Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве)

Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве)

Химичев В.А. Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве). Волтерс Клувер, 2006 г.

Автор: Химичев Виктор Афанасьевич - кандидат юридических наук, председатель судебного состава по рассмотрению дел специальной подведомственности Арбитражного суда Орловской области, автор ряда работ, исследующих различные аспекты банкротства

Указатель сокращений АПК РФ - Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ//СЗ РФ. 2002. 27 июля. N 30. Ст. 3012 Закон о банкротстве 1992 г. - Закон Российской Федерации от 19 ноября 1992 г. N 3929-1 "О несостоятельности (банкростве) предприятий"//ВВС РФ. 1993. 7 янв. N 1. Ст. 6 Закон о банкротстве 1998 г. - Федеральный закон от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"//СЗ РФ. 1998. 12 янв. N 2. Ст. 222 Закон о банкротстве 2002 г. - Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"//СЗ РФ. 2002. 28 окт. N 43. Ст. 4190 Закон об исполнительном производстве - Федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве"//СЗ РФ. 1997. 27 июля. N 30. Ст. 3591 ГК РФ - Гражданский кодекс Российской Федерации, часть первая: Федеральный закон от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ//СЗ РФ 1994. 5 дек. N 32. Ст. 3301, Гражданский кодекс Российской Федерации, часть вторая: Федеральный закон от 26 января 1996 г.//СЗ РФ. 1996. 29 янв. N 5. Ст. 410 Настоящая книга посвящена выявлению и разрешению некоторых наиболее важных с теоретической и практической точек зрения правовых проблем в сфере реализации и защиты гражданских прав в условиях несостоятельности (банкротства) Материальные и процессуальные нормы, образующие институт банкротства, исследуются через призму их влияния на реализацию и защиту вещных и обязательственных прав. В работе показаны существенные недостатки правового регулирования конкурсных отношений, затрудняющие для их участников реализацию принадлежащих им субъективных прав, предлагается собственное решение выявленных проблем В приложениях приводятся материалы судебной практики по вопросам применения законодательства о банкротстве Для практикующих юристов

Содержание Предисловие Введение Глава I. Исполнение гражданско-правовых обязательств при банкротстве 1. Общие условия действия обязательств при банкротстве 2. Исполнение денежных обязательств Понятие и классификация Установление состава и размера требований Мораторий Зачет обязательств Зачет обязательных платежей Отказ от исполнения обязательства Удовлетворение требований кредиторов

3. Исполнение отдельных видов денежных обязательств Текущие обязательства Обязательства, выраженные в иностранной валюте

4. Присуждение к исполнению обязанности в натуре 5. Прекращение отдельных видов обязательств

Глава II. Защита некоторых видов гражданских прав при банкротстве 1. Вещные права 2. Право залога 3. Обязательственные права учредителей (участников) должника (на примере акционерного общества) Ограничение прав Распоряжение акциями общества Ведение реестра акционеров Участие в деле о банкротстве

Глава III. Особенности осуществления и защиты гражданских прав отдельных категорий должников 1. Банкротство граждан Признаки банкротства Процедуры банкротства Исполнение решения арбитражного суда Порядок рассмотрения и удовлетворения требований кредиторов Особенности банкротства гражданина-предпринимателя

2. Банкротство отсутствующего должника Реализация права на подачу заявления о признании банкротом Ведение реестра требований кредиторов отсутствующего должника Особенности рассмотрения дела арбитражным судом

Глава IV. Процессуальные гарантии обеспечения и защиты прав и интересов субъектов конкурсных отношений 1. Право на судебную защиту 2. Исковая давность 3. Реализация принципа диспозитивности в делах о банкротстве 4. Проблема реализации кредитором права на подачу возражений относительно

обоснованности и размера требований других кредиторов 5. Правовые последствия пропуска срока на предъявление требований 6. Проблема судебных расходов при установлении требований кредиторов 7. Судейское усмотрение в делах о банкротстве

Приложения Примечания

Предисловие Банкротство - неизбежное следствие и необходимое условие развития современных экономических отношений. Принимая это экономическое явление как объективную реальность, государство обязано упорядочить общественные отношения, складывающиеся по поводу несостоятельности (банкротства), создать правовой режим, способный обеспечить баланс частных и публичных интересов различных субъектов права, вовлеченных в процедуры банкротства. Вполне понятно, что при неплатежеспособности должника и недостаточности его имущества для удовлетворения требований кредиторов гражданско-правовые и иные отношения не могут развиваться так, как в обычных условиях хозяйствования - решение задач банкротства требует изменения режима реализации субъективных прав. В случае недостаточности имущества для удовлетворения требований всех его кредиторов наличие каждого обязательства оказывает действие в отношении других обязательств, уменьшая возможность их погашения*(1). Этот тезис известного ученого-цивилиста взят автором в качестве теоретической основы для исследования некоторых наиболее актуальных с его точки зрения вопросов осуществления и защиты гражданских прав при банкротстве. Автор рассматривает реализацию многообразных в своих проявлениях гражданских прав в их взаимосвязи, в системе прав, вытекающих из других правоотношений. Особое внимание в книге уделено процессуальным аспектам обеспечения и защиты прав и интересов субъектов конкурсных отношений.

Введение В сфере отношений, возникающих по поводу несостоятельности (банкротства) субъектов предпринимательской деятельности, активно идет процесс реформирования, что проявилось в принятии трех законов о несостоятельности в период с 1992 по 2002 гг. Определяя государственную политику в сфере регулирования несостоятельности (банкротства), государство исходит из существующих экономических и политических реалий. В современной России институт банкротства развивался в условиях зарождения рыночной экономики и формирования демократических институтов. Поэтому в значительной мере правовое регулирование конкурсных отношений определяется этими обстоятельствами. Однако несмотря на эти факторы, которые представляются не столь благоприятными для нормотворчества, можно констатировать, что российскому законодателю удалось за относительно короткий промежуток времени создать достаточно совершенную и эффективную по международным стандартам национальную систему регулирования процедуры несостоятельности (банкротства). Нельзя не заметить устойчивую положительную тенденцию в регулировании конкурсных отношений. Правовые нормы, образующие институт несостоятельности (банкротства), несомненно, стали более совершенными, способными по большей части обеспечить достаточно эффективное регулирование рассматриваемого вида отношений. Однако эффективность правого регулирования определяется не только юридико-техническим совершенством правовых норм, образующих какой-либо правовой институт. Действительную оценку содержательной стороны института банкротства можно дать лишь на основании анализа судебной практики, поскольку совершенство правовых норм во всей полноте познается только в процессе правоприменения. В значительной степени, не говоря об экономических и политических факторах, изменение и совершенствование правового регулирования конкурсных отношений происходило под влиянием судебной практики, нашедшей отражение в ряде постановлений и определений Конституционного Суда РФ, принятых при проверке конституционности некоторых положений федеральных законов, регулирующих вопросы банкротства, а также некоторых постановлений Пленума и информационных писем Высшего Арбитражного Суда РФ (далее - ВАС РФ) по вопросам применения норм конкурсного права. Под влиянием судебной практики, а также критических оценок действовавшего ранее законодательства о несостоятельности (банкротстве) со стороны ученых, специалистов в области банкротства, правовое регулирование рассматриваемого вида отношений приобрело новое качество, позволяющее в целом положительно оценивать действующую систему несостоятельности. Однако, несмотря на это, правовое регулирование отношений в сфере несостоятельности не лишено существенных недостатков, что вызывает справедливую критику. Наиболее критическое мнение о действующих законодательных актах о несостоятельности (банкротстве) состоит в том, что они являются ничем иным, как средством передела собственности и "ухода" от долгов. В этой крайне негативной оценке законодательства о банкротстве есть немалая доля истины. Вместе с тем, как представляется, эта критика по большей части не относится собственно к проблеме правового регулирования конкурсных отношений. Это скорее не правовая, а политико-экономическая оценка нормативного акта. По своим целям и задачам, порядку возбуждения дела о банкротстве, ведению процедур банкротства и их реализации современный институт несостоятельности (банкротства) никак нельзя назвать инструментом передела собственности. Подобная критика была уместна в отношении отдельных положений Федерального закона от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве 1998 г.)*(2), позволяющих кредиторам легко, даже по непроверенным требованиям возбудить конкурсный процесс и злоупотребить процедурами банкротства. Острота проблемы была снята с принятием Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве 2002 г.)*(3), нормы которого содержат положения о возможности обращения кредитора в суд только по истечении 30 дней с даты направления предъявления к исполнению исполнительного листа в службу судебных приставов и его копии должнику, что является серьезным правовым барьером для различного рода злоупотреблений. Поэтому сейчас есть все основания считать, что проблема злоупотребления правом кредитора на подачу заявления о признании должника банкротом утратила свою актуальность. Если же институт банкротства сам по себе не является средством, позволяющим отнять собственность у одного и передать ее другому, а на самом деле, по результату его применения это выглядит именно так, то причины использования столь нужного для государства правового института в корыстных целях состоят в чем-то другом. Пожалуй, в ряду множества факторов, негативно влияющих на применение законодательства о банкротстве, не последнюю роль играет субъективный фактор. Это

может быть объяснено тем, что, как нигде, в механизме реализации процедур банкротства задействован не только целый комплекс правовых средств, но и множество субъектов конкурсных отношений. Поэтому исполнение Закона о банкротстве 2002 г. зависит не только от его юридической состоятельности, но и от добросовестности действий лиц, наделенных полномочиями проводить в жизнь нормы конкурсного права. В делах о банкротстве, где происходит столкновение прав и интересов различных субъектов права, вовлеченных в процедуры банкротства, неправомерные действия кредиторов, должника и арбитражных управляющих не являются редким явлением. Более того, можно сказать, что они обусловлены самой природой конкурсных отношений. Неправомерные действия при банкротстве столь многообразны в своих формах и проявлениях, что вряд ли можно привести их исчерпывающий перечень. Такая правовая действительность есть результат невысокого уровня правосознания, одного из элементов, характеризующих уровень развития правовой системы государства. Отрицание закона, а также безнаказанность, которая позволяет незаконопослушным гражданам проводить в жизнь "серые" схемы по так называемому переделу собственности, используя институт банкротства, свидетельствуют о том, что еще, видимо, рано говорить о создании в России подлинно правового государства. Что же касается непосредственно правового регулирования конкурсных отношений, то, безусловно, ясно только одно - оно не обеспечивает ожидаемого результата. Поэтому данную проблему, как представляется, целесообразно рассматривать, в первую очередь, с позиции эффективности правового регулирования общественных отношений. Главным показателем эффективности правового регулирования отношений в сфере предпринимательской деятельности является обеспечение устойчивости экономического роста. Правовое регулирование в области несостоятельности есть неотъемлемая часть общего процесса упорядочения рыночных отношений, поэтому оно, несомненно, определяет конечный результат правового воздействия на общественные отношения. Непосредственный результат правового воздействия на отношения по поводу несостоятельности должника выражается главным образом в показателях сохранения бизнеса (и, соответственно, рабочих мест) и в возврате долгов кредиторам. Главенствующей в правовых системах несостоятельности является цель сохранить действующие предприятия, а не просто распродать имущество несостоятельного должника по частям. При такой направленности правового регулирования защита интересов кредиторов отходит на второй план, обеспечение их прав является лишь одной из задач в процессе сохранения хозяйствующего субъекта. Наиболее желаемый результат правового регулирования конкурсных отношений видится в решении обеих обозначенных задач. Такое регулирование было бы оптимальным. Наличие в российской системе несостоятельности нейтральной процедуры банкротства наблюдения, реабилитационных процедур - внешнего управления, финансового оздоровления и мирового соглашения, возможности перехода к внешнему управлению в конкурсном производстве, - все это говорит о намерении законодателя всеми возможными правовыми средствами сохранить предпринимательские структуры. Безусловно, для государства наиболее важно восстановить платежеспособность должника и сохранить действующие предприятия и рабочие места. Однако, как представляется, важно, чтобы конкурсный процесс строился на основе равнозначности процессов ликвидации и реабилитации. Следуя разумно обоснованному подходу при введении процедур банкротства, законодатель всегда должен сохранять возможность выбора между ликвидационной либо реабилитационной направленностью процедур банкротства. Реабилитационная процедура, вводимая лишь при наличии формальных оснований, не способна привести к восстановлению платежеспособности должника. Эффективное внешнее управление способно полностью удовлетворить требования кредиторов и в то же время сохранить бизнес и рабочие места. Но процедура внешнего управления, вводимая на основании формальных критериев, которые содержатся в Законе о банкротстве 2002 г., без учета перспектив реального восстановления платежеспособности должника, вопреки анализу финансового состояния, не способна достичь целей внешнего управления и обеспечить защиту кредиторов, которые в результате неэффективного управления не получат того, на что они имели право рассчитывать при немедленной ликвидации. Как показывает практика рассмотрения дел о банкротстве, бесперспективное внешнее управление, с неизбежностью переходящее в конкурсное производство, не оставляет шансов конкурсным кредиторам на удовлетворение их требований, т.к. расходы внешнего управления, возникновение требований текущего характера значительно уменьшают конкурсную массу. По своей сути такое внешнее управление есть не что иное, как скрытая форма ликвидации, осложненная негативными правовыми последствиями. Специфика института несостоятельности (банкротства) состоит и в том, что он воплощает в себе не только главенствующие идеи гражданского права, но также и сплав идей других отраслей права. В нем, в частности, находят отражение концептуальные положения арбитражного процессуального и

налогового законодательства. Поэтому, чем совершеннее арбитражно-процессуальное или налоговое законодательство в плане концептуальных подходов и юридической техники изложения правовых норм, тем совершеннее в целом институт банкротства. И наоборот, существенные недостатки правовых норм других отраслей права, образующих в своей совокупности с нормами гражданского права институт банкротства, делают этот институт недостаточно пригодным для решения свойственных ему задач. То есть, насколько в целом совершенно российское законодательство, настолько совершенен и институт банкротства. Однако, как представляется, совершенство института банкротства определяется не только этим обстоятельством, и даже не столько им. По оценке многих ведущих специалистов в области банкротства, во Франции, где высок уровень развития законодательства, система несостоятельности (банкротства) недостаточно эффективна. В чем же причина такого парадокса? Возможно, отчасти это объясняется тем, что, видимо, не следует чисто механически переносить на почву конкурсных отношений положения норм других отраслей права, равно как и норм общегражданских, - специфика конкурсных отношений требует корректировки правовых норм и институтов. Поэтому было бы правильным при регулировании отношений в сфере несостоятельности (банкротства) учитывать, что нормы других отраслей права, искусственно вживленные в ткань правового регулирования конкурсных отношений, не только не могут придать ему эффективность, но и способны парализовать его отдельные институты. Инородным телом в законодательстве о банкротстве, например, является комплекс правовых норм, регулирующих порядок заключения мирового соглашения с участием уполномоченного органа. Требование законодателя соблюсти при заключении мирового соглашения положения налогового законодательства, как показала практика, фактически нейтрализовало институт мирового соглашения. В завершение краткого анализа отдельных проблем правового регулирования конкурсных отношений, позволю обратить внимание на выступление Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации А.А. Иванова на заседании ученого совета Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации 16 марта 2005 г., которое, безусловно, не могло остаться незамеченным для юридической общественности. В выступлении, касающемся вопросов повышения качества законов и деятельности арбитражных судов, в частности, обращается внимание на необходимость разрешения проблем по обеспечению доктринальной выдержанности и концептуального единства законопроектов. В этом контексте необходимо отметить, что исследуемые в данной книге отдельные нормы, образующие институт банкротства, не только не корректны, но и не вписываются в концепцию этого правового института, если не сказать более, что они разрушают его основы. Поэтому данную проблему нормотворчества, имеющую общий характер, необходимо как можно скорее решать, ибо в противном случае некачественное законодательство будет порождать глубокие негативные последствия.

Глава I. Исполнение гражданско-правовых обязательств при банкротстве 1. Общие условия действия обязательств при банкротстве Банкротство, являясь категорией экономической, в тоже время есть событие, с которым закон связывает наступление гражданско-правовых последствий. Последствия банкротства затрагивают интересы различных субъектов гражданского оборота. Они могут касаться как в целом правоспособности юридического лица*(4), так и правоотношений участников и общества*(5), кредиторов и должника. Введение в отношении должника процедур банкротства не изменяет существа правоотношения, из которого возникло право требования кредитора к должнику: кредитор в конкурсном процессе сохраняет право требования к должнику, а последний не освобождается от обязанности совершить в пользу кредитора определенное действие. Но, безусловно, осуществление гражданских прав при банкротстве связано с определенными ограничениями, обусловленными природой конкурсных отношений. Задачу обеспечения баланса интересов различных субъектов права, вовлеченных в процедуры банкротства, законодатель решает различными правовыми средствами, в том числе путем публичноправового воздействия в процессе осуществления гражданских прав. В связи с этим правовой режим банкротства имеет в своем арсенале нормы публичного права. Конституционный Суд РФ, рассматривая вопрос о конституционности положений Закона о банкротстве 1998 г. об установлении порядка, не допускающего удовлетворения этих требований в индивидуальном порядке, сделал вывод о том, что ограничения, связанные с особым порядком предъявления и удовлетворения требований кредиторов, установлены законодателем в рамках комплекса мер, направленных на предотвращение банкротства и восстановление платежеспособности должника, а также на создание условий для справедливого обеспечения экономических и юридических интересов всех кредиторов, включая лиц, в отношении которых необходимо введение дополнительных гарантий социальной защиты*(6). Правовая позиция Конституционного Суда РФ состоит в том, что установление особого режима имущественных требований к должнику, не допускающего удовлетворения этих требований в индивидуальном порядке, позволяет обеспечивать определенность объема его имущества в течение всей процедуры банкротства, создавая необходимые условия как для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов, что, по существу, направлено на предоставление им равных правовых возможностей при реализации экономических интересов, в том числе когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами. При столкновении законных интересов кредиторов в процессе конкурсного производства решается задача пропорционального распределения конкурсной массы среди кредиторов. Таким образом, исходя из правовых позиций Конституционного Суда РФ, можно сделать вывод, что установление комплекса правовых ограничений, связанных с особым порядком предъявления и удовлетворения требований кредиторов, не допускающим удовлетворения этих требований в индивидуальном порядке, составляет публично-правовое вмешательство в частные отношения, направленное на предоставление всем кредиторам равных правовых возможностей при реализации экономических интересов в условиях несостоятельности должника.

2. Исполнение денежных обязательств Понятие и классификация Из всего многообразия гражданско-правовых обязательств имущественного характера следует выделить денежные обязательства, отграничив их от иных имущественных обязательств. В условиях развитых рыночных отношений обязательства, предусматривающие денежное исполнение, являются наиболее распространенными. Это обусловлено особыми свойствами денег как универсального объекта гражданского оборота. Юридическое определение денежного обязательства содержится в ст. 2 Закона о банкротстве

2002 г. Под денежным обязательством понимается обязанность должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовой сделке и (или) иному предусмотренному Гражданским кодексом РФ основанию. Проще говоря, денежное обязательство в гражданских правоотношениях имеет место там, где деньги используются в качестве средства платежа или средства погашения долга, а не выступают в качестве товара. В гражданских правоотношениях денежное обязательство имеет договорную и внедоговорную основу. Положения п. 2 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г., определяющие размер и состав денежных обязательств, являются отправными не только при определении наличия признаков банкротства. Они также важны при установлении требований кредиторов для целей их включения в реестр, при определении числа голосов кредиторов на собрании кредиторов и при определении очередности удовлетворения требований. Анализ положений указанной нормы права позволяет выделить следующие виды денежных обязательств по основаниям их возникновения и составу. Первую группу составляют обязательства, возникшие из гражданско-правовых отношений: за переданные товары, выполненные работы и оказанные услуги, суммы займа с учетом процентов, подлежащих уплате должником, размер задолженности, возникшей вследствие неосновательного обогащения, и размер задолженности, возникшей вследствие причинения вреда имуществу кредиторов. Кредиторы, имеющие по отношению к должнику права требования по указанным денежным обязательствам, именуются конкурсными (ст. 2). Вторую группу составляют обязательства по уплате обязательных платежей. Денежные обязательства первой и второй групп учитываются при определении наличия признаков банкротства, дают кредитору право голоса на собрании кредиторов. Особое отношение законодателя проявляется к денежным обязательствам по причинению вреда жизни или здоровью, по выплате выходных пособий и оплате труда лиц, работающих по трудовому договору, по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также по обязательствам перед учредителями (участниками) должника, вытекающим из такого участия. Такие денежные обязательства не учитываются при определении наличия признаков банкротства и не дают кредитору права голоса на собрании кредиторов. Однако кредиторы по указанным обязательствам (за исключением обязательств перед учредителями (участниками) должника, вытекающих из такого участия) имеют привилегированное положение - расчеты с ними осуществляются в первую и вторую очередь. Подлежащие применению за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства неустойки (штрафы, пени), проценты за просрочку платежа, убытки, подлежащие возмещению за неисполнение обязательства, а также иные имущественные и (или) финансовые санкции, в том числе за неисполнение обязанности по уплате обязательных платежей, также не учитываются при определении наличия признаков банкротства должника и не дают кредитору права голоса на собрании кредиторов. Кроме того, кредиторы по указанным требованиям претерпевают и другие ограничения: их требования учитываются отдельно в реестре в составе третьей группы и подлежат удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов (исключение составляют требования кредиторов по возмещению реальных убытков) (п. 3 ст. 137).

Установление состава и размера требований Установление требований в процедурах банкротства является необходимым звеном в механизме исполнения денежных обязательств. Пожалуй, главным недостатком предыдущего законодательного акта о банкротстве в рассматриваемом вопросе в большой степени было отсутствие четкого порядка установления требований кредиторов. Закон о банкротстве 1998 г. не содержал положений о периоде времени, в котором должны определяться состав и размер денежных требований, заявленных в процедурах банкротства, не ставил это в зависимость от срока наступления денежного обязательства. Исключение составляло лишь положение об определении состава и размера требования кредитора-заявителя (п. 1 ст. 4). Ранее судебная практика по установлению требований кредиторов формировалась за счет дел по рассмотрению судом возражений заинтересованных лиц на требования кредиторов. Такие споры возникали после того, как требования были предметом рассмотрения арбитражного управляющего и должника. Последствия неправильного установления требований кредиторов арбитражным управляющим нередко ставили под сомнение действительность решений собраний кредиторов, которые принимались с учетом голосов кредиторов по необоснованным требованиям. Рассмотрение арбитражными судами жалоб кредиторов приводило к задержкам в конкурсном процессе. А в случаях

признания судом недействительными решений собраний кредиторов о введении в отношении должника процедур банкротства конкурсный процесс приходилось начинать с самого начала. Сейчас суд в качестве первого лица устанавливает требования кредиторов вне зависимости от наличия спора по их составу и размеру. Достоинством нового порядка можно считать сведение к минимуму спорных ситуаций, поскольку суд непосредственно устанавливает требования кредиторов, а не ревизует результаты деятельности арбитражного управляющего. Положительным моментом является обязанность суда устанавливать обоснованность требований кредитора-заявителя (ст. 48 Закона о банкротстве 2002 г.). Наличие этого порядка позволит исключить введение процедур банкротства по необоснованным требованиям кредиторов. Это в интересах не только должника, но и других кредиторов, которые с введением процедур банкротства подвергаются различным ограничениям. Деятельность арбитражного суда по проверке обоснованности требований кредиторов непосредственно связана с юридическим анализом денежного обязательства, который при банкротстве имеет большое практическое значение. Такой анализ необходим при установлении состава и размера требования, определении наличия признаков банкротства, осуществлении классификации кредиторов по разрядам, установлении числа голосов, принадлежащих кредитору на собрании кредиторов, и т.д. При подготовке дела к судебному разбирательству арбитражный суд, помимо требований кредитора-заявителя, также, в порядке, определенном ст. 71 Закона, устанавливает обоснованность требований других кредиторов (ст. 50). В чем же особенности установления требований по новому закону? Принципиальное отличие нового подхода заключается в том, что все требования кредиторов включаются в реестр только (как правило) на основании определения арбитражного суда. Причем это касается как требований, по которым поступили возражения заинтересованных лиц, так и не оспариваемых требований. Прежде, как известно, требования рассматривал и устанавливал арбитражный управляющий, и только при наличии возражений следовало обращение в арбитражный суд. Можно ли такой подход считать конструктивным с точки зрения эффективности конкурсного процесса? Безусловно, проверка всех требований судом представляет собой гарантию обеспечения прав кредиторов и позволяет исключить всякие злонамеренные действия заинтересованных лиц. Вместе с тем, настораживает порядок рассмотрения не оспариваемых требований. В п. 5 ст. 71 Закона о банкротстве 2002 г. содержится правило о возможности рассмотрения таких требований без привлечения лиц, участвующих в деле о банкротстве. Трудно представить ситуацию, когда суд может правильно установить обоснованность требования без участия в деле должника и кредитора. Если даже требование кредитора будет основываться на судебном решении, последнее может быть полностью или частично исполнено, или вовсе быть подложным (такие случаи имеют место на практике). Более того, рассмотрение требования без участия заинтересованных лиц будет являться нарушением основных принципов правосудия: гласности судебного разбирательства и состязательности сторон. Если же к этому вопросу относиться упрощенно, то чем отличается такой порядок судебной проверки требований от установления требований арбитражным управляющим? По Закону о банкротстве 1998 г. арбитражный управляющий рассматривал требования по мере их предъявления кредиторами. Это не препятствовало поступательному движению конкурсного процесса. Согласно действующему закону арбитражный суд вынужден рассматривать требования кредиторов по мере их накопления, так как суд не вправе приступить к рассмотрению требований сразу же после их поступления в суд - суд еще не знает, будут ли заявлены по полученному требованию возражения или нет. Возражения могут быть заявлены заинтересованными лицами не позднее чем через 15 дней со дня истечения срока для предъявления требований, который составляет 30 дней с даты публикации сообщения о введении наблюдения. То есть суд вынужден аккумулировать заявленные требования и только после истечения указанного срока приступать к их рассмотрению. Такой порядок рассмотрения требований существенно удлиняет стадию подготовки дела к судебному разбирательству, на котором будет решаться вопрос о введении основных процедур банкротства. Видимо, этим обстоятельством (наряду с другими) вызвано увеличение срока на разрешение дела о банкротстве с трех (в исключительных случаях - пяти) месяцев до семи месяцев (суд также может поручить временному управляющему отложить проведение первого собрания кредиторов). Длительное нахождение должника в стадии наблюдения не отвечает задачам и целям конкурсного процесса, а значит - не отвечает и интересам кредиторов. Но все же, пожалуй, будет лучше допустить некоторую задержку в развитии конкурсного процесса, чем допустить злоупотребления при

установлении требований, когда их будет устанавливать арбитражный управляющий, как это было прежде.

Мораторий Мораторий на исполнение должником денежных обязательств и обязательных платежей является неотъемлемым элементом любого эффективного режима банкротства. Мораторий ассоциируется с внешним управлением, поскольку только в этой процедуре банкротства он охарактеризован как правовой режим. Однако основные элементы этого правового режима содержатся не только в нормах, регулирующих внешнее управление, но и в нормах, касающихся других процедур банкротства (в основном в нормах, определяющих правовые последствия введения процедур банкротства). В связи с этим необходимо различать мораторий (как правовой режим) в узком значении термина - применительно к внешнему управлению и в широком - относительно всех процедур банкротства. Поэтому правильный подход к исследованию режима моратория и его влияния на реализацию процедур банкротства состоит в изучении и анализе всех его основных элементов, содержащихся в различных нормах права, образующих институт банкротства. Режим моратория, элементы которого определены ст. 95 Закона о банкротстве 2002 г., направлен в первую очередь на создание условий для восстановления платежеспособности должника, что отодвигает на второй план задачу обеспечения прав кредиторов во внешнем управлении. Поэтому, безусловно, кредиторы, на требования которых распространяется мораторий, будут существенно ограничены в осуществлении своих прав. Отмечая ограничение прав кредиторов по денежным обязательствам введением моратория, Е.С. Ращевский считает его (мораторий) вполне допустимым, так как "регулирование моратория соответствует допускаемой законом степени ограничения гражданских прав, поскольку напрямую способствует восстановлению платежеспособности должника и направлено на защиту как частных, так и публичных интересов, вовлеченных в процедуру внешнего управления"*(7). С таким пониманием ограничения прав кредиторов во внешнем управлении следует согласиться. Однако необходимо учесть, что, как правильно отмечает Е.А. Колиниченко, "...требования кредиторов не уничтожаются, а как бы консервируются на время проведения процедуры банкротства...."*(8). Задачи моратория не ограничиваются созданием условий для восстановления платежеспособности должника. По мнению А. Ерофеева, мораторий должен обеспечить защиту активов должника, исключить полную свободу действий отдельных кредиторов и захват ими активов в судебном или ином порядке, обеспечить справедливое распределение недостающих средств среди кредиторов*(9). Некоторые исследователи моратория по Закону о банкротстве 1998 г. отмечают его неполноту (распространяется не на все обязательства) и различие в режимах в наблюдении и внешнем управлении, что ведет к неравноправию кредиторов и не отвечает стратегии режима*(10) моратория. По российскому законодательству о несостоятельности (банкротстве) мораторий на обязательства кредиторов не является полным - он не охватывает целый ряд обязательств: - денежные обязательства и обязательные платежи, которые возникли после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и срок исполнения которых наступил после введения внешнего управления; - требования о взыскании задолженности по заработной плате, выплате вознаграждений по авторским договорам, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, о возмещении морального вреда. Нераспространение действия моратория на требования кредиторов второй очереди и текущие обязательства объясняется социальной значимостью защищаемого государством интереса и особым значением для реализации процедур банкротства. Необходимым элементом режима моратория является порядок исчисления процентов на требования кредиторов. Закон РФ от 19 ноября 1992 г. (введен в действие с 1 марта 1993 г.) N 3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" (далее - Закон о банкротстве 1992 г.)*(11) эти вопросы не регулировал, что вызывало справедливые нарекания в его адрес*(12). Согласно ч. 2 п. 2 ст. 70 Закона о банкротстве 1998 г. на сумму требований кредиторов по денежным обязательствам и (или) обязательным платежам в размере, установленном в соответствии со ст. 4 закона, на момент введения внешнего управления начисляются проценты в порядке и размере, которые предусмотрены ст. 395 Гражданского кодекса РФ*(13) (далее - ГК РФ). Новый Закон о банкротстве 2002 г. содержит несколько иной порядок исчисления процентов на требования кредиторов. Он состоит в следующем. Проценты на сумму требований конкурсного кредитора, уполномоченного органа, выраженных в

валюте РФ, в размере, установленном в соответствии со ст. 4 указанного закона на дату введения внешнего управления, начисляются в размере ставки рефинансирования, установленной Центральным банком РФ на дату введения внешнего управления. Наиболее характеризующими признаками режима начисленных во внешнем управлении процентов является то, что они не учитываются при определении количества голосов, принадлежащих конкурсному кредитору, уполномоченному органу на собраниях кредиторов, и, что не менее важно, - в случае признания должника банкротом и открытия конкурсного производства такие проценты подлежат удовлетворению в порядке, установленном п. 3 ст. 137 указанного закона, то есть после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов. Позиция законодателя о судьбе процентов, начисленных во внешнем управлении, в основном не отвечает ожиданиям ученых, предлагавших свое разрешение проблемы "мораторных" процентов. В.В. Витрянский, например, предлагал сумму начисленных процентов выплачивать одновременно с суммой основного долга*(14), что отвечало бы природе таких процентов. Критическое и неоднозначное отношение к решению законодателя об условиях удовлетворения "мораторных" процентов обусловливается его позицией в отношении процентов в других процедурах банкротства, которая имеет принципиальные отличия. Перед тем как изложить эту позицию, следует отметить, что понятие процентов в гражданском праве включает проценты как плату за пользование капиталом: это проценты, подлежащие уплате по договору займа (п. 1 ст. 809 ГК РФ), или из договоров, из которых возникает обязательство коммерческого кредита (п. 2 ст. 823 ГК РФ), и проценты в качестве ответственности за нарушение денежного обязательства, а также в качестве законной неустойки (например, ст. 856 ГК РФ). Закон о банкротстве 2002 г. устанавливает различный правовой режим для указанных разновидностей процентов: проценты по займу, в отличие от процентов как меры гражданско-правовой ответственности, учитываются при определении признаков банкротства (п. 2 ст. 4), принимаются во внимание при определении количества голосов кредиторов на собрании кредиторов (п. 3 ст. 12), удовлетворяются как требования по основному долгу (п. 3 ст. 137). Различие в режимах, как можно заметить, состоит не только в возможности инициировать процесс о банкротстве или влиять на ход процедур банкротства, но и в различном порядке удовлетворения требований. Законодатель же урегулировал положение кредиторов с требованиями по "мораторным" процентам таким образом, что по существу стер все различия между процентами как платой за пользование капиталом и процентами как мерой гражданско-правовой ответственности. Такое положение представляется не вполне справедливым, поскольку не может быть никакого юридического равенства между кредитором, который не получил проценты на капитал за переданное в заем имущество, и тем кредитором, который в аналогичной ситуации получил все сполна, но в добавок к этому еще и обеспечил свое требование неустойкой.

Зачет обязательств Важным элементом правового регулирования несостоятельности (банкротства) является возможность зачета требований кредиторов в процедурах банкротства. Изучение зачета, многоаспектного по своему значению института банкротства, крайне необходимо при исследовании общих проблем правового регулирования отношений в сфере несостоятельности, а также для характеристики правового положения кредиторов. Недопустимость прекращения денежных обязательств должника путем зачета встречного однородного требования является необходимым ограничением прав кредиторов. Прежний закон о банкротстве этот вопрос прямо не регулировал, но на основе анализа отдельных его положений, предусматривающих запрет на индивидуальное предъявление и удовлетворение требований кредиторов в процедурах банкротства, правоприменители считали зачет требований недопустимым. Новый законодательный акт прямо указывает на недопустимость прекращения денежных обязательств должника путем зачета встречного однородного требования в период наблюдения и финансового оздоровления, если при этом нарушается установленная п. 4 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г. очередность удовлетворения требований кредиторов (п. 1 ст. 63 и п. 1 ст. 83). В конкурсном производстве зачет требования, а также погашение требования предоставлением отступного допускается только при условии соблюдения очередности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов (п. 8 ст. 142). Как можно видеть, право кредитора на зачет не является безусловным, как это предусматривает ст. 410 ГК РФ. Оно поставлено в зависимость от реальной возможности должника погасить требования кредитора в установленной очередности. Более того, законодатель считает необходимым для зачета

заявление конкурсного управляющего, а не кредитора. Такой вывод следует из п. 8 ст. 142 Закона о банкротстве 2002 г.: "Погашенными требованиями кредиторов считаются удовлетворенные требования, а также те требования, в связи с которыми достигнуто соглашение об отступном, или конкурсным управляющим заявлено о зачете требований, или имеются иные основания для прекращения обязательств" (выделено мною - В.Х.). Нужно также заметить, что удовлетворение требований кредиторов осуществляется после формирования конкурсной массы, которую составляет все имущество должника, в том числе права требования (в данном случае дебиторская задолженность). В таком случае, ранее, чем наступит возможность осуществления зачета взаимных требований кредитора и должника, конкурсный управляющий обязан взыскать задолженность или уступить права требования путем их продажи (п. 2 ст. 129 и ст. 140). Таким образом, принимая во внимание специфику конкурсных отношений и пробелы правового регулирования, приходится задаваться множеством вопросов: - вправе ли кредитор инициировать вопрос о зачете, или это исключительно прерогатива несостоятельного лица или арбитражного управляющего? - наступление каких обстоятельств, помимо предусмотренных ГК РФ, обусловливает проведение зачета? - в какой форме может быть проведен зачет - как одностороннее волеизъявление субъекта конкурсных отношений или в форме договора (договорной зачет)? В отношении возможности проведения зачета при наличии условий, предусмотренных Законом о банкротстве 2002 г., следует отметить (в практическом аспекте) следующее. Конкурсный процесс и исполнительный процесс*(15), имея определенное сходство в правовых режимах, все же развиваются по своим строго определенным правилам. Рассчитывать на то, что ко времени наступления условий для проведения зачета исполнительный процесс не достигнет своей конечной стадии, вряд ли приходится (если, конечно, речь не будет идти о таком же несостоятельном субъекте). Как показывает многолетняя практика рассмотрения дел о банкротстве, ко времени расчета с кредиторами дебиторская задолженность или успешно взыскивается, или продается третьим лицам. Поэтому законоположение о возможности зачета требований в конкурсном процессе не представляет какой-либо практической ценности. Пожалуй, было бы правильным говорить о том, что зачет денежных обязательств при банкротстве запрещен, не допуская при этом каких-либо оговорок, вносящих в этот институт больше неясностей, чем практической пользы.

