з а д е р ж и в а ю щ и е ее стремительное продвижение. У нее и волшеб­ ный щит, посредством которого она насылает беглецам вослед па­ л я щ и й огонь.

Баба Яга помогает герою Хотя в фольклоре наблюдается явная тенденция подчеркивать у с т р а ш а ю щ и е , отрицательные черты Бабы Яги, она является пер­ сонажем неоднозначным, и многие сказки раскрывают положи­ т е л ь н у ю сторону ее. В таких ситуациях герой, реже героиня, об­ р а щ а ю т с я к Бабе Яге за советом или п о м о щ ь ю в решении какойл и б о проблемы:

как избежать опасности или найти волшебный

предмет, такой, как живая вода и молодильные яблоки, или иско­ мого человека — невесту, любимого, сестру. Баба Яга может ука­ зать путь в дальний мир духов «за тридевять земель, в тридесятое царство» и преподнести в о лш еб ные дары, о б л е г ч а ю щ и е это путе­ ш е с т в и е : клубок, который катится перед героем, показывая ему путь,

ковер-самолет,

полотенце,

которое

превращается

в

мост.

В этих сказках д о м Бабы Яги и дома ее трех сестер, каждая из которых старше и мудрее предыдущей, расположены как заставы вдоль дороги в мир иной. Герой может проследовать дальше толь­ ко после того, как докажет Бабе Яге, что он не боится ее и умеет

с ней обращаться. Две наиболее известные сказки такого типа — «Царевна-лягушка» и « Ф и н и с т — Я с н ы й Сокол». В первой из них Иван-царевич л и ш а е т с я своей ж е н ы Царевны-лягушки после того, как сжег ее лягушачью шкуру. Баба Я г а объясняет, как найти ца­ ревну снова и как вернуть ей навсегда человеческий облик.

Во

второй сказке девушка получает от Бабы Яги прялку из серебра и золота, серебряное блюдо с золотым яйцом и золотую швейку с иглой, с п о м о щ ь ю которых она вызволяет и возвращает себе сво­ его возлюбленного Финиста. В характере Бабы Яги сходятся многие из б о л ь ш и х тем рус­ ской м и ф о л о г и и : она н о с и т с я на ветре, живет на одной террито­ рии с л е ш и м , является с в я з у ю щ и м звеном между миром людей и миром духов, связана со смертью, может выступать как мать-змея. В некоторых сказках она и заменяет собой ведьму.

В этой книге удалось затронуть лишь немногие из наиболее изве­ стных русских мифов. Самые значительные среди них те, что связа­ ны с культом умерших, с анимистическим взглядом на природу и с верой в магию, причем все эти темы взаимосвязаны. Эти мифы со­ храняли свою значимость в течение многих веков и до некоторой степени даже дожили до нашего века, в то время как официальные языческие боги Киевской Руси были быстро позабыты. При исследовании этих тем автор попыталась выявить те слож­ ные взаимосвязи, которые определяли традиционное восприятие рус­ скими своего мира. Это был мир, который с трудом различал ра­ циональные границы между объектами одушевленными и неодушев­ ленными, между человеком и природой, реальностью и сверхъесте­ ственным,

живыми

и

мертвыми.

Это

был

мир,

в

котором

все

мирское — от строительства дома до мытья в бане, от приготовле­ ния каши до вступления в брак — окрашено верой в присутствие сакрального во всех его проявлениях — как отрицательных, так и положительных. Необычная устойчивость этого традиционного ми­ ровоззрения, без сомнения, обусловлена многими причинами. Об­ ширность России и удаленность многих регионов от центров циви­ лизации, очевидно, сыграли с в о ю роль. Повлияло и отношение пра­ вославия. На Западе католицизм более жестоко расправлялся с остат­ ками язычества, обвиняя колдунов и колдуний в поклонении сатане. Православие же, хотя и порицало все «бесовское», в принципе не пыталось искоренить его мечом и огнем. Крещение Руси не привело к полному уничтожению старой религии и старых мифов и их заме­ не новыми. Скорее наоборот: старые мифы трансформировали но­ вые, в результате чего получался особого рода симбиоз язычества и христианства, который иногда называют народным православием.

РЕКОМЕНДАЦИИ ЛАЯ АААЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ

Поскольку и

в этой книге затронуты

этнографии,

количество

многие аспекты фольклора

рекомендуемых

по

каждой

теме работ

здесь, е с т е с т в е н н о , о г р а н и ч е н о .

По ранней истории и культуре Киевской Руси обратитесь к следую­ щим

иноязычным

изданиям:

G. Vernardsky. Kicvan Russia. N e w H a v e n , B.D. G r e k o v . Kievan Russia. M o s c o w ,

1976.

