Энциклопедический словарь (Т-Ф)

Ф. А. Брокгауз И. А. Ефрон Энциклопедический словарь (Т-Ф) Словарь Брокгауза и Ефрона – 13 Табель о рангах Табель о рангах – закон о порядке государственной службы., изданный в России Петром Великим 24 января 1722 г. Существует предположение, что мысль о издании подобного закона была подана Петру Лейбницем. Сам Петр принял участие в редактировании этого закона, в основу которого легли заимствования из «расписаний чинов» королевств французского, прусского, шведского и датского. Собственноручно исправив черновой проект, Петр подписал его 1 февраля 1721 г., но повелел, прежде опубликования, внести его на рассмотрение сената. Кроме сената, Т. рассматривалась в военной и в адмиралтейств коллегиях, где был сделан ряд замечаний о размещении чинов до рангам, об окладах жалованья, о введении в Т. и древних русских чинов и об устранен и пункта о штрафах за занятие в церкви места выше своего ранга. Все эти замечания были оставлены без уважения. В окончательной редакции Т. принимали участие сенаторы Головкин и Брюс и ген. майоры Матюшкин и Дмитриев-Мамонов. Закон 24 января 1722 г. состоял из расписания новых чинов по 14 классам или рангам и из 19 пояснительных пунктов к этому расписанию. К каждому классу порознь были приписаны вновь введенные чины воинские (в свою очередь подразделявшиеся на сухопутные, гвардейские, артиллерийские и морские), статские и придворные. Содержание пояснительных пунктов сводится к следующему. Принцы императорской крови имеют при всяких случаях председательство над всеми князьями и «высокими служителями российского государства». За этим исключением, общественное Положение служащих лиц определяется чином, а не породой. За требование почестей и мест выше чина при публичных торжествах и официальных собраниях полагается штраф, равный двухмесячному жалованью штрафуемого; 2/3 штрафных денег поступает в пользу доносителя, остальное – на содержание госпиталей. Такой же штраф полагается и за уступку своего места лицу низшего ранга. Лица, состоявшие на иноземной службе, могут получить соответствующий чин не иначе как по утверждении за ними «того характера, который они в чужих службах получили». Сыновья титулованных лиц. и вообще знатнейших дворян хотя и имеют, в отличие от других, свободный доступ к придворным ассамблеям. но не получают никакого чина, пока «отечеству никаких услуг не окажут, и за оные характера не получать». Гражданские чины, как и военные, даются по выслуге лет или по особенным знатным – служебным заслугам. Каждый должен иметь экипаж и ливрею сообразные своему чину. Публичное наказание на площади, а равно и пытка влекут за собою утрату чина, который может быть возвращен лишь за особые заслуги именным указом, публично объявленным. Замужние жены «поступают в рангах по чинам мужей их» и подвергаются тем же штрафам за проступки против своего чина. Девицы считаются на нисколько рангов ниже своих отцов. Все, получившие 8 первых рангов по статскому или придворному ведомству, причисляются потомственно к лучшему старшему дворянству, «хотя бы и низкой породы были»; на военной службе потомственное дворянство приобретается получением первого обер-офицерского чина, причем дворянское звание распространяется только на детей, рожденных уже по получении отцом этого чина; если по получении чина детей у него не родится, он может просить о пожаловании дворянства одному из преждерожденных его детей. При введении в действие Т. древние русские чины – бояре, окольничьи и т. п. – не были формально упразднены, но пожалование этими чинами прекратилось. Издание Т. оказало существенное влияние и на служебный распорядок и на исторические судьбы дворянского сословия. Единственным регулятором службы сделалась личная выслуга; «отеческая честь», порода, потеряла в этом" отношении всякое значение. Военная служба

была отделена от гражданской и придворной. Узаконено было приобретение дворянства выслугой известного чина и пожалованием монарха, что повлияло на демократизацию дворянского класса, на закрепление служилого характера дворянства и на расслоение дворянской массы на новые группы – дворянства потомственного и личного. Т. продолжает сохранять значение действующего закона и в настоящее время, не смотря на постоянно возобновляющиеся толки о ее устарелости. Впрочем, дальнейшее законодательство о чинопроизводство несколько уклонилось от первоначальной идеи Т. По идее Т. чины означали самые должности, распределенные по 14 классам. С течением времени чины получают самостоятельное значение почетных титулов, независимо от должностей. С другой стороны, для производства в некоторые чины для дворян установлены сокращенные сроки; затем были повышены чины, давало право потомственного дворянства. Эти мероприятия имели целью ограничить демократизирующее действие Т. на состав дворянского сословия. Текст Т. см. в Полном Собрании Законов (т. VI, № 3890). Отдельные издания – М., 1722 и СПб., 1770. Ср. Пекарский, «Наука и литература в России при Петре Вел.» (т. II. стр. 564-568); Романович Славатинский, «Дворянство в России» (стр. 14 исслед.); Соловьев, «История России» (т. ХVIII, гл. III). Ал. Козеветтер.

Табу Табу – термин, заимствованный из религиозно-обрядовых учреждений Полинезии и ныне принятый в этнографии и социологии для обозначения системы специфических религиозных запрещений – системы, черты которой под различными названиями найдены у всех народов, стоящих на известной ступени развития. Внешним признаком, общим всем явлениям категории Т., служит всегда сопутствующий им атрибут «священности», абсолютной божественной императивности (agoV xeoV; у греков, sacer у римлян, кодеш у евреев и т. д.). Громадное большинство запрещений и обрядов, созданных этой системой, являются иррациональными даже с точки зрения ее последователей, находя свое оправдание исключительно в категорическом императиве религиозного требования. Генезис этих запрещений кроется в суеверном стремлении первобытного человека оградить всякое разумное с его точки зрения религиозное правило или запрет целым рядом параллельных запретов в областях совершенно индифферентных, руководствуясь либо простой аналогией с основным запретом, либо желанием оградить основной запрет от самой даже отдаленной возможности нарушения. В Талмуде все подобные запрещения так и называются «оградами закона». Простейшим примером этих «оград» могут служить законы о субботе, для охраны святости которой была установлена целая масса запретов, ничего общего не имеющих с самым принципом субботнего отдыха (напр. запрет прикасаться к светильнику, носить платок в кармане и т. п.). В свою очередь каждое новое – созданное по аналогии или для ограждения старого – запрещение становилось предметом дальнейших распространительных запрещений. Санкцией и охраной подобных запрещений служило фетишистическое преклонение первобытного человека перед всем, что старо, традиционно, завещано отошедшими поколениями, и в особенности перед тем, что закреплено традиционным атрибутом Т. – священностью. Позже, когда в процесс религиозного творчества начинает участвовать тенденциозная и часто корыстная инициатива жреческого сословия и светской власти, система Т. образует из себя ткань регламентаций, опутывающую все детали жизни, лишающую общество возможности свободного развития. Психология, создавшая Т., проявила себя не в одной лишь религиозной сфере, а во всех областях духовной и общественной жизни, в праве, морали и даже науке, и в значительной мере послужила причиной застоя многих цивилизаций древности. Классической страной, в которой система Т. получила свое полнейшее развитие, является Полинезия. По мнению Фразера. слово Т. образовалось из глагола: ta (отмечать) и наречия усиления: pu, что вмести буквально должно означать: «всецело выделенный, отмеченный». Обычное значение этого слова –

освященный"; оно указывает на «связь предмета с богами, отдаление от обычных заняли, исключительную принадлежность чего-нибудь лицам или предметам, почитаемым священными, иногда-»объект обета". В то же время Т. но заключает в себе обязательного морального элемента. Термин, противоположный Т. – поа. т. е. всеобщий, обыкновенный. На родине Т. (от о-вов Гаваи до Новой Зеландии) система запретов охватывала все сферы жизни и являлась единственной формой регламентации, заменявшей все то, что у нас называется официальной религией, законом, юридической моралью и правом. Прежде всего Т. применялось ко всему тому, что имело непосредственное отношение к божеству. Личность жрецов, храмы и их имущество были строжайшими Т., т. е. считались не только священными, но строжайше неприкосновенными. Далее, короли и начальники, ведшие свое происхождение от богов, были вечными Т. Все, что имело хотя бы малейшее отношение к их личности и имуществу, было священно и неприкосновенно. Даже имена их были Т.; подчиненным запрещалось произносить их. Если имя короля случайно звучало на подобие какого-нибудь общеупотребительного слова, то это последнее становилось запретным и заменялось новоизобретенным термином. Все, к чему прикасались короли или начальники, становилось тоже Т. и отчуждалось в пользу прикоснувшихся. То же действие имела капля крови короля, упавшая на землю или вещь (Нов. Зеландия). Тропа, по которой шел король, дом, в который он входил, превращались в Т.; по тропе запрещалось ходить, из дома необходимо было выбраться. Точно также становилась Т. всякая вещь, которую король или начальник называл частью своего тела – напр., сказав, что такой-то дом его спина или голова. Пища таких избранников была строжайшим Т.; отведавший ее, по убеждению полинезийцев, навлекал на себя неизбежную смерть. Предметом страха были не только общеплеменные или национальные божества, но и божества менее крупные, божества отдельных родов или семей. Правом провозглашать Т. пользовались, поэтому, не только жрецы, короли, вожди, но и отдельные селения, даже отдельные лица, в качестве хранителей своих домашних и земельных богов. Отсюда возникло право отдельных лиц провозглашать Т. на свою землю, деревья, дома, отдельных селений – на свои поля во время жатвы. Эти два последних примера могут служить яркой иллюстрацией того, как даже на первых ступенях развития право собственности искало себе санкции в религиозных представлениях; атрибут «священности» этого права ведет свое начало еще от первого Т. Дни и сезоны, посвященные религиозным целям, обставлены были строжайшими Т. В обыкновенные дни Т. требовалось только воздерживаться от обычных заняли и посещать богослужения, но во время Т. чрезвычайных запрещалось даже разводить огонь, спускать лодки на воду, купаться, выходить из дому, производить какой бы то ни было шум. Запреты распространялись даже на животных: собаки не должны были лаять, петухи – кричать, свиньи – хрюкать. Чтобы помешать этому, гавайцы завязывали морды собак и свиней, а птиц сажали под тыкву или завязывали им глаза куском какой-нибудь ткани. На Сандвичевых о-вах за шум, произведенный в сезон Т., виновные подвергались смертной казни. Чрезвычайные Т. устанавливались во время приготовления к войне, перед большими религиозными церемониями, во время болезни вождей и т. п. Т. продолжались иногда годы, иногда нисколько дней. Обычная продолжительность их была в 40 дней, но бывали Т., продолжавшиеся по 30 лет, в течение которых запрещалось стричь волосы. На все время Т. целые округа или острова становились как бы под карантин: даже приближаться к табуированной местности было строжайше запрещено. Термин Т. у полинезийцев, как и у других народов, кроме значения «священный», имел и другое, противоположное – «проклятый», «нечистый». Генезис этого второго значения очень сложный. Первая причина кроется в том, что, кроме божеств добрых, сообщавших атрибут «священности», существовали и божества злые, причинявшие болезнь и смерть. Эти божества сообщали предметам и лицам страшный свойства, которых необходимо было избегать. Поэтому умерший и все, что имело отношение к нему, – дом, в котором он жил, лодка, на которой его перевозили и т. д., – считалось отверженным, «нечистым», носящим в. себе нечто опасное, губительное, и должно было быть неприкосновенно в силу своей

губительности. Другим поводом к образованию этого значения служили строгие кары, следовавшие за нарушением Т. первого рода. Предметы и лица, считавшиеся «священными» в силу своего отношения к божеству и потому навлекавшие страшные бедствия на нарушивших их «священность» хотя бы простым прикосновением к ним, согласны были в конце концов вызывать страх и даже отвращение. Известные роды пищи, считавшиеся запретными, должны были выработать инстинктивное чувство брезгливости. На практике Т. обоих родов сплошь и рядом ничем не различались. Так, лицо, очутившееся под Т. второго рода, т. е., как нечистое, не могло есть из собственных рук; его должны были кормить посторонние. Но в том же положении были и «освященные» вожди, бывшие под вечным Т. первого рода: им не только запрещалось есть из собственных рук (их кормили жены), но они не могли принимать пищи в домах, а должны были есть на открытом воздухе. Множество Т. второго рода касались женщин; во время родов они считались «нечистыми». Совместная еда с мужчинами для них безусловно не допускалась. На овах Гавайских женщинам запрещалось употреблять в пищу мясо свиней, птиц, черепах, некоторые сорта рыбы, кокосовые орехи и почти все, что приносилось в жертву (ai-tabu – священная еда). Все эти роды пищи считались Т. (нечистыми) для женщин. Женщина, приготовлявшая кокосовое масло, подвергалась Т. на нисколько дней и не могла прикасаться к пище. Вообще пища составляла предмет множества Т.; так, например, ее запрещалось носить на спине, иначе она становилась Т. (нечистой) для всех, кроме того, который носил ее запретным способом. Больше всего Т. второго рода вызывало все что имело хотя бы отдаленное отношение к смерти и умершими Не только прикасавшиеся к покойнику, но даже бывшие на похоронах становились Т. на продолжительное время. Кто убил врага на войне, тот на 10 дней лишался права общения с людьми и права прикасаться к огню. Два вида Т. заслуживают особого внимания, как относящиеся более к морали, чем к религии. Женщина до браков считалась noa (доступной) для всякого мужчины; после брака она становилась Т. для всех, кроме своего мужа. Новорожденные пользовались Т. королей: все, к чему они прикасались, становилось их собственностью. Прикосновение к ребенку и питье воды из его рук считалось очистительными средством. Общественные Т. устанавливались либо посредством провозглашена, либо знаками (столб с бамбуковыми листьями). Частные Т. также устанавливались знаками (надрез на дереве означал Т. собственности). Соблюдение Т. охранялось репрессивными мерами (смертная казнь, конфискация имущества, разграбление садов, штрафы в пользу лиц, установивших Т. и т. д.) и страхом небесных кар (злой дух забирался в тело и поедал внутренности нарушителя Т.). Бывали случаи, когда люди, имевшие несчастье нарушить Т., умирали скоропостижно от одного страха перед неминуемой карой небесной. Этот страх давал повод людям сильным и власть имущим устанавливать с корыстной целью Т., разорительные для массы населения. Когда в 20-х годах прошлого века на Гавайских о-вах явились первые европейцы, на глазах у всех безнаказанно нарушавшие самые священные Т., народ с величайшей радостью последовал примеру некоторых членов королевского дома и раз навсегда освободил себя от страшного ига системы Т. Т. – не специальный институт Полинезии: характерные черты его найдены почти у всех народов на известной ступени развития. Прежде всего мы встречаем его у народов, родственных полинезийцам. В Микронезии находим даже самый термин Т. На Маркизовых о-вах среди множества других типичных Т. встречается оригинальный запрет по отношению к воде: ни одна капля ее не должна быть пролита в жилище. На о-ве Борнео, у даяков, эта система известна была под назв. Porikh. На о-ве Тиморе (Вост. Индийский архипелаг) так назыв. Pomali запрещало, между прочим, во многих случаях есть руками, иметь общение с женой (после удачной охоты.) и т. д. Некоторые наиболее странные черты полинезийского Т., как напр. запрет на прикосновение к пище, волосам и т. п., встречаются в самых отдаленных друг от друга местах, напр., в Индии и в Сев. Америке (у одного из племен Frazer Lake). Случаи скоропостижной смерти от страха перед нарушением Т. известны среди юкагиров на прибрежье Ледовитого океана (Иохельсон, «Материалы по изучению

юкагирского языка и фольклора»). У многих первобытных племен находим еще более резкие примеры Т., чем в классической страны Т., Полинезии; таковы, напр., запрещения говорить с родными братьями и сестрами, смотреть в лицо родственникам известных категории близости и т. п., – запрещения, имеющие тот же генезис, как и религиозные Т. вообще, т. е. тенденцию создавать «распространительные» ограничения вокруг основного запрета, имевшего свой raison d'etre (запрещение браков между родными братьями и сестрами создало запреты разговоров между ними и т. д.). У более первобытных народов мы не встречаем только термина, близкого к Т., но за то находим другие термины, близкие нашим: «грех» и «закон»s, которые имеют такую же силу, как и Т. Крайне характерные черты Т. находим у народов классической древности. У римлян слово sacer означало и «освященный», и «проклятый». Так наз. feriae были настоящими сезонами Т. : всякая работа запрещалась, исключая таких случаев, как когда вол попадал в яму или необходимо было поддержать падающую крышу. Всякий. кто произносил известные слова (Salus, Semonia, Seia, Segetia, Tutilina и др.), попадал под Т. (ferias observabat). Flamen dialis был огражден целой сетью Т. Ему запрещалось ездить на лошади, даже прикасаться к ней, смотреть на войска, носить кольцо, которое когда-либо было сломано, иметь узды на платье, произносить имена, касаться трупа, собаки, козла, бобов, сырого мяса, плюща, гулять по винограднику, стричь волосы не рукой свободного человека; ногти и волосы его зарывались под плодовым деревом. Даже его жена находилась под многими Т. В Гомеровский период цари, вожди, их имущество, оружие, колесницы, войско, часовые считались священными. Во время войны рыба была Т.: ее запрещалось употреблять в пищу. Даже в мирное время ее дозволялось есть только в крайних случаях. Греки никак не могли решить вопроса, питают ли евреи отвращение к свиньям или считают их священными. У Гомера свинопасы считались священными. Точно также у арийских народов корова считалась то «священным» то «нечистым» животным. Это проливает свет на происхождение понятая о чистых и нечистых животных. У евреев особенно обильны черты Т. Соблюдение субботы обставлено было строжайшими запретами. Некоторые жертвоприношения были Т. для всех, исключая священников. Первенцы плодов, животных и даже людей была Т. (кодеш) и становились собственностью левитов (первенцы людей выкупались), Прикосновение к мертвы м, даже к посуде, бывшей в помещении умершего, требовало очищения. Женщины после родов и во время месячных считались нечистыми. Классификация животных как «чистых» и «нечистых» и строгая регламентация употребления тех или других животных в пищу – характернейшие черты Т. – нигде не получили такого широкого развития, как именно у евреев. Самым типичным Т. у евреев является институт «назореев» (отделенных, посвященных). Святость волос, как в Полинезии, здесь играла важнейшую роль. При разрешении от обета назорей остригал волосы у дверей храма, и священник давал ему в руки пищу (ср. запрет в Полинезии касаться пищи руками во время Т.). В Китае, Ассирии, Египте, древних американских государствах находим такую же систему Т., как у римлян и у евреев. Вообще наиболее типичные формы Т. встречаются обществ, в которых уже выделилось сословие жрецов, у обществ с теократическим строем. J. G. Frazer первый свел воедино все факты, относящиеся к Т., и дал этому термину право гражданства в социологии; но он не указал, чем собственно Т. специфически отличается от религиозных запретов вообще и в чем заключается психический генезис этой системы. После Фразера много внимания Т. уделил Джевонс, но он, как и Фразер, придает этому институту слишком широкое значение, утверждая, что Т. было творцом морали. Хотя Т. на известной ступени развития, часто являлось синонимом долга, закона, права и т. д., но не оно создало право и мораль: оно было только формой, в которую эти последние облекались, объективной санкцией их, и, как всякая форма, всякая санкция, до известной степени содействовало укреплению и росту моральных и правовых инстинктов и представлений. Спенсер относит Т. к обрядовым учреждениям и сводит его на степень простого церемониала; но это так же односторонне, как и предыдущие мнения. Проф. Тоу думает, что «Т. было формой, в которой часть нравственного закона нашла свое выражение». Во всякому случай, для прогресса Т.. имело

обоюдоострое значение: в основе его лежал коренной порок (суеверное преклонение перед фетишем «слова»), обративший его в могучее орудие застоя и систематических злоупотреблений жрецов и светской власти. Ср. J. G. Frazer, «Taboo» (ст. в «Encycl. Brit.», т. ХХIII, IX изд. и отд.) его же, «The Golden Bough»; F. В. Jevons, «An introduction to the history of Religon» (1895); Спенсер, "Обрядовые учреждения; С. Н. Toy, «Taboo and Morality» («Journal of the American Oriental Society», XII т., 1899 г.). Л. Штернберг.

Тавро Тавро – знак, которым каждый заводчик метит свою лошадь; подобно фамильному гербу, он переходит из рода в род и лишь в редких случаях изменяется. По Т. узнают завод и, следовательно судят о качестве предлагаемого товара. В Киргизских степях, где до сих пор производится табунное содержание лошадей, при чем табуны часто смешиваются друг с другом, Т. имеет значение паспорта. Поэтому таврование больше всего распространено в Среднеазиатских степях и на Кавказе. Таврят обыкновенно жеребят по второму году, весной, на правом или левом бедре, а иногда на разных местах туловища; инструментом для таврения служит продолговатый кусок железа, который накаливается до необходимой степени и прикладывается к телу животного на нисколько секунд, чтобы вызвать небольшой ожог, В большинстве случаев киргизское Т, представляет из себя одну черту, но если оно должно изображать нисколько линий, неправильно расположенных по отношению одна к другой, то во избежание лишних мучений лошади сразу накаливают нисколько кусков железа и в одно время прикладывают их. У более крупных коневодов Т. носит более определенное изображение и налагается специально изготовленным инструментом. Каждое Т. носит название по сходству с изображаемым предметом или, вернее, с предметом, который оно должно изображать: например Т. рода жагал-байды называется молотком (балга). На Кавказе Т. более замысловаты по изображению, так как большинство крупных коневладедьцев принадлежит к султанским и княжеским родам, гербы которых отличаются вычурностью.

Таинство Таинство (musthrion, sacramentum). – Слово Т. в Свящ. Писании первоначально обозначает вообще всякую глубокую, сокровенную мысль, вещь или действие (1 Кор. XIII, 2). В особенности этим словом обозначается божественное домостроительство спасения рода человеческого (1 Тим. III, 16), которое изображается тайной, непостижимой ни для кого, даже для самих ангелов (Римл. XIV, 24 Ефес. 1, 9; III, 39; Колос. IV, 3;1 Петр. I, 12). В еще более частном смысле слово Т. в Свящ. Писании означает такое отношение божественного домостроительства к верующим, в силу которого невидимая благодать Божия непостижимым образом сообщается им в видимом (1 Кор. IV, 1). В приложении к церковным священнодействиям слово Т. обнимает и то, и другое и третье понятие: по учению православной церкви «таинства суть богоучрежденные священные действия, в которых под видимым образом сообщается верующим невидимая благодать Божия», Отсюда необходимые признаки таинств: богоучрежденность, невидимы благодать и видимый образ совершения. Таинства имеют божественное происхождение, т. е. установлены Самим Иисусом Христом. Если о некоторых из них., напр. о причащении крещении и покаянии Спаситель говорил уже во время Своей земной жизни, то потому, что эти Т. суть важнейшие и непостижимейшие. О других Т. нет столь же ясных свидетельств в Евангелии, но указания на божественное происхождение их находятся в посланиях апостольских и в книге Деяний, а также в свидетельствах апостольского предания, сохраненных творениями отцов и учителей церкви первых веков христианства (св. Иустин Мученик, св. Ириней Лионский, Климент Александрийский, Ориген, Тертуллиан, св. Киприан). Внешние знаки в таинствах имеют значение не сами по себе, а для человека, который по самому устройству своей природы

нуждается в видимых средствах для усвоения невидимой силы Божией Таинства существенно отличаются от обрядов (каковы освящение воды, погребенье умерших и проч.). Обряды имеют, во-первых, церковное, а не божественное происхождение. Во вторых, таинства сообщают человеку благодать Божию, которая вселяется во внутреннюю духовно-нравственную жизнь человека и изменяет ее; обряды призывают благословение Божие на внешнюю жизнь и деятельность человека. В каждом Т. сообщается верующему христианину определенный дар благодати, свойственный именно известному Т.; так напр., в Т. крещения сообщается благодать, очищающая от греха и возрождающая человека; в Т. миропомазания – благодать, укрепляющая человека в духовной жизни; в Т. елеосвящения – благодать, исцеляющая недуги; в Т. покаяния – благодать, прощающая грехи, и проч. В противоположность православному учению, лютеране утверждают, что таинства суть только внешние знаки или символы нашего союза со Христом и нашего пребывания в церкви Христовой; цель их и существо состоят в напоминании нам дела спасения, совершенного Христом, и через то в возбуждении и укреплении в нас веры во Христа. Реформаты учат, что таинства суть символические знаки, сами по себе бессодержательные, свидетельствующее лишь о принадлежности верующего к христианской церкви. Социтане и арминиане видят в таинствах одни внешние обряды, которыми отличаются христиане от иноверцев. Анабаптисты считают таинства аллегорическими знаками духовной жизни, сведенборгиане – символами взаимного соединения между Богом и человеком. Квакеры и наши духоборцы, отвергая совершенно видимую сторону таинств, признают их только за внутренние, духовные действия небесного света. По православному учению, условиями для совершения и действенности таинств признаются присутствие двух сторон таинств: объективной и субъективной. Первая сторона (объективная) состоит в правильном совершении Т. законно поставленным иерархическим лицом, при соблюдении известной определенной внешней формы и словесной формулы Т., согласно божественному установлению; субъективная же сторона таинств заключается во внутреннем настроении и расположении христанина, принимающего таинство. Первая сторона таинств составляет условие для действительности таинств; вторая служит условием для их благодатной действенности. Действительность таинств, по правосл. учению, не зависит от заслуг или достоинств лиц, совершающих и приемлющих таинства; спасительное же действие таинств обусловливается известным нравственным состоянием человека, приемлющего таинство; оно требует от человека веры, сознания великого значения и важности таинства и, наконец, искреннего желания и полной готовности принять его. При отсутствии этих последних требований, принятие таинства служит к осуждению человека (1 Кор. XI, 26-30). Древние еретики – донатисты средневековые – вальденсы, альбигойцы, последователи Викдефа, – учили, что для совершения и действенности таинств требуется священнослужитель не только законно поставленный, но и благочестивый, так что таинства, совершенные порочными служителями алтаря, не имеют никакого значения. По учению лютеран, действительность и действенность каждого Т. зависит от веры лиц, его приемлющих. По учению католич. церкви, от достоинства и качества лиц, совершающих и приемлющих таинства, не только не зависит действительность таинств, но не зависит и спасительное действие их. Эта теория таинств известна под особенным латинским термином «opus operatum». В православной церкви таинств признается семь: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак и елеосвящение. Это число таинств всегда содержала и содержит от начала христианства вселенская церковь. Кроме соответствия седмиричного числа таинств семи дарам Св. Духа (Исаи XI, 2, 3), семи хлебам, чудесно насытившим несколько тысяч человек (Матф. XV, 36-38), семи светильникам золотым, семи звездам, семи печатям, семи трубам (Апокал. I, 12, 13, 16; V, 1; VIII, 1, 2) и т. д., семь Т., через которые сообщается благодать Св. Духа, соответствуют всем существеннейшим потребностям нашей духовной жизни. Седмиричное число таинств содержит не только церковь православная, но и римская, а также общества несториан и монофизитов, существующие на Востоке с V и Vl стол. Формула седмеричного числа Т. на Западе является ранее, чем на Востоке. В начале XII в.

она встречается в так называемом завещании Оттона Бамбергского (ум. 1139 г.) к жителям Померании, им обращенным в христианство – затем у Гуго Виктора (ум. ок. 1140 г.) и Петра Ломбарда (ум. 1164). На Востоке свидетельства, сюда относящиеся, восходят к XIII веку. Монах Иов (ум. 1270 г.), у которого в первый раз появляется этого рода формула, шестым Т. считает посвящение в монашество, а седьмым – елеосвящение, вместе с покаянием; первые пять Т. у него же, что и у западных. Второй древнейший памятник, в котором встречается формула седмеричного числа Т. – грамоты (1277) Иоанна Векка, императора Михаила Палеолога и сына его Андроника: в них встречается исчисление таинств без всякого отличия от нынешнего. Таинства церкви разделяются: а) на неповторимые, каковые: крещение, миропомазание и священство, – и повторяемые, каковые проч. Т.; б) обязательные для всех верующих – крещениe, миропомазание, причащение, покаяние и елеосвящение, – и необязательные для всех, предоставленные собственному желанно и выбору верующих – брак и священство. Ср. apxиen. Евсевий «Беседы о седми спасительных таинствах православной кафолической церкви» (изд. 5, СПб., 3872); apxиen. Игнатий, «О таинствах единой, святой, соборной и апостольской церкви» (СПб., 1863); свящ. М. Воздвиженский, «О таинствах православной церкви» («Правосл. Обозр.», 1874, янв., февр.); архим. Хрисанф, «Характер протестантства и его историческое развитие» (СПб., 1871)' А. Катанский, «Догматическое учение о семи церковных Т. в творениях древнейших отцов и писателей церкви до Оригена включительно» (СПб., 1877); свящ. А. Светлаков (епископ Александр), «Изложение учения православной церкви о церкви, церковной иерархии, благодати и таинствах» (Нижний Новгород, 1878); митр. моек. Макарий, «Православно-догматическое богословие» (т. II, СПб., 1883); епископ Сильвестр, «Опыт православного догматического богословия» (т. lV, Киев, 1889); Евг. Успенский, «Обличительное богословие» (изд. 2, СПб., 1894).

Тайга Тайга – название сибирское (слово инородческое). Это более или менее густая, в естественном состоянии, обыкновенно, трудно доступная, хвойная чаща, с болотистой почвой. с буреломом и ветровалом. В Сибири наиболее крупный болотистый участок, носящий назв. «Васюганской тундры», занимает южную часть Т. между Иртышом и Обью; площадь этого болота ок. 500 вер. дл. и 400 вер. ширины. Но берегам рек, благодаря осушающему действию их, почва более сухая и Т. легче доступна. Северная граница Т. совпадает с северной границей лесов. Южная граница проходить в Европ. России от Финского зал. на В-СВ, к Уралу, огибает его с Ю и совпадает далее, в Сибири, с северной границей степей до Оби. Восточнее Т. захватывает горные страны от Алтая, где она называется «чернью», до Амура и Уссурийского края. Крайний северо-восток Сибири не имеет лесов. На Камчатке Т. занимает два небольших острова к С от Петропавловска. Главнейшие древесные породы Т. в Европ. России ель (Picea excelsa и obovata) европейская и сибирская сосна (Pinus silvestris), лиственница (Larix decidua sibirica), пихта (Abies sibirica), кедр (Pinus Cembra). В Сибири те же породы, за исключением европейской ели. В Вост. Сибири господствует лиственница (Larix decidua dahurica) даурская, а высоко на горах кедровый сланец (Pinus pumila). В Т. дальнего В появляются новые хвойные: пихты Abies Nephrolepis и holophylla, аянская ель (Picae ajarica), манчжурский кедр (Pidus mandshurica), а на Сахалине – тис (Taxus baccata miсгосаrра). В Европейской России Т. переходит на Ю в хвойные леса с примесью крупнолиственных пород (дуба и др.), которые во всей Сибири отсутствуют, но появляются вновь на Амуре. В Т. имеются из лиственных пород только береза, осина, рябина, черемуха, ольха и ивы. Из крупнолиственных пород в Т. попадается только липа, при том только в европейской Т. и в виде редкости в Зап. Сибири до Енисея. Довольно крупный остров липы имеется на Алтае, по зад. склону Кузнецкого Алатау. Литература. Миддендорф, «Путешествие на север и восток Сибири» (ч. 1, отд. 4. 1867); Baron Maydell, «Reisen und Forschun gen im Jakutskischen Gebiet Ostsibiriens 1893 u. 1896»;

Ditmar, «Reisen und Aufenthalt in Kamtschatka in den Jahren 1851-1855)»; H. Мартьянов, «Материалы для флоры Минусинского края» («Тр. Каз. Общ. Ест.», XI, вып. 3); В. Сапожников, «По Алтаю» («Изв. Томск. Унив.», 1897, кн. XI); Словцов, «Фотографическое описание Тюменского округа» («Зап. Сибирского Отдела Императорского Рус. Геогр. Общества», 1891); Сиязов, «На краю урмана» (там же, 1894, XVII); Григоровский, «Описание Васюганской тундры» (там же, VI, 1884); П. Степанов, «Путевые записки» (там же, VIII, 1886); Fr. Schmidi, «Wissenschaftl. Resultate» («Mem. d. l'acad. Imp. de Sc. d. St.-Pb.», XVIII, 1872); Maximowicz, «Primitiae florae Amurensis» (1869); Крылов, «Липа на предгорьях Кузнецкого Алатау» («Изв. Томск. Унив.», 1890, III); его же, «Матер. к флоре Пермской губ.» («Труд. Каз. Общ. Ест.», т. VI, XI, XIV, 1878-1882-1885) Kihlmann, «Pfanzenbiolog. Studien aus Russ. Lappland» (1891); Танфидьев, «Физико-географические области Европ. Poccии» («Труд. Имп. Вольн. Экон. Общ.», 1897); Коржинскей, «Растительность России» («Словарь», т. XXVII). Г. Т. Тайга в колонизационном отношении. – Еще весьма недавно (до середины 90-х гг. XIX ст.) таежные и урманные пространства Сибири были совершенно не исследованы и считались непригодными для заселения и, в частности, для земледельческой колонизации; предполагалось, что Т. и урманы состоят, более или менее сплошь, из гористых или болотистых пространств, покрытых дремучим лесом, неудобных для земледелия как по почвенным и климатическим условиям (крайняя суровость климата, избыток влаги так и по трудности расчистки леса под угодья и по тем разнообразным лишениям и затруднениям, которые пришлось бы претерпевать колонизаторам. Хотя и было известно о существовании среди таежных пространств более или менее многочисленных заимок (по преимуществу раскольничьих), но о последних не имелось сколько-нибудь точных сведений; предполагалось, что эти заимки, как по своеобразному подбору населения, так и по роду его занятий (по преимуществу звероловство, рыболовство, орешный промысел и нередко разные нелегальные источники существования), не могут рассматриваться как пионеры земледельческой колонизации. Делавшиеся иногда попытки отвода земель под заселение по окраинам Т. почти всегда оканчивались неудачей: либо участки не заселялись, либо водворившиеся на них переселенцы переходили на более удобные места. На вопрос о заселении таежных пространств было обращено серьезное внимание только в 1893 -1895 гг., когда вообще мероприятия по заселению Сибири были поставлены более широко. Было признано невозможным оставить без внимания такие огромные земельные пространства, какие представляет собою Т. С одной стороны, предвиделось скорое истощение запаса свободных земель в колонизуемых уже районах Сибири и представлялось, поэтому, необходимым подумать об открытии для заселения новых колонизационных районов; с другой стороны прореживание Т. признавалось нужным и в видах улучшения климатических условий ближайших к Т. заселенных районов, для которых соседство Т. создавало существенные неудобства с точки зрения обитания и сельского хозяйства. Сплошная колонизация таежных пространств продолжала, однако, казаться невозможной; к заселению. Предполагалось, поэтому, привлечь наиболее энергичные элементы из среды сибирских старожилов или переселенцев из северных губерний, привлекая их к водворению в Т. разнообразными льготами, а главное – большим простором в землепользовании, нежели каким располагают переселенцы, водворяемые в Сибири при обычных условиях. Из этих начал исходит специальный закон 27 апр. 1896 г. Поэтому закону таежные пространства подвергаются специальному исследованию, в результате которого определяются те леса, которые должны войти в состав казенных лесных дач, и выясняются урочища, наиболее пригодный для земледельческой колонизации. Затем, по утверждении общих границ исследованного пространства и по отграничению в натуре лесных дач, остальные пространства открываются для свободного заселения. В течение 1897-1900 гг. исследования таежных пространств, сопровождаемые некоторыми инструментальными работами, были произведены на пространстве до 10 милл. дес., в том числе около одной трети – в губ. западносибирских, остальное – в Иркутской и Енисейской губ. Собственно для вольной

колонизации исследования эти еще не дали положительных результатов, но они имели огромное значение, так как выяснили совершенную ошибочность прежних представлений о тайге и урманах: выяснилось, что, благодаря разновременным громадным пожарам, первобытные таежные леса выгорели на значительных пространствах, которые превратились в так называемые «гари» и «елани» – площади, покрытые березовым и осиновым редколесьем или даже вовсе безлесные, а потому более или менее легко доступные для культуры; вместе с тем в почвенные условия во многих местах достаточно благоприятны для земледелия, и такие препятствия для этого последнего, как избыток влаги и суровость климата, в значительной мере устраняются под влиянием заселения и культуры. В виду этого во многих таежных районах открыты работы по образованию переселенческих участков, которые дают и обещают давать в будущем очень удовлетворительные, в общем, результаты.

Таймень Таймень – Название Т. прилагается к двум совершенно различным рыбам из рода лосось (Salmo), именно 1) к виду обыкновенный Т. или кумжа (Saimo trutta L.), и 2) к виду сибирская Т., лень или красуля (Salmo fluviatilis Pall). Первый вместе с обыкновенным лососем или семгой (Salmo salar L.) относится к лососям с крупной чешуей), у которых в 1/10 части длины тела поперечных рядов чешуй над боковой линией кпереди от начала спинного плавника не более 24, второй вместе с гольцем (Salmo alpinus L.) и пальей или нериусом (Saimo salvelinus L.) – к лососям с более многочисленной и мелкой чешуей, у которых в 1/10 длины в том же месте не менее 25 чешуй. Обыкновенный Т. или кумжа (Salmo trutta L.), многие считают его лишь за подвид или разновидность семги – отличается от нее более толстой задней частью тела (перед хвостовым плавником), относительно большей высотой подхвостового плавника, менее многочисленными тычинками на передней жаберной дуге, более толстым телом, более коротким и тупым рылом и несколько иной окраской. Вообще же, как и у других лососей, все отличительные признаки тайменя, довольно непостоянны. За разновидность кумжи считают и форель (Saimo fario L.). Цвет тела кумжи чрезвычайно изменчив; спина голубовато-серая, бока и брюхо серебристые, плавники от темно-серого до беловатого цвета, бока покрыты черными, иногда и других цветов пятнышками. Вес ее достигает 20-30 фун.; по некоторым указаниям и более (до 15 кгр. при длине в 1 м.). Кумжа водится у нас в бассейне Белого моря и Мурманского берега и в бассейне Балтийского моря с его заливами, кроме того она водится и в Западной Европе. Название кумжа употребляется у нас на севере, название Т. в бассейне Балтийского моря. Кумжа по большей части рыба проходная, проводящая часть года в море и входящая в реки для икрометания. Однако, часть рыб этого вида проводят всю жизнь в пресной воде, поднимаясь для метания икры из озер в реки. Некоторые ихтиологи отличают озерную кумжу под названием S. lacustris от проходной, как особую форму. Из моря в реки кумжа входит летом и мечет икру поздней осенью или зимой. Сибирский Т. или тальмень, лет, красуля, стрежневой линь, красная щука (Saдmo fluviatilis Pall.) с красными заднепроходным. жировым и хвостовым плавниками, достигает очень крупной величины – до 3 и более пудов. Водится во всей Западной и значительной части Восточной Сибири, в Европейской же Poccии лишь в бассейне Камы. Это рыба чисто пресноводная, для метания икры ранней весной поднимается в верховья рек, на Алтае нерест в апреле, на Урале в мае. Днем тальмень держится в глубоких местах, питается преимущественно мелкой рыбой, также лягушками, водяными птицами и т. и. Он очень быстр и силен, представляя не мало затруднений при ловле. Н. Кн.

Таймырский полуостров Таймырский полуостров – Сев. Ледовитого океана, Енисейской губ. и у., в Туруханском крае. Он делится на две части: восточную, несколько большую, и западную, разделяемых между собою р. Нижней Таймырой и Т. заливом. В зап. части береговая линия

полуо-ва начинается от Пясиной губы, тянется к ССЗ до мыса Поворотного, затем на СВ до мыса Паландера, отсюда к В и ЮВ до Т. губы. В вост. части береговая линия, начинаясь от Т. губы. тянется к СЗ до мыса Медвежьего Яра, затем, поворачивая на ЮВ по южному берегу бухты Толя, от ее к ССВ до мысов Веги и Челюскина, отсюда поворачивает на ЮВ и ЮЮВ до залива Св. Фаддея, далее на В и ВСВ до Петровской бухты и Петровского мыса, затем на ЮВ и Ю до Хатангской губы и ее западным берегом. Южная граница полуо-ва замыкается так назыв. Низовой тундрой и Т. озером. Берега сев.-зап. части полуо-ва изрезаны фиордами Гофнера, Дика и Поландера. Близ берегов полуо-ва расположено множество островов. Из них более значительны: Таймырский, отделяющийся от материка узким и неглубоким проливом того же имени, имеющим каменистое дно и сильное течение и почти постоянно наполненным стоячим льдом. О-ва Св. Самуила, Св. Петра и Павла, группы Норденшильда, Кьельмана, Тилло, Брусевича и др. Острова эти частью низменны, частью высоки, круглой формы, обрывисты, скалисты, на некоторых из них запримечены небольшие ледники или фирновые поля. Береговые мысы частью низменные, частью скалистые, из них более значительные: Поворотный, Стерлегова, Поландера, Вега, Челюскина (самый северный), Фаддея и др. Полуо-в орошается р. Нижнею Таймыром и ее притоками и др. менее значительными реками. По полуо-ву тянется горный хребет Бырранга со своими разветвлениями; вые. до 1000 фт., некоторые точки его достигают 2000 фт. Берега полуо-ва местами круты, отвесно падают в обмывающее их море. местами низменны и отлоги; хотя в недальнем расстоянии от этих низких берегов высятся горы от 100 до 1200 фт. высотой, состоящие из горизонтально лежащих пластов осадочных пород. К В от Челюскина м. к морскому берегу примыкает гористая страна, далее на значительное расстояние простирается низменность, а к устью Хатангской губы снова является горная страна с низменными и пологими между нею и морем берегами. Море близ берегов полуо-ва вообще неглубоко, от 3 до 12-17 саж.; местами залегают обширные отмели. Море это почти каждое лето в июле и августе доступно плаванию, хотя здесь и носятся небольшие ледяные поля и значительных размеров торосы и стамуки (одиночные ледяные глыбы). Несомненно, что местность полуо-ва когда-то была морским дном. Миддендорф находил близ р. Нижней Таймыры морские раковины, ныне живущие в Сев. Ледовитом океане. Самая северная часть полуо-ва покрыта снегом почти круглый год. Лето здесь не долее 6 недель, да и в это время бывают снежные метели. Полуо-в покрыт тундрами и исключая южной части не посещается кочевыми инородцами, за неимением на нем в достаточном количестве оленьего мха. Первые исследования Т. полуо-ва, т. е. собственно его береговой лини, произведены в 40х годах ХVIII ст. русскими: Стерлеговым, Лаптевым, Прончищевым, Чекиным и Челюскиным, в 40-х годах XIX ст. академиком Миддендорфом, а в последнее время берега полуострова и окружающее его море исследовал Норденшельд в 1878 г. и Нансен в 1893 г. Внутренность его и до сих пор мало известна. Н. Д.

Тайфун Тайфун – так называются сильные бури Китайского моря и его берегов, от китайских слов тай большой и фун (фен, фын) ветер. Однако, метеорологи и моряки называют Т. не все бури, а лишь бури циклонического характера, бывающие в данных странах с мая по половину ноября нов. ст. Всего чаще они бывают в августе, сентябре и октябре, т. е. в конце дождливого муссона Восточной Азии, притом в более северной части области Т. они бывают чаще в начале этого периода, в более южных – в конце. По времени наибольшего распространения, небольшим горизонтальным размерам, величине градиентов, силе ветров и ливней Т. очень сходны с антильскими ураганами. Точно также как и в последних, Т. движутся в тропиках с В на З или ЮВ на СЗ, около 20°-25° с. ш. поворачивает на С и в средней части Китая и южной Японии движутся обыкновенно с ЮЗ и З, т. е. как большинство циклонов средних широт. Большинство Т. возникает вероятно около Филиппинских ово-в пли на Тихом океане к В от них. Центры движутся медленно в

тропиках, иногда около суток совершенно неподвижны. Т. очень опасны потому, что моря, в которых они бывают, усеяны островами, рифами и мелями. Они опасны и для прибрежных жителей, жителей низовьев рек, так как сопровождаются большими и быстрыми подъемами воды. В области наибольшей силы Т. находятся первоклассные метеорологические обсерватории в Маниле (15° с. ш.) о-в Гонгконг (22° с. ш.) и Цикавей близ Шанхая (31° с. ш.). Они очень много сделали для изучения Т. Велики в этом отношении заслуги и японского центрального метеор. бюро. Сев. части Т. захватывают русский Южно-Уссурийский край и Порт-Артур с его окрестностями. А. В.

Тай-юань-фу Тай-юань-фу – главный город китайской провинции Шаньси, на левом берегу р. Фыньхэ. Т. юань не имеет того торгового значения, которое ему обыкновенно приписывают, но банкиры его стоят высоко, купцы проявляют много предприимчивости и честности; свои операции они распространяют на весь северный и средний Китай, Маньчжурию, Монголию и вост. Тибет. Окрестные горы богаты железом и каменным углем, но они еще почти не разрабатываются. Жит., вероятно, не более 100 тыс. Г. Е. Гр. Гр.

Такса Такса (нем. Dachshund, т. е. барсучья собака) или ямик (в Польше) – одна из наиболее распространенных пород собак в центральной Европе. Вопреки прежнему мнению, эта порода сравнительно недавнего происхождения и представляет ничто иное, как карликовую форму немецких гончих, быть может, с примесью крови терьера. Во всяком случае современная Т. выработалась только в последнее пятидесятилетие, причем достигла наибольшего совершенства форм лишь в 80-х годах. В настоящее время отличают несколько подпород Т., а именно: четыре гладкошерстых: тяжелую северо-германскую, легкую вюртембергскую, английскую и курляндскую, а затем длинношерстую и жесткошерстую (брудастую). Все вообще Т. отличаются растянутым туловищем, близким к земле, с чрезвычайно сильно развитой передней частью и весьма короткими ногами, при чем коленки (сочленения) передних сближены, а лапы вывернуты наружу; голова длинная, с заостренной мордой; лоб широкий, слегка выпуклый, с малозаметным переломом; брыли короткие; челюсти совершенно ровные, с сильными и плотно смыкающимися зубами; уши средней длины, довольно широкие, спускающиеся прямо на щеку; глаза круглые, блестящие и очень выразительные; шея длинная, гибкая, расширяющаяся к плечам; передние ноги очень короткие и сильнее задних; задние ноги прямее, чем у других собак, причем пазанки их почти вертикальные; передние лапы сильнее и больше задних, с крепко сжатыми пальцами; гон (хвост) умеренной длины, саблеобразный, постепенно утончающийся; кожа толстая и необыкновенно эластичная. Псовина у короткошерстых Т. короткая, плотная, гладкая, лоснящаяся, с колючими кончиками; у длинношерстых Т. она состоит из длинного, шелковистого, мягкого, слегка волнистого волоса, в особенности удлиненного на ушах, нижней стороне хвоста, вокруг шеи, по всей нижней части туловища и на задней стороне ног; у жесткошерстых Т. псовина очень жесткая, удлиняющаяся в виде бровей, усов и бороды; на ушах, однако, волос тонкий и мягкий. Масть, обыкновенно, черная с подпалинами на морде, шее, животе, у заднего прохода, на задней стороне ног и на концах лап; реже багряная, еще реже кофейная с подпалинами и мраморная (арлекины), т. е. с черными и рыжими пятнами и крапинами на сером фоне; красно-желтые и желтые, а тем более белые Т. собакозаводчиками не ценятся. Т. очень умны, понятливы, послушны, привязчивы и чистоплотны, имеют хорошее чутье и настойчивы в преследовании; требуют ласкового обращения и с ними нельзя прибегать к строгим мерам, так как они упрямы, злопамятны, самолюбивы и обидчивы; в отношении к другим собакам они злобны,

завистливы и сварливы. Применение Т. весьма разнообразно: они заменяют терьера, гончую, ретривера и комнатную сторожевую собаку; главным образом, они употребляются для охоты в норах на барсуков и лисиц; испытания злобности Т. производятся (на выставках собак) в особых искусственных норах с выходами, коридорами, перекрестками и тупиками, куда предварительно впускается лисица или барсук. – К группе Т. могут быть отнесены также бассеты – порода низкорослых гончих собак, употребляемых преимущественно для гоньбы, а не для подземной охоты. Бассеты разделяются на французских (собственно бассетов) и английских (биглей); бигли почти правильного сложения и могут быть названы карликовыми гончими; французские же бассеты имеют голову и туловище как у больших гончих, но корпус у них поставлен на очень коротких ногах; делятся они на кривоногих, полукривоногих и прямоногих, затем каждая из них на гладкошерстных, жесткошерстых или грифонов-бассетов и полужесткошерстых или полугрифонов. В частности различаются бассеты Лекуте, Лана, английские (происшедшие от первых двух видов с примесью крови блоудхоундов), арденские, гасконские, бретонские брудастые и вандейские брудастые. См. Л. П. Сабанеев, «Охотничий Календарь» (М., 1892); его же, «Охотничьи собаки, группа бассетов» («Природа и Охота», 1889, V – VII); его же, «Немецкие Т.» (там же, 1899, XI и XII). С. Б.

Такт Такт (термин психологической, от tango, касаюсь) – обозначает, чувство меры и приличия, выражающееся в словах и поступках человека. В понятии Т. много условного, зависящего от обстоятельств времени и места. Чувство Т. – отчасти прирожденное или унаследованное, отчасти приобретенное. В двух сферах чувство Т. проявляется по преимуществу – в сфере воспитания и в сфере эстетической. По существу Т. есть сознание той границы, которая дана каждому лицу в его душевных качествах и общественном положении, и деятельность сообразная этому сознанию. О Т. писал Лацарус («Das Leben der Seelen», (т. III, Б., 1882 стр. 3-65) и М. М. Манасеина.

Талант Талант (talanton, talentum) – наивысшая весовая единица в таблице греческих мер (собственно слово talanton, означает «весы». затем «груз». Как определенная весовая единица, Т. упоминается уже у Гомера, причём везде взвешиваемым предметом является золото. По выводам новейших метрологов, вес Т. приравнивается весу семитического шекеля (сигля, сикля), а именно тяжелого золотого вавилонского шекеля, равного по весу 16,8 гр. (3 зол. 90,1 дол.), а по цене – 10 руб. (золотом). Гомеровские таланты вырабатывались в форме продолговатых круглых брусков, похожих на древнейшие золотые статеры. Кроме того в гомеровское время были в обращении полуталанты, весом в 8,4 гр. Помимо гомеровского маловесного Т., в историческую пору был известен Т., соответствовавший 3 золотым статерам. или 6 аттическим золотым драхмам и весивший 26,2 гр. (6 зол. 13,6 дол.). Впервые о нем упоминается по поводу победы сицилийских греков над карфагенянами при Гимере (480 г. до Р. Хр.); затем у писателей до II-го. до Р. Хр. он служит для обозначения весовой меры золотых предметов, которые давались в награду (венки) или посвящались в храмы. В зависимости от переменных обозначений драхмы или мины, по отношению к которым Т. представлял кратную величину (Т. делился на 60 мин, мина на 100 драхм, т. е. в Т. было 6000 драхм), количественное определение Т. было весьма различно, тем более, что он употреблялся и как весовая, и как денежная единица. Прототипом греческих Т. был вавилонский Т., имевший форму бронзового льва на подставке; тяжелый Т. весил 60,4 кило (147,5 фн.), легкий царский Т. – вдвое меньше (около 74 фн.) Шестидесятая часть мины весила столько же, сколько гомеровский Т. (16,8 гр. или 3 зол. 90 дол.) и была основной наименьшей единицей, служившей для весового определения как благородных

металлов, так и всех весомых предметов. Эта весовая единица служила также и денежным знаком, причем 100 таких легких единиц (по 8,4 гр.) или 50 тяжелых составляли тяжелую мину золота; в свою очередь легкая мина делилась на 50 единиц или 100 половин. 3000 этих единиц, тяжелых или легких, составляли тяжелый или легкий Т. золота. Таким образом в вавилонской системе мер денежные знаки отделились от весовых, причем только 1/60 весовой мины или 1/50, часть мины золота были общи обеим системам. Ценность серебряных денежных знаков определялась отношением, которое было признано в древности за норму и по которому одна золотая монета приравнивалась 10-ти равновесным серебряным; впрочем, вследствие более высокой цены на золото вместо отношения 1 к 10 обыкновенно встречалось отношение 1:к 131/2. По весу, царский Т. содержал 60 царских мин или 72 мины золота, или 54 мины серебра. Отношение Т. золота к царскому Т. (по весу) было равно 5 : 6, Т. серебра к Т. золота 4:3, Т. серебра к царскому Т. -10:9. Если выразить эти определения в единицах современных мер, то окажется, что тяжелый Т. золота весил 50,4 кило (123,1 фн. тяжелый Т. серебра – 67,2 кило (164,1 фн.); легкие Т. весили вдвое меньше. Ценность легкого Т. золота соответствовала бы на наши деньги 17577 золотым металлическим рублям, стоимость легкого Т. серебра-1512. руб. (золотом). У других восточных (семитических) народов обозначения Т. были приблизительно те же: так финикийский Т. (серебряный) равнялся 43,59 кило (106,4 фн.) и стоил 1961 руб. (золотом), еврейский Т. весил 44,8 кило (109,4 фн.) и стоил: золотой – 26875 руб. (золотом), серебряный -2016 руб. (золотом); персидский Т. золотой весил 25,2 кило (61,54 фн.), серебряный – 33, 6 кило (82 05 фн.), торговый – 30,24 кило (73,84 фн.) и стоил: золотой 15120 руб. (золотом) серебряный – 1512 руб. (золотом). Древнейшая система весовых мер – эганская, существование которой приурочивается уже к эпохе Ликурга и которая была принята в Спарте и в Аргосе (в начале VII века) – приближается к вавилонской системе: так отношение эгинского статерак вавилонскому выражается отношением 27 к 25. Цена древнеэгинского серебряного Т. составляла 1815 руб. (золотом), позднее – 1632 руб., при Солоне 1615 руб. (золотом); вес эгинского Т. равнялся 36,29 кило (88,62 фн.). Когда Солон ввел новую систему мер веса и денежных знаков, эгинский Т. остался в обращении в качестве торговой весовой меры (действительная величина его уменьшилась до 36, 156 кило = 88, 3 фн.); Т. серебряный (аттический или еврейский), как денежная единица, был приравнен к 26 196 кило (63,97 фн.) и стоил 1125 руб. (золотом). Со времени Александра Великого вес аттического таланта равнялся 25,902 кило (63,3 фн.). Ср. Hassey, «Essay on the ancient weights and money, ana the Roman and Greek liquid measures» (Оксфорд, 1836); Boeckh, «Metrologische Untersuchungen ueber Gewichte, Munzfusse und Masse des Altertums in ihrem Zusammenhange» (Б., 1838); Brandis, «Das Munz-Mass and Gewichtswesen in Vorderasien his anf Alexander den Grossen» (Б., 1866); Lenormant, «La monnaie dans l'antiqnite» (П., 1878-79); F. Haltsch, «Griechische und Romische Metrologie» (Б., 1882); Wex, «Metrologie Grecque et Romaine» (H., 1886). Остатки метрологической литературы древности собраны и комментированы Haltsch'eм в его издании: «Metrologicorum Scriptoram reliquiae» (Лпц., 1864, 1866). Н. О.

Талер Талер (Thaler) название монеты, пользовавшейся в Западн. Европе большим распространением, ведет свое происхождение от серебряной монеты, впервые выпущенной графами Шлик в Иоахимстале. Эти «иоахимсталеры» сокращенно стали называть «иохимами» и «Т.». Первое название удержалось в наших «ефимках», второе же получило всеобщее распространение в Западной Европе, где Т. стали называться все серебряные монеты, весившие более одного лота или 15 гр. В зависимости от содержания чистого металла, места и формы чеканки, монеты эти получали различные наименования. Таковы: Альбертов Т., Лаубтадер, Маркус Т., конвенционный Т., банко-Т., нейталер. (Экю новый). Новейшие германские формы Т. имеют своим прототипом прусский Т. 1764 г., который" как и некоторые другие равноценные герм. монеты, до 1821 г. именовался рейхсталером.

Монетным законом 1821 г. прежнее подразделение его на 24 гроша по 12 пфеннигов было заменено разделением на 30 зильбергрошенов по 12 пфен. В 1834 г. впервые появился в Ганновере двойной Т., который, в силу конвенций 1836 и 1838 гг., получил обращение в всех почти германских государствах; чистого металла в нем было на 6,0134 нынешних германских марок (при отношении золота к серебру= 1:151/2. В различных государствах Т. имел различный подразделения: так, в Саксонии он делился на 30 нейгрошенов по 10 пфеннигов, в Ганновере – на 24 полноценных грошей по 12 пфен. Последней формой Т. является союзный Т. (Vereinsthaler), введенный венской монетной конвенцией 1857 г., как общая монета для германского таможенного союза и Австрии. Из фунта чистого серебра чеканилось 30 союзных Т. при примеси 1/9 меди. С образованием германской империи чеканка союзных Т. в Германии прекратилась, в Австрии же их перестали чеканить еще в конце 1867 г. Союзные талеры сохранили свое обращение в Германии, где они считаются равными 3 герм. маркам. В конце 1899 всех Т. имелось в обращении в Германии на 359,5 милл. марок, в том числе австрийского чекана на 11,5 милл. С 1 января 1901 г. Т. австрийского чекана изъяты в Германии из обращения; как и часть Т. германского чекана, они обращены на чеканку серебряной разменной монеты, количество которой законом 1900 г. решено увеличить в Германии с 14 до 15 марок на душу населения. Особой монетой, имеющей обращение в Африке, является Т. Марии-Терезии. Мокка Т. (не чеканится) служит счетной единицей в Аравии; он делится на 80 кабиров, по 5 коммасси.

Таллий Таллий (хим.; Thallium; по Круксу, 1873 г., и согласно с Лепьерром, 1893 г., Tl=204, l, если O=10) – дает две степени окисления, окись Tl2O3 и закись Tl2O. Это самый тяжелый член менее основной подгруппы III-й группы (Аl, Ga, In, Тl) периодической системы, подобно свинцу в IV-й группе (Si, Ge, Sn, Pb). Благодаря большому атомному весу и невысокому, сравнительно, типу соединений ряда окиси Т. является уже в этом ряду настоящим металлом и, тем более, в соединениях типа закиси, где во многих случаях он относится как щелочной металл. Чистый Т. обладает синевато-белым цветом и металлическим блеском, несколько более серебристым, чем блеск свинца; он столь мягок, что чертится ногтем и даже свинцом – почти как натрий; ковок, но, благодаря малой вязкости, трудно вытягивается в проволоку; трудно пилится, так как, вследствие мягкости, легко засоряет инструмент; дает на бумаге черту синеватую с желтоватым рефлексом. Плавится Т. при 290° и при очень высокой температуре летуч; в струе водорода он может быть перегнан. Была даже определена плотность пара Т. (В. Мейер и Лильтц, 1887 г.); при 1728° она, по отношению к водороду" оказалась равной 205,8 и отвечающей, следовательно, такой частице: Tl2. Удельный вес Т. – 11,8. Теплоемкость – 0,03355. При нагревании посредством паяльной трубки Т. окисляется, образуя красноватый пар и развивая особый запах. Но и при обыкн. темп. металл тускнеет на воздухе, во влажном же воздухе окисляется очень быстро. Сохраняют Т.. в глицерине или в воде, которую он не разлагает при обыкн. темп. При доступе воздуха Т., однако, растворяется в воде, превращаясь в гидрат закиси TlOH и в углекислый Т. Tl2CO3,). Соли того же типа образуются, когда Т. растворяется в кислотах, из которых быстрее всего действуют на металл азотная и серная – как крепкие, так и разведенные, соляная же кислота растворяет трудно. Растворение в разведенной серной кислоте совершается при выделении водорода. Т. осаждается из своих соляных растворов цинком, но не железом, и в свою очередь осаждает свинец, медь, ртуть, серебро и золото. Т., осажденный из раствора при электролизе или цинком TlsSO4, представляет или смесь листочков и игол, или только широкие, сильно блестящие пластинки; плавленный металл также кристалличен. Т. дает сплавы с другими металлами. Закись Т., черный порошок, возникает при окислении металла на воздухе вместе с некоторым количеством окиси и в чистом виде может быть получена путем нагревания своего гидрата в отсутствии воздуха при 100°. Она плавится при 300° в темно-желтую жидкость, которая сильно действует на

стекло и застывает в желтую массу. При обыкновенной температуре закись притягивает влагу, превращаясь в желтый гидрат, который хорошо растворим в воде и может быть выкристаллизован из раствора в виде иголок состава. Растворы чистого гидрата закиси лучше всего готовить путем разложения надлежащим количеством едкого барита растворов; они неокрашены, имеют сильнощелочную реакцию и вообще похожи на растворы едкого кали или натра. растворим и в спирте. Закись Т. дает с кислотами серной, фосфорной и хлорной средние соли, которые растворимы в воде и изоморфны с соответствующими солями калия; растворимостью обладает также соль угольной кислоты; но соли галоидоводородных кислот, исключая TlF, трудно растворимы, что сближает Т. со свинцом. Сульфат, – ромбические призмы, при красном калении плавится, разлагаясь с выделением SO2. Он имеет следующую растворимость: в 100 вес. ч. воды растворяется 4,8 ч., 11,5 ч., 19,3 ч. при 18°, 62°, 101°. Дает двойные соли, изоморфные с аналогичными солями калия Tl2Mg(SO4)2*6H2O, и алюминиевые квасцы TlAl(SO4)2*12H2O(хромовые и железные квасцы так же известны). Кристаллический гидросульфат TlHSO4*3H2O при нагревании плавится и, быстро выделяя пары воды и серной кислоты, превращается затем в сульфат. Нитрат, непрозрачные, белые, ромбические призмы, плавится при 205° и затем, при охлаждении, превращается в стекловидную массу; 100 вес. ч. воды растворяют 10,67 ч., 43,48 ч., 588,2 ч. при 18°, 58°, 107°; в спирте нерастворим. Карбонат как упомянуто, легко образуется, когда угольный ангидрид вводится в раствор. Эта соль нерастворима в спирте; растворимость ее в воде довольно значительна, именно, 100 вес. ч. растворяют 5,23 ч., 12,85 ч., 22,4 ч. при 18°, 62", 100,8°.. Водные растворы имеют едкий, металлический вкус и щелочную реакцию; соль кристаллизуется из них в виде блестящих моносимметрических призм; она плавится при нагревании и при более высокой темп. выделяет СО2. Гидрокарбонат кристаллизуется в виде игол (Giorgis, 1894), если испаряют на холоду водный раствор, насыщенный углекислым газом; он очень легко превращается в Tl2CO3 Когда для приготовления флинтгласа вместо поташа употребляют Tl2CO3, то получается таллиевое стекло, которое легкоплавче, тверже и тяжелее (уд. в. 5,6) обыкновенного флинтгласа и обладает большим показателем преломлением (до 1,97), вследствие чего находит применение в оптике; Т. в таком стекле может играть роль не только калия, но, частью, и свинца. Хлористый Т.,, образуется, когда металл горит в хлоре, а также осаждается при действии соляной кислоты на не особенно слабые растворы той или другой соли Т. в виде белого творожистого осадка, похожего на хлористое серебро еще и в том отношении, что на свету он приобретает фиолетовую окраску; в едком аммонии этот осадок растворим трудно (отличие от AgCI), но (подобно PbCl2) ему свойственна некоторая растворимость в воде, именно 100 вес. ч. воды растворяют 0,198 ч., 0,265 ч., 1,427 ч. при 0°, 16°, 100°. Из воды кристаллизуется в форме кубов; он легко плавится в желтоватую жидкость, которая при охлаждении превращается в белую, довольно гибкую кристаллическую массу. При 719° – 731° хлористый Т. кипит; плотность пара найдена равной 122,7 (Роско, 1878) по отношению к водороду, т. е. она близко отвечает принятой частичной формуле. Известны двойные соли с хлорными ртутью, золотом, платиной; они получаются, как всегда, при простом смешении водных растворов. Желтый хлороплатинат Tl2PtCl6 трудно растворим – в 15600 вес. ч. воды. С бромом и йодом Т. соединяется труднее, чем с хлором. Бромистый Т. имеет желтоватый цвет, а йодистый Т., – желтый. По причине малой растворимости в воде (для 1 веc. ч. в 16000 ч.), они осаждаются из слабых даже растворов бромистым или йодистым калием; не разлагаются ни разведенными серной, или соляной, кислотами, ни едким кали, но азотная кислота из TlJ выделяет йод. Фтористый Т., TlF, при 15° растворим в 1,25 вес. ч. воды; но в кипящей воде – труднее. Кристаллизуется в виде блестящих октаэдров или кубооктаэдров. Такие же кристаллы дает и соединение его с фтористым водородом, HTIF2 которое выделяется при испарении раствора TlF в плавиковой кислоте над серной кислотой. Окись Tl2O3 образуется при сжигании металла в чистом кислороде, для чего расплавленный Т. вносят в атмосферу этого газа; при этом, благодаря высокой температуре, образуется некоторое количество и закиси, так как в нее при красном калении окись способна

превращаться вполне. Темно-красный порошок окиси получается также, если пропускать ток от нескольких элементов Бунзена через подкисленную воду, употребляя металлический Т. в виде положительного полюса. Окись нерастворима в воде и щелочах и, подобно глинозему, есть основание слабое. Соли окиси бесцветны, если содержать неокрашенную кислоту, и мало постоянны; они не только разлагаются водой, осаждая гидрат окиси или превращаясь в основные соли, но легко переходят, выделяя кислород (или хлор), и в соли закиси. Эти последние, с другой стороны, могут служить исходным материалом для получения солей высшего типа путем окисления при невысоких температурах. Сульфат Tl2(SO4)3*7H2O., бесцветные таблички, может быть выкристаллизован из той жидкости, которая получается при кипячении раствора Tl2SO4 в разведенной серной кислоте с двуокисью свинца или перекисью бария. Та же самая соль получается и при испарении раствора окиси в теплой разбавленной серной кислоте, как из раствора ее в азотной кислоте (уд. в. 1,4) может быть выкристаллизован нитрат Tl(NO2)3*8H2O. Трелхлористыи Т., TlCl3 получается при взаимодействии хлора с TlCl под водой, при чем образуется раствор, из которого под колоколом воздушного насоса выделяются расплывчатые призмы состава.. Если нагреть смесь спиртовых растворов и аммиака, то получается белый кристаллический осадок состава Tl(NH3)3Cl3 который водой разлагается на нашатырь и окись Т. фиолетового цвета: Tl(NH3)3Cl3 +3H2O=Tl2O3+6NH4Cl Вообще же соли высшего типа, вследствие малого их постоянства, изучены в значительно меньшей степени, чем закисные соли. Если в щелочной раствор Т. или содержащий уксусную кислоту пропускать cеpoвoдород, то осаждается черный сернистый Т., Tl2S который представляет микроскопические тетраэдры, если раствор содержал следы свободной серной кислоты. Сернистый Т. нерастворим в воде, щелочах, сернистом аммонии и цианистом калии; трудно растворим в уксусной кислоте и легко в минеральных. При сплавлении Т. с избытком серы получается трехсернистый Т., черная масса, похожая на вар; при 12° он тверд и ломок (раковистый излом), при летней температуре мягок и пластичен. Трехсернистый Т, есть тиоангидрид; известно соединение его с сернистым калием, KTlS2 – красный кристаллический порошок, нерастворимые в воде и разлагаемые кислотами. В природе Т. встречается в различных колчеданах и в некоторых слюдах, содержащих литий; минерал крукезит, найденный Норденшильдом (1868 г.) в Швеции и так названный в честь Крукса (crookesite, Crookes), содержит Т. до 17% – это селенистые Т., медь и серебро: 2.5Tl2Se+21Cu2Se+Ag2Se Когда колчеданы подвергаются обжиганию. с целью превратить сернистый газ в свинцовых камерах в серную кислоту, то в трубах, проводящих SO2, осаждаются в виде пыли различные вещества, которые попадают и в самые камеры. Исследуя осадки такого сорта из Тилькероде на Гарце, Крукс нашел (1861 г.) вместе с селеном новый элемент, дающий по внесении в пламя газовой лампы характерный спектр, содержащей одну яркую зеленую линию, откуда и произошло название таллий (погречески – зеленая ветка). Затем Лами (1862 г.), который открыл Т. независимо от Крукса, произвел более подробные исследования нового элемента и установил его металлическую натуру (сначала полагали, что Т. есть неметалл из группы серы). Из содержащих селен отбросов камерного производства Т. извлекается путем кипячения с разведенной серной кислотой и осаждается из сгущенной фильтрованной жидкости цинком. Для очищения его еще раз растворяют в серной кислоте и осаждают йодистым калием в виде, который при выпаривании с серной кислотой дает чистый сульфат Т., а из него получают электролизом чистый Т. При анализе Т. примыкает к группе железа, так как он сероводородом из кислых растворов не осаждается, средние же растворы с сернистым аммонием дают сернистый Т., Tl2S, в осадке. Растворив его, вместе с другими сульфидами и окисями З-ей группы, в азотной кислоте и нейтрализовав кипящий раствор содой, охлаждают жидкость и прибавляют платинохлористоводородной кислоты, при чем осаждается труднорастворимый хлороплатинат талия.

Тальма

Тальма (Франсуа-Жозеф Talma, 1763-1826) – знаменитый франц. актер. Получил прекрасное образование. Отец его,. зубной врач, хотел передать сыну свою профессию, которой Т. одно время и занимался. В часы досуга он играл на маленьких сценах, а в 1787 г. с успехом дебютировал на сцене Comedie Franеaise в пьесе Вольтера «Магомет» и вскоре был принят в число сосьетеров (пайщиков) театра. По вековой традиции актеры играли героев различных наций и веков в богатых современных им платьях; греки и римляне являлись в шелку и бархате, в напудренных париках. В половине XVIII ст. актер Лекен и актриса Клэрон восставали против этой нелепости, но не могли победить силу привычки. Т. настаивал на том, чтобы на сцене костюмы древних и чужих народностей были строго скопированы с древних статуй, монет и медалей. Когда он, однажды, появился в таком костюме, на него со всех сторон посыпались насмешки. Одна актриса закричала: «да вы совсем статуя!»; другой актер заметил: «уж не простыню ли вы на себя накинули вместо костюма?» Т. упорно продолжал отстаивать свой взгляд, между прочим в статье: «Reflexions sur Lekain et sur l'art theutral». Ту же правдивость Т. старался внести и в дикцию, осуждая излишнюю и фальшивую декламацию. Приближалась революционная эпоха. На сцену предполагалось поставить пьесу Мари-Жозефа Шенье: «Карл IХ или школа королей», переполненную протестами против злоупотреблений и гнета власти. Главные актеры отклоняли от себя роль Карла, монарха-убийцы, не желая являться перед публикой в виде такого несимпатичного лица. Т. взялся сыграть роль, представил Карла жалким орудием в руках его матери и выказал столько страдали от упреков совести, что его талант в первый раз был оценен вполне. Пьеса имела громадный успех, к неудовольствию значительной части старых актеров труппы. Привыкшие к королевскому режиму, они не сочувствовали новым идеям и не хотели помогать их распространению. Т., наоборот, отдался революционному течению. После 30-го представления драмы «Карл IX», ее сняли с репертуара. что вызвало сильное возбуждение; дело дошло до дуэли между Т. и актером Ноде. Пьесу возобновили, но борьба продолжалась: Т. и многие другие актеры покинули театр и основали свой, в здании Палерояля, в улице Ришелье. Таким образом французский театр распался: прежний, под названием театра Нации, ставил противореволюционные пьесы («Друг законов»). Революционное правительство закрыло этот театр и посадило его актеров в тюрьму; они спаслись от казни только благодаря мелкому чиновнику «комитета общественного спасения», уничтожившему их бумаги. Театр на улице Ришелье принял название «театра свободы, равенства и братства», а потом театра республики. После падения Робеспьера остатки обеих трупп соединились в театре улицы Ришелье, который с тех пор и до наших дней продолжает там свое существование. Во время реакции Т. должен был оправдываться перед публикой, заявлять свое несочувствие террору. Наполеона I он знавал еще бедным офицером, ссужал его деньгами, но потом умел быть почтительным перед императором, чем и заслужил его постоянную благосклонность. После реставрации Т. оставался тем же художником. Выслушивая похвалы и поощрения короля Людовика XVIII, он стоял в стороне от политики, что сказалось и в интимной его жизни. Т. был два раза женат, сперва на умной и богатой аристократке. Жюли Каро увлекшейся либеральными идеями и талантом молодого артиста. Ее салон посещали многие литературные и политические знаменитости того времени. Впоследствии Т. с ней развелся и женился на молодой актрисе Вангов (Vanhove), которая упала в обморок от страха в Эрфурте, когда ее супруг должен был перед собравшимися там монархами говорить революционные стихи из драмы: «Смерть Цезаря». Умирая, Т. не допустил к себе архиепископа, желавшего напутствовать его; он помнил, как за всю его жизнь духовенство недоброжелательно относилось к актерам. Сыновья артиста, воспитывавшиеся в католическом училище, не были допущены к торжественному получению заслуженных ими наград только потому, что отец их был актер. Это побудило последнего перевести сыновей в протестантскую школу. Т. обладал прекрасными сценическими данными, красивой, стройной наружностью и чрезвычайно приятным, гибким голосом. Он считается преобразователем французского сценического искусства не только в

обстановке, но и в исполнении, которое он старался сделать жизненным, свободным от рутинной ходульности и декламации. Лучшими его ролями считаются Цинна, Нерон, Орест, Ахилл, Эдип, Ирод. Цезарь, Манлий, Карл IX, Лейчестер, Отелло и Гамлет (в переделках Дюсиса). В. Крылов.

Тамара Тамара – знаменитая грузинская царица, (1184 -1213), с именем которой связан один из лучших периодов в жизни Грузии. Она происходила из династии Багратидов и была единственной дочерью Георгия III и красавицы Бурдухан, сравниваемой летописцем с Пенелопой. Воспитала ее высокообразованная тетка Русудан. Современные царице поэты восхваляли ее ум и красоту. Ее называли не царицей, а царем, сосудом мудрости, солнцем улыбающимся, тростником стройным, лицом лучезарной, прославляли ее кротость, трудолюбие, послушание, религиозность, чарующую красоту. Об ее совершенствах ходили легенды, дошедшие в устной передаче до наших времен; ее хотели видеть все, ее руки искали византийские царевичи, султан алеппский, шах персидский. Все царствование Т. окружено поэтическим ореолом; достоверные исторические сведения осложнились легендарными сказаниями со дня вступления ее на престол. Отец короновал ее на царство (1179) еще при своей жизни, но лишь по смерти его (1184) она стала править государством. Царица немедленно созвала собор для устранения неурядиц в церковной жизни и установления административного порядка, Отрешены были от кафедры недостойные архиереи, смещены злоупотреблявшие своей властью правители, церкви освобождены от повинностей, участь крестьянского класса облегчена, водворен внутренний мир. Т. была признана царицей от Понта до Гургана (Каспия) и от Спер (линия от Трапезунда к Карсу) до Дербента, Хазаретии и Скинии. Девизом своего правления она провозгласила милость и правду: «Я отец сирых и судья вдов», говорила Т. В ее царствование не было ни одного случая смертной казни и телесного наказания. Избегая осложнений внутри царства, царица вела ряд войн с соседними государствами. Первый ее супруг, русский князь Георгий (по мнению Карамзина – сын Андрея Боголюбского), совершил военные экспедиции на С Армении, в Ширван и Эрзерум. Когда брак Т. с Георгием был расторгнут – по словам грузинского летописца, вследствие творившихся князем бесчинств, – то бывший супруг Т. стал ее врагом и с большим греческим войском двинулся из Константинополя в Грузию, для возвращения потерянного престола. Не смотря на то, что к нему примкнули некоторые областные правители, русский князь был разбит и исчез после того без вести. Т., вступив в новый брак с осетинским владетелем Давидом Сослани, с которым она росла в детстве, через 10 лет после вступления на престол открывать наступательную политику. Она завоевывает Хоросан, Тавриз, Эрзерум, одерживает блестящую победу над султаном ардебильским; битва при Шамхорате (в 1203 г.) доставляет ей громкую славу, отголоски которой слышаться в русском сказании об иверской царице Динаре. Победоносное ее шествие завершается поражением (1204) Нукардина, султана алеппского. Доставив Грузии преобладающее политическое значение во всей Мал. Азии, смирив внутренних и внешних врагов, расширив пределы царства, Т. позаботилась о духовном развитии Грузии. При ее дворе собирается плеяда славных писателей, доведших грузинский язык до полного совершенства. Ее век ознаменован поэтической деятельностью Шавтели и Чахруха, посвятивших «богоподобной» царице восторженные оды. При ней создается светская романическая словесность в прозе, представителями которой являются Хонели, автор «Амиран Дареожаниании», и Саргис Тиогвели. переводчик персидской повести о Вис и Рамин. Наконец, в ее царствование выдвинулся певец Барсовой кожи, Руставели. Легендарная история. приписывающая Т. все замечательные храмы и крепости Грузии, недалека от истины:. множество памятников искусства создано именно ею, и между ними роскошный Вардзийский дворец, вырытый в обрывистой скале, близ Ахалциха, вмещающие в себе до 360 покоев. Христианство и

гражданственность среди кавказских горцев распространялись благодаря энергии и заботам Т. Ее имя с одинаковым благоговением передается в поэтических сказаниях различных народностей Кавказа. Церковь, за щедрые дары, причислила ее к святым. Грузиныгорцы превратили Т. в богиню-целительнипу всех недугов. В Сванетии Т. из воинственной жены стала предметом религиозного почитания и вместе с тем идеалом волшебной красоты. Народ верит, что Т. не умерла, она спит в золотой колыбели; когда дойдет до ее голос людской скорби, она проснется и вновь воцарится. Это поверье поддерживается отсутвием точных указаний о месте нахождения ее могилы. Ср. М. Г. Джанашвиди. «Царица Т.» (Тифлис, 1900); акад. А. Н. Веселовский, «Цар. Т. в народной легенде и у Лермонтова» («Кавказ», 1898, №№ 6 и 7); Хаханов, «Царица Т. по народным песням и сказаниям» («Жур. для всех», 1900, № 7); Brosset, «Histoire de la Georgie». А. Хаханов.

Тамбов Тамбов – губ. гор., при впадении рч. Студенца в Цну; ст. жел. дор., на соединении линий Ряз. Уральской и Тамб. Камышинской. Т. занимает ровную площадь, длиной с Ю на С в 5 в., а шир. до 1,5 в. Правильно распланирован, но улицы мощены далеко не все и то только на половину ширины. Колодцы неглубоки, в самых возвышенных местах не глубже 15 -16 арш. Вследствие низменного положения и прилегающих со стороны Цны болот, Т. сильно страдает от малярии и в особенности страдал в прежнее время, когда не было водопровода. Последний устроен городом ок. 20 лет тому назад и дает хорошую воду из рч. Студенки. Почти при каждом доме имеется сад; в последние 25 л. разведены небольшие скверы и бульвары; постройки большей частью не скучены; не смотря на преобладание деревянных построек, за. последние 50 л. не был" опустошительных пожаров. Каменных жилых домов ок. 20%. Усадеб, составляющих частную собственность, ок. 2500, арендованных под постройки свыше 600, лавок на базарных и ярмарочных площадях ок. 500. Жилых домов, с казен. и общ. зданиями, до 4000. Православн. церквей 33, в том числе 1 кафедр. собор, 2 в муж. ц 2 в жен. мон., 8 приходских. 3 кладбищенск., 16 домовых и 1 упраздненная. Из приходских церквей 5 довольно новой постройки (1851 – 87 гг.); другие, а равно собор и монастырские церкви – конца XVIII и начала XIX вв. Еванг. лют. црк.; строится катол, црк. Евр. синагога. В 1781 г. в Т. было 5664 жит., по однодневной переписки 12 дек. 1865 г. – 28481, в 1897 г. – 48134 (25151 мжч. и 22983 жнщ.). В описании 1781 г. значится, что жители города и предместий «торг имеют мелочными товарами, закупают по селам масло, мед, воск, юфт, сало, шерсть, пеньку, рогатый скот и отпускают все это для продажи в Москву и др. города». Нынешняя торговля Т. также особенно крупных оборотов не представляет. Хлебов ст. Т. отправляет 1 – 1,5 милл. пд. в год (рж. и пшен. мука, отруби, овес, пшено, семя). Более оживленную торговлю Т. ведет как довольно крупный потребительный пункт, снабжающий притом большую часть уезда (получает много мануфактуры, сахара, керосина, всяких бакалейных товаров). Ярмарок в Т. две (в июне и окт.); в 1899 г. привоз на 1 милл. р., прод. на 770 тыс. р. Фабр. и зав. 32, с 337 раб. и производством на 748 тыс. р. (1 дрожжево-винокур. зав., 1 водочный, 1 пивоварен., 2 салотопл., 2 мыловарен., 1 паров, крупчатн. мельница, 11 ветрян., 3 воскосвечн. зав., 1 воскобойный, 1 чугунолитейн., 2 механических, 1 паркетн. мастерск., 2 кафельных, 3 кирпичи, зав.). Т. славится производством ветчины и колбас, которые вывозятся в столицы. Ремесленников около 2000. Интендантский вещевой склад и приемная комиссия, конюшня госуд. коннозаводства. Губернск. земство имеет больницу с прозекторским кабинетом, фельдшерск. школой, телятником, приютом для подкидышей, родильн. отделением, приют св. Елизаветы для неизлечимых, психиатрическую лечебницу и приют душевнобольных, мужск. и женск, богадельни, сиротский дом, исправительный приют. Бюджет этих заведений (1900 г.) – 370 тыс. руб. Учебн. завед. 42 (учащихся 3947 муж. п. и 2259 жен. п.): гимназия (540), реальное училище (399), духовная семинария (562), Екатерининский учительский инст. (185),

Александринский инст. благор. девиц (266), жен. гимназии (600), епарх. жен. учил. (342), 2 дух. уездн. учил. (626), уездн. и 6 начальн. учил. (985), 2 жен. начальн. (377), разных частных низших училищ и пансионов 9 (205 муж. п. и 251 жен. п.), црк. приход. шк. 13 (306 мальч., 370 дев.), начальн. учил. при Екатер. инстит. (102), Мариинский детск. приют (37 муж. п. и 53 жен. п.). При жен. м-ре трехклас. женск, учил. Музыкальное училище местн. отд. Имп. музыкального общ. Публичная библиотека; дом для народных чтений. с библиотекой, народной читальней и музеем. Книжные склады губ. земства и епархиальный. Община сестер Красн. Креста, с городской бесплатной амбулаторией. Дома трудолюбия и работный. – В 1804 г. Т. имел доходов 4680 р., главн. обр. с городской земли и с торговых свидет. В 1840 г. гор. доход составил ок. 17 тыс. р., в 1858 г. 30 тыс. р. В 1899 г. доходов поступило 333408 р., из них израсходовано 329356 руб., в том числе на содержание городск. управл. и сиротского суда 28531 р., содерж. полиции и пожарной команды 41206 р., на народное образование 46623 р. (из них на содерж. городских школ 21170 р.), уплату долгов 27107 руб., на врачебную часть 1396 р. На благотворит. часть расходуются специальные средства через особый городской благотворит, комитет. Городская богадельня муж. и жен., с приютами для мальч. и дев., странноприимный дом для богомольцев, амбулатория и лечебница на 30 кров. В богадельнях к 1900 г. было 91 мжч., 273 жнщ., в приютах мальч. 98, дев. 85, странников св. 10 тыс. Городская образцов, ремесл. мастерская имеет 127 учен. На содержание этих заведений идут между прочим доходы с 13540 дес. земли в Тамбовской и Саратовской губерниях. Екатерининский учительский институт, общежитие для учеников гимн. и реальн. учил. и дом народных чтений существуют на доходы с капиталов Э. Д. Нарышкина. Кроме того, умершим купцом А. И. Толмачевым завещано городу ок. 183 тыс. руб. и 1585 дес. земли на содержание народных школ. – В 1898 г. городом сделан облигационный 4,5% заем в 600 тыс. руб. На эту сумму построены дом для начальн. училищ и дополнит. здание казарм и учрежден городской ломбард, которому дано 25 тыс. руб.. В 1899 г. ломбард ссудил под залог движимостей 82139 р. и получил чистой прибыли 1334 р. – Земли Т. имеет 4540 дес. (усад. 741, пах. 697, сенокоса и леса 3102 дес.). История. Основание Т. положено в 1636 г. постройкой укрепления против частых в то время набегов крымских, ногайских и азовских татар. Цна затрудняла доступ к укреплению с В, Студенец – с С; с Ю защитой служил ров, а с З возведен был вал, от которого теперь не сохранилось почти никаких следов, но зап. окраина города и теперь называется у местных жителей валом. Из «Экономии. описания Т. наместнечества», составленного в 1781 г., видно, что за стенами Т. укрепления (теперь не существующими) находились слободы Пушкарская, Стрелецкая, Полковая и Покровская (доныне сев. часть города называется «Пушкари», а крайняя южн. часть «инвалидною»). В 1648 г. возведен был земляной вал от р. Цны до р. Челновой, чтобы защитить открытое место между Липовицким и Челновским лесами. Тогда же возник дополнительный к Т. городок Красный на р. Челновой (у нынешнего с. Лысые Горы), Т. сохранял значение военного укрепления все первое столетие своего существования. В 1738 г., во время турецкой войны, повелено было исправить и перевооружить крепость Т. В 1719 г. Т. сделан главным городом учрежденной тогда Тамбовской провинции Азовской (переименованной потом в Воронежскую) губ. В 1779 г., по учреждении Тамбовского наместничества, Т. стал главным городом этого наместничества или губернским. Одним из первых правителей Т. наместничества был поэт Державин (1786 -1788). Он нашел Т. в жалком состоянии и старался сделать его более культурным. Квартиру свою он сделал местом общественных собраний, концертов, даже школой для детей и молодежи, где преподавались арифметика и грамматика; было и обучение танцам. Державин заботился об учреждении в Т. клуба и пансиона для дворянских детей. При содействии Новикова он завел в Т. первую типографию, в которой печатались не только распоряжения по наместничеству, но и некоторые известия по текущей жизни города, отчасти стихи самого Державина и переводы иностранных романов, исполненные местными писательницами (Ниловою и кн. Голицыною). При Державине открыто в Т. главное народное училище, построен театр, заготовлен камень для мощения улиц, улучшено содержание арестантов;

подготовлялось топографическое описание всего наместничества. В 1802 г. учрежден дворянский учебный корпус; преобразованный в кадетский, он имел только младшие классы кадетских корпусов, а в 1846 г. переведен в Воронеж. В 1822 г. началось мощение тамбовских улиц, для чего употреблен камень, заготовленный 40 лет ранее Державиным. В ноябре 1830 г. в Т. была первая холера; суровые меры к прекращению ее вызвали трехдневный бунт жителей города. Главным городом епархии Т. сделался еще в 1682 г. Епископа Питирима (1685-1698) местное население чтит как святого и поклоняется его гробнице (в нижнем этаже собора, им построенного). Питирим основал женский монастырь в Т. и мужской Трегуляев около Т. (где теперь развивается летняя дачная жизнь обывателей города). Н. Романов.

Тамбурин Тамбурин (пандеро – ит., Tamburin – нем.). У французов Т. неправильно называется Tambour de basque: последний, употребляемый в Провансе и у басков, представляет собою продолговатый барабан. Т. называется также танец южной Франции и Испании, в быстром темпе, в 2/4, характерная черта его заключается в том, что вся музыка построена на органном пункте на тонике. Этот танец сопровождается Т., в который бьет танцующий. Н. С.

Таммуз Таммуз или ваммуз (Иезек. VIII, 14) – сиро-финикийское божество, тождественное с греческим Адонисом. Около времен Седекии и разрушения Иерусалима ему поклонялись и иудеи. Пророк Иезекил видел плачущих по Т. женщин у северных врат храма Иерусалимского, в шестом месяце, в пятый день месяца (Иезек. VIII, 1, 14). См. прот. П. Солярский, «Опыт библейского словаря собственных имен» (т. IV, СПб., 1884).

Таможенные пошлины Таможенные пошлины – Т. (по старинному – таможные, от татарского слова тамга – печать) пошлины принадлежат к числу косвенных налогов и представляют собою сбор с товаров, взыскание которого связано с перемещением товара через какую-либо линию – через государственный рубеж, через границу области, через городскую черту и т. п. Смотря по тому, производится ли взимание этого сбора при перевозке товара через внешнюю границу, или при перемещении его внутри государства, таможенные пошлины разделяются на внешние и внутренние. Внутренние таможенные пошлины иногда имеют характер вознаграждения за пользование мостами, переправами, торговыми площадями и т. п.; иногда же представляют собою налог, взыскиваемый или в пользу государства, или городов, приходов и т. д. Вообще за передвижением товаров через внутренние линии следить несравненно труднее, чем на внешних границах; грузы, перевозимые внутри государства, всегда могут ускользнуть от оплаты внутренними сборами, особенно, если последние настолько значительны, что обход их составляет достаточную премию за перевозку товара окольными дорогами и т. д.; поэтому, внут. премия Т. пошлины установляются, обыкновенно, в невысоком размере. Тем не менее, применение их – особенно, если одновременно взимается много таких пошлин различного наименования (на Руси, в средние века, существовало более 20 внутренних таможенных сборов разного наименования.) – значительно стесняет внутреннюю торговлю, а тем самым и промышленность, и вызывает существенное неудобство для населения, усугубляемое тем, что, при мелочности таких сборов и разбросанности пунктов, где они взимаются, очень трудно контролировать правильность их взыскания и предупреждать злоупотребления и притеснения. При

упорядочении финансовой системы страны, эти пошлины обыкновенно отменяются и возмещаются сборами с торговли, а иногда увеличением внешних таможенных сборов. В России попытка отмены внутренних пошлин, вызванная энергическим требованием торгового сословия, произведена была при Алексее Михайловиче, но окончательно они были уничтожены лишь в 1753 г., при чем поступавший от них доход был разложен на отпускные и привозные товары. Во Франции существование этих сборов продолжалось до 1792 г. В настоящее время, внутренние Т. пошлины в пользу казны не существуют почти нигде; остались только сборы в пользу городов (так назыв. октруа) с товаров, главным образом – продовольственных припасов, ввозимых в пределы городской черты. Нечто среднее между внутренними и внешними представляют собою те таможенные пошлины, которые взимаются на границах частей одного и того же государства или союза, стоящих в различных условиях по отношению к привозу товаров и вообще являющихся в таможенном смысле, самостоятельными – напр. на границах между пределами портофранко и таможенной территорией. Такой характер имели пошлины на границах различных государств Германии, до полного объединения их в таможенном отношении. В России такого рода пошлины на границах Лифляндской провинции были отменены в 80-х гг. XVIII в., на границе Царства Польского – в начале 50-х годов, по Оренбургской линии – в 1858 г. На границе между великим княжеством Финляндским и Империей эти пошлины существуют до сих пор. Все русские произведения, привозимые в Финляндию, за исключением тех, которые обложены там акцизом (вино, табак, сахар), пропускаются туда свободно от всякого обложения; из финляндских же продуктов пропускаются в Империю беспошлинно(в известных случаях – при свидетельствах о происхождении) только сыры и простейшие произведения кустарной или ремесленной промышленности, выработанные из финляндского сырья; что же касается фабрикатов, изготовленных из иностранных сырых материалов или с применением заграничных машин или топлива, пропускаемых в Финляндию с меньшей пошлиной, чем применяемая в Империи, то они подлежат при ввозе в Империю особой уравнительной пошлине, установленной в таком размере, чтобы условия выработки данного изделия в Империи и в Финляндии были уравновешены. Существует еще внутренняя Т. линия на границах Иркутского района (по берегам оз. Байкал); здесь подлежат оплате пошлиной те перевозимые на запад от ее, иностранные товары, которые, при ввозе в восточную часть Сибири, пропускаются без оплаты пошлиной. Внешние Т. пошлины бывают ввозными, отпускными и транзитными. Отпускные пошлины в прежнее время имели большое значение и доставляли значительную часть таможенного дохода; в ХVIII-м столетии, напр., с отпуска получалось до 2/3 всех таможенных поступлений. Ныне принято за правило оказывать всяческое содействие развитию вывозной торговли, и потому отпускные пошлины почти всюду либо вовсе отменены, либо сведены к весьма немногим. В государствах с протекционным режимом отпускные пошлины иногда применяются к сырым продуктам, служащим материалом для наиболее поощряемых отраслей промышленности: В России, в этих целях, обложены вывозной пошлиной сырая кость, шлаки, железные руды и тряпье. Сверх того, отпускными пошлинами, в фискальных целях, облагаются те продукты, на которые данная страна имеет или почти имеет монополию производства, так что пошлина, уплачиваемая при их вывозе, должна ложиться на заграничного покупателя: такое значение принадлежит у нас пошлине с вывозного пальмового дерева. В некоторых странах, где существуют умеренные фискальные таможенные пошлины, небольшие отпускные пошлины применяются до настоящего времени (напр. в Турции, Египте, Марокко и т. п.). Транзитные пошлины, в виду принятой ныне повсюду системы оказывать возможное покровительство транзитной торговле, почти нигде не существуют. Наиболее важное значение имеют ввозные Т. пошлины. Размер таможенного обложения ввозных товаров определяется действующим таможенным тарифом и находится в зависимости от характера принятой в данном государстве Т. политики – фритрэдерского, умеренно или сильно покровительственного, меркантилистического или запретительного, а также от принятой в государстве системы более или менее высокого

обложения, в фискальных целях, продуктов потребления. По способу исчисления различаются следующие таможенные пошлины: а) пошлины, взимаемые с воза, лодки или места с товаром, независимо от количества и качества товаров, в них заключающихся. Такая, наиболее грубая форма таможенных пошлин применяется лишь у первобытных народов и может существовать лишь при невысоком обложении товаров, напр. во внутренней перевозке. Впрочем, во Франции до сих пор применяется небольшой дополнительный сбор (droit statistique) со всякого привозного товарного места; б) такие, которые взыскиваются с количества товара, независимо от его качества: этим способом взимаются сборы с привозных и вывозных товаров в пользу города и т. п.; в) такие, при исчислении коих принимается за основание и количество, и качество товара; все товары подразделяются на категории, а по каждой категории уставляется известный оклад (тарифная ставка), определенный в виде известной суммы с данной единицы количества товара. Для различных родов товара принимаются неодинаковые единицы обложения: такие предметы, ценность коих не соразмеряется с их величиной, облагаются поштучно (в русском тарифе со штуки обложены, напр., музыкальные инструменты, экипажи, зонтики, фески);, для товаров жидких, единицей обложения служит мера (у нас с меры бутылки – 1/20 ведра обложены вино, портер, пиво, мед, сидр, уксус и минеральные воды, привозимые в бутылках); суда очищаются обыкновенно пошлиной по количеству тонн вместимости; зеркальные стекла, а иногда и ткани подлежать пошлине по квадратной мере. За этими, вообще немногими исключениями, пошлина в тарифе устанавливается с веса, но при этом подлежащий пошлине вес (так назыв. тарифный вес) определяется для разного рода товаров не одинаково: в одних случаях, пошлине подлежит вес брутто – т. е. вес товара с всеми упаковками, служащими для обращения его в торговле, но без дополнительного амбалажа, предназначенного для сохранения товара в пути (напр. чехлы, в которые облекаются, при перевозке, ящики с фруктами); в других – наличный вес. Последний определяется иногда посредством взвешивания товара нетто, без тары, причем, однако, легковесные упаковки, не снимаемые и при розничной продаже (напр. бумажные обертки для мыла и т. п.) не исключаются из веса нетто. – иногда путем вывески товара с упаковкой и вычета из веса брутто определенного числа %%, установленных для упаковки того или другого вида табелью о таре, утверждаемой обыкновенно министерством финансов. Вычет на тару может быть либо обязательный, когда ни таможенный чиновник, ни хозяин товара не могут потребовать иной скидки с бруттового веса, кроме установленной табелью, либо факультативный, когда и та, и другая сторона могут потребовать, взамен, скидки установленных %% наличной вывески (в России принять факультативный вычет). г) Ценовые пошлины (ad valorem), взыскиваемые в виде определенного тарифом % со стоимости товара. Под тарифной стоимостью понимается обыкновенно оптовая цена товара на месте производства, с присоединением расходов на доставку до границы. Если расценка товаров производится на основании заранее составленных официальным путем таблиц товарных цен, то взимание ценовых пошлин, в сущности, сводится к исчислению их по качеству и количеству товаров, согласно только что описанной системе. Такого рода порядки взыскания пошлин применяются в странах с невысоким и, притом, однообразным для всех товаров обложением в виде % с цены (напр. в Турции). Взыскание ценовой пошлины с фактической стоимости товара.. определяемой путем специальной оценки. каждой партии, представляет то преимущество, что при этой системе пошлина, высчитываемая пропорционально действительной цене товара, ложится на товар наиболее справедливым образом, между тем как при расценке по средней стоимости более богатый покупатель, потребляющий высшие сорта, уплатит пошлину в меньшем размере сравнительно с потребителем худшего товара. Но с другой стороны применение этой системы вызывает многие. затруднения и открывает возможность злоупотреблений: если оценка будет предоставлена таможенным чиновникам, можно ожидать произвола с их стороны; при поручении расценки специалистам из купечества, возможна слишком низкая оценка ими товара по сговору с хозяином его или, наоборот, слишком высокая оценка, из желания устранить в его лице конкурента; если, наконец, оценка предоставлена хозяину

товара, но таможенным чиновникам дано право оставлять за собою товары, объявленные слишком дешевой ценой, по показанной хозяином цене (такая система применяется в настоящее время у нас на Кавказской и Каспийской границах), то это возлагает на чинов таможни несвойственную им функцию спекулянтов-сбытчиков оставленных за собою предметов и все-таки не вполне устраняет злоупотребления: напр. хозяин может привезти товар в обесцененном виде (разрозненные перчатки и т. п.), и таким образом обезопасить себя от отобрания их таможней. Практикуемый на Востоке порядок взимания ценовой пошлины, при полной оценке со стороны товарохозяина, путем отобрания соответственной части товара натурой, возможен только по отношению к товарам делимым и однородным. В виду этого, ценовые пошлины признаны неудобными во всех странах (кроме Соед. Штатов Сев. Америки), где применяется более или менее высокое обложение товаров. В России ценовые пошлины исключены из тарифа по европейской торговле в 1882 г. и продолжают действовать только на нек. участках границы (сухопутная граница Закавказья, Каспийское море и персидскоафганская граница Средней Азии), где, при невысоком обложении ввозных товаров – 5% С цены – выведенные выше недостатки системы пошлин с цены не могут вызывать особенно важных невыгод. д) Наконец, может быть применима смешанная система одновременного взыскания пошлин и с цены, и с качества и количества – напр. 50% с цены и, сверх того, по стольку то процентов с фунта. Такая сложная система, вызывающая на практике весьма значительные затруднения, существует только в Северо-Американских Соединенных Штатах, По отношению к способу уплаты различаются следующие таможенные пошлины: а) взимаемые натурой. Эта система применяется в настоящее время лишь в некоторых восточных странах; б)уплачиваемые деньгами; при этом во многих странах требуется, чтобы пошлины уплачивались не всякого рода денежными знаками, допускаемыми к обращению в стране, а непременно металлом, и не по курсу, а по нарицательной стоимости: в таких случаях, самые тарифные ставки определяются в металлической валюте. Установление этого требования объясняется желанием привлечь в страну металлические деньги из-за границы, противодействовать их отливу из страны и упрочить денежное обращение. У нас эта система применялась почти постоянно: уплата без всяких ограничений Т. пошлин кредитными билетами допускалась только в период времени с 1840 по 1876 г. В 1899 г., по установлении в России металлического обращения, разрешена уплата пошлин не только золотом, но и бумажными деньгами; но прием в пошлину серебряной монеты ограничен в большей степени, нежели платежи этою монетой в пополнение других налогов и по частным сделкам (5 руб., вместо 25). в) пошлины, уплачиваемые без непосредственного взноса денег в Т. кассы, путем установления особого рода текущих счетов между товарохозяином и таможней. Для этого купец вносить или в таможню, или в какое-либо государственное кредитное установление известный залога (в залог могут быть принимаемы и хранящиеся в таможнях товары:) и открывает себе, таким путем, кредит на известную сумму, после чего, при желании получить товары, не производит уплаты пошлин, а требует списания соответственной суммы с его кредита по книгам таможни. Списанные таким образом суммы плательщик пополняет впоследствии, в удобное для него время. Эта система, доставляющая большие выгоды и удобства для ввозной торговли, весьма широко практикуется в Германии и в Англии; в России она применяется с некоторыми ограничениями. К. Лодыженский.

Таможенный союз Таможенный союз – есть соединение нескольких государств, принявших один и тот же Т. тариф, общие Т. учреждения и администрацию. Цель такого союза – парализовать разъединяющее значение территориальных границ и слить договаривающиеся государства в одно экономическое целое. Образцом такого объединения государств служит германский Т. союз. В настоящее время объединены экономически три северные скандинавские

государства – Швеция, Норвегия и Дания; но союз этих государств, по отношение к Т. устройству, нельзя назвать постоянным, так как каждое из них имеет право во всякое время из него выйти и устроить у себя самостоятельные Т. порядки. Из страха перед сильными конкурентами на международном рынке, от времени до времени, возникали проекты Т. союзов между государствами, имеющими общие торговые интересы. Еще в 1837-м году французский экономист Леон Фоше доказывал необходимость, в противовес германскому, основать Южный Т. союз (Union du midi) между Францией; Бельгией, Швейцарией и Испанией; около того же времени вырабатывался проект союза между Францией и Бельгией; в конце семидесятых годов много говорилось и писалось о Т. объединение Германии, Австрии, Швейцарии, Франции, Бельгии, Голландии и Дании (Association douaniere de l'Europe centrale), о Т. союзе между Францией и Германией (la paix par l'union douaniere Franco-Aliemande), между Германией, Австрией и христианскими государствами Балканского полуострова. В 1900 г. экономист Цан («Deutschlands Volkswirthschaft beim Eintritt ins XX J.», 1900) высказался за тамож. союз «почти однородных по своему экономическому развитию» государств средней Европы, а именно: Австро-Венгрии, Италии, северных Балканских государств, Швейцарии, Голландии, Бельгии, Дании, Швеции и Норвегии, «под руководством Германии». Считая возможным осуществить этот проект путем обыкновенных торговых договоров, автор полагает, что такой союз, при полной политической самостоятельности его членов, должен укрепить и защитить слабейшие из этих государств и еще более усилить сильнейшее. Не менее грандиозны проекты Т. союза Англии со всеми ее колониями и объединения всех государств Северной и Южной Америки под гегемонией Сев. Амер. Соединенных Штатов. Ни один из этих проектов, однако, еще не осуществился, в виду трудности примирить экономические интересы различных государств с одной Т. системой. Всего менее желания вступать в какие-либо Т. союзы обнаруживают государства, следующие началам свободной торговли и дорожащие громадными выгодами, доставляемыми потребителям – т. е. всей массе народа – полным освобождением товаров, привозимых из чужих земель, от всяких Т. пошлин.

Танаис Танаис или Тина (итал.) – греческий город, стоявший на месте нынешнего Азова, как доказал П. Бутков; раньше Стемпковский. Свиньин и другие утверждали, что он находился на правом берегу западного рукава р. Дона, на месте Недвиговских окопов. Ср. Н., Бутков, «О местности гор. Танаиса или Азова» («Древности Московского Археологического Общества», т. III).

Тананариво Тананариво, Антананариво или точнее Антанариво (Tananarive по фр.) – гл. гор. французской кол. и о-ва Мадагаскара, под 18°55' ю. шир. и 47°30' в. долг., в 160 км. от вост. берега, на холме, имеющем 4 км. длины, со склоном к плодородной долине Икопа на З. Состоит из старого города и пригородов. Улиц в Т. почти нет, дома деревянные, но за последнее время построено много каменных зданий, в том числе бывший королевский дворец, Серебряный дом (с серебряными колокольчиками на крыше), здание суда и т. д. Климат здоровый, ровный, годовые атмосферные осадки 1,50 м. Т. – как бы санаторий для европейцев, страдающих от лихорадки, схваченной в равнинах и на берегу моря. Водоснабжение хорошее; пищевые продукты весьма дешевы, благодаря плодородию пров. Имерина, в которой лежит Т. Резиденция франц. генерал-губернатора; сильный гарнизон. С 1901 г. Т. соединена прекрасной дорогой с портом Таматавой. Жителей от 50 до 100 тыс. До 1896 г. Т. была столицей Говаского царства.

Танганьика

Танганьика (Tanganyica) – бол. озеро в вост. области австралийской Африки, приблизительно в 1000 км. от Индейского ок.; вост. часть его принадлежит Германии, западная – независимому государству Конго, южная – Англии. Форма его удлиненная, дл. его 630 км., ширина колеблется между 16 и 90 км.; поверхность его =31450 кв. км., высота над ур. моря 800 м.; наибольшая глубина его еще не определена (по Стэнли она свыше 600 м. в южн. части). По Бертону имя Т. значит Соединение вод-, туземцы зовут его Мзага и Кимано, после Байкала это самое большое из пресных озер в мире. Т. со всех сторон окаймлено горами, доходящими до 1000-2000 м., вершина Сумбуруза достигает 2130 м. В Т. изливается с гор множество рек, образующих каскады и водопады, из коих самый замечательный Уизи в Урунгуе падающий с высоты 137 м. Из притоков и. самый важный Малагарази, который в 32 км. от своего широкого устья (600 м. шир.) образует целый ряд стремнин, мешающих судоходству. Уровень и площадь озера колеблются в зависимости от количества выпадающего дождя, но в общем уровень его понижается. Берега Т. покрыты богатой растительностью тропического характера; бури редки, подводных камней и мелей очень мало; судоходство превосходно. Густые заросли вокруг озера служат убежищем слонам, зебрам, буйволам и др. крупным зверям; в устьях рек Т., в густых папирусах ютятся гиппопотамы, крокодилы и болотные птицы тропиков.

Танеевы Танеевы – русский дворянский род, восходящий к половине XVI в. Т. служили стольниками и воеводами и за службу жалованы были поместьями. Александр Сергеевич Т. (1785-1866) – был на венском конгрессе при статс-секретаре Марченко, в 1818 г. состоял статс-секретарем на ахенском конгрессе и с 1831 г. до самой смерти управлял 1-м отделением Собственной Его Имп. Вел. канцелярии. – Сын его, Сергей Александрович Т. (1821-89), окончил курс в училище правоведения; служил сначала в канцелярии 1 департамента сената, затем в 1 отделении Собственной Его Имп. Вел. канцелярии. Дважды был командирован за границу для изучения устройства народных школ. В 1862 г. Т. получил звание статс-секретаря и был назначен помощником главного попечителя Имп. человеколюбивого общества. В 1865 г. Т. был назначен управляющим 1 отделением Собственной Его Имп. Вел. канцелярии и оставался в этой должности до самой смерти. В 1879 г. назначен членом государственного совета. Его сын, Александр Сергеевич Т., род. в 1857 г., гофмейстер; состоит управляющим Собственной Его Имп. Вел. канцелярией, председателем комитета о службе чинов гражданского ведомства и о наградах и вице-председателем попечительства о домах трудолюбия и работных домах. Сергей Иванович Т., известный пианист-виртуоз и композитор, род. в 1856 г. Изучал в московской консерватории игру на фортепиано у Н. Рубинштейна, теорию у Чайковского. Окончив курс, концертировал во многих городах России. Был профессором (по кафедре специальной теории композиции), потом некоторое время директором моск. консерватории. Написал квартеты, увертюру, оперу «Орестейя», поставленную в Петербурге в 1895 г., и пр. Наибольшей популярностью пользуется его камерная музыка.

Тантьема Тантьема (франц. Tatnieme – определенная часть) – вознаграждение за труды, определяемое соразмерно результатам дела. Система Т. составляет противоположность системе гонорарной: при последней вознаграждение служащего является заранее определенным и установленным по договору, а при системе Т. оно определяется по финансовому успеху предприятия и составляет известный процент с торговой прибыли. Т. получают некоторые чиновники на государственной службе, служащие в торговых и промышленных учреждениях, коммивояжеры, рабочие, члены правлений акционерных

обществ и т. д. Иногда Т. является прибавкой к определенному жалованью, как это практикуется у директоров акционерных обществ. По германскому закону 1859 г. воспрещается вознаграждать Т. членов наблюдательных советов обществ. Система Т. имеет в виду связать интересы служащих с интересами предприятия. Преобладающей она является при постановки драматических и музыкальных произведений: автор – композитор или драматург – при постановки на сцене его драматических произведений получает известную долю дохода с представления. Во Франции такая система вознаграждения в театральном деле существует с 1791 г.; в 1847 г. она введена в берлинских придворных театрах, а затем и в Вене. Нормальная Т. драматических писателей в Германии 10%; надзор за сбором Т. принадлежит немецкому обществу драматических писателей и композиторов в Лейпциге. Система тантьемного вознаграждения авторов применяется и у нас, в столичных императорских театрах; за представление оригинальной пьесы автор получает, в виде поспектакльной платы, процентное вознаграждение с валового сбора от 2 до 10% (за оперу – от 3 до 10%), смотря по количеству актов; за переводные пьесы уплачивается не более 1% за каждый акт. По соглашению с автором, взамен поспектакльной платы ему может быть назначено единовременное вознаграждение.

Тапиры Тапиры (Tapiridae) – семейство млекопитающих отряда непарнопалых с единственным родом Tapirus. Это крупные животные (2-2,5 м. длины при высоте в плечах около 1 м.) массивного телосложения, однако, они принадлежат к менее крупным представителям отряда. Толстое туловище опирается на сильные ноги средней высоты. Довольно длинная шея несет сравнительно маленькую голову. Верхняя губа и нос вытянуты в короткий хобот, на конце которого помещаются ноздри. Глаза маленькие, поставленные несколько косо. Уши довольно широкие, стоячие. Хвост рудиментарный. Пальцев на передних конечностях 4; отсутствует 1-ый (большой) палец, самый длинный 3; 5-й – самый короткий – едва касается земли при спокойном положении животного; 2-й и 3-й пальцы одинаковой длины. На задних конечностях 3 пальца, из которых средний (3) самый длинный. Шерсть короткая и густая, прилегающая; у американских видов она образует от затылка вдоль шеи короткую гриву. Череп высокий и сжатый с боков. Глазницы и височные впадины в открытом сообщении. Наружный носовые отверстия очень велики; короткие треугольные носовые кости поставлены горизонтально и выдаются вперед. Зубов 42; резцов с каждой стороны 3/3, клыков 1/1, ложнокоренных 4/3, коренных 3/3. Первый и второй верхние резцы с короткими и широкими коронками; третий с конической коронкой очень крупный и превосходит размерами клык, от которого отделен промежутком. Размеры нижних резцов убывают от первого к третьему, к которому прилежит нижний клык. Последний при закрытом рте касается заднего (3-го) верхнего резца сзади. В обеих челюстях имеется промежуток между клыками и коренными. Передний верхний ложнокоренной имеет треугольную коронку, остальные ложнокоренные и коренные приблизительно одинаковой формы и величины и плотно прилежат друг к другу; они имеют 4 корня и квадратную коронку с 4 буграми, попарно соединенными двумя поперечными гребнями. Позвонков: шейных 7, грудных 18, поясничных 5, крестцовых 6, хвостовых до 12. В анатомическом отношении Т. мало уклоняются от общего типа непарнопалых. Мозговые извилины у них менее развиты, чем у других форм, слепая кишка длиннее. Современные виды распадаются на две группы. К одной (род Elasmognathus Gill) относятся оба вида Центральной Америки – Tapirus bairdi и Т. dowi; они отличаются более сильным окостенением носовой перегородки (mesethmoid). Ко второй группе (род Tapirus в тесном смысле) принадлежат остальные 3 вида: Т. indicus-саладанг или чепрачный Т. Малайского полуо-ва Суматры и Борнео, самый крупный вид; Т. americanus (T. terrestris L.) – обыкновенный Т. Бразилии и Парагвая и Т. roulini-пинчак Андов. Все американские виды во взрослом состоянии окрашены в однообразный темно-бурый, почти черный цвет; окраска молодых животных (как и у Т.

indicus) отличается белыми или желтыми пятнами и продольными полосами, развеянными по темному фону. Т. обладали некогда более обширным географическим распространением. Ископаемые формы, найденные в миоценовых и плиоценовых отложениях Германии, Франции и Англии (Т. priscus, Т. arvensis), приближаются к современным. В Европе они, по-видимому, исчезли до плейстоценовой эпохи, но в других странах и в эту эпоху область их распространения была обширнее. Так, в Китае она простиралась далее на В (Т. sinensis), а в Сев. Америке далее на З от Южн. Каролины до Калифорнии. Т. безобидные и пугливые животные. Они ведут сумеречный или ночной образ жизни и, за исключением периода спаривания, одиночный. Они скрываются в непроходимых лесных чащах, большей частью по близости воды, в которой охотно купаются. Питаются растительной пищей, преимущественно листьями. Голос их – своеобразный свист. На Т. охотятся ради вкусного мяса и кожи, которая выделывается на ремни. Молодые животные очень легко приручаются. Д. Педашенко.

Тараканы Тараканы (Blattidae s. Blattodea) – сем. насекомых из отряда прямокрылых, Огthoptera, принадлежащее к подотряду собственно прямокрылых (Ortnopteragenuina) и составляющее группу бегающих (Cursoria). Семейство это характеризуется плоским телом и довольно длинными ногами, приспособленными для беганья и имеющими пятичлениковые лапки. Голова отвесная, снабженная длинными многочлениковыми щетинковидными усиками и ротовыми частями, приспособленными для жевания и состоящими из верхней губы, сильных верхних челюстей, нижних челюстей и нижней губы; по бокам головы находятся сложные глаза, а простых (глазков) обыкновенно нет. На груди находятся 2 пары крыльев, причем у очень многих видов самки бескрылые или имеют недоразвитые рудиментарные крылья; у некоторых Т. и самцы являются бескрылыми. Передние крылья кожистые, задние перепончатые. На заднем конце брюшка на 9 и 10 сегментах находятся небольшие придатки, называемые styli и cerci представляющие из себя рудиментарные брюшные конечности, которые образуются во время эмбрионального развит. У самок образуется из выделения придаточных половых желез на заднем конце тела особый мешок, в котором они носят яйца; форма яйцевого мешка является характерной для различных родов Т. Как все прямокрылые Т., претерпевают неполное превращение и линяют не менее 5 раз. Т. по большей части животные ночные и очень пугливые; они питаются почти исключительно растительной пищей. Многочисленные представители этого семейства встречаются во всех частях света, но особенно много их живет в тропических странах. Окрыленные формы живут на деревьях, кустарниках и низких растениях, а бескрылые держатся в траве, под листьями и т. п. Общеизвестны 2 представителя, живущих в Европе – черные и пруссак; в общем, в Европе насчитывается 6 родов с 23 видами. В ископаемом состоянии Т. встречаются, начиная с силурийских пластов, а именно здесь был найден отпечаток Т., самого древнего из известных до настоящего времени насекомых Palaeoblattina Douvillei, имевшего сходство с Т. В каменноугольных пластах, а также и в позднейших системах найдено довольно значительное количество отпечатков Т. Наиболее известные роды и виды Т. Род Ectobia с крыльями, развитыми у обоих полов или же недоразвитыми у самок; 10-й брюшной сегмент со спинной стороны узкий и вытянутый в поперечном направлении; у самцов styli отсутствуют. Ect. lapponica, лапландский таракан. обыкновенный вид в северной и средней Европе с черной или ржаво-бурой переднеспинкой, имеющей светлые края, и черной головой и усиками; надкрылья желтоватые с бурыми точками; брюшко снизу у самцов блестяще-черное, у самок ржаво-красное с черными пятнами; у самок нижние крылья зачаточные, а верхние являются укороченными, длина 8-11 мм. Водится на кустарниках, папоротниках и травянистых растениях; очень быстро бегает и летает. В Лапландии часто встречается в домах и нападает на запасы вяленой рыбы. Интересно, что между лапландским Т. и другим близким. Видом – Ectobia lioida часто встречаются помеси. Род Phyllodromia заключает насекомых с хорошо

развитыми крыльями у обоих полов; последний брюшной сегмент сверху треугольной формы; styli самца очень мало развиты. Единственный европейский вид Ph. germanica – пруссак. Род Periplaneta: усики длиннее тела; у самцов крылья хорошо развиты. у самок иногда только зачатки крыльев; ноги длинные, с шипами; styli самца хорошо развиты. Между 5 и 6 сегментами брюшка открываются особые железы, выделяющие жидкость со специфическим запахом. P. orientalis – черный Т. темно-бурого цвета, у самок крылья зачаточный; длина 19-23 мм. Родина черного Т. Азия, откуда он был завезен в Европу, как полагают, лет 200 тому назад. Встречается только в домах и на воле никогда не был найден. В Остиндии, его, повидимому, вытесняет пруссак. Как известно, днем Т. прячутся в щелях стен и т. п. местах и выходит ночью на поиски добычи: они переходят иногда массами из одного жилища в другое. В марте начинается кладка яиц и тогда у самок задний конец брюшка припухает и затем показывается яйцевой мешок, который постепенно темнеет и твердеет. Яйцевой мешок имеет продольную перегородку и в каждой половине заключается по 8 яичек; кладка продолжается до августа. Зародыш в яйце развивается целый год, а постэмбриональное развитие продолжается около 3 лет, по другим данным – до 5 лет. Продольная линия яйцевого мешка надкусывается самкой и плод выходить из мешка. Первая линька происходить еще в коконе, а в общем бывает по крайней мере 5 линек. Как известно, Т. приходится истреблять в случае их сильного размножения. Для истребления употребляют муку, смешанную с бурой или швейнфуртской зеленью, или раскладывают тряпки, смоченные пивом, куда Т. собираются во множестве и где их не трудно перебить. Порошок из черного Т. употребляется уже давно в народе в качестве мочегонного средства, а затем был введен и в научную медицину и дается при водянке. Per. americana, американский Т., темно-красного цвета, оба пола крылатые, длина 32-38 мм.; завезен с товарами в Европу из Америки и распространился главным образом в портовых городах, напр. Кронштадте, Петербурге (где известен в некоторых банях); отчасти успел проникнуть и внутрь страны, напр. во Франции, где встречается в оранжереях, в Москве и т. д. У рода Heterogamia усики вдвое короче тела; самцы удлиненные, плоские, с длинными крыльями, самки круглые, без крыльев. Н. aegyptiaca – египетский Т., красно-бурого цвета, длиной 20-40 мм.; самцы летают по ночам, самки роются в песке; встречается в южной Европе, северной Африке и Малой Азии. Кроме того, как уже сказано выше, большинство часто; в некоторых местностях Европы родов и видов Т. принадлежит тропикам; среди экзотических форм встречаются виды очень значительных размеров, как напр. исполинский Т. (Blatta gigantea), достигающий 52 мм. в длину и водящийся в Вестиндии и др. ср. Brunner v. Wattenwyll, «Prodromus d. europaisch. Orthopteren» (1882); Walker, «Catalogue of the Specimens of Blattariae in the collection of the Britisch Museum» (1868); Morawitz, «Quaedam ad anatomiam Blattae germanicae pertinentia» (1853); Kadyi, «Beitrage z. Kenntniss der Vorgange beim Eierlegen v. Blatta» ("Zool. Anzeig. ", 1879); Холодковский, «Эмбриональное развитие пруссака» («Труды СПб. Общ. Естеств.», 1891); Miall and Denny, «The structure and The lifehistory of the Cockroach (Periplaneta orientalis)» (1876); Saussure, «Prevue des Blattides» (Revue Suisse de Zool., y. 1, 1893). М. Римский-Корсаков.

Тарантелла Тарантелла – итальянский танец. Неаполитанская Т. пишется в 6/8 в скором темпе, в коленном складе, с трио, первая часть в миноре, tpio – в мажоре. Музыка сопровождается ударами в тамбурин. Старинная Т. была в 2/4 или 4/4.

Тарантулы Тарантулы – сборное название, относящееся к различным видам пауков, принадлежащих к сем. тарантуловых, Lycosidae, и относящихся к родам Lycosa (подразделяемого на подроды Trochosa и Таrentula, которые принимаются некоторыми

учеными за самостоятельные роды), Pardosa и Pirata. Общие признаки всех Т. заключаются в том, что трапеция, образуемая крупными средними и задними глазами, спереди немного уже, чем сзади, и что 3-й добавочный коготок на 3-х задних парах ног является не зазубренным. В частности род или подрод Trochosa характеризуется ногами немного более длинными, чем тело, Tarentula – более длинными ногами, снабженными сильными шипами, и Pardosa – узкой головой и задними глазами, не выдающимися за боковой край. Все Т. более или менее ядовиты и сходны по образу жизни. В Европейской и Азиатской России насчитывается около 100 видов Т. Апулийский или настояищй Т., Lycosa (Tarentula) apuliae, живет в Италии, Испании и Португалии и достигает 37 мм. длины. Самка рыжеватая с черными поперечными полосками и черной срединной полосой на брюшке; поперечные черточки окаймлены красновато-белым цветом; головогрудь черная с светлой каймой. Паук роет норы преимущественно по склонам гор; норы бывают до 60 стм. глубины; вход в них окаймлен небольшим валиком, состоящим из сухих листьев. Днем Т. сидит обыкновенно в норе, а ночью отправляется за добычей, которая состоит из различных насекомых. Зимой Т. закупоривает свое жилище сухими растениями, переплетенными паутиной. Молодые паучки (до 300 штук) выходят из яйцевого кокона и некоторое время держатся на теле матери. Этот Т., как и все другие, является ядовитым; яд заключается в железах, находящихся в головогруди и открывающихся на верхушке щупалец-жвал (chelicerae), которыми Т. прокалывают кожу своей добычи, чтобы затем ее высосать. Для человека укус Т., по-видимому, никогда не бывает смертельным, но вызывает опухоль и боль в укушенном месте. О ядовитости укуса Т. в прежнее время ходило много баснословных рассказов. Самое название Т. произошло от итальянского города Tarento. Как в этом городе, так и вообще в Италии различные болезненные припадки приписывались укусу Т.; таких больных людей называли Tarantulati; известно, что они принимались танцевать и плясали до изнеможения, причем для излечения предписывалось играть определенные танцы (тарантелла). Подобные болезненные пляски (пляска св. Витта) принимали иногда эпидемический характер (так наз. «средневековый летний танец» и, разумеется, никакой связи с укусом Т. не имели. – Русский Т. или мизгирь, Lycosa (Trochosa) singoriensis – наиболее распространенный вид из всех Т., водящихся в России. Окраска его очень изменчивая и бывает то черно-бурая, то светло-коричневая, то красноватая с различными пятнами; замечено, что окраска в значительной степени приспособлена к окружающей обстановке, главным образом цвету почвы. Величина также сильно варьирует и увеличивается с севера на юг, достигая длины 3,5 стм.; самцы, которые встречаются гораздо реже самок, значительно меньше этих последних. Область распространения мизгиря очень значительна, а именно он живет почти во всей черноземной полосе Европейской России, доходя на севере до широты Орла, а на востоке до Казани, в Крыму, на Кавказе, в Туркестане и юго-зап. Сибири; в виде исключения один экземпляр был найден около Петрозаводска. Он встречается на полях, в садах, огородах, по берегам рек и проч. и вообще в отношении местности мало разборчив, попадаясь даже в солончаковых степях; отдельные экземпляры забираются довольно часто в дома. Норы, которые они себе вырывают, достигают в твердой почве 25 стм., а в мягкой идут еще глубже. Норы вырываются при помощи ротовых частей и ног очень быстро, в 11/5-2 часа. Перед кладкой яиц самка углубляет нору до 50 стм. Отверстие норы бывает обыкновенно защищено вертикальной стенкой, состоящей из земли и остатков растений; внутренность норы, главным образом верхняя часть ее, является выстланной паутиной. При наступлении дождливого времени, а также во время линьки нора закрывается сверху землей и паутиной. Т. животные по преимуществу ночные и нападают на различных насекомых, служащих им пищей. На человека они самостоятельно не нападают, но, если их дразнить, то в особенности самки, носящие яйцевой кокон или имеющие на себе молодых паучков, подпрыгивают и могут укусить человека. Из врагов Т. можно упомянуть об осе из рода Pompilus, которая жалит паука в нервную систему и несет его в свое гнездо в качестве пищи для личинок. Кроме того сколопендры, скорпионы и богомолы (Mantis) причисляются к врагам Т. Овцы также охотно и без вреда для себя съедают Т. Между собой Т. вступают в бой (в особенности

в неволе), которые заканчиваются иногда смертью обоих бойцов. При спаривании пауки приходят в сильное возбуждение и в течение 20-30 минут спаривание происходит 10-12 раз подряд; после этого самец быстро убегает от самки, так как она обыкновенно нападает на него и съедает. Укус мизгиря, так же как и других Т., не приносит человеку особенного вреда, кроме опухоли, которая более или менее скоро проходит; кроме того замечено, что кожа делается иногда при этом желтого цвета и остается такой довольно продолжительное время (до 2 месяцев). Достоверных показаний о смертельном исходе от укуса Т. человека не существует и, по всей вероятности, все такие случаи относятся к укусу другого ядовитого паука – каракурта (Lathrodectes guttatus). При укусе советуют смазывать укушенное место оливковым маслом, причем в некоторых местностях южной России существует мнение, что в масло должен быть предварительно положен Т. Ср. Н. Вагнер, «Наблюдения над тарантулом, водящимся в России» в «Трудах I Съезда Русск. Естеств.»; Kessler, «Beitrag zur Naturgeschichte u. Anatomie der Gattung Lycosa» в «Bulletin de Moscou» (1849); Koppen, «Ueber einige in Russland vorkommende giftige and vermeintlich giftige Arachniden» в «Beilragen zur Kenntniss des Russisch. Reiches» (2 серия, 1881). М. Римский-Корсаков.

Тарань Тарань – представляет черноморско-азовскую разность обыкновенной плотвы (Leuciscus rutilus L.). Как отличительные признаки, по сравнению с обыкновенной плотвой, указывается большая высота тела, несколько более мелкая чешуя, меньшее число лучей в заднепроходном плавнике (именно 9-10), более толстые зубы и черноватые края парных плавников. Длина обыкновенно 10-15 дюймов, вес часто до 4 фн. Водится в морях Черном и Азовском, входя в реки для метания икры весной (ход может начинаться уже зимой) и отчасти осенью на зимовку. Большая часть зимует, по-видимому, в море у устьев рек. Вообще Т. не поднимается в реки высоко. Нерест происходит в конце марта или начале апреля в камышах и траве и по окончании его Т. уходит в море. Н. Кн. Ввиду того, что Т. поступала в торговлю исключительно в вяленом виде, составляя любимую народную пищу на Дону, Кубани, по всему Приазовью, то под именем Т. разумеют самый товар, который получается из данной рыбы, а вместе. с тем, смешивая разности мелких рыб, на Дону зовут Т. и привозимую ныне с Волги в изобилии вяленую воблу. Азовское море и впадающие в него реки, особенно Дон, давали колоссальное количество этой рыбы, составлявшей самый важный предмет рыбного промысла. Целые горы сушеной тарани свозились на далеко славившийся в прежнее время рыбный рынок Гниловской станицы, откуда сушеная Т. чумаками развозилась по всей Малороссии и в Крым. В настоящее время замечается полное оскудение всего Азовского бассейна этой рыбой, которая нигде более не ловится даже в сколько-нибудь серьезном, в промысловом смысле, количестве. Причина такого исчезновения здесь тарани не вполне выяснена, но есть основание предполагать, что перехватывание в устьях рек, безграничный лов этой рыбы до ее нереста и уничтожение молодой Т. (в качестве таловирки) – помимо каких либо стихийных неблагоприятных обстоятельств для развития выметанной икры и т. п., оказали немаловажное влияние на создание современного печального положения дела с этой рыбой. Н. О.

Тард Тард (Gabriel Tarde) – французский социолог и криминалист (род. в 1843 г.). Служил в судебном ведомстве, был потом начальником статистического бюро в министерстве юстиции; теперь преподает в высших учебных заведениях Парижа (College de France, Ecole des sciences politiques. College libre des sciences sociales). В 1900 г. он избран в члены академии нравственных и политических наук. Как социолог, Т. может быть назван

представителем психологического направления. Известность его зиждется главным образом на его труде: «Les lois de l'imitation» (1890, русский перев. 1892). Кроме массы статей, разбросанных по разным периодическим изданиям и отчасти собранных в «Essais et melanges sociologiques» (1895), он написал еще: «La foule criminelle» (1892), «Les transformations du droit» (1893), «Logique sociale» (1895), «L'opposition universelle» (1897), «Etudes de psychologie sociale» (1898), «Les lois sociales» (1898), «Les transformations du pouvoir» (1899) и «L'opinion et la foule» (1901), а также несколько работ по теории уголовного права («Преступная толпа» и «Социальная логика», перев. на рус.). Сущность социологических взглядов Т. определяется исходным их положением, по которому общественность тесно связана с подражательностью. Основной закон всего сущего – всемирное творение, под формами волнообразного движения в неорганической природе, наследственности в мире органическом и подражания в жизни общества. Т. говорит даже, что общество, в конце концов, есть подражание («la societe, c'est l'imitalion»). Если бы, однако, действовал этот только закон, то была бы невозможна эволюция; но дело в том, что повторяющиеся ряды вторгаются один в другой, тем самым вызывая уклонения от строгого повторении, и потому кроме подражания действует еще инновация, которую мы называем индивидуальными особенностями, личной оригинальностью, инициативой и т. п. Подражание подхватывает то, что было сначала лишь уклонением; этим путем единичный случай тоже начинает повторяться, и то, что первоначально было случайным исключением, становится общим правилом для целого ряда случаев. См. ст. Beulot («Rev. Phil.», 1896), Wrobblewska, «Arch. fur Gesch. der Philosophie» (1896) и брошюру А. Козлова, «Т. и его теория общества» (1886). Н. Карпева. Как криминалист, Т. стоит одинаково далеко и от классической школы, и от итальянских антропологов-позитивистов. по методу и приемам исследования он примыкает ко вторым, по существу своих воззрений – является самым решительным их противником. Главное его сочинение: «La philosophie penale» (1890) представляет собою критически разбор теории Ломброзо. Задачи и цели наказания, по Т., эволюционируют. Первоначальная цель наказания – очищение общества: грех должен быть смыть. Затем выдвигается момент устрашения. Современные карательные меры должны иметь целью исправление. Наряду с полной вменяемостью и полной безответственностью, Т. допускает вменяемость частичную или ослабленную. Возражая против учения Гарофало о так паз. естественных преступниках, Т. утверждает, что во многих случаях в человеке исчезают чувства альтруистические и до крайности развивается эгоизм не до, а после совершения преступления, так что не отсутствие альтруизма порождает преступление, а наоборот. Момент предумышления в его глазах не имеет того значения, которое за ним удерживается классической доктриной. Покушение на преступление должно влечь то же наказание, как и оконченное деяние, ибо преступник подвергается наказанию не за вред; им причиненный, а в виду той опасности, которую создают для общества проявленные им антисоциальные свойства. Учение о соучастии, как об особой форме виновности, обусловливающее особый порядок назначения наказания за общее дело, могло, по мнению Т., иметь место лишь тогда, когда судили не живых людей, а отвлеченное дело; теперь вина каждого из соучастников должна быть исследуема самостоятельно и каждый должен быть наказываем только за то, что он сам сделал. В области процесса Т. выступает, вслед за итальянскими позитивистами, энергичным противником суда присяжных, за его слабость и безграничную снисходительность, Функции суда, по его учению, должны быть переданы специалистам, изучавшим физиологию, психологию и социологию и знакомым с арестантами, с их жизнью и бытом. Кроме «Философии уголовного права», Т. написал: «La criminalite comparee» (1886), «Etudes penales et sociales» (1891) и несколько статей и отчетов в различных статистических и криминалистических изданиях. Он состоит одним из редакторов «Archives d'antropologie criminelle». См. В. Д. Спасович, «Новые направления в науке уголовного права» (М., 1868). К. Л.

Тарелки

Тарелки (Piatti, Cinelli – итал., cymbales – франц., Becken, Schellen – нем.) – металлический инструмент без определенной звучности; восточного происхождения, состоящий из металлической круглой доски с углублением в середине, к которому с наружной стороны прикреплен ремень. В оркестре применяются две Т.: играющий, держа Т. за ремни, ударяет одной Т. о другую. Звук Т. в forte резкий, блестящий, дикий, в piano – дребезжащий, но гораздо мягче. Длительность звука должна быть точно обозначена в нотах. Он прекращается от прикладывания Т. играющим к своей груди. Партия пишется в басовом ключе и обозначается нотой ми между третьей и четвертой линейками или пишется на одной черте с обозначением только ритма. В Т. применяется также тремоло, т. е. быстрое чередование ударов Т. о Т. Красивее, мягче выходить тремоло от быстрых ударов палочками литавр по привешенной Т. Удары Т. часто соединяются с ударами турецкого барабана; партии обоих инструментов пишутся иногда на одной нотной системе, причем удары Т. обозначаются нотой ми, а турецкого барабана – ниже, нотой до, в ключе фа. Не следует считать одновременные удары Т. и турецкого барабана обязательными. Т. применяются как в оперном, так и в военном оркестре. В симфоническом оркестре их применение очень редко. Н. С.

Тариф таможенный Тариф таможенный. – Слово «тариф» происходит от названия небольшого города Тарифы, близ Гибралтарского пролива. Во время владычества над обоими берегами пролива, арабы взимали в Тарифе, по особой таблице, сбор со всех судов, проходивших через пролив, соответственно качеству и количеству груза. Впоследствии таблицы для взимания разного рода сборов, в том числе и таможенных, стали применяться и в других странах, и слово тариф вошло во всеобщее употребление. Т. таможенный представляет собою роспись всех товаров, на которые установлены ввозные и вывозные таможенные пошлины, с указанием размера обложения. Во всех государствах, за исключением тех, где предметы внешней торговли обложены однообразными умеренными пошлинами, или тех, где подвергнуты обложению лишь некоторые продукты потребления (Англия). таможенный Т. представляет весьма сложный законодательный акт. Предметы внешней торговли, вообще чрезвычайно разнообразные, подразделяются на множество категории. При обложении разных категорий государство преследует неодинаковые цеди, что и вызывает разнообразие в пошлинных ставках. Одна из главнейших целей таможенного обложения товаров – доставление фиску возможно большего и верного дохода. С фискальными целями облагаются все те товары, производство которых внутри страны государство не может или не желает поощрять в данное время. Сюда относятся: 1) не добываемые в стране (экзотические) продукты потребления: чай, кофе, какао, колониальные фрукты, пряности и т. п. 2) Не производимые в стране материалы, служащие для обработки – хлопок, джут, дерево южных пород, красильные вещества, некоторые минералы и т. п. Подобные продукты облагаются пошлинной только в тех странах, где на вырабатываемые из них изделия существуют более или менее высокие покровительственные пошлины: иначе обложение их сделало бы невозможной конкуренцию внутреннего производства с мануфактурами тех стран, куда эти продукты ввозятся беспошлинно. Если государство, в котором существуют фискальные пошлины на эти материалы, желает сделать возможным вывоз изделий, вырабатываемых из них, в другие страны, оно обыкновенно устанавливает возврат, при отпуске этих изделий, пошлин, взысканных за сырые материалы, из которых они изготовлены (drawback). Когда размер суммы, возвращаемой при вывозе, несколько выше той, какая фактически могла быть уплачена за такие материалы, мы имеем дело с премией за вывоз. В России возврат пошлин применяется при вывозе хлопчатобумажных изделий, произведений канительного производства и льняных товаров. 3) Иногда и готовый изделия облагаются, в фискальных целях, пошлиной в размере, исключающем возможность такого

развития соответственной отрасли внутренней промышленности, которое повело бы к сокращению ввоза. В большинстве случаев, фискальные таможенные пошлины взимаются в невысоком размере – 5, 10, редко 15% от стоимости. Это объясняется тем, что при установлении таких пошлин имеется в виду достигнуть возможно большего дохода от данной статьи привоза, а высокое обложение может повести к уменьшению ввоза или к развитию контрабанды. В некоторых государствах применяются, наоборот, очень высокие фискальные пошлины, как средство достигнуть выгодного расчетного баланса и воспрепятствовать отливу денег за границу. Если в стране существует высокое фискальное обложение некоторых продуктов внутреннего производства (акцизы), то приходится налагать высокие пошлины и на соответственные ввозные произведения. Нередко бывает, что при общем пересмотре Т. установляются умеренные фискальные пошлины, но впоследствии, в силу финансовых затруднений, правительству приходится, изыскивая новые источники к увеличению государственных доходов, возвышать эти пошлины, и, таким образом, умеренные оклады постепенно достигают высоких размеров. В различных государствах применяются далеко не одинаковый системы покровительства внутреннему производству. Там, где выделка товаров простейших сортов, потребляемых низшими слоями населения, достаточно развилась и не нуждается в таможенном покровительстве, а правительство опасается наложением протекционных пошлин на эти сорта вызвать вздорожание их, в ущерб беднейшим классам, простые товары либо пропускаются беспошлинно, либо облагаются незначительными фискальными сборами; высокие покровительственные пошлины применяются только к самым дорогим сортам товаров, подвергшимся особо тщательной (тонкой) отделке (такая, приблизительно, система применяется в Австро-Венгрии и Италии). В других странах, где промышленность развита слабо и может изготовлять только простейшие изделия, правительство стремится обеспечить сбыт тех продуктов, какие она выделывает; в таких случаях ввоз простейших сортов товара или запрещается, или облагается весьма высокими пошлинами; более умеренные (сравнительно со стоимостью) оклады применяются к высоким сортам, не вырабатываемым или мало вырабатываемым в стране. Такой характер имели таможенные Т. в России с 1822 по 1857 г.; при министре финансов графе Канкрине было принято за правило вовсе запрещать к ввозу, например, суровые ткани, простые металлические товары и пр. К таким же результатам приводит наложение на известный товар, представляющий много сортов, от весьма дешевых до высокоценных. одинаковой, довольно высокой пошлиной: последняя, составляя более 200-500% с цены низших сортов, делает совершенно невозможным ввоз их и в то же время ложится более умеренным гнетом на высокие и ценные сорта (10-30%). Такая система обложения применяется, в некоторых случаях, и в существующем ныне русском Т.; напр. на всякие льняные ткани, начиная с самых грубых и дешевых и кончая дорогим батистом, существует одинаковый оклад в 72 руб. с пуда. – Наконец, иногда покровительственными пошлинами поощряется производство товаров всех сортов и во всякой степени обработки: при таких условиях каждый' род ввозных товаров разбивается на множество категорий, и по каждой назначается особая пошлина, соответственно ее ценности и степени покровительства, какую имеется в виду оказать соответствующей отрасли внутренней промышленности. Такая система применяется действующим русским Т. 1891 г.; она ведет к чрезвычайно сложной тарификации товаров, вызывая разделение статей привоза на множество подразделений, с указанием признаков пропускаемого по этому подразделению товара. Отдельные товары, внутреннее производство которых особо поощряется по каким-нибудь правительственным соображениям или в виду ходатайств представителей промышленного класса (всегда оказывающего большее или меньшее влияние на выработку Т.), облагаются иногда в Т. специальной пошлиной; иногда, наоборот, приходится облагать уменьшенной пошлиной некоторые разновидности привозных товаров. распространение которых в народе признается заслуживающим особого поощрения; все это порождает еще большую пестроту в тарифе (Иногда на один и тот же товар налагаются различные пошлины в зависимости от частя границы, через которую он ввозится – напр. при

желании оживить привоз товара морем или через данный порт (так наз. дифференциальные пошлины)). Если государство заключает торговые договора с другими державами, то последние нередко выговаривают уступки в пошлинах на некоторые продукты, составляющие предмет их вывоза (так назыв. Система конвенционного Т.). Независимо от собственно покровительственных целей, правительство налагает иногда очень высокие ввозные пошлины на некоторые произведения, развитие потребления которых признается нежелательным, в видах противодействия их привозу: этим объясняется установление даже в странах, следующих принципам свободной торговли, высоких окладов на предметы роскоши, на дешевые суррогаты жизненных припасов, не всегда безвредные для здоровья, и т. д. Затем, во многих государствах правительство, помимо фискальных и протекционных целей, стремится налагать по возможности усиленные пошлины вообще на все статьи привоза, т. е. на продукты потребления и сырые материалы, хотя бы не производимые в стране, иногда даже на предметы печати и искусства, в видах сокращения оборотов ввозной торговли и противодействия перемещению капиталов и денежных знаков за границу. Такая система, близко граничащая с меркантилизмом XVII и XVIII в., в настоящее время применяется, напр., в Испании. В России подобными целями вызывалось установление очень высоких пошлин и запрещение ввоза массы товаров в период времени с 1793 по 1819 г., а также беспрерывное усиление ввозных пошлин с 1882 г. В законе 21 июля 1900 г., установившем повышение таможенных пошлин по поводу событий в Китае, прямо отражено, что поднятие Т. вызвано потребностью в новых расходах, которые при том, в значительной части, должны быть произведены за границей. Наконец, при установлении окладов на ввозные товары, правительство иногда имеет целью оказывать давление или репрессию на другие государства, налагающие слишком высокие пошлины на продукты, вывозимые из данной страны. Эта цель достигается, во-первых, усилением обложения тех произведений, которые ввозятся в данную страну из враждебного, с таможенной точки зрения, государства (так наз. боевые пошлины), во-вторых, посредством заключения с другими государствами особых трактатов в силу которых каждая сторона выговаривает себе уступки в обложении предметов, составляющих главный статьи ее отпуска (конвенционные уступки). В. первом случае применяется система автономных таможенных Т. При этой системе государство устанавливает пошлины на ввозные товары собственной властью, не указывая срока действия Т. и оставляя за собою право изменять последние по своему усмотрению; с другими же государствами заключаются договора, обусловливающие за договаривающимися сторонами только права наиболее благоприятствующих державе, т. е. право на то, чтобы, в случае действия в одной из стран двоякого тарифа – автономного и пониженного, или общего и конвенционного, – продукты другой страны очищались в первой наинизшими пошлинами. При системе конвенционных Т. государства вступают между собой в договора в том смысле, чтобы к известным продуктам договаривающейся стороны, вместо пошлины, установленной общим (автономным) Т., применялась пошлина не выше выговоренного (пониженного) размера. В настоящее время почти повсюду применяется система конвенционных Т., начавшая распространяться с 50-х годов XIX стол. Россия придерживалась автономных Т. до 1893 г.; до того времени у нас существовал только один общий Т., причем таможенный устав предоставлял министру финансов право увеличивать до 50% пошлины с произведений тех стран, какие будут применять более высокие оклады к русским продуктам. Первая конвенция, с довольно значительными уступками с нашей стороны, была заключена в июне 1893 г. с Францией, в 1894-96 гг. – с Германией и др. государствами. Из всего вышеизложенного ясно, какой сложностью может отличаться таможенный Т., и как запутана, в некоторых случаях, таможенная тарификация товаров. Вообще таможенный Т. принято излагать в виде таблиц, в которых товары распределяются по категориям, иногда в алфавитном порядке. Эта чисто механическая система изложения Т. применяется до настоящего времени во многих странах – напр. в Германии, Соед. Штатах Сев. Америки и т. п., иногда в виде глав, обнимающих собою однородные товары. При разделении Т. на главы

в основание принимаются иногда назначение и степень выделки товара: жизненные припасы, сырые продукты и полуобработанные материалы, служащие для обработки, изделия обрабатывающей промышленности и вполне готовые (аппретированные) предметы, обыкновенно выделанные из разных материалов (готовое платье, зонтики, музыкальные инструменты, экипажи, мелочные вещи и пр.). Особой систематичностью классификации отличаются Т. Италии и Франции. – У нас, с изданием Т. 1891 г., нет более разделения Т. на главы, но в последовательности статей замечается известная систематическая группировка. Ст. 1-39 росписи А (товары привозные) обнимают жизненные припасы, ст. 43-53 – разные продукты животноводства, ст. 5457 – кожи и шкуры и изделия из них, ст. 58-61 – лес и деревянные изделия, ст. 62-64 – разные растительные продукты и изделия, ст. 66-71 – разного рода продукты ископаемого царства, ст. 72-74 – кирпич и глиняные изделия, ст. 75 – фаянсовые, ст. 76 – фарфоровые, ст. 77-78 – стеклянные изделия, ст. 79 – уголь каменный, ст. 81-121 – химические, аптекарские и парфюмерные продукты, ст. 124137 – дубильные и красильные материалы, 138-175 – металлы и всякого рода металлические изделия, 176-178 – тряпье, бумагу и книги, 179-208 – волокнистые вещества, пряжу и ткани. 208-218 – разные готовые изделия. Ст. 219-228 составляют роспись Б – товары, запрещенные к ввозу. Для товаров отпускных существует роспись В, заключающая в себе 8 статей, отдельные главы тарифа распределяются на более мелкие подразделения. Для правильного применения Т. необходимо, чтобы, при распределении товаров на мелкие статьи и пункты, были точно указаны отличительные признаки, по которым товар должен быть отнесен к данному подразделению; такими признаками служат материал. из которого выделан товар (напр. изделия из дерева простых или ценных работ), степень выделки (металлические предметы простые, полированные и посеребренные или позолоченные, ткани суровые, беленые. крашеные, набивные и т. п.), величина (проволока более широкого или более узкого диаметра), назначение (машины фабрично-заводские и земледельческие), внешний вид (мелочная вещь простая или тонкой работы). В видах удобства пользования Т. на практике как для таможенных чиновников, так и для торговцев, весьма важно, чтобы приведенные выше отличительные признаки товаров означались в нем с ясностью и достаточной подробностью, но без излишней казуистичности. Не следует устанавливать резкого различия в окладах на товары, сходные между собою. В этом отношении русский Т. 1891 г. заставляет желать весьма многого. К Т. обыкновенно прилагается подробный алфавитный перечень товаров, а также пояснительные примечания. Таможенные Т. России, как общий, так и конвенционный, составляют одну из частей VI т. Свода Зак. гражд. – Устава таможенного, департаментом таможенных сборов выпускаются полные и очень подробные официальные его издания. К. Л-ий.

Тартар Тартар (o, h TartaroV, ta Tartara , Тагtarus, Tartara) – по представлению древнегреческой мифологии темная бездна, которая на столько же удалена от поверхности земли, на сколько от земли небо: медная наковальня летела бы от поверхности земли до Т. в течение 9 дней. Над Т. находились нижние основания земли и океана. Т. был окружен тройным слоем мрака и железной стеной с железными воротами, воздвигнутыми Посейдоном; он служил местом заключения низверженного Крона и побежденных титанов, которых стерегли «сторукие» исполины, дети Урана. В позднейшие времена назначение Т. изменилось: под ним стали подразумевать нижние пространства в царстве грешников. Как мифическое лицо; Т. был сыном Эфира и Земли. Н. О.

Тартини Тартини (Giuseppe Tartini) – знаменитый скрипач (1692-1770). Он выработал основные приемы ведения смычка, признанные всеми современными ему скрипачами Италии,

Франции и вошедшие во всеобщее употребление. Ему приписывают открытие акустического явления, заключающегося в том, что два консонирующих верхних звука дают нижний отзвук, с ними консонирующий (напр. малая терция ми соль дает отзвук до на расстоянии децимы от верхней ноты ми). Эти так назыв. комбинационные разностные тоны или тоны Т. разработаны впоследствии Гельмгольцем. Кроме Т. на разностные комбинационные тоны обратил внимание немецкий органист Сорг (1740), которому тоже приписывают открытие этих тонов. В 1728 г, Т. основал школу, из которой вышло много первоклассных скрипачей. Он написал для своего инструмента много концертов и сонат, в том числе известную «Sonate du diable» или «Trille du diatle», про которую он говорил, что услышал ее впервые во сне, в исполнении черта. Теоретич. соч. Т.: «Tratatto di musica secondo Ja vera scienza dell'armonia» (Падуя, 1754), «Trattato del ie appoggiature» и др. См. Фанцого, «Orazione delle lodi di Gniseppe Tartini», «Elogi di Guiseppe Tartini» (Падуя, 1792), и биографию, написанную Гиллером, в «Lebeasbescbreibungen beruhmter Musikgelehrten and Toncunstler neuer Zeit» (Лпп., 1784). П. С.

Тарханы Тарханы – село Чембарского у., Пензенской губ. Здесь провел свое детство и погребен М. Ю. Лермонтов. Жит. ок. 1000, 2 церкви, училище, библиотека.

Тасман Тасман (Абель Янсон Tasman) – голландский моряк, прославившийся своими открытиями. По приказанию нидерландскоостиндского наместника Ван Димена, он отправился для исследования Австралии и 24 ноября 1642 г. наткнулся на землю, которую назвал Вандименовой Землей, не подозревая, что это не Австралия, а о-в возле ее; плывя далее на В, он открыл Новую Зеландию, объехал ее западный берег, открыл затем южную группу Тонга, 6 февраля 1643 г. пристал к о-вам Фиджи и 15 июня вернулся в Батавию. Во второе путешествие, 1644 г., Т. обследовал и описал северные и сев. западные берега Австралии.

Тассо Тассо (Торквато Tasso) – знаменитый итальянский поэт, сын Бернарде Т. Его жизнь является в высшей степени интересной иллюстрацией умственного и нравственного перелома, который переживало итальянское общество в XVI столетии. Драматизм положения Торквато Т. в значительной степени был присущ всему современному ему обществу. Т. род. 11 марта 1544 г. в Сорренто. Еще ребенком он должен был расстаться с отцом, которого постигло изгнание; мать его, нежная, умная и добродетельная женщина, руководила его воспитанием. Мальчик отличался замечательными дарованиями и считался одним из лучших учеников Иезуитской коллегии, в которой воспитывался. Самолюбие его школа развила до крайности. Религиозность в нем тоже была весьма сильна. После смерти матери Т. переселился к отцу в Рим, где усердно занимался древними писателями, особенно Вергилием и Гомером. Отец убеждал сына искать надежного мецената, способного оказать ему материальную и нравственную поддержку. Таким меценатом казался Т. Гвидобальд Урбинский. Герцог и его двор не только предавались развлечениям, но и занимались философией, поэзией, музыкой и даже математикой. Т. нашел здесь падежного руководителя в лице Командино, философа, поклонника древности. При дворе часто велись диспуты: одни признавали лишь Гомера и Вергилия достойными имени поэта, другие превозносили Ариосто. Т. находил. что можно примирить оба направления. С этой целью он задумал поэму «Ринальдо», где рисуется идеальный рыцарь, руководимый честолюбием и любовью к даме. Материал взят из классических авторов; встречаются прямые заимствования из Вергилия и Ливия. Т. приобретал все большую известность и был избран секретарем венецианской

академии. На досуге он хорошо изучил Платона и Аристотеля, занимался Данте и писал комментарии к «Божественной Комедии». Отец Торквато убедил сына изучать юриспруденцию, которая могла его обеспечить материально; но в падуанском университете Т. гораздо больше занимался поэзией и философией, чем правом. В Болонье, куда он затем перешел, он посвящал много времени диспутам и написал теоретическое рассуждение «Discorsi sul Poema eroico». Некоторое время он прожил в Мантуе, затем получил приглашение прибыть в Феррару (1565). Герцог Альфонс II Феррарский был блестящий прожигатель жизни, для вида покровительствовавший науке и поэзии, поскольку они увеличивали ореол его славы. Поэты должны были быть, прежде всего, царедворцами. Т. приняли чрезвычайно любезно: его ученость, его поэтический талант придавали новый блеск двору. По убеждениям Альфонс II был ревностный католик-реакционер, враг ереси, проникавшей с севера, а по характеру – тщеславный, жесткий и даже жестокий человек. Он старался извлечь из покровительствуемого поэта или художника наибольшую пользу, при наименьших тратах, и был щедр лишь тогда, когда его тщеславие было затронуто. На первых порах Т. был ослеплен и очарован феррарским двором. Особенно ценили его придворные дамы, во главе которых стояли сестры герцога, Лукреция и Элеонора. Т. казалось, что он «в раю и окружен ангелами». Стихи его перечитывались и разучивались; герцог часто приглашал его к своему столу. Т. не имел соперников и без труда отодвигал на задний план менее даровитых, хотя и более угодливых поэтов, вроде Пиньи. Вскоре имя Т. сделалось известным и за пределами Италии. Карл IХ, король французский, пригласил его к себе. Т. был хорошо принят в Париже и даже выступил в роли советника короля, добившись помилования осужденного на смертную казнь преступника. Однако, его смелость и порицание религиозной нетерпимости скоро охладили к нему французский двор; ему дали понять, что присутствие его излишне. Т. вернулся в Феррару, где нашел прежний радушный прием. Он усердно принялся за выполнение плана великой поэмы, им задуманной. Зависть, интриги придворных и самонадеянность самого поэта делали, однако, свое дело. По поводу стихотворения на смерть Варвары Австрийской, герцогини феррарской, придворные подвергли Т. жестокой критики; но герцог продолжал к нему благоволить, образованная публика была на его стороне. Пастораль Т., «Аминта», привлекла общее внимание. Герцогиня Урбинская пожелала видеть поэта при своем дворе" Мало успеха имела трагедия Т. «Торрисмондо», где он пытался быть оригинальным и применить к современности правила древней классической трагедии. Это слабое произведение Торквато Т. интересно лишь по автобиографическим мотивам; в обильных монологах читаются признания самого Т. Особенно интересны его мысли о самоубийстве, которое он находить единственным исходом при известных обстоятельствах. Уже чувствуется разлад во внутреннем мире поэта, усилившийся после появления «Освобожденного Иерусалима». Не в меру добросовестный и даже мнительный поэт пожелал знать мнения знатоков о своем произведении. Знатоки высказали ряд противоречащих друг другу и совершенно бесполезных для Т. замечаний. Т. многое изменил в угоду критикам; последние стали притязательнее и из литературной области перешли в религиозную, угрожая поэту доносами папе. Т. пытался умиротворить всех. опасаясь обвинений в ереси, но, делая уступки, видел, что грешит против требований поэзии. Утешение и опору он находил у сестры герцога, Элеоноры; но придворные успели выставить в неблагоприятном свете любезности, оказанный Т. другой даме (герцогине Сантавале). Отношения Т. к Элеоноре были проникнуты более почтительным уважением, чем любовью; он всегда находил в ней отзывчивость и готовность помощи. Охлаждение Элеоноры было для него весьма тягостно. Вместе с преследованиями завистников, оно заставило Т. покинуть Феррару (1577); он поселился у сестры своей, в Сорренто. Оказалось, однако, что он слишком привык к придворной жизни и не мог отрешиться от тоски по ней. Он стал умолять герцога и герцогинь вернуть его ко двору. Не получив согласия, он все же появился в Ферраре, чтобы восстановить свою честь в глазах общественного мнения. В Ферраре его приняли любезно, но о прежней роли не было и речи. Ему дали понять, что он хорошо сделает, если обратится в обыкновенного придворного и будет наслаждаться

жизнью. Поэт не мог примириться с подобным положением, горячился, протестовал; его мучили религиозные сомнения, наветы врагов и страх перед инквизицией. Душевное его равновесие было навсегда потрясено. Он вторично бежал из Феррары, но не нашел успокоения ни в Урбино, ни в Турине. Получив приглашение Альфонса вернуться в Феррару, он поехал туда, но в самый день приезда у него произошло столкновение с одним из придворных, затем с самим герцогом, который велел заключить его в госпиталь св. Анны, где его продержали 7 лет (с 21 февр. 1579 г.). Пребывание Т. в заключении сломило его поэтический гений, но помогло ему окончательно сосредоточиться и решить для самого себя основные вопросы религии и философии: он ищет опоры в католической вере, борется со всеми сомнениями, одерживает, как ему кажется, над ними верх и подвергается видениям и галлюцинациям. В философских вопросах он тщетно пытается примирить теории Аристотеля и Платона и, наконец, окончательно ударяется в аскетизм. Прежняя поэтическая деятельность кажется ему греховной и преисполненной заблуждениями. Он начинает очищать от светского и еретического элемента «Освобожденный Иерусалим», лишает его лучших красот и создает «Завоеванный Иерусалим» – сухое и прозаическое, но вполне правоверное произведение (1593). Он измучился в бесплодных попытках примирить духовное наследие, полученное от древних, с требованиями католической религии и философии. Жизнерадостный Т., любимец дам и двора, превратился в сурового, преждевременно увядшего аскета, мысли которого витали в высоких, но холодных сферах. После освобождения, состоявшегося благодаря участию друзей и возмущенному общественному мнению, Т. снова думает посвятить себя поэзии, но у него не хватает сил. От поэзии он уходить в молитву в размышления о царствии небесном. Его тянет в Рим; у папского престола он надеется найти полное успокоение. Не добившись в первый раз аудиенции у папы, Т. уезжает на время в Неаполь, где у него были друзья, и здесь пишет мистическую поэму: «Масличная гора» (Monte Olivete). Приехав в Рим во второй раз, Т. получил обещание милостивого приема со стороны папы, но не видел его, так как изнурительная болезнь подточила его силы. Он жил в монастыре, сочиняя религиозные трактаты и переделывая свои поэмы. Трактат о дружбе был последним его произведением. Лавровый венок, когда-то столь желанный поэту, был ему присужден, но он не дожил до этого торжества; друзья и поклонники увенчали только его мертвое чело (умер 25 апреля 1595 г.). Из произведений Т. первое место принадлежит «Освобожденному Иерусалиму». Согласно с теоретическими правилами, обязательными в глазах Т., он разделил свой эпос на четыре части: 1) введение-4 первые песни; 2) осложнение действия, от 5 до конца 13 песни; христиане переживают ряд бедствий, подвергаются влиянию чародеев, Ринальдо уходит полный гнева, египтяне нападают на христиан, сам Готфрид ранен; 3) поворот к счастливому исходу – до конца 17-й песни. – благодаря примирению Ринальдо и его возвращению; 4) заключение – взятие Иерусалима. В основу фабулы поэмы Т. легли полуисторические, полупоэтические известия о крестовых походах, особенно сочинение Вильгельма Тирского: «De Bеllо saoro». Настроение поэмы – высокоторжественное, преобладающий тон – лирический. Современники и потомки Т. признали выбор сюжета необыкновенно удачным. В самом деле, ряд жертв, принесенных во имя высокой идеи освобождения Гроба Господня, заслуживал не только летописных и исторических сообщений, но и песни великого поэта. В поэме много противоречий, трудно примиримых, обусловленных теоретическими воззрениями Т. Подражание древнему эпосу, история, рыцарский мир, превращение Олимпа в сонм христианских божеств и наоборот – все это с трудом укладывалось в одни и те же рамки; но возвышенность настроения, образность речи, богатство красок, искренняя задушевность до настоящего времени увлекательно действуют на читателя. Из других произведений Т. особенного внимания, по свежести вдохновения, заслуживает пастораль Аминта. Полное издание сочинений Т., в 30 томах, дал Rosini (1820 и сл.); он же издал избранные сочинения Т. («Opere Scelte», 1823, 5 т.). Переводы «Освобожденного Иерусалима» появились почти на всех не только европейских, но и восточных яз. На русском яз. существуют устаревшие переводы Попова, Москотильникова, Мерзлякова, из более

новых – Раича, Ливанова, Козлова. Лучший и образцовый перевод, несколько архаичный по стилю, принадлежит Мину («Дешевая Библ.» Суворина, 1900). Лучшая монография о Т. – Чекки: «Тогquato Т., il pensiero е le belle letlere ital. nel sec. XVI», Флор., 1877). Немецкий перевод сделан Лебцельтерном (Лпц., 1880). Ср. соч. Буркгарда и др. монографии о Возрождении. Прекрасная статья посвящена Т. Френцелем («Dichter u. Frauen», т. 1). См. еще обстоятельную и широко задуманную статью проф. М. Бородина в «Истор. Вестнике», 1883, № 7-9. Л. Шепелевич.

Татарский пролив Татарский пролив – отделяет о-в Сахалин от материка Азии и соединяет Сев. Японское море с Охотским. Наиболее узкая и мелкая, примыкающая к устью р. Амура часть Т. пролива называется также проливом Мамио-Ринзо или проливом Невельского. Глубина Т. пролива в южной и средней части как вдоль материка, так и вдоль Сахалина уже вблизи берега весьма значительна, особенно около выдающихся в море крутых мысов. На пространстве между Императорской гаванью и зал. Де Кастри глуб. на расстоянии 2 миль от берега достигает от 15 до 18 саж., около мыса Лессепса (49°33'. с. ш.) на расстоянии одного кабельтова от берега от 25 до 30 саж., в некоторых местах даже до 50 саж., точно также и на стороне о-ва Сахалина, напр., между этим островом и о-вом Моннероном Лаперуз не нашел ни одной глубины менее 50 саж. От залива же Де-Кастри к С глуб. Т. пролива быстро уменьшается, что послужило основанием для старинных мореплавателей считать Сахалин полуостровом. На параллели Де Кастри глуб. нигде не превосходит 26 саж., между мысами Сущева на материке и Тык на Сахалине в середине пролива 12 саж.; в самом узком месте, где ширина пролива равна 7 в., а именно между мысами Лазарева и Погоби, глуб. всего 5 саж. Глубина узкой части пролива местами значительнее у берега, нежели в середине, и в общем глубины здесь на столько не велики, что только суда с осадкой до 23 фт. свободно могут проходить из Сев. Японского моря в Охотское. По физическим свойствам Т. пролив представляет сев. продолжение Сев. Японского моря, но в узкой его части, благодаря притоку пресной воды из Амура, соленость его очень незначительна. У мыса Елизаветы и в зал. Надежда вода содержит не более 16,4 и 16,2 частей соли на 1000, у мыса Лазарева вода годна для питья, а в зал. Де Кастри в воде находится от 16 до 18 част. на 1000. Благодаря малой солености, узкая часть пролива ежегодно замерзает во всю ширину от Амурского лимана на Ю приблизительно до селения Тык, или по крайней мере до мыса Лазарева; южнее он замерзает только по берегам. Заливы и губы пролива замерзают с ноября и декабря, хотя свежий морской ветер и ломает в них лед; однако, защищенные от ветра заливы бывают покрыты льдом до апреля. Весной в пролив заходят льды из Охотского моря и Амурского лимана. С октября в Т. проливе дуют сильные зап. и сев. ветры, при которых температура падает нередко ниже -30°, дующие летом вост. ветры понижают температуру лета. Летом по всему проливу господствуют туманы. Приливы и отливы в Т. проливе довольно заметны, особенно в узких частях его заливов. Самый значительный прилив замечен в зал. Де Кастри, где в сизигии он достигает 9 фт., в Императорской гавани он равен 4 фт. Из заливов по берегам Т. пролива наиболее замечательны на материковом берегу: Императорская гавань или Хаджи под 49° с. ш. и зал. Де Кастри под 51°28' с. ш. Материковый берег Т. пролива к Ю от устья Амура низменный и плоский, до мыса Уарки здесь встречается только один крутой и высокий мыс Джуаре. Против мыса Уарки находятся 8 островков Хадземив. От зал. Де Кастри до Императорской гавани по берегу встречаются хвойные леса, состоящие из ели, пихты, лиственницы с примесью березы, ольхи, клена и проч., такой же лес встречается и в ближайших окрестностях Императорской гав. Между этой последней и р. Ыкки берег Т. пролива горист и пересечен узкими долинами и ущельями. Здесь к самому берегу подходит хребет Сихотэ-Алин. По долинам и ущельям в Т. пролив стекают здесь быстрые горные потоки с каменистым руслом; из них самые значительные pp. Кэпи и Ыкки. Южнее Императорской гав. к берегу Т. пролива подходят склоны хребта Найта; последний тянется

вдоль берега, вдаваясь в море мысами Джонго и Асиние. Близ устья р. Гидзюца береговая возвышенность прервана долиной р. Гидзю, южнее этой долины берег Т. пролива состоит из высоких отвесных гор, местами вдающихся в пролив в виде мысов. У рч. Улека возвышенность эта сливается с болотистым пространством, прилежащим с С к р. Кэпи. Широкая долина этой речки упирается в небольшую, но глубокую бухту. Зап. берег Сахалина против устья Амура покрыт песчаными дюнами, за которыми следует тундра, простирающаяся далеко внутрь острова. Плоский болотистый берег тянется к Ю до мыса Уанды, лежащего против зал. Де Кастри, южнее берег становится крутым и холмистым. Под 51° с. ш. находится зал. Жонкиера. Между 49° и 48° холмы переходят в довольно высокие горы, южнее же берег понижается. На всем протяжении сахалинский берег Т. пролива, начиная от мыса Уанды, покрыт крупным хвойным лесом. В 1787 г. мореплаватель Лаперуз входил в Т. пролив, но, поднявшись до узкой части его и всюду встречая мели, пришел к ошибочному заключению, что между Сахалином и материком находятся отмели, обнажающиеся во время отлива. К такому же заключению пришли впоследствии Браутон (1796) и русский мореплаватель Крузенштерн (1805). Последний предполагал, что Сахалин – полуостров. В 1808 г. японский землемер Мамио Ринзо прошел по Т. проливу до устья Амура и таким образом первый доказал, что Сахалин есть остров. Однако, результаты его путешествия долго оставались неизвестными европейцам, в том числе и русским. В 1846 г. в устье Амура по Т. проливу пытался проникнуть Гаврилов и гр. Несельроде; последний нашел устье р. Амура «недоступным для мореходных судов, ибо глубина на оном от 1,5 до 3,5 фт. и Сахалин полуостров, почему р. Амур не имеет для России никакого значения». В 1849 г. Г. И. Невельской доказал, что вход в амурский лиман из Т. пролива доступен для судов всех рангов, а с С, из Охотского моря – для судов, сидящих до 23 фт. в самое же устье Амура из Т. пролива могут проходить суда с осадкой до 15 фт., а из Охотского моря – с осадкой до 12 фт. А. И.

Твердое тело Твердое тело в теоретической механике. – Иногда в теоретической механике твердые тела предполагаются идеально твердыми так что расстояния между точками одного и того же тела предполагаются неизменными, какие бы силы ни действовали на тело. Такое представление об идеальной твердости тел влечет за собой неопределимость в тех вопросах статики Т. тел, в которых являются излишние связи. Так, например, если тяжелое Т. тело опирается тремя своими точками на плоскость, то давление каждой из этих точек может быть вполне определено по правилам сложения и разложения сил; если же точек опоры на плоскость будет четыре или более, то давление их на плоскость окажется неопределенным или, вернее сказать, неопределимым по правилам статики идеально-твердых тел. Такая неопределимость может быть вполне устранена, если примем во внимание упругие свойства Т. тел и введем в расчет зависимость между деформациями тел и деформирующими силами. Д. Б.

Твердость Твердость (Rigidity) металлов и минералов – свойство сопротивляться изменению формы. Так как изменение формы сопровождается пластичными деформациями, т. е. сдвигами, то модуль сдвига (modulus of rigidity), может служить теоретически мерой Т. На практике Т. рассматривается как сопротивление тела углублению, производимому в нем другим телом, более твердым. Так, Т. металлов измеряется по способу Родмана, величинами углублений, производимых стальным закаленным ножом, имеющим форму пирамиды с сильно вытянутым ромбическим основанием. Полагается, что при одной и той же нагрузке ножа, величина Т. металла обратно пропорциональна величине объема углубления. Подобным же образом, по способу Кальверта и Джонсона, Т, измеряется величиной груза,

потребного для вдавливания закаленного стального усеченного конуса определенных размеров до половины его высоты. Т. минералов. При испытании на Т., если не требуется особенной точности, проводят от руки стальным острием или острым углом какого-нибудь минерала по ровной поверхности другого минерала и наблюдают, получается ли царапина на испытываемом минерале или же нет. Для определении Т, и ее обозначения пользуются так называемой шкалой Мооса, состоящей из 10 минералов. Шкалу эту составляют: 1) тальк, 2) каменная соль, 3) известковый шпат, 4) плавиковый шпат, 5) апатит, 6) ортоклаз, 7) кварц, 8) топаз, 9) корунд, 10) алмаз. При пользовании шкалой Мооса, заготовляют куски названных минералов как с острыми углами, так и с ровными поверхностями. Для того, чтобы не слишком портить более мягкие номера шкалы, испытуемым минералом чертят всегда по тому члену шкалы, который кажется более твердым, а затем переходят к номерам с меньшей Т. Если находят Т. равной одному из членов шкалы, то эту Т. выражают номером этого члена; напр., Т. 4 означает Т. плавикового шпата. Если Т. не вполне совпадает с таковой члена шкалы, а находится между двумя степенями Т., то к цифре первой степени прибавляют половину. Таким образом 3,5 будет Т., лежащая между Т. известкового шпата и плавикового шпата. Таким образом все числа, обозначающие Т., имеют значение номеров. Для более точного, количественного выражения Т. употребляется прибор, устроенный впервые Зеебеком и называемый склерометром. Прибор этот состоит из равноплечного рычага, на одном конце которого на верхней стороне имеется чашка для груза, а под чашкой укрепляется вертикальное стальное или алмазное острие. Испытуемая пластинка минерала устанавливается горизонтально на подставку прямо под острием; на чашку кладут груз до тех пор, пока при движении подставка в минерале не получатся царапина. Чем тверже минерал, тем больший груз надо положить на чашку. Таким образом Т. можно выразить весом. Чтобы можно было чертить пластинку по различным направлениям и определять эти направления, служит горизонтальный вращающийся круг, кроме того подставка устроена на салазках, которые приводятся в движение при помощи винта и служат для плавного параллельного перемещения минерала. Исследования Т. при помощи склерометра и сопоставление со шкалой Мооса показали (Кальверт и Джонсон), что шкала Мооса дает только весьма грубое представление об относительной Т. тел и что интервалы в Т. членов шкалы весьма не одинаковы, особенно между высшими членами ее. На некоторых кристаллах и спайных осколках кристаллографически различные плоскости обладают различной степенью Т. У дистена или кианита, плоскости, соответствующее более совершенной спайности, чертятся гораздо легче других плоскостей, притом в первом случай Т. равна 5-ти, а во втором доходит до 7-ми. Точно также гипс и слюда на плоскостях совершеннейшей спайности обнаруживают значительно меньшую Т., чем на остальных. Сверх этого, при дальнейшем исследовании (Франвенгейм) оказалось, что часто на одной и той же кристаллическое поверхности обнаруживаются различные степени Т., смотря по направлению, по которому производится черчение кристалла. Гюйгенс впервые показал это на кристаллах известкового шпата. Чтобы изобразить величину Т. и соответствующее ей направление на кристаллической плоскости, Франц выразил груз и направления линии, исходящими из одной точки. На этих линиях отложил длины, пропорционально давлению (грузу). Если концы таких линий, лучеобразно исходящих из одной точки, соединить линией, то получается кривая Т. Она представляется в различном виде, в зависимости от числа и направление плоскостей спайности в данном кристалле. Она имеет вид окружности, если по разным направлениям не существует различия в Т., вид эллипса, если существует только одна плоскость спайности, перпендикулярная к исследуемой плоскости, наконец, вид лопастной фигуры, если исследуемая плоскость пересекается несколькими направлениями спаянности. Так, напр., моноклиноэдрический кристалл слюды обнаруживает совершенную спайность только по плоскости (001). Соответственно этому и кривая Т. в плоскости (010) является в виде эллипса, положение длинной оси которого показывает, что Т. наибольшая идет в направлении перпендикулярном

к спайности. На конечной плоскости (001) фигура Т. имеет вид окружности, потому что здесь нет различии в Т. в разных направлениях. Д. З.

Тверское княжество Тверское княжество. – Тверской край уже в начале XI в. принадлежал к довольно населенным и культурным местностям древней Руси: муромский кн. Глеб Владимирович, спеша к больному отцу своему в Киев, в 1015 г., предпочел путь не прямой, а окольный, но пролегающий по людной местности – вверх по р. Волге до р. Тьмы (в нынешней Тверской у.) и оттуда на Ю через Смоленск. В XII и в начале XIII в. Тверь входила в состав Суздальско-Переяславского княжества. Когда она выделилась в особый удел, о том точных летописных указаний нет; можно полагать, что это обособление совершилось между 1241 и 1245 гг.; первым тверским князем был один из сыновей вел. кн. Ярослава Всеволодовича – Ярослав (умер в 1271 г.). Та роль, которую Т. княжество сразу заняло в истории древней Руси, свидетельствует о силе этой области. Первый Т. князь с успехом два раза отбил литовцев (1245 и 1248). По смерти отца, он принял участие в борьбе братьев своих, Александра Невского и Андрея Суздальского, окончившейся неудачей последнего, союзника Ярослава, что особенно тяжело отозвалось на семье Ярослава: при взятии татарами (союзниками Александра) г. Переяславля была убита жена его, а сыновья взяты в плен. Затем Ярослав некоторое время княжил в Новгороде. По смерти Александра Невского он является соперником брата своего Андрея, едет в орду, где и получает ярлык на великое княжение (1263), но, неизвестно почему, правом этим пользуется только по смерти Андрея (1264). Он ведет с переменным успехом борьбу с новгородцами из-за княжения в Великом Новгороде: в 1270 г. новгородцы приняли Ярослава, но выговорили, чтобы он правил им «на всей воле их». Одновременно с учреждением Т. княжества основана была в Твери и епископская кафедра. При сыне Ярослава Святославе (1271-82 или 1286, точно неизвестно) Т. княжество пользовалось спокойствием и мало участвовало в княжеских междоусобицах. По смерти Святослава княжил брат его Михаил (по 1318 г.). Вначале Михаил с успехом отражал набеги литовцев; затем, не желая подчиняться вел. кн. Димитрию Александровичу, он отбил опустошительный набег последнего в союзе с татарами. В 1293 г. в Тверь приходил из Орды татарский царевич Тахтамер, который «многу тяготу учинил людям». В 1294 г., вследствие женитьбы Михаила на дочери ростовского кн. Димитрия, Анне (впоследствии св. Анны Кашинской), Кашинский удел был присоединен к Твери. В 1295 г. заключен Тверью с Новгородом оборонительный союз «или от татарина, или от кого-нибудь другого» – это было первой попыткой русского князя дать отпор татарам, что, впрочем, не помешало Михаилу, по смерти вел. кн. Андрея Александровича (1304), поехать в Орду и подкупом добыть себе ярлык на великое княжение. Это привело к ожесточенной борьбе с московским кн. Юрием Даниловичем; в борьбу вмешались новгородцы, недовольные высокомерием Михаила. Калита поехал в Орду и получил великокняжеский ярлык; Михаил должен был уступить московскому князю великокняжеский титул. Несмотря на это, Юрий с татарами и другими князьями напал на Т. княжество. Нападение было отбито Михаилом, но среди пленных оказалась жена Юрия, татарка Кончака, которая захворала и умерла в плену до окончания мирных переговоров. Этим обстоятельством московский князь воспользовался, чтобы очернить тверского перед ханом. Михаил был вызван в орду и там убит (1318). Сын Михаила, Димитрий Грозные Очи (1318 – 24), воспользовался корыстолюбием Юрия, утаившего собранную с тверяков для хана дань, и добился ярлыка; но когда в 1324 г. оба соперника встретились в 0рде, то во время ссоры Димитрий убил Юрия, за что был казнен по приказанию хана. Т. княжество и титул вел. кн. были отданы брату казненного, Александру Михаиловичу (1324-27). В 1327 г. в Тверь приехал посол и близкий родственник хана Чолхан (Шевкан или Щелкан), который своим образом действий довел тверяков до открытого сопротивления; все татары были перебиты, а Чолхан сожжен в великокняжеском дворце, где

пытался укрыться. Московский князь Иван Данилович Калита принял от хана поручение наказать Т. князя. Войско Ивана, в котором было до 50 тыс. татар, заняло Тверь и Кашин. Александр бежал в Псков, а на место его, с согласия хана Узбека, сел брат его Константин Михаилович (1327 – 37), с титулом вел. кн. тверского. Княжение Константина было мирное; страна оправилась от «щелкановщины». В 1337 г. Узбек простил Александра и возвратил ему Т. княжество (1337-39), но через два года Калите удалось оклеветать своего соперника; последний был вызван в Орду и там казнен вместе со своим сыном. Константин снова занял Т. стол и княжил мирно (1339-45); только в год своей кончины у него «бысть нелюбие» с племянником – удельным кн. холмским (ныне с. Красный Холм, Зубцовского у.) Всеволодом Александровичем; это положило начало усобице в Т. княжестве, ослабившей его и подавшей повод московским князьям вмешиваться во внутренние дела Твери. По смерти Константина, ярлык на Т. княжество выхлопотал себе племянник его Всеволод, кн. холмский (1345-49), но, по настоянию духовенства, уступил стол дяде своему, кн. кашинскому Василию Михайловичу (134968), продолжительное княжение которого было полно междоусобиц среди Т. удельных князей из-за Дорогобужа (ныне с. Дорожаево, Зубцовского у.). Кашин оспаривал у Твери первенство. Т. князья в своих спорах прибегали к посредничеству Литвы и Москвы; последние пользовались случаем и не раз разоряли Т. земли. В 1364 г. моровая язва свирепствовала в Т. княжестве. Междоусобица окончилась победой микулинского кн. Михаила Александровича, который и занял Т. стол (1368-99). Распри с Москвой продолжались, причем соперники прибегали к содействию соседних князей русских, новгородцев, литовцев и татар; более всего терпели пограничные города и волости обоих княжеств; были осаждаемы и Москва (1369), и Тверь (1372). Борьба затихла во время борьбы соединенной Руси против татар; в битве на Куликовом поле (1380) участвовали, на ряду с москвичами, кашинцы и тверяки. В 1382 г., после смерти кн. Василия Михайловича, Кашин был снова присоединен к Твери и Михаил получил от хана Тохтамыша ярлык на великое княжество Т. Последние годы княжения Михаила были мирными и страна сильно поднялась экономически. По смерти Михаила вел. кн. Т. стал сын его Иван Михайлович (1399-1425), который все время теснил своих родственников удельных князей и немало забрал их земель. Москва, занятая борьбой с Литвою и татарами, не вмешивалась в Т. дела. Т. край за этот период посетило много бедствий: в 1413 г. выгорела Тверь, в 1417, 22 и 23 гг. были голодовки. Ивану наследовал сын его Александр, скоро умерший от «мора»; также участь постигла и старшего сына его, Юрия. Т. великокняжеский стол занял брат Юрия, Борис Александрович (1425-61). Благодаря союзу с литовским кн. Витовтом и с Москвой, он поднял значение Твери до прежнего уровня, так что по смерти его никто не дерзнул оспаривать право на княжение у его 8-летнего сына Михаила Борисовича (1461 – 85). Михаил не раз помогал московскому кн. Иоанну III в его борьбе с Новгородом (1471 и 77 гг.) и против татар (1480). Это не помешало Иоанну, окончательно покорившему Новгород и Ярославское княжество, нанести удар самостоятельности своего союзника, причем он воспользовался недовольством Т. удельных князей и бояр и переманил их на свою сторону. Михаил заключил союз с польск. королем Казимиром; это привело к открытому разрыву между Москвой и Тверью, Тверь была взята войсками Иоанна (12 сент. 1485 г.); Михаил бежал в Литву и Т. кн. утратило навсегда свою самостоятельность. Иоанн отдал Т. кн. в удел сыну своему Ивану Ивановичу (1485-90), по смерти которого в ней посажены были наместники. В 1491-92 гг. Т. земли переписаны «по-московски на сохи», чем и завершилось окончательное присоединение их к Москве. При Иоанне Грозном в Твери проживал и носил титул князя Т., не имея никакой власти, крещеный касимовсмй хан Симеон Бекбулатович, – Т. княжество занимало южную часть нынешней Т. губ. и часть нынешнего Клинского у., Московской губ.; установить точно его границы нельзя; известно только, что с С к нему прилегали земли Великого Новгорода, с городами Торжком и Бежецким Верхом (ныне г. Бежецк), которые не раз были занимаемы тверяками; с З – Смоленское княжество (г. Ржев принадлежал Твери недолго); с Ю и В – владения Москвы и Суздаля. Приблизительно Т. княжество занимало площадь в 300 вер. дл. и от 60 до 100 вер. шир., всего ок. 25 тыс. кв. вер.

Кроме Твери, в пределах княжества было много городов; из них более значительные, имевшие своих удельных князей – Кашин, Микулин, Телятьев городок, Холм, Дорогобуж и Чернятин. Кашин был самым сильным уделом, иногда спорившим изза первенства с самою Тверью; князья Холмские и Микулинские также имели значение, но далеко не такое, как Кашинские, вследствие чего наравне с остальными носили название «меньшая, молодшая братия». Т. княжество было довольно густо заселено: во времена своего могущества оно (по свидетельству иностранцев) могло выставить до 40 тыс. дворян, а простолюдинов вдвое и втрое более, след. всего до 160 тыс. чел.; отсюда можно заключить, что общее число жителей княжества равнялось 700-800 тыс. душ об. п. или ок. 30 жит. на 1 кв. в. Т. княжество было краем промышленным; в нем процветали ремесла и торговля; г. Тверь был меновым центром для товаров, шедших с З и В; в «песне о Щелкане» (XIV в.) Тверь называется «богатою», Т. купец Афанасий Никитин в XV в. ездил по торговым делам в Индию. Большим влиянием пользовалось духовенство. Князь заведовал управлением, судом, военными делами и финансами (чеканили монеты: серебряные – «гривны» и медные – «пулы»). Княжеская дружина разделялась на старшую (бояре) и младшую (слуги и дворяне). Все остальное население носило название людей «земских», «простых», «черных», «тяглых» и т. п. Городское «тяглое» население разделялось на сотни, управляемые «соцкими», подчиненными «тысяцким»; о вечевом устройстве есть некоторые намеки в летописях («на вече» было решено перебить татар Чолхана); уезды разделялись на волости, станы и околицы. Земля принадлежала князю, духовенству и дружине. Поселяне, обрабатывавшие землю, находились, смотря по условно, в большей или меньшей зависимости от землевладельца. Большинство крестьян в определенный срок (Юрьев день) могло переходить от одного владельца к другому, из одного княжества в другое; но были и несвободные люди, число которых с течением времени увеличивалось, особенно на землях князя. Некоторым землевладельцам князья давали право не отпускать крестьян и право суда над живущими на их землях, кроме «душегубства и разбоя». Доходы князя (помимо личных) состояли из прямых налогов («дани») и косвенных («яма», «корма», «тамги», «мыта»). Некоторым землевладельцам, особенно монастырям, князья жаловали грамоты, освобождавшие поселенных на их землях людей от «дани» и других поборов в пользу князя. Если бы не ряд бедствий, посещавших Т. княжество, населению его, по-видимому, жилось бы не дурно. См. «Полное Собранье Русских Летописей» (т. XV); В. С. Борзаковский, «История Т. княжества» (СПб., 1876); В. И. Покровский, «Историко-статистическое описания Т. губ.» (т. 1, Тверь, 1879). Д. Рихтер.

Тверь Тверь – губ. гор., при впадении рр. Тверцы и Тьмаки в Волгу, по обоим берегам этих рек; ст. Николаевской жел. дор.; пристани на Волге и Тверце, пароходство. Площадь города 866 дес. Т. уже в XIII и XIV вв. считалась людным городом. В начале XVII в. в Т. жило более 1800 семейств, т. е. около 10000 жителей; после «литовского разорения» город опустел и в 1626 г. в нем было «тяглых, бродящих и бобылей» всего 275 д. муж. п. В 1685 г. жит. было 4582, в 1783 г. – 15095, в 1830 г. – 17670, по однодневной переписи 15 февр. 1869 г. – 38974, 27 января 1897 г. – 53477 (28627 мжч. и 24850 жнщ.). Главная масса жителей города – русские и православные. Жилых зданий 3764, из них 1044 каменных. Церквей православных 31, все, исключая 1, каменные, из них 3 домовые; единоверческая црк. 1, рим. кат. 1, лют. 2 (1 домовая). М-рей православн. два, 1 мужской и 1 жен. Мужской Отроч. м-рь основан в 1265 г.; в 1531-53 гг. здесь жил в заточении Максим Грек, в 1569 г. – св. Филипп, митрополит московский, здесь же и задушенный Малютой Скуратовым; в 1759-61 гг. архимандритом монастыря был св. Тихон Задонский. В Преображенском соборе (1689) мощи св. благоверного кн. Михаила Тверского. Троицкая, что за Тьмакою, црк., построенная в 1564 г., сохранила свой древний вид, утварь, тайники между сводов. Императорский дворец, прекрасной архитектуры (1763), ныне занят квартирой губернатора и помещением Т. музея.

Промышленность. Фабрик и заводов, в 1898 г. было 156; из них более крупные: бумагопрядильная, ткацкая и ситцевая мануфактура Морозовых, с 8198 рабоч, и производством на 16514 тыс. руб., такая же фбр. Берга (1459 рабоч, и производство 2686 тыс. руб.), 1 свече-восковой епарх. зав. (на 594 тыс. р.), паровые мельницы, вагоностроительный зав., пароходная верфь, лесопильные заводы и др. В затверецкой части – кустари-кузнецы (промысел процветал до проведения железной дороги); в той же части города и в Заволжье женщины-мещанки занимаются вязанием чулок и варежек из шерсти. Торговля значительна, особенно хлебная; торговых предприятий в 1898 г. считалось 617, с оборотом свыше 10000000 руб. Отделение государственного банка, общество взаимного кредита, городской общественный банк, гор. ломбард, агентства земельных банков московского и СПб.тульского. В 1899 г. на пристанях Т. разгружено товаров 25837 тыс. пд., главным образом дрова и лесные материалы (87%), затем хлеб, соль, металлы и нефть. Вниз по Волге от Т. срочное пароходство; в 1899 г. отправлено 279 пароходов. В том же году по Николаевской жел. дороге отправлено грузов 4076 тыс. пуд. (лес, хлеб, дрова, мануфактурные товары и др.), разгружено 942000 пд. (хлеб, нефть, хлопок и др.). Учебные заведения (1898-99 гг.): мужская и женская гимназия, реальное училище, кавалерийское юнкерское, духовная семинария, женская учительская школа П. П. Максимовича. Начальных школ 16, с 1877 учащ. (1148 мал. и 729 дев.). Библиотек, книжных лавок 8, газет 2. Отд. Имп. моск. сел. хоз. при нем склад орудий, семян и т. п. Больниц 10 на 296 кроватей; аптек 4. Водопровод (вода из Волги загрязнена и нездорова), газовое освещение; мощеных улиц 22 вер.; постоянные мосты через Волгу, Тверцу и Тьмаку. Телефон (городской, с Петербургом и Москвой). Бюджет города на 1901 г. исчислен в 281157 руб. (на город. управление – 10%, народное образование – 9%, медицинскую часть – 6%). История. Первое косвенное упоминание о Т. заключается в сохранившейся доныне уставной грамоте новгородского кн. Всеволода Мстиславича, относящейся к 1135 или 1139 гг. и содержащее в себе постановления относительно взимания пошлин с «тверских гостей». При Андрее Боголюбском во время одного церковного торжества совершилось исцеление какой-то боярыни из Т. Великий князь Всеволод Юрьевич. разорив Торжок, основал в 1181 г. на устье реки Тверцы «Твердь». В 1208 г., когда новгородцы воевали с суздальским вел. князем Всеволодом, о Т. упоминается, как о средоточии верхнего Поволжья, входившего в состав Суздальского княжества. Татары, во второе свое нашествие на Русь в 1237-38 гг. «Тферь взяша, в ней же сына Ярославля убиша». Т., благодаря своему выгодному географическому положению. быстро окрепла и выделилась около 1241-43 гг. в самостоятельное княжество. Утратив свое политическое значение (1485), Т. до начала XVII в. была богатым, торговым городом, хотя много раз страдала от неприятельских нашествий, голодовок, мора, наводнений и пожаров. В 1485 г. она была разорена при взятии ее Иоанном III, в 1570 г. попутно разграблена опричиной Иоанна IV, шедшего на Новгород. Начиная с 1609 г. Т. сильно терпела от поляков (литовское разорение), так что в 1629 г. в городе было 11 заброшенных церквей и монастырей и 1450 пустых домов. После пожаров 1763 и 1773 гг. город был возобновлен на субсидию от казны по плану, утвержденному императрицей Екатериной II. Губернским городом Т. назначена в 1775 г. Тверской уезд расположен в южн. части средней полосы Т. губ., по течению Волги и ее притоков Тьмы, Тверцы и Шонии. Площадь у. – 3505,1 кв. в. или 365114 дес. Большая часть уезда, а именно С и СВ, представляет собою равнину, Ю и ЮЗ – возвышенную местность, отдельные пункты которой достигают 700-840 фт. (сел. Бурашево, Щербинино, Гнилицы, Турово и др.). Поверхность у. почти сплошь затянута наносами и только в русле Волги, при пересечении ее Николаевской жел. дор., открыты выходы коренной породы (выступы горного известняка с Cidaris, Rossicus и неясными отпечатками Productus). Самые нижние горизонты дилювиальных насосов состоят из синевато-красной глины, выше которой лежит буровато-красная песчанистая глина, покрытая мощными желтыми песками. По рекам являются пески аллювиальные. Почва по рр. Волге и Тьмаке песчаная и глинистая, пограничные с Новоторжским у. поля усеяны мелким булыжником, а прилегающие к

Старицкому у. – крупным дикарем (частью идущим на постройки), в других местах плодородный слой (до 2 врш. толщиной) лежит на иловатой земле и на подзоле. Лучшие почвы – поймы по pp. Шоше, Тьме и отчасти по Волге. Воды. Волга пересекает у., на всем протяжении (92 в.) судоходна, у гор. Т. ее пересекает Никол, жел. дор., в гор. Т. – постоянный мост. В пределах Т. у. в Волгу впадает: Тьма с Шосткой, Тьмака, Тверца с Кавою и Оршей (Ворша), последняя служит одним из истоков Петровских озер, Шоша (65 в.), по берегам последней прекрасные заливные луга и лучшие земли уезда. Берега pp. Т. у. густо заселены, по ним расположены 403 селения, 193 поселка, население которых составляет 55% (а вместе с гор. Т. -70%) всех жителей уезда. Озер в Т. у. 14, из них 7 – Оршинские (Воршинские) – принадлежат к группе Петровских оз., из остальных самое значительное Святое – среди Васильевских болот. Болота расположены главным образом на СВ уезда, сюда заходит часть Петровских озер (11500 дес.), Васильевское – торфяное (8000 дес.), Кулицкое (1600 дес.); на Ю уезда болота Дудинское и по р. Инюке. Торф в Т. у. высокого качества, но пока мало разрабатывается. Леса занимают 21% площади уезда (96 т. дес.), их более всего на Ю; на СЗ – по р. Тверце (сосновые) и Тьме. Климат довольно суровый; средн. годовая температура города Т. +3,9°, осадков 507,6 мм., утренники в мае и заморозки в авг. нередки; Волга в гор. Т. в среднем свободна от льда 214 дней. Население (1897 г.). Жит. 168686, из них в гор. Т. 53477 и 115209 в уезде, в том числе 50764 мжч. и 64445 жнщ.; значительный перевес мужского пола над женским объясняется сильным отходом мужчин на сторону. На 1 кв. вер. приходится 48 жит.; по густоте населения Т. у. занимает первое место среди уездов Т. губ., если же исключить из расчета гор. Т., то на 1 кв. в. придется 33 жит. и тогда гуще населенными являются уу. Кашинский, Калязинский, Зубцовский, Старицкий, Ржевский и Бежецкий. Население распределено внутри Т. у. крайне неравномерно; плотнее заселены Ю и В, слабее – С и З, хотя и в сев. части уезда есть местность (с. Васильевское с окрестными селениями, в 13-14 в. от гор. Т.), где на расстоянии 1-2 вер. живут свыше 5000 чел. (центр гвоздарного производства). Коренное население Т. у. – великорусское и православное; карелы, некогда жившие на С уезда, совершенно обрусели. Населенных мест 990, в том числе 1 город, 631 крест, селение и 358 других поселков (погостов, усадеб и проч.). Землевладение. Из 359214 дес. учтенных земель принадлежало в 1890 г. крестьянам в наделе – 215471 дес., им же в личном владении – 36647 дес. (в 1875 г. им принадлежало 23816 дес.), казне – 22746 дес., уделу – 858 дес., гор. Т. – 2956 дес., Т. губ. Земству – 741 дес., церквам и монастырям – 6464 дес., частным владельцам – 77657 дес., в том числе дворянам – 56602 дес. (к 1897 г. дворянское землевладение сократилось до 49939 дес.; в 1865 г. оно составляло 101953 дес.), купцам – 6198 дес., торговопромышл. Предприятиям – 7791 де., мещанам – 1975 дес., прочим владельцам – 765 дес. Земледелие. Культурных земель в Т. уезде 89827 дес., кормовых 144898 дес., лесных 75921 дес., неудобных 48568 дес. Культурные земли состоят из земель усадебных – 7111 дес. и пашни – 82716 д. (2189 дес. запущенной), кормовые – из сенокосов заливных 6298 дес., простых 105849 дес. и выгонных земель 32751 дес. За последние 50 лет пашня сократилась на 12%, леса – на 40%; увеличилась площадь кормовая. Приемы хозяйства у крестьян большей частью рутинные; плужная вспашка начала развиваться только за последние 20 лет; в настоящее время в у. имеются до 1000 плугов. Крестьяне сеют рожь, овес, ячмень, картофель и лен. Средние урожаи: ржи 48,1 мер с 1 дес., овса – 80,1, ячменя – 54,2, картофеля – 424, льна – 22 м. Населению не хватает ржи в годы среднего урожая до 21 тыс. четвертей, что отчасти дополняется картофелем, отчасти покупным хлебом. В 1899 г. у крестьян было лош. 18840, крупн. рогат. 29368 гол., мелкого 35664. Безлошадных семей 9,5% (в 1890 г. их было 16,6%). Частновладельческое хозяйство в общем неудовлетворительно: из 220 имений хозяйство ведется только в 135, остальные сдаются крестьянам. Из 135 хозяйств многополье введено в 65, в остальных – трехполье. Под посевом 5196 дес., из них под рожью – 1086 дес., овсом – 899, ячменем – 280, картофелем – 248, льном – 191, гречкой – 57, горохом – 37, кормовыми травами – 1114, другими растениями – 10, под паром – 1274 дес. Обработка и удобрение на частновладельческих землях лучше крестьянских, а потому и

урожайность выше процентов на 30. У частных владельцев лош. 1003, крупн. рогат. скота (не считая молодого) 2637 гол. В некоторых, особенно пригородных, имениях ведется огородное и тепличное хозяйство; многие из хозяев перерабатывают молоко в сыр и масло (с-цо Козлово). Промыслы в Т. у. существуют исстари: в описании уезда конца XVIII в. упоминается, что крестьяне целыми селениями занимались тем или иным промыслом (гвоздарным, бондарным, извозом и др.). С проведением жел. дороги, ямщина по Пет.-Моск. шоссе совершенно прекратилась, вместе с тем сократился и гвоздарный промысел. В настоящее время местными промыслами занято около 9 т. чел. (в том числе до 3 т. кустарей): делание папиросных гильз (до 1500 чел., преимущественно женщины), извоз (1185, крестьяне пригородных селений), поделки из дерева (дрань для крыш, шторы, бондари, берд и др.), гвоздарный промысел (с. Васильевское с окрестными деревнями – 440 чел.) плетение сетей (673), гончарный промысел, сельскохоз. работы. Паспортов в 1899 г. выдано 39468; по ним отлучились 25761 мжч. и 13707 жнщ. Уходят на фабрики в Тверь (9 т.), в Петербург – дворники, торговцы, извозчики и на фабрики (5 т.), в Москву – прислуга, извозчики и на фабрики (3 т.), остальные на Волгу и на работы по жел. дор. В 1899 г. крестьяне Т. у. прислали по почте на родину 23839 денежных пакетов на сумму 317986 руб.. Фабрик и заводов (1898) 54, с 2339 рабочими и производством на 2500 т. руб.; из них более значительны 1 ткацкая фабр. (1395 т. р.), лесопильные, кожевен., кирпичи., гильзовые и 2 винокуренных (в 1899-1900 г. выкурено 3177 т. градусов спирта). Торговля исключительно местная; торговых заведений 354, их оборот около 1500 т. р. Пути сообщения. Никол, жел. дор. пересекает Т. у. на 72 вер.; судоходство по pp. Волге, Тверце и Шоше (сплав леса к ст. Давидово, Московской губ.). Движение грузов (1899 г.): по Никол. жел. дор. отправлено 5650 т. пд. (мука, дрова и лес), получено 6760 т. пд. Главным образом работает ст. Тверь (хлеб и нефтяные продукты); часть грузов из Т. у. отправляется через две крупные станции, расположенные близ границ уезда – Новоторжскую (Новоторжского у.) и Завидово (Клинского у. Москов. губ.). С пристаней Т. у. (почти исключительно с Тверской) отправлено 715 судов и 30 плотов с грузом в 860 т. пд., разгружено с 1671 судов 5094 т. пд. и 47700 плотов в 20743 т. пд. (дрова и лес). По Шоше прибыло к Завидову (в Клинском у.) грузов свыше 4300 тыс. пуд. (лес), частью из пределов Т. у. Врачебное дело. В Т. у. 7 земских больниц, в которых лечилось в 1899 г. 2998 больных, кроме амбулаторных (49030); в с. Бурашеве – колония для душевнобольных, содержимая губ. земством. Школ (1899-900) было: городских 8, министерских 3, земских 99, частных З. црк. приход. 20, школ грамоты 17, всего 150; учащихся 11938 (8478 мальч. и 3460 девоч.); в с. Бурашеве шк. пчеловодства и низшая сельскохозяйственная 1-го разряда. Из 492 новобранцев призыва 1899 г. грамотных было 466 (94,7%). Земский бюджет (1900 г.). Расходы исчислены в 257815 р., из них на губернские надобности 37948 р., на медицину – 66721 р., на народное образование – 79288 р. Д. Рихтер.

Творчество Творчество – в прямом смысле есть созидание нового. В таком значении это слово могло бы быть применено ко всем процессам органической и неорганической жизни, ибо жизнь – ряд непрерывных изменений и все обновляющееся или вновь зарождающееся в природе есть продукт творческих сил. Но понятие творчества предполагает личное начало – и соответствующее ему слово употребляется по преимуществу в применении к деятельности человека. В этом общепринятом смысле Т. – условный термин для обозначения психического акта, выражающегося в воплощении, воспроизведении или комбинации данных нашего сознания, в (относительно) новой и оригинальной форме, в области отвлеченной мысли, художественной и практической деятельности (Т. научное, Т. поэтическое, музыкальное, Т. в изобразительных искусствах, Т. администратора, полководца и т. п.). Широкое значение, придаваемое термину, едва ли не составляет отличительного свойства русского языка. Др. греч. poihsiV имело специальное применение к области

словесного. В зап. европейских яз. сливаются термины Т. и творения, созидания (creation, Schopfung), в различных специальных приурочениях. Отчасти понятию Т. отвечает нем. Schaffen (dichterisches Sch.), франц. invention (не в смысле только изобретения), genie createur и т. п. Термин invention уже в лат. яз. (inventio) выражал понятие сочинять, творить и в области риторики (трактат Цицерона «De inventione») и в поэтиках Возрождения оно имело специальное значение – композиции, сочинения, вымысла, прикрась («belle invenzioni» у Торквата Тассо, «Discorsi dell'Arte роеtica»). Различение Т. научного от Т. художественного и от Т. в области жизненных отношений, т. е. то различение деятельностей, которое может быть усмотрено и в приемах, и в конечных целях каждого вида Т., приводило Аристотеля к различному обозначению 3 основных свойства разума: созерцательного, действенного и творческого в тесном смысле слова (Никомахова Этика; ср. Em. Egger, «Essais sur l'histoire de la critique chez les Grecs», 1887). Распространяя значение творческого акта даже на ремесла, – стало быть, при несколько внешнем понимании термина, – Аристотель все же дал прекрасную, хотя и не исчерпывающую формулу художественного Т., как способности обдуманного или сознательного воплощения истинного, при отожествлении истины и красоты. В настоящее время принято различать двоякого рода Т.: непроизвольное, бессознательное, непосредственное – и продуманное, сознательное, художественное; первое характеризует по преимуществу произведения первобытного, народнособирательного искусства, а второе относится к области высшего искусства, в котором непосредственность вдохновения идет рука об руку с размышлением и проверочной аналитической работой. Народно-собирательное Т. характеризуется также эпитетами безличного и безыскусственного, в противоположность Т. индивидуальному и сознательному. Последний эпитет имеет несколько условное значение и не исключает непроизвольности и непреднамеренности, составляющих характерные особенности процессов творчестве. Когда все предусмотрено и предрешено заранее, тогда нет места для творческой мысли и является то, что принято называть сочинительством. Впрочем, отношение сознания к творческой работе мысли представляется сложным и далеко еще не решенным вопросом. В житейском смысле «сознание» понимается по преимуществу как оценка значения – и с этой точки зрения Белинский, по прочтении «Бедных Людей» Достоевского, мог выразить сомнение, чтобы автор сам понимал то, что он создал. С психологической точки зрения вне нашего сознания нет высшей психической жизни, а могут быть лишь психические состояния; но в вопросе о сознательном или бессознательном Т. имеется в виду большая или меньшая координация различных функций психического организма человека. Затем вопрос сводится к метафизической проблеме о первоисточниках творческого вдохновения. Различное отношение к этой проблеме двух великих философов древности, Платона и Аристотеля, является характерным показателем двух различных мнений о сущности Т., который поддерживаются поныне представителями разных миросозерцаний. Великолепное описание поэтического экстаза, данное Платоном в «Федре», в связи с теорией о предсуществовании идей, со стремлением души освободиться от оков плоти, чтобы созерцать духовными очами вечную красоту и истину – представляется основой позднейших теорий о творческом прозрении невидимого в мире реальных отношений. К этому взгляду примыкают и новейшие теории о Т. бессознательном или интуитивном. Аристотель, останавливаясь на определении искусства, как подражании природе (определении, между прочим, высказанном и Платоном), является представителем более реалистического понимания процессов Т. С этой точки зрения Т. сводится к простой комбинации данных нашего сознания, восприятии внешнего мира. Взгляды на Т., в исторической преемственности эстетических и философских учении, разделяют судьбу этих учении и тесно связаны с решением метафизических проблем о красоте и истине; еще ближе вопрос о Т. входит в круг задач современной психологии, в связи с проблемами о процессах мышления и зарождении идей. Поэты и художники не раз обращались сами к определению сущности творческого акта (опыт циркулярного опроса современных писателей по этому вопросу см. в «Аnnee psychologique», ч. 1); но в показаниях о процессах Т. обыкновенно ускользает самое главное, по-видимому неуловимое и не

поддающееся определению в психическом аффекте, обусловливающий творческий процесс. Историки и критики, пытаясь проникнуть в тайники Т., обыкновенно ограничиваются (по необходимости) собиранием и сопоставлением внешних форм, в которые последовательно выливались психические состояния, предшествовавшие окончательному воплощению творческого замысла, разлагая последний на его составные части и подвергая оценке произведение в его целом. Если, по проверке, всякое «новое слово» художника и мыслителя имеет лишь относительное значение и абсолютно новое не представляется уделом человеческого Т., если, с другой стороны, в невыясненном еще окончательно вопросе об отношении сознательной и бессознательной душевной деятельности первоисточник Т. характеризуется бессознательностью и непроизвольностью, то во всяком случае акт Т. есть процесс прояснения нашего сознания, продукты Т. – показатели расширение горизонта сознания, и «новыми» они представляются, прежде всего опять таки по отношению к нашему сознанию. «Человеческий ум – замечает Сеаль (Grabriel Seailles, „Essai sur le genie dans l'art“, П., 1897) – не есть простое зеркало, отражающее природу... Он не получает своих познаний, а приобретает их; не подчиняется им, а создает их (l'esprit ne subit pas ses connaissances, il les cree)». В этом смысле, Т. е. по отношению к индивидуальному сознанию, Т. вполне законно приобретает широкое применение, и если Алексей Толстой – тот из наших поэтов, который всего резче высказался против придания слишком безусловного значения художественному Т., – возражал против мнения, что художник – создатель своих творений, то им же вполне верно сказано: Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков, Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света, Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать. В этом умении воспринимать и в воплощении воспринятого – основные атрибуты Т. О. Батюшков.

Тевтонский орден Тевтонский орден иначе называемый также прусским или немецким орденом, во время своего многовекового существования пережил несколько стадий развития. I. Т. орден был основан в 1128 г. в Иерусалиме небольшим кружком богатых немцев, с целью оказывать материальную помощь больным и бедным паломникам германского происхождения. Небольшой кружок быстро разросся в целое общество, члены которого стали называться братьями св. Марии тевтонской. Около 1189 г. сын Фридриха Барбаруссы сообщил новому ордену военный характер, дал ему устав тамплиеров и форму одежды (белый плащ с черным крестом) и назвал Т. орден Домом св. Девы Иерусалимской. В 1191 г. папа Климент III утвердил устав ордена, который стали называть просто Т. орденом. Первым начальником ордена – или гохмейстером, как они стали называться впоследствии, – был Генрих Вольдботт. Сделавшись военным учреждением, Т. орден тем не менее сохранил и свой первоначальный характер религиозно-благотворительного учреждения, со многими правилами монастырской жизни. Пополнялся он, главным образом, членами германских аристократических фамилий. Большой роли в Палестине Т. орден не играл, так как сразу стал на сторону Фридриха II и, вообще, Гогенштауфенов в борьбе последних с папой. Вскоре после падения Акры гохмейстер Т. ордена Герман Зальца вместе с рыцарями переправился в Венецию, где и основал свою резиденцию. Фридрих II и папа Георгий Ill наделили орден многочисленными землями в Германии и Италии. Каждый из них хотел привлечь Т. орден на свою сторону. Зальца очень ловко лавировал между ними, стремясь как-нибудь помирить их. Главной его целью было найти такую область, где можно было бы стать самостоятельным государем. Как раз в это время венгерский король Андрей предложил Т. ордену Трансильванскую область Бурзу с гг. Крейцбургом и Кронштадом, под условием защищать

ее от набегов половцев, но скоро отнял у ордена землю, под предлогом неисполнения им своего обязательства. После этого в 1226 г. князь Мазовецкий Конрад предложил Т. ордену Кульмскую и Лёбодскую земли, за защиту от прусов. Наученный предыдущим опытом, Зальца выхлопотал у Фридриха II грамоту на владение Кульмской землей и на Прусскую землю, чтобы «ввести там хорошие обычаи и законы для упрочения веры и установления благополучного мира между жителями». В 1228 г. отряд рыцарей Т. ордена пришел на берега Вислы. II. Завоевание Пруссии или Боруссии. Пруссия, иначе Боруссия, ныне прусская провинция Прусского королевства, была населена прусами или борусами, народом литовского племени. Это были язычники, с довольно разработанным культом. В 1209 г. впервые стал распространять в этой стране христианство еп. Христиан, с благословения папы и при содействии Конрада, князя мазовецкого. В 1215 г. папа назначил Христиана епископом и владетелем Пруссии. Христиан стал созывать крестовый поход против прусов. Поход не удался. Конрад Мазовецкий, покровительствовавший Христиану, обратился, как сказано выше, к Т. ордену, но Христиан не соглашался признать права ордена на Кульмскую землю и на Пруссию. После долгих препирательств между Фридрихом II, папой, Конрадом Мазовецким и Христианом, Т. ордену удалось устроиться. По тайному договору с Конрадом Т. орден получил от последнего в собственность Кульмскую землю (правда, договор этот был составлен в очень неопределенных выражениях), ранее отданную Христиану: папе сообщили некоторые статьи этого договора и он санкционировал его. В 1231 г. был заключен договор и с Христианом: Т. орден признал себя его вассалом, обязался платить ему десятину и отдать значительную часть Пруссии, если ее удастся завоевать. С этого же года начинается постепенный захвата земли пруссов, по определенному плану: завоевывается известная местность; в ней строят замки, города; жители избиваются; призываются переселенцы из Германии, и завоеванная область становится германской. В 1231 г. был построен Торн. Пользуясь тем, что Христиан попался в плен, Т. орден, в 1234 г., получил от папы Кульмскую землю и Пруссию в вечное владение, за обязательство платить дань. С тех пор папы покровительствовали всеми силами Т. ордену, который овладел Померанией и всеми укреплениями до устья р. Ногаты. В 1237 г. был захвачен Бальгас, откуда идут попытки завладеть Вармией. В том же году к Т. ордену присоединяется ливонский орден. Т. ордену пришлось в своих завоевательных стремлениях столкнуться с Русью; в 1242 г. Александр Невский разбил его войска на льду Пейпуса. Поднялось восстание. Положение Т. ордена было шаткое, тем более, что Христиан к этому времени был выкуплен из плена и заявил притязания на владения ордена; но папа поддерживал орден, а Христиан скоро умер. В 1249 г. спор с архиепископской властью был окончательно решен в пользу ордена папой Иннокентием IV. Архиепископская кафедра была перенесена в Ригу; кульмские и прусские епископы стали самостоятельными и назначались из членов Т. ордена. Папа ревностно поддерживал орден, склоняя рыцарей поступать в братство «храбрых Маккавеев». Завоевание шло успешно. В 1254-55 г. был предпринят богемским королем Оттокаром крестовый поход против пруссов, окончившийся расширением владений ордена и основанием Кенигсберга. Население смирилось и стало принимать христианство, но ужасы завоевания и управления вызвали общее восстание в 1260-61 гг., под руководством литовского князя Миндовга. Положение ордена было критическое. Тщетно папы Урбан IV и Климент IV взывали о помощи ордену: В Германии царила анархия. Правда, Оттокар, по настоянию папы, двинулся крестовым походом, чтобы «одолеть воскресшее в Пруссии чудовище прежнего идолослужения»; но поход его был неудачен. Избрание Рудольфа Габсбургского спасло Т. орден. Из Германии, при содействии Рудольфа, двинулся целый поток германцев, и восстание было подавлено, залито кровью: в Померании все жители были перебиты, в Самландии население частью истреблено, частью скрывалось в лесах; Судавия обращена в пустыню; Курляндия и Семгалия покорены и опустошены. Таким образом Т. ордену, с помощью Германии и ливонского ордена, удалось завладеть обширной площадью от низовья Вислы до границ Литвы на В и до Мазовии на Ю. Было основано много замков и

городов – Эльбинг, Мариенвердер, Мариенбург, Гольдинген, Виндава, Митава и т. д. было вызвано множество немцев-колонистов, которые сели частью на земле, частью в городах; города получили право самоуправления (магдебургское, любекское); прибыло много и германских дворян; туземное население обратили в крепостное состояние и обращались с ним ужасно – оно были вне закона. «Мы скоро умрем и пойдем на небо – говорили несчастные – и будем мучить там немцев так, как они мучили нас здесь на земле». Война продолжалась, собственно говоря, около 55 лет – с 1230 по 1285 г. К началу XIV в. Пруссия представляла собою настоящую германскую провинцию; даже левый берег Вислы был в руках Т. ордена и здесь стоял цветущий гор. Данциг. Завоевание Пруссии Т. орденом может служить иллюстрацией к общему характеру захвата германцами славянских земель в средние века и кровавой германизации этих земель. XIV в. был временем наибольшего процветания ордена; завоевания были упрочены, торговля и промышленность росли, города богатели (В 1309 г. гохмейстер Зигфрид Фейтхванген перенес свою резиденцию из Венеции в Мариенбург. С этого времени Т. орден отказался от своего религиозного призвания и стал государственным учреждением). Т. орден не отказался от своей политики захватов на счет Литвы и Польши, но и соседи ордена в свою очередь объединяли свои силы. Польша достигла значительной силы при Владиславе Локетке; Литва собралась в одно княжество под властью Гедимина. В 1315 г. Гедимин заключил с Владиславом Локетком союз против ордена. Началась многолетняя опустошительная война между Т. орденом и Литвой. Германская знать по прежнему являлась на помощь и принимала участие в походах тевтонцев; но помощь эта не имела большого значения для ордена, он в ней не нуждался. Гохмейстеры Фейхтванген, Беффарт и Орселон энергично укрепляли могущество ордена. При гохмейстере Лотаре Брауншвейгском рыцари опустошили земли куявского епископа. Папа посыпал проклятия против «грабителей церкви и убийц», но рыцари, замечает хроника, спокойно кушали. В 1331 г. началась война с Польшей и шла с переменным счастьем. В 1335 г. был заключен в Вышеграде мир, по которому Польша сохранила Куявию и Добржинскую землю, но Помереллия, захваченная в XIII в., осталась за Т. орденом. Польские вельможи не признали этого мира. В 1336 г. война с литовцами возобновилась; Т. орден осадил литовский замок Пиллипен. Осажденные, в числе около 4 тыс., перебили друг друга, чтобы не попасться в плен. В 1343 г., наконец, был заключен мир между Польшей и Т. орденом. В 1333 г. Эстляндия была подарена Людовику, маркграфу Бранденбургскому, сыном низвергнутого короля датского Христофора II, Оттоном, но Людовик не мог завоевать ее и обратился к Ливонскому ордену, находившемуся в вассальной зависимости от Т. ордена. Эстляндия была завоевана и совершенно опустошена. Война с литовцами и русскими с 1341 по 1351 г., сначала неудачная для ордена, кончилась победой его в 1348 г. В 1361 г. вспыхнула новая война с Литвой; Т. орден захватил Каупу (Ковно); в 1370 г. литовские князья Ольгерд и Кейстут потерпели сильное поражение при сел. Рунсау. С 1377 г., после смерти Ольгерда, начинаются смуты в Литве, в которые вмешивается орден и доставляет власть Ягайлу. В XIV в. устройство ордена закончилось; выяснились стремления и симпатии дифференцировавшихся классов. Т. орден, сделавшись государством de facto, не отказался от монашеской окраски. Рыцари по прежнему давали обеты целомудрия, послушания и бедности, но это было пустой формальностью: они утопали в роскоши, пировали и развратничали. «Запирай дверь от орденских рыцарей» – гласила поговорка. «За обедом, говорит хроника, у рыцарей только и было речи, что о красивых женщинах и хороших лошадях». Во главе Т. ордена стоял гохмейстер, избираемый старшими рыцарями. При нем, в качестве совещательного и в тоже время контролирующего его действия учреждения, был орденский капитул. Землями Т. ордена в Германии управлял особый сановник – дейтимейстерг, который тоже надзирал над гохмейстером и один имел право собрать общий капитул. Последний судил гохмейстера, мог даже лишить его сана, издавал законы, назначал высших сановников. Общий капитул собирался один раз в год. Гохмейстер имел 5 помощников: 1) великого комтура, заведывавшего финансами Т. ордена, 2) верховного маршала – заведовавшего военными

делами, 3) верховного госпиталиера, 4) верховного гардеробмейстера и 5) орденского казначея. Гохмейстер был верховным повелителем; он утверждал и магистра ливонского ордена. Его помощники были своего рода министры. Все земли Т. ордена были разделены па области, которыми управляли особые комтуры. Все должности замещались исключительно рыцарями ордена, Орденский капитул издавал законы, обязательные для всех, не справляясь с желаниями населения. Между тем, некоторые классы подвластного ордену населения настолько усилились, что требовали и себе доли во власти. Прежде всего было недовольно своим положением духовенство, особенно рижский архиепископ. Недовольство духовенства разделяли дворянство и горожане. Города Данциг, Кенигсберг, Торн, Кульм, Браунсберг и др. вели большую торговлю морскую и с Россией, участвовали в ганзейском союзе, богатели; Т. орден стремился наложить на них свою руку, стеснял их самоуправление, требовал долю прибыли в торговле, часто нарушал ганзейские законы, претендовал на право первыми покупать товары, в случае банкротства купца считал себя привилегированным его кредитором и т. д. Результатом была сильная рознь в государстве, особенно опасная в это время, так как для Т. ордена наступала тяжелая пора. Эпоха борьбы с Польшей. Ягайло, захватив власть в свои руки, стеснил литовских князей. Витовт; недовольный этим, обратился за помощью к Т. ордену и в 1382 г. сжег Вильно. Женясь на Ядвиге и таким образом соединив Литву с Польшей, Ягайло помирился с Витовтом, который неожиданно напал на владения Т. ордена и захватил Mapиeнвердер. Скоро между Витовтом и Ягайлом снова пошли нелады. Витовт перешел на сторону Т. ордена, начались постоянные набеги с обеих сторон. В 1392 г. Витовт получил великокняжеский стол в Литве в стал действовать против Т. ордена. Орденский капитул понимал, что мирные отношения между Польшей и орденом невозможны и что надо готовиться к решительной войне. Он начал с того, что взял у Владислава, герцога оппельнского, Добржинскую землю, в залог за данную ссуду. Это была кровная обида для Ягайла, считавшего эту землю своим леном. С 1394 по 1398 г. продолжалась война, окончившаяся тем, что Витовт отдал ордену Жмудь; но жмудинцы восстали. Витовт вмешался в восстание; началась новая война, тянувшаяся до 1404 г., когда обе стороны примирились на том, что Добржинская земля перешла к Польше, а Жмудь – к ордену. Рыцари устали от беспрерывных войн; горожане, немецкие колонисты, поселяне открыто выражали недовольство орденским управлением; дворяне составили особый союз (так назыв. союз ящериц) в защиту своего сословия против рыцарей. Покупка орденом Дризена и Новой Марки вовлекли его снова в ссору с Польшей. В довершение всего, после смерти миролюбивого Конрада Юнгингена, был выбран гохмейстером его брат, Ульрих, воинственный и пылкий рыцарь. В 1409 г. войска ордена вступили в Добржинскую землю. В распрю вмешался король чесшкий Венцеслав и уговорил противников заключить перемирие. Ягайло и Т. орден воспользовались этим временем, чтобы лучше приготовиться к борьбе. В 1410 г. Польша и Литва, со вспомогательными отрядами русских и татар, напали на владения Т. ордена; 15 поля 1410 г. произошло знаменитое сражение при Грюнвальде и Танненберге, окончившееся полным поражением Т. ордена. На требование Ягайла покориться, дворянство, духовенство и горожане с радостью согласились. Растерявшиеся рыцари и не думали о сопротивлении, сдавали замки и уезжали в Германию. «Никогда не слыхано, говорит орденская хроника, о такой великой неверности и такой быстрой перемене; накажи их Бог за это». Т. орден не погиб благодаря энергии контура шведского Генриха Плауэна, который, с помощью Ливонского ордена, заставил Ягайла, в войске которого начались болезни, снять осаду Мариенбурга. В 1411 г. был заключен торнский мир с Польшей, по которому Т. орден возвращал Жмудь и обязался платить 100000 марок. Горожане, особенно Данцига, открыто выражали свою ненависть к ордену. С городским движением рыцари справились, но в виду тяжелого экономического положения ордену пришлось пойти на уступки. В 1412 г. был учрежден государственный совет для управления Пруссией, из рыцарей, 20 дворян и 27 горожан. Генрих Плауэн был низложен и на его место был выбран Штернберг, о чем почтительно доложили Польше. Ягайло все-таки предпринял поход в 1414 г. и опустошил Пруссию. В 1422 г. вспыхнула новая война; рыцари не могли противостоять

полякам и литовцам, и у озера Мельна заключили мир, отдав Витовту окончательно Жмудь, Судавию, полякам – весь правый берег Вислы от устья до Помереллии. В 1430 г. умер Витовт, помирившийся с Т. орденом и принимавший даже вместе с ним походы. Началась борьба между Ягайлом и Свидригайлом, в которую вмешался орден. За это в 1432 г. непримиримый враг ордена Ягайло, в союзе с западными славянскими князьями, предпринял поход против Пруссии, сжег Диршау, осадил Данциг. В 1433 г. заключен Брестский мир, по которому Т. орден уступил Польше ее завоевания. В ордене начались раздоры. Гохмейстер Русдорф был предан дейтшмейстером Саунсгеймом суду и низложен, но не подчинился суду. Ливонский орден отказался повиноваться Т. ордену. Горожане и дворянство образовали в 1440 г. прусский союз, который захватил в свои руки власть. При правлении Конрада Эрлихсгаузена Т. орден несколько оправился; Польша и Литва были заняты своими делами и не вмешивались в дела ордена. При племяннике Конрада, Людвиге, орден стал быстро клониться к падению. Людвиг решил, при помощи папы и императора, уничтожить прусский союз (1453); тогда руководитель союза, Габриель Байзен, обратился к польскому королю Казимиру и предложил ему власть над Пруссией. Тот согласился; прусский союз отказался повиноваться Т. ордену и объявил ему войну. Орден навербовал солдат, призвал на помощь Рудольфа, герцога саганского, и с их помощью нанес полякам поражение; но у ордена нечем было платить наемным войскам и те в 1456 г. передали полякам Кенигсберг, Мемель и многие другие города, завоеванные ими у прусского союза. В 1457 г. Казимир въехал в Мариенбург, но скоро рыцари отняли этот город. В 1460 г. он сдался полякам. В 1462 г. Казимир и прусский союз разбили рыцарей при Черновице. В 1464 г. был заключен в Торне мир, по которому Польша получила Кульмскую землю со всеми городами, Мехелаусский окр., Помереллию с гг. Данцигом, Мариенбургом, Эльбингом и т. д.; орден признал себя в вассальной зависимости от Польши; гохмейстер приносил присягу польскому королю и утверждался им; поляки получили доступ в орден и право на занятие должностей комтуров, после торнского мира Т. орден влачил жалкое существование, казна была пуста; войска не было; все было разорено; вдобавок свирепствовали эпидемии. Рыцари задумали выбрать гохмейстером кого-нибудь из немецких принцев, рассчитывая на помощь германского императора. В 1497 г. был выбран Фридрих, сын Альбрехта, герцога саксонского, но Германия помощи не оказала, а Фридрих, не желая присягать Сигизмунду, оттягивал срок приезда в Польшу и наконец, в 1507 г. уехал в Германию. В 1511 г. был выбран гохмейстером Альбрехт Бранденбургский. Он тоже отказался от присяги, вследствие чего в 1519 г. поляки опустошили всю Пруссию. Тогда Альбрехт решил воспользоваться распространением в Пруссии реформации, в 1525 г. секуляризировал орден и получил его от польского короля в лен в качестве герцогства. Император германский низложил Альбрехта, папа отлучил его от церкви, но Альбрехт не отказался от своего дела. Т. орден прекратил свое существование в качестве самостоятельного государства, продержавшись около пяти столетий. после секуляризации Т. ордена многие рыцари, оставшиеся верными католицизму, уехали в Германию, составили новый устав ордена, выбрали гохмейстером Вальтера ф.Кронберга и осели в г. Мериннгейме (во Франконии), который и оставался их главной квартирой до окончательного уничтожения ордена. Политического значения Т. орден приобрести больше не мог и с течением времени выродился, так сказать, в лабораторию для поставки солдат за деньги всякому, кто пожелает. В таком жалком виде существовал Т. орден до начала XIX в., когда был окончательно уничтожен декретом Наполеона. В Австрии образовалось под этим именем общество, но оно носит характер чисто релипозной ассоциации, члены которой, преимущественно аристократы, дают обед безбрачия и целомудрия. Ср. «Scriptores rerum Prussicarum» Richter, «Geschichte der deut. Osts. Prov.»; Voigt. "Geschichte Preussens. Г. Лучинский.

Тевтоны Тевтоны (Teutones, Teutonovari) – германское племя, жившее первоначально к В от

нижней Эльбы и на датских островах. Имя их упоминается у географа Пифея, но неизвестно Страбону. В последней четверти II в. до Р. Хр. они двинулись на юг, соединились по пути с кимврами и сделали попытку поселиться на римской территории. Причиной переселения Т. следует считать рост населения, в связи с низкой культурой. Часть Т. осталась на севере; имя их сохранилось в названии местности Dithmarschen. Движение Т. сильно напоминает великое переселение народов. Это не было войско, искавшее завоеваний, а народ, шедший с женами и детьми, кибитками, телегами, рабами и стадами. Время и место соединения Т. с кимврами с точностью неизвестно. Моммсен склоняется в мысли, что они не участвовали в битве при Норее (113 г.), а присоединились к кимврам только в 103 г., в Галлии, в земле велокассов, недалеко от нынешнего Руана. Это мнение, отвергая известие Аппиана, основывается на свидетельстве Ливия. Отраженные храбрыми бельгами, Т. вместе с кимврами двинулись из Галлии на юг. Вследствие трудности пропитания таких огромных масс и неудобства горных дорог, народам пришлось разделиться (может быть, около Дижона), причем кимвры вернулись в зарейнскую Галлию, а Т., под начальством короля Тевтобода вместе с товгенами и амбронами пошли по правому берегу Роны, чтобы через Приморские Альпы проникнуть в Италию. Когда германцы перешли через Рону, то при впадении в нее Изары наткнулись на сильно укрепленный лагерь консула Мария, охранявший две единственные дороги в Италию – через Мал. Бернард и по морскому берегу. После трехдневного штурма римской позиции, варвары отказались от попытки взять ее и двинулись мимо римского лагеря к морю. Шесть дней проходили Т. в виду римлян, которые не решались атаковать их. Mapий осторожно следовал за врагами и каждую ночь окапывался. Германцы перешли через р. Друэнцию (Дюранс) и приближались уже к Массилии, но при Aquae Sextiae (Э в Провансе) Марий отважился на решительную битву. Благодаря искусству римского полководца и его легионов и горячему провансальскому солнцу, Т. были уничтожены (102 г.). При штурме германского лагеря римляне наткнулись на сопротивление женщин, которые, чтобы не попасть в плен, сами лишали себя жизни. Плутарх (в биографии Мария) сообщает, что 100000 варваров было убито и взято в плен; по Ливию, пало 200000 и взято в плен 90000. Ср. Caesar, «De bello Gall.» (I, cap. 33; II, cap. 4, cap. 29); Joh. Muller, «Bellum Cimbricum» (1772); Pallmann, «Die Cimbern und Teutonen» (1870); F. Dahn, «Urgeschichte der germanischen und romanischen Volker» (т. II, 1881). А. Готлиб.

Тегеран Тегеран – столица Персии и резиденция шаха персидского, на безлесной плоской возвышенности, простирающейся на юг от Эльбурсских гор и окаймленной с Ю невысокими цепями, на 35°40' с. ш. и 51°30' в. д. от Гринича, на высоте 1132 м., на пересечении пути, соединяющего Азербайджан с Хоросаном, дороги, идущей на Хамадан, Керманшах и Багдад, и, наконец, пути, направляющегося на Кум и далее разветвляющегося к разным портам Персидского залива и Индийского океана. Благодаря такому выгодному географическому положению, в окрестностях нынешнего Т. в течение всей персидской истории находился один из главных центров Ирана. В древности и в течение средних веков таким центром был г. Раги, развалины которого находятся в 8 вер. к Ю от Т., близ Шах-Абдул-Азима. В конце средних веков место Раги занял Верамин, в 60 в. к ЮВ от Т. С XVI в. Т., бывший до тех пор незначительной деревней, начинает возвышаться и затмевать Верамин. Разоренный афганцами в 1722 г., Т. скоро стал оправляться. Первый шах из ныне царствующей каджарской династии, Ага-Мохаммед, в 1788 г. сделал его своею резиденцией и столицей Персии. С тех пор Т. быстро развивался. Еще в конце XVIII стол. он насчитывал лишь 15000 жителей, а в конце XIX века – до 230000, в том числе 100 европейцев, 1000 армян, 150 гебров и 2500 евреев. Такой быстрый рост Т., составляющий резкий контраст с упадком прочих персидских городов, объясняется исключительно его политическим и торговым значением, так как промышленное его производство незначительно. Город обнесен рвом и земляным

валом, длинной до 17 км. Эта ограда прерывается двенадцатью воротами, представляющими собою высокие арки, украшенные башенками и облицованные разноцветными изразцами. Пространство, заключенное в этой обширной ограде, далеко не все еще застроено. Северная часть города имеет полуевропейский характер; улицы в ней широкие, пересекающиеся под прямым углом и нередко обсаженные деревьями; здесь дома европейцев и большая часть иностранных миссий. Южная, более обширная часть города вполне сохранила азиатский облик: улицы узкие, извилистые, немощеные и грязные, дома скрыты за высокими глинобитными стенами. В общем, Т. все-таки отличается от других персидских городов большим благоустройством и порядком и лучшими способами передвижения (извозчики, много собственных экипажей, конно-железная дорога через весь город, паровая жел. дорога в Шах-Абдул-Азим). Дворцы шаха занимают, вместе с садами и прудами, обширный квартал в сев. части города. Базары и караван-сараи Т. обширны и хорошо снабжены разнообразными товарами. Промышленность ограничивается производством железных, медных и керамических изделий для местного потребления. Как местопребывание двора, высшего правительства и европейского представительства, Т. представляет обширный рынок для сельскохозяйственных продуктов окрестностей и для промышленных произведений, персидских и иностранных. Окрестности Т. еще сравнительно недавно имели вполне пустынный характер,. но в царствование Насреддин-Шаха сюда было проведено несколько десятков подземных оросительных каналов (канатов) и тем самым создан обширный производительный район. Близ Т. местечко Шах-Абдул-Азим (с гробницей чтимого шиитами святого), загородные дворцы шаха Каср-Каджар и. Дошан-Тепе, летние резиденции иностранных миссий, из которых более известны Зергенде (русская) и Гулахек (английская). Эти резиденции и большая часть загородных дворцов помещаются на склонах Эльбурса, куда на время летней жары переселяются двор, миссии и более зажиточные европейцы и персы. Б. П. Р. ф-Т.

Тегнер Тегнер (Esaias Tegner) – знаменитый шведский поэт (1782-1846). Сын священника; рано остался сиротой, но нашел покровителя и второго отца в лице Мюрмана, очень богатого человека. Особенно увлекался Т. в юности классической поэзией. Окончив курс в лундском университете, он обратил на себя внимание статьей «De fabula Esopica» и был оставлен при том же университете доцентом эстетики. В 1810 г. Т. был назначен профессором эстетики, а с 1812 г. занял и кафедру греческого языка и был посвящен в священнический сан. В 1824 г. Т. стал епископом, всецело отдался заботам о своей епархии и много сделал для просвещения народа. Литературным памятником этого периода деятельности Т. являются его многочисленные речи, посвященные школьному вопросу («Tal vid sarskilta tillfallen», т. е. «Речи на разные случаи», 1831-42). Как член риксдага, Т. вступил в горячую полемику с оппозиционной партией, обвинявшей Т. в измене его прежним идеалам свободы и прогресса. Борьба эта обострила припадки ипохондрии, которой Т. страдал давно. В 1840 г. он был помещен в лечебницу для душевнобольных и хотя поправился и вернулся к исполнению своих обязанностей, но за год до смерти снова принужден был от них отказаться. Первыми выдающимися поэтическими произведениями Т. были патриотические стихотворения: «К сконскому ополчению» (1808) и поэма «Свеа» (1810), вызванные войной Швеции с Данией. Поэма положила начало новому направлению в шведской литературе, в которой тогда, наряду с увлечением французскими образцами, играло преобладающую роль преклонение перед немецким романтизмом. Образовалась целая литературная партия так называемых «фосфористов» (от журнала «Phosphoros», издававшегося главой партии Аттербломом), которая объявила войну приверженцам старой французской ложно-классической школы. Т. сначала держался в стороне от этой литературной борьбы, но потом не выдержал и выступил с предостережениями против излишнего увлечения немецким романтизмом. Гораздо сильнее его статей и речей подействовали данные им образцы новой поэзии, особенно появившаяся в

1820 г. идиллия в гекзаметрах: «Nattvardsbarnen» («Конфирмованные дети»), дышащая глубоким религиозным чувством и дающая превосходные картины природы. Два года спустя вышла несколько сентиментальная, но богатая лирическими красотами поэма «Аксель», сюжет которой взят из времен Карла XII, любимого героя Т., воспетого им в знаменитой, ставшей национальным гимном песне. Из остальных мелких произведений Т., относящихся к тому же периоду, выдаются: «Sanct Laurents och jatten» («Св. Лаврентий и великан»), «Den gamle» («Старый воин») и «Sang till solen» («Песнь к солнцу»). В 1820 г. появились первые песни поэмы «Фритьоф», разрабатывавшей народные сказания (сага о Фритьофе). Она переведена на все европейские языки (в Германии вышло до 20 различных переводов; некоторые из них выдержали до 24 издания). В «Фритьофе» талант Т. развернулся в полном блеске: художественный размах творчества, глубина чувства, богатство и полет фантазии, яркость и поэтичность образов и картин, живое, сверкающее остроумие, удивительно легкий, гибкий стих Т. достигли в этой поэме наивысшего своего выражения. Т. был горячим приверженцем идеи скандинавизма; еще в одном из первых своих стихотворений («Nore» 1811) он приветствовал мысль об унии всего севера, а в 1829 г., на университетском торжестве в Лунде в честь гениального датского поэта Эленшлегера, возлагая на последнего лавровый венок, произнес, между прочим, следующее: «Времени розни конец (и быть в бесконечном, свободном мире духовном ее не должно бы), и звуки родные к нам через Зунд долетают и слух наш чаруют; из них же всех сладкозвучней твой». – В 1853 г. воздвигнут в Лунде памятник Т.; студенты лундского университета ежегодно празднуют «Tegnerfest» 4 октября, в день вступления Т. в университет. Собрание соч. Т. («Samlade Skrifter» – поэмы, стихотворения и соч. в прозе, с приложением его биографии), вышло в 1847-51 гг. В 1873 г. изданы «Efterlemnada skrifter» Т. (письма, стихотв., лекции, речи и статьи). – Ср. «Жизнь Тегнера», сост. Беттигером; «Esaias Tegner», Г. Брандеса; «Esaias Tegner», Эрдмана (Стокгольм, 1897). На русском языке: Я. Грот, «Фритьоф», поэма в стихах (Гельсингфорс, 1841; 2 изд., Воронеж, 1874), с объяснениями древностей и мифологии скандинавских народов: И. III-й, «Фритгиоф» (М., 1845); В. Головин, «Первое приращение» (стихотворение, с швед., СПб., 1862); «Сборник классических иностранных произведений в переводах русск. писателей» (изд. под ред. А. Чудинова, т. 1. Произведения народного творчества древних скандинавов. Шведские поэты: И. Тегнер, Воронеж, 1875). П. Ганзет.

Те Деум Те Деум(Те demus landamus) – «Тебе Бога хвалим», церковный гимн, приписываемый св. Амвросию (IV в.), почему и называется также гимном св. Амвросия. В католической церкви этот гимн поется в конце заутрени во время великого поста, а также при благодарственных церемониях по случаю победы или какого-нибудь торжественного события, равно как и в православной церкви поется этот гимн на благодарств. молебствиях. На текст Т. Deam laudamus писали хоровые произведения многие самые крупные композиторы. К наиболее обширным Т. Deum принадлежит «T. Deum» Бepлиоза, для двух хоров. Н. С.

Тезис Тезис (греч. JesiV положение, местоположение, постановление закона, залог) – философское, научное или богословское положение, утверждение. Со времен Канта этот термин приобретает специфическое значение в связи с соотносительным термином – антитезис (противоположение, положение, находящееся к данному в отношении контрадикторном, противоречивом). В 1769 г., который, по словам Канта, имел для последующего переворота в его воззрениях громадное значение, он обратил внимание на

существование в нашем уме так называемых антиномий. Он убедился, что о целокупности мира, как бытия в себе, можно высказывать утверждения противоречивые с одинаковой правдоподобностью: можно доказывать, что мир конечен и бесконечен, что он делим до бесконечности и состоит из неделимых атомов, что он подчинен безусловному господству закона причинности – и что в нем имеет место свобода, что есть безусловно необходимое существо, как первопричина мира – и что мир возник случайно. Каждая пара таких контрадикторных положений обозначается Кантом как тезис и антитезис. Неразрешимость этих противоречий, которые, в виде учения об «антиномиях чистого разума», введены Кантом впоследствии в трансцендентальную диалектику, объясняется тем, что разум, высказываясь о мире, как некотором себе довлеющем целом, т. е., как о вещи в себе, догматически переступает область доступного его познавательным способностям. таким образом, существование антиномий в разуме есть блестящее доказательство невозможности догматической метафизики. Опровержение противостоящих друг другу Т. и антитезиса представляет неразрешимую проблему; только с критической точки зрения антиномии легко разрешимы. Противоречие Т. и антитезиса в антиномиях Кант наз. диалектическим, так как оно может быть легко разрешено указанием на источник метафизической иллюзии, лежащей в основании его – перенос рассуждений в область вещей в себе, недоступную силам нашего разума. Противополагаемое диалектическому реальное противоречие (А есть В, А не есть В) Кант называет аналитическим, когда одному и тому же объекту мысли в сфере мира явлений мы приписываем свойство, которое в тоже время отрицаем за ним. Термин синтез, синтетический etc. Кант употребляет в противоположность термину анализ", аналитически, в том особенном значении этого термина, которое он установил в учении об аналитических и синтетических суждениях, но нигде не сопоставляет с терминами Т. и антитезис. Говоря о соотношении понятий в своей таблице категорий, Кант обращает внимание на то, что категории количества, качества etc. группируются триадами и что «третья категория всегда возникает из соединения первой со вторую того же класса» (единство, множество, всеобщность, реальность, отрицание, ограничение etc.). Для этого объединения двух категорий в третью, по его словам, «нужен особый акт рассудка». Этот акт он называет необходимым синтезом разнообразного. По его мнению (высказанному в «Критике силы суждения») тройственное соотношение понятий, положенное им в основу всех главных подразделений мыслей, коренится в самой природе нашего разума. Всякое априорное деление должно быть или аналитическим (основываться на принципе противоречия) и тогда дихотомическим – или синтетическим и тогда трихотомическим (за исключением математики, где мы руководствуемся не логическим делением понятий, а их конструкцией в интуиции), ибо в состав всякого синтетического единства непременно должны входить три элемента: I) условие, II) обусловленное и III) понятие, проистекающее из соединения обусловливаемого с его условием. – Фихте первый связывает вместе термины Т., антитезис и синтезис (чего избегал Кант, по-видимому для того, чтобы сохранить за понятием синтеза, синтетического своеобразный гносеологический оттенок расширения нашего познания). Стремясь вывести все содержание познания из некоторого самоочевидного принципа, Фихте строить свою дедукцию основных начал познания. Суждения по Фихте бывают трех родов: 1) тетические – такие, в которых объект мысли берется тождественным самому себе, без соотношения к другим объектам; самый общий вид такого суждения – Я есмь. 2) Антитетические, в которых мы подчеркиваем противоположность свойств; напр.: Я противополагает себе не-Я. 3) Синтетические, в которых процесс мысли заключается в отыскании тождественных свойств в противоположностях, напр.: «в Я. я противополагаю делимому Я делимое не-Я». Я и не-Я, как противоположности, синтетически объединяются в понятиях взаимного ограничения. Таким образом, выше приведенный Кантовский принцип трихотомического деления понятий Фихте применяет к суждениям. Каждый синтезис можно принять за отправной пункт дальнейшего «движения» мысли, «полагая» его, как новый «Т.», вскрывая в нем противоречие, как антитезис, и «снимая» противоречие в новом синтезисе. Этот прием в широких размерах применяется Гегелем в виде так называемого

диалектического метода. Гегель за отправной пункт своего диалектического метода принимает Кантовское учение об антиномиях (в которых «постановка вопроса настолько же глубока, насколько вульгарно разрешение»), но он расширяет понятие антиномий: по его мнению, их бесконечно много и процесс «движения» философской мысли заключается в непрерывном переходе от Т. через антитезис к синтезису. Вскрытие диалектических противоречий, в которые впадает разум, переступающий сферу познаваемого, у Канта служило орудием для разрушения метафизики; в руках Гегеля оно становится путеводной нитью для построения грандиозного здания панлогической метафизики. Термин синтетический у Гегеля приобретают значение исключительно в связи с терминами Т. и антитезис, и его своеобразный Кантовский смысл, как противоположного аналитическому, совершенно отвергается Гегелем. И. Лапшин.

Теизм Теизм. – Т. в широком значении слова называется направление мысли, противоположное атеизму или отрицанию существования Бога; в узком значении слова Т. обозначает направление философской мысли в области теологического умозрения, развившееся преимущественно в немецкой философии после Гегеля. От деизма, по мнению Кудрявцева, это направление отличается признанием абсолютной неограниченности Божества и вследствие этого теснейшей связи его с миром; от пантеизма – признанием Его личности и отдельности от мира. Главным мотивом, послужившим к развитию Т., была неудовлетворительность пантеистического воззрения Шеллинга и Гегеля. Главнейшие представители Т. – Фихте младший, Ульрици, Вирт, Вейсе, Халибеус, Шварц, Каррьер и Цейзинг. Сущность Т. определена Фихте младшим следующим образом: «Под Т. мы разумеем общую мысль, что абсолютное начало, как бы оно ни мыслилось, все-таки не должно быть представляемо в форме слепой, бессознательной силы; поэтому оно не может быть подведено под категорию общей субстанции или отвлеченного, безличного разума, но непременно должно быть мыслимо как личное, само в себе сущее бытие, для обозначения коего человек не имеет другого выражения и аналогии, как безусловное сознание. Из этого понятия абсолютного духа по необходимости вытекает, что мировой порядок столь же мало допускает идею возникновения из случая, как и идею безусловной необходимости. Единственное соответствующее мировому порядку понятие – внутренняя целесообразность... Этот результат эмпирического миропонимания заставляет философское мышление составить понятие безусловной основы, полагающей цели, для характеристики которой у человека нет иных слов кроме совершенного мышления и воли, определяемой благом». Отсюда ясно, что Т. покоится на допущении возможности познания Божества; его последователям необходимо показать ложность результатов критической философии, поскольку она не допускает познание трансцендентного и, с другой стороны, указать источник действительного познания Бога. Многие теисты склонны видеть такой источник познания в чувстве; в этом они сходятся с неоплатониками, утверждавшими непознаваемость Божества для разума, но допускавшими возможность иного познания, мистического, т. е. непосредственного созерцания сверхчувственного. Однако, теист может стоять и за рациональное познание Божества, как это делал, напр., Кудрявцев. Теистическое направление мысли не представляется законченным; определение гносеологического его значения есть дело будущего. Ср. Schaden, «Ueber den Gegenzatz des theistischen und pantheistischen Standpunkts» (Ерданген, 1848); Mayer, «The Theimus und Pantheismus» (Фрейбург, 1849); Кудрявцев-Платонов, «Из чтений по философии религии» (11-й т.; деизм, пантеизм, атеизм, теизм); Н. Боголюбов, «Теизм и пантеизм» (Нижний Новгород, 1899); Вл. Соловьев, «Оправдание добра». Э. Р.