Зачет обязательных платежей Институт зачета известен как гражданскому, так и налоговому праву. Комплексность института банкротства, включающего нормы гражданского права и нормы других отраслей права, и многогранность решаемых им задач обусловливают необходимость комплексного анализа норм, образующих институт банкротства. В связи с этим обращает на себя внимание содержание правовых норм, регулирующих зачет обязательств при банкротстве (п. 1 ст. 63 и п. 1 ст. 81 Закона о банкротстве 2002 г.). При уяснении истинного смысла указанных правовых норм сразу же возникает вопрос о том, следует ли понимать зачет требований только в гражданско-правовом аспекте. Включение в текст исследуемых статей правового термина - денежное обязательство, понимаемое как обязанность должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовой сделке и (или) иному предусмотренному ГК РФ основанию, - позволяет говорить, что ограничения по зачету требований касаются только обязательств гражданско-правового характера, и только их отдельного вида - денежных обязательств. Таким образом, буквальное толкование норм права, регулирующих правила зачета при банкротстве, сужает сферу применения этого правового института до зачета денежных обязательств. Но возможна и другая позиция, состоящая в том, что положения о зачете денежных требований в процедурах банкротства следует понимать расширительно, то есть, не ограничиваясь запретом зачета только денежных обязательств, а распространяя эти правила и на обязательные платежи, так как конкурсные кредиторы уравнены в правах с кредиторами по обязательным платежам, причем по одному из главных критериев - очередности удовлетворения требований. Именно по пути расширительного толкования идут некоторые арбитражные суды при рассмотрении исков налогоплательщиков о возврате из бюджета НДС, несмотря на то, что в отношении должника были введены процедуры банкротства. Показательна в этом отношении позиция Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа, который в постановлении от 17 сентября 2003 г. по делу N А79-389/2003-СК2-442 сделал вывод о приоритете норм законодательства о банкротстве над нормами Налогового кодекса РФ (далее - НК РФ).

Несостоятельным, как отмечается в названном постановлении, признается возражение ответчика относительно размера проведенного зачета подлежащей возврату из бюджета денежной суммы в счет текущих налоговых платежей по правилам статьей 78 и 79 НК РФ. Спорные правоотношения носят экономический характер, нормы налогового законодательства к ним не применимы. Несмотря на то, что закон о банкротстве 1998 г. вообще не регулировал отношения по зачету требований при банкротстве, арбитражная практика того периода шла по пути недопустимости прекращения обязательств зачетом, причем в отдельных делах - распространяя ограничения на зачет обязательных платежей. Пример тому постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 24 ноября 2003 г. по делу N КА-А40/9056-03. Довод налогового органа о правомерности действий инспекции при осуществлении зачета суммы переплаты налога в счет недоимки по налогам, поскольку по делам, производство по которым возбуждено до вступления в силу ФЗ от 26.12.02 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" до момента завершения процедуры банкротства (конкурсного производства), введенной до вступления в силу ФЗ N 127-ФЗ, применяются нормы Федерального закона N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Согласно п. 1 ст. 57 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" N 6-ФЗ от 08.01.98 с момента вынесения арбитражным судом определения о принятии арбитражным судом заявления о признании должника банкротом имущественные требования к должнику могут быть заявлены только с соблюдения порядка предъявления требований, установленного указанным Законом. Таким образом, ответчик не вправе был произвести зачет суммы в размере 13 505 085 руб. после возбуждения дела о банкротстве ОАО КБ "Мост-Банк". Статьей 49 п. 3 НК РФ установлено, что очередь исполнения обязанности по уплате налогов при ликвидации Общества (при ликвидации организации) среди расчетов с другими кредиторами определяется гражданским законодательством, не допускающим преимущественного права налоговых органов на удовлетворение своих требований, суд кассационной инстанции считает, что зачет сумм переплаты по налогам произведен налоговым органом в нарушение п. 1 ст. 78, п. 3 ст. 49 НК РФ. Соответствует ли изложенная позиция судов воле законодателя и достаточно ли приведенных аргументов для расширительного толкования норм права, регулирующих зачет обязательств при банкротстве, покажет последующая судебно-арбитражная практика.

Отказ от исполнения обязательства Закон о банкротстве 2002 г. не содержит специальных положений, направленных на прекращение гражданско-правового обязательства в наблюдении и финансовом оздоровлении. Это можно объяснить целями указанных процедур банкротства, для достижения которых нет необходимости в прекращении обязательств. Прекращение обязательств в названных процедурах банкротства возможно путем применения общих норм ГК РФ. Однако в обеих процедурах банкротства не допускается прекращение денежных обязательств должника путем зачета однородного требования, если при этом нарушается установленная законом очередность удовлетворения требований кредиторов. Целью внешнего управления является восстановление платежеспособности должника. Достижению этой цели может препятствовать исполнение во внешнем управлении отдельных обязательств должника. Этим и вызвано появление в законодательстве о банкротстве правового института отказа от исполнения договора должника. По Закону о банкротстве 1998 г. отказ от договоров должника допускался в следующих случаях: - если исполнение договора должника могло повлечь убытки для должника по сравнению с аналогичными договорами, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах; - если договор являлся долгосрочным (заключен на срок более одного года) либо был рассчитан на получение положительных результатов для должника лишь в долгосрочной перспективе; - если имелись иные обстоятельства, препятствующие восстановлению платежеспособности должника (п. 2 ст. 77). Постановлением Конституционного Суда от 6 июня 2000 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности положения абзаца 3 пункта 2 статьи 77 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой открытого акционерного общества "Тверская прядильная фабрика"*(16) признан не соответствующим Конституции абз. 3 п. 2 ст. 77 в части положения, согласно которому внешний управляющий в трехмесячный срок с момента введения внешнего управления вправе отказаться от исполнения договоров должника, не исполненных сторонами полностью или частично, если договор является долгосрочным (заключен на срок более одного года), поскольку данное положение позволяет внешнему управляющему в одностороннем порядке расторгать договоры

должника на том лишь основании, что они заключены на срок свыше одного года, независимо от того, имеются ли связанные с исполнением таких договоров обстоятельства, препятствующие восстановлению платежеспособности должника. Теперь, по Закону о банкротстве 2002 г., отказ от исполнения договоров и иных сделок должника может быть заявлен только в отношении сделок, не исполненных сторонами полностью или частично, если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение должником таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах (п. 2 ст. 102). Норма ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. является исключением из общего правила, предусмотренного ст. 310 ГК РФ о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательства. Отказ от исполнения договоров должника во внешнем управлении по основаниям, приведенным в п. 2 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г., может привести к возникновению у кредиторов убытков. Поэтому законодателем в указанную статью включена норма о праве контрагента по договору потребовать от должника возмещения убытков, вызванных отказом от исполнения договора (п. 4 ст. 102). Необходимо обратить внимание, что должник в понятии закона о банкротстве, как лицо, не способное удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, в гражданско-правовом обязательстве может выступать в роли должника и кредитора одновременно (п. 2 ст. 308 ГК РФ). Отказ от исполнения договора должника по п. 2 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. имеет существенные различия в сравнении с основаниями расторжения договора, предусмотренными ст. 450 ГК РФ. Он не связан с ненадлежащим исполнением обязательства. Такой отказ допускается в отношении добросовестного участника гражданского обязательства. Отсутствие в договоре условия о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательства не препятствует расторжению договора по инициативе внешнего управляющего. Более того, можно утверждать, что отказ от исполнения договора возможен также и при ненадлежащем исполнении должником своих обязательств, в том числе и при наличии у контрагента законных оснований для расторжения такого договора по своей инициативе. Если же внешний управляющий отказывается от исполнения договора должника не по основаниям, предусмотренным в п. 2 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г., а в связи с ненадлежащим исполнением контрагентом по договору своих обязательств, при условии, что односторонний отказ предусмотрен законом*(17) или договором, то контрагент по договору лишается права на возмещение убытков. В таком случае право на возмещение убытков возникает у должника в деле о банкротстве в силу п. 5 ст. 453 ГК РФ. Внешний управляющий вправе отказаться от исполнения договора должника, но не вправе в одностороннем порядке изменить условия обязательства. Статья 102 Закона о банкротстве 2002 г. предусматривает отказ от договора, направленный на прекращение обязательства. Речь не идет об изменении условий обязательства. Если продолжение исполнения договора во внешнем управлении возможно (не в ущерб интересам кредиторов), но на других условиях, то договор может быть изменен в порядке, предусмотренном ГК РФ (по соглашению сторон, на основании судебного решения и др.). Следует иметь в виду, что положения, предусмотренные п. 1 и 2 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г., не применяются в отношении договоров должника, заключенных в ходе наблюдения с согласия временного управляющего или в ходе финансового оздоровления, если такие договоры были заключены в соответствии с законом о банкротстве (п. 5 ст. 102). Несмотря на кажущуюся ясность своих положений, применение нормы ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. на практике может вызвать определенные затруднения. Например, как быть в той ситуации, когда внешний управляющий узнает о наличии договора, исполнение которого будет явно препятствовать восстановлению платежеспособности должника, после истечения трехмесячного срока с момента введения внешнего управления? Является ли пропуск трехмесячного срока обстоятельством, исключающим расторжение договора? Из буквального содержания исследуемой нормы следует вывод о неправомерности отказа внешнего управляющего от исполнения договора должника после истечения трехмесячного срока с момента введения внешнего управления. В этом случае контрагент по договору вправе требовать исполнения договора должником. При этом также необходимо иметь в виду следующее. Установление в Законе о банкротстве 2002 г. различных сроков направлено на достижение определенных целей. Но все они в конечном итоге должны способствовать эффективному проведению процедур банкротства и обеспечению прав кредиторов и должника. Целью внешнего управления является восстановление платежеспособности должника, которое

достигается за счет реализации мер, предусмотренных ст. 109 Закона о банкротстве 2002 г. Меры по восстановлению платежеспособности должника должны найти отражение в плане внешнего управления, который разрабатывается управляющим в течение месяца с момента своего назначения и рассматривается собранием кредиторов, созываемом внешним управляющим не позднее 2-х месяцев с даты утверждения внешнего управляющего. По результатам рассмотрения кредиторы могут утвердить или отклонить план внешнего управления. Предельный срок для представления в суд плана внешнего управления составляет четыре месяца с момента введения внешнего управления. Ввиду этого возникает вопрос о связи трехмесячного срока на заявление внешним управляющим отказа от исполнения договора должника со сроками разработки и утверждения плана внешнего управления. Как представляется, прямой связи между указанными сроками нет. Внешний управляющий, соблюдая трехмесячный срок, может заявить отказ от исполнения договора, как до принятия плана внешнего управления, так и после его утверждения кредиторами и поступления в арбитражный суд. Это будет зависеть от времени принятия и утверждения плана внешнего управления. В том случае, когда отказ от договора заявлен до утверждения кредиторами плана внешнего управления и поступления его в арбитражный суд, арбитражный управляющий, как следует предположить, не может отказаться от исполнения договора должника по мотиву наличия обстоятельств, препятствующих восстановлению платежеспособности должника. Исполнение договора должно идти в разрез не с целью внешнего управления как таковой, а со средствами, которыми она (цель) достигается. В рассматриваемом случае исполнение договора должно не соответствовать мерам по восстановлению платежеспособности должника, закрепленным в плане внешнего управления. Например, управляющий до утверждения плана внешнего управления отказывается от договора аренды помещения, используемого для производства продукции, не делая прогноза на будущее о возможности сохранения производства. Такой отказ был бы правомерен при перепрофилировании производства, которое как мера по восстановлению платежеспособности должно найти отражение в плане внешнего управления. Рассматриваемый срок также направлен на защиту интересов контрагентов должника, с тем, чтобы запоздалый отказ от исполнения договора не увеличивал убытки другой стороны. Однако срок на отказ от договора не должен иметь приоритет над обстоятельствами, которые очевидно препятствуют восстановлению платежеспособности. Поэтому истечение срока само по себе не должно рассматриваться как обстоятельство, исключающее расторжение договора. Таким образом, пропуск трехмесячного срока по независящим от внешнего управляющего причинам (сокрытие или уничтожение руководством должника договора и т.п.) не должен лишать его права, при наличии оснований, предусмотренных п. 2 ст. 102 Федерального закона о банкротстве 2002 г., расторгнуть договор, но не в одностороннем, а в судебном порядке. Следует заметить, что при отказе от исполнения договора должника, несмотря на то, что обязательства сторон по нему считаются прекращенными с даты получения всеми сторонами по договору соответствующего заявления внешнего управляющего, ожидаемый от расторжения договора результат может и не наступить (арендованное имущество или денежные средства могут быть не возвращены). При таких обстоятельствах обращение в суд будет необходимым. Институт отказа от исполнения договора должника предусмотрен и в законах, регулирующих вопросы неплатежеспособности кредитных организаций. Так, Агентство по реструктуризации кредитной организации вправе отказаться от исполнения договора кредитной организации в случаях и порядке, которые предусмотрены Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (п. 2 ст. 17 Федерального закона от 8 июля 1999 г. N 144-ФЗ "О реструктуризации кредитных организаций"*(18)). Статья 27 Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций"*(19) предусматривает право руководителя временной администрации в случае приостановления полномочий исполнительных органов кредитной организации отказаться от исполнения договора кредитной организации. Особенности банкротства субъектов естественных монополий регулируются § 6 гл. IX Закона о банкротстве 2002 г. Внешний управляющий не вправе отказаться от исполнения договоров должника перед потребителями, в отношении которых в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами не допускается прекращение обязательств со стороны субъектов соответствующих естественных монополий (ст. 200). Федеральный закон от 24 июня 1999 г. N 122-ФЗ "Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса"*(20) содержит специальные правила, устанавливающие особенности банкротства субъектов естественных монополий,

направленные на ограничение правомочий внешнего управляющего по отказу от исполнения договоров должника. Внешний управляющий не имеет права отказываться от исполнения договоров энергоснабжения, поставки газа, транспортировки или распределения газа, нефти и нефтепродуктов, заключенных с потребителями, снабжение которых не подлежит ограничению или прекращению, в том числе на основе международных договоров Российской Федерации (п. 2 ст. 16 Закона о банкротстве 2002 г.). При банкротстве стратегических предприятий арбитражный управляющий не вправе отказаться от исполнения договоров должника, связанных с выполнением работ по государственному оборонному заказу, обеспечением федеральных государственных нужд в области поддержания обороноспособности и безопасности Российской Федерации (п. 5 ст. 195 Закона о банкротстве 2002 г.). Эти ограничения, как мы видим, обусловлены интересами обороноспособности и безопасности государства. Применение внешним управляющим в деле о банкротстве нормы п. 2 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. чревато для стороны в договоре не только тем, что она может понести убытки. Наличие у кредитора требования к должнику в виде убытков ставит его в неравное положение с теми кредиторами, чьи договоры будут исполняться в период внешнего управления. На удовлетворение денежных требований, срок исполнения которых наступил после введения внешнего управления, не распространяется правило о моратории (п. 4 ст. 95), тогда как требования кредиторов о возмещении убытков, вызванных отказом внешнего управляющего от исполнения договоров должника, подпадают под действие моратория (п. 3 ст. 95). Более того, если первые требования удовлетворяются во внеочередном порядке (п. 1 ст. 134), то требования кредиторов третьей очереди по возмещению убытков в форме упущенной выгоды учитываются отдельно в реестре требований кредиторов и подлежат удовлетворению после погашения задолженности и причитающихся процентов (п. 3 ст. 137). Существует позиция, высказанная при комментировании п. 3 ст. 95 и п. 4 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г., о том, что правила о моратории не распространяются на требования кредиторов о взыскании убытков в случае, если отказ заявлен в отношении сделки должника, совершенной после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, и срок исполнения этой сделки наступил после введения внешнего управления*(21). К сожалению, эта позиция не аргументируется, что затрудняет возможность ее правильной оценки. Можно только предположить, что она исходит из идеи обеспечения прав таких кредиторов и справедливого к ним отношения. В этом, конечно, есть рациональное зерно. Однако, как представляется, норму п. 3 ст. 95 Закона о банкротстве 2002 г. следует толковать строго буквально. То есть, на удовлетворение требований кредиторов о возмещении убытков, связанных с отказом внешнего управляющего от исполнения договоров должника, должен распространяться мораторий. Закон не дает оснований для иного понимания указанной нормы права. Какой-либо другой смысл правовой нормы не следует как из ее прямого толкования, так и из ее системного анализа в совокупности со ст. 5 и 102 Закона о банкротстве 2002 г. Поэтому, видимо, нельзя относить к текущим платежам требования о возмещении убытков, связанных с отказом арбитражного управляющего от исполнения сделок должника, в том числе и возникших после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, и вне зависимости от срока исполнения сделок. Если допустить, что при отказе от исполнения сделок должника в рамках внешнего управления будут возникать текущие обязательства, то этот правовой институт будет препятствовать восстановлению платежеспособности должника и, соответственно, не будет отвечать своему предназначению. Реализация арбитражным управляющим в деле о банкротстве права на односторонний отказ от исполнения договора должника влечет расторжение договора и прекращение обязательств сторон (п. 3 ст. 450 и п. 2 ст. 453 ГК РФ). Как было указано выше, договор, в отношении которого заявлен отказ, считается расторгнутым с даты получения всеми сторонами по такому договору соответствующего заявления внешнего управляющего (п. 3 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г.). Как показывает анализ рассмотрения дел о банкротстве, арбитражные управляющие при осуществлении своих полномочий достаточно часто и правильно используют право на отказ от исполнения договора должника. Однако есть случаи, когда арбитражные управляющие неверно применяют на практике положения этого правового института. При наличии всех обстоятельств, являющихся основанием для отказа от договора по указанной норме права, отдельные управляющие пытаются достичь с контрагентом по договору соглашения о расторжении договора. Так, например, в одном из дел о банкротстве арбитражный управляющий, имея законные основания для одностороннего отказа от договора, просил у кредитора согласия на его расторжение*(22). Неправильное понимание нормы закона привело к возникновению у кредитора права требовать оплаты по договору за все время его действия, в том числе включая период с момента возникновения оснований для одностороннего расторжения договора и до достижения взаимного

согласия сторон о его прекращении. Некомпетентность управляющего способствовала возникновению дополнительных и убыточных для должника и его кредиторов обязательств, которые, как возникшие в ходе конкурсного производства, являлись внеочередными. Здесь необходимо оговориться. Если бы арбитражный управляющий не просил у контрагента согласия на расторжение договора, а заявил отказ от него, то, несмотря на последующее заключение соглашения о расторжении договора, обязательства сторон по нему следовало бы считать прекращенными с даты получения другой стороной по договору заявления об отказе от исполнения. Полномочия конкурсного управляющего предусматривают его право заявлять отказ от исполнения договоров должника в порядке, установленном ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. При этом специально оговорено, что такой отказ невозможен при наличии обстоятельств, препятствующих восстановлению платежеспособности должника (п. 3 ст. 129). Ввиду существенного различия в целях внешнего управления и конкурсного производства, вполне понятно, что в конкурсном производстве нельзя использовать в качестве основания для отказа от исполнения договора все обстоятельства, перечисленные в п. 2 ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. Внешний управляющий вправе отказаться от исполнения по существу любого договора, если такой договор реально препятствует восстановлению платежеспособности должника. Препятствовать достижению цели конкурсного производства (соразмерному удовлетворению требований кредиторов) будет исполнение договоров, которые повлекут убытки для должника по сравнению с аналогичными договорами, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах. Неисполнение конкурсным управляющим убыточных договоров будет отвечать принципу добросовестности и разумности действий арбитражного управляющего, направленных на защиту интересов должника и его кредиторов (п. 6 ст. 24). К сожалению, норма п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве 2002 г., как и норма п. 3 ст. 101 утратившего силу Закона о банкротстве 1998 г., не содержит общих критериев, которые позволяли бы конкурсному управляющему отказаться от исполнения договоров должника. Безусловно, это затрудняет эффективное применение указанной нормы на практике. Поэтому было бы целесообразным включить в ныне действующий Закон о банкротстве 2002 г. норму, которая предусматривала бы общее основание для отказа от исполнения договора должника в конкурсном производстве в ее прямой связи с целью этой процедуры банкротства*(23).

Удовлетворение требований кредиторов Идеи и принципы, положенные в основу удовлетворения требований кредиторов, составляют концепцию правового регулирования конкурсных отношений. Удовлетворение требований кредиторов является одной из главных задач и конечной целью конкурсного процесса. Этой концептуальной основе правового регулирования несостоятельности (банкротства) следует и новый Закон о банкротстве 2002 г. Требования кредиторов удовлетворяются на любой стадии банкротства в порядке, предусмотренном правовым режимом каждой процедуры банкротства. В наблюдении должник ограничивается в совершении определенных сделок без согласия арбитражного управляющего, но правовые последствия введения наблюдения прямо не содержат запрета на удовлетворение требований кредиторов (ст. 64). Удовлетворение требований кредиторов в финансовом оздоровлении должно производиться по графику погашения задолженности (ст. 84). Расчеты с кредиторами во внешнем управлении производятся арбитражным управляющим в соответствии с реестром требований кредиторов, начиная со дня вынесения арбитражным судом определения о переходе к расчетам с кредиторами или определения о начале расчетов с кредиторами определенной очереди (ст. 121). Наиболее детально урегулирован порядок удовлетворения требований в конкурсном производстве, что объясняется назначением и целями указанной процедуры банкротства. Требования кредиторов в конкурсном производстве удовлетворяются в очередности, предусмотренной ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г. После удовлетворения внеочередных требований, требования кредиторов удовлетворяются в следующей очередности: - в первую очередь производятся расчеты по требованиям граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, путем капитализации соответствующих повременных платежей, а также компенсация морального вреда; - во вторую очередь производятся расчеты по выплате выходных пособий и оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и по выплате вознаграждений по авторским договорам;

- в третью очередь производятся расчеты с другими кредиторами. Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются за счет стоимости предмета залога преимущественно перед иными кредиторами, за исключением обязательств перед кредиторами первой и второй очереди, права требования по которым возникли до заключения соответствующего договора залога. При оплате труда работников должника, продолжающих трудовую деятельность в ходе конкурсного производства, а также принятых на работу в ходе конкурсного производства, конкурсный управляющий должен производить удержания, предусмотренные законодательством (алименты, подоходный налог, профсоюзные и страховые взносы и др.), и платежи, возложенные на работодателя в соответствии с федеральным законом. Расчеты с кредиторами в ходе конкурсного производства осуществляются в соответствии с реестром требований кредиторов на основе следующих принципов. Требования кредиторов каждой очереди удовлетворяются после полного удовлетворения требований кредиторов предыдущей очереди, за исключением случаев, предусмотренных Законом о банкротстве 2002 г. для удовлетворения требований кредиторов, обеспеченных залогом имущества должника. При недостаточности денежных средств должника для удовлетворения требований кредиторов одной очереди денежные средства распределяются между кредиторами соответствующей очереди пропорционально суммам их требований, включенных в реестр требований кредиторов, если иное не предусмотрено законом. Правило о пропорциональном удовлетворении требований кредиторов не было свойственно ранним конкурсным отношениям. Г.Ф. Шершеневич, исследуя древнегерманское право, отмечал, что "в германском праве господствовало то начало, что кредиторы в случае недостаточности имущества должника удовлетворялись не пропорционально их требованию, а по порядку предъявленных суду притязаний..., так, что одни могли быть удовлетворены полностью, тогда как другие могли не получить ничего". Только с XIII в., а по мнению других ученых - с XV в. появляется признание необходимости пропорционального деления между кредиторами имущества должника*(24). Удовлетворение требований кредиторов в конкурсном процессе есть не что иное, как исполнение должником денежного обязательства или обязанности по уплате налогов и сборов. В то же время в отдельных случаях, принимая во внимание особый режим обязательств при банкротстве, такую обязанность должника можно рассматривать как его правомочие. Именно в таком аспекте представляется важным исследовать институт удовлетворения требований кредиторов. Рассмотрим некоторые особенности удовлетворения требований кредиторов в различных процедурах банкротства*(25). В процедуре наблюдения не преследуется цель удовлетворения требований кредиторов. Ее задачей является обеспечение сохранности имущества должника, проведение анализа его финансового состояния, составление реестра требований кредиторов и проведение первого собрания кредиторов. По Закону о банкротстве 1998 г. удовлетворение заявленных требований кредиторов до принятия судом решения по делу о банкротстве влекло отказ в признании должника банкротом (абз. 3 п. 1 ст. 51). В процедуре наблюдения при наличии у должника достаточного ликвидного имущества суд был вправе по ходатайству должника предложить ему погасить требования кредиторов (п. 2 ст. 51). Во взаимосвязи с нормой, содержащейся в абз. 1 п. 1 ст. 51, под достаточностью имущества, видимо, следует понимать его достаточность для удовлетворения требований только тех кредиторов, чьи требования были включены в реестр требований кредиторов в процедуре наблюдения*(26). Таким образом, Закон о банкротстве 1998 г. допускал возможность удовлетворения требований отдельных кредиторов при недостаточности имущества должника для полного удовлетворения требований всех кредиторов. Новый Закон о банкротстве 2002 г. подобной нормы права не содержит. Вместе с тем обращает на себя внимание содержание нормы п. 1 ст. 57, предусматривающей в качестве основания для прекращения производства по делу удовлетворение требований кредиторов в ходе любой процедуры банкротства, в том числе и в период наблюдения*(27). Какой же порядок удовлетворения требований кредиторов подразумевал законодатель в наблюдении? Видимо, такой же, как и в других процедурах - удовлетворение требований кредиторов самим должником или третьими лицами. В связи с этим возникает вопрос о том, насколько такое удовлетворение требований кредиторов в процедуре наблюдения соответствует целям конкурсного процесса. А.А. Дубинчин, изучая соотношение института несостоятельности и внеконкурсного удовлетворения требований кредиторов, обращал внимание на то, что "пока предметом конкурса не будет все имущество должника, а его участниками не выступят все его кредиторы, внеконкурсное

удовлетворение требований нельзя исключить. Конкурс не может носить случайный или, как замечено выше, "частный" характер. Таким образом, свойство, признак "внеконкурсности" может иметь всякое исполнение обязательств должника одному, конкретному кредитору или определенной их группе, если одновременно с этим часть кредиторов, не участвуя по тем или иным причинам в "частном" конкурсе, остается неудовлетворенной и может быть неудовлетворенной навсегда, поскольку все активы должника будут без остатка "потрачены" на одного кредитора или распределены в случайном конкурсе"*(28). Предполагается, что с открытием конкурсных отношений эта проблема должна быть решена. Еще до введения процедур банкротства положения закона, предусматривающие условия недействительности сделок должника (ст. 103) и обязанности должника по подаче заявления в суд о своем банкротстве (ст. 9), ориентируют должника на правомерное поведение, не допускающее предпочтительного удовлетворение требований отдельных кредиторов, которое может иметь место всегда при недостаточности имущества для полного удовлетворения требований всех кредиторов. Поэтому правовое регулирование конкурсных отношений не должно допускать предпочтительного удовлетворения требований отдельных кредиторов. Это одна из правовых аксиом конкурсного процесса. Вместе с тем ряд авторов высказывают по этому поводу определенные сомнения. Исследуя институт моратория, не предусматривающий прямого запрета на удовлетворение должником требований кредиторов в ходе процедуры наблюдения, А. Ерофеев указывает: "Трудно представить себе, как подобное удовлетворение требований руководством должника в процедуре наблюдения может не создать предпочтения одним кредиторам по сравнению с другими"*(29). Р. Калнан отмечает наличие потенциального противоречия между обязанностью временного управляющего защищать активы должника и правом руководителя должника продолжать использовать активы в текущей деятельности (что подразумевает и удовлетворение требований кредиторов)*(30). Как представляется, для оценки правомерности действий должника по удовлетворению требований кредиторов в рассматриваемом нами аспекте немаловажное значение имеют критерии банкротства, применяемые в правовом регулировании конкурсных отношений. В юридической литературе приводятся различные доводы в пользу тех или иных критериев банкротства. Ограничимся сравнительной оценкой критериев банкротства, данной отдельными авторами, которая со стороны интересующей нас проблемы является наиболее удачной. В.В. Витрянский, раскрывая содержание критериев неоплатности и неплатежеспособности, обращает внимание на то, что, используя критерий неплатежеспособности, мы предполагаем, что должник не имеет достаточного ликвидного имущества для расчетов с кредиторами, а при использовании критерия неоплатности "основанием для признания должника банкротом являются не какие-либо предположения, а определенное фактическое состояние его имущества, стоимость которого составляет сумму, меньшую, нежели величина кредиторской задолженности"*(31). Как отмечает М.В. Телюкина, "критерий неплатежеспособности имеет двойственную природу: с одной стороны, он является достаточным основанием для признания несостоятельности, с другой тесно связан с критерием неоплатности, являясь внешним выражением невозможности исполнять обязательства и требования по обязательным платежам"*(32). Такое понимание критерия неплатежеспособности соответствует и взгляду Г.Ф. Шершеневича: "Не следует думать, что платежная неспособность является совершенно оторванною от неоплатности должника. Напротив, в громадном большинстве случаев неспособность должника тесно связана с недостаточностью его имущества, можно сказать - признание ее за основание открытия конкурсного производства является выводом из многочисленного опыта, из целого ряда наблюдений, доказавших эту связь"*(33). Использование при возбуждении дела о банкротстве принципа неплатежеспособности позволяет суду при наличии внешних признаков банкротства ввести процедуру наблюдения, но не позволяет открыть конкурсное производство, если у должника имеется ликвидное имущество, достаточное для удовлетворения требований кредиторов. Поэтому, учитывая "двойственную" природу критерия неплатежеспособности, используемого и в новом законодательном акте о банкротстве, можно сделать вывод о том, что удовлетворение требований отдельных кредиторов в процедуре наблюдения допустимо только при наличии достаточного ликвидного имущества для полного удовлетворения требований всех кредиторов. Наличие в правовом регулировании института несостоятельности (банкротства) процедуры финансового оздоровления придает Закону о банкротстве 2002 г. явно выраженную реабилитационную направленность*(34). Основная идея этой процедуры банкротства состоит в том, что в ее рамках должник производит расчеты с кредиторами на основании специального плана финансового оздоровления и на условиях графика погашения задолженности. Однако, несмотря на то, что расчеты осуществляются в очередности, предусмотренной для конкурсного производства, проблема предпочтительного

удовлетворения требований кредиторов в этой процедуре банкротства так же актуальна, как и в наблюдении. Это объясняется тем, что расчеты производятся только по обязательствам, срок исполнения которых наступил на дату ее введения и только в отношении требований, заявленных в наблюдении. Требования, заявленные в ходе финансового оздоровления, в график погашения задолженности не включаются и удовлетворяются по окончании исполнения графика. При таком регулировании расчетов в финансовом оздоровлении актуально высказывание Г.Ф. Шершеневича: "Задача конкурсного процесса: заключается в равном распределении между всеми кредиторами ценности, которую представляет имущество несостоятельного должника, ввиду вероятной недостаточности имущества для полного удовлетворения всех требований. Но такая цель может быть достигнута в том только случае, если все имущество должника будет разделено между всеми его кредиторами. Это положение, в свою очередь, предполагает, что ни один кредитор не опередит другого в удовлетворении принадлежащих ему прав. Устранение случайных преимуществ одних кредиторов составляет главное превосходство конкурсного процесса.."*(35). Г.Ф. Шершеневич, подвергая критике позицию Сената о праве суда отменить постановление об объявлении несостоятельности должника вследствие удовлетворения им во время производства по делу о несостоятельности долговых претензий, признавал такой взгляд "неправильным, как не соответствующий основной цели конкурсного производства - дать наиболее равное удовлетворение всем кредиторам и предупредить возможность удовлетворения одних кредиторов в ущерб другим"*(36). Действительно, как быть с правами других кредиторов, которые еще не заявили свои требования к должнику, не реализовав свое правомочие, например, ввиду того, что к моменту удовлетворения требований наличных кредиторов неденежное обязательство кредитора не было трансформировано в денежное или суд еще не установил законность и обоснованность требований кредитора? Ущемление прав кредитора может не произойти лишь в случае наличия у должника имущества, достаточного для полного погашения требований всех кредиторов. А это, как показывает практика рассмотрения дел о банкротстве, бывает крайне и крайне редко. Каким должно быть судейское усмотрение при принятии судом определения о прекращении производства по делу в связи с удовлетворением требований кредиторов? Вправе ли суд ограничиться только проверкой удовлетворения требований кредиторов, убедившись в действительности платежа, или он должен рассматривать такое удовлетворение с позиции защиты интересов всех кредиторов? Какими критериями при подобных обстоятельствах должен руководствоваться суд? На чем должно основываться его судейское усмотрение? Для поиска ответов на поставленные вопросы рассмотрим в качестве примера случай банкротства ликвидируемого должника. Закон обязывает ликвидационную комиссию (ликвидатора) обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, если на стадии добровольной или принудительной ликвидации обнаружилась недостаточность имущества для удовлетворения требований всех кредиторов (ст. 224). Удовлетворение требований кредиторов собственником имущества должника - унитарного предприятия, участником должника или третьими лицами или должником (конкурсным управляющим) за счет средств указанных лиц (п. 1 ст. 125), как представляется, не может в таком случае служить основанием для прекращения производства по делу, как это предусматривает п. 4 ст. 125 Закона о банкротстве 2002 г. Такое удовлетворение заведомо будет направлено на ущемление прав других кредиторов, так как оно будет иметь в отношении отдельных кредиторов, чьи требовании на момент удовлетворения были включены в реестр, предпочтительный характер. Такой же подход применим и в деле о банкротстве, возникшем из обязанности должника по подаче заявления в арбитражный суд в случае, когда удовлетворение требований одного или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств, обязанности по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами (п. 1 ст. 9). При ином подходе к решению этого вопроса будут дискредитированы следующие основополагающие принципы удовлетворения требований кредиторов при банкротстве: - запрет на индивидуальное удовлетворение требований кредиторов; - удовлетворение требований кредиторов в порядке очередности; - удовлетворение требований каждой очереди после полного удовлетворения требований кредиторов предыдущей очереди; - удовлетворение требований кредиторов при недостаточности денежных средств должника для удовлетворения требований кредиторов одной очереди пропорционально суммам их требований. Соблюдение этого порядка направлено на исключение предпочтительного удовлетворения требований одних кредиторов в ущерб другим. Указанные выше правовые принципы составляют суть конкурсных правоотношений, в рамках которых устанавливается комплекс правовых ограничений, связанных с особым порядком предъявления

и удовлетворения требований кредиторов, в том случае, когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами. При недостаточности имущества должника для полного удовлетворения требований всех кредиторов, когда нет реальной возможности прибегнуть к реабилитационным процедурам, должны быть применены правила ликвидационной процедуры, при проведении которой потери кредиторов, если и не будут равными (принимая во внимание очередность удовлетворения требований), то должны быть справедливыми.

