Художественная специфика Путешествия из Петербурга в Москву А.Н. Радищева(Автореферат)

На правах рукописи

ЕГОРОВА Наталья Олеговна ХУДОЖЕСТВЕННАЯ СПЕЦИФИКА "ПУТЕШЕСТВИЯ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ" А.Н. РАДИЩЕВА

Специальность 1001 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИЯ НА СОИСКАНИИ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ КАНДИДАТА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК

Санкт-Петербург 2000

Работа выполнена на кафедре русской литературы Российского государственного педагогического университета имени А И Герцена Научный руководитель доктор филологических наук, профессор Р А Западов Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор Е В Душечкина кандидат филологических наук, О Р Николаев Ведущая организация Ленинградский областной государственный университет им А С Пушкина

Защита состоится 20 06 2000г в часов на заседании Диссертационного совета Д 113 05 17 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук в Российском государственном педагогическом университете им А И Герцена (199053, Санкт-Петербург, В О, 1 я линия , 52, ауд 47) С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке университета Автореферат разослан 18 05

2000r

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат филочогических наук, доцент

Н Н Кякшто

Диссертация посвящена комплексу вопросов, связанных с проблемой художественной специфики «Путешествия из Петербурга в Москву» АН Радищева и, в частности, выявлению иллокутивных намерений автора и их реализации в тексте Актуальность диссертации определяется тем, что ее проб тематика вводится в круг вопросов современного литературоведения, связанных с выявлением коммуникативно-прагматического контекста диалогического взаимодействия персонажей в художественном тексте Вопрос о «сочувственниках и единомышленниках» радищевского Путешественника прошел путь от традиционного литературоведения до современных научных парадигм и оформился как вопрос, относящийся к коммуникативному анализу Современные исследования эстетики восприятия сдвигают точку зрения литературного анализа с инстанции творчества (автор) к инстанции восприятия (читатель, зритель) Данный подход не противоречит художественному методу А Н Радищева, который в посвящении «Путешествия из Петербурга в Москву» заявил первостепенную важность друга-читателя Целью исследования является выявление концептуальных элементов повествовагельной структуры, которые утверждают сюжетно отмеченную эволюцию Путешественника Под эволюцией Путешественника подразумевается установленное В А Западовым в процессе сверки редакций «Путешествия» изменение авторского замысла в разработке персонажа и эволюции настроения Путешественника переход и суть психологического состояния как автора, так и персонажа зафиксирован в оптимистичнейшем посвящении А.М К - переход от «уязвленного» состояния к «веселию» В задачи данной работы входит 1 Выделить сюжетные ситуации, связанные с одним из ведущих мотивов -мотивом одаривания, сопоставить варианты актантов «дарителей», 2 Обозначить особенности семантического комплекса «взор», связанного с визуальным уровнем восприятия персонажей «Путешествия», 3 В ходе анализа коммуникативно-речевого взаимодействия Путешественника с другими персонажами «Путешествия» выявить коммуникативно-поведенческие черты Путешественника (позиции слушания и говорения) Методы исследования Концептуальная сосредоточенность на анализе когнитивных и коммуникативных процессов в тексте «Путешествия из Петербурга в Москву» А Н Радищева, задача выявления особенностей реализации различных видов

поведенческой (в том числе речевой) активности Путешественника обусловили выбор структурно-семиотического и лингвистического методов исследования. Источники исследования. В Kpyг исследования вовлечены художественные произведения ряда авторов второй половины XVIII века, а также мемуары и труды этнографического плана Новизна работы состоит в том, что в ней осуществляется ранее не встречавшийся в специальной литературе подход к рассмотрению топики личного опыта, а именно, жеста одаривания в «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н.Радищева, с точки зрения определения его моделирующею потенциала. Кроме того, при разборе коммуникативной прогрессии «Путешествия» выявлена опора на модели «автокоммуникация», «Путешественник персонаж» и комментирующую структуру «разговоры с читателем». Описание диалогических отношений, связанных с выбором Путешественником позиций в пользу говорения или неговорения, дополняет картину становления русской психологической прозы и позволяет проследить вызревание методологической проблемы - постижения индивидуального характера. Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в публикациях автора и сообщениях на Герценовских чтениях. Практическая значимость работы связана с представлением коммуникативно-прагматических ориентиров в рассмотрении диалогических отношений. Анализ «Путешествия из Петербурга в Москву» и ряда других литературных произведений в определенной степени позволяет расширить представление об аксиологии человека второй половины XVIII века. Основные положения, материалы и выводы могут быть использованы в лекционном курсе «Русская литература XVIII века», а также на занятиях по эстетической проблематике литературоведения. Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и перечня использованных публикаций и источников. Содержание работы Глава I. Моделирующий потенциал художественных элементов «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н.Радищева. В диссертационной работе принимается семиотическое понимание текста и утверждаются социальная значимость и коммуникативная нагруженность следующих элементов текста «Путешествия»: слово, жест, взор.

В §1 "Функциональный аспект жеста одаривания в «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н.Радищева предпринята попытка обосновать идею движения и модификацию ее художественной реализации - жест одаривания - как одну из ведущих в эстетике и аксиологии рассматриваемой эпохи. В теоретических экспериментах М Н.Муравьева важна форму та «движенье жизнь души, движенье жизнь и слога» Ее появление Л.И.Кулакова связывает с влиянием европейской культуры, а результатом видит вытеснение основополагающего для классицизма представления, «что, «подражания» достойно только «истинное», то есть вечное, неизменное, общечеловеческое, переходящее из рода в род, из века в век, об определенности человека в каждом возрасте, каждом положении» ' Однако предпосылка идеи движения существует уже в первой половине XVIII века. По определению Л В.Пумпянского , «ведущее противоречие в истории классического стиля - это субъективная иллюзия каждого о тождестве его дела с делом предшественника или авторитетного учителя».2 Русская живописная школа, начиная с 1760-х годов, по-своему преломляет наметившиеся представления об изменчивости человеческой души. Рокотовская образная концепция избирает одухотворенного, чувствующего человека, чье лицо эмоционально неоднозначно. Русский провинциальный портрет отличает тяготение к живой параллельной традиции иконописи, не допускающей перемен в целомудренной натуре В творчестве Антропова, Лосенко и его учеников сказываются уроки парсуны (прямое обращение модели к зрителю, погрудное или поясное изображение) и в то же время привносятся черты станкового полотна (снижение декоративности, возрастающая роль жеста). Изменяется характер овеществленных знаков общения между людьми Литература участвует в исканиях новых форм и знаков и сама становится новой авторитетной общественной силой В параграфе анализируется сочинение «некоторой россиянки» «Звезда на лбу или знав, добрых дел» Автор повествования воспитательную задачу своего произведения видит не только в провозглашении зависимости награды от поступка, мораль такова, «но не одному Государю потребно исправление, и для того желала бы я, чтобы каждый имел свой собственный знак для обличения дел своих» 1 КулаковаЛИ Очерки истории русской эстетической мысли XVH1 века-Л Просвящение, 1968 ,С 196 ? Пумпянский Л В Очерки по литеоратуре первой половины XVIII века // XVUI век -МЛ АН СССР 1935 С 132-133 3 Звезда на лбу или знак добрых дел //Разные повествования, сочиненные некоторою россиянкой -М Университетская типография, 1779 -С 101-114

