Введение в метафизику

MARTIN HEIDEGGER

-

EINFUHRUNG IN DIE METAPHYSIK

Freiburger Vorlesung Sommersemester 1935 herausgegeben von Реиа Jaeger

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР

ВВЕДЕНИЕ В МЕТАФИЗИКУ

Перевод с немепкогс Н. о.гучuнекоЙ

& ВРФШ

VITTORIO KLOSTERMANN FRANKFUR Т АМ MAIN

ВЫСШАЯ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКАЯ ШКОЛА САНКТ - ПЕТЕРБУРГ

СОДЕРЖАНИЕ

Перевод сделан с издания: Martin Heidegger, Einfiihrung in ше Metaphysik - Gesamtausgabe. П. Abteilung: Vorlesungen 19231944. Band 40. - Vittono Кlostermann, Frankfurt ат Main, s.a. Научные редакторы А. А. Михайлов, А. Г. Черняков Литературный редактор Б. Останин

Перевод и издание осуществляется при поддержке INTAS (International Association for the Promotion of Cooperation with Scientists from the Independent States of the Former Soviet Union), EU Bruxelles, проект N 94--2665.

От составителя (н.А.ПечерсКая)

.

13

Вместо предисловия. Стрекало вопроса (А. Г. Черняков) ...

15

Первая глава Основной вопрос метафизики

§ 1. Вопрос по чину первый, поскольку он самый обшир­ ный' глубокий и изначальный: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот - ничто?»

87

§ 2. Вопрошание первого по чину вопроса как философия. Два лжетолкования сущности философии .

93

§ 3. Начало вопрошания о сущем как таковом в целом у греков под ключевым именованием фu<:1L~ .

97

§ 4.

© Издательство: НОУ 1998.

школа», СПб.,

«Высшая религиозно-философская

с Н,О.Гучинская, перевод, СПб., 1997.

© А.Г. Черняков, предисловие, СПб., 1997.

первый по чину вопрос как основной в метафизике.

Введение в метафизику как введение в вопрошаниеосновного вопроса. Нарочитая двусмысленность названия лекции

1О 1

§ 5. Развертывание вопроса «Почему вообщеестъ сущее, а не наоборот - ничто?» '"

104

а) Вопросительная установка как любознательность

.

104

б) Языковая оправа вопросительного предложения. Разрез в вопросе и сомнение по поводу «а не наоборот -

ничто»

в) Языковая оправа вопроса как уважение традиции

ISBN 5-900291-10-3

.....

106 107

§ 6. Вопрос о бытии и «логика». Истинное говорение о ничто в мышлении и поэзии

108

§ 7. Пояснение cOKpaJЦeHHoгo вопроса в отличие от полного. «А не наоборот - ничто» делает сущее зыбким

11О

7

6

§ 8. Вопрошание как раскрытие области действигельной

§ 19. Инфинитив

вопросигельности сущего: его колебание между небьпием и

бытием

112

§ 9. Двойное значение слова «сущее». Кажущаяся ненуж­

ность различения бытия и сущего и двусмысленность «основного вопроса» как вопроса об основе бытия

113

§ 10. Развертывание «пред-вопроса»: «Как обсгоит дело с бытием и с нашим пониманием бьпия?»

115

§ 11. Уточнение вопроса «Как обстоит дело с бытием?» Есть ли бытие только словесный звук или судьба Европы?

119

§ 12. Прояснение факта: бытие -

прошание о бытии и «01ПОЛОГИЯ»

словесный туман! Во-

121

§ 13. Пояснение связи между основным вопросом метафи­ - пред­

137

а) Происхождение европейской грамматики из осмысления греками греческого языка: oy~a и pfilla

б) Греческое понимание птWcrt<;

(casus)

и t:yK},te7t<;

(decli-

natio)

139

§ 20. Греческое понимание

бытия: бытие как постоянство

в двойном смысле фUat<; и oUo'(a

§ 21.

137

139

Греческое понимание языка

а) Инфинитив как не-выявление-более-того, что обычно выявляет глагол

144 145

б) Инфинитив греческого слова Etvat

148

в) Закрепление и опредмечивание всеобщей пустоты

149

зики и пред-вопросом: новое понятие пред-вопроса

шествующий и как таковой в высшей степени исторический вопрос

123 Б. ЭтимолоПUI слова «бытие»

§ 14. Философия и «наука истории»

124

§ 15. Внутренняя причастность историчного по своей

§ 23.

природе вопрошания о бытии мировой истории. Понятие ду_

ха и его лжетолкования

126

§ 16. Фактичность факта забвения бытия как собственная основа нашего отчуждения от языка Вторая глава

lJ. Высветление СУШНОСТИ бытия относительно

«быть» и вопрос о единстве

Результат двоякого объяснения слова «бытие»: пус-

тота как стирание и смешение

его сущ-

§ 25. 133

А. Грамматика слова «бытие»

§ 26.

§ 18. Словесная форма «бытия»: отглагольное существи-

135

155

Бдинсгвенностъ в своем роде «бытия» , сравнимая

только с ничто

156

«Всеобщность» бытия и «сущее» как «особенное».

НеоБХОдИМая предварительность в понимании бытия

тельное И инфИНИТИВ

153

Вопрос о сущности бытия

§ 24. Неотвратимая фактичность: понимание и все же непонимание бытия

ностнои поглощенности сущностью языка

150

Третья глава

131

О грамматике и этимолоrnи слова «бытие»

§

§ 22. Трехосновность глагола

159

•

!

8

I

ловека

9

Основной опыт: неизбежность понимания бытия: без понимания бытия нет сказывания, без сказа бытия че-

§ 27.

§ 28.

.

_ § 30.

§ 31.

СТИ. Три способа видимости

163

§ 38. Внутренняя связь бытия и видимости. «Бытие», по­ пятое в греческом смысле как фUaL<;, восходяще-пребьmающее властвование и зримое явление .

165

роде,

Взгляд на предшествующее рассуждение: решитель-

ныи шаг от равнодушного факта к наивопросительнейшему свершенmo.....................................................................

§ 40. Многозначность слова M~a 166

против видимости

§ 33.

170

«видимость»

173

иного

§ 36.

§ 44. Внутренняя сопричастность разделений «бытие» и

сказывания бытия в раз-

174 I

(Sein und Werden)

-

-

«бытие» и «становление»

.

ние

§ 45. ВьщелеШlе этого

189

193

различия и его историческое значе-

195

§ 46. Установление границ «мышления». Мышление как

Бытие в противостоянии становлению. Парменид и

Гераклит: бытие постоянного

188

В. Бытие и мышление (Sein und Denken)

Семь тезисов относительно отличений бытия от

А. Бытие и становление

.

бытию, к видимости

)

186

§ 43. Философская мысль в начале философии (Парме­

нид) как открытие трех путей: к бытию и несокрьпости, к не-

§ 34. Формализованные способы § 35.

.

§ 42. Причастность видимости бытию как явлению. За­

Четвертая глава Ограничение бытия

личениях (бытие и

183

блуждение как переплетение бытия, несокрьпости и видимости

Разнообразие значений формы «есть». Пониманне

(oua(a)

борьба за бытие .

видимостью У греков

168

бьпия из «есть» как постоянного присутствия

181

§ 41. Поэтическое запечатление борьбы между бытием и

Собственная определенность бытия и направляемая им определяемость нашего понимания бытия. Глагол-связка

§ 32.

«есть» в различных примерах

180

§ 39. Связь между фUaL<; и dЛ~еtLа, единственная в своем - истина, сопричастная сущности бытия .

Выделение слова «бытие» на фоне всех прочих слов

о «сущем»: весьма существенная зависимость бытия и слова друг от друга

178

.

162 Понимание бытия и само бытие как наивопроси­

тельнейшее всякого вопрошания. Вопрошание о смысле бытия

§ 37. Очевидность и привычность этого различения. Не­

понимание его изначального расхождения и нерасторжимо-

Понимание бытия как «основы» человеческой сию-

бытности

§ 29.

Б. Бытие и видимость (Sein und Schein)

161

пред-ставление

внутренняя, собранная в себе надежность

175

§ 47. «Логика»

и ее происхождение

§ 48. Первоначальное значение Л6ущ и лtУf.lV

.

197

..

198 201

10

11

§ 49. Доказательство внутренней связи между л6уо<; и фu<щ в начале еВропейской философии. Понятие Л6уо<;; у Ге-

1',

раклита

а) Фоо«; становится

.

§ 50. Внутренняя необходимость и возможность разделе­ ния между фUaL<; и Л6уо~, исходящая из их изначального единства. Л6уо~ у Парменида и <<первосуждение» .

204

§ 52. Поэзия мысли как раскрытие СУЩНости челове­ ческого бытия. Истолкование первого хора из <<Антигоны» Софокла в трех «действиях» .

213

217

221

а) Первое «действие»: внутренний набросок СУЩНости не­

б) Второе «действие»: развитие бытия человека как неуюmейше-зловещего .

229

в) Третье «деЙствие»: собственно Толкование как сказы­

вание несказанного. Сmoбытность ИСТорического человека

237

240

248

перед бытием. Л6уос; становится СУДИШпцем бытия, фUaLС; .

261

Указание на свершение краха несокрытости в его

§ 56.

историческом протекании: перестройка истины ~ <
263

(Sein und Sollen)

Долженствование как противоположность бытию,

(Ausgestaltung)

и завершение противоположности. Философия

ценностей

§ 58.

.

251

268

Обобщение четырех различений ввиду семи предло-

женных основных положений

.

271 272

б) Вопрос о бытии в противовес НИЧТО как первый шаг к

.

274

в) Необходимость нового постижения бытия во всей ши­ роте его возможной сущности. Превращение окруженного че­ тырьмя разделениями бьпия в окружающий круг и основу всего сущего: различение бытия и сущего как разделение абсо-

.

275

§ 59. Сущность человека (сию-бытность) как место БЬ~­ тия. «Бытие и время»: время как перспектива для истолков ния бытия .

277

лютно изначальное

§ 55. Расхождение Л6уо~ и фUaL~ И преИМущество Л6уос;

превращается в ouala

обоснования

.

действенному преодолению нигилизма

§ 54. Начальное Толкование Сущности человека как фUaL~ = Л6уо~ аvElрwпоv EXWV, в отличие от ПОзднейшей Формулы: ..

невозможность

а) Проходящий через все четыре разделени~ ~сновной ха. б ытия, посто янное присутствие аУ как оuаю

софоклова хора. Сопричасmость УОЕ1у и ЕТУЩ как взаимо­ действие T[XV'l ИЫК'l. Несокрытость как неуюmость. Разуме­

=~ЧiОV л6уоv ЕХоу

253

б) Основа превращения фUaL~ и Л6ущ В идею и высказы­

рактер

§ 53. Новое ИСТолкование изречения Парменида в свете

аveрwпос;

.

вание: крах несокрытости QЛтi8ЕLа в потребности бытия

§ 57

225

ние как решение. Л6уо~ как потребность и основа языка ..........

вилъностью. Лоуо~ становится dпОфаVaL~ и первоистоком

коль скоро бытие определяется как идея. Выстраивание

уютнейше-зловещего, области и протяженности его властвования и судьбы .

как брешь для раскрьпия бытия в сущем - промежуточный случай ..

как как следствие сущно­

категорий

§ 51. Определение человеческого бытия из сущности

самого бытия в изречении Парменида: свершение СУЩНосmой сопричаcmости бытия и разумения .

ibla: ibla

сти становится самой сущностью. Истина становится пра­

12

ПриложеНШI

Критические замечания М. Хайдеггера к тексту лекции ....

281

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Первая редакция рукописных страниц 31-36 ......................

284

ПослесловиеПетры Йегер, издательницынемецкоготекста..

После выхода в свет на русском языке

295

С!'исок основных понятий и терминов, М. Х'айдеггером, и их русские эквиваленты употребляемых ...................................

В. В. Бибихина

-

-

благодаря усилиям

«главной книги» Хайдеггера «Бытие и время» публи­

кация перевода «Введения в метафизику» кажется весьма своевремен­

ной, ибо эта крупная работа достаточно полно представляет философа

299

после пресловутого «поворота» 30-х годов. Хотя бытие в его несокры­ тости остается главным, по существу, единственным предметом мысли

Хайдеггера, пути, которые теперь вводят в эту несокрытость, становят­ ся иными, иной теперь и способ существования мысли в языке.

Публикация «Введения в метафизику»

-

один из итогов много­

летней работы петербургской группы участников международного про­

екта «Разработка концепций перевода немецкой философской классики хх века: Гуссерль и Хайдеггер», осуществляемого в рамках программы

INTAS;

группа московских коллег под руководством проф. В. И. Мол­

чанова занимается переводом важнейших текстов Гуссерля.

Замысел проекта состоял в том, чтобы терминология в новом философском пласте, осваиваемом русской культурой, складывалась не вполне стихийно, а хотя бы до некоторой степени обдуманно. Несмотря на то, что во многих отношениях эта затея уже запоздала, ибо в тече­

ние последних лет появилось немало переводов отдельных работ Хай­ деггера, как абсолютно безответственных, так и несомненно выдаю­ щихся, она, на наш взгляд, не потеряла актуальности. Более того, тео­

ретические проблемы перевода, понимания,интерпретации текстов

Хайдеггера, освоение мысли философа русским языком обнаруживают все новые и новые стороны, которые должны стать предметом тщатель­

ной философской работы. Этому и были посвящены заседания семина­ ров и конференций с участием немецких коллег и переводчиков Хайдет-

14 гера на

английский, испанский, итальянский, венгерский, польский,

А. Г. Черняков

чешский и др. языки.

Сказанное ничуть не умаляет заслуг переводчицы «Введения в метафизику»

Н. О. Гучинской,

выполнившей

работу

чрезвычайной

сложности, ведь в конце концов переводчик всегда оказывается один на

СТРЕКАЛО ВОПРОСА

один с текстом.

От лица всех тех, кто принимал участие в создании этой книги, я хотела бы сердечно поблагодарить руководителя

INTAS

проекта

(вместо предисловия)

проф. К. Хельда, проф. О. Пёггелера, проф. Ф.-В. фон Херманна, проф. Г. Хюни, проф. М. Рудженини и всех участников конференций во Фрай­

.. J~)uvov Ы. I-.IO( Ест

бурге и Праге за внимательное и заинтересованное обсуждение концеп­

опп68ЕV Qp~W\lШ, T68t УЩJ палtv 'Н;О\lШ обт«;

туальных и терминологических проблем перевода.

...мне все равно, откуда начать, ведь на то же место я приду снова.

н. А. Печерская, координатор проекта

INT AS в

Ларменид, фр.

Петербурге

5

1 «Почему вообще есть сущее, а не наоборот вопроса прорастает текст «Введения В метафизику»

ничто'ё Из этого

(1935), да и сама ме­

тафизика, ибо в нем ее корень. Согласно Хайдеггеру, перед нами основ­

ной вопрос метафизики. «Основной» значит спрашивающий об основа­ ниях и началах, изначальный, по чину первый и глубочайший. Введе­ ние в метафизику есть введение в вопрос: не просто в его содержание, но в его действительное, из глубины, спрашивание, в соразмерное во­

просу его у-своение, действигельное при-своение; введение в «вопроси­ тельностъ»

(Fragwiirdigkeit) бытия

сущего.

Вопрос имеет имя: die Seinsfrage, вопрос о бытии. Под этим име­ нем он приводит в движение текст «Бытия и временив'. правда, здесь

© А.

Г. Черняков, 1997. М. Heidegger, Sein und Zeit. Впервые опубликовано в lahrbuch [й» Рпапоте­ nologie ина P//iilloтenologisc//e ForSC/llmg. hгsg. von Е. Н usserl, Bd. v 111. 1927. I

Стрекало вопроса

17

Вместо предисловия

16

власть Вопроса проявляется в работах Хайдеггера и раньше, гораздо мы находим другую «вопросительную формулу», о чем будет сказано ниже. Уже в лекциях

1925

г. «Пролегомены к истории понятия време­

раньше

...

Когда будущий автор «Бытия и времени» переходил из фрай-

ни»? Хайдеггер говорит о необходимости построения феноменологии, в

бургсКОЙ гимназии в гимназию иезуитов в Констанце, в качестве дара,

основание которой был бы положен вопрос о бытии, этот замысел и

подходящего событию и весьма полезного для будущего католического

приводит к экзистенциальной аналитике Оавеш>, Впрочем, подспудная

богослова, ему вручили диссертацию Франца Брентано «О многознач­ ности сущего по Аристотелю»

Ниже немецкий текст цит. по:

16.

АиЛ., Мах

Русский перевод В. В. Бибихина: м.

ginem, 1997.

Niemeyer Ver1ag TUbingen 1986. Хайдеггер. Бытие и время. М., Ad шаг­

Пагинация в русском переводе и тюбингенском издании совпа­

дает. Ниже мы используем для ссылок аббревиатуры:

SZ и БВ. 2 М. Heidegger, Pro/egomena zur Geschichte des Zeitbegriffs, Gesamtausgabe Bd. 20, Vittorio IOostermann, Frankfurt а.М., 1979, S. 183 ff. 3 Поскольку этот геральдический символ философии Хайдеггера встречается в

моей статье впервые, я должен сделать несколько формальных замечаний о его русских переводах. При этом я не хотел бы включаться здесь в бесконечно раз­ росшееся и происходящее на всех языках мира обсуждение всевозможных пере­

(1862)4.

Впоследствии, вспоминая свои

ранние «опыты мысли»>, Хайдеггер напишет, что этот трактат Брента­ но был «жезлом и посохом» (Stab und Stecken) в его «первых беспомощ­

ных попытках проникнуть в философию». Сказано сильно. Для Псал­ мопевца жезл и посох (епалица»]

-

символы Божьего водительства и

заступничества: «Аще бо и пойду посреде сени смертныя не убоюся зла, яко ТЫ со мною ееи, жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста» (Пс,

22.4). Stab und Stecken

здесь не клюка путника, но посох пастыря.

«Посох и палица» не только оберегают от заблуждения (философского

водческих находок: все они представляют собой, на мой взгляд, погоню за не­

достижимым. Я полагаю, что со временем слово языке,

станет в

«штамп».

нем

Правда,

своим, как стали

попытки

склонять

Dasein

привьется в русском

своими «грамматика», «материя» или

это

слово

(кдаэайна»,

«дазайну»...)

кажутся сейчас чудовищными. Я знаю, конечно, что предложения оставить

Dasein

в покое принято считать капитулянтскими. Вот одно из совсем недавних

ния чреватых искажениями смысла «уже что-то значащих терминов» для его пе­ редачи авторы этих строк отождествляют с отказом от его адекватного пони­

мания. Я такой связи не вижу. Напротив, я полагаю, что именно стремление во

что бы то ни стало передать семантическое поле и систему коннотаций каждого

замечаний опереводах Dasein на французский язык, принадлежащееDominique

отдельного термина, Т.е. попытка в русском языке так же «выкликать», эвоци­

«Без сомнения, уж лучше оставить этот термин без перевода, чем прибегать к бессмысленным его передачам вроде «человеческая реальность»

со своим видением Феномено-логии (см. БВ, § 7В, особенно -

lanicaud:

ровать, собирать смыслы, как это делает Хайдеггер по-немецки в соответствии

(гёашё humaine) или «бытие-вот» (ёгге-Та). Но такое решение дает лишь ложное

тельствуют об отказе понимать и желании воспроизводить или имитировать

ощущение безопасности. Систематическийотказ от перевода

Dasein

превраща­

ет это последнее в нечто невыразимое, в абсолютное hapax, которое повторяет­ ся тем не менее на протяжении многих страниц. Хайдеггер хотел уберечь это

обычное немецкое слово от онтического употребления, а вовсе не от возможно­

сти его хоть как-то понять. Оставаясь непереведенным, Dasein превращается по временам в некий странный «объект», к которому невозможно прикоснуться, непостижимый, далекий, почти астральный. Мы забываем, что Dasein относит­ ся к человеку в реальности его существования, что это заботящееся о себе бытие, «какое мы всегда сами суть и какое мы именуем человеком» (БВ, с.

197-198)>>. См. Deconstructive Subjectivities, Ed. S. Critch1ey & Р. Dews, SUNY Press, 1996, р. 226). А. В. Михайлов говорит, что при отказе переводить Dasein «остается "запечатанным" именно то, над раскрытием чего трудится мысль фи­

лософа» (см. сборник выполненных А. В. Михайловым переводов избранных текстов Хайдеггера: М. Хайдеггер. Работы и размышления разных лет. М., «Гнозис».

1993, прим. 1, с. 317).

Неясно только, почему невозможность адекват­

но передать термин в другом языке и вследствие этого

-

отказ от использова-

с. 38 сл.), свиде­

речь философа. Неужели итоги того, «над раскрытием чего трудится мысль фи­

лософа», исчерпываются выбором слова? Если это так, смысл любого иноязыч­ ного философского текста остается навсегда «запечатанным». Неужели аристо­

телев термин UЛТ] стал бы для русского читателя более понятным, если бы вме­ сто латинского «материя» его стали бы переводить с помощью точной русской кальки «лес» или «дрова»? Впрочем, все это - предметы серьезного философ­ ского обсуждения философии перевода, которое, по-видимому, давно назрело.

Теперь о (далеко не всех) русских переводах Dasein: В. В. Бибихин - «бытие­ вот» или (в БВ) «присутствие», А. В. Михайлов - «здесь-бытие», Н. О. Гучин­ екая (в наст. изд.) - «сиюбытностъ». 4 F. Вгепгапо, Von der Mannigfachen Bedeutung des Seienden пасп Aristoteles. Freiburg ьв. 1862. 5 Очерк называется «Мой путь В философию» (Mein Weg in die Рпйозорте), См. об этом также: Zur Баспе аез Гзепкепз, Tiibingen. 1953 S. 81: Ullter\l'egs zur Бртспе, PCullil1gen, 1959, S. 92.

Вместо предисловия

18 бес-путства

-

Стрекало вопроса

невнятицы мысли и речи) и направляют по нужному пу­

ТИ, но некоторым образом вынуждают по нему двигаться. Посох ,'1

только утешение. Посох

-

не

-

стрекало. Стрекало вопроса.

19

физике так объясняет происхождение термина: эта наука (~етафизика) обязана своим названием тому обстоятельству, что она следует за физи­ кой _ Metaphysik (von рЕта, trans, und physica). «Это наука, которая как бы лежит за пределами области физики, за, по ту сторону физикив". В двусмысленности заголовка прячется само себя исправляющее недора­

11

зумение: ведь пашга, naturalia как предмет «физики» для Канта уже оз­

начало совсем не то же самое, что фuatс; для первых «физиологов». Фа­ Брентано обсуждает в этом раннем своем сочинении предприня­ тую Аристотелем в «Метафизике» попытку различения смыслов (значе­ ний) одного из главных слов греческого мышления

-

слова «сущее», то

ау. Собственно, аристотелева «Метафизика» и есть свидетельство, хро­ ника этой попытки различить и тем самым определить, выявить смыс­ лы «сущего». Но что значит «различить смыслы»? Хотим ли мы соста­

вить реестр, классификацию того, что мы назьmаем «сущим», а греки

называли та аута? Идет ли речь о том, чтобы разделить на классы и подклассы совокупность всего, что так или иначе есть, что лежит перед

нами и в своем немыслимом многообразии застит взор? Аристотель говорит в начале

- 25: «Есть

IV книги

«Метафизики»,

1003

а

20

некая наука (ЕПЮТ~Il11 ТLc;), которая исследует сущее как су­

щее (ау ~ ау), то, что ему самому по себе (как таковому, как именно су­ щему.

-

А. Ч.) присуще. Она не тождественна ни одной из так называе­

мых частных наук. Ибо нн одна из других наук не рассматривает в це­ лом сущее как сущее, но все они, отделяя себе некоторую часть, исследу­

ют то, что к ней относится (то

C1U1lf3Ef311K<><; -

И тем самым по отноше­

нию к сущему как таковому ведут разговор «привходящим образом»: то

C1UIlf3Ef311KO<; противопоставляется

кае'

aUT<>

в первой фразе.

- А. Ч.»).

Эта наука называется «первой философией». Ее контуры, ее во­ просы набрасываются Аристотелем в собрании текстов, следующих ло­

гически и хронологически за (j1EТa) книгами, посвященными «физиче­ ским предметам» название: А, В,

-

та фu<пка. Отсюда появившееся позже техническое

...TWy

IlEТa та фuаtка

, т.е, 1, 11, ...