3. Исполнение отдельных видов денежных обязательств Текущие обязательства Проблемы правовой квалификации. В юридической литературе приоритет текущих обязательств определяется их значимостью при проведении процедур банкротства*(37). Исследование правого режима текущих обязательств показывает, что формулировка ст. 5 Федерального Закона о банкротстве 2002 г. позволяет относить к их числу для целей приоритетного удовлетворения практически любые обязательства, формально отвечающие признакам текущих, вне их связи с обеспечением функционирования должника, сохранностью имущества должника и проведением процедур банкротства*(38). Это привносит элемент неопределенности в конкурсные отношения. Кредиторы не могут реально оценить процент удовлетворения их требований при ликвидации должника, поскольку обязательства конкурсной массы могут пополняться все новыми и новыми текущими требованиями формального порядка. В таком случае не может быть достигнута конечная цель конкурсного процесса наиболее полное удовлетворение требований кредиторов при справедливом распределении конкурсной массы. Обеспечение юридического равенства кредиторов и повышение эффективности конкурсного процесса требует закрепления в законе адекватного конкурсным отношениям понятия текущего денежного обязательства с раскрытием его характеризующих признаков. При квалификации денежных обязательств как текущих необходимым критерием должна выступать непосредственная связь обязательства с обеспечением функционирования должника, сохранностью имущества должника и проведением процедур банкротства. Закрепление этих положений на законодательном уровне позволит избежать формирования группы кредиторов с сомнительными требованиями, которая бы необоснованно пользовалась преимуществом перед конкурсными кредиторами только лишь в силу того, что требования кредиторов этой группы по чисто формальным признакам можно относить к разряду текущих. В качестве формально текущих обязательств можно рассматривать обязательства, возникшие после возбуждения дела о банкротстве по правилам о новации, об отступном, о замене исполнения, а также реституционные денежные требования при недействительности сделок, заключенных до возбуждения производства, производные денежные требования. Очередность удовлетворения требований. При расчетах по текущим платежам не исключается конкуренция прав кредиторов. В этом отношении заслуживает внимания позиция Президиума ВАС РФ, содержащаяся в постановлении N 8614/01 от 12 апреля 2002 г., которая состоит в том, что внеочередные платежи исполняются с соблюдением очередности в порядке, предусмотренном ст. 855 ГК РФ. Судами всех инстанций, как отмечает Президиум ВАС РФ, не исследовано, нарушены ли при безакцептном списании денежных средств по спорному платежному требованию права других кредиторов, имеющих право на удовлетворение своих требований вне очереди*(39). Поэтому актуален и вопрос о необходимости регулирования очередности по текущим платежам. Это обусловлено тем, что действующее законодательство о банкротстве не содержит прямых норм по установлению очередности удовлетворения требований по текущим обязательствам. Руководствуясь, применительно к текущим платежам, исключительно общей нормой гражданского права (ст. 855 ГК РФ), которая регулирует очередность списания денежных средств со счета клиента, пожалуй, нельзя достичь эффективного правового регулирования и справедливого распределения конкурсной массы при ее недостаточности для погашения всех обязательств. Задачи конкурсного процесса и специфика конкурсных отношений требуют установления своих приоритетов в определении очередности удовлетворения требований по текущим обязательствам. Наиболее высокий приоритет среди текущих платежей должны иметь требования, связанные в первую очередь с обеспечением проведения процедур банкротства, такие как судебные расходы, расходы на публикацию объявлений и вознаграждение арбитражного управляющего. Вполне допустимо использовать подходы, имеющиеся в германском Положении о несостоятельности, которое предусматривает иерархию в вопросе очередности удовлетворения требований текущего характера. Согласно § 209 указанного Положения, после объявления о недостаточности конкурсной массы для погашения всех ее обязательств в первую

очередь погашаются процессуальные расходы, которые включают в себя судебные расходы и вознаграждение арбитражного управляющего и членов комитета кредиторов, за которыми следуют иные обязательства конкурсной массы, возникшие после объявления о ее недостаточности, и только затем все прочие обязательства конкурсной массы. Процессуальный порядок рассмотрения требований. В постановлении Пленума ВАС РФ N 29 от 15 декабря 2004 г. "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" значительное внимание уделено вопросам о судьбе требований кредиторов, имеющих текущий характер. Самый главный вывод, содержащийся в разъяснениях постановления Пленума, состоит, пожалуй, в том, что требования кредиторов по текущим платежам не подлежат включению в реестр требований кредиторов. Кредиторы по текущим платежам при проведении соответствующих процедур банкротства не признаются лицами, участвующими в деле о банкротстве. На этом основном выводе базируются и многие другие важные положения анализируемого постановления Пленума. В п. 39 постановления разъясняется, что при рассмотрении требований, предъявленных кредиторами в ходе внешнего управления, арбитражным судам необходимо иметь в виду, что по смыслу п. 1 ст. 5, абз. 3 п. 2 и п. 4 ст. 95 Закона о банкротстве 2002 г. для целей внешнего управления текущими являются денежные обязательства и обязательные платежи, возникшие после принятия судом заявления о признании должника банкротом (независимо от того, наступил срок их исполнения до или во время внешнего управления), а также денежные обязательства и обязательные платежи, срок исполнения которых наступил после введения внешнего управления (независимо от даты их возникновения). Если при рассмотрении требования кредитора в рамках дела о банкротстве будет установлено, что оно относится к категории текущих, арбитражный суд в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 150 Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее - АПК РФ)*(40) выносит определение о прекращении производства по рассмотрению данного требования. До окончания внешнего управления такое требование подлежит рассмотрению в общем порядке, установленном процессуальным законодательством. Можно сказать о почти полном единообразии арбитражной практики по рассмотрению текущих требований во внешнем управлении, поскольку она начала формироваться и фактически сложилась еще в период действия Закона о банкротстве 1998 г. Постановление Пленума лишь закрепило существующую практику. Несколько сложнее обстоит дело с рассмотрением требований текущего характера в конкурсном производстве. Единообразию судебной практики в значительной мере мешает формулировка абз. 7 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г., согласно которому все требования кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, иные имущественные требования, за исключением требований о признании права собственности, о взыскании морального вреда, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительными ничтожных сделок и о применении последствий их недействительности, а также текущие обязательства, указанные в п. 1 ст. 134 названного закона, могут быть предъявлены только в ходе конкурсного производства. Изложение правовой нормы позволяет сделать лишь один вывод: содержащиеся в ней исключения не касаются текущих платежей, и требования по ним должны предъявляться только в ходе конкурсного производства. Именно так понимали эту норму многие кредиторы, обращаясь в арбитражный суд с заявлением об установлении размера текущих обязательств в конкурсном производстве; так же понимали ее и суды, рассматривая такие споры в рамках дела о банкротстве. То есть, норма абз. 7 п. 1 ст. 126 рассматривалась как специальная по отношению к норме ст. 5 Закона о банкротстве 2002 г. Однако такое понимание правовой нормы не вполне соответствует природе текущих обязательств. В Федеральном законе от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", последняя редакция которого была принята 20 августа 2004 г., т.е. позже базового Закона о банкротстве 2002 г., изложение аналогичной правовой нормы позволяет толковать ее в соответствии с правовой природой текущих обязательств. В соответствии с п. 4 п. 1 ст. 50.19 Закона о банкротстве кредитных организаций все требования кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, иные имущественные требования, за исключением требований о признании права собственности, о компенсации морального вреда, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании сделок недействительными, о применении последствий их недействительности, а также требований по текущим обязательствам, предусмотренным ст. 50.27 данного закона, могут быть предъявлены только в порядке, установленном настоящей главой. Такая формулировка правовой нормы позволяет со всей определенностью относить требования

по текущим обязательствам к числу требований, которые, в отличие от общего правила, могут рассматриваться в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. Существенное отличие в формулировках двух приведенных норм права, содержащихся в разных законодательных актах о банкротстве, но регулирующих аналогичные отношения, состоит всего лишь, как можно заметить, в разных падежных окончаниях словосочетаний, относящихся к текущим обязательствам. Если бы юридическая техника изложения п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г. была бы совершенна, вряд ли понадобилось бы разъяснение по ее применению со стороны ВАС РФ. Разъяснение, содержащееся в п. 45 Постановления Пленума ВАС РФ от 15 декабря 2004 г. N 29 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"*(41), состоит в том, что при разрешении споров на стадии конкурсного производства следует учитывать, что исковые, а также иные требования по текущим обязательствам рассматриваются в общем порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. Это означает, что если при рассмотрении требования кредитора в ходе конкурсного производства будет установлено, что оно относится к категории текущих, арбитражный суд в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ выносит определение о прекращении производства по рассмотрению данного требования. То есть, суд должен поступить аналогичным образом, как и во внешнем управлении. Обязательные платежи текущего характера. Как мы могли заметить, нормы законодательства о банкротстве, где достаточно определенно, а где нет, устанавливают по обязательным платежам за уполномоченным органом отдельные привилегии в сравнении с конкурсными кредиторами. Однако есть сферы правового регулирования конкурсных отношений, где положение конкурсных кредиторов выгодно отличается от положения уполномоченного органа. Это касается режима текущих платежей в конкурсном производстве. В указанной процедуре банкротства требования конкурсных кредиторов текущего характера имеют приоритет перед обязательными платежами. Если требования кредиторов по денежным обязательствам, возникшие в ходе конкурсного производства, удовлетворяются вне очереди (п. 1 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г.), то требования об уплате обязательных платежей удовлетворяются за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов (п. 4 ст. 142). Здесь, видимо, законодатель исходил из того, что возникновение налоговых обязательств в конкурсном производстве не связано с осуществлением хозяйственной деятельности налогоплательщика, а связано с необходимостью реализации имущества должника, что нужно для формирования денежной массы, направляемой на расчеты с кредиторами. Возникновение в такой ситуации обязательных платежей текущего характера не будет отвечать идее справедливого распределения конкурсной массы. В практическом плане также достаточно актуален вопрос о допустимости отнесения публичноправовых санкций к текущим платежам. Вопрос может заключаться в том, распространяется ли на публично-правовые санкции режим текущих обязательств, если совершение правонарушения или привлечение должника к ответственности имело место после возбуждения дела о банкротстве? В данном случае, пожалуй, возможен лишь один вариант ответа. Поскольку публично-правовые санкции по своей природе не являются обязательными платежами, они не охватываются нормой ст. 5 Закона о банкротстве 2002 г. и, соответственно, не могут удовлетворяться во внеочередном порядке. Удовлетворение таких денежных требований в приоритетном порядке не отвечает принципу справедливого распределения конкурсной массы и не является оптимальным способом разрешения конкуренции прав кредиторов.

Обязательства, выраженные в иностранной валюте В денежном обязательстве различают два элемента: валюту долга - денежную единицу, в которой исчислена сумма обязательства, и валюту платежа - денежные знаки, которыми непосредственно погашаются обязательства. Они совпадают, когда обязательство выражается и исполняется в одной валюте. Но в случае применения валютных оговорок (основная из них - исчисление долга в иностранной валюте) эти элементы выражаются в разных денежных знаках. Сказанное следует учитывать при установлении требований кредиторов и их удовлетворении в процедурах банкротства. Установление требований. Практика применения Закона о банкротстве 1998 г. показала его несовершенство при определении размера и состава денежных требований, выраженных в иностранной валюте. Закон не содержал положений о том, в какой валюте должны устанавливаться и учитываться в реестре кредиторов требования, выраженные в иностранной валюте. Недостаточная ясность в правовом регулировании приводила к возникновению судебных споров.

Принципиально в новом Законе о банкротстве 2002 г. то, что требования кредиторов включаются в реестр, как правило, на основании определения арбитражного суда. В п. 1 ст. 4 рассматриваемого закона содержится детальный порядок установления денежных требований кредиторов на всех стадиях дела о банкротстве, в зависимости от времени заявления требования и наступления срока исполнения денежного обязательства. Состав и размер денежных обязательств и обязательных платежей, выраженных в иностранной валюте, определяются в рублях по курсу, установленному Центральным банком Российской Федерации, на дату введения каждой процедуры банкротства, следующей после наступления срока исполнения соответствующего обязательства (абз. 4 п. 1 ст. 4). В таком же порядке они учитываются в реестре требований кредиторов (п. 6 ст. 16). Казалось бы, "валютная" проблема при банкротстве должна быть полностью разрешена. Однако, как представляется, предложенный законодателем порядок установления и учета требований в иностранной валюте разрешил проблему лишь отчасти. Закон не содержит положений относительно определения размера валютных денежных требований кредитора-заявителя и проверки их обоснованности (ст. 4 и 48). Пробел в правовом регулировании должен быть обязательно восполнен, поскольку определение обоснованности требований кредитора-заявителя неразрывно связано с установлением признаков банкротства. Неизбежно возникнет вопрос: должен ли размер валютных требований определяться на дату подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом, т.е. по правилам абз. 1 п. 1 ст. 4 рассматриваемого закона, или же следует руководствоваться абз. 4 п. 1 указанной статьи? Аргументом в пользу последнего варианта решения может служить юридическая конструкция нормы, содержащейся в п. 1 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г., которая позволяет рассматривать положения абз. 4 п. 1 ст. 4 как специальную норму права. Однако такое решение противно правовой логике, поскольку введение процедуры наблюдения возможно только после возбуждения дела о банкротстве и проверки обоснованности требований кредитора. Поэтому, несмотря на определенные противоречия в правовой конструкции рассматриваемой нормы, ее положения о порядке установления состава и размера валютных денежных требований в процедурах банкротства следует применять и для целей определения признаков банкротства. Кроме того, чем можно объяснить различие в установлении даты для определения признаков банкротства в отношении "валютных" кредиторов? Очевидно, что выражение обязательства в иностранной валюте не следует рассматривать в качестве такого основания. Удовлетворение требований. При установлении требований следует учитывать принципиальную разницу между выражением обязательства в иностранной валюте и осуществлением в ней платежа. Представляется целесообразным иметь единое, универсальное правило, определяющее порядок перевода требований в иностранной валюте в российскую валюту для целей их учета в реестре. Официальный курс соотношения иностранных валют к рублю, устанавливаемый Центральным банком Российской Федерации на даты введения процедур банкротства, должен выполнять функцию единого знаменателя при определении размера и состава всех валютных требований. Не вызывает сомнений правильность перевода обязательств, выраженных в иностранной валюте, в рубли при голосовании на собрании кредиторов. Однако необходимо учитывать, что данные реестра используются и при удовлетворении требований кредиторов. А поскольку расчеты с кредиторами производятся на их основании, надо полагать, что требования должны удовлетворяться в той валюте, в какой они отражены в реестре. Логика рассуждений может привести к выводу, что во всех процедурах банкротства расчеты с кредиторами осуществляются только в рублях. Жесткая связь между установлением требований кредиторов, их учетом в реестре и удовлетворением оказывается тем недостатком в правовом регулировании, который препятствует использованию при расчетах с кредиторами иностранной валюты. Необходимо подчеркнуть, что только в конкурсном производстве арбитражный управляющий обязан использовать исключительно один счет должника (надо полагать, рублевый) для выплат кредиторам. Правовой режим других процедур банкротства не исключает расчетов в иностранной валюте. Поэтому, стремясь к финансовому оздоровлению, вполне правомерно включать в график погашения задолженности условия об исполнении обязательств в иностранной валюте, равно как и использовать ее при расчетах с кредиторами во внешнем управлении (ст. 121 и 122 Закона о банкротстве 2002 г.). Одним из вариантов решения проблемы можно было бы считать установление требований в той валюте, в которой выражено само денежное обязательство. В этом случае будет видна "валютная" основа требования кредитора, что позволит при необходимости перейти к рублевому знаменателю. Проблему удовлетворения требований "валютных" кредиторов при банкротстве можно рассматривать и с позиции надлежащего исполнения обязательств - основополагающего принципа гражданского права. В юридической литературе остается дискуссионным вопрос о соотношении реального и

надлежащего исполнения. Поскольку неисполнение всякого "натурного" обязательства, как правило, ведет к денежным выплатам со стороны должника, то, казалось бы, нет никаких оснований говорить о реальном исполнении денежного обязательства, предмет которого и так составляет уплата денег. Однако это не совсем так. "С требованием исполнения обязательства в натуре справедливо связывали, как отмечалось, недопустимость замены обусловленного действия (передачи определенной вещи, выполнения определенной работы и др.) денежным эквивалентом. Однако в этом выражается не сущность самого требования, а лишь одно из возможных его проявлений. Поэтому следует признать, что нет оснований исключать из сферы действия принципа реального исполнения денежные обязательства, которые в отличие от всех прочих даже в своем нормальном состоянии имеют предметом определенную денежную сумму"*(42). Пользуясь терминологией законодательства о вексельном обращении, можно сказать, что реальным исполнением денежного обязательства будет "эффективный платеж", то есть платеж в определенной валюте. Заслуживают внимания вексельные оговорки о валюте платежа по векселю: "только в такой-то валюте", "такую-то сумму в такой-то валюте эффективно", "такую-то сумму в такой-то валюте натурой" и т.д. Следовательно, уплата определенной денежной суммы в валюте, оговоренной сторонами обязательства, и есть реальное исполнение денежного обязательства. Таким представляется решение вопроса без учета специфики конкурсных отношений. Закон о банкротстве 2002 г., так же, как и его предшественник, не содержит положений о запрете использования иностранной валюты при расчетах с кредиторами. Однако с достаточной степенью определенности можно сделать вывод о недопустимости использования иностранной валюты при расчетах в конкурсном производстве, поскольку этого не позволяет сделать отсутствие валютного счета. Теоретически, допуская возможность расчетов в иностранной валюте при конкурсном производстве, следует признать, что это не позволяют выполнить практически задачи данной ликвидационной процедуры. Исключая возможность продолжения торговли в конкурсном производстве, Г.Ф. Шершеневич отмечал: "Конкурсный процесс должен стремиться к прекращению всяких обязательственных отношений, к превращению ценности вещей в деньги, а не наоборот"*(43). Позиция законодателя в вопросе о запрете использования иностранной валюты для удовлетворения требований в других процедурах банкротства является и вовсе неопределенной. Единственным доводом в пользу этого служит, как мы подробно указывали выше, учет требований всех без исключения кредиторов в российской валюте, что должно и предполагать расчеты в этой валюте. Однако вряд ли ограничение использования при расчетах с кредиторами иностранной валюты будет соответствовать целям финансового оздоровления или внешнего управления. Рассматривая этот вопрос с позиции соотношения общего и специального правового регулирования, приходится задаваться вопросом о том, насколько оправданным является специальное регулирование в сфере исполнения валютных денежных обязательств и соответствует ли это целям и задачам конкурсного процесса? В этом следует усомниться. Во-первых, потому, что все вопросы исполнения обязательств в иностранной валюте урегулированы ГК РФ и законодательством о валютном регулировании. Во-вторых, "валютные" кредиторы не образуют отдельный класс кредиторов, который требует к себе какого-либо особого отношения, поскольку валюта платежа как элемент денежного обязательства не составляет основу правовой классификации кредиторов по разрядам. В-третьих, принципы, используемые законодателем для удовлетворения требований, должны быть общими для всех кредиторов. Особым образом в Законе о банкротстве 2002 г. урегулировано удовлетворение денежных требований по текущим обязательствам. Особенности правового положения "текущих" кредиторов позволяют увидеть принципиальную разницу между удовлетворением текущих и очередных "валютных" требований. Требования кредиторов по текущим денежным обязательствам должника, выраженным в иностранной валюте, как указано в п. 2 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г., удовлетворяются в порядке, им установленном. Правовое положение кредиторов по текущим денежным обязательствам урегулировано ст. 5 рассматриваемого закона. Важно, что требования кредиторов по текущим платежам не подлежат включению в реестр, они удовлетворяются во внеочередном порядке и, что не менее важно, статус "текущего" кредитора позволяет предъявлять к должнику требования в индивидуальном порядке, то есть в порядке искового производства. Если законодатель имел в виду только эти особенности, то нет никакой необходимости в специальном регулировании, поскольку положения ст. 5 распространяют свое действие на все текущие обязательства вне зависимости от денежной формы их выражения. В то же время к текущим

обязательствам в иностранной валюте никак нельзя применить положения п. 1 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г. о порядке установления "валютных" требований. Это позволяет при удовлетворении текущих требований производить исполнение в иностранной валюте либо в рублях по курсу на день платежа, определенному по правилам диспозитивной нормы п. 2 ст. 317 ГК РФ. Очевидно, что закон не должен допускать различный подход при исполнении обязательств, выраженных в иностранной валюте, исходя только из очередности удовлетворения требований кредиторов. В условиях расширения полномочий арбитражного суда по проведению процедур банкротства проблема исполнения валютных обязательств имеет и чисто практическое значение. Арбитражный суд, как упоминалось выше, не только определяет размер и состав требований кредиторов, но и, кроме того, устанавливает порядок расчетов с ними во внешнем управлении, что подразумевает определение размера требования и валюты платежа.

4. Присуждение к исполнению обязанности в натуре Особое внимание следует уделить такому способу защиты права, как присуждение к исполнению обязанности в натуре в обязательствах по передаче имущества, поскольку он прямо направлен на имущество несостоятельного должника, являющееся единым источником удовлетворения требований всех кредиторов. Постараемся ответить на вопрос: каковы границы использования указанного способа защиты при банкротстве? Обязательственные права в сравнении с правами вещными имеют ту особенность, что их реальное осуществление достигается лишь тогда, когда должник добросовестно выполнит возложенные на него обязанности. Поэтому установление обязанности исполнить обязательство в натуре, а в необходимых случаях и принуждение должника к исполнению - есть весьма существенная гарантия реального осуществления гражданских прав*(44). Законодатель и юридическая наука исходят из того, что присуждение к исполнению обязанности в натуре не может быть применено при невозможности исполнения обязательства. Однако невозможность исполнения обязательства не следует сводить к понятию чисто физическому, когда, например, у должника отсутствует индивидуально-определенная вещь. Невозможность осуществления обязательства должна быть понимаема как его юридическая неосуществимость*(45). В какой степени приведенные выводы можно распространить на конкурсные отношения? Постараемся ответить на этот вопрос путем анализа отдельных норм законодательства о несостоятельности (банкротстве), касающихся исполнения гражданско-правовых обязательств. В Законе о банкротстве 2002 г. требования по денежным обязательствам прямо противопоставляются требованиям по обязательствам, не являющимися денежными. Для обязательств денежного характера предусмотрен специальный порядок предъявления, установления и удовлетворения требований в процедурах банкротства. Конкурсные кредиторы осуществляют защиту своих прав путем заявления требования в арбитражный суд для включения его в реестр кредиторов и последующего удовлетворения. Требования же кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, могут быть предъявлены в суд и рассматриваются судом, арбитражным судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством (п. 5 ст. 4). Такая формулировка нормы права дает нам основание не рассматривать кредиторов, не имеющих денежного требования к должнику, лицами, участвующими в деле. Требования таких кредиторов не подлежат включению в реестр, несмотря на то, что они могут иметь имущественный характер и денежную оценку. Вполне очевидно, что кредиторы должника с неденежными требованиями, не являясь конкурсными кредиторами, не могут влиять на ход дела о банкротстве. Но такое ущемление прав неденежных кредиторов законодатель решил компенсировать потенциальной возможностью удовлетворения их требований вне рамок дела о банкротстве. Следует ли это понимать в том смысле, что кредиторы по неденежному обязательству должны быть свободны в выборе конкретного способа защиты, адекватного характеру нарушенного субъективного права? В силу своего относительного характера обязательство затрагивает интересы его участников и не распространяет свое действие на третьих лиц. Однако указанный принцип обязательственного права утрачивает свое значение в условиях несостоятельности (банкротства). "То обстоятельство, что обязательственное право всегда является требованием, направленным к определенному должнику или определенным должникам, не означает, что обязательственное право не имеет никакого действия в отношении третьих лиц (помимо ответственности третьего лица перед кредитором). По общему правилу,

всякое обязательственное правоотношение имеет действие в отношении третьих лиц, являющихся кредиторами того же должника. В случае недостаточности имущества для удовлетворения требования всех его кредиторов наличие каждого обязательства оказывает действие в отношении других обязательств, уменьшая возможность их погашения"*(46). Как и всякое субъективное право, право на защиту должно иметь определенные границы. "Осуществление всякого субъективного права, - как отмечал В.П. Грибанов, - а тем более его осуществление путем применения к обязанной стороне мер государственно-принудительного характера всегда затрагивает не только интересы самого управомоченного лица, но и интересы государства и общества в целом, интересы обязанной стороны, а в ряде случаев также и интересы третьих лиц"*(47). Права кредитора в условиях несостоятельности находятся в системе прав других участников конкурсных отношений и в определенной степени в сфере публичного интереса. Поэтому интересы кредитора в деле о банкротстве находятся в противоречии с интересами других кредиторов, с интересами должника, иных заинтересованных лиц (собственников имущества должника, акционеров и т.д.), а также с публичными интересами. Таким образом, сама специфика конкурсных отношений позволяет ставить вопрос об ограничении использования при банкротстве присуждения к исполнению обязательства в натуре. Что же касается конкретных процедур банкротства, то, исходя из целей конкурсного процесса, задач, решаемых в процедурах банкротства, присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав может иметь место в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении. Конкурсное производство имеет иную направленность (ликвидационную) и принципиально иные правовые последствия, чем в ранее указанных процедурах банкротства. В конкурсном производстве принципиально существенно то, что все требования кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, иные имущественные требования, за исключением требований о признании права собственности, о взыскании морального вреда, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительными ничтожных сделок и о применении последствий их недействительности, а также текущие обязательства, указанные в п. 1 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г., могут быть предъявлены только в ходе конкурсного производства. Как можно видеть, в конкурсном производстве требования кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, не могут быть предъявлены в суд и рассматриваться судом, арбитражным судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством (п. 5 ст. 4 рассматриваемого закона). Следовательно, присуждение к исполнению обязанности в натуре в обязательствах по передаче имущества как способ защиты гражданских прав при банкротстве не может быть использовано кредитором в конкурсном производстве. Это представляется справедливым, поскольку все имущество должника, имеющееся на момент открытия конкурсного производства и выявленное в ходе его, составляет конкурсную массу и является "нераздельным объектом" удовлетворения требований всех кредиторов. Поэтому в условиях банкротства невозможность использования такого способа защиты гражданских прав, как присуждение к исполнению обязанности в натуре в обязательствах по передаче имущества, нельзя считать недопустимым ограничением гражданских прав. "Для равномерного удовлетворения всех кредиторов необходимо вывести соотношение ценности имущества несостоятельного к ценности его обязательств. Сравнение ценности достигается приведением их к эквиваленту - к ценности денег. Поэтому продается все имущество несостоятельного должника и обращается в деньги, и поэтому же все требования, предъявляемые к удовлетворению, должны быть выражены в деньгах. Такое превращение обязательств является излишним только в тех требованиях, которые сами по себе выражаются в деньгах, как заемные письма, векселя и т.п."*(48) Невозможность предъявления в конкурсном производстве иска о понуждении к исполнению обязанности в натуре не лишает кредитора права на защиту. Он может предъявить в арбитражный суд денежное требование в размере убытков, необходимых для восстановления нарушенного права. Как в свое время отмечал Г.Ф. Шершеневич, "покупщик, уплативший деньги вперед, но не получивший еще купленной вещи до объявления продавца несостоятельным, может заявить конкурсу претензию в размере стоимости купленной вещи, но не требовать обратно уплаченных денег. Это единственно правильное решение рассматриваемого вопроса"*(49). Можно ли в рамках существующей концепции рассматриваемого закона найти адекватное конкурсным отношениям разрешение возникшей проблемы, исходя из общих норм гражданского права и специальных норм законодательства о банкротстве? В юридической литературе предлагаются различные алгоритмы действий кредитора по неденежному требованию - реализовывать права вне конкурса или как конкурсный кредитор*(50). Представляется, что невозможность предъявления в конкурсном производстве иска о понуждении к исполнению обязанности в натуре не лишает кредитора права на защиту. Он может предъявить в арбитражный суд денежное требование в размере убытков, необходимых для

восстановления нарушенного права. По авторитетному мнению Л.А. Новоселовой, большинство обязательств может трансформироваться в денежные (квалифицируемые автором как "вторичные") путем присуждения при их нарушении денежной компенсации*(51). Таким образом, есть все основания утверждать, что с момента объявления должника несостоятельным (банкротом) кредиторы, требования которых первоначально имели неденежный характер, вправе просить арбитражный суд о включении "производных" денежных требований в реестр кредиторов, представляющих собой требования о возмещении убытков. Возмещение убытков, как отмечает В.В. Витрянский, относится к числу универсальных способов защиты, обладает широкой сферой применения*(52). А.А. Павлов, рассматривая два указанных способа защиты права в их тесной взаимосвязи, считает, что, несмотря на то, что "возмещение убытков, в отличие от присуждения к исполнению обязанности в натуре, имеет своим непосредственным результатом предоставление потерпевшему (кредитору) не предмета обязательства как такового, а лишь его денежного суррогата, в отдельных случаях и подобное предоставление может обеспечить оперативность и полноту защиты, ее адекватность и всесторонность, а следовательно, будет наиболее целесообразным и эффективным, наиболее приемлемым вариантом защиты"*(53). Высказанная точка зрения относительно использования такого способа защиты права, как возмещение убытков, выступающего в качестве альтернативы присуждения исполнения обязанности в натуре в обязательствах по передаче имущества, еще более актуальна применительно к конкурсным отношениям. В конкурсном производстве возмещение убытков является не только наиболее эффективным способом защиты, но и, пожалуй, единственно возможным. Несколько поспешным представляется вывод о том, что с момента объявления должника несостоятельным (банкротом) кредиторы, требования которых первоначально имели неденежный характер, вправе просить суд о включении "производных" денежных требований в реестр требований кредиторов, поскольку возможность трансформации неденежных требований в денежные в целях включения в реестр требований кредиторов может привести к стремительному сворачиванию производства должника и обесценению его активов. Относительно этого опасения можно сказать следующее. Не исключая, в принципе, производственную деятельность в конкурсном производстве, провозглашенная его цель состоит в соразмерном удовлетворении требований кредиторов, что требует реализации активов должника для формирования денежной массы. Идея юридического равенства денежных и неденежных кредиторов в первую очередь состоит в равном и справедливом распределении конкурсной массы, которое возможно только на основе соблюдения принципов соразмерности, пропорциональности и очередности удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр. Изъятие имущества из конкурсной массы при присуждении к исполнению обязанности в натуре в пользу отдельного кредитора, равно как невозможность предъявления им требования о включении в реестр производного денежного требования, является нарушением указанных выше принципов. Возможно, подобными соображениями руководствовался германский законодатель, закрепляя в § 69 Положения о несостоятельности 1994 г. правило о пересчете неденежных обязательств в денежный эквивалент для целей их включения в реестр кредиторов.

5. Прекращение отдельных видов обязательств Действие отдельных видов договоров напрямую зависит от признания судом неспособности должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. Так, договор комиссии прекращается вследствие признания индивидуального предпринимателя, являющегося комиссионером, несостоятельным (банкротом). При этом права и обязанности комиссионера по сделкам, заключенным им для комитента во исполнение указаний последнего, переходят к комитенту (ст. 1002 ГК РФ). В случае объявления комитента несостоятельным (банкротом) право комиссионера в соответствии со ст. 359 ГК РФ удерживать находящиеся у него вещи, которые подлежат передаче комитенту либо лицу, указанному комитентом, в обеспечение своих требований по договору комиссии, прекращается, а его требования к комитенту в пределах стоимости вещей, которые он удерживал, удовлетворяются в соответствии со ст. 360 ГК РФ наравне с требованиями, обеспеченными залогом (п. 2 ст. 996 ГК РФ). В правоприменительной практике важное значение имеет информационное письмо Президиума ВАС РФ N 68 от 30 июля 2002 г. "О практике применения части второй статьи 1002 Гражданского кодекса Российской Федерации"*(54). Оно разъясняет правовые последствия признания комиссионера банкротом. Переход к комитенту прав и обязанностей от комиссионера по сделкам с третьими лицами

происходит в силу прямого указания закона и не требует заключения специального соглашения между комиссионером и комитентом, а также согласия комиссионера, комитента и третьих лиц. Моментом перехода прав и обязанностей от комиссионера к комитенту признается дата принятия решения арбитражного суда о признании комиссионера банкротом и об открытии конкурсного производства. В объем прав, которые переходят к комитенту при признании комиссионера банкротом, включаются как право требования исполнения основного обязательства, так и все связанные с ним права, в частности на взыскание с должника процентов, неустойки, убытков. В состав обязанностей включаются как обязанность по исполнению основного обязательства, так и все связанные с ним обязанности, в частности по уплате процентов, неустойки, возмещению убытков. Переход всех прав и обязанностей в их совокупности при неизменности правоотношения характерен для универсального (общего) правопреемства. Признанный банкротом комиссионер перестает быть управомоченным лицом по сделке, совершенной во исполнение указаний комитента, поэтому он не вправе уступать права по такой сделке третьим лицам. Совершенная комиссионером после признания его банкротом уступка прав по соответствующей сделке не влечет юридических последствий, а основанные на такой сделке требования цессионария к должнику не подлежат удовлетворению. Данные разъяснения имеют практическое значение при рассмотрении дел о банкротстве во всех случаях, когда это касается требований кредиторов. Важным также является вывод о том, что отмена решения суда о признании комиссионера банкротом не приводит к восстановлению у комиссионера тех прав и обязанностей, которые перешли к комитенту в силу закона (ч. 2 ст. 1002 ГК РФ). Такое понимание указанной нормы права будет способствовать устойчивости гражданского оборота. Агентский договор прекращается вследствие признания индивидуального предпринимателя, являющегося агентом, несостоятельным (банкротом) (ст. 1010 ГК РФ). Как далее указано в письме Президиума ВАС, правила ч. 2 ст. 1002 ГК РФ применяются к отношениям по агентскому договору, если агент выступает в сделках с третьими лицами от своего имени, но за счет принципала. Этот вывод основан на ст. 1005 ГК РФ, предусматривающей регулирование отношений, вытекающих из агентского договора, по правилам о договорах поручения или комиссии в зависимости от того, действует агент по условиям этого договора от имени принципала или от своего имени. Применение правил ч. 2 ст. 1002 ГК РФ невозможно к сделке, совершенной агентом с третьим лицом от имени и за счет принципала, поскольку права и обязанности возникают непосредственно у принципала. Такие правила применимы к сделке, совершенной агентом с третьим лицом от своего имени и за счет принципала, хотя бы принципал и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки. При признании индивидуального предпринимателя или гражданина-предпринимателя, являющегося учредителем управления, несостоятельным (банкротом), договор доверительного управления имуществом прекращается (п. 1 ст. 1024 ГК РФ). По общему правилу обращение взыскания по долгам учредителя управления на имущество, переданное им в доверительное управление, не допускается. При банкротстве учредителя управления доверительное управление этим имуществом прекращается и оно включается в конкурсную массу (п. 2 ст. 1018 ГК РФ). Поэтому конкурсный управляющий обязан принять в свое ведение имущество должника, находившееся в доверительном управлении, и обеспечить его сохранность. Объявление правообладателя или пользователя несостоятельным (банкротом) является основанием для прекращения договора коммерческой концессии (п. 4 ст. 1037 ГК РФ). Договор простого товарищества прекращается вследствие объявления кого-либо из товарищей несостоятельным (банкротом), если договором простого товарищества или последующим соглашением не предусмотрено сохранение договора в отношениях между остальными товарищами (п. 1 ст. 1050 ГК РФ). Положения ГК РФ о прекращении договора простого товарищества прежде всего направлены на формирование конкурсной массы товарища, признанного банкротом. Прекращение договора является основанием для возврата вещей, переданных в общее владение и (или) пользование товарищей; раздела имущества, находившегося в общей собственности товарищей, и возникших у них общих прав требования; возникновения права требовать в судебном порядке возврата индивидуально определенных вещей (п. 2 ст. 1050 ГК РФ). Закон о банкротстве содержит специальную норму права о прекращении обязательств в случае принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом. Этот случай предусмотрен в

отношении договоров страхования, которые были заключены страховой организацией и по которым страховой случай не наступил на дату принятия решения о признании должника банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства. Это правило не распространяется в отношении договоров страхования, обязательства по которым принимает на себя покупатель имущественного комплекса страховой организации (п. 1 ст. 185). Поскольку указанные виды договоров прекращают свое действие в момент признания должника банкротом и открытия конкурсного производства, то отказ конкурсного управляющего от исполнения таких договоров по основаниям, предусмотренным ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г., излишен. Он не повлечет за собой каких-либо правовых последствий. Следует отдельно сказать об отмене дарения при признании дарителя банкротом. С экономической точки зрения безвозмездные сделки не представляют собой выгоды для участников гражданского оборота. В гражданско-правовых отношениях презюмируется возмездность гражданско-правовых сделок. Поэтому не случайно безвозмездные сделки должника являются предметом пристального внимания законодателя при регулировании конкурсных отношений. В дореволюционной России, а также в ряде стран Западной Европы того периода, институт недействительности сделок различал возмездное и безвозмездное отчуждение имущества*(55). В отличие от правовых систем банкротства развитых зарубежных стран, которые сохранили в этом вопросе традиции прежнего банкротного законодательства*(56), Федеральный закон о банкротстве 2002 г., равно как и его предшественники, формулируя положения о недействительности сделок, не выделяет среди них сделки безвозмездного характера. Однако особый подход законодателя к безвозмездным сделкам мы найдем в ГК РФ, который содержит специальную норму об отмене дарения при признании дарителя банкротом. Согласно п. 3 ст. 578 ГК РФ по требованию заинтересованного лица суд может отменить дарение, совершенное индивидуальным предпринимателем или юридическим лицом в нарушение положений закона о несостоятельности (банкротстве) за счет средств, связанных с его предпринимательской деятельностью, в течение шести месяцев, предшествовавших объявлению такого лица несостоятельным (банкротом). Приведенная норма права, как мы видим, занимает обособленное место в ряду норм, регулирующих гражданские правоотношения при применении к должнику процедур банкротства. Такое ее положение, видимо, обусловлено прежде всего правовой природой договора дарения. Главным и необходимым признаком дарения является безвозмездность, которая исключает встречную передачу вещей или прав либо встречного обязательства взамен полученного блага. Обратим внимание, что применение п. 3 ст. 578 ГК РФ возможно только в конкурсном производстве, так как право заинтересованного лица на обращение в суд об отмене дарения связано с объявлением дарителя банкротом. Необходимо также подчеркнуть, что отмена дарения возможна только в отношении состоявшегося дарения, поскольку целью отмены договора дарения является возврат подаренной вещи (п. 5 ст. 578 ГК РФ). В отношении договора, содержащего обещание дарения (п. 1 ст. 577 ГК РФ), как представляется, возможен только отказ от исполнения договора в порядке ст. 102 Закона о банкротстве 2002 г. Одним из условий для отмены дарения по иску заинтересованного лица является совершение дарения в нарушение положений рассматриваемого закона. Исследуемая норма права, равно как и Закон о банкротстве 2002 г. не содержат положений, нарушение которых при совершении договора дарения должно было бы повлечь его отмену. Следовательно, это может привести к неадекватному применению нормы на практике. Для правильного понимания указанной нормы права необходимо уяснить ее смысл. Критерием этого, как представляется, в данном случае должны быть правовые последствия применения нормы. Последствием применения нормы п. 3 ст. 578 ГК РФ будет являться возврат подаренной вещи в конкурсную массу должника (при условии, если вещь сохранилась в натуре к моменту отмены дарения). По существу, последствия отмены дарения направлены на защиту интересов кредиторов, поскольку их требования удовлетворяются из конкурсной массы. Безвозмездное и безвозвратное уменьшение конкурсной массы законодатель рассматривает как неправомерные действия должника, совершенные в предвидении его банкротства или после введения судом процедур банкротства. Поэтому есть все основания утверждать, что правовой смысл данной нормы обусловлен необходимостью защиты интересов кредиторов, и из этого прежде всего нужно исходить при применении ее на практике. Основываясь на таком понимании исследуемой нормы, мы должны признать за кредитором право требовать отмены договора дарения. Как мы ранее заметили, норма п. 3 ст. 578 ГК РФ недостаточно раскрыта для самостоятельного ее применения. Отдельные ее положения имеют отсылочный характер. При применении нормы неизбежно придется обращаться к положениям ст. 103 Закона о банкротстве 2002 г., которая определяет основания недействительности сделок при банкротстве.