Теккерей

Теккерей (William Makepeace Thackeray) – знаменитый английский романист, один из творцов реалистического романа в Европе; род. в 1811 г. Отец и дед его служили в Индии; сам Т. родился в Калькутте. Его в раннем детстве перевезли в Лондон, где он поступил в школу Charter House. Уже с детства Т. славился среди товарищей своими остроумными пародиями. 18-ти лет он поступил в кембриджский университет, где пробыл не более года. В университете он издавал юмористический студенческий журнал, заглавие которого, «Snob». доказывает, что уже тогда он стал изучать вопрос о «снобах», столь много занимавший его впоследствии. В «Snob» помещена была сатирическая поэма «Тимбукту», свидетельствовавшая о несомненном сатирическом таланте. Оставив Кембридж в 1830 г., Т. путешествовал по Европе; жил в Веймаре и в Париже, где учился рисованию у известного английского художника Бонингтона. Хорошо рисовать Т. не научился, но в его иллюстрациях к собственным романам сказывается умение передавать характерные черты в карикатурном виде. В 1832 г. Т., достигнув совершеннолетия, стал собственником капитала (около 500 фн. дохода в год), но очень скоро растратил его, отчасти проигрышем в карты, отчасти в неудачных попытках литературного издательства, Обе предпринятые им газеты: «National Standart» и «The Constitutional», скоро погибли. Первые его произведения: «History of Samuel Titmarsh» и «The Great Hoggarty Diamond» напечатаны были в «Frazer's Magazine». В 1837 г. Т. женился, но семейная жизнь принесла ему много горя вследствие психического недуга жены; ее пришлось поселить отдельно от мужа, и всю остальную жизнь Т. жил в обществе трех дочерей; одна из них, мисс Ричмонд Ритчи – известная романистка, написавшая ценные воспоминания об отце. Кроме постоянного сотрудничества в «Frazer's Magazine», Т. писал в «New Monthly Magazine», где, под псевдонимом Михаила Титмарша, появилась его «Paris Sketch Book». Т. часто писал под псевдонимами по распространенному в то время обычаю (и Диккенс сначала подписывался Boz). Впервые Т. подписался настоящим именем под «Vanity Fair» («Ярмарка Тщеславия»). К тому же времени относится начало его сотрудничества в «Punch'е», где появились его «Snob Papers» и «Ballads of the Policeman X». В 1843 г. вышла «Iris Sketch Book», а в 1846 г. – первый роман, доставивший Т. громкую славу: «Ярмарка Тщеславия». Роман написан без точно определенного плана, с таким расчетом, чтобы в журнале его можно было растянуть на сколько угодно, или же закончить столь же произвольно. Т. только задумал несколько центральных лиц. вокруг них группировал разные инциденты. Автор «Ярмарки Тщеславия» стал видным членом лондонского общества и был в самых лучших отношениях с выдающимися писателями того времени. За «Ярмаркой Тщеславия» последовал, в 1850 1853 и 1854 гг., большие романы: «Penndenis», «Esmond» и «The Newcomes». В 1854 г. Т. отказался от сотрудничества в «Punch» и написал в «Quarterly Review» статью о Дж. Личе («J. Leech's Pictures of Lief a. Character», с очень интересной характеристикой этого карикатуриста. К этому времени относится начало нового рода деятельности Т.: он стал читать публичные лекции в Европе, а потом в Америке, побужденный к этому отчасти успехами Диккенса. Но он не читал своих собственных повестей, как Диккенс, а составил несколько историко-литературных очерков, которые и читал, имея большой успех у публики. Из этих лекций составились две его книги: «Английские юмористы XVIII в.» и «Царствование четырех Георгов». В 1857 г. Т. написал роман «The Virginians» (продолж. «Es mond'a»), а в 1859 г. сделался редактором-издателем журнала «Cornhill Magazine». Он умер в 1863 г., оставив незаконченным роман «Denis Duval». Основа всех романов и юмористических очерков Т. – его пессимизм и реалистическое изображение английской жизни. Он хотел противопоставить правду жизни условной идеализации прежних английских романов. В романе предполагается всегда идеальный герой или героиня; Т. называет свое лучшее произведение – «Ярмарку Тщеславия» – романом без героя, и в этом романе, как и в остальных, ставил в центре действия людей порочных или по меньшей мере эгоистических. Он исходил из того убеждения, что в жизни зло гораздо интереснее и разнообразнее, чем добро, и что для того, чтобы отразить правду жизни, нужно изучать людей, действующих из дурных побуждений.

Изображая зло, пороки и мелочность людей, он этим отрицательным путем тем ярче проповедует положительные идеалы, но сам при этом настолько увлекается своими порочными героями, что возбуждает к ним интерес читателя. Глубокий пессимизм в связи с юмором, т. е. со смехом, вносящим до некоторой степени гармонию в диссонансы жизни, создает в произведениях Т. очень своеобразный аккорд и делает их высокохудожественными и жизненными. По своим реалистическим приемам Т. сходен с Диккенсом, но отличается от него тем, что не делает никаких уступок сентиментальному представлению об английской добродетели, а беспощадно рисует людей во всей их непривлекательности. Поэтому все его романы превращаются в сатиры, всегда имеющие, впрочем, нравственную подкладку: пороки изображены весьма ярко, но далеко не в симпатичном виде. В «Ярмарке Тщеславия» героиня, Бекки Шарп, бедная девушка с очень положительными целями в жизни. Она хочет «устроиться» и не стесняется средствами: она пользуется своим умом и красотой, чтобы опутать своими интригами всех нужных ей людей, очаровывает богатых старых холостяков, эксплуатирует полюбившего ее молодого офицера и, выйдя за него замуж, обманывает его; даже когда ее проделки открыты, она устраивается так, чтобы сохранить свое положение в свете и возможность жить в роскоши. Жадность, суетность и эгоизм, свойственный людям и в особенности женщинам – поглощенным погоней за житейскими благами, воплощены в Бекки Шарп чрезвычайно ярко и сильно. В романе интересны только героиня и другие отрицательные типы: добродетельная Амалия Сэдди и другие жертвы Бекки скорее скучны и бесцветны, если в них нет, как в увальне Джо Сэдли, преобладания комических и некрасивых черт. Особенность Т. в том, что его герои не изверги; в них есть всегда какая-нибудь черта, делающая их человечными. Они борются за свое благополучие – но такова жизнь, и Т. обвиняет не их, а общую мелочность условий жизни. В «Пенденнисе» есть эгоист дядя и легкомысленный племянник, подверженный всем слабостям и заблуждениям молодости – и оба они все-таки остаются человечными в своих ошибках; таковы и остальные весьма недобродетельные персонажи романа: ирландская семья Костиганов, интриганка Бланш Амори и др. В «Ньюкомах» – продолжении «Пенденниса» – Т. показывает, как люди склонны обманывать других и становиться жертвами обмана. Весь роман – сплошная сатира на семейную жизнь, на женщин, которые преклоняются перед богатством и знатностью, на «гениальных» молодых художников, которые ничего не делают, но тешатся честолюбивыми мечтами и т. д.; это целая галерея жизненных, ярких и с блестящим юмором изображенных типов. Пессимизм Т. вносит в окончание «Ньюкомов» трагическую ноту – смерть разорившегося полковника Ньюкома в приютившей его общине «Сггеу Friars» и заканчивает сатиру гуманным грустным аккордом. «Эсмонд» и «Виргинпы» – два исторических романа из быта XVIII в. В них есть благородные характеры, изображенные с большой любовью; только героиня «Эсмонда» – воплощение мелкой, тщеславной и эгоистической души в прекрасном теле. Общая картина проникнута грустью. и мораль сводится к тому, что результат низких побуждений всегда печальный, хотя бы ими достигались кажущаяся внешние блага. В этих романах, как и в предыдущих, Т. дает историю целых семей – и эта эпичность замыслов углубляет реализм, прикрепляет образы к жизни, делает их типичными не для одной Англии. Блеск юмора и сатирического таланта Т. сказывается и в его «Snob Papers» и «YellowpIush-Papers» – остроумных карикатурах на высшее английское общество и на «снобов» всех классов общества. Из изд. соч. Т. лучшее выход. с 1880 г. («Edit de luxe», 24 т.). См. Hannay, «Memoir of T.»,. (1864); Taylor, «T. the humourist u. the man of lettres» (2-е изд., 1868); «Thackerayana, Notes a. anecdotes» (1874); A. Trollope, «Т.», 1887 («Engl. Men of letters»); Conrad, «T. ein Pessemist als Dichter» (1887); H. Merivale and Marzials, «Life of Т.» (Лонд., 1891); «Chapters from some memoirs», дочери Т. (Лонд., 1894); Jack, «Т., a study», (Лонд., 1895); «Bibliography of Т.» (Лонд., 1881). На русском языке переводы сочинений Т. появляются с 50-х годов. Отдельное изд. «Ярмарка Тщеславия» (СПб., 1851); тоже под заглавием: «Базар житейской суеты» (СПб., 1853); тоже (СПб., 1873); тоже (перев. Введенского, СПб., 1885); «История Пендениса» (СПб., 1852); тоже, (СПб.," (перевод Голенищева-Кутузова, М., 1859); «Ньюкомы» (СПб., 1856); тоже (перев. С. М. Майковой,

СПб., 1890-е «Очерки английских нравов» (перев. Ф. Ненарокомова, СПб., 1859); «Ловель вдовец» (СПб. 1860); «Записки лакея» (СПб., 1860); «Записки мистера Желтоплюша» (СПб., 1860); «Горас Сальтоун» (СПб., 1862); «Сатиричесние очерки» (СПб., 1864); «Приключения Филиппа в его странствований по свету» (СПб., 1871); «Мужнина жена» (СПб., 1878); «Собрание сочинений» (в 12-ти тт., СПб., 1894-95); О. Т. см. Александров, «Т., биoграфический очерк»; Дружинин (Соч. т. V); «Жизнь и сочинения В. Т. по Тродлопу» ("Век-, 1882, № 10-12-е И. Тэн, «Новая английская литература» (СПб., 1876); его же, «Т.» («Отечественные Записки», 1864, № 5); «Диккенс и Т.» («Рус. Вестн.», 1864, № 7; «Современник», 1864, № 11-12); «Жизнь и сочинения Т.» («Отеч. Записки», 1855, № 1); Форг, «Из жизни Т.» (ibid., 1864, № 8); «В. Т., литературная характеристика» («Библиот. для Чтения», 1856, № 3).

Тектоника Тектоника. – Т. называют внутреннее строение или архитектуру земной коры. Те формы земного рельефа, которые произведены не силами действующими на поверхности (размывание, выветривание и пр.), а обусловлены внутренним строением земной коры, называются тектоническими; таковы: тектонические долины, тектонические горы и друг. Отдел геологии. который посвящен описанию строения земной коры, положения и взаимных соотношений слоев и других форм залегания слагающих земную кору горных пород, также часто называется тектонической геологией. Равным образом совокупности всех процессов, имеющих следствием изменение положения или перемещение отдельных частей земной коры и не связанных с деятельностью поверхностных агентов, присваивают в геологии наименование тектонических процессов. К числу их относят, напр., большую часть вулканических и дислокационных явлений, как то: вулканические извержения, большая часть землетрясений, вековые колебания земной коры, нарушения нормального положения слоев, образование в этих последних складок, сдвигов, трещин, вывод их из горизонтального положения и пр. Для выяснения причины тектонических процессов, происходящих в земной коре, предложен ряд разнообразных гипотез, из которых в настоящее время пользуется наибольшим распространением та, согласно которой тектонические процессы являются результатом охлаждения и сокращения объема внутренности земного шара, сопровождаемого сморщиванием земной коры и даже появлением в ней трещин и разрывов. Сморщивание земной коры влечет за собой образование складок и ряд других дислокационных явлений и выражается на поверхности земли вековыми колебаниями и перемещениями суши и моря, также образованием горных кряжей и значительных тектонических долин. Образование трещин и разрывов в земной коре, в частности, вызывает грандиозные сотрясения почвы, получившие название тектонических землетрясений и дает доступ вторжению расплавленных масс как внутрь земной коры, так даже, при посредстве вулканов, излиянию их на земную поверхность. По трещинам и разрывам происходит перемещение отдельных участков земной коры то в вертикальном, то в горизонтальном, то в наклонном направлении, обусловливающее разнообразие наблюдаемых форм дислокации земной коры (сдвиги, сбросы и пр.). Б. П.

Телезий Телезий (Бернардино Telesius) – итальянский ученый и философ (1509-88). Занятия философией вызвали в нем отвращение к аристотелизму: он резко осуждает Аристотеля, смешивая перипатетизм схоластический с подлинной аристотелевской философией и распространяя свою антипатию к последней на самую личность Аристотеля. Он основал в Неаполе естественно-историческое общество Academia Telesiana. Последние годы его учено-философской деятельности протекли в тяжелой борьбе против врагов свободного и непосредственного исследования законов природы, которое настойчиво провозглашал Т. Его

девизом служили слова: «Realia entia, non abstracta». В предисловии к своему важнейшему философскому труду: «De natura rerum juxta propria principia» (1565) он говорит, что берет в руководителя свои чувства, а предметом своего исследования – природу, которая всегда остается неизменной в своей сущности, следует тем же законам, производит те же явления. Провозглашая верховное, значение опыта, как главного источника познания, Т. не применяет в достаточной мере этот принцип при исследовании явлений внешней природы. Его натурфилософия напоминает досократовские наивные умозрения ионийцев. Из противоположности между небом с его светилами, приносящими тепло, и землей, из которой после заката солнца появляется холод, он выводит, что эти два начала – первоосновные в природе. Кроме того, по словам Т., есть нечто телесное (corporea moles); оно расширяется и утончается под влиянием теплового начала и сжимается и сплачивается под влиянием холодного начала. Тепло – источник движения и жизни, холод – смерти и покоя: борьба этих двух начал – источник всего мирового развития. В теории познания и в психологии Т. является сенсуалистом и даже материалистом. spiritus – это утонченное тепловое вещество, вносящее единство во все функции организма и являющееся источником всех наших движений. Его центральным местопребыванием служит головной мозг, откуда он через нервы разливается по всему телу. Впрочем, наряду с духом Т. допускает еще вложенную Богом добавочную форму (forma superaddita) – бессмертную и бестелесную душу, но эта душа не играет в его системе никакой существенной роли. Этика Т. тесно примыкает к его сенсуализму. Основа всех нравственных чувств – чувство самосохранения. Все другие аффекты и стремления человека вытекают из этой первоосновы. Мы любим то, что благоприятствует этому чувству самосохранения, ненавидим то, что противодействует ему. Основные добродетели человека проистекают из того. же чувства: таковы мужество, мудрость, благосклонность и другие. Т. оказал значительное влияние на пробуждение эмпиризма: под его воздействием развивались Патрицци, сочетавший его идеи с платонизмом, и Кампанелла. Бэкон так же был знаком с его философией Т. и говорит о ней как о родоначальнике опытной философии («novorum hominum primus»). Кроме упомянутого сочинения, Т. написал: «De Mari» (1570), «De his qui in aere finnt et de terrae motibus» (1570), «De colorum generatione» (1570), «De. cometis et lacteo circulo», «De iride», «De usu respirationis etc.» Сокращенное изложение его философии дал Куатроманни в 1580-г. В издании Рикснера и Зибера: «Leben und Lehrmeinungen beruhmter Physiker am Ende XVI und am Aufang des XVII Jahrh.» (1819-26) третий выпуск посвящен Т. Важнейшие монографии о Т.: Bartholmess (П., 1850); Fiorentino (Неаполь, 1872-74); К. Heiland, «Erkenntnisslehre und Ethik des Т.» (1891). И. Лапшин.

Телеман Телеман (Georg-Philipp Telemann) – немецкий композитор (1681-1767). Написал массу сочинений как светских, так и духовных: 44 сочинения на Страсти Господни, 12 полных годовых обиходов, 44 оперы, 700 арий, 600 увертюр и пр. Сочинения его не отличаются особой оригинальностью. В свое время он пользовался большой славой; современники ставили его выше С. Баха. К многим своим операм и кантатам Т. сам написал текст. см. «G. P. Telemann's Portrait und Lebensbeschreibung» (Нюрнберг). Его внук (Greorg Michael, 1748-1831) – писал о музыке. Главные его труды: «Unterricht im Generalbass-Spielen, auf der Orgel oder sonst einem Clavier-lnstrumente» (Гамбург, 1773), «Beitrage zur Kirchen-Musik» Кенигсберг, 1785), «Sammlung alter und neuer Kirchenmelodien». (Рига, 1812), «Ueber die Wahl der Melodie eines Kirchenliedes» (Рига, 1821). Н. С.

Телепатия Телепатия – сообщение на расстоянии одним лицом другому представлений, мыслей и чувствований, без посредствующего воздействия на органы чувств при помощи слов,

письменных знаков или иных сигналов. Этот термин недавно введен в употребление членами английского «Общества для исследования психических явлений» (основано в 1882 г.) Гернеем Майерсом и Подмором, в книге «Phantasms of living», имеющейся во французском и русском (сокращенных) переводах. Авторы упомянутого сочинения пытаются доказать, что существование Т. – несомненный факт. Они подразделяют Т. на два вида: искусственную (экспериментальную) и естественную (самопроизвольную). К первой относится преднамеренное «чтение мыслей» (transmission de la pensee, Gredankenubertragung). Общеизвестным видом такого чтения мыслей является салонное развлечение, называемое англичанами «willinggame» и заключающееся в том, что одно лицо, усиленно думая о том, чтобы другое что-нибудь сделало или сказало, держит это последнее за руку или находится возле него, не прикасаясь к нему непосредственно. Естественная Т. заключается в непреднамеренном возбуждении в одном лице другим, на расстоянии, известных психических состояний. Герней и его сотоварищи сосредоточили свое внимание главным образом на изучении второго вида Т. Их работа в этом направлении заключается не в попытке дать научное объяснение указанного явления, а в собирании сырого статистического материала, в виде свидетельств множества лиц, имевших случай наблюдать такие явления, которые можно причислить к разряду телепатических. Сюда относятся столь распространенные рассказы о том, что некоторое лицо, переживая тяжелый жизненный кризис или умирая, являлось своим друзьям или родным в виде «прижизненного призрака»; такие «телепатические галлюцинации» наблюдались, по словам Гернея, многими лицами на яву, во сне «вещие сны») или на рубежа между сонным и бодрственным состоянием, они имели характер зрительный или слуховой (осязательный); наблюдались случаи «обоюдной телепатической галлюцинации» т. е. когда два лица одновременно взаимно сообщали о себе друг другу. Наконец, в редких случаях наблюдались коллективным галлюцинации, когда, напр., А, переживая тяжкий кризис, воздействует телепатически одновременно на B и на C находящихся в одном и том же месте, причем В и С испытывают галлюцинации очень сходные по своему содержанию. При собирании, путем enquete psycbologique, обширного материала, «общество психических исследований» должно было считаться главным образом с двумя факторами – достоверностью свидетельских показаний и вероятностью случайного совпадения. Первая определяется целым рядом соображений: получено ли сообщение из первых или из вторых рук? Каковы умственные и нравственные качества свидетеля? Не возможна ли ошибка наблюдения или ошибка памяти? Существует ли между событиями, переживаемыми двумя лицами в телепатическом взаимодействии. совпадение во времени? Когда зарегистрирована дата телепатического явления, и зарегистрирована ли? etc. По отношению ко второй противники Т. могут заметить, что постоянно происходят в жизни весьма замечательные случайные совпадения; почему же не приписать таковым и мнимое явление прижизненных призраков? Герней и комп. отвергают это возражение, утверждая, что теория вероятностей в применении к наблюденным фактам свидетельствует против возможности случайного совпадения; подсчитывая все те имевшие место в Англии случаи, когда телепатическая галлюцинация, заключавшаяся в появлении прижизненного призрака умирающего, совпадала с действительной смертью этого лица, и те случаи, когда галлюцинация не оправдывалась, общ. псих. исслед. получило отношение 1:43. В тоже время для Англии вероятность, что известное лицо умрет в известный день=вероятности, что оно умрет вообще=1 : 19000. Отсюда очевидно, что число телепатических случаев гораздо больше, чем оно могло бы быть благодаря случайным совпадениям. Риние в статье: «La suggestion mentale et le Calcul des probabilities» («Revue philosophique», dec., 1884) сообщает, что и в области экспериментальной Т. мысленное внушение дает 789 счастливых совпадений при 2997 опытах, между тем как вероятное число (обусловленное случайным совпадением) было 732. Во Франции собирает материалы по Т. Морилье, в Англии этим вопросом занимается Сэджвик, в Сев. Америке – В. Джемс, в России – А. Н. Аксаков. Главные возражения, делаемые против сторонников Т. сводятся к следующим: Гepней и другие без всякой надобности истолковывают телепатические явления как нечто иррациональное,

мистическое, сверхчувственное – suprasensible (выражение Гернея). Эта точка зрения на телепатические явления, делающая из них род. экспериментальнои метафизики, навеяна, по всей вероятности, тем ложным истолкованием Кантовского учения об трансцендентальной идеальности пространства, которое давало повод Гегелю рассматривать телепатические явления как взаимодействие между двумя познающими субъектами помимо форм чувственности (пространства и времени), мистическим, сверхразумным путем (во времена Гегеля телепатические явления относились в область «животного магнетизма»). Обыкновенные психические явления объяснимы при помощи категорий конечного рассудка, «но рассудок неспособен даже верить в явления животного магнетизма, потому что в этом состоянии дух не связан ни местом, ни временем, его явления не могут быть объяснены связью причин и действий, он переступает за чувственные пределы, и все это кажется невероятным чудом для рассудка» (Философия духа", введение). На самом деле. нет надобности прибегать к метафизическим гипотезам при объяснении явлений Т., даже если бы они действительно существовали: в последнем случае можно было бы прибегнуть к гипотезе психического резонанса между нервными организациями двух субъектов, представляющего аналогию с теми явлениями, какие наблюдаются, напр., в беспроволочном телеграфе Маркони. Именно так рассуждали датские экспериментаторы Ганзен и Леман, занимавшиеся исследованием Т. Телепатического взаимодействие без контакта объяснимо теоретически, если допустить, что передача мысли совершается при посредстве движения какой-нибудь весьма утонченной субстанции; в таком случае можно предположить, что она будет отражаться от металлических. поверхностей по законам отражения света и звука; следовательно, построив два сферических вогнутых зеркала и расположив их. так, чтобы голова одного из испытуемых находилась в фокусе одного зеркала, а голова другого – в фокусе другого зеркала и чтобы оба зеркала были обращены друг к другу своими вогнутыми сторонами, можно облегчить испытуемым сообщение мыслей. Опыты, произведенные при таких условиях, показались экспериментаторам неблагоприятными; только Анри считает некоторые из них удачными и говорящими против случайного совпадения. Важнейшие опыты Гaнзeнa и Лемана с мысленным внушением были направлены на произвольное нашептывание цифр без видимого движения губ и дали любопытные результаты, подлежащие, впрочем, проверке. В случаях самопроизвольной Т. крайние трудности представляет проверка достоверности свидетельств. Но и при допущении прочно установленных фактов еще остается возможность случайного совпадения. Применение теории вероятностей к статистическим данным по Т., как показал Анри, страдает неточностью. В вышеприведенном рассуждении Сэджвика различные случаи считались равно возможными (необходимое условие для применения теории вероятностей), между тем как de facto этого не было. Если кому-нибудь привидился умирающий, принадлежащий к числу его знакомых, то весьма вероятно, что он с большей легкостью увидит лицо, о котором ему известно, что оно тяжко хворает, чем лицо совершенно здоровое. Итак, не все случаи равно возможны, тем более, что видя умирающего в галлюцинации, которая не оправдывается, мы ее скоро забываем, в особенности если галлюцинации у нас часто случаются; наоборот разительные случаи прочнее удерживаются в памяти; в вопроснике английского общества предлагают сообщать интересные случаи. Все это в совокупности свидетельствует о том, что не все случаи равно возможны и не все случаи галлюцинаций, имевшие место, известны ("Annee Psychol. ", 1895. стр. 471: «Le calcul des probabilites en psychologie»). Из сказанного ясно, что телепатические явления далеко еще не получили права гражданства в психологии в качестве фактов, реальность которых вне всякого сомнения. Тем не менее слепое предубеждение некоторых психологов против исследования этих явлений не может быть оправдано. Биолиографию см. в указателях, ежегодно появляющихся в «Annee Psychologique». И. Лапшин.

Телефон

Телефон (экон.) – является крупным орудием сообщения. С развитием городской жизни Т. приобретает все большую важность; с усилением промышленного оборота он завоевывает себе крупное значение и в деревне, в особенности в Америке – стране усиленного промышленного темпа. Чтобы сберечь издержки по проведению телефонной линии, американские фермеры пользуются изгородями, окружающими поля; телефонными линиями служат проволоки, которые идут по этим изгородям, и только тогда, когда нужно перебросить телефонную сеть через дорогу, для нее ставятся особые столбы. Такой Т. обходится очень дешево, а между тем функционирует очень успешно, даже тогда, когда роса покрывает изгородь. На первых порах Т. находился почти исключительно в руках частных компаний, да и теперь в большинстве случаев, остается за ними. Высокие дивиденды частных телефонных обществ вызывают все более и более агитацию против такого порядка вещей, и эксплуатация Т. постепенно переходит к государству или муниципалитетам. В Соед. Штатах до сих пор Т. является обыкновенно частным предприятием, точно так же как и в Англии. В Германии в 1896 г. Т. объявлен государственной регалией; в Голландии некоторые телефонные линии эксплуатируются городскими самоуправлениями, другие – частными предпринимателями. Эксплуатация Т. государством или муниципалитетом имеет крупные преимущества перед эксплуатацией их частными обществами. Переход Т. в руки городских самоуправлений является отражением общей за последнее время тенденции городских управлений расширять свою хозяйственную деятельность в сфере водоснабжения, газоснабжения и т. д. Иногда при даровании концессии телефонной компании предписывался известный максимальный тариф за пользование Т.; предусматривались сроки пересмотра этого тарифа, а также условия, при которых тариф должен понижаться (напр. при достижении чистой прибылью компании известного процента). Очень характерными в этом отношении являются те правила, которые предписаны у нас положением комитета министров от 21 мая 1900 г. для руководства при сдаче телефонных сообщений в Петербурге, Москве, Варшаве, Одессе в руки частных предпринимателей. По этим правилам, размер тарифа должен определиться на торгах, но по окончании переустройства сети, если чистый доход за какой-либо эксплуатационный год превысит 10% на затраченный на приобретение, переустройство и развитие сети капитал, концессионер обязывается обращать на понижение абонементной платы часть излишка (от 40 до 80%). Однажды пониженная плата уже не может быть повышена. Усиление регламентации телефонного дела в городах и выкуп его последними вызываются отчасти увеличением промышленного и торгового оборота. Опыт показывает, что наиболее благоприятные условия доставляют абонентам Т., находящиеся в руках городских управлений или кооперативных обществ. Эксплуатация Т. кооперативными обществами особенно развита в Дании и Финляндии, и здесь мы находим чрезвычайно низкие нормы абонементной платы: в Финляндии абонементная плата в 1899 г. колебалась от 102 марок до 10 марок в год. В Мариенгамне, где абонементная плата 10 мар. в год, т. е. менее 4 наших рублей, один телефонный аппарат приходится на каждых 9 жителей. Много кооперативных обществ эксплуатируют Т. в Норвегии, Швеции, Бельгии, с платой в маленьких городах от 20 до 35 руб., в больших – от 40 до 55 р. В Швеции почти каждая деревушка имеет телефонное сообщение. В Англии Т. находится в руках национальной телефонной компании, с высокими нормами абонементной платы: напр. в Лондоне она достигает 200 р., в Манчестере – 10 фт. стерл., в маленьких городах – 45 фн. стрел. Только недавно город Глазго устроил свой Т. В Соед. Штатах телефонное сообщение находится большей частью в руках телефонной компании Белла, которая до последнего времени эксплуатировала телефонное сообщение и в наших крупных городах. Абонементная плата, установленная компанией Белла, в Америке, как и у нас, очень высока; так, в Детруа она простирается от 75 до 150 доллар., в Нью-Йорке – до 240 долл., в Бруклине – до 150; между тем, новая компания в конце 1898 г. предложила для Нью-Йорка плату в 100 долл., для Бруклина – в 75, и, кроме того, абоненты получают право контроля над ведением дела. Нечто подобное мы видим и в Англии. В Англии, в гор. Дэнди, национальная телефонная компания установила абонементную плату в 20 фн. стерл.; образовалась другая компания, с платой в

10 фн.; тогда национальная компания понизила абонементную плату ровно в 4 раза, т. е. до 5 фн., другая же, конкурирующая компания – до 5,5 фн. стерл., и не смотря на столь низкую абонементную плату эта последняя компания, просуществовавшая 4.5, года, уплачивала своим акционерам по 9% дивиденда; затем предприятие ее было куплено национальной компанией, и абонементная плата опять была повышена до 10 фн. стерл. Когда в Вашингтоне департамент внутренних дел устроил свое собственное телефонное сообщение, каждый Т. стал обходиться правительству в 10,25 долл., вместо 75 долл., которые оно платило компании Белла. 7 ноября 1900 г. состоялись торги на эксплуатацию телефонной сети в 5 городах: Петербурге, Москве, Риге, Варшаве и Одессе. В качестве состязателей выступили и городские управления Петербурга, Москвы и Варшавы. Одессой Т. передан частному лицу, при условии предельной абонементной платы в 48 руб. Одна русско-немецкая компании получила право на эксплуатацию Т. в гор. Риге за 57 руб. абонементной платы; в Варшаве частная компания взяла Т. при абонементной плате в 69 руб., в Москве – датско-шведско-русское общество Т., при размере абонементной платы в 79 руб., тогда как городское управление предлагало абонементную плату в 89 руб. (компания Белла взимала до сих пор 250 руб.). В Петербурге городское управление взяло в свои руки Т., при предельной абонементной плате в 55 руб. Эти платы – только предельные; при наличности известных условий (см. выше), они подлежат соответственному уменьшению (Полож. ком. мин. 21 мая 1900 г.). В некоторых городах Т. находятся в руках правительства. Литература. A. Bennet, «The telephone systems of the continent of Europe» (Л., 1895); «Das kommunale Telephonnetz in Amsterdam» («Jahrbucher» Conrad'a, 1900, июнь); «Bulletin de la societe de geographic de Finlande» («Fennia», 17); Rosberg, «Telephones»; Edw. W. Bewis, «The Telephone» («Municipal Monopolies», Нью-Йорк, 1899); «Почтово-Телеграфный Журнал»; «Городское Хозяйство» («Народное Хозяйство», 1900, кн. IX). И. О. Телефон военный. – В России в кавалерии, в крепостях и в военно-телеграфных ротах применяют ручной магнито-электричесий телефон. Телефон (в физиологии) – употребляется с целью улавливания в звуках колебаний животных токов – нервных, мышечных и других. Такое применение основано на высокой чувствительности Т. Сименса и Гальске к колебанием самых ничтожных электрических токов – гальванических или индукционных. Чувствительность телефонной пластинки в этом отношении не только не ниже, а скорее превышает чувствительность обыкновенного нервно-мышечного аппарата лягушки, и то что последний выражает в форме мышечных сокращений, то Т. выражает в форме звука; Т. в физиологии применяется в двоякой форме: 1) Когда желают уловить непосредственные естественные колебания животных токов или электрические разряды в различных органах тела, то полюсы надлежащим образом настроенного Т. при помощи игл и металлических проволок непосредственно соединяются с данным органом. с данной частью тела, таким образом в телефонную цепь прямо включается исследуемая на электрическое колебания часть тела и по высоте тона Т. или по шуму, издаваемому им, судят о силе и характере электрических колебали в тканях или органах. 2) Когда же желают уловить в форме звука в Т. какой-нибудь животный гальванический ток, не представляющий резких колебаний, как напр., ток покоящихся мышц, нервов, то в телефонную цепь включается какой-нибудь прерыватель, напр. звучащий камертон, который, прерывая по пути животные токи, проникающие в Т., обнаруживает их в форме звука (соответствующего по высоте числу перерывов камертона, а по силе – сил животных токов). Этим способом нельзя, конечно, уловить нормальной электрической периодики тканей и органов, но определить присутствие электрического тока в том или другом органе и проследить его возникновение, усиление, ослабление и исчезновение представляется вполне возможным. Тарханов.

Телецкое Телецкое – пресноводное горное озеро Томской губ., Бийского у. (по-татарски

Алтын-кул, по-калмыцки Алтын-нор, т. е. золотое оз.), расположено в вост. части уезда, на высоте 1700 фт., в узкой горной долине. Ограничено с В Абаканскими горами. Длина до 70 в., ширина от 0,5 до 6, иногда до 9 в. Площадь 249 кв. в. Глубина до 135 саж. Южный конец оз. примыкает к диким высоким горам, которые большую часть года покрыты снегом (Тоголак). На сев. конце оз. горы значительно ниже и покрыты лесом. Береговые горы от С к Ю постепенно возвышаются, их граниты и глинисто-сланцевые скалы круты и обрывисты и местами прямо спускаются в воду. Берега оз. взрыты глубокими логами и падями, в которых, в особенности весной или дождливое лето, шумят пенящиеся горные потоки, с низкой температурой. Т. чрезвычайно бурно. Течение в оз. почти незаметно. Т. замерзает в конце октября, вскрывается в начале марта, но лед на оз. так тонок, что через него переходят только на лыжах. В Т. водятся таймени, ускучи, хариусы, сиги, щуки, язи, а при выходе из озера р. Бии в сев. его конце ловится в большом количестве сельдь. Правильного рыболовства нет. В южный конец Т. впадает значительная р. Чолышман, а из сев. его конца вытекает составная ветвь р. Оби, быстрая Бия. Берега Т. заселены только в самой сев. зап. его части. Близ оз. кочуют телеуты или телесы и калмыки. Т. оз. сделалось известным русским в 1633 г. В сев. зап. конце небольшой залив, где единственная хорошо укрытая от ветров пристань. Н. Латкин.

Теллурт Теллурт (хим.; Тellur нем Теllure франц., Tellurium англ.; при O=16, Те=ок. 126,4 – по Штейнеру, 1901 г) – впервые был замечен Мюллер фон Рейхенштейном (1782). Достоверность существования нового элемента установлена (1798) Клапротом, который и дал ему название (от Tellas земля); более подробное изучение сделано Берцелиусом (1832). Но и в настоящее время нельзя считать некоторые важные свойства, напр. атомный вес, вполне установленными для Т., который прежде носил названия – aurum paradoxum или metallum problematum. По свойствам своих соединений Т. занимает место в VI группе периодической системы; это тяжелейший член более отрицательной подгруппы, которая содержит серу и селен, как йод в VII группе (Cl, Br, J) и как сурьма в V группе (Р, Аs, Sb). Подобно сурьме, Т. металл, который образует газообразное водородистое соединение и во всех почти других случаях фигурирует в качестве неметалла, Т. принадлежит к числу редких элементов. Весьма редко встречается самородный Т., содержащий железо и золото, обыкновенно же, в Трансильвании – в виде соединений с золотом, серебром, свинцом, сурьмой, висмутом и проч.: письменная руда, иначе белый Т. или сильванит, листоватая руда или черный Т. В Венгрии, близ Хемница, кроме других теллуристых минералов, найден тетрадимит . В Заводийском руднике Алтайского горного округа найдены теллуриды серебра, и свинца,. В новейшее время открыты руды Т. в Калифорнии и Виргинии, в Бразилии, Мексике, Боливии, Японии; они изредка содержат самородный Т., но обыкновенно это теллуриды различных металлов, при чем в них часть Т. часто замещена серой или селеном. Свободный Т. обладает синевато-белым цветом и металлическим блеском; кристаллизуется из расплавленного состояния в виде серебристо-белых ромбоэдров, изоморфен с селеном; очень ломок и вследствие того легко может быть превращен в порошок, мало теплопроводен и еще менее электропроводен. Удельный вес 6,245. При 452° плавится и при высокой температуре, образуя золотисто-желтый пар, кипит, так что может быть очищаем путем перегонки и лучше всего в струе водорода, когда Т. получается в виде длинных блестящих призм, освобождаясь из мимолетно возникающего теллуристого водорода подобно тому, как это бывает для селена. Плотность пара при 1400° нисколько более той, какая требуется для состава частицы Те2, именно 129,6 по отношению к водороду (Девилль и Троост). Аморфный Т., осаждаемый из растворов теллуристой кислоты сернистым газом, представляет темно-серый порошок удельного веса 5,9; при нагревании он превращается с выделением тепла в кристаллическую разность. Т. нерастворим в воде и в сероуглероде. Он растворяется в дымящей серной кислоте, образуя

темно-красную жидкость, которая содержит, вероятно, , соединение, аналогичное с полуторной окисью серы, если представить себе один атом замещенным через Те. В чистом виде это аморфное, темно-красное вещество, размягчающееся, не плавясь, при 30° и просвечивающее в тонком слое, получается (Divers и Shimose, а также Р. Вебер) при взаимодействии Т. с расплавленным и переохлажденным серным ангидридом, при выделении тепла. При продолжительном нагревании около 35° и быстро при 90° SO3Te буреет, но не изменяет состава и сохраняет способность растворяться, подобно красному видоизменению, в крепкой серной кислоте. Такие растворы, как и раствор Т. в дымящей кислоте, при разбавлении водой осаждают свободный Т., а при нагревании выделяют сернистый газ, причем образуется сульфат Т. Te(SO4)2. Довольно сильное нагревание TeO3S, при 230°, сопровождается точно также выделением SO2 и получается окись Т., ТеО, в виде черной аморфной массы, принимающий при прессовании графитоподобный блеск. При нагревании на воздухе и даже при обыкновенной температуре, но в присутствии влажности TeO окисляется; щелочи на нее почти не действуют, кислоты же легко действуют, а именно разведенные кислоты превращают ее в Те и ТеO2 крепкие же окисляют. С серной кислотой происходит растворение и затем осаждение кристаллического сульфата. Газообразный хлористый водород поглощается окисью и при слабом нагревании превращает ее в двухлористый Т., Таким образом ТеО почти не обнаруживает свойств основания; скорее это недокись. Двуокись Т., или теллуристый ангидрид TeO2, возникает, когда Т. горит в воздухе, что совершается, после подогревания, с синим пламенем и при выделении белых паров ангидрида. При обыкновенной температуре TeO2 неокрашен и кристалличен, при темно-красном калении плавится в лимонно-желтую жидкость и при температуре более высокой, чем температура кипения самого Т., улетучивается без разложения. образуется также при растворении Т. в горячей азотной кислоте и затем при охлаждении осаждается в виде мелких октаэдров. TeO2 очень мало растворим в воде; растворы не действуют на синюю лакмусовую бумажку, что находится, очевидно, в связи с тем фактом, что этот окисел дает соли и со щелочами, и с кислотами. О возникновении сульфата при кипячении раствора Т. в дымящей серной кислоте уже упомянуто; основной сульфат (TeO2)2SO3 кристаллизуется при охлаждении горячего раствора в 20 – 25% серной кислоте; основной нитрат ( кристаллизуется, если осторожно, при слабом нагревании, испаряют раствор Т. в азотной кислоте уд. в. 1,15-1,35. Последняя соль, вследствие большой склонности кристаллизоваться – маленькие ромбические иголочки, – применяется при приготовлении чистых препаратов Т. Но основные свойства ТеО2 очень слабы; соли с кислотами разлагаются водой. Если разбавить водой раствор Т. в слабой азотной кислоте, то осаждается теллуристая кислота H2TeO3, имеющая этот состав по высушивании над серной кислотой и представляющая тогда белый, легкий порошок; она мало растворима в воде и сообщает ей горький вкус. Соли этой кислоты, теллуриты, известны средние, например, K2TeO3, кислые KHTeO3, и более сложные – K2Te2O5, K2Te4O9, K2Te8O13,. Соли щелочных металлов растворимы в воде, щелочно-земельных – малорастворимы, а для прочих металлов совсем нерастворимы, но растворяются в соляной кислоте. H2TeO3 при нагревании разлагается на воду и TeO2, а при действии марганцовокислого калия – и в кислом и в щелочном растворе – окисляется, причем получается теллуровая кислота (или ее соль) . Теллурат калия возникает при сплавлении Т. или с поташом и селитрой: 2Te+K2CO3+2KNO3=2K2TeO4+CO+N2 его можно получить также и при действии хлора на щелочной раствор теллурита калия: K2TeO3+2KOH+Cl2= K2TeO4+2KCl+H2O Если к раствору прибавить хлористого бария, а затем надлежащим количеством. разведенной серной кислоты обработать осадок , то получается , которая может быть выкристаллизована при выпаривании фильтрата из-под и содержит тогда кристалл кристаллизационную воду H2TeO4.2H2O. Кристаллы такого состава хорошо растворимы только в горячей воде; при 160° они теряют и превращаются в белый порошок, почти нерастворимый на холоду и легко растворимый при нагревании. О растворимости

теллуратов, средних солей, в воде и соляной кислоте можно сказать почти то же самое, что сказано в этом отношении о теллуритах. Баритовая соль, в отличие от BaSO4, несколько растворима в воде и содержит кристаллизационную воду H2TeO4.3H2O. Некоторые соли известны в виде двух видоизменений – бесцветного, растворимого в воде. или кислотах, и желтого, нерастворимого ни в воде, ни в кислотах, какова, например, калиевая соль. Средняя калиевая соль содержит кристаллизационную воду, как и кислая, которая трудно растворима на холоду, легко – при нагревании и кристаллизуется в виде шерстистой массы. Теллуровый ангидрид, ТеО3, получается в виде оранжево-желтой кристаллической массы, если нагревать при красном калении H2TeO4. Высшего типа соединения Т., TeX6, легко переходят, в соединения низшего типа, TeX4, как и для селена, подобно которому Т. осаждается из кислых растворов TeX2 сернистым газом в свободном виде. Сродство к кислороду с возрастанием атомного веса падает для серы, селена и Т., как и в V-ой группе для фосфора, мышьяка и сурьмы; диаметрально противоположное отношение к окислению имеет место в VII группе, для хлора, брома и иода. Даже наиболее богатая, среди соединений Т., кислородом кислота, H2TeO4, принадлежит к числу слабых кислот, но теллуристый водород, который получают при действии соляной кислоты на теллурид цинка, осаждает, подобно H2S или H2Se, из растворов солей некоторых тяжелых металлов соответствующие теллуриды. H2Te открыт Дэви (1810 г.); это бесцветный газ, сходный по запаху с, H2S растворимый в воде; зажженный, горит синим пламенем; легко окисляется и в растворе за счет кислорода воздуха, при чем получается Т. в осадке. Газообразный H2Te в чистом виде собственно неизвестен; он всегда смешан с водородом, так как постепенно разлагается, выделяя Т., уже при обыкновенной температуре, причем объем газовой смеси остается неизменным – при постоянном давлении. Растворимые теллуриды, например, щелочных металлов, дают красные растворы, которые, подобно растворам, H2Te осаждают Т. в присутствии воздуха. При действии кипящего, очень крепкого раствора едкого кали на Т. происходить его растворение вследствие образования теллурида и теллурита калия: 3Te+6KOH=2K2Te+K2TeO3+3H20 реакция аналогична соответствующим для S и Se; но охлаждение или разбавление раствора вызывает обратное превращение – весь Т. осаждается вследствие восстановления теллурита теллуридом. При сплавлении Т. с поташем выделяется углекислый газ и образуется смесь и, которая точно также реагирует с водой, т. е.: 2K2Te+K2TeO3+3H20=3Te+6KOH Чтобы после сплавления со щелочными веществами Т. не выделялся водой тотчас по ее прибавлении, сплавлять должно в присутствии веществ способных отнять кислород от теллурита; так поступают, например, при извлечении Т. из тетрадимита: смешивают его в равных частях с содой, прибавляют масла и тестообразную массу умеренно прокаливают в закрытом тигле – весь Т. оказывается тогда в виде Na2Te, сера в виде Na2S, а висмут остается свободным; извлекают затем водой и предоставляют кислороду воздуха осаждать Т. из раствора в форме серого порошка, который затем промывают, сушат и перегоняют в струе водорода. Галоидные соединения Т. известны двух типов – TeG2 и TeG4. Двухлористый Т., получается при взаимодействии хлора с расплавленным Т. и представляет неяснокристаллическую массу, почти черную, но в порошке зеленовато-желтого цвета; плавится при 175°, кипит при 327°, образуя темно-красный пар, плотность которого вполне отвечает составу. При дальнейшем действии хлора из него образуется четыреххлористый Т., который плавится и кипит труднее предыдущего, а именно, темп. плавления 224°, темп. кип. 380°. При обыкнов. темп. это белое кристаллическое вещество, в расплавленном состоянии обладает желтым цветом и при подогревании до кипения принимает постепенно темно-красную окраску. TeCl4 очень легко реагирует с водой, а именно на холоду превращается ею в смесь хлорокиси и теллуристой кислоты; с горячей же водой получается только последняя. TeCl2 реагирует с водой, как смесь Те и , TeCl4 т. е. половина Т.

получается в свободном виде. Если при охлаждении ниже нуля подействовать бромом на порошок Т., то возникает TeBr4, темно-желтое твердое тело, возгоняющееся без разложения и кипящее при 420°. В малом количестве воды TeBr4 растворяется; получается желтый раствор. С избытком воды возникает неокрашенный раствор смеси и если нагревать TeBr4 с Т., то образуется TeBr2 который плавится при 280" и кипит при 339°; фиолетовые пары осаждаются в более холодной части прибора в виде черных иголок. Черная кристаллическая масса TeJ2 получается при нагревании Т. с йодом, a TeJ4, серая кристаллическая масса, плавящаяся при осторожном нагревании и затем выделяющая йод, возникает при взаимодействии Н2ТеО3 с йодистоводородной кисл. TeJ4 мало растворим в холодной воде и разлагается ею при кипячении. Прибавляя к растворам теллуристой кислоты в соляной, бромистоводородной или йодистоводородной кислотах соответствующие галоидные щелочные металлы и кристаллизуя, можно получить (Wheeler, а также Muthmann и Schafer в 1893 г. и, ранее, другие) солеобразные соединения, аналогичные по составу с хлороплатинатами и изоморфные с ними. Состав этих соединений M2TeG6, где M=K, Rb, Cs, G=Cl, Br, J. Подобные соединения известны и для селена; они имеют не только такой же состав, но и изоморфны с соединениями Т., что говорит, конечно, за принадлежность обоих элементов к одной группе (Мутманн) – всвязи с многочисленными другими аналогиями. При нагревании в платиновой реторте с плавиковой кислотой TeO2 отгоняется четырёхфтористый Т. – после воды и избыточного HF – в виде прозрачной, неокрашенной, расплывчатой массы. При испарении раствора TeO2 в плавиковой кислоте TeF4 кристаллизуется с содержанием воды, TeO2.4H2O Как для серы и селена, существуют летучие соединения с углеводородными радикалами и для Т.; аналогичные отношения всех трех элементов в области этих соединений еще очевиднее (Krafft и Lyons, 1894). Анализ дифенилтеллурида (C6H5)2Te недавно произведенный О. Штейнером (1901 г.), дал очень важное указание на атомный вес Т., величина которого должна бы быть, согласно с периодическим законом, средней между атомным весом сурьмы и йода (Sb=120 и J=126,85, если O=16), но до сих пор. по определениям многих исследователей, оказывалась несколько большей, чем для йода. Таблица коммиссии об атомных весах при немецком химическом обществе (1891 г.) содержит Те=127, что побудило даже к весьма малоестественному перемещению Т. из VI группы периодической системы в Vlll-ую (Retgers, 1893). Штейнер, рассчитывая результаты пяти сжиганий очищенного перегонкой (C6H5)2Te, пришел к среднему выводу, что Те=126,4, если С=12,003 и Н=1,008; наибольшая из найденных величин была 126,7, а наименьшая – 126,1. Штейнер проанализировал также дифенилселенид и нашел, что Se=78,8 и 79,3, между тем как принятый для селена, на основании изучения минеральных соединений, атомный, вес 79,1. С. С. Коломов.

Телль Телль (Вильгельм) – долго слыл за историческое лицо и признавался национальным швейцарским героем. Новая наука перенесла происхождение сказаний об искусном стрелке на почву сравнительной литературы и отчасти мифологии. В песнях и сказаниях германских народов мотив об искусном стрелке играет важную роль. Уже в песне Эдды Volundarkvidha, относимой к VI в затем в Вилькинасаге и Нифдунгасаге появляется сказание об искусном стрелке Эйгиле. По требованию шведского короля Нидунга (т. е. завистливого), Эйгиль сбивает стрелой яблоко, положенное на голове его трехлетнего сына, причем говорит королю, что две другие стрелы пронзили бы его, если бы малютка (Opвaндиль=Pfeilwindeг, Pfeilarbeiter) был убит. Предполагают, что сага об Эйгиле возникла в сев. Германии, проникла на Скандинавский полуо-в и оттуда возвратилась в Германию в скандинавской обработке. Сказание об искусном стрелке неоднократно встречается в норвежской истории. Так, Олаф Святой (умер 1030 г.) понуждает к такой опасной стрельбе храброго воина

Эйндриди. Король Гаральд Сигурдсон (умер 1066 г.) заставляет богатыря Геминга стрелять в орех, положенный на голове его брата. На Фаросских островах записан рассказ о том, как Гейти, сын Аслака, по требованию короля сбил стрелой с головы брата лесной орех. Сказание об искусном стрелке встречается у датского писателя XII в. Саксона Грамматика (умер 1203 г.), в десятой книге его «Historia Danica», в таком виде: у короля Гаральда Синезубого, жившего в X. в., был в услужении искусный стрелок Токи. Он похвастал в пьяном виде, что собьет стрелой самое маленькое яблоко наверху шеста. Жестокий Гаральд велел поставить вместо шеста маленького сына Токи. Токи вынул из лука три стрелы; одной стрелой он сбил яблоко на голове сына, а две другие предназначал, в случае, если его сын был бы убит, для Гаральда, как потом Токи сам признался. Токи, как и Телль, убежал от преследования и впоследствии убил Гаральда стрелой во время битвы Гаральда. с восставшим против него сыном. Как в Швейцарии Геслер, так и в Дании Гаральд вызывают своими жестокостями народное возмущение и падают от руки ловкого стрелка. Знаменитое швейцарское сказание о Вильгельме Т. состоит из следующих мотивов: жестокий наместник императора германского в Швейцарии, фохт Геслер, повесил на площади гор. Альторфа на шесте шляпу австрийского герцога и отдал приказ, чтобы всякий проходящий кланялся шляпе. Молодой крестьянин Т., известный как отличный стрелок, не исполнил этого приказания, и Геслер присудил его за это стрелять в яблоко, положенное па голове собственного сына. Т. счастливо исполнил задачу, но затем он признался, что если бы попал в сына, то другой стрелой убил бы Геслера. Его отправили в тюрьму, но он убежал в горы, подстерег Геслера на дороге между скалами и убил его стрелой. Хронологически событие это приурочено к 1307 г. Наряду с германскими и скандинавскими сказаниями об искусном стрелке можно поставить финские «Воспоминание о национальном герое», отличавшемся меткой стрельбой, в Эстляндии и Финляндии, приурочено ко многим местным названиям, причем герой этот носит имя Т. или Толя. Эсты, карелы и финны указывают на камень Т., гробницу Т., развалины его замка. Финские сказания можно поставить в зависимость от скандинавских; но затем идут другие инородные сказания этого типа, происхождение которых представляется загадочным. Существует целый ряд сказаний об искусном стрелке у народов, населяющих Венгрию, Буковину и Трансильванию. Сказание одного типа с рассказом о Т. встречается в «Mantik at tair» (Язык птиц) персидского писателя первой половины XII в., Ферид-Эддин-Аттара. Здесь царь сбивает стрелой яблоко с головы своего любимого пажа, который умер от страха хотя стрела не задела его. К этому варианту можно отнести древнее сказание о Камбизе, переданное Геродотом: Камбиз стреляет в сына своего придворного Прексаспеса и поражает его в сердце. Еще более интересно классическое сказание о критянине Алкопе, сбившем с головы сына своего змею, не зацепив сына. Славянскому миру не чуждо сказание об искусном стрелке типа Т. В болгарском сказании герой носит имя главного богатыря новогреческого героического эпоса Дигениса. Сербские сказания вошли в песню о женитьбе Душана (у Бука Караджича т. II, изд. 1875 г., стр. 132-154) и в песню о женитьбе Турча Смедеревца (ib. 469-479). В Малороссии предание вошло в фамильную историю Ханенков: Данило Ханенко сбил пулей головной убор красивой казачки и женился на ней. Сказания об искусном стрелке заключают в себе, по-видимому, коекакие мифологические черты, что дало повод немецким ученым, в особенности Рохгольцу, искать основной источник их в мифологии – другими словами, видеть в них одно из бесчисленных аллегорических выражений борьбы зимы с летом, с окончательной победой последнего. Рохгольц эпиграфом к первой главе своего исследования В. Т., озаглавленной «Die Naturmythe und die historisch gewordene Sage», избрал слова писателя XIV в. Конрада фон Аменгаузена: «ich will dir goute maere sagen, bin sont wir den winter jagen», т. е. «я расскажу тебе хорошую сказку, как прогнали мы зиму». Как на мифологические черты указывают на необыкновенную меткость стрельбы, на яблоко – как на символ солнца, на стрелы – как на обычный символ солнечных лучей и молнии. При этом приводятся такие параллели, как индусские сказания об искусной стрельбе Индры, поражающего Вритру, греческие сказания о губительных стрелах Аполлона, скандинавские

сказания о вооруженных стрелами солнечных богах Ульре, Генире, Геймдале. В пользу мифологичного характера сюжета говорит сербская песня о женитьбе Душана, где герой Мидош Войнович выступает в обрисовке солнечного героя.

Тембр Тембр в музыке, происходящий от формы колебаний – своеобразная, характерная звучность того или другого инструмента или человеческого голоса, употребляемых для исполнения музыки. Т. зависит от материала – звукового органа у человека, дерева, меди, кожи в инструментах, – а также от способа издавания звука. Т. есть общий характер звука всего инструмента: это качество общее, принадлежащее однородным инструментам различных размеров и различной высоты; например, скрипка и контрабас имеют общий Т., так как они оба – инструмента деревянные и смычковые. Соединение инструментов одинакового Т. дает звучность ровную, соединение инструментов различных Т. – звучность неровную, смешанную. К общему названию Т. принято относить и более частные характеристики звука: например, говорят про голос – альтовый Т., металличный Т.; но такие свойства звука зависят не столько от материала, сколько от устройства музыкального органа, издающего звук; их скорее можно назвать звуковыми красками. Так например, говоря об инструментах, можно сказать, что труба и валторна имеют Т. металлический, но труба отличается светлой звуковой краской, а валторна – полусветлой. И. С.

Темза Темза (Thames, фр. Таmise. древн. Таmаsis) – р. в южн. части Англии, приток Северного моря, берет начало в холмах Котсвольд в графстве Глостер, недалеко от Бристольского зал., образуясь из 7 маленьких ручьев, «Seven Wells», из коих главный начинается у Тэмз-Хэд на высоте 113 м. Т. от верхнего истока своего течет на В среди красивых лугов, у Сисетера (Cirencester, древн. Кориниум) она уже настолько многоводна, что служит для канала Т. – Северн; направляясь далее на ЮВ, она вступает в гр. Уэльс. Около Лечлэда становится судоходной при помощи шлюзов, принимает Кольн (Coin) и Лич, течет границей гр. и Беркс; омывает г. Оксфорд, ниже Абингдона принимает р. Темь (Thame), принимает pp. Кольн (Coin) и Лич, течет опять на В и служит границей гр. Оксфорд течет через ущелье Чильтерн Хильз, лев. берегом образует границу гр. Бокингхам, омывая Марло, Мэйденхэд, Виндзор, Итон (недалеко от последнего образуя исторически о-в «Великой Хартии»). Далее Т. служит границей гр. Миллдьсекс и Соррей и принимает слева Кольн (Colne), справа Вэй; омывает гг. Хамптон, около которого принимает в себя справа Моль, далее омывает Сербитон и Кингстон; у Теддингтона в Т. замечается уже морской прилив (6 м. н. ур. м.); здесь находится последний из 33 шлюзов, перегораживающих реку, начиная с Оксфорда. Ниже Т. омывает Ричмонд, Брентфорд и течет между набережными Лондона, пересекаемая 13 мостами, из коих последний, Лондон-Бридж – крайний предел вступления в Т. больших океанских судов; ниже Лондон-Бриджа, под Т., проложено два туннеля. От Лондона до моря Т. служит границей гр. Эссекс и Кент и справа принимает Медуэй (лиман которой образует о-в Шеппи), а слева Ли, Родинг и Ингерборн. У Гревзенда, в 43 км. от Лондона, ширина Т. – 800 м.; на 40 км. ниже, у маяка Нор, устье достигает 16 км. шир. Вся длина течения Т. от Тэмз-Хэд до Лондон-Бриджа – 272 км., до Ширнесса – 365 км. Падение вод между Лечлэдом и Лондон-Бриджем – 0,32 м. на км. Средний расход воды в летнее время у Лечлэда 52 куб. м. в секунду, у Теддингтона – 197 куб. м. Т. соединена с бассейном р. Северн каналами Т. Северн, Вильтс и Беркс, Кеннет и Авон; с системой центральных pp. – каналами Оксфордским и Гранд Джонкшен, с ЛаМанш – каналом Арондель и Вэйг. Площадь басс. Т. – 12610 кв. км.

Темп

Темп (tempo) – в музыке определяет скорость движения частей такта, обозначенных в ключе предстоящим знаком. Для означения разных степеней скорости употребляются разные итальянские термины, а для абсолютного определения движения служит метроном. Для медленного Т. существуют следующие термины: Largo – широко, Grave – тяжело, медленно, Adagio – спокойно буквальный перевод – по-стариковски), Lento – медленно. Для умеренно-медленного: Larghetto – менее медленно, Andante – плавно, спокойно, Sostenato – сдержанно, Gommodo – удобно, спокойно, Andantino – менее спокойно. Для среднего движения: Moderate – умеренно, Allegretto – менее скоро, чем Аllegro, довольно оживленно. Для скорого движения: Allegro – скоро, весело, Allegro molto – очень весело, Allegro con fuoco – скоро, с огнем, Allegro agitato – скоро, беспокойно, с волнением, Allegro appassionato – со страстью, Animato – с одушевлением. Для очень быстрого движения: Allegro assai – очень скоро, Vivace – живо, Vivacissimo – очень живо. Presto – быстро, Presto assai – очень быстро, Prestissimo – чрезвычайно быстро. Кроме того есть Т., находящиеся в зависимости от характера пьесы: Tempo di ballo – в танцевальном движении, Tempo di marcia или di Polacca, или di Minuetto – в Т. марша или полонеза, менуэта. К менее ясным определениям Т. относятся термины: Tempo giusto, требующий движения сообразно характеру пьесы, или Tempo a piacere – по вкусу исполнителя. Среди пьесы встречаются термины, требующие уклонения от обозначенного в начале ее Т. Термины для ускорения движения: accelerando, stringendo, affretando, incalzando, stretta. Термины для замедления движения: meno mosso, ritardando, rallentando, tardando, slentando, largando. Латинский термин Tempus perfectum обозначает трехдольное деление в мензуральной теории, imperfectum – двухдольное. Французские термины temps fort и temps faible обозначают сильное и слабое время. И. С.

Темпера Темпера (итальянск. tempera, a tempera; франц. a la detrempe) – употреблявшийся на всем протяжении средних веков способ живописи красками, смешанными с разжиженным яичным желтком, с разведенным в воде клеем, с липкой жидкостью, вываренной из обрезков пергамента и (в Италии) с соком фигового дерева. Этим способом писались образа и станковые картины на С и З Европы до половины XV стол., – до тех пор, пока братья ван Эйки, в Нидерландах, не внесли значительных усовершенствований в живопись масляными красками. В Италии, Т. продержалась несколько дольше; сперва, преимущественно в Тоскане, при письме Т. стали отчасти пользоваться средствами живописи на масле, а потом, когда окончательно выработанные приемы ван Эйковского письма были занесены, около 1500 г., в Венецию, этот способ совершенно вытеснил Т. из употребления. Картины, писанные Т., выходили матовыми; для придания блеска и яркости их колориту, на них наводился род лака, составленного из смолы, растворенной в эфирном масле. К Т. должно отнести, как одно из ее видоизменений, способ живописи, существовавший в древности на Руси и доныне практикуемый нашими иконописцами. В недавнее время бар. Перейра ввел в употребление для живописи, под названием Т., краски без примеси жирных и маслянистых веществ; исполненное ими походит на пастель, и, будучи покрыто лаком, не уступает в силе живописи на масле, а в отношении неизменяемости и долговечности, по уверению изобретателя, даже превосходит ее. Ср. Bar. v. Pereira, «Leitfaden der Temperamalerei» (Штуттгарт, 1893).

Темперамент Темперамент (от temperamentum=смешивание) – психологический термин. В древности учение о Т. говорило о различной пропорции у людей различных соков тела, от чего считались зависящими физические и психические различия людей. В позднейших

медицинских теориях древности (у Гиппократа) предполагалось таких соков четыре – красная кровь, желчь, флегма и черная желчь. В зависимости от преобладания у данного лица одного из этих соков, устанавливались четыре типа людей: сангвинического, холерического, флегматического и меланхолического Т. Интерес к изучению человеческих характеров и индивидуальных особенностей, пробудившийся в XVIII в., послужил поводом и для психологов возобновить исследование затронутого древними вопроса о Т., одновременно с возобновлением древнего учения о физиогномике Лафатером. Немецкий физиолог Галдер обосновал в новой форме учение о Т., сведя сложную характеристику психических особенностей каждого типа на различие восприимчивости. к раздражениям и способности реагировать на последние. Современная точка зрения на Т. установлена Кантом, но и до сих пор еще не вполне выяснилось психофизиологическое значение этого понятия. По словам Маудсли, самое слово Т. до сих пор служит «скорее символом неизвестных величин, чем термином, обозначающим определенные свойства». Теории Канта Теории Канта. С физиологической точки зрения под Т. нужно разуметь телесную конституцию (слабое или крепкое строение) и комплекцию, обусловленную, главным образом, качеством, составом и движением крови. С психологической стороны выражения, характеризующие свойства крови, применимы к душевным явлениям лишь по аналогии, существующей между игрой чувствований и желаний и движениями телесными (в которых кровь играет главную роль). Т. разделяются на Т. чувства и активности, Возбудимость чувства и активности в свою очередь зависит от повышенной или пониженной возбудимости жизненных сил (intensio и remissio). Отсюда получаются четыре Т. Человек сангвинического Т. поражает беззаботностью, легко увлекается надеждами, придает всякому впечатлению в первую минуту большую важность, но затем быстро забывает о нем. Он охотно дает обещание, но не держит слова; он приятный собеседник, нередко не злой человек, но грешник неисправимый, хотя и способный к сильному, но непродолжительному раскаянию. Труд утомляет его. Склонный к меланхолии, наоборот, придает всему, что затрагивает человека, большое значение; везде он усматривает источники забот и трудности; в противоположность сангвинику, меланхолик вдумчив. Холерик пылок; он быстро воспламеняется и сгорает, как зажженная солома. Честолюбие – одна из его особенностей; он любить господствовать, принимать знаки почета, слушать похвалы, играть общественную роль. Противодействие его стремлениям, вызывает в нем страдание. Холерический Т. – наименее счастливый, потому что он всего более сталкивается с препятствиями. Флегматик – человек со слабой эмоциональною возбудимостью и слабой наклонностью к действию. В тех случаях, когда эта медленная восприимчивость все же связана с известной способностью к действию, флегматик является трудновозбудимым, но способным дольние сохранять впечатления; он с трудом может быть выведен из равновесия; легко сживается с другими, не задевая их самолюбия. Интеллектуализм Гегеля в очень яркой форме отражается на его замечаниях о Т. Желая, чтобы «все действительное было разумным», Гегель в своих взглядах на Т. придает чрезмерное значение все нивелирующему влиянию образования. Различие Т. – говорит он, – теряет свое значение в то время, когда общее образование подводит под один уровень внешние особенности поступков и действий. «По мере того, как распространяется образование, сглаживаются случайные особенности приемов и действии, т. е. различия Т.; точно также становятся реже и ограниченные характеры, осмеянные в комедиях менее образованных эпох – напр. легкомысленные, рассеянные, скупые». Усматривая сущность темперамента в исключительных особенностях, в которых проявляется деятельности человека и его отношение к окружающим, Гегель забывает, что эти особенности не преходящи и случайны, а обусловлены постоянными свойствами физико-психической организации человека, не легко поддающимися изменениям под влиянием воспитательных

воздействий. См. «философия духа» 395 (русск. пер. Чижова, стр. 73). В классификации Т. Гегель примыкает к Канту. Вундт устраняет некоторые неясности в кантовской классификации, характеризуя особенности темпераментов следующей табличкой: Активность Восприимчивость Сильная Слабая Быстрая Холерик Сангвиник Медленная Меланхолик Флегматик Проф. Ф. Лесгафт предлагает анатомо-физиологическое обоснование для классификации Канта и Вундта. Он определяет Т. как степень возбудимости организма от внешних и внутренних стимулов и продолжительности реакций на последовавшее возбуждение и изучает зависимость развития организма, как в эмбриональный, так и в последующий период, от физико-химических условий, в особенности от питания. Обмен веществ при питании может быть более или менее деятельным, в зависимости от состава пищи, от деятельности образовательных элементов, приносимых кровью, и от влияния внешних, посредственных (свет, механические и психические деятели) и внутренних, непосредственных (тепловых) возбудителей. Сверх того, при питании играет важную роль сила и быстрота, с которой питательная жидкость прогоняется в теле, что зависит также и от органов кровообращения, как центрального, так и периферических, т. е. сердца и сосудов. Сила и слабость, медленность и быстрота, проявляемые человеком в его восприимчивости и активности, находятся, таким образом, в сильной зависимости от строения и формы сердца и сосудов. Геффдип вносить в понятие Т., сверх элементов быстроты и силы, возбудимости и активности; еще элемент врожденной наклонности к чувству удовольствия или неудовольствия и, установив три пары противоположностей: удовольствие – неудовольствие, сила – слабость, быстрота – медленность, насчитывает восемь Т.: 1) светлый, сильный и быстрый; 2) мрачный, сильный и быстрый (почти соответствует холерическому 1.); 3) светлый, сильный и медленный; 4) мрачный, сильный и медленный (почти соответствует меланхолическому Т.); 5) светлый, слабый и быстрый (почти соответствует сангвиническому Т.); 6) мрачный, слабый и быстрый; 7) светлый, слабый и медленный (почти соответствует флегматическому Т.); 8) мрачный, слабый и медленный. Фуйллье исходит в своих взглядах из «протопласматической теории». И анатомическое строение, и физиологические функции всякого существа необходимо рассматривать как «созидательные и разрушительные изменения самой живой материи» – ее интеграцию и дезинтеграцию. От вида и соотношения этих обоих процессов и зависит Т.: он служит динамической характеристикой лица, как строение – статической его характеристикой. Изменения интегральные мы наблюдаем, напр., в росте, дизинтегральные – в размножении, первые – в ассимиляции, вторые – в диссимиляции. Таким образом, для классификации Т. надо выяснить соотношение между интеграцией и дезинтеграцией в организме и, в частности, в нервной системе. Т. с преобладанием интеграции – Т. сбережения, Т. с преобладанием дезинтеграции – Т. траты. Это противоположение совпадает с кантовским делением Т. на чувствительные и активные. Несомненно, что чувствительные и двигательные функции заключают в себе элементы траты и накопления, но чувствительная функция в главных результатах благоприятствует более накоплению, между тем как созидательные процессы «преобладают в ощущении и восприятии», а также и в чувствованиях. Наоборот, «хотение и мускульная работа явно представляют собой трату энергии». Отсюда главное направление: чувствительных Т. – центростремительное, активных – центробежное. Исходя из этих общих соображений, Фуйллье устанавливает следующую классификацию Т.: "для сангвинического (чувствительного, живого и легкомысленного) – преобладание интеграции благодаря избытку питания, с реакцией быстрой, мало интенсивной и мало продолжительной; для нервного (чувствительного, глубокого и страстного) – преобладание интеграции при недостатке питания, с реакцией более медленной, интенсивной и продолжительной; для желчного (или деятельного и пылкого) – дезинтеграция, быстрая и интенсивная; для флегматического (или деятельного и холодного) – дезинтеграция медленная и менее интенсивная. Из вышеприведенных теорий особенного внимания заслуживает теория Лесгафта: она представляет попытку объяснить различия темперамента путем исследования

тех особенностей в строении человеческого организма, которые обусловливают особенность физиологических отправлении, характерных для данного Т., и психических функций, связанных с последними. Воззрения Геффдинга являются только попыткой дать новую классификацию Т., не заключающую в себе никаких дедуктивных соображений, которые содействовали бы выяснению причин различия Т. Учение Фуйллье, не смотря на стремления автора обосновать свои взгляды на широком базисе общих физиологических законов интеграции и дезинтеграции, представляет ошибку «ложного обобщения». Его недостатки обстоятельно выяснены в «Revue philosophique» (т. II, 624-633, 1895), в статье Cypio. Cypio указывает на то, что противоположение Т. «сбережения» и Т. «траты» несостоятельно. Активные Т. – Т. траты по терминологии Фуйллье – следовало бы назвать не активными, а обремененными непосильной работой (surmenes). Равным образом совершенно произвольно утверждение, что чувственные Т. суть Т. сбережения. В книге Фуйллье заслуживают внимания только отдельные интересные замечания. Тигенер, в своих «Очерках психологии», вводить понятие «интеллектуальных Т.», чем весьма затрудняет понимание этого термина; но у него есть удачные литературные примеры типичных представителей различных Т., заимствованные у Шекспира: «Гамлет – меланхолик, Лаэрт – холерик, Фальстаф – сангвиник, молодой Нерси (Генрих IV, 1 часть) – холерик» («Очерки психологии», стр. 185). На важное педагогическое значение изучения Т. указал впервые Лекк. Различие быстроты и силы восприимчивости и активности детей, обусловленное в значительной мере прирожденной конституцией ребенка, необходимо принимать в расчет, чтобы сообщить педагогическим воздействиям надлежащую гибкость и умело индивидуализировать общие положения. Дэгальт Стюарт предлагал даже разделение школьных классов на четыре части, чтобы группировать вместе детей с одинаковым Т. и применять к ним специальные методы – но это, несомненно, слишком прямолинейный взгляд на дело. Литература. «О темпераментах», статья А. А. Токарского («Вопросы филос. и психологии», 1896, январь; автор настаивает, подобно Геффдингу, на необходимости в вопросе о классификации Т. принимать преимущественно во внимание роль чувственного тона), Siebeck, «Geschichte der Psychologie» (I, 2. 278-289); Локк, «Мысли о воспитании» (стр. 294-295); Кант, «Антропология» (пер. Соколова, 88); Вундт, "Physiol. Psych. " (II, 422); Геффдинг, «Очерки психологии» (1888, стр. 293); Зибберн, «Psychol. Patologie» (параграф 55); Herz, «Temperamentslarens Historie» (датская монография по истории понятия о Т.). Немецкая литература о Т. прошлого века указана и обстоятельно характеризована в книге Дессуара, «Geschichte der neueren deutschen Psychologie» (т. I, стр. 391, «Temperamentenlehre», 1897). См. еще Дурдик (чех), «О letoruck» (1880); Генр. Струве, «О temperamentach» (1864); Лесгафт, «Семейное воспитание ребенка и его значение» (ч. II) и «Основные проявления ребенка; темперамент» (стр. 139-165, 1900); Альфр. Фуйллье, «Темперамент и характер» (перевод Линда, 1896); Nicolas Seeland, «Le Temperament» (Congres international d'Anthropologie). Можно найти отдельные указания в сочинениях по психологии, напр. у Лэдда, Тигенера (пер. Чепинской, 60), Фонсегрива (пер. Соколова). О влиянии Т. на страсти см. Летурно, «Физиология страстей», стр. 133. И. Лапшин.

Теодиция Теодиция или оправдание Бога – есть название одного из сочинений Лейбница («Essai de Theodicee sur la bonte de Dieu, la liberte de l'homme et l'origine du mal», 1710), приобретшее значение общего термина для выражения задачи примирить существование зла в мире с благостью, премудростью, всемогуществом и правосудием его Творца. Зло, как несомненная принадлежность мира, положительно или отрицательно коренится в причине, произведшей мир: т. е. Бог есть или существо, положительно произведшее зло – и в таком случае Он не благ, или существо, не имевшее силы воспрепятствовать появление зла – и в таком случае Он не всемогущ. Возможен, по-видимому, такой исход из этой дилеммы: Бог не только благ и

всемогущ, 'но и правосуден; поэтому, не производя положительно зла и имея силу ему воспрепятствовать, Он допускает его, как средство наказания свободных существ, злоупотребивших своей свободой. Но это разрешение вопроса также приводит ко многим затруднениям. Во-первых, оно предполагает за доказанное, что всякое зло в мире есть последствие греха – но этому противоречит факт страданий существ, не могущих грешить по отсутствию или еще недостижению свободы, именно животных и детей, а также страданий, нередко достигающих и зрелых людей безвинно, по случайному сочетанию обстоятельств. Во-вторых, если даже страдание служит справедливым возмездием грешнику, то самый факт греха есть зло, допущенное Богом при создании мира; коль скоро Бог предвидел, что человек злоупотребит дарованной ему свободой, то от бога зависело не предоставлять человеку столь гибельного для него дара. На это возражают, что мир без свободы был бы миром не только без зла, но и без добра в смысле нравственном, вообще без всякого нравственного определения, и следовательно был бы ниже, хуже мира, причастного и добру, и злу. Но такой аргумент, в-третьих, вызывает основной и решительный вопрос Т.: если создание мира, как не только физического, но нравственного целого, необходимо предполагает присутствие в нем зла, то не лучше ли было бы вовсе его не создавать? Бог, как существо всемогущее, мог свободно решить между бытием и небытием мира, ибо если мы допустим, что Бог не мог не творить мира, то мы отрицаем полноту Его всемогущества. Поэтому, если всемогущий Бог призвал к бытию мир, предвидя неизбежность в нем зла, то Он несомненно есть виновник зла, что не согласуется не только с Его благостью, но и с Его правосудием. Довод Т., основанный на признании человеческой свободы и ее справедливых последствий, вызывает сам по себе следующие сомнения. Прежде всего, признание свободы воли не есть аксиома, но требует доказательств, следовательно не может служить безусловно-достоверной посылкой для дальнейших выводов. Затем, даже крайние защитники свободы воли допускают относительную силу действующих на нее мотивов, т. е. большую или меньшую трудность воздержаться от греха; следовательно от Творца мира зависело поставить свободные существа в такие условия, которые, достаточно упражняя их волю, предотвращали бы, однако, возможность их нравственной погибели. Далее, самая связь свободы непременно с грехом не представляется очевидной. Свободный выбор, упражняющий духовные силы человека, возможен и между мотивами безгрешными, напр. между браком и безбрачием, занятием тем или другим делом, определением того или иного круга общественных сношений и т. п.; поэтому мыслим мир свободных существ, не искушаемых грехом. Наконец, справедливость наказания за грех также может быть обсуждаема с разных точек зрения, и для того, кто смотрит на наказание с точки зрения цели, безусловный характер Божеского правосудия представляется не оправданным. Вышеизложенные, отчасти непреодолимые, отчасти, во всяком случае, серьезные затруднения какой-либо Т. приводят различные философские направления к коренному различию во взглядах на ее возможность. Всего проще, и притом отрицательно, разрушается вопрос о ней с точки зрения таких философских учений, которые, как напр. спинозизм, материализм или агностицизм Герберта Спенсера, признают первопричину мира действующей с необходимостью и, следовательно, нравственно безразличной силой: с этой точки зрения ни об оправдании, ни об осуждении первопричины не может быть поднимаемо и вопроса. В сущности, то же можно сказать и о философии Шопенгауэра, так как его «воля» так же лишена нравственного определении, как и материя или Спенсерово «непознаваемое». Но неразумная, слепая воля с точки зрения человеческого чувства не только морально индифферентна, а и зла, и потому последствием начала, установленного Шопенгауэром, оказывается не индифферентизм, а пессимизм. Более неопределенным и сложным является решение задачи Т. для скептика, совершенно воздерживающегося от суждения о бытии и природе первопричины и самую необходимость признающего лишь субъективным состоянием привычного ожидания; мыслителями этой категории вопрос о нравственном строе мира может быть решаем лишь по произволу личного настроения и веры. Ограниченной, и в этом своем ограничении более удоборазрешимою, является задача Т. для

тех философов, которые, как напр. Шеллинг и Гартман, предполагают в Боге двойственный состав – из разума и темной неразумной силы (основа у Шелдинга, воля у Гартмана); в таком случае является возможность все добро относить на долю разума, а все зло – на долю неразумия первопричины мира; но защита Божией благости несомненно ведется тут в ущерб Божиему всемогуществу. Полную меру трудностей для Т. представляют собою такие философские учения, которые, распространяя на Бога обычные атрибуты благости, всемогущества и правосудия, вместе с тем признают, что отношения Бога к миру хотя и не вполне проницаемы для нашего разума, но не могут содержать в себе ничего такого, что противоречило бы ему, т. е. не согласовалось бы с указанными атрибутами Бога. Из новых догматиков ранее Лейбница пытался совладать с этими трудностями Мальбранш, главным образом в «Traite de la nature et de la grace» (1683), отчасти во многих местах других своих сочинений. По взгляду Мальбранша, Бог действовал в создании мира свободно, т. е. мог как творить, так и не творить его. Если воля Бога склонилась к акту творчества,. то этому была какая-нибудь цель. Но мир, как он' ни велик, перед Богом ничто, и следовательно сам по себе не содержит достаточного мотива для определения Божественной воли. Мир может быть целью для Бога лишь в том, что божественно в самом мире, т. е. в церкви, созидаемой ее главой Иисусом Христом, через которого люди входят в общение с Богом и становятся сопричастными Его целям. Мир существует для людей, люди – для Иисуса Христа, Иисус Христос – для Бога. Будучи, таким образом, лишь средством для целей Божественной благодати, естественный порядок мира должен быть наивозможно лучше приспособлен к этой цели, и в этом смысле существующий мир должен быть наилучшим из возможных миров. Но отсюда не следует, что он должен быть совершенно свободен от зла как физического, так и нравственного (греха и его последствий). Как совершенный художник, Бог достигает всей сложности мироустройства наиболее простыми путями: таково необходимое требование премудрости Божией. В мире физическом эти пути сводятся к законам инерции и сообщения движения; все процессы физического мира суть последствия этих законов, из которых не может быть исключений и в тех случаях, когда это приводит к страданиям населяющих мир существ: лучше мир с такими страданиями, чем мир недостойный премудрости Божией, требующий отступления от предначертанных ею же законов. Имея целью единение людей в Иисусе Христе, Бог должен был допустить и грехопадение, так как наиболее целесообразным средством для спасения людей было дать всем людям погрязнуть в грехе, дабы затем всем же им оказать милосердие в Иисусе Христе. Если, однако, это милосердие не простирается равномерно на всех. то причиной тому является опять-таки необходимое соблюдение общих законов природы: по этим законам человеческие тела получают известные свойства, а последние закономерно связаны с теми или иными движениями души, нередко греховными. Очевидно, что в этой своей попытке снять с Бога вину в допущении зла в мире Мальбранш подчиняет атрибут благости Бога атрибуту премудрости, понимаемой притом узко, как искусство расчетливого и бережливого мастера. Более широкий и свободный кругозор открывает «Т.» Лейбница. Лейбниц также признает, что Бог свободен творить мир или не творить его; но так как Бог делает всегда наилучшее, то воспользоваться такой свободой Он мог бы лишь в том случае, если бы небытие мира было лучше его бытия. Этот случай имел бы место при том условии, если бы, содержа в своих предначертаниях планы всевозможных миров, Бог не имел силы избрать из них к бытию наилучший возможный мир: но Бог имеет такую силу и, конечно, предпочитает возможное совершенство создания полному отсутствию последнего. Итак, уже a priori из понятия творческого акта Бога, следует, что существующий мир есть наилучший возможный из миров. Тем не менее, в нем есть зло, и. притом в трех видах: зло метафизическое (несовершенство), зло физическое (страдание) и зло нравственное (грех). Что касается первого вида зла, то он неизбежен: как бы мир ни был совершен, он не может быть равен по совершенству Богу, который один есть существо совершенное. Мир есть мир существ ограниченных, следовательно, несовершенных; возможное совершенство наилучшего мира заключается лишь в исчерпывающем разнообразии степеней совершенства этих существ.

Неизбежность метафизического зла в мире указывает на неизбежность степеней счастья и нравственности составляющих его существ и, следовательно, если не объясняет всецело факт страдания и греха, то оправдывает необходимость большего или меньшего физического и нравственного добра. Но есть и другое основание для примирения с фактом страдания и греха в мире. Мы не имеем права признавать цель мира исключительно в благе человеческом, но должны представлять себе ее, как объемлющую все мироустройство; сказать же, что мироустройство без страдания и греха во всяком случае лучше, чем с их присутствием в мире, нет основания, так как частное зло в этих отношениях может служить в общем плане мира средством более великого блага, чем то было бы при других условиях. Бог не хочет страдания и греха, но, создав наилучший мир, он допускает в нем всю ту их сферу, которая неизбежна для осуществления плана этого мира. Наибольшую жгучесть представлял для Лейбница вопрос об осуждении Богом грешников. Если грех неизбежен по плану мира, то согласно ли с Божеским правосудием налагать кару за грех? Однако, и на это возражение Лейбниц находит ответ: наказание, как последствие греха, также входит в план наилучшего мира, коль скоро по этому плану грех неизбежен. Бог не хочет ни греха, ни погибели грешника; но так как того требует план наисовершеннейшего мира, то Он по разумным основаниям допускает то и другое. Лучше, чтобы был грешник и получил за грехи даже вечную кару, чем мир, в общем, был бы менее совершен, чем должен быть. Т. Лейбница и ныне остается типом всех произведений мышления, в основе коих лежит предположение возможности обсуждать пути Божии с точки зрения составленных по человеческому образу понятий о благости, мощи, премудрости и правосудии Творца мира. Между тем, кроме антропоморфизма догматиков и другой крайности – умаления достоинств Божиих. – для мысли открывается и третий путь, правда, не делающий возможной систему Т., но дающий для человеческого духа равноценный с нею результат. Как при обсуждении вопроса о распространении на Бога атрибутов времени, пространства, сознания мы можем не только отрицать их в Боге, но превозносить Его над ними, признавать Его сверхвременным, сверхпространственным, сверхсознательным, так и в отношении человекоподобных атрибутов премудрости, благости, правосудия и силы мы можем считать их лишь несовершенными подобиями того, что содержится в существе Божием и служит в Нем источником их существования в мире. При таком предположении, не заключающем в себе ничего несогласного с началами нашего мышления, мы, отказываясь от непосильной для нас задачи собственной мыслью примирить факт существования зла с убеждением в разумно-нравственном достоинстве мира, можем, однако, сохранять философскую веру в то, что такое примирение действительно есть. Н. Г. Дебольский.

Теократия Теократия (греч.) – буквально господство Бога: такое государственное устройство, при котором верховным правителем государства предполагается само Божество, изрекающее свою волю через посредство особо к тому предназначенных лиц, т. е. жреческого сословия или духовенства. Впервые этот термин употреблен Иосифом Флавием, в его сочинении против Аппиона, для обозначения государственного строя иудеев, в котором верховными нормами государственной и общественной жизни являлись веления Божии, изложенные в законе Моисея и изрекаемые через посредство судей, пророков и священников. по словам Пятикникия, сам Бог обещал израильскому народу, что он будет избранным народом Божим, если будет исполнять его ведения. В этих словах выражен основной принцип Т. Но не одно иудейское государство было Т.; ею были, хотя в меньшей степени, и Египет, где фараон производил себя от божества и осуществлял на земле веления богов, и Ассирия, и большинство первобытных государств; элементы Т. были и в древней Греции, и в Риме, где жреческие обязанности соединялись с политическими и их освящали. Особенно важное значение получило развитие теократического принципа в средние века в западной церкви и в

арабском халифате. В. В-в Теософия (от JeoV=бог и sojia=мудрость) – мистическое богопознание. Первоначально это слово было синонимом «теологии». В таком значении оно встречается в сочинениях, приписанных Дионисию Ареопагиту и относимых в настоящее время к концу IV и началу V в. христианской эры. В позднейшем словоупотреблении Т. отличается от теологии тем, что последняя представляет систему знания о божестве, основанную на откровении и догматах, а богопознание теософическое опирается на непосредственные данные мистического восприятия; но от мистиков теософы отличаются тем, что они большей частью стараются придать своим индивидуальным мистическим откровениям форму законченной и связной системы. Одни теософы относятся безусловно враждебно к рациональному познанию и к философии, другие стремятся объединить мистическое и рациональное познание в единое целое. В сочинениях теософов мы находим нередко причудливое сочетание крайней фантастичности содержания с внешней симметричностью и стройностью, придающими субъективным построениям видимость связной, научно разработанной системы. Сила религиозного одушевления, иногда поэтическая роскошь фантазии, богатый образный язык составляют сильную сторону наиболее замечательных теософических произведений; но символизм, обилие аналогий, сравнений, метафор, взамен строгой логической доказательности, лишают этот род произведений серьезного научного значения. Во всяком случае, они представляют драгоценный психологический материал для изучения особенностей так назыв. «мистического воображения». Некоторые относят к теософам новоплатоников и гностиков, но чаще этот термин применяют к мистическим писателям нового времени: Якову Бему, Валентину Вейгелю, Парацельсу, Сен-Мартену, Сведенборгу. Необузданность фантазии у некоторых теософов достигает крайней степени; у С. Мартена, автора поэмы: «Le crocodile ou la guerre du Men et du mal arrivee sous le regne de Louis XV» (1799), Т. фигурирует в качестве Madamo Jof (Foi), побивающей хитрости Сатаны (крокодила). Такие теософы-фантазеры резко противопоставляют себя «философам», как это видно из эпитафии С. Мартену, приведенной в соч. Баядера: О trop cruelle mort, tu viens nous enlever SaintMartin! ce savant dans la theosophie Il combatit l'erreur et sut se preserver De ces systemes vains de la philosophie.

Здесь теософическое познание противопоставляется философскому, рациональному. По-видимому, так понимает Т. Баадер, называя ее расширенной, исправленной и хрисиански преобразованной мистикой каббалы. Издатель сочинений Баадера, барон Фр. Остен-Сакен (1860), противопоставляет Т. философии, как нечто высшее, не нашедшее себе места в истории философии Гегеля. Однако, сочинения даже таких теософов имели влияние на историю философской мысли в собственном смысле слова. Так напр., Бём натолкнул своими сочинениями Гегеля на исследование проблемы о «происхождении зла»; Сведенборг побудил Канта философски обследовать вопрос о возможности «духовидения». Шеллинг впервые подчеркнул в понятии Т. равноправность мистического и рационального элемента в богопознании; он несочувственно говорит о «теософизме», как о роде мистицизма, исключающем возможность научного познания, в противоположность Т., являющейся синтезом мистического богопознания с философским разумным познанием. После Шеллинга термин «Т.» в применении к собственной системе употребляют Баадер. Росмини («Teosofia»), Грентовский («Teosofia wszyskich ludow»). Шеллинговское понимание Т. усвоил и Владимир Соловьев, который разумеет под нею «цельное знание» – высший синтез рационального и эмпирического знания с мистическим. Философскую Т., в противоположность «традиционной», Соловьев называет свободной. Свободная Т. должна быть продуктом критической мысли, опыта и мистического откровения. Вследствие того, что многие теософы (напр. Парацельс) допускали наряду с мистическим восприятием раскрытие тайн

внешней природы и совершение чудес, т. е. тауматурию, слово Т. приобрело это последнее значение у основателей так называемого теософического общества, возникшего в 1875 г. в Америке и затем перешедшего в Индию и в Европу. Т. в этом обществе является новой формой буддизма; главную роль играют в ней благотворительность и общение с таинственными силами природы, дающее возможность творить чудеса. Трудно представить себе более нелепое словоупотребление: «мистическая часть буддистской доктрины, – говорит Владимир Соловьев, – никогда не могла обозначаться какимнибудь термином, соответствующим греческому слову Т. (по-русски богомудрие)». «Одно и тоже учение не может быть зараз и буддизмом, и Т.», так как буддизм – атеистическая религия (см. статью Вл. Соловьева: «Блаватская» в «Критикобиографич. словаре» Венгерова, т. III, стр. 316). Теософическое общество, основанное г-жею Блаватской, следует называть необуддийским или тауматургическим, но отнюдь не теософическим. Это неправильное словоупотребление является постоянным источником недоразумений для желающих познакомиться с Т. Так напр., в статье Клери: «Qa'est се que c'est que lа theosophie» («Revue Bleue», 1900) нет решительно ничего по вопросу о богопознании. В истории филос. терминологии Эйкена нет указаний на историю термина «Т.». О значении этого термина в новейшей философии обстоятельные указания у Куно Фишера в его «Истории новой философии».

Теофраст Теофраст (371-286 г. до Р. Хр.) – знаменитый греческий ученый, называемый отцом ботаники, родом с острова Лесбоса из города Эреза, откуда и прозвание – Theophrastos Eresios. Слушал сначала Левкиппа в родном городе, потом Платона, а после его смерти перешел к Аристотелю, с которым не расставался уж более, пока великий философ не покинул навсегда Афины. Жизнь Т. протекла сравнительно спокойно и счастливо. Это был умный, богато одаренный человек, в то же время добрый, гуманный, с отзывчивой душой. Он был превосходным оратором и, по преданию, за свое красноречие получил от Аристотеля прозвание «Theophrastos», что значить «божественный оратор»; оно заменило его первоначальное имя – Tyrtamos. Так ли это было на самом деле или нет, во всяком случае Т. был самым выдающимся и самым любимым учеником Аристотеля, получил от него в наследство всю его библиотеку, все рукописи, а после смерти учителя стал во главе школы перипатетиков. Число его учеников, по показаниям древних, достигало 2000 чел. и слава о нем далеко распространилась за пределы Греции. Ему приписывают 227 сочинений; большая их часть потеряна, и ни одно не сохранилось вполне, не пострадав от времени и переписчиков. До нас дошли два больших ботанических сочинения Т.; одно под названием «История», или лучше, по смыслу – «Естественная история растений», другое «О причинах растений» – трактат о жизненных явлениях у растений. Естественная история растении состоит из 9 книг и по содержанию соответствует нашей морфологии, анатомии и систематике растений. Речь в нем идет прежде всего о главных частях растений, причем Т. различает наружный и внутренние части. Наружные – корни, стебли, ветви и побеги, листья, цветы, плоды. Семя Т. рассматривает, как и его предшественники, за «яйцо» растений, но какая существует связь между семенем и цветком – Т. не знал. Внутренние составные части – кора, древесина и сердцевина, которые в свою очередь состоят из сока, волокон, жил и мяса. Что подразумевал под этим Т. – не вполне ясно. Сок, это – в одних случаях млечный сок, в других нечто иное, напр. смола пли камедь. Волокна и жилы названы несомненно по сходству с соответствующими частями животных. Волокна Т. – пучки толстостенного луба, но в других случаях, повидимому, сосудистые пучки, напр. в листьях. Волокна не ветвятся. Жилы – ветвистые трубки, наполненные соком: млечники, смоляные каналы и т. п., и опятьтаки сосудистые пучки. Любопытно, что до сих пор в ботанике говорится о «жилках» и о «нервах» листьев: интересное переживание терминов, потерявших прямой смысл, интересные отголоски научной старины. Наконец, мясо находится между волокнами и жилами и характеризуется тем, что оно делимо по всем направлением, тогда как волокна

напр. расщепляются лишь вдоль. Различно комбинируясь, эти 4 основные или первичные части образуют сердцевину, древесину и кору. Внешние части растений охарактеризованы на примерах и довольно подробно. Классификация и система растении Т. очень проста; он делит сначала все растительное царство на 4 отдела: деревья, кустарники, многолетники и травы, и в каждом отделе различает две группы: дикие и возделываемые растения. Затем описывает деревья и кустарники, преимущественно греческие, но также и иноземные, при этом касается многих важных теоретических и практических вопросов, говорит о естественном и искусственном размножении растений, о древесинах с технической точки зрения, о способах распространения семян, даже об искусственном опылении, толкует о продолжительности жизни, о болезнях и смерти растений. Когда очередь доходит до многолетников, Т. сначала описывает дикие (их 2 категории – и с «шипами» и «без шипов»), потом культурные: «растения для венков», т. е. садовые «цветы» и декоративные растения. В эту группу вошли у Т. и розы (стало быть и кустарники) и однолетние травы. Две книги сочинения посвящены травам, главным образом хлебным злакам, бобовым, овощам и т. и. Всего Т. было известно в большей или меньшей степени 400 растений, в том числе и споровые: папоротники, грибы, водоросли. Из текста видно, между прочим, что ему известны были не только средиземноморские водоросли, но и крупный формы из Атлантики, по-видимому, ламинарии. В общем, описания растений у Т. кратки и недостаточно ясны, поэтому в большинство случаев нелегко отгадать, о каком именно растении идет речь. Последняя (9-я) книга «Естественной истории», считаемая некоторыми за особое сочинение Т., трактует о специфических соках и о целебных силах корней. Она значительно слабее других, узко прикладного характера, а по содержание своему и изложению – сочинение типа тех «materia medica», которые в течете многих веков после Т. были единственными и жалкими представителями ботанических знаний. Второй труд Т. – «О причинах растении» или правильнее по смыслу «О жизненных явлениях у растений» – представляет как бы обработку того же фактического материала, но с иной точки зрения; по содержанию, это теоретическая и прикладная физиология растении. Все сочинение состоит из 6 книг и начинается с описания способов возникновения, размножения и роста растений. Т. допускает самозарождение растении, как это допускали раньше и много веков после него. «Самозарождаются, говорит он, те растения, которые поменьше и главным образом однолетние и травянистые» (кн. 1, гл. V). Допуская этот способ, как первичный, Т. тем не менее считает размножение растении семенами и другими частями самым обыкновенным и самым распространенным, так сказать, нормальным. Он подробно разбирает влияние внешних условий на растения, преимущественно деревья – тепла, холода, ветров и почвы и те изменения, которые претерпевают растения как под влиянием внешних факторов, так и под влиянием культуры. Далее, говорит о возделывании различных растений, начиная с деревьев и кончая хлебными злаками и овощами, подробно толкует о размножении растений семенами, о прививках, о купировки и других прикладных вопросах садоводства и сельского хозяйства. Целая книга (5-я) посвящена ненормальным явлениям в жизни растений; интересны главы о болезнях, естественной и искусственной смерти растении. Последняя (шестая) книга, как и в первом сочинении, значительно слабые других; она трактует о вкусе и запахе растении. Таковы ботанические труды Т. Быстро просматривая их. невольно поражаешься богатством содержания, необычайным разнообразием и важностью затронутых проблем. Когда же вникнешь в текст, чувствуешь разочарование и снова невольно удивляешься несоответствию между грандиозностью задач и вопросов и жалкими ответами на них, между необычайной, действительно «божественной» пытливостью ума и убогим, тусклым ее удовлетворением. Критическая и беспристрастная оценка Т. не легка. Не легка потому, что текст его сочинений не дошел до нас в полной сохранности, во-вторых, потому, что вообще мало известно о развитии и истории научной мысли в древней Греции. Прежде всего мы не знаем, что принадлежит самому Т. и что его учителю, Аристотелю. Сочинение Аристотеля о растениях (Qewria peri jutvn) потеряно. Т. наследовал библиотеку, рукописи своего учителя, в числе которых весьма вероятно были и

неизданные еще сочинения, быть может, черновые записи, содержания его мысли, заметки, им подобранные факты. Быть может, Т. является более издателем трудов Аристотеля, проповедником его идей, чем самостоятельным мыслителем и ученым. По меньшей мере он черпал обильно и не стесняясь из этого источника. Тем более растет в этом уверенность, что он нигде не цитирует Аристотеля, даже когда дословно повторяет некоторые места из его сочинений. Возможно, как хотят некоторые поклонники Т., что поступал он так с согласия и даже по воле самого Аристотеля, но это не меняет сущности дела: мы не знаем, что принадлежит ему и что не его. Во всяком случае, огромное влияние Аристотеля очевидно. Анатомия растении Т. несомненно подражание анатомии животных Аристотеля, – это сказывается как в общей идее, так и в мелочах. Он старается приложить принципы, теорию, выработанную Аристотелем касательно организации животных к строению растении и это предвзятое стремление не могло не привести его в диссонанс с фактами. Теория царит, а о достоверности фактов мало заботы. Вообще фактические сведения Т. о растительном царстве мало чем возвышались над ходячими мнениями, выработанными житейским обиходом, над тем, что знали земледельцы, собиратели и продавцы целебных трав, купцы. Доверчивость Т. к рассказам этих людей чрезвычайно велика, а его собственные наблюдения, его непосредственное знакомство с растительным миром было крайне ограничено, и в этом отношении, как и в ясности и определенности изложения, Т. сильно уступает своему учителю – Аристотелю. Шпренгель справедливо подчеркивает нередкие у Т.: «так говорят» или «так говорят аркадийцы». Не менее прав он, указывая, что Т. по-видимому, кроме Аттики, Эвбеи и Лесбоса, едва ли был где-нибудь, даже в Греции, хотя в его время это можно было сделать с полным удобством. Попытка Мейера устранить этот упрек предположением, что Т. собирал материалы – «по меньшей мере большей частью во время путешествий» – не имеет под собой фактической основы. Из описания многих растении видно, что Т. знал их лишь понаслышке. По словам древних, Т. устроил ботанический сад, – быть может, но мы не знаем. что росло в нем и что в нем делал Т. В Т., как и в большинстве выдающихся ученых античного мира, мы видим громадную эрудицию, великое и благородное стремление к истине, пламенную жажду проникнуть в тайны природы и наряду с этим – полное неумение научно изучать эту природу, более того – нелюбовь, нерасположение к кропотливой, но необходимой работе по установлению и изучению фактов; это остается позади, как что-то несущественное, низменное, а весь талант, вся энергия уходит в область отвлеченного умствования и часто с удивительным остроумием и безукоризненной логикой создается стройное, но вполне ложное представление о физических явлениях природы, в других случаях выходит просто игра словами, получается как бы иллюзия знаний, а на самом деле один лишь самообман. Все это заставляет осторожнее и объективнее отнестись к Т., а вместе с тем и ко всему тому, что дала классическая древность для ботаники, тем более, что обыкновенно переоценивают значение Т. и относятся к нему с преувеличенным восторгом. Название «отец ботаники» стало ходячим. Фердинанд Кон называет его «отцом научной ботаники», очевидно увлеченный разнообразием и глубиной затронутых Т. вопросов. В этом отношении заслуга Т. несомненна. Но дело в том, что ответы Т. несовершенны, туманны, наивны и далеки от того, что зовется «научным». «Науки» собственно в трудах Т. еще очень мало и ботаническая «наука» – не дитя Т. Два других историка ботаники, Э. Мейер и К. Иессен, также склонны были преувеличить значение Т. и иногда для поддержания яркости его ореола пускались в субъективные, мало вероятные предположения. Строже отнеслись в нему К. Шпренгель и в короткой заметке – Ю. Визнер. Итак, ботанические труды Т. нельзя назвать научными в строгом смысле этого слова. Это свод наблюдений и сведений о растениях, в различной степени достоверных, прилежно собранных, иногда удачно сопоставленных, часто полезных для практической жизни. Это был лучший сборник сведений о растительном царстве во всей древности и в продолжение многих веков после Т. Это труд почтенный и полезный. Он будил мысль, указывал ей на великие проблемы, будил интерес к растительному миру и в этом его большое, неоспоримое значение. Наконец, это для нас драгоценный памятник

древнегреческой культуры, античной мысли со всеми ее положительными и отрицательными сторонами. Впервые Т. был переведен с греческого на латинский Теодором Газа и напечатан в Тревизо в 1483 г.: «Theophrasti de historia et de causis plantarum libros ut latinos legeremus», Theodorus Gaza (folio). Это первое издание, с тех пор было много, подробный список их см. Pritzei, «Thesaarus literatarae botanicae» (1851); подробности о Т. см.: Kurt Sprengel, «Geschichte der Botanik» (1 ч., 1817) и «Theophrast's Naturgeschichte der Gewachse, ubersetzt und erlautert von K. Sprengel» (I-II, 1822); E. Meyer, «Geschichte der Botanik» (т. 1, 1854); "К. Jessen, «Botanik der Gegenwart und Vorzeit in culturhistorischer Entwickelung» (1864); J. Wiesner, «Biologie der Pflanzen. Mit einem Anbang: die historische Entwicklung der Botanik» (1889, есть pycc. перев.); F. Cohn, «Die Pflanze. Vortrage aus dem Gebiete der Botanik» (т. I, 1896, переводится на русский язык). Г. Нансон. Теофраст оставил большое количество сочинений, из которых до нас дошли лишь немногие. Нисколько более или менее крупных выдержек из сочинений приводятся различными древними авторами – доксографами. Дошли до нас: 1) 9 книг о растения и о их принципах ботаническое сочинение, равного коему по значению нет ни в древности, ни в средние века; 2) о камнях – отрывок минералогич. сочинения, трактующий о резьбе камней; 3) характеры – наиболее известное из сочинений Т., вдохновившее Лабрюера; представляет попытку индивидуальной характеристики пороков и комических свойств, написанную, как это доказал Казаубон, под влиянием аттического сценического искусства (Т. был другом Менандра) и имеющую значение для изучения аттической сцены; 4) об ощущениях – отрывок из истории физики Т., в котором изложены теории ощущения, бывшие в ходу до Т., и их критика; 5) метафизика – отрывок, трактующий о началах бытия, соответствующий второй книге Аристотелевской Метафизики. Т., в общем, следовал за своим учителем Аристотелем, стараясь лишь быть его истолкователем и пополнять его пробелы; по-видимому, естествознание всего больше интересовало Т. Опыт, для Т., является основой философии. В логических учениях Т. не отступал от Аристотеля. Вместе с Эвдемом он ввел в логику учение о гипотетическом и разделительном умозаключении. По дошедшим до нас отрывочным сведениям, о метафизики Т. нельзя составить себе ясного понятия; видно только, что некоторые пункты метафизики Аристотеля затрудняли Т., в том числе и телеологическое воззрение на природу. Некоторое отступление от Аристотеля замечается у Т. в учении о движении, которому Т. посвятил особое сочинение. Возражал Т. также и против Аристотелевского определения пространства. Вместе с Аристотелем Т. отрицал возникновение мира. В особом сочинении Т. защищал свободу воли. В этике Т., по сравнению с Аристотелем, придает большее значение внешним благам; тем не менее, упреки, которыми Т. осыпали стоики за отступления от Аристотелевской этики, несправедливы. До сих пор хорошей монографии о Т. и хорошего полного издания его сочинений не существует. Казаубон (в 1592 г.) написал комментарий на «Характеры» Т. Историей физики Т. занимался Н. Диедьс («Doxographi Graeci», Б., 1889, стр. 102 и след.); ему же принадлежит исследование: «Theoprastea» (Б., 1883). Э.Р.

Тепе-Кермен Тепе-Кермен – гора близ г. Бахчисарая, Таврической губ., Симферопольского у. Имеет форму конуса с плоской вершиной; скаты состоят из светло-серого мелового мергеля, легко осыпающегося, верхняя часть из отвесных скал (известняк), всюду пробитых пещерами (криптами), состоящими из 10 с лишком тыс. помещений в 18 этажах, с окнами наружу. Среди крипт самая большая служила очевидно храмом; в ней райдены человеческие кости, принадлежащие, повидимому, обитателям, дохристианских времен, хотя, судя по остаткам сильно стертых образцов, можно думать что это помещение служило храмом и в христианский период. Имеется еще малая церковь с сохранившимся алтарем, а на вершине

скалы развалины третьей, не пещерной церкви, окруженной некогда рядом построек.

Тератология Тератология – отрасль биологии, занимающаяся изучением уродств и аномалий и причин, их вызывающих. Многими эта отрасль рассматривается как составная часть патологической анатомии, но с введением опыта в эмбриологию, причем с изменением условий нормального развития, часто получаются особи уродливые и аномальные, Т. снова сближается с эмбриологией и все теснее и теснее примыкает к ней. В Т. различают обыкновенно два подразделения: Т. собственно, занимающуюся изучением самих уродств и аномалий и их классификацией, а затем тератогению или учение о происхождении этих уклонений. Нетрудно видеть, что именно тератогения может быть рассматриваема, как глава экспериментальной эмбриологи. Между уродством и аномалией различие чисто количественное, а не качественное. Аномалия есть легкая степень уродливости, не мешающая важнейшим функциям организации и в свою очередь может быть рассматриваема, как сильное индивидуальное уклонение, принимающее в силу своего размаха или амплитуды патологический характер. Понятие об уродах существовало и в древнем мире. Научное определение их дает уже Аристотель: «Уродство есть явление противное природе или точнее не природе, а тому, что в природе является обыкновенным. Противно природе ничего не происходит, ибо все в природе является вечной необходимостью. Уродство может иметь место только в таких явлениях, которые, совершаясь обыкновенно определенным образом, могут, однако, иногда происходить и иным путем». Если вспомнить, что как в древности, так и в средние века уродства вызывали суеверный страх и происхождение их приписывалось непосредственному вмешательству божественной или, еще чаще, Демонической силы, то слова по этому предмету Аристотеля, а равно и идеи, защищаемые Цицероном («De divinatione»), заслуживают серьезного внимания историка. Цицерон говорит: «не удивляются тому, что часто видят, хотя бы и не знали причины явления. Но если случается факт доселе невиданный, его считают чудом – ничто не происходит без причины и ничто не случается, что не могло бы случиться». Те же идеи потом были защищаемы Монтенем и Фонтенелем. Последний говорит, что многие считают уродства игрой природы, но философы вполне убеждены, что природа не играет, а следует всегда одним и тем же правилам. До начала XVIII стол. насчет уродства высказываются большинством самые странные мнения и, конечно, настоящая Т. могла возникнуть только по ознакомлении с законами нормального развития или эмбриологии. Покуда в эмбриологии господствовало учение о существовании заранее переформированных зародышей, коих поколения вложены одно в другое в готовом виде, до тех пор и на уродство установился взгляд, соответствующий этой теории: приходилось допустить, что в ряду вложенных одно в другое поколения находятся заранее преформированные уродливые зародыши. Стоявшего на почве этой теории Сваммердама, однако, смущало одно обстоятельство: каким образом Божество, творившее человека по образу и подобию своему, могло создать и уродливых человеческих зародышей наряду с нормальными? Поэтому Сваммердам допускает, что совершенно нормальный преформированный зародыш может измениться в уродливого в момент оплодотворения. Также и Мальбранш предполагает, что уродство есть следствие «вторичных причин», изменяющих основной закон правильного роста (след. после оплодотворения) преформированных зародышей. Нетрудно видеть, что эта точка зрения стояла уже в противоречии с теорией преформации. Однако, медик-философ Режи (Sylvain Regis), современник Мальбранша, полагал, что для всемогущего Божества все возможно, а след. возможно создание и уродливых преформированных зародышей. Эта точка зрения проводится рядом исследователей, как Дюверней (Duverney), Гадлер, который в своем сочинении «De monstris», собрал и дал изображения известных в его время уродств и аномалий, Винслоу (Winslow) и др. Главным образом казалось невозможным допустить участие случайных причин в создании уродств ввиду постоянства и известной законности их

формы, а равно казалось невозможным ставить в зависимость от случая новообразование тканей и органов, сопровождающее часть уродства. Однако, в 1724 г. Лемери, описывая двойное уродство, высказал мысль, что оно могло возникнуть через сростание двух нормальных зародышей под влиянием случайных, чисто механических причин, напр. давления. В то же время Марко (Marcot, 1716 г.) допускал, что в некоторых случаях, напр. когда головной и спинной мозг представлены пузырями, наполненными серозной жидкостью, уродство является результатом патологического скопления серозной жидкости в этих органах или водянки. Морганьи, в своих «Epistola anatomica», усвоил и развил эту гипотезу патологического происхождения уродств. Однако, эти взгляды встретили энергичный отпор со стороны преформистов. Спор Лемери и Винслоу в стенах парижской академии длился почти 20 лет и окончился со смертью Лемери, не имевшего под рукой надлежащих фактов, чтобы защитить свою идею, верную по крайней мере по отношению к некоторым формам уродств, после чего досталась победа Винслоу. После того как Вольф устранил из эмбриологии теорию преформизма и показал, что зародыш есть результат развития и дифференцировки первоначально индифферентной массы, эти идеи, однако, не были последовательно перенесены и в Т. Меккель в его «Handbuch der pathologischen Anatomic» (1812 и 1816 г.) и сам Вольф все-таки отказывались признать влияние случайных причин ввиду указанной правильности формы уродств и потому склонялись к мысли, что зародыш, если не должен быть сам по себе уродливым, чтобы дать уродство, то должен быть предрасположен к этому еще до оплодотворения. Таким образом Вольф, разрушив преформистское учение в эмбриологии, в Т. стоял сам на почве этого учения. Научное обоснование Т. принадлежит Эт. Жофруа Сентьилеру. Пытаясь свести уклонения к определенным категориям, он обращает внимание на то, что кроме уродств через недоразвитие и переразвитие существуют уродства, происшедшие через слияние органов. Так как при этом сливаются органы «одной и той же природы», то он приписывает это особому закону «attraction soi par soi» или взаимному притяжению органов. Теперь мы знаем, что главная причина этого явления заключается в том, что органы однородные лежат попарно рядом и потому их слияние и наиболее возможно. С. Илер допускал, что внезапные аномальные изменения могут иногда унаследоваться и играть роль при происхождении видов. Таким образом для С. Илера уродство есть результат нарушения развития, что он и доказал экспериментально, применяя к куриным яйцам искусственную выводку. Он придавал яйцам ненормальное положение, действовал сотрясением, покрывал яйцо лаком и воском, чтобы затруднить доступ воздуха. Сын его Исидор Ж. С. Илер, закончивший описание типов уродств, начатое его отцом, продолжал и эти опыты, варьируя их, а вслед за ними в этом же направлении работали Прево и Дюма: они покрывали яйца лаком и прибегали к внезапному понижению температуры, а также помещали яйца в искусственную атмосферу и действовали электричеством. Точно также Аллен Томсон повторил их опыты. Однако, трудно определить подчас, каковы были результаты этих опытов, ибо результаты не всегда опубликовывались или упоминались только вскользь. Исидор С. Идер сознается, что он не получил ни одного искусственного уродства, но отец его, а равно Дюма и Прево, по-видимому, получали их. Поэтому, весьма важную услугу оказал Т. К. Дарест. который экспериментальное получение уродств поставил на вполне научную и определенную почву с точки зрения метода, хотя при этом причинная связь между тем или другим изменением условий и той или другой формой уродства не была замечена. Разные изменения иногда давали одинаковые уродства и наоборот. В описательной Т. в это время накапливается значительный материал, благодаря работам патологоанатомов, долгое время, однако, смотревших на уродство как на исключительно патологическое явление, обязанное своим происхождением или конвульсиям зародыша, как думал Герен (Guerin). или давлению, как думал Крювелье (Cruveilhier). Зоотехники доставляют значительный материал относительно уродств домашних животных и к ним присоединяются случайные наблюдения зоологов над уродствами в природе. Наполнению фактического материала содействовали, кроме целого ряда исследований Дареста, труды Панума (Panum, 1860, Kiel.), Ломбардини (1868),

изучавшего уродства не только птичьи, но таковые амфибий, Леребудье (Lereboullet, 1855 по 1864), давшего описание уродств, главным образом двойных, у щуки, над развитием которой он работал. По мере накопления фактического материала являлась, конечно, потребность его классификации и попытки дать ее были и до Исидора С. Илера. Так, Guret различал уродства простые, двойные, тройные и неправильности отдельных частей. Давен отличал: аномалии или уклонения в развитии (простые и сложные) и ненормальности (abnormites) или уклонения, вызванные явным патологическим повреждением. И. С. Илер делит все уклонения на аномалии и уродства (различие указано выше). Между аномалиями он различает простые и сложные и к последним относятся гермафродитизм и гетеротаксия или смещение органов, а уродства разделяются на простые, двойные и тройные . Конечно, со времени С. Илера внесены некоторые изменения в детали классификации, но основные деления остаются. Особенный интерес приобрела Т. в последнее время, с появлением опыта в области эмбриологии. Основанная главным образом Ру, экспериментальная эмбриология не только увеличила число приемов для получения уродств. но поставила вопрос на совсем иную почву. Каждое полученное в опыте уклонение есть результат изменения того или другого условия, следовательно, установив точную причинную связь между уклонением и изменением условия, мы можем определить роль этого условия при нормальном развитии. Современная тератогения стремится не только произвести уклонение, но и дать ему рациональное объяснение. В этом направлении появился ряд работ самого Ру, О. Гертвига, Ф. Э. Шульце, Берфурта, Моргана, Леба, Дриша, Гербста, Торнье и др. Сообразно с двумя различными воззрениями, борющимися теперь в эмбриологии, на тератологические уклонения может быть установлен двоякий взгляд: школа, защищающая однородность всех клеток организма и объясняющая их различие лишь различием условий, в которых они поставлены, может рассматривать все уклонения, как результат изменения этих условий. Если уклонения передаются из поколения в поколение, то это только означает, что условия, содействующие появлению уклонения, в ряде поколений являются одинаковыми и неизменными. Защитники идеи различия в природе клеток организма, различия, иногда проявляющегося с самого начала дробления яйца, конечно должны иначе смотреть на уклонения. Не отрицая, что многие уклонения обусловливаются самыми разнообразными причинами внешнего характера, как давление, изменение температуры, изменение состава жидкости, в которой развивается зародыш и т. п., все-таки некоторую часть уклонений они должны приписать перемене самих наследственных свойств половой клетки в силу молекулярных изменений. Так как эти свойства мало подчиняются внешним влияниям, то следовательно изменения могут происходить при созревании половых клеток и при оплодотворении. В зависимости от того, которое воззрение победит в эмбриологии, – будет зависеть и окончательное установление взглядов в Т. Литература. Cuvier, «Hist. de progres des sciences naturelles» (т. IV); Martin, «Histoire des monstres depnis l'antiquite jasqu'a nos jours» (H., 1880); E. G. SaintHilaire, «La Phylosophie anatomique» (т. II, 1882); J. Gr. SaintHilaire, «Traite de Teratologie» (1832-36); Dareste, «Recherches sur la production artificielle des Monstruosites etc.» (H., 1877 и 1891); Gainard, «Precis de Teratologie etc.» (П., 1893); Wilson, «The cell in development and inheritance» (Лонд., 1896). В. Шимкевич.

Тербий Тербий (хим.; Terbium; Tr=162) – принадлежит к числу гадолинитовых металлов и неизвестен в свободном виде. Его окись Tr2O3, обладает темно-оранжевым цветом, а соли бесцветны и не и оказывают абсорбции света. Самостоятельность окиси Т. указана Мозандером, что подтверждено Делафонтеном и Мариньяком; но чистота ее и теперь еще сомнительна (D. Kruss и К. Hofmann; 1893). С. Колотов.

Терем Терем – отдельная комната вверху здания или отдельно построенная. В старинных русских Т. жили почти безвыходно женщины.

Tеренций Tеренций (Publius Terentius Afer) – даровитейший, после Плавта, представитель древнеримской комедии. Лучшим источником для его биографии является древнее жизнеописание его, принадлежащее Светонию. Он жил в промежуток между 2 и 3 пуническими войнами, родом был из Карфагена и принадлежал к какому-нибудь африканскому (или ливийскому) племени, на что указывает его прозвище Afer. Попав каким-то образом в Рим, Т. был рабом у сенатора Т. Лукана, который, заметив выдающиеся его способности, дал ему тщательное образование, а затем и свободу. Талантливость Т. открыла ему доступ в высшие круги римского общества. Лучшая часть молодого поколения римской аристократии, хорошо знакомая с богатой литературой греков, стремилась тогда, под иноземным влиянием, облагородить и отечественную речь, и отечественные нравы в центре этого общества находился Сципион Африканский, рядом с которым стоял друг его Лелий. К этому кружку примкнул и Т. Ободренный своими покровителями, он решился посвятить свои силы комедии. Согласно с вкусами того времени, Т. не был оригинален; образцом для себя он избрал, главным образом, греческого комика Менандра, не переводя его, впрочем, буквально и заимствуя целые сцены у других греческих писателей, напр. у Аполлодора. В искусстве составлять свои пьесы по произведениям двух авторов или по двум произведениям одного и того же автора (так наз. контаминация) Т. достиг значительного мастерства, но это указывает, вместе с тем, на недостаток у поэта собственной изобретательности. Произведения Т., в силу редкой случайности, дошли до нас все; их всего 6: «Девушка с о-ва Андроса» (Andria), «Свекровь» (Несуга), «Наказывающий сам себя» (Heautontimorumenos), «Евнух» (Eunuchus), «Формион» (Phormio; имя паразита пьесы) и «Братья» (Adelphae). Эти пьесы, перечисленные в хронологическом порядке, были впервые поставлены на римской сцене в период времени с 166 по 160 гг. до Р. Хр. Наибольший. успех имела пьеса «Евнух», которая дана была дважды в один день и получила премии. Весьма холодно, наоборот, принята была публикой «Свекровь»; во время 1-го и 2-го ее представлений народ предпочел оставить театр и смотреть канатных плясунов и гладиаторов. В настоящее время самым выдержанным произведением Т., как по ходу действия, так и по выработке характеров, признаются «Братья». Успех «Евнуха» у римской публики следует объяснять некоторыми пикантными подробностями этой пьесы, герой которой переодевался евнухом и в этом качестве присутствовал при купанье своей возлюбленной. После постановки «Братьев», в 160-м г., Т. предпринял путешествие в Грецию, из которого уже не возвратился: он умер в 159 г., 25 или 35 лет от роду (ср. M. Крашенинников, «К вопросу о годе рождения Т.», в «Сборнике статей в честь Ф. Ф. Соколова», СПб., 1895). Пьесы Т., сообразно с тем обществом, в котором вращался поэт, отличаются значительно большей чистотой и благородством языка, чем комедии Плавта. Слог Т. был до такой степени изящен, что враги поэта распускали слух, будто ему помогали в составлении комедий Сципион и Лелий. Наряду с этим, Т. старается избежать в действии всего особенно непристойного. Большое внимание, по-видимому, обращал он на выработку характеров действующих лиц, которые в большинстве случаев гораздо выдержанные, чем типы Плавта. Намеков на римскую жизнь у Т. нет никаких Эта черта его комедий наиболее способствовала живучести произведений Т. почти до XIX столетия. Пьесы Т. могли главным образом нравиться избранной публике, а не массе. Похвалы им мы читаем в античном мире у таких авторов, как Цезарь и Цицерон; близкое знакомство с Т. обнаруживают Гораций, Персий и Тацит. Еще в древности комедии Т. попали в школы и стали достоянием ученых грамматиков, которые писали к ним разного рода толкования. Наиболее ценны между ними

комментарии ученого IV в. по Р. Хр., Доната, в труде которого содержатся и весьма интересные наставления актерам (ср. Б. В. Варнеке, «Как играли древнеримские актеры», в «Филолог. Обозр.», 1900, т. XIX). Интерес к Т. не прекращался и в средние века: в IX стол. его комедии читались Алькуином на придворных пирах Карла Вел.; в Х в. против пьес Т., как источника всяких соблазнов, боролась монахиня Гросвита. В эпоху реформации Эразм усердно рекомендует Т. за его язык. а Меланхтон – за выработанность характеров. Во Франции Т. оказал влияние на Мольера, особенно на его пьесы: «Le depit amoureux», «L'ecole des maris» и «Les fourberies de Scapin». В России Феофан Прокопович, читая курс пиитики в киевской академии, преподавал «Российским господам Мольерам»: «кто хочет писать комедию, пусть тот подражает Т.» (ср. Б. Варнеке, «Римский поэт Т. на западноевропейской сцене», в «Вестн. Всемирн. Истор.» за 1900 г.). Рукописей Т. дошло до нас очень много. Все они, за исключением главного источника для восстановления текста – Бембинского кодекса (V в.; назван по имени прежнего владельца кардинала Бембо, ныне в Ватикане) – восходят к рецензии грамматика III в. по Р. Хр. Каллиопия. Некоторые из рукописей (париж., ватикан., миланск.) снабжены любопытными рисунками. Наиболее полная критическая рецензия текста Т. принадлежит Umpfenbach'y (Б., 1870); затем заслуживают внимания издания Fabia (П., 1895), Meckeisen'a (Лпц., 1898, 2 изд.), Dziatzko (Лпц., 1884). С русскими примечаниям и изданы две пьесы Т.: «Heautontimorumenos» – Делленом (Харьков, 1879, оттиск из "Зап. Харьк. Унив. за 1878-79 гг.) и «Eunuchus» – Фогелем (Нежин, 1884; оттиск из «Извест. Неж. Инст.», тт. IX и X). Переводы комедий Т. на русский язык: «Andria» Д. Подгурского (Киев, 1874; оттиск из «Трудов Киевск. Дух. Акад.» за 1873 г.), В. Алексеева (СПб., 1896, в «Дешевой Библиотеке» Суворина), С. Николаева в («Пантеоне Литературы» за 1893 г. и отд. Воронеж. 1897 г.), «Гэавтонтимоременос» А. Резоали(Киев, 1862), «Братья» М. П. Петровского (в "Зап. Каз. Унив. ", 1873,. №№ 2-3). Полный перевод всех комедии (А. Хвостова. М. Головина и друг.) был издан в СПб., в 1773-74 г. См. В. И. Модестов, «Лекции по истории римской литературы» (СПб., 1888); Зотов, "Разбор комедий 1. («Репертуар» за 1845 г.). Языком Т. занимался К. Тресс (работы его см. в «Журн. Мин. Нар. Пр.», 1877, и в «Варшавских Унив. Изв.», 1880). Иностранная литература о Т. до новейшего времени указана в книге Шанца: «Geschichte der rom. Litteratur» (ч. 1, Мюнхен, 1898). А. Малеин.

Термез Термез – древний город Средней Азии, обширные развалины коего расположены в южной Бухаре, на прав. бер. Аму-дарьи, верстах в 10 ниже устья р. Сурхана, среди песчаной пустыни и состоят из остатков крепости, минаретов, мечетей, стен и груд кирпича, занимающих несколько десятков десятин. Крепость была обнесена земляным, в верхней части кирпичным валом и глубоким рвом; в стороне, прилегающей к реке, сохранились кирпичные ворота. На месте цитадели остался холм, выс. до 15 саж., на котором ныне зажигается маячный огонь для ориентирования пароходов. По словам туземцев, недалеко от крепости был некогда мост через Аму-дарью. Около крепости мечеть, в пристройке коей имеется саркофаг из белого мелкозернистого мраморовидного известняка; на боках саркофага арабские надписи, гласящие, что он сооружен над могилой термезского шейха Аби-Aбдуллы-Mуxaмeдa в 255 г. гиджры (869 г. по Р. Хр.). Т. был значительно населен еще во времена Тамерлана в XIV в. Невдалеке от Т. Патта-хиссар, таможенный пункт и местопребывание военного отряда; между Патта-хиссаром, соединенным правильным пароходством с Чарджуем (ст. Амударья Закасп. жел. дор.), и Т. возникает русское поселение.

Термин Термин – слово, которому соответствует определенное понятие, или изолированное,

или входящее в состав суждения или умозаключения. В суждении терминами являются подлежащее и сказуемое соответствующего предложения; в умозаключении Т., входящий в большую посылку и являвшийся сказуемым в заключении, называется большим, входящий в меньшую посылку и являющийся подлежащим заключения – меньшим, тот Т., который входит в обе посылки и является посредствующим между подлежащим и сказуемым заключения, называется средним. Под термином в логике разумеют не только слова, означающие известные понятия, но и самые понятия. Так например, Троицкий говорит об объеме и содержании терминов. Некоторые логики приурочивают понятие Т. исключительно к учению о силлогизме (Милль). Terminus a quo – исходный пункт рассуждения; terminus ad quem – конечный пункт рассуждения; quaternio teminorum – логическая ошибка, состоящая в наличности четырех Т. в силлогизме. Научные Т. (так назыв. termini technici) – слова, имеющие специальное, строго определенное в данной научной области значение. Совокупность прочно установленных в данной науке Т. образует терминологию данной науки. Такую терминологию впервые установил в ботанике Линней, в минералогии – Вернер. Т. должны быть точно употребляемы, т. е. с каждый Т. должно быть всегда связано одно определенное значение. Термины могут обозначать простые свойства объектов (напр. цвета, звуки, запахи) или сложные группы признаков. Сверх того существуют Т. для обозначения класса предметов, который образует как бы infimam speciem – таковы элементы в химии, виды в биологии. Совокупность Т. для таких классов Уэвель предложил называть номенклатурой в противоположность терминологии. Другими словами, номенклатура есть собрание Т. для всех низших видов предметов. рассматриваемых данной наукой. Номенклатура в химии установлена Лавуазье и Гюитоном Морво. Это противоположение терминологии номенклатуре, поддерживаемое и Мидлем, может быть удержано, но не следует забывать, что в логике низшего вида не может быть, что с единичным логика никогда не имеет дела и что виды не суть нечто абсолютное и неизменное. Философская терминология развивалась одновременно с развитием греческой философии: особенно важны здесь заслуги Аристотеля. Латинская логическая и философская терминология возникает со времени влияния греческой философии на образованных римлян. Теренций Варрон и Цицерон – первые переводчики греческих Т.; особенно много сделал в этом отношении Цицерон. Затем ценны работы Квинтилиана, Авла Геллия и Апулея; последний перевел целое руководство по логике с греческого на латинский язык. Латинская философская терминология прочно устанавливается лишь к V в. в сочинениях Маршана Капеллы и Боэция. Эйлен в своей «Истории философской терминологии» указывает на то, как много дала средневековая схоластика для позднейшей философской терминологии. Декарт пользовался схоластической терминологией, но весьма умеренно, игнорируя множество схоластических Т. и преднамеренно смешивая выражения, которые схоластика тщательно разграничивала (res sive substantia, corpus sive materia, formae sive species, mens sive anima etc.). Гораздо больше схоластическими Т. пользовался Лейбниц. Стремление преобразовать философский язык «more geometrico», т. е. приблизить его к математическому языку, увлекало рационалистов XVII в., напр. Дальгорна (1661 – Ars signorum, vulgo characteristica universalis et lingua philosophica). Ту же мысль преследовал и Лейбниц, задумывая свою Characteristica universalis. Кант впервые рассеял эти иллюзии рационалистов: он показал, что математически точная терминология в философии неосуществима. В. математике легко иллюстрировать понятия на наглядных представлениях; мы имеем возможность, так сказать, конструировать понятия, благодаря их количественной природе (даже в алгебре); между тем, в философии (где так много качественных понятий) приходится постоянно прибегать к дискуссионному мышлению. Отсюда проистекает неизбежная неясность философской терминологии и неполнота философских определений. Совершенная философская терминология сводилась бы, строго говоря, к совершенной философской системе (см. «Критику чистого разума», учение о методе). Создав теорию познания, Кант ввел множество новых понятий, для обозначения которых прибегал к древним и схоластическим Т. (феномен, ноумен, априори, апостериори,

трансцендентальный, трансцендентный, имманентный, регулятивный, конститутивный, аналитический, синтетический etc.), придавая им новое, своеобразное значение. В настоящее время и некоторые другие философы, кроме Эйкена, озабочены критикой существующей философской терминологии. Welby в Англии назначил премии в 50 фунтов за лучшее сочинение на тему: «Причины современной темноты и неясности в психологической и философской терминологии и пути к изысканию средств против этих недостатков». При всей полезности филологических исследований в области философского языка (вроде Kantphilologie Вайингера), они сами по себе не могут усовершенствовать философскую терминологию, прогресс которой зависит от прогресса самой философии. Некоторые современные мыслители, стремясь к созданию точного словоупотребления в философии, с целью противодействия философскому дилетантизму и декадентству, пытались создать искусственную систему знаков и символов, взамен общеупотребительных философских слов (Рихард Авенариус, в «Критике чистого опыта»), но эта попытка, при всем своем остроумии, не может быть признана удачной: она только затрудняет изучение эмпириокритицизма и является характерным образчиком схоластики XIX в. Значительные усовершенствования в философскую терминологию всегда вносили величайшие философы. Литература. Милль, «Система логики» (II, 241); Троицкий, «Учебник логики» (I, 76); R. Eucken, «Geschichte der Philosophi schen Terminologie» (Л., 1879); Кирхнер, «Worlerbuch der philosophischen Grundbegriffe» (1886); Rud. Eisler, "Worterbuch der philosophischen Begriffe und Ausdrucke (1899). О всемирном философском языке см. интересную статью Тренделенбурга с «Histor. Beitir.» (III). В настоящее время готовится к печати Словарь по психологической терминологии на англ. языке. И. Лапшин.

Термиты Термиты (Termitidae) – семейство насекомых, принадлежащее к отряду прямокрылых, Orthoptera, к группе Corrodentia. Голова у Т. большая и свободная, усики четковидные 13-23 члениковые; сложные глаза круглые, глазков 2; ротовые части сильно развиты и служат для жевания; крылья большие, прозрачные, покрытия мелкими волосками, легко отпадающие и все 4 одинаковой формы и длины; на крыльях находятся только продольные и косые жилки, образующие разветвления; во время покоя крылья прилегают к спинке и заходят концами далеко за конец брюшка; ноги довольно короткие с 4-членистыми лапками; брюшко состоит из 9 члеников, окраска бывает обыкновенно однообразная: желтая, коричневая, бурая и черная. Из особенностей внутренней организации заслуживает упоминания малое число мальпигиевых сосудов (6), тогда как у прочих прямокрылых бывает их обыкновенно много. Т., как вообще все прямокрылые, имеют неполное превращение. Они живут большими обществами, в которых находятся индивидуумы нескольких сортов (полиморфизм). Развитые в половом отношении индивидуумы – самцы и самки являются крылатыми; однако, крылья у них скоро отваливаются (подобно тому как у самок муравьев и некоторых других перепончатокрылых); от крыльев остаются лишь небольшие чешуйки; происходить это после роения и возвращения обратно в гнездо. С этого времени самец и самка получает название царя и царицы и у некоторых видов помещаются в особой камере жилища, называемой царской комнатой. Царская парочка живет продолжительное время и самец постоянно присутствует в царской комнате, оплодотворяя несколько раз самку. Постепенно брюшко царицы начинает разрастаться до громадных размеров, благодаря чрезвычайному развитию яичников, в каждом из которых находится более 1000 яйцевых трубочек; в то время как первоначальная величина тела равнялась 6 линиям, 2-х летняя царица имеет длину до 6 дм. и более и почти неспособна к передвижению. Согласно некоторым наблюдениям, число ежедневно откладываемых яиц может достигать 80000. Отложенный яйца переносятся так назыв. рабочими в особые помещения, гнезда, где из них выходят вскоре личинки. Так как царица постоянно откладывает все новые и новые яйца (у некоторых видов в продолжение 4 лет), то в каждом гнезде всегда находятся личинки на самых различных

степенях развития. Личинки, получившие название белых муравьев, линяют много раз, постепенно получают все более и более развитые крылья и превращаются через 2 года или более в крылатых самцов и самок; стадия, предшествующая крылатой с значительно уже развившимися крыльями, носит название нимфы или куколки. Но из большинства молодых личинок развиваются не самцы и самки, а другие формы, так называемые рабочие и солдаты, представляющие из себя недоразвитых в половом отношении самцов и самок. До первой линьки личинок невозможно различить будущих половых особей от рабочих и солдат. Затем при последующих линьках выступают различия между этими формами, Отличия между рабочими и солдатами можно заметить только после второй линьки. Рабочие бескрылы и имеют сравнительно небольшую голову и сравнительно слабо развитые ротовые органы; глаза также могут отсутствовать (у рода Termes). Рабочие занимаются постройкой жилища, добывают пищу и кормят личинок. Солдаты имеют большую четырехугольную голову и сильно развитые выдающиеся вперед верхние челюсти (mandibulae); они также бескрылы и могут не иметь глаз или имеют мало развитые светлые глаза. Вообще у Т. встречаются все переходы от хорошо развитых до рудиментарных глаз. Солдаты, по некоторым наблюдениям, защищают жилища, но, согласно другим исследователям, занимаются главным образом постройкой жилища. В голове у них помещается большая железа, открывающаяся на лобной части головы и вырабатывающая особое клейкое вещество (цемент), служащее для склеивания частиц земли и т. п. при постройке жилищ. Для этой цели служат также выделения так назыв. слюнных желез, имеющихся у Т. в числе нескольких пар. Затем существуют еще так назыв. носатые формы (nasuti), которых одни исследователи причисляют к рабочим, другие к солдатам; быть может, они развиваются независимо от тех и других. Носатые имеют удлиненную и сильно заостренную голову. У них в сильной степени развита железа в голове, имеющая длинный проток, который открывается к переднем конце заострения головы. По всей вероятности, они доставляют главным образом цемент, о котором говорилось выше. Кроме того, в гнездах некоторых Т. есть особые формы нимф, у которых развиваются половые продукты, но по внешнему виду они отличаются от настоящих самцов и самок (так напр. крылья остаются у них недоразвитыми); такие половозрелые нимфы являются заместителями царской парочки. Это явление может быть рассматриваемо как своего рода педогенез. Т. образуют общества, состоящие из огромного количества неделимых, и строят более или менее сложные жилища. Наиболее простой тип гнезд представляет система ходов, прогрызенных в древесине мертвых стволов деревьев; в таких гнездах нет еще особого помещения для царицы и стенки ходов выстилаются слоем испражнений. Более сложными являются такие гнезда, в которых ходы идут очень тесно, так что стенки их состоят исключительно из испражнений. Подобные же гнезда делаются в земле между корнями деревьев. Очень сложны земляные постройки некоторых Т., имеющие форму конусов до 5 метров вышиной и до 20 метров в окружности основания; сверху они оканчиваются часто несколькими верхушками и содержать множество ходов и галерей, причем несколько конусов могут сообщаться друг с другом. Такие конусы отличаются большой прочностью, так что сильнейшие тропические ливни не могут их разрушить. В Бразилии некоторые Т. устраивают шаровидные гнезда из древесных частиц на ветвях деревьев. – Т. предпринимают часто отдаленные странствования, в особенности по ночам. Живут Т. в жарком поясе; наибольшее количество видов встречается в Африке и Южной Америке; в Южной Европе встречаются 3 вида Т., которые, быть может, являются завезенными из Африки. В пределах России Т. известны в окрестностях Одессы, а в последние годы замечены в Ферганской области. Вред, приносимый Т. человеку, может быть очень велик, так как они протачивают постройки, корабли, всевозможные вещи и уничтожают пищевые запасы. При этом очень часто вред от них сначала не замечается, так как, избегая света, они протачивают ходы внутри, и поэтому опасность может быть открыта иногда слишком поздно. Жители Африки употребляют в некоторых местностях Т. в пищу. В гнездах Т. живет в качестве паразитов и нахлебников множество различных насекомых (жуков, двукрылых и друг.) и паукообразных (клещей), вступающих в интересные

биологические соотношения с Т.. Постоянно находят все новые и новые виды таких животных, называемых термитофильными. Кроме того следует отметить, что в кишечнике Т., иногда в громадных количествах, живут паразитические простейшие. По предположению Грасси, быть может присутствие этих паразитов обусловливает недоразвитие половых органов у рабочих и солдат, так как Грасси заметил, что у тех индивидуумов, которые делаются половыми особями, паразиты эти исчезают. В настоящее время известно около 100 видов Т. В ископаемом состоянии найдено довольно много видов, начиная с каменноугольной эпохи; в особенности часто находят ископаемых Т. в третичных отложениях (в буроугольной системе и в янтаре). Многие ископаемые виды значительно превосходят своей величиной современных. – Наиболее известны следующие роды и виды Т. Род Termes характеризуется отсутствием подушечек между коготками лапок и костальной полосой без жилок. Сюда относится Т. lucifugus, черного цвета с желтоватыми лапками и дымчатыми крыльями, длиной 5,5 мм. (не считая крыльев). Водится в сев. Африке и южн. Европе (в Испании, Франции, где он причинил много вреда в особенности в Ла Рошели и Рошфоре, – в Одессе, куда был, вероятно, завезен на иностранных судах). Живет в деревянных балках, столбах, досках и т. п., где делает крытые ходы. T. bellicosus (s. fatalis) темно-бурого цвета с желтыми ногами, ртом и брюшком; крылья желтоватые, длиной 16 мм. Водится в центральной Африке и строит из глины высокие конусообразные гнезда, напоминающие по внешнему виду стога сена. У представителей рода Саlotermes между коготками находятся подушечки, а костальная полоса снабжена жилками. С. flavicollis, бурого цвета с желтыми ртом, переднегрудью и ногами; крылья дымчатые; длиной 11 мм. Живет в сев. Африке и южн. Европе под корой, в гнилой древесине и т. п. Литература. Главнейшая литература по Т.: Hagen, «Моnographie der Termiten» («Linn. Entom» т. X и XIV); F. Muller, «Beitrage zur Kenntniss der Termiten» ("Jenaisch. Zeitschr. VII, 1873 и IX, 1875); Lespes, «Recherches sur le Termite lucifage». («Ann. Sc. Natur.», 5°, Zool, V 1856); (Grassi, «Ueber Termiten» («Zool. Anzeig.», 1888-89); Grassi. «Constitutione e Sviluppo della societa dei Termitidi» (Катания, 1893); Hacoнов, «Об особенностях организации Т. в связи с постройками ими гнезд» («Варшавские Университетские Известия», 1893); Wasmann, «Kritisches Verzeichniss der myrmecophilen u. termitophilen Arthropoden» (Берлин, 1894). М. Римский-Корсаков.

Термы Термы (thermae, Jermai) – у древних римлян первоначально естественные источники теплой и горячей воды, а также простые холодные и теплые бани (balineae, balneae), содержавшиеся, по-видимому, частными лицами, впоследствии же, в эпоху императоров, обширные общественные заведения, устроенные роскошно и заключавшие в себе, кроме собственно бань, различные другие помещения: места для прогулки под открытым небом или под портиками, для гимнастических упражнений, беседы и слушания ораторов и поэтов, библиотеку, небольшой театр, галерею художественных произведений и пр. Разнообразие развлечений и комфорт, которыми отличались эти заведения, делали их средоточиями общественной жизни; римляне проводили здесь значительную часть дня. Большие Т. в самом Риме занимали огромные участки земли, иногда до целой мили в окружности. Помещения, устроенные в них специально для мытья, состояли из следующих главных частей: 1) комнат для раздевания (apodysteria), 2) более или менее большого бассейна воды обыкновенной температуры, в котором можно было окунаться и плавать (piscina), 8) закрытого помещения для мытья холодной водой (frigidarium), 4) бани для мытья теплой водой (tepidarium), 5) жаркой бани (caldarium), 6) паровой горячей бани (laconicum) и 7) номеров для желающих мыться не вместе с другими, а отдельно (alvei). Особое женское отделение, обыкновенно имевшееся в Т., состояло из таких же частей. Первые публичные Т. в Риме были сооружены при Августе его зятем, Агриппой, на Марсовом поле. Нерон построил в той же местности

другие бани, которые были потом возобновлены и расширены Александром Севером. Еще более обширными Т. наделил город Тит; они находились на Эсквилинском холм и впоследствии были увеличены Траяном. Т. Каракаллы, занимавшие собой огромное пространство к юго-востоку от Авентина, отличались колоссальностью размеров и роскошью архитектурной отделки. Их превосходили великолепием бани, построенные Диоклетианом в южной части Квиринала. Вообще в Риме, в эпоху Константина Великого, насчитывалось 15 Т. Развалины трех из них существуют до настоящего времени, а именно Т., сооруженных Титом, в которых была найдена некогда украшавшая собой одну из их зал знаменитая скульптурная группа Лаокоона, Т. Каракаллы, где открыты так наз. Фарнезинские статуи Геркулеса и Флоры, и группа Цета и Амфиона, привязывающих Дирцей к рогам разъяренного быка (Фарнезский Бык), и Т. Диоклетиана, разрушившиеся менее, чем прочие; одну из этих последних Т. зал Микеланджело превратил в церковь C.-Mapиадельи-Анджели, самую обширную, после собора св. Петра, из всех церквей Рима. При преемниках Августа не было ни одного сколько-нибудь многолюдного города, который обходился бы без Т. Развалины римских бань встречаются во Франции, Англии, на берегах Рейна, Мозеля, Некара, Дуная, в Африке и др. местах. Наглядное понятие о расположении и внутренней отделке Т. дают сравнительно хорошо сохранившиеся бани, открытые среди развалин Помпеи. – Ср. А. Palladio, «Le terme dei romani disegnate» (Виченца, 1785); Blouet, «Restauration des thermes d'Antonin Caracalla a Rome» (Париж, 1828); L. Canina, «L'architettura romana descritta e dimostrata coi monumenti» (2 изд., т. 1, Рим. 1844); J.-A. Overbeck, «Pompeji» (4 изд., Лиц., 1884); Marquardt, «Privatleben der Roemer» (2 изд., Лпц., 1886).

Терпсихора Терпсихора (Teryukora) – одна из девяти муз. Позднее стала музой танцев и хорового пения. Изображалась в виде молодой девушки с улыбающимся лицом, украшенной венком и держащей в одной руке лиру, а в другой – плектр.

Террор Террор «белый» (la terreur blаnche) – так называется ряд жестокостей и насилий, совершенных во Франции роялистами в 1815-1816 гг. под белым знаменем Бурбонов. Со вторичным воцарением Людовика XVIII началась крайняя реакция, принявшая размеры Т., с которым правительство, вследствие преступной слабости, не могло справиться. Со стороны роялистов начались вспышки зверства против бонапартистов, республиканцев и протестантов, главным образом на юге Франции (в Тулузе, Марселе, Тулоне, Ниме и др.). На основании ордоннанса 24-го июля 1815 г. целый ряд лиц, список которых составил министр полиции Фуше, предан был суду, в том числе маршал Ней; многие были казнены, многие осуждены на изгнание или ссылку. В Марселе чернь разгромила гарнизон и семьи мамелюков, убив около 100 человек. В Ниме политические страсти осложнились религиозным фанатизмом. Дома протестантов были разграблены, церкви их заперты. В продолжении нескольких недель июля месяца в Ниме бушевала шайка роялистов, во главе которой стоял Трестальон (рабочий Дюпон). Маршал Брюн был убит в Авиньоне, и труп его выброшен в Рону за то, что он в Марселе и Тулоне удерживал роялистов от насилий (2-го августа 1815). Та же участь постигла генерала Рамеля. Трестальон был арестован генералом Лагардом, но последнего убил солдат национальной гвардии и был оправдан на суде. В Юзесе Жан Граффан грабил жителей, арестовывал национальных гвардейцев, расстреливал их (25 авг.), совершая все эти преступления от имени короля. Порядок в д-те Гард был восстановлен с прибытием австрийских войск. На юге Франции были организованы ультрароялистами комитеты для наблюдения за действиями правительства. Они арестовывали тысячи «подозрительных», держали население в постоянном страхе, захватили в свои руки все местные дела. Духовенство действовало заодно с эмигрантами, во имя

«престола и алтаря». Ультрароялистская партия всюду одерживала верх. Особенно сказалось это на выборах 22 авг. 1815 г., когда большинство получила крайняя правая, образовавшая так называемую «небывалую» палату (chambre introuvable). П. К-ий.

Тертуллиан Тертуллиан (Квинт-Септимий-Флоренс) – знаменитый богослов; род. в Карфагене ок. 160 г.; получил юридическое образование и считался отличным юристом. Когда принял христианство и под влиянием каких мотивов -неизвестно, но к нему, вероятно, вполне применимо его же изречение: fiunt non nascuntur christiani, что явствует из его сочинения «De cultu feminaram». Был пресвитером, вероятно, в Карфагене; в полном расцвете сил уклонился от католичества и впал в монтанизм (около 202 г.), которому оставался верен до конца жизни. Монтанизм как нельзя более соответствовал его страстному характеру и строгому образу мыслей. Умер в глубокой старости; год смерти неизвестен. Деятельность его совпала с правлением Септимия Севера и Каракаллы. Скудные биографические сведения о нем находятся в его сочинениях, а также у Иеронима и Евсевия. Сочинения Т. чрезвычайно важны для истории церкви и интересны в философском отношении. Они издавались несколько раз, напр. в Париже в 1616 г. (J. Раmelii), там же в 1634 г. (Rigolti), в Галле в 1770 г. (Semler), в Лейпциге в 1852-54 гг. (Оеhlег). Некоторые ученые (Monceaux, «Les Africains», П., 1892; Boissier, «L'Afrique romaine», П., 1895; Герье, «Борьба за единство веры в IV в.», «Вестник Европы», 1901, № 1) объясняют страстность африканских писателей и особенности их стиля свойствами жителей (берберов), воспринявших чуждую им культуру – сначала семитическую (финикийскую), потом римскую и отчасти греческую. Т. – типичный христианский писатель начала III-го века на африканской почве. Множество бытовых черт, рассеянных в сочинениях Т., делают их незаменимыми для историка культуры. Т. представляет характерный пример латинского, западного католического писателя, занятого по преимуществу вопросами практическими, в отличие от спекулятивного направления восточных христианских писателей. Любопытен контраст между Т. и его современником Оригеном. Последний воплотил в себе христианский идеализм, первый старается последовательно провести материализм, насколько он соединим с христианством. Ориген стоит за мистическое понимание христианства, за аллегорическое толкование Св. Писания; Т. старается буквально понимать тексты. Оригена интересуют по преимуществу вопросы умозрительные, Т. – вопросы дисциплины, христианской жизни. Ориген имеет некоторый наклон в сторону гностицизма; Т. увлекся монтанизмом – прямой противоположностью гностицизма. Т. человек обширного образования, писавший и на греч. языке (греч. сочин. утрачены). Тон его сочинений почти всегда резкий, страстный, полемический; противников своих он не щадит, нередко прибегает к инсинуациям, к софистическим оборотам мысли. Стиль вполне соответствует оригинальному характеру автора: неестественный, приподнятый, часто неправильный язык, трудный для понимания, но в то же время богатый сравнениями и антитезами; мысль часто выражена настолько кратко и метко, что становится поговоркою. Т. – прямой предшественник бл. Августина, один из основателей западного латинского богословия; им впервые подняты и разрешены некоторые догматические вопросы. Не все сочинения Т. дошли до нас; в сочинениях его и у Иеронима имеются упоминания о несохранившихся его произведениях: «De spe idelium», «De paradiso», «Adversus Apelleiacos», «De censu animae adversus Hermogenem», «De fato», «De ecstasi lib. VII» и др. К произведениям Т. относят и такие, которые, по всей вероятности, ему не принадлежат, напр. «De execrandis gentium diis». Все произведения Т. хронологически могут быть разделены на два периода: католические и монтанистические; по содержанию в том и другом периоде можно различать 3 группы – сочинения о христианской жизни, апологетические и догматические. К некоторым вопросам Т. возвращается, и это дает возможность определить изменение его взглядов. При всей

оригинальности Т., ему иногда приходится повторять то, что было уже сказано Минуцием Феликсом и Юстином: это неизбежно при общности темы всех апологетов. Признаки, по которым можно отнести сочинения Т. к периоду монтанизма, заключаются в упоминании пророчеств Монтана, Максимилы и Присциллы, ссылках на Параклит (Св. Дух), особом значении, признаваемом за постом, осуждении второго брака и бегства во время преследований за веру, строгом отношении к вероотступникам (lapsi), жаждущим быть принятыми вновь в христианскую общину, и, наконец, нападках на психиков (т. е. католиков). Строгое разграничение сочинений по указанным группам не всегда возможно, ибо некоторые сочинения, написанные в периоде монтанизма, имеют своей задачей борьбу с гностицизмом и не заключают в себе ничего специфически монтанистического. К первому периоду относятся сочинения Т., касающиеся внутренней христианской жизни, как то о молитве («De оrаtione»), крещении («De baptismo»), покаянии («De poenitentia») и терпении («De patientia») -добродетели, которой сам Т. не обладал. В них мы встречаемся с первой попыткой комментирования Молитвы Господней. Смысл ее Т. видит в духовной жертве, явившейся в отмену языческого жертвоприношения. Любопытны указания на обычаи первых христиан, в коих ясно видны черты языческие и еврейские. Сочинение о крещении написано против ереси Гаяна, отрицавшего необходимость крещения. Т. смотрит на крещение как на своего рода магическое действие и воде приписывает особую роль как в мирообразовании, так и в особенности при крещении. Внешней христианской дисциплины касаются сочинения Т. о зрелищах («De spectaculis») и об идолопоклонстве («De idolatria»). Здесь Т. старается определить отношения христианина к язычникам. Идолопоклонство – величайший грех. Христианам запрещается заниматься искусствами и ремеслами, служащими для украшения идолов, запрещается занятие астрологией, так как она демонического происхождения; христиане не должны воспитывать детей в языческих школах, не должны принимать участия в языческих праздниках, занимать должностей в языческом государстве и т. д. Одно из важнейших сочинений Т. – его апологетический трактат «Liber apologeticus», в котором он ведет весьма искусно защиту христианства. Он доказывает, что преследование христиан со стороны государства не оправдывается законами самого государства, при чем ссылается на известное письмо императора Траяна к Плинию, запрещающее розыск христиан. Взводимые на христиан обвинения в тайных преступлениях ни на чем не основаны; язычники, преследующие христиан за непочитание богов, в своих богов более не верят. Истинная сущность языческой религии – демонизм, т. е. прямая противоположность вере в божественное начало. Прямое доказательство истинности христианства заключается в нравственном возрождении людей, принявших христианство. Мнение, распространенное среди язычников, что все несчастия в истории объясняются ролью христиан – ложно. В сочинении «De testimonio animae» Т. требует свободы совести и свободы церковной. Он утверждает, что христианство не имеет политического характера и потому не может быть рассматриваемо как антиправительственная секта. В заключение Т. рассматривает христианское учение по сравнению с языческой философией; справедливая оценка христианской морали чередуется с суровыми приговорами над языческой философией, созданной демонами и не давшей никакого познания; если в языческой философии и встречаются проблески истины, то они заимствованы из св. Писания. Эти суждения не отличаются от того, что говорили Татиан и др. апологеты. К первому же периоду деятельности Т. относятся сочинения об украшениях женщин, о втором браке. Вопрос о смешанных браках и о втором браке должен был, по необходимости, занимать первых христианских писателей – и Т. к нему возвращается в сочинении, написанном поздние. Видное место в деятельности Т. занимают сочинения против еретиков: в трактате «De praescriptione haereticorum» он ересь рассматривает как зло, допущенное Богом, и проистекающее по преимуществу из философии. Всякая ересь есть новшество, которое не может быть обосновано учением апостольским. Ко второму периоду творчества Т. относится: «De corona militis», «Ad Scapulam», «De fuga in persecutione», «Scorpiace», «De pallio», «De virginibus velandis», «Dе exhortatione castitatis», «De jejunio adversus psychicos»,

«De monogamia», «De pudicitia», «Adversus Hermogenern», «Adversus Valentinianos», пять книг «Adversus Marcionem», «Adversus Praxeam», «De anima», «De carne Christi», «De resurrectione carnis». Характерный принцип монтанизма заключался в признании, что откровение Спасителя и апостолов еще не закончено, а завершается последовательно благодаря воздействию Св. Духа. В сочинениях, трактующих об отношениях христиан к язычникам, Т. тщательно старается об устранении всего языческого. Напр. он защищает (в сочинении «De corona militis») солдата христианина, отказавшегося возложить на свою голову венок. Он порицает христиан, старающихся бегством спастись от мученичества, требует, ссылаясь на Писание, природу и церковную дисциплину, чтобы христианские девушки носили не только на улицах, но и в церкви покрывало, запрещает вступление во второй брак, требует поста, ставшего необходимым вследствие того, что Адам вкусил запретного плода, но полезного и как средство предохраняющее от гнева Божия. В трактате о стыдливости («De pudicitia») Т. устанавливает 7 смертных грехов (delicta ad mortem: yбийство, идолопоклонство, обман, вероотступничество, богохульство, прелюбодеяние и разврат). Только грехи, совершенные до крещения, могут быть церковью прощены; после крещения церковь может прощать лишь легкие грехи (remissibilia), но не смертные (non remissibilia); первые заслуживают наказания, вторые – вечного осуждения; лишь божественное милосердие может дать прощение смертного греха. И мученики за веру не могут отпускать смертных грехов. Сочинения Т. против ереси Гермогена, Валентина и Маркиона имеют большое значение для истории церкви и ересей. Т. любит настаивать на противоположности нравственности и чувственности, божественного откровения и человеческого разума. Учение Христа сделало излишней любознательность; Евангелие уничтожило необходимость в науке. Христианин не должен спрашивать и искать большего, чем то, что разрешено апостолам. Всякий христианин-ремесленник нашел Бога, в то время как Платон утверждает, что трудно найти строителя Mиpa. Противоположность веры и знания выразилась в знаменитой формуле Т.: credo quia absurdum est. Из древних писателей только стоики, в особенности Сенека, нравятся Т. Причина этой симпатии понятна; в мышлении Т. мы встречаемся с попыткой соединить такие же противоположности, какие соединяли стоики, т. е. супранатуралистические тенденции с крайним материализмом. В этике у Тертуллиана тенденции дуалистические, в теории познания – сенсуалистические, в психологии – материалистические. Чувства не обманывают, все существующее – телесно; даже Бог, сотворивший из ничего материю, имеет тело; бессмертная душа точно также телесна. Nihil est incorporale nisi quod non est. Если б душа не была телесной, она не могла бы влиять на тело. Душа ребенка переходит от отца через семя. Таким образом Т. является представителем традуцианизма, в противоположность креатианизму (творению души) и теории Платона о предсуществовании. Все души людей суть отпрыски души Адама. Качества души наследственны, чем и объясняется первородный грех. Бог един, вечен, свободен; Св. Дух произошел из Бога, как луч солнца из Солнца. Бог первее Сына, но не по времени, ибо время возникло лишь вместе с миром. Mиp не вечен, а сотворен Богом из ничего. Литература. Fr. Boehringer, «Die alte Kirche» (III т., 2 ч., Штутгарт, 1873); Schanz, «Geschichte der roemischen Litteratur» (Мюнхен, 1896, III ч.); «Тертуллиан и его сочинения» (СПб., 1842); К. Попов, «Тертуллиан, его теория христианского знания и основные начала его богословия» (Киев, 1880); Николай Штернов, «Тертуллиан, пресвитер карфагенский» (Курск, 1889). Э. Р.

Терцет Терцет – небольшое музыкальное сочинение для трех исполнителей, преимущественно вокальное.

Терция Терция – третья ступень диатонической гаммы, считая от тоники, а также интервал, заключающий три соседние ступени гаммы, причем расстояние между двумя крайними нотами имеет величину в два тона (большая Т.) или в полтора тона (малая Т.). Т. между первой и третьей ступенями гаммы характеризует, смотря по своей величине, мажорное или минорное наклонение гаммы. Находясь между тоникой и доминантой, Т. называется верхней медиантой. Нота, находящаяся между субдоминантой и тоникой и отстоящая от них на Т., называется нижней медиантой. Верхняя медианта отстоит от тоники на большую Т. вверх, нижняя медианта – на малую Т. вниз. И. С.

Тесла Тесла (Николай) – известный электрик, изобретатель, род. в 1857 г. в Смильяне Австрии. Работал на правит. телеграфах и телефонах в Венгрии, затем на электрических станциях в Париже и в начале 80-х годов переселился в Америку. Проработав недолго в лаборатории Эдисона, Т. занялся специально разработкой своих изобретений на средства американских капиталистов. Первые работы Т. касались вопроса о техническом применении вращающегося магнитного поля. Затем Т. посвятил себя исследованию переменных токов высокого напряжения и чрезвычайно большого числа перемен и достиг в этой области замечательных результатов. Эти исследования привели Т. к разработке особого рода электрического освещения с помощью трубок с разряженными газами и угольными нитями, светящимися под влиянием мощных электрических колебаний. Хотя эти работы Т. и не привели пока к практическим результатам, но они открыли целую новую область, нашедшую в науке уже значительные применения, и дальнейшее исследование которой является многообещающим. Как изобретатель, Т. отличается необыкновенным остроумием и смелостью своих замыслов; теоретические его воззрении наукой не вполне разделяются. О работах Т. см. Th. Martin, «The inventions, researches and writings of Nikola Tesla» (Нью-Йорк, есть нем. перев.) и Е. de Fodor, «Experimente mit Stroemen hoher Wechselzahl» (Вена, 1894). А. Г.

Тетерев Тетерев (Tetrao) – род тетеревинных птиц, к которому принадлежат около 12 крупных видов, распространенных в палеарктической (глухарь обыкновенный, глухарь сибирский или длиннохвостый, косач, тетерев черныш или кавказский, тетерев белобрюхий) и в неоарктической областях. От близкого рода рябчика (Bonasa) отличается вполне оперенной цевкой и 18-20-перым хвостом. Самцы резко отличаются от бурых или рыжих пестрых самок более однообразным обыкновенно черным с металлическими отливами оперением, удлиненными перьями на горле, часто также формою хвоста и некоторыми более мелкими признаками. Главную пищу составляют листья и почки деревьев.

Тетеревятник Тетеревятник (Astur palumbarius Bechst.) – крупный вид ястребов, называемый также голубятником и курятником, распространенный по всей Европе до северных пределов леса, большей части Средней Азии и в северной Африке (Марокко). Длина Т. до 55 стм., в размахе крыльев около 1 м. Взрослые птицы сверху буроватосерые, снизу белые с буровато-черными продольными черточками и поперечными волнистыми линиями. Восковица и ноги желтые. Перья молодых сверху бурые с светлыми каймами. Держится в одиночку в лесистых местностях. Большие плоские гнезда, выкладываемые внутри свежими зелеными хвойными

веточками, вьет на старых высоких деревьях, причем обыкновенно одно и тоже гнездо служит для кладки яиц несколько лет. Яйца (кладка – 2-4 яйца в конце апреля и начале мая) – зеленоватые с желтыми пятнами. Благодаря своей силе и быстрому, ловкому полету охотится за всеми птицами и за мелкими млекопитающими (до зайцев включительно). Очень вреден истреблением дичи и в особенности голубей. Ценится, особенно в Азии, как хорошая охотничья птица. Ю. Вагнер.

Течка Течка – период полового возбуждения и спаривания у млекопитающих. Период этот сопровождается иногда некоторыми видоизменениями в сфере органов размножения и вторичных половых признаков. У самцов семенники увеличиваются в объеме; у грызунов, насекомоядных и рукокрылых они, вследствие сокращения особого мускула (m. cremaster), во время Т. втягиваются через паховой канал в брюшную полость. Если имеются у самца какие-либо железы, служащие для привлечения самок своими пахучими выделениями, то эти железы начинают усиленно функционировать. У самок тоже начинается усиленная деятельность желез – как находящихся в половых путях, так и вообще имеющих отношение к половой жизни животного. Самый нрав животного во время Т. сильно меняется. Вместе с возбуждением появляется воинственное настроение к соперникам и даже мирный заяц – и тот вступает в драки с соперниками. Сильные битвы устраиваются жвачными, причем случается, что пока сильные самцы дерутся, более слабый накрывает самку. Одни относятся к самкам с нежностью и переносят их укусы и удары довольно терпеливо. Другие, наоборот, побоями заставляют самку подчиниться своим требованиям, как, напр., делают это многие обезьяны. Кроты запирают самку в один из своих подземных ходов и там уже побеждают ее сопротивление. Это сопротивление самки, некоторое жеманство, составляет почти общее явление, и, чтобы победить его, самец часто прибегает к заигрыванию или, точнее, к любовной игре, сопровождающейся различными телодвижениями и криками. В общем все эти повадки отличаются большим разнообразием в деталях, но сходны по своей сущности. Ср. Дарвин, "Происх. человека и половой подбор (изд. Поповой, 1900); Graas, «Die Spiele der Thiere» (Иена, 1896). В. М. Ш.

Тиверцы Тиверцы – южнорусское племя. В этнографическом обзоре Лаврентьевской летописи о Т. говорится: «Улучи, Тиверци сидяху по Днестру, приседяху к Дунаеви бе множьство их, седяху бо по Днестру оли до моря, суть грады их и до сего дне». В Ипатской летописи в этом известии имя Днестра заменено Днепром. В Тверской летописи под 863 г. находится известие о борьбе Аскольда и Дира с тиверцами. Под 885 г. многие списки летописи сохранили известие, что Олег «имел рать с тиверцами и улучами». Под 907 г. в летописи сохранилось известие об участии Т. в походе Олега, под 944 г., в некоторых списках – известие об участии Т. в походе Игоря. На этом летописные известия о Т. прекращаются. Отношение Т. к киевским князьям остается неясным. Барсов полагает, что они были покорены до похода Олега, в котором они участвовали; Молчановский думает, что Т. не были вполне подчинены Киеву и участвовали в походе как союзники. Впоследствии Т. были оттеснены кочевниками на север, частью удержавшись в Поднестровье, частью перейдя на территорию более северных племен. Академик Шахматов думает, что рост Галичской области и перенесение ее политического центра с севера на юг является результатом прилива оттесненных с юга кочевниками Т. и улучей. Иммигрировавшие в Галицкую землю Т. и улучи, по мнению А. А. Шахматова, смешались с коренным славянским населением, хорватами, и следы этого смешения заметны до сих пор в говорах Галиции, в которых

встречаются рядом северно-малорусские и южномалорусские черты. Т. и улучи принадлежат, по мнению А. А. Шахматова, к тем племенам, которые дали начало современной южной (украинской) ветви малорусской народности, тогда как древлян, хорватов и др. он считает родоначальниками северно-малорусской (полесской) ветви. Позднейшие потомки Т. и других представителей южной группы заняли, по мнению А. А. Шахматова, Слободскую Украину и южнорусские степи, а оставленные ими места в Поднестровье были заняты двинувшимися обратной волной с севера на юг потомками отчасти смешанных с теми же Т. и улучами бoлее северных племен. См. Барсов, «Очерки русской исторической географии»; Молчановский, «Очерк известий о Подольской земле»; Шахматов, «К вопросу об образовании русских наречий» («Журн. Мин. Нар. Просв.», 1899, №4). Л. К-а.

Тигр Тигр (Felis tigris) – связан тесным родством со львом и отличается от него главн. образ, внешними признаками. Существуют и незначительные различия в форме черепа, в относительной длине носовых костей и восходящих отростков верхнечелюстных и в размерах нижних зубов. Т. не имеет гривы, но у старых самцов удлиненная на щеках шерсть образует нечто вроде бакенбард. Цвет меха на верхней и наружной стороне головы, туловища и конечностей, а также и на хвосте более или менее яркий ржаво-желтый с поперечными темными, почти черными полосами, рисунок которых очень разнообразен и иногда неодинаков на обеих сторонах тела. Полосы обыкновенно простые и редко разветвляются. Основной цвет несколько темнее на спине и светлее на боках. На нижней стороне туловища и внутренней стороне конечностей, на щеках и над глазами шерсть почти белая. Вообще в более теплых странах у Т. шерсть более короткая и прилегающая, окрашена ярче и рисунок ее резче, в менее теплых она длиннее, мягче и более светлого оттенка. Молодые животные окрашены так же, как взрослые, только нисколько светлее. Размеры тела подвержены значительным колебаниям. Наиболее крупный, бенгальский или королевский Т. превосходит в этом отношении льва. По одним данным средняя длина взрослого самца от носа до корня хвоста колеблется от 5-6 англ. фт, длина хвоста 3 фт.; общая длина тела, если мерить, следуя изгибам головы, шеи и спины, 9-10 фт., но некоторые экземпляры достигают 12. По другим измерениям, средняя длина самца 260-300 стм., из которых 80-95 стм. приходится на хвост. Общая длина тела самки на 30-40 стм. меньше; голова ее уже и легче сложена. Высота тела в плечах 90 – 106 стм. Вес самца 163,3-172,4 кило; самки – 108,8-158,7 кило. Т. Явы и Суматры меньше индийского, но сравнительно сильнее; рисунок его меха отличается узкими и более частыми полосами. Т. водится исключительно в Азии между 8° ю. ш. и 53° с. ш. от Турецкой Армении на западе до о-ва Сахалина на востоке. О-ва Суматра, Ява, Бали представляют южную границу его распространения, а линия, проведенная от Евфрата по южному берегу Каспийского моря и отсюда через Аральское море и Байкал до Охотского моря-северную. В Закавказье около Ленкорани Т. изредка забегают из Пepcии. Выше 2000 метр. Т. не подымается и его нет на плоскогорьях центральной Азии. На Цейлоне, Борнео и других островах Малайского архипелага, кроме указанных выше, он также отсутствует. Т. населяют преимущественно травянистые равнины и заросли низменных берегов и болот (джунгли), где легко скрываются, благодаря окраске меха, подражающей окружающей обстановке, но встречаются также в лесах и нередко держатся около старых развалин. На деревья они не лазят, но могут влезть на наклоненное дерево и делают это в исключительных обстоятельствах, напр. застигнутые наводнением. Они не боятся воды и хорошо плавают; в долине Ганга они постоянно переплывают с острова на остров. Питаются Т. преимущественно крупными животными как олени, антилопы, кабаны и домашний скот, но не нападают на слона, носорога или буйвола. Нередко Т. не в состоянии справиться с домашним быком или с диким кабаномсамцом. Обезьяны, павлины и т. п.

составляют также обычную его добычу. После наводнений в желудке убитых Т. находили крокодилов, черепах и рыб. Т. не отказывается от падали и в нужде не пренебрегает ничем. По свидетельству туземцев Суматры, Т. ест дуриан (плоды Durio Zibethinus); у одного убитого экземпляра желудок был набит саранчой. По сравнению с другими хищниками, опустошения, производимые Т. в стадах домашнего скота, не так значительны в общей сложности, но тем убыточнее в отдельных случаях, что Т. ограничивает свою деятельность небольшим районом. Нападая на стадо рогатого скота, опытный взрослый Т. довольствуется обыкновенно одной жертвой и повторяет свои набеги 1-2 раза в неделю, но молодые производят более опустошительные набеги и загрызают до 3-4 голов. Нередко Т. нападает и на человека, и число жертв измеряется в Индии до сих пор ежегодно сотнями (с 1877 по 1886 г. 800-900 человек в год). Под именем «людоедов» известны особи Т., которые с особым предпочтением охотятся за человеком и, поселившись в какой-нибудь местности, наводят ужас на всю окрестность. Некоторые из них приобрели громкую известность под особыми собственными именами и в течении нескольких лет, ловко избегая преследований, успели истребить свыше 100 человек. Это обыкновенно старые, ослабевшие животные с изношенными зубами. Не будучи в состоянии справиться с крупным животным и узнав раз на опыте слабость и беззащитность человека, они по необходимости посвящают себя охоте за этой легкой добычей и по отношению к ней становятся чрезвычайно дерзкими. Рассказы о людоедах бесспорно часто преувеличены. Так, в 1862 г. на Яве и Суматре от Т. будто бы погибло 300 человек, а на о-ве Сингапуре в 1860-х годах будто бы погибало до 400 ежегодно. По проверке этих сведений, они оказались сомнительными. Однако, еще в 1882 г. на Яве пришлось перенести целую деревню в другую местность вследствие паники, вызванной частыми нападениями Т. В 1887 г. в том же округе погибло от Т. 61 человек при общей численности населения в 600 000 человек. Самка мечет раз в 2-3 года от 2 до 5 детенышей, обыкновенно 3, редко 6. Беременность длится 100-105 дней. Детеныши остаются при матери пока не вырастут вполне, или по крайней мере до второго года, когда они уже в состоянии сами добывать себе пищу. Тигрица вообще заботливая мать, и в это время отличается особенной свирепостью и кровожадностью, но в крайней опасности покидает детей и, в случае голода, даже иногда съедает их. Д. Педашенко. Охота на Т. чрезвычайно опасна, так как он умеет искусно прятаться и бросается на свою жертву почти всегда неожиданно. В Индии и Китае прежде практиковались грандиозные облавы на Т.: тысячи вооруженных людей, с сотнями слонов, окружали кольцом тигровые логовища, пытаясь взять зверя сомкнутыми копьями; облавы эти редко, однако, приводили к благоприятным результатам. Со введением огнестрельного оружия борьба с Т. в Индии (где Т. еще очень много) сделалась успешнее; тем не менее, несмотря даже на высокие премии, выплачиваемые правительством, истребление этих хищников идет там все еще медленно. В России Т. встречаются: очень редко – в Закавказье (в окрестностях Ленкорани), в значительно большем числе – по всей южной границе наших азиатских владений. Т. – людоеды в русских владениях попадаются только как исключение, но для домашних животных эти звери представляют существенную опасность, почему и усиленно преследуются. В Туркестанском крае самые употребительные способы охоты основаны на обыкновении Т. приходить есть зарезанных ими животных до тех пор, пока не кончат их; около таких животных туземцы ставят несколько настороженных (протянутыми от спусков бечевками) ружей, таким образом, чтобы Т., подходя к трупу, непременно задел за бечевки и спустил курки ружья; иногда употребляют «насторожку» более примитивного устройства, состоящую из двух кривых ножей на туго натянутых веревках; ставят также общеизвестные капканы, с прикованным к ним на железной цепи якорем. Более смелые охотники подкарауливают Т. около зарезанных ими животных из ям, покрываясь сверху хворостом и колючкою. Наиболее оригинальна охота за юртами, практикуемая киргизами зимой в местах более или менее открытых. Юрта представляет из себя прочный решетчатый цилиндр, от 3 до 4 арш. в диаметре и до 3 арш. высоты, с плоской, также решетчатой, крышей, вмещающий

от 6 до 8 охотников, к крыше юрты укрепляется на колу чучело человека в халате, с чалмой или малахаем на голове. Такая юрта связывается на самом месте охоты, когда преследуемый конными охотниками Т. заляжет; место, где лежит Т. (а лежит он вообще смирно и упорно), оцепляется конными пикетами, охотники же подползают снизу в юрту, берутся за нижние ее палки и, подвигая ее, медленно приближаются к зверю; шагах в 30 от него юрта быстро ставится на землю, часть охотников садится на нижние палки и крепко держат юрту на случай нападения зверя, стрелки же бьют зверя, большею частью без промаха. Настоящей охоты на Т. в Туркестанском крае в прежнее время вовсе не было; с приходом же русских были вызваны охотники (преимущественно из уральских казаков) и образованы охотничьи команды (ныне уже упраздненные). Они не прибегали на охоте за Т. ни к каким хитростям и добывали их исключительно своей выдающеюся храбростью. Из таких охотников особенною известностью пользовался казак Мантык, растерзанный в 1858 г., близ форта Перовского, на охоте за тринадцатым убитым им Т. В настоящее время в случаях появления Т., на них устраиваются иногда облавы. В Уссурийском крае Т. довольно удачно отравляют стрихнином, которым начиняют задранных ими животных. Шкура Т. с черепом, лапами и когтями ценится на месте от 150-200 р. Когти, желчь и кости Т. скупаются китайцами и употребляются ими в разных видах для приобретения силы и неустрашимости; рассказывают, что порошок из когтей Т. дается китайским солдатам во время войны, для возбуждения храбрости. Литература. А. Силантьев, «Обзор промысловых охот в России» (СПб., 1898); Е. Смирнов, «Охота на Т. на р. Сырдарье» («Журнал Охоты», 1875, № 1 и 2); его же, «Т. под Ташкентом» («Природа и Охота», 1879, V), его же, «Экспедиция против Т.» (там же, 1883, VI); «Верненский гражданин Мантык – истребитель Т.» (там же, 1880, X-XII); Ив. Домбровский. «Владивосток и его окрестности» (там же, 1894, II; «Охотн. Газета», 1895, № 24); Д. Иванов, «Солдатское житье. Очерки из Туркестанской жизни» (СПб., 1875). С. Б.

Тигр Тигр (Tigris от древнеперсидского слова tigra «стрела», сирийск. Chiddekel, армян. Deklath, арабск. Didschle или e'-Schatt) – одна из главных рек Передней Азии, недалеко от р. Евфрата, вместе с которым ограничивает известную еще в древнейшие времена культурную страну Месопотамию, и вместе с тем самая большая река Азиатской Турции, берет начало в нескольких горных ручьях на южной окраине Таврской цепи в Курдистане. Западный из них, называемый предпочтительно пред другими Дидшле или Шатт, начинается к Ю от Харпуто, недалеко от большой излучины Евфрата, протекает мимо Диарбекира, сворачивает затем на Ю и в узком горном ущелье у Тиля (Til) принимает в себя свой правый рукав, носящий название Бохтанчай (или Бохтан-су), который берет начало к Ю, от Вана на Синур-даге, и в который впадает третий из истоков, Битлис-чай. Отсюда Т. в общем держится юговост. направления, хотя и с очень большими извилинами, а в 150 км. к С от Мосула пересекает горные отроги. В своем течении Т. омывает древнюю Ниневию, отделяет Ассирию от Месопотамии и, через Тетрик и Самиру, направляется к Багдаду. Здесь он приближается на расстояние ок. 30 км. к Евфрату, с которым сообщается многочисленными, в настоящее время по большей части уже пересохшими, каналами. Ниже Мосула Т. принимает в себя с левой стороны два притока, носящие одно имя Заб (у древних Забат), а ниже Багдада в него впадает Дияла (Gyndes древних). У Корны Т., пройдя в общей сложности 1870 км., соединяет свои воды с Евфратом, образуя вместе с ним одну реку, которая получает здесь название Шатт-эль-Араб и несет свои воды в Персидский залив. При слиянии обеих рек Т. оказывается многоводнее и стремительнее Евфрата. Еще у Диарбекира Т. дает возможность для плавания, но только на «келлеках» (надутых шкурах животных), а с Мосула он приобретает уже значительную ширину и глубину и становится вполне судоходным, хотя плавание в значительной степени затрудняется различными естественными и

искусственными препятствиями; после же своего соединения с Евфратом (т. е. уже Шатт-эль-Араб) становится годным для движения даже для больших судов, но доступ к устью затруднен песчаными отмелями; однако, вверх по реке до самого Багдада ходят даже плоскодонные пароходы. Из притоков соединенной реки следует назвать Керху и Карун. Прежде берега Т. представляли богатую, густо населенную страну с высоко развитой культурой и цивилизацией; здесь в разное время процветали Амида (Диарбекир), Безабде, Ниневия, Опис, Селевкия, Ктесифон. Теперь берега Т. пустынны и бедны; за исключением Диар6екира, Мосула и Багдада на них нет ни одного хоть сколько-нибудь значительного населенного пункта. В Священном Писании, в книге Бытия, Т., под именем Хиддекель (Chiddekel или Hiddekel), упоминается как одна из четырех рек, орошавших рай Адама и Евы. Ассирияне называли Т. Идиглат или Диглат, и следы этого имени уцелели еще теперь в арабском имени Т. «Диджлет»; древние персы из Диглат сделали Тигра (tigra – стрела), а отсюда у греков и римлян получился TigrhV и Tigris.

Тик Тик (Людвиг Tieck, 1773-1853) – изв. нем. писатель, один из главных представителей романтической школы. Род. в Берлине; в 1805-18 годах совершил путешествия в Италию, Францию и Англию; последние годы жизни он провел в Дрездене, где был директором королевского театра, и Берлине, где и умер. Т. начал литературную деятельность мелкими рассказами и довольно слабыми драматическими произведениями, носившими мрачный и раздирательный характер «Abdallah» (1792), «Karl von Berneck» (1793), «Der Abschied». К этому же периоду относится роман «William Lovel», изображающий судьбу неисправимого ловеласа, эгоиста, игрока и беззастенчивого негодяя. Уже в эту раннюю пору Т. обнаруживает интерес к Шекспиру. В 1797 г. появились, под заглавием «Volksmaerchen des Peter Leberecht», получившие громадную популярность сказки Т., иногда прекрасно передающие народный дух, иногда, наоборот, произвольно обработанные («Die Schoene Magelone», «Der blonde Ekbert», «Die Elfen» и др.). К этим сказкам тесно примыкают «сказочные комедии» Т. «Ritter Blaubart», «Die Schildbuerger». Он пробовал писать и легкие сатирические комедии, теперь утратившие интерес, но в свое время затрагивавшие злобу дня, бичевавшие бездарных литераторов и критиков, ограниченность публики ("Der gestiefelte Kater, «Die verkehrte Welt», «Zerbino oder die Reise nach dem guten Geschmack»). Мало-помалу, особенно под влиянием своего друга Вакенродера, человека с мечтательной и сентиментальной натурой, Т. все более увлекался Средними веками и католицизмом. Это увлечение сказывается, напр., в его «Herzensergiessungen eines kunstliebenden Klosterbruders» (1797); здесь, совершенно в духе Шатобриана, возвеличивается католицизм и прославляется искусство, которое Т. еще не отделяет от религии, сравнивая наслаждение красотой произведений искусства с молитвенным настроением и подъемом духа. Такой же характер носит, навеянная отчасти Гетевским «Вильгельмом Мейстером» повесть: «Franz Sternbalds Wanderungen», действие которой происходит в дни Альбрехта Дюрера и Микеланджело; здесь, между прочим, довольно резко критикуется протестантизм, как сухое, рассудочное вероисповедание, уступающее поэтическому и таинственному католицизму. Романтизм Т. и его католические симпатии отразились и в пьесах: «Leben und Tod der heiligen Genoveva»(1799) и «Kaiser Octavianus» (1804). Первая пьеса принадлежит к лучшим произведениям Т.; во второй преобладает комический и сатирический элемент; особенно любопытен пролог, всецело навеянный романтизмом. Последний период деятельности Т. носит совершенно другой характер. Т. охладевает к романтизму и создает ряд талантливых, проникнутых новым духом и миросозерцанием Гете, вполне реальных, свободных от тенденциозной окраски повестей и рассказов: «Der Aufruhr in der Cevennen», «Dichterleben» (из жизни Шекспира), «Der junge Tischlermeister», «Tod des Dichters» (из жизни Камоэнса) и др. В 1840 г. он издал роман «Vittoria Ассоrombоnа», затрагивавший вопрос о женской эмансипации; в художественном отношении он стоит ниже повестей. Среди лирических

стихотворений Т. есть несколько красивых вещей (отдельное издание их появилось в 1823 г.). Он перевел «Дон Кихота» и докончил предпринятый Шлегелем перевод всех пьес Шекспира. Им же изданы некоторые памятники старой немецкой словесности, вроде «Minnelieder aus dem Schwabischen Zeitalter». Сочинения Т. изданы в 1828-42 гг. Ср. R. Koepke, «Ludwig T., Erinnerungen aus dem Leben des Dichters» (Лпц., 1855); V. Friesen, «Ludwig Т.» (Вена, 1871); Stern, «Zur Litteratur der Gegenwart» (Лпц., 1880); В. Шерер, «История немецкой литературы» (рус. перев. под ред. А. Н. Пыпина); Friedrich Kirchner, «Die deutsche Nationallitteratur des XIX Jabrhunderts» (Гейдельберг, 1894), Р. Гайм, «Романтическая школа» (перев. В. Неведомского, М., 1891). Ю. Веселовский.

Тик Тик (tic) – обозначает своеобразную судорогу, ограниченную определенной группой мышц, повторяющуюся более или менее стереотипно, не сопровождаемую расстройством сознания или вообще другими болезненными явлениями. В большинстве случаев к этой характеристике подходит судорога лицевых мышц (Т. лица), проявляющаяся в виде мгновенных подергиваний, обыкновенно на одной стороне. Подергивания могут ограничиваться частью лицевых мышц, напр. мускулами, окружающими глазную щель (судорожное прищуривание глаза), или мускулами, служащими для поднятия угла рта; но иногда они охватывают все мышцы, иннервируемые лицевым нервом. Однако, под понятие «Т.» подводятся и другие судороги, отличающиеся вышеуказанными свойствами, напр. подергивания в руках, плече, туловище; далее непроизвольное, судорожное произнесение определенных звуков или слов, иногда неприличных (копролалия). В последнем случае больные, сохраняя полное сознание, крайне тяготятся своим недугом, но непреодолимая импульсивная сила заставляет их произносить слова против их желания. В последнее время разнообразные проявления Т. были объединены в особую «болезнь судорожных подергиваний», обнимающую как мышечные движения этого характера, так и импульсивное извержение звуков. Сюда же некоторые относят своеобразное болезненное состояние, известное под названием меряченья. Все эти формы судорог развиваются большей частью на почве вырождения и очень трудно поддаются лечению. Л. Розенбах.

Тимирязев Климент Аркадьевич Тимирязев (Климент Аркадьевич) – профессор московского университета, род. в Петербурге в 1843 г. Первоначальное образование получил дома. В 1861 г. поступил в петербургский унив. на камеральный факультет, потом перешел на физикоматематический, курс которого окончил в 1866 г. со степенью кандидата и был удостоен золотой медали за сочинение «О печеночных мхах» (ненапечат.). В 1868 г. появился в печати его первый научный труд «Прибор для исследования разложения углекислоты», и в том же году Т. был отправлен за границу для подготовления к профессуре. Он работал у Гофмейстера, Бунзена, Кирхгофа, Бертло и слушал лекции Гельмгольца, Клода Бернара и др. Вернувшись в Россию, Т. защитил магистерскую диссертацию («Спектральный анализ хлорофилла», 1871) и был назначен профессором Петровской сельскохозяйственной академии в Москве. Здесь он читал лекции по всем отделам ботаники, пока не был оставлен за штатом ввиду закрытия академии (в 1892 г.). В 1875 г. г. доктор ботаники за соч. «Об усвоении света растением», а в 1877 г. приглашен в московский университет на кафедру анатомии и физиологии растений, которую продолжает занимать и поныне. Читал также лекции на женских «коллективных курсах» в Москве. Кроме того, Т. состоит председателем ботанического отделения общества любителей естествознания при московском университете. Научные труды Т., отличающиеся единством плана, строгою последовательностью, точностью методов и изяществом

экспериментальной техники, посвящены вопросу о разложении атмосферной углекислоты зелеными растениями под влиянием солнечной энергии и немало способствовали уяснению этой важнейшей и интереснейшей главы растительной физиологии. Изучение состава и оптических свойств зеленого пигмента растений (хлорофилла), его генезиса, физических и химических условий разложения углекислоты, определение составных частей солнечного луча, принимающих участие в этом явлении, выяснение судьбы этих лучей в растении и, наконец, изучение количественного отношения между поглощенной энергией и произведенной работой-таковы задачи, намеченные еще в первых работах Т. и в значительной степени разрешенные в его последующих трудах. К этому следует прибавить, что Т. первый ввел в России опыты с культурой растений в искусственных почвах. Первая теплица для этой цели была устроена им в Петровской академии еще в начале 1870-х гг., т. е. вскоре после появления этого рода приспособлений в Германии. Позже такая же теплица была устроена Т. на всероссийской выставке в Нижнем Новгороде. Выдающиеся научные заслуги Т. доставили ему звание члена-корреспондента академии наук, почетного члена харьковского и с. петербургского университетов, вольно-экономического общества и многих других ученых обществ и учреждений. Среди образованного русского общества Т. пользуется широкой известностью, как популяризатор естествознания. Его популярно-научные лекции и статьи, вошедшие в сборники «Публичные лекции и речи» (М., 1888), «Некоторые основные задачи современного естествознания» (М., 1895) «Земледелие и физиология растений» (М., 1893), «Чарльз Дарвин и его учение» (4 изд., М., 1898) являются счастливым соединением строгой научности, ясности изложения, блестящего стиля. Его «Жизнь растения» (5-е изд., Москва, 1898; переведенное на иностранные языки), представляет собой образец общедоступного курса физиологии растений. В своих популярно-научных произведениях Т. является стойким и последовательным сторонником механического воззрения на природу физиологических явлений и горячим защитником и популяризатором дарвинизма. Список 27 научных работ Т., появившихся до 1884 г., помещен в приложении к его речи «L'etat actuel de nos connaissances sur la fonction chlorophyllienne» («Bulletin du Congres internation. de Botanique a St. Peterbourg», 1884). После 1884 г. появились: «L'effet chimique et l'effet physiologique de la lumiere sur la chiorophylle» («Comptes Rendus», 1885), «Chemische und physiologische Wirkung des Lichtes auf das Chlorophyll» («Chemisch. Centralblatt», 1885, № 17) «La protophylline dans Ies plantes etiolees» («Compt. Rendus», 1889), «Enregistrement photographique de la fonction chlorophylienne par la plante vivante» («Compt. Rendus», CX, 1890), «Фотохимическое действие крайних лучей видимого спектра» («Труды Отделения Физич. Наук Общества Любителей Естествознания», т. V, 1893), «La protophylline naturelle et la protophylline artificielle» («Comptes R.», 1895) и др. Кроме того, Т. принадлежит исследование газового обмена в корневых желвачках бобовых растений («Труды Спб. Общ. Естествоисп.» , т. XXIII). Под ред. Т. вышло в рус. переводе «Собрание соч.» Ч. Дарвина и др. книги.

Тимпан Тимпан (от греч. tympo – ударяю, бью) – древний музыкальный инструмент, предшественник литавр.

Тимур Тимур (Тамерлан) – один из величайших мировых завоевателей, род. 11 марта 1336 г. в г. Кеше (ныне Шахрисябз в Бухарском ханстве) или его окрестностях; происходил из отуреченного монгольского племени Барулас. Во время малолетства Т. произошло распадение джагатайского государства в Средней Азии. В Мавераннехре с 1346 г. власть принадлежала тюркским эмирам, и возводившиеся ими на престол ханы правили только номинально. Монгольские эмиры в 1348 г. возвели на престол Туклук-Тимура, который стал

править в Восточном Туркестане, Кульджинском крае и Семиречье. Первым главой тюркских эмиров был Казаган (1346-58). Т. первоначально был главой шайки разбойников, образовавшейся в смутное время. С ней он вступил на службу к владетелю Кеша Хаджи, главе племени Барулас. В 1360 г. Мавераннехр был завоеван Туклук-Тимуром; Хаджи бежал в Хорасан; Т. вступил в переговоры с ханом и был утвержден владетелем Кеша, но должен был удалиться после ухода монголов и возвращения Хаджи. В 1361 г. хан снова занял страну; Хаджи снова бежал в Хорасан, где был убит; Т. был утвержден владетелем Кеша и одним из помощников монгольского царевича Ильяс-ходжи (сына хана), назначенного правителем Мавераннехра. Т. скоро отделился от монголов и перешел на сторону их врага Гусейна (внука Казагана); некоторое время они с небольшим отрядом вели жизнь искателей приключений; во время одной стычки в Сеистане Т. лишился двух пальцев на правой руке и был тяжело ранен в правую ногу, отчего стал хромым (прозвание "хромой Т. " – Аксак Тимур по-тюркски, Тимур-лонг по-персидски, отсюда Тамерлан). В 1364 г. монголы были вынуждены очистить страну; правителем Мавераннехра сделался Гусейн; Т. вернулся в Кеш. В 1366 г. Т. восстал против Гусейна, в 1368 г. помирился с ним и снова получил Кеш, в 1369 г., снова произвел восстание. В марте 1370 г. Гусейн был взят в плен и убит в присутствии Т., хотя и без прямого его приказания. 10 апреля 1370 г. Т. принял присягу от всех военачальников Мавераннехра. Подобно своим предшественникам, он не принял ханского титула и довольствовался званием «великого эмира»; ханами при нем считались потомок Чингизхана Суюргатмыш (1370 – 88) и его сын Махмуд (13881402). Т. избрал своим местопребыванием Самарканд и украсил его великолепными постройками. Первые годы своего единодержавного правления Т. посвятил установлению порядка в стране и безопасности на ее границах (борьба с мятежными эмирами, походы на Семиречье и Вост. Туркестан). В 1379 г. был завоеван Хорезм (ныне Хивинское ханство); с 1380 г. начались походы на Персию, вызванные, повидимому, только завоевательными стремлениями (изречение Т.: «все пространство населенной части Mиpa не стоит того, чтобы иметь двух царей»); впоследствии Т. выступал также представителем идеи государственного порядка, необходимого для блага населения и невозможного при существовании целого ряда враждебных друг другу мелких владетелей. В 1381 г. был взят Герат; в 1382 г. правителем Хорасана был назначен сын Т., Мираншах; в 1383 г. Т. опустошил Сеистан. В зап. часть Персии и прилегающей к ней области Т. совершил три больших похода – так наз. «трехлетний» (с 1386 г.), «пятилетний» (с 1392 г.) и «семилетний» (с 1399 г.). В первый раз Т. должен был вернуться обратно, вследствие нашествия на Мавераннехр золотоордынского хана Тохтамыша в союзе с семиреченскими монголами (1387). Т. в 1388 г. прогнал врагов и наказал хорезмийцев за союз с Тохтамышем, в 1389 г. совершил опустошительный поход вглубь монгольских владений до Иртыша на С и до Большого Юлдуза на В, в 1391 г.-поход на золотоордынские владения до Волги. Эти походы достигли своей цели, так как после них мы уже не видим нашествий степняков на Мавераннехр. Во время «пятилетнего» похода Т. в 1392 г. завоевал прикаспийские области, в 1393 г. – западную Персию и Багдад; сын Т., Омар-шейх, был назначен правителем Фарса, Миран-шах – правителем Азербайджана и Закавказья. Нашествие Тохтамыша на Закавказье вызвало поход Т. на южную Россию (1395); Т. разбил Тохтамыша на Тереке, преследовал его до русских пределов (где разрушил Елец), разграбил торговые города Азов и Кафу, сжег Сарай и Астрахань; но прочное завоевание страны не имелось в виду, Кавказский хребет остался северной границей владений Т. В 1396 г. он вернулся в Самарканд и в 1397 г. назначил своего младшего сына Шахруха правителем Хорасана, Сеистана и Мазандерана. В 1398 г. был предпринят поход на Индию; по дороге побеждены горцы Кафиристана; в декабре Т. под стенами Дели разбил войско индийского султана (дин. Тоглукидов) и без сопротивления занял город, который через несколько дней был разграблен войском, причем Т. сделал вид, что это произошло без его согласия. В 1399 г. Т. дошел до берегов Ганга, на обратном пути взял еще несколько городов и крепостей и вернулся в Самарканд с огромной добычей, но не расширив своих владений. «Семилетний» поход первоначально был вызван сумасшествием Мираншаха и беспорядками во вверенной

ему области. Т. низложил своего сына и разбил вторгшихся в его владения врагов. В 1400 г. началась война с османским султаном Баязетом, захватившими город Арзинджан, где правил вассал Т., и с египетским султаном Фараджем, предшественник которого, Баркук, еще в 1393 г. велел убить посла Т. В 1400 г. Т. взял Сивас в Малой Азии и Халеб (Алеппо) в Сирии (принадлежавшей египетскому султану), в 1401 г. – Дамаск. Баязет был разбит и взят в плен в знаменитой битве при Ангоре (1402 г.). Т. разграбил все города Малой Азии, даже Смирну (принадлежавшую Иоаннитским рыцарям). Западная часть Малой Азии в 1403 г. была возвращена сыновьям Баязета, в восточной были восстановлены низложенные Баязетом мелкие династии; в Багдаде (где Т. восстановил свою власть в 1401 г., при чем погибло до 90 000 жителей) был назначен правителем сын Миранишаха, Абу-Бекр, в Азербейджане (с 1404 г.) – другой сын его, Омар. В 1404 г. Т. вернулся в Самарканд и тогда же предпринял поход на Китай, к которому начал готовиться еще в 1398 г.; в тот год им была построена крепость (на границе нын. Сырдарьинской обл. и Семиречья); теперь было построено еще другое укрепление, в 10 днях пути дальше к востоку, вероятно около Иссык-Куля. Т. собрал войско и, в январе 1405 г., прибыл в г. Отрар (развалины его – недалеко от впадения Арыса в Сырдарью), где заболел и умер (по словам историков – 18 февраля, по надгробному памятнику Т. – 15-го). Карьера Т. во многом напоминает карьеру Чингисхана: оба завоевателя начали свою деятельность как предводители набранных ими лично отрядов приверженцев, которые и потом оставались главной опорой их могущества. Подобно Чингисхану, Т. лично входил во все подробности организации военных сил, имел подробные сведения о силах врагов и состоянии их земель, пользовался среди своего войска безусловным авторитетом и мог вполне полагаться на своих сподвижников. Менее удачен был выбор лиц, поставленных во главе гражданского управления (многочисленные случаи наказания за лихоимство высших сановников в Самарканде, Герате, Ширазе, Тавризе). Различие между Чингисханом и Т. определяется большим образованием последнего. Т. не получил школьного образования и был неграмотен, но, кроме своего родного (тюркского) языка, говорил по персидски и любил беседовать с учеными, в особенности слушать чтение исторических сочинений; своими познаниями в истории он привел в изумление величайшего из мусульманских историков, Ибн Халдуна; рассказами о доблестях исторических и легендарных героев Т. пользовался для воодушевления своих воинов. Постройки Т., в создании которых он принимал деятельное участие, обнаруживают в нем редкий художественный вкус. Т. заботился преимущественно о процветании своего родного Мавераннехра и о возвышении блеска своей столицы – Самарканда, где были собраны из разных стран представители всех отраслей искусства и науки; только в последние годы им принимались меры для поднятия благосостояния других областей государства, преимущественно пограничных (в 1398 г. проведен новый оросительный канал в Афганистане, в 1401 г. – в Закавказье и т. д.). В отношении Т. к религии виден только политический расчет. Т. оказывал внешний почет богословам и отшельникам, не вмешивался в управление имуществами духовенства, не допускал распространения ересей (запрещение заниматься философией и логикой), заботился о соблюдении его подданными предписаний религии (закрытие увеселительных заведений в больших торговых городах, несмотря на крупный доход, доставлявшийся ими казне), но лично не отказывал себе в запрещенных религией удовольствиях и только во время предсмертной болезни велел разбить принадлежности своих пиров. Чтобы оправдать свою жестокость религиозными мотивами, Т. в шиитском Хорасане и в прикаспийских областях выступал поборником правоверия и истребителем еретиков, в Сириимстителем за обиды, нанесенный семье пророка. Устройство военного и гражданского управления определялось почти исключительно законами Чингисхана; впоследствии богословские авторитеты отказывались признать Т. правоверным мусульманином, так как законы Чингисхана он ставил выше предписаний религии. В жестокостях Т., кроме холодного расчета (как у Чингисхана), проявляется болезненное, утонченное зверство, что, может быть, следует объяснить физическими страданиями, которые он переносил всю жизнь (после раны, полученной в Сеистане). Той же психической

ненормальностью страдали сыновья (кроме Шахруха) и внуки Т., вследствие чего Т., в противоположность Чингисхану, не нашел в своих потомках ни надежных помощников, ни продолжателей своего дела. Оно оказалось, поэтому, еще менее долговечным, чем результат усилий монгольского завоевателя. Литература. Официальная история Т. была написана еще при жизни его, сначала Али-бен Джемал-ал-исламом (единственный экземпляр – в ташкентской публичной библиотеке), потом Низам-ад-дином Шами (единственный экземпляр – в британском музее). Эти сочинения были вытеснены известным трудом Шереф-ад-дина Иезди (при Шахрухе), переведенным на французский язык («Histoire de Timur-Bec», П., 1722). Труд другого современника Т. и Шахруха, Хафизи-Абру, дошел до нас только отчасти; им воспользовался автор второй половины XV в., Абд-ар-Реззак Самарканди (сочинение не издано; много рукописей). Из авторов (персидских, арабских, грузинских, армянских, османских и византийских), писавших независимо от Т. и Тимуридов, только один, сирийский араб Ибн-Арабшах, составил полную историю Т. («Ahmedis Arabsiadae vitae et rerum gestarum Timuri, qui vulgo Tamerlanes dicitur, historia», 1767-1772). Ср. также F. Neve, «Expose des guerres de Tamerlan et de Schah-Rokh dans l'Asie occidentale, d'apres la chronique armenienne inedite de Thomas de Madzoph» (Брюссель, 1859). Подлинность автобиографических записок Т., будто бы открытых в XVII в., более чем сомнительна. Из трудов европейских путешественников особенно драгоценен дневник испанца Клавихо ("Дневник путешествия ко двору Т. в Самарканд в 1403-1406 гг. ", текст с переводом и примечаниями, СПб., 1881, в «Сборнике отделения русского яз. и словесности Имп. Акд. Наук», т. XXVIII, № 1). Строго научного исследования о Т. и его эпохе до сих пор нет; о попытках различных историков дать характеристику Т. – см. Н. Остроумов, «Уложение Т.» (Казань, 1894, предисловие). В. Бартольд

Тип Тип – термин, введенный Бленвилем (1816) и потом примененный к подразделениям, установленным Кювье В настоящее время принимают следующие Т.: 1) Простейшие (Protoza) – одноклеточные животные или представляющие колонию совершенно одинаковых клеток и обыкновенно без разделения на клетки соматические и половые. 2) Кишечно-полостные (Coelenterata) животные с многолучевой симметрией и с двумя ясно выраженными пластами (эктодермы и энтодермы), по большей части, разделенными прослойкой среднего пласта (мезенхимы), с одной общей полостью, соответствующей гастральной полости зародыша и обыкновенно с одним отверстием, у большинства соответствующим бластопору; с нервной системой в виде разбросанных клеток, или в виде колец, или ганглиев, радиально расположенных. Половые клетки у большинства назревают или в эктодерме, или в энтодерме. При этом надо отметить совершенно исключительное положение губок (Spongia s. Porifera), у которых кроме одного крупного отверстия (выходного) имеется масса мелких входных, при чем большое отверстие не соответствует бластопору. 3) Черви (Vermes) – двусимметричные формы с явственно выраженными тремя пластами (экто, энто и мезодермой). Одни из них не имеют полости тела, другие имеют первичную полость, третьи имеют вторичную полость тела (coelom). Нервная система из ганглиозного переднего скопления (головного ганглия и (у большинства) двух брюшных стволов. Все имеют выделительную систему и многие кровеносную. Половые клетки назревают или в особых органах, или во вторичной полости тела. Есть формы членистые и нечленистые. 4) Членистоногие (Artbropoda), членистые по происхождению вторично полостные формы с членистыми конечностями. У взрослых форм вторичная полость тела претерпевает большие изменения. Нервная система – из головного ганглия и ряда парных брюшных ганглиев, число коих соответствует в зародышевом состоянии числу члеников. У большинства кровеносная система не замкнутая и есть выделительные органы и обособленные половые. 5) Моллюски или мягкотелые (Mollusca), нечленистые

вторично-полостные животные с редуцированной вторичной полостью тела. Нервная система обыкновенно в виде отдельно лежащих парных ганглиев, соединенных перемычками, при чем наиболее постоянными являются три пары (головная, ножная и висцеральная). Обособленные органы кровообращения – выделительные и половые. 6) Иглокожие (Echinodermata), вторично-полостные животные во взрослом состоянии с пяти-лучевой симметрией. Нервная система в виде околоротового кольца с отходящими лучами с обособленной кровеносной системой и половыми органами. Часть вторичной полости тела обособляется в виде своеобразной амбулакральной системы, являющейся главным образом органом движения. Обособленные кровеносные и половые органы. 7) Хордовые (Chordata) двусимметричные вторично-полостные и по происхождению членистые животные, с нервной системой в виде лежащей на спине трубки и с лежащим над ней особым шнуром, в эмбриональном состоянии свойственном всем представителям Т. и называемым спинной струной (Chorda dorsalis). У громадного большинства имеются обособленные органы кровообращения и выделительные. Половые органы обособлены. Передняя часть кишечника зародыша пронизана щелями, открывающимися непосредственно или через особую полость наружу. Эти щели, называемые жаберными, у многих остаются на всю жизнь в виде органов дыхания. Затем некоторыми отделяются еще два Т. Моллюскоподобных (Molliiscoidea), обыкновенно входящие в состав червей и оболочников (Tunicata), соединяемые теперь с позвоночными под именем хордовых. Моллюскоподобные характеризуются присутствием около рта венчика щупалец, почему их еще именуют рукоротыми (Brachiostomata), и околоротового нервного кольца и связанного с ним ганглия.. Оболочники представляют формы, коим характерное строение нервной системы в виде трубки свойственно только в зародышевом состоянии, а у взрослых имеется плотный ганглий на спинной стороне. Хорда в большинстве случаев тоже только в зародышевом состоянии и вообще они являются формами чрезвычайно деградированными. В настоящее время учение о Т. в значительной мере подвергнуто переработке, но покуда в этих новых классификациях еще много субъективного и потому мнения зоологов на этот счет отличаются значительным разнообразием. В. Шимкевич.

Тир Тир (от семит. «Цорь»=скалистый о-в – знаменитый финикийский город, один из крупных торговых центров в истории. Основание его возводилось к богам. По легенде, Усоос приплыл на бревне к острову, водрузил два ментра и оросил их кровью жертвенных животных. По другому преданию, о-в плавал по волнам; на нем были две скалы и между ними маслина, на которой сидел орел; он должен был остановиться, когда кто-либо приплывет к нему и принесет в жертву орла. Это сделал первый мореплаватель Усоос, и о-в был прикреплен ко дну. Геродоту говорили местные жрецы, что город их основан XXIII в. тому назад, т. е. в половине XXVIII ст. до Р. Хр. Древнейшее упоминание Т. – в телль-эльаморнской переписке. Князь Т. Адимильку в униженных выражениях просит у своего сюзерена помощи против Сидона и Амореев; его заперли на о-ве, у него нет ни воды, ни дров. В папирусе Anastasi I (XIV в.) Т. упоминается как большой «город в море, к которому подвозят воду на кораблях и который богат рыбой более, чем песком». Древнейшее поселение находилось действительно на о-ве; на материке были только предместья и кладбища; имя материкового Палетира («древний Т.») основано на недоразумении. Воды на о-ве не было; она была проведена из Рас-эль-Аин к берегу, откуда ее доставляли на кораблях в город (остатки водопровода сохранились до сих пор между Телль-Машуком и Рас-эль-Аин); во время осады приходилось собирать дождевую воду в цистерны. О-в имел две гавани – Сидонскую на С и Египетскую на ЮВ; последняя теперь засыпана песком и часть о-ва размыта морем. На первое место среди финикийских городов Т. выдвинулся в XII веке после разрушения Сидона филистимлянами; в торговле он стал

играть главную роль. Почти все колонии финикян в западной половине Средиземного моря (Гадес, Утика, Карфаген и мн. др.) восходят к Т.; они признавали его гегемонию, считали его бога Мелькарта своим и посылали ежегодную дань в его храм. Утика, пытавшаяся восстать против Т., была усмирена царем Хирамом I (969-36), известным как устроитель и украситель города и мудрый политик (дружба с Соломоном). После него были смуты, пока не вступил на престол узурпатор Иттобал I, брат Иезавели, шурин Ахава Израильского. При нем Ассурназирпал ассирийский дошел в своем походе до Нар-эль-Кельба (876); Т. откупился от него дарами. Иттобал основал Ботрис, для защиты от ассириян, и послал колонию в Ливийскую Авзу. При его внуке Маттоне I Салманассар II получил дары (842) от Т., а при следующем царе Пигмалионе был поход Рамман-Нирари (804 и 801), которому Т. также подносил дары. Тиглатпалассару III Т. уплатил 150 талантов; в анналах его упоминаются цари Т. Хирам II и Маттон II (738, 734). После них сидел Элулай или Пюй (728-692), подчинивший отпавших киттийцев и выдержавший победоносно пятилетнюю осаду Салманассара IV. Саргон хвалится, что подчинил Т., но Синахерибу не удалось справиться с Элулаем, который примкнул к коалиции Тахарки и Езекии. При Ассаргаддоне царь Тира Ваал сначала подчинился Ассирии, потом примкнул к Египту, был осажден, но, по-видимому, не покорен, хотя на сенджирлийском барельефе Ассаргаддон и изобразил его вместе с Тахаркой на веревке у ног своих (берлин. музей). Ассурбанипалу Ваал должен был подчиниться и дать ему в гарем свою дочь и в заложники – сына. Постоянные осады и войны ослабили город. Этим воспользовались рабы и произвели бунт, жертвой которого пала знать; царем был выбран Абдастарт (греч. Стратон). При Навуходоносоре Т. был на стороне Египта и Иудеи. Вавилонский царь безуспешно осаждал его 13 лет (с 587 г.), при царе Иттобале II. Однако, изнемогшие граждане решили заключить мир. Царь переселился в Вавилон; на его место посажен был Ваал II (до 564), после которого в Т. был опять переворот: царская власть заменилась «судьями» (шофет). Вскоре, однако, противная партия выпросила из Вавилона царя Хирама III (552532), при котором вавилонское владычество заменилось персидским. Это владычество Т. сносил спокойно и поставлял царям большой флот. Отказ пустить в город Александра Вел. для принесения жертвы Мелькарту повлек за собой семимесячную осаду, с насыпкой перешейка от берега к о-ву. Тиране защищались отчаянно и не без успеха; плотина едва ли много помогла бы Александру, если бы ему не удалось составить большой флот из враждебных Т. финикийских городов. 8000 граждан погибло; царь Азимильк и вельможи:, спасшиеся в храме, были пощажены, 30000 чел. продано в рабство, но город не был разрушен и еще 17 лет спустя держался 15 месяцев против Антигона, будучи под властью Птолемеев. Во время эллинизма Т. был одним из центров образованности (историки Менандр, Дий, Порфирий). В иудейскую войну был против евреев. Христианство появилось в Т. рано; здесь жил неделю Ап. Павел (Деян. XXI, 3); город скоро сделался епископией (св. Дорофей и др.). В период гонений некоторые из тирских христиан потерпели мученическую кончину; при одном Диоклетиане пострадало здесь 156 мучеников. В Т. умер Ориген; гробницу его показывали еще в VI в. В Абессинию проповедь христианства занесена была тирянами. В ветхозаветные времена тиряне помогали евреям построить храм Соломонов. В новозаветные времена первый замечательный храм при Константине Вел. построен был тирским епископом Павлином и торжественно освящен в 314 г. Евсевий Кесарийский подробно описывает другой тирский храм, на ЮВ города, освященный им в 335 г., при чем в Т. состоялся собор по делу Афанасия Александрийского. В средние века Т. был одним из главн. городов Востока и играл большую роль, считаясь неприступным. Только благодаря раздорам среди магометан удалось Балдуину II покорить его, при содействии венецианского флота (1124 г.); основана была франкская епархия (Вильгельм, еп. тирский, историк). Город был богатый и промышленный (стеклянные изделия). Осада Саладина была безуспешна. В 1190 г. здесь был погребен Фридрих Барбаросса. Разрушен Т. мусульманами в 1291 г. С этих пор город пришел в упадок, не смотря на усилия Фахреддина поднять его. В настоящее время стоящий на месте Т. Сур – хорошенький городок, не имеющий значения, так как торговля перешла к Бейруту. Вывоз из Хаурана табака, хлопчатой бумаги и жерновов.

Резиденция каймакама. Жителей 6000 (2700 мусульман, 2500 католиков); большинство православных совращено в унию и получило униатского архиепископа. Школы и учреждения миссий разных монашеских орденов и протестантских сект. В 1837 г. Т. сильно пострадал от землетрясения. Город расположен на С бывшего о-ва, теперь соединенного с берегом.

Тирада Тирада – краткий и сильный монолог в драме, имеющий содержанием какое-нибудь отвлеченное общее место. Не имея прочной связи с развитием действия, Т. представляет как бы посторонний элемент в организме драмы, и потому древние, строго держась принципа единства действия («semper ad eventum festina»), осуждали Т., находившую, однако, место в ораторских обращениях античной парабазы. Французская трагедия, вся проникнутая риторическим элементом, переполнена блестящими Т., дающими автору возможность выказать новые стороны своего дарования, артисту – свое декламаторское искусство, зрителям -встретить звучное общее место, отвечающее его запросам, сочувственными рукоплесканиями. Вместе с прочими прозаическими и риторическими элементами, вместе с резонером и философским монологом в современной реальной драме вымирает и звонкая Т., рассчитанная на внешний успех. А. Г.

Тирания Тирания и тираны в древней Греции. – Слова: «тирания» (turanniV) и «тиран» (turanoV), по всей вероятности, восточного происхождения (лидийского или фригийского?) и впервые встречаются у поэта Архилоха. Древние греки связывали с ними иное понятие, нежели мы: теперь Т. мы называем жестокое правление, а тираном – жестокого, хотя бы и законного, государя; греки же обозначали этими словами обыкновенно незаконность происхождения власти и тиранами называли лиц, силой или хитростью присвоивших себе власть, по праву им не принадлежавшую, хотя бы они были люди кроткие и гуманные (впоследствии, впрочем, философы, напр. Аристотель, характерной чертой тирана считали стремление не к общей пользе, а к своей личной выгоде, или превышение власти, хотя бы и законной). Таким образом, Т. в древнегреческом смысле – в сущности узурпация, а тираны – узурпаторы, и греческую Т. скорее всего можно сопоставить с цезаризмом в Риме. Древняя Т. характеризует преимущественно вторую половину VII-го и VI-ое стол. до Р. Хр. То было время, когда в Греции с одной стороны начинали развиваться промышленность и торговля, входили в употребление и приобретали большое значение деньги, росла новая сила – демос, народ, а с другой усиливались произвол и злоупотребления правящей аристократии, экономический гнет и задолженность массы, особенно бедственная вследствие сурового долгового права, обрекавшего неисправного должника на рабство. На почве недовольства демоса страдавшего от политического бесправия, отсутствия писанных законов, экономического кризиса, и возникла Т. Это – своего рода демократическая диктатура, в которой нуждался недостаточно еще окрепший демос. Тираны выходили иногда из рядов высших правительственных лиц, пританов (например Фрасибул в Милете) или архонтов, старавшихся насильно продлить или усилить свою власть (наприм. Дамасий в Афинах); но чаще всего это были аристократы по происхождению, из расчета, честолюбия или из-за личной обиды разрывавшие связь с своим сословием, становившиеся во главе демоса и с помощью его, силой или хитростью, захватывавшие власть в свои руки (Пизистрат в Афинах). Существующих форм государственного строя и законов тираны большею частью не трогали и довольствовались властью фактической, предоставляя высшие должности своим родственникам или приверженцам, как делал Пизистрат; иногда, впрочем, они старались и в самом устройстве дать перевес началам демократическим (Клисфен

Сикионский). В видах большей безопасности и прочности собственной власти, они принимали меры против излишнего скопления населения в городе и старались отвлечь его внимание от государственных дел. Опорой их служила прежде всего военная сила – отряд телохранителей, укрепленный дворец и т. п.; в виду этого, равно как и для осуществления своей внешней и внутренней политической системы, тираны должны были обладать большими денежными средствами и вводить налоги, иногда в форме прямого обложения. Так, Пизистрат владел рудниками в местности около р. Стримона, богатой лесом и драгоценными металлами, и взимал с жителей Аттики поземельную подать (в размере 1/10 или 1/20). Тираны вступали в союз друг с другом (Пизистрат и Лигдамид Наксосский) и в тесные связи с Востоком (Поликрат), вообще развивали широкую внешнюю политику, старались распространить свое политич. и торговое влияние. В этом отношении характерна политика Пизистрата, уже наметившего то, что впоследствии совершено было Афинами V в., и явившегося в этом отношении как бы предшественником Фемистокла и Аристида, Кимона и Перикла. Тираны заботились о развитии морского могущества и об основании колоний (Кипсел и Периандр Коринфские). Они искали и нравственной опоры для своей власти, в дружественных связях с Олимпией и в особенности с дельфийским оракулом; они вводили новые культы, покровительствовали (наприм. Периандр) культу Диониса, бога преимущественно простого, сельского класса, устанавливали новые церемонии и празднества (Пизистрат и Великие Панафинеи). Они вступали в союз с умственными силами века, являлись в роли меценатов, привлекали к своему двору поэтов, этих глашатаев славы и руководителей общественного мнения (Пизистратиды и Анакреон, Симонид; сиракузские тираны и Пиндар), а также художников. Они проявляли в широких размерах строительную деятельность, не только способствовавшую украшению и укреплению их резиденций или благоустройству и общей пользе (водопроводы и дороги), но и дававшую заработок массе рабочих и ремесленников. Лучшей опорой тиранам служила преданность демоса; поэтому уже личные выгоды заставляли их заботиться об удовлетворении насущных его интересов – о правосудии, о поднятии экономического благосостояния массы. Некоторые из тиранов особенно покровительствовали земледельческому классу, оказывая ему всяческое содействие и помощь; напр. Пизистрат посредством создания для него кредита завершил то, что начато было Солоном, и устранил самый корень бедствий, от которых страдало сельское население. Неудивительно, что в некоторых городах утвердились целые династии тиранов, напр. Opфaгориды в Сикионе, властвовавшие в течение 100 лет; из них особенно замечателен Клисфен. Из других тиранов выдаются Кипсел и Периандр в Коринфе, Феаген – в Мегаре (где борьба носила на себе преимущественно социальный характер), Пизистрат и его сыновья – в Афинах, Поликрат – на о-ве Самосе. Из сицилийских тиранов V в. особенно замечательны сиракузкие – Гелон и Гиерон. Память о богатстве и могуществе тиранов долго хранилась греками; о них ходили различные рассказы, своего рода новеллы, образцы коих мы находим у Геродота (например, рассказ о свадьбе Агаристы, дочери сикионского тирана Клисфена). Т. нанесла сильный удар аристократии и много способствовала возвышению демоса. Она служила большею частью переходной ступенью к демократии или, по крайней мере, к более умеренной, сравнительно с прежней, аристократии. Благодаря ей во многих государствах могли окрепнуть демократические элементы. Многие тираны, особенно основатели династий, были выдающимися личностями, обладавшими мужеством и глубоким умом. Но Т. имела немало и темных сторон. Если уже наиболее выдающиеся тираны, основывавшие династии, оказывались слишком неразборчивыми в средствах и слишком подозрительными, то их преемники-тем более: не имея ни тех талантов, ни тех заслуг, которые давали их отцам и предшественникам некоторое право на могущество, сознавая незаконность своей власти, они становятся еще более подозрительными и жестокими, видят свою опору исключительно в силе, в наемной страже, пренебрегают интересами демоса, которые делаются для них совершенно чуждыми и непонятными, и воздвигают гонение на всех. При Т. не мог бы развиться вполне и свободно греческий гений; греки впали бы в косность. Т., с ее насилием, подозрительностью и лицемерием, должна была иметь

деморализующее влияние; ее падение, после того, как она совершила свою историческую задачу, было необходимо и благотворно для дальнейшего развития греков. 0крепший демос мог теперь и без тиранов отстаивать себя. Мало-помалу Т. стала вызывать против себя недовольство даже в тех слоях, на которые она прежде опиралась и для которых теперь сделалась ненужным и тяжелым гнетом. Ее падению немало содействовала и Спарта, бывшая естественным врагом Т., как демократической диктатуры. К концу VI в. в большей части Греции Т. исчезает, уступая место или демократии или умеренной аристократии. Дольше удержалась она в сицилийских городах, где борьба между разнообразными племенными элементами часто приобретала особенно ожесточенный характер. В конце V и в течение IV в. она получила особенное развитие в Сиракузах, в лице двух Дионисиев (Старшего и Младшего) и Агафокла. Но эта Т. имеет несколько иной характер: современница упадка и вырождения демократии и развития наемничества, она является по преимуществу диктатурой военной; ее представители выходят из рядов военачальников и опираются почти исключительно на военную силу, на солдат. Тоже следует сказать и о тех тиранах, которые появлялись в Греции во времена и под эгидой македонского господства. Литература. В. В. Бауэр, «Эпоха древн. Т. в Греции» (СПб., 1863); Plass, «Die Туrannis in ihren beiden Perioden bei denalten Griechen» (1852); Zeiler, «Ueber den Begriff der Tyrannis bei den Griechen» («Sitzungsber. d. BerJ. Ak. d. Wiss.», 1887). О сиракузских тиранах – преимущественно Holm, «Gesch. Siciliens» (т. 1 и II, 1870 сл.). Источники. Геродот, Аристотель (в «Афинской Политии» – о Пизистрате и его сыновьях, в «Политике» – вообще о Т., как наихудшей форме правления). В. Бузескул.

Тис Тис обыкновенный (Taxus baccata) – хвойное дерево из семейства тисовых. Отличается ярко красными ягодоподобными плодами. Растет по всей средней и южной Европе; у нас особенно на Кавказе и Крыму, чаще на сухой известковой почве. Встречается также на Азорских о-вах, в Алжире, в Передней Азии и на Амуре. Древесина его очень прочна и идет на различные столярные поделки. Листья употребляются в народной медицине, в качестве абортивного средства. Т. в старое время разводился в садах и парках, особенно во французских, как живая изгородь. В древности Т. (Taxus) считался древом смерти. Фурии изображаются с факелами из тисовых веток. Жрецы елевзинские украшали себя венками из миртовых и тисовых веток.

Титан Титан (хим.; Titan нем., Titane франц., Titanium англ.; Ti=48,l, если O=16) – четвертый элемент первого большого периода периодической системы, начинающегося с калия. Т. находится в четном ряду системы и принадлежит, следовательно, к металлической подгруппе и именно IV-ой группы. Занимает место между скандием и ванадием; его высший окисел, TiO2, почти не имеет уже основных свойств, характеризующих Sc203; но и кислотные свойства его невелики-слабее, чем у V205, вследствие невысокого типа окисла; к тому же, как известно, и угольный ангидрид, высшее кислородное соединение типического элемента IV-ой группы, не принадлежит к числу ангидридов, дающих сильную кислоту. Т. в большой мере напоминает по своим отношениям кремний, от которого существенно отличается неспособностью образовать летучее соединение с водородом, как и подобает металлу, а также тем, что дает окислы низших типов, и именно основного характера, какова полуторная окись Ti203 – Т. никогда не встречается в природе свободным; соединения его нередки, но находятся всегда в малых количествах; к числу важнейших относятся: рутил, анатаз и брукит – кристаллические разности ангидрида ТiО2, титaнит или сфен – кремнетитаново-кислый кальций CaTiSiO5: титанистый железняк или ильменит (Ю. Урал,

Ильменские горы) FeTiO3; перовскит, результат изоморфного замещения железа кальцием (Fe, Ca)TiO. Также магний замещает иной раз железо. Известно много, вообще, минералов, содержащих одновременно Т. и железо. Существуют изоморфные смешения FeTiO3 с железным блеском, Fe2O3, что позволяет принимать FeTiO3 за окись железа, в которой один атом FeIII замещен через ТiIII. С другой стороны, магнитный железняк нередко содержит некоторую примесь Т., вследствие чего он присутствует иногда и в чугуне, и в доменных шлаках. Во многих глинах, почвах, минеральных водах открыты следы Т.; он найден в метеорных камнях и присутствует в атмосфере солнца. Т. принадлежит к числу трудно восстановляемых элементов; получение в свободном виде, кроме того, очень затрудняется способностью его соединяться при высокой температуре с азотом воздуха. Только в недавнее время Муассану удалось получить (1895) почти чистый металлический Т., содержащий около 2 % углерода. Такой Т. представляет сплавленную массу с блестящим белым изломом. Он весьма трудно плавок и тверд, легко чертит горный хрусталь и сталь, но хрупок – легко измельчается в стальной и в агатовой ступке. Удельный вес 4,87. Теплоемкость 0,1125 при 0°-100° и 0,1288 при 0°-211° (Нильсон и Петтерсен) – для иным путем полученного Т., менее чистого. В атмосфере хлора загорается при 350°, превращаясь в TiCl4; при несколько высшей температуре соединяется с бромом TiBr4; TiJ4 образуется при еще более сильном нагревании и без воспламенения. В кислороде Т. загорается при 610°, при чем получается аморфный Ti02 При 800° порошкообразный Т. в токе азота соединяется с ним; взаимодействие идет с выделением тепла: Т. «горит в азоте», превращаясь в нитрид Ti2N2. При очень высокой температуре, достигаемой в электрической печи, это соединение, однако, не образуется; температура здесь оказывается выше температуры диссоциации нитрида (Муассан). При сплавлении с углем, Т. дает карбид, ТiC; лишний уголь выкристаллизовывается в виде графита. С кремнем и бором получаются очень твердые, как алмаз, соединения. Существуют сплавы с хромом, железом, медью, оловом и свинцом. Т. растворяется в разведенной серной кислоте даже на холоду, но медленно; нагревание ускоряет реакцию – выделяется водород и получается фиолетовый раствор; то же имеет место и при взаимодействии с кипящей крепкой соляной кислотой; в обоих случаях возникают солеобразные соединения трехвалентного Т. При кипячении с крепкой серной кислотой выделяется сернистый газ. Взаимодействие с горячей азотной кислотой идет довольно медленно, с царской водкой – быстрее, но затем замедляется выделением ТiO2. Расплавленные поташ или сода действуют весьма энергично на порошок Т., как и смесь селитры и поташа и, особенно, расплавленная бертолетова соль. Разложение порошкообразным Т. водяного пара начинается при 700° и идет правильно при 800°, когда образуется TiO2 и водород. Для получения Т. Муассан пользовался или отобранными кристаллами рутила (из Лиможа), или чистым TiO2 лабораторного приготовления. Смесь порошков чистого угля и, в некотором избытке, TiO2 после тщательного перемешивания, прессовалась, высушивалась и в цилиндрическом угольном тигле в 8 стм. в диаметре помещалась в электрическую печь, где подвергалась, в течение 10-12 минут, действию вольтовой дуги сверху, как всегда, от тока в 1000 ампер и 60 вольт. Для каждой операции употреблялось 300-400 гр. смеси. По охлаждении содержимое тигля оказывалось сплавленным только на глубину в несколько сантиметров; при употреблении тока в 2200 ампер и 60 вольт выход Т. был больше, но и тогда реакционная смесь оказывалась не проплавленной до самого дна тигля. Т. получался обыкновенно в количестве около 200 гр.; под слоем его всегда оказывался слой Ti2N2 – где температура была ниже, а у дна находился слой окиси Т., ТiO. Таким образом полученный Т. всегда содержит углерод, не менее 8%. Измельчение такого Т., смешение с новым количеством Ti02 и новое сплавление при тех же условиях приводит, наконец, к вышеописанному Т. с 2 % углерода. Титановый ангидрид TiO2 в более или менее чистом виде, встречается в природе, как уже упомянуто, в трех кристаллических видоизменениях. Бурый или красноватый рутил представляет квадратные призмы; он изоморфен с оловянным камнем, Sn02 и имеет удельный вес 4,18-4,25. Анатаз бурого или черного цвета, окристаллизован в иные формы

квадратной системы; уд. вес 3,82-3,95. Брукит – плоские ромбические призмы, имеет уд. вес 3,86-4,23. Аморфный ангидрид, белый, безвкусный порошок, приобретающий при нагревании лимонно-желтую и при накаливании бурую окраску, удельного веса 3,89-3,95, может быть получен из водного раствора хлористого Т., TiCl4, в виде гидрата при осаждении аммиаком; осадок промывают, сушат и прокаливают; сильное нагревание повышает удельный вес до 4,25. В пламени гремучего газа аморфный TiO2 плавится и при охлаждении превращается в кристаллическую массу. Подобно кремнезему, аморфный TiO2 тем более окристаллизованный, нерастворим в воде, а также в соляной и разведенной серной кислотах; но, в отличие от кремнезема, при продолжительном нагревании, растворяется в крепкой серной кислоте – из такого раствора получается, после выпаривания, белая масса основной соли (OTi)SO4. Ti02 соединяется также, при сплавлении, с KHSO4; получается прозрачная масса, вполне растворимая в теплой воде; но при кипячении такого раствора TiO2 осаждается в виде гидрата. Сплавление Ti02 с едкими щелочами или с углекислыми щелочными металлами приводит к образованию титанатов. Из гидратов TiO2 известны ортотитановая кислота (HO)4Ti и метатитановая (HO)2TiO. Кроме того, существуют гидраты с промежуточным содержанием воды, а также и с меньшим, чем в мета-кислоте; такие гидраты представляют полититановые кислоты и, подобно поликремневым, не могут быть точно охарактеризованы вследствие взаимного сходства. Если к раствору титаната щелочного металла в холодной соляной кислоте прибавлять щелочь, то осаждается орто-кислота в виде объемистого белого осадка, который растворим в разведенных соляной и серной кислотах и при высушивании постепенно теряет воду, превращаясь в другие гидраты. При нагревании ортокислота превращается в ангидрид с выделением света; сохраняемая под водой постепенно превращается в метакислоту. Метакислота получается также при кипячении солянокислого раствора ортокислоты или при действии азотной кислоты уд. веса 1,25 на Т.; превращение в ангидрид при нагревании для нее совершается без выделении света. Метакислота нерастворима в кислотах, за исключением крепкой серной, прочие гидраты точно также называют орто– или мета-кислотами, в зависимости от отношения их к обычным кислотам, растворяются они в них или не растворяются. При диализе соляно-кислого раствора титановой кислоты получается водный раствор ее (Граам) – гидрозоль, следовательно; в виде бесцветного гидрогеля титановая кислота приготовлена точно также (фон-дер-Фордтеном, 1887). Титанат калия K2TiO3 получается в виде волокнистой желтоватой массы при сплавлении Ti02 с поташом. При кипячении титановой кислоты в растворе едкого кали образуется та же соль; она может быть при испарении раствора выкристаллизована в виде бесцветных, легкорастворимых призм, содержащих кристаллизационную воду – K2TiO3. 4H2O. Известны в кристаллическом или в аморфном виде такие еще соли: К2Ti3О7.2Н2О, К2Тi3О7.ЗН2О, К2ТiО13.2Н2О. Если к раствору TiCl4 в слабом спирте прибавить при охлаждении избыток перекиси водорода, а затем нейтрализовать соляную кислоту аммиаком, то выделяется надтитановая кислота в виде желтого осадка. Ангидрид этой кислоты имеет такой состав-TiO3 и представляет вещество перекисного характера, как, напр., и надсерный ангидрид. Известны солеобразные соединения TiO3 с перекисями щелочных металлов и аммония, как недавно показали П. Меликов и Л. Писаржевский (1898), которые допускают существование и еще более богатого кислородом соединения Т. в виде сочетания с Na2O2, именно Тi2О7. Прежде чем говорить о низших кислородных соединениях Т. и их производных, следует обратиться к галоидным соединениям. Четыреххлористый Т. TiCl4 – подвижная, неокрашенная жидкость, уд. веса 1,7604 при 0°; замерзает при – 25°; кипит при 136,4°; имеет нормальную плотность пара. Обычный способ получения состоит в действии хлора на нагретую смесь TiCl4 и угля. TiCl4 обладает едким, кислым запахом и выделяет густые белые пары на воздухе; избытком воды разлагается на соляную кислоту и титановую, которая остается в растворе; осторожное прибавление воды приводит шаг за шагом к образованию HO.TiCl3, (HO)2TiCl2, (HO)3TiCl и (HO)4Ti. Подобно четыреххлористому олову, на которое TiCl4 очень походит, известны многие кристаллические сочетания с другими хлористыми соединениями и для TiCl4.

Газообразный аммиак быстро поглощается четыреххлористым Т.; образуется гигроскопический порошок, TiCl4.4NH3, который при нагревании дает желтый возгон, TiCl4.3H4CI. Когда действуют газообразным бромистым или йодистым водородом на TiCl4, то получается TiBr4 – темп. плавл. 39°, темп. кип. 230°, уд. вес 2,6, желтая кристаллическая масса – и TiJ4, который представляет ломкую, красноватобурую массу, плавящуюся при 150° и кипящую при 360° без разложения (плотность пара нормальная). TiJ4, подобно TiCl4, дымит на воздухе и легко растворим в воде. При нагревании смеси ТiO2 и плавикового шпата с дымящей серной кислотой в платиновой реторте отгоняется TiF4, бесцветная дымящая жидкость. Из раствора Ti02 в плавиковой кислоте могут быть получены соли титано-фтористо-водородной кислоты, изоморфные с соответствующими соединениями кремния, циркония и олова. При пропускании паров TiCl4 в смеси с водородом чрез докрасна накаленную трубку получается треххлористый Т., ТiСl3, в виде темно-фиолетовых чешуек. ТiСl3 нелетуч, расплывается на влажном воздухе, будучи легко растворим; растворы имеют красновато-фиолетовый цвет и образуются без выделения тепла. ТiСl3 сильный восстановитель, он осаждает из соляных растворов металлические – золото, серебро, ртуть и из сернистой кислоты, при кипячении, серу. При нагревании ТiСl3 получается ТiСl4 и двухлористый Т., ТiСl2; это гигроскопический, светло-бурый порошок, который при подогревании на воздухе загорается, как трут, и превращается в ТiСl3 и ТiО2, а брошенный в воду шипит и, при выделении водорода, дает желтый раствор. Металлическая натура Т. в соединениях типа ТiХ3, очевидная из свойств ТiСl3, станет еще очевиднее, если указать на существование такой соли Ti2(SO4)3.8Н2О; это сернокислый Т. из ряда полуторной окиси. Раствор соли фиолетового цвета получается при действии разведенной серной кислоты на Т., при чем выделяется водород, как упомянуто выше; при сгущении раствор принимает красивый синий отблеск и выделяет скопления листочковидных кристаллов указанного состава (Glatzel). С сернокислым цезием, также рубидием, эта соль дает квасцы CsTi(SO4)2.12H20, кристаллизующиеся в кубах, фиолетово-красного цвета. Квасцы образуются, следовательно, целым рядом элементов из первого большого периода, а именно они существуют для Ti, V, Сг, Mn, Fe и Со (Piccini). Полуторная окись Т., Ti2O3 получается при накаливании ТiО2 в струе водорода в виде черного порошка; азотная и соляная кислоты на нее не действуют, а серная растворяет, при чем получается фиолетовый раствор. В виде темно-бурого гидрата полуторная окись осаждается щелочью из раствора ТiСl3. Окись Т., Ti0, получается, как упомянуто, при восстановлении ТиО2 углем в вольтовой дуге, и именно в виде черных призматических кристаллов; она возникает также, в числе других продуктов, при накаливании TiO2 с металлическим магнием (Cl. Winkler, 1890) и пока очень мало изучена; вероятно, она относится, как и окись теллура ТеО, к числу недокисей. С серой для титана известны три соединения: TiS2 – крупные листочки цвета сусального золота, Ti2S3 – зеленовато-черный порошок и TiS – блестящее, похожее на висмут вещество. TiS2 возникает при пропускании сероводорода, насыщенного парами ТiСl4, чрез накаленную трубку; Ti2S3 образуется при накаливании TiS2 в токе индифферентного газа; TiS получается из TiS2 или Ti2S3 при накаливании в струе водорода. Кроме упомянутого нитрида TiN или, быть может, Ti2N2, который обладает цветом бронзы; очень тверд (дает черту на рубине и даже алмазе) и получается прямо из элементов, известны еще два соединения с азотом: нормальный нитрид, Ti3N4, и динитрид, TiN2. Первый, обладающий цветом меди, получается при нагревании ТiСl4.4NH4 в токе аммиачного газа и первоначально был принят (Розе и Либихом) за свободный Т., что было опровергнуто Вёлером (1850 г.), изучившим состав соединения. Динитрид образуется при сильном накаливании TiO2 в атмосфере аммиака и представляет темно-синий порошок, похожий на возгнанное индиго – с медно-красным отблеском. Свободный Т. в прежнее время хотели видеть (Волластон, 1822 г.) также в тех кубических кристаллах медно-красного цвета и с металлическим блеском, которые присутствуют в доменных шлаках, если железная руда содержит Т.; но Вёлер (1849 г.) показал, что это цианисто-азотистый Т. Ti(CN)2+3Ti3N2, как анализом, так и синтезом – при сильном нагревании (при температуре плавления никеля) в хорошо закрытом тигле смеси желтой

соли с TiO2 Другой способ получения этого соединения– накаливание добела TiO2 с углем в токе сухого азота (Девилль и Вёлер). Из кислот на цианисто-азотистый Т. действует только царская водка. Сплавление с едким кали приводит к образованию титанатов, при выделении аммиака, а накаливание в струе водяного пара – к образованию цианистого водорода, TiO2, аммиака и водорода. Впервые Т. был замечен (W. Gregor) в 1789 г. в ильмените из Корнваллиса; в 1795 г. Клапрот изучил состав рутила и дал имя новому элементу. С.С. Колотов.

Титаны Титаны (titanhV, Titanus) – в греческой мифологии дети Урана (Неба) и Геи (Земли). У Гомера упоминаются два Т. – Иапет и Крон, восставшие на Зевса и потерпевшие за то суровое наказание: отсюда возникло представление о титанах, как о виновниках существующей в мире ненависти и противниках стройного миропорядка. Так объясняет это мифическое понятие Гезиод, видя в титанах существа, имеющие злые стремления, намерения (atasJalih, tisanontaV). Преллер, напротив, в названии Т. усматривает тоже понятие, какое выражается в однозвучных словах tiJhnh, titax и видит в Т. «царей», «властителей», олицетворение светлых мирообразующих сил, на что указывает значение имен остальных 10 Т. (сверх двух вышеупомянутых). По Гезиоду, Т. было 12,6 – мужского и 6 – женского пола: Океан и Тетис (чета морских божеств); Гиперион и Тейя (небесные божества; от них произошли солнце, луна, звёзды); Крей и Эврибия (властные божества, быть может моря; от них произошли Астрей, Паллант и Перс); Коей и Фойба (божества света, от них произошли Лето и Астерия); Иапет (отец Менойтия, Атланта, Прометея и Эпиметея, олицетворяющих состояния и свойства человеческой смертной природы). Крон, Фемис (мать, от Зевса, Мойр и Гор) и Мнемозина (мать, от Зевса, Муз). Возбужденные к восстанию матерью Геей, Т. низвергли Урана и утвердили власть своего младшего брата Крона, который в свою очередь был свергнуть сыном своим Зевсом. Лучшие из титанов присоединились к Зевсу; только Иапет и его потомство, заняв гору 0трий («крутую, каменистую» гору), начали долгую и ожесточенную войну против олимпийских богов, которые утвердились на горе Олимпе (Светлой горе). Наконец, с помощью сторуких исполинов и киклопов, которых, по совету Геры, Зевс освободил из темницы, Т. были побеждены и низвергнуты в Тартар, где сторукие великаны были поставлены сторожить их. В позднейших сказаниях Т. представляются примиренными с Зевсом, освобожденными из Тартара и переселенными, с Кроном, на острова блаженных. Поздние Т. были отожествлены с гигантами и имя Т. было перенесено на бога Солнца. Т. назывались также титаниды – дети и внуки собственно Т. Н. О.

Титул Титул (лат.) – в юриспруденции основание какого-либо права; напр., оккупация, как основание права собственности на данный участок, есть Т. этого права.

Тифон Тифон или Тифоей (Tujvn, TujweuV) – могущественный великан, олицетворение огненных сил земли и ее испарений, с их разрушительными действиями (имя Т. одного корня с глаголом tujw, что означает дымиться, испаряться, гореть). В Илиаде упоминается о борьбе Т. с Зевсом и о пребывании его в подземных недрах, в стране аримов или под горой Аримой (в Малой Азии); позднее, когда грекам стали известны вулканические свойства Кумского берега в Италии, Липарских о-вов и Сицилии, исполин Т. был перенесен и в эти местности. По Гезиоду Т. – последнее порождение земли, зачатое от Тартара. Чудовище обладает невероятной силой рук и ног и имеет на затылке сто драконовых голов, с черными языками и

огненными глазами; из пастей его раздается то обыкновенный голос богов, то рев ужасного быка, то рыканье льва, то вой собаки, то резкий свист, отдающийся эхом в горах. Т. мог бы сделаться властелином над богами и смертными, но Зевс вступил с ним в борьбу, от которой земля сотряслась до оснований, суша, море и небо загорелись и даже обитатели подземного царства затрепетали. Наконец, меткий удар молнии прекратил неистовство Т., который был низвергнут в Тартар. И здесь он еще не может вполне успокоиться: когда он шевелится, происходят землетрясения и дуют знойные ветры. От Эхидны Т. был отцом мифических чудовищ (Орта, Кербера, Лернейской гидры и др.), которые на земле и под землею угрожали человеческому роду, пока Геракл не уничтожил их. Позднее Т. был отожествлен с египетским Сетом, богом Сирокко, смерти, опустошения, солнечного и лунного затмений и других несчастий. Н. О.