книги «Метафизики».

Но IlEТa можно прочесть: «за пределами (по ту сторону) природного» и истолковать (что и происходит впоследствии) как обозначение содер­ жання или предмета упомянутой науки. Кант в своих лекциях о мета-

лесова «вода» - первая известная нам попытка ответить на вопрос «из чего (есть) все сущее, из чего как первого оно возникает, и во что как в

последнее оно обращается, уничтожаясь» (Metaph., 983 Ь 6 ff.), попытка ответить иначе, чем это делали поэты.Убою, неизменная «стихия И на­

чало всего сущего» (983 Ь 1О f.), и есть обозначение того неизвестного Х, «из чего и во что -

всё». Иное имя (или имена, когда речь идет о

множестве начал) дают этому неизвестному другие «первые философы»: иное _ Анаксимен, иные - Эмпедокл... Все эти имена на первый взгляд именуют некое сущее среди прочих сущих. В то же время они (имена) в своем именовании метят за пределы многообразия наличных

вещей. Фалесова «вода» - едва ли (едва ли только") вода рек и морей, ведь Фалес называет «водой» «то, из чего и во что - веё». Поэтому фа­ лесово начало, «вода», прорастает в порядок метафизического. И про­ исходит это благодаря тому, что фалесов способ именования смещается в порядок метафорическог0 7 : «вода» именует там, где еще нет постоянно-

М. Heinze, Vor/esungen Kants йЬег Metaphysik аиз drei Semesteгn. Abhd1g. der Sachsisch. Ges. der Wissenschaften, Bd. XIV, phi1.-hist. Кi. 1894. S. 666. Цит. по: М. Heidegger, Кат und das РгоЫет der Metaphysik, 4. Аиfl., Vittorio Кiostermann, Frankfurt а.М., 1973, S. 7. § 1 этой работы Хайдеггер посвящает истории терми-

6

на и понятия «метафизика». 7 Впрочем, все эти наблюдения могут быть сделаны лишь «задним числом»: по-

сле того как появляется метафизика сущности, возникает и «собственное имя»

(<<собственное» не в смысле узуса, но в метафизическом смысле знака, значение (сигнификат) которого есть «логос сущности») и зависящее от этого понятия

понятие метафоры. В лекциях Der Satz vom Grund (Pfullingen, Neske, 1958) Хай­

деггер скажет: «Метафорическое существует только внутри метафизического». Шестая лекция (S. 77-90) этого курса посвящена именно связи теории метафо­ ры, с одной стороны, ",«европейскойметафизики»,с другой. П. Рикер полагает (Тhe Rule 0/ Мегарпоп, trans. R. Cherny, Routledge, London, 1994, рр. :80-284), что :')1'01' 'шамеНl11'ЫЙ диагноз основан, во-первых, на «давно вышедшеи 113 УПО1'-

21

Вместо предисловия

Стрекало вопроса

го, «собственного» имени. Много позже Аристотель в «Поэтике» специ­

имя. О «первом учредителе имен»!", устанавливаюшем их исходя из «ис­

20

ально обратит внимание на этот способ именования в связи с метафо­ рой по аналогии-.

Первые философы, как утверждает Аристотель в очерке исто­ рии философии, составившем Первую книгу «Метафизики», пытались определить свою собственную деятельность, свое дело, противопоставив его делу поэтов. Ведь «и тот, кто любит мифы (и уж подавно

-

тот, кто

тины самих вещей», беседуют Сократ и Кратил. И дла Платона имя, подобно якорю, удерживает вещь в ее бытии, не дает ей мгновенно ус­ кользнуть в иное, скрьпъся!'. Хайдеггер говорит о тождестве сущностного мышления и по-

эзии (Dichtung), имея в виду и первых «Физио-логов». Но кроме того, он

замечает", что метафизика, невзирая ни на что, остается «физикой», ос­

б

тается наукой пер] фuаЕWС;, если только последний термин мы сумеем ус­

ф1ЛОllu80С; фlлоаоф6с; пwс; EGТIV, ибо миф создается на основе удивитель­

лышатъ по-гречески. Аристотелева метафизика сохраняет свою связь с

слагает сказания. ного»

(982 Ь 18 Г},

А. Ч.),

-

есть

в

некотором

смысле

философ:

и «можно предположить, что Гесиод стал первый ис­

кать нечто в этом роде»

(sc.

«то, из чего и во что

-

всё»)

(984 d 23f.).

фUаlС;, но эта связь лежит по ту сторону «физики», как ее понимал Кант.

Но

у философов своя Муза: они спрашивают о началах, разыскивают их, «принуждаемые самой истиной»

(984

Ь

1О).

111

Однако под стрекалом са­

мой истины 011,1 берутся за изначальное и главнейшее дело поэтов дело учреждения имен.

«Was bleibet

тается (и пребывает), учреждают

stiften die Dichter» (к'Го, что ос­ поэты»), говорит Гёльдерлин. И аЬег,

Хайдеггер так комментирует это место: «Благодаря тому, что поэт вы­ говаривает

(Nennung)

существенное

слово,

и

сущее посвящается (wird

именно

ernannt,

в

силу

этого

именования

"нарекается")в то, что оно

есть. И, таким образом, оно становится известно как сущее. Поэзия уч­

реждает бытие в слове (ist

worthafte Stiftung des Seins»)9. Поэт учреждает

сущее как (это) сущее, сказав о нем существенное, установив для него ребления семантике» и, во-вторых, на слишком предвзятом прочтении истории

«европейской метафизики». Как бы то ни было, на мой взгляд, угверждение Хайдеггера справедливо по меньшей мере в отношении аристотелевой метафи­

зики и аристотепевой теории метафоры. Но поскольку Аристотель главный ос­ нователь таких предметов (ецел») мысли, как метафизика и поэтика, едва ли дальнейшее развитие этих тем полностью освободилось от изначальной связи

Итак, согласно Аристотелю , первая философия (метафизика) занимается сущим как (именно) сущим и тем, что ему как таковому (т.е. как сущему) при-суще, она не спрашивает о сущем постольку, посколь­ ку оно

-

то или это (та или иная вещь), обладает тем или иным заранее

заданным свойством, тем или иным заранее определенным внутренним

устроением, входит в ту или иную систему вещей, контекст мира. Пер­ вая философия спрашивает о сущем постольку, поскольку оно есть, по­

скольку оно «обладает» бытием, выясняя, в чем сущность (oua(a, Хай­ деггер:

Seiendheit) -

«сущесть» сущего. «И вот искомое и прежде, и те­

перь, и всегда, и постоянно остающееся нерешенным

а это значит -- что есть сущность...» ОО28 Ь

2 fТ.).

-

что есть сущее,

Если сущее как тако­

вое и в целом поставлено под вопрос, становится объектом вопроса (das Befragte), то искомое, то, о чем спрашивается, то, в-направлении-чего

«метафоры» И «метафизики».

g «Некоторые из соотносимых понятий (при "переносе имени".

-

А. Ч.) не име­

ют постоянного имени, однако и они могут именоваться по аналогии: напри­

мер. когда [сеятель] разбрасывает семена, то [это называется] "сеять", а когда солнце --- СНОН лучи, то это названия не имеет, но так как [действие] это так же о гпосится к солнцу, как сеяние к сеятелю, то и говорится "сея богоданный свет"»,

') 10,,1

1457 а 25--30.

Hcid(;~~(;I.

Ггапк шп а . М ..

F:rliiU[enmgen гн Нй!llегliШ' [Jic/Ilung. 3. АuПаgе, У. Клоыеппапп.

1963. S.

3~.

10 б 8EIlEVOe,; ПрWТОе,; та OVOllaTa (<<Кратию), 436 В 5, см. также 436 С 1). 11 Там же, 439 D - 440 О., 12 СМ. С. 20*. Знак * после номера страницы указывает на пагинацию немецкого издания. вынесенную на поля.

23

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

22 задан вопрос

(das

щена эта речь, -

Gеfгаgtе)'з, то, куда он метит, уже не может быть су­

щим среди сущего, иначе вопрос возобновляется. Спрашивая, чпу есть

сущее как сущее (Т( ТО av ~ av;), мы спрашиваем, по-видимому, что есть

б ытие:

, . .EL . мп;". 14

п ТО

Н

о почему же в

« М ета Физике»

не задан именно

«Парменнд, да и всякий другой, кто когда-либо зате­

вал тяжбу (Епl Kp(GLV Wplll1Gf:), дабы определить, каково сущее по ЧИ~

и какое оно» (242 С). Устами Чужеземца Платон, а вслед за ним Хаи­

деггер, свидетельствуют о почти мифической древности тяжбы (Вопро­ са) о бытии l 6 и столь же раннем забвении смысла «сущего (как суще­

этот вопрос, ведь, казалось бы, он точнее схватьтает суть спрашивае­

го»): во времена Платона он уже стерся до неприметности, и ф~ософ

мого? Или это тот же самый вопрос? Конечно, терминологически Ари-

должен заново утвердить свою причаетность Вопросу, даже ценои «от­

•

стотель различает ТО

х

uV

...

И ТО ымп.

н

О каков смысл этого различия

-

различия бытия и сущего (онтологической дифференции)? И проводил ли сам Стагирит это различие явно? Разумеется, в этой работе мы не можем предложить достаточно

цеубийства» (241 О). То же продельmает и Хайдеггер. Он говорит о не­ обходимОСТИ вновь поставить вопрос о бытии, вновь почувствовать его

вопросительную силу и при этом вновь замышляет «отцеубийство» (о чем речь пойдет далее).

~

внятные ответы. Заметим, однако, что сама структура вопроса, вопроса

Вопрос о смысле бытия имеет, как и всяким вопрос, определен-

вообще, вопроса, с которым философ, «побуждаемый, под-стрекаемый

ную формальную структуру, заданную уже упомянутым вьппе различе­

самой истиной», отправляется на поиски, для Аристотеля чрезвычайно

нием

важна, ибо определяет содержание искомого и стратегию поиска. Более того, во «Второй Аналитике» говорится, что виды знания соответствуют

ного (das Gefragte) и [3.] того, что (по содержанию) по поводу спрошен­ ного у опрашиваемого выспрашивается (das Erfragte)l7. При этом спро­

формам вопроса. Здесь же приводится список возможных вопроситель­

шенное (есть) бытие, определяющее сущее как сущее. О бытии же лишь

[1.] объекта вопроса (das Befragte), [2.] «опрашиваемого», спрошен­

ных форм», Вниманию к форме вопроса Хайдеггер учится у Аристотеля.

с большой долей неаккуратности можно сказать «бытие есть». Строго

«Главная книга» Хайдеггера открывается «экспозицией вопро­

говоря, бытие не есть, а значит, оно не есть сущее. «Бытие сущего само

са о смысле бытия». Но, удивительным образом, сам вопрос не задан

не "есть" сущее» (БВ, с. 6). И спрашивать о нем можно лишь окольным путем. Ибо в противном случае мы должны будем немедленно при­

прямо, от первого лица. Он вложен в уста Чужеземца из платонова «Софисгаж кЯсно ведь, что вы давно это знаете (что вы намереваетесь

знать, что из утверждения «неверно, что бытие есть» или «бытие не

обозначить всякий раз, когда произносите «сущее»), мы же думали, что знаем, а теперь вот находимся в затруднении»

13 Там же, с.

25*.

(244 А).

Те, к кому обра-

Подробному анализу формальной структуры вопроса

проса вообще и Вопроса о бытии, в частности

-

посвящен

§2

-

во­

«Бытия и време­

ни».

14 Русское «бытие» и (еще в большей мере) немецкое

das Sein

соответствуют

формально греческому ТО [ТVШ. Аристотель ясно видит, что вопрос о сущем в том виде, в каком он поставлен в «Метафизике», есть вопрос о бытии сущего. Разделив смыслы сущего в соответствии со «схемами категорию> (подробнее об

этом ниже), Аристотель замечает, что :гем самым различены и смыслы бытия, «ибо сколькими способами сказывается [сущее в соответствии со схемами кате­

гории], столько значений имеет и бытие»

(1017 а 23 П'),

И ниже (а

31), в

связи с

выделением смысла сущего как истинного: «далее, бытие (ТО [ТVШ) и "есть" (ТО

[(JTI) означают, что [некое положение вещей] истинно». 15 Ап.

Post. 111.

8У Ь

22-35.

16 Мне трудно здесь не воспроизвести заголовок замечательной книги А. В. Ахутина «Тяжба о бытии» (М., Русское феноменологическое общество, 1997), намекающий, вероятно, на это место из Платона или вместе с Платоном _ на первое упоминание «тяжбы» у Парменида (фр. 8, ст. 15). Читатель найдет

в моей статье и некоторые другие не обозначенные явно ОТСЫЛЫ к этому тексту. 17 Перевод «опрашиваемое», «спрошенное» И «выспрашиваемое» принадлежит В. В. Бибихину. По-видимому, это одно из лучших возможных здесь переводче­ ских решений. Тем не менее мне не кажется, что формальные моменты вопроса удается отчетливо различить (и по-русски, и по-немецки) при помощи различ­ ных приставок (а в русском переводе - еще и с помощью различия в виде при­

чаетий). Когда я спрашиваю дорогу у прохожего, что здесь «спрошенное»? Ра­

зумеется, направление, в котором я должен идти «<Выспрашиваемое»), но ни­ чуть не в меньшей степени «спрошен» прохожий (<<опрашиваемое»). И уж в ~o­

еледнюю очередь хочется называть «спрошенным» саму дорогу, по которои Я буду ступать, хотя именно она-то и должна так называться.

24

Вместо предисловия

25

Стрекало вопроса

(есть) сущее» вытекает «бытие есть не сущее

=

ничто», и либо умолк­

нуть, сославшись на запрет «отца нашего Парменида» (<<Софист»

241

О), либо начать двигаться вслед за Гегелем в «Логике», констатировав совершившийся необходимый переход бытия в ничто и назвав его «ста­

"Sein"?»...),

но выспрашиваемое, по Хайдеггеру, есть смысл бытия, а не

«бытия». Конечно, в ходе новой «тяжбы о бытии», затеянной Хайдегге­ ром, выясняется, что должен быть переосмыслен сам смысл смысла, или

новлением». Мы увидим позже (и слышали уже), что и для Хайдеггера

значение значения. То, что открывается экзистенциальному понима­

вопрос о бытии есть вопрос о ничто, но этот «переход» имеет совсем не

нию

тегелевекий смысл (см. ниже). Итак, мы станем приближаться к бытию,

смысл «бытия», значение как «значимость», О чем подробнее будет ска­

Dasein,

есть скорее «смысл» (по-новому понятый смысл) бытия, чем

опрашивая сущее, само сущее оказывается опрашиваемым в бытийном

зано ниже. Но в этом перетолковании речь идет о понимании бытия,

вопросе. Наконец, выспрашиваемое есть, по Хайдеггеру, «смысл бытия»

еще не артикулирующемсебя в отчетливом вопросе, понимании, в кото­

(der Sinn уоп Sein). Это на первый взгляд понятное различение сопряже­

ром

но на деле с множеством «затруднений» (апор(щ).

строении фундаментальной онтологии (частью которой является выяс­

Dasein

nред- или до-онтологично (S.

12).

Когда же речь идет о по­

Выявление структурных моментов вопроса о бытии в § 2 «Бы­

нение формальной структуры бытийного вопроса), мы не можем не

тия и времени» представляется поначалу своего рода формальным (а

спросить вслед за Чужеземцем: а что, собственно, вы имеете в виду, го­

потому долженствующим быть строгим) изысканием в области семан­

воря, что вы спрашиваете о смысле бытия? Или все-таки ~ о смысле

тики вопросительных предложений. Но, разумеется, таковым не являет­

«бьпияя'"? Что же, Хайдеггер здесь «говорит С нами, не придавая значе­

ся. Ведь чуть ниже в том же параграфе мы читаем, что «бытие как спро­

ния собственным словам», как, по мнению Чужеземца, все те, кто бра­

шенное требует своего способа выявления, который в принципе отлича­

лись тягаться с бытием, суверенно утаивающим свой смысл? Или пока у

ется от раскрытия сущего. Соответственно и выспрашиваемое, смысл

нас все еще нет ключа к толкованию хайдеггерова Вопроса?

бытия, потребует своей концептуальности, опять же в принципе отлич­

Во «Введении в метафизику» Хайдеггер явно упоминает тре­

ной от концепций, в каких достигает своей смысловой определенности

угольник Фреге в связи со словом «бытие»!", хотя, следуя в эч)м Гуссер­

сущее» (БВ, с. 6). Бытие сущего не «есть» сущее. А раз так, представля­

ЛЮ, он не различает терминологически «смысл» и «значение», а предпо­

ется отнюдь не очевидным, что применительно к термину «бытие» мы

читает

можем разделить. по Фреге, «смысл И значение», т.е. сразу положить,

вещь». При этом Хайдеггер снова и снова повторяет, что нет «самой ве­

как это делает Хайдеггер, различие «самого бытия»

(das Gefragte)

говорить,

что

«значению»

=

«смыслу»

противостоит

«сама

и

щи», соответствующей слову «бытие», поскольку бытие ~ не вещь и не

(das Erfragte). Конечно же, мы склонны сопротив­ (= понятия) «бытия»,

составная часть вещи, т.е. нечто реальное (вещное) в ней, и тут же до­

ляться отождествлению «самого» бытия и смысла

бавляет: «Однако из этого мы не можем заключить, что бытие состоит

но, быть может, как сказал бы любой последователь Гегеля, это сопро­

только в слове и его значении». Итак, обычные семантические процеду­

тивление есть упрямство расхожего здравого смысла. И уж совсем неяс­

ры в отношении «бытия» наталкиваются на существенные препятствия.

но, следует ли отличать смысл «бытия» от смысла бытия? Спрашиваем

Хайдеггер говорит: «Слово «бытие» в каждом из своих отклонений от­

ли мы dc dicto или de re? Или, поскольку бытие не есть res, само проти­

носится к самому высказанному бытию существенно иначе, чем все про­

вопостввленае теряет смысл? И платонов Чужеземец, и Аристотель в

чие существительные и глаголы, имеющиеся в языке, к тому сущему ко­

«Метафизике» спрашивают, безусловно, что означает термин «сущее»:

торое сказывается в них»>.

«смысла "бытия"»

что вы пытаетесь обозначить (0l1.110(VE\V), вогда произнесиге: «сущее»?

Речь идет о «семантике». Иногда в контексте вопроса о бытии Хайдег­ гер берет слово .<.,'ein в кавычки (напрвмер, SZ, S. 5 ...wir (ragell: «was isl

18 ер. Е.

Tugendhat,

SеlЬSlЬеwиJЗtsеill

1111(,1

Гтегргеииюпеп, SuhI'kашр, Frankfuгt а.М., 19 С.

93*.

2о Там же. с. Ч4*'

SеlЬstЬеstiтmШlg.

1979, 8. Vorlesung.

Бртспапгиуизспе

Вместо предисловия

26

IV

чет» в том, что есть вещь, философ может, лишь дав определение (Муоу бtМvat). Дать определение означает

Итак, и по Хайдеггеру, и по Аристотелю, вопрос «что есть су­ щее как сущее?» подразумевает: «что "есть" бытие?» И Хайдеггер, и Аристотель знают, что спрашивать здесь нужно с величайшей осторож­ ностью. Казалось бы, вопрос имеет привычную форму: «Что есть Х?»,

где Х поначалу всего лишь некоторое имя. Правда, в нашем случае это главное слово «европейской метафизики»: то ау, то Е6у, имя, учредите­

лем которого был Парменид, ИЛИ, если следовать тексту Проэмия (зачи­ на) парменидовой поэмы ПЕрl фU
даже не он сам, но некая боги-

~ ня 21 ,чеи «жезл И палица» вели Парменида-ученика

(KoUpOC;)

по должно-

му пути вопрошания (епуги бьпня») и оберегали его от запретных во­ просов (о ничто). Аристотель спрашивает: «Что есть сущее?» Однако для выясне­ ния того, что есть Х, уже известен собственно философский путь. Как

надлежит действовать здесь философу, демонстрирует все тот же Чуже­ земец в «Софисте», «улавливая» софиста при помощи последователь­ ных днэрез. Выяснить (выявить, показать в слове

-

лоу4') по поводу со­

фиста необходимо, что он есть 22 . Ловитва же начинается с именц. Чуже­ земец и Теэтет в качестве общего основания разговора имеют одно только имя

-

«софист», Надлежит же им прийти к единомыслию по по­

воду самой вещи посредством выяснения ее смысла (посредством «лого­ сов»)

(218

С). С помощью последовательных диэрез смысл искомого за­

гоняют во все более узкие рамки, пока, наконец, не запрут его в кругу

собственного, свойственного самой вещи определения. «Отдать себе от-

21 Fr. IDK, 22. Сам Парменид, как известно, угаивает имя своей Музы. Хайдег­ гер же - среди тех, кто пытается вычитать это имя в текте Поэмы. В лекциях о Пармениде (1942-1943) говорится, что она - богиия Истина,~чеt:tа (не боги­ ня истины, но сама" Истина-богиня). Хотя Секст Эмпирик, в чьей передаче до нас и дошел Проэмий, полагал, что речь идет о Правде-Справедливости, Дикэ

(ст. 14). Конечно же, хочется думать, что философ в своих странствиях «побуж­ даем самой истиной» (так говорит Аристотель), богиней Истиной. См.:

М. ~eidegger,

Parmenides, Gesamtausgabe Bd. 54,

198_, S. 1-9. 22 Т\ пот' [ап

(218 С 1).

27

Стрекало воnроса

У. Кlostermann,

Frankfurt

а.М.,

-

указать ближайший род и видо­

вое отличие: Но сразу же становится ясно, что для сущего как такового нет и не

может быть отличного от него самогб ближайшего рода. В самом деле, от

чего бы могло отличать «сущее» в пределах этого рода какое бы то ни бы­ ЛО видовое отличие? Разумеется, только от не сущего. Иное по отношению к сущему (есть) не сущее, ничто. Но последняя фраза, как кажется, представ­ ляет собой лишь некий противоестественный способ говорить, что иного по отношению к сущему нет.

Не означает ли сказанное, что «сущее»

-

всего лишь имя наи­

более общего рода, наибольшее по объему и потому

содержанию понятие? «Сущее»

-

-

самое пустое по

корень, из которого (ветвями вниз)

растет некое всеохватное древо Порфирия

-

мировое дерево смыслов.

Но тем самым понятие сущего абсолютно бессодержательно, это пре­ дельная

абстракция,

«последний

дымок

улетучивающейся

реаль­

ности»23. Что до великого учредителя имени то Е6у Парменида, то в .гзображенни Ницше «с ним приключилась, причем, вероятно, именно в

глубокой старости, минута чистейшей, не омраченной никакой дейст­

вительностью и совершенно бескровной абстракции. Эта минута

-

са­

мая негреческая за две сотни лет трагической эпохи, минута, чье порож­

дение

-

учение о бытии

-

стала межевым камнем для его (Парменида)

собственной жизни»>,

Однако, согласно Аристотелю, ни сущее, ни единое не могут рассматриваться как наиболее общий род

(998

Ь

22).

Посылка: никакой

род не сказывается о своих видовых отянчиях». Исходящее из этой по­

сылки доказательство (применительно к «сущему»)

ad absurdum:

если

23 F. Nietzsche, Оопепааттетпг, VIII, 78. Ср. с. 39*. 24 F.Nietzsche, Die Philosophie im tragischen Zeitalter der Griechen. Цит. по: М. Heidegger, Gesamtausgabe Bd. 33, У. К1оstermапп, Frankfurt а.М., 1990, S. 19. 25К ак

~ посылкои, ~ мы здесь О б су ждать не можем. Хайдеггер о б стоят дела с этои подробно комментирует соответствующее место (Metaph. 998 Ь 22 - 28) в лек­ циях 1931 г., посвященных IX книге аристотелевой метафизики: Aristoteles. Metaphysik е I - 3. \'011 Wesel1 шк! \Viгkliсhkеit сег Кгвп, Оеваппацвааое Bd.