Жест одаривания получает новые отгенки в практике поощрения заслуг гак называемого жалования, в этом ракурсе рассматриваются два эпизода книги И М Долгорукого «Капище моего сердца или словарь всех тех лиц с коими я был в равных отношениях в течение моей жизни», а также привлекается культурно-бытовой контекст эпохи, отражающий процесс освоения русским двором новой формы общения с государем (фаворитизм) Одновременно жест одаривания сохраняет свою укорененность в духовной культуре народа Весьма яркий пример приводит этно: рафичсский источник «Абевега русских суеверий», М Д Чулков сообщает смету и перечень вещей, которые, согласно народной традиции, обслуживают ситуацию одаривания при вступтении в брак Богатый материал народной аксиологии содержит «Духовное завещание Елистрага Шибаева», возникшее, вероятно как и «Глухов пашпорт» в 1747 году В русле сакрально мифологической концепции человека-жертвы очевиден вывод об иерархии дарений - это мир движущейся (этимоны др инд vahas «едущей», «ведущей», гот wigs - «дорога») Хождение-езда по своем} миру его собирание-соединение и охрана-оберегание его -духовное завещание атамана с Касимовской дороги Сюжет «Путешествия из Петербурга в Москву» есть словами А Н Радищева, «изображение мысли», мысли, отрицающей крепостнические и бюрократические порядки екатерининской России Мощная созидательная ориентация полемического текста «Путешествия» находит свое выражение в композиционной распредетенности, но ее психологический камертон посвящение Принимая во внимание блестящие текстологические комментарии посвящения сделанные В А Западовым, следует указать самый простой и легко вычленимый смысл посвящения - символическое дарение, что для данной работы имеет принципиальное значение В § 1 текст «Путешествия из Петербурга в Москву» А Н Радищева не структурируется по картинам, которые охватывают эпический универсум персонажей, моделью структурирования выступает актантная схема с обязательным актантом «даритель» В «Путешествии» актант одаривания воплощен в нескольких персонажах.

Можно с большой степенью уверенности предположить, что А Н Радищев, изучавший творчество Д Дидро не остался чужд эстетике картины с ее техническими приемами пантомимы и живой картины (См ДДидро О драматической поэзии М Л, 1936) Необходимо вспомнить, что в XVLLJ веке был очень популярен трактат драматурга и режиссера Масена «Зеркало образов скрытой истины, являющее символы, иероглифы загадки», его паяное положение - «картины и изображения прочнее остаются в душе, чем слова, трогают больше чем речь» (См Старинный русский спектакль в России - Л Academia, 1928, С 69 ) Кроме того митрополит московский Платон Левшин в своих проповедях поражал слушателей не то 1ько сметыми и неожиданными оборотами речи но и внезапным движением чему А Н Радищев, в пору своей службы в Сенате неоднократно был свидетелем

что с одной стороны можно рассматривать как демультипликацию, с другой видеть в этом подвижность, гибкость актантнои модели Первая актантная модель даритель - адресат обнаруживается уже в посвящении, где активизируется когнитивный диссонанс «Хотя мнения мои о многих вещах различествуют с твоими» а также усиливается парадигма друга «но сердце твое бьется моему согчасно и ты мои друг» «кто намерение мое одобрит» «кто ради бчагои цепи не опорочит неудачное изображение мысли» «кто состраждет со мной над бедствиями собратий своей» «кто в шествии моем меня подкрепит» В эстетике А Н Радищева первостепенно сострадание, эта та неизменная поправка, которую со стороны читающего человека ожидает писатель Аристотель в своей «Поэтике» при описании кагарсических процессов затрагивает специфический механизм сострадания идентификация с трагическим героем и страх перед несчастьем В посвящении «Путешествия» вес и значительность обретает тип сочувственника Писатель не расшифровывает инициалы посвящения «А М К» Морально-психологическая подлинность Алексея Михайловича Кутуюва не тождественна персонажу «друг мой» о чем неоднократно писал В А Западов Между тем диалектика типа и характера «сочувственник» достигает своей кульминации в созданной А Н Радищевым галерее сочувственников и единомышленников Именно ему, читателю сочувственнику посвящена, подарена книга «Путешествие из Петербурга в Москву» Бьповое одаривание насыщает почти все пространство текста В «Софии» достаточно статичен эпизод уплаты Путешественником незаконного сбора «Двадцать копеек послужили мне почьзу» Жест одаривания пока визуально замаскирован он лишь приобретает визуальную природу актантного кода «но щедрость моя давая на водку городскому извозчику побудила софийских ямщиков запречъмне поскорее лошадей » В главе «Тосна» Путешественнику навязывается определенное жестовое поведение он вынужден подчиниться координирующим движениям старого покроя стряпчего «поклонился мне об руку и вытянувшись прямо стояч передо мною с вечичаишич благоговением» Путешественник выпотняет одаривание «вдогонку» после того как им узнан считан код но при этом вербализует критический заряд совершенного жеста «Я понял его вынуч из кошелька дав ему и советовал что приехав в Петербург он бы продал бумагу свою на вес разносчикам дчя обертки ибо мнимое маркизство скрасить может многим голову » В реконструкции ранней редакции точно фиксируется сумма в «два рубли», позже АН Радищев конкретизацию снимает, для репродукции социально-культурной схемы это деталь с избыточным реалистичным весом Писатель направляет читательскую оценку художественного материала главы (с точки