Ткачев Петр Никитич Ткачев (Петр Никитич) – писатель. Род. в 1844 г. в Псковской губ., в небогатой помещичьей семье. Поступил на юридический факультет спб. университета, но, вскоре, за участие в студенческих беспорядках, попал в Кронштадтскую крепость, где просидел несколько месяцев. Когда университет был вновь открыт, Т., не поступая в число студентов, выдержал экзамен на ученую степень. Привлеченный к одному из политических дел (так назыв. «делу Баллода»), Т. отсидел несколько месяцев в Петропавловской крепости, сначала в виде ареста подследственного, потом по приговору сената. Писать Т. начал очень рано. Первая его статья («О суде по преступлениям против законов печати») была напечатана в № 6 журнала «Время» за 1862 г. Вслед затем во «Времени» и в «Эпохе» помещено было, в 1862-64 гг., еще несколько статей Т. по разным вопросам, касавшимся судебной реформы. В 1863 и 1864 г. Т. писал также в «Библиотеке для Чтения» П. Д. Боборыкина; здесь помещены были, между прочим, первые «статистические этюды» Т. (преступление и наказание, бедность и благотворительность). В конце 1865 г. Т. сошелся с Г. Е. Благосветловым и стал писать в «Русском Слове», а затем в заменившем его «Деле». Весной 1869 г. он был вновь арестован и в июле 1871 г. приговорен спб. судебной палатой к 1 году и 4 месяцам тюрьмы (по так наз. «Нечаевскому делу»). По отбытии наказания Т. выслан был в Великие Луки, откуда вскоре эмигрировал за границу. Прерванная арестом журнальная деятельность Т. возобновилась в 1872 г. Он опять писал в «Деле», но не под своею фамилией, а под разными псевдонимами (П. Никитин, П. И. Нионов, П. Н. Постный, П. Гр-ли, П. Грачиоли, Все тот же). Т. был очень заметной фигурой в группе писателей крайнего левого крыла русской журналистики. Он обладал несомненным и незаурядным литературным талантом; статьи его написаны живо, порой увлекательно. Ясность и строгая последовательность мысли, переходящая в известную прямолинейность, делают статьи Т. особенно ценными для ознакомления с умственными течениями того периода русской общественной жизни, к которому относится расцвет его литературной деятельности. Т. не договаривал иногда своих выводов только по цензурным соображениям. В тех рамках, которые допускались внешними условиями, он ставил все точки над i, как бы парадоксальны не казались порой защищаемые им положения. Т. воспитался на идеях «шестидесятых годов» и оставался верен им до конца своей жизни. От других своих сотоварищей по «Русскому Слову» и «Делу» он отличался тем, что никогда не увлекался естествознанием; его мысль всегда вращалась в сфере вопросов общественных. Он много писал по статистике населения и статистике экономической. Тот цифровой материал, которым он располагал, был очень беден, но Т. умел им пользоваться. Еще в 1870-х гг. им подмечена была та зависимость между ростом крестьянского населения и величиною земельного надела, которая впоследствии прочно обоснована П. П. Семеновым (в его введении в «Статистике поземельной собственности в России»). Наибольшая часть статей Т. относится к области литературной критики; кроме того он вел в течении нескольких лет отдел «Новых книг» в «Деле» (и ранее

«Библиографический листок» в «Русском Слове»). Критические и библиографические статьи Т. носят на себе чисто публицистический характер; это – горячая проповедь известных общественных идеалов, призыв к работе для осуществления этих идеалов. По своим социологическим воззрениям, Т. был крайний и последовательный «экономический материалист». Едва ли не в первый раз в русской журналистике в его статьях появляется имя Маркса. Еще в 1865 г. в «Русском Слове» («Библиограф. листок», № 12) Т. писал: «все явления юридические и политические представляют не более как прямые юридические последствия явлений жизни экономической; эта жизнь юридическая и политическая есть, так сказать, зеркало, в котором отражается экономический быт народа... Еще в 1859 г. известный немецкий изгнанник Карл Маркс формулировал этот взгляд самым точным и определенным образом.» К практической деятельности, во имя идеала «общественного равносилия», Т. звал «людей будущего». Он не был экономическим фаталистом. Достижение социального идеала или, по крайней мере, коренное изменение к лучшему экономического строя общества должно было составить, по его воззрениям, задачу сознательной общественной деятельности. «Люди будущего» в построениях Т. занимали то же место, как «мыслящие реалисты» у Писарева. Перед идеей общего блага, которая должна служить руководящим началом поведения людей будущего, отступают на задний план все положения отвлеченной морали и справедливости, все требования кодекса нравственности, принятого буржуазною толпою. «Нравственные правила установлены для пользы общежития и потому соблюдение их обязательно для каждого. Но нравственное правило, как все житейское, имеет характер относительный и важность его определяется важностью того интереса, для охраны которого оно создано... Не все нравственные правила равны между собою» и притом «не только различные правила могут быть различны по своей важности, но даже важность одного и того же правила, в различных случаях его применения, может видоизменяться до бесконечности». При столкновении нравственных правил неодинаковой важности и социальной полезности, не колеблясь следует отдавать предпочтение более важному перед менее важным. Этот выбор должен быть предоставлен каждому; за каждым человеком должно быть признано «право относиться к предписаниям нравственного закона, при каждом частном случае его применения, не догматически, а критически», иначе «наша мораль ничем не будет отличаться от морали фарисеев, восставших на Учителя за то, что он в день субботний занимался врачеванием больных и поучением народа» («Дело», 1868, № 3, «Люди будущего и герои мещанства»). Политические свои воззрения Т. развивал в нескольких брошюрах, изданных им за границей, и в журнале «Набат», выходившем под его редакцией в Женеве, в 1875-76 гг. Т. резко расходился с господствовавшими тогда в эмигрантской литературе течениями, главными выразителями которых были П. Л. Лавров и М. А. Бакунин. Он являлся представителем так наз. «якобинских» тенденций, противоположных и анархизму Бакунина, и направлению Лавровского «Вперед». В последние годы своей жизни Т. писал мало. В 1883 г. он заболел психически и скончался в 1885 г., в Париже, 41 года от роду. Статьи Т., более характеризующие его литературную физиономию: «Дело», 1867 – «Производительные силы России. Статистические очерки» (1867, №№ 2, 3, 4); «Новые книги» (№№ 7, 8, 9, 11, 12); «Немецкие идеалисты и филистеры» (по поводу кн. Шерра: «Deutsche Cultur und Sittengeschichte», № 10, II, 12). 1868 – «Люди будущего и герои мещанства» (№. № 4 и 5); «Подрастающие силы» (о романах В. А. Слепцова, Марко Вовчка, М. В. Авдеева – NN 9 и 10); «Разбитые иллюзии» (о романах Решетникова – № 11, 12). 1869 – «По поводу книги Дауля „Женский труд“ и статьи моей „Женский вопрос“ (№ 2). 1872 – „Недодуманные думы“ (о сочинениях Н. Успенского, № 1); „Недоконченные люди“ (о романе Кущевского: „Николай Негорев“, №№ 2-3); „Статистические примечания к теории прогресса“ (№ 3); „Спасенные и спасающиеся“ (по поводу романа Боборыкина: „Солидные добродетели“, № 10); „Не подкрашенная старина“ (о романе „Три страны света“, Некрасова и Станицкого, и о повестях Тургенева, №№ 11-12). 1873 – „Статистические очерки России“ (№№ 1, 4, 5, 7, 10); „Тенденциозный роман“ (по поводу „Собрания Сочинений“ А. Михайлова (Шеллера), №№ 2, 6, 7); „Больные люди“ (о „Бесах“ Ф. М. Достоевского, №№ 3, 4); „Тюрьма и ее принципы“

(№№ 6, 8). 1875 – „Беллетристы-эмпирики и беллетристы-метафизики“ (о соч. Кущевского, Гл. Успенского, Боборыкина, С. Смирновой, №№ 3, 5, 7); „Роль мысли в истории“ (по поводу „Опыта истории мысли“ П. Миртова, №№ 9, 12). 1876 – „Литературное попурри“ (о романах: „Два мира“, Алеевой, „В глуши“ М. Вовчка, „Подросток“ Достоевского и „Сила характера“, С. И. Смирновой, №№ 4, 5, 6); „Французское общество в конце XVIII в.“ (по поводу книги Тэна, №№ 3, 5, 7); „Поможет ли нам мелкий кредит“ (№ 12). 1877 – „Идеалист Мещанства“ (по поводу соч. Авдеева, № 1); „Уравновешенные души“ (по поводу ром. Тургенева „Новь“,. №№ 2-4); „О пользе философии“ (по поводу соч. А. А. Козлова и В. В. Лесевича, № 5); „Эдгар Кинэ, критико-биограф. очерк“ (№№ 6-7). 1878-»Безобидная сатира" (о кн. Щедрина: «В среде умеренности и аккуратности», № 1); «Салонное художество» (об «Анне Карениной» Толстого, № 2 и 4); «Кладези мудрости российских философов» (по поводу «Писем о научной философии» В. В. Лесевича,. N" 10, 11). 1879 – «Мужик в салонах современной беллетристики» (по поводу сочин. Иванова (Успенского), Златовратского, Вологдина (Засодимского) и А. Потехина, №№ 3, 6, 7, 8, 9); «Оптимизм в науке. Посвящается Вольн. Экон. Обществу» (№ 6); «Единственный русский социолог» (о «Социологии» Де-Роберти, № 12). 1880 – «Утилитарный принцип в нравственной философии» (№ 1); «Гнилые корни» (о сочин. В. Крестовскогопсевдон., №№ 2, 3, 7, 8). Н. Ф. Анненский

Тмин Тмин. – Т. (Carum Carvi L.) по ботаническим признакам принадлежит к зонтичным, по применению в домашнем обиходе – к пряным; к этой же группе растений относятся и анис, укроп, дягиль, сумбул и проч. Т. – растение двухлетнее с веретенообразным корнем и прямым, вышиной до 1-3 фт. ветвистым стеблем. Листья очередные, черешковые, трояко перисто-рассеченные, с линейными долями, сидячими верхними листьями. Белые или слегка розоватые цветы собраны сложными зонтиками. Плод – сжатая с боков продолговато-овальная, буроватая двусемянка, длиной от 3 до 5 мм. при ширине от 2 до 3 мм. Масляные каналы с эфирным маслом расположены в стенках плода по одному под каждой бороздой. При созревании двусемянка распадается на 2 слегка серповидно-изогнутые плодика. В диком виде Т. растет по всей России, как Европейской, так и Азиатской, преимущественно же на лугах северной и средней России. Разводится Т. почти исключительно на огородах, когда его сеют после уборки кустовых сортов: фасоли, гороха, огурцов и т. п., причем главный сбор приходится на следующее лето. В полевой культуре (местами в Курской и Полтавской губ.) Т. высевают весной по покровному яровому растению (овсу, рапсу, ячменю и пр.), причем, после жатвы ярового, почва мотыжится или боронуется, а следующею весной растения окучиваются. На почву Т. неприхотлив, но не выносит застоя воды и свеже удобренного навозом грунта, предпочитая глубоко обработанную суглинистую почву. Посев производится рядами, при расстоянии между растениями и рядами не менее 7-10 врш., при чем на десятину приходится от 10 до 20 фн. семян. При разбросном посеве, который производится широко, требуется вдвое более семян. Так как при весеннем посеве Т. дает семена лишь на второй год, то производят иногда осенний посев, выгадывая таким образом год, хотя и в ущерб качеству растений. Всходы появляются через 2-3 недели, после чего они прореживаются, а затем междурядья время от времени мотыжатся и очищаются от сорных трав. На следующий год растения окучиваются, отчего они сильнее растут и приносят большие зонтики со многими плодами. Семена Т. собирают частью в первый же год, частью в третий, главный же сбор приходятся на второй год. Урожай с одной десятины колеблется от 60 до 140 пд. семян. Так как семена Т. созревают неравномерно, то растения выдергивают из земли (или срезают), когда плоды еще полузрелые (буроватые) или иначе – когда созреют первые зонтики; далее стебли связывают в пучки и держат на току на открытом воздухе, пока плоды окончательно не созреют; затем пучки обмолачивают на холстинке или прямо же на току и обмолоченные семена

раскладывают тонким слоем на открытом воздухе, время от времени перемешивая; затем семена отвевают и складывают в мешки или другую тару. Т. разводится преимущественно, если не исключительно, на семена. Правда, в некоторых местностях, напр. в Германии, зелень Т. идет в пищу, вместо укропа, особенно при кушаньях из бобовых растений, фасоли, гороха; равным образом корни Т. употребляются в пищу, вместо пастернака. В полевой культуре всходы Т. скашиваются и в зеленом виде прибавляются к клеверному сену, дабы избегнуть нередкого при кормлении клевером вздутия брюха у скота. Прибавка тминной зелени, правда, в небольшом количестве, к корму содействует лучшему выделению молока у коров. Семена идут для посыпки хлеба или в кислую капусту и для добычи тминного масла, идущего для аптекарских надобностей и для приготовления тминной водки (аллаша). Выход тминного масла, а также его качество, зависят от месторождения Т. Более северные страны производят лучший Т. Выше всех ценится голландский продукт, которого требуется всего 15-25 фн. для получения 1 фн. масла, тогда как русских семян Т. идет до 28-32 фн. Тем не менее русский Т. вывозится и за границу. Для получения тминного масла, Т. намачивают в воде и затем перегоняют, иногда за неимением паровика – с водой. Для более скорого и более полного выделения масла, семена Т. иногда размельчают, но в таком случае надо их подвергнуть немедленной перегонке, иначе масло осмолится. Тминное масло, очищенное ректификациею, представляет легко подвижную бесцветную жидкость, удельного веса 0,905 – 0,915 при 15°; в поляристробометре вращает плоскость поляризации вправо от + 75 до + 85°, кипит от 170 до 240°, но большая часть перегоняется при 175-2250; наконец – растворяется в равном объеме 90 %-ного спирта. Не вполне очищенное масло имеет желтоватый оттенок, который усиливается и затем переходит в бурый под влиянием воздуха и света. Тминное масло состоит из смеси двух веществ: лимонена C10H16, принадлежащего к группе терпенов, и карвола С10Н14О, изомерного с тимолом тимьянного масла и составляющего главную составную часть тминного масла; чем плотнее данное масло, тем более в нем карвола (50-65 %) и тем выше оно ценится. Фальсификация тминного масла состоит обыкновенно в том, что из него извлечена (дробной перегонкой) часть карвола, что заметно по низкому удельному весу. С другой стороны, фабричное производство чистого карвола дает возможность в некоторых случаях обходиться без растительного тминного масла. Ср. А. Базаров и Н. Монтеверде, «Душистые растения и эфирные масла»; М. Рытов, «Руководство к огородничеству»; Шредер, «Русский огород, питомник и плодовый сад»; Карцов, «Огородничество на юге России».

Тобол Тобол – р. Тургайской обл., Оренбургской и Тобольской губ. Т. берет начало несколькими истоками на сев. вост. склонах плоской возвышенности в степи, на В от г. Орска на высоте около 1100 фт. По соединении истоков в одну реку, Т. течет к В, затем на С, приняв же в себя слева рч. Чертанды и Джилькуар, поворачивает к ВСВ и в таком направлении протекает до впадения слева р. Уй. На всем этом протяжении (до 500 вер.) Т. орошает сев. зап. часть Тургайской обл. От впадения в него р. Уй Т. служит границей между этой областью и Оренбургской губ., затем входит в Челябинский у. последней и орошает его на протяжении 150 вер. до впадения справа р. Алабуги, отсюда р. течет по границе Оренбургской и Тобольской губерний до впадения слева рч. Куртамыш, затем вступает в Тобольскую губ. По этой губернии Т. течет на СВ и впадает в р. Иртыш с левой стороны. немного выше г. Тобольска. В прежнее время Т. впадал в Иртыш против нагорной части города, которую он постоянно подмывал, почему в 1716 г. был прорыт пленными шведами канал от Т. в Иртыш. в 3 вер. выше города. – В своих верховьях Т. пересекает несколько небольших озер и течет в скалистых берегах, то плесами, то непрерывно; берега здесь обрывисты и скалисты, поросли березой и кустарником; только выше впадения в Т. р. Аяти берега делаются ровными и даже низменными, причем правый вообще выше левого. На всем этом протяжении р. имеет быстрое течение, ширина ее от 5 до 30 с., у стан.

Звериноголовской. Глубина незначительна и р. всюду проходима вброд. В Тобольской губ., по которой Т. протекает на протяжении 725 в., ширина р. достигает от 30 до 60 с., а ниже устья р. Туры-до 100 с., местами и более. На этом протяжении глубина р. от 1 до 2 и более саж. Дно р. песчаное, местами глинистое, течение медленное, немало омутов и глубоких ям. Вообще русло Т. извилистое и с течением времени оно заметно изменяется; так, в некоторых местах луга, бывшие прежде на одной стороне, теперь очутились на другой. Т. замерзает в конце октября, вскрывается в конце апреля, местами весенние разливы достигают 8 вер. В Оренбургской и Тобольской губ. левый берег р. возвышенный, гористый, правый – отлогий, луговой. Т. судоходен в течение всего лета, начиная от впадения в него р. Туры, в засушливое время на р. образуется множество мелей и она тогда становится судоходной только вниз от дер. Иевлевой; выше р. Туры до Звериноголовской станицы, р. судоходна весной. Справа в Т. не впадает ни одной значительной реки, кроме р. Убаган в Тургайской обл. Слева в Т. вливаются значительные, мелководные речки Чертанды, Джилькуар, Аят, Кочердык, Юргамыш, Куртамыш и более значительные Уй, Ик, Ниап, Исеть, Тура, Иска и Тавда; из правых притоков, кроме Убагана, впадают pp. Абуга, Алабуга, Суер, Емуртла, Юрга, Тап и др. Т., особенно в нижнем течении, изобилует рыбой. Судоходство по р., с развитием пароходства, стало значительным. Из Курганского и Ялуторовского уездов весною сплавляются барки и лодки с хлебом. Кроме городских, имеются еще пристани в сел. Смоленском и Барабинском. На нижнем течении имеются пристани в сел. Иевлево и Артамоновой. Весной до 1 июня сильное движение грузов вниз по реке из Тюмени, а также из Тавды и вверх по р. до Тюмени из Сибири; с июля, за мелководьем, движение это несколько затихает, хотя приспособленные пароходы ходят почти все лето. Вся длина Т. до 1575 верст. И. Л.

Тобольск Тобольск – губ. гор. Тобольской губ., на прав. берегу р. Иртыша, близ впадения в него р. Тобола, устье которого, во избежание подмыва нагорного берега р. Иртыша, было в 1716 г. отведено на 3 вер. выше города. Абсол. высота – 355 фт. над ур. моря. До 2-й половины XVIII в., когда главный Сибирский тракт проходил через Т., и здесь сосредоточено было главное управление всей Сибирью, город имел большое экономическое значение. Ныне он его совершенно утратил и оживляется лишь в пору навигации; в промышленном отношении стоит значительно ниже гор. Тюмени и Кургана. Четыре небольшие предместья и две подгородных деревеньки составляют одно целое с городом в отношении общественного и полицейского управления. 2332 дома, из них каменных 50. 25 церквей, в том числе 1 римско-катол. и 1 лютер.; мужской Знаменский м-рь. В кафедральном соборе во имя св. Софии есть древние иконы. Город расположен частью на нагорном берегу р. Иртыша, возвышающемся на 30 саж. над ур. реки, частью на низменности, между нагорьем и руслом реки; имеет в длину до 4 вер., в ширину около 1,5 вер. 3 пристани: одна принадлежит городу, 2пароходовладельцам. Жителей 22752 (12011 мжч. и 10741 жнщ.); городские сословия составляют 37%, лица военного звания 23%. Огромное большинство жителей православные, ок. 600 др. христианск. исповед., до 800 евреев и до 400 магометан. 20 учебных зав.: мужская гимназия, уездное муж. училище, 2 приходск., дух. семинария, дух. мужское учил., мариинская жен. школа, епарх. жен. учил. Александровский детский приют для девочек и мальчиков, школы повивальнофельдшерская, ветеринарно-фельдшерская и ремесленная, сиропитательное заведение, воскресная школа и др. 5 благотворительных и 10 врачебных заведений; богадельня приказа общ. призрения, городская богадельня, воспитательный дом для подкидышей, частная столовая для бедных, попечительное общество о бедных, городской дом трудолюбия, епархиальное попечительство о бедных духовного звания, отдел Красного Креста, городская больница, тюремная больница, дом для умалишенных, лечебница для приходящих больных. Общество трезвости, общ. спасания на водах,

епархиальное православно-церковное братство, общество вспомоществования бедным студентам Тобольской губ., общ. вспомоществования бедным учащимся в тобольской гимназии, общ. попечения об учащихся в городских училищах. Тобольский городской музей имеет библиотеку и издает в «Ежегоднике» труды своих членов. Одна казенная и несколько частных типографий. Главное занятие жителей– рыбное дело. Тобольские рыбопромышленники, числом около 30, арендуют рыболовные пески у инородцев и посылают туда суда и пароходы с рабочими и приказчиками; вместе с тем они скупают рыбу у мелких березовских и обдорских промышленников или выменивают ее у инородцев на хлеб и на разные товары. На месте добычи рыба солится или сушится и в таком виде доставляется, в размере 700000 пд., в Т.; затем она отпускается в Пермскую губ., Ирбит, Екатеринбург и южные уезды губернии. Зимою рыба отправляется в свежем, замороженном виде даже в Москву и Петербург. Торговля мехами, преимущественно беличьими, не особенно значительна. Производством замшевых рукавиц занято до сотни лиц, работающих семьями. Ввозятся главным образом хлеб, вино, мануфактура и бакалея. Праздничные базары, из которых Рождественский имеет оборот до 30000 руб. Всех мест торговли в Т. 177, фабрик и заводов – 48, с производством на 256 тыс. руб. Свидетельств на право торговли и промыслов выдается до 520 в год. Городской общественный банк, учрежденный в 1868 г.; ежегодные обороты его достигают до полумиллиона рублей. Ремесленников около 1000; только скорняжный и рукавичный промыслы имеют некоторое значение; беличьих шкур приготовляют до миллиона штук, заячьих 10 тыс., песцовых 3 тыс., для московских заказчиков. Городу принадлежит земли до 4 100 дес., несколько домов, корпус лавок и бойни. Городских доходов на 1901 г. исчислено 115708 руб., расходов – 115446 руб. Две пожарные команды: полицейская и общественная. Памятник Ермаку. На возвышенной части нынешнего города во время Сибирского царства стоял татарский городок Бициктура, где, по преданию, проживала жена последнего сибирского царя Кучума. Т. основан казачьим годовою Данил. Чулковым в 1587 г.; в 1610 г. перенесен на возвышенный мыс правого берега Иртыша; в 1708 г. назначен губернским городом Сибирской губ., в 1782 г. – местопребыванием Тобольского наместника. До 1824 г. здесь находилось главное управление Западной Сибирью. Н. Д.

Товар Товар (эконом.) – предметы, производимые не для личного потребления, а для потребления других хозяйств. Обращающиеся на рынке Т. чрезвычайно разнообразны; общие их свойства – полезность, удовлетворяющая различным потребностям человека, и то, что все они созданы трудом. Процесс перехода товаров из рук производителей в руки других лиц называется в политической экономии обращением Т.

Товарищество с ограниченной ответственностью Товарищество с ограниченной ответственностью. – В современной торговопромышленной жизни ощущается потребность в таком типе товарищеского предприятия, который, занимая среднее место между полным и коммандитным товариществами – с одной и акционерными компаниями – с другой стороны, совмещало бы в себе известные черты всех этих форм Т. По отношению к тем товарищеским предприятиям, в которых каждый участник принимает личное участие в направлении дела, полное Т. поныне остается наиболее целесообразной формой. Иначе обстоит дело для тех промышленников, которые являются участниками в нескольких товарищеских предприятиях и по этой (или другой) причине лишены возможности принимать непосредственное участие в ведении дел каждого из них. Гарантией от риска, сопряженного с неограниченной ответственностью, представляется акционерная форма предприятия; но она не устанавливает личной связи

между акционером и предприятием, а между тем участие в предприятии нескольких товарищей не только капиталом, но и личным трудом и знаниями часто бывает необходимо и целесообразно, лишь бы оно не влекло за собою неограниченной ответственности. Коммандитное Т. представляет неудобства полного Т. – для ответственного товарища и неудобства акционерной компании – для товарищей на вере. Этим объясняется издание германского закона 1892 г. о товариществах с ограниченною ответственностью (Gesellschaften mit beschraenkter Haftung), основной принцип которого заключается в том, что ответственность за долги Т. лежит единственно на имуществе предприятия. Закон предписывает оглашение имен всех участников и требует, чтобы в товарищеском договоре указан был размер взноса каждого участника. Размеры взноса каждого участника в отдельности не подлежат регистрации и оглашению, но по желанию участников могут быть заносимы в торговый регистр. Каждый участник ответствен за недостачу в первоначальных взносах остальных товарищей. Все эти постановления направлены к тому, чтобы гарантировать кредиторам действительное существование товарищеского капитала, указанного в товарищеском договоре; с тою же целью закон запрещает возврат участникам первоначальных их взносов. Если такой возврат состоялся, то участник безусловно (т. е. независимо от своей добросовестности или недобросовестности) обязан вновь внести полученный им обратно взнос, когда это потребуется для удовлетворения кредиторов Т.; если же вторичный взнос не состоится, то за недостачу ответственны остальные участники. Личную ответственность отдельного участника пред кредиторами Т. закон исключает безусловно. Чтобы предотвратить введение публики в обман насчет формы и существа данного Т., закон постановляет, что при образовании Т. с ограниченною ответственностью заключение товарищеского договора безусловно обязательно; договор этот должен быть заключен в судебном или нотариальном порядке и подписан всеми участниками. Далее, закон требует, чтобы в фирму Т. во всех случаях включаемы были слова: «с ограниченной ответственностью» и чтобы каждое Т. с ограниченной ответственностью имело одного или нескольких представителей, которые должны быть указаны в товарищеском договоре и полномочия которых по отношению к третьим лицам признаются неограниченными и не подлежащими ограничению. Т. с ограниченной ответственностью могут быть, по словам закона, «учреждаемые для всякой законом дозволенной цели». Члены Т. не обязываются к личному участию в ведении дел Т.; все они без изъятия могут в товарищеском договоре отказаться от такого участия. Этим открывается промышленнику возможность участвовать в нескольких предприятиях без личного вмешательства в заведование делами их – вмешательства, требующего затраты труда и времени и часто оказывающегося непосильным. В Т. с ограниченною ответственностью всякий участник может вполне спокойно отказаться от личного участия в заведовании делами, ибо мера его ответственности может быть заранее определена с безусловною точностью: если он свой взнос сделал и убедился в том, что и остальные участники оплатили свои взносы, то возможные его потери ограничиваются этим взносом. При таких юридических условиях существенную важность приобретают личность и полномочия директора-распорядителя Т. Назначение директора-распорядителя (одного или нескольких), который может быть избран как из числа участников Т., так и из посторонних лиц, является делом товарищеского договора, т. е. единогласного соглашения всех договаривающихся лиц. Товарищеский договор может определить, должно ли замещение директора-распорядителя последовать по большинству голосов участников, или же по единогласному их решению. Если в договоре об этом ничего не сказано, назначение зависит от большинства, причем счет голосов ведется не по числу участников, но каждые 100 марок взноса дают право на один голос. Директор-распорядитель действует от лица товарищества, действия его обязательны для последнего и в том случае, если они противоречат данным ему инструкциям или даже прямо выраженной воле всех участников. Директор-распорядитель может быть уволен во всякое время и без предварительного оповещения; он не в праве требовать указания мотивов такого увольнения, если только товарищеским договором не установлено противное. Директору-распорядителю может быть предоставлено лишь

управление предприятием, но не нормирование отношений самих участников к Т. Все, что относится до последней области, – как то установление баланса, истребование взносов, возврат дополнительных взносов и т. п. – составляет непосредственную обязанность самих участников. Законом устанавливается минимальный (но не максимальный) размер складочного капитала: 20000 марок. Уже этим одним указывается на то, что новая форма Т. предназначается для осуществления таких хозяйственных целей, которые не требуют крупных капиталов, желательных при акционерной форме. В Англии до сих пор тысячи limited companies с небольшими капиталами приняли акционерную форму лишь за отсутствием другой формы Т. с ограниченною ответственностью, причем для удовлетворения требованиям закона, устанавливающим минимальное число акционеров в 7 членов, действительным участникам предприятия приходится привлекать несколько подставных лиц, которым обыкновенно предоставляется по одной акции в 1 фн. стерл. Германский промышленный мир, благодаря закону 1892 г., имеет в своем распоряжении две формы Т. с ограниченной ответственностью и поставлен в возможность избрать ту из них, которая наиболее соответствует характеру данного предприятия и отношениям между участниками его. Широкое распространение, какое в короткое время получила новая форма Т. (за первые 5 лет действия этого закона возникло 1 465 таких Т., со складочным капиталом свыше полмиллиарда марок) свидетельствует о том, что она удовлетворяет требованиям жизни. Сумма отдельных взносов должна равняться условленному складочному капиталу; каждый взнос в отдельности должен быть не менее 500 марок и может делиться на 100 долей. Размерами взноса обусловливается и пай, принадлежащий в предприятии отдельному участнику. Паи эти переходят по наследству и могут быть отчуждаемы, но не иначе как в форме судебного или нотариального договора. Закон не исключает возможности сосредоточения в одних руках нескольких паев и даже проникновения в среду Т. новых участников; но товарищеским договором действительность отчуждения паев может быть поставлена в зависимость от согласия на то Т. или от других какихнибудь условий. Ни в каком случае, однако, участник путем отчуждения своего пая не может освободиться от своих невыполненных еще обязательств пред Т. относительно полной оплаты взносов; ответственность по таким обязательствам остается как на нем, так и на приобретателе его пая. Дополнительные взносы, признанные целесообразными для расширения оборотных средств Т., для участников не обязательны, если они не выговорены в товарищеском договоре (без ограничения или с ограничением суммы). Для отдельных участников размеры дополнительных взносов определяются соответственно размерам первоначальных их вкладов. Если товарищеским договором установлена обязательность дополнительных взносов без ограничения суммы, то отдельный участник может уклониться от такого дополнительного взноса путем отказа от своего пая. Если дополнительный взнос одним из участников не покрыт вполне, то за это остальные участники не отвечают. Кредиторы товарищества не могут требовать производства дополнительных взносов, хотя бы товарищеским договором установлена была их обязательность. Различие между акционерными компаниями с одной и товариществами с ограниченной ответственностью – с другой стороны может быть сведено к упрощению организации и к установлению связи между участниками и товарищеским предприятием. В Т. с ограниченною ответственностью не представляется, напр., необходимости в таком органе, как наблюдательный совет. Между двумя владельцами акций предприятия, которые купили их сегодня, чтобы завтра продать на бирже, нет и не может быть никакой товарищеской связи; наоборот, в Т. с ограниченною ответственностью устанавливается личная связь между участниками – и в то же время вносится большая подвижность в образование и расчленение складочного капитала. Паи товарищей изъяты из биржевого оборота; они не овеществляются в ценной бумаге, становящейся товаром, который всякий может купить; для отчуждения паев требуется заключение нотариального договора, и действительность его может быть поставлена в зависимость от различных условий. В Т. с ограниченною ответственностью участники могут обязаться к усилению капитала предприятия; обязательства акционера не могут быть

расширены за пределы стоимости акции. Акция не подлежит дроблению; пай Т. с ограниченной ответственностью может быть разделен между несколькими собственниками и в порядке наследования, и в порядке отчуждения. Отношения по Т. с ограниченной ответственностью определяются добровольным соглашением участников, тогда как в строе акционерных компаний преобладающую роль играют обязательные нормы закона. Из статистических данных за первые два года действия закона о Т. с ограниченной ответственностью видно, что 65,8% таких Т. располагали капиталом ниже 300000 марок, 22,5% имели капитал от 300000 до 1000000 марок, а в 11,7% складочный капитал превышал 1 милд. марок. Итак, преобладают небольшие предприятия. К третьей группе Т., капитал которых превышает миллион марок, принадлежат преимущественно так назыв. «семейные предприятия»: форма Т. с ограниченной ответственностью представляется особенно подходящею для предприятия, которое, по смерти владельца, перешло к нескольким наследникам и продолжается тесным кругом лиц, соединенных семейными узами, но не желающих и не могущих быть связанными неограниченной ответственностью. Так как новая форма Т. допускает и гарантирует личное участие товарищей в делах предприятия, то она удобоприменима к эксплуатации изобретений и к колониальным предприятиям. Форму Т. с ограниченной ответственностью приняли в Германии и многие общеполезные предприятия (по устройству промышленных выставок, благотворительных заведений, общеобразовательных учреждений и т. п.), которые до издания закона 1892 г. вынуждены были облачаться в совершенно несоответствующую им форму акционерной компании. И в России потребность в новой форме Т. чувствуется главным образом для предприятий небольших, в особенности таких, для которых важен не столько собирательный капитал, сколько соединение лиц (напр. «артельные маслодельни»). Вообще для союзов сельских хозяев, устраиваемых с целью совместной технической обработки сырых продуктов их хозяйств, Т. с ограниченной ответственностью – наиболее пригодная форма. В силу Высочайше утвержденных 30 мая 1897 г. и 13 февраля 1898 г. положений комитета министров, изданы нормальные уставы сельскохозяйственных товариществ и местных сельскохозяйственных обществ. Оба устава провозглашают принцип ограниченной ответственности членов товариществ и обществ, но Т. и общества обставлены всем сложным аппаратом акционерного дела.

Токвиль Токвиль (Alexis-Charles-Henri-Clerel de Tocqueville, 1805-1859) – знаменитый франц. писатель и государственный деятель. Изучал право в Париже. После путешествия по Италии и Сицилии в 1827 г. был назначен на судебную должность (juge auditeur) в Версале здесь вступил в тесную дружбу с сослуживцем своим Гюставом-де-Бомоном. Воспитанный в эпоху увлечения политической свободой, Т. возмущался реакционной политикой Полиньяка, но Июльская революция тем не менее была ударом для его легитимистических симпатий. Июльскую монархию он, однако, признал, так как считал ее единственно возможной конституционной формой правления. В 1831 г. он получил, вместе с Бомоном, командировку в Соед. Штаты, для изучения принятой там пенитенциарной системы. Главной целью Т. при этом было изучить, на примере Соедин. Штатов, истинную демократию, осуществившую на практике принципы свободы и равенства. Итогом путешествия Т. и Бомона была книга: «Du systeme penitentiare aux Etats-Uais et de son application en France» (П., 1832), в которой авторы становились на сторону системы одиночного заключения. Возвратясь во Францию, Т. записался в адвокаты. В 1835 г. вышли в свет первые две части его «Democratie en Amerique». Успех книги был чрезвычайный как во Франции, так и во всей Европе; она скоро была переведена на несколько иностранных языков. Обилие собранного материала, беспристрастное отношение к предмету, глубина и проницательность автора, широта его горизонта-все это сразу поставило Т. в число выдающихся теоретиков политики. В том же году Т. отправился в Англию, где «Демократия» произвела особенно сильное впечатление, и

встретил здесь самый восторженный прием. В 1840 г. вышли две последние части его книги, а в 1841 г. Т. был избран членом франц. академии. В 1837 г. он поставил свою кандидатуру в депутаты, но потерпел неудачу, отказавшись от поддержки правительства. На выборах 1839 г. он был избран. В палате он не занял выдающегося положения, несмотря на свой редкий политический ум. Он не годился в парламентские вожди, так как был человеком мысли, а не дела. Главным образом он работал в комиссиях и редко появлялся на трибуне. Вотировал он обыкновенно с конституционной левой против министерства Гизо, но в сущности не принадлежал ни к какой партии. Политическая дальновидность и аристократический склад характера отталкивали его от мелочных, будничных интересов тогдашних партий, представлявших только буржуазию и игнорировавших всю Францию, находившуюся вне «pays legal». Т. не раз указывал на неизбежность демократической революции, если правительство не изменит своей узко буржуазной политики (особенно замечательна в этом отношении его речь 27 янв. 1848 г.). Он считал конституционную монархию наилучшей формой правления для Франции, но после февральской революции признал республику, как последнее средство сохранения свободы. Избранный в учредительное собрание, он примкнул к правой и вступил в борьбу с социализмом. В нападках социалистов на право собственности он видел подрыв устоев общества, в общественной организации труда – ограничение свободы промышленности, расширение функций государства и, следовательно, посягательство на великий принцип индивидуальной свободы. Экономические отношения вообще были слабой стороной Т.; не понимая истинного смысла февральской революции, он защищал теперь ту самую буржуазию, с которой боролся до сих пор. Опасаясь, чтобы демократический поток не привел к деспотизму, Т. настаивал в комиссии, вырабатывавшей конституцию, на предохранительных мерах: двух палатах, ограничении власти президента и двухстепенном его избрании. Его предложения не были приняты. После июньских дней Т. был представителем Франции на съезде в Брюсселе для улажения итальян. дел; вернувшись, поддерживал кандидатуру Кавеньяка в президенты республики. В 1849 г. он был избран в законодательное собрание и вслед затем сделался министром иностр. дел в кабинете Одилона Барро. В этой должности Т. стремился поддержать французское влияние в Италии, не лишая папу независимости, и добиться для папской области необходимых внутренних реформ. Письмо президента к Нею (31 октября) вызвало отставку кабинета Барро. К 1850 г. относятся «Souvenirs» Т., служащие важным источником для изучения февральской революции; они напечатаны только недавно, так как автор не хотел их опубликовывать. «Souvenirs» представляют Т. в новом свете: из возвышенного политического мыслителя он превращается здесь в тонкого, наблюдательного сатирика. В палате он продолжал бороться с политикой президента и в 1851 г. представил доклад о пересмотре конституции; но пересмотр не состоялся. Последовавший затем переворот 2 декабря еще раз оправдал убеждение Т., что установление равенства среди народа, не привыкшего пользоваться политической свободой, ведет к военному деспотизму. Т. принимал участие в последней легальной попытке сопротивления в мэрии Х округа и был посажен в Венсеннскую тюрьму, но скоро получил свободу. Оторванный от политической деятельности, он предался исключительно изучению великой революции. Первую попытку в этой области он сделал еще в 1836 г. в оставшейся неоконченною статье: «Etat social et politique de la France avant et depuis 1789». Переворот 2 декабря, напоминавший 18-е брюмера, оживил в нем интерес к начатой работе. После нескольких лет архивных занятий в разных местах Франции и даже Германии, он издал в 1856 г. 1-й том «L'ancien regime et la revolution». Он замышлял этот труд в 3 томах, но смерть застигла его во время работы над вторым томом. – Основным пунктом миросозерцания Т. является свобода личности. Принадлежа, с этой стороны, к школе либералов и разделяя даже ее веру в спасительность принципа laissez faire, laissez passer в экономических отношениях, Т. видит, однако, другие ее недостатки и понимает, что в обеспечении свободы главную роль играет вековое воспитание народа, что одни конституционные учреждения по образцу английских еще недостаточны для этой цели. В своей первой книге он указал те средства, которые могут упрочить и обеспечить свободу в

государственном строе. Со времени средних веков европейское общество переживает глубокую и беспрерывную демократическую революцию. Аристократия падает, сословные неравенства сглаживаются, классы уравниваются. Этот демократический поток идет неудержимо, все усиливаясь; низвергнув уже аристократию и короля, он, очевидно, не остановится пред буржуазией. Народы стремятся к свободе и равенству; полное осуществление обоих принципов – идеал демократии. Но, любя свободу, демократические народы лучше понимают и выше ценят прелести равенства. Поэтому они иногда согласны пожертвовать свободой для сохранения равенства. Между тем равенство, прямо не противореча свободе, развивает в обществе наклонности, грозящие установлением деспотизма. Обособляя людей друг от друга, равенство развивает в них партикуляризм и эгоизм. Увеличивается страсть к наживе, люди равнодушно относятся к общественным интересам и, устраняясь от общественной жизни, предоставляют все новые права правительству, лишь бы оно обеспечивало порядок и спокойствие. Государственная власть расширяется и проникает все глубже в жизнь общества; личность попадает все в большую зависимость. Местное самоуправление уничтожается и заменяется административной централизацией. Устанавливается всемогущая, абсолютная тирания народного большинства. Процесс этот идет еще скорее, если демократии приходится вести войны, которые особенно опасны для свободы, так как требуют сосредоточения всех сил государства. А от тирании большинства до единоличного деспотизма – один только шаг. Талантливый полководец всегда может, при помощи армии, захватить власть, и народ, привыкший повиноваться центральному правительству, охотно откажется от участия в правлении, лишь бы его новый господин обеспечил порядок и покровительствовал обогащению. Таким путем равенство может привести к деспотизму. Единственное средство, которое может предотвратить такой исход – сама свобода: она отрывает людей от материальных интересов, соединяет и сближает их, ослабляет их эгоизм. Существенную помощь ей может оказать религия, действующая в том же направлении. Но одного конституционного устройства, соединенного, притом, с бюрократической централизацией, более чем недостаточно; это только «приделывание головы свободы к телу раба». Необходима широкая децентрализация власти, при сохранении за центральным правительством minimum'a необходимых прав. Для большого государства, поэтому, лучшая форма – федерация. Бюрократическая опека должна быть заменена местным самоуправлением, этой школой политического воспитания народа. Необходимы полная независимость судов и подсудность должностных лиц обыкновенным судам, как гарантия против произвола администрации. Гарантией против произвола законодательства служит право суда объявлять закон противоречащим конституции. Необходим также суд присяжных, развивающий в народе правосознание и чувство законности. Наконец, полная свобода печати и свобода ассоциаций является лучшим средством борьбы с тиранией большинства. Конечно, главным условием для поддержания свободы являются не учреждения, а привычки и нравы; но учреждения, в свою очередь, влияют на развитие соответственных нравов и обычаев, и применение указанных средств может парализовать вредные наклонности демократии и способствовать упрочению свободы. – «Старый порядок» по своей задаче тесно примыкает к «Демократии». Если там Т. хотел выяснить условия, при которых возможен демократический строй, основанный на свободе и равенстве, то здесь он старается ответить на вопрос, почему Франция, домогаясь во время великой революции и свободы, и равенства, сумела приобрести только последнее. Демократизация общества с средних веков привела Францию к крушению политической стороны феодализма и к усилению королевской власти. К XVIII в. установился «старый порядок» – соединение королевского абсолютизма с феодальным сословным строем. Высшие сословия сохранили все свои прежние, тяжелые для крестьян привилегии и даже присоединили к ним новые. Общество было разделено на ряд сословных групп, которые ревниво оберегали свою обособленность; правительство помогало такому разобщению классов, видя в нем залог своей прочности. Но демократизация общества продолжалась. Высшие сословия беднели и падали, земельная собственность раздроблялась, буржуазия

возвышалась и обогащалась, классы приближались друг к другу. Перед революцией французское общество представляло собой однородную массу и бессословный строй мог установиться легко и скоро. Между тем от политической свободы общество давно отвыкло, Генеральные штаты не собирались с начала XVII в. Разрушая феодальные учреждения, короли заменяли их бюрократической централизацией. Местное самоуправление было почти уничтожено, правительственные агенты изъяты из ведения обыкновенных судов. Религия возбуждала к себе ненависть, ввиду союза духовенства с королями. Правительство разобщало классы, заботливо заглушало всякий дух общественной самодеятельности и держало общество под стеснительной опекой. Если и сохранялся еще дух независимости, проявлявшийся, напр., в борьбе парламентов с королями, то он был достаточен разве для низвержения деспотизма, но не для мирного пользования свободой. В 1789 г. французы уничтожили «старый порядок» и, вдохновленные идеалами философии XVIII в., создали новый строй, основанный на гражданском равенстве и политической свободе. Но любовь к свободе, вспыхнувшая незадолго до революции, скоро остыла среди анархии и бурь революции. Партикуляризм, порождаемый равенством, страсть к обогащению, необходимость сосредоточения власти вследствие беспрерывных войн и страх пред восстановлением сословного строя привели к установлению деспотизма. Наполеон консолидировал бессословный строй, но, вместе с тем, восстановил бюрократическую централизацию «старого порядка». После падения Наполеона у французов несколько раз вспыхивала страсть к свободе, но дело свободы всегда в корне подрывалось сохранением наполеоновской централизации и бюрократической опеки. Организуя центральную власть в духе свободы, французы не применяли других средств, чтобы упрочить этот дух. Представляя, таким образом, завершение политического учения Т., «Старый порядок» имеет, кроме того, значение первой важности в историографии французской революции, где он начал новую эпоху. Т. первый перекинул мост чрез пропасть, отделявшую в представлении прежних историков послереволюционную Францию от дореволюционной. Он применил к изучению революции эволюционную точку зрения и доказал, что революция не была крутым разрывом с прошлым, что объяснения ее надо искать в «старом порядке», из которого она естественно вытекает. С другой стороны, «Старый порядок» – первый труд о французской революции, написанный в интересах строгой истины, а не для оправдания той или иной политической программы. Несмотря на небольшие размеры, «Старый порядок» отличается удивительным богатством содержания и является результатом кропотливого и тщательного анализа громадного количества архивных материалов. Трудом Т. определилось дальнейшее направление разработки этой эпохи; позднейшие сочинения о революции большей частью только развивают, дополняют и обосновывают высказанные Т. взгляды. Полное собрание сочинений Т. издано в Париже в 9 томах, в 1860-65 гг., и с тех пор выдержало несколько изданий. В I, II и III тт. заключается «De la democratie en Amerique» (есть два русск. перев.), в IV – «L'ancien regime et la revolutien» (есть два рус. перев.), V, VI и VII т. заняты перепиской. Т., VIII и IX т. – мелкими статьями, докладами, речами, незаконченными трудами. Кроме того, в 1893 г. изданы его «Souvenirs» (есть рус. перев.). Ср. Beaumont, «Notice sur A. de Tocqueville» (в V т. сочинений Т.; в 1897 г. вышла отдельным изданием); Jaques, «А. de Tocqueville. Ein Lebens– und Geistesbild» (В., 1876); Eichthal, «A. de Tocqueville et la democratie liberale» (П., 1897); Faguet, «Politiques et moralistes du XIX siecle» (рус. пер. M. Васильевского, под ред. проф. Кареева). В. Бутенко.

Токио Токио или Тоокео (т. е. восточн. столица) – столица Японии, на обширной равнине, при впадении р. Сумидогава в залив Т., у вост. берега главного японского о-ва Нипон (Хондо). Один из портов, открытых для иностранной торговли; гавань мелка, большие суда пристают в Иокагаме при той же бухте, несколько южнее, так что Иокагама, соединенная с Т.

железной дорогой, служит гаванью для столицы. Жит. 1440 тыс. Город очень обширен (8,5 км. с С на Ю и 10,5 с З на В); лишь небольшая часть его имеет каменные дома европейской постройки, остальная – низкие японские дома очень легкой архитектуры, из тонких досок, поэтому пожары очень часты; нередки и землетрясения (особенно сильные в 1854 и 1894 г.). Много каналов. Замок императора (микадо) с большим парком, окружен высокой каменной стеной и широким, наполненным водой рвом, через который ведут подъемные мосты. Вокруг дворца квартал, окруженный стеною в 6 км. длины, где прежде были дворцы удельных князей. Большая их часть куплена казной и превращена в здания министерств и казенных управлений. У устья р. Цкидаки – квартал посольств и иностранцев. Великолепные парки Шиба, с гробницами 6 сиогунов (правителей Японии), и Уено, с музеем древностей и предметов художественной промышленности, сад Асакуса в центре города, средоточие народной жизни: здесь множество ресторанов (чайных домов), лавок и увеселительных заведений всякого рода. Буддийские храмы не замечательны архитектурой, но отделка дверей, жертвенников и т. п. очень интересна. В этих храмах находятся некоторые из лучших образцов японского искусства. Прежний конфуцианский храм Сеида, в китайском стиле, обращен в музей народного просвещения. Христианских церквей 5, в том числе православный собор, построенный на пожертвования, собранные в России местным епископом Николаем. Несмотря на подражание Европе и Америке, уличная жизнь Т. носит своеобразный японский характер: экипажей с лошадьми очень мало, их заменяют рикши или дженерикши – 2-х-колесные коляски, везомые людьми. Несколько конок, всегда наполненных народом; два главных вокзала связаны поясной жел. дорогой. Университет Т., единственный в Японии, имеет. более 110 профессоров и доцентов и более 2000 студентов на всех факультетах. Особенно замечателен инженерный факультет, с прекрасными коллекциями. Главная библиотека Т. содержит более 150 тыс. томов. Несколько ученых обществ, между прочим географическое. Школы нормальная, высшая техническая, профессиональные мужские и женские, средние разного рода и т. д. Из старых японских промыслов развиты шелкоткацкие, лаковые, фарфоровые, эмалевые и др. Новая промышленность, на европейский образец, быстро развивается: бумагопрядильни и механические ткацкие, фабрики зонтиков, разных машин и орудий, судостроительные верфи и т. д. Особенно значительны в Т. книгопечатни и литографии; здешние лубочные картины распространены по всей Японии. Фотографий очень много. Торговля значительна; ввоз и вывоз порта – более 200 милл. франк. На реке множество парусных судов и пароходов. Очень велика и сухопутная торговля, особенно с сев. и сев. зап. частью острова. Положение города благоприятно: он лежит в самой широкой, юго-вост. части острова, на одной из двух главных его равнин, очень плодородной, производящей много риса. Сообщение с другой равниной, у берегов Японского моря, довольно удобно (посредством жел. дороги). Недалеко от Т. главные шелководные округа Японии. Гавань Т., Иокагама, со времени открытия для заграничной торговли (1560) стала одним из главных рынков, вывозящих шелк в Европу и Америку. Т. основан в 1456 г. В начале XVII стол. сиогун (правитель государства) Иейясу из дома Токугава поселился здесь, и Т. сделался фактической столицей Японии, хотя государь (микадо) продолжал жить в Киото и этот город считался столицей. По восстановлении власти микадо (в 1868 г.) нынешний император Мутсу-Хито перенес сюда столицу, при чем город из Иеддо (Eddo) был переименован в Т. Большое значение город получил в ХVII стол., когда даимио (удельные князья) были принуждены жить здесь полгода, а на остальное время оставлять свои семьи в виде заложников. Когда началась новая эра Японии (1868) и дворцы даимио опустели, город стал столицей большого централизованного государства, возникли жел. дороги, пароходные линии и т. п. А. В.

Токката Токката (от ит. слова toccare – трогать, толкать) – в старинной музыке пьеса,

назначенная для клавиатурных инструментов (преимущественно органа). Характерная черта Т. состоит в том, что известная техническая фигура постоянно проводится в пьесе то в левой, то в правой руке. Форма Т. бывает различна: коленный склад, рондо, свободная фуга, фантазия. Приемы Т. перешли в оркестровые сочинения; напр. Бах, в своих партитах, вводил Т.

Токсикология Токсикология (от греч. toxikon – яд) – учение о ядах и об отравлениях, отличающихся чрезвычайно большим разнообразием. Степени отравления зависят, прежде всего, от качества и количества данного яда, но способность данного организма оказывать известное сопротивление, доходящее иногда до полной невосприимчивости по отношению к известным ядам (природный и приобретенный иммунитет), а равно и приучение (привычка) организма к известным ядам (опий, морфин, мышьяк) играют также весьма важную роль. Эта способность организма иногда очень велика, в иных случаях ничтожна или выражается даже в отрицательном смысле. В таких случаях говорят об идиосинкразии данного индивидуума к данному яду, или о чрезмерной чувствительности его к такому-то отравлению. Не только различные представители низших биологических единиц относятся далеко не одинаково к одним и тем же ядам, но и среди представителей различных человеческих рас в этом отношении замечается нередко большое разнообразие. Так, малайцы совершенно иначе реагируют на опий, нежели европейцы: последние впадают в наркоз в то время, когда первые испытывают сильное возбуждение (морфин – реактив ума). Чрезвычайно важную роль играет также привычка: лица, употребляющие ежедневно алкоголь, морфин, кокаин, гашиш, кофеин, никотин, мышьяк, со временем не только переносят сравнительно большие количества этих ядов, но организм этих несчастных прямо-таки нуждается в них. Лица, проголодавшиеся или вообще плохо упитанные, значительно хуже переносят отравления. Небезынтересно, далее, знать, что наименьшая улитка переносит значительно больше стрихнина, а кролик гораздо больше морфина, нежели взрослый человек; коза переносит и, по-видимому, безнаказанно для своего организма; такие дозы свинца и никотина, от которых неминуемо умер бы человек. Еж еще менее чувствителен ко всякого рода ядам: цианисто-водородную (синильную) кислоту и кантаридин он переносит в очень больших дозах, а змеиный яд на него и вовсе не действует. Сила отравления, далее, зависит от того, в каком виде (порошок, раствор) данный яд вводится в организм. Так, например, при отравлении растворами мышьяка сравнительно быстро наступают симптомы общего отравления, в то время, когда при отравлениях тем же мышьяком, но в виде порошка, наблюдаются преимущественно расстройства кишечника, и то лишь сравнительно поздно. Концентрация и температура растворов, а равно и растворяющая среда (вода, алкоголь, эфир, масло) также имеют весьма важное влияние на интенсивность отравления. Общая Т. знакомит с понятиями «яд» и «отравление», с местными и отдаленными действиями ядов вообще, с общей терапией отравлений, а равно и с той ролью, которую при отравлениях, играют органы и функции их, как при доставлении ядов в отдаленнейшие территории организма, так и в деле «самозащиты» при помощи различных се– и экскретов (молоко, моча, пот, выдыхаемый воздух, извержения). В специальной Т. обыкновенно рассматриваются все известные яды. Обыкновенно различают случайные и умышленные отравления. Случайные отравления могут быть экономическими ,медицинскими, техническими и профессиональными. (Экономическими отравлениями принято называть такие, которые обусловливаются нецелесообразно приготовленными и вследствие этого ядовитыми пищевыми веществами (фрукты, вареные в медных котлах, недокопченые колбасы и т. д.); к медицинским – относятся те случаи, когда, или вследствие больших приемов, или продолжительного употребления лекарств, наступают симптомы отравления; техническими отравлениями именуют те, сравнительно частые случаи, когда лица, применяющие тот или иной технический продукт (вследствие содержания в нем

ядовитых веществ), наносят ущерб своему здоровью (мышьяк в обоях, сурьма в материи etc.); под профессиональными отравлениями, наконец подразумевают те многочисленные случаи острого и хронического отравления ядами, на которые обречены лица, работающие на фабриках, заводах, и пр.) Те и другие отравления, смотря по продолжительности, могут быть острыми или хроническими и, в зависимости от проявления эффекта яда, местными или общими. Умышленные отравления интересуют по преимуществу криминалистов, судебных врачей и химиковфармацевтов, случайные – клиницистов и, поскольку речь идет о так назыв. «профессиональных» отравлениях, гигиенистов. Яды могут поступать в организм извне или же образуются в самом организме. Отравления, относящиеся к первой группе, имеют место тогда, когда «яд» попадает в организм через кожу или же чрез пищеварительный и дыхательный тракты. Это – так называемые экзогенные отравления, в отличие от эндогенных, о которых говорят тогда, когда в организме задерживаются такие продукты нормального или патологического «обмена веществ», которые, при обычных условиях, выделяются организмом, или которых, при нормальных условиях, совсем нет в организме. К экзогенным отравлениям относятся не только все случаи отравления всякого рода химическими соединениями, но и ядовитыми веществами, продуцируемыми животным и растительным царствами, а равно и теми соединениями, которые возникают при разложении пищевых веществ etc. Эндогенные отравления, быть может, не менее многочисленны и разнообразны, чем экзогенные, но, в виду того, что условия возникновения этих веществ лежат в самом организме, изучение их менее доступно. Сюда относятся, прежде всего, те случаи отравления, которые обусловливаются задержкой в организме таких продуктов нормального «обмена веществ», которые обыкновенно выделяются организмом. Классическими примерами здесь могут служить те случаи «самоотравления» организма нормальными продуктами кишечного гниения (индол, скатол, сероводород), которые имеют место при привычных запорах, ущемленных грыжах, давлении новообразований на кишечные петли и т. д. или же при отравлении углекислотой вследствие пониженной вентиляции легких при болезнях сердца или почек. Как в том, так и в другом случаях наблюдаются ясные симптомы отравления. Последние с особенной силой и полной опасностью для жизни имеют место тогда, когда «самоотравление» обусловливается задержкой тех продуктов метаморфоза, которые обыкновенно выделяются мочеполовой системой. Сюда относятся не только креатинин и соединения, стоящие близко к мочевой кислоте, но и некоторые неорганические составные части мочи (наприм. фосфорнокислый калий), ацетон и жирные кислоты. Задержкой некоторых из названных составных частей мочи обусловливается одна из самых опасных «Retentionstoxicosen» (так v. Jacksch называет эти заболевания) – уремия. Вторую группу эндогенных отравлений составляют так называемые «нозотоксикозы» (h nosoV – болезнь, toxikon – яд) von Jacksch'a, т. е. отравления организма веществами, возникающими при известных болезнях. Сюда относятся случаи отравления организма веществами, при нормальном обмене или совсем не возникающими, или же возникающими лишь в виде следов. Примером может служить так назыв. Coma diabeticum, обусловливающее иногда очень быструю смерть диабетиков, вследствие возникновения сравнительно больших количеств ацетона и других вредных для организма соединений (быть может, жирных кислот). Сюда же относятся те случаи, когда через дыхательные пути или желудочно-кишечный тракт в организм попадают микроорганизмы, которые, размножившись, начинают разлагать тот питательный субстрат, на котором они живут, образуя из составных частей последнего (чаще всего белков) ядовитые токсальбумины, которые, в свою очередь, вызывают случаи отравления и очень часто смерть. Примерами могут служить: отравления организма ядовитыми продуктами дифтеритной бациллы, тифозной палочки и многих других возбудителей «инфекциоонных» болезней. Только таким путем можно объяснить себе нередко замечаемый чрезвычайно быстрый смертельный исход дифтерии, скарлатины, кори, оспы. Особую группу «эндогенных» отравлений составляют так назыв. «Autointoxicosen», под каковым термином v. Jacksch подразумевает те случаи «самоотравления», при которых в

организме из нормальных или патологических продуктов, которые сами по себе не ядовиты, возникают ядовитые вещества в таком количестве, что, несмотря на постоянное выделение их, в организме, все же замечаются несомненные симптомы отравления. Такие продукты, далее, могут возникать при разложении экссудатов или транссудатов, гноя и т. д. в самом организме. Сюда, между прочими заболеваниями, относится так назыв. аммониэмия, при которой из разложившейся в мочевом пузыре мочи образуются ядовитые соединения (токсальбумины, диамины), обусловливающие и отравление организма. Трудно сказать что-либо общее относительно способа действия «ядов» при отравлениях, которое может быть местным (когда яд вызывает изменения на месте соприкосновения его с организмом) или отдаленным, когда яд, попав в лимфатический и кровяной ток, вызывает симптомы общего отравления. В последнем случае яд, в зависимости от его физических и химических свойств, может разложиться или соединиться (более или менее прочно) с составными частями крови, или же попадать в органы в неизмененном виде и там производить более или менее глубокие изменения. Но организм обладает ясно выраженной тенденцией – обезвреживать попавший в него яд. Хотя и эти, своего рода «запасные», силы организма нам мало известны в своих деталях, мы тем не менее замечаем несомненное проявление их. Говоря вообще, можно утверждать, что организм пользуется при этом преимущественно механическими или химическими приспособлениями. Помимо чиханья и кашля, служащих преимущественно для удаления механических раздражений, организм в обонянии и вкусе несомненно имеет защитников; такими же следует признать и усиленное слюнотечение, слезотечение и, в особенности, рвоту, которой удаляется большая часть ядов, попавших в желудок, еще до всасывания. От этой – первичной рвоты, наступающей очень быстро после попадания яда в желудок, следует отличать вторичную рвоту, появляющуюся после всасывания яда из крови в желудок, или же влиянием яда на мозг. Поносом также удаляются яды из организма и – аналогично рвоте – мы и здесь различаем между первичным поносом, удаляющим еще и не всосавшийся яд, и – вторичным. Выделение яда организмом, далее, совершается через мочу. Так напр., малыми дозами кураре не удается добится «кураризирования», ибо выделение яда через мочу совершается настолько же быстро, как и всасывание его. Такую же выделительную роль, при отравлении известными ядами, играют: слизистая оболочка желудка (морфин), слизистая оболочка кишечника (ртуть), печень, поджелудочная железа, молочные железы, легкие и потовые железы. Множество ядов удаляется из организма вместе с фекальными массами или выдыхаемым воздухом. В других случаях организм, наоборот, задерживает яды. В этом отношении печень тоже играет чрезвычайно важную роль, ибо ею задерживаются многие металлы, металлоиды (мышьяк), алкалоиды, энзимы. В печени отлагаются «яды» или в первоначальном виде (железо), или в измененном виде (алкалоиды), в последнем случае желчные кислоты, по-видимому, играют известную роль. Еще в других случаях самозащита организма, по отношению поступающего в него «яда», обусловливается фагоцитами, т. е. белыми кровяными шариками, которые «пожирают» ядовитые вещества и, насыщенные таковыми, исчезают из общего кровяного тока, застревая в печени, селезенке и почках. Отсюда, по всей вероятности, происходит медленное выделение фиксированного яда. Сюда же относятся антитоксические действия кровяной сыворотки или особых белковых соединений крови. Организм, наконец, старается освобождаться от ядов, попавших в него при отравлениях, путем изменения химического состава ядов. Сюда относятся процессы нейтрализации, окисления, восстановления или более глубокого химического изменения «ядов», совершающиеся в пораженном организме. Примерами могут служить: посильное стремление организма нейтрализовать попавшие в него кислоты и щелочи, причем в последнем случае, благодаря усиленному распаду кровяных шариков, образуется глицеринофосфорная кислота (из лецитина). Классическим примером окисления, совершающегося в организме при отравлениях, может служить превращение фосфора в фосфаты, сернистых соединений в сульфаты, превращение органических кислот в углекислые соли и т. д., в более или менее сильной степени имеющие место в организме. Восстановлению подвергаются йодо– и хлоро-кислые соединения,

которые превращаются в менее ядовитые хлориды и йодиды. Иные яды организм обезвреживает тем, что они соединяются с известными, находящимися в организме, химическими индивидуумами. Так, фенол и крезол соединяются с серной кислотой (феноло-серные кислоты); камфара, ментол – с глюкуроновой кислотой, бензойная кислота с гликоколем. Такие «парные» соединения или совсем не ядовиты, или же отличаются значительно меньшей ядовитостью, нежели первоначальный яд, обусловивший отравление... Некоторые глюкозиды, сами по себе ядовитые, в организме распадаются на безвредные соединения и т. д. Диагноз отравлений иногда очень затруднителен, что вполне понятно, если вспомнить не только чрезвычайное разнообразие в действиях различных ядов, но и то обстоятельство, что один и тот же яд, в зависимости от величины и формы приема и других обстоятельств, может дать самые разнообразные симптомы. При диагнозе необходимо иметь в виду: симптомы, подробнейший анамнез и нахождение яда extra corpus (с помощью физических, химических или физиологических исследований). Прогноз зависит от качества и количества яда, от времени, прошедшего с попадания яда в организм, от общего состояния здоровья отравившегося или отравленного, от симптомов, которые налицо. При отравлениях некоторыми ядами (окись углерода, свинец, мышьяк, фосфор), после видимого выздоровления, нередко наступают ухудшения или даже смерть (фосфор). Пользование при отравлениях бывает физикомеханическим или с помощью «противоядий». Но так как надежных химических «противоядий» очень мало и физиологических антагонистов тоже немного, то профилактика здесь играет самую важную роль. Литература по токсикологии чрезвычайно обширна; здесь приведены более известные учебники: Kobert, «Intoxicationen»; Kunkel, «Handbuch der Toxicologie»; v. Jacksch, «Die Vergiftungen»; Froehner, «Lehrbuch der Toxicologie fuer Thieraerzte»; Lewin, «Toxicologie»; J. Maschka, «Handbuch der gerichtlichen Medicin» («Die Vergiftungen» von Schucherdt, Seydel, Husemann, Schlauenstein). Магнус Блауберг.

Токугава Токугава – могущественный род в Японии, из которого происходили сиогуны, правившие этою страною с 1603 по 1867 г.; первым сиогуном из этого рода был Иейясу. За весь указанный период Япония придерживалась политики строгого обособления.

Толедо Толедо (Toledo, дат. Toletum) – гл. гор. испанской провинции того же имени, на правом бер. р. Того. Окружен зубчатыми стенами; внутри представляет сеть узких, кривых, иногда круто поднимающихся в гору и темных улиц и переулков. Построенный королем Альфонсом Х в XIII стол., на месте старинной мавританской крепости, замок Альказар. Пуэрта-Дель-Соль (Ворота Солнца), еще двое ворот (Алькантара и Сан-Мартино), мост через Таго – постройки мавританского характера. Кафедральный собор в готическом стиле, заложенный в 1227 г., на месте мечети, имеет 130 м. дл., 66 м. шир., 33,8 м. высоты пять кораблей, разделенных 84 колоннами; 40 боковых капелл, из которых наиболее замечательны Capilla mozarabe кардинала Хименеса, с восьмиугольным куполом, и величественная Capiila de los Reyes (построенная в 1531-46 г.), с королевскими гробницами; башня в 105 м. выс. с 14 колоколами. Собор богат драгоценностями и произведениями искусства. В здании соборного капитула провинциальная библиотека, содержащая более 70 тыс. томов книг и 678 рукописей. «Городской дом» с двумя башнями в стиле Возрождения, построенный Хуаном Геррера, строителем Эскуриала. В монастыре Сан-Хуан де лос Рейес художественный крытый переход в готическом стиле; в здании воспитательного дома орнаментированный в виде филиграни портал, построенный в 1504 г. 19 женских монастырей (а прежде, кроме того, было 37 мужских). Музей. Основанный в 1498 г.

университет перестал существовать в 1845 г. В 1,5 км. от Т. королевский оружейный завод, на котором выделываются клинки для шпаг (знаменитые «толедские клинки»), сабли, штыки, кинжалы и ножи. Из других отраслей когда-то процветавшей промышленности сохранилось только производство шелковых, серебряных и золотых изделий. Жителей (1887) всего 20837, тогда как в XVI ст. их считалось до 200000. Т. – город очень древний. В римское время (он завоеван римлянами еще в 192 г. до Р. х. р.) он назывался Toletum, был сильно укреплен и считался главным гор. племени карпетанов в Тарраконской Испании; издавна славился стальными изделиями и оружием. От римского периода уцелели только развалины цирка. В V в. он был последовательно во власти аланов, свевов и вестготов. При вестготах он был с 567 по 711 г. резиденцией королей и в то же время центром испанской иерархии; здесь часто созывались соборы. Наибольшего процветания город достиг на время владычества мавров (712-1085), когда он, под именем «Толайтела», был резиденцией эмира и центром арабской учености, хотя сначала часто восставал против халифов кордовских. Альфонс VI Кастильский завоевал его в 1085 г., после четырехлетней осады, при помощи Сида, после чего город шесть раз удачно противился нападениям мавров. С этого времени до Карла V Т. оставался резиденцией королей кастильских. Его благосостоянию сильно повредили гражданские войны 1467, 1520-22 и 1641 г. Ср. Gamero, «Historia de la ciudad de Toledo» (Т., 1863).

Толокнянка Толокнянка – народное название некоторых растений: 1) Arctostaphylos Uva ursi Spr., многолетнего вечно зеленого растения из сем. вересковых, дико растущего по сосновым лесам в сев. и средней России, в Зап. Европе, Сибири, Сев. Америке и в Гренландии. Это – мелкий кустарник (до 1 м.), несколько похожий на бруснику; стебли у него приземистые, пушистые, покрытые блестящими, продолговатыми, обратнояйцевидными, цельно крайними листьями; молодые листья по краю пушистые. Розовые цветки собраны в небольшие кисти на верхушке ветвей. Чашечка пятираздельная, венчик яйцевидно-кубарчатый, с пятью отвороченными зубчиками; тычинок 10; плод – красная костянка о пяти косточках. Цветет Т. в начале лета. Листья употребляются в медицине (Folia Uvae Ursi), также на дубление сафьяна и для окраски кож в серый и черный цвет. Местами листья курят вместо табаку. 2) Pyrola umbellata L.; 3)Lianaea borealis L.; 4) Ribes alpina L.; 5) Rosa canina L. (плоды) и др. С. Р.

Толстой Алексей Константинович Толстой (граф Алексей Константинович) – известный поэт и драматург. Родился 24 августа 1817 г. в Петербурге. Мать его, красавица Анна АлексеевнаПеровская, воспитанница гр. А. К. Разумовского, вышла в 1816 г. замуж за пожилого вдовца гр. Константина Петровича Т. (брата известного художника-медальера Федора Т.). Брак был несчастлив; между супругами скоро произошел открытый разрыв. В автобиографии Т. (письмо его к Анджело Де-Губернатису при I т. "Соч. « Т.) мы читаем: „еще шести недель я был увезен в Малороссию матерью моею и моим дядею со стороны матери, Алексеем Алексеевичем Перовским, бывшим позднее попечителем харьковского университета и известным в русской литературе под псевдонимом Антона Погорельского. Он меня воспитал и первые мои годы прошли в его имении“. Восьми лет Т., с матерью и Перовским, переехал в Петербург. При посредстве друга Перовского – Жуковского – мальчик был представлен тоже восьмилетнему тогда наследнику престола, впоследствии императору Александру II, и был в числе детей, приходивших к цесаревичу по воскресеньям для игр. Отношения, таким образом завязавшиеся, продолжались в течение всей жизни Т.; супруга Александра II, императрица Мария Александровна, также ценила и личность, и таланта Т. В 1826 г. Т. с матерью и дядею отправился в Германию; в памяти его особенно резко запечатлелось посещение в Beймаре

Гёте и то, что он сидел у великого старика на коленях. Чрезвычайное впечатление произвела на него Италия, с ее произведениями искусства. „Мы начали“, пишет он в автобиографии, „с Венеции, где мой дядя сделал значительные приобретения в старом дворце Гримани. Из Венеции мы поехали в Милан, Флоренцию, Рим и Неаполь, – и в каждом из этих городов росли во мне мой энтузиазм и любовь к искусству, так что по возвращении в Poccию я впал в настоящую „тоску по родине“, в какое-то отчаяние, вследствие которого я днем ничего не хотел есть, а по ночам рыдал, когда сны меня уносили в мой потерянный рай“. Получив хорошую домашнюю подготовку, Т. в средине 30-х гг. поступил в число так назыв. „архивных юношей“, состоявших при московском главном архиве мин. иностр. дел. Как „студент архива“, он в 1836 г. выдержал в московском унив. экзамен „по наукам, составлявшим курс бывшего словесного факультета“, и причислился к русской миссии при германском сейме во Франкфурте на Майне. В том же году умер Перовский, оставив ему все свое крупное состояние. Позднее Т. служил во II отд. собств. Его Ими. Вел. канцелярии, имел придворное звание и, продолжая часто ездить заграницу, вел светскую жизнь. В 1855 г., во время крымской войны, Т. хотел организовать особое добровольное ополчение, но это не удалось, и он поступил в число охотников так назыв. „стрелкового полка Императорской фамилии“. Участия в военных действиях ему не пришлось принять, но он едва не умер от жестокого тифа, унесшего около Одессы значительную часть полка. Во время болезни ухаживала за ним жена полковника С. А. Миллер (урожд. Бахметьева), на которой он позднее женился. Письма его к жене, относящиеся к последним годам его жизни, дышат такою же нежностью, как и в первые годы этого очень счастливого брака. Во время коронации в 1856 г., Александр II назначил Т. флигель-адъютантом, а затем, когда Т. не захотел остаться в военной службе, егермейстером. В этом звании, не неся никакой службы, он оставался до самой смерти; только короткое время был он членом комитета о раскольниках. С средины 60-х гг. его некогда богатырское здоровье – он разгибал подковы и свертывал пальцами винтообразно зубцы вилок – пошатнулось. Жил он, поэтому, большею частью за границей, летом в разных курортах, зимою в Италии и Южной Франции, но подолгу живал также в своих русских имениях – Пустыньке (возле ст. Саблино, под Петербургом) и Красном Роге (Мглинского у., Черниговской губ., близь гор. Почепа), где он и умер 28 сентября 1875 г. В личной жизни своей Т. представляет собою редкий пример человека, который не только всячески уклонялся от шедших ему на встречу почестей, но еще должен был выдерживать крайне тягостную для него борьбу с людьми; от души желавшими ему добра и предоставлявшими ему возможность выдвинуться и достигнуть видного положения. Т. хотел быть „только“ художником. Когда в первом крупном произведении своем – поэме, посвященной душевной жизни царедворца-поэта Иоанна Дамаскина – Т. говорил о своем герое: „любим калифом Иоанн, ему, что день, почет и ласка“ – это были черты автобиографические. В поэме Иоанн Дамаскин обращается к калифу с такою мольбою: „простым рожден я быть певцом, глаголом вольным Бога славить... О, отпусти меня, калиф, дозволь дышать и петь на воле“. Совершенно с такими же мольбами встречаемся мы в переписке Т. Необыкновенно мягкий и нежный, он должен был собрать весь запас своей энергии, чтобы отказаться от близости к Государю, которому, когда он заболел под Одессой, по несколько раз в день телеграфировали о состоянии его здоровья. Одно время Т. поколебался было: ему показалось привлекательным быть при Государе, как он выразился в письме к нему, „бесстрашным сказателем правды“ – но просто придворным Т. не хотел быть ни в каком случай. В его переписке ясно отразилась удивительно благородная и чистая душа поэта; но из нее же видно, что изящная его личность была лишена силы и тревоги, мир сильных ощущений и мук сомнения был ему чужд. Это наложило печать на все его творчество. Т. начал писать и печатать очень рано. Уже в 1841 г., под псевдонимом Краснорогский, вышла его книжка: „Упырь“ (СПб.). Т. впоследствии не придавал ей никакого значения и не включал в собрание своих сочинений; ее лишь в 1900 г. переиздал личный друг его семьи, Владимир Соловьев. Это – фантастический рассказ в стиле Гофмана и Погорельского Перовского. Белинский встретил его очень приветливо. Длинный

промежуток времени отделяет первое, мимолетное появление Т. в печати от действительного начала его литературной карьеры. В 1854 г. он выступил в „Современнике“ с рядом стихотворений („Колокольчики мои“, „Ой стога“ и др.), сразу обративших на него внимание. Литературные связи его относятся еще к сороковым годам. Он был хорошо знаком с Гоголем, Аксаковым, Анненковым, Некрасовым, Панаевым и особенно с Тургеневым, который был освобожден от постигшей его в 1852 г. ссылки в деревню благодаря хлопотам Т. Примкнув ненадолго к кружку „Современника“, Т. принял участие в составлении цикла юмористических стихотворений, появившихся в „Современнике“ 1854 – 55 гг. под известным псевдонимом Кузьмы Пруткова. Весьма трудно определить, что именно здесь принадлежит Т., но несомненно, что его вклад был не из маловажных: юмористическая жилка была очень сильна в нем. Он обладал даром весьма тонкой, хотя и добродушной насмешки; многие из лучших и наиболее известных его стихотворений обязаны своим успехом именно иронии, в них разлитой (напр. „Спесь“, „У приказных ворот“). Юмористически-сатирические выходки Т. против течений 60-х гг. („Порой веселой мая“, „Поток-богатырь“ и др.) не мало повлияла на дурное отношение к нему известной части критики. Видное место занимают юмористические пассажи и в цикле толстовских обработок былинных сюжетов. Никогда не стесняясь в своих юмористических выходках посторонними соображениями, этот, по мнению многих из своих литературных противников, „консервативный“ поэт написал несколько юмористических поэм, до сих пор не включаемых в собрание его сочинений и (не считая заграничных изданий) попавших в печать только в восьмидесятых годах. В ряду этих поэм особенною известностью пользуются две: „Очерк русской истории от Гостомысла до Тимашева“ („Рус. Старина“, 1878, т. 40) и „Сон Попова“ (ib., 1882, № 12). Первая из них представляет собою юмористическое обозрение почти всех главных событий истории России, с постоянным припевом: „порядка только нет“. Поэма написана в намеренно вульгарном тоне, что не мешает некоторым характеристикам быть очень меткими (напр. об Екатерине II: „Madame, при вас на диво порядок процветет“ – писали ей учтиво Вольтер и Дидерот; „лишь надобно народу, которому вы мать, скорее дать свободу, скорей свободу дать“. Она им возразила: „Messieurs, vons me comblez“, и тотчас прикрепила украинцев к земле»). «Сон статского советника Попова» еще более комичен. – Написанные в народном стиле стихотворения, которыми дебютировал Т., особенно понравились моск. славянофильскому кружку; в его органе, «Рус. Беседе», появились две поэмы Т.: «Грешница» (1858) и «Иоанн Дамаскин» (1859). С прекращением «Рус. Беседы» Т. становится деятельным сотрудником Катковского «Рус. Вестника», где были напечатаны драматическая поэма «Дон-Жуан» (1862), историч. роман «Князь Серебряный» (1863) и ряд архаически-сатирических стихотворений, вышучивающих материализм 60-х гг. В "Отеч. Зап. " 1866 г. была напечатана первая часть драматической трилогии Т. – «Смерть Иоанна Грозного», которая в 1867 г. была поставлена на сцене Александринского театра в С. Петербурге и имела большой успех, не смотря на то, что соперничество актеров лишало драму хорошего исполнителя заглавной роли. В следующем году эта трагедия, в прекрасном переводе Каролины Павловой, тоже с большим успехом, была поставлена на придворном театре лично дружившего с Т. великого герцога Веймарского. С преобразованием в 1868 г. «Вестника Европы» в общелитературный журнал, Т. становится его деятельным сотрудником. Здесь, кроме ряда былин и других стихотворений, были помещены остальные две части трилогии – «Царь Федор Иоаннович» (1868, 5) и «Царь Борись» (1870, 3), стихотворная автобиографическая повесть «Портрет» (1874, 9) и написанный в Дантовском стиле рассказ в стихах «Дракон». После смерти Т. были напечатаны неоконченная историч. драма «Посадник» и разные мелкие стихотворения. Меньше всего выдается художественными достоинствами чрезвычайно популярный роман Т.: «Князь Серебряный», хотя он несомненно пригоден как чтение для юношества и для народа. Он послужил также сюжетом для множества пьес народного репертуара и лубочных рассказов. Причина такой популярности – доступность эффектов и внешняя занимательность; но роман мало удовлетворяет требованиям серьезной психологической разработки. Лица поставлены в нем

слишком схематично и одноцветно, при первом появлении на сцену сразу получают известное освещение и с ним остаются без дальнейшего развития не только на всем протяжении романа, но даже в отделенном 20 годами эпилоге. Интрига ведена очень искусственно, в почти сказочном стиле; все совершается по щучьему велению. Главный герой, по признанию самого Т. – лицо совершенно бесцветное. Остальные лица, за исключением Грозного, сработаны по тому условноисторическому трафарету, который установился со времен «Юрия Милославского» для изображения древнерусской жизни. Т. хотя и изучал старину, но большею частью не по первоисточникам, а по пособиям. Сильнее всего отразилось на его романе влияние народных песен, былин и лермонтовской «Песни о купце Калашникове». Лучше всего удалась автору фигура Грозного. То безграничное негодование, которое овладевает Т. каждый раз, когда он говорит о неистовствах Грозного, дало ему силу порвать с условным умилением пред древнерусскою жизнью. По сравнению с романами Лажечникова и Загоскина, еще меньше заботившихся о реальном воспроизведении старины, «Кн. Серебряный», представляет собою, однако, шаг вперед. Несравненно интереснее Т. как поэт и драматурга. Внешняя форма стихотворений Т. не всегда стоит на одинаковой высоте. Помимо архаизмов, к которым даже такой ценитель его таланта, как Тургенев, относился очень сдержанно, но которые можно оправдать ради их оригинальности, у Т. попадаются неверные ударения, недостаточные риемы, неловкие выражения. Ближайшие его друзья ему на это указывали и в переписке своей он не раз возражает на эти вполне благожелательные упреки. В области чистой лирики лучше всего, соответственно личному душевному складу Т., ему удавалась легкая, грациозная грусть, ничем определенным не вызванная. В своих поэмах Т. является поэтом описательным по преимуществу, мало занимаясь психологией действующих лиц. Так, «Грешница» обрывается как раз там, где происходит перерождение недавней блудницы. В «Драконе», по словам Тургенева (в некрологе Т.), Т. «достигает почти Дантовской образности и силы»; и действительно, в описаниях строго выдержан дантовский стиль. Интерес психологический из поэм Т. представляет только «Иоанн Дамаскин». Вдохновенному певцу, удалившемуся в монастырь от блеска двора, чтобы отдаться внутренней духовной жизни, суровый игумен, в видах полного смирения внутренней гордыни, запрещает предаваться поэтическому творчеству. Положение высокотрагическое, но заканчивается оно компромиссом: игумену является видение, после которого он разрешает Дамаскину продолжать слагать песнопения. Всего ярче поэтическая индивидуальность Т. сказалась в исторических балладах и обработках былинных сюжетов. Из баллад и сказаний Т. особенною известностью пользуется «Василий Шибанов»; по изобразительности, концентрированности эффектов и сильному языку – это одно из лучших произведений Т. Описанных в старорусском стиле стихотворениях Т. можно повторить то, что сам он сказал в своем послании Ивану Аксакову: «Судя меня довольно строго, в моих стихах находишь ты, что в них торжественности много и слишком мало простоты». Герои русских былин в изображении Толстого напоминают французских рыцарей. Довольно трудно распознать подлинного вороватого Алешу Поповича, с глазами завидущими и руками загребущими, в том трубадуре, который, полонив царевну, катается с нею на лодочке и держит ей такую речь: "..... сдайся, сдайся, девица душа! я люблю тебя царевна, я хочу тебя добыть, вольной волей иль неволей, ты должна меня любить. Он весло свое бросает, гусли звонкие берет, дивным пением дрожащий огласился очерет... " Не смотря, однако, на несколько условный стиль толстовских былинных переработок, в их нарядном архаизме нельзя отрицать большой эффектности и своеобразной красоты. Как бы предчувствуя свою близкую кончину и подводя итог всей своей литературной деятельности, Т. осенью 1875 г. написал стихотворение «Прозрачных облаков спокойное движенье», где, между прочим, говорит о себе: Всему настал конец, прийми-ж его и ты Певец, державший стяг во имя красоты. Это самоопределение почти совпадает с тем, что говорили о Т. многие «либеральные» критики, называвшие его поэзию типичною представительницею «искусства для искусства». И, тем не менее, зачисление Т. исключительно в разряд представителей «чистого искусства» можно принять только с

значительными оговорками. В тех самых стихотворениях на древнерусские сюжеты, в которых всего сильнее сказалась его поэтическая индивидуальность, водружен далеко не один «стяг красоты»: тут же выражены и политические идеалы Т., тут же он борется с идеалами, ему не симпатичными. В политическом отношении он является в них славянофилом в лучшем смысле слова. Сам он, правда (в переписке), называет себя решительнейшим западником, но общение с московскими славянофилами все же наложило на него яркую печать. В Аксаковском «Дне» было напечатано нашумевшее в свое время стихотворение «Государь ты наш батюшка», где в излюбленной им юмористической форме Т. изображает петровскую реформу как «кашицу», которую "государь Петр Алексеевич– варит из добытой "за морем– крупы (своя якобы «сорная»), а мешает «палкою»; кашица «крутенька» и «солона», расхлебывать ее будут «детушки». В старой Руси Толстого привлекает, однако, не московский период, омраченный жестокостью Грозного, а Русь киевская, вечевая. Когда Поток-богатырь, проснувшись после пяти-векового сна, видит раболепие толпы пред царем, он «удивляется притче» такой: «если князь он, иль царь напоследок, что ж метут они землю пред ним бородой? мы честили князей, но не этак! Да и полно, уж вправду ли я на Руси? От земного нас Бога Господь упаси? Нам писанием велено строго признавать лишь небесного Бога!» Он «пытает у встречного молодца: где здесь, дядя, сбирается вече?» В «Змее Тугарине» сам Владимир провозглашает такой тост: «за древнее русское вече, за вольный, за честный славянский народ, за колокол пью Новограда, и если он даже и в прах упадет, пусть звон его в сердце потомков живет». С такими идеалами, нимало не отзывающимися «консерватизмом», Т., тем не менее, был в средине 60-х гг. зачислен в разряд писателей откровенно ретроградных. Произошло это оттого, что, оставив «стяг красоты», он бросился в борьбу общественных течений и весьма чувствительно стал задевать «детей» Базаровского типа. Не нравились они ему главным образом потому, что «они звона не терпят гуслярного, подавай им товара базарного, все чего им не взвесить, не смеряти, все кричат они, надо похерити». На борьбу с этим «ученьем грязноватым» Т. призывал «Пантелея-Целителя»: «и на этих людей, государь Пантелей, палки ты не жалей суковатые». И вот, он сам выступает в роли Пантелея-Целителя и начинает помахивать палкою суковатою. Нельзя сказать, чтобы он помахивал ею осторожно. Это не одна добродушная ирония над «матерьялистами», «у коих трубочисты суть выше Рафаила», которые цветы в садах хотят заменить репой и полагают, что соловьев «скорее истребити за бесполезность надо», а рощи обратить в места «где б жирные говяда кормились на жаркое» и т. д. Весьма широко раздвигая понятие о «российской коммуне», Т. полагает, что ее приверженцы «все хотят загадить для общего блаженства», что «чужим они немногое считают, когда чего им надо, то тащут и хватают»; «толпы их все грызутся, лишь свой откроют форум, и порознь все клянутся in verba вожакорум. В одном согласны все лишь: коль у других именье отымешь да разделишь, начнется вожделенье». Справиться с ними, в сущности, не трудно: «чтоб русская держава спаслась от их затеи, повесить Станислава всем вожакам на шею». Все это вызвало во многих враждебное отношение к Т., и он вскоре почувствовал себя в положении писателя, загнанного критикою. Общий характер его литературной деятельности и после посыпавшихся на него нападок остался прежний, но отпор «крику оглушительному: сдайтесь, певцы и художники! Кстати ли вымыслы ваши в наш век положительный!» он стал давать в форме менее резкой, просто взывая к своим единомышленникам: «дружно гребите, во имя прекрасного, против течения». Как ни характерна сама по себе борьба, в которую вступил поэт, считавший себя исключительно певцом «красоты», не следует, однако, преувеличивать ее значение. «Поэтом-бойцом», как его называют некоторые критики, Т. не был; гораздо ближе к истине то, что он сам сказал о себе: «двух станов не боец, но только гость случайный, за правду я бы рад поднять мой добрый меч, но спор с обоими – досель мой жребий тайный, и к клятве ни один не мог меня привлечь». – В области русской исторической драмы Толстому принадлежит одно из первых мест; здесь он уступает только одному Пушкину. Исторически-бытовая драма «Посадник», к сожалению, осталась неоконченною. Драматическая поэма «Дон-Жуан» задумана Т. не только как драма, для

создания которой автор не должен перевоплощать свою собственную психологию в характеры действующих лиц, но также как произведение лирически-философское; между тем, спокойный, добродетельный и почти «однолюб» Т. не мог проникнуться психологиею вечно ищущего смены впечатлений, безумно-страстного Дон-Жуана. Отсутствие страсти в личном и литературном темпераменте автора привело к тому, что сущность дон-жуанского типа совершенно побледнела в изображении Т.: именно страсти в его «Дон-Жуане» и нет. На первый план между драматическими произведениями Т. выступает, таким образом, его трилогия. Наибольшею известностью долго пользовалась первая часть ее – «Смерть Иоанна Грозного». Это объясняется прежде всего тем, что до недавнего времени только она одна и ставилась на сцену – а сценическая постановка трагедий Т., о которой он и сам так заботился, написав специальное наставление для ее, имеет большое значение для установления репутации его пьес. Сцена, напр., где к умирающему Иоанну, в исполнение только что отданного им приказа, с гиком и свистом врывается толпа скоморохов, при чтении не производит и десятой доли того впечатления, как на сцене. Другая причина недавней большей популярности «Смерти Иоанна Грозного» заключается в том, что в свое время это была первая попытка вывести на сцену русского царя не в обычных до того рамках легендарного величия, а в реальных очертаниях живой человеческой личности. По мере того как этот интерес новизны пропадал, уменьшался и интерес к «Смерти Иоанна Грозного», которая теперь ставится редко и вообще уступила первенство «Федору Иоанноновичу». Непреходящим достоинством трагедии, помимо очень колоритных подробностей и сильного языка, является чрезвычайная стройность в развитии действия: нет ни одного лишнего слова, все направлено к одной цели, выраженной уже в заглавии пьесы. Смерть Иоанна носится над пьесой с первого же момента; всякая мелочь ее подготовляет, настраивая мысль читателя и зрителя в одном направлении. Вместе с тем каждая сцена обрисовывает пред нами Иоанна с какойнибудь новой стороны; мы узнаем его и как государственного человека, и как мужа, и как отца, со всех сторон его характера, основу которого составляет крайняя нервность, быстрая смена впечатлений, переход от подъема к упадку духа. Нельзя не заметить, однако, что в своем усиленном стремлении к концентрированию действия Т. смешал две точки зрения: фантастически-суеверную и реалистическую. Если автор желал сделать узлом драмы исполнение предсказания волхвов, что царь непременно умрет в Кириллин день, то незачем было придавать первостепенное значение стараниям Бориса вызвать в Иоанне гибельное для него волнение, которое, как Борис знал от врача, будет для царя смертельно помимо всяких предсказаний волхвов. В третьей части трилогии – «Царе Борисе» – автор как бы совсем забыл о том Борисе, которого вывел в первых двух частях трилогии, о Борисе косвенном убийце Иоанна и почти прямом – царевича Димитрия, хитром, коварном, жестоком правителе Руси в царствование Феодора, ставившем выше всего свои личные интересы. Теперь, кроме немногих моментов, Борис – идеал царя и семьянина. Т. не в состоянии был отделаться от обаяния образа, созданного Пушкиным, и впал в психологическое противоречие с самим собою, при чем еще значительно усилил пушкинскую реабилитацию Годунова. Толстовский Борис прямо сентиментален. Чрезмерно сентиментальны и дети Бориса: жених Ксении, датский королевич, скорее напоминает юношу эпохи Вертера, чем авантюриста, приехавшего в Poccию для выгодной женитьбы. Венцом трилогии является срединная ее пьеса – «Федор Иоаннович». Ее мало заметили при появлении, мало читали, мало комментировали. Но вот, в конце 1890-х годов, было снято запрещение ставить пьесу на сцену. Ее поставили сначала в придворно-аристократических кружках, затем на сцене петербургского Малого театра; позже пьеса обошла всю провинцию. Успех был небывалый в летописях русского театра. Многие приписывали его удивительной игре актера Орленева, создавшего роль Федора Иоанновича – но и в провинции всюду нашлись «свои Орленевы». Дело, значит, не в актере, а в том замечательно благодарном материале, который дается трагедиею. Поскольку исполнению «ДонЖуана» помешала противоположность между психологиею автора и страстным темпераментом героя, постольку родственность душевных настроений внесла чрезвычайную теплоту в изображение Федора Иоанновича. Желание

отказаться от блеска, уйти в себя так знакомо было Толстому, бесконечно нежное чувство Федора к Ирине так близко напоминает любовь Т. к жене! С полною творческою самобытностью Т. понял по своему совсем иначе освещенного историею Федора – понял, что это отнюдь не слабоумный, лишенный духовной жизни человек, что в нем были задатки благородной инициативы, могущей дать ослепительные вспышки. Не только в русской литературе, но и во всемирной мало сцен, равных, по потрясающему впечатлению, тому месту трагедии, когда Федор спрашивает Бориса: «царь я или не царь?» Помимо оригинальности, силы и яркости, эта сцена до такой степени свободна от условий места и времени, до такой степени взята из тайников человеческой души, что может стать достоянием всякой литературы. Толстовский Федор Иоаннович – один из мировых типов, созданный из непреходящих элементов человеческой психологии. Литература. Собрание сочин. Алексея Т. выдержало с 1867 г. 10 изд.; переписка его напечатана в «Вестн. Европы» (1895, № 10, II, 12 и 1897,. № 4, 5, 6, 7). Ср. о нем: Тургенев, соч.; Анненков, «Воспоминания и литерат. очерки» (т. II); Скабичевский, "Соч. " (т. II); М. Стасюлевич («Вестник Европы». 1875, № 11); Ор. Миллер (ib., 1875, № 12); И. Павлов («Русский Вестник», 1876, № 8 и 1878 № 12); А. Никитин (ib., 1894, № 2); Вл. Coловьев («Вест. Европы», 1895, № 5); Н. Языков (Шелгунов) («Дело», 1876, № 1); Леонидов ("Рус. Стар. " 1886, № 6); Д. Д. Языков («Истор. Вест.», 1885, №10 и 11); Нильский (там же, 1894, № 6); Бельский («Рус. Обозр.» 1894, № 3); Амон («Жур. Мин. Нар. Пр.», 1886, 1); Соколов, Н. М., «Иллюзии поэтич. творч.» (СПб., 1890); Перцов, «Философские течения рус. поэзии»; «Воспоминания М. Ф. Каменской, урожд. гр. Т.» («Историч. Вестн.», 1894, 2). С. Венгеров.

Толстой Дмитрий Андреевич Толстой (граф Дмитрий Андреевич, 1823-89) – государственный деятель. Окончил курс в Царскосельском лицее; с 1848 г. состоял при департаменте духовных дел иностранных исповеданий министерства внутренних дел и занимался составлением истории иностранных исповеданий; в 1853 г. назначен директором канцелярии морского министерства и в этом звании принимал участие в составлении хозяйственного устава морского министерства и нового положения об управлении морским ведомством; в 1861 г. некоторое время управлял департаментом народного просвещения, затем был назначен сенатором; в 1865 г. назначен обер-прокурором св. синода, а в 1866 г. – министром народного просвещения и занимал оба эти поста до апреля 1880 г., когда был назначен членом государственного совета. В мае 1882 г. Т. занял пост министра внутренних дел и шефа жандармов и оставался на этом посту до самой смерти. В качестве министра народного просвещения, гр. Т. провел реформу среднего образования (1871), заключавшуюся в значительном усилении преподавания латинского и греческого языков в гимназиях, причем только воспитанникам классических гимназий было предоставлено право поступать в университет; бывшие реальные гимназии преобразованы в реальные училища (1872). При Т. открыты: историко-филологический институт в С.-Петербурге (1867), Варшавский университет и сельскохозяйственный институт в Новой Александрии (1869), русская филологическая семинария в Лейпциге для приготовления учителей древних языков (1875); Нежинский лицей преобразован в историко-филологический институт, а Ярославский лицей – в юридический лицей. В 1872 г. издано положение о городских училищах, в 1874 г. – положение о начальных училищах, для надзора за которыми были еще в 1869 г. учреждены должности инспекторов народных училищ. В духовном ведомстве при гр. Т. произведено преобразование духовно-учебных заведений (1867-69). Как министр внутренних дел, Т. был поборником «сильной» власти. Законодательные меры, проведенные и подготовленные при нем, были направлены к возвышению дворянства, к регламентации крестьянского быта и к преобразованию местного управления и самоуправления в смысле расширения влияния администрации. Изданы законы о крестьянских семейных разделах и о найме сельских рабочих, подготовлены положение о земских начальниках и новое земское положение. Свобода печати существенно ограничена

временными правилами 1882 г. С 1882 г. Т. состоял также президентом академии наук. Он написал «Историю финансовых учреждений России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II» (СПб., 1848), «Le Catholicisme romain en Russie» (H., 1863-64) и ряд статей по истории просвещения в России в «Жун. Мин. Нар. Просвещения» и в «Русском Архиве». По его инициативе предпринято издание «Материалов для истории академии наук».

Толстой Лев Николаевич Толстой (граф Лев Николаевич) – знаменитый писатель, достигший еще небывалой в истории литературы XIX в. славы. В его лице могущественно соединились великий художник с великим моралистом. Личная жизнь Т., его стойкость, неутомимость, отзывчивость. одушевление в отстаивании своих идеалов, его попытка отказаться от благ мира сего, жить новою, хорошею жизнью, имеющею в основе своей только высокие, идеальные цели и познание истины – все это доводит обаяние имени Т. до легендарных размеров. Богатый и знатный род, к которому он принадлежит, уже во времена Петра Вел. занимал выдающееся положение. Не лишено своеобразного интереса, что прапрадеду провозвестника столь гуманных идеалов (гр. Петру Андреевичу;) выпала печальная роль в истории царевича Алексея. Правнук Петра Андреевича, Илья Андреевич, описан в «Войне и Мире» в лице добродушнейшего, непрактичного старого графа Ростова. Сын Ильи Андреевича, Николай Ильич, был отцом Льва Николаевича. Он изображен довольно близко к действительности в «Детстве» и «Отрочестве» в лице отца Николиньки, и отчасти в «Войне и Мире», в лице Николая Ростова. В чине подполковника павлоградского гусарского полка, он принимал участие в войне 1812 г. и после заключения мира вышел в отставку. Весело проведя молодость, Ник. Ильич проиграл огромные деньги и совершенно расстроил свои дела. Страсть к игре перешла и к сыну, который, уже будучи известным писателем, азартно играл и должен был в начале 60-х годов ускоренно продать Каткову «Казаков», чтобы расквитаться с проигрышем. Остатки этой страсти и теперь еще видны в том чрезвычайном увлечении, с которым Л. И. отдается лаунтенису. Чтобы привести свои расстроенные дела в порядок, Николай Ильич, как и Николай Ростов, женился на некрасивой и уже не очень молодой княжне Волконской. Брак, тем не менее, был счастливый. У них было четыре сына: Николай, Сергей, Дмитрий и Лев и дочь Мария. Кроме Льва, выдающимся человеком был Николай, смерть которого (за границею, в 1860 г.) Т. так удивительно описал в одном из своих писем к Фету. Дед Т. по матери, екатерининский генерал, выведен на сцену в «Войне и Мире» в лице сурового ригориста – старого князя Волконского. Лучшие черты своего нравственного закала, Л. Н. несомненно заимствовал от Волконских. Мать Л. Н., с большою точностью изображенная в «Войне и Мире» в лице княжны Марьи, владела замечательным даром рассказа, для чего, при своей перешедшей к сыну застенчивости, должна была запираться с собиравшимися около ее в большом числе слушателями в темной комнате. Кроме Волконских; Т. состоит в близком родстве с целым рядом других аристократических родов – князьями Горчаковыми, Трубецкими и другими. Лев Николаевич родился 28 августа 1828 г. в Крапивенском уезде Тульской губ. (в 15 верстах от Тулы), в получившем теперь всемирную известность наследственном великолепном имении матери – Ясной Поляне. Т. не было и двух лет, когда умерла его мать. Многих вводит в заблуждение то, что в автобиографическом «Детстве» мать Иртеньева умирает когда мальчику уже лет 6 – 7, и он вполне сознательно относится к окружающему; но на самом деле мать изображена здесь Т. по рассказам других. Воспитанием осиротевших детей занялась дальняя родственница, Т. А. Ергольская. В 1837 г. семья переехала в Москву, потому что старшему сыну надо было готовиться к поступление в университет; но вскоре внезапно умер отец, оставив дела в довольно расстроенном состоянии, и трое младших детей снова поселились в Ясной Поляне, под наблюдением Т. А. Ергольской и тетки по отцу, графини А. М. Остен-Сакен. Здесь Л. Н. оставался до 1840 г., когда умерла гр. Остен-Сакен и

дети переселились в Казань, к новой опекунше – сестре отца П. И. Юшковой. Этим заканчивается первый период жизни Т., с большою точностью в передаче мыслей и впечатлений и лишь с легким изменением внешних подробностей описанный им в «Детстве». Дом Юшковых, несколько провинциального пошиба, но типично светский, принадлежал к числу самых веселых в Казани; все члены семьи высоко ценили комильфотность и внешний блеск. «Добрая тетушка моя», рассказывает Т. «чистейшее существо, всегда говорила, что она ничего не желала бы так для меня, как того, чтобы я имел связь с замужнею женщиною: rien ne forme un jeune homme comme une liaison avec une femme comme il faut» («Исповедь»). Два главнейших начала натуры Т. – огромное самолюбие и желание достигнуть чего-то настоящего, познать истину – вступили теперь в борьбу. Ему страстно хотелось блистать в обществе, заслужить репутацию молодого человека comme il faut. Но внешних данных для этого у него не было: он был некрасив, неловок, и кроме того ему мешала природная застенчивость. Вместе с тем в нем шла напряженная внутренняя борьба и выработка строгого нравственного идеала. Все то, что рассказано в «Отрочестве» и «Юности» о стремлениях Иртеньева и Нехлюдова к самоусовершенствованию, взято Т. из истории собственных его аскетических попыток. Разнообразнейшие, как их определяет сам Т., «умствования» о главнейших вопросах нашего бытия – счастье, смерти, Боге, любви, вечности – болезненно мучили его в ту эпоху жизни, когда сверстники его и братья всецело отдавались веселому, легкому и беззаботному времяпрепровождению богатых и знатных людей. Все это привело к тому, что у Т. создалась «привычка к постоянному моральному анализу, уничтожившему свежесть чувства и ясность рассудка» («Юность»). Вся дальнейшая жизнь Т. представляет собою мучительную борьбу с противоречиями жизни. Если Белинского по праву можно назвать великими сердцем, то к Т. подходит эпитет: великая совесть. – Образование Т. шло сначала под руководством грубоватого гувернера-француза St. Thomas (М-r Жером «Отрочества»), заменившего собою добродушного немца Ресельмана, которого с такою любовью изобразил Т. в «Детстве» под именем Карла Ивановича. Уже 15 лет, в 1843 г., Т. поступил в число студентов казанского университета. Это следует, однако, приписать не тому, что юноша много знал, а тому, что требования были очень невелики, в особенности для членов семей с видным общественным положением. Казанский университет находился в то время в очень жалком состоянии. Профессора были, в большинстве, либо чудаки-иностранцы, почти не знавшие по-русски, либо невежественные карьеристы, иногда даже нечистые на руки. Правда, профессорствовал в то время знаменитый Лобачевский, но на математическом факультете, а Т. провел два года на восточном факультете, два года – на юридическом. На последнем тоже был один выдающийся профессор ученый цивилист Мейер; Т. одно время очень заинтересовался его лекциями и даже взял себе специальную тему для разработки – сравнение «Esprit des lois» Монтескье и Екатерининского «Наказа». Из этого, однако, ничего не вышло: ему вскоре надоело работать. Он только числился в университете, весьма мало занимаясь и получая двойки и единицы на экзаменах. Неуспешность университетских занятий Т. – едва ли простая случайность. Будучи одним из истинно великих мудрецов в смысле уменья вдуматься в цель и назначение человеческой жизни, Т. в тоже время лишен способности мыслить научно, т. е. подчинять свою мысль результатам исследования. Ненаучность его ума особенно ясно сказывается в тех требованиях, которые он предъявляет к научным исследованиям, ценя в них не правильность метода и приемов, а исключительно цель. От астронома он требует указаний путей к достижению счастья человечества – а философии ставит в укор отсутствие тех осязательных результатов, которых достигли науки точные. – Бросив университет еще до наступления переходных экзаменов на 3 курс юрид. факультета, Т. с весны 1847 г. поселяется в Ясной Поляне. Что он там делал, мы знаем из «Утра помещика»: здесь надо только подставить фамилию "Т. " вместо «Нехлюдов», чтобы получить достоверный рассказ о житье его в деревне. Попытка Т. стать действительным отцом и благодетелем своих мужиков замечательна и как яркая иллюстрация того, что барская филантропия неспособна была оздоровить гнилой и

безнравственный в своей основе крепостной быт, и как яркая страница из истории сердечных порывов Т. На этот раз порыв Т. был вполне самостоятельный; он стоит вне связи с демократическими течениями второй половины 40-х годов, совершенно не коснувшимися Т. Он весьма мало следил за журналистикою; хотя его попытка чемнибудь сгладить вину барства пред народом относится к тому же году, когда появились «Антон Горемыка» Григоровича и начало «Записок охотника» Тургенева, но это простая случайность. Если и были тут литературные влияния, то гораздо более старого происхождения: Т. очень увлекался Руссо. Ни с кем у него нет стольких точек соприкосновения, как с великим ненавистником цивилизации и проповедником возвращения к первобытной простоте. Мужики, однако, не всецело захватили Т.: он скоро уехал в Петербург и весною 1848 г. начал держать экзамен на кандидата прав. Два экзамена, из уголовного права и уголовного судопроизводства, он сдал благополучно, затем это ему надоело и он уехал в деревню. Позднее он наезжал в Москву, где часто поддавался унаследованной страсти к игре, не мало расстраивая этим свои денежные дела. В этот период жизни Т. особенно страстно интересовался музыкою (он недурно играл на рояле и очень любить классических композиторов). Преувеличенное по отношению в большинству людей описание того действия, которое производит «страстная» музыка, автор «Крейцеровой сонаты» почерпнул из ощущений, возбуждаемых миром звуков в его собственной душе. Развитию любви Т. к музыке содействовало и то, что во время поездки в Петербург в 1848 г. он встретился, в весьма мало подходящей обстановке танцкласса, с даровитым, но сбившимся с пути немца-музыканта, которого впоследствии описал в «Альберте». Т. пришла мысль спасти его: он увез его в Ясную Поляну и вместе с ним много играл. Много времени уходило также на кутежи, игру и охоту. Так прошло после оставления университета 4 года, когда в Ясную Поляну приехал служивший на Кавказе брат Т., Николай, и стал его звать туда. Т. долго не сдавался на зов брата, пока крупный проигрыш в Москве не помог решению. "Чтобы расплатиться, надо было сократить свои расходы до минимума – и весною 1851 г. Т. торопливо уехал из Москвы на Кавказ, сначала без всякой определенной цели. Вскоре он решил поступить на военную службу, но явились препятствия в виде отсутствия нужных бумаг, которые трудно было добыть, и Т. прожил около 5 месяцев в полном уединении в Пятигорске, в простой избе. Значительную часть времени он проводил на охоте, в обществе казака Епишки, фигурирующего в "Казаках– под именем Еpoшки. Осенью 1851 г. Т., сдав в Тифлисе экзамен, поступил юнкером в 4-ую батарею 20-й артиллерийской бригады, стоявшей в казацкой станице Старогладове, на берегу Терека, под Кизляром. С легким изменением подробностей, она во всей своей полудикой оригинальности изображена в «Казаках». Те же «Казаки» дадут нам и картину внутренней жизни бежавшего из столичного омута Т., если мы подставим фамилию «Толстой» вместо фамилии Оленина. Настроения, которые переживал Т.-Оленин, двойственного характера: тут и глубокая потребность стряхнуть с себя пыль и копоть цивилизации и жить на освежающем, ясном лоне природы, вне пустых условностей городского и в особенности великосветского быта, тут и желание залечить раны самолюбия, вынесенные из погони за успехом в этом «пустом» быту, тут и тяжкое сознание проступков против строгих требований истинной морали. В глухой станице Т. обрел лучшую часть самого себя: он стал писать и в 1852 г. отослал в редакцию «Современника» первую часть автобиографической трилогии: «Детство». Как все в Т. сильно и оригинально, так необычайно и первоклассно начало его литературной деятельности. По-видимому, «Детство» – в буквальном смысле первенец Т.: по крайней мере в числе многочисленных биографических фактов, собранных друзьями и почитателями его, нет никаких данных, указывающих на то, Т. что раньше пытался написать что-нибудь в литературной форме. Нет никаких намеков на ранние литературные поползновения и в произведениях Т., представляющих историю всех его мыслей, поступков, вкусов и т. д. Сравнительно позднее начало увенчавшегося такою небывалою удачею поприща очень характерно для Т.: он никогда не был профессиональным литератором, понимая профессиональность не в смысле профессии, дающей средства к жизни, а в менее узком

смысле преобладания литературных интересов. Чисто литературные интересы всегда стояли у Т. на втором плане: он писал, когда хотелось писать и вполне назревала потребность высказаться, а в обычное время он светский человек, офицер, помещик, педагог, мировой посредник, проповедник, учитель жизни и т. д. Он никогда не нуждался в обществе литераторов, никогда не принимал близко к сердцу интересы литературных партий, далеко не охотно беседует о литературе, всегда предпочитая разговоры о вопросах веры, морали, общественных отношений. Ни одно произведение его, говоря словами Тургенева, не «воняет литературою», т. е. не вышло из книжных настроений, из литературной замкнутости. – Получив рукопись «Детства», редактор «Современника» Некрасов сразу распознал ее литературную ценность и написал автору любезное письмо, подействовавшее на него очень ободряющим образом. Он принимается за продолжение трилогии, а в голове его роятся планы «Утра помещика», «Набега» «Казаков». Напечатанное в «Современнике» 1852 г. «Детство», подписанное скромными инициалами Л. Н. Т., имело чрезвычайный успех; автора сразу стали причислять к корифеям молодой литературной школы, наряду с пользовавшимися уже тогда громкою литературною известностью Тургеневым, Гончаровым, Григоровичем, Островским. Критика – Аполлон Григорьев, Анненков, Дружинин, Чернышевский – оценила и глубину психологического анализа, и серьезность авторских намерений, и яркую выпуклость реализма, при всей правдивости ярко схваченных подробностей действительной жизни чуждого какой бы то ни было вульгарности. На Кавказе скоро произведенный в офицеры Т. оставался два года, участвуя во многих стычках и подвергаясь всем опасностям боевой кавказской жизни. Он имел права и притязания на Георгиевский крест, но не получил его, чем, видимо, был огорчен. Когда в конце 1853 г. вспыхнула Крымская война, Т. перевелся в Дунайскую армию, участвовал в сражении при Ольтенице и в осаде Силистрии, а с ноября 1854 г. по конец августа 1855 г. был в Севастополе. Все ужасы, лишения и страдания, выпавшие на долю геройских его защитников, перенес и Т. Он долго жил на страшном 4-м бастионе, командовал батареей в сражении при Черной, был при адской бомбардировке во время штурма Малахова Кургана. Не смотря на все ужасы осады, к которым он скоро привык, как и все прочие эпически-храбрые севастопольцы, Т. написал в это время боевой рассказ из кавказской жизни «Рубка леса» и первый из трех «Севастопольских рассказов»: «Севастополь в декабре 1854 г.». Этот последний рассказ он отправил в «Современник». Тотчас же напечатанный, рассказ был с жадностью прочитан всею Poccиею и произвел потрясающее впечатление картиною ужасов, выпавших на долю защитников Севастополя. Рассказ был замечен импер. Николаем; он велел беречь даровитого офицера, что, однако, было неисполнимо для Т., не хотевшего перейти в разряд ненавидимых им «штабных». Окруженный блеском известности и пользуясь репутациею очень храброго офицера, Т. имел все шансы на карьеру, но сам себе «испортил» ее. Едва ли не единственный раз в жизни (если не считать сделанного для детей «Соединения разных вариантов былин в одну» в его педагогич. сочинениях) он побаловался стихами: написал сатирическую песенку, на манер солдатских, по поводу несчастного дела 4 августа 1855 г., когда генерал Реад, неправильно поняв приказание главнокомандующего, неблагоразумно атаковал Федюхинские высоты. Песенка (Как четвертого числа, нас нелегкая несла гору забирать и т. д.), задевавшая целый ряд важных генералов, имела огромный успех и, конечно, повредила автору. Тотчас после штурма 27 августа Т. был послан курьером в Петербург, где написал «Севастополь в мае 1855 г.» и «Севастополь в августе 1855 г.». «Севастопольские рассказы», окончательно укрепившие известность Т., как одной из главных «надежд» нового литературного поколения, до известной степени являются первым эскизом того огромного полотна, которое 10 – 12 лет спустя Т. с таким гениальным мастерством развернул в «Войне и мире». Первый в русской, да и едва ли не во всемирной литературе, Т. занялся трезвым анализом боевой жизни, первый отнесся к ней без всякой экзальтации. Он низвел воинскую доблесть с пьедестала сплошного «геройства», но вместе с тем возвеличил ее как никто. Он показал. что храбрец данного момента за минуту до того и минуту спустя такой же человек, как и все: хороший – если он всегда такой, мелочный,

завистливый, нечестный – если он был таким, пока обстоятельства не потребовали от него геройства. Разрушая представление воинской доблести в стиле Марлинского, Т. ярко выставил на вид величие геройства простого, ни во что не драпирующегося, не лезущего вперед, делающего только то, что надо: если надо – так прятаться, если надо – так умирать. Бесконечно полюбил за это Т. под Севастополем простого солдата и в его лице весь вообще русский народ. – Шумною и веселою жизнью зажил Т. в Петербурге, где его встретили с распростертыми объятиями и в великосветских салонах, и в литературных кружках. Особенно близко сошелся он с Тургеневым, с которым одно время жил на одной квартире. Тургенев ввел Т. в кружок «Современника» и других литературных корифеев: он стал в приятельских отношения с Некрасовым, Гончаровым, Панаевым, Григоровичем Дружининым, Сологубом. «После севастопольских лишений столичная жизнь имела двойную прелесть для богатого, жизнерадостного, впечатлительного и общительного молодого человека. На попойки и карты, кутежи с цыганами у Т. уходили целые дни и даже ночи» (Левенфельд). Веселая жизнь не замедлила оставить горький осадок в душе Т. тем более, что у него начался сильный: разлад с близким ему кружком писателей, Он и тогда понимал, «что такое святость» и потому никак не хотел удовлетвориться, как некоторые его приятели, тем, что он «чудесный художник», не мог признать литературную деятельность чем-то особенно возвышенным, чем-то таким, что освобождает человека от необходимости стремиться к самоусовершенствованию и посвящать себя всецело благу ближнего. На этой почве возникали ожесточенные споры, осложнявшиеся тем, что всегда правдивый и потому часто резкий Т. не стеснялся отмечать в своих приятелях черты неискренности и аффектации. В результате «люди ему опротивели и сам он себе опротивел» – и в начале 1857 г. Т. без всякого сожаления оставил Петербург и отправился за границу. Неожиданное впечатление произвела на него Западная Европа – Германия, Франция, Англия, Швейцария, Италия, – где Т. провел всего около 11/2, лет (в 1857 и 1860 – 61 гг.). Б общем это впечатление было безусловно отрицательное. Косвенно оно выразилось в том, что нигде в своих сочинениях Т. не обмолвился каким-нибудь добрым словом о тех или других сторонах заграничной жизни, нигде не поставил культурное превосходство Запада нам в пример. Прямо свое разочарование в европейской жизни он высказал в рассказе «Люцерн». Лежащий в основе европейского общества контраст между богатством и бедностью схвачен здесь Т. с поражающей силой. Он сумел рассмотреть его сквозь великолепный внешний покров европейской культуры, полому что его никогда не покидала мысль об устройстве человеческой жизни на началах братства и справедливости. За границей его интересовали только народное образование и учреждения, имеющие целью поднятие уровня рабочего населения. Вопросы народного образования он пристально изучал в Германии и теоретически, и практически, и путем бесед со специалистами. Из выдающихся людей Германии его больше всех заинтересовал Ауэрбах, как автор посвященных народному быту «Шварцвальдских рассказов» и издатель народных календарей. Гордый и замкнутый, никогда первый не искавший знакомства, для Ауэрбаха Т. сделал исключение, сделал ему визит и постарался с ним сблизиться. Во время пребывания в Брюсселе Т. познакомился с Прудоном и Лелевелем. Глубоко-серьезному настроению Т. во время второго путешествия содействовало еще то, что на его руках умер от чахотки, в южной Франции, любимый его брат Николай. Смерть его произвела на Т. потрясающее впечатление. Вернулся Т. в Poccию тотчас по освобождении крестьян и стал мировым посредником. Сделано это было всего менее под влиянием демократических течений шестидесятых годов. В то время смотрели на народ как на младшего брата, которого надо поднять на себя; Т. думал, наоборот, что народ бесконечно выше культурных классов и что господам надо заимствовать высоты духа у мужиков. Он деятельно занялся устройством школ в своей Ясной Поляне и во всем Крапивенском у. Яснополянская школа принадлежит к числу самых оригинальных педагогических попыток, когда либо сделанных. В эпоху безграничного преклонения пред новейшею немецкою педагогиею Т. решительно восстал против всякой регламентации и дисциплины в школе; единственная метода преподавания и воспитания, которую он

признавал, была та, что никакой методы не надо. Все в преподавании должно быть индивидуально – и учитель, и ученик, и их взаимные отношения. В Яснополянской школе дети сидели кто где хотел, кто сколько хотел и кто как хотел. Никакой определенной программы преподавания не было. Единственная задача учителя заключалась в том, чтобы заинтересовать класс. Не смотря на этот крайний педагогический анархизм, занятия шли прекрасно. Их вел сам Т., при помощи нескольких постоянных учителей и нескольких случайных, из ближайших знакомых и приезжих. С 1862 г. Т. стал издавать педагогический журнал «Ясная Поляна», где главным сотрудником являлся опять-таки он сам. Сверх статей теоретических, Т. написал также ряд рассказов, басен и переложений. Соединенные вместе, педагогические статьи Т. составили целый том собрания его сочинений. Запрятанные в очень мало распространенный специальный журнал, они, в свое время, остались мало замеченными. На социологическую основу идей Т. об образовании, на то, что Т. в образованности, науке, искусстве и успехах техники видел только облегченные и усовершенствованные способы эксплуатации народа высшими классами, никто не обратил внимания. Мало того: из нападок Т. на европейскую образованность и на излюбленное в то время понятие о «прогрессе» многие не на шутку вывели заключение, что Т. – «консерватор». Около 15 лет длилось это курьезное недоразумение, сближавшее с Т. такого, напр., органически-противоположного ему писателя, как Н. Н. Страхов. Только в 1875 г. Н. K. Михайловский, в статье: «Десница и Шуйца гр. Т.», поражающей блеском анализа и предугадыванием дальнейшей деятельности Т., обрисовал духовный облик оригинальнейшего из русских писателей в настоящем свете. Малое внимание, которое было уделено педагогическим статьям Т. объясняется, отчасти, тем, что им вообще мало тогда занимались. Аполлон Григорьев имел право назвать свою статью о Т. («Время» 1862 г.): «Явления современной литературы, пропущенные нашей критикой». Чрезвычайно радушно встретив дебюты Т. и «Севастопольские рассказы», признав в нем великую надежду русской литературы (Дружинин даже употребил по отношению к нему эпитет «гениальный»), критика затем лет на 10 – 12, до появления «Войны и Мира», не то что перестает признавать его очень крупным писателем, а как-то охладевает к нему. В эпоху, когда интересы минуты и партии стояли на первом плане, не захватывал этот писатель, интересовавшийся только вечными вопросами. А между тем, материал для критики Т. давал и до появления «Войны и Мира» первостепенный. В «Современнике» появилась «Метель» – настоящий художественный перл по способности заинтересовать читателя рассказом о том, как некто ездил в метель с одной почтовой станции на другую. Содержания, фабулы нет вовсе, но с удивительною яркостью изображены все мелочи действительности и воспроизведено настроение действующих лиц. «Два Гусара» дают чрезвычайно колоритную картинку былого и написаны с тою свободою отношения в сюжету, которая присуща только большим талантам. Легко было впасть в идеализацию прежнего гусарства, при том обаянии, которое свойственно старшему Ильину – но Т. снабдил лихого гусара именно тем количеством теневых сторон, которые бывают в действительности и у обаятельных людей – и эпический оттенок стерт, осталась реальная правда. Эта же свобода отношения составляет главное достоинство рассказа «Утро помещика». Чтобы оценить его вполне, надо вспомнить, что он напечатан в конце 1856 г. («Отеч. Записки», № 12). Мужики в то время появлялись в литературе только в виде сентиментальных «пейзан» Григоровича и славянофилов и крестьянских фигур Тургенева, стоящих несравненно выше в чисто художественном отношении, но несомненно приподнятых. В мужиках «Утра помещика» нет ни тени идеализации, также как нет – и в этом именно и сказалась творческая свобода Т. – и чего бы то ни было похожего на озлобление против мужиков за то, что они с такою малою признательностью отнеслись к добрым намерениям своего помещика. Вся задача автобиографической исповеди и состояла в том, чтобы показать беспочвенность Нехлюдовской попытки. Трагический характер барская затея принимает в относящемся к тому же периоду рассказе «Поликушка»; здесь погибает человек из-за того, что желающей быть доброю и справедливою барыне вздумалось уверовать в искренность раскаяния и она

не то чтобы совсем погибшему, но не без основания пользующемуся дурной репутациею дворовому Поликушке поручает доставку крупной суммы. Поликушка теряет деньги и с отчаяния, что ему не поверят, будто он в самом деле потерял их, а не украл, вешается. К числу повестей и очерков, написанных Т. в конце 50-х гг., относятся еще упомянутый выше «Люцерн» и превосходные параллели: «Три Смерти», где изнеженности барства и цепкой его привязанности к жизни противопоставлены простота и спокойствие, с которою умирают крестьяне. Параллели заканчиваются смертью дерева, описанною с тем пантеистическим проникновением в сущность мирового процесса, которое и здесь, и позже так великолепно удается Т. Это уменье Т. обобщать жизнь человека, животных и «неодушевленной природы» в одно понятие о жизни вообще получило свое высшее художественное выражение в «истории лошади» («Холстомер»), напечатанной только в 70-х годах, но написанной в 1860 г. Особенно потрясающее впечатление производит заключительная сцена: исполненная нежности и заботы о своих волчатах волчица рвет куски мяса от брошенного живодерами тела некогда знаменитого, а потом зарезанного за старостью и негодностью скакуна Холстомера, пережевывает эти куски, затем выхаркивает их и таким образом кормит волчат. Здесь уже подготовлен радостный пантеизм Платона Каратаева (из «Войны и Мира»), который так глубоко убежден, что жизнь есть круговорот, что смерть и несчастия одного сменяются полнотою жизни и радостью для другого и что в этом-то и состоит мировой порядок, от века неизменный. Слабее других произведений конца 50-х гг. первый роман Т.: «Семейное счастье». Исходя из волновавшего его личного мотива, Т. разрешает здесь художественную задачу чисто априорным путем и рисует не то, что было, а то, что может быть. Он начал испытывать в то время сильное чувство к Софье Андреевне Берс, дочери московского доктора из остзейских немцев. Ему пошел уже четвертый десяток, С. А. было всего 17 лет. И вот, ему казалось, что разница эта очень велика, что увенчайся даже его любовь взаимностью, брак был бы несчастлив и рано или поздно молодая женщина полюбила бы другого, тоже молодого и не «отжившего» человека. Так оно и случается в иронически озаглавленном «Семейном счастье». В действительности роман Т. разыгрался совершенно иначе. Три года вынесши в сердце своем страсть к С. А., Толстой осенью 1862 г. женился на ней, и на долю его выпада самая большая полнота семейного счастья, какая только бывает на земле. В лице своей жены он нашел не только вернейшего и преданнейшего друга, но и незаменимую помощницу во всех делах, практических и литературных. По семи раз она переписывала без конца им переделываемые, дополняемые и исправляемые произведения, при чем своего рода стенограммы, т. е. не окончательно договоренные мысли, не дописанные слова и обороты под ее опытною в дешифрировании этого рода рукою часто получали ясное и определенное выражение. Для Т. наступает самый светлый период его жизни – упоения личным счастьем, очень значительного, благодаря практичности С. А., материального благосостояния, величайшего, легко дающегося напряжения литературного творчества и в связи с ним небывалой славы всероссийской, а затем и всемирной. В течение первых 10 – 12 лет после женитьбы он создает «Войну и Мир» и «Анну Каренину». На рубеже этой второй эпохи литературной жизни Т. стоят задуманные еще в 1852 и законченные в 1861 – 62 гг. «Казаки», первое из произведений, в которых великий талант Т. дошел до размеров гения. Впервые во всемирной литературе с такою яркостью и определенностью была показана разница между изломанностью культурного человека, отсутствием в нем сильных, ясных настроений – и непосредственностью людей близких к природе. Что мы знали до Т. о так называемых «детях природы»? В лучшем случае это были созданные по рецепту Руссо величавые дикари Купера, романтические черкешенки Пушкина, почти столь же романтически разукрашенные Тамара и Бела Лермонтова. Т. показал, что вовсе не в том особенность людей близких к природе, что они хороши или дурны. Разве можно назвать хорошими лихого конокрада Лукашку, своего рода demivierge Марьянку, пропойцу Ерошку? Но нельзя их назвать и дурными, потому что у них нет сознания зла; Ерошка прямо убежден, что «ни в чем греха нет». Казаки Т. – просто живые люди, у которых ни одно душевное движение не затуманено

рефлексиею. «Казаки» не были своевременно оценены. Слишком тогда все гордились «прогрессом» и успехом цивилизации, чтобы заинтересоваться тем, как представитель культуры спасовал пред силою непосредственных душевных движений каких-то полудикарей. За то небывалый успех выпал на долю «Войны и Мира». Отрывок из романа, под названием «1805 г.» появился в «Русском Вестн.» 1865 г.; в 1868 г. вышли три его части, за которыми вскоре последовали остальные две. Признанная критикою всего мира величайшим эпическим произведением новой европейской литературы, «Война и Мир» поражает уже с чисто технической точки зрения размерами своего беллетристического полотна. Только в живописи можно найти некоторую параллель в огромных картинах Паоло Веронезе в венецианском дворце дожей, где тоже сотни лиц выписаны с удивительною отчетливостью и индивидуальным выражением. В романе Т. представлены все классы общества, от императоров и королей до последнего солдата, все возрасты, все темпераменты и на пространстве целого царствования Александра I. Что еще более возвышает его достоинство как эпоса – это данная им психология русского народа. С поражающим проникновением изобразил Т. настроения толпы, как высокие, так и самые низменные и зверские (напр. в знаменитой сцене убийства Верещагина). Везде Т. старается схватить стихийное, бессознательное начало человеческой жизни. Вся философия романа сводится к тому, что успех и неуспех в исторической жизни зависит не от воли и талантов отдельных людей, а от того, насколько они отражают в своей деятельности стихийную подкладку исторических событий. Отсюда его любовное отношение к Кутузову, сильного не стратегическими знаниями и не геройством, а тем, что он понял тот чисто-русский, не эффектный и не яркий, но единственно верный путь, которым можно было справиться с Наполеоном. Отсюда же и нелюбовь Т. к Наполеону, так высоко ценившему свои личные таланты; отсюда, наконец, возведение на степень величайшего мудреца скромнейшего солдатика Платона Каратаева за то, что он сознает себя исключительно частью целого, без малейших притязаний на индивидуальное значение. Философская или, вернее, историософическая мысль Т. большею частью проникает его великий роман – и этимто он и велик – не в виде рассуждений, а в гениально схваченных подробностях и цельных картинах, истинный смысл которых нетрудно понять всякому вдумчивому читателю. В первом издании «Войны и Мира» был длинный ряд чисто теоретических страниц, мешавших цельности художественного впечатления; в позднейших изданиях эти рассуждения были выделены и составили особую часть. Тем не менее в «Войне и Мире» Толстой-мыслитель отразился далеко не весь и не самыми характерными своими сторонами. Нет здесь того, что проходит красною нитью через все произведения Т., как писанные до «Войны и Мира», так и позднейшие – нет глубоко пессимистического настроения" И в «Войне и Мире» есть ужасы и смерть, но здесь они какие-то, если можно так выразиться, нормальные. Смерть, напр., князя Андрея Болконского, принадлежит к самым потрясающим страницам всемирной литературы, но в ней нет ничего разочаровывающего и принижающего; это не то, что смерть гусара в «Холстомере» или смерть Ивана Ильича. После «Войны и Мира» читателю хочется жить, потому что даже обычное, среднее, серенькое существование озарено тем ярким, радостным светом, который озарял личное существование автора в эпоху создания великого романа. В позднейших произведениях Т. превращение изящной, грациозно кокетливой, обаятельной Наташи в расплывшуюся, неряшливо одетую, всецело ушедшую в заботы о доме и детях помещицу производило бы грустное впечатление; но в эпоху своего наслаждения семейным счастьем Т. все это возвел в перл создания. Бесконечно радостного упоения блаженством бытия уже нет в «Анне Карениной», относящейся к 1873 – 76 гг. Есть еще много отрадного переживания в почти автобиографическом романе Левина и Китти, но уже столько горечи в изображении семейной жизни Долли, в несчастном завершении любви Анны Карениной и Вронского, столько тревоги в душевной жизни Левина, что в общем этот роман является уже переходом к третьему периоду литературной деятельности Т. «Анну Каренину» постигла весьма странная участь: все отдавали полную дань удивления и восхищения техническому

мастерству, с которым она написана, но никто не понял сокровенного смысла романа. Отчасти потому, что роман печатался в реакционном журнале, мелкие интересы, выведенные в первых главах, были поняты многими как авторские идеалы – и в эту ошибку впал даже такой близко знавший Т. человек и великий почитатель его, как Тургенев. На тревогу Левина смотрели просто как на блажь. В действительности душевное беспокойство, омрачавшее счастье Левина, было началом того великого кризиса в духовной жизни Т., который назревал в нем с самого раннего детства, принял вполне определенные очертания в психологии Нехлюдова и Оленина и только на время был усыплен полосою безоблачного семейного и всякого иного счастья. «Если бы», говорит он в своей «исповеди» об этом времени, «пришла волшебница и предложила мне исполнить мои желания, я бы не знал, что сказать». Ужас заключался в том, что, будучи в цвете сил и здоровья, он утратил всякую охоту наслаждаться достигнутым благополучием; ему стало «нечем жить», потому что он не мог себе уяснить цель и смысл жизни. В сфере материальных интересов он стал говорить себе: «ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губ. – 300 голов лошадей, а потом?»; в сфере литературной: «ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, – ну и что ж!». Начиная думать о воспитании детей, он спрашивал себя: «зачем»; рассуждая «о том, как народ может достигнуть благосостояния», он «вдруг говорил себе: а мне что за дело?» В общем он «почувствовал, что то, на чем он стоял, подломилось, что того, чем он жил, уже нет». Естественным результатом была мысль о самоубийстве. «Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый день бывал один, раздеваясь, и перестал ходить с ружьем на охоту, чтобы не соблазниться слишком легким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от ее и, между тем, чего-то еще надеялся от ее». Чтобы найти ответ на измучившие его вопросы и сомнения, Т. прежде всего лихорадочно бросился в область богословия. Он стал вести беседы с священниками и монахами, ходил к старцам в Оптину пустынь, читал богословские трактаты, изучил древнегреческий и древнееврейский языки, чтобы в подлиннике познать первоисточники христианского учения. Вместе с тем он присматривался к раскольникам, сблизился с вдумчивым крестьянином-сектантом Сютаевым, беседовал с молоканами, штундистами. С тою же лихорадочностью искал он смысла жизни в изучении философии и в знакомстве с результатами точных наук. Он делал ряд попыток все большего и большего опрощения, стремясь жить жизнью близкой к природе и земледельческому быту. Постепенно отказывается он от прихотей и удобств богатой жизни, много занимается физическим трудом, одевается в простейшую одежду, становится вегетарианцем, отдает семье все свое крупное состояние, отказывается от прав литературной собственности. На этой почве беспримесно чистого порыва и стремления к нравственному усовершенствованию создается третий период литературной деятельности Т., длящийся уже около 20 лет. Еще не наступила пора дать сколько-нибудь объективную оценку последнего периода литературной деятельности Т., отличительною чертою которого является отрицание всех установившихся форм государственной, общественной и религиозной жизни. Это еще жгучая злоба дня, относительно которой всякий современник невольно выступает либо защитником, либо обвинителем; последняя роль гораздо легче, потому что значительная часть взглядов Т. не могла получить открытого выражения в Poccии и в полном виде изложена только в заграничных изданиях его религиозно-социальных трактатов. Сколько нибудь единодушного отношения не установилось даже по отношению к беллетристическим произведениям Т., написанным за последние 20 лет. Так, в длинном ряде небольших повестей и легенд, предназначенных преимущественно для народного чтения («Чем люди живы» и др.), Т., по мнению своих безусловных поклонников, достиг вершины художественной силы – того стихийного мастерства, которое дается только народным сказаниям, потому что в них воплощается творчество целого народа. Наоборот, по мнению людей, негодующих на Т. за то, что он из художника превратился в проповедника, эти написанные с определенною целью художественные поучения грубо тенденциозны.

Высокая и страшная правда «Смерти Ивана. Ильича», по мнению поклонников ставящая это произведение на ряду с главными произведениями гения Т., по мнению других преднамеренно жестка, преднамеренно резко подчеркивает бездушие высших слоев общества, чтобы показать нравственное превосходство простого «кухонного мужика» Герасима. Взрыв самых противоположных чувств, вызванный анализом супружеских отношений и косвенным требованием воздержания от брачной жизни в «Крейцеровой Сонате» заставил забыть об удивительной яркости и страстности, с которою написана эта повесть. Народная драма «Власть тьмы» по мнению поклонников Т. есть великое проявление его художественной силы: в тесные рамки этнографического воспроизведения русского крестьянского быта Т. сумел вместить столько общечеловеческих черт, что драма с колоссальным успехом обошла все сцены мира. Но другим достаточно одного Акима, с его бесспорно односторонними и тенденциозными осуждениями городской жизни, чтобы и все произведение объявить безмерно-тенденциозным. Наконец, по отношению к последнему крупному произведению" Т. – роману «Воскресенье», поклонники не находят достаточно слов, чтобы восхищаться совершенно юношескою свежестью чувства и страстности, проявленною 70-летним автором, беспощадностью в изображении судебного и великосветского быта, полною оригинальностью первого в русской литературе воспроизведения мира политических преступников. Противники Т. подчеркивают бледность главного героя – Нехлюдова, чрезмерное озлобление против высших классов, приподнятость характера бывшей проститутки. В общем противники последнего фазиса литературно проповеднической деятельности Т. находят, что художественная сила его безусловно пострадала от преобладания теоретических интересов и что творчество теперь для того только и нужно Т., чтобы в общедоступной форме вести пропаганду его общественно религиозных взглядов. В новейшем эстетическом его трактате («Об искусстве») можно найти достаточно материала, чтобы объявить Т. врагом искусства: помимо того, что Т. здесь частью совершенно отрицает, частью значительно умаляет художественное значение Данте, Рафаэля, Гете. Шекспира (на представлении «Гамлета» он испытывал «особенное страдание» за это «фальшивое подобие произведений искусства»), Бетховена и др.; он прямо приходит к тому выводу, что «чем больше мы отдаемся красоте, тем больше мы отдаляемся от добра». С другой стороны можно возразить самому автору, что именно в его-то произведениях последних 20 лет «добро» и «красота» слились в одно гармоничное целое. – Последним по времени фактом биографии Т. является определение св. синода от 20 – 22 февраля 1901 г. «известный всему миру писатель», читаем мы в этом определении. «русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Т., в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно перед всеми отрекшись от вскормившей и воспитавшей его Матери, церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений противных Христу и церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая. В своих сочинениях и письмах, во множестве рассеваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого отечества нашего, он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов православной церкви и самой сущности веры христианской: отвергает личного живого Бога, в Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной; отрицает Господа Иисуса Христа – Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых; отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства церкви и благодатное в них действие Святого Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию». В силу всего этого «церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не

восстановит своего общения с нею». Произведения Т. собраны в 15 ч. Кроме того с 1883 г. за границею напечатан ряд произведений, которые не могли появиться в России или появились с сокращениями. Беспримерная знаменитость Т. наглядно выразилась в колоссальном успехе его сочинений, в небывалом количестве переводов их на иностр. языки и поистине необъятном количестве посвященных Т. статей и книг. Полного (12 – 15 т.) собрания его сочинений (10 изд.) разошлось более 80000 экз., из отдельно изданных произведений наибольшего распространения достиг "Кавказ. Пленник – около 250000 экз., «Хозяин и работник» – около 200000; «Чем люди живы» – около 150000; «Власть тьмы» около 140000; от 130 – 100 тыс.: «Бог правду любит, да не скоро скажет», «Много ли человеку земли нужно», «Осада Севастополя», «Первый винокур», «Воскресенье», «Три смерти» и др. «Новой Азбуки» разошлось 23 изд., что составляет более 800000 экз.; «Первой русской книги для чтения» (4 ч.) разошлось более 600000 экз. Подсчет переводов произведений Т., сделанный нами в Британском музее в Лондоне и отделении Rossica спб. публичной библиотеки дал поразительные результаты. Отдельно изданных переводов, которые представляют собою весьма незначительную часть того, что переводится из Т. в газетах и журналах, вышло: на нем. яз. – более 200, на франц. – около 150, на англ. – около 120, шведском и датском – около 50; на всех остальных, вплоть до японского, татарского, индустанского и др. – от 1 до 20. Литература о Т. не поддается и приблизительному подсчету. При громадном интересе к каждому его шагу, число газетных статей о Т. в России и за границею превосходит многие тысячи, журнальных статей ежегодно появляется сотни (ср. для англ. лит. Index'ы Стэда, для фр. Jordel'я). Отдельно изданных книг о Т. мы насчитали: 1) на русском яз. – около 100: А. Н. Аксаков, Аминтор, арх. Антоний, П. Е. Астафьев, Ф. И. Булгаков, Богдановский, Бывший поклонник, Бегичев, Берс, Бирюков, Буткевич, Ю. Б., Ванно, Витмер, Вогюэ, Вальтер, Вольфсон, Гасабов, Гpoмeкa, Гусев (5 соч.), Гейсман, Гетц, Гpeкoв, Генекен, Н. Я. Грот, Д. Григорьев, Городцев, Дистерло, Дегтярев, Драгомиров, Евтушевский. Елеонский, Зейрон, Зелинский, Ильин, арх. Игнатий, Козлов (2 книги). Ив. Карышев, Крист, Кальдерон, Кожевников, Кареев кн. Кемский, Лескин, К. Леонтьев, Левеьфельд, Лопатин, Листовский, А. Л., Л – н, Лурье, Миронов, И. Милютин, Мирский, Мирянин, Н. К. Михайловский, Меринг, Мережковский, Норов, архиеп. Никанор, Ю. Николаев (Говоруха-Отрок), Нотович, Оболенский, Орфано, Овсянико-Куликовсмй, Олесниций, Преображенский, Я. П. Полонский, Рышковский, Разумовский, Рцы, Скабичевский, Сергеенко, Н. Н. Страхов, Фед. Страхов, Евг. Соловьев, А. Е. Соловьев, Сталинский, Соллертинский, Хитров, фон-Хейденфельд, кн. Цертелев, Шестов, Щеглов, Энгельмейер). 2) На немецком яз. 30: Amyntor, Beck, Bode, Dukmeyer, Ernst, Ettlinger, Galitzin, Grot, Glogau. Gyurkovechky, Henckel, Koeber, Krebs, Kreibig, Keubnemann, Lowenfeld, Mobring, Notowitch, Dr. Gr. Polonsky, Poruck, Rauhen, Schoen, Schmidt, Schroeder, Seyron, Sergyenko, Saitschik, Zacharias, Zabel, Wesendonck. 3) На франц. яз. 11: Dragomyrow, Dupuy, Dumas, Lourie, Laboulay, Lapouze, Manaceine, Maffre, Suares, Stronsky, Vessiot. 4) На англ. яз. 18: Behrs, Blavatsky, Coupland, Gottsckkins, Gregor, Harrison, Kenworthy, Maude, Perris, Turner, Word и др.). 5) На шведск. яз. 5. Наиболее интересное из того, что печаталось о Т. на иностр. яз. рассеяно по журналам и сборникам статей (Вогюэ, Брандес, Матью Арнольд, Шпильгаген, Нордау, Род, Бурже, Ферри, Ломброзо, Скайдер, Риние, Думик, Визева, и мн. др.). Главнейшие русские журнальные статьи о Т. вошли в собрания сочинений, сборники статей и воспоминания Андреевского, Анненкова, Батюшкова, Буренина, Волынского, Апол. Григорьева, Гольцева, Григоровича, Дружинина, Гр. Данилевского, Лескова, Михайловского, Миллера, Меньшикова, Евг. Маркова, Надсона, Писарева, Протопопова, Пятковского, Розанова, Скабичевского, Ник. Соловьева, Влад. Соловьева («Три разговора»), Страхова, Фета, Чернышевского, Шелгунова. Критические статьи о Т. 1850-х, 1860-х и начала 70-х годов вошли в сборник Зелинского (7 ч.). См. еще статьи: Загоскина («Историч. Вестник», 1894, 1); Евг. Маркова ("Вест. Евр. ", 1900); Мечникова ("Вест. Евр. ", 1891, 9); Назарьева ("Ист. Вест. ", 1890, 9); Овсяникова ("Рус. Обозр. ", 1897, 11); кн. Д. Оболенского ("Рус. Арх. ", 1895);

Станкевича ("Вест. Евр. ", 1878, №4 и 5); Слонимского ("Вест. Евр. ", 1886, 8 и 1891, 9); Соханской ("Рус. Обозр. ", 1898, 1); Ткачева («Дело», 1878 2 и 4). С. Венгеров.

Тольский Николай Алексеевич Тольский (Николай Алексеевич, 1832-91) – врач, писатель; в 1853 г. окончил курс московского университета; был директором детских клиник и главным врачом детской больницы в Москве, ординарным профессором московского университета и деканом медицинского факультета. Сочинения Т.: «De partu arte praematurandi» (M., 1858); «Значение и сущность прений парижской медицинской академии о послеродовой горячке» («Московская Медиц. Газета», 1858); «Самопроизвольное вправление выворота матки после перевязки полипа» (ibid., 1859); «Кесарское сечение на живой женщине с успехом для младенца» (ibid., 1862); «Щипцы Кристеллара» (ibid.); «О значении гигиены в общественной жизни и в особенности в применении ее к нашим лечебным заведениям» («Труды 2 съезда естествоиспыт. и врачей», 1869).

Томаты Томаты – Культура томатов вполне хорошо удается лишь при температуре не менее 20° Р.; тем не менее, при комбинации грунтовой культуры с парниковой, при защите молодых растений какими-либо прикрытиями от заморозков, которые быстро губят Т., а также с применением пикировки, культура этих растений возможна и на севере России. Т. – растение однолетние и высевается для употребления плодов как в сыром, так и в вареном виде. Т. различаются по цвету: желтые, фиолетовые, розовые и красные ; по форме плодов: гладкие и ребристые, грушевидные, сливовидные и пр.; по росту самого растения: со слабым или деревянистым стеблем; по времени созревания: ранние и поздние; при этом промышленное значение имеют только красные, гладкие и ранние Т. Наиболее выдающимися, по мнению Карцева, являются следующие: «Король ранних» выведенный во Франции, наиболее ранний, но подверженный при засухе, без орошения, заболеваниям, затем – американский «Перфексион», поспевающий на неделю позже первого, с необыкновенно сильного роста стеблем и крайне обильным плодоношением, наконец – французский же «Шемен», лишь слегка запаздывающий сравнительно с «Королем ранних», а в остальном соединяющий преимущества обоих первых сортов. Посев Т. производят в парники еще зимой, с таким расчетом, что через месяц после 2-й пикировки можно было высадить их прямо в грунт, не боясь заморозков, или в полу холодные парники. При очень ранней посадке растения могут быть готовыми к пересадке в грунт еще в то время, когда земля не готова к этому, и оставшиеся в парнике растения, будучи тесно расположены, начинают вытягиваться и бледнеть, делаясь слишком чувствительными к изменениям температуры. В виду этого, время посадки должно быть строго согласовано с местными климатическими условиями. В случае заморозков растения необходимо покрывать старыми ящиками, рогожами или матами. В первое время роста всходов в теплом парнике приходится наблюдать лишь за проветриванием парника и за ограждением всходов от сорных трав и вредителей. Недели через 3-4 после посева, когда появится вторая пара листьев с зубчиками, приступают к первой пикировке, пересаживая в теплый же парник (25° Р.), но с большим слоем земли; самая пикировка производится так же, как и с капустою (см.), причем под раму высаживают до 300 растений, если предстоит вторая пикировка, или только до 200, если впоследствии растения будут высажены прямо в грунт, без 2-й пикировки. Во втором парнике наблюдают за проветриванием последнего не только во избежание сырости и плесени, но и в видах закаливания растений. Через месяц после первой пикировки, когда растения станут слишком теснить друг друга, приступают ко второй пикировке, перемещая растения уже более свободно (не более 200 растений под раму), поднимая парниковый ящик и все менее и менее прикрывая растения рамами, с тем, чтобы приучить растения к наружному воздуху.

Окончательную пересадку в грунт производят приблизительно через месяц после 2-й пикировки, когда нет уже опасности перед заморозками. В тех случаях, когда желают получить более ранние плоды, напр. – в начале или середине июня, посев в парниках производят возможно раньше и перед посадкой в грунт производят три пикировки. Пересадку растений из парников производят в горшки диаметром около 2,5 врш. причем их держат в открытых парниковых ящиках, прикрывая рогожами лишь на ночь и при понижении температуры ниже 12° P. (Так как глиняные горшки дороги, то употребляют горшки из смеси чернозема, коровьего помета и глины, приготовляемые с помощью особой машинки (до 8 тыс. горшков в день при одном рабочем). См. Труды съезда садоводов в 1899 г., в С.-Петербурге".) Окончательную пересадку в грунт из горшков производят, не нарушая кома земли и закапывая его в заранее приготовленные ямки. Пользование горшками позволяет садовнику не торопиться с пересадкой и выждать наверняка благоприятного времени, так как в горшках растения продолжают правильно развиваться. Что же касается месторасположения для томатов, то они любят освещенный, сухой, хорошо орошаемый грунт. Свежего удобрения Т. не выносит, подвергаясь картофельной болезни; хорошо удается Т. после капусты, получившей богатое удобрение. Высаживают Т. рядами от 1 до 2 аршин ряд от ряда и от 0,5 до 1 арш. растение от растения. Тесная посадка вредна во всех отношениях. Немедленно после посадки растения поливают, и эту поливку продолжают до тех пор, пока растения не примутся. В начале периода после посадки, когда ночи еще прохладные, следует избегать поливки после захода солнца, так как это вызвало бы еще большее охлаждение земли. Вдоль всей плантации проводят бороздки для орошения растений. Т. довольствуется орошением, и поливку из лейки самых растений необходимо производить лишь при крайне сильных засухах, да и то раза два в лето. При дальнейшем росте растений г. Карцев настаивает на необходимости подвязывания и подрезывания растений (шпалерный способ разведения), что содействует равномерному освещению растений, лучшему проветриванию, и, следовательно, и более обильному, и более раннему созреванию плодов. После обрезывания растения таким образом, что остаются лишь 2-3 сильных побега, промежуточные же удаляются, Т. подвязывается или к шпалерам (решеткам, проволокам и т. п.), или к кольям, причем должно быть наблюдаемо, чтобы каждый стебель развивался вполне свободно. Дальнейший уход заключается в удалении жировых побегов и поправке подпорок. Сбор плодов начинается с начала июня и продолжается, смотря по местности, до середины сентября, причем сначала цена держится высокая до 4 р. за пуд на месте, затем постепенно падает, доходя к середине июля, ко времени появления грунтовых Т., до 50 к. В августе цена вновь поднимается, так как в это время хозяйки начинают закупать Т. для консервов. Перед наступлением холодов растения, во избежание замерзания, выдергивают из земли, вместе с плодами, и кладут в парниковые ящики, где и происходить дозревание плодов. Самый сбор плодов производят с помощью ножа или ножниц. Собранные плоды переслаиваются соломой. При пересылке их кладут в ящики не более, как в два слоя. В период падения цен на Т. (до 10 к. пуд) их используют для приготовления консервов, попутно с приготовлением консервов из фруктов. Многие фабрики работают даже на более дорогом продукте – в 50-60 к. пуд, во первых потому, что Т. раннего сбора более ароматны, богаче соком, крупнее и содержат больше красящего вещества, что весьма важно для консервов Т.-пюре, вовторых потому, что это время более совпадает со свободным временем на фабриках. 1 пуд чистого пюре получается из 5 пд. ранних Т. и 6-8 пд. поздних (разница до 30%). Приготовление пюре Т. производится в общих чертах таким образом. Т. обмываются водой и разламываются на 4-5 частей. Когда вода стечет, их кладут в медные чаны и варят, помешивая «веслом», пока масса не размягчится; затем полученную массу протирают на особых терках, причем сквозь сито проходит лишь мякоть и сок, семена же, кожура и пр. твердые части остаются на сите. Протертая масса подвергается вторичной варке в течение приблизительно 0,5 часа и, когда она достигает желаемой густоты, выливается в ушаты, из которых разливается по жестянкам; последние, после наполнения, герметически закупориваются. В виду повышения цен на Т. в начале

весны и следовательно возможности выгодно сбыть Т., укажем 2 способа сохранения Т. впрок. Первый способ состоит в том, что берут спелые и безусловно здоровые экземпляры Т. и наполняют ими банку, заливая такой жидкостью: на 8 частей воды 1 часть уксуса и 1 часть соли. На все это наливают слой прованского масла около 0,5 врш. толщиной. Второй способ более доступен: берут кадку, вместимостью от 3 до 5 ведер, на дно насыпают соли, затем укладывают слоями Т., пересыпая каждый слой солью; когда образуется рассол, сверху поливают небольшим слоем подсолнечного масла и кадку закрывают кружком, без всякого гнета. Из врагов Т. укажем на медведку, мошку черного цвета и какоето насекомое, просверливающее в Т. отверстия. Более подвергается Т. грибным болезням и из них на первом месте -картофельной болезни. Болезнь эта иногда принимает огромные размеры и может уничтожить целые плантации. Так как грибок картофельной болезни преимущественно распространяется на Т. и картофеле, то лучшею мерой против этой болезни является чередование или иначе – плодосмен, так чтобы Т. попадал на то же самое место не ранее 4 лет. Свежее удобрение способствует развитию болезни. Солнечное освещение и свободный доступ воздуха препятствуют развитию болезни; вот почему шпалерный способ гарантирует в значительной степени от этой болезни. Вредны для растений стоячие воды в оросительных канавах, а также присутствие каких-либо отбросов, гнилых плодов и т.п. При сильном распространении болезни возможно применить опрыскивание растений бордосской жидкостью. См. «Огородничество на Юге России», А. С. Карцева. Е. К-н.

Томск Томск – губ. гор. Томской губ., на правом берегу р. Томи (в 60 вер. от впадения ее в р. Обь) и рч. Ушайке, по обеим сторонам последней, на холмистой местности до 340 фт. высотою; часть города лежит в низине и при весеннем разливе рек нередко затопляется. Станция жел. дор. Площадь города – 12,4 кв. вер.; из ее 8,2 кв. вер. застроены, а 4,2 кв. вер. под р. Ушайкой, оврагами, улицами и площадями. Общее протяжение улиц – более 80 вер. Строений около 13000, из них более 6000 жилых. Православных церквей 23, из них 12 домовых; црк. римско-катол. и лютеранская, мечеть, три еврейск, молельни. Два монастыря, мужской и женский. Жит. (1900) 63335 (32000 мжч. и 31335 женщ.): духовного звания 142, дворян потомств. 2 868, почетн. граждан и купцов – 2475, мещан – 30640, мастеровых – 1780, военного звания – 4635, крестьян – 15170, ссыльных – 3935, разночинцев – 329, инородцев – 853. Православных 50865, единоверцев – 495, раскольников – 330, католиков – 4533, протестантов – 1070, евреев – 3540, магометан – 2495, язычников – 5. Все группы населения живут смешанно; лишь татары и бухарцы населяют преимущественно пригород Заисточье. Богоявленская церковь и мужской Богородицко-Алексеевский монастырь почти современны основанию города. Санитарное состояние города плохо: много незамощенных улиц и площадей; протекающая в центре города р. Ушайка сильно загрязнена, хорошей воды для питья недостаточно; инфекционные заболевания не переводятся, естественного прироста населения нет. Городской бюджет исчислен на 1901 г. в сумме 404577 руб. по приходу и 404567 руб. по расходу. В 1898 г. бюджет составлял 346133 руб., в том числе на народное образование 57933 руб., на содержание городск. общ. управл. 39846 руб., на городское благоустройство 37890 руб., на пожарную команду 34235 руб., на медицинскую часть 27470 руб., на общ. призрение 6642 руб. По числу учебных заведений Т. занимает первое место в Сибири: университет (2 факультета – медицинский и юридический, с 554 учащ.), технологический институт (открыт в 1900 г., 195 уч.), муж. гимн. (500), жен. гимн. (1086), реальное учил. (198), дух. семин. (230), уездн. учил. (238), дух. учил. (150), епарх. жен. уч. (304), повивальный инстит. (31), повивальная шк. (75), ветеринарно-фельдшерская школа (40), образцовая школа при семинарии (50), городск. прих. учил. 10 муж. (960) и 9 жен. (1030), 2 воскресные шк. (280), 2 еврейских уч. – муж. (86) и жен. (58), две магометанск.

шк. – муж. (116) и жен. (50), 2 ремесленных муж. уч. (156), 6 црк. прих. шк. (348), школа грамоты (38), црк. прих. учительская шк. (88), школа для сирот дух. звания при жен. монастыре (20), лютеранское церковное учил. (60), жел. дор. шк. (42), 4 частных шк. (260). 4 муж. и жен. приюта с 166 дев. и 77 мальч. Всего 59 учебных завед., с 7400 учащ. (4063 м. п. и 3337 ж. п.). Публичных библиотек 3. Музеев, кроме малодоступных университетских, нет. При отделе Имп. моск. общ. сел. хозяйства ежегодно, зимой, читаются публичные лекции по естественноисторическому описанию и сельскохозяйственной жизни Томской губ.; в 3 пунктах для народа устраиваются воскресные бесплатные чтения. Кроме общегубернских административных учреждений, управления Т. горным округом, водяными путями Зап. Сибири, почт. телрф. округом, зап. сибирским учебным окр., Сибирск. жел. дор. Окружный суд, 5 мировых судей. Больница приказа общ. призрения на 75 кроватей, городская амбулаторная лечебница для бедных, 42 городских участковых врача, 3 родильных приюта, 2 частные лечебницы, 1 при общине сестер милосердия. Благотворительных обществ (не считая приходских попечительств) 10; благотворительных заведений (богаделен, приютов и проч.) 13; община сестер милосердия. Из ученых и других обществ особенно деятельны томский отд. Имп. моск. общ. сельск, хозяйства, томск. общ. садоводства, томск. общ. правильной охоты, общество содействия физическому развитию (устроило дачную колонию для физически отсталых детей), отдел русского музыкального общества (устроил музыкальную школу, дает концерты и симфонические вечера). Каменный театр. Газет 4, в том числе частных две; кроме того выходят «Записки Имп. Томского Университета» и «Сибирский иллюстрированный календарь». Вообще Т., как культурный и торгово-промышленный центр, опередил все прочие сибирские города, особенно за последние 10-12 лет. Торговое значение Т., как центрального склада крупных русских фирм, растет с каждым годом, благодаря дешевому водному пути и сильно развившемуся по рекам Зап. Сибири пароходству. Фабрик и заводов 208, с производством на 2194000 руб. За последние годы возникли новые отрасли производства – гильзовое, мебельное, конфектное и др. Кредитные учреждения: отделение госуд. и 2 частных банков, сибирский общественный банк, агентура частного и 1 земельн. банков, местное общ. взаимного кредита, городской ломбард, несколько частных контор. Рождественская ярмарка, торгового значения не имеющая. Электрическое освещение; строятся электрические трамваи; есть телефонная сеть. В. 4 вер. пароходная пристань Черемошники, соединенная с городом ветвью железной дороги. История. Т. основан в 1604 г., казацким головою Писемским и боярским сыном Тырковым, на земле татарского князька Таяна, управлявшего небольшим татарским народцем еушта; Таян принял русское подданство, обещая царю Борису содействовать покорению других соседних инородцев, и просил о построении на его земле крепости, в видах дальнейшего утверждения русского владычества. По повелению Бориса была заложена на правом берегу р. Томи, близ впадения в нее р.Ушайки, крепость, названная по реке Томском. С этого времени Т. приобрел большое значение в деле покорения инородцев, живших к югу от него. В 1614 г. взбунтовавшиеся киргизы и татары подступили к Т., осадили город и разграбили окрестности; такие же грабежи повторились в 1617, 1657 и 1698 гг. С основанием Енисейска и Красноярска, в первой половине XVII в., значение Т. сделалось второстепенным. В 1629 г. Т. наименован областным городом; в 1708 г., с образованием Сибирской губ., он остался уездным городом; в 1719 г. причислен к Енисейской провинции, в 1726 г. – к Тобольской; в 1782 г., при открытии тобольского наместничества, Т. сделан областным городом, в 1797 г. перешел в качестве окружного города в состав Тобольской губ., а в 1804 г. назначен губернским городом для средней Сибири. В 1771 г. в Т. было 8172 жителя. На Юрточной горе в XVIII ст. стоял женский Христорождественский м-рь, в котором с 1740 по 1742 г. была заточена невеста имп. Петра II Е. А. Долгорукая. Быстрый рост г. Т. начался с конца 30-х годов XIX ст., благодаря усиленной разработке золотых приисков в Томской и Енисейской губ. Ср. А. В. Адрианов, «Город Т. в прошлом и настоящем» (Томск, 1890).

Н. Л.

Томсон Томсон (Джозеф Thomson) – известный англ. физик, род. в 1856 г., изучал физику в лаборатории Бальфур Стюарта в Оуенс-колледже в Манчестере, затем с 1876 по 1880 г. в Кембридже. С 1882 г. лектор по математике в Trinity Colledge (Кембридж). С 1884 г. заместил Л. Рэлея на кафедре экспериментальной физики в Кембридже. В 1882 г. удостоен премии Адамса за сочинение о движении вихрей («Treatise on the motion of vortex rings»). Т. в своих теоретических и экспериментальных работах является одним из наиболее талантливых и блестящих последователей Максвелла; большинство работ его, напечатанных в «Philosophical Magazine», посвящено явлениям электрическим, в последнее же время особенно прохождению электричества через газы исследованию лучей Рентгена и Беккереля. Из сочинений Т. известны: «The Application of dynamics to Physics and chemistry» (нем. пер.), в котором автор применяет общий метод Лагранжевых уравнений к решению многих вопросов физики и физической химии; «Recent Researches on Electricity and magnetism», являющееся как бы продолжением знаменитого курса Максвелля и трактующее в блестящем математическом изложении главным образом вопросы о прохождении электрических разрядов через газы; «Elementary Treatise on the mathematical Theory of electricity and magnetism» (немецкий перев.; русский перев. под ред. проф. Садовского). А. Г.

Томсон Томсон (Вильям, лорд Кельвин, Thomson) – величайший из современных физиков, родился в Белфасте 26 июня 1824 г. Предки Т. были ирландские фермеры; отец его Джемс Т. (1776-1849), известный математик, был с 1814 г. учителем в Belfast Academical Institution, затем с 1832 г. профессор математики в Глазго; известен учебниками по математике, выдержавшими десятки изданий и применяемыми до сих пор. В. Томсон вместе со старшим братом, Джемсом Т., учились в колледже в Глазго, а затем в St. Peter Kollege в Кембридже, в котором Т. закончил курс наук в 1845 г. В 1846 г. двадцатидвухлетний Т. занял кафедру теоретической физики в универ. в Глазго, которую сохраняет до сих пор. Необыкновенные заслуги Т. в чистой и прикладной науке вполне оценены его современниками. В 1866 г. Т. возведен в дворянское достоинство, в 1892 г. королева Виктория пожаловала ему пэрство с титулом «лорд Кельвин». – Еще студентом, Т. опубликовал ряд работ по приложению рядов Фурье к вопросам физики и в замечательном исследовании «The uniform motion of heat in homogeneous solid and its connection with the mathematical theory of electricity» («The Cambridge math. Journ.», 1842) провел важные аналогии между явлениями распространения тепла и электрического тока и показал, как решение вопросов из одной из этих областей применить к вопросам другой области. В другом исследовании «The Linear Motion of Heat» (1843, ibid.) Т. развил принципы, которые затем плодотворно приложил к многим вопросам динамической геологии, напр. к вопросу об охлаждении Земли. В 1845 г., находясь в Париже, Т. начинает в журнале Лиувилля печатание ряда статей по электростатике, в которых излагает свой метод электрических изображений, давший возможность просто решить многие труднейшие задачи электростатики. С 1849 г. начинаются работы Т. по термодинамике, напечатанные в изданиях королевского общества в Эдинбурге. В первой из этих работ Т., опираясь на исследования Джоуля, указывает, как следует изменить принцип Карно, изложенный в сочинении последнего «Reflexions sur la puissance motrice du feu» (1824) для того, чтобы принцип согласовался с современными данными; эта знаменитая работа содержит первую формулировку второго принципа термодинамики. В 1852 г. Т. дает другую формулировку его, именно учение об рассеянии энергии (dissipation of energy). В том же году Т. совместно с Джоулем производит известное исследование над охлаждением газов

при расширении без совершения работы, которое послужило переходной ступенью от теории газов идеальных к теории действительных газов. Начатая в 1855 г. работа по термоэлектричеству («Electrodynamic Qualities of Metals») вызвала усиленную экспериментальную работу; в работе принимали участие студенты, и это положило начало практическим работам студентов в унив. Глазго – первым в Англии, а также начало лаборатории по физике в Глазго. В пятидесятых годах Т. заинтересовывается вопросом о трансатлантическом телеграфе; побуждаемый неудачами первых пионеров-практиков, Т. теоретически исследует вопрос о распространении электрических импульсов вдоль кабелей и приходит к заключениям величайшей практической важности, давшим возможность осуществить телеграфирование чрез океан. Попутно Т. выводит условия существования колебательного электрического разряда (1853), вновь найденные позже Кирхгоффом (1864) и легшие в основание всего учения об электрических колебаниях. Экспедиция для прокладки кабеля знакомит Т. с нуждами морского дела и приводит к усовершенствованию лота и компаса Т. (1872-76), принятых в настоящее время во всем мире. В «Biogr.– Litter. Handworterbuch Poggendorff» (1896) приведен список около 250 статей (кроме книг), принадлежащих Т. Упомянем лишь некоторые предметы его работы: термодинамические исследования, приведшие, кроме того, еще к установлению абсолютной шкалы температур; работы по гидродинамике и теории волн (награждены в 1887 г. премией от эдинбургского королевского общ.); работы по термоэлектричеству, приведшие к открытию так наз. «явления Т.» – переноса тепла электрическим током; исследования по теории упругости (1862-63), в которых Т. расширяет теорию шаровых функций; работы по динамической геологии. В последнее время (несмотря на преклонный возраст, Т. неутомимо работает до сих пор) появился ряд работ Т. и его учеников по теории явления Вольта, по исследованию Рентгеновых и Беккерелевых лучей и по механике. Не менее замечательна деятельность Т. в практической физике и технике; ему принадлежит изобретение или улучшение многих инструментов, вошедших во всеобщее употребление в науке и технике, как то: зеркального гальванометра, сифон-рекордера, квадрантного и абсолютного электрометров, нормального элемента компаса, лота и множества технических измерительных электрических приборов, между которыми особенно замечательны «ампер-весы», применяемые повсюду для выверки электрических приборов; между множеством патентов, взятых Т., встречаются таковые и на чисто практические приспособления, как напр. на водопроводные краны; специальная мастерская (James White в Глазго) занимается изготовлением всех этих приборов. Из книг, изданных Т., наибольшею известностью пользуется «Treatise on natural philosophy» (т. 1, вместе с Тэтот, 3-е изд. в 1883 г., немец. перев. под ред. Гельмгольца), содержащее в единственно вышедшем первом томе блестящее изложение механических основ теоретической физики. Статьи Т. перепечатаны в его «Reprints of papers on electrostatic and magnetism» (1872), «Mathematical and physical papers» (1882-83) и «Popular lectures and adresses». В «Encyclopedia Britannica» (1880) помещены две знаменитые статьи Т. – «Elasticity» и «Heat». Т. величайший из современных физиков; в этом замечательном ученом соединяется редко проникновенный ум, бесстрашно берущийся за абстрактнейшие вопросы теории, с чисто практической сметкой, приводящей к решению запутаннейших вопросов практики. Т. Англия обязана блестящим состоянием в высших школах ее математической физики; влияние его на развитие этой науки легко прослеживается и на деятельности ученых других наций. А. Г.

Томсон Томсон (Charles Wyville Thomson, 1830-82) – изучал медицину в Эдинбурге, в 1850 г. читал лекции по ботанике при Kings College в Абердине, с 1851 г. – при эдинбургском университете, а в то же время занимался изучением низших морских животных. В 1853 г. назначен профессором зоологии и ботаники при Queen's College в Kepk'е, а с 1854 г. состоял

профессором минералогии и геологии при Queens College в Белфасте, где с 1860 г. читал лекции и по зоологии, и по ботанике; в 1870 г. Т. перешел профессором естествознания в эдинбургский университет, где преподавал до 1881 г. Будучи профессором геологии, Т. изучал преимущественно ископаемых трилобитов и усоногихи написал ряд работ. Помимо этого Т. написал великолепные работы по губкам и по развитию иглокожих. Главнейшие заслуги Т. заключаются, однако, в том, что благодаря его инициативе наступила новая эра в изучении глубоководных морских животных, почти что неизвестных до того времени. Благодаря стараниям Т., английское адмиралтейство снарядило в 1868 г. казенный пароход для научного исследования сев. Области Атлантического океана. Результаты этой экспедиции Т. сообщил в своем известном труде «The deapths of the Sea». В следующем году Т. участвовал в новой экспедиции, имевшей целью изучить фауну Бискайского залива. Эти обе экспедиции, вызванные инициативой Т., дали настолько неожиданные по своему богатству результаты, что английское правительство решило приступить к дальнейшему и более обстоятельному исследованию разных морей и с этой целью снарядило пароход «Чэлленджер» (Challenger), приспособленный к глубокодонным исследования и снабженный новейшими приборами для ловли, изучения и консервирования морских животных, назначив Т. начальником научной части новой экспедиции. Результаты этой экспедиции, длившейся три с половиной года (18721876), превзошли по богатству добытых материалов и сведений по физическим условиям исследованных морей всеобщие ожидания. В научной обработке добытых материалов Т. принял живое участие, а также дал подробный отчет о деятельности экспедиции. Из многочисленных работ Т. заслуживают особого снимания: «On new genera and species of Polyzoa in the collection of W. H. Harvey» (Л., 1858); «The Embryology of the Echinodermata» (Л., 1863-64); «On the Embryogenie of Antedon rosaceus Sink» (Л., 1865); «On the „Glassrope“ Hyalonema» (Л., 1867); «On the „Vitreous Sponges“ (Л., 1868); „On the depths of the Sea“ (Л., 1869); „On the Crinoids jof the „Porcupine“ Deap Sea Dredging Expedition“ (Эдинбург, 1869-72); „The relations between Zoology and Palaeontology“ (Л., 1871); „South Atlantie“ in a letter to Admiral Richards» (Л., 1874); « On the Echonoidea of the „Percupine“ Deap Sea Dredrging Expedition» (Л., 1874); «les Crinodides des mers actuelles» П., 1875); «Preliminary Notes on the Nature of the Sea-bottom procured by the Soundings of H. M. S. Challenger during her Cruise in the „Southern Sea“ in the early part of the year 1874» (Л., 1875); «The Voyage of the Challenger: The Atlantic etc.» (Нью-Йорк, 1878, 2 т.); «Notice of some Peculiarities in the Mode of Propagation of certain Echonoderms of the Southern Sea» (Л., 1878)ж «Notice of new living Crionids belongingn to the Apiocrinidae» (Л., 1878); «The Elasmopoda, a new order of Holothuridea» (Л., 1880). C 1861-65 гг. Т. принимал участие в издании журнала «Natural History Review, a Quarterly Journal of Biological Science» (Л., 1861-65). Н. Н. А.

Тон Тон. – музыкальный термин, обозначающий каждый звук определенной высоты. Более частые колебания воздуха дают более высокие Т., более редкие – низкие Т. Этим не ограничивается применение этого термина, которое обширно и нередко сбивчиво. Т. (Тоnus) есть также расстояние двух звуков, составляющее большую секунду, полутон – расстояние в малую секунду. Гамма есть диатонический звукоряд, в котором звуки отстоят от своих соседних на тон или полутон. Совокупность звуков, принадлежащих одной и той же гамме и взятых в любом порядке, также называется Т. Так как существует только одна диатоническая гамма или тоновая лестница (звукоряд на белых клавишах фортепиано), заключающая в себе мажорную гамму dо и минорную неискусственную lа (а также гаммы, называемые церковными ладами), то другие гаммы, построенные на ступенях хроматической гаммы совершенно так же, как гаммы dо мажор и lа минор, являются только транспонировкой вышеупомянутых двух гамм, т. е. их повторением, начиная не со звука do или la, а с другого. Транспонированные гаммы do и lа носят название гамм с присоединением названия тоники,

с которой каждая из них начинается, напр. гамма 1а бемоль мажор или fa минор. Транспонированные или перестроенные Т. следовало бы скорее называть строями или тональностями (Tonart), но в обычай вошло называть как Т. do majeur – la mineur, так и все тоны, происшедшие от их транспонировки (напр. Т. re bemol majeur – si bemol mineur, re majeur – si mineur, mi bemol majeur – do mineur, всего 12 мажорных и 12 минорных), тонами, строями (Tonart, mode, ton, tono) или ладами; последний термин скорее относится к церковным ладам, получившим в России название гласов (tonus или modus ecclesiasticus). Существует еще термин, заменяющий термин Т. – это вид (Tonart). Мажорные и минорные наклонения в тонах называются родами (Tongeschlecht): Т. do majeur называется видом do, мажорного рода, Т. la mineur – видом la, минорного рода. Такая терминология применяется реже; она встречается, напр., во «Всеобщем учебнике музыки» Маркса, изд. под редакц. А. С. Фаминцына. Н. С.

Тон Тон (в живоп.). – Физическая характеристика цвета, принадлежащего к простым или основным цветам, определяется его местом в солнечном спектре, степенью его чистоты (т. е. примесью к нему белого света, большей или меньшей силы, или же полным отсутствием всякой примеси) и степенью его светлоты. Большинство красок, употребляемых в живописи, очень различаются цветом от спектральных, и только некоторые краски приблизительно подходят к цветам спектра. Тем не менее можно почти все краски разделить на группы, которых наименования одинаковы с названиями спектральных. Так, напр., крапплак, киноварь и жженая светлая охра – могут быть названы красными, при всем резком различии одной от другой. Ближе одна к другой – киноварь горная и киноварь китайская, но и между ними есть различие, которое и называют тоном: обе эти киновари разного тона. Подобно этому краски темный кобальт (употребляя торговые названия) и средней светлоты ультрамарин принадлежат к группе синих, но характеризуются каждая своим Т. Рассматривая те и другие чрез призму, можно видеть, что цвет, напр., киновари содержит в себе, кроме соответственного спектрального красного, еще слабые оптические примеси других, близко к красному лежащих в спектре цветов, что и обусловливает Т. киновари. Также и Т. зеленых и синих красок происходят от состава оптической примеси к их основному цвету еще оранжевых, фиолетовых и других цветов. Очень сложные Т. (напр. коричневые) иногда совсем не могут быть отнесены по общему впечатлению к какой-либо части спектра. В картине может господствовать тот или другой Т., а все частные Т. должны гармонировать между собой. Смотря по впечатлению от Т., ему дают, кроме общих красочных названий, и множество других: золотистый, серебристый, спокойный, кричащий, глухой и т. п. Издавна Т. разделяются художниками на холодные и теплые. К первым относятся все фиолетовые, синие, голубые и зелено-голубые, ко вторым – красные, оранжевые, желтые и зелено-желтые; есть зеленые и пурпуровые Т., не причисляемые ни к теплым, ни к холодным. Так разделяются и спектральные цвета. Они могут быть изменяемы в отношении силы света, и когда крайности освещения велики, то и каждый спектральный цвет без всякой примеси изменяется несколько в Т.: стоит сравнить очень яркий спектр с очень темным. Вообще Т., как характеристика цвета, обусловливается степенью сложности цвета и его световой силой. Ф. П.

Тонзура Тонзура (лат. tonsura) – остриженное место на макушке у католических духовных лиц, символ отречения их от мирских интересов. С давних пор существовал обычай, по которому кающиеся остригали себе голову наголо; затем этот обычай переняли монахи, а в VI в. и все

христианские духовные лица; это было узаконено четвертым толедским собором 633 г. Т. различалась двух родов: Т. апостола Павла, когда наголо остригалась передняя часть головы, и Т. апостола Петра, делавшаяся на макушке в форме кружка. Первый род Т. был обычен в греческой церкви, а в несколько измененной форме (Т. апост. Иакова) – также у британцев и ирландцев; второй род Т. общепринят в западной церкви у монахов и священников. В настоящее время Т. обыкновенно производится одновременно с посвящением в низший духовный сан, причем она бывает величиною с небольшую монету; у священников она величиной с гостию, у епископов – еще большие, а у папы оставляется лишь узкая полоса волос над лбом.

Тоника Тоника – первый звук каждой гаммы, с которого она начинается и которым кончается; напр. в гамме до Т. – до. Трезвучие, построенное на Т., называется тоническим. При обращении этого трезвучия Т., не находясь в основе обращенного трезвучия, сохраняет свое название.

Тонус Тонус – мышечный, сосудистый – обозначает известную степень длительного непрерывного сокращения: в первом случае – мышц нашего скелета, во втором – гладких мышц стенок кровеносных сосудов.

Топаз Топаз (тяжеловес) – минерал ромбической системы, бипирамидального класса. Отношение осей. а: b: с = 0,52854: 1:0,95395 (по Кокшарову). Отношения эти колеблются у Т. различных месторождений. Встречается как отдельными кристаллами, так и в виде плотных масс. Кристаллы, обыкновенно сидящие отдельно, достигают иногда значительной величины (известны кристаллы более 30 фн. весом). Обычный вид их призматический, вследствие развития форм {110} и {120}, грани которых обыкновенно, покрыты грубыми вертикальными штрихами. Комбинации порой очень сложны. Число известных форм очень велико (более 150). Спайность параллельно (001) весьма совершенная, так что даже самые лучшие кристаллы имеют трещины, идущие в этом направлении. Твердость 8; уд. вес 3,4-3,6. Излом от раковистого до неровного. Блеск стеклянный – от совершенно прозрачного до просвечивающего в краях. Плоскость оптических осей – плоскость симметрии. Первая биссектриса – вертикальная ось. Двойное лучепреломление положительное. Угол оптических осей очень сильно меняется, в зависимости от отношения F : OH, в пределах: 2Е (для Na-лучей) = 71°13' (Т. из Mugla в Малой Азии) – 126°24' (Т. из Thomas Range в Утахе). Показатели преломления (бесцветный Т. из Бразилии): Фраунгоф.линии a b g 2n 2E E 1,61452 1,61668 1,62408 56°59' 100°55' F 1,61701 1,61914 1,62652 56 43 100 32 G 1,62154 1,62356 1,62123 55 51 99 0 H 1,62539 1,62745 1,63506 55 11 97 50 При нагревании угол оптических осей сильно изменяется, напр. : 2Е=119° (при 20° Ц.) и 123° (при 250°Ц.). Обнаруживает очень сильное пироэлектричество. Характер распределения его по поверхности кристаллов еще не выяснен достаточно. Перед паяльной трубкой не плавится. При нагревании с фосфорной солью в трубочке дает ясную реакцию на фтор. Кислоты на Т. не действуют, и только серная кислота очень слабо разлагает его. Окрашены бывают кристаллы Т. в очень разнообразные цвета: желтоватый, голубой, розовый, синеватый. Совершенно водяно-прозрачные кристаллы тоже не редкость. Под влиянием света некоторые разновидности теряют свои цвета. Сильный жар тоже изменяет

окраску, чем и пользуются для получения, наприм., розовых Т. Прозрачные и приятно окрашенные разновидности Т. шлифуются и считаются драгоценными камнями второго класса (на Урале ювелиры и гранильщики употребляют исключительно название «тяжеловес», название же «Т.» они дают горному хрусталю и его разновидностям; с Т. не надо смешивать «золотистый Т.» и «дымчатый Т.», которые представляют разновидности кварца). Особенно красивы синеватые уральские и розовые и фиолетовые Т. из Бразилии. Все почти известные месторождения Т. находятся в древних кристаллических породах. Наиболее известные из них: Урал. Здесь особенно знамениты топазовые копи в окрестностях дер. Алабашки и в Ильменских горах. Т. окрестностей Алабашки сидят, обыкновенно, в небольших пещерках в крупнозернистом граните. Стены этих пещерок покрыты прекрасными кристаллами полевого шпата, слюды, турмалина, дымчатого хрусталя и Т., отдельно сидящие, вросшие одним концом в гранит кристаллы которого достигают иногда очень значительных размеров, весом в нисколько фунтов. Обыкновенно они окрашены в синеватый цвет и считаются самыми красивыми из всех известных Т. Штуфы с хорошими кристаллами ценятся по несколько сотен рублей. В последнее время здесь добывают мало Т., так как лучшие копи уже выработаны. Великолепные коллекции кристаллов уральских Т. находятся в музее горного института в Спб, в Британском музее в Лондоне. Кристаллы имеют обыкновенно очень простые комбинации (см. фиг.1; на этой и на следующих фигурах буквами обозначены формы M= {110}, l={120} , i= {113}, P={001}, y={021}, h={103}, f= {011}, b= {010}, d= {101}, x= {123}, v= {122}, o= {111}, e= {221}, g= {130}, w= {041}, u= {112}, b = {012}, s= {136}, t= {135}, q= {213}, t = {314}), но иногда попадаются и очень сложные кристаллы. Т. Ильменских гор (месторождение лежит на восточной стороне Ильменского озера, в окрестностях Миасского завода) бывают или совсем прозрачные, бесцветные или трещиноватые, грязного желто-белого цвета. Кристаллы первого типа дают очень сложные комбинации, кристаллы второго типа, наоборот, очень просты. В Южном Урале, в золотых россыпях по р. Каменке, встречаются прекрасные Т. розового и винно-желтого цвета. В Нерчинском округе Т. добываются в трех месторождениях: Адун-Чилоне, в Борщовском и Кухусеркенском кряжах. Т. из Адун-Чилона резко отличаются от всех прочих месторождений. Они обыкновенно собраны в друзы и заключены в так называемой «топазовой породе» (смесь Т. и кварца) вместе с бериллами и дымчатыми Т. Комбинации их очень несложны, особой красотой они тоже не отличаются, большей частью сильно трещиноваты. Т. же двух последних месторождений, наоборот, отличаются приятным винно-желтым цветом, очень прозрачны и достигают иногда колоссальных размеров (в Музее Горного Института один кристалл из этого месторождения имеет 19 стм. высоты, 21 стм. ширины и весит почти 32 фн.). Из иностранных месторождений Т. особенно известны: Schneckenstein в Саксонии (не особенно большие, но порой очень красивые светловинно-желтые кристаллы, сидящие в топазовой породе; комбинации их не сложны;, Ehrenfriedersdorf и Altenberg, в Саксонии же, Schlaggenwald в Богемии, San Louis Potosi в Мексике. Чрезвычайно красивые кристаллы Т. добываются в провинции Minas Geraes около Boa Vista (в округе Villa-Rica). Кристаллы окрашены в прекрасные винно-желтый, фиолетовый, лиловый цвета (желтые кристаллы становятся после прокаливания розовыми). Комбинации их очень типичны. Масса других месторождений дают менее хорошие кристаллы. В некоторых месторождениях (напр. Mount Bischoff в Тасмании) Т. с кварцем образуют горную породу, похожую на порфир. По химическому составу, Т принадлежит к группе силикатов и состав его выражается формулой: SiO4 Al2(F. OH)2. Привожу несколько анализов Т. различных месторождений: Месторождения SiO2 Al2O3 Fl Сумма Scheckenstein 33,24 % 57,45 % 14,99 % 106,68 % Миаск 33,68 56,36 17,11 107,15 Адун-Чилон 33,56 56,28 18,30 108,14 Бразилия 33,73 57,39 16,12 107,24 Теоретич. 33,22 56,54 17,61 107,37

Cp. Hintze, «Handb. d mineral.» (II, стр. 102-127); Кокшаров, «Материалы для минералогии России» (II, 112-192); Goldschmidt, «Ind. d. Krystall. d. Miner.» (3, 223-230); Dana, «Syst. of Miner.» (1894, 492-496); M. Bauer, «Edelsteinkunde» (371-386). В. В.

Топливо Топливо. – В жизни людей произошли, без сомнения, крупнейшие изменения с открытием горения Т. и с пониманием его применений. Этим путем не только получалось орудие против хищных зверей, которые боятся огня, но и значительно расширялась область распространения людей, благодаря увеличению количества веществ, пригодных для питания, и возможности жить в местностях, не обладающих благами тропических стран. Т., как одежда и жилье, становится неизбежным предметом общей потребности и первым удалением от природной или животной простоты жизни. Т. во все века, доныне и еще долго впереди, было и будет одним из важнейших средств для обладания природою, потому что содержит в себе скрытый или химически связанный запас мировой энергии. Оно не только прямо служит для получения тепла и для многих производств (добывание железа и других металлов, производство глиняных, стеклянных и т. п. изделий), но косвенно составляет, с XIX в., главнейший источник для получения сил и для передвижений по воде и суше. Чтобы судить о значении Т. в среде других средств, которыми живут современные люди; приводим по Мюльгаллю (Mulhall, 1895) свод сведений о ценности всех годовых оборотов сельского хозяйства и промышленности, (считая в том числе всю горную, ремесленную, фабричную и заводскую) для 6 крупнейших стран, на основании данных первой половины 90-х годов (1892-1894) и переводя их в миллионы рублей: Приход (доход от всего годового производства) сельск. хоз-во промышленность Россия 3 075 2 316 Франция 2 373 3 161 Германия 2 373 3 730 Англия, Шотл. и Ирл. 1 310 4 983 Австро-Венгрия 1 822 1 822 С.А.Соед. Штаты 4 632 11 390 Общее количество Т., потребляемого указанными странами, неизвестно, но известно, что в них в последнее время получается около 610 (а именно в России около 13, во Франции 31, Германии 128, Англии 205, Австрии 30, в Сев. Амер. Соед. Штатах около 200) миллионов тонн (метрических) каменного угля или около 37 миллиардов пуд. Считая цену пуда на местах потребления от 10 до 20 к., получим, что один кам. уголь в этих странах обходится от 3,5, до 7,5 миллиардов руб., т. е. стоит уже около половины того, что доставляет все сельское хозяйство. Принимая же во внимание ценность древесного, торфяного, нефтяного и др. видов Т., производимого в указанных странах, можно с уверенностью утверждать, что ныне в образованных странах цена потребляемого Т. если не выше, то по крайней мере близка к цене хлебных и других пищевых товаров, получаемых теми странами. Это тем поразительнее, что еще в XVIII столетии роль и значение Т. были во много раз меньше, чем роль и значение хлебных товаров. А так как в ценах Т. нельзя ждать понижений и цены на каменный уголь, начавшие уже возвышаться с 1899 г., вероятно, будут постепенно возрастать, как растут повсюду и цены древесного Т., цены же хлебов (вследствие их подвозки в Европу из более отдаленных и теплых и мало населенных стран) если возвышаются, то лишь очень медленно и с большими колебаниями (в зависимости от урожаев), то страны, подобные России, добывающие мало каменных углей, должны особенно заботиться об усилении своей добычи каменного угля и о достижении его дешевейшей подвозки (водяными путями), если не желают отстать в развитии своей промышленной жизни, требующей прежде всего потребления большого количества Т. В

этом отношении наиболее благоприятное будущее ожидает Донецкий край, с его громадными каменноугольными богатствами, и ту полосу Сибири, которая идет около средних течений Оби и Иртыша; Кузнецкий каменноугольный бассейн и Экибастуз (в Киргизской степи, около Павлодара) представляют каменноугольные залежи исключительно богатые, а на низовьях названных рек и их притоках расположены сотни тысяч десятин лесов, что дает возможность быстрому развитию там множества видов промышленности, требующих Т. Месторождения уральского, подмосковного, польского, кавказских и др. каменноугольных бассейнов тоже могут доставить громадную массу Т., необходимую России. Некоторые из ее краев богаты еще лесом, могущим при правильном обороте рубки давать немало Т.; торфяниками изобилуют многие местности России; Кавказ снабжен запасом нефти, некоторые виды которой представляют малое содержание ценных продуктов, а потому естественно назначаются для Т. Снабжение России топливом не может, поэтому, представить препятствия для широкого в ней развития промышленной деятельности. Д. Менделеев.

Топографическая анатомия Топографическая анатомия – отдел анатомии, рассматривающий отдельные участки и области тела, причем главное внимание обращается на взаимное расположение и соотношение органов. Другой отдел – анатомия систематическая или описательная распределяет органы по системам, в зависимости от их строения и отправления.

Топография Топография (от topoV – место и grajw – пишу) – часть естествознания, имеющая предметом подробное изучение видимой физической поверхности суши в геометрическом отношении; этим отличается Т. от геодезии, которая занимается изучением общего вида всей земной поверхности. Различие геодезии и Т. легко понять из следующего простого примера. Пусть требуется подробно исследовать поверхность какого-нибудь физического тела. Вообще говоря, каждое тело представляет многогранник, ограниченный несколькими плоскостями. Сперва измеряют протяжения этих плоскостей и составляемые ими углы, затем приступают к подробному изучению каждой отдельной грани; заметив, что неровности и шероховатости граней состоят из сочетаний весьма разнообразных кривых поверхностей, определяют их по точкам, относя встречающиеся выпуклости и углубления к плоскостям, представляющим эти грани лишь в общих чертах. В этом примере определение общего вида тела и размеров его граней можно сравнить с определением общего вида Земли, которым занимается геодезия; изучение же шероховатостей, выпуклостей и углублений каждой отдельной грани подобно исследованию неровностей и очертаний местных предметов на земной поверхности, составляющему предмет Т. Так как общий вид Земли близок к сфероиду весьма больших размеров, то при подробном изучении частей земной поверхности, небольшие участки сфероида принимают за плоскость, к которой и относят все неровности рельефа. Такое допущение облегчает задачу Т. и позволяет пользоваться весьма простыми инструментами. Результаты подробного изучения земной поверхности представляются обыкновенно в виде плана, т. е. графического изображения всех местных предметов на бумаге; поэтому съемка планов и составляет главную задачу Т. Съемка производится особо назначенными к тому инструментами, правильное пользование которыми требует знания их устройства и умения исследовать и исправлять их недостатки, следовательно, помимо описания производства съемок, в Т. должно входить изучение устройства, исследования и употребления так наз. топографических инструментов, равно как умение устранять или ослаблять влияние неизбежных инструментальных погрешностей. Изучение земной поверхности в геометрическом отношении издавна составляло предмет заботы как отдельных лиц, так и правительств разных народов. Вспомним, что именно на поверхности

суши почти исключительно сосредоточена вся деятельность человечества; от внешнего вида страны зависит и быт ее обитателей. Наибольшая часть наших познаний опирается на Т. и связанные с нею науки. Изображение местности необходимо не только естествоиспытателям, изучающим природу в обширнейшем значении этого слова, но также сельским хозяевам, промышленникам, инженерам и другим деятелям. Но нигде готовые изображения страны не имеют такого важного значения, как при военных действиях. Во всех других случаях можно отсрочить работу до составления нового изображения, или до исправления существующего; в военном же деле это немыслимо, так как современные войны возникают часто внезапно. Хотя огромные пространства всех просвещенных стран уже зарисованы и даже напечатаны, но по большей части это так наз. межевые планы, на которых показаны лишь границы владений и род угодий. В военное время не разбирают, кому принадлежит данный участок или где поставлены меновые знаки; на театре военных действий всего важнее знать степень проходимости или недоступности данного пространства, что обусловливается главным образом неровностями поверхности, расположением гор, долин и рек, причем большое значение имеют не только непроходимые горные хребты, но и ничтожные складки местности, могущие служить прикрытием войск от взоров и выстрелов неприятеля. Вот почему государственные съемки производятся почти исключительно средствами и чинами военного ведомства. – Уже древние образованные народы составляли чертежи, первообразы современных топографических планов. К этому принудила, вероятно, настоятельная необходимость рыть канавы для орошения бесплодных участков и осушения болот. Подобные работы требовали предварительного изучения местности, чтобы определять относительные превышения отдельных точек. Впоследствии частные сведения сводились вместе и явились сплошные изображения целых стран. История сохранила имя греческого астронома и путешественника Питеаса, уроженца Массилии (нынешняя Марсель), который в IV веке до Р. Хр. побывал во многих странах, посетил, по-видимому, даже Исландию и оставил сочинение, названное им «Периплюс», заключающее топографическое описание почти всех известных тогда областей, к которому приложены чертежи и карты. Незнание истинного вида и размеров Земли и грубость способов определения географических широт и долгот в древности не позволяли получать карт, удовлетворительно изображающих действительную поверхность суши, но собственно описания стран составлялись и тогда довольно точно и подробно. В настоящее время, за исключением приполярных областей, вся земная поверхность изучена в общих чертах, и ближайшею задачею исследования является именно подробное изучение отдельных стран. Все государства стремятся знать свои владения во всех подробностях, так как готовые карты служат основанием всех общественных и частных работ на местности. Из сочинений по Т., кроме указанных в статье Геодезия (VIII, 402), пользуются известностью: В. Н. Травин, «Руководство к низшей геодезии» (М., 1893-1898); Н. А. Богуславский «Курс геодезии» (СПб., 1897); Н. Д. Артамонов, «Курс низшей геодезии» (СПб.. 1899); A. Lehagre, "Cours de Topographies (П., 1881) и E. Prevot, «Topographie» (П., 1900). -Новейшие сведения печатаются обыкновенно в физико-математических журналах; специально Т. посвящены: «Труды топографо-геодезической комиссии» (Москва) и «Zeitschrift fuer Vermessungwesen». В. Витковский.

Тополь Тополь (Populus L.) – род растений, вместе с родом Salix L. – ива – составляющий сем. ивовых. Деревья. 18 видов в сев. полушарии. Главнейшие из них следующие: Р. alba L. – серебристый Т. – листья снизу беловойлочные; южн. и средняя Европа, сев. Африка, средняя полоса Азии. P. tremula L. – осина – листья округлые, голые; распространена как серебристый Т., но идет дальше на С. P. nigra М. – осокорь – листья треугольно-яйцевидные, с обеих сторон одинаковой окраски, молодые побеги желтые, круглые, ветви на узлах со вздутиями; распространен как серебристый Т. Пирамидальный Т. с ромбическими листьями

и прямо вверх обращенными ветвями есть разновидность осокоря (var. pyramidalis Ropier); родина его, вероятно, Восток. Р. саnadensis Michx. (= P. monilifera Ait.) – канадский Т. из Сев. Америки, отличается от осокоря красноватыми, гранеными молодыми побегами и ветвями без вздутий: разводится. P. balsamifera L. – бальзамический Т. – из Сев. Америки; листья сверху темно-зеленые, снизу бледные, яйцевидные или яйцевидно-ланцетные, длина их не более как в 1,5 раз превышает ширину; разводится. P. suaveolens Fisch – душистый Т. – отличается от бальзамического Т. более удлиненными, яйцевидно-эллиптическими листьями: дико в Сибири, Туркестане, Китае и Японии, часто разводится. P. laurifolia Ledb. – лавролистный Т. – из Сибири, отличается от двух последних остро ребристыми ветвями; часто разводится. P. candicans Ait. – крупнолистный Т.-из Сев. Америки, листья широко сердцевидные или широко треугольные, снизу бледные; часто разводится. P. Euphratica Oliv. (=Р. diversifolia Schrenk) – разнолистный Т. – замечателен тем, что на дереве находятся листья различной формы, от линейных через яйцевидные и ромбические до округлых; юго-зап. Азия, сев. Африка, в России в Туркестане и южной части Эриванской губ. В. Тр.

Тор Тор (Thor) – в скандинавской мифологии бог грома, сын Одина и Иорды (земли); имел самое большое значение между всеми азами. Изображался в виде юноши с рыжей бородой; обладал тремя страшными знаками отличия – громовым молотом Миольнир, который постоянно попадал в цель и сам собой возвращался обратно, поясом силы Мегингярдар и железными перчатками. Т. находился в постоянной вражде с родами исполинов Иотов и Турсов и с Иормунгандаром (змеей Мидгард); впоследствии во время сумерок богов (Gotterdammerung), он их убил, но при этом сам был умерщвлен их ядовитым дыханием. Его жена Сиф имела от прежнего брака сына Улль, быстрого стрелка из лука, а от Т. родила дочь Труду («сила»); от Иарнаксассы Т. имела двух сыновей, Магни («Крепость») и Моди («мужество»). Местопребыванием Т. служил Трудгейм или Трудванг («страна или поле силы»), где находились палаты Бильскирнир. Ср. Uhland, «Der Mythus vom Thor» (Штутг., 1836).

Тора Тора (евр. учение, закон) – у евреев так называются закон Моисея и пятикнижие, заключающие в себе этот закон. Сефер– Т. называются пергаментные свитки, написанные особыми писцами с величайшей тщательностью и содержащие в себе Пятикнижие Моисеево.

Торвальдсен Торвальдсен (Бертель или Альберт Thorvaldsen) – один из величайших скульпторов, род. в Копенгагене 19 ноября 1770 г. Отец Т., исландец по происхождению, был резчиком по дереву и, желая иметь в сыне помощника, пристроил его, в 1787 г., в ученики копенгагенской академии художеств. Всего два года спустя, он был награжден по классу скульптуры малой и большой серебряными медалями, в 1791 г. мал. золотой, а в 1793 г. большой золотой медалью, с которою было соединено право на получение стипендии для трехлетнего пребывания в чужих краях. В 1796 г. отправился в Италию. Главным его наставником в Копенгагене был даровитый датский скульптор Видевельт, от которого Т. впервые научился также любить и ценить античное искусство. Работы молодого Т. на родине не только выказывали его подающим блестящие надежды учеником, но и самостоятельным художником, хотя в настоящем смысле слова Т. «нашел себя», как художника, лишь в Италии, где с восхищением погрузился в богатый мир античного искусства и с величайшим

вниманием изучал Рафаэля. Конец XVIII и начало XIX века ознаменованы в истории искусства усиленным исканием новых путей и тяготением к изучению природы и чистого античного искусства, с целью обновления устарелых условных форм современного. Когда Т. явился в Рим, тогдашний художественный центр Европы, программа нового искусства была таким образом до известной степени уже начертана и ждали только гениальных художников, призванных осуществить ее, сказать «новое слово». В области скульптуры таким избранником суждено было явиться Т. Первым произведением, показавшим его вступление на новый путь, была статуя «Язон», о которой соперник Т., Канова, отозвался, что это – «uno stilo nuovo e grandioso». Она положила начало первому славному периоду творчества Т. (1803 г.), когда он, почерпая сюжеты из греческой и римской мифологии, создал новую эру в скульптуре и воскресил античное искусство. Гениальность Т., однако, не допустила его сделаться повторением античных скульпторов, напр. Фидия. или Праксителя, к которым, особенно к последнему, его часто неосновательно приравнивали. Античное искусство было для Т. в сущности лишь источником вдохновения, в самом же творчестве своем он всегда оставался в высшей степени индивидуальным, верным своему своеобразному гению, одинаково сильному и в области статуи, и в области рельефа. Для выражения мощных художественных идей служили Т. крупные статуи, рельеф же давал исход целому сонму грациозно шаловливых, нежно любовных и пр. мыслей и чувств, постоянно волновавших его фантазию. Работал Т. неутомимо, при чем обыкновенно прежде, чем приступить к лепке задуманной модели, набрасывал ее карандашом и разрабатывал в эскизах, иногда до 20 и более раз. С 1803 г. по 1819 г. Т. исполнил массу крупных и мелких статуй и рельефов. Так, с небольшими промежутками появились одно за другим произведения: «Пляска муз на Геликоне» (бар.), «Вакх», «Ганимед», «Аполлон», «Венера с яблоком», «Марс», и «Адонис», «Лето» и «Осень» (бар.), ряд барельефов и медальонов для Христиансборгского дворца, фризы для Квиринального дворца: «Триумфальный въезд Александра в Вавилон», «Приам и Ахилл», всемирно известные медальоны барельефы «День» и «Ночь», «Геба», «Ганимед», «Танцовщица», «Пастух», «Надежда» и «Меркурий, готовящийся убить Аргуса»; последняя статуя принадлежит к самым выдающимся шедеврам Т. Кроме того, в этот же период Т. выполнил много замечательных надгробных памятников по заказам правительств и частных лиц и несколько барельефов, сюжетами для которых служили сцены из земной жизни Христа. Наконец, после 23 летнего пребывания на чужбине, Т. собрался съездить на родину, но через год вновь вернулся в Рим. Находясь в Дании, он исполнил несколько небольших работ, но главным результатом этой поездки в отечество было получение заказа, влившего новую мощную струю вдохновения в творчество Т., поставив для него задачей разработку дотоле чуждого ему христианского элемента. Т. поручено было выполнить для копенгагенского собора Богоматери (Frue Kirke) статуи Христа и 12 апостолов, а также фриз «Иоанн, проповедующий в пустыне». Взялся за новую задачу Т. без особого увлечения, но чем больше вдумывался в нее, тем больше отдавался ей и в конце концов решил ее достойно своего гения, дав человечеству в статуях Христа и некоторых из апостолов (напр. Иоанна Богослова) гениальные произведения, единственные в своем роде как по глубине и универсальности идеи, так и по совершенству исполнения. Исполнением этого заказа начался второй период деятельности Т. Нередко возвращаясь к сюжетам из греческой и римской мифологии, он стал создавать главным образом крупные произведения в христианском духе, а также колоссальные памятники историческим лицам и событиям. Ряд последних открывается знаменитым «Люцернским львом» (в память швейцарцев, убитых в Париже в 1792 г.), наиболее же замечательными монументами в честь отдельных исторических лиц являются статуи Коперника и Понятовского (в Варшаве), Пия VII (в Риме), герцога Лейхтенбергского (в Мюнхене), Байрона, Максимилиана Баварского, Гуттенберга (в Майнце), Шиллера (в Штутгарте) и Конрадина (в Неаполе). Кроме исчисленных произведений, по большей части весьма значительного размера, и упомянутых выше работ на сюжеты из античного мира (небольшие барельефы), ко второму периоду деятельности Т. относится масса мелких и крупных работ, статуй и портретных бюстов разных

современников; из статуй этого рода особенно замечательна статуя графа Потоцкого. Как ни резок может с первого взгляда показаться переход от произведений в античном духе к произведениям, воплощающим идеи христианства, и затем к памятникам и статуям исторических и современных лиц, на самом деле в творчестве Т. не происходило никакого перелома или скачка. От всех его произведений одинаково веет духом мира, высшей гармонии и красоты. Статуи и памятники, созданные Т., отнюдь не являются, как его портретные бюсты современников, простыми портретами; они – идеальные в классическом духе, олицетворения физического и – главное – духовного существа данных лиц. Классическое благородство поз, необычайная гармония всех частей каждой отдельной статуи или целой группы, чисто античная красота линий и общий дух целомудрия и глубокого душевного равновесия или невозмутимого мира – таковы характерные черты творчества Т. Его здоровой, уравновешенной и целомудренной натуре северянина, насквозь проникнутой чувством идеальной классической красоты, несвойственно было изображение каких либо страстей, борьбы, сильного страдания – всего, что нарушает гармонию телесного и духовного существа. У Т. даже Христос, идущий на Голгофу, не изнемогает под бременем креста, а остается Богом. Распятого, страждущего образа Спасителя, вовсе не встречается в ряду произведений Т.; в этом он сходится с Рафаэлем, у которого есть лишь одна такая картина, да и то написанная в самую раннюю пору его деятельности, когда он был еще под влиянием своего учителя Перуджино (находится в Дудлей-гоузе в Лондоне). Знаменитая статуя Христа работы Т., украшающая собор Богоматери в Копенгагене – бесподобное олицетворение божественного величия и вместе с тем божественной любви и кротости. Дух мира, которым проникнуты все вообще произведения Т., нашел здесь свое высшее выражение; Христос Т., зовущий в свои объятия «всех страждущих и обремененных», истинный «князь мира», вечный миротворец, действительно могущий примирить все и вся в своих объятиях. – Из произведений Т. в античном духе, снимки с которых приложены к настоящей статье, следует упомянуть в особенности о «Гебе», «Меркурии, готовящемся убить Аргуса», о статуе самого Т. и о барельефе «Возрасты любви». Создавая статую «Гебы», Т. как бы соперничал с Кановой, который всего за год до прибытия Т. в Рим, создал свою известную статую Гебы, распространенную в гипсовых копиях по всему свету. И в смысле верности античному духу и самой идеи, олицетворением которой является Геба, северный художник одержал победу над итальянцем. Геба Кановы, с роскошными зрелыми формами своего обнаженного торса, в коротком одеянии, и в резво танцующей позе, скорее походит на легкомысленную танцовщицу, на вакханку, тогда как Геба Т. – настоящая олимпийская богиня в одеянии древнегреческих женщин и вместе с тем истинное олицетворение девственно-чистой, ясной, как майское утро, юности. Второе из названных произведений, которым восхищаются даже не расположенные к Т. критики, занимает довольно изолированное положение в творчестве Т. Сам сюжет – готовящееся убийство – уже довольно чужд Т.; зато в обработке этого сюжета Т. остается верен себе. Он не имеет ничего общего с Веласкесом, который изобразил бога Меркурия ползущим к своей жертве на животе, с обнаженным мечом в руке. Т. выбрал из сюжета сравнительно еще невинный, но захватывающий момент. На первый взгляд столь безобидно-праздное положение полусидящей, полустоящей фигуры с только что отнятой от губ цевницей, маскирует кровавый замысел. Правая, с виду так мирно болтающаяся нога ,на самом деле прижимает пяткой ножны меча, чтобы легче было вытащить последний рукой. Черты лица и поза фигуры выражают напряженную бдительность и готовность перейти к действию. Последнее передано в особенности превосходно, так и кажется, что Меркурий сейчас встанет и выхватит меч. История происхождения этой удивительной статуи в высшей степени характерна для уяснения того, как работал Т. Однажды, отправляясь обедать, Т. заметил полусидящего, полустоящего в дверях дома молодого итальянца, красота и оригинальность позы которого поразила скульптора; он прошел было мимо, но с полдороги вернулся и, застав юношу в той же позе, не замедлил хорошенько запомнить все детали положения, затем наскоро пообедал и немедленно вернулся домой, чтобы засесть за эскиз новой статуи,

а на другой день уже серьезно взялся за работу над моделью «Меркурия». Свойственное всем произведениям Т. благородство поз и всего облика особенно ярко сказывается в его собственной статуе, изваянной им самим. Это образ монументальной широты, уверенности, твердости и олимпийского спокойствия, говорящий о том, что олицетворяемый им и создавший его человек– великий, редкий человек, гений. В барельефе «Возрасты любви» трактуется тема, вообще проходящая красной нитью в творчестве Т. – «власть Эрота». Т. как бы говорит целым циклом своих произведений: «Что такое сила, власть, мужество, даже красота? Все решает в конце концов любовь!» Но Эрот Т. не просто шалун и баловень олимпийского царства, это – триумфатор, победитель богов и людей, отбирающий трофеи от великих и мощных богов, седлающий и представителя воздушной стихии, орла Юпитера, затем представителя водной стихии – дельфина, усмиряющий адского цербера, доводящий мощного паря зверей, льва, до того, что тот смиренно лижет ему ножку и пр. Произведения Т. совершенно лишены чувственной подкладки, как была чужда ее и самая натура Т. При разработке тем любви, он не обнаруживает и восторженного опьянения ее властью, но просто изображает последнюю с точки зрения спокойного, трезвого, хотя и сочувствующего, но в то же время и слегка иронизирующего наблюдателя, с улыбкой превосходства указывающего на все проникающую, решающую силу Эрота и с очевидным удовольствием отмечающего, насколько важно для уразумения сути жизни обращать внимание на этот скрытый фактор. Барельеф «Возрасты любви» не что иное, как мягкая сатира на кратковременность власти Эрота, основанной на законах природы. Девочка подросток с живым любопытством глядит на выпускаемых на волю амурчиков; молодая девушка, преклонив колени, приветствует маленького божка любви горячим поцелуем; женщина, уже носившая плод любви под сердцем, обращается с божком довольно небрежно, таская его за крылышки, как купленного на рынке гуся; занятый житейскими заботами зрелый муж даже не замечает усевшегося к нему на плечи Амура; зато старость, словно опомнившись, с сожалением тщетно простирает руки вслед за улетающим от ее божком. В 1838 г. Т. решил окончательно вернуться на родину. Здесь был оказан ему грандиозный прием. Остальные годы своей жизни великий скульптор посвятил отечеству. Крупными его работами в этот период являются фризы: «Въезд Христа в Иерусалим» и «Шествие на Голгофу». Кроме них он исполнил много мелких произведений и усиленно занимался разработкой плана и устройством (на средства, собранные всенародной подпиской) музея, в котором должны были поместиться все его произведения, частью оригиналы, частью копии в мраморе и гипсе, эскизы и разные собранные им в течение всей его жизни богатые художественные коллекции. Все это он по духовному завещанию оставлял родине. Т. скончался внезапно, в Копенгагене, 24 марта 1844 г., присутствуя на вечернем спектакле в Королевском театре. Сооружавшийся по плану архитектора Биндесбёля музей имени Т. и сделался вместе с тем его надгробным памятником. Тело Т. погребено под простой каменной плитой в середине двора, образуемого четырьмя флигелями музея. Кроме этого грандиозного и единственного в своем роде памятника, Т. воздвигнуты памятники в палаццо Барберини в Риме и селении Рейкьявик на о-ве Исландия. Из наиболее выдающихся учеников Т. следует указать на датчан Фрейнда и Биссена, на немцев Вольфа, Швантолера и фон-дер Лауница, на итальянцев Тенерани и Бьенэме. Полную биографию Т. сост. И. М. Тиле, «Thorvaldsen og bans Vaerker» (два издания, одно роскошное, украшенное гравюрами, изображающими произведения Т., 4 т. in 4°, Копенгаген, 1831-50; другое общедоступное, дополненное извлечениями из переписки и др. бумаг Т.). Из прочих сочинений о Т. особенного внимания заслуживают превосходный труд Юлиуса Ланге: «Sergel og Thorvaldsen» (Копенгаген, 1886 г.), содержащий в себе тонкую оценку художественной деятельности Т. М. Гаммериха: «Thorvaldsen og bans Kunst» (популярная биография, для народа), Зигурда Мюллера: «Thorvaldsen, bans Liv og bans Vaerker» (Копенгаген 1890-1893 г.) и Эжена Плона: «Thorvaldsen, sa vie et son oenvre» (Париж, 1867). Ценные отзывы об искусстве Т. находятся также у датского художественного критика Гойена в его сочинениях, изд. Уссингом, у А. Кестнера (в «Romische Studien», Берл., 1850), у Жакмона, в «Revue des deux Mondes» за 1879

г. П. Ганзен.

Торговые ряды Торговые ряды – в древней Руси так назывались, в отличие от гостиных дворов, те места в городах и посадах, где производилась розничная продажа товаров. Т. помещения в рядах были весьма разнообразны и носили разные названия: амбары, погреба, лавки, прилавки, полки, шалаши, веки, столы, скамьи, рундуки; стулья и скамьи стояли для мелких торговцев между лавками и прилавками; на скамьях, между прочим, продавали мясо; в шалашах продавались разные мелкие, большею частью изготовленные съестные припасы, для употребления на месте простолюдинами, собиравшимися на торгах. Со всех помещений в Т. рядах взимался оброк посредством целовальников. Т. устав 1667 г. запретил торговать помимо «извычайных» рядов и лавок; в 1676 г. было подтверждено, чтобы нигде не было торговли, кроме рядов; в 1681 г. опять подтверждалось, чтобы «всяких чинов люди не в указных местах не торговали и от того его великого государя казне напрасной потери и недоборов не было». Каждому товару обыкновенно назначался свой особый ряд и свое место. Особенно много было рядов в Москве: близ Вшивого рынка был лоскутный или ветошный ряд, где, впрочем, можно было покупать очень ценные вещи; неподалеку от Кремля был охотный ряд, где продавались съестные припасы и живые животные; были затем ряды пряничный, птичий, харчевой, калачный, крашенинный, суконный, сапожный, шапочный, свечной, коробейный, соляной, медовый, восчаный, домерный (где продавались бубны, домры и барабаны), сурожский (где, между прочим, продавались шелковые материи), житный, мучной. Эти ряды в первой половине XVII в. находились в той части города, которая называлась Царь-город; здесь же преимущественно жили хлебники и калачники, здесь же были мясные скамьи и царские кружечные дворы с питьем. В Китай-городе был свежий рыбный ряд. Серебряники, медники, скорняки, продавцы румян и даже кнутов и тростей имели свои особые ряды в Москве. Улица от Персидского двора до Москвы-реки шла мимо овощного ряда. Около самого Кремля было расставлено множество шалашей, рундуков, скамей, где мелочные торговцы торговали всякой всячиной. Подобно Москве, были Т. ряды и в Новгороде, где находились в связи между собою лавки, предназначенные для продажи какого-нибудь одного товара: так, были ряды саадашный, где продавалось все, что касалось до вооружения; седельный, где можно было купить все, относящееся до верховой езды; серебряный, иконный, суконный, где были лавки богатейших гостей; книжный ряд, где сидели попы и дьяконы, и др. Ср. Н. Костомаров, «Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII стол.» (2 изд., СПб., 1889).

Торговые обычаи Торговые обычаи (англ. rules, франц. usages, немецк. Usancen) – правила и приемы торговли различными товарами, молчаливо принятые к исполнению среди известных категорий торгующих. Чем более разнообразна и развита торговля тем сильнее в ней влияние обычая, быстро приспособляющегося к изменчивым условиям жизни, чего не в состоянии достигнуть ни одно законодательство; чем первобытнее в стране Т. сношения, тем, наоборот, меньше в ней Т. обычаев, которые, притом, обыкновенно не собираются и не записываются (не говоря уже о более или менее правильной их кодификации), а существуют только в своей первичной стадии – в умах и сознании торгового люда. Наибольшее значение Т. обычаю придается, поэтому, в Англии и Голландии, где, при Т. спорах, не делается существенного различия между обычаями и законом и где суды, при рассмотрении Т. дел, применяют Т. обычаи всего торгующего мира. Весьма обильны Т. обычаи и в Соед. Штатах, где множество Т. дел и отношений всецело регулируется только ими. Затем, по значению обычая в торговле, идут Германия, Австрия и Бельгия. Во Франции, стране правительственного

вмешательства, с мало развитой биржевой торговлей, влияние Т. обычного права значительно слабее. Тоже следует сказать о России и других, более мелких государствах (исключая, впрочем, Данию). Одно лишь румынское право совершенно не знает Т. обычаев, как дополнения закона. Русское законодательство признает силу за Т. обычаем в качестве не только дополнения, но иногда и замены общих законоположений (см., напр., ст. 2053, 2112 и 2188 т. Х ч. 1, ст. 41 Полож. о казен. подрядах и поставках). Ст. 1-я устава торг. разрешает применение Т. обычая каждый раз, когда оказывается «недостаток» законов для отдельных «сделок и отношений, торговле свойственных» – а таких случаев встречается немало даже в современном Т. обороте. В наших законах не предусмотрены такие распространенные виды торговых сделок, как напр. коммерческая купля-продажа, экспедиция товаров, уплата железнодорожного фрахта, страхование товаров, выдача авансов, обращение чеков; нет также никаких указаний, определяющих закономерность недавно появившихся у нас онкольных счетов, реверсных сделок и других современных биржевых комбинаций. О Т. обычаях упоминают как устав судопроизводства Т. (напр. ст. 154, 352 и др.), так и устав гражд. судопр., особенно для прибалтийских (ст. 18 и 19 приложения к ст. 1805) и привислянских губерний (ст. 1486). Проект нового гражданского уложения также отводит подобающее место Т. обычаю, напр. в вопросах о дополнении договора, о расчете покупной цены по весу проданного товара, о комиссионном вознаграждении. Знание Т. обычаев (так называемых в законе «правил по коммерции») признается в уставе торговом обязательным для многих должностных лиц биржи, являющейся собирательницей и хранительницей торговых правил: биржевых маклеров, корабельных маклеров, диспашеров, браковщиков и т. д., а также всех вообще корабельщиков и, наконец, консулов. Т. обычаи существуют в каждой отрасли торговли, но особенно видное место они занимают в крупной оптовой, главным образом – международной купле-продаже. Не на всех биржах они собираются, записываются и издаются для всеобщего сведения; у нас они, в форме «постановлений», «правил», «оснований», скрыты пока в недрах биржевых канцелярий. Несколько большую гласность среди торгующих приобретают так назыв. «договоры» или соглашения между собою наиболее крупных торговых фирм с целью упорядочения какой-либо одной отрасли торговли. Таковы, напр., договор 93 петербургских фирм «о правилах и расходах по приходу и отходу кораблей и пароходов по внешней морской торговли С. Петербургского и Кронштадского портов»; договор 35 хлеботорговых фирм г. С. Петербурга об условиях продажи хлебных товаров за границу; договор крупных николаевских хлеботорговцев о предельных размерах засоренности экспортируемых хлебов. Так как подобные договоры обыкновенно заключаются самыми влиятельными местными фирмами, то им по неволе приходится следовать и остальным, более мелким торговцам теми же товарами в данном районе. Дальнейшей ступенью в выяснении и кодификации Т. обычаев представляются рукописные сборники Т. правил местного рынка; такой сборник, касающийся обычаев местной хлебной торговли, существует, напр., на нижегородской бирже. За границей, где обычаи торговли стали давно записываться, существовали раньше сборники так наз. «паремий» (pareres, Paromien), т. е. поговорок и выражений, в которых ясно признавалось существование известного юридического положения, как результата фактически сложившихся Т. отношений. Высшую форму таких сборников составляют за границей своды местных Т. обычаев, служащие главным основанием для решения споров по торговли в третейских и арбитражных судах. У нас более или менее полные своды Т. обычаев существуют только у прибалтийских бирж – рижской (самый ранний печатный сборник, 1783 г.), ревельской, либавской и перновской. Появлению таких сводов внутри империи препятствуют невысокая, в общем, культурность нашего торгующего класса, изолированность отдельных бирж друг от друга, привычка к чрезмерному соблюдению «Т. тайны», поддерживаемая законом, и, наконец, излишнее вмешательство администрации, требующей своды обычаев на просмотр и утверждающей их иногда лишь по истечении нескольких лет, когда некоторые из обычаев уже заменены другими. Поэтому, хотя в уставах многих бирж (с. петербургской, московской, одесской, николаевской, бакинской, елецкой,

лодзинской, царицынской, томской и виндавской, и специально хлебных: калашниковской [в Петербурге]; московской, воронежской, елизаветградской, борисо-глебской) на биржевые их комитеты возлагается обязанность составлять сборники местных Т. обычаев, таких сборников на самом деле не существует. Каждый новый факт в сфере торгово-промышленного оборота неизбежно отражается на изменении Т. обычая: появление новых путей и способов передвижения товаров, тарифные и таможенные нововведения – все это влияет на те или иные стороны Т. сделок и, следовательно, может порождать новые приемы и правила торговли. Т. обычаи оказываются, однако, замечательно устойчивыми. Так напр., в щетиной торговле С. Петербурга установился обычай рассчитываться за товар на ассигнации; появившись еще при Канкрине, этот обычай пережил серебряную валюту и дожил до золотой, немало не изменившись. Вообще, чем старее какая-либо отрасль торговли, тем скорее можно натолкнуться в ней на пережитки прошлого, особенно если они касаются способов определения количества (веса или меры) товаров. Только с большим трудом и особенною медленностью прививается в международной торговле метрическая система, не смотря на свою ясность и простоту – и наоборот, зачастую фигурируют старые меры и вес, давно уже оставленные даже на местах своего происхождения. Для примера можно указать на лесную торговлю наших портов, не только более старых (прибалтийских), но и сравнительно молодых (вроде Одессы, Херсона и др.): многие сорта лесного товара измеряются до сих пор по старофранцузской, старогамбургской и староамстердамской мерам. Иногда в торговле господствует не одна мера товаров, а несколько различных способов измерения, принятых в главных пунктах и распространившихся оттуда по другим местам; в лесной торговле существуют, напр., два standart hundred'a (стандарта) для измерения досок, заключающие в себе различное количество кубических футов этого товара. Такая условность Т. приемов – одна из ярких особенностей обычного Т. права, Здесь, с одной стороны, играет роль убеждение торгующих в полной осведомленности и тонком знании дела со стороны контрагентов (без такой осведомленности немыслимо разобраться в возникающих сложных расчетах), с другой – необходимость сообразоваться с трудно иногда предвидимыми условиями (напр., урожаем хлебов, качеством снятого льняного волокна и пр.) и вводить, в зависимости от них, известные изменения в текущие цены товара. Не выходя из области той же лесной торговли, можно указать, как на пример условности при определении качества товара, на правила так наз. «редукции» клепки, продающейся или на копу (60 шт.), или на милле (1000 шт.), при чем существуют два способа расценки этого товара – мемельский и французский. При обоих способах принимаются в расчет червоточины, суки, пояса, гниль, оболонь и другие недостатки; при этом теряется всякая определенность в расценке товара, от чего нередко страдают малоопытные продавцы. Также условен способ продажи круглого леса «по дурхшнитту», т. е. по среднему размеру длины всех бревен в партии. Особенной условностью Т. обычаи отличаются в вопросе об определении фрахта за разного рода нагружаемые на суда товары. В одних местах (Рига) за единицу фрахта принимается стоимость его за тонну льна или пеньки 1-го и 2-го сорта и к нему приравниваются различные количества Других товаров (тонна воска брутто, 3000 заячьих шкур, 60 штук парусины и т. п.); в других (Либава) в основание расчета фрахта полагается действительно нагруженный ласт, заключающий разное количество весовых или иных единиц для различных товаров (брутто 150 пд. меди, 135 пд. ржи, 100 пд. коровьего масла; нетто – 120 пд. соли, 10 бочек сельдей, 144 ведра спирта, 80 кб. фт. мерных товаров и пр.). Подобная сложность и запутанность вычислений вызывает издание справочных таблиц о способах измерения, о различных единицах фрахта и т. п. приемах торговли, принятых на основами местных торговых обычаев. Таковы, напр., таблицы для редукции клепки (Зарецкого, 1898), гамбургская таблица измерения веса хлебов, рижские таблицы для исчисления фрахта. Подобные таблицы, хотя и не часто, но пересматриваются и переиздаются компетентными учреждениями; напр., вышеупомянутая гамбургская таблица была пересмотрена в 1899 г. местной правительственной комиссией мер и весов, что внесло на первое время большое замешательство в торговлю гамбургского порта. На русских

биржах и вообще в русской торговле обычаи касаются следующих сделок: а) покупки и продажи ценных бумаг, золота, серебра, таможенных купонов и переводных векселей (тратт), б) покупки и продажи товаров, в) посреднических дел, г) морской перевозки товаров, д) морского страхования, е) бодмереи, покупки, доставки и постройки судов, ж) контокуррента и з) котировки и бюллетеня. Т. обычаи по бодмерее и контокурренту могут быть извлечены только из судебных решений по этим вопросам: в правилах действий бирж о них не упоминается. – Ср. А. С. Невзоров, «Русские биржи» (вып. VI, Юрьев, 1901); «Т. обычаи» («Коммерческая энциклопедия» М. Ротшильда, т. IV); «Т. обычаи рижской биржи» (русский перев., Рига, 1893); «Свод либавских Т. обычаев» (Либава, 1892); «Ревельские биржевые правила» (Ревель, 1888); «Pernauer Borsenasancen» (Нернов, 1882). Л. Мурашкинцев.

Торевтика Торевтика (toreutikh, caelatura) – производство скульптурных художественных предметов из металла, в противоположность ваянию из камня, глины, воска и дерева; преимущественно словом Т. обозначается обработка металлов острыми стальными инструментами, каковы чеканка, а также тиснение по формам и выбивка при помощи пунсонов.

Тори Тори (Tory, множ. Torits) – название консервативной партии в Англии, вошедшее в употребление с 1680 г. и сохранявшееся безусловно до 1832 г., потом ставшее сравнительно редким. Противная, либеральная партия называлась вигами. Партии в Англии образовались и организовались в Долгом парламенте. Консерваторы назывались тогда «кавалерами». После реставрации консервативная партия получила кличку «придворной партии» (Court party), к которой в 1680 г. присоединилось сперва название «негодующих» (abhorrers), как людей, в многочисленных адресах выражавших свое негодование против либеральных петиций, посылавшихся по инициативе лорда Шэфтсбери («петиционеры»), а затем кличка Т. Раньше так назывались бродяги-паписты Ирландии, объявленные вне закона. Примененное к организованной партии, это название имело значение бранного или насмешливого прозвища, так же, как прозвище виги; однако, оно скоро сделалось ходячим, было принято членами самой партии и стало ее официальным названием. Под этим именем партия существовала более полутораста лет. За этот период характер ее несколько раз сильно менялся, но преемственная связь между Т. 1832 г., противившимися отмене привилегий гнилых местечек, и Т. 1680 г., противниками билля об исключении, т. е. лишении герцога Йоркского прав на наследование престола, и даже «кавалерами» Долгого парламента, не прерывалась. В эпоху революции 1688 г. Т., не смотря на сильное недовольство многими мероприятиями короля Иакова II и несочувствие его стремлению восстановить католицизм в Англии, отстаивали теорию божественного происхождения королевской власти, и не признавали за народом права низвергать короля; только наиболее умеренная часть их (с Денби во главе) находила, что Иаков своим побегом отказался от престола и что трон вследствие этого перешел к его дочери, но не к ее мужу (Вильгельму III). После воцарения последнего из рядов крайних Т. (high tories) отделилась партия якобитов, стремившаяся к новой реставрации Стюартов. Но сами Стюарты своими католическими симпатиями делали невозможным для большинства торийской партии – единственной, в которой они могли встретить организованную поддержку – более решительное отстаивание их интересов и претензий. В эту эпоху торийская партия состояла по преимуществу, из членов мелкого и среднего землевладения Англии (в противоположность вигам, к которым принадлежали крупные землевладельцы страны), а также из сельского духовенства. Т. согласились на акт о веротерпимости 1689 г., но противились дальнейшему расширению прав католиков и

диссентеров. В виду торжества вигов, которое стало особенно полным после воцарения Ганноверской династии, Т. отказались от прежних стремлений к возможному расширению прав короны на счет парламента и в борьбе с правительственной (вигской) политикой отстаивали свои принципы, не сходя с строго парламентской почвы; поэтому они отныне являлись сторонниками развитая парламентарной системы, в особенности после возвращения из изгнания их вождя, Болинброка (1723). Со вступлением на престол Георга III характер партии еще раз изменился. Борьба с диссентерами была окончена. Король был недоволен тем значением, которое приобрели богатые вигские фамилии, и Т. охотно стали в этой борьбе под его знамя. Она не представляла особенно большой трудности, так как виги были разделены на разные фракции (Чатам, Рокингам); скоро Т. получили значительный перевес. Теперь они настаивали на праве короны выбирать министров и контролировать их политику; к этому они присоединили еще принцип Чатама, в силу которого корона имела право и даже должна была искать опору вне парламента, в народе. Великая франц. революция (1789) изменила политику Англии и характер ее партий. Т. сделали еще решительный шаг в том направлении, в каком они шли со вступления на трон Георга III. Значительная часть вигских фамилий перешла в ряды Т., и последние стали представителями интересов всего землевладения Англии; они сделались безусловными противниками дальнейшей демократизации государственного строя Англии и дальнейших реформ; именно в это время сложился тот характер торийской партии, который сделал имя торизма синонимом упорного консерватизма. В 1820х гг. в партии повеяло более свободным духом; такие вожди ее, как Каннинг и Пиль, готовы были брать на себя инициативу довольно смелых реформ. В 1830 г. нежелание Веллингтона согласиться на парламентскую реформу передало власть в руки вигского министерства, которое и провело ее вопреки упорному сопротивлению Т. После реформы 1832 г. название Т. мало-помалу вытесняется и заменяется названием консерваторы, хотя имя Т. употребляется для обозначения более крайних элементов партии (так, Маколей называет Гладстона, в конце 30-х гг., «восходящей звездой упорных и закоснелых ториев»). См. Kebbel, «Hustory of torysm from the accession of Mr. Pitt to Beaconsfield» (Л., 1885). Б. Водовозов.

Торквемада Торквемада (Томас Torquemada, 1420-1498) – великий инквизитор Испании. Получив богословское образование и отличаясь аскетическими наклонностями, Т. поступил в доминиканский орден, в 1459 г. сделался приором одного из важнейших монастырей в Сеговии, а потом – духовником кастильской принцессы Изабеллы. Он способствовал возведению ее на трон и заключению ею брака с Фердинандом Арагонским, на которого также оказывал огромное влияние, благодаря суровому и непреклонному характеру, религиозному энтузиазму и богословской начитанности. Влиянию его подчинялся и папа. Главной задачей Т. было религиозное и политическое объединение Испании. Для достижения этой цели он реорганизовал и расширил деятельность инквизиции, при чем проявил чудовищную жестокость и фанатизм. В 1483 г. Т. был назначен «великим инквизитором» Кастилии, а затем и Арагонии. Изгнание мавров и евреев из Испании, конфискация имущества осужденных инквизицией, сожжение еретиков на кострах – таковы были результаты деятельности Т., способствовавшего материальному и умственному упадку испанского народа. Б. П-ий.

Торо Торо (Генри Давид Thoreau, 1817-1862) – североамериканский писатель; занимал самые разнообразные должности – учителя, землемера, инженера, столяра, поденщика; в 1845г.

удалился в лес, выстроил себе хижину и прожил в ней 21/2 года, занимаясь физической работой, писанием сочинений и созерцанием природы. Т. был одним из выдающихся представителей той идеалистической школы, к которой принадлежали Эмерсон, Алькотт, Маргарета Фуллер и др. и которая, освободившись от строгого пуританизма, стремилась к свободной жизни. Темой для сочинений Т. является почти исключительно природа, разнообразные проявления которой он сумел изобразить в глубоко прочувствованных картинах. Сочинения Т.: «A week on the Concord and Merrimac rivers» (Бостон, 1849); «Walden, or Life in the woods» (Бостон. 1855; главное основание известности Т.); «Excursions in field andJorest» (1863); «The Maine Woods» (1864); «Cape Cod» (1865); «Letters to various persons» (1865); «A Yankee in Canada» (1866). Лучшее издание сочинений Т. – «Riverside editions» (10 том., Бостон, 1893). Ср. W. E. Channing, «Thoreau, the poet naturalist» (Вост., 1873); F. В. Sanborn, «Biography of Т.» (Вост., 1882); «Familiar letters» (1894).

Topoнто Topoнто (Toronto) – глав. город пров. Онтарио в Канаде, на сев-зап. берегу оз. Онтарио. Жителей ок. 200 тыс. Т. быстро вырос за последние 20 лет; в 1881 г. в нем считалось только 86 тыс. жит. Собор, канадианский институт (с музеями), библиотека (80 тыс. т.). университет, нормальная школа, ботанический сад; колледж. Производства чугунолитейное, кожевенное; выделка сельскохозяйственных машин и печей. Оживленная торговля (лес, лошади, хлеб, шерсть, сало).

Торричелли Торричелли (Евангелиста Torricelli, 1608-1647) – итальянский математик и физик. Под влиянием трудов Галилея Т. написал свой «Trattato del moto» (1642), в котором он развил свои взгляды на движение; Т. препроводил свое сочинение Галилею и последний, тогда уже слепой, пригласил его к себе для сотрудничества при обработке своего сочинения «Discorsi». После смерти Галилея Т. был назначен преемником его по кафедре математики и физики в университете во Флоренции. В своем сочинении «Opera geometrica» (Флоренция, 1644) Т. излагает также свои открытия и изобретения, среди которых самое важное место занимает изобретение барометра. Простые микроскопы, которые приготовлял Т., были весьма совершенны; он умел также изготовлять большие чечевицеобразные стекла для телескопов.

Тот Тот (Qout, QwJ, Thoth, егип. Dhowti, сб. Футий) – древнеегипетский бог луны, времени, премудрости и культуры, первоначально ибис и предполагавшийся в нем благой и премудрый дух, возвещавший разлитие Нила и истреблявший вредных гадов. Почитался сначала в Ермополе, но уже со времени древнего царства культ его распространился по всему Египту, и он включен в малую илиопольскую эннеаду или причислен сверх комплекта к великой. Как бог ночного светила, считался «наместником Ра», когда тот ночью ходил по преисподней; как бог времени, был покровителем долголетия, престолонаследия и вообще наследства, богом мер и весов, правосудия и правды; как бог премудрости-изобретателем иероглифов, автором священных книг, магом, богом библиотек, присутственных мест, покровителем ученых и чиновников, учредителем финансов, словом – виновником и покровителем государственного и мирового порядка. Он был визирем у Осириса и Гора, когда те правили Египтом, был секретарем богов, возвестителем их воли и протоколистом страшного суда. Последнее обстоятельство, равно как и лунное значение ставило его в связь с загробным миром: он был благодетелем покойных, сообщал им знание формул, необходимых для победы над демонами, переносил их на своих крыльях через загробные озера, подставлял им лестницы и всячески облегчал переход в тот мир. И в мире богов он

был судьей между Гором и Сетом, присутствовал при мироздании и своими изречениями содействовал расчленению хаоса и т. д. Поздние тексты величают его «сердцем Ра», «языком Тума», «гортанью Амона», «владыкой времен», «дееписателем эннеады»; постоянный эпитет его – «владыка словес бога» – указывает на него, как на носителя откровения, посредника между верховным божеством и миром. Эпитеты: «дважды великий» и «трижды величайший», появляющиеся в поздние эпохи египетской культуры, соответствуют этому важному значению божества и перешли в греческую письменность в форме trismegistoV, которую стали прилагать к отожествленному с Т. Гермесу. Этот Гермес имеет мало общего с классическим; основанием для сопоставления послужила общая обоим роль посредника. Главный праздник в честь Т. – 19 числа первого месяца посвященного этому богу (мес. Т. сентябрь, 19-е Т. – 16-е сентября). В этот день египтяне вкушали мед и смоквы и произносили: «сладостна правда». Сохранилось несколько гимнов Т., составленных чиновниками. Ему были посвящены письменные приборы, на которых часто вырезались краткие молитвы. Кроме ибиса, его священным зверем был павиан; трупы обоих животных бальзамировались; сохранилось множество воронкообразных сосудов с мумиями ибисов, а также саркофаги с телами этих птиц и несколько павианов, бальзамированных в сидячем положении. В виде этих двух животных Т. и изображался, при чем сидящий павиан имел на голове лунный диск. Иногда Т. изображался в виде лунного диска, плывущего на корабле, иногда в виде павиана, сидящего в этом диске. Весьма часты (в Книге мертвых и на саркофагах) изображения Т. в виде ибисоголового человека, с письменным прибором в руках, ведущего протокол страшного суда у весов или читающего сидящему на троне Осирису благоприятную для покойника резолюцию. Супругой его была прекрасная Сефхет, богиня счета, измерения и письма; иногда символически его супругой называется отвлеченная Маат, иногда Нехемаут – богиня музыки и магии, изредка Мехтуэрт – богиня мировой материи. См. Pietschmann, «Hermes Trismegistos» (Лпц., 1875); Тураев, «Бог Т. Опыт исследования в области истории египетской культуры» (1898). Б. Т.

Травертино Травертино – пористый известняк, отлагаемый известковыми, преимущественно теплыми или горячими источниками. Одна из разновидностей Т. обладает трубчатым, скорлуповатым или т. п. строением и крупными полостями и не разнится от обыкновенного известкового туфа. Другая отличается большей плотностью и незначительной величиной пор, обыкновенно вытянутых и расположенных более или менее параллельными рядами, заменяющими слоистость; эта последняя разновидность представляет светло-желтую породу, достаточно твердую, чтобы служить строительным материалом; так, напр., Т. Тиволи и Римской Кампании, где он образует отложения мощностью до трехсот фут, утилизирован в Риме на многие грандиозные сооружения, каковы собор св. Петра; некоторые другие соборы и т. д. Т. часто содержат остатки растений или их следы, иногда обломки лав, минералов, вообще случайные включения. В процессе отложения Т. из источников играют роль, наряду с чисто минеральным процессом, осаждения углекислой извести из раствора, некоторые мхи и водоросли; нуждаясь для произрастанья в углекислоте, они способны отнимать углекислоту от растворимой двууглекислой извести, превращая ее в мало растворимую среднюю соль, которая вследствие этого и выпадает из раствора. Из значительных отложений Т. можно указать Тиволи около Рима, Абруццские горы, Иэллоcтонкий парк в Сев. Америке и некот. друг.

Травести Травести (Travestie, от итал. traverstire, переодевать) – род юмористической (иногда и сатирической). поэзии, в которой поэтический сюжет серьезного или возвышенного

содержания представляется в комическом виде тем, что его содержание облекается в несоответствующую его характеру форму (отсюда и название), между тем как в пародии в тесном смысле, наоборот, сохраняется серьезная форма, но содержание ей не соответствует. Смотря по роду поэзии, Т. может быть эпической, лирической и драматической.

Трагедия Трагедия (греч.) – драматическое произведение, изображающее такого рода страдания героя, в которых проявляются элементы возвышенного, и притом нравственно-возвышенного. Т. ведет свое происхождение из Греции, где она развилась из лирической поэзии или дифирамбов. Художественную форму дифирамбам придал Арион; он же организовал правильный хор из сатиров спутников Диониса, называвшихся козлами (tragwia); отсюда название Т. (tragwdia – пение козлов). Дифирамбы эти повествовали о страданиях Диониса. Дальнейшее свое развитие Т. получила в Афинах. Изобретателем афинской Т. считается Феспид, так как он, введением первого актера, сделал первый шаг к преобразованию дифирамба в драму. Актер Феспида рассказывал мифы, сопровождая свой рассказ выразительной мимикой и жестикуляцией, и вместе с тем вел разговор с хором. Форма Т. Феспида была, вероятно, следующая: сначала актер читал пролог, затем пел хор, а потом следовал диалог актера с хором. При этом актер мог являться в нескольких ролях подряд, надевая маски, изобретение которых приписывается тому же Феспиду, таким образом получалась возможность изобразить частью в прологе, частью в хоре и в диалогах актера с хором, цельное развитие действия, в котором участвовало несколько лиц. Нововведение Феспида постепенно совершенствовалось преемниками его (Херил, Фриних, Аристий и др.). Высшего своего развитая греческая Т. достигла при Эсхиле, Софокле и Еврипиде. В их Т. участвуют уже несколько актеров, объем и значение хоровых песен ограничены; сцена усовершенствована введением декораций, машин и костюмов для актеров. По воззрениям древних греков, над жизнью людей тяготеет неумолимый рок. Отсюда возникают противоречия между личностью, ее нравственными стремлениями или страстями – и слепой силой, управляющей миpoпoрядком. Нарушение установленного высшей силой порядка составляет вину героя, независимо от нравственного или безнравственного характера его стремлений; последствием этой вины являются страдания, которые и примиряют с героем высшую мировую силу-судьбу, Цель Т., по Аристотелю-очищение посредством страданий погрешившего против высшей силы героя. В новой литературе, со времен Шекспира, понятие о трагическом видоизменилось вместе с новыми представлениями о нравственном миpoпoрядке. В отличие от древней Т., называемой Т. объективной или Т. положения и судьбы, новая Т. называется Т. субъективной или характеров. Здесь трагизм заключается во внутреннем мире героя, в его полном противоречий характере. Из древних лишь у Софокла уже видны стремления к индивидуализации героя; в этом отношении его Т. приближаются к новейшим. О дальнейшем развитии Т. см. Драма и Русская драма. Ср. Boltz, «Die Idee des Tragischen» (Геттинг., 1836); R. Zimmermann, «Ueber das Tragische und die Tragodie» (Вена, 1855), Daboc, «Die Tragik vom Standpunkt des Optimismus» (Гамб., 1885); Glinther, «Grundzuge der tragischen Kanst, aus dem Drama der Griechen entwickelb» (Лпц., 1885); Lipps, «Der Streit Uber die Tragodie» (Гамб., 1891); Siebenlist, «Schopenhauers Philosophie der Tragodie» (Пресб., 1880); Volkelt, «Aesthatik des tragischen» (Мюнх., 1897, рус. пер. в «Пед. Сборн.», 1899).

Трагикомедия Трагикомедия (греч.) – драматическое произведение, в котором трагический сюжет изображен в комическом виде или которое представляет беспорядочное нагромождение трагич. и комич. элементов.

Традиция Традиция (traditio, передача) – установление фактического господства над вещами со стороны их прежнего владельца в пользу нового, приобретающего их в собственность или владение. Юристы думают, что для приобретения вещного права, т. е. для установления непосредственной юридической связи лица с вещью, совершение Т. является неизбежным, логическим требованием. Обязательственная, личная связь кредитора с должником может быть установлена одним только соглашением (договором) этих лиц между собой; но для установления вещного права необходимы два акта – договор и фактическое установление отношения к вещи, т. е. Т. Опорой для этого рассуждения служат выражения римских юристов в Cod. П, 3, 20 и Dig. 41, 1, 31 pr. По отношению к разного рода вещам эта теория имеет, однако, неодинаковое значение. Необходимость акта Т. для приобретения недвижимостей имела место лишь тогда, когда владение ими являлось лучшим обеспечением бесспорности приобретения или давало особые выгоды при защите – например в древнем праве, когда фактическое владение имело гораздо больше значения, чем укрепляющие его акты приобретения (beati possidentes), или при такой организации способов приобретения вещных прав, когда официальные акты приобретения не имеют надлежащей бесспорности или парализуются иными фактами (давностью). Так было в Риме, где вовсе не существовало официальной, публичной системы укрепления вещных прав; отчасти это имеет место до сих пор в России, где приобретение по акту может быть парализовано правами давностного владельца. При существовании той системы укрепления, которая носит название «ипотечной», соглашение отчуждателя и прибретателя вещных прав, сделанное в присутствии суда или должностного лица и записанное в вотчинную книгу, несравненно лучше гарантирует права приoбpетателя, чем реальная Т. владения. Старые формы реальной Т., напр. ввод во владение, инвеститура, отказ, не имеют, поэтому, в современном западном праве никакого значения. Что касается движимостей, то по отношению к ним невозможно, без крайнего стеснения оборота, установление публичных способов приобретения; поэтому при их приобретении традиция получает значение гораздо большее чем договор, служащий основанием для обладания ими. И римские юристы, строго проводившие единство в способах приобретения и защиты недвижимостей и движимостей, принуждены были иногда отступать от своей точки зрения. Передаче вещей, сопровождавшейся ошибочным представлением об основании Т., они иногда сообщали юридическую силу, или укрепляя приобретение, сделанное путем такой Т., если ошибка была несущественна (Dig. 41, 1, 36), или заменяя виндикацию кондикциямя, как напр. при Т. недолжного. В западном праве приобретателю движимых вещей по Т. (добросовестному владельцу) всегда отдавалось предпочтение перед уполномоченным на них в силу более важного титула. При современной быстроте оборота с движимостями требовать от каждого отчуждателя их не только факта обладания вещами, но и титула, крайне затруднительно. Поэтому современные западные законодательства – даже те, которые, как французское, считают договор купли-продажи создающим для покупателя, в силу самого факта соглашения, право собственности, -при продаже одной и той же вещи двум разным лицам отдают предпочтение не тому покупателю, который заключил договор раньше, а тому, кому вещь передана. И по русскому праву недвижимость, проданная двум разным лицам, принадлежит совершившему купчую крепость раньше (ст. 1509, т. X, ч. 1), а движимость – тому, кому вещь передана (ср. ст. 534 и 1510). Чтобы помирить «логическое» требование неизбежности Т. для приобретения вещного права с отступлениями от него в истории и современном праве, немецкие юристы создали учение о Т., как абстрактном вещном договоре. Под Т., как способом установления вещных прав, они разумеют соглашение отчуждателя и приoбpетателя вещи, выразившееся или в реальном акте вручения вещи, обозначающем намерение с одной стороны передать право на вещь, с другой – принять его, или в таком действии, которое сообщает реальную власть над вещью в силу своих юридических свойств. Под это последнее определение подходит обнаруженное перед судом и занесенное в ипотечные книги соглашение

отчуждателя и приобретателя о переходе от одного к другому права собственности. Так как этот «вещный договор» действителен без предшествующего договора купли-продажи, мены, дарения и других «оснований Т.», и так как при движимостях таким договорам принадлежит второстепенная роль, а иногда и не принадлежит никакой, то и этот «общий» способ приобретения собственности на недвижимости и движимости, в качестве «вещного договора», по мнению этих юристов, должен быть признан абстрактным, т. е. Т. как вещный договор, действительна без обозначения, вопреки Dig., 41, 1 31 рг. и согласно с Dig., 41, I 36. Эта точка зрения развита в мотивах к первому проекту общегерманского гражданского уложения. В комиссии второго чтения проекта точка зрения на Т., как вещный договор, была подвергнута сомнению (решение этого вопроса предоставлено науке), но все-таки признан абстрактный характер Т. По ст. 929 уложения «для передачи права собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал отчуждаемую вещь прибретателю и оба они были согласны в том, что от одного к другому переходит право собственности. Если приобретатель уже владеет вещью, то достаточно одного соглашения о переводе собственности». Основания Т., т. е. предшествующего договора, здесь не требуется. По внешней форме различают традицию, как непосредственное вручение вещи, от Т., как передачи знаков или прав, служащих доказательством власти или дающих возможность осуществить эту власть (Т. накладной, коносамента, ключей от амбара и т. п.; по ст. 931. герм. улож. Т. совершается и уступкой притязаний или исков собственника к тому лицу, у которого вещь находится). Этот вид носит название longa manu traditio. Установление права на вещь, уже находящуюся во владении приобретателя, называется brevi manu traditio. Эти виды Т. знает и русское право, постановляющее, что «передача от продавца покупщику проданного движимого имущества совершается действительным покупщику вручением самого сего имущества или поступлением оного в его распоряжение» (ст. 1510). Формулировка этой статьи показывает, что русское право не знает абстрактной Т. У нас имущества приобретаются меною, покупкой и другими договорами, и движимая вещь, находящаяся в руках владельца, считается его собственностью, пока противное не доказано (534 ст.). Литература. Windscheid, «Lehrtb. der Pand.» (I, изд. 1900); Dernburg, «Pandecten» (I, 24 15);Stobbe, «Handb. des deutsch. Privatrechts» (Б., 1896); Chlamtacz, «Die Rechtliche Natur der Ubereignungsart durch Tradition im Roem. Recht» (Лпц., 1897); Мейер, «Русское гражданское право» (стр. 31, 7-е изд., СПб., 1897); Загоровский, «О приобретении права собственности на движимые вещи посредством передачи» («Юридич. Вестник», 1890, № 7). В. Н.

Трал Трал – так назыв.: 1) снаряд, употребляемый для исследования морских и речных фарватеров и вообще промеров водного пространства. Т. состоит из 2 диплотов, связанных между собой линем, сажен 20 в длину; лоты эти опускаются в воду с 2 шлюпок, идущих параллельно одна другой, тоже на расстоянии 20 саж. и менее; длина выпущенных диплотлиней может быть втрое более средней глубины осматриваемого пространства. Если на пути попадется мель или камень, то линь, волочащийся по дну, заденет за них и буксируемые лоты задержат шлюпку или по крайней мере произведут сотрясение. Тогда надобно осторожно выбирать лини, чтобы не отцепить их от камня и, подтянувшись к камню, определить его положение относительно берега. Другого вида Т. определяет момент перехода судна на глубину менее 30 фт. Он состоит из 2 бревен или футштоков, опущенных в воду на эту глубину и прикрепленных вертикально по обе стороны кормы. Когда глубина сделается менее 30 фт., футштоки коснутся дна и, оборвав тонкие верхние стропки, наклонятся, что и послужит знаком начинающегося мелководья. Ход судна останавливают и производят промерные исследования. 2) Т. также называется особый вид рыболовной сети.

Tpaнс Tpaнс – английский термин (trance), обозначающий своеобразное болезненное изменение сознания, наблюдаемое иногда под влиянием алкоголизма. А именно, при этом человек может совершать сложный ряд действий, кажущихся целесообразными, обдуманными и вполне сознательными, а на самом деле он их вовсе не сознает, не отдает себе в них отчета и не сохраняет ни малейшего воспоминания об них и вообще за известный промежуток времени, который может, по-видимому, длиться до нескольких суток. В это время движения, речь, вообще поведение больного, находящегося в «Т.», ничем особенным не поражают, и если он в этом состоянии совершил преступление, то легко принять его за намеренное, сознательное действие. На самом же деле поступки, совершенные в Т., составляют продукт автоматизма, без участия сознания и воли, и не могут вменяться в вину. В этом отношении Т. представляет большой интерес для судебной медицины. У лиц, привычно злоупотребляющих спиртными напитками, состояние Т. иногда возникает вслед за опьянением. Оно представляет большую аналогию с состоянием так назыв. absence (отсутствие сознания), наблюдаемым нередко у эпилептиков, у которых оно длится от нескольких мгновений до нескольких суток и даже недель. – Кроме того, выражение «Т.» употребляется для обозначения состояний, похожих на летаргию или экстаз, при которых также имеется помрачение сознания. П. Р.

Трансепт Трансепт (архитект.) – поперечный корабль в церквах с планом в виде неравноконечного креста, пересекающий собой главный, более продолговатый корабль под прямым углом и выступающий концами из общей массы сооружения.

Транскрипция Транскрипция (лат. Transscriptio, грамм.) – письменное изображение звуков и форм известного языка, обладающего или не обладающего собственной системой письма, при помощи письменной системы, обычно данному языку не свойственной и принадлежащей какому-нибудь другому языку или же вполне искусственной. Т. может применяться в видах практических или научных. В первом случае к ней прибегают с целью заменить первоначальную туземную, сложную, неудобочитаемую или малоизвестную письменную систему более употребительной и всем доступной. Таковы, напр., обычная Т. туземных. санскритских, зендских, арабских, дравидских и т. п. письмен при помощи латинской азбуки, издание глаголических памятников старославянского языка в Т. кириллической азбукой, наша Т. различных иностранных имен, а нередко и слов, русскими буквами (Шекспир, Сент-Бев, лейтенант, трэст) и т. д. Научная Т. нередко вытекает из практической. Такова, напр., употребительная ныне в лингвистических сочинениях Т. санскритского, зендского или других иранских языков, отличающаяся в некоторых отношениях от обычной, употребляемой у филологов-санскритистов и иранистов, из которой она развилась. Отличия эти сводятся к большей фонетической точности Т., употребляемой лингвистами. Точность эта достигается путем усложнения письменной системы, влекущего за собой необходимость предварительного изучения главных оснований такой точной и научной Т. Практические системы Т., употребляемые не лингвистами, всегда проще лингвистических, но за то и не так точны, вследствие чего не дают верного изображения звуковой стороны данного языка. Идеальная научная Т. должна была бы изображать звуковую сторону языка с такой точностью, чтобы ее мог совершенно верно воспроизвести каждый знакомый с основами данной Т., хотя бы ему никогда и не приводилось слышать воспроизводимых им звуков. Такой идеал в настоящее время еще не может считаться осуществленным, хотя кое-что в

этом направлении и достигнуто. Другое идеальное требование, которое наука в праве предъявлять к точной научной Т. – чтобы одинаковые звуки всевозможных языков изображались одинаковыми знаками, – также еще не может быть признано достигнутым. В этом отношении в лингвистической литературе замечаются далеко не желательные разнообразие и непоследовательность приемов. Система научной Т., построенная на вышеуказанном принципе, существует, но применяется (не одинаково последовательно по отношению к разным языкам) только в изданиях нашей Импер. акад. наук, которой и принадлежит честь ее составления. В основе ее лежит русский алфавит, дополненный некоторыми латинскими и новыми, нарочно для того изобретенными знаками. На том же принципе строил Лепсиус свою общую лингвистическую азбуку (на основе латинского алфавита с теми видоизменениями, которые выработались при применении его к славянским языкам, особенно чешскому), в настоящее время устарелую. Кроме научных Т., основанных на том или другом европейском алфавите, существует несколько искусственных систем фонетического письма, изобретение и развитие которых тесно связано с успехами физиологической фонетики или антропофоники. Таковы системы Брюкке, Таузинга и особенно замечательная по своей точности и последовательности система английских фонетиков Белля и Суита (так назыв. Visible Speech). О существующих способах научной Т. см. Бругман, «Grundriss der vergleich. Grammatik der indogerman. Sprachen» (2-е изд., т. 1, Страсбург, 1897, 60-76); его же статью «Zur transscriptionsmisere» («Indogermanische Forschungen», Страсб., т. VII, стр. 167 ел.); v. d. Gabelentz, «Die Sprachwissenschaft» (Лпц., 1891, стр. 38-39, 143144).

