Некоторые черты новой экономики, взгляд с близкого расстояния

НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ "НОВОЙ ЭКОНОМИКИ": ВЗГЛЯД С БЛИЗКОГО РАССТОЯНИЯ ©2001г. Л. Малков1 Сейчас принято говорит о "попятном движении" в высокотехнологичном секторе США. Это - весьма мягкое выражение для того, что происходит. Едва ли не каждый день деловые новости включают сообщения о планируемых увольнениях сотен или тысяч людей. Еще более впечатляет факт, что суммарные потери на фондовом рынке США, спровоцированные спадом в этом секторе, исчисляются триллионами (!) долларов, и эти деньги не абстракция - их потеряли живые люди, многие из которых, впрочем, сохраняют оптимизм. Акции ряда фирм "новой экономики", упали в 30-50 раз, а некоторые фирмы оказались на пороге банкротства. Мечтизм. Говоря о попятном движении, надо присмотреться к тому, что было основным течением до этого. На мой взгляд, многочисленные восторженные эпитеты, характеризовавшие высокотехнологичный сектор США, не были пустой гиперболой. Можно даже сказать, что они недостаточно полно характеризовали социальную сторону этого явления. С точки зрения марксизма то, что складывалось в США последние два года в данном секторе, можно описывать как особое фазовое состояние экономики или как своеобразный экономический уклад (а может быть, даже формацию?). Часто используемый термин "новая экономика" по сути дела малоинформативен. Я предлагаю называть этот новый феномен "мечтизмом", то есть периодом, когда мечтания, в данном случае об использовании Интернета в новых областях человеческой деятельности, превратились в самостоятельную силу и в некотором смысле оказались двигателем экономического роста. Известно, что формацию принято называть по имени социальной группы, которая является движущей силой в данный период: при феодализме это феодалы, при капитализме - капиталисты. При мечтизме - это "класс" лиц, умеющих создавать, придумывать "деловые" мечты. Класс этот оказался столь заметным, потому что развилась инфраструктура, оперирующая свободными деньгами так называемых венчурных фондов, занятых поисками новых приложений, способных принести большую отдачу, и считающих, что самое сложное - это придумать заманчивые идеи, а реализовать их - дело техники. Традиционное название таких бизнес-мечтателей в английском языке "визионеры" (visionary), люди с воображением. Талант визионера, вообще говоря, не имеет прямого отношения к умению успешно организовывать бизнес или заниматься маркетингом своих идей, он лежит именно в сфере изобретения привлекательных бизнес-моделей. Вот некоторые черты мечтизма, которые можно было успеть разглядеть, пока он был в расцвете. "АЖИОТАЖНАЯ НИРВАНА", "ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ РАЙ" КАК ФОРМА ОТНОШЕНИЯ К РАБОТЕ Под этим я понимаю, что для многих людей в этой отрасли было характерно связанное с работой состояние экстаза, граничащего с восторгом художника, творящего что-то новое. Высокотехнологичный сектор, быть может, впервые в истории создал условия, когда работать стало интереснее, чем отдыхать. Такое состояние бывает у ученых, но наука не относится к производственной сфере. Американская экономика в последние годы была единственной из высокоразвитых, где фактическая продолжительность рабочей недели увеличивалась, а не 1

МАЛКОВ Леонид Петрович, кандидат экономических наук, старший научный сотрудник ЦЭМИ РАН, президент консультационной компании "Когитум" (Вирджиния, США).