33 V Кгозгеппапп. Fгапkfuгt а.М .. 1990. S. 35-37.

-

28

Вместо предисловия

Стрекало вопроса

29

бы сущее было наиболее общим родом, оно должно бьшо бы далее под­

Но не оказывается ли это продумыванне тождественным про­

разделяться на виды. Действительно, у каждого рода должны быть ви­

стому наблюдению над «фактичностью» языка и аккуратной дескрип­

довые отличия. Эти видовые отличия должны быть. ОНИ (суть) сущие. В последнем предложении род (есущее») сказывается о своих видовых от­

личиях. Мы приходим к противоречшо.

, Что же в таком случе есть сущее? Было бы нелепо думать, что

«битва гигантов о сущности» может быть внезапно остановлена преды­ дущим формальным построением. Если сущее нельзя определить рег

genus proximum et difТerentiam specificam, означает ли это, что вопрос о

ции лингвистических данных? Э. Бенвенистч полагает, что аристотеле­ вв таблица категорий есть не что иное, как «концептуальная проекция

наличного состояния языка», а само «всеобъемлющее» метафизическое поиятие бытия просто отражает невероятное богатство употребления

глагола «быть» в греческом языке, а также возможность (опять же пре­ доставляемую языком) этот глагол субстантивировать, превратив тем самым «быть» в «объективируемое понятие», Хотя, оговаривается ав­

сущем как таковом, вопрос о бытии, тем самым снят? Брентано пишет в

тор, сам язык не предопределяет метафизические концепции бытия у то­

диссертации, подаренной позже гимназисту Хайдеггеру: «Здесь следует

го или иного греческого философа. Эта попытка свести различающе-ус­

искать иной способ выявления содержания, и Аристотель занимается именно этим, когда обсуждает различные значения, которые, согласно

его наблюдениям, объемлет имя "сущее", и разделяет [эти значения] на собственные инесобственные, исключая последние из метафизического рассмотрения. Поэтому прояснение многозначности сущего представля­ ет собой вход (букв. - порог) в аристотелеву метафизику»>,

матривающую работу мысли к наблюдению над наличным многообра­ зием языка, т.е, попытка поставить первую философию в чересчур зави­ симое положение по отношению к лингвистике (В широком смысле) и тем самым превратить последнюю в своего рода мета-метафизику осно­ вана, на мой взгляд, на слишком поспешной «онтификации» структур языка-как-он-есть-в-себе. Как бы то ни было, между простым составле­ нием реестра словоупотреблений глагола «быть» и тем, что Кант на­ звал «дедукцией категорий», лежит широкая палитра упорядочиваю­

v

щих стратегий мышления, безусловно опирающихся на язык и велуши­ вающихся в него. Нет нужды объяснять, что это «вслушивание» отнюдь

О каком «ином способе» раскрытия смысла сущего идет речь? С чего начинается философская работа? Аристотель говорит: «Сущее ска­ зывается многими способамия». И «на пороге» метафизики надлежит

вслушиваться в язык. Вслушиваясь, мы должны рас-слышать, разли­ чить, продумать, как говорится о сущем, должны выявить, определить,

о(т)граничить различные смыслы, интенции, контексты говорения.

не тождественно простому усмотрению наличных структур языка.

«Сущее сказывается во многих смыслах». Важно, однако, что смыслы эти не множатся беспредельно, но, согласно Аристотелю, оста­ ются в границах легко обозримого списка. Аристотель сказал однажды,

что иметь более одного смысла значит вообще смысла не иметь. Пред­ принятая в «Метафизике» попытка ввести разговор о «сущем» в рамки

(схему) контролируемой полисемии-? защищает его от впадения в не­ внятицу неразличенных значений, в которой становятся возможными

26

многие софистические кунштюки, Итак, «многими способами» не зна­

27

чит «неопределенно многими». Более того, поллахw<; означает, собст-

мула. Но это не просто формула. В этом положении выражена совершенно но­

28 Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.,

F. Brentano, ор. cit., S. 4 Г, Хайдеггер в лекциях 1931 г. о «Метафизике IX» (см. прим. 21), S. 12 [.: «Пред­ ложение то аУ ЛЕУЕТaI поллахwс; встречается у Аристотеля как устойчивая фор­ вая позиция, которую Аристотель выработал для себя в противоположность

всей предшествующей традиции, включая Платона, КОТОРОЙ системы. но В смысле особой задачи».

позиция не в смысле НС­

гории языка», с.

1974 (гл. VIII «Категории мысли и кате­

105-114).

29 Я заимствую этот термин

\' П. Рикёра, См. Тне Rule о/ Метрног.

«Мегарпог a~d I'hIlosophical Discourse». §§ 1-3.

Study 8.

30

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

венно, TEТP<XXWC; -

четырьмя способами, один из которых, в свою оче­

31

ПО отношению к софистическим.построениям (всякий читавший Ари­

редь, дифференцируется в соответствии со «схемами категории». В на­

стогеля знает, что его способ опровержения софистических парадоксов

чале второй главы

состоит в обнаружении утаиваемой полисемии терминов), а с другой

VI книги «Метафизики» мы читаем: «Однако сущее,

о котором говорят просто

[-

"сущее"], [в действительности] сказывает­

ся многими способами, из которых один - [1] сущее в смысле привходя­ щего, другой - [2] сущее в значении истинного и не сущее в значении

стороныI

-

по отношению к поэзии. Платон обвиняется в недопусти­

мом размывании границы между философией и поэзией: пытаясь опре­ делить бытие сущего через причастность той или иной идее, утверждая,

ло:кного, кроме того [3] имеются схемы категории (Брентано: "das

будто идеи суть образцы, которым вещи подражают, он, по мнению

Seiende nach den Figuren der Kategorien". -

Аристотеля, «пустословит или (в лучшем случае) говорит поэтическими

А. ч.), такие как: [3.1] "что", ~3.2] "~~OBoe", [3.3] "колнкое" (какое по количеству), [3.4] "где", [3.5] 'когда и [3.6 и т.д.] иное, смысл чего может бьпъ попят таким же образо~. Наконец, [4] помимо всего этого, - сущее в возможности и сущее в деиствительности»

.

Трактат Брентано по сей день остается классическим трудом, в

метафорами»32. Но если сущее сказывается многозначно, не становится

ли всякая речь о сущем как таковом, о сущем вообще неизбежно мета­ форической? Не вытекает ли из многозначности сущего, что единая унивокальная речь о бытии, единая унивокальная онтология невозмож­ на? Не становится ли неизбежно всякая онто-логия онто-поэтикой]

котором подробнейшим образом разбираются перечисленные значения

Аристотелъ во что бы то ни стало должен избежать этой угрозы. Где

«сущего», а также мотивы, лежащие в основании аристотелева списка

пролегает граница между поэтической метафорой и философским дис­

кате~орий. В летнем семестре 1931 г. Хайдеггер, теперь уже профессор

курсом в рамках контролируемой полисемии?

Фраибургского университета, прочтет курс лекций, посвященный суще­ му в значении возможного и действительного по IX книге «Метафизл30 -ки» . И вводные лекции этого курса будут посвящены тому же предмету, что и диссертация Брентано - интерпретации полисемии сущего. Мы видим, что о сущем говорится, во-первых, в четырех основ­ ных смыслах и, во-вторых, один из этих четырех смыслов - сущее как высказанное (епоказанное») в апофантическом суждении, в свою оче­ редь, сказывается во многих значениях, и этих значений столько, сколь­

ко имеется категорий: «быть чем», «быть каким», «быть скольким»,

«быть где» и т.д. «Категория, - говорит В своих лекциях Хайдеггер, __ есть сказание бытия в высказьmании (Л6УОС;) о сущем». Сколько имеется категорий, столькими способами связка «есть» говорит О бытии сущего». Схематизируя полисемню имени то ау, Аристотель стремится к некогорой особым и достаточно жестким способом устанавливаемой дисциплине разговора о сущем (да и вообще философского разговора).

При этом он старается определить дело философии, с одной стороны, 30 СМ. ПрИМ. 31 Ср.

21, 23. 1017 а 23 с, СМ. также ПрИМ. 13.

Согласно аристотелевой теории метафоры, последняя представ­ ляет собой перенос имени. Некоторым образом метафора искусствеино создает, сотворяет, обогощает, возможно

-

имитирует полисемию, на­

зывая вещь не собственным, не свойственным ей именем. Существенней­ шее противопоставление, которое мы находим в «Поэтике» в связи с об­

суждением метафоры,

-

оппозиция обыденного

роны, И торжественного, высокого

-

с другой

=низкого, с одной сто­

(1458

а

18 -

Ь

3).

Обы­

денное употребление имен делает речь попятной (аафтiс;) в своей обы­ денности: содержание привычно усматривается, умо-зрение не напряга­

ет взгляда. Поэт же, обладая не свойственной другим высотой видения, смотрящий оттуда, откуда другие смотреть без постороиней помощи не могут, воспитывает взгляд слушателя (читателя), позволяя видеть нечто

как нечто (иное). Конечно, и логический апофансис показывает в суж­

дении нечто (субъект) как нечто (предикат), пре-дицируя одно относи­ тельно другого (Tl ката TLYOC;). Апофантическое суждеиие показывает, «что» (екаков», <<КОЛИКИЙ)) «где» и т.д.) есть субъект. Уже ПЛатон и тем

более автор силлогистики Аристотелъ понимали, насколько важно раз32КЕVОЛОУЕТV ... каl IJЕтафора~ лt.У[\ v пот Т]ТlКас; ....

Metaph., 991 а 20 ff.

личать способы предикации и владеть ее каноном, ибо от этого зависит

возможность правильного умозаключения. Поэтому апофантическое «как» и поэтическое «каю--' существенно различны, философия cтpeмиrcя на­

дежно защитить свои границы, отвергая Uf3pLt; поэтического слова. Искусство пользоваться метафорой заключается в умении поэта усматривать сходства, подобия там, где обычный взгляд их не подмеча­ ет (<<Поэтика»

1459 а 7 [.)34.

Там, где мы привычно скользим по течению

обьщенной речи, поэтический слух «чуткий парус напрягает» и устрем­

33

Стрекало вопроса

-

Вместо предисловия

32

этической метафоры и придать разговору о сущем, хотя и с многочис­

ленными оговорками, форму науки (ведь он определяет первую филосо­ фию как «некую науку», ЕПЮТ~IlТ') ттс), Однако это возможно (в серьез­ номсмысле) лишь в том случае, если категории, хотя и не представляют

собой совокупности видов одного рода, объединены чем-то большим, чем просто случайным совпадением имен. Вспомним Чужеземца: дело

не в том, чтобы соглашаться по поводу имени, но в том, чтобы выяс­ нить в слове смысл самой вещи.

ляется к «существенному слову». Схватывая сходства, обнаруживая по­

добия,

поэтический взгляд усматривает невидимые невоспитанному

глазу «зрелища»

VI

(Anblicke), виды, аспекты, профили (Abschattungen) вещей.

Я умьппленно ввожу здесь термины, относящиеся к феноменологи­ ческой теории восприятия и, стало быть, играющие в моем тексте роль

Своему сочинению о категориях Аристотель предпосылает весь­

метафор. По Гуссерлю, зримая пространственная вещь конституируется

ма важный очерк семантики (<<Категорию>, 1). Он различает одноимен­

в синтезе своих профилей, профили составляют в совокупности внут­

ные

ренний перцептуальный горизонт вещи, при этом «сама вещь» есть не

синонимы). Одноименные предметы имеют общее имя, но «логосы сущ­

что иное, как трансцендентный полюс единства, полагающий границу

горизонта. Что есть вещь, ее перцептуальный смысл

in concreto

(епол­

ная ноэма») задается как многообразием профилей, так и структури­ рующей его внутреннейформой синтеза (еноэсис»). Поэтический

предмет

искусно

сотворяется-составляется

и

соименные

предметы

(ollwvulla, auvwvulla

-

омонимы

и

НОСТИ», т.е. определения, у них совершенно разные. Пример из учебни­ 1. орудие для косьбы.Л, элемент причес­ ки. Пример Аристотеля: l;ч;оv 1. живое существо, 2. изображение (статуя, картина и т.п.), Соименные предметы имеют не только общее имя, но и общий инвариант смысла - принадлежат некоторому обще­

ков русского языка: «коса» -

(по! llaLt;, ооотоо«; aUveЮL9 из неожиданно открывшихся (из той немыспи­

му роду, хотя, быть может, разным его видам. Например, человек и

мой точки, откуда смотрит поэт) сторон вещей. Внутренний горизонт по­

бык. Имя l;ч;оv сказывается о человеке и быке соименно (синонимично),

этического предмета образует единое целое благодаря невидимым невоспи­

о человеке и картине одноименно (омонимично). Но вот что важно:

танному глазу скрепам подобий, сходств, коннотаций.

кроме одноименных и соименных, Аристотель выделяет отыменные

Но искусству пользоваться метафорой нельзя научить

(1459

а

4

предметы (паронимы) -

те, что получают свои именования (различаю­

fТ.), оно присуще поэту милостью Божией. А то, чему нельзя научить,

щиеся, быть может, окончаниями) от чего-то одного в соответствии с

не может существовать в форме науки (ЕПЮТ~IlТ')' Напротив, с помо­

его именем: от «грамматики»

щью учения о категориях Аристотель стремится обуздать своеволие по-

-

«грамматик» и т.д.

Мы видели уже, что «сущее» сказывается многозначно и при

этом не соименно (синонимично) 33 ер. БВ,

§ 33,

где Хайдеггер противопоставляет апофантическому «как» вы­

сказывания экзистенциально-герменевтическое «как» усматривающе-понимаю­ щего толкования.

34 «Плитняк раскалялся, и улицы лоб

I

/

был смугл, и на небо глядел исподлобья

булыжник. И ветер. как ЛОДОЧНИК. греб

(Б. Пастернак, «Марбург»),

/

110 липам. И всс это были подобью>

нет единого рода «сущее». Теперь

мы обсудим второй важнейший тезис Аристотеля. Неверно, что различ­

ные значения сущего суть простые омонимы (ollwvulla апо TUXllC;): связь значений сущего не есть случайное совпадение имен. Философ не может обсуждать случайные совгтадения, своеволие случая

не предмет зна-

Вместо предисловия

34

ния (Епютrf~ТJ). о какой же связи идет речь? Эта связь именуется един­ ством аналогии, аналогией сущего.

«О сущем говорится, правда, в различных значениях, но всегда

по отношеншо к одному, [по отношеншо к] некоему единому естеству

(прос [у кai~(av Тlya фUaLV), а не одноименно (омонимично); подобно

Стрекало воnро._с_а

-

35 _

лу» _ субстанции. В ней предположено (или установлено?) и закрепле­

но: бытие (есть) изначально «что-бытие» (Т( Е:tvш). В онтологической грамматике главной частью речи становится суще~твительное, «суб­ стантив». Глагольность бытия, его «быть» (его Zu-sеш 3 5 ) ставится в за­ висимость от существительного «сущность». Всякий глагол есть акци­

или потому, что

деНЦИЯ, сказывающаяся о субстанции, а выражаемое глаголом дейст­

сохраняет его, или потому, что содействует ему, или потому, что оно

вие-деятельность зависит в своем бытии от бытия-действительности

признак здоровья, или потому, ЧТО оно проявляет здоровье ... Так вот,

действующего, деятеля. «Энергия» в основном для этой онтологии

таким же точно образом и о сущем говорится во многих значениях, но

смысле означает действительность сущности, полноту ее присутствия,

всякий раз по отношению к одному началу (прос; ~(av Фхrfv); одно на­

ее исполненность, завершенность (энтелехия).

тому как здоровое, например, относится к здоровью

зывается сущим, поскольку оно сущность, другое стояние

сущности,

уничтожение,

или

третье

-

потому,

лишенность,

ЧТО

оно

или качество,

-

-

потому, ЧТО оно со­

путь

или

к

сущности,

производящее

или

VII

сущ­

ность, И:Ш порождающее, или [что-либо иное] сказываемое в отноше­

нии к сущности, или отрицание чего-либо [из перечисленного], или 0'1'Теперь мы можем вернуться к нашей попытке осмыслить ари­

рицание самой сущности, в силу чего мы говорим даже, что не сущее

есть не сущее» (Г

2, 1003

а 33-Ь

стотелево полагание оснований метафизики как (в числе прочего ) уси­

1О). в

лие разграничить философскую и поэтическую речь. Поэтическая речь,

пределах единого рода, но о них говорится «в отношении к единому нача­

по определеншо Аристотеля, это, в первую очередь, речь, искусно ис­

лу»; это начало, к которому имя «сущее» применимо исходным образом

пользующая метафору. Почему Хайдеггер говорит нам, что метафори­

Итак, все категории сущего, хотя и не сказываются соименно

-

суверенно и изначально, есть «сущность», сущее первой категории, сущее

ческое существует только внутри метафизического? Ведь если это так,

же, принадлежащее остальным категориям, именуется так (т.е. «сущее») В

поэтическая речь даже для своего определения нуждается в «метафизи­

силу своей связи с сущностями и получает от этого первого сущего свое име­

ческом».

кой отсчета для ВССХ прочих смыслов (категориального) бытия. Именно по­

«Сущность», сущее первой категории, - камень, положенный во главу угла метафизики. Всякая же сущность - не просто «ЭТО» (не

л ому Аристотель говорит нам, что вопрос: «что есть сущее?» сводится к

просто, как говорили схоласты,

вопросу: «что есть сущность?» (есущность», oUо(а

«чп»

нование. Сушиость (как сущее первой категории) становится мерилом, точ­

геппшцз

technicus,

лат.

-

теперь уже как

haecceitas, «ЭТОсты) ), но определенное (quidditas, «чтойность»). Всякое сущее первой категории может

присутствовать ШIШЬ постольку, поскольку ему присуще его «что»,

substantia).

рому возводятся все другие категории сущего, Т.е. о сущности (ведь в СООТ­

смысловая определенность,вид-видность, эйдос, форма. Форма (а Ари­ стотель различает форму как всеобщее вид в логическом смысле и

ветствии С логосом сущности сказывается все сущее, и коликое (количество),

внутреннюю форму этой-вот вещи) лежит в основании бытия вещи как

11 каковое (качество), и все остальное, о чем говорится подобным образом;

именно так-то и так-то определенной вещи, определяет ее бытие, Т.е. вся-

«Итак, сказано о сущем в первичном смысле (ТО ПрWТWС; av), к кого­

вель все это будет причастио логосу сущности ...»

(8 1, 1045 Ь 27 -

31).

В этом суть «Метафизики» и всей последующей метафизической традиции, выстраивающей ОНТО.10ГИЮ «по отношению к одному нача-

35 Обсуждая основное дЛЯ SZ понятие Dasein Хайдеггер пишет: «Das "Wesen" dieses Seicl1den liegt in sеiпеш Zu-sein» (<<"Сущность" 'Этого сущего лежит в его

бьггь» (1;11. с. ~2)).

Вместо предисловия

36

Стрекало воnроса

кий раз определяет бытие сущего. Аристотель утверждает

37

(Metaph., Z 17), что именно сущность, понятая как внутренняя форма U-tорФr1, I:L8щ ." \'.,..,. 36) сущего, указывая, что есть вещь, отвечает и н а I:VOV ТО Т! llУ Ei мп

речи и отсюда

вопрос, почему (на каком основании) эта вещь есть. Ниже мы подробно

речь должна бы иметь для каждого вида, как говорит Александр Афро­

остановимся на аргументах, изложенных в

но уже сейчас необхо­

дисийский, «собственный знак имени»>, Впрочем, если различение смы­

димо сказать, что эта глава имеет прямое отношение к нашему обсуж­

слов уже произведено, такое досадное обстоятельство, как омонимия,

=

Z 17,

ЖДУ собственными логосами вещей и их именами нет взаимно одно­

значного соответствия. Отсюда

-

-

омонимия как пагуба философской

философская задача различения омонимов. Идеальная

дению Вопроса. Аристотель говорит в ней, что единственно правильная

больше не угрожает философской речи, и после некоторых уточнений

форма вопроса «почему есть Х?», одного из четырех вопросов, входя­

вещи приобретают не только собственные логосы-смыслы, но и собст­

щих в упомянутый выше реестр «Второй Аналитики», такова: «Почему

венные имена, причем «собственные»

это-вот (то, С чем мы столкнулись в этом-вот со-бытии) есть то-то и то­

или общепринятого

то (определенное "что")?» Иными словами, почему этому-вот, тому, что

смысле, в смысле «собственного знака сущности». Таковы некоторые

кажет себя, присуща та или иная определенность, позволяющая ему

черты проекта (осуществимого или неосуществимого) устроения фило­

присутствовать в качестве-? человека или дома, позволяющая ему быть

софского дискурса у Платона и Аристотеля.

тем-то и тем-то, позволяющая ему быть.

-

не просто в смысле обыденного

словоупотребления

(узуса),

но

в

эйдетическом

Само собой разумеется, метафора (определяемая Аристотелем

Ответ: основание есть то т( ~V 1:1vш, эйдос, форма, которую мы

как перенос имени) возможна лишь там, где есть собственные имена.

можем усмотреть и высказать. Сущность как присущее вещи и тождест­

Подлинный же смысл метафоры выявляется лишь в том случае, если

венное ее бытийной основе «что» есть начало и основание ее бытия

свойство имени быть собственным определяется не привычкой слово­

(1041

Ь

28).

употребления, но собственными логосами сущих, т.е, метафизикой сущ­

Сказыванне внутренней формы вещи есть «логос сущности»,

ности. Только метафизика делает возможной и аристотелеву классифи­

«собственный логос» этого сущего. Он артикулирует в определении тот

кацию метафор.

вид (эйдос как всеобщее), с которым внутренняя форма (внутренний эй­

Высказывая что-то о вещах, мы так или иначе называем, имену­

дос, 1:180<; [v6v) жестко онтологически соотнесена. Конечно, помимо

ем их. В языке Платона и даже Аристотеля слово ovo~a, имя, еще не

«логоса сущности» сущее обладает именем. Но просто имена (ер. важ­

имеет жестких грамматических коннотаций, не означает непременно

нейший для нас текст: «Софист»

«имя существительное». Любой предикат именует вещь. Философ име­

218

С) философская речь черпает из

наличного многообразия языка. Поэтому может случиться так, что ме-

нует вещи, высказывая их сущностные свойства

=

аспекты сущности.

Но и поэт именует (пеппт) вещь. По Хайдеггеру, поэт выговаривает о 36

то т( ~Y ЕТУШ -

букв. «бытие тем, что было» или, возможно, «то, что было

[для некоторого Х, «некоторому Х»] быть», лат.

quod quid erat esse;

Хайдеггер:

«das, was jegliches Ding seiner Sachheit nach schon war» (Die Grundprobleme der Gesamtausgabe Bd. 24, У. Кlosteгmann, Frankfurt а.М., 2. АиЛ., 1989, S. 120, 149). О грамматике и значении этого центрального аристотелева термина написаны сотни страниц. Имеющий хождение русский перевод Рпапотепоюре,

вещи существенное или сущностное свящает

(emennt)

(wesent1iches) слово

и тем самым по­

сущее в его бытие-тем-что-оно-есть.Аристотель ска­

зал бы, что в строгом смысле слова поэт почти никогда не говорит о

Сущностном, ибо не говорит о сущности (ТО т( ~V I:LVШ) вещи. Ведь ПОЛЬЗОВhТЬСЯ метафорой обычно и означает не употреблять имен, отно-

«суть бытия вещи» воспроизводит оригинал только в одном отношении: его ве­ личайшей противоестественности по отношению к языковой норме.

тои ОVОIlСПОС; (ПlIlElОV (ad Metaph. 1006 Ь 5). Именно Александр явно на­

37 Стершийся русский оборот «в качестве» заставляет поневоле говорить не

38 '(5l0\1

вполне точно. «Качество» есть одна из «акцидентальных» категорий, здесь же

ЗЫвает в качестве важнейшей философской задачи "разделение (ОЮ(рЕatс;J [зна­

речь идет не о качестве, а о чтойности.

чений] омонимов". (См. САС]

1277.12-14).