Транскрипция Транскрипция – переложение вокального или инструментального сочинения на фортепиано. Т. должна быть сделана так, как будто сочинение написано специально для фортепиано. Лист первый стал писать Т. и нашел многих подражателей. Капитальным трудом в области Т. является Листовское переложение девяти симфоний Бетховена, на фортепиано. Т. делали Гензельт (увертюра «Оберона»), Брассен (отрывки из опер Вагнера) и мн. др.

Трансплантация Трансплантация или пересадка частей одного организма на другой. Прививка у растений есть частный случай Т. При Т. можно пересаживать сравнительно небольшие части одного организма на тело другого, но можно пересаживать примерно половину тела одной особи на другую, при чем если от этой последней тоже отрезается более или менее значительная часть, тогда Т. носит характер сращивания частей двух особей. Можно пересаживать целый орган или только часть его, напр. известную ткань. Можно пересаживать наружные органы одной особи на тело другой – это будет Т. или прививка наружная (greffe exterieure П. Бэра). Можно пересаживать органы и ткани внутрь тела другой особи – это будет Т. или прививка внутренняя (greffe interieure). При Т. возможны три случая: или около пересаженной части образуется нагноение и она удаляется с гноем; или пересаженная часть прирастает к телу новой особи, живет и даже растет некоторое время, а потом все-таки погибает; или, наконец, пересаженная часть делается составной частью той особи, к которой се пересадили, и живет вполне нормальной жизнью. Наружные прививки с успехом совершаются особенно между двумя родственными животными. Легче всего прививка совершается той же самой особи, которой принадлежит орган. Так, П. Бэр обнажал конец хвоста белой крысы от кожи и вводил его в отверстие под кожу спины, а потом, по прошествии 10 дней, перерезал хвост посредине. Этот новый хвост прирос к спине, стал увеличиваться в росте и даже обнаружил явственную чувствительность. В других опытах П. Бэр пересаживал отрезанные хвосты на других крыс, при чем сначала хвост лежал на холоду

(не выше 12° С.) около семи дней или подвергался действию паров эфира, фенола, аммиака и т. п., и во всех этих случаях хвост сохранял живучесть и способность к пересадке на другие особи. При внутренней прививке близкое родство видов, по-видимому, одно из главных условий успешности прививки. Бэр обнажал от кожи крысиный хвост, вводил его под кожу крысы же, тогда мускулы и нервы хвоста подвергались перерождению, а хрящевая и соединительная ткань росли, так что кусочек хвоста вырастал спустя несколько месяцев вдвое, втрое. Однако, если крысиный хвост переносился на особь другого вида и иногда другого отряда, например на белку, кролика, собаку, кошку, то организм относился к нему как к постороннему телу: ткани хвоста всасывались или же образовывалось нагноение и хвост удалялся с гноем. Олье, обнажив кость, снял с нее ее надкостницу и перенес кусочек ее в кожу другого животного. Если оба животных были одного вида, то надкостница привилась, получала из окружающей ткани сосуды и начинала образовывать кость, в виде небольшой костной корочки, лежащей под надкостницей. Если же пересадка совершалась между отдаленными животными (собака и крокодил, собака и верблюд и т. д.), то кругом кусочка надкостницы образовывалось нагноение или пересаженная ткань всасывалась или окружалась цистой, как это бывает часто с посторонними телами, попавшими под кожу. Однако, позднейшие исследования Риббера (1898) и Любарша (1898) над внутренними прививками и Салтыкова (1900) над наружными представляют дело в несколько ином свете. Эти исследователи приходят к тому, что настоящая прививка (у высших животных, по крайней мере) не удается. Салтыков пересаживал кусочки хвоста под кожу; ткани хвоста после пересадки начинали отмирать, но все таки некоторая часть тканей остается живой и начинает расти и регенерировать. В конце концов, однако, пересаженный отрезок гибнет. Если выдерживать некоторые отрезки, прежде чем их пересадить, то регенеративная способность их уменьшается. Гиалиновый хрящ теряет способность регенерировать через 7 дней, а некоторые ткани сохраняют ее и после 14. При пересадке отрезков хвоста одного вида под кожу другого, случаи регенерации весьма редки. Молодые ткани (вырезанные у зародышей или у молодых животных) обладают гораздо большей регенеративной способностью. Особенно молодые хрящи обладают по сравнению со старыми гораздо большей способностью к регенерации. Точно также при вырезке кости при операции можно вставить на ее место кусочек кости другой особи и первоначально происходит весьма тесное срастание пересаженной части со старой; но потом, по некоторым наблюдениям (Barth, 1895), пересаженная кость разрушается и замещается новой костной тканью. Впрочем, другие исследователи (Wolff und David, 1894) утверждают, что вставная кость может сохранить свои жизненные свойства. Carnot et Deflandre (1896) и Loeb (1897) показали, что у морских свинок кусочек светлой не пигментированной кожи, пересаженный в темную пигментированную часть кожи, вытесняется регенерирующими соседними частями ее. Наоборот кусочек темной кожи на светлом участке принимается хорошо и его пигментные клетки, разрастаясь, могут переселяться в соседние не пигментированные части. Пересадки молодых развивающихся частей удаются лучше. Фере (1897) пересаживал части куриного зародыша, напр. глаз, под кожу цыпленка, и они некоторое время развивались далее. Подобные опыты были произведены над различными животными и другими исследователями. Пересаженные в печень взрослого животного участки расщепленной эмбриональной ткани продолжали некоторое время развиваться, при чем клетки давали ту или другую ткань (хрящевую, эпителиальную, соединительную) смотря по их природе. Молодая млечная железа морской свинки, пересаженная под кожу уха, развивалась и начинала выделять молоко с наступлением беременности. Вообще пересадка органов, особенно молодых или зародышевых, удается лучше, чем пересадка тканей. Железы с выводящими протоками, напр. семенные, атрофируются и гибнут, но железы без выводящих протоков, как яичники, щитовидная железа, иногда прививаются хорошо (Ribber, 1898). Один кролик, которому пересадили его собственный яичник в другую часть брюшной полости, забеременел и принес пару детенышей (Knauer, 1898). Однажды забеременела женщина, которой был пересажен чужой яичник, но не доносила (Morris, 1895). Переливание

крови, представляющее частный случай Т., в опытах Понфика и Ландуа, оказывалось полезным только при условии близкого сродства животных, между коими совершалось переливание, а при отдаленности форм самое переливание может быть гибельно. Фриденталь (1900), показал, что можно взаимно. напр., переливать кровь мыши и крысы; зайца, белки и кролика; кошки и оцелота; осла и лошади; антропоморфной обезьяны и человека, но нельзя делать переливку крови между человеком и прочими обезьянами. Обыкновенно, кровяные тельца, попавшие в кровь животного, далеко стоящего от него в генетическом отношении, убиваются и разрушаются в его крови. При опытах над низшими позвоночными и некоторыми беспозвоночными условия столь близкого родства не составляют необходимости. Это наблюдалось главным образом при опытах над сращиванием. Борн сращивал части головастиков амфибий не только соседних видов, а иногда даже совершенно различных родов и отрядов, напр. жерлянки и лягушки, лягушки и тритона, а именно два задних конца, дна передних, так что получались особи, составленные из двух хвостовых половин, и особи – из двух головных половин; срастался передний конец одной особи с задним другой, срастались два головастика своими брюшными сторонами и т. п. Говоря вообще, чем ближе родство сращиваемых форм, тем двойник долговечнее. При этом многие органы, напр. кожа, нервная система, органы чувств срастались очень легко, а другие, например хорда, с большим трудом. Вообще, легче всего срастались органы еще не окончательно сформированные и состоящие из индифферентных клеток, тогда как хорда у головастика является более или менее законченным и уже вполне сформированным органом, предназначенным для атрофии с возрастом. Срастался кишечник двух особей, срастались оба сердца в одно, получающее кровь из задней части обоих головастиков. Срастания разнородных тканей не происходило. Заслуживают внимания и другие опыты над сращиванием. Так, Коршельт сращивал у дождевых червей, иногда двух различных видов, два хвоста между собой, и они жили без пищи месяцами, или два головных конца, при чем такой червяк принимал пищу с двух концов, но, не имея заднего прохода, погибал от разрыва кишечника и т. п. Такие же опыты были произведены над дождевыми червями Иёстом (Joest, 1897). Легче происходит сращивание между особями одного и того же вида, хотя возможно срастить особей разных видов, но при этом каждая сросшаяся часть сохраняет все свои видовые признаки. Опыты с молодыми особями также успешнее, чем со старыми, Иёст вырезал середину и сращивал концы червя. При этом удалялись половые органы. Новых половых органов, однако, не образовывалось, хотя такие черви и жили до 13 месяцев. Если срастить двух червей, одного прикрепив головой, к задней части другого, то или передняя часть отбрасывает заднюю вследствие автономии, как это делают и нормальные черви с поврежденным хвостом, или же происходит разрыв вследствие задержки пищи в пищеводе второй особи, Иёст сращивал червей в кольца, составленные из одной или из двух особей, и при этом происходило срастание нервной системы. Если сшить два хвоста, то они срастались, но между ними вырастали две головы или иногда одна голова, при чем довольно трудно было определить, которой особи она принадлежит. Иёст вшивал прирастающую часть перпендикулярно к телу червя и при этом хвостовые отрезки прирастали легче, чем головные. Возможно срастить двух червей, положенных один параллельно другому. У такого двойника является общими полость тела и мускулатура, а прочие органы остаются независимыми и разделенными. Точно также можно вызвать срастание двух отрезков дождевого червя, при чем одного червя можно повернуть на несколько градусов, т. е. так, чтобы срединная спинная линия одного отрезка не совпадала с таковой другого. Если поворот не велик, напр., на 10-30°, то это нисколько не мешает срастанию, и органы примут постепенно нормальное положение. Если же повернуть один отрезок на 90 или 180°, т. е. так, чтобы срединная спинная линия одного соответствовала боковой или брюшной линии другого, то тогда сначала тоже происходит срастание, но нервная система одного отрезка не может срастись с таковой другого, так как у одного отрезка она будет на одной, положим, нижней стороне, а у другого на верхней. Мало-помалу задний отрезок червя начинает восстановлять недостающий у него хвост, а передний – недостающую голову, как это делают

многие животные. Оба отрезка, в конце концов, расходятся. Иест пересаживал участки стенки тела с одного червя на другого. Иногда этот кусок смещается вследствие того, что ткани червя, к которому пересадили кусок, восстановляются, а иногда этот кусок прирастает. Если этот кусок принадлежал другому виду, то он сохраняет все свои видовые особенности и никакому изменению под влиянием тканей его окружающих не подвергается. Точно такой же результат получили Крамптон (1897 и 99), сращивая части куколок различных видов бабочек, и Гаррисон (1898), сращивая головастиков различных видов. В том и другом случае сросшиеся части сохраняли свои видовые особенности и, если замечались изменения то они вовсе не были похожи на те, которые происходят и при скрещивании двух различных видов и у их потомства. Опыты Ранда (1899) над пересадкой у зеленой гидры не дали удачных результатов, но сращивание частей двух гидр и притом при весьма различном положении удавалось г-же Peebles (1900). Так, можно, отрезав оральные, несущие щупальца концы двум гидрам, и срастить их. При этом в месте срастания образуется новый рот и новый венчик щупалец, а тела обеих гидр сливаются в одно. Срастание происходит и при ином положении, напр. при соединении переднего конца одной особи с задним другой и т. п. Отрезав у таких составных особей тот или другой конец, можно вызвать путем регенерации образование вполне нормальной гидры, при чем оральный конец может возникать на месте аборального и наоборот. Таким образом, Т. совершается тем успешнее, чем ближе родство взятых животных, чем моложе пересаживаемые части и, по-видимому, чем ниже стоит животное. Впрочем, весьма возможно, что способность к Т. стоит в некоторой связи с способностью к регенерации. Успешность Т. стоит также в зависимости от природы пересаживаемых тканей и органов. Замечательно, что при Т. между различными видами сросшиеся части сохраняют свою видовую индивидуальность. См. Шимкевич, «Биологические основы зоологии» (СПб., 1901). В. Шимкевич.

Трансцендентальный Трансцендентальный и трансцендентный – философские термины, введенные в новейшую философию Кантом. Первый из них означает: определяющий априорные условия возможного опыта; в этом смысле выражение «Т. философия» почти равносильно современному термину «Erkenntnisstheorie» (теория познания – наука о всеобщих и необходимых условиях возможного опыта). Второй термин – «трансцендентный» – означает: переступающий границы возможного опыта (в противоположность термину имманентный); поэтому «трансцендентная философия» все равно, что «метафизика», т. е. философская область, претендующая познать лежащее за пределами возможного опыта. Кант оттеняет различия между этими двумя терминами, но сам употребляет их небрежно. Оба термина употреблялись и до Канта в схоластической философии. В XIII в. говорят об actio immanens (реrmаnens), как о действии, происходящем внутри субъекта, и об acrio transiens, как о действии, выходящем за его границы) а также о causa immanens – причине, заключающейся в действующем объекте, и causa transiens – причине, лежащей вне его. Такое же словоупотребление мы находим у Спинозы, когда он говорит о Боге, как имманентной, не трансцендентной причине всех вещей: «omnium rerum causa immanens non vero transiens». У Фомы Аквинского понятия: ens, unum, verum, bonum, как возвышающиеся над категориями, означаются термином transcendentia. Затем вскоре стали употреблять в этом последнем значении термин transcendentalis. – После Канта термин часто смешивается с термином трансцендентный. Так, напр., в заглавиях сочинений Шеллинга: «System des transcendentalen Idealismus» и Гартманна: «Kritische Grundlegung des transcendentalen Realismus», с Кантовской точки зрения, следовало бы заменить слово «трансцендентальный» словом «трансцендентный». Это давало повод в Англии и во Франции в начале минувшего столетия причислять Т. философию Канта к метафизическим системам одного порядка с учениями Фихте, Шеллинга и Гегеля. В этом смысле английские критики Канта иронически говорят о

его «пуризмах» и « трансцендентализмах». Такое же смешение встречается и в нашей журнальной литературе. Любителям бесполезных схоластических тонкостей можно рекомендовать по вопросу об истории обоих терминов книгу Файингера: «Commentar zu Rant's Kritik der reinen Vernunft» (т. 1, стр. 467-475). Специально вопросу о происхождении термина «трансцендентный» посвящена диссертация Ф. Шмидта, «De origine terminis Kantiani transctndens». См. также Eucken, «Geschichte der Philosophischen Terminologie» (стр. 144, 205). И. Лапшин.

Трапеция Трапеция – четырехугольник, две стороны которого параллельны, а две другие стороны не параллельны. Расстояние между параллельными сторонами наз. высотою Т. Если параллельные стороны и высота содержат а, b и h метров, то площадь Т. содержит (a+b)/2*h квадратных метров.

Трахея Трахея (Trachea) – трубка, начинающаяся гортанью и делящаяся на бронхи, иначе дыхательное горло дышащих воздухом позвоночных. Она совершенно не обособлена у некоторых амфибий, у которых легкие открываются простой щелью в пищевод. Щель эта окружена кольцевой мышцей, и по бокам ее лежат два хряща, служащие для прикрепления мускулов расширителей и представляющие собой гортанные хрящи. Таковы отношения у Proteus и Menobranchus, но у Siren уже обособляется Т. в виде трубки, в стенке которой залегают неправильные, в два ряда расположенные хрящи, которые у саламандр и др. сливаются с каждой стороны в хрящевую полосу. У бесхвостых амфибий гортанные хрящи уже налицо, кроме щитовидного, появляющегося лишь у млекопитающих, но Т. не выражена и легкие открываются в общую ларинготрахеальную камеру, прикрытую сказанными хрящами. Начиная с гадов, в стенке Т. залегают настоящие хрящевые кольца, причем хрящи начинают появляться и в бронхах (черепаха), как это имеет место у птиц и еще более у млекопитающих, у некоторых хрящи находятся и в ветвлениях бронх. У птиц на границе Т. и бронх находится нижняя гортань. Хрящи Т. птиц обнаруживают наклонность к окостенению, а сама Т. у некоторых птиц, например у лебедя и журавля, входит в полый грудинный гребень (crista sterni), образует там загиб и выходит около того же места, где вошла, а у некоторых скворцовых она образует многочисленные спиральные завитки между кожей и грудными мышцами. Наклонность к образованию петли замечается и у некоторых черепах (Cynixis) и крокодилов. У других черепах (Sphargis) и птиц (буревестников, пингвинов р. Aptenodytes) Т. поделена продольной перегородкой на две половины. Хрящевой скелет Т. млекопитающих состоит, обыкновенно, из неполных (незамкнутых сверху) хрящевых колец, но у Sirenia имеется в стенке Т. переднее полное кольцо и отходящая от него узкая спирально извивающаяся пластинка. У некоторых китообразных и непарнопалых Т. делится на три, а не на два бронха. В. Шимкевич.

Трахома Трахома (зернистое или египетское воспаление глаз) – болезнь глаза, заразного происхождения, характеризующаяся особой шероховатостью соединительной оболочки (конъюнктивы). Эта шероховатость зависит от обильного разращения фолликул. Фолликулы имеют круглую форму, желтовато– или серовато-красный цвет и слегка просвечивают; величина их с половину булавочной головки. Если отогнуть верхнее или нижнее веко, то мы увидим массу этих зернышек, расположенных рядами; особенно их много на переходной

складке нижнего века. В запущенных случаях вся конъюнктива сплошь усеяна зернышками, тесно прилегающими друг к другу, так что получается картина вареного саго. Т. имеет громадное значение, ввиду значительного распространения ее во многих странах, и печальных результатов, к которым она ведет. Начало эндемического распространения этой болезни среди европейских народов относится к периоду наполеоновских войн. Войска, вернувшиеся в начале прошлого столетия из египетского похода, занесли Т. из Египта в Европу. Таким образом Т. появилась сперва среди военных, а потом и в гражданском населении в 1801 г. в Мальте и в Генуе, в 1802 г. в Англии и т. д.; в 1813 г. она обнаружилась в Германии; в 1817-18 гг. она разразилась среди русских войск, оккупировавших Францию, и была занесена ими в Россию. Сперва Т. распространилась в Царстве Польском (18181820); в Петербурге первые случаи отмечены в 1832 г. Первоначальные эпидемии вызвали массу заболеваний и были ужасны по своим последствиям; так напр. в английской армии в 1818 г. было 5000 инвалидов, ослепших от этой болезни; в русской армии в 20-30-х годах XIX столетия заболело около 80 000 человек; в Бельгии, где болезнь приняла с 1834 г. опустошительные размеры, каждый пятый солдат страдал Т., и число людей, ослепших совершенно или отчасти потерявших зрение от Т., считалось десятками тысяч. В настоящее время болезнь распространена эндемически преимущественно в низменных местностях, на побережье моря и по течению рек, таковы Египет, Алжир, Аравия, Россия, Восточная Пруссия, Дания, Бельгия, Рейнская провинция и т. д.; в горных местностях она встречается крайне редко, так напр. ее почти нет в Швейцарии. В России, представляющей почти сплошную низменность, Т. распространена почти повсеместно, и большой процент слепых в ней приходится на долю Т. Наибольший процент заболеваний (ок. 40%) падает на возраст 20-30 лет; затем заболеваемость уменьшается к старости; крайне редко Т. встречается в раннем детстве; женщины значительно чаще поражаются Т., нежели мужчины. Т. наиболее распространена среди беднейших классов населения, где благоприятными факторами для ее распространения являются скученность, нечистоплотность; в зажиточных семействах болезнь нередко переносится на детей трахоматозными нянями. Зараза передается от больного к здоровому через посредство загрязненных выделением больного глаза пальцев, носовых платков, полотенец, посуды для умывания. Через воздух зараза не передается. В Египте передатчиками заразы являются в значительной мере мухи, особенно размножающиеся в жаркое время года, во время разлива Нила. Свойства заразного начала Т. в бактериологическом отношении еще не вполне выяснены. Т. принимает в большинстве случаев хроническое течение. Болезнь вначале поражает один глаз и протекает иногда без всяких симптомов, так что больные и не подозревают о существовании у них серьезной болезни; лишь некоторые жалуются на ощущение тяжести в глазах и быстрое утомление при занятиях. Многие обращаются к врачу уже тогда, когда появилось помутнение роговицы, мешающее зрению, или воспаление век, причиняющее неприятные ощущения. Между тем болезнь поддается излечению только в первый период ее, который длится несколько месяцев; при дальнейших изменениях (распадение фолликул и т. д.) полное излечение уже невозможно. Процесс кончается рубцовым перерождением соединительной оболочки, который влечет за собой заворот или выворот век и ресниц, частичным или полным помутнением роговицы (так назыв. паннус) с соответственными ослаблением или потерей зрения. Личная профилактика Т. заключается в соблюдении чистоты рук, в умывании их после прикосновения к больному глазу; в семье, где есть трахоматозный больной, здоровые члены семьи не должны пользоваться главнейшими предметами домашнего обихода, находящимися в употреблении больного. Меры общественной профилактики заключаются, как и относительно других эпидемических болезней, в улучшении условий жизни бедных классов; далее, в войсках, школах, приютах следует производить частые осмотры глаз, чтобы вовремя изолировать больных и оградить от заражения здоровых. В интересах ограждения не только армии, но и гражданского населения, в западноевропейских государствах пришли к тому убеждению, что не следует принимать на военную службу трахоматозных; в России же

такая радикальная мера еще не приведена в исполнение, отчасти по той причине, что, в виду громадного распространения Т. среди населения, явились бы затруднения в пополнении состава армии только людьми, имеющими здоровые глаза. Впрочем, в армии принимаются, конечно, известные меры для предотвращения заражений, между прочим все более входит в употребление изоляция трахоматозных, организованных в отдельные команды. Лечение Т. в настоящее время по преимуществу хирургическое. В России больше всего в ходу выдавливание трахоматозных зерен пинцетами Донберга и др. и выскабливание соединительной оболочки металлической кисточкой. Из лекарственных средств применяются главным образом ляпис и медный купорос. В. М. О.

Траэтта Траэтта (Томазо Traetta) – известный композитор неаполитанской школы (17271779). Занимался композицией месс, мотетов и пр. В 1750 г. в Неаполе была поставлена с успехом первая опера Т. «Il Farnace». Лучшими операми Т. считаются «Ezio» (1754), «Ifigena» (1759) и «Armida» (1760). Они отличаются большой драматичностью и чисто итальянской мелодичностью. В 1768 г. Т. приехал в Петербург, где после Галуппи занял место придворного композитора. Поставленная им здесь опера «Didona abbandonata» имела выдающийся успех. Т. пробыл в России семь лет. См. «Тraetta е 1а musica» Винченцо Капруцци (Неаполь, 1878). Н. С.

Траян Траян (М. Ulpius Trajanus) после усыновления его Нервой названный Нерва Т. – рим. император, род., вероятно, в 53 г. по Р. Хр. в Италике (близ нынешней Севильи) в Испании; в молодости участвовал в парфянской и иудейской войнах, в 91 г. назначен консулом, в 97 г. начальствовал над легионами на нижнем Рейне в борьбе против германцев и обратил на себя внимание Нервы, который усыновил его и сделал своим соправителем и преемником, дав ему почетное имя Германика. В 98 г., после смерти Нервы, стал императором, являясь первым правителем Рима не итальянского происхождения. Все свое правление он неустанно работал над поднятием благосостояния и блеска империи. Он отменил многочисленные налоги, заботился о воспитании бедных детей, предпринимал, в видах доставления заработка низшему классу народа, обширные сооружения, отчасти под наблюдением знаменитого архитектора Аполлодора. Таковы форум, названный по его имени, на котором возвышалась поныне стоящая колонна в 39 м. вышины, украшенная рельефными изображениями сцен из дакийского похода Т.; одеон; гимназия; водопровод в Риме; мост у Железных Ворот на Дунае; мост у Алькантары и др. Т. расширил сеть дорог римской империи, строил гавани, осушал Понтийские болота, основывал колонии. Переписка его с Плинием Младшим, который по поручению Т. управлял в 111-113 гг. Вифинией, свидетельствует о его вдумчивости, справедливости и большой заботливости о благосостоянии провинций. Он привлек на свою сторону сенат обещанием не осуждать ни одного сенатора – и обещание это сдержал, за одним лишь исключением, ввел закрытую письменную баллотировку при выборах в сенат и вообще считался с притязаниями этого древнего учреждения. При нем вновь стали расцветать римская и греческая литературы (Дион Хризостом, Плутарх, Тацит, Светоний, Плиний, Ювенал). Вообще при Т. деятелям литературы жилось и дышалось легче нежели до него и после него. Плиний Младший, личный друг Т., является сознательно профессиональным литератором. смотрящим на литературу не как на праздное занятие, а как на общественно важное дело. Сенат, при всеобщем одобрении, преподнес Т. прозвище Optimus (лучший); впоследствии императоров приветствовали словами: «будь счастливее Августа и лучше Т.». Нужно сказать, что у Т. была принесшая государству много вреда

страсть к военным авантюрам, к завоеваниям и славе. Впрочем, колонизаторская его деятельность, также предпринимаемая с военными целями, во многих отношениях способствовала распространению культуры в диких до той поры местах (в нынешней Румелии, Сербии, Болгарии, во Фракии и Мизии). Его мирная деятельность впервые была прервана обеими дакийскими войнами 101-102 г. и 105-106 г., в которых дакийский царь Децебал был совершенно побежден, и Дакия обращена в римскую провинцию; затем (113) он предпринял поход на восток, во время которого покорил Армению и Месопотамию и проник через Тигр в Парфию до Ктезифонта. Во время этих блестящих успехов в тылу его армии возник ряд восстаний, между прочим, восстание евреев. Не успев еще подавить их, Т. скончался в 117 г. – в Киликии. Сохранилось много статуй и бюстов его; лучшие бюсты – в Риме (на Капитолии и в Ватикане) и в Мюнхене. Ср. Franke, «Zur Geschichte Trajans» (2-е изд., Кведлинб., 1840); Dierauer, «Beitrage zu einer kritischen Geschichte» (Лпц., 1868); De la Berge, «Essai sur le regne de Trajan» (Пар., 1877). Траян в народной поэзии. – Около личности императора Т. образовалось много легенд, как на Западе, так и в славянском Мире. Западноевропейские легенды о Т. имеются в списках VIII-IX веков, но восходят к VI-му веку; Т. является здесь типом правдивого царя. «Т.» славянских преданий получил свое имя от римского императора благодаря тому, что славяне обитали в Дакии, где пришли в соприкосновение с римской империей при Траяне. Имя Т. в ряду славянских божеств, наряду с Велесом и Хорсом, встречается в одной из славянских редакций хождения Богородицы, в рукописи XII в. В «Слове и откровении св. Апостол», напечатанном по рукописи XVI в. Тихонравовым, Т. стоит рядом с Хорсом, Перуном и Дыем, причем о нем говорится, что он «бяше царем в Риме». Эпитет «Т.» встречается тоже неоднократно в Слове о Полку Игореве. А. Н. Веселовский, признавая, что в одних случаях этот эпитет Слова навеян легендой об императоре Т., в других случаях объясняет появление его в Слове влиянием так наз. «Траянских Деяний», широко распространенных в средневековой литературе. Эпитет Слова: «внук Т.» Веселовский сближает с легендой о происхождении разных народов от троянцев. В южнославянской поэзии Т. является в качестве ночного существа; по сербской сказке, он ездит ночью в Срем к своей возлюбленной и покидает ее до зари. Застигнутый однажды солнцем, он был растоплен им и исчез без следа. Это дает повод исследователям мифологической школы сближать Т. с ночными (черными) Эльфами. Подобно Эльфам, Т. обладает несметными сокровищами. В болгарской песне жители города Т. не веруют в Бога, а поклоняются золоту и серебру. По этим чертам Буслаев сравнивает Т. болгарского предания с Карловым Alvis из Эдды. Веселовский указывает другую параллель между южнославянским преданием и немецким, сопоставляя славянского Т. с Гагеном «из Трои» германской саги X-го века. Сербское сказание о Траяне близко подходит к рассказу о Мидасе, с которым роднит Т. южно-славянской легенды и наружность его (он с звериными ушами). Созвучие, по-видимому, открыло доступ отголоскам Траяновой легенды в Троицкую обрядность. Шейн сообщает, что в Севском уезде, Троицкое хождение в лес для завивания березки называется «ходить на Т.». Вообще отголоски Траяновой легенды знакомы не только южным, но и северным славянам (русским), на что указывает существование ряда географических названий, происходящих от имени Т., как-то Траянов, Траяновка и др. Ср. В. Ф. Миллер, «Взгляд на Слово о Полку Игореве»; Веселовский, «Новый взгляд на Слово о Полку Игореве» («Журн. Мин. Нар. Просв.» 1877, август); его же, «Легенды о вечном жиде и об императоре Т.» («Журн. Мин. Нар. Просв.», 1880, июль); его же, «Разыскание в области русск. дух. стиха» VI-X); Буслаев, «Историч. очерки русско-народной словесности» (т. 1, глав. XIV). П. К-а.

Тредиаковский Василий Кириллович Тредиаковский (Василий Кириллович) – выдающийся русский ученый XVIII в. и

неудачный поэт, имя которого сделалось нарицательным для обозначения бездарных стихотворцев. Родился 9 февраля 1703 г. в Астрахани, в семье приходского священника. Первоначальное образование получил из духовных книг в Троицкой школе, но словесным наукам учился у капуцинских монахов, на латинском языке. Существует известие, что отец предназначал юношу к духовному званию и намеревался женить его против воли, но последний бежал за день до свадьбы в Москву и там поступил в славяно-греко-латинскую академию. По другим сведениям, он выказал в астраханской школе отличные способности к учению и был отправлен в 1723 г. в академию в качестве лучшего ученика. Ко времени пребывания в академии относятся первые стихотворные попытки Т. в силлабическом роде и первые же драмы, впоследствии им затерянные. В 1726 г. Т. отправился за границу, не кончив курса в академии. В Голландии Т. жил у посланника гр. И. Г. Головина и выучился здесь французскому языку, в Париже – у посланника кн. А. Б. Куракина. Тем не менее, ему приходилось бедствовать за границей: просьба его в синод «определить годовое жалованье» для окончания богословских и философских наук не была уважена, потому что он числился бежавшим из академии. В Париже, куда он явился «шедши пеш за крайнею уже своею бедностию», он учился в университете математическим и философским наукам, слушал богословие, принимал участие в публичных диспутах. Светскую жизнь французского общества, с ее вычурно пасторальными стремлениями, Т. воспел в многочисленных русских и французских стихах. Последние сплошь посвящены любви и значительно превосходят русские благозвучием и даже известного рода изяществом. Кроме основательного знания французского языка, Т. приобрел в Париже обширные сведения в области теории словесности и классических литератур; он изучал и итальянский язык. Вернувшись в 1730 г. в Россию, он явился одним из наиболее образованных людей тогдашнего русского общества. В это время на смену талантливому Феофану Прокоповичу, который сделался не в меру сдержан и осторожен после кончины Петра Великого, шел не менее талантливый князь Антиох Кантемир, метко изобразивший убогое состояние просветительной русской мысли. Среди молодого поколения было немало приверженцев Петровских идей; частью это были люди знатного круга, имевшие возможность получить воспитание при исключительных для того времени условиях, частью – лица, путешествовавшие за границей и на личном опыте узнавшие благие стороны западной культуры. Но их влияние еще не распространялось на широкие общественные круги, и человеку незнатному, как Т., приходилось делать ученую карьеру при обстоятельствах чрезвычайно трудных, требовавших от человека больших сделок с самолюбием и даже самопожертвования. Он должен был искать покровителей и защитников среди знати. Такой покровитель нашелся у Т. в лице того же кн. А. Б. Куракина, у которого он жил в Париже. Ему было посвящено первое печатное произведете Т., изданное на счет покровителя: «Езда в остров любви» (1730). Это – перевод старинной книги Поля Тальмана. Переводить на русский язык в то время было очень трудно; не существовало ни образцов, ни комментированных изданий, ни словарей; но если и принять в соображение все эти трудности, нельзя назвать перевод Т. удовлетворительным по отношению к благозвучию и чувству художественной меры; он был только точен и добросовестно верен подлиннику. Ему доставило успех самое содержание книги, посвященное изображению чувств изящной любви и уважения к женщине, новых в то время для русских читателей. В той же книге Т. поместил несколько стихотворений своей «работы» и предисловие, в котором впервые высказал мысль об употреблении в литературных произведениях русского, а не славянского языка, как было до того времени. Есть известие, что много лет спустя Т. собрал все, сколько мог достать, экземпляры этой книги и сжег. Во всем нуждавшегося Тредияковского приютил у себя сначала академический студент Ададуров, с целью научиться от него франц. языку. В 1731 г. Т. жил в Москве, в доме Семена Кирилловича Нарышкина, и переписывался с Шумахером, который принимал уже по отношению к нему подобострастный тон. В Москве Т. мог убедиться еще раз в неприязни к нему духовенства, отказавшего ему в заграничной стипендии: его готовы были обвинить в атеизме, как изучавшего философию, по коей выходило, «якобы Бога нет». В 1733 г. его принимает на службу академия с жалованьем в

360 р. и с обязательством «вычищать язык русской пишучи как стихами, так и не стихами; давать лекции, ежели от него потребовано будет; окончить грамматику, которую он начал, и трудиться совокупно с прочими над дикционарием русским; переводить с французского на русский язык все что ему дастся». Ему пришлось также обучать русскому языку самого президента академии, Германа Кейзерлинга. В тоже время Т. сочинял торжественные речи и стихи, проникнутые самой грубой лестью и самоунижением. Это были оды на восшествие на престол, на бракосочетания, на победы, на назначение нового президента академии и т. д. В 1734 г., по случаю взятия Данцига русскими войсками, Т. написал оду, посвященную, в лакейски льстивых выражениях, Бирону, и в конце ее поместил «рассуждение об оде вообще», взятое им из «Discours sur l'ode» Буало, прибавив от себя чрезмерные похвалы Феофану Прокоповичу. В исправленном и переделанном на тонический лад виде эта ода появилась спустя несколько лет, уже без посвящения Бирону, находившемуся в опале, и без похвал Прокоповичу, тогда уже умершему. Путь Т. в качестве придворного стихотворца был испещрен разнообразными терниями. Рассказывают, напр., что при поднесении императрице Анне Иоанновне своих од Т. должен был от самых дверей залы до трона ползти на коленях. У священника Алексея Васильева оказался список песни Т., начинавшейся стихом: «Да здравствует днесь императрикс Анна». Слово «императрикс» показалось подозрительным писцу духовного правления Семену Косогорову, и он донес о том своему начальству, Загорелось дело: «в титуле ее императорского величества явилось напечатано не по форме». Священник Васильев и дьякон Савельев, доставивший песню, были отосланы в Москву в контору тайных розыскных дел. Т. должен был написать обширное разъяснение, при чем не преминул коснуться свойств пентаметра. «Употребил я сие Латинское слово, Императрикс, для того, что мера стиха сего требовала, ибо лишний бы слог в слове Императрица; но что чрез оное слово никакого нет урона в высочайшем титле Ея Императорского Величества, то не токмо Латианский язык довольно меня оправливает, но сверьх того еще и стихотворная наука». Объяснения Т. были признаны резонными, и священник с дьяконом были освобождены без штрафа. 4 февраля 1740 г. Волынский избил беззащитного писателя, получившего приказание сочинить вирши к «дурацкой» свадьбе шута кн. Голицына с Бужаниновой. Долго и слезно молил Т. о вознаграждении его за бесчестье и увечье, но только после падения Волынского его просьба была услышана, и ему выдано из конфискованных средств обидчика триста шестьдесят рублей. Выполняя различные поручения академии и переводы, трудясь над самыми разнообразными видами литературных произведений, в роде «Силы любви и ненависти, драмы на музыке» (первая печатная на русском языке опера) или «Истинной политики», изданной им на собственные средства, Т. долго не получал в академии никакого повышения. Он сильно нуждался и страдал от долгов. В ряде жалобных прошений и писем, в которых чувствуется истинная нужда и горе он говорит о своем жалком положении при котором, напр., после пожара в 1738 г., ему не на что было купить дров и свеч. Академия туго исполняла просьбы Т. о вспомоществованиях и ссудах, хотя материальное положение его особенно осложнилось в 1742 г. женитьбой. Только в 1745 г., когда Т. обратился с доношением в сенат и изложил по пунктам свои права на звание академика и испытанные мытарства, импер. Елизавета пожаловала его, по докладу сената, в профессоры «как латинския, так и российские элоквенции». С тех пор он стал получать 660 р. Одновременно был пожалован в академики и Ломоносов, с которым у Т. шла уже полемика по поводу ямбов и хореев. Результатом этой полемики, в которой принял участие и Сумароков, сначала вместе с Т., стоявший за хорей, а потом перешедший на сторону ямба, осталась любопытная брошюра, в которой писатели решились передать свой спор на суд читателей: «Три Оды парафрастическия псалма 143 сочиненные чрез трех стихотворцев из которых каждой одну сложил особливо» (1743). Позже эта полемика приняла ожесточенный характер, и с принципиальной перешла на личную почву: один писатель старался унизить и осмеять другого. Сумароков написал комедию, в которой вывел Т. под. видом пошляка и педанта Трессотиниуса. Т. в отместку жестоко критиковал сочинения Сумарокова, пытаясь доказать полнейшее отсутствие в них оригинальности и

таланта. Ломоносов в своих эпиграммах на Т. выражался так: Языка нашего небесна красота Не будет никогда попрана от скота...

Т. говорил в ответной эпиграмме: Когда по твоему сова и скот уж я, То сам ты нетопырь и подлинно свинья.

Правописание Т., изложенное им в «разговоре между чужестранным человеком и российским об Ортографии», отличалось от общепринятого в то время главным образом исключением некоторых букв нашей азбуки и писанием прилагательных множественных в именительном падеже на и, е, я, а не е, я. В примечаниях изложена история создания славянской азбуки и ее последующие судьбы в эпоху московской и позднейшей гражданской печати. Книга об ортографии была напечатана в сент. 1748 г., на счет неизвестных благотворителей, которым она и посвящена. Она имеет и до сих пор значение в том отношении, что в ней впервые определенно высказана мысль о необходимости фонетического письма: "писать так надлежит, как звон требует – мысль, занимающая умы наших филологов и педагогов поныне. Как профессор элоквенции, Т. сочинил «Слово о богатом, различном, искусном и несхотственном витийстве». Здесь он указывал на важность изучения иностранных языков, особенно латинского, как «довольно и предовольно вычищеннаго», но при этом предостерегал от увлечения: «только да не называют его благороднейшим всех прочих, а особливо каждой своего природного, cиe не знаю чем угрюмым дышет, и да не приписывают толь много чести Латинскому языку, дабы думать что все на все учение токмо на нем состоит». Мнения и замечания Т. о русской истории, в связи с характеристикой свойств славянского и русского языков, изложены преимущественно в «Трех рассуждениях о трех главнейших древностей российских: а) о первенстве славянского языка пред тевтоническим, b) о первоначалии россов и с) о варягах руссах славянского звания, рода и языка», это рассуждение, свидетельствующее о немалой начитанности автора и в этой области, написано с предвзятым намерением доказать преимущество русского языка и народа. Впервые высказанное здесь мнение о славянском происхождении варяжских князей Т. основывает на предположении, что варяги-рус были поморские (прибалтийские) славяне, и что Рюрик вышел с о-ва Рюгена. Стремясь доказать древность русского языка и отыскивать повсюду следы первобытного пребывания славян, Т. обращается к филологическим сближениям и объяснениям, доходящим сплошь и рядом до комизма: слово «варяги» он понимает, как «предварятели» («варяю» – предваряю), слово «скифы» производить от скиты («скитаться»), «Париж» – от «царить», «Мадрид» – от «мудрить» и т. д. Важнейшие из переводных и оригинальных трудов Т. – несомненно те, которые относятся к теории словесности; здесь он стоял на высоте современной ему европейской науки. Особенно здравыми суждениями отличается его «Мнение о происхождении поэзии и стихов вообще». Изложив здесь различные взгляды на происхождение поэзии и стихотворство («иное быть пиитом, а иное стихи писать»), автор предлагает деление поэтических произведений на разные роды и виды, которых насчитывает более 23. Он признает отличительным признаком поэзии творчество, вымысел, но вымысел «по разуму», естественный, правдоподобный, – и эта в настоящее время элементарно школьная мысль была тогда новостью для русского читателя. Первым стихотворением, написанным тоническим размером, введение и утверждение которого составляет большую заслугу Т., было поздравление барону И. А. Корфу, назначенному в сентябре 1734 г. начальником академии. Несвойственный русскому языку, но прежде господствовавший в нем силлабический размер не удовлетворял Т., казался ему не совпадающим с музыкальным складом нашей стихотворной речи. Постепенно он напал на мысль о тоническом количестве слогов, и из стоп прежде всего остановился на хореях. Свою теорию он изложил в 1735 г. в

руководстве «Новый и краткий способ к сложению российских стихов», и в 1755 г., в статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском». Возражая некоторым оппонентам, полагавшим, что новое стихосложение взято им с французского, Т. указал на источник, откуда возникло его нововведение: это были народные песни. Столь же основательны его суждения о комедии, на основании исследований Брюмуа и Рапена, об оде; из переводов выдаются «Стихотворческая наука Буало» (L'art poetique) и «Эпистолы о стихотворстве» Горация. О трудолюбии Т. лучше всего свидетельствуют переводы таких капитальных и многотомных трудов, как «Древняя история» Роллена (13 тт.), «Римская история» Роллена и Кревье, «История римских императоров» Кревье (оба сочинения – 16 т.), не говоря уже о множестве других переведенных им книг, вроде аллегорического романа Барклея «Argenis» или получившей печальную известность «Телемахиды», в 24 песнях. Трудолюбие и обширные познания Т. не были оценены по достоинству его современниками. У всех на виду было его неудачное стихотворство, и отзывы о нем долго страдали узкой односторонностью. Выйдя в отставку в 1759 г., но продолжая непрерывно трудиться и не переставая в тоже время нуждаться, Т. умер непризнанным, среди глумления, насмешек и обид, 6 авг. 1769 г. Лучшие деятели конца XVIII в., Новиков и Радищев, относились симпатично к деятельности неутомимого труженика, беззаветно преданного делу родного просвещения. Если он не был оценен Карамзиным, то отзыв Пушкина утвердил за ним репутацию «почтенного и порядочного человека». Шевырев находил проблеск поэтического вдохновения в стихах: Вонми, о небо, и реку, Земля да слышит уст глаголы; Как дождь я словом потеку, И снидут как роса к цветку, Мои вещания на долы.

Находили у Т. хорошие стихи и Перевлесский, и Ир. Введенский, усердный панегирист нашего писателя, не смущавшийся тем, что эти стихи надо было выискивать, как жемчужины на дне морей. Историки литературы отнеслись к Т. чрезвычайно внимательно, отведя ему почетное место среди деятелей русской науки XVIII в. Литература. Издания сочинений: 1) 1752 г., СПб., в 2 томах; 2) Смирдина (СПб., 1849, 3 ч.), 3) Перевлесского, «Избранные сочинения, с приложением критических статей о Т.» (М., 1849). Наиболее полная биография – во II т. «Истории Академии Наук» П. Пекарского (СПб., 1873, стр. 1-258). Литература о Т. собрана в III т. «Истории русской литературы», А. Н. Пыпина (СПб., 1899, стр. 473; см. также стр. 446-460). Главные статьи о Т. воспроизведены в изд. С. А. Венгерова, «Русская поэзия» (т. 1, СПб., 1897, стр. 50 – 75 и 365-397). Евг. Ляцкий.

Трезвон Трезвон звон в несколько колоколов, в три приема. Он бывает после благовеста пред началом более торжественных служб; при пении полиелея; при чтении Евангелия на литургии в первый день Пасхи, при начале и окончании молебнов в храмовые праздники и царские дни.

Трель Трель или триллер – быстрое чередование двух соседних нот, отстоящих на секунду большую или малую. Первая нота называется главной и по отношению к гармонии – гармонической, вторая – вспомогательной. Обыкновенно вспомогательная нота стоит выше главной. Т. обозначается в нотном письме сокращенно буквами tr., которые ставятся над

главной или гармонической нотой, вторая же, вспомогательная, подразумевается. Длительность Т. зависит от длительности главной выписанной ноты. Число чередующихся тонов в Т. неопределенное. Если вспомогательная нота должна иметь случайный хроматический знак, то его ставят над главной нотой под tr. Если Т. должна состоять из главной и вспомогательной нижней, то перед главной ставят эту нижнюю в виде форшлага. При окончании Т. с верхней вспомогательной нотой берут нижнюю вспомогательную и возвращаются к главной. При Т. с нижней вспомогательной нотой прием окончания обратный, т. е. берут после главной верхнюю вспомогательную и возвращаются к главной. Такой прием называется заключением Т. Т. может быть продолжительной и короткой. В последнем случае она называется укороченной Т. (Pralltriller). Короткая Т. в быстрейшем исполнении называется мордан. Т. применяется в двух и даже трех голосах (двойная, тройная Т.), Быстрое чередование двух нот, имеющих расстояние более чем в две ноты, называется тремоло. Н.С.

Тремоло Тремоло (дрожание) – быстрое повторение одной и той же ноты или быстрое чередование двух нот, имеющих между собой расстояние более секунды. В Т. не выписываются все его ноты, а ставится одна нота – целая, половинная или четверть, составляющая сумму мелких нот Т. Под этой нотой ставится ребро длительности, обозначающее длительность каждой мелкой ноты Т. В Т. из двух чередующихся нот сумма длительности этих нот вдвое меньше самой длительности Т.; напр. Т. из двух целых нот имеет длительность в одну целую ноту, из двух половинных – в одну половинную, из двух четвертей – в одну четверть. Т. применяется на клавишных, струнных и духовых инструментах, на смычковых преимущественно применяется Т. на одной ноте, происходящее от быстрого движения смычка вверх и вниз. Т. из двух чередующихся нот, называемое Т. legato, применяется реже; оно гораздо мягче первого. На фортепиано чаще применяется Т. legato. Т. ввел в оркестр итальянский композитор Монтеверде. Н. С.

Tpeние Tpeние (Frottement, Reibung, Friction). А) Т. между твердыми телами является в виде сопротивления движению, как при скольжении тел одно по другому, так и при качении. На основании опытов Кулона и более позднейших опытов Морена принимают, что Т. при скольжении подчиняется следующим законам. При скольжении тела по другому телу сила Т. F противоположна скорости скользящего тела и пропорциональна нормальному давлению N, оказываемому телом на ту поверхность, по которой оно скользит, так что F= fN, где f есть численный коэффициент Т., отвлеченное число, величина которого зависит только от природы трущихся тел. Коэффициент Т. не зависит ни от величины трущейся поверхности, ни от скорости движения. Введение смазывающего вещества между трущимися поверхностями уменьшает величину коэффициента трения. Когда тело не движется, но находится в покое на поверхности другого тела, то при действии на него сил, стремящихся сообщить ему скольжение, Т. является в виде противодействия движению; оно и в этом случае пропорционально нормальному давлению, так что F= f1N, но f1 может иметь всевозможные величины между нулем и величиной f коэффициента при движении. Если на тело действует сила R под какимлибо углом a к нормали, восстановленной к плоскости соприкосновения тела с поверхностью, так что составляющая Rcosa силы R нажимает тело на поверхность и представляет нормальное давление N, а перпендикулярная к N составляющая Rsina

стремится сдвинуть тело, то сила Т. F уравновесит эту силу, если только Rsina не будет более fN или fRcosa. Следовательно, тело под действием силы R не придет в движение, если величина Rsina не превзойдет величины fRcosa или если tga но превзойдет коэффициента f Угол a, тангенс которого равен f, называется углом Т. Таким образом видно, что какая-либо нажимающая тело на поверхность сила не приведет его в движение, если сила эта будет составлять с нормалью к поверхности угол не больший угла Т. между теми веществами, из которых состоят трущиеся тела. Величины коэффициентов Т. приводятся в специальных сочинениях и в справочных книгах для инженеров. Наибольшие величины имеет коэффициент Т. между пеньковым канатом и дубом (f=0,8), между кирпичом и бетоном (0,76), между камнями и кирпичом (0,50); тут и смазка не уменьшает, а увеличивает Т. Между дубом и дубом коэффициент около 0,38. Меньше коэффициенты Т. между несмазанными металлами и притом между разнородными, например, при давлении 27 килогр. на кв. стм. коэффициент Т. железа по железу равен 0,36, а железа по латуни 0,2. Позднейшие наблюдения Боше, Гальтона, Ренни и др. показали, что коэффициент Т. возрастает с увеличением давления и уменьшается с увеличением скорости. Т. катания является вследствие взаимного вдавливания катящегося тела и того тела, по которому производится катание. Это сопротивление рассматривают как пару сил, противодействующую катанию и момент М этой пары полагают тоже пропорциональным давлению между катящимися друг по другу телами; так что, если давление есть Q, то M=nQ, где n есть некоторая длина. Длина эта при катании чугуна по чугуну равна 0,05 стм. Д. Б. Б) Т. жидкостей. Если слой жидкости движется по другому неподвижному жидкому слою, то между ними, вследствие взаимного притяжения частиц обоих слоев, обнаруживается трение, действие которого будет заключаться в том, что скорость текущего слоя уменьшается, а слой, остававшийся неподвижным, начнет двигаться в ту же сторону, что и другой. Если слой жидкости течет с некоторой скоростью v по другому, тоже двигающемуся со скоростью, большей или меньшей, чем v, направленной в одну сторону с первой, то движение одного слоя будет замедлено, а другое ускорено, как замедляющая сила, в другом как ускоряющая. Если один слой двигался по другому, который сам движется по направлению, противоположному первому, то результатом Т. было бы замедление обоих течений. Течение жидкости по поверхности твердого тела также сопровождается Т., но если это твердое тело вполне смачивается жидкостью, то весьма тонкий ее слой удерживается твердым телом и становится неподвижным, и поэтому жидкость, текущая по такому смоченному твердому телу, течет как бы по жидкости, и если такое твердое тело имеет форму трубки, то жидкость протекает как бы по жидкой трубке. Величина Т. пропорциональна поверхности жидкости, соприкасающейся с твердой стенкой, и скорости течения параллельно поверхности стенки; сверх того величина Т. какойлибо жидкости зависит от свойств твердого тела, по поверхности которого течет жидкость, не вполне смачивающая это тело. Таким образом, обозначая величину скорости течения по неподвижному слою буквой v, а величину поверхности через s, можно выразить замедляющее или ускоряющее действие Т. произведением kvs, где k есть так называемый коэффициент Т. (внешнего). Жидкость, текущую в цилиндрической трубке, можно мысленно разделить на произвольно большое число тонкостенных жидких цилиндров, имеющих одну общую ось, и движущихся один в другом. Прилегающий к внутренней стенке трубки жидкий цилиндр будет несколько задержан в своем движении, и сам замедлит движение следующего внутреннего, более близкого к оси жидкого цилиндра, и т. д., так что скорость движения жидкости в трубке будет различна в некотором поперечном круглом сечении трубки, замедляясь от центра к окружности. В том случае, когда внутренняя поверхность твердой трубки вполне смачивается жидкостью, можно принимать коэффициент внешнего Т. бесконечно великим и прилипающий к этой поверхности чрезвычайно тонкостенный жидкий цилиндр неподвижным, так что жидкость течет как бы в жидком цилиндре, а потому скорость ее истечения обусловливается лишь коэффициентом внутреннего Т. (жидкости о ту

же жидкость), длиной трубки (от длины зависит поверхность Т.), ее радиусом и разностью гидростатических давлений в начале и в конце трубки. Теоретические соображения, основанные на выше высказанных положениях, привели к следующему алгебраическому выражению величины скорости v истечения жидкости, имеющей коэффициент внутреннего Т. k, из цилиндрической трубки, длиной 1 миллим. при радиусе сечения, равном r, и разности давлений в начале и конце трубки р1р2:. Здесь все величины подлежат непосредственному измерению, кроме коэффициента k, но удобнее определять вместо скорости v истечения – объем жидкости, протекшей по трубке в продолжение некоторого времени, или время, необходимое для истечения определенного объема жидкостей, из чего просто вычисляемая и скорость. Гаген и Пуазейль (1842) делали опыты над истечением жидкостей через волосные трубки еще до развития теории этого явления; результаты, найденные первым из них, были вполне подтверждены еще более точными исследованиями второго. Прибор Пуазейля состоял из стеклянного шарика с двумя диаметрально противоположными трубками; нижняя, отогнутая на прямой угол. соединялась с волосными трубками различных размеров. С открытого конца верхней трубки В производилось сжатым воздухом давление на жидкость, наполнявшую шарик, измеряемое высотой водяного столба, доходившей иногда до 41 метра, иногда же меньшей, чем 1 метр. Между чертами, сделанными на трубках выше и ниже шарика, заключался объем жидкости, который при различных давлениях был прогоняем чрез различные волосные трубки, при чем определялось всякий раз время (число секунд), для этого необходимое. Так как давление на жидкость и размеры трубки измерялись миллиметрами, то и количество истекающей жидкости определялось куб. мм. Пуазейль нашел величину коэффициента внутреннего Т. для воды при температуре 0° равною 0, 0001816. Определяя для трубок одного и того же поперечного сечения, но различной длины, время, нужное для истечения одного и того же количества воды при одной и той же температуре, Пуазейль нашел, что времена пропорциональны длинам трубок. Подобным образом он нашел, что времена истечения пропорциональны четвертой степени диаметров или радиусов трубки (т. е. ее канала). Вообще, количество вытекающей воды в некоторое время t может быть вычислено из выражения следующего вида, найденного Пуазейлем (v – объем жидкости, k – коэффициент, зависящий от внутреннего Т. жидкости, Р – давление, под которым течет вода по горизонтальной трубке; имеющей длину 1 и радиус канала r, t – продолжительность истечения). Величины t, вычисленные по этой формуле. превосходно согласуются с величинами, найденными из непосредственных наблюдений, но во всех опытах длина трубки была значительна относительно поперечника ее. Так, трубка с поперечником в 0, 252 мм. должна иметь не менее 54 мм.; при давлении столба около 1500 мм. т.е. l с лишком в 400 раз более r. Математическая теория дает выражение где r есть радиус трубки, а h – коэффициент внутреннего Т. Из сравнения этой формулы с тою, которую дал Пуазейль видно, что коэффициент k в последней связан с коэффициентом внутреннего Т. следующим образом: Французский физик Кулон (Coulon) первый занимался изучением внутреннего Т. жидкостей. Для его опытов служил тонкий кружок, висящий горизонтально на тонкой проволоке, прикрепленной к его центру. Если несколько закрутить проволоку, то кружок начнет вращаться в сторону кручения, затем – в обратную сторону, т.е. будет совершать вращательные колебания около проволоки. В сосуде с водой кружок будет также совершать вращательные колебания, но Т. поверхностей кружка о воду станет замедлять эти колебания; если кружок смачивается водой, то сопротивление колебаниям кружка обусловливается коэффициентом внутреннего Т. жидкости. Видоизменение этого способа представляют вращательные колебания шара, висящего на проволоке в жидкости (Мейер, Кёниг). Еще иной способ употребляли Гельмгольц, Пиотровский и потом другие, приводя во вращательные колебания в воздухе полый шар или прямой цилиндр (Умани), наполненные испытуемой жидкостью, прилипающей ко внутренней поверхности сосуда; при вращательном движении сосуда она посредством Т. передается и жидкости из слоя в слой по направлению к оси цилиндра, а жидкость, с своей стороны, замедляет качания цилиндра.

Теория всех этих методов приводит к формулам, гораздо более сложным, чем способ истечения жидкостей через волосные трубки. Тем не менее полезно отметить, что опыты и измерения, сделанные Мютцелем по способу Гельмгольца, дали для коэффициента внутреннего Т. воды при 20° число, очень близкое к найденному Пуазейлем (0,01009), а именно 0,01014. Если прилипание жидкости к твердому телу неполное, как напр. при течении ртути по стеклянным трубкам, то, как по теории, так и по опытам Пуазейля, простые вышеупомянутые законы истечения усложняются. Однако, Варбург из своих опытов нашел, что и ртуть вытекает чрез стеклянную трубку, повинуясь тем же законам, что и вода. Внутреннее Т. жидкости обусловливает так назыв. вязкость ее. Внутреннее Т. и вязкость сильно уменьшается при повышении температуры жидкости; так, напр., для воды коэффициент h при 0° равен 0,081, а при 70° только 0,0042 или если вязкость воды при 0° измерять числом 100, то при 70° вязкость воды выразится числом 23,5. Вязкость ртути при 3400 (недалеко от кипения ртути) почти вдвое меньше ее вязкости при 0°. Особенно сильно изменяется вязкость некоторых растительных масел: для миндального масла, при нагревании его от 20° до 80°, вязкость уменьшается в 6,5 раз, для оливкового – тоже от 20° до 80. вязкость уменьшается с лишком в 7 раз. Для практического определения относительно вязкости жидкостей заставляют их выливаться из сосуда определенной емкости по вертикальной волосной трубке. При этом давление жидкости уменьшается по мере ее истечения, но закон изменения давления в опытах с различными жидкостями остается один и тот же, поэтому результаты опытов сравнимы между собой. Давление жидкостей при этих условиях пропорционально их удельным весам. Обозначая в двух опытах удельные веса буквами р и р1 продолжительность истечения t и t1 и коэффициенты внутреннего Т. по прежнему чрез h и h1 , получим h:h1 = tp : t1p1. Отсюда и отношение между вязкостями. Обыкновенный серный эфир, жидкость весьма подвижная, имеет при 10° вязкость впятеро меньшую, чем вода. Жирные масла, напротив, имеют очень большую вязкость, а глицерин при 2,8° представляет в 2500 раз большую вязкость, чем вода при той же температуре. Ф.П. В) Т. между твердыми телами гораздо больше Т. в жидкостях, поэтому различные части машин, в которых движение сопровождается Т., смазывают различными материалами. Из работ по этому предмету укажем на определения механической роли различных смазочных жидкостей, употребляемых для смазки механизмов и машин, сделанные проф. Петровым в 1880-х гг. Подробнее см. Н. Петров, «Т. в машинах» («Инженерный Журнал», 1883); его же, «Описание и результаты опытов над Т. жидкостей и машин» («Известия Спб. Технологического Института», 1886); его же, «Практические результаты опытов и гидродинамической теории с применением к железным дорогам и бумагопрядильням» («Инженерный Журнал» за 1887 г.). Д. Б.

Трепанация Трепанация – означает операцию пробуравливания кости. В более узком смысле под Т. понимают вскрытие черепной полости. Кроме бурава, для этой операции может применяться долото, пила или особый инструмент, носящий название остеотома. Операция эта была еще известна в глубокой древности и подробно описана у Гиппократа. Она производится при известных формах перелома черепа, нарывах и опухолях мозга, в последнее время также при падучей болезни. Т. (в доисторические времена и у первобытных народов). – Существуют несомненные доказательства того, что в самые отдаленные времена, начиная с неолитического периода, человек уже был знаком с хирургическими приемами вскрытия черепной полости, с так называемой Т. Свидетельством этому служат многочисленные черепа, собранные в самых различных местах и носящие следы искусственного прободения. По некоторым данным

можно думать, что первобытный человек прибегал к Т. даже чаще, чем люди цивилизованные. Во многих дольменах находили сразу по несколько трепанированных экземпляров. Из 210 черепов, собранных недавно на о-ве Тенерифе и описанных Лушаном, оказалось 10 трепанированных, с отверстиями на лбу, темени, затылке, по средней линии или сбоку; кроме того, 25 черепов из этой коллекции носят следы неполной операции, – нарезки в области теменного родничка, происшедшие; по-видимому, от соскабливания лишних слоев кости. – Первый древний трепанированный череп был описан Брока в 1867 г. На этом черепе, добытом из мексиканской гробницы и принадлежавшем индивиду древней расы инков, имелось четырехугольное прободение, произведенное четырьмя линейными надрезами – прием, очень близкий к способу Т. в доисторические времена в Европе. Т. времен неолитического периода была впервые констатирована в 1773-74 гг., когда в Лионе д-р Прюньер и некоторые другие ученые демонстрировали несколько черепов из дольменов Ложери и др. мест с вырезанными в них круглыми или овальными отверстиями. За открытием Прюньера последовал целый ряд других во всех частях света. Известные до сих пор случаи доисторической Т. в России описаны проф. Д. Н. Анучиным в «Трудах IX археол. съезда в Вильне», 1893 г. Т. удержалась и в позднейшие эпохи, во Франции, напр. – до меровигнской эпохи включительно. Как на переживание первобытной Т. в Европе, сохранившейся до наших дней, можно указать на существование специалистов трепанеров в Черногории, Корнвалисе. Хорошая коллекция трепанированных черепов в оригиналах и муляжах имеется в парижском музее антропологического института. Существовали и посмертные Т., при которой играли роль мотивы религиозного свойства, например желание носить череп подвешенным на поясе, в качестве амулета, или желание дать душе, обитающей в черепе, свободный выход после смерти, как это до сих пор практикуется среди краснокожих Иллинойса. Что касается до Т. на живых, то одни склонны видеть в ней сознательный хирургический прием, другие приписывают ее предположению первобытного человека, что болезнь происходит от вселения злого духа, которого необходимо изгнать. В пользу того, что Т. применялась как чисто хирургический прием, говорят найденные на некоторых трепанированных черепах следы гнойных скоплений (череп из дольмена Port-blanc), или такие черепа, как из Mousseaux-les-Bray, которые признаны оперированными после травмы головы. Литература. P. Broca, «Sur la trepanation du crane etc.» (Пap., 1877); S. do Baye, «La trepanation prehistorique» (ib., 1876); Gr. de Mortillet, «Races homaines prehistoriques et chirurgie religieuse de 1'epoque des dolmens» (ib., 1877); Nadaillac, «Memoire sur les trepanations prehistoriques» (П., 1886); Horsley, «Trepanning in the Neolitic Periode» («Journal of the Anthropol. Inst.», XVII, стр. 100); Munro, «The trepanning of the Human Skull in Prehistoric Times» (Эдинбург, 1891); Д. Н. Анучин, «Амулет из кости человеческого черепа и Т. черепов в древние времена в России» (М., 1895); Нидерле, «Человечество в доисторические времена» (СПб., 1898); ст. Филиппа Сальмона, «Trepanation» в «Dictionnaire de Sciences anthropologiques». Л. Ш.

Трепанг Трепанг – В России промысел Т. производится преимущественно вдоль берега Тихого океана, от залива Св. Ольги и Владивостока вниз до реки Тюмень-Уло, на сумму до 100 тыс. руб.

Тресковые Тресковые (Gadidae) – семейство рыб из отряда мягкоперых (Anacanthini). Тело их более или менее вытянутое, с мелкими гладкими чешуйками. Спинных плавников 1, 2 или 3, они занимают почти всю спину, лучи задних спинных плавников хорошо развиты;

подхвостовых плавников 1 или 2; хвостовой плавник обособлен по большей части от спинного и подхвостового, в противном случае спинной плавник имеет обособленный передний отдел. Брюшные плавники расположены впереди, на горле, и состоят по большей части из нескольких лучей; иногда они превращены в нить и в этом случае спинной плавник распадается на две части. Жаберные щели широкие, жаберные перепонки обыкновенно не прикреплены к горлу. Придаточных жабр нет, или они рудиментарны, железисты. Обыкновенно есть плавательный пузырь и кишечные придатки при выходе из желудка. Не особенно многочисленное по числу видов семейство это имеет важное значение как биологическое, так и промысловое, вследствие чрезвычайной многочисленности индивидов некоторых родов. Принадлежащие сюда рыбы по большей части живут на умеренных или малых глубинах, но некоторые представляют типические глубоководные формы. Первые водятся почти исключительно в умеренном и холодном поясе, достигая иногда крайне высоких широт (такова сайка или полярная треска – Gadus saida s. polaris); глубоководные формы имеют, напротив, обыкновенно, более широкое распространение и в низких широтах. Почти все живут исключительно в морях, пресноводные формы крайне малочисленны (напр. налим – Lota vulgaris). Ископаемых остатков известно мало. В экономическом отношении Т. вместе с лососевыми (Salmonidae) и сельдевыми (Clupeidae) представляют наиболее важные группы, служа объектом громадных промыслов и обширной мировой торговли. Наиболее важен из этого семейства род треска (Gadus), гораздо меньше роды Lota (налим – Lota vulgaris), Brosmius (морской налим или линек – Brosmias brosme), Molua или Molva (морская щука, молва – Molua molva и М. dipterygia) и др. Н. Кн.

Третейский суд Третейский суд в гражданском процессе. – Как видно из самого названия, Т. суд есть суд третьего лица, суд посредника или посредников (в противоположность самосуду сторон), и притом лица частного (в противоположность суду государственному). Т. суд-институт весьма древний; он предшествует суду государственному, требующему для своего появления более высокого уровня культурного развития. В России первые положительные указания на Т. суд имеются в памятниках XIV стол. (древнейшее известие – в договорной грамоте великого князя Димитрия Донского с князем серпуховским Владимиром Храбрым от 1362 г.). В отличие от современного порядка, допускающего Т. суд по отношению лишь к тем гражданским правам, которые подлежат свободному распоряжению сторон (ср. 1 368 ст. уст. гр. суд., 1 003 art. Code de proc. civ., 1 025 Civilprocessordn.) еще в XVI стол. встречаются примеры, что «о боях и грабежах и с суда зарядили себе третьих». В Соборном Уложении 1649 г. Т. суду посвящен п.5 гл. XV, в силу которого каждому предоставляется ведаться пред третьими по обоюдному соглашению с противником. С этого времени ведомство Т. суда посредников постепенно расширяется. Указами Петра I посреднический суд по некоторым делам сделан был обязательным: если стороны не изберут «посредственников» за каким-либо несогласием, то они назначаются от суда. Все отдельные узаконения, которых успело накопиться множество, были отменены Высоч. утвержденным 15 апреля 1831 г. Положением о Т. суде, остававшимся, в существе, неизменным до судебной реформы 1864 г. Положение это выработано было под явным влиянием французского законодательства, в основе которого лежал декрет 16 (24) авг. 1790 г., объявлявший Т. суд (arbitrage) наиболее разумным средством разрешения споров между гражданами, вследствие чего «не следует издавать никаких постановлений, которые клонились бы к умалению значения третейского суда и действительности его решений». По своду 1857 г. (т. X, ч. 2), Т. суд установлен в виде суда добровольного, учреждаемого по взаимному согласию дееспособных тяжущихся, и суда узаконенного, т. е. обязательного, учреждаемого для определенного круга дел (споры между членами товарищества и все вообще споры по делам компаний на акциях, как между самими акционерами, так и между компанией и лицами посторонними), независимо от соглашения

сторон; в случае уклонения сторон от выбора посредников, обязанность их назначения возлагалась на судебные места (ст. 1194), которые назначали также и суперарбитра в случае несогласия посредников (ст. 1203). Если посредники не решат дела ни в первый, ни во второй дополнительный срок, то судебное место принимало по отношению к ним те же меры понуждения и взыскания, какие на этот случай предписываются законом по отношению к общим судебным местам (ст. 1210). В зависимости от воли сторон и тот, и другой суд могли решать дело либо по совести, либо по закону. Если по этому поводу между сторонами не состоялось соглашения, то суд обязан был судить по закону. В последнем случае решение подлежало апелляции; напротив, в случае решения по совести апелляция не допускалась. На практике к добровольному Т. суду тяжущиеся почти никогда не обращались; что же касается суда узаконенного, то, по свидетельству современников (см. напр. яркую характеристику этого суда у П. А. Потехина, «Отрывки из воспоминаний адвоката», «Право», 1900, №№ 47 и 48), он выродился в средство бесконечной, тяжелой волокиты. Судебная реформа 1864 г. отменила окончательно узаконенный суд и в уставе гражданского судопроизводства (ст. 137-1400, измененные в 1887 г.) сохранен только добровольный суд посредников. Суду этому подлежат по воле сторон все споры, подлежащие рассмотрению судебных мест, за исключением: 1) дел о личных правах состояния; 2) дел, сопряженных с пользами малолетних и других лиц, находящихся под опекою; 3) дел, сопряженных с интересом казенных управлений или же земских, городских и сельских обществ; 4) дел, соединенных в чем-либо с преступлением и проступком, кроме тех, которые на основании уголовных законов могут быть прекращаемы примирением, а также дел о вознаграждении за причиненные преступлением или проступком вред или убытки, вчиняемых гражданским порядком после уголовного производства; 5) дел о недвижимых имуществах, когда в числе участвующих есть лица, ограниченные по закону в правах приобретения этих имуществ или в правах владения и пользования ими (этот последний пункт введен законодательной новеллой 1887 г.). Согласие сторон на разбор их дела Т. судом должно быть выражено в Т. записи, подписанной сторонами и Т. судьями и заверенной нотариусом или мировым судьей. До истечения срока, назначенного для решения дела, стороны не имеют права просить о производстве дела в судебных установлениях; если оно уже ранее там началось, производство его приостанавливается, но принятые судом меры обеспечения иска остаются в своей силе до решения Т. судом дела, если в записи не постановлено иначе. Т. суд постановляет решение по совести; апелляция на него не допускается, можно только просить о признании их ничтожности и недействительности, когда решение последовало по истечении определенного срока, когда было нарушено какое-либо условие третейской записи, и когда вся третейская запись не имеет силы, так как не подписана одним из участвовавших в ее составлении лиц. И в таком виде третейское разбирательство, как свидетельствует об этом отчет госуд. совета за 1887 г. (с. 646, сл.), не получило сколько-нибудь значительного развития: случаи обращения к суду по совести за разрешением действительно возникающих между сторонами споров по имуществу встречались крайне редко: за исключением дел о недвижимых имуществах, число прочих дел, разбиравшихся Т. судом, не превышало 300 в год. По данным систематической ревизии суд. установлений, произведенной в течение 1895 г., оказалось, что к Т. судам предпочтительно прибегают мнимо тяжущиеся стороны, между которыми в действительности никакого спора не существует и которые, под прикрытием Т. разбирательства, желают лишь достигнуть, в обход закона, прикрепления прав на недвижимое имущество. Бывает это главным образом в тех случаях, когда продавец такого имущества не имеет документов, необходимых для совершения купчей крепости у нотариуса. Затем к Т. суду обращаются иногда наследники недвижимого имущества и, под видом решения возникшего между ними спора, избегают довольно сложной и дорогостоящей процедуры раздела имущества. Ревизионными отчетами отмечено несколько случаев обращения мнимо тяжущихся к Т. суду с целью достигнуть прикрепления недвижимого имущества во вред третьим лицам, причем имелась в виду возможная при этой

форме суда быстрота решения дела. В общей массе гражданских дел, число споров, передаваемых сторонами на решение Т. суда, представляется незначительным. При ревизии особое внимание было обращено на решаемые Т. судом дела о недвижимой собственности. Самое большое число случаев Т. разбирательства дел этого рода, а именно 292 за последние пред ревизиею 5 лет, отмечено по одному из окружных судов Северо-западного края; в некоторых судах случаев решения Т. судом споров о недвижимости за отчетный период времени вовсе не было («Журн. Мин. Юст.», 1901, № 6, стр. 112, 113). Ввиду приведенных данных, комиссия по пересмотру законоположений по судебной части пришла к заключению о необходимости совершенного изъятия дел о недвижимых имуществах из ведения Т. суда, сообразно с чем и составлена 1066 ст. проекта новой редакции уст. гр. суд. В остальном правила Устава граждан. судопроизводства подверглись в проекте лишь незначительным изменениям. Судебными уставами 20 ноября 1864 г. установлен был еще один вид третейского суда, а именно суд мирового судьи – участкового или почетного. Ст. 30 Уст. гр. суд. гласила, что «мировой судья может принять к своему рассмотрению всякий спор и иск гражданский, если обе тяжущиеся стороны будут просить его о решении их дела по совести. Состоявшиеся вследствие таких просьб решения миров. судей считаются окончательными и апелляции не подлежат». Правило это было отменено в 1887 г. на том основании, что оно могло быть понимаемо в смысле признания мир. судей, по самому характеру их деятельности, органами, наиболее пригодными для исполнения важных обязанностей Т. судьи, а потому и заслуживающими особой рекомендации в качестве посредников. Подобное отношение к мир. судьям делает правительство ответственным, до известной степени, за правильное разрешение рассматриваемых ими в порядке примирительного разбирательства спорных дел. Опыт показал однако, что мировые судьи не всегда относятся с должной тщательностью и надлежащей осмотрительностью к принимаемым ими на себя обязанностям посредников. Кроме того, нередко они бывают вынуждены, вследствие ухищрений тяжущихся и невозможности обнаружить преступную цель, ради которой последние обратились к суду по совести, освящать своим судейским авторитетом действия, направленные к обходу закона и нарушению интересов третьих лиц (отчет по гос. сов. 1887 г., с. 648). Наша литература уделяет весьма мало внимания Т. суду. Кроме газетных статей, посвященных главным образом выяснению злоупотреблений Т. суда по делам о недв. имуществах, имеется единственное специальное исследование А. Вицына: «Т. суд по русскому праву» (1856), относящееся к дореформенному суду. Это исследование легло в основу соображений, приведенных составителями судебных уставов 20 ноября 1864 г. См. Суд. уставы в издании госуд. канцелярии (ч. 1, стр. 648, cл.). Подробный анализ действующих правил о Т. суде см. у Анненкова, «Опыт комментария» (т. VI, стр. 244 cл.). И. Гессен. Аналогичным образом поставлен институт Т. суда и в западноевропейских законодательствах. Так, по германскому уставу гражданского судопроизводства, каждая сторона назначает по одному Т. судье, если в Т. записи не имеется иных по этому предмету постановлений. Закон указывает также, какие лица не могут быть избираемы Т. судьями (женщины, малолетние, немые, лишенные гражданских прав) и в каких случаях Т. судья, назначенный одной стороной, может быть отвлечен другой, распространяя на эти случаи общие начала, установленные по отношению к коронным судьям. Т. суд может допрашивать свидетелей, экспертов, поскольку последние изъявляют добровольно готовность к даче показаний; в противном случае допрос должен быть произведен подлежащим правительственным судом и последний не в праве уклониться от этих или иных действий, которые Т. суд признает нужными, но на непосредственное производство коих он не имеет полномочий. Решение Т. суда постановляется по абсолютному большинству голосов, если в Т. записи не имеется особых по этому предмету постановлений; при равенстве голосов, Т. запись теряет силу, если этот случай не предусмотрен в договоре. Т. решение, постановленное с соблюдением требований закона, имеет силу судебного решения, но для приведения его в исполнение требуется постановление правительственного суда. Недостатки

и нарушения в производстве Т. суда служат основанием для предъявления в подлежащем суде иска об уничтожении Т. решения. Аналогичные постановления о Т. суде содержит и более новый Устав граждан. судопроизводства – австрийский (1895). Главнейшие отступления его от германского Устава сводятся к следующему. Если состав Т. суда договором не предусмотрен, то каждая сторона избирает по одному Т. судье, а эти последние сами избирают суперарбитра; если для выбора суперарбитра соглашение не могло состояться, то он назначается правительственным судом. Лица, занимающие судейские должности, не могут быть избираемы Т. судьями. Право отвода по отношению к женщинам, малолетним, немым и т. п. лицам законом не установлено. Для приведения Т. решения в исполнение не требуется судебного исполнительного приказа; достаточно, если вступление решения в законную силу и исполнимость его удостоверена Т. судьями. Иск об уничтожении Т. решения допускается в случаях, когда Т. суд превысил свои полномочия, или если Т. решение нарушает обязательные нормы закона. Ср. В. Mayer, «Die Vereinbarung schiedsrichtlicher Rechtsschtreitsentscheidung nach fruеherm und jetzigem gemeinen Recht» (Эрланг., 1888); Lindheim, «Das Schiedsgericht im modernem Zivilprocess» (3 изд., В., 1894).

Третье сословие Третье сословие (terlius status, tiers etat) – обозначало во Франции, с конца средних веков до 1789 г., всю нацию, за исключением привилегированных, так как официально население Франции делилось в 1789 г. на три сословия: духовенство, дворянство и Т. сословие. Но нельзя считать Т. сословие какой-то однородною массой; таковой оно было лишь по отношению к двум привилегированным сословиям. Уже в средние века было разделение: горожане и крестьяне и права буржуазии было своего рода привилегией. До XI в. особенного различия между горожанином и поселянином не было, оба они находились под властью сеньора. С XI в. начинается освобождение городских общин. Коммунальное движение, взрастившее буржуазию, было первым ударом, который был нанесен политической стороне феодализма. Сущность этого движения, послужившего сигналом и для деревень, заключалась в освобождении городов из-под феодального гнета, появлении городских республик и возникновении в городах общественного класса – горожан, которые выступают, как Т. сословие, наряду с духовными и светскими сеньорами. Хотя с VI по Х в. жители городов уже и начинают группироваться, но в обществе они еще не играли роли: политических прав у них не существовало, и социальное положение их было тяжелое. С конца Х в. по XIII в. всю Западную Европу охватила коммунальная революция – процесс освобождения городов от эксплуатации феодалов. Жители городов организуются в открытые или тайные общества, во главе которых стоят купцы. Города средиземного побережья были поставлены в особо благоприятные условия. Их торговля с Востоком никогда не прекращалась, население южных городских общин раньше других разбогатело и привыкло к самостоятельной практической деятельности. За итальянскими городами поднялись города Рейна. Позднее выступают южные французские города, когда итальянские уже достигли городской автономии, и далее – города северной и средней Франции, Германии и Англии. Наибольшей силы движение достигает в XII в. и первой половине XIII в. Освободительному движению противодействовали духовенство и феодалы. Короли вначале тоже противодействовали стремлениям городов к независимости, а потом поддерживали города. Людовик VI, хотя и утвердил несколько грамот, но делал это не из принципа, а вследствие случайных соображений: уничтожая ланскую коммуну, он поддерживал амьенскую. Людовик VII понял силу коммун и содействовал их развитию. Филипп-Август открыто поддерживал множество коммун, но заставлял их платить себе за поддержку. Из коммунальных восстаний особенно замечательны восстания Лана, Санса, Камбрэ, но большинство городов приобрело себе привилегии без кровавой борьбы. Движение охватило и деревню, которая в XII и XIII в. нередко пользовались правами коммуны. Города, добившиеся свободы – в большей или меньшей степени – делятся на два класса: коммуны и

города буржуазии. Первые-добились и политической независимости, вторые – только гражданских прав, но не приобрели права самоуправления. Договор, заключенный между сеньором и коммуной, носил название коммунальной хартии или грамоты. Грамота определяла отношения коммуны к сеньору в вопросах юрисдикции и налога. В подлиннике дошли лишь очень немногие грамоты. Справедливо называют коммуну «коллективной сеньерией», уподобляя город феоду, так как между коммуноq и ее сюзереном были в значительной степени те же отношения, что между сюзеренами и вассалами. Неся феодальные обязательства по отношению к своим господам, коммуны обладали и правами сеньора, могли отдавать поместья в лен, обладали правом войны и мира, наконец, заключали между собой крупные союзы. Коммуна издавала законы, судила, управляла администрацией и финансами, но в большинстве случаев пользование политическими правами принадлежало меньшинству – привилегированному сословию. Видимыми знаками коммуны были: ратуша, каланча, колокол, печать, позорный столб и виселица. Развивая общественный дух, коммуна воспитала в средневековом горожанине гражданина и возвысила буржуазию. Но коммунальное движение не сближало горожан и поселян. Буржуа, освободившись, относятся к деревне свысока, обижаются, если их приравнивают к крестьянам. Так вырастало различие между городским населением и крестьянами. Скоро освободившиеся горожане приобретают себе политическую силу, – в XII в. они уже принимают участие в советах королевских, а потом и в общих собраниях государствен. чинов. Здесь, рядом с феодальными владельцами и прелатами, появился и tertius status. Т. сословие, участвовавшее в генеральных штатах, состояло только из одних горожан, так как генеральные штаты мало интересовались участью крестьян, и впервые крестьяне получили право представительства лишь в 1484 г., во время генеральных штатов в Туре. Но и теперь буржуа остались представителями сельского населения. Через всю историю Франции в средние века яркою нитью проходит упорная борьба между феодальным дворянством и Т. сословием в союзе с королевскою властью. Благодаря глубокой пропасти, образовавшейся между городом и сеньорией, происходили те постоянные столкновения между Т. сословием и привилегированными, которые наполняют собой генеральные штаты (1302-1615 гг.). В конце XV в., под именем Т. сословие имелись в виду не только жители городов, но и сел; их называли le commun – простонародье, простонародное сословие, люди Т. и простонародного сословия (gens du tiers et commun etat). До середины XIV в. Т. сословие не играет видной роли в штатах. С большой силой сказалось влияние Т. сословия в штатах 1355 и 1356 гг., когда вспыхнула революция в Париже. Т. сословие было возмущено финансовыми мероприятиями короля («порча» монеты, которая неблагоприятно отражалась на торговых оборотах горожан). Депутаты городских общин, участвуя в генеральных штатах в качестве Т. сословия, составили половину всего числа прибывших депутатов (400 на 800), на их стороне оказалось и нравственное преобладание в собрании. Душой намеченных преобразований оказались депутаты парижской общины с Этьеном Марселем во главе. Вожди Т. сословия сначала одержали верх, но исход революции показал, как велика была рознь сословий: в проведении реформ заинтересовано было только Т. сословие, не встретившее поддержки в дворянстве и свернувшее с легального пути на революционный для осуществления идеи национальной свободы. Во время жакерии Т. сословие было на стороне крестьян. Во всех движениях Т. сословия большую роль играл богатый Париж, центр крупной торговли и умственной жизни. Когда французское правительство переживало в XV в. кризис вследствие неурядиц в сфере государственного управления, Т. сословие, в лице своих просвещенных представителей, принимало участие в выработке программы нововведений. Зажиточные горожане, руководимые адвокатом Жувенелем, перешли на сторону короля во время восстания Кабоша. Солидарность между Т. сословием и королевской властью постепенно дала городскому классу огромную силу. Уже в конце XV в. и в начале XVI Т. сословие не только представляло из себя могучий, дружный (хотя и не всегда) промышленный класс, но оно занимает почти все должности до канцлера хранителя печати включительно. Отсюда же брались всякого рода чиновники в финансовой администрации. Только губернаторство, комендантство, чины в военной и морской службе,

придворные должности исключительно давались привилегированным. Церковные и судейские должности давали честолюбивому буржуа одинаковые привилегии с дворянством, а в XVI ст. образовывается много семейств, возведенных в дворянство, благодаря тому, что богатые буржуа покупали не только дворянские поместья, но и общественные должности, а с ними и право получить дворянское звание. Рост городского сословия был противоположен во Франции росту города, так как города постепенно лишились здесь своего самоуправления, перестав быть суверенными коммунами и подпав под административную опеку. Развитие капиталистического производства, характеризующее новое время, дает мощь капиталистической буржуазии, которая во всем опережает землевладельческое дворянство, и все более и более делается необходимой для государства, нуждавшегося в деньгах. Вот почему Т. сословие выходит из средних веков сильным и уверенным в своем значении. Блестящую роль играло Т. сословие на штатах 1560 г., представив широкий наказ. Такой же наказ был представлен им и в 1576 г., где, среди разных других вопросов, делается попытка ограничить вторжение администрации в муниципальную жизнь. И в знаменитом мятеже 1588 г., Т. сословие играло первую роль, выступив в генеральных штатах против королевской власти и гугенотов. Ко времени царствования Генриха III влияние и значение Т. сословия еще более выделяется, и еще ярче виден антагонизм между привилегированными и Т. сословием, вызванный оскорбительным для третьего сословия приниженным состоянием его представителей. В своих требованиях на генеральных штатах 1614-15 гг. Т. сословие обрисовало картину бедственного состояния народа. Первые два сословия находились в собрании с покрытыми головами, а Т. сословие представлялось королю без шляп, на коленях. Дворяне сами заявили, что разница между ними и Т. сословием та же, что между господами и лакеями. На этом собрании Т. сословие выразило требование созыва генеральных штатов через каждые 10 лет. Штаты, как известно, не собирались до 1789 г., но 1615 г. в истории Т. сословия занимает важное место, так как показывает, с одной стороны, политическое ничтожество Т. сословия в XVII в., а с другой – вскрывает громадное влияние Т. сословия как моральное, так и социальное. В XVIII в. отношения между феодальной аристократией и горожанами сделались вполне определенными. Законы против роскоши в моде уже исчезли, и буржуа в темном платье старинного покроя был таким же барином, как и дворянин. И правительство, и высшие классы – теперь в руках Т. сословия. Оно распоряжается богатством, вытеснив дворянство в центральной и местной администрации; оно, по выражению Тэна, «всеобщий кредитор». Бедность и гордость сделались уделом большинства дворян. Т. сословие было «всем»: парламентские советники, адвокаты, денежная аристократия, судейское сословие, литераторы и ученые – составляло главную его силу. Но в политическом отношении Т. сословие было «ничто». XVIII в., выдвинувший таких «буржуа», как Вольтер, Руссо, Дидро и др., есть век торжества буржуазии, которая стала передовым классом нации, интеллигенцией, и требовала, как гражданского равенства, так и политической свободы. В начале XVII в. Франция получала с привилегированных 23 %, а с Т. сословия 77 %, перед революцией духовенство платило государству в виде налогов не более 1/4 своих доходов, дворянство – около 1/6, а Т. сословие – 2/3 своих доходов. Вся масса налогов и повинностей ложилась на Т. сословие, на долю которого приходилось около 1/3 всей земельной собственности, при населении в 25 милл. людей, из которых привилегированных считалось 250 тыс. Но и среди Т. сословия наблюдается неравномерность в распределения повинностей. Некоторые должности создавали привилегию для буржуа чисто личного характера, были и привилегии местные, а богатые буржуа разными путями избавлялись от налогов. Имея главную силу в капитале, буржуазия была привилегированной в сравнении с народной массой. Многие города пользовались большими льготами – жители Гавра, напр., были освобождены от талии и соляного налога. Город не платил подати, свалив эту повинность на деревню, благодаря чему из деревень уходили в город. Привилегированное положение горожан вызывало в XVIII в. частые жалобы крестьян на гордость жителей городов, порождало недоверие к ним со стороны сельского населения. Это недоверие продолжалось до конца XVIII в., так как буржуазия

приобретала себе сеньоральные права, и особенно любопытно, что оно сильно проявилось во время выборов 1789 г., когда крестьяне относились недоверчиво к своим собственным депутатам на бальифных собраниях. Выступив, однако, в качестве бойца за «народные» права, буржуазия сыграла очень крупную роль во время Великой французской революции. Франция ей обязана разрушением феодального строя общества. Высказавшись за поголовное голосование в генеральных штатах 1789 г., Т. сословие решительно потребовало уничтожения феодальных прав и аристократических привилегий. 17 июня 1789 г. исчезло старое сословное деление Франции на три чина и официально название Т. сословие тоже исчезло. Но теперь уже ясно стало распадение французского общества на два крупных класса: буржуазию и народ. Социальный антагонизм исчез, так как в политическом и юридическом смысле французская революция уравняла оба класса, но зато возник антагонизм на почве экономической, приведший в XIX в. к классовой борьбе. Результаты революции особенно выгодными оказались для буржуазии и наиболее обеспеченного крестьянства. Относясь враждебно к якобинизму, буржуазия, после его падения, вступила на путь реакции из страха перед пролетариатом («четвертым сословием»). Ее мало интересует форма правления, она подчиняется, из желания сохранить свою роль, термидорианцам и Наполеону, который обеспечивал как ее социальное положение, так и невозможность восстановления «старого порядка». В эпоху реставрации, когда наступила католико-феодальная реакция, буржуазия поднялась на защиту либеральных начал; либерализм двадцатых годов XIX в. принял чисто буржуазный характер. Вследствие высокого избирательного ценза (см. Конституция 1814 г.), буржуазия образовала особый общественный класс и приняла ту окраску, которая сохранилась за ней во второй половине XIX в., когда под буржуазией понимают уже не горожанина или плебея только, а всякого гражданина, стремящегося к политическому господству на основании обладаемого им капитала. Благородство происхождения в XIX в. заменяется обладанием собственности. Усилению буржуазии очень способствовала Июльская революция, доставившая господство промышленной буржуазии. Во времена Июльской монархии, этого «царства буржуазии», весьма резко обострились отношения между буржуазией и пролетариатом, выдвинувшим в качестве политической силы социализм. Буржуазия враждебно встретила опасное учение, примкнув к «манчестерской» школе политической экономии. Но и в буржуазии времен июльской монархии зародилась оппозиция против большинства – финансовой аристократии, которую оппозиционная партия мечтала лишить ее привилегированного положения. Республиканская партия предлагала заменить монархию республикой и нашла себе большую поддержку в среде мелкой буржуазии, торговцев, ремесленников и фабричных рабочих. Страх перед социальной революцией делал из буржуазии надежную опору трона Людовика-Филиппа. Начавшееся движение среди буржуазии в пользу расширения избирательного права было первыми симптомами февральской революции, произведенной совместно рабочими и буржуазией. Но победа над Июльской монархией только ярче обнажила страшную противоположность между буржуазией и рабочими (фабричными и ремесленниками), которые теперь организовались против буржуазии. Результатом недовольства пролетариата были июньские дни. С этого времени и возникла во Франции принципиальная рознь между Т. и четвертым сословиями. Классическое сочинение по истории Т. сословия – Огюстена Тьерри, «Essai sur la formation et les progres du Tiers Etat» (1850, переведено порусски; М., 1899); Смирнов, «Коммуна средневековой Франции» (Казань, 1873); А. Lucheire, «Les Communes francaises a l epoque des Capetiens directs» (П., 1890); J. Flach, «Les engines Communales». Целый ряд монографий по истории отдельных городов и областей. Е. Bonvalot, «Le Tiers etat, d'apres la charte de Beaumont et ses filiales» (П., 1884); Desmolins, «Mouvement communal et municipal au moyen age»; Bardonx, «La bourgeoisie francaise»; Perrens, «La democratie en France au moyen age»; Giraud-Teulon, «La royaute et la bourgeoisie»; A. Babeau, «La ville sous l ancien regime». П. К-ий.

Третьяков Павел Михайлович Третьяков (Павел Михайлович, 1832-98) – известный московский собиратель картин. Вместе с своим братом Сергеем Михайловичем он в течение более четверти века приобретал картины русских художников и таким образом составил самую обширную и замечательную частную картинную галерею в России. В 1892 г. картинная галерея, вместе с зданием, в котором оно помещено была принесена им в дар городу Москве.

Треугольник Треугольник – Предположим, что на какой-нибудь поверхности даны три точки А, В и С, не лежащие на одной и той же кратчайшей (геодезической) линии. Соединив эти точки кратчайшими линиями, получим фигуру, называемую треугольником. Точки А, В и С наз. вершинами, а кратчайшие линии АВ, ВС и АС сторонами Т. Если данная поверхность есть плоскость, то получается прямолинейный Т., стороны его – прямые линии. Т. на поверхности шара наз. сферическим, стороны его – дуги больших кругов, получаемые при пересечении поверхности шара плоскостями, проходящими через центр шара и через вершины Т. Изучение свойств Т. относится к геометрии. Та часть этой науки, которая специально рассматривает соотношения между сторонами и углами Т., наз. тригонометрией. Отсылая читателя к любому учебнику геометрии и тригонометрии, мы в этой статьи укажем только на некоторые свойства прямолинейных Т. Если в Т. две стороны равны, то противолежащие им углы тоже равны. Если две стороны Т. неравны, то против большей стороны лежит и больший угол. По свойству сторон, различаются Т.: разноcторонние, равнобедренные и равносторонние. В разностороннем Т. все стороны различны между собой; в равнобедренном – две стороны равны, а третья отличается от них; в равностороннем – все стороны равны между собой. Всякую сторону Т. можно принять за основание, перпендикуляр, опущенный на эту сторону из противолежащей вершины, наз. высотой Т. Если основание Т. содержит b метров, а высота h метров, то площадь Т. содержит 1/2 bh кв. метров. Если в равнобедренном Т. принять за основание сторону, отличающуюся от двух равных сторон, то высота делит основание и угол при вершине пополам. По свойству углов, различаются Т. прямоугольные, остроугольные и тупоугольные. В прямоугольном Т. один из углов прямой, а два другие угла острые; стороны прямого угла наз. катетами, сторона же Т., противолежащая вершине прямого угла – гипотенузой. В остроугольном Т. все углы острые. В тупоугольном Т. один угол тупой и два другие угла острые. Если два угла Т. равны, то противолежащие им стороны тоже равны. Если два угла Т. неравны, то против большего угла лежит и большая сторона. Т. вполне определен, если даны: 1) три стороны; 2) сторона и два прилежащих угла; 3) две стороны и угол, лежащий между ними, и 4) две стороны и угол, лежащий против большей стороны. Тригонометрия учит, как во всех этих случаях по данным частям Т. вычислить остальные его части. Д. С.

Треугольник Треугольник или триангл – металлический ударный инструмент восточного происхождения с неопределенной звучностью. Состоит из стального прута, согнутого в форме треугольника. По Т., висящему на тесьме, ударяют стальной палочкой. Иногда на Т. надевают небольшие металлические кольца. Характер звука Т. светлый, блестящий, кристаллический, но менее красивый, чем звук колокольчиков. Т. применяется для ритмических фигур, как в военном, так и в симфоническом оркестре. Тремоло производится чередующимися ударами палочки по двум соседним краям инструмента. Звуки Т. нотируются на одной линейке, реже – по пятилинейной системе в ключе соль нотой до между третьей и четвертой линейками. Для Т. пишется одна партия. Применение Т. в пьесе

не должно быть продолжительно. Н. С.

Триасовая система Триасовая система или триас – Отложениями этой системы начинается второй крупный период в истории земли – так называемая мезозойская эра. Новейшие исследования показали, однако, что Т. система и по стратиграфическим условиям залегания, и по характеру осадков, и по своей флоре и фауне, составляет непосредственное продолжение пермской системы, принадлежащей к палеозойской эре, с одной стороны, а с другой стороны связана переходными ярусами с отложениями следующей во времени юрской системы, носящей уже вполне типичный мезозойский характер. Тем не менее флора и фауна Т. периода представляют и свои весьма важные особенности, оправдывающие его геологическую самостоятельность. Т. период – это царство лабиринтодонтов, достигших в нем громадного развития и скоро угасших; в нем появляются в значительном количестве настоящие аммониты, первые древнейшие млекопитающие из отряда сумчатых, а также длиннохвостые раки. Растительность Т. периода характеризуется преобладанием хвощей, цикадовых и хвойных, получающих преобладание над господствовавшими ранее древовидными папоротниками и плаунами. Т. отложения впервые подверглись изучению в Средней Германии, где они по занимаемой площади превосходят все другие геологические образования. Там они резко распадаются на три отдела, из которых верхний и нижний выражены песчаниками с редкими остатками земноводных и пресмыкающихся, вообще слагаются по типу континентальных образований, и средний, сложенный известняками, содержащими обильную, но однообразную фауну морских моллюсков. От своего трехчленного состава эта система и получила в Германии наименование триаса, которое распространено и на соответствующие во времени отложения других стран, хотя в последних вышеописанного тройственного состава этих отложений не замечается. Долгое время германские Т. отложения считались нормальными, к которым старались приравнивать все другие, считая последние лишь местными отклонениями от нормального типа. Между тем в Альпах давно уже была известна среди других осадков мощная серия известняково-доломитовых отложений с разнообразной морской фауной моллюсков, среди которых преобладают головоногие и другие обитатели открытого моря, но попадались также некоторые виды животных, известные в германских Т. отложениях. Впоследствии отложения, подобные альпийским, были встречены и в других частях света, а изучение фауны их показало, что они то именно и представляют нормальный тип морских отложений Т. системы, тогда как среднегерманский Т. состоит из осадков, выполнивших небольшие пресноводные бассейны, также солоновато-водные бухты и заливы. Тем не менее и до сих пор, по причинам историческим, в основу подразделения Т. отложений вообще кладут трехчленное деление германского Т. Германский Т. занимает значительную часть Средней Германии, откуда на запад вдается во Францию, а на восток в Силезию и Русскую Польшу и, как уже сказано, распадается на три отдела: нижний – пестрый песчаник, средний – раковинный известняк и верхний – кейпер. Пестрый песчаник представляет толщу в 200-300 м., состоящую из разноцветных песчаников, то сплошь, то пятнами, окрашенных в красный, белый и зеленый цвета и представляющих хороший строительный материал. Изредка встречаются в этом ярусе красные конгломераты и рухляки, а в верхних горизонтах также прослои известняка с залежами гипса. В Брауншвейге и Ганновере на нижней границе пестрого песчаника находятся мощные залежи каменной соли, но в общем эти отложения бедны полезными ископаемыми, а местности, где они выступают на земную поверхность, покрыты мало плодородными почвами. Органические остатки попадаются в пестром песчанике лишь крайне редко: из растений встречены местами остатки хвощей, папоротников и хвойных; из последних наиболее распространен род Voltzia; из животных найдены остатки лабиринтодонтов и отпечатки пятипалых следов хиротерия, а также иногда

в изобилии чешуи ганоидных рыб. Только в самых верхних горизонтах этого яруса, в известняковых и гипсовых прослоях, попадаются и остатки двустворчатых моллюсков, из которых особенно характерна Myophoria costata. На пестром песчанике согласно залегает средний отдел немецкого Т. – раковинный известняк, переполненный раковинами моллюсков, принадлежащих, впрочем, немногим видам. Преобладают двустворчатки и брюхоногие моллюски, хотя очень распространены также морские лилии (Encrinus liliiformis), плеченогие и аммониты (Ceratites nodosus). Здесь именно впервые появляются длиннохвостые раки и встречаются прекрасно сохраненные остатки нотозавра и других пресмыкающихся. В средних горизонтах раковинного известняка залегают мощные залежи гипса и ангидрита с пластами каменной соли. Верхний отдел Т. называется в Германии кейпером и состоит из пестрых рухляков и песчаников с остатками наземных растений и позвоночных животных и только изредка, в верхних горизонтах, встречаются в нем прослои с раковинами морских моллюсков. Кейпер подразделяют на три яруса. Нижний – углистый кейпер – состоит из доломитов со скудной морской фауной и глин и песчаников с прослоями каменного угля, остатками наземных растений, скорлупками маленького рачка Esteria minuta и зубами рыбы Ceratodus. Средний или пестрый кейпер слагается преимущественно из рухляков с прослоями гипса и песчаников с остатками наземных растений и многочисленными костями пресмыкающихся и земноводных. Из последних особенным развитием пользуются лабиринтодонты (мастодонзавр), скоро совсем исчезающие. Верхний кейпер или рэтический ярус сложен из песчаников и глин, содержащих характерную двустворчатку Avicula contorta, и тонкой прослойки костяной брекчии, в которой на ряду с остатками рыб было найдено самое древнее млекопитающее из сумчатых хищников. Полное сходство с германскими обнаруживают Т. отложения Вогезов и Русской Польши. В этой последней все три отдела Т. развиты в югозападной части страны и вокруг Келецкого кряжа. У г. Олькуш из них добываются свинцовые, цинковые и железные руды. В Англии вся толща Т. состоит из красных песчаников рухляков (новый красный песчаник) и совсем не содержит раковинного известняка. Значительным распространением пользуются Т. отложения континентального типа в Сев. Америке, где они выражены однообразными красными песчаниками – отложениями береговых и внутренних озер, переслаивающимися с продуктами вулканических извержений, которых совсем не находим в Т. Германии. Кроме пластов угля и отпечатков растений, сходных с европейскими, здесь найдены остатки сумчатых млекопитающих, а на плитах песчаника Коннектикута сохранились многочисленные отпечатки трехпалых, реже четырех и пятипалых следов, приписывавшихся ранее птицам (откуда происходит и название их – орнитихниты), но, как доказано теперь, несомненно принадлежащих пресмыкающимся динозаврам. Наконец, того же континентального типа Т. отложения Индии (Панчетскиe слои Гондваны) и Южной Африки (Бофортские слои Кароо). В тех и других изобилуют остатки лабиринтодонтов, динозавров и тероморфных пресмыкающихся. Нормальный тип Т. отложений – осадки открытого моря – наилучше изучены в Вост. Альпах, где они состоят по преимуществу из известняков и доломитов и содержат в преобладающем количестве разнообразные формы аммонитов, которых насчитывают здесь до 1000 видов, двустворчатых моллюсков, из которых особенно характерны роды: Halobia, Daonella и Pseudomonotis и кораллов. Во многих местностях Альп вся толща Т. отложений выражена однообразными неслоистыми рифовыми известняками и доломитами, почти не содержащими окаменелостей. Подразделение этой толщи возможно лишь благодаря присутствию в ней трех горизонтов сланцев, очень постоянных и содержащих богатую фауну. В основании известняково-доломитовой толщи залегает так называемый верфенский сланец, кровлю ее составляют кёссенские слои сланцев и наконец третий горизонт сланцев – райбльские или слои с Cardita – менее постоянный, проходит в средней части массивной известняково-доломитовой толщи и делит ее на два отдела. Таким образом получаются 5 отделов или ярусов альпийского Т., которые носят (по Мойссисовичу) названия: 1) нижний, верфенские слои или пестрый песчаник; 2) рекоаро и норический ярус; 3) карнийский ярус (райбльские слои); 4) ювавский ярус и 5) рэтический ярус (кёссенские

слои). Подразделение, однако, сильно затруднено различием петрографического состава пород в отдельных местностях и непостоянством весьма важного для подразделения альпийского Т. среднего яруса сланцев (слои с Cardita). Т. отложения альпийского типа с аммонитами открыты в настоящее время на многих весьма отдаленных пунктах земной поверхности, но нигде изучение их не произведено с достаточной полнотой кроме Альп. На запад от Альп они встречены на Пиренейском полуострове, на восток отдельные горизонты их обнажаются в Далмации, Боснии, Венгрии, на Карпатах и на Балканах; отсюда они проходят в Малую Азию, Персию, Памир, Гималаи и Соляной кряж Индии. Другая арктическая область развития Т. обнаружена на Шпицбергене, на северных и северо-восточных окраинах Азии (Оленек, Верхоянск, Владивосток, берега Охотского моря и др.). В Америке Т. отложения альпийского типа тянутся полосой по Тихоокеанскому побережью от Перу до Аляски; известны они наконец в Новой Зеландии, Новой Каледонии, Японии и на о-ве Тиморе. Отдельный островок Т. отложений альпийского типа уцелел от размывания и у нас в Европейской России, в Калмыцкой степи, где отложения, соответствующие верфенским сланцам Альп, слагают гору Богдо, отдельно возвышающуюся в виде острова среди степи, но большая часть Европейской России в этот период представляла, по-видимому, сушу и кроме горы Богдо других несомненных отложений триасового возраста по настоящее время на ее пространстве не обнаружено. Б. Полинов.

Триест Триест (словинск. Terst, итал. Trieste, нем. Triest, лат. Tergestum) – имперский (Reichsunmittelbare) город в Австрийско-Иллирском приморье, самый важный австрийский торговый порт и одна из самых значительных гаваней Средиземного моря, лежит под 45°38' с. ш. и 13°46' в. д. от Гринвича, расположен террасообразно у подошвы Карста на северо-восточном конце Адриатического моря, у Триестского залива, занимая с предместьями и пригородами площадь 94,59 кв. км. и образуя отдельную самостоятельную австрийскую коронную землю. Климат мягкий, средняя температура 14,1°; годовое количество дождей 1124 мм.; в зимнюю половину дует бора. Город, с материковой стороны окруженный вечно зеленеющей на ближайших холмах растительностью, раскинулся амфитеатром на склонах Карста и распадается на Старый город, который от увенчанной старинной крепостью (1508-1650) Замковой горы тянется на З до самой гавани; на Новый город, или Терезиенштадт к С, отделенный от Старого города улицей Via del Corso, и на Иозефштадт, примыкающий к Старому городу с юго-зап. стороны; далее за ним лежит Chiarbola inferiore, а к Ю – San Giacomo. Вокруг этих частей города расположено несколько предместий, Chiarbola superiore на ЮВ, Rozzol и Chiadino на В, Guardiella, Scorcola и Rojano на С и др. В Старом городе по большей части узкие и кривые улицы, в особенности в прежнем еврейском квартале. Новый город представляет самую красивую часть города со своими широкими, прямыми улицами, которые, пересекаясь под прямым углом, делят всю его площадь на правильные четырехугольники, с широкими площадями, с массой великолепных зданий. К этой же части Т. идет большой канал Torrento длиною в 333 м. и шириной в 16 м.; через канал перекинуты 2 разводных моста. Из площадей следует назвать лежащую около самого моря Большую площадь (Piazza grande), с мраморной статуей имп. Карла VI, с устроенным в 1751 г. фонтаном Марии-Терезии и в новейшее время разбитым «Общественным садом»(Giardino publico); Биржевая площадь (Piazza della Borsa) со статуей имп. Леопольда I (1660), Вокзальная площадь (Piazza della Statione), с прекрасным новым сквером и с памятником 500 лет австрийского господства в Т., Иосифова площадь (Piazza Giuseppina), с бронзовою статуей эрцгерцога австрийского, имп. Мексики Максимилиана, который в Т. был контр-адмиралом. Главные улицы: Via del Corso, отделяющая Старый город от Нового, V. del Torrente, Via Stadion, Via del Acquedotto, с красивой аллеей, любимое место прогулок, Via Giulia, ведущая к Boschetto, излюбленному месту развлечений жителей

Т. Самая замечательная из церквей – кафедральный собор San Giusto, на месте римского храма (еще видны части нижней постройки и колонны); богато украшенная внутри греческая церковь San Nicolo; новая сербская церковь, евангелическая церковь, церковь мехитаристов, англиканская капелла; две синагоги. Величественная ратуша, построенная в 1874 г.; Tergesteum – пересекаемая 4 перекрестками стеклянная галерея, вместе с прилегающими залами служащая биржей (1840 г.); старая биржа в дорическом стиле (1802); здание австро-венгерского ллойда, здание морской академии с Фердинандо-Максимилиановским музеем, блестящий дворец барона Револьтелла, принесенный в дар теперь городу, новое здание общественного здравия, Teatro Fenice, Teatro Politeama Rosetti. Остатки древнеримского амфитеатра, римский водопровод и римские городские ворота (Агcо di Riccardo). Т. служит резиденцией наместника Австрийско-Иллирского приморья, высшего областного суда, финансового управления для Т., Горицы и Градиски и Истрии, центрального морского управления, римско-католического епископа, областного, коммерческого и морского суда, торговой и ремесленной камеры, многих консульств и т. д. В Т. – императорско-королевская академия (коммерческое, мореходное и судостроительное отделения) с собственной обсерваторией, 1 итальянская и 1 немецкая гимназии, 1 итальянское и 1 нем. реальные. училища, кадетский корпус, евангелическое и еврейское главные училища, девичье училище бенедиктинок, акушерское училище, ремесленное училище, 4 мещанских и 24 народных училища. Городской археологический музей, Museo Lapidario, с остатками римских древностей и мраморным памятником убитому в 1768 г. Винкельману (1832), городской музей образовательных искусств во дворце Revoltella, городской естественноисторический музей; Aquarium с зоологической станцией в Sant Andrea; публичная библиотека с 65 000 томов; Societa della Minerva (для литературных занятий), общество садоводства и земледелия, Societa medica, Societa adriatica di scienze naturali и т. д. В Т. выходят 34 повременных издания, из которых 29 на итальянском яз., 2 на словинском, 2 на немецком и 1 на греческом яз. Промышленность в Т. очень развита. Всего важнее заводы и верфи австро-венгерского Ллойда (1900 рабочих) и кораблестроительные верфи Stabilimento tecnico Triestino (795 рабочих); 2 машиностроительных завода, большой керосиновый завод (для очистки русского керосина), значительные мыловарные и др. заводы. Еще в 1758 г. в Т. было лишь 6424 жит., в 1890 г. в нем было 157466 жителей (100039 итальянцев, 27725 словинцев, 7107 немцев). Трудно определить более или менее точно число коренного славянского (словинского) населения, но цифру 27725 чел. следует считать ниже действительности. Громадное большинство населения – католики. Православного вероисповедания 1369 чел., евангелического 1302 и иудейского 4708 чел. Своим процветанием Т. обязан морской торговле, которая в XVIII в. стала расширяться, после того как имп. Карл VI в 1719 г. объявил его порто-франко. Значение Т. как торгового морского порта, основано на его чрезвычайно благоприятном географическом местоположении на сев. конце глубоко врезавшегося в материк Адриатического моря, к чему присоединяется еще и то, что его гавань более доступна для больших морских судов, чем гавань Венеции. Но есть и неблагоприятные для этой торговли обстоятельства: таковы, напр., недостаточное количество жел.-дорожных путей, связывающих гавань с внутренними странами монархии, высокие жел.-дорожные тарифы, малая экспортивная способность естественных продуктов внутренней страны, а также конкуренция Фиуме, поддерживаемого жел.-дорожной и мореходной политикой венгерского правительства, конкуренция северно-германских гаваней и др. Ко всему этому присоединилось еще снятие 1 июля 1891 г. дарованной в 1719 г. привилегии, ограничившие область порто-франко пределами самой гавани. Благодаря этим неблагоприятным обстоятельствам, возрастание торговых оборотов и движение судов в гавани Т. стало за последние десятилетия сильно замедляться и даже приостанавливаться. Впрочем, в последнее время приняты меры к поднятию и оживлению торговли Т.: устроена новая гавань, построено множество складочных амбаров, пакгаузов и депо, введены дифференциальные тарифы (умеренные тарифы для отдельных привозимых морем товаров), субсидирование новых пароходных рейсов Ллойда (в особенности в Южную

Америку) и т. д. Торговля и судоходство в Т. за 1895 г.: ввезено морем на 184,98, сухим путем на 159,19 милл. гульд.; вывезено морем на 150,57, сухим путем на 153,77 милл. гульд. Морским путем под австрийским флагом было ввезено товаров в 1895 г. на сумму 122,79 милл. гульд., вывезено – 123,34; под чужими флагами: ввоз 63,19 милл. гульд., вывоз 27,23 милл. гульд. Главными предметами ввоза и вывоза являются: пряжа и ткани, кофе, хлопчатая бумага, табак, фрукты, сахар, дерево, кожи и шкуры, вино, индиго, платье и моды, рис, спиртные напитки. В 1896 г. в гавань Т. вошли 8728 судов вместимостью в 1780888 тонн и вышли 8773 судна в 1785707 тонн, главным образом австро-венгерских, английских и итальянских. В настоящее время Т. обладает 2 гаванями, старой и новой. Старая или южная гавань представляет собой собственно открытый рейд с несколькими каменными дамбами, из которых, самая большая, Molo San Carlo, построена еще в 1751 г. В 1867-68 гг. начато было устройство превосходной новой гавани обществом Южной жел. дороги (20000000 флор.). В новейшее время к югу от Т. заведена отдельная гавань для судов с лесным товаром (Sant-Andrea), а также гавань для судов с керосином (Santa Sabba). В Т. существует много обществ и учреждений, основанных с целью содействия промышленности и торговле. Первое место среди этих учреждений занимает субсидируемый правительством австрийский Ллойд, основанный в 1836 г. Здесь устроены 2 кораблестроительные верфи, сухой док, машиностроительный завод и много различных мастерских. Т. пользуется самоуправлением. Его городской голова носит титул Podesta и является в тоже время президентом местного ландтага; а городской совет, состоящий из 54 членов, исполняет функции местного ландтага. Окрестности Т. изобилуют живописными деревнями и красивыми дачными местами и виллами. Высоко над городом, в 4 км. от него, на почтовой дороге в Любляну (354 м. над морем), словинская дер. Опчина (Opcina, 1602 жит.), с наблюдательным пунктом и с величественным видом на город и море; Сервола (2629 жит.) на берегу бухты между Т. и Муджией, со знаменитым устричным заводом; Prosecco (1168 жит.) – известное еще в древности своим вином; Липица (Lipizza), с императорско-королевским заводом. Над Боскето, на высоте 230 м., на длинном горном хребте (Cacciatore) лежит красивая Villa Ferdinandea с прекрасным видом на окрестности, окруженная прекрасным парком, за нею другая – Villa Revoltella. На сев. морском берегу лежит прибрежное местечко Баркола, с морскими купальнями, и знаменитый замок Miramare. Т., называвшийся первоначально Artemidorus, затем Tergeste, разделял в древности политическую судьбу Истрии, к которой он был присоединен в 178-177 г. до Р. Хр.; в 130 г. до Р. Хр. вместе с Истрией превращен в римскую колонию с военными поселенцами, для которых были устроены водопровод и амфитеатр. После падения Римской империи Т. переходит из одних рук в другие, подчиняясь византийцам, готам, лангобардам и франкам. В средние века Т. был епископским городом со значительной территорией (составляющей отдельную римскую regio). Итальянский король Лотар II в 948 г. отдает г. Т. с областью триестскому епископу Иоанну III и его преемникам на 300 лет со светскою властью. Император Генрих IV подчиняет епископство триестское патриарху аквилейскому. Tpиестскиe епископы от Гебгарда (1209-1214) до Рудольфа (умер 1304) чеканили собственную монету; епископ Антон де Негри (1350-1370) принял титул «графа Триестского», продержавшийся до епископа Инзагия (1775-1791). В 1190 г. каноники Т. присвоили себе право избирать епископов из своей среды; в начавшейся борьбе с патриархом аквилейским триестцы обратились к папе, который дал свое согласие на такое избрание. В XIII ст. городской общине (коммуне) удалось частью ограничить верховные права своих епископов, частью совсем взять их в свои руки. Но в борьбе за свою независимость Т. приходилось не раз становиться в очень рискованное положение к патриархам аквилейским как «маркграфам Истрии» и графам Горицким (Горица-Goriz). Поэтому после войны с венецианцами 1379-1381 г. триестцы в 1382 г. добровольно отдались под защиту эрцгерцога австрийского Леопольда Благочестивого. С этих пор до настоящего времени Т. остается под властью Австрии, за исключением небольшого промежутка 1797-1805 гг., когда им владели французы, и 1809-1813 г., когда он составлял часть

Иллирской провинции Франции. После французского периода Т. мало-помалу делается счастливым соперником Венеции, над которою вскоре даже одерживает верх и становится хозяином на Адриатическом море. В 1818 г., именуемый уже citta fedelissima, вместе со всей областью (населения всего 15 530 чел.) был объявлен входящим в состав германского союза. Во время итальянской и венгерской революций Т. неизменно остается на стороне Габсбургского дома. С мая по август 1848 г. Триестскую гавань блокировал неаполитанско-сардинский флот. 2 октября 1849 г. императорским декретом Т. возводится в степень «имперского города» (Reichsunmittelbare Stadt). По декабрьской конституции 1867 г. Т. со своею областью образует собственную отдельную коронную землю, имеет свой ландтаг и посылает в палату депутатов 4 представителей, из которых один избирается от торгово-ремесленной камеры. В июле 1891 г. порто-франко Т. закрыто и город включен в таможенную область Австро-Венгрии. Литература. Mainati, «Croniche ossia memorie stor.-sacro-profane di Trieste» (Венеция, 1817-1818, 7 т.); Loewenthal, «Geschichte der Stadt Triest» (Триест, 1857); Scussa, «Storia cronografica di Trieste» (там же, 1864, нов. изд. 188586); P. Ireno della Сгосе, «Storia di Trieste» (там же, 1879); Neumann-Spallart, «Oesterreichs maritime Entwickelung und die Hebung von Triest» (Штутгарт, 1882); S. Rutar, «Samosvoje mesto Trst in mejna grofija Istra» (Любляна, 1896 – 1897, I-II snop.); «Nouva guida di Trieste» (Tpiест, 1891); Hartlebens, «Fuehrer durch Triest und Umgebuug» (З изд., Вена, 1892); «Illustrirter Fuehrer durch Triest und Umgebungen» (там же, 1892); ежегодные публикации триестской биржевой депутации: «Navigazione di Trieste» и «Commercio di Trieste»; «Die oesterreichisch-ungarische Monarchie» (т. X, Вена, 1891). Ир. П.

Тризна Тризна – славянское название для некоторых моментов в погребальном обряде. Какие именно моменты подразумеваются под словом Т., об этом существует разногласие между историками. А. А. Котляревский, специально изучивший вопрос о погребальном обряде у славян, того мнения, что Т. являлась специально военным обрядом прощания с покойником, в виде ристания, борьбы и всяких других военных упражнений по соседству с местом погребения. По Соловьеву, «под Т. разумелись, как видно, вообще поминки и потом преимущественно борьба в честь умершего; с поминками соединялись веселый пьяный пир, также резание, царапание лица». Шафарик, а за ним и Забелин находят, что Т. и гунно-славянская страва – одно и то же, подразумевая таким образом под Т. погребальное пиршество с сопутствующими ему обрядами, песнями, играми, плясками и т. д. Корень слова не совсем ясен. В древних памятниках церковнославянского яз. Т. употребляется в смысле: битва, состязательное поприще, тризновати – сражаться, тризньник – сражающийся, борец, в рукописных беседах Иоанна Лествичника оно значит: подвиг, в новгородском словаре XV в. Т. переведено страдальство, подвиг. По-чешски тризнити – бить, тризновати – бить, но и насмехаться (наше: трунить); в глоссах к галленскому словарю Т. – синоним похорон и жертвоприношений умершим; по-словацки тризнитися – веселиться, тризнити – вести речь, 6еседу. В древне-литовском triesti – ристать, triesina – скачка, ристание. В настоящее время слово Т. обыкновенно употребляется в смысле погребальные поминки, у белорусов тризниться – значить грезиться. Из сравнения всех этих различных значений можно заключить, что, хотя термин Т. первоначально, быть может, означал только обычай устраивать военные игры на похоронах вождя, но впоследствии стал синонимом погребальных поминок вообще, в частности погребальных пиршеств. Наши летописи уже употребляют этот термин в последнем смысле, совершенно не упоминая о ристалищах, борьбе и т. п. В рассказе летописца о мести Ольги (единственное место, где упоминается про Т.) читаем: «Повеле Ольга Т. творити. Посем седаша деревляне пити», из чего можно заключить, что существенный элемент Т. состоял в пиршествовании. Вполне определенное

историческое упоминание о военных играх, как погребальном обряде, мы встречаем только у Иорнанда, в его классическом описании похорон Аттилы («лучшие всадники вокруг холма ристали» и т. д.), но это может иметь только весьма отдаленное отношение к славянам. Относительно последних мы встречаем только упоминания про обыкновенные игры, практиковавшиеся на похоронах и во время поминок. Так, о чехах Козьма Пражский сообщает про «jocos profanos quos super mortuos exercebant». Игры эти состояли в попойках, переряживаниях и пляске. О русских славянах читаем в Стоглаве: «в троицкую субботу по селам и погостам сходятся и плачутся по гробам и егда начнут играми скоморохи, гудцы и прегудницы, они же от плача преставше, начнуть скакати и плясати и в долони бити и песни сотонинские пети». Хотя в наших памятниках прямо и не упоминается про воинские состязания и игры, тем не менее они могли, как у гуннов, составлять часть похоронных празднеств. Эти последние имели одну только цель: доставить покойнику как можно больше развлечений, удовольствий и проявлений симпатии и преданности. По Ибн-Фоцлану (X в.), целая треть имущества покойника обязательно тратилась на покупку крепких напитков. На Т. Игоря Ольга велит готовить побольше меду. Еще и теперь выпивка – непременный спутник поминок. Но покойники при жизни любили также развлекаться и военными играми, ристанием, борьбой и т. п. физическими упражнениями, точно так же как плясками, песнями, переряжениями и т. п.; поэтому все такие развлечения и являлись спутниками прощальных и поминальных церемоний. Покойник, которого усаживали с чарой вина, по-прежнему с удовольствием следил за обычными зрелищами игр, которые тешили его при жизни. Выделить, следовательно, Т. в отдельный военный обряд прощания из общего ритуального празднества нет никакого основания. Вообще же ритуал этот представлял совершенно естественное соединение веселого пиршества для развлечения покойника с самыми эксцентричными проявлениями горя. «Кожи кроения, лица драния», плачи, вопли, кровавые жертвоприношения чередовались с самым бурным разгулом, пьянством, песнями, веселыми беседами, играми, скоморошничеством. Подобные обычаи не были свойственны одним только славянам; мы встречаем их одинаково у многих исторических народов, как и у современных племен первобытных. Характерный образчик дает Геродот в описании похорон у скифов, живших на юге России. Когда скифский царь умирал, тело умершего, обмазав воском, наполнив благовонными травами, укладывали на колесницу и возили по степи поочередно ко всем подвластным народам. Встречая кортеж, резали себе уши, остригали волосы, прокалывали правые руки стрелами, но вместе с тем устраивали пиршества, пили, пели, плясали. Наконец, в сопровождении огромной разноплеменной толпы кортеж вступал в страну Геры, где в громадной могиле, разделенной на отдельные камеры, хоронили вместе с покойным его жену и всех его приближенных. Через год устраивались поминки, на которых убивались еще 50 приближенных. У простых скифов покойника возили в течение 40 дней из дома в дом к родственникам, которые по этому случаю устраивали богатые пиры для гостей и покойника. То же видим в описании похорон Аттилы, где разгул веселья, песен, пьянства, военных игр чередовался с жалобными песнями, истерическими припадками горя, избиением приближенных и т. д. Специально игры военные играли, таким образом, незначительную роль. Существенную часть составляли пир (угощение покойника) и убийство жен и приближенных; это мы ясно видим и в единственном и древнейшем описании славянских (норманских?) похорон (X в.) Ибн-Фоцлана, где, не считая обряжения покойника и снабжения его всякими запасами в дорогу, все обряды сосредоточены вокруг убиения молодой рабыни, изъявившей желание последовать за своим господином, и угощения покойника медом. -Постепенно, когда кровавые приношения покойнику вышли из употребления, от ритуала Т. остались одни обычаи пиршествования, песен, плачей, игр и т. п. Как на пример игр, близко подходящих к военным у совершенно мирных первобытных народов, можно указать на гиляков, у которых в дни медвежьего праздника, устраиваемого в виде поминок по умершем, происходят беги на собаках, фехтование, борьба и всякие другие игры, точно так же во время летних и весенних поминок по утопленникам и задранным медведями. Ср. А. Котляревский, «О погребальных обычаях у языческих славян» (М., 1868);

Забелин, «Очерки русской народной жизни»; Соловьев, «История России» (т. 1); ст. Микуцкого о Т. («Известия II отд. академии наук», л. 7). Л. Ш.

Трико Трико – шерстяная ткань из тонкой кардной пряжи саржевого или фасонного (несложно узорчатого) переплетения, ясно видимого на ее поверхности, чем она и отличается от сукна. На основу идет тонкая шерстяная пряжа (часто крученая в 2 нитки), уток простой, более грубый. Иногда часть узора исполняется шелковыми нитями. В более дешевых сортах основа хлопчатобумажная. Валяется гораздо слабее, чем сукно, ворсуется также слегка, в почти сухом состоянии. Стрижется очень гладко, затем прессуется. Вся отделка Т. направлена к тому, чтобы придать ему сходство с тканями из гребенной шерсти. Некоторые сорта Т. изготовляются также и из камвольной (гребенкой) пряжи. Гладкое тонкое Т. в настоящее время во многих случаях заменяет сукно, напр. в черном мужском платье, сюртуках военных и т. п. Пестрое более плотное Т. идет главным образом на мужские брюки. С. Ганешин.

Трилобиты Трилобиты – отдел ракообразных, имеющий большое значение для фауны древнейших (палеозойских) образований земного шара. Положение Т. в системе обуславливается родственным их отношением к различным группам современных ракообразных. Из нынешних групп наблюдается некоторое кажущееся сродство с Т. у Xiphtosura, Isopoda и Phyllopoda, к которым в различное время и причисляли Т. До недавнего времени от Т. была известна только одна скорлупа или панцирь спинной стороны тела. Только в самое последнее время в Америке были открыты на брюшной стороне конечности (ноги) и щупальцы. Панцирь спинной стороны, служащий и ныне главным образом для описания и подразделения Т., состоит из трех частей: 1) головной щит с двумя большей частью хорошо развитыми глазами; 2) туловище (thorax), состоящее из различного числа подвижно соединенных между собой сегментов; и 3) хвостовой щит (pygidium), отличающийся от туловища тем, что составляющие его сегменты соединены между собой неподвижно. Кроме того, двумя продольными, почти параллельными спинными бороздками скорлупа подразделяется на три лопасти: среднюю и 2 боковые. От этого подразделения и происходит название Т. (трехлопастых). Многие Т. обладали способностью свертывать свое тело таким образом, что все нежные органы нижней поверхности облекались твердой скорлупой. Головной щит обыкновенно по своему очертанию приближается к полукругу. Средняя более или менее выдающаяся лопасть головного щита называется глабелью (Glabella), боковые– щеками; задние углы щек нередко вытянуты в более или менее длинные щечные остроконечия. Головной щит редко состоит из одной неразрывной части, обыкновенно же разделяется с помощью особых линий или так наз. швов на несколько отдельных частей, по которым после смерти и при процессах окаменения нередко происходило распадение головного щита. К этим отдельным частям принадлежит и особая пластинка на завороченной части щита, так называемая гипостома (hypostoma)б служившая, вероятно, прикрытием живота. Туловище распадается на среднюю или осевую часть (rhachis) и боковые части (pleurae), тогда как на хвостовом щите как на продолжение 3 соответствующих частей туловища отличают осевую лопасть и боковые лопасти. Осевые части туловища и хвостового щита в окаменелом состоянии открыты снизу, так как они были прикрыты при жизни тонкой кожицей, но у боковых частей сохранился твердый заворот, отличающийся обыкновенно особыми украшающими его линиями. Придатки брюшной стороны, открытые в последнее время, состоят: 1) из четырех пар конечностей над головным щитом по бокам

ротового отверстия, состоящих из 6-7 члеников и служивших частью в качестве жевательных органов. Конечные члены задней пары имели вид плавательных лопастей; 2) из парных двуветвистых конечностей, находящихся как под туловищными, так и под хвостовыми сегментами, состоящих из некоторого числа члеников, оканчивающихся коготками. Над наружной ветвью находились еще особые двуветвистые и спирально свернутые придатки, рассматриваемые как жабры. По последним исследования Бичера, впереди ротового отверстия находится еще пара длинных, тонких членистых антенн, которые открыты пока только у очень немногих Т. (Triarthrus). В начале этой статьи было сказано об отношениях Т. к различным группам ракообразных. Новейшие исследования показали, что эти родственные отношения весьма ограничены и что Т. должны составить совершенно самостоятельны отдел ракообразных. Число Т. весьма велико. Еще Барранд насчитал их свыше 1700 видов, из которых 252 относятся к кембрийскому периоду, 866 к нижнесилурийскому, 482 к верхнесилурийскому, 105 к девонскому и только 15 к каменноугольному периоду; в пермский период переходит только 1 вид. Распределение по отдельным группам доставило много работы палеотнолонгам. Оказалось, что нельзя держаться при этом одного какого-либо признака, но надо взять все признаки совокупно. Древнейшая группа Olenidae преобладает в кембрийском периоде, она отличается большим числом сегментов в туловище, преобладанием величины головы над хвостовым щитом (у других Т. они обыкновенно равняются по величине), малым развитием глаз и лицевого шва, при том способность свертывания еще мало у них развито. В нижнесилурийской системе замечательна особенно группа азафидов (Asaphidae). У них постоянное число сегментов туловища 8, сложные хорошо развитые глаза, поверхность всегда гладкая; семейство Phacopidae развито от нижнесилурийской до девонской системы. У них постоянное число сегментов 13 и глаза носят своеобразный характер. В верхнесилурийской системе развиты группы Proetidae, Broneidae, Calymenidae, которые переходят в девонскую систему; в каменноугольной системе встречаются только представители Proet'идов. Что касается литературы о Т., то можно считать основной работой большую монографию о богемских Т. Барранда («Systeme silurien du centre de la Boheme», т. I, 1852, и Supplement, 1874), в которой имеются в виду и Т. всех других стран. Кроме того, нужно указать след. монографии: Angelin, «Palaeontologia scandinavica» (Лунд, 1852-54); Salter, «Monograph of British Trilobites» («Palaeontographical society» (1867 – 1884); F. Schmidt, «Revision der ostbaltischen silnrischen Trilobiten» (СПб., 1881-98) и др. Изложение новейших открытий по организации Т. встречается преимущественно в работах американских: Walcott, «The Trilobite new and old evidence relating to its organisation» (1881); «Proceedings Biolog. Soc. Washington» (1894); Beecher; «American Journ. Scienc. Arts» (1893); Jackel, «Ueber die organisation der Trilobiten» («Zeitschir. d. Deut. Geol. Ges.» 1901) и др. Ф. Шмидт.

Tpиo Tpиo – Вокальное Т. пишется преимущественно в малых формах в коленном складе. Инструментальное Т. (Sonata a tre) имеет более обширный объем и состоит из нескольких частей: первая часть в сонатной форме, вторая и третья части – в более легких формах, последняя – в сонатной или в одной из больших форм рондо. Средняя часть в скерцо или менуэте, а также в танцах и маршах также называется Т. и пишется в коленной форме. Н. С.

Трипитака Трипитака (санскр. Tripitaka=три корзины, палийск. Типитака) – название собрания канонических книг у буддистов Индии, а впоследствии и других стран. Оно делится на три отдела (санскр. pitakam=корзина), отличающиеся друг от друга по содержанию и по

названию. Первый отдел, Виная-питакам, заключает в себе учение о буддийской иерархии и дисциплине буддийского духовенства; второй содержит в себе Сутры или беседы Будды с его учениками и его изречения и проповеди, излагающие главные основания его учения; третий, Абхидхарма – метафизику буддизма. Деление это не вполне выдержано и основывается скорее на предании, чем на каких-либо логических основаниях. Т. сохранилась в двух оригинальных редакциях, ни одна из которых, однако, не представляет первичного языка буддийской церкви – пракритского диалекта Магадхи. Одна из них писана на языке пали и употребительна у южных буддистов; другая, на санскрите, была найдена лет 70 тому назад в Непале известным английским ученым Ходжсоном. Сравнительное изучение обеих редакций еще не закончено, и вопрос о их сравнительной древности и важности остается пока открытым. В общем, однако, едва ли можно сомневаться, что следует предпочесть палийскую редакцию, которая была закреплена еще в V в. комментариями Буддхагхоши и, по-видимому, лучше сохранила различие между оригинальными древними религиозными писаниями и сравнительно недавними продуктами религиознолитературного творчества. Зато в отношении народной словесности и фольклора преимущество должно быть отдано гатхам северных сутр. Обе редакции переведены на разные другие языки; смотря по употреблению той или другой, различаются две буддийские церкви – северная и южная. Текст палийской редакции употребляется у южных буддистов на Цейлоне, в Бирме, Пегу и Сиаме; Непал, Тибет, Китай, Япония, Аннам, Камбоджа, Ява и Суматра употребляют текст санскритской редакции и принадлежат, таким образом, к северному буддизму. Литература: 1) палийская редакция: Spence Hardy, «Eastern Monachism» (Л., 1860, стр. 166 сл.); Childers, «Dictionary of the pali language» (Л., 1876, стр. 506); Rhys Davids, «Buddhism etc.» (стр. 18 и cл.). 2) Непальская редакция: статьи Hodgson'a в XVI т. «Asiatic Researches», II т. «Transactions of the Royal Asiat. Society», и V и VI т. «Journal of the Asiatic Society of Bengal» (перепечатаны в его «Essays on the languages, literature and religion of Nepal and Tibet», Л., 1874) и особенно у Burnouf, «Introduction a l'Histoire du Bouddhisme Indien» (П., 1844). см. также Cowell and Eggeling, «Catalogue of Buddhist Sanscrit Manuscripts in the Possession of the Royal Asiat. Society (Hodgson Collection)» в «Journal of the Royal Asiat. Society», new series, VIII. Для тибетской редакции Т. см. статьи Csoma Koeroes в «Journ. of the Asiat. Society of Bengal», т. 1, и в «Asiatic Researches», т. XX; о китайских текстах – S. Beal, «The Buddhist Tripitaka as it is known in China and Japan» (1876) и его же, «Buddhism in China» (Л., 1884); Bunyire Nanjio, «Catalogue of the Chinese translation of the Buddhist Tripitaka» (Оксфорд, 1883). Индийскую и китайскую редакцию имеет в виду J. Tsing, «Record of the buddhist religion as practised in India and the malay archipelago» (Оксфорд, 1897). Тибетскую и китайскую редакцию рассматривает В. П. Васильев в своем исследовании «Буддизм» (СПб., 1857). Издания полной Т. не существует. Более всего посчастливилось первому отделу «Виная», который образцово издан известным (на яз. пали) Ольденбергом: «The Vinaya Pitakam» (Л., 1879-83; английский перевод, Оксфорд, 1881-85 = томы 13, 17, 20 коллекции «Sacred Books of the East»). Отрывки из разных частей Т. см. у Neumann'a, «Buddhislische Anthologie» (Лейден, 1892). О разных других вопросах относительно Т. см. Burnouf, цитир. мемуар Р. Морриса и Макса Мюллера, читанный в лонд. академии 21 и 28 авг. 1880 г.; Сенара, «Notes sur quelques Termes Buddhiques» («Journal Asiatique», 1876, т. VIII, стр. 477 cл.) и «Essai sur la Legende du Buddha» (там же, 1874, т. III, стр. 363, 409 сл.); Керна, «Over de Jaartelling der Zuidelijke Buddhisten» (1873); его же, «Manual of indian buddhism» в Бюлеровском «Grundriss der indo-arischen Philologie» (т. III, вып. 8, Страсбург, 1896, стр. 1-8). С. Б-ч.

Триполи Триполи (Tripoli, итал. Tripoli di Barbaria, тур. и арабск. Tarabulus-el-Gharb, т. е. западный Тарабул в отличие Тарабула Сиpийского ) – гл. г. турецкого вилайета того же наименования в сев. Африке, лежит под 32°54' с. ш. и 13°11' в. д., в плодородной равнине на

берегу Малого Сырта, на выдающейся косе, насчитывает ок. 40 тыс. жит., в том числе около 4-5 тыс. европейцев, главным образом мальтийцев и итальянцев, и 8000 евреев, которые занимают особый квартал в городе, называемый Гарра, и держат в своих руках главные отрасли торговли. При городе гавань, защищенная особою батареей, но мало спокойная и недостаточно безопасная. Самый город со своими стройными минаретами и круглыми куполами 12 мечетей представляет очень красивый, привлекательный вид; но и вблизи он поражает европейца сравнительною (с другими городами Востока) чистотою и опрятностью своих узких и кривых уличек, хорошими караван-сараями, европейскими гостиницами и красивым дворцом бея – генерал-губернатора. Город окружен высокими стенами; 12 мечетей, 1 греческая церковь, 1 католическая церковь с францисканским монастырем, несколько синагог; общественные бани; заводы и фабрики кордуана, ковров, шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных тканей и т. д. Из памятников древностей заслуживает упоминания триумфальная арка в честь Марка Аврелия с мраморными скульптурами. Т. является главным торговым пунктом страны и портом для ввоза во внутреннюю Африку, из которого товары караванными путями через Мурзук и Бильму идут на Борну. В 1892 г. в гавань Т. заходили 279 пароходов (преимущественно итальянских, французских и английских) с грузом в 244997 тонн и 203 парусных судна (преимущественно турецких) с грузом в 13930 тонн.

Триптих Триптих – икона, состоящая из трех частей: средней доски, занятой главным изображением, и из двух привешенных к ней на петлях боковых створок с побочными изображениями (напр., на средней доске – Богоматерь с Младенцем, на створках – предстоящие ей святые). Створки, вращаясь на петлях, могут ложиться на среднюю доску и вполне заслонять собою находящееся на ней изображение, причем и то, что написано на них самих, делается невидимым. Иконы такого рода известны на Руси под названием «складней». Они завелись очень рано, прежде всего в Византии и Италии, откуда перешли и в другие страны Европы. Их брали с собой в путешествия и походы, хранили в домашних молельнях, помещали на алтарях и над алтарями, раскрывая во время богослужения или для поклонения верующих. Смотря по назначению Т., размер их бывал весьма различный – от величины в два-три дюйма до саженной. В значении надпрестольных икон Т. особенно сильно были распространены на западе Европы в XIV-XVI ст. В это время, кроме живописных Т., нередко изготовлялись резные из дерева, с рельефными, раскрашенными изображениями. Образцы подобных складней, иногда высокохудожественные и чрезвычайно роскошные, доныне уцелели в некоторых церквах Германии; их можно также видеть во многих музеях.

Тристан и Изольда Тристан и Изольда – легендарные любовники, история которых была излюбленной темой средневекового эпоса и романа. Легенда о них, кельтического происхождения, возникла в Бретани приблизительно в Х в. по Р. Хр. и оттуда распространилась по Франции и Англии. Содержание ее сводится к тому, что витязь Т., племянник короля Корнвальского Марка, он же рыцарь «круглого стола» короля Артура, освободил Ирландию от Моргоута, чудовища вроде Минотавра, которое собирало с Корнваллиса дань молодыми девушками, и сосватал для Марка золотокудрую Изольду, дочь короля Ирландского. Во время путешествия из Ирландии в Корнваллис Т. и Изольда, по ошибке, выпивают любовное зелье и отныне связаны взаимной страстью навеки. Марк женится на Изольде, но последняя обманывает супруга с Т. После ряда веселых и опасных приключений, Т., изгнанный ревнивым королем, возвращается на родину, в Бретань. Там он женится, с отчаяния, на другой женщине, которая напоминает ему Изольду именем и наружностью – на

Изольде-белоручке (lseult aux blanches mains). Начинаются странствия скучающего Т. и его подвиги. Т. получает в сражении рану; ее может излечить лишь первая Изольда, за которой Т. и посылает; вестнику он велит поднять на корабле белый парус, если он привезет Изольду, и черный – в противном случае. В миг приезда золотокудрой Изольды, ее соперница Изольдабелоручка, из ревности и мести, сообщает Т., что паруса на корабле – черные. Т., «удерживавший свою жизнь» (qui retenait sa vie – по выражению старых поэм) лишь до этой минуты, умирает. Золотокудрая Изольда умирает на его трупе. Из могилы любовников вырастают виноградная лоза и розовый куст, которые, обнявшись, вечно цветут. Самые имена героев указывают на древность легенды: Т., (Drystan) был у кельтов божеством, горевшим любовью к богине Изольде (Essylt); некоторые мифологи видят поэтому в Т. – воплощение солнца, в Изольде – воплощение земли, в любовном напитке – символ плодотворящего дождя. В легенде есть черты, роднящие ее с античными сказаниями (о Тезее: минотавр, история с парусами, повлекшая смерть Эгея) и древнегерманскими сагами (о Нибелунгах: любовь Зигфрида к Брунгильде, сосватанной им для короля Гунтера). Основная тенденция легенды – прославление страсти, рвущейся из границ социальных условий и приличий – обусловила успех ее в кругу средневековых романистов и читателей, недовольных аскетическим духом современности. Веселые авантюры Т. особенно ценились средневековьем; но уже очень рано появились меланхолические, мечтательные и сентиментальные поэтические варианты, украсившие первоначальное сказание. Этот двоякий элемент легенды: первобытно-страстный, античный, реалистический и утонченно нежный, средневековый, идеалистический, вызвал двоякое отношение к ней позднейших поэтов и романистов, искавших в легенде о Т. и Изольде уроков то природной, языческой, то человеческой, христианской морали. Прежде всего легенда обрабатывается в виде песен элегического содержания, так наз. «жалоб» (lai), которые пелись и декламировались во Франции трубадурами, под аккомпанемент роты (первобытной скрипки). Гомером этих былин считают Кретьена из Труа, XII в.; его обработка легенды до нас не дошла. Уже в древнейших обработках легенды, принадлежащих трубадурам (труверам) XII в. Бepулу (Beroul) и англо-норманну Томасу (Thomas), сказывается двойственное понимание легенды: Берул воспевает веселую, пикантную сторону приключений Т. и Изольды, в манере современной ему «побасенки» (fabliau); Томас выдерживает серьезный и элегический тон «жалобы» (lai). Вообще во французских древнейших обработках легенды о Т. и Изольде преобладает игривый и шутливый тон, не чуждый грубости того времени. Знаменитый немецкий эпик начала ХIII в. Готфрид Страсбургский, в своей поэме о Т., доведенной до второго брака Т., придерживается этого же тона; в его поэме большую роль играют хитрости Изольды, обманывающей мужа. Ранее Готфрида немецкую поэму о Т. написал (около 1175 г.) вассал Генриха Льва, Эйльгард Обергский, а Готфридова поэма вызвала позднейшие пересказы Ульриха Тюргеймского (1240 г.) и, в конце XIII в., саксонца Генриха Фрейбергского. Серьезного и нравоучительного тона придерживается в своей трагедии о Т. и Изольде, нюрнбергский поэтсапожник XVI в. Ганс Сакс; это уже не миннезингер, а «мейстерзингер» – более рассудочного и педантического типа: для него любовь Т. и Изольды – греховная связь, обрекающая их на погибель. В течение трех-четырех веков (с XIII по XVI в.) сюжет о Т. и Изольде разрабатывается на всяческие лады поэтами французскими (даже еще в XVIII в. романистами de Tressan и Creuze de Lessez), английскими и германскими, доходит до Италии и даже до России. Данте упоминает Т. и Изольду в своем «Аде» наряду с античными образцами верных любовников – Парисом и Еленой, Энеем и Дидоной. В Россию роман о Т. и Изольде проник из Сербии через Польшу в XVI – XVII в., одновременно с Бовой Королевичем; в Сербию он попал из Италии. Так наз. познанская рукопись (XVI в.) заключает в себе собрание нескольких повестей под общим заголовком: «Починаеться повесть о витязех с книг сэрбъских, а звлаща (т. е. особенно) о славном рыцэры Трысчане (т. е. Тристане), о Анцалоте (т. е. Ланцелоте) и о Бове и о иншых многих витезех добрых» (см. Веселовский, «Опыт истории развития христианской легенды»). Немецкие романтики XIX в. (Иммерманн) вновь открыли благодарный сюжет и обработали его с тенденцией более или

менее идеалистическою (Рих. Вагнер – даже с тенденцией почти аскетической). Вагнер возбудил особенный интерес к легенде своею музыкальною драмою «Т. и Изольда», поставленною впервые в 1865 г. Обрабатывал тот же сюжет философ Эдуард Гартман. См. перечень произведений на тему Т. и Изольды, предшествовавших музыкальной драме Рих. Вагнера, в книге Kufferath'a, «Le theatre de R. Wagner. Tristan et lseult» (П., 1894) и в предисловии Всев. Чешихина к переводу «Т. и Изольды» Вагнера на русский яз. (Лпц., 1894). Всев. Чешихин.

Тритон Тритон – интервал, заключающий в себе три целых тона. Т. называется тоже чрезмерной квартой. Как диссонирующий интервал, требует разрешения.

Тритоны Тритоны или уколы – хвостатые амфибии сем. саламандровых, отличающиеся у большинства сплюснутым с боков хвостом (в связи с приспособлением к плаванию) и отсутствием околоушных кожных желез, столь развитых у саламандр. Ноги пятипалые – задние и четырехпалые – передние; на спине и хвосте имеется кожистый гребень, особенно сильно развитый у самцов весной, во время спаривания. На небе имеются два ряда (расходящихся кзади или параллельных) мелких зубов. У Molge (s. Triton) taeniata эти ряды параллельны, у М. cristata – расходятся кзади. Спинной гребень у первого непрерывный, у второго прерван как раз над задним проходом. Оба вида распространены в Европе и России. В Зап. Европе обыкновенны также М. alpestris и palmata, а всего насчитывают более 20 видов Т., живущих в Европе, Азии (кроме южной), Сев. Америке и Сев. Африке. Сев. африканский М. Waltli, прежде составлявший особый род, не имеет гребня и на спине имеет с каждой стороны ряд роговых бугорков, в которые упираются концы ребер, часто прорывающие кожу и выставляющиеся наружу. Время спаривания Т. проводят всегда в воде, а в остальное время могут жить на суше. Плавают хорошо, ходят по суше плохо, но могут бегать по дну. Зимуют под камнями, в норках или незамерзающих ключах и обладают способностью, замерзая, потом оттаивать и оживать. Все являются хищниками и питаются насекомыми, червями, лягушечьей икрой и т. п. Для некоторых видов Целлер доказал, что у них самец прикрепляет пакеты семени ко дну лужи, а самка, найдя пакет, отделяет комок семени, окруженного студнем, и забирает его себе в клоаку. Все таки у Т. наблюдаются любовные игры при спаривании. Яйца окружены студенистым чехликом и откладываются в воду, а на 13-й день (при нормальных условиях) выходит головастик, который через три месяца достигает взрослого состояния. Некоторые виды, а именно М. alpestris, cristata, palmata и taeniata, представляют явление неотепии, как назвал Кольман это открытое еще Шрейберсом и Филиппи явление, состоящее в том, что животное достигает половой зрелости, сохраняя некоторые личиночные черты. Явление это может быть вызвано искусственно при плохом питании головастиков и вообще при ухудшенных условиях освещения, температуры, а равно и ранениями головастиков. Иногда эти условия вместо задержки ускоряют процесс развития и получаются половозрелые особи малого роста, иногда сохраняющие окраску головастиков, иногда жаберное дыхание и т. п. Лейдиг заметил, что во время размножения Т., приобретающие кроме большой величины гребня и брачную окраску, способны менять цвет в зависимости от температуры и возбуждения. При холодной температуре и испуге Т. бледнеют. Через несколько дней после спаривания Т. линяют, сдирая с себя роговую кожицу лапами и сбрасывая ее движениями туловища. Другие Т. часто съедают эту кожу и потом с трудом могут от ее освободиться, так как она не переваривается. При внезапном прикосновении Т. издают звук, похожий на кваканье. В неволе содержатся легко и охотно едят дождевых червей, муравьиные яйца и т. п. Обладают способностью регенерировать хвост, конечности и глаза, причем Блюменбах удалял 4/5 глаза и оставшаяся 1/5

регенерировала весь глаз. В. Шимкевич.

Триумвират Триумвират первый и второй. – Первым Т. называют соглашение Красса, Помпея и Юлия Цезаря в 60 г. до Р. Хр. В отличие от него второй Т. был настоящим учреждением, а триумвиры (Лепид, Антонии и Гай Юлий Цезарь, впоследствии «Август») – чрезвычайными магистратами, получившими на пять лет неограниченную учредительную власть (triumviri rei publicae constituendae), посредством народного постановления, состоявшегося 27 ноября 43 г. до Р. Хр. по предложению народного трибуна Тиция. Этот Т. вырос, как удачно выразился Моммсен, из « конкуренции монархов». Лепид вскоре был лишен власти Гаем Цезарем; последний и Антоний сохранили власть и после истечения ее срока. Вскоре (37 г.), впрочем, триумвирская власть была продолжена им народом на пять лет. Когда Антоний рассорился с Гаем Цезарем, он был лишен, по настоянию последнего, всех своих полномочий, но не признавал законности этого постановления и до самой смерти официально называл себя триумвиром. Гай Цезарь перестал быть триумвиром вследствие истечения второго пятилетия или, может быть, уже ранее отказался от должности триумвира, но чрезвычайную власть он сохранил и после этого, на каком основании – этого мы не знаем. Так распался второй Т., составляющий одну из важнейших фаз в развитии чрезвычайных полномочий в Риме; он привел к принципату, а потом к настоящей монархии. Д. Х.

Триумф Триумф (triumphus) во Риме – торжественное вступление в столицу победоносного полководца и его войска. Т. выработался постепенно из простого вступления в город возвращавшихся по окончании войны солдат и из обычая военачальников приносить благодарение богам, даровавшим победу. С течением времени Т. стал допускаться лишь при наличности целого ряда условий. Т. считался высшей наградой военачальнику, которой мог удостоиться лишь тот, кто имел imperium и вел войну в качестве главнокомандующего, не подчиняясь власти другого полководца. Т. могли получать как обыкновенные магистраты (консулы, преторы, проконсулы и пропреторы), так и диктаторы и лица, получавшие высшее командование в силу особого народного постановления (imperium extraordinarium). Т. определялся сенатом, но иногда, если сенат отказывал в Т., военачальнику удавалось получить его в силу постановления народного собрания, как это было, например, с диктатором Марцием Рутилом (первым из плебеев). Триумф давался лишь по окончании войны (бывали и исключения), и притом такой, которая сопровождалась тяжким поражением врагов. Существовало правило давать Т. лишь в том случае, если было убито не менее пяти тысяч врагов. Полководец, добивавшийся Т., ждал решения вопроса, будет ли ему дарован Т., находясь вне городской черты, в виду того, что вступление в город магистрата, не сложившего еще imperium, не допускалось. Поэтому и сенат собирался в таком случае за городом, на Марсовом поле, обыкновенно в храме Беллоны или Аполлона, и там выслушивал полководца. В силу специального закона, триумфаторы получали на день своего Т. imperium в городе. В день, назначенный для Т., участвовавшие в нем собирались рано утром на Марсовом поле, где в общественном здании (villa publica) пребывал в это время триумфатор. Последний облачался в особый роскошный костюм, подобный одеянию статуи Юпитера Капитолийского. Он надевал вышитую пальмовыми ветвями тунику (tunica palmata), украшенную золотыми звездами пурпуровую тогу (toga picta), позолоченную обувь, в одну руку брал лавровую ветвь, в другой держал богато украшенный скипетр из слоновой кости с изображением орла наверху; на голове его был лавровый венок. Триумфатор ехал, стоя на круглой позолоченной колеснице, запряженной четырьмя конями. Когда Камилл

впервые запряг во время своего Т. белых коней, это было встречено в публике ропотом, но впоследствии белые кони во время Т. стали обыкновенными. Вместо лошадей иногда впрягались слоны, олени и другие животные. Триумфальная колесница составляла центр всего шествия, которое открывалось сенаторами и магистратами. Сзади шли музыканты (трубачи). Для публики, теснившейся по всему длинному пути процессии в праздничных костюмах, с венками из цветов и зелени в руках, особенный интерес представляла та часть шествия, в которой победитель старался блеснуть многочисленностью и богатством захваченной военной добычи. В древнейшую эпоху, пока Рим вел войны со своими бедными соседями, добыча была проста: главную часть ее составляло оружие, скот и пленники. Но когда Рим стал вести войны в богатых культурных странах Востока, победители привозили иногда так много добычи, что приходилось растягивать Т. на два, три дня. На особых носилках, на колесницах или просто в руках, несли и везли множество оружия, вражеские знамена, впоследствии также изображения взятых городов и крепостей и разного рода символические статуи, затем таблицы, на которых были надписи, свидетельствовавшие о подвигах победителя или объяснявшие значение проносимых предметов. Иногда тут же были произведения завоеванных стран, редкие звери и т. п. Часто несли драгоценную утварь, золотую и серебряную монету в сосудах и драгоценные металлы не в деле, иногда в громадных количествах. Культурные страны, особенно Греция, Македония и другие местности, где утвердилась эллинистическая образованность, давали для Т. много художественных сокровищ, статуй, картин и т. п. Неслись также золотые венки, поднесенные победителю разными городами. Во время триумфа Эмилия Павла их было около 400, а во время тpиумфов Юлия Цезаря над Галлией, Египтом, Понтом и Африкой – около 3000. Жрецы и юноши сопровождали белых жертвенных быков с позолоченными рогами, украшенных гирляндами. Особенно ценное украшение Т. составляли в глазах римских полководцев знатные пленники: побежденные цари, их семейства и помощники, вражеские военачальники. Некоторых из пленников во время Т. убивали, по приказу триумфатора, в особой тюрьме, лежавшей на склоне Капитолия. В древнейшую эпоху такое избиение пленных было обычным и, вероятно, имело первоначально характер человеческой жертвы, но можно указать примеры и из поздней эпохи: так погибли Югурта и противник Цезаря в Галлии Верцингеторикс. Перед триумфатором шли ликторы с фасцами, обвитыми лавром; скоморохи увеселяли толпу. Триумфатора окружали дети и другие родственники, за ними стоял государственный раб, державший над его головой золотой венок. За триумфатором двигались его помощники, легаты и военные трибуны верхами; иногда за ними шли освобожденные триумфатором из плена граждане, совершали шествие солдаты в полном убранстве, со всеми наградами, которые они имели. Они восклицали «Jo triumphe» и пели импровизированные песни, в которых иногда осмеивали недостатки самого триумфатора. Начинаясь на Марсовом поде, подле триумфальных ворот, шествие проходило через два наполненных народом цирка (Фламиниев и Большой, Maximus), затем по via sacra через форум поднималось на Капитолий. Там триумфатор посвящал Юпитеру лавры фасц и приносил пышную жертву. Затем шло угощение магистратов и сенаторов, часто солдат и даже всей публики; для последней устраивались еще игры в цирках. Иногда полководец давал публике и подарки. Подарки солдатам были общим правилом и достигали иногда значительных сумм (так, солдаты Цезаря получили по пяти тысяч денариев). Лица; получившие Т., имели право и впоследствии в праздники носить триумфальное одеяние. В императорский период Т. сделались исключительным достоянием самих императоров, что объяснялось как нежеланием последних давать своим подданным эту высшую почесть, так и тем обстоятельством, что император считался главнокомандующим всеми военными силами империи, и, следовательно, военачальникам этого периода недоставало одного из основных условий для получения Т. – права вести войну «suis auspiciis». Сохранив Т. лишь для себя и иногда для своих ближайших родственников, императоры стали давать другим полководцам взамен Т. лишь право одевать в торжественных случаях триумфальное одеяние (ornamenta, insignia triumphalia) и ставили статуи победителей среди статуй триумфаторов. Последний Т.

был, кажется, справлен Диоклетианом. Менее важную и торжественную форму Т. представляла так называемая «овация». Д. Кар.

Трихина Трихина (Trichina spiralis) – род круглых червей (Nematodes), паразитирующий в мышцах (мускульная Т.) и кишечнике (кишечная Т.) некоторых домашних животных (свиней, крыс, мышей, кролика, кошки и др.) и человека.

Трихомонас Трихомонас – микроскопический одноклеточный организм отряда жгутиковых (Flagellata) класса биченосцев (Mastigophora); некоторые виды паразитируют в человеке. В. Ш.

Троглодиты Троглодиты (Troglodyti, греч. «жители пещер») – в древности общее название стоявших на низкой степени культуры народов, живших в землянках или пещерах. Страной Т. (Troglodytica) назывался преимущественно берег теперешней Абиссинии.

Троице-Сергиева лавра Троице-Сергиева лавра – знаменитая русская обитель, Московская губ., Дмитровского у., в 68 вер. от Москвы. Основана св. преп. Сергием около 1335 г. Кругом в то время были глухие леса; не было проезжей дороги и только узкая тропинка вела в обитель. Уже при Сергии стали селиться вокруг мон-ря земледельцы; тогда же была проложена и большая дорога от Москвы в северные города мимо самого монастыря. Обитель принадлежала Серпуховскому князю Андрею Ивановичу, затем сыну его Владимиру, и при внуке Василии Ярославиче Боровском перешла к Василию Васильевичу Темному, великому князю московскому, потому что князь Василий Ярославович, по словам волоколамского игумена Иосифа, не следовал примеру предыдущих князей и обирал монастырь. Еще при жизни Сергия Радонежского внешний вид обители сильно изменился благодаря поступлению в монастырь смоленского архимандрита Симона «со многим имением». Была воздвигнута просторная церковь; по ее сторонам правильными линиями вытянулись кельи, трапеза и другие здания, необходимые для общежития. По совету константинопольского патриарха Филофея и с благословения митрополита Алексия, св. Сергий первый ввел на севере России общинно-жительный устав. Оградой обители служил деревянный тын. В 1408 г. Т. С. лавра была сожжена Эдигеем, но вскоре вновь обстроилась. В 1422 г. воздвигнут второй храм, каменный, над могилой Сергия Радонежского. В 1476 г. построена лучшими мастерами из Пскова новая каменная церковь во имя Св. Троицы. Во время малолетства великого князя Ивана Васильевича Грозного монастырь опоясался каменной стеной, для чего в 1540 г. разрешено было рыть камень и известь даром везде, где они найдутся. Для ускорения постройки великий князь освободил троицких крестьян на три года от сбора пошлин, а в 1545 г. – от вспомоществования на казанский поход. В 1552 г. построены больница и келарские каменные палаты. С каждым новым царствованием обитель украшалась новым храмом. В последние годы царствования Михаила Федоровича была составлена опись монастырская. Из ее мы узнаем, что стена, опоясывавшая монастырь, имела в длину 5511/2 саж., в толщину от 11/2 саж. до 2, в вышину от 2 до 21/2 саж. 12 башен служили кроме военных целей и хозяйственным; были, напр., погребная, кузнечная, плотничья башни. На башнях находилось 90 огнестрельных орудий различных наименований; кроме того 20

орудий стояло над навесами. Внутри водяной башни помещался котел в 100 ведер, в котором во время осады лавры Сапегой и Лисовским варили смолу и обливали ею врагов. Внутри ограды стояли хоромы для царя. Первым игуменом Т.-С. монастыря был Митрофан, так как препод. Сергий сначала не пожелал взять на себя эту обязанность; но с 1354 или 1356 г. Сергий стал игуменом и много потрудился для благолепия обители. Благодаря личности основателя, монастырь скоро приобрел большую славу и стал играть роль в княжеских отношениях. Сергий Радонежский «тихими и кроткими словами» много способствовал возвышению Москвы. В 1356 г. он убедил ростовского князя подчиниться великому князю московскому, в 1365 г. уговорил нижегородского князя Бориса Константиновича возвратить Городец согласно желанию Димитрия Донского, князю Дмитрию Константиновичу. Всем известна роль Т.-С. монастыря во время Куликовской битвы, где пали два инока этого монастыря, Пересвет и Ослябя. В 1385 г. св. Сергий помирил рязанского князя Олега с Димитрием Донским. В 1392 г. Сергий Радонежский скончался. В 1446 г. князь Можайский, действовавший заодно с Шемякой и князем Тверским, схватил в Т.-С. монастыре Василия Васильевича и увез его в Москву, где его ослепили. Т.-С монастырь, как и его основатель, всегда был на стороне Москвы и ревностно защищал интересы московских великих князей. В Смутное время он явился оплотом русской национальности. Он выдержал знаменитую осаду Сапеги и Лисовского и тем задержал успехи поляков на севере; затем, благодаря своему игуменю Дионисию и келарю Авраамию Палицыну он вновь влил веру и мужество в сердца русского народа и много способствовал освобождению России от иноземцев. Это было самой крупной заслугой монастыря перед русским государством. Т.-С. монастырь и впоследствии являлся не только местом богомолья для массы русского народа и русских царей, но служил для последних охраной в тяжелые времена: сюда бежал Петр, спасаясь от руки убийц, здесь он черпал средства для своих военных предприятий: Многие государи делали у монастыря безвозвратные займы. Т.-С. монастырь превосходил все другие обители своими богатствами. При Сергии Радонежском монастырь имел небольшие вотчины; при преемниках его число вотчин, подаренных монастырю и купленных им, сильно возрастает. К 1764 г. число крепостных крестьян, принадлежавших монастырю, возросло до колоссальной цифры 104939 душ (по другому счету – более 106 тыс. душ). Кроме того Т.-С. монастырю во многих городах принадлежали дворы и дворовые места, а также соляные варницы и рыбные ловли; в его ведении состояли 33 других монастыря. Экономическому процветанию монастыря много способствовали и льготы от податей и повинностей, льготы в суде и т. д., которые жаловались ему государями. До 1625 г. Т.-С. м-рь имел след. льготы: 1) все крестьяне в вотчинах Т.-С. м-ря освобождались от всяких податных сборов и земских повинностей, но с 1551 г. они платили ямские деньги и несли некот. другие обязанности; 2) при продажах, купле для монастыря пошлин не платили; 3) суд над крестьянами Т.-Сергиева монастыря, даже уголовный, принадлежал игумену; 4) при смесном суде участвовали наместник или лицо им указанное, вместе с игуменом; 5) суд над игуменом по светским делам принадлежал царю или указанному им боярину; 6) священники и церковные служители освобождались от всяких даней митрополиту. В 1625 г. данной царем Михаилом Федоровичем грамотой были произведены следующие перемены: 1) крестьяне платят ямские деньги и стрелецкий хлеб, несут повинность городового острожного дела по писцовым и дозорным книгам. ; 2) суд над архимандритом-игуменом принадлежит патриарху; 3) вызывать монастырских крестьян можно не иначе, как через пристава; 4) с монастырских исков не брать пошлин; 5) монастырских стряпчих освободить от пошлин. Благодаря этим льготам, монастырское хозяйство процветало даже в то время, когда поместное сильно пало; крестьяне служилых людей перебегали к монастырю и тем возбуждали ненависть служилых людей к богатой обители. В настоящее время Т.-Сергиева лавра обладает двумя подворьями в Москве и Петербурге, земельными угодьями, дачами, прудами; очень большой доход получает она от множества стекающихся отовсюду богомольцев, но средства ее все же значительно меньше прежнего. К ней в настоящее время приписаны 14 монастырей. Троицкая лавра представляет из себя теперь целый город: в ней 11 храмов, множество

зданий, принадлежащих собственно лавре; целый ряд зданий занят духовной академией, которая переведена сюда в 1814 г.; за оградой построены гостиницы для богомольцев. Главные достопримечательности: ризница, где хранится множество редкой утвари, древних дорогих облачений и т. д.; библиотека, где в 1642 г. было 623 т. т., большею частью все рукописи; вотчинный архив, откуда можно почерпнуть важные исторические сведения об экономическом положении многих местностей России, так как вотчины монастырские были разбросаны по разным нынешним губерниям. Значительное количество документов из вотчинного архива в 1766 г. было взято в коллегию экономии, но много осталось еще и в архиве. Почти все постройки лавры являются достопримечательностями и много говорят о былом. В виду высокого места, которое занял Т.-Сергиев монастырь среди прочих обителей русского государства, его давно стали выделять из числа прочих монастырей. В 1561 г. он был поставлен выше всех монастырей московской епархии; в 1702 г. – вторым после Kиево-Печерской лавры; в 1744 г. получил наименование лавры. Первоначально во главе монастыря стояли игумены и архимандриты, затем стали назначать епископов; в настоящее время настоятелем лавры считается сам митрополит московской епархии. Г. Лучинский.

Троллоп Троллоп (Anthony Trolloppe, 1815 – 1882) – младший брат Том.– Ад. Т., романист, один из самых значительных представителей быто-писательного романа в духе Джордж Элиот, большой знаток и талантливый изобразитель английской помещичьей жизни, пасторских семей и сельского быта. В жизни он отличался большим практическим смыслом, служил 30 лет по почтовому ведомству, был видным чиновником и выступал много раз посредником при заключении почтовых договоров с другими странами, путешествовал по Америке, Австралии, Индии и описал свои впечатления в нескольких книгах: «The Westindies and the Spanish Main», «North America», «Australia and New Zealand», «South Africa». Пользуясь еще большей популярностью, чем его мать в качестве автора занимательных романов, Т. в литературном отношении значительно выше ее. В современной ему английской беллетристике господствовала фальшь, искусственность, карикатурность типов – он же, идя против общего течения, дает в своих романах правдивое изображение жизни среднего класса – и лишь отчасти, в угоду вкусам публики и для большей занимательности, описывает нравы высшего общества. Реализм его повествований и любовь к характерным мелким подробностям, к типичным фигурам средних людей роднит Т. с его знаменитой современницей Джордж Эллиот. Один из его лучших романов – «The Small House of Allington», в котором реализм и остроумная сатира нравов сочетается с поэтическим изображением нежной и глубокой женской души. Героиня романа, Лили Дэль – типичная английская девушка, чистая и любящая, самостоятельная и свободная умом и духом. Тонкость психологического анализа соединяется в этом романе с большой художественностью языка и описаний. В первых своих романах, «The Warden», «Barchester Towers», Т. описывает почти с фотографической точностью, но вместе с тем художественно и живо, деревенскую жизнь и нравы «Барсетшейра». В том же роде и «Framley Parsonage», где бытописательный элемент углубляется строгим этическим замыслом, обличением снобизма и светского легкомыслия. К числу реалистических романов Т. из жизни среднего класса относятся наиболее известные его произведения: «Doctor Thorne», «The Bertrams», «Castle Richmond», «The Kellys and the O'Kellys», «The Claverings» и др. Кроме того, Т. написал ряд политических романов; лучший из них «The Prime Minister». Обособленно от других стоит «Orley Farm». Юмористический элемент входит во многие романы Т., но попытка написать комический роман не удалась ему: юмористическая повесть «Brown, Jones and Robinson» наименее удачное из его произведений. Значительная часть романов Т. переведена на рус. яз. З. В.

Тромбон Тромбон (trombone, увеличительное от tromba – труба; Posaune – нем.) – металлический инструмент, имеющий вид большой, согнутой овалом металлической трубы. В верхней ее части помещается мундштук, т. е. чашечка в виде полушария, через которую исполнитель вдувает воздух. Нижний загиб Т. отрезан и может свободно двигаться вверх и вниз по главной трубке. Подвижная часть Т. называется кулисой. От выдвигания кулисы звук понижается, а от вдвигания – повышается. Т. бывают различных величин и, следовательно, различных звуков объемов: альтовый Т. в es, теноровый – в b, басовый в – f или es. Написанные для Т. партии звучат как пишутся. Объем альтового Т. (trombone alto) от ля в большой октаве до ми бемоль во второй октаве. Этот Т. более других способен к быстрому исполнению. Теноровый Т. (trombone tenore) имеет объем от ми в большой октаве до си бемоль в первой октаве. Этот Т. наиболее употребительный из трех Т., как звучный и сильный. Благодаря своему объему, он часто заменяет в оркестре басовой или альтовый Т. Тембр на всем протяжении инструмента хорош, в forte звук блестящ, в piano – благороден. Партии этого Т. не следует придавать большой подвижности. Басовый Т. в f (или кварт басовый) и в es (или квинт басовый) имеют объем первый от contra si до fa в первой октаве, второй – от contra ля до ми бемоль в первой октаве. Инструмент мало подвижный, тяжелый (вследствие больших размеров), утомительный, хотя его звук могучий, но нередко басовый Т. заменяется в оркестре теноровым. Партия альтового Т. пишется в альтовом ключе, а высокие ноты в скрипичном, тенорового – в теноровом, басового – в басовом. Нередко, однако, все партии трех Т. пишутся на одной нотной системе в ключе fa. Применяя все три Т. вместе, следует стараться, чтобы они двигались одновременно и составляли гармонические, консонирующие сочетания. В сжатом расположении Т. дают сильную звучность, в широком звучат мягче. Соло для Т. в оркестре применяется редко. К этой цели более подходит теноровый Т. В новейшее время стали применять контрабасовый Т., объем которого от contra ми до ре первой октавы. Т. с тремя вентилями не имеют кулисы, так как с помощью вентилей добывается хроматическая гамма. Благодаря вентилям, техническая сторона игры на Т. стала легче, но тембр потерял в чистоте и благородстве звука. Теноровый Т. с четырьмя вентилями имеет объем от contra си бемоль до си бемоль в первой октаве. Каждому Т. присваивается название по первой низкой ноте его натуральной гаммы, но в выше приведенных объемах Т. эти ноты не упомянуты, как очень трудные для исполнения. Эти низкие ноты называются педалевыми звуками; каждый из них, вследствие выдвигания кулисы, дает еще три хроматических педалевых звука ниже. Н. С.

Трон Трон, иначе престол – принадлежит к знакам верховной власти государей или регалиям в обширном смысле слова. Понятие о почетном возвышенном седалище существовало в самой глубокой древности и у всех народов. И в настоящее время все государи имеют в своих дворцах тронные залы, в которых, на особом возвышении, под балдахином, поставлен престол или богато убранное кресло. При коронациях употребляются обыкновенно престолы более великолепной отделки и замечательные по своей древности. У нас в этих случаях употребляются три престола: царя Иоанна IV, царя Михаила Федоровича, или так назыв. «персидский» престол, присланный в подарок персидским царем Аббасом, и Т. царя Алексея Михайловича, известный под именем алмазного, так как он украшен 876 крупными алмазами и 1223 яхонтами. Жемчугом унизаны два ангела, изображенные на его стенках и держащие вынизанную также жемчугом надпись на латинском языке: «могущественнейшему и непобедимейшему Московскому Монарху Алексею, на земле счастливо царствующему, сей трон, с величайшим искусством и тщанием сделанный, да будет счастливым

предзнаменованием грядущего в небесах бесконечного блаженства. Лета Христова 1659». Этот. Т. (кресло) поднесен в 1660 г. от имени торговой армянской компании в Испагани, армянином Сарадовым. Кроме того, существует еще Т. двуместный, сделанный из серебра для одновременного коронования царей Иоанна и Петра Алексеевичей. Ср. А. Ж., «Царская коронация» (СПб., 1882) и «Исторический Вестник» (1883).

Тропарь Тропарь (troparion от trepw – обращаю) – церковное песнопение. Стихи, следующие за ирмосом в каноне, называются тропарями потому, что они обращаются к ирмосу, ведут от него ряд мыслей и в самом пении подчиняются ритму и тону ирмоса. Т. или песни, встречаемые вне канона и составленные без подражания ирмосам, так названы потому, что для пения они обращаются к данному гласу в неделе. В содержание их входит молитвенная песнь, выражающая сущность празднуемого и воспоминаемого священного события или изображающая главные черты жизни и деятельности прославляемого святого.

Тропинин Василий Андреевич Тропинин (Василий Андреевич, 1780-1857) – живописец-портретист, родился крепостным человеком гр. А. Маркова, впоследствии отпустившим его на волю. Девяти лет от роду был определен своим господином в воспитанники имп. академии худ., образовался в ней под руководством Щукина и, окончив ее курс в 1804 г., поселился в Москве, где и трудился до конца своей жизни. В 1823 г. представил академии, для получения степени академика, три свои произведения: портрет гравера Е. С. Скотникова, картину «Кружевница» (находится в московском публ. музее) и этюд «Старик-нищий»; но совет, заподозрив, что они исполнены несамостоятельно, отказал их автору в просимом им отличии. Этот отказ заставил Т. в следующем году явиться в СПб. и написать, в виде программы на звание академика, портрет медальера Лебрехта, за который оно и было ему присуждено. Близко схваченное сходство, выразительность, гармоничный, хотя и не особенно блестящий колорит и добросовестная законченность исполнения в портретах Т. отводят этому трудолюбивому и скромному в жизни художнику одно из первых мест среди русских живописцев одной с ним специальности. Из многочисленных его произведений, сверх вышеупомянутых, наиболее замечательны портреты: два его собственных (в московском публ. музее и в академии худ.), имп. Николая I (1825, в московском архиве м-ва иностр. дел), Д. П. Татищева (в академии худ.), И. И. Дмитриева (в академии наук), Н. Карамзина, А. Пушкина, Н. Гоголя, К. Брюллова, Н. Уткина (все пять – в Третьяковской галл., в Москве), А. Е. Лазарева, кн. С. И. Гагарина и нек. др.

Троп Троп (от греч. trepw – поворачиваю). – Особенного внимания требуют они как по своему значению в обиходе поэтической мысли, так и потому, что значение это в ходячем представлении и в большинстве учебных курсов характеризуется совершенно ошибочно. Основная ошибка общепринятых воззрений на поэтическую речь, нашедших выражение в учебниках теории словесности, заключается в том, что образность («изобразительность») считается здесь лишь свойством поэтического слога и изложения, тогда как она составляет сущность поэтического мышления. Дело представляется таким образом: мысль – она предполагается уже готовой, добытой – может быть выражена в форме прозаической или поэтической. При чисто прозаической форме изложения стилистика предъявляет к слогу писателя требования правильности, ясности, точности и чистоты; поэтическая форма потребует еще одного качества: «Существенное свойство поэтической формы выражения мыслей – говорится в одном учебнике – составляет изобразительность, т. е. употребление

таких слов и оборотов, которые возбуждают в воображении читателя наглядное представление или живой образ предметов, явлений, событий и действий. Изобразительности речи способствуют: эпитеты, сравнения, тропы и фигуры. Все вообще слова и обороты, употребляемые в переносном смысле, и называются тропами» («Учебный курс теории словесности» Ливанова). «Различные свойства слога, рассматриваемого с художественной точки зрения, обнимаются общим названием изящества или красоты. Под это общее понятие подходят, во первых, все те логические свойства языка, от которых зависит ясность или понятность; во вторых, свойства, которыми наиболее обусловливается изящество речи, именно: 1) благозвучие (или мелодичность), 2) изобразительность (конкретность, пластичность речи), 3) выразительность (патетичность). Изобразительность, или конкретность, есть такое свойство слога, когда слова вызывают в нашем уме живые представления предметов и явлений в том именно виде, в каком они воспринимаются нашими внешними чувствами, т. е. со стороны цвета, формы, движения и т. п. Конкретность достигается при помощи особых стилистических приемов, которые называются фигурами. Эти приемы или носят название фигур вообще, или делятся на собственно фигуры (сравнение и эпитет) и тропы (метафора, метонимия, синекдоха и проч.)». («Учебный курс теории словесности» Стефановского). Таковы типичные воззрения учебников. То, что в одних отнесено к фигурам относится в других к Т., те и другие прямо называются стилистическими приемами, образная иносказательность смешивается с конкретностью. Той же ошибки не избежал и такой проницательный мыслитель, как Гюйо, давший в книге об искусстве с социологической точки зрения несколько ценных замечаний о Т., которые он охотнее называет образами или метафорами. «Поэзия, говорит он, заменяет один предмет другим, одно выражение другим, более или менее похожим, во всех тех случаях, когда это последнее возбуждает в силу внушения более свежие, более сильные или просто более многочисленные ассоциации идей, способные затронуть не только ощущение, но ум, чувство и моральное состояние». Здесь также на место поэтического мышления подставляются приемы поэтического изображения; автор далек от предположения, что мысль выражена в форме Т. потому, что в этой форме создалась. По мнению Гюйо, мысль могла быть выражена и в прозаической форме, без «замены одного предмета другим»; но необходимо было сообщить ей свежесть, силу, многозначность – и вот, – «одно выражение заменено другим». Иначе смотрит на эти явления научная теория поэзии, связанная с общим языкознанием. Поэзия есть для нее мышление в образах, то есть объяснение вновь познаваемого посредством индивидуальных, типических символов – заместителей обобщаемых групп. Эта умственная работа совершается не только в высших формах сложных поэтических произведений, но и в элементарных формах поэтического мышления, т. е. в поэтических элементах языка. «Поэт индивидуализирует в деталях – замечает Каррьер – потому что и все целое есть – индивидуализация». Создание языка в известной стадии идет, как мы знаем, путем поэтического творчества. Познавая новое явление, мысль называет его по одному из его признаков, который представляется ей наиболее существенным и сам уже познан предварительно, как самостоятельное явление. Это объяснение нового явления посредством перенесения на него названия уже известного и есть то, что мы называем Т., и, так как каждое слово употребляется нами, собственно, в переносном значении, имея и прямое (так называемую «внутреннюю форму»), то это и дало Потебне основания с некоторым правом заявить, что в сущности «в языке нет собственных выражений» («Мысль и язык», стр. 158); та же мысль выражена позже Гербером в известном изречении: «все слова суть Т.». Отсюда, очевидно, очень далеко до взгляда на Т., как на стилистический прием, посредством которого поэтизируют, конкретизируют и извне украшают поэтическую речь, подобно тому как украшают гипсовыми орнаментами готовое здание. Т. – не та форма, в которую отливается готовая поэтическая мысль, но та форма, в которой она рождается. Поэт мыслит образами, а не придумывает их. Кто, имея готовое обобщение в виде отвлеченной формулы, переводит эту абстракцию в художественную форму единичного случая, тот не поэт. Его создание родилось на почве узко рассудочной и имеет лишь один определенный смысл, а

всякое истинно поэтическое произведение многозначно. Изображение готовой мысли в форме индивидуального образа есть уже не символ, а аллегория: это-прозаическая схема, уже готовая идея, одетая в оболочку образа, не изменяющего эту идею и не символизирующего ничего кроме нее. Здесь нет движения мысли-от этого образа идея сделалась, быть может, нагляднее и общедоступнее, но не изменилась в своем содержании, не стала сложнее и развитее. Аллегория для прогресса мысли имеет одну цену с тавтологией; наоборот, Т. есть новое завоевание мысли. Более известное он, как и сравнение, уясняет при посредстве менее известного – и потому он вовсе не обязан сообщать речи конкретность: если явления конкретные для нас новы и не достаточно ясны и могут быть уяснены близкими и знакомыми нам отвлеченностями, то поэзия найдет в последних неисчерпаемый источник сравнений, а за ними и Т. Когда человек больше глядел на природу, чем в свой душевный мир, тогда естественно было объяснять отвлеченности конкретными сопоставлениями, брать Т. извне – и в основе каждого из наших названий для отвлеченных понятий лежит конкретное представление. Отвлеченное есть то, что влекли от чего то, понятие – это то, что было взято, схвачено, представление – то, что поставлено пред нами. Но современный культурный человек так проникнут абстрактными представлениями, что они могут быть для него ближе, отчетливее и сильнее, чем внешние предметы; естественно, что, изображая последние, он возьмет яркие краски из мира первых. Гюйо указывает на Шелли, "который часто описывает внешние предметы, сравнивая их с призраком своей мысли, и который вместо реальных пейзажей рисует нам перспективы внутреннего горизонта... Он говорит жаворонку: «В золотом сиянии солнца,... ты летаешь и скользишь как беспричинная радость, возникающая неожиданно в душе». Байрон говорит о потоке воды, которая бежит «с быстротой счастия». У Минского «льется дождик... тягостный, как голос совести виновной, долгий, как изгнанье, мощный, как судьба». Строго говоря, это, конечно, не Т., а сравнения, но разница в данном отношении не существенна. Т. только более сжат и энергичен, чем сравнение; и там, и здесь мы имеем сопоставление двух явлений и выяснение одного при посредстве другого. Учение о Т. и фигурах было в старинной поэтике и риторике предметом тщательной и мелочной разработки. У Аристотеля, Цицерона, Квинтилиана мы находим ряд рассеянных, но подчас и до сих пор не лишенных интереса соображений. Но немногие верные замечания их, затрагивающие существо дела, были забыты позднейшими грамматиками и риторами, у которых теория Т. получила широкое развитие, обратно пропорциональное ее внутренней содержательности. Как вся теория их была по преимуществу практическим руководством к составлению прозаических и поэтических сочинений, так и многочисленные рассуждения их о Т. н фигурах имели в виду главным образом не столько изучение и объяснение существующего, сколько наставление к украшению речи подобающими сравнениями, эпитетами, метафорами, метонимиями и т. п. И здесь, как в остальных частях теории, учение почти исчерпывалось классификацией, но нигде классификация эта не доходила до таких изысканных, ненужных и сочиненных тонкостей и различий, как в учении о Т. и фигурах. Скалигер, ставивший себе в заслугу то, что он первый классифицировал их, различает среди них: significatio, demonstratio, sermecinatio, attemperatio, moderatio et correctio, asseveratio, conditio, exclamatio, repetitio, frequentatio, acervatio, celeritas, evasio, commoratio, coniunctio, attributio, anticipatio, assimilatio, exempium, imago, translatio, collatio, comparatio, retributio, substitutio, allegoria, praescriptio, agnominatio и т. д. Столь же неисчерпаем в этой ужасающей терминологии Иоанн Бенциус в «De figuris libri duo» (1594). Значительная доля этих схоластических упражнений сохранилась и в наши дни в наших учебниках и во французской школьной риторике. Немецкие курсы свободны от них и, быть может, в силу реакции, иногда впадают в противоположную крайность. Так Боринский («Deutsche Poetik») склонен к полному отрицанию классификации Т. «Они – говорит он представителям старой риторики – желают классифицировать прежде, чем исследовали и анализировали. Отсюда та пустынная вереница окаменевших обозначений, с которыми возится поэтика, сбивая с толку учащегося стараниями разобраться в них. Совершенно лишенные значения пошлости как „метонимия“

(переименование), полная беспомощность, как „синекдоха“ (сопонимание), смешение материального различения с формальным, как в „персонификации“ (оживлении неодушевленного предмета): все эти неумелые приспособления очень мало могут способствовать внутреннему пониманию присущей образам силы поэтического изображения. Дело не в том, чтобы создавать особые обозначения для оттенков этой изобразительности, – что легко может быть бесконечно, -но в том, чтобы изучать процессы в их совокупности и таким образом объяснять их». Но достаточно анализировать ряд Т., чтобы видеть, что они представляют собою различные группы. Конечно, классификация их есть отвлечение: в действительном Т. мы можем одновременно найти и метафору, и метонимию и синекдоху, но виды эти существуют, и выделение их может лишь способствовать изучению поэтической иносказательности. Основанием классификации Т. должно служить отношение между объясняемым явлением и объясняющим образом. А. Горнфельд.

Тростник Тростник (Phragmites communis Trin.) – высокий (до 2,5 м.) многолетний злак, растущий по болотам по берегам рек, озер во всей России, в Зап. Европе, Азии, сев. Африке, в Сев. и Южн. Америке. Кроме прямостоячих, сизо-зеленых стеблей, развиты еще ползучие побеги. Листья плотные, темно-зеленые, жесткие, по краю шероховатые; язычка нет, вместо него ряд волосков. Стебель заканчивается крупною (до 30 стм.), развесистою густой, поникающей метелкой, с темно-буроватыми или фиолетовыми колосками. Линейно-ланцетные, сплюснутые колоски содержат по 3-7 цветков, из которых нижний мужской, а верхние обоеполые; колосковые чешуйки не равные (нижняя вдвое короче верхней), короче цветковых, из которых нижняя длиннозаостренная больше верхней, верхняя о двух килях; ось колоска под цветками длинноволосистая, отчего и самая кисть пушистая; рыльца темно-красные; зерновка – продолговатая. Цветет с июля по сентябрь. С. Р.

Троя Троя (Troia, иначе Илион) – главн. город Троады. Из всех поселений Троады пользовалась славою одна Т.; зато у древних греков не было имени, с которым было бы соединено столько воспоминаний, около которого группировалось бы столько знаменитых героев и событий. Трагическая судьба Т., подвиги и бедствия ахейских и троянских героев, воевавших под ее стенами, были любимейшими предметами народных сказаний и песнопений задолго до составления Илиады и Одиссеи. Разнообразнейшие варианты относящихся ко всему этому сказаний далеко не вмещались в рамки Гомеровских поэм. Составитель этих поэм, отделенный от воспеваемых событий сотней и более лет, остановился на нескольких днях происшествий, наполнивших собой десятки лет; подобно этому доисторическому певцу, аэду, поступали в позднейшее время античные трагики, когда разрабатывали отдельные моменты народных сказаний в целые трагедии. В Илиаде и Одиссее впервые были созданы великолепные образы богов и героев с индивидуальными чертами, написаны яркие картины сражений, многие сцены домашней, интимной жизни, воспроизведены потрясающие или трогательные душевные состояния и т. п. Последующие поэты, эпические, лирические, драматические, вдохновлялись этими образами, и еще более закрепляли в народной памяти имя Т. и окружали его ореолом святыни; с именем Т. связывалось первое громкое дело всех эллинов, называвшихся тогда ахеянами, аргивянами, данайцами. Имена героев троянской войны сделались нарицательными, выражения Гомеровских поэм вошли в поговорку. Не одни поэты, но также историки и философы-моралисты в своих изысканиях и рассуждениях отводили видное место Т. Художники-ваятели заимствовали из сказаний о Т. сюжеты для своих произведений,

назначавшихся для украшения храмов, общественных зданий и т. п. Словом, память о Т. проходит красной нитью через всю древнегреческую литературу и через все искусство греков, будучи постоянно оживляема тем или другим способом. К эпохе Т. восходило начало многих греческих городов, многих знатных фамилий; благодаря этому, имя Т. служило связующим звеном для самых отдаленных одна от другой частей эллинского мира. Так, после Троянской войны Нестор удалился в Италию и там основал Метапонт, Пизу, Гераклею; там же Филоктет основал Петилею и Кримису, отправил колонистов в Егесту в Сицилии; по совету Фетиды, своей божественной бабки, Неоптолем прошел сухим путем через Фракию в Эпир и там получил царскую власть над молоссами, как Одиссей сделался родоначальником феспротских царей; Идоменей, Диомед, Менесфей, а также спутники локрского Эанта положили начало нескольким городам в Италии и Ливии, а Тевкр – на Кипре и на Иберийском полуо-ве. Из троянских героев; уцелевших в войне, особенно посчастливилось в позднейших легендах Энею, сыну Анхиза и Афродиты; он странствует не меньше Одиссея; его имя приурочивается к городам Эну, Энее во Фракии, к Делосу, Орхомену, Мантинее, к островам Кифере, Закинфу, Левкаде, ко многим городам Южной Италии и Сицилии, наконец, к Лациуму, где он, по повелению оракула, и утвердился, положив основание Риму. Римляне гордились воображаемым происхождением от троянского героя и его спутников, и Гомеровская Т. вошла в национальный римский эпос на правах родного города. Через римлян слава Т. перешла в средневековые литературы. Певец Т. свободен от национальной и религиозной нетерпимости: одни и те же божества у ахейцев и троян; в рядах троян есть герои, достойные противники доблестнейших героев ахейских; глубоким сочувствием поэта запечатлены картины страданий врагов. Древние греки верили в историческую реальность Т. и связанных с ней событий, только отбрасывая из песен об ней лишь то, что находили неправдоподобным; философы, особенно стоики, допускали аллегорическое толкование мифологических и легендарных образов и отношений. По свидетельству Геродота, Ксеркс принес жертву троянской богине Афине в Пергаме Приама и объяснил, что идет на Элладу для того, чтобы отомстить. эллинам за Приамидов. Когда при Писистрате афиняне отняли Сигей у митиленян, то оправдывались тем, что митиленяне не имеют особенных прав на этот город преимущественно перед прочими эллинами, помогавшими Менелаю отомстить за похищение Елены. Александр Македонский принес жертву самому Приаму на алтаре Зевса Геркея, потому что считал себя потомком Неоптолема со стороны матери и желал отвратить гнев Приама от потомства Ахилла. Вера позднейших греков и римлян в Гомеровскую Т. поддерживалась существованием в Троаде города того же имени, населенного эолянами, который и считался наследником территории древнего Илиона: из уважения к памяти этого древнего города Александр Македонский, Лизимах, Юлий Цезарь оказывали историческому Илиону всякие милости. Сомнение в тождестве нового Илиона (Novum Ilium) с Гомеровским высказал впервые Димитрий из Скепсиса, историк Александрийского периода, и его сомнения разделял Страбон. Названные писатели помещали Гомеровскую Т. на месте незначительного в то время «поселения илиян» (Iliewn kwmh), на 42 стад. к В от моря, к ЮВ от Нов. Илиона, удаленного от моря всего на 12 стадий. В настоящее время идущее из древности разногласие решено, по-видимому, окончательно раскопками Шлимана, Дерпфельда и других археологов в пользу Нов. Илиона, несмотря на то, что сомнение древнего критика находило себе в новое время многих сторонников, начиная с Лешевалье, совершившего путешествие в эти места в 1785-86 гг. и издавшего описание его в 1802 г.; еще в атласе Киперта Гомеровская Т. показана отдельно от Нов. Илиона, на том месте, которое отводил ей Димитрий из Скепсиса. Имена Гиссарлык и Бунарбаши – небольших возвышенностей и турецкой деревни на Балидаге – всего чаще упоминаются в новой литературе по топографии Т.; к этим двум именам и приурочиваются обе гипотезы. В стороне от них стоит Беттихер, по мнению которого Шлиман открыл на Гиссарлыке не Пергам Троянский, а кладбище со следами сожжения покойников. Ученое состязание между Беттихером и Шлиманом при участии авторитетных свидетелей в 1889-90 г., происходило на месте раскопок, и Беттихер остался при отдельном мнении, к которому не

присоединился никто другой. Местоположение Бунарбаши – трудно согласить с описаниями места действия в Илиаде, кроме того, на возвышенности Балидаг раскопки самые тщательные и повторные не дали ничего похожего на развалины знаменитого города. Наоборот, многократные раскопки на Гиссарлыке, произведенные Шлиманом, Дерпфельдом и другими археологами, открыли обильнейшие остатки сильного и богатого поселения, каким должна была быть Гомеровская Т.; остатки эти дают понятие о целом доисторическом периоде культуры, которому наука присваивает наименование «троянского» и отголоски которого имеются в Гомеровских поэмах. Достойно внимания, что историк Дж. Грот, отказываясь искать историческую действительность в легендах о Т., тем не менее находил, что описаниям Илиады соответствует больше всего местоположение Гиссарлыка, но никак не Бунарбаши. Белох и Эд. Мейер, в своих курсах греческой истории, не подвергают сомнению нахождение Т. на этом холме, хотя вместе с другими исследователями признают, что Гомеровская и «троянская» культура не одно и то же, что эта последняя ниже культуры микенской, полнее отразившейся в Гомеровских песнях. Турецкое название Гиссарлык носит небольшое возвышение выше от древнего ложа Скамандра, нын. Мендере, в 5 км. от морского берега; приток Мендере Dumbrek-son, древн. Симоэн, омывает северный склон Гиссарлыка, недалеко от которого он вливался в Скамандр. В углу, образуемом слиянием двух речек, находилось древнее укрепление, господствовавшие над всей равниной и открывавшее вид на широкий проход в Геллеспонт, на европейский берег, на о-ва Имбр и Самофракию. При таком положении расстояние Т. от ахейской стоянки настолько невелико, что в течение одного дня несколько раз могли из конца в конец переходит лежащую перед ними равнину воюющие армии, их посланцы и глашатаи; представляется возможным преследование Гектора Ахиллом вокруг городских стен; если Скамандр протекал по равнине, где войска сходились на бой, понятною становится картина борьбы реки с Ахиллом. Все сооружения на Гиссарлыке были окружены общей крепостной стеной, служившей основанием кирпичной стены с башнями. Северная сторона основания состоит из громадных каменных глыб, почему сооружение троянской стены могло считаться делом рук Аполлона и Посейдона. К расположенному на холме акрополю примыкал нижний город с Ю, ЮВ и ЮЗ. «Т. следует искать на Гиссарлыке», говорит Ж. Перро; «открытые Шлиманом развалины в глубоких слоях мусора на Гиссарлыке представляют Т., осада и взятие которой находили так долго отголосок в поэзии греков и потом, переходя из поколения в поколение, в поэзии всех цивилизованных народов». Литература. Кроме сочинений самого Шлимана, особенно его «Ilios, ville et pays de Troyens» (П., 1885) и Шуххардта, «Schliemann's Ausgrabungen» (2 изд., Лпц., 1881е a также старых сочинений, см. W. Christ, «Тоpographie der Тг.», «Tr. Ebene u. die Homerische Frage» (M. 1874); Eckenbrecher, «Die Lage d. Homer. Т.» (Дюссельд., 1875); Ed. Meyer, «Geschichte von Troas» (Лпц., 1877); Jebb, «The ruins at Hissarlik. II. Their relation to the Iliad» («Joarn. of Hellenic studies», т. III): G. Perrot, «Les fouilles de Schliemann a Troie» («Journ. des Savants», 1891); его же, «La civilisation Mycenienne» («Revue des deux Mondes»; 1893); Ф. Мищенко, «Последние раскопки Шлимана» («Киевск. Унив. Изв.», 1883, № 1). Ф. Мишенко.

Труба Труба (tromba, clarino, множ. clarini – ит., Trompete – нем., trompette – франц.) – медный духовой инструмент, трубка которого длиной в восемь футов, с раструбом в конце. В верхней части Т. помещается мундштук-чашечка в виде полушария, через который играющий вдувает воздух в инструмент. Форма такого мундштука применяется во всех медных инструментах, за исключением валторны, имеющей мундштук в виде воронки. Устройство мундштука в деревянных инструментах совершенно. Трубка Т. согнута овалом, в середине которого помещаются кроны. Настоящий вид Т. довольно схож с тем, который установился при Людовике XI. Т. – инструмент военный. В опере Т. была впервые

применена в начале XVII ст., в «Орфее» Монтеверде. Т. бывают натуральные, издающие только звуки натуральной гаммы, и хроматические, с вентилями. Натуральные Т. бывают различных величин, а потому различных строев. На некоторых Т. строи меняются с помощью машинок или кронов. Т.– инструмент преимущественно транспонирующий. Партия пишется как бы в тональности С в скрипичном ключе и транспонируется на тот интервал выше или ниже, на какой строй Т. отстоит от тональности C. Хроматические знаки ставятся не в ключе, а при нотах. Низкие ноты, написанные в басовом ключе, всегда транспонируются вверх на октаву или другой интервал, смотря по строю Т. Трубы строев As basso, А, В, Н (низкий строй) транспонируются в скрипичном ключе на интервал вниз, смотря по строю; напр. нота соль будет звучать в первой Т. на большую терцию вниз (ми бемоль), а в третьей – на большую секунду вниз (фа), Затем Т. С, Des, D, ES – средний строй. В строе С партия Т. звучит как пишется; в других строях ноты транспонируются на интервал вверх, напр. нота соль будет звучать в Т. Des на малую секунду вверх, в Т. Es – на малую терцию вверх. Высокие строи Т. – Е, F транспонируются тоже вверх. Высшие – Ges, G, As atto – также. Наиболее употребительный звуковой объем Т. As basso, A, В, Н, С, Des, D, Es в две октавы, от соль в малой октаве до ноты соль во второй октаве по письму, но не по звуку, так как последний с каждым строем будет меняться. Объем Т. Е и F – от до в малой октаве до ми во второй октаве, по письму. Объем в Т. Ges, G, As alto – от до в малой октаве до до во второй октаве. Общий характер Т. энергичный, воинственный, светлый, но, смотря по строю, в частностях характер меняется; напр. в строе С звук простой, в. Des – яркий, блестящий и т. д. От вкладывания в раструб демфера (род пробки) звук значительно ослабляется. Низшие звуки Т. глухие, средние – поддаются всем нюансам, от piano до fortissimo, Верхние звуки – преимущественно склонны к forte. Выдерживаемые, но не слишком продолжительные ноты, мелодии и пассажи, преимущественно гармонические (разбитый аккорд – фанфара), игра несвязанными нотами-в характере Т. Быстрое Повторение одной и той же ноты с помощью двойного или тройного удара языка (Schmetterton) весьма доступно для Т. В оркестре применяют преимущественно две Т. Обе их партии пишутся на одной системе и в одном строе. Звуки двух Т. должны по большей части совпадать в консонансах. Для Т. выбирается тот строй, который может дать требуемые пьесой натуральные звуки этого строя. Уже 30 лет как натуральная Т. вытеснена Т. с вентилями или хроматическою Т. (Trompette a piston, Ventiltrompete). От вентилей Т. приобрела хроматическую гамму, но потеряла серебристую звучность и отчасти воинственный характер натуральной Т. Хотя на ней можно играть плавно идущие мелодии, но лучше писать партию в характере натуральной Т. Наиболее употребительные строи Т. с вентилями – Es, Е, F. Объем Т. в F – от до в малой октаве до ноты ми во второй, по письму. Звучит эта Т. на кварту выше писанных нот, т. е. настоящий звуковой объем будет от фа в малой октаве до ноты ля во второй октаве. Н. С.

Трубецкой Трубецкой (князь Сергей Петрович) – один из наиболее известных членов тайного общества в царствование имп. Александра I (так называемых декабристов). Род. в 1790 г., служил в гвардии и во время войн с Наполеоном обратил на себя внимание своею храбростью. По возвращении из-за границы Т. вступил в масонскую ложу «трех добродетелей», в 1818-19 г. был в ней неместным мастером, затем почетным членом. Т. вместе с Александром и Никитою Муравьевыми первые пришли, в 1816 г., к мысли о необходимости образования тайного общества, которое и составилось в феврале 1817 г. под названием «союза спасения» или «истинных и верных сынов отечества»; устав его написал Пестель. Во внешних приемах этого общества чувствовалось еще влияние масонства. По показанию Т., члены «союза спасения» преимущественно говорили «о обязанности подвизаться для пользы отечества, способствовать всему полезному если не содействием, то хотя изъявлением одобрения, стараться пресекать злоупотребления, оглашая

предосудительные поступки недостойных общей доверенности чиновников, особенно же стараться усиливать общество приобретением новых надежных членов, разведав прежде о их способностях и нравственных свойствах или даже подвергнув их некоторому испытанию». Вскоре «союз спасения» был преобразован и получил название «союза благоденствия», первая часть устава которого была составлена Александром и Михаилом Муравьевыми, П. Колошиным и кн. Т., при чем они пользовались уставом немецкого тайного общества Тугендбунда. Любопытно, что немецкий устав настаивает на освободительных мерах относительно крестьян и требует, чтобы каждый вступающий в союз обязался в течение того же хозяйственного года освободить своих крестьян и превратить находящуюся в пользовании крестьян землю, обремененную барщиной, в свободную собственность, которая могла бы дать им достаточное пропитание; между тем в русском уставе помещикам рекомендуется только человечное отношение к крестьянам, забота об их просвещении и, в случае возможности, борьба с злоупотреблениями крепостным правом. Проект второй части устава «союза благоденствия», написанный Т., не был одобрен коренною управою общества и впоследствии уничтожен. Т. вербовал в члены общества даже людей, мало ему знакомых. Так, в 1819 г. он обратился к Жуковскому, но тот, возвращая ему устав, сказал, что он «заключает в себе мысль такую благодетельную и такую высокую, что он счастливым бы себя почел, если бы мог убедить себя, что в состоянии выполнить его требования, но что к несчастию он не чувствует в себе достаточной к тому силы». Напротив, Н. И. Тургенев принял предложение Т. После съезда членов союза благоденствия в Москве, в начале 1821 г., общество объявлено было уничтоженным, но на юге Пестель и другие не согласились с этим и немедленно образовали южное общество, в Петербурге же северное общество составилось лишь в конце 1822 г. Во главе его стоял Никита Муравьев, но в конце 1823 г. нашли более удобным, для успеха дела, иметь трех председателей, и к нему присоединили кн. Евг. Оболенского и Т., только что возвратившегося из-за границы. В бумагах Т. был найден впоследствии список (с неважными переменами) проекта конституции Никиты Муравьева, предполагавшего учредить в России монархию ограниченную, причем государю предоставлялась власть подобная той, которой пользуется президент Соедин. Штатов. Когда в 1823 г. в Петербург приезжал Пестель и убедил кн. Оболенского признать необходимость республиканского правления в России, то Т. разубедил его в этом, доказав, что республику можно учредить не иначе, как истребив императорскую фамилию, что привело бы в ужас общество и народ. В 1824 г., по обязанностям службы, Т. переехал в Киев. В октябре 1825 г., взяв отпуск, Т. возвратился в Петербург и вновь избран был директором общества. Когда при обсуждении вопроса о том, что делать, если государь не согласится на их условия, Рылеев предложил вывезти его за границу – Т. присоединился к этому мнению. 27 ноября члены северного общества узнали о смерти имп. Александра и о присяге Константину Павловичу. Некоторые находили, что упущен удобный случай к восстанию, но Т. утверждал, что это не беда, что нужно только приготовиться содействовать членам южного общества, если они начнут дело; тем не менее, он присоединился к постановлению главных членов северного общества о прекращении его до более благоприятных обстоятельств. Известие, что Константин Павлович не принимает короны, возбудило новые надежды. Т. был выбран диктатором. В своих показаниях он утверждал, что истинным распорядителем был Рылеев, последний же заявил, что Т. «многое предлагал первый и, превосходя его в осторожности, я равнялся с ним в деятельности по делам заговора». 8 декабря Т. советовался с Батенковым относительно предполагаемой революции и будущего государственного устройства. Они одобрили следующий план, составленный Батенковым: 1) приостановить действие самодержавия и назначить временное правительство, которое должно будет учредить в губерниях камеры для избрания депутатов. 2) Стараться установить две палаты, причем члены верхней должны быть назначаемы на всю жизнь. Бaтенков (находившийся, вероятно, под влиянием Сперанского, у которого он жил, и который после своей ссылки возлагал надежду на создание наследственной аристократии) желал, чтобы члены верхней палаты были наследственные, но, очевидно, Т. на это не согласился. 3) Употребить для достижения

цели войска, которые захотят остаться верными присяге имп. Константину. Впоследствии, для утверждения конституционной монархии, предполагалось: учредить провинциальные палаты для местного законодательства и обратить военные поселения в народную стражу. Т. высказывал предположение, что первоначально войск за них будет мало, но он рассчитывал, что первый полк, который откажется от присяги имп. Николаю, будет выведен из казарм, пойдет с барабанным боем к казармам ближайшего полка и, подняв его, будет продолжать шествие к другим соседним полкам; таким образом составится значительная масса, к которой примкнут и батальоны, находящиеся вне города. 12 декабря кн. Оболенский передал собравшимся у него членам общества, гвардейским офицерам, приказание диктатора – стараться в день, назначенный для присяги, возмутить солдат своих полков и вести их на Сенатскую площадь. На собрании заговорщиков 13 декабря вечером, когда кн. Оболенский и Александр Бестужев высказались за необходимость покушения на жизнь Николая Павловича, Т., по показанию Штейнгеля, соглашался на это и выражал желание провозгласить императором малолетнего вел. кн. Александра Николаевича (последнее предлагал и Батенков в разговоре с Т. 8 декабря), но, по свидетельству других, Т. держался в стороне и вполголоса разговаривал с кн. Оболенским. Сам Т. показал, что не может отдать себе ясного отчета в своих поступках и словах в этот вечер. По свидетельству Рылеева, Т. думал о занятии дворца. Т. на следствии заявил о своей надежде, что Николай Павлович не употребит силы для усмирения восставших и вступить с ними в переговоры. Т. в своих «Записках» так излагает планы заговорщиков. Предполагалось полкам собраться на Петровской площади и заставить сенат: 1) издать манифест, в котором прописаны будут чрезвычайные обстоятельства, в которых находилась Россия, и для решения которых приглашаются в назначенный срок выбранные люди от всех сословий для утверждения, за кем остаться престолу и на каких основаниях; 2) учредить временное правление, пока не будет утвержден новый император, общим собором выбранных людей. Общество намеревалось предложить в временное правление Мордвинова, Сперанского и Ермолова. Предполагалось срок военной службы для рядовых уменьшить до 15 лет. Временное правление должно было составить проект государственного уложения, в котором главные пункты должны быть учреждение представительного правления по образцу просвещенных европейских государств и освобождение крестьян от крепостной зависимости. По показаниям Т. и Рылеева, в случае неудачи предполагалось выступить из города и распространить восстание. У Т. был найден набросок манифеста от имени сената об уничтожении прежнего правления и учреждения временного, для созвания депутатов. От времени до времени Трубецким овладевали сомнения в успехе дела, которые он и высказывал Рылееву. Однажды Т. даже просил, чтобы его отпустили в Киев, в 4-й корпус, в штабе которого он служил, чтобы «там что-нибудь сделать». Тем не менее Т. не решился сложить с себя звание диктатора и должен был присутствовать в день 14 декабря на Сенатской площади; но начальство над войсками, участвующими в заговоре, поручено было полковнику Булатову. Однако в решительный день Т. окончательно растерялся и не только не явился на Сенатскую площадь, но даже принес присягу имп. Николаю. Храбрость свою Т. доказал несомненно во время наполеоновских войн, но, по словам Пущина, он отличался крайней нерешительностью и не в его природе было взять на свою ответственность кровь, которая должна была пролиться, и все беспорядки, которые должны были последовать в столице. В ночь с 14 на 15 дек. Т. был арестован и отвезен в Зимний дворец. Император вышел к нему и сказал, указывая на лоб Т.: «что было в этой голове, когда вы, с вашим именем, с вашей фамилией, вошли в такое дело? Гвардии полковник! князь Трубецкой! как вам не стыдно быть вместе с такой дрянью? Ваша участь будет ужасная!» Императору было очень неприятно участие в заговоре члена такой знатной фамилии, находившегося к тому же в свойстве с австрийским посланником. Когда несколько позднее государю отнесли показание, написанное Т., и позвали его самого, имп. Николай воскликнул: «Вы знаете, что я могу вас сейчас расстрелять!», но затем приказал Т. написать жене: «Я буду жив и здоров». 28-го марта 1826 г. в каземат к Т. вошел генераладъютант Бенкендорф и требовал от имени

государя, чтобы он открыл, какие у него были сношения со Сперанским; при этом Бенкендорф обещал, что все сказанное останется в секрете что Сперанский ни в каком случае не пострадает что государь хочет только знать, в какой степени он может ему доверять. Т. отвечал, что встречал Сперанского в светском обществе, но никаких особенных отношений к нему не имеет. Тогда Бенкендорф сказал Т., будто бы он рассказывал о своем разговоре с Сперанским и будто бы даже советовался с ним о будущей конституции в России Т. решительно отрицал это. По требованию Бенкендорфа, Т. записал какой-то разговор о Сперанском и Магницком, который у него был с Батенковым и Рылеевым, и отправил пакет в собственные руки Бенкендорфа. Очевидно, к этому случаю имеет отношение одно место в не обнародованном в свое время приложении к донесению следственной комиссии, где говорится, что руководители северного общества предполагали сделать членами временного правительства адмирала Мордвинова и тайн. сов. Сперанского «единственно потому, что первый часто в совете изъявлял мнения, противные предположениям министерств, а второго они (по словам кн. Трубецкого) считали не врагом новостей». Верховный суд приговорил Т. к смертной казни отсечением головы. По резолюции государя смертная казнь была заменена для Т. вечной каторжной работой. Когда его жена пожелала сопровождать мужа в ссылку, император Николай и императрица Александра Федоровна пытались отговорить ее от этого намерения; когда же она осталась непреклонной, государь сказал: «Ну, поезжайте, я вспомню о вас!», а императрица прибавила: «Вы хорошо делаете, что хотите последовать за своим мужем, на вашем месте и я не колебалась бы сделать тоже!» В 1842 г. Т., живший в то время на поселении в селе Оеке, около Иркутска, получил извещение от ген. губернатора Вост. Сибири Руперта, что государь, по случаю бракосочетания наследника цесаревича, соизволил обратить внимание на поступки жен осужденных в 1826 г., последовавших за ними в заточение, и пожелал оказать свое милосердие детям их, родившимся в Сибири. Комитет, которому повелено было изыскать средства исполнить волю государю императора, положил: по достижении детьми узаконенного возраста, принять их для воспитания в одно из казенных заведений, учрежденных для дворянского сословия, если отцы будут на то согласны; при выпуске же возвратить им утраченные их отцами права, если они поведением своим и успехами в науках окажутся того достойными, но вместе с тем лишить их фамильного имени их отцов, приказав именовать по отечеству. На это извещение Т. отвечал Руперту: «смею уповать, что государь-император по милосердию своему не допустит наложить на чела матерей незаслуженное ими пятно и лишением детей фамильного имени отцов причислить их к незаконнорожденным. Касательно же согласия моего на помещение детей моих в казенное заведение, я в положении моем не дерзаю взять на себя решение судьбы их; но не должен скрыть, что разлука навек дочерей с их матерью будет для нее смертельным ударом». Дочери Т. остались при родителях и впоследствии воспитывались в иркутском институте. Жена Т. умерла в Иркутске в 1854 г. Н. А. Белоголовый в своих воспоминаниях говорит о ней: «Это была олицетворенная доброта, окруженная обожанием не только товарищей по ссылке, но и всего оекского населения, находившего всегда у ней помощь словом и делом». Помилованный имп. Александром II, Т. первоначально не пользовался правом жить постоянно в Москве. Приезжая туда по временам, с разрешения полиции, он отказывался делать новые знакомства и ограничивался небольшим кругом своих родственников и старых знакомых, говоря, что не желает «быть предметом чьего бы то ни было любопытства». По отзыву одного современника, он был в это время «добродушен и кроток, молчалив и глубоко смиренен». Т. умер в Москве в 1860 г. О Т. и его жене см. его «Записки» (Л., 1863 и поздн. лейпц. изд.), «Сказания о роде князей Трубецких» (изд. кн. Р. Э. Трубецкой, М., 1891); Les princes Troubetzkoi, «Histoire de la maison ducale et princiere des Troubetzkoi» (П., 1887; здесь переведена часть записки Т.), «Воспоминания кн. Е. П. Оболенского» (Лпц., 1861), «Записки С. Г. Волконского» (декабриста), изд. кн. М. С. Волконского (СПб., 1901). О найденной в бумагах Т. конституции, сходной с конституцией Н. Муравьева, см. Богданович, «История царствования Александра II» (т. VI, Прилож., стр. 56-57).

В. Семевский.

Трупный яд Трупный яд (Leichengift, Leichenvergiftung) – коллективное название, придаваемое ряду самых разнообразнейших веществ, отчасти возникающих благодаря тем многоразличным химическим процессам, которые наступают в трупе непосредственно после смерти и касаются главным образом разложения внутренностей и жидкостей тела, отчасти же вследствие находившихся еще при жизни в данном организме гнилостных микроорганизмов ( Т. яд не следует смешивать с ядом, находящимся в трупах лиц, умерших от какой-либо специфической болезни (сапа, сибирской язвы)). Отсюда и понятны те разнообразные действия, которые вызывает трупный яд в организме человека, при чем разнообразие усиливается еще и тем, что разные лица обладают далеко не одинаковой восприимчивостью по отношению к Т. яду. В общем, можно сказать, что ранения при вскрытиях очень часто вызывают не только местные, но и общие явления, интенсивность которых вовсе не отвечает степени местного повреждения: рана очень болезненна и сопровождается сильным, распространяющимся воспалением, преимущественно – системы лимфатических сосудов; кроме того, очень часто наблюдается лихорадка, напоминающая патологические процессы гнило– и гноекровия. В большинстве случаев воспаление лимфатической системы распространяется только до подкрыльцовой впадины, где обыкновенно и наблюдается нагноение лимфатических желез или же более или менее обширная флегмона. Но бывают случаи, когда имеют место воспаление легких, плевритические выпоты или метастатические гнойники, как при пиемии. Сущность Т. яда, за невозможностью пользоваться опытом, до сих пор не выяснена в достаточной степени. Утверждение, что повреждения, полученные при вскрытии лиц, умерших от пиемии; послеродовой лихорадки или рожи, опаснее повреждений, получаемых при вскрыли других трупов, нельзя считать доказанным, ибо здесь, помимо других неуловимых причин, индивидуальное предрасположение играет очень важную роль. При заражении Т. ядом нередко наблюдается смертельный исход, который в иных случаях наступает очень быстро. В серьезных случаях выздоровление тянется очень долго, ибо припухание желез уменьшается лишь очень медленно. В высшей степени интересно знать, что нередко, после сильного напряжения рук, внезапно снова начинается болезненное припухание подмышечных желез, которое при неблагоприятных условиях (а к таковым, в данном случае, следует отнести даже пользование конечностью) может перейти в нагноение, ведущее иногда даже к повреждению грудной полости. Но не следует забывать, что выздоровление все же может наступить даже в тяжелых случаях. От острого отравления Т. ядом следует отличить те бородавко-подобные образования кожи над пальцевыми суставами, которые нередко встречаются у лиц, вынужденных часто производить вскрытия трупов. Это – так называемые трупные бугорки (lupus аnаtomicus, verruca necrogenica), которые, не смотря на довольно сильную болезненность, все же вполне безопасны и со временем или сами собою исчезают или же очень легко уступают действию легких прижигающих средств (уксусная кислота, азотнокислое серебро и т. п.). Эти трупные бугорки иногда мокнут и тогда очень легко могут сделаться исходным местом острого заражения Т. ядом. До известной степени возможность заражения дана всегда, ибо в литературе известны случаи, где заражались Т. ядом через неповрежденное ногтевое ложе, волосяные мешочки, сальные железы и т. п. Необходимо знать, что большие, кровоточащие резанные раны не так легко дают повод к заражению Т. ядом, нежели маленькие, рваные или колотые раны. В высшей степени опасными представляются небольшие разрывы тыльной поверхности пальцев; нередко заражение происходит также благодаря заусеницам. Лечение интоксикации Т. ядом прежде всего сводится к тщательному промыванию раны, засим прибегают к прижиганию (уксусной или азотной кислотами, азотнокислым серебром) и вообще заботятся об уходе за раной согласно общим правилам хирургии. Но, как везде, так и здесь, наиболее благотворными оказываются профилактические меры: к вскрытию

приступают только при полной не поврежденности рук или – где это не выполнимо – царапины и ссадины на таковых покрывают непроницаемой тканью, нежную кожу смазывают перед вскрытием маслом, вазелином; соблюдают строжайшую осторожность при вскрытиях и до и после вскрытия производить тщательную чистку рук. Ср. Husemann, «Toxikologie» и руководства по хирургии: Pitha-Billroth'a, Tillmans'a. Konig'a и друг. Магнус Блауберг.

Трускавец Трускавец (Truskawiec) – курорт в Галиции, у подножья Карпатских гор, на высоте 78 м. над ур. моря. Землисто-соляно-серные источники. Воды применяются внутрь и в форме ванн. Три бальнеологических заведения.

Трутовики Трутовики (Polyporus) – род базидиальных грибов из семейства трутовиковых , с трубочкми, более или менее независимыми от плодового тела и составляющими отдельный гимениальный слой. Этот обширный род, заключающий более 1500 видов, подразделяется на несколько подродов, разграничение которых, впрочем, чисто эмпирическое и недостаточно разработано. Т. встречаются повсюду от тропиков до полярных стран, но в жарких странах они гораздо многочисленнее и представляют большее разнообразие форм. Многие из них являются опасными паразитами древесных пород, развиваясь на стволах и ветвях и причиняя гниение древесины. Из полезных Т. можно указать на P. fomentarius, плодовое тело которого идет на приготовление трута. В прежние времена изготовление трута считалось доходным промыслом, но с изобретением спичек оно потеряло всякое значение. Тот же вид, а также белый Т. (Р. officinalis), растущий на стволах лиственницы, употребляется для остановки упорных кровотечений. В Алжире один вид Т. (Pol. tinctorius) употребляется как красящее вещество. В России встречается очень много Т. Между ними внимания заслуживают Р. annosus или корневая губка, обусловливающая гниение корней ели, P. betulinus, причиняющий большой вред березовым лесам, P. spumeus, вредящий яблоням, P. sulfureus на различных плодовых и лесных деревьях, P. pinicola на пнях хвойных пород, P. applanatus на пнях и стволах лиственных деревьев. В постройках часто встречается Polyp, vaporarius с расстилающимся плодовым телом, состоящим исключительно из больших, белых, угловатых трубочек. Этот Т. причиняет, наравне с домовым грибом, быстрое гниение деревянных частей различных зданий. Яч.

Трюфели Трюфели (Tuber) – род сумчатых подземных грибов из отдела трюфелевых. Плодовое тело округлое, мясистое, в несколько сантиметров в диаметре, с бурой или черной оболочкой, гладкой или снабженной различными призматическими, щетинистыми или бородавчатыми придатками; внутренность плода состоит из жилок белого или черного цвета, состоящих из бесплодных гиф и из распространяющегося между этими жилами сероватого цвета гимениального слоя, состоящего из многочисленных грушевидных или шаровидных сумок, заключающих по 2-4 (реже по одной или более 4, до 8) споры желтоватого или бурого цвета, эллипсоидальной формы, с сетчатой, щетинистой или бородавчатой оболочкой. Этот род разделяется на 50 видов, отличающихся видом оболочки плодового тела и оболочкой спор. Почти все виды Т. съедобны и составляют предмет весьма важной отрасли торговли, особенно для Франции, отправляющей Т. по всему земному шару. В 1885 г. напр. было вывезено из Франции 131699 кг. Т., т. е. на сумму в 3950970 фр., считая в среднем по 30 фр. за килограмм. Т. встречаются под лиственными деревьями, главным образом под дубами и

буками, на глубине 15-25 см. в земле. Их отыскивают при помощи дрессированных собак или свиней; но опытные люди могут также находить их без всякой посторонней помощи, пользуясь присутствием серовато-черных мух (Helomyza gigantea, Н. ustulata. Н. pallida), которые роятся над местами, где есть Т., по утрам, осенью или весной. Под деревьями, где находятся Т., трава обыкновенно скудно растет. Сбор Т. имеет обыкновенно место в ноябре и декабре; они встречаются особенно часто в известковой почве. Самым лучшим видом в гастрономическом отношении считается Tuber melanosporum, Т. Перигора, особенно распространенный в средней и южной Франции и обладающий самым сильным ароматом. Он встречается в Италии и в Южной Германии. Близкий к этому вид Т. aestivum (летний трюфель) встречается во Франции, Германии и Италии, также в черноземной полосе России. Он менее ароматичен, но употребляется наравне с предыдущим. При том значении в торговом отношении, которое представляют Т., весьма желательно, конечно, распространять их культуру по мере возможности; искусственные культуры помощью посева спор до сих пор не удавались. В настоящее время пользуются с успехом лишь эмпирическим способом разводки Т., состоящим в том, что предпринимают посевы желудей от таких дубов, под которыми находятся Т. Через 6-10 лет после этого посева, под молодыми дубовыми насаждениями можно уже собирать Т. В России Т. пока найдены только на ЮЗ и в Царстве Польском. Яч.

Трясогузки Трясогузки (Motacilla) – род певчих птиц, распространенный в странах Старого Света. У длинного узкого, прямо обрезанного хвоста, два средних пера немного длиннее боковых; 1-е маховое перо короче 2-го и 3-го; слабоизогнутый коготь заднего пальца короче самого пальца. Т. – перелетные птицы. Подобно другим представителям семейства Motacillidae, они питаются исключительно насекомыми. Охотясь за насекомыми Т. быстро бегают по земле взад и вперед и во время остановок покачивают вверх и вниз своим удлиненным хвостом. Последняя особенность объясняет название Т. Большинство Т. держится возле воды отдельными семьями или небольшими стайками; гнездятся Т. на земле или в дуплах. Кладка, 1 или 2 раза в лето, по большей части состоит из 5 – 6 пестрых яиц. В окраске преобладают серый и желтый, а также черный и белый цвета. Из 15 видов, относимых в Т., большинство водится в Европе. Желтых Т. иногда выделяют в особый род (Budytes). Наиболее обыкновенный вид, в средней и северной России, охотно держащийся вблизи жилья человека – белая Т. (Motacilla alba) – сверху серого цвета, снизу белая; голова сверху (кроме белого лба), горло и средние перья хвоста – черные. Гнездится 2 раза в лето в щелях стен, на стропилах под мостами, в углублениях почвы, в дуплах, под корнями деревьев и кустов и т. п. Рыхло свитое гнездо выстилается клочками шерсти и волосами. Осенью для перелета собирается в значительные стаи. Ю. В.

Туган-Барановский Михаил Иванович Туган-Барановский (Михаил Иванович) – экономист, род. в 1865 г. В 1888 г. сдал в харьковском унив. экзамен на степень кандидата естественного и юридического факультетов. В 1894 г. получил от московского унив. степень магистра политической экономии за диссертацию: «Промышленные кризисы»; в 1898 г. получил от того же университета степень доктора за диссертацию «Русская фабрика в прошлом и настоящем» (т. 1). Обе эти работы вышли вторыми изданиями – первая в 1899 г., вторая в 1900 г. С 1895 г. читал лекции в c.-пeтеp6ypгском университете в качестве приват-доцента. В 1899 г. был уволен из числа приват-доцентов, по приказанию министра народного просвещения. Другие труды его: «Учение о предельной полезности» (1890), «Прудон, его жизнь и деятельность»

(1891), «Д. С. Милль, его жизнь и деятельность» (1892). В 1897 г. поместил ряд статей по разным вопросам в журнале «Новое Слово», а в 1899 г. в журнале «Начало»; в этих обоих журналах принимал близкое участие в редакции. Кроме того, сотрудничает в «Мире Божьем», где с начала 1901 г. печатается его работа: «Очерки из истории политической экономии». На немецком языке напечатал: «Агbeiterschutzgesetzgebung in Russland» (во 2 изд. «Handworterbuch der Stafttswissenschaften», Конрада), «Die sozialen Wirkungen der Handelskrisen in England» («Archiv fur soziale Gesetzgebung und Statistik», 1898), «Studien zur Theorie und Geschichte der Handelskrisen in England» (переработка русской книги о кризисах, изд. 1900 г.). Кроме того, на немецкий язык переведена Минцесом книга о фабрике и издана, как приложение к «Zeitschrift fur Soziale und Wirtschafts geschichte», под заглавием: «Geschichte der russischen Fabrik» (Б., 1900). Главным трудом Т.-Барановского, одного из виднейших наших марксистов, является его сочинение о кризисах, в котором он разрабатывает теорию реализации продуктов в капиталистическом обществе. В первом издании этой книги затруднения при реализации продуктов, обостряющиеся до депрессии и кризисов, объяснялись исключительно неорганизованностью капиталистического производства. Во втором, совершенно переработанном издании своей книги, Т.-Барановский ставит процесс реализации в связь не только с «отсутствием планомерной организации», но и с друг. социальными чертами капиталистического строя. При последнем производство перестает быть средством удовлетворения человеческих потребностей, а становится целью само по себе, техническим моментом создания капитала. Законы капиталистической конкуренции повелительно требуют от капиталиста расширения производства и капитализирования значительной части его прибыли. В связи с этим стоит вторая черта капитализма – организованность труда в пределах одного предприятия и неорганизованность всего национального производства. Указанные особенности капиталистического производства делают общее перепроизводство, как момент развитая капиталистического хозяйства, необходимым. В указанных социальных противоречиях капиталистического строя Т.-Барановский видит движущую силу общественных преобразований.

Тула Тула – губ. гор., на соединении линий Моск. Курск. и Сызр.-Вяз. жел. дор. Т. занимает площадь в 16, 8 кв. в. или 1750 дес., близкую по фигуре к прямоугольнику, несколько вытянутому от С к Ю. По средине этот прямоугольник прорезывается от З к В р. Упою, при чем в последнюю, в пределах городской черты, впадают рч. Воронка, Тулица, Щегловка и Рогожка. Местность около pp. Упы и Воронки ровная, затопляемая водою весною и нередко осенью; по направленно к С (к Московской заставе) и к Ю (к Киевской заставе) местность постепенно поднимается. В кварталах близ р. Упы и других речек нередко господствуют лихорадки. В центре города, на левом берегу р. Упы, расположен старинный кремль, имеющий вид прямоугольника в 490 саж. в окружности. Стены кремля имеют около 4 арш. толщины и от 5 до 6 саж. высоты, из коих 3 саж. снизу построены из тесаного камня. В стенах 4 ворот и 5 башен. Почти против кремля, на другой стороне р. Упы, расположен имп. тульский оружейный завод, основанный в 1712 г. и заново перестроенный в 1843 г. Лучшая часть города расположена к Ю от р. Упы, ближе к Киевской заставе. В центре сев. части расположен арсенал (склад ружей). Часть города, расположенная между pp. Упою и Тупицею (4-я полицейская), назыв. Чулковой слободою, по имени стольника Чулкова (в начале XVIII в.); часть эта заселена преимущественно рабочими и кустарями. Водопровод, но водопроводная сеть пока слабо развита. Общественных садов мало – они невелики, если не считать загородного парка, и плохо содержатся. Каменных построек много. Церквей правосл. 38 (все каменные) и 2 монастыря, 1 лют. црк. Жит. по переписи 1897 г. 111048 (60964 мжч. и 50084 жнщ.). Фабрик и заводов 177 с 13025 рабоч, и производством на 10395330 руб. На имп. ружейном зав. еще недавно работало до 8 тыс. рабочих. в последнее время, с окончанием

перевооружения армии, число рабочих сильно сократилось. Громкою известностью пользуются самоварные фабрики. Много других металлических фабрик по выделке медных тазов, подносов, дверных и оконных приборов и т. п., а также охотничьих ружей, револьверов, кинжалов, ножей и т. п. Всего в Т. насчитывается свыше 50 фабрик и заведений для выделки самоваров или разных частей для них, 17 скобяных, более крупных, 24 – мелких, 2 токарных, 1 токарно-слесарная фабрика, 1 штампометаллическая и подковочная, 1 замочная, 1 латунно-литейный завод, 5 чугунолитейных, 3 гальванопластических заведения, 9 гармонных, 2 литейных, 1 замочно-скобяное, 5 подковочных, 1 экипажное, 1 петельное, 1 для выделки печных приборов, 1 зонтичная фабрика, 2 ватных, 3 кирпично-кафельных и некоторые др. зав. Кроме того, патронный завод (1346 раб.); завод сельскохозяйственных орудий и машин (162 рабоч.), пивоваренный (в 1899 г. 28 тыс. ведер), сахарорафинадный (в 1899 г. переработано около 1 млн. пд. сахарного песку) и др. Кустарей в Т. до 5 тыс. (изготовляют самовары, скобяной товар, гармонии, пряники и проч.). Торговля значительная; предметы вывоза – изделия местных фабрик, зав. и кустарей, ввоз – сырые материалы (металлы и др.). Особенно оживленная торговля со столицами и на Нижегородской ярмарке. Отделения банков: госуд., двор. и крест., 3 частных, городской ломбард и 2 банкирские конторы. Движение грузов на жел. дор.: отправлено (в 1899 г.) – 3517 тыс. пд., прибыло – 16391 тыс. пд. Земская больница, психиатрическая лечебница и земская же глазная лечебница (всего с 512 кроват.), тюремная больница (40 кроват.), больница при самоварной фабр. Баташовых, приемные покои при некоторых заводах, лечебница для приходящих больных общ. тульских врачей, частная лечебница с 6 кров., военный лазарет, 3 детских приюта (56 мальч. и 219 девоч.), приют-ясли (15 – 30 детей), дом призрения бедных (110 чел. об. п.), училище для слепых (22 чел.). Кроме того, 5 благотворительных заведений содержит земство и еще 21 заведение, в том числе Баташовскийй исправительный приют и дом трудолюбия, содержатся разными частными обществами и друг. учреждениями. Учебных заведений в 1899 г. было 79 (учащихся 4345 мальч. и 2777 дев.): 1 мужская (497) и 2 женск, гимназии (887), реальное уч. (261), оружейная шк. (82), дух. семинария (456), епарх. жен. уч. (431), фельдшерская шк. (18 муж. и 101 женщ.), акушерская шк. (82), дух. уч. (219), начальная шк. сел. хоз. при фабр. Баташовых (18 мальч. и 39 девоч.); город, уч. (335), технич. жел. дор. уч. (91); в остальных 67 школах низшего разряда обучались 2368 мальч. и 1237 дев. Воскресная школа. Библиотеки: публичная городская, тульская общ. прекрасно поставленная (правление избирается подписчиками), небольшая частная платная библиотека. Книжный склад губ. земства. Тульское епарх. древлехранилище. В Т. имеются 16 благотворительных обществ, в том числе общ. для содействия и развития кустарной промышленности в Тульской губ.; при местном управлении Красного Креста – община сестер милосердия. Несколько клубов. Городских доходов в 1899 г. 530557 руб., расходов 481672 руб., в том числе на народное образование 19397 руб., на врачебную и отчасти ветеринарную часть 18635 руб. Значительная часть строений в городе застрахована в тульском общ. взаимного страхования в сумме 161/2 млн. руб. П. Н. История. Время основания Т. неизвестно, в истории она упоминается впервые под 1146 г. среди других городов рязанской земли. Есть основание предполагать, что первоначально Т. находилось в 15 в. от нынешнего города вверх по р. Тулице. В половине XIV в. Т. владела татарская царица Тайдула, жена хана Ченибека; вообще же Т. до присоединения к Москве (1503), принадлежала рязанскому княжеству. В 1509 г., по повелению вел. кн. Василия Ивановича, Т. была укреплена, а в 1520 г. в ней, кроме наружных деревянных стен с валами, возведен каменный кремль, уцелевший до настоящего времени; в XVI и XVII вв. Т. считалась важным укрепленным пунктом Московского государства и оплотом против крымских ханов. Укрепления срыты (искл. кремля) в 1741 г. В 1552 г. Т. выдержала осаду крымского хана; в 1605 г. признала царем Лжедимитрия I и последний совершил торжественный въезд в город. В 1607 г. Т., занятая Болотниковым, была осаждена войсками Вас. Ив. Шуйского и сдалась после 31/2 месячного сопротивления. Около этого же времени в

Т. начало возникать металлическое производство и оружейное дело. Еще в 1595 г. тульские кузнецы – самопальники получили некоторые привилегии, за что обязаны были поставлять в казну известное количество пищалей. В 1632 г. в Т. появились заграничные мастера (голландец Виниус и др.), которым разрешено было устроить чугунные и железоделательные заводы для снабжения правительства оружием, при этом они обязаны были «людей государевых всякому железному делу научить и никакого ремесла от них не скрывать». Особое внимание на выделку орудий и ружей в Т. было обращено во времена Петра Вел.; в это время возникли здесь оружейные заводы Никиты Демидова (1695) и казенный (в 1705 г.), последний особенно усовершенствован Чулковым в 1714 г., так что в 1720 г. на заводе этом работали 1160 оружейных мастеров и производилось ежегодно до 15 тыс. фузей, 4. тыс. пистолетов и 1200 пик. В 1708 г. Т. приписана к Московской губ., в 1719 г. сделана провинциальным городом той же губ., а в 1775 г. – губернским. В 1654 г. в Т. считалось 2568 жит., в 1780 г. – ок. 20 тыс., в 1870 г. – 57 тыс., а в 1897 г. – 111 тыс. жит. Д. Р.

Тулуза Тулуза (Toulouse) – гл. город франц. дпт. Верхней Гаронны, когда-то гл. гор. Лангдока, на р. Гаронне и канале дю-Миди, соединяется с лежащим на низменном лев. берегу Гаронны, С.-Киприаном, старинным мостом (XVI в.) и двумя висячими мостами. Старая часть города со своими узкими улицами, однообразными домами из красного песчаника сохранила средневековый вид. Собор С.-Этьенн (ХIII в.), црк. С.-Серпен в романском стиле (XI – XVl в, реставрирована Виоле-ле-Дюком в 1860 г., дл. 115 м., шир. 64 м. с башней 64 м. высоты), церк. св. Якова (XIV в.), црк. Дальбад в раннеготич. стиле. Црк. Ла-Дорад и Дю-Тор с фасадами на подобие крепостей: Ратуша (капитолий XIV – XVI в.) реставрирована 1880 г., бывший августинский монастырь, теперь музей; дворец судебн. учреждений (прежде парламент). Обелиск в память воинов, убитых в 1814 г. Жителей ок. 150 тыс. казенный артиллерийский и пороховой завод, казенная табачная фабрика. Заводы машиностроительные, каретные, гончарные, стеклянные, химические, писчебумажные. Производства мебельное, седельное, шляпное, консервное. Мукомольные мельницы. Оживленная торговля зерновым хлебом, мукой, вином, лесом, мрамором, шерстью, скотом, птицей и друг. Учебные заведения: факультеты юридический, медицинский и фармацевтический, философско-исторический, физико-математический и естественный (во всех факультетах около 1500 студентов), частный католический университет, лицей, ветеринарная школа, семинарии духовная и учительская, консерватория, художественно-ремесленное училище. Академия наук и академия «Jeux floraux». Публичная библиотека и музеи, обсерватория, ботанический сад. В древности Т. была главн. городом народа Volcae Tectosages и назывался Tolosa и уже во II в. до Р. Хр. Т. была значительным торговым городом. В священном, пруде были запрятаны 15 тыс. талантов золота, похищенных впоследствии проконсулом Цепионом и вошедших в поговорку под названием aurum tolosanum. Не смотря на частые завоевания и разорения, Т. еще в IV в. после Р. Хр. была цветущим городом. В 413 г. вестготы сделали Т. столицей своего государства. В 507 г. Т. занял франкский король Хлодвиг. В 631 г. Т. сделана резиденцией аквитанских герцогов; в половине IX в. – столицей Тулузского графства. В 1271 г. Т. присоединена к франц. короне. Людовик XIV даровал своему третьему сыну от Монтеспан Людовику-Александру де Бурбон титул графа Тулузского. Ср. Catel, «Histoire de comtes de Toulouse» (1623); «Toulouse. Histoire, archeologie monumentale, facultes, etc.» (Тулуза, 1887). Близ Тулузы происходило последнее сражение 1814 г. главнокомандующий франц. южн. армией, маршал Сульт, не зная еще о низложении Наполеона, принимал в Т. все меры для противодействия англо-исп. армии Веллингтона. 10 апр. последовало кровопролитное сражение, в котором 80 тыс. французов, большею частью новобранцев, в течете 14 часов отражали атаки 100 тыс. англичан, испанцев и португальцев, вторгнувшихся в южную

Францию. Часть жителей Т. приняла участие в обороне города. Сульт сохранил свои позиции, но убедился, что боя продолжать нельзя, а потому ночью очистил Т. и отступил в Нижн. Лангедок, потеряв ок. 3 тыс. чел. В войсках Веллингтона выбыло из строя до 13 тыс.

Туман Туман. – Под названием Т. разумеется такое состояние нижнего слоя атмосферы, когда совершенно прозрачный при обыкновенных условиях воздух теряет свою прозрачность, делается мутным и предметы, даже находящиеся сравнительно близко от наблюдателя, становятся плохо видимыми. Состояние это вызывается в воздухе примесью к нему весьма мелких твердых или жидких частиц. В присутствии таковых световые лучи, задерживаемые и рассеиваемые встречаемыми на пути частицами, могут проникать только на сравнительно незначительные расстояния, – словом, при этих условиях лучи света распространяются в воздухе так, как они распространяются в искусственно получаемых мутных срединах. Сообразно своему происхождению, Т. распадаются на две группы: в первой стоят Т. сухие (помеха, мгла), обязанные своим происхождением вступлением дыма, копоти, пыли и т. п. в наблюдаемые слои воздуха; во второй группе стоять Т. в собственном смысле этого слова, – Т. влажные, происходящие от присутствия в воздухе мелких, твердых или жидких частиц воды. Нередко приходится, однако, наблюдать Т., составляющие переходную ступень от одной группы к другой, – Т., состоящие из водяных частиц вместе с достаточно большими массами пыли, дыма и копоти; это – так назыв. грязные, городские Т., являющиеся следствием присутствия в воздухе больших городов массы твердых частиц, выбрасываемых при топке дымовыми, а еще в большей степени – фабричными трубами. Наиболее простой случай представляют Т. первой группы, причиною которых являются дым лесных, торфяных или степных пожаров, или степная лессовая или песчаная пыль, поднимаемые и переносимые ветром иногда на значительные расстояния. Необходимо только отметить, что вообще сухой Т. не отличается таким гибельным действием на растительность, какое свойственно помохе. Эта последняя, связанная с сухими юго-вост. ветрами, их высокою температурою и большою сухостью и действует губительно на растения. Всякий раз, как только, вследствие охлаждения, температура воздуха перейдет через некоторую точку, при которой данное количество паров насыщает воздух, избыток паров должен выделиться непременно в виде жидких капелек. Правда, если для образования жидких капель нет достаточно благоприятных условий, водяные пары могут некоторое время оставаться в состоянии пересыщенном; но обыкновенно условия благоприятствуют выделению воды в виде капелек, так как мельчайшая пыль, поднимаемая ветром и необходимая для образования водяных капель по Айткэну, всегда в избытке находится в воздухе. Как только водяные капельки, образующиеся в воздухе при соответственных условиях, примешаются к нему в достаточных количествах и достигнут соответственных размеров, воздух на некотором расстоянии принимает типичную белесоватую окраску и предметы начинают терять в нем резкость очертаний: – появляется Т. При дальнейшем развитии явления оно может достигнуть значительной интенсивности, воздух приобретает молочно-белый оттенок и предметы, даже ярко освещенные, перестают быть видимыми на очень близких расстояниях. При исключительной силе Т. может быть так густ, что яркий газовый фонарь делается невидимым уже на расстоянии 2 – 3 саж. Что здесь все дело в примеси к воздуху очень мелких водяных капелек (в среднем диам. около 0, 02 мм.), поглощающих и рассеивающих световые лучи, видно из того, что воздух остается прозрачным даже при несравненно больших количествах воды, примешанных к воздуху в виде крупных капель дождя. Образование влажного Т. является всегда следствием того, что воздух, богатый водяными парами и близкий к насыщению, или подвергается охлаждению, или прямо смешивается с более холодными массами воздуха. Можно нередко наблюдать, что на почве, покрытой густою растительностью, – особенно после дождя, – к вечеру при тихой погоде появляется слой Т., расстилающийся плотною, белою пеленою над растительностью.

Вечернее охлаждение почвы и травы вследствие лучеиспускания настолько понижает в этом случае температуру нижнего слоя воздуха, что этот последний, перейдя через точку насыщения, выделяет избыток своей влаги в виде капелек и образует слой Т. Подобные Т., стелющиеся густою белою пеленою по поверхности земли, – обычное явление на низких и болотистых местах, – особенно в осенние и летние вечера и ночи. Этой же причине обязаны своим происхождением мощные слои Т., сплошным слоем окутывающие земную поверхность при осенних антициклонах, наступающих вслед за теплою и мокрою погодою, в этих случаях может достигать мощности до нескольких десятков метров. Другой случай образования Т. Можно, также нередко наблюдать в зимнее время на берегах рек, озер, – вообще различных водоемов, покрытых ледяною корою; стоит на льду образоваться полынье, над ее отверстием в холодную погоду всегда наблюдается полоса Т., клубящегося над поверхностью воды. Причина понятна: вода при морозах всегда будет теплее окружающего льда и воздуха, к нему прикасающегося. Вследствие этого и воздух над водою, насыщаемый парами, из ее выделяющимися, будет несколько теплее окружающего. Смешиваясь с этим последним и охлаждаясь, теплый воздух переходит через температуру насыщения и выделяет избыток своих паров в виде Т. Этой же причине обязаны своим происхождением знаменитые ньюфаундлендские Т., в большом масштабе повторяющие предшествующий случай и являющиеся результатом смешивания теплого воздуха над Гольфстримом с массами холодного воздуха, держащегося над холодным Лабрадорским течением, бок о бок встречающимся здесь со струею Гольфстрима. Ньюфаундлендские Т. особенно интенсивны и часты в летние месяцы, когда господствующие ветры относят теплый и влажный воздух в сторону холодного течения и здесь заставляют его выделять водяные пары в капельножидком виде. Вообще всегда смешение теплых и холодных морских течений или холодные течения, омывающие берега теплых стран, являются причиною частых и упорных Т.; таковы, напр., сев. западный берег Африки (Марокко), берега юго-западной Африки, Перуанские берега Южноамериканского континента, берега Приморской области и Калифорнии и т. д. Существенную роль в образовании Т. играют мелкие частицы пыли, плавающие в воздухе и, по Айткэну, играющие роль ядер, на которых должно начаться образование водяных капелек. Чем больше в воздухе этой пыли, тем легче идет образование Т. Поэтому, именно, большой город с большим количеством отапливаемых зданий всегда почти окутан слабым Т., к которому городские жители уже настолько привыкают, что даже не замечают его, но который, однако, ясно виден приближающемуся к городу извне наблюдателю. Но, благодаря этому незаметному для городского жителя Т., всегда почти висящему над большим городом, воздух этого последнего гораздо легче поддается образованию и настоящего, уже заметного для наблюдателя Т. В этом отношении особенно интересны знаменитые лондонские Т. Обильный водяными парами воздух, вследствие массы копоти и дыма, выбрасываемых домами, фабриками, пароходами и жел. дорогами, которыми изобилует Лондон, обладает здесь необычайной способностью даже при небольших сравнительно понижениях температуры образовать необыкновенно густые и интенсивные Т. Из обычной, белой стадии Т., вследствие обилия копоти, нередко здесь переходит в бурый и даже так называемый черный Т., который может быть настолько густым, что затрудняет дыхание и вызывает кашель; при этой фазе Т. мрак настолько интенсивен, что все уличное движение громадного города по неволе прекращается. Интересны некоторые числа, показывающие, насколько загрязнен и обилен пылью, а вследствие этого и мало прозрачен воздух этого города. Так продолжительность солнечного сияния с ноября по февраль, выраженная числом часов, в течение которых солнце светило, была для Лондона и его предместий такова: Вобурн – 206, Кью – 172, Сити – 96, Гринвич – 150, Истбурн – 268, т. е. в самом городе солнце светит почти в три раза меньше часов, чем в его окрестностях. Насколько влияет увеличение фабричной деятельности на образование туманов, показывают следующие числа, заимствованные Ханном из работы Броди; по этому последнему автору, число дней с туманами в Лондоне по пятилетиям было в среднем за год: 1871 – 75 гг. 50, 8, 1876 – 80 гг. 58, 4, 1881 – 85 гг. 62, 2, 1886 – 90 гг. 74, 2, т. е. годовое

число туманов в 20 лет возросло почти в 11/2, раза; при этом прирост по временам года распределился следующим образом: число туманов за 20 лет возросло в течение зимы на 13,8, весны 2,0, лета 0,2 и осени 7,2, т. е. главным образом возрастание числа туманов падает на зиму и осень, когда происходит усиленная топка печей. При этом особенно заметно на увеличение числа туманов влияет усиление топки каменным углем: по замечанию Саймонса, основанному на собственных наблюдениях, Париж, прежде совершенно свободный от густых, желтых Т., с переходом от дровяного отопления к каменноугольному приближается теперь в этом отношении к Лондону и густые, желтые Т. становятся в нем обычным явлением. Очень подробно литературу Т. можно найти в курсе метеорологии Наnn'a, «Lehrbuch der Meteorologie» (Лпц., 1901)" см. также Лачинов, «Основы метеорологии» (СПб., 1895). Г. Любославский.