Указанная статья помимо общих оснований содержит специальные основания для признания сделок недействительными. Таким специальным основанием, которое, на наш взгляд, может быть использовано и при применении нормы п. 3 ст. 578 ГК РФ, является совершение должником с заинтересованным лицом сделки, в результате исполнения которой кредиторам были или могут быть причинены убытки (п. 2 ст. 103). Убыточной, например, можно считать сделку по уступке прав требования на безвозмездной основе, что характеризует ее как договор дарения*(57). В связи с этим, казалось бы, можно говорить о том, что норма п. 3 ст. 578 ГК РФ имеет по отношению к ст. 103 рассматриваемого закона факультативный характер. Однако такой вывод будет ошибочным в силу того, что исследуемая норма имеет все признаки специальной нормы права. Элементы специального регулирования состоят в том, что: - во-первых, норма распространяет свое действие только в отношении сделок дарения; - во-вторых, норма применяется только в конкурсном производстве; - в-третьих, течение шестимесячного срока исчисляется с момента объявления лица несостоятельным (банкротом). Развивая далее мысль о специальном характере нормы, можно прийти к выводу о том, что п. 2 ст. 103 Закона о банкротстве 2002 г. не охватывает сделок по безвозмездному отчуждению имущества должника, поскольку есть норма специальная. Практическая ценность нормы п. 3 ст. 578 ГК РФ заключается в том, что она дает возможность требовать отмены дарения любому заинтересованному лицу (такими лицами можно рассматривать кредиторов, акционеров (участников) должника, арбитражного управляющего и других лиц, субъективные права которых были нарушены сделкой). Однако право заинтересованного лица требовать отмены дарения только после признания дарителя банкротом и только в отношении сделки, которая была совершена в течение шести месяцев, предшествующих объявлению лица банкротом, существенно ограничивает применение нормы п. 3 ст. 578 ГК РФ на практике. Исследуемую норму, например, нельзя применить в том случае, когда договор дарения состоялся в день принятия заявления о признании должника банкротом, а решение о признании лица банкротом было принято по истечении шести месяцев после возбуждения дела о банкротстве, что допускает действующий закон о банкротстве, так как срок рассмотрения дела о банкротстве составляет 7 месяцев. Приведенные особенности правовой конструкции указанной нормы вряд ли будут способствовать ее широкому практическому применению. Более того, наличие в законодательстве о банкротстве специальной нормы по отношению к норме ст. 103 Закона о банкротстве 2002 г. в определенной степени может вообще затруднить опровержение сделок по безвозмездному отчуждению имущества. Это обусловлено тем, что, как мы показали, применение нормы п. 3 ст. 578 ГК РФ существенно ограничено на практике, а применение общей нормы (п. 2 ст. 103) при наличии нормы специальной исключено. На основе анализа положений п. 3 ст. 578 ГК РФ можно сделать вывод о необходимости совершенствования института недействительности сделок при банкротстве в отношении безвозмездных сделок. Как представляется, закон о банкротстве должен прямо разграничивать возмездные и безвозмездные отчуждения имущества должника и в зависимости от этого устанавливать различные основания для опровержения сделок. Наличие специальных норм в ГК РФ может быть оправдано только в том случае, если они будут внутренне согласованы с нормами закона о банкротстве. Пока же правовое регулирование в этом вопросе не отличается юридическим совершенством, а значит, не достигает своей цели.

Глава II. Защита некоторых видов гражданских прав при банкротстве 1. Вещные права Банкротство, если рассматривать его как юридическую категорию, есть событие, с которым закон связывает наступление определенных гражданско-правовых последствий. Последствия банкротства в первую очередь затрагивают обязательственные отношения, которые, в отличие от иных гражданскоправовых отношений, являются наиболее динамичными и в силу этого в большей степени подвержены влиянию внешних факторов. В законах о банкротстве 1992 и 1998 гг. мы не найдем положений по регулированию вещноправовых отношений. Более того, прежнее банкротное законодательство вообще не разграничивало имущественные обязательства гражданско-правового характера. Долгое время оставались неясными вопросы защиты прав кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными. Положения п. 4 ст. 11 и п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве 1998 г. о том, что с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом кредиторы не вправе обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке, а имеют право предъявить имущественные требования к должнику только с соблюдением порядка предъявления требований, установленного рассматриваемым законом о банкротстве, вызвали совершенно справедливый вопрос: относятся ли эти правила ко всем имущественным требованиям или только к денежным? Президиум ВАС РФ в Информационном письме N 64 от 14 июня 2001 г. (п. 2 и 3) "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"*(58) дал некоторые разъяснения по данному вопросу. Исходя из содержания абзацев второго, четвертого, пятого ст. 2, а также ст. 4 Закона о банкротстве 1998 г., Президиум ВАС РФ делает вывод о том, что имущественным требованием является денежное обязательство - обязанность должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовому договору и по иным основаниям, предусмотренным ГК РФ. На этом выводе основывается утверждение, что требование кредитора о возврате имущества из чужого незаконного владения должником, к которому применены процедуры банкротства, должно рассматриваться в общем порядке вне рамок процесса о банкротстве. Представляется, что данное разъяснение содержит правовую неточность. Субъективное право истребовать имущество из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК РФ) вытекает не из обязательственного правоотношения, а из права собственности. Поэтому собственника имущества никак нельзя рассматривать кредитором несостоятельного должника. Именно на этом основании, а не потому, что рассматриваемый закон о банкротстве под имущественными требованиями понимает только денежные обязательства, виндикационный иск собственника, не посягающий на конкурсную массу должника, должен рассматриваться в общем порядке, установленном процессуальном законодательством. Несмотря на определенные неточности юридико-технического характера, позиция Президиума ВАС имеет значительную практическую ценность для защиты вещных прав. После ее обнародования стало совершенно очевидно, что правовой режим банкротства затрагивает обязательственные и вещные правоотношения в разной степени. Следуя рекомендациям практики, в Законе о банкротстве 2002 г. денежные и неденежные обязательства разграничены. В отличие от денежных обязательств требования кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, могут быть предъявлены в суд и рассматриваются судом, арбитражным судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. Вполне понятно, что правила п. 5 ст. 4 указанного закона не должны распространяться на виндикационные и негаторные иски, которыми защищаются право собственности и другие вещные права, поскольку в абсолютных правоотношениях нет ни кредитора, ни должника. Поскольку действующий ныне закон о банкротстве не содержит специальных положений о применении виндикационного иска при несостоятельности должника, следует исходить из общих принципов виндикации: истец должен быть собственником истребуемого имущества; вещь должна находиться во владении должника; предметом требования должна быть вещь, определенная индивидуальными признаками, а не родовыми. Передача вещей заменимых, как правильно отмечает Г.Ф. Шершеневич, создает право собственности на стороне несостоятельного, а на другой стороне только личное требование, исключающее возможность выдела*(59). Право собственности, помимо способов, предусмотренных гл. 20 ГК РФ, может защищаться при помощи иска о признании права собственности. Позиция законодателя в регулировании порядка

использования при банкротстве такого способа защиты, как признание права собственности, не является последовательной. В наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении отсутствуют правовые нормы, предусматривающие специальные правила предъявления требований о признании права собственности. В конкурсном производстве содержится специальная норма, предусматривающая исключение из общего правила, и согласно этой норме предъявление требования о признании права собственности допускается вне рамок конкурсного производства (ст. 126). Представляется, что включение указанной нормы в Закон о банкротстве 2002 г. является совершенно излишним, поскольку банкротство никак не влияет на возможность использования такого способа защиты, как предъявление требования о признании права собственности. Несмотря на то, что предметом иска о признании права собственности является лишь констатация факта принадлежности истцу права собственности на имущество*(60), установленный судом собственник имущества, опираясь на судебное решение, вправе, в частности, истребовать имущество из конкурсной массы несостоятельного должника. Поэтому иск о признании права собственности, как правило, сопровождается дополнительным требованием об истребовании имущества из чужого незаконного владения и заявлением о принятии обеспечительных мер в виде наложения ареста на спорное имущество. Таким образом, все положения рассматриваемого закона, определяющие уровень правовых гарантий защиты вещных прав при предъявлении виндикационного и негаторного требований, в определенной мере применимы и при использовании иска о признании права собственности. Закон о банкротстве 2002 г. не содержит прямых норм о регулировании порядка защиты вещных прав во всех процедурах банкротства, за исключением конкурсного производства. Однако наличие норм, определяющих порядок исполнительного производства при банкротстве, позволяет судить об уровне гарантий защиты вещных прав в условиях несостоятельности. Правовой режим исполнительного производства в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении почти одинаков: приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям, в том числе снимаются аресты на имущество должника и иные ограничения в части распоряжения имуществом должника, наложенные в ходе исполнительного производства, за исключением исполнительных документов, выданных на основании вступивших в законную силу до даты введения соответствующих процедур банкротства судебных актов, в том числе об истребовании имущества из чужого незаконного владения (абз. 4 п. 1 ст. 63, абз. 5 п. 1 ст. 81 и абз. 2 п. 2 ст. 95). Как видим, из числа имущественных требований гражданско-правового характера законодатель особо выделяет наряду с другими требованиями требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Поскольку приведенная норма права касается вопросов исполнительного производства по имущественным взысканиям*(61), она не распространяется на исполнение исполнительных документов по требованиям собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения (ст. 304 и 305 ГК РФ). Рассуждая от противного, можно сделать вывод о том, что, раз в указанных процедурах банкротства в отношении требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения и требований собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, в полной мере действует механизм исполнительного производства, то нет и никаких препятствий в предъявлении виндикационного и негаторного требований в порядке искового производства. Эффективным средством защиты субъективных прав является применение по заявлению заинтересованного лица обеспечительных мер. Обеспечительные меры могут быть приняты и в рамках дела о банкротстве. Однако предусмотренные ст. 46 Закона о банкротстве 2002 г. обеспечительные меры, принимаемые арбитражным судом по заявлению лиц, участвующих в деле о банкротстве, призваны обеспечить только требования кредиторов, вытекающие из обязательственных правоотношений. Поскольку собственника имущества никак нельзя рассматривать в качестве лица, участвующего в деле о банкротстве, его требования об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, и об истребовании имущества из чужого незаконного владения не могут обеспечиваться по правилам ст. 46 рассматриваемого закона и должны обеспечиваться напрямую по нормам гл. 8 АПК РФ и гл. 13 ГПК РФ. Предъявление иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения сопровождается, как правило, принятием обеспечительных мер в виде ареста спорного имущества. Аресты и иные ограничения должника в части распоряжения принадлежащим ему имуществом в финансовом оздоровлении и внешнем управлении могут быть наложены исключительно в рамках процесса о банкротстве (ст. 81 и 94). Однако в действующем ныне законе не предусмотрено другого порядка принятия обеспечительных мер, иначе как в порядке ст. 46. Поэтому вещно-правовые способы защиты

субъективных прав не могут быть упрочены обеспечительными мерами в рамках конкурсного процесса. В то же время закон не допускает использование ареста имущества должника и иных ограничений должника в части распоряжения имуществом вне рамок процесса о банкротстве, в частности в исковом производстве. В конкурсном производстве принятие указанных выше обеспечительных мер вообще не допускается (п. 1 ст. 126). Выходит, что субъективное право применительно к исследуемым нами способам защиты не только не обеспечено механизмом принудительного исполнения, но и не гарантировано возможностью обеспечения иска. Затронутая проблема весьма актуальна. Видимо, не случайно на нее обратил внимание ВАС РФ, который в постановлении Пленума N 29 от 15 декабря 2004 г. дал следующие разъяснения, направленные на ее разрешение. В соответствии с п. 5 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г., как указано в п. 2 названного постановления, требования кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, могут быть предъявлены в суд и рассматриваются судом, арбитражным судом в порядке, установленном процессуальным законодательством. При рассмотрении указанных споров обеспечительные меры, предусмотренные процессуальным законодательством в части ограничения распоряжения ответчиком принадлежащим ему имуществом, не применяются, если в отношении должника (ответчика в исковом производстве) введены процедуры финансового оздоровления (п. 1 ст. 81 рассматриваемого закона), внешнего управления (п. 1 ст. 94 рассматриваемого закона), конкурсного производства (п. 1 ст. 126 рассматриваемого закона). Далее отмечается, что арест имущества должника, а также иные ограничения должника в части распоряжения принадлежащим ему имуществом могут быть применены лишь по определению арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве должника. Видимо, правильно, что обеспечительные меры должен принимать суд, рассматривающий дело о банкротстве, который обладает полной информацией о состоянии дел должника, несмотря на то, что это существенно усложнит реализацию участниками арбитражного процесса принадлежащих им процессуальных прав. Надо отметить, что при банкротстве граждан правовой режим исполнительного производства существенно отличается от общего порядка. Соответствует интересам кредиторов положение о том, что одновременно с вынесением определения о введении наблюдения в отношении гражданина арбитражный суд налагает арест на имущество гражданина, за исключением имущества, на которое в соответствии с гражданским процессуальным законодательством не может быть обращено взыскание (п. 1 ст. 207). Этой нормой также обеспечиваются интересы собственника имущества, которое по тем или иным основаниям находится во владении должника. Арест имущества не позволит гражданину-должнику произвести отчуждение имущества третьим лицам. Наличность истребуемого имущества в конкурсной массе несостоятельного должника позволит собственнику его виндицировать. Проблема защиты вещных прав при банкротстве граждан видится в том, что с момента принятия арбитражным судом решения о признании гражданина банкротом и об открытии конкурсного производства прекращается взыскание с гражданина по всем исполнительным документам, за исключением исполнительных документов по требованиям о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, а также по требованиям о взыскании алиментов. Как можно видеть, требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения не составляют исключения из общего правила. Исходя из структуры Закона о банкротстве 2002 г., есть все основания считать указанную норму права специальной по отношению к нормам, регулирующим порядок исполнительного производства должников - юридических лиц. Но такому подходу нет никаких объяснений, поскольку при банкротстве граждан и юридических лиц вещные права должны обеспечиваться равным образом. С момента открытия конкурсного производства наступают принципиально иные правовые последствия, чем в ранее указанных процедурах банкротства: - прекращается исполнение по исполнительным документам, в том числе по исполнительным документам, исполнявшимся в ходе ранее введенных процедур банкротства, если иное не предусмотрено действующим законом о банкротстве; - исполнительные документы, исполнение по которым прекратилось в соответствии с законом о банкротстве, подлежат передаче судебными приставами-исполнителями конкурсному управляющему в порядке, установленном Федеральным законом; - снимаются ранее наложенные аресты на имущество должника и иные ограничения распоряжения имуществом должника; - наложение новых арестов на имущество должника и иных ограничений распоряжения имуществом должника не допускается (ст. 126).

При анализе положений ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г. можно прийти к следующим выводам. Во-первых, с открытием конкурсного производства должно быть прекращено исполнение по имущественным взысканиям по всем исполнительным документам, включая, в том числе исполнительные документы, исполнявшиеся в ходе ранее введенных процедур банкротства. Это положение, исходя из буквального смысла исследуемой нормы права, касается и требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Исследуемую норму нельзя толковать в отрыве от положений ст. 63 рассматриваемого закона, в которой сделан акцент в отношении приостановления требований по имущественным взысканиям. Поэтому, несмотря на то, что в ст. 126 говорится о прекращении всех исполнительных производств, следует считать, что это касается только требований по имущественным взысканиям, а следовательно, ее положения не имеют отношения к требованиям собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения. Исследуемая норма права содержит оговорку о том, что она применяется, если иное не предусмотрено Законом о банкротстве 2002 г. Однако это положение не подкреплено конкретной нормой закона, а потому оно, как не нашедшее реального правового воплощения, носит декларативный характер. Во-вторых, основываясь на первом выводе, следует сделать простое умозаключение о том, что судебные приставы-исполнители с момента объявления должника банкротом обязаны передать конкурсному управляющему исполнительные документы по всем без исключения исполнительным производствам, связанным с имущественными взысканиями. Таким образом, в динамике режим исполнительного производства при банкротстве отвлеченно можно представить в виде поступательного движения от приостановления отдельных исполнительных производств в стадиях наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления до прекращения всех без исключения исполнительных производств по имущественным взысканиям, снятия всех ранее наложенных арестов на имущество должника и иных ограничений распоряжения имуществом и недопущения их в конкурсном производстве. Такая логика законодательного решения вполне понятна в отношении требований денежного характера, поскольку "...все имущество должника, из каких бы частей оно ни состояло, представляет единый, нераздельный объект удовлетворения его кредиторов. Вследствие такого юридического результата и самой цели конкурса кредиторы только в нем могут найти осуществление принадлежащих им прав. Следовательно, со времени объявления несостоятельности кредиторы лишаются возможности отдельно осуществлять свои права посредством взыскания каждым из них в общем исполнительном порядке"*(62). Прекращение исполнительных производств по виндикационным и негаторным требованиям к должнику этими обстоятельствами объяснить нельзя, так как решение этих вопросов не должно входить в задачи конкурсного процесса. Если исполнительное производство по денежным взысканиям будет прекращено, то это никак не повлияет на возможность удовлетворения требований кредиторов, поскольку конкурсный процесс содержит специальные положения о расчетах с ними. В случае прекращения исполнительного производства по виндикационным требованиям возникнет вопрос о том, каким образом имущество собственника будет изъято из незаконного владения несостоятельного должника. Собственник незаконно изъятого имущества не имеет рычагов правового воздействия на конкурсного управляющего, по каким-либо причинам уклоняющегося от передачи спорного имущества, так как жалобы на действия арбитражного управляющего могут быть поданы только участниками конкурсных отношений (ст. 60). Поэтому, как представляется, правовая конструкция норм, определяющих порядок исполнительного производства при банкротстве, явно неудачна. Стремление законодателя сосредоточить в рамках конкурсного управления вопросы, не входящие в задачи конкурсного процесса, такие как исполнительное производство по взысканиям собственника имущества, создает определенные трудности в реализации субъективного права на защиту вещных прав. К чему же может привести на практике не до конца последовательная позиция законодателя при регулировании исполнительного производства при банкротстве? При проведении инвентаризации имущества должника арбитражный управляющий обязан включить в конкурсную массу все фактически выявленное имущество. Отсутствие правоустанавливающих документов на имущество, как правило, не является препятствием для этого. Арбитражный управляющий поступает по принципу: лучше включить в конкурсную массу чужое, чем не учесть свое. Рассматривая все выявленное имущество как имущество должника, конкурсный управляющий приступает при необходимости к установлению права на него и к реализации этого права. Поэтому, если спорное имущество не будет арестовано в обеспечение иска об истребовании

имущества из чужого незаконного владения, оно может быть отчуждено на открытых торгах третьему лицу, у которого, как у добросовестного приобретателя, имущество изъято быть не может. Собственнику останется только требовать от несостоятельного должника возмещения убытков. В лучшем случае он успеет заявить требования до закрытия реестра кредиторов и сможет рассчитывать на удовлетворение требований в общем порядке. Совершенно очевидно, что такое ущемление прав собственника имущества недопустимо. Перефразировав известное высказывание В.П. Грибанова, можно сказать, что субъективное право на защиту, предоставленное собственнику имущества, но не обеспеченное механизмом принудительного исполнения и обеспечения искового требования, является лишь "декларативным правом"*(63). Было бы совершенно правильным, как считает Г.Ф. Шершеневич, возможно меньше включать в конкурсный устав постановлений материального права, которые должны найти себе место в общем гражданском законодательстве. К числу таких положений автор относил, в том числе иски о праве собственности на имущество, попавшее в конкурсную массу*(64). Разумеется, что законодательное "дублирование" не только является излишним в плане системного нормотворчества, но, в случае его низкого уровня, может привести к трудностям в уяснении точного смыла соответствующих правоположений нормативных актов и даже к коллизии правовых норм. Поэтому было бы целесообразно вывести все вещные отношения за "скобки" конкурсных отношений, правовое регулирование которых никаким образом не должно затрагивать вещные права. Нераспространение особого порядка совершения исполнительных действий по имущественным взысканиям в отношении виндикационных требований можно объяснить тем, что эти требования не касаются имущества должника, а следовательно, исполнительные действия по ним должны совершаться в общем порядке, предусмотренном Федеральным законом от 20 января 2000 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" (далее - Закон об исполнительном производстве)*(65). Это представляется настолько очевидным, как, например, необходимость в совершении исполнительных действий при банкротстве по требованиям о защите чести и достоинства. Следует надеяться, что судебная практика будет все же исходить не только из буквального смысла правовых норм, определяющих режим исполнительного производства при банкротстве, но и из системного толкования этих норм, а также руководствоваться задачами и целями конкурсного процесса.

2. Право залога Сущность залога как способа обеспечения обязательства заключается в предоставлении кредитору-залогодержателю права на приоритетное удовлетворение своего требования за счет заложенного имущества. Абсолютизировать права залоговых кредиторов в конкурсных отношениях, которые характеризуются конфликтом прав и интересов, было бы совершенно не верно, если принять во внимание, что даже нормы общегражданского законодательства не рассматривают право залогодержателя безусловным, так как предусматривают привилегии для отдельных видов кредиторов при удовлетворении их требований за счет предмета залога (ст. 334 ГК РФ). Правовое положение залоговых кредиторов по российскому законодательству о несостоятельности (банкротстве) является крайне неопределенным. Нормы Закона о банкротстве 2002 г. фактически нейтрализуют их право на преимущественное удовлетворение своих требований за счет средств, полученных от реализации предмета залога, поскольку допускают преимущественное удовлетворение требований из заложенного имущества для кредиторов первой и второй очереди*(66). В данном параграфе хотелось бы затронуть другие, не менее актуальные и мало изученные наукой проблемы правового регулирования залога при банкротстве. В соответствии со ст. 335 ГК РФ залогодателем может быть как сам должник, так и третье лицо. Реализация права залога в обычных условиях хозяйствования не вызывает каких-либо принципиальных различий как в том, так и в другом случае. Напротив, при банкротстве различие в субъектах договора о залоге приобретает принципиальное значение. Обусловлено это тем, что нормы действующего ныне закона о банкротстве регулируют лишь ситуацию, когда должник одновременно является и залогодателем. Здесь все достаточно ясно: залогодержатель является кредитором в обязательстве, а залогодатель - его должником. Это типичный случай. Для защиты своих прав кредитор-залогодержатель обращается в арбитражный суд с заявлением, в котором просит включить его требование в реестр должника-залогодателя как обеспеченное залогом его имущества. Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, учитываются в составе требований кредиторов третьей очереди, а удовлетворяются, как правило, за счет средств, полученных от продажи предмета залога, преимущественно перед иными кредиторами. Более сложная ситуация возникает в случае, когда залогодержатель не является кредитором несостоятельного должника-залогодателя. Такая ситуация требует ответа на ряд вопросов, первый из

которых состоит в следующем: может ли такой залогодержатель в процедурах банкротства контролировать предмет залога в той мере, как это может делать кредитор-залогодержатель? В поисках ответа на этот вопрос прежде всего нужно определить степень контроля над предметом залога со стороны кредитора-залогодержателя в ходе проведения процедур банкротства. Об уровне контроля обеспеченного кредитора за предметом залога по Закону о банкротстве 2002 г. можно судить на основе положений, определяющих порядок управления имуществом должника и его отчуждения в ходе процедур банкротства. Так, в соответствии с п. 6 ст. 82 рассматриваемого закона должник вправе отчуждать имущество, являющееся предметом залога, передавать его в аренду или в безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им, либо обременять предмет залога правами и притязаниями третьих лиц только с согласия кредитора, требования которого обеспечены залогом такого имущества, если иное не предусмотрено федеральным законом или договором залога и не вытекает из существа залога. Другой гарантией защиты прав залогодержателя является положение о том, что имущество, являющееся предметом залога, продается только на торгах и только с согласия кредитора, требования которого обеспечены залогом такого имущества (п. 5 ст. 101). Помимо этого, во внешнем управлении возможность замещения активов должника может быть включена в план внешнего управления при условии, что за принятие такого решения проголосовали все кредиторы, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника (п. 2 ст. 115). Таким образом, в финансовом оздоровлении и во внешнем управлении залогодержатель почти полностью контролирует предмет залога, и никакие действия по его отчуждению не могут быть совершены помимо воли залогодержателя. Заметим, однако, что обеспеченный кредитор не может воспрепятствовать решению кредиторов о продаже предприятия должника как имущественного комплекса, в составе которого может находиться и заложенное имущество. Статья 110 Закона о банкротстве 2002 г. не содержит положений о необходимости получения от залогового кредитора согласия на использование во внешнем управлении указанного способа восстановления платежеспособности должника. Вполне очевидно, что в наблюдении, несмотря на отсутствие норм, регулирующих режим залога в этой процедуре банкротства, залоговые отношения продолжаются, что, безусловно, позволяет кредитору в полной мере контролировать предмет залога. Из такого построения правовых норм на основе законов формальной логики возможно сделать вывод - залогодержатель, который не является по отношению к несостоятельному залогодателю кредитором, не обладает всеми вышеперечисленными правами обеспеченного кредитора, так как он не является участником конкурсных отношений. Далее можно сказать, что такой "неполноценный" залогодержатель никак не может воспрепятствовать решению кредиторов об отчуждении предмета залога в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении. Вместе с тем мы не можем сказать, что с введением указанных процедур банкротства залоговые отношения прекращаются. Не прекращаются эти отношения и в конкурсном производстве. Общегражданское законодательство и Закон о банкротстве 2002 г. не содержат правовой нормы о прекращении залоговых отношений в случае признания должника-залогодателя банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства, как это, например, имеет место в отношении договора доверительного управления (ст. 1024 ГК РФ). Чем, как ни наличием залогового отношения, можно объяснить следующие права кредиторазалогодержателя в конкурсном производстве? Во-первых, при решении вопроса о замещении активов должника в ходе конкурсного производства необходимо, чтобы за его принятие проголосовали все кредиторы, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника (ст. 141). При расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (ст. 142). Во-вторых, решение собрания кредиторов о заключении мирового соглашения, которое может быть заключено на любой стадии дела о банкротстве, принимается большинством голосов от общего числа голосов конкурсных кредиторов и уполномоченных органов в соответствии с реестром требований кредиторов и считается принятым при условии, если за него проголосовали все кредиторы по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника. В случае, если иное не предусмотрено мировым соглашением, залог имущества должника, обеспечивающий исполнение должником принятых на себя обязательств, сохраняется (ст. 150). Приведенные положения закона являются достаточным свидетельством того, что признание должника банкротом и открытие в его отношении конкурсного производства само по себе не служит основанием для прекращения отношений по залогу имущества должника. Высший Арбитражный Суд РФ в постановлении Пленума N 29 от 15 декабря 2004 г. обратил внимание арбитражных судов на целый ряд обстоятельств. в связи с тем, что действующий закон о банкротстве изменил правовое положение залоговых кредиторов при несостоятельности должника,

необходимо принимать во внимание следующий момент. Возбуждение производства по делу о банкротстве не влечет прекращения залоговых правоотношений и трансформации требований залогового кредитора в необеспеченное денежное обязательство. Сделки с заложенным имуществом в ходе финансового оздоровления и внешнего управления могут быть совершены лишь с согласия залогового кредитора в порядке, предусмотренном п. 6 ст. 82 и п. 5 ст. 101 Закона о банкротстве 2002 г. При реализации предмета залога в указанных процедурах с согласия залогового кредитора его требования удовлетворяются за счет средств, вырученных от реализации предмета залога, и на эту сумму уменьшается требование такого кредитора в реестре требований кредиторов. Второе разъяснение касается того, что если заложенное имущество не было реализовано в ходе финансового оздоровления или внешнего управления, в том числе, когда оно не выставлялось на продажу и денежных средств достаточно для расчетов со всеми кредиторами, требования залогодержателя удовлетворяются в общем порядке, предусмотренном для кредиторов третьей очереди. С момента удовлетворения требования залогового кредитора залог прекращается (пп. 1 п. 1 ст. 352 ГК РФ). Таким образом, с одной стороны, мы признаем продолжение залоговых отношений в конкурсном процессе, с другой стороны - залогодержатель, не являющийся кредитором несостоятельного должника, не имеет прописанных в законе о банкротстве правил, предусматривающих его права по отношению к предмету залога. Если придерживаться такой крайней позиции, то права рассматриваемой нами категории залогодержателей при банкротстве будут выглядеть никак не обеспеченными. Здесь вполне уместно сказать следующее. В случае, когда залогодержатель не является кредитором по отношению к должнику-залогодателю, не имеет никакого правового значения механизм обособленного учета и обязательной оценки предмета залога для целей удовлетворения требований таких кредиторов, а также определенной группы кредиторов первых двух очередей. Какова в таком случае цена залоговых отношений? Видимо, очень низкая. Такое положение вещей не согласуется с задачами правового регулирования отношений в сфере предпринимательской деятельности, главной из которых является обеспечение устойчивости гражданского оборота. Но есть и другая точка зрения, основанная на приоритете норм общегражданского законодательства над нормами законодательства о несостоятельности (банкротстве). В этом отношении примечательно постановление ФАС Московского округа от 4 ноября 2004 г. по делу N КГ-А40/10019-04, которое автор для полноты восприятия приводит в виде достаточно объемного извлечения. ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" (далее Сбербанк России) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к Обществу с ограниченной ответственностью "Производственно-техническая фирма "Промэк" (ООО "ПТФ "Промэк") об обращении взыскания на заложенное имущество ответчика по договору ипотеки от 29 июля 1999 г. N З/У-284 с дополнительным соглашением к нему в связи с неисполнением ООО "Торговый дом "Подмосковье" обязательств по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 26 июля 1999 г., долги по которому приняты на себя этим лицом на основании договора перевода долга от 26 апреля 2004 г. N 1/251. Определением Арбитражного суда города Москвы от 27 апреля 2004 г., оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 9 августа 2004 г., требования Сбербанка России к ООО "ПТФ "Промэк" оставлены без рассмотрения. Суд первой инстанции установил, что в отношении ответчика определением Арбитражного суда Московской области от 13 октября 2003 г. по делу N А41-К2-13929/03 введена процедура наблюдения, в связи с чем суд пришел к выводу о том, что требования Сбербанка России к ООО "ПТФ "Промэк" об обращении взыскания на заложенное имущество в счет удовлетворения требований залогодержателя по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 26 июля 1999 г. N 251 являются денежными требованиями, в силу чего иск подлежит оставлению без рассмотрения, поскольку такое требование должно быть рассмотрено в деле о банкротстве. В кассационной жалобе заявитель указал, что, по его мнению, требования к должнику об обращении взыскания на заложенное имущество не относятся к денежным обязательствам и не подлежат рассмотрению в деле о банкротстве в связи с тем, что ответчик не является должником истца по основному (обеспеченному залогом) обязательству, вытекающему из кредитного договора, он несет лишь риск обращения взыскания на принадлежащее ему имущество, являющееся предметом залога при наступлении указанных в законе случаев. Как видно из материалов дела, 26 июля 1999 г. между Сбербанком России и ЗАО "Уникон" был заключен договор N 251 об открытии невозобновляемой кредитной линии, согласно которому Сбербанк России предоставил ЗАО "Уникон" кредит в сумме 2000000 долл. США на срок по 23 июля 2000 г.

включительно под 13% годовых. Дополнительным соглашением N 1 от 21 июля 2000 г. к кредитному договору изменена валюта кредита, срок пользования кредитом установлен по 20 июля 2001 г. 26 апреля 2001 г. между Сбербанком России, ЗАО "Уникон" и ООО "Торговый дом "Подмосковье" (далее заемщик) был заключен договор N 1/251 перевода долга, в соответствии с которым ЗАО "Уникон" перевело на ООО "Торговый дом "Подмосковье", а последний принял на себя долговые обязательства перед Сбербанком России по кредитному договору и дополнительному соглашению к нему. Дополнительным соглашением N 2 от 26 апреля 2001 г. к кредитному договору установлен новый график погашения задолженности. Решением Арбитражного суда города Москвы от 2 февраля 2004 г. по делу N А40-50994/03-46-521 с ООО "Торговый дом "Подмосковье" взыскана задолженность по процентам в размере 7851737,72 руб. Данная задолженность, а также плановый платеж по основному долгу за январь 2004 г. в размере 1024879 руб. заемщиком не погашены. Согласно договору ипотеки N 3/У-284 от 29 июля 1999 г. ООО "ПТФ "Промэк" передало Сбербанку России в обеспечение исполнения заемщиком обязательств по кредитному договору в залог недвижимое имущество - одноэтажное здание общей площадью 1772,90 кв. м, расположенное по адресу: Московская область, г. Железнодорожный, ул. Советская, д. 81. В связи с тем, что требование Сбербанка России о досрочном погашении всей суммы кредита осталось без удовлетворения, истец обратился в суд с иском к ООО "ПТФ "Промэк" об обращении взыскания на заложенное имущество. В соответствии со статьей 2 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" конкурсными являются кредиторы по денежным обязательствам, под которыми понимается обязанность должника уплатить определенную денежную сумму по гражданско-правовой сделке и (или) иному предусмотренному Гражданским кодексом Российской Федерации основанию. Судом первой и апелляционной инстанций сделан неправильный вывод о том, что требования истца к ответчику об обращении взыскания на заложенное имущество являются денежными требованиями, поскольку данный вывод противоречит статьям 334, 336 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми залогодатель отвечает строго определенным имуществом - предметом залога. Залогодержатель имеет право получить из стоимости заложенного имущества удовлетворение своих требований. Залогодатель не имеет солидарной и субсидиарной ответственности по основному обязательству. Согласно части 1 статьи 349 Гражданского кодекса Российской Федерации требования залогодержателя удовлетворяются из стоимости заложенного недвижимого имущества по решению суда. Ответчик - ООО "ПТФ "Промэк" - не является должником Сбербанка России по обеспеченному залогом недвижимого имущества обязательству из кредитного договора, в связи с чем требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога не может рассматриваться в деле о банкротстве и статья 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ на эти требования не распространяется. Поскольку требование Сбербанка России не носит денежный характер, суд первой инстанции сделал неправильный вывод об оставлении иска без рассмотрения на основании пункта 4 части 1 статьи 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Главный вывод, который можно почерпнуть из приведенного судебного акта, пожалуй, состоит в том, что залогодержатель, не являющийся кредитором несостоятельного должника, имеет право в общеустановленном порядке, т.е. вне конкурса, требовать обращения взыскания на предмет залога. С точки зрения приведенной аргументации данное постановление можно считать, если не безупречным, то вполне обоснованным. Доводы суда базируются в основном на общегражданских нормах и дополнительно на ряде дифинитивных норм Закона о банкротстве 2002 г. Эту позицию для удобства изложения материала условно можно назвать позицией общегражданского подхода. Однако насколько такой подход согласуется с правовыми нормами действующего закона о банкротстве, определяющими правовые последствия введения процедур банкротства? На это обстоятельство обратил внимание ФАС Западно-Сибирского округа в постановлении от 20 декабря 2004 г. по делу по делу N Ф04-8906/2004(7152-А67-38). Судебный пристав-исполнитель межрайонного подразделения службы судебных приставов Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Томской области Е.П. Рачкова обратилась с заявлениями о снятии ареста по исполнительным производствам N 3-1974/04 и N 3-1975/05, возбужденным на основании исполнительных листов N 01 9914 от 31.03.2004 и N 020444 от 18.04.2004, и о приостановлении указанных исполнительных производств об обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой" на праве собственности, в связи с введением в отношении ОАО "Томсктрансстрой" процедуры банкротства - наблюдения. Определением от 25.05.2004, оставленным в силе постановлением апелляционной инстанции от 22.07.2004, заявления судебного пристава-исполнителя удовлетворены в части приостановления

исполнительных производств до рассмотрения по существу дела о банкротстве. Не согласившись с судебными актами, ОАО "Банк "МЕНАТЕП СПб" подало кассационную жалобу, в которой просит отменить определение от 25.05.2004 в части приостановления исполнительных производств N 3-1974/04 и N 3-1975/05 от 20.04.2004 об обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой", до рассмотрения дела А67-1077/04 по существу, в остальной части определение просит оставить без изменения. Заявитель жалобы указывает, что взыскатель не может являться конкурсным кредитором и соответственно лицом, участвующим в деле о банкротстве ОАО "Томсктрансстрой", поскольку требование, предъявленное к должнику, носит неденежный характер. Заложенным имуществом, принадлежащим должнику, погашаются долги ЗАО "Завод ЖБИ ТТС". Проведение процедуры банкротства, в ходе которого удовлетворяются требования конкурсных кредиторов, в том числе за счет заложенного взыскателю имущества, нарушает права ОАО "Банк "МЕНАТЕП СПб", который в соответствии с пунктом 1 статьи 334 Гражданского кодекса Российской Федерации пользуется преимущественным правом обращения взыскания на заложенное имущество. Рассмотрев доводы кассационной жалобы, проверив в соответствии со статьями 274, 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность принятых по делу судебных актов, суд кассационной инстанции не находит оснований для их отмены. Как следует из материалов дела, решением от 20.02.2004 Арбитражного суда Томской области по делу N 11177/03 с закрытого акционерного общества "Завод ЖБИ ТТС" в пользу открытого акционерного общества "Банк "Менатеп СПб" 8000000 руб. основного долга, 123441 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами с последующим начислением их в размере 15,4% годовых на сумму 8000000 руб. с 01.11.2003 по день уплаты кредита. Взыскание обращено на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой" на праве собственности согласно договору залога имущества (автомобилей КАМАЗ) от 25.07.2001. Определением Арбитражного суда Томской области от 18.02.2004 по делу N А67-1077/04 в отношении ОАО "Томсктрансстрой" введена процедура банкротства - наблюдение. В связи с чем определением суда первой инстанции от 25.05.2004 было удовлетворено заявление судебного пристава-исполнителя Е.П. Рачковой о приостановлении исполнительных производств N 3-1974/04 и N 3-1975/05. Указанные исполнительные производства возбуждены на основании исполнительных листов N 01 9914 от 31.03.2004 и N 020444 от 18.04.2004 об обращении взыскания на заложенное имущество ОАО "Томсктрансстрой". В соответствии с пунктом 1 статьи 20 Федерального закона "Об исполнительном производстве" в случае возбуждения арбитражным судом производства по делу о несостоятельности (банкротстве) должника исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению. Вывод суда первой инстанции об обязательном приостановлении исполнительных производств по данному делу является правильным. Поддерживая вынесенное судом определение от 25.05.2004, суд апелляционной инстанции обоснованно сослался на статью 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в соответствии с которой с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения в числе иных последствий приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям. При этом апелляционная инстанция правильно указала, что требования ОАО "Банк "Менатеп СПб" являются имущественным взысканием. В данном случае, как делает вывод суд кассационной инстанции, права истца как залогодержателя не нарушены. Введение процедуры наблюдения в отношении ОАО "Томсктрансстрой" не прекращает залоговые правоотношения между залогодержателем и залогодателем. Сравнительный анализ двух судебных актов показал, что при решении одинаковых правовых ситуаций суды высказали противоположные позиции, которые имеют достаточную правовую аргументацию, и в силу этого ни одна из них не имеет явного превосходства. Однако в позиции общегражданского подхода можно усмотреть существенный изъян. Он заключается в том, что она (позиция) предполагает наличие двух различных правовых режимов по залогу имущества несостоятельного должника. Проиллюстрируем это на следующем примере. Представим себе ситуацию, при которой предметом в договорах о залоге выступают, например, два автомобиля, с той лишь разницей, что в одном договоре залогодатель обеспечил указанным имуществом исполнение своего обязательства, а в другом - обязательство третьего лица. В первом случае, который является наиболее распространенным, при несостоятельности должника-залогодателя предмет залога входит в конкурсную массу и на него полностью распространяется правовой режим конкурсного процесса. Во втором случае на предмет залога может быть обращено взыскание по общим правилам ГК РФ, невзирая на то, что в отношении залогодателя возбуждено дело о банкротстве или более того, он признан судом несостоятельным (банкротом).