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

38

сящихся к сущности, т.е, не употреблять «собственного имени» соответ­ ствующего вида или имен высших родов. Я оговариваюсь

«обычно»,

-

поскольку перенос имени с рода на вид Аристотель тоже причисляет к метафоре. В теории тропов эта фигура называется «обобщающей си­ некдохой» (классический пример из «Тропов» дю Марсе: людей назы­

вают «[простыми] смертными»), Люди говорят: «Сократ

-

человек», «Человек смертен», «Чело­

век необразован», «Солнце сеет (есть сеющее) богоданный свет», «Речь

-

цветок уст» и, говоря так, именуют вещи. После Аристотеля, его

напротив, как уже было сказано, поэтическое видение не может за­ стыть в виде реестра или схемы поэтических подобий. И хотя в истори­

ческоЙ поэтике такие реестры метафор существовали, метафора как

факт поэзии может только

эти способы именования. Мы можем сказать, например, что первое и второе именования говорят (в разном смысле) о сущности именуемого, а третье именует человека лишь привходящим образом. Наконец, мы можем сказать, что последние два именования суть метафоры по анало­

гии. Но где пролегает граница собственно философского и поэтическо­

го именования? Так ли уж надежно онтология отгорожена от онтопо­ этики? Сущее сказывается не соименно, оно не есть род, и в этом угро­

за. Само по себе слово «аналогия» ничего не решает. Ведь и солнечное излучение названо сеянием (поэтически названо) по аналогии (так у Аристотеля!). Только уточнение смысла аналогии сущего, выделение сущности как изначального смысла и возведение к этому единому нача­

лу

(ad

цпшп) остальных значений сущего (в смысле категорий) заклады­

вает первый межевой камень, разграничивая апагоша епцз и метафору по аналогии. Граница метафизического и метафорического видна (0/11-

случиться (dпо

TUXllC;),

стрястись,

она

«бьmает»39. Различие в способе существования поэтической и онтологи­ ческой аналогии задан различием способов, каковыми «душа пребыва­ ет в истине», «истинствуег», различием между искусством

' , )40. нием ( епютпрп

Н

(TEXVll)

и зна-

о и это последнее различие устанавливается изнутри

метафизики.

Однако, если верить Хайдеггеру, в метафизике Аристотеля ве­

«Органона», «Метафизики», «Риторики» И «Поэтики», мы можем раз­ личить (пользуясь разнообразными тонкими стратегиями различения)

39

ликое мышление греков пришло к своему великому концу". Если же мы,

«поздние философы»

(Die Sрйtlil1gе der Рпйоворше), покидаем, вслед за

Хайдеггером, обжитое, «полуденное» пространство традиции и, «видев­ ше свет вечерний», пытаемся в силу известного закона эсхатологии схождения пределов

-

-

расслыштьь происходившее в ее начале, на рас­

свете, в предрассветный час, то оказывается, что тот изначальный спо­

соб существования поэтического, которое Хайдеггер

называет

das

Dichtel1 и отличает от Poesie, и есть сущностное мышление бытия". Аристотель утверждает, что поэзия философичнее и серьезнее

историографии на том основании, что «поэзия говорит об общем, исто­ рия же

о единичном» (здесь-о «единичном событии», т.е. о случай­

ном)

Ь

(1451

5 П·.).

Поэзия вообще

- не о случайном. Не случайно и по­

этическое именование, хотя ему и нельзя научить, хотя оно случается.

Поэтическая аналогия не просто усматривается (впрочем, Аристотель, описывая искусство пользоваться метафорой, употребляет здесь глагол

четпиво установлена) только изнутри метафизики сущности. Аналогия сущего у Аристотеля обозрима, каталогизирована, схематизирована. Список категорий и есть список названных в этом контексте «аналогией» отношений. Качество называется сущим пото­

му, что оно определенным образом (а именно, как качество) обнаружи­ ваемо в субстанции и определенным образом (как качество) в своем бы­ тии зависит от бытия субстанции. Качество не есть сущее в самом ос­

новном смысле, потому что оно не есть «из себя» (епз а висимости от другого (епs аЬ

a1io).

se),

но есть в за­

39

«Ах, если б знал, что так бывает, когда пускался на дебют, I что строчки с

кровью убивают, I нахлынут горлом и убьют» (Пастернак). Мандельштам пи­ шет в_статье «О собеседнике»: «Воздух стиха есть неожиданное» (Воздух, на ко­ горый опирается крыло стиха в полете стихия стиха) ~E

. th. N IС. 1139 Ь 15 ff.

41 С.

18*.

, .

Ниже мы вернемся к обсуждению этого тексте 11.

«Das Denken jedoch ist Dichten, und zwar nicht nur eine Аг! deI" ~ichtung пп Sm~e der Poesie und des Gesanges. Das Denken des Seins ist die uгsрГiiпgliсhе Welse des Dichtens». М. Неidеggег, Der Spruc/I des Апахлтапаег // Ho/zwege, 7., duгсl1gсsсllепс Ацйаяс. \7 Кlоslсппапп. Ггапкшп а.М, 199-1. См. также с. 28*: "в

:2

°iLlloM 11

'J()~1 же I'И;IУ философия и се мысль-только с поэзией».

Вместо предисловия

40

Стрекало вопроса

6аирЕ1У: поэт усматривает подобия), но, открываясь, сотворяется, уч­

-

реждается, о чем и свидетельствует слово «пойэсис», В этом сотворяю­

впоследствии

щем открытии и учреждающем удерживании в открытости

пор как ему в руки попала диссертация Брентано. В

esse conservatio)

(creatio et in

заключено по(й)этическое своеволие: не произвол, а ат­

41

вопрос стал посохом и палицей, стал стрекалом для гимназиста, а

-

студента богословия Мартина Хайдеггера, с тех

1931 г.

профес­

сор философии Фрайбургского университета М. Хайдеггер, скажет:

рибут некоей власти. Именование осуществляет, как сказали бы мы те­

«из текста

перь, еще и перформативную функцию. Именовать, пеппеп, значит на­

А. Ч.) уже в Средние века заключили, что первое, ведущее и основное

рекать, посвящать, еrnеппеп (<<Я данной мне властью нарекаю тебя ...»).

значение бытия вообще

Поэт милостью Божьей данной ему властью посвящает, нарекает су­

только для одного из них и охватываемого этим последним много­

Met.

Е>

1 (1045 -

Ь

27 -

31,

приведенного мною выше.

-

для всех четырех смыслов в целом, а не

щее «во сущее», выводит на свет потаенное и безымянное, учреждает

образия,

вещь в ее поэтическом бытии, которое ничуть не менее «действитель­

станция», как будто и «бытие в возможности», и «бытие в действи­

но», чем бытие конституируемого в перцептуальном синтезе простран­

тельности», и «бытие в смысле истинного» должны сводиться к бы­

ственного объекта. Это и есть «учреждение бытия в слове».

тию в смысле субстанции. В

-

есть

ouo(a, термин, который привыкли переводить «суб­

XIX

в. философы (прежде всего Брента­

но) были тем более склонны к такой точке зрения, поскольку к это­

му времени бытие, возможное и действительноеуже были осознаны

VIII

как категории (у Канта и Гегеля.

-

А. Ч.). Отсюда проистекает рас­

хожее мнение, будто учение Аристотеля о бытии есть "учение о суб­

Но вернемся под стены философской ойкумены, более того

-

к «полуденному» понятию аналогии сущего. Обладающее единст­

вом аналогии, сущее как таковое изучается, по Аристотелю, одной

наукой (первой философией, метафизикой). В ней о сущем говорится не одно именно (эквивокально), не соименно (унивокально), но по аналогии. Наука эта нацелена на то «первое, от чего зависит ос­ тальное и в чем оно берет свое начало». Но здесь возникает серьез­

ное недоумение, о котором мы до сих пор умалчивали. Строго гово­ ря, все предшествующие построения относятся к lТоллахw<; л[уо~[vа в узком смысле. Точка зрения Аристотеля, как кажется, состоит в том, что аналогия

ad

UllUШ относится лишь К категориям, категории же в

совокупности (бытие как категориальное) определяют лишь один из перечисленных ранее четырех основных значений сущего. Может ли рсчь идти о едином термине, к которому восходят (как к первому

чения сущего, сущее как таковое и в цслом? И если да, то что это за «единое», И не обнаруживает ли аристотелев анализ некую невоз­

pa'lrOBopa

И значит, традиция слишком поспешно устремилась по лож­ ному пути. Вопрос остается открытым, но в эту открытость не так­ то легко войти. Вопрос остается без ответа, но форма вопроса, его сила, его посыл уже предопределены.

Вопрос о бытии не «измыслен»

Хайдеггером, он коренится в истоке греческой философской тради­ ции, он вызревает, прорастает, «восходит» (фU[I,

geht

аиС) в начале

европейской метафизики и становится едва различимым на закате, в «сумерках западного мышлению> (аш

Abend des

Аоешйапёев). Мета­

физика есть тем самым фuOl <; вопроса о бытии, а ее история

- путь Вопроса аЬ опепге ad оссшепгегп. Это движение нельзя обратить

Вспять: остается лишь следовать туда, куда ведет жезл и палица во­

проса

-

из светлого в темное-'. '«И мы делаем это, исходя из не

-

началу и основанию аналогии) все перечисленные Аристотелем зна­

м о ж но сп. лальисйгпсго осмыслепного

станции". Но это заблуждение ...»43

О нем? Именно тгот

43 М. Heidegger, Aristoteles. Metap/I)'sik е 1-3. S. 45. 44 Один

из героев Генриха фон Клейста говорит, ссылаясь на продолжающуюся

Историю изгнания из рая: «Рай для нас закрыт, и Херувим [с огненным мечом] СТОнт"За пашими спинами: стало бьгп. МЫ должны совершпгь кругосветное пу­

тешеСТlIме м посмотреть: а IIЩ-'У' рай НСС сгпс как-нибуль да приоткрыт с "рОТИ-

Стрекало вопроса

42 обоснованного поначалу убеждения, что трактат [Аристотеля], если мы будем следовать за автором философски, позволит нам по-на­ стоящему глубоко проникнуть в это темное

-

это значит: он (этот

трактат) принуждает нас к основному вопросу философии, конечно, при условии, что мы достаточно сильны, чтобы поистине поддаться принуждению»:".

ыечательная находка: в немецком

43

un-heimlich,

если, как того требует

ХаЙдеrтер, напрячь слух и расслыштьь стершиеся смыслы, звучит: «без­ доыное», «бес-приютное», «не-уютное». В «Бытии и времени»

Unheimlichkeit

(Бибихин: «жуть»)

-

опре­

деление самой сию бытности , связанное с таким ее фундаментальным <<расположением»

(Befmdlichkeit),

как «ужас»

(Angst)47. Unheimlichkeit (das Мап)48, по­

свидетельствует о крушении попыток бегства «в люди»

пыток обжиться, раствориться в «мире», превратить в нечто домашнее,

не-тягостное и без-ответственное свою фактичность, уже-расположен­

IX

ность

Мышление бытия есть мышление-в-направлении-к-основаниям. Речь, в которой это мьппление выращивается, в своем движении к исто­

ку смысла всякий раз балансирует на грани невозможного, на грани его

(смысла) утраты, на грани бессмыслицы. Уже платонов «Софист»

-

свидетельство этих невероятных усилий речи. Разговор о бытии, коль

скоро мысль в нем хочет мыслить изначально, т.е. постоянно обновлять свою причастность к самому бытийному началу, поневоле взламывает логический канон, лишая себя тем самым возводимых веками охрани­

тельных стен, защищающих философскую ойкумену от набегов ино­ мыслия, часто и на деле оказывающегося бессмыслицей. Изначальное, «принуждаемое самой истиной» мышление-в-на­

правлении-к-основаниям

и

есть

то

самое

das Unheimlichste

(ТО

81:1 у()татоу), о котором говорит Хайдеггер в своем толковании-е перво­ 1'0 сгасима «Антигоны». Греческое 8н у6с;

-

многозначное слово, из

тех, что Хайдеггеру по нраву, слово, создаюшее полифонию смыслов;

(Befmdlichkeit),

т.е. то основное определяющее экзистенцшо об­

Dasein49,

стоятельство, что бытие уже препоручено и вменено

что по­

следнее находит или застает себя в своем бытии, открывая для (или скрьmая от) себя, что оно «есть И имеет быть». «Успокоенно-освоившее­ ся бытие-в-мире есть модус жути наоборот» (БВ, с.

189).

(dcr Unheimlichkeit)

присутствия, не

При этом «более изначальное» экзистенциаль­

но-онтологическое понятие, лежащее в основе «жути», названо Хайдег­

гером

«das Un-zuhause»

(Бибихин: «Не-по-себе»),

«Zuhause»

как сущест­

вительное означает «свой дом», «домашний очаг», «свое, обжитое ме­

cтo»SO. Стало быть,

Unheimlichkeit

свидетствует о «Не-по-себе», о том,

что «все неладно», о неуютности, коренной бесприютности

Dasein.

Хайдеггерово толкование Софокла подразумевает многое из того, что было сказано в «Бытии и временю> и потом переговорено в новом, сложившемся в 1930-е гг. языке: человек сквозь

которую

-

странная брешь в то­

тальности

сущего,

прорывается

~Etv6TaTOV,

die UЪеШ1асht) бытия, Принадлежа бытию, человек (стран­

сверхвластис

(то

8[lv6C; означает «внушающий благоговейныйтрепет, священный ужас»,

ствующий и там, и сям среди сущего, находящийся повсеместно) везле

«страшный, ужасный», «странный, непомерный, неслыханный». То

ЧУДовищно не-уместен

Се 1vотспоv (субстантивированная превосходная степень прилагагель­ 11010

()[lv6C;) у Софокла

Ul1gellcurc ---

-

человек.

Гельдерлин переводил

-

das

стен в

(das

Ullhеiшliсhstе). И в первую очередь, не-уме­

обжитом пространстве давно

и тщательно

культивируемых

«форм мышления» человек, пытающийся мыслить заново, обновляю-

«чудовищное, ужасающее, огромное, чрезвычайное». Пе­

ревод Хайдеггера передает все эти значения, но в нем спрятана одна за-

47 SZ,

§ 40, Мне кажется, впрочем, что русское «тревога» точнее передает смысл

ЭТого термина,

ноположной стороны» (Нешпсп УОП Klcisl, Ober das Marionettentheater. Werke [п

I l'

Ва.

Напзег.

lhid"

4'. (:\1,

з.

~.'>2

47

С.

1966, S, 802--807).

48 SZ,

§ 27.

,

·хм аидеггер ГОВОрИТ также, ЧТО DаsеlП «препоручено своему собствснномх бы-

тик». (ЕВ, с, -11 С;!), 50

<'р, франпузское

. «C11C7

SП\»

.

,

Вместо предисловия

44

щий свою причастность к началу.

находка Хайдег~ера:

«Das Unheimlichste» - гениальная самое могущественное - самое беззащитное.

Необходимость выходить за пределы обжитой логической ойкумены продиктована настаивающим на себе вопросом. И она

45

Стрекало вопроса

-

лит). «вьmyждаемые самой истиной» тюкидаем философский полис после того, как стали его полноправнымигражданами, после того, как на деле, а

не в силу беспомощныхперепевов из Ницше, Хайдеггера или Деррида (пе­ penевов, в которых правит

«das Ewig-Weibliche»)

удостоверились,

что

всегда сопряжена с опасностью. Хайдеггерова «критика логики»,

«острый галльский смысл и сумрачный германский гений- нам действи-

призывы высвободить мысль из силков логической техники, пре­

тельно внятны

53

.

оказыва­

Настаивая на вопросе, мысль оказывается в опасности, Но еще б6ль­

ются непреодолимым искушением для тех, кому логическая техника

maя опасность тaиrcя в том, чтобы слишком поспешно уcтpeмляrьcя к ложной

чересчур трудна, а история онтологии не слишком знакома. Хайдег­

основательнocrn и слишком высокомерно отторгать не-каноническое как без­

гер сказал однажды", что люди ждут от философии посвящения в

основательное, абсурдное, Стрекало вопроса не позволяет остановиться, Нель­

мудрость мира или даже наставления, ведущего к блаженной жизни,

зя мыслить наполовину. Движение «в темное» не безоглядно, но сопряжено с

но уж никак не необходимости чрезвычайного, иногда паче сил на­

нарушением запрегов, преегупанием пределов, и прежде всего

пряжения мышления, а равно

yrpатами.

вратно

понятая

«задача

деструкции

-

истории

онтологии»

и тщательности. Сейчас многие

-

со все новыми

В «Софисте» Чужеземец совершает отцеубийство, ибо преетупаег пар­

как-то уж слишком жадно бросаются искать у Хайдеггера наставле­ ния в блаженной жизни, тайноводства. Конечно, Хайдеггер сам дает

менидов запрег -

запрег спрашивать о «ничто» (поначалу продемонстрировав

повод к истолкованию его философии как своего рода мистагогии:

Тезтегу невероятную власть этого запрета и полную безнадежность попыток

«Бытие как стихия мысли приносится В жертву технической интер­

его обойти), Более того, лва пути, указанные богиней (не самой ли богиней Ис­

претации мышления. "Логика" возникает во времена софистики и

тин:ой?), как-то вдруг теряют свои границы, и обнаруживается, что (не сущее

Платона как санкция на такую интерпретацию. Люди подходят к

некоторым образом есть, и, наоборот, сущее каким-то образом не есть»

мысли с негодной для нее меркой.

Именно такой способ думать богиня приписывает глухим, незрячим, заблуд­

[...]

Давно уже, слишком давно

(241

О).

мысль сидит на сухой отмели. Уместно ли тогда называть "иррацио­

шим и беспомощным, ничего не знающим смертным

нализмом" попытки снова вернуть мысль ее стихии?»52. Эту «анти­

мышлении бытия для мышления выясняercя (и в речи выговаривается) невоз­

техническую» ноту с наслаждением подхватывают, но при этом

за­

можность спрашивать о бытии, умалчивая о ничто. А заодно и очевидное

бывают, что ее автор был весьма глубоким и, смею сказать, «тех­

для Антисфена и софистов положение: «одно не может быть многим»

(см.

ца и Канта, философом, который, как никто другой в нашем веке,

софской беседы, на основании опыта истинной предикации, когда один

владел деталями и оттенками философской традиции, причем полу­

субъект связывается при помощи копулы «есть» со многими именами.

ченными «из первых рук». Позиция философского кочевника и ски­

По ходу дела выясняется нечто немыслимое, совершается невиданная

5-

С

6ОК). Но в самом

ничным» исследователем логики Аристотеля, Дунса Скота, Лейбни­

251

В

(Fr.

654)

ставится под сомнение на основании опыта фило­

тальца может быть плодотворна, только если она внутренне неиз­

бежна, если мы в поисках истоков мысли и своей собственной изна­ чальной природы (той, что «у себя самого выпытывал» еще Герак-

53 «Преодоление традиционной логики означает не устранение мышления и гос­

подство одних чувств, оно означает изначальное, строгое, причастное бытию мышление» (с.

51 М.

Heidegger, Zeit und Sein. Zur Sache des Denkens, М. Niemeyer Verlag, Tubingen, 1969, S. 1. 52 Письмо О гуманизме 11 Хайдеггер 1,'1, Время и бытие 1 Пер. В. В. Бибихина. М., IYY3,

С,

lY3.

131 *).

54 «Юноши и недоучившиеся старцы», о которых говорит здесь Чужеземец,

Последователи Антисфена.

См.

Oehler, Die Lehre уот noetischen und Aristoteles. Hamburg, Meiner. 1985. Здесь же

К.

dia/lOeliscllell Гзепкеп bei Рйиоп ипа - очерк логики Антисфена и теории

«ноологического сингуляриэма».

Вместо предисловия

46

47

Стрекало вопроса

(цппешшспие) U~pte;: оказывается, что одно и то же Х может бьпь и не

х

быть У. Но чтобы вопреки запрету и в силу необходимости, возникаю­

щей изнутри мысли, мыслящей бытие, научиться сказывать не-сущее (ТО

~~

av

ния

!.[УН V), нужно переосмыслить смысл самого мышления-сказыва­

(!.[YHV), переосмыслить

Почему вообще есть сущее, а не наоборот -

ничто? «Почему,

возможности и границы философского ло­

т.е. какова основа этого? Из какой основы проистекает сущее? На ка­

госа. Поначалу нужно заново научиться слышать глагол «быть» и раз­

кой основе зиждется сущее? К какой основе восходит сущее?»55 Вопрос

личать его смыслы. Платон вводит понятие «причастности или общно­

<
сти (JlteE~I<;, когмомо) родов, видов или идей» и различает

ло и основание (QpX~V Kal alT(av) философ исследует, задавая вопрос

значении «есть»

далее,

причастности

как утверждение

[2.]

бытию

(т.е.

идее

существования

сущего);

[1.]

иными

в экзистенциальных

«есть» в словами,

суждениях,

«есть» как тождество (причастность самому себе) и, наконец,

[3.]

«есть» как причастность (принадлежность) роду. Для Платона, как известно, «сущее»

-

«IIочему (&НI ТО?», говорит Аристотель (Metaph.

Z 17, Апа]. post. 11, 1).

И продолжает: поскольку сущность мыслится как начало и основание

сущего, ответив на вопрос «почему есть? ..» в отношении сущего, точиее, исследовав общую структуру ответа, мы можем надеяться выяснить,

ОДИН из высших родов

(который вводится с самого начала наряду с едвижением» и «покоем»).

что есть сущность. Но важно правильно начать исследование: вопрос

«почему?» должен быть правильно задан.

«Быть» значит бьпь причастным этому роду. Далее, движение есть или,

Лейбниц писал в одном из своих сочинений: «Мы не всегда в

что то же самое, есть сущее, оно причастно роду «сущее». С другой сто­

действительности имеем идею того, о чем сознаем себя мыслящими».

роны, «движение» не есть «сущее» (не есть то же самое, что и «сущее»).

Аристотель мог бы сказать: «Мы не всегда понимаем, о чем спрашива­

Смыслы глагола «быть» в этих суждениях различны, МЫ ВИДИМ, что

ем (и спрашиваем ли вообще), когда сознаем себя спрашивающими». Об

уже у Платона «различение омонимии»

главное оружие в полемике с

этом же пишет и Хайдеггер, предпринимая попытку ввести читателя

«юношами и недоучившимися старцами». Но как же быть с запретом

«Введения в метафизику» в ее основной вопрос, но понимая при этом,

Парменида?

однако, как трудно перейти ту грань, которая отделяет публично, а

-

-

Небытие мыслимо, но лишь как не-бытие-чем, а это зна­

чит бытие-иным, как отличие. Но тогда ~~

av

как (таким образом!)

значит, безразлично существующую вопросительную формулу от под­

мыслимое, полагает Платон, представляет собой некий действительный

линной присвоенности вопроса, включения его в вопросительное бытие

смысл, эйдос, точнее,

сиюбытности (Оавеш).

-

род наряду с другими родами

(260

В

7 Г},

Как

говорит Чужеземец, этот род «рассеян по всему сущему». Иными слова­

Аристотель занимается в первую очередь выяснением смысла

ми, каждое сущее причастно бытию и небытию. Будучи одним и тожде­

вопроса. Когда спрашивают, почему образованный человек есть чело­

ственным себе, оно причастно многому, есть многое, допускает множе­

век образованный, вопрос имеет смысл, только если понять его так:

ство предикатов. Но оно во многих смыслах не есть, не есть иное, и это

«Почему (тот или иной) человек образован?», т.е. почему одно (образо­

иное столь же многообразно. «Не сущее некоторым образом есть, и на­

ванность) присуще другому (человеку). Спрашивать же, почему образо­

оборот, сущее каким-то образом не есть».

ванный человек есть образованный человек, т.е,

Как бы ни относились впоследствии к этому рассуждению Пла­

оно само, значит ни о чем не спрашивать

-

почему нечто есть

(1041 а 14 с). Таким образом,

тона, нет сомнения в том, что в свое время оно содержало множество

правильная и единственно возможная форма вопроса «почему'э такова:

немыслимых новшеств

«Почему А есть В1» или, что то же самое, «Почему В присуще А,?»

(das Ul1heimlichste),

как нет сомнений и в том,

что именно эти рассуждения составляют основу нынешней классиче­ l"k"it апофантическойЖН'НКИ.

Вместо предисловия

48

Стрекало вопроса

При этом вопрос может быть действительно задан лишь тогда, когда уже установлено, что В присуще А. Прежде чем спрашивать «по­

чему ?», нужно знать, что дела обстоят именно так: А действительно есть В. Может случиться, что нечто, выдающее себя за вопрос, есть все­ го лишь «шум в гортани» с вопросительной интонацией. Можем ли мы

осмысленно спрашивать, почему этот человек образован, если нам не

известно, что он образован? «Ведь "что" и бытие (ТО ОП Kai ТО Е1vш должны быть налицо как очевидные»

(1041

а

)

15).