Туманности Туманности. – Так называются видимые в достаточно сильные трубы, в различных местностях небесного свода, бесформенные скопления светящейся материи, похожие на легкие облачка или хлопья фосфоресцирующего тумана. Т. на первый взгляд легко смешать со слабыми телескопическими кометами, но Т. не изменяют своего положения среди соседних звезд, не имеют чувствительного параллакса – не принадлежат к солнечной системе, а одинаково далеки от нас как и звезды. К Т. близко подходят так назыв. звездные кучи; между этими типами светил нельзя даже провести резкой грани. Многие Т., имеющие вид в слабейшие трубы сплошной тускло светящейся массы (всего лучше их определить словом «светлый налет»), в более сильные трубы оказываются разложенными на отдельные яркие точки. Вместе с улучшением оптических средств все большее число Т. переходит в разряд разложимых. С другой стороны, спектральный анализ доказал, что многие Т. никогда не могут быть разложены, что они представляют собой действительно скопление материи в газообразном состоянии, и во всяком случай не состоят из отдельных твердых или жидких телец. Разнообразие видов Т. и звездных куч настолько велико, что если взять с одной стороны такую характерную кучу широко расставленных звезд как Плеяда, а с другой стороны бесформенные клубы космической материи как Т. в созвездии Ориона, то можно подобрать ряд небесных объектов, которые составят непрерывный и постепенный переход между такими различными типами светил. Лишь несколько самых ярких Т. видимы невооруженным глазом, и то, как светлые точки, едва отличимые для самого острого зрения от обыкновенных звезд. Обратно, некоторые широко раскинутые звездные кучи (а для очень близоруких людей даже Плеяды) могут служить образцом того, как представляются в трубе настоящие Т. Названия nebula, nejelion употреблялись еще древними астрономами. Гиппарх называл так известное звездное скопление Praesepe в созвездии Рака. Птолемей по непонятной теперь причине обозначал «туманными» некоторые яркие звезды. Эти nejeloeideV считались астрологами опасными – они приносили слепоту. По-видимому, уже Al Sufi, арабский астроном Х в., знал о существовании Т. в созвездии Андромеды. На голландских картах (около 1500 г.) это место неба обозначено группой точек. Первое описание знаменитой Т. Андромеды дал Тобиас Майер в 1612 г. Затем, Цизат в Люцерне, наблюдая комету в 1618 г., заметил Т. в созвездии Ориона. Эту Т. подробно описал Гюйгенс в 1656 г. В 1716 г. Галлей знал еще только шесть Т., но каталог Мессье (1771) содержит 103 Т. Около того же времени 42 Т. южного неба занес на карту Лaкайль во время своего пребывания (1752) на мысе Доброй Надежды. Гигантской шаг вперед сделал В. Гершель. При своих многолетних «поисках» по всему небосводу он открыл до трех тысяч новых Т., иногда довольно значительных по величине и слабых, иногда еле отличимых от звезд. Гершель различал шесть классов: звездные кучи; разложимые Т.; Т. в тесном смысле слова (неправильные, правильные – овальный и кольцеобразные); планетарные Т.; звездные Т.; туманные звезды.

Его первый «Catalogue of one Thousand new Nebulae and Clusters of Stars» появился в 1786 г. Затем (1789 – 1802) Гершель напечатал несколько добавочных каталогов. Сын его, Д. Гершель, продолжал ту же работу для южного полушария (1834 – 38). Общий каталог Т., изданный нм в 1864 г., заключал 5079 предметов. Поисками за новыми Т. занимались затем Дёнлоп, Росс, Лассель, Даррэ, Шмидт, в новейшее время Стефан, Бигурдан. В 1888 г. вышел «A New General Catalogue of nebulae and clusters of stars», обработанный Дрейером; он содержит 7840 предметов. Теперь принято обозначать Т. номерами этого каталога (в сокращении N. G. С.). Лорд Росс, пользуясь громадной оптической мощью своих рефлекторов, открыл чрезвычайно интересные детали многих Т. он установил новые, весьма обширный класс спиральных Т. и доказал, что многие так называемые овальные Т. не имеют правильной фигуры. В 1880 г. Дрэпер получил первый фотографический снимок Т. (в Орионе). Фотография дала возможность путем увеличения времени экспозиции (иногда туманности в течение нескольких ночей подряд) обнаруживать присутствие туманной материи там, где глаз даже в лучшие рефракторы ничего не может распознать. Обнаружены громадные, хотя крайне слабые Т. во многие десятки квадратных градусов. Описанная Гюйгенсом Т. в Орионе составляет ничтожную по площади часть всего скопления, занимающего своими разветвлениями половину созвездия. Фотография же открыла весьма сложные туманные полосы, окутывающие группу Плеяд. Из фотографических снимков Т. особенно известны работы Исаака Робертса и бр. Анри. Среди различных тесных звездных куч, которые в слабые инструменты имеют вид Т., особенно интересны «шарообразные» скопления мельчайших звездочек равных между собою по яркости (12 – 15 величины). Наиболее характерны такие кучи в созв. Тукана, Центавра, Звездочки расположены в них гораздо теснее около центра, чем у окраин. Громадное число звездочек в таких кучах оказались переменными. Они правильно меняют блеск на 1 – 2 величины в различные иногда очень короткие промежутки времени. Громадное большинство неразложимых Т. (несколько тысяч) относится к классу овальных, размеры их обыкновенно весьма малы. Они расположены группами в различных частях неба, при том как раз в местностях бедных звездами. Иные круглые Т., в противоположность шарообразным звездным кучам с центральным сгущением и с размытыми контурами, кажутся совершенно равномерно – сияющими, резко очерченными дисками; по виду напоминают диски планет, освещенных посторонним светом. Такие Т. названы Гершелем планетарными; он насчитывал до 80 таких Т.; цвет их голубоватый; типом может служить одна из Т. в Большой Медведице. Росс показал, впрочем, что многие планетарные Т. должны быть отнесены к спиральным. Среди этих последних наиболее известны Т. в созвездиях Гончих Собак и Девы. В спиральных Т. от центральных сгущений расходятся неправильными завитками ветви струйчатого строения, постепенно сходящие на нет. К этому классу, судя по фотографиям Робертса, относятся и Т. в Андромеде. Небольшое число Т. (по подсчету Гершеля – 12) имеет характерный вид кольца, иногда круглого, иногда эллиптического, вероятно, в зависимости от угла, составленного их плоскостями с лучами зрения. Иногда, как в известной Т. в созв. Лиры, внутреннее пространство заполнено чрезвычайно редким туманом, чаще же оно вполне темно. В Т. Лиры фотография указала еще на звездообразное сгущение в центре кольца. В спиральных и кольцеобразных Т. хотели видеть иллюстрацию и доказательство справедливости различных космогонических гипотез. Большинство самых известных, ярких и значительных по размерам Т. имеет совершенно неправильную форму (около 100 Т.). Сюда относятся Т. в Орионе так наз. ОмегаТуман в Щите Собесского; Dump-bell nebula в Лисице (напоминающая фигурой гирю атлетов); Т. в созв. Райской Птицы (целое собрание отдельных слившихся Т.); Т. около звезды h Корабля (по-видимому, связанная физически с этой звездой);Т. окутывающая Плеяды Туманные звезды – нечто иное, как небольшие Т. с резко определенными светлыми ядрами. Гершель видел в них последнюю стадию перехода Т. в звезды. Маггелановы облака – «богатейшие сокровищницы южного неба» – описаны впервые мореплавателями XVI стол.; подробно изучали их Лакайль и Д. Гершель. Невооруженному глазу они представляются

бесформенными светящимися облачками, ясно видимыми в безлунные ночи. На самом деле они состоят из большого числа звездных куч, Т. и отдельных звезд. По подсчету Гершеля, в большом облаке – 284 Т., 66 звездных куч и 582 звезды; в малом облаке – 32 Т., 6 куч, 200 звезд. Т. в известном смысле слова можно назвать и Млечный Путь. Мелкие звезды в нем, сливающиеся для глаза и различимые отдельно в трубу, местами как бы запутаны в бесформенный светящийся туман, который совершенно не разлагается на звезды. Аналогично двойным звездам встречаются двойные и кратные Т. Си (See) указал, что вытянутые фигуры двойных Т. весьма похожи на фигуры, полученные путем теоретических соображений для близких масс, вызывающих взаимно громадные приливные явления. В некоторых двойных Т. замечено даже относительное орбитальное движение. Для оценки яркости Т. употребляют следующие приемы. Помещают между чечевицами земного окуляра трубы зеркальце, на которое падает рассеянный свет от поставленной сбоку дампы. Тогда в поде зрения рядом с Т. видно небольшое светлое размытое пятно, яркость которого можно изменять передвигая лампу. При исследовании яркости отдельных частей больших Т. можно «проектировать» искусственное пятнышко на самое Т. и изменять положение лампы, пока пятно не сольется с Т., исчезнет на ее фоне. Иногда направляют вспомогательную трубу на какую-либо звезду, яркость которой известна, и, выводя окуляр из фокуса объектива, портят изображение звезды настолько, что она кажется светлым пятном; его-то яркость и сравнивают с Т. видимой в главную трубу. Подобным методом Пикеринг определил, напр., что планетарная Т. в Лебеде равна по сумме блеска звезде 8.6 величины. Некоторые Т. оказались неоспоримо переменными. Наиболее резкий пример составляет Т., открытая Хайндом в 1852 г. в созв. Тельца. Хайнд пометил ее очень слабой; в 1855 г., по наблюдениям Даррэ и других Т. стала очень яркой, а в 1868 г. те же наблюдатели не находили и следов Т. В 1890 г. удалось заметить эту Т. в большой рефрактор ликской обсерватории; в феврале 1895 г. она была снова довольно ярка, а в сентябре того же года снова исчезла совершенно. Подобные же резкие изменения яркости подмечены в Т., найденной О. Струве в 1868 г. в том же созв. Тельца. Перемены, заверенные различными астрономами в некоторых больших Т. (напр. в Орионе около h Корабля), вероятно, должны быть объяснены изменениями относительной яркости различных частей Т. Впрочем , иногда нужно допустить и действительные перемещения туманных масс. Напр. Гершель отметил, что в темном пространстве между лопастями так наз. trifid-nebula (в созв. Стрельца) видна характерная тройная звезда, а теперь эта звезда уже приходится на самой Т. Т. были исследованы спектрально впервые Хёггинсом в 1864 г. Он открыл, что спектр многих Т. состоит лишь из нескольких отдельных светлых линий, т. е. эти Т. состоят из раскаленного, светящегося газа. Такой «газовый» спектр дают все большие, неправильной формы Т. (Орион. h Корабль, омега, dumpbell), а также, повидимому, все кольцеобразные и планетарные Т. Напротив того, спиральные Т. (в Андромеде, Гончих Собаках) дают непрерывный спектр такой же, как и спектр шарообразных звездных куч, т. е. эти миры состоят не из газа, а из отдельных твердых или жидких раскаленных частиц. В сплошном спектре Т. Андромеды заметны лишь широкие полосы поглощения около его красного конца, Замечательно, что «газовый» спектр всех Т. почти одинаков. В нем неизменно видны четыре главных линии: одна, наиболее яркая, в зеленом цвете с длиной волны в 500mm.; три – с длинами волн в 496, 486 и 434mm. – в голубом и фиолетовом. Последние две линии, быть может, совпадают с линиями F и Нg водорода. Сначала принималось, что зеленая линия соответствует одной из линии спектра азота. Теперь это мнение всеми оставлено и даже можно считать доказанным (Килер), что первым двум линиям спектра Т. не отвечает ни одна из линий солнечного спектра: вещество, производящее их, нам неизвестно. Спектры Т. различаются между собой лишь относительной яркостью основных линии, при чем зеленая неизменно превосходит все остальные. Для Т. Ориона Фогель оценивает яркости как 10:5:8:1. В 1888 г. Копеланд открыл в спектре Т. Ориона слабую желтую линию, совпадающую с линией гелия D3. Та же линия оказалась в спектрах некоторых других Т. Фотография обнаружила присутствие еще нескольких линии в фиолетовом конце спектров.

Для объяснения характерных спектров Т. приводились следующие соображения (Цёлльнер). При изменении плотности и температуры тела, дающего спектр, перемещается в спектре область его наибольшей яркости. Если плотность газа постепенно уменьшается при постоянной температуре, то число линии в спектре газа должно уменьшаться и спектр может быть сведен, наконец, к одной линии, положение которой в том или другом цвете и зависит от температуры и состава газа. Хёггинсу. напр., удалось свести спектр азота к одной зеленой линии. Подобные опыты повторяли Франкланд и Локайер. Эта теория объясняет также и отсутствие в спектре Т. линии С обыкновенно столь яркой в спектре водородной. Невозможно, однако, допустить, что в различных областях пространства вполне повторяются столь одинаковые условия давления и температуры, вызывающие один и тот же монохроматический спектр Т. Скорее нужно думать, что здесь мы видим особое специфическое состояние вещества, нам неизвестное. Подтверждением этому служит в то, что все исследованные спектрально «новые» звезды, в начале своего появления дававшие крайне сложные спектры с темными и яркими линиями, затем перерождались в планетарные Т. с их характерным спектром. Таковы были Nova Cygni (1876), Nova Aurigae (1893), к тому же спектру уже пришла и Nova Persei, вспыхнувшая в прошлом году. Здесь мы имеем даже фактическое опровержение пресловутой «небулярной» космогонической гипотезы – очевидно, нельзя рассматривать Т. как не сложившиеся еще звезды. В Т. и тесных «звездных» кучах нужно, напротив того, видеть особые типы миров, совершенно отличных от звезд (понимая под этим словом светила, аналогичные нашему солнцу); а строение и условия равновесия этих миров нам непонятны. В. Cepaфимов.

Тундры Тундры – лежащие за северными пределами лесной растительности, пространства с вечномерзлой почвой, не заливаемой морскими или речными водами. По характеру поверхности, Т. может быть каменистою, глинистою, песчаною, торфяною, кочкарною или болотистою. Представление о Т., как о пространстве, трудно доступном, справедливо только для болотистой Т., где мерзлота может к концу лета исчезать. В Т. Европейской России талый слой достигает, к сентябрю, на торфе около 8 врш. мощности, на глине около 28 врш., на песке около 36 врш., а в болотистых местах с стоячей водой мерзлота опускается, в зависимости, от степени водности и примеси твердых растительных остатков, к середине лета, на глубину около 12 – 15 врш. После очень морозных и малоснежных зим и в холодное лето мерзлота, конечно, ближе к поверхности, тогда как после зим мягких и снежных и в теплое лето мерзлота опускается. Кроме того, на ровных местах талый слой тоньше, чем на склонах, где мерзлота может даже исчезать совершенно. На Кольском полуо-ве, на Канине и по побережью Чешской губы Ледовитого океана, до Тиманского кряжа, господствует Т. торфяно-бугристая. Поверхность Т. состоит здесь из крупных, вышиною ок. 11/2 – 2 саж. и шириною до 10 – 15 и более саж., изолированных, крутобоких, чрезвычайно плотных торфяных, мерзлых внутри, бугров. Промежутки между буграми, шириною около 2 – 5 и более саж., заняты очень водяным, труднодоступным болотом, «ерсеями» самоедов. Растительность на буграх состоит из различных лишаев (Сladonia, Cetraria, Stereocaulon, Cornicularia) и мхов (Sphagnum, Polytrichum), обыкновенно с морошкой (Rabus Chamaemorus) по склонам. Тело бугра сложено из мха Sphagnum и мелких тундровых кустарников, которые могут иногда даже преобладать. Торфяно-бугристая тундра переходит южнее или ближе к рекам, где уже имеются леса, в сфагновые торфяники, с клюквой, морошкой, гоноболю, багуном (Ledum), березовым ерником (Betula nana) и др. Сфагновые торфяники очень далеко вдаются в область лесов. К В от Тиманского кряжа торфяные бугры и ерсеи встречаются уже редко и лишь небольшими участками в местах пониженных, где больше скопляется воды. На СВ Европейской России и в Сибири (по Чьельману) развиты следующие типы Т.: Торфянистая Т. Торфяной слой, состоящий из мхов и тундровых кустарничков,

сплошной, но тонкий. Поверхность одета, главным образом, ковром из ягелей (Cladonia rangiferina, Stereocaulon paschale и др.), но встречаются иногда в изобилии морошка и др. мелкое кустарнички. Этот тип, развитый на более ровных местах, пользуется большим распространением особенно между Тиманом и Печорой. Лысая, трещиноватая Т. очень распространена на местах, не представляющих условий для застаивания воды и доступных действию ветра, сдувающего снег и иссушающего почву, которая покрывается трещинами. Этими трещинами почва разбивается на небольшие (с тарелку, с колесо и более крупные) площадки, совершенно лишенные растительности, так что наружу выступают мерзлая глина или мерзлый же песок. Такие площадки отделены друг от друга полосками из мелких, сидящих в трещинах, кустарничков (Empetrum, Salix herbacea, polaris, Arctostaphylos alpina и др.), злаков (Aira caespitosa), камнеломок (Saxifraga caespitosa) и др. Травянисто-кустарная Т. развивается там, где почва более плодородная. Лишайники и мхи отступают на второй план или исчезают совершенно, а господствуют кустарнички: Empetrum, Salix polaris, Dryas, Arctostaphylos alpina, Vaccinium Vitis Ideae, Ledum, злак Aira caespitoza и др. Кочковатая Т. Кочки, вышиною до 1 фт., состоят из пушицы (Eriophorum yaginatum) с мхами, лишаями и тундровыми кустарничками. Промежутки между кочками заняты мхами и лишаями, причем седые лишаи одевают также и верхушки старых, отмерших кочек пушицы. Болотистая Т. покрывает большие пространства в Сибири, где в болотах преобладают разные осоки, злаки: Dupontia Fischeri, Hierochloa pauciflora, Alopecurus alpinus, Colpodium iatifolium, Pleuropogon Sabini, ситники Luzula hyperborea и Juncus biglumis и др. Болотистые пространства занимают, как уже замечено, и промежутки между буграми в торфяно-бугристой Т. Каменистая Т. развита на выходах каменистых горных пород (напр., Хибины горы на Кольском полу о-ве, Канинский и Тиманский Камни, Сев. Урал, горы Вост. Сибири) и одета лишайниками и тундровыми кустарничками. Характернейшие для Т. растения – это ягели или лишайники, придающие поверхности Т. светло-серый цвет. Другие растения, преимущественно мелкие, жмутся к почве, кустарнички, встречаются обыкновенно пятнами на фоне из ягелей. Наиболее характерны: Dryas octopetala, Salix polaris, herbacea, геticulata, Arctostaphylos alpina, Andromeda tetragona, Loisoleuria procumbens, Phyllodoce taxifolia, Diapensia lapponica, также Papaver alpinum, Silene acaulis, Androsace Chamaejasme, Saxifraga caespitosa, nivalis, oppositifolia и некот. др. В южных частях Т. и ближе в рекам, где уже начинают появляться островки лесов, на безлесных местах пользуется большим распространением березовый ерник (Betula папа) и некоторые ивы (Salix myrtilloides, glauca, lapponum), ростом около 1 – 11/2 арш. Границы Т. в Российской Империи показаны на карте ботанических областей, приложенной к описанию России в томе XXVII. Под Т. находится крайний С и весь СВ, от Гижигинской губы Охотского м. и верховьев Анадыри. Кроме того, несколько крупных участков Т. имеется в сев. половине Сахалина. В Америке Т., называемые «barren grownds» и имеющие, в общем, тот же характер, с массою тех же растении, что и в Старом Свете, занимают довольно широкую береговую полосу от Аляски до Лабрадора. Многие характерные тундровые растения появляются снова в высочайших горных областях Пиренеи, Альп, Кавказа, Туркестана, Алтая, отделенных от Т. обширными равнинами. Сообщение между Т. и, напр., Альпами, теперь для растительности невозможное, существовало в период, следовавший за отступанием ледников, когда в средней Европе и в средней России царствовал тундровый век, чему доказательством служат находки тундровых растении и животных в отложениях того времени (озерные глины под торфом, туфы, пески и др.), находящихся теперь в лесной полосе. Т. вообще безлесна, но в ней изредка попадаются островки леса, строго приуроченные к местам. где, благодаря условиям рельефа, скорее исчезает мерзлота, т. е. к небольшим песчаным повышениям и к берегам рек и оврагов, играющих роль осушительных канав.

Литература. A. Schrenk, «Reise nach dem Nordosten des Europ. Russlands im Jahre 1837»; E. Hofmann, «D. nordliche Ural und das Kustengebirge Pae-Choi» (1856); O. Kihlmann, «Pflanzenbiologische Studien aus Russisch-Lappland» (1890); Н. Кудрявцев, «Opoграфическй характер Кольского полу о-ва» («Труды СПб. Общ. Ест.», 1883); Риппас, «Отчет о поездке на Кольский полу о-в» (1895); А. Якобий, «Канинская Т.» («Труды Общ. Ест. пр. Имп. Каз. Унив.», XXIII, 1, 1891); Г. Танфильев, «По тундрам тиманских самоедов летом 1892 г.» («Изв. Имп. Русск. Геогр. Общ.», т. XXX, 1, 1894); Kjellman, «Pflanzenwuchs an der Nordkuste Sibiriens» («Die wissenschafti. Ergebnisse der Vega-Expedition» 1883, 1); Миддендорф, «Путешествие на С и В Сибири» (т. IV, отд. 1: «Растительность», 1867); Третьяков. «Туруханский край» («Записки Имп. Русск. Геогр. Общ.», 1869); Baron Maydell, «Reisen und Forschungen im Jakutskischen Gebiet Ostsibiriens» (1893 и 1896); К. Ditmar, «Reisen und Aufenthalt in Kamtschatka in den Jahren 1851 – 1855» (1890); Ф. Шмидт и П. Глен, «Исторические отчеты о физикогеографических исследованиях» («Труды Сибирской Экспедиции Имп. Русск, геогр. Общ.», т. 1 – Сведения о Сахалине). Г. Танфильев.

Тунис Тунис (Tunis) – главный город Туниса в 45 км. от Средиземного моря, в закрытой бухте Эль-Багира, соединяющейся с заливом Т. посредством канала Голетта. 170000 жит., в том числе 50000 европейцев и 40000 евреев. Внутренность города представляет лабиринт узких, неопрятных улиц. Пять больших и много малых мечетей, из которых замечательна красивая, построенная в 1223 г. мечеть Джамаэль-Ситун, с гробницами властителей страны. Дворец бея построен в мавританском стиле. Местопребывание правительства – в Бардо, в крепости, в которой находится также французское политехническое училище. Т. является одним из центров восточной учености. В верхнем городи живут преимущественно турки. Жилища европейцев и евреев находятся в нижнем городе или в предместьях. Новый французский квартал возникает на новой гавани, называемой Т.-Голетта и функционирующей с 1893 г. Морской канал длиною в 1750 м., шириною в 100 м.; к нему примыкает внутренний канал в 8900 м. длины и 30 м. ширины. Глубина воды – 6,5 м., но должна быть еще увеличена посредством углубления русла. Бассейн гавани Т. такой же глубины, 400 м. длины и 300 м. ширины. Вход в канал защищен у Голетты двумя молами, на концах которых находятся маяки. Голетта имеет также небольшой, но плоский бассейн, равно как и сухой док, 43 м. длиною, 6 м. шириною и 3,5 м. глубиною. Фабрики шелковых и бумажных материй, шелковых шалей, производство шитья золотом и серебром ювелирных вещей. Т. связан правильным пароходным сообщением с Европою и с гаванями Алжира. Торговля, прежде подрываемая Боной и Голеттой, теперь быстро возрастает. В Т.-Голетту прибыло в 1896 г. 1489 кораблей. Т. был основан почти одновременно с Карфагеном, развалины которого находятся на 15 км. к СВ от Т. К Ю от Т. деревни – Сагуан и Джугар, с величественными остатками ведшего к Карфагену водопровода, который доставлял на расстояние 178 км. превосходную воду для общественных колодцев.

Тур Тур – дикая порода быка, известная в лесах Европы и Англии со времен Юлия Цезаря до XVII стол., когда она совершенно вымерла. Цезарь называет ее Urus, древние немецкие писатели довольно часто упоминают о ней под именем Auer, Auerochs или Ur, а польские и pyccкие называют ее Т. Начиная с XVII стол., те же названия прилагались к зубру (Bison europaeus), с которым смешивали уже не существовавшего тогда Т. По дошедшим до нас описаниям и изображениям Т. – это была очень крупная порода черной масти с чрезвычайно большими рогами. Она, вероятно, тожественна с первобытным быком (Bos primigenius), крупные черепа которого добыты из торфяников и плейстоценовых отложениях.

Ископаемые черепа, описанные под названиями Bos longifrons (brachyceros) и В. frontosus, принадлежат, вероятно, только особым менее крупным породам того же самого вида. Есть основание думать, что все европейские домашние породы рогатого скота (В. taurus) произошли от одного дикого вида, различные породы которого представлены перечисленными формами, но Рютимейер и друг. считают их самостоятельными видами. Прямых, хотя и выродившихся потомков первобытного быка Рютимейер предполагает в особой породе быков, до настоящего времени содержимой любителями в полудиком состоянии в обширных парках Шотландии и сев. Англии (В. scoticus). Эта порода средней величины, с рогами очень умеренных размеров; шерсть ее белая и только на конце морды и на внутренней стороне ушей красно-бурая. Во всяком случае, она очень древняя, так как известна с Х ст. Д. Педашенко.

Турачи Турачи (Francolinus) – род птиц средней величины из отряда куриных, с очень коротким, прикрытым кроющими перьями, хвостом, с голою плюсною, снабженною у самцов шпорою и с широким голым кольцом вокруг глаза. Водятся в числе 30 слишком видов главным образом в Африке, также в Южной Азии, а 1 вид в Южной Европе. Последний вид, Т. обыкновенный (Fr. vulgaris); из южной Европы быстро исчезает, по причине постоянной на него охоте. В настоящее время сохранился еще на Кипре. В Зап. Азии этот вид местами обыкновенен, а раньше водился также в Испании, в Южной Италии и в Сицилии. В России обыкновенный Т. встречается в Закавказье. Образ жизни различных видов Т. сходен. Держатся Т. в зарослях кустарников, обыкновенно парами; неохотно и недалеко летают; гнезда – в ямках под кустами; полная кладка состоит примерно из 10 темно-желтых яиц с белыми точками. Обыкновенный Т., достигающий роста куропатки, имеет обычную для большинства куриных птиц пеструю окраску, состоящую из желтоватых пятен и полосок, разбросанных по буровато-коричневому фону. У самца подбородок, горло и грудь черные, с ржавым широким ошейником на горле. Ю. Вагнер Турач или франколин (Francolinus). – Кроме обыкновенной охоты с ружьем и легавою собакою, на Т. охотятся преимущественно с ястребами. Местные крестьяне стреляют сидячих Т., приближающихся позднею осенью к самым усадьбам, или же охотятся за ними по зарослям, вдоль оросительных канав, при чем охотник привешивает себе на пояс такой же бубенчик, какой привязывают к ногам ястреба: слыша позванивание бубенчика и предполагая, что идут с ястребом, Т. затаивается и подпускает на близкий выстрел. Ловят Т. в воронкообразные ямы (узкой стороною вверху, вырываемый на току или другом месте, часто посещаемом Т.; на отверстие ямы накладывается четырехугольная рама с двумя створчатыми дверцами, открывающимися от тяжести севшей на них птицы и затем снова захлопывающимися; рама замаскировывается сухим конским навозом, в котором Т. любят рыться; иногда рама посыпается и зерном. Рыхлый снег, глубиною до 2 вершков, мешает Т. как бежать, так и взлетать (за неимением опоры для ног); в такую погоду Т. выслеживают и избивают просто палками в огромном количестве. Подобные истребительные способы добывания повели к тому, что Т. быстро исчезают. В настоящее время в некоторых местностях Кавказа устроены уже заповедники и предпринято искусственное разведение этой благородной дичи. По закону, охота на Т. разрешается только с 1 октября по 1 декабря. См. К. А. Сатунин, «Заметка о распространении Т.» («Природа и Охота», 1894, VIII); Старосивильский, «Т., способы охоты за ним и его истребление в Закавказье» (там же, 1897, III). С. Б.

Тургенев Александр Иванович

Тургенев (Александр Иванович) – брат Ник. Ив. Т., род. в г. Симбирске в 1785 г. Отец его был одним из просвещеннейших людей своего времени. Воспитывался в моск. университетском пансионе вместе с В. А. Жуковским, дружба с которым продолжалась до самой кончины Т. Изучал историко-политические науки в геттингенском унив., затем, вместе с Кайсаровым совершил путешествие по славянским землям. Служил в министерстве юстиции, принимал участие в трудах комиссии составления законов, сопровождал имп. Александра I за границу, в 1810 г. назначен директором департамента главного управления духовных дел иностранных исповеданий; соединял с этою должностью звания и помощника статс-секретаря в государственном совете, и старшего члена совета комиссии составления законов. В 1824 г. князь А. Н. Голицын был уволен от звания министра духовных дел и народного просвещения, и само министерство было преобразовано. Департамент духовных дел получил совершенно иной вид; Т. был уволен от управления им и остался только членом комиссии составления законов. С этих пор он часто бывал за границей и осматривал там архивы и библиотеки, собирая сведения по древней и новейшей истории России. Материалы, таким образом собранные, по распоряжению имп. Николая I поступили в распоряжение археографической комиссии и были изданы ею в 1841 и 1842 гг. под заглавием: «Historiae Russiae Monumenta ex antiquis exterarum gentium archivis et bibliothecis deprompta ab A. I. Turgenevio». Первый том заключает в себе выписки из ватиканских архивов с XI в.; второй – переписку пап и донесения папских нунциев о России с 1584 по 1718 год, а также акты относительно России, извлеченные из архивов и библиотек Англии и Франции с 1557 по 1671 год, и акты, собранные Альбертранди для польского историка Нарушевича. Кроме того, Т. делал выписки, преимущественно из парижских архивов, для эпохи Петра Великого (см. «Журн. Мин. Нар. Просвещения», т. 37 и 41-й). Т. был близок ко многим представителям науки и литературы как русской, так и иностранной. Карамзин, Дмитриев, кн. Н. А. Вяземский были его друзьями. Он принимал участие в трудах и судьбе Батюшкова, Пушкина, Козлова, Баратынского. Он всю жизнь не переставал учиться; его письма, по словам И. И. Срезневского, «одна из драгоценностей нашей литературы, и, по разнообразию и богатству данных, в них отмеченных более или менее живо и верно, и по их содержанию, по мыслям, чувствам, в них высказанным, по литературному достоинству». Умер в Москве 3 дек. 1846 г. Ср. некролог Т. в «Журнале Мин. Нар. Просв.», 1846 г., т. XLIX; перечень его трудов там же, т. XXXIV, XXXVII и XLI; Воспоминания П. А. Вяземского, в «Русск. Арх.», 1875 г.; И. И. Срезневский (в «Рус. Стар.», 1875, кн. III и IV). Часть писем Т., помещена в «Русск. Старине» 1881 и 1882 гг. С 1899 г. предпринято гр. Шереметевым под ред. и с обстоятельными примечаниями В. И. Саитова, издание переписки Т. с кн. Вяземским («Остафьев. Архив», т. I – IV). Ср. соч. Батюшкова, под ред. Л. Н. Майкова и В. И. Саитова.

Тургенев Иван Сергеевич Тургенев (Иван Сергеевич) – знаменитый писатель. Род. 28 октября 1818 г. в Орле. Трудно представить себе большую противоположность, чем общий духовный облик Т. и та среда, из которой он непосредственно вышел. Отец его – Сергей Николаевич, отставной полковник-кирасир, был человек замечательно красивый, ничтожный по своим качествам нравственным и умственным. Сын не любил вспоминать о нем, а в те редкие минуты, когда говорил друзьям об отце, характеризовал его, как «великого ловца пред Господом». Женитьба этого разорившегося жуира на немолодой, некрасивой, но весьма богатой Варваре Петровне Лутовиновой была исключительно делом расчета. Брак был не из счастливых и не сдерживал Сергея Николаевича (одна из его многочисленных «шалостей» описана Т. в повести: «Первая любовь»). Он умер в 1834 г., оставив трех сыновей – Николая, Ивана и скоро умершего от эпилепсии Сергея – в полном распоряжении матери, которая, впрочем, и раньше была полновластною владыкою дома. В ней типично выразилось то опьянение властью, которое создавалось крепостным правом. Род Лутовиновых представлял собою

смесь жестокости, корыстолюбия и сладострастия (представителей его Т. изобразил в «Трех портретах» и в «Однодворце Овсяникове»). Унаследовав от Лутовиновых их жестокость и деспотизм, Варвара Петровна была озлоблена и личною судьбою своею. Рано лишившись отца, она страдала и от матери, изображенной внуком в очерке «Смерть» (старуха), и от буйного, пьяного вотчима, который, когда она была маленькой, варварски бил и истязал ее, а когда она подросла, стал преследовать гнусными предложениями. Пешком, полуодетая спаслась она к дяде своему, И. И. Лутовинову, жившему в селе Спасском – тому самому насильнику, о котором рассказывается в «Однодворце Овсяникове». Почти в полном одиночестве, оскорбляемая и унижаемая, прожила Варвара Петровна до 30 лет в доме дяди, пока смерть его не сделала ее владетельницею великолепного имения и 5000 душ. Все сведения, сохранившиеся о Варваре Петровне, рисуют ее в самом непривлекательном виде. Сквозь созданную ею среду «побоев и истязаний» Т. пронес невредимо свою мягкую душу, в которой именно зрелище неистовств помещичьей власти, задолго еще до теоретических воздействий, подготовило протест против крепостного права. Жестоким «побоям и истязаниям» подвергался и он сам, хотя считался любимым сыном матери. «Драли меня», рассказывал впоследствии Т., «за всякие пустяки, чуть не каждый день»; однажды он уже совершенно приготовился бежать из дому. Умственное воспитание его шло под руководством часто сменявшихся французских и немецких гувернеров. Ко всему русскому Варвара Петровна питала глубочайшее презрение; члены семьи говорили между собою исключительно по-французски. Любовь к русской литературе тайком внушил Т. один из крепостных камердинеров, изображенный им, в лице Пунина, в рассказе «Пунин и Бабурин». До 9 лет Т. прожил в наследственном Лутовиновском Спасском (в 10 в. от Мценска, Орловской губ.). В 1827 г. Тургеневы, чтобы дать детям образование, поселились в Москве; на Самотеке был куплен ими дом. Т. учился сначала в пансионе Вейденгаммера; затем его отдали пансионером к директору Лазаревского института Краузе. Из учителей своих Т. с благодарностью вспоминал о довольно известном в свое время филологе, исследователе «Слова о Полку Игореве», Д. Н. Дубенском, учителе математике П. Н. Погорельском и молодом студенте И. П. Клюшникове, позднее видном члене кружка Станкевича и Белинского, писавшем вдумчивые стихотворения под псевдонимом – Ф – . В 1833 г. 15-летний Т. (такой возраст студентов, при тогдашних невысоких требованиях, был явлением обычным) поступил на словесный факультет московского унив. Год спустя, из-за поступившего в гвардейскую артиллерию старшего брата, семья переехала в СПб., и Т. тогда же перешел в петербургский унив. И научный, и общий уровень спб. унив. был тогда невысокий; из своих университетских наставников, за исключением Плетнева, Т. в своих воспоминаниях никого даже не назвал по имени. С Плетневым Т. сблизился и бывал у него на литературных вечерах. Студентом 3-го курса он представил на его суд свою написанную пятистопным ямбом драму «Стениo», по собственным словам Т. – «совершенно нелепое произведение, в котором с бешеною неумелостью выражалось рабское подражание байроновскому Манфреду». На одной из лекций Плетнев, не называя автора по имени, разобрал довольно строго эту драму, но все-таки признал, что в авторе «что-то есть». Отзыв ободрил юного писателя: он вскоре отдал Плетневу ряд стихотворений, из которых два Плетнев в 1838 г. напечатал в своем «Современнике». Это не было первым появлением его в печати, как пишет Т. в своих воспоминаниях: еще в 1836 г. он поместил в «Журн. Мин. Народн. Просв.» довольно обстоятельную, немножко напыщенно, но вполне литературно написанную рецензию – «О путешествии ко святым местам», А. Н. Муравьева (в собр. соч. Т. не вошла). В 1836 г. Т. кончил курс со степенью действительного студента. Мечтая о научной деятельности, он в следующем году снова держал выпускной экзамен, получил степень кандидата, а в 1838 г. отправился в Германию. Поселившись в Берлине, Т. усердно взялся за занятия. Ему не столько приходилось «усовершенствоваться», сколько засесть за азбуку. Слушая в университете лекции по истории римской и греческой литературы, он дома вынужден был «зубрить» элементарную грамматику этих языков. В Берлине сгруппировался в это время кружок даровитых молодых русских – Грановский, Фролов, Неверов, Михаил

Бакунин, Станкевич. Все они восторженно увлекались гегельянством, в котором видели не одну только систему отвлеченного мышления, а новое евангелие жизни. «В философии», говорит Тургенев, «мы искали всего, кроме чистого мышления». Сильное впечатление произвел на Т. и весь вообще строй западноевропейской жизни. В его душу внедрилось убеждение, что только усвоение основных начал общечеловеческой культуры может вывести Россию из того мрака, в который она была погружена. В этом смысле он становится убежденнейшим «западником». К числу лучших влияний берлинской жизни принадлежит сближение Т. с Станкевичем, смерть которого произвела на него потрясающее впечатление. В 1841 г. Т. вернулся на родину. В начале 1842 г. он подал в московский унив. просьбу о допущении его к экзамену на степень магистра философии; но в Москве не было тогда штатного профессора философии, и просьба его была отклонена. Как видно из опубликованных в «Библиографе» за 1891 г. «Новых материалов для биографии И. С. Т.», Тургенев в том же 1842 г. вполне удовлетворительно выдержал экзамен на степень магистра в петербургском унив. Ему оставалось теперь только написать диссертацию. Это было совсем не трудно; для диссертаций словесного факультета того времени не требовалось солидной научной подготовки. Но в Т. уже простыл жар к профессиональной учености; его все более и более начинает привлекать деятельность литературная. Он печатает небольшие стихотворения в «Отеч. Зап.», а весною 1843 г. выпускает отдельной книжкой, под буквами Т. Л. (ТургеневЛутовинов), поэму «Параша». В 1845 г. выходит тоже отдельною книжкою другая поэма его, «Разговор»; в «Отечественных Записках» 1846 г. (№ 1) появляется большая поэма «Андрей», в «Петербург. Сборнике» Некрасова (1846) – поэма «Помещик»; кроме того, мелкие стихотворения Т. разбросаны по «Отечественн. Зап.», разным сборникам (Некрасова, Сологуба) и «Современнику». С 1847 г. Т. совершенно перестает писать стихи, если не считать несколько небольших шуточных посланий к приятелям и «баллады»: «Крокет в Виндзоре», навеянной избиением болгар в 1876 г. Не смотря на то, что выступление на стихотворное поприще было восторженно встречено Белинским, Т., перепечатав в собрании своих сочинений даже слабейшие из своих драматических произведений, совершенно исключил из него стихи. «Я чувствую положительную, чуть не физическую антипатию к моим стихотворениям», говорит он в одном частном письме, «и не только не имею ни одного экземпляра моих поэм – но дорого бы дал, чтобы их вообще не существовало на свете». Это суровое пренебрежение решительно несправедливо. У Т. не было крупного поэтического дарования, но под некоторыми небольшими его стихотворениями и под отдельными местами его поэм не отказался бы поставить свое имя любой из прославленных поэтов наших. Лучше всего ему удаются картины природы: тут уже ясно чувствуется та щемящая, меланхолическая поэзия, которая составляет главную красоту тургеневского пейзажа. Поэма Тургенева «Параша» – одна из первых попыток в русской литературе обрисовать засасывающую и нивелирующую силу жизни и житейской пошлости. Автор выдал замуж свою героиню за того, кто ей полюбился и наградил ее «счастьем», безмятежный вид которого, однако, заставляет его восклицать: «Но, Боже! то ли думал я, когда исполненный немого обожанья, ее душе я предрекал года святого благодарного страданья». «Разговор» написан отличным стихом; есть строки и строфы прямо лермонтовской красоты. По содержанию своему эта поэма, при всем своем подражании Лермонтову – одно из первых в нашей литературе «гражданских» произведений, не в позднейшем значении обличения отдельных несовершенств русской жизни, а в смысле призыва к работе на общую пользу. Одну личную жизнь оба действующие лица поэмы считают недостаточною целью осмысленного существования; каждый человек должен совершить какой-нибудь «подвиг», служить «какому-нибудь богу», быть пророком и «карать слабость и порок». Две другие большие поэмы Т., «Андрей» и «Помещик», значительно уступают первым. В «Андрее» многоглаголиво и скучно описывается нарастание чувства героя поэмы к одной замужней женщине и ее ответные чувства; «Помещик» написан в юмористическом тоне и представляет собою, по терминологии того времени, «физиологический» очерк помещичьей жизни – но схвачены только внешние, смехотворные

ее черты. Одновременно с поэмами Т. написал ряд повестей, в которых тоже очень ярко сказалось лермонтовское влияние. Только в эпоху безграничного обаяния печоринского типа могло создаться преклонение молодого писателя пред Андреем Колосовым, героем повести того же названия (1844). Автор выдает нам его за «необыкновенного» человека, и он действительно совершенно необыкновенный... эгоист, который, не испытывая ни малейшего смущения, на весь род людской смотрит как на предмет своей забавы. Слово «долг» для него не существует: он бросает полюбившую его девушку с большею легкостью, чем иной бросает старые перчатки, и с полною бесцеремонностью пользуется услугами товарищей. В особенную заслугу ему вменяется то, он «не становится на ходули». В том ореоле, которым молодой автор окружил Колосова, несомненно сказалось и влияние Жорж Занд, с ее требованием полной искренности в любовных отношениях. Но только тут свобода отношений получила весьма своеобразный оттенок: то, что для Колосова было водевилем, для страстно полюбившей его девушки превратилось в трагедию. Не смотря на неясность общего впечатления, повесть носит на себе яркие следы серьезного таланта. Вторая повесть Т., «Бреттер» (1846), представляет собою авторскую борьбу между лермонтовским влиянием и стремлением дискредитировать позерство. Герой повести Лучков своею таинственною угрюмостью, за которою чудится что-то необыкновенно глубокое, производит сильное впечатление на окружающих. И вот, автор задается целью показать, что нелюдимость бреттера, его таинственная молчаливость весьма прозаически объясняются нежеланием жалчайшей посредственности быть осмеянной, его «отрицание» любви – грубостью натуры, равнодушие к жизни – каким-то калмыцким чувством, средним между апатиею и кровожадностью. Содержание третьей повести Т.: «Три портрета» (1846) почерпнуто из семейной хроники Лутовиновых, но очень уж в ней сконцентрировано все необыденное этой хроники. Столкновение Лучинова с отцом, драматическая сцена, когда сын, стиснув шпагу в руках, злобными и непокорными глазами смотрит на отца и готов поднять на него руку – все это гораздо более было бы уместно в каком-нибудь романе из иностранной жизни. Слишком густы также краски, наложенные на Лучинова-отца, которого Т. заставляет 20 лет не говорит ни единого слова с женой из-за туманно выраженного в повести подозрения в супружеской неверности. – Рядом со стихами и романтическими повестями, Т. пробует свои силы и на драматическом поприще. Из его драматических произведений наибольший интерес представляет написанная в 1856 г. живая, забавная и сценичная жанровая картинка «Завтрак у предводителя», до сих пор удержавшаяся в репертуаре. Благодаря, в особенности, хорошему сценическому исполнению пользовались также успехом «Нахлебник» (1848), «Холостяк» (1849), «Провинциалка», «Месяц в деревне». Автору особенно был дорог успех «Холостяка». В предисловии к изданию 1879 г. Т., «не признавая в себе драматического таланта», вспоминает «с чувством глубокой благодарности, что гениальный Мартынов удостоил играть в четырех из его пьес и, между прочим, пред самым концом своей блестящей, слишком рано прерванной карьеры, превратил силою великого таланта, бледную фигуру Мошкина в „Холостяке“ в живое и трогательное лицо». Несомненный успех, выпавший на долю Т. на первых же порах его литературной деятельности, не удовлетворял его: он носил в душе сознание возможности более значительных замыслов – а так как то, что пока выливалось на бумагу, не соответствовало их широте, то он «возымел твердое намерение вовсе оставить литературу». Когда, в конце 1846 г., Некрасов и Панаев задумали издавать «Современник», Т. отыскал у себя, однако, «пустячок», которому и сам автор, и Панаев настолько мало придавали значения, что он был помещен даже не в отделе беллетристики, а в «Смеси» первой книжки «Современника» 1847 г., Чтобы сделать публику еще снисходительнее, Панаев к скромному и без того названию очерка: «Хорь и Калиныч» прибавил еще заглавие: «из записок охотника». Публика оказалась более чуткой, чем опытный литератор. К 1847 г. демократическое или, как оно тогда называлось, «филантропическое» настроение начинало достигать в лучших литературных кружках высшего своего напряжения. Подготовленная пламенною проповедью Белинского, литературная молодежь проникается новыми духовными

течениями; в один, два года целая плеяда будущих знаменитых и просто хороших писателей – Некрасов, Достоевский, Гончаров, Т., Григорович, Дружинин, Плещеев и др. – выступают с рядом произведений, производящих коренной переворот в литературе и сразу сообщающих ей то настроение, которое потом получило свое общегосударственное выражение в эпохе великих реформ. Среди этой литературной молодежи Т. занял первое место, потому что направил всю силу своего высокого таланта на самое больное место дореформенной общественности – на крепостное право. Поощренный крупным успехом «Хоря и Калинича», он написал ряд очерков, которые в 1852 г. были изданы под общим именем «Записок Охотника». Книга сыграла первоклассную историческую роль. Есть прямые свидетельства о сильном впечатлении, которое она произвела на наследника престола, будущего освободителя крестьян. Обаянию ее поддались и все вообще чуткие сферы правящих классов. «Запискам Охотника» принадлежит такая же роль в истории освобождения крестьян, как в истории освобождения негров – «Хижине дяди Тома» Бичер Стоу, но с тою разницею, что книга Т. несравненно выше в художественном отношении. Объясняя в своих воспоминаниях, почему он в самом начале 1847 г. уехал заграницу, где написано большинство очерков «Записок Охотника», Тургенев говорит: «я не мог дышать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что я возненавидел; мне необходимо нужно было удалиться от моего врага за тем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего я решился бороться до конца – с чем я поклялся никогда не примиряться... Это была моя Аннибаловская клятва». Категоричность Т., однако, относится только к внутренним мотивам «Записок Охотника», а не к исполнению их. Болезненно-придирчивая цензура 40-х годов не пропустила бы сколько-нибудь яркий «протест», сколько-нибудь яркую картину крепостных безобразий. И действительно, непосредственно крепостное право затрагивается в «Записках Охотника» сдержанно и осторожно. «Записки Охотника» – «протест» совсем особого рода, сильный не столько обличением, не столько ненавистью, сколько любовью. Народная жизнь пропущена здесь сквозь призму душевного склада человека из кружка Белинского и Станкевича. Основная черта этого склада – тонкость чувств, преклонение пред красотой и вообще желание быть не от мира сего, возвыситься над «грязной действительностью». Значительная часть народных типов «Записок Охотника» принадлежит к людям такого покроя. Вот романтик Калиныч, оживающий только тогда, когда ему рассказывают о красотах природы – горах, водопадах и т. п.; вот Касьян с Красивой Мечи, от тихой души которого веет чемто совершенно неземным; вот Яша («Певцы»), пение которого трогает даже посетителей кабака, даже самого кабатчика. Рядом с натурами глубоко поэтическими, «Записки Охотника» выискивают в народе типы величавые. Однодворец Овсяников, богатый крестьянин Хорь (за которого Т. уже в 40-х гг. упрекал в идеализации) величественно спокойны, идеально честны и своим «простым, но здравым умом» прекрасно понимают самые сложные общественно-государственные отношения. С каким удивительным спокойствием умирают в очерке «Смерть» лесовщик Максим и мельник Василий; сколько чисто романтической обаятельности в мрачновеличественной фигуре неумолимо честного Бирюка! Из женских народных типов «Записок Охотника» особенного внимания заслуживают Матрена («Каратаев»), Марина (Свидание) и Лукерья («Живые Мощи»; последний очерк залежался в портфеле Т. и увидел свет лишь четверть века спустя, в благотворительном сборнике «Складчина», 1874 г.): все они глубоко женственны, способны на высокое самоотречение. И если мы к этим мужским и женским фигурам «Записок Охотника» прибавим удивительно симпатичных ребятишек из «Бежина Луга», то получится целая одноцветная галерея лиц, относительно которых никак нельзя сказать, что автор дал тут народную жизнь во всей ее совокупности. С поля народной жизни, на котором растут и крапива, и чертополох, и репейник, автор сорвал только красивые и благоухающие цветы и сделал из них прекрасный букет, благоухание которого было тем сильнее, что представители правящего класса, выведенные в «Зап. Охотника», поражают своим нравственным

безобразием. Господин Зверков («Ермолай и Мельничиха») считает себя человеком очень добрым; его даже коробит, когда крепостная девка с мольбою бросается ему в ноги, потому что по его мнению «человек никогда не должен свое достоинство терять»; но он с глубоким негодованием отказывает этой «неблагодарной» девке в разрешении выйти замуж, потому что его жена останется тогда без хорошей горничной. Гвардейский офицер в отставке Аркадий Павлыч Пеночкин («Бурмистр») устроил свой дом совсем по-английски; за столом у него все великолепно сервировано и выдрессированные лакеи служат превосходно. Но вот один из них подал красное вино не подогретым; изящный европеец нахмурился и, не стесняясь присутствием постороннего лица, приказал «на счет Федора... распорядиться». Мардарий Аполлоныч Стегунов («Два помещика») – тот совсем добряк: идиллически сидит на балконе прекрасным летним вечером и пьет чай. Вдруг донесся «до нашего слуха звук мерных и частых ударов». Стегунов «прислушался, кивнул головой, хлебнул, и, ставя блюдечко на стол, произнес с добрейшей улыбкой и, как бы невольно вторя ударам: чюки-чюки-чюк! чюки-чюк! чюки-чюк!». Оказалось, что наказывают «шалунишку Васю», буфетчика «с большими бакенбардами». Благодаря глупейшему капризу злющей барыни («Каратаев»), трагически складывается судьба Матрены. Таковы представители помещичьего сословия в «Записках Охотника». Если и встречаются между ними порядочные люди, то это или Каратаев, кончающий жизнь трактирным завсегдатаем, или буян Чертопханов, или жалкий приживальщик – Гамлет Щигровского уезда. Конечно, все это делает «Записки Охотника» произведением односторонним; но это та святая односторонность, которая приводит к великим результатам. Содержание «Записок Охотника» во всяком случае, было не выдумано – и вот почему в душе каждого читателя во всей своей неотразимости вырастало убеждение, что нельзя людей, в которых лучшие стороны человеческой природы воплощены так ярко, лишать самых элементарных человеческих прав. В чисто художественном отношении «Записки Охотника» вполне соответствуют великой идее, положенной в их основание, и в этой гармонии замысла и формы – главная причина их успеха. Все лучшие качества тургеневского таланта получили здесь яркое выражение. Если сжатость составляет вообще одну из главных особенностей Т., совсем не писавшего объемистых произведений, то в «Записках Охотника» она доведена до высшего совершенства. Двумя-тремя штрихами Т. рисует самый сложный характер: назовем для примера хотя бы завершительные две странички очерка, где душевный облик «Бирюка» получает такое неожиданное освещение. Наряду с энергиею страсти, сила впечатления увеличивается общим, удивительно мягким и поэтическим колоритом. Пейзажная живопись «Записок Охотника» не знает себе ничего равного во всей нашей литературе. Из среднерусского, на первый взгляд бесцветного пейзажа Т. сумел извлечь самые задушевные тона, в одно и тоже время и меланхолические, и сладко-бодрящие. В общем, Т. «Записками Охотника» по технике занял первое место в ряду русских прозаиков. Если Толстой превосходит его широтою захвата, Достоевский – глубиною и оригинальностью, то Т. – первый русский стилист. В его устах «великий, могучий, правдивый и свободный русский язык», которому посвящено последнее из его «Стихотворений в прозе», получил самое благородное и изящное свое выражение. Личная жизнь Т., в то время, когда так блестяще развертывалась его творческая деятельность, складывалась невесело. Несогласия и столкновения с матерью принимали все более и более острый характер – и это не только нравственно его развинчивало, но приводило также к крайне стесненному материальному положению, которое осложнялось тем, что все считали его человеком богатым. К 1845 г. относится начало загадочной дружбы Т. с знаменитой певицей Виардо-Гарсия. Неоднократно были сделаны попытки пользоваться для характеристики этой дружбы рассказом Т.: «Переписка», с эпизодом «собачьей» привязанности героя к иностранной балерине, существу тупому и совершенно необразованному. Было бы, однако, грубою ошибкой видеть в этом прямо автобиографический материал. Виардо – необыкновенно тонкая художественная натура; муж ее был прекрасный человек и выдающийся критик искусства, которого Т. очень ценил и

который в свою очередь, высоко ставил Т. и переводил его сочинения на франц. язык. Несомненно также, что в первое время дружбы с семьей Виардо Т., которому мать целых три года за привязанность к «проклятой цыганке» не давала ни гроша, весьма мало напоминал популярный за кулисами тип «богатого русского». Но, вместе с тем, глубокая горечь, которою проникнут рассказанный в «Переписке» эпизод, несомненно имела и субъективную подкладку. Если мы обратимся к воспоминаниям Фета и к некоторым письмам Т., мы увидим, с одной стороны, как права была мать Т., когда она его называла «однолюбом», а с другой, что, прожив в тесном общении с семьею Виардо целых 38 лет, он, все таки, чувствовал себя глубоко и безнадежно одиноким. На этой почве выросло тургеневское изображение любви, столь характерное даже для его всегда меланхоличной творческой манеры. Т. – певец любви неудачной по преимуществу. Счастливой развязки у него почти ни одной нет, последний аккорд – всегда грустный. Вместе с тем, никто из русских писателей не уделил столько внимания любви, никто в такой мере не идеализировал женщину. Это было выражением его стремления забыться в мечте. Герои Тургенева всегда робки и нерешительны в своих сердечных делах: таким был и сам Т. – В 1842 г. Т., по желанию матери, поступил в канцелярию министерства внутренних дел. Чиновник он был весьма плохой, а начальник канцелярии Даль, хотя тоже был литератор, к службе относился весьма педантически. Кончилось дело тем, что прослужив года 11/2, Т., к немалому огорчению и неудовольствию матери, вышел в отставку. В 1847 г. Т. вместе с семейством Виардо уехал за границу, жил в Берлине, Дрездене, посетил в Силезии больного Белинского, с которым его соединяла самая тесная дружба, а затем отправился во Францию. Дела его были в самом плачевном положении; он жил займами у приятелей, авансами из редакций, да еще тем, что сокращал свои потребности до минимума. Под предлогом потребности в уединении, он в полном одиночество проводил зимние месяцы то в пустой даче Виардо, то в заброшенном замке ЖоржЗанд, питаясь чем попало. Февральская революция и Июньские дни застали его в Париже, но не произвели на него особенного впечатления. Глубоко проникнутый общими принципами либерализма, Т. в политических своих убеждениях всегда был, по собственному его выражению, «постепеновцем», и радикально-социалистическое возбуждение 40-х гг., захватившее многих его сверстников, коснулось его сравнительно мало. В 1850 г. Т. вернулся в Россию, но с матерью, умершей в том же году, он так и не свиделся. Разделив с братом крупное состояние матери, он по возможности облегчил тяготы доставшихся ему крестьян. В 1852 г. на него неожиданно обрушилась гроза. После смерти Гоголя Т. написал некролог, которого не пропустила петербургская цензура, потому что, как выразился известный МусинПушкин, «о таком писателе преступно отзываться столь восторженно». Единственно для того, чтобы показать, что и «холодный» Петербург взволнован великою потерею, Т. отослал статейку в Москву, В. И. Боткину, и тот ее напечатал в «Москов. Вед.». В этом усмотрели «бунт», и автор «Записок Охотника» был водворен на съезжую, где пробыл целый месяц. Затем он был выслан в свою деревню и только благодаря усиленным хлопотам гр. Алексея Толстого года через два вновь получил право жить в столицах. Литературная деятельность Т. с 1847 г., когда появляются первые очерки «Записок Охотника», до 1856 г., когда «Рудиным» начинается наиболее прославивший его период больших романов, выразилась, кроме законченных в 1851 г. «Записок Охотника» и драматических произведений, в ряде более или менее замечательных повестей: «Дневник лишнего человека» (1850), «Три встречи» (1852), «Два приятеля» (1854), «Муму» (1854), «Затишье» (1854), «Яков Пасынков» (1855), «Переписка» (1856). Кроме «Трех встреч». которые представляют собою довольно незначительный анекдот, прекрасно рассказанный и заключающий в себе удивительно поэтическое описание итальянской ночи и летнего русского вечера, все остальные повести нетрудно объединить в одно творческое настроение глубокой тоски и какого-то беспросветного пессимизма. Это настроение теснейшим образом связано с унынием, которое охватило мыслящую часть русского общества под влиянием реакции первой половины 50-х годов. Доброю половиною своего значения обязанный идейной чуткости и уменью улавливать «моменты» общественной жизни, Т. ярче других

своих сверстников отразил уныние эпохи. Именно теперь в его творческом синтезе создался тип «лишнего человека» – это до ужаса яркое выражение той полосы русской общественности, когда непошлому человеку, потерпевшему крушение в сердечных делах, решительно нечего было делать. Глупо заканчивающий свою умно начатую жизнь Гамлет Щигровского у. («Записки Охотника»), глупо погибающий Вязовнин («Два приятеля»), герой «Переписки», с ужасом восклицающий, что «у нас русских нет другой жизненной задачи, как разработка нашей личности», Веретьев и Маша («Затишье»), из которых первого пустота и бесцельность русской жизни приводит к трактиру, а вторую в пруд – все эти типы бесполезных и исковерканных людей зародились и воплотились в очень ярко написанные фигуры именно в годы того безвременья, когда даже умеренный Грановский восклицал: «благо Белинскому, умершему во время». Прибавим сюда из последних очерков «Записок Охотника» щемящую поэзию «Певцов», «Свидания», «Касьяна с Красивой Мечи», грустную историю Якова Пасынкова, наконец «Муму», которую Карлейль считал самою трогательною повестью на свете – и мы получим целую полосу самого мрачного отчаяния. В силу той же чуткости к колебаниям общественной атмосферы, Т. вслед за наступлением в 1855 г. новой полосы государственной жизни, пишет четыре крупнейших своих произведения; «Рудин» (1856), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1860), «Отцы и Дети» (1862), в которых является самым замечательным выразителем первой половины эпохи реформ. Ярче всех своих сверстников он уловил тот момент единодушия общественных стремлений, когда все хоронили старое и не предвидя никаких осложнений, надеялись на лучшее будущее, Затем Т. первый с необыкновенною силою изобразил и поворотный пункт эпохи, когда начался разброд и из среды сторонников новых веяний выделились два течения – умеренных «отцов» и быстро понесшихся вперед «детей». В лице Рудина Т. хоронил безволье и бездеятельность поколения 40-х годов, его бесцельное прозябание и бесплодную гибель. Перед нами богато одаренный человек с лучшими намерениями, но совершенно пасующий перед действительностью, страстно зовущий и увлекающий других, но сам совершенно лишенный страсти и темперамента, позер и фразер, но не из фатовства, а потому, что он электризуется собственными словами и в ту минуту, когда он говорит, ему искренно кажутся легко преодолимыми всякие препятствия. Отношение автора к Рудину – двойственное, не свободное от противоречий. Устами Лежнева он то развенчивает его, то ставит на пьедестал. Дело в том, что в лице Рудина переплелись Wahrheit und Dichtung. До известной степени Рудин – портрет знаменитого агитатора и гегельянца Бакунина, которого Белинский определял как человека с румянцем на щеках и без крови в сердце. Живые черты исторического деятеля Т. перемешал с прозою серого повседневного существования – и контраст между проповедью Рудина и его мизерным прозябанием получился поразительный. Явившись в эпоху, когда общество лихорадочно мечтало о «деле», и притом без эпилога, не пропущенного цензурою (смерть Рудина на июньских баррикадах), «Рудин» был понят весьма односторонне. Герой романа стал нарицательным именем для людей, у которых слово не согласуется с делом. Так, между прочим, понял роман Т. Некрасов, который в своей поэме «Саша» печатно раньше изобразил человека рудинского типа, но которому в действительности сюжет поэмы подсказала сданная в редакцию «Современника» рукопись Т. (см. предисловие Т. к изданию его соч. 1879 г.). Точно также отнеслась к Рудину критика 60-х годов, которая нашла в Рудинском «фразерстве» лишнее орудие для своей борьбы с отживающим поколением. Позднейший читатель никак не может согласиться ни с насмешливым, ни, тем более, с презрительным отношением к Рудину. Надо рассматривать Рудина в связи с общественными условиями его времени – и тогда станет очевидным, что его богатые природные задатки пропали даром не только по его собственной вине. В Западной Европе из Рудиных вырабатываются, блестящие ораторы и вожди общественных групп; а какую общественную «деятельность» мог бы себе избрать Рудин в России 40-х годов?.. Была в то время только одна область, отвечавшая понятию о высшем назначении человека – область слова, литературного, профессорского и кружкового. Искренно произнесенные «пышные» фразы были тогда и делом, сея в душе слушателей то стремление к идеалу,

которое подготовляло лучшее будущее России. Это видно из самого романа, где «фразер» Рудин оказывает облагораживающее влияние и на Лежнева, и на молодого энтузиаста Басистова, и на чуткую Наталью, в лице которой выступает новая русская женщина, с ее жаждою выбиться из сферы мелких житейских интересов. – Если в «Рудине» Т., чутко идя на встречу нарождающейся потребности в живой деятельности, казнил только праздно болтающих людей поколения сороковых годов, то в «Дворянском Гнезде» он пропел отходную всему своему поколению и без малейшей горечи уступал место молодым силам. В лице Лаврецкого мы несомненно имеем одного из самых симпатичных представителей дворянско-помещичьей полосы русской жизни; он человек и тонко мыслящий, и тонко чувствующий. И тем не менее он не может не согласиться со своим другом, энтузиастом Михалевичем, когда тот, перебрав события его жизни, называет его «байбаком». Вся эта жизнь была отдана личным радостям или личному горю. «Ухлопав себя на женщину», Лаврецкий в 35 – 40 лет сам себя хоронит, считая свое прозябание на земле простым «догоранием». Он протестует против Михалевича только тогда, когда тот его аттестует как «злостного, рассуждающего байбака». Именно «рассуждающего» байбачества, т. е. возведения своего обеспеченного крестьянским трудом безделья в какую либо аристократическую теорию, у демократа Лаврецкого нет и следа. Лаврецкий – «байбак» только потому, что вся жизнь русская обайбачилась и спала сном глубоким. Не спал один лишь работавший на Лаврецких народ – и именно потому Лаврецкий преклоняется пред «народною правдою». Потеряв за границею свое семейное счастье, он приезжает на родину с твердым намерением взяться за «дело». Но увы! это «дело» смутно для него самого, да и не могло быть ясно в эпоху полного застоя общественной жизни. Достаточно было, поэтому, первых проблесков сочувствия к нему со стороны героини романа Лизы, чтобы неутоленная жажда личного счастья снова залила все его существо – а вторичная незадача снова и окончательно надломила мягкого романтика. Правда, в эпилоге мы узнаем, что Лаврецкий как будто обрел «дело»: он научился «землю пахать» и «хорошо устроил своих крестьян». Но какое же тут «дело» в высшем смысле этого слова? Землю пахал, конечно, не он сам, а его крепостные, и если он их «хорошо» устроил, то это только значило, что он их не притеснял и не выжимал из них последние соки. Положительных элементов для деятельности эти отрицательные добродетели не давали. С еще большею яркостью отходящая полоса русской жизни сказалась в поэтическом образе Лизы Калитиной. Наряду с Пушкинской Татьяной, Лиза принадлежит к числу самых обаятельных фигур русской литературы. Она вся порыв к добру и героическое милосердие; она относится к людям с тою чисто русскою, лишенною внешнего блеска, но глубоко в сердце сидящею жалостью, которая характеризует древнерусских подвижниц. Выросшая на руках будущей схимницы, Лиза душевными корнями вся в старой, мистической Руси. Простая русская девушка, она даже не умеет формулировать то высокое и доброе, что наполняет ее душу; у ее нет «своих слов». Не умом, а сердцем она поняла Лаврецкого и полюбила его тою народно русскою любовью, которая слово «любить» заменяет словом «жалеть». Составляя, вместе с тем, органическое звено стародворянской обеспеченной жизни, с ее отсутствием общественных интересов, Лиза воплощает собою ту полосу русской общественности, когда вся жизнь женщины сводилась к любви и когда, потерпев неудачу в ней, она лишалась всякой цели существования. Своим зорким творческим оком Т. уже видел нарождение новой русской женщины – и, как выражение новой полосы русской жизни, сделал ее центром следующего общественного романа своего: «Накануне». Уже в заглавии его было нечто символическое. Вся русская жизнь была тогда накануне коренных социально-государственных перемен, накануне разрыва с старыми формами и традициями. Героиня романа, Елена – поэтическое олицетворение характерного для начальных лет эпохи реформ неопределенного стремления к хорошему и новому, без точного представления об этом новом и хорошем. Елена не отдает себе вполне ясного отчета в своих стремлениях, но инстинктивно душа ее куда-то рвется: «она ждет», по определению влюбленного в нее художника Шубина, в уста которого автор вложил большую часть своих собственных комментариев к событиям романа. Как молодая

девушка, она ждала, конечно, прежде всего любви. Но в выборе, который она сделала между тремя влюбленными в нее молодыми людьми, ярко сказалась психология новой русской женщины, а символически – новое течение русской общественности. Как и Лиза Калитина, Елена от природы великодушна и добра; и ее с детства влечет к несчастным и заброшенным. Но любовь ее не только сострадательная: она требует деятельной борьбы со злом. Вот почему ее воображение так поражено встречею с болгарином Инсаровым, подготовляющим восстание против турок. Пусть он во многих отношениях ниже и талантливого шалуна Шубина, и другого поклонника Едены – ученого и благородно-мыслящего Берсенева, будущего преемника Грановского; пусть он, по определению Шубина, «сушь», пусть в нем «талантов никаких, поэзии нема». Но ошибся бедный Шубин, когда, разобрав качества начинавшего возбуждать его опасения Инсарова, он утешал себя тем, что «эти качества, слава Богу, не нравятся женщинам. Обаяния нет, шарму». Все это было бы верно для прежней женщины: новая русская женщина – и в лице ее новая русская жизнь – искала прежде всего нравственного обаяния и практического осуществления идеалов. «Освободить свою родину. Эти слова так велики, что даже выговорить страшно», восклицает Елена в своем дневнике, припоминая сказанное Инсаровым – и выбор ее сделан. Она пренебрегает приличиями, отказывается от обеспеченного положения и идет с Инсаровым на борьбу и может быть на смерть, когда Инсаров преждевременно умирает от чахотки, Елена решает «остаться верной его памяти», оставшись верной «делу всей его жизни». Возвратиться на родину она не хочет. «Вернуться в Россию», пишет она родителям – «зачем? Что делать в России?» Действие происходит в глухую пору реакции конца дореформенной эпохи – и что, действительно, было делать тогда в России человеку с таким порывом к реальному осуществлению общественных идеалов? Понял, наконец, теперь Шубин стремление Елены согласовать слово и дело – и печально размышляет над причинами ухода Елены с Инсаровым. Винит он в этом отсутствие у нас людей сильной, определенной воли. «Нет еще у вас никого, нет людей, куда ни посмотри. Все – либо мелюзга, грызуны, гамлетики, самоеды, либо темнота и глушь подземная, либо толкачи, из пустого в порожнее переливатели, да палки барабанные! Нет, кабы были между нами путные люди, не ушла бы от нас эта девушка, эта чуткая душа, не ускользнула бы как рыба в воду!» Но роман недаром называется «Накануне». Когда Шубин кончает свою элегию возгласом: «Когда же наша придет пора? Когда у нас народятся люди?», его собеседник дает ему надежду на лучшее будущее, и Шубин – верное эхо авторских дум – ему верит. «Дай срок, ответил Увар Иванович, – будут. – Будут? Почва! Черноземная сила! Ты сказал – будут? Смотрите ж, я запишу ваше слово». – Всего два года отделяют «Накануне» от последующего и самого знаменитого общественного романа Т., «Отцов и детей»; но огромные перемены произошли за этот короткий срок в общественных течениях. Широкими волнами катилась теперь русская жизнь, все более и более выделяя настроение, которое уже не довольствовалось неопределенными перспективами на лучшее будущее. Недавнее радостно-умиленное единодушие всех слоев общества исчезло. Нарождалось поколение, далеко ушедшее в своих стремлениях и идеалах от того скромного минимума человеческих прав, который давали стоявшие тогда на очереди реформы. Но как ни резко было по существу обособление этой новой общественной группы, оно еще было в подготовительном фазисе и никому не приходило на ум констатировать распадение прогрессивного течения на два почти враждебных друг другу лагеря. Когда Т. одному из своих приятелей, человеку очень умному и чуткому на «веяния» эпохи, сообщил план «Отцов и детей», то получил ответ, повергший его в совершенное изумление: «Да ведь ты, кажется, уже представил подобный тип... в Рудине». – «Я промолчал, говорит Т.; что было сказать? Рудин и Базаров – один и тот же тип!» Для поразительно тонкой наблюдательности Т. разделение на два поколения обрисовывалось уже ясными очертаниями; он понимал всю глубину разлада. Впрочем, трудно сказать, чтобы Т. принадлежала только честь первой диагностики, проницательность которой увеличивается тем, что роман, хотя и появился в начале 1862 г., но закончен был уже летом 1861 г., а задуман значит, куда раньше, т. е. буквально в самый

момент зарождения новых настроений молодого поколения. Тут уже как будто не простое констатирование: в значительной степени роман Т. содействовал самому дифференцированию нового миросозерцания. В «Отцах и детях» достигла самого полного выражения одна из самых характерных особенностей новейшей русской литературы вообще и Т. в частности – теснейшая связь литературного воздействия с реальными течениями общественных настроений. В произведениях Т. литература и жизнь до такой степени сближаются одна с другою, что при анализе того или другого воспроизведенного ими общественного явления часто нельзя отличить, где кончается литературный генезис его и где начинается непосредственное действие общественных сил. И наоборот – при изучении отдельных Тургеневских типов трудно сказать, где отражение действительности и где сфера пророчески литературного творчества. С удивительною чуткостью отражая носившиеся в воздухе настроения и веяния эпохи, Т. сам до известной степени являлся творцом общественных течений. Романами Т. не только зачитывались: его героям и героиням подражали в жизни. Приступая к изображению новоявленных «детей», Т. не мог не сознавать своей отчужденности от них. В «Накануне» он стоит на стороне молодых героев романа, а пред Еленой, столь шокировавшей своими отступлениями от условной морали людей старого поколения, прямо преклоняется. Такой симпатии он не мог чувствовать к Базарову, с его материалистическим пренебрежением к искусству и поэзии, с его резкостью, столь чуждой мягкой натуре Т. Но отсюда еще бесконечно далеко до «оклеветания» всего молодого поколения, в котором партийное озлобление видело основной мотив романа, и до полного разрыва с новым течением. В каждом из крупных произведений Т. есть действующее лицо, в уста которого он влагал свое собственное тонкое и меткое остроумие, придававшее такой артистический интерес личной беседе Т. (таковы, напр., Пигасов в «Рудине», Шубин в «Накануне», Потугин в «Дыме»). В «Отцах и детях» вся эта ядовитость сосредоточилась в Базарове, у которого уже поэтому одному является масса точек соприкосновения с автором. При всем коренном разногласии со многими воззрениями Базарова, он все же внушал Т. серьезное уважение. «Во все время писания я чувствовал к Базарову невольное влечение», отмечает Т. в своем дневнике в день окончания романа – и вполне понятно, почему. Ему, летописцу безволия и бессилия пережитого периода, не могло не импонировать то, что с появлением Базаровых исчезает чахлая порода российских Гамлетов и уступает место крепким натурам, знающим, чего они хотят. Во всяком случае, в борьбе двух поколений автор если не на стороне «детей», то и не на стороне «отцов». К Кирсанову дяде он относится полу-иронически; Кирсанов-отец – добрый, но недалекий человек; сравнительно умеренный Кирсанов-сын безусловно пасует пред своим радикальным другом Базаровым. Неудивительно, что чуждая наших партийных споров немецкая критика выражала впоследствии великое удивление тому, как могла партия «радикалов» усмотреть отрицательное отношение в «таком гордом образе, одаренном такою силою характера и такою полною отчужденностью от всего мелкого, пошлого, вялого и ложного». Поместивший роман в своем журнале Катков писал Т.: «Вы пресмыкаетесь перед молодым поколением». Но роман появился в очень острый момент: вновь ожило старое понятие о «вредных» идеях, нужна была кличка для обозначения политического радикализма. Ее нашли в слове «нигилист», которым Базаров определяет свое отрицательное ко всему отношение. С ужасом заметил Т., какое употребление сделали из этого термина люди, с политическими взглядами которых он не имел ничего общего. В литературе враждебное отношение к роману ярче всего сказалось в статье критика «Современника», М. А. Антоновича: «Асмодей нашего времени». С «Современником», где до 1859 г. Т. был постоянны м сотрудником, у него уже раньше установились холодные отношения, частью из-за личных отношений Т. к Некрасову, частью потому, что радикализм Чернышевского и Добролюбова не был симпатичен Т. Но все-таки, всего за 11/2 года перед тем, «Накануне» нашло на страницах «Современника» восторженную оценку в известной статье Добролюбова: «Когда же придет настоящий день», – а теперь Т. был формально причислен к ретроградному лагерю. Другой орган «детей» – «Рус. Слово», в лице Писарева – не только не

усмотрел в Базарове клеветы, но признал его своим идеалом. В общем, однако, положение Т., как любимца всех слоев читающей публики и выразителя передовых стремлений русского общества, было поколеблено. Если взглянуть на Базарова с исторической точки зрения, как на тип, отражающий настроение шестидесятых гг., то он, несомненно, страдает неполнотою. Радикализм общественно-политический, столь сильный в это время, в романе почти не затронут; то место, где Базаров выражает полное равнодушие к тому, что у мужика будет хорошая изба, дает прямо неверное представление о восторженном демократизме нового поколения. – В промежутках между четырьмя знаменитыми романами своими Т. написал вдумчивую статью «Гамлет и Дон-Кихот» (1860) и три замечательные повести: «Фауст» (1856), «Ася» (1858), «Первая любовь» (1860), в которых дал несколько привлекательнейших женских образов. Княжна Засекина («Первая любовь») просто грациозно-кокетлива, но героиня «Фауста» и Ася – натуры необыкновенно глубокие и цельные. Первая сгорела от глубины чувства, внезапно на нее налетевшего; Ася, подобно Наталье в «Рудине», спаслась бегством от своего чувства, когда увидела, как не соответствует его силе безвольный человек которого она полюбила. – В «Отцах и Детях» творчество Т. достигло своей кульминационной точки. В появившихся в 1864 г. «Призраках» элемент фантастический переплетается с рассудочным. Ту же смесь желания отрешиться от современности с раздражением против ее представляет собою своеобразный «отрывок» из записок «умершего художника» – «Довольно» (1865). Ясно чувствуется, что охлаждение, вызванное «Отцами и Детьми», болезненно сказалось в сердце автора, столь привыкшем в всеобщей читательской любви. Высшей точки авторское раздражение достигло в «Дыме» (1867). Трудно сказать, какая из общественнополитических групп того времени изображена здесь злее. Молодое поколение и заграничная эмиграция представлены с одной стороны в ряде дурачков и тараторящих барынь, с другой – в коллекции любителей так или иначе пожить на чужой счет. В «Отцах и Детях» Т. проводил резкую демаркационную линию между убежденными представителями новых идей и такими ничтожными прихвостнями времени, как «эмансипированная» губернская барынька Кукшина и соединяющий «прогрессивность» с продажею водки откупщический сынок Сытников. В «Дыме» Сытниковы да Кувшины выступают на первый план, а эмиграция олицетворена в фигуре «великого» молчальника Губарева, слава которого держится на том, что он никогда ничего не говорит и только глубокомысленно издает какое то нечленораздельное мычание. В столь же печальном освещении является аристократическая среда, собирающаяся под «arbre russe» в Баден-Бадене и предающаяся какой то вакханалии реакционных вожделений. Наконец, славянофильские мечтания о русской самобытности предаются самому ядовитому глумлению в речах желчного западника Потугина, устами которого несомненно говорит иногда сам автор. Общий пессимизм проникает повесть, название которой навеяно мыслью, что все «людское» – дым", и «особенно все русское». – Параксизм раздражения длился, однако, недолго. В «Литературных воспоминаниях» (1868), Т. говорит уже без всякой горечи о своей размолвке с прогрессивными элементами и фактически доказывает, как далек он был от желания написать в «Отцах и Детях» карикатуру на молодое поколение вообще и на Добролюбова в частности. В том же году был преобразован в общелитературный журнал «Вестник Европы»; Т. становится его постоянным сотрудником и разрывает связи с Катковым. Этот разрыв не обошелся Т. даром. Его стали преследовать и в "Рус. Вест. ", и в "Моск. Вед. ", нападки которых стали особенно ожесточенными в конце 70-х годов, когда по поводу оваций, выпавших на долю Т., Катковский орган уверял, что Т. «кувыркается» пред прогрессивною молодежью. Ряд небольших повестей, с которыми Т. выступил в конце 1860-х гг. и первой половине 1870-х («Бригадир», «История лейтенанта Ергунова», «Несчастная», «Странная история», «Степной король Лир», «Стук, стук, стук», «Вешние воды», «Пунин и Бабурин», «Стучит» и др.) весь относится к категории воспоминаний о далеком прошлом. За исключением «Вешних вод», герой которых представляет собою еще одно интересное добавление к Тургеневской галерее безвольных людей, все эти повести мало прибавляют к «тоталитету» – как говорили в 40-х годах – литературного значения Т.

Воздержание Т. от разработки более современных тем до известной степени объясняется тем, что он теперь все меньше и меньше сталкивался с живою русскою действительностью. Уже начиная с 1856 г., когда с него окончательно была снята опала, он подолгу живал за границею, то лечась на водах, то гостя у Виардо; но все-таки он нередко бывал и у себя в Спасском, и в Петербурге. С начала 1860-х годов он совсем поселяется в Баден-Бадене, где «Villa Tourgueneff», благодаря тому, что там же поселилась семья Виардо, стала интереснейшим музыкально-артистическим центром. Война 1870 г. побудила семью Виардо покинуть Германию и переселиться в Париж; перебрался туда и Т. Переселение в Париж сблизило Т. со многими эмигрантами и вообще с заграничною молодежью, которая теперь перестала его чуждаться, – и у него снова явилась охота откликнуться на злобу дня: революционное «хождение в народ». Частью личные впечатления, частью материалы, которые ему доставляли друзья из России (в том числе документы по так называемому «процессу 50»), создали в нем уверенность, что он сможет схватить общую физиономию русского революционного движения. В результате получился самый крупный по объему, но не по значению из романов Т., «Новь» (1877). Глубоко убежденный в том, что революционное движение не имеет почвы в России, Т. тем не менее отнесся с полным вниманием к тому психологическому порыву, который создал движение. Уловить его наиболее характерный черты Т. удалось не вполне. Он сделал центром романа одного из обычных в его произведениях безвольных людей, столь характерных для поколения 40-х, но никак не 70-х годов. Нежданов – неудачник, идущий пропагандировать, чтобы утишить сердечную боль, и лишенный уверенности в правоте своего дела. Неудивительно, что первые же неудачи вызывают в нем глубокое отчаяние – и он лишает себя жизни у порога дела. Несоответствующим действительности оказалось и желание Т. уловить новый тип людей негромкой и неэффектной, но настоящей работы на пользу народу, в лице Соломина и Марианны. «Новь» имела не более как succes d'estime. Из позднейших произведений Т. («Сон», «Рассказ отца Алексея», «Отчаянный», «Клара Милич» и др. наибольшее внимание обратили на себя «Песнь торжествующей любви» и «Стихотворения в прозе». Высоко-поэтическая «Песнь торжествующей любви» видимо иллюстрирует мысль Шопенгауера о гении рода, т. е. о той бессознательности, под влиянием которой мы, помимо своего желания, идем в своей половой жизни по пути, ведущему к продолжению рода. Превосходные «Стихотворения в прозе» (1882) представляют собою ряд накопившихся за долгие годы отдельных мыслей и картинок, отлившихся в удивительно изящную, задушевную и вместе с тем сильную форму. К концу жизни слава Т. достигла своего апогея как в Poccии, где он опять становится всеобщим любимцем, так и в Европе, где критика, в лице самых выдающихся своих представителей – Тэна, Ренана, Брандеса и др. – причислила его к первым писателям века. Приезды его в Россию в 1878 – 1881 гг. были истинными триумфами. Тем болезненнее всех поразили вести о тяжелом обороте, который с 1882 г. приняли его обычные подагрические боли. Умирал Т. мужественно, с полным сознанием близкого конца, но без всякого страха пред ним. Смерть его (в Буживале под Парижем, 22 авг. 1883 г.) произвела огромное впечатление, выражением которого были грандиозные похороны его. Тело великого писателя было, согласно его желанию, привезено в Петербург и похоронено на Волковом кладбище при таком стечении народа, которого никогда ни до того, ни после того не было на похоронах частного лица. Далеко не полные собрания соч. Т. (нет стихотворений и многих статей) с 1868 г. выдержали 4 изд. Одно собрание соч. Т. (со стихами) было дано при «Ниве» (1898). Стихотворения изданы под ред. С. Н. Кривенки (2 изд., 1885 и 1891). В 1884 г. Литературный фонд издал "Первое собр. писем И. С. Т. ", но множество писем Т., рассеянных по разным журналам еще ждут отдельн. издания. В 1901 г. вышли в Париже письма Т. к франц. друзьям, собранные И. Д. Гальперин-Каминским. Часть переписки Т. с Герценом издана заграницею Драгомановым. Отдельные книги и брошюры о Т. напечатали: Аверьянов, Агафонов, Буренин, Былеев, Венгеров, Ч. Ветринский, Говоруха-Отрок (Ю. Николаев), Добровский, Michel Delines, Евфстафиев, Иванов, Е. Кавелина, Крамп, Любошиц,

Мандельштам, Мизко, Mourrier, Невзоров, Незелснов, Овсянико-Куликовский, Острогорский, J. Pavlovsky (фр.), Евг. Соловьев, Страхов, Сухомлинов, Tursch (нем.), Чернышев, Чудинов, Юнгмейстер и др. Ряд обширных статей о Т. вошел в собр. сочинений Анненкова, Белинского, Апол. Григорьева, Добролюбова, Дружинина, Михайловского, Писарева, Скабичевского, Ник. Соловьева, Чернышевского, Шелгунова. Значительные выдержки как из этих, так и из других критич. отзывов (Авдеева, Антоновича, Дудышкина, Де-Пулэ, Лонгинова, Ткачева и др.) даны в сборники В. Зелинского: «Собрание Крит. материалов для изуч. произв. И. С. Т.» (3-е изд. 1899). Отзывы Ренана, Абу, Шмидта, Брандеса, де-Вогюэ, Мериме и др. приведены в книге: «Иностран. критика о Т.» (1884). Многочисленные биографич. материалы, рассеянные по журналам 1880-х и 90-х гг., указаны в «Обзоре трудов умерших писателей» Д. Д. Языкова, вып. III – VIII. С. Венгеров Тургор или внутриклетное давление – вызывается осмотическими процессами между омывающим растительную клетку почвенным раствором или водою и клеточным соком, заключающим разнообразные осмотически-сильные вещества, как напр. соли органических и неорганических кислот и различные сахара; роль полупроницаемой перепонки играет пленчатый слой живой протоплазмы, разрушающийся при отмирании, почему мертвая, клетка тургесцировать уже не может. Величину Т. легко определить пласмолизируя клетку растворами солей определенной осмотической концентрации. Обычно давление это равно 2-3 атмосферам, достигая, в отдельных случаях, 10, 15 и даже 20 атмосфер. В Т. растение имеет чисто физический источник силы, обусловливающей крепость растения; теряя Т., клетка и все растение «вянет». Будучи тесно связаны со свойствами плазмы, как полупроницаемой перепонки, явления в значительной степени зависят от состояния живого содержимого клетки: раздражения, получаемые плазмой извне, могут настолько изменить ее осмотические свойства, что Т. более или менее быстро падает или поднимается. Значительную роль играет Т. в явлениях роста, растягивая, во вторую фазу его, эластичную оболочку клетки. А. Рихтер.

Турин Турин (ит. Torino) – гл. город итальянской провинции Т., до 1860 г. главный город Сардинского королевства, в 1861 – 65 гг. – Итальянского королевства; под 45°4ў с. ш. и 7°42ў в. д. от Гринвича, на высоте 239 м. над ур. моря, на лев. бер. р. По, при впадении в нее р. Доры Рипария. Климат здоровый, но колебания температуры значительны. Зима довольно холодная. Средняя годовая темп. 11,8°, осадков 850 мм. Дождливых дней 105. Расположен очень живописно. Много широких и прямых улиц и красивых площадей. Лучшие улицы: Bиa ди По, Bиa Рома, Bиa Гарибальди, Виа Венти Сеттембре и Корсо Витторе Эммануэле. Главные площади: Пиацца Кастелло, окруженная аркадами, Пиацца Сан-Карло, Пиацца Карло Феличе, с красивым сквером, Пиацца Виттоpиo Эммануэле I, Пиацца дель Кастеллио де Читта, Пиацца Кавур, Пиацца Сольферино и Пиацца Витторио Эммануэле II. Сады: Джардино Пубблико, ботанический, зоологический и королевский. Памятники: конные фигуры Эммануэля Филиберто и Карла Альберта, статуи Амадея VI, принца Евгения Савойского II герцога Фердинанда Генуэзского пред ратушей, Кавура, Гарибальди, Виктора Эммануила I и многих других. Чрез р. По ведут 4 моста. Церкви: собор Сан Джованни Батиста (1492 – 98) в стиле Возрождения, с мраморной капеллой Сантиссимо Сударио (1657 – 74) работы Гварини, служащий гробницей герцогов Савойских; здесь хранится в урне плат, в котором Иосиф Аримафейский обернул тело Христа. Црк. Санта-Мария делль Консолато (1679), сооруженная Гварини, црк. СанФелиппе, црк. Corpus Domini (1609), црк. Сан-Массимо (1849 – 1854), с красивыми фресками, црк. Ротунде Гран Мадре де Дио (1818 – 31) и др. Дворцы: Кастель Палаццо Мадама (XIII в. до 1865 г. здесь помещался сенат); королевский дворец на Пиацца Кастелло с библиотекой (50000 томов, 2000 рукописей, 20000 авторов), музеями монет и оружия; Палаццо Кариньяно (до 1865г. здание парламента, теперь

здесь помещаются естественноисторические музеи). Здания академии наук, университета, ратуши, центрального вокзала, биржи, арсенала и др. Жителей в 1895 г. считалось 348 тыс. Оружейный и артиллерийские заводы, машиностроительные и инструментальные заводы, железнодорожные мастерские, фортепьянные, спичечные и химические фабрики; производства: шляп, лент, басонных и вязальных изделий, мебели, шелковых тканей; красильни и др. Университет (с 1412 г.; студентов в 1892 г. 2063), инженерное учил., высшее техническое учил., ветеринарная школа, семинария, 3 лицея, 6 гимназий, 5 средних технических училищ, коммерческое училище, военные пехотное, артиллерийское и инженерное училища; промышленный музей (со специальными курсами прикладных наук), академия изящных искусств, академия наук, военная академия, медико-хирургическая академия. Библиотеки: национальная (150 тыс. томов), городская (60 тыс. томов), академии наук (40 тыс. томов), королевская и др. Музеи: древностей и картинная галерея при академии наук, картинная галерея при академии изящных искусств, городской музей, исторический национальный музей, торговый музей. Живописные окрестности: Монте деи Каппуццини с проволочной жел. дорогой, Ла Суперга – гробница Савойского дома. История. Т. в древности был известен под именем Taurasia и был гл. городом лигурийского племени тауринов. В 218 г. завоеван Ганнибалом. При Августе сделан римской колонией и назван Augusta Taurinorum. При лангобардах был гл. городом герцогства. В XI в. с титулом маркграфства перешел к Савойскому дому. В ХVI и XVII вв. Т. несколько раз был взят французами; в войну за испанское наследство освобожден Евгением Савойским (1706) от французской осады. После битвы при Маренго также занят французами и сделан главным городом д-та По. После Парижского мира 1814 г. Т. возвращен сардинскому королю и сделан вновь столицей. Когда в 1864 г. было объявлено, что столица с 1865 г. переносится во Флоренцию, в Т. возникло восстание, подавленное силой оружия. Ср. Promis, «Storia dell'antica Torino» (Т., 1869); Cibrario, «Storia di Torino» (1846).

Турку Турку – финское название г. Або (Обо) в Финдяндии.

Турнир Турнир – рыцарские игры. Когда возникли Т., трудно определить. У Нитгарда встречается описание воинских игр, происходивших в 842 г. в Страсбурге, во время переговоров Карла Лысого с Людовиком Немецким. «При всей многочисленности участвовавших и при разнообразии народностей – говорит летописец, – никто не осмеливался нанести другому рану или обидеть его бранным словом». Здесь, значит, еще совершенно отсутствует та серьезность и то озлобление, которые характеризуют позднейшие Т. Некоторые летописцы приписывают изобретение Т. Готфриду де-Прельи, умершему в 1066 г. Есть, однако, свидетельство о более ранних Т., со смертельным исходом. Поэтому правильнее будет предположить, что Готфрид де-Прельи не изобретатель, а законодатель турниров, что он ввел некоторые правила, дотоле не существовавшие, и способствовал распространению Т. Во всяком случае, турниры появились впервые во Франции и отсюда уже перешли в Англию и Германию; Матвей Парижский называет их «conflictus gallici». Первоначально Т. были установлены для упражнения в военном искусстве, для возбуждения в рыцарстве воинственного духа, чувства чести и уважения к дамам. Впоследствии они вызывали массу трагических случаев: каждый раз проливались потоки крови, много бывало убитых, еще больше раненых и искалеченных. Особенно часто встречаются смертные случаи в XIII в.: представители лучших аристократических родов падали на Т.; в 1240 г. на Т. в Нейсе, близ Кельна, погибло более 60 рыцарей и оруженосцев. Средневековое общество любило эту кровавую забаву, но церковь с XII в. повела против Т. энергичную борьбу; Клермонский собор 1130 г. запретил Т. и постановил павших на них лишать христианского

погребения. Папы Евгений Ш, Александр III, Иннокентий III и IV продолжали борьбу; Николай III отлучил от церкви участников Т., разрешенного королем Филиппом III. Наконец, и короли присоединились к протесту пап. В 1312 г. Филипп Красивый издал указ, строжайше воспрещавший Т., поединки и всякие воинственные забавы; указ этот не принес желательных результатов, и преемникам Филиппа пришлось повторять подобные запрещения. Во всяком случае к концу средних веков Т. не носили такого кровопролитного характера, как в XIII в.; вошло в обычай не употреблять заостренного оружия. В таком ослабленном виде Т. дожили до XVI в. В 1559 г. знаменитый Т., на котором граф Монгомери нанес смертельную рану французскому королю Генриху II, произвел сильное впечатление на умы современников. В следующем году был еще один Т., тоже с трагическим исходом. Затем Т. исчезают; вместо них появляется более мирная забава, карусель. Первоначально турниры устраивались владетельными особами по случаю какого-нибудь празднества; впоследствии образовались особые турнирные общества, систематически устраивавшиеся Т. в разных местах. В средние века всякий Т. сопровождался торжественными приготовлениями. За несколько дней, на пространстве 20-30 лье, о нем возвещали герольды; в монастырях выставляли гербы рыцарей, предполагавших участвовать в состязании. В город, где происходил Т., наезжало множество знати все окна на улицах украшались знаменами приезжих рыцарей, устраивались балы, пиршества. Место, где происходил бой, окружала высокая стена, внутрь которой допускалась только избранная публика. Внутри помещалась арена, отделенная перилами от зрителей; для дам, судей и старейших рыцарей устраивались ложи на деревянных подмостках. Самый бой состоял из двух частей. Сначала на арене происходили отдельные состязания; упавших подхватывали и убирали с арены. Когда страсти разгорались, рыцари требовали настоящего Т.; участники делились на две шеренги, обыкновенно по национальностям, и одна выступала против другой; тут бились с особенным ожесточением, не на арене, а в поле; павших оставляли лежать под лошадиными копытами. Постепенно для Т. выработался целый церемониал. Блюстителями порядка были герольды: они выкликали имена вступавших в бой, слагая при этом нечто в роде панегирика, перечисляя личные подвига рыцаря и подвиги его предков; они же следили за соблюдением правил и умоляли дам остановить сражение, когда страсти слишком разгорались. Условия Т. бывали разные: 1) конные ристания; цель – выбить противника из седла или сбросить его на землю; 2) битва мечами; 3) метание копий и стрел, причем иногда победителем считался тот, кто, сломив три копья, нанес противнику удар в опасное место; 4) осада деревянных замков, выстроенных специально для Т. Вооружение состояло из доспеха, меча, копья с ясеневым древком и железным наконечником, щита с гербом; с XIII в. лошади тоже покрывались доспехом. Правилами Т. запрещалось сражаться вне очереди, наносить раны лошади противника, наносить удары иначе, как в лицо или в грудь, продолжать бой после того, как противник снял забрало; выступать нескольким против одного. Приговор произносили коронованные особы, старейшие рыцари и особо избранные судьи; нередко вопрос о том, кто достоин высшей награды, предлагался на обсуждение дам. Для вручения награды выбирали также какую-нибудь даму, и она приветствовала победителя. Потом победителя вели во дворец; там дамы его разоружали и устраивался пир, в котором победитель занимал самое почетное место. Имена победителей заносились в особые списки; их подвиги передавались потомству в песнях менестрелей. Удача на Т. приносила и материальные выгоды: победитель иногда отбирал у противника лошадь и оружие, брал его в плен и требовал выкупа. Т. были проникнуты этическим началом; в участию в них допускались только нравственно чистые рыцари, с незапятнанным именем. Видную роль в Т. играло средневековое благоговейное отношение к женщине. Всякий рыцарь выступал в бой украшенный каким-нибудь значком, полученным из рук его дамы; если этот значок падал или доставался противнику, дама бросала новый, чтобы ободрить своего избранника. Бывало, что дамы приводили своих рыцарей связанными цепью; эта цепь считалась символом особой чести и доставалась только избранным. В каждом состязании последний удар наносился в честь дамы, и здесь рыцари особенно старались отличиться.

Тур Тур (Сарrа caucasica) – новый вид каменного козла, водящийся в зап. части Кавказского хребта. Отличается толстыми рогами, сильно загнутыми назад и наружу в одной плоскости, за исключением концов, загнутых внутрь. Поверхность рогов имеет возвышенный поперечные попарно-сближенные ребра. Цвет меха темно-бурый с черно-бурой полосой вдоль спины, снизу – белый. В восточной части Кавказа водится другой близкий вид – С. pallasi. Он отличается от предыдущего, между прочим, тем, что рога лежат ниже и более отклоняются от головы наружу; загнутый внутрь конец их длиннее. Д. П-ко.

Туссен-Лувертюр Туссен-Лувертюр – негр, род. в 1743 г. на Сан-Доминго от родителей-рабов; пристал в 1791 г. к восставшим неграм-рабам, благодаря некоторому образованию и талантам сделался их вождем и помог франц. войскам вытеснить из Сан-Доминго англичан и испанцев (1797). При заключении мира между Францией и Испанией первая получила испанскую часть острова, но в действительности весь остров был поделен между Т., владевшим, во главе негров, северной его частью, и Риго, который, во главе мулатов, утвердился на юге. Разумно, не притесняя белых, правил Т., стремясь сбросить всякую зависимость от директории, причем прибег даже к силе и заставил генерала Гeдувилля с войсками бежать во Францию. Когда Т. и Риго остались на острове одни, между ними разгорелось соперничество, перешедшее в страшную расовую войну. Т. одержал верх, установил единовластие и стал приводить страну в порядок. Первый консул послал ген. Леклерка (1801) для восстановления французской власти над С.-Доминго. Несколько раз разбитый, Т. удалился в недоступные части острова, оттуда вступил в переговоры, был изменнически схвачен, отослан во Францию и заключен в форте Жу (Joux), на швейцарской границе, где и ум. в 1803 г.

Тутмос Тутмос или Тутмес («Тот родил его») – имя четырех фараонов XVIII дин. (XVI -XV в. до Р. Хр.). Т. I, побочный сын царя-освободителя Ахмеса I, вступивший на престол благодаря браку с законной наследницей, покорил Нубию до Донголы, а в Сирии дошел до гор. Нии при переправе через Евфрат, где поставил свою надпись. В древности славился сооруженный им храм Осириса в Абидосе, который до нас не сохранился. Мумия не найдена; саркофаг, в котором потом был погребен Пинотем I, теперь в каирском музее. Т. II – сын предыдущего, царствовал не более 2 лет; усмирил большой мятеж в Нубии, о чем поставил пышную надпись на одной из ассуанских скал. При нем было большое посольство с дарами из сев. Сирии. Мумия и саркофаг его найдены Масперо в Дейр-эль-Бахри; теперь они в Каире. Т. III, вероятно, побочный сын Т. I, женатый на законной наследнице престола, дочери Т. I – Гатшепсу, до вступления на престол принадлежал к коллегии жрецов Амона и был ими выдвинут. Царствовал, считая года своего предшественника и Гатшепсу, 54 года. Для удержания Сирии, покоренной его предшественником, ему пришлось предпринять 15 больших походов, усмиряя мятежи, разбивая коалиции семитических племен и собирая дань с городов, стран и о-вов Средиземного моря, где в то время процветала так наз. микенская культура. Во время походов царь обращал внимание на чужеземные растения и заботился об их акклиматизации в Египте. Скопив большие богатства, он щедро оделял храмы и возводил множество построек религиозного характера во всем Египте. Особенно чтил он Карнакский храм Амона; здесь он начертал на стене извлечения из летописей своих походов, которые в полном виде были записаны на пергаменте. Эти извлечения, сообщая имена покоренных им городов, и списки их дани, имеют весьма важное научное значение. Часть их находится

теперь в парижском Cabinet des Medailles при Национальной библиотеке. В Карнаке найдена также поэтическая надпись, влагающая в уста богу Амону благословение царю и дарование ему побед над всеми четырьмя странами света. Вообще в это время процветала литература и искусство. До нас дошло несколько прекрасных статуй царя (между прочим – в Турине и Флоренции), много гробниц его сподвижников с росписью исторического и бытового характера (напр. визиря Рехмира, где изображена дань народов, представляющих собой четыре страны света). Военные подвиги Т. III позже сделались предметом легенд. Мумия его в плохом состоянии найдена Масперо в 1881 г. в Дейр-эль-Бахри. Т. IV – внук предыдущего, также воитель, ходивший и в Нубию, и на север. На великом гизэском сфинксе сохранилась надпись о том, что он очистил его от песка, повинуясь повелению бога во сне. См. Bissing, «Die statistische Tafel v. Karnak» (Лпц., 1897); Breasted, «A new chapter in the life of Thutmose III» (ib., 1900); Sethe, «Die Thronnwirren u. d. Nachfolg. Thutmosis I»; Steindorff, «Die Blutzeit d. Pharaonenreiches». Б. Т.

Туф Туф вулканический – Под общим названием Т. обнимают довольно разнообразные породы. Наиболее многочисленными представителями являются те, которые точнее называют вулканическими Т. Это рыхлые или сцементированные в более или менее твердую массу породы, образовавшиеся главным образом из рыхлых продуктов вулканических извержений, отчасти из так наз. грязевых лавовых потоков, в некоторых случаях из смеси этих вулканических продуктов с морскими осадками. Вулканические Т. приурочены к ныне действующим или уже потухшим вулканам и покрывают иногда довольно значительные площади. В состав вулканических Т. входят так наз. вулканический песок, пепел, лапилли, бомбы и т. п. Внешний вид этих Т. представляет большое разнообразие, в зависимости от того, который из этих представителей рыхлых вулканических продуктов господствует, а также в зависимости от цвета, пористости, большего или меньшего видоизменения позднейшими гидрохимическими процессами. Смотря по характеру лавы, доставляемой данным вулканом, а след. и по составу господствующих в Т. обломков, Т. называются базальтовыми, трахитовыми, андезитовыми, липаритовыми, пемзовыми и т. д. Если Т. состоит преимущественно из осколков стекла, то его называют стекловатым; сюда относится интересный тип гидратизированного стекловатого Т., сопровождающего базальты, напр. на Исландии, и известного под названием палагонитового. Т., сложенные преимущественно из отдельных кристаллов или их обломков, называют кристаллическими; название пизолитовых присвоено тем Т., которые сложены из пизолитовых зерен или так наз. земляного града, т. е. из небольших шариков величиною с горошину, которые образуются в воздухе из вулканического пепла и падают на землю как бы в виде земляного града. Так как большинство действующих вулканов расположено на берегу морей или на островах, то нередко рыхлые продукты извержений падают в море, где они смешиваются с морскими отложениями; таким путем образуются те смешанные отложения, которые иногда называют туффитами; этим же путем попадают в Т. и окаменелости морских животных, которыми богаты напр. некоторые диабазовые Т., известные под названием шальштейнов, а также нек. друг. Благодаря более или менее сильной позднейшей метаморфизации, в Т. происходят те или иные изменения, иногда до известной степени маскирующие их первоначальный характер. Так как Т. сложены из рыхлых продуктов извержений, то они и сопровождают исключительно эффузивные или лавовые породы и их присутствие служит доказательством эффузивного происхождения данной породы и свидетельством в пользу того, что в данной местности некогда действовали вулканы, хотя бы в настоящее время и не сохранилось никаких других следов их существования. Т. представляют некоторое разнообразие и по самому способу отложения материала, из которого она слагаются. В одних случаях рыхлые продукты извержений выбрасываются на воздух и падают из атмосферы прямо на сушу; в

других они попадают в воду и в их отложении участвует вода; иногда они образуются из смеси жидкой горячей грязи с вулканическим пеплом и т. д. Все эти особенности имеют особые названия (шальштейн, трасс, пеперино, палагонит и т. д.). Туф известковый – Это более или менее пористые ноздреватые отложения углекислой извести из известковых источников. Углек. известь находится в воде в растворе в виде двууглекислой; при выделении той избыточной углекислоты, которая превращает углеизвестковую соль в двууглекислую, получается очень мало растворимая средняя соль, которая поэтому и выпадает из раствора. Выделение избыточной углекислоты происходит при выходе углеизвестковых источников на дневную поверхность вследствие значительного уменьшения парциального давления углекислоты; особенно сильно выделяется углекислота из горячих источников. С другой стороны такому выделению углекислоты, а след. и выпадению углекислой извести, способствуют и некоторые водоросли, мхи, т. е. растения, черпающие необходимую углекислоту из углекислых источников. Известковые Т. отличаются пористостью и заключают в большем или меньшем количестве листья, ветки, корни, вообще разные части растений, а также моллюсков и вообще разные посторонние предметы. Известковые Т. обыкновенно белого, желтоватого или серого цвета, иногда примесью железа окрашены и в красный цвет. Местами эти Т. образуют очень значительные отложения или в виде системы террас, или в виде сплошных осадков. Более пористые разновидности идут на украшения садов, аквариев, террариев и т. д.; более плотные имеют применение в качестве строительного материала. Из этих последних особенно интересны Т. с правильным расположением пор, известные под названием травертино. Кроме известковых Т. встречаются еще и кремнистые Т., представляющие отложения из кремнистых источников, особенно из горячих, так наз. гейзеров. Наконец, следует упомянуть и туфовидный железняк – пористые отложения бурого железняка, образующиеся на лугах, в болотах, на дне озер (дерновая, болотная руда). Ф. Ю. Л.-Л.

Туш Туш – небольшая инструментальная фраза, чаще в характере фанфары, исполняемая в виде приветствия чествуемому лицу.

Тушканчики Тушканчики – (Dipodidae) – семейство небольших грызунов. Голова короткая и толстая. Сильно развитый скуловые кости (jugalia) ограничивают глазницы снизу и спереди и касаются слезных костей (lacrymalia). Чрезвычайно сильно развиты слуховые пузыри (bulla ossea, собственно ее pars mastoidea). Резцов с каждой стороны ложнокоренных , или , коренных , последние с поперечными складками эмали. Рыло усажено необычайно длинными осязательными щетинками. Шея короткая, мало подвижная; шейные позвонки, кроме первого срастаются у некоторых в одну кость. Туловище довольно длинное. Хвост приблизительно такой же длины и заканчивается обыкновенно кистью более длинных волос. Позвонков – 7 шейных, 1112 грудных, 7-8 поясничных, 3-4 крестцовых и до 30 хвостовых. Передние конечности очень коротки и имеют 5 пальцев, из которых первый (внутренний) часто рудиментарен. Задние в несколько раз (до 6) длиннее передних. Особенно удлинены предплюсневые кости (metatarsalia) и у некоторых форм (Dipodinae) они срастаются вместе в одну кость, напоминающую цевку птиц; к ней причленяются пальцы, которых в этом случае всего 3, но у других форм их бывает 4 или 5. Обыкновенный способ передвижения – очень быстрый бег непрерывно следующими друг за другом громадными прыжками, превышающими длину тела до 20 раз. При этом действуют только задние конечности, одними пальцами которых животное касается земли, и хвост – в качестве руля; передние конечности прижимаются к подбородку или скрещиваются на груди. На ходу Т. опираются

на пальцы всех четырех ног, которые медленно переставляют. Сидя, они опираются на всю стопу и хвост. Т. водятся главным образом в Азии (в палеарктической области) и Африке, некоторые в юной Европе; один вид в Сев. Америке. Это типично степные животные. Мягкий густой мех их окрашен под цвет песка, т. е. желтовато-бурый различных оттенков, переходящий иногда в серый, часто с примесью черного. Т. ночные животные. Они роют неглубокие, но довольно сложно разветвленные норы с несколькими выходами наружу. Питаются преимущественно растительной пищей, но не пренебрегают насекомыми и падалью. Различают 4 подсемейства. Sminthinae. Задние конечности короткие с 5 пальцами. Ложнокоренных зубов , коренные имеют корни. Единственный вид Sminthus vagaus северной Европы и зап. Азии. Крысообразное животное длиною около 6 стм., с хвостом такой же длины. Очень мягкий мех сверху желто-серый, снизу желтоватобелый. На хвосте под редкой желтоватой шерстью 140-170 чешуй. – Zapodinae. Задние конечности длинные с 5 пальцами; предплюсневые кости не срастаются. Шейные позвонки свободны. Ложнокоренных ; коренные с корнями. Единственный вид Zapus hudsonianus (Jaculus labradorius), живущий в Северной Америке от Лабрадора до Мексики. Длина тела 8 стм., хвоста 13 стм. Шерсть гладкая, прилегающая сверху желто-бурого цвета, на боках с примесью черного, снизу белого; хвост покрыт короткими редкими волосами и не имеет на конце кисти. Большой палец передних конечностей рудиментарен. – Pedetinae. Задние конечности длинные с 4 пальцами; предплюсневые кости не сросшись. Шейные позвонки свободны; грудных 12, поясничных 7, крестцовых 3, хвостовых 30. Ложнокоренных зубов ;коренные без корней. Единственный вид Pedetes caffer водится в Африке от Мозамбика и Анголы до мыса Доброй Надежды. Самый крупный представитель семейства. Отличается густым длинным мехом и длинным пушистым хвостом. Цвет меха сверху буро-желтый ржавого оттенка с примесью черного, снизу белый. Длина тела 60 стм., хвост несколько длиннее. На передних конечностях хорошо развиты все 5 пальцев и вооружены длинными серповидными когтями. Пальцы задних конечностей снабжены плоскими копытообразными ногтями. – Dipodinae. Задние конечности длинные; предплюсневые кости их слиты в одну; они имеют или только 3 функционирующих пальца (Dipus) или сверх того еще один или два рудиментарных, без когтей и не касающихся земли. Шейные позвонки в большей или меньшей степени неподвижно срастаются. Ложнокоренных зубов ; коренные с корнями. Хвост заканчивается перистой кистью. Нижняя поверхность пальцев задних конечностей покрыта жесткими волосами, сообщающими им большую устойчивость. На передних конечностях 4 пальца с когтями; внутренний палец рудиментарен и без когтя. Сосков большею частью 4 пары: две на груди, одна на брюхе и одна в паху. Различные представители распространены в палеарктической и эфиопской обл. Dipus – на задних конечностях только 3 пальца. D. aegypticus. Длина тела 17 стм., хвоста 21 стм. Ложнокоренных . Сев.-вост. Африка и Аравия. D. sagitta – тарбаганчик; ложнокоренных . Длина тела и хвоста по 16 стм. В степях южн. России и Средней Азии до Байкала. D. halticus, емуранчик, ложнокор. ; длина тела 13-16 стм. В степях от Волги до Аральского моря. Alactaga на задних конечностях 4-5 пальцев. В России A. saliens – земляной заяц, A. elater – Туркестан и Киргизские степи, A. suschkini – Тургайская обл. A. saltator – Алтай. A. mongolica – Забайкальская обл. и Монголия. Alactagnlus. А. асоntion, прыгунчик – в Туркестане и Тургайской обл.; на задних конечностях 5 пальцев, как и у рода Platycercomys. P. Platynrus – Туркестан. Д. Ледашенко.

Тыква Тыква (ботан., Cucurbita L.) – родовое название растений из семейства тыквенных. Это – однолетние или многолетние жестко-шершавые или волосистые травы; стелющиеся по земле и цепляющиеся при помощи ветвистых усиков стебли, покрытые более или менее крупными лопастными листьями. Крупные, желтые или белые цветки сидят по одиночке или

пучками; цветки однополые (растения однодольные). Чашечка и венчик колокольчатые или ворончато-колокольчатые о 5 (редко 4-7) долях; тычинки спаялись пыльниками в головку, пыльники извитые; в женском цветке развиты три-пять стаминодия и пестик, с толстым коротким столбиком, с трех или пятилопастным рыльцем и с нижнею, трехпятигнездою многосемянною завязью; плод – крупная ягода (тыквина), обыкновенно с твердым внешним слоем (корою) и с многочисленными сплюснутыми, обрамленными толстым вздутием семенами, без белка. Всех видов насчитывается до 10, дикорастущих в теплых климатах Азии, Африки и Америки; из них три вида однолетние и 7 многолетние; многие виды культивируются или как декоративные (напр. фигурные Т.) или ради плодов. Наиболее обыкновенны из многолетних видов: 1) С. ficifolia Bche (или С. melanospema A. Br., фиголистная Т.), с листьями, похожими на листья фигового дерева, и с крупными (до 40 стм. толщиною) округло-яйцевидными пестрыми плодами, с сладким мясом и черными семенами: 2) С. foetidissima Kth. (или С. реrennis А. Gr., Cucumis perennis, вонючая Т.), родом из Сев. Америки, развивающая цепляющиеся стебли до 10м. высотою, с мясистыми, пепельно-серыми, жестко-волосистыми, цельными узкотреугольными листьями, с мелкими (с куриное яйцо) круглыми, темно-зелеными очень горькими плодами. Из однолетних видов наиболее часто культивируется Cucurbita Реро L. (иначе С. verrucosa L., Covifera, С. pyxidaris DC. и т. д., обыкновенная или кухонная Т.); у этой Т. ползучий стебель, с крупными жесткими листьями и с плодами различной формы и величины; в культуре насчитывается до 100 разновидностей этого вида, родина которого с достоверностью неизвестна (Зап. Азия?); разновидности различаются по форме, величине и окраске плодов, одни из них дают съедобные плоды, а другие разводятся как декоративные растения (так назыв. «фигурные Т.»), таковы напр.: 1) giromontia Alef. (удлиненные, цилиндрические или конические плоды, гладкие или бугорчатые или продольноребристые), 2) citrullina Alef. (эллиптические или яйцевидные, гладкие или бугорчатые плоды, длина их в два раза превышает ширину), 3) Melopepo Alef. (мелкие или средней величины, сплюснутые или почти шаровидные, гладкие, сплошь мягкие, съедобные плоды), 4) Clypeata Alef. или depressa (декоративная Т., с продольно-ребристыми, жестко-кожистыми плодами), 5) pomiformis Alef. (яблочная или апельсинная Т., с несъедобными плодами, похожими на яблоко или апельсин), 6) piriformis Alef. (грушевая Т., с плодами несъедобными, похожими на грушу), 7) verrucosa L. (бородавчатая Т., с бородавчатыми, несъедобными плодами различной величины) и др. С. maxima Duch. (иначе, смотря по плодам, С. turbaniformis, pileiformis и т. д.), дающая разнообразной формы и различной величины съедобные плоды, таковы напр. turbaniformis Aief., с плодами, напоминающими тюрбан («чалмовая Т.»), ecoronata (напр. стофунтовая Т., мамонтовая, миндальная, булонские кабачки и пр.) – плоды без выроста в центре и т. д.; сюда же относятся разновидности, без длинных ползучих побегов («без плетей», «без усов»), так назыв. кустовая Т. С. moschata Duch., мускусовая или египетская Т., с запахом мускуса, разводится в более теплых странах. К роду Cucurbita относится иногда род Lagenaria (С. Lagenaria L.), бутылочная Т. или травянка. Известен один только вид L. vulgaris Ler., со многими культурными разновидностями, носящих названия в зависимости от формы плодов: «горлянка», «фляшка странников», «булава Геркулеса», «ядро», «шар», «падка» (до 1 м. длиною) и др. – все это так назыв. «фигурные Т.». Стебли у них длинные, цепляющиеся, мягко-волосистые; листья округло-яйцевидные, слегка лопастные или многоугольные, цветки крупные, белые, лепестки свободные; плоды несъедобные (употребляются для сосудов) или съедобные. Родина этого растения – тропическая Африка и Остиндия. С. Р. Т. (культура), Cacurbita Реро Lin., родом из Остиндии, растение однолетнее и однодомное. – Т. распадаются на 3 разряда: 1) декоративные или игрушечные, оригинальные по форме, величине и окраске и употребляемые для посадки вдоль заборов, стен и пр., 2) кормовые – крупноплодные – для кормления животных и 3) столовые, употребляемый в пищу человеком. Строгого различия между двумя последними разрядами сделать нельзя, так как те же столовые сорта при обильном сборе могут быть и кормовыми, последние же могут

заменить столовые, если выдадутся своим вкусом. К Т. относят и растение горлянка (Lagenaria vulgaris), по внешнему виду весьма напоминающее Т. и принадлежащее к тому же семейству тыквенных, но отдельного вида и даже рода. Эти растения составляют четвертый разряд Т. по их применению, а именно – посудных так как твердая их оболочка служит для хранения жидкостей, вместо кувшинов и горшков. Наиболее известны следующие сорта Т. Из кормовых укажем на стофунтовую (центнер), плоды которой доходят до 3 пд. весом, при сборе с одного растения 2-3-4 экземпляров; плод округлый, желтоватый; оболочка служит вместо посуды, для соления огурцов, которые, при небольшом количестве оставленной мякоти в Т., приобретают особый приятный вкус. К этому же виду относится вальпарайская (миндальная) с наиболее распространенной разновидностью Orio; плод слегка удлиненный, около 8 врш. в длину и 5 врш. в ширину, розоватого оттенка. Этот сорт прекрасен и для стола. Затем упомянем: булонскую Т., схожую со стофунтовой, но несколько приплюснутой, этампскую, с ребристыми и бугристыми плодами; получалмовую парижскую, с плодами небольшой величины, но более многочисленными и более приятными на вкус. Величиной плодов и плодовитостью отличается и турская Т. (кормовая), а также Т.кит, с длинными плодами, по форме напоминающими баклажаны (до 1 арш. длиной, при ширине в 3/4, арш. и весе нередко до 150 фунт.). Бахчисарайскую кустовую (мозговую или греческую) Т. разводят для получения молодых плодов (греческие или крымские кабачки). С той же целью разводят и другие кустовые сорта Т., напр. – бельмонтскую. Исключительно на юге удаются: мускатная Т., упомянутые выше посудные или бутылочные, мочальные, из которых добывается люффа, мочала для мытья в банях и посуды и т. д. Из декоративных назовем: французские сорта колоквинты, щитковые, кружковые, яичные, грушевидные, бородавчатые и пр., из которых некоторые съедобные. Т. любит хорошую перегнойную землю, глубоко взрыхленную (корень до 6 врш. глубины), хорошо удобренную с осени, слегка возвышенную и сильно пригреваемую. На Ю Т. отводится не мало места в виде бахчей, но на С она высаживается между другими растениями по краям гряд, между капустою, свеклою, морковью и пр. Если Т. разводят на специально отведенном месте, то ее высаживают обыкновенно на расстоянии 2-3 саж., кустовые же сорта – на расстоянии 11/2-2 арш. При небольшой культуре Т., особенно на С, устраивают паровые ямы со свежим конским навозом и сверху компостом, или же только с компостом, полученным от выветривания парниковой земли и навоза. Иногда выращивают Т. на компостных кучах, но это истощает компост и мешает уходу за ним. Колоквинты выращиваются около стен и заборов, для чего приготовляют ямы, засыпая их компостной или дерновой землею. Так как Т. требует более долгого времени для своего развитая и созревания плодов, чем, напр. огурцы, то ее стараются высаживать возможно раньше; в марте или апреле, так чтобы до первого осеннего заморозка прошло 5 месяцев. Высевают Т. проращенными семенами (в опилках или между полотняными тряпками), ростки высаживают в мелкие горшки и сохраняют при 15-18° P. С развитием семядолей температуру понижают, помещая в полутеплые парники, зарывая по края горшка в землю, и затем, когда корни растения заполнят горшки, их пересаживают в более крупные, 4-вершковые горшки. В грунт растения пересаживают после майских утренников и после того, как растение будет несколько приучено к наружному воздуху, для чего время от времени с парников снимают раму. Между кустовыми сортами земля мотыжится, между ползучими тщательно выпалывается сорная трава только в начале роста. Цветение начинается пустоцветом и только при полном росте главных ветвей появляются женские цветы. Опыление совершается пчелами и шмелями, но лишь в сухую погоду. Поэтому то любители производят сами опыление, выбирая время между дождями и опыляя пыльцой из высушенных в компосте и растрескавшихся пыльников не смоченное водою рыльце. Ветви Т. около листьев пришпиливаются к земле деревянными крючками, и в этих местах образуются корни, которые, во-первых, предохраняют Т. от сильных ветров, а затем – способствуют усиленному питанию образовавшихся на ветви плодов. Боковые плети Т., равно как и нижние цветы Т. удаляются, прищипываются, как только на них образовались 2-3 плода. Плоды Т. снимают зелеными и только самые первые и, конечно, самые лучшие

оставляются на семянники. Сорванные плоды держат сначала в сарае, а затем в подвале месяца два, где они и созревают. Семянники долее половины ноября не следует держать, так как созревшие семена прорастают внутри плода. Семена тыквы известны как глистогонное средство. Зеленые кабачки поджариваются в масле и обливаются сметаною, с кипяченною в смеси с поджаренною мукой, или начиняются разварной говядиною и также поджариваются. Из мякоти зрелых плодов приготовляют пудинг и кашу, а крепкая мякоть полузрелых плодов маринуется в уксусе. Вареная Т. идет в корм свиньям в смеси с картофелем, брюквою, свеклою и пр. Сырая же Т., будучи очищена от семян и изрублена, задается коровам и овцам вместе с сечкою. Из мочальных Т., как мы говорили выше, готовится люфа, из посудных – горшки для соления огурцов и посуду для жидкости. Благодаря растительному пепсину, огурцы, посоленные в полуочищенной Т. приобретают особо приятный вкус, почему и расцениваются выше обыкновенных соленых огурцов. Ср. Рытов «Руководство к огородничеству»; Карцов, «Огородничество на юге России» и Шредер, «Сад и огород». Е. К-н.

Тысяцкий Тысяцкий (в Новгороде) – был начальником воев (т. е. земского ополчения); в нем. актах его звание переводится «dux, Heerzog». Сначала Т. назначался князем, как видно из грамоты Всеволода, данной церкви Иоанна Предтечи на Опоках; но с развитием вечевой жизни Т. становится выборным наравне с посадником. Выбирали его из бояр; сан Т. был ступенью к посадничеству, хотя и необязательной. Посадник был начальником всей земщины в Новгороде, Т. – представителями черных людей, при помощи которых они играли большую роль на вече. Т., отбывшие срок своей должности, получали звание «старых Т.». Права и обязанности степенного, т. е. находящегося на должности Т., были следующие: степенный Т., вместе с князем и посадником, предводительствовал новгородским войском, смотрел за городскими укреплениями, открывал вече вместе с посадником и присутствовал на нем, следя за порядком. участвовал в переговорах с соседними государствами, имел право суда (суд его был чисто земский, независимый от князя и посадника; с него не шло судебных пошлин в пользу князя), получал определенные доходы с разных новгородских областей, которые были приписаны ему на кормление, имел свою печать, которую прикладывал к разным актам. По свидетельству Лануа, Т. менялись каждый год. Г. Лучинский. Тысяцкий (в Киевской и Московской Руси). – Название Т. в первый период русской истории не встречается, но существование его не подлежит сомнению. Судя по всем известиям, он был военным начальником земской рати (воев), в отличие от княжеской дружины. К военному значению Т. впоследствии присоединилось и гражданское. Слово «тысяща» в наших летописях стало употребляться и в значении округа, управляемого Т. Погодин говорит в своих «Исслед., лекциях и замеч.», что воеводами в это время называли всех военачальников и при таком взгляде понятно первое упоминание в летописях о Т. под 1089 г., где говорится, что «воеводство держащу кыевскыя тысяща Яневи» (Вышатичу). Кроме Яна Вышатича в Киеве упоминаются Путята, Ратибор и др. Бестужев-Рюмин держится того мнения, что были Т. городские, земские и Т. княжеские (напр. Т. Володимира Мстиславича, который и назывался поэтому Володимир). Должность Т. в древней Руси не была наследственна; можно указать только два примера наследственности этого звания в одних и тех родах. С XIV в., когда бояре начинают оседать по разным княжествам, значение должности Т. сильно возрастает и власть его становится опасной для бояр и даже князей. Известна участь Т. Алексея Петровича Хвоста при Иване Ивановиче: за мятеж он был изгнан из Москвы, но потом снова сделался Т. в Москве, несмотря на обещание Ивана Ивановича не принимать его обратно. Тогда бояре убили его, вследствие чего возник большой мятеж и главные боярские фамилии должны были удалиться в Рязань. В XIV в. Должность Т. была

совершенно уничтожена, а именно: в 1374 г. Димитрий Иванович после смерти Т. В. В. Вельяминова не назначил ему преемника. Движение поднятое сыном Вельяминова, надеявшимся получить эту должность, кончилось неудачей.

Тысяча и одна ночь Тысяча и одна ночь – знаменитый арабский сборник сказов, который, не в полном виде и не в очень удачной переделке Галлана (1704-1717), стал известен Европе. Сказки вложены в уста Шехрезады, которая рассказывает их на разсвете в течение 1001 ночи своему мужу, персидскому царю Шехрияру, и таким образом удаляет от себя казнь, постигавшую всех его прочих жен. При решении вопроса о происхождении и составе сборника европейские ученые расходились в двух направлениях. Гаммер стоял за их индийское и персидское происхождение, ссылаясь на слова Мас'удия (ум. 956) и библиографа Надима (до 987 г.), что старо-персидский сборник «Хезарэфсане» (= «Тысяча сказок»), происхождения не то еще ахеменидского, не то арзакидского и сасанидского, был переведен лучшими арабскими литераторами при Аббасидах на арабский язык и известен под именем «1001 ночи». По теории Гаммера, перевод перс. «Хезар-эфсане», постоянно переписываемый, постоянно и разрастался и принимал, еще при Аббасидах, в свою удобную рамку новые наслоения и новые прибавки, большей частью из других аналогичных индийско-персидских сборников, каковы «Синдбадова книга», или даже из произведений греческих; когда центр арабского литературного процветания перенесся в XII-ХIII в. из Азии в Египет, 1001 ночь усиленно переписывалась там и, под пером новых переписчиков, опять получала новые наслоения: группу рассказов о славных минувших временах халифата, с центральной фигурой халифа Гаруна Аль-Рашида (786-809), а несколько позже – свои местные рассказы из периода египет. династии вторых мамелюков (так наз. черкесских или борджитских). Когда завоевание Египта османами подорвало арабскую умственную жизнь и литературу, то 1001 ночь, по мнению Гаммера, перестала разрастаться и сохранилась уже в том виде, в каком ее застало османское завоевание. Радикально противоположное воззрение высказано было Сильвестром деСаси. Он доказывал, что весь дух и мировоззрение 1001 ночи – насквозь мусульманские, нравы – арабские и притом довольно поздние, уже не аббасидского периода, обычная сцена действия – арабские места (Багдад, Мосул, Дамаск, Каир), язык – не классический арабский, а скорее простонародный с проявлением, повидимому, сирийских диалектических особенностей, – близкий, значит, к эпохе литературного упадка. Отсюда у де-Саси следовал вывод, что 1001 ночь есть вполне арабское произведение, составленное не постепенно, а сразу, одним автором, в Сирии, около половины XV в.; смерть, вероятно, прервала работу сирийцасоставителя, и потому 1001 ночь заканчиваема была его продолжателями, которые и приделывали к сборнику разные концы из другого сказочного материала, ходившего среди арабов, – напр., из Путешествий Синдбада, Синдбадовой книги о женском коварстве II т. и из перс. «Хезар-эфсане», по убеждению де-Саси, сирийский составитель араб. 1001 ночи ничего не взял, кроме заглавия и рамки, т. е. манеры влагать сказки в уста Шехрезады; если же какая-нибудь местность с чисто арабской обстановкой и нравами подчас именуется в 1001 ночи Персией, Индией или Китаем, то это делается только для пущей важности и порождает в результате одни лишь забавные анахронизмы, последующие ученые постарались примирить оба взгляда; особенно важным в этом отношении оказался авторитет Эдв. Лэна, известного знатока этнографии Египта. В соображениях о позднем времени сложения 1001 ночи на позднеарабской почве индивидуальным, единоличным писателем Лэн пошел даже дальше, чем Саси: из упоминания о мечети Адилийе, построенной в 1501 г., иногда о кофе, один раз о табаке, также об огнестрельном оружии, Лэн заключал, что 1001 ночь начата была в конце XV в. и закончена в 1-й четверти XVI в.; последние, заключительные повести могли быть присоединены к сборнику даже при османах, в XVI и XVII вв. Язык и стиль 1001 ночи, по Лэну – обыкновенный стиль грамотного, но не слишком ученого египтянина ХV-XVI в.;

условия жизни, описанной в 1001 ночи, специально египетские; топография городов, хотя бы они были названы персидскими, месопотамскими и сирийскими именами, есть обстоятельная топография Каира поздней мамелюкской эпохи. В литературной обработке 1001 ночи Лэн усматривал такую замечательную однородность и выдержанность позднего египетского колорита, что не допускал вековой постепенности сложения и признавал только одного, много-много двух составителей (второй мог окончить сборник), которые или который – в течение недолгого времени, между XV-XVI в., в Каире, при мамелюкском дворе, и скомпилировал 1001 ночь. Из чего скомпилировал? Тут у Лэна, в противоположность Саси, отрицавшему персид. элементы, начиналась известная уступка Гаммеру. Компилятор, по Лэну, имел в своем распоряжении араб. перевод Хезар-эфсане, сохранившийся с Х в. до XV в своем старинном виде, и взял оттуда заглавие, рампу и, быть может, даже некоторые сказки; пользовался он также и другими сборниками происхождения персидского (ср. повесть о летательном коне) и индийского («Джильад и Шимас»), арабскими воинственными романами времен крестоносцев (Царь Омар-Номан), наставительными (Мудрая дева Таваддода), мнимоисторическими повестями о Гаруне Аль-Рашиде, специально-историческими араб. сочинениями (особенно теми, где есть богатый анекдотический элемент), полунаучными араб. географиями и космографиями (Путешествия Синдбада и космографию Казвиния, ум. 1283 г.), устными юмористическими народными побасенками и т. д. Все эти разнородные и разновременные материалы египетский составитель XV-XVI в. скомпилировал и тщательно обработал; переписчики XVIIXVIII в. внесли в его редакцию только немного изменений. Воззрение Лэна считалось в ученом мире общепринятым до 80-х годов ХIХ в. Правда, и тогда статьи де-Гуе (de-Goeje) закрепляли, с слабыми поправками по вопросу о критериях, старый Лэновский взгляд на скомпилирование 1001 ночи в мамелюкскую эпоху (после 1450 г., по де-Гуе) единоличным составителем, да и новый англ. переводчик (впервые не побоявшийся упрека в скабрезности) Дж. Пэйн (1882-1889) не отступил от теории Лэна; но тогда же, с новыми переводами 1001 ночи, начались и новые исследования. Еще в 1839 г. X. Торренсом («Athenaeum», 1839, 622) была приведена цитата из историка XIII в. ибн-Саида (1208-1286), где о некоторых приукрашенных народных рассказах (в Египте) говорится, что они напоминают собою 1001 ночь. Теперь на те же слова ибн-Саида обратил внимание не подписавшийся автор критики (в «Edinburgh Review» 1886, №164) на новые переводы Пэйна и Бёртона. По основательному замечанию автора, многие культурно-исторические намеки и другие данные, на основании которых Лэн (а за ним Пэйн) отнес составление 1001 ночи к XV-XVI в., объясняются, как обычная интерполяция новейших переписчиков, а нравы на Востоке не так быстро меняются, чтоб по их описанию можно было безошибочно отличить какой-нибудь век от одного – двух предыдущих: 1001 ночь могла, поэтому, быть скомпилирована еще в XIII в., и недаром цирюльник в «Сказке о горбуне» начертывает гороскоп для 1255 г.; впрочем, в течение двух следующих веков переписчики могли внести в готовую 1001 ночь новые прибавки. А. Мюллер («Deutsche Rundschau», 1887, июль) справедливо заметил, что если по указанию ибн-Саида 1001 ночь существовала в Египте в XIII в., а к XV в., по довольно прозрачному указанию Абуль-Махасына (ум. 1469 г.), успела уж получить свои новейшие нарощения, то для прочных, правильных суждений о ней необходимо прежде всего выделить эти позднейшие нарощения и восстановить, таким образом, ту форму, какую имела 1001 ночь в XIII в. Для этого нужно сличить все списки 1001 ночи и отбросить неодинаковые их части, как наслоения XIV-XV в. Обстоятельно такую работу произвели X. Цотенберг (П., 1888, отт. из XXVIII т. «Notices et extraits») и Рич. Бёртон (в послесловии к своему переводу, 1886-1888; краткий и содержательный обзор рукописей есть теперь и у Шовена в «Bibliographie arabe», 1900, т. IV); сам Мюллер в своей статье также сделал посильное сличение. Оказалось, что в разных списках одинакова преимущественно первая часть сборника, но что в ней, пожалуй, вовсе нельзя найти тем египетских; преобладают повести о багдадских аббасидах (особенно о Гаруне), да еще есть в небольшом количестве сказки индийско-персидские; отсюда следовал вывод, что в Египет

попал уж большой готовый сборник сказок, составившийся в Багдаде, вероятно, в Х в. и сосредоточенный, по содержанию, вокруг идеализированной личности халифа Гарун Аль-Рашида; сказки эти втиснуты были в рамку неполного араб. перевода «Хезарэфсане», который был сделан в IX в. и еще при Мас'удии (ум. 956 г.) был известен под именем «1001 ночи»; создана она, значить, так, как думал Гаммер – не одним автором сразу, а многими, постепенно, в течение веков, но главный ее составной элемент – национальный арабский; персидского мало. На такую же почти точку зрения стал араб А. Сальханий (см. его предисловие к 1 т. и прилож. к V т. бейрутского изд. 1001 ночи, 1888-1890; русск. пер., проверенный и дополненный А. Крымским, в «Юбил. Сборн. Вс. Миллера», М., 1900); кроме того, основываясь на словах Надима, что араб Джахшиярий (багдадец, вероятно, Х в.) тоже взялся за составление сборника «1000 ночей», куда вошли избранные сказки персидские, греческие, арабские и др., Сальханий высказывает убеждение, что труд Джахшиярия и есть первая арабская редакция 1001 ночи, которая затем, постоянно переписываемая, особенно в Египте, значительно увеличилась в объеме. В том же 1888 г. Нёльдеке («Z. D. Morgе Ges.», т. XLII) указал, что даже историкопсихологические основания заставляют в одних сказках 1001 ночи видеть египетское происхождение, а в других – багдадское. Как плод основательного знакомства с методами и исследованиями предшественников, появилась обстоятельная диссертация И. Эструпа (Oestrup, «Studier over Tusind og en nat», Копенгаген, 1891). Вероятно, книгой Эструпа пользовался и новейший автор истории араб. литерат. – К. Броккельманн (Б., 1899, т. II, стр. 58 – 62); во всяком случае, предлагаемые им краткие сообщения о 1001 ночи близко совпадают с положениями, разработанными у Эструпа. Содержание их следующее: а) нынешнюю свою форму 1001 ночь получила в Египте, больше всего в первый период владычества мамелюков (с XIII в.), б) Вся ли Хезар-эфсане вошла в араб. 1001 ночь или только избранные ее сказки – это вопрос второстепенный. С полной уверенностью можно сказать, что из «Хезарэфсане» взята рамка сборника (Шехрияр и Шехрезада), Рыбак и дух, Хасан Басрийский, Царевич Бадр и царевна Джаухар Самандальская, Ардешир и Хаят-аннофуса, Камар-аз-замен и Бодура. Сказки эти, по своей поэтичности и психологичности – украшение всей 1001 ночи; в них причудливо сплетается действительный мир с фантастическим, но отличительный их признак – тоть, что сверхъестественные существа, духи и демоны являются не слепою, стихийною силой, а сознательно питают дружбу или вражду к известным людям. в) Второй элемент 1001 ночи – тот, который наслоился в Багдаде. В противоположность сказкам персидским, багдадские, в семитском духе, отличаются не столько общей занимательностью фабулы и художественной последовательностью в разработке ее, сколько талантливостью и остроумием отдельных частей повести или даже отдельных фраз и выражений. По содержанию это, во-первых, городские новеллы, с интересной любовной завязкой, для разрешения которой нередко выступает на сцену, как deus ex machina, благодетельный халиф; во-вторых – рассказы, разъясняющие возникновение какого-нибудь характерного поэтического двустишия и более уместные в историко-литературных, стилистических хрестоматиях. Возможно, что в багдадские изводы 1001 ночи входили также, хоть и не в полном виде, Путешествия Синдбада; но Броккельман полагает, что этот роман, отсутствующий во многих рукописях, вписан был в 1001 ночь уж позже, г) Когда 1001 ночь начала переписываться в Египте, в нее вошел третий составной элемент: местные сказки каирские, del' genero picaresco, как говорит Эструп. Каирских сказок два типа: одни – бытовые фаблио, в которых излагаются ловкие проделки плутов (напр., искусного вора Ахмеда ад-Данафа) и всякие забавные происшествия, причем бросаются камешки в огород нечестных и подкупных властей и духовенства; другие – сказки с элементом сверхъестественным и фантастическим, но совсем иного рода, чем в сказках персидских: там духи и демоны имеют среди людей своих любимцев и нелюбимцев, а здесь играет роль талисман (напр., волшебная лампа Аладдина), слепо помогающий своему владетелю, кто бы он ни был, и стихийно обращающийся против своего прежнего владетеля, если попадет в другие руки; темы таких сказок, вероятно, унаследованы арабским Египтом от классического, древнего Египта (ср. Масперо «Les contes

pop. Del'Eg. аnс.», П., 1889; Ф. Петри, «Eg. tales», 1898; В. Шпигельберг, «Die agypt. Novellen», Cтpaccб., 1898). д) В Египте же, с тою целью, чтобы сказочного материала хватило как раз на 1001 ночь, некоторые переписчики втискивали в сборник такие произведения, которые прежде имели совершенно отдельное литературное существование и составились в разные периоды: длинный роман о царе Но'мане, враге христиан, Синдбадова книга (о женском коварстве), быть может Приключения морехода-Синдбада, Царь Джильад и министр Шимас, Ахыкар Премудрый (древнерусский Акир), Таваддода и др. В 1899 г. В. Шовен («La recension egyptienne des 1001 n.», Люттих), рассмотрев египетские сказки 1001 ночи с точки зрения художественности, отметил, что между ними есть талантливый (в роде сказки о горбуне, со вставочной историей «Молчаливого» цирюльного), а остальные – бездарные. По соображениям Шовена (требующим, впрочем, еще проверки), первая группа составилась раньше второй. Так как во второй (объемистой) группе рассыпано много рассказов об обращении евреев в ислам и есть много прямо заимствованного из литературы еврейской, то Шовен заключает, что последним, заключительным редактором 1001 ночи был еврей, принявший мусульманство; по его мнению, таким евреем мог бы быть псевдо-Маймонид, автор еврейской книги «Клятва», напечатанной в Константинополе в 1518 г. См. еще Р. Бассе, «Notes sur les 1001 n.» (1894-1898, в «Revue des trad. populaires», т. IX, XI, XII, XIII) и А. Крымского, «Введение в историю араб. повестей и притч» (печат. в серии изд. лаз. инстит. вост. яз.). Прочие работы и исследования перечислены у А. Крымского: «К литературной истории 1001 ночи» («Юбил. Сборник В. Миллера» – «Труды Этногр. Отдела Моск. Общ. Любит. Естеств.», т. XIV) и у В. Шовена: «Bibliographie arabe» (т. IV, Люттих, 1900). Издания текста – неполное калькуттское В. Макнатена (1839 -1842), булакское (1835; часто переизд.), бреславльское М. Хабихта и Г. Флейшера (1825 – 1843), очищенное от скабрезностей бейрутское (1880-1882), еще более очищенное бейрутское иезуитское, очень изящное и дешевое (1888 – 1890). Тексты изданы с рукописей, значительно отличающихся одна от другой, да и не весь еще рукописный материал издан Обзор содержания рукописей (старейшая – Галлановская, не позже половины XIV века) см. у Цотенберга, Бёртона, а вкратце – у Шовена («Bibliogr. arabe»). Переводы. Старейший французский неполный – А. Галлана (1704-1717), который был в свою очередь переведен на все языки; он не буквален и переделан согласно вкусам двора Людовика XIV: научные переизд. – Лоазлера де-Лоншана 1838 г. и Бурдена 1838 – 1840 г. Он был продолжен Казоттом и Шависом (1784 – 1793) в том же духе. С 1899 г. издается буквальный (с будакского текста) и не считающийся с европейскими приличиями перевод Ж. Мардрю (Mardrus, Н.; вышло 8 т., будет 16). Немецкие переводы делались сперва по Галлану и Казотту; общий свод, с некоторыми дополнениями по араб. оригиналу, дали Габихт, Гаген и Шалль (1824-1825; 6-е изд., 1881) и, по-видимому, Кёниг (1869); с араб. – Г. Вейль (1837 – 1842; 3 исправл. изд. 1866-1867; 5-е изд. 1889) и, полнее, со всевозможных текстов, М. Геннинг (в дешевой Рекламовской «Библиот. классиков», 1895 – 1900); неприличия в нем. перев. удалены. Англ. перев. делались сперва по Галлану и Казотту и получали дополнения по араб. ориг.; лучший из таких перев. – Джонат. Скотта (1811), но последний (6-й) том, перевед. с араб., не повторялся в последующих изданиях. Две трети 1001 ночи, с исключением мест неинтересных или грязных, с арабск. (по булак. изд.) перевел В. Лэн (1839-1841; в 1859 г. вышло испр. изд., перепеч. 1883). Полные англ. перев., вызвавшие много обвинений в безнравственности: Дж. Пэйна (1882-1889) и сделанный по многим редакциям, со всевозможными разъяснениями (историческими, фольклорными, этнографическими и др.) – Рич. Бёртона (Burton; Бенарес, 1885-1888; переизд. в 12 т., с исключением наиболее порнографич. мест, Лонд., 1894). На русском яз. переводов с араб. оригин. нет. Еще в прошлом веке появились переводы с франц. (М., 1763 – 1771 и 1794-1795; см. еще «Новые арабские сказки», Смол., 1796). Наиболее научн. пер. – Ю. Доппельмайер (М., 1889-90, со вст. статьей акад. А. Веселовского). Англ. перев. Лэна, «сокращенный вследствие более строгих цензурных условий», перевела на русск. яз. Л. Шелгунова, в прилож. к «Живоп. Обозр.» (1894): при 1-м томе есть статья В. Чуйко, составленная по де-Гуе. Прочие переводы см. в вышеупомянутых работах А.

Крымского («Юбил. Сб. Вс. Миллера») и В. Шовена (т. IV). Успех Галлановой переделки побудил Пети дела-Кроа напечатать «Les 1001 jours» (П., 1710; перев. с франц. Михайло Попов, СПб., 1778 – 79; 2-е изд. 1801; статья в «СПб. Вестнике», 1778, ч. 1, №4, стр. 316 – 320). И в популярных, и даже в фольклорных изданиях «1001 день» сливается с 1001 ночью. По словам Пети дела-Кроа, его «Les 1001 jours» – перевод персид. сборника «Хезар-йак руз», написанного, по сюжетам индийских комедий, испаганским дервишем Мохлисом около 1675 г.; но можно с полной уверенностью сказать, что такого персид. сборника никогда не существовало и что «Les 1001 joars» составлен самим Нети дела-Кроа, неизвестно по каким источникам. Напр., одна из наиболее живых, юмористических его сказок: «Папуши Абу-Касыма» (отд. По-русски в «Сыне Отеч.», 1850, кн. 5, стр. 44-48; прекрасная малорусск. стихотв. обработка Ив. Франка, Львов, 1895, 2е изд., Черкассы, 1900) отыскивается по-арабски в сборнике «Фамарат аль-аврак» ибн-Хыжже. А. Крымский.

Тысячелистник Тысячелистник (AchilleaL.) – родовое название растений из сем. сложноцветных, трибы Anthemideae; это – многолетние травы, реже полукустарники, с зубчатыми, надрезанными или однажды – трижды перистыми листьями и с мелкими или средней величины головками, собранными в щитковидные метелки. Покрывало яйцевидное, колокольчатое или полушаровидное, состоящее из листков, сухокожистых и черноватых по краю, расположенных черепитчато в несколько рядов. Цветоложе плоское, выпуклое или вытянутое в длину, покрытое пленчатыми прицветниками. Краевые цветки женские язычковые, срединные обоеполые трубчатые; семянки без хохолка, продолговатые или яйцевидные, сплюснутые. Всех видов насчитывается около 80, дико растущих в северном полушарии, преимущественно Старого Света. Этот огромный род распадается на 5 секций: Miliefolium, Ptarmica, Babounya, Santolinoidea и Arthrolepis. В Европейской России встречается около 10 видов; из них наиболее обыкновенны следующие: 1) A. Miliefolium L., обыкновенный 1. (белоголовник, подбел, кашка и т. д., названий много) – многолетняя трава, растущая с крайнего севера до юга; по полям, холмам, в кустарниках и лесах; стебель не ветвистый до 30 стм. высотою; более или менее шершаво-мохнатый; листья двоякоперисто-рассеченныо с цельным стерженьком; язычковых цветков 5, белых, красноватых или желтоватых. Известно, несколько разновидностей этого вида: mayna, crustacea, lanata и др. В народной медицине этот вид употребляется от очень многих болезней. 2) A. nobilis L. похож на предыдущий род, отличается зубчатым стерженьком; распространение этого вида менее обширное. 3) A. Gerberi MB., степной Т., растет по степям, пескам и каменистым местам в южной России; цветки желтые. 4) A. Ptarmica L. отличается от предыдущих видов тем, что у него 10 язычковых цветков и тем, что у него цельные, пильчатые листья; встречается изредка на влажных лугах, по берегам рек. Некоторые виды разводятся как декоративные, напр. разновидности с красными или пурпурными цветками (rosea и rubra) A. Millefolium, A. nobilis, f. ochroleuca (A. ochroleuca), A. Filipendulina (с Востока), A. Ptarmica fl. pleno и др. С. Р.

Тьеполо Тьеполо (Джованни-Баттиста) – итальянский живописец, род. в Кастелло-ди-СанПьетро, близ Венеции, в 1696 г., учился у Грег. Ладзарини, но окончательно образовался под влиянием Дж.-Б. Пьяццетты и в особенности через изучение произведений П. Веронезе, которому потом подражал в своих многочисленных стенных и плафонных фресках. Вначале, до 1750 г., усердно трудился над украшением живописью церквей и аристократических палаццо Венеции и соседних с нею мест, а затем, будучи приглашен

архиепископом гр. Шенборном в Вюрцбург, в течение трех лет написал там несколько колоссальных фресок во дворце этого прелата («Олимп» и «Четыре части света», на лестнице, и «Бракосочетание Фридриха Барбароссы» в императорском зале). По возвращении своем в Венецию, в 1755-58 гг. был директором тамошней академии худ., в 1761 г. отправился к испанскому королевскому двору в Мадрид, выказал и там свою необычайно плодовитую артистическую деятельность и умер в 1770 г. В истории живописи, Т. занимает весьма видное место, как последний крупный представитель венецианской школы: богатство его фантазии, находчивость в композиции и ловкость фактуры поразительны; колорит его ясен и блестящ, рисунок смел и изящен, хотя не всегда правилен. Сын своего времени, он невольно платил дань господствовавшему тогда стилю бароко; в отношении благородства замысла и глубины чувства он уступает своему первообразу, Паоло Веронезе, но нисколько не ниже его по роскоши красок и общему декоративному эффекту. Из монументальных произведений этого мастера, сверх вышеупомянутых вюрцбургских фресок, особенно замечательны: плафон в церкви дельи-Скальци, в Венеции («Перенесение Святого Дома в Лоретто»); «Эпизоды из истории Клеопатры и Антония», в палаццо Лаббиа, в Венеции; «Сцены из ветхозаветной истории», в епископском дворце, в Удине, и фрески в мадридском королевском дворце («Провинции Испании и Индии»). Картины Т., писанные масляными красками, встречаются почти во всех главных музеях Европы. В Имп. Эрмитаже – их две: «Пир Клеопатры» и «Меценат представляет изящные искусства Августу». Некоторые из своих картин, а также свои фантастические композиции и художественные шалости («Scherzi di fantasia» и «Capricci») Т. прекрасно гравировал крепкой водкою. Его сыновья, Джованни-Доменико (1726-95) и Лоренцо (род. в 1728 г.), известны – первый отчасти как живописец, подражавший своему отцу, главным же образом как искусный гравер, а второй – как помощник отца при его работах в Испании и некоторых других местах. Ср. Molmenti, «Il Carpaccio ed il Tiepolo» (Турин, 1885) и Leitschuh, «Giovanni Battista Tiepolo» (Вюрцбург, 1896). А. И. С-в.

Тюдоры Тюдоры – англ. династия (1485 – 1603). С воцарением основателя ее, Генриха VII, женившегося на дочери Эдуарда IV, прекратилась война Алой и Белой роз. Родоначальником Т. считают Оуэна Мередиса Т., происходившего из незначительной валлийской дворянской семьи. Возвысился он благодаря своему браку с вдовой Генриха V. Отец основателя династии, сын Оуэна Т., Эдмонд Т., получил титул графа Ричмонда. Из династии Т. на англ. престоле было три короля и две королевы: Генрих VII (1485 – 1509), Генрих VIII (1509-47), Эдуард VI (1547 – 53), Мария Кровавая (1553 – 58) и Елизавета (1558 – 1603). Представители династии Т. высоко подняли престиж королевской власти в Англии; в значительной мере им помогло в этом проведение реформы церкви, после чего монарх, занимая престол, являлся в тоже время и главой государственной церкви; раздача монастырских земель сыграла громадную роль в упрочении королевского могущества. Заботясь о возвышении своей власти, Т. не уменьшили, однако, прав парламента. В 1603 г. Т. сменила шотландская династия Стюартов.

Тюлени Тюлени (Phocidae) – семейство ластоногих млекопитающих, наиболее приспособленное к водному образу жизни. На суше передвигаются весьма несовершенно толчками, производимыми мускулатурой туловища, некоторые виды – при содействии передних конечностей; задние вовсе не участвуют в движении остаются вытянутыми назад. Шерсть короткая и довольно жесткая, прилегающая, с мягким подшерстком. Подошвы и плавательные перепонки покрыты волосами. Ушные раковины совершенно отсутствуют.

Семенники в брюшной полости. Череп без заглазничного (посторбитального) отростка и сфероидального канала (с. alisphenoidalis). Угол нижней челюсти не выдается и закруглен. Резцов , клыков , коренных ; из них ложнокоренных , настоящих коренных . Молочных коренных , отвечающих задним трем ложнокоренным. Различают три подсемейства Phocinae. Резцов . На передних и задних конечностях по 5 когтей. Первый и пятый палец задних конечностей длиннее остальных, но натянутая между ними плавательная перепонка не превышает длину пальцев. Два рода. Halichoerus: коренные зубы большие, но простые, конические, слегка сжатые с боков и без придаточных бугорков, за исключением двух задних верхних; они имеют только один корень за исключением заднего верхнего и нижнего. Крестцовых позвонков 4, хвостовых 14. Один вид Н. grypus; берега Скандинавии и Британских о-вов. Phoca. Коренные зубы, за исключением переднего (ложнокоренного) имеют два корня и коронки их снабжены придаточными бугорками. Крестцовых позвонков 4, хвостовых 12 – 15. Этот род широко распространен в сев. полушарии. P. barbata (=leporina) – самый крупный вид, достигает 3,2 м. длины; Сев. Ледовитый океан и прилегающие части Тихого, у поморов нашего севера – морской заяц. Р. groenlandica – лысун. P. Vitulina – обыкновенный Т., нерпа у поморов; самка значительно крупнее самца и достигает 1,6 – 1,9 м. Средиземное море и Атлантический океан. P. hispida (=foetida=annelata) – у наших поморов – нерпа – до 1,3 м. длины. Сев. Атлантический океан, Балтийское море. P. Caspica – Каспийского и Аральского моря, такой же величины, как предыдущий вид. P. sibirica – Байкал. Моnаchinae. – Резцов . Коренные зубы, кроме переднего, имеют два корня. Первый и пятый палец задних конечностей значительно длиннее остальных и имеют только рудиментарный коготь или вовсе лишены его. Monachus. Позвонков крестцовых 2, хвостовых 11; когти вообще все рудиментарны. Единственный вид М. albiventer – достигает 3 – 3,8 м. длины; водится в Средиземном море и прилежащих частях Атлантического океана. Остальные 4 рода этой группы (Ogmorhinus, Lobodon, Poecilophoca, Ommatophoca) представлены каждый одним видом и водятся в морях южного полушария. Cystophorinae. – Резцов . Коренные зубы большею частью с одним корнем. У самцов нос снабжен придатком, способным раздуваться. Первый и пятый палец задних конечностей значительно длиннее остальных и заканчиваются кожной складкой, образующей лопасть; когти на этих пальцах рудиментарны или вовсе отсутствуют. Cystophora – задний коренной зуб обыкновенно с двумя корнями. У взрослых самцов кожа лица образует над носом сообщающийся с ним мешок, способный надуваться и в таком виде представляет подобие шапки, 25 см. длины и 20 см. высоты, прикрывающей верхнюю часть головы. Когти имеются на всех пальцах, но рудиментарны. Единственный вид. С. cristata водится в Сев. Ледовитом океане; самцы достигают 2,5 м. длины, самки значительно меньше. Macrorhinus с единственным видом. М. leoninus – морской слон – самый крупный представитель семейства; самцы достигают 5 – 7 м. Отличается относительно мелкими зубами; коренные все с одним корнем. Крестцовых позвонков 3, хвостовых 11. Водится между 35 и 62° ю. ш. и был также найден у берегов Калифорнии. Д. Педашенко. Тюлений промысел производится как на. севере, так и в Каспийском море. Северные промыслы описаны в ст. Нерпа. В Каспийском море Т. добываются на группе Тюленьих о-вов, лежащих к С от Мангышлакского полу о-ва. В прежнее время Т. держались там на всех островах и притом в таком изобилии, что убивались в числе до 10 тыс. штук в одну весеннюю ночь; ныне количество их значительно убавилось и они держатся, главным образом, лишь на двух о-вах названной группы – Святом и Подгорном. Помимо случайной добычи Т., попадающегося иногда в рыболовные снасти (в ставные сети или на самоловные крючки), так назыв. «снастного» Т. и собираемого в море дохлого – «плавучего» Т., различают еще Т. «ледового» – добытого раннею весною на плавучих льдах, «островного» – убитого на о-вах Святом и Подгорном, и «гонного» Т., добываемого гонкою в ставные сети (По возрасту Т. носят следующие названия: новорожденные – белки или беленькие, дней через 10 после рождения, когда показывается уже грубая шерсть – тулубки, совершенно

вылинявшие – сивари.) Главнейший промысел производится на островах, преимущественно весною (до 1 июня), когда Т., по исчезании льдов, выходят на берег, для залежки и линяния, а отчасти и осенью (после 15 августа). При этом промысле соблюдается величайшая осторожность: выйдя ночью на берег, бойцы ползком подкрадываются к тюленьему косяку и выравниваются в линию, отрезывая Т. от моря. По сигналу, данному забойшиком или атаманом, каждый ловец, вооруженный колотушкою или чекушею (толстой палкою, усаженною на конце железными шпильками и окованною до половины железом), бросается к ближайшему Т. и, убив его ловким ударом в морду, тотчас откидывает багром назад, а за ним другого, третьего и т. д., при чем из передовых убитых Т. образуется целый вал, который служит остальным животным непреодолимою преградою, и все они до единого делаются добычею промышленников. Гонка Т. производится позднею осенью, в морских водах, преимущественно у зал. Синего Морца, близ села Джамбайского. Промышленники собираются на лодках (в числе 24); при появлении косяка Т. (по времени года – обыкновенно из беременных самок) его обметывают особыми ставными сетями или аханами, в которые и загоняют животных шумом, криком, ударами весел по воде и т. п.; попавшихся Т. «выбагривают» из сетей, убивают и сдают в подъездную лодку, после чего промысел продолжается. Добытых Т. разделывают – «обеляют», причем сохраняются и солятся только шкуры с толстым (в ладонь) слоем сала, мясо же и кости либо зарываются в землю, либо выбрасываются в море, на далеком от берега расстоянии. По доставке шкур в Астрахань, там отделяют сало от кож; кожи, снова посоленные, поступают на кожевенные заводы, где их и обрабатывают; весьма пенные шкурки беленьких Т. (новорожденных) слегка подкрашиваются и выделываются в довольно красивые и мягкие меха; шкуры же взрослых животных идут на обивку сундуков, на ранцы и т. п. Из сала на жиротопных заводах вытапливают жир (идущий на мыловарение и на выделку кож). За 25 лет (до 1892 г.) в среднем ежегодно добывалось до 120 тыс. Т. Ныне тюлений промысел клонится к упадку, отчасти потому, что тюлений жир утратил прежнюю ценность, за вытеснением из техники всех вообще животных жиров минеральными маслами. См. В. И. Вешняков, «Рыболовство и законодательство» (СПб., 1894); С., «Тюлений промысел» («Природа и Охота», 1892, VII). С. Б.

Тюлька Тюлька, тулька, сарделька (Clupea delicatula s. cultriventris) – мелкий (до 3 дюймов) вид сельдей, водящийся в Каспийском и Черном море. Тело сильно сжатое, широкое; длина головы составляет 1/5 – 2/9 длины всего тела; рот совершенно беззубый. Входит в низовья Волги и Урала и лиманы рек Черного моря. Н. Кн.

Тюльпан Тюльпан (Tulipa L.) – родовое название растений из семейства лилейных; многолетние растения, зимующие при посредстве плотных луковиц; одиночный, простой стебель несет несколько плотных, мясистых сизо зеленых листьев и заканчивается цветком разнообразной у разных видов и разновидностей окраски. Цветок правильный обоеполый, околоцветник о шести свободных листках, тычинок шесть, с удлиненными пыльниками; пестик с верхнею трехгнездною завязью, коротким столбиком и трехлопастным рыльцем; плод – много семенная коробочка; семена плоские. Размножается Т., кроме семян, еще луковичками – детками, развивающимися при основании стеблей в земле. Всех видов насчитывается около 50, дико растущих в Средней и Южной Европе и в Азии. Род подразделяется на два под рода Eutulipa и 0rilhyia. Многие виды Т. разводятся как излюбленные декоративный растения, особенно в моде они были в XVII стол., когда и ценились довольно дорого. В настоящее время известно довольно большое количество разновидностей, форм и помесей.

Большинство разводимых Т. относится к виду Т. Gesneriana L., дикорастущего на востоке России, на Алтае, в Армении; в культуре встречаются разновидности этого вида с цветками всевозможных колеров, одноцветных и пестрых, как простыми, так и махровыми. В культуре встречаются и другие виды: S. suaveolens Rth., с многочисленными разновидностями (Duc van Thol, Rex rubrorum и др.), Т. Greigii Rgl., Т. pubescens Willd., Т. Eichleri Rgl. и др. В Европейской России дико растут следующие виды. 1) G. silvestris L., лесной Т., с желтыми цветками, листки околоцветника заостренные, нити тычинок при основании шершистые, равные пыльнику; 2) Т. Biebersteiniana R. et Sch., цветок менее крупный, желтоватый, нити тычинок в 2-4 раза длиннее пыльников; более южная форма; 3) Т. biflora L., на юге России, с 2-5 мелкими зеленоватыми цветками; 4) Т. Gesheriana L., степной Т., растущий на востоке и юге России, цветки желтые или ярко красные, листки околоцветника продолговатые, тупые, тычинки с голыми нитями, равновеликими пыльнику; листьев 3-5. С. P. Культура Т. получила большое распространение в XVI в. в Голландии и Франции. В Голландии первые экземпляры Tulipa Gesneriana появились в 1575 г. и вызвали безумное увлечете Т., известное под именем тюльпаномании. За редкие экземпляры этого цветка платили от 2000 до 4000 флоринов; существует рассказ об одном экземпляре, за который покупатель отдал целую пивную в 30000 флорин. Цены создавались на гарлемской бирже, где покупка Т. стала предметом спекуляции. В начале XVI стол. в течение трех лет совершено было сделок на Т. более чем на 10 млн. флор. Многие промышленники бросали свое производство и брались за разведение Т. В результате происходили крахи, гибли состояния и правительство вынуждено было принять меры против этой мании. И в обществе неумеренное увлечение породило реакцию; явились лица, не переносившие равнодушно вида Т. и истреблявшие их беспощадно. Окончательно прекратилась эта мания, когда стали распространяться английские сады и разные новые цветы.

Тюльпанное дерево Тюльпанное дерево (Liriodendron tulipifera L.) – из сем. маньолевых, дико растет в Сев. Америке, в Зап. Европе разводится в парках и садах, у нас лишь в холодных оранжереях. Это – стройное дерево, достигающее на родине высоты до 40 м., в Европе же лишь до 20 м.; листья у него крупные, широкие, лировидные, о четырех острых лопастях или почти цельные; прилистники, сросшиеся вместе, образуют своеобразный чехол над почкою. Цветки, похожие на цветки тюльпана, желтоватого цвета, одиночные. Чашечка о трех листках, венчик о 6-8 лепестках; тычинок и пестиков много; плодики мелкие.

Тюмень Тюмень – у. гор. Тобольской губ., на обоих берегах р. Туры, при впадении в нее р. Тюменки. Постройки города скучены, улицы нешироки, в большинстве не замощены и потому, при вязкости грунта, весной, осенью или в дождливое лето чрезвычайно грязны и притом плохо освещены. Как по коммерческому значению, так и по числу жителей превосходить губ. гор. Тобольск. Жителей (1899) 29621, жилых домов каменных 150, дерев. 4755, нежилых строений камен. 256, дерев. 1620. Церквей домовых 3, приходских 15, часовен 6, мужск. м – рь. Реальное училище (при нем естественноисторический музей и ремесленные курсы), жен. прогимн., муж. уездн. учил., 5 приход, муж. и 1 женск. учил., воскресная школа, 2 народн., библиотеки. Общ. богадельня, приюты сиро-питательный и родильный, город, больница и амбулаторная лечебница, военный лазарет, тюремный замок. Водопровод из Туры с 7 резервуарами, 4 благотворит, общ. При отдел. общ. покровительства животных – лечебница. 2 клуба, постоянный каменный театр, цирк. Сибирский торговый банк, гор. общ. банк (с годовым оборотом в 21/2, млн. руб.) и частная банкирская контора (с оборотом до 1500000 руб.), 6 пароходных пристаней на р. Туре. Город владеет каменным

гостиным двором со 100 лавками. Всех торговых заведений 365. Базары дважды в неделю, значительная ярмарка с 20 июня по 20 июля (в 1898 г. привоз 2672000 руб., продажа 1906455 руб.). До устройства Сиб. жел. дор. наиболее крупное движение переселенцев шло в Сибирь через Т., где и сосредоточивалась главная организация санитарно-врачебной им помощи. С 1883 по 1900 г. через Т. прошло более 1/2 миллиона переселенцев, в 1899 г. – всего 2500 чел. В Т. находится приказ о ссыльных, регистрирующий и распределяющий всех ссыльных по Сибири. В Т. издается с 1897. г. «Сибирская Торговая Газета». В 1899 г. здесь открыта таможня 1 кл. 3 гостиницы. Т. – конечная станция ПермьТюменской жел. дор. От вокзала к пристаням на р. Туре, освещенным электричеством, проведен жел. дорожный путь. Расположенная на начальном конечном пункте Сибирского судоходного пути и связанная Пермь-Тюменской жел. дор. с Камой и Европ. Россией, а также с Архангельским портом, через Котлас, Т. является важным транзитным пунктом сибирской торговли, не утратившим своего значения, не смотря на проведение Сиб. жел. дор. Через Т. проходит из Сибири до 4500000 пд. разных грузов, из коих почти 3/4 – хлебные. Из Т. пароходы ходят в половодье в Туринск и Ирбит, а во всю летнюю операцию, кроме сильных засух – к гор. Томску, Барнаулу, Семипалатинску и Омску. Число рейсирующих ныне пароходов – 120. Промышленное значение Т. тоже немаловажно. В городе 119 фабрик и зав., с производством на 3000000 руб. Из них более значительны 3 судостроительные и механический завод (на 370000 р.), суконная фабрика (на 100000 р.), 2 паров. мельницы (на 220000 р.), пивоваренный зав. (на 30000 руб.). До 70 кожевенных зав. (на 1200000 руб.), колокольный, мыловаренные, шубные, свечные, салотопенные, экипажные, канатные, кирпичные и др. заводы. Кожевенное производство завелось в Т. в начале XVII в. поселившимися здесь бухарцами, которым обязано своим возникновением и ковровое производство. Ремесленное производство имеет кустарный характер; шитьем кожаной обуви, шапок, рукавиц, выделкой мерлушек и шитьем из них мехов занимаются как мужчины, так и женщины; к чисто женским работам принадлежат шитье белья, тканье ковров и выделка беличьих шкурь и мехов; к мужским – кузнечное, слесарное, сундучное, колесное и железное производства. Общее число ремесленников и кустарей 4000; из них до 2200 жнщ. Некоторые горожане занимаются земледелием и огородничеством, работами на судах, пристанях и местных заводах. Отхожими промыслами занято до 600 чел. Свидетельств на право торговли в городе и уезде в среднем выдается до 800 в год. Городские доходы Т. 174000 р., расходы – 165000 руб. Слободка Решетниково, в 10 вер. от Т., сплошь заселена тюменскими мещанами, которые занимаются теми же производствами, что и городские мещане; 10 кожевенных зав., с суммою производства до 100 тыс. р. Т. основана на месте татарского городка Чинги-тура в 1581 г. воеводами В. Сукиным, Ив. Мясным и письменным головою Чулковым; они же здесь построили и первую в Сибири церковь. Следы татарского города, в виде остатков вала и рва, до сих пор сохранились еще в той части города, которую называют Царевым Городищем. Церкви Спасская, Благовещенская и Троицкая, в монастыре, замечательны по древности. Тюменский Троицкий м-рь основан в 1616 г. В соборной церкви м-ря похоронен Тобольский митрополит Филофей Лещинский, известный миссионер Зап. и Сев. Сибири.

Тягло Тягло – в Москов. Руси податная обязанность более или менее осевших, состоятельных хозяйств по отношению к государству. В обычных своих размерах Т. не только превышало размеры оброка, но иногда поднималось выше платежеспособности населения. Оброк всегда считался более легким, чем Т. В термине Т. нередко сливались все виды прямых налогов. В древних грамотах Т. заменяется словом «тягость»; Т. облагался не член общины, а определенная единица, округ, волость, как совокупность хозяйств. Физическое или юридическое лицо, подлежавшее Т., должно было владеть хозяйством, которое распадалось на главный центр и второстепенные части. Эти части тянули к центру и носили название тяглых. Отсюда Т. стал называться объект налога, участок пашни, надел. От Т. освобождала

гражданская служба по назначению от правительства, военная служба, дворовая, придворная и отчасти принадлежность к купеческому сословию. С XVII в. привилегии эти стали подвергаться ограничениям. Мелкие землевладельцы служилого класса не были свободны от Т. Привилегии духовенства постепенно были ограничены. По различным причинам, иногда выдавались льготы отдельным лицам тяглого класса. Чаще встречаются временные привилегии, даруемые в виду бедственного положения хозяйства данного лица. Беднейшие классы сельского и городского населения, нищие, бедные вдовы и пр. вовсе не входили в «разрубы и разметы» тяглой общины и не записывались в Т. Вольные люди при заселении необработанной пустоши также получали льготы на тот или другой срок, в зависимости от размеров капитала и количества труда, необходимых для приведения участка в условия, годные для посева. К чисто случайным причинам освобождения от Т. относятся разорение от неприятельских войск и разбойничьих шаек, пожар, услуги государству и пр. В виду злоупотреблений со стороны крестьян, введены были поручные записи в том, что поселенцы до истечения льготных лет не сойдут с участка, а по истечении будут платить подати исправно. К составу тяглого населения Московской Руси XVII в. относятся крестьянская община и посадская община. Ср. Лаппо-Данилевский, «Организация прямого обложения в Московском государстве и пр.» (СПб., 1890); Милюков, «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII стол.» (СПб., 1892); Дьяконов, «Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском государстве» (Юрьев, 1895 – 97). Т. в духовенстве. Приходское духовенство, в своем духовном ведомстве, в древней Руси, было податным классом, который был обязан Т. своему владыке, должен был кормить последнего со всеми его служилыми людьми. Выражение «тяглые попы» было официальным термином. Система кормления, на которой построена вся древняя администрация, легла в основу и епархиального управления и всею тяжестью пала на белое духовенство. Административные отношения между архиереем и духовенством, о которых говорят древние акты, главным образом состоят со стороны архиерея в стремлении устроить правильность сборов, предотвратить всякое уклонение от них, в той же гоньбе за тяглым человеком, которая так характеристично проявлялась в светской администрации, – с другой, со стороны духовенства – в уклонениях от сборов, в хлопотах сбавить церковную дань, добыть жалованную грамоту, сменить один приход, с которого платилось много, на другой, обложенный более легким сбором. Святительские дани и пошлины платились священноцерковно служителями при самом производстве их в духовный чин и во все продолжение их служения при церквях. Каждый ставленник, рукополагаемый во священника и диакона и посвящаемый в стихарь, обязан был платить «ставленые пошлины». После резких обличений стригольников касательно поставления пастырей на мзде, собор 1503 г. отменил было эти пошлины, но Стоглав снова узаконил их. За переход к другой церкви каждый священнослужитель платил «перехожие деньги». Вдовые попы и диаконы платили «епитрахильные» и «орарные» пошлины. Безместное духовенство, служившее по найму, для которого оно становилось на крестцах (перекрестках), обложено было пошлиной «крестцовой». За явку грамот новому архиерею платилась «явленая куница» или явочные деньги. Все церкви платили в архиерейскую казну каждогодно «церковную дань» по числу приходских дворов. Важную статью архиерейских доходов составляли пошлины за «антиминсы» для новых церквей и «венечные» с браков. При Иоанне Грозном определена была денежная сумма, которую духовенство должно было платить ежегодно за архиерейский «подъезд», хотя бы архиерей и не ездил по епархии. Кроме подъезда. оно платило еще «московский подъем», для покрытия издержек на поездки епископа к митрополиту. Со сборами на архиереев соединялись еще особые сборы на их чиновников и служителей архиерейского дома; со времени Стоглава эти сборы слагались в одну общую сумму, равную по величине церковной дани и известную под именем «десятильнича дохода». При поездках архиерейских чиновников духовенство ставило им кормы и подводы. Оно же строило двор архиерея и дворы десятильничьи. Сами платежи сборов и запись их в книги облагались пошлинами в пользу архиерейских служителей под именем «данских» и «отвозных» денег,

«с оброком куницы» и «писчего». Из этого перечня пошлин видно, что белое духовенство действительно было тяглым в отношении к своему архиерею в том же самом смысле, в каком это понятие прилагалось к членам крестьянских и посадских черных общин. В наказах архиерейских поповским старостам и десятильникам на первом плане стоит сбор пошлин с духовенства, – и общий финансовый взгляд на управление, который проходит через всю древнюю администрацию, проводится здесь во всей своей силе. Тяжесть Т. вела к разнообразным уклонениям от него, и вот – как в гражданской, так и в церковной администрации – является гоньба за тяглым человеком, усиленные хлопоты о том, чтобы он не оказался в избылых, не вышел из службы и из Т., строгости и правежи. Архиепископ новгородский Феофил, предписывая (1477 г.) псковским священникам платить пошлины без всякого забвения, грозит: «а которые священницы не заплатят подъезда моего, и аз тем литургисати не велю». В наказной грамоте Иоакима назначается штраф за утайку священниками приходских дворов и земли или промыть по 2 руб. по 4 алт.11/2 ден. за каждый утаенный двор; затем поповскому старосте предписывается собрать церковную дань и все пошлины без недобора, а на ослушниках править без всякой пощады. За неисправный платеж церковной дани патриарх Адриан грозит священникам лишением мест. Количество сборов зависело от усмотрения архиереев. Случалось, что церковь облагалась слишком высокими сборами и поэтому долго оставалась вовсе без причта. Случалось и то, что причт, соединясь с прихожанами, силой отбивался от сборов. В 1435 г. во Пскове духовенство вместе с народом сильно поколотили владычных людей. Тоже случилось в Вышгороде; горожане прибили и изувечили десятильника и людей митрополита Ионы. Законным средством избавиться от тяжести платежей были «жалованные грамоты», но архиереи давали такие грамоты большей частью только таким церквям, которые находились в государевых селах или в вотчинах уважаемых монастырей и сильных лиц. Кроме платежей в архиерейскую казну духовенство не было свободно и от гражданских платежей и повинностей. Со своих земель оно должно было выставлять ратников, давать деньги или припасы на военные нужды, поставлять корма и подводы чиновникам, поддерживать мосты и дороги, исполнять повинность городовую. Духовные лица, жившие на чужих землях, подлежали еще сборам в пользу владельца. Жившие на черных землях тянули с черными людьми, т. е. несли Т., платили оброк наместникам и другим чиновникам, деньги ямские, стрелецкие, пищальные и др. Белою, свободною от платежей, считалась только земля церковная, но и с нее духовенство должно было нести некоторые платежи в чрезвычайных случаях, – во время войны и для выкупа пленных. Из постоянных повинностей она не освобождалась от повинности губной, т. е. содержания губного старосты. При Петре Великом старое архиерейское Т. сделалось для духовенства тяжелее прежнего, потому что попало теперь в ведомство сборщиков монастырского приказа. Кроме старых платежей, явились еще новые в пользу школ и богаделен и на жалованье вновь явившемуся военному духовенству; вместо личной военной службы, с духовенства назначен особый государственный сбор, – с священнослужителей – драгунскими лошадьми, по одной лошади с каждых 150 дворов прихода, а с причетников деньгами по рублю; явились новые повинности – караульная по улицам, пожарная (отмененные в 1742 г.) и др. Все эти сборы с духовных лиц производились, как и с крестьян, посредством жестоких правежей, с большими запросами и взятками. В 1764 г., когда упразднено было в церкви существование крепостного права, уничтожено старое Т., которое несло духовенство в пользу архиереев. Все сборы в архиерейскую казну, на епархиальных чиновников и на школы были отменены; при освящении церквей дозволено брать только 50 коп. за антиминс, а при поставлении ставленников – по 2 руб. за поставление во диаконы и по 2-же р. за поставление в священники; употребление ставленников на работы при apxиерейских домах запрещено; в 1765 г. отменены сборы за венечные памяти; в 1766 г. отменен сбор и подможных денег для полковых священников. Остались сборы на содержание духовных правлений и на поездки епархиальных чиновников и властей по округам, на который штаты не назначили никаких сумм. См. П. В. Знаменский, «Приходское духовенство на Руси. Повинности духовенства в

древней Руси» («Правосл. Обoзрениe», 1867, т. 1); «О сборах с низшего духовенства русского в казну епархиальных архиереев в XVII и XVIII стол.» («Правосл. Собеседник», 1866, т. 1); Ив. Перов, «Епархиальные учреждения в русской церкви в XVI и XVII вв.» (Рязань, 1882); П. В. Знаменский, «Руководство к русской церковной истории» (Казань, 1888).

Увертюра Увертюра (о ouvrir – открывать) – музыкальное оркестровое сочинение, служащее началом или вступлением оперы или концерта. Форма У. постепенно и долго развивалась. Старейшая У. относится к 1607 г. Это – род интродукции, которую Монтеверде приписал к своей опере «Орфей». Отличаясь простейшей формой, эта У. была так коротка, что ее играли три раза подряд. На некоторое развитие формы У. обратил внимание французский композитор Люлли, но его У. не были обширны, так напр. У. к опере «Армида» (1687) заключала в себе тридцать два такта. Форма так называемой французской У. Люлли состояла из двух частей: Grave и Allegro преимущественно фугированного. Иногда после Allegro следовало опять Grave. Эта форма перешла в Италию, но при Александре Скарлатти в Италии сложилась форма самостоятельной У. или так называемой симфонии. Она состояла из Allegro, Andante и Allegro (повторение первого). Гендель в своих ораториях расширил формы У., введя в нее три различные темы. Но в некоторых ораториях, как напр. в «Мессии», он придерживался французской формы У., т. е. составляя ее из Grave и следующие за ней фуги в скором темпе. Еще большее внимание обратил на форму У. Глюк. Полного расцвета достигает эта форма при Моцарте и Бетховене, у которых она облекается в ясную форму сонаты или сонатины. Но не всегда они придерживались этих форм в У., напр., У. к опере «Волшебная флейта» Моцарта и «Zur Weihe des Hauses» op. 124 Бетховена написаны в форме свободной фуги. У. «Афинские развалины» Бетховена написана в форме рондо. Отступления от установившейся позднейшей формы У. встречаются преимущественно у итальянских композиторов, напр. У. «Вильгельм Телль» Россини состоит из четырех самостоятельных частей (медленной, скорой, медленной и быстрой), содержание которых рисует сюжет оперы, хотя темы не взяты из самой оперы. Многие У. к операм содержат темы, взятые из самих опер, но есть и такие, которые написаны самостоятельно и имеют связь только в смысле настроения. Образцовыми У. могут считаться следующие: к «Дон Жуану» Моцарта, «Эгмонту» и «Фиделио» Бетховена, «Геновеве» Шумана, к «Руслану», «Жизнь за Царя» Глинки, «Ромео и Джульетта» Чайковского, У. Мендельсона, Вагнера, Рубинштейна, Шуберта и пр. Существуют У. в качестве самостоятельных симфонических произведений – не оперные, а концертные. В них форма шире, в особенности в смысле тематической разработки. Сонатная форма У. отличается от той же формы первой части симфонии тем, что в ней нет повторения первого отдела и что тематическая разработка более сжата. Не следует смешивать У. со вступлением к опере, так как последняя не имеет установившейся формы. Д. С.

Углич Углич – уездн. гор. Ярославской губ.; расположен по обоим берегам Волги, преимущественно по правому; на левом не более 150 домов. Ширина Волги здесь 100 саж.; переправа производится паромами. Берега крутые, местность холмистая, весьма красивая и здоровая. С трех сторон город окружен хвойным лесом. Жит. 9964. Церквей 24, монастырей 2. Зданий 384 камен. и 1038 деревян. Бывший княжеский двор, теперь площадь с 3 церквами, 2 колокольнями, присутственными местами и городским садом. Главную историческую достопримечательность представляет дворец царевича Димитрия, построенный кн. Андреем Васильевичем около 1462 г., реставрированный в 1890 – 92 гг. и обращенный в музей. Близ

дворца церковь царевича Димитрия, что на Крови. Здесь же стоит «ссыльный колокол»; на нем вычеканена надпись: «Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия 1593 году прислан из гор. Углича в Сибирь в ссылку во град Тобольск к церкви всемилостивого Спаса, что на торгу, а потом на софийской колокольне был часобитной весу в нем 19 пд.». Городской Преображенский собор, первоначально деревянный, построен в ХIII столетии кн. Романом Святым; нынешний каменный сооружен в царствование Петра I. В соборе 2 серебряные гробницы: в первой покоятся мощи св. кн. Романа, а во второй лежит покров царевича Димитрия, вынутый из его гроба при открытии его мощей. В Алексеевском м-ре – древняя церковь прекрасной архитектуры XV в.; в Богоявленском женском – остатки крепости с древними чугунными пушками и пищалями и развалины обширных кожевенных заводов. Учебные заведения: дух. учил., женск. прогимназия, гор. трехклас. учил., 2 начальных и 5 црк. прих. школ. Благотворительных учреждений 12. 3 больницы на 71 кровать, врачей 6, фельдшеров 7, акушерок 7. Фабрик и заводов 33 с производством на 776430 руб., при 559 рабоч. Главная – писчебумажная «Копании угличской писчебумажной фабрики» (410 рабоч., производство на 698000 р.). Торговля незначительна. В навигацию 1899 г. к У. прибыло 150 судов, отправлено 415 суд. Плотов прибыло 20, отправлено 80. Грузов прибыло 654000 пд. на 415 тыс. руб.; отправлено 444 тыс. пд. на 439 тыс. руб. Торгово-промышленных заведений 313. Торговые обороты – 2 млн. Две ярмарки, базары три раза в неделю. Городской общ. банк. Из промыслов развиты шитье мешков для муки, вязанье крестьянских чулок, постройка мелких судов, колбасное производство (известна «угличская колбаса»), рыболовство. Город довольно опрятно содержится, санитарное состояние его удовлетворительно. Городу принадлежат 1926 дес. земли. Городские доходы за 1896 г. 40032 руб., расходы 41883 руб., в том числе на гор. управл. 7523 руб. и на учебн. зав. 3955 руб. История. У. один из древнейших городов России. Название получил, по всей вероятности, от того, что Волга здесь делает угол. Местные летописи подробно говорят о существовании У. во времена св. Ольги. Один из ее родственников, боярин Ян, объезжая Русь, был в У. и, пленившись красотою местности, построил себе здесь дом на крутом берегу Волги. До сих пор в городе существует местность (ныне застроенная), по преданию носившая название «Яново поле». Первое положительное летописное указание на У. относится к 1148 г., когда, по поводу похода Изяслава с новгородцами на кн. суздальского Юрия Всеволодовича, летописец говорит: «Придоста к Кенятину и начаста городы его (Юрия) жечи и села... обапол Волгы и поидоста оттоле на Углече поле, и оттуда на устье Мологи». В ХIII-XIV вв. У. являлся главным городом угличского удельного княжества, которым преемственно владели 23 князя. Двое из них, Роман Владимирович и Димитрий Иоаннович, причислены церковью к лику святых. До разорения поляками У., по словам летописцев, занимал пространство до 25 верст в окружности, имел 3 собора, 150 приход, церквей, 12 монастырей, до 17000 тяглых дворов и около 40000 жит. По писцовым книгам (1674), У. стоял на прав. берегу Волги и разделялся на 3 части: крепость или княжий город, земляной или собственно город и стрелецкая слободы. Крепость была рубленая в 2 стены из тесаного соснового леса, покрыта тесом; около стены был ров, глубиной в 8 саж. и такой же ширины. О разорении У. Яном Сапегою в супоньевской летописи говорится: «Зде умыслих изчести всех убиенных окаянными папистами: во граде У. бысть убито разнаго звания 20000 чел.; священников, диаконов и церковнослужителей, по исчислении церквей, до 500 чел.; сожжено и истреблено 10 мужских монастырей и 2 женских, а в оных 2 архимандрита, 8 игуменов и 2 игуменьи, монахов 500, дев чистых и жен более 500. Церквей разорено и сожжено 150, мирских домов до 12000. Всего же, по исчислению убиенных, повешенных, потопленных и прочими смертями умученных, всякого звания, пола и возраста до 40000, им же всем за веру Христову умершим подаст Господь вечную память и покой». По мнению местного историка Ф. Кисселя, в летописи говорится не об одном городе, а считаются церкви и жители во всем угличском княжестве, именно при царевиче Димитрии. После разорения У. поправлялся крайне медленно, страдая от сильных пожаров и от моровой язвы. В 1777 г.

назначен уездн. гор. Ярославского наместничества, переименованного в 1796 г. в губернию. С. Ш.

Угревые Угревые или угри (Anguillidae s. Muraenidae) – семейство рыб из отверстопузырных (Physostomi). Тело вытянутое, цилиндрическое или лентовидное, голое или с зачаточными (рудиментарными) чешуйками. Заднепроходное отверстие лежит далеко от головы. Брюшных плавников нет, непарные, если имеются, могут быть слиты между собою или разделены выдающимся концом хвоста. Боковые части верхней челюсти образованы несущими зубы верхнечелюстными костями, средняя – более или менее слитыми с сошником и решетчатой костью межчелюстными. Плечевой пояс не прикреплен к голове. Желудок со слепым мешком, но без придатков у выхода. Половые органы без выводящих протоков. Многочисленные роды и виды этого семейства водятся в пресных, солоноватых и соленых водах жаркого и умеренного пояса. Некоторые представляют типические глубоководные формы, доходящие до 2 и 21/2 тыс. саж. глубины; среди глубоководных есть встречающиеся и в Южном Ледовитом ок. Некоторые формы проходные. К числу оригинальных биологических особенностей некоторых У. относятся особые пелагические личиночные состояния, получившие название лептоцефалов (Leptocephali) или лептоцифалид. Это прозрачный лентовидные или более цилиндрические рыбки (некоторые до 10 дм. длиною) с чрезвычайно слабо развитым скелетом, почти без всяких следов окостенения, очень слабо развитой мышечной системой и обильным образованием студенистой ткани. Их считают за ненормальных личинок. К У. принадлежит между прочим род собственно угорь (AguilIa), к которому относится угорь обыкновенный или речной (Aguilla anguilla s. fluviatilis), морской угорь (Conger), мурена (Muraena). В ископаемом состоянии известны угорь (Anguilla) из меловых отложений и другие роды. Н. Книпович.

Угри Угри – прыщи или небольшие нарывы, производимые в коже человека угревыми клещами (Demodex folliculorum) или железницами.

Удар Удар (le choc, la percussion, der Stoss). – Теория У. и соударения в механике основывается на том, что частичные силы, развивающиеся между соударяющимися частями тел, принадлежат к числу мгновенных сил. Мгновенные силы суть такие, которые имеют огромные величины, но действуют в течение, незначительно малых промежутков времени. Импульсы этих мгновенных сил имеют конечные величины и производят заметные изменения скоростей точек тела; время же действия таких сил настолько ничтожно, что тело в течение его не успевает получить заметных перемещений. Если два твердые тела столкнутся, так что в общей точке прикосновения их поверхностей скорости этих точек имеют такие величины и направления, при сохранении которых тела эти должны бы были войти одно в другое, то в месте прикосновения возникают молекулярные силы, противодействующие такому взаимному проницанию тел. Силы эти весьма быстро возрастают и в течение весьма короткого промежутка времени изменяют скорости точек тела таким образом, что после окончания У. тела уже не нажимают одно на другое или даже взаимно отбрасываются. Для пояснения рассмотрим взаимный У. двух шаров, один из которых, имеющий массу m1, неподвижен, другой же, масса которого m2, ударяет первый со скоростью V, направленною к центру первого шара. В точке прикосновения развиваются молекулярные силы равные и прямо противоположные и имеющие равные и

прямо-противоположные импульсы. Разделим У. на два акта. В течение первого акта, шар m1 под влиянием приложенного к нему импульса J, приобретает скорость v, а в то же время второй шар m2, под влиянием приложенного к нему импульса ( -J), теряет скорость (V-v), так что скорости обоих шаров в конце первого акта равны между собою и равны v. Так как изменения количеств движения равняются приложенным импульсам, то для первого шара: m1v=J, а для второго шара: m2v-m2V=J. Отсюда следует, во-первых, что (m1+m2)v+m2V=0 и во-вторых, что (m1-m2)v+m2V=2J. Из этих равенств найдем, что скорость шаров v в конце первого акта равна и что величина импульса J за время первого акта равна: Если шары вполне не упруги, то У. этим и оканчивается; если же шары частью упруги, то за первым актом У. следует второй, при котором импульс равен Je, где e есть положительная дробь меньшая единицы. В течение этого акта скорость первого шара под влиянием импульса Je изменяется от величины v до некоторой величины v1 , так что: m1(v1-v)=-Je, а скорость второго шара под влиянием импульса (-Je) изменяется от величины v до некоторой величины v2, так что m2(v2v)=-Je. Отсюда, имея уже величины J и v, получим: При полной упругости e=1. Если при полной упругости массы шаров равны, то v1 равно V, а v2 равно нулю. Величина e называется коэффициентом восстановления. Ньютон, на основании своих опытов, определил, что коэффициент восстановления при соударении стекла со стеклом равен 15/16, а при соударении железа с железом – 5/9. Вопрос об У. твердых тел должен относиться к математической теории упругости. Хотя экспериментальные исследования производились уже с начала семнадцатого столетия, напр. Вреном, Гюйгенсом, Мариоттом и Ньютоном, но теоретические исследования начаты позднее, а именно Рикатти, Томасом Юнгом и Пуассоном. Последний рассматривал продольное соударение упругих стержней. С 1823 г. Навье, а гораздо позднее, в начале восьмидесятых. годов, Себер и Гюгоньо, Буссинеск и в особенности С. Венан рассматривали некоторые вопросы об. У. упругих тел падающими грузами и о соударении упругих стержней, но наиболее замечательная работа принадлежит Герцу. В 92 томе «Журнала» Крелля (1881) и в первом томе полного собрания сочинений этого талантливого ученого находится статья под заглавием: «Ueber die Beruhrung fester elastischer Коrреr», а вслед за нею, в том же томе собрания сочинений, еще и другая: «Ueber die Beruhrung fester elastischer Korper und Uber die Harte». В обеих статьях автор рассматривает вопрос о деформации двух изотропных тел, надавливаемых одно на другое, так что деформация происходит только вблизи весьма малой площадки взаимного нажатия тел. По мощью особых приемов автор находить решения дифференциальных уравнений теории упругости и затем переходить к рассмотрению вопроса об У. стальных шаров равного радиуса, сталкивающихся при относительной скорости v. Принимая за единицу длины миллиметр, за единицу времени секунду, за единицу давления вес килограмма и означив радиусы шаров через R, Герц получает следующие результаты: Радиус площадки нажатия ............0, 002. Rv2/5 (мм.) Продолжительность У. ..................0, 000024 (сек.) Наибольшее полное давление .......0, 00025. R2v6/5 (кгр.) Наибольшее давление на квадратный миллиметр площадки. 29, 1. V2/5 Если радиусы шаров равны 25 мм., а скорость 10 мм. в секунду, то радиус площадки нажатая будет 0,13 (мм.), продолжительность У. 0,00038 сек., полное наибольшее давление 2,47 кгр., давление на квадратный миллиметр площадки нажатия 73 кг. на кв. мм. Д. Б.

Ударение Ударение (лат. Ictus = удар, У.). – Под этим грамматическим термином разумеются разные оттенки силы и музыкальной высоты звука, наблюдаемые в речи. Смотря по тому, рассматриваем ли мы эти оттенки внутри одного слога, или внутри целого слова, или,

наконец, внутри целого предложения, различают и разные виды ударений: У. слоговое (нем. Silbenaccent), У. в слове (Wortaccent) и У. в предложении (Satzaccent). Во всех этих видах У. одна часть слога, слова или предложения может быть выделена и отличена от других двумя способами: повышением голоса или его усилением. При первом способе получается так наз. музыкальное У. (лат. accentus, перев. с греч. proswdia), которое получает также название хроматического или тонического (у немцев musikalischer, chromatischer Accent). При втором способе, основанном на большей силе воздушного тока, выдыхаемого легкими, мы имеем так назыв. экспираторное или динамическое У. (нем. Expiratorischer, dynamischer Accent), которому именно и отвечает первоначальное понятие латинского термина ictus. Наша терминология не делает разницы между этими обоими видами У. и называет их одинаково У. или акцентом, прибавляя только то или другое определение (музыкальное У., экспираторное У.). Оба вида У. имеются рядом во всех языках. Таких языков, которые имели бы только одно экспираторное У. или одно музыкальное, не встречается; можно только говорить о большем или меньшем преобладании одного типа У. над другим в том или другом языке. Наше русское У. имеет преимущественно экспираторный характер, хотя музыкальные разницы в высоте между ударенным и неударенными слогами, или между известными словами в предложении, не чужды и нашему языку. Напротив, сербское У. – преимущественно музыкальное, хотя в сербском яз. имеются и динамические отличия ударенных слогов от неударенных. Из индоевропейских языков преимущественно экспираторное У. свойственно было древнеиталийским, кельтскому, германскому, армянскому, преобладание же музыкального У. по разным соображениям может быть приписано санскриту и древнегреческому яз. В истории этих языков наблюдается нередко смена одного преобладающего типа У. другим; так, напр., новогреческий язык обладает преимущественно экспираторным У., тогда как у его предка – древнегреческого – особенно развито было музыкальное У. Все разницы У. имеют относительный характер и вполне независимы от абсолютной силы или высоты голоса во время речи. Известное слово или предложение может быть произнесено громко или тихо, с высоким тоном голоса или низким, но относительные различия в силе или высоте между отдельными слогами слова или словами предложения будут соблюдаться при любой абсолютной силе или высоте голоса. Явление У. тесно связано и с различием слогов в отношении долготы или краткости, т. е. с так назыв. количеством слогов, вследствие чего нередко и рассматривается в связи с последним. Даже в языках, утративших так наз. долгие гласные, наблюдается разница в количестве слогов ударенных и неударенных. Так, в великорусском наречии, особенно в произношении образованного класса, основанном главным образом на московском говоре, наблюдается несомненное различие в количестве слогов ударенных и неударенных: гласный о в вин. ед. воду дольше, чем неясное а в имен. ед. вада, а это последнее в свою очередь дольние совсем неясного гласного ъ в форме въд'еноj(=водяной). Долгота гласных при У. в открытых слогах имеется и в современном немецк. яз. (ср. Lage, Knabe, Leben, ohne и т. д.), но в слогах неударенных она не наблюдается. В индоевропейских языках У. является главным средством образования слогов, слов или предложений. Только оно объединяет отдельные звуки в слоги, слоги – в слова, слова – в предложения. Обыкновенно различаются три ступени как в экспираторном, так и в музыкальном У.: в первом – главное У. (нем. Haupton или Starkton), побочное У. (Nebentoii) и отсутствие У. (неударенный звук, слог или неударенное слово =так назыв. энклитика, см. нем. Schwachton, Unbentontheit); в музыкальном У. – высокий тон или высокое У. (нем. Hochton), средний тон или среднее У. (нем. Mittelton или Ebenton) и низкий тон или низкое У. (нем. Tiefton). В терминологии современной лингвистической литературы наблюдается, впрочем, большая пестрота и невыдержанность. Так, у нем. лингвистов нередко можно встретить термины Hochton и Tiefton, имеющие очевидно музыкальный характер, и в применении к различиям экспираторного У. Те или другие ученые, в силу индивидуальных особенностей и вкусов, вводят свои новые термины для некоторых понятий, уже определенных и выраженных в свое время в соответствующих терминах. Это объясняется тем, что явления У. вообще и в

историческом развитии индоевропейских языков только начинают разрабатываться научно. При более тонком анализе У. можно различать и промежуточные ступени, в роде более сильного и более слабого побочного У., повышенного или пониженного среднего тона и т. д. Наконец, различается У. свободное, могущее стоять на разных частях слова, и неподвижное, закрепленное за известным слогом. Так, индоевропейский праязык обладал свободным У., которое перешло и в некоторые отдельные индоевропейские языки (санскрит, древнеиранские языки, балтийско-славянский, прагерманский), впоследствии, однако, многое из этой свободы У. утратившие. Древнеиталийские языки и греческий претерпели ограничение первичной свободы У. посредством так наз. «закона трех слогов», по которому У. могло стоять и на 3-м слоге от конца, если только второй слог от конца не был долог; в этом последнем случае У. должно было переходить на долгий слог. Из литовских языков латышский закрепил У. за начальным слогом слов, что сделали и отдельные германские языки, а из славянских – чешский и лужицкий; из других славянских языков польский получил У. на втором слоге с конца, а из романских языков французский заменил сравнительное разнообразие латинского У. (уже скованного законом трех слогов) неподвижным У. на конечном слоге слова. Из славянских языков сохранили свободное У. русский, болгарский, сербский, словинский, полабский и кашубский, а из балтийских – литовский и древнепрусский. У литовско-славянских языков сохранилось еще очень много черт, свойственных У. индоевропейского праязыка. В слоговом экспираторном У. наблюдаются следующие отношения: сколько бы ни входило звуков в состав известного слога, только один из них является носителем слогового У. и получает, поэтому, название слогового звука или сонанта. Такими сонантами могут быть и гласные, и согласные. Внутри одного слога напряжение экспиративного тока может быть не одинаково, но колебаться в разных отношениях. Момент наибольшего напряжения немецкие фонетики называют вершиной слога (SiIbengipfel или Expirationsgipfel); при этом можно различать главную и побочные вершины слога. Если последних в слоге не наблюдается, то он получает название одновершинного (eingipflige Sylbe). В таких одновершинных слогах различают следующие разновидности: 1) падающее или ослабевающее У. (fallende Betonung), которое можно назвать также сильноначальным: главный напор экспиративного тока лежит в начале слога (обозначается: `), 2) восходящее (steigende Betonung), усиливающееся или сильноконечное У., когда с большей силой произносится последний звук слога (обозначение:') и, наконец, 3) восходяще-падающее (steigend-fallende Betonung), когда вершина находится посредине слога (обозначение: ^ ). В слогах «двухвершинных», при постепенном возрастании силы экспиративного тока, начиная с начала слога, наблюдается некоторое, в общем незначительное, ослабление ее перед самой вершиной слога или, наоборот, при постепенном ослаблении экспиративного тока после вершины слога замечается некоторое незначительное усиление названного тока. Такое У. обозначается обыкновенно посредством знака ~ и производит нередко впечатление двусложности, почему в метрике нередко такие слоги и считаются за два слога. Подобное явление свойственно, напр., ведийской метрите, где такие формы, как вин. ед. dyam, считаются за двусложные. При музыкальном слоговом У. наблюдаются три главные формы, комбинирующиеся друг с другом в разных сочетаниях: 1) ровный тон, 2) восходящий или повышающийся тон и 3) падающий или понижающийся тон. Различные комбинации этих форм – восходяще-падающее У., падающе-восходящее или восходяще-ровное. При этом высота тона распределяется не только на гласные или сонанты слога, но и на все звонкие звуки, входящие в его состав. Образчики подобного У. имеются в сербском языке при долгих гласных: восходящее У. в глава, сабор, вино (как бы глаава, виино), нисходящее в тело, глад, пир (как бы теело, глаад, пиир). Названия разных видов греческого акцента также восходят к подобным различиям: греческое «острое» У. (греч. oxeia, лат. acutus) было восходящим музыкальным акцентом; греческое «тупое» У. (греч. bareia, лат. gravis, собственно = тяжелое, низкое) просто свидетельствовало об отсутствии высокого тона и никакого специального рода У. не обозначало; напротив, так назыв. «облеченное» (греч. perispwmenh, лат. circumflexus) имело скорее восходяще-падающий

характер. Особенно развито музыкальное или тоническое У. в китайском и родственных ему языках, где, благодаря разным формам тонического акцента, один и тот же слог получает разное значение. Музыкальным У. обладают также литовский и шведский языки. Литовский имеет, подобно сербскому, восходящие и нисходящие слоги, напр. в лит. varpa=колос У. лежит на гласном а и падает к концу слога var-; напротив, в лит. varpas=колокол, У. повышается к концу слога var– вершина его приходится на согласный r. Слоговое У. претерпевает известные передвижения и изменения в предложении. Первоначально каждый слог имеет свое У.: напр. односложные слова ты, был, там одинаковы по своим слоговым У., но в предложении ты был там У. предложения может находиться на любом из трех его членов, в зависимости от того или другого оттенка выражения: ты был там? ты был там? ты был там? Каждое предложение распадается на такты, которые получают различные оттенки У. и внутри которых отдельные слоги также могут представлять различные оттенки У. Иногда эти такты совпадают с теми сочетаниями слогов, которые мы называем словами, напр.: | буря | воет |, | собака | бежала | и т. д.; но гораздо чаще случаи, в которых несколько слов сливаются в один такт, напр. | ябыл | увас | вчера-вечером | и т. д. В истории звукового строя индоевропейских языков У. играет очень важную роль, значение которой особенно сознано современными лингвистами в последнее десятилетие истекшего XIX стол. Целый ряд фонетических процессов получает разное течение при том или другом типе У. Учение об У. – так назыв. акцентолгия – начинает, поэтому, занимать видное место в современной грамматике индоевропейских языков. Из европейских ученых особые заслуги в этой области оказали: Вернер, Сиверс, Wheeler, де Соссюр, Лескин, Вакернагель, Кречмер, Штрейтберг, Гирт, из русских – Фортунатов (один из первых пионеров в этой области), Мазинг, Брандт, Богородицкий, Шахматов, проф. О. Яунис (лучший знаток литовского У., имеющего первостепенную важность для определения индоевропейской системы У.). Литература. Sievers, «Grundzuge der Phonetik» (Лпц., 4 изд., 1893, главы 28 – 33: общий обзор явления с физиологической точки зрения); Hirt, «Der indogermanische Akzent» (Страсбург, 1895: «Общий очерк» учения об У. в истории индоевропейских языков; приведена и подробная библиография вопроса, представляющая, впрочем, значительные пробелы в славянской литературе). С. Б – ч.

Удод Удод, потатуйка или пустошка (Upupa epops) – небольшая, стройная, перелетная птица, гнездящаяся в средней и южной Европе, северной Африке и западной Азии. Общий цвет оперения серо-коричневый, более светлый на нижней стороне тела. Крылья черные с белыми полосами; хвост черный с одной широкой белой полосой. Длинный, слегка изогнутый, черный клюв и большой, очень подвижной хохол из 2 рядов перьев придают У. очень своеобразный вид. Перья хохла с черными кончиками и с белыми передвижными пятнами. Хохол и удлиненный клюв с круглыми, открытыми ноздрями характерны вообще для рода У. (Upupa), также как 10-ти-перый, прямой хвост и прямой задний коготь, превосходящий длиною передние когти. Из 6 относящихся к роду Upupa видов в Европе гнездится только пустошка, – вид У., который вообще очень широко распространен и встречается, как залетная птица, даже на крайнем севере (Лапландия). По образу жизни все виды У. сходны между собою. Пищу их составляют живущие на земле насекомые, их личинки и черви. В поисках за пищею У. проводят большую часть дня на земле, роясь в ней своим длинным клювом. Поэтому У. держится преимущественно возле пастбищ и пустырей. Гнездятся в невысоких дуплах, в щелях между камнями, редко прямо на земле. Само гнездо состоит из простой беспорядочной подстилки для яиц, число которых колеблется от 3 до 9. Окраска яиц тоже очень непостоянна и изменяется от светлозеленой до темно-серой или шоколадной. Свое название У. получил за характерный крик, часто повторяемый самцами вроде уд-уд-уд или уп-уп-уп (отсюда «Upupa», «удод», «потатуйка»).

Ю. В.

Ужгород Ужгород или Унгоград, иначе Унгвар (чешско-словенско-русское Uzhorod, Uhvar, мадьярск. Unghvar) – гл. г. Ужского или Унгварского комитата в Венгрии, на берегу р. Ужа или Уга. Около 12000 жит., преимущественно мадьярского племени (1965 словаков, 1651 немцев, 450 угрорусов); 3939 чел. римско-католического, 3111 униатского, 999 евангелического и 3738 иудейского исповедания. Минеральные источники; гончарное производство; виноградники.

Ужи Ужи (Colubridae) – сем. змей из подотряда ужевидных , отличающееся ясно отделенной от гибкого туловища, покрытой правильными щитками головой, затем – боковым положением ноздрей, двухрядным расположением щитков на брюшной стороне хвоста и многочисленными мелкими зубами на верхнечелюстных и небных костях. Только задние зубы, нередко отделенные от передних – промежутком, бывают удлинены; иногда задний верхнечелюстной зуб бывает бороздчатым (напр., у кошачьей змеи, Tachymenis). По числу видов (около 300) У. образуют самое обширное семейство змей. Представители их распространены во всех зоогеографических областях. К ним принадлежит большинство европейских змей. Из последних можно указать на водяных У. (род Tropidonotus), на медяницу или гладкого У. (Coronella austriaca), на лазающих У. (род Coluber), и др. Ю. В.

Уистлер Уистлер (Джемс-Аббот-Мак-Нейль Whistler) – английский живописец и гравер, родом североамериканец ирландского происхождения, род. в Бальтиморе, в 1834 г., но провел свое детство в России, где его отец, инженер, служил при постройке Николаевской жел. дороги; по смерти отца он возвратился в Америку, готовился в военную службу, но влечение к искусству побудило его отказаться от военной карьеры. С целью довершить полученное еще на родине художественное образование, он приехал в 1855 г. в Англию, вскоре после того перебрался в Париж и стал изучать живопись в мастерской Глейра. Здесь явилась в свет первая серия его офортов, под заглавием: «The litle french set» (1858). Как живописец, он сперва не имел успеха в парижской публике, и его картины не удостаивались принятия в тамошние годичные солоны. Это заставило его, в 1874 г., переселиться в Лондон и сделать там выставку своих произведений, которые сразу обратили на него общее внимание, как на художника весьма талантливого и крайне оригинального. У. живет и трудится в Лондоне. Он пишет портреты, отчасти жанры, пейзажи и морские виды – картины преимущественно небольшого размера, которые называет «нотами», «аранжементами тех или других тонов», «симфониями», «ноктюрнами». Такие названия вполне идут к его произведениям, потому что он главным образом задается в них, так сказать, музыкою красок, а именно сопоставляет какие-либо 2 – много 3 – господствующие колера, напр. белый и черный, голубой и серебристо-серый, зеленый и телесный и т. д. играет их нюансами и создает эффектное, гармоничное целое, не столько передающее действительность, сколько вызывающее в зрителе поэтическое настроение. Сюжет, обыкновенно несложный, и рисунок, вообще исправный, но неразработанный в подробности, играют в этих произведениях роль, подчиненную их колористическому впечатлению. Своеобразность и талантливость У. приобрели ему множество поклонников как в Англии, так и на континенте. Из картин его пользуются известностью в особенности: портреты леди Арчибальд Кемпбелл (1863), матери его самого (1874), историка Карлейля (1873), «Белой дамы» (1863) и скрипача Саразате

(1885), виды с Вэстминстерского моста ночью" (1863) и "Старого Баттерзейского моста в Лондоне, «Фейерверк», «Морской ноктюрн» и некоторые друг. Не менее, чем картинами, У. известен своими рисунками для книжных заставок, виньеток для пригласительных билетов и проч., а также мастерскими гравюрами; последних насчитывается до 214, сверх вошедших в четыре сборника: в вышеупомянутый «The litle french cet», в «The Tames set» (1871) и в два выпуска «Venice» (1880 и 1887). А. С – в.

Указ Указ – Указами называют правительственные акты, весьма разнообразные по своей юридической природе. Профессором Н. М. Коркуновым предложено было называть указами лишь такие акты, которые, будучи изданы в порядке управления, устанавливают какие-нибудь общие правила, и при том безразлично, исходят ли эти акты от верховной власти или от органов управления подчиненного. Такое употребление термина У. не соответствует, однако, тому смыслу, в каком это слово понимается в действующем законодательстве. и, по-видимому, не прививается и в нашей юридической литературе. В настоящее время в законе указами называются некоторые акты верховной власти, как законодательного характера, так и издаваемые в порядке верховного управления, затем некоторые виды судебных решений и, наконец, некоторые распоряжения административных властей. Во всяком случае, степень власти, предоставленной тому или иному учреждению, а также юридическая сила актов, от него исходящих, отнюдь не определяются тем, называются ли эти акты У. или как ни будь иначе. I. У., исходящие от верховной власти, имеют двойную форму: это или акты, собственноручно подписанные императором (обыкновенно называемые «именными У.»), или же устные распоряжения Государя, объявляемые уполномоченными на то (Осн. Законы ст. 55 прим.) лицами («объявленные Высочайшие повеления»). Это различие именных У. за собственноручным подписанием и повелений, объявленных от имени Государя, весьма существенно в том отношении, что существует ряд дел (перечисленных в ст. 66. Осе. Законов), по которым воля Государя должна быть объявлена именно в форме акта собственноручно им подписанного. Самые термины «именной У.» и «Высочайшее повеление» в действующем законодательство употребляются безразлично, как синонимы, но в юридической литературе им обыкновенно придают указанное выше значение. Что касается Высочайших У., носящих законодательный характер, то до учреждения государственного совета (1810 г.) слово У. являлось обычным наименованием для всякого рода законодательных актов, при чем ни с точки зрения содержания, ни с точки зрения формы нельзя провести какого либо различия между У. и регламентами, уставами, манифестами и вообще всякими другими наименованиями, которые тогда придавались законодательным актам. После учреждения государственного совета, когда в нашем праве начали было выясняться формальные признаки закона, отличающие его от других актов верховной власти, законы, по общему правилу, начали издаваться в форме Высочайше утвержденных мнений государственного совета. И теперь, впрочем, законы, прошедшие через государственный совет, издаются иногда в форме именных У.: это бывает, когда Государь утверждает мнение меньшинства членов совета. По некоторым делам (напр. по отчуждению земель на государственные нужды) исполнение совершается в форме именного У., хотя бы Государь утверждал мнение большинства. В порядке верховного управления У. государя испрашиваются чаще всего всеподданнейшими докладами министров. Если испрошенное Высочайшее повеление имеет более или менее общее значение, то оно публикуется пр. сенатом в Собр. Узак. и Расп. Прав.; если же данное Вые. повеление состоялось по частному делу, то оно приводится в исполнение непосредственно самим министром или сообщается им подлежащему учреждению или лицу. II. Судебные решения в настоящее время носят название У. лишь в немногих, совершенно исключительных случаях. Прежде, в дореформенных судебных установлениях термином У.

обыкновенно означались и судебные решения, ч бумаги, посылаемые судом подчиненным установлениям (полиции) и частным лицам. Теперь У. посылают лишь некоторые дореформенные учреждения, носящие судебный характер (коммерческие суды, дворянские опеки, сиротский суд), а также судебные департаменты пр. сената (гражданский и уголовный кассационные департаменты и судебный департамент), а также имеющие судебный характер общие собрания и соединенные присутствия департаментов сената. III. Прежние, Екатерининские административные установления сносились с подчиненными им местами и лицами, посылая им указы. Учреждения, образованные в XIX в., посылают предложения. предписания, но не У. Право посылать У. принадлежит ныне только тем учреждениям, которые сохранились от Екатерининского учреждения о губерниях (губернское правление, казенная палата), а также административным д-там пр. сената (I дпт, II и герольдии) и общему их собранию. Н. Л.

Уклейки Уклейки (Alburnus) – род рыб из семейства карповых (Cyprinidae). Тело более или менее удлиненное; чешуя умеренной величины; боковая линия проходить ниже средней линии хвоста; короткий, не имеющий шипа спинной плавник сидит над промежутком между брюшными и подхвостовыми; подхвостовой удлиненный и имеет более 13 лучей; нижняя челюсть более или менее явственно выдается за верхнюю; губы тонкие, простые; нижняя губная складка прерывается на подбородке; верхняя челюсть может вытягиваться вперед; жаберные тычинки тонкие, ланцетовидные, частые; есть придаточные жабры; жаберная перепонка прикреплена к горлу под задним краем глаза. Глоточные зубы в 2 ряда, крючкообразно изогнуты; брюхо позади брюшных плавников образует ребро, за которое не выдается чешуя. Виды этого рода (15) водятся в Европе и зап. Азии. Некоторые служат предметом промысла. Наиболее важны из видов, водящихся в России, уклейка обыкновенная (Alburnus lucidus), быстрянка (Alburnus bipunctatus) и шемая (Alburnus chalcoides). Н. Кн.

Укроп Укроп (Anethum graveolens L.) – однолетнее растение из зонтичных. Листья глубоко трояко перистые, с нитевидно линейными участками. Зонтики желтых цветов лишены покрывала и покрывальца. Продолговатые крылатые плоды со спинки сильно сплюснуты. Известное огородное растение, употребляемое в пищу как приправа и главным образом для соления огурцов, благодаря сильному ароматическому запаху. Родина У.: Индия и Персия, может быть и Египет, занесен и в южн. Европу. Кроме того укропом ошибочно называют различные зонтичные растения; так – конский У. = Oenanthe Phellandrium L., сладкий или воложский У. = Foeniculum vulgare Mill. В. Тр.

Уксусная кислота Уксусная кислота (хим.); строение ее. – Строение У. кислоты заинтересовало химиков со времени открытия Дюма трихлоруксусной кислоты, так как этим открытием был нанесен удар господствовавшей тогда электрохимической теории Берцелиуса. Последний, распределяя элементы на электроположительные и электроотрицательные, не признавал возможности замещения в органических веществах, без глубокого изменения их химических свойств, водорода (элемента электроположительного) хлором (элементом электроотрицательным), а между тем по наблюдениям Дюма («Comptes rendus» Парижской академии, 1839) оказалось, что «введение хлора на место водорода не изменяет совершенно

внешних свойств молекулы...», почему Дюма и задается вопросом «покоятся ли электрохимические воззрения и представления о полярности, приписываемой молекулам (атомам) простых тел, на столь ясных фактах, чтобы их можно было считать предметами безусловной веры; если же их должно рассматривать как гипотезы, то подходят ли эти гипотезы к фактам?... Должно признать, продолжает он, что дело обстоит иначе. В неорганической химии путеводной нитью нам служит изоморфизм, теория, основанная на фактах, как хорошо известно, мало согласных с электрохимическими теориями. В органической химии ту же роль играет теория замещения... и может быть будущее покажет, что оба воззрения более тесно связаны между собою, что они вытекают из одних и тех же причин и могут быть обобщены под одним и тем же названием. Пока же на основании превращения У. кислоты в хлоруксусную и альдегида в хлоральдегид (хлорал) и из того обстоятельства, что в этих случаях весь водород может быть замещен равным ему объемом хлора без изменения основного химического характера вещества, можно вывести заключение, что в органической химии существуют типы, которые сохраняются и тогда, когда на место водорода мы вводим равные объемы хлора, брома и йода. А это значит, что теория замещения покоится на фактах и при том наиболее блестящих в органической химии». Приводя эту выдержку в своем годовом отчете шведской академии («Jahresbericht etc.», т. 19, 1840, стр. 370). Берцелиус замечает: «Дюма приготовил соединение, которому он придает рациональную формулу C4Cl6O3+H2O (Атомные веса современные; трихлоруксусная кислота рассматривается, как соединение ангидрида с водою.); это наблюдение он причисляет к faits les plus eclatants de la Chimie organique; это – основание его теории замещения. которая, по его мнению, опрокинет электрохимические теории..., а между тем оказывается, что стоит только его формулу написать несколько иначе, чтобы иметь соединение щавелевой кисл. с соответственным хлоридом, C2Cl6+C2O4H2, который остается соединенным со щавелевой кислотою и в кислоте, и в солях. Мы, следовательно, имеем дело с таким родом соединения, примеров которого известно много; многие... как простые, так и сложные радикалы обладают тем свойством, что их кислородсодержащая часть может вступать в соединение с основаниями и их лишаться, не теряя связи с хлорсодержащей частью. Это воззрение не приведено Дюма и не подвергнуто им опытной проверке, а между тем, если оно верно, то у нового учения, несовместимого, по Дюма, с господствовавшими до сих пор теоретическими представлениями, вырвана из под ног почва и оно должно пасть». Перечислив затем некоторые неорганические соединения, подобные, по его мнению, хлоруксусной кислоте (Между ними Берцелиусом приведен и хлор ангидрид хромовой кислоты – CrO2Cl2, который он считал за соединение надхлорного хрома (неизвестного и по сие время) с хромовым ангидридом: 3CrO2Cl2=CrCl6+2CrO3), Берцелиус продолжает: «хлоруксусная кислота Дюма, очевидно, принадлежит к этому классу соединений; в ней радикал углерода соединен и с кислородом, и с хлором. Она может быть, следовательно, щавелевой кислотою, в которой половина кислорода замещена хлором, или же соединением 1 атома (молекулы) щавелевой кислоты с 1 атомом (молекулой) полуторохлористого углерода – C2Cl6. Первое предположение не может быть принято, потому что оно допускает возможность замещения хлором 11/2, атомов кислорода (По Берцелиусу щавелевая кислота была C2O3.). Дюма же держится третьего представления, совершенно несовместимого с двумя вышеизложенными, по которому хлор замещает не кислород, а электроположительный водород, образуя углеводород C4Cl6, обладающий теми же свойствами сложного радикала, как и C4H6 или ацетил, и способный якобы с 3 атомами кислорода давать кислоту, тожественную по свойствам с У., но, как видно из сравнения (их физических свойств), вполне от нее отличную». Насколько Берцелиус в то время был глубоко убежден в различной конституции У. и трихлоруксусной кислоты, видно хорошо из замечания, высказанного им в том же году («Jahresb.», 19, 1840, 558) по поводу статьи Жерара («Journ. f. pr. Ch.», XIV, 17): "Жерар, говорит он, высказал новый взгляд на состав спирта, эфира и их производных; он следующий: известное соединение хрома, кислорода и хлора имеет формулу = CrO2Cl2, хлор замещает в нем атом кислорода (Подразумевается

Берцелиусом 1 атом кислорода хромового ангидрида – CrO3). У. кислота C4H6+3O заключает в себе 2 атома (молекулы) щавелевой кислоты, из которых в одном весь кислород замещен водородом = C2O3+C2H6. И такой игрой в формулы заполнены 37 страниц. Но уже в следующем году Дюма, развивая далее идею типов , указал, что, говоря о тожестве свойств У. и трихлоруксусной кислоты, он подразумевал тожество их химических свойств, наглядно выражающееся, напр., в аналогии распадения их под влиянием щелочей: C2H3O2K + KOH = CH4 + K2CO8 и С2Cl3O2K + KOH = CHCl3 + K2CO8, так как CH4 и CHCl3 являются представителями одного и того же механического типа. С другой стороны, Либих и Греэм публично высказались за большую простоту, достигаемую на почве теории замещения, при рассмотрении хлоропроизводных обыкновенного эфира и эфиров муравьиной и У. кисл., полученных Малагутти, и Берцелиус, уступая давлению новых фактов, в 5-м изд. своего «Lehrbuch der Chemie» (Предисловие помечено ноябрем 1842 г.) , на стр. 709, позабыв свой резкий отзыв о Жераре, нашел возможным написать следующее: «Если мы припомним превращение (в тексте разложение) У. кислоты под влиянием хлора в хлорощавелевую кислоту (Хлорощавелевой – Chloroxalsaure – Берцелиус называет трихлоруксусную кисл. („Lehrbuch“, 5 изд., стр. 629).), то представляется возможным еще другой взгляд на состав У. кислоты (У. кисл. называется Берцелиусом Acetylsaure.), а именно – она может быть сочетанной щавелевой кислотой, в которой сочетающейся группой (Paarling) является C2H6, подобно тому, как сочетающейся группой в хлорощавелевой кислоте является C2Cl6, и тогда действие хлора на У. кислоту состояло бы только в превращении C2H6 в C2Cl6. Понятно, нельзя решить, является ли такое представление более правильным..., однако, полезно обратить внимание на возможность его». Таким образом Берцелиусу пришлось допустить возможность замещения водорода хлором без изменения химической функции первоначального тела, в котором происходить замещение. Не останавливаясь на приложении его воззрений к другим соединениям, перехожу к работам Кольбе, который для У. кислоты, а затем и для других предельных одноосновных кислот нашел ряд фактов, гармонировавших со взглядами Берцелиуса (Жерара). Исходной точкой для работ Кольбе послужило изучение кристаллического вещества, состава CCl4SO2, полученного ранее Берцелиусом и Марсэ при действии царской водки на CS2 и образовавшегося у Кольбе при действии на CS2 влажного хлора. Рядом превращений Кольбе (См. Kolbe, «Beitrage znr Kenntniss der gepaarten Verbindungen» («Ann. Ch. u. Ph.», 54, 1845, 145).) показал, что это тело представляет, выражаясь современным языком, хлор ангидрид трихлорометилсульфоновой кислоты, CCl4SO2 = CCl3.SO2Cl (Кольбе его назвал Schwefligsaures Kohlensuperchlorid), способный под влиянием щелочей давать соли соответственной кислоты – CCl3.SO2(OH) [по Кольбе НО + C2Cl3S2O5 – Chlorkohlenunterschwefelsaure] (Атомные веса: H=2, Cl=71, С=12 и О=16; а потому при современных атомных весах она – С4Сl6S2O6H2.) , которая под влиянием цинка замещает сначала один атом Сl водородом, образуя кислоту CHCl2.SO2(OH) [по Кольбе – wasserhaltige Chlorformylunterschwefelsaure (Берцелиус ("Jahresb. " 25, 1846, 91) замечает, что правильные считать ее сочетанием дитионовой кислоты S2O5 с хлороформилом, почему он CCl3SO2(OH) называет Kohlensuperchlorur (C2Cl6) – Dithionsaure (S2O5). Гидратная вода, по обыкновению, Берцелиусом не принимается во внимание.), а затем и другой, образуя кислоту CH2Cl.SO2(OH) [по Кольбе – Chlorelaylunterschwefelsaure], а, наконец, при восстановлении током или калиевой амальгамой (Реакция незадолго перед тем была применена Мельсансом для восстановления трихлоруксусной кислоты в уксусную.) замещает водородом и все три атома Сl, образуя метилсульфоновую кисл. CH3.SO2(OH) [по Кольбе – Methylunterschwefelsaure]. Аналогия этих соединений с хлороуксусными кислотами невольно бросалась в глаза; действительно, при тогдашних формулах получались два параллельных ряда, как видно из следующей таблички: H2O+C2Cl6.S2O5 H2O+C2Cl6.C2O3 H2O+C2H2Cl4.S2O5 H2O+C2H2Cl4.C2O3 H2O+C2H4Cl2.S2O5 H2O+C2H4Cl2.C2O3 H2O+C2H6.S2O5 H2O+C2H6.C2O3 Это и не ускользнуло от Кольбе, который замечает (I. с. стр. 181): «к описанным выше сочетанным

сернистым кислотам и непосредственно в хлороуглеродсернистой кислоте (выше – H2O+C2Cl6.S2O5 ) примыкает хлорощавелевая кислота, известная еще под названием хлоруксусной кислоты. Жидкий хлороуглерод – ССl (Сl=71, С=12; теперь мы пишем C2Cl4 – это хлороэтилен.), как известно, превращается на свету под влиянием хлора в – гексахлорэтан (по тогдашней номенклатуре – Kohlensuperchlorur), и можно ожидать, что, если бы его одновременно подвергнуть действию воды, то он, подобно хлористому висмуту, хлорной сурьме и т. д., в момент образования, заместит хлор кислородом. Опыт подтвердил предположение». При действии света и хлора на C2Cl4, находившийся под водою, Кольбе получил на ряду с гексахлорэтаном и трихлоруксусную кислоту и выразил превращение таким уравнением: (Так как С2Сl4 может быть получен из CCl4 при пропускании его через накаленную) трубку, а ССl4 образуется при действии, при нагревании, Cl2 на CS2 то реакция Кольбе была первым по времени синтезом У. кислоты из элементов.) «Образуется ли одновременно и свободная щавелевая кисл., трудно решить, так как на свету хлор тотчас же окисляет ее в У. кислоту»... Воззрение Берцелиуса на хлоруксусную кислоту "удивительным образом (auf eine tiberraschende Weise) подтверждается существованием и параллелизмом свойств сочетанных сернистых кислот, и, как мне кажется (говорит Кольбе I. с. стр. 186), выходит из области гипотез и приобретает высокую степень вероятности. Ибо, если хлороуглещавелевая (Chlorkohlenoxalsaure так теперь Кольбе называет хлоруксусную кислоту.) имеет состав, подобный составу хлороуглесернистой кислоты, то мы должны считать и У. кислоту, отвечающую метилсернистой, за сочетанную кислоту и рассматривать ее, как метилщавелевую: C2H6.C2O3 (Это взгляд, высказанный ранее Жераром). Не невероятно, что мы будем принуждены в будущем принять за сочетанные кислоты значительное число тех органических кислот, в которых в настоящее время, в силу ограниченности наших сведений – мы принимаем гипотетическиe радикалы... " «Что касается явлений замещения в этих сочетанных кисл., то они получают простое объяснение в том обстоятельстве, что различные, вероятно, изоморфные соединения способны замещать друг друга в роли сочетающихся групп (als Раarlinge, l. с. стр. 187), не изменяя существенно кислых свойств сочетанного с ними тела!» Дальнейшее экспериментальное подтверждение этого взгляда мы находим в статье Франкланда и Кольбе: «Ueber die chemische Constitution der Sauren der Reihe (CH2)2nO4 und der unter den Namen „Nitrile“ bekannten Verbindungen» ("Ann. Chem. n. Pharm. ", 65, 1848, 288). Исходя из представления, что все кислоты ряда (CH2)2nO4, построены подобно метилщавелевой кислоте (Теперь мы пишем CnH2nO2 и называем метилщавелевую кислоту – уксусной.), они замечают следующее: "если формула H2O+H2.C2O3 представляет истинное выражение рационального состава муравьиной кислоты, т. е. если ее считать за щавелевую кислоту, сочетанную с одним эквивалентом водорода (Выражение не верно; вместо Н гг. Франкланд и Кольбе употребляют перечеркнутую букву, которая равноценна 2 Н.), то без труда объясняется превращение при высокой температуре муравьинокислого аммония в водную синильную кислоту, потому что известно, и найдено еще Доберейнером, что щавелевокислый аммоний распадается при нагревании на воду и циан. Сочетанный в муравьиной кислоте водород участвует в реакции только тем, что он, соединяясь с цианом, образует синильную кислоту: Обратное образование муравьиной кислоты из синильной под влиянием щелочей представляет не что иное, как повторение известного превращения растворенного в воде циана в щавелевую кислоту и аммиак, с тою лишь разницей; что в момент образования щавелевая кислота сочетается с водородом синильной кисл. ". То, что цианистый бензол (С6H5CN), напр., по Фелингу, не обладает кислыми свойствами и не образует берлинской лазури может быть, по мнению Кольбе и Франкланда, поставлено в параллель с неспособностью хлора хлористого этила к реакции с AgNO3, и правильность их наведения Кольбе и Франкланд доказывают синтезом по методу нитрилов (Нитрилы ими получались перегонкой серновинных кислот с KCN (методом Дюма и Малагутти с Лебланом):

R'.SO3(OH)+KCN=R.CN+KHSO4) У., пропионовой (по тогдашнему, мет-ацетоновой,) и капроновой кислоты, Затем, в следующем году Кольбе подверг электролизу щелочные соли одноосновных предельных кислот и, в согласии со своей схемой, наблюдал при этом, при электролизе У. кислоты, образование этана, угольной кислоты и водорода: H2O+C2H6.C2O3=H2+[2CO2+C2H6], а при электролизе валериановой – октана, угольной же кислоты и водорода: H2O+C8H18.C2O3=H2+[2CO2+C8H18] . Впрочем, нельзя не заметить, что Кольбе ожидал получить из У. кислоты метил (СН3 )', соединенный с водородом, т. е. болотный газ, а из валериановой – бутил C4H9 , тоже соединенный с водородом, т. е. C4H10 (он называет C4H9 валлилом), но в этом ожидании надо видеть уступку получившим уже тогда значительные права гражданства формулам Жерара, который отказался от своего прежнего взгляда на У. кисл. и считал ее не за C4H8O4 каковой формулой, судя по криоскопическим данным, она обладает и на самом деле, а за C2H4O2 , как пишется во всех современных учебниках химии. Работами Кольбе строение У. кислоты, а вместе с тем и всех других органич. кислот было окончательно выяснено и роль последующих химиков свелась только к делению – в силу теоретических соображений и авторитета Жерара, формул Кольбе пополам и к переведению их на язык структурных воззрений, благодаря чему формула C2H6.C2O4H2 превратилась в CH3.CO(OH). А. И. Горбов.

Уланы Уланы – слово татарское: оглан, буквально значить «юноша». В Золотой орде огланами назывались члены ханской семьи из линий не восходивших на престол. Огланов много сосредоточилось в Польше, где они состояли на военной службе и где из них и возникли У. Первоначально одеяние их было чисто татарское; до нашего времени из него удержалась одна особенность – квадратный верх каски, соответствующий такому же верху шапки монгольской, существующей и поныне у наших калмыков. И. В. В России название У. впервые встречается в проекте учреждения новороссийской ландмилиции, где предполагалось сформирование поселенного уланского полка, вооруженного саблями и пиками. Такой конный полк и был сформирован, но получил название пикинерного (елисаветградского). При имп. Павле образованы еще два подобные полка: конно-польский товарищеский и литовско-татарский конный; однако, название У. не употреблялось до 1803 г., когда сформирован был л.-гв. уланский (ныне Ее Имп. Велич. Императрицы Александры Феодоровны) полк. Впоследствии сформированы или переименованы из драгунских в уланские полки: в 1805 г. Борисоглебский, в 1807 г. – Литовский и Волынский, в 1808 г. – Чугуевский, в 1812 г. – Серпуховский, Белгородский, Оренбургский, Владимирский и Ямбургский, в 1816 г. – Украинские уланские полки, в 1817 – л.-гв. У. Его Имп. Выс. цесаревича (ныне л.-гв. У. Его Величества), в 1827 г. – С. Петербургский, Курляндский, Смоленский и Харьковский. В 1882 г. уланские полки, кроме двух гвардейских, обращены в драгунские.

Улус Улус. Это слово имеет несколько значений: самое общее из них – народ, поколение. Означает оно также орду, военную дружину. Иногда это слово употребляется в смысле сословия; так напр. «Хора-улус» – «черный или подлый люд», в отличие от «цагон иocy», сословия «белой (или знатной) кости». В Монголо-ойратском уставе 1640 г. У. имеет значение то жилого места вообще (Dorfschaft, по списку Палласа), то аймака, то родового союза, то целого племени. Чаще всего слово У. употреблялось у древних монголов и калмыков для обозначения определенной формы родового союза, составлявшего часть более обширной родовой группы – «племени» (Тангаги). В этом последнем смысле У. означал

союз нескольких отоков (родов) и аймаков, ведущих свое происхождение от общего племенного корня. У., как обозначение особой формы родового союза, встречается исключительно у монгольских племен (монголов, калмыков и бурят), хотя сходные с ними родовые организации можно найти у всех азиатских кочевников. Характернейшая черта У. – это их подвижность. Это не прочные, прикрепленные к определенному месту поселения оседло-земледельческих народов, а своеобразные, многолюдные родовые союзы кочевников, меняющих место пребывания в зависимости от времени года, урожая, кормов, обилия или недостатка воды в том или другом месте. Территории, по которым кочевали У., имели, конечно, границы, но в пределах этих очень больших по пространству территорий передвижение У., равно как отдельных их частей, было совершенно свободное, «безвозбранное». Этот взгляд на землю, как на общее достояние всех У., калмыки перенесли и в Россию, когда прикочевали на Волгу. Признавая всю степь общим владением У., они не установили ни определенных границ между У., ни определенных пространств для кочевки улусных родов. Бурятские поколения, перекочевавшие в XVI и XVII вв. из Монголии к Байкалу, также занимали земли целыми группами родов и владеют ими до сих пор сообща. В административном отношении монгольские и калмыцкие У. сохраняли очень долго (до начала XIX в.) те же основные черты, которые отличали улусное устройство монголов еще во времена Чингисхана: каждый У. составлял отдельную кочевую орду, управляемую своим родовым вождем – нойоном, находившимся в вассальной зависимости от тайши. Отношения нойонов к тайши определялись началами родового старейшинства, т. е. лучшим и обширнейшим У. владел сам тайша, а менее обширные он раздавал в управление наследственным нойонам, сообразно с их родовым старейшинством. Нойон или тайша управлял У. неограниченно, но произвол его в значительной степени регулировался издревле установившимся обычным правом, носителями и выразителями которого являлись лучшие улусные люди – почетные старики. Улусные люди – они же сородичи – обязаны были своему вождю послушанием и ратной службой; они вносили подати на покрытие разных нужд как общественных, так и личных тайши или нойона. Внутреннее устройство У. отмечено всеми чертами родового быта. У., как слишком обширный родовой союз, делился естественно на более мелкие родовые группы – отеки, аймаки и хотоны. Каждая из этих групп управлялась наследственным старейшим родоначальником, которому присваивались разные названия – зайсанга (глава отока), шуленги (глава аймака), ахха или ага (глава хотона). Отвечая за благополучие и порядок в своих кочевьях перед нойоном или тайшой, старейшины содействовали тому, что такая подвижная, текучая общественная группа, как У., сохраняла свою целость, представляя собою прекрасно организованную как для самозащиты, так и нападения боевую орду. В видах большей боевой готовности У. делились еще на искусственные группы – сотни, сорока и десятки, а для сохранения его целости строго возбранялось родовичам откочевывать в чужие У. Всякий перебежчик по строгим началам ойратства подлежал возврату в старый его род, так как освященный веками обычай обязывал родовича стоять всю жизнь на страже. своей родной ставки, своего куреня (хотона). Родовой характер улусного устройства у монгольских патриархальных племен сказывается в трех основных устоях его: родовой солидарности, ответственности и круговой поруке. Родовая солидарность одно-улусных родовичей выражается в обязательном призрении бедных и взаимной помощи. По исконным обычаям монголов, всякий бедняк не только находил у своих одноулусников пищу и приют, но также радушный, братский приют. Богатый сосед всегда приходил на помощь бедному, снабжая его скотом, съестными припасами и всем нужным. Безвозмездный взаимный обмен услуг между родовичами считался обязательным. Круговая порука и ответственность членов одного У. перед членами другого вытекали из того основного начала родового быта, в силу которого всякий У. играл по отношению к чужому роду или У. роль одного коллективного лица. За вину родовича отвечал не только виновный, но все родовичи того союза, к которому он принадлежал. Если виновник какого-либо преступления не открывался, то штраф или виру платил весь род или весь У., на который падало подозрение. Напротив, очистительная присяга одного или нескольких

одноулусников совершенно освобождала в некоторых случаях заподозренного родовича. Улусный суд, состоявший из правителя У. и почетных стариков, разбирал споры между одноулусниками; междуродовой суд решал дела, касавшиеся интересов нескольких У. или родов. Древнее улусное устройство потерпело значительные изменения у волжских калмыков в первой половине прошлого столетия (в 1834 г.). Главнейшие из них заключаются в том, что сильно были урезаны права владельцев улусов. У. были ограничены территориально: судебная власть нойонов перешла к суду «зарго», в котором рядом с депутатами от калмыцкого народа заседали также русские чиновники. У восточных монголов родовая организация У. сохранилась до сих пор в гораздо. большей чистоте. У бурят, судя по некоторым историческим данным, улусное устройство в момент их перехода в русское подданство (в XVII в.) было совершенно тожественно с организацией У. у монголов; но с течением времени бурятский У. теряет свои первоначальные большие размеры и начинает означать небольшую группу близкородственных ротонов, кочевавших вместе. Так, в степных законах селенгинских бурят (от 1823 г.) слово У. употребляется в смысле стойбища или небольшой группы юрт или кибиток, составляющих только малую часть рода. Еще 30 – 40 лет тому назад бурятский У. имел следующий внешний вид. Каждый У. состоял обыкновенно из нескольких жерденных загородей. В каждой загороди находилось несколько юрт с разными пристройками. В одной из этих юрт жид старший в семье бурят, старик со старухой, иногда с какими-нибудь сиротами родственниками. В другой, рядом стоявшей юрте, жил сын этого старика, с женой и детьми. Если у старика были еще женатые сыновья, то и они жили в особых юртах, но в той же загороди. У всего этого семейного родового круга пашни, покосы, скот были общие. Все члены загороди работали сообща. При всякой жаренине, при всяком сборе гостей все участвовали, как одна семья. Рядом, в другой подобной же изгороди, жили ближайшие родственники главы первой группы юрт, напр. его братья со своими семьями; и тут в одной общей изгороди, посредине, стояла юрта старшего в роде, по бокам – юрты его сыновей. В более отдаленных загородях жили дальние родственники, которые назывались соседями. Наконец, еще более отдаленные родственники обособлялись в новый У., имевший такое же устройство. Группа подобных соседних У. составляла род, родовую общину (Щапов). Внешний вид бурятского У., таким образом, был совершенно тожествен с видом большого калмыцкого У.: разница между ними была только в числе кибиток и в пространстве, занимаемом ими. Начала родовой солидарности и взаимной помощи сказывались у бурят в целом ряде обычаев и обрядов, происхождение которых относится к глубочайшей древности, Так, во всех улусных общинах безродные сироты и бедные ходили по юртам, как по своим родным жилищам, и находили там приют и пропитание. Они могли сами, без всякого спросу, взять что увидят в юрте съестного. Если в какой-нибудь юрте закалывали барана, готовили жаренину, то буряты всех одноулусных юрт могли, не стесняясь, идти на жаренину, как на общую трапезу. К общеродовым и, следовательно, улусным обязанностям относятся также поднесение невесте подарков, когда она перед свадьбой объезжает своих родных; уплата калыма в складчину за бедного жениха; так наз. «нэшвер», заключающийся в том, что всякий раз, когда кто-нибудь устраивает у себя свадьбу, вечеринку и т. д., родственники-одноулусники, и даже из других У., обязаны привозить с собою мясо, молочные продукты и другие съестные припасы, служащие серьезным подспорьем для родовича, устроившего торжество. Круговая порука и ответственность у селенгинских бурят долго сохранялись в виде обязанности платить за украденную вещь или скотину, если воровской след привел к У. и последний не мог его отвести. Присяга одного или нескольких близких родственников, удостоверяющая добросовестность и честность заподозренного лица, освобождала его от наказания. Таких черт общеродовой солидарности и ответственности в бурятских У. в начале XIX в. было гораздо больше, но за последнее столетие улусное устройство бурят претерпело едва ли не еще более серьезные изменения, нежели устройство калмыков. Главные причины этих изменений – смешение родов, распространение среди бурят ламаизма с одной стороны и хлебопашества с другой. В направлении, разлагавшем древнюю родовую организацию бурят,

влияли также правительственные мероприятия последних десятилетий. Бурятские У. во многих местах обратились в неподвижные жилые места, с разнородным населением; древнее обычное право выходило из употребления и уступало место новым правоотношениям, а вместе с тем падали и те устои, которые придавали улусной организации такую крепость и единство. Ср. Pallas, «Sammlungen der historischen Nachrichten uber die Mongolischen Volkerschaften»; Georgi, «Reisen»; M. Kroll, «Das Geschlechts– und Familienwesen der Transbaikalischen Burjaten» («Zeitschrift fur Social– und WirtschaftsGeschichte», 1898); Леонтович, «Калмыцкое право»; его же, «Древний МонголоОйратский устав взысканий»; Голстунский, «Монголо-Ойратский закон 1640 г.»; Самоквасов, «Сборник обычного права сибирских инородцев»; А. Щапов, «Бурятская улусная родовая община» («Изв. Вост. Сиб. Отд. Имп. Рус. Географ. Общ.», 1875); М. Кроль, «Формы землепользования в Забайкальской области» («Материалы по исследованию землевладения и землепользования в Забайкальской области», вып. 10). М. Кроль.

Ультиматум Ультиматум – так называется дипломатическая нота, в которой одна из держав объявляет другой свое безусловное, последнее требование, неисполнение которого должно повлечь за собою разрыв дипломатических сношений, а затем, в случае необходимости, и принятие принудительных военных мер.