уменьшалась. Я думаю, что причина именно в ажиотажности, интересности работы, а не только в широко известной любви американцев к деньгам. Конечно, все занятые в этой отрасли постоянно говорили о деньгах и, как правило, больших. Но существенно, что ожидавшиеся деньги были скорее замечательным побочным продуктом самореализации души и подтверждением богоугодности избранного дела. Отчасти этим объясняется относительно спокойное отношение и к спаду - деньги потратили, прибыль не получили, зато пожили интересно. Отсюда следующая черта. "Мечтальни" как форма существования бизнеса. Порог начала бизнеса для многих людей, в том числе порог психологический, настолько снизился, что каждая бизнес-мечта стала казаться реализуемой и, более того, благодаря Интернету коммерчески неизбежно выгодной. Многие бизнес-тусовки были своего рода публичными "мечтальнями", где люди, общаясь, делились мечтами, сохраняя убеждение, что занимаются бизнесом, потому что мечтания вслух могли принести деньги от повстречавшихся инвесторов. Такого рода творчество просто фонтанировало. При этом характерной была необычная открытость. В традиционной экономике сообщения о новых продуктах часто делаются с оговоркой о конфиденциальности или в такой форме, что непонятны детали. В разгар мечтизма у каждого была своя идея, так что воровать чужие было просто неестественно (может быть, поскольку многое было уже запатентовано). К тому же шел поиск инвестиций и деловых альянсов, соответственно, возник своего рода рынок бизнес-идей, нацеленных на заполнение все новых ниш в экономике. Нетривиальность многих идей требовала полного и откровенного их раскрытия, иначе они просто не могли найти своего потребителя. Вот пример. Сделать Интернет-сайт, противоположный сайту бюро путешествий, которые часто предлагают наиболее экономичные варианты. А тут сделать упор на подборе маршрутов экзотических туров по очень высоким ценам, начиная с 10 тыс. долл. Эта идея быстро нашла своих инвесторов. "Коммунистический капитализм" как форма финансирования бизнеса. В данном случае под элементами коммунизма понимаются такие черты, как коллективная собственность; каждому по потребностям; "отмирание" денег. Удивительным образом организация капиталистической экономики в эпицентре ее нового развития, а именно в Интернет-секторе, имела определенное сходство с этими принципами. Описания почти всех Интернет-начинаний, обещающих технологическое "светлое будущее", призывали к максимально быстрому действию, пока другие не сделали то же самое. Припев в этой песне прост: надо вложить крупные деньги, чтобы обеспечить стремительный рост. При этом из-за больших ожиданий многие инвесторы, юристы, консультанты по составлению бизнес-планов, субподрядчики и т.д. - были готовы работать не за деньги, а за долю на фирме. Собственность в Интернет-фирмах с самого начала могла оказаться довольно коллективной - в отличие от традиционных фирм, которые росли, часто имея всего одного собственника, взявшего кредит в банке и расплачивающегося за все деньгами, а не мифической собственностью. Коллективизация собственности для ускорения развития бизнеса - совершенно необычная черта. Удивительна и роль денег: большинство предложений кредита в Интернете были бесплатны, то есть бери по потребности. Немало случаев, когда инвесторы сами предлагали больше денег, чтобы быстрее раскрутить новую идею в Интернетбизнесе. Можно привести пример одной рекламной компании, которая на третьем году существования в 2000 г. получила более 50 млн. долл. инвестиций - больше, чем запрашивала, потому что инвесторы настаивали на больших суммах. Это тем более необычно, что произошло с фирмой, которая не принадлежит к категории по природе