Наиболее незаметная, а потому самая опасная выдающая себя за смысл бессмыслица, говорит далее Аристотель, возникает там, где вопрос «почему?» задают абсолютно (аплwс;), т.е. спрашивают: «Почему Х есть?», «Почему человек есть?», а не различают, что это (человек) есть то-то и то-то>. Иными словами, заданный правильно вопрос «по­

чему?» выясняет основания истинности той или нной предикации, а не экзистенциального суждения (утверждения существования). Объяснение здесь, по существу, то же, что и выше. Чтобы вопрос почему человек есть был возможен как вопрос (если мы отдаем себе при этом отчет, что речь идет об основании бытия, а не возникновения-становления), сам факт бытия должен быть для нас достоверен. «Бытие должно быть уже

дано (заранее, как условие вопроса.

(1041

Ь

4 f.).

«Есть ли (вещь)?»

-

-

А. Ч.), оно должно быть налицо»

это совсем иной, структурно иной, во­

прос, выясняющий иное. И на него уже нужно ответить положительно,

прежде чем спрашивать, почему вещь есть то-то и то-то (Апаl.

1).

кать ничего и в то же время о чем-то допытываться

56

post. II,

Спрашивать просто: «Почему человек, дом ... есть?», значит не ис­

1041

а

32 -

Ь

2.

(3 f.).

«Прежде чем

В греческом тексте сказано: «Искомое же остается в высшей

степенн скрытым в тех случаях, когда одно не сказывается о другом, как, на­ пример, когда спрашивается, что есть человек, поскольку здесь говорят просто,

искать, надлежит расчленять».

49

Что расчленять и как? Говоря совсем

форМ8JThНО, прежде чем спрашивать

«почему?» необходимо выделить

определенное положение дел, выговариваемое в апофантическом сужде­ НИИ,.- что-то сказывается о чем-то. Расчленять нужно субъект

Sи

пре­

дикат Р этого суждения, после чего вопрос может быть задан в форме

«Почему

: S есть Р?» Вот как рассуждает Арисготель: нашим вопросам

(почему человек, дом и т.д. есть?) можно придать смысл, только если

задать их в следующей форме: «Почему это-вот (тело, совокупность его частей-органов) есть человек?», «Почему это-вот (камни и бревна) есть дом?» Или в общем виде: «Почему эта-вот материя есть то-то и то-то, та или иная определенная вещь?» Ответ: потому что в «этом-вот» нали­

чествует (uпарХEL) то, что делает эту вещь этой вещью

бьшо

-

букв. «то, что

"б ыгь этои - вещью" ~., », " ТО тт Т')у егмп. А это И есть внутренняя фор-

ма (Е180<;

Ev6v) данного составного целого (ТО aUvоЛоv). Почему эти - потому что они так-то и так-то упорядоче­

бревна и камни суть дом?

ны, составлены, а не свалены в кучу. ~OTOMY что мы можем усмотреть характерные признаки, «строение» дома. Потому что перед нами не

груда

(crwp6c;) элементов, 11 fТ.).

но оформленное целое, которое форма собира­

ет в одно (ер. Ь

В этом ответе выражена существеннейшая онтологическая по­ зиция Аристотеля. Что <<надлежит расчленять»?

-

материю и форму.

Одна из сторон аристотелева понятия материи такова: материя есть принцип различения изоморфного, она отличает друг от друга различ­ ные единичные вещи в пределах одного вида. Материя помечает фак­ тичность нашей встречи с вещью как этим-вот единичным. Но думать, что материя решает вопрос, есть ли А (существует ли), а форма

му это-вот существующее есть А (та8Е т68Е, Ь

2),

-

поче­

совершенно не соот­

ветствовало бы содержанию аристотелевых поНЯТИЙ. Материя как не­

а не различают, что это-вот есть то-то и то-то», Этот довод, как кажется, невоз­

определенное, подлежащее определению, есть возможность присутствия

можно ни понять, ни вписать в контекст, если не предположить, что речь идет

формы в данной единичной вещи и никоим образом не есть основание (пусть неопределенного) присутствия самой вещи. Присутствовать зна­

все-таки не о в высшей степени аристотелевском вопросе что есть человек, а о вопросе почему человек есть. Этого мнения придерживаются многие коммента­

торы Аристотеля. См., например, Н. KOn,~me1!lar гит

Schmitz, Die Ideenlehre des Aristoteles. 7. Buch der Metaphysik, Bouvier Verlag, Вопп, 1985, S. 283. Рус­

скип персвод в чстырсхтомном собрании сочинений Аристотеля 'заранее «ис­ правляет» эТОТ текст (см. Т.

1. с. 221).

чит быть «видимым», иметь вид (эйдос), а не быть-безвидным. Присут­ СТВовать означает для Арногогеля уже быть оформленным. Разумеется, камни и бревна, сваленные в кучу, тоже присутствуют (отсутствует

дом'), но присугсгвуют они как уже определенные вещи

-

камни и

-

Вместо предисловия

50

Стрекало вопроса

51

<<расчленение» на материю и форму и тем самым уточнить вопрос, раз­

бревна. О каждой из этих вешей можно в свою очередь спросить, поче­

вести субъект и предикат, как считает Аристотель, здесь невозможно,

му эта-вот (материя, но уже иная!) есть то-то и то-то (такой-то и такой­

ибо речь идет о простом, о чистой энергийности чистой формы. Знание

то камень). Вопрос «почему'э можно продолжать задавать, покуда пе­

(VОТ1аL<;) как присугствие в уме чистой формы предмета (v61l~.IQ) принци­

ред нами составное целое (аuvолоv), нечто, в чем можно различить ма­

пиально отлично от знания связи «)I(IVОЮ) или знания как связывания ноэм «(JIJ~lТТЛОК~

терию и форму.

Итак, спрашиватъ «почему?» означает спрашиватъ об «основа­

VOl1Il
суЖдении.

И осно­

Таким образом, с точки зрения Аристотеля, «основной вопрос»

вание это есть форма (эйдос). Внугренняя форма вещи определенным

метафизики, заданный в форме «Почему вообще есть сущее?» отмечен

образом соотносится с эйдосом как всеобщим

двойной

нии, в силу которого материя есть определенное неЧ10» (ь

-

71).

логическим видом, к

печатью

бессмыслицы.

Во-первых,

он

задан

абсолютно

которому относится вещь; внутренняя форма есть энергийное присугст­

(OOrлw<;), как вопрос о существовании: «Почему Х есть?» В нем не разли­

вие всеобщего в единичном. Эйдос

чено (не «расчленено») что и о чем. И не просто не расчленено, а не мо­

-

логический вид высказывается в

жет быть расчленено. Действительно, что есть «форма» сущего как та­

собственном, свойственном ему логосе, т.е. определении. Наша стратегия поиска (исследование вопроса «почему?») при­

кового, как сущего? Ответ может быть только один: бытие (в смысле «су­

водит к следующему результату. Форма есть основание «что-бытия» со­

ществование»).

Но бытие не мыслимо как форма. Для Аристотеля ду­

ставного целого, определенього (наличного) бытия. Но поскольку для

мать так

Аристотеля, как мы обнаружили, всякое бытие сущего таково, форма

ществование

оказывается искомым началом и основанием бытия сущего как такового.

му) предикат, но «предикат» логический (квантор). Во-вторых, не есть

Спрашивать «почему?» можно до тех пор, пока речь идет о со­ ставном целом, и после того как вопрос о факте бытия (есть ли?) этого

-

величайший абсурд, да и много позже Кант скажет, что су­

(Dasein, Existenz)

не есть реальный (т.е. описывающий фор­

ли «сущее» не что иное, как «то, что есть», то, что «бытийствуег», ИЛИ,

как говорили схоласты,

-

что осуществляет акт бытия

(actus essendi)?

составного целого решен. «Так что ясно, что относительно простого ни

И наоборот, не означает ли всегда «быть» то же самое, что «быть су­

[такое] исследование, ни обучение [ему] невозможно, и что для простого

щим»? Но <х:ли это так, вопрос «Почему вообще есть сущее?» спрашива­

способ поиска иной» (ь

ет, почему сущее есть сущее, почему нечто есть оно само. Спрашивать

9 fТ.).

Движение от составного целого к простому мыслимо в двух

так, говорит Аристотель, значит ни о чем не спрашивать.

противоположных направлениях: в направлении первой материи (~

Но, быть может, значение причастия «сущее» не исчерпывается

ТТРWТIl UЛIl) и в направлении чистой формы. Первая материя у Аристо­

ссылкой на «акт бытия»? Быть может, мы должны иначе понять значе­

теля

предельное понятие, обозначающее чистую возможность. О ней

ние значения? Может ли, скажем, «значение» как «значимость» (нечто

нельзя сказать: «первая материя есть», стало быть, и вопрос «почему?»

меня затрагивающее, задевающее) или «значительность» иметь онтоло­

по поводу первой материи невозможен. Что касается чистых форм, они

гическое значение? Остается ли наш вопрос, оказавшийся в результате

-

суть (присутствуют) В уме, который знает вещь в простом событии ее

аристотелевой процедуры выяснения смысла бессмысленным, не имею­

присутствия, ее «что-бытия». «Знает» значит «прикасается»

(8 [уЕ1У,

щим значения или бес-содержательным, все так же и в таком же смысле

Знает, потому что прикасается. Но в этом «потому что»

не имеющим значения, если мы входим в вопрос (или вводим его в наше

речь не идет об основании бытия чистой формы. Спрашивать «поче­

Существование), следуя указаниям Хайдеггера? Остается ли вопрос все

му?» по поводу явленности чистой формы, по поводу ее чистой феноме­

так же бессмысленным, если мы представим себя в окружении, в гуще

нальности бессмысленно по той простой причине, что всякое «почему?»

вещей, в бсс-просветности СУЩС1'О, когда безнадежная скука или глубо-

1051

Ь

24).

имеет это событие присутствия своей отправной точкой, а произвести

Вместо предисловия

Стрекало вопроса

кая тоска обнаруживает бесконечное дление одного и того же, открыва­

му основному вопросу метафизики, самим Ничто вынужденному: поче­

ет неизбывность присугствия вещей, вещей вообще,

му вообще есть сущее, а не наоборот

52

...когда

-

ничто?»57

Здесь пора сказать, наконец, что вопрос:

так долго странствуешь, и мозг

Seiendes und nicht vielrnehr Nichts?»

уже сбивается, считая волны,

53

«Warum ist Oberhaupt

представляет собой почти дослов­

ный немецкий перевод вопроса, заданного по-французски Лейбницем в

глаз, засоренный горизонтом, плачет,

сочинении под названием

«Principes de lа nature et de lа gг.ice, юпёёе en raison»58, впервые опубликованном в 1718 г. Лейбниц спрашивает: «pourquoi il У а plutot quelque chose que rien?»59 Я приведу почти полно­ стью § 7 этого сочинения:

и водяное мясо застит слух.

и. Бродский. «Одиссей Телемаку»

«До сих пор я говорил как физик; теперь нам надо подняться на

Что же, первая философия должна сторониться угадываемой

высоту метафизики, пользуясь великим прИНЦИПом ... который гласит:

здесь серьезности и считать ее делом поэтов? Или она должна всерьез

НИЧТО не делается без достаточного основания, Т.е. не происходит ниче­

принять онтологическое значение скуки, «истинствование» в скуке? Но,

го такого, для чего нельзя было бы при полном познании вещей ука­

с другой стороны, не начинаем ли мы просто-напросто Б[ l1уЕ106щ (Платон, «Софист»,

242 С,

см. также БВ, с.

6),

Ilueov

ттмг

«рассказывать

зать основания, достаточного для определения, почему это происходит так, а не иначе.

сказки» о бытии, когда принимаем в расчет бытие как неизбывность,

Раз такое начало допущено, то первый вопрос, который мы

когда вслед за Левинасом ссылаемся на бессонницу как на один из са­

имеем право сделать, будет следующий: почему существует нечто, а не

мых подлинных опытов «сущего как такового и в целом», опыт бессон­

ничто; ибо ничто более просто и более легко, чем нечто. Далее, если

ницы в бытии? Это нам и предстоит попытаться понять.

предположить, что вещи должны существовать, то должна быть воз­ можность указать, почему они должны существовать так, а не иначе».

Это необходимое основание, говорит далее Лейбниц, должно

ХI

находиться в субстанции или «необходимом существе», которое в себе самом заключает основание своего бытия, «в противном случае нет ни­

Летом лософии

1929 г. Хайдеггер возглавил после Гуссерля кафедру фи­ (Philosophie 1) Фрайбургского университета. По случаю вступ­

ления в профессорскую должность на общем собрании гуманитарных и естественно-научных факультетов он прочитал лекцию

(<
«Что такое метафизика?» Она заканчивалась так: «Для этого скачка (по направлению к «собственным возможностям» нашего бытия.

-

А. Ч.) решающим является: во-первых, предоставление пространства для сущего в целом; потом

-

свободное отпускание себя в Ничто, т.е,

избавление от божков, которые у каждого есть и у которых каждый имеет обыкновение прятаться; наконец

-

допущение размаха этой без­

опорности, чтобы В своих взлетах она постоянно возвращалась к само-

какого достаточного основания, на котором можно было бы остано­

виться. Такая последняя причина вещей называется Богом». Мы видим, что вопрос Лейбница становится возможным, более того

-

необходимым в силу закона достаточного основания

57 Что такое метафизика?

/1

Хайдеггер М. Время и бытие

/ Пер.

-

одного

В. В. Бибихи­

на. М., 1993. с. 26-27 (курсив мой. - А.ч.). 58 Русский перевод: «Начала природы И благодати, основанные на разуме» (См.

Лейбниц Г. В. Соч. в 4-х mm. Т. 1. М., 1982, с. 404-412). 59 Хайдеггер упоминает об этом обстоятельстве во введении к 5-му изданию текста лекции «Что такое мегафизика?» (1949), см. Хайдеггер М. Время и бы­ тие. С. 27-36. См. также примечания В. В. Бибихина на с. 408. Имя Лейбница Не было названо (В

1929 г.),

говорит Хайдеггер, потому что вопрос задается В

«совершенно другом смысле».

Вместо предисловия

54

Стрекало вопроса

из двух «величайших ПрЮЩИПОВ» (наряду с законом противоречияг", Этот закон (principium nobilissimum), который Лейбниц причислял к

важнейшим основоположениям разума, . звучит так: «Nihil est si.ne гацопе» (<<Нет ничего, что не имело бы основания»). Вот более подроб­ ная формулировка этого при:нципа. Лейбниц пишет одному из учени­

нОСТИ

(es-ientia),

55

хотя, вообще говоря, мы можем мыслить сущность­

чтоЙIIОСТЬ и не решая вопроса о ее существовании. Итак, сущность и су­ ществование различаются с помощью различения вопросов. Сущность отвечает на вопрос, что есть вещь

(quid sit res), существование -

на во­

ков Спинозы: «id, quod dicere soleo, nihil existere nisi cujus reddi potest

прос, есть ли она (аn

ratio existentiae sufficiens»61 (<<[принцип), который я обычно высказываю,

им соответствуют разные типы знания о вещи) мы находим в аристоте­

таков: ничего не существует, если не может быть указано достаточное

левом списке из «Второй Аналитики».

основание его сущесгвования»).

sit).

Оба эти вопроса (а также указание на то, что

Мы уже видели, что, по мнению Аристотеля, определенное со­

Итак, принцип достаточного основания говорит, в числе проче­

держание и бытие этого содержания должны бьпь уже достоверны для

го, и о существовании, он утверждает, что всегда возможно (спри пол­ ном познании вещей») указать основание существования (ratio

нас, прежде чем вопрос «почему?» может бьпъ задан. Иными словами,

existentiae) того или иного сущего (ехотя эти основания в большинстве

прежде чем мы начнем спрашивать «почему'ё В схоластических терми­

случаев не могут быть нам извесгныв'"). Различение сущности (essentia) и существования

нах этот запрет означает: нельзя (бессмысленно) задавать вопрос «по­

на вопрос, есть ли вещь, уже должен быть дан положительный ответ,

(existentia) по­

чему?» относительно экзистенции, Более того, Фома Аквинский назы­

лучило свою завершенную, «школьную» форму В поздней схоластике.

вает существование акциденцией, поскольку все, что не относится к

Говорилось так: в каждой вещи, в каждом тварном сущем мы можем

сущности-эссенции, есть, по определению, акциденция. «Все, что суще­

выделить, во-первых, его (этого сущего) чтойность, quidditas -

ственно для вопроса "есть ли?" есть акциденциявэ-, При этом уже самим

то, бла­

годаря чему по поводу этого сущего можно ответить на вопрос что

Философом (Аристотелем) установлено и ясно сказано, что об акциден­

есть вещь; то, благодаря чему это сущее можно отнести к определенно­

циях, о привходящем.не бывает знания. Но там, где бессмысленно зада­

му роду и виду. Но, как мы уже знаем, по Аристотелю, это искомое в ве-

вать вопрос «почему?», бессмысленно и говорить об основаниие-, По­

щи есть ее внутренняя форма, в технических терминах то Тl 'lV ЕIVШ.

этому для Аристотеля основание существования

Понятая как бытийное основание вещи, форма (эйдос, чтойность -

тором говорит Лейбниц,

,.,.

...

....

все

эти понятия выражают разные аспекты искомого смысла) представляет

собой фундаментальное значение многозначного понятия oua(a. В схо­ ластике это значение передается термином essentia. Фома Аквинский говорит: сущность называется так, поскольку «благодаря ей и в ней вещь имеет бытие

ПО поводу каждого

о ко­

бессодержательное понятие. Для схоластов,

как и для Лейбница, здесь имеется универсальный ответ (относящийся, впрочем, к тео-, а не онто-логии): тварные вещи существуют в силу то­

го, ЧТО они сотворены Богом.

Вопрос Лейбница: «Почему есть нечто, а не ничго?» спрашива­ ет именно о существовании. Это отчетливо видно из текста «Начал при­

(esse)>>63.

И во-вторых,

-

(ratio existentiae),

определенного

содержания,

роды и благодати»: сначала автор спрашивает, почему есть нечто, а не

каждого «что» можно спросить, есть ли оно. Отвечая «да» на этот во­

НИЧТо, т.е. каково основание того, что вещи должны существовать

прос, мы утверждаем существование (existentia) соответствующей сущ-

(existentia), а затем, почему они должны существовать так, а не иначе (essentia).

Лейбниц Г.В. Монадология,

§§ 31-32. Heidegger, Der Satz уот Grund, S. 84. 62 Лейбниц г.в. Монадология, § 32. 63 Тпоптая Aquinas. De ете еГ еззепна. ed. 1П, Топпо, Мапегп. 1957.

60

61 Цит. по: М.

64 Thomas 65

Aquinas, Qu()dlib. П, quaest, П, art. Ш. \'0111 Gnmd так передает закон достаточного основания

Хайдеггер в Dcr Sat:

ПО-немеIIКИ: «Nicll1S

Isl оlше WаПlln» (<<Ничего не бывает без "почему?»).

Уже в Средние века вопрос о характере и смысле различения и сочетания сущности и существования в тварном сущем стал предметом

серьезных дебатов. Вдаваться в смысл имевшихся расхождений мы здесь не можем, хотя они имеют прямое отношение к «вопросу о бытии» и к тому же составляют одну из важнейших тем средневековой онтологиие.

Скажем только, что попытка толковать различие сущности и существо­ вания как реальное

(distinctio realis),

т.е. попытка придать им в их отде­

ленности-отдельности самостоятельный бытийный статус (точка зре­

ния, принятая томистами), оспаривалась уже Дунсом Скотом, а в пери­ од Контрреформации -

Франсиско Суаресом с помощью аргументов,

заслуживающих всяческого вниманияё", Об основании существования как такового, гапо

sufficiens existentiae

ригае, как кажется, имеет смысл

спрашивать лишь в том случае, если мы прннимаем точку зрения «ре­

ального разделения»

(distinctio realis)

57

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

56

сущности и существования, если

мы сумели отделить существование от сущности и придать ему некое само-стояние, сама возможность и смысл которого нуждаются в тща­ тельном исследовании.

Лейбниц, не причислявший себя, конечно, ни к одной из схола­ стических школ, да и вообще стремившийся мыслить «вопреки» школь­ чым канонам, находится, несмотря на это, в существенной зависимости

от понятийного горизонта схоластики. (Впрочем, стремление «мыслить вопреки» уже само по себе означает зависимость.) В частиости, разли­ чие сущности и существования остается для него одним из важнейших

етов но содержаниеэтих понятий меняется. Вот что мы чнтаем в

n:peдм , 68 ении «О способе отличения явлений реальных от воображаемых» . СОЧИН

Сущее

u

(ens)

есть то, что может быть нами понято, т.е. деистви-

тeJIЬHO помыслено. Последнее означает, что понятие его может (в прин­ циn:е) быть до конца развернуто, иными словами

-

разложено на про­

стые признаки-качества, не вступающие друг с другом в противоречие.

онтич еская возможность сочетания

(conjunctio) простых качеств в од­

ной субстанции тождественна возможности без противоречия предици-

ро

вать соответствующие простые понятия отиосительно одного и того

_

-

ф

же субъекта. Здесь происходит важнеишее для всеи филосо ии

=

=

Л-б

еи ни-

ца отождествление: епв possibile, сущее возможное. Собственно, ос­ нование (ratio) сущего как возможного состоит в совместности (евза­ имной непротиворечивости»)связываемых в нем как в едином субъекте (UПОКl::LIlЕVОV) простых качеств.

В отличие от русского «основание» или немецкого «Grund» ла­ тинское «гацо» означает исходно «счет, подсчет» и, далее,

ление, рациональное взвешивание»,

ratio entis -

-

«размыш­

разумное основание су­

щего. В изложении Лейбница это понятие уточняет, интерпретирует, растолковывает средневековое и аристотелево понятие сущности как

формы. Онтологическое основание есть разумное основание, которое de

jtlre -

в соответствии с законом достаточного основания

ном познании» можно указать, но которое

- «при пол­ de facto для конечного чело­

веческого разума может оказаться инепознаваемым (ср. «Монадоло­ ГИЯ»,

§ 32).

Разуму же бесконечному, т.е. Божественному, оно всегда ве­

домо. Бог, будучи не только этим разумом, но и сущим в высшем и ос­

новном смысле этого слова (summum ens), наделяет сущее бытием, со­ 66 Несколько подробнее об этой дискуссии и ее значении для Хайдеггера

.-

в

моей работе «Онтологическая дифференция и темпорапьиосты (Вопросы фило­ софии,

N 6, 1997, с. 136-151). У меня есть здесь возможность печатно высказать

свое глубочайшее огорчение по поводу многочисленных опечаток в греческих

словах и фразах, встречающихся в этой публикации, опечаток -

иногда совер­

общает бытие твари. С другой стороны, будучи чистой деЙствитеm:.но­ стью и чистой деятельностью

(actus purus),

Он делает возможное деист­

вительным, действительно существующим. Но «в существование может

быть выведено» лишь possibile как свободное от внутренних противоре­

вполне вероятных, за ко­

ЧИЙ, тогда при некоторых условиях (связанных с лейбницевой теорией

торые автор тем не менее ответственности не несет. Судя по письму из редак­

Возможных миров, о которой мы не станем здесь говорить) совершается

шенно невероятных, временами же (что еще хуже)

ции, эти опечатки есть не что иное, как некий

-

daemon

ех

machina

ра).

(из компьюте-

переход: ens ~ еэавтепв. Поэтому, строго говоря, именно Бог как «от се-

u

67 Хайдеггер обсуждает и интерпретирует «тезис средневековои онтологии» о

сущности

и

(;ГlllldprobIeme

существовании,' а

der

Рпапотепоюпе,

также

аргументы

§§ 10-12.

сторон

в

лекциях

Die

68

Лейбнпп Г В Соч, в

4-."" 1/11/1

Т.

3.

М .. IУЮ. с. 110-114.