Ум Ум. – В процессах сложившегося сознания самонаблюдение различает три основных группы явлений: 1) восприятия и их интеллектуальную переработку, 2) изменения эмоционального равновесия; 3) волевые импульсы. Различение это имеет характер абстракции в том смысле, что мы не знаем состояния сознания, в котором какойлибо из этих элементов отсутствовал бы совершенно; но возможность различной количественной и качественной их комбинировки и невозможность сведения одного из них на другие заставляет нас различать их так же, как различаем мы в объективных предметах форму и цвет, никогда не наблюдаемые в чистом виде. Первая из основных групп психических процессов носит название У., умственной или познавательной деятельности. Разнообразие явлений этой группы и количественное преобладание дифференцированных интеллектуальных процессов над процессами обеих других групп вели и нередко ведут до сих пор к чрезмерному расширению объема понятия «ум» и отожествлению с ним всей совокупности явлений сознания; с другой стороны, та роль, которую в интеллектуальной деятельности культурного человека играют самые сложные процессы переработки восприятия, ведет к вносящему такую же сбивчивость сужению объема понятия и отожествлению «У.» с этими процессами, совокупность которых мы обнимаем именем рассудка, разума и т. д. Трехчленное деление получило в психологии всеобщее распространение сравнительно недавно, благодаря главным образом Канту. Изучать умственную деятельность можно или в ее элементах, или поскольку они объединены в индивидуальной психологии и характеризуют интеллектуальную индивидуальность. Характерная особенность нашего сознания состоит в том, что из бесчисленного множества явлений внешнего мира материал для умственных операций доставляет только ничтожная часть – явления, могущие быть воспринятыми при посредстве наших органов чувств. Можно представить себе душевный мир, область восприятия которого ограничена почти исключительно осязательными впечатлениями (слепая и глухонемая Лаура Бриджмен); при этих условиях возможно образование довольно сложных представлений, но душевная жизнь будет отличаться поразительной односторонностью. Из восприятий зрительных и слуховых большее значение для умственного развития имеют, по-видимому, последняя, вследствие

тесной связи их со звуковой речью, которой главным образом мы обязаны возможностью пользоваться умственным опытом, накопленным предшествовавшими поколениями: глухонемые, не получившие образования, остаются всю жизнь на уровне слабоумных даже в том случае, когда глухота не зависать от более общего поражения мозга. Но и при полной невредимости органов чувств не все впечатления, на них действующие, входят в наше сознание как материал, пригодный для дальнейшей умственной переработки. Большая часть получаемых нами ежедневно впечатлений для этого слишком неясны и расплывчаты. Для того, чтобы они стали восприятиями, нужны, помимо условий физиологического характера, условия интеллектуального свойства, определяющие интеллектуальную индивидуальность. Впечатления становятся ясными восприятиями только в том случае, если они встречают в нашем сознании своего рода резонаторы, в виде содержащихся в нем образов воспоминания, совместное возбуждение которых усиливает чувственное раздражение (апперцепция). Человек, незнакомый с растительным миром, получит при рассматривании цветка изумительно скудное количество восприятий, сравнительно с ботаником. То же наблюдают на себе неспециалисты при посещении, напр., выставки машин. Единичные сильные впечатления могут при этом еще проникать в сознание, но они в нем не задерживаются и не усваиваются, так как не вступают в связь с нашими представлениями и понятиями и остаются без последствий в смысле дальнейшей умственной переработки. В таком положении, по отношению ко всей области внешних впечатлений, находится сознание ребенка в первое время по его появлении на свет. Пока впечатления внешнего мира не образовали еще никаких прочных следов для воспоминаний, до тех пор не возникает и та ткань психологических отношений, в которой все последующие впечатления тотчас же сплетаются с умственными приобретениями предшествующего времени. Даже тогда, когда часто повторяющиеся впечатления создали уже в сознании ребенка прочные следы, число его восприятий отличается большою скудостью и односторонностью, в соответствии с малочисленностью и однообразием его воспоминаний. Так же скудны и односторонни восприятия дикаря. Образование и наука повышают нашу восприимчивость к внешним впечатлениям, создавая в нашем сознании созвучия с самыми разнородными впечатлениями внешнего мира. Самым важным следствием влияния наличного запаса представлений на процесс восприятия является возможность выбора между действующими на нас впечатлениями. Содержание сознания ребенка находится в полной зависимости от случайностей окружающей его обстановки; на него действуют в каждый данный момент лишь наиболее сильные раздражения, независимо от внутренней связи явлений. У взрослых, напротив того, процесс восприятия все более и более подчиняется наклонностям каждого, складывающимся из личного душевного опыта. Нами воспринимаются предпочтительно те впечатления, которые находят отзвук в накопленных нами представлениях и ассоциациях их; каждый шаг в этом направлении прогрессивно усиливает отзывчивость, так что, наконец, самый легкий намек на близкое нашему интеллектуальному миру впечатление вызывает ясное и отчетливое восприятие. Этим путем поддерживается единство нашей личности, создается интеллектуальная индивидуальность. Из сказанного ясно, какое выдающееся влияние на все течение нашей умственной жизни оказывает память. Ходячее представление, противополагающее развитие памяти умственному развитию, основано на недоразумении. Наши воспоминания не только образуют ту сеть, в которую вплетаются новые впечатления, но отчасти определяют выбор тех восприятий, которые войдут в наше сознание в качестве обновляющего материала, и то место, которое они займут в общей сети психологических отношений. Они влияют не только на количество, но и на качество получаемых восприятий. Мы видим в фетише не то, что видит в нем африканский дикарь; апперципируемый объект изменяется под влиянием «апперципирующей массы», как и сам он ее видоизменяет, входя с ней в сочетание. Ослабление памяти в старости или под влиянием прогрессивного паралича ведет к распадению умственной жизни и утрате интеллектуальной индивидуальности: личность становится беспомощной жертвой случайных сильнейших впечатлений момента, не сочетающихся друг с другом и остающихся без дальнейшей переработки. То

противопоставление памяти умственному развитию, о котором мы упомянули, основано на отожествлении памяти вообще с некоторыми специальными ее видами. При привычке к отвлеченному мышлению могут, напр., ослабевать конкретные воспоминания, потому что отвлечение и состоит в том, что в продукте сложной и разнородной ассоциации представлений отпадают их конкретные черты; на крайних степенях этого процесса конкретные черты могут даже отсутствовать совершенно и заместиться символом или знаком. На этих ступенях возможно то явление, которое Гете охарактеризовал в словах: «wo die Вegriffe fehlen, da stellt ein Wort zur rechten Zeit sich ein», т. е. возникновение идей, лишенных всякой конкретной основы в форме конкретных образов, воспоминаний, – подводный камень, о который так часто разбивались философские умозрения. Нельзя, однако. выводить отсюда заключение неблагоприятное для памяти вообще; наоборот, отвлеченное мышление предполагает наличность сложного и разнородного комплекса воспоминаний. Другим важным фактором, влияющим на течение умственной деятельности, является внимание. Оно оказывает влияние уже на процессы восприятия, повышая нашу восприимчивость к тем впечатлениям, на которые оно направлено. Еще более значительной является его роль в процессах переработки восприятий. Если воспринимаются только впечатления, находящие себе отзвук в апперципирующей массе нашего сознания, то связь эта во всяком случае обоюдна, и восприятие оживляет в нашем сознании только созвучащие следы прежнего душевного опыта. Подобных созвучащих следов в развитом сознании каждое восприятие находит так много, что исходящее из него непроизвольное течение представлений может принимать крайне разнообразный и иногда совершенно беспорядочный характер. Последнее наблюдается в тех случаях, когда, под влиянием усталости, мы «даем полную волю» нашим ассоциациям представлений; в сознании проносятся тогда хаотические обрывки представлений, соединенные между собой часто только случайною внешней связью и заводящие нас так далеко от исходного пункта ваших размышлений, что, сделав усилие над собой для обозрения пройденного нами пути, мы становимся в тупик перед зигзагами наших представлений. В еще более резкой форме это наблюдается при «вихре идей» у душевнобольных. Внимание вносить в течение наших представлений планомерность; неизвестным нам ближе путем оно, при посредстве созвучащих с данным восприятием «резонаторов», усиливает все соответствующее планам, желаниям и потребностям личности и таким образом создает для течения представлений определенные рамки. Устойчивость внимания, способность к его сосредоточению зависит, по-видимому, ближайшим образом от эмоциональной характеристики личности, глубины и устойчивости ее эмоций, – а последнее определяется существованием в сознании мощной, тесно объединенной группы представлений и идей; этим, вероятно, объясняется, что способность к глубокому сосредоточению внимания часто наблюдается у «узких» и «односторонних» людей. Сочетание способности к устойчивому вниманию с широтой и разносторонностью идейного содержания сознания дает гениев. Ошибка, часто совершаемая людьми, говорящими о «рассеянности» ученого и о «рассеянности» ребенка, отвлекающегося от занятий по поводу всякого пустяка, зависит от смешения двух прямо противоположных явлений: в последнем случае мы имеем перед собой полную неспособность сосредоточить на чем либо внимание (явление, часто наблюдаемое и у взрослых под влиянием усталости), во втором – такое глубокое сосредоточение внимания на внутренней работе, что посторонние ей предметы не в состоянии достигнуть сознания. На высших степенях этого состояния перед заполняющей все сознание умственной работой может отступить на задний план даже смертельная опасность (предсмертные минуты Архимеда). Третьим моментом, определяющим течение умственной деятельности, является «утомляемость» личности. Она очень велика у слабоумных, идиотов, при старческом распадении умственной жизни. Уменьшаясь под влиянием упражнения, проявляясь менее заметно при занятиях в знакомых областях, утомляемость в то же время – как показали новейшие исследования, – имеет, подобно памяти и вниманию, резко индивидуальный характер и входит в характеристику интеллектуальной индивидуальности в качестве одного

из существенных ее признаков. Особый вид утомляемости мы имеем в тех случаях, когда она стоит в прямой связи с повышенной впечатлительностью: эти случаи и повели к возникновению теории, отожествляющей гений с психозом, так как гениальность часто сопровождается резко выраженной невр– и психастенией. Завися от усиленной впечатлительности и находя в последней себе поправку, эта утомляемость не исключает – при благоприятных условиях – возможности крупной по своему объему работы. – На эмоции интеллектуальная деятельность оказывает умеряющее влияние; представление, соединенное с яркой эмоцией, вступая в ассоциацию с другими рядами представлений, находит среди них представления, связанные с иными чувствованиями, нейтрализующими до известной степени первоначальную эмоцию. Но в то же время она углубляет их: если с одним из членов сложной ассоциации связана пережитая нами когда-то эмоция, то чем разнороднее и сложнее ассоциация, тем чаще по самым разнообразны м поводам будет возникать у нас в памяти воспоминание об этой эмоции. Распространенное представление о том, что «образование не делает людей более счастливыми» имеет, поэтому, основание, если критерием счастья считать непосредственную жизнерадостность, а не интенсивность и полноту душевной жизни: дикари и дети с их неразвитой памятью, непосредственнее и жизнерадостнее, чем образованный человек, сохраняющий воспоминания о прошлых страданиях, окрашивающие оттенком грусти и заботы думы о будущем. Эмоции первых ярче, но поверхностнее. В качественном отношении интеллектуальная деятельность влияет особенно на расширение симпатических чувствований; влияние ее в этом отношении так резко, что известную формулу: «все понять, значить все простить», можно было бы с полным правом перефразировать так: «все познать, значит все полюбить». Интеллектуальная деятельность сопровождается особыми «интеллектуальными эмоциями». Подобно другим высшим эмоциям, интеллектуальные эмоции уступают по своей интенсивности низшим в момент их появления, но характеризуются несравненно большей способностью к возобновлению. Сопровождая почти беспрерывно наше мышление в течение всей жизни, он у личности с широко развитой умственной деятельностью придают основному фону душевного настроения устойчивость и ровность, и могут исчезнуть только под влиянием исключительно тяжелых потрясений, надламывающих психическую индивидуальность. Относительно наших реакций на внешние впечатления умственная деятельность оказывает резко задерживающее влияние. В этой задержке и смысл ее возникновения в филогенезисе органического мира, в качестве одного из механизмов приспособления организмов к более сложной среде. Кроме простых впечатлений, вызывающих даже у современного человека простые рефлексы (рефлекторный кашель при попадании в дыхательное горло инородного тела, рефлекторная рвота и т. д.), на организм действуют явления, слагающиеся из ряда последовательных впечатлений. Функция умственной деятельности и состоит в том, чтобы задержать реакцию при воздействии первого из этих впечатлений, дать возможность подействовать следующим впечатлениям, дать возможность сочетаться новым восприятиям с воспоминаниями о прежнем опыте и выработать целесообразную и планомерную реакцию. Выработанные при посредстве сознания сложные ряды реакций на сложные ряды впечатлений превращаются, благодаря навыку, в инстинктивные, т. е. протекающие настолько быстро, что обычно они не проникают в сознание и подходят к типу рефлекса. Умственной деятельности настолько присуща склонность к задержке реакций, что при одностороннем направлении душевного развития только в сторону воспитания У. легко возникают явления «паралича» или, вернее, «недоразвития воли». Нормальный ряд психических процессов (восприятие, интеллектуальная переработка, волевая реакция) часто не совершается в полном виде или под влиянием пассивной мечтательности, или вследствие того, что воспитание заменяет самодеятельность дисциплиной и ставит рефлекторное исполнение приказания на место волевого акта, вытекающего из интеллектуальной работы личности. Отсюда может произойти то странное разъединение интеллектуальной и волевой сфер, которое так часто поражало моралистов и нашло себе выражение в известном стихе: video meliora proboque, deteriora sequor. Действия личности определяются при этом по

преимуществу принявшими инстинктивный характер привычками и не имеют опоры в ее интеллектуальном мире, знаниях, убеждениях и взглядах. Переход интеллектуального процесса в волевой импульс возможен только при известной энергии первого, поэтому подобное явление наблюдается даже у людей с развитой волей в моменты усталости и представляет один из стойких симптомов неврастении, отражающейся не столько на качестве, сколько на энергии умственных процессов. О различном значении термина ум см. Эйслер, «Worterb. d. philosoph. Begriffe», слова Vernuft, Verstand, Intellect (Б., 1898). П.

Умозрение Умозрение. – Термином «У.» (speculatio) нередко обозначают такую деятельность мышления, которая вращается в сфере предметов или событий. не данных на опыте, но лишь предполагаемых. В этом смысле теория эфира, теория происхождения видов, космическая теории Канта и Лапласа суть учения умозрительные. Но при таком словоупотреблении объем понятия «У.» лишается должной определенности, так как даже в том, что относится к области точного опытного знания, всегда есть элементы предположительные. Различие между умозрительным и опытным получается, при этом, лишь степенное, а не родовое. Для приобретения термином У. последнего значения необходимо установить родовое же различие предметов опытных и умозрительных, как таких, с одной стороны, которые могут или могли бы быть воспринимаемы при известных, хотя бы неосуществимых собственно для человека, условиях чувственного восприятия, и с другой – таких, которые доступны только мышлению. Это различие приводить к установлению тесного или точного смысла термина У., как мышления, содержание которого – только мыслимое или сверхчувственное. При таком понимали сказанного термина, учению об У. предстоит решить следующие вопросы: 1) действительно ли существует У., т. е. мысль с сверхчувственным содержанием, 2) где источник этого содержания, 3) в чем предмет У. и 4) каков его метод. 1) Философия опытного реализма не имеет нужды в У. в тесном значении этого слова, а философия эмпиризма не признает его возможным. Опытный реализм предполагает сущим в себе нечто данное на опыте, напр. вещество или душу, или то и другую вместе, и, следовательно, почерпает для себя содержание исключительно в опыте. Эмпиризм утверждает, что самое мышление есть сочетание представлений, упроченное постоянным повторением, т. е. что необходимость мысли есть упроченная до неразрывности совокупность ее чувственных элементов. О степени этой неразрывности между эмпиристами идет спор: одни (Джон Стюарт Милль) допускают мыслимость таких условий, при коих самые прочные сочетания представлений могут распасться; другие (Герберт Спенсер) полагают, что сочетания, бывшие всегда совершенно неразрывными, не могут быть мыслимы расторгнутыми и, следовательно, образуют собою для нас истины необходимые. Оба взгляда исключают возможность появления в содержании мысли чего-либо сверхчувственного. Затруднение реализма состоит в невозможности объяснить, каким образом предметы, несомненно всецело обусловленные деятельностью наших восприятий, могут существовать независимо от восприятий. Что касается до эмпиризма, то он не может отрицать, что мы имеем – хотя бы ложное – понятие о сверхчувственном, а Герберт Спенсер утверждает даже, что этому понятию соответствует действительное, хотя непознаваемое бытие. 2) Мыслители, признающие возможность сверхчувственного содержания мышления, естественно должны ответить на вопрос о его источнике. Простейшим и исторически первым ответом на этот вопрос служит ответ мистический. Мистики предполагают в душе способность непосредственного усмотрения сверхчувственного, признавая условием деятельности этой способности или существование души вне телесной оболочки (Платон), или, хотя бы в этой оболочке, особое состояние экстаза (Плотин), или особую одаренность избранных душ (Шеллинг), или действие Божественной благодати, или, наконец, присущую душе веру (между прочим – В. С. Соловьев). Из новейших философов Гартманн признает первоисточником всякой философии

бессознательное, но могущее быть возведенным к сознанию единение с абсолютным. Мистическое решение вопроса об источнике У. является, однако, произвольным, так как ссылается на орган по существу своему недоступный логической проверке и потому допускающий предположение, не есть ли результат его действия простая греза, нередко даже болезненно настроенного воображения. Новые философы догматического направления считали понятия о сверхчувственном присущими уму по самой его природе; во многом оппонирующая этим философам так назыв. шотландская философия в существе дела решает вопрос об источниках У. таким же образом. Это решение вопроса также произвольно, ибо таким путем всякое почему-либо любезное философу положение можно защищать как необходимо присущее уму. Поэтому Кант совершенно правильно поставил философии задачу – вместо искания в уме готовых присущих ему убеждений – исследование его познавательной силы. Признавая сверхчувственное происхождение мышления, защищая априорность представлений пространства и времени, Кант вместе с тем отвергает возможность проникнуть познанием за пределы опыта. При этом остается, однако, известный вид познания сверхчувственного, именно познание самого познающего ума – и необходимо возникает вопрос, как оно возможно. Этот вопрос послужил началом новой эпохи в учении об У. Решение его Фризом, полагавшим, что самопознание ума совершается посредством внутреннего опыта, не могло удовлетворить мыслителей, так как оно приводить к тому выводу, что опытом познается сверхопытное. Если верно положение критической философии, что ум есть единственное сверхчувственное, которое мы знаем, то самопознание ума есть акт не опытный, а умозрительный, и надлежит определить его орган. Фихте нашел такой орган в умственном воззрении, состоящем в том, что бессознательный процесс умственной деятельности действием рефлексии, т. е. обращения ума на самого себя, сознается нами. Но взгляд Фихте предполагает заранее достоверно известною некоторую сверхсознательную деятельность, т. е. нечто вне сознающего "я", и, стало быть, является возвратом к догматизму, который у Шеллинга принимает, сверх того, мистический оттенок. Если источник У. должен быть обнаружен чрез самоисследование ума, то прежде, чем говорить об уме бессознательном, нужно начать с действий ума в сфере сознания. В этой сфере ум обнаруживает себя, как логический закон мысли, сам в себе не имеющий ничего воззрительного, но предъявляемый всякому воззрительному, чувственному содержанию, как руководящее мышлением требование. Если допустить, что такое требование находит себе в опытном познании полное осуществление, т. е. если это познание всецело удовлетворяет ум, то опыт и У. совпадают, и никакой нужды в особом умозрительном содержании мышления не оказывается. Если же область опыта не может дать уму полного удовлетворения, то, сознав, в чем состоит логическая неудовлетворительность опытного знания, мы тем самым узнаем, каково должно быть то, что составляет предмет У., т. е. достигаем возможного для нас понятия о сверхчувственном. Верховное требование ума состоит в том, чтобы в нашем познании не оставалось ничего логически необоснованного, никакого косного содержания, претыкаясь о которое мыслящий ум должен заявить: «это есть нечто для меня непроницаемое». Необходимость сделать такое заявление есть признание необходимого противоречия данного понятия тому, чем оно должно быть по требованию ума. Следовательно источником У., коль скоро оно превышает область опыта, могут быть только открываемые нашею мыслью необходимые противоречия в предлежащих ей понятиях. Этот источник У. указан двумя мыслителями – Гербартом и Гегелем; отвергнув его, необходимо либо, вместе с эмпиристами, отвергнуть самое У., либо обратиться к мистическому или догматическому решению вопроса об его источнике. 3) Для последовательно мыслящего реалиста опытный предмет, как таковой, есть и предмет У. или, правильнее, того, что для реалиста заменяет собою У.; для последовательно мыслящего эмпириста нет и предмета У. Для мистика и догматика, произвольно установляющих его орган, возможно столь же произвольно установить и открываемый этим органом предмет. т. е. произвольно отнести к числу неоспоримых истин напр. бытие Бога, внесознательную реальность мира, бытие духовной субстанции до или после ее единения с телом и т. под. Для мыслителей,

признающих источник У. в необходимых противоречиях, данных нашему познанию понятий, предмет У. не есть нечто заранее предначертанное: это предмет мыслимый без противоречия требованиям ума. Мыслимо, что такого предмета можно достигнуть, преобразовав по логическим требованиям отдельно взятые понятия опыта: так думает Гербарт. Возможно, что для этого нужно подвергнуть преобразованию всю систему наших понятий, развив ее по требованиям ума: так полагает Гегель. Но мыслима и третья точка зрения: найти удовлетворение требованиям ума совершенно невозможно никаким преобразованием ни части, ни всей совокупности понятий, содержание коих взято из опыта, ибо в области опыта ум всегда есть только форма, не могущая отожествиться с содержанием; поэтому необходимо мыслить сверхчувственное, умопостигаемое сущее, как совершенно целостный, содержательный ум. Это положение принадлежит философии феноменального формализма. 4) Сообразно источнику и предмету У. установляется и метод последнего. Произвольно признав за сверхчувственное опытный предмет, или же установив ряд необходимых готовых истин о сверхчувственном, реализм, мистицизм и догматизм могут затем, путем обыкновенных силлогистических приемов, делать из этих истин дальнейшие выводы, и потому ни о каком особом умозрительном методе у них не поднимается и вопроса. Кант, поставив задачею критической философии самоисследование ума, т. е. обратив (хотя и без объяснения того, как это возможно) самый ум в предмет У., указал и на основные функции самодеятельно познающего ума, которые суть вместе с тем и основные приемы метода, определяя познание, как синтетическое суждение a priori. Кант указал тем самым на требование творческой деятельности ума, так как синтез a priori предполагает способность ума из себя самого умножать содержание познания; установлением таблицы категорий он поставил задачу возвести законы природы к их логическому и при том систематическому априорному обоснованию; в своем учении об идеях он указал на неизбежное стремление ума к безусловному, к внесению высшего единства в систему априорных истин. Но употреблению этих умозрительных действий Кант придал исключительно субъективный характер, указав, таким образом, свойства У. как бы лишь для того, чтобы всемерно умалить его философское значение. Немецкий идеализм после Канта восстановляет значение умозрительного метода; но лишь у Гегеля учение о последнем получает свой выработанный вид. Логика Гегеля гораздо ближе к «Критике чистого разума» Канта, чем обыкновенно думают и чем утверждает сам Гегель. Творчески, т. е. априорносинтетический ум есть столько же принцип Гегеля, как и Канта; только у Канта говорится об этом уме лишь как о нашем уме, а Гегель снимает с него такое ограничение. Система гегелевых категорий, по крайней мере в начальных своих стадиях, почти совпадает с кантовскою (у Канта – количество, качество, отношение, модальность; у Гегеля – качество, количество, мера, сущность; в последней категории находят себе место и определения отношения и модальности). У Гегеля, как и у Канта, высшее единство категорий есть идея: только для Канта она есть единство мнимое, а для Гегеля она есть верховная истина. Различие это обусловливается тем, что, по Канту, за умом скрывается какая-то отличная от него и недоступная ему действительность, Гегель же ее отбрасывает, как ненужное и ни на чем не основанное предположение; поэтому для Канта познающая сила ума заключена в область сущего лишь для нас, Гегель же смело распространяет ее на область всякого сущего, полагая, что система понятий, развитых нашею мыслью, совпадает с логическим строем всего мироздания. Вследствие этого Кант в своем отношении к миру, как к целому, останавливается на отрицательной диалектике, на обнаружении необходимых и, вместе с тем, неразрешимых для нашей мысли противоречий в его понятии; Гегель требует диалектики положительной, которую именует умозрением и которая, признавая и объясняя возникновение необходимых противоречий в понятиях, вместе с тем должна разрешать эти противоречия. Всякое понятие, будучи лишь одним из моментов развитая системы, не соответствует полноте (конкретности) требуемых ею определений и потому необходимо противоречиво. На этом разложении понятия и останавливается отрицательная диалектика, У. же дает понятию дальнейшее движение, определяя его, именно как момент развитая

системы, вводя его в состав того целого, в котором его отдельность, т. е. противоречивость, исчезает. Понятие, следовательно, полагается, противополагается себе, как противоречивое, и это противоположение разрешается на высшей ступени: в такой тройственной схеме развивается система, наполняясь тем самым чрез собственное свое движение новым содержанием и в своей полноте образуя разумно обоснованное целое. Таким образом умозрительный метод Гегеля направлен не к тому, чтобы на ряду с опытною действительностью создать отдельную от ее, потустороннюю действительность, но к тому, чтобы превратить опытную действительность, действием мышления, в действительность умозрительную. В существе дела Гегель, как и Кант, ограничивает мышление пределами опыта; но различие их в том, что вполне проникнутая мыслью действительность, по взгляду Гегеля, перестает быть опытною, а становится разумно обоснованною и всеобъемлющею системою мироздания, вне которой никакой иной действительности, никакой вещи в себе искать уже нечего. Сравнительно с грандиозным предприятием Гегеля методология Герберта представляет собою нечто весьма скромное. Необходимые противоречия в опытных понятиях Гербарт разрешает не через систематическое развитие последних, а подвергая их, в отдельности, особому измышленному им приему, именуемому методом отношений или случайных воззрений. Взяв понятая вне их систематической связи, т. е. вне того, что можно назвать логическою историею их развитая, Гербарт не объясняет происхождения в них необходимых противоречий, вследствие чего самая необходимость последних остается спорною. Поэтому и метод разрешения противоречий не вытекает у Гербарта из самого строя понятий, как его внутреннее логическое требование, а навязывается им извне, как нечто искусственно придуманное или изобретенное. Сущность метода Герберта заключается в том, чтобы содержание необходимо противоречивых понятий привести в новое, логически-оправдываемое, отношение, чрез присовокупление к этому содержанию нового, для него случайного воззрения. Этот прием Гербарт поясняет примером геометрии, которая при доказательстве какой-либо теоремы, путем прибавочных, для данной фигуры случайных построений обнаруживает новые отношения между ее частями. Самое это уподобление доказывает, что метод Гербарта не заключает в себе ничего умозрительного, т. е. никакой новой нормы, возвышающейся над нормами обычной силлогистики: прибавочные построения для доказательства геометрических теорем оставляют наше геометрическое мышление на уровне так назыв. начальной геометрии, повышение же и расширение геометрического кругозора достигается уже иными, более радикальными средствами. – Крушение, испытанное системою Гегеля, свидетельствуя, между прочим, и о ее методологической неудовлетворительности, не открыло само по себе никаких новых горизонтов для установления начал умозрительного метода. Напротив, между мыслителями XIX в. все более и более получало господство мнение, что никакого различия между умозрительным методом и методом обычного мышления не существует. Зависело это, от того, что самый предмет умозрения снова начал пониматься или реалистически, или мистически, или догматически. Казалось бы, что если теория умозрительного метода еще заключает в себе известную жизнеспособность, то она должна быть построена не на огульном отрицании того ряда развития, который привел от Канта к Гегелю, но на здравом критическом рассмотрении его результатов. Понятие творческого ума, как единственного законного предмета У., осталось в своей силе и после падения гегелианизма; оказалось ложным лишь то убеждение, будто человеческий ум в праве отожествить себя с этим умом и развить из себя самого содержание мысли. Убедившись в ложности такого убеждения, философия должна признать, что создаваемая ею система категорий есть система лишь феноменального мира, которую нельзя отожествлять с системою мира умопостигаемого или сверхчувственного. Идея, т. е. понятие, мыслимое в полном его единстве, остается органом постижения сверхчувственного и руководящим началом для движения мысли в сфере феноменальной; одинаково ошибочным оказывается, следовательно, и взгляд Канта на умствование о предметах идей, как на неизбежно возникающее заблуждение мышления, и взгляд Гегеля, мнящего схватить в идее всю полноту Божественной мысли. Обнаружить

степень плодотворности для философии этих начал умозрительного метода – дело будущего. Литература (те или иные взгляды на У. так тесно связаны с общим движением метафизики, что указание на литературу делается здесь лишь для подтверждения подлинными произведениями философов вышеизложенных мыслей, а не в видах перечисления источников, с помощью которых может быть достигнуто полное и всестороннее изучение предмета): Платон, «Федр», «Менон», Федон", «Политика» (VI, VII); Плотин, преимущественно «Еннеады» V и VI; Декарт, «Meditationes de prima philosophia. Principia philosophiae» (I); Спиноза «Ethica» (преимущ. части I и II); Лейбниц, «Nonveaux essais sur l'entendement humain» (преимущ. кн. I, IV, гл. I – IV, IX – XI); Кант, «Kritik d. reinen Vernunft» (преимущественно введение, Трансцендент. аналитика, кн. I, отд. I и 27; кн. II, отд. III, Трансценд. диалектика); Фриз, «Neue Kritik d. Vernunft» (I, 21); Фихте, «Grundlage d. Wissenschaftslehre»; Шеллинг, «Vom Ich als Princip der Philosophie»; «Philos. Briefe uber Dogmatismus u. Kriticismus»; Гегель, «Wissenschaft der Logik» (гл. обр. ч. II, отд. III, «Die Idee»); Гербарт, «Lehrbuch zur Einleitung in d. Philosophie»; «Allgemeine Metaphysik»(ч. II, отд. I, Methodologie); Гартманн, «Philosophie d. Unbewussten» (отд. В., гл. IX); Дж. Ст. Милль, «An examination of sir W. Hamiltons Philosophy» (преимущ. гл. II, III, IV, VI); Герберт Спенсер, «First Principles» (ч. I); «The principles of Psychology» (ч. VII); В. С. Соловьев, «Критика отвлеченных начал» (стр. 345 и сл.); Н. Г. Дебольский, «Философия будущего» (гл. IV); «Философия феноменального формализма. I. Метафизика» (вып. II, I т.). Н. Дебольский.

Умысел Умысел (юрид.) – необходимое для вменения отношение познавательной способности и воли человека с совершенному им деянию. Элементы У.: сознание совершаемого, предвидение его последствий и сознание противозаконности данного действия или бездействия. Деяния, совершенные при наличности этих условий, называются умышленными, в отличие от случайных и неосторожных. Третий элемент, при всей его теоретической важности, положительным правом в число признаков У. не включается, ибо сознание противозаконности считается присущим всякому вменяемому лицу на основании принципа: error jurir semper nocet. В русском законодательстве это начало выражено в ст. 62 основных законов: «никто не может отговариваться неведением закона». У. предполагает сознательное отношение к фактическим условиям, образующим состав деяния, и к юридической его обстановке; вместе с тем предполагается преступное направление воли. Новейшие кодексы, в большинстве, общего понятия У. не определяют, предоставляя установление его доктрине и практике. Исключение составляет кодекс итальянский. Вводит определение У. и русский, проект уголовного уложения вследствие «бедности нашей юридической литературы и. следовательно, отсутствия руководящих начал для практики» (объясн. зап.. т. I, стр. 394). Преступное деяние, по проекту, почитается, умышленным, если виновный «желал его учинения, или сознательно допускал наступление обусловливающего преступность сего деяния последствия». Сознание совершаемого в число признаков У. первого рода не включено, но «само собою разумеется, что при разрешении в каждом отдельном случае вопроса об умышленности этого рода, суд должен прежде всего установить наличность сознания, а затем уже определить направление воли действовавшего» (там же, стр. 395). Старая доктрина уголовного права, преимущественно немецкая, создала крайне сложную и запутанную систему деления У. на виды. Система эта была усвоена партикулярными германскими кодексами и следы ее сохранились до сих пор, напр. в нашем уложении о наказаниях. У. делится, во-первых, на прямой (dolus directus) и непрямой (dolus indirectus). Под непрямым У. до Фейербаха разумелся У. предполагаемый, подтверждаемый обстоятельствами деда (силою удара, употребленным оружием и т. п.). Ныне под ним разумеется так называемое преступное безразличие (dolus eventualis), когда виновный предвидел, что его действие может привести к преступному результату и сознательно

допускал его наступление. По степени определенности цели различают dolus determinatus, когда У. направляется на результат точно определенный, и dolus indeterminatus, когда результат в представлении действующего лица индивидуально определен не был. Разновидность определенного У. составляет dolus alternativus, когда виновный имеет в виду одно из нескольких возможных последствий его действия, напр. или смерть, или увечье. Третье деление У. основывается на степени обдуманности и хладнокровия, проявленных виновным или в момент сформирования У., или в момент действия. Во втором случае различают исполнение преступного действия в спокойном состоянии духа и исполнение аффектированное (mit oder ohne Ueberlegung). В первом различают три оттенка: а) У. аффектированный (impetus), когда он сформировался в состоянии аффекта, хотя и не достигшего такой силы. которая уничтожает вменяемость; б) У. внезапный, но хладнокровный, когда преступная воля сложилась в спокойном состоянии духа, но задуманное было приведено в исполнение немедленно (dolus repentinus); в) У. обдуманный или предумышление (dolus praemeditatus), когда виновный заранее обдумал все существенные моменты совершенного деяния. Действующее уложение о наказ. (ст. 3) говорит, что преступления и проступки суть умышленные или неумышленные. В умышленных ст. 4 различает «две степени: первая, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, а заранее обдуманного намерения или У.; вторая, когда оное учинено, хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления». В особенной части (ст. 1454, 1455 и др.) установлено, однако, различие трех видов У.: предумышления или заранее обдуманного намерения, простого У. и У. в запальчивости и раздражении. Обдуманность, по действующему праву, относится к составлению У., а не к действию; поэтому выполнение деяния в аффекте, происходящем от опьянения или возникшем в силу оказанного жертвою сопротивления, не устраняет возможности признать деяние учиненным предумышленно, и, наоборот, полное хладнокровие, расчет в момент действия, не предполагает еще обдуманности У., так как оно возможно и при У., возникшем внезапно (Таганцев, «Лекции», II, стр. 678). Согласно 105 ст. улож., за деяние, учиненное с обдуманным заранее намерением, определяется всегда высшая мера наказания, за то преступление положенного, если в законе не определено для случаев этого рода особой ответственности. Предумышление, как отягченная форма виновности, должно быть точно доказано; в противном случае деяние должно быть признаваемо непредумышленным. Отличие прямого умысла от непрямого выражено уложением в ст. 108 и 109 (и кроме того в ряде статей особенной части): «если по обстоятельствам, сопровождавшим его деяние, подсудимый мог и должен был предвидеть, что последствием оного должны быть не одно, а несколько преступлений разной важности, то, хотя бы он и не имел положительного намерения совершить именно важнейшее из сих преступлений, мера его наказания определяется всегда по сему важнейшему из преступлений, долженствовавших быть последствием его деяния; если подсудимый, при содеянии какого-либо преступления, тем самым, хотя и без прямого на сие У., учинил еще другое, более тяжкое, то мера его наказания определяется по правилам о совокупности преступлений». Кроме того, особенная обдуманность в действиях преступника отнесена ст. 129-ою к обстоятельствам, увеличивающим вину. Обнаружение У. есть первая ступень осуществления преступной воли во вне. Ст. 7 уложения под обнаружением У. разумеет «изъявление на словах, или письменно, или же иным каким-либо действием, намерения учинить преступление», а равно «угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло». Как в науке уголовного права, так и в современных кодексах наказуемость обнаружения У. безусловно отвергается; но по уложению о наказаниях оно иногда наказуемо и при некоторых государственных преступлениях обложено даже смертной казнью (напр. ст. 242). См. Gessler, «Ueber Begriff and Arten des Dolus»; Krug, «Dolus und Culpa»; Frank, «Vorstellung und Wille in der modernen Doluslehre»; Lucas, «Die subjective Verschuldung im heutigen deutschen Strafrechte». K.-К.

Ундины Ундины (от лат. unda – волна) – мифические существа, созданные фантазией средневековых алхимиков и кабалистов, заимствовавших основные их черты частью из народных германских представлений о нимфах и русалках, частью из греческих мифов о наядах, сиренах и тритонах. В сочинениях этих ученых У. играли роль стихийных духов, живших в воде и управлявших водной стихией во всех ее проявлениях, подобно тому как саламандры были духами огня, гномы управляли подземным миром, а эльфы – воздухом. Существа, соответствовавшие в народных поверьях У., если были женского рода, отличались красивою внешностью, обладали роскошными волосами (иногда зеленоватого цвета), которые они расчесывали, выходя на берег или покачиваясь на морских волнах. Иногда народная фантазия приписывала им рыбий хвост, которым оканчивалось туловище вместо ног. Очаровывая своею красотой и пением путников, У. увлекали их в подводную глубь, где дарили своею любовью и где года и века проходили как мгновенья. По скандинавским воззрениям человек, попавший однажды к У., уже не возвращался назад на землю, истощенный их ласками. Иногда У. вступали в брак с людьми на земле, так как получали при этом бессмертную человеческую душу, особенно если у них рождались дети. Эта последняя черта лежит в основе средневековых романов о Мелюзине, о рыцарях Темрингере и Штауффенбергере. Новейшие писатели, особенно поэты романтической школы, охотно пользовались легендами об У. Наиболее известны повесть де Ламотт-Фук «Ундина» (1813), переведенная на русский язык, стихами, В. А. Жуковским (1836), стихотворение Гейне: «Ich weiss nicht, was soll es bedeuten...», сказка Андерсена «Русалочка», поэма Т. Готье «L'ondine et le рecheur». На сюжет повести Фуке написаны оперы Гофманом (романтическим писателем) и Лортцингом; писали оперы на этот сюжет также и русские композиторы – Львов и Чайковский (последний уничтожил свое произведение). Н. Г.

Унисон Унисон – однозвучие. В хоре несколько однородных голосов – напр. сопрано – поют в У. одну и ту же партию. В оркестре несколько скрипачей исполняют в У. партию первой скрипки, нисколько вторых скрипачей – партию второй скрипки, несколько виолончелей – партию виолончелей и т. д. Соедининие разнородных голосов или разнородных инструментов в У. делается для усиления звука. И. С.

Уния Уния (гос. право). – Под У. разумеют такое соединение государств, при котором два разных государства имеют общего монарха. По самому существу своему У. мыслима, следовательно, только между монархическими государствами. По характеру связи, существующей между соединенными государствами, различают. У. личную и У. реальную. Под личною У. разумеют соединение двух государств, основанное на временном единстве монарха, при чем единство это получается в силу случайного совпадения в одном лице прав на престол в двух различных государствах. Прежде, при значительном количестве избирательных монархий, личная У. нередко являлась результатом избрания на престол государя какой-либо другой страны. Нередки также были случаи, когда монарх, вступая в брак с наследницей престола в другой стране, в лице своего сына соединял оба престола, свой и жены: таковы были «счастливые браки» Австрии. В последнее время поводом к образованию личной У. является всего чаще прекращение царствующей династии, когда на престол приглашается монарх другого государства; так, напр., по парламентскому акту 1705 г. на случай бездетной смерти королевы английской Анны преемником ее был назначен на

английский престол Георг, курфюрст ганноверский, вступивший на английский престол в 1714 г. При личной У. постоянная общность монарха не обеспечивается законом; коль скоро законы о престолонаследии окажутся в разных государствах различными, единство монарха должно прекратиться. Так напр., личная У., существовавшая между Англией и Ганновером с 1714 г., прекратилась в 1837 г., по смерти бездетного Вильгельма IV: по английским законам престол перешел к дочери следовавшего за ним по старшинству брата (Виктории), а по ганноверским законам престол должен был перейти к ближайшему представителю мужской линии, и на ганноверский престол вступил младший брат Вильгельма, Эрнст-Август. С 1839 г. существовала личная У. между Нидерландами и Люксембургом, прекратившаяся в 1890 г. в силу того, что в этом году в Нидерландах престол перешел в женскую линию (королева Вильгельмина), тогда как в Люксембурге женщины царствовать не могут. Юридически личная У. представляется явлением, для судьбы соединенных государств совершенно безразличным; но на деле общность монарха имеет громадное практическое значение вследствие тесной связи, возникающей между соединенными государствами. В прежние времена, когда личность короля имела несравненно большее значение, чем ныне, личная У. нередко вела к полному слиянию государств, в течение известного промежутка времени находившихся в состоянии личной У.: примеры – Кастилия и Арагония (личная У. с 1479 г.), Англия и Шотландия (личная У. с 1603 по 1707 гг.), Богемия и немецкие земли австрийской короны, Венгрия и Цислейтания (личная У. с 1527 по 1723 г.). Нередко также государи, царствовавшие одновременно в двух государствах, приносили интересы одного в жертву другому. Поэтому большинство конституций или обставляет возможность личной У. известными условиями (Бавария, Баден, Ольденбург), или требует согласия палат (конституции прусская, саксонская, бельгийская, датская, румынская), или даже вовсе запрещает их (греческая конституция). В настоящее время личная У. существует лишь между Бельгией и государством Конго. У. реальная есть такое соединение двух государств, в котором единство монарха устанавливается законом: она предполагает общий закон о престолонаследии и обыкновенно общий закон о порядке избрания монарха в случае пресечения царствующей династии; кроме того в реальных униях всегда бывают учреждения общие обоим государствам. Эта общность государственных учреждений может получиться лишь путем взаимного соглашения обоих государств, и таким образом реальная уния относится к явлениям международного права. В настоящее время существуют две реальные У. : Австро-Венгрия и Швеция и Норвегия. Реальная У. между Австрией и Венгрией создана так называемой прагматической санкцией Карла III (pactum mutuae successionis – договор об общем порядке престолонаследия 12 сент. 1703 г., принятый венгерским сеймом 1722 – 1723 гг.). Ныне взаимные отношения этих двух государств определяются тожественными по содержанию конституционными законами Австрии и Венгрии (1867), которыми была улажена распря, долго существовавшая между этими государствами. Кроме общего монарха, Австрия и Венгрия имеют 3 общих министерства: министерство двора и иностранных дел, министерство военное и министерство общих финансов. Общий бюджет вотируется «делегациями», избираемыми австрийским и венгерским парламентами, каждым в числе 60 человек. У. между Швецией и Норвегией создана избранием 14 ноября 1814 г. на норвежский престол Карла XIII, короля шведского, и актом 6 августа 1815 г., который установил соединение на вечные времена Швеции и Норвегии, как двух самостоятельных государств под властью общего монарха. Закон определяет, на случай если король окажется неспособным управлять государством, общее регентство. На случай пресечения династии установлен совместный способ избрания короля парламентами обоих государств. Управление обоими государствами совершенно раздельно; лишь функции министра иностранных дел исполняет для обоих государств шведский министр иностранных дел. Подробные указания литературы по вопросу о личной и реальной У. см. в обстоятельной работе М. Пергамента: «Юридическая природа реальной У.» (Одесса, 1893). См. также Jellinek, «Das Recht des modernen Slates» (т. 1, 1900). Н. Л.

Упанишады Упанишады (санскр. upanishad=тaйное учение) – древнейшие философские и теософские трактаты индусов, восходящие к более поздней ведийской эпохе, но во всяком случае возникшие еще задолго до начала христианской эры (самые древние – в VII – VI вв. до Р. Хр.). Индусы причисляют их к так называемому Шрути, т. е. словесным памятникам, сообщенным человечеству путем непосредственного божественного откровения. У. составляют третье подразделение ведийской литературы (первое – веды, т. е. самые стихотворные их сборники или так называемые самгиты, второе – брахманы, третье араньяки и У., тесно связанные друг с другом). Большею частью У. написаны прозой, со стихотворными вставками, но некоторые из них целиком изложены стихами, нередко в форме диалога между теми или другими полуисторическими, полумифическими лицами. Число их очень велико и наверное превосходит 250. В 1876 г. А. Вебер («Indische Literaturgeschichte», 2 изд., стр. 171) насчитывал их 235, но с тех пор оно должно было возрасти. По туземной теории число У. должно быть равно числу отдельных ведийских школ, т. е. 1180, но теория эта вполне фантастична. Основное назначение У. – служить философским комментарием к вeдийским текстам; мы находим в них рассмотрение вопросов о начале мира, сущности божества и души, отношении между духом и материей и т. д., возбужденных уже в некоторых гимнах Ригведы. В У. заключаются начатки индийской метафизики и философии, выработавшей впоследствии определенные системы, которых в У. мы еще не находим. Общая черта, свойственная древним У. – отсутствие той исключительности, которая столь характеристична для эпохи брахманизма. Мы находим в них такую свободу философской мысли, которая не встречается и в более древних памятниках, за исключением самой Ригведы. Вообще литература У., включая в нее многочисленные позднейшие памятники, носящие это имя, представляется весьма разнообразной и разнородной по своему содержанию, в котором отразились все эпохи религиозной истории Индии. Среди позднейших У. можно встретить разные сектантские У.: вишнуитские, шиваитские и всевозможных прочих сект, кончая Аллах-У. (изд. в «Journal of the Asiat. Society of Bengal», т. ХL), в котором отразились мечты о всеобщей религии знаменитого императора Акбара, жившего в конце XVI в. Важнейшие и древнейшие У., восходящие к ведийской эпохе, примыкают к разным более древним ведийским текстам; так напр., Ригведа имеет своим У. Айтарея-У., связанный с Айтарея-брахманой. А. Вебер («Akad. Vorlesungen uber indische Literaturgeschichte») делит У. на три класса: 1) У. школы веданта 2) У. школы Йога и 3) сектантские У. Главной темой, к разработке которой постоянно возвращаются У., является познание мировой души, отожествляемой со всем миром и верховным божеством, творцом всего сущего. Душа человека – также одно из проявлений этой мировой души, Атмана-Брахмана; настоящая мудрость состоит в познании тожества нашей души с душою Мира. Кто достиг этого познания, тот становится выше жизни и смерти, которые представляют собой только разные формы или стадии развития. Весь мир – только грезы мировой души, из себя и для себя создающей эти сновидения и по желанию принимающей то ту, то другую форму. Есть и более высокая, более блаженная ступень Атмана) на которой исчезают мировые сновидения: это сон без сновидений, который был уже некогда, когда еще не существовало Мира, и который опять наступит, когда Атман отрешится от своих грез и, со всеми своими проявлениями (жизненными органами, всеми мирами, всеми богами, всеми существами и всеми отдельными их душами), замкнется в блаженстве глубокого сна без грез. В Индии У. пользуются высшим авторитетом; слава их, как глубочайших произведений индийской мысли, вызвала перевод некоторых из них (XVII в.) на персидский язык. С этого перевода в конце XVIII в. сделан был латинский перевод Анкетилем Дюперроном. Хотя этот перевод был очень несовершенен (Макс Мюллер называет его даже «ужасным»), но он довольно долго служил единственными источником, из которого могли знакомиться с содержанием У. европейские философы и ученые, не

владеющие санскритом. Этим же путем познакомился с упанишадами и Шопенгауэр, для которого «Упнекхат» (искаженное У.) Анкетиля Дюперрона сделался настольной книгой, вместилищем высочайшей мудрости. Он так сжился с этим переводом, что не хотел и слышать о других, более точных, непосредственных переводах У. с санскрита на европейские языки и относился к ним с большим недоверием («Parerga und Раralipomena», 4 изд., т. II, 426 – 428). Философию У. Шопенгауэр называл «порождением высшей человеческой мудрости», самым возвышенным и благодарным чтением, какое только существует на свете; по его словам, «оно было утешением его жизни и будет им и в минуту смерти». Шеллинг, по свидетельству Макса Мюллера, был также в восторге от У. Перевод У. Анкетиля Дюперрона ценен еще и потому, что он служит единственным источником для знакомства с одним из У. Ригведы – Вашкала-У., рукопись которого до сих пор еще не разыскана. Важнейшие из У. перечислены в статье Индийская литература, где и дана их общая литературная характеристика, а также приведены некоторые библиографические указания. Литература. Общие сочинения о философии У.: Gough, «The philosophy of the Upanishads and ancient indian metaphysics» (Л., 1882); P. Regnaud, «Materianx pour servir a. l'Histoire de la Philosophie de l'Inde» (вып. XXVIII и XXXIV «Bibliotheque de l'Ecole des Hautes Etudes», 1876 – 78). Характеристика У. и их содержание имеются и в общих сочинениях по истории литературы и культуры Индии, напр. у Barth, «Les religions de l'lnde» (П., 1879, гл. II; русский перев. вышел недавно в Москве, под редакцией кн. С. Н. Трубецкого); A. Weber, «Akademische Vorlesungen uber indische Literaturgeschichte»(2 изд., Б., 1876; особый отдел посвящен У.); L. v. Schroder, «Indiens Literatur und Cultur in historischer Entwicklung» (Лпц., 1887, гл. XV и XVI). Важное пособие – Gr. A. Jacob, «Concordance to the principal Upanishads and Bhagavadgitu» (Бомбей, «Sanskr. Series», 1891). Анализ перевода Анкетиля Дюперрона, с рядом важных замечаний, дал А. Вебер в своих «Indische Studien» (т. 1, II, IX). Перевод главнейших У. на англ. яз., с введением и примечаниями, дал Макс Мюллер (Оксфорд, 1879 – 84: «Sacred Books», т. I и XV; страдает многочисленными ошибками и неточностями; ср. об этом статьи американского санскритиста Whitney). Переводы отдельных У. издавали: А. Вебер, в «Записках Берл. Акад. Наук» (1859 и 1864); Э. Роер, «Biblioth. indica» (Калькутта, 1856); он же, вместе с Р. Митрой (Калькутта, 1853 – 62), О. Бётлинг (СПб., 1889, Лпц., 1889 и 1890), R. Oertel (НьюГавен, 1894), L. Poley (П., 1835), К. Формики (Киль, 1897). Несколько переводов (на англ.) издали и туземные ученые, в Бомбее и Лагоре. Издания (кроме указанных выше): «32 Upanishads» (Пуна, 1895); «The twelve principal Upanishads, with notes» (Бомбей, 1891); «Ashtottarasatam Upanishadahi. 108 Upanishads» (Бомбей, 1895); «The Atharvana-Upanishads» (Кальк., «Biblioth. Indica», 1872 – 74); «29 Upanishads» (2 изд., Кальк., 1891). Лучшее издание 11 У. из этой серии, с примеч., дал Jacob (Бомбей, Sanskr. Series, 1891); дешевое и хорошее издание одиннадцати главнейших У. – Kesavalala Hariramatmaja (Бомбей, 1886). Есть еще очень много изданий (повторных, под разной редакцией) отдельных У. как древних, так и позднейших. С. Б – ч.

Ур Ур – один из древнейших городов мира, в южной Вавилонии, на левом берегу Евфрата, «У. халдеев» Библии, погребенный под холмом Мукаяр. Раскопки здесь произведены в 1854 г. Тэйлором для британского музея. Были обнаружены развалины храма местного бога Сина , «дома великого света», а также интересные некрополи, с погребениями или в круглых гробах, или под кирпичными сводами, или (для бедных) в глиняных сосудах. При скелетах найдены остатки погребальных пелен и много глиняных, реже – медных сосудов, содержавших некогда пищу и питье. Сохранность глиняных гробов и сводов объясняется дренажными приспособлениями: осушка холмов достигалась вертикальными глиняными трубами, опущенными в почву. Многочисленные надписи пролили свет на династию У. Цари

У. – Гур, Дунги, Бурсин, Гимильсин и Инесин – носили титул сначала «царей Сумира и Аккада», потом царей «четырех стран» и были могущественными повелителями большей части южной Вавилонии. Сирпурла находилась под их верховенством. Надписи говорят почти исключительно о постройках царями храмов различным божествам. Впоследствии У., по-видимому, попал под власть династии Элассара. Выселение Авраама из У. в Палестину через Харран указывает на связь этих древних центров культа бога Сина. Недавно в британский музей поступило много клинописных табличек из южной Вавилонии, добытых раскопками пенсильванского университета. В числе их есть целые хроники царей У.; походные записи говорят о построении храмов, праздниках, сооружении городов и походах. Надписи царя Дунги найдены даже в Ниневии. Си. Taylor, «Notes on the ruins of Mugeyer» (в «Joarn. of the R. As. Soc.», 1855). Надписи изданы в «Cuneiform Inscript, of Western Asia» (I), перевод – в «Keilschriftliche Bibl.» (III, I). Cм. Thureau-Dangin, «Dungi roi d'Ur et ses successeurs» (1898). В У. найдены также надписи царя Набонида, повествующие о восстановлении им древних святилищ и, между прочим, урского «дома великого света» (И-сир-гал), «основанного У.-гуром и завершенного его сыном Дунги». Б. Т.

Ураганы Ураганы. – Под этим названием в метеорологии разумеются вообще бури тропических стран, вызываемые прохождением барометрических минимумов или циклонов в тропиках. В частности название У. или орканов (Hurricane) присвоено бурям Антильского моря и Мексиканского залива, как название тайфунов относится к бурям азиатских берегов Тихого океана. В отличие от бурь, наблюдаемых в средних широтах, бури тропического пояса характеризуются сравнительно небольшими размерами охваченной ими площади при огромных разрушительных действиях, обусловленных необычайно сильными ветрами, их сопровождающими, и при крайне резких и типичных изменениях всех метеорологических элементов; к их характерным особенностям относится и их редкость сравнительно с бурями умеренных широт.

Урал Урал – р. Каспийского бассейна, составляющая в своем нижнем течении границу между Европой и Азией, вытекает из Уральского хр. и на Ю отделяет последний от естественного продолжения его – Мугоджарских гор. У. со своими притоками орошает Оренбургскую губ., Уральскую и отчасти Тургайскую обл. До 1775 г. река эта носила название Яика (татарское «Джаик») и это имя удержалось до сих пор в народных песнях и местном говоре уральских казаков; официально же после «Пугачевщины» именным указом Екатерины II, от 15 января 1775 г., р. Яик была переименована в р. У. На старинных картах У. именуется Rhymnus fluvius. Вершина его лежит в южн. отрогах Каратыша, Троицкого у., Оренбургской губ., и исходит из вершины горы называемой Калган-Тау (т. е. крайняя, последняя Уральского хр.), на вые. 2082 фт., под 54°42' с. ш. и 59°25' в. д. В начале У. течет с С на Ю, встретив же возвышенное плоскогорье Киргизской степи, близ г. Орска, круто поворачивает на ВЗ, за г. Оренбургом меняет направление к ЮЗ, в пределы же земель Уральского войска вступает в западном направлении между станицею Рассыпной Оренбургского у. и Мухрановским пос. Уральского войска, у г. Уральска р. делает новый крутой изгиб к Ю и в этом главном направлении, извиваясь то к З, то к В, впадает под 46°18' с. ш. с сев. стороны в Каспийское море. Устье У. делится на несколько рукавов и постепенно мелеет. В 1769 г. Паллас насчитал 19 рукавов, часть которых выделялась У. в 80 вер. выше впадения его в море; в 1821 г. было всего 9, в 1846 г. только три: Яицкое, Золотинское и Перетаскное. К концу 50-х и началу 60-г годов до самого г. Гурьева никаких рукавов с постоянным течением от У. уже не отделялось. Первый рукав, отделявшийся от главного

русла слева, в 4 вер. ниже г. Гурьева, был Перетаск, разделявшийся на протоки – Перетаскной и Алексашкин. Еще ниже русло У. делилось на 2 рукава – Золотинский и Яицкий, при чем как первый, так и второй, перед впадением в море, делились на два устья: Большое и Малое Яицкое, Большое и Старое Золотинское. От Золотинского рукава на В отходил еще один рукав Бухарка, впадающий в море между Перетаском и Золотым. Современное состояние рукавов У. представляется в таком виде: устье Яицкое, впадая в море, обращено на СЗ, по направлению к Каменному о-ву, глубина его не в берегах, а между двумя береговыми подводными косами – 2 фт. Большое Яицкое при входе в море имеет направление прямо на Ю, но против самого выхода его образовалась коса, от которой самая борозда (банок) устья поворачивает тоже на З; глубина его по карте Пущина показана 3 фт. Золотинское устье, имея направление при входе в море юго-зап., далее в прибрежье разделяется на два отдельных устья, из которых одно имеет направление на З, другое на ЮЗ; последнее имеет глубину 1 – 2 фт. Старое Золотинское устье почти совсем зарастает во время лета камышом. Бухарка и Перетаск, сравнительно с другими, менее широки и при впадении в море довольно глубоки. По промеру Клыкова, в устьях Бухарки глубина равна 21/2 фт., Перетаск 11/4 фт.; оба при входе в море обращены на Ю и ЮВ. Алексашкин рукав обмелел и обратился в проран, только весною переливающийся через «Белый Ильмень» в море. Бассейн У., среди русских рек, занимает по величине шестое место и равняется 193239 кв. вер. или 219910 кв. км. Протяжение самой р. исчисляется в. 2230 вер. (2379 км.), при чем длина сплавного участка равна 910 в., не сплавной участок занимает 1379 в. Горизонт воды находится на абсолютной высоте: в истоках 2082 фт., у отрога Банного 619 фт., у г. Орска 590 фт., у станицы Ильинской 479 фт., у станицы Верхне-Озерной 420 фт., у отрога Островного 327 фт., при г. Оренбурге 263 фт., при г. Уральске 162 фт. Падение воды У. не особенно велико; от верховьев до г. Орска оно имеет около 3 фт. на версту, от г. Орска до г. Уральска не более 1 фт., ниже – еще меньше. Ширина русла в общем незначительна, но разнообразна; у г. Верхне-Уральска до 20 саж.; max. ширина У. в пределах станиц, лежащих выше г. Уральска, колеблется от 55 – 97 и 15 – 37 саж.; в низовьях 50 – 100 саж. Глубина по промерам 1879 г. показала для верховых станиц от 6 слишком саж. до 3/4 арш.; на всем протяжении У. масса перекатов, через которые переходят летом и осенью вброд и перегоняют скот. Дно У., в верховьях каменистое, в большей же части течения его глинистое и песчаное, а в пределах Уральской обл. каменные гряды имеются: в 22-х вер. выше г. Уральска, близ пос. Трекинского, близ Дарьинского пос. («Брусяной» – от брусообразных камней), близ Январцева и, близ Горского пос. в нижней части У., где к нему подходят Индерские горы. Под г. Уральском дно р. выстлано мелкой галькой, которая встречается несколько больших размеров у «Белых горок»; особая галька из плотной глины, кроме того, попадается в некоторых местах нижнего течения У. (в «Погорелой луке»). Течение У. довольно извилисто и образует большое число «лук» или петлей. Имея ложем своим довольно рыхлый глинистосолонцовато-песчаный грунт, У., при малом падении воды, на всем протяжении очень часто меняет главное русло, прорывает себе новые ходы, оставляя по всем направлениям глубокие водоемы или «старицы». Благодаря изменчивому течению У. многие казачьи селения, бывшие раньше при реке, оказались впоследствии на старицах, жители других селений вынуждены были переселиться на новые места только потому, что старые пепелища их были постепенно подточены и снесены рекой. В том же месте, где У. вдается коленом в степь, берега круты и обрывисты («яр»), с противоположного берега почти всегда к ним тянутся далеко углубляющиеся в р. песчаные отмели («песок»). В общем долина У. изрезана по обеим сторонам старицами, ериками (узкие протоки), котлубанями (расширение протока), озерами, ильменями (маленькое озеро); во время весеннего водоразлития, происходящего от таянья снегов в верховьях У. на Уральских горах, все они наполняются водой, которая держится в иных до следующего года. Вскрытие У. при г. 0ренбурге происходит в 20-х числах апреля, замерзание не ранее ноября; под г. Гурьевым вскрытие р. бывает почти на месяц раньше (около 20-го марта). Весною реки и речки несут в У. массу талой воды, р. переполняется, выходит из «трубы», т. е. из берегов, в тех же местах,

где берега отлоги, река разливается верст на 10 – 15. В разливы среднее повышение воды над обыкновенным уровнем достигает 11/2 – 3 саж., вместе с тем и быстрота течения необыкновенно усиливается. Урал в общем мало судоходен, но по нем производится в небольших размерах сплав леса из Верхне-Уральского и Орского уу. в гг. Оренбург и Уральск. Ниже Уральска сплав допускается весною по особым билетам и, как исключение, У. в сев. части своей принимает много pp. и ррч. Большинство притоков впадает в него с правой, обращенной к Общему Сырту, стороны; из них известны: Артазым, Тапалык, Губерля, Сакмара, в пределах Оренбургской губ.; в Уральской обл. вливаются – Заживная, теряющаяся, не доходя до У., в лугах между поселками Студеновским и Кинделинским, Кинделя и Иртек; ниже Иртека вливаются несколько мелководных речек, в том числе Рубежка, при устье которой были первые селения яицких казаков, колонистов дикого и безлюдного в то время Уральского края (1580); самым водным притоком справа является р. Чаган, вытекающая из Общего Сырта (дл. св. 250 в.). Слева впадают pp. Орь, Илек, Утва, Барбашева (Барбас-Тау) и Солянка, заметная лишь весною и пересыхающая летом. У. представляет собою главный источник хозяйственного благосостояния уральских казаков: в его долине много лесов и лугов; от его разливов зависит урожай трав; в его водах с самого появления здесь казаков производится обширное рыболовство. У. – единственная река в мире, предназначенная в средней и нижней части течения исключительно для рыболовства; ниже г. Уральска, под которым устроен «учуг», по У. запрещается всякое судоходство, кроме весеннего времени. Даже самые переправы через У. ограничены немногими местами: одним мостом у г. Уральска и паромными переправами у г. Гурьева, Кулагина и еще в нескольких местах – и все это во избежание возможности напугать рыбу. В 1880 г. была сделана попытка установить по У. от Оренбурга до Уральска частное пароходство, но без результата. Н. Б – н.

Уральск Уральск – главный город Уральской области, конечная ст. Рязанско.-Уральской железной дороги. Основан, по одним сведениям, в 1613 г., по другим – в 1622 г. До усмирения Пугачевского бунта назывался Яицким городком; в 1775 г. именным указом переименован в Уральск, «для предания всего случившегося полному забвению». В 1868 г. сделан областным городом вновь образованной Уральской обл. Расположен в степной местности, при слиянии р. Урала (на его прав. берегу) и его прит. Чагана (на лев. берегу). Широкие, прямые улицы. Существенный недостаток городского благоустройства – отсутствие мостовых и водопровода. Питьевая вода, которую большинство населения берет прямо из Чагана, непроточна, во время лета цветет и содержит много органических веществ. Много частных и общественных колодцев. По краям города есть рощи, но внутри города растительность, за отсутствием водопровода, бедная. Жителей 38919 (20104 мжч. и 18815 жнщ.). Главная составная часть населения – лица не войскового сословия («иногородние»); их 14806 мжч. и 13071 жнщ. Только 28% всего населения составляют коренные жители – казаки 5298 (мжч. и 5744 жнщ.). Преобладание «иногороднего» элемента в городе объясняется торгово-промышленным значением его для Уральской обл. и своеобразными условиями общинного быта, в силу коих иногородние лишены возможности заниматься в пределах войска земледелием и рыболовством. Из городских жителей казаков только немногие заняты торговлей и промышленностью; большинство – рыболовы-хлебопашцы. Жители У. – христиане и магометане; первые разделяются на православных, единоверцев и старообрядцев (5862 об. п.). Эти последние делятся на секты австрийскую окружницкого толка, австрийскую секту противокружницкого толка и секту безпоповцев (1090 мжч. и 1428 жнщ.). Церквей 12; из них 2 православн., остальные единоверческие. 2 старообрядческих молитвенных дома, 3 мечети. У. – центр торговли для всей области. В качестве передаточного пункта для вывозной торговли он стягивает в себе продукты хлебопашества, рыболовства и скотоводства. Главные предметы вывоза из У.: красная и черная рыба, икра,

зерновой хлеб (пшеница, просо, пшено), мука (Высшие сорта крупчатки), скот, продукты животноводства. Отсюда по гужевым трактам грузы направляются на Оренбург, Самару, Бузулук и волжскую прист. Балаково. С проведением ветви Ряз. Уральской жел. дор. (1895) У. приобрел положение главного хлебного рынка, чему много способствовало положение его в центре хлебородной полосы области, на границе между плодородной полосой казачьих пределов и такойже в Киргизской степи. В 1899 г. со ст. У. вывезено по жел. дор. грузов 2218 тыс. пд. получено 1987 тыс. пд. Как центр внутренней торговли области, У. также играет выдающуюся роль. Приблизительно до 70-х гг. XIX стол., характер этой. торговли был ярмарочный. Две ярмарки существуют и ныне; прежде они делали громадные обороты, в настоящее время значение их с каждым годом падает (в 1898 г. – около 66 т. р.), но за то возрастает постоянная торговля: на двух базарах в 1898 г. продано хлеба 1889400 пд., скота 11271 год., сырья с кожевенного двора на 413617 руб. Торгово-промышленных заведений 1479; из них лицам войскового сословия принадлежат 219. Кирпичных зав. 12, пивоварен. 1, мыловар. 6, гончарных 12, винных 2, лакричных 1; сумма производства – 396000 руб. Весьма быстро за последнее десятилетие выросло мукомольное дело: теперь в У. 8 паровых муком. и просообдирочн. мельниц, с оборотом в 400000 руб. Ремесленников-хозяев 472; из них только 4 казака. Не смотря на значительную численность населения и крупное торгово-промышленное значение, У. до сих пор. лишен какого-либо городского самоуправления. Городское хозяйство, благоустройство и санитарная часть находятся в ведении войскового хозяйственного правления (при котором имеется в качестве исполнительного органа уральская торговая депутация, состоящая из 6 членов, выбираемых из лиц торгового сословия на 3 года) и городской полиции. 27 учебных завед., с 2222 учащ. об. п. (1440 мальч. и 782 дев.). Уральское войсковое реальное учил. преобразовано в 1890 – 91 г. из класс, гимназии (содержится на средства войска и казны, обучение для казаков бесплатное); 19 преподавателей, 287 учащихся в том числе 141 чел. (49,2%) казаков. При училище естественноисторический музей. Войсковая жен. гимназия (10 преподавателей, 6 преподавательниц, 283 учащихся из них 149 казачек – 52,6%); духовное учил., русско-киргизская шк. ремесленных учеников с шк. грамоты, шк. войсковых певчих и музыкантов; в окрестностях, при войсковой ферме, низшая сел. хоз. школа. Низшие школы делятся на церк.– приход. и войсковые. 7 врачей гражд. вед. и 6 военного, 2 врача вольнопрактикующих, 2 фельдшерицы-акушерки земской службы, 2 повивальные бабки. Войсковая больница на 100 кров.; бесплатная лечебница для приходящих больных, с даровой выдачей лекарств, содержащаяся на средства благотвор. общества; приют для родильниц на 6 кров.; 2 вольных аптеки. Войсковая богадельня (для войскового сословия), Мариинский детский приют. Уральское благотворит, общество содержит ночлежный дом, амбулаторную лечебницу, дешевую столовую и родильный приют. Местное управление Красного Креста, общество в общинном пользовании киргизов попечения о начальн. образовании в Уральском казачьем войске, Пушкинский народный дом, народная читальня (1208 назв., в 2761 том.; в среднем 74 посещ. в день), 147479 (74823 мжч., 72656 жнщ.), кочевого 2 воскресных школы (учащих 26, учащих (в Киргизской степи) 71650 (38635 мжч.). Публичная библиотека с читальней. Городской театр. Уральский отдел Импер. российского общ. рыболовства и рыбоводства, уральское общ. друзей леса, общество коневодов, скаковое общ., войсковое общество, коммерческий клуб. Собор во имя Архистратига Михаила – древнейшее здание города (XVII стол.); колокольня собора была взорвана пугачевцами. Внутри собора находится каменная гробница в форме саркофага, о происхождении которой существуют различные предания. Из вещей, хранящихся в соборе, интересно медное посеребренное паникадило, с немецкою надписью 1622 г. В окрестностях города войсковая ферма и м-ри Никольский мужской и Покровский женский.

Уран Уран (OuranoV – небо) – в греческой мифологии сын и супруг Геи (Земли), отец

титанов, циклопов и сторуких исполинов (гекатонхейров). Так как он не позволял своим детям видеть свет и скрывал их в недрах земли, то Гея возмутила против него детей и младший из титанов, Крон, кастрировал У. с помощью поданного матерью серпа. Из крови, капли которой упали на землю, произошли эринии и гиганты, а отрезанный серпом член тела упал в море и из пены, образовавшейся в том месте, где он упал, возникла Афродита. У. был олицетворением неба, как космогонического явления, зиждительным небесным началом, наделяющим землю теплотою и влагою, посредством которых пробуждаются творческие силы земли, в противоположность все завершающему и дающему всем зрелость Крону, а также царственному богу, основанного на справедливости и мудрости миропорядка – Зевсу. Н. О. Борьба этих титанов между собой, а затем с Зевсом рисует нам картины постепенной замены первоначальных грубых форм религии религиозными воззрениями собственно эллинского периода, когда антропоморфизм достиг высшего своего развитая, когда все олимпийцы являются вполне законченными, сложившимися, нравственно свободными личностями.

Уран Уран – большая планета, неизвестная древним астрономам, не смотря на то, что при благоприятных условиях она превосходит яркость звезд 6-й величины, т. е. доступна для острого зрения. У. открыта совершенно случайно В. Гершелем 13 марта 1781 г. Рассматривая местность неба около звезды h Близнецов, Гершель заметил, что видимый диск одной из звездочек меняется от перемены увеличения (окуляра) телескопа, а за вечер она переместилась заметно среди других звезд. Гершель думал, что открыл новую комету. Лишь через несколько времени вычисления Лекселя и Лапласа доказали, что расстояние нового светила до земли громадно, что никакая парабола не удовлетворяет видимому его движению, что открыта новая планета, движущаяся почти по кругу по ту сторону орбиты Сатурна. Впоследствии выяснилось, что еще Фламстид в 1690 г. ошибочно занес У. в свой каталог под видом неподвижной звезды, а с тех пор до 1780 г. Брадлей, Майер, Лемоннье до 20 раз точно также наблюдали У., не подозревая в нем планету. Среднее расстояние У. до солнца 2853 млн. км. (19.18 расстояний от земли до солнца). Эксцентриситет орбиты равен 0,46; наклонность ее к эклиптике только 0°46'. Сидерический оборот (вокруг солнца) – 84 г. 7 дней. Диаметр У. (50000 км.) равен 4 диаметрам земли; поверхность в 17 раз, объем в 70, масса в 15 раз больше земли (т. е. 1/23000 массы солнца). Плотность (наименьшая среди других планет, кроме Сатурна) почти в 5 раз меньше плотности земли, едва превосходя плотность воды. Ускорение силы тяжести на поверхности У. – около 0. 8 ускорения силы тяжести на земле. Видимый с земли диаметр диска У. равен в среднем 4". У. обладает довольно значительным сжатием, около 1/12. Диск У. зеленоватого цвета. Только в исключительных случаях удавалось разглядеть на нем какие-либо пятна. Бёфхам (Buffham) в 1870 – 72 г. видел светлые пятна, указывавшие на период вращения У. в 12 час. В 1883 г. Юнг видел темные полоски; братья Анри в 1884 г. – зеленоватые линии, разделяемые блестящей полосой. Перротэн заметил белое пятно, напоминающее полярные пятна на Марсе. Наконец, в 1890 г, астрономы Ликской обсерватории (Хольден, Шеберле, Килер) разглядели темные «вилообразные» линии. Все эти наблюдения настолько несогласны между собой, что о строении поверхности У. нельзя сделать никаких заключений. Весьма большое albedo (до 0,64) позволяет допустить, что У., кроме отраженного света солнца, испускает еще частью собственный свет. Однако, утверждение Локайра и Тейлора о существовании ярких линий в спектре У. не заслуживает доверия. В сплошном спектре У. заметны солнечные Фраунгоферовы линии, но значительно преобладают над ними по интенсивности широкие полосы поглощения очевидно обусловленные атмосферой самого У. Наиболее темные части этих полос приходятся на длины волн в 543 и 618 mm. Последняя полоса является общей для всех планет урановой группы. – В 1788 г. Гершель открыл двух

спутников У. (они названы Титания и Оберон). Затем он утверждал, что видел еще четырех спутников, но эти наблюдения, очевидно, были результатом какого-либо недоразумения и не заслуживают доверия. В 1851 г. Лассель открыл двух более близких к У. спутников (Ариель и Умбриель). Все спутники У. представляют характерную аномалию среди других тел солнечной системы. Орбиты их расположены почти в одной и той же плоскости, близкой к перпендикулярности к орбите самой планеты, а направление движения спутников в их орбитах обратное господствующему во всей солнечной системе. Эксцентриситет орбит спутников весьма мал, наклонность орбит к эклиптике около 82°; времена оборотов около У. соответственно равны: 2д12ч; 4д 3ч ; 8д17ч ; 13д11ч. Расстояние до планеты, выраженное в ее радиусах: 7, 10, 16 и 22. Яркость спутников не превосходить яркости звезд 14 – 15 величины. В. С.

Уран Уран U (Uran, Uranium; при O=16 атомн. вес U=240) – элемент с наибольшим атомным весом; все элементы, по атомному весу, помещаются между водородом и ураном. Это тяжелейший член металлической подгруппы VI группы периодической системы. Важнейшие кислородные соединения У., как и для серы, суть двуокись UO2 и трехокись UO3 Оба окисла представляют высокий тип; но, благодаря большому атомному весу элемента, им свойствен основной характер, вовсе не соединяется со щелочами, а только с кислотами, образуя соли, в которых У. является четырехвалентным металлом, напр. cернокислый У., U(SO4)2 9H2O, кристаллизирующийся из водных растворов в виде зеленоватых ромбических призм. UО3 дает с кислотами только основные соли, напр. азотнокислый уранил (UO2)(NO3)2 6H2O – лимонно-желтые, флюоресцирующие ромбические призмы, хорошо растворимые в воде и расплывающиеся на воздухе. В таких солях двухвалентный остаток трехокиси, (UO2)II, играет роль как бы особого металла; при соляном обмене он целиком переходит из частицы в частицу, вследствие чего и получил особое название – уранил (Аналогичные термины употребляются и в номенклатуре других элементов: хромил (CrO2)II, сульфурил (SO2)II, карбонил (СО)II; но там они не имеют того значения, как для соединений У., что ясно из нижеследующего. В свободном виде этот уранил есть не что иное, как двуокись, которая при первоначальном изучении соединений У. (Клапрот, 1789) была принята за элемент, благодаря своему металлическому виду и неспособности восстановляться общепринятыми в то время способами. Металлический У. был добыть только спустя более 50 лет после того (Пелиго, 1842). Существуют многочисленные двойные соли уранила. Трехокись не лишена, однако, и ангидридных свойств, как и подобает окислу аналогичному с СгO3, МоO3 ,WO3; для ее эти свойства только наиболее ослаблены, как это имеет место для МоO3 сравнительно с СгОз и для WO3 сравнительно с МоO3. Урановокислые соли щелочных металлов осаждаются из растворов содей уранила едкими щелочами, а урановокислые соли щелочноземельных и прочих металлов осаждаются аммиаком из смеси растворов солей уранила и солей соответствующих металлов. Почти все урановокислые соли аналогичны по составу хромпику, т. е. отвечают кислоте H2U2O7. Так назыв. зеленая окись У., U3O8, представляет урановокислый У., именно U3O8 = UO2(UO3)2 = U(UO4)2 т. е. это средняя соль У. и урановой кислоты; здесь четырехвалентный У. замещает четыре водорода в двух частицах нормальной урановой кислоты H2UO4, а черная окись У., U2O5, есть основная соль той же кислоты, U2O5=(UO)UO4. Если прибавлять очень разведенную перекись водорода к раствору азотнокислого уранила, то получается желтовато белый осадок UO4 2Н2О – это над-урановая кислота; прибавляя вместе с перекисью водорода и едкий натр, получают кристаллический, золотисто-желтый порошок – над-урановокислый натрий Na4UO8 8H2O. На основании способности к расщеплению гидролитического характера этой и других подобных солей можно полагать (Меликов и Писаржевсмй), что вообще в

соединениях этого рода присутствуют сочетания UO4 с перекисями металлов. Сам надурановый ангидрид обладает точно также перекисным характером, что можно выразить такой формулой O2(UO2) – перекись уранила. У. принадлежит к числу довольно редких элементов; обычным источником его соединений служит смоляная обманка или смоляная урановая руда, которая встречается в рудных месторождениях Саксонии и Богемии, в окрестностях Адрианополя, в Корнваллисе и нек. др. местах и содержит упомянутой зеленой окиси от 40 до 90%; кроме того, известны урановая слюда – двойная фосфорноурановокальциевая соль, желтого цвета, (UO2)2Ca(PO4)2 8H2O, торбернит – зеленая фосфорноураново-медная соль (UO2Cu(PO4)2 8H2O, либигит – двойная угле-урановокадьцевая соль UO2CO3CaCO3 10H2O, урано-танталит или самарскит, где присутствуют ниобиевокислый и танталовокислый уранил, клевеит и некот. друг. минералы. Иногда содержащие У. минералы заключают в своем составе редкие металлы, напр., тоpий; из них выделен также аргон и гелий, вместе с газообразным азотом, при чем осталось невыясненным, в какой форме эти элементы здесь находятся. Смоляная руда содержит различные примеси, а именно свинцовый блеск, сернистое железо, мышьяк, силикаты и проч. При обработке руду прежде всего обжигают для удаления большей части серы и мышьяка, затем измельчают, промывают слабой соляной кислотой и обрабатывают азотной кислотой, при чем в раствор переходит азотнокислый уранил (UO2)(NO3)2. Раствор выпаривают досуха и извлекают водой (UO2)(NO3)2; зеленовато-желтый раствор фильтруют и подвергают испарению, при чем происходит осаждение (UO2)(NO3)2 в виде лучистокристаллической массы (состав дан выше). Для полного очищения (UO2)(NO3)2 перекристаллизовывают из эфира, в котором он хорошо растворим. Если нагревать азотнокислый уранил при 250°, пока не прекратится выделение кислых паров, то он превращается в трехокись UO3 – буровато-желтый порошок. Та же соль при испарении ее раствора в абсолютном спирте, после умеренного нагревания, превращается в гидрат трехокиси UO2(OH)2 + Н2О, который представляет желтую массу, теряющую при 100°, а в пустоте и при обыкн. темп., кристаллизационную воду (т. е. получается H2UO4). При 400° этот гидрат теряет всю воду и часть кислорода, превращаясь в зеленую окись U3O8, которая при высокой температуре есть наиболее постоянный окисел У. Очень сильное каление, при быстром затем охлаждении – особенно в струе индифферентного газа – может повести к дальнейшей потере кислорода и образованию черной окиси U205 и даже UO2; прокаливание в струе кислорода и охлаждение в том же газе всегда приводит к чистой U3O8 (Это – по Кл. Циммерману, который вообще отрицает постоянство состава черной окиси). При нагревании зеленой окиси или щавелевокислого уранила в струе водорода возникает двуокись У., UO2 в виде пирофорного порошка бурого или медно-красного цвета, уд. веса 10, 15; полученная при восстановлении углем, она представляет черный кристаллический порошок; после промывки разбавленной соляной кислотой, из сплава с бурой получается в виде черных октаэдров, изоморфных с двуокисью тория. При нагревании на воздухе UO2 снова сгорает в U3O8; в крепких кислотах растворяется, образуя зеленые соли. Из соляных растворов едкие щелочи осаждают гидрат двуокиси – красно-бурые хлопья, чернеющие при кипячении смеси. Гидрат легко растворяется даже в разведенных кислотах. Соли двуокиси на воздухе легко окисляются в соли уранила. Из соединений У. с галоидами особый интерес представляет четыреххлористый У., UCI4; возможность получения его при накаливании смеси UO2 с углем в струе хлора впервые показала сложность уранила, а плотность пара этого соединения, как и UВr4, окончательно удостоверила (Циммерман, 1881) принятый ныне атомный вес У., предложенный Д. И. Менделеевым (1871) на основании требований периодического закона ( Со времени Пелиго У. уподобляли железу, что приводит к таким формулам окислов У.: UO, U203 и V3O4 при U=120. Аналогия соединений железных с урановыми в самом деле существует, но она далеко не такова, чтобы можно было относить железо и У. к одной группе. Удвоение атомного веса впервые указало истинное положение У. среди других

элементов. Плотность пара при красном калении оказалась равной, по отношению к воздуху, для UCI4 13, 3, а для Ubr4 19, 5. Теплоемкость У. точно так же отвечает предложенному Менделеевым атомному весу (см. ниже)). UCI4 образуется путем сжигания порошкообразного У. в хлоре или при нагревании UO2 в хлористом водороде, а проще всего при накаливании какого-либо окисла У., смешанного с углем в струе сухого хлора, при чем возникает вместе с СО и СО2 красный пар UCI4, сгущающийся в более холодной части прибора в темнозеленые, почти черные, блестящие октаэдры правильной системы. UCI4 сильно дымит на воздухе и быстро расплывается; в воде растворяется при выделении тепла, образуя изумрудно-зеленый раствор, который, если не был нагреваем, содержит неразложенный UC4 и обладает восстановительными свойствами – превращает FeCI3 в FeCI2, осаждает металлическое золото и серебро из их растворов; но уже при кипячении происходит выделение НСI, полное же испарение приводит к гидрату двуокиси. Известно соединение с аммиаком 3UCI4 4NH3. При нагревании UCI4 в струе водорода получается UCI3, красновато-бурый порошок, трудно летучий и растворяющийся легко в воде с красным цветом; такой раствор затем, при выделении водорода, постепенно превращается в зеленый. При нагревании UCI4 в струе хлора возникает несколько более летучий UCI5 (Роско), в виде темных игольчатых кристаллов, отражающих металлически-зеленый цвет, а в проходящем свете кажущихся рубиново красными; при быстром токе хлора UCI5 получается в форме бурого, легкого порошка. Ucl5 очень гигроскопичен, в воде растворяется с желтоватозеленым цветом, в атмосфере СО2 начинает разлагаться уже при 120° на UCI4 и свободный хлор, а при 235° разложение становится полным. С UCI4 сходно во многих отношениях соответственное бромистое соединение; йодистое известно только в растворе, а фтористое нерастворимо в воде и получается в виде объемистого зеленого порошка, если прибавить плавиковой кислоты к раствору UCI4. Известны двойные соединения KUF5 и Na2UCI6 (Это кристаллическое вещество, яблочнозеленого цвета, получается (Муассан), когда при темно-красном калении пропускают над поваренной солью пары UCI4; оно плавится при 390°, растворимо в холодной воде и спиртом разлагается. Подвергая расплавленный Na2UCl6 электролизу, Муассан получил порошок металлического У.; нагревание Na2UCI6 с металлическим натрием в железном, закрывающемся винтовою крышкою сосуде привело к тому же результату при сильно-экзотермическом взаимодействии.). Бинарных галоидных соединений шестивалентного У. неизвестно, а существуют только кислородо-галоидные соединения, как и для хрома или серы (если не считать SF6) – это фтористый, хлористый и бромистый уранилы. UO2СI2 получается, если нагревать до красного каления UO2 в струе сухого хлора; трубка наполняется оранжево-желтым паром этого соединения, который осаждается на стенках в виде желтой кристаллической массы, легкоплавкой, но трудно летучей. UO2CI2 растворяется в воде, спирте, эфире и при испарении водного раствора кристаллизуется с содержанием воды – UO2CI2 H2O; те же кристаллы можно получить и из раствора UO3 в соляной кислоте. Очевидно, столь определенные хлорангидридные свойства CrO2CI2 совершенно исчезли у его аналога; это – соль соляной кислоты, хлористый уранил. Таково влияние высокого атомного веса У. Существуют кристаллические двойные соли такого состава: аммонийная и калиевая 2NH4CI UO2CI2 2H20, 2KCI UO2CI2 2H2O, а для фтористого уранила более сложная 3KF UO2F2. Если нагревать металлический У. в парах серы, то он загорается и превращается в сернистый У. US2, серовато-черный порошок, который делается кристаллическим при прокаливании без доступа воздуха. То же соединение получается при красном калении из UCI4 в струе сероводорода; в виде гидрата оно осаждается сернистым аммонием из растворов солей У. Под влиянием влажного воздуха US2 выделяет H2S и превращается в UO2S, сернистый уранил. UO2S H2O, в виде темно-бурого осадка, получается и при действии сернистого аммония на растворы солей уранила. При 1000° металлический У. поглощает азот (Муассан), превращаясь в азотистый У, желтого цвета и неизвестного пока состава. Черный порошок другого азотистого соединения U3N4 возникает, еслинагревать

смесь UCI4 с нашатырем в атмосфере аммиака.. Карбид У., U2C3, получается (Муассан) при сплавлении 500 гр. зеленой окиси с 60 гр. угля (из сахара) в электрической печи в течение 8 – 10 минут током в 900 ампер и 50 вольт; это – металлического вида кусочки с кристаллическим изломом и внешним видом висмута; уд. в. 11,28 (определен в бензине). Карбид разлагается водою таким образом, что около 1/3, углерода выделяется в виде газообразных углеводородов (анализ газов показал 78 – 81 % метана, 5 – 7 % этилена, 0,2 – 0,7 % ацетилена и 13,5 – 15,0% водорода), а остальной углерод находится в составе жидких и твердых углеводородов, образующихся вместе с газообразными. Твердость карбида не особенно велика: он чертит стекло и горный хрусталь, но не корунд; при ударе твердым телом дает, подобно металлическому У., искры; при растирании в агатовой ступке может загореться. Металлический У. впервые был добыт Пелиго действием натрия или калия на UCI4, и именно в присутствии хлористого калия. В недавние годы Муассан повторил старые опыты и применил свой метод получения металла путем восстановления зеленой окиси У. углем в электрической печи. Последний путь оказался наиболее простым: смесь из 500 гр. U3O8 и 40 гр. угля впрессовывается в угольный тигель и подвергается действию по вольтовой дуге от тока в 800 ампер и 45 вольт в продолжении 7 – 8 минут; в результате около 350 гр. сплавленного металла, который почти не содержит углерода или даже совершенно свободен от него, но тогда может содержать некоторую примесь оксидов У. Освободить У. от углерода удается путем продолжительного нагревания в тигле с набойкою, которая содержит U3O8; этот тигель помещают в другом тигле и, чтобы избежать возникновения азотистого У., засыпают его титанистым материалом. Чистый У. имеет белый цвет без синеватого огонька, свойственного железу, которому подобен по блеску; легко поддается действию напилка и хорошо полируется; уд. вес 18,7 при 14°; теплоемкость 0,02765 (следовательно, атомная теплоемкость 6,6). В форме сплошного куска У. очень медленно изменяется на воздухе; полированная поверхность постепенно делается стально-синею и, наконец, черною; под водою он точно также покрывается слоем окисла. В разведенной серной кислоте У. растворяется, при выделении водорода, медленно при обыкновенной температуре и быстро при нагревании, в соляной же кислоты – быстро уже на холоду; получаются соли двуокиси. В виде порошка У. окисляется на воздухе и разлагает воду, то и другое – при обыкновенной температуре – медленно; при 100° воду разлагает быстрее и при 170° загорается в кислороде; в атмосфере фтора загорается при обыкновенной температуре, в хлоре при 180°, в парах брома при 210°, йода – при 260° и серы – при 500°. При накаливании У. плавится и улетучивается легче железа. Не притягивается магнитом, если не содержит железа. Практические применения соединений У. довольно ограниченны. Урановая желтая краска, именно ураново-кислый натрий Na2U2O7 употребляется в стеклоделии, так как способна сплавляться со стеклом, сообщая ему желтый цвет с зеленым рефлексом – урановое стекло. Двуокись У. окрашивает стеклянные сплавы в черный цвет и употребляется, как черная краска для живописи по фарфору. В последние годы была открыта (Беккерель, 1896 г.) для У. и различных соединений его способность испускать, даже после продолжительного хранения в темноте, особые лучи, которые могут проникать чрез непрозрачные тела, действовать на фотографическую пластинку, производить разряд наэлектризованных тел и проч. Это свойство приобрело в настоящее время название радиоактивности и принадлежит некоторым малоизученным, почти не открытым еще элементам (радий, полонии, актиний), соединения которых в ничтожно малых количествах примешаны к урановым и другим радиоактивным минералам. Азотнокислый уранил употребляется для объемного определения фосфорной кислоты. Растворимые соли У. ядовиты; введение растворов их под кожу, уже в малых дозах, вызывает явления сахарной болезни. С. С. Колотов.

Ургенч

Ургенч – гор. в Хивинском ханстве, на канале Шават, на выс. ок. 60 саж. н. ур. Каспийского м. Важный торговый центр и средоточие торговли с Россией. Город окружен величественной, полуразрушенной стеной и лишен всякого благоустройства. Хлопкоочистительный завод Ярославской большой мануфактуры, снабженный машинами для дробления коробочек хивинского хлопчатника и очистки волокна.

Уремия Уремия (патолог.) – обозначает отравление крови, а чрез это и всего организма составными частями мочи; последняя при известных патологических условиях, вызывающих задержку выделения мочи, скопляются в крови, а через это и в теле и химически болезнетворно действуют на элементы разнообразных органов, в особенности на центральную нервную систему. Уремия является чаще всего последствием хронических страданий почек, нефрита и т. д., при которых наблюдается уменьшенное выделение мочи со всеми ее составными частями. Это страдание обусловливается главным образом поражением эпителия извитых мочевых канальцев, заведующих, как известно, активным притяжением из крови почечных сосудов различных составных частей азотистого распада тканей, выводимых затем мочой. Перерождающийся при различных воспалениях почечной ткани эпителий мочевых канальцев мало помалу утрачивает эту способность вытягивания из крови болезнетворных азотистых продуктов распада и последние, накопляясь все более и более в крови, вызывают картину У. Что касается более точного определения природы того химического вещества, задержкой которого вызывается У., то в этом не существует единогласия. Так, одни полагают, что У. есть отравление мочевиной, задержанной в крови и превращающейся тут в углекислый аммиак; другие, что причиной всего задержка креатина, третьи – минеральных солей мочи, четвертые – карбаминово-кислого аммиака и, наконец – всех без различия составных частей мочи, из коих многие обладают ядовитостью и по праву могут быть названы мочевыми токсинами. Наибольшее вероятие имеют две последних теории: карбаминовая и общая мочетоксинная теория; тогда как первые три решительно опровергаются фактами, а именно: прямые анализы доказали отсутствие излишка и минеральных солей мочи, и креатина в организме уремиков, что же касается до роли задержки мочевины в У., то прямым опровержением может служить тот факт, что птицы, в моче коих мочевина отсутствует, – дают при задержке мочи картину У. В какой бы форме не были даны токсины, задержанные в крови, они должны действовать раздражающим образом на различные участки в особенности серой коры мозговых полушарий, на психомоторные, психосенсорные площади и вызывать сперва картину возбуждения их, переходящую затем при сильном и длительном возбуждении в паралич соответствующих областей. Этим могли бы объясниться уремические судороги, буйный бред, галлюцинации слуха, зрения, переходящие затем в помрачение сознания, в кому, парализованное состояние, в уремическую амблиопию и амавроз. Вероятность такого объяснения усиливается еще и некоторыми опытными данными, показавшими, что многие составные части мочи, как-то: мочекислые соли, калийные соли, креатин, креатинин и т. д. при непосредственном приложении к соответственным участкам мозговой коры действительно вызывают сильное раздражение соответствующих двигательных и чувствующих центров. Говоря все это не следует, однако, упускать из виду, что всей этой химической мочетоксинной теории не достает одной фундаментальной проверки, а именно: до сих пор не доказано, чтобы впрыскивание крови уремика нормальному животному могло вызывать у последнего картину У., уже не говоря о более тонком изолировании уремической крови действующего токсина. Между тем опыты эти были бы весьма возможны на животных, дающих при перевязке мочеточников или почечных артерии полную картину У. И. Т.

Уровень жизни

Уровень жизни (экон. теория). – У. жизни (перевод англ. выражения Standart of Life) понимается обыкновенно в смысле У. потребностей. Некоторые, однако, различают эти два понятия, из которых второе имеет на английском яз. особое обозначение: Standart of Comfort пли Standart of Iiving. Понятие У. жизни, согласно этому мнению, шире: оно охватывает не только потребности, но и жизнедеятельность – проявление энергии или жизненной силы. Английский экономист Маршалл определяет Standart of Life как У. жизнедеятельности (activities) и потребностей (wants). Большинство экономистов, говоря об У. жизни, имеют в виду только У. потребностей. В таком смысле употребляется этот термин в русской экономической литературе и здесь, в дальнейшем изложении. У. жизни характеризуется как родом потребностей, так и их объемом. Можно разделить потребности, соответственно их роду, на две категории: удовлетворение одних безусловно необходимо для поддержания жизни, другие не имеют такой первостепенной важности. Если разуметь под насущными или жизненными потребностями физиологические, т. е. такие, которые обусловливаются физической природой человека, то категория их сравнительно немногочисленна, а объем невелик. Изменяясь в зависимости от естественных условий, при которых живут люди, жизненная потребности, в строгом смысле слова, всегда представляют величину весьма скромную по сравнению с совокупностью потребностей, присущих в настоящее время даже самому непритязательному человеку. Большая часть последних вытекает не из физической природы, а из культурного развития человека. Очень многие потребности, привитые культурой, до такой степени срослись с человеческой Природой, что сделались в такой же мере насущными, как и те, которые вытекают из физиологических функций человеческого организма. Поэтому невозможно точно разделить эти две категории и нужно признать, что даже жизненные или насущные потребности представляют главным образом понятие историческое, след. имеют относительный, а не абсолютный характер. Влияние культуры сказывается не только в том, что круг насущных потребностей расширяется за пределы, устанавливаемые физической природой человека, но и в том, что формы потребностей, удовлетворение которых безусловно необходимо, изменяются. Современный человек, даже стоящий на одной из низших ступеней социальной лестницы, не может обойтись без удовлетворения ряда нужд, не вытекающих из его физической природы; таковы, напр., потребности в некоторых украшениях одежды и жилища, в известных, хотя бы самых скромных развлечениях, в курении и т. п. И свои физиологические потребности он удовлетворяет иначе, чем дикарь; например содержание его пищи и самый способ питания подверглись воздействию культуры и приняли такие формы, которые, не вытекая из природы человеческого организма, стали тем не менее почти столь же необходимы, как если бы они обусловливались физиологическими данными. Культура коснулась в различной мере разных народов в разные периоды истории; поэтому и круг потребностей, признаваемых насущными, существенно изменяется по эпохам и странам. В каждую отдельную эпоху и в каждой отдельной стране он изменяется и для разных классов и групп населения. Весьма важное значение имеет также полнота удовлетворения потребностей рассматриваемой категории. Этот момент колеблется в связи с вышеуказанными условиями и может настолько изменяться, что в зависимости от него и самая потребность, получающая удовлетворение, изменяет в большей или меньшей степени свой характер; так напр. потребность в пище, принадлежащая к самым настоятельным, становится, при избыточном удовлетворении, потребностью комфорта или роскоши. В каждом обществе устанавливается на более или менее продолжительное время представление о том, какие потребности и в какой мере должны удовлетворяться для того, чтобы образ жизни людей не находился в резком противоречии с господствующим понятием о требованиях материальной и духовной культуры. Это представление определяет собою У. жизни в стране. Часть членов общества по условиям своего быта может стоять ниже У., определяемого указанным критерием, но факт господства известного представления об обстановке жизни, отвечающей минимальным требованиям культуры, показывает, что более или менее значительная часть населения живет

в условиях близких к тем, которые признаются обществом нормальными. Поэтому, хотя в Англии и существует довольно большой контингент людей, живущих в обстановке, оскорбляющей элементарное чувство гуманности, тем не менее мы считаем себя в праве сказать, что уровень жизни в этой стране выше, чем например в России. У. жизни в этом смысле характеризует высоту культуры народа. У. жизни низших слоев населения определяется представлением о круге потребностей, удовлетворение которых доступно этим слоям, а также размерами и способом их удовлетворения. На более высоких ступенях социальной лестницы У. жизни определяется господствующим в данном классе общества представлением о круге потребностей, удовлетворение которых, в известной минимальной степени, необходимо для того, чтобы индивидуум мог удержаться на высоте культуры, которой он успел достигнуть и которою в данном обществе обусловливается принадлежность к известному классу или к известной группе населения. Представление об уровне жизни отдельных классов, слоев и групп населения охватывает потребности разных категорий. Для одних сдоев общества в это представление входят только насущные потребности, при сравнительно скромном их удовлетворении, для других – ряд потребностей, начиная от насущнейших и кончая комфортом и изысканнейшею роскошью. У. жизни одних классов приближается к минимальной норме культурного существования, определяющей У. жизни в стране; другие классы живут выше этой нормы, а некоторые слои населения – ниже ее. Политическая экономия отводит понятию У. жизни видное место в учении о заработной плате. Связь между потребностями рабочего и вознаграждением за его труд была подмечена очень давно. Ад. Смит указывал на существование известного минимума, ниже которого заработная плата не может упасть на сколько-нибудь продолжительное время, потому что «человек всегда должен жить на свой заработок и вознаграждение за его труд должно быть по меньшей мере достаточно для его существования». Другой английский экономист, Торренс, отмечая ту же зависимость, утверждал, что «всюду существует общая и обычная норма заработной платы, определяемая условиями и нравами страны», и что естественная цена труда «состоит в таком количестве предметов необходимости и комфорта, какое по климатическим условиям и нравам страны требуется для существования рабочего и для того, чтобы дать ему возможность вырастить семейство, достаточное для поддержки в прежнем размере предложения труда на рынке». Рикардо, считая уровень жизни основанием «естественной цены труда», обращал внимание на изменяемость этого базиса «в различные эпохи в одной и той же стране и в очень значительной мере в различных странах». У. жизни, по мнению Рикардо, существенно меняется в зависимости от привычек и нравов народа. Мальтус также признавал, что одна из причин, обусловливающих материальное положение рабочего класса, заключается в привычках народа относительно пищи, одежды и жилища. Дж. Ст. Милль считал обычные потребности рабочего класса единственной причиной, определяющей в общем заработную плату в стране. Мак-Кёллок, подводя итог воззрениям по этому предмету, утверждал, что "различия в образе жизни рабочих приводят к таким же различиям в их заработке. Экономисты классической школы объясняли связь между У. жизни и заработной платой, отправляясь от мальтузианской теории и учения о фонде заработной платы. Согласно их взгляду на этот предмет, значительное понижение заработной платы сравнительно с уровнем жизни, при достаточной устойчивости последнего, должно вести к тому, что рабочие, не желая отказаться от привычных условий существования, будут сдерживать инстинкт размножения; таким образом через некоторый период времени сократится предложение труда и, если заработный фонд останется без изменения, то У. заработной платы должен будет повыситься. Современные экономисты объясняют упомянутое явление иначе. Устойчивый У. жизни, прочно укоренившийся в народном сознании, устанавливает между рабочими как бы молчаливое соглашение относительно минимальной платы за труд. Эта бессознательная коалиция представляет известный оплот против давления конкуренции на лиц, ищущих занятий. Английский квалифицированный рабочий, напр., твердо держится того мнения, что он и его семья не могут обойтись без белого хлеба, мяса, пива и чая; его

трудно убедить, что лучше согласиться на плату, которая даст возможность питаться картофелем, чем совсем остаться без обеспеченного заработка. Он подвергнет себя лишениям безработицы и неудобствам случайного заработка, или временно станет работать поденно, как чернорабочий, или, наконец, эмигрирует, но не согласится продолжать свою обычную работу за плату, которая не обеспечит за ним привычного образа жизни. С таким свойством английских рабочих предприниматели вынуждены считаться. В этом лежит одна из главных причин того, что заработная плата устойчиво держится в Англии на высоте, обеспечивающей раз установившийся У. жизни. Все сказанное по отношению к заработной плате относится и к другим условиям, влияющим на образ жизни рабочих. В ряду таких условий имеет особенно важное значение рабочее время. Устойчивость У. жизни и его эластичность весьма различны у рабочих разных национальностей. Одни, напр., английские, особенно обученные рабочие, не станут работать за плату ниже привычного уровня жизни, но потребности их не имеют максимума; всякое увеличение заработка служит для них стимулом к более интенсивному труду и повышению У. жизни. Другие, подобно африканским неграм, не имеют определенного минимума, но обладают весьма низким максимумом потребностей; они станут работать за бесконечно малую плату, но их почти невозможно привлечь к труду, как только элементарные потребности существования удовлетворены. Как ни важен устойчивый У. жизни, тем не менее он не может служить достаточной гарантией против понижения заработной платы и ухудшения других условий труда, если рабочие не организованы, это происходит по следующим причинам: 1) У. жизни, устанавливающийся бессознательно, является недостаточно определенным; 2) даже при значительной устойчивости раз установившегося У. жизни, для рабочих может оказаться невозможным удержать его, если они разрозненны в борьбе за свои интересы; 3) У. жизни, под влиянием общего движения культуры, повышается очень медленно, между тем как улучшение условий труда может поднять его иногда очень быстро. Устойчивость У. жизни и широкое влияние его на заработную плату могут быть обеспечены только профессиональной организацией рабочих. Устройство рабочих союзов (так назыв. трэдюнионизм) восполняет недостатки, присущие инстинктивной коалиции рабочих на почве общего им У. жизни. Выражая последний в точных и однообразных условиях труда, оно дает рабочим возможность держаться определенного и единообразного минимума требований и при его помощи оценивать значение новых предложений со стороны работодателей. Кроме того, рабочие союзы выработали ряд способов, при помощи которых они влияют на условия работы, поддерживая таким образом раз установившийся У. жизни и содействуя его повышению. В новейшее время получает все большее признание мысль, что заработная плата должна соответствовать У. жизни рабочего. Это так назыв. «жизненная плата за труд» – living wage. Известный вождь английских рабочих Том Мэн определил ее как плату достаточную для того, чтобы рабочий мог жить в условиях, признаваемых по обычному мерилу удовлетворительными. Осуществление этого требования представляет на практике значительные затруднения; не смотря на это, принцип living wage получил в Англии признание в государственном и муниципальном хозяйстве. 13 февраля 1891 г. нижняя палата высказалась против того, чтобы правительство, в качестве работодателя, стремилось пользоваться наемным трудом по возможно дешевой цене; 6 марта 1893 г. та же палата заявила, что по ее мнению никто в мастерских морского ведомства не должен получать такой платы за свой труд, которая не была бы достаточна для приличного существования. В области муниципального самоуправления тот же взгляд на У. жизни, как на основание для нормальной платы за труд, был выдвинут еще раньше. В 1889 г. на эту точку зрения стал лондонский графский (городской) совет, а затем его примеру последовал ряд других городов. Увеличение заработной платы, обусловленное повышением У. жизни, может проистекать из двух источников: если повышение У. жизни приводит к усилению производительности труда, то прирост заработка покрывается из прироста дохода; в противном случае увеличение платы за труд может быть покрыто только на счет доходов других классов общества.

Литература, Отдельные замечания разбросаны в сочинениях Смита, Рикардо и др. О классической литературе см. Саппап, «A History of the Theories of Prodtiction and Distribution in English Pol. Ec. 1776 – 1848». Из современных экономистов см. А. Marshall, «Principles of Economies»; его же, «Elements of Economies of Industry»; Fr. Walker, «The wages Question»; Webb, «Industrial Democracy» (2-й т.), в русском переводе – «Теория и практика английского трэдюонизма»; Н. V. Nostiz, «Das Aufsteigen des Arbeiterstandes in England» (1900); ст. «Standard of Life» в экономическом словаре Palgrave. А. Мануилов.

Усачи Усачи или дровосеки (Cerambycidae s. Longicornia) – семейство жуков, получившее свое название от длинных усиков (antennae). Тело этих жуков удлиненное, большей частью цилиндрическое или плоское; голова свободная, т. е. не сросшаяся с переднегрудью. Усики большей частью 11-члениковые и отличаются своей длиной (иногда в несколько раз длиннее тела, при чем часто у самцов длиннее, чем у самок); 1-ый членик большой, 2-ой короткий, форма их бывает различна (нитевидные, пильчатые, гребенчатые, узловатые). Верхние челюсти большие, сложные глаза бывают иногда с выемкой, в которой помещается основание усиков (напр. у Oberea oculata); у некоторых видов глаза разделены с каждой стороны на 2 части, так что насекомые являются в этом случае 4-глазыми (напр. Phytoecia virescens). Надкрылья впереди обыкновенно имеют хорошо развитые плечевые бугорки, т. е. небольшие выступы; они покрывают большей частью все брюшко или только часть его, у некоторых же родов бывают сильно укорочены (Molorchus, Necydalis). Задняя крылья обыкновенно хорошо развиты и служат для летания; некоторые роды (напр. Morimus) или отдельные виды (напр. в роде Dorcadion) являются бескрылыми. Ноги обыкновенно длинные и тонкие, далеко выдающиеся по сторонам тела; голени их с шипами; членики лапок широкие. Брюшко снизу состоит из 5 свободных колец. Самки иногда имеют довольно длинный яйцеклад. Окраска У. весьма различная, в странах умеренного пояса большей частью темная и матовая, в тропических странах часто очень яркая, иногда металлически блестящая. Большинство У. – жуки средней или большой величины, среди экзотических форм есть виды очень крупные. В большинство случаев самцы отличаются от самок более длинными усиками, иной формой их, удлиненными верхними челюстями, более заостренным брюшком и часто иной окраской (половой диморфизм). Почти все У. (за исключением родов Prionus и Spondylis) могут издавать звуки (вроде скрипения или трещания) посредством трения отростка среднегруди о задний край переднегруди. Семейство У. заключает более 7500 видов и распространено во всех частях света; особенно многочисленны представители его в тропических странах (напр. в Южной Америке, где они отличаются яркостью окраски и громадными размерами). У. питаются растительной пищей. Темно окрашенные виды летают вечером или в сумерках, прячась днем в дуплах и т. п. местах, а ярко окрашенные днем, причем многие встречаются на цветах. Большая часть У. летает в июне и в июле. Самки откладывают яйца в ткани растений, большей частью на кору или через трещины коры в заболонь различных деревьев; некоторые (напр. виды рода Dorcadion) откладывают яйца в землю. Личинки питаются лубом, древесиной, сердцевиной деревьев или корнями растений. Они длинные, цилиндрической или плоской формы; грудные ноги их небольшие или рудиментарные или совершенно отсутствуют; первый грудной сегмент широкий и плоский и в него может втягиваться небольшая голова; верхние челюсти сильно развиты. 3-члениковые усики очень малы; глазки рудиментарные или отсутствуют совершенно. Дыхальца овальные. Все тело, за исключением головы и переднеспинки, покрыто мягкой кожей; у многих видов на спинной стороне средней заднеспинки 1-7 передних сегментов брюшка находятся более плотные пластинки или бугорки, облегчающие движение личинок внутри ходов. Цвет личинок большей частью беловатый. По общей форме тела, личинки У. напоминает личинок златок или медянок

(Buprestidae). Личинки, живущие в деревьях, обыкновенно встречаются сперва под корой и протачивают неправильные широкие ходы, наполняя их буровой мукой; впоследствии личинки углубляются в древесину, делают изогнутый ход и окукляются в конце его; некоторые виды (Rhagium) остаются все время под корой, другие делают многочисленные ходы в древесине (Saperda) или в сердцевине (Oberea oculata). Немногие личинки живут внутри стеблей травянистых растений (напр. Calamobius gracilis в злаках). Куколки У. покоятся иногда в легком коконе, сделанном из древесных частиц. Куколки легко узнаются по длинным свернутым усикам. Жуки, вылупляющиеся из куколок, прогрызают выход наружу, делая круглую или овальную так называемую лётную дыру. Все развитие У. продолжается у одних видов год, у других 2 года или более; для многих видов продолжительность генерации еще не вполне выяснена. Врагами У. являются различные наездники, личинки которых живут на счет личинок и куколок У. В ископаемом состоянии представители сем. усачей известны с юрской системы, откуда и описаны как вымершие, так и некоторые современные роды (напр. Prionus ooliticus в Лейасе, виды рода Leptura из Золенгофенского литографического сланца). В третичных отложениях встречаются большей частью современные роды: так из буроугольной формации описаны виды родов Lamia, Astynomus и друг., при чем найдены как самые жуки, так и ходы их личинок в дереве (напр. Astynomus tertiarius). У. имеет значение в лесном хозяйстве, как насекомые приносящее иногда значительный технический или физиологический вред различным древесным породам как лиственным, так в хвойным, так как их личинки истачивают древесину своими ходами. Некоторые виды вредят срубленным деревьям, а также деревянным частям различных помещений и предметов. В систематическом отношении У. делят на 2 естественные подсемейства: Cerambycitae и Lamiitae, считаемы я некоторыми энтомологами за самостоятельные семейства. 1-ое подсемейство характеризуется наклонной головой, притупленным последним члеником челюстных щупалец и личинками, имеющими явственный ноги и голову, ширина которой более ее длины. В подсемействе Lamiitae голова поставлена вертикально, последний членик щупалец npиoстренный и личинки с рудиментарными ногами или вовсе без них и с головой, длина которой значительно больше ее ширины. К подсемейству CeramLycitae относятся следующие роды. Clytus имеет усики равные полови не тела или короче; грудной щит выпуклый без шипов и бугров; тело цилиндрическое имеет сверху рисунок из волос. Сl. Herbsti черного цвета с грязно-серыми волосками, 3 черными пятнами на груди и такими же полосками у основания надкрыльев, имеющими форму буквы С; на надкрыльях имеются еще 4 черные пятна или полоски; величина 10-15 см. встречается в южной России и Средней Азии; у азиатской разновидности var. Falderdermanni пятна и полоски исчезают или сливаются друг с другом, представляя все возможные переходы от типичный формы к разновидности. Личинки желтовато-белого цвета с черными челюстями и светлыми усиками; переднегрудь их длиннее 2 следующих сегментов груди взятых вместе; 7 передних члеников брюшка с овальными вздутиями, расположенными поперек каждого сегмента. Личинки сильно вредят в последние годы деревянным частям построек и предметам в Туркестанском крае (артиллер. склады в Ташкенте и Маргелане). Жуки появляются с половины мая и летают до конца июля, попадаясь на цветах среди лугов или садов, где они питаются нектаром и цветочной пылью; чаще их можно находить в деревянных постройках и около бревен и досок; самки откладывают яйца в трещины и неровности мертвого дерева. Личинки, выходя из яиц, обыкновенно углубляются внутрь дерева и точат ходы вдоль волокон древесины; если личинки доходят до края какого-нибудь предмета, напр. доски, то заворачивают обратно. В редких случаях молодые личинки делают сначала открытые ходы, т. е. на поверхности дерева. Длина ходов достигает трех аршин. Перед окуклением личинка прогрызает летное отверстие (для выхода жука), которое расположено в конце хода. Личинка уходит несколько вглубь хода, заполняет пространство перед собой опилками и превращается в куколку позади этой пробки. При значительном количестве личинок доски, ящики и т. п. предметы, которые они точат, оказываются совершенно негодными к употреблению и многие распадаются при

ударах молотка. Для предохранения от жуков различных деревянных предметов рекомендуют обмазывать их густым сдоем масляной краски, чрез которую личинки не могут проникнуть внутрь дерева. Для уничтожения личинок, находящихся уже внутри деревянных предметов, эти последние помещаются в яму, вырытую в земле и прикрытую сверху досками, на которые насыпается сдой земли в 1/2 аршина. В отверстие, сделанное в одной из досок, наливается 1/2 фунта сернистого углерода; отверстие затем плотно закрывается; через 10-12 час. вливается опять 1/2 фунта этого вещества и через такой же промежуток времени личинки оказываются мертвыми. Для предохранения деревянных частей построек, телеграфных столбов, шпал и т. п. пропитывают дерево хлористым цинком. Другой вид Cl. rusticus вредит тополям и осинам в южной России. – Род Tetropium имеет нитевидные усики, равные по длине половине тела; грудной щит округленный; бедра сильно утолщены; тело уплощенное, Т. luridum черного цвета с красновато-бурыми надкрыльями и красновато-желтыми ногами и усиками 10 – 16 мм. длины. Встречается в средней Европе, в северной и средней России, в Крыму и во всей Сибири. Самки, летающие в июне, откладывают яйца на старые ели, реже на сосны и лиственницы (или на недавно срубленные стволы или на здоровые деревья). Личинки делают ходы сначала под корой, а затем в древесине и окукляются следующей весной. Голова белых личинок – сердцевидная, верхняя губа полукруглая, верхние челюсти с 2 зубцами, глаз пет, все тело личинок покрыто короткими волосками. Этот жук один из самых вредных для хвойных лесов, так как пораженные им деревья отмирают очень быстро; для уничтожения его выкладываются ловчие деревья, кора которых сжигается, пока личинки еще не успели углубиться в древесину. Вред от жука был замечаем в Германии и в России (Московская, Владимирская, Симбирская губ.). – О роде Callidium – Род Cerambyx, заключающий крупных жуков, имеет щетинковидные усики, которые у самцов длиннее тела, а у самок – длиною с тело; грудной шить с острыми шипами по сторонам, надкрылья длинные, у основания вдвое шире грудного щита. С. heros блестяще черного цвета с суженными кзади надкрыльями, черными в передней части и красно-бурыми сзади; покрыты с брюшной стороны – шелковистыми сероватыми волосками длиной 28 – 50 им. Живет в средней и южной Европе (в России на юге). Жуки летают в июне и в поле; личинки до 3 дюймов длины, истачивают древесину дубов, а также ясеней и орешника, чем приносят значительный технический вред, против которого надежных мер неизвестно. Сюда относится еще целый ряд У., приносящих более или менее значительный вред различным деревьям, как Hylotrupes bajulus (личинки в мертвой древесине хвойных деревьев, а также в балках, мебели, деревянной посуде и т. п.), Aromia moschata (издающие мускусный запах, личинки в ивовых стволах), Prionus coriarius и Ergates faber (в гнидой древесине различных деревьев), Rhaginm mordax и Rh. inquisitor (под корой мертвых лиственных деревьев) и Rh. indagator (под корой мертвых хвойных деревьев), виды рода Leptura (личинки в гнилой древесине различных деревьев). – из подсемейства Lamiitae следует отметить следующие роды и виды. Lamia с толстыми щетинковидными усиками, которые короче тела; длина надкрыльев вдвое больше их совокупной ширины. Весьма распространенный по всей Европе вид L. textor (дровосек ткач), матово черного цвета с тонкими бурыми волосками, надкрылья зернистые с желтоватыми точками и крапинками, длиной 2030 мм. Летает в ионе в поле и откладывает яйца на иве и тополе, в древесине которых живут его личинки (до 4 см. длиной), попадающиеся иногда и в подземных частях этих деревьев. – Род Astynomus характерен весьма длинными усиками, которые в 5 раз длиннее тела у самца и в 2 раза у самок; длина надкрыльев вдвое более их совокупной ширины; самки с длинным яйцекладом. Ast. aedilis (домовый У.) бурого цвета с густыми серыми волосками; надкрылья его суживаются кзади; с 2 буроватыми поперечными полосками, длиной 12-16 мм. Жуки летают весной и попадаются часто на дровах, так как личинки их живут в мертвых соснах. Род Dorcadion (корнеед) имеет щетинковидные, довольно толстые усики, обыкновенно не длиннее половины тела; грудной щит по бокам с маленькими бугорками; надкрылья суживаются кпереди и кзади; задние крылья у многих видов не развиты; ноги коротая и толстые. Жуки, относящиеся к этому роду, встречаются в

степях на плоских возвышенностях идя на безлесных горах преимущественно Турции, южной России, Кавказе, Малой Азии, Сибири и Испании; появляются ранней весной иногда в очень большом количестве. Личинки живут в земле и питаются корнями различных травянистых растений. Для хлебных растений вреден D. carinatum черного цвета, слабо блестящий, покрытый сероватой пылью; черные усики длиннее половины тела; поверхность надкрыльев усеяна точками, но чаще они одноцветные, бурые или черные; длина 17-20 мм. Известен только из пределов России (южнорусские губ., Закавказье, южная Сибирь). Личинки беловатого цвета, цилиндрические, безногие; усики рудиментарные, верхние челюсти большие, толстые, на конце косо обрубленные; все тело покрыто мягкими, длинными волосками, длина 14 мм., ширина 3 мм. Личинки живут как в пахотных, так и толочных и целинных землях и попадаются в черноземной, глинистой и солончаковой почвах. Они держатся всегда близко от поверхности земли среди разветвлений корней различных трав и злаков, в том числе и хлебных растений. Личинки живут 2 или 3 года и окукляются во 2-ой половине июля и начале августа на глубине 2-3 врш. от поверхности земли; на последнем сегменте куколки большой острый шип, усаженный бурыми волосками. Жуки выходят из куколок в августе и всю осень и зиму проводят в земле, выходя наружу только ранней весной. Вид этот приносить значительный вред хлебным всходам в Харьковской губ. Для предохранения полей от заражения личинками рекомендуют обложить поля канавами, через которые жуки не могут перейти, так как они лишены крыльев. – Род Calamobius имеет тонкие, длинные усики; сильно выемчатые глаза, закругленные на вершине надкрылья, длина которых в 4 раза более их совокупной ширины. С. gracilis, черный, покрытый густыми серыми волосками; надкрылья по бокам с беловатыми волосками; грудной щит с 3 продольными линиями, длина 3-5 мм. Самки откладывают в июне по 1 яичку в прогрызенное отверстие стеблей хлебных злаков. Личинки выгрызают всю внутренность стеблей, доходя до колоса и спускаясь затем вниз немного выше земли. Пораженные стебли обваливаются; после зимовки внутри стебля личинки превращаются в куколки в мае или июне. Этот вид встречается в южной Европе и России. Для истребления рекомендуется снимать хлеб как можно ниже, чтобы захватить личинок или же, снимая хлеб выше, сжигать стерню. В подсемействе Lamiitae есть еще несколько вредных представителей: Pogonochaerus fascicularis (личинки вредят молодым соснам в культурах, елям и каштанам), Monochammus sartor и sutor (личинки в старых елях), Oberea oculata и linearis (личинки в ветвях ивы; вредят корзиночному производству). Литература. Ganglbaur, «Bestimmungstabilen der europ. Coleopteren (VII и VIII), Cerambycidae» в «Verhandl. d. Zoolog. botan. Gesellschaft, Wien» (1881 – 83); Jadeich-Nitsche, «Lehrbuch der mitteleuropaischen Forstinsektenkunde» (т. 1, 1895); J. Thomson, «Systema Cerambycidarum» (1866 – 68); Eichhoff, «Technisch-schadliche Forstinsekten» в «Zeitschr. f. Forst– und Jagdwesen» (т. XV, 1883); Perris, «Histoire des Insectes du Pin maritime» в «Annales de l. Soc. Entom. de France» (3 сер., IV, 1856). – Schiodte, «De metamorphosi elentheratorum observationes» (часть IX в «Naturhist. Tidsskr.» (т. X, 1876); Порчинский, «О вредных насекомых южной России» (1879); Н. Соколов, «Жуки, повреждающие дерево в складах Туркестанского края» (издан, департам. земледелия, 1900) paб. Guerin-Meneville, в «Annales d. I. Soc. Entom. de France» (1845 и 1847). М. Римский-Корсаков.

Ускорение Ускорение (Acceleration, Beschleanigung) – У. есть величина, которая выражает быстроту изменения скорости, как по величине, так и по направлению. Изменение скорости движения точки в течение промежутка времени от момента t до момента t1, есть геометрическая разность между скоростью v1 в момент t1 и между скоростью v в момент t. Эта разность есть также скорость, изображаемая тою хордою годографа , которая соединяет оконечность вектора ОН годографа (изображающего величину и направление скорости v с

оконечностью вектора ОH1 годографа (изображающего величину и направление скорости v1 . Отношение изменения скорости к промежутку времени можно назвать средними У. для этого промежутка. Предел, к которому приближается среднее У. при уменьшении промежутка времени, т. е. при приближении момента t1 к моменту t, представляет величину У. в момент t. Можно сказать, что величина У. представляется величиною скорости точки H, описывающей годограф одновременно с движением рассматриваемой точки по ее траектории. Направление скорости точки H можно рассматривать как направление У. Вследствие этого У. в каком либо движении представляется как вектор , имеющий величину и направление. Величина всякого У. измеряется отношением длины к квадрату времени, подобно тому, как величина всякой скорости измеряется отношением длины к времени. Единица У. будет отношение единицы длины к квадрату единицы времени и, следовательно, величина единицы У. будет зависеть от величин единиц длины и времени. Направление У., изображенного в виде вектора, отложенного от места точки на ее траектории, всегда заключается в плоскости соприкосновения траектории в этом месте. Проекция У. на направление скорости равна и это величина положительная, если скорость возрастает с увеличением t, в противном случае эта величина отрицательная. Проекция У. на направление главной нормали, направленной в вогнутую сторону, т. е. к центру кривизны кривой, равна , где R есть величина радиуса кривизны траектории места точки на этой кривой. Величина эта всегда положительная, так что У. никогда не может быть направлено в выпуклую сторону траектории. Если траектория имеет точку перегиба, то в этой точке R равен бесконечности и потому У. здесь может быть направлено только вдоль по кривой. Д. Б.

Успение Божией Матери Успение Божией Матери (15 авг.) – дванадесятый богородичный праздник. По самому древнему и общепринятому преданию церкви, событие это представляется в таком виде: после вознесения на небо И. Христа Пресв. Дева, оставаясь, согласно завещанию Сына, на попечении св. Иоанна, постоянно пребывала в подвиге поста и молитвы и в живейшем желании созерцать Сына, седящего одесную Бога Отца. День кончины Ее был открыт Ей от Господа. В этот день апостолы были восхищены на облаках из разных стран земли и поставлены в Иерусалиме. Сам Господь с ангелами и святыми явился в сретение души Ее. Согласно воле Пресв. Девы, тело Ее было погребено близ Иерусалима, в Гефсимании, между гробами Ее родителей и обручника. На третий день, когда не бывший при кончине Богоматери ап. Фома пришел ко гробу, тела Ее уже не было в гробнице. Церковь всегда веровала, что оно было взято на небо. Праздник У. Богоматери восходит к древнейшим временам христианства. В IV в. он является уже повсеместным, как это видно из свидетельства Григория Турского и из упоминания его во всех древнейших календарях. В V в. написаны стихиры на этот праздник Анатолием, патриархом константинопольским, а в VIII в. – два канона, приписываемые Козьме Святоградцу и Иоанну Дамаскину. Первоначально праздник совершался 18 января, но по местам праздновался 15 августа. Всеобщее празднование его 15 августа установлено при императоре Маврикии (с 582 г.). В настоящее время он чествуется церковью с 14 по 23 августа. К празднованию его верующие приготовляются двухнедельным постом, который называется Успенским и продолжается с 1 до 15 августа . В праздник У. церковь прославляет Богоматерь, честнейшую херувимов и без сравнения славнейшую серафимов, которая ныне, как царица, предстала одесную Сына, и, приняв под Свое покровительство род человеческий, ходатайствует за него к благосердию Владыки. Вместе с тем событием У. Богоматери церковь учит нас, что смерть не есть уничтожение нашего бытия, а только переход от земли на небо, от тления и разрушения к вечному бессмертию. К этой основной цели с IV в. присоединяется и другая – обличить заблуждение еретиков, которые отрицали человеческую природу Пресвятой Девы и утверждали, поэтому, что о смерти Богоматери не может быть и речи. Таково было

заблуждение коллиридиан, еретиков IV в.

Успенский Глеб Иванович Успенский (Глеб Иванович) – известный писатель. Род. 14 ноября 1840 г. в Туле, где его отец, сын сельского дьячка, служил секретарем палаты государственных имуществ. Учился в тульской и черниговской гимназиях; поступил сначала в петербургский унив., по юридическому факультету, потом перешел в московский, но по недостатку средств не мог окончить курса и вышел из университета в 1863 г. В это время умер его отец, и семья осталась без всяких средств. У. был вынужден усиленно заниматься литературной работой, к которой он обратился еще в бытность свою студентом, сотрудничая в журнале Колошина «Зритель», где в 1862 г. напечатан был его первый рассказ: «Старьевщик». В 1864 – 1865 гг. в «Русском Слове» появилось, за подписью У., несколько рассказов из быта мелкого чиновничества, не попавших ни в одно собрание его сочинений; только немногие из них перепечатаны в изданной В. Е. Генкелем книжке: «В будни и в праздник. Московские нравы» (СПб., 1867). Литературная известность У. начинается с 1866 г., когда в «Современнике» явились его очерки: «Нравы Растеряевой улицы». Продолжение этих очерков печаталось в «Женском Вестнике» 1867 г. В том же году несколько очерков У. появилось в «Деле», а начиная с 1868 г. он стал печатать свои произведения почти исключительно в «Отеч. Записках», лишь изредка помещая мелкие вещи в других изданиях, напр. («СПб. Ведомости», 1876 – письма из Сербии, «Pyccкие Ведом.», 1885 – письма с дороги). После прекращения «Отеч. Записок» У. был сотрудником сначала «Сев. Вестн.», затем «Русской Мысли». В начале 1893 г. его постигла душевная болезнь, положившая конец его литературной деятельности. Последнее его произведение – небольшая сказка – напечатано в «Русском Богатстве» того же года. Отдельно из сочинений У. в первый раз изданы были Печаткиным «Очерки и Рассказы» (СПб., 1866). Это издание, с дополнениями, повторено в 1871 г. В том же году явилось «Разоренье», а в следующем – «Нравы Растеряевой улицы». «Наблюдения одного лентяя» и «Про одну старуху» напечатаны были в 1873 г. в виде отдельного томика «Библиотеки современных писателей». После того явились еще: «Глушь. Провинциальные и столичные очерки» (Cпб., 1875) и «Из памятной книжки. Очерки и рассказы Г. Иванова» (СПб., 1879). В 1885 г. вышло собрание сочинений У. в 8-ми тт., за которым вскоре последовали три издания Павленкова – два первые в двух, третье в трех тт. В этом последнем издании собрано все напечатанное У. с 1866 г., за исключением указанных выше очерков, двух небольших рассказов, помещенных в «Иллюстрированной Газете» В. Р. Зотова, 1873 г. (там же, 1873, № 1, впервые напечатан и портрет У.), рассказа «Злые новости» ("Отеч. Зап. ", 1875, № 3) и «Воспоминания о Некрасове» («Пчела» М. О. Мивешина, 1878, янв.). Литературную деятельность У. можно разделить на два периода. В первом – приблизительно до конца 70-х годов – У. является преимущественно бытописателем разного мелкого городского люда – мастеровых, мещан, маленьких чиновников и т.п. «обывателей», с их ежедневными нуждами и тревогами в борьбе за существование и с их смутными порываниями к лучшей жизни. Сюда же примыкают картинки из жизни провинциального и столичного «мыслящего пролетариата», с его идеальными стремлениями, надеждами и тяжелыми разочарованиями, и путевые очерки из заграничных поездок У., побывавшего во Франции (после коммуны), затем в Лондоне и, наконец, в Сербии, вместе с русскими добровольцами 1876 г. Во втором периоде своей деятельности У. является представителем так назыв. «народничества», избирая предметом своих изучений и очерков почти исключительно различные стороны деревенской жизни. Развитие и содержание этой деятельности У. вполне отвечало характеру и интересам русского общества 60-х и 70-х гг. В эпоху реформ, когда молодой писатель впервые выступил на литературном поприще, внимание нашей передовой литературы поглощено было «разночинцами» той общественной среды, мимо которой прежде обыкновенно проходили без внимания и которая в эту пору сразу выдвинула в литературу нескольких

крупных представителей. Успенский по своему происхождению сам принадлежал к этой среде, сам жил ее жизнью и с детства вынес на себе все ее горести и лишения. Одаренный от природы отзывчивым сердцем, он уже в ранней юности глубоко прочувствовал всю тяжесть, а нередко и безвыходность этих темных существований, изобразителем которых он явился в первых своих произведениях. «Вся моя личная жизнь» – говорит он в своей автобиографической записке, – «вся обстановка моей личной жизни до 20-ти лет обрекала меня на полное затмение ума, полную погибель, глубочайшую дикость понятий, неразвитость, и вообще отделяла от жизни белого света на неизмеримое расстояние. Я помню, что я плакал беспрестанно, но не знал, отчего это происходит. Не помню, чтобы до 20ти лет сердце у меня было когда-нибудь на месте. Начало моей жизни началось только после забвения моей собственной биографии, а затем и личная жизнь, и жизнь литературная стали созидаться во мне одновременно собственными средствами». В первом своем более крупном произведении: «Нравы Растеряевой улицы» У. явился правдивым изобразителем жизни того мелкого серого люда, к которому он присмотрелся у себя на родине – его нравов и понятий, дикого невежества и горького пьянства, ничтожества, бессилия и почитания «кулака», того, «что изуродовало нас и заставило нутром чтить руку бьющего паче ближнего и паче самого себя...» – «Вот какие феи», говорит У., «стояли у нашей колыбели. И ведь такие феи стояли решительно над каждым движением, чем бы и кем бы оно ни возбуждалось. Не мудрено, что дети наши пришли в ужас от нашего унизительного положения, что они ушли от нас, разорвали с нами, отцами, всякую связь...» От этого статического изображения общества У. переходит к динамическому – к изображению того движения, которое началось в пору перелома русской жизни, «когда в наших местах объявились новые времена» и одни стали подниматься снизу вверх, другие, наоборот, падать сверху на самое дно, так как старый, питавший их склад жизни, уже отошел в историю, а к новому приспособиться они были не в силах. Это перемещение центра тяжести – все в той же общественной среде, которую У. изображал и ранее – составляет содержание ряда новых очерков: «Разоренье», «Новые времена – новые заботы» и др. Рассчитавшись в первых своих произведениях с той "биографией, которую ему необходимо было забыть, чтобы начать новую жизнь «собственными средствами», У. обратился к этой новой жизни. «Все; что накоплено мною собственными средствами в опустошенную забвением прошлого совесть», говорит он в автобиографии, «все это пересказано в моих книгах, пересказано поспешно, как пришлось, но пересказано все, чем я жил лично. Таким образом, вся моя новая биография, после забвения старой, пересказана почти изо дня в день в моих книгах. Больше у меня в жизни личной не было и нет». Эти слова как нельзя точнее обрисовывают и отношение самого писателя к изображаемой им жизни: он – не посторонний, более или менее равнодушный наблюдатель проходящих мимо него явлений; он переживает их на самом себе, отзываясь на них всем своим существом, глубоко чувствуя своим отзывчивым сердцем весь трагизм захватывающих его положений, пробивающийся наружу нередко из-под комической внешности. «На дне каждого его рассказа», говорит Н. К. Михайловский, «лежит глубокая драма»; впечатления, для него самого мучительные, «льются как жидкость из переполненного сосуда». Чаще всего жизнь дает ему ряд положений внешне комических, под которыми чувствуется глубокий внутренний трагизм; впечатление усиливается и обостряется этою противоположностью внешности с внутренним содержанием наблюдаемых фактов. Самый мелкий, повседневный случай, виденный, слышанный или просто вычитанный из газет, случай, мимо которого большинство проходит совершенно равнодушно, ничего не замечая, ни о чем не думая, для У. получает серьезное и общее значение, глубоко западает в его ум и душу и «сверлит» их до тех пор, пока не найдет себе исхода в простом, безыскусственном, но проникнутом страстною силою рассказе, где каждое слово пережито написавшим его. Повествуя о том, как новое общественное движение 60-х гг. отозвалось в низших слоях городского населения, куда постепенно стали проникать новые, неведомые ранее мысли, разъедающие прежний строй жизни и по-видимому прочно установившихся понятий, У. характеризует этот процесс названием «болезни совести» или

стремления к «сущей правде». Правда настойчиво предъявляет свои права среди насыщенной всевозможною тяготою действительности: «никогда еще так не болели сердцем, как теперь», говорит У. Эта болезнь наблюдается им повсюду – и среди людей темных, инстинктивно порывающихся осмыслить свое существование, и среди «интеллигентных неплательщиков»: всех гложет тот же «червяк», у всех «душа не на месте» и тревожно ищет равновесия, утраченной цельности. Всего сильнее и мучительнее болел сердцем сам писатель, чутко подмечавший и отражавший в своих произведениях это общее беспокойное состояние. Во всей русской литературе еще не было и до сих пор нет другого писателя, у которого это беспокойное искание «грядущего града» сказалось бы с такой захватывающей искренностью и с такой глубокой скорбью. Вторая половина 70-х гг., когда У. возвратился в Россию из заграничной поездки, также оставившей свой след в том, что он называл своей «душевной родословной», характеризуется в нашей литературе развитием так назыв. «народничества». Это было время, когда впервые получило ясную формулировку сознание «неоплатного долга» интеллигенции народу, послышались призывы «в деревню» и началось «хождение в народ», отразившееся в литературе, на первых же порах, расцветом «мужицкой» беллетристики. Это общее веяние той поры не могло не захватить и У., в глазах которого мужик рисовался тогда «источником искомой правды». Случай доставил Успенскому возможность стать с этим источником в непосредственные отношения: он приглашен был заведывать крестьянской ссудо-сберегательной кассой в одном из уездов Самарской губ. и, таким образом, мог проверить на опыте свои теоретические представления о деревне. Эта проверка, результатом которой явился ряд новых очерков деревенской жизни, произвела на самого У. крайне удручающее впечатление: она разрушила те кабинетные иллюзии, которым предавались народолюбцы, идеализировавшие мужика, как носителя всевозможных добродетелей. Деревенская жизнь повернулась к У. своей оборотной стороной; он увидел в ней господствующее стремление – «жрать», которое разрушает все нравственные понятия, сводя всю жизнь к измышлению способов добычи денег и отдавая деревню во власть «кулакам». Этот вывод, сделанный У. с обычною для него полною искренностью, для многих явился неожиданным, но едва ли не более всех – для самого У. «Я в течение полутора года не знал ни дня, ни ночи покоя», писал он. "Тогда меня ругали за то, что я не люблю народ. Я писал о том, какая он свинья, потому что он действительно творил преподлейшие вещи... " С этим безотрадным выводом он не в состоянии был помириться. «Мне нужно было знать», говорит он, "источник всей этой хитроумной механики народной жизни, о которой я не мог доискаться никакого простого слова и нигде. И вот, из шумной, полупьяной, развратной деревни забрался я в лес Новгородской губ., в усадьбу, где жила только одна крестьянская семья. На моих глазах дикое место стало оживать под сохой пахаря, и вот, я тогда в первый раз в жизни увидел действительно одну подлинную, важную черту в основе их жизни русского народа, именно – власть земли. Таким образом, поиски идеала в деревне привели У. к заключению, что «воля, свобода, легкое житье, обилие денег, т. е. все то, что необходимо человеку для того, чтобы устроиться, мужику причиняет только крайнее расстройство, до того, что он делается вроде свиньи»; спасти его от этого расстройства может только «власть земли», т. е. полная зависимость всего строя крестьянской жизни от ее основной цели – земледельческого труда, который дает мужику хлеб, но зато и создает для всей его деятельности строгие рамки. Земля нужна народу не только как обеспечение его хозяйственного положения, но и как ручательство его нравственного равновесия; от этой власти он не может уйти не только потому, что рухнет все его хозяйство, но и потому, что жизнь его потеряет тогда всякий смысл. Исходя из этого общего начала, У. является решительным защитником власти крестьянского «мира» и схода, как единственно нормальной для деревни; в установившемся веками общинном укладе сельской жизни он видит корень всей народной нравственности, а вторжение в общинный быт индивидуализма признает гибельным и разрушительным. В этом духе написаны им «Власть земли» и другие позднейшие очерки из народного быта. – Внешняя форма произведений У. отличается недостаточностью литературной отделки: он не мог заботиться

о слоге и художественности не только потому, что не имел времени этим заниматься, но в особенности потому, что это противоречило бы его нервной, страстной натуре, побуждавшей его как можно скорее передавать свои впечатления в том самом виде, как они ложились ему на душу. Он дает читателю обрывки, недосказанные рассказы, торопливо набросанные мысли, которые он и сам называет «черной работой литературы», в широкой мере примешивая к изображению типов и сцен из жизни публицистические рассуждения. Все, им написанное, производит впечатление возбужденной речи нервного человека, который спешит поделиться с другими тем, от чего в данную минуту болит его сердце. Эти произведения даже как-то странно назвать обычным словом беллетристика, Н. К. Михайловский недаром видит в них скорее «оскорбление беллетристики действием», – до такой степени У. нарушает общепринятые манеры повести или рассказа. Несмотря на это, У. обладает большим художественным талантом: при полном отсутствии каких-либо украшений речи, картинность его изображений большею частью очень сильна, благодаря способности метко уловить и наглядно передать виденное и слышанное. Самое выдающееся и самое ценное свойство У. – его безусловная и всегдашняя искренность. Он всегда прямо высказывает свои мысли и смело договаривает их до конца, хотя бы они шли в разрез с понятиями, установившимися в том кругу, к которому он сам принадлежит. По справедливому замечанию Н. К. Михайловского, У. нередко открыто «делает дерзости духу времени». Эта прямота и независимость убеждений У., вместе с его горячей сердечной отзывчивостью и неустанным исканием правды, делают его одним из самых замечательных и привлекательных писателей своего поколения и времени. См. ст. Н. К. Михайловского при Павленковских изд. сочинения У. и в "Соч. " Михайловского (т. VI); Скабичевский, «Беллетристы-народники» и "История нов. русской лит. "; Протопопов, в «Русской Мысли» (1890, №№ 8 и 9); Ср. Миллер, «Г. И. Успенский. Опыт объяснительного изложении его сочинений» (СПб., 1889); А. Н. Пыпин, «История русской этнографии» (т. II, гл. XII). П. Морозов.

Уссури Уссури – р. Приморской обл., правый приток Aмуpa, образуется из слияния р. Даубихэ и Улахэ (Сандогу-Улахэ), в 4 вер. ниже телеграфной станции Бельцовой; течет первоначально по довольно открытой долине, имея ширину в среднюю воду от 50 до 100 саж., и в некоторых местах разбиваясь на протоки, образующие острова. В 135 вер. от слияния упомянутых двух pp. У., после впадения в нее с левой стороны р. Сунгачи, расширяется и течет с Ю на С более спокойно, местами разделяясь на протоки. Ниже впадения притоков: справа Иман, Бикин и Хор, а слева – Мурень, Сихулин и Нор, Уссури делается многоводной рекой, образуя многочисленные протоки с островами. При устье Уссури достигает 2 вер. в ширину и впадает в протоку Амура близ станицы Казакевича под 48°16'27" с. ш. и 134°42'51" в. д. на абсол. выс. 456 фт. Длина течения У. до 850 вер., если принимать за начало ее Улахэ. Из них 500 вер. приходится в Сев. Уссурийском крае, а остальные в Южноуссурийском; ширина от 5 саж. до 2 вер., меньшая глуб. 3 фт., средняя скорость течения 1, 68 фт. в сек. В верхнем течении У. преобладают равнины с обширными лугами и болотистыми низменностями, в среднем, особенно между устьями Мурени и Бикина, к берегам реки подходят горы, спускающиеся местами крутыми уступами к самой воде. В нижнем течении опять появляются равнины, хотя на правом берегу, вер. 50 от устья, поднимается хребет Хехцыр. Как самая долина У., так и окружающие ее горы покрыты разнообразной и богатой растительностью. В лесах водятся медведи, кабаны, изюбры, лоси, тигры, лисы, соболя и проч., а сама река и ее притоки богаты рыбой: сазанами, тайменями, осетрами, калугой и проч. Долина У. была бы удобна для колонизации, если бы не периодически повторяющиеся наводнения, во время которых вода поднимается на 5 саж. выше межени и затопляет огромные площади берегового пространства. У. судоходна на протяжении почти 700 вер. Препятствия к плаванию встречаются только на перекатах,

которых считается до 28, но они обнаруживаются только во время мелководья в половине июня недели на 2-3, и с конца августа до конца навигации. В это время на некоторых перекатах воды остается не более 1 фт. У. покрывается льдом в начале ноября, а вскрывается в первой половине апр. Ср. Пржевальский, «Пут. в Уссур. край» (1870); Маак, «Пут. по долине р. У.» (1861).

Устав Устав (в Московском государстве) – так стал называться в XVII в., после издания Уложения, законодательный акт, установляющий что-либо новое, по теоретическому усмотрению законодателя. У. представляли собой новую форму закона, преимущественно учредительного характера, и являлись предвестием петровских регламентов. Таковы У. финансовые: уставная грамота 1654 г. («Полн. Собр. Зак.», № 122) и новоторговый У. 1667 г. («Полн. Собр. Зак.», № 408). Первая имеет характер церковного поучения и старается искоренить «злодейство», вошедшее в обычаи; второй, хотя издан «по всенародному слезному челобитью», но заключает в себе реформу торгового права и управления торговым классом в духе меркантилизма. Ср. М. Ф. Владимирский-Буданов, «Обзор истории русского права».

Устрицы Устрицы (Ostrea) – род моллюсков из класса пластинчатожаберных (Lamellibranchiata), относящийся к семейству устрицевых (Ostreidae). У рода У. раковина более или менее толстостенная и состоит из более крупной выпуклой (большей частью левой) створки, которая является приросшей к различным подводным предметам, и меньшей более плоской и тонкой свободной створки, образующей род крышки. Верхушка створок прямая, на правой обыкновенно более, чем на левой; замочный край без зубцов, связка, соединяющая обе створки, находится у замочного края с внутренней стороны. К обеим створкам раковины прилегает мантия (выделившая раковину). На внутренней поверхности створок раковины заметны отпечатки, т. е. места прикрепления одного замыкательного мускула (соответствующего заднему замыкательному мускулу других пластинчатожаберных); при помощи этого мускула обе створки сближаются между собой. Нога, составляющая характерный орган движения пластинчатожаберных, у У. совершенно отсутствует, так как животное ведет неподвижно прикрепленный образ жизни. Жабры У. состоят с каждой стороны тела из 2 тонких пластинок, усаженных (так же как и мантия) мерцательными волосками, поддерживающими непрерывный ток воды вокруг тела животного. Благодаря действию всех этих мерцательных волосков, животное постоянно получает свежую воду, богатую кислородом, а также и различные пищевые частицы, взвешенные в морской воде как мертвые, так и живые, состоящие из одноклеточных животных и растений (инфузории, водоросли), коловраток, мелких личинок различных морских животных (кишечнополостных, червей, моллюсков и т. д.). Довольно часто попадаются отдельные экземпляры У. с зеленой окраской жабр, губных щупалец и некоторых других частей тела; происхождение этой окраски не выяснено окончательно. Одни исследователи считают ее происходящей от присутствия в У. мелких водорослей (симбиоз), а другие принимают ее за пигмент, происходящий, по всей вероятности, от зеленой пищи У. (т. е. водорослей). Все виды У. являются гермафродитами, т. е. в их половой железе образуются как яйца., так и сперматозоиды, но развитие этих продуктов совершается разновременно, а именно большей частью сначала развиваются сперматозоиды (протеандрия), а затем уже яйца; но в некоторых случаях было констатировано обратное отношение (протогиния). Количество развивающихся яиц бывает чрезвычайно велико и может доходить у старых (5-7 летних) У. до 1 миллиона. Но в нормальных условиях из всего количества яиц обыкновенно оплодотворяется и развивается от 10 до 30%. У одних видов У. яйца откладываются в воду и

здесь происходит оплодотворение (напр. у американской У. Ostrea virginiana); у других видов (напр. у европейской О. edulis) яйца оплодотворяются и развиваются в личинку внутри раковины, между мантией и жабрами. Яйца подвергаются полному неравномерному дроблению, происходит образование стадии гаструлы (двуслойного мешка) при помощи эпиболии, т. е. обрастания крупных клеток (макромеров) более мелкими (микромерами), но вместе с тем образуется и впячивание стенки со стороны макромеров (инвагинация, образование бластопора или первичного рта). При дальнейшем развитии на месте, соответствующим бластопору гаструлы, образуется передняя кишка с ротовым отверстием, впереди которого развивается поперечный шнур мерцательных волосков; этот шнур выдается в виде выдвижного складчатого кружка (velum или парус), служащего органом плавания личинок, при помощи которого личинки, носящие название спата (spatt), могут уплывать на сравнительно далекие расстояния. В это время в личинках происходит закладка будущих органов взрослого животного: мантии, раковины, жабр и друг.; нога начинает образовываться, но затем исчезает совершенно. Через непродолжительное время личинки теряют свой парус, опускаются на дно и прирастают левой створкой к различным подводным предметам. Рост У. идет медленно и в конце первого года они достигают длины всего 3 стм. Всего известно около 60 видов У., распространенных приблизительно до 60° сев. широты. У атлантических берегов Европы находятся: Ostrea edulis, О. hippopus, О. spondyloides, в Средиземном море О. cristata, О. edulis, от которой несколько отличается О. adriatica, живущая и в Черном море; в Северн. Америке известны О. virginiana и О. canadensis. Все У. – прибрежные моллюски, так как вглубь они распространены не более как до 60 м., а потому площадь, занимаемая их банками, сравнительно ограничена. Литература. Mobius, «Die Auster u. Austernwirtschaft» (Берл., 1877); Brooks, «The developpment of the american Ostrea virginiana» в «Stud. biolog. laborat. John Hopkinks Universit.» (т. I, 1880); Horst, «Embryogenie de l'huitre», в "Tijidskr. Nederl. Dierck. " (1884, supplem. Deel. I); Ryder, «The metamorphosis and stages of developpment of the Oyster», в «Ann. Report of the Commission of Fish and Fisheries for 1882» (Вашингтон, 1884); Jackson, «The developpment of the Oyster with remarks on allied genera», в «Proc. Boston. Soc. Natur. History» (т. 23, 1888); Chatin, «Le siege de la coloration chez les hultres vertes» (в «Comptes rendus Acad. Sciences Paris», т. 116, 1893); Jourdain, «Sur les causes de la viridite des hultres» (там же). M. Римский-Корсаков.

Усть-Каменогорск Усть-Каменогорск – уездн. гор. Семипалатинской обл., при впадении р. Ульбы в р. Иртыш. Жителей (1897) 8958 (4667 мжч., 4291 жнщ.), домов 1297, церквей 2. Училища городское 3-классное, мужское приходское, женское приходское, казачье смешанное, церковно-приходское смешанное и татарское. 6 кожевенных заводов, 1 салотопенный, 4 мыловаренных, 2 воскобойных, 5 маслобойных, 1 просорушка, 4 овчинных завода, 4 кирпичных и 1 мельница. Ярмарка, с оборотом в 1897 г. в 21485 р. (хлеб, пушнина, воск, масло коровье и растительное, кожи и мед). Жители занимаются хлебопашеством. пчеловодством и золотопромышленностью. Усть-Каменогорский уезд – Семипалатинской обл. Пространство 41487, 7 кв. вер., из которых 43 кв. вер. приходятся на внутренние воды. Поверхность уезда представляет по большей части степь, местами слабо гориста. Почва во многих местах – чернозем. 1 город, 4 казачьих станицы, 19 казачьих и 5 крестьянских поселков, 18 киргизских волостей, 80 аулов. Кроме города дворов и домов 1512, киргизских кибиток 16257. Население состоит главным образом из кочевников киргиз и русских – казаков и крестьян; последних очень мало. По переписи 1897 г. было оседлого населения 21291 д. (10943 мчж., 10348 жнщ.), кочевого 76393 (42175 мчж., 34218 жнщ.), а всего 97684. Благодаря черноземной почве, обилию воды и большему, сравнительно с другими уездами той же области, количеству осадков, в У. уезде процветает земледелие: он считается житницей Семипалатинской обл. Даже киргизы

постепенно оставляют кочевую жизнь и, поселившись у оседлых чала-казаков (метисы от сартов и татар с киргизками), делают земледелие своим главным занятием. В 1890 г. было посеяно у оседлого населения ржи 1196 чтв., яровой пшеницы 2872, овса 2686, ячменя 818, гречихи 4, остальных хлебов, преимущественно проса, 63 чтв.; у кочевого населения ржи 432 чтв., яровой пшеницы 3144, овса 3560, ячменя 1614, остальных хлебов, преимущественно проса 503 чтв. Снято у оседлого населения ржи 8371 чтв., яровой пшеницы 19353, овса 25019, ячменя 5792, гречихи 2, остальных хлебов, преимущественно проса, 560 чтв.; у кочевого населения ржи 3022 чтв., яровой пшеницы 24928, овса 27879, остальных хлебов, преимущественно проса; 14741 чтв. Пашни с искусственным орошением преобладают у киргиз и только в виде исключения встречаются у русских. Огородничеством и бахчеводством занимается почти исключительно оседлое население. В 1895 г. было посажено картофеля 1850 чтв., снято 7975 чтв. В том же году снято табаку 2335 пд., льну 1778 пд., конопли 1610 пд., льняного семени 1142 пд., конопляного 592, подсолнечного 3674 пд., арбузов и дынь 14764 сотен. Скотоводство. В 1895 г. числилось у оседлого населения верблюдов 32, лошадей 13763, рогатого скота 10406 гол., овец 5998, коз 1692, свиней 301; у кочевого населения верблюдов 2948, лошадей 64306, рогатого скота 22512 гол., овец 185375. По размерам пчеловодства У. уезд считается первым в области; в 1895 г. числилось в нем 14662 улья. Казаки занимаются рыболовством в Иртыше, а также отправляются с этой целью на оз. Нор-Зайсан. В 1890 г. числились 221 рыбопромышленное хозяйство; продано рыбы на 2753 р. В 1894 г. было золот. приисков не находившихся в разработке 60, находившихся в разработке 59. Промыто песков 58588500 пд., со средним содержанием золота 13, 6 дол. в 100 пд. Добыто золота 21 пд. 26 фн. 9 зол. 16 дол. Фабрично-заводская промышленность находится в зачаточном состоянии. В 1890 г., кроме города, было кожевенных и скорняжных заводов 4, с 23 рабочими, с произв. на 699 р.; кирпичных 2, с 7 рабочими и производством на 307 р. Отхожим промыслом занимаются главным образом киргизы, уходящие на полевые работы. В 1895 г. с этой целью было выдано 7450 паспортов. Лесопромышленностью и смолокурением в том же году занимались 85 хозяйств. В уезде 4 ярмарки. А. Н.

Усыновление Усыновление (этногр.) – при родовом быте и вообще в первобытных обществах имело гораздо более широкое применение и формы его были гораздо разнообразнее, чем в новейшем гражданском обществе. При господстве родового строя, родовой союз являлся единственной средой, в которой индивид находил не только безопасность и возможность материального существования, но и все удобства социального и религиозного общения. Вынужден ли бывал человек покидать свой собственный род, спасаясь от преследования кровных мстителей, вымирал ли его род от болезней или погибал в несчастной войне – ему предстояло либо влачить жалкое, почти невозможное существование безродного outlaw, либо быть адаптированным чужим родом. Родовые союзы, в свою очередь, часто оказывались в таком положении, что им приходилось широко раскрывать двери своего союза для чужеродных. Род, как и отдельная личность, чтобы устоять в борьбе с себе подобными, должен был быть силен, прежде всего, численностью своих членов. Между тем роды часто угасали от болезней, голодовок, военных потерь, и естественное опасение окончательного исчезновения побуждало прибегнуть к искусственному увеличению своего состава путем адопции. Чаще всего выручали в таких случаях единоплеменные роды. Так напр., у сев.– америк. племени Сенека клан соколов был доведен до крайней малочисленности, и ему грозило окончательное исчезновение. На помощь явился клан волков, уступивший ему часть своих сородичей. Заботясь об увеличении своей численности, роды часто при всяком удобном случае увеличивают свой состав и без особенной необходимости. Так, у тех же Сенека, военнопленные – в тех случаях, когда им даруется пощада, женщины и дети – во всех случаях адаптируются родом победителей: мужчины – как братья, женщины, как

сестры. Коллективные адопции родом известны и у нас на Кавказе, например у пшавов, которые, благодаря этому обычаю, представляют смесь самых различных племен. Кроме коллективных адопций родовой строй знает и индивидуальное У. Мотивами служат либо материальные причины – бездетность, желание обеспечить себя на старости работником, либо религиозные – желание обеспечить себе погребение, могильные жертвоприношения, беспрерывное поддержание семейного очага и поклонение предкам (римляне, китайцы и т. д.), страх вечного скитальчества в загробном мире, в случае отсутствия наследника мужского пола при погребении (индусы) и т. п. Индивидуальное У. бывает двух родов. Первое, напоминающее новейший институт этого рода, имеет место тогда, когда в семью принимаются представители хотя и другой семьи, но того же самого рода. В таких случаях в положении адаптированного ничего не изменяется, потому что он остается в том же роде, к которому принадлежит по рождению. Часто даже и формальное родство не подвергается никаким изменениям, потому что адаптируется лицо, которое по родственной номенклатуре считается сыном адаптирующего (например сын брата, который у многих народов называет отцами всех своих знатных дядей). У. второго рода состоит в принятии в семью чужеродного. Обыкновенно это бывает пришлец, ищущий убежища, реже – военнопленный. Существенное отличие такого индивидуального У. от У. в новейших обществах состоит в том, что адаптированный принимается вовсе не обязательно в качестве нисходящего родственника, а чаще бокового, и адаптируется не только в семью, но в род и даже в племя, принимая на себя все права и обязанности сородича. Даже брачные регламентации распространяются на адаптированного, который, напр., в экзогамном роде не в праве жениться на женщине усыновившего его рода. Оригинальной формой индивидуального адаптирования является У. убийцы семьей убитого, после процедуры окончательного примирения. Так, у ингушей,. на Кавказе, мать убитого усыновляет убийцу, который должен прикоснуться к ее груди и тем становится ей на место родного сына. То же наблюдается у осетин, у которых, впрочем, усыновленный устраняется от права наследования имущества усыновителя. Весьма интересной формой является, далее, та, когда бездетный супруг, с согласия, а иногда по инициативе жены, берет временно к себе в дом постороннюю женщину и прижитый от нее ребенок считается родным ребенком супругов. Классический пример представляет история Авраама и Агари. У современных пшавов муж с согласия жены берет в дом любовницу; прижитые дети считаются законными и наследуют наравне со всеми. С точки зрения родовой психологии адаптирование было актом отнюдь не юридическим, а религиозным: ревнивые боги рода, связанные с ним кровным родством, неблагоприятно смотрели на чужекровных пришельцев; требовались те или другие акты, которые примирили бы родовых богов с чужеродцем и адаптировавшими его сородичами. Поэтому У. всегда сопровождается религиозными церемониями, особыми символическими приемами. Всякое индивидуальное У. требует согласия рода. У ирокезов церемония адопции совершается в присутствии всего собравшегося племени, причем, после провозглашения нового имени усыновленного, последнего под руки водят взад и вперед через дом совещаний, а народ все время поет религиозные гимны. У индусов для совершения обряда У. выбирается счастливый день, приносятся жертвы богам и планетам, после чего обе стороны, произнося формулу договора, клянутся огнем и водой и вместе пьют шафрановый отвар. У пшавов усыновляемый обязан зарезать быка и барана, а также поставить вино для угощения жителей селения; угощение это первоначально имело, вероятно, значение жертвоприношения. Поучительны те, почти универсальные символические акты, которыми сопровождается процедура У. В самых различных местах мы встречаем символ сосания, молочного родства. У одних – напр. у ингушей, – требуется прикосновение губами или руками к груди усыновляющей или какой-нибудь старой женщины рода, у других – киргизов, гурийцев и т. д. – настоящее сосание, у третьих, напр. в Абиссинии, простое лизание пальца усыновителя. Другой употребительный символ – подражание акту рождения. Оно существовало у греков (Гера усыновила Геркулеса тем, что взошла на свое ложе, подняла титана на свое лоно и потом уронила); у римлян оно считалось обязательным моментом У. вплоть до Трояна,

который перенес эту церемонию с брачного ложа в храм Юпитера. В средневековой Европе усыновляемого клали под рубашку каждого из приемных родителей, а впоследствии подводили под плащ, откуда название Mantelkinder – усыновленные дети. У турок, вместо термина «усыновлять», говорят: пропустить через ворот рубашки и т. д. У нас в России подражание акту рождения практикуется в некоторых раскольничьих толках: женщина ложится в постель, охает и стонет, произносит известные молитвы и в заключение новообращенного пропускают сквозь рубашку роженицы. Процедура носит название «перерождения». В некоторых уездах Ярославской и Новгородской губ., на мнимую роженицу даже надевают рубашку, испачканную кровью. У многих народов символом У. служило взаимное вкушение крови . У бурят усыновитель кланяется genitalia матери усыновленного. Генезис этих символов вызвал много различных объяснений. Наиболее естественное объяснение кроется в той же причине, которая создала символы умыкания , именно в наивном желании первобытного человека обмануть своих родовых богов, убедить их фиктивными действиями, что усыновленный – не фиктивный, а действительный, кровный сородич (Штернберг). Институт У. в родовых обществах играл огромную роль. Путем принятия чужеродных отдельные роды не только поддерживали свою численность и тем успешнее сохраняли себя в борьбе за существование, но постоянно обновлялись свежей кровью энергичных пришельцев, мужественных изгнанников. В таких государствах. как древнегреческие города, У. служило единственным коррективом социального бесправия многочисленных пришельцев, стоявших вне родовых организаций. Наконец, адаптирование целых чужих родов должно было содействовать созданию крупных общественных союзов. См. Якушкин, «Обычное право русских инородцев» (М., 1899); его же, «Обычное право» (М., 1875); Леббок, «Начало цивилизации»; Мэн, «Древний закон и обычай» и «Древняя история учреждений»; L. Morgan, «Ancient Society» (1877 г., русск. пер.); М. Кулишер, «Очерки сравнительной этнографии». Л. Ш – г. Усыновлениие (юрид.) – искусственное создание потомства путем установления юридических отношений, подобных отношениям родителей и детей, к чужому ребенку. Институт имел особую важность в древнейший период жизни народов (см. выше). Когда о потомстве не могло более быть речи, или когда тяжкая болезнь главы семьи, еще не имеющего наследников, грозила прекратить его жизнь, он заботился о передаче всех прав своих над семьей постороннему, избранному им лицу; У. заменяло здесь завещание, потребности в котором, в его чистом виде, тогда еще не существовало . Необеспеченность, в те времена, частной воли после смерти лица, ее выразившего, заставляло заботиться о гарантии У. путем привлечения к участию в нем других членов общины. Отсюда совершение У. в народном собрании. Римская arrogatio, напр., совершалась в народном собрании по куриям, с участием понтифексов. Позднее понтифексы и народное собрание входят в обсуждение сделки У. по существу, с точки зрения соответствия ее другим законным требованиям и интересам усыновляемого, если у него было имущество, переходившее к усыновителю. Древнейшая форма относится к У. лица самостоятельного (persona sui juris), которое только и могло быть преемником главенства в семье. Впоследствии, когда У. теряет значение передачи семьи и хозяйства чужеродному главе и становится простым актом принятия в семью чужих детей (в том числе малолетних и женщин), создается новая форма (adoptio в тесном смысле), построенная по обычному римскому типу искусственных римских сделок и представлявшая соединение эманципации из-под прежней власти отца путем троекратной или однократной (для женщин) продажи ребенка с in jlire cessio, которою утверждалась власть нового главы семьи. Древнегерманская аффатония, где соединение У. с завещанием выступает совершенно отчетливо, состояла в том, что наследователь, в судебном заседании общинного сотника (thunginus), передавал свое имущество торжественным образом доверенному лицу (Solmann), с обязательством через 12 месяцев после смерти наследователя передать это имущество, в присутствии короля или народного собрания, избранному и теперь же усыновляемому им или усыновленному раньше, путем посажения к

себе на колени или привлечения на грудь, преемнику. Слово affatomire и означало акт посажения на колени; название этим именем первоначального завещания указывает на тесную связь обоих актов. Акт передачи имущества путем У. на первых порах имел, по-видимому, безусловное значение: усыновленный тотчас становился преемником усыновителя и мог устранить его от управления имуществом в случае выздоровления его от болезни, опасение смертельного исхода которой часто было поводом к У. Отсюда, позднее, передача имущества не прямо усыновляемому, а посреднику. Впоследствии и в Германии У. становится простой частной сделкой, лишенной торжественности, хотя и обставленной известными условиями, касающимися интересов детей усыновителя (требовалось их согласие) и усыновляемого. В современном западном праве У. допускается только в интересах удовлетворения родительского чувства для лиц, не имеющих детей. При наличности собственных детей У. не допускается (герм. улож.); по некоторым законодательствам можно усыновить только одного, а не нескольких детей, или последнее возможно по особым мотивам (прибалт. код.). В России разрешается усыновлять только «своих воспитанников, приемышей и чужих детей» (145 ст.). Эта статья, оставшаяся неизменной и по издании нового закона об У. 1891 г., сначала была толкуема сенатом в смысле удержания и в этом законе запрещения У. своих незаконных детей. Новыми решениями это толкование отменено. Между усыновителем и усыновляемым должно быть, по требованию законодательств, такое отношение возраста, чтобы они и по естественному порядку могли находиться в отношении отца и сына: по герм. и русскому праву требуется, чтобы усыновитель был по крайней мере на 18 лет старше усыновляемого. В Германии, кроме того., требуется, чтобы усыновитель достиг такого возраста, когда надежда иметь своих детей потеряна, а именно 50 лет. В России усыновитель должен иметь по крайней мере 30 лет от роду. В. Н.

Утилитаризм Утилитаризм – термин новый, введенный во всеобщее употребление Д. С. Миллем, в соч. его: «Utilitarianism» (1861). Милля следует считать и главным представителем направления, обозначаемого термином У. Предшественников Милль имел главным образом в английской философской литературе. Ежели некоторые историки считают возможным говорить об У. в древности, то это объясняется смешением двух понятий: У. и эвдемонизма, т. е. теорий, построенных на понятиях пользы и наслаждения. Виновником этого смешения является тот же Милль, который пожелал, в противность основным своим воззрениям, внести в понятие пользы, как основного принципа этики, признак наслаждения. Смешав этические воззрения Эпикура с воззрениями Бентама, Милль и свою систему старается связать с эпикуреизмом. Это совершенно неосновательно. Единственный философ древности, на которого мог бы сослаться Милль – это Сократ, отожествляющий, в диалоге Платона «Протагор», добро с пользою; но и Сократа нельзя назвать утилитаристом, потому что У. у него является лишь одним из определяющих понятие блага моментов; к тому же в «Протагоре» определение Сократа является, может быть, лишь диалектическим приемом в споре с софистами. В древности были эвдемонисты, но не было утилитаристов; разница же между этими принципами настолько велика, что один из критиков Милля (J. Grote, «An examination of the utilitarian philosophy», Л., 1870) мог сказать, что У. Милля вовсе не есть У. Действительно, принцип эвдемонизма – наслаждение – есть принцип субъективный, эгоистический, и критика этого принципа, как показала история его развития, неминуемо приводит в пессимизму ; принцип У., напротив – объективный и альтруистический. Возможное счастье наибольшего количества людей – идеал утилитарной морали, причем вовсе не необходимо, как ошибочно думает Милль, разуметь под счастьем наслаждение или отсутствие страдания. В истории У. можно различать два периода; первый – подготовительный, в котором постепенно подходили к утилитарной формуле, второй – в

котором формула найдена, проведена и, по возможности, оправдана. Утилитаризму, как теории, весьма соответствует идеал жизни, который мы видим осуществленным у англичан; неудивительно, поэтому, что зерно У. мы можем найти уже у Бэкона. Это зерно мы усматриваем, во-первых, в утилитарном взгляде на науку и знание вообще (scientia est potentia), которое должно природу подчинить человеку, во-вторых – в воззрениях Бэкона на благо: разделяя благо на индивидуальное (bonum suitatis) и общественное (bonum cominunionis), философ дает явное предпочтение второму. Напрасно было бы, однако, искать ближайших определений того, что Бэкон разумеет под общественным благом. Теория Гоббса настолько своеобразна и отлична от У., что ее напрасно упоминают в исторических очерках У. Принципы Гоббса во многом сходны с учением Спинозы, которого тоже нет основания причислять к утилитаристам. У Локка ясно слышится мотив У. Добром Локк называет все то, что производит удовольствие или уменьшает страдание; зло, наоборот, есть то, что производит страдание или уменьшает удовольствие. Счастье есть высшее удовольствие. Необходимое условие достижения счастья – добродетель. Критерием добродетели является ее полезность. Добродетель, определяющая деятельность человека, зависит от троякого законодательства – божественного, гражданского и общественного. Человек повинуется всем трем законодательствам по мотиву пользы. С утилитарно-эвдемонистическим элементом мы встречаемся и у французских энциклопедистов. У Гельвения эгоистическое стремление к удовольствию является неразрывным с общим благом. Этот же момент общей пользы весьма сильно звучит и в книге Гольбаха: «Система природы». Давид Юм видит критерий нравственности в том же, в чем Гельвеций и Гольбах; его принцип – общая польза (general utility). В анализе Юма замечательна резкость, с которой он критикует эгоизм, как принцип морали, и отмечает значение симпатии в деятельности человека. Следующий шаг в развитии У. представляет теория Гартлея. Он различает три вида личной пользы: грубую, состоящую в том, что человек ищет удовольствий и избегает страданий, проистекаюших из деятельности воображения, честолюбия и эгоизма; более тонкую, в силу которой человек ищет удовольствия в чувстве симпатии, теопатии и нравственности – и, наконец, пользу разумную, преследующую наивозможно большее счастье. Здесь мы встречаемся с первою половиною формулы У. (наибольшее возможное счастье для наибольшего числа людей), которая была выставлена Бентамом. Впрочем, Бентам говорит, что эта формула, приведшая его в восторг, заимствована им у Пристлея. У учеников Бентама – Оуэна и др. – нельзя найти чего-либо принципиально нового. С философской попыткой обоснования У. мы встречаемся лишь у Д. С. Милля. Он рассматривает следующие вопросы: в чем состоит принцип пользы, в чем заключается последняя санкция принципа пользы, какого рода доказательства допускает принцип пользы и в какой связи стоят польза и справедливость. Милль признает себя последователем принципа пользы или счастья, выставленного Бентаном: польза есть ничто иное как наслаждение или отсутствие страдания. Полезность действий определяется тем, насколько они служат общему благу. Принципу пользы не противоречит признаки качественного различия наслаждений. То наслаждение более желанно, которому все люди или большинство людей дают предпочтение. Не следует смешивать счастья (happiness) с удовлетворением (content) потребностей. Некультурный человек имеет мало потребностей и они легко удовлетворимы; но «лучше быть неудовлетворенным человеком, чем удовлетворенной свиньей». С вопросом о том, кому принадлежит решение относительно степени достоинства известного наслаждения, следует обращаться к лицам опытным в обеих категориях наслаждения, т. е. умственных и физических, а в случае их разногласия – к большинству. Учение о нравственности есть не что иное как свод тех правил, соблюдение которых ведет к наивозможно большему счастью наивозможно большего количества людей. Нет никакого основания думать, что умственные системы и наслаждения не могут стать достоянием всех; с другой стороны несомненно, что большое количество бедствий, которыми ныне страдает человечество, может быть устранено. В чем же заключается санкция принципа пользы или основание, почему мы можем считать этот принцип обязательным для нас? Санкция может быть двоякая: внешняя и внутренняя; внешняя – это

надежда на одобрение принципов нашей деятельности со стороны других людей; внутренняя – одобрение наших действий со стороны нашего чувства долга или совести. Обе категории санкций присущи принципу пользы. Нравственное чувство и совесть Милль считает не прирожденными, а приобретенными. Указав на то, что в основе совести лежит комплекс чувств, Милль настойчиво указывает на социальные чувства людей, на стремление к единению с себе подобными. Эти социальные чувства (альтруизм) могут быть свойственны не всем; но у тех, у кого они имеются, они соединяют в себе все свойства естественного чувства – и в этом-то социальном чувстве Милль видит высшую санкцию утилитарной морали. Такова, в общих чертах, теория Милля. Самая характерная ее особенность состоит в том, что, защищая принципы утилитарного эвдемонизма, Милль приближается к противоположной теории: он не только признает добродетель желательною, но находит, что ее следует желать бескорыстно, «ради ее самой». Таким образом с У. повторилось тоже, что и с древним эвдемонизмом; более подробное аналитическое развитие его принципов привело У. к сближению с принципами ему противоположными. Качественное различение наслаждений должно было неминуемо привести к тому, что высшим интеллектуальным наслаждениям отдано предпочтение, а признание ценности добродетели ради ее самой должно было пошатнуть и высшую санкцию У. и сделать его из теории «относительной» теорией, стремящейся к признанию абсолютного начала. Эта невозможность для У. удержаться в сфере собственных принципов заставляла критиков У. признавать ее теорией ложной. Против У. обыкновенно выставляют следующие доводы. У. ставит свой принцип в связь с эгоизмом, как стремлением фактически наиболее обоснованным и соответствующим историческому развитию нравственности, которая выросла на почве самосохранения личности. В этом обосновании принципа пользы нельзя видеть, однако, никакого преимущества, ибо сами утилитаристы, особенно Юм и Милль, указывали на необходимость признания симпатий, как источника деятельности человека, наряду с эгоизмом, да и указание на историческое происхождение известного понятия не заключает в себе его оправдания. Возникают с одинаковой психологической необходимостью как понятия логически состоятельные, так и понятия ложные. Самое отожествление пользы с наслаждением основано лишь на неясном определении терминов «польза» и «наслаждение»; из этих двух терминов последний есть более простой и первоначальный и поэтому, приравнивая удовольствие пользе, определяют лишь «ignotum per ignotius». Польза часто противоречит удовольствию – и этого достаточно, чтобы убедиться в невозможности их отождествления. В самом термине «польза» заключается некоторое двусмыслие: то, что «полезно для меня», не есть то, что утилитарист считает настоящей пользою; для утилитариста невозможно убедить человека отказаться от пользы для себя и пожертвовать ею ради общей пользы. Уже Кант, в «Критике практического разума», убедительно доказал невозможность обоснования нравственности на принципе счастья, а следовательно и на пользе. «Принципы эгоизма могут содержать в себе общие теоретические правила ловкости (Greschicklichkeit), напр. как должен построить себе мельницу тот, кто желал бы есть хлеб; но практические предписания, который опирались бы на эгоизме, никогда не могут стать общими, ибо определяющее волю основание покоится всегда на чувстве удовольствия и неудовольствия, которые никогда не имеют общего отношения к одним и тем же предметам». Отсюда Кант заключил, что основу нравственности следует искать в природе разума (в категорическом императиве): «эмпирические определения воли непригодны для общего законодательства, ни для внешнего, ни для внутреннего». Санкция У. оказывается недостаточною, потому что им неправильно понята природа совести. В вопросе о совести на место истолкования факта поставлено описание генезиса его; из постепенного роста совести и отсутствия нравственного чувства в начале развития нравственности нельзя делать никаких заключений относительно природы самой совести. У. внес альтруистические элементы в учение эвдемонизма и, благодаря этому, сделал свое учение более симпатичным, но в тоже время и более шатким. Несомненно, что эвдемонизм легче защищать, чем У. Прежде, чем стремиться к счастью других, нужно доказать, что счастье достижимо для индивида; стоит ли

жертвовать собой для других, когда этою жертвою другие не будут осчастливлены? Природа нравственности требует, таким образом, более глубокого объяснения, чем то, какое способен предложить У. См. Kant, «Kritik d. praktischen Vernunft»; Hartmann, «Phanomenologie des sittlichen Bewusstseins» (Б., 1879); Влад. Соловьев «Оправдание добра» (СПб., 1897); Гюйо, «История и критика современных английских учений о нравственности» (СПб., 1898); А. Мальцев, «Нравственная философия У.» (СПб., 1879); Иодль, «История этики в новой философии» (М., 1896-98). Внимания заслуживают также взгляды на У., высказанные П. Лавровым, Н. К. Михайловским и Н. И. Кареевым («Мысли об основах нравственности», СПб., 1896, изд. 2). Э. Р.

Утки Утки настоящие (Anas) – род птиц из сем. утиных , отличающийся от других родов более длинным, чем голова, едва суживающимся к концу, клювом, ширина которого у вершины примерно в три раза превосходит ширину ноготка, затем, вполне оперенною головою без мясистых выростов, заостренным 14 – 16-ти-перым хвостом и средней величины крыльями, первое и второе маховое перо которых длиннее остальных. Отодвинутые довольно далеко назад ноги оперены до пяток. Оперение вообще мелкое, гладкое и очень плотное, с большим количеством пуха. Все виды во время гнездования держатся парами. Самцы и самки, за весьма немногими исключениями (из европейских У. такое исключение представляет только один вид – узконосый чирок, A. angustirostris), окрашены различно. Крик самца отличен от крика самок; некоторые виды не крякают, а шипят или фыркают. Кладка состоит редко меньше, чем из 6 обыкновенно матово блестящих, зеленоватых яиц. Птенцы с первого же дня по вылуплении хорошо плавают, ныряют и ловят насекомых. Пища У. – всегда смешанная. Слишком 40 видов, относящихся к роду Anas, очень широко распространены, преимущественно в северном полушарии, встречаясь как по берегам морей, так и у берегов пресноводных бассейнов. Все виды, водящиеся в умеренном и холодном поясе, представляют перелетных птиц. При перелетах У. нередко соединяются в большие стаи вместе с некоторыми другими родами своего семейства. В Европейской России встречаются 11 видов. Из них повсеместно распространена, в качестве гнездящейся птицы, кряква (А. bоschas), почти так же широко распространена в Европейской России и широконоска (A. clypeata), являющаяся, как и кряква, кругополярною птицею. Специально для северной половины Европейской России из крупных видов характерны шилохвост (A. acuta) и свиязь (A. penelope), а для южной половины – так назыв. серая У. (А. strepera), которая в Западной Европе, наоборот, гнездится преимущественно на С и редка, например, в Германии. Из мелких видов У., так назыв. чирков , севернее других распространен чироксвистунок (А. Сгесса), менее высоко на С заходит чирок-трескунок (A. circia), который в южной (степной) полосе Европейской России является преобладающим видом чирков. Третий вид русских чирков, узконосый чирок (A. angustirostris), гнездует в юго-восточной части Европейской России, в низовьях рек Каспийского бассейна. Ю. В.

Утконос Утконос (Ornithorhynchus paradoxus) – единственный вид единственного рода одного из двух семейств однопроходных или Monotremata. Тело покрыто мягкой и густой шерстью, голова с широким клювом, похожим на утиный и при его основании кожистый валик. В каждой половине верхней и нижней челюсти по роговой пластинке, заменяющей зубы, рано выпадающие. Пальцы соединены плавательной перепонкой. Ночное животное; роет норы и откладывает яйца. Живет в южн. Австралии и Тасмании. В. М. Ш.

Уфа Уфа – губ. гор., на правом берегу р. Белой, на утесистом полуо-ве (выс. 500 ф.), образуемом слиянием pp. У. и Белой; первая впадает в последнюю немного выше города. Жит. в 1897 г. 49961 (25257 мжч., 24704 жнщ.). Церквей православн. 23, раскольн. молельня, римско-катол. церковь, монастырей православных 2 (мужской – в 2 вер. от города – и женский), мечетей 2. Местопребывание муфтия и магометанского духовного управления. Мужская и женская гимназии, реальное училище, женская прогимназия, духовная семинария, дворянский пансион для девиц, духовные учил. муж. и жен., уездное уч. и другие школы, в том числе несколько для инородцев и несколько частных. Обществ, преследующих просветительные цели – 3, филантропических – 5, спорта – 1. Музей, городская общественная библиотека, 5 книжных лавок. Губернская земская больница (на 100 кроватей) и больница для душевнобольных. Богоугодных заведений 10; при 3 из них имеются школы (в том числе 1 магометанская). Колония для малолетних преступников. Городской ночлежный дом. Фабрик и заводов (1898) 29, с 474 рабочими и производством на 453 тыс. руб.; более значительные – 1 машиностроительный, 1 электрический, 1 чугунно и меднолитейный, 5 лесопильных, 4 кирпичных, 2 пивоваренных, казенный спиртоочистительный, значительная торговля хлебом и лесом; ярмарка зимою (в 1899 г. привезено товаров на 351 тыс. р., продано на 70 тыс. р.). кредитных учреждений 8, из них 3 местные самостоятельные, остальные – отделения и агентства. Заводская конюшня. Городской бюджет (на 1900г.): доходы – 300179 р. (сбор с недвижимостей – 140408 р.); расходы – 297798 р., из них на городское управление – 33206 руб., на просветительные цели – 44423 р., на медицинскую часть – 16725 р. История. Город У. сооружен русскими стрельцами в 1574 г., по просьбе башкир, затруднявшихся сноситься с русскими властями, жившими в отдаленной Казани. На месте У. прежде находилось большое поселение какого-то (по мнению Палласа) исчезнувшего племени. У. сначала была крепостью; с расширением русских границ пограничные укрепления были отодвинуты на В и Ю и крепость в У. была уничтожена. У. выдержала много набегов со стороны как кочевников, так и русской вольницы, но ни разу не была взята; особенно памятны осады 1662 г. (во время Сеитовского бунта), 1735 г., 1755 г. и, наконец, 4-месячная осада во время пугачевщины в 1773 – 74 гг. За эту последнюю осаду У. названа была имп. Екатериною II «достопамятною». В 1769 – 70 гг. в У. зимовал Паллас, который описывает ее как город крайне неблагоустроенный, не имеющий никакого торгового или промышленного значения. У. сначала управлялась воеводами, в 1708 г. приписана к Казанской губ., в 1728 г. подчинена непосредственно сенату, в 1744 г. отнесена к Оренбургской губ., с 1782 г. по 1797 г. была главным гор. Уфимского наместничества, с 1797 г. по 1802 г. – уездн. гор. Оренбургской губ.; в 1802 г. в У. переведены губернские присутственные места из Оренбурга и с того времени здесь жили гражданские губернаторы Губернским городом нынешней Уфимской губернии У. назначена в 1865 г. – С 1733 г. по 1789 г. Уфимская крепость имела своего коменданта. Д.Р. Уфимский уезд расположен в средней части губернии; занимает площадь в 17184, 4 кв. в. Вся территория У. принадлежит бассейну р. Белой, перерезывающей его по направлению с ЮВ на СЗ, и по устройству поверхности может быть разделена на 3 района: восточный – горный, центральный между pp. Симом и Белой и Забельский или юго-западный, к которому следует отнести степную часть уезда, расположенную по левую сторону Белой. У. уезд вообще богат водою, и воды его сравнительно равномерно распределены по территории; особенно же богато орошен вост.-горный район, изрезанный сетью горных ручьев и речек. Одною из важнейших причин такого водного богатства, несомненно нужно считать расположение уезда на западной стороне Уральского хр. Громадное количество осадков, выпадающих на Урале, дает обильную, неиссякающую круглый год пищу множеству горных

речек, ручьев и ключей вост. части уезда. Речные долины являются единственными обитаемыми оазисами в этих горных и лесных пространствах. Вост. часть (горная обл.) принадлежит бассейну двух pp. Сима, прит. Белой, и Юрезани, прит. Уфы. Река Сим протекает на 180 в., по ней сплавляются лес и дрова. Из многочисленных притоков для сплава пригодны Лемеза и Миньяр. Р. Юрезань – протекает до 400 вер., из коих около 42 верст левого берега принадлежит уезду. По всему протяжению реки раскинуты высокие, лесистые хребты. Сплав леса и дров. Из ее притоков: Катав (85 в.), Минка, Бол. Бердяш, Илек и др. Центральный район орошается главным образом, р. Уфой и ее притоками. Уфа протекает по У. уезду на 163 в. В пределах уезда р. Уфа судоходна на всем протяжении. Из многочисленных притоков в уезде более значительные: Бурна, Уса, Большой Изяк, Шугуровка, Шарвал, Саваказка, Ислен-Елгу и Салдыбаш. В пределах уезда, особенно по левому берегу, р. Уфа образует обширную и превосходную пойму; по берегам ее, особенно в нижнем течении, сосредоточено густое и притом наиболее культурное население уезда. Южную границу этого района составляет р. Белая, по берегам которой обширные поймы. Р. Белая – судоходна, на ней пристани: Уфа, Благовещенский завод, Дуваней и Топорнино. Притоки ее, кроме Уфы: Сим, Карламан, Уршак, Берновань, Кудушка. Юго-западный или Забельский район представляет почти сплошную распаханную поверхность, здесь залегли лучшие земли уезда; район этот густо населен; леса здесь составляют редкость, горы правой стороны переходят в ряд невысоких увалов, давно уже распаханных, составляющих переходную полосу к степи. Район этот орошают следующие притоки реки Белой: Карламань, Уршак (дл. 50 в.), Дема, Кармасан и Чермасан. Озера и болота встречаются преимущественно в долинах рек Уфы, Белой, Сима, Уса и Юрезани. Больших озер считается 18 и малых 265. Вост. часть уезда наполнена отрогами Уральского хребта (до 2 т. фт. выс.). Горы, расположенные между pp. Катавом и Юрезанью, как-то: Каменная, Юрезанский гребень и др. только западными конечностями принадлежат уезду. В углу, образуемом слиянием рек Нилы и Катава, расположена гора Мокрая. Между р. Симом, Катавом и Юрезанью находится горная область, в коей расположены наивысшие точки уезда: горы Раскатная, Шелывагина шишка, Контерская, Груздовник и Песчаная. Между р. Симом и Лемезой и их притоками расположена целая цепь горных кряжей (Ажигардак, Березовая и др.) и горы Сарнагазу и Змеиная. На северной границе уезда расположен длинный и крутой хр. Кара-Тау. Площадь между реками Миньяром, Бол. и Мал. Биянкой, Колослейкой и Яралвой заполнена горами. По прав. сторону р. Сима, по направлению к р. Миньяру, тянутся горы Воробьиные; бл. устья р. Лемезы по прав. сторону находится гора Бака, по левую г. Мана, сплошь покрытая лесами, причем отличаются тем, что на них расположены болота. Центральный район между р. Симом и Белой, перерезанный р. Уфой, отличается холмистостью, особенно отрезок его, заключенный между Уфой и Белой, наполненный отрогами Урала, которые близ г. Уфы достигают значительной высоты (до 500 фт.) и сопровождают прав. берег р. Белой. Восточный горный район, за исключением Илекской вол., в которой распахано до 12 т. дес. земли, не земледельческий; обилие лесов и присутствие различных полезных месторождений дают заработок населению. В центральном районе преобладают суглинки. Земледелие не может прокормить население: земля скоро выпахивается и требует обильного удобрения. Лесные промыслы являются важнейшим подспорьем для жителей. Забельский район в топографическом и почвенном отношениях наиболее пригоден для земледелия. В геологическом отношении уезд разделяется на две части. Почти вся западная половина его занята отложениями пермской системы, а в восточной развиты девонские каменноугольные и пермско-каменноугольные образования. Древнейшие породы уезда принадлежат нижнему отделу девонской системы, именно горизонту разнообразных песчаников и сланцев. Глинистые сланцы имеют незначительное распространение (юго-вост. окраина). Следующий горизонт нижнего девона, выраженный известняками, встречается в юго-вост. части по р. Катаве. Нижний ярус среднего девона выражен мергелями, сланцами, рухляковистыми песчаниками и только отчасти известняками. Песчаники большей частью известковисты, слоисты, а скопление блесток

слюды, хлорита, глауконита и иногда серного колчедана обусловливает полосчатую окраску их. Из полезных ископаемых среди отложений девонской системы, кроме верхнедевонского горючего сланца г. Кулевской, следует упомянуть о почти повсеместном распространении железных руд в породах нижнего и среднего отделов девонской системы. Как на строительные материалы можно указать песчаники нижнего яруса нижнего девона и толстослоистый мергель. В области нижнего яруса среднего девона известно несколько выходов соляных источников, напр. Соляной ключ, недалеко от дер. Пеньковой и другой источник того же имени – в 41/2 вер. от Катав-Ивановского завода. Каменноугольная система у. выражена почти исключительно известняками, местами переходящими в доломитовые разности. Зап. половина у. покрыта осадками нижнего отдела пермской системы. По р. Деме на прав. берегу развиты красные и бурые глины, а лев. – красная песчано-глинистая толща с прослойками мергеля и глинистого песчаника. Такое строение продолжается до р. Уфы, с приближением к которой породы все более и более обогащаются гипсом. Послетретичные отложения у. представляют из себя, главным образом, речные отложения, мощно развитые в речных долинах. В них нередко выступают 2 террасы, из которых верхняя, более древняя, постплиоценовая, а нижняя сложена из современных аллювиальных образований. Верхняя и нижняя террасы иногда бывают разделены резким уступом. Послетретичные отложения развиты по р. Юрезани, Симу, Ералке, Уку, Лемезе, Белой и Кармасану. Главные почвы – чернозем 38,5% всей площади у. и 71,4% пахотной земли и суглинок (в сев. и вост. частях у. 53% всей площади и 23,23% пашни); леса занимают 58% площади у.; за последнее время количество лесов сократилось (на 15% с 1847 г.). В зап. части у. преобладают лиственные породы, в вост. – на 1/3 хвойные. Жителей по переписи 1897 г. было 375718 (187072 мжч. и 188646 жнщ.), из них в г. Уфе (4996). 1492 населенных пунктов. Более людные селения – зав. Катав-Ивановский (8356 жит.), Миньярский (4224), Симский (4356), Усть-Катавский (4673) и Благовещенский (5488). Большинство населения (58%) русские, впервые появившиеся в крае вскоре после покорения Казани, в XVI ст. Башкиры среди инородцев занимают первое место и принадлежат к коренным обитателям края. Мещеряки пришли из Симбирской губ. Башкир и мещеряков более 35%. Татары составляют 2,5%, мордва, черемисы, чуваши, вотяки и др. – ок. 4,5% населения. Крестьянское население делится на коренное (84%) и пришлое (16%). С 1861 г. в у. основано 32 поселка; более всего переселенцев из Вятской губ. (20 тыс.), много латышей. В у. (без города) правосл. церквей 67, часовен – 22, мечетей – 180. Казне принадлежат 17550 дес., уделу – 24696, разным учреждениям – 13299, крестьянам в наделе – 675123, им же на праве личной собственности – 273481, дворянам – 673698, купцам – 96032, лицам проч. сословий – 16148; всего – 1790027 дес. Усадьбы занимают 16408 дес., выгоны – 48077, пашня мягкая – 436598, залежная – 21113, покосы поемные – 77109, суходольные – 83967, болотистые – 11591, леса строевые – 320100, дровяные – 549489, кустарники и заросли – 172491; всего удобной земли – 1736949, неудобной – 53078 дес. Земледелие. 80 % всей пашни принадлежит крестьянам; кроме того последние арендуют ок. 24 тыс. дес. пашни. В озимом поле высевается рожь, в яровом – овес, просо, греча, пшеница, горох, лен и конопля. Значительный сбыт хлеба. Травосеяние начинает распространяться среди крестьян. Огородничество – в окрестностях г. Уфы и вдоль линии жел. дор. Скота в 1900 г. было: лошадей – 102128, крупн. рогат. – 118436 гол., овец – 233490, свиней – 37878; 91 % всего количества скота принадлежит крестьянам. Пчеловодство распространено преимущественно у инородцев. Из кустарных промыслов более распространены изготовление каменной и глиняной посуды, плетение лаптей, рогож и кулей; окраска холста. Фабрик и заводов в 1898 г. (не считая г. Уфы) было 20, с 4535 рабоч, и производством, по офиц. данным, на 2919431 руб. (в действительности производство, особенно горных зав., составляет значительно большую сумму). Из заводов более крупные: 1 вагоностроительный, 3 железоделательных, 3 чугунолитейных завода, 5 лесопилок, 5 паровых мельниц и 1 винокуренный зав. Много мелких промышленных заведений (мельниц, ободных мастерских и др.). Мест торговли (в 1895 г.) было 781, из них 548 мелочных лавок. С введением казенной продажи вина в гор.

Уфе открыты казен. спиртоочистительный зав., ректификационное отделение на винокурен. зав. и 2 казенных склада. На ярмарки в 1899 г. привезено было товаров на 908835 р., продано на 362810 р. Торговых документов взято 5122. Начальных школ (вместе с г. Уфой) в 1897 – 98 учебн. году было 283; из них 12 содержались городом, 14 – мин. нар. просв., 8 – частными лицами, 38 – земством, 1 заводская, 43 шк. церк. приход., 17 – грамоты и 180 магометанских (медрессе и мектебе). В Благовещенском зав. учительская семинария. При некоторых земских школах имеются опытные поля и ремесленные классы. Земских больниц 4.; кроме того при всех горных заводах имеются свои больницы, почт.телеграфных отд. 6, почт. отд. – 3. Земской бюджет по смете на 1900 г. Доход исчислен в 208000 р., в том числе сборов с недвижимых имуществ – 171900 р. Расходов предположено 207900 р., в том числе на земское управление – 21400 р., народное образование – 37500 руб., медицину – 65300 р. Из памятников древности в у. сохранились: близ дер. Сишмы памятник с надписью 1066 г.; у дор. Нижних Термов – древнее здание, известное под именем дворца Тура-хана; городища Чертово и Абазово; валы по бер. р. Белой и у с. Госуд. Дуваней; курганы у дер. Ишинбаевой и Мидошевой и друг. Литература. «Сборник стат. сведений по У. губ. Т. I. Уфимский у.» (Уфа, 1899); приложение к нему – «Движение земельной собственности за 28 летний период» (ib., 1900; «Свод статистич. сведений по У. губ. Т. II. Список земельных владений. Уфимский у.» (Уфа, 1900); П.Ф. Гиневский, «Сборн. о деятельности У. уездн. земства за истекшую четверть века его существования, 1875-1900 г.» А. Ф. С.

Ухо Ухо – слуховой аппарат позвоночных животных, хотя для низших позвоночных, а именно для рыб, слуховая функция этого аппарата не доказана. В опытах Крейдля рыбы, даже будучи отравлены стрихнином (чрезвычайно повышающим раздражимость), не обнаруживали способности воспринимать весьма сильные звуковые раздражения. Весьма возможно, что у рыб У. является лишь аппаратом для определения положения животного, как это доказывают для слуховых пузырьков многих беспозвоночных, т. е. органом статического чувства. У. разделяется на три части: наружное У., состоящее из наружного слухового прохода и ушной раковины , если она имеется; среднее У., содержащее в себе слуховые косточки и отделенное от наружного барабанной перепонкой, а с полостью рта стоящее в сообщении при помощи Евстахиевой трубы ; внутрен. У., составляющее самую существенную часть аппарата и представленное лабиринтом. У. рыб представлено только внутренним У., но, начиная с бесхвостых амфибий, появляется среднее У., причем у амфибий барабанная перепонка лежит на одном уровне с кожей и наружного У. нет. Начиная с пресмыкающихся, появляется наружный слуховой проход и даже окружающая его складка кожи некоторых пресмыкающихся иногда рассматривается, как зачаток ушной раковины, вполне развитой лишь у млекопитающих. Внутреннее У. рыб сохраняет у селахий сообщение с наружной средой, представляющее след происхождения У. как впячения наружного пласта зародыша. Сообщение это удерживается при помощи канала (ductus endolymphatiсus), существующего и у других позвоночных, но лишь в виде слепого отростка лабиринта. В общем, внутреннее У. рыб уже вполне сформировано и представляет две части: верхнюю (pars superior s. utriculus) и нижнюю (р. inferior s. sacculus). Верхняя часть или иначе преддверие (vestibulum) принимает в себя три полукружные канала (canales semicirculares), расположенные приблизительно в трех перпендикулярных друг к другу измерениях. Каждый канал при основании своем образует расширение (ampula) со своим нервным окончанием и потом опять впадает в преддверие. Однако, у круглоротых рыб бывает два (минога) или даже один (миксина) полукружный канал, но с двумя ампулами в последнем случае. С развитием слуховой функции полукружные каналы удерживают за собой функцию статического чувства. Уже у некоторых рыб начинается обособление от нижней части улитки и, начиная с пресмыкающихся, возникновение в ней сложного акустического аппарата или кортиева

органа . Перепончатый лабиринт идет сверху хрящевой или костной обкладкой, тоже носящей название лабиринта и оставляющей со стороны среднего У. два отверстия: foramen ovale, к коему примыкает подножка стремени , и f. rotundum. Как внутренний лабиринт содержит в себе серозную жидкость – эндолимфу, а также известковые отложения или отолиты, так и наружный лабиринт содержит в себе перилимфу, причем у высших позвоночных (Amniota) полость его посредством особого канала (ductus perilymphaticus) стоит в сообщении с лимфатическими полостями головы. У человека костное преддверие принимает полукружные каналы 5-ю отверстиями, ибо отверстия двух каналов соединены. Оно делится на два отдела: передний – recessus hemisphaericus и задний – r. hemiellipticus возвышением – crista vestibuli. Полукружные каналы, а равно и перилимфатический проток (иначе aqueductus vestibuli) – открываются в r. hemiellipticus, а в r. hemisphaericus открывается верхний отдел улитки (Scala superior sive vestibuli). Строение перепончатого лабиринта, естественно, сходно с описанным для костного и точно также его преддверие разделяется на sacculus hemisphaericus и hemiellipticus. В последнем – на местах, соответствующих вхождению ветвей ушного нерва, а именно в трех пунктах, находятся кругловатые пластинки, представляющие скопления мелких известковых кристаллов или отолитов. Точно также S. hemiellipticus принимает полукружные каналы, a S. hemisphaericus сообщается с средним отделом улитки (Scala media), тогда как каждый отдел ее (Sc. inferior s. tympani) посредством круглого окна сообщается с барабанной полостью. В. Шимкевич.

Учет векселей Учет векселей – скидка с суммы, обозначенной в векселе, при продаже его до истечения срока. Самая операция называется учетной или дисконтом, лицо, принимающее вексель в учет – дисконтером. Обыкновенно при исчислении У. сбавляется известный %, размер которого устанавливается по расчету, как если бы до истечения срока оставался один год. Это так назыв. коммерческий У. При У. векселя на 3600 р. за 8 месяцев до срока по 5 %, коммерческий У. равен руб. Другой вид У., математический, состоит в том, что скидка делается не с валюты векселя, а с валюты, увеличенной на учетный процент. В приведенном примере учетный процент равен за 8 месяцев р., т.е. 31/3 руб. причитаются на 100 руб. в 8 месяцев, а потому при математическом У. скидка в 3 1/3 руб. будет делаться не со 100 руб., а с 1031/3 руб.; с 3600 руб. будет сделан У., выражающийся след. образом: Величина У. равна 116 р. 12,9 к. Математический У. на практике не применяется. Основная форма У. заключается в том, что продавец, продавая товар в кредит, берет с покупателя вексель, но, нуждаясь в оборотных средствах, учитывает этот вексель путем бланковой надписи, т. е. являясь по учитываемому векселю ответственным бланконадписателем. Таким образом функция учетной операции сводится к облегчению производителям возможности продавать товар в кредит и к снабжению их оборотными средствами. Центральные банки (французский, наш государственный) принимают к У. лишь векселя с 3 благонадежными подписями (т. е. с 2 бланконадписателями), хотя по уставу наш государственный банк может учитывать векселя и с двумя подписями. Далее, государственный банк принимает векселя к У. лишь от лиц, которым открыт кредит, и на основании постановлений учетно-ссудных комитетов, состоящих частью из чинов банка, частью из представителей местного купечества. Ввиду этого промышленники большею частью учитывают свои векселя в частных банках, взимающих несколько повышенный процент сравнительно с государственным банком, а частные банки уже от себя, по мере надобности, переучитывают в государств. банке. Проценты за У. взимаются вперед по расчету числа дней со дня выдачи денег по срок обязательства, с присоединением к этому сроку и дней обождания. Если плательщик по учтенному государств. банком векселю окажется несостоятельным до истечения срока векселя, то банк извещает о том лицо, предъявившее вексель к У., и последнее через три дня обязано или выкупить вексель несостоятельного векселедателя, или заменить его другим благонадежным залогом. У. векселей представляет еще две формы: 1)

плательщик делает У., производя удовлетворение по векселю до срока, и 2) дисконтер совершает У. в том смысле, что им отсрочивается получение денег, вследствие чего делается прибавка или надбавка. Надбавка к валюте при отсрочке платежа имеет то же значение, что сбавка при досрочном удовлетворении, только операция в первом случае совершается в обратном порядке. При выбытии индоссанта из ответственности по векселю, вексель принимается к У. на основаниях безоборотного У. Дисконтер в таком случае назначает сравнительно больший размер дисконта, чтобы, независимо от обычного учетного процента, вознаградить себя за риск, связанный с такой операцией. Подлежа взаимному соглашению обеих договаривающихся сторон и изменяясь сообразно положению векселедателя и вообще качеству самого векселя, такой учетный процент состоит из двух частей: одна часть представляет собою размер обычной учетной нормы за досрочное удовлетворение по векселю, другая – вознаграждение дисконтера за риск, связанный с выбытием индоссанта из числа участников по векселю. Это вознаграждение называется del credere и является как бы страховой премией за ручательство в своевременном поступлении платежа по векселю. Экономическое значение этого вида У. очень велико и разнообразно. Он облегчает пользование кредитом лицам кредитоспособным, но мало известным, и в то же время дает возможность устранять или ослаблять неблагоприятное влияние промышленных кризисов, выражающееся в значительном накоплении товаров и понижении цен. В 1872 г. в Москве возникло «Московское общество коммерческого кредита» специально для операций с del credere, но в 1884 г. оно закрылось. В настоящее время ими занимаются главными образом банкирские дома. Акционерным обществам в России операции эти не разрешены уставами. Безоборотный У. выражается: 1) в безусловном del credere, т. е. ручательстве в верном платеже вексельной суммы, полностью, при неуплате со стороны векселедателя; 2) в ручательстве в верном платеже условленной полной суммы или части ее – по долговым обязательствам, возникающим из торговых дел или промышленных заказов; 3) в ручательстве в платеже полных сумм векселей или определенных частей их, на срок, как за векселедателей, так и за бланконадписателей. Во всех случаях лицо, давшее del credere, уплачивает условленную сумму по передаче вексельного обязательства в его собственность. Когда векселя долгосрочны и сами по себе неудободисконтируемы, либо потому, что не принимаются банками к У. на основании их уставов, либо потому, что платеж по ним назначен в таких пунктах, в которых у дисконтера нет сношений, тогда прибегают к У. векселей с реверсом . Ср. Барац, «Курс вексельного права» (СПб., 1893).

Учредительные собрания Учредительные собрания – собрания народа или его представителей для учредительного законодательства, т. е. для выработки новой конституции или для изменений в уже существующей. По составу и степени власти можно различать несколько видов таких собраний. Принятие конституции или изменения в ней может быть делом или собрания самих граждан, пользующихся политическими правами (при непосредственном народовластии, как напр. в античных республиках), или представительного собрания, или, наконец, представительного собрания и народа вместе. У. представительные собрания бывают различных родов. Во-первых, характер У. собраний может принадлежать не специальным учреждениям, а обыкновенным законодательным собраниям, если за ними признается право производить изменения в конституции. При этом конституционные изменения могут проводиться или в порядке обычного текущего законодательства, как это имеет место в Англии, или же с соблюдением каких-нибудь особых условий. Так, прусская конституция требует в подобных случаях двух последовательных голосований, с промежутком в 21 день между ними. Другие конституции требуют известного большинства голосов и известного минимума голосующих: бельгийская конституция 1831 г., напр., требует в таких случаях присутствия по крайней мере двух третей общего числа членов и принятия проекта большинством двух третей голосующих. В некоторых странах У.

законодательство хотя и предоставляется собраниям обычного состава, но при этом требуется, чтобы для обсуждения изменений в конституции такие собрания обязательно обновлялись посредством распущения и назначения новых выборов. Такое требование встречается, напр., в конституциях бельгийской 1831 г., румынской и швейцарской федеральной (в последней – лишь в случае общего пересмотра конституции). Наконец, У. законодательство может быть поручаемо собраниям, специально выбираемым на основаниях, отличных от обычного порядка образования законодательных палат. Такой порядок был установлен, напр., французской конституцией 1791 г. и сербскими конституциями 1869 и 1888 гг. (в Сербии такие У. собрания называются «великою народною скупщиною»). Существует различие между У. собраниями суверенными, т. е. такими, которым принадлежит право не только вырабатывания текста, но и окончательного утверждения конституционных законов, и такими, выработанные которыми изменения получают силу закона лишь после санкции народа или монарха, или же обоих этих факторов. Примером суверенного У. собрания может служить французское национальное собрание 1848 г. Конституции отдельных штатов Сев. Америки и швейцарские конституции устанавливают обязательное утверждение конституционных изменений народом, как единственной суверенной властью. Там, где конституция признает теорию договора между страной и монархом, для конституционных изменений обязательно требуется согласие монарха (напр. уже упомянутые сербские конституции). См. Borgeaud, «Etablissement et revision des constitustion en Amerique et en Europe» (П., 1893). Д. К.

Уччелло Уччелло (Паоло Uccello, 1397 – 1475), собственно Паоло ди-Доно – итальянский (флорент.) живописец, сначала золотых дел мастер и ученик Лоренцо Гиберти, помогавший ему при исполнении знаменитых дверей флорентийского баптистерия, изучавший потом перспективу под руководством Дж. Манетти и, занявшись живописью, старавшийся щеголять перспективными сокращениями во всех произведениях своей кисти. К первой поре его деятельности относятся четыре картины, изображающие сражения (наход. в галерее Уффици, у г. Ломбарди, во Флоренции, в лондонской национальной галерее и в луврском музее в Париже); они были написаны для садов Бартолини в Гвальфонде, близ Флоренции, и отличаются смелостью передачи движений, удачно выполненными ракурсами и тщательною выпискою деталей, в особенности животных, лошадей и птиц (отсюда – прозвище художника; uсcello = птица), но слабы по рисунку. В 1436 г. У. написал во флорентийском соборе колоссальный портрета английского кондотьера Дж. Гоуквуда верхом на коне, замечательный благородством постановки фигуры и правильностью ракурса. Фрески, которыми У. украсил в 1446 – 48 гг. клуатр церкви Санта-Мариа-Новелла во Флоренции, сильно пострадали от времени; они написаны в два тона, в подражание барельефам, и представляют эпизоды из истории Адама и Евы и сцены всемирного потопа; кроме основательного знания перспективы, в них художник выказал необыкновенное по его времени понимание пропорций и движения фигур. Впоследствии У. работал в Падуе (фрески в Каза-де-Витали) и в Урбино, где им написаны в 1468 г., в коллегии Сколопи, сцены из легенды о похищенном монстранце. В луврском музее – любопытный портрет работы У., изображающий его самого вместе с Джотто, Донателло, Брунелески и Дж. Манетти.

Ушаков Ушаков (Симон или Пимен Федорович, 1626 – 86) – знаменитый московский иконописец, происходил, вероятно, из посадских людей и, по-видимому, очень рано получил основательную подготовку к своей специальности, так как, будучи всего 22-х лет от роду, был принят в царские «жалованные» (т. е. получавшие постоянное содержание) мастера Серебряной палаты при Оружейном приказе. Здесь прямыми его обязанностями было

«знаменить», т. е. делать рисунки для разных предметов церковной утвари и дворцового обихода, преимущественно для золотых, серебряных и эмалированных изделий, расписывать знамена, сочинять узоры для рукоделий, чертить карты, планы и т. д. Усердно исполняя подобные работы, он писал, кроме того, образа для двора, церквей и частных лиц, причем приобрел вскоре известность лучшего на Москве иконописца. С переводом У. на службу из Серебряной палаты в Оружейную, в 1664 г., круг его деятельности расширился, а слава возросла еще более: он стал во главе прочих царских мастеров, образовал целую школу иконописцев, пользовался милостями царя Алексея Михайловича и его преемников на престоле, исполнял всяческие их поручения по художественной части и до самой своей кончины жил в довольстве и почете. Икон, писанных У., дошло до нас довольно много, но, к сожалению, большинство их искажено позднейшими записями и реставрациями. Как на сохранившиеся лучше других и особенно любопытные, можно указать на иконы: Благовещения, в которой главное изображение окружено композициями на темы акафиста Пресв. Богородицы (наход. в церкви Грузинской Божьей Матери, в М.), Владимирской Богоматери с московскими угодниками (там же), св. Феодора Стратилата (у могилы царя Федора Алексеевича, в Архангельском соборе), Нерукотворенного Спаса (в соборе Троицко-Сергиевской лавры), Сошествие Св. Духа (там же) и на икону-портрет царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича (в Архангельском соборе). Эти произведения, равно как и другие работы У. свидетельствуют, что он был человек весьма развитый по своему времени, художник талантливый, прекрасно владевший всеми средствами тогдашней техники и старавшийся вывести русскую живопись из застоя и рутины, в которых она находилась до его появления. Оставаясь на почве исконного русско-византийского иконописания, он не относился равнодушно к западному искусству, веяние которого вообще уже сильно распространилось в XVII стол. на Руси, писал и древним пошибом, и в новом. так назыв. «фряжском» стиле, улучшал первый заимствованиями из второго и, вместо рабского повторения одних и тех же типов икон, вместо изображения окоченелых, неестественных фигур, изобретал новые композиции, присматривался к западным образцам и к натуре, стремился сообщать фигурам характерность и движение, хотя достигал всего этого, конечно, лишь настолько, насколько было ему доступно при тогдашней зависимости искусства от церкви и от требований русского быта. В круг занятий У. входило изготовление рисунков для граверов. Д. Ровинский в своем «Подробном словаре русских граверов» указывает на два офорта, исполненных им самим. Ср. Г. Филимонов, «Симон У. и современная ему эпоха русской иконописи» (Москва, 1873). А. С – в.

Ушаков Феодор Феодорович Ушаков (Феодор Феодорович) 1748 – 1817) – известный моряк. Учился в морском кадетском корпусе. Во время первой турецкой войны командовал разными судами в Азовском море и участвовал в защите берегов Крыма. В 1787 г. с 2 фрегатами крейсеровал в Черном море по случаю вновь начавшейся войны с Турциею; в следующем году принял начальство над авангардом (4 фрегата) в эскадре контр-адм. Войновича и участвовал в сражении с турецким флотом при Фидониси. В 1790 г. Потемкин вверил ему начальство над черноморским флотом, и с этих пор началась военная слава У. Имея свой флаг на корабле «Св. Александр», он направился к берегам Анатолии, бомбардировал Синоп и истребил более 26 неприятельских судов; затем отразил от Керченского пролива турецкий флот, а у Гаджибея разбил его. В 1791 г., имея флаг на корабле «Рождество Христово», одержал победу при Калакрии. В 1798 г. получил повеление идти в Константинополь и, по соединении с турецкой эскадрой, отправиться в Архипелаг и Средиземное море. Здесь он занял о-ва Чериго, Занте, Кефалонию, Сан-Мавро и взятием крепости Корфу окончательно освободил ионические о-ва из под власти французов. В 1800 г. У., произведенный в адмиралы, возвратился со своей эскадрой в Poccию. В 1803 г. он был назначен главным

командиром балтийского учебного флота и начальником флотских команд в СПб. В 1807 г. уволен от службы, по болезни. Один из броненосцев береговой обороны в балтийском флоте носит имя У.

Ушинский Константин Дмитриевич Ушинский (Константин Дмитриевич, 1824 – 70) – знаменитый русский педагог; род. в Новгород-Северске; в родной семье получил хорошее воспитание; посещал местную гимназию, но на выпускном экзамене потерпел неудачу. В 1840 г. У. отправился в Москву и, выдержав экзамен, поступил на юрид. факультет университета. 22 лет от роду он был приглашен в ярославский Демидовский лицей на кафедру энциклопедии законоведения. В 1850 г. он покинул лицей, не желая подчиняться таким требованиям начальства, которые должны были «убить живое дело». Переехав в Петербург, он поступил в департамент иностранных исповеданий, под начальство графа Д. А. Толстого, и стал помещать статьи критического и географического содержания в «Современнике» и «Библиотеке для Чтения». В 1855 г. У. поступил преподавателем в гатчинский сиротский институт, где вскоре стал инспектором. Не получив специально педагогической подготовки, У. быстро ознакомился с педагогическою литературою и уже в 1857 г., в «Журнале для Воспитания», выступил с педагогическими статьями. В 1859 г. он был назначен инспектором Смольного инст. Сгруппировав в институте лучшие педагогические силы, У. внес в это заведение совершенно новые начала. Эта преобразовательная деятельность вызвала недовольство среди педагогов старого закала, не стеснявшихся обвинять У. в неблагонадежности. Несмотря на то, что У. находил сочувствие у весьма влиятельных лиц, он вынужден был оставить институт и получил командировку за границу. Почти одновременно с деятельностьью в институте У. принял на себя редактирование «Журн. Мин. Нар. Просв.» и превратил его из сухого сборника официальных распоряжений и научных статей в педагогический журнал, весьма отзывчиво относившийся к новым течениям в области народного образования. Последние годы жизни У. посвятил литературной деятельности. Вместе с Пироговым он должен быть поставлен в ряд деятелей эпохи реформ. Живая струя, проникшая в русскую жизнь, коснулась воспитания и образования. Для освобожденного народа нужны были школы, для школ – учителя и книги. У. горячо ратовал за устройство учительских семинарий и отдал много времени составлению книг для чтения и первоначального обучения: «Детский Мир» и «Родное Слово». Отводя в этих книгах видное место естественно-научному материалу, он остается верен заветам реалистической педагогики Коменского, Локка и Песталоцци. Подобно Песталоцци, У. дает в руки родителей и учителей особое руководство к своему «Родному Слову», имевшее обширное влияние на русскую народную школу и остающееся лучшим пособием по методики родного языка и до настоящего времени. Большое значение следует признать и за трудом У.: «Человек как предмет воспитания, опыт педагогической антропологии» (2 т., СПб., 1868 – 69). Сочинение это выходит уже 11-м изданием и пользуется вполне заслуженною известностью. Не примыкая к последователям какойлибо определенной философской системы, У. рассматривает психические явления вполне самостоятельно и дает, между прочим, ценный анализ чувствований. Труд этот остался неоконченным; У. предполагал издать еще 3 том, в котором хотел дать руководство по педагогике. Что касается общепедагогических взглядов У., то он успел высказаться лишь по некоторым вопросам общей педагогики («Собрание педагогических статей», СПб., 1875). См. Ю. Рехневский, «Вестн. Европы» (1872, 2); П. Чалый, «Воспоминания об У.» («Народная Школа», 1872); А. Фролков, «К. Д. У., краткий биографический очерк» (СПб., 1881); М. Песковский, «К. Д. У., его жизнь и педагогическая деятельность» (СПб., 1893, серия Павленкова); А. Слепцов, «Где искать оснований здравой педагогике?» («Соврем. Об.», 1868, 2); Н. Г. Дебольский, «Опыт разрешения некоторых педагогических вопросов» («Семья и Школа», 1874, 11 и 1875, 2 и 3). В 1895 и 1896 гг., по случаю двадцатипятилетия со дня смерти У., появилось в журналах много статей о нем.

Я. К.

Фавн Фавн (Faunus) – принадлежал к числу древнейших национальных божеств Италии, хотя многие чисто итальянские особенности его характера и культа сгладились, вследствие отожествления его с греческим Паном. Ф. – добрый, милостивый бог (от favere – быть благосклонным, отсюда же происходят имена Faustus, Faustulus, Favonius). В образе Ф. древние италийцы почитали доброго демона гор, лугов, полей, пещер, стад, ниспосылающего плодородие полям, животным и людям, вещего бога, древнего царя Лациума и родоначальника многих древних фамилий, насадителя первоначальной культуры; при этом, наряду с единым личным божеством, верили в существование многих однородных и одноименных с ним демонов, в которых были воплощены атрибуты самого Ф. Подобно Сильвану, Ф., как лесной бог, живет в чащах, уединенных пещерах или близ шумящих источников, где он предсказывает будущее, ловит птиц и преследует нимф. С человеком он сообщается или во сне, или издали, пугая и предостерегая его лесными голосами; он же внушает так называемый панический страх как путникам, так иногда во время войны и неприятелям. Он бродит в лесах невидимым духом: в связи с этим собака, которой приписывали способность видеть духов, была посвящена Ф. Являясь человеку во сне, Ф. нередко мучит его кошмаром: против этого употреблялись особые корни и мази, особенно корень лесного пиона. Особенно береглись фавнов женщины, которых бог преследовал своей любовью; отсюда эпитет его Incubus. Особым покровительством Ф. пользовались стада: он способствовал их размножению и оберегал их от волков. В этом смысле он назывался Lupercus, – именем, с которым связано и название справлявшегося в Риме в честь Ф. праздник а Lupercalia . Кроме Луперкалий, в честь Ф. были установлены два праздника: весенние Фавналии (Faunalia), приходившиеся на 13 февраля, и зимние фавналии, справлявшиеся 5 декабря. В деревнях в честь Ф. совершались ежемесячно жертвоприношения. Как вещий бог, Ф. давал свои предсказания во сне: в этом смысле он называется Fatuus или fatuelus. Оракулы Ф. были приурочены к рощам. Судя по описанию, которое дает Овидий (Меtamorph, IV, 644 и след.), Нума, желая получить прорицание Ф. и предварительно очистив себя воздержанием, отправляется в рощу и здесь закалывает двух овец – одну Ф., другую богу сна. Затем, дважды окропив себе голову водой из источника, сплетя два венка из буковых листьев и помолившись, он ложится на растянутые шкуры жертвенных животных и ночью во сне получает желанное откровение. Подобные же сведения сообщает и Виргилий в VII кн. Энеиды (79 – 95). Как бог предсказаний, Фавн считался родоначальником песни, отчего и самый размер древнейших римских стихотворений называется Сатурновым или Фавновым. В Лации Ф. почитался, как царь аборигенов, внук Сатурна, сын Пика, отец Латина (от нимфы Марики), мудрый и справедливый правитель; правление его предшествовало царскому периоду и составляло первую эпоху распространения культуры в стране. В этом сказании отразилось воспоминание о тех временах, когда Италия изобиловала лесами и первобытные племена ее населяли лесные просеки. На древность культа Ф. указывает тот факт, что местами этого культа были не столько храмы, сколько поля, пещеры, рощи, и Ф. почитался в образе не идолов , а тотемов растительного и животного царства. Антропоморфические изображения Ф. принадлежат позднейшему времени и заимствованы у греков: Ф. представляется либо в образе Пана, либо в образе Силена или Марсия, Фавны же – в образе Панисков. Кроме луперкальского святилища; в Риме существовали два храма Ф. : один на Авентине, другой на Тибрском о-ве. Фавна, дочь (или жена) Ф., представляет собою женскую ипостась названного бога. Подобно ему, она была вещей богиней и называлась Фатуей; в тоже время она принадлежала к числу богинь женского производительного начала и, как таковая, отожествлялась с Майей или Доброй богиней (Bona dea). Ср. Motty, «Do Fauno et Fauna sive Bona dea enisqne mysteriis» (Б., 1840); Preller, «Romissche Mythologie» (1 т., Б., 1881, стр. 379

– 392). Н. О.

Фаворский Алексей Евграфович Фаворский (Алексей Евграфович) – химик, род. в 1860 г. Среднее образование получил в нижегородской и вологодской гимназиях. В 1878 г. поступил на естественное отделение физико-математического факультета в Имп. спб. унив., где и окончил курс со степенью кандидата в 1882 г. Будучи студентом 4-го курса и по окончании курса работал в химической лаборатории унив. в отделении А. М. Бутлерова. В 1883 г. поступил лаборантом в 1-е спб. реальное училище, продолжая работать в университетской лаборатории. В 1886 г. занял место лаборанта при технической лаборатории унив. В 1891 г. защитил диссертацию на степень магистра химии и в том же году физико-математическим факультетом поручено ему чтение аналитической химии в качестве прив.– доцента. В 1895 г. защитил диссертацию на степень доктора химии и в 1896 г. занял в спб. унив. кафедру технологии и технической химии. За время своей ученой деятельности напечатал ряд работ по исследованию изомерных превращений в рядах непредельных углеводородов, за которые русским физико-хим. обществом удостоен премии имени Н. Н. Соколова. Под руководством Ф. в его лаборатории сделано его учениками 29 научных работ. Ученые труды Ф. напечатаны в «Журнале Русского Физико-Химического Общества» (с 1901 г. Ф. состоит редактором этого журнала): «Изомеризация однозамещенных ацетиленов при нагревании со спиртовой щелочью» ( на нем. языке в «Journal fur practische Chemie», 37, 382); «Изомеризация двузамещенных ацетиленов и диметилаллена под влиянием металлического натрия и синтез ацетиленкарбоновых кислот» ( на нем. языке, там же, 37, 417); «Действие металлического натрия на этил-пропилацетилен» ; «Действие спиртовой щелочи на аллилен» ( тоже на нем. яз., там же, 37, 531); «О диметилацетилене и его тетрабромюре» (на нем. языке, там же, 42, 143); вместе с К. И. Дебу: «О геометрической изомерии бромопроизводных псевдобутилена» (пер. на нем. яз., там же, 42, 149); «Действие спиртовой щелочи на аллен и диэтиленовые углеводороды» (на нем. языке, там же, 44, 229); вместе с К. А. Красуским: «Действие спиртовой щелочи на дипропаргил» (на нем. языке, там же, 44, 229); «Исследование изомерных превращений в рядах карбонильных соединений, охлоренных спиртов и галоидозамещенных окисей» (на нем. яз., там же, 51, 533) и др.

Фагот Фагот (Fagotto или Bassone – итал., Basson – франц., Fagott – нем.) – духовой деревянный инструмент, басовый гобой, длинная трубка которого согнута пополам и связана, что и дало этому инструменту название Ф. (fagot по-франц. – связка, пучок). От верхней части инструмента идет тонкая металлическая трубочка в виде S, к концу которой прикреплен двойной мундштук из двух тесно сложенных пластинок, как у гобоя. Ф. изобретен в 1539 г. каноником Афранио в Ферраре. Значительно усовершенствованный в середине XVI стол. инструментальным мастером Зигмундом Шейцером в Нюрнберге, Ф. получил всеобщее распространение в Германии, Франции, Италии. Позднее Алменредер усовершенствовал систему клапанов и дырочек и урегулировал звучность каждой ноты хроматической гаммы, издаваемой этим инструментом. Ф. имеет важное значение басового голоса среди духовых деревянных инструментов. Это один из полезнейших инструментов симфонического оркестра. Партия Ф. пишется в басовом ключе для низких и средних звуков и в теноровом для высоких. Ноты звучат как пишутся. Объем – от contra В до Н в первой, октаве. Лучшие регистры – низкий и средний; высокий регистр в первой октаве имеет звук сдавленный. Легче играть в строях с небольшим числом диезов или бемолей. Техника Ф. схожа с техникою гобоя. Трели, состоящие из двух нот с диезами или бемолями, трудны. В оркестре пишут две партии Ф. на одной системе. Ф. весьма полезен для подкрепления струнных инструментов низкого строя. Чрезвычайно редко применяется для небольшого

соло. Кварт-фагот – увеличенный Ф. – имеет по письму тот же объем, но каждая нота звучит на чистую кварту ниже писанной ноты. С введением контра-фагота , в котором каждая нота звучит октавою ниже писанной, кварт-фагот вышел из употребления. Н. С.

Фазановые Фазановые (Phasianidae) – обширное семейство куриных птиц (Gallinae), часто делится на несколько более мелких самостоятельных семейств. В широком смысле слова к Ф. относятся те куриные, которые обладают очень глубокими вырезками, на заднем краю грудной кости, – вырезками, превосходящими половину длины этой кости, а также – более короткою основною фалангою заднего пальца, чем соответственная фаланга третьего пальца. В отличие от ceм. Opistocomidae – киль грудины хорошо развит; в отличие от сем. Cracidae и сем. Megapodidae – задний палец расположен выше передних. В этом смысле к Ф. принадлежит большинство настоящих куриных птиц с довольно коротким, изогнутым и крепким клювом, щелевидные ноздри которого обыкновенно прикрыты голыми пластинками; – с сравнительно небольшою головою и сильною шеей; – часто с голыми, не оперенными местами на голове, в особенности вокруг глаз, и иногда с мясистыми выростами на подбородке, возле ушей или на лбу и темени; – с короткими округленными крыльями; с сильными и грубыми ногами, приспособленными для ходьбы и для разрывания земли. Растительная и отчасти смешанная пища, вторичные половые признаки самцов, часто встречающаяся полигамия, значительное число яиц одной кладки, способ устройства гнезда, располагаемого в громадном большинстве случаев на земле, характер и поведение птенцов, наконец, образ жизни, – все эти признаки для Ф. в равной мере характерны, как и для куриных вообще. Ф. принято делить на 6 групп (подсемейств), именно на: тетеревиных (Tetraorninae), куропатковых (Perdicinae), древесных кур (Odontophorinae), фазановых в соб. см. (Phasianinae), павлиновых (Pavoninae) и цесарковых (Numedinae). У представителей первых трех подсем. в отличие от других Ф. на голове, за исключением разве одной полоски над глазами, нет неоперенных мест. Тетеревиные, в частности, отличаются оперенными ноздрями и оперенною цевкою. У куропатковых и древесных кур ноздри прикрыты голою чешуйкою, а плюсна покрыта щитками. В отличие от куропатковых подклювье древесных кур снабжено с каждой стороны двумя зубцами. Цесарковые отличаются от Ф. в соб. см. и от павлиновых – коротким хвостом. Удлиненный хвост павлиновых – плоский, у Ф. крышеобразный. Древесные куры (Odontophorinae), водящиеся в числе около 50 видов в Америке, заменяют собою в Нов. Свете куропаток Ст. Света. Это – средней величины или мелкие, пестро окрашенные птицы, вполне напоминающие формою своего тела куропаток, а по образу жизни занимающие среднее место между ними и тетеревиными. Одни из древесных куропаток, как, напр., виргинская перепелка (Ortyx virginianus), водящаяся на юге Сев. Америки и разводимая в большом количестве в неволе не только в Америке, но и в Европе (Англия), в данном отношении сходны с европейскими куропатками; другие, как, напр., хохлатые перепелки (Саllipepla) – напоминают рябчиков. Виды Саllipepla, отличающиеся существованием на темени высокого хохолка из 2-10 приподнятых, расширенных на конце и изгибающихся вперед перьев, живут в густых кустарниках и зарослях молодого леса и в случае опасности взлетают на деревья, где стараются скрыться, прижимаясь к стволу или толстым ветвям. Более известный вид калифорнийский перепел (С. californica, s. Lophortyx californiens), – немногим меньше нашей серой куропатки . Представителями Ф. в соб. смысле (Phasianinae) могут служить фазаны настоящие (р. Phasianus), фазаны ушастые (р. Crossoptilon), петухи (р. Gallus) и Ф. куры (Gallophasis). Из ряда признаков, характеризующих это подсем., заслуживают внимания – шпоры, почти всегда существующие на ногах у самцов, затем, – короткие, сильно округленные крылья, обыкновенно длинный и широкий, кровлеобразный хвост из 12-18 перьев, из которых средние нередко удлинены, наконец, расширенный в форме горизонтальной пластинки, соответственно сильному развитию хвостовых перьев, остистый отросток последнего

хвостового позвонка. Все Phasianinae – оседлые птицы, живущие в лесах, реже в кустарниках, и предпринимающие лишь незначительные странствования после вывода птенцов. Все они плохо и неохотно летают, но хорошо бегают, нередко помогая себе при этом крыльями. Не делая значительных перелетов, они никогда не взлетают высоко над землею. Во время гнездования между самцами происходят жестокие бои. Полигамия составляет правило. Яйца (6-10 и больше) кладутся на землю в углубление, выстилаемое сухими листьями и хворостом. Птенцы уже на третьей неделе могут взлетать на деревья. После вывода птенцов большинство соединяется в небольшие смешанные стаи. Различия между самцами и самками выражено здесь особенно резко. Самцы вообще отличаются блестящим, часто очень ярким оперением. Группа Phasianinae представляет большой биологический интерес в том отношении, что здесь легче и чаще, чем у другой какой-либо группы птиц, как в неволе, так и на свободе, происходит спаривание между различными видами и даже родами и образование гибридов. Несомненно, что некоторые из описанных видов представляют продукт именно такой гибридизации. Некоторые из гибридов, как напр. гибриды от самцов кавказского Ф. (Phasianus colchicus) и самок кольчатого Ф. (Ph. torquatus), или пестрого (Ph. versicolor) могут размножаться. В птичниках нередко встречаются гибриды между домашними петухами и родами Phasianus и Gallophasis. Ю. Вагнер.

Факсимиле Факсимиле (от латинск. «fac simile» = делай подобное") – воспроизведение всякого графического оригинала – рукописи, рисунка, чертежа, гравюры, подписи, монограммы, – передающее его вполне точно, со всеми подробностями. В прежнее время Ф. делалось посредством прорисовки оригинала чрез прозрачную бумагу и затем гравирования на металле или дереве и литографирования, в новейшее же время изготовление подобных снимков очень облегчилось, благодаря изобретению и усовершенствованию светописи – фотографии, фототипии, фотогравюры, фотоцинкотипии и фотолитографии, дающих возможность получать безусловно верные Ф. чисто механическим путем. Процесс исполнения таких воспроизведений называется «факсимилированием».

Факт Факт (от латинск. facere делать, нем. Thatsache) – логический термин, имеющий обширное и не всегда определенное значение. В противоположность общему, идее, Ф. есть всегда нечто единичное. Ф. есть то основание, на котором строится теория, то, что требует объяснения, даваемого наукою. Он должен быть твердо установлен и в таком случае является инстанцией, которую замолчать или обойти нельзя. Достаточно одного Ф., противоречащего теории, для того, чтобы признать ее ложною. Клод Бернар в своем введении в экспериментальную медицину говорит, что «Ф. сам по себе есть ничто: он имеет значение лишь поскольку с ним связана идея или поскольку он служит доказательством чего-либо. Когда новый Ф. называют открытием, то открытие составляет не Ф. сам по себе, но новая идея, из него вытекающая; точно также если Ф. что-либо доказывает, то не Ф. сам по себе служит доказательством, а лишь разумное отношение, которое он устанавливает между явлением и его причиною. Эта связь или отношение и составляет научную истину». Все это справедливо; если смотреть на Ф. как на нечто случайное; но Ф. есть выражение общего закона, и без точного описания и установки Ф. самый закон найден быть не может; поэтому всякий Ф. имеет безусловное значение, как точка отправления для теории. В словаре Болдвина («Dictionary of philosophy», 1901) мы находим следующее определение Ф.: «Ф. есть объективно данное, установленное опытом, но рассматриваемое независимо от того пути, которым оно установлено». В этом определении понятию опыта придано самое широкое, а понятно Ф. – самое узкое значение, ибо под Ф. обыкновенно разумеют не только объективно данное, т. е. предмет, но и субъективно данное в сознании, т. е. явление. Мы говорим о

фактах сознания на ряду с фактами физического мира; давно прошедшие события мы называем Ф. истории, и даже мифологические представления или измышления спиритов готовы назвать Ф. интеллектуальной или нравственной жизни, хотя бы и патологической. Из этого явствует, что под понятием Ф. подводится весьма разнообразное содержание, имеющее лишь два общих признака: Ф. обозначает всегда нечто единичное и с представлением о Ф. связана всегда уверенность в действительном, реальном существовании содержания известного представления. Так, для спирита материализованный дух есть Ф., в реальность которого спирит верит, в то время как для неспирита материализация есть лишь Ф. сознания верующего, реальным же Ф. является производимый спиритом обман. Понятие опыта в определении Болдвина употреблено в значении, противоположном умозрению, т. е. Ф. признается то, что найдено нашими чувствами, внутренними или внешними, а не путем длинного ряда умозаключений. Э. Р. В истории фактами называются главным образом отдельные события (прагматические Ф.). но то же название распространяется и на все явления исторической жизни, которые могут быть констатированы. Битва при Бородине – Ф., но Ф. может быть названо и существование крепостного права в России до 1861 г. В этом смысле фактам противополагаются мифы или легенды. Все фактическое содержание истории сводится к прагматизму и культуре, т. е. к событиям и состояниям, имевшим место в действительности. О многих Ф. мы знаем непосредственно из исторических источников, свидетельствующих о их существовании, раз достоверность этих источников не подлежит сомнению. Есть и такие Ф., о которых источники молчат, но о существовании которых мы догадываемся или существование которых должны предполагать, заключая от фактически известных следствий к неизвестным их причинам или судя по аналогии с тем, что находим в других местах. Некоторые называют такие несомненно или предположительно существовавшие, но неизвестные нам Ф. – скрытыми. Наука не может отказаться от их исследования, тем более, что многие Ф. могут быть названы скрытыми лишь отчасти, когда, напр., мы не знаем только важных и существенных подробностей. Теория исследования скрытых Ф. входит в состав исторической методологии , но разработана она очень мало. В русской литературе попытку методологии скрытых Ф. сделал С. А. Муромцев , в «Очерках общей теории гражданского права». Одним из способов такого исследования является метод сравнительно-исторический . Н. К

Факториал Факториал – есть выражение вида х(х – h) (х – 2h)... (х – nh). Здесь х и h могут иметь произвольные значения, а n есть целое положительное число. Такого рода выражения имеют большое значение в исчислении конечных разностей . Для того, чтобы напр. вычислить сумму f(1)+f(2)+f(3)+...f(n), где f(x) целая функция от х, то сначала разлагают f(x) по Ф., а потом производят суммирование. Д. С.

Фаллический культ Фаллический культ – выражается: 1) в обоготворении органов оплодотворения, мужского (Фаллос) и женского (ктеис) как самостоятельных божественных существ; 2) в обоготворении действительных или символических изображений этих органов; 3) в антропоморфировани этих органов, как божеств плодородия земли и человека, 4) и в поклонении этим божествам чрезвычайно разнообразными актами, начиная с приношения в жертву изображений genitalia и кончая эксцессами сладострастия, общественным проституированием – и противоположными актами: самооскоплением, периодическим воздержанием и аскетизмом. Культ этот царил не в одном только классическом мире, откуда пошло его название (см. ниже). Он одинаково распространен в различных стадиях развития, у самых первобытных племен, и у культурных народов внеевропейских (напр. японцев), а в

виде многочисленных переживаний – у крестьянского населения Европы. Еще так часто встречающийся среди нас грубый обычай ставить «кукиш» оскорбителю или для предохранения от дурного глаза ведет свое начало от Ф. культа, так как изображение Ф., символом которого является в данном случае «кукиш», в прежнее время повсюду считалось охранителем от всяких злых духов и чар. Типической страной Ф. культа, сохранившегося, несмотря на запрещения, до настоящего времени, является Япония. По пиинтопатической космогонии , даже самые острова япон. архипелага представляют собою ничто иное, как гигантские Ф., созданные Ф.– ами. Реальные изображения Ф. и ктеис находим в божницах, на дорогах. Символы Ф. (гриб, рыло свиньи) и ктеис (бобы, персики) – служат жертвоприношениями. Индоевропейские и семитические религии, включая и Египет, полны следов Ф. культа. Еще на заре ведической мифологии мы встречаем образ быка-оплодотворителя, во множестве вариаций повторяющегося во всех индоевропейских мифологиях (Дионис – «могучий бык» у греков); в брахманизме уже выступает явственно могучий deus phallicus, Шива, главные символы которого linga = греч. фаллос и yoni = kteis, они же символы воспроизведения и обновления. В аллегорической форме шара и призмы символы эти повсеместно украшают храмы этого бога рождения и разрушения. Ф. поклонники его с XII в. образовали секту лингаитов, которые постоянно носят с собою маленькие фигурки Ф., как защиту против злых наваждений. Поклонение Шиве у одних выражается суровым аскетизмом, у других, наоборот, самым необузданным развратом. Как в древнем Риме, изображения фаллоса из бронзы или камня служили украшениями женщин; гигантские изображения его воздвигались в храмах, и еще в настоящее время факиры у храмов предлагают бесплодным женщинам целовать фаллос. Греко-римский Ф. культ, концентрировавшийся главным образом вокруг Диониса и Афродиты – культ заимствованный из семитических религий; под разными именами он господствовал во всей западной Азии и Египте. Типичнее всего культ этот выразился в Сирии. Храм Астарты и Аттиса украшался у входа изображениями фаллоса и целыми Ф. сценами из культа Астарты. Множество оскопленных в женском одеянии прислуживали богине; другие, возбуждая себя музыкой и пляской, приводили себя в экстаз и оскопляли себя. В Финикии во время празднеств по умершем Адонисе женщины срезывали свои волосы и проституировали себя. У самых первобытных племен следы Ф. культа встречаются в самых различных местах и в самых различных формах. Гиляки благоговейно относятся к срезываемой шкурке фаллоса медведя; айны ставят на могилах огромные деревянные фаллосы; бушмены, жители о-вов Адмиралтейства, обитатели Суматры и др. изготовляют Ф. изображения своих богов. Почти универсальным можно считать обряд обрезания, который является как бы заменой жертвы Ф. самооскопления в культе Астарты. Генезис фаллического культа лежит в анимизме первобытного человека вообще и в частности в представлении о множественности душ индивида, т. е. в представлении о том, что, кроме главной души-дубликата всего человека, существуют еще самостоятельные души отдельных частей тела. Органы оплодотворения, с этой точки зрения, более чем какие-либо другие должны были обладать самостоятельным существованием; за это говорило все: и таинственность процесса воспроизведения, и еще более импульсивная бессознательность процесса, в котором органы оплодотворения действуют помимо и даже вопреки желания индивида. Отсюда и представление о фаллосе как об индивиде, могущем существовать даже и совсем отдельно от человека, и проявлять в таком состоянии свои чудотворные действия. Некоторые Ф. изображения даже более или менее культурных народов наглядно иллюстрируют это представление. Великолепное гигантское божество Аннама, украшающее вестибюль нашего этнографического музея акд. наук и представляющее антропоморфированную зверочеловеческую фигуру, слона и пантеры, опирающуюся на царственный жезл, снабжено огромным фаллосом, украшенным такими же атрибутами (рогами, клыками, пятнистой шкурой), как и его царственный обладатель, и представляет как бы двойник этого последнего. От человека и животных такие представления о природе Ф. органов были перенесены и на всю остальную природу. Деревья, цветы, травы, даже камни считались размножающимися таким же путем, как

человек. Отсюда воззрение на смену времен года и связанную с нею смену растительной жизни, как на результат периодического возрождения и умирания Ф. божеств, творцов растительной жизни. Это последнее воззрение должно было играть огромную роль в земледельческий период, когда все существование человека зависело от благоприятного роста культурных растений и размножения животных. Оно вызвало целый цикл мифов об умирающем и рождающемся Адонисе, об овдовевшей Астарте, а также весенние и осенние обряды земледельческих народов. Необъяснимыми казались до самого последнего времени Ф. эксцессы, которыми сопровождались земледельческие праздники у самых различных народов. В них видели переживание первобытного коммунального брака, но это оставляло без объяснения эксцессы противоположного характера – обязательное воздержание от сексуальных сношений и даже самооскопление. Оригинальное объяснение дал этим фактам Фрэзер; он свел их к общим приемам симпатической магии, к которым обыкновенно прибегает первобытный человек в интересах самосохранения и для гарантирования своего материального благополучия. Все боги цикла Дионисия – боги деревьев и хлебных злаков, от производительных актов которых зависит урожай тех или других растений и, жизнь домашних животных. Чтобы воздействовать на этих богов, главнейших виновников благополучия, в наиболее важные моменты – в начале весны или осенью, по окончании жатвы – первобытный земледелец прибегал к торжественным массовым сексуальным излишествам, которые, по симпатии, должны были вызвать усиленную половую производительность самих богов хлеба, плодов, скота. Даже ритуальное воздержание Фрэзер объясняет той же психологией. Первобытный человек, говорит он, «может думать, что сила, которую он отказывается тратить на воспроизведение себе подобных, образует так сказать фонд энергии, которым воспользуются другие существа, растительные или животные, в размножении своего вида. Таким образом из одной и той же грубой философии дикарь различными путями доходит либо до обязательства (rule) эксцессов (profligacy), либо до аскетизма». Кроме общей литературы по истории религии, см. G. Frazer, «The Golden Bough» (Л. 1900, изд. II). Д. Штернберг. У греков фаллос ( jalloV, jallhV, jalhV, jalhV ) – орган мужской производительности, служил символом божеств Диониса, Гермеса, Добрых демонов, Пpиaпa и Афродиты, олицетворявших половой инстинкт, плодородие и производительную силу природы, причем Ф., – быть может, представлявший собою первоначально фетиш, – впоследствии сделался атрибутом в культе божества. Значение Ф., как фетиша, освещается тем фактом, что в мистериях Диониса Ф. изображает самого Диониса; в культе же Афродиты Ф., очевидно – атрибут, символизирующий основные черты богини. Наиболее значительную роль Ф. играет в культе Диониса, особенно во время сельских праздников сбора винограда и городских празднеств, которыми ознаменовывалось наступление весны. На сельских или малых Дионисиях Ф. поднимали вверх и носили в процессии (jallhjoria, jallagwnia), с особыми так называемыми фаллическими песнями, образчик которых мы имеем в стихах 263 – 279 «Ахарнян» Аристофана (изд. Bergk'a). Описываемая в этой комедии процессия устраивается Дикеополем и членами его семьи; впереди идет его дочь с корзиной на голове (канефора), за нею следует раб Ксантий с высоко поднятым символом Диониса и, наконец, шествует сам хозяин, импровизирующий веселую песенку в честь Дионисова спутника Фалета. Дополнив бегло набросанный Аристофаном очерк процессии более просторною перспективой, более шумною и многочисленною толпой участников, более широким захватом веселья и перекрестных шутов, мы получим ту фаллическую процессию (kwmoV), в смехотворных шутках которой заключаются зародыши древнеаттической комедии. Кроме веселья, в этих сценках не было ничего религиозного, дионисовского – ни жертвенника, ни культового действа, ни традиционных сатиров, ни мифического содержания; они могли зарождаться и зарождались и вне Дионисовского обихода, как южноиталийские мимы и Ателланы, с их литературным и народным наследием (Веселовский, «Три главы из исторической поэтики», 1899, СПб., стр. 134). Из этих отрешенных от форм культа положений, с их реальными

типами, возникла комедия, когда темы, взятые из быта или из мира фантастики, с полными шаржа и бесцеремонно откровенными типами и с столь же откровенною сатирою на личности и общественные порядки, объединили разнообразие этих положений. Ф., фигурировавший на упомянутых процессиях, делали из красной кожи, придавая ему положение эрекции (iJujalloV), и привешивали к длинному шесту; участники процессии привязывали себе небольшие Ф, к шее и бедрам, наряжались в пестрые костюмы и надевали маски. Восточная склонность к крайностям проявилась в греческих городах эллинистической эпохи, между прочим, и в культе Ф.: в пропилеях Дионисова храма в Сирии стояли два исполинских Ф. с надписью, гласящею, что Дионисий посвящает их мачехе своей Гере; в Александрии. при Птолемее Филадельфе, носили в процессии Ф. длиной в 120 локтей, с венком и золотой звездой на кончике. Наряду с этим во всех странах эллинского, равно как и римского мира употреблялись небольшие Ф., в качестве амулетов, которым приписывалась чудодейственная сила – прогонять дурные влияния и чары. У римлян этот амулет назывался fascinus или fascinum: его носили в детском возрасте на шее, вешали над входами в дома и комнаты, выставляли в садах и на полях для их охраны. Чудодейственная сила Ф. исходила из того, что обсценное изображение привлекало в себе взоры и отводило их от опасного предмета (Плутарх, Пир, V, 7, 3). Отцы церкви нападали на крайности, которыми сопровождался в их время культ Ф.: так, в Лавинии в течение целого месяца, посвященного Либеру, Ф. носили по всем деревням, чтобы отвести от полей злые чары, после чего водворяли его на место, пронеся его по всему городу через площадь; на свадьбе, новобрачная должна была сидеть на Ф., которому как бы приносила в жертву свое целомудрие. Вообще культ Ф., как символа производительной силы, мы встречаем во многих религиях природы как у диких, так и у культурных народов. Именем итифалла (Ф. в состоянии эрекции) обозначаются также песнь в честь его и сопровождающая ее пляска. Итифаллические песни слагались в особом размере (versos ithyphallicus), представлявшем собою трохаическую триподию, cхема которой была следующая: ?И?И?(ср. Sappho, fr. 84, 85). Н. О.

Фальцет Фальцет (falset, falsetto – ит., fausset – фр., Fistel – нем.) – в пении так называются верхние головные ноты (о способе добывания их см. ниже), при которых дыхание скользит по связкам, слегка задевая их. Этот звук, называемый также фистулой, представляет особенность преимущественно мужских голосов. Звуки Ф. мягки, но далеко не так полны и сильны, как звуки грудного или смешанного регистров. Хотя слово Ф. и происходит от итальянского falso – фальшивый, фальсифицированный, – но звуки Ф. не следует считать фальшивыми в смысле чистоты интонации: Ф. является только фальсификацией натурального голоса, который не может идти так высоко, как идет Ф. Фальцет применяется не только певцамиспециалистами, но и в народном пении, напр. у татар или тирольцев (у последних iodeln обозначает пение Ф.). Фальцетом в старинной контрапунктической хоровой музыке назывался также голос (альт), исполнявший контрапунктирующую мелодию выше тенора, которому поручалась главная мелодия (cantus firmus). Н. С. Фальцет – голосовой звук высокий и особого тембра, образование которого еще не вполне выяснено. Ф. противопоставляется грудному голосу. При последнем, отличающимся своей полнотой, голосовая щель бывает очень узка и дыхательное горло и бронхи исполняют роль резонаторов, придающих звуку грудной характер; при Ф. же голосовая щель широко раскрыта вследствие расхождения голосовых связок, и потому для развития фальцетных нот требуется более сильное дуновение и следовательно большее выдыхательное усилие. К тому же при широко расставленных связках и широко открытой голосовой щели бронхи и грудь в меньшей степени могут служить резонатором гортанных звуков, вследствие чего Ф. лишен всякого грудного оттенка. Но Вашер указывает, что гортанная щель суживается одинаково как при грудных звуках, так и Ф., и что вся разница только в том, что в первом случае голосовые связки вибрируют на всем своем протяжении, тогда как во втором – только в

своих передних частях. Таким образом при Ф. происходит задержка колебаний известной части голосовых связок, вследствие чего колеблется более короткая струна, дающая естественно и более высокий звук. По мнению же знаменитого Иоганнеса Мюллера, при нотах Ф. колеблются только края голосовых связок, тогда как при грудных последние колеблются всей своей массой. При всем разнообразии толкований несомненно только одно: что переход грудного голоса в Ф. совершается путем мышечного маневра, но в чем он состоит в сущности представляется еще невыясненным. И. Т.

Фанатизм Фанатизм – Слово fanaticus (в связи с fanum – священное место, храм) имело в латинском яз. значение сходное с тем, какое принадлежит словам святоша, ханжа, а затем значило иступленный, изуверный, сумасбродный, яростный, иногда вдохновенный (carmen fanaticum). Существительным, произведенным от этого прилагательного, раньше всего стали называть такое подчинение какой-либо религиозной идее, которое сопровождается готовностью ради ее жертвовать собою, но в то же время и от других требовать безусловного ей подчинения. Ф. в области настроений – то же самое, что догматизм в сфере мысли и деспотизм в сфере действий, навязывающий другим подчинение чужой воде. Это – соединенное с страстным возбуждением всего существа рвение в проведении идей и убеждений, считаемых безусловно верными, хотя бы объективно они и не были доказуемы. Все, что несогласно с догматом фанатика, он рассматривает как нечто безнравственное, унизительное для человеческого достоинства, оскорбительное для Божества и всего истинного и справедливого. Всякое противоречие и даже простое сомнение принимается фанатиком за преступление, заслуживающее строжайшего наказания. Обыкновенно Ф. характеризуется искреннею убежденностью в абсолютной истинности известных принципов и стойкою им верностью, но в громадном большинстве случаев искренность соединяется здесь с неясностью мысли, а стойкость переходит в упрямство. В самом понятии Ф. заключается и его осуждение, как своего рода узости, ограниченности, упорства; никто не станет называть себя фанатиком, но многие охотно применяют эту кличку к особенно резким сторонникам противоположных воззрений. В язычниках остававшихся верными своей религии, христиане видели только упорных фанатиков, точно так же как и сами христиане, шедшие на мучения во имя своей веры, были фанатиками в глазах римских властей. Священная инквизиция осуждала фанатиков-еретиков, в свою очередь заслужив, однако, славу одного из самых фанатических учреждений. Ф. может быть и не религиозным, но ни одна сфера жизни не благоприятствует его развитию в такой степени, как религия. Разные религии и секты – и даже одни и те же религии и секты, но в разное время, – или больше, или меньше фанатизируют своих последователей. Другою областью, в которой с большою силою способен проявляться Ф. бывает обыкновенно политика. Наиболее ярким примером политических фанатиков могут служить якобинцы времен французской революции, которые были скорее политической сектой, нежели политической партией, по упорному признанию истинности лишь своих мнений, по неуважению к чужим убеждениям, как заведомо ложным и преступным. Фанатизм возможен и в других сферах жизни. Его противоположность, как другую крайность настроения, представляет собою индифферентизм, среднее же положение между ними занимает терпимость. Лучшее средство против Ф. – культура ума и воспитание в людях уважения к человеческой личности.

Фанданго Фанданго – национальный испанский танец. У многих древних народов были танцы одного типа с Ф. В Испанию Ф. проник, вероятно, из Африки: в па и позах Ф. весьма много общего с танцами негров. Кроме Испании, Ф. распространен в Малой Азии, в Грузии и в Кашмире. Ф. танцуется всегда под аккомпанемент кастаньет, иногда тамбурина и реже –

гитары. Ф. исполняется парою танцоров – мужчиною и женщиною; вначале танец идет медленно, затем делается все живее и живее, превращаясь, наконец, в пляску, полную огня и страсти. Музыка его мягкого и довольно грустного характера, в 6/8, чаще в 3/4 в миноре. Форма коленный склад, имеет среднюю часть – трио.