зрения его максимальной реалистичное: и) другой деталью сходством названия труда сгряпчею «родословная многих родов российских» с подготовленной Екатериной II «Родословной князей великих и удельных рода Рюрика» Жест Путешественника «вынул из кошелька» мигрирует в главу «Спасская полесть». А.Н Радищев работает над вариантом жеста одаривания «вынул uз кошелька » В главе «Медное» проступает нужный автору образ «гражданина будущих времен»; указание символа суммы -«последняя гривна» (вначале - «посчедний рубль») становится материализованным этическим измерением персонажа Продажа крестьянской семьи концентрирует весь известный читателю событийный материал о смерти крестьянина в законе и знаменует гонку поворота в размышлениях автора записок «почто бесплодное соболезнование'» Искренний друг Путешественника стремится отыскать одно или несколько действий, способных изменить судьбу людей присутивующие могпи бы собрать деньги «и, купив сих несчастных, даровать им свободу». Такое разрешение социально-политического конфликта и персонажем, и читателем осознается как частица реальности, в силу своего бысгрого созревания и процессуального ритмического совпадения с действительно бывшим позорным торгом Ьолее подробно мыслимая замена покупателя, на чье место как бы заступает сам автор записок, ставит читателя на физическое место зрителя и порождает разне по ритму уровни восприятия. Вероятно, у читателя-сочувственника и друга Путешественника также различаются волевой и идеологический контроль жеста Пластика привычных движений эмоционального Путешественника жестуально сближает его с автором «записок» и Хотиловского «проекта» Идентификация читателясочувственника с «гражданином будущих времен» происходит не в иллюстративной, а идейной сфере свободы «ожидать должно от самой тяжести порабощения». Лексема «дар» впервые появляется в главе «Любани» «усчадитель наших бедствии» «вечичапший дар природы несчастному — сон». Дар — сон испытывает давление культурных ассоциаций: забвение, кратковременная смерть, из которых извлекает прикосновение любящего человека Пробуждение народа - центральное звено радищевского творчества. Линейные сюжетные события сна Путешественника (глава «Спасская полесть») дешифруют работу народного сознания, которое приписывает качества иллюзорности реальности яви. В главе «София» сам Путешественник является носителем сублимата сон - смерть. «Уснул, и все скончалосьНесносно пробуждение несчастному О, сколь смерть для него приятна А есть ли она конец скорби» Реальность сна, при всей онтологической связанности, но не тождественности, с настоящим, более желанна «Мы спали и были покойны ты возмутил наш сон. мы бдеть не жечали, ибо не

над чем» Милосердие повелителя подданные отвергают как ханжеское Таким образом, выделяется мотив неприятия дара» В главе «Едрово» стереотипы бедной девушки и барина-путешественника психологически выигрывают, так как А Н Радищев, помимо естественного языка-посредника, использует другие мегаязыки Личностные характеристики Путешественника включают владение языками поведения, искусства, науки В разговоре о будущем Анюты каждый из участников диалога стремиться навязать собственные допущения Аргументы Путешественника о неизбежной корректировке поведения Ивана в соответствии с нормами другой кутьтурной среды («Там он научится пьянствовать мотать, чакомиться т любить пашню, а больше всего он и тебя 'побить перестанет») убеждают Анюгу и она, в свою очередь, прибегает к известному ей метаязыку Прогнозируемая утрата избранника получает известное фольклору разрешение - смерть от горя А Н Радищев опускает сцену вручения необходимых для выкупа Ивана ста рублей, как если бы она была проиграна Путешественником в уме С товазапреты Анюты «Проходи мимо матушка меня увидит и плохое подумает» должны были заставить Путешественника выбрать метаязык для мотивировки собственного поведения, но он из-за нетерпеливости, чувствительности не учел потенциальную оценку поэтому его слова и жест одаривания воспринимаются как непонятные и отрицательные Свое самоописание мать Анюты модализирует сеткой «хорошо» - «плохо» Именно список этических норм детерминирует отказ едровской вдовы, то обстоятельство, что отец отпустил Ванюху к ней в дом, отодвигается в тень Для оценки намерений Путешественника мать Анюты привлекает коллекгавный опыт, запечатленный во фразе с легко распознаваемой деривацией дар - приданое - даром «Приданова бояре девкам даром не дают» Разюворное «даром» - добавочный фактор недоверия, презрения укора Рефлексия Путешественника над поведением сельских жителей побуждает его в третий раз предложить деньги, теперь - «на заведение дома», но жест одаривания очужден Иваном «У меня, барин есть две руки я ими и дом заведу» Путешественник пытается исчерпать весь потенциал актантнои модели одаривания Степень самоописаний Путешественника возрастает, он более тщательно выверяет взаимоотношения с вдовой едровского ямщика Ванюхои и вошедшей в избу Анютой «Приметив, что им мое присутствие было не очень приятно я их оставил и возвратился к моей кибитке» Мотив непрятия дара -динамический мотив. Статика проявляется в том, что «внешнего» одаривания не происходит, но скрыто эта ситуация различает несколько шаблонов поведения, и каждый персонаж мысленно меняет свою игровую позицию.

Семантика актантной модели одаривания в главе «Клин» не вытекает из априорных представлений о житейски доступном ритуале милостыни А Н Радищев преодочевает ранеесложившуюся паравербальную схему она разрастается до объемной картины эмоциональных состояний нескольких персонажей (ямское собрание Путешественник женщина лет пятидесяти, слепой певец) Проницательный Путешественник подмечает особенность поведения одариваемого певца - некую двухфазность 1 «деньги и xлеб принимал довочьно равнодушно», 2 «но всегда сопровождая бюгодарностъ свою поклоном крестясь и говоря к падающему «Дай бог тебе здоровья» Компрессия первой фазы не искажает смысл ритуала, не может быть присвоено коммуникативное превосходство, подающий милостыню и принимающий ее совершают условные обоюдно понятные жесты В повествовательном описании себя и певца Путешественник выделяет деталь «дрожащая рука» Визуально она не известна слепому певцу Для читателя, но не для зрителя (кого либо из ямского собрания) внешняя тавтология разбивается о нарастающий в самоописании Путешественника двойной слой мотивировок «не тщеславия ли ради то делаю» В коммуникативном акте слепого и Путешественника актуализируется социокутътурная и эмотивная функции молчания «Перекрестясь не успел он изрещи обыкновенного своего благословения подающему » Такое психологическое состояние коммуниканта трактуется Путешественником как изменение актантной конфигурации «в моем рубле ощущает может быть мою гордость Он не сопровождает его своим бчагосювением» Путешественником не предусмотрена импликатура cлenoro «He пятак чи?» Слепой возвращает рубиь и перечисляет не предугаданные Путешественником причины непрятия дара наравне с невозможностью поведенческой реконструкции зрячего сержанта таковыми являются метаязыковые гипотезы (слепого охотно обворуют рубль не заслужен у изображенного на нем государя) В следующем фабульном эпизоде поведение слепого певца отличается коренным образом он «обеими руками», "С восторгом» принимает праздничный пирог Но у этих актантных отношений возвратная траектория, они скреплены детским обещанием отблагодарить спасителя отца На оси Путешественник - слепой певец существуют два адресных желания, в результате их соединения появляется вариант одаривания «дай что может мне быть почезно» Путешественнику предстоит продолжать свой путь, его жест «Я снял платок с моей шеи повязал на шею слепого » равноценен финальному «Прощай1», которое, как пишет В Н Топоров, «потенциально выступает как последнее слово человека, прощание -прощение» и исходи) «из признания себя хуже, виновнее тог к кому обращаются с