Стрекало вопроса

59

Вместо предисловия

58

Впрочем, не всякая сущность требует в качестве

ratio existentiae

бя и чрез себя» сущее (ens а se et per se) есть искомое основание и послед­

бесконечного сополагания (синтеза) различных своих моментов. Исклю­

няя причина существования вещей. Это тот же самый ответ, который

чение (как и для Аристотеля в связи с его вопросом «почему?») здесь со­

мы находим в схоластике.

ставляет «простое», в том числе

Но вернемся от богословия Лейбница к его философии. Далее в

-

и чистые формы. «Первое же, о чем я

заключаю как о существующем, не прибегая к доказательствам, на ос­

работе «О способе отличения явлений реальных от воображаемых» го­

новании простого восприятия или опыта, осознаваемых внутри себя,

ворится: «И как сущее

пишет далее Лейбниц, повторяя картезианский ход,

(ens) выражается посредством отчетливого поня­ (existens) выражается посредством отчетливого

-

-

это, во-первых, я

тия, так существующее

сам, мыслящий многообразное, во-вторых, сами многообразные фено­

восприятия». И вслед за этим Лейбниц описывает, что же означает от­

мены, т.е. явления, которые существуют в моем уме»69. С другой сторо­

четливое восприятие. Это сложное понятие включает в себя внутрен­

ны, существование Бога не удостоверяется никаким восприятием и мо­

нюю

согласованность

живых моментов

восприятия:

они не должны

жет быть получено некоторым умо-зрением. У Лейбница, как и у Спи­

вступать в противоречие. Здесь тоже правит один из «величайших

нозы, это умозрение выстраивается

прИНЦИПОВ»

ремы, варианта онтологического доказательства бытия Божия, в тексте

-

закон противоречия. Конечно, в абсолютном смысле со­

гл~сованное восприятие не есть достаточное основание

(ratio sufficiens)

ordine geometrico

в виде некоей тео­

«Есть совершенное существо» (для Спинозы и написанном).

самого существования: оно (восприятие) лишь свидетельствует о суще­

Нам важно сейчас, что для Лейбница, как и для Декарта, сущее,

ствовании. Но поскольку существование выражается через отчетливое

существование которого абсолютно достоверно в «простом восприятии

восприятие, последнее есть основание для нас, дабы мы могли судить о

или опыте», есть я сам как мыслящий. Более того, достоверность суще­

существовании, т.е. здесь

ствования ego

ratio -

рациональный мотив онтической ве­

cogitans

лежит, как это видно из текста, в основе вообще

ры и идея (в кантовском смысле) удостоверения в существовании вос­

всякого удостоверения в существовании. Речь идет не оперечислении

принимаемой вещи. Когда я говорю «идея существования в кантовском

рядоположенных«регионов» сущего и определении их в зависимости от

смысле», я имею в виду похожее рассуждение Гуссерля (об этом чуть

способов удостоверения в существовании, но о внутреннем устройстве

позже) в качестве текстуальной аллюзии, а по существу следующее оче­

всякой достоверности, об иерархическойструктуре удостоверения:

видное для Лейбница обстоятельство. Подобно тому, как конечный ин­ теллект зачастую (или даже

-

как правило) не может до конца развер­

я сам

(ego cogitans)

~ феномены (Декарт: «идеи») ~ свойства

или аспекты вещей ~ сами вещи (квне меню».

нуть понятие вещи, Т.е. ухватить всю совокупность простых признаков

Возможность конечным образом удостовериться в моем собст­

того или иного сущего, точно так же восприятие не может получить не­

венном существовании и в существовании феноменов (явлений в моем

посредственного (по Лейбницу

уме) как таковых, по Декарту, -

-

«интуитивного», в отличие от «слепо­

моих идей, противоположна необхо­

го» или «символического») и достоверного знания обо всей этой сово­

димости бесконечного синтеза, свидетельствующего о существовании

купности. Вопрос о существовании этой-вот сущности ИЛИ, наоборот, о

вещеЙ-вне-меня. Это различие полагает границу «имманентного» и

сущности, чтойности этого-вот воспринимаемого не решается простым

«трансцендентного». В иерархии удостоверения сфера имманентного, и

«касанием» ума. Восприятие всегда находится под угрозой разрушения,

прежде всего

распада внутренней согласованности, возникновения противоречия, об­

вигся началом и основанием удостоверения в существовании сущего

наружения ошибки. Только некая гипотетическая «актуальная беско­

пию

ego cogitans -

existentiae.

нечность» восприятия действительно могла бы стать нерушимым основа­

нием достоверности (существования) той или иной воспринимаемой вещи.

69 Там же. с. 110.

чистое Я как мыслящая субстанция, стано­

-

61

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

60

=

mens. На этом основании и в стихии мысли (in mente) проис..от удостоверение в существовании вещей «вне мысли» (extra

хн

cogitans ~~..

Пора оглянуться по сторонам и отдать себе отчет в том, куда

mentern).

-

Но мьшшение у Декарта, будучи первои в смысле иерархии

удостоверения субстанцией (строго говоря, атрибутом субстанции), ни­

завело нас стрекало вопроса. Прежде всего, мы обнаруживаем, что во­

когда не есть инстанция, учреждающая или конституирующая (в смысле

прос «почему?» был услышан в какой-то момент по-новому, а именно,

гуссерлевой феноменологии) сущее как сущее. Да и у Гуссерля «консти­

как вопрос об основании для нас, вопрос о

туирование» не есть

ratio -

резоне, вопрос об ос­

новании достоверности. Вопрос «почему?» доискивается теперь не соб­

creatio ех nihilo.

Онтологический «поворот», происшедший в

феноменологии

ственно бытийного основания или по крайней мере доискивается не

Гуссерля к моменту выхода в свет «Идей К чистой феноменологии и фе­

прямо. Теперь речь идет о достоверности бытия, что равносильно дос­

номенологической философии», в том и состоит, что обнаруженные в

товерности знания о сущем как о сущем. Искомое начало и основание

процедурах феноменологической рефлексии основания и механизмы он­

превращается в картезианское

fundamentum absolutum et inconcussum

тического полагания объявляются подлинным и единственно возмож­

безусловное и неколебимое основание истины?", истина же, как

ным смысло'м бытия сущего, все остальное отсекается как безоснова­

veritatis,

было сказано уже Аристотелем,

-

не среди самих вещей, но в правиль­

тельное и избыточное.

ной связи понятий (ноэм). Этот путь приводит нас к вопросу об апо­

Декарт, выстраивая свою процедуру сомнения и последующего

диктическом основании знания (в том числе и знания о сущем как тако­

удостоверения в существовании вещей, никогда не занимается подроб­

вом), «аподиктической достоверности» (Гуссерль В «Картезианских раз­

ным выяснением смысла существования (содержания понятия существо­

мышлениях» ).

В81П1Я). Хайдеггер ставит это ему в упрек: «С

Это перетолкование вопроса об основании, вопроса «почему?»

"cogito sum" Декарт дела­

ет делает заявку на доставление философии новой надежной почвы.

есть, как говорит Хайдеггер в работе «Европейский нигилизм», «новое

Что он, однако, при этом "радикальном" начале оставляет неопреде­

полагание меры истине сущего», оно закладывает (в первую очередь

ленным, это способ бьпия "мыслящей вещи", res

-

cogitans,

точнее бытий­

в трудах Декарта) метафизическую основу Нового времени. И тем не

ный смысл своего

менее не следует торопиться прочесть Декарта или Лейбница в духе

дило в задачи Декарта. Более того, гениальность Декарта (В том числе

позднейшего немецкого идеализма или того извода картезианства (или

и математическая гениальность) заключается в том, что он сумел по­

скорее, фихтеанства), который мы находим у позднего Гуссерля. Для

НЯТЬ, что в искомом доказательстве существования можно обойтись не­

Декарта мир, прошедший через процедуру гиперболического сомнения,

которым минимальным содержанием понятия «существовать», позво­

в определенном смысле остается таким же, каким он в нее вступал. Разу­

лявшем строить импликации наподобие следующей (принадлежащей,

меется, по ходу дела происходит, как полагает Декарт, важнейшее со­

кстати, Августину): «если меня действительно обманывают ("Бог об­

бытие: мир протяженных вещей и Бог

манщик"), то я существую»

(ens infmitum)

перестают быть

"sum"»

(БВ, с.

-

24). Но

это выяснение смысла и не вхо­

и при этом не приниматься за представ­

просто объектами (онтической) веры, но их бытие теперь удостоверено,

лявшуюся отчасти безнадежной, отчасти излишней работу определения

включено в знание, выстроенное на неколебимом основании и столь же

«бьfrИЙНОГО смысла "вшп?», Конечно, Декарт, несмотря на свое методи­

основательное в отношении своего внутреннего чина

ческое тотальное сомнение, не пытается строить метафизику заново, но

своего развертывания. Основание, о

(ordo),

т.е. метода

котором идет речь,

есть

ego

опирается в своих рассуждениях на многие ее понятия и предпосылки и

ИСПользует традиционные скрепы содержаний. tJ

ер. Европейский нигилизм

//

Хайдеггер М. Время и бытие, С.

118.

Вместо предисловия

62

Стрекало вопроса

63

Нет никакого сомнения в том, ЧТО от лейбницев а описания «от­

четливого восприятию> в работе «О способе отличения явлений реаль­

XIII

ных от воображаемых» зависит «теория перцептуального синтеза» и у

Канта, и у Гуссерля. Но если для Гуссерля в ходе такого синтеза про­

странственная вещь конституируется в своем «что» и в своем «быть­

этим-что», то для Лейбница отчетливое восприятие есть лишь способ выяснения существования, а не исходный его смысл, и уж никоим обра­

Гуссерль пишет в «Идеях ...», §

(wahrhaft seiendem)

142:

«Каждому "истинно сущему"

предмету принципиально соответствует (в а

priori

безуслОВНОЙ сущностной всеобщности) идея некоторого возможного

зом восприятие или воспринимающий не становятся экзистенциальным

сознания, для которого сам этот предмет схватьтаем

основанием воспринимаемого. Существующее всего лишь «выражается»

(origitUir)

посредством отчетливого восприятия. Вопрос о подлинном бытийном

можность обеспечена, то и предмет ео

(erfafibar)

первично

и при этом совершенно адекватно. И наоборот, если эта воз­

ipso

есть истинно сущий». Гус­

основании решается для Лейбница в рамках онто-теологии. Это осно­

серль объясняет далее, что «идею» в этом отрывке надо понимать в кан­

вание есть Бог.

товскоМ смысле

-

как регулятивный принцип, ибо речь идет, вообще

Гегель говорит в своих лекциях по истории философии: «Мы

говоря, о бесконечном синтезе аспектов вещи, континууме «явлений»,

переходим теперь к философии Нового времени и начинаем ее с Карте­

внутренне сцепленном и структурированном «сущностным типом» са­

зия. Вместе с ним мы вступаем в самостоятельную в собственном смысле

мого предмета

слова философию, философию, которая отдает себе отчет в том, что

ствляется «аппроксимация» 72 существования этого-вот определенного

она в своем само-стоянии исходит из разума, и в том, что самосознание

предмета,

есть сущностный момент истинного. Здесь, можно сказать, мы у себя

предмета, который

дома и, подобно корабельщику после долгого странствования по бур­

ных содержаний такая аппроксимация не нужна. Как и Лейбниц, Гус­

ному морю, можем крикнуть "Земля!" ... В этот новый период принци­

серль полагает, что моменты внутренней жизни сознания (абсолютно

пом (началом и основанием.

для себя прозрачного) даны адекватно во внутреннем (простом) воспри­

исходящее из себя

самого ...»71

А. Ч.) становится мышление, мышление, Но твердая почва, на которую вступает,

(§ 143).

Для трансцендентной вещи в восприятии осуще­

закон аппроксимации задан

in concreto

ятии И для них верна формула:

«сущностью»,

«чтойносгью»

дан в синтезе восприятия. Для имманент­

esse = регетрг".

согласно Гегелю, философия, завоевав в качестве центра перспективы

В результате феноменологической редукции и «неприсоедине­

точку зрения самосознания, у самого Картезия есть основание удосто­

ПИЯ» контическому полаганию (Епохтi) феноменолог обнаруживает ин­

верения в бытии, а не самого бытия [опротяженных вещей»). Потребо­

тенциональный предмет как интенциональный. Иными словами, он об­

валось два решающих поворота в мышлении: сначала у Канта, а затем

наруживает не вещь-сущую-в-себе, но вещь, присутствующую для созна­

у Гегеля, сказавшего в «Феноменологии духа», что бытие-в-себе вещей

ния, полагающего ее как сущую. В этом присутствии-для обнаруживает­

есть их бытие-в-себе для нас, чтобы различие стерлось.

ся ДВойственность присутствия присутствующего, и так

-

само присут­

СТВие, «присутствование». Интенциональный предмет не только при­ tyтcтвyeт в качестве определенного содержания (определенность при­

tyтcтвующего), но присутствует определенным образом или способом (оп-

71

У.

Цит. по: М. Неidеggег, Hegels Begrif{ der Erfahrung // Holzwege,

Kloslermann,

Ргапкшгт а.М ..

1994. S. 129.

7. Аш].

72 об «аппроксимации» трансцендентного предмета в восприятии Гуссерль го­ ворит в лекциях 1925/1926 гг. под названием «Grundprobleme der Logik», см.

E.}fusser1, РlШnотеnоlоgiе der Lebenswelt, Allsgewilhlte Texte П, hrsg. К. He1d, Stuttgart, 1986. S. 75. 73lbid .. S. 73.

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

64

65

ределенность присутствия), например, в зрительном, а не в тактильном

Итак, предмет Х есть, если, во-первых, его внутренний гори­

восприятии, сейчас, а не в воспоминании. Феноменология делает своим

зоНТ законосообразно, в соответствии с сущностным типом того, что

предметом,

данности

яы МЫСЛИМ в Х, структурирован, и, во-вторых, если в многообразие

предмета и связь, соответствие,

способов данности различных аспектов этого Х входит «теперешнее»

тематизирует

способы

присутствия,

(Gegebenheitsweisen) интенционального

способы

корреляцию присутствующего содержания (ноэматического смысла) и

присутствие, момент первичной импрессии. Гуссерль говорит в одном

способов данности различных его фрагментов.

месте, что первичная импрессия ставит на предмете «печать существо­

В марбургских лекциях

.

1923-1924 гг. Хайдеггер говорит: «Вме­

вания». Такова в общих чертах феноменологическая теория «различе­

сте с открытием интециональностив смысле одновременнойтематиза­

ния И сополагания сущности и существования»

ции сущего и способов (das

essentiae et existentiae [in ente extra mentem]).

Wie) встречи с ним

впервые в истории фило­

софии ясно и отчетливо было положено основание для радикального онтологического исследования». И в БВ (с.

35):

«Онтология возможна

(distinctio et compositio

Таким образом, бытие сущего истолковывается в феноменоло­ гии с помощью тематизации способов данности интенционального

только как феноменология», Но какого сорта «онтологическое исследо­

предмета, т.е. смысл

вание» мы находим у самого Гуссерля? Каковы основные черты гуссер­

зом сводится к многообразным смыслам

левой «феноменологической онтологии»?

способы данности сами суть фомы чистого сознания, формы «жизни

Мы видели уже, что идея «истинно сущего» включает в себя, по

сознания». При этом «поле чистых феноменов» представляет собой сво­

его рода «промежуток», открывающийся в результате феноменологиче­

Гуссерлю, два момента. Во-первых,

est уже вполне определенным и решительным обра­ cogito, способы присутствия,

законосообразность,

взаимную

непротиворечи­

ской редукции (ореальное»

- геей - многообразие, лежащее <<Между» res cogitans и трансцендентной res cogitata), и есть, сложный предмет рефлексии, а с другой - совокуп­

вость, внутреннюю упорядоченность, сцепленность «двумерного» (но­

трансцендентальной

этико-ноэматического) многообразия данных содержаний (составляю­

с одной стороны,

щих «внутренний горизонт» предмета) и соответствующих способов

иость способов данности некоторого иного предмета (объекта), заклю­

данности.

чеиного в феноменологические скобки. Поэтому и «смысл сущего как

Во-вторых, момент первичности, неопосредованности присутст­

сущего» провозглашен как бы с самого начала. Даже если оптическая

(Selbstgegebenheit) предмета. Предмет должен быть «здесь во плоти», «сам» (ipse), без по­ средников, должен предоставлять себя первичным способом (originaliter). Первичное, «оригинальное» противопоставлено здесь видоиз­

вера естественного сознания редуцирована в феноменологической уста­

мененному, опосредованному, модифицированному. Глубочайший слой

полюсом интенционального отношения, предметом сознания, как пред­

предметного синтеза, его основа

метное или «наличное»

вия, как говорит Гуссерль

-

«самопредоставления»

(Grund) -

синтез темпоральный, и

«модификация» означает прежде всего темпоральную модификацию

-

новке, сущность-бытийность заключенного в скобки трансцендентного предмета разыскивается в новой «имманентной» предметности, доступ­ ной взгляду рефлексии. Сущее уже истолковано как то, что может стать

(das Vorhandene),

по Хайдеггеру.

Само сознание как присутствие предмета становится пред-ме­

ускользание, оттеснение непосредственного переживания, его «теперь»

том рефлексии, присутствует для рефлексии. Стало быть, движение к

или, точнее, содержания этого «теперь» (первичной импрессии) в «про­

онтологическому основанию не кончается ссылкой на некоторый осо­

шлое». Это оттеснение имеет двойную природу: «дать ускользнугь» 11

бый способ присутствия, присутствия первичной импрессии в форме

«удержать»,

это

удерживание-отстранение

называется

(гсгеппо), а изменение в способе присутствия содержания ни.п.пой монификацисй первичной импрессии.

-

ретенцией

«теперь»

ретенцио­

вие-теперь обнаруживается в рефлексии, в рефлексии оно тематизирует­

(im Momentanjetzt).

Дело в том, что само это особое присутст­

ся, ЭТО означасг, ЧТО полаганце этого ПрНСУТСТ13НЯ в качестве смысла

Вместо предисловия

66

экзистенции трансцендентного предмета зависит от «взгляда» рефлек­

сии. Рефлексия становится бытийным основанием феноменологическо­ го полагания бытийного основания. Но последнее предложение выска­ зано уже «из нового центра перспективы»: его условие

-

возможность

-

Стрекало вопроса

67

иия. в терминах Гуссерля: Ego, положенное в качестве предмета рефлек-

......

с.....·'

есть некоторый смысл-для-сознания, ноэма, она требует соответст-

вyroщего ноэсиса для своего конституирования. Кто или что, какая ин-

СТаНЦИЯ осуществляет это конституирование? Когда ego в рефлексии

рефлексии рефлексии. Понятно, чrо это рассуждение можно было бы продолжить, вы­

становится предметом, кто смотрит? Эта анонимная инстанция выхо­

страивая цепочку или «башню» рефлексий все более высокого уровия и,

]I1ff на свет в рефлексии следующего уровня, и тут-то обнаруживается,

как кажется, все больше проваливаясь в бес-почвенность, в без-основ­

что это

вынужден­

- все то же ego cogitans, т.е. обнаруживается тождество ego как объекта и ego как субъекта рефлексии. Но для кого это тождество обна­

ную»?) в поисках бытийного основания, если бы не одно останавливаю­

руживается? Кто смотрит? Не должны ли мы вывести эту третью ин­

ность (уж не «самим ли Ничто,

-

говорит Хайдеггер,

-

щее бесконечный регресс наблюдение. Сформулируем его так: присутст­

стаlЩИЮ из состояния анонимности с помощью очередной рефлексии?

вие присутствия ничего не добавляет к самому присутствию.

И до каких пор продолжается это движение? Поздние манускрипты

Искушенный в феноменологии читатель будет, возможно, удив­

Гуссерля показывают, что он постоянно возвращается к этой проблеме

лен и даже раздосадован избранным мною способом изложения. Дело в

(поневоле изложенной здесь слишком упрощенно). Выход из парадокса

том, что сам Гуссерль, несмотря на критику Декарта, остается картези­

(привоДЯЩИЙ к новым парадоксам) мог бы состоять в том, чтобы ввести

анцем в следующем отношении: он, вопреки всем оговоркам, переходит

некое загадочное неинтенциональное «сознание», или «переживание»

от чистого

(Erlebnis), в котором имелось бы абсолютное тождество субъекта и

cogito

к

ego cogitans,

к трансцендентальномусубъекту'< (под­

061,-

робнее об этом ниже) и строит свои рассуждения в терминах

разумеется, «чистоех или «полярное»

ego, хотя, substantia cogitans только

ехта. Так пытался разрешить упомянутыйпарадокс еще Фихте в лекци­ ях 1798/1799 гг. «Wissenschaftslehre nova methodo», вводя понятие «ин­

в смысле феноменслогически перетолкованной «формальной онтоло­

теллектуальная интуиция»?". Но если мы хотим отстоять феноменоло­

гии». В этих терминах наше построение выглядело бы следующим обра­

гический извод картезианства и сохранить за трансцендентальным

зом. Трансцендентальный субъект конституирует свои интенциональ­

субъектом, за

ные объекты как сущие. Стало быть, бытие интенциональныхобъектов

шение может быть только одно: с аподиктической достоверностью ус­

зависит от бытия

ego

есть

ego cogitans = ego constituens,

и теперь нам не избе­

жать вопроса о бытии самого трансцендентальногосубъекта, вопроса о смысле

sum

в

cogito sum,

от которого, согласно Хайдеггеру, уклонился

Декарт. Начать выяснять этот вопрос можно, лишь сделав само транс­

substantia cogitans,

статус аподиктического основания, ре­

танавливается тождество ego как субъекта рефлексии и ego как ее объ­ екта (как и для кого «устанавливается», какие решения предлагает Гус­ серль, мы здесь обсуждать не можем)?"; стало быть, углубление рефлек­ сии не приводнт к новым результатам, и бесконечный регресс остановлен.

предметом рефлексии. Но здесь возникает парадокс,

Я попытался изложить ту же проблему и при этом избежать по­

по существу, известный еще Аристотелю и подробно (конечно, в совер­

яагання еgо-субстанции, т.е. картезианской проекции аристотелевой

шенно иной системе понятий) обсуждаемый Плотином". Этот парадокс

analogia

состоит в том, что трансцендентальный субъект избегает опредмечива-

(парадокс лишь принимает иную форму), ни от необходимости некото-

цендентальное

ego

О, Fichte, Wissenschaftslehre nova methodo, Kollegnachschrift К. Спг, Fr. Кrause, F. Meiner Verlag, НашЬuгg, 1982. , 77 См. по этому поводу: К. Mertens, Zwischen Letzbegrundung ипа Skepsl~. Кritisclle Untersuc/lImgen гит Se!bstl'erstiil1dnis der напзгепаепю'еп Plliil1omeno!ogre E.Husser/s. Orbis Рlltlllошепоlоgiсus. Verlag К Айэег. гlтiыlгgI/(\Jlсilf'·'' ,

76 J.

Ср. К.

Held, Phtinomenologie der Zeit nach Husserl // «Perspektiven der гпспо[оше». Neues lahrbuch, Bd. 7, 1981, s. 185-- 221. 75 Епп. V 3. У] Я. особенно важный текст Епп V 3. 5. 74

Рпапо­

епиз. Этот ход не избавляет нас ни от упомянутого парадокса

Вместо предисловия

68

рого «силового» решения. Это (по существу, гуссерлево) решение я и

Стрекало вопроса

-

69

тин в «Бытии и времени», замышляет «отцеубийство» и Хайдеггер.

привожу, говоря: «ЩJИсyrствие присутствия ничего не добавляет к са­

J(нИГа, посвященная Гуссерлю «в знак почтения и дружбы», исподволь

мому присутствию». Не думаю, что это решение можно считать оконча­

гоТОВИТ грядущий разрьm Хайдеггера с учителем". Но уже в лекциях

тельным, но его критика увела бы нас слишком далеко от целей настоя­

щей работы. Поэтому я возвращаюсь к интерпретации «феноменологи­

1925 г. «Пролегомены (Seinsfrage) вводится в

ческой онтологии».

rии»80.