Различные правовые режимы могут существовать не только в отношении различных предметов залога. При последующем залоге (ст. 342 ГК РФ) один предмет залога может обеспечивать собственное обязательство должника-залогодателя и обязательство третьего лица. Можно только представить, насколько затруднительным будет разрешение различных по обстоятельствам правовых ситуаций при несостоятельности залогодателя при использовании общегражданского подхода. Вряд ли даже самый пытливый юридический ум предложит единственно правильное решение прогнозируемых правовых ситуаций. Различные режимы залогового имущества предполагают и различную степень обеспечения прав залогодержателя. В одном случае, если залогодержатель не сможет контролировать предмет залога при банкротстве залогодателя и ему не будет предоставлена возможность искать удовлетворения в предмете залога в общегражданском порядке, он будет полностью поражен в правах. В другом случае, если залогодержатель может обращать взыскание на предмет залога в общем порядке, игнорируя права других субъектов конкурсных отношений, права и интересы последних будут существенно ущемлены. Все сказанное в полной мере относится и к другой правовой ситуации, обусловленной характером обеспечиваемого требования. Положения п. 4 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г. об удовлетворении требований кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, в составе третьей очереди позволяют говорить о том, что обеспечиваемое залогом требование должно быть денежным. Однако существо залоговых отношений не зависит от того, является ли обеспечиваемое требование денежным или оно состоит в передаче имущества. Так, хотелось бы думать, и в конкурсных отношениях законодатель наделяет кредитора определенными правами в отношении предмета залога вне зависимости от существа обеспечиваемого требования. Права залогового кредитора, предусмотренные, в частности, ст. 347 ГК РФ и специальными нормами действующего ныне закона о банкротстве, регламентирующими порядок распоряжения заложенным имуществом, определяются не характером обеспечиваемого требования, а всей сущностью отношений по залогу имущества должника. Поэтому предоставление преимуществ в распределении имущества должника только в зависимости от того, что, в одном случае, залогодатель обеспечил исполнение своего обязательства, а в другом - обязательство третьего лица, или же обеспечиваемое требование состоит в передаче имущества и не обусловлено какими-либо соображениями правового, экономического, социального либо иного характера. В этом отношении залогодержатели имущества несостоятельного залогодателя вне зависимости от того, состоят ли они с должником в обязательстве или нет, должны находиться в совершенно равном положении. Это предполагает, что на имущество несостоятельного лица, являющееся предметом залога, без каких-либо исключений должен распространяться единый правовой режим - режим конкурса. Иное понимание этой проблемы ведет к ущемлению прав не только кредиторов, но и других субъектов конкурсных отношений. Более стройной, пожалуй, является теория, обосновывающая противоположную точку зрения. Она легче вписывается в общие догматы гражданского права. Принятие иного затрудняется наличием сложившихся стереотипов в таких понятиях, как "кредитор", "обязательство", "лицо, участвующее в деле о банкротстве". Однако, видимо, есть что-то более важное, чем следование более удобной позиции, которая к тому же является более стройной с юридической точки зрения и потому более приемлемой. Как представляется, рассматриваемая нами проблема соотношения общегражданского законодательства с нормами законодательства о банкротстве в данном конкретном случае должна быть решена в пользу последнего. Теория общегражданского подхода имеет не только отмеченный выше существенный изъян. Не менее важно, что она не вписывается в концепцию рассматриваемого нами закона о банкротстве, и даже более того, посягает на его концептуальные основы. Вспомним, что в процессе реформирования законодательства о банкротстве существенно изменились его концептуальные основы. Не в последнюю очередь эти изменения затронули и статус залоговых кредиторов. За сравнительно непродолжительный период действия современного российского законодательства о несостоятельности (банкротстве) статус залоговых кредиторов изменялся трижды. Так, Закон о банкротстве 1998 г. изменил положение кредиторов-залогодержателей по сравнению с Законом о банкротстве 1992 г., который предусматривал, что долговые обязательства должника, обеспеченные залогом, погашаются из его имущества вне конкурса (ст. 29). По закону 1998 г. требования залогодержателей удовлетворялись в третью очередь, а имущество должника, которое являлось предметом залога, подлежало включению в общую конкурсную массу. Сейчас концепция правового регулирования статуса обеспеченных кредиторов состоит в том, что заложенное имущество входит в конкурсную массу, требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, учитываются в составе требований кредиторов третьей очереди, а удовлетворяются за счет средств, полученных от продажи предмета залога, преимущественно перед

иными кредиторами. И лишь не удовлетворенные за счет средств, полученных от продажи предмета залога, требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются в составе требований кредиторов третьей очереди. Отступить от этих концептуальных основ было бы в корне неправильным. Представляется возможным в рамках существующей концепции закона о банкротстве предложить свое видение разрешения рассматриваемой проблемы, которое, конечно, можно оценивать критически, но оно, возможно, позволит найти точки соприкосновения с двумя крайними позициями, имеющимися в судебной практике. Итак, есть ли в этом вопросе золотая середина? Решение проблемы представляется простым - залогодержателю, не являющемуся кредитором несостоятельного должника, необходимо предоставить право контролировать предмет залога в конкурсном процессе. По существу, таким правом он уже обладает в силу договора о залоге. Тогда возникает извечный вопрос гражданского права - как реализовать имеющиеся субъективные права? В конкурсном процессе реализуют и защищают свои субъективные права участники конкурсных отношений, к числу которых по чисто формальным основаниям не относится рассматриваемый вид залогодержателей. Но это, на наш взгляд, не является непреодолимым препятствием. Если мы придем к окончательному решению, что предмет залога входит в конкурсную массу, то это предполагает, что все залогодержатели вне зависимости от вида договора о залоге должны реализовывать свои права в рамках дела о банкротстве. Но в каком качестве, если залогодержателя не связывают с должником обязательственные отношения и с точки зрения обязательственного права он не является кредитором? Вместе с тем, несмотря на такое правовое препятствие, кажущееся непреодолимым, представляется правильным рассматривать залогодержателей, не состоящих с должником в обязательственных отношениях, кредиторами с суммой требования в объеме обеспечиваемого обязательства. Такое решение вопроса вполне юридически допустимо, если мы согласимся с тем, что интересы обеспечения концептуального единства положений закона о банкротстве и обеспечения юридического равенства кредиторов выше, чем соображения формального порядка. Судебно-арбитражная практика не раз шла по пути неформального подхода по разрешению сложных правовых проблем. При обсуждении п. 1 проекта постановления Пленума ВАС РФ "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" решалась проблема, очень близкая к исследуемой, суть которой заключалась в юридической квалификации сумм, взысканных судом, вместо исполнения должником обязательства в натуре, причитавшегося кредитору, а также сумм, присужденных кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа. Сложность разрешения указанной проблемы была обусловлена наличием в Законе о банкротстве 2002 г. норм, определяющих понятие денежного обязательства, конкурсного кредитора и признаки банкротства (ст. 2 и 4). Видимо, не случайно проект постановления Пленума ВАС РФ в первоначальной редакции содержал по этому вопросу два противоположных варианта. Первый вариант был основан на положениях п. 2 ст. 4 закона, по смыслу которого для определения наличия признаков банкротства должника могут учитываться суммы, взысканные судом вместо исполнения должником обязательства в натуре, причитавшегося кредитору, а также суммы, присужденные кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа. Не менее аргументирована была и вторая позиция, которая заключалась в том, что поскольку в связи с взысканием судом с должника денежных сумм вместо причитавшегося кредитору исполнения обязательства в натуре, денежного обязательства у должника не возникает, как и в случае изменения способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа, и кредиторы с такими требованиями не являются конкурсными кредиторами, суммы денежных средств, подлежащие взысканию, не могут учитываться при определении признаков банкротства должника. Аргументация второй позиции по чисто формальным основаниям представляется более убедительной, поскольку она основана на понятии денежного обязательства, которое не охватывает суммы, взысканные судом вместо исполнения должником обязательства в натуре, причитавшегося кредитору, а также суммы, присужденные кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа. Для обоснования другой правовой позиции нужно будет проигнорировать положения закона, определяющие понятие денежного обязательства, содержание которого составляют право кредитора требовать уплаты денег и обязанность должника их уплатить. Вместе с тем, если исходить из целей и задач конкурсного процесса и толковать право не формально, а "по духу", то принятая в постановлении Пленума ВАС РФ N 29 от 15 декабря 2004 г. позиция в пользу первого варианта является наиболее верной, поскольку она обеспечивает равенство кредиторов, имеющих, по сути, одинаковые требования к должнику.

Так не будет ли правильным и в данном случае пойти по уже проторенному пути? Далее хотелось бы затронуть проблему реализации права залога, обусловленную сроком предъявления требования в конкурсном производстве. Одной из особенностей конкурсного производства, заключительной стадии конкурсного процесса, является то, что она предусматривает достаточно негативные правовые последствия для кредиторов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов. Эти последствия состоят в том, что требования таких кредиторов удовлетворяются за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр (п. 4 ст. 142). Для отдельных групп кредиторов, оказавшихся в такой ситуации, законодатель допускает определенные послабления, направленные на сглаживание негативных последствий пропуска срока, установленного для предъявления требований. Это кредиторы первой и второй очереди (п. 5 ст. 142). Для кредиторов третьей очереди, в том числе с требованиями, обеспеченными залогом имущества должника, не предусмотрено никаких исключений из общего правила. Что означает такое законодательное решение с точки зрения обеспечения прав залоговых кредиторов? Очевидно, что требования кредиторов, не заявленные в двухмесячный срок с момента публикации сообщения о признании должника банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства, не подлежат включению в реестр и, соответственно, не дают кредитору права голоса на собрании кредиторов*(67). Это в свою очередь означает, что в рассматриваемой ситуации после закрытия реестра требований кредиторов решение вопроса о замещении активов должника в ходе конкурсного производства может быть принято без учета мнения кредиторов, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника, как это предусмотрено ст. 141. Также, видимо, решение собрания кредиторов о заключении мирового соглашения может быть принято без учета позиции кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника (п. 2 ст. 150). Однако, несмотря на такие негативные правовые последствия для кредиторазалогодержателя, ни Закон о банкротстве 2002 г., ни ГК РФ не содержат норм о прекращении залога в связи с возбуждением дела о банкротстве и введением в отношении должника-залогодателя процедур банкротства, в том числе конкурсного производства. Закон о банкротстве лишь определяет специальный порядок распоряжения предметом залога в условиях банкротства и порядок распределения денежных средств, полученных от его реализации. Поэтому утрата отдельных преимуществ в распределении конкурсной массы не должна повлечь за собой потерю всех прав, которыми обладает залогодержатель в конкурсном процессе. В частности, это касается правила о сохранении залога имущества должника, в случае, если иное не предусмотрено мировым соглашением (ст. 156), а также положения, что при расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (п. 8 ст. 142). Сохранение отдельных элементов правового режима залога при банкротстве в ситуации, когда залогодержатель опоздал с предъявлением требования в конкурсном производстве, важно не только для обеспечения его прав. Напомним, что из стоимости предмета залога получает удовлетворение определенная группа кредиторов первых двух очередей. Если залогодержатель утратил преимущественное право на удовлетворение требования из стоимости предмета залога, то это не должно повлечь за собой утрату преимущественных прав для кредиторов первой и второй очереди. И еще один вопрос, требующий научного осмысления, - обладает ли кредитор по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, определенными правами исключительно в силу договора о залоге или же в силу статуса конкурсного кредитора? Или, что в большей степени предопределяет статус залогового кредитора при банкротстве - характер обеспечиваемого требования или договор о залоге? Постараемся ответить на эти вопросы после определения характеризующих признаков, позволяющих относить кредиторов к числу конкурсных. К конкурсным кредиторам законодатель относит кредиторов по денежным обязательствам, за исключением уполномоченных органов, граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, морального вреда, имеет обязательства по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия. Статус конкурсного кредитора неразрывно связан с правом голоса на собрании кредиторов. Подлежащие применению за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства неустойки (штрафы, пени), проценты за просрочку платежа, убытки, подлежащие возмещению за неисполнение обязательства, а также иные имущественные и (или) финансовые санкции не дают кредитору права голоса на собрании. Таким образом, для определения статуса конкурсного кредитора важен состав денежного требования.

Если мы признаем необходимость распространения этого положения на залоговые отношения при банкротстве, то это повлечет за собой следующее. Прежде всего, возникнет необходимость разграничения прав залогового кредитора как лица, участвующего в деле о банкротстве (конкурсный кредитор), и прав залогового кредитора, не имеющего статуса конкурсного кредитора. В таком случае обеспеченный кредитор, с установленными в процессе банкротства требованиями, по составу позволяющими относить его к числу конкурсных кредиторов, будет обладать всеми правами конкурсного кредитора и дополнительно правами, вытекающими из отношений по залогу имущества должника. Обеспеченный кредитор, требования которого не включены в реестр кредиторов, или по составу денежного требования (неустойка, убытки и т.п.) не имеющий статуса конкурсного кредитора, не будет иметь такого существенного правомочия, как право голоса на собрании кредиторов. Вместе с тем в конкурсном процессе такой кредитор все же обладает правами, предусмотренными, в частности, ст. 347 ГК РФ и специальными нормами Закона о банкротстве 2002 г., регламентирующими порядок распоряжения заложенным имуществом. Например, в его отношении сохраняет положение о том, что при расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (п. 8 ст. 142). Однако объем полномочий залогового кредитора, не являющегося конкурсным, не значителен для действенного влияния на развитие процедур банкротства. Не обладая правом голоса на собрании кредиторов, он не может, например, влиять на решения кредиторов, принимаемые только при условии голосования всех кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, в частности, предусмотренным положениями п. 1 ст. 141 и п. 2 ст. 150 Закона о банкротстве 2002 г. В итоге мы вновь пришли к ситуации, когда права обеспеченных кредиторов, равных в своем положении, будут различны, что является неприемлемым с точки зрения природы залога. В связи с этим необходимо получить правильный ответ на вопрос: насколько состав денежного требования кредитора имеет значение в залоговых отношениях? В соответствии со ст. 337 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором, залог обеспечивает требование в том объеме, какой оно имеет к моменту удовлетворения, в частности, проценты, неустойку, возмещение убытков, причиненных просрочкой исполнения, а также возмещение необходимых расходов залогодержателя на содержание заложенной вещи и расходов по взысканию. Такая формулировка диспозитивной нормы права позволяет сделать вывод, что залоговые отношения имеют ту же силу как при неисполнении основного долга по обеспеченному обязательству, так и при неисполнении обязанности по уплате неустойки или возмещении убытков. То есть, существо залоговых отношений не зависит от состава денежного требования, который является определяющим фактором при классификации кредиторов. Применительно к правам залогодержателя в конкурсном процессе можно с уверенностью сказать, что залоговый кредитор с требованием о возмещении убытков обладает полным набором прав по контролю предмета залога в той же мере, что и кредитор по основному долгу. Последующий вывод, который логически очевиден, состоит в том, что обеспеченный кредитор обладает правом голоса на собрании кредиторов вне зависимости от состава денежного требования. Возможно, такой вывод может показаться поспешным и противоречащим понятию конкурсного кредитора. Однако есть весомый аргумент в обоснование изложенной позиции - статус обеспеченного кредитора в деле о банкротстве определяет не состав денежного требования, а существо договора о залоге. Придерживаясь закрепленных в законе понятий и терминов, все же правильнее говорить не о том, что залоговый кредитор с обеспеченным требованием в виде неустойки или убытков обладает признаками конкурсного кредитора, а лишь о равных правах с ними. Такая позиция не будет противоречить ни понятию денежного обязательства, ни понятию конкурсного кредитора. Требуют ли затронутые проблемы какого-либо законодательного решения? Скорее всего, нет. Пожалуй, практически невозможно подвергнуть детальному правовому регулированию общественные отношения, складывающиеся в сфере несостоятельности (банкротства), которые бесконечно многообразны. Хотя, безусловно, задача совершенствования законодательства в этой области отношений является чрезвычайно актуальной. Но в данном случае, как представляется, необходимо обеспечить единообразие судебно-арбитражной практики.

3. Обязательственные права учредителей (участников) должника (на примере акционерного общества) Ограничение прав Основные элементы правоспособности акционерного общества и прав его акционеров определены ГК РФ (ст.ст. 48 и 67). Акционерное общество представляет собой одну из организационно-правовых форм, в которой могут создаваться хозяйственные общества, то есть коммерческие организации с разделенным на доли учредителей уставным капиталом. Акционеры обладают обязательственными правами в отношении общества в силу владения акциями этого общества. В Федеральном законе от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" (с изменениями от 26 ноября 1998 г.)*(68) акция определена как эмиссионная бумага, закрепляющая права ее владельца (акционера) на получение части прибыли акционерного общества в виде дивидендов, на участие в управлении акционерным обществом и на часть имущества, оставшегося после его ликвидации (ст. 2). Реализация акционерами своих прав во многом зависит от финансового состояния общества. Например, при отсутствии у общества чистой прибыли не может быть принято решение о выплате дивидендов по обыкновенным акциям (п. 2 ст. 42 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"*(69), далее - Закон об АО). Снижение чистых активов общества также может являться основанием для ограничения на выплату дивидендов (ст. 43 Закона об АО). Закон об АО содержит специальные положения об ограничении прав акционеров, которые касаются принятия решений о выплате дивидендов еще до возбуждения арбитражным судом дела о банкротстве акционерного общества (п. 1 и 4 ст. 43). Общество не вправе принимать решение о выплате дивидендов по акциям, а также выплачивать объявленные дивиденды, если на день принятия такого решения или на день выплаты оно отвечает признакам банкротства или если указанные признаки появятся в результате выплаты дивидендов. Подобные ограничения предусмотрены и при решении вопросов приобретения обществом размещенных им обыкновенных и привилегированных акций (п. 1 и 2 ст. 73 Закона об АО). Обеспечение прав кредиторов в деле о банкротстве достигается различными правовыми средствами, в том числе и за счет ограничения прав акционеров. В условиях банкротства, когда действует особый правовой режим управления делами общества и распоряжения его имуществом, обязательственные права акционеров могут быть существенно ограничены или вовсе прекращены. Объем прав акционеров при банкротстве акционерного общества определяется целями и задачами процедуры банкротства. Главной цели процедуры наблюдения - обеспечению сохранности имущества должника соответствуют ограничения по управлению обществом, установленные абз. 6 п. 1 ст. 63 и п. 2 и 3 ст. 64 Закона о банкротстве 2002 г. В наблюдении запрещается выкуп должником размещенных акций, выплата дивидендов и иных платежей по эмиссионным ценным бумагам. Кроме того, органы управления общества-должника могут совершать исключительно с согласия временного управляющего, выраженного в письменной форме, за исключением случаев, прямо предусмотренных действующим законом о банкротстве, сделки или несколько взаимосвязанных между собой сделок: - связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более 5% балансовой стоимости активов должника на дату введения наблюдения; - связанных с получением и выдачей займов (кредитов), выдачей поручительств и гарантий, уступкой прав требования, переводом долга, а также с учреждением доверительного управления имуществом должника. При этом важно помнить, что органы управления должника не вправе принимать решения: - о реорганизации (слиянии, присоединении, разделении, выделении, преобразовании) и ликвидации должника; - о создании юридических лиц или об участии должника в иных юридических лицах; - о создании филиалов и представительств; - о выплате дивидендов; - о размещении должником облигаций и иных эмиссионных ценных бумаг, за исключением акций; - о приобретении у акционеров ранее выпущенных акций;

- об участии в ассоциациях, союзах, холдинговых компаниях, финансово-промышленных группах и иных объединениях юридических лиц; - о заключении договоров простого товарищества. В наблюдении допускается увеличение должником своего уставного капитала путем размещения по закрытой подписке дополнительных обыкновенных акций за счет дополнительных вкладов своих учредителей (участников) и третьих лиц в порядке, установленном федеральными законами и учредительными документами должника. Все другие вопросы, относящиеся в соответствии со ст. 48 Закона об АО к компетенции общего собрания акционеров, при введении процедуры наблюдения решаются акционерами в обычном порядке. Акционеры вправе, в частности, вносить изменения и дополнения в устав общества или утверждать устав в новой редакции; определять количественный состав совета директоров, избирать его членов и досрочно прекращать их полномочия; образовывать исполнительный орган общества, досрочно прекращать его полномочия, если уставом решение этих вопросов не отнесено к компетенции совета директоров. В финансовом оздоровлении органы управления должника осуществляют свои полномочия с ограничениями, установленными ст. 82 Закона о банкротстве 2002 г. Финансовое оздоровление в отношении общества-должника вводится на первом собрании кредиторов на основании решения собрания акционеров большинством голосов акционеров, принявших участие в указанном собрании. При этом общее собрание акционеров при принятии решения об обращении к первому собранию кредиторов с ходатайством о введении финансового оздоровления вправе досрочно прекратить полномочия руководителя должника и избрать нового руководителя должника. Акционеры должника, голосовавшие за введение финансового оздоровления, вправе предоставить обеспечение исполнения должником обязательств в соответствии с графиком погашения задолженности или организовать предоставление такого обеспечения (п. 1-3 ст. 77). Последствиями введения в отношении акционерного общества внешнего управления являются прекращение полномочий руководителя должника и возложение обязанностей по управлению обществом на внешнего управляющего. Также прекращаются полномочия органов управления общества-должника за исключением права принимать решения: - о внесении изменений и дополнений в устав общества в части увеличения уставного капитала; - об определении количества, номинальной стоимости объявленных акций; - об увеличении уставного капитала общества путем размещения дополнительных обыкновенных акций; - об обращении с ходатайством к собранию кредиторов о включении в план внешнего управления возможности дополнительной эмиссии акций; - об определении порядка ведения общего собрания акционеров; - об обращении с ходатайством о продаже предприятия должника; - о замещении активов должника; - об избрании представителя учредителей (участников) должника; - иные необходимые для размещения дополнительных обыкновенных акций должника решения (ст. 94). Во внешнем управлении решение собрания акционеров общества, если оно уполномочено в соответствии с учредительными документами решать вопросы о заключении соответствующих крупных сделок, является основанием для включения в план внешнего управления продажи предприятия должника (п. 2 ст. 100). Акционеры общества в любое время до окончания внешнего управления вправе одновременно удовлетворить все требования кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов или предоставить должнику денежные средства, достаточные для удовлетворения всех требований кредиторов (п. 1 ст. 113). В целях восстановления платежеспособности должника планом внешнего управления может быть предусмотрено увеличение уставного капитала должника - акционерного общества путем размещения дополнительных обыкновенных акций. Увеличение уставного капитала таким способом может быть включено в план внешнего управления исключительно по ходатайству органа управления должника (п. 1 ст. 114). При размещении дополнительных акций в порядке ст. 114 Закона о банкротстве 2002 г. акционеры должника имеют преимущественное право на приобретение таких акций. Установление в рассматриваемом законе права акционерного общества на размещение дополнительных акций во внешнем управлении и порядка такого размещения следует рассматривать как одну из гарантий прав акционеров в деле о банкротстве. Дополнительная эмиссия акций создает возможность привлечения обществом свободного капитала, что наряду с другими мерами,

принимаемыми во внешнем управлении, будет способствовать восстановлению платежеспособности общества. Это будет отвечать интересам кредиторов и акционеров общества. Планом внешнего управления в качестве одной из мер по восстановлению платежеспособности может быть предусмотрено замещение активов должника. Замещение активов должника путем создания на базе имущества должника открытого акционерного общества может быть включено в план внешнего управления на основании решения органа управления общества-должника, уполномоченного в соответствии с учредительными документами принимать решение о заключении соответствующих сделок должника (п. 2 ст. 115). В соответствии с п. 6 ст. 107 Закона о банкротстве 2002 г. план внешнего управления может быть признан недействительным полностью или частично арбитражным судом по ходатайству лица или лиц, права и законные интересы которых были нарушены. Важно помнить, что представитель акционеров вправе заявить ходатайство о признании такого плана недействительным в случаях включения в план внешнего управления определенных мер по восстановлению платежеспособности при отсутствии на то решения органа управления обществадолжника. Таким образом, акционеры во внешнем управлении не только имеют возможность участвовать в принятии определенных мер по восстановлению платежеспособности акционерного общества, но и защищать свои права и интересы в арбитражном суде. Как можно видеть, с одной стороны, права акционеров по управлению обществом-должником во внешнем управлении в определенной мере ограничены, в то же время в указанной процедуре банкротства акционеры приобретают права, реализация которых должна способствовать восстановлению платежеспособности общества. С даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства прекращаются полномочия руководителя должника, иных органов управления должника (п. 2 ст. 126). Все полномочия по управлению делами должника, в том числе полномочия по распоряжению имуществом должника переходят к конкурсному управляющему с момента его назначения арбитражным судом (п. 1 ст. 129). Целью конкурсного производства является соразмерное удовлетворение требований кредиторов за счет реализации конкурсной массы. Предпринимательская деятельность несостоятельным должником не ведется. Поэтому прекращение полномочий органов управления должника в конкурсном производстве не будет противоречить целям этой процедуры. Особенностью правового положения внешнего и конкурсного управляющего является совмещение функций арбитражного управляющего и обязанностей руководителя должника. Если в первом случае временный управляющий при исполнении своих обязанностей должен руководствоваться нормами законодательства о банкротстве, то во втором случае - нормами корпоративного права, действуя разумно и добросовестно не только в отношении должника и его кредиторов, но и в отношении акционеров общества. Поэтому в отношении арбитражного управляющего в полной мере распространяются положения об ответственности перед обществом за убытки, причиненные обществу его виновными действиями (ст. 71 Закона об АО). Таким образом, можно сделать вывод, что арбитражный управляющий в части исполнения обязанностей руководителя общества в определенной степени подконтролен его акционерам. Однако это не позволяет говорить о праве общего собрания акционеров принимать решение о досрочном прекращении или приостановлении полномочий арбитражного управляющего (п. 4 ст. 69 Закона об АО).

Распоряжение акциями общества Помимо того, что акция определяет права акционера по отношению к обществу, она, как разновидность ценных бумаг, в соответствии со ст. 128 и 143 ГК РФ служит объектом гражданских прав. И если в деле о банкротстве первая группа прав акционеров в определенной мере может быть ограничена, то права акционера по распоряжению акциями общества ограничению не подлежат. Акционер вправе распоряжаться принадлежащими ему акциями общества-должника вплоть до исключения общества из реестра юридических лиц. Акции общества, принадлежащие акционерам, могут быть предметом сделок купли-продажи, мены, доверительного управления, дарения, наследования, выступать в качестве объекта залога и других сделок. Закон об АО (п. 3 ст. 7) предусматривает для закрытых акционерных обществ порядок реализации акционерами и обществом преимущественного права приобретения акций, продаваемых

другими акционерами третьему лицу. У акционеров есть право приобрести акции по цене предложения третьему лицу пропорционально количеству акций, принадлежащих каждому из них, если уставом общества не предусмотрен иной порядок осуществления данного права. При этом уставом закрытого акционерного общества может быть предусмотрено преимущественное право приобретения обществом акций, продаваемых его акционерами, если акционеры не использовали такое свое право. Нет никаких сомнений в том, что акционеры в условиях банкротства общества могут реализовать свое преимущественное право на приобретение акций у других акционеров. Вряд ли можно сказать о преимущественном праве самого общества, поскольку правовым последствием введения наблюдения является запрет на приобретение обществом у акционеров ранее выпущенных акций (ст. 64 п. 3 Закона о банкротстве 2002 г.). Уступка указанного преимущественного права не допускается. Если акция имеет бездокументарную форму (ст. 149 ГК РФ), то ее обращение возможно только посредством совершения записи в реестре акционеров о переходе прав на нее от одного лица к другому.

Ведение реестра акционеров В связи с тем, что закон не запрещает акционерам совершать сделки с акциями несостоятельного общества, возникает вопрос о ведении реестра акционеров в условиях банкротства общества. Общество обязано обеспечить ведение и хранение реестра акционеров общества с момента его государственной регистрации (п. 2 ст. 44 Закона об АО). Обязаны ли внешний и конкурсный арбитражные управляющие вести реестр акционеров общества-должника, если держателем реестра акционеров общества является само общество? Представляется, что арбитражные управляющие, имеющие полномочия и обязанности органов управления акционерного общества, должны осуществлять ведение реестра акционеров общества, поскольку это является необходимым для обеспечения прав акционеров, которые вправе совершать сделки с акциями на любой стадии дела о банкротстве. Поэтому арбитражный управляющий обязан вносить записи в реестр акционеров общества по требованию акционера или номинального держателя акций в порядке и сроки, предусмотренные ст. 45 Закона об АО. Необоснованный отказ арбитражного управляющего от внесения записи в реестр акционеров общества может быть обжалован акционером в суд (п. 2 ст. 45 Закона об АО). Арбитражный управляющий также обязан по требованию акционера или номинального держателя акций подтвердить его права на акции путем выдачи выписки из реестра акционеров общества (ст. 46 Закона об АО). Таким образом, права акционеров по распоряжению акциями при несостоятельности общества охраняются законом так же, как и в условиях обычной хозяйственной деятельности общества.

Участие в деле о банкротстве Правовым последствием признания должника банкротом является в конечном итоге распределение между кредиторами его конкурсной массы и ликвидация должника как юридического лица. У акционера прекращаются вещные права на акции и права, вытекающие из владения акциями акционерного общества-должника. Закон о банкротстве 1998 г. не рассматривал акционеров общества-должника ни в качестве лиц, участвующих в деле о банкротстве, ни в качестве лиц, участвующих в арбитражном процессе по этому делу (ст. 30 и 31). Акционеры общества-должника также не являлись лицами, которые имели право обжаловать действия арбитражного управляющего. Это не позволяло акционерам не только каким-либо образом влиять на ход дела о банкротстве, но и защищать в суде свои нарушенные права и интересы. Такое положение акционеров не соответствует вводимым в их отношении ограничениям по управлению делами должника и распоряжению его имуществом и тем правовым последствиям, которые могут быть на них возложены в связи с банкротством должника. Конституционный Суд в своем постановлении от 12 марта 2001 г. N 4-П*(70) указал на необходимость соблюдения основных принципов справедливого правосудия и при производстве в арбитражных судах по делам о несостоятельности (банкротстве). Несмотря на то, что такой вывод сделан по делу о проверке конституционности положений Закона о банкротстве 1998 г., касающихся возможности обжалования определений, выносимых

арбитражным судом по делу о банкротстве, исходя из общей позиции Конституционного Суда о праве на судебную защиту, можно сделать вывод о том, что акционер несостоятельного общества вправе обратиться в суд в рамках дела о банкротстве за защитой своих нарушенных прав и охраняемых законом интересов. Действующий закон о банкротстве включает нормы, в определенной мере направленные на обеспечение прав акционеров в деле о банкротстве. Закон расширяет круг лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве. В таком деле теперь вправе участвовать представитель учредителей (участников) должника - юридического лица (ст. 35). Такое процессуальное положение наделяет акционеров через своего представителя определенными правами. Представитель акционеров вправе участвовать в собрании кредиторов без права голоса и выступать по вопросам повестки собрания кредиторов. Он имеет право доступа к материалам собрания кредиторов (ст. 12). Как лицо, участвующее в собрании кредиторов, представитель акционеров должен быть уведомлен о времени и месте проведения собрания кредиторов, его повестке дня и других условиях его проведения (ст. 13). Определенное временным управляющим или собранием кредиторов место проведения собрания не должно препятствовать кредиторам и другим лицам, включая представителя акционеров, участвовать в собрании кредиторов. Закон о банкротстве 2002 г. в п. 3 ст. 72 содержит норму, согласно которой отсутствие на первом собрании представителей учредителей (участников) должника не является основанием для признания собрания кредиторов недействительным. Причины неучастия в собрании не раскрыты. Указанное обстоятельство не должно лишать представителя акционеров, если он был ограничен в возможности участвовать в собрании кредиторов и выступить на нем, права ставить перед судом вопрос о недействительности собрания кредиторов. Однако и при таких обстоятельствах суд, исходя из интересов всех лиц, участвующих в деле о банкротстве, может признать такое собрание правомочным. По Закону о банкротстве 2002 г. представитель акционеров также вправе: - обжаловать неправомерные действия арбитражного управляющего, нарушающие права и законные интересы акционеров (п. 3 ст. 60); - получать от руководителя информацию о введении в отношении общества-должника наблюдения (п. 3 ст. 68); - заявлять возражения по размеру и очередности удовлетворения требований кредиторов (п. 2 ст. 71 и п. 3 ст. 100). В ходе конкурсного производства акционеры обладают правами лиц, участвующих в деле о банкротстве (п. 3 ст. 126). Акционеры в указанной процедуре банкротства вправе обжаловать результаты оценки имущества должника, осуществленной конкурсным управляющим, в порядке, установленном законодательством (п. 3 ст. 130). В значительной мере правовое положение акционеров по новому закону о банкротстве позволяет им контролировать, а в отдельных случаях и влиять на ход дела о банкротстве. Так, если рассматривать акционеров в конкурсном производстве как лиц, участвующих в деле о банкротстве, то удовлетворение судом жалобы акционера на неисполнение или ненадлежащее исполнение конкурсным управляющим его обязанностей при условии, что это нарушило его права и законные интересы, а также повлекло или могло повлечь убытки должника или его кредиторов, может являться основанием для отстранения конкурсного управляющего (п. 1 ст. 144). Заключение мирового соглашения в процедурах банкротства имеет особенности, предусмотренные ст. 150-153 Закона о банкротстве 2002 г. В случае, если мировое соглашение является для должника сделкой, которая в соответствии с федеральными законами и (или) учредительными документами должника совершается на основании решения органов управления должника или подлежит согласованию (одобрению) с органами управления должника, решение о заключении мирового соглашения от имени должника может быть принято после принятия соответствующего решения органами управления должника или получения соответствующего согласования (одобрения). То есть, при наличии указанных обстоятельств мировое соглашение без волеизъявления акционеров общества не может быть заключено. В случае, если права и законные интересы акционеров нарушены или могут быть нарушены мировым соглашением, представитель акционеров вправе обжаловать определение об утверждении мирового соглашения в порядке, предусмотренном АПК РФ (п. 1 ст. 162). Наличие у акционеров определенных правомочий, направленных на защиту их интересов в деле о банкротстве, крайне необходимо, так как они в процедурах банкротства не только ограничены в реализации обязательственных прав, но и в определенных случаях могут нести гражданскую ответственность по обязательствам несостоятельного общества.