просьбой о прощении* «Клин» - единственная глава, где сообщается об обратном маршруте Путешественника Жест завязывания платка второй раз демонстрирует способность заменить слово «Прощай!», этот смысловой уровень более значим, в сравнении с уровнем перехода бытового костюма (или детали костюма) в обрядовый «Он зa три дни до моего приезда умер Но платою мой, сказывала мне та которая ему приносила пирог по праздникам, надеч, заболев перед смертию, на шею и с ним положили его во гроб». Л Н.Радищев виртуозно работает в области референции, с учетом возрастающей «отстраненности» знака от обозначаемого (например, синяк Парасковьи Даниловны в главе «Новгород» - «Подарок ее любезнова муженька для первого дни ») Глава «Новгород» заслуживает особого внимания, потому что иронически интонированная внутренняя речь Путешественника акцентирует модус лжи жеста одаривания: Карп Дементьич купил вексель деда Путешественника и с искусным стряпчим «взяли милостиво одни топько проценты за 50 лет, а занятой капитал весь подарит» Композиция «Путешествия» подсказывает доказательства того, что жест одаривания приспосабливается к модусу лжи 1) В главе «Спасская полесть» Истина дарует зрение, но на деле, снимая бельма с глаз монарха, она возвращает способность прямо взирать на предметы 2) В главе «Подберезье» Путешественник не возвращает оброненный «небольшой пук бумаг», такое приобретение могло идти вразрез с желанием потерявшего их семинариста Путешественник принимает в расчет что соглядатай-читатель не поощрит очевидную коммуникативную несогласованность. Открывается еще одно паравербальное правило, которого придерживается схема одаривания - обоюдная заинтересованность в акте должна быть понятна не только коммуникантам, но и посреднику, наблюдателю: предельно объективно актантнаи модель функционирует, когда меняет свой знак с диады на триаду Путешественник легко сокращает актантную модель до прежней диадической. останавливая соучастие читателя в определенной точке «Я и тебе сообщу, что я подтибрил Когда же прочтешь, то знаю, что кражи моей наружу не выведешь, ибо не тот вор, кто крач, но и тот кто принимал, - так писано в законе русском» Называя себя «нечистым на руку». Путешественник все таки отмежевывается от «вора», ищущего материального обогощения, так как не совпадает * Топоров В Н Вхождение в опыт христианской жизни.//Святость и святые в русской духовной кучьтуре Том I-M Гнозис -Школа «Языки русской культуры», 1995, С 479

критерий идентификации «где что немного похожее на рассудителъностъ увижу, то тот час стяну, смотри ты не клади мысли плохо» 3) Путешественник так же поднимает и не возвращает «Проект в будущем» «Хогиловский почталион» отказывается от жеста одаривания в модусе возвращения, проекция послать связку бумаг вслед забывшему их «человеку чет 50» обесценивается «награждением» от Путешественника Рассматривая бумаги, Путешественник узнает, «что они принадлежали искреннему моему другу, а потому не почеп я их приобретение кражею» (на этимологическом уровне «красть», «краду», «кража» родственны словам «добро», «огонь») Физическое отсутствие одного из коммуникантов не уничтожает потенциальную актантную модель «Он их от меня доселе не требовал, а оставил мне на волю что я из них сделать захочу» Ограниченное число жестовых кодов приводит к тому, что изнашивается мода на атрибут той или иной жестовой единицы «Табакерочка золотая пряжки серебряные и Оругая дрянь, оставшаяся у .меня в закладе, которой с рук нельзя сбыть», - подарок невесты барону Дурындину Зеркало радивщевского «Путешествия» не льстило, но оно и не прятало объективно положительные реалии быта, особо высвечивало аксиологию русского человека последней четверти XVШ века Особо важно, что в творческом сознании А Н Радищева соположены категория ВОЛЬНОСТИ и ДАР О1 дар небес благословенный, Источник всех великих дел, О вольность, вольность, дар бесценный' На филосовском уровне жест одаривания получает свое завершение в «Слове о Ломоносове», чьи деяния были востребованы нелицемерным потомством «Слово о Ломоносове» это последний подарок, который перед въездом в Москву получает Путешественник, «парнасский судья, с которым я в Твери обедал в трактире, мне сделали подарок» Указание на дарителя имеет большое значение, потому что именно этот «пирноп товарищ» - автор оды «Вольность», утверждающей неизбежность народной революции Реализованный различными актантами «даритель», жест одаривания вовлекает в текст жизненный материал, вследствие чего моральный и психологический облик персонажей не исчерпывается пределами конкретных действий фабульного фрагмента Многожанровый состав «Путешествия» объясняют как типологическую черту просветительской литературы (В А Гуниа), сближение с реализмом (Л Б.Лехтблау),

возводит к традиции хождений (Н И Ковалева, В А Западов, опреде тающий жанр книги А.Н.Радищева как «художественная публицистика» - к развитию публицистической мысли То обстоятельство, что «наставление отца детям», два «проекта в будущем», «Краткое повествование о происхождении ценсуры», ода «Вольность», «Слово о Ломоносове» включаются в текст как атрибуты одаривания, позволяет сделать вывод о структурообразующей, проявленной в композиции «Путешествия» функции жеста одаривания. Идея жестокости органично присуща художественным исканиям А.Н.Радищева, в «Путешествии» динамический жест одаривания продвигает действие вперед и как мотив придает функциональное единство повествованию. Радищевская теория «соучаствовали» находит свое воплощение в полном доверии к читательской логике и эмоциональной отзывчивости, писатель дает опоры-лейтмотивы, ритм развития которых не угасает в силу художественнопублицистической организации «Путешествия». Психологическая сопряженность характера и общества, активизация духовных потенций человека и моральное лицедейство составляют отличительную черту конфликта «Путешествия», книги, в которой, как пишет В.А.Западов, «намечается...основной конфликт следующей эпохи, следующего этапа развития русского реализма -«выламывание» человека из среды, противостояние ей».1 Но, так как ни в плане объективной действительности, ни в плане реальности индивидуального восприятия нег «абсолютной огрицательности.», в радищевской модификации важен положительный модус А.Н.Радищев обогатил идеологию русского Просвещения идеей революции. В «Путешествии из Петербург в Москву» А.Н.Радищев неслыханно смело доискивался причин утраты «человеческого» в человеке: изобразил внешний мир крепостной России как враждебный и чуждый самим принципам цивилизованного общества, основанного на началах разума и справедливости, в «развержении великих дарований» воспел красоту человеческою духа, с риском для личной репутации, устами Путешественника заявил о необходимой согласованности между рассудком и чувственностью; в коллизиях, выражающих дисгармонию современности, пытался отыскать реальную почву для возможного свободного и гармоничного развития «доведенного до крайности» крестьянства. Как справедливо 1