1959.

F. Vyncke. T h e Religion of the Slavs. В к н . : Historia r e l i g i o n u m / Ed. by C. J. B l e e k e r and G . W i d e n g r e n . L e i d e n ,

1969. Vol. I.

M. G a m b u t a s . T h e Slavs. L o n d o n , 1971 (глава о я з ы ч е с к о м п о к л о н е н и и ) . N. A n d r e w . Pagan and C h r i s t i a n e l e m e n t s in Old Russia / Slavic Review. Vol. 2 1 . N o . l . 1 9 6 2 . Pp.16 2 4 . Две следующие работы дадут знании в объеме йодного вводного курса по русскому фольклору и этнографии: Yu. М. S o k o l o v . Russian F o l k l o r e . T r a n s l a t e d by С. R. S m i t h . H a r t b o r o ( U S A ) , I960. ( M , D.

1941).

K. Z e l e n i n . R u s s i s c h e ( o s t s l a v i s c h e ) V o l k s k u n d e . B e r l i n - L e i p z i g ,

1927.

Комментарии по язычеству, колдовству, волшебству, народным верова­ ниям и мифическим персонажам можно найти в книгах: W. F. Ryan. T h e B a t h h o u s e at M i d n i g h t : M a g i c in Russia. S t r o u d , 2 0 0 0 . L. J. Ivanits. Russian Folk Belief. N e w Y o r k — L o n d o n ,

1989.

Felix J. O i n a s . Essays on Russian F o l k l o r e and M y t h o l o g y . C o l u m b u s ( O h i o ) , 1985 ( о б с у ж д е н и е д у х о в м е с т а , к о л д у н о в , ч е р т е й , д у ш у м е р ш и х и т. п.). .1. (Ohio),

L.

Perkowski.

The

Darkling:

A Treatise

on

Slavic

Vampirism.

Columbus

1976.

W. R. S. R a l s t o n . T h e S o n g s of Russian P e o p l e . L o n d o n , 1872 ( к н и г а специа­ л и с т а по м и ф о л о г и и У. Р. С. Р а л ь с т о н а п р е д с т а в л я е т с о б о й к л а д е з ь информа­ ции о я з ы ч е с к и х б о г а х , д у х а х м е с т а , п о х о р о н н ы х о б р я д а х , Б а б е Я г е , з а г о в о р а х и множестве всего прочего). О сказках и былинах можно прочитать в книге: Russian Fairy Tales / C o l l e c t e d by A l e k s a n d r Afanasyev, translated by N o r b e r t G u t e r m a n . L o n d o n , 1976.

О легендах и быличках читайте в книге: W. R. S. R a l s t o n . R u s s i a n Folk Tales. L o n d o n ,

1873.

Великолепным комментарием снабжена книга: An A n t h o l o g y of Russian Folk Epics / T r a n s l a t e d by J a m e s Bailey and T a t y a n a Ivanova. A r m o n k , N e w York, and L o n d o n ,

1998.

Обсуждение темы «Сказочный герой и мир иной» можно найти в кни­ ге: Maria-Gabriele Aspects.

Woisen.

Munich,

Russian

Folk-Tale:

Some

Structural

and

Thematic

1969.

Представляет интерес и работа: Alex Poetry.

Е.

Alexander.

Hague,

Bylina

and

Fairy

Tale:

The

Origins

of

Russian

Heroic

1973.

Ниже приведены лишь немногие из работ на русском языке, использо­ ванных при написании этой книги: Р я з а н о в с к и й Ф. Д. Д е м о н о л о г и я в д р е в н е р у с с к о й л и т е р а т у р е . М.,

1915.

Г а л к о в с к и й Н. Б о р ь б а х р и с т и а н с т в а с о с т а т к а м и я з ы ч е с т в а в Д р е в н е й Р у с и : В 2 т. Х а р ь к о в ,

1916.

Р ы б а к о в Б. А. Я з ы ч е с т в о Д р е в н е й Р у с и . М.,

1987.

Токарев С. А. Религиозные верования восточнославянских народов. M.-JL, 1957. И в а н о в В. Н., Т о р о п о в В. В. И с с л е д о в а н и я в о б л а с т и с л а в я н с к и х д р е в н о с ­ т е й . М.,

1974.

М а й к о в Л . И . В е л и к о р у с с к и е з а к л и н а н и я . С П б - П а р и ж , 1992 ( С П б . , 1862). Б а р с о в Е. В. П р и ч и т а н и я С е в е р н о г о к р а я : В 2 т. М.,

1872.