Фантазия Фантазия – деятельность воображения, отличающаяся наибольшею отрешенностью от условий действительности. Фантазия называется иногда воображением построительным, в отличие от воспроизводительного, состоящего главным образом в воссоздании пережитого. Психологической основой Ф. является смена представлений, наименее регулируемая обычными законами ассоциаций и рассудочной деятельности. Главными стимулами возникновения и развития Ф. бывают обыкновенно отдельные идеи или представления, получившие почему-либо особый интерес, чувства, аффекты и разного рода органические ощущения. Эти последние обусловливают по преимуществу фантастическое построение снов. По участию нашей воли в развитии и смене фантастических представлений можно различать пассивную и активную фантазию. Ф. пассивна, когда представления сменяют друг друга совершенно помимо нашей воли, и наше созерцающее "я" играет исключительно роль зрителя. В активной Ф. мы сознаем себя определяющими ход представлений, выбирая из возникших в нас фантастических ассоциаций ту или другую. Однако, эти два вида Ф. не могут быть друг другу противополагаемы; напротив, первый вид может рассматриваться как материал для второго. Самой типичной формой пассивной Ф. являются сновидения. Смена образов происходит в снах вне всякой зависимости от нашей воли и даже наши собственные действия весьма часто представляются нам совершенно неожиданными и как будто совершающимися помимо нашей воли. В снах фантастичность образов и развертывающихся картин достигает наивысшей степени. Фантазия бодрствования никогда не достигает такой причудливости и таких несообразностей в деталях своих построений, как Ф. сна. Причину этого следует видеть с одной стороны в отсутствии во время сна отрезвляющих восприятий внешнего мира, с другой – в полном ослаблении деятельности рассудка. Не управляемые ни внешними, ни внутренними закономерными принципами, чувственные элементы дремлющего сознания естественным образом сплетаются в самые невероятные комбинации и нарушают основные законы бытия. Однако, течение представлений во время сна далеко не всегда бывает совершенно беспорядочным; обыкновенно оно определяется какимнибудь наиболее активным и стойким элементом сознания. Всякий отдельный образ может явиться организующим центром, в зависимости от которого группируются и сменяются другие. Каждое чувство, напр. страха, ожидания, нежности, любви, в свою очередь может обусловливать череду образов, соответствующих его природе. Наконец, весьма часто ближайшими причинами сновидений являются внутренние органические ощущения и раздражения. Соответственно этим влияниям, определяющим построение сновидений, может быть установлена целая классификация снов. Такая классификация дана К. Шернером в его классическом сочинении по данному вопросу: «Das Leben des Traums». Остроумную теорию сна дает Шопенгауер в «Parerga». По его мнению, сновидение есть выражение внутренней жизни организма, а именно возбуждений, идущих со стороны симпатической нервной системы. Эти слабые возбуждения не доходят до сознания бодрствующего интеллекта, занятого резкими впечатлениями внешнего мира. Ночью, когда утомленный мозг предается покою и внешние возбуждения не тревожат дремлющее сознание, внутренние возбуждения становятся заметными для восприятия интеллекта, подобно тому как ночью явственно раздается журчанье ручьев, заглушаемое шумом дня. Но так как, по самой своей природе, интеллект может функционировать лишь в порядках пространства, времени и причинности, то достигшие до его сознания внутренние возбуждения принимают вид внешних восприятий. Роль Ф. в бодрственном состоянии определяется главным образом ее участием в художественном и научном творчестве. Ф., как деятельность созидающая образы, является

необходимым условием всякого художественного творчества. Поскольку образы слагаются путем придумывания и искусственного соединения элементов, они бывают лишены живости и художественной правды. Ф. дает художнику необходимый запас образов и намечает возможные способы их сочетания, построение же целого определяется эстетическим чувством и основной идеей художественного замысла. Поэтическое творчество может принимать характер совершенно бессознательного процесса, в котором образы соединяются в художественное единство помимо всякого контроля рассудочной и вообще критической деятельности. Такое проявление доэтической фантазии (furor poeticus у древних) характеризует собою наибольший подъем поэтического вдохновения и имеет своим внешним выражением так называемую импровизацию. Фантастическими построениями наиболее богат романтизм. Выдающимся представителем этой области творчества является немецкий романтик Э. Т. А. Гофман, умевший вкладывать в свои невероятные по фантастичности образы глубокий идейный смысл. И в научном творчестве фантазия имеет значение, как вспомогательное средство открытия научной истины. Конечно , здесь Ф. наиболее регулируется критикой рассудка, сразу исключающего невозможные с научной точки зрения предположения. Наибольшее применение Ф. находит при создании гипотез в эмпирических науках и вообще при исследовании причин в той или иной области явлений. Во всех подобных случаях Ф. дает богатый материал возможных догадок и предположений, из которых рассудок, путем логического анализа и эмпирической проверки. извлекает все то, что может иметь научное значение. Таково участие Ф. и в создании философских концепций, поскольку в этой области гипотетические предположения могут выражаться в чувственных представлениях, а не в отвлеченных понятиях. В некоторых философских системах понятие Ф. приобретает весьма большое значение. В философии Фрошаммера Ф. играет роль мирового созидающего принципа. У Канта воображение и Ф. (productive Einbildungskraft) являются посредствующим звеном между чувственностью и категориями рассудка. Ср. К. Scherner, «Das Leben des Traums»; J. Volkelt, «Die Traum-Phantasie»; Strumpel, «Die Natur und Entstehung der Traume»; N. Michaut, «De l'imagination»; E. v. Hartmann, «Aesthetik»; Рибо, «Творчество и воображение» (1900); Lichtenberger, «Die Phantasie»; Schmidkunz, «Synthetische und analytische Phantasie». С. Алексеев.

Фантазия Фантазия – музыкальная форма, отступающая в своем построении от установившихся музыкальных форм рондо и сонатной. Форма Ф. – свободная и находятся в зависимости от желания композитора. Тем не менее построение Ф. должно иметь известную логичность. Хотя симфонические поэмы Листа и принадлежат к области Ф., тем не менее их музыкальная архитектура отличается большою стройностью. Ф. писали Бах (хроматическая Ф. для фортепиано), Лист (венгерская Ф. для фортепиано с оркестром), Бетховен (Ф. для фортепиано, хора и оркестра, ор. 80), Даргомыжский (чухонская Ф.). Пишутся Ф. для оркестра и на программы; в таком случае планировка Ф. находится в зависимости от сюжета. К области Ф. относится импровизации, в которой форма складывается экспромтом. Н. С.

Фантом Фантом – так называется в акушерстве сделанная из папье-маше и резины модель туловища женщины, главным образом тазовой области ее, служащая для упражнения в производстве акушерских операций.

Фанфара Фанфара – небольшая музыкальная фраза, в форме предложения или периода, для медных духовных инструментов, иногда в сопровождении литавр. Характер

преимущественно воинственный, ритм ясный, рельефный. Мелодия Ф. сочиняется в характере натуральной гаммы. Ф. бывает двухголосная, трех, четырех и более голосная. К разряду одноголосной Ф. можно отнести военные сигналы. Ф. встречаются в военной, симфонической, оперной, охотничьей музыке. Образчиком симфонической Ф. может служить Ф. в увертюре Мендельсона «Морская тишь и благополучное плавание». Характерные Ф. встречаются в операх Мейербера «Роберте» и «Гугенотах», у Вагнера в «Лоэнгрине», «Тангейзере», «Кольце Нибелунгов» и пр. Ф., играемая на чествованиях, называется тушем. Н. С.

Фарандоль Фарандоль – национальный марсельский танец; представляет собою подражание древнему греч. танцу, изобретение которого приписывается Тезею. Ф. танцуется в 6/8 такта и отличается изяществом и игривостью. Все танцующие пары, держась за руки, образуют вереницу, повторяя движения первой пары. Ф. допускает бесконечное разнообразие фигур; его интерес в значительной степени зависит от изобретательности кавалера первой пары. Ф. популярен во всей южной Франции.

Фараон Фараон – титул древнеегипетских царей. Не желая называть священное имя царя всуе, египтяне вместо него говорили «per-oh» – «Великий дом», «дворец» . Это встречающееся бесчисленное множество раз в египетской литературе наименование перешло в Ветхий Завет в форме Phar'o, переданной 70-ю Faraw (ср. Иос. Флав., 8, 6, 2: «Ф. обозначает у египтян царя»). В коптском «nерро» значит «царь». У христианских хронистов (Малолы, Кедрина и др.) "Ф. " считалось собственным именем египетского царя времен Исхода, почему его и носит у них преемник Сесостриса.

Фарватер Фарватер – слово, происходящее, по-видимому, от английского «fair water» – свободная вода. Ф. называется непрерывная полоса воды определенной глубины, не менее наперед заданной величины, соединяющая какие-нибудь водные пространства или вообще наиболее глубокая полоса данного водного пространства, все равно где – в реке, в заливе, проливе, или на открытом плесе. Очевидно понятие о Ф. может относиться только к прибрежным водам, т. е. к тем, где глубины могут быть так малы, что представляют опасность для мореплавания. Ф. всегда каким-либо образом обставляются и обозначаются или створными знаками на берегу, или вехами и баканами на воде. Глубина Ф. на картах дается и на малую воду или там, где есть приливы, с оговоркою на какой уровень.

Фарингит Фарингит – воспаление слизистой оболочки зева – острое и хроническое. Острый Ф. вызывается так назыв. простудой, заразными причинами, употреблением некоторых лекарственных средств (йод, мышьяк, ртуть, атропин). Слизистая оболочка зева особенно задней стенки глотки – при остром Ф. сильно красна, сочна, бархатистого вида, припухша. Если поражена главным образом небная занавеска, то на слизистой ее оболочке видны небольшие желтоватого цвета возвышения припухших фолликулов, которые через 1 – 2 дня могут распасться и дать небольшие круглые плоские изъязвления, которые скоро заживают. Язычок при этом отечен, иногда отекает и надгортанник. Если процесс сосредоточивается на миндалинах, то последние краснеют и припухают. Такое заболевание их носит название катаральной ангины . Слизистая оболочка носоглоточного пространства при Ф. также

нередко поражается. Глоточный миндалик припухает. Слизистая оболочка при остром Ф. первое время суха, затем покрывается слизистым и, наконец, гнойным отделением. Больные острым Ф. испытывают сухость, царапины в горле, боли при глотании, иногда отдающая в ухо, речь становится невнятной. Через некоторое время начинает обильно выделяться слизистая, а впоследствии слизисто-гнойная и даже гнойная мокрота. Процесс часто распространяется и на гортань; голос тогда становится сиплым, больной кашляет. При лечении острого Ф. необходимо воздержаться от курения, острых раздражающих кушаний, спиртных напитков. Назначаются полоскания раствором поваренной соли, борной кислоты, на шею кладется согревающий компресс. В случае сильного отека – насечки язычка и небных дужек. – Хронический Ф. частью бывает последствием повторных острых Ф., частью развивается вследствие продолжительного действия на зев табачного дыма, спиртных напитков, продолжительного разговора (катар учителей), пыльного, холодного воздуха. Часто хрон. Ф. присоединяется к хроническому насморку, хрон. катару гортани. Больные хрон. Ф. испытывают постоянную сухость и щекотанье в горле, кашель отрывистый, сухой. Слизистая оболочка зева ненормально красна, на ней много мелких возвышений серого цвета, венозные сосуды расширены, извилисты (зернистый катар зева). В некоторых участках слизистая оболочка серо-беловатого цвета. Хронич. Ф. часто сопровождается и хрон. воспалением голосовых связок (хриплый голос), катаром носоглоточного пространства и Евстахиевых труб (шум в ушах, тугость слуха). Иногда слизистая оболочка зева вслед за хронич. катаром гипертрофируется на счет разрастания лимфатической аденоидной ткани, встречается наичаще в детском возрасте. Голос становится беззвучным, носовое дыхание затрудняется, появляется частое откашливание вязкой, иногда кровянисто окрашенной слизи; головные боли и тугость слуха. Болезнь упорна и полное излечение застарелого хрон. Ф. редко наблюдается. При лечении необходимо обратить внимание на основное страдание легких, сердца, устранение вредного влияния, затем назначаются полоскания и вдыхание растворов щелочей, вяжущие смазывания таннином, ляписом, йодом и носовые души. А.

Фарисеи Фарисеи (Происхождение слова Ф. не совсем ясно. Некоторые полагают, что слово Ф. означает «отделившиеся», т. е. лица, которые вследствие строгого исполнения законов о ритуальной чистоте, стремились избегать соприкосновения со всем тем (вещами и людьми), что могло нарушать чистоту. Но последнее не есть самое характерное для Ф.; ecceи еще в большей степени изолировались от других людей. Другие производят слово Ф. от глагола «pharesch» – объяснять, толковать, ввиду того, что Ф. отличались как толкователи закона; по такому объяснению не соответствует грамматическая форма этого слова на еврейском языке.)

Фарисеи Фарисеи – название одной из трех древнееврейских сект , возникших в эпоху расцвета Маккавеев (ок. 150 лет до Р. Хр.), хотя зародыш фарисейских учений должен быть отнесен к времени Ездры. Саддукеи, как секта политическая по преимуществу, прекратили свое существование вместе с прекращением государственной жизни Иудеи; ессеи, как секта чисто религиозная и всегда державшаяся вдали от всяких политических треволнений, в значительной части своей примкнули к учению Христа и образовала первые еврейско-христианские общины в Иудее; третья секта – фарисейская, слившись с народом, положила основание талмудическому еврейству. Талмуд, признаваемый дальнейшим развитием учения Ф., содержит богатый материал для суждения об этой секте. Эти данные дополняются сведениями, сохранившимися у еврейского историка Иосифа Флавия. Последний хотя происходил из дома первосвященников, которые почти все были саддукеями, но, после тщательного изучения всех трех сект, примкнул к фарисейской,

которую описывает как философскую школу, сравнивая ее с греческой школой стоиков. В догматическом отношении Ф., по его словам. «все совершающееся ставят в зависимость от Бога и судьбы и учат, что, хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но в этом участвует также предопределение судьбы». В этом отношении они занимали середину между ессеями, которые все приписывали предопределению, и саддукеями, которые признавали абсолютную свободу воли и утверждали, что судьба человека находится всецело в его собственных руках. Может быть именно потому Ф., в качестве судей, были, в отличие от саддукеев, «вообще весьма снисходительными при назначении наказаний». Из талмудической литературы мы узнаем, что Ф. удалось почти совершенно отменить смертную казнь, сплошь и рядом налагаемую Моисеевым законом; это было достигнуто ими отчасти посредством разных фикций, введенных ими в толкование Моисеева закона, отчасти предоставлением весьма широких прав защите, в ущерб обвинению. «Ф. верят в бессмертие души; за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие за преступность при жизни; грешники подвергаются вечному заточению, а добродетельные имеют возможность вновь воскреснуть». Флавий характеризует Ф. как «искуснейших толкователей закона», прибавляя, что «Ф. передали народу, на основании древнего предания, множество положений, которые не входят в состав Моисеева законодательства, между тем как секта саддукеев совершенно отвергает все эти наслоения, признавая обязательность одного писанного закона». Относительно образа жизни Ф. Флавий отмечает, что «они ведут строгую жизнь и отказываются от всяких удовольствий. Они следуют лишь тому, что разум признает за благо. Они почитают старших и не позволяют себе противоречить их постановлениям. Они пользуются таким влиянием на народ, что все богослужебные обязанности совершаются по их начертаниям». Для ясного уразумения сущности фарисеизма необходимо проследить историю возникновения и развития этой секты. Из книг Ветхого Завета мы узнаем, что почти за весь царский период еврейской истории Моисеев закон был известен народу разве только по имени. Источниками народных воззрений и настроений служили с одной стороны храм иерусалимский, с его жертвенным культом, с другой – живое слово пророков. До самого вавилонского пленения шла непрерывная борьба между жрецами и пророками; первые, из убеждения или из личных выгод, стояли за унаследованный культ жертвоприношений и вообще за обрядовую религию, пророки же отвергали унаследованные обрядности и проповедовали народу, что угодить Богу можно только безусловной правдой и любовью к ближнему. Из самой сущности этического монотеизма вытекает также, что благодать нравственного усовершенствования не может быть уделом одного только израильского народа; богоизбранность его только в том и заключается, что он первый постиг истину и потому призван сделать ее достоянием всего человеческого рода. Когда, по возвращении из вавилонского пленения, голос пророков замолк и живой источник этической религии иссяк, еврейский народ оказался недостаточно еще подготовленным для высокой роли, которую предназначали ему пророки. Ввиду его малочисленности и рассеянности между другими народами, ему угрожала опасность раствориться в них и исчезнуть вместе со своими идеалами. Тогда-то в еврействе возникло новое направление, представителем которого был Ездра, видевший спасение народа в строгом исполнении Моисеева закона, представляющего гармоническое сочетание обрядовой религии жрецов и этической религии пророков. Созданное Ездрой всенародное собрание письменным договором подтвердило обязательность Моисеева закона во всех его подробностях на вечные времена. Народ действительно стал подчиняться закону с щепетильной добросовестностью, считая одинаково важными как высокие нравственные принципы, в нем изложенные, так и те многочисленные, чисто внешние обряды, которые рассчитаны были лишь на изолирование еврейского народа от всех окружающих. Универсальные идеи пророков сохранились лишь в виде народных идеалов, осуществление которых отодвинуто было на неопределенный срок, до так называемого Мессианского времени. Но закон Моисея, рассчитанный на изолирование еврейского народа от древних, давно исчезнувших ханаанских народов, вскоре

оказался недостаточным для изолирования его от новых народов, – сначала персов, потом эллинов, – с которыми ему приходилось сталкиваться. По отношению к персам это казалось необходимым ввиду того, что дуализм Зороастра по духовной сущности своей гораздо ближе подходит к монотеизму евреев, чем семитические культы Ваала и Астарты, и следовательно опасность слияния была больше. Еще большая опасность стала угрожать еврейской религии со времени появления греков на Востоке, не вследствие сходства мировоззрений, а ввиду необычайной привлекательности жизнерадостного эллинизма. В защиту еврейского религиозного строя духовным руководителям народа приходилось устанавливать дополнения к закону, в виде целой системы охранительных запретов, соответственно новым обстоятельствам жизни. Однако, с воцарением Маккавеев и вступлением еврейского народа на путь политической жизни обнаружилась полная рознь между жизнью и древним законом. Многочисленные и сложные правила ритуальной чистоты, давно уже потеряли свое первоначальное гигиеническое значение, оказались крайне стеснительными. Они связали еврея по рукам и ногам, заставляя его быть вечно настороже, так как каждый шаг его, каждое его движение угрожало ему каким-нибудь нарушением закона. Освобождение страны от власти язычников не прекратило сношений с ними, особенно в городах с преобладающим языческим населением в самой Палестине, а тем более в диаспоре. Между тем, с точки зрения закона, всякий язычник должен быть рассматриваем, как источник ритуальной нечистоты; ведь он может быть одержим какой-нибудь тайной заразительной болезнью, или, как воин, он наверное когда-нибудь прикоснулся в человеческому трупу – и в силу этого инфицирует все, к чему прикасается. Еврей не мог не только обедать вместе с язычником или с самаритянином, но даже выпить у них немного воды. Это прямо видно из рассказа евангелиста Иоанна о встрече Иисуса Христа с самаритянкой у колодца. На просьбу Христа дать ему напиться, она ответила: «Как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, самарянки?» (Иоанн IV, 9). С указанными законами связано было еще одно зло, прямо угрожавшее целости и единству еврейского народа: они могли быть соблюдаемы лишь высшим, более обеспеченным классом народа. У низших, трудовых классов не хватало ни досуга, ни специальных знаний для их соблюдения; высшие классы стали чуждаться народной массы, в особенности мытарей, не ели с ними вместе, не входили в дом их, как это видно из многих мест талмуда и вполне подтверждается рассказами Нового Завета (напр. Матфея IX, 9 – 21 и парал. места). Таким образом, законы, имевшие целью изолирование евреев от язычников, стали изолировать одних евреев от других. Подобные же противоречия между законами и жизнью обнаружились по поводу строгого соблюдения субботнего покоя и еще резче – в сфере уголовного права. Моисеев закон наказывал чисто религиозные преступления смертной казнью или так назыв. «истреблением из среды народа», которое, по-видимому, означало изгнание (aquae et ignis interdictio). Это не соответствовало более высокому представлению о религии, по которому задача последней – увещевать и наставлять, а не карать. Такое представление о религии вошло в понятие народа еще со времени Иезекииля, который говорит от имени Бога: «Я не желаю смерти нечестивца. Пусть он обратится с своего дурного пути, и пусть живет он», между тем как Моисеев закон ничего не говорит о раскаянии, как о способе искупления. Затем Моисеев закон признавал jus talionis «око за око, зуб за зуб», с чем также не могло примириться более развитое нравственное чувство. Все эти и многие другие еще противоречия между буквой древнего закона и жизнью служили главной исходной точкой для образования трех древнееврейских сект. Саддукеи, к которым принадлежала почти вся родовая и денежная аристократия, считали Божественный закон неизменяемым и настаивали на пополнении его во всей его строгости; для облегчения его тягости они требовали лишь отмены всех тех дополнений и наслоений, которые он получил в народной практике. Ессеи также считали закон неизменяемым, но так как условия жизни в стране перестали отвечать древнему закону, то они предпочитали удаляться от этой жизни и уходили в пустыню и в деревню, где ничто не мешало им доводить соблюдение Моисеева закона до крайней щепетильности. Третью секту образовали Ф. Это были люди, вышедшие из глубины народной массы и поднявшиеся на ее поверхность благодаря своему

умственному развитию. В вопросах внутренней политики они всегда стояли на стороне народа против посягательств господствующего класса; поэтому народ доверял им и следовал во всем их учению. Лозунгом Ф. было: «закон для народа, а не народ для закона»" Из любви к народу и из уважения к его традициям они признали обязательность всех постановлений древних законоучителей и всех стародавних народных обычаев, совокупности которых они присвоили название «устного закона», в противоположность писанному – Моисееву. Признавая, подобно саддукеям, неизменяемость Божественного закона, они, в противоположность им, считали, что закон существует для того, чтобы его добросовестно исполняли – а так как исполнение его в буквальном его смысле не согласовалось более с требованиями жизни, то они стали толковать закон, т. е. придавать ему такой смысл, при котором проведение его в жизнь не противоречило основной цели законодательства – служить благу людей. Эта цель ясно указана самим Моисеем: «и соблюдайте законы мои и уставы мои, кои исполняя человек жив будет ими» (Лев. XVIII, 5). «Жив будет ими», прибавляют Ф., «но не умрет из-за них». Методы толкования, бывшие в употреблении у Ф., весьма разнообразны, но они все могут быть сведены к двум категориям: 1) метод диалектический и 2) метод введения символических фикций. Вот пример первой категории. У Моисея есть закон о «строптивом сыне». В силу этого закона, отец может судебным порядком подвергнуть своего сына смертной казни за непослушание, хотя бы на лицо не было другого преступления, наказуемого смертью. Именно этим законом, вероятно, и воспользовался свирепый царь Ирод, заставив саддукейский синедрион приговорил к смерти двух сыновей его от Мариамны, раньше присужденной им к смерти за мнимую неверность. И вот, начинается толкование закона. В нем говорится о сыне – след. он неприменим ни к дочери, ни к малолетним, ни к двум сыновьям; речь идет об отце и матери – значит они оба должны быть в живых и оба должны быть согласны на наказание сына. В этом духе текст толкуется дальше и из него выводится, что для применения данного закона необходимо, чтобы отец и мать оба были здоровы, не страдали каким-нибудь уродством, оба достойны были друг друга и, наконец, чтобы оба обладали одним и тем же тембром голоса. Это, конечно, абсурд – но речь идет о спасении молодых людей от произвола родителей, которые в минуту запальчивости могут совершить поступок, о котором сами потом будут сожалеть, как это действительно случилось с Иродом. Закон не отменен, но он превращен в мертвую букву. Тоже самое сделали фарисеи с известным законом: «око за око, зуб за зуб». Око за око, говорили Ф., но не жизнь за око. Потерпевший лишился глаза, но он остался жив; если же вырезать глаз у обидчика, то может случиться, что рана осложнится опасным воспалением, которое повлечет за собою смерть обидчика – и выйдет «жизнь за око». Следовательно, «око за око» надо понимать в смысле «стоимости ока за око». А вот пример толкования посредством введении фикции. По Моисееву закону каждый 7-й год называется субботним годом: поля и виноградники не обрабатываются, а то, что земля приносит самопроизвольно, считается общим достоянием, которым бедные и пришельцы могут пользоваться наравне с хозяином (Левит XXV, 1-7). Кроме того, с наступлением субботнего года уничтожаются все долговые обязательства, что установлено было с целью предупредить порабощение неимущих за долги (Второзаконие XV, 1-3; 7-11). Этот последний закон, благодетельный в несложной жизни первобытного земледельческого народа, стал впоследствии вреден, парализуя кредит, необходимый для развития торговли и промышленности. Известный фарисей Гиллель установил институт «Prosbol», заключающий в том, что кредитор в конце 6-го года подает в судебное место письменное заявление, в котором он фиктивно передает следуемую ему сумму судебному месту; а так как по закону субботним годом уничтожаются только долги частным лицам, но не долги общественным учреждениям, то кредитор получает возможность взыскать свои деньги по миновании субботнего года. Такие же фикции придуманы были Ф. в сфере религиозных обрядов для смягчения чрезмерной строгости в соблюдении законов субботнего покоя и в особенности законов ритуальной чистоты. В этой своей деятельности Ф. встретили сопротивление не только со стороны саддукеев, в руках которых находилась фактическая власть, но и со

стороны некоторой части фарисейской партии. Незадолго до P. Хр. Ф. разделились на два лагеря, хотя не враждебных, но значительно отличавшихся друг от друга по своим воззрениям: школу Гиллеля и школу Шамая. Строгие шамаиты крепче держались буквы закона и не допускали такой свободы толкования, какую допускали гиллелиты. Последние – может быть, благодаря высоким нравственным качествам своего учителя, – восторжествовали и их мнения были приняты народом как религиозные нормы. Фарисеизм был, таким образом, настоящей реформой Моисеева закона, но реформой постепенной, замаскированной, постоянно считавшейся с старыми традициями и консервативными элементами общества. Это было то, что Христос назвал «приставлением заплаты на ветхой одежде» или «вливанием молодого вина в мехи ветхие» (Матф. IX, 16 – 17). Законы ритуальной чистоты, исполнение которых было под силу лишь высшей аристократии, продолжали служить главной причиной презрительного отношения высших классов к бедной и приниженной массе. По учению Христа, «не то, что входит в уста оскверняет человека, но то, что выходит из уст» (Матф. XV, 11); у Ф. же не хватало ни новаторской смелости, ни фактической власти открыто и прямо признать отмененным какое-нибудь положение Моисеева закона. Заслугой Ф. в истории еврейского религиозного сознания было охранение Моисеевой религии от поглощения парсизмом или эллинизмом. В лице лучших представителей своих (Гиллель и др.) Ф. вновь подняли еврейское религиозноэтическое учение на ту высоту, на которую оно было поставлено великими пророками, и расчистили путь для христианской проповеди. Достойно, однако, внимания, что суровые порицания Христа были чаще направлены против Ф., чем против саддукеев: богатые и надменные саддукеи были так далеки от царства Божия, что напрасно было их призывать к нему. В особенности порицал Христос Ф. лицемеров, которые, впрочем, обличаются и в Талмуде самими Ф. Как партия с определившимся направлением, Ф. впервые выступают на историческую арену при князе-первосвященнике Иоанне Гиркане. В начале секта имела резкую политическую окраску. О первом столкновении Ф. с домом Маккавеев И. Флавий и Талмуд единогласно рассказывают следующее. Вернувшись после победоносных войн в Иерусалим, Иоанн пригласил к себе на пир выдающихся Ф., о которых один из саддукеев говорил ему, что они настроены против него, и, оказав им большие почести, старался вызвать их на откровенность. Все рассыпались в восторженных похвалах ему, но один из них сказал Гиркану: если ты действительно хочешь быть праведным, откажись от диадемы первосвященника и удовольствуйся княжеской короной. Задорный Ф. сослался при этом на ходившую в народе неосновательную молву, которая набрасывала тень на легальность рождения Гиркана. Возмущенный первосвященник тут же предал оскорбителя суду его товарищей Ф. Те присудили его к ударам плетью и к заточению. «За простое оскорбление, говорит Флавий, они не нашли возможным присудить его к смертной казни, тем более, что Ф. были вообще мягкосердечны при назначении наказания». Саддукеи воспользовались снисходительным приговором, как доказательством, что оскорбление нанесено было князю-первосвященнику с ведома и согласия всех Ф. и довели дело до полного разрыва между Гирканом и его прежними советниками. По воззрению Ф. сан первосвященника и царская власть действительно не могли и не должны были соединяться в одном лице. Соединение духовной и светской власти в одном лице противоречило и Моисееву закону, и историческим традициям, и вновь сложившимся этическим воззрениям. В древности царская корона была неразрывно связана с обязанностями полководца – а человек, руки которого были обагрены человеческой кровью, не мог молитвенно возносить эти руки к Богу. Оппозиция Ф. Маккавеям перешла в открытое народное восстание при Александре Яннае . Междоусобная война, длившаяся 6 лет, стоила жизни 50000 приверженцам Ф.; оставшиеся в живых должны были рассеяться по соседним странам. Самое счастливое время для Ф. было 9-летнее царствование вдовы Янная, Соломеи-Александры, когда действительным правителем государства был брат царицы, мудрый и энергичный Ф. Симеон-бен-Шетах. Полный внешний мир и разделение властей (первосвященником был тогда старший сын

царицы, Гиркан II) примирили Ф. с домом Маккавеев. После смерти Соломеи началась борьба за престолонаследие между ее сыновьями, которые кончили тем, что пригласили римского полководца Помпея в качестве третейского судьи, а последний, пользуясь этим, подчинил Иудею верховной власти Рима. Ф. также послали депутацию к Помпею с просьбой избавить народ от обоих воюющих между собою братьев и утвердить в Иудее республику, под покровительством Рима. Это объясняется тем, что Ф. мирную и спокойную жизнь по закону Моисея всегда ставили выше политической самостоятельности. При Ироде (37-4 до P. Хр.) политическая роль Ф. совершенно прекратилась и они сосредоточили всю свою деятельность на исследовании закона. К этому времени относится учительская деятельность знаменитого Гиллеля (род. в 75 г. до Р. Хр., ум. 5 г. по Р. Хр.), в лице которого фарисеизм достиг своего высшего развития. Его воззрения на религию характеризуются следующим фактом. К основателю другой фарисейской школы, Шамаю, обратился однажды язычник с просьбой принять его в лоно еврейства, но с тем, чтобы тот сообщил ему все содержание еврейской религии, «пока он будет стоять на одной ноге». Шамай, отличавшийся особенным ригоризмом по отношению к религиозным обрядностям, прогнал его. Когда язычник обратился с той же просьбой к Гиллелю, тот ответил ему: «что тебе неприятно, того не делай твоему ближнему – вот весь закон; все остальное – только комментарии». За несколько лет до окончательного падения Иерусалима из среды Ф. выделились две политических партии: миролюбивые Гиллелиты проповедовали мир с Римом, во что бы то не стало, шамаиты же образовали партию зидотов (ревнителей), которые были душою восстания народа против римлян и довели Иудего до полного разгрома (70 л. по Р. Хр.). В то самое время, когда еврейский народ лишался своего политического центра, одному Ф. из школы Гиллеля (Раби Иоханану бен-Закай) удалось создать для него духовный центр, в виде богословской школы в Ямне, где было положено основание талмудическому еврейству. Л. Каценельсон.

Фармакология Фармакология (от jarmakon – лекарство и o logoV – наука) – отдел лекарствоведения, посвященный научному исследованию вопроса о механизме полезного действия фармацевтических средств. Как один из предметов медицинских наук, Ф. не ограничивается; однако, исследованием одного лишь терапевтического действия лекарственных веществ, но, ввиду специальных врачебных целей, в общих чертах, рассматривает также применение лекарств у постели больных, дозировку медикаментов и способы прописывания последних. Впервые лекарственные вещества были выделены в отдельную отрасль медицинских сведений Диоскоридом, который в особом сборнике описал до 400 известных в его время лекарственных средств, но самостоятельным предметом, опираясь на строго научные данные, Ф. могла стать только в XIX стол., когда, благодаря исследованиям в области химии и физики и широкому применению эксперимента в решении различных вопросов физиологии и патологии, Ф. получила возможность изучать с необходимой точностью действие лекарств на организм человека и животных. Ясное представление о способе действия медикаментов и о рациональном применении их во врачебной практике но может быть составлено на основании одного только наблюдения над терапевтическим действием лекарств у постели больных. Нередко лекарственное вещество устраняет те или другие ненормальные симптомы со стороны какого-либо органа, не вследствие прямого влияния на данный орган, а косвенно – благодаря действию на другой орган, физиологически тесно связанный с первым. Так, напр., морфий устраняет затруднение дыхания при некоторых воспалительных состояниях легких или грудной клетки не вследствие прямого благоприятного влияния на самый болезненный процесс, вызвавший затруднение дыхания, а благодаря притуплению болевой чувствительности, которая до назначения морфия не давала больному возможности производить достаточные для правильного дыхания размахи грудной клетки. В действительности же морфий затрудняет дыхание, но вместе с тем притупляет болевую чувствительность, которая угнетала дыхание гораздо больше, чем необходимая для

устранения болевых ощущений терапевтическая доза морфия. Весьма часто для правильного представления о механизме действия лекарственных веществ, а, следовательно, и для возможно рационального применения их во врачебной практике, необходимо исследовать не только полезное действие врачебного средства, но и вредное или побочное действие последнего на организм, так как нередко однократное наблюдение явлений отравления, вызываемого каким-либо врачебным средством, дает более полное представление о характере его действия, чем многократный наблюдения над терапевтическими свойствами последнего. Так, напр., не анализируя явлений отравления, вызываемого большими дозами стрихнина, трудно было бы составить ясное представление о том, каким образом препарат этот, применяемый в терапевтических дозах, оказывает благоприятное влияние на тонус мышц в некоторых случаях слабой деятельности последних. Кроме того, даже при большом контингенте больных в клиниках трудно было бы дать возможность учащимся наблюдать хотя бы только наиболее частые случаи отравления у людей. Но если бы такая возможность была даже осуществлена, то и в таком случае учащиеся могли бы ознакомиться только с общими явлениями отравления, но не получили бы ясного представления о механизме этого действия. Для такого анализа служит эксперимент на животных, на которых в большинстве случаев изучается как механизм терапевтического действия, так и ядовитое действие больших доз. Такая постановка дела преподавания Ф. и научного исследования фармакологического действия врачебных средств позволяют изучить анализ действия и кроме того демонстрировать для каждого медикамента высшую предельную дозу, при которой еще возможно благоприятное действие медикамента. Опыты на животных дают также возможность наблюдать действие лекарственного вещества на функцию отдельных изолированных или совершенно вырезанных из тела органов, указывая при таких условиях прямое действие на тот или другой орган и позволяя правильно судить о механизме действия вещества в целом организме, следовательно, и о рациональном применении лекарств во врачебной практике. Благодаря экспериментальному методу исследования фармацевтических препаратов, подробно изучены многие весьма важные врачебные средства, в том числе также и вещества, добытые из жидкостей и тканей животного организма, как, напр., противодифтерийная сыворотка, препараты щитовидной железы, надпочечных желез, церебрин и др. Без экспериментальных исследований на животных во многих случаях невозможно было бы демонстрировать анализ противоположного действия некоторых лекарственных средств и, вместе с тем, на основании научного анализа антагонизма в действии некоторых лекарств, указать на правильный выбор медикамента при лечении отравлений. Так, напр., известно, что стрельный яд (кураре) парализует мышцы, а стрихнин, наоборот, вызывает судорожное сокращение мышц. Если бы наука о действии лекарств основывалась исключительно на наблюдениях лекарственного действия на целом организме, то в случае отравления стрельным ядом пришлось бы в качестве противоядия назначить стрихнин, а между тем такое лечение не рационально, так как ни тот, ни другой препарат не действует непосредственно на самую мышцу, а вызывают изменение в ее деятельности косвенным путем: стрихнин вызывает судороги путем возбуждения спинного мозга, а кураре производит паралич вследствие паралича периферических окончаний двигательных нервов. У животного или у человека, отравившегося стрельным ядом, назначение стрихнина не может даже устранить главного симптома отравления, а именно явлений паралича, так как вызываемое стрихнином возбуждение спинного мозга, вследствие курарного паралича периферических окончании двигательных нервов, не может быть передано мышце. Для всестороннего изучения механизма действия врачебного средства часто необходимо иметь точное представление не только о химическом составе назначаемого средства, но также об изменениях в химическом составе как в организме, так равно и в самом лекарственном веществе. Так, напр., благодаря экспериментальным фармакохимическим исследованиям, известно, что жаропонижающее действие фенацетина принадлежит собственно не этому препарату, а парамидофенолу, который образуется из фенацетина в организме, и что такое действие оказывают только те производные

фенацетина, которые образуют в организме амидобензол, что сульфофенацетиновые соединения, хотя и представляют производные фенацетина, но в организме не образуют парамидофенола, а потому и не понижают лихорадочной температуры. Без основательных экспериментальных химических исследований Ф., во многих случаях, не могла бы служить практическим целям врачебного дела, а равно правильно выбрать химическое противоядие при лечении отравлений. Кроме того, надлежащая оценка терапевтического действия необработанных фармацевтических препаратов иногда возможна только при том условии, если известны фармакологические свойства отдельных химических тел, входящих в состав необработанного препарата и, наконец, фармакохимические исследования необходимы при добывании новых врачебных средств. Многие вопросы Ф. не могут быть разрешены без применения специальных бактериологических методов исследования, которые позволяют научным путем точно определить противозаразные свойства различных лекарственных веществ. Кроме того, бактериологический метод в комбинации с фармакологическими исследованиями способствовал решению весьма важных вопросов практической медицины и позволил выработать точные указания для применения различных предохранительных и лечебных препаратов, как, напр., противодифтерийной сыворотки, прививочного материала для предохранения от заражения сибирской язвой, для лечения столбняка, собачьего бешенства и др. Несмотря на чрезвычайную важность экспериментальных исследований, как для преподавания, так и для дальнейшего развития учения о действии лекарственных веществ, однако, без наблюдений над влиянием различных медикаментов на течение болезненных процессов у людей, Ф. во многих случаях не в состоянии была бы удовлетворить необходимым требованиям врачебного дела, а в некоторых случаях, без наблюдения благоприятного действия медикамента у людей, трудно было бы в настоящее время дать ясное представление о терапевтических свойствах весьма важных средств, как хинин, салициловые препараты, йодистые и ртутные соединения. Некоторые заболевания, наблюдающиеся у людей, до сего времени не удается вызвать у животных, а потому главное значение для суждения о механизме действия лекарств в таких случаях имеет наблюдения над больными людьми. Но если бы всякое заболевание человека удалось воспроизвести у животных и лечить последние теми или другими медикаментами, то и в таком случае Ф. не могла бы быть исключительно предметом лабораторных исследований, так как многие лекарственные вещества действуют различно на различных животных и человека. Так, напр., на основании выносливости кроликов к препаратам опия и красавки, не следует делать заключения о силе действия этих средств на человека, у которого, сравнительно невредные для кролика дозы морфия или атропина могут вызвать смертельное отравление. С другой стороны, встречаются вещества, оказывающие более сильное действие на организм некоторых животных, напр., хлороформ, действующий на собак сильнее, чем на людей; рвотные средства не вызывают рвоты у травоядных животных; камфора, вызывающая у теплокровных явления возбуждения, у холоднокровных, наоборот – явление паралича. Таким образом, Ф. не ограничивается исследованием лекарственного действия только на животных, но, как прикладная отрасль медицинских наук, для уяснения механизма действия фармацевтических препаратов, пользуются как всеми средствами лаборатории, так равно и данными врачебной практики. Д. Каменский.

Фармакопея Фармакопея – книга, в которой описаны сырые лекарственные вещества, известные смеси и готовые препараты, которые должны находиться в запасах аптеки, или изготовляться в последней. Обыкновенно Ф. издается правительственным учреждением и имеет значение обязательных постановлений; в Соединенных Штатах Северной Америки и в Швейцарии Ф. издаются союзами аптекарей. Немецкая Ф. составляется образованною при королевском санитарном совете комиссиею, на обязанность которой возлагаются необходимые

периодические изменения и дополнения. Российская Ф. составляется согласно постановлениям медицинского совета и утверждается министром внутренних дел. Задача Ф. состоит в том, чтобы гарантировать возможность распознавания доброкачественности врачебных средств. Сырые лекарственные вещества описываются таким образом, чтобы легко можно было распознать подлинность и доброкачественность материалов, целесообразное хранение последних и признаки фальсификаций. Для простых химических тел и химических соединений Ф. указывают наиболее отчетливые способы, с помощью которых аптекарь или врач могли бы произвести соответствующее испытание тех или других медикаментов. Такие указания особенно необходимы ввиду того, что в настоящее время аптекарь в большинстве случаев покупает химические препараты, сам их не готовит, а между тем несет ответственность за доброкачественность материалов. Некоторые смеси, как, наприм., пластырная масса, мази, экстракты и др. держатся в запасе, другие же лекарственные средства должны смешиваться только при отпуске медикамента. Все определения излагаются возможно кратко, так как Ф. представляет собою устав о лекарствах, а не учебник; для подробных указаний имеются специальные толкователи, так называемые комментарии к Ф. Обязательным руководством для всех аптек в России служит Российская Ф., составление которой медицинским советом поручено было профессору и академику Ю. К. Тpaппy. С 1866 г. эта Ф. выдержала несколько изданий; последнее (4-е) издание под тою же редакцией вышло в 1891 г. и содержит описание 808 лекарственных препаратов. Кроме того, довольно подробно описаны реактивы, титрованные растворы, приборы и посуда для реактивов, необходимых как для испытания приобретаемых аптекою продуктов, так равно и для некоторых анализов, требуемых медицинскою практикою. К Ф. приложено прибавление, в котором излагаются правила для хранения ядовитых врачебных средств «под замком», отдельный список для средств, которые должны храниться « с предосторожностью», список важнейших жидких врачебных средств и растворов, уд. вес которых испытывается при ревизии аптек; далее, список врачебных средств, наличность которых необязательна для аптек уездных городов и местечек империи; кроме того, в том же приложении приведены высшие приемы ядовитых и сильно действующих средств для взрослого человека. Некоторые ведомства находят более удобным издавать особую Ф. для удовлетворения потребностей в фармацевтических препаратах по своему ведомству; так, напр., военно-медицинский ученый комитет постановил для военно-лечебных учреждений руководствоваться 2-м изданием российской военной Ф. (1896), составленной комиссией под председательством проф. Н. В. Соколова. В прежние времена в приложении к Ф. устанавливались цены лекарственным средствам; в XVII и XVIII стол. каждое немецкое государство имело свою аптекарскую таксу и, большею частью, также и собственную Ф. Самые ранние сочинения, приблизительно соответствующие современному понятию о Ф., составлены были арабами в IX – XII стол., затем, особенно с 1050 г. до средины XV стол., медицинскою школою в Солерно. В Германии, впервые по постановлению совета в Нюрнберге, была издана в 1535 г., благодаря Кордусу, Ф., за которой в 1564 г. появилась Ф. из Аугсбурга. В 1872 г., вместо существовавших в каждом из союзных государств отдельных Ф., издана была общая для всей империи Ф., вышедшая в 1900 г. 4-м изданием. В настоящее время во всех странах насчитывается около 20 Ф., из которых в норвежской описывается 519, а во французской 2039 лекарственных средств; достойно внимания, что только 150 одних и тех же врачебных средств вошли в описания всех Ф. Д. Каменский.

Фарс Фарс (франц. farce, от латинск. farsus – начинка, фарш) – один из видов легкой комедии, особенно процветавшей в средневековой французской словесности, по преимуществу устной. Ф. смешивали с сотией , но между ними есть разница. Подобно moralite, сотия ограничивалась изображением общих нравственных свойств, отвлеченных

характеров и положений. Наоборот, Ф. имеет дело лишь с частными случаями, с событиями маловажными, подчас исключительными, лишь бы они были смешны. Это невинное назначение Ф. позволяло ему иногда обращаться в драматический памфлет, в политическую сатиру, недоступную иным приемам обличения. В зависимости от зрителей, желавших прежде всего комического воспроизведения окружающей среды, содержание Ф. было бесконечно разнообразно: осмеивались крестьяне, их кюре, их ближайшее начальство, шарлатаны-знахари, монахи, солдаты. Речь действующих лиц, индивидуализованная согласно их общественному положению, была хорошо выдержана: мужицкое наречие крестьянина, педантическая латынь ученого, приказный стиль судейских – все было источником бесконечного смеха. Особенно часто разрабатывались мотивы семейных неурядиц. Из множества тривиальных, грубых и ничтожных Ф., относящихся к этому сюжету, выдаются два, где комическое положение не только указано, но получает и развитие; здесь заметно уже начало того движения, которое преобразовало Ф. в комедию. Это – «La cornette» (1545) Жана д'Абонданс, члена братства Базош и королевского нотариуса, и анонимный Ф. «Le cuvier». В первом плутовка жена одерживает верх над родней своего старого мужа, потому что одураченный старик принимает все сообщения о ее поведении за насмешки над ее чепчиком; во второй пьесе муж, под гнетом жены и тещи, исполняет все домашние работы, длинный список которых исчислен на бумаге; на его счастье жена падает в огромную лохань для стирки белья и беспомощно барахтается в ней, пока муж медленно читает ей длинный список, чтобы указать, что в него не включена обязанность вытаскивать жену из лохани; это должно образумить зазнавшуюся жену и восстановить семейное равновесие. Из Ф., осмеивающих военных, известны «Franc Archer de Bagnolet» (долго приписывался Виллону, но не принадлежит ему) и «Les trois Gralarts et Flipot», с знаменитым возгласом трусоватого героя: «Vivent les plus forts»! Самым выдающимся Ф., имеющим даже право на название настоящей комедии нравов и характеров, является знаменитый «Maitre Pathelin», написанный около 1470 г. неизвестным автором, вероятно, парижанином и членом общества Базош, быть может Антуаном де ла Саль или Пьером Бланше. Популярность этого Ф. была так значительна (Рейхлин в Германии подражал ему в своем «Неnnо», в «Scenica progymnasmata»), что многочисленные варианты мешают признать его произведением одного автора. Кажется, этот сюжет разрабатывался еще ранее, в одной швейцарской пьесе XV века. Герой пьесы – адвокат Пьер Пателэн – не имеет клиентов и бедствует вместе с женой, несмотря на все свои плутни. Он надувает мошенника купца, выманив у него кусок сукна, и помогает его надуть пастуху; хитрому мужику Анжеле, обкрадывающему хозяина. Купец привлекает вора к суду, но Пателэн научает своего клиента прикинуться идиотом и на все вопросы отвечать: бэ! Хитрость торжествует – и судья оправдывает вора; но мужик оказывается хитрее продувного адвоката – и на требования гонорара отвечает тем же бессмысленным мычаньем. Мораль буржуазной пьесы – торжество плута над плутом – не высока, но это не прямая беснравственность: это самодовольство грубого здравого смысла, наивная и беззаботная насмешка над обманутыми, характерная для всех Ф. Их веселость вообще груба до невозможности, насмешка подчас жестока, сюжет откровенно неприличен, речь действующих лиц полна сквернословия. Форма Ф. разнообразна: одни состояли из монолога, другие приближались к комедии, третьи состояли из двух-трех диалогов: без всякого развития действия. Неопределенность формы не дает возможности установить ее происхождение. Первые Ф., связанные с макароническими диалогами в конце представлений (их отголосок – в интермедии, заключающей Мольеровского «Мнимого больного»), импровизировались и не были записаны, а с позднейшими рукописями усердно и успешно боролось католическое духовенство. О связи их с фаблио трудно сказать что-нибудь определенное; по мнению Лансона, Ф. «получили в наследство публику, читавшую фаблио; некоторые Ф., быть может около дюжины, происходят непосредственно из фаблио; но слишком много утрачено и Ф., и фаблио, чтобы можно было сделать заключение о взаимном отношении этих двух родов литературы». Нам известно около 120 Ф., но списки их относятся к XVI в., тогда как Ф. игрались уже с XIII стол. К XVI в., через комиков

Тюрлюпэна, ГотьеГоргиля и Гро-Гильома (эти псевдонимы талантливых буфов сделались нарицательными названиями постоянных типов), Ф. сближается с легкой комедией, находящейся под влиянием итальянской commedia dell'arte ; но название Ф. сохраняется – и употребляется до сих пор для обозначения легкой комедии с внешним комизмом случайных положений, без притязаний на глубину и широту захвата. Явление вполне сходное с французскими Ф. представляют собою немецкие «масляничные представления» (Fastnachtspiele), из которых к лучшим относятся произведения Розенолюта,. Ганса Фольца, Ганса Сакса. Хотя среди немецких фарсов мы находим Рейхлиновского «Неnnо» – переделку Ф. о Пателэне – однако, невозможно свести их к французскому источнику. Характерные черты немецкого Ф. – те же: стремление возбудить веселость всеми средствами, прежде всего разнузданной сальностью, затем издевательством над разными сословиями, особенно над крестьянином. Ни драматической характеристики отдельных лиц, ни изображения типов, ни последовательного развития действия мы здесь не находим. Богата фарсами испанская литература начала нового времени, куда они введены Хилем Висенте (ум. в 1557 г.); образцовые произведения этого рода даны Сервантесом в его «Entremeses». Итальянские Ф. охарактеризованы в статье Commedia dell'arte. Ср. Petit de Juleville, «Les comediens au moyen age» (1885); «La comedie et les moeurs en France au moyen age» (1886) и «Repertoire comique en France au moyen age» (1886). Из известных нам французских Ф. 72 дошли в рукописном сборнике лаВальера (XVI в.) и 61 – в печатном сборнике британского музея, найденном в 1840 г. в Берлине и переизданном в «Ancien theatre franсais», т. I – III (Bibl. Elzev.). Есть еще копенгагенский сборник (1619), переизд. Picot и Nyrop (1880), и сборник Rousset (1612), «Recueil des farces», изд. в Париже I e Roulx de Lincy et Michel, 1837. «Адвокат Пателэн» издавался множество раз (перв. 1480), в переделках текста или только заглавия («Le nouveau Patyelin», «La vie et ie testament du Maitre P. Pathelin», «La comedie des tromperies, finesses et subtilites du Maitre Pierre Pathelin» и др.). Новые издания, с вводными статьями и критическим текстом, даны Жофруа-Шато (1853), Женэном (1854), П. Лакруа (1859), Фурнье (1872), который возобновил пьесу на сцене Comedie-Franсaise, где она уже шла в 1706 г. в обработке Brueys et Palaprat. Немецкие Ф. собраны Келлером в «Fastnachtspiele aus dem XV Jahrh.» (1853) и "Nachlesе (1858), Зельманом – в «Mittelniederdeutsche Fastnachtspiele» (1885) и др. А Горнфельд.

Фартинг Фартинг – медная монета в 1/4 пенса; для некоторых колоний чеканятся 1/2 и 1/4 Ф.

Фасоль Фасоль (Phaseolus L.) – род растений из сем. бобовых-мотыльковых (LeguminosaePapilionatae-Phascoleae). Цветоложе с чашевидным диском. Крылья мотылькового венчика более или менее срощены с лодочкой, длинная вертушка которой, а также тычинки и столбик спирально скручены. Боб двустворчатый, между семенами с неполными перегородками из губчатой ткани. Травянистые растения, чаще однолетние, большею частью вьющиеся, с перистыми листьями. Листочков 3, очень редко 1. И весь лист, и каждый листочек снабжен прилистниками. Цветы в пазушных кистях. Семена богаты легумином и крахмалом. Около 150 видов в более теплых областях обоих полушарий. Разводятся из-за плодов и семян – а некоторые виды также из-за цветов – под названием турецких бобов. Из разводимых видов первое место занимает Phaseolus vulgaris L., с многими разновидностями и сортами, из которых одни – вьющиеся, другие – низкие. Родина этого вида – Южная Америка. Phaseolus multiflorus Wilid, бобы цветущие, с красными цветами, часто разводятся как красивоцветущее, вьющееся растение. Бобы обыкновенные, конские или русские принадлежат к роду вика (Vicia Faba L.). В. Тр.

Фатализм Фатализм – вера в господство в мире и особенно в жизни неизбежного и неотвратимого рока. Фаталистические представления весьма распространены уже в народных мифологиях , причем роль решительниц предназначенной каждому участи играют особые существа вроде греч. мойр или рим. парк . Только позднее стало развиваться понятие о безличном роке или судьбе. Главная особенность всех этих мифологических представлений – уверенность в неизбежности назначенной участи, в неотвратимости того, что суждено: «чему быть, того не миновать», или как говорит Геродот, «того, что должно случиться по воле божества, не в силах отвратить человек». Такой фаталистический характер получало иногда и христианское учение о предопределении , напр. у бл. Августина (с некоторыми оговорками) и особенно у Кальвина (без всяких смягчений). С особенною силою фаталистический взгляд на абсолютное предопределение развился в исламе . Основная формула всякого Ф. может быть выражена таким образом: «что бы человек ни делал, с ним случится непременно то, что ему на роду написано», безразлично, будет ли это приниматься за веление слепого рока (судьбы) или за предначертание божественного промысла, заслужил ли человек свою судьбу или, наоборот, она не стоит ни в каком отношении к его поведению. Главное в Ф. – вера в то, что не только окружающие человека обстоятельства и разные случайности, которым он подвергается, но и самая воля человека подчинены некоторой высшей силе, направляющей и внешние условия его жизни, и внутренние мотивы всего его поведения к известному неотвратимому результату. Совершенную противоположность Ф. представляет собою учение о свободе воли, допускающее, вопреки общему закону причинности , возможность самостоятельного, т. е. ни от чего вне воли не зависящего действий, или, что тоже, возможность причин, которые уже не суть следствия других причин. Ф. и учение о полной свободе воли, находясь во взаимном противоречии, одинаково устраняют возможность научного предсказания: первое из этих учений допускает действие некоторого рока, неизбежно осуществляющего свои предначертания, а другое постоянно вводит в жизненный процесс беспричинные действия людей, оказывающие, однако, влияние на общий ход вещей. Оба учения одинаково далеки от понятия закономерности всего происходящего в мире и, следовательно, от детерминизма, который признает существование у каждой причины своей причины и т. д. (против учения о свободе воли) и вместе с тем способность человеческой воли оказывать влияние на естественный ход вещей и таким образом предотвращать многое, что этим естественным ходом вещей неизбежно было бы создано (против Ф.). В практической жизни фаталистическое настроение может приводить к противоположным результатам; напр., мусульманскому Ф. приписывают как беззаветную храбрость магометанских завоевателей, так и восточный квиетизм. И действительно, если человеку не суждено умереть в данный момент, он выйдет целым и невредимым из самой опасной битвы; если ему не суждено умереть от чумы, ему не нужны никакие санитарные предосторожности, которые, с другой стороны, не спасут тех, кому суждено умереть. От религиозного или философского Ф. мало чем отличается Ф. исторический, сводящийся к представлению исторического процесса как чисто рокового сцепления события, совершенно независимого от людских намерений и усилий. Такова, напр., точка зрения Льва Толстого в историкофилософских рассуждениях «Войны и мира». Всякая теория исторического процесса , отрицающие какую бы то ни было роль личности в истории, заключает в себе скрытый Ф., осуществление стихийными силами истории, и притом роковым образом, некоторого общего плана, неизбежно ведущего к известному результату. В. К.

Фатимиды Фатимиды (909 – 1171) – халифская династия, производившая себя от сына Алия и Фатимы, Хосейна (Гусейна), но происходившая, как кажется, от радикального реформатора секты исмаилитов Абдаллаха ибн-Меймуна Каддаха или, точнее, от его внука Обейдаллаха

Махдия (ум. 934). В 909 г. карматы доставили Обейдаллаху власть над берберами в северной Африке, а в 969 г. Джаухар, полководец Фатимид Моызза (953 – 975), завоевал для своего государя Египет и южн. Сирию, сверг княжескую династию ихшидов и основал укрепленный город Каир, куда с 972 г. Моызз перенес столицу фатимидск. халифата. Правление Моызза замечательно материальным и умственным развитием Египта и славно чрезвычайною терпимостью к иноверцам, что, впрочем, естественно вытекало из духа исмаилитской секты. К 991 г., при Азизе (975 – 996), была отнята у хамданидов сев. Сирия, после чего фатимидский халифат стал простираться от Оронта до Марокко; впрочем, фатимидский контроль над зап. провинциями (Тунисом и др.) после перенесения столицы в Каир ослабел, и они сделались фактически независимыми (туниская династия Зайридов), а Ф. остались собственно егип.-сир. династией. Хаким (996 – 1021) объявил в 1009 г. указ о равенстве официально господствовавшего вероисповедания итского (исмаилитского) с соннитским, но по отношению к евреям и христианам он резко нарушил исмаилитский принцип терпимости. С 1017 г. полоумный халиф стал слепым орудием в руках основателей секты друзов и объявил себя божеством. Его царствование было полно смут и грозило опасностью самому существованию династии; но сын Хакима 3ахир (1021 – 1036), со своей теткою-опекуншею Ситталь-мольк, опять восстановил порядок. Последующие Ф. : Мостансыр (1036 – 1094), Мостали (1094 – 1101), Амир (1101 – ИЗО), Хафиз (1130 – 1149), Зафир (1149 – 1154), Фаиз (1154 – 1160), Адыд (1160 – 1171). При них Египет иногда подвергался внутренним волнениям, но большею частью процветал и обогащался морскою торговлей; в Сирии же шли крестовые походы, противодействие которым выдвинуло династию эйюбидов. В 1169 г. эйюбид Саладин низложил, вместе с своим братом, последнего Ф. См. С. де Саси, «Expose de la rel. des Druzes» (П., 1838, т. 1); Фурнель, «Les Berbers» (т. II); Гюйяр, «Un grand maltre des Assassins» («Journ. Asiat.» 1877 и отд.); P. Дози, «Essai sur l'hist. de l'islam.» (П., 1879, гл. IX; печатается дополненный рус. пер. Крымского); Вюстенфедьд, «Gresch. der Fatimiden-Chalifen» (Геттинген, 1881); А. Мюллер, «История ислама» (СПб., 1895, т. II, гл. III – IV). А. Крымский.

Фауна Фауна – совокупность животных форм земного шара или его части. Животное население земного шара может быть разделено на две громадные группы: Ф. морская и Ф. наземная. Первая, конечно, гораздо древнее, ибо наземная Ф. развилась из морской. Наземная Ф. может быть рассматриваема с различных точек зрения. С точки зрения чисто географической возможно рассматривать Ф. по зоогеографическим областям по частям света, по странам и более мелким районам. С точки зрения физико-географических условий Ф. можно разделить на пресноводную (озерную, речную, болотную), соленоводную (соленые озера), сухопутную, а последнюю разделять, следуя тому же физико-географическому принципу, на лесную, степную, пустынную и т. д. С точки зрения геологической можно делить Ф. сообразно тем или другим геологическим периодам. Каждое такое деление определяет совокупность форм, для него характерных, а иногда даже и исключительных. В. М. Ш.

Фаэтон Фаэтон (FaeJwn, Phaethon – пылающий) – у Гомера эпитет Гелиоса, у позднейших писателей также имя сына Гелиоса от Океаниды Климены. По сказанию, поэтически разработанному древними писателями, Ф., желая доказать свое происхождение от Гелиоса, обратился, при посредстве Климены, к отцу, с просьбой предоставить ему на один день управление солнечной колесницей. Гелиос, связанный клятвою, которую он дал исполнить просьбу сына, вверил ему заветную колесницу, но слабый юноша не сумел управиться с бессмертными конями и, не зная дороги, сбился с пути, вследствие чего вселенная едва не

была охвачена пожаром. Предвидя несчастие, Зевс ударом молнии поразил безрассудного смельчака, тело которого упало в Эридан. Сестры Ф. с отчаяния превратились в тополи, а слезы их – в янтарь. Ср. «Ипполит» Еврипида, 735 и след.; Apollonius Rhodius, «Argonautica», IV, 598 след.; «Метаморфозы» Овидия, I, 755 след., II, 1 – 367), а также Bangert, «De fabula Phaethontea» (Галле, 1885); Knaack, «Quaestiones Phaethonteae» (в «Philologischen Untersuchungen», Б., 1885). В скульптуре Ф. чаще всего воспроизводился на саркофагах (см. Wilamovitz и Robert в «Hermes'е» 1883).

Феб Феб (FoiboV) – один из эпитетов древнегреческого бога Аполлона, как божества света (joiboV – чистый, светлый, одного корня с jaoV, эол. jauoV).

Февраль Февраль – У древних римлян februarius mensis назывался календарный месяц, введенный, по преданию, Нумой Помпилием или Тарквинием Гордым. Древнейший (ромулов) календарь, по которому год делился на 10 месяцев и состоял из 304 дней, этого месяца, равно как и января, в себе не заключал. Последовавшая при Нуме (или Тарквинии) реформа календаря имела целью установить солнечно-лунный год (быть может, солнечно-лунный цикл); для этого, между прочим, были введены два новых месяца, январь и февраль, причем месяц Ф., которым заканчивался год, заключал в себе 28 дней (единственный древний месяц с четным числом дней; остальные месяцы имели число дней нечетное, так как нечетное число, по верованию древних римлян, приносило счастье). С 153 г. до Р. Хр. начало года было перенесено на 1 января, и Ф. занял в порядке римских месяцев второе место. Название месяца Ф. стоит в связи с обрядами очищения (februa, februare), которые приходились на праздник Луперкалий (15 февр. = dies februatus). Когда, при установлении солнечно-лунного цикла, понадобилось введение вставных месяцев, эти последние вставлялись между 23 и 24 февраля (при 4-годовом цикле – на втором и четвертом году). При Юлии Цезаре, который ввел четырехгодовой цикл, состоявший из трех годов по 365 и одного года в 366 дней, февраль последнего содержал 29 дней, причем 23 февр. считалось седьмым днем домартовских календ (a. d. VII Kal. Mart.), 24-е Ф. – шестым предыдущим, а 25 Ф. – шестым последующим днем домартовских календ (а. d. VII Kal. Mart. posteriorem и priorem). Так как этих шестых дней домартовских календ было два, то год, в котором Ф. содержал 29 дней, назывался annus bissextus (отсюда annee bissextile наше високосный год). Ср. Ideler, «Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie» (Берл., 1826); Mommsen, «D. Romische Chronologie» (Берл., 1858); Matzat, «Romische Chronologie» (Берл., 1883); Hartmann, «Der romische Kalender» (Лиц., 1883); Marquardt, «Romische Sacralaltertumer» (Берл., 1885, стр. 270 – 287). H. О.

Февраль Февраль (латин. Februarius, греч. deuteroV mhn , нем. Februar, франц. Fevrier, англ. February, итал. Febbraio; древнерусское название февруарий; церковнославянское – снежень, бокогрей, сечень; малороссийское лютый; польское Luty; у словенцев и иллирийцев – вельяча; у хорватов – свечень; у вендов – свечник, сечень, друкник [второй]; у сербов – свечковый; у словаков и чехов – унор; у болгар – малко сеч; в русских летописях Ф. называется также свадебным месяцем; нынешнее название перешло к нам из Византии) – второй месяц в году, имеет 28 ней, в високосном году 29. По народным поверьям, почти всюду считается самым тяжелым месяцем, особенно в високосные годы. Малороссы считают, что в Ф. особенно несчастны пятницы: в эти дни нельзя мужчинам работать в поле, а женщинам – прясть. Народные поговорки про Ф. : «вьюги, метели под Ф. полетели», «Ф.

сшиби рог с зимы», «январю батюшке морозы, Ф. метелицы»; «в Ф. зима с весной встретятся впервой»; «Ф. медведю в берлоге бок нагреет»; «в Ф. солнце на лето поворотит»; «в Ф. от воробья стена мокра» и пр. 2-го Ф. празднуется Сретение Господне; в этот день «встречаются зима с летом» и о нем существует масса пословиц, поговорок и примет. На «Сретение солнце на лето, зима на мороз»; «что Сретенский мороз! Батюшка Ф. пришел, мужик зиму перерос»; «на Сретение снежок пригонит на весну дожжок». Большинство поговорок предсказывает погоду. С удлинением дня на Сретение меняется образ жизни крестьян; они перестают работать при огне, женщины перестают прясть, начинаются приготовления к полевым работам. День 2-го Ф. играет важную роль в жизни животных, домашних и диких: «на Сретение коров выгоняют из хлевов для пригреву». 3-го Ф. варят соломату («приехала соломата на двор, расчинай починки»), осматривают и чинят летнюю сбрую. Между 3 и 11 Ф. ожидается семь крутых утренников. 5-го Ф. пробегает коровья смерть по селам. 11-го Ф. молятся св. Власию о покровительстве и защите домашнего скота. Поклонение Bлаcию стоит в связи с древним языческим празднеством в честь «скотая бога» Велеса или Волоса; доныне сохранился обряд опахивания для изгнания коровьей смерти, 15-го Ф. окликают звезды, чтобы овцы лучше неслись; с 25-го опасно спать днем: «кто спит под вечер в Ф., тот наспит кумаху (лихорадку)»; 28го обыкновенно бывают оттепели: «Василий капельник – с крыш каплет». Детей, страдающих «овечьей одышкой» (раздутием живота), в этот день лечат, заставляя овец переходить них. 29-е память препод. Касьяна римского – самый несчастный день; " Касьян на что ни взглянет – все вянет "; « Касьян на скот – скот дохнет, Касьян на траву – трава сохнет». Крестьяне неофициально три раза в год празднуют память Касьяна, желая чем-либо ублаготворить «немилостивого, скупого и завистливого» святого. Ср. Сахаров, «Сказания русского народа» (СПб., 1885); А. С. Ермолов, «Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах. Т. I. Народный месяцеслов» (СПб., 1901).

Федерация Федерация – тоже, что союзное государство. Ф. образуются в громадном большинстве случаев посредством сплочения отдельных государств в одно целое; иногда промежуточным звеном является конфедерация – союз государств. Бывают, однако, случаи, когда в унитарном государстве торжествует стремление к самостоятельности отдельных провинций, и оно превращается в Ф. Так Мексика, бывшая под испанским владычеством единою провинциею и оставшаяся унитарным государством по конституции 1813 г., обратилась в государство федеративное по конституции 1824 г. Точно также Бразилия, унитарная в эпоху империи, превратилась в федеративную республику. Все ныне существующие федеративные государства состоят из отдельных государств, с вполне определенными территориями. В самое последнее время, однако, в литературе и в политической жизни (именно в политической жизни Австрии) возникла идея о Ф. национальностей. Главная задача Ф. есть охрана самобытности государства; между тем на сохранение самостоятельного бытия претендуют не только государства, но и – притом с гораздо большею настойчивостью – национальности. Границы между национальностями не только не совпадают почти нигде с границами государств или провинций, но вовсе не имеют территориального характера. Особенно верно это относительно Австрии. В Богемии и Моравии, кроме господствующего чешского населения, существует немецкое меньшинство; Силезия населена почти поровну чехами и поляками и, кроме того, обладает значительным немецким меньшинством; Галиция делится между русинами и поляками, тоже с значительною примесью немцев и т. д.; наконец, евреи рассеяны повсюду, нигде не составляя видного процента населения. Таким образом даже федеративная Австрия не могла бы покончить с национальною враждою, и притом даже в том случае, если бы при ее реорганизации вовсе не были приняты в соображение исторические границы между коронными землями. Невозможно так перекроить карту Австрии, чтобы создать Ф. из территорий с однородным национальным населением.

Поэтому, а также ввиду того, что национальный вопрос является самым больным вопросом в Австрии, в литературе австрийского государственного права возникла мысль организовать национальности в Австрии так, как организуются церкви в Соединенных Штатах Сев. Америки, т. е. объединить всех людей, принадлежащих к определенной национальности, где бы (в пределах всего государства) они ни жили, и предоставить в их ведение вопросы народного просвещения, языка и культуры, а для решения всех остальных государственных вопросов (суд, полиция и т. д.) соединить их в одну Ф. Наиболее полную теоретическую разработку этого вопроса представил Synopticus («Staat und Nation», Вена, 1899). Туже идею начала разрабатывать часть австрийской социал-демократии, которая на брюннском партейтаге 1899 г. предложила подробный проект такой Ф. (предложение словенской социалдемократической партии). Главные его пункты: «Австрия должна быть демократической Ф. национальностей; каждый живущий в Австрии народ, независимо от обитаемой им территории, должен представлять автономную группу, которая решает все свои национальный задачи (культурные и касающиеся языка) совершенно самостоятельно; территориальные области должны иметь чисто административный характер и не иметь никакого влияния на национальные отношения; в государстве все языки должны быть совершенно равны». Проект встретил ожесточенную оппозицию в среде самой социал-демократической партии; противники указывали на практическую его неосуществимость, напр. на то, что вопрос о языке, употребляемом в суде, не может быть решен автономною национальностью, а должен был решаем властью, организующею суд, следовательно – властью, связанною с территорией; таким образом, то или иное вмешательство этой власти в национальные отношения является безусловно необходимым. Проект был отвергнут партией, но основная его мысль не заглохла и усердно разрабатывается и пропагандируется. Тем не менее в литературе (преимущественно за пределами Австрии, между прочим и в России) эта идея обыкновенно не критикуется, а просто высмеивается, причем высмеивающие ее обыкновенно обнаруживают незнакомство с самим термином Ф. национальностей. В переносном смысле Ф. называется всякий союз, состоящий из отдельных, в разных местах находящихся обществ или организаций. Такую Ф. представляет из себя, напр., австрийская социал-демократическая партия. Точно также федеративно организовались в 1899 г. социалистическая партия Франции . Ср. Bourinot, «Federal Government in Canada» (1891); E. Freeman, «History of federal government from the foundation of the Achaian league in Greece and Italy» (Л., 1863, 2 изд., 1893). По вопросу о Ф. национальностей, кроме Синоптикуса, см. брошюру: «К вопросу о национальной автономии» (Л., 1902); «Verhandiungen des Gresammtparteitages der Socialdemokratie in Oesterreich zu Brunn» (Вена, 1899). В. В – в.

Федотов Павел Андреевич Федотов (Павел Андреевич) – высокоталантливый рисовальщик и живописец, родоначальник юмористического жанра в русской живописи, сын очень бедного чиновника, бывшего воина Екатерининских времен, род. в Москве 22 июня 1815 г. Одиннадцати лет от роду, не получив почти никакой научной подготовки, он был определен в воспитанники 1-го московского кадетского корпуса, в котором не замедлил своими блестящими способностями, успешностью в ученье и образцовым поведением обратить на себя внимание начальства и превзойти всех своих товарищей. В 1830 г. он был сделан унтер-офицером, в 1833 г. произведен в фельдфебели и в 1833 г. окончил курс первым учеником, причем его имя, по заведенному обычаю, внесено на почетную мраморную доску в актовом зале корпуса. Выпущенный прапорщиком в лейб-гвардии финляндский полк, Ф. переселился в СПб. Здесь, несмотря на соблазны к рассеянной жизни, представляемые столицею, на развлечения в кругу добрых товарищей и на строгие требования тогдашней фронтовой и казарменной службы, он умел находить время для своего любимого занятия – рисования, способность к которому выказалась у него еще раньше и в классных рисунках, и в схожих портретах

корпусных однокашников и начальников, и в забавных карикатурах на них, и в чертежах всякого рода, которыми он испещрял свои учебные тетради. Года чрез три-четыре службы в полку, молодой офицер начал посещать вечерние рисовальные классы академии худож., где, усердно рисуя с гипсовых моделей глаза, носы, уши, «следки» и пр., старался строже изучить формы человеческого тела и сделать свою руку более свободною и послушною передаче видимой природы. С этою же целью, дома, в свободные от службы часы, он, сверх рисования придуманных жанровых сцен и подмеченных на улице типов, упражнялся в портретировании своих сослуживцев и знакомых, карандашом и акварельными красками. Эти портреты всегда бывали очень похожими, но особенно хорошо изучил Ф. черты лица и фигуру вел. кн. Михаила Павловича, изображения которого, выходившие из-под его кисти, охотно покупались продавцами картин и эстампов. Летом 1837 г., великий князь, возвратившись в СПб. из поездки заграницу для леченья, посетил красносельский лагерь, где обожавшие его гвардейцы встретили его шумною овацией. Пораженный живописностью происшедшей при этом сцены, Ф. уселся за работу и всего в три месяца окончил большую акварельную картину «Встреча великого князя», в которой, кроме портрета его высочества, помещены портреты многих из участников торжества. Картина была представлена великому князю, который пожаловал за нее художнику бриллиантовый перстень. Этою наградою, по словам Ф., «окончательно припечаталось в его душе артистическое самолюбие». Вслед затем, он принялся за другую картину: «Освящение знамен в Зимнем Дворце, обновленном после пожара», но, испытывая большую нужду в средствах к жизни, решился, с целью их исходатайствования, представить эту картину еще в неоконченном виде великому князю. Последний показал ее своему августейшему брату, результатом чего было Высочайшее повеление: «предоставить рисующему офицеру добровольное право оставить службу и посвятить себя живописи с содержанием по 100 руб. ассигн. в месяц». Ф. долго раздумывал, воспользоваться ли ему царскою милостью, или нет, но, наконец, подал прошение об отставке и в 1844 г. был уволен с чином капитана и правом носить военный мундир. Расставшись с эполетами, он очутился в тяжелых жизненных условиях – в еще худших, чем те, при которых ему, сыну недостаточных родителей, приходилось существовать, служа в гвардии. На скудную пенсию, пожалованную государем, надо было содержать самого себя, помогать отцовскому семейству, впавшему в большую нужду, нанимать натурщиков, приобретать материалы и пособия для художественных работ; но любовь к искусству поддерживала в Ф. бодрость и помогала ему бороться с трудными обстоятельствами и настойчиво идти к намеченной цели – сделаться настоящим художником. В первое время по выходе в отставку, он избрал было для себя специальностью баталическую живопись, как такую отрасль искусства, в которой уже успешно пробовал свои силы и которая в Николаевскую эпоху сулила почет и материальное обеспечение. Поселившись в бедной квартире «от жильцов» в одной из дальних линии Васильевского острова, отказывая себе в малейшем комфорте, довольствуясь 15-тикопеечным обедом из кухмистерской, подчас терпя голод и холод, он еще усерднее прежнего принялся упражняться в рисовании и писании этюдов с натуры как дома, так и в академических классах, и дабы расширить круг своих баталических сюжетов, ограничивавшийся дотоле пехотою, стал изучать скелет и мускулатуру лошади под руководством проф. А. Заурвейда. Из произведений, задуманных Ф. в эту пору, но оставшихся только проектированными в эскизе, замечательнейшими, по отзыву его друзей, были "Французские мародеры в русской деревне, в 1812 г. ", «Переход егерей в брод через реку на маневрах», «Вечерние увеселения в казармах по случаю полкового праздника» и несколько композиций на тему «казарменная жизнь», сочиненных под влиянием Гогарта. Однако, живопись военных сцен не была истинным призванием нашего художника: остроумие, тонкая наблюдательность, уменье подмечать типичные черты людей разных сословий, знание обстановки их жизни, способность схватывать характер человека – все эти свойства талантливости, ярко выказывавшиеся в рисунках Ф., указывали, что ему следует быть не баталистом, а жанристом. Но он не сознавал этого, компонуя бытовые сцены, так сказать, между делом, для собственного развлечения и для забавы

приятелей. Так продолжалось до тех пор, пока письмо баснописца Крылова не открыло ему глаза. Гениальный старец, видевший некоторые из работ Ф., убеждал его бросить солдатиков и лошадок и заняться исключительно жанром. Послушавшись этого совета, художник почти безвыходно заперся в своей мастерской, удвоил свой труд по изучению приемов живописи масляными красками и, овладев ими в достаточной степени, к весне1848 г. написал одну за другою, по имевшимся уже в его альбоме наброскам, две картины: «Свежий кавалер» или «Утро чиновника, получившего первый крест», и «Разборчивая невеста». Будучи показаны К. Брюллову, всесильному тогда в академии художеств, они привели его в восхищение; благодаря ему, а еще больше своим достоинствам, они доставили Ф. от академии звание назначенного в академики, позволение обратить в программу на академика уже начатую им картину «Сватовство майора», и денежное пособие для ее исполнения. Картина эта была готова к академической выставке1849 г., на которой и явилась вместе со «Свежим кавалером» и «Разборчивою невестою». Совет академии единогласно признал художника академиком, когда же двери выставки отворились для публики, имя Ф. сделалось известно всей столице и из ее прозвучало по всей России. Во все продолжение выставки, толпа зрителей толкалась и жалась перед этими произведениями; всякому хотелось вдоволь налюбоваться невиданными дотоле в русской живописи изображениями, целиком выхваченными из жизни, полными мысли и здорового юмора, написанными с крайнею добросовестностью, понятными для всех и каждого; в кругу художников на нового академика стали смотреть как на честь м гордость русской школы; газеты и журналы затрубили ему восторженную хвалу; повсюду, От аристократической гостиной и до коморки рыночного торговца, только и было толков, что о работах новоявленного жанриста. Популярности Ф. немало способствовало то обстоятельство, что почти одновременно со «Сватовством майора» стало известно стихотворное объяснение этой картины, сочиненное самим художником и распространившееся в рукописных копиях. По его поводу надо заметить, что Ф. с юных лет любил упражняться в поэзии, и что рисование и живопись перемежались у него беседою с музою: большинство художественных идей, выраженных его карандашом или кистью, потом выливались под его пером в рифмованные строки, и наоборот, та или другая тема, сначала давшая Ф. содержание для стихотворения, впоследствии делалась сюжетом его рисунка или картины. Кроме того, он сочинял басни, элегии, альбомные пьесы, романсы, которые сам перелагал на музыку, и, в пору своего офицерства, солдатские песни. Поэзия Ф. гораздо ниже созданий его карандаша и кисти, однако, и ей присущи те же достоинства, какими отмечены они, но в десять раз больше. Впрочем, Ф. не придавал большого значения своим стихам и не пускался с ними в печать, позволяя их списывать только приятелям и близким знакомым. И те, и другие по справедливости считали объяснение к «Сватовству майора» самым удачным произведением Федотовской поэзии и охотно сообщали его всем и каждому. Академическая выставка 1848 г. доставили Ф., сверх почета и известности, некоторое улучшение материальных средств: в дополнение к пенсии, получаемой из государственного казначейства, повелено было отпускать ему по 300 руб. в год из суммы, ассигнуемой кабинетом Его Величества на поощрение достойных художников. Это было сколь нельзя более кстати, так как обстоятельства родных Ф. в это время ухудшились, и он должен был усиленно тратиться на них. С целью повидаться со своими и устроить отцовские дела, он, вскоре по окончании выставки, отправился в Москву. Москвичи встретили земляка со свойственным им радушием. Из его картин, красовавшихся на петербургской выставке, и из нескольких рисунков сепией была устроена выставка, приведшая местную публику в такой же, если еще не в больший восторг, как и петербургскую. Ф. вернулся из Москвы довольным ею, здоровым, полным радужных надежд и немедленно уселся снова за работу. Теперь ему хотелось внести в свое творчество, направленное пред тем к обличению пошлых и темных сторон русской жизни, новый элемент – истолкование явлений светлых и отрадных. На первый раз он задумал представить образ привлекательной женщины, постигнутой великим несчастием, потерею любимого мужа, и в 1851 – 52 гг. написал картину «Вдовушка», а затем

принялся за композицию «Возвращение институтки в родительский дом», вскоре им брошенную и замененную другим сюжетом: «Приезд государя в патриотический институт», оставшимся также разработанным только наполовину. Но несмотря на успех своих первых картин, Ф. все более и более убеждался, что ему не достает серьезной подготовки для того, чтобы передавать полотну свои идеи быстро и свободно, что в его возрасте для покорения себе художественной техники надо трудиться настойчиво, тратя бездну времени и пользуясь хоть некоторым достатком. На получаемые пенсию и пособие едва можно было иметь кров и прокармливаться, а между тем из них же следовало покупать художественные материалы, нанимать натуру и высылать в Москву пособие родным, впавшим, при всем попечении о них художника, в полную нищету. Приходилось, отложив в сторону новозатеянные композиции на неопределенный срок, добывать деньги менее серьезными работами – писанием дешевеньких портретов и копированием своих прежних произведений. Заботы и разочарование, вместе с постоянным напряжением ума и воображения и с беспрерывным занятием руки и глаз, особенно при работе в вечернюю и ночную пору, оказали разрушительное влияние на здоровье Ф.: он стал страдать болезнью и слабостью зрения, приливами крови к мозгу, частыми головными болями, состарился не по летам, и в самом его характере происходила все более и более заметная перемена; веселость и общительность сменились в нем задумчивостью и молчаливостью. Наконец, болезненное состояние Ф. перешло в полное умопомешательство. Друзья и академическое начальство поместили его в одну из частных петербургских лечебниц для душевностраждущих, а государь пожаловал на его содержание в этом заведении 500 руб., повелев прилагать всевозможные старания к исцелению несчастного. Но недуг шел вперед неудержимыми шагами. Вскоре Ф. попал в разряд беспокойных. Ввиду плохого ухода за ним в лечебнице, приятели выхлопотали перевод его, осенью 1852 г., в больницу Всех скорбящих, что на Петергофском шоссе. Здесь он промучился недолго и ум. 14 ноября того же года, придя в рассудок недели за две до своей кончины. – Довольно бросить беглый взгляд на совокупность произведений этого замечательного художника, чтобы распознать в них два направления, не представляющих, однако, резкого перехода от одного в другое. Работы, относящиеся к первому направлению, ограничиваются рисунками и эскизными набросками. Они сильно отзываются влиянием Гогарта. В них Ф., еще плохо владея рисунком, не столько добивается точного воспроизведения действительности, сколько успевает рельефно выставлять напоказ общечеловеческие слабости и недостатки и осмеивать пошлые или темные стороны современных ему русских нравов. Сочинение этих произведений отличается сложностью и запутанностью; их основная идея, так сказать, подчеркивается прибавкою к выражающей ее главной сцене побочных эпизодов; художник не скупится на аксессуары, могущие усилить вразумительность сюжета, и иногда совершенно загромождает ими свою композицию; движение человеческих фигур, хотя и характерно, но угловато и утрированно; то же самое надо сказать и о лицах, которых тип и экспрессия переходят в гримасу. Словом, преобладающий элемент этих работ – карикатура. Но по мере того, как Ф. все более и более покорял себе трудности рисунка и осваивался с приемами живописи, характер его произведений изменялся, делаясь менее изысканным. При этом типичность изображаемых фигур, осмысленность их движений и экспрессивность лиц не только не ослабевали, но и возрастали вследствие того, что художник все сильнее и сильнее укреплялся в привычке работать с натуры, не навязывая ей форм и выражений, представлявшихся его фантазии, но подыскивая в реальном мире то, что соответствовало этим представлениям; нагроможденность композиции, уяснение ее посредством разных мелочей постепенно сменялись простотою и естественностью; самая идея, ложившаяся в основу композиции, становилась все более и более серьезною и близкою к жизни. Стремясь идти в этом направлении и преодолевая затруднения, которые возникали пред ним почти на каждом шагу в недостаточно покорной технике, Ф., благодаря своему острому уму, редкой наблюдательности и упорному трудолюбию, достиг блестящих результатов; но они, вне всякого сомнения, были бы еще более поразительны, если бы судьба обставила его жизнь

лучшими условиями и не пресекла ее столь жестоко и преждевременно. Тем не менее, и сделанного им достаточно для того, чтобы его имя осталось на веки одним из самых славных имен в истории русского искусства. Он открыл новую, еще никем до него не тронутую в нашей живописи жилу национальности и сатиры, первый из всех художников показал пример удачной ее разработки и оставил ее в наследство возникшим после него талантам. Не явись Ф. – русская живопись, быть может, еще долго не обратилась бы от школьных, измышленных, чуждых общественного интереса задач к правдивому воспроизведению отечественного быта с его недостатками и светлыми сторонами. Ср. монографию А. И. Сомова, «Павел Андреевич Ф.» (отдельный оттиск из журнала «Пчела» за 1878 г.) и альбом Ф. И Булгакова, «П. А. Ф. и его произведения» (СПб., 1893). В обеих изданиях помещен список всех известных работ Ф.; в первом, кроме того, перечень печатных материалов для биографии этого художника, а во втором – большое количество фототипических снимков с его картин и рисунков. А. С – в.

Федр Федр – древнеримский баснописец. Латинское имя его было не Phaedrus, а скорее Phaeder; в пользу этой формы свидетельствуют надписи и древние грамматики. Жил Ф. в 1 в. по Р. Хр.; родом был из римской провинции Македонии. В Италию попал, вероятно, еще очень молодым; судя по заголовку его произведений, он был вольноотпущенником Августа. Честолюбие побудило его заняться поэзией. Он решил переложить латинскими ямбами Эзоповы басни, но уже во 2-й книге вышел из роли подражателя и написал басню на сюжет из жизни Тиберия. Стремление поэта сблизить темы своих произведений с современностью оказалось гибельным для него, так как в это время императорская власть начинала уже преследовать свободу литературы, а многочисленные доносчики жадно пользовались всяким случаем для возбуждения процессов по оскорблению величества. Всемогущий любимец Тиберия, Сеян, усмотрел в некоторых баснях намек на свою особу и причинил поэту много неприятностей, может быть даже отправил его в изгнание. При Калигуле Ф., вероятно, выступил с третьей книгой своих басен. Этой книгой поэт хотел закончить свою поэтическую деятельность, чтобы «оставить что-нибудь для разработки и своим будущим собратьям», но это не помешало издать ему четвертую и пятую книги. Умер Ф., вероятно, около 87 – 88 гг. по Р. Хр. Одному из своих покровителей он гордо заявлял, что имя его будет жить, пока будут чтить римскую литературу, но он рассчитывал скорее на будущие поколения, чем на современников, отношение которых к нему он сравнивает с отношением петуха к жемчужному зерну. Стремясь исключительно к славе, Ф. не домогался никаких материальных выгод. Главная его заслуга заключается в том, что он ввел в римскую литературу басню, как самостоятельный отдел; раньше она встречалась в произведениях разных писателей только спорадически. Несмотря на неоднократные заявления баснописца о своей самостоятельности, он в лучших своих произведениях остается только подражателем Эзопа. Его попытки сочинять басни в духе Эзопа следует признать неудачными. Так напр., Лессинг совершенно справедливо осудил басню 4, 11, которую Ф. выразительно называет своей собственностью. Мораль басни Ф. часто навязывает своему читателю; иногда, судя по выводу, он даже не понимает смысла переводимой им греческой басни; весьма часто, наконец, он удаляется от простоты избранного им рода поэзии и сбивается на сатиру. Гораздо удачнее те стихотворения Ф., где он рассказывает о событиях своего времени; как, например, эпизод из жизни флейтиста Принцепса (5, 7). К числу несомненных достоинств Ф. принадлежит его простой, ясный и чистый язык, благодаря которому его басни, особенно в прежнее время, усердно читались в школах; единственным недостатком в этом отношении является излишнее употребление отвлеченных имен. Ямбы Ф. строго сообразуются с законами метрики. Умалению литературной славы Ф. много способствовали такие талантливые подражатели его, как Лафонтен и Флориан. В средне века Ф. постигла

своеобразная судьба: басни его были пересказаны прозой, и эти пересказы совершенно оттеснили оригинал; даже имя автора было забыто. До нас дошли три таких переделки; автором одной из них называют Ромула. Эту последнюю редакцию придворный капеллан Генриха II английского, Вальтер, пересказал стихами. Только в конце XVI стол. были найдены три древние рукописи самого Ф., одна из которых погибла. 30 басен Ф. стали известны ученому миру только с начала XIX стол., когда открыт был список их, сделанный кардиналом Перотти в XV стол.; но и после нахождения записи Перотти далеко нельзя ручаться, что мы имеем всего Ф. На утрату басен указывает уже распределение их по книгам: в 1-й – 31, во 2-й – только 8, в З-й – 19, в 4-й – 25, в 5-й – только 10. Главная рукопись Ф. – «codex Pitboeanns» (IX в.). названная так по имени ее прежнего владельца Ниту , ныне находится в частных руках; в 1893 г. она издана фототипически в Париже. Сложную историю судьбы басен Ф. передает Hervieux, в книге: «Les fabalistes Latins» (П., 1884). Изданий Ф., как школьного автора, очень много (перечень их дан в труде Havet, см. ниже); из более новых и научных выдаются работы Л. Миллера (Лпц., 1877), Hervicox (П., 1897), Шпейера (Гронинген, 1897) и особенно L. Havet (П., 1895), где наиболее подробно переданы факты как биографии Ф., так и его литературной деятельности. Недостаток этого издания – совершенно своеобразный порядок басен, установленный на основании чисто субъективных соображений (см. статью О. Е. Корша. "Новое издание басен Ф. " в «Филолог. Обозрении», т. XII, 1897). К изданию Havet примыкают многочисленные работы его по изучению Ф., последние из которых напечатаны в «Revue de Philologie» за 1900 и 1901 гг. Ф. неоднократно издавался и в России: «Ph. fabulae cum novo comment. Burmanni» (Митава, 1773); перевод с приложением латинского текста Ив. Баркова (СПб., 1787, 2 изд.); перевод, вместе с баснями Эзопа, с французского (М., 1792 и 2 изд., 1810); латинский текст (Полоцк, 1810); латинский текст, с объяснениями Н. Ф. Кошанского (СПб., 1814) – лучшее из русских изданий; басни Ф. сравниваются здесь с баснями Крылова, Дмитриева и Сумарокова (2 изд. СПб., 1832); латинский текст (М., 1840); латинский текст, с объяснениями В. Классовского и словарем А. Ладинского (СПб., 1874); Г. Веркгаупт, «Пособие к чтению и изучению Ф.» (с лат. текстом, М., 1888). См. статьи Л. А. Миллера в «Журн. Мин. Нар. Просв.», 1874, № 5 («De Ph. et Aviani fabulis»); 1875, № 4 («Ph. fabulae XX»); 1876, № 1 («О разрешении арзиса у Ф.»); 1876, № 4 («De emendandis Pn. fabulis»). A. M – н.

Фейербах Фейербах (Людвиг Feuerbach) – замечательный немецкий философ (1804 – 72), сын криминалиста Ансельма Ф. Изучал богословие в Гейдельберге у гегельянца Дауба, от которого и воспринял идеи Гегеля; затем слушал самого Гегеля в Берлине. С 1828 г. читал лекции в Эрлангене; с 1836 г. жил около Байрёйта, потом в Рехенберге. Умер в бедности. Яркость и богатство идей, блеск и остроумие сочетаются в произведениях Фейербаха с парадоксальностью и большою неустойчивостью взглядов. Враждебный систематичности дух его философии, обусловленный пылкостью, страстностью, неуравновешенностью его натуры, напоминает произведения таких мыслителей, как Паскаль, Руссо, Шопенгауэр и Ницше. Ф. это вполне сознавал, говоря: «Ты хочешь знать, что я такое? Погоди, пока я перестану быть тем, что я теперь». Философское развитие Ф. лучше всего описано им самим: «Бог был моею первою мыслью, разум – второю, человек – третьей и последнею». От изучения теологии он перешел к увлечению гегелевской метафизикой, а от ее – к сенсуализму в теории познания и к антропологической точке зрения в религии. Таким образом, он, по меткому замечанию Ланге, пережил последовательно три фазиса философской мысли, которые Конт усматривал в истории всего человечества (теологический, метафизический и позитивный). Мы остановимся лишь на последнем фазисе в развитии Ф. «Истина, действительность, чувственность между собою тождественны... Очевидно только чувственное... Только там, где начинается чувственность, исчезает всякое сомнение и всякий спор». Поэтому чувства и суть органы познания, органы философии.

Существование каких-либо всеобщих и необходимых законов или форм чувственности Ф. отвергает. Гегель в начале «Феноменологии духа» показывает, что чувственность сама по себе не дает никакого общего знания, что все чувственное текуче, единично, неповторяемо и, следовательно, несказанно – невыразимо словом; он разъясняет, что даже выражения «это – здесь» и «это – теперь» не характеризуют определенного бытия определенной вещи в определенном времени и месте. Ф., наоборот, убежден, что чувственность – единый источник истинного знания. Это неизбежно приводить его к отрицанию существования общих понятий и к признанию истинным единичного, конкретного. Повторяя, таким образом, ошибки сенсуалистов ХVIII в., Ф. не останавливается над подробным исследованием того, как чувственность может сама по себе быть источником знания; в тоже время Ф., вместе с Гегелем, глубоко убежден в могуществе разума, в возможности всеобщего и необходимого познания. В этом отношении он очень напоминает Ог. Конта, у которого сенсуализм точно также уживается с математическим складом ума в духе Декарта, стремящимся к установлению на твердых основах незыблемо достоверного познания. Другая характерная особенность теории познания Ф. заключается в его учении о туизме. Для него достоверность бытия определяется не только его доступностью собственному чувству человека, но и его реальностью для другого. Я. познаю тебя, раньше пробуждения собственного моего самосознания. Любовь к другим живым существам, солидарность с ними раскрывают передо мною истинное, реальное бытие: «любовь есть истинное онтологическое доказательство бытия предмета вне нашей мысли – и не существует никакого иного доказательства бытия, кроме любви и ощущения». Эта мысль, навеянная, очевидно, Шлейермахером, сближает Ф. с новейшими немецкими позитивистами: социальное доказательство реальности внешнего мира у Риля («Philos. Kritizismus», II, 57) и Авенариуса («Der Menschliche Weittegriff», 1891) напоминает взгляды Ф. В духовном развитой Ф. интерес к этике и религиозной проблеме был всегда преобладающим, и эта сторона его философии разработана гораздо полнее, чем вопросы теории познания. Этика Ф. В 20-х годах прошлого столетия среди немецких философов-идеалистов господствовало мнение, что Кант неопровержимо доказал невозможность общеобязательной этики, построенной на эвдемонистической основе. В этом сходились столь различные мыслители, как Фихте, Гегель и Шопенгауэр. Наиболее видным из немногочисленных защитников эвдемонизма был Бенеке, выпустивший в свет в 1822 г. «Grundlegung zar Physik der Sitten»; но эта книга, по-видимому, осталась неизвестной Ф. Между тем, Ф. сходится с Бенеке в стремлении противопоставить «физику» нравов «метафизике» и развивает эту мысль в еще более радикальной форме, противопоставляя этику счастья господствующим нравственным учениям. Этика имеет своим объектом человеческую волю; но где нет побуждения, там нет и воли, а где нет побуждения к счастью, там нет и вообще никакого побуждения. «Нравственность без блаженства – это слово без смысла». На вопрос, как наряду со стремлением в личному блаженству в нас возникает прямо противоположное стремление к самоограничению, к служению на благо других, Ф. дает следующий ответ: сущность нравственности заключается в блаженстве, но не в блаженстве одиночном, а в многостороннем, распространяющемся на других, ибо "я" неотделимо от «ты». Стремление к счастью предполагает взаимную зависимость людей, заложенную в глубине человеческой природы: это явствует из половой противоположности, в которой «стремление к счастью можно удовлетворить не иначе, как удовлетворив вместе с тем, volens nolens, и стремление к счастью другого лица» (Иодль, «Ист. этики», стр. 226) – точка зрения, навеянная Руссо. Мысль о том, что личное стремление к счастью связано со стремлением к счастью других лиц, должна рано сложиться в уме человека: «тумаки его братьев и щипки его сестер научат его тому, что и чужое стремление к счастью вполне законно». Противоположность между склонностью и долгом несомненна и очень важна с нравственной точки зрения, но не абсолютна, как этого хотят «моральные сверхъестественники» (moralische Hyperphysiker); чувство долга естественно вырастает мало помалу на почве склонностей. Из того, что исполнение долга в конечном счете ведет к счастью, еще не следует, чтобы счастье

непосредственно сопровождало исполнение долга. Импульс к счастью и чувство долга – изменчивые факторы: что теперь выполняется против воли, с усилием, с «надрывом», то впоследствии совершается непринужденно, легко, радостно. Даже трагическая гибель индивидуума – самопожертвование – может быть связано с счастливым сознанием проистекающего из него блага для других. Религиозные идеи Ф. Самую замечательную сторону в философии Ф. представляет его учение о психогенезисе религиозных миросозерцаний. Это учение навеяно отчасти «Речами о религии» Шлейермахера. Ф. задается целью показать, каким путем в человечестве и в человеке постепенно складывается известное религиозное миросозерцание. Истинно и реально лишь чувственное; сверхчувственного, как некоторой сущности, лежащей вне природы и человеческого сознания, нет. Кантовские постулаты веры – Бог, свобода воли, бессмертие души – Ф. признает излишними. Он противопоставляет им формулу: «довольствуйся данным миром» и склоняется к атеизму и натурализму. В то же время он резко расходится с атеистами ХVIII в. в понимании психологического и исторического происхождения религии. В XVIII в. у представителей «просвещения» господствовал взгляд, что религия, в ее исторических формах, есть лишь плод невежества и суеверия с одной стороны, сознательной мистификации ради политических целей – с другой. Ф. противопоставляет этому грубому взгляду чрезвычайно остроумное описание психогенезиса религиозных чувств и представлений. Наклонность к религиозному творчеству коренится в природе человека, проистекая из присущего человеческому духу стремления к антропоморфизму. Не только дети и дикари, но и взрослые культурные люди обнаруживают стремление проектировать свои черты во вне. Религия есть важнейший вид такого антропоморфизма. Лучшие стороны своего "я" – своих помыслов, чувств и желаний – люди издревле ипостасировали в божественные реальности. Импульсом к этому одухотворению и обоготворению собственных идеалов в человечестве была всегдашняя резкая противоположность между тем, что есть, и тем, что должно быть. Религиозное творчество стремится устранить противоположность между желанием и достижением, которая всегда так мучительно ощущалась человеком. Боги – дети желания, продукты фантазии. Не Бог сотворил человека «по образу и подобию своему», а наоборот, человек сотворил богов. Человек в области религиозного творчества в воображении удовлетворяет стремлению к счастью. Он познает им же самим созданных богов, как сверхчеловеческие сущности; но это противоположение божеского и человеческого основано на иллюзии. Тем не менее историческое значение религии было огромное, так как она воплощала в себе лучшие идеи и чувства человечества, объединяя, в древнейший период, все сферы знания, искусства и практической деятельности. В настоящее время ее роль сыграна. Мы познали научным путем ту метафизическую иллюзию, которая лежит в основе религиозного творчества; секрет религиозных явлений отгадан, идейная сторона религии утрачивают свой raison d'etre. Эмоциональная ее основа также теряет свое значение. Религиозная потребность проистекала из невозможности удовлетворить желаниям и идеалам; но по мере прогресса наук, искусств и социальных форм жизни эти идеалы мало помалу осуществляются, и религия утрачивает то положительное значение, какое она имела в прошлом. Подобно тому, как теперь золотых дел мастер или поэт не нуждаются в покровительстве Гефеста или Аполлона, так, можно надеяться, человечество научится в будущем искусству быть счастливым и нравственным без содействия богов. – В религиозных воззрениях Ф. важна, по своему историческому значению, не метафизическая, а психологическая сторона. Атеистическая основа его религии человечества не представляла ничего нового, но нова и оригинальна психологическая попытка выяснить процесс естественного происхождения религиозных миросозерцаний, вовсе не связанная необходимо с выводами в духе догматического атеизма, к которым приходит Ф. Глубокие идеи Ф. в области психологии религии сообщили толчок плодотворным исследованиям по истории религии в трудах Штраусса, Ренана, Гаве, кн. С. Н. Трубецкого и др. С другой стороны, за ними последовал целый ряд этнографических исследований по первобытной религии (Леббока, Тайлора, Спенсера, Группе etc.). Наконец,

они дали толчок новейшим психологическим работам в этой области, в которых более подробно исследуются факторы религиозного творчества (Гюйо, Маршалль, А. Ланге). Очень напоминают идеи Ф. мысли Lesbazeille'я в его статье: «Les buses psychologiques de lа religion»; он только оттеняет роль коллективного внушения в эволюции мифов. Учение Авенариуса об «интройэкции» (в его книге «Человеческое понятие о мире») и о том виде «тимематологической апперцепции», который он называет «антропоморфическим», также навеяны Ф. Есть много общего с Ф. в религиозных идеях Конта и Милля, но несомненно, что ни тот, ни другой не были знакомы с сочинениями Ф. Первым значительным произведением Ф. была «История новой философии от Бавона до Спинозы» (1833). Эта книга написана в духе гегелевской философии. В ней уже зарождается вопрос, который всегда всего более интересовал Ф. – вопрос об отношении философии к религии. Вторую часть истории философии составило исследование лейбницевской философии (1837), третью часть – характеристика философии Пьера Вейля (1838). В первых двух исследованиях Ф. придерживается пантеизма, высоко ценя философию Спинозы. Учение традиционной теологии о бессмертии здесь уже, однако, отвергается им, как и в раннем его анонимном произведении: «Мысли о смерти и бессмертии» (1830). Когда имя автора стало известно, Ф. навсегда потерял возможность быть профессором. Попытки его друзей доставить ему кафедру были безуспешны. В сочинении о Бейде Ф. впервые с особенной силой подчеркивает непримиримую противоположность между философией и религией. Он указывает на слепое подчинение авторитету и догм и на веру в чудо – как на основание богословия, на свободу разумного исследователя и изучение закономерности явлений – как на основание науки и философии. Здесь Ф. уже открыто склоняется к атеизму и намечает проблему психогенезиса религиозных догматов, как своеобразных метафизических иллюзий человеческого ума. Эта проблема разрабатывается Ф. детально в двух последующих сочинениях: «Философия и христианство» и «Сущность христианства» (есть заграничный русский перевод). В позднейших сочинениях: «Предварительные положения к философской реформе», «Основы философии будущего», «Сущность религии» и «Чтения о сущности религии» – Ф. в еще более резкой форме развивает свой сенсуализм, натурализм и антропологизм. Он уже склоняется к материализму («der Mensch ist, was erisst» и в этом отношении является одним из первых представителей неоматериализма, вышедшего из «крайней левой» гегелианизма. Философские и религиозные идеи Ф. оказали глубокое влияние на Маркса, Энгельса и других духовных вождей немецкой социал-демократии. Сочинения Ф. : «De ratione una, universali, infinita» (Эрл., 1828, pro venia legendi); «Gedanken neber Tod und Unsterblichkeit» (1830); «Gesch. d. N. philos. von Bacon bis B. Spinosa» (1833); «Darstellung, Entwickelung and Kritik d. Leibnitzschen Philosophie» (1837); «P. Bayle»(1838); «Ueber Philosophie und Christenthum in Beziehung auf den der hegelschen Philosophie gemachten Vorwurf der Unebristlichkeit» (1839); «Das Wesen des Christenthums» (1841); «Vorlaufige Thesen zur Reform der Philosophie» (1842); «Grundsatze der Philosophie der Zukunft» (1843); «Das Wesen der Religion» (1845) и др. Полное собрание сочинений в 10 тт. вышло в 1846 – 66 гг. Сочинения о Ф. Дюринге, на которого Ф. оказал огромное влияние, считает Ф. величайшим философом XIX в., наряду с Контом. Признавая преувеличением такую оценку исторической роли Ф., нельзя не отметить тенденциозное умаление значения такой яркой и своеобразной индивидуальности, как Ф., немецкими профессорами философии. Лишенный возможности при жизни излагать свое учение с университетской кафедры, Ф. и после смерти подвергается систематическому замалчиванию со стороны представителей официальной науки. Литература о Ф. очень бедна. Наиболее ранняя монография, посвященная философии Ф.: «Darstellung und Kritik der Philosophie L. Feuerbach's» (1847) принадлежит Шаллеру. В 1874 г. появилась книга Грюна: «L. F. in seinem Briefwechsel and Nachlass sowie in seiner philos. Charakterentwicklung», заключающая в себе ценный сырой материал. В 1888 г. вышло сочинение Энгельса: «L. F. und der Ausgang der klassisch deutschen Philosophie». Интересна статья Wintzer'a в "Archiv fur Syst. Philos. " 1892 г. по этике Ф. (стр. 187). Более обстоятельные в философском отношении монографии –

Штарке, "L. F. " (1885) и Bolin, «Ueber L. F. 's Briefwechsel und Nachlass» (1891). Курьезно то, что Штарке – датчанин, а Болин – финн. В интересной статье Н. Н. Страхова («Борьба с Западом в рус. литературе», 1883, т. 2) разбирается теория познания Ф. Этические воззрения Ф. превосходно изложены Иодлем в «История этики» (т. II, 219 – 236, пер. под ред. В. С. Соловьева). Ценные замечания о Ф. имеются в «Истории материализма» Ланге и в «Истории новейшей философии» Гёфдинга. И. Лапшин.

Феллахи Феллахи (по-арабски="пахари", «земледельцы») – имя, которое арабы дают крестьянам всех местностей и народов, но которое европейцами прилагается почти исключительно к крестьянскому населению Египта. В Египте Ф. составляют 3/4 населения, и так как с VII в. по Р. Хр. говорят лишь по-арабски, то и считаются арабами; но, в сущности, у них арабской примеси немного: от арабов-горожан они отличаются явственно, и их антропологический тип довольно легко выдает их староегипетское происхождение. Средний размер роста Ф. – от 11/2 до 2 м.; телосложение крепкое, мускулистое и сухощавое. Лицо круглое и широкое; лоб узкий и низкий; глаза большие, черные, с длинным разрезом; скулы выдающиеся; рот большой, с толстыми губами и превосходными зубами. Череп – овальный, продолговатый; лицевой угол редко бывает выше 80° и почти не бывает ниже 75°. Шея коротка и толста; грудь сильно выпуклая, плечи широки, кисти рук и ступни ног сравнительно малы, ноги в голенях и руки в плечах крепки и хорошо сложены. Волосы на голове и на бороде обыкновенно черные, более или менее густые, жесткие и слегка вьющиеся. Вырастает борода поздно и почти на одном лишь подбородке. Цвет кожи смуглый, разных оттенков, от смугло-желтого до коричневого. У женщин цвет кожи обыкновенно светлее; они невысокого роста и изящны; телосложение у них большею частью прекрасное и антично-пропорциональное; многие женские лица напоминают собою лицо сфинкса. Европейцы, приезжающие в Египет для наживы или с другими своекорыстными целями, обвиняют Ф. в скупости, лукавстве, хитрости и лживости, хотя не могут отказать им в любви к семье и к родному селу, в трудоспособности, выносливости (в том числе походной, солдатской) и храбрости. Европейские ориенталисты, подолгу проживавшие на Востоке, отмечают у Ф., вместо скупости, крайнюю бедность, вызванную непомерными и притом издавна существующими налогами и поборами (А. фон Кремер, «Notice sur Sharаni», в «Journ. Asiat.» 1868, февраль – март; ср. еще роман Абу: «Сын феллаха»), вместо хитрости – большую задушевность, особенно в сравнении с арабами Сирии (Ландберг, «Ргоverbes et dictons du peuple аrаbе», Лейд., 1883, стр. 239); в умственном отношении они считают Ф. ленивыми и ставят их значительно ниже, чем пронырливых сирийцев, наводнивших египетские города (М. Гартманн, «The arabic press of Egypt», Л., 1899, стр. 3 – 4 и 9). А. Крымский.

Феникс Феникс (joinix) – Греческие писатели, начиная с Геродота, рассказывают о священной птице египтян Ф., похожей на орла, прилетающей каждые 500 лет (по Плинию 540, по Марциалу 1000 и т. д.) из Аравии в Илиополь для погребения в тамошнем храме Ра своего отца, заключенного в яйцо. По Епифанию, Свиде и др., Ф. сам прилетает умирать в Илиополь. Здесь его сжигают в благовониях; из пепла он возрождается снова, сначала в виде гусеницы, которая на третий день начинает превращаться в птицу и на 40-й делается ею окончательно и улетает домой в Аравию. Повод к этим рассказам подало существование в Илиополе птицы бенну, посвященной Ра, богу солнца, приходившему с востока, умиравшему каждый вечер и воскресавшему каждое утро. Как символ воскресения, Ф. считался также посвященным Осирису и назывался его душой. В Илиополе был храм, называвшийся Ха-бенну = «храм Ф.»; здесь было священное дерево, на котором он сидел и

на листьях которого боги записывали царские юбилеи; на нем же он рождался утром среди благовоний и пламени. В Танисе Ф. почитался как птица Осириса. Кроме того, его чтили в Диосполе малом , вблизи которого находился остров Та-бенни ( Tabennh ) = «фениксов» – место основания первого монастыря. Птица бенну – не орел, а из породы голенастых = ardea cinerea или purpurea. Греческое имя объясняется смешением с названием финиковой пальмы. Б. Тураев.

Феномен Феномен, т. е. явление (с греческого jainomenon – являющееся, от jainesJai – являться, показываться) – философский термин, употребляемый для обозначения всякого рода бытия, поскольку оно обнаруживается в своей изменчивой или кажущейся сущности. Ф. противополагается с одной стороны субстанции, как тому, что пребывает, а не является, с другой – «вещи в себе» или «ноумену», т. е. тому, что должно мыслиться в предметах как независимое от акта восприятия и познания. Понятие Ф. в смысле последнего противоположения установлено главным образом Кантом; но уже Лейбниц полагал гносеологическое различие между данным в восприятии явлением и умопостигаемою сущностью вещей, понимая тело как Ф. хорошо обоснованный (phaenomenon bene fundatum), т. е. соответствующий агрегату монад. С. Алексеев.

Феноменология Феноменология – учение о феноменах, явлениях ( jainomenon по греч. значит все являющееся нашим чувствам, явление). Как установившийся философский термин, Ф. получает значение со времен Канта, понимавшего под этим термином ту часть метафизики природы, которая определяет движение или покой лишь в отношении к способу представлений или модальности, стало быть как явлений внешних чувств ("Met. Auf. d. Naturw. ", Vorw. XXI). У Гегеля термин этот получает более специальное значение «учения об образовании науки вообще или знания» (Phanom., 22). Под Ф. духа в более тесном смысле Гегель разумеет «изображение сознания в его поступательном движении от первого непосредственного противоположения между ним и предметом до абсолютного знания» (Log. 1, 33, Enсykl. 414). У Гербарта Ф. отожествляется с «эйдологией» (от греч. eiowla = образы, явления), под которой он понимает часть метафизики, имеющую дело с явлениями познания (Met. I, s. 71). У В. Гамильтона «Phenomenology» является частью психологии. Наконец, Эд. ф. Гартман разумеет под «Ф. нравственного сознания» «возможно полное описание эмпирически данной области нравственного сознания, при критическом освещении этих внутренних данных и их взаимных отношений и с умозрительным развитием их обнимающих принципов» («Phan. d. sittl. Bew.», Vorw., V). Э. С.

Ферма Ферма (Пьер Fеrmat) – знаменитый французский математик 1601 – 65). Сын торговца; изучил законоведение и с 1631 г. до конца жизни был советником Тулузского парламента. Научные сведения Ф., и притом не только в области наук математических, поражали его соотечественников разносторонностью. Владея южноевропейскими языками и глубоко изучив латинский и греческий, Ф. был гуманистом и поэтом, писавшим французские и латинские стихи. Из древних писателей он комментировал Атенея, Полиенуса, Синезиуса, Теона Смирнского и Фронтина, исправил текст Секста Эмпирика. Изучив творения Бакона Веруламского, он не только проник в их смысл глубже Декарта, но в отношении экспериментального метода он пошел даже далее самого их автора, так как не ограничился одним теоретическим знакомством с методом, но в ряде опытов по предмету

экспериментальной механики дал ему непосредственное приложение к действительности. При жизни Ф. об его математических работах стало известно главным образом через посредство обширной переписки, которую он вел с другими учеными, преимущественно с Мерсеннем, Робервалем, Паскалями, Этьенном и Блезом, Декартом, Френиклем, Каркави, Гассенди, Сенье, Булльо, Дигби, Клерселье, Лалувером и Гюйгенсом. Сам Ф. напечатал только два свои произведения: геометрическую диссертацию «De linearum curvarum cum lineis rectis comparatione» (Тулуза, 1660), вместе с приложением к ней и анонимную статью без заглавия, вошедшую в качестве «первой части второго прибавления» в состав книги иезуита Лалувера: «Veterum Greometria promota in septem de Cycloide libris, et in duabus adjectis Appendicibus» (Тулуза, 1660). Из переписки Ф. при его жизни в печать проникли, кроме нескольких отрывков, письмо к Гассенди, помешенное в VI томе «Собрания сочинений» последнего (Лион, 1658), и девять писем, напечатанных английским математиком Валлисом в его издании « Commtrcium epistolicum de Quaestionibus quibusdam Mathematicis nuper habitum inter nobilissimos Viros etc.» (Оксфорд, 1658). Этих работ Ф. оказалось, однако же, вполне достаточным для единогласного его признания современниками одним из выдающихся математиков. Крупную заслугу Ф. перед наукой видят, обыкновенно, во введении им бесконечно малой величины в аналитическую геометрию, подобно тому, как это несколько ранее, было сделано Кеплером в отношении геометрии древних. Он совершил этот важный шаг в своих относящихся к 1629 г. работах о наибольших и наименьших величинах, – работах, открывших собою тот из важнейших рядов исследований Ф., который является одним из самых крупных звеньев в истории развития не только высшего анализа вообще, но и анализа бесконечно малых в частности. Метод Ф. нахождения наибольших и наименьших величин состоял в следующем. В выражение, переходящее в свое наибольшее или наименьшее значение, вместо неизвестного х вставляется сумма двух неизвестных х+е. Полученная через эту подстановку новая форма выражения приравнивается его первоначальной форме, чем и порождается взгляд на неизвестное е, как на величину крайне малую. В найденном, таким образом, уравнении опускаются содержащиеся в обеих его частях одинаковые члены, оставшиеся делятся на е и те из них, в которых е удержалось и после деления, опускаются совсем. В результате получается уравнение, доставляющее наибольшее или наименьшее значение неизвестного х. В терминах современного знакоположения весь этот процесс может быть представлен в виде или , или Изложенный первоначально в статье «Methodus ad disquirendam maximum et minimam», этот метод лег в основание и двух следовавших за ним, также очень важных работ Ф. в той же области, именно способа проведения касательных к кривым и приема определения центра тяжести параболоида вращения. Из них первый сделался известным в 1642 г. из «Дополнения» к «Cursus mathematici» Геригона, а второй – из статьи «Centrum gravitatis parabolici conoidis, ex eadem methodo», пересланной в 1638 г. через Мерсення Робервалю. В ряде исследований Ф. по предмету высшего анализа все указанные до сих пор могут быть обозначены, следуя новейшей терминологии, одним общим названием приложений дифференциального исчисления. Что касается остальных исследований из принадлежащих тому же ряду, то они также могут быть соединены в одну группу, общая характеристика которой вполне исчерпывается термином приложения интегрального исчисления. Членами этой группы были квадратуры, кубатуры и ректификации. Первое сделавшееся известным изложение результатов работ Ф. по предмету квадратур и кубатур представляет упомянутая уже выше статья («Ad Bon. Cavalierii quaestiones responsa»), посланная автором в 1644 г. Кавальери через посредство Мерсення. Предмет ее состоит в несопровождаемом доказательствами изложении данных автором решений вопросов Кавальери. Она содержит в себе квадратуры парабол различных порядков, кубатуры происходящих от них тел вращения и определения центров тяжести последних. В гораздо более подробном виде знакомит с теми же работами Ф. другое, по-видимому, более позднее сочинение, напечатанное после смерти автора: «De aequationum localium transmutatione et emendatione ad multimodam curvilineorum inter se vel cum rectilineis comparationern, cui

annectitur proportionis geometricae in quadrandis infinitis parabolis et hyperbolis usus». Что касается найденного Ф. способа ректификации или выпрямления кривых, то он изложен в его уже упомянутой выше диссертации «De linearum curvarum cum lineis rectis comparatione». Не менее важными по своим последствиям, чем работы по высшему анализу, и едва ли не более блестящими по своей глубине и остроумию были результаты исследований Ф. в области теории чисел. Особого, посвященного им сочинения автор не оставил, но сохранились заметки, рассеянные и, по большей части, без доказательств в письмах Ф., и в особенности на полях принадлежащего автору экземпляра сочинений Диофанта в издании Баше де Мезириака. В числе заметок на экземпляре сочинений Диофанта находилось важнейшее из открытий Ф. в области теории чисел, – теорема о невозможности разложения какой-нибудь степени, за единственным исключением квадрата, на две такие же степени. Знаменитое предложение, известное под именем теоремы Ф. и выражаемое сравнением (mod p), в котором р есть первоначальное число, а а есть число, не делящееся на р, было дано Ф. в письме к неизвестному лицу от 18 октября 1640 г. Доказательство первой из этих двух теорем было найдено позднейшими математиками (Эйлером, Дирикле, Куммером) только с большим трудом, и притом в формах, которыми сам Ф. никак не мог пользоваться. Из других работ Ф. остается упомянуть: 1) об его занятиях решением некоторых вопросов теории вероятностей, вызванных или поставленных перепискою с Блезом Паскалем; 2) о попытках восстановления некоторых из утраченных произведений древних греческих математиков и, наконец, 3) об его спорах с Декартом по поводу метода определения наибольших и наименьших величин и по вопросам диоптрики. Сочинениями, которые Ф. намеревался восстановить, были «Поризмы» Эвклида и «Плоские места» Аполлония Пергейского. Поводом ко второму из вышеупомянутых споров Ф. с Декартом был найденный последним закон преломления. Ф. находил сомнительным утверждение противника, что свет при прохождении через тело встречает тем менее сопротивления, чем это тело плотнее. Также спорил он и против утверждения, что отражение света может быть объяснено отскакиванием неупругих световых частиц. Позднее, после смерти Декарта, спор по тем же предметам Ф. продолжал с его учеником Kлepселье. Собрание математических сочинений и писем Ф. было издано в, первый раз его сыном Самюелем в 1679 г. : «Varia opera mathematica D. Petri de Fermat, Senatoris tolosani. Accesserunt selectae quaedam ejusdem Epistolae, vel ad ipsum a plerisque doctissimis viris Gallice, Latine, vel Italice, de rebus ad Mathematicis disciplinas aut Physicam pertinentibus scriptae» (Тулуза). В 1861 г. в Берлине появилась перепечатка этого издания, сделанная Фридлендером. Новое, более полное и совершенное собрание сочинений Ф. было издано в Париже в трех томах, под заглавием «Oeuvres de Fermat, publiees par les soins de P. Tannery et Ch. Henry» (1896). В. В. Бобыник.

Фермата Фермата или Ferma – в музыке знак покоя; состоит из небольшой дуги, с точкою под ней – . Этот знак ставится над нотой или паузой с целью увеличения нормальной их длительности. Длительность Ф. неопределенная и находится в зависимости от смысла музыкальной фразы, над одной из нот которой поставлена Ф. В хорале Ф. отделяет одно предложение от другого и ставится над конечной нотой предложения. Если нужно образовать промежуток (покой) между двумя соседними тактами, то ставят Ф. над тактовой чертой. Н. С. Феррара (Ferrara) – провинция в Сев. Италии, у Адриатического моря. 2621 кв. км. Поверхность равнинная орошается р. По и ее притоками (Панаро, Гено и др.); изрезана множеством оросительных каналов. Встречаются значительные болотистые пространства (Valli di Gomacchio). Почва очень плодородна: пшеница, пенька, рис, виноград. Шелководство, скотоводство, рыболовство. Солеваренное дело. Обрабатывающая промышленность незначительна. Вывозятся пшеница, пенька, соль и рыба. Жит. около 250 тыс.

Фетва Фетва (араб.) – юридич. заключение мус. законоведа, какой имеется при всяком мус.суде в должности муфтия . За Ф. к муфтию обращается или кади (судья), если в законах не находит достаточно ясного указания для какого-нибудь судебного случая, или одна из тяжущихся сторон; да и вне всякого судебного разбирательства Ф. испрашивают себе у муфтия отдельные лица для личного, житейского руководства (напр., по вопросу о разрешении от какого-нибудь обряда, пищи и т. д.). Запрос подается на клочке бумаги, величиною с рецепт, и составляется в краткой форме, в обобщительном духе, без называния действительных лиц и событий и с заменою подлинных имен безличными Амрами, Зейдами, Бакрами и т. п.; муфтий на записке подписывает «можно» или «нельзя» – и Ф. приобретает силу закона. Всевозможные Ф. выдающихся законоведов, начиная с первых веков ислама, собираются в многотомные сборники, изучаются и служат руководством для последующих поколений муфтиев. К шейх-уль-исламу или великому муфтию обращается за Ф. сам султан в вопросах государственной важности; его Ф. может своим религиозным авторитетом или подкрепит султанский «гаттишериф» (указ), или совершенно ослабить его силу в глазах подданных. А. Крымский.

Фетиш Фетиш, фетишизм – термины сравнительного изучения религии, ведущие свое начало от португальского слова «feiticо» (латинское factitius – волшебный, чудодейственный). Этим термином португальцы обозначали различные принадлежности католического обихода – реликвии святых, чудодейственные четки и тому подобные религиозные талисманы. После ознакомления с неграми западного побережья Африки (Золотого и Невольничьего берега), в XV в., они стали применять тот же термин ко всем тем странным материальным объектам (куски дерева, камешки, горшки с землей и кровью, когти, перья, зерна и т. п.), к которым негры относились как в божествам, с верой в их чудодейственную силу. В форме fetiche, fetich термин с течением времени получил право гражданства во французском, английском и других европейских языках. В науку, в качестве обобщающего термина для целой категории религиозных фактов, впервые ввел его в 1760 г. известный де Бросс. в книге: «Du culte des dieax fetiches оu Parallele de l'ancienne Religion de l'Egypte avec la religion de Nigritie»; но он неверно понял самую природу фетишизма и дал ему слишком широкое значение. Под фетишем де Бросс понимал «все, что человек выбирает объектом поклонения, напр.: дерево, гору, море, кусок дерева, львиный хвост, голыш, раковину, соль, растение, рыбу, цветок, некоторых животных, как коров, козлов, слонов, овец и т. п.», причем поклонение неодушевленным объектам он понимал как сознательное поклонение именно им самим, а не присущим им разумным началам. Конт еще более расширил термин фетишизма, обозначая им анимистическое воззрение первобытного человека на объекты материального мира и весь первобытный культ вообще. До настоящего времени многие ученые склонны относить к фетишизму культ животных, растений, феноменов природы и т. д. (Липперт), или все объекты первобытного культа (Басиан), упраздняя тем самым всякую точность и определенность термина. Более или менее ограничил его значение Тайлор, считая фетишизм лишь второстепенной отраслью анимизма, именно «учением о духах, воплощенных в вещественных предметах, или, связанных с ними, или действующих через их посредство», и отделяя от него культ животных, растений, феноменов природы, духов, идолов. Но и в этом виде термин начинает не удовлетворять ученых; Джевонс, напр., предлагает совершенно упразднить его, как пугающий своей неопределенностью. Тем не менее термин может удержаться в науке, если под ним подразумевать не отдельную стадию религии (какой в действительности никогда не существовало) и не психологическую категорию фактов, а совокупность отдельных неодушевленных предметов (но не цельных феноменов природы), в

их естественном виде или так или иначе приспособленных, составляющих в том или ином смысле объект культа. Культ фетишей существует не у одних негров, но у последних он достиг наиболее разнообразного развития. Нет такого предмета, хотя бы самого ничтожного, вроде простого булыжника или кусочка дерева, который не мог бы быть фетишем, и нет такого чуда, которого этот ничтожный объект не мог совершить. Нужно только уметь его выбрать, окружить заботами и не раздражать. «Фетиши встречаются на каждой тропинке, у каждого брода, на каждой двери; они висят, в виде амулетов, на шее у каждого человека; они предохраняют от болезни или, наоборот, причиняют ее в случае пренебрежения к ним; приносят дождь, наполняют море рыбами, ловят и наказывают вора, придают храбрость, приводят в смятение неприятелей» и т. д. (Вайц). Рёмер встречал даже целые дома фетишей. В одном из них было собрано до 20000 самых различных объектов, как напр. горшок с красной глиной, в которую воткнуто было петушье перо; деревянные колья, обмотанные шерстью; перья попугая, человеческие волосы и т. д. Среди этих вещей, развешанных по стенам и валявшихся на полу, находился крошечный стул, рядом – такой же матрац, на котором Ф. мог отдыхать или вкусить из бутылки с ромом, стоявшей возле. В этот священный музей, собранный усилиями многих поколений, старый хозяин-негр приходил посидеть и выпрашивать у своих покровителей разных милостей. Не все объекты этого музея имели одинаковое происхождение, не все пользовались одинаковым поклонением: некоторые имели значение настоящих божеств, другие – талисманов, но все они имели то общее, что представляли собою простые материальные объекты, одаренные, по представлению негра, чудодейственной силой и к нему благосклонные. Подобное поклонение материальным объектам встречается не у одних негров: его можно считать универсальным у народов самых различных ступеней развития. В виде переживаний мы находим его и в нашей собственной среде. Когти, рога, хвост, фаллос, шкура и другие части животного – объекты культа у самых различных народов; столь же распространено поклонение палкам, камням и другим подобным объектам неодушевленной природы. В центральной Австралии самые священные объекты культа – палки и камни, которым приносят жертвы крови. Дакоты поднимают с земли простые булыжники, раскрашивают их и приносят им жертвоприношения, величая дедами. Бразильские племена втыкают палки в землю и приносят им жертвы. На Новых Гебридах поклонялись голышам, промытым водой. Даже у более цивилизованных народов. как древние перуанцы, индусы, греки, семиты, мы находим подобные же факты: вспомним священные камни Мекки, камни и другие Ф. веддического культа, камни древних, которым делали возлияния маслом, дорожные камни индусов, древние религиозные памятники греков, о которых Грот говорит, что они часто состояли из простого столба, доски, неотесанного камня или бревна – а между тем все окрестные жители поклонялись им и приносили дары. Паллада-Афина, которой афиняне воздвигали впоследствии такие художественные статуи, первоначально изображалась в виде простого необтесанного столба. В Европе поклонение камням сохранилось до сравнительно недавнего времени. Еще в 1851 г. жители о-ва Инниски (Ирландия) бережно заворачивали камни в кусок фланели и выставляли их на поклонение в известные дни. В Норвегии до конца ХVIII в. существовал обычай собирать круглые камни, которые каждый четверг вечером мыли, смазывали маслом перед огнем, клали на почетное место, а в определенные дни купали в пиве, чтобы они послали в дом счастье и довольство. Другие объекты фетишизма поражают своей странностью. У североамериканских индейцев, напр., каждый человек с юных лет получает во сне указание свыше, какой объект должен ему служить на всю жизнь лекарством. Это могут быть самые разнообразные предметы – целое животное или часть его, кожа, когти, перо, раковина, растение, камень, ножик, трубка и т. и. Данный предмет становится для данного лица божеством-покровителем, которому приносятся жертвы и т. д. У более культурных народов распространено поклонение орудиям ремесла. Так, меч пользуется поклонением у раджпутов; в Бенгале плотники поклоняются топору, пиле, бураву, брадобреи – бритве, зеркалу, ножницам, писцы – своей чернильнице и перьям

и т. д.; в земледельческом населении существует поклонение ситу. Поклонение плугу было известно древним германцам. Генезис фетишизма очень сложен, но в общем он кроется в анимистическом воззрении на природу, по которому даже объекты неодушевленного мира одарены жизнью, разумом, волей и душой. Поэтому односторонне мнение, объясняющее фетишизм преимущественно тем, что фетиш является вместилищем вселившегося в него извне духа-божества. Первичным типом фетиша должно считать тот, в котором усматривали самостоятельную, в нем самом кроющуюся, а не внешнюю, вселившуюся в него извне силу. Первобытный человек в каждом камешке, в каждом куске дерева видит нечто живое. Поразительным примером такого отношения может служить речь орочского шамана, обращенная к первому попавшемуся булыжнику, поднятому им для гадания: «О ты, что живешь от начала времен, ты все знаешь, скажи, чем болен такой-то?» (Штернберг). Долговечность камня – совершенно достаточное основание для заключения о его всеведении. Для того, чтобы из материального объекта сотворить Ф., первобытный человек должен, однако, иметь основание думать, что данный объект отличается чем-нибудь особенным от других, ему подобных. Если тот или другой объект имеет не совсем обыкновенную форму или найден при какой-нибудь необыкновенной обстановке, если присутствие его случайно сопровождается какимнибудь экстраординарным обстоятельством – удачей или, наоборот, несчастьем (пример – обоготворение случайно попавшего к кафрам якоря, вызванное тем, что король, отломав от него кусок, случайно вскоре после того умер), если, наконец, он выказал внимание к своему поклоннику (известен рассказ о негре, который, при выходе из дома, споткнувшись о камень, воскликнул: «А! это ты!» и сделал его своим фетишем-покровителем), то во всех таких случаях первобытный человек решает, что данный объект – не ординарное существо, а могучее и, если за ним поухаживать, способное быть полезным. Высшей формой фетишизма является та, когда сила объекта заключается не в нем самом, а во вселяющемся в нем духе-божестве, или же в силе, приобретенной через его посредство. Такова природа фетишизма у негров западной Африки, культ которых недавно вновь критически обследован английским исследователем Эллисом. Основой этого культа, стоящего не ниже других политеистических культов, служат божества общие (бог дождя, неба и т. д.), местные (бог гор, рек, урочищ и т. д.) и злые (sassabonsum и др.). Божества двух последних категорий способны вселяться не только в жрецов, но и в отдельные объекты (кусок дерева, камня, горшок с землей и т. д.), если они добыты в местах обыкновенного пребывания этих божеств. От вселения местных божеств получаются фетиши-покровители отдельных общественных единиц, общин, корпораций, от вселения sassabonsum – Ф. отдельных лиц, главное назначение которых причинять зло врагам их обладателей. По своей природе эти Ф. ничем не отличаются от идолов, и только по чисто внешним признакам (отсутствие определенных изображений) их классифицируют особо, как Ф. Вселяться могут не только души божеств, но и души умерших людей и животных, объектом своего вселения чаще всего выбирающие свои собственные останки. Отсюда поклонение мумиям у египтян, обычай первобытных народов возить с собою кости и черепа своих предков, приносить им жертвоприношения и вообще оказывать почитание; отсюда обычай хранить череп врага, дабы обладать его душой, обычай поклонения таблице предков у китайцев, верящих, что в них вселяется одна из трех душ предка; отсюда, наконец, поклонение когтям, хвосту, рогам, черепам, коже, перьям священного животного – поклонение, играющее такую роль в фетишизме и в так называемой магии. Далее, вследствие поверья, что души предков вселяются в деревья, камни, песчинки, зерна, листья и т. п., образуется культ подобных предметов, опять-таки связанный с высшими представлениями о душах, а не с самой материей объектов. Гамары в дни жертвоприношений сажают за стол палки, срезанные от деревьев или кустов, посвященных умершим, и угощают их яствами; австралийцы поклоняются своим предкам в образе палок и камней и т. д. Есть, далее, фетиши, которые не обладают ни самостоятельным, ни вселившимся духом, а получают силу лишь вследствие близости их или отношения к тому или другому божеству или священному предмету и

приобретаемого таким образом табу. Вещь, взятая из храма, гробницы шамана, местопребывания какого-нибудь божества и т. п. мест, в силу своего табу, может стать могучим средством против врага или божеством-хранителем. Наконец, есть фетиши, происхождение которых связано с той своеобразной логикой первобытного человека, которая создала симпатическую магию. Достаточно указать на такие примеры, как талисманы халдеян с именами богов, обычай египтян класть в могилу картины, изображающие покойника за любимыми его развлечениями, лечение настоем из-под бумажки, исписанной заклинаниями и т. п. Этот род фетишизма в своей основе опять-таки имеет анимистическую подкладку. К фетишизму очень близко примыкает идолопоклонство: идол отличается от фетиша только тем, что он представляет собою материальный объект, которому дана та или другая животная или человеческая форма. Раз имеется на лицо материальное изображение, оно, по воззрению анимиста, обязательно либо обладает собственной, самостоятельной душой, либо может стать обителью того или другого духа (смотря по форме идола), по тем или другим соображениям решившегося поселиться в нем. Психология идолопоклонства – та же, что у фетишизма: вера, что в идоле есть могущественная душа или что в него вселился дух божества, который, в награду за хороший уход или за красивую форму, ему данную, оказывает помощь человеку. Фетишизм, начиная с де Бросса, долгое время считали самой низшей и первобытной формой религии; но это воззрение явилось лишь результатом неверного представления о фетише, как о мертвом объекте, поклонение которому могло иметь место только на самой низшей ступени умственного развития. На самом деле фетишизм появляется лишь в период полного развития анимистического мировоззрения, гораздо позже возникновения родовых и общих божеств, а некоторые формы его, как напр. поклонение инструментам, орудиям и т. д., являются непосредственным результатом крайнего развития политеизма, с его особыми божествами для каждого занятия, для каждого отдельного рода предметов. Ср. Waitz, «Anthropologie» (т. II); Э. Тайлор, «Primitive culture» (т. II, гл.XIV); Спенсер, «Основание социологии» (т. 1); Fr. Schultze, «Der Fetichismus» (Лпц., 1871); Бастиан, «Der Fetish an der Kuste Guineas» (Б., 1884); Baudin, «Fetichisme et feticheurs» (Лион, 1884); Ellis, «The Tschispeaking Peoples», «The Ewe-Speaking Peoples» и «The Joruba-Speaking Peoples»; F. B. Jevons, «An introduction to the history of Religion» (Л., 1896). Л. Ш – г.

Фехтование Фехтование (нем. Fechtkunst, франц. escrime, от итал. schermire, защищаться) – искусство действовать холодным оружием (шпага, сабля, шашка, штык, пика). Хотя оружие употреблялось уже в древнейшие времена, но тогда оно находилось в таком младенчестве, что о каком-либо искусстве и правилах действия не могло быть и речи; это видно, напр., из описания Гомером единоборств Гектора с Аяксом и Ахиллом, во время которых бойцы встречали удары только щитами. В бою имело тогда значение не искусство, а сила и отвага. Хотя некоторые писатели (Капоферро) и говорят, что обычай ратоборства получил начало в Ассирии, а оттуда перешел к персам и грекам, но это едва ли верно: Ф., как искусство, впервые появилось у римлян, у греков же оно имело небольшое значение; среди них процветала, главным образом, стрельба из лука, состязание в которой производилось и на Олимпийских играх, тогда как о Ф. на них не упоминается. Все настоящие и бывшие школы Ф. считают своей родоначальницей римскую школу, появившуюся в конце республиканского периода, когда Ф. начали обучать рабов в гладиаторских школах. Первым известным учителем Ф. был консул Рутилий (за 105 лет до Р. Хр.). Юлий Цезарь, готовясь к борьбе с Помпеем, приказав научить Ф. своих милиционеров и сам выработал правила фехтования; с этих пор оно было хорошо поставлено в римских легионах. Рапира – главное фехтовальное оружие – была изобретена при Нероне; Марк Аврелий вооружил ею гладиаторов, выпускаемых на арену. Дальнейшему распространению фехтовальн. искусства служили в средние века рыцарские турниры, а затем право носить оружие, полученное и

горожанами. В Германии образовались особые фехтовальные союзы; первым из них был союз св. Марка, основанный в 1487 г. во Франкфурте-на-Майне; все последующие имели одинаковые фехтовальные приемы и корпоративные законы, так как всякий, желавший открыть фехт. школу, должен был выдержать публичное испытание и вступить в братство св. Марка. Затем появляются союзы странствующих фехтовальщиков, так назыв. рубак, которые показывали свое искусство за деньги на ярмарках. В Германии предпочитали рубящее оружие, главным образом мечи; в Италии фехтовали почти исключительно на шпагах, заимствованных из Испании. Несмотря на общераспространенность фехтования на Западе, до конца XV ст. оно преподавалось только практически, и никаких письменных правил для него не было издано; первые такие правила были составлены в 1474 г. Жаком Понцом и Петром Торресом, затем руководства стали весьма многочисленны, потому что Ф. на шпагах было обязательным в итальянских университетах; из них оно было перенесено студентами в Германию и Францию, где весьма быстро привилось, чему особенно способствовало ношение дворянами шпаги, как знака их достоинства. В это же время городские фехтовальные союзы исчезают, уступая место обществам стрелков, и Ф. остается только, как необходимый предмет воспитания дворян, в университетах, в военно-учебных заведениях и в войсках. При университетах основываются школы Ф.; первою из них была школа в Иене (1618), в ней преподавалось Ф. исключительно на шпагах, и скоро она стала известна не только во всей Германии, но и за границей. Шпага осталась до настоящего времени любимым оружием на юге Европы, особенно во Франции; в Германии же, продолжая учиться Ф. на рапирах (шпагах), с 1843 г. (в Иене) перешли к дуэлям на эспадронах, как более безопасном оружии. Флорио, один из выдающихся учителей Ф., в своей речи «О пользе Ф.» (1828) отдает решительное предпочтение шпаге, но его утверждение, что бой на саблях неправилен, ошибочно; теперь во всех армиях прекрасно поставлено Ф. на этом оружии. С XVII стол. во Франции начали фехтовать в армии на штыках; это Ф. скоро было заимствовано в германскую, австрийскую и шведскую армии. Вооружение некоторых частей пиками, заимствованными с Востока, повело за собою Ф. и на них. Вообще Ф. возможно – и практиковалось – на любом холодном оружии, даже на кинжалах (наваха в Испании). В Россию Ф. перешло с Запада вместе с иноземным строем и было первоначально только одним из воинских упражнений. С основанием в XVIII столетии военноучебных заведений Ф. входит в их программу, а подражание иностранцам заставляет и наше дворянство учиться фехтовальному искусству. Сначала все фехтовальные учителя были иностранцы; только с самого конца XVIII стол. преподавателем фехтования почти во всех учебных заведениях Петербурга стал знаменитый впоследствии И. Е. Сивербрик. Мы заимствовали фехтовальные приемы от французов и их школа преобладает у нас до настоящего времени. Другая главная школа – итальянская – отличается большею простотою. Теперь наиболее употребительно фехтование по системе так называемой jeu mixte, удержавшее и некоторые приемы старой школы. Ф. имеет значение хорошего гимнастического упражнения, которое, развивая физически, вырабатывает смелость, решимость, находчивость и презрение к физической боли; вместе с тем оно приучает к умелому обращению с холодным оружием; поэтому Ф. входит в обучение войск. Обучение Ф. или рубке (если употребляется рубящее оружие) распадается на два отдела: 1) подготовительный – обучение фехтовальным приемам и 2) боя на 2 стороны или вольного боя с противником (ассо). Искусство фехтования состоит в уменье поразить противника, нанести ему лишающие его возможности действовать удары и защитить себя от его ударов. В основу обучения кладется правильное положение корпуса (стойка) и уменье держать оружие. Основным должно быть признано Ф. на рапирах, потому что оно приучает к мелким и быстрым движениям и хорошо дисциплинирует руку; после него легко научиться владеть любым оружием, потому что наносить размашистые удары и защищаться от них легче, чем от мелких. Рапира заменяет собою шпагу и состоит из эфеса и клинка; ближайшая к эфесу половина клинка называется сильною (оборонительною) и служит для защиты, остальная половина слабая (наступательная) служит для ударов. Рапира

держится так, что большой палец находится на обороте рукоятки, остальные пальцы, сомкнутые, но не сжатые поддерживают рукоять и управляют ею; рука имеет только три положения: ногти кверху (quarte), ногти вниз (tierce), ногти вбок (moyenne); последнее положение нормальное, оно должно быть принято с самого начала Ф. Взяв рапиру, надо стать в ан-гард (en-garde); правая рука согнута в локте, чтобы кисть приходилась на высоте плеча, а конец рапиры против глаза противника, ноги согнуты в коленах и раздвинуты на два следа (шага – ит.), каблуки под прямым углом, корпус по возможности опирается на одну левую ногу (обе – ит.) и сохраняет прямое положение, левая рука поднята и согнута в локте так, чтобы ладонь, повернутая внаружу, приходилась несколько выше головы. Движения в этом положении вперед, назад и выпад , т. е. быстрая передача всего корпуса на выдвинутую вперед на 4 следа (сколько можно – ит.), согнутую правую ногу и одновременное вытягивание правой руки, ногти вверх, нанесение укола, должны быть совершенно свободны. Затем усваиваются предварительные приемы: удары (нападения, штоссы) и защиты (парады, отбои). Итальянская школа знает только 4 простых парада , во французской же сохранились и старые парады (прима, квинта и т. д.); сложные парады состоят из комбинации простых, таковы кварта и терц или, наоборот, и кварта с кругом. Обыкновенные парады больше всего развивают кисть руки, мягкость ; подвижность которой необходимое условие Ф.; при защитах надо стараться заставить шпагу противника лечь в положение терца. Ударов во французской школе также больше, чем в итальянской, и они также делятся на простые и сложные; к первым принадлежат прямой удар с выпадом , боковое нападение (фланконада), под руку противника и т. д.; сложные удары состоят в обманах, т. е. намерении нанести один удар и нанесении другого, например, поворот направо и удар вперед, батман, т. е. удар по рапире и укол вслед затем чтобы вывести рапиру противника из линии прямого удара, делается прием ангаже, состоящий в переносе своего клинка под клинком противника и приложении своей сильной части в его слабой; для нанесения прямого удара делается дегаже, т. е. перенесение своего клинка на другую сторону клинка противника и затем удар. После усвоения приготовительных приемов переходят к бою между двумя (на две стороны), по командам, а затем и к вольному бою (ассо). При этом надо быть все время в мере, т. е. иметь возможность, не сдвигая с места левой ноги, колоть противника. Все время боя надо наблюдать за оппозиционной линией, которой называется прикрытие себя таким образом, чтобы конец шпаги противника приходился все время вне линии тела, для этого надо действовать кистью, не разжимая руки, чтобы конец шпаги приходился на высоте груди противника; рука, в положении близком к терцу или кварту, но отнюдь не в этих положениях. Чтобы отбить после нападения удар противника, надо встать снова в ангард; итальянцы отбивают и до этого и имеют в этом преимущество перед французами. Секрет Ф. состоит в чувстве шпаги, т. е. умении предугадывать движения противника, умении обмануть его и своевременно нанести ему удар. На обман противника отвечают немедленно, чтобы не дать ему возможности нанести настоящий удар. Отбивать надо, подаваясь вперед, чтобы контрудар был верен. Нападение на противника может быть сделано как просто с места, так вместе с другими действиями и движением вперед. Каждая страна имеет свои отличия в приемах Ф.; наиболее разнятся французская и итальянская школы, вторая отличается вообще большей подвижностью руки и всего корпуса и большей энергией выпада. Начальные правила Ф. на эспадронах (сабли, шашки, палаши) в общем сходны с правилами Ф. на рапирах; разница заключается в характере ударов, которые наносятся главным образом кругообразным движением руки. Поэтому прежде всего упражняются в так назыв. мулине, т. е. кругообразном движении эспадрона, с целью развязать руку в кисти (франц. школа) или от локтя с неподвижной кистью (итальянск.). Парадов при Ф. на эспадронах всего пять: кварт – защита левой руки, терс – правой, прим – левых бока и ноги, секонд – правых бока и ноги, и парад головы (у французов – один, у итальянцев два – с права и слева). В настоящее время левая рука не принимает никакого участия в Ф. (кроме случаев Ф. левой рукой); она только балансирует корпус и придает ему красоту. Прежде, до выработки твердых правил в фехт. школах, допускалось схватить левой рукой шпагу

противника и колоть его своей; в настоящее время такой прием применяется только при защите саблей (эспадроном) против ружья со штыком. В настоящее время пользу Ф. сознают везде, и оно распространено за границей, особенно во Франции, как в войсках, так и в учебных заведениях и среди частных лиц. У нас Ф. среди невоенных, вследствие почти полного отсутствия преподавания его в учебных заведениях, встречает весьма мало любителей. Из учебных заведений Ф. преподается обязательно только в училище правоведения и лицее, необязательно – во многих частных учебных заведениях и немногих казенных. Ф. преподается и поставлено хорошо во всех военно-учебных заведениях, где, кроме боя на присвоенном оружии, для всех обязательно Ф. на рапирах и эспадронах и ежегодно устраиваются состязания на призы. В войсках уставами строевой службы соответственных родов оружия Ф. введено, как обязательное, в пехотных войсках – на ружьях, в кавалерии и артиллерии – на шашках; в этих же уставах изложены и правила обучения Ф. Для усовершенствования в фехтовании офицеры могут посещать бесплатно офицерские фехтовально-гимнастические залы, из которых особенно хорошо оборудованы залы в Петербурге и Варшаве. В Варшавском военном округе практикуется обязательное командирование офицеров и нижних чинов от кавалерийских полков в этот зал для усовершенствования. В видах поощрения занятий Ф. ежегодно устраиваются в фехтовальных залах состязания на Императорские призы; получившие их носят особое украшение на своем оружии. Для нижних чинов в войсках также устраиваются фехтовальные состязания на призы. Ср. Сивербрик (отец и сын), «Школа древнего Ф. на шпагах и палашах»; Е. Сивербрик, «Руководство к изучении правил Ф. на рапирах и эспадронах»; Г. Бленджини, «Иллюстрированная школа новейшего Ф. на шпагах и саблях» (СПб., 1880); Соколов, «Курс фехтовального искусства»; Глебович, «Фехтование на эспадронах»; von Dresky, «Anleitung zum Fechten mit dem Stossdegen fur Offiziere und militar. Bildungsanstalten» (Берл., 1891); Montag, «Neue praktische Fechtschule auf Hieb und Stoss» (З-е изд. Лпц., 1884); Ristow, «Die moderne Fechtkunst» (Прага, 1896); Barbaseti, «Das Sabelfechten» (Вена, 1898); его же, «Das Stossfechten» (1900); Thimm, «A complete bibliography of fencing and duelling» (1896). Французская и итальянская литература подробн. указаны у Бленджини. А. Н.

Фиброма Фиброма, фибромиома (fibroid, desmoid). – Под Ф. понимают опухоль, состоящую из волокнистой (фиброзной) соединительной ткани; если к этой составной части примешиваются гладкие мышечные волокна, то опухоль носит название фибромиомы. Обе эти формы новообразований отличаются в большинстве случаев плотной, твердой консистенцией и доброкачественным характером, т. е. не имеют наклонности переходить на соседние ткани или образовать переносы в отдаленных органах и, будучи удалены, не дают рецидивов. Рост фиброматозных опухолей обыкновенно очень медленный и может длиться годами, причем опухоль может достигнуть размеров головы взрослого человека и более; иногда же рост опухоли останавливается на известной величине. Форма опухоли бывает шарообразная, овальная или неправильно бугристая; иногда она сидит на тонкой ножке (полип). Ф. могут развиваться везде, где есть соединительная ткань; большею частью они образуются в подкожной клетчатке и коже. Особый вид разлитого фиброматозного новообразования представляет так назыв. слоновая болезнь (elephantiasis), при которой разрастание волокнистой соединительной ткани принимает колоссальные размеры; так, напр., описаны случаи, где груди у женщин достигали веса в 60 фунтов и спускались до колен. – Фибромиомы (фиброиды) встречаются чаще всего на матке; они могут развиваться внутри маточной стенки – межуточная Ф., под брюшинным ее покровом – подбрюшинная Ф., которая сидит обыкновенно на тонкой ножке в виде полипа, и под слизистой оболочкой – подслизистая Ф. Опухоли, сидящие в нижней половине матки, имеют большое значение в том отношении, что они суживают тазовую полость и иногда служат абсолютным

препятствием для родов. Симптомы, обусловливаемые Ф. матки, состоят главным образом в болях и кровотечениях; последние могут быть очень интенсивны и довести женщину до высокой степени малокровия; кровотечения тем сильнее, чем ближе опухоль расположена к слизистой оболочке матки. Наименьше беспокойств причиняют больным подбрюшные (субсерозные) Ф., сидящие на ножке. Маточные Ф. могут достигать до 20 фунт. весом и более. Причина образования фиброматозных опухолей не выяснена. Принято думать, что раздражение, дающее толчок разрастанию ткани, зависит от воспалительных процессов или травмы. Переход Ф. в злокачественную саркому есть исключительная редкость. Те Ф., которые вызывают резкие симптомы, подтачивающие здоровье и лишающие трудоспособности, требуют операции. Большинство маточных фибромов после климактерия подвергаются обратному развитию и резко уменьшаются; поэтому Ф., развившаяся вблизи климактерического возраста, скорее допускает выжидательное лечение. Подслизистые Ф. могут, благодаря сокращениям матки, быть извергнуты наружу – родиться. В. О.

Фиговое дерево Фиговое дерево иначе смоковница – из сем. крапивных или вязовых, достигает высоты до 8 м., дико растет на Востоке (Сирии, Малой Азии и пр.), разводится по побережью Средиземного моря (в Крыму, на Кавказе), во многих местах Азии, Америки и др. стран. Дерево это богато густым, белым млечным соком, молодые ветви густо опушены, а старые голы. Листья одиночные, крупные, черешковые, нижние цельные или слабо выемчатые, верхние о трех – пяти лопастях, сердцевидные; верхняя сторона листа зеленая, шершавая, нижняя – серая, мелковолосистая. Цветки мелкие однополые, собранные в своеобразные, грушевидные полые внутри соцветия (фиги), открывающийся узкою дырочкою; одни соцветия; рано созревающие к концу зимы, так наз. «grossi» или «orni», помещаются в верхней части прошлогодних ветвей над листовыми рубцами (такие соцветия у дикого Ф. дерева содержат большею частью мужские цветки, у разводимой женские цветки ); другие соцветия помещаются в пазухе листьев, из них самые нижние поспевают перед листопадом и называются «forniti» (они содержат женские цветки и лишь немного мужских или вовсе не содержат их), верхние, назыв. «cratiri» остаются на зиму (почти не содержат мужских цветков). Мужской цветок состоит большею частью из трех-пятираздельного околоцветника и 3 – 5 тычинок. Женские цветки двоякие: бесплодные, так наз. «орешковые», развивающиеся преимущественно у дикого Ф. дерева (caprificus) и плодущие, так наз. «семенные», развивающееся у настоящего, культурного Ф. дерева. В женском цветке околоцветник также трех-пяти раздельный, а пестик либо с коротким столбиком и рыльцем без сосочков (в орешковых цветках), либо с длинным столбиком и сосочками на рыльце (у семеннных цветков); завязь верхняя, одногнездная, односемянная; плод – костянка. При созревании плодов становится мясистым все соцветие (и околоцветник) и представляет соплодие, так назыв. фигу (винную ягоду, инжир). Оплодотворение перекрестное, совершающееся при посредстве орехотворок (Cynips psenes, иначе Blastophaga grossorum), кладущих яйца в завязь орешковых цветков, так как проколоть своим коротким яйцекладом завязь семянных цветков эти орехотворки не могут. Выведшееся из яичек новое поколение орехотворок ползает в том же соцветии, пачкается о пыльцу развившихся к тому времени мужских цветков, вылетает с пыльцою, наконец, вон; летит в другие соцветия, и в тех из них, где находятся семенные цветки, производит их опыление и оплодотворение. Это значение дикой смоковницы (caprificus) для плодоношения настоящей смоковницы было известно еще в глубокой древности. Еще тогда, для того, чтобы получить фиги, на ветви культурной смоковницы подвешивали ветви дикой смоковницы; эта операция была известна под именем «caprificatio», о ней упоминают Плиний и Теофраст. В новейшее же время значение капрификации и способы опыления были подробно изучены Вествудом, Дельпино, Сольмс-Лаубахом, Фр. Мюлером, Кином и др. Любопытно, что и у дикой смоковницы соцветия не одинаковы, а именно одни из них, так назыв. «mamme», содержат лишь

орешковые цветки, в которых зимуют орехотворки, другие, так назыв. «profichi», содержат орешковые и мужские цветки. Фига богата (до 70%) сахаром, употребляется в пищу и как лакомство в сыром или в сушенном виде(«винные ягоды», «инжир»). В торговле различают несколько сортов фиг (в культуре известно много разновидностей Ф. дерева), напр. мелкие – марсельские, крупные – генуэзские; лучшими считаются левантинские фиги (доставляются из Смирны); сушеные фиги (каламатийские фиги) идут из приморского города Каламаты, гавани Мессины. С. Р.

Фиджи Фиджи или Вити – о-ва в Южном Тихом океане, британская колония к В от Нов. Гебрид, между 15°30' и 19°30' ю. ш. и 177° и 178° з. д. Вся группа состоит из 225 коралловых и скалистых о-вов, из коих 80 обитаемых. Пространство 20806 кв. км. Морское пространство между главными о-вами группы называется Гороским морем. Два больших о-ва, Вити-Леву (12000 кв. км.) и Вануа-Леву (около 6500 кв. км.); далее о-ва Увалау, Ясуа, Кантаву, Вуна и малые о-ва внутреннего Гороского моря, известные под общим названием Вити-и-Лома, из коих главные – Горо, Найрай, Моала, Матуку и Ангау; к В тянется группа о-вков, из коих наибольший – Лакемба. В 1880 г. к Ф. в административном отношении присоединен остров Ротума, между 12° и 15° ю. ш. и 175 и 177° з. д. Население Фиджи в 1891 г. достигало 121180 душ: европейцев 4373, индусов 13282. туземцев 98478, полинезийцев, ротумцев и т. д. 6540. Гл. гор. – Сува, на южном берегу Вити-Леву; 850 европейцев. Ф. – вулканического происхождения, но признаки вулканической деятельности встречаются лишь в Саву-Саву, на южном бер. Вануа-Леву. Вершины о-вов имеют обыкновенно форму конуса или иглы и состоят из базальта. Климат мягкий и здоровый. Почва крайне плодородна; состоит из желтой глины и растительного перегноя. О-ва покрыты густою растительностью; в 1899 г. европейцы возделывали около 1000 гект. бананов, 9500 гект. кокосовых орехов, 200 гект. кукурузы, 10000 гект. сахарного тростника; около 500 гект. приходилось на рис, чай, табак, ананасы и т. д.; В колонии к тому же времени было 2000 лошадей, 1000 овец, 9000 ангорских коз, 17000 голов рогатого скота. Общий оборот иностранной торговли в том же году достигал 744900 фунт. стерл., в том числе 263044 ф. ст. приходились на ввоз, 481856 фунт. стер. на вывоз. Ф. сделались британской колонией в 1874 г. Управление – в руках губернатора, назначаемого королем; при губернаторе исполнительный совет из 4 членов и законодательный из 5.

Физическое лицо Физическое лицо (человеческая личность, человек) – приобретает правоспособность с момента своего рождения. Под последним юристы понимают полное отделение плода от матери с проявлением самостоятельной жизни. Многие римские и старые западноевропейские юристы установляли ряд объективных признаков, наличность которых должна была служить показателем того, что ребенок родился живым. К этим признакам причислялись: крик ребенка (это утверждали, между прочим, прокульянцы против сабинианцев; мнение последних принято Юстинианом), раскрытие глаз и друг. В некоторых старых западноевропейских кодексах (прусск., бав., саксонск., австр.) была принята презумпция живорожденности, если плод отделился при нормальных условиях от здоровой матери. Новое герм. уложение отвергает решающее значение этих признаков, как покровительствующих иногда одной заинтересованной группе в ущерб другой. Для каждого данного случая должны быть заинтересованными лицами представлены самостоятельные доказательства по общим правилам о доказывании; в случае возможности решающее значение имеет судебно-медицинская экспертиза. Новые юристы отвергают также признак жизнеспособности родившегося, как условие приобретения им правоспособности. Выкидыш, появившийся на свет ранее физиологической возможности проявления жизни, конечно, не

правоспособен, но установить в виде определенной юридической нормы момент жизнеспособности трудно; решающее значение должно все-таки иметь проявление жизни при рождении. Еще более трудно требовать признака жизнеспособности родившегося своевременно живым младенца в смысле прогноза его способности продолжать жизнь (франц. кодекс, ст. 725). Жизнеспособность ребенка может в каждом отдельном случае зависеть от сочетания разнообразных условий; правильное суждение о ней немедленно после рождения может быть составлено лишь в редких случаях. Точно также несостоятельно требование старых юристов, чтобы родившийся носил человеческий образ, а не был уродом (рим. право, прусск., бав. и сакс. кодексы). Все, что родилось живым от человека – человек; установить границу между уродами, имеющими и не имеющими человеческого образа, по крайней мере без специальной каждый раз медицинской экспертизы, нет никакой возможности. Не родившийся еще ребенок, зародыш – не человеческая личность, не индивидуум и, поэтому, не признается правоспособным. Старое положение: nasciturus pro nato habetur quoties de commodis ipsius partus quaritur, принятое в некоторых кодексах (бав., сакс. и др.), подлежит ограничению в том смысле, что охрана прав зародыша дается лишь на случай рождения его живым. Наследственные права зародыша охраняются, напр., лишь как права будущей личности; если ребенок родился мертвым, новой личности на свет не появилось и права остаются за теми, кто имел бы их при отсутствии зародыша. Русское право не дает специальных постановлений относительно начала человеческой личности, как субъекта прав; судебная практика не стеснена, поэтому, в решении относящихся сюда случаев применением указанных сейчас выводов новой юриспруденции. Принципиально у нас признаны лишь права зародыша, как будущего субъекта прав (п. 2 ст. 1106 т. Х ч. 1). – Начавшись рождением, правоспособность лица оканчивается с смертью, т. е. прекращением жизненных функций субъекта прав, констатируемым, при обыкновенных условиях, очень точно и определенно. Юридические определения, касающиеся момента смерти, требуются только для тех случаев, когда нет на лицо достаточно данных для суждения о том, жив человек еще или умер или когда нужно установить более ранний или поздний момент смерти по отношению к лицам, последовательность смерти которых неизвестна . – От рождения до смерти правоспособность лица продолжается непрерывно. Она не ограничивается ни вполне, ни частично теми или другими физическими качествами лица. Болезнь, недостаток тех или других свойств и качеств (глухонемота) и т. д. не умаляют правоспособности, хотя и оказывают влияние на дееспособность . Лишь пол долго оказывал влияние на состав прав физического лица: женщина долго подлежала более или менее полной и суровой опеке и ограничению прав в тех или иных отношениях. В русском праве, напр., до сих пор ограничены наследственные права женщины. Но эти ограничения – следствие не столько физических свойств женщины, сколько ее социального и экономического положения. См. Дювернуа, «Чтения по гражд. праву» (I); Анненков, «Система рус. гражд. права» (I) . В. Н.

Фикус Фикус (Ficus L.) – род растений, обнимающий до 600 видов, дико растущих в теплых странах, преимущественно на о-вах Индийского архипелага, Тихого океана, в Южной Африке и в Средиземноморских областях. Род этот относится к семейству тутовых (Моrасеае), подсем. Artocarpoideae. Это – деревья или кустарники, с попеременными, реже супротивными, цельными, зубчатыми или лопастными листьями, вечнозелеными или опадающими на зиму. Прилистники очень крупные; они одевают почку, но в большинство случаев скоро отпадают и лишь изредка сохраняются после распускания листьев. Цветки собраны в пазушные соцветия, одиночные или сгруппированные по несколько, и иногда на безлистном побеге образующие конечный колос или кисть. Цветоложе в соцветии большею частью в виде полого шара или груши с отверстием на верхушке; внутри на таком цветоложе располагаются редкие цветки; мужские вместе с женскими или мужские отдельно от

женских; иногда мужских цветков бывает очень немного и они располагаются тогда у отверстия соцветия, а женские занимают всю остальную поверхность его. При каждом цветке иногда развиваются кроющие листья, иногда их не бывает. Цветок состоит из 2-6 раздельного или лопастного околоцветника, более развитого при мужском цветке. Тычинок либо одна (у подрода Urostigma), две (у Pharmacosycea). или 3 – 6; нити у них короткие, пыльники либо выдаются из околоцветника, либо нет. Пестик один с одногнездою (реже 3-2-гнездою) односемянною завязью, с простым столбиком, не выдающихся из отверстия цветоложа. Опыление происходит при посредстве насекомых. Плодики – орешки, заключенные в мясистое цветоложе (фигу). Искривленный зародыш окружен белком. Род распадается на семь подродов (или секций): 1) Palaeomorpha, 2) Urostigma (куда откосится часто разводимое в комнатах Ficus elastica), 3) Sykoecia, 4) Sycidium, 5) Covellia, 6) Eusyce (куда принадлежат F. Sycomorus, сикомора, и Р. Саriса, фиговое дерево), 7) Neomorphe. Виды Ф. принадлежат к полезным растениям; наибольшее значение они имеют в промышленном отношении как деревья, дающие каучук, таковы: F. elastica (на Суматре), F. taxia caria (в Южной Америки), F. nymphaeifolia, F. populnea, R. Radula, F. sylvestris ( в Бразилии), F. elliptica и F. prinoiddes (в Новой Гренаде). Млечный сок других видов (F. heterophylla, Sycomorus, indica) употребляется в медицине. Плоды некоторых видов (F. convica, Sycomorus, religiosa, Rumphii, bengalensis) употребляются в пищу. Некоторые виды (F. laccifera, religiosa, bengalensis) доставляют шеллак или гуммилак (гумми, вытекающее от укусов насекомых). С. Р.

Фикции Фикции – представления и понятия, с которыми мы оперируем таким образом, как если бы их соответствовало в действительности то, чего на самом деле не существует – приписываем, напр., предмету качество, которого он в действительности не имеет, ставим лицо в положение, которого оно не занимает в действительности, и распространяем на него последствия этого положения. В юриспруденции часто пользуются Ф. с целью создать искусственным путем историческое или догматическое основание для известных юридических правил, которые требуются с точки зрения справедливости или пользы, но не могут быть обоснованы средствами действующего права. Особенно распространенным явлением Ф. были в древнеримском праве, когда претору, несмотря на находившуюся в его руках власть создавать исключительные нормы, часто приходилось прибегать к. Ф. для прикрытия новых норм старыми положениями, в видах устранения открытой борьбы с действующим правопорядком или просто экономии юридического творчества. По древнему римскому праву римский гражданин, находившийся в плену, рассматривался как раб, но по возвращении из плена, в момент возвращения, вновь становился полноправным членом римского гражданского общества. Согласно с этим правилом гражданин, умерший в плену, должен был бы рассматриваться как умерший раб; но так как такая точка зрения извращала все отношения оставшихся в Риме членов его семьи и по существу ставила их в неравное положение с членами других семейств, отцы которых могли возвратиться из плена, то была придумана Ф. (так назыв. fictio legis Corneliae), согласно которой если римлянин умирал в плену, то это рассматривалось так, как если бы он умер римским гражданином. В интересах покровительства так назыв. «бонитарной собственности» создается специальный публициев иск (actio Publiciana), в котором истец формулой претора ставится в положение давностного владельца, хотя в его лице давность и не истекла еще. Развитие института bonorum possessio в значительной мере опирается на actiones ficticiae. Владелец наследства трактуется в судебных формулах по отношению ко всем третьим лицам, интересы которых сталкиваются с интересами владельца, как наследник. Таким образом путем actiones ficticiae защищаются целые новые институты права. Аналогичные примеры во множестве встречаются в истории английского права. По мере большего воздействия на гражданскую жизнь законодательства роль Ф. в юридическом творчестве сокращается. Путем более широкой концепции закона и

более широких приемов толкования в настоящее время возможно достигать прямым путем того, чего римляне достигали путем Ф. Исчезая, таким образом, из законодательною и судебного творчества в современной юриспруденции, Ф. сохраняют еще некоторое значение в теории, в качестве догматического приема изложении права («догматические Ф.»). Наиболее ярким примером таких Ф. является Ф. «юридического лица», принятая, впрочем, и в новые законодательства. По существу возникающих из него отношений юридическое лицо есть особая форма обладания – общего обладания, противоположная обладанию индивидуальному; но юристы, ввиду того, что в основе всего современного вещного и обязательственного права лежит обладание индивидуальное, а не общее, рассматривают и отношения, характеризуемые понятием юридического лица, как отношения индивидуального обладания. Для этой цели на место действительных обладателей – членов союза, называемого юридическим лицом, создают фиктивного обладателя – «юридическое лицо», – которого и рассматривают как индивидуального обладателя общего имущества. Более широкие точки зрения на природу юридических явлений и здесь, впрочем, ведут к замене фиктивных представлений истинными. Ср. Мейер, «О юридических вымыслах» (в «Ученых Записках Казанского Унив.» за 1855 г.); Муромцев, «Гражданское право древнего Рима» (М., 1883); Мэи, «Древнее право», гл. 2; Дормидонтов, «Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения Ф.» (Казань, 1895; здесь подробные указания иностранной литературы предмета). В. Н.

Филарет Филарет – патриарх российский, в мире Феодор, старший сын боярина Никиты Романовича. Предполагают, что он родился от второго брака Никиты Романовича, между 1554 и 1560 г. В детстве он получил хорошее образование и научился даже латинскому языку по собранию латинских речений, написанных для него славянскими буквами одним англичанином. Двоюродный дядя царя Феодора, любознательный и начитанный, веселый и приветливый, красивый и ловкий, соединявший любовь к книгам с любовью к развлечениям и нарядам, он играл в молодости видную роль, пользуясь одинаковой популярностью и у соотечественников, и у иностранцев. Он женился на дочери бедного костромского дворянина Ксении Ивановне Шестовой и имел от нее 5 сыновей и одну дочь. Из всех детей его пережил только сын Михаил, избранный на царство. В 1586 г. Феод. Ник. упоминается как боярин и наместник нижегородский, в 1590 г. участвует в качестве дворового воеводы в походе на Швецию, в 1593 – 94 г. состоит наместником псковским и ведет переговоры с послом имп. Рудольфа, Варкочем. В 1596 г. состоит воеводой в правой руке. От 90-х годов дошло до нас несколько местнических дел, касающихся Феод. Ник. и рисующих влиятельное положение его среди московского боярства. По смерти царя Феодора народная молва называла Феод. Ник. ближайшим законным преемником престола; в Москве ходили слухи, что покойный царь перед смертью прямо назначил его своим преемником. Борись Годунов, сев на царство, оправдывался перед ним ссылкой на народное избрание и давал ему клятву держать его главным советником в государственном управлении. Были ли у самого Феод. Ник. планы на воцарение, неизвестно; в коломенском дворце, однако, был найден его портрет в царском одеянии, с подписью «Царь Федор Микитич Романов». Как бы то ни было, он подписался под избирательной грамотой Бориса. В 1601 г., во время разгрома фамилии Романовых Борисом , Феод. Ник. был пострижен в монахи под именем Ф. и сослан в Антониев Сийский монастырь; жена его, постриженная под именем Марфы, сослана в Заонежские погосты, а малолетний сын Михаил и дочь заточены на Белоозере, с теткой Настасьей Никитичной. Жизнь Ф. в монастыре была обставлена очень сурово: пристава пресекали всякие сношения его с окружающим населением и изнуряли его грубым соглядатайством и мелочными притеснениями, жалуясь в тоже время в Москву на его крутой и запальчивый нрав. С появлением в 1605 г. известий о движениях Лжедмитрия в настроении Ф. была замечена резкая перемена: он повеселел и громко стал высказывать надежду на скорый переворот в

своей судьбе. 30 июня 1605 г. Лжедмитрий возвел Ф. в сан ростовского митрополита. Кажется, Ф. редко наезжал в свою митрополию, проживая с тех пор большею частью в Москве. По воцарении Василия Шуйского Ф. ездил в Углич открывать мощи Дмитрия Царевича. В 1609 г. Ростов подвергся нападению тушинцев; Ф., запершийся с народом в соборе, был схвачен и, после различных поруганий, с бесчестием отправлен в Тушино. Однако, тушинский вор, по мнимому своему родству с Ф., назначил его патриархом всея Руси. В качестве нареченного патриарха Ф. рассылал грамоты по церковным делам в области, признававшие власть тушинского вора, а после бегства вора в Калугу участвовал в переговорах тушинцев с польским королем о приглашении последнего или его сына на русский престол. Когда Рожинский, в марте 1610 г., сжег Тушино, отряд польских тушинцев, отступивший к Иосифову Волоколамскому монастырю, захватил с собою и Ф. Только по разбитии этого отряда русским войском Ф. получил свободу и отъехал в Москву. По свержении Шуйского Ф., по указанию Жолкевского, желавшего удалить из Москвы наиболее влиятельных лиц, был назначен вместе с кн. Голицыным в посольство к Сигизмунду, для заключения договора о вступлении на русский престол королевича Владислава. 7 октября послы приехали под Смоленск. Переговоры, затянувшиеся до 12 апреля, не привели ни к чему, а после получения известия о приближении к Москве ополчения Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого послы были арестованы. Ф. пробыл в плену у поляков до 1619 г., проживая в доме Сапеги. По-видимому, уже тотчас по воцарении Михаила Феод. был предрешен вопрос об избрании Ф. в патриархи. Еще до возвращения Ф. из плена он именовался в правительственных актах и на церковных антиминсах митрополитом не ростовским, а всея Руси. После Деулинского перемирия 1 июня 1619 г., на р. Поляновке, за Вязьмой, совершился размен пленных; Ф. был обменен на польского полковника Струся. 14 июня Ф. въехал в Москву, торжественно встреченный сыном. Тогда же сложилась на Москве народная песня, посвященная этому событию. Через несколько дней собор русского духовенства предложил Ф. сан патриарха, и 24 июня Ф. был посвящен. С саном патриарха Ф. совместил сан великого государя, чем поднял до высшей степени государственное значение патриархата. Установилось настоящее двоевластие: царь и патриарх оба писались государями; правительственные дела решались обоими государями, а иногда Ф. решал их единолично, даже без ведома царя. В качестве правителя Ф. показал себя крутым, властолюбивым и «опальчивым». Он быстро обуздал своеволие людей, приблизившихся в его отсутствие к трону его сына,. подверг опале Салтыковых, самовольно отдаливших от царя его невесту Хлопову, Грамотина и др. На соборе 1619 г. он выдвинул вопрос о составлении новых писцовых и дозорных книг и о вызове в Москву выборных людей от духовенства, дворянства и посадских людей для подачи заявлений о местных нуждах населения. Он руководил дипломатическими сношениями и, между прочим, составил «тайнопись», т. е. шифр для дипломатических бумаг. Патриаршая деятельность Ф. состояла в энергичной охране чистоты православия, в развитии печатания богослужебных книг и в реформе церковной администрации. Строгое преследование религиозного вольнодумства и нравственной распущенности выразилось в мерах, принятых против кн. Хворостинина , в распоряжениях о прекращении кулачных боев, развратных скопищ, четверобрачия, некоторых языческих обрядов (кликания коляды, овсеня), в грамотах сибирскому архиепископу и Соловецкому монастырю о пороках и непорядочной жизни мирян и монахов. Нередко в своих мерах по охране чистоты православия Ф., за отсутствием богословского образования, переходил границы необходимости. Так, он настойчиво требовал перекрещивания обращающихся в православие латинян и в 1620 г. на соборе духовенства осудил мнение крутицкого митроп. Ионы, находившего в этих случаях достаточным совершение одного миропомазания. Тогда же Ф. установил перекрещивание белорусов, выходящих из Польши и Литвы, хотя бы они и считались там православными. В 1627 г. по приказанию Ф. сожжено «Учительное евангелие» Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, не содержавшее в себе в сущности ничего еретического, и начаты гонения на литовские книги, обращавшиеся в русских церквах. Тогда же был напечатан катехизис

Лаврентия Зизания Тустаневского, после весьма мелочных и придирчивых исправлений и нескольких прений, устроенных между Зизанием и игуменом Ильей и справщиком Онисимовым. Печатанию и исправлению книг Ф. уделял много внимания. В самом начале своего правления Ф., по представлению патриарха иерусалимского Феофана, возбудил пересмотр дела о справщиках Дионисии, Арсении и Иване Наседке, незадолго перед тем обвиненных за исключение из Требника слов: и огнем в молитве на Богоявление. Собор, в присутствии Ф., Феофана и государя, оправдал справщиков, и по получении разъяснительных грамот от других патриархов прибавка: и огнем была окончательно вычеркнута из Требника. В 1620 г. Ф. возобновил типографию на Никольской, на старом печатном дворе, и устроил особое помещение («правильню») для работ справщиков, а также положил начало знаменитой впоследствии типографской библиотеке, сделав распоряжение о доставлении туда из городов древних харатейных книг. Московская типография при Ф. выпустила много изданий – все 12 миней месячных и ряд богослужебных книг, причем некоторые издания были свидетельствованы самим Ф. При печатании обращалось много внимания на исправление текста, для чего Ф. привлек к работам более образованных справщиков, сличавших тексты с древними славянскими рукописями, а в некоторых (редких) случаях – и с греческими. Книги рассылались по городам в церкви, монастыри и торговые лавки по цене, в которую обошлось их напечатание, без прибыли, а в Сибирь – безвозмездно. В 1622 г. Ф. издал «Сказание действенных чинов св. соборные церкви Успения св. Богородицы», т. е. устав для отправления праздничных богослужений церковных торжеств, а также «Поучение великого господина на поставление митрополитам, архиепископам и епископам»; ему же приписывают «Поучение на поставление архимандритам, игуменам и священникам» и «Поучение игуменьям». Ф. заботился и о насаждении школ, призывал архиепископов к учреждению училищ при архиерейских домах и сам завел в Чудовом монастыре греколатинское училище, порученное Арсению Глухому. В 1632 г. приехавший в Москву протосингел александрийского патриарха Иосиф был оставлен Ф. в Москве для перевода книг и для устройства греческой школы. Важный след оставила деятельность Ф. в области церковного управления. Двор патриарха устроился при нем совершенно по образцу двора государева; организовался класс патриарших дворян и детей боярских, верстаемых поместными окладами. Патриаршие вотчины значительно увеличились покупками и царскими пожалованиями. Власть патриарха над населением этих вотчин была расширена царской грамотой 20 мая 1625 г., которою уничтожались все прежние несудимые грамоты отдельных церквей и монастырей патриаршей области и патриарх получал право судить и ведать духовное и крестьянское население этой области во всяких делах, кроме татьбы и разбоя. Управление патриаршей областью облекается при Ф. в правильные формы, аналогичные светским государственным учреждениям. Возникают патриаршие приказы: 1 ) судный или разряд – для судебных дел, 2) приказ церковных дел – по делам церковного благочиния, 3) казенный – ведающий сборы с духовенства и 4) дворцовый – заведовавший хозяйством патриарших вотчин. В каждом приказе сидел патриарший боярин, с дьяками и подьячими. Дела решались с доклада патриарху. Энергичная устроительная деятельность Ф. не ограничивалась одною патриаршею областью. Во всем государстве производились подробные описания церковных и монастырских имуществ, пересмотр и подтверждение жалованных грамот, выданных монастырям, новые пожалования их землями. В 1620 г. открыта новая тобольская епархия. При Ф. состоялась канонизация двух святых – Макария Унженского (1619) и Авраамия, еписк. чухломского и галицкого (1621), а также присылка в 1625 г. персидским шахом части Господней ризы, которая была поставлена в ковчеге в Успенском соборе. При Ф. возобновились прерванный в эпоху смуты сношения Москвы с греческою и восточными православными церквами и приезды в Москву за милостыней многочисленных представителей духовенства этих церквей. Ф. скончался 1 окт. 1633 г., имея около 80 лет от роду. См. Смирнов, «Филарет Никитич Романов святейший патриарх всероссийский» (в «Чтениях Общества любителей духовного просвещения», 1873 – 74 гг.). А. Кизеветтер.

Филатов Нил Федорович Филатов (Нил Федорович) – известный профессор детских болезней московского университета (1847 – 1902), обогативший педиатрию как солидными оригинальными руководствами, так и массой (до 70) статей в русских и иностранных журналах. Специальное медицинское образование Ф. получил в московском университете, где окончил курс в 1869 г. Сперва земский врач, Ф. затем за границей специально изучал детские болезни. Степень доктора медицины получил в 1876 г. за диссертацию «Об отношении бронхита к острой катаральной пневмонии», а через год звание приват-доцента детских болезней. Работая в детской больнице в Москве, Ф. привлекал много слушателей студентов и врачей. Здесь он обособляет в ряде статей несколько новых болезненных форм: скарлатинозную краснуху, идиопатическое воспаление лимфатических желез шеи, миозит брюшных мышц от перенапряжения их, малярийный понос, а в последние годы – хроническую инфлюэнцу. Ф. указал некоторые новые патогномонические признаки болезней, как отрубевидное шелушение слизистой оболочки рта в продромальном периоде кори (впоследствии так назыв. признак Коплика). С 1879 г. Ф. читал лекции как приват-доцент, а с 1891 г. как профессор детских болезней и директор детской клиники. За все время существования в Москве о-ва детских врачей Ф. был его председателем. Результатом систематизации наблюдений и выводов Ф. были несколько учебников, выдержавших в короткий срок много изданий; наиболее блестящий труд его – «Семиотика и диагностика детских болезней». «Лекции об острых инфекционных болезнях у детей», «Клинические лекции о распознавании и лечении катаров кишок у детей», «Краткий учебник детских болезней» и «Клинические лекции», 3 вып. Руководства эти все переведены на немецкий яз., а некоторые из них на французский, итальянский, чешский и венгерский яз. В этих книгах кратко, но полно изложено все, что в данной области дала наука, популяризированная прекрасным изложением автора и его критическим отношением к материалу, почему они сделались настольными для русских врачей. Как профессор клиницист, Ф. занимает почетное место среди тех немногих русских клиницистов, которые создали школу. Перечень всех работ Ф. (до 70) приведен в «Мед. Обозрении» (1902, № 3, стр. 270). A.

Филемон и Бавкида Филемон и Бавкида – в прекрасно обработанном Овидием (Metamorph. VIII, 610 – 715) фригийском сказании благочестивая чета старых супругов, которые радушно приняли посетивших их в образе утомленных путников Зевса и Гермеса. Когда боги, в наказание за то, что остальные жители страны обошлись с ними негостеприимно, затопили эту местность, хижина Ф. и Бавкиды осталась невредимою и была обращена в роскошный храм. По желанию испуганных супругов, боги сделали их жрецами храма и послали им одновременную смерть: оба они были обращены в деревья, Ф. – в дуб, Бавкида – в липу.

Филигрань Филигрань (итал. Filigrana, франц. Filigrane, от лат. filum-granum) – украшение, изготовленное из золотой или серебряной (а также позолоченной медной или железной) проволоки, изогнутой и спаянной в некоторых своих местах таким образом, что получается орнамент в виде цветков, листьев, арабесок и др. узоров. Употребляемая при этом проволока по большей части бывает предварительно скручиваема винтообразно и затем сплющиваема между вальцами, через что принимает форму тонкой полоски с зубчатыми краями. Изогнутие проволоки производится при помощи миниатюрных щипцов, а спайка посредством паяльной трубки. Главную трудность изготовления Ф., но вместе с тем и его красоту, составляет присоединение к проволочному узору крошечных розеток и зерен

одного с ним металла, рассаженных по длине проволоки или между ее изгибами. Филигранная работа или оставляется сквозною, или напаивается на металлический гладкий фон. Археологические находки в Италии, Крыму и др. местах свидетельствуют о том, что производство Ф. было доведено в древнем мире до высокого совершенства; античные греческие и этрусские Ф. поражают такою тонкостью, правильностью и чистотою работы, до какой не удавалось достигать в позднейшие времена и даже в наши дни. С падением греко-римской цивилизации, мастерство Ф. сильно понизилось в отношении достоинства, но, будучи сохранено византийцами, снова распространилось в ювелирном искусстве романской эпохи и у арабов. На западе Европы Ф. служил главным образом украшением священных сосудов и другой церковной золотой и серебряной утвари. В эпоху Возрождения им пользовались уже мало, хотя Бенвенуто Челлини и написал целый трактат о нем. Вскоре Ф. сделался во многих странах чисто народным способом украшения различных ювелирных изделий. Важнейшие места его производства в Европе – Генуя, Венеция, Рим, Неаполь, Копенгаген, датские и фрисландские острова, Швеция, Голландия, Португалия, Испания, Швейцария, австрийские Альпы, Венгрия и южнославянские земли. Венгры, в XVl и XVII вв., любили украшать Ф. свои живописные костюмы и оружие, очень оригинально и изящно соединяя проволочное плетенье с эмалью. На Востоке Ф. распространена с незапамятных времен почти повсюду – в Турции, Египте, Судане, Индии, Яве, Суматре, Китае, Японии. Китайские Ф. в особенности замечательны как своеобразностью своих форм (цветы, бабочки, фигуры фантастических животных и пр.), так и удивительною тонкостью исполнения. В России Ф. был исстари в большом ходу и доныне производится во многих пунктах, преимущественно в Московской, Ярославской, Костромской (В начале XVIII в. производство филигранных изделий было занесено сюда пленными шведами.), Нижегородской и Вятской губ., а также в Закавказье.

Филидор Филидор (Франсуа-Андре Philidor, 1726 – 95) – франц. композитор, талантливейший представитель музыкальной семьи этого имени. Поступив пажем в Версаль, он пристрастился к игре в шахматы и уже 18 лет от роду не имел в этой игре соперников. В 1749 г. вышло первое издание его руководства в игре в шахматы: «Analyse du jeu des echecs». С 1754 г. Ф. стал серьезно заниматься музыкой. Первым его музыкальным трудом было «Lauda Jerusalem». В 1759 г. была поставлена комическая опера Ф. «Blaise ie savetier», имевшая блестящий успех. В ней Ф. выказал себя искусным гармонистом. В этом же году появилась другая его опера: «L'Huitre et les Plaideurs». В позднейших операх Ф. «Le. soldat mаgiсien» и, в особенности, «Lo jardinier et son seigneur» виден большой подъем таланта. После этих опер репутация Ф. установилась; современники ставили его наряду с Монсиньи. В особенности выдающимися считаются оперы Ф. «Sorcier», «Маrеchal», «Тоm Jones». В конце жизни Ф. перестал заниматься музыкой, просиживая большую часть дня в Cafe de la Regence за игрою в шахматы. В 1792 г. он уехал в Лондон, где и умер. Написал всего 21 оперу. Н. С.

Филины Филины (Babonidae) – сем. хищных птиц из подотряда сов (Striges). От сем. сипух (Strigidae) отличается существованием двух вырезок на заднем крае грудной кости, гребень которой не соединен с ключицами, а также – незазубренным внутренним краем когтя среднего, сравнительно длинного пальца. К Ф. относится большинство наших сов (как то сычи, ястребиные, белая и ушастая совы, совки, неясыти, Ф.). Принадлежащий сюда род Ф. (Bubo) от соседних родов отличается неполным, прерванным вверху, лицевым диском, длинными, приподнимающимися ушными перьями и густым оперением ног до когтей. В крыльях, недостигающих вершины довольно короткого, почти прямого хвоста, 2 – 4 маховые

перья – длиннее остальных. 16 видов, относящихся к роду Bubо, распространены во всех областях, кроме Австралии. В Европе повсеместно живет – Ф. – пугач (В. maximus). В Сибири его заменяет столь же крупный сибирский Ф. (Bubo sibiricus), отличающийся общим белесоватым тоном более светлой окраски с более тонкими черными пятнами и пестринками. Для сибирского Ф. в особенности характерно весьма густое оперение лап, закрывающее не только пальцы, но и основание когтей. Главную пищу сибирского Ф. составляет крупная лесная дичь и зайцы, а также (во время вывода птенцов) пищухи и суслики. Как и пугач, сибирский Ф. живет исключительно в лесах. В русском и китайском Туркестане живет третий вид, туркменский Ф. (Babo turcomanus) – светлее пугача, с более бедным оперением пальцев и с крупными черными продольными пятнами лишь на зобе и груди, в то время, как у пугача такие пятна существуют на всей нижней стороне тела. Туркменский Ф. – меньше пугача и живет в степных рощах. Главную пищу его составляют зайцы. Наконец, в южной Европе, именно в Греции, встречается еще один более мелкий вид Ф. (В. ascalaphus, фараонов Ф.), с красноватыми крапинками на белой груди и на буровато-желтом брюхе, настоящею родиною которого является Сев. Африка и Мал. Азия. Ю. В. На ненависти, питаемой всеми вообще птицами к Ф., основана охота с Ф., преимущественно на хищных птиц (соколов, ястребов, ворон и т. п.), во время весеннего и осеннего их пролета. Для этой охоты делается на подходящем месте шалаш (или вырываемая в земле землянка, с боевыми окошками и крышею, обкладываемою дерном). Шагах в 25-30 от шалаша устанавливается на столбе особое сиденье для Ф., приводимое в движение веревкою, протянутого к шалашу; недалеко от столба вкапываются присадочные деревья. Привязав Ф. за одну ногу к подвижному сиденью (другая нога должна быть свободна для защиты от нападающих хищников), охотник садится в шалаш и, дергая за веревку, прикрепленную к тому сиденью, заставляет этим Ф. хлопать крыльями, чтобы удержаться от падения. К Ф. не замедлят подлететь местные хищники, которые, отчасти, садятся на присадочные деревья, отчасти же только вьются над Ф., попадая в том и другом случае под выстрелы охотника. Вместо Ф. сажают иногда сов, а также чучела Ф. и орлов; в Германии весьма распространены механические Ф., которые, если дернуть за веревку, взмахивают крыльями и вертят головою. Ср. Н. Туркин, «Зап. и справочн. книга охотника и рыболова» (М., 1894, стр. 21), В. Хлюдзинский, «Охота с совой» («Журн. Охоты», 1871, № 26); А. Энгедьмейер, «Охота с Ф.» («Природа и Охота», 1885, V); М. Липпе, «Охота за хищными птицами с Ф.» («Охотничья Газета», 1891, № 43). С. Б.

Филипп II Август Филипп II Август – король Франции, сын Людовика VII, род. в 1165 г., царствовал с 1180 по 1223 г. Уже в последние месяцы жизни своего отца пятнадцатилетний юноша умел показать свою самостоятельность. Самым близким к нему человеком был граф Фландрский, руководивший его рыцарским воспитанием. По его совету Ф., без ведома матери, женился на Изабелле Геннегауской, родственнице и предполагаемой наследнице графа Фландрского. Когда умер Людовик VII, согласие между Ф. и его воспитателем быстро нарушилось. Ф. был типичный Капетинг. Едва ли у кого-нибудь из его предшественников, не исключая и Людовика Vl, собирательная тенденция этой династии выражалась так сознательно и проводилась столь последовательно. Энергичный и даровитый, Ф. прекрасно понимал все неудобство своего положения. Его домен был отовсюду окружен владениями могущественных баронов, стеснявших свободу его действий и служивших постоянной угрозой самому существованию королевства. В частности, владения английского короля втрое превосходили по пространству владения самого Ф. Среди других баронов наиболее могущественным был граф Фландрии. Ф. рано поставил себе целью округлить свою территорию; к этой цели он шел прямо и неуклонно, пользуясь малейшим поводом. Его

внешняя политика – политика собирания, внутренняя – политика укрепления за собою завоеванных областей. и Ф. одинаково легко справлялся как с одной, так и с другой задачей. Он обнаружил и талант полководца, и искусство дипломата, и мудрость законодателя и организатора. Поссорился Ф. с графом Фландрским потому, что последний хотел играть руководящую роль в королевстве. Обманутый в своих ожиданиях, граф покинул Париж и сейчас же составил коалицию, в которую вошли графы Геннегау, Намюра, Блуа, Сансерра, Шампани и герцог бургундский; Ф. едва удалось удержать от вступления в нее Генриха II Английского. Он обратился за поддержкой к папе и сумел привлечь на свою сторону сыновей Генриха II, управлявших его континентальными владениями. С их помощью он справился с врагами. Со времен Гуго Капета это была самая крупная победа, одержанная королевской властью над баронами. К владениям Ф. по договору с Фландрией (1186) были присоединены Амьен и графство Вермандуа, за исключением Сен-Кантена и Перонна. Теперь Ф. тем смелее мог обратиться против Англии, что у него был совершенно обеспечен тыл. Впрочем, пока был жив Генрих II, Ф. не удалось достигнуть ни одного сколько-нибудь важного результата. Он постоянно поддерживал раздоры между сыновьями Генриха и им самим, ослабляя таким образом противника и подготовляя почву для решительного удара. Почти сейчас же после смерти Генриха Ф. помирился с его наследником Ричардом I и вместе с ним принял крест для третьего крестового похода (1190). Согласие между обоими королями продолжалось недолго. Еще до прибытия в Сирию отношения их были очень натянуты. Ф. постоянно интриговал против своего простоватого союзника; тот выходил из себя, чувствуя себя на дипломатическом поприще совершенно беспомощным, но пускать в ход силу не решался. Едва взят был Сен Жан д'Акр, как Ф. вернулся во Францию, поклявшись Ричарду, что не будет нападать на его владения. Он на них и не нападал, но затеял какие-то таинственные переговоры с Иоанном Безземельным, который правил Англией в отсутствие брата. Ричард, прослышав про это, поспешил домой, но на пути попал в руки своего врага Леопольда Австрийского. Отсутствием Ричарда Ф. превосходно воспользовался для укрепления своего положения и успел даже отхватить от Нормандии Вексен. Ричард вернулся из плена, но крупных событий при его жизни не произошло. Воспользовавшись загадочною смертью Артура, племянника нового короля Иоанна, Ф. потребовал последнего к своему суду, а когда тот не явился, объявил его нарушившим вассальную присягу и отнял у него Нормандию, Анжу, Турен, Мэн и Пуату (1202 – 1206). Иоанн составил против Ф. коалицию, в которую вошли германский император Оттон IV, обеспокоенный усилением Франции, и графы Фландрии и Булони. Ф. на голову разбил союзников в знаменитой битве при Бувине и, чтобы доконать Иоанна, послал в Англию своего сына Людовика, который предъявил притязание на английскую корону, Иоанн, покинутый своими вассалами, бежал, но после его смерти (1216) англичане сплотились и прогнали Людовика. Эта неудача была с избытком заглажена для Ф. приобретением Лангедока, законченным уже после его смерти (1224); оно явилось результатом крестового похода против альбигойцев. Территориальное расширение Франции было одним из результатов деятельности Ф. Августа; другим явилось упрочение королевской власти и создание стройной административной системы. Чтобы укрепить свое положение, Ф. не пренебрегал ничем. С папой он старался поддерживать хорошие отношения, но нимало его не боялся. Интердикт, наложенный на него Иннокентием III за то, что он удалил от себя свою жену Ингеборгу датскую и женился на Агнесе Меранской, остался без всякого политического значения; а когда Иннокентий пытался вмешиваться в серьезный политические комбинации, Ф. всегда мягко, но решительно отстранял его. Важным политическим орудием в его руках сделались коммуны. Оба его предшественника не понимали значения коммунального движения для королевской власти; отношение их к коммунам устанавливалось в зависимости от случайных причин и, прежде всего, от выгоды фиска. Ф. понял, что коммуны – важный союзник короля, потому что у них общие враги: бароны, как духовные, так и светские – и он из всех сил покровительствовал движению. В своих собственных доменах он был гораздо скупее на вольности и остерегался даровать

городам политическую свободу. Реформу администрации, произведенную Ф., можно характеризовать как замену частно-хозяйственной точки зрения государственною. Наряду со старыми придворными должностями сенешаля, коннетабля, маршала, камерария, чашника и проч., которые частью совершенно теряют свое значение, частью превращаются в государственных чиновников, Ф. создает центральное учреждение смешанного состава – королевскую курию, заменяющую архаические феодальные съезды. В провинции всюду развивается институт прево – королевского приказчика, который сосредоточивает в своих руках функции судебные, административные, хозяйственные. Прево действовали в городах, селах, местечках; более крупные областные деления были подчинены бальи. Наследственность всех этих должностей исчезла. Замещение их стало зависеть от короля. Для объединения финансовой деятельности областных властей в Париже была учреждена счетная палата. Главные монографии о Ф.: Luchaire, «Philippe-Augaste» (1884); WillistonWalker, «On the increase of the royal power in France under Ph.-Aug.» (1888). А. Дживелегов.

Филипп II Филипп II – король испанский (1527 – 1598). Сын и наследник Карла V, Ф. с 1554 г. считался королем Неаполя и Сицилии, а с 1555 г., после отказа своего отца от престола – королем Испании, Нидерландов и обладателем всех заморских владений Испании. Характера Ф. был угрюмого и замкнутого; он был бесспорно умен, работать мог по целым дням без устали, отличался обширною памятью, но дара ясной мысли и быстрой решительности у него не было. Он постоянно колебался и менял свои намерения; и это создавало ему очень часто много затруднений и неудач. Увеличение своего могущества в Европе и борьба с еретиками – таковы были две основные задачи всей политики Ф.; из-за них он принес столько материальных и моральных жертв, что его царствование может быть названо «началом конца» испанского могущества. По природе своей холодный, жестокий, высокомерный и подозрительный, Ф. не только постановлял единолично решения по всем важным делам, но вмешивался даже в совершенные пустяки. Чрезвычайно сложная бюрократическая система, на вершине которой стояли советы, заведовавшие отдельными ведомствами и провинциями, служила лишь передаточной машиной, которою пользовалась все направлявшая воля короля. Необыкновенная гордость составляла также одну из характерных черт Ф.; на малейшую самостоятельность приближенных он смотрел как на оскорбление для него и как умаление своего престижа. Его царствование было золотым веком для инквизиции, еще со времен Фердинанда и Изабеллы усиленно преследовавшей еретиков (сначала мавров, евреев и подозреваемых в сектантстве, потом, кроме того, протестантов). На аутодафе иногда присутствовал и король, употреблявший все усилия, чтобы самыми бесчеловечными мерами искоренить ересь. Он воспретил испанцам поступать в заграничные учебные заведения, учредил бдительный надзор над теологическою литературой, украдкой проникавшей в Испанию, старался совсем отрезать «еретической чуме» доступ в свои владения. С протестантами инквизиция имела больше всего хлопот на севере Испании; на юге Ф. обратил преимущественное внимание на морисков. Со времени падения Гренады (1492) мавры, чтобы избавиться от насилий и вечной угрозы изгнания, целыми толпами принимали католичество, но, наружно исполняя все церковные обряды, многие из них на деле оставались верны магометанству. Ф. решил положить этому конец. Путем систематических притеснений и предъявления морискам трудно исполнимых требований (вроде, напр., запрещения женщинам закрывать лицо на улице, повелении выучиться в три года испанскому языку, устраивать все домашние празднества так, чтобы любой прохожий мог войти в дом и т. д.) Ф. достиг того, что мавры начали отчаянную вооруженную борьбу, разразилось страшное восстание, длившееся больше двух лет. После варварского усмирения, сопровождавшегося свирепыми массовыми казнами, Филипп велел

выселить всех морисков из страны. Очень многие из них были проданы в рабство; другие переселены в северные провинции Испании. «Победа» над морисками в придворных кругах считалась одним из блестящих дел первой половины царствования Ф. Другим триумфом этого более «счастливого» периода его правления было присоединение Португалии. В 1578 г. португальский король Себастиан погиб во время североафриканской экспедиции. Ф., основываясь на праве наследования по родству и на богатых подарках, которыми он оделил португальскую аристократию, решил захватить португальский престол. Среди португальцев возникла – весьма, впрочем, слабая – национальная партия, пытавшаяся оказать Ф. вооруженное сопротивление; но испанская армия почти без борьбы заняла всю страну (в 1580 г.), а спустя несколько месяцев португальские кортесы провозгласили Ф. португальским королем. С португальскими сепаратистами он обходился чрезвычайно круто и, несмотря на все настояния местных кортесов, явно стремился к полной государственной ассимиляции всего Пиренейского полуострова. С этою же целью он казнил представителей нескольких знатнейших арагонских семейств, когда в Арагонии вспыхнули волнения по поводу бежавшего туда из Кастилии опального вельможи Антонио Переса. Арагония пользовалась старинными привилегиями, благодаря которым Ф. не мог вытребовать Переса к себе обратно. «Хустисия» – главный судья, хранитель арагонских вольностей – был казнен, в Арагонию введены войска; последовали репрессалии против тех, кто оказался виновен в защите Переса; арагонские инквизиторы действовали в интересах короля (сам Перес успел спастись). С тех пор сан хустисии потерял прежнюю прерогативу несменяемости и попал в полную зависимость от короля; арагонским вольностям был нанесен смертельный удар. За кастильскими старыми учреждениями Ф. не оставлял и тени влияния. Кортесы иногда созывались, но на все их заявления король обыкновенно не обращал ни малейшего внимания. Так, кортесы жаловались на непомерную алчность церкви в приобретении земельных имуществ – но Ф. не внял им; жаловались, что с населения собираются налоги, о которых они, кортесы, ничего не знают – король продолжал такие налоги собирать. Во внутренней истории Испании правление Ф. было временем самого полного деспотизма. Шестидесятые годы XVI стол. были заняты жестокою сухопутною и морскою войною (в общем успешною для Ф.) против варварийцев. Ф. видел в этой борьбе не только дело государственной важности, но и вопрос, в котором заинтересовано все христианство. Еще в большей степени смотрел он так на свою войну с турками. В 1571 г., по инициативе папы Пия V, была образована «священная лига» из Венеции, Испании, Генуи, Савойи и еще некоторых мелких итальянских государств. Во главе коалиции стала Испания; Ф. назначил главным адмиралом своего брата Дон-Хуана, который одержал над турками полную победу при Лепанто. Эта победа не имела для Испании непосредственных материальных результатов, но чрезвычайно усилила престиж испанского флота в глазах Европы. С Турцией война шла, с перерывами, до конца царствования Ф. Усмирение и выселение морисков, жестокое преследование мусульман, евреев, протестантов способствовали замечавшемуся уже с первых десятилетий правления Ф. обнищанию страны, ее экономическому упадку; но политическое могущество, по крайней мере судя по внешности, принадлежало Испании вплоть до разгара восстания в Нидерландах. Это восстание было в значительной степени делом рук Ф., неукоснительно вводившего и укреплявшего в этой стране инквизицию. Самою своею личностью Ф. был ненавистен нидерландцам; на все жалобы и моления Ф. с самого начала царствования отвечал приказами давить еретиков без всякого снисхождения. Когда в 1565 – 67 гг. движение разрослось, Ф. сказал, что «даст возмездие за оскорбление Бога» и его святыни (т. е. католических храмов), и отправил в Нидерланды Альбу, одного из лучших своих боевых генералов. В продолжение террора, введенного Альбою, Ф. оставался деятельнейшим вдохновителем всех жестокостей своего ставленника. Из числа преемников Альбы ни один не мог заключить мира; всяким попыткам, направленным к этой цели, упорно противился Ф., не выходивший из своего любимого, мрачного, уединенного дворца Эскуpиaлa и ведший оттуда огромную, ежедневную переписку со своими наместниками и генералами. В 1581 г. генеральные штаты в Гаге объявили Ф. лишенным нидерландских

владений; в это же время против него выдвинулся новый, еще более опасный враг – Англия. Еще будучи наследником престола, в 1554 г., Ф. женился на Марии Кровавой, королеве английской; когда Мария умерла, он желал жениться на ее преемнице Елизавете, но последняя искусно отклонила это сватовство. По мере того, как росли успехи Нидерландов, Елизавета обнаруживала все больше и больше сочувствия к их делу. Фрэнсис Дрэк, покровительствуемый английским правительством искатель приключений, нападал на берега заатлантических владений Испании, не щадя иногда и побережья Пиренейского полуострова. Наконец, когда Елизавета послала нидерландцам помощь в виде большого отряда пехоты и артиллерии, Ф. решился нанести решительный удар «еретичке»; казнь Марии Стюарт только ускорила его решение. В 1588 г. Ф. послал к берегам Англии, под начальством Медина-Сидоти, огромный флот (130 больших военных кораблей) – «непобедимую армаду», которая погибла от бури и удачных нападений оборонительной английской эскадры. Ф. принял известие об этом несчастье с необыкновенным наружным спокойствием, но на деле, как это было ясно для приближенных, оно весьма сильно угнетало его. Мира с Елизаветою он все же не заключил и до конца его жизни Испания подвергалась жестоким нападениям со стороны английского флота: казна Ф. была до такой степени истощена, что выстроить мало-мальски сильный оборонительный флот он решительно не мог. Англичанам удавались самые отважные высадки: напр. незадолго до смерти Ф. они сожгли Кадикс. Неудачная война Испании с Англией развязала руки как восставшим и отложившимся Нидерландам, так и Генриху III Валуа (а потом Генриху IV Бурбону); и Нидерланды, и Франция почувствовали себя более свободными: первые – от упорного военного единоборства с испанскими десантами, вторая – от дипломатических происков и интриг со стороны Ф., издавна бывшего в сношениях с Гизами. Все планы его поживиться как-нибудь, при помощи французской католической партии, на счет Франции и даже посадить свою дочь на французский престол окончились полной неудачей. Во время борьбы лиги с Генрихом Бурбоном он оказывал деятельную, но бесплодную поддержку лиге. Вообще, многолетние его дипломатические тайные и явные сношения с французским двором (сначала с Екатериною Медичи и Карлом IX, потом с Гизами) дают много материалов для характеристики двуличности, вероломства и религиозного фанатизма Ф. Мир с Францией он заключил лишь в 1598 г., за несколько месяцев до смерти. В семейной жизни Ф. счастлив не был. Он был женат несколько раз (на Марии Португальской, на Марии, королеве английской, на Елизавете Валуа, на дочери австрийского императора). От первой жены у него был сын дон Карлос , находившийся в смертельной вражде с отцом. Боясь его побега за границу, Ф. заточил его в одной из отдаленных комнат дворца, где он вскоре и умер. У Ф. было довольно много любовниц, но не они разоряли государственные финансы: в частной жизни король не был расточителен. Бесконечные войны, почти всегда неудачные, варварское преследование трудолюбивого и торгового населения за религиозные убеждения – вот что способствовало обнищанию и почти полному банкротству Испании к концу жизни Ф. Умер Ф. от мучительной болезни; к физическим страданиям он относился с свойственной ему угрюмой стойкостью. Историю царствования Ф. II составили Дюмениль (Пар., 1822), Сан Мигуэль (на исп. языке, Л., 1844 – 45), Прескот (Бостон, 1855) и Форнерон (П., 1887). Ср. также Gachard, «Correspondance de Philippe II sur les affaires des Pays Bas» (Брюсс., 1848 – 79); его же, «Lettres de Philippe II a ses filles» (П., 1884); Mignet, «Antonio Perez et Philippe II» (1881); Philippson, «Ein Ministerium unter Philipp II» (Б., 1884). Е. Т.

Филипп IV Красивый Филипп IV Красивый (Philippe le Bel) – французский король (1285 – 1314), сын Филиппа III. Его царствование играло немаловажную роль в процессе упадка политического могущества феодалов и укрепления монархизма во Франции. Он продолжал дело отца и деда, но условия его эпохи, особенности его характера и свойства окружавших его советников и помощников подчеркнули и усилили окраску насильственности и жестокости,

не вполне отсутствовавшую и в предыдущие царствования. Советники Ф., воспитанные в духе традиций римского права, старались всегда подыскать «законную» почву для требований и домогательств короля и облекали важнейшие дипломатические споры в форму судебных процессов. Все правление Ф. наполнено ссорами, «процессами», дипломатическим сутяжничеством самого беззастенчивого свойства. Так напр., подтвердив за королем английским Эдуардом I владение Гиенью, Ф., после целого ряда придирок, вызвал его на суд, зная, что Эдуард, воевавший как раз в это время с шотландцами, явиться не может. Эдуард, боясь войны с Ф., прислал к нему посольство и на сорок дней позволил ему занять Гиень. Ф. занял герцогство и не захотел, по условию, оставить его. Начались дипломатические переговоры, которые привели к началу военных действий; но, в конце концов, Ф. отдал Гиень, с тем, чтобы английский король по-прежнему принес ему присягу и признал себя его вассалом. Происходило это в 1295 – 1299 гг., и окончились военные действия против Англии только потому, что союзники англичан, фламандцы, руководимые самостоятельными интересами, энергично стали тревожить север королевства. Ф. IV успел расположить к себе фламандское городское население; граф фландрский остался почти одинок пред французскою вторгшеюся армией и попал в плен, а Фландрия была присоединена к Франции. В том же (1301-м) году начались волнения среди покоренных фламандцев, которых сильно притесняли французский наместник Шатильон и другие ставленники Ф. Восстание охватило всю Фландрию и в битве при Куртрэ (1302) французы были разбиты на голову. После этого война с переменным счастьем длилась больше двух лет; только в 1305 г. фламандцы были принуждены уступить Ф. довольно большую часть своей территории, признать вассальную от него зависимость остальных земель, выдать для казни около 3000 граждан, разрушить крепости и т. д. Война с Фландрией затянулась, главным образом, потому, что вниманиe Ф. Красивого было отвлечено как раз в эти годы борьбою с папой Бонифацием VIII. В первые годы своего понтификата Бонифаций относился довольно дружелюбно к франц. королю, но вскоре, по чисто фискальным причинам, они рассорились. Осенью 1296 г. Бонифаций издал буллу clericis laicos, категорически запрещавшую духовенству – платить подати мирянам, мирянам – требовать таких платежей у духовенства без специального соизволения римской курии. Ф., вечно нуждавшийся в деньгах, видел в этой булле ущерб своим фискальным интересам и прямое противодействие начинавшей господствовать при парижском дворе доктрине, главный сторонник коей, Гильом Ногарэ, проповедывал, что духовенство обязано деньгами помогать нуждам своей страны. В ответ на буллу Ф. Красивый воспретил вывоз из Франции золота и серебра; папа, таким образом, лишался видной статьи дохода. Обстоятельства были за французского короля – и папа уступил: издал новую буллу, сводившую к нулю предыдущую, и даже, в знак особого благоволения, канонизовал покойного деда короля, Людовика IX. Эта уступчивость не привела, однако, к прочному миру с Ф., которому хотелось дальнейшей ссоры: его соблазняло богатство французской церкви. Легисты, окружавшие короля – в особенности Ногарэ и Пьер Дюбуа – советовали королю изъять из ведения церковной юстиции целые категории уголовных дел. В 1300 г. отношения между Римом и Францией сразу приняли крайне обостренный характер. Епископ памьерский Бернар Сессети, посланный Бонифацием к Ф. в качестве специального легата, вел себя чрезвычайно дерзко: он был представителем той партии в Лангедоке, которая особенно ненавидела северных французов. Король возбудил против него судебный процесс и потребовал, чтобы Папа лишил его духовного сана; обвинялся епископ не только в оскорблении короля, но и в измене и иных преступлениях. Папа (в декабре 1301 г.) ответил королю обвинением его самого в посягательстве на духовную власть и потребовал его к своему суду. В тоже время он отправил к королю буллу (Ausculta fili), в которой подчеркивал всю полноту папской власти и преимущество ее над всякой (без исключений) светской властью. Король (по преданию, сжегши предварительно буллу) созвал в апр. 1302 г. генеральные штаты (первые во франц. истории). Дворяне и представители городов выразили безусловное сочувствие королевской политике, а духовные лица постановили просить папу позволить им не ездить в Рим, куда он звал их на собор,

готовившийся против Ф. Бонифаций не согласился, но духовные лица все же в Рим не поехали, ибо король категорически им это воспретил. На соборе, который состоялся осенью 1302 г., в булле Unam sanctam Бонифаций снова подтвердил свое мнение о супрематии духовной власти над светскою, «духовного меча» над «мирским». В 1303 г. Бонифаций разрешил часть подвластных Ф. земель от вассальной присяги, а король, в ответ, созвал собрание высших духовных лиц и светских баронов, перед которым Ногарэ обвинил Бонифация во всевозможных злодействах. Вскоре после этого Ногарэ с небольшою свитою выехал в Италию, чтобы арестовать папу, у которого были там смертельные враги, сильно облегчившие задачу французского агента. Папа уехал в Ананьи, не зная, что жители этого города готовы изменить ему. Ногарэ и его спутники свободно вошли в город, проникли во дворец и здесь вели себя с величайшею грубостью, едва ли даже не с насилием (есть даже версия о пощечине, данной папе). Через два дня настроение жителей Ананьи изменилось и они освободили папу. Спустя несколько дней Бонифаций VIII умер, а через 10 месяцев умер и его преемник, Бонифаций IX. Так как эта смерть пришлась весьма кстати для французского короля, то молва приписала ее отраве. Новый папа (француз) Климент V, избранный в 1304 г. (после девятимесячной избирательной борьбы), перенес свою резиденцию в Авиньон, находившийся не во власти, но под непосредственным влиянием французского правительства. Покончив с папством, сделав его орудием в своих руках, Ф. принялся осуществлять заветную мечту свою. Ему давно уже хотелось наложить руку на орден тамплиеров, обладавший большим количеством драгоценных металлов; Ф. был, к тому же, весьма много должен этому ордену. В 1307 г. Ногарэ велел арестовать тамплиеров и начал против них процесс. Процесс вели, кроме светских властей, еще и инквизиторы. Под ужасающими пытками тамплиеры почти все сознались во всех преступлениях, какие только приходили в голову их палачам. Процесс длился несколько лет; Климент V пробовал слабо защищать несчастных рыцарей, но король предал их суду, который постановил сжечь многих членов ордена. В 1311 г. папа объявил орден уничтоженным, и Ф. завладел почти всем его имуществом. Вообще, Климент делал все, чего только хотел король; он даже согласился на «суд над Бонифацием VIII», вернее – над его памятью. Король обвинял покойного папу в ереси, в противоестественных пороках и т. д., и требовал вырыть и сжечь труп покойного. Суд признал, что Ф. действовал вполне справедливо и законно, но Бонифация не обвинил. Этот процесс и дело тамплиеров показали ясно, что папство не смеет и думать о борьбе с Ф. Основным нервом всей деятельности Ф. было постоянное стремление наполнить пустую королевскую казну. Для этого созывались несколько раз генеральные штаты и отдельно городские представители; для этого же продавались и отдавались в аренду различные должности, производились насильственные займы у городов, облагались высокими налогами и товары, и имения, чеканилась низкопробная монета, причем население, особенно не торговое, терпело большие убытки. В 1306 г. Ф. даже должен был бежать на время из Парижа, пока не прошла первая народная ярость по одному такому поводу. Администрация была сильно централизована; в особенности это давало себя чувствовать в провинциях, где еще сильны были феодальные традиции. Права феодальных владетелей были значительно ограничены (напр. в деле чеканки монеты), короля не любили не столько за его готовую на всякое преступление натуру, сколько за слишком алчную фискальную политику. Чрезвычайно деятельная внешняя политика Ф. относительно Англии, Германии, Савойи и всех пограничных владений, приводившая иногда к округлению французских владений, была единственною стороною правления короля, которая нравилась и его современникам, и ближайшим поколениям. Ср. Boutaric, «La France sous Philippe le Bel» (П. 1861); Jolly, «Philippe le Bel» (П., 1869); В. Zeller, «Philippe le Bel et ses trois fils» (П.,1885). Е. Т.

Филистимляне Филистимляне (егип. Pulasti, евр. Pelistim, ассир. Palastu, греч. библ. Fulistieim; классич.

Palaistinoi Suroi; народная этимология allojuloi =: «иноплеменницы» перевода LXX) – народ, давший свое имя Палестине. Источники для знакомства с его историей скудны. Он несомненно обладал письменностью и архивами, но пока мы не располагаем этим материалом, так как в стране почти не было производимо систематических раскопок. Приходится довольствоваться сведениями, почерпаемыми из Ветхого Завета (книги Судей, Царств, Пророков), египетских текстов (Рамсеса III), ассирийских летописей и классических писателей (Юстин и др.). История. Ф. не принадлежали к семитическому племени и не были туземцами в Сирии. Библия называет их выходцами из Кафтора (Второз. II, 23; Иep. XLVII, 4; Амоса IX, 7), который некоторые считают Критом, основываясь на «Kretim» (1 Цар. XXX, 14), имени южной части области Ф.; в книге прор. Исаии (IX, II) имя Ф. переведено даже "EllhneV;. Имя Кафтор недавно найдено в одном весьма позднем египетском географическом списке, без всяких дальнейших пояснений. Во всяком случае северное, островное или малоазиатское происхождение Ф. несомненно; возможно, что они принадлежали к расе, населявшей берега и острова Эгейского моря до греков, и были арийского племени. На их появление в Сирии проливают свет памятники фараона Рамсеса III. В надписях на стенах храма Мединет-Абу и в своем завещании (Раруr. Harris) царь говорит о счастливом исходе его войны с вторгнувшимися с суши и с моря племенами пуласти; цаккара, шакруша, данона и вашаша. Они явились с севера, некоторые с островов, шли чрез царство Хеттов, которое разгромили, и расположились в сев. Палестине, где и были разбиты. Дело идет о морском нашествии, подобное которому Египет испытал при Меренпта , когда на него нападали, между прочим, шакруша, теперь показавший филистимлянам дорогу в богатый Египет. Фараону удалось не допустить их в страну, но выгнать их из Палестины он не мог и должен был, вероятно, удовольствоваться формальным признанием своего верховенства. Ф. осели на берегу к Ю от Кармила, заняв пятиградие: Газу, Аскалон, Азот (Ашдод), Гее и Экрон (Аккарон), а также Иоппию и Дору. В области последней поселились цаккарэ. Скоро у них образовались отдельные царства; постоянно прибывавшие с моря толпы земляков дали возможность не обращать внимания на вассальные отношения к слабому при Рамессидах Египту. Временно им удалось даже покорить Фининию и разрушить Сидон. Сведения об этом периоде истории Ф. дает папирус, приобретенный В. С. Голенищевым и рассказывающий о приключениях в Сирии египтянина Уну-Амона, посланного при Гиргоре и Смеядесе от храма Амона в Фивах для закупки леса. В Доре он нашел вполне организованное царство цаккара, обладавшее даже государственным архивом. Царь Бадир не был к нему предупредителен, открыто настаивал на своей равноправности с фараоном и едва не задержал посла, подобно тому, как сделал это раньше с другими египетскими послами, могилы которых он показывал. При дворе его были египетские рабы и египетские певицы. Отправление нагруженного лесом корабля с туземными матросами возбудило мятеж, и царь в народном собрании принужден был давать объяснения. Владения Ф. в этой части побережья не удержались. В Библии мы уже не встречаем цаккара, хотя еще застаем Ф. в сев. Палестине. 0сев в плодородной равнине, в торговых приморских городах, давно обогатившихся от арабской караванной торговли, Ф. пришли в враждебное столкновение с евреями, занимавшими торговые пути и также стремившимися к распространению на запад (Иис. Нав. XV, 45). Время судей и первых царей было эпохой кровопролитных войн двух народов. Самгар (Суд. III, 31) и особенно Самсон прославлены как народные герои евреев в этой борьбе. В конце периода Судей могущество Ф. достигло апогея. Их завоевания распространились вглубь настолько, что только горы Иудова и Ефремова колена оставались во власти евреев (Суд. XIV и XV), попавших в зависимость от Ф. Попытка восстания при первосвященнике Илии не удалась; даже Ковчег завета был захвачен Ф. Пророку Самуилу удалось сплотить угнетенный народ и ослабить Ф.; из наиболее страдавшего от них Вениаминова колена вышел первый еврейский царь Саул, борьба которого с Ф. велась с переменным счастьем, но кончилась страшной катастрофой при Гельвуе (1 Цар. XXVIII – XXXI). Ф. снова подчинили всю Палестину; в отдельных городах сидели их губернаторы («нециб»; 1 Цар. X, 5). Окончательно сломить Ф.

удалось – вероятно, не без египетской помощи, – только Давиду, сначала бывшему вассалом у Анхуса (Ахиша), царя филист. города Гефа. Вероятно, в это время Ф. перестали подкрепляться притоком свежих сил с моря; к тому же экспедиции Шешонка могли иметь целью напоминание им об египетском верховенстве. Северная часть их прежних владений, с Дорой и Иоппией, опять сделалась финикийской. Отдача Соломону фараоном важного пункта Гезера указывает, может быть, на действительное значение египетской власти и на желание ее установить в Палестине равновесие, ослабив Ф. в пользу более слабых евреев. Войны с последними не прекращались. При Иocaфате Ф. платили дань Иудеям (2 Паралип. XVII, II), но при Иораме восстали и, в союзе с арабами, даже взяли Иерусалим (ib. XXI, 16; Иоиля IV, 4). Озия снова смирил их, разрушив Геф и Азот (ib. XXVI, 6); потом Геф попал в руки Азаида дамасского и исчез из истории (2 Цар. XII, 18). При Ахазе Ф. оправились (2 Пар. ХХУШ, 18), но Езекия «поразил Ф. до Газы» (2 Цар. XVIII, 8). У Ф., как и у всех сирийцев, появился в то время более страшный противник – accирияне. Еще Рамман – Нирари III (812 – 783) говорит, что он между прочим покорил «Паласту до великого моря Запада». В 734 г. Ганнуну, царь Газы, пытался сопротивляться Тиглатпалассару III, но был прогнан в Аравию. Вернувшись, он в 720 г. участвовал в коалиции против Саргона , разбитой при Рафии. Царь Аскалона Митинти был вассалом Тиглатпалассара, но участвовал в коалиции Рецина сирийского. При Саргоне царь Азота Азурие держась Египта, восстал против Ассирии, но был низложен и заменен братом Алимити, который был устранен египетской партией, выдвинувшей Ямани, не из царского рода. К нему примкнули Иудеи, моавитяне и идумеи. Саргон покорил Азот. При Синахерибе в сирийских городах были движения в пользу или Египта, или Ассирии. Езекия иудейский был центром коалиции против последней; цари Ф. держались Ассирии, но граждане тянули к Египту. Пади экронский был ими низложен и выдан Езекии, Шарлудари аскалонский был прогнан Цидкой, примкнувшим к коалиции; только ЦильБел газский и Митинти азотский остались верными вассалами Ассирии. Битва при Эльтеке (701) разрушила коалицию. Экрон был взят, Пади освобожден Езекией и возвращен на царство; он, равно как верные Ассирии цари Газы и Азота, были награждены частями Иудейского царства, отнятыми у Езекии. При Ассаргаддоне и Ассурбанипале Ф. были спокойны; упоминаются цари Митинти аскалонский, Ахимелек азотский, Икаусу (Анхус?) экренский. Вероятно ко времени ассирийских завоеваний и палестинских коалиций с участием Египта относится деятельность египтянина Педисе, «царского уполномоченного в Ханаане и филистимской области». Египтяне вообще не забывали о своем господстве над Cирией. При первом усилении своем в саисскую эпоху, они взялись за сирийские походы. Псаметих , после долгой осады, берет Аскалон и грабит тамошний храм небесной Астарты, Нехао захватывает Газу. Первому является препятствием к дальнейшим успехам скифское нашествие; второй был прогнан из Азии Навуходоносором. Халдейские цари удерживали господство над Ф. Газа оказала упорное сопротивление Камбизу. Персы включили Ф. в 5-ую сатрапию, обязав, между прочим, поставлять корабли (Herod. 3, 89). Аскалон был подчинен Тиру, Газа была автономна и процветала; она оказала сильное сопротивление Александру Вел. Сильно страдали Ф. от возродившегося еврейского государства при Маккавеях. Иуда ходил в Азот уничтожить культ Дагона (1 Мак. V, 6); Ионафан сжег этот город и подчинил его Аскалон; Аккарон был ему отдан селевкидом Александром Бала, Газа дала ему заложников; последняя пала только в 96 г., при Александре Ианне. И на этот раз Ф. города скоро оправились, особенно под покровительством римлян. Габиний отстроил в 55 г. Азот, в 58 г. Газу; Помпей, изъяв их от Иудейского владычества, подчинил их непосредственно римскому управлению (Иос. Фл., Др. 14, 4, 4). Октавиан подарил Ироду часть Ф. области, с Газой и Иоппией;но это было для нее благоприятно, так как Ирод оказывал ей особое внимание, как своей родине. Аскалон, где его отец был жрецом, он украсил банями и колоннадами. Город превзошел Газу и стал называться «Невестой Сирии». Во время Иудейского восстания Ф. были на стороне римлян, почему Аскалон, Газа и Анфедон были частью сожжены или разрушены иудеями. Аммиан Марцеллин называет Газу и Аскалон «egregiae civitates». Эллинизация проникла сюда уже давно и в это время едва ли может

строго идти речь о национальности Ф., которая терпела также от смешения с арабами, наполнявшими страну. Газа в римское время даже была одним из центров греческого искусства и красноречия; в Аскалоне были знаменитые школы, воспитавшие многих известных деятелей в греч. науке и литературе. Сельское население, впрочем, еще говорило по-арамейски. Были в городах и многочисленные еврейские колонии. Поэтому христианство долго встречало отпор, несмотря на весьма раннее начало проповеди (ап. Филипп; см. Деян. VIII, 26, 40); до конца IV в. язычество было сильно в Газе; только при императрице Евдокии был разрушен храм Марны. В Аскалоне, несмотря на епископскую кафедру, христианство долго жестоко преследовалось и население было привержено к древним культам. Мусульманское нашествие совершенно уничтожило христианство. Культура. Ф., пришедшие в сравнительно небольшом количестве в область древней культуры, скоро смешались с ее носителями и сделались совершенными семитами по языку и религии. Евреи могли с ними объясняться без переводчиков; у Неемии (XIII, 24) азотское наречие – один из семитических диалектов. Ф. культы – те же ханаанскиe, существовавшие в их городах до их переселения. Дагон (в Газе и Азоте), Ваал-Зебуб (в Аккароне, оракул), Деркето – достаточно известные семитические божества. Точно также унаследовали Ф. от своих предшественников и города, с их торговлей и благосостоянием. Пять главных городов были центрами пяти владений, управлявшихся царями. Последние носили титул «серен» и правили подобно царям гомеровского времени. Каждое из небольших царств заключало в себе меньшие города, напр. область Гефа – пять (1 Цар. XXII. 5). Синахериб говорит о «Бет-Дагоне, Иоппии, Бене-бараке, Азуру, городах Цидки аскалонского». В противоположность финикийским, у Ф. городов не заметно соперничества, особенно во время войн. Они выставляли для них довольно многочисленные войска; против Саула сражалось 30 тыс. колесниц и 6 тыс. всадников (1 Цар., XIII, 5). Земледелие процветало на плодородной равнине Шефеда, скотоводство – в Негебе, к Ю от Газы, торговля – в городах (Маюма, гавань Газы). Об обилии денег говорит неоднократно Библия; Александр Вел. нашел в Газе огромные запасы благовоний; Ф. продавали в Ханаан египетских лошадей (3 Цар. X, 28), полотна и ткани (Иезек. XXVII, 7), а ханаанское вино и масло – в Египет. Евреям они продавали оружие (3 Цар. XIII, 19), которое, по-видимому, приготовлялось ими самими. Вообще об их ремеслах свидетельствуют золотые мыши и члены тела (3 Цар. VI, 18), идолы (4 Цар. V, 21). Единственный дошедший пока до нас мраморный барельеф, найденный Saulcy в Аскалоне и представляющий богиню Деркето среди двух сидящих женских фигур, довольно груб. Несмотря на приморское положение, Ф. не только не сделались морским народом, но из морского, каким явились, превратились в земледельческий и континентально-торговый. Воинственность, однако, они сохранили. Египтяне, ознакомившись с ними, называли их «тухер», т. е. герои. Их барельефы изображают довольно ясно вооружение и тип Ф. при их появлении в Азии. Тип их в то время был еще не семитический, близкий к европейскому; бород они не носили; вооружение состояло из длинных копий, кинжалов и круглого щита. На головах были шлемы с венками из стоячих перьев, как у ликийцев (ср. Herod. 7, 92), с ремешком у подбородка. Боевые колесницы были хеттского типа, корабли – европейского. Обоз с семьями передвигался при помощи волов, запряженных по тройке в кубические, неуклюжие двуколки. Парадное одеяние было похоже частью на сирийское, частью на килитйское (обувь). Сохранилось изображение двух Ф. послов, несущих золотую чашу. Во время войн с евреями Ф. имели легковооруженных стрелков и тяжеловооруженных, с круглым медным шлемом, панцырем, бронзовыми поножами и длинным копьем. От эллинистического и римского времени дошли монеты Ф. городов. Серебряные драхмы Газы, представляющие полное подражание аттическим, иногда с именем города семитическими буквами, имеются от V и IV вв. до Р. Хр. После Александра на монетах исключительно греческие легенды. В римское время чеканились бронзовые монеты, как автономные, так и императорские, иногда с именем бога Марны или с изображением храма и статуи Артемиды и Аполлона. Аскалонские тетрадрахмы селевкидского и птолемеевского времени имеются с греч. легендами ( Askalwnitwn ieraV

Asulou) и головами Астарты. Бронзовые монеты римского времени имеются, между прочим, с фигурами Деркето, городской Тихи с трезубцем и божеством египетского типа на трех львах. Датированы они, по городской эре 104 г. до Р. Хр. Культурная роль Ф. была, вероятно, значительна, так как Ф. были единственным народом западной культурной сферы, акклиматизировавшимся в области древневосточных цивилизаций и долго не прекращавшим сношений с родиной. При скудости источников ближайшим образом эту роль пока определить нельзя. Литература о Ф. Старый труд Hitzig'a, «Urgeschichte und Mythologie d. Philistaer» (Лпц., 1845), и в свое время при пользовании требовал осторожности, а теперь совершенно не годится. Сочинение Stark'a: «Gaza und die Philistaische Kuste» (Иена, 1852) до сих пор имеет значение, как хороший свод классического и библейского материала. Обновить его новыми данными ассир. и егип. источниками старались Winckler, в первом томе своей «Geschichte Israels», и W. Мах Muller, в V т. «Mittheilungen d. vorderasiat. Gesellschaft» («Urheimat d. Philister. Papyrus Golenischeft. Chronologie d. Pilistereiwanderung», Б., 1900) и в книге: «Asien u. Europa nach altagyptischen Denkmalern» (Лпц., 1893). См. еще Chassinat, «Un interprete Egyptien pour les pays Chananeens» («Bullet, de l'Inst. Franc. d'arch. Orient»); В. С. Голенищев, «Гиератический папирус о путешествии Уну-Амона» («Сборник в честь В. Р. Розена»). Ввиду значительной населенности местности и в настоящее время, а также непрерывности культурной жизни, археологические изыскания в области Ф. затруднительны. Древниe памятники послужили материалом для новых построек, а многочисленные культурные наслоения эллинистического. христианского и мусульманского времени скрывают древний Ф. слой. До сих пор были произведены незначительные раскопки в Аскалоне, в 1815 г., лэди Stanhope, с целью открыть храм Деркето, но был найден лишь один мраморный бюст; так же ничтожны были результаты раскопок Ибрагима-паши в 1832 г. Gruerin обследовал развалины церквей, театра и цистерн. См. «Travels of Lady Н. Stanhope» (Л., 1846); Roberts, «Vues et monuments de la Terre Sainte. Ascalon» (Брюссель. 1845); Guerin, «Description des ruines d'Ascalon» («Bullet, de la Soc. d. Geogr.», 1857); Guthe, «Die Ruinen Ascalons» («Zeitschrift d. deutschen Palastina-Vereins», 1879, где помещен план города, составленный Шиком). В 1898 – 1900 г. английское «Palestine Exploration Fund» производило, под руководством Blisse, раскопки в области Гефа. Под холмом Телл-Закария и Телл-эс-София были обнаружены остатки доеврейских поселений и древнеханаанского сооружения, может быть святилища; в других местах нашли сооружения селевкидского и римского времени. Всюду найдено много мелких древностей из камня, кости и металла и глиняной посуды всех времен, начиная с самых древних, а также мелких египетских древностей саисской эпохи. Характерных филистимских памятников и на этот раз не нашли. Отчеты об этих раскопках см. в «Palestine Exploration Fund», 1900; П. К. Коковцев, в «Сообщ. Правосл. Палест. Общ.», 1901 г. Б. Тураев.

Филон Александрийский Филон Александрийский или Ф. иудей (прибл. 20 до Р. Хр.-50 по Р. Хр.) – выдающийся представитель еврейского эллинизма, центром которого была Александрия, богослов, апологет иудейства и религиозный мыслитель, оказавший большое влияние на последующее богословие своим эксегетическим методом и своим учением о Логосе. Как философ, он был сторонником эклектического платонизма, сильно окрашенного стоицизмом и процветавшего в его родном городе. Подобно другим современным ему эклектикам, он видит в таком учении общую суть всей греческой философии и, вместе с тем, подобно другим иудеям-эллинистам, признает источником греческой мудрости священное откровение Ветхого Завета, из которого, по его мнению, черпали древние философы. Книги Моисея, боговдохновенные, по Ф., в каждой букве не только подлинника, но и того греческого перевода, которым пользуется Ф., заключают в иносказательной форме учение Платона, Пифагора, Зенона и Клеанфа. Поэтому наиболее значительные сочинения Ф. представляют

комментарий на св. книги (главным образом на кн. Бытия), дающий истолкование их в смысле популярной греческой философии того времени. Сверхчувственная истина, приспособляясь к человеческой немощи, облекается в иносказательную форму; все Писание есть аллегория, и задача толкователя – в том, чтобы раскрыть «духовный» смысл, скрытый в этой аллегории. Таким образом Ф. является посредником между философией и откровением – и в этом его значение. Его вера в универсальную разумность слова Божия, выразившаяся и в его экзегетике , и в его учении о Логосе, сделала его учителем и предшественником последующих апологетов и богословов, особенно александрийской школы. Философское учение Ф. сводится к богословию. Божество познается путем отрицания всяких частных, конечных определений и; аргументы скептиков, направленные против таких определений, вполне основательны. Оно выше всякого понимания; только тот, кто отрешается от всего конечного, от мира, от себя самого, от своих чувств и своего разума, находит Божество в момент экстаза. Ее имея никаких качественных определений, Божество не есть, однако, бессодержательная отвлеченность. Вместе с писанием Ф. приписывает Ему атрибуты благости, могущества, ведения и пр. в бесконечной степени; только он понимает их не как качества, общие Божеству с другими существами, а как свойственные Ему силы. Поскольку Оно есть существо всереальное, конечные существа могут приобщаться к отдельным Его силам и определяться ими, как качествами; само же оно, как полнота бытия, ничему не причастно, имеет в Себе все и всему дает от своей полноты: в этом состоит Его всемогущество. Таким образом, впервые в философии формулируется идея абсолютного монотеизма. Однако, отвлеченность греческой теологии, колебавшейся между пантеизмом стоиков и дуализмом платоников, отразилась и на учении Ф., который посредствует между ними. Его Бог трансцендентен, безусловно отличен от мира по своему существу; но вместе с тем Он раскрывается в нем, имманентен, присущ ему в своих силах и своем слове. Поскольку Божество трансцендентно миру, последний является чуждым и противоположным Ему; он сотворен из предвечной материи, бесформенной, безвидной, косной, которая представляется как хаотическая масса вещества и противополагается Божеству, как пассивное начало – деятельному. Между миром и трансцендентным Божеством посредствуют силы Божества, образующие и проникающие мир: Его благость, могущество, справедливость, мудрость или слово. В учении об этих силах сказываются и философские , и религиозные традиции, монизм и дуализм, платонизм и стоицизм; отсюда сбивчивость и неясность понятий. Вопервых, помянутые силы, как чистые энергии Божества, не имеют по отношение к Нему никакой самостоятельности, особности, личности; во-вторых, они относятся к миру, как силы, действующие в нем, образующие его материю – подобно формам Аристотеля или «сперматическим логосам» стоиков; в третьих, они отличаются и от Бога, и от мира, являясь как бы тварно-личными посредниками между Богом и миром – духами, которых сам Ф. сравнивал с ангелами иудеев или демонами платоников. Все антропоморфизмы Писания, все конкретные образы Его относятся к силам Божества, а не к его существу. Верховною из этих сил является Слово (Логос), которое всех их совмещает в себе. Так же, как и они, это Слово может рассматриваться с троякой точки зрения: как бессамостная энергия Божества, как душа и связь мира (стоический логос), как тварно-личный посредник между Богом и миром. Оно определяется как разум Божий, идея всех идей, образ Божества, первородный сын Божий, второй бог (JeoV, в отличие от o JeoV); оно есть, далее, первообраз вселенной, мирозиждительная сила, душа, облекающаяся телом мира; наконец, оно – верховный архангел, посредник, наместник Бога, царственный первосвященник. В космологии Ф. развивает популярную теодицею стоиков, в психологии следует платонизирующим стоикам. Он толкует библейское сказание о грехопадении в платоническом смысле: души существуют до своего воплощения, которое рассматривается как падение и пленение. Тело есть могила, темница души, чувственность – корень греха; откуда аскетическая тенденция этики Ф., где он сближается не только со стоиками, но и с современными ему киниками, в стремлении к умерщвлению чувственности и упрощению

жизни. Мораль Филона выходит, однако, за пределы всей греческой философии, получая новую, религиозную окраску. Она проникнута сознанием греховности человека, неспособного побороть чувственность и спастись собственными силами; единственным источником добра является Бог. Добродетели суть Его «насаждения», дары Его благодати; ему одному принадлежит хвала за них. Путь к добру есть послушание Богу, подражание Богу, отречение от всего конечного, самоотречение; высшая цель есть мистическое, непосредственное соединение с Богом в блаженстве экстаза. Литература. Главнейшие издания Филона: Margey (1742), Aucher (1822-26: соч., coхранившиеся в армянской версии), Cohn und Wendland (полное критическое издание, с 1896 г.). См. Zeiler, «Philos. d. Griechen», III, 3; Schurer, «Gesch. d. jud. Volkes im Zeitalter Jesu Christi» (1898, т. III, 487 и cл.); кн. С. Трубецкой, «Учение о Логосе» (1900, 77 сл.); Siegfried, «Philo v. Alexandrien als Ausleger des А. Т.» (1875); Drummond, «Philo Judaeus» (т. I и II, 1888); Myретов, «Философия Ф. Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе» (1885). Кн. С. Н. Трубецкой.

Финал Финал – в музыке номер, служащий концом большого музыкального сочинения – оперы, оперного акта, симфонии, сонаты и пр.; но преимущественно принято называть Ф. заключительный номер в опере. Ф. состоит из различных вокальных и инструментальных пьес, сольных и хоровых, соединенных в одно целое помимо какойлибо установившейся формы, но в зависимости от сценических требований и текста, на который пишется Ф. Очень часто в Ф. входит вокальный ансамбль. Н. С.

Финиковая пальма Финиковая пальма (Phoenix L.) – род растений из сем. пальм, подсем. Соrуphinae. Частью деревья, частью приземистые кусты, с перистораздельными листьями. Растения двудомные. Чашечка кубковидная, лепестков 2, в мужских цветах 6 тычинок, в женских 6 стаминодий и 3 свободные пестика, из которых большею частью только один дает ягодный плод с одним семенем; на внутренней стороне семени глубокая борозда, в середине находится зародыш; белок роговой. 11 видов в Африке, Аравии, в Азии от Евфрата через Индию до Зондских островов и Кохинхины. Настоящая финиковая пальма (Phoenix dactylifera L.) – дерево со стволом в 10-20 метров. Родина ее Канарские острова, оазисы Сахары, Аравии и юго-западная Азия. Плоды ее – всем известные финики. Для достижения более успешного плодоношения арабы уже в древности вешали срезанные мужские початки на женские деревья и тем способствовали опылению и оплодотворению. Листья Ф. пальм в южной Европе употребляются при богослужении в вербное воскресение. Из индийской Ph. silvestris Roxb. приготовляется пальмовое вино «тари». Б. Тр.

Финский залив Финский залив – восточная часть Балтийского моря, глубоко вдающаяся в материк. На С Ф. залив омывает Финляндию и отчасти С.-Петербургскую губ., с В и Ю – губернии Петербургскую и Эстляндскую. С З морской границей залива считают линию, соединяющую мыс Гангэудд на берегу Финляндии и маяк Дагерорт на острове Даго. Длина залива от Невской губы до меридиана Дагерорта составляет 240 морских миль, наибольшая ширина залива 65 морских миль на меридиане Нарвской губы, к З от Нарвской губы залив постепенно суживается и перед входом в Балтийское море ширина его уменьшается до 40 морских миль. Берега. Южный берег от Невской губы направляется к З невысокими и песчаными буграми, переходящими в возвышенности, то круто спускающиеся к морю, то

отходящие от него. Дойдя до так называемой Шепелевой горы, берег заворачивает к Ю и образует губу Капорскую, названную по имени области и древнего замка, развалины которого расположены вблизи речки Систы, впадающей в названную губу. За Капорской губой, кончающейся мысом Колгания, берег образует новую губу Лугскую, названную по имени реки Луги, впадающей в нее. По восточному берегу губы тянется хребет довольно высокой Сойкиной горы, состоящей из двух возвышенностей. За Лугской губой берег образует лесистый полуо-в Кургальcкий, а далее Нарвскую губу, принимающую в себя реку Нарову. Берег Нарвской губы низменный, песчаный и покрыт хвойным лесом, несколько далее от берега идут отлогие возвышенности. Направляясь к З от Нарвской губы, берег сначала делается круче и утесистее, а затем становится снова невысоким и образует целый ряд заливов, из которых наиболее значительны: Кунда, Кашпервик, Монвик, Папонвик, Колковик, бухта Ревельская, Рогервик (Балтийский порт) и др. Перед началом залива Рогервик, берег образует мыс Пакерорт, отличающийся своим неприступным обрывом значительной высоты. При выходе залива в море конечными границами служат о-ва Вормс и Даго. Северный берег Ф. залива, начиная от мыса Дубовского (близ Сестрорецка), идет к З, постепенно возвышаясь, и спускается к морю террасой. За мысом Стирсудденом берег направляется на NNW к Биэркэ-Зунду, оставляя у воды низменную закраину шириною от нескольких сажен до полуверсты и более. Местами берег здесь представляет не одну, а две или даже три террасы, который с моря, благодаря лесу, кажутся одним сплошным высоким берегом. Лес здесь по преимуществу некрупный, сосновый, а у Биэркэ – березовый; часто прибрежная полоса, шириной до нескольких верст, лишена сплошного леса и покрыта кустарниками. Вскоре за мысом Стирсудденом начинаются так называемые шхеры, состоящие из многочисленных больших и малых островов, обыкновенно довольно высоких и покрытых сосновым лесом, частью же имеющих вид голых скал из красноватого гранита. Между отдельными островами разбросаны подводные и надводные камни. Проход в шхерах возможен для судов только в сопровождении опытных лоцманов. Островов в Ф. заливе очень много. Из более значительных островов, кроме шхерных, упомянем Котлин с городом Кронштадтом, Сескар, Лавенсари, Соммерс, Нарген, Гогланд, Оденсхольм и др. кроме того на всем пространстве разбросано много банок и мелей. Рельеф дна. От устьев Невы до острова Котлива глубина постепенно увеличивается от 8 и 10 до 20 и местами до 21 и 22 фт. За о-вом Котлином к З по фарватеру глубина возрастает до 20 сажен (сажени везде морские (6 фт.)), у южного же берега, в губах Капорской и Лужской, глубина от 5 до 16 сажень. Близ острова Сескара глубина на середине залива неровная, иногда между 20 и 22 саженями встречаются возвышения с глубиной в 1215 саж., а между 9 и 10 саженями попадаются ямы до 20 и даже до 29 сад. От Сесвара до Гогланда глубина увеличивается до 35-40 саж. От Гогданда к З глубина сначала очень непостоянна. Между глубинами в 37-27 сажен попадаются пятна в 16, 14 и 12 сажен, далее же к мысу Суропу (за Ревельской бухтой) глубина несколько ровнее и увеличивается до 40, 44 и 50 сажень; от Суропа до о-ва Оденсхольм глубины от 27 до 60 сажен, при чем глубокие места подходят довольно близко к южному берегу, в двух милях от которого встречаются глубины до 30 сажень. От ова Оденсхольма до выхода в Балтийское море глубины постепенно увеличиваются до 70 сажен. Грунт Ф. залива илистый и песчаный и весьма часто каменистый, при этом на больших глубинах чаще встречается ил, а на малых – песок с камнем. Течение в Ф. заливе связано с ветрами, причем поверхностные течения достигают иногда скорости от 1/2, до 11/2, морских миль в час и даже более; после сильных югозападных ветров бывает заметно течение из шхер на SW, доходящее до 3 морских миль в час. При продолжительных штилях в заливе существует слабое течение в З; течение это зависит от избытка прибыли пресной воды над убылью ее от испарения. Всего заметнее течение на З в восточной части залива, причем на меридиане мыса Стирсуддена отделяются две ветви, из которых одна идет на NW к Биэркэ-Зунд, а другая на SW в Капорскую губу; течение ощутительно также в западной части залива, в особенности к Ю от Оденсходьма, где оно постепенно заворачивает в Моон-Зунд; при свежих западных ветрах течение направляется к В. При выходе из Ф. залива

в Балтийское море заметно южное течение, идущее из Ботнического залива. После свежих юго-западных и северо-восточных ветров временные течения в Ф. заливе замечаются у о-вов Сомерса и Лавенсари; на СВ в Выборгскую губу и к Ю в Нарвскую губу. Изменения уровня. Из 26-летних наблюдений в Кронштадте удалось подметить правильные изменения уровня, имеющие характер приливо-отливных, амплитуда которых, однако, не достигает двух дюймов. При штилях уровень воды по наблюдениям в Кронштадте стоит, обыкновенно, ниже среднего на 31/2 дм., что зависит от преобладания в заливе вообще западных ветров над восточными, вследствие чего средний уровень стоит выше, нежели уровень при штиле. В годовом ходе колебания уровня залива наблюдается некоторая правильность, как и вообще во всем бассейне Балтийского моря. В Кронштадте, например, из многолетних наблюдений видно, что с августа по январь средний уровень держится выше нормального; март, апрель и май уровень ниже нормального, остальное же время он близок к ординару. При юго-западных ветрах и близких к атому румбов вода идет на прибыль, при противных ветрах, наоборот. Наибольшая амплитуда высоты воды, зависевшая от ветров и имевшая место во второй половине истекшего столетия, доходила в Кронштадте более чем до 13 фт.: 16 (28) авг. 1890 г. вода поднималась выше ординара на 7 фт. 7 дм., а 9 (21) сент. 1883 г. она падала на 5 фт. 8 дм. ниже среднего уровня. Чтобы судить о том, как двигается волна высокой воды по Ф. заливу, мы приведем данные 16 ноября 1897 г. («Записки по гидрографии», вып. XIX, ст. М. Рыкачева: «О наводнениях в С.-Петербурге» и пр.). Наблюдений температуры воды в заливе немного. В настоящее время ведутся наблюдения на станциях морского ведомства в Кронштадте, на о-ве Гогланде, в устье Наровы, на о-ве Сескаре, в Ревеле, на о-ве Оденсхольме и на С о-ва Даго (маяк Тахкона); кроме того наблюдения ведутся на плавучих маяках и некоторых станциях финляндского маячного ведомства. По 6-ти летним наблюдениям в Кронштадте температура поверхности воды достигает в июле 18,9° Ц., зимой температура нулевая. В Ревеле по 3-х летним наблюдениям максимальная температура в августе 16,6° Ц. и минимальная в январе 0,2°. О температуре на глубинах Ф. залива мы имеем сведения из наблюдений адмирала С. О. Макарова, произведенных им на пароходе «Витязь» в сентябре 1886 г. и летом 1889 г. Льды. Ежегодное замерзание залива бывает лишь в восточной его части от Невской губы до Гогланда, причем залив начинает замерзать у Кронштадта с конца ноября (время дано по новому стилю), а у Гогланда к концу января. Период вскрытия идет в среднем от конца марта до конца апреля. Западная часть Ф. залива, вдали от шхер, замерзает только в более суровые зимы и то на короткое время (от 20 до 40 дней). Период плавающих льдов в среднем тянется от конца декабря и начала января до конца апреля. В июле на глубинах температура ниже, чем в сентябре и замечается прибыль температуры ближе ко дну. Это очевидно влияние более тяжелой и соленой волы, проникающей в Балтийское море из Немецкого. Соленость воды. Соленость поверхностей воды Ф. залива постепенно увеличивается от Невской губы до входа в Балтийское море; в Кронштадте поверхность воды, вообще говоря, пресная, а у Дагерорта она имеет удельный вес 1,0046. Соленость воды с глубиной увеличивается. Так, в Кронштадте на глубине 4 метров уже обнаруживается соленая вода. Замерзание в шхерах идет в следующем порядке: прежде всего в начале декабря замерзают шхеры в N части залива и спустя три недели замерзание доходит до Аландских шхер на западе. Вскрытие идет в обратном порядке: в среднем в конце апреля вскрываются Аландские шхеры, затем через неделю вскрываются шхеры у югозападного побережья Финляндии; на востоке залива шхеры вскрываются на три недели позже чем на западной границе залива. Открытое море вблизи шхер вскрывается в среднем на три недели ранее последних, а замерзает позже на месяц. Ветра. Преобладающее направление ветров в западной части Ф. залива осенью и зимой является южное, весной юго-зап., летом – западное; в восточной части осенью и зимой юго-зап., весной юго-зап. и зап. и летом зап. Наибольшей силы ветра достигают по преимуществу осенью и зимой. Наибольшее число бурь в Ф. заливе бывает в октябре,

преимущественно, от юго-запада. Туманов в Ф. заливе всего больше зимой (максимум в январе) и всего меньше летом (минимум в июле). Плавание по Ф. заливу весьма удобно, так как он хорошо обставлен маяками, башнями и предостерегательными знаками, общее число которых доходит до 300. Для прохода по шхерам имеются опытные лоцмана. У берегов Ф. залива расположены весьма значительные порты: С.-Петербургский, Кронштадтский, Ревельский, Гельсингфорский; менее значительны Усть-Наровский, Балтийский, Выборгский и др. По южному берегу Ф. залива тянется Балтийская жел. дорога, соединяющая рельсовым путем порта залива; по северному – сеть финляндских жел. дорог; близ С.Петербурга – приморская Сестрорецкая жел. дорога. Из С.-Петербурга, Ревеля и Гельсингфорса направляется много постоянных пароходных линий как в русские, так и заграничные порта. С. Cоветов.