Присутствие присутствия оказывается для рефлексии второго

к истории понятия времени» вопрос о бытии

контексте «имманентной критики феноменоло­

Феноменологическая

онтология, как было сказано, исследует

порядка тождественным исходному присугствию. В надстраивающейся

вопрос о смысле бытия, отправляясь от бытия интенциональных пред­

башне рефлексий, последовательно тематизирующих присутствие, при­

яетов. Конечно, если мы так или иначе спрашиваем о бытии Х, это Х (в

сутствие присутствия и т.д. В качестве инварианта обнаруживается не­

терминологии Хайдеггера

кое чистое присугствие, сохраняющее тождество с собой. Что это за

мое») должно стать предметом сознания. Началом и основанием бытия

тождество? Вероятно, тождество формы? Но поскольку речь уже не идет

икreнциональныIx

о присутствии-предмета (предмет остался далеко позади, в начале це­

ность

почки рефлексий, в основании рефлективной башни, он уже давно не

бытием». Собственно, «бытие чистого сознания»

важен), форма есть не что иное, как само присугствие, присугствие и

МИН, ибо выясняется, что для чистого сознания имеет место «тождество

-

-

предметов

das Befragte, становится

Бибихина

сама

сущая

«опрашивае­

-

интенциональ­

бытие чистого сознания, названное Гуссерлем «абсолютным

-

избыточный тер­

есть форма, вопросы «что есть?» и «есть ли?» перестают что-либо раз­

сущности и существования», т.е. чистое сознание и есть бытие. Но как

личать. Фихте говорит: сознание предстает как «обращающаяся на себя

получен этот ответ? Метафизика приходит к нему в конце долгого пу­

деятельностььч, Плотин: чистый ум есть тождество энергии и сущности

ти. Начало же положено в Новое время незначительным, казалось бы,

(Еnn. УI

Гуссерль: чистое сознание есть абсолютное бытие. Впро­

сдвигом в смысле вопроса «почему?». Аристотелево а'(поv прwтоv тоб

чем, для Гуссерля (по крайней мере, для него) так описанное чистое со­ знание есть снова «идея в кантовском смысле», или «асимптотическое»

(Тvш (1041 Ь 28) было перетолковано как fundamentum absolutum et inconcussum veritatis - основание истинности, основание достоверно­

понятие (см. выше). Исходный интенциональный предмет, лежащий в

сти бытия,

8, 12).

основании башни рефлексий, не может совсем исчезнуть из виду, ибо действительное сознание, по Гуссерлю, всегда интенционально: оно не может до конца освободиться от двойственности присутствия присутст­ вующего.

79 Формально говоря, Гуссерль никогда не был «официальным научным руко­

водитеяем» Хайдеггера, но в некотором более серьезном смысле Гуссерля мож­ но, конечно,

назвать

его

учителем.

Впрочем,

отношения

эти

всегда

были

дocrаточно сложны. Вот выдержка из книги одного из учеников Хайдеггера

orro Пёггелера:

XIV

«После того как Хайдеггер в лекционном курсе 1923 г., посвя­

щенном онтологии или герменевтике фактичности, прочно становится на ноги, он исходит из того, что феноменология должна «свернуть шею» протаскива­

Чужеземец задает вопрос о смысле бытия, собираясь подверг­

нуть испытанию учение «отца Парменида». Возобновляя вопрос о бы'~ Фихте Н.Г. Опыт нового изложения наукаучения 19У3. с. 55()~5SI.

11

Соч. в 2-х 111Пl. Т.

1. СПб ..

ИЫМ в философию ложным проблемам, В это же время (8 мая 1923 г.) он пишет своему ученику Лёвиту: хорошо бы старик (Гуссерль) не узнал до срока, что он

(Хайдеггер, етремившийся стать преемником Гуссерля [на кафедре философии Фрайбургского университета. - А. Ч] ) рано или поздно свернет ему шею» (О. Рбggеlеr, Neue JVege тн Heidegger. Verlag Karl Alber, FreiburglМiincllell, 1992, S. 26-27) 8\1 j'roleg()l/Iell{/ ZIIГ liescllicllle 111'.\ /.eirhe~rit/('.\. 11.

*

70

.

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

..

Декарт - автор сочинения под названием Regu/ae ad directionem

mgenll, «Правила к руководству (прирожденных способностей) ума».

ру в существование окружающих вещей. Но как, собственно, живя сре­ ди вещей, мы веруем в их существование? Гуссерль полагает, ЧТО это

Одно из этих правил

(Regu1a IV) гласит; «Necessaria est methodus ad гегшп veritateт investigandam», «Необходим метод для иследования ис­

происходит так. Вещи суть предметы-темы многообразных актов соз­

тины вещей». «Метод», ~E8000~ - термин, впервые введенный в фило­

лагаем, что вещи существуют, полагаем вещи существующими, полага­

софский обиход, судя по всему, Платоном, связан с образом философии

ем существование вещей. Поэтому такие акты следует называть тетиче­

как странствия (ер. «Государство» УН 532 В) - парменидова странст­ вования, в котором жезл и палица богини указьmают путь. у Декарта methodus -

пред-начертанный способ движения мысли, способ развер­

нания; в большинстве этих актов мы, не отдавая себе в этом отчета, по­

екимн

_

-

«полагающими». Собственно, основной акт подобного рода

и это легко вычитывается в феноменологическом корпусе

чувст­

венное восприятие. В чувственном восприятии нам дан мир пространст­

тывания содержания в соответствии с жестким каноном. Вопрос «поче­

щеи .». Прежде чем исследовать истину, мы должны отдать себе отчет в том, как мы будем это делать. у нас Должен быть образец, мерило, с ко­ торым надлежит сверять наши шаги на пути к ИСТИНе вещей. Таким ме­ рилом для Декарта была матемаТика. Математика показывает, как ра­ зум в самом себе может отыскать, из самого себя для себя ПОЛожить

венной установке нам дано психическое как сущее, прекрасное как су­

необходимое принуждение, парадоксальным образом Тождественнс,::, освобождению. «Голая раскованность и произвол, - говорит Хайдег­

ношения. Конечно, этим не исчерпываются тетические акты, В естест­ щее, должное как сущее и т.д. Но И прекрасное, и должное есть, как счи­

тает Гуссерль, прежде всего некий прекрасный (должный) nредмет-те­ .ма, причем

-

сначала предмет в его смысловой предметной определен­

ности, а потом уж прекрасный; «прекрасный»

ляется

отношение

«смыслу»

-

к

пред-ставленному

Феноменология в высшей степени верна декартову Четвертому правилу. В ней вопрос о бытии поставлен как вопрос об основаниях он­

ры взгляда (уойу

тической веры. В результате археологии сознания, осуществляющего

онтическое полагание, мы выходим из сферы доксы В область знания По(,троенного на аподиктических основаниях. И происходит это дВиже~ ние при помощи ряда канонических процедур, важнеЙшие из которых

феноменологическая редукция и идеапия. Но давайте посмотрим

внимательно еще раз, с чего начинается феноменологическое ввиженне к основаниям, какова исходная точка феноменологической редукции

(ведь этим определяются и результаты исследования). Исходный объ­

ект феноменологической редукции Гуссерль называет «естественной ус­

тановкой сознания». Эта установка предполагает немудрствующую веХайдеггер М. Время и бытш», С. 119.

последуюшее опреде­

Брентано

предмету

как

некоему

«ЧТО»,

в самом широком понимании. В этом и заключается приро­

да, естество сознания, его

димое как обязьmающее и опорноеэч.

-

ление предмета. Первичной же структурой всякого тетического акта яв­

гер в связи с метафизической ПОЗицией Нового времени, _ всего лишь ночная сторона свободы, ее дневная сторона - притязанне на необхо­

81

-

венных материальных вещей, вступающих в причинно-следственные от­

МУ~:,~значает теперь; «Каковы основания удостоверения в "истине ве­

-

71

proprium -

интенциональностью.

собственный признак, названный

Такое

понимание

естественной

(т.е

«безотчетно ингенциональной») жизни сознания вырастает из метафо­

-

исходно глагол видения). Оптическая вера есть тем

самым вера в существование пред-мета

-

представленного пред УМНЫМ

взглядом, предмета, предстоящего в представлении. Именно этот мо­

тив (повод для) веры в бытие вещей кость стать предметом

-

-

их пред-ставленность, способ~

Гуссерль считает единственно возможнои

формой доксического, по поводу которой феноменология и должна на­ чать осуществлять свои канонические процедуры. Здесь находится ис­ ходная точка феноменологической редукции, и именно эта предпосыл­

ка, этот посыл приводит к феноменологическому ответу на вопрос о смысле бытия сущего: абсолютное бытие

= чистое сознание.

Но действительно ли «быть» означает всегда «быть предме­

Том»? Разве тетические акты: говорит Хайдеггер, исчерпывают способы . нашей

встречи с сущим в структурах повседневности? Разве только

Стрекало вопроса

Вместо предисловия

72

пред-ставление открывает нам сущее как сущее? Нет ли у немудрствую.

щей веры в бытие сущего иных и более основательных (первичных) мо­ тивов, чем представленность в представлении? Так ли уж естественна

описанная Гуссерлем естественная установка сознания? Какого сорта естественность здесь предположена? Не вложен ли с самого начала не­

кий предвзятый, хотя и стершийся, неразличимый, неслышный смысл в «естественное» понимание бытия сущего? Не вобрало ли в себя это «ес­ тественное» долгий путь мышления о сущем в философии и науке? Не находим ли мы итоги этого мышления в себе, проросшими в нашем ес­ тестве и вокруг нас как почти природное?

В зимнем семестре

1924/1925 гг.

Хайдеггер читает лекции о «Со­

фисте» Платона, но почти треть курса занимает толкование УI книги аристотелевой «Никомаховой этики». Аристотель говорит здесь о пяти способах, утверждая

которыми

душа

истины

(ал'18ОJО

\jJux~),

(tПЮТ~Il'1), рассудительность (фр6V'1aL<;), мудрость (оофш) и ум

(vou<;).

15 fТ.).

-

искусство-искусность

rl

наука

Ь

Это

«достигает

(TEXV'1),

(1139

и отрицаю).

В связи с построениями Аристотеля Хайдеггер обсуждает

онтологические основания понятия истины (ер. БВ

§ 44) и так толкует греческое d-л~80а (а privativum): «nicht теЬг verborgen sein, aufgedeckt веш», Немецкий глагол aufdecken означает и «по-, на-крывать» и «ОТ-, рас-крывать».'Ал~8ЕЮ - «больше не быть потаенным и быть прикро­

esиОСТЬ,

в

многоликое

присутствие-присутствование.

73 Человеческая

CJIIOБЫТНОСТЬ как бытие в мире истинствует многообразно: в понима­ нии как умении-разумении, в творчестве и поступке. И, соответственно,

сущее открываег-ся по-разному. Сущее раскрывается в работе в первую очередь не как предметное «что», которое впоследствии получает свое

функциональное определение, но, говорит Хайдеггер в «Бытии и време­ НIJ)t, наше разумение принадлежащего вещи «для-того-чтобы» в умении

с всйобращаться предшествует ее предметной «чтойности». Сущее сна­ чала замысливается как прекрасное в душе мастера, а потом в творчест­

ве выходит на свет в своей завершенности, в своем исполненном «что». В поступке окружающее меня сущее значимо не просто потому, что ве­

1ЦИ-предметы имеют смысловую определенность, а слова и действия значат то-то и то-то, прочитываются в протоколе событий так-то и так-то, но в первую очередь поскольку я как совершающий поступок

задет сущим (задет больно или радостно) в моем бытии, а не в моей «ре­ цeпrивности», затронут им в моей совести, измучен им в моей скуке или тревоге. В поступке всегда «то, ради чего» предшествует предметному «что».

xv

венным». Позже в языке Хайдеггера появится устойчивый термин для

греческого dлti80а: Цпуегоогяеплеп Арнстогелево dЛ'18ElJEl

rl

-

«непотаенность, несокрытость».

\jJux~, «душа истинствуст», означает для Хай­

дс: гера «человеческая сиюбыгность (Оавеш) пребывает внесокрытости

и размыкает сущее», «ал'18ПJElV значит быть раскрывающим, изымать мир из замкнутости и закрытости. И это один из способов бытия чело­

веческой сиюбытностиьч.

Важнейший итог анализа аристотелева текста нии различных и равноизначальных тологическое значение

-

-

-

в обнаруже­

имеющих фундаментальное он­

способов истинствования, Т.е. встречи с су­

щим как сущим, выведения сущего в его бытии из сокрытости В непота-

Феноменологическая редукция

-

не просто некий привнесен­

ный извне методический прием, по поводу которого исследователь а

posteriori

убеждается в его универсальной применимости к целостной

«Жизни сознания»

Ы~OB.

-

Возможность

многообразию актов и их интенциональных пред­

феноменологической редукции

заключается

в

«Природе» или «сущности» самого сознания. Термины «природа» и «СУЩНость» взяты в кавычки в 'силу вполне уместной здесь предосто­ Р~жности: сознание в высшей степени не «природно», разве что мы

С()nШемся на одно из значений греческого фucrt<;, которое Аристотель

U.015 а 13 fТ.) считает основным: «природное» в этом смысле есть то, ~o в самом себе содержит источник собственной деятельности и из себя

о,

1\ l 11 СIllc!!,t!СГ, Г/ШО//: Sop!lislcs, CJcsamtausgahc Bd, IIilIlkl'Il11 а М ' I ЧЧ~ S 17.

19.. \',

К!ОS!СПnШ111,

~MOГO определяет характер этой деятельности. Что же касается «сущ-

75

Вместо предисяовия

Стрекало вопроса

ности», то, как мы видели, в чистом рефлективном отношении сознания

го рефлективного, созерцательного отношения с самим собой рождает­

с самим собой «сущность» сознания и есть его энергийность (Плотин)

CJI «Феноменологическая

74

онтология», полагающая регион чистого со­

есть результат «аппроксимации» в гуссерлевом смыслеч. В ее основе ле­

знания в качестве абсолютного в классическом смысле indiget ad еxistепduш», абсолютного основания всех других

жит усмотрение возможности бесконечного надстраивания башни реф­

емыслов .

-

присутствие присутствия

= чистое присутствие.

Но сама эта формула

«пullа ге онгических

лексий. Принадлежащая рефлексии свобода заключается в возможности

Возвращаясь к аристотелевым «способам истинствования» и их

занять позицию «над» любым содержанием (и заключить его в Феноме­

интерпретации у Хайдеггера, мы могли бы сказать, что феноменологи­

нологические скобки). Фихте в сочинении «Факты сознания» называет

ческое движение к бытийному основанию имеет в качестве 1. своей от­

ей внутренней форме и сущности есть бытие свободы»!•. Каким бы па­

правной точки и 2. своей основной процедуры (есреды существования») лишь определенный, «созерцательный» (эпистемический, софийный) спо­

радоксальным ни было понятие «внутренней формы», «природьв или

соб встречи с сущим. «Истинствование» же в поступке и творчестве не

«сущности» сознания,

допускает феноменологической редукции в классическом ее варианте.

эту свободу чистой. «Я утверждаю,

мы видим,

-

что

пишет он,

оно

-

что сознание в сво­

находится в

весьма

непро­

стом, «круговом» отношении с понятием феноменологической редук­

Точнее, в редукции с самого начала происходит подмена. Редуцируется

ЦИИ. С одной стороны, «внутренняя форма» сознания выясняется для

именно то, что отличает бытие подручного (das Zuhапdепе) как изна­

сознания в феноменологической редукции, с другой стороны, служит

чально сущего-для-того-чтобы (или бытие поступка как сущего-ради ...)

условием последней. Возможность рефлективного отношения сознания с

от бытия наличного <<ЧТо». «Редуцируется» не значит «упускается из ви­

самим собой (сам этот способ выражения оказывается здесь проблема­ сознания и есть не что иное, как отно­

JIY», но объявляется апостериорным определением предмета (в техниче­ ских терминах гуссерлевой феноменологии - включается в одну из но­

шение) есть основание Феноменологическойредукции и ее итог. Из это-

эматических «оболочек», выстраиваемых «вокруг» смыслового ноэма­

тичным, ибо «самость»,

ipseitas

тического ядра). Для онтологни же эта потеря непоправима, поскольку 83 В отличие от Плотина, автор никоим образом не настаивает на возможности

исходным смыслом «пребывания в несокрыгости» уже стала предметная

ее (этой формы-формулы) действительного осуществления в опыте сознания (в

данность. Незаметно в «беспредпосьmочность» феноменологии вкра­

любом случае ссылку на подобный опыт едва ли можно считать аргументом в

философском тексте). 84 Фихте И.г. Соч. в 2-х тт. Т. зить, что все это

-

2. СПб., 1993,

с. 629~30. Здесь можно возра­

весьма проблематичные определения сознания, в которых

оно парадоксальным образом уграчивает свою определенность. Напротив, в опыте рефлексии обнаруживаются бесконечно разнообразные содержания, ко­

торые сознание признает в качестве своих собственных определений, бесчис­ ленные внутренние структуры,

метом. В «естественной установке» нам положено и дозволено веровать

в бытие сущего на одном-единственном основании

-

на основании

присутствия предмета для умного взгляда (8Еыр(а). Сущее уже истолко­

вано как наличное, как представимое в представлении -

объект от­

страненного взгляда не узнающей себя 8ЕЫр (щ.

reell, в отличие от конституируемых в качестве реальных

Взгляду созерцания всегда пред-стает «вид» (эйдос) присутст­

трансцендентных вещей. Но с точки зрения генетической феноменологии,

вующего. Разумеется, утварь (Zeug) и поступок имеют свою собствен­ ную определенность, но это не есть определенность вида. По крайней

серль помечает словом

(real)

«имманентные предметности», которые Гус­

лась важнейшая онтологическая предпосылка: быть значит быть пред­

все эти структуры суть результат трансцендентального генезиса, и, стало быть,

их нельзя отнести к «сущности» сознания. Исключение составляет, быть может,

лишь структура чистого темпорального потока. Здесь, впрочем, не место обсу­

мере «эйдос» должен быть здесь понят иначе, ибо он иначе присугству­

ждать эту тему хоть сколько-нибудь подробно. Чистое же сознание остается

ет. Мы могли бы сказать, имея в виду поступок: «эйдос» того-ради-че­

лишь чистой возможностью ноэтико-ноэматических структур, пустым истоком

ГО, эйдос радения явлен особым образом. Внешнее «что» поступка. его

бесконечной конструктивности присутствия.

и.

вместе с тем,

абсолютной энергийностью

событийная структура (ЧаСТЬЮ которой является ПОСТУПаЮЩИЙ), его

Вместо предисловия

76

протокол, расстановка действующих лиц и даже те мотивы и обстоя­ тельства поступка, которые даны мне (и только мне) в «умной» рефлек­ сии

(v611<1tC;),

77

Стрекало вопроса

не определяют сущности поступка как поступка. Точнее,

метафизическое понятие сущности, краеугольный камень арнстотеле­

-

есть и друг

ая опасность: сmпп:ком поспешиО - в силу узости взгляда,

ведосмотра -

попасть в сИЛКИ ча

стичной необходимостИ. Стерпеть

ение _ принуждение абсолюТНОГО.

моЖНО лишь абсолютное принужд ду:кция безнадежИтак по Хайдеггеру, феноменологическая ре , б проходит мимо одних И,

вой онтологии, есть лишь несовершенная подмена, теоретическая ими­

ВО упускает многообразныle СМЫСЛЬнгI a~:тнoгO. «Фундаментальная

тация бытия поступка (ебъпия-поступком»), нечто внешнее по отноше­

оЧИlдая,

нию к нему в такой же мере, как философская этика

-

слепок, подра­

жание практическому логосу (еборению»), с помощью которого я нахо­ жу или теряю путь в сумятице сталкивающихся резонов, задевающих и

ранящих меня в моем бытии в момент совершения выбора. Заметим, что в «Поэтике» трагедия как основная поэтическая форма определена Аристотелем именно как «подражание поступку» в особом присущем ему способе присутствия, в его способности «вызывать сострадание или

другие

возводит их в ра

едмет «Бытия и времени», придает этим

ОJJТология», составляющая пр певвое онтологическое эначетерянным забытым смыслам первосте нцвальная

по 'феноменологии сознаНИЯ приходит экзисте ние. На смену еф :классИЧеском смысле (сознаD . При этом р лексия в аналитика авеш. ероятно мощное орудие новоевроyшmер сальное и нев нве сознания) нтологическую самодостапейскОЙ метафизики - уграчивает ю-предметного выходит на свет в точность.

В ра зработке

онтологии не-

ия иное «отношение с самим

гнев». И поэтический логос собирает сущее в этой его открытости стро­

качестве ее основы и необходимоГО УСЛОcтynВаюЩИЙ с «собой» в упомя-

же и изначальнее «логоса сущности»

собой». иным ста

-

страшное: «О Боже, как черны и синеглазы

определенияи. Сущее как

I

стрекозы смерти, как ла­

зурь черна!» Сущее как скучное: «Буду спать, не раздевшись, или чи­ тать с любого

I

места чужую кингу, покуда остатки года

сбежавшая от слепого,

I

I

как собака,

переходят в положенном месте асфальт.

[...[».

Два последних предложения сами по себе достаточно ясно показывают,

что «скучное», «страшное» И прочие имена «аффективных состояний»,

_

новится И этот «сам», в

говорит классическая формула-

нутое отно~ение. Тот «я~~O::;~:тe cogitare, «мыслю, что мыслю», форма бытиИНОГО основа щим»

«мыслю себя мыСЛЯ.

(

становится не началом пр

, - (не фихтеанский субъект

етвием нового смысла самости. поступаюШ,ИИ с любым мыслимым со­ свободы рефлектировать -

не отождествляться

держанием, не субъект воли зн создающий и произвоДЯЩИИ,

беспомощными уродцами по сравнению с возможностями поэтической

дество с с

универсальной формой выразнтельности. Встроенные в подходящий

дискурс «уродцы- могут оказаться точнее, выразительнее и эффектив­ нее, словом, уместнее во всех отношениях.

Гегель сказал однажды с большим ядом, что-де легко поддаться на удочку бурного вдохновения или экстаза, вместо того чтобы следо­ вать за «холодно шагающей вперед необходимостью дела», необходи­

мостью «брать на себя напряжение понятия». Сказано очень точно. Но 85 Ср. Черняков А. г. На пути к пропоэтике

софской школы. Т. с.6-23.

4:

// Труды

амим собой совершенно иначе, чем рефлектирУЮЩИ

пытаюшийся в рефлексии себя опредметить. «Бытие» для человека д

есть прежде всего и по пре

«жнтие»86 (если угодно, еще О ия)

ной установки сознан"

мою душу»

естествен-

який раз мое В этом моем .

'житии-бытии сущее меня многообразно задевает.

говорил Кант, «афФицируют

имуществу его

и ВО многих смыслах поМИМО

житие которое вс

й субъект,

Как же выходит на свет

это искомое «кто- заботы (gэ. БВ, §§ 25, 41)?

Разумеется вещи, как

, дметами

норовя стать пре

, В качестве «явлений»; вещи

представления, навязьmая мне свое наличие

-----------~.- в аботах Хайдеггера из слова «жизнь».: 86 Как известно. термин Dаsеш выро с ~ рд ея НО 11 В связп С «НIIкомаХОВОII важного не только в связи С филосо иен ильт .

ф

Высшей религиозно-фило­

Богословие. Философия. Культурология. СПб.,

ать но совершающий поступки в мире, , щий) учреждает тож­

~ заботЯЩИЙСЯ и радею

которые мы можем извлечь из копилки культуры, всегда остаются лишь

палитры. Но, разумеется, я отнюдь не склонен считать «поэтическое»

инципом) но след-

1997,

этикой» И трактатом «О душе».

LJ

78

Вместо предисловия

Стрекало вопроса

79

чнтенциональны в кл

тронут с

ассическом средневековом СМысле. Но я задет за' аче, задет потому, что «разомкнут» это так, поскольку б '

УЩИМ в моем бытии и ин

o'ГJrnЫT раним И "'У,

•

просто теоретически moб

эту

значимость

не

мое ытие как моя жизнь мне не

опытно но для м

'

Признать,

еня значимо, даже если я хочу

УКЛонить

Unheimlichkeit), найти из нее выход «выйдя ся

нее восстать ее вычеркнуть~в'

от

ее

«жути»

(die

в люди», или, напроПIВ, на

, юродстве и лиц ~ я д быть в своем бытии прожи еденстве, олжен про'. ' ть его как свое. Ха - elТ . «Und wei1 dle Wesensbestimmun d' S . ид ер пишет о Dаsеш: sachhaltigen Was vollzogen wer: l~es ele~den nicht ~urch Angabe eines daB es je sein Sein als seiniges Z:~е~п::' tse~ Wesen. VIelmeru: darin liegt, . а ,1st der Тпе] Dаsеш als reiner Seinsausdruck ZUr В . h сушносгно опредеJШ:~~т:~~~I:sеs Seienden. gеwШ1.lt» (<<И поскольку

скорее существо его лежит в тием как своим для

б

ерез задание предметного что нельзя,

том, что оно всегда им

еег

б

ыть своим бы-

, о означения этого сущ б чистого бытия термин "пр "его из ран как выражение "W ". ИСУТСТВие » (БВ, с 12» и . esen dleses Seienden liegt . . Z' . . далее. «Das ш sешem ц-веш» (<<"Сущно "

го лежит в его быть» (БВ, с. 42».