Западов В А Литературные направления в русской литературе XV1U века.СПб ,1995 С 78 2 Подробнее об оптимуме в эволюции авторского замысла и зво;поции настроения героя см Западов В А История создания «Путешествия» //Радищев А М Путешествие из Петербурга в Москву Вольность. -СПб.1992 С 620-621

отмечал Г П Макогоненко АН Радищев показал обстоитетьства в результате которых сформировался барский произвол, конфликт крепостной среды, но самое главное показал крестьян в действии в момент свершения мщения угнетателям ' Финальный эпизод «Путешествия» - насильственное венчание в Черной грязи невозможно осмыслить без учета уже существующей ментальной модели народной революции, для Путешественника и крестьян революция это уже не только прямой призыв к мятежу, но и действительно бывшее пугачевское восстание Подобный подход к изображению онтологических процессов характеризует метод Радищева писателя, как автора, имеющего реалистическую основу мировосприятия Главу I завершает § «Полиморфность «взора» в «Путешесгвии» Интерпритация «Путешествия из Петербурга в Москву» А Н Радищева непосредственно связана с проблемой семантики «взора» По замыслу писателя, процесс чтения должен вылиться в уникальное соединение мировоззрения читателя с мировосприятием автора Лирический (то есть обращенный вовнутрь самосознания) жест Путешественника «обращения в глубь души своей» в главе «Бронницы» возвращает к тезису посвящения «я человеку нашел утешителя в ней самом», и дублирование взгляда создает драматический эффект отождествления Автора Путешественника - читателя человека В посвящении движение взглядa обозначено как гносеологический инструмент «Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвчена стала Обратил взоры во внутренность мою - и yзрел что бедствия чечовека происходят от че1овека и часто от того только что он взирает непрямо на окружающие его предметы» Это заявление сделано непосредственно автором книги, для ее главного героя -Путешественника наиболее характерны две траектории взгляда «прямо» и «вглубь себя» Для А Н Радищева, подчиненность его персонажей закону совести социальная объективности, пусть и означенная как индивидуальная сфера психической жизни «Если забыв мои наставления поспешать будешь на злые дела обыкшая душа добродетепи встревожится явлюся тебе в мечте» Наказ крестецкого дворянина обращать «во уединении взоры свои вглубь себя» -«зыбкое» зеркальное отражение взгляда Путешественника «вгтубь себя», так как предполагает иную частотность и узость фокуса «Старайтесь паче всего во всех деяниях ваших заслужить собственное свое почтение дабы не токмо не могли бы вы раскаиваться о сделанном но взирали бы на себя с благоговением» Важность самопочтения очевидна для персонажа с ярко выраженной метафорической 1

Макогоненко Г П Радищев и его время М Художественная литература, 1956 С 486

«телесностью» - господина «нечто», сидящего во власти на престоле «ничто не сравнится с удовольствием самоодобрения по раздавании моих, приказании» (глава «Спасская полесть») Различные этнографические группы исторически связывают с прямым взглядом вызов, агрессию В русском народном творчестве укрепилось представление о том, что прямой взгляд отличает людей смелых, отважных, честных В словах Екатерины II «Книги суть зерцало хотя и не говорят, всякую вину и порок объявляют" вызревают категории меры идеологической отваги писателя и степени культурной компетенции читателя, из страха перед ними рождается требование «сатиры на пороки но не на лица» XVIII век разработал светский «язык взоров», воспринятый жанром романса «словарь взоров», призывающий оратора или актера к соответствию между выражением лица и чувством, точной ситуацией, но он не отказался от видения «духовными очами» Желание света - социальная цель Путешественника Черная крестьянская изба в Пешках - потрясающее предметное явление, но Путешественник переносит смысловой акцент на человека высшую духовную ценность то есть в плоскость не предметную Поэтому смысловая сущность гневного обвинения Путешественника («Звери алчные пияецы ненасытные что крестьянину мы оставляем Да, один воздух Отъемлем нередко у него не токмо дар земли хлеб и воду но и самый свет») сдвигается к духовному комплексу «Свет от Света», и эмоции читателя вызывают оба значения Убедительным представляется мнение В М Гуминского в «Путешествии из Петербурга в Москву» развертывается чисто социальная реализация жанрообразующей оппозиции свой - чужой «Радищевский Путешественник путешествует в этом смысле не столько в reoграфическом пространстве (по своим масштабам оно - подчеркнуто однородно), сколько в пространстве социальном от одного полюса к другому, полярно ему противоположному» " Противоположность обозначена визуально точно и в то же время контрастность потисемантична 1) Румяна на лицах городских модниц и естественный румянец деревенских красавиц (краска, сажа на душах и душевная ясность), 2) Смрадное крестьянское рубище и блистательные одежды вельмож (худость риз и «покров хитрости»)

"Екатерина II Сказки и педагогические сочинения императрицы Екатерины II СПб 1873 С 60 "I уминский В М Проблема генезиса и развития жанра путешествии в русской литературе Авгореф Дисскандфилолнаук М 1979 СП

Социальная зоркость Путешественника придает особую полноту психочогическому облику, именно социальная активность главного героя «Путешествия» обосновывает визуальный закон социальной объективности «Сокрушите орудия его земледелия сожгите его риги овины житницы и развейте пепел по нивам на них же совершалось его мучительство ознаменуйте общественного татя, дабы всяк, его видя, не только его гнушался, но убегал бы его приближения, дабы не заразиться его примером» (глава «Вышний Волочек») В восприятии радищевского Путешественника зримые очертания вещи образа проступают ярче в момент увеличения визуальной дистанции (например, известный «едровский» пассаж о городских и деревенских красавицах) Благодаря принципу визуальной смежности, возрастает интенсивность привлечения прежнего опыта, переведенного в термины телесной практики действие, событие В главе «Вышний Волочек» перемена эмоциональной реакции на зрелище канала (с удовольствия на негодование) объяснена самим Путешественником «Но есчи при первом взгляде разум мои усладилсяя видом благосостояния при раздроблении мыслей скоро увяло мое радование» Визуальный индекс изобилия и избытков земледечателя -«нагруженные барки» переходит с фабульного уровня на уровень тропа (отягченный жребий жителей России), и снова на фабульный - таможенная пристань, корабли, привозящие избытки Америки сахар, кофе, краски Нужно отметить, что Путешественник находится в позиции активного наблюдателя Fro центральное положение предопределено особенностью поведения как путешественник он бросает взор на бегущую перед ним дорогу и опядывает окрест Через ряд глав «Путешествия» проходит мотив внешности, разные персонажи связывают свои представления о внешности с социальными типажами - г Крестьянкин - со статскими служащими «Они же во мзду своего гнусного послушания почучали почести кои в глазах моих столь же были тусклы, ско ль их прельщали своим блеском», Путешественник - сновидец - с просвещенным монархом, разоблачающим свое ложное положение* «Одежды мои столь блестящие казалися замараны кровию и омочены слезами»,