Так, в случае, если несостоятельность общества вызвана действиями (бездействием) его акционеров или других лиц, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, то на указанных акционеров или других лиц в случае недостаточности имущества общества может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам (п. 3 ст. 3 Закона об АО). Такая ответственность возможна только в случае, если акционеры и другие лица использовали указанные право и (или) возможность в целях совершения обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность общества. Несмотря на то, что Закон о банкротстве 2002 г. (п. 4 ст. 10) не содержит всех условий, при которых наступает субсидиарная ответственность акционеров по обязательствам несостоятельного общества, при решении вопроса о применении судом такой ответственности вполне правомерно руководствоваться положениями корпоративного права, нормы которого имеют специальный характер. При этом нормы корпоративного права предусматривают в этом вопросе наибольшую защиту прав акционеров. В одном ряду с нормами Закона об АО о субсидиарной ответственности акционеров находятся нормы о такой ответственности основного общества в случае несостоятельности по его вине дочернего общества. Акционеры дочернего общества в таких случаях вправе требовать возмещения убытков основным обществом (п. 3 ст. 6 Закона об АО). В соответствии с п. 1 ст. 67 ГК РФ участники хозяйственного общества в случае его ликвидации вправе получить часть имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами, и их права при ликвидации юридического лица реализуются за пределами очередности, установленной п. 1 ст. 64 ГК РФ. Такие требования не учитываются в реестре требований кредиторов и не подлежат удовлетворению. Вместе с тем п. 5 ст. 114 Закона о банкротстве 2002 г. предусматривает возможность удовлетворения требований акционеров в условиях банкротства акционерного общества, вытекающих из их прав по отношению к обществу. Такая ситуация возможна при размещении обществом во внешнем управлении дополнительных акций. В случае признания выпуска дополнительных обыкновенных акций должника несостоявшимся или недействительным средства, полученные должником от лиц, которые приобрели дополнительные обыкновенные акции должника, возвращаются таким лицам вне очередности удовлетворения требований кредиторов, установленной законом о банкротстве. Участники хозяйственных обществ имеют также право получать информацию о деятельности общества и знакомиться с его бухгалтерскими книгами и иной документацией в установленном учредительными документами порядке (п. 1 ст. 67 ГК РФ). Порядок и основания предоставления акционерам информации об обществе предусмотрены ст. 91 Закона об АО. Правом доступа к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа обладают акционеры (акционер), имеющие в совокупности не менее 25% голосующих акций общества. Держатели "золотой акции" имеют доступ ко всем документам общества (п. 1 ст. 91). С введением в отношении общества-должника процедур банкротства акционеры не утрачивают своего права на получение информации об обществе. Поэтому можно полагать, что арбитражные управляющие обязаны в своей деятельности руководствоваться и нормами корпоративного права в части представления обществом информации. В связи с этим в целях обеспечения прав акционеров при банкротстве общество обязано раскрывать определенную информацию о своей деятельности и вести учет его аффилированных лиц и представлять отчетность о них в соответствии с требованиями законодательства (ст. 92 и 93). Закон о банкротстве 1998 г. предусматривал запрет на опубликование или разглашение иным образом сведений о банкротстве должника до момента публикации решения арбитражного суда о признании должника банкротом (п. 3 ст. 26). Приведенная норма права в определенной степени направлена на обеспечение прав акционеров общества-должника, поскольку преждевременное раскрытие информации о несостоятельности общества может причинить обществу и его акционерам значительный ущерб. Это может повлечь утрату доверия к обществу со стороны его партнеров и сказаться на ликвидности его акций. Действующий закон о банкротстве содержит иной подход к раскрытию информации о несостоятельности должника. При проведении процедур банкротства обязательному опубликованию подлежат сообщения о введении в отношении должника процедуры наблюдения, о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства, а также о прекращении производства по делу о

банкротстве (п. 3 ст. 28). Опубликование сведений о банкротстве должника на ранних стадиях дела о банкротстве направлено в первую очередь на обеспечение прав кредиторов. Получение такой информации дает им возможность как можно раньше заявить свои требования к должнику и принять участие в деле о банкротстве. Подводя краткий итог изложенному, следует заметить, что, понимая необходимость обеспечения прав кредиторов в делах о банкротстве, обеспечительные меры (в широком значении этого термина) не должны влечь за собой необоснованное ограничение прав акционеров общества-должника. В таких делах важно соблюдение баланса интересов не только кредиторов и общества-должника, но и его акционеров.

Глава III. Особенности осуществления и защиты гражданских прав отдельных категорий должников 1. Банкротство граждан Признаки банкротства Закон наряду с банкротством юридических лиц содержит положения о банкротстве граждан. Правовое регулирование банкротства граждан имеет свои особенности, что прежде всего обусловлено положением указанной категории лиц в гражданском обороте (законодатель рассматривает гражданина как слабую сторону в правоотношении). Поэтому при банкротстве граждан в Законе о банкротстве 2002 г. использованы иные критерии для установления признаков банкротства, определен особый порядок предъявления, рассмотрения и удовлетворения требований кредиторов, предусмотрены иные условия по выбору и проведению процедур банкротства. Одной из основных задач при проведении процедур банкротства является обеспечение и защита интересов кредиторов. Комплекс правовых мер (материального и процессуального порядка), направленных на решение этой задачи, должен предусматривать правовые средства, позволяющие кредиторам в полной мере реализовать свои права. Нормы права, регулирующие банкротство юридических лиц и касающиеся обеспечения прав кредиторов, широко применялись на практике, а отдельные из них были предметом оценки Конституционного Суда РФ*(71). Напротив, поскольку в ГК РФ не внесены изменения, касающиеся возможности банкротства граждан, мы не имеем возможности с учетом практического опыта оценить правовое положение кредиторов в делах о банкротстве граждан. Однако положения закона, регулирующие банкротство граждан, применяются сейчас при банкротстве индивидуальных предпринимателей. Поэтому исследование этого правового института является актуальным. В данном параграфе хотелось бы затронуть проблему реализации кредиторами принадлежащих им прав при банкротстве граждан. Для этого, как представляется, необходимо проанализировать правовой режим банкротства граждан с акцентом на то, насколько он отвечает задаче обеспечения и защиты субъективных прав кредиторов. Отношения, связанные с несостоятельностью (банкротством) граждан, в том числе зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, регулируются гл. Х Закона о банкротстве 2002 г. Новый закон не внес каких-либо принципиальных изменений в правовой режим банкротства граждан. Это объясняется прежде всего отсутствием достаточной практики (положительной или отрицательной) применения соответствующих норм права, т.к. дела о банкротстве индивидуальных предпринимателей единичны. Гражданин считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены, и если сумма его обязательств превышает стоимость принадлежащего ему имущества (п. 1 ст. 3). Приведенные обстоятельства составляют систему признаков банкротства гражданина. При наличии указанных признаков банкротства дело о банкротстве может быть возбуждено арбитражным судом при условии, что требования к должнику-гражданину составляют не менее 10000 руб. (ст. 6). Основанием для признания индивидуального предпринимателя банкротом является его неспособность удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей (ст. 214). Таким образом, законодатель по-прежнему выделяет потребительское банкротство граждан, в основу которого положен критерий неоплатности, и предпринимательское банкротство, где за основу принят критерий неплатежеспособности. Различные признаки и основания возбуждения дела о банкротстве граждан и юридических лиц должны определять и различные правовые режимы банкротства указанных категорий лиц. Насколько это соответствует сложившейся ситуации, мы постараемся показать путем анализа конкретных

положений закона, регулирующих банкротство граждан.

Процедуры банкротства Статья 23 прежнего закона о банкротстве (1998 г.) исключала применение в делах о банкротстве граждан процедуры наблюдения. Это первое, что существенно отличало банкротство гражданина от банкротства юридического лица*(72). Поэтому была вполне понятна позиция законодателя, содержащаяся в п. 1 ст. 157 Закона о банкротстве 1998 г., согласно которой одновременно с принятием заявления о признании гражданина банкротом арбитражный суд налагал арест на имущество гражданина-должника. Эта норма была призвана восполнить отсутствие процедуры наблюдения процедуры, основной целью которой является обеспечение сохранности имущества должника. Новый закон допускает наложение ареста в отношении имущества гражданина одновременно с вынесением определения о введении наблюдения (п. 1 ст. 207). Это означает, что при банкротстве граждан предусмотрена процедура наблюдения (причем как общее правило), которая не применялась по закону о банкротстве 1998 г. Однако, как следует из п. 2 ст. 27 нового закона, в отношении гражданина могут быть применены процедура конкурсного производства и мировое соглашение. По общему правилу, наблюдение, финансовое оздоровление и внешнее управление в таких делах не применяются. Норму п. 1 ст. 207 Закона о банкротстве 2002 г. нельзя рассматривать как специальную по отношению к норме, содержащейся в п. 2 ст. 27, поскольку первая норма, ввиду отсутствия иного порядка банкротства граждан, по существу содержит общее правило о введении наблюдения в отношении граждан-должников (как исключение можно рассматривать банкротство отсутствующего должника). Причем, это общее правило применимо в делах о банкротстве индивидуальных предпринимателей и глав крестьянских (фермерских) хозяйств, так как положения рассматриваемого закона, регулирующие банкротство указанной категории лиц, не содержат специальных положений, исключающих применение к ним института наблюдения. Очевидно, налицо противоречие указанных норм права. И поскольку норма п. 2 ст. 27 опровергается содержанием нормы п. 1 ст. 207, то она (первая норма) не применима в делах о банкротстве граждан. Приоритет должна иметь норма, содержащая конкретные правила поведения, а не норма декларативного характера. Однако это не соответствует концепции правового регулирования банкротства граждан, так как процедура наблюдения в таких делах должна иметь не общий, а частный характер. Правило о введении в отношении гражданина процедуры наблюдения можно было бы рассматривать как техническую ошибку, если бы исследуемая норма не предусматривала полномочия временного управляющего по обеспечению проведения независимой оценки имущества должника. На практике неизбежно возникнут вопросы, касающиеся объема полномочий временного управляющего и порядка проведения процедуры наблюдения в делах о банкротстве граждан. В частности, ограничиваются ли полномочия временного управляющего обязанностью обеспечения проведения независимой оценки имущества или же они определяются ст. 66 и 67 Закона о банкротстве 2002 г.? Оканчивается ли наблюдение выполнением временным управляющим обязанности по обеспечению проведения независимой оценки имущества должника, или же оно завершается по правилам ст. 75 рассматриваемого закона? С этих позиций также можно рассуждать об объеме прав кредиторов. Норму о наложении ареста на имущество гражданина можно оценивать положительно, как норму, направленную на обеспечение прав кредиторов. Но нельзя не заметить, что меры обеспечения, принимаемые в соответствии со ст. 46 нового закона о банкротстве и ст. 91 АПК РФ, значительно шире, чем арест имущества должника, при этом они не ограничены в своем перечне. В деле о банкротстве гражданина может возникнуть целесообразность наложения ареста на имущество, принадлежащее должнику и находящееся у третьих лиц, в запрещении должнику и другим лицам совершать действия в отношении имущества, в возложении обязанности по сохранению имущества и т.д. Поэтому было бы правильным дополнить норму ст. 207 Закона о банкротстве 2002 г. положениями, которые бы предусматривали возможность принятия иных мер по обеспечению сохранности имущества должника. Нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что наложение ареста в момент принятия заявления о признании гражданина банкротом, как это предусматривалось Законом о банкротстве 1998 г., в большей мере отвечает интересам кредиторов, чем принятие таких мер с введением наблюдения (наблюдение вводится не одновременно с принятием заявления). Поэтому, представляется, что в такой ситуации кредиторам нельзя отказать в их праве заявить суду о принятии обеспечительных мер по правилам ст. 46 Закона о банкротстве 2002 г.

Ранее, по Закону о банкротстве 1998 г. в целях защиты интересов должника не допускалось опубликование или разглашение иным образом сведений о банкротстве должника до момента публикации решения арбитражного суда о признании должника банкротом (п. 3 ст. 26). Новый закон о банкротстве как общее правило предусматривает публикацию сведений о вынесении арбитражным судом определений о введении в отношении должника всех процедур банкротства (п. 1 ст. 54). Это отвечает интересам кредиторов, дает им возможность своевременно предъявить должнику свои требования. Как этот вопрос решается при банкротстве гражданина? Решение о признании гражданина банкротом и об открытии конкурсного производства арбитражный суд направляет всем известным кредиторам с указанием срока предъявления требований, который не может превышать два месяца (п. 2 ст. 208). В связи с этим возникает вопрос о том, как арбитражный суд получит информацию о кредиторах? Такие сведения могут содержаться в заявлении должника о своем банкротстве или в отзыве должника на заявление о признании его банкротом. Но насколько такая информация может быть полна и достоверна? Видимо, настолько, насколько в этом может быть заинтересован должник. С целью исключения в этом вопросе субъективного фактора, необходим общий порядок уведомления кредиторов, то есть публикация в соответствующих средствах массовой информации.

Исполнение решения арбитражного суда Решение арбитражного суда о признании гражданина банкротом и об открытии конкурсного производства и исполнительный лист об обращении взыскания на имущество гражданина направляются судебному приставу-исполнителю для осуществления продажи имущества должника (п. 1 ст. 209). Это положение заслуживает наибольшего внимания. Еще Г.Ф. Шершеневич отмечал определенную близость исполнительного и конкурсного процессов, но при этом отмечал и их существенные различия: "Устранение случайных преимуществ одних кредиторов составляет главное превосходство конкурсного процесса перед общим исполнительным порядком"; "....конкурсный процесс составляет особую форму исполнительного процесса, который имеет своей задачей равномерное распределение между всеми кредиторами ценности, какую представляет имущество несостоятельного должника ввиду вероятной недостаточности его для полного удовлетворения всех требований". Далее ученый отмечает: "....конкурс, преследуя те же цели, как и исполнительный процесс, только в более сложном виде, является квалифицированным исполнением"*(73). Означает ли возложение обязанности по продаже имущества должника на судебного приставаисполнителя появление в деле о банкротстве нового лица, схожего в своих полномочиях с фигурой арбитражного управляющего? Такая мысль может возникнуть в связи с содержанием нормы ст. 35 Закона о банкротстве 2002 г., допускающей участие в арбитражном процессе по делу о банкротстве иных лиц. Исполнительное и конкурсное производство преследуют схожие цели. Однако правовые режимы указанных правовых институтов имеют принципиальные отличия. Правовое положение судебного пристава-исполнителя определено законами "О судебных приставах" и "Об исполнительном производстве". Закон о банкротстве не содержит каких-либо норм, регулирующих правовое положение судебного пристава-исполнителя при исполнении решения арбитражного суда при банкротстве гражданина. Таким образом, исполняя решение арбитражного суда о признании должника-гражданина банкротом, судебный пристав-исполнитель остается в правовом статусе, определенном законодательством об исполнительном производстве. Направление решения о признании должника банкротом и исполнительного листа об обращении взыскания на имущество гражданина вовсе не означает, что на судебного пристава-исполнителя возлагаются полномочия конкурсного управляющего. Вообще, существует разная позиция о том, кто исполняет решение арбитражного суда о банкротстве гражданина и соответственно проводит конкурсное производство. Одни ученые придерживаются взгляда, что конкурсное производство проводится арбитражным судом*(74), другие считают, что действия, связанные с исполнением решения арбитражного суда о признании должника банкротом выполняет судебный пристав-исполнитель в порядке исполнительного производства*(75). Последнее утверждение не вызывает сомнений, так как в точности соответствует буквальному смыслу правовой нормы ст. 209 Закона о банкротстве 2002 г. Первый взгляд основан, видимо, на том, что требования кредиторов, в отличие от общего правила, учитываются судом (а не арбитражным управляющим). Расчеты с кредиторами производятся с депозитного счета арбитражного суда. Но это

все же не дает основания говорить о том, что конкурсное производство проводит арбитражный суд. Конкурсное право, как его определял Г.Ф. Шершеневич, представляет собой "совокупность положений, определяющих порядок равномерного распределения ценности, какую представляет имущество несостоятельного должника....". При этом он выделял материальное конкурсное право, или конкурсное право в тесном значении этого слова, и формальное конкурсное право, или конкурсное производство. К формальному конкурсному праву, или конкурсному производству, Г.Ф. Шершеневич относил "положения, определяющие порядок управления имуществом должника, назначения попечителей и выбора кураторов, порядок проверки предъявляемых требований, обжалования постановлений конкурсного управления, порядок выдачи причитающихся на долю каждого кредитора денежных сумм, порядок совершения мировой сделки и т.п."*(76). Таким образом, совокупность норм конкурсного производства включает не только нормы по проверке требований кредиторов и их удовлетворению (полномочия арбитражного суда). Поэтому, как нельзя сказать, что конкурсное производство ведет арбитражный суд, так и нельзя сказать, что его осуществляет судебный пристав-исполнитель. Полномочия по конкурсному производству распределены между указанными лицами. Однако это не следует относить к достоинствам правового регулирования несостоятельности (банкротства) граждан. Любое распределение полномочий между субъектами, решающим общую задачу, требует не только четкого очерчивания объема полномочий каждого из них, но и высокого уровня их взаимодействия. Несоблюдение этих принципов в деле о банкротстве негативно скажется на правовом положении его участников, в том числе кредиторов. Приобретает ли кредитор права стороны исполнительного производства, права взыскателя (ст. 29 и 31 Закона об исполнительном производстве)? Следует согласиться с позицией В.В. Витрянского, согласно которой "стороны, участвующие в деле о банкротстве, одновременно становятся сторонами исполнительного производства (взыскателем(ями) и должником), и, следовательно, несут обязанности и обладают правами, предусмотренными правами об исполнительном производстве"*(77). При ином подходе кредиторы никак не могут влиять на ход исполнительного производства. Здесь мы имеем дело с правовой фикцией, необходимой для защиты интересов кредиторов. Но главный вопрос состоит в том, насколько исполнительное производство предпочтительнее конкурсного? Для ответа на поставленный вопрос прежде всего следует сравнить права кредитора в конкурсном процессе, в случае осуществления процедуры конкурсным управляющим, и права взыскателя в исполнительном производстве. Также следует провести сравнительный анализ полномочий конкурсного управляющего и судебного пристава-исполнителя. На основе сравнительного анализа можно сделать вывод о том, что при большем объеме полномочий, указанных в ст. 12 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ "О судебных приставах" (с изменениями от 7 ноября 2000 г.)*(78) (далее - Закон о судебных приставах), судебный пристав-исполнитель не обладает очень важными полномочиями конкурсного управляющего. В функции судебного пристава-исполнителя не входит: - предъявление к третьим лицам, имеющим задолженность перед должником, требования о ее взыскании в порядке, установленном законодательством РФ; - заявление отказа от исполнения договоров и иных сделок должника; - предъявление исков о признании недействительными сделок, совершенных должником, об истребовании имущества должника у третьих лиц, о расторжении договоров, заключенных должником, и совершение иных действий, предусмотренных законами и иными правовыми актами РФ, направленных на возврат имущества должника (п. 2 и 3 ст. 129 Закона о банкротстве 2002 г.). Специальные условия признания сделок недействительными и отказ от исполнения текущих обязательств являются одними из тех правовых инструментов, которые характеризуют национальные правовые системы несостоятельности (банкротства)*(79). Как представляется, в деле о банкротстве гражданина указанные правовые средства, направленные в первую очередь на формирование конкурсной массы, не могут быть использованы, даже в том случае, если конкурсное производство проводит арбитражный управляющий. Этот вывод основан на положениях ст. 206 Закона о банкротстве 2002 г., согласно которой применение арбитражным судом последствий недействительности ничтожных сделок гражданина в виде возврата имущества гражданина, являвшегося предметом сделки, в состав имущества гражданина либо в виде обращения взыскания на соответствующее имущество, находящееся у заинтересованных лиц, происходит на основании требования кредитора. Приведенная норма, в отличие от нормы ст. 103, не предусматривает права конкурсного управляющего на предъявление требований о применении последствий ничтожной сделки от своего имени или от имени должника. Поэтому есть основания говорить о том, что из-под контроля арбитражного управляющего и

кредиторов вышли сделки, направленные на предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов в ущерб другим (сделки с предпочтением), и сделки, признаваемые недействительными по основаниям, предусмотренным ГК РФ. Опять же, для того, чтобы заявить требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки, кредитор должен обладать соответствующей информацией. В обязанности конкурсного управляющего входит проведение анализа финансового состояния, в том числе на основе анализа сделок должника, и предоставление информации о финансовом состоянии должника и его имуществе, а также иной информации, касающейся конкурсного производства. Судебный пристав-исполнитель не выявляет сделки должника и не анализирует их исполнительное производство не ориентировано на решение этих задач. По существу, судебный пристав-исполнитель выполняет лишь одну функцию - продает имущество должника. Отсутствие в деле о банкротстве компетентного и ответственного перед кредиторами лица, проводящего конкурсное производство, крайне негативно скажется на правах кредиторов. Права кредиторов просто не будут реализованы в полной мере. Поскольку порядок реализации имущества должника определен законодательством об исполнительном производстве, право кредиторов определять порядок и сроки продажи имущества должника утрачивает всякий смысл. То есть, в делах о банкротстве, где судебный пристав-исполнитель выполняет решение суда о признании должника банкротом, не действуют коллегиальные органы кредиторов (собрание кредиторов и комитет кредиторов). Собрание кредиторов может только решать вопрос о заключении мирового соглашения с гражданином-должником. Судебный пристав является должностным лицом, состоящим на государственной службе, что предопределяет пределы его ответственности за ущерб, причиненный кредиторам. Для кредиторов предпочтительнее иметь дело с арбитражным управляющим, являющимся по своему статусу индивидуальным предпринимателем, гражданская ответственность которого застрахована страховой организацией. Право обжаловать действия арбитражного управляющего и заявлять о его отстранении от должности является дополнительной гарантией защиты прав кредиторов. Процессуальные нормы Закона о банкротстве 2002 г. не содержат положений об обжаловании действий судебного приставаисполнителя. Исполнение судебных актов всегда было слабым местом судебной системы. Поэтому неясно, насколько будет правильно использовать этот отрицательно зарекомендовавший себя правовой институт (в плане применения, а не законодательного решения) в делах о банкротстве. Применение в делах о банкротстве механизма исполнительного производства требует его адаптации к задачам конкурсного процесса. Эта задача законодательного, а не правоприменительного уровня. При необходимости постоянного управления недвижимым имуществом или ценным движимым имуществом гражданина арбитражный суд назначает для указанных целей конкурсного управляющего и определяет размер его вознаграждения. В этом случае продажа имущества гражданина осуществляется конкурсным управляющим. В связи с таким изложением правовой нормы возникает вопрос о полномочиях конкурсного управляющего в деле о банкротстве гражданина. Ограничиваются ли они только обязанностями по управлению имуществом должника и продажей его имущества, или же конкурсный управляющий обладает всеми полномочиями, предусмотренными законом? Бесспорно, пожалуй, только то, что конкурсный управляющий не рассматривает требования кредиторов и не удовлетворяет их, так как эти вопросы отнесены к компетенции арбитражного суда.

Порядок рассмотрения и удовлетворения требований кредиторов Закон о банкротстве 2002 г. в качестве обязанных лиц по ведению реестра кредиторов называет арбитражного управляющего и реестродержателя. По Закону о банкротстве 1998 г. предъявление и учет требований кредиторов в делах о банкротстве юридических лиц и гражданина имели существенные различия. При банкротстве юридического лица, согласно указанному закону, требования предъявлялись арбитражному управляющему, который по результатам их рассмотрения отклонял или вносил требования в реестр (ст. 63 и 75). По новому Закону при банкротстве юридических лиц требования кредиторов независимо от порядка их предъявления и рассмотрения должником и управляющими в конечном итоге рассматриваются арбитражным судом, который выносит определение о включении или об отказе во включении требований в реестр (п. 5 ст. 71 и п. 5 ст. 100). В случае банкротства гражданина как по Закону о банкротстве 1998 г., так и по новому закону

требования кредиторов рассматривает арбитражный суд, и по результатам рассмотрения выносит определение о порядке и размере удовлетворения требований кредиторов. Порядок удовлетворения требований кредиторов установлен ст. 211 Закона о банкротстве 2002 г. Одной из особенностей удовлетворения требований кредиторов при банкротстве граждан является использование при расчетах с кредиторами депозитного счета арбитражного суда. В связи с таким порядком предъявления, рассмотрения и удовлетворения требований, правомерен вопрос о том, кто должен вести реестр требований кредиторов? Этот вопрос еще более актуален в делах, в которых исполнение решения арбитражного суда о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства осуществляет судебный пристав-исполнитель, а не арбитражный управляющий. В деле о банкротстве гражданина необходимость в реестре возникает, в частности, при учете и удовлетворении требований кредиторов, при определении правомочности принятия кредиторами решения о заключении мирового соглашения и при утверждении мирового соглашения арбитражным судом. Поскольку судебный пристав-исполнитель и арбитражный суд не наделены полномочиями по ведению реестра требований кредиторов, можно сделать вывод о том, что в делах о банкротстве граждан, в которых процедура конкурсного производства проводится не конкурсным управляющим, ведение реестра требований невозможно. В этом случае кредиторам и суду при решении вопросов, требующих сведений, основанных на реестре требований кредиторов, при его отсутствии придется систематизировать данные определений арбитражного суда о порядке и размере удовлетворения требований кредиторов. Но определения суда отражают размер требований кредиторов только на момент их рассмотрения судом. Изменение размера требований, в частности, в связи с удовлетворением требований кредиторов, не находит закрепления в каком-либо обобщающем документе. В связи с этим возникает необходимость анализировать также все платежные документы по расчетам с кредиторами. При значительном числе кредиторов систематизировать разобщенные сведения будет достаточно трудно. Таким образом, отсутствие реестра требований кредиторов не будет способствовать эффективности конкурсного производства, а значит и не будет отвечать интересам кредиторов.

Особенности банкротства гражданина-предпринимателя Правила о банкротстве граждан применяются к отношениям, связанным с банкротством индивидуального предпринимателя и банкротством крестьянского (фермерского) хозяйства, с учетом особенностей, предусмотренных § 2 и 3 гл. Х Закона о банкротстве 2002 г. Поскольку нормы § 2 гл. Х рассматриваемого закона не предусматривают иного, при банкротстве индивидуальных предпринимателей действует тот же порядок конкурсного процесса, что и при банкротстве граждан. Это и выбор процедур банкротства, и специальные условия недействительности сделок должника, и особенности правового положения арбитражного управляющего, и исполнение решения арбитражного суда о признании должника банкротом судебным приставом-исполнителем и др. Насколько такой подход соответствует правовому положению индивидуального предпринимателя в гражданском обороте? Льготный режим налогообложения граждан-предпринимателей создал предпосылки для активизации и расширения масштабов их участия во всех сферах деятельности - от оказания услуг до промышленного производства. Являясь субъектами предпринимательской деятельности, гражданепредприниматели выступают в общественных отношениях в разном качестве: и как участники гражданского оборота, и в роли налогоплательщика, и работодателя и т.д. Уровень развития хозяйственных связей у индивидуальных предпринимателей достаточно высок. Поэтому признание индивидуального предпринимателя банкротом имеет значительные экономические и социальные последствия. В связи с этим нельзя не согласиться с позицией М.В. Телюкиной о необходимости применения в деле о банкротстве индивидуального предпринимателя процедур наблюдения и внешнего управления в целях обеспечения прав кредиторов*(80). Использование в деле о банкротстве реабилитационной процедуры прежде всего отвечает интересам самого гражданина-предпринимателя. И если внешнее управление (как и финансовое оздоровление) предусмотрено в отношении индивидуального предпринимателя - главы крестьянского (фермерского) хозяйства, то, видимо, нет никаких препятствий для применения этого института и в отношении всех индивидуальных предпринимателей, если имеется реальная возможность восстановления их платежеспособности.

И еще одно обстоятельство говорит в пользу приведенных доводов. В основу банкротства гражданина-предпринимателя положен критерий неплатежеспособности, то есть критерий, применяемый в отношении юридических лиц. Поэтому вполне логично говорить о восстановлении платежеспособности индивидуального предпринимателя. Достаточно урегулированным является банкротство крестьянского (фермерского) хозяйства. Правое регулирование включает специальные нормы, необходимые для проведения процедур банкротства. Закон предусматривает особенности финансового оздоровления крестьянского (фермерского) хозяйства и внешнего управления крестьянским (фермерским) хозяйством, исходя из специфики сельскохозяйственного производства. Также представляется правильным в деле о банкротстве индивидуального предпринимателя использовать институт по отказу от исполнения сделок должника и о недействительности сделок по правилам ст. 102 и 103, используя при этом и специальные положения, предусмотренные ст. 206 закона. Такой подход к банкротству индивидуального предпринимателя основан и на том, что к предпринимательской деятельности граждан применяются правила ГК РФ о регулировании деятельности юридических лиц, являющихся коммерческими организациями (ст. 23 ГК РФ). Одной из особенностей банкротства индивидуального предпринимателя является утрата им предпринимательского статуса с момента объявления его несостоятельным (п. 1 ст. 216). Что касается юридических лиц, то они утрачивают свою правоспособность после исключения их из реестра юридических лиц на основании определения арбитражного суда о завершении конкурсного производства. Утрата статуса предпринимателя влечет определенные правовые последствия: аннулируется действие лицензий на осуществление определенных видов деятельности, утрачивает силу определенный режим налогообложения, прекращаются иные права, которые мог иметь гражданин как субъект предпринимательской деятельности. При наличии указанных правовых последствий правомерен вопрос о возможности заключения и исполнения в делах о банкротстве индивидуального предпринимателя мирового соглашения после открытия конкурсного производства, поскольку удовлетворение требований кредиторов на условиях мирового соглашения требует продолжения гражданином предпринимательской деятельности. Возможно ли продолжение индивидуальным предпринимателем предпринимательской деятельности после утраты силы его государственной регистрации в таком качестве? Безусловно, что нет, так как гражданин вправе заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица лишь с момента государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (п. 1 ст. 23 ГК РФ). При отсутствии государственной регистрации и без специального разрешения (лицензии) осуществление предпринимательской деятельности будет являться уголовно наказуемым деянием (ст. 171 УК РФ). На этом основании можно утверждать, что исполнение мирового соглашения, утвержденного арбитражным судом после признания индивидуального предпринимателя банкротом и открытия конкурсного производства, невозможно. Имеется теоретическая возможность заключения мирового соглашения в период после возбуждения дела о банкротстве индивидуального предпринимателя и до объявления его несостоятельным (банкротом). Но, ввиду отсутствия полноценной процедуры наблюдения (об этой проблеме было сказано выше), проведение которой позволило бы кредиторам получить информацию о финансовом состоянии должника, они, не располагая такой информацией, вряд ли будут готовы к заключению мирового соглашения. Таким образом, для того, чтобы в полной мере работали все правовые институты регулирования отношений по банкротству индивидуального предпринимателя, утрата его государственной регистрации должна иметь место после завершения конкурсного производства, т.е. в порядке, применяемом к юридическим лицам. На основе изложенного можно сделать следующие выводы. На примере правового регулирования банкротства граждан мы имеем ситуацию, при которой специальные нормы права исключают применение общих норм, а сами при этом полностью не регулируют правоотношения. Распределение обязанностей по проведению конкурсного производства между судом и конкурсным управляющим или судебным приставом-исполнителем требует определенного уровня их взаимодействия, что усложняет конкурсный процесс, не способствует его эффективности. Одновременно также снижается уровень ответственности указанных лиц перед кредиторами. Пожалуй, было бы правильным, если и сохранять в прежнем виде порядок банкротства граждан, то допустить при расчетах с кредиторами использование счета исполнительного производства или счета конкурсного управляющего. Это способствовало бы упорядочению конкурсного производства и концентрации информации в одном месте. При сохранении существующего порядка, если банкротство

граждан примет массовый характер, арбитражному суду будет затруднительно выполнять не свойственные ему функции (проведение расчетов с кредиторами). Таким образом, особые условия правового регулирования банкротства граждан порождают трудности, которые не способствуют эффективности конкурсного процесса, не в полной мере отвечают целям защиты прав и интересов кредиторов.

2. Банкротство отсутствующего должника Многие субъекты предпринимательской деятельности в силу причин различного характера длительное время не проявляют признаков экономической жизни, не участвуют в гражданском обороте. Проведение процедур банкротства в отношении отсутствующих должников по общим правилам было бы нерационально, поэтому применяется упрощенный порядок, исключающий использование всего комплекса правовых средств института несостоятельности (банкротства). При банкротстве отсутствующего должника, как правило, не выявляется какого-либо имущества, необходимого для удовлетворения требований кредиторов. При этом, как представляется, правовое регулирование рассматриваемой категории дел еще более уменьшает и без того призрачные шансы кредиторов на защиту их интересов. В чем же состоят особенности правового регулирования банкротства отсутствующего должника, и как оно обеспечивает осуществление кредиторами своих прав?

Реализация права на подачу заявления о признании банкротом Заявление о признании отсутствующего должника банкротом может быть подано конкурсным кредитором, уполномоченным органом независимо от размера кредиторской задолженности (ст. 227). Общие положения Закона о банкротстве 2002 г. о праве кредитора на обращение в суд с заявлением о признании должника банкротом имеют определенное значение и в деле о банкротстве отсутствующего должника. Право кредитора на обращение в суд с заявлением о признании должника банкротом обусловлено наличием у него материально-правового притязания к должнику. Закон о банкротстве в качестве кредиторов должника (для целей возбуждения дела о банкротстве) рассматривает только кредиторов по денежным обязательствам и по обязательным платежам. При этом не всякий кредитор по денежному обязательству обладает правом на подачу заявления о признании должника банкротом. Таким правом обладают лица, признаваемые в соответствии с Законом о банкротстве 2002 г. конкурсными кредиторами. К конкурсным кредиторам относятся кредиторы по денежным обязательствам, за исключением уполномоченных органов, граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, морального вреда, имеет обязательства по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также учредителей (участников) должника - юридического лица по обязательствам, вытекающим из такого участия (ст. 2). Таким образом, в рассматриваемом вопросе важно наличие денежного обязательства и характер правоотношения, из которого оно вытекает. Право кредитора на подачу заявления о признании должника банкротом обусловлено не только наличием денежного обязательства или требования по обязательным платежам. Денежное требование (требование по обязательным платежам) должно иметь соответствующий размер, состав и срок неисполнения его должником. Эти показатели определяют признаки банкротства должника в общих процедурах банкротства. Таким образом, кредитор имеет право на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом при наличии денежного обязательства (требования по обязательным платежам) и при наличии признаков банкротства должника. Это общее правило. Правовое положение кредитора в гражданско-правовом обязательстве предполагает наличие у него требования к должнику. В деле о банкротстве отсутствующего должника оно может быть в размере меньшем, чем это предусмотрено ст. 5 Закона о банкротстве 2002 г. При отсутствии к должнику какого бы то ни было требования участник гражданского правоотношения не имеет субъективного права на обращение в суд (ст. 4 АПК РФ). Поэтому в деле о банкротстве отсутствующего должника при разрешении спора по заявлению кредитора по гражданско-правовому обязательству важным является только наличие у него к должнику денежного требования. Состав денежного требования, период его неисполнения не имеют никакого значения при определении признаков банкротства отсутствующего должника. Также представляется правильным, что кредиторы третьей очереди с требованием о взыскании неустойки или убытков имеют право обратиться в суд с заявлением о признании отсутствующего

должника банкротом. Наличие у кредитора денежного требования к должнику дает ему субъективное право на обращение в суд, однако размер и состав требования не определяют признаки банкротства отсутствующего должника. Эти показатели имеют значение при реализации права голоса на собрании кредиторов и при установлении очередности удовлетворения требования кредитора. Имеет ли значение наличие задолженности по обязательным платежам при определении права на обращение в суд налогового или иного уполномоченного органа? Как показывает судебно-арбитражная практика, суды не связывают возможность признания отсутствующего должника банкротом с наличием задолженности по обязательным платежам*(81). Наличие задолженности по обязательным платежам не только не является признаком банкротства отсутствующего должника, но и не определяет правовой интерес уполномоченного органа на обращение в суд. Такой позиции придерживается Президиум ВАС РФ, определяя круг доказательств, необходимых для установления признаков банкротства отсутствующего должника, к числу которых не относятся доказательства в подтверждение долга по обязательным платежам. Данный вывод следует из п. 10 приложения к информационному письму Президиума ВАС РФ от 13 января 2000 г. N 50*(82). На этом основании можно говорить о том, что право уполномоченного органа на обращение в суд с заявлением о признании отсутствующего должника банкротом никак не зависит от наличия у него материально-правового требования к должнику.