нуждающихся в больших инвестициях, вроде телекоммуникаций, и у которой главным активом была математическая модель оптимального перераспределения потока Интернет-рекламы в зависимости от немедленно становящихся известными результатов ее предъявления - "откликнулись" или нет. Парадоксально малая роль денег проявилась и в том, что многие новые фирмы не только не имели прибыли, но и даже не обещали ее в ближайшее время. Критерии успеха дела включали поток через сайт, внимание, известность и т.д., то есть критерии эти отражали потребности, а не платежеспособный спрос. Иронично это можно описать как бизнес-модель, в которой 100 долл. напрямую меняются на 95 долл. лишь с целью привлечь внимание и сделать фирму известной. Капиталистические мотивы, конечно, оставались, но на втором плане, в виде среднесрочных ожиданий. Аргументы были таковы: хорошо, сейчас нет прибыли, но это революционные преобразования, и через 3-5 лет этот бизнес должен принести невиданные доходы. Многие люди были готовы работать за мечту, полагая, что деньги придут позднее. Инфраструктура "мечтизма". Казалось бы, мечтизм не мог быть жизнеспособным и уж тем более не мог стать относительно массовым явлением, вовлекшим миллионы людей и триллионы долларов. Его подъем и расцвет сам по себе кажется загадкой. Разгадка в том, что мечтизм возник и развился потому, что за ним стояла инфраструктура, для которой его поддержка и раскрутка мечтаний были очень прибыльны. Финансовая инфраструктура - венчурный капитал. Венчурным называется капитал, который вкладывается в обмен на получение доли собственности в компании. Такие вложения радикально отличаются от кредита, и сильно зависят от того, что называется "exit strategy" - стратегией возврата инвестированных денег. Скажем, венчурная фирма может предложить 1 млн. долл. за 30% акций компаний. Но чтобы вернуть эти деньги и получить прибыль, необходимо продать кому-то другому часть этой доли. Для этого надо либо вывести компанию на фондовый рынок, либо найти другого инвестора, который захочет купить ее. Венчурные фирмы интересуются только теми фирмами, которые можно легко перепродать. Естественно, каждая компания, желающая найти инвестиции, рассказывает о вселенской важности своих разработок, так что гиперболизация - почти неизбежная черта такой системы финансирования. Пропаганда венчурного финансирования пару лет назад была почти тотальной. Только в окрестностях г. Вашингтона (который котируется как пятый по важности центр высоких технологий в США после Кремниевой долины, Бостона, Далласа и Нью-Йорка) в 2000 г. не реже двух раз в неделю проходил какой-нибудь семинар или конференция, на которых пропагандировались принципы венчурного финансирования, давались советы, как получить такое финансирование, проводились встречи с инвесторами и т.д. Такая популяризация часто была бесплатной для участников встречи. В узком смысле венчурное финансирование - самый невыгодный для бизнеса вид финансирования. Обычно такие инвесторы хотят иметь отдачу порядка 50-100% годовых. Понятно, что они должны собрать как можно больше заявок, чтобы иметь возможность выбрать из огромного количества фирм те, которые могут действительно обеспечить такого рода окупаемость. Типичная доля реально финансируемых фирм - менее 1% общего числа приславших бизнес-планы. При высокой средней прибыли (средние показатели здесь намного выше, чем у традиционных банков) вложения в рекламу становятся вполне окупаемыми. Массовая популяризация таких инвестиций обеспечила немалый ажиотаж вокруг этого вида бизнеса. Надо сказать, что главное преимущество венчурного капитала - не в деньгах, которые даются под проценты, невиданные со времен

средневековья, а в наличии у таких фирм отработанных технологий стремительной раскрутки новых компаний и их вывода на фондовый рынок. Хотя венчурные фонды непосредственно финансировали менее 1% общего числа высокотехнологичных фирм, до 30% выходящих на биржу новых фирм имели поддержку венчурного капитала. Шумиха в прессе вокруг компаний, поддержанных венчурными фондами, также была непропорционально громкой, и это было им выгодно, потому что компания, стремящаяся к выходу на фондовый рынок, должна быть хорошо известна публике и аналитикам. В отличие от банков, просто ждущих возврата кредита с процентом, венчурные фонды сами заинтересованы в успехе компании и часто затрачивают большие усилия для ее продвижения. В этом несомненное преимущество венчурного финансирования и одна из причин его