' А Г Татаринцев указал на интересную особенность «Сна» с появчением Прямовзоры начинается какое-то раздвоение личности «бредящего» это и царь, и уже не царь, временами совершенно исчезает иллюзия сна (См Татаринцев А Г Сатирическое воззвание к возмущению Саратов Изд-во Саратовского университета, 1965; С 73-76

Путешественник-отец - с молодым дворянином, вступившим в службу «он начал служить, познакомился с вертопрахами, распутными, игроками, щеголями Выучился чистенько наряжаться »; Крестецкий дворянин, тоже отец - с человеком, которому простительно «преходящее щегольство» молодости, но который в зрелости прикрывает «наикрасивейшими деяниями жизни коварство, ложь вероломство сребролюбие гордость, любомщение, зверство» Утверждение «гражданина будущих времен», «чем народ просвещеннее тем внешность менее действовать может» оспорено им самим, в любом обществе найдутся «оберегатечи внешности» Фигура «оберегателей» не просто эмоциональный знак, она немедленно вторгается в пространство лейтмотива прямого видения и обретает значимость в антиномиях Власть- Подданные (см • мимическое дублирование в «Сне»), Истина Ложь. Персонажи «Путешествия» отличаются стратегиями оптического семиозиса Одной гpynne персонажей сообщен контрольный визуальный код ценсуре - того, что соответствует религии, правлению благонравия, все остальное «ценсура почеркивает, карает, не дозволяет дерет и жгет»; сыновьям крестецкого дворянина - «супружества» «Представьте меня с нею (дворянина с умершею женой - Н.Е.) и с вами, возобновите слуху вашему глаголы наши и взаимные лобызания и приложите картину сию к сердцу Другая группа персонажей экспериментирует с Лаватеровыми силуэтами; это удается Путешественнику «Дай мне карандаш и листочик бумашки Я тебе нарисую всю честную компанию Если точных не спишу портретов, то доволен будь их силуэтами» Менее успешно справляется г.Крестьянкин: «Но я худой живописец, или если бы я мог в чертах лица читать внутренности чечовека с Лаватеровою проницателъностью то бы и тогда картина ассесоровоп семьи была примечанию достойна» Путешественник и «гражданин будущих времен» стушевывают движение и отдают предпочтение барельефу. Таковы описания певца и его слушателей в главе «Клин» «то был слепой старик, сидящий у ворот почтового двора, окруженный толпою по большей части ребят и юношей Сребровидная его глава, замкнутые очи, вид спокойствия, в лице его зримого, заставляли взирающих на певца предстоять ему со благоговением». Барельефно и описание торга крепостными в главе «Медное» указание «стоят неподвижны на продажу осужденные» сопровождается перечнем жизненных обстоятельств семьи и важнейшие перипетии обретают мускульное воплощение

(«молодица 18 лет» прижимает к себе младенца - «плачевный плод обмана или насилия» «детина лет в 25 венчанной ее муж- спутник и наперстник своего господина Раскаявается о своих к господину своему угождениях В кармане его нож: он его схватил крепко мысль его отгадать нетрудно ») В позе «старика чет 75» нарастает эмоциональное напряжение «опершись на вязовой дубинке жаждет угадать кому судьба его отдаст в руки кто закроет его глаза» Напряженное всматривание извлекает экзистенциальную информацию, сопряженную с риском моральной экономии нравственная драма общества едва ли застоняет пронзительную человеческую трагедию Отмечен мимический рисунок «женщины лет в 40» (она кормилица молодого барина) и «старухе лет в 80» (его нянька) - «Они с ним расстаются как с сыном» Искренний друг Путешественника - «гражданин будущих времен» предупреждающий в своем «проекте» «Нет ничего вреднее как всегдашние на предметы рабства воззрение», предусмотрел социальную схему антиутопии «дух свободы то ликов рабах иссякает что не токмо не желают окончить своего страдания но тягостно им зрети что другие свододствуют» А Н Радищев, признававший фактор влияния среды на характер человека, первоочередной своей писательской задачей считал показ лячности, которую с другими людьми объединяет идея свободы Существенно, что приоритетное слово «гражданина будущих времен» Путешественник читает Использование приема чтения приводит к тому что актуализируется распространенное в XVШ веке уважение к рукописному и печатному текстам Визуальный универсум персонажей «Путешествия» нуждается в вербализации Во первых, событию присваивается его статус, когда оно событие рассказанное, во-вторых, социальный протест «прорывается» в слово (к примеру, в главе «Зайцово» г Крестьянкин рассказывает «Чем больше видеч я угождения в предстоящих тем порывистее становился мои язык Незыбчечым гласом и звонким произношением возопил я наконец сице Чечовек родится в мир равен другому»), в-третьих слово эффективно приравнивается к суду («В Петербурге я о сем (приятель Ч об отказе систербекского начальника помочь тонущим - Е Н) рассказывал и тому и другому Все сочувствовали моб опасность все хулили жестокосердие начальника никто не захотеч ему о сем напомнить» )

Глава П. Эмоционально - психологически комплекс Путешественника и процесс речевого взаимодействия. Когнитивный аспект встречи, переживание универсальных жизненных характеристик объективируют культуру, при условии принятия человеком позиции активного, незамкнутого познания себя и других Литературоведческий аспект изучения различных форм общения предполагает исследование монологических и диалогических структур Лингвистика и литературоведение изучают говорящего человека, но литературоведение в своем анализе текста имеет дело не с элементами замкнутой системы (языком), а с проявлением деятельности общения (речью) Задача данной главы состоит в обнаружении ряда закономерностей развертывания диалогических отношений в тексте художественного произведения, связанных с выбором позиций в пользу говорения или неговорения, теоретически значимы для ее решения лингвистическая теория Т Г Винокур о вариантах речевою поведения и концепция соотнесенности персонажной и авторской речи (М К Милых) Коммуникативные нормы речевого поведения позволяют выделять «стили» слушания и говорения По мнению Т Г Винокур, существуют два макрообъединения умеющих (желающих) и не умеющих (не желающих) слушать/слышать, так же как умеющих и не умеющих, желающих и не желающих говорить * Объект изображения речевого общения - чужая речь и собственная речь повествователя, слово предмет и материал этого изображения Аксиологическая роль речевых поступков Путешественника (слушания и говорения) утверждается в одном из первых эпизодов «Путешествия» Реакция Путешественника-слушателя на песню извозчика характеризует его как личность творческого типа Вторая реакция («Извозчик мои поет -Третий час ночи Как прежде колокочьчик, так теперь его песня произвела опять во мне сон») мотивирована обыкновенным чувством усталости и подчеркивает «неискуссгвенность» персонажа В А Западов многократно отмечал момент различия и сходства Путешественника с А Н Радищевым в моральном и поведенческом планах, подчеркивал особенность художественного метода писателя показ Путешественника «изнутри», в гом смысле, что о всех его действиях и мыслях мы узнаем от него самого