А ф а н а с ь е в А. Н. Н а р о д н ы е р у с с к и е с к а з к и : В 3 т. Л . , 1936. ( В п е р в ы е рабо­ та о п у б л и к о в а н а

в 7 томах.

М.,

1855-1863.)

Народные русские легенды. Новосибирск,

1990 ( М . ,

1859).

П о э т и ч е с к и е в о з з р е н и я с л а в я н на п р и р о д у : В 3 т. М.,

1865-1866.

М а к с и м о в С. В. Н е ч и с т а я , н е в е д о м а я и к р е с т н а я с и л а . С П б . , 1903. Д а л ь В. О п о в е р ь я х , с у е в е р ь я х и п р е д р а с с у д к а х р у с с к о г о н а р о д а . С П б . , М., 1880. Соболев А. П. Загробный мир но древнерусским представлениям. Сергиев Посад,

1913.

Зеленин

Д.

К.

Очерки

русской

мифологии.

ственной смертью и русалки. Петроград, П о м е р а н ц е в а Е.

Выпуск

1:

Умершие

неесте­

1916.

В. М и ф о л о г и ч е с к и е п е р с о н а ж и в р у с с к о м ф о л ь к л о р е . М.,

1975. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., С л а в я н с к и е д р е в н о с т и / П о д ред. Н. И. Т о л с т о г о . М., 1995,

1974.

1999. Т.

1,2.

УКАЗАТЕЛЬ

Афанасьев А. Н. 20, 24, 45 Баба Яга 7, 3 2 - 3 3 , 7 2 - 7 3 , 9 7 - 1 0 6 банник 49

«Егорий Храбрый и Елизавета Пре­ красная», духовные стихи 93

баня 12, 13, 16, 48, 49, 67, 85 Белоруссия 6, 57, 99 берегиня 12, 13 бесы, ведьмы и черти 42-44, 46-48, 5 6 - 5 8 , 64, 7 1 , 82 Богородица (Богоматерь) 2 1 , 26, 69 болотник 55 былина 28, 30, 36, 40, 66, 85-90, 9396, 97, 98 быличка 5-8, 24, 42, 6 1 , 63, 65, 69. 79, 8 1 , 82, 86 вампиры см. упыри «Василиса Прекрасная и Баба Яга», сказка 32 -36, 103 ведьма 44, 60, 75-79, 8 0 - 8 1 , 90, Византия 9, 94 викинги 5 Владимир

106

великий князь (в былинах) 9, 10, 30-32, 94 город 7 Святославич, великий князь Киев­ ский 5, 14 вода 25 30 водяной 22, 27, 5 2 - 5 5 , 58 воздух 39 41 Волос (Велсс) 10, 13, 14-17, 24, 36, 4 3 , 69 Волх Всеславьевич, герой былины 88-90 Голубиная книга 25 громы и молнии 17, 24, 93, 99 Дажбог 10, 18-20, 21 двоеверие 21-23 «Добрыня и Змей», былина 36 «Добрыня и Маринка», былина 86-88 Добрыня герой былин 38, 86-88, 93-95 дядя князя Владимира 17, 90 домовой 3 1 , 32, 35, 4 5 - 4 8 , 57 драконы 2 1 , 70, 8 1 , 91-98 дух воды см. водяной дух леса см. л е ш и й духи места 4 2 - 5 8 духовные стихи 23, 65, 68, 93 дьявол см. сатана

Еруслан Лазаревич 93 Жар-птица 2, 73, 99 жертвоприношения 13, 27, 34, 56 заклинания 22, 36, 54, 67, 80, 87 «заложенный» (покойник) 63 «запахать смерть» 36, 37 Збручский идол 14 «Звериное молоко», сказка 96, 97 Зеленин Д. К. 54 земля 34-36, 69 Змей (Змея) см. драконы знахарь (знахарка) 75, 76 Иван Быкович 96-98 Иван Грозный 79, 87 Иван Купала 33, 34, 39, 80 Иванов В. В. 24 Иван-царевич 60, 72, 97, 106 « И в а н - ц а р с в и ч и С е р ы й В о л к » , сказ­ ка 60 Илья Муромец, герой былин 39, 41 «Илья Муромец и Соловей-разбой­ ник», былина 40 Кащей Бессмертный 59, 79 Киев 5, 6, 11, 17, 20, 29, 30, 40, 4 1 , 79, 86-89, 94 Киевская Русь 5, 7, 9, 13, 15, 2 1 - 2 3 , 107 Китеж 26 колдовство 77-91 колдун (колдунья) 44, 57, 64, 66, 67, 7 5 - 8 3 , 85, 87, 89 Кострома (похороны) 35 культ мертвых 61 культ предков 13, 47 легенды 8, 20, 23, 24, 26, 42, 65, 7 1 73, 98 л е ш и й 22, 23, 42, 4 9 - 5 2 , 55, 57, 58 М а с л е н и ц а 22 Мать сыра земля см. земля «Медное, серебряное и золотое цар­ ства», сказка 97 «Микула Селянинович и князь Воль­ га», былина 37, 39 «мир иной» 5 1 , 65-74 «мифологическая школа» 20, 45, 48 Михаил-архангел 24, 69 Михайло Потык 66