Фирн Фирн – зернистый снег, продукт изменения от продолжительного действия солнечных лучей снега, покрывающего горные вершины. Ф. отличается от снега меньшим блеском и большею плотностью, отдельные зерна Ф. тусклы, округлы, равномерной величины, под микроскопом представляют прозрачный лед с многочисленными, но незначительной величины пузырьками воздуха. Под влиянием последовательного таяния и смерзания зерна Ф. цементируются замерзающей в промежутках водой и Ф. превращается в еще более плотный, белый, богатый воздушными пузырьками, неяснозернистый фирновый лед, постепенно переходящий при дальнейшем уплотнении в голубой прозрачный ледниковый лед.

Фисташковое дерево Фисташковое дерево (Pistacia vera L.) – из сем. Anacardiaceae, небольшое деревцо, с сероватою корою и с непарно-перистыми листьями, о 3 – 5 яйцевидных, тупых или заостренных листочках; желтоватые однополые цветки собраны в пазушные метелки; околоцветник простой, тычинок 2 – 3, пестик с коротким трехрасщепленным столбиком и с продолговатой завязью, плод – костянка; семя белковое. Плоды, богатые маслом, известны под именем фисташек (сирийских орешков)и употребляются как лакомство и как пряность; кроме того идут на добывание масла. Ф. дерево культивируется по берегам Средиземного моря (у нас в Крыму и на Кавказе), дико встречается в Сирии и Месопотамии; Планшон полагает, что это дерево – только культурная разновидность P. Perebinthus (скипидарного дерева). С. Р.

Фишер Фишер (Куно Fischer) – известный немецкий историк философии, род. в 1824 г. в Силезии. В 1850 г. открыл курс в Гейдельберге, но ему было запрещено чтение лекций, без объяснения причин. Это распоряжение вызвало всеобщее негодование; только дармштатский клерикальный орган, в анонимной статье, пытался оправдать образ действия правительства. С 1856 до 1872 г. Ф. состоял профессором иенского унив., а затем перешел в Гейдельберг, где и в настоящее время продолжает привлекать многочисленную аудиторию своими блестящими лекциями. Наиболее замечательные из его сочинений: «Diotima; die Idee des Schonen» (1849), где в форме писем излагаются основные начала гегельянской эстетики; «Die Logik und Metaphysik oder Wissenschaftslehre» (2-е изд., 1865), где Ф. излагает свою систему логики и метафизики, чрезвычайно близко придерживаясь Гегеля, хотя и претендует на самобытную разработку философских проблем; «Geschichte der neueren Philosophie» (3-е изд.

1898) – превосходный труд, охватывающий историю рационализма XVIII в. (Декарт, Спиноза, Лейбниц – первые два тома), философию Канта (III и IV т.), учения ближайших последователей Канта и философию Фихте (V т.), философию Шопенгауэра (VI т.), философию Шеллинга (VII т.) и, наконец, систему Гегеля (VIII и IX тт.). Фишера, при изложении истории философии, занимает главным образом не история проблем (ван Виндельбанда, в «Geschichte der Philosophiе», и Ренувье, в «Esquisses d'une classification des systemes philosophiques»), не историко-культурное изучение условий возникновения и развития философских учений (Бенн, Гомперц) и не экономическое истолкование философии (Элейтеропулос, Паттен). У Ф. на первом плане три задачи: 1) усвоение духа данной системы, 2) выяснение связи данной системы с личностью ее творца («Lebensauffassung») и 3) выяснение связи данной системы с другими системами мысли. Особенно крупны заслуги Ф. в разъяснении значения философских систем Канта и Гегеля. Вместе с Целлером, он в начале 1860-х гг. указал на необходимость обратиться от материализма к изучению критической философии. Недавно вышедшие два последних тома истории философии, посвященные Гегелю, представляют бесспорно самое лучшее и полное изложение гегелевской системы. Ф. обладает неподражаемым искусством входить в дух изучаемого мыслителя и истолковывать его становясь на его точку зрения; в подобной имманентной критике он как бы придерживается принципа, установленного еще Гердером: «einen Schriftsteller aus sich selbst zu erklaren ist die honestas jedem honesto schuldig». При изложении различных философских систем ему случалось попутно затрагивать глубокие и интересные вопросы, вызывавшие оживленный спор в литературе. Ф. разъяснил ошибочность истолкования "атрибутов– в системе Спинозы в духе субъективных «форм познания»; в споре, возникшем между Ф. и Трендеденбургом о «третьей возможности», Ф. отрезал путь к догматическому истолкованию «трансцендентальной эстетики» Канта; говоря о Фихте, Ф. пытается, наперекор мнению других историков, показать, что философское миросозерцание Фихте второго периода не находится в противоречии с его первоначальной точкой зрения. Ф. высказал сомнения относительно связи пессимизма Шопенгауэра с его судьбою, замечая, что Шопенгауэр «рассматривал трагедии мирового несчастия в бинокль из весьма удобного кресла, а затем уходил домой с сильным впечатлением, но в тоже время вполне удовлетворенный»; этот взгляд на Шопенгауэра оспаривается в настоящее время Фолькельтом (см. «Артур Шопенгауэр», стр. 33). Взгляды Ф. на историю философии, даже когда они ошибочны, интересны и возбуждают мысль. Первые четыре тома его философии переведены на русский язык под редакцией Страхова. В настоящее время готовится издание нового перевода I, II и IV томов и переводятся тома, посвященные Фихте и Шеллингу. Недавно вышел в свет III том (Кант), в новом переводе Полилова, Жуковского и Лосского, и VIII-й т. (первый из двух, посвященных Гегелю, в переводе Лосского); вскоре выйдут в свет IV-й т. (Кант) и IХ-й т. (Гегель). Кроме того, имеются на русском яз. VI-й т., посвященный Шопенгауэру, и отдельная книга Ф., вне девятитомной серии «История новой философии» – «Бэкон Вэруламский и век реальной философии», а также брошюра «О свободе человека» и ряд интересных литературных очерков: «Шиллер», «Фауст» Гёте, «Лессинг». Кроме упомянутых сочинений Ф. написал еще брошюры: «Entstehung und Entwickelungsformen des Witzes» (1871) и «Shakespeares Charaсterentwickelung Richard III» (1868). О системе логики и метафизики Ф. см. статью Kym'a в его «Metaphysische Untersuchungen» и заметку Siebert'a в его книге: «Geschichte der neueren deutschen Philosophie seit Hegels» (1898, стр. 60 – 62); подробности о споре Ф. с Тренделенбургом – в «Kommentar zu Kant's Kritik der reinen Vernunft» Vaihinger'a. Реплику Ф. на возражения Файингера по этому и по другим вопросам кантовой теории познания – см. в первом из двух томов, посвященных Канту (стр. 334 – «Критические прибавления»). Здесь же дана справедливая оценка схоластическим приемам представителей «кантофилологии» – этих начетчиков кантовского толка. И. Лапшин.

Фишер

Фишер (Эмиль Fischer, род. в 1852 г.) – известный немецкий химик, с 1892 г. профессор берлинского унив.; принадлежит к числу выдающихся исследователей в области органической химии. Он установил строение розанилина, открыл гидразин и действие фенилгидразина на алдегиды и кетоны и воспользовался ими для изучения сахарозов. Ему удалось определить строение сахарозов и дать синтез виноградного сахара.

Флаги Флаги – разделяются на национальные и сигнальные. Первые в большинстве государств разделяются на коммерческие и военные. Каждое судно для обозначения своей принадлежности к тому или другому государству обязано днем поднимать в корме на флагштоке или на гафеле свой национальный Ф., назыв. кормовым. Военный кормовой Ф. имеет для судна то же значение, что и знамя для полка – ему отдаются почести и спуск его во время боя означает сдачу неприятелю. Кроме кормового Ф., военные суда имеют еще: а) гюйс, обозначающий крепость (Ф. этот поднимается также на береговых крепостях); поднятый во время боя на мачте он означает боевую готовность; на больших судах поднимается в носу (на конце бугшприта) во время стоянки на якоре. б) вымпел – узкий длинный Ф., поднимаемый кораблем на гротмачте с начала кампании и не спускающийся до окончания кампании; в) брейдвымпела поднимаются на мачтах как и вымпела и означают присутствие на судне: Государя, Государыни, великого князя, генерал-адмирала, управляющего морским министерством и т. д.; г) адмиральские флаги: контр-адмирала, вице-адмирала и полного адмирала. Первый поднимается на бизань-мачте, второй на фок-мачте, третий на грот-мачте; эти Ф. означают присутствие адмирала на судне; д) штандарты Государя и Государыни поднимаются в особенно торжественных случаях вместо брейд-вымпела. Коммерческие суда, кроме кормового Ф., имеют еще брейдвымпелы любого цвета, на которых пишется название судна или владельца. Некоторые ведомства имеют свои собственные Ф.: таможенные, путей сообщения, карантинные и т. д. Яхт-клубы имеют Ф. белый с синим вертикальным крестом; в левом углу Ф. помещается отличительный знак того или другого яхт клуба (герб губернии, города, вензель или т. п.). Должностные лица яхт-клубов имеют Ф. с отличиями подобные адмиральским. Члены яхт-клуба могут поднимать на мачте вымпел или брейд-вымпел яхт-клуба. Кормовой Ф. лоцманских судов поднимается на мачте судна при входе в гавань, когда требуют лоцмана. Лоцманский Ф. во всех государствах состоит из национального Ф. с белой полосой кругом. Сигнальные Ф. разделяются на международный кодекс сигналов и военный кодекс; первый – общий для всех государств, при переговорах судов между собою; второй употребляется исключительно для переговоров военных судов одного и того же государства между собою.

Флажолет Флажолет (flageolet, Flaschinet) – маленькая флейта из кости или дерева, с 6-ю дырочками; при игре ее держат как кларнет. Строй высокий, в 2 октавы, начиная с ре во 2-й октаве. Ф. пользуются для приучения птиц к высвистыванию разных мелодий.

Фламинго Фламинго (Phoenicopterus) – род пластинчатоклювых птиц, составляющий особое сем. краснокрылов (Phoenicopteridae), выделяемое часто, на основании ряда анатомических признаков, в подотряд Phoenicopteri. К Ф. относятся 8 яркоокрашенных видов, живущих преимущественно в Эфиопской и неотропической областях. Наиболее характерную особенность их составляет высокий и толстый клюв; который, начиная от средины перегнут книзу почти под прямым углом; надклювье с плоскою вершиною значительно меньше и уже

подклювья и прикрывает его сверху в виде крышечки. Шея и ноги необыкновенно длинны. Последние не оперены значительно выше пяток и покрыты спереди и сзади одним рядом косых щитков. Короткие передние пальцы соединены полною плавательною перепонкою. Задний палец очень слабо развит, а у одного вида отсутствует. Вершину острых крыльев образуют первое и второе маховые перья. Короткий хвост состоит из 12 перьев. По образу жизни виды Ф. в общем сходны между собою; это общественные, малоподвижные птицы, селящиеся колониями возле болотистых морских берегов, реже по берегам пресноводных бассейнов. Большую часть дня Ф., отыскивая пищу, состоящую главным образом из мелких слизняков, бродят по неглубоким местам, погружая голову в воду и роясь в илу своим клювом. Отдыхают и спят они, стоя на одной ноге и спрятав голову в кроющие перья крыльев. В Европе, в бассейне Средиземного моря, местами большими колониями селится красный Ф., краснокрыл или красный гусь (Phoenicopterus roseus), распространенный также в северной Африке и в западной части южной и Центральной Азии. В России он гнездится в Киргизских степях, но как залетная птица встречается и значительно севернее. Взрослые птицы нежно-розового цвета, с ярко кармино-красными крыльями и черными маховыми перьями. Клюв при основании розовый; вершина клюва черная. Ноги мясного цвета. Оперение молодых белое, на шее серое, на верхней части крыльев пятнистое; клюв и ноги серые. Для гнездования выбирает почти недоступные для человека соляные болота и озера. Гнезда, если они располагаются на воде, лепятся из ила в виде выступающих из воды конических холмиков, с углублением на вершине. В углубление кладутся 1 – 3 белых яйца с тонкою скорлупою. Крик Ф. похож на крик гусей. Ю. В. Специальный промысел на Ф. – гонка их – производился до последнего времени гурьевскими казаками в Мертвом Култуке Каспийского моря, весною, во время линяния этих птиц, которые тогда не могут летать. Гонка заключается в том, что промышленники, разыскав плавающих у берегов Ф., отрезают им на своих лодках – бударах путь отступления к камышам и, затем, начинают усердно преследовать их, загоняя в открытое море, до тех пор, пока усталые птицы не допустят перебить себя веслами или палками или же взять себя живьем. Мясо Ф. довольно безвкусно, за исключением, однако, их языков, которые очень ценятся гастрономами. См. Н. Бобылев, «Гонка лебедей» («Природа и Охота», 1878, V). С. Б.

Флегмона Флегмона – означает воспалительный микробный процесс, локализирующийся в соединительной ткани или так назыв. клетчатке. В зависимости от местоположения Ф. носит различное название: на пальцах рук – панариций, в тазовой клетчатке – параметрит, в области слепой кишки – перитифлит и т. д. В более узком смысле под Ф. разумеют обыкновенно воспалительный отек (инфильтрация) соединительно-тканных щелей подкожной жировой клетчатки и чаще всего на конечностях. Исходным пунктом Ф. являются обыкновенно какие-нибудь дефекты наружных покровов тела, иногда даже ничтожные царапины, трещины, которые могли остаться незамеченными; но чаще всего источником флегмонозного воспаления служат загрязненные раны, особенно огнестрельные. Обыкновенно на 2, 3 или 4-ый день после наступившей инфекции раны, ссадины и т. п. появляется в окружности болезненная припухлость, кожа горяча на ощупь, напряжена. Смотря по особенностям данного случая, а именно по количеству и ядовитости (вирулентности) проникших микробов, благоприятным условиям почвы (размозжение тканей), Ф. может занять небольшое протяжение (ограниченная Ф.). или быстро захватить целую конечность и проникнуть вглубь в межфасциальные и межмышечные пространства (разлитая Ф.). При первой форме может и не быть лихорадки или последняя незначительна; процесс оканчивается либо рассасыванием незначительного подкожного инфильтрата, особенно при своевременно принятых мерах, либо образованием поверхностного нагноения,

которое обнаруживается покраснением и истончением кожи; затем гной пробивается наружу, и небольшая полость абсцесса скоро закрывается. При разлитой, прогрессирующей, так назыв. септической Ф. болезнь начинается одним или повторными потрясающими ознобами, быстрым поднятием температуры; кожа, вначале отечная, тестоватая, блестящая, вскоре становится напряженной, твердой, сине-багрового или темнобурого цвета; пораженная часть тела утолщена, неподвижна; местами на коже выскакивают пузыри с мутным, красноватым содержимым; скоро кожа в некоторых местах омертвевает (гангрена) и отваливается; через образовавшиеся отверстия вытекает зловонный гной, смешанный с клочьями ткани, а иногда с пузырьками газа, который образуется в самих тканях под влиянием особых бактерий; этот газ, накопляясь под кожей, образует так назыв. подкожную эмфизему; при ощупывании подобного участка ощущается особого рода хруст, как при раздавливании снежинок. Больные, вначале возбуждены, лишены сна, потом впадают в апатичное, сонливое состояние, сопровождающееся бредом, и погибают от общего заражения крови или от истощения вследствие постоянного гноетечения. В случае выздоровления образующиеся обширные рубцы нередко ведут к контрактурам, вследствие которых пораженная конечность совершенно становится негодной к употреблению. Эта тяжелая форма Ф., названная Пироговым остро-гнойным отеком, часто встречалась хирургом в до-антисептическое время, особенно в военно-полевых госпиталях; теперь она редка. В настоящее время не подлежит сомнению, что Ф. вызывается проникновением микрококков, из которых чаще всего ведут к нагноению золотистый и белый гроздекок (staphylococus aureus et albus) и гноеродный цепекокк (streptococcus pyogenes); последний считается возбудителем более тяжелых форм. Лечение ограниченной Ф. состоит в покое, согревающих компрессах из Буровского раствора и в своевременном опорожнении гноя в случае образования абсцесса. Разлитая Ф. с самого начала подлежит энергическому хирургическому вмешательству; нередко единственное спасение – в ампутации пораженного члена. Важнее всего профилактика. Всякая ранка, царапина, трещина на коже или слизистой оболочке должна быть рассматриваема как возможное место вхождения для заразы, и потому такие места должны быть обмываемы чистой прокипяченой водой (отнюдь не под водопроводным краном) или каким-либо дезинфицирующим раствором и, если возможно, прикрываемы чистой ватой или марлей, а еще лучше влажным компрессом, смоченным в борном (но не карболовом) или ином дезинфицирующем растворе; последнее особенно приложимо к тем случаям, когда есть подозрение в загрязнении ранки. В. М. О.

Флейта большая Флейта большая (Flauto – ит., Flote – нем., Flute – фр.) – духовой инструмент, деревянный или металлический, реже костяной; состоит из цилиндрической трубки, открытой внизу и имеющей боковое небольшое отвepстие в верхней конечной части. В это боковое отверстие вдувается воздух. Играющий держит Ф. горизонтально, отчего она и называется поперечной или Ф. траверс (Flute traversiere), в отличие от Ф. a beс, которую держат во время игры как кларнет; эта последняя вышла из употребления. Кроме вышеупомянутых двух отверстий, Ф. имеет 11 дырочек, из которых 6 закрываются пальцами, а 5 – клапанами. Прикладывание пальцев к дырочкам и клапанам называется аппликатурой. При всех закрытых дырочках Ф. дает наиболее низкий звук. С помощью дырочек, закрытых пальцами, получаются только ноты диатонической гаммы D-dur в первой октаве, с помощью клапанов – промежуточные хроматические звуки и два нижних хроматических звука Cis и С. Объем Ф. – от С в первой октаве до С в третьей октаве. Более высокие ноты получаются с помощью звуков натуральной гаммы, добываемых от нот в первой октаве вследствие сжимания губ (пропускающих воздух). Ноты звучат как пишутся, в ключе соль. Низкий регистр Ф. слаб, но имеет мягкий, бархатистый звук; средний и особенно верхний регистры сильнее. Звуковой характер Ф. – мелодический, поэтичный, но

ему не хватает теплоты. Ф. – один из древнейших инструментов, постоянно совершенствовавшийся. Особенного развития Ф. достигла в XIX в., благодаря трудам Бема. Среди группы деревянных духовых инструментов Ф. – самый подвижный виртуозный инструмент. В оркестре пишут преимущественно две партии Ф., на одной системе (но иногда каждая партия пишется на отдельной системе). Ф. не следует применять постоянно в оркестре, во избежание монотонности. Кроме большой Ф. в С есть и другие Ф., напр., терц-Ф., звучащая на малую терцию выше обыкновенной Ф., кварт-Ф. – на кварту выше, октава-Ф. или малая Ф. (пикколо) – на октаву выше, Es-Ф. – на малую дециму выше, flute d'amour – звучащая на малую терцию ниже большой Ф. Из всех этих видов Ф., кроме большой, на практике применяется малая октавная Ф. Н. С.

Флибустьеры Флибустьеры (англ. freebooters, свободные мореплаватели, франц. flibustiers, по другому толкованию – от flyboat, легких судов, на которых флибустьеры совершали свои набеги), иначе Буканьеры (франц. boucaniers, от караибского buccan – железная решетка, употребляемая индейцами для сушения мяса; след. люди, высушивающие мясо на солнце, как индейцы) – морские разбойники XVII века. Первоначально, около 1625 г., это были французские каперы, грабившие испанские поселения и испанские суда на Караибском море. Они овладели о-вом С. Христофора и образовали нечто вроде самостоятельного разбойничьего государства, находившегося под покровительством как Франции, так и Англии, которые видели в нем полезного союзника в борьбе с Испанией. Сюда сходились всего более французы, но также англичане, голландцы в др.; главною связью между его членами была страсть к приключениям, жажда наживы и ненависть к Испании. Ф. занимались отважными морскими грабежами, но в промежутки между ними возделывали плантации. В 1630 г. они захватили небольшой о-вок Тортугу (близ Гаити), с которого скоро были изгнаны, и значительную часть о-ва Гаити (принадлежавшего испанцам), откуда они совершали свои набеги. Дальнейшая их история может быть разделена на три периода. Первый, до 1671 г. – период роста. Правительства (французское и английское) нисколько не мешали деятельности Ф., даже покровительствовали ей; нередко наиболее прославившиеся Ф. получали назначения на губернаторские и иные высокие посты во французских колониях, а английские короли охотно жаловали им почетные титулы; в их внутреннее, чисто республиканское управление никто не вмешивался. В 1655 г. Ф. утвердились ненадолго даже на американском материке. В 1671 г. Ф., под начальством Моргана (англичанина), завоевали город Панаму. С этого времени начинается 2-ой период (1671 – 85) истории Ф., апогей их силы. Завоевание Панамы дало им возможность укрепиться на зап. берегу Америки и распространить свои действия на великоокеанийское побережье Америки от Калифорнии до Чили. В это время их черный флаг с мертвой головой наводил ужас не только на испанские торговые корабли, плававшие у берегов Америки, но и на корабли других наций, даже на военные суда. В 1683 г. Ф., под командой голландца ван Горна, разграбили Веракруц, в 1684 г. – несколько городов в Перу; в тоже время группа Ф., под начальством француза Грамона, произвела значительные опустошения в Мексике. Приблизительно с 1685 г. начинается 3 и последний период в истории Ф. – период довольно быстрого упадка. Он объясняется отчасти тем, что Ф. начали делаться неудобными не только для испанцев, но и для французов и англичан; политическое значение их стало стушевываться их чисто разбойничьим характером, вследствие чего правительства, прежде покровительствовавшие им, начали относиться к ним враждебно. Содействовала этому и война между Францией и Англией, вызвавшая раздоры в среде самих Ф. Последнее крупное их предприятие была попытка разграбить Картагену, в Колумбии (1697). В числе 1200 чел. они взяли этот город, но подверглись нападению со стороны англо-голландского флота и, после жестокого кровопролития, были рассеяны. Затем они были не раз разбиты в других местах и к началу

XVIII в. совсем исчезли. Их поселения на Гаити вошли в состав франц. колонии С.-Доминго. В XIX в. флибустьерами называли североамериканских искателей приключений, производивших пронунциаменто в южно– и средне-американских государствах (напр. Миранда в Колумбии, Лопец-Нарциссо на Кубе, Валькер в Никарагуе и мн. др.). См. Oexmelin или Exquemelin, «De americaenische Zee Roovers» (Амстердам, 1678; переведено на мн. языки; англ. «The bucaniers of America»; автор – сам буканьер); Archenholz, «Geschichte der Bukaniere» (Тюбинген, 1804); James Burney, «History of the Buccaneers of America» (Л., 1816, нов. изд. 1892); Poward Pyle, «The buccaneers and marooners of America» (Нью-Йорк, 1891). В. В – в.

Флобер Флобер (Gustave flaubert) – знаменитый франц. романист, глава реалистической школы во Франции, род. в 1821 г., в Руане, ум. в 1880 г. Отец его был очень известный врач, заведовавший хирургическим отделением в руанском госпитале; мать была родом из старинной нормандской семьи, и от нее Ф. унаследовал свою внешность плотного коренастого нормандца, с крупными чертами лица. Он родился в госпитале и жил там, в квартире отца, до 18 лет. У него с детства было особое влечение к зрелищу болезни и смерти, к сильным и мрачным ощущениям: еще совсем ребенком он тайком перелезал через стену, чтобы рассматривать трупы в зале для вскрытия. Юношей он привлекал симпатии сумасшедших и идиотов и любил наблюдать больных, как бы подготовляясь к занимавшему его впоследствии изучению нравственного уродства людей, «гангрены жизни». Его всегда влекло к таинственному, ужасному и уродливому. В 1840 г. Ф. отправился в Париж изучать право, не чувствуя особого призвания к юридическим наукам; жил в Париже довольно уединенно, избегая общества товарищей и посещая лишь нескольких художников, в том числе скульптора Прадье; у него он познакомился с Виктором Гюго и с писательницей Луизой Коле. Занятия в Париже были прерваны в 1845 г., когда умер отец Ф. и вскоре после того его любимая сестра Каролина. Мать его очень страдала от одиночества, и ради нее Флобер легко решился оставить Париж, который он не любил, и занятия правом, мало его интересовавшие. Он поселился с матерью в Круассе, близ Руана, в своем маленьком живописном поместье, и прожил там до самой смерти, ведя одинокий образ жизни, работая без устали; за всю жизнь он совершил только два продолжительных путешествия – одно по Бретани в 1846 г., другое на Восток в 1849 г., оба раза в сопровождении своего друга Максима ДюКана. От времени до времени, он приезжал в Париж. С 1846 г. Ф. предался исключительно литературе, много читал, задумывал свои будущие произведения, делал подготовительные работы, писал о своих планах и мыслях друзьям. К этому же времени относится начало его романа с Луизой Коле. Это была его единственная серьезная привязанность, длившаяся восемь лет, с промежутками, временными разрывами и примирениями. В 1849 г. он объездил Египет, Сирию, Палестину, Грецию; особенно сильное впечатление, как это видно по его собственным описаниям, произвели на него пирамиды и сфинкс. В Круассе он проводил целые дни в работе, в Париже видался с друзьями, Жорж Занд, Жюлем Сандо, Теофилем Готье, Гонкурами, А. Додэ, Э. Зола, бывал на знаменитых «обедах Майни», где встречался с Тэном, Ренаном, Тургеневым, увлекался беседами о литературе и искусстве и больше всего любил громить буржуазное общество. Первый его роман, «Madame Bovary», появился в «Revue de Paris» въ1856 г. против Ф. возбужден был процесс за оскорбление этим романом общественной нравственности; после горячих судебных прений он был оправдан. В 1862 г. появился исторический роман Ф. «Salammbo», в 1869 – роман нравов «Education Sentimentale», в 1874 г. – «Tentation de St. Antoine», в 1877 – «Trois contes»; затем Ф. стал усиленно работать над давно задуманным любимым своим произведением, романом «Bouvard et Pecuchet», но не успел закончить его; из предполагаемых двух томов Ф. написал только один, и тот не имеет завершенности других

произведений Ф. Конец жизни Ф. был печальный: он страдал тяжелым нервным недугом, был мрачен и раздражителен, порвал отношения с лучшим своим другом, Максимом Дю-Каном; мать его умерла, материальное положение его ухудшилось, так как значительную часть своего состояния он уступил бедным родственникам. Полного одиночества Ф. не испытал в старости, благодаря нежным заботам своей племянницы, м-м Комманвиль, а также дружбе с Жорж Занд; большое утешение доставлял ему также Гюи де Мопассан, сын одной из его подруг детства; Ф. заботился о развитии его молодого таланта и был для него строгим и внимательным учителем. Болезнь и тяжелый литературный труд рано истощили силы Ф.; он умер от апоплексического удара. В 1890 г. ему поставлен в Руане памятник, работы известного скульптора Шапю. Литература была исключительным интересом Ф.; все остальное, всякие общественные и политические интересы он презирал и клеймил кличкой буржуазности, что для него было синонимом глупости. Жизнь интересовала его только как материал для литературы, как поле для наблюдений; литература имела для него самодовлеющее значение, помимо проповеди каких-либо идей и выяснения смысла жизни. Его миросозерцание сводится к обличению тупости ненавистных ему буржуа, без указания положительного идеала. Флобер – реалист по своей прирожденной гениальной наблюдательности, по уменью докапываться до самых скрытых психологических мотивов в поступках людей; сила его реалистического таланта усугубляется его глубоким пессимизмом, доходящим до мизантропии и до странного, болезненного влечения к созерцанию тягостных, уродливых зрелищ. Именно потому, что его раздражала и возмущала тупость людей, он постоянно искал ее проявлений, тщательно запоминал свои наблюдения и с особым наслаждением воссоздавал «гангрену жизни» в своих романах. С его природным реалистическим дарованием связана и его эстетическая теория. Ф. был проповедником безличного, объективного искусства; художник, по его убеждению, должен скрываться за своим произведением, не выдавать своих личных чувств, избегать лиризма, перевоплощаясь каждый раз в личность воссоздаваемых им людей. Эта теория была порождением личного характера Флобера, который отличался скрытностью, замкнутостью и не терпел ничьего вмешательства в тайники своих чувств; он расходился с лучшими друзьями, замечая в них желание влиять на его психологию. Идеал объективного творчества и есть реализм Ф., воссоздающий действительность во всей ее неприглядной правде, анализирующий уродство жизни, без осуждения ее во имя отвлеченной святыни, без проповеди высокой морали. Реализм Ф. часто приближается к сатире, с тою разницей, что сатирик, во имя проповедуемой им морали, непременно преувеличивает какие-нибудь черты действительности, Ф. же – строгий историк действительности, который никого не осуждает, не делит людей на дурных и добродетельных, а выясняет сложность мотивов, создающих не зло, а скорое бессилие и уродство жизни; в общем, Ф. считает людей не порочными, а глупыми и жалкими. Творчество Ф. не исчерпывается, однако, реализмом. Ф. – реалист на фоне романтизма: его влечение ко всему фантастическому, таинственному, мрачному, его страстное увлечение Востоком, любовь к ярким краскам, к резким контрастам – все это наследие романтизма делает Ф., родоначальника натуралистического романа, прямым преемником Шатобриана. Ф. – романтик без присущего романтикам стремления уйти от действительности в мир фантазии и прекрасных грез. Этим сочетанием романтизма и реализма Ф. соединяет два периода европейской литературы: восприняв многие из существенных черт предшествовавшей ему романтической эпохи, он своим сосредоточенным проникновением в действительность положил начало реалистическому движению второй половины XIX в. Из романов Флобера, немногочисленных, но заключающих в себе каждый неисчерпаемые сокровища наблюдений и обобщений, первое место принадлежит его первому произведению – «М-м Бовари», реалистическому роману нравов. В лице своей героини Флобер представил романтическую натуру в столкновении с действительностью; все падения Эммы Бовари – результат ее мечтательности и праздности. Все, что ее окружает, ничтожно, жизнь полна мелких будничных интересов, и она сама не возвышается духовно над своей средой; в лице ее, как и в остальных типах романа, Ф.

воплотил буржуазную мелочность жизни – но Эмма облагорожена исканием более высоких настроений, хотя и сведенных к жалким амурным приключениям. М-м Бовари – в значительной степени сатира на человеческую пошлость вообще и женскую в частности; но вместе с тем в ней сильно подчеркнуто и природное благородство эстетической натуры, для которой вся жизнь – вечное оскорбление ее ожиданий, ее святынь. Она не куртизанка по природе: на границе полного нравственного падения она останавливается и предпочитает смерть. Сила романа – не в его идейном содержании, а в несравненном воссоздании жизни, характеров и типов. Ф. создал в нем целую галерею портретов, тем более художественных, что они изображают людей мелких, незаметных, но имеющих каждый определенную индивидуальность, несмотря на общее им всем ничтожество. Поразительна также бытописательная сторона романа, бытовые картины провинциальной жизни, описания природы, не составляющие отдельных вставок, а органически сливающиеся с жизнью и чувствами действующих лиц. Вслед за «М-м Бовари» появился «Саламбо» – фантастически-исторический роман (вся серия романов Ф. состоит из правильного чередования реалистических и романических произведений), который, несмотря на чрезмерные длинноты и однообразие в описаниях битв, остается классическим произведением французской литературы по совершенству стиля, яркости красок, красоте описаний. После «Саламбо» Ф. вернулся к реализму в «Educаtion Sentimentale» – истории ничтожного, пассивного от природы буржуа, прошедшего «школу сердечного опыта». Герой этого романа – pendant к Эмме Бовари, полное ничтожество, более полное, чем Эмма, потому что он не судит себя, не останавливается на краю пропасти, а живет до конца спокойной растительной жизнью. Систематическое развитие тупости и самодовольной ограниченности мастерски представлено в рамках жизни буржуазии 40-х годов. В «Искушении св. Антония» Ф. опять увлекся романтическим замыслом и представил искушения ума и фантазии, манящие к действию, к активной жизни. В его св. Антонии есть нечто общее с Фаустом. Конец «искушения» – католический: св. Антоний сразу, под влиянием благодати, прозревает; иллюзия рассеивается, он остается один в молитвенном экстазе. В картинах «искушения» Ф., по природной своей мизантропии, останавливается гораздо более на уродливых и отталкивающих зрелищах жизни, чем на красотах, и вся эта поэма в прозе отмечена глубоким пессимизмом. Последний, незаконченный роман Ф., «Бувар и Пекюше» – реалистический, рисующий глупость буржуа, проходящих «школу интеллектуального опыта». Это как бы резюмэ всех современных знаний, рассмотренных сквозь призму буржуазной ограниченности. Главное достоинство Ф., помимо никем непревзойденного умения воссоздавать полноту жизни, заключается в его художественном слоге. Для него техника писания имела первостепенное значение; он был мучеником слова, работал до одурения над каждой фразой и достиг того, что каждая страница его романов – классический образец французской прозы. Гонкуры, Зола, Додэ – непосредственные ученики Ф. Материалом для ознакомления с психологией Ф., с историей его произведений и с его эстетическими воззрениями служит его объемистая корреспонденция, вышедшая отдельным изданием. Зин. Венгерова. Ср. Письма Ф. в Жорж-Занд, изд. Гюи де Мопассаном (4 изд., П., 1889), и его «со 1830 – 80» (4 серии, П., 1887 – 93); П. Boaurget, «Essais de psychologie contemporaine» (ib., 1884); Maxime du Camp, «Souvenir sur litteraires» (т. I, ib)., 1882); Commanville, «Souvenir sur Gustave F.» (ib., 1895); Tarver, «Gustave F., as seen in his works and correspondence» (Л., 1895); Faguet, «Flaubert» (П., 1899). Переводные и оригинальные статьи о Ф. на русском яз.: Ж. Пелисье, «Литературное движение в XIX ст.»; Г. Брандес, «Новые веяния»; Э. Зола, «Ф., как человек и писатель» («Вестн. Европы», 1880, 7); Г. Брандес, «Г. Ф.» («Загр. Вестник», 1881, 11; «Русс. Мысль», 1882, 2); П. Бурже, «Очерки современной психологии»; Д. Мережковский, «Ф. в своих письмах» («Сев. Вестник», 1888, 12); М. Дюкан, «Ф. по воспоминаниям» («Наблюдатель», 1883, 8 – 9); К. Арсеньев, «Современный роман в его представителях. V. Густав Ф.» («Вестн. Европы», 1880); В. Бибиков, «Три портрета: Стендаль, Ф., Бодлер»

(Спб., 1890). О «Сентим. воспит.» – критич. ст. Нелюбова («Русский Вестн.», 1870, 8); Н. Страхова («Заря», 1870, 7). О «Госп. Бовари» – «Отеч. Записки» (1859, 3); Е. Тур, «Нраво-описательный роман во Франции» («Русс. Вестник», 1857, 11). О «Буваре и Пекюше» – К. Арсеньев, «Посмертный роман Ф.» («Вестн. Европы», 1882, 1). О «Саламбо» – А. Скабичевский («Рус. Богатство», 1889, 9). Все сочинения Ф. неоднократно переводились на русский язык; «Легенда о Юлиане Милостивом» и легенда «Иролиада» переведены Тургеневым.

Флокс Флокс (Phlox L.) – родовое название растений из сем. синюховых (Polemoniaceae). Это – многолетние, редко у основания деревенеющие травы, реже однолетние растения; внешний вид их весьма разнообразен. Листья у них цельнокрайние, иногда очень узкие, либо все супротивные, либо нижние супротивные, а верхние попеременные. Цветки большей частью яркие, красные, фиолетовые, белые или пестрые, одиночные или собранные в щитки, кисти, метелки на верхушке побегов. Околоцветник двойной; чашечка трубчатая или почти колокольчатая, более или менее пятираздельная; венчик тарельчатый, пятилопастный с узким зевом и тоненькой трубочкою; лопасти венчика одинаковые, либо цельные, либо зубчатые или рассеченные. Тычинок пять, прикрепленных на разной высоте в трубочке венчика и не выдающихся из нее. Пестик один, с трех-гнездою завязью, в каждом гнезде по 12-3-5 семени. Плод – яйцевидная, трехлопастная коробочка. Семя без ослизняющегося слоя. Всех видов Ф. насчитывается около 31, из них большинство (30) растут в Северной Америке и лишь один вид в Сибири (Ph. sibirica L.). Некоторые виды – излюбленные декоративные садовые растения. Таков: Ph. Drumondii Hook., однолетний Ф., достигающий до 50 стм. высоты, стебель у него ветвистый, железистый, листья продолговатые или ланцетные, цветки собраны щитками; у основной формы цветки красные, но у многочисленных садовых разновидностей различной покраски, не бывает лишь чисто желтой. Садовые разновидности соединяются в два класса: 1) rotundata и 2) stellaris. Rotundata (округло лепестковые Ф, ) отличаются тем, что лопасти венчика округлые, цельные, или слегка выемчатые. Здесь различаются 1) формы обыкновенные, у которых цветки до 2 стм. в диаметре («Eclipse», «violacea рurа», «atropurpurea», «formosa» и др.), 2) формы с более крупными цветками (Ph. Drummondi grandiflora), 3) формы с цветками, как у гортензии (Ph. Dr. hortensiaeflora или verbenaeflora). В каждой группе бывают и карликовые формы («nаnа»), т. е. растения до 30 стм. высотою. К классу stellaris принадлежат такие Ф., у которых лопасти венчика зубчатые, расщепленный, звездчатые («fimbriata», «laciniata»). Ph. paniculata L., многолетний Ф. (иначе Ph. decursata, corymbosa и др.), растения до 120 стм. высотою, голые или коротко-волосистые, листья продолговато-ланцетные или яйцевидно-ланцетные, заостренные; цветки у основной формы светло-розовые, у разводимых всевозможных колеров. Ph. subulata L., небольшое многолетнее растение до 10 стм., растущее густыми дерновинами и цветущее раннею весною. Более редко разводится Ph. pilosa L., Ph. ovata L., Ph. amoena Sims. и др. С. Р.

Флора Флора (Flora) – древнеиталийская богиня, культ которой был распространен у сабинян и особенно в Средней Италии. Она была богиней цветов, расцвета, весны и полевых плодов; в честь нее у сабинян был назван месяц, соответствующий апрелю или маю (mese Flusare = mensis Floralis). По преданию, Тит Таций поставил ей в Риме алтарь; кроме того, существовал особый фламин, ведавший ее культ (flamen Floralis ), и ей приносили жертвы арвальские братья. Если древнейшие списки празднеств не заключают упоминания о празднике в честь Ф., то это объясняется тем, что он, подобно другим аграрным праздникам,

был подвижным (feriae conceptivae). Вероятно, этот праздник первоначально справлялся в конце апреля или начале мая, но впоследствии был вытеснен играми в честь Ф. (ludi Florales), учреждение которых относится к 238 г., когда был освящен храм Ф. С 173 г. игры праздновались раз в год; во времена Цезаря празднество продолжалось шесть дней. Так как постройка храма и учреждение игр были предписаны Сивиллиными книгами и самые флоралии отличались распущенным характером, то несомненно ludi Florales, прикрытые именем римской богини, имели греческое происхождение. Святилище италийской Flora rustica, на Квиринале, было вероятно не храмом (aedes sacra), а молельней (sacellum). Ср. Preller-Jordan, «Romische Mythologie» (Б., 1881, т. 1, стр. 430 и сл.); wissowa, «Religion und Kultus der Romer» (Мюнхен, 1902, стр. 163 – 164; V т., 4 отд. «Handbuch der Klassischen Altertumswissenschaft» Iw. Мuller'a). Н. О.

Флора Флора – совокупность растений, произрастающих в известном крае, напр. Ф. России, Ф. Крыма, или при известных внешних условиях, напр. Ф. болот, Ф. чернозема.

Флорида Флорида (Florida) – самый юго-вост. штат американского союза, между 24°30' и 31° с. ш. и 79°48' и 87°38' з. д.; образует полуостров, омываемый с В Атлантическим океаном, с Ю прол. Бимини и Мексиканским зал., с З тем же заливом и шт. Алабамой, с С штат. Алабамой и Георгией. Пространство – 153500 кв. км.; жит. в 1890 г. 391422, в 1900 г. 528542. Поверхность Ф. низменная, причем в сев.восточной части отдельные холмы до 51 м. над уровн. моря, в зап. части между Апалачиколой и Пердидо холмов уже не встречается, а весь собственно полуостров еле возвышается над ур. моря и состоит из болот и лагун. Полуостров постепенно образовался из полукруглых коралловых рифов, появлявшихся около берега; этот процесс продолжается и поныне, и южная Ф. растет за счет моря. К Ю от полуострова тянется цепь островов, отделяющих Ф. от Гольфстрима; острова эти носят название Киз (Keys) от испанск. Cayos, из них следует отметить от СВ к ЮЗ – Ки Ларго, о-ва Пайн, Маркезас и Тортугас. Почва Ф. состоит: 1) из болот, из коих особенно замечательны Эвергледы (около 850000 гект.) к С от оз. Окечоби, 2) саван или прерий и 3) высокого и низкого гуммока (hummock), т. е. земель, возвышающихся над болотами и, по большей части, покрытых дубом, магнолиями, апельсинными и каштановыми деревьями и т. д.; низкий гуммок часто наводняется, но при хорошем дренаже благоприятен сахарному тростнику. Растительность южной, болотной части – тропического характера. Реки многочисленны, но отличаются медленным течением и мало способствуют осушению; главные – Апалачикола, впадающая в Мексиканский залив, и Сент-Джон, впадающая в Атлантический океан. Из других рек наибольшие: к З от Апалачиколы – Рио Пердидо, Эскамблия, Уэллоу-Уотер и Чокта Хуатчи, к В – Оклокоми и Саванни, впадающие в Мексиканский залив, и Сент-Мэри, приток океана. Явление, часто наблюдаемое в Ф. – исчезновение и появление вновь рек, а также провалы почвы – sinks, из коих бьют ключи, развивающие нередко большую двигательную силу. В окрестностях Таллахасси, столицы штата, лежит такой sinks, при измерении коего лот не достигал дна на 500 м. В граф. Алачуа, в сев. части полуострова, находится Great Sink, поглощающий воды рек, впадающих, по-видимому, значительно южнее в оз. Оранж. Всего Ф. имеет до 2050 км. берегов, в коих на долю Атлантического побережья приходится 650 км., на рифы 200 кн., на Мексиканский залив 1200 км. Климат Ф. – морского характера с слабыми колебаниями между средними для лета и зимы: 10 – 11° в Сент-Огюстине, на океане, и в Форт-Кинге, внутри полуострова. В общем, климат менее теплые, нежели можно было ожидать в соседстве с тропиком. Бывают, хотя и редко, морозы; 4-го января 1879 г. в Арлингтоне наблюдался иней, причем были

уничтожены пальмы и апельсинные деревья. Средняя годовая температура – 22,50° Ц. Ф. привлекает своим климатом много больных. Леса состоят из дуба, кипариса, пихты; из плодовых деревьев распространены финиковое, фиговое, апельсинное и масленичное; растительность близка к тропической. Возделываются кукуруза, табак, рис, сахарный тростник и хлопок. Значительный капитал затрачен на апельсинные рощи, плоды коих вывозятся в разные концы союза. Торговля Ф., за этим исключением, незначительна; в соседние штаты вывозится строевой лес, заграничной торговли почти нет. Главные порты: Пенсакола на сев.-зап. берегу, Тампа, при бухте Тампа в Мексиканском заливе, и Ки Уэст на Ю (морская стоянка и арсенал американского флота). Народное образование обеспечено фондом, поддерживаемым продажей общественных земель, а также фондом Пибоди. В Лэк Сити земледельческий и механический институт, в Таллахасси и Гэндвиле – семинарии; нормальные школы – для белых в Де-Фунияк-Спрингс, для черных в Таллахасси; для высшего образования негров имеются университет Джона Стетсона в Де-Ланде (баптистский) и коллегия Роллина в Уинтер Парке (конгрегационалистская). История. Ф. открыта испанцем Понс де Леоном в 1512 г., высадившимся здесь из С.-Доминго; он назвал ее Ф., потому что открыл ее в вербное воскресенье (Pasqua florida), и провозгласил ее владением Испании. Его попытка колонизовать страну, первая на всем материке Америки, не увенчалась успехом. В 1526 г. Карл V дал патент на обладание всею страною Памфилио де Нарваецу, который через 2 года высадился туда из Кубы с 400 человеками; но вскоре он погиб, почти со всеми спутниками, во время экспедиции внутрь страны. В 1538 г. попытку завоевания Ф. повторил Гернандо де Сото, прошедший с успехом через полуостров, но умерший от малярии в устьях Миссисипи. В 1563 г. во Ф. высадились и основали несколько поселений французские гугеноты. Филипп II отправил на Ф. испанский отряд под начальством Менендеца, который разбил гугенотов, сжег все их поселения, а гугенотов, попавших в его руки, повесил, «не как французов, а как еретиков». Он же основал г. Сан-Агостино (1564), первое уцелевшее доныне европейское поселение в Сев. Америке. В 1586 г. Фр. Дрэк разорил испанское поселения во Ф., но испанская колонизация продолжалась, хотя и крайне медленно; только в 1696 г. было основано испанцами второе значительное поселение, Пенсакола. По мере распространения испанцев на севере, между ними и англичанами (в Каролине) возникали столкновении, который, впрочем, в силу редкости населения и отдаленности городов между собою, не имели большого значения. Формальным основанием для этих столкновений служила неурегулированность границ: хартия, данная Каролине в 1663 г., определяла (совершенно произвольно) ее границей 29° с. ш., т. е. захватывала и значительную часть Ф. – а жители последней были склонны считать своей границей р. Миссисипи. Борьба окончилась тем, что в 1763 г., по миру в Фонтенбло, Испания уступила Англию всю Ф.. из которой она не извлекала никаких выгод. Однако, она не охотно примирилась с потерей; в 1781 г. дон Бернандо де Галвец, испанский губернатор Луизианы, завоевал западную Ф., с Пенсаколой. В 1783 г. по Версальскому миру Испания получила всю Ф. обратно. 20 лет английского владычества сделали для страны больше, чем 200 лет испанского: в ней было уже 25000 белых жителей, были богатые плантации. Большая часть англичан выселилась в соседние штаты (Георгию и Каролину), и Ф. опять начала падать. В 1819 г. Испания продала Ф. Соединенным Штатам за 5 милл. долл.; в 1821 г. договор был ратификован испанским королем и в июле того же года правительство Соед. Штатов вступило во владение страной, назначив ее губернатором ген. Джексона (впоследствии президент). Число жителей Ф. не превосходило тогда 10000; но разумное управление немедленно вызвало значительную иммиграцию из других штатов и из других стран Америки, хотя все-таки развитые Ф. совершается медленнее, чем многих других штатов. Это объясняется отчасти слишком жарким и сырым климатом, неблагоприятным для европейцев, отчасти тем, что штатам пришлось унаследовать некоторые неблагоприятные последствия политики Испании: так, значительная часть почвы принадлежит нескольким крупным собственникам-испанцам, права которых были признаны правительством штатов. Они по большей части не живут в своих поместьях, но сдают их в аренду и стремятся

извлекать из них как можно больше доходов, не вкладывая ни труда, ни капитала. Это задерживает развитие страны. В 1830 г. жителей было 34000 (18000 белых, 840 свободных цветных, 15000 рабов), в 1840 г. – 54000, 1850 – 87000, 1860 – 140000, 1870 – 187000, 1880 – 269000, в 1890 г. – 391000. В 1823 г. актом конгресса Ф. была организована на правах территории, с главным городом Талагасси. В 1839 г. выработана народным флоридским конвентом первая конституция территории. Сначала развитию страны препятствовали бродячие индейцы (семинолы), грабившие и жегшие плантации, убивавшие поселенцев. Последние вели с ними мелкую войну, отличавшуюся с обеих сторон крайней жестокостью. Наконец, в 1835 г. правительство Соед. Штатов снарядило против семинолов военную экспедицию. Война, очень трудная для европейцев, недостаточно знакомых с местностью и не умевших выслеживать семинолов в их убежищах, длилась целых 7 лет; наконец, семинолы были истреблены или вытеснены за р. Миссисипи. В 1845 г. Ф. принята в союз, как 27-ой штат (рабовладельческий). Во время войны 1861 – 65 гг. Ф. входила в состав южной конфедерации и участвовала в войне. В 1868 г. в ней выработана и в 1869 г. принята всенародным голосованием новая конституция, на основе общей личной свободы (запрещение рабства). Как свободный штат, Ф. успела осушить значительные болота, благодаря чему добыты значительные свободные пространства для поселения и несколько изменился к лучшему климат. Доныне штат остается по преимуществу сельскохозяйственным; больших городов нет. На основании конституции 1869 г. (с поправками 1870 и 1875 гг.) Ф. управляется избираемым на 4 года всеобщей подачей голосов губернатором; законодательную власть он делит с сенатом из 32 членов, избираемым на 4 года, и палатой представителей из 76 членов (на 2 года); обе палаты избираются всеобщим голосованием. В конгресс Ф. посылает 2 сенаторов и 2 депутатов; при выборе президента имеет, следов., 4 голоса. См. Fairbanks, «The history of F. 1512 – 1842» (Филадельфия, 1872); S. A. Drake, «F., its history, condition and resources» (Бостон, 1878); Lanier, «F., ist. scenery, climates and history» (Филад., 1881); Davidson, «The F. of today» (Нью-Йорк, 1890); Norton, «Handbook of F.» (1891); Ruidiaz y Caravia, «La F., suconquista у colonizacion» (Мадр., 1894). В. В – в.

Флорин Флорин (лат. florenus, от flos – цветок) – немецкое старинное название гульдена, происшедшее от итальянского фиорино. Во Флоренции первые фиорины чеканились с изображением лилии – гербом этого города – и были с 1252 г. золотые; они имели величину и приблизительную ценность дуката. Вскоре они перешли в Германию и Францию (florin d'or – золотая монета ценностью в дукат, florin St.-George – ценностью в 2 дуката). Отсюда произошел в средние века золотой гульден, а потом и гульден новейшего времени, обозначаемый письменно буквами fl.

Флоэма Флоэма – часть сосудистого пучка растений. Как элементы проводящие воду по растению, так и элементы, проводящие органические вещества, собраны в особые сосудистые пучки и притом так, что часть пучка занята элементами, проводящими воду, а остальная часть пучка – элементами, проводящими органические вещества. Часть сосудистого пучка, занятая элементами, проводящими воду, называется ксилемой и красится хлорцинкиодом в желтый цвет. Часть же сосудистого пучка, занятая элементами, проводящими органические вещества, называется Ф. (phloem) или лептомой (leptom) и красится хлорцинкиодом в фиолетовый цвет. Сосудистые пучки, на основании расположения в них ксилемы относительно Ф., делятся на три типа: на коллатеральные, концентрические и радиальные. У коллатеральных пучков элементы Ф. только одной своей стороной примыкают к элементам ксилемы. В концентрических пучках элементы ксилемы со всех

сторон окружены элементами Ф. Реже встречается обратный случай, когда элементы Ф. окружены элементами ксилемы. Радиальные сосудистые пучки характеризуются лучистым расположением своих частей, так что элементы Ф. чередуются с элементами ксилемы. Самыми характерными элементами Ф. служат решетчатые или ситовидные сосуды или трубки, по которым главным образом перемещаются органические вещества. В. Палладин.

Флюс Флюс. – Флюсами или плавнями называются примеси, прибавляемые при выплавке металлов с целью образования шлака надлежащей степени плавкости. Впрочем, часто Ф. называются также примеси, прибавленные с целью разложить то или другое металлическое соединение или растворить металл или его соединения в массе прибавленного вещества и т. д. Выбор Ф. зависит от рода плавки и от состава руд. Например, при руде богатой глиноземом и кремнеземом Ф. должен быть известковым или магнезиальным – этот случай имеет место на 9/10, всех чугунно-плавильных заводов. Чистый известняк состоит из 56% извести и 44% угольной кислоты. Чтобы ввести в шихту 100 част. извести, надо 178,6 известняка. Конечно, можно прибавлять в печь и прямо известь, но это делается сравнительно редко. Известняки, содержащие окаменелости, иногда содержат много фосфора, что часто нежелательно; поэтому предварительный анализ известняков составляет существенную необходимость. Лучше всех мраморовидные, кристаллические известняки; мел применяется редко. Доломит, содержащий в среднем 60% углекислого кальция и 40% углекислого магния, находить себе также применение при плавке – он дает более легкоплавкие шлаки, чем чистый известняк. В доменном производстве главная цель применения Ф. – это связать кремнезем железной руды. Естественно, что чем меньше сам известняк содержит кремнезема, тем лучше. Кварц и другие минералы, содержащие кремнезем – песчаники, роговые обманки, гранаты, полевые шпаты, базальты и т. д. применяются при рудах, очень богатых основаниями. Силикаты легче чистого кварца вступают в соединения и плавятся. Плавиковый шпат действует на шлаки чрезвычайно разжижающим образом. Температура плавления шлака им также сильно понижается. Дороговизна его и разъедание им стенок печи мешают его рядовому применению. В домну плавиковый шпат вводится в случае расстройства хода печи; иногда его засаживают в какое-нибудь определенное место печи, чтобы удалить образовавшийся там настыли. Глинистые сланцы применяются в виде Ф. при сильно известковистых рудах. Железо присаживается при плавке свинцовых, сурьмяных, ртутных руд главнейшие для разложения руды: PbS + Fe = Pb + FeS. Руды мышьяка и сурьмы служат плавнями при плавке на кобальт и никель. Свинец служит для собирания золота и серебра при плавке медных руд. Металлические окислы присаживаются для различных целей: при пудлингованиии – при рафинировании меди – для разделения металлов; для образования жидких шлаков – как сильные основания (плавка меди) и т. д. Шлаки того же или другого процесса служат также флюсами; действие их зависит от их состава. А. Митинский.

Фокус Фокус (опт.) – точка, в которой сходятся лучи света и теплоты, падающие на зеркало (оптическое) или оптическое стекло, отражающиеся от первого или преломляющиеся во втором. Оптические Ф. зеркал совпадают в известных случаях с математическими – для отрезков эллипсоида и параболоида.

Фонвизин Денис Иванович

Фонвизин (Денис Иванович; фамилия Ф. писалась в XVIII в. в два слова; это же правописание сохранялось до половины XIX века; окончательно установлено правописание в одно слово Тихонравовым, хотя уже Пушкин находил это начертание правильным, как придающее более русский характер фамилии писателя, который был, по выражению Пушкина, «из перерусских русский») – знаменитый писатель Екатерининской эпохи; род. в Москве 3 апр. 1745 г.; происходил из лифляндского рыцарского рода, выехавшего в Москву еще в XVI в. и совершенно обрусевшего. Первоначальное образование Ф. получил под руководством своего отца, Ивана Андреевича, который, как вспоминает Ф. в «Чистосердечном признании», «был человек большого здравого рассудка, но не имел случая, по тогдашнему образу воспитания, просветить себя учением», однако, был довольно начитан, преимущественно в сочинениях нравоучительного характера. Представляя своего отца человеком старого времени, отличающимся такими достоинствами, каких не имеется в «нынешнем обращении света», Ф. дает возможность указать прототип для созданного им Стародума: те сентенции личной и общественной морали, которые влагаются им в уста Стародума, заключались, может быть, уже в наставлениях отца, возбуждавшего в Ф. любовь к старой русской жизни. Несмотря на «безмерные попечения»; объем домашнего образования был не особенно велик, так как средства не позволяли отцу Ф. «нанимать учителей иностранных языков»: дома он усвоил элементы русской грамотности, а чтение церковных книг, будучи одним из важных средств религиозного воспитания, вместе с тем дало Ф. знакомство со славянским языком, «без чего российского языка и знать невозможно». В 1755 г. Ф. поступил в только что открытую гимназию при московском унив.; в 1760 г. был «произведен в студенты», но пробыл в университете всего 2 года. Хотя и очень чувствовались недостатки этих юных просветительных учреждений, хотя преподавание было весьма слабо, хотя учителя отличались «пьянством и нерадением», тем не менее Ф. много вынес из годов своего ученья: не говоря уже о знании французского и немецкого языков, открывшем ему непосредственный доступ к европейским литературам, школа дала Ф. известную умственную дисциплину, благодаря которой он выделяется из среды современных ему литераторов не только талантом, но и систематичностью образования. На школьной скамье, под влиянием некоторых профессоров, начинаются и литературные занятия Ф.: в 1761 г. он поместил в журнале Хераскова «Полезное Увеселение», переводную статейку «Правосудный Юпитер» и отдельно напечатал перевод басен Гольберга. В следующем году он издал перевод нравоучительного сочинения Террасона: «Геройская добродетель, или жизнь Сифа, царя египетского, из таинственных свидетельств древнего Египта взятая» и напечатал несколько переводов в издании проф. Рейхеля: «Собрание лучших сочинений к распространению знания и к произведению удовольствий». К этому же времени относятся не дошедшие до нас оригинальные произведения Ф., в которых выразилось его стремление к сатире. «Острые слова мои, вспоминает Ф., носились по Москве; а как они были для многих язвительны, то обиженные оглашали меня злым и опасным мальчишкою; все же те, коих острые слова мои лишь только забавляли, прославили меня любезным и в обществе приятным». Несмотря на этот успех, Ф. отзывается о своих первых произведениях очень строго, говоря, что это «были острые ругательства: много было в них сатирической соли, но рассудка, так сказать, ни капли». К годам ученья относится и зарождение в Ф. любви к театру: во время поездки гимназистов в Петербург для представления куратору Шувалову, Ф. был в одном спектакле, и впечатление вынес сильное. «Действия, произведенного во мне театром – рассказывает он, – почти описать невозможно: комедию, виденную мною, довольно глупую, считал я произведением величайшего разума, а актеров – великими людьми, коих знакомство, думал я, составило бы мое благополучие». В 1762 г. ученье Ф. в университете прекращается; он определяется сержантом гвардии, хотя эта служба его совсем не интересует и он от ее уклоняется, насколько возможно. В это время в Москву приезжает двор, и вице-канцлер определяет Ф. в коллегию иностранных дел «переводчиком капитан-поручичья чина», а в следующем году Ф. назначен «быть для некоторых дел» при кабинет-министре у принятия челобитен, И. П. Елагине, который с 1766

г. получает в свое заведывание театры. Назначением этим Ф., может быть, был обязан «греху юности» – переводу Вольтеровой «Альзиры», который начат был им еще в университете. Елагин был очень расположен к своему молодому подчиненному, но служба была тяжела для Ф. вследствие неприятностей с секретарем Елагина, драматургом Лукиным, старавшимся вооружать против Ф. кабинет-министра. В первое же время пребывания в Петербурге Ф. сблизился с кн. Козловским и некоторыми другими молодыми литераторами. Об этом кружке он впоследствии не мог «без ужаса вспомнить», так как «лучшее препровождение времени состояло в богохулии и кощунстве». Это направление не прошло бесследно для Ф.: он увлекся модным вообще в то время скептицизмом, отголоском чего является «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», напечатанное в первый раз в ежемесячном издании «Пустомеля», в 1770 г. Однако, увлечение идеями кружка кн. Козловского не могло быть для Ф. особенно продолжительным, так как религиозная основа домашнего воспитания была в нем сильна и он «содрогался, слыша ругательство безбожников». К этому периоду жизни Ф. относятся некоторые его стихотворения и новые переводы, из которых особенный успех имели переводы поэмы Битобе «Иосиф», а также повести Бартелеми: «Любовь Кариты и Полидора» (1763). В это же время появляется первый опыт Ф. в области драмы: в 1764 г. была представлена его комедия «Кopион», переделанная из франц. комедии Грессе «Сидней». Это произведение важно не только для развития таланта Ф., как переход от переводов к «Бригадиру» и «Недорослю», но в нем можно видеть и прогресс вообще русской литературы. «Применение иностранных комедий к нашим нравам – говорит Н. С. Тихонравов – было уже шагом вперед от простых переводов к произведениям более оригинальным». Правда, оригинальность пьесы выразилась только в немногих внешних чертах, так как и сюжет, и структура, и главные типы комедии целиком заимствованы. Однако, «Корион», судя по современным свидетельствам, понравился публике. Успех ободрил автора, и вероятно уже в 1768 г. был написан «Бригадир», представляющий собою значительный прогресс в применении чужих произведений к русскому быту. Несмотря на заимствование главного действующего лица, знаменитого Иванушки, из комедии датского писателя Гольберга «Jean de France», несмотря на некоторые другие черты подражания, «Бригадир» есть одно из важнейших явлений нашей литературы. Если в «Корионе» черты русского быта едва были намечены, то в «Бригадире» они выдвигались на первый план, так что заимствование могло почти совсем оставаться незамеченным. Типы петиметра и щеголихи, выставленные в лице Иванушки и советницы, в достаточной мере были знакомы уже из русской действительности, особенно из наблюдений над столичной жизнью, в чем могут лучшим подтверждением служит для нас статьи сатирических журналов того времени. Еще более оригинальными, выросшими на русской почве, являются типы советника, бригадира и бригадирши. Немудрено поэтому, что «Бригадир» произвел сильнейшее впечатление на тогдашнюю публику: Н. И. Панин отозвался о нем, как о «первой комедии в наших нравах»; Ф. сравнивали с Мольером, комедия его не сходила со сцены. В 1769 г., вследствие новых столкновений с Лукиным, Ф. был вынужден оставить службу при Елагине и определился опять в коллегию иностранных дел, к гр. Н. И. Панину. Как секретарь Панина, он положительно завален работой: ему поручена обширнейшая переписка с нашими дипломатами при европейских дворах; под руководством своего начальника он составляет крайне любопытный проект государственных реформ, по которому предполагалось предоставить верховному сенату законодательную власть, обеспечить «два главнейшие пункта блага государства и народов: вольность и собственность», для чего нужно освободить крестьян. В этом проекте обращает на себя внимание характеристика господства временщиков: «вчерашний капрал, неизвестно кто, и стыдно сказать, за что, становится сегодня полководцем и принимает начальство над заслуженным и ранами покрытым офицером»; «никто не намерен заслуживать, всякой ищет выслуживать», Замечательно также обличение крепостного права. «Представьте себе государство, говорит Ф., где люди составляют собственность людей, где человек одного состояния имеет право быть вместе истцом и судьею над человеком другого состояния, где каждый следственно может быть или

тиран, или жертва». Упоминает Ф. и о необходимости уничтожить невежество, на которое опирается рабство. Рядом с официальными поручениями, Ф. приходится много работать и по различным частным делам гр. Панина. Служба при Панине продолжалось до 1783 г., когда Ф. вышел в отставку с чином статского советника и с пенсиею в 3000 руб. Литературная деятельность Ф. за этот период его жизни не могла быть особенно велика, так как для нее не хватало досуга; тем не менее именно в это время, может быть вследствие постоянных впечатлений, которые испытывались в центре общественных и политических интересов эпохи, появились важнейшие в литературном и общественном отношениях произведения Ф. Это были статьи в «Собеседнике любителей российского слова»: «Опыт российского сословника», «Вопросы автору Былей и Небылиц», «Челобитная российской Минерве от российских писателей», «Поучение, говоренное в Духов день Иереем Василием», и комедия «Недоросль», представленная в первый раз в 1782 г. «Челобитная российской Минерве» имеет значение как защита прав литературы против разных ее врагов, отрицающих пригодность писателей «к делам», а знаменитые «Вопросы» касаются некоторых больных сторон русской действительности. Смелость, «свободоязычие» этих «Вопросов» вызвали против Ф. неудовольствие имп. Екатерины II. «Недоросль», как и «Бригадир», занимает первое место в сатирической литературе Екатерининского времени, боровшейся за просвещение. По своей оригинальности он значительно выше «Бригадира»: заимствования проявляются в некоторых незначительных частностях, напр. в знаменитой фразе г-жи Простаковой о том, что география не нужна, так как есть извозчики и т. п. Типы семей Простаковых и Скотининых несомненно русские, унаследованные от старого времени и сохраняющие в неприкосновенности свои исконные черты невежества и грубости. Правда, в некоторых из этих типов есть следы карикатуры, но в общем они чрезвычайно жизненны, и этим объясняется как успех комедии в свое время, так и тот интерес, который она до известной степени возбуждает и теперь. Для эпохи Ф. и лично для автора большое значение имели и скучные для нас речи резонеров, в особенности Стародума, в уста которого Ф. влагал выражение своего идеала гуманности и просвещения. За время службы при гр. Панине Ф. совершил с больной женой (рожд. Роговиковой) первое путешествие за границу (1777 – 78), побывав в Германии и во Франции. Второе путешествие было предпринято в Германию) и Италию (в последней Ф. провели 8 месяцев) в 1784 г.; через два года уже самому Ф. пришлось ехать лечиться от последствий паралича в Вену и Карлсбад. Последние годы жизни вообще прошли для Ф. в тяжелой обстановке: расстроилось окончательно здоровье, а вместе с тем пошатнулось и его материальное благосостояние, вследствие разных тяжб с арендаторами. Литературная деятельность Ф. почти совсем прекращается, если не считать литературными произведениями его письма из-за границы и его путевые журналы. Они не предназначались для печати и были опубликованы уже в XIX в., но представляют выдающийся интерес, как суждение умного наблюдателя тогдашней европейской жизни. Отзывы Ф. о европейцах далеко не всегда справедливы и часто крайне резки (как напр. знаменитая фраза: «француз рассудка не имеет и иметь его почел бы за величайшее для себя несчастие»), но это пристрастие, объясняемое отчасти личными мотивами, болезнью, неприятностями путешествия, не уничтожает значения некоторых заметок Ф.: в них виден самостоятельный, критически-мыслящий человек, и в этом отношении письма Ф. следует поставить значительно выше «Писем русского путешественника» Карамзина. В 1792 г. Ф. умер и похоронен в Александро-Невской лавре. В своей литературнообщественной деятельности Ф. выступает как честный, убежденный прогрессист, как поклонник просвещения и лучшего общественного устройства, не изменяющий до конца тем освободительным взглядам, которые господствовали в начале Екатерининского царствования, несмотря на то, что эти взгляды в позднейшее время уже не пользуются покровительством и сочувствием правящих сфер: он чужд оппортунизма, которым отличались многие тогдашние литераторы, смотревшие очень легко на свою профессию, тогда как он видит в ней службу обществу. Как образованный человек и самостоятельный ум, он критически относится к наблюдаемым явлениям, провидя впереди идеал лучшей

жизни. См. «Сочинения, письма и избранные переводы Ф.» (СПб., 1866, под ред. П. А. Ефремова, с биографией, составленной А. П. Пятковским); «Первое полное собрание сочинений Ф.» (М., 1888); кн. П. А. Вяземский, «Фонвизин» (СПб., 1848; «Полн. Собр Соч. кн. Вяземского», т. V); Тихонравов, «Материалы для полного собрания сочинений Ф., под ред. Л. Н. Майкова» (СПб., 1894); Незеленов, «Литературные направления в Екатерининскую эпоху» (СПб., 1889); С. А. Венгеров, «Русская поэзия» (т. 1; здесь напеч. составляющее величайшую библиографическую редкость шуточное стихотворение «Чортик на дрожках»; это стихотворение помещено также в «Материалах» Тихонравова, который сомневается, однако, в достоверности его принадлежности Ф.); И. Н. Жданов. «Фонвизин» (в «Русском Биограф. Словаре»; полная библиография). А. Бороздин.

Фонды Фонды (от лат. Fundus – почва) – первоначально этим термином означались капиталы, имеющие определенное назначение. Так, в Англии Ф. (Funds) назывались такие государственные доходы, которые обращались на уплату процентов и погашения по государственным займам. Со времени Вильгельма III каждый заем в отдельности основывался (фундировался) на определенных государственных поступлениях (фондах). С 1715 г. однородные Ф. стали объединяться в более крупные группы, а в 1786 г. вместо последних образован общий консолидированный Ф., из которого, помимо платежей 110 государственным займам, покрывались расходы по цивильному листу, по содержанию правительственных учреждений и т. п. Во Франции под Fonds publics издавна разумели государственные займы, а ныне – и займы органов самоуправления. В Германии и России под Ф. разумеют процентные бумаги вообще, а в частности билеты государств, займов, облигации и другие процентные бумаги, приносящие точно установленные и неизменные проценты, в отличие от акций или дивидендных бумаг, доходность которых обусловливается прибыльностью предприятия. Фондовые сделки – биржевые сделки с Ф., в частности сделки на наличные, совершаемые через посредство официальных маклеров. Фондовая биржа – биржа, на которой заключаются сделки с ценными бумагами. Для обособления торговли Ф. от прочих видов биржевой торговли и с целью повышения нравственного уровня лиц, оперирующих с ценными бумагами, законом 27 июня 1900 г. образован на с.петербургской бирже особый фондовый отдел, правила для которого утверждены министром финансов 10 января 1901 г. Закон 27 июня 1900 г. намечает лишь главные основания организации фондового отдела при с.-петербургской бирже, вопросы же о составлении бюллетеня, о допущении бумаг к котировке, о маклерах, о деталях организации отдела предоставлены разрешению в административном порядке, с тем, чтобы впоследствии выработанный по указаниям практики устав фондовой биржи был внесен в государственный совет. Правила 10 января 1901 г. обнимают лишь организационную часть фондового отдела, не касаясь специальных вопросов о допущении бумаг к котировке и о способах котировки бумаг. Фондовому отделу придан характеры замкнутой корпорации; он состоит из действительных членов, избранных из числа лиц, занимающихся банкирскими операциями. Члены отдела пользуются правом заключения сделок непосредственно за свой счет и по поручению третьих лиц, а также правом участия в образовании биржевого управления. Кроме того, отдел может быть посещаем членами-посетителями, имеющими право заключения сделок через маклеров, гостями, коим не предоставлено никаких активных прав, и представителями правительственного надзора. По действующим узаконением, вступление в биржевое общество обусловливается лишь выборкою установленного свидетельства на торг и уплатою взноса за право входа на биржу. Такой порядок, давая некоторое ручательство в имущественной состоятельности лица, не гарантирует наличность положительных нравственных качеств, столь необходимых, однако, для лиц, имеющих влияние на ход биржевой торговли фондами. Так как установить какой-либо признак, который

свидетельствовал бы о наличности подобных качеств, невозможно, то признано наиболее целесообразным организовать замкнутое общество фондового отдела, доступ в которое открывается лишь по баллотировке и при ручательстве нескольких лиц. Отдел управляется советом, избираемым из среды биржевого общества. Совет состоит из председателя и 15 членов, избирающих из своей среды трех товарищей председателя. Совету предоставляются обширные права по надзору за отдельными членами отдела и, главное, по охране силы биржевых сделок. Решения совета по важнейшим делам восходят на утверждение министра финансов. В решении вопросов о допущении бумаг к котировке и в составлении фондового бюллетеня постоянно участвуют особо назначенные чиновники министерства финансов. Законом 27 июня 1900 г. предоставлено министру финансов назначить своею властью весь первоначальный состав совета, а также до 60 действительных членов отдела. Тем же законом расширены права маклеров по приему приказов на покупку и продажу процентных бумаг от публики, хотя бы она и не принадлежала к составу фондового отдела: им предоставлено исключительное право исполнять приказы, полученные в биржевом собрании; с другой стороны, повышены требования, предъявляемые к лицам, желающим быть маклерами. Фондовые маклера избираются не членами отдела, а министром финансов, и должны внести залог, в размере 15000 руб.

Фонология Фонология (от греч. jwnh = голос, звук и logoV = слово, речь, учение) – учение о звуках человеческой речи, тоже, что фонетика.

Фонтенбло Фонтенбло (Fonlainebleau) – город во французском дпт. Сены-и-Марны, недалеко от р. Сены, в 59 км. от Парижа; жителей около 15 тыс. Артиллерийское и инженерное училища, городская библиотека. Дворец, построенный в разных стилях (XIII – XVIII в.). Достопримечательности дворца: галерея Генриха II с стенной живописью Приматиччо. галерея Франциска I с картинами Росси, галерея Дианы, капелла св. Троицы, тронная и советская залы. Дворец окружен садом и парком, к которому примыкает прекрасный Фонтенблоский лес (16888 гектаров). Следующие исторические события произошли в замке Фонтенбло: 1) 21 августа 1560 г. – собрание нотаблей, созванное королевой Екатериной Медичи для прекращения распри между католиками и гугенотами; адмирал Колиньи требовал для гугенотов свободного исповедания веры. 2) 31 января 1564 г. – свидание Карла IX и Екатерины Медичи с послами императора, папы, испанского и других католических государей, которые желали, чтоб французское правительство возвратилось к Амбуазскому эдикту. 3) 22 октября 1685 г. в Ф. подписан Людовиком XIV указ об отмене Нантского эдикта. 4) 3 ноября 1762 г. в Ф.; подписаны статьи предварительного мира между Францией, Англией и Испанией; 22 ноября, в день ратификации предварительного мирного договора, к нему приступила Португалия. Тайным соглашением от 3 ноября Франция отдала Луизиану Испании, чтобы вознаградить ее за ее жертвы во время семилетней войны. 5) 27 октября 1807 г. в Ф. подписан трактат между Испанией и Францией, до которому предположено было разделить Португалию на несколько частей между Францией, Испанией, Годоем и королевой Этрурии. 6) 31 окт. 1807 г. заключен в Ф. договор между Данией и Францией, по которому первая объявила войну Англии и Швеции и ввела французские войска в Фионию и Зеландию. 7) Императорский декрет, данный в Ф. 18 октября 1810 г., постановлял, что во всех странах, занятых французскими войсками, продукты английских фабрик должны подвергаться конфискации и сожжению. 8) В Ф. был подписан папой Пием VII конкордат 25 января 1813 г., впоследствии взятый им назад. 9) После своего отречения (6 апреля 1814 г.) Наполеон подписал (12 апр. 1814 г.) в Ф. Парижсюй договор (от 11 апр.), отчего он и носит также название Фонтенблоского договора; по этому договору Наполеон получил остров

Эльбу и сохранил императорстй титул. 28 апреля Наполеон простился с своей гвардией во дворе Фонтенблоского замка, назвавшим в память о том «La cour des adieux».

Форель Форель (Salmo fario) – рыба из семейства лососевых (Salmonidae), принадлежащая к роду лосось (Salmo). Как вообще среди лососевых рыб, так и в роде Salmo установление видов чрезвычайно затруднительно вследствие близости их друг к другу и существованию множества разновидностей. Поэтому и видовая самостоятельность Ф. часто подвергалась сомнению: так настоящая или речная Ф. (S. fario) часто считается тожественной с озерной Ф. (S. lacustris). Ф. характеризуется следующими признаками. В одной десятой части тела под боковой линией впереди вертикали, опущенной от начала спинного плавника, находится от 15 до 24 чешуй, а над заднепроходным плавником от 13 до 19. Тело Ф. более или менее сжато с боков; морда короткая и усеченная; на сошнике находятся зубы: на заднем крае передней треугольной пластинки 3-4 зуба и на небной поверхности рукоятки сошника 2 ряда сильных зубов. Число лучей в спинном плавнике 3-4 (простые) и 910 (ветвистые), в грудных по 112, в брюшных по 118; в анальном 317-8, в хвостовых 17-19. Окраска Ф. чрезвычайно изменчивая. Спинная сторона тела обыкновенно оливково-зеленого цвета; бока желто-зеленые с округленными черными, иногда окруженными голубоватой каймой, и красными или белыми пятнами; брюшная сторона беловато-серого цвета, иногда с медно-желтым блеском; брюшные плавники желтые; спинные испещрены точками. Иногда преобладает общая более темная окраска, изредка переходящая в почти черную; точно также наблюдается и более светлая окраска, иногда почти бесцветная. Вообще, цвет Ф. находится, повидимому, в зависимости от цвета воды и дна, от пищи и частью времени года (во время нереста Ф. становится темнее). Замечено, что в известковой воде Ф. светлее и серебристее, а в реках с илистым или торфяным дном темнее. Считают также, что чем сытее Ф., тем она одноцветнее и тем менее пятен на ней. Часто наблюдается изменение окраски (появление и исчезновение пятен, полос и т. п.) при перемещении рыбы из естественных водоемов в искусственные и наоборот. Самцы отличаются от самок меньшими размерами тела, большей величиной головы и большим числом зубов; у старых самцов конец нижней челюсти иногда загибается кверху. Цвет мышц (мяса) бывает то белый, то желтоватый, то красноватый. Ф. никогда не достигает очень значительной величины: длина ее доходит до 1 м., вес до 20 кгр.; в большинстве случаев Ф. бывает в 20-30 стм. длиной и весит 1-1/2 кгр. Желтоватые или красноватые яйца в диаметре 4 – 5 мм. Яйца Ф. служили объектом многих эмбриологических исследований. При развитии Ф. довольно часто наблюдаются отклонения от нормального развития: уродства (двухголовые рыбки и т. п.), гермафродитизм и альбинизм. Ср. Jourdeil, «La truite, son histoire, ses habitudes etc.» (Дижон, 1872); Barfurth, «Biologische Untersuchungen uber die Bachforelle» (в «Archiv fur mikroskopische Anatomie», 27 т., 1886); Kupfer, «Die Befruchtung des Forelleneies» (в «Bayersche Fischerei-Zeit.», 1885); Blanc, «Etude sur la fecondation de l'oeuf de ia truite» (в «Ber. Naturf. Gesellsch. Freiburg», 8 т., 1894); Голубев, «История развития форели» (в «Труд. Спб. Общ. Естествоиспытат.», т. 16, 1886, проток.). М. Р.-К.

Фортепьяно Фортепьяно – этим названием означаются три струнных клавишных инструмента, различных форм, но имеющие в своей основе тот же принцип, а именно удар мягкого молотка, приводимого в движение клавишей. Эти три инструмента: Pianoforte, пианино и рояль или флигель. Первый из них имеет форму продолговатого стола; металлические струны натянуты в горизонтальном положении. В пианино струны в вертикальном положении; рояль или флигель имеет форму крыла, со струнами в горизонтальном

положении. Все эти инструменты отличаются от старинного флигеля главным образом тем, что благодаря молоточкам, изобретенным Кристофали в Италии и Шретером в Германии, удар по струнам получает разные оттенки силы, от fortissimo до pianissimo. Вот почему эти инструменты называются Ф. Они подвергались многим улучшениям, что продолжается и поныне. Фабрики всего более способствовавшие усовершенствованию концертного рояля: во Франции – Цлейель, Эрар, в Англии – Эрар, в Германии – Бехштейн, в Америке – Стенвей, в России – Беккер, Шредер, Мюльбах, Дидрихс. Объем Ф. – семь октав, считая от ла в четвертой октаве вниз. Ф. имеет две педали, из которых одна служит для увеличения звука и поднимает демпфер, лежащий на струнах, другая – una chorda – передвигает молоточки, вследствие чего они бьют не по всем трем струнам, натянутым для каждого звука, а по одной. Благодаря механизму двойной репетиции, введенной в позднейшее время, клавиши могут подчиняться всевозможным тонким намерениям виртуоза-пианиста. См. Paul, «Die Geschichte des Claviers» (Лпц., 1868). Н. С.

Фортуна Фортуна (Fortuna) – древнеримская богиня, культ ее – один из самых старых, заимствованных Римом культов италийского происхождения (di novensidenses). Предание, имеющее ясное представление только о позднейшей Ф., тожественной греческой Tukh, приписывает введение культа любимцу счастья, бывшему рабу Сервию Тулию. Древнейшее, первоначальное значение богини с трудом поддается определению. Древнейшими храмами ее были fanum Fortis Fortunae и aedes Fortunae, на forum boarium. Судя по характеру праздника Fortis Fortunae и времени его (24 июня), можно думать, что первоначальное значение богини было земледельческое – обоготворение случайности, непредвиденного стечения обстоятельств, которые играют такую важную роль в жизни земледельца. Другой характер имеет Ф. скотного рынка; ее тесная связь и соседство с Mater Matuta позволяют думать, что, как и Matuta, она была богиней-покровительницей женщин; на это же указывает и смешение ее с Рudicita, и обычай невест приносить в дар этой F. virginalis свои девические платья. Той же богине посвящен был другой храм на via Latina, основанный, по преданию Коpиoланом, где богиня почиталась под именем F. muliebris. Такое же отношение к женщинам видно и в культе F. virilis, которой молились 1 апреля женщины низших классов в мужских банях; празднество ее совпадало с праздником в честь Венеры. Мы имеем, таким образом, наряду с богиней-покровительницей чистоты и целомудрия богиню, покровительствующую противоположным качествам женской природы. Культ Ф. заимствован был, вероятно, из Лация, где издревле славились ее храмы в Анции и Прэнесте. Особенно знаменита. была прэнестинская богиня, прозванная Primigenia, т. е. перворожденная дочь Юпитера. Эта чуждая латинской религии идея филиации есть, вероятно, результат иноземного, может быть греческого влияния. Характер богини, как покровительницы женщин и их плодовитости, сказывается в посвящении ей надписей матронами, просящими детей, и в изображении богини с двумя младенцами у грудей, подобно аналогичной богине в Капуе и ряду других, особенно галльских и германских божеств сходного значения. Отличительной чертой прэнестинского культа были предсказания, которые давала богиня; они записывались на палочках дубового дерева, вынимавшихся как жребий (sortes). Эта опять-таки чуждая старолатинским религиозным воззрениям черта повела к тому, что культ прэнестинской богини поздно проник в Рим. Первый храм F. primigenia посвящен был, в 194 г. до Р. Хр., на Квиринале; вскоре тут же возникли еще один храм той же богини и храм F. рubliса, почему и местность стала называться ad tres Fortunas. Publica p(opuli) R(omani) было эпитетом и богинь двух других храмов, что дает право заключить, что культ прэнестинской богини перешел в культ богини-покровительницы счастья римского народа. Культ богини счастья вскоре дифференцировался на сотни и тысячи отдельных культов. Боги-покровители определенных

лиц, групп, учреждений, дней, времен года и т. п., тысячи римских гениев и персонификаций разделили общее понятие счастья и удачи на тысячи мелких частей: уже в 101 г., а может быть и раньше, возникает в Риме храм Ф. huiusce diei – божества, гарантирующего счастливый исход данного дня; еще раньше, в 180 г., посвящен был диктатором Кв. Фульвием Флакком храм Ф. equestris богине-покровительнице римской конницы, в память счастливой кавалерийской атаки в кельт иберской войне 180-го г. В виду способности этого божества к дифференциации, наряду с преобладанием в обществе чисто материальных интересов, Ф. делается наиболее популярной богиней римского Пантеона и почитается под тысячами имен и прозвищ. Характерны в этом отношении слова Плиния Старшего: «по всему свету, повсюду во все часы дня голоса всех призывают и называют одну Ф., ее одну обвиняют, привлекают к ответственности, о ней одной думают, ее одну хвалят, ее одну уличают. С бранью почитают ее изменчивую, многие считают ее слепой, бродячей, непостоянной, неверной, вечно меняющейся, покровительницей недостойных. Ей насчет ставится и дебет и кредит, и во всех расчетных книгах смертных она одна занимает и ту, и другую страницу». Ей посвящаются тысячи алтарей и капелл по всему лицу римской империи; ее изображение имеется во всяком домашнем святилище, появляется на монетах и еще чаще на предметах промышленности и домашнего обихода; она преобладает, вместе с Меркурием – таким же богом материальной выгоды и удачи – на резных камнях, на свинцовых марках самого разнообразного назначения, на лампах, копилках, сосудах ежедневного употребления и т. д. Популярности богини содействует и то, что она входит, как официальная составная часть, в культ императоров, под именем F. Augusta, наряду с гением Августа; в Помпеях и других местах ей в первые времена империи посвящаются храмы. В Риме особым почитанием со времени возвращения Августа с Востока в 19 г. до Р. Хр. пользуется Г. Redux. Культ Ф. сохраняет свое официальное значение и после Августа, до поздних времен империи. Изображается Ф. обыкновенно в виде одетой женщины, опирающейся одною рукою на руль, а другой держащею рог изобилия. Иногда она представлена стоящей на шаре или упирающей в него свой главный атрибут – руль. Дифференциация характеризуется присоединением атрибутов, напр. корабельного носа (F. navalis). Изображению Ф. приспособляется к целому ряду персонификаций, стоящих с нею в более или менее тесной связи: Felicitas, Hilaritas, Concordia, Fides и др. так или иначе примыкают к ее типу. В силу всеобъемлющего ее значения с нею легко сливаются другие божества; так Ф. сливается с Изидой, завоевывающей себе в Риме, начиная с 1 в., огромную популярность; появляется даже прямое олицетворение ее всеобъемлемости – культ F. Panthea. Ср. Preller, «Romische Mythologie» (II, 179 и сл.); Peter и Drefler у Roscher'a, «Lexicon der Mythologie» (I, 1503 – 1558); Wissowa, «Romische Religion and Kultus» (206 и cл.). М. Р.

Фортунатов Филипп Федорович Фортунатов (Филипп Федорович) – выдающийся русский языковед, брат Ал. и Степ. Ф. Ф., профессор сравнительного языкознания в моск. унив. и ординарный академик по отделению русского языка и словесности сп б. акд. наук. Род. в 1848 г., учился в петрозаводской гимназии, в которой его отец был директором, и в моск. унив., в котором окончил курс в 1868 г. В 1871 г. предпринял, вместе с В. Ф. Миллером, научное путешествие в Литву, результатом которого был ценный сборник литовских народных песен («Известия Московского Университета», 1872 г. и отд.). Вслед за этим он уехал в заграничную командировку, по возвращении из которой в 1875 г. защитил диссертацию на степень магистра, представлявшую издание древнеиндийского текста Sаmaveda Aranyaka Samhita, с приложением «Нескольких страниц из сравнительной грамматики индоевропейских языков». Вскоре засим он был избран в доценты московского унив. В 1884 г. различные выдающиеся отдельные исследования его, доставившие ему известность в науке и за границей, снискали ему степень доктора сравнительного языкознания honoris causa, предложенную

одновременно киевским и московским унив. В 1898 г. Ф. был избран в члены академии наук, а в 1902 г., после 30-летней профессорской деятельности, оставил Москву и переселился в Петербург. Отличное знакомство со славянскими и балтийскими или литовскими языками характеризует все работы Ф., из которых особо выдающееся значение имеют исследования литво-славянского и индоевропейского ударения, пролагавшие пути в область в то время еще нетронутую и получившую с тех пор громадную научную важность. Можно сказать, что в этой области Ф. является первым тонером и одним из основателей современного учения об индоевропейском ударении, родоначальником исследований Левкина, Гарта, Штрейтберга и других новейших акцентологов. К заслугам Фортунатова относится и то, что он первый в наших университетах начал читать курсы по литовскому языку, столь важному для сравнительного языкознания вообще и славянского в особенности. Кроме того, он читал и общие курсы по фонетике и морфологии индоевропейских языков, а также специальные по старославянскому и готскому языкам. По литовскому языку он напечатал несколько статей в «Beitrage zur vergl. Sprachforschung» Куна и Шлейхера, в «Beitrage zur Kunde der indogerm. Sprachen» Бецценбергера и в московском «Критическом Обозрении». Кроме того, в 80-х и 90-х годах явился ряд его статей и рецензий в «Mittheilungen der litanischen litterarischen Gesellschaft», в геттингенских «Gelehrte Anzeigen» и в латыш. журнале «Austrums». В 1897 г. под его редакцией вышел первый выпуск «Литовского словаря А. Юшкевича», изданного академией наук и составляющего в высшей степени ценное научное приобретение, благодаря полноте и новизне материала. Фонетике санскрита посвящены: статья «L+dental im Altindischen», в «Beitrage» Бецценбергера (т. VI), и позднейшая работа о том же предмете: «индоевропейские плавные согласные в древнеиндийском языке», явившаяся в юбилейном сборнике в честь О. Е. Корша Caristhria (1896). Немецкий перевод ее, сделанный проф. Сольмсеном, появился в «Zeitschrift fur vergleich. Sprachforschung» Куна (т. XXXVI), где напечатан и другой интересный этюд Ф.: «Ueber die schwache Stufe des urindogermanischen avokals». Главное значение в научной деятельности Ф. имеют его труды в области литво-славянской акцентологии, открывающиеся весьма ценной статьей: «Zur vergleichenden Betonunglehre der lituslavischen Sprachen», в «Archiv fur slavische Philologie» Ягича (т. IV, 1880 и т. XI). Здесь установлен ряд новых законов ударения и количества, давших отправную точку для исследований Лескина и др., высказаны важные замечания относительно русского полногласия и связи некоторых особенностей его с отношениями ударения и т. д. Дальнейшее развитие взглядов Ф. в этой области дает его исследование «Об ударении и долготе в балтийских языках. I. Ударение в прусском языке», явившееся в «Русском Филолог. Вестнике», 1895 (нем. перевод проф. Сольмсена в «Beitrage» Бецценбергера, т. XXII). Фонетика общеславянского и старославянского языков служила предметом интересных и во многом самобытных университетских курсов Ф. Издание этих лекций его (в «Известиях» моск. унив.) давно уже начато (равно как немецкий перевод Бернекера, печатающийся в Лейпциге), но до сих пор они еще не обнародованы. Некоторые основные положения учения Ф. изложены им в его статье в «Архиве» Ягича (т. XI-XII): «Phonetische Bemerkungen veranlasst durch Miclosich's Etymologisches Worterbuch der Slavischen Sprachen», где он излагает свои взгляды на формы общеславянского языка, часто несогласные со взглядами Миклошича. Ценны и критические статьи Ф., часто излагающие и собственные взгляды критика на затронутые ее авторами вопросы. Таковы: отзыв о «Синтаксических исследованиях» А. В. Попова, талантливого, рано умершего ученика Потебни (в «Отчете о присуждении Уваровских премий», 1884), где находим ряд оригинальных гипотез Ф. о происхождении некоторых падежных окончаний индоевропейских языков, – и рецензия на сочинение ученика Ф., проф. Ульянова: «Значения глагольных основ в литовскославянском языке» («Отчеты о присуждении Ломоносовской премии», 1895). К ученикам Ф. принадлежат. проф. варшавского университета, ныне его ректор, Г. К. Ульянов, академик А. А. Шахматов, приват-доцент московского унив. В. К. Поржезинский, В. Н. Щепкин, Яблонский и др. До некоторой степени учениками Ф. могут считаться профессора казанского унив. Е. Ф. Будде и одесского Б. М. Ляпунов. Из нерусских ученых, занимавшихся у Ф.,

назовем проф. боннского унив. Сольмсена, проф.; гельсингфорского унив. Миккола, доктора Бернекера и т. д. Среди современных лингвистов Ф. занимает совершенно самостоятельное и независимое положение. В начал своей научной деятельности он несколько отражал влияние геттингенской школы (Фик) и отчасти Шлейхера, но впоследствии совершенно эманципировался от него и пошел своим оригинальным путем. Характерной особенностью метода Ф. является наклонность объяснять различные позднейшие фонетические особенности индоевропейских языков существованием соответствующих минимальных разниц уже в индоевропейском праязыке – прием, не составляющий исключительной особенности Ф. (на нем основаны гипотезы о двух и трех рядах заднеязычных согласных в индоевропейском праязыке Асколи-Фика-Шмидта, современное учение об индоевропейском вокализме и т. д.), но никем, вероятно, из лингвистов не применявшийся так широко и систематически. Фонетические гипотезы Ф. отличаются остроумием и сложностью комбинации, но страдают некоторой схематичностью и отвлеченностью, лишающими их иногда убедительности. Эта отвлеченность или метафизичность построений Ф. объясняется отсутствием у них надлежащей антропофонической или звуко-физиологической основы. Вследствие этого у Ф. нередко решение известной фонетической проблемы только отодвигается в область праязыка, но не разрешается действительным образом, и таким образом трудность «wird verschoben, aber nicht gehoben». Важное научное значение трудов Ф., впрочем, не колеблется этим недостатком, так как, несмотря на него, они в высшей степени возбуждают научную мысль и вызывают дальнейшую научную работу над затронутыми им вопросами. С. Б – ч.

Фосфорит Фосфорит (геол.) – плотный или волокнистый агрегат апатита (Са5(РО4)3Сl или Са5(РО4)3F обыкновенно с некоторой подмесью, напр., окислов железа, кремнекислоты, углекислой извести, песку, глины. Цвет его беловатый, сероватый, желтоватый или бурый; твердость около 5 или меньше, уд. вес 3 – 3,2; разлагается соляной и азотной кислотой. Ф. образует более или менее сплошные, иногда значительные залежи, или же является. в виде жил, конкреций, желваков, цемента песчаников и т. п. В одних случаях Ф. представляет анорганогенное отложение из минеральных источников, в других – он несомненно образовался за счет органических остатков, а именно из костей, зубов позвоночных (рептилий, рыб, млекопитающих), из глобигерин, моллюсков. Ф., состоящий преимущественно из костей, называется остеолитом. Ф. имеют большое значение в качестве удобрительного вещества и идут на приготовление суперфосфатов. Главными месторождениями Ф. являются меловые отложения Англии, олигоцен Керси (Quercy) во Франции, меловые отложения Бельгии, жилы в граните, кембрийских сланцах и девонских известняках в провинти Эстремадура в Испании, силурийские отложения Подолии, меловые отложения Курской губ., Нассау в Германии, а также Канада, Арденны, Южн. Каролина, Богемия и т. д. В России Ф. встречаются в трех областях: в юрских отложениях Костромской губ., в силурийских и ледниковых отложениях Подольской губ. и отчасти Бесарабии и в меловых отложениях Курской губ. и отчасти также Орловской, Воронежской, Тамбовской, Симбирской. В Костромской губ. Ф. образует два слоя в юрских отложениях Кинешемского уезда; он содержит 13-30% фосфорнокислой извести и перерабатывается на фосфоритную муку (Куломзинит). Такие же залежи встречаются в Ярославской, Московской, Смоленской губ. Kypский Ф., известный под названием рогача или саморода, образует один или два слоя, разделенных песком; это – конкреции или фосфоритный песчаник, заключающие многочисленные кости меловых ящеров и раковины моллюсков, напр. устриц. Главной областью распространения курского Ф. является Курский уезд, по берегам рек Тускари и Обмети, и в окрестностях гор. Курска. Добыча производится примитивным способом; Ф. идет на мощение улиц и шоссейных дорог. Отдельные куски курского саморода с верхней

стороны бурого цвета и имеют бугроватую и глянцевитую поверхность, а с нижней стороны – черного цвета и имеют шероховатую поверхность и продолговатые сосцевидные отростки. Местные каменоломы называют верхний слой такого куска сорочкой, темную и плотную среднюю часть – сотенным камнем, а отростки, уходящие в песок – корнями. Вертикальные трещины, которыми разбит пласт саморода, называются разами. В 1859 г. французский ученый Гильемон предлагал вывозить курский самород за границу для переработки на суперфосфат; возникали и заводы для переработки его на месте; но все же до сих пор курский самород в качестве удобрительного вещества применения не имеет. Особенно важны и интересны залежи Ф. в бассейне Днестра в Подолии, отчасти Бесарабии, а также и смежной части Австрии. Месторождения Ф. находятся в Новоушицком, Проскуровском, Могилевском, Летичевском уездах Подольской и Хотимском уезде Бессарабской губ. Коренным месторождением являются здесь силурийские отложения; но обыкновенно Ф. находится уже во вторичном месторождении в меловых и ледниковых отложениях. Особенно производительны рудники в Журжевке и Григоровке. Ф. образует пластообразные залежи, состоящие из отдельных шарообразных конкреций, величиною с большой кулак и более. Эти конкреции обладают радиально-лучистым строением и содержат 70-75% фосфорнокислой извести и перерабатываются на удобрение. Из заграничных Ф. можно отметить, как особенно интересные, месторождения сев. Бельгии и Франции, напр. Сипли (Ciply), где Ф. состоит из небольших конкреций по раковинам фораминифер, и Ф. Керси (Quercy) во Франции, в которых находится множество костей третичных млекопитающих. К Ф. принадлежит также сомбрерит вестиндского острова Собреро и некоторые другие Ф. и фосфоритовые конгломераты, образовавшиеся из коралловых известняков, как, напр., на острове Кюрасао. В связи с Ф. следует также упомянуть апатитовые жилы в Норвегии. Из сочинений о Ф. укажем следующие: 1) общие сочинения: A. Renard et J. Cornet, «Recherches microscopiques sur la nature et 1'origine des roches phosphatees» («Bull. Acad. d. Sc. d. Belgique», 1891, стр. 126); Penrose and Shaler, «Nature and origin of deposits of phosphate of lisne» («Bulletin of the U. S. Geological Survey», № 46, 1888, Вашингтон). 2) О Ф. России: М. Мельников («Горн. Журн.», 1884, № 3 и 1885, № 4); Jermolow, «Recherches s. l. gisements de phosphates de chaux fossile en Russie» (1873); E. Guillemin, «Explorations mineralogiques dans la Russie d'Europe» (1859); Гофман, «Окаменелости северского остеолита» (1867); Schwackhofer, «Jahrbuch d. geolog. Reichsanstalt» (B., XXI, 1871, 211); Alth (ib., XIX, 1869, 69); Glasel u. Stur, «Verhandlungen der geolog. Reichstanstalt» (B., 1869, 66 и 104); Melnikow (там же, 1886, 149); Wernadsky, «Zeitschr. f. Krystallographie» (Лпц., 1890. XVII, 628). Ф. Л.-Л.

Фрагонар Фрагонар (Жан-Оноре Fragonard) – франц. живописец и гравер (1732 – 1806), ученик сперва Ж.-Б. Шардена, а потом Фр. Буше, и в 1752 г. за картину «Жертвоприношение Иеровоама» получил большую премию с правом путешествия в Рим в качестве пенсионера французского правительства. В Риме значительное влияние оказали на него итальянские мастера XVII стол. Бароччо, Солимена, П. да-Кортона и в особенности Тьеполо. Подружившись здесь с живописцем Гюбером Робером, он сделал вместе с ним и с талантливым любителем искусства Сен-Ноном поездку на юг Италии. Плодом этой поездки было издание увража: «Voyage de Naples et de Sicile», в котором большинство рисунков гравировано Ф. По возвращении своем в Париж он выставил в салоне 1765 г. картину: «Смерть Кореза» (наход. в Луврском музее, в Париже), за которую королевская академия художеств приняла его в свои члены. Однако, вскоре после того он бросил исторической род живописи и, подчинившись вкусу того времени, стал писать идеалистические жанры и пасторали в духе Ватт и Буше, сцены интимной жизни пикантного, иногда беззастенчиво-эротического содержания, декоративные панно, портреты, миниатюры, акварели, пастели и по временам заниматься офортным гравированием. Произведения его

вошли в большую моду и покупались на рас хват по дорогой цене, благодаря чему он успел составить себе хорошие средства. Но вспыхнувшая революция разорила его, а классицизм, водворенный во французском искусстве Л. Давидом, лишил его прежней популярности. В больших исторических картинах Ф. мало оригинальности; в его пейзажах природа является слишком переиначенною и приукрашенною; зато жанровые его картины, хотя и не чуждые манерности, пленяют зрителя умно изобретенною композициею, грациозностью рисунка, изящностью и деликатностью колоритных тонов, плавностью и сочностью письма и вообще большим вкусом исполнения. К числу известнейших между ними принадлежат: «Урок музыки», «Пастораль» (амуры указывают отдыхающим под деревом любовникам на циферблат), «Купальщицы», «Спящая нимфа», «Амур, снимающий сорочку с красавицы» (La chemise enlevee), «Молодой гитарист», «Молодая читательница» и «Вдохновение», в Луврском музее; «Семейство фермера» и «Поцелуй украдкою», в Императорском Эрмитаже; «В отсутствии отца и матери», «Прятки», «Замок», «Генрих IV и Габриэль» и «Ученые собаки», в разных частных коллекциях. Из гравюр Ф. особенно интересны: «Шкаф» (родители девушки находят возлюбленного дочери, спрятанного в шкафу, собственная композиция художника; очень редкий лист), «Обрезание» с Тьеполо, «Антоний и Клеопатра», с Либери, «Вечеря в Эммаусе», с Риччи, и «Сретение Господне», с Тинторетто. Ср. Baron Roger Portalis, «Ноnоre Fragonard, sa vie et son oeuvre» (П., 1888).

Фразеология Фразеология (греч.) – учение о синтаксических особенностях и оборотах речи, свойственных какому-нибудь языку.

Франки Франки – сыграли очень важную роль во всемирной истории благодаря основанному ими Франкскому государству. Ф. не представляют собой одного народа; это название усвоено было с течением времени целой группе мелких западно-германских, преимущественно истевонских племен, которые во время Цезаря жили еще вполне обособленно, а затем, под влиянием борьбы с Римом, стали образовывать временные союзы. Об общем, правильно организованном союзе «Ф.», в который входили бы все племена, известные впоследствии под этим именем, не было, впрочем, речи даже в IV и v вв. Племена, выступающие впоследствии под именем Ф., с самого начала нашего знакомства с ними являются врагами Рима, который оказал большое влияние на их судьбы. когда Юлий Цезарь вошел в соприкосновение с прирейнскими германцами, на правом берегу среднего и нижнего Рейна обитал целый ряд мелких германских племен: сигамбры, узипеты, тенктеры и др. Уже при Цезаре часть их стремится перебраться на левый берег и поселиться в Галлии. Вторжения их в Галлию привели к войне Цезаря с узипетами и тенктерами. Цезарь уничтожил их отряды и столкнулся с сигамбрами, которые дали у себя убежище спасшимся от избиения узипетам и тенктерам и отказались выдать их. Он перешел Рейн и вторгся в страну сигамбров, которые при его приближении прятались в первобытных лесах. По смерти Цезаря с германцами на Рейне воевал Агрилпа. В это время дружественные римлянам убии переселились на левый берег, а их земли на правом берегу были вероятно, заняты на время, хаттами или каттами, народом герминонской группы, который впоследствии также вошел в состав Ф. С 19 г. до Р. Хр. Галлия вновь стала страдать от нападений сигамбров, узипетов и тенктеров. Римское правительство решило для обеспечения Галлии предпринять завоевание прилегающей к ней Германии. Этот план начал приводить в исполнение Друз. Он перешел через Рейн в стране батавов (12 г. до Р. Хр.), опустошил земли узипетов, тенктеров, сигамбров, затем по Рейну выехал в море, поднялся по р. Эмсу, победил бруктеров, прошел страну хауков. Утверждение римлян за Рейном повело к образованию между Эмсом и Рейном союза племен, во главе которого стояли первоначально сигамбры. К нему примкнули

и хауки. Но хатты пока держались в стороне, и это вызвало войну между ними и сигамбрами. В II г. до Р. Хр. Друз совершил второй поход, во время которого им были построены укрепления на германской земле: одно (Ализо) – на верхнем течении Липце, другое – в стране хаттов, которые теперь также примкнули к союзу с сигамбрами. Друз покорил их и через область херусков прошел до самой Эльбы, но умер на обратном пути. Его дело продолжал Тиверий. Он окончательно победил сигамбров и остаток их (до 40 тыс.) переселил на левый берег, где они назывались гугернами, служили Риму и впоследствии вошли в состав салических Ф. Следствием побед Тиверия было уничтожениe сигамбров, как народа; если впоследствии это имя встречается у писателей, то лишь по воспоминаниям прежнего, как риторическое обозначение Ф. Так, епископ св. Религий обращаясь к Хлодвигу с речью при крещении, назвал его "сигамбром, откуда вовсе не следует, чтобы род меровингов действительно принадлежал к этому племени (что, впрочем, возможно). Владычество римлян на правом берегу, созданное победами Друза и Тиверия, было поколеблено поражением в Тевтобургском лесу. Хотя победа была делом херусков, но в ней приняли участие и некоторые народы, вошедшие потом в состав Ф., как напр. бруктеры и марсы. Римское владычество за Рейном сохранилось лишь в ближайшей к реке полосе, где оно было закреплено проведением укрепленной границы (limes), начало которой было положено Тиверием. Последующие походы Германика за Рейн не принесли крупных результатов. В середине 1 века на берегу Рейна явились амсивары (жившие ранее по среднему течению Эмса) и просили у римлян земель для поселения около Исселя, но получили отказ и долго после этого скитались (Тацит ошибочно считал этот народ погибшим во время этих скитаний). В 69 г. после Р. Хр. на нижнем Рейне подняли восстание батавы (по Тациту – потомки выселенцев из хаттов), бывшие в зависимости от Рима. К ним примкнули каннинефаты, бруктеры, тенктеры. Возмущение охватило и Гaллию. Усмирение этого восстания укрепило положение Рима; наступила продолжительная эпоха сравнительного спокойствия на среднем и нижнем Рейне (она охватывает конец I и весь II в.), когда мы почти не слышим о серьезной борьбе с германцами в этих местах. Франки остаются в это время спокойными. Рим подчиняет их отчасти своему влиянию, навязывает, например, бруктерам короля, расположенного к союзу с Римом, ссорить друг с другом отдельные племена и даже части одного и того же племени. К этому времени относятся передвижения хамавов, амсиваров и бруктеров. С 30-х и 40-х годов III в. возобновились нападения Ф. на Галлию и не прекращались с тех пор до V в. включительно, когда большая часть ее стала, наконец, их добычей. В это время впервые появляется и название Ф. Пейтингеровская карта, составленная около середины III в., называет «Ф.» при обозначении хамавов: «Chamavi qui et Franci». С этого времени название Ф. стало все чаще встречаться у писателей. В состав Ф. вошли батавы, остатки прежних сигамбров, бруктеры, хамавы, амсивары, хатты и более мелкие племена марсов, тубантов, дульгибинов, хаттуаров. Происхождение слов Ф. неясно: его производили и от слова «framja» (копье; хотя; наиболее типичным для Ф. оружием было не копье, а топорики), от «warg», «wrang» (бродящий) и «frak» (храбрый). Одною из причин, побуждавших с III века франкские племена упорно стремиться за Рейн, кроме увеличения числа населения, было давление саксов, которые перешли Эльбу и стали теснить к З и Ю мелкие племена, встречавшиеся на их пути. С 40-х годов III в. начинаются почти непрерывные вторжения в Галлию Ф., которые стремятся теперь к прочному поселению на новых местах, не оставляя, впрочем, и чисто разбойничьих набегов, заходивших иногда очень далеко: так, в 260 г. они прошли по всей Галлии и достигли Тарраконы в Испании. В 256 г. с Ф. счастливо боролся на Рейне полководец Галлиена Постум, который стал потом императором. Он прогнал вторгшихся германцев, укрепил рейнскую границу, но после его смерти Ф. опять появились в Галлии. Их изгнал Люций Элиан, один из так называемых «тридцати тиранов». Проб восстановил власть Рима на Рейне, но дал варварам места для поселения в Галлии. Ф. начинают появляться в империи в качестве поселенцев (летов), как давно уже они служили и жили в ней в составе римских военных отрядов. В конце III в. Ф. заняли Батавию и страну по ту сторону Ваала до нижней Шельды. Максимиан поселил

захваченных им Ф. в области тревиров и нервиев. Поселение Ф. в пределах Галлии продолжал и Констанций Хлор, подчинивший батавских Ф. Особенно острый характер приняла борьба с Ф. при Константине Великом. Он разбил Ф. в Батавии, переходил за Рейн и опустошал земли Ф., жестоко расправляясь с пленными варварами: короли Ф. Аскарих и Гайзо им были казнены (короли «Франции», как стали римляне называть область, заселенную Ф. на правом берегу Рейна); он отдавал Ф. на растерзание зверям в цирках, принял титул «Франкского», учредил в память своих побед над Ф. ludi francici («франкские игры»). Борьба с Ф. идет и при сыновьях Константина Великого; при Констанции римляне выставили против них Ф. же Сильвана, который получил важную должность magister peditam, пытался даже сам надеть порфиру. Новые успехи Ф. побудили Констанция поручить командование в Галлии Юлиану (355). Ф., которых стали называть салическими, будучи вытеснены хауками с батавского острова, вошли в Токсандрию (между Маасом и Шельдою). Юлиан победил и подчинил их, но позволил остаться в Токсандрии, хамавов же он заставил вернуться на прежние места их жительства за Рейном. Салические Ф., поселившиеся в Токсандрии, стали федератами и поставляли Риму отряды до V в. Юлиан делал вторжения и за Рейн. Во второй половине IV в. римляне продолжают борьбу с франками, но им не удается прогнать их за Рейн; приходится мириться с их поселением в Галлии и довольствоваться признанием с их стороны власти империи да не допускать по возможности новых вторжений из-за Рейна. В это время постоянно увеличивается количество Ф. в римских армиях; некоторые из них достигают на службе империи высших должностей. В 377 г. Маллобауд, король Ф., находившихся в союзе с Римом, занимал должность начальника императорских телохранителей (comes domesticorum). Ф. был и знаменитый Арбогаст, magister militum в Галлии, который при Валентиниане II ведь борьбу с Ф. на Рейне. Арбогаст принадлежал к салическим Ф., а вел борьбу с «рипуарскими» («побережными»). Салические Ф. образовались из батавов, каннинефатов, гугернов и выходцев из Sallanda (области по Исселю, Isala), откуда, может быть, и их название. К салическим Ф. некоторые ученые причисляют и хаттов (предки гессенцев), живших далеко от собственно салической области. Это причисление понятно, если признать фактом засвидетельствованное Тацитом происхождение батавов из хаттов. Рипуарские Ф. образовались из амсиваров, хаттуаров, бруктеров и хамавов. Когда (приблизит. с 200 г.) Тивериев вал был оставлен неукрепленным, амсивары и хаттуары стали распространяться по направлению к Рейну; в конце III в. амсивары держали уже правый берег Рейна в своей власти. Рипуарскиe Ф., под предводительством королей (regales, subreguli) Генобауда, Мархомера и Сунно, опустошили часть Галлии в 388 г. и уничтожили римское войско, вступившее в их страну на правом берегу Рейна. Тогда против них выступил Арбогаст, перешел за Рейн и опустошил земли бруктеров и хамавов, причинив мало вреда Ф., которые, как и ранее, прятались в лесах. С Ф. воевал позднее и Стилихон. Совершившиеся в начале V в. вторжения в Галлию других варваров (свевов, вандалов, бургундов, вестготов), расшатавшие власть империи, дали Ф. возможность расширить свои захваты в Галлии. При Гонории Ф. принадлежала уже вся «Германия Вторая», т. е. обширная область от нижнего течения Шельды на СЗ почти до Мозеля на ЮВ. В первой половине V в. у салических Ф. появляется и первый значительный король, Хлодио. Он завоевал страну между Шельдой и Соммой и сохранил завоеванное, примирившись с римлянами, отдельные поселки с франкским населением встречались уже тогда и далее на З, по течению Сены и до Луары. По смерти Хлодио среди салическах Ф. шли раздоры. Аэций на время вернул было Риму часть Галлии, прилегающую к Рейну (область рипуарских Ф.), но вскоре эти земли опять были потеряны. Во время смут в империи (после 455 г.) Ф. вторглись в «Германию Первую» и в южную часть «Второй Бельгики». Владения ринуарских Ф. занимали с тех пор пространство от границ тюрингов и алдеманов (на правом берегу Рейна) до Трира и Вердена на З. В это время королем салических Ф. является Хильдерих, союзник Эгидия в борьбе с вестготами и саксами. Когда салические Ф. прогнали Хильдериха, они подчинились прямо власти Эгидия, которого, поэтому, называли «королем Ф.». При сыне Хильдериха, Хлодвиге, все Ф. вошли в состав

одного франкского государства. Кроме общих сочинений по эпохе переселения народов, см. Fustel de Coulanges, «L'invasion germanique» (в «Hist. des instit. polit. de l'ancienne france», П., 1891); Huschoerg, «Geschichte der Allemanen und Franken»;. Dederich, «Der Frankenbund» (Ганновер, 1873); Fahlbeck, «La royute et ie droit francs» (Лонд., 1893); Bornhak, «Geschichte der Franken»; Mullenhoff, «Deutsche Alterthumskunde» (Б., 1870 – 1900); К. Schroder, «Die Franken und ihr Recht» (Веймар, 1881); Lamprecht, «Frankische Wanderungen und Ansiedelungen, vornehmlich in Rheinland» (Aaхен, 1882, «Zeitsch. d. Aach. Geschichtsver.», т. IV). Д. К.

Франклин Франклин (сэр Джон Franklin. 1786 – 1848) – знаменитый английский мореплаватель. В 1803 г. сопровождал Флиндерса в его путешествии в Австралию; в 1805 г. сражался при Трафальгаре; в 1815 г. был ранен под Новым Орлеаном. В 1818 г. командовал бригом в экспедиции к северному полюсу капитана Бухана. В 1819 г. предпринял экспедицию в земли у устья реки Медных Руд и, после бесконечных трудов достигнув цели в 1820 г., разыскал свободный ото льда берег, с многочисленными островами. Он дошел до мыса Турнаген (Turnagain), где недостаток съестных припасов заставил его вернуться. В 1825 г. Ф. предпринял новое путешествие, с целью открыть судоходный путь от устья реки Мэккензи к Берингову проливу, куда ему должен был выйти на встречу капитан Бичей (Beechey) из Тихого океана. Он проплыл по р. Мэккензи, вышел в Ледовитый океан, открыл о-ва Перри, Кендаль, Пелли и друг. и в 1829 г. возвратился в Англию. Во время этих путешествуй Ф. открыл берега на протяжении почти 36 градусов долготы, сделал важные наблюдения над земным магнетизмом и собрал богатые естественноисторические коллекции (см. «Narrative of a journey to the shores of the Polar Sea in the years 1819 – 22», Л., 1823, и «Narrative of a second expedition to the shores of the Polar Sea 1825 – 27», Л., 1828). В 1835 – 43 г. Ф. был губернатором на Вандименовой земле. В 1845 г. отправился в новую экспедицию к северному полюсу, намереваясь через Баффинов залив и пролив Ланкастера, по проложенному капитаном Перри пути, проникнуть в пролив Барроу до мыса Валькера или до 98° зап. д., а оттуда по возможно прямому направлению плыть в Берингов пролив. 26-го июля экспедицию видел капитан Даннер, нашедший корабли в заливе Мельвиля под 74°48' сев. шир. и 66°13' зап. долг. во власти льдов и привезший адмиралтейству последнее письмо Ф., полное надежд. 1846 г. прошел, не принеся никаких известий об отважном путешественнике, но никто еще не беспокоился; когда же и 1847, и 1848 гг. не принесли никаких вестей об участи экспедиции, то жена Ф. и друзья его подняли на ноги всю британскую нацию. Все поиски, которые предпринимались из Европы и из Америки, на кораблях и сухим путем, оставались безрезультатными, пока, наконец, в августе 1850 г. на восточной оконечности о-ва Бичей, при устье Веллингтонова прохода, не были открыты капитанами Омманей и Пенни следы лагерной стоянки и найдены остатки различных вещей, свидетельствовавшие, что здесь жили некоторое время люди британского казенного судна. Пенни и Джон Росс, вскоре посетившие опять это место, нашли много следов, а также 3 могилы умерших членов экспедиции и по надписям на могилах узнали, что экспедиция провела здесь первую зиму 1845-46 г. Дальнейшие сведения получил в апреле 1854 г. Джон Рэ (Rae), в заливе Пелли. По рассказам эскимосов, на расстоянии 10 – 12 дней пути на З, по ту сторону большой рыбной реки, весною 1850 г. несколько белых мужчин погибли от недостатка съестных припасов. Узнав это, Рэ направил туда свои поиски, и ему удалось получить некоторые предметы – напр. серебряные ложки с гербами и именами офицеров, – которые не оставляли сомнения в том, что по крайней мере некоторые члены экспедиции погибли здесь. Английское адмиралтейство, полагая, что ни одного из членов франклиновской экспедиции уже нет в живых, прекратило дальнейшие расследования и поиски; но вдова мореплавателя, леди Ф. (умерла в 1875 г.) снарядила в 1857 г. небольшой

корабль, под командою капитана. М'Клинтока, который в мае 1859 г. нашел записку офицеров Ф., Крозье и Фицджемса. Из этой записки стало известно, что оба судна Ф., «Эреб» и «Террор», были затерты льдами у северо-западного берега Земли короля Вильгельма 12-го сент. 1846 г. и после смерти Ф., 22 апреля 1848 г., покинуты экипажем. Оставшиеся в живых, в числе 105 чел., под начальством Крозье, высадились на берег под 69°37' сев. шир. и 98°4' зап. долг., откуда надеялись добраться до рыбной реки Бака, но в дороге погибли от усталости и климата. В 1879 г. экспедиция под начальством Шватки открыла дальнейшие следы и остатки, но писем никаких не нашла. Ср. Brandes, «Sir John Franklin, die Unternehmungen fur seine Rettung» (Б., 1854); Beesly, «Sir John Franklin» (Л., 1881); Skeves, «Sir John Franklin, the secret of the discovery of his fate» (там же, 1889); А. Н. Markham, «Life of Sir John Franklin and the North West Passage» (там же, 1891); Simmonds, «Sir John Franklin and the arctic Regions» (Л., 1852); Malte-Brun, «Соuр d'oeil d'ensemble sur les defferentes expeditions arctiques entreprises a la recherche de sir John Franklin» (Н., 1855); A brave Man and his Belongings" (Л., 1874).

Франко Иван Яковлевич Франко (Иван Яковлевич) – главный из современных представителей малорусской литературы, беллетрист, поэт, ученый, публицист и руководитель демократической партии малороссов Австрии. Род. в 1856 г. в галицийском с. Нагуевичах, в семье крестьянина-кузнеца; первые годы своего детства он в своих рассказах («Малый Мирон» и др.) изображает самыми светлыми красками. Отец Ф. умер раньше, чем сын окончил дрогобычскую базилианскую «нормальную» школу; но отчим Ф., тоже крестьянин, озаботился о продолжении его образования. Вскоре умерла и мать Ф., так что на лето он приезжал в чужую семью – и все же пребывание в ней казалось мальчику раем в сравнении со школой, где грубые и необразованные учителя, поблажая детям богачей, бесчеловечно истязали детей небогатых родителей (см. автобиогр. рассказы: «Чистописание», «Карандаш» и др.); по признанию Ф., ненависть к притеснению одного человека другим он вынес из нормальной школы. Как здесь, так потом и в гимназии Ф. шел первым учеником; летом гимназист пас скот и помогал в полевых работах; стихотворные переводы из Библии, античных и западноевропейских писателей, которыми он тогда занимался, он писал на народном малорусском языке. Поступив в 1875 г. в львовский унив., Ф. присоединился к студенческому кружку партии так наз. москвофильской, которая тогда была в Галиции еще сильна; эта мнимо-русская партия питает, под именем любви к России, исключительно любовь к ее реакционным и темным элементам, совершенно не знает русской литературы и, в своем презрении к малорусским крестьянам, пишет так наз. «язычием», т. е. очень уродливым жаргоном, представляющим хаотическую смесь российской тредьяковщины со словами польскими и малорусскими. На таком язычии Ф. стал помещать в органе студентов-москвофилов: «Друг» свои стихотворения и длинный фантастический роман «Петрии и Добощуки», в стиле Гофмана. Под влиянием писем киевского проф. М. П. Драгоманова, молодежь, группировавшаяся вокруг «Друга», познакомилась с русской литературой эпохи великих реформ и вообще с русскими писателями, и прониклась демократическими идеалами, после чего и орудием своей литературной речи избрала язык своего галицкого демоса – малорусский; таким образом малорусская литература получила в свои ряды, вместе со многими другими талантливыми работниками, и Ф. Разъяренные массовой потерей молодежи, старые москвофилы, особенно редактор крайне ретроградного «Слова» В. Площанский, обратились к австрийской полиции с доносами на редакцию «Друга». Члены ее в 1877 г. были все арестованы, и Ф. провел 9 месяцев в тюрьме, в одной комнате с ворами и бродягами, в ужасных гигиенических условиях. По его выходе из тюрьмы от него, как от опасного человека, отвернулось все галицкое обскурантное общество – не только москвофилы, но и так наз. народовцы, т. е. Украинофильские националисты старшего поколения, с убеждениями буржуазными или униатскоклерикальными; Ф. должен

был оставить и университет (он окончил унив. курс лет 15 спустя, когда готовился к профессорской кафедре). Как это пребывание в тюрьме 1877 г., так и вторичное заключение в 1880 г. и еще одно в 1889 г. близко познакомили Ф. с разнообразными типами подонков общества и тружеников-бедняков, доведенных нуждою и эксплуатацией до тюрьмы, и доставили ему ряд тем для беллетристических произведений, которые печатались преимущественно в редактируемых им журналах драгомановского направления («Дзвiн», «Молот», «Громадський Друг» 1878, «Сьвiт» 1880 сл., «Народ» с 90-х гг. и др.); они то составили главную славу Ф. и немедленно начали переводиться на другие языки. Из числа их выделяются: цикл рассказов из быта пролетариев, работников и богачейпредпринимателей на нефтяных приисках в Бориславе; проникнутые гуманным отношением к человеческому достоинству повести из жизни воров и бывших людей (особенный успех имела повесть «На днi» = «На дне общества». 1880); чуждые религиозного и национального антагонизма рассказы и повести из быта евреев (лучше всех – роман «Boa Соnstrictor» = «Кулак», 1884; «До сьвiтла!» = «К свету!», 1889, перев. на русский язык несколько раз; стихотворные поэмы из жизни евреев, ищущих правды). Тюрьмою же навеяны и циклы лирических произведений, из которых одни, более глубокие и талантливые, но менее популярные, полны идеалистической грусти на широкие общечеловеческие мотивы, а другие, сделавшиеся в высшей степени популярными, энергично и эффектно призывают общество бороться против общественной (классовой и экономической) неправды. Ф. проявил талант и в области объективного историч. романа: его «Захар Беркут» (1883, из времен татарского нашести XIII в.) получил премию даже на конкурсе национальнобуржуазного журнала «Зоря», который не усмотрел в нем «натурализма Зола» (псевдоклассики и схоластики-галичане всегда выставляли против Ф. этот упрек). На Украине этот роман привлек серьезное внимание читателей к его автору, столь непохожему на заскорузлое большинство галичан, и положил начало более близкому общению Ф. с украинцами России. За «натуралистическими» и «радикальными» произведениями Ф. галичане тоже не могли не признавать блестящего таланта, несмотря на то, что эти произведения содержали в себе вызов всему инертному, непросвещенному буржуазно-клерикальному галицкому обществу; огромная начитанность, литературная образованность и осведомленность Ф. в вопросах политико-общественных и политико-экономических служили для народовцев побуждением искать сотрудничества Ф. в их органах. Понемногу между Ф. и народовцами установились мирные отношения, и в 1885 г. он был приглашен ими даже в главные редакторы их литературно-научного органа «Зоря». Два года Ф. вел «Зорю» очень успешно, привлек в сотрудники ее всех талантливейших писателей из Украины российской, а примирительное свое отношение к униатскому духовенству выразил прекрасной своей поэмой «Панськi жарти» («Барские шуточки»), в которой идеализирован образ старого сельского священника, полагающего душу свою за овцы своя. Тем не менее в 1887 г. наиболее рьяные клерикалы и буржуа настояли на удалении Ф. от редакции; другим народовцам не нравилась также чрезмерная любовь Ф. к русским писателям (Ф. и лично переводил очень много с русского языка, и многое издавал), в которой малор. шовинизму чуялось москалефильство. Высшую симпатию Ф. нашел зато у малороссов Украины, где его сборник стихов: «З вершин i низин» («С высот и долов», 1887, 2 изд. 1892) многими переписывался и заучивался на память, а сборник рассказов из жизни рабочего люда: «В потi чола» (1890; есть рус. пер. «В поте лица», СП б., 1901), привезенный в Киев в количестве нескольких сот экземпляров, был на расхват раскуплен. Кое-что он начал помещать в «Киевской Старине», под псевдонимом «Мирон»; но и в Галиции народовцы поневоле продолжали искать его сотрудничества и напечатали, напр., его антииезуитскую повесть «Миссия» («Ватра», 1887). Ее продолжение, «Чума» («Зоря», 1889; 3 изд. – «Вик», Киев, 1902), должно было примирить народовцев с Ф. так как герой повести – чрезвычайно симпатичный священник-униат; участие Ф. в националистическом журнале «Правда» тоже предвещало мир; но состоявшееся в 1890 г. соглашение галицких народовцев с польской шляхтой, иезуитами и австрийским правительством заставило Ф., Павлика и всех прогрессивных малороссов Галичины отделиться в совершенно особую партию. По

соглашению 1890 г. (это так назыв. «новая эра») малорусский язык приобретал в Австрии очень важные преимущества в общественной жизни и школе, до унив. включительно, но зато на малорусскую интеллигенцию возлагалось обязательство жертвовать интересами крестьян, поддерживать унию с Римом и подавлять руссофильство. Партия строгих демократов, организованная Ф. и Павликом для противовеса «новой эре», приняла название «русько-украiнська радикальна партия»; ее орган «Народ» (1890 – 95), в котором Ф. писал очень много публицистических статей, существовал до смерти Драгоманова (он присылал статьи из Софии, где был тогда профессором); теперь вместо «Народа» эта очень усилившаяся партия располагает другими газетами и журналами. «Народ» проповедовал беззаветную преданность интересам крестьянства, а полезным средством для поднятия крест. благосостояния считал введение общинного землевладения и артелей; идеалы германского социализма представлялись «Народу» нередко чем-то казарменным, «вроде Аракчеевских военных поселений» (слова Драгоманова), марксистская теория содействия пролетаризированию масс – бесчеловечной; Ф. кончил тем, что стал популяризовать (в «Життi i Слови») английское фабианство. В религиозном отношении «Народ» был ярым врагом унии и требовал свободы совести. В национальном отношении «Народ» так же крепко держался малорусского языка, как и «новоэристы», и считал употребление его обязательным для малорусской интеллигенции, но выводил такую необходимость из мотивов чисто демократических и провозглашал борьбу против шовинизма и руссоедства. В полемике «Народа» против узконационалистической «Правды» наиболее едкие статьи принадлежали Ф.; изданный им том политических стихотворений («Нiмеччина», «Ослячi вибори» и т. п.) еще более раздражал националистов. Усиленная публицистическая деятельность и руководство радикальной партией велись Ф. совершенно бесплатно; средства к жизни приходилось добывать усердной платной работой в газетах польских. В первые два года издания «Народа» почти прекратились, поэтому, беллетристическое творчество Ф. и научные его занятия; времени, свободного от публицистики и политики, хватало Ф. разве на короткие лирические стихотворения (в 1893 г. изд. сборник «Зiвяле листье» – «Увядшие листья» – нежно-меланхолич., любовного содержания, с девизом для читателя: Sei ein Mann und folge mir nicht). Около 1893 г. Ф. вдруг отдается преимущественно ученым занятиям, вновь записывается в львовский унив., где намечается проф. Огоновским в преемники по кафедре древнерусской и малорусской словесности, потом доканчивает историко-филологическое образование в венском университете на семинариях у акад. Ягича, издает (1894) обширное исследование об Иоанне Вышенском докторскую диссертацию: «Варлаам и Йоссаф», издает (с 1894 г.) литературно-историко-фольклорный журнал «Життье i Слово», печатает старорусские рукописи и т. д. В 1895 г., после удачной вступительной лекции Ф. в львовском унив., профессорский сенат избрал его на кафедру малорусской и старорусской литературы, и Ф. мог радоваться, что наконец у него есть возможность сбросить с себя «ярмо барщины» (так он называл обязательную работу в польских газетах ради куска хлеба для себя и семьи) и посвятить себя всецело родной науке и литературе. Однако, галицкий наместник граф Казимир Бадени не допустил до утверждения в профессуре человека, «который три раза сидел в тюрьме». Тяжелое пессимистическое настроение Ф. выразилось в его сборнике стихотворений: «Мий Iзмарагд» (1898, сост. по образцу древнерусских «измарагдов»); в одном из стихотворений исстрадавшийся поэт заявил, что он не в силах любить свою инертную, неэнергичную нацию, а просто будет ей верен, как дворовая собака, которая верна своему господину, хотя его не любит. Испорченность польскошляхетского общества Ф. обрисовал в романах «Основи суспильности» = «Столпы общества», «Для домашнього огнища» = «Ради семейного очага» 1898) и др. Такие произведения, как «Основи суспильности», истолковывались польскими врагами Ф. в смысле осуждения не только польского дворянства, но и всего польского народа. Всего больше Ф. поплатился за свое исследование о Мицкевиче, по случаю его юбилея: «Der Dichter des Verraths» (в венск. журн. «Zeit»). Всеобщее негодование польского общества закрыло для него доступ в польские газеты и журналы, даже наиболее

беспристрастного оттенка. Источником средств к существованию оставалась работа в журналах немецких, чешских, русских («Киевск. Стар.», «Сев. Курьер»), но этого случайного заработка было недостаточно, и поэту одно время грозила слепота от темной квартиры и голодная смерть с семьею. Как раз к этому времени «Ученое общество имени Шевченка во Львове» получило, под председательством проф. Грушевского, прогрессивный характер и предприняло несколько серий научных и литературных изданий; работа в этих изданиях стала оплачиваться и в число главных работников был привлечен Ф. С 1898 г. он состоит редактором «Лiтературно-Наукового Вiстника», лучшего малоpoccийского журнала, издаваемого общ. имени Шевченко; здесь и печатается большая часть его беллетристических, поэтических, критических и историко-литературных произведений. Его роман «Перехреснi стежки» = «Перекрестные тропинки» (1900) изображает тернистую жизнь честного общественного деятеля-русина в Галичине, энергия которого должна в значительной степени тратиться на борьбу с мелкими дрязгами и вторжением политических врагов в его личную жизнь. Лирическим воспоминанием о пережитом печальном прошлом является сборник стихотворений: «Iз днiв журби» = «Из дней скорби» (1900). Ученые сочинения Ф. по истории, литературе, археологии, этнографии и т. п. издаются в «Записках» ученого общ. имени Шевченко и – монографиями – в многочисленных «Трудах» секций общества, в одной из которых Ф. состоит председателем. Неполный перечень одних только заглавий написанного Ф., составленный М. Павликом, образовал объемистую книгу (Львов, 1898). 25-летний литературный юбилей Ф. торжественно отпразднован в 1899 г. малороссами всех партий и стран. Лучшие малороссийские писатели России и Австрии без различия направлений посвятили Ф. сборник: «Привiт» (1898). Некоторые сочинения Ф. переведены на немецкий, польский, чешский и – преимущественно в последнее время – русский яз. Из обширной литературы о Ф. важны: 1) предисловие Драгоманова к «В потi чола» (Львов, 1890). где помещена автобиография Ф.; 2) обстоятельная биография и анализ произведений – в «ист. малорос. лит.» проф. Огоновского; 3) статья О. Маковея в «Лiт.-Н. Вiстн.» (1898, кн. XI); 4)"Iв. Ф." – обзор проф. А. Крымского (Львов, 1898). См. ст. Е. Дегена в «Нов. Слове» (1897, кн. III) и предисловие М. Славинского к русскому переводу «В поте лица» (СПб., 1901). Об этнограф. трудах Ф. – у проф. Н. Сумцова, во II т. «Современной малор. этнографии». А. Крымский.

Франко Франко (итал.) – при почтовых пересылках означает, что стоимость пересылки оплачена отправителем.

Франс Франс (Анатоль France) – известный французский романист и критик, род. в 1845 г. Дебютировал томиком стихов в манере парнасской школы, «L'Etui de Nacre», и античной драмой в стихах, «Les Noces Corinthiennes»; затем писал и пишет маленькие рассказы, повести, психологические и общественные романы, критические очерки, газетные хроники (долго состоял постоянным хроникером в «Temps»). В последние годы, со времени процесса Дрейфуса, Ф. стал видным деятелем антинационалистского лагеря, принимает участие в устройстве народных университетов, читает лекции рабочим, произносить речи на народных собраниях. Ф. – философ и поэт. Его миросозерцание сводится к утонченному эпикурейству. Он самый острый из франц. критиков современной действительности, без всякой сентиментальности раскрывающий слабости и нравственные падения человеческое натуры, несовершенства и уродство общественной жизни, нравов, отношения между людьми; но в свою критику он вносит особую примиренность, философскую созерцательность и безмятежность, согревающее чувство любви к слабому человечеству. Он не судит и не

морализирует) а только проникает в смысл отрицательных явлений. Это сочетание иронии с любовью к людям, с художественным пониманием красоты во всех проявлениях жизни и составляет характерную черту произведений Ф. Одна из его первых повестей, «Le Crime de Silvestre Bonnard» (русск., перев. СПб., 1899) – идиллическая сатира, в которое легкомыслию и доброте отдается предпочтение перед суровой добродетелью. В последующих повестях и рассказах Ф. с огромной эрудицией и тонким психологическим чутьем воссоздает дух разных исторических эпох. «La Rotisserie de la Reine Pedauque» – сатирическая повесть во вкусе XVIII в., с оригинальной центральной фигурой аббата Жерома Коньяра; он благочестив, но ведет греховную жизнь и оправдывает свои «падения» тен, что они усиливают в нем дух смирения. Того же аббата Ф. выводит в «Les Opinions de Jerоme Coignard». В целом ряде маленьких рассказов (сборники «Ваlthasar», «Le Puits de Sainte-Claire» и др.) Ф. обнаруживает яркую фантазию; его любимая тема – сопоставление языческого и христианского миросозерцаний в рассказах из первых веков христианства или раннего Возрождения; лучшие образцы в этом роде – «Saint Satyr» и «Puits de Sainte-Clаire». Ф. один из лучших французских «contеurs» по художественности языка, благородству стиля и выразительной сжатости повествования. Повесть «Thais» (рус. перев., СПб., 1891) – история знаменитой древней куртизанки, ставшей святою – написана в том же духе снисходительности и любви к «грешникам», с тем же оттенком эпикурейства и в тоже время христианской умиленности, как книги о Жером Коньяре и мелкие рассказы. «Clio» – сборник трех рассказов из античной и средневековой жизни; лучший из них, по образности и красочности описаний – рассказ о жизни и странствованиях Гомера. От исторических и фантастических рассказов и повестей Ф. перешел к психологическим и общественным романам из современной жизни. В «Lys Rouge», на фоне изысканно художественных описаний Флоренции и живописи примитивов, представлена чисто парижская адюльтерная драма в духе Бурже (за исключением прекрасных описаний Флоренции и картин, «Lys Rouge» – одна из наиболее слабых вещей Ф.). Затем Ф. начал серию своеобразных романов под общим заглавием: «Histoire Contemporaine». В нее вошли до сих пор: «D'Оrme da Mail», Mannequin d'Osier", «L'Anneau d'Amethyste», «Monsieur Bergeret a Paris». Это – историческая хроника с философским освещением событий. Как историк современности, Ф. обнаруживает проницательность и беспристрастие ученого изыскателя наряду с тонкой иронией скептика, знающего цену человеческим чувствам и начинаниям. Вымышленная фабула переплетается в этих романах с действительными общественными событиями, с изображением избирательной агитации, интриг провинциальной бюрократии, инцидентов процесса Дрейфуса, уличных манифестаций. Наряду с этим описываются научные изыскания и отвлеченные теории кабинетного ученого, неурядицы в его домашней жизни, измена жены, психология озадаченного и несколько близорукого в жизненных делах мыслителя. В центре событий, чередующихся в романах этой серии, стоит одно и тоже лицо – ученый историк Бержере, воплощающий философский идеал автора: снисходительно скептическое отношение к действительности, ироническую невозмутимость в суждениях о поступках окружающих лиц. Юмор Ф. заключается в том, что его герой применяет один и тот же метод к исследованию самых разнородных на вид явлений. Тот же исторический критерий, на основании которого он судит о событиях в древнем Египте, служит ему для суждения о дрейфусовском деле и его влиянии на общество; тот же аналитический метод, с которым он приступает к отвлеченным научным вопросам, помогает ему объяснить поступок изменившей ему жены и, поняв его, спокойно уйти, не осуждая, но и не прощая. Новейшая повесть Ф., «Affaire Crainquebille» – сатира на французское судопроизводство, написанная с блестящим юмором и знанием рабочего класса. В своих критических очерках (5 т. «Vie litteraire») Ф. с такой же объективностью относится к современным литературным явлениям, проявляя верность и твердость художественного вкуса. Вместе с тем и прежде всего Ф. – мастер слова, доводящий литературный стиль до такой художественной выразительности и красоты, которая равняет его с Флобером и другими франц. классическими прозаиками. З. Венгерова.

Франц Фердинанд Франц Фердинанд – эрцгерцог австрийский, старший сын эрцгерцога Карла-Лудвига (брата имп. Ф. Иосифа, 1833 – 96) и Марии Анунциаты, принцессы Обеих Сицилий (1843 – 71); род. в 1863 г. В 1875 г. он наследовал значительное состояние и имя д'Эсте от Ф. V Моденского, а в 1896 г., после смерти отца, стал наследником австро-венгерского престола. В 1892 г. совершил большое путешествие вокруг света, описание которого («Tagebuch meiner Reise um die Erde») издал в Вене, в 1895 – 96 г. В 1898 г. назначен заместителем императора в верховном командовании армией. В 1900 г. Ф. женился морганатическим браком на Софии, графине Хотек и Вогнин (род. в 1868 г.), получившей при выходе замуж титул княг. Гогенберг. Перед бракосочетанием, совершенным с согласия императора, Ф. должен был торжественно отречься за своих будущих детей от прав на престолонаследие. Сообщение об этом и соответственный законопроект были приняты в австрийском рейхсрате довольно спокойно; только младочехи воспользовались случаем, чтобы еще раз потребовать отделения богемской короны от австрийской. В венгерском рейхстаге оппозиция вызвала шумную сцену; она настаивала на том, что венгерские законы не знают морганатических браков и следовательно брак Ф. должен быть признан вполне законным. Министр президент Селль отстаивал проект, и он был принят лишь после бурных дебатов. В 1901 г. Ф. принял под свое попечительство «католический школьный союз», причем произнес речь, выражавшую его симпатию клерикальным стремлениям союза и отстаивавшую необходимость решительной борьбы с Los-von-Rom-Bewegung. Речь эта вызвала сильное негодование во всей неклерикальной печати Австрии. В 1902 г. Ф., получив на утверждение, в качестве председателя пражской академии, список вновь избранных почетных членов, вычеркнул из него Льва Толстого. Вообще он считается крайним клерикалом, не особенно склонным считаться с предписаниями конституции и вовсе не желающим стоять выше партий. В. В – в.

Франца-Иосифа Земля Франца-Иосифа Земля – архипелаг в Северном Ледовитом океане, к С от Европы. Открыт совершенно случайно: австрийская экспедиция Вейпрехта, отправившаяся в 1872 г. для открытия Северо-Восточного прохода, была затерта льдами к СЗ от Новой Земли и затем, постепенно уносимая ими к З, в августе 1873 г. принесена была к берегам неизвестной земли, которая и была тогда же Вейпрехтом и Пайером обследована, насколько было возможно к С и вдоль южн. ее окраины. Пайеру удалось достигнуть до 82° 5' с. ш. (в апреле 1874 г.) и составить карту этого обширного архипелага, казавшегося первым исследователям состоявшим из ряда обширных островов. В 1880 и 1881 – 82 гг. архипелаг посетил англичанин Лей Смит; первое его плавание было удачно, во второе яхта потерпела аварию и он вынужден был зимовать на южн. берегу. Англичанин Джексон в 1895 – 97 гг. произвел ряд обстоятельнейших обследований южной, средней и юго-зап. частей архипелага, оказавшегося состоящим из гораздо более значительного числа островов, нежели предполагали раньше, но меньших размеров сравнительно с обозначенными на карте Пайера. В течение этого же времени сев.-вост. и средняя часть архипелага была посещена еще Нансеном, который во время своего знаменитого санного путешествия вынужден был, в середине августа 1895 г., зазимовать на берегу одного из северных островов архипелага. На пути к этому месту Нансен убедился, что архипелаг не имеет продолжения к СВ, кроме небольших островков. В июне 1896 г. Нансен наткнулся на зимовку Джексона и таким образом связал свои работы с его трудами. В 1898 г. американец Уельман отправился на землю Ф.-Иосифа с целью зимою, по льду, попробовать достигнуть полюса. Весною 1899 г., по льду, ему удалось добраться только до 82° с. ш., по восточной стороне острова Земля Рудольфа, на которой был и Пайер. Другая часть экспедиции, под руководством Бальдвина,

обследовала неизвестные части юго-вост. окраины архипелага, который, как оказалось, не идет далеко на В; наконец, летом удалось посетить среднюю часть архипелага. На возвратном пути экспедиция встретила другую, итальянскую, герцога Абруцского, которой удалось очень легко пройти в конце июля 1898 г., на судне, до о-ва Рудольфа и даже побывать на его сев. берегу, причем он оказался гораздо менее обширным, нежели предполагал Пайер. Зимовали приблизительно около места, до которого в 1874 г. Пайер добрался на санях. Отсюда была предпринята весною 1900 г. поездка на санях с собаками по льдам к С, под начальством капитана Каньи. Ему удалось пройти до 86°33' с. ш.; эта поездка окончательно выяснила, что земли Петермана к С от о-ва Рудольфа и земли Короля Оскара к СЗ, значившихся на карте Пайера, не существует и вообще дальше к полюсу нет никакой сколько-нибудь значительной земли. Летом 1901 г. южн. и юго-зап. берега архипелага были посещены и обследованы вице-адмиралом С. О. Макаровым. Все эти работы установили, в общих чертах, размеры архипелага. В 1902 г. на Земле Ф.Иосифа зимует американская экспедиция Бальдвина, имеющая целью попытаться дойти по льдам до полюса. Ю. Ш.

Францисканский орден Францисканский орден – нищенствующий монашеский орден, основанный Франциском Ассизским. В 1221 г. папа Гонорий III утвердил его правило; в 1228 г. оно было заменено другим, которое и осталось основой его устройства. Несмотря на формальное запрещение, выраженное Франциском в его завещании, это последнее правило подвергалось различным истолкованиям и дополнениям. Первоначальная община учеников Франциска вовсе не имела монашеского характера; это было соединение людей, проникнутых братскими чувствами и апостольскими идеалами; они занимались проповедью и благотворительностью, не имели постоянного местопребывания и собственности. С умножением их числа, под давлением церкви, созданы были общие и местные капитулы (собрания), должности генерального и провинциальных министров. Местом деятельности первоначальной францисканской общины была Средняя Италия, но весьма быстро братья распространяются по всем странам Европы: в 1219 г. они появляются в Германии и Франции, в 1220 г. в Англии, в 1228 г. – в Венгрии, вслед засим в Бельгии, Польше, Дании, Норвегии, Исландии. Община, обращенная в орден, стала в теснейшую связь с римской курией. Последняя оказывала францисканцам неизменное покровительство при частых столкновениях их с епископами и приходским духовенством и содействовала притоку щедрых пожертвований в их пользу со стороны светского общества. Из привилегий, данных ордену, важнейшей было право проповеди и совершения таинств. Особенное значение имела францисканская проповедь, проникавшая во все слои населения и своим нравственно-практическим направлением отличавшаяся от более ученой проповеди доминиканцев. В свою очередь, францисканцы сделались верными слугами римской курии. В области религиозной они, вместе с доминиканцами, получают в свое распоряжение инквизицию над еретиками; в области политической они употребляются на борьбу с противниками пап. Деятельное участие Ф. орден принял в преследовании императора Фридриха II; немало он содействовал и приведению португальских королей к покорности римскому престолу (во второй половине XIII в.). Наконец, нищенствующие францисканцы, не имеющие, по их правилу, никакой собственности, являются в роли собирателей всяких сборов в пользу Рима. Особенно упрочилась связь ордена и курии при Александре IV, который в столкновении парижских профессоров с нищенствующими орденами энергично принял сторону последних, осудил их главного противника, Вильгельма де-Сент-Амур, и даровал им право свободного преподавания в университетах (1256) – право, коим и доминиканцы, и францисканцы воспользовались в широкой мере. Несмотря, однако, на этот тесный союз ордена и курии, среди францисканцев сохранялась группа, болезненно чувствовавшая

изменения, которые обратили первоначальную общину в орден. Первоначально она стремилась лишь к тому, чтобы в возможной чистоте сохранить Ф. правило и завещание Франциска, несмотря на то, что Григорий IX признал последнее необязательным. Когда во главе ордена стал преемник Франциска, Илья Кортонский, желавший возможно больше использовать привилегированное положение ордена, обличавшие его ревнители строгого соблюдения заветов Франциска подвергались всяческим преследованиям. Особенное значение получила эта орденская партия, когда в ее среде распространились доктрины Иоахима Флорийского; образовалась целая псевдоиоахимовская литература, возвещавшая близкое осуждение церкви и переход к царству Св. Духа, где носителями благодати станут монашеские ордена, в особенности Ф. Сам Франциск Ассизский приобрел значение как бы второго Христа, принесшего людям новое откровение. Не менее охотно, чем грядущий суд над церковью, изображали псевдо-иоахимисты ее настоящие недостатки, преобладание в ней светских корыстных интересов в особенности обвиняли они пап за искажение заветов Франциска. Церковь отвечала репрессиями, всячески укрепляя власть орденских прелатов-министров и орденскую дисциплину вообще. Трактат францисканца Герардина: «Введение в вечное Евангeлиe», представлявший собою истолкование подлинных сочинений Иоахима в духе францисканского радикализма, был предан сожжению, а автор его осужден на пожизненное заточение. В конце VIII в. францисканцы, стоящие на почве переработанного иoaxимизма, получают название «мужей духа», «спиритуалов» и сосредоточиваются в Южной Франции и Италии. Главным представителем южно-французских спиритуалов был Петр Олива. Мы находим у него идею постепенного развития церкви, проходящей через 7 стадий или эпох; последняя эпоха будет благодатным царством Св. Духа, предвестником которого является Ф. орден. Однако, у Оливы, как и у самого Иоахима, этот переход представляется не как осуждение современной церкви, а как естественное развитие откровения. Олива старался примирить высокую оценку, которую давали спиритуалы правилу и завещанию, с послушанием церкви; поэтому он не подвергся преследованию. Гораздо более резкое отношение к правящей церкви мы находим у итальянских спиритуалов. В своем трактате: «Arbor vitae crucifixae» Убертин да Казале, изображая приближение царства Св. Духа, осуждает всю современную ему церковь; особенно резки его отзывы о папах, которые как бы распяли Франциска, искореняя насажденную им евангельскую бедность; Убертин видел в папах орудия Антихриста. Другая группа итальянских спиритуалов, с Клареном во главе, совсем отделилась от ордена и образовала, под покровительством папы Целестина V, особое братство; преемник Целестина, Бонифаций VIII, заставил их, однако, вернуться в орден. Совместное пребывание в ордене спиритуалов и так называемых «конвентуалов» (осуждавших Иоахимизм и стоявших на почве полного подчинения церкви) служило источником постоянных раздоров. Климент V пытался, декларацией 1311 г., примирить обе группы, но безуспешно. Иоанн ХХII стал смотреть на спиритуалов как на открытых еретиков: некоторые из них было сожжены в Марсели за то, что не признавали права папы изменять орденское правило. Рядом со спиритуалами появляются в это время фратичеллы и бегины, преимущественно среди терциариев (см. ниже); они развивают воззрения спиритуалов и открыто порывают с церковью. Попытка Иоанна XXII бороться с беспокойными элементами ордена и с экзальтированным культом евангельской бедности посредством догматического признания, что у Христа и апостолов была собственность, и посредством предоставления собственности францисканцам, привела к отпадению большей части ордена от папы и к союзу ее с Людовиком Баварским; главными сторонниками императора из этой среды были Оккам, Михаил Чезенский и Бонаграция Бергамский. Преемникам Иоанна XXII удалось воротить орден в лоно церкви. Спиритуалов мы после этого не находим, а фратачеллы и бегины признаются стоящими вне связи с орденом. Тем не менее противоположность более строгих блюстителей правила и более умеренных не исчезла. Постоянные споры представителей этих двух направлений заставили констанцский собор дать «обсервантам» (строгим) особое устройство; окончательное разделение

конвентуалов и обсервантов, образовавших как бы два ордена, последовало в 1517 г. От обсервантов отделились, в свою очередь, так наз. алькантарские францисканцы, отличающиеся особой суровостью жизни, и капуцины. К Ф. ордену, наконец, принадлежат и «терциарии» – люди, остающиеся в мире, но давшие частный обет соблюдать особые религиозные и моральные обязанности. По-видимому, правило терциариев ведет происхождение не из времен Франциска, а от буллы папы Николая IV, данной в 1289 г. Среди этих терциариев учения спиритуалов находили особое распространение и принимали более резко еретический характер. – Конец XVIII в. и начало XIX в. были неблагоприятны для Ф. ордена: реформы Иосифа II, французская революция, секуляризация при Наполеоне – все это сильно уменьшило число францисканских м-рей и монахов. Реставрация прежних порядков сопровождалась отчасти восстановлением м-рей и орденов; однако, большинство политических перемен XIX в. – образование южно-америк. республик, объединение Италии, создание Германской империи и следовавшая за ней так называемая «культурная борьба», установление республики во Франции – рассматриваются правоверными католическими историками как события, гибельные для роста и значения орденов. В эпоху ограничения прав Ф. ордена со стороны государственной власти в Германии, Франции и Италии, значительная часть францисканцев переселилась в Англию и Соединенные Штаты. Численность их сильно уменьшилась с конца XVIII в.; тогда насчитывалось их до 150000, а по данным 1862 г. число францисканцев всех категорий не превышает 45000 чел.; в 1884 г. оно не достигало даже 25000 чел. Ср. Wadding, «Аnnales ordinis Minorum» (Лион, 1629 – 1654 и Рим, 1731 – 1860); его же, «Scriptores ordinis minorum» (Рим, 1650); «Bullarium Franciscanum» (I – IV, Рим, 1759 – 68; V – 1896); Gonzag, «Historia Seraphica» (там же, 1587); многочисленные статьи Эрле в «Archiv fur Litteratur und Kirchengeschichte des Mittelalters» (Б., 1861 сл.) и в «Wetzer und Welte's Kirchenlexicon» (IV т.); Beuter, «Geschichte der religiosen Aufklarung im Mittelalter» (т. I – II, Б., 1877); Thode, «Franz von Assisi und die Anfange der Kunst der Renaissance in Italien» (Берл., 1885); Tocco, «L'eresia nel mеdio еvо»(Флоренция, 1884); С. Котляревский, «Францисканский орден и римская курия в XIII и XIV в.» (М., 1901). С. К.

Фраунгофер Фраунгофер (Joseph Fraunhofer) – знаменитый оптик (1787 – 1826), сын бедного стекольщика. По смерти отца Ф. 12 лет поступил учеником к мюнхенскому фабриканту зеркал. Свободные от работы часы Ф. посвящал чтению и самообразованию. По выходе из ученья он приобрел машину для шлифовки оптических стекол, но принужден был добывать себе, однако, средства гравировкой визитных карточек. В эту пору жизни Ф. чуть было не погиб под развалинами обрушившегося дома, в котором жил, но, будучи освобожден из под развалин здоровым и невредимым, обратил на себя особое внимание баварского короля Максимилиана-Иосифа, который помог Ф. получить дальнейшее математическое образование. 20 лет Ф. поступил в знаменитую физикооптическую мастерскую Рейхенбаха и Утцшнейдера. Благодаря своей талантливости, трудолюбию и знаниям, Ф. вскоре стал во главе мастерской, а впоследствии и владельцем ее. Кроме усовершенствований, введенных Ф. в приготовление оптических стекол и особенно ахроматических больших объективов, кроме изобретенных им гедиометра и окулярных микрометров, Ф. оставил два классических научных исследования. В мемуаре «Bestimmung d. Brechungs und d. FarbenzerstreungsVermogens verschiedener Glasarten, in Bezug auf d. Vervollkommung achromatischer Fernrohre» («Denkschrif. Munchen. Acad.», т. V, 1814 – 1815) Ф. упоминает впервые о постоянных линиях солнечного спектра (впоследствии названных Фраунгоферовыми линиями, дает подробный рисунок солнечного спектра и указывает на пользование этими линиями при определении показателей преломления оптических средин. В другом мемуаре «Neue Modification d. Lichts durch gegenseitige Einwirkung und Beugung d.

Strahlen und Gesetzte derselben» («Denksch. Munchen. Acad.», т. VIII, 1821 – 1822) Ф. описал явление в оптической диффракционной сетке и ее применение к определению длины световых волн. За услуги, оказанные науке и технике, Ф. поставлен в Мюнхене памятник. П. Е.

Фрахт Фрахт. -Ф. (fret, nolis) называется плата за перевозку грузов, взимаемая судовладедьцами, занимающимися перевозкою в виде промысла. Иногда под этим словом разумеют и плату за перевозку пассажиров или перевозку сухопутную; но технически Ф. означает только плату за перевозку грузов, и притом по воде. В торговом балансе известного государства Ф. играет видную роль; примером тому может служить Англия, благоприятный баланс коей зависит от тех огромных прибылей, которые реализуются англичанами на всемирном рынке в виде Ф. В биржевых бюллетенях морские Ф. отмечаются наравне с ценами на различные товары. Ф. различается брутто и нетто: первый – вся сумма, получаемая арматором за перевозку грузов, второй – та же сумма за вычетом расходов на арматорство и постепенного уменьшения капитальной стоимости судна от изнашивания его корпуса и принадлежностей. Исчисляется Ф. различно: за рейс в один конец, или туда и обратно (причем тут возможен или один общий Ф., или же два независимых и отдельных), или за определенное время пользования судном. По перевозимому грузу бывает Ф. пропорциональный весу, объему, количеству мест, исчисляемый грузовыми тоннами или огульный за весь груз. Ф. платится фрахтователем и определяется в различных документах, сопутствующих заключению фрахтового договора (цертепартии, коносаменте); но фрахтователь может заключить условие о платеже Ф. адрессатом по получении перевезенного товара; в таком случае арматор приобретает двух верителей по уплате Ф., связанных друг с другом солидарною ответственностью; при неполном удовлетворении фрахтовщика адрессатом, он сохраняет право регресса на оставшуюся часть. Получать Ф. управомочены или арматор (фрахтовщик), или его шкипер, действующий в этом отношении в качестве поверенного. Обыкновенно Ф. уплачивается по окончании перевозки, в порте назначения, по приеме груза, фрахтователем или его адрессатом. Если Ф. полностью или частью уплачен в порте отправления, то говорят об авансе Ф. Аванс бывает с возвратом, если груз не будет доставлен в порт назначения, или без возврата. Дозволяется платить Ф. не сразу по приеме товара, а через весьма короткий срок, устанавливаемый обычаем (напр. 24 часа). В случае неуплаты Ф., шкипер не имеет права задержать груз на судне, но обязан сдать его или в склад, или в таможню, если он подлежит очистке пошлиною. Из этих учреждений груз выдается адрессату лишь по уплате Ф. При оговорке о принятии груза без проверки, последний сдается по коносаменту и на фрахтователи лежит обязанность доказать, что недостача произошла по вине шкипера. Порча груза в пути, уменьшающая его ценность, но происходящая от присущих ему свойств или от несчастного случая, не освобождает фрахтователя от платежа условленного фрахта. Запоздание судна влечет за собой возмещение убытков, но если причиной его был несчастный случай, Ф. остается без изменения. Гибель груза по вине капитана, экипажа или от несчастного случая освобождают фрахтователя от платежа фрахта, если только не было особого соглашения о платеже Ф., независимо от морского риска. В первом случае говорят о fret espere и е faire, во втором – о fret acquis. Ф., подобно судну, составляет один из элементов морского имущества арматора (fortune de mer), обусловливающего предельную ответственность его по обязательствам, истекающим из фрахтового договора. Ф. пользуется привилегией в том смысле, что сумма его обеспечивается грузом в силу закона, помимо всякого о том соглашения. В противность правилам о сухопутной перевозке, фрахтовщик не может задержать груз на судне, но зато и залоговое его право не погашается с передачей груза адрессату, а сохраняется в течение определенного срока по передаче. Переход груза к третьим лицам погашает право фрахтовщика на груз, но состоявшаяся продажа, если товар не передан, не оказывает

влияния на его право; несостоятельность адрессата не влечет за собою присоединения к конкурсной массе груза, на котором лежит Ф. с добавочными к нему платежами. С другой стороны, особое право на Ф. имеют капитан и экипаж: в случае неудовлетворения их арматором судна условленным содержанием, они являются привилегированными кредиторами на фрахтовую сумму. При общей аварии по иным законодательствам – напр. английскому – Ф. не платится, но арматор получает за него вознаграждение по диспаше; по французскому кодексу, наоборот, Ф. уплачивается, почему французы и говорят, что для Ф. нет общей аварии. Страхуется Ф. как Ф. брутто и нетто; отдельно от судна страхуется лишь Ф. нетто от данного рейса. Ф. может быть предметом бодмерейного займа, наравне с грузом и стоимостью судна. Пo нашей суд. практике, фрахтовщик может требовать Ф. от своего непосредственного контрагента, а от хозяина товара – лишь если контрагент был его комиссионером, или же сам хозяин обязался уплатить Ф.; иск о фрахтовых деньгах обращается к последнему держателю коносамента, но при этом фрахтователь или его агент не могут отказываться от платежа Ф. под предлогом передачи цертепартии или коноссамента покупателю груза (реш. IV дпт. прав. сената, 12 нояб. 1881 г.). Груз служит обеспечением Ф., но за его задержку фрахтовщик ответствует по иску об убытках, величина которых должна быть доказана фрахтователем (реш. IV дпт. прав. сената, 17 нояб. 1880 г.). Недогрузка не уменьшает суммы Ф., но с другой стороны и фрахтовщик, принявший часть товара, не может освободиться от принятия остальной части, отказавшись от фрахтовых денег. Несчастный случай не освобождает фрахтователя от уплаты Ф., но в случае общей аварии фрахтовая сумма участвует в диспаше. Дело о плате за перевозку и по встречному иску об убытках от перевозки считается делом фрахтовым (реш. IV дпт. правит, сената, 1 мая 1878 г.). В случае спора о размере Ф., хотя бы в форме иска об убытках, последний не может быть доказываем через свидетелей, но допускается экспертиза (реш. IV дат. прав. сената, 14 мая 1882 г.). В. Р – б – г.

Фрёбель Фрёбель (Фридрих-Вильгельм-Август Frоbel) – известный немецкий педагог. Род. 21 апреля 1782 г. в семье пастора в Обервейсбахе, небольшой деревушке княжества Шварцбург-Рудольштадт. Еще малюткой он лишился матери и был отдан на попечение прислуги и старших сестер и братьев, которых скоро сменила мачеха. Отец, занятый своими многочисленными пасторскими обязанностями, не имел возможности заняться мальчиком. Невзлюбившая его мачеха также обращала на него мало внимания и мальчик рос, предоставленный самому себе. Первоначальное образование он получил в деревенской школе для девочек. В 1792 г. его дядя, пастор Гофман в Ильме, взял его к себе. Отданный в городскую школу, он плохо занимался и считался мало способным. Легче других предметов ему давались математика и естественная история. В 1797 г. он поступил в учение к лесничему в Нейгаузе. Здесь он много читал, собирал растения, определял их, занимался геометрией. С 1799 г. он слушал в Иене лекции по естественным наукам и математике, но через два года был вынужден, вследствие недостатка средств, покинуть университет. Прослужив несколько лет делопроизводителем в разных лесничествах, Ф. отправился во Франкфурт-на-Майне с целью изучить строительное искусство. Здесь он познакомился с Грунером, старшим учителем образцовой школы, часто беседовал с ним о разных педагогических вопросах и, заняв место учителя в его школе, всецело посвятил себя делу воспитания. В 1805 г. он отправился в Ивердён, чтобы лично ознакомиться с постановкой педагогического дела в учебном заведении Песталоцци. Эта поездка убедила Ф. в полной его неподготовке к деятельности, которую он успел полюбить. Получив место домашнего учителя в семействе Гольцгаузена, он вместе со своими тремя воспитанниками переселился в Ивердён и поступил учителем в школу Песталоцци (1808). Уча и сам одновременно обучаясь, он пробыл в Ивердёне два года. Небольшое наследство, полученное в 1811 г. после дяди, дало Ф. возможность поступить в гетингенский унив., для изучения философии,

естественных наук и языков. Через год он перешел в берлинский унив., приняв на себя обязанности преподавателя в одной из тамошних школ. Когда началась война 1813 г., он вступил волонтером в корпус Лютцова. Здесь он сошелся со своими будущими сотрудниками по педагогическому делу, Миддендорфом и Лангенталем. Энтузиазм Ф., постоянно читавшего своим друзьям лекции на тему о воспитании и обучении детей, передался и последним. После похода, в 1814 г., Ф. стал ассистентом профессора Вейса при минералогическом музее в Берлине, но скоро отказался от этого места, отклонил предложенную ему стокгольмским унив. кафедру и покинул Берлин. 13 ноября 1816 г. Ф. открыл в Грисгейме первое учебное заведение, организованное по его системе. В эту школу первоначально поступили его пять племянников, затем еще брат Лангенталя. В следующем году вдова его брата купила небольшое имение в Кейльгау, недалеко от Рудольштадта, куда и была переведена школа Ф. Материальное ее положение было крайне затруднительное. Кроме самого Ф., преподавателями были Лангенталь, Миддендорф и племянник последнего, барон. В 1818 г. Ф. женился; жена его увлеклась его идеями и пожертвовала на их осуществление все свое состояние. То же самое сделал и брат Ф., Христиан: продав свое торговое дело, он переселился в Кейльгау и сделался директором училища. Мало помалу школа Ф. начала процветать; в 1821 – 25 г. в ней насчитывалось около 60 воспитанников. К этому периоду относится составление главного литературного труда Ф.: «О воспитании человека», напечатанного в 1826 г. Вследствие ложных слухов об атеистическом и опасном для правительства направлении Фребелевского заведения, князь шварцбургский послал в Кейльгау, по требованию Пруссии, ревизора. Хотя последний и отозвался в своем отчете об учебном заведении Ф. с большою похвалой, но доверие общества было подорвано и Ф. лишился большего числа своих воспитанников. Передав школу Барону, Ф. отправился в Швейцарию. Там, в кантоне Люцерн, он принялся за устройство народного учебного заведения по своей идее, но, вследствие вражды местного духовенства, перенес свою школу в Виллисау, где достиг такого успеха, что кантональное управление Берна поручило ему устройство дома для сирот в Бургдорфе. Здесь у него впервые возникла мысль о необходимости воспитательных заведений для малолетних детей; здесь же он мог испытать на деле свою теорию воспитания детей дошкольного возраста и свои «дары». В 1836 г. Ф. вернулся в Кейльгау, так как его жена не переносила сурового климата в Бургдорфе. В 1839 г. он прочел в Дрездене, в присутствии королевы саксонской, лекцию о школах для малолетних детей; лекция эта не имела успеха. В 1840 г. он переселился в Бланкенбург, где и открыл первое учебное и воспитательное заведение для детей дошкольного возраста, назвав его «детским садом». Это последнее название имеет двоякое значение: во-первых, Ф. придерживался мнения, что сад, в котором дети могли бы играть и знакомиться с жизнью растений, составляет необходимую принадлежность такой школы; во-вторых, оно символически указывает на сходство детей с растениями, требующими умелого и тщательного ухода. Ф. всегда старался подогнать свои предприятия ко дням какихнибудь исторических событий. Так, его первый детский сад был открыт в день 400летнего юбилея книгопечатания. Оба эти события он считал одинаково важными с культурной точки зрения. В тоже время Ф. начал издавать воскресную газету, с девизом: «Будем жить для наших детей!» В своих статьях он обращался главным образом к матерям, приглашая их принять участие в деле, цель которого – дать детям дошкольного возраста занятие, соответствующее их развитию, и укрепить их тело и душу. Стараясь упрочить начатое им дело, он задумал превратить его в акционерное предприятие, но неудачно: из 10000 акций по 10 талеров разошлось всего 150 штук. В это же время умерла его жена, помощница его во всех предприятиях, и Ф. снова переселился в Кейльгау, где написал свои «Материнские песни»; музыку к ним сочинил Роберт Кель, а рисунки – художник Унгер. Тогда же им были подготовлены первые «детские садовницы». В 1848 г. Ф. отправился в Рудольштадт на съезд немецких учителей, где его педагогическое учение подверглось такой суровой критике, что он был вынужден взять обратно свои предложения. Женившись вторично на одной из своих учениц, Ф. отправился в Гамбург для основания там детского

сада. В 1850 г. герцог Мейнингенский, заинтересованный учением Ф., предоставил в его распоряжение свой замок Мариенталь. В следующем году жестокий удар постиг Ф.: прусский министр просвещения Раумер запретил устройство детских садов и вообще учебных заведений с Фребелевской системой воспитания, обвиняя Ф. в атеистическом направлении. Несмотря на заступничество разных высокопоставленных лиц и на письменное заявление Ф., что брошюра, вследствие которой о нем составилось такое ложное мнение, написана не им, а его племянником Карлом Ф., и что он не разделяет взгляды последнего, запрещение было оставлено в силе. В 1852 г., присутствуя на съезде учителей в Готе, Ф. был предметом восторженных оваций; но его жизненные силы были уже подточены и он умер 17-го июля того же года в Мариентале, где работал над учреждением школы для детских садовниц. Главное произведение Ф.: «О воспитании человека» написано так неумело, в таких неясных, высокопарных и неточных выражениях, что послужило поводом к многочисленным недоразумениям и ложным толкованиям его педагогических взглядов. Несмотря на эти недостатки, чувствуется, что автор – человек убежденный, проникнутый великой идеей, полный энтузиазма и желания упрочить человеческое счастие посредством рационального воспитания с первого же периода жизни ребенка. В первом периоде жизни младенец, по взглядам Ф., должен быть окружен самым тщательным уходом, направленным главным образом на поддержание чистоты. Воспитание должно начаться со второго периода детства, когда следует руководить проявлениями воли в ребенке и сообщать ему понятия о количестве и разнообразии вещей. Хорошим вспомогательным средством для достижения этой цели служат игры; задача воспитателя заключается в том, чтобы дать игре надлежащее направление и постепенно развивать посредством игры все, что дано ребенку природой. При этом не нужно употреблять насилия; достаточно побудить ребенка сделать то, что он сам бы сделал, если бы понимал себя. Когда наступает период отрочества, в воспитание вводится новый элемент – обучение. Главными предметами обучения, по мнению Ф., должны быть Закон Божий, математика, естествознание и родной язык. Особенно подробно он развивает мысль о важности знакомства с естественными науками: жизнь выражается наиболее наглядно и разнообразно в природе, поэтому всякий человек, даже самый неразвитой, легче всего познает идею жизни, наблюдая за природой. Математику Ф. считает наукой, дающей твердое основание для познавания внутренней связи разнообразий. Религия выясняет смысл бытия. Понятия жизни, ее развития и организации играют во всех сочинениях Ф. первенствующую роль; чаще всего он дает понятию «жизнь» формулу единства в разнообразии. Всякий человек, всякий народ и, наконец, все человечество – ничто иное, как такое внутреннее единство, сложенное из многочисленных разнообразий. Это единство, подчиняющее себе все разнообразия, и есть божественное в человеке. Задача воспитания состоит в том, чтобы развить единство, вложенное в человеческую душу, и превратить его в возможно совершенное разнообразие. То, что мы хотим развить в ребенке, должно уже лежать в его натуре; для создания совершенного единства нужно, чтобы все свойственные человеку разнообразия развивались одновременно и в одинаковой степени, оставаясь в гармоничном отношении друг к другу. Переходя постепенно от инстинкта к чувству и далее к сознанию и воле, ребенок должен получать на каждой ступени развития только то, что он может понять, усвоить и переработать и что может послужить ему подготовкой к следующей ступени. Огромное значение в деле воспитания имеет мать. Чтобы облегчить ей эту трудную задачу, Ф. составил свои «дары», т. е. целый систематический ряд игр, с которыми мать должна последовательно знакомить ребенка, переходя от простых к более сложным. Из числа сочинений Ф. выдаются «Материнские песни», при оценке которых надо обращать внимание не столько на литературное достоинство материала, сколько на общую мысль, лежащую в основе этой работы. Обыкновенно деятельность Ф. отожествляют с основанными им детскими садами: но последние воплощают в себе лишь небольшую часть его общего педагогического учения и мысль о них возникла у него сравнительно поздно. В начале его деятельности целью его было реорганизовать на совершенно новых началах все дело воспитания в Германии. Причиной тому, что он впоследствии занялся исключительно

вопросами о воспитании детей дошкольного возраста, послужило то обстоятельство, что он был хорошо знаком только с элементами воспитания малолетних. Ф. никогда не учился в гимназии и не имел понятия ни о воспитании детей старшего возраста, ни о предметах, преподаваемых в гимназиях; например, ему совершенно не были знакомы ни древние языки, ни история. Свою мысль о детских садах Ф. обдумывал много лет, предпринимая при всяком удобном случае разные опыты над малолетними детьми. Он исходил из того предположения, что в первые годы жизни приобретается наибольшее количество познаний, образуется основание всей духовной жизни, и, следовательно, тщательный и разумный уход является особенно важным – а между тем именно в это время дитя часто предоставлено самому себе. Для таких детей детские сады необходимы. Но даже в тех семьях, где за развитием ребенка следит любящая и образованная мать, посещение детского сада не может остаться для него без пользы; общение с детьми одного с ним возраста, игры и занятия, способствующие его развитию и требующие участия многих детей, должны оказать благотворное влияние на его душевную жизнь. По мысли Ф., детский сад должен состоять из 4-х учреждений: 1) образцового заведения для воспитания малолетних детей (в настоящее время только это заведение носит название «детский сад»), 2) заведения для обучения и подготовки детских садовников и садовниц, 3) заведения для распространения полезных детских игр и 4) периодического издания, способствующего поддержанию связи между родителями, воспитателями и детскими садовницами. Цель детских садов Ф. поясняет в своей брошюре: «Отчет о немецком детском саде в Бланкенбурге» (1843). Назначение детского сада – не только брать под надзор детей дошкольного возраста, но упражнять их душу, укреплять тело, развивать чувства и пробуждающийся рассудок, знакомить с природой и людьми, направляя сердце к первоначальному источнику жизни – единению. Одним из важных факторов в деле воспитания Ф. считает речь. По его мнению, игра должна сопровождаться беседой или пением и детям всегда должна быть дана возможность высказываться. В настоящее время фребелевские детские сады завоевали себе право на существование во всех культурных странах. Сочинения Ф. появились в издании Ланге (Берлин, 1874) и Зейделя (Вена, 1883). См. Hanschman, «Friedrich Frobel» (1875); (Goldamer, «Friedrich Frobel, der Begrunder der Kindergartenerziehung» (Б., 1880); С. Casson, «Fr. Fr. u. die Padagogik des Kindergartens» (Вена); Hagen. «Fr. Fr. im Kampf um den Kindergarten» (Лпц., 1882); Posche, «Fr's Menschenbildung als System» (Гамбург, 1862); Reinecke, «Fr. Fr's Leben u. Lehre» (Б., 1885); Dr. Schmidt, «Encykiopadie des gesammten Unterrichts-u. Erziehungswesens» (Гота).

Френель Френель (Augustin Jean Fresnel) – один из величайших физиков XIX столетия, р. 10 мая 1788 г. в Брольи (Broglie, в департ. Eure в Нормандии) в семье архитектора Ф., одного из строителей Шербургского рейда. Ф. медленно развивался, восьми лет еле умел читать и лишь в 1801 г. поступил в центральную школу в Кане (Саеn); в 1804 г. Ф. перешел в политехническую школу в Париже, где необыкновенными успехами в математике вскоре обратил на себя внимание преподавателей, в особенности знаменитого Лежандра, с которым потом соединяла его тесная дружба. Из политехнической школы Ф. перешел в школу путей сообщения (Ecolе des ponts et Chaussees). Получив звание инженера, Ф., по поручению правительства, более 8 лет деятельно занимался инженерными работами в Вандее, Дроме и Иль-е-Вилене (Vendee, Drome, Ilе-et-Villaine). Ф. был убежденный роялист и потому отставлен был в 1815 г. Наполеоном от должности, и переселился в Париж, где продолжал пребывать под полицейским надзором. К этому времени относится начало знаменитых работ Ф. по теории света, составивших эпоху в истории физики и продолжавшихся до 1824 г. По втором возвращении Бурбонов Ф. снова получил место инженера по надзору за мостовыми Парижа, должность репетитора в политехнической школе, а позже занял и должность секретаря комиссии маяков. В 1823 г. Ф. был избран в члены парижской академии наук, в 1825 г. в члены лондонского королевского общества, которое затем в 1827 г. удостоило его

высшей награды – медали Румфорда. Здоровье Ф. всегда было слабым; упорные труды надорвали его здоровье и в 1824 г. он, вследствие кровохаркания, должен был оставить место репетитора в политехнической школе. Последние годы жизни Ф. посвятил усовершенствованию маячного освещения. В 1827 г. Ф. перевезли в Билль д'Авре (у Парижа), где он и скончался 14 июля 1827 г. Первую свою работу по дифракции света Ф. передал парижской академии в 1815 г.; в следующие 2 года он дал ряд дополнений к ней и 29 июля 1818 г. представил академии сводку всех своих исследований по дифракции в виде работы «Memoire sur la difiraction de la lumiere». Отчет об этой работе поручен был Арого и Пуансо; из них первый с восторгом приветствовал исследование молодого ученого, и, под влиянием Арого, работа Ф. награждена была в 1819 г. премией академии. Ученый мир находился в то время под влиянием работ Био, который с большим остроумием давал объяснение явлений дифракции, исходя из представлений Ньютоновой теории истечения. Тем более поразила всех работа Ф., который воспользовался почти забытой теорией волнообразного распространения световых колебаний в эфире. Объяснение явления дифракции с точки зрения волнообразной теории дано было еще Юнгом (1804 г.), но последний ошибочно предполагал, что дифракция является следствием интерференции лучей непосредственно прошедших и лучей отраженных от края препятствия. Ф. же, воспользовавшись принципом Гюйгенса, ввел в рассмотрение волны, исходящие из всякой точки отверстия, и явление дифракции объяснил совокупным действием всех этих волн на эфирные частицы. Расчет этого совокупного действия представлял значительные математические трудности, который Ф. блестяще преодолел. Теория Ф. была столь совершенна, что даже противник его Био, всеми силами стремившийся поддержать теорию истечения, должен был признать, что Ф. удалось «в своих формулах теперь и навсегда установить взаимозависимость этих явлений» (дифракции). Применение Юнгова принципа интерференции дало затем Ф. возможность объяснить старое противоречие между прямолинейным распространением света и принципом Гюйгенса. Упомянутые выше работы Ф. не подорвали еще значения теории истечения; последняя могла почти столь же стройно объяснить дифракцию, но она не сумела вовлечь в свою систему явления поляризации, который Ф. в своих последующих работах блестяще истолковал с точки зрения эфирной теории. В то время открыты были Арого явления хроматической поляризации и с 1816 по 1819 г. Ф. один и совместно с Арого исследует эти явления, рассматривая их как интерференцию поляризованного света. Основной результата Ф., что лучи, поляризованные в перпендикулярных плоскостях, не могут интерферировать привел его к в высшей степени важному выводу – к предположению о поперечности световых колебаний. Это предположение было очень смело и на него обрушились Лаплас, Пуассон и другие, которые не могли допустить возможность поперечных колебаний в однородной среде, обладающий свойствами жидкости. Между тем это предположение оказывалось до того плодотворным при объяснении всех явлений поляризации, что Ф. не отказался от него, но в ряде работ («Considerations mecaniques sur la polarisation de la lumiere» и «Memoire sur la double refraction», оба в 1821 г.) старается возможно внимательно и точно обосновать его. В мемуаре о двойном лучепреломлении Ф., объясняет явления в одноосных и двуосных кристаллах, предполагая в них упругость эфира по разным направлениям неодинаковой, вычисляет форму волны в двуосных кристаллах; для подтверждения своих выводов он производит исследования над упругостью и показывает, как однородные тела, под влиянием сжатия, могут сделаться двупреломляющими. Этот мемуар по поручению академии рассматривала в 1822 г. комиссия из Арого, Ампера и Фурье, которая, признав чрезвычайную важность работ Ф., все же не могла согласиться с предположением о поперечности световых колебаний. Еще раньше (1817 – 1818) при рассмотрении явления полного внутреннего отражения Ф. пришел к представлению об поляризованных эллиптически и по кругу лучах и в 1825 г. блестяще применил их к объяснению открытого Биo явления вращения плоскости поляризации в кварце и некоторых жидкостях. Ф. умер, не дождавшись полной победы эфирной теории над теорией истечения; окончательный поворот

в этом направлении наступил после 1830 г. и уже в сороковых годах истекшего столетия теория истечения была совершенно забыта. Работы Ф. напечатаны в мемуарах парижской академии и в 30-х годах почти все появились в переводе в «Poggеndorfs Annalen der Physik». В 1866 – 70 г. акад. издала полное собрание сочинений Ф. в 3 т. Работы Ф. по маячному делу относятся почти все к последним годам его жизни и завершились введением в франц. маяках ступенчатых стекол и особенно сильных горелок; ступенчатые стекла в настоящее время применяются везде. Биографию Ф. см. «Сочинения» Арого (русск, перев. Д. Перевощикова в 1860 г. под названием: «Биографии знаменитых астрономов, физиков и геометров», т. II, стр. 67). А. Г.

Фресковая живопись Фресковая живопись или живопись а-фреско – способ писания картин и др. изображений на стенах, сводах и потолках зданий водяными красками по свежей (поитальянски fresco значить «свежий»; отсюда название способа), т. е. по еще сырой штукатурке, основанный на свойстве цемента, состоящего из извести и мелкого песку, впитывать в себя, пока он влажен, разведенные на воде краски без примеси к ним клея или какого-либо другого связующего вещества и соединяться с ними в своем верхнем слое в одно нераздельное целое. Произведения, исполненные этим способом, который не должно смешивать с живописью по сухой штукатурке, или асекко (итал. Secco = «сухое»), принято называть «фресками». Необходимое условие успешности и прочности Ф. живописи – хорошая подготовка поверхности, назначенной для ее принятия. Эта подготовка, в общих чертах, производится следующим образом: берется старая, заготовленная по крайней мере за год пред тем известь и смешивается в воде со сколь возможно мелким кремневым песком, очищенным от всякого сора; этот цемент намазывают на каменную или кирпичную стену так, чтобы он заполнил все ее неровности и чтобы под ним и внутри него нигде не осталось пузырьков воздуха. Когда эта первая накладка цемента совершенно высохла, ее поверхность скоблят для удаления с ее твердой коры и затем наносят на стену второй слой такого же цемента, но менее грубого, толщиною приблизительно в 2 стм. После того, как вода до известной степени испарилась из этого слоя, по нем трут гладкою деревянною доскою, обыкновенно употребляемою штукатурами. На него намазывают, предварительно смочив его хорошенько водою, третий слой цемента, долженствующий служить собственно грунтом для живописи, причем, для того, чтобы не образовалось на нем при высыхании трещин, дают ему толщину не более 1 стм. Его также трут и сглаживают доскою, чрез что сообщают его поверхности ровный, мелкозернистый вид. Этот верхний слой можно накладывать не один раз, а дважды, но, во всяком случае, последний слой должен быть изготовлен никак не раньше утра того дня, в который надо писать на нем, а так как исполнение всей фрески требует долгого времени, в течение которого цемент успел бы совершенно просохнуть и отвердеть, то означенный последний его слой необходимо наводить на стену частями, каждый раз лишь на такое ее пространство, какое художник в состоянии расписать в один день; кусок этого грунта, оставшийся почему-либо не расписанным в данный день, приходится соскабливать и снова покрывать цементом. Приступить к работе живописец может тогда, когда вода из грунта испарилась настолько, что он не блестит от мокроты, но остается сырым. Краски растительного и животного происхождения не пригодны для Ф. живописи, так как, ложась на известь и проникая в нее, теряют свой цвет; употребляются исключительно минеральные краски, но и из них не годятся имеющие сродство с известью и образующие при своем соприкосновении с нею новые химические соединения, каковы, напр. свинцовые белила. Будучи поэтому ограничен в составе своей палитры, пишущий фреску не свободен и в приемах своей техники: он не может рисовать на грунте прямо от себя, а должен переносить на него контуры своей композиции при помощи прориси, сделанной с картона, заранее изготовленного в величину будущей фрески, отмечать также посредством

прориси главные световые и теневые пятна картины, а при самом письме постоянно иметь перед глазами ее оконченный, исполненный в красках эскиз. Порошки красок, служащих для Ф. живописи, насыпаются в глиняные горшки и плошки и разводятся в воде; так как они накладываются мокрыми на сырой, впитывающий их в себя грунт, то, высыхая вместе с ним, значительно бледнеют; поэтому живописец должен иметь относительно их большую сноровку и, работая ими, усиливать их силу вдвое или втрое, чтобы получился, когда они высохнут, надлежащий тон. Изменять и исправлять написанное невозможно, и если что-либо в нем вышло неудовлетворительным, приходится соскабливать живопись вместе с грунтом, накладывать новый грунт и вторично работать на нем пока он сыр. Незначительные поправки можно, однако, делать не прибегая к этой мере, а именно употребляя для них темперу. Указанные неудобства приемов Ф. живописи вознаграждаются важными преимуществами ее пред всеми другими родами стенной и плафонной живописи. Первое из этих преимуществ – чрезвычайная прочность: краски глубоко проникают во влажный цементный грунт, который, высохнув вместе с ними, обращается в твердую кристаллическую кору, не только не подверженную вредному влиянию воздуха и водяных паров, но и становящеюся с течением времени все более и более крепкою от их действия на нее. Во-вторых, поверхность картины, написанной а-фреско, получается матовая, слегка шероховатая, не дающая зеркальных отражений света и позволяющая зрителю сразу окинуть взором написанное произведение, хотя бы оно было огромной величины. В-третьих, техника Ф. живописи заставляет художника исполнять картину быстро, уверенным и широким приемом кисти, не вдаваться в мелочность и сухость, а такой способ работы сколь нельзя более пригоден для крупных произведений живописи, особенно же для монументальных стенных картин. Ф. живопись была известна еще в древнем мире, у египтян, этрусков и римлян; от этих последних многочисленные образцы ее сохранились в развалинах Помпеи. Первые христиане украшали ею места своих молитвенных собраний и усыпальницы покойников, как свидетельствуют о том ее остатки в римских и неаполитанских катакомбах. Из Рима употребление ее распространилось в Византию и подчиненные ей области, хотя там для декорирования роскошных храмов и дворцов предпочиталась мозаика. Греки перенесли ее, вместе с православною религией, в Россию, где были украшены ею важнейшие киевские и новгородские церкви, в которых, к сожалению, уцелели только скудные памятники этой отрасли искусства, искаженные временем и невежеством, но тем не менее весьма любопытные. На Западе Европы, после падения римской империи, искусство Ф. живописи не было совершенно забыто, но сильно понизилось и в техническом, и в художественном отношении, как можно о том заключить по немногим остаткам стенной росписи в церквах, дошедших до нас от начальной поры средневековой эпохи. Только в XIII и XIV столетиях, в Италии, эта отрасль искусства улучшилась и снова вошла в большое употребление, благодаря Чимабуе, Джотто, Гадди и другим флорентийским и сьенским мастерам, внесшим в нее величественность стиля и распространившим чрез своих многочисленных учеников любовь к ней и знакомство с нею по всему Аппенинскому полуострову. К этому времени произошел поворот к лучшему и в Германии, доказательством чего служат любопытные фрески в брауншвейгском соборе, в кельнских церквах св. Гереона, св. Урсулы. св. Куниберта и в др. местах. В ту пору было в обычае расписывать фресковыми изображениями назидательного содержания (напр. аллегорическими картинами «Пляски Смерти») стены надворных монастырских галерей, церковные паперти и даже фасады домов. Но самая цветущая пора Ф. живописи настала в Италии XVI столетия, когда живописцы этой страны, в особенности из числа принадлежавших флорентийской, римской и ломбардской школам, поощряемые папами, владетельными особами и вельможами, один перед другим старались выказывать свои способности и знания в обширных, монументальных работах, заказываемых их покровителями. Рафаэль и Микеланджело стяжали себе вековечную славу столько же своими фресками (ватиканские ложи и станцы, Фарнезина, Сикстинская капелла и пр.), сколько и другими созданиями своего гения. Одновременно и вслед за ними, другие, менее значительные художники возделывали эту отрасль искусства, получившую большое

распространение; в одной только Венеции для стенной живописи предпочиталось употребление масляных красок. Но блестящее состояние Ф. живописи быстро сменилось ее упадком. Последователи Микеланджело, не наделенные его гениальностью и неспособные проникнуться его духом, стремились подражать ему, но переносили в свое мастерство только его недостатки и породили тот вычурный стиль, который известен под названием барокко. Корреджо, щеголяя в своих фресковых плафонах (в пармских соборе и црк. С.-Джованни-Эванджелиста и др.), смелыми ракурсами и красивою светотеневою игрою красочных тонов, дал вредный пример, так сказать, художественного фокусничества, которое, чем дольше, тем больше входило в моду и в конце XVIII столетия достигло до крайнего предела. Однако, нельзя сказать, чтобы фрески эпохи барокко были совсем лишены достоинств; многие из них отличаются большою, хотя и чисто внешнею эффектностью, а в отношении техники – весьма развитым мастерством, державшимся хороших старых традиций, забытых или пре небреженных новейшим искусством. Р. Менгс, в половине XVIII столетия, пытался возбудить остывший интерес к Ф. живописи и возвратить ей свойственный ей характер серьезности и величия, но его старания остались почти без всякого результата: вместо ее для декоративных работ прибегали к живописи масляной или а-секко. Только в начале XIX столетия кучка немецких художников, живших в Риме, задалась целью воскресить брошенное искусство. Началось с того, что Корнелиус, Овербек, Ф. Фейт и В. Шадов украсили римский дом прусского консула Бартольди семью стенными картинами, изображающими эпизоды из жития Иосифа (находятся теперь в берлинской национальной галерее); затем, по приглашению кн. Массими, пятеро членов означенной кучки написали в его вилле фрески на сюжеты трех главных эпических поэм Италии, причем Ю. Шнор взял для своего труда «Неистового Роланда» Apиocто, Овербек и Фюрих – «Освобожденный Иерусалим» Тассо, Фейт и Кох – «Божественную комедию» Данте. Первою из новейших религиозных фресок было «Чудо св. Франциска с розами», написанное Овербеком в церкви C.-Mapия-дельи-Анджели, близ Ассизи. После того центром возделывания новой Ф. живописи стал Мюнхен, куда баварский король Людвиг I для росписи своих новых построек пригласил из Рима тех немецких художников, которым эта отрасль искусства была обязана своим возрождением. Они, вместе с некоторыми местными живописцами, наделили баварскую столицу массою фресок, существующих до настоящего времени. Корнелиус украсил стенною живописью глиптотеку; им же исполнены фрески в капелле св. Людвига, Ю. Шнор изобразил сцены из Нибелунгов в так называемом Кёнигсбау; Г. Гессу принадлежит роспись в старинном стиле по золотому фону в церкви Всех Святых и в базилике; Циммерман исполнил по эскизам Корнелиуса картины в люнетах и аркадах южной стороны пинакотеки; К. Ротман изобразил виды Италии и Греции в аркадах дворцового сада; Гесс, Кох и Шраудольф трудились над украшением церкви св. Бонифация и т. д. Из Мюнхена искусство Ф. живописи распространилось в другие пункты Германии. Насадителями его в них явились по большей части баварские мастера. Как на замечательнейшие фрески новой немецкой школы за пределами Баварии, можно указать на работы Мюкке, Лессинга, Плюндермана, Иттенбаха, братьев Мюллеров и Стейнле в Дюссельдорфе, Прешеля, Преллера, Фогеля и Бендемана в Саксонии, Гогенбауера в Штутгарте, Эстерлея в Ганновере, Ф. Фейта во Франкфурте-на-Майне, Преллера, Негера и Иeгеpa в Веймаре, Швинда в Вартбурге и на многие другие. Ф. способ стенной и плафонной живописи успешно привился не в одной только Германии. В Вене им пользовались многие художники при украшении новосооруженных в этом городе роскошных зданий. Фюрих, Энгерт и Купельвейзер расписали Альтлерхенфельдскую црк., кисти Блаза принадлежат фрески в арсенале, Лауфбергер, Иобст, Верндле и др. декорировали Обетную црк., Швинд, Энгерт и др. – новый оперный театр. Казалось бы, что в Италии, стране великих мастеров Ф. живописи, эта отрасль искусства должна бы была снова получить широкое распространение; между тем все, что произведено там по этой части, ограничивается холодными и бледными фресками Аппиани в миланском королевском дворце и Бенвенути в куполе флорентийской црк. Сан-Лоренцо и в палаццо Питти. В Англии, из новейших фресок заслуживают внимания

единственно фрески нового здания парламента. Во Франции, напротив того, явилось очень много более или менее замечательных произведений этого рода в различных церквях и общественных зданиях, особенно в парижских. Самые капитальный в ряду этих фресок – «Апофеоза Гомера», плафон Энгра в одной из зал Лувра, и «Сонм великих художников всех времен и народов» – обширная картина П. Делароша на полуциркульной стене конференц-залы в парижском училище изящных искусств. В последнее время, однако, как во Франции, так и повсюду, Ф. живопись стали вытеснять из употребления письмо масляными красками и новоизобретенная живопись на глютине. А. С – в.

Фрескобальди Фрескобальди (Джироламо Prescobaldi) – знаменитый итальянский органист и композитор (1583 – 1650). Как виртуоз на органе, Ф. привлекал десятки слушателей в церковь св. Петра в Риме, где он был органистом. Как композитор, он возвысил органный стиль, усовершенствовал форму фуги. Хотя Ф. писал и вокальную музыку: мотеты, Kyrie, Mangificat, но главное значение имеют его инструментальные сочинения: канцоны, токкаты и пр. Ф. писал для органа светскую музыку – танцы. Особенно замечательны варьяции, вводимые им в танцы, называемые doubles. Ряд танцев: аллеманд, бурре, чаконна, куранта, гавот, жига, пассакалья, сарабанда соединенные в одно целое, составляли партиту или сюиту. Средняя часть танцев с новой темой называлась тpиo.

Фридрих I Барбаросса Фридрих I Барбаросса – один из наиболее выдающихся представителей династии Гогенштауфенов. Род. около 1123 г., на престол вступил после смерти дяди своего Конрада III в 1152 г., ум. В 1190 г. Его царствование было отмечено несколькими многознаменательными событиями, что в связи с личным характером его надолго сделало его предметом многочисленных легенд и сказание. Фольклор не только Швабии, но и других германских стран приурочивал к личности Ф. чуть ли не все замечательные события средних веков. Вообще – это один из популярнейших героев немецкого средневековья. Во внутренней жизни Германии его царствование отмечено заметным и быстрым усилением королевской власти над герцогами и князьями. 18 июня 1155 г. Ф. I, до тех пор лишь король германский, был коронован в Риме короною Священной римской империи. Новый император задумал, как он сам заявил однажды папе, восстановить во всем величии силу и блеск древней римской империи. Прежде всего, при таких условиях, Ф. должен был столкнуться с папством и с ломбардскими городами, которые успели за предыдущие три царствования чрезвычайно усилиться и разбогатеть, и почти совсем освободились от влияния императорской власти. В 1157 г. Ф. на двух сеймах (в Безансоне и Вюрцбурге) убедился, что не только бургундские его вассалы, но и совершенно от него независимые государи (напр., английской король, французский и др.) если не фактически, то номинально признают супрематию его сана. Это поддерживало и усиливало честолюбие Ф. Ломбардия первая испытала на себе всю широту притязаний Ф. Еще в конце 1154 г., отправляясь в Рим на коронацию, Ф. остановился на некоторое время в Ломбардии, выслушал жалобы вечно враждовавших между собою городских общин, разорил Розато, Асти, Kиepи и Тортону отчасти в наказание за обиды, чинимые соседям, отчасти за явные проявления непокорности. Весною 1155 г. он короновался ломбардскою королевскою короною. После коронации его в Риме часть римского населения напала на войска Ф., который так и ушел из Рима, не одержав победы. Быть может под влиянием этого умаления императорского престижа, папа Адриан IV в 1157 г. вступил с Ф. в весьма острые пререкания по поводу вопроса о ленном происхождении императорской власти. В том же году Милан, и в первое путешествие Ф. не изъявивший ему покорности, заручился поддержкой Брешии, Пиаченцы, Пармы и Модены,

стал вести себя еще более вызывающе, нежели раньше. После осады, длившейся около месяца, Милан (в сентябре 1158 г.) сдался на капитуляцию, дал заложников, уплатил контрибуцию и признал право Ф. утверждать в должности выборных должностных лиц города. Подчинение Милана было обставлено весьма торжественно и эффектно: все население города. с высшим духовенством во главе, явилось в лагерь Ф. и молило о прощении и пощаде. 11 ноября того же 1158 г. Ф. созвал сейм на Ронвальском поле. Представители ломбардских городов присутствовали здесь больше для видимости, ибо определение власти императора над Ломбардией было сделано выдвинутыми императором болонскими юристами, проводившими в жизнь автократические принципы римского права. Вообще Ф. чрезвычайно внимательно относился в популяризации идей римского права и деятельности глоссаторов. Ронкальский сейм делал Ф. полным господином Ломбардии и de jure, и de facto: все прерогативы державности были подтверждены и усилены юристами империи. Города с этим положением вещей не примирились и очень скоро после закрытия заседаний Ронкальского сейма миланцы в их союзники снова восстали. В 1159 г. мятеж был уже в полном разгаре и Ф. начал долгую и тягостную усмирительную кампанию. Крема была взята и разрушена войсками Фридриха; Милан сдался только в 1162 г. Город был разрушен, жители все выселены в другие места. Но беспощадное усмирение не имело тех результатов, на которые Ф. рассчитывал. Брожение в Ломбардии продолжалось, и к городам примкнул папа (Александр III), отлучивший Ф. от церкви (Ф. поддерживал антипапу Пасхалиса III). Ф. явился в Рим, подверг его грабежу; Александр III бежал, но эпидемические болезни принудили Ф. отступить в Ломбарды, оставив Рим в руках папской партии. В Ломбардии силы гвельфов росли со дня на день; был заключен (в 1167 г.) союз между 15 городами с целью бороться против насилия и произвола ставленников Ф. Милан начал вновь обстраиваться и заселяться; императорские наместники были изгнаны даже из самых верных дотоле Ф. городов, – и к концу 60-х гг. XII века императорская власть фактически почти не существовала в Италии. Ф., вернувшийся в Германию, только в 1174 г. счел себя достаточно сильным, чтобы возобновить борьбу с ломбардскими городами. Его дела пошли весьма неудачно. Долгие осады, лихорадка, эпидемии, недостаток продовольствия – все это заставило Ф. откладывать генеральное сражение. Ссора с Генрихом Львом, герцогом баварским, имевшим огромные владения и в других странах Германии, поставила Ф. в очень трудное положение. Генрих решительно отказался поддерживать императора в его тяжелой итальянской войне. Ф. умолял Генриха, даже унижался пред ним, но тот остался непреклонен – и Ф. пришлось вступить в решительную битву с ломбардцами без могущественной поддержки сильнейшего своего вассала. 29 мая 1176 г. при Леньяно Ф. потерпел страшное поражение и едва спасся от плена и смерти. Из Павии, при помощи искусного своего дипломата и друга Христиана, архиепископа майнцского, он завел переговоры с отдельными членами ломбардской лиги и с папою Александром III. На почве внутренних ломбардских раздоров и несогласий эти переговоры привели к результату очень благоприятному для Ф., если принять во внимание его отчаянное военное положение: в 1177 г. в Венеции состоялся мирный конгресс, где оказалось, что почти половина ломбардских городов (23 против 25) стоят на стороне Ф. С Александром III Ф. заключил мир, а с ломбардцами лишь перемирие на 6 лет. Ф. встретился в Венеции с Александром III, поцеловал его ногу и оказал все внешние знаки покорности. В 1183 г. Ф. заключил с ломбардскими городами прочный мир, по которому признал за ними самоуправление, право заключать между собою союзы и т. д. Еще раньше Ф. удаюсь, соединившись с многочисленными немецкими врагами Генриха Льва, лишить последнего почти всех его владений и даже изгнать его из Германии. Выйдя из затруднительного положения на севере Италии, Ф. обратил внимание на южную: он решил женить своего сына Генриха (которого еще раньше короновал, по обычаю, германскою королевскою короною) на наследнице сицилийского престола Констанции. В 1184 г. близ Майнца Ф. устроил в честь своего сына роскошный съезд, один из самых пышных праздников, какие только знает средневековая история. Это сильно повлияло на воображение несметной толпы собравшихся: праздник был

описан и воспет. Вскоре после праздника, состоялся брак Генриха и Констанции сицилийской, несмотря на противодействие римского престола (в 1186 г.). Вообще отношения между Римом и Ф. были далеко не дружелюбными и можно было бы ожидать новой ожесточенной борьбы, если бы не внезапно пришедшее и всех в Европе поразившее известие о взятии Иерусалима султаном Саладином. Ф., под влиянием порыва чувств, объявил, что он примет участие в новом крестовом походе с целью отобрания назад Иерусалима. В мае 1189 г. он двинулся в поход со стотысячною армиею. По дороге ему пришлось воевать с византийским императором Исааком Ангелом, который противился переходу Ф. через его владения. Ф. занял всю Македонию, перезимовал там, а весною 1190 г. на греческих судах переправился в Малую Азию. Здесь Ф. необыкновенно искусно вел свою армию по враждебным и труднопроходимым землям. Стычки на пути кончались в его пользу, и Саладин уже не скрывал своих серьезных опасений. Но 10 июня 1190 г., во время переправы через маленькую речку Салефу, Ф. утонул – и немецкий поход расстроился. Предания, восхваляющие его храбрость и великодушие, больше всего останавливаются на его крестовом походе. Е. Т.

Фриз Фриз – в архитектуре древнегреческих и древнеримских храмов, лежащая между архитравом и гзымсом часть антаблемента, в дорическом стиле занятая чередующимися триглифами и метопами, а в ионическом и коринфском стилях рельефными орнаментами или такими же изображениями фигур и называемая в последнем случае также зоофором. Ф. называется кроме того непрерывная полоса рельефов, опоясывающая в некоторых античных храмах, как напр. в афинском Парфеноне, стены целлы. В новейшей архитектуре и декоративном искусстве название Ф. дают всякой полосе, тянущейся горизонтально в разделке стены на части, полосам, обрамливающим какое-либо среднее пространство и вообще пластической или писанной красками орнаментации, значительно более длинной, чем широкой, напр. бордюрам ковров, орнаментированным иначе, чем среднее поле, полосам по краям штучного деревянного или каменного пола, отличающимся от него цветом и рисунком. У столяров Ф. называется всякий выступ, делаемый по верхней или нижней части какого-либо их изделия.

Фритоун Фритоун (Freetown) – главн. гор. британской колонии Сиерра-Леоне на зап. берегу Африки, расположен в болотистой низменности у подошвы горного хребта. Жителей 30 тыс., в том числе 200 белых, 1000 мандинго, остальные негры. Гавань сильно укреплена. Собор. Дворец губернатора. Миссионерский дом со школой. Климат очень нездоровый; в течение 8 мес. в году постоянные дожди. Ввоз товаров в 1898 г. составлял 606349 фн. ст., вывоз 290991 фн. ст. Вместимость прибывающих и отбывающих суден равняется 1110228 per. тонн. Главное значение Ф. в качестве угольной станции и как отправной пункт внутрь страны. С 1900 г. от Ф. к Сонготоун строится железная дорога (52 км.).

Фромантен Фромантен (Эжен Fromentin) – французский и живописец, род. в 1820 г., учился пейзажной живописи у Л. Каба. Сделав в 1842 г. поездку в Алжир, под влиянием живописца-ориенталиста Марилья, он посвятил свою кисть изображению природы и быта северного побережья Африки, для изучения которых еще дважды посетил Алжир, в 1848 г. и в 1852 г. Плодами этих путешествий, кроме множества картин и рисунков, были два превосходных сочинений: «Une ete dans le Sahara» (9-ое изд., Н., 1888) и «Une annee dans ie

Sahel» (5-oе изд., П., 1884), излагающие, в форме писем, отличным слогом, удивительно сильно и поэтично, впечатления, испытанные автором во время этих путешествий. Иллюстрированное им самим издание обоих сочинений вышло в свет в 1878 т. Как живописец, Ф. стремился главным образом к тонкому и верному воспроизведению эффектов воздуха и света, свойственных знойной пустыне, и вместе с тем к тому, чтобы характерный человеческие фигуры играли в произведении столь же важную роль, как и пейзаж. Главные картины Ф. – «Мавританские похороны» (1853), «Охота на газелей», «Аудиенция у халифа», «Черный фигляр у номадов», "Дорога Баб-эль-Гарби в Эль-Агуате (1859), «Арабские курьеры». «Арабский бивуак на рассвете», «Алжирская соколиная охота» (1864; в Люксенбургском музее в П.), «Арабский лагерь» (там же), «Охота на цаплей» (1865), «Негры-молотильщики», «Алжирская фантазия» (1869) и нек. др. В 1869 г. Ф. сделал экскурсию в Венецию, а в 1875 г. в Бельгию и Голландию, для изучения произведений тамошних старинных живописцев. Результатом второй из этих поездок было мастерски написанное сочинение художника: «Les maitres d'aulrefois» (П., 1876), в котором особенно замечательна характеристика Рубенса и Рембрандта. Перу Ф. принадлежит, кроме вышеуказанных сочинений, роман «Dominique» (Н., 1863). Ср. Gronse, «Eugene Fromentin, peintre et ecrivain» (П., 1881).

Фронда Фронда (La fronde, букв. «праща») – обозначение целого ряда противоправительственных смут, имевших место во Франции в 1648 – 1652 гг. Мазарини имел массу придворных врагов; война с Испанией, требовавшая огромных финансовых затрат, создавала недовольство и в других классах населения. В 1646 г. парламент отказался внести в свои регистры предложенные Мазарини фискальные проекты; одновременно вспыхнули открытия восстания на юге страны (в Лангедоке) и др. местах. Фискальные тенденции политики Мазарини затрагивали интересы не только простого народа, но и зажиточного городского класса. К началу 1648 г. положение настолько обострилось, что кое-где на улицах Парижа начались вооруженные стычки. В январе, феврале и марте произошел ряд заседаний парламента, который отнесся отрицательно к финансовым проектам королевы-регентши Анны Австрийской и Мазарини. Летом 1648 г. Мазарини сослал нескольких влиятельных своих врагов; тогда парламент заговорил уже об ограничении правительственного произвола в деле наложения новых податей и в лишении свободы. Успех английской революции. уже определившийся к концу 40-х гг., сильно содействовал смелости французской оппозиции. Тем не менее регентша велела (26 августа 1648 г.) арестовать главу парламентской оппозиции, Брусселя, и еще некоторых лиц. На другой день парижское население построило около тысячи двухсот баррикад. Анна Австрийская очутилась в Палэ-Рояльском дворце запертою целой системой баррикад на соседних улицах. После двухдневных переговоров с парламентом регентша, видя себя в очень критическом положении, освободила Брусселя. Полная гнева, она в средине сентября, с Мазарини и со всею семьею, уехала из Парижа в Рюэль. Парламент потребовал возвращения короля в столицу, но это сделано не было; тем не менее, решившись, до поры, до времени, показать себя уступчивою, Анна подписала «Сен-Жерменскую декларацию», которая, в общем, удовлетворяла главнейшие требования парламента. Осенью 1648 г. к Парижу подошла часть войск от границы могущественный принц Кондэ, благодаря щедрым подаркам королевы, стал на сторону правительства, и Анна (в декабре 1648 г.) снова начала борьбу с парламентом. Кондэ вскоре осадил Париж (откуда 5 янв. 1649 г. выехала королева); парижское городское население, в союзе с недовольными аристократами (Бофором, Ларошфуко, Гонди и др.), решило всеми мерами сопротивляться. В Лангедоке, Гиени, Пуату, а также на севере (в Нормандии и других местах) начались волнения противоправительственного характера. «Ф.», как стали называть их сначала в шутку (по имени детской игры), а потом серьезно – стала приобретать сильных союзников. Это снова

сделало королеву и Мазарини уступчивыми. Парламент между тем успел разглядеть, что его знатные союзники действуют из чисто личных целей и не прочь от предательства. Поэтому, 15 марта парламент пришел к мирному соглашению с правительством, и на короткое время волнение утихло. Но едва это соглашение устроилось, обнаружилась вражда и зависть Кондэ к Мазарини, которого политику он до тех пор поддерживал. Кондэ вел себя так дерзко по отношению не только Мазарини, но и к королеве, что произошел открытый разрыв между ним и двором. В начале 1650 г., по приказу Мазарини, Кондэ и некоторые его друзья были арестованы и отвезены в Венсенскую тюрьму. Снова возгорелась междоусобная война, на этот раз уже не под главенством парламента, а под прямым руководством сестры Кондэ, герцога Ларошфуко и других аристократов, ненавидевших Мазарини. Опаснее всего для двора было то, что фрондеры вошли в сношения с испанцами (воевавшими тогда против Франции). Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привел к концу; эта «Ф. Кондэ» вовсе не была особенно популярна (парламент ее совсем не поддерживал). Столь же удачно (в первой половине 1650 г.) было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали пред правительственными войсками. Но фрондеры еще не теряли бодрости духа. Мазарини, с регентшею, маленьким королем и войском, отправился к Бордо, где в июле восстание возгорелось с удвоенной силой; в Париже остался принц Орлеанский, в качестве полновластного правителя на все время отсутствия двора. В октябре королевской армии удалось взять Бордо (откуда вожди Ф. – Ларошфуко, принцесса Кондэ и др. – успели во время спастись). После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии (соединившейся с Тюреннем и другими фрондерами) и нанес (15 дек. 1650 г.) врагам решительно поражение. Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону «Ф. принцев» затихшую уже парламентскую Ф. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели 1651 г., и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция «двух Ф.». требовала от нее освобождения Кондэ и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешел на сторону Ф. Когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний (6 февраля 1651 г.) объявил, что признает правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского. Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы (явно имея в виду Мазарини), чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить; в Париже толпы народа грозно требовали, чтобы несовершеннолетний король остался с матерью в Париже и чтобы арестованные аристократы были выпущены на свободу. 11 февраля королева приказала это сделать. Мазарини выехал из Франции. Но не прошло и нескольких недель после его изгнания, как фрондеры перессорились между собою, вследствие слишком разнородного своего состава, и принц Кондэ, подкупленный обещаниями регентши, перешел на сторону правительства. Едва он порвал сношения со своими товарищами, как обнаружилось, что Анна обманула его; тогда Кондэ (5 июля 1651 г.) выехал из Парижа. Королева, на сторону которой один за другим стали переходить ее враги, обвинила принца в измене (за сношения с испанцами). Кондэ поддерживаемый Роганом, Дуаньоном и другими вельможами, возбудил мятеж в Анжу, Бордо, Ларошели, Берри, Гиени и т. д. Испанцы тревожили границы на юге; положение Анны снова оказалось отчаянным. Ей помог Мазарини, явившийся из Германии (в ноябре 1651 г.) во главе довольно многолюдной армии наемников. Вместе с войсками королевы, эта армия принялась за укрощение мятежа в неспокойных провинциях. Борьба началась упорная. Кондэ и его союзники пробились к Парижу, и Кондэ въехал в столицу. Огромное большинство парижан, после долгих, с 1648 г. не прекращавшихся смут, относилось к обеим враждующим сторонам вполне индифферентно, и если все чаще и сочувственные начинало вспоминать Мазарини, то исключительно потому, что надеялось на скорое восстановление порядка и спокойствия при его управлении. Летом 1652 г. Кондэ начал насильственные

действия против приверженцев Мазарини в Париже; у ворот столицы происходили, с переменным успехом, стычки между войсками Кондэ и королевскими. Часть парламентских советников выехала, по королевскому желанию, из Парижа, а Мазарини уехал добровольно «в изгнание», чтобы показать уступчивость правительства. Эта мера привела к тому, на что она была рассчитана: почти все аристократические союзники Кондэ покинули его; парижское население отправило к регентше и королю несколько депутаций с просьбою возвратиться в Париж, откуда уехал всеми покинутый Кондэ, – присоединившийся к испанской армии. 21 октября 1652 г. королевская семья с триумфом въехала в Париж. Уцелевшие выдающиеся фрондеры были высланы из столицы (самые, опасные, впрочем, выторговали себе амнистию, еще прежде чем оставить Кондэ); парламент вел себя низкопоклонно. Анна восстановила все финансовые эдикты, послужившие четыре года тому назад первым предлогом для смуты; королевский абсолютизм воцарился всецело. В январе 1653 г. снова вернулся Мазарини, отнявший у Кондэ последние бывшие в его руках крепости. Кое-где фрондеры еще держались в течение первой половины 1653 г., но только при помощи испанских войск. Окончательным превращением Ф. считается взятие, в сентябре 1653 г., города Перигэ войсками правительства. Ф. не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго еще боялось ее возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, т. е. двух сил имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом. В памяти народа Ф. осталась окруженною презрением и насмешками: слишком уж велика была роль чисто личной вражды и личных интересов в этом движении и слишком разорительным оно оказалось для большинства населения. Много содействовало непопулярности Ф. и сношения фрондеров с внешними врагами, испанцами. Некоторые историки склонны рассматривать Ф., как карикатурное отражение современной ей английской революции. Следов в истории французского народа Ф. не оставила. Ср. Sainte-Aulaire, «Histoire de la fronde»; Bouchard, «Les guerres de religion et les troubles de la f. en Bourbonnais» (1885); Cheruel, «Histoire de France pendant la minorite de Louis XIV»; «Histoire de France sous le ministere de Mazarin» (П., 1879); Лависс и Рамбо, «Всеобщая история» (М., 1899, т. 6).

Фронт Фронт. – Различают Ф. позиции, долговременной оборонительной ограды и атаки. I. Фронтом позиции или всякого расположения войск называют все протяжение боевой линии от одного фланга до другого, а также ту сторону, куда войска обращены лицом. При пассивной обороне позиции, когда имеют в виду только оборонительные действия, стараются по возможности прикрыть Ф. позиции труднодоступною местностью, которая затрудняла бы движение неприятеля при атаке и задерживала бы его под огнем с позиции. В этом случае выгодно, когда перед Ф. протекает река, или когда впереди лежащая местность изрезана оврагами и глубокими канавами, препятствующими развертыванию сил противника, и вообще когда впереди позиции находятся преграды, которых неприятель не может обойти. Если естественных препятствий и преград на данной местности нет, то для усиления обороны позиции, располагая временем, можно прибегнуть к средствам полевой фортификации и создать препятствия искусственные. Для больших, самостоятельных отрядов, могущих рассчитывать на переход в наступление, или для отрядов, занимающих позицию выжидательную, с целью выиграть время в ожидании прибытия подкреплений, – выгоднее иметь перед Ф. позиции местность ровную. удобную для движения по ней и развертывания сил. Сплошные преграды перед Ф., затрудняющие движение вперед, в этом случае неуместны, и Ф. позиции должен состоять из ряда местных предметов с достаточными между ними промежутками, для возможности беспрепятственного перехода в наступление широким Ф. Перемена Ф. есть изменение его направления под каким-нибудь углом к прежнему; перемена Ф. может быть исполнена по средней части или по одной из

фланговых, причем часть, по которой производится перемена Ф., служит как бы осью вращения перемещаемого расположения. II. Ф. долговременной оборонительной ограды или крепостной Ф. – участок ограды, расположенный на одной линии полигона и получающий самостоятельную продольную оборону рвов (напр. из одного канонира). Всякая крепостная ограда в плане имеет вид сомкнутого многоугольника; стороны этого многоугольника называются линиями полигона, углы между ними – углами полигона, равноделящие углов – их капиталями. Каждая линия полигона определяет собою общее направление данного участка крепостной позиции и служит обыкновенно местом расположения какого-нибудь одного Ф. Участки вала, предназначенные для обстреливания впередилежащей местности, называются фасами, обстреливающие кроме того крепостные рвы – фланками. Казематы, из которых производится продольное обстреливание рвов, называются фланкирующими постройками. Расстояние от фланка или фланкирующей постройки до наиболее удаленной точки фланкируемого рва называется оборонительною линию. Наибольшая длина оборонительной линии равняется дальности действительного огня картечью, т. е. 200 саж., а при 57 миллиметровых капонирных пушках – принимается в 150 саж. Ради возможности продольной обороны, рвы должны быть прямолинейные, причем прямолинейные участки крепостных рвов должны быть не длиннее 150 или 200 саж. (длина оборонительной линии) и не короче 50 саж.; при меньшей длине рва разлет картечи будет слишком мал. Крепостные рвы служат преградой штурму, а расположенные за ними валы дают обороняющемуся позицию для действия по впереди лежащей местности и для поддержки соседних участков оборонительного расположения, поэтому условия, определяющие расположение, в плане валов, могут не совпадать с таковыми, определяющими начертание рвов; когда местные условия требуют для вала одно направление, а для рва иное, то можно их устраивать независимыми один от другого. Применение начала независимости вала от рва в значительной степени облегчает применение долговременных укреплений к местности, а также дает возможность исправлять недостатки некоторых Ф. Начертание в плане вала определяется направлением линии огня; начертание в плане рва – линией кордона эскарта (внутреннего края рва). Так как постройка долговременных укреплений начинается всегда с отрывки рвов, то раньше всего разбивается на местности линия кордона эскарпа, которую и принимают за магистральную линию всего Ф. В зависимости от начертания и принятой системы фланкирования рвов, крепостные Ф. получают следующие названия: а) бастионный, б) тенальный, в) полигональный или капонирной и г) кремальерный. а) Фасы и куртина предназначаются для дальней обороны впереди лежащей местности фронтальной и отчасти перекрестной, фланки – для обстреливания рва и ближней перекрестной обороны подступов к бастионам. Ров может получать оборону открытую с фланков или закрытую из казематов, расположенных под валом в толще фланков. При открытой фланковой обороне и сухих рвах, впереди куртины устраивают так наз. теналь; его назначение – прикрывать от выстрелов эскарповые одежды куртины и фланков, а также прикрывать выход в ров потерны, служащей для сообщения внутренности Ф. со рвом. Бастионное начертание представляет то преимущество, что: 1) оборона рвов может быть достигнута, не прибегая к устройству казематов (открытая, с фланков); 2) при постепенной атаке против какого-нибудь бастиона, фланк, обороняющий его ров, до последней минуты остается в руках обороняющегося; 3) направление линии огня благоприятно как для достаточной фронтальной обороны местности, так и для перекрестной. Недостатки бастионного Ф. следующие: 1) его трудно применить к местности, ввиду тесной зависимости, существующей между частями Ф.; 2) фасы и фланки подвержены анфиладному огню с поля; 3) внутреннее пространство тесно. После изобретения фугасных бомб бастионный Ф. стал применяться при сухих рвах только огню с поля, на напольных же фасах – только при земляном эскарпе, наприм. при водяных рвах. б) Тенальный Ф. состоит из двух фасов, составляющих входящий угол от 90 до 120 градусов. Оборона рвов в тенальном Ф., до изобретения фугасных бомб, производилась из оборонительных казематов, расположенных во входящей части Ф. (в чертеже заштриховано).

Тенальное начертание представляет ту выгоду, что достигается сильная перекрестная оборона местности. Недостатки тенального начертания заключаются в том, что: 1) фасы легко анфилировать; 2) фронтальная оборона слаба; 3) внутреннее пространство стеснено до крайности; 4) начертание это возможно только при больших углах полигона, а потому трудно применяется к местности. С изобретением фугасных бомб тенальный Ф. описанного вида применяют в горжах фортов; если же местность требует устройства тенальных Ф. на напольных фасах, то фланкирующие казематы устраивают в исходящих частях Ф., за контрэскарпом. б) Полигональный или капонирный Ф. состоит из одного фаса, расположенного по линии полигона, или из двух фасов, составляющих очень тупой исходящий или входящий угол. Чтобы получить направления фасов, из середины линии полигона или иной ее точки восставляют перпендикуляр вовнутрь или внаружу и откладывают на нем от 0 до 1/10 длины линии полигона. Полученную точку (В) соединяют с концами линии полигона. Сторона, в которую восставляют перпендикуляр, обусловливается главным образом местностью и требованием обеспечить лицевые стены капонира от косых выстрелов, а фасы от анфиладных. Оборона рвов производится из казематированной оборонительной постройки, расположенный на дне рва и называемой капониром, если огонь производится в обе стороны, и полукапониром, когда огонь производится только в одну сторону, а другая обсыпана землею. Длина линии полигона при полигональном Ф. бывает от 50 сажен (при полуканонире) до 400 саж. (при капонире в средине Ф.). Полигональное начертание имеет следующие преимущества: 1) чрезвычайно сильная фронтальная оборона по впередилежащей местности; 2) удобство применения к местности, благодаря возможности делать переломы фасов, по желанию, внаружу или вовнутрь; 3) легкость обеспечения от анфиладного огня. Недостатки полигонального начертания заключается: 1) в отсутствии перекрестной обороны; 2) в трудности целесообразной организации обороны рва перед головою капонира. Полигональный Ф. применяли еще в эпоху гладкой артиллерии. С введением нарезной артиллерии он во всех государствах, кроме Франции, стал господствующим. После войны 1870 – 71 гг. Франция также перешла к этому Ф., так что в настоящее время повсюду новые крепости строят преимущественно по правилам полигонального начертания. г) Кремальерный Ф. состоит из одного длинного фаса и перпендикулярного к нему короткого фланка. Чтобы получить направления частей Ф., приняв за центр один конец линии полигона, описывают из него дугу радиусом, равным длине фланка; из другого конца линии полигона проводят касательную к этой дуге; точка касания представляют собою вершину входящего угла Ф. Длина линии полигона изменяется от 50 до 200 сажень; длина фланка – не менее горизонтального расстояния между гребнем вала и гребнем гласиса и обыкновенно не более горизонтального расстояния между гребнем вала и подошвою гласиса. Оборона рвов производится во одному из следующих способов: 1) из казематов (черт. 6), расположенных во входящем угле Ф.; 2) из казематов, расположенных в исходящем угле за контр-эскарпом 3) из канонира в исходящем угле Ф. Кремальерное начертание имеет свойства, весьма сходные с таковыми полигонального начертания, с тою только разницею, что применение к местности не так удобно, так как нет независимости фланкирующей постройки от вала, а фланк подвержен анфиладному огню с поля. Сравнивая Ф. различного начертания, приходим к следующим выводам: 1) в отношении фронтального обстреливания местности, наиболее выгодны – полигональный и кремальерный, наименее выгоден – тенальный Ф.; 2) в отношении перекрестного обстреливания местности, наиболее выгодный – тенальный; 3) в отношении трудности анфилирования, наиболее выгодный – полигональний и кремальерный, наименее – тенальный; 4) в отношении легкости применения к местности, наиболее выгодный – полигональный, наименее выгодный – бастионный 5) в отношении обширности внутреннего пространства, наиболее выгодный полигональный и кремальерный наименее выгодный – тенальный Ф. Перечисленные преимущества полигонального начертания привели к тому, что в настоящее время оно чаще всего применяется при постройке крепостей. III. Ф. атаки – участок крепостной оборонительной позиции, выбранный атакующим

для ведения на него постепенной атаки. На линии фортов Ф. атаки представят 2 или 3 перволинейных форта с промежутками между ними; на крепостной ограде – 2 бастиона и 1 равелин, или 2 равелина и 1 бастион и т. п. Успех постепенной атаки в значительной степени зависит от удачного выбора Ф. атаки. При выборе Ф. атаки преимущественно руководствуются условием удобного подвоза материальных средств для ведения атаки, как то: осадных парков, материалов для ведения работ, продовольствия для войск и пр.; поэтому стараются атаковать крепость с той стороны, с которой к ней подходит от границы рельсовый или водный путь; затем необходим грунт благоприятный для инженерных работ и полезны: складки местности, преграда, обеспечивающая фланг атаки; относительная слабость обороны данного участка, неожиданность для обороняющегося избранного направления атаки также может способствовать ее успеху. Атакующий старается скрыть выбранное им направление демонстрациями, дроблением осадных средств на несколько широко разбросанных малых парков, одновременным возведением возможно большего числа батарей, сразу открывающих огонь с разных сторон по крепости и т. п. Обороняющийся, наоборот, стремится обнаружить выбранный Ф. атаки возможно ранее, чтобы успеть развернуть на нем свои средства, прибегая, для раскрытия намерений противника, к воздушным шарам, вышкам, шпионам, вылазкам. С. А. Цабель.

Фронтон Фронтон -в архитектуре, увенчание фасада здания, имеющее чаще всего форму треугольника, ограниченного с боков двумя наклонными карнизами, а снизу главным карнизом здания. Узкие стороны античных храмов всегда оканчивались вверху невысоким Ф., треугольное поле или тимпан которого бывало украшено скульптурными фигурами, а боковые карнизы несли на себе края двускатной крыши сооружения. В последнюю пору римского искусства явились Ф. другой формы, перешедшие потом в архитектуру эпохи Возрождения, а именно такие, в которых наклонные карнизы заменяются одним непрерывным дугообразным карнизом, так что образуется тимпан в виде сегмента круга (циркульный Ф.). В позднейшее время форма Ф. уразнообразилась еще более: явились Ф. в виде трапеции, Ф. с боковыми карнизами, не сходящимися вверху и оставляющими между своими верхними концами (иногда переходящими в волюты) свободное пространство для помещения пьедестала для вазы, бюста или какого-либо другого украшения (прерванный Ф., fronton brise), Ф. в форме равностороннего треугольника и др. Такие Ф. устраиваются преимущественно не над фасадами, но под окнами, дверями и крыльцами.

Фуга Фуга – высшая форма полифонного стиля, развившаяся из имитации. В двухголосной и многоголосной Ф., как и в имитации, проводится тема, но только по известным установившимся правилам. Приемы проведения темы, установившиеся в Ф. (а именно имитация темы в строе квинтою выше строя темы, т. е. ответ), являлись в виде намеков уже у Клавдио Меруло (ум. в 1604 г.), в органных ричеркари, а также у Джованни Габриели (1557 – 1613), представителя венецианской школы, в его французских канцонах (Canzone alla francese). Вообще, во второй венецианской школе развилась форма Ф. Из композиторов, подготовивших полный расцвет Ф. замечателен Александр Польетти, умерший в 1683 г., за два года до рождения И. С. Баха. Его фуги; по зрелости формы, уже приближаются к фугам Баха. Зародившаяся и сложившаяся в Италии Ф. обязана дальнейшим своим развитием германским композиторам. Тема для Ф. должна иметь форму небольшого предложения в главном строе. В ней допускается модуляция, в строе на квинту вверх, только в конце она должна быть мелодична, характерна, удобна для полифонической работы. Объем темы не превышает октавы. Тема не должна быть длинна, чтобы ее можно было легко запомнить и

узнавать в продолжение всей Ф. Длинная тема возможна только в том случае, когда она имеет характер секвенции. Для темы достаточно трех, четырех или шести тактов, смотря по темпу. В скором темпе возможна тема и в восемь тактов. Характерною можно назвать ту тему, которая выдается своеобразным сопоставлением интервалов и разнообразным, но не пестрым ритмом. В простой Ф. тема должна быть одноголосной. Ф. распадается на три части, но границы этих частей часто очерчены не особенно рельефно. Более применяется Ф. четырехголосная, 1-я часть ее начинается темою в одном из голосов. По окончании ее вступает другой голос, с точной имитацией темы в строе квинтою выше. Тема в главном строе называется вождем (dux), тема в строе квинтою выше или ответ – спутником (comes). Голос, начавший Ф. вождем, продолжает двигаться в то время, когда другой голос берет спутника. Контрапункт, исполняемый первым голосом во время спутника, называется противусложением, которое часто пишется в двойном контрапункте, имея в виду в продолжении Ф. помещать противусложение то снизу, то сверху темы. Противусложение должно ритмически отличаться от темы, чтобы давать последней рельеф. После вступления вождя и спутника, оба голоса исполняют небольшую двухголосную интермедию в ритмическом характере предыдущих тактов. После этой двухголосной интермедии или промежуточного предложения в два или четыре такта, вступает третий голос, исполняющий вождя, а затем четвертый голос, исполняющий спутника на фоне трех других контрапунктирующих голосов. После этого проведения темы по всем четырем голосам, называемого полным проведением, следует четырехголосная постлюдия или заключительное предложение, в строе квинтою выше строя вождя. Этим заканчивается первая часть Ф. Иногда появление темы в первой части бывает следующее: вождь, спутник, спутник, вождь. Такой порядок чередования называется инверсией. При этом между спутниками нет интермедии или же она бывает очень коротка. В этой части тема является только в главном строе Ф., т. е. начальном, и в строе квинтою выше от главного. В других строях тема является во второй части. Если тема, прошедшая по всем голосам в первой части, появляется еще в одном из четырех голосов, то такой прием называется проведением сверх меры. Во второй части тема проводится в разных строях, находящихся с главным строем Ф. в первой степени сродства и очень редко во второй. Иногда соблюдается квинтовое отношение между темой и ее имитацией. Кроме того, в этой части прибегают к увеличению темы, придавая вдвое большую длительность каждой ноте темы, к уменьшению, придавая вдвое меньшую длительность каждой ноте темы, к исполнению темы, придавая каждому ее интервалу направление обратное прежнему (напр., если тема шла на кварту вверх, секунду вниз, терцию вверх и т. д., то при новом приеме она пойдет на кварту вниз, секунду вверх, терцию вниз и т. д.) Между появлениями темы должны применяться интермедии. В этой же части применяется стретто. Вторая часть оканчивается органным пунктом на доминанте главного строя. Над этим органным пунктом хорошо брать стретто из темы Ф. Третья часть начинается темой в главном строе. Она проводится по всем голосам в главном строе, иногда является в строе субдоминанты; чаще ее проведение делается сжатым стретто. Ф. оканчивается органным пунктом на тонике. Во второй и третьей частях допускаются некоторые вольности относительно интервалов темы, а также укорачивание или удлинение первой ноты темы. Кроме того, она может менять место своего вступления; напр. если тема вступала на сильном времени, то она может вступать на бывшем сильном времени или даже на слабом. Это тактовое перемещение называется in contrario tempore. Точная имитация темы соблюдается в особенности в первой части Ф., но для большей мягкости в спутнике иногда делаются изменения. Эти изменения, в самом начале или конце темы спутника, основаны на том, что ноты доминантового трезвучия строя вождя заменяются нотами субдоминантового трезвучия строя спутника; напр. когда вождь начинается тоникой и вводным тоном (терцией доминантового трезвучия), то спутник берет тонику нового строя и его шестую ступень (терцию субдоминантового трезвучия). Когда вождь начинается с тоники и доминанты или прямо с доминанты, то спутник начинается с тоники нового строя и субдоминанты или прямо с субдоминанты; затем следует возвращаться в спутнике к такому же чередованию

ступеней, как в вожде. Когда вождь модулирует в конце темы в строе доминанты, то спутник, приблизительно в том же месте, модулирует в тон субдоминанты строя спутника. Ф., в которой спутник является строгой имитацией вождя, называется реальной; если же спутник видоизменен сообразно выше изложенным правилам, то Ф., называется тональной. Фрескобальди (1583 – 1644) считается установителем правил тональной Ф. Кроме четырехголосной, бывают Ф. двухголосные, в которых тема может быть длиннее применяемой в многоголосной Ф. Для удлинения двухголосной Ф., в первой части, после интермедии, первый голос берет спутника, а второй – вождя. В такой Ф. большое значение имеют интермедии. Характер трехголосной Ф. легче четырехголосной. Пятиголосная Ф. пишется в медленном темпе и отличается гармонической полнотою. Такая Ф. пишется для двух одинаковых голосов и трех различных, напр., для двух сопрано, альта, тенора, баса, или для сопрано, альта, двух теноров и баса. В таких Ф. лучше писать тему в пределах сексты, во избежание перекрещивания голосов. Не следует постоянно придерживаться пятиголосного сложения; надо периодически переходить к четырех и даже трехголосному сложению. Бывают Ф. и с числом голосов больше пяти, напр. у Сарти. Многие Ф. отступают от формы изложенной выше четырехголосной Ф.; напр., в них нет разграничения частей, вторая часть находится в главном строе, причем вследствие тональной монотонности прибегают к увеличению и уменьшению темы и т. п. Ф. бывает сопровождаемою, когда аккомпанемент или подкрепляет голоса Ф., или же идет самостоятельно, поясняя гармоническое содержание Ф. Есть Фуга с непрерывным басом (basso continuo), который двигается самостоятельно, без темы Ф., не составляя ее голоса. Фугированным хоралом называется Ф., в которой строфа хорала служит темою для Ф. Хорал с Ф. или хоральная Ф. состоит в том, что аккомпанементом хоральной мелодии служит Ф., причем строфы хорала появляются не непосредственно одна за другой, а с большими промежутками. Если в Ф. являются эпизоды гомофонические, но все же преобладает строгий фуговый стиль, при соблюдении формы. Ф., то последняя называется свободной Ф. Эту форму не следует смешивать с фугато, которое есть только отрывок Ф., являющийся посреди какогонибудь гомофонического сочинения, как полифонический прием для возбуждения интереса. Ф. угето – небольшая Ф., с проведением темы в первой части и с весьма сокращенными второй и третьей частями. Если сочинение начинается Ф. и расходится свободно в гамофонию, то такой прием назыв. фугированным сложением. Оно часто встречается в хорах ораторий Генделя. Ф. с двумя проведенными темами назыв. двойною Ф. Такие две темы или два субъекта пишутся в двойном контрапункте в октаве для того, чтобы они могли применяться одновременно и менять свои места. т. е. верхняя тема могла бы быть поставлена внизу, а нижняя – над ней. В двойной Ф. в первой части проводится первая тема, во второй – вторая, в третьей части обе темы соединяются одновременно, причем каждая тема должна быть исполнена каждым из четырех голосов. Такая форма двойной Ф. встречается у Баха в Credo его торжественной мессы h-moll. Есть двойные Ф., в которых обе темы соединяются уже в первой части, напр. в Куriе из реквиема Моцарта. К разряду двойных Ф. относится и такая, в которой противусложение к спутнику в первой части постоянно и точно сопровождает тему. Тройная Ф. имеет три темы, четверная – четыре темы. Образчиком тройной Ф. может служить Куriе в мессе g-dur Баха. В этой Ф. в первой части проводится первая тема, во второй – вторая и третья, а в третьей проводятся все три соединенные темы. Такие темы должны быть написаны в тройном контрапункте. Ф. бывают инструментальные – для фортепьяно, органа, оркестра – и вокальные. В последних принимается во внимание объем голосов. Вокальная Ф. более сжата, чем инструментальная, в которой гораздо больше свободы. Ф. достигла своего высшего развития у Генделя и в особенности И. С. Баха, а позднее у Моцарта. Замечательные, хотя немногочисленные образцы Ф. встречаются у Бетховена, а из позднейших композиторов – у Мендельсона и Брамса. Н. С.

Фуке

Фуке (Жеган Fouquet) – французский живописец, род. в Туре около 1415 г., образовался в Италии, где написал между прочим превосходный портрет папы Евгения IV, удостоившийся помещения в римской црк. C.-Maрия-сопра Минерва (в 1437 г.). Поселившись раньше 1460 г. в Париже, работал там для кавалеров ордена св. Михаила и потом находился на службе короля Людовика XI. Ум. около 1485 г. Станковых картин этого художника сохранилось, только пять: две части триптиха, написанного по заказу Этьена Шевалье для медюнского собора, из которых одна изображает Мадонну на троне, окруженную ангелами (по преданию, лику Мадонны даны черты любовницы Карла VII, Агнессы Сорель; находится теперь в антверпенском музее), а другая – заказчика триптиха и его патрона, св. Стефана (у Г. БрентаноЛароша, во Франкфурте на Майне); мужской поясной портрет (1456 г. в галл. кн. Лихтенштейна, в Вене), портреты Карла VII и его канцлера Гильома-Жювеналя дезЮрсин. Гораздо многочисленнее миниатюры Ф., в которых его талант выказывается с особенною яркостью. В XV стол., во Франции, существовали две школы миниатюристов: одна строго держалась нидерландского направления братьев ванЭйков; другая, примешивая к их стилю мотивы и приемы итальянского искусства, стремилась к благородству и грации. Ф. – самый значительный из представителей этой второй школы: его миниатюры проникнуты тонким чувством изящного, своеобразно прелестны как по замыслу, так и исполнению. Парижская национальная библиотека владеет рукописным переводом «Истории иудеев» Иосифа Флавия, содержащим в себе 9 миниатюр Ф., и двумя переводами Тита Ливия, в которых часть иллюстрацией принадлежит этому мастеру. В числе миниатюр французского перевода «Книги о несчастиях благородных мужчин и женщин» одна принадлежит самому Ф., а прочие – его ученикам. Но лучшие из всех его произведений по части миниатюрной живописи находятся у г. Брентано-Лароша (40 картинок из молитвенника, иллюстрированного для Э. Шевалье).

Функция Функция (мат.). – К сказанному следует еще прибавить несколько замечаний. Предположим, что у есть Ф. от независимой переменой х. Может случиться, что эта Ф. определена не для всех значений х, а только для некоторых. Напр., Ф. у = 1. 2. 3:.. (x – 1).x определена только для целых положительных значений х. При х = 1, 2, 3, 4,... у = 1, 1.2, 1.2.3, 1.2.3.4,... Функция у = 1 + x + х2 + х3 + ... определена для вещественных или комплексных значений х, модули которых меньше единицы. Ф. вида y = p0xn + p1xn – 1 + p2xn – 2 + ... + рn – 1x + pn, где коэффициенты, р0, р1, р2, ..., рn данные числа наз. целою функцией n-ой степени. Она определена при всяких вещественном или комплексном x. Частное двух целых Ф. наз. дробною функцию. Она определена для всех значений х, при которых знаменатель не обращается в нуль. Целые или дробные Ф. наз. рациональными. Очень часто это название придают только дробным Ф. Если в выражении uu буква u есть Ф. от x, а u величина постоянная, то uu есть показательная Ф. Если же u – постоянная, а u Ф. от x, то uu – степенная Ф. Может случиться, что u и u одновременно Ф. от х. В таком случае uu наз. Степенно-показательной Ф. Если выражение у = аx, где а данное число, примем у за независимую переменную, то х наз. логарифмическою Ф. от у. В тригонометрии встречаются Ф. тригонометрические и круговые. Из других Ф. особого внимания заслуживают: шаровые, цилиндрические, эллиптические и ультра-эллиптические. Д. С.

Фьорд

Фьорд или вернее (фиорд (датское Fjord, в Шотландии ему соответствует Frith, от латинск., fretum, т. е. «пролив», в Шлезвиге Fohrde, на английских морских картах обыкновенно заменяется словом sound, равнозначащим нем. Sund и древнерусск. «суд», гавань в Цареграде) – обозначает глубоко вдавшуюся в материк, узкую и глубокую морскую бухту, в верхнем своем конце, т. е. в наиболее вдавшейся в сушу части разветвляющуюся на меньшие по объему заливчики, сохраняющие, однако, общий характер Ф. По большей части Ф. встречаются группами, придавая чрезвычайно ломанные очертания береговой линии и образуя так называемые фиордистые берега. Наиболее часто и притом наиболее характерные фиорды встречаются преимущественно под высокими широтами: в Европе – в западной и северной частях Скандинавского полуо-ва, в. Шотландии, в Ирландии, Исландии, в Бретани; в Северн. Америке – на Лабрадоре, Ньюфаунленде, Новой Шотландии, по берегам Сев. Америк. Соединенных Штатов до Мэна (Maine), на западном берегу до о-ва Ванкувера; в Южн. Америке – на западном Патагонском берегу в Смитовом канале, на Огненной Земле; в Австралии – на западном берегу Новой Зеландии; далее на Шпицбергене и на западном берегу Гренландии, Существование Ф. не ограничивается даже морским берегом, так как они встречаются даже на канадских озерах, в особенности на северном берегу озера Гурон. Берега Ф., по большой части, очень высоки и скалисты; глубина почти всегда очень значительная; по большей части, при входе в Ф. находится более или менее высокий порог, геологическое образование и состав которого совершенно неизвестны. Относительно происхождения Ф. мнения ученых до сих пор еще не сходятся. Наиболее вероятным кажется предположение, что Ф. суть речные долины, которые вследствие поднятия моря или, что в данном случае равносильно, опускания суши оказались ниже уровня морской поверхности и, в самом деле, продолжением Ф. во внутренние части, почти без исключения, являются речные долины. Предположение, что Ф. прорыты или протерты льдами, или что они образовались под действием прибоя или вообще слишком прибрежного волнения моря, может быть признано удовлетворительным только в некоторых отдельных случаях, но при многочисленности Ф. оно, как общее правило, принято быть не может. Изменение берегового контура доказывается береговой линией, которая при Ф., по большей части, выражается очень ясно. Если два Ф. соединяются один с другим верхними концами, образуя один для другого продолжение, то получается так наз. «фьордистый пролив», каков, напр., Маточкин Шар между северным и южным о-вами Новой Земли; если образуется соединение между двумя рядом или параллельно идущими Ф., то получается кажущееся дельтообразное деление Ф.; если, наконец, устье (вход) Ф. со стороны моря запружено и воды его не сливаются непосредственно с водами моря, то образуется «фьордистое озеро». Cp. Peschel, «Neue Probleme der vergleichenden Erdkunde» (4 изд. Лпц., 1883).

Фьоравенти Фьоравенти (Ридольфо Pioraventi), прозванный Аристотелем (некоторые полагают, что «Aristotele» было одно из его имен) – итальянский архитектор и инженер, род. в Болонье, в 1415 г.; ум., вероятно, там же, позже 1485 г. Образовавшись, повидимому, под руководством своего дяди, Бартоломео Ф., так же инженера, проводил каналы и строил на них шлюзы в окрестностях своего родного города и Модены, лил колокола, занимался золотых дел мастерством, в 1447 г. нивелировал местность вокруг Болоньи, в 1458 г. передвинул при помощи машин собственного изобретения колокольню болонской црк. Санта-Мариа-Маджоре с места на место, в 1459 г. построил башню для миланского герцога и в 1460 г. выпрямил покачнувшуюся колокольню црк. Сан-Бьяджо в Ченто, не разбирая ее. После того, в 1467 г., по приглашению венгерского короля Матвея, отправился в Пешт, где выстроил мост. чрез Дунай, за что получил дворянское звание и право чеканить венгерскую монету. В 1471 – 73 гг. трудился в Риме. В 1474 г., находясь в Венеции, принял приглашение посла царя Иоанна III Васильевича, Талызина, отправиться в Москву для постройки в тамошнем Кремле нового Успенского собора, с которой никак не могли справиться русские

зодчие. Явившись в Москву вместе со своим сыном Андреа и учеником Пьетро и занимаясь означенною постройкою, научил русских делать хороший кирпич, готовить благонадежный цемент, употреблять для соединения стен железные связи, вместо деревянных, исполнять терракотовые орнаменты и вообще познакомил московских мастеров с усовершенствованными приемами строительной техники. В то же время он исполнял различные царские поручения: лил пушки, чеканил монету и пр. Успенский собор был достроен и освящен в 1479 г. Будучи вслед затем вызван сенатом Болоньи обратно в этот город, Ф. соорудил там несколько дворцов для аристократических фамилий и фасад палаццо дель-Подеста – прекрасный образец стиля раннего Возрождения.

Фюсли Иоганн-Генрих Фюсли Иоганн-Генрих (1742 – 1825) еще в детском возрасте занимался рисованием потихоньку от своего отца, который, вследствие недостаточной развитости его руки, не хотел пустить его на художественное поприще. Несмотря на то, что юношеские рисунки Ф. выказывали живость и богатство его фантазии, он готовился к духовному званию, изучая богословие, древние языки, а также новые, дававшиеся ему очень легко. Он не окончил своего образования, когда, вследствие сочинения, написанного им против одного нечестного должностного лица, ему пришлось бежать из Цюриха. Он скитался несколько лет по Германии, пока, благодаря своему переводу Шекспировского «Макбета» и «Писем леди Монтаг», не познакомился с английским посланником в Берлине и, по его приглашению, не отправился в 1765 г. в Лондон. Здесь он сперва жил переводами английских и немецких книг (между прочим, сочинений Винкельмана) и, только наслушавшись академических речей Рейнольдса, снова заинтересовался искусством. Знаменитый корифей английской живописи, с которым Ф. вошел в личное знакомство, советовал ему бросить перо и приняться за карандаш и кисти. Послушавшись этого совета, Ф., в 1770 г., отправился в Рим, сблизился там с Винкельманом и Р. Менгсом и усердно изучал антики и Микеланджело. Возвратившись в Лондон в 1779 г. уже вполне готовым художником, он скоро вошел у англичан в известность с переиначенною фамилиею «Фюзели». После того, как лондонская корол. академия в 1788 г. избрала его в свои члены, он, кроме исполнения других работ, нарисовал 9 композиций для «Шекспировской галереи» Бойделя и 47 иллюстраций к «Потерянному Раю» Мильтона, много способствовавших его популярности. В 1799 г. Ф. был назначен профессором, а в 1804 г. директором академии. С того времени он посвятил себя почти исключительно литературным трудам, каковы переработка «Словаря живописцев» Пилькингтона (1805 – 10), «Fifteen lectures on painters» (1820) и перевод на англ. язык «Физиогномики» Лафатера. Как живописец, Ф. в свое время нравился английской публике почти столько же, сколько его современники, Рейнольдс и Уэст, хотя был слабее их во всех отношениях. Рисунок и вообще техническое исполнение его произведений небрежны; желание поражать необычайным нередко приводило его к странностям в композиции, к вычурной театральности поз и движения изображенных фигур, а в колорите к резкости и неестественности. Наиболее известные картины Ф.: «Титания и Основа» (из «Сна в летнюю ночь» Шекспира), «Кошмар», «Тезей, прощающийся с Ариадною при входе в Лабиринт», «Уголино в башне голода», «Шествие теней в Элизиуме» и «Смерть кардинала Бофора». Биография этого художника издана Дж. Ноулесом (Knowles) в 1831 г. (Лонд.).