"Винокур Т Г Говорящий и слушающий Варианты речевого поведения -М Наука, 1993 С 89

Комнозиционно-содержательная организация художественного текста и коммуникативно-речевое поведение Путешественника подчинены идее поиска адресата, способного и желающего понять Автокоммуникдтивная интенция отражает рефлексию Путешественника и репрезентируется ремаркой «говорил я сам себе», синтаксическими средствами и скобочными вставками в пределах предложения В главе «Любани» представлена развернутая ситуация автополемики Мера спонтанности авгокоммуникации довольно высока «Углубиенный в сих размышлениях я нечаянно обратил взор на моего слугу который сидя в кибитке передо иной качался из стороны в сторону» Путешественник выбирает вопросительные и побудительные предложения высказывания, соответствующие судящему стилю риторики и эксплицирующие цепочку коммуникативно-речевых намерений Последняя конструкция « - Закон? И ты смеешь поносить сие священное имя1» - завершает вопросную парадигму Коммуникативное намерение протеста против номинации крепостного права «законом» регулирует вербальное поведение Путешественника В «Спасской полсти» ремарка «говорил я сам себе» предваряет сложное сплетение коммуникативных моделей Факультативная вставная конструкция средство, актуализирующее автокоммуникацию «Возможно чи, чтобы были столь безумные судии, что Оля насыщения казны (можно действительно так назвать всякое неправильное отнятие имения для удовлетворения казенного требования) отнимали у людеи имение честь жизнь?» Информативное речевое поведение Путешественника «Я напишу жалобницу в высшее правительство», - диалетизирует внутренний монолог На данном отобранном участке текста для читателя вскрываются позиция внутритекстового интерпретатора «правительство», коммуникативные модели «Путешественник эго Путешественника», «Путешественник правительство», «Путешественник - читатель», «правительство - читатель» Ремарка «говорил я сам себе» в главе «Медное» принадлежит коммуникативной модели «отправитель/Путешественник реципиент/Путешественник» и служит целям коммуникативно-речевого обязывания. «Хоровод молодых баб и девок - пляшут -подойдем поближе, говорил я сам себе » В главе «Чудово» ремарка «говорил я сам себе» включена в прямую речь приятеля Ч как опознавательная ремарка автокоммуникации Разговор с первым встречным - устоявшийся структурный элемент топики путешествия, А Н.Радищев верен схеме и одновременно творчески свободен в ее рамках

Психологическая черта Путешественника интерес к людям - проявляется в том. что он охотно уступает ведущею позицию говорящего, которую в начале столь же охотно берет Путешественник делает сознательную ставку на дружеское общение. Он способен абстрагироваться от того что его собеседники - случайные, незнакомые люди, «собеседники поневоле». В главе «Едрово» ответная реплика Анюты пресекает коммуникативно-речевые претензии Путешественника. « - Не трудно ни тебе нести такую тяжелую ношу, любезная моя, как назвать не знаю - Меня зовут Анною, а ноша моя не тяжеча Хотя бы и тяжела была, я бы тебя барин, не попросила мне пособить» Снижение довлеющей роли социального статуса - это результирующая дружескою общения. Искренний разговор - визитная карточка дружбы Представляя читателям «своего давнишнего приятиля г .Крестьянкина» (глава «Зайцово»). Путешественник не перечисляет совместные детские проделки, романтические удачи, хотя oтоваривает, что «Я с ним знаком был с ребячества». Принципиальна другая характеристика: «Редко мы бывали в одном городе, но беседы наши, хотя и не часты были, однако псе, откровенны». Риторика личного размышления, в рамках диалога и солилоквиума. присуща Путешественнику. С точки зрения читателя, стремление к «коммуникативному соавторству» - психологическая доминанта стратегии речевого поведения Путешественника. У новомодного стихотворца (глава «Тверь») тактика речевого поведения - «готовое слово». * Для Путешественника, он сам и «товарищ трактирного обеда» ~ прежде всего артикуляционные протагонисты «Все вышесказанное изрек пирной мой товарищ одним духом и с толикою поворотливостью языка что я не успел ничего ему сказать на возражение, хотя много кой-чего имел на защищение ямбов и всех тех, которые ими писали». Ремарки, характеризующие поведение Путешественника-слушателя, касаются физических, даже физиологических, перемен. Реактивность Путешественника-слушателя возвещает о его биографической идентичности говорящему, это можно наблюдать в следующих эпизодах. в Крестьцах прощание дворянина с сыновьями «тем чувствительнее тронут. что я сам отец, и скоро, может быть, с детьми расставаться буду»', в Яжелбицах: «Нечаянный хлад разятся в моих -жилах Я оцепенел Казалось мне, я слышал мое осуждение». " С точки зрения читателя лингвиста, стихотворец нарушает постулат количества и качества Принципа Кооперации I П Грайса (См Богданов В В Речевое общение Прагматические и семантические аспекты -Л, 1990 С 14

Особого внимания заслуживает то, что в обоих случаях Путешественникслушатель выступает как инстанция, которая воздействует на активность говорящего Но, если крестецкий дворянин наделяет такими полномочиями только Путешественника, то в Яжелбицах Путешественник - один из «предстоящих», к кому обращается несчастный отец. «Ведайте, ведайте, что я есмъ убийца возлюбченного моего сына » В главе «Городня» внимание читателя не должно пройти мимо лексического пласта, посредством которого характеризуется речевое поведение Путешественника-слушателя и осуществляется показ внутреннего мира субъекта речи (Путешественника) «Въезжая в сию деревню, не стихотворческим пением слух мой был ударяем, но пронзающим сердце воплем ясен, детей и старцев Встав из моей кибитки, отпустися ее к почтовому двору, любопытствуя узнать причину приметного на улице смятения» Смена ритма, воспринятая слухом Путешественника, обновится фактом организации фабулы. Глагольная форма «любопытствуя» у А.Н.Радищева связана с его неологизмом «любомудрие» - философия. «Любопытствовать» буквально раскладывается как «люблю спрашивать» Способность сдаваться вопросами, причем самыми сложными вопросами человеческого существования. присуща главному герою «Путешествия» «Любопытствуя» в цитированном фрагменте сродни непониманию, тревоге. Ремарка «Подошед к одной куче, узнал я, что рекрутский набор был причиною рыдания и слез многих точпящихся» констатирует множественность говорящих. Далее в главе «Городня» последовательность монолоюв и диалогов разворачивается соответственно восприятию Путешественником ритма речи. «В одной толпе старуха чет пятидесяти, держа за голоеу двадцатилетнего парня, вопила...», - «подле старухи стояла девка уже взрослая. Она так же вопила ..», - «Парень им говорил. ». Феномен ритмической чуткости Путешественника исключает десемантизацию чужой речи, персонаж различает силу звучания и осознает смысл услышанного «Совсем другого рода слова внял мои слух в близстоящей толпе» Речевое поведение Путешественника. «Узнав из речей его, что он господский был человек, любопытствовал от него узнать причину необыкновенного удовольствия», -отвечает потребности говорящего рекрута во внимании слушателей. Любопытство Путешественника - ответная реакция с оттенком «подыгрывания». С вопросом Путешественника иссякает риторический пафос «человека лет тридцати» и завязывается беседа. Рекрут «ответствовал» конкретному адресату. Не только пресловутое обращение «государь мой1», но и аппеляция к индивидуальным психологическим реакциям.