привлекательности. Несколько цифр. По данным компании "Прайс Уотерхаус Купере", ежеквартально проводящей анализ вложений венчурного капитала, в 2000 г., несмотря на начавшийся в четвертом квартале спад, суммарные инвестиции венчурного капитала составили 68.8 млрд. долл., что на 80% (!) больше, чем в 1999 г. В компании, связанные с Интернетом, было инвестировано 56.9 млрд. долл., что на 92% больше показателя 1999 г. (правда, инвестиции в четвертом квартале 2000 г. уже упали по сравнению с третьим на 18%). Нефинансовая инфраструктура. Мечтизм оказался поддержан легионами посредников и фирм, занимающихся бизнес-сервисом, включая юристов, патентных поверенных, специалистов по написанию бизнес-планов, бизнес-инкубаторов, акселераторов и прочих. Мотивация проста: чтобы разговаривать с венчурным капиталистом, надо иметь юридически оформленную интеллектуальную собственность, лучше всего патент; написанный по правилам бизнес-план и т.д. Эти услуги с большим напором стали предлагать за немалые деньги начинающим предпринимателям. Пример: небольшая юридическая фирма в Вашингтоне предлагает услуги по принципу "оплата после получения финансирования". Она не претендует на получение доли в компании, а делает всю необходимую работу, выставляя счета лишь после получения инвестиций. Естественно, сама эта фирма тщательно отбирает клиентов, чтобы быть уверенной в том, что клиент найдет инвестиции. Так возникла огромная образовательная, конференционная и выставочная инфраструктура. Численность занятых в ней, кажется, значительно больше численности инвесторов и предпринимателей. Отметим, что сами венчурные фонды отдают предпочтение тем, кого им рекомендуют знакомые юристы или патентоведы, поддерживая таким образом инфраструктурную деятельность. Реинвестиции. Курсы акций многих компаний искусственно вздувались за короткое время до удивительных высот. Характерно, что акции не только считались дорогими и давали возможность их владельцам хорошо пожить. Было зримо видно, что раздутая стоимость компаний использовалась для более серьезных инвестиций, повышавших стабильность фирм. В этом, может быть, заключается одно из объяснений относительной устойчивости мечтизма. Во всех регионах США, сильно вовлеченных в высокотехнологичную экономику, можно видеть огромное количество офисных строек. Это – не просто новое строительство, чтобы разместить больше сотрудников. Ведь можно арендовать имеющиеся помещения и не иметь головной боли со стройками. Смысл тут иной. Руководители новых фирм понимали, что высокий курс акций - временное явление, и что лучше всего вложить деньги, которые принесли эти акции, во что-то обладающее самостоятельной ценностью; недвижимость - лучшее вложение такого рода. Другая возможность для фирм, процветающих за счет роста акций, обеспечить свою стабильность - покупка других фирм, которые диверсицифировали

бы их структуру и придали большую устойчивость в условиях возможного спада. Интерес к покупкам новых фирм, в свою очередь, стимулировал заинтересованность венчурных фирм в начальном финансировании и раскрутке новых фирм. Реинвестиции такого рода не есть что-то абсолютно новое - так было уже перед Великой депрессией 1929-1933 гг.: деловой центр Нью-Йорка начал застраиваться на деньги, полученные от биржевых спекуляций, непосредственно предшествовавших краху 1929 г., а одно из самых высоких зданий в мире "Эмпайр стэйт билдинг" (101 этаж) было построено в разгар кризиса. Вложения в недвижимость - это форма "облагораживания" и закрепления чисто спекулятивных доходов. Сколько людей жило мечтизмом? Хотя инвестиции в новый сектор экономики исчислялись десятками миллиардов долларов, вложенных в тысячи фирм, это все равно было ничтожной долей экономики в целом. Если до подъема мечтизма венчурные вложения получали менее 0.1% всех высокотехнологичных фирм, то в период подъема (1999-2000 гг.) эта доля выросла на порядок, достигнув, по некоторым оценкам, 1% общего числа новых высокотехнологичных фирм. Казалось бы, о каком новом укладе тут говорить? Однако ситуация не столь проста. В мечтизме жили не только те, кто реально