Ведение реестра требований кредиторов отсутствующего должника Прямой нормы права о ведении реестра кредиторов в деле о банкротстве отсутствующего должника нет. Вместе с тем положения о праве кредиторов заявлять свои требования конкурсному управляющему и возможность осуществления расчетов с ними в порядке очередности, предусмотренной ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г., предполагают ведение реестра требований кредиторов и в указанной процедуре банкротства. Поэтому после завершения расчетов с кредиторами конкурсный управляющий обязан представить в арбитражный суд вместе с отчетом о результатах проведения конкурсного производства и реестр требований кредиторов. На практике арбитражные управляющие не придают существенного значения реестру требований кредиторов по делам о банкротстве отсутствующего должника. Зачастую они не прикладывают к отчету о результатах проведения конкурсного производства реестр требований кредиторов с указанием размера погашенных требований, объясняя это тем, что удовлетворение требований кредиторов не производилось ввиду отсутствия имущества должника. С такой позицией арбитражных управляющих согласиться нельзя, поскольку в конкурсном производстве считаются погашенными требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, а также не признанные конкурсным управляющим, если кредитор не обращался в арбитражный суд либо такие требования признаны арбитражным судом необоснованными (п. 9 ст. 142). При неудовлетворении требований кредиторов из-за отсутствия имущества должника особенность отражения в реестре размера погашенных требований будет заключаться в том, что размер погашенных требований будет соответствовать размеру установленных требований кредиторов. О банкротстве отсутствующего должника конкурсный управляющий письменно уведомляет всех известных ему кредиторов, которые в месячный срок со дня получения уведомления могут предъявить свои требования конкурсному управляющему (п. 3 ст. 228). Общая норма, содержащаяся в п. 1 ст. 142 Закона о банкротстве 2002 г., предусматривает срок на предъявление кредиторами своего требования не меньше, чем два месяца с даты публикации сообщения о признании должника банкротом. То есть, в деле о банкротстве отсутствующего должника предусмотрен сокращенный срок на предъявление требований кредиторов, по истечении которого реестр требований кредиторов может быть закрыт. Информированность кредиторов о ходе дела о банкротстве имеет большое значение для кредиторов при защите их прав и интересов. Спорным является вопрос о том, обязательна ли публикация информации о признании отсутствующего должника банкротом и открытие в его отношении конкурсного производства. На этот счет заслуживает внимание позиция А.В. Егорова, который считает публикацию сообщения необходимой, так как она дает известную гарантию кредиторам в том, что у них будет какое-то время для предъявления претензий, прежде чем произойдет окончательная ликвидация должника*(83). Это позиция созвучна с разъяснениями ВАС РФ, содержащимися в п. 65 постановления Пленума N 29 от 15 декабря 2004 г., согласно которым специальными правилами о банкротстве отсутствующего

должника не исключается необходимость опубликования сведений о признании отсутствующего должника банкротом. Не менее важным является разъяснение ВАС РФ о том, что, поскольку специальный месячный срок на предъявление требований установлен в п. 2 ст. 228 Закона о банкротстве 2002 г. только для кредиторов, получивших уведомление конкурсного управляющего, требования кредиторов, не получивших указанное уведомление, могут быть заявлены в арбитражный суд вплоть до закрытия реестра требований кредиторов в срок, установленный абз. 3 п. 1 ст. 142 указанного закона. Правило п. 4 ст. 142 рассматриваемого закона распространяется на случаи пропуска любого из названных сроков. Требования таких кредиторов включаются в реестр на основании определения арбитражного суда.

Особенности рассмотрения дела арбитражным судом При рассмотрении дел о банкротстве отсутствующего должника, как правило, судом не вводится процедура наблюдения. Это связано прежде всего с тем, что в делах о банкротстве отсутствующего должника в большинстве случаев руководитель и иные органы управления должника отсутствуют и установить их местонахождение не представляется возможным. Имущества нет, или его заведомо недостаточно для покрытия судебных расходов. При таких обстоятельствах вводить процедуру наблюдения нецелесообразно. Она не достигнет основных целей: обеспечения сохранности имущества должника и ограничения полномочий руководителя и иных органов управления должника, а главным образом сохранности активов должника. При наличии проверенных признаков отсутствующего должника суд применяет только одну процедуру банкротства - конкурсное производство. Срок для принятия решения о признании отсутствующего должника банкротом и об открытии конкурсного производства составляет не семь месяцев, как это предусмотрено для общих процедур банкротства, а месяц с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании отсутствующего должника банкротом (п. 1 ст. 227). При решении вопроса об открытии конкурсного производства суд самостоятелен и не связан с мнением кредиторов, как это имеет место при выборе процедуры банкротства по окончании наблюдения (ст. 75). При рассмотрении дел о банкротстве отсутствующего должника - гражданина (предпринимателя) у суда возникали вопросы по исполнению решения о признании должника банкротом: руководствоваться ли в этом вопросе ст. 209 Закона о банкротстве 2002 г. и направлять решение суда о признании должника банкротом и исполнительный лист судебному приставу-исполнителю для осуществления продажи имущества должника, или же эти функции должен выполнять конкурсный управляющий? Вполне обоснованно в подобной ситуации следует придерживаться той точки зрения, что норма п. 2 ст. 228 рассматриваемого закона о банкротстве, устанавливающая обязанности конкурсного управляющего, является специальной и по отношению к ст. 209, рассматривающей судебного приставаисполнителя как лицо, осуществляющее исполнение решения арбитражного суда о признании гражданина банкротом. Поэтому рассматриваемую упрощенную процедуру банкротства в отношении граждан должен проводить арбитражный управляющий. В своей деятельности арбитражный управляющий ограничен волей кредиторов, подконтролен им и должен действовать добросовестно и разумно, с учетом интересов должника и его кредиторов. В делах о банкротстве отсутствующего должника у конкурсного управляющего может быть особое правовое положение. Поскольку возбуждение дела о банкротстве отсутствующего должника не связано с наличием, размером и составом кредиторской задолженности, то при обращении в суд с заявлением уполномоченного органа при отсутствии долга по обязательным платежам нередко возникает ситуация, при которой конкурсный управляющий не выявит требований кредиторов по гражданско-правовым обязательствам. В этом случае в деле о банкротстве отсутствующего должника нет кредиторов в материальноправовом значении. Уполномоченный орган в такой ситуации можно рассматривать в качестве кредитора только в процессуальном смысле. В делах о банкротстве отсутствующего должника, где нет кредиторов с определенным размером требования, то есть с материально-правовым интересом, отсутствует цель конкурсного производства соразмерное удовлетворение требований кредиторов. В этом случае конкурсный управляющий по существу будет выполнять функции ликвидатора, что более свойственно делам о ликвидации. Заслуживает внимания содержание нормы п. 2 ст. 228 Закона о банкротстве 2002 г. Помимо того, что указанная норма права предусматривает сокращенный срок на предъявление кредиторами своего

требования, она, в отличие от п. 1 ст. 142 рассматриваемого закона, не содержит отсылочных положений к нормам, определяющим порядок установления требований кредиторов. Поскольку разногласия кредиторов и конкурсного управляющего по размеру и составу денежного требования неизбежны, суд при их рассмотрении должен руководствоваться общими нормами права, содержащимися в ст. 100 данного закона. По ходатайству конкурсного управляющего при обнаружении им имущества отсутствующего должника арбитражный суд может вынести определение о прекращении упрощенной процедуры банкротства и переходе к общим процедурам банкротства, предусмотренным Законом о банкротстве 2002 г. (п. 3 ст. 228). В отличие от упрощенной процедуры банкротства общие процедуры предоставляют кредиторам право на подачу заявления о принятии мер по обеспечению своего требования, выбора процедур банкротства, двухмесячный срок на предъявление своего требования в процедуре конкурсного производства и т.д. Поэтому при наличии или обнаружении имущества отсутствующего должника представляется правильным всегда применять общие процедуры банкротства, в условиях проведения которых права кредиторов будут наиболее обеспечены. В заключение хотелось бы отметить, что рассматриваемая упрощенная процедура банкротства может быть оправдана только в том случае, если ее применение не ведет к ущемлению прав кредиторов.

Глава IV. Процессуальные гарантии обеспечения и защиты прав и интересов субъектов конкурсных отношений 1. Право на судебную защиту Идеи и принципы нового арбитражного процессуального законодательства не могли не отразиться в процессуальных нормах законодательства о банкротстве, что, безусловно, необходимо для обеспечения согласованности и развития гармоничной системы законодательства. Широкое развитие в Законе о банкротстве 2002 г. нашли процессуальные нормы, предусматривающие правовые возможности для пересмотра ошибочных судебных актов, что является реальным наполнением одного из основных правовых принципов - права на судебную защиту. Это правовое явление также является отражением позиции Конституционного Суда, изложенной в Постановлении от 12 марта 2001 г. N 4-П. Конституционный Суд, раскрывая конституционное содержание права на судебную защиту, сформулировал правовую позицию, согласно которой оно (право) предполагает и конкретные гарантии, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 марта 1998 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и статьи 123 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан"*(84)); отсутствие же возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту (Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности статей 180, 181, пункта 3 части 1 статьи 187 и статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации"*(85)). Изложенная правовая позиция, как имеющая общий характер, Постановлением Конституционного Суда РФ от 28 мая 1999 г. "По делу о проверке конституционности части 2 статьи 266 и пункта 3 части 1 статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан Е.А. Арбузовой, О.Б. Колегова, А.Д. Кутырева, Р.Т. Насибулина и В.И. Ткачука"*(86) была распространена на все виды судопроизводства. Обобщая приведенные выше доводы, Конституционный Суд в Постановлении от 12 марта 2001 г. N 4-П высказал позицию о применении их (доводов) и при рассмотрении арбитражными судами дел о банкротстве. Закон о банкротстве 1998 г. не предусматривал возможности обжалования целого ряда определений суда, затрагивающих субъективные права кредиторов. Разрешение арбитражными судами дел о банкротстве фактически осуществлялось в упрощенном процессуальном порядке: выносимые по ним определения, не предусмотренные АПК РФ, не могли быть обжалованы, кроме случаев, когда это прямо предусмотрено указанным законом о банкротстве (п. 3 ст. 55). Из такого понимания исходила и сложившаяся правоприменительная практика, согласно которой не подлежали обжалованию следующие определения арбитражного суда: об установлении размера денежных обязательств (ст. 46, 63, 75, 114 и 160); вынесенные по результатам рассмотрения заявлений арбитражных управляющих и жалоб кредиторов, а также по разногласиям между арбитражным управляющим и представителем работников должника (п.п. 1 и 2 ст. 55); о сокращении или продлении срока внешнего управления на шесть месяцев (п. 5 ст. 68); о продлении конкурсного производства в пределах шести месяцев (п. 2 ст. 97; о завершении конкурсного производства (п. 1 ст. 119) (письмо Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 6 августа 1999 г. N 43 "Вопросы применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в судебной практике"). Считая такое положение недопустимым, Конституционный Суд высказал позицию о том, что для обеспечения права на судебную защиту по делам о несостоятельности (банкротстве) до внесения федеральным законодателем необходимых изменений и дополнений в законодательство арбитражным судам и иным правоприменительным органам надлежит применять непосредственно ст. 46 Закона о банкротстве 1998 г. РФ. При этом арбитражные суды в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда, содержащейся в Постановлении от 3 февраля 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ, вправе по заявлениям заинтересованных лиц воспользоваться процедурами апелляционного пересмотра судебных актов, пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с обнаруженной судебной ошибкой либо пересмотра в порядке надзора определений, препятствующих движению дела. Однако обеспечение права на судебную защиту входит в определенное противоречие с задачами конкурсного процесса, реализация которых требует своевременных и активных действий, обеспечивающих эффективное развитие процедур банкротства.

Кредиторы, злоупотребляя процессуальными правами, могут полностью парализовать поступательное движение дела о банкротстве. Озабоченность по этому поводу была высказана В.В. Витрянским, который отмечал: "Надо понимать, что безграничное расширение круга определений арбитражного суда, выносимых в рамках дела о банкротстве, которые подлежат обжалованию, недопустимо, поскольку это может привести к ущемлению прав всех лиц, участвующих в деле, и в конце концов - к невозможности завершения разбирательства по делу"*(87). Понимая эту проблему, законодатель предусмотрел специальный процессуальный порядок, устанавливающий более короткие процессуальные сроки рассмотрения и обжалования судебных актов, принимаемых в деле о банкротстве, а также меньшее количество судебных инстанций по их пересмотру. Многие судебные акты, принимаемые в деле о банкротстве, подлежат немедленному исполнению, что способствует динамичному развитию конкурсного процесса. Кроме того, в постановлении Пленума ВАС РФ N 4 от 8 апреля 2003 г. "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"*(88) содержатся разъяснения, также направленные на обеспечение непрерывности движения дела о банкротстве. Они состоят в следующем. По смыслу п. 2 ст. 61 Закона о банкротстве 2002 г. при обжаловании определений, устанавливающих размер требований кредиторов, арбитражный суд, вынесший определение, направляет в вышестоящие судебные инстанции в порядке, предусмотренном АПК РФ, только те материалы дела о банкротстве, которые непосредственно относятся к спору должника и кредитора (кредиторов) об установлении обоснованности, размера и очередности требований. Этой же цели служат и разъяснения Президиума ВАС РФ, содержащиеся в информационном письме от 14 июня 2001 г. N 64 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)". Рассматривая общие и специальные основания для приостановления производства по делу о банкротстве и его процессуальные последствия, ВАС РФ обращает внимание судов на следующее. Приостановление производства по делу о банкротстве означает лишь то, что по делу, по которому производство приостановлено, арбитражным судом не могут быть вынесены решения или определения, предусмотренные ст. 48 Закона о банкротстве 2002 г. Примененные арбитражным судом процедуры банкротства осуществляются и тогда, когда производство по делу приостановлено. Статья 48 Закона о банкротстве 1998 г., которую затрагивают данные разъяснения ВАС РФ, определяет полномочия арбитражного суда в деле о банкротстве, касающиеся его права, в частности, ввести внешнее управление или открыть конкурсное производство. Таким образом, до тех пор, пока производство по делу о банкротстве не будет возобновлено, суд не может ввести одну из названных процедур банкротства. Это означает, что процедура наблюдения, которая предшествует финансовому оздоровлению, внешнему управлению или конкурсному производству, может длиться неопределенно долго. Как показывает судебно-арбитражная практика, приостановленных производств в деле о банкротстве на стадии наблюдения не так уж и мало*(89). Наблюдение нельзя считать основной процедурой банкротства, так как оно не преследует конечных целей конкурсного процесса, а является лишь его промежуточной стадией. Назначение процедуры наблюдения позволяет выделить в ней две функции: обеспечительную и подготовительную. Первая функция состоит в том, что она позволяет создать условия для сохранения имущества должника, вторая - в содействии организации подготовки дела к судебному разбирательству*(90). В том случае, когда наблюдение выполнило свое предназначение, необходимо как можно быстрее перейти к следующей процедуре банкротства, будь это финансовое оздоровление, внешнее управление или конкурсное производство. В ином случае эффективность конкурсного процесса, безусловно, снижается: если предприятие имело шансы на восстановление платежеспособности, при условии принятия срочных и безотлагательных мер, то такие возможности будут утрачены или будут минимальны в том случае, когда должник длительное время находился в наблюдении в связи с приостановлением производства по делу; если кредиторы имели реальные шансы на удовлетворение своих требований при немедленной ликвидации, то процент удовлетворения требований кредиторов в конкурсном производстве, открытом с большим опозданием, снизится в связи с увеличением издержек по реализации процедур банкротства. При существующей концепции построения процедур банкротства достаточно трудно решить две необходимые, но конфликтующие между собой задачи - обеспечить полноценное право на судебную защиту и достичь целей конкурсного процесса. Представляется, что такая проблема является менее острой в Германии, где всегда первоначально открывается конкурсное производство, при проведении которого на основе отчета конкурсного управляющего принимается решение о возможности продолжения деятельности предприятия или о его окончательной ликвидации*(91).

Подобное можно сказать и об английской системе несостоятельности. "Российский закон, - как отмечает М. Хоуман, - существенно отличается от английского в том, что в Англии выбор наиболее подходящей процедуры несостоятельности осуществляется по рекомендации эксперта сразу после возбуждения дела. К примеру, если представляется, что нет шансов на осуществление реструктуризации через мировое соглашение и невозможно продолжить деятельность предприятия на срок, достаточный для его продажи, то компания попадет сразу в конкурсное производство"*(92). Быстрое вхождение в активные процедуры банкротства, каковыми можно рассматривать все процедуры, за исключением процедуры наблюдения, определяет динамичное развитие конкурсного процесса. Вряд ли в скором времени российский законодатель откажется от принятой им модели банкротства, в которой отличительной особенностью российской системы несостоятельности (подобно французской) является наличие процедуры наблюдения. Поэтому важной задачей должно стать совершенствование этого института, отдельные положения которого заслуживают критической оценки. Помимо того, что с момента возбуждения дела о банкротстве до выбора активной процедуры установленный законом срок составляет до 7 месяцев и даже может быть продлен сверх этого, а по рассмотренным выше причинам процессуального характера этот срок становится неопределенно длительным, в дополнение к этому другие нормы права, образующие в своей совокупности правовой режим процедуры наблюдения, в значительной мере "обесценивают" данный институт банкротства, делая его малоэффективным. Проявляется это, в частности, в следующем. Непосредственной задачей процедуры наблюдения является обеспечение сохранности имущества должника. Обеспечение сохранности имущества должника предусматривает целый комплекс правовых мер, предусмотренных ст. 63 и 64 Закона о банкротстве 2002 г. Реальной гарантией обеспечения прав кредиторов при проведении процедур банкротства является правовой режим ограничений должника в части распоряжения имуществом. Однако такой режим в полном объеме применяется только после введения соответствующих процедур банкротства. Так, например, в соответствии с п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве 2002 г. органы управления должника могут совершать сделки или несколько взаимосвязанных между собой сделок исключительно с согласия временного управляющего, выраженного в письменной форме, за исключением случаев, прямо предусмотренных Законом о банкротстве. Это могут быть сделки: - связанные с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения прямо либо косвенно имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более 5% балансовой стоимости активов должника на дату введения наблюдения; - связанные с получением и выдачей займов (кредитов), выдачей поручительств и гарантий, уступкой прав требования, переводом долга, а также с учреждением доверительного управления имуществом должника. Указанный правовой режим не охватывает промежуток времени от момента принятия заявления о признании должника банкротом и до введения наблюдения. Заметим, что по Закону о банкротстве 1998 г. такая ситуация исключалась, так как наблюдение вводилось одновременно с принятием заявления о признании должника банкротом, да и к тому же частично режим ограничений наступал непосредственно с возбуждением дела о банкротстве (ст. 56 и 57). Упущение законодателя, на наш взгляд, состоит в том, что он, следуя правовой позиции Конституционного Суда, выраженной в постановлении N 4-П от 12 марта 2001 г., о необходимости введения наблюдения только после проверки обоснованности требований кредитора, не нашел эффективного способа обеспечить права кредиторов в период от момента принятия заявления о признании должника банкротом и до введения наблюдения. Не может восполнить отмеченный недостаток правового регулирования основанное на ст. 46 ныне действующего закона право кредитора просить суд принять меры по обеспечению заявленных требований по правилам АПК РФ, поскольку принимаемые на этой стадии рассмотрения дела о банкротстве обеспечительные меры не могут включать в себя весь комплекс ограничений, предусмотренных ст. 63 и 64 закона, в силу их специфичности как правовых последствий введения процедуры наблюдения. При таком регулировании конкурсных отношений вполне вероятно желание органов управления должника в указанный промежуток времени совершить действия, направленные в ущерб интересам кредиторов. По Закону о банкротстве 1998 г. арбитражный суд в качестве обеспечительной меры имел право, в случае воспрепятствования руководителем должника деятельности арбитражного управляющего, отстранить руководителя от должности, а исполнение его обязанностей возложить на временного управляющего (п. 4 ст. 58)*(93). Новый законодательный акт содержит очень сложный и практически неприемлемый порядок отстранения руководителя должника от должности, который утратил все черты обеспечительной меры. На практике указанная норма права, в силу вышеизложенных причин, не находит широкого применения - неэффективно идти по пути отстранения руководителя должника от должности, поскольку

этот путь неопределенно долог по времени и не имеет реальных перспектив. Какой путь остается у арбитражных управляющих? Истребование документов по суду? Но это не менее долгий путь. Все это не придает динамичности наблюдению и не увеличивает его эффективности - оно может длиться бесконечно долго или завершиться неэффективно. Почему в данной книге, посвященной "вскрытию" некоторых проблем, препятствующих эффективному правовому регулированию конкурсных отношений и поиску путей их разрешения, особое внимание уделено процедуре наблюдения? Этот вопрос вполне правомерен. Ведь конкурсный процесс состоит из многих стадий, последовательное введение которых обеспечивает поступательное и динамичное развитие процедур банкротства. Каждая стадия или процедура банкротства имеет свои цели и задачи, реализация которых в совокупности должна обеспечить выполнение институтом банкротства своего предназначения. Поэтому эффективность конкурсного процесса зависит от степени выполнения той или иной процедурой банкротства своих непосредственных задач. Однако, несмотря на то, что наблюдение не относится к числу активных стадий конкурсного процесса, а напротив, нейтрально (пассивно), все же было бы неверным недооценивать его значение. Пожалуй, главное назначение наблюдения состоит в определении правильного пути развития всего дальнейшего хода конкурсного процесса. Образно можно сказать, что в наблюдении закладывается фундамент для развития конкурсных отношений. И от того, насколько наблюдение будет эффективным, настолько, в значительной степени, будет эффективным и весь конкурсный процесс.

2. Исковая давность Ответ на вопрос о праве применить исковую давность в отношении требования кредитора требует некоторого теоретического обоснования. По классификации В.П. Грибанова, сроки в гражданском праве делятся на сроки осуществления гражданских прав и сроки защиты гражданских прав. Под сроками осуществления гражданских прав ученый понимал сроки, в течение которых управомоченный субъект вправе сам реализовать принадлежащее ему право либо потребовать совершения определенных действий по реализации своего права непосредственно от обязанного лица. К срокам защиты гражданских прав В.П. Грибанов относил сроки, предоставленные управомоченному лицу для обращения к компетентным государственным и общественным органам с требованием о принудительном осуществлении и защите своего права. Таковыми он считал сроки исковой давности*(94). Под исковой давностью в ГК понимается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (ст. 195 ГК РФ). Правильно ли считать действием по защите субъективных гражданских прав предъявление кредитором арбитражному суду требования для включения его в реестр? На этот вопрос следует ответить положительно. Обращение кредитора в суд с заявлением о включении его требования в реестр вызвано ненадлежащим исполнением должником денежного обязательства. Поэтому предъявление суду денежного требования, составляющего сумму основного долга, убытки или неустойку есть все основания рассматривать в качестве действий кредитора по защите своих субъективных прав. Предъявление не подтвержденных судебным актом требований кредиторов, как указал ВАС РФ в п. 13 Постановления Пленума N 29 от 15 декабря 2004 г., - один из способов судебной защиты гражданских прав (п. 1 ст. 11 ГК РФ). Поэтому предъявление должнику требования в деле о банкротстве в установленном законом порядке служит основанием для перерыва течения срока исковой давности (ст. 203 ГК РФ). В связи с открытием конкурсного производства срок исполнения всех денежных обязательств должника считается наступившим (п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г.). Это обстоятельство как бы предполагает, что право кредитора на предъявление требования суду по не просроченному денежному обязательству не вызвано нарушением его субъективных прав. Представляется, что особый режим денежных обязательств в конкурсном производстве нисколько не опровергает позицию о том, что предъявление требований в процедурах банкротства является средством защиты субъективного права кредитора. Наступление срока исполнения денежного обязательства в силу закона дает основание рассматривать его (обязательство) просроченным с момента открытия конкурсного производства. Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре (п. 2 ст. 199 ГК РФ). В конкурсном процессе должник и кредитор именуются не сторонами, а лицами, участвующими в деле о банкротстве. В связи с этим возникает вопрос о том, можно ли положения п. 2 ст. 199 ГК толковать расширительно и кто вправе при рассмотрении требования кредитора заявить о применении исковой

давности? В этом отношении заслуживают внимания положения постановления Пленума ВС РФ от 12 ноября 2001 г. N 15 и постановления Пленума ВАС РФ от 15 ноября 2001 г. N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского Кодекса Российской Федерации об исковой давности" (п. 15)*(95). Высшие судебные инстанции рассматривают подачу кредитором заявления о выдаче судебного приказа в порядке, предусмотренном ст. 125.2-125.5 ГПК РСФСР, средством судебной защиты права кредитора и основанием для перерыва течения срока исковой давности. Иначе говоря, положения о сроках исковой давности могут применяться в делах упрощенного производства, стороны которого должник и взыскатель. Поскольку правоприменительная практика исходит из расширительного толкования п. 2 ст. 199 ГК РФ, пожалуй, нет никаких препятствий для применения исковой давности и в делах о банкротстве. Как представляется, заявить о применении исковой давности при рассмотрении требований кредиторов могут те лица, которые в силу закона о банкротстве имеют право представлять возражения по требованиям кредиторов. Согласно позиции ВАС РФ, содержащейся в п. 14 упомянутого постановления Пленума, возражения на требования конкурсных кредиторов, основанные на пропуске сроков исковой давности, являются средством защиты заинтересованных лиц и могут заявляться: до введения наблюдения должником; в период наблюдения - должником, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника - унитарного предприятия; в течение финансового оздоровления - должником, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника - унитарного предприятия; в ходе внешнего управления - внешним управляющим, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника унитарного предприятия; в период конкурсного производства - конкурсным управляющим, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника унитарного предприятия. Если обстоятельства, на которые ссылаются указанные лица, подтверждаются в судебном заседании, арбитражный суд выносит определение об отказе во включении требования данного кредитора в реестр требований кредиторов в связи с пропуском срока исковой давности (п. 2 ст. 199 ГК РФ). Доводы, приведенные в обоснование применения судом исковой давности при рассмотрении требований кредиторов, вполне применимы при разрешении вопросов, связанных с правом суда уменьшить неустойку, поскольку взыскание неустойки как способ защиты гражданских прав представляет собой меру ответственности, применяемую к нарушителю субъективных прав. Установление требований кредиторов осуществляется не только для целей голосования на собрании кредиторов, но и одновременно для целей удовлетворения требований кредиторов. Поэтому в условиях недостаточности имущества должника для удовлетворения требований всех кредиторов право суда на уменьшение неустойки будет способствовать не только обеспечению интересов должника, но и его кредиторов.

3. Реализация принципа диспозитивности в делах о банкротстве Диспозитивность как принцип права предоставляет гражданам и юридическим лицам возможность по собственному усмотрению распоряжаться своими материальными или процессуальными правами. Принцип диспозитивности присущ отраслям права, регулирующим частноправовые отношения. Достаточно полно он проявляет себя и в арбитражно-процессуальном праве. Профессор В.М. Шерстюк понимает под принципом диспозитивности в арбитражном процессе "закрепленное в нормах арбитражного процессуального права основное положение арбитражного судопроизводства, в соответствии с которым лица, заинтересованные в исходе дела, имеют возможность оказывать влияние на движение арбитражного процесса путем распоряжения предметом спора и свободного осуществления предоставленных им законом процессуальных прав...."*(96). Рассматривая содержание и развитие принципа диспозитивности в арбитражном процессе, ученый также отмечает, что свобода действий "сочетается с обязанностью арбитражного суда осуществлять контроль за распорядительными действиями сторон и других участвующих в деле лиц" и зависит от "публично-правовых институтов, прямо связанных с реализацией сторонами своих прав, составляющих содержание рассматриваемого принципа"*(97). Сказанное в полной мере относится к делам о банкротстве, в которых достаточно определенно выражено публичное начало, а судейское усмотрение является более широким, чем в делах искового производства.

Рассмотрим реализацию в деле о банкротстве отдельных процессуальных прав, составляющих содержание принципа диспозитивности. Несмотря на различия внешнего порядка, заявление требования в процедурах банкротства по сути сходно с предъявлением иска, поскольку оба института представляют собой средства защиты субъективного права кредитора*(98). В исковом производстве истцы широко используют положения ст. 49 АПК РФ, согласно которой истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований. К такому процессуальному праву нередко прибегают и кредиторы при установлении размера их требований в процедурах банкротства. Так, например, кредитор, имея судебное решение о взыскании долга, в судебном заседании по установлению его требования увеличил размер требования на сумму присужденной госпошлины. Не входит ли это в противоречие с нормами Закона о банкротстве 2002 г., предусматривающими порядок установления требований кредиторов? Представляется, что кредитор не может быть ограничен в осуществлении принадлежащих ему процессуальных прав, предусмотренных ст. 49 АПК РФ, и он вправе, в частности, увеличить размер заявленных требований. Последствия подачи заявления об увеличении размера требования кредитора могут быть различными в зависимости от процедуры банкротства и момента совершения процессуального действия. В наблюдении и финансовом оздоровлении порядок установления размера требований кредиторов определен ст. 71 Закона о банкротстве 2002 г. В соответствии с указанной нормой права для целей участия в первом собрании кредиторов кредиторы вправе предъявить свои требования к должнику в течение тридцати дней с даты опубликования сообщения о введении наблюдения. Требования направляются в арбитражный суд, должнику и временному управляющему с приложением судебного акта или иных документов, подтверждающих обоснованность этих требований. Несмотря на то, что кредитор может заявить свои требования сразу же после опубликования сообщения о введении наблюдения, арбитражный суд вправе их рассмотреть только по истечении срока на подачу заинтересованными лицами возражений, которые могут быть заявлены не позднее чем через 15 дней со дня истечения срока для предъявления требований, определенного в 30 дней с даты публикации сообщения о введении наблюдения. Таким образом, вне зависимости от времени предъявления требования оно будет рассмотрено судом за пределами срока на его подачу. Поэтому, если кредитор заявит об увеличении размера требования в судебном заседании, представляется правильным в этом случае руководствоваться положениями п. 7 ст. 71 закона и рассматривать требование кредитора в части его увеличенного размера после введения процедуры, следующей за процедурой наблюдения. Во внешнем управлении и конкурсном производстве требования устанавливаются по правилам ст. 100 Закона о банкротстве 2002 г. В указанных процедурах банкротства кредиторы вправе в любой момент предъявить свои требования к должнику. Однако кредиторы будут претерпевать неблагоприятные последствия в случае задержки заявления своих требований, поскольку требования конкурсных кредиторов и (или) уполномоченных органов, заявленные после закрытия реестра требований кредиторов, удовлетворяются за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов (п. 4 ст. 142 закона о банкротстве 2002 г.). Применительно к вопросу о праве кредитора увеличить размер требований после закрытия реестра кредиторов можно высказать мнение, что требование кредитора в части его увеличенного размера, несмотря на то, что первоначальное заявление было подано в установленный срок, подлежит удовлетворению по правилам п. 4 ст. 142 закона о банкротстве. Предложенные подходы по установлению требований кредиторов в рассмотренных выше случаях могут вызвать определенные возражения. Ведь, в случае, если, например, в наблюдении кредитор заявит об увеличении размера требования после истечения установленного срока, суд должен рассмотреть требование, заявленное в срок, и принять по нему судебный акт; при этом требование кредитора в части его увеличенного размера суд должен будет рассмотреть после введения процедуры, следующей за процедурой наблюдения, и принять по нему отдельный судебный акт. Все это, как видим, создает определенные процессуальные неудобства для суда и участников конкурсного процесса. Но, как представляется, для обеспечения равенства всех кредиторов и справедливого распределения конкурсной массы кредиторы, заявившие об увеличении размера своих требований после истечения сроков на их предъявление, не должны иметь преимуществ перед кредиторами, которые прямо подпадают под действие п. 7 ст. 71 и п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве 2002 г. "В настоящее время, - отмечал Г.Ф. Шершеневич, - совершенно ясно, с теоретической точки

зрения, что кредитор свободен в предъявлении своих требований конкурсу, что он заинтересован в участии в конкурсном процессе, но он не может быть принуждаем к такому участию...."*(99). Но, как далее пишет автор, "кредиторы, заявившие свои требования по истечении срока, могут получить удовлетворение только в том случае, если по удовлетворении остальных, своевременно заявленных требований окажется остаток - случай довольно редкий. Допущение к удовлетворению из остатка опоздавших кредиторов совершенно правильно, потому что остаток принадлежит самому должнику"*(100). Статья 57 закона о банкротстве 2002 г. содержит несколько оснований для прекращения производства по делу, среди которых прямое отношение к исследуемому вопросу имеют отказ всех кредиторов от заявленных требований или требования о признании должника банкротом и заключение мирового соглашения. Отказ всех кредиторов от заявленных требований или требования о признании должника банкротом не был ранее известен российскому законодательству о банкротстве. Закон о банкротстве 1992 г. не содержал положений, допускающих такой отказ. Также он не нашел применения в арбитражной практике того периода. Арбитражный суд должен был рассматривать дело о несостоятельности (банкротстве) организации (предпринимателя) по существу и в том случае, если на день рассмотрения дела должник полностью или частично погасил задолженность кредитору заявителю и при этом заявитель отказывался от поддержания своих требований о признании должника банкротом*(101). Практика применения Закона о банкротстве 1998 г., не содержавшего норм, предусматривающих отказ от требований о признании должника банкротом, имела отдельные примеры принятия такого отказа арбитражным судом*(102). Вводя в правовое регулирование несостоятельности (банкротства) такой элемент, как отказ от требований, законодатель тем самым подчеркнул более частный характер дел о банкротстве, чем публичный - дело возбуждается по воле кредиторов и их волей прекращается. Но допустимо ли такое свободное усмотрение кредиторов или должника в делах о банкротстве? Одной из особенностей конкурсного процесса является то, что он, как правило, возбуждается по инициативе отдельного лица, а продолжается вне зависимости от его воли. Кредитор-заявитель совершенно не имеет перед другими кредиторами преимуществ ни материального, ни процессуального характера. Кредиторы могут реализовывать свои права в деле о банкротстве единолично. Но наиболее значимые вопросы решаются коллегиальными органами кредиторов (собрание и комитет кредиторов). Это существенно ограничивает свободу усмотрения отдельных кредиторов. Суд при выборе процедур банкротства никак не связан с мнением кредитора-заявителя, а в отдельных случаях и с волей большинства кредиторов. В отличие от искового производства в деле о банкротстве суд не выясняет у кредитора-заявителя его отношения к заявленному требованию: поддерживает ли он свое требование или нет? В этом нет необходимости, так как решение по делу о банкротстве принимается по другому принципу, чаще всего никак не основанному на позиции одного кредитора. Нельзя не заметить наличие принципиальной разницы между отказом от требования в исковом производстве и в деле о банкротстве. Отказываясь от иска, истец отказывается от материальноправового притязания к ответчику, обоснованность и правомерность которого еще предстояло проверить суду. В деле о банкротстве кредитор отказывается от требования, установленного судом, т.к. в силу ст. 16 п. 6 Закона о банкротстве 2002 г. в реестр кредиторов требования включаются, как правило, на основании вступивших в силу судебных актов, устанавливающих состав и размер требований. Приведенные доводы касаются безусловного отказа. Однако на практике за отказом чаще всего кроется какая-либо частная сделка должника с кредитором, предусматривающая, как правило, отсрочку (рассрочку) платежей, новацию обязательства, отступное либо зачет. Отдельные из таких способов изменения и прекращения обязательств прямо запрещены в конкурсном процессе. Свобода усмотрения уполномоченного органа должна отвечать публичным интересам. Требуя признания должника банкротом в связи с неисполнением последним обязанности по уплате налогов и сборов, уполномоченный орган выполняет публичную функцию, поэтому его отказ от требования или от заявления о признании должника банкротом не будет отвечать государственным и общественным интересам. Публичный интерес в исходе дела о банкротстве отсутствующего должника, в случае, когда у налогового органа отсутствует материально-правовое притязание к должнику, заключается в обеспечении стабильности гражданского оборота. Поэтому отказ уполномоченного органа от требования о признании отсутствующего должника банкротом, также не допустим. Должник вправе подать в арбитражный суд заявление о своем банкротстве в его предвидении при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о невозможности им исполнить денежные обязательства перед кредиторами в установленный срок. В других случаях он это сделать обязан.