мокоша 19 Мокошь 10, 12, 19 монголы 94 Москва 6, 7, 77

рожаницы 14 русалка 12, 29, 5 4 - 5 8 Садко 27, 29, 60

нечистая сила (нечисть) 25, 29, 36, 4 3 , 45, 47, 52, 59, 77, 95, 104 Никита Кожемяка 98 Новгород 6, 27 о в и н н и к 3 1, 48 огонь 31-34 омутник 52 Параскева Пятница Переплут 12

19, 23, 26

Перун 10, 12, 13, 15-17, 23, 24, 40, 43, 69 «Повесть временных лет» 9, 10, 15, 16, 19, 20, 79, 88, 90 «Покатигорошек», сказка 96-98 полевик 48 половцы 14, 18, 94, 95 порча 83 праздники христианские Благовещение 35 Великий пост 84 Воздвижение 35 Крещение 12, 26, 28, 52 Пасха 26, 55, 84 Рождество 26 Троица 57, 60 Прокоп и й 18 Пропп В. Я. 74, 100, 103 реки Волга 28, 3 1 , 81 Волхов 17 Д н е п р (Непра) 28-30, 32, 99 Дон 28 Донец 14. 16, 55 Дунай 30 Печора 65 Почайна (Пучай-река) Смородина 30, 40 Род 13

16, 17, 94

самоубийства 45, 54, 57, 62, 64, 65 сатана 24, 26, 4 1 . 44, 47, 64, 66, 78, 83, 9 1 , 93, 96 свадьба 55, 83-86, 95, 101 Сварог 19, 2 1 , 22 Сварожич 12, 21 Свентовит 12 Святогор 92 святые Авраам и й 17 Борис и Глеб 98 Власий 23, 36, 40 Георгий (Егорий) 23, 24, 65, 92, 94 Илья (Илья-Пророк) 23, 24 Козьма и Д а м и а н 98 Николай (Никола) 27 3 1 , 60, 94 Петр 60 с в я щ е н н ы е деревья 13 Симаргл 10, 19 21 сказка 7, 27, 42, 6 1 , 65, 71 9 3 , 9 7 - 9 9 , 105 «Слово о полку Игореве» 39 Соловей-разбойник 40, 41 стихии природные 25-41, Стрибог 10, 14, 17, 18 Сухман, герой былины 28 татары см. монголы тотемизм 90 тот свет см. мир иной Топоров В. И. 24 Украина 11, 33, 52, 57, 75 упыри 12, 62

73, 85, 9 1 , 17,

18,

19,

97 30

«Фипист — Ясный сокол», сказка 106 Хоре 10, 12, 14, 17, 69, 72 целитель см. знахарь шаман (шаманизм) 73, 74 языческие боги 9-24

99,

PICTURE CREDITS All illustrations were provided by the author as cited in the captions except those from the following soures: British Museum ( M M E 1907. 5-20.14) p. 20; John Gilkes p. 6; Russian Ethnographical M u s e u m , St Petersburg pp. 12, 2 1 , 37, 4 3 , 69, 76, 95.

Крещение Киевской Руси в конце X века оказало огромное воздействие на развитие русской цивилизации. Несмотря на то что языческие боги были официально отвергнуты, христианство с язычеством продолжали сосуществовать веками. Это «двоеверие» не уничтожило, но лишь наложило отпечаток на древние обычаи и верования, связанные с поклонением земле, воде, огню и воздуху, с верой в чертей и духов, с культом умерших и колдовством. Автор использовала множество источников, как фольклорных, так и христианских, чтобы рассказать о русских мифах в контексте мировой мифологии. Элизабет Уорнер — профессор Даремского университета, специалист по русскому фольклору и этнографии. Она автор книг о русском фольклорном театре, устном народном творчестве и по истории русского фольклора. Постоянная участница экспедиций по Северной России в составе группы Санкт-Петерб ургского университета.