получал деньги, но и те, кто надеялся на это, а их было гораздо больше. Массовая раскрутка привела к тому, что мечтами попасть в "новую экономику" жило огромное число людей. Это напоминало эпоху золотой лихорадки в Калифорнии - золото находили лишь немногие, но остальные тоже жили этим, довольно долго надеясь на удачу. Для многих причастность к укладу мечтизма стала следствием повсеместных советов вкладывать деньги именно в акции Интернет-компаний. Сейчас около половины взрослого населения США имеет акции каких-либо компаний, и для заметной части это быстро росшие до недавнего времени акции Интернет-компаний. Таким образом, в той или иной форме мечтизм затронул значительную часть населения страны. Для юристов и всевозможных посредников это стало золотым дном. Почему мечтизм оказался нестабильным? Пессимист сказал бы, что объяснять надо обратное - почему он вообще хоть некоторое время мог существовать. Сам по себе мечтизм предполагал, что стоимость новых фирм будет расти независимо от того, производят ли они реальные товары или услуги, хотя это противоречит и здравому смыслу, и экономическим законам. Эволюция венчурных фирм. Первые венчурные фирмы вкладывали собственные средства и делали это в высшей степени осмотрительно. По мере увеличения примеров успешности венчурных вложений и баснословно высокой отдачи от них интерес к такому виду инвестиций начал расти. Венчурные фирмы стали привлекательными для традиционных финансовых институтов - банков и пенсионных фондов. Появилось большое количество фирм, называвших себя венчурными фондами и действовавших по принципу: с одной стороны, поиск банковских инвестиций для себя, а с другой стороны - поиск компаний, куда можно вложить полученные деньги. Расчет был на то, что традиционным банкам нужны новые организационные структуры, которые будут вкладывать деньги в венчурном виде, то есть за долю собственности фирмы. Самостоятельность нужна для отделения рисков и по юридическим соображениям. Рост венчурного капитала привел к двум явлениям. Первое - увеличение среднего масштаба вложений в отдельные фирмы. Появилось много фондов, вкладывающих в одну фирму от 5 или даже от 10 млн. долл. (хотя на деле такие вложения нужны только крупным фирмам, создающим техническую инфраструктуру, или достаточно- зрелым фирмам незадолго до выхода на фондовый рынок). Второе - появление большого числа новых фирм без опыта реальной

инвестиционной деятельности, которые реинвестировали вложенные в них самих чужие деньги. Так что и отношение к ошибкам стало совершенно другим - ну ошибся, деньги-то не свои. Как в таких условиях принимать решения о вложениях? К началу 2000 г. стала заметна тенденция к созданию венчурными фирмами пулов. Они стали не столько конкурировать друг с другом, сколько кооперироваться. Причина, по-видимому, была не только в том, что требовались большие суммы, но и в желании перераспределить ответственность. Если фирм много, то размывается вопрос о личной ответственности за ошибку. В 2000 г. фирмы, называющие себя венчурными, появлялись чуть ли каждую неделю, ища сначала желающих вложить в них, а потом намереваясь управлять чужими деньгами. Интересный пример. В начале 1999 г. пропорции представительства на различных бизнес-тусовках по поводу Интернет-компаний были примерно таковы: сами новые компании - 70%, инфраструктурные компании (посредники, юристы и т.д.) - 25%, инвесторы - 5%. То есть в группе из 50 человек, обсуждавших венчурное финансирование, обычно бывало всего 2-3 представителя от собственно инвесторов. Затем пропорции стали меняться: по собственным наблюдениям, в последнее время уже каждый четвертый заявляет, что так или иначе представляет инвестиционный фонд. Однако сами инвесторы сильно изменились. Так, на одной встрече я познакомился с господином, сообщившим, что они теперь инвесторы, а раньше торговали спорттоварами. Это показалось мне необычным. Поскольку эта фирма котировалась на бирже, было легко найти в Интернете ее финансовый отчет. Оказалось, что на протяжении несколько лет подряд ее продажи неуклонно падали. Очевидно, ее руководители