Обязанность по подаче заявления возникает у должника, в частности, в случае, если удовлетворение требований одного или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств в полном объеме перед другими кредиторами, а также если обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность. Помимо этого должник обязан обратиться в суд с заявлением должника, если при проведении ликвидации юридического лица установлена невозможность удовлетворения требований кредиторов в полном объеме (ст. 8 и 9). Как видим, обязанность должника по подаче заявления о своем банкротстве направлена в первую очередь на защиту интересов кредиторов, и поэтому должник не вправе отказаться от такого заявления. Если отказ будет заявлен, суд не должен его принимать на основании ст. 49 п. 5 АПК РФ, поскольку это будет противоречить закону и повлечет нарушение прав третьих лиц. Несколько иная правовая ситуация возникает, когда должник реализует свое право на подачу заявления о признании себя банкротом. Представляется, что и в таком случае суд, обеспечивая публичный интерес, не должен принять отказ от заявления. Правовые последствия введения процедур банкротства столь существенны, что они не могут быть обратимы вспять без причинения вреда кредиторам и другим участникам конкурсного процесса. Обращает внимание изложение правовой нормы, предусматривающей отказ от материальноправовых требований к должнику. Юридико-технический прием с использованием разделительного союза "или" позволяет считать правомерным отказ кредиторов только от заявленных требований при поддержании требования о признании должника банкротом, и наоборот. То есть законодатель рассматривает указанные основания для прекращения производства по делу как самодостаточные и не зависящие друг от друга. Следуя такой логике, можно считать допустимой ситуацию, при которой кредитор-заявитель может отказаться от материального требования к должнику, но в то же время поддерживать свое заявление о признании должника банкротом, основанное на этом требовании. Г.Ф. Шершеневич указывал: "Предъявление кредитора суду о признании должника несостоятельным представляет одну из форм осуществления принадлежащих ему прав, путем взыскания обращаемое на имущество должника"*(103). Такое отношение к заявлению кредитора о признании должника банкротом, которое отвечает современным понятиям института несостоятельности (банкротства), позволяет прийти к выводу о его (заявления) обусловленности и подчинении собственно материальному интересу кредитора, заключающемуся в удовлетворении его требования. Поэтому отказ кредитора-заявителя от материального притязания к должнику равнозначен отказу от требования о признании должника банкротом. Вообще, уместен вопрос о том, с какой целью законодатель включил в закон норму, предусматривающую право на отказ от заявления о признании должника банкротом? В чьих она интересах? Для добросовестного должника своевременно "войти" в процедуры банкротства - всегда благо. Это дает ему возможность либо восстановить свою платежеспособность, либо освободиться от долгов. Интерес всех кредиторов - в справедливом распределении конкурсной массы, что и составляет главную задачу конкурсного процесса. Не менее спорным является отказ кредитора-заявителя от требования о признании должника банкротом, когда другие кредиторы активно участвуют в конкурсном процессе. Поскольку отказ от требования о признании должника банкротом допустим до принятия судом решения по делу о банкротстве, он (отказ) возможен в трех процедурах банкротства: в наблюдении, в финансовом оздоровлении и во внешнем управлении. Насколько это будет соответствовать закону и отвечать интересам кредиторов и должника? В наблюдении, учитывая его нейтральный характер, если не принимать во внимание наличие в деле публичного интереса, отказ от требования о признании должника банкротом можно допустить. Но даже и в рассматриваемой процедуре банкротства реализация права на отказ представляется достаточно спорной, учитывая, что действующий закон существенно изменил порядок установления требований кредиторов. Теперь арбитражный суд не только проверяет обоснованность требований кредитора-заявителя до введения наблюдения, но и в самой в процедуре устанавливает состав и размер требований других кредиторов. Это значительно углубляет правовые последствия введения наблюдения и придает ему публичный характер. В других же процедурах банкротства, проведение которых подчинено определенным правилам и в положительном результате которых заинтересовано множество лиц, отказ от требования о признании должника банкротом не будет отвечать как интересам кредиторов и должника, так и третьих лиц, обеспечивающих или инициирующих указанные процедуры.

4. Проблема реализации кредитором права на подачу возражений относительно обоснованности и размера требований других кредиторов Закон о банкротстве 2002 г. наделяет кредиторов, предъявивших требования к должнику, правом подачи возражений относительно требований других кредиторов (п. 2 ст. 71 и п. 3 ст. 100). По своей цели право кредиторов представлять суду возражения относительно обоснованности и размера требований других кредиторов является эффективным средством защиты интересов кредиторов. Но для того, чтобы это право не было декларативным, кредиторам должна быть предоставлена реальная возможность подачи возражений. Однако ныне действующий закон не содержит порядка уведомления кредиторов, уже включенных в реестр, о поступлении в суд требований нового кредитора. Отсутствие такого порядка приводит к следующим правовым конфликтам. При рассмотрении одного из дел о банкротстве суд в процедуре наблюдения установил состав и размер требований одного из кредиторов (кредитор А) для включения их в реестр. Участниками разбирательства были кредитор А, должник и временный управляющий. На основании определения суда арбитражный управляющий включил требования кредитора А в реестр. После вступления судебного акта в законную силу другой кредитор (кредитор Б), требования которого были включены в реестр ранее требований кредитора А, обратился в арбитражный суд с заявлением об исключении из реестра требований кредитора А. При принятии заявления к производству перед судом возник вопрос о праве кредитора Б обращаться с подобным заявлением, учитывая, что он своевременно не реализовал право, предоставленное п. 2 ст. 71 Закона, на подачу возражений относительно обоснованности и размера требований кредитора А. Оценивая все обстоятельства дела, арбитражный суд посчитал необходимым рассмотреть спор по существу, поскольку кредитор Б не знал о времени и месте рассмотрения требований кредитора А, а соответственно, не мог реализовать право на подачу возражений относительно обоснованности его требований. Пожалуй, с формальной стороны наиболее правильным в рассматриваемой ситуации было бы избрать иной способ защиты своих интересов - обжаловать судебный акт применительно к п. 4 ч. 4 ст. 270 АПК РФ (принятие судом решения о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле). Применить данную процессуальную норму вполне логично уже только потому, что законодатель рассматривает всех кредиторов заинтересованными лицами в арбитражном процессе по делу об установлении требований последующих кредиторов. Способ защиты права, который избрал кредитор в конкретном деле, по формальным соображениям не совсем корректен. Однако суд, допуская его использование, руководствовался принципом обеспечения права на судебную защиту. Порождение подобных правовых ситуаций чревато тем, что кредиторы, которые не были уведомлены о времени и месте рассмотрения требований других кредиторов, как бы вместо права подачи возражений приобретают право ревизии судебных актов, причем независимо от времени их принятия. Это привносит в судебные решения элемент нестабильности. Поэтому процессуальные нормы Закона о банкротстве 2002 г. нуждаются в совершенствовании: они должны предусматривать порядок уведомления кредиторов о поступлении в арбитражный суд требований других кредиторов, о времени и месте их рассмотрения судом.

5. Правовые последствия пропуска срока на предъявление требований Если не регламентировать сроки предъявления кредиторами своих требований, то конкурсный процесс не будет иметь четко выраженных границ. Правовые последствия пропуска таких сроков различаются в зависимости от процедуры банкротства: например, если пропуск срока в наблюдении лишает кредитора лишь права голоса на первом собрании кредиторов, то пропуск срока в конкурсном производстве влечет не только утрату возможности влиять на ход дела о банкротстве, но и затрагивает имущественную сферу кредитора. Как складывается практика рассмотрения споров по делам, где кредитор пропустил срок предъявления требования в конкурсном производстве? После выхода в свет информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 декабря 2004 г. N 86 "О правовом положении конкурсных кредиторов и уполномоченных органов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов" разрешение споров по установлению требований кредиторов, заявленных после закрытия реестра, не должно вызывать больших затруднений*(104). Но на практике часто возникают нетипичные ситуации, разрешение которых порою ставит

арбитражные суды в трудное положение, поскольку они не находят опоры для обоснования своей позиции в прямых нормах закона. В этом отношении характерно одно из дел о банкротстве*(105). Предоставление кредита коммерческим банком по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии было обеспечено договором о залоге имущества, не принадлежащего заемщику, и договором поручительства со стороны нескольких коммерческих структур, в том числе и со стороны залогодателя. Обязательства по возврату кредита заемщиком не были исполнены, и банк обратился в арбитражный суд с иском к заемщику и его поручителям с солидарным требованием о взыскании суммы кредита, процентов и штрафных санкций. Поскольку в отношении одного из поручителей, являющегося в то же время и залогодателем, было возбуждено дело о банкротстве, арбитражный суд на основании п. 4 ст. 148 АПК РФ оставил требование к нему без рассмотрения. Реализуя право на судебную защиту, банк обратился в арбитражный суд с заявлением о включении его требования в реестр кредиторов несостоятельного должника, вытекающего из договора поручительства, в размере 8414740,67 руб., как обеспеченные залогом имущества должника. Как следует из материалов дела, требование о включении в реестр требований кредиторов заявлено по истечении двух месяцев с даты опубликования сведений о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства. На этом основании конкурсный управляющий просил применить положения п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве. Основной довод коммерческого банка о нераспространении на него правила п. 4 ст. 142 сводился к тому, что требование не могло быть предъявлено в установленные законом сроки, т.к. само право требования к поручителю возникло уже по истечении этих сроков. Арбитражный суд не принял эти доводы и установил требования банка в составе требований кредиторов, подлежащих удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр. Нельзя сказать, что доводы коммерческого банка не имеют под собой никаких правовых оснований. Действительно, как применять положения п. 4 ст. 142 к требованиям, которые еще не возникли на момент закрытия реестра? Разрешение такой правовой ситуации действующим ныне законом о банкротстве не предусмотрено. Норма п. 4 ст. 142 находится в системной связи со ст. 126 закона, предусматривающей, что с момента признания должника банкротом и открытия в его отношении конкурсного производства все обязательства считаются наступившими. Этим презюмируется, что право на предъявление требования возникает у кредитора в момент объявления должника несостоятельным (банкротом), а реализовать его он может в течение двух месяцев с даты публичного обнародования судебного акта. При объявлении несостоятельности поручителя кредитор не имеет права требовать досрочного исполнения обязательства от основного должника и в то же время не может предъявить требование и к поручителю до наступления срока исполнения, обеспечиваемого договором поручительства. На это в свое время указывал еще Г.Ф. Шершеневич. Он сделал вывод, что кредитор "может требовать исполнения от должника в установленный срок, а в случае неплатежа обратиться в конкурс над имуществом попечителя, если только не прошел срок для предъявления претензий"*(106). С одной стороны, явно несправедливо рассматривать не наступившие на день открытия конкурсного производства обязательства просроченными для целей включения в реестр, но с другой стороны - несправедливо включать такие требования в реестр, когда он уже закрыт, - это ущемит права тех кредиторов, которые оказались "за реестром" по другим правовым основаниям. Налицо явный пробел правового регулирования. В такой ситуации, как мы видим, достаточно трудно найти правильное решение. Вместе с тем наиболее верное решение видится в том, чтобы не делать исключений для рассматриваемой группы кредиторов - норма п. 4 ст. 142 закона носит императивный характер и не предусматривает каких-либо исключений для кредиторов третьей очереди. Такое решение вопроса не только, пожалуй, самое логичное, но, что наиболее важно, оно будет способствовать определенности объема требований кредиторов, включенных в реестр. Допуская включение в реестр после его закрытия различного рода требований кредиторов, мы тем самым допускаем не предусмотренное законом удлинение сроков на предъявление требований, причем на неопределенное время, что нивелирует значение этих сроков. Неурегулированность ситуации позволяет рассматривать подобные требования не только "реестровыми", но и текущими. Но вряд ли их можно считать обязательствами конкурсной массы, если они возникли до возбуждения дела о банкротстве. Как было показано, в конкурсном производстве наступают негативные правовые последствия для кредиторов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов - требования таких кредиторов удовлетворяются из имущества должника, оставшегося после расчетов с кредиторами,

требования которых включены в реестр. Лишь для кредиторов первой и второй очереди эти последствия не столь жестки. В отношении требований кредиторов первой очереди, заявленных до окончания расчетов со всеми кредиторами (в том числе после закрытия реестра требований кредиторов), но после завершения расчетов с кредиторами первой очереди, заявившими свои требования в установленный срок, предусмотрено, что они подлежат удовлетворению до удовлетворения требований кредиторов последующих очередей. До полного удовлетворения указанных требований кредиторов первой очереди удовлетворение требований кредиторов последующих очередей приостанавливается. В случае, если такие требования были заявлены до завершения расчетов с кредиторами первой очереди, они подлежат удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди, заявившими свои требования в установленный срок, при наличии денежных средств на их удовлетворение (п. 5 ст. 142). Несмотря на кажущуюся предельную ясность приведенной нормы права, на практике все же возникают некоторые трудности по ее применению. Возникает все тот же вопрос: подлежат ли такие требования включению в реестр кредиторов? Судебная практика различна: в отдельных случаях суды включают такие требования в реестр, в других - устанавливают для целей их последующего удовлетворения. Так, суд при рассмотрении требований кредиторов первой очереди по компенсации морального вреда, заявленных после закрытия реестра требований кредиторов, но до завершения расчетов с кредиторами первой очереди, вынес определение об установлении таких требований для целей их удовлетворения после завершения расчетов с кредиторами первой очереди, заявившими свои требования в установленный срок, при наличии денежных средств на их удовлетворение*(107). Представляется важным указывать в судебном акте на порядок удовлетворения требований, поданных с пропуском срока, поскольку, если этот порядок не предусмотреть, или же включить требование в реестр, указав только его размер, то у арбитражного управляющего не будет правового основания для правильного расчета с такими кредиторами. Неясность исполнения судебного акта может потребовать его разъяснения, которого можно избежать, изложив резолютивную часть определения точно в соответствии с положениями закона, устанавливающими порядок удовлетворения требований. В отношении требований кредиторов второй очереди, заявленных до окончания расчетов со всеми кредиторами (в том числе после закрытия реестра требований кредиторов), предусмотрено, что они подлежат удовлетворению в порядке, аналогичном порядку, установленному абз. 1 и 2 п. 5 ст. 142. Поэтому предлагаемый порядок установления требований применим и к требованиям кредиторов второй очереди. Разница состоит лишь в том, что устанавливать этот порядок и соблюдать его должен арбитражный управляющий, т.к. включение в реестр требований, относящихся ко второй очереди, является его прерогативой.

6. Проблема судебных расходов при установлении требований кредиторов Дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются по правилам АПК РФ с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства) (п. 1 ст. 223 АПК РФ). В какой же мере это положение затрагивает вопрос о судебных расходах при рассмотрении судом дел по установлению требований кредиторов? При рассмотрении требований гражданина о включении в реестр кредиторов суммы капитализированных повременных платежей суд отнес на несостоятельного должника расходы по оплате услуг адвоката в размере 10 тыс. руб. и включил их в третью очередь в составе реальных убытков*(108). Решение суда вызывает два обоснованных вопроса, первый из которых касается вообще правомерности применения института судебных расходов, предусмотренного гл. 9 АПК РФ, к делам об установлении требований кредиторов в рамках дела о банкротстве; второй - в квалификации денежного требования о взыскании судебных издержек в форме расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, оказывающих юридическую помощь. Постановка этих вопросов вполне правомерна, т.к. действующий закон о банкротстве не устанавливает порядок распределения судебных расходов при рассмотрении требований кредиторов. Он лишь предусматривает распределение судебных расходов в случае разрешения дела о банкротстве по существу (ст. 59). Несмотря на это, все же есть основания говорить о правомерности применения института судебных расходов в делах об установлении требований кредиторов. Обращение кредитора в суд с заявлением о включении его требования в реестр вызвано ненадлежащим исполнением должником денежного обязательства. Поэтому предъявление суду

денежного требования, составляющего сумму основного долга, убытки или неустойку, есть все основания рассматривать в качестве действий кредитора по защите своих субъективных прав. Несмотря на определенные различия процессуального характера между исковым производством и рассмотрением требований кредиторов в рамках дела о банкротстве, их объединяет судебный порядок разрешения спора, который предполагает распределение между сторонами судебных расходов. Однако есть очень существенное различие между предъявлением иска и предъявлением требования в деле о банкротстве. Несмотря на то, что как в том, так и в другом случае кредитор реализует право на обращение в суд исключительно по своему усмотрению, все же закон о банкротстве активно побуждает кредитора как можно ранее обращаться в суд за защитой нарушенного права. Причем кредитор, не имея права на индивидуальное удовлетворение требования, должен следовать установленному порядку предъявления требований как в случае, когда должник оспаривает требование, так и в случае, когда он его полностью признает, и даже более того, когда имеется уже вступившее в силу судебное решение. То есть предъявление требования в деле о банкротстве - это не только способ защиты права, но в то же время и необходимый порядок, обусловленный задачами конкурсного процесса. Парадоксальность ситуации, связанной с отнесением на должника судебных издержек по рассмотрению требований кредитора, состоит в том, что, возлагая на должника судебные издержки, мы тем самым создаем новые обязательства, которые ложатся на должника дополнительным бременем. Все это усложняет задачу восстановления платежеспособности должника, как и задачу по наиболее полному удовлетворению требований кредиторов при ликвидации. Таким образом, вопрос о судебных издержках находится в одной плоскости с вопросом о справедливом распределении конкурсной массы, и его можно поставить так: нужно ли отягощать и без того обремененную конкурсную массу несостоятельного должника дополнительными расходами в виде расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, оказывающих юридическую помощь? При всех аргументах о нецелесообразности применения института судебных расходов в деле об установлении требований кредитора, вряд ли будет правильным отказать кредитору в возмещении фактически понесенных расходов на оплату услуг представителя - это войдет в противоречие с другими, не менее важными ценностями. Поэтому при всей спорности решения о правомерности отнесения на должника судебных расходов, связанных с рассмотрением дела об установлении требований кредиторов, такое решение, скорее всего, будет поддержано практикой. Вытекающей из этого проблемой явится вопрос в квалификации денежного требования о взыскании судебных издержек в форме расходов на оплату услуг представителя. Этот вопрос является важным с практической точки зрения, поскольку судебные расходы, связанные с рассмотрением дела о банкротстве, в силу п. 1 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г. погашаются вне очереди. Однако такой порядок действует только в отношении судебных расходов при разрешении дела о банкротстве по существу. Законодатель рассматривает расходы, указанные в п. 1 ст. 134 закона, в качестве приоритетных для целей удовлетворения в силу того, что они непосредственно связаны с обеспечением функционирования должника, сохранностью его имущества и проведением процедур банкротства. Расходы на оплату услуг представителя в деле о рассмотрении требований кредитора с формальной стороны можно считать расходами, связанными с проведением процедур банкротства. При этом, учитывая, что действующее правовое регулирование конкурсных отношений позволяет относить к разряду текущих платежей для целей приоритетного удовлетворения практически любые обязательства, формально отвечающие признакам текущих, есть основания говорить, что практика пойдет по пути формального подхода и в отношении представительских расходов. Каким образом будет восполнен пробел правового регулирования, покажет судебная практика, которая, к сожалению, в настоящее время еще не сформировалась.

7. Судейское усмотрение в делах о банкротстве Наличие у суда определенных дискреционных полномочий является необходимым условием справедливого правосудия. Каким должно быть судейское усмотрение при рассмотрении дел о банкротстве? Судебно-арбитражная практика свидетельствует о том, что дела о несостоятельности (банкротстве) - наиболее сложная категория дел, рассматриваемая в арбитражных судах, требующая от судей не только высокой юридической квалификации, но и знаний в области финансового анализа. Кроме того, такого рода дела отличаются широким составом лиц, участвующих в деле, длительными сроками судебного производства, высоким уровнем конфликтности. Все эти обстоятельства не могут не влиять на положение арбитражного суда в деле о

банкротстве и не определять его особенностей. Особенностями правового положения арбитражного суда в деле о банкротстве является выполнение им не только полномочий по организации судебного процесса, как это имеет место в делах искового производства, но и осуществление не свойственных ему функций по проведению процедур банкротства. Так, арбитражный суд утверждает арбитражных управляющих и отстраняет их от должности, назначает лиц, исполняющих обязанности руководителя должника, рассматривает отчеты арбитражных управляющих о результатах проведения процедур банкротства и получает от них все сведения, касающиеся дела о банкротстве. Осуществляя общее руководство конкурсным процессом, арбитражный суд одновременно выполняет чисто судебные функции. Он устанавливает признаки банкротства, обоснованность и размер требований кредиторов, рассматривает заявления, жалобы и ходатайства лиц, участвующих в деле о банкротстве. Задачами арбитражного суда при проведении процедур банкротства являются обеспечение правомерности, эффективности и оперативности проведения процедур банкротства, а также решение основных задач арбитражного судопроизводства: защита прав и интересов участников дела о банкротстве, содействие укреплению законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности*(109). Сколько существует право, столько существует и проблема судейского усмотрения. Она не нова и в делах о банкротстве. Еще российские дореволюционные юристы понимали значимость судейского усмотрения в конкурсном процессе. Однако, как представляется, на современном этапе правового регулирования несостоятельности (банкротства) судейскому усмотрению не уделяется должного внимания. Как справедливо замечено, законодательство о банкротстве не содержит достаточного количества норм, допускающих применение судейского усмотрения при решении тех или иных вопросов конкурсного процесса*(110). Необходимость более широкого судейского усмотрения в делах о банкротстве Г.Ф. Шершеневич обосновывал, в частности, тем, что состязательное начало в конкурсном процессе имеет, несомненно, более узкие границы применения, нежели в исковом процессе*(111). Объяснимо это, в частности, тем, что несостоятельность затрагивает общественный интерес, а потому не может быть предоставлена свободному усмотрению кредиторов*(112). Настоятельную необходимость судейского усмотрения в делах о банкротстве можно объяснить прежде всего особым характером конкурсных отношений. При банкротстве не может быть не только единого мнения различных участников, но и единого мнения кредиторов, составляющих один или разные классы. Поэтому необходимо понимать, что права кредитора или должника в условиях несостоятельности находятся в системе прав других участников конкурсных отношений и в состоянии конфликта интересов. Следует полностью согласиться с позицией о том, что каждое дело о банкротстве требует индивидуального подхода к его разрешению, учета огромного количества обстоятельств, влияющих на его исход, что не позволяет законодателю полно и детально урегулировать конкурсные отношения. Поэтому, действительно, правовое регулирование несостоятельности (банкротства) должно обеспечиваться предоставлением арбитражному суду широких возможностей для применения судейского усмотрения*(113). Но в то же время необходимо понимать, что судейское усмотрение не может являться панацеей и заменить собой работу законодателя по совершенствованию механизма правового регулирования конкурсных отношений. Вопросы относительно компетенции суда, рассматривающего дела о несостоятельности, и путей реализации этой компетенции могут возникнуть там, где закон неясен или имеет пробелы, или его буквальное толкование ведет к несправедливости. В этом случае судья должен решить, может ли он разрешать неясности, заполнять пробелы и конструктивно толковать закон для осуществления намерения законодателя создать эффективную и справедливую систему*(114). Необходимость в судейском усмотрении при разрешении дел о банкротстве в большей степени обусловлена несовершенством российского законодательства о несостоятельности (банкротстве): его пробелами, неопределенностью правовых норм и их внутренней несогласованностью. Суды вынуждены искать опору для своих решений чаще всего не в прямых нормах закона, а исходя из его начал, а иногда и из правил целесообразности. Последнее недопустимо. "Только из закона, из его прямых постановлений или из его общего духа суд должен черпать нормы для своих приговоров, а отнюдь не из какого-нибудь естественного права или из общих представлений о справедливости, целесообразности и тому подобных, вне закона лежащих инстанций"*(115). Необходимо помнить, что "критическое отношение к действующему праву, необходимое законодателю, должно быть чуждо суду, который не призван изменять право, а только применять его"*(116).

Приложения НАХОДЯТСЯ В ОТДЕЛЬНЫХ ФАЙЛАХ Материалы судебной практики по вопросам применения законодательства о несостоятельности (банкротстве) Приложение 1 Постановление Пленума ВАС РФ от 15 декабря 2004 г. N 29 "О некоторых вопросах практики применения федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" Приложение 2 Постановление Пленума ВАС РФ от 8 апреля 2003 г. N 4 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" Приложение 3 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 26 июля 2005 г. N 93 "О некоторых вопросах, связанных с исчислением отдельных сроков по делам о банкротстве" Приложение 4 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 декабря 2004 г. N 88 "О некоторых вопросах, связанных с утверждением и отстранением арбитражных управляющих" Приложение 5 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 декабря 2004 г. N 86 "О правовом положении конкурсных кредиторов и уполномоченных органов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов" Приложение 6 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 14 июня 2001 г. N 64 "О некоторых вопросах применения в судебной практике федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" Приложение 7 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 6 августа 1999 г. N 43 "Вопросы применения федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в судебной практике"

Примечания *(1) Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 1. М.: Центр ЮрИнфор, 2002. С. 203. *(2) СЗ РФ. 1998. 12 янв. N 2. Ст. 222. Утратил силу. *(3) СЗ РФ. 2002. 28 окт. N 43. Ст. 4190. *(4) Например, в случае признания одного из участников полного товарищества несостоятельным (банкротом) товарищество может продолжить свою деятельность, если это предусмотрено учредительным договором товарищества или соглашением остающихся участников (п. 1 ст. 76 ГК РФ). В ином случае деятельность товарищества должна быть прекращена. *(5) Так, при банкротстве одного из участников общества с дополнительной ответственностью его ответственность по обязательствам общества распределяется между остальными участниками пропорционально их вкладам, если иной порядок распределения ответственности не предусмотрен учредительными документами общества (ст. 95 ГК РФ). *(6) См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 12 марта 2001 г. N 4-П (п. 3 мотивировочной части)//СЗ РФ. 2001. 19 марта. N 12. Ст. 1138. *(7) Ращевский Е.С. Правовой режим денежных обязательств в процедуре внешнего управления//Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей. Вып. 6/Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: НОРМА, 2003. С. 82. *(8) Колиниченко Е.А. Защита интересов неплатежеспособного должника при банкротстве. М.: Статут, 2002. С. 53. *(9) Ерофеев А. Критерии банкротства: мораторий и другие последствия начала процедур//Вестник ВАС РФ. Спец. прил. к N 3. "Российско-британский семинар судей, рассматривающих дела о несостоятельности (банкротстве) (27 ноября - 1 декабря 2000 г.)". 2001. Март. С. 53. *(10) См.: Ерофеев А. Указ. соч. С. 60-61; Хоуман М. Роль режима несостоятельности в рыночной экономике//Вестник ВАС РФ. Спец. прил. к N 3. "Российско-британский семинар судей, рассматривающих дела о несостоятельности (банкротстве) (27 ноября - 1 декабря 2000 г.)". 2001. Март. С. 42. *(11) Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 1. Ст. 6. Утратил силу. *(12) См., например, Постатейный комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". 3-е изд., стереотипное/Под общ. ред. В.В. Витрянского. М., 2000. С. 181. *(13) СЗ РФ. 1994. 5 дек. N 32. Ст. 3301. *(14) См.: Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве//Вестник ВАС РФ. 2001. N 3. *(15) Вряд ли следует рассчитывать, что кредитор при наличии обязательства со стороны должника добровольно исполнит свое встречное денежное обязательство. Поэтому на практике чаще мы будем встречаться с принудительным взысканием долга. *(16) СЗ РФ. 2000. 12 июня. N 24. Ст. 2658. *(17) ГК РФ, регулируя отдельные виды обязательств, во многих из них предусматривает отказ от исполнения договора. Так, если продавец отказывается передать покупателю проданный товар, покупатель вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и при определенных случаях потребовать возмещения убытков (ст. 463); в случае, если подрядчик не преступает своевременно к исполнению договора подряда или выполняет работу настолько медленно, что окончание ее к сроку становится явно невозможным, заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения убытков (п. 2 ст. 715). *(18) СЗ РФ. 12 июля. 1999. N 28. Ст. 3477. Утратил силу. *(19) СЗ РФ. 1999. 1 марта. N 9. Ст. 1097. *(20) СЗ РФ. 1999. 28 июня. N 26. Ст. 3179. *(21) См.: Научно-практический комментарий (постатейный) к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)"/Под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2003. С. 424, 451. *(22) Дело N А-48-138/98-С-134/КБ-17//Архив Арбитражного суда Орловской области. *(23) Г.Ф. Шершеневич, анализируя русское дореволюционное конкурсное право, признавая право конкурсного управления по своему усмотрению решать судьбу текущих обязательств должника, указывал: "Конкурсное управление, находя, что исполнение договора представляется выгодным для массы, требует от контрагента приведения его в исполнение, предлагая таковое полностью и со своей стороны. Контрагент обязан исполнить лежащее на нем обязательство только под условием взаимности". Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 2000 (Сер. "Классика российской цивилистики"). С. 249. *(24) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 54. *(25) Об этом также см.: Химичев В.А. Отдельные аспекты удовлетворения требований кредиторов при банкротстве//Арбитражная практика. 2003. N 9.

*(26) Почву для данных выводов мы найдем в пункте 15 информационного письма ВАС РФ N 43 от 6 августа 1999 г. *(27) Удовлетворение требований в мировом соглашении не может являться основанием для прекращения производства по делу, поскольку расчеты с кредиторами осуществляются за рамками дела о банкротстве. *(28) Дубинчин А.А. Институт несостоятельности и внеконкурсное удовлетворение требований к должнику - юридическому лицу/Хозяйство и право. 1999. N 9. С. 29. *(29) Ерофеев А. Указ. соч. С. 61. *(30) См.: Калнан Р. Процедура наблюдения//Вестник ВАС РФ. Спец. прил. к N 3. "Российскобританский семинар судей, рассматривающих дела о несостоятельности (банкротстве) (27 ноября - 1 декабря 2000 г.)". 2001. Март. С. 73. *(31) Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве. С. 92. *(32) Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)"/Отв. ред. А.Ю. Кабалкин. М.: БЕК, 1998. С. 15. *(33) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 90. *(34) Витрянский В.В. Новое в правовом регулировании несостоятельности (банкротстве)//Хозяйство и право. 2003. N 1. С. 12. *(35) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 198. *(36) Там же. С. 192. *(37) См., например: Ращевский Е.А. Денежные обязательства в процедуре внешнего управления: Дисс. .... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 42; Новоселова Л.А. Постатейный комментарий Федерального Закона "О несостоятельности (банкротстве)"//Вестник ВАС РФ. 2003. N 7. С. 99; Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве. С. 103. *(38) Подробнее об этой проблеме см.: Химичев В.А. Текущие обязательства при банкротстве//Хозяйство и право. 2004. N 4. С. 77-87. *(39) Вестник ВАС РФ. 2002. N 8. С. 35-36. *(40) СЗ РФ. 2002. 29 июля. N 30. Ст. 3012. *(41) Вестник ВАС РФ. 2005. N 3. *(42) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 337-338. (Автор главы - М.И. Брагинский). *(43) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 338. *(44) Павлов А.А. Присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав в обязательственных правоотношениях. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 65. *(45) Павлов А.А. Присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав в обязательственных правоотношениях. С. 75. *(46) Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М.: Центр ЮрИнфор, 2002. Т. 1. С. 203. *(47) Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 104. *(48) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 394. *(49) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 245. *(50) См.: Ломидзе О., Ломидзе Э. Проблемы защиты права кредитора по неденежному обязательству при банкротстве организации-должника//Хозяйство и право. 2001. N 3. С. 108. *(51) Новоселова Л.А. О правовых последствиях нарушения денежного обязательства//Вестник ВАС РФ. 1999. N 1. С. 85. *(52) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ соч. C. 631. *(53) Павлов А.А. Указ. соч. С. 81. *(54) Вестник ВАС РФ. 2002. N 9. *(55) См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 276-288. *(56) См.: Колиниченко Е.А. Недействительность сделок должника при несостоятельности (банкротстве) в Великобритании, США, Германии, Франции, России//Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей. Вып. 5/Под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2002. С. 299. *(57) См., например: Постановление Президиума ВАС РФ N 4642/00 от 10 октября 2000 г.//Вестник ВАС РФ. 2001. N 1. С. 44-45. *(58) Вестник ВАС РФ. 2001. N 9. С. 66-74. *(59) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С 369. *(60) Гражданское право: Учебник//Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. М., 2002. С. 568. *(61) Вообще надо отметить, что Закон об исполнительном производстве не содержит правовой нормы, определяющей понятие имущественного взыскания. На практике оно отождествляется со всяким имущественным требованием. *(62) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 198.

*(63) См.: Грибанов В.П. Указ. соч. С. 104. *(64) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 57. *(65) СЗ РФ. 1997. 27 июля. N 30. Ст. 3591. *(66) См.: Химичев В.А. Защита прав кредиторов при банкротстве. М.: Волтерс Клувер, 2005. *(67) Такой позиции придерживается Президиум ВАС РФ в информационном письме от 30 декабря 2004 г. N 86 "О правовом положении конкурсных кредиторов и уполномоченных органов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов"//Вестник ВАС РФ. 2005. N 3. *(68) СЗ РФ. 1996. 22 апр. N 17. Ст. 1918. *(69) СЗ РФ. 1996. 1 янв. N 1. Ст. 1. *(70) СЗ РФ. 2001. 19 марта. N 12. Ст. 1138. *(71) Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ N 9-П от 6 июня 2000 г. предметом оценки были положения абз. 3 п. 2 ст. 77 Закона о банкротстве 1998 г.; Постановление N 4-П от 12 марта 2001 г. в основном касалось права участников дела о банкротстве обжаловать судебные акты, принимаемые по делу о банкротстве; в Постановлении N 10-П от 3 июля 2001 г. Конституционный Суд РФ указал на чрезмерное ограничение прав кредиторов введением моратория на удовлетворение требований. *(72) Перед Президиумом ВАС РФ возникали вопросы, касающиеся проведения процедур банкротства индивидуальных предпринимателей. Так, в пункте 5 информационного письма N 43 от 6 августа 1999 г. "Вопросы применения ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" в судебной практике" содержится вывод, основанный на анализе ст. 23, 152, 157, 169 Закона о банкротстве 1998 г., о том, что по делам о банкротстве индивидуальных предпринимателей, в том числе глав крестьянских (фермерских) хозяйств, процедура наблюдения не вводится. *(73) См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 198, 231. *(74) См.: Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)"/Под ред. М.В. Телюкиной. М., 1998. С. 272. *(75) См.: Постатейный комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". 3-е изд., стереотипное/Под общ. ред. В.В. Витрянского. М., 2000. С. 327. *(76) Шершеневич. Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 102. *(77) Постатейный комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". 3е изд., стереотипное/Под общ. ред. В.В. Витрянского. М., 2000. С. 324-325. *(78) СЗ РФ. 1997. 27 июля. N 30. Ст. 3590. *(79) См.: Степанов В.В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 29-31. *(80) См.: Телюкина М.В.. Конкурсное право: Теория и практика несостоятельности (банкротства). М.: Дело, 2002. С. 524. *(81) См., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 30 января 2002 г. по делу N 9111/01; Постановление ФАС Центрального округа от 5 декабря 2001 г. по делу N А36-196-Б/1-01. *(82) Вестник ВАС РФ. 2000. N 3. *(83) Егоров А.В. Некоторые проблемы опубликования сведений, связанных с банкротством (на примере отсутствующего должника)//Вестник ВАС РФ. 2003. N 8. С. 77-78. *(84) СЗ РФ. 1998. N 12. Ст. 1459. *(85) ВКС РФ. 1998. N 3. *(86) РГ. 1999. 6 июня. N 109. *(87) Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве//Вестник ВАС РФ. 2001. N 3. С. 103. *(88) Вестник ВАС РФ. 2003. N 6. С. 5-11. *(89) Например, при рассмотрении дела о банкротстве N А48-227/02-19б (Архив Арбитражного суда Орловской области) арбитражный суд, оценив фактические обстоятельства спора, был вынужден приостановить производство по делу о банкротстве при разрешении вопроса о введении процедуры банкротства на основании решения первого собрания кредиторов до рассмотрения судом жалобы кредиторов по признанию недействительными результатов указанного собрания. В связи с возможностью апелляционного и кассационного обжалования судебного акта вопрос о введении процедуры банкротства, следующей за наблюдением, не мог быть решен более двух лет, что, безусловно, не отвечало интересам кредиторов. *(90) См.: Белых В.С., Дубинчин А.А., Скуратовский М.Л. Правовые основы несостоятельности (банкротства): Учебно-практическое пособие/Под общ. ред. В.С. Якушева. М., 2001. С. 141. *(91) См.: Степанов В.В. Указ. соч. С. 119-120. *(92) Хоуман М. Указ. соч. С. 42-43. *(93) Воспрепятствование чаще всего выражается в непредоставлении временному управляющему необходимых документов для проведения анализа финансового состояния должника.

Отсутствие бухгалтерских документов, договоров, писем и т.д. не позволяет арбитражному управляющему провести тщательный финансовый и правовой анализ деятельности должника и совершенных им сделок. *(94) См.: Грибанов В.П. Указ. соч. С. 254-255. *(95) Российская юстиция. 2002. N 2. *(96) Шерстюк В.М. Развитие принципа диспозитивности в арбитражном судопроизводстве//Арбитражная практика. 2002. N 4. С. 45. *(97) Там же. С. 45. *(98) Это обстоятельство было отмечено еще Г.Ф. Шершеневичем, который писал: "Заявление конкурсного требования представляет значительное сходство с предъявлением иска, а принятие заявленного требования - с судебным решением, разрешающим исковое требование". Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 385. *(99) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 391-392. *(100) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 393. *(101) См.: п. 15 Информационного письма ВАС РФ от 25 апреля 1995 г. N С1-7/ОП-237 "Обзор практики применения арбитражными судами законодательства о несостоятельности (банкротстве). *(102) Так, в деле о банкротстве N А48-227/02-17б, рассмотренном Арбитражным судом Орловской области, кредитор-заявитель до принятия решения по делу заявил отказ от требования о признании должника банкротом, что явилось основанием для прекращения производства по делу. *(103) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 167. *(104) См.: Вестник ВАС РФ. 2005. N 3. *(105) Дело N А48-2035/04-17б(13)//Архив Арбитражного суда Орловской области. *(106) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 207. *(107) Дело N А48-1317/04-17б//Архив Арбитражного суда Орловской области. *(108) Дело N А48-6869/04-17б//Архив Арбитражного суда Орловской области. *(109) Ярков В.В. Арбитражный процесс. М.: Юрист, 1999. С. 282. *(110) Вахитов Р.С., Севастьянова Е.В. Судейское усмотрение и некоторые проблемы его реализации //Арбитражная практика. 2002. N 6. С. 45. *(111) Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. С. 312. *(112) См.: там же. С. 62. *(113) Вахитов С.В., Севастьянова Е.В. Указ. соч. С. 45. *(114) Лайтман Г. Роль суда//Вестник ВАС РФ. Спец. прил. к N 3. "Российско-британский семинар судей, рассматривающих дела о несостоятельности (банкротстве) (27 ноября - 1 декабря 2000 г.)". 2001. Март. С. 30. *(115) Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. 4-е изд., испр. М.: Статут, 2003. С. 94. *(116) Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 23.