социальному опыту («Вам удивительно вижу я, слышатъ таковые cлoвa в устах крестьянина, но, слышав их, для чего не удивляетесь жестокосердию своей собратий дворян».), утверждают и подтверждают ролевой параметр Путешественника -«слушатель» А.Н.Радищев находит любопытный прием характеристики персонажа проницательность рекрута в составлении горизонта ожиданий собеседника подчеркнута размышлением Путешественника «И поистине не ожидал я сказанного от одетого в смурной кафтан со бритым лбом» Актуализируется роль обоюдных прогнозов собеседников Любопытство Путешественника катализатор серьезных идеологических ситуаций в «Путешествии из Петербурга в Москву» Любопытство персонажа носит характер длительной заинтересованности, но оно стремительно раздробляется и оформляет логические этапы восприятия' «Подходя к почтовому двору нашел я еще собрание поселян, окружающих человека в разодранном сюртуке несколько, казалося пьяного, кривляющегося на предстоящих, которые, глядя на него, хохотали до слез» (глава «Городня») Ремарка «несколько, казалося пьяного» выдает психоаналитическую модель Путешественника и шаткость «макета» юродства (визуальный ряд «разодранный сюртук», «кривлянье» *) В лексическом выборе Путешественника - слово «чудо» - намечается сочленение с началом слова «чужой» В осмыслении «чуда» (диковинка, невидаль, неслыханное, невиданное) прекрасно вписывается прием звукоряда: «по-русски не умеет пикнуть» Вслушивание Путешественника не просто присовокупляется к его зрительным действиям, но выступает важнейшим средством порождения и двоения образа рекрута-иноземца Игра с читателем - позиция повествователя-Путешественника и автора А.Н.Радищева. В насмешке над своим порывом литературно запечатлеть Иверскую историю (глава «Валдаи»), Путешественник учитывает жанровые законы и разные читательские вкусы. «Если бы я писал поэму на сие, то бы читателю моему представил любовницу его в отчаянии». Своему же читателю-другу Путешественник признается «Но сие было бы здесь излишнее» В главе «Зайцеве» (ок.ред.) и «Завидово» (рек.ран.ред.) новости о женитьбе барона Дурындана и приезде Путешественника в Москву («с которого конца начать в Москве

' «Если в XVII веке юродивых избивали за дерзкие речи, то в XVU1 веке хватали уже за коптун и наготу то есть за сам юродский облик» (См . Лихачев Д С, Панченко А М , Понырко Н В Смех в Древней Руси - Л Наука, 1984 С 152

мое пребывание начать лu скакать по улицам сломя голову ») создают особый -«скачущий» ритм событий, взрывающий линейность и монотонность реальности В главе Завидово» (рек ран ред) Путешественник сравнивает информативную способность ритма и шрифта, всчедствие чего происходит гротесковое превращение скачущего великана в крошечную «арабскую иероглифу» Комизм усиливают детали которые читатель более позднего времени воспринимает уже «с задержкой смысла» скок это расстояние до одной версты (В Даль), скокъ - др -русск «прыгун» В окончательной редакции главы «Завидово» глагольная форма «поскакали» включена в иронический контекст где даже лошадям приписывается идеологическая рьяность «но повозки его превосходителъства запряжены были не более как в четверть часа и поскакали они на крылех ветра А мои клячи хотя чучше казалися тех кои удостоится везти превосходительную особу но не бояся гранодерского кнута бежали посредственною рысью» В главе «Торжок» побудительное сочетание «скачи мимо» устанавливает интересные персонажные пропорции и соответствие «Если читатель ты нескучлив то читай что перед тобою лежит Ecлu же бы счучшось что ты принадлежишь к ценсурному комитету то загни чист и скачи мимо» Цензура может осуществляться с позиции невнимательного читателя, перескакивающего с одной страницы на другую, так «верстовой размах» скока оказывается идеологически на руку Путешественнику Итак, в «Путешествии из Петербурга в Москву» обнаружена модель ремарки автокоммуникации читатель последней четверти XVIII века в отличие от читателей XIX-XX веков не воспринимал ее как «скучную» и «обязательную» Интонационные, ролевые (слушающий и говорящий) параметры речевого взаимодействия расширили границы восприятия читателем психологического содержания литературных персонажей. В «Заключении» суммируются выявленные мотивы и намечаются линии преемственности произведения с литературой XIX-XX веков Обращается внимание на то что создание образа читателя-сочувственника - безусловная заслуra А Н Радищева во многом предопределившего теоретические и прагматические оттенки теории восприятия Идея дружеского общения вызрела в пределах пограничного литературе эпистолярного жанра художественно была освоена А Н Радищевым в «Житии Федора Васильевича Ушакова» и в «Путешествии из Петербурга в Москву» Элементы поэтики ораторского и драматическою искусств, связанные с осознанием активной роли слушатетей и зрителей, играют новаторскую роль в многожанровом составе радищевского произведения Слова персонажей важны для движения сюжета, но эстетика сотворчества предполагает

создание системы невербальных скреп, которая позволяет читателю выстроить свое понимание характеров Коммуникативная прогрессия «Путешествия из Петербурга в Москву» осуществляется посредством моделей «автокоммуникация», «Путешественник-персонаж» и комментирующей структуры «разговоры с читателем» Введение внутрритекстового интерпретатора «читатель» размыкает текст во внетекстовое пространство и игра с читателем предстает в полноте слияния стилистического приема как такового и эстетической установки писателя По теме диссертации опубликованы следующие работы 1 Культурная реальность в «Путешествии из Петербурга в Москву» А Н Радищева как проекция тиний поведения персонажей //Пушкинские чтения - 98 Материалы межвузовской научной конференциию - СПб ЛГОУ, 1998 С 20-22 2 Функциональный аспект жеста «одаривания» в «Путешествии из Петербурга в Москву» АН Радищева А Проблемы истории филологии культ>ры- Москва -Магнитогорск, 1998 Вып V С 240-242