посчитали, что привлечь инвестиции венчурному фонду будет проще, чем разоряющемуся спортивному магазину. Жизненный цикл начинания, основанного на венчурном капитале, как и всякий другой цикл в американской экономике, кончается не естественной смертью от дряхлости, а удушьем от большого числа простаков, привлеченных рассказами, что одного броского названия достаточно, чтобы делать большие деньги. Инфляция бизнес-мечты. Одним из факторов обратного растворения мечтизма в традиционной экономике стала инфляция бизнес-мечты. Один венчурный капиталист как-то сказал, что в любом бизнес-плане, который ему представляют, он сразу делит на три оценку объемов продаж будущей фирмы. Действительно, многие бизнес-планы составляются инфляционно. Мне показывали как пример образцового бизнес-план, где прогнозируемые объемы продаж были таковы: первые три года ноль, четвертый год - сразу 540 млн. долл., пятый - около 700 млн. Для венчурных фирм критически важен возврат денег, так называемая стратегия выхода из бизнеса. Деньги при владении долей фирмы можно вернуть, только если фирма продается - либо на фондовом рынке, либо стратегическому партнеру. Пока фондовый рынок рос, венчурные фирмы, державшие в своих инвестиционных портфелях акции котирующихся там компаний, могли легко продавать свои доли, получая средства для финансирования самих себя и для новых инвестиций. Как только начался обратный ход, в частности, когда индекс NASDAQ упал в два раза, то оказалось, что у венчурных фирм все деньги скованы в акциях, количество же выходов на биржу тоже резко сократилось из-за плохой конъюнктуры. Иначе говоря, они сильно ограничены в новых вложениях. Одновременно все дополнительные инвесторы вроде пенсионных фондов пересматривают теперь стратегию, считая венчурные вложения слишком рискованными. В результате происходит резкое падение венчурных инвестиций. Более того, поскольку схема инвестиций была многоступенчатой и каждая фирма, планирующая выход на фондовый рынок, обычно проходила 3-4 раунда финансирования, то в условиях

сжатия объемов финансирования почти весь поток идет теперь на заключительные раунды (надо спасать уже сделанные инвестиции). Поэтому инвестиции в новые компании сужаются непропорционально. Циник мог бы сказать, что в некотором смысле кризис выгоден части фирм, ибо позволяет списать собственные ошибки на общую конъюнктуру. То, что происходит сейчас в США, это с точки зрения традиционных экономических показателей, может быть, не спад. Но несомненно, что романтический период новой и своеобразной экономической культуры мечтизма в США, как она описана выше, заканчивается. В мир Интернета стали возвращаться традиционные ценности: доход как главный критерий, страх увольнений, ограниченность числа реализуемых проектов. "Новая экономика" возникла внутри старой несколько лет назад практически из ничего, а сейчас демонтируется так же незаметно, фактически растворяясь в традиционной экономике, возвращаясь в нее. Ведь это как бы не самостоятельный сектор, легко измеряемый и наблюдаемый, а некое фазовое состояние части экономики. Мечтизм и Россия. Новая удивительная экономика мечтизма дематерилизуется в США, рассеивается на глазах, и ее жалко. Конечно, сравнивая нынешний спад в США с подъемом в России, вспоминаешь пушкинскую строку, которая верна и на уровне метафоры, касающейся бизнес-климата: "наше северное лето - карикатура южных зим... хоть мы признаться не хотим". Однако можно полагать, что мечтизм умирает не насовсем и что он вполне воспроизводим, в том числе и в России. Причем Россия может оказаться очень естественным местом для этого, учитывая квалификацию и амбициозность наших специалистов, их склонность к мечтательности, относительную дешевизну разработок бизнес-планов и т.д. Превращение России в рай с точки зрения инвесторов в новые разработки, а не только в просто программирование, может быть обеспечено ничтожной долей тех вложений, что были в США, а инвестиции могут идти со всего мира. Конечно, на пути инвесторов немало препятствий, но страстное желание добиться успеха может оказаться решающим.