сть этого суше-

Еще раз Повторим: открытость моего бытия

ре заботы не есть ПРИСутствие м

еня-знающего для

щего. Более того ПРИТяжательнь , те втором случае отсьmают к ра нь з

еф

меня-р лектируюения в первом и во

Х-

сует «кто» заботы, «кто», «имеющий быть» ». андеггера интере. Zu-sein, 2. неизбывности бытия 3 в смысле 1. глагольности

, . должеНствования различения должного и недолжного, это «я» - ВОЗМОжности в силу грамматическо _' .или «кто», или «сам» лишь го Устроиства языка выд

при этом - субъект заботы как акциде

творить» Dasein в чистой г

б

ает се я за субстанцию и

НЦИИ. И все же невозможно «рас­

лагольности.

Аристотель замечает (I003 Ь 22 f), что «"сущее" и "

ют одну и ту же природу иб

"

единое име-

, о сопутствуют друг Е о таком-то и таком-то сущ ДРугу». ели речь идет ем, пусть даже у это иных определений кроме Z . го сущего нет Никаких , u-sеш, представляет б лить это сущее как одно одн ся нео Ходимым мыс-

жать и Хайдеггеру вогп

о, а не другое. Этой необходимости не избе-

реки желанию освободиться от

,

ных меТ<нjШ'Щ'Jееких предпо . .

СЫЛОК.

В

Отсюда вытекает, что искомое единство не может быть положено

<<извне» и должно быть установлено в опыте экзистенции. Но как же оно учреждается и каков его смысл? Как и в случае рефлексии,

учреждения смысла

Dasein

или сознания сознания,

в основе

лежит некое «обращающеесяна себя» отно­

шение. И так же, как и в случае рефлексии, отношение здесь, вопреки всем мыслимым канонам, должно быть понято как онтологически «пер­ вая категория» в том смысле, что отношение предшествует вступающе­ .му в отношение «кто». Вступающее в отношение конституируетсяв сво­

ем бытии (DaВsein) и что-бытии (Wassein) на основании самого отноше­ НИЯ. Когда путь мышления приводит, наконец, после странствования

по бурному морю к точке зрения самосознания,

ego cogitans

(екто» ре­

флексии и одновременно ее <<ЧТО», рефлектирующий в своем тождестве

рефлектируемому) естествеино и незаметно вырастает в обетованной земле философии, прорастает из ее почвы, «не ведая стыда», поскольку почва эта давно впитала аристотелеву бытийную иерархию: первый и

фундаменталъный смысл сущего, первый термнн, к которому возводят­

для меня в структу-

и личные местонм

1М смыслам «меня

времеНИ» Хайдеггер остается в рамках (перетолкованной) феноменоло­

J1DI.

всех традицион-

ерно Т
ся все остальные смыслы сущего, то одно

(unum), которое скрепляет со­ (analogia entis), есть сущее первой категории субстанция, ей отвечает в языке - субстантив, имя существительное, nотen (или, на худой конец, его местоблюститель (в)местоимение, рго-пошеп, в том числе и личное, «я», ego). И Декарт, и Лейбниц, и (с бой аналогию сущего

определенными оговорками) Гуссерль с легкостью умозаключают от

бытия акциденции к бытию соответствующей субстанции (ведь это

cogito к ego cogitans. Далее следует «ego вшп» и, наконец, «ego (substantia cogitans) еа». Гуссерль, конечно, говорит, что ego КОН­

трюизм'), от

ституируется в актах сознания. Но мы уже видели, что эта оговорка

Мало что решает. Ибо чистое трансцендентальное

ego cogitans

(еgо-по­

ЛЮс актов сознания) явлено в рефлексии как ноэма, а раз так, присутст­ вие этой ноэмы требует конституирующей ноэтической деятельности...

Отец наш Аристотель заставляет спросить

-

чьей? Чему как субстан­

ции присуша деятельность как акциденция? В этом вопросе положен

анонимный субъект рефлексии, который не может до конца себя опред­ метить, но, мыслимый Гуссерлем

«sub speciae substal1tialitatis»,

остается

~O

Вмесmo предисловия

все тем же ТОждественным себе (в многообразии Своих ОпределеНИй_ко_ ГИТациЙ) ego. Причем загадочным образом в рефлексии любой глубины

рефлеКТИрующее ego нететически, но при этом аподиКТИчески «знает» себя как Тождественное еgо-предмету рефлексии. Собственно, тождест_

81

Стрекало вопроса

...во ,...

ающему в это отношение заботы, которое предшествует ВСТУПбrrия Dasein (§ 41). Забота не имя для самого ь

«ICТ0». «Забота» есть иное оенности» (отдаленным следстAulu>кт» НО сама возможность «настр «8Ч'Ч"" ' ффекты» или «настр оения»). «Забота» (Sorge),

во с самим собой, «постоянство (Beharrlichkeit _ "упорство") реального во времени» и есть, По Канту, схема субстанции. Отсюда УПРямое на­ стаивание на своей реальной саМОТождественности трансцендентально_

_. которойявляются «а Ф КТИЧНОСТЪ,экзистенциальностьи «падеВИ",... скрепляющаяв единое целое а Ф аментальноеобозначениеосоS 19 1)

себя как субстаНЦИю. Парадоксы, связаЮlые с подобной попыткйй (вы­

сознание, в соответствии с его

го субъекта, в <<чистом» опыте рефлексии етреМящегося (в силу ИЗНа­ чального и уже более не различимого метОДИЧеского посыла) ПОЛОЖИТЬ

текающие из нее «паралогизмы рациональной психологии»), были хо­ рошо известны уже Канту.

К тому же граммаТика и СИНТаксис нашего языка (равно как и немецкого, и латинского) некоторым образом «Подразумевают» субъек­ та. Даже если Декарт говорит: «cogito», нам НИЧего не Поделать с тем,

ЧТо глагол стоит в первом ЛИЦе едиНственного ЧИсла. «Лицо» ПРОступа­ ет, и обнаРУживается ego cogitans. Самосознаниекак совершенно осо­

бая форма рефлективного ОТНошеЮIЯмолчаливо и естественно превра­

щается в ОТНошение «я» с самим собой. Иначе и быть не может: в клас­ Сической ЛОГИКе и ФОРмальной онтологии ОТНошение есть ОТНошение субстаНциЙ. Отношение,предшествУЮщеесубстаНЦИи, _ абсурд.

Хайдеггер ПИШет о Dasein: «В бьrrииэтого СУЩего Последнееса­

мо ОТНОСИТСЯк своему бьrrию. Как СУЩее этого бытия оно преПОручено своему собственному бытию. Бытие есть то, о чем для самого этого су­ щего идет дело» (БВ, с. 41-42).

Мы Видим, ЧТо здесь, Фомально говоря, ОТНошение, Выражен­ бой «СУЩНОСТЬ» Dasein, полагается как ОТНошение между (этим, осо­ бым) сущим и его бытием. Но тщательный анализ показьmает, ЧТо и ное словосочетанием<<ИМеть бьпъь (ЬаЬen zu sein) и предстаВЛЯЮщее со-

это - некоторая навязывающая себя форма выражеЮlЯ. В ЛОГИКе Хай­ деггера и его онтологии «ОНТОЛогическое» предшествует «ОНТическо_ му», «Препорученность» Dasein своему бытию означает, что бытие

иве» (SZ,.

унд Н если 'уже есть тем самымепотаенностисиюбытности. о

бой внутреннейпри-открытости,Нбражениему Фихте и у Гуссерля, абб

изо _

зрачно и в этои

прозрачности может стать

для се-

еопютно для се я про чительном смысле, заданн ом бя непосредственным в HeKOTopOM:~ интуиции» (только это не

фвхтевским понятием «интеллекту вполне ясное предполож

ение

,

м в конечном итоге, останав-

, _ б шни рефлексий), экзистенция

как мы знае

ливает бесконечный- ро ст Вавилонской икровенное.а Бытие Dasein при-открыто в 1 (есть) именно не-потаенное, пр Даже в несравненно более сдержанных стр уктуре о-себе-свидетельства. К ша со-знание подразумевает ) построениях а по сравнению с Ф ихте. «Должно бьпъ возможлюбое другое знание.

(

знание о «я», встроенное в

и

о ' чтобы "Я мыслю

" сопровождало вс

е мои представления ...», _ Ф

В 131-132). «Я» как орма ого разума»,образом говорит Кант (<<Кршика чист . «непосредственно»

любого

представления

некоторым

может стать предмето м

возникает для рефлексии, о знание» con-scientia представляет У Декарта «с - , 87 хотя никогда

внутреннего чувства.. . . о

и

не

б в любом акте мысли

.

собой ядро смысла сояпо: эт _ (' tlich) экзистенции есть не соСвидетельств О о себе «собственной» elgen сознавание се я

знание, но со-весть. е Dasein (есть) забота, оно открывает Благодаря тому, что быти и ранящее Dasein в его сущее как небезразличное,зна _ ' е небезразличия и попечения б чимое

ьпии.

задевающее

Благодаря внутреннеи структур

«душа истинствуег» в творчестве и по

ступке

.

Эl(зистенция есть первое, а «СУщее этого бытия» _ ВТорое. учреждается как СУщее благодаря некоторому ВНутреннему уст­

Dasein = Dasein

роению Эюистенuни

внутренней структуре неБСJра:mичия, ОI11НОще-

, . 9' «Со itationis nomine, intelligo Ша 87 Рппсцпа p/lIlosop/llae 1" g гп nobis сопвсгеппа езг». . t-IUn t , quatenus eorum I consciis in noblS ,

опппа,

quae nobis

Стрекало вопроса

1IS

XVI

спрашивающим и бытием больше нет посредников. Введение, вхож­

дение в мьшшение бытия больше не связано с посредничеством того су­

щего Почему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто? Почему по­

сле сокрушительной критики Аристотеля вопрос возвращается? Почему после уточнения, перетолкования, очищения смысла вопроса в Новое время и переноса его на твердую почву самознания, мы все еще хотим

задать его изначально, некоторым образом наивно? Как это возможно? После появления «экзистенциальной аналитики

Dasein»

при­

своение вопроса как включение его в вопросительность, небезразличие

экзистенции с помощью ссылок на радость, страх, скуку или бессонни­ цу перестает быть просто «рассказыванием сказок о бытии». Радость, страх и скука приобретаютдля нас серьезный онтологический смысл, ес­ ли мы перестанем подходить к ним с расхожими мерками. Более того,

немыслимое и невыразимое Ничто

-

не пустой словесный фантом, не

«звук в гортани», но и не род, «рассеянный по всему сущему»; это вхо­

дящее в наше бытие и присутствующее в нем, в «настроенной- экзистен­

ции

- не для сознания, но для совести -- и заявляющее о себе в тревоге (Angst) «ничтожение», предшествующее, согласно Хайдеггеру, логиче­ скому отрицанию. Только для Dasein возможно внутреннее свидетель­

ство о Ничто. Ничто явно, внятно этому сущему как Ничто его сущест­ вования, присутствующеев самом существовании,как знание о смерти.

Нам предстоит сказать, что проект фундаментальной онтоло­ гии,

83

Вместо предисловия

82

в

Dasein,

основание которой

положена

экзистенциальная аналитика

так и остался осуществленным лишь отчасти. Из намеченных

шести разделов (см. БВ § 8) фундаментального трактата, задуманного Хайдеггером, текст «Бытия и временю) содержнт только два. Конечно,

в той или иной степени темы остальных разделов разрабатывались в сочинениях и лекционных курсах конца 1920-х годов. Но уже в

1929

г.

Хайдеггеру, судя по всему, было ясно, что задуманное неосуществимо'", что необходимо новое начало. «Введение в метафизику»

-

свидетельст­

(Dasein),

«которое мы сами всегда суть и которое среди прочего

обладает бытийной возможностью спрашивания» (БВ, с.

7).

Да и в са­

мом хайдеггеровом словосочетании «мьшшение бытия- стирается раз­

личие между

genetivus subjecti и genetivus objecti. Мьшшение о бытии или - от бытия исходящее, бытие-и-мышление? Не

МЬПШIение самого бытия

должны ли мы заново продумать близость того, что, по свидетельству I<лIшента Александрийского, Плотина и Пр окла , Парменид мыслил

как одно: vot:tV ко] t:tvat (Fr. 3DK)? Спрашивание о бытии происходит теперь

как

тщательное выращивание-прорастание смыслов

в

языке.

Смысловое поле ключевых слов метафизики тщательно прорабатывает­ ся пядь за пядью за счет того, что слова эти вписываются в различные контексты, включаются в

многомерное мультилингвистическое про­

странство, звучат во всех своих диахронических пластах. Кто или что

выращивает метафизику? Спрашивающий?Язык? Само бытие? «Мьшшение бытия никогда не бросается на приступ истины. И тем не менее приходит на помощь ее сути. Эта помощь не хлопочет об успехе, она помогает как простое приутствие рядом послушная бытию, ищет для него слово.

[...] Мышление

(Da-sein).

Мысль,

бытия есть попе­

чение о слово-употребленииьч, Таков путь вопроса. И идя за ним вслед, по его следу, мы оказа­

лись там, где находимся, где находим себя. Склонны ли мы, «поздние

философы», все еще, вторя Гегелю, кричать: «Земля!», при взгляде на метафизику «мышления, исходящего из себя самого», метафизику (са­

МО)сознания, простирающуюся от Декарта до Гуссерля? Если верить

Хайдеггеру, мы уже очень давно под стрекалом вопроса (евынуждаемые самой иетиной»

-

Аристотель, «вьrnyждаемые самим Ничто»

-

Хай­

деггер) снова пустились в плавание и должны ппьпъ на Запад, на За­ пад, <<8 темное», вслед за закатывающейся метафизикой. Или лучше из­

бегать предсказаний? Хайдеггер называет философию одной из сущно-

во того, что проект экзистенциальной аналитики остался позади. Меж89 М.

Heidegger, Denkerfahrungen 1910-1976, У. К1оstennаnn, Frankfurt а.М,

1983, S. 3 (курсив мой. RR См.

О.

Рбggеler,

Гп:iЬш·g/Мйпсhеп. J 992,

Ne"e

rfleRe

Eil1leit 11l1g.

mit

HeideRger,

'Terlag

Karl

Alber,

А. ч.).

84

Вместо предисловия

стных возможностей собственного бытия

Dasein.

И это определение не

кажется слишком высокомерным, ,особенио на фоне разных других де­

Предуведомление

финиций философии (например, в качестве для-себя-бытия абсолютно­ го духа), время от времени появлявшихся в ее истории. Но если это так, философия должна разделять судьбу сиюбытности, т.е. в своем настаи­ вании на Вопросе оказыватъся бесприютной и бездомной, несмотря на

все свое хитроумие, неуместной, несмотря на свою повсеместность. Сло­

вом, философия есть то 5ELV6TQТOV. «Метод», как уже было сказано, от­ сылает к странствованшо, странничеству. При этом остается неясным,

существует ли вообще «обетованная земля философии». Да и было ли

дано философии такое обетование? Есть ли У нее своя «местность», свой

1935 года

во Фрайбургском университете.

То, что излагалось устно, уже не распознать в печатном тексте.

По необходимости, без ущерба для содержания, убраны длинные

предложения, сплошной текст расчленен более дробно, повторения вы­ То, что стоит в круглых скобках, написано одновременно с раз­

И еще раз о поэтической речи:

работкой. Помещенное в квадратные скобки содержит замечания, до­

Местность, где я нахожусь, есть пик воздух. ХРОНОС.

Сохрани эту речь, ибо рай

танной лекции, прочитанной под тем же названием в летнем семестре

черкнуты, оплошности устранены, неточности исправлены.

топос, полис, свое исконное Zuhause?

Как бы горы. Дальше -

Данное сочинение воспроизводит текст полностью перерабо­

-

тупик,

Мыс, вдающийся в море. Конус.

бавленные в последующие годы'.

Чтобы призадуматъся, в каком смысле и по какой причине в за­ главии лекции употреблено слово «метафизика», читатель должен про­ читать ее до конца.

Нос железного корабля. Но не крикнуть: «Земля'» и. Бродский

'ер. Послесловие.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

з

ОСНОВНОЙ ВОПрОС метафизики

§ 1. Вопрос по

чину первый, поскольку он самый

обширный. глубокий и изначальный: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто?»

Почему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто? В этом весь во­

прос. По-видимому, он не случаен. «Почему вообще есть сущее, а не наобо­

рот

-

ничто?»

-

явно первейший из всех вопросов, хотя и не в порядке

временной последовательности. И отдельный человек, и целые народы

спрашивают в своем историческом шествии по времени о многом. Чего они только не исследуют, не испытывают, не требуют, пока не наталкиваются

на вопрос: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто?» Многие

вообще никогда не сталкиваются с ЭПIМ вопросом, л.е. не то чтобы не слы­ шат его, когда он высказан, или не видят его написанным, но не спрашива­

ют его, не осуществляют его, не задают, не понуждают себя войти В состоя­ ние этого вопрошания.

И все же всякого хотя бы один раз, а то и не единожды задевает скрытая сила этого вопроса, пусть он и не отдает себе отчета в том, что с ним происходит, Вопрос этот возникает, например, в порыве великого от­ о чаяния, когда, казалось бы, вещи теряют всю свою тяжесть и в них затемня­ 00

ется всякий смысл. Он может вдруг глухо ударить, как колокол, вызвvчивая нашу сиюбытность

(Dasein)

и постепенно замолкая. В ликующем сердце

ВОзникает этот вопрос, ибо все вещи' вокруг предстают в нем преображен­ ными и изначальными, как будто бы нам понятнее, что ИХ нет, чем то, что ОНИ суть и таковы, каковы они суть. Посреди скуки возникает этот вопрос, когда мы равно далеки от отчаяния и от восторга, но когда упрямая обы-

о денность сущего расстилает перед нами пустьппо, внутри которой нам безраЗJШЧнО, есть ли сущее или нет его, и здесь снова так странно звучит этот

,

Вопрос «Почему вообще сеть сущее, а не наоборот

---

ничго?»

4

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

88

Вопрос этот, однако, может быть либо задан нарочито, либо же, не будучи распознан, подобно мимолетному порыву ветра, лишь коснуться

-

89

которая обосновывает то, что сущее суще как то, что оно есть. Вопрос «по­ ЧеМУ» ищет не причин сущего, кои были бы такого же рода и уровня, как

нашей сиюбьпности, он может настойчиво прееледовать нас или же подав­

оНО само. Вопрос этот движется не в какой-то одной плоскости или на по­

ляться и откладываться под какими-либо предлогами,

верхности, а проникает в области, лежащие «в основе», при этом до самой

он, безусловно, не

-

есть тот вопрос, который из всех вопросов мы по времени задаем первым.

Но ЭТОТ вопрос есть первый в другом смысле

-

по своему чину.

Толковать это следует трояко. Вопрос «Почему вообще есть сущее, а не на­ оборот

последней грани, до предела; он противостоит всему поверхностному И

плоскому, устремляясь в глубину; будучи самым обширным' он в то же вре­

мя из всех глубоких вопросов самый глубокий. Будучи самым обширным и самым глубоким, вопрос этот, наконец,

ничто?» есть для нас первый по чину прежде всего потому, ЧТО он

-

самый обширный, затем

-

самый глубокий и, наконец, самый изна­

еС1Ъ и самый изначальный. Что мы имеем в виду? Осмыслив наш вопрос во всей широте того, о чем он вопрошает, о сущем как таковом в целом, мы

чальный.

Эгот вопрос простирается дальше всех. Он не останавливается ни

craлкиваемся, разумеется, со следующим: задавая этот вопрос, мы отбрасы­

перед каким сущим. он охватьшает все сущее, Т.е. не только ныне наличеег­

ваем всякое особенное и единичное сущее именно как таковое. Мы ведь и

вующее в самом широком смысле, но и прежде бывшее и сущее в будущем.

имеем в виду сущее в целом, не отдавая ничему особого предпочтения.

Простиранию этого вопроса полагает предел только лишь не-сущее и ни­

Только одно сущее выдвигается на передний план самым удивительным об­

когда не-сущее, ничто. Все, что не есть ничто, попадает -в этот вопрос, в даже само ничто; и вовсе не потому, что оно есть нечто,

разом: люди, которые этот вопрос задают. Но о каком-либо особеином единичном сущем речи в вопросе вовсе нет. В смысле своей неограниченной

есть сущее, раз уж мы о нем говорим, но потому, что ничто «есть». Размах

охватности каждое сущее значимо одинаково. Какой-нибудь слон в джунг­

нашего вопроса столь широк, что мы никогда не сможем преодолеть его.

лях Индии так же сущ, как и любой химический процесс горения на плане­

Мы не опрашиваем то и это или по порядку каждое сущее, но с самого на­

те Марс или что-нибудь иное.

конце концов

чала

-

-

.

все сущее ИЛИ, как мы разъясним в дальнейшем: сущее как тако­

оборот

вое в целом.

Уразумев весь смысл вопроса «Почему вообще есть сущее, а не на- 6 - ничто?», мы должны вовсе перестать интересоваться каждым

Будучи, таким образом, самым обширным' вопрос этот есть далее

особенным' единичным сущим, не выделяя и человека. Ведь что же оно та­

и самый глубокий. Почему вообще есть сущее? Почему, Т.е. какова основа

кое, это сущее! Представим себе Землю ереди темной бесформенности кос­

5 (Grund)

этого? Из какой основы проистекает сущее? На какой основе зиж­

моса. По сравнению со Вселеиной она

-

крошечная песчинка; до следую­

дется сущее? К какой основе восходит сущее? Вопрос не расспрашивает то

щей, ей подобной, тянется целый километр и более пустоты; на поверхно­

или иное в сущем, что оно такое всякий раз есть, и каково оно, и как уст­

ети этой крошечной песчинки живет копошащийся, оглушенный комок так

роено: как его можно изменить, к чемуприспособитъ и т.п. Вопрошание

Однако коль скоро задан вопрос, то и остается открытым, является ли ос­

называемых умных животных, которые всего лишь на какой-то миг изобре­ JПI познание [ер. Nietzsche. UЪer Wahrheit und Luge im auj3ermoralischen Sinne, 1873. Из наследия]. А что есть временная протяженность человеческой жиз­ ни на пути времени в миллионы лет? Не более, чем слвиг.секундной стрелки

нова действительно обосновывающей, добывающей основание

(Griindung),

или вздох. Внутри сущего в целом нельзя найти достаточной основы для

или же основа отвергает основание, есть безос­

выделения того определенного сущего, которое называется «человек» И К

ищет основу сущего, поскольку оно суще. Искать основу значит: об основы-

.

Основной вопрос метафизики

вать. То, о чем спрашивается, вступает в определенное отношение к основе.

перво-основой

(Ur-grund) новная бездна (Ab-grund);

или же основа не есть ни то, ни другое, а только

создает, может быть, необходимую видимость основания и тем самым есть БС'3-0СНОВНОСТЬ (LJп-grulld). Как всегда, вопрос ищет разрешения 11 основе,

·.lCоторому по воле случая принадлежим мы сами.

с!'

11'0

Но поскольку сущее в целом все же попадает в названный вопрос, вопрошание вступает с ним, а оно С вопрошанием в отношения из ряда

Основной вопрос метафизики

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

90

вон выходящие, ибо они

-

единственные в своем роде. Ибо через это во­

прошание сущее в целом и открывается как таковое и, будучи направлено к

своей возможной основе,

-

и счесть тем самым предмет исчерпанным

91

или же мы в состоянии распо­

знать в этом ответном толчке некое волнующее свершение.

в вопрошании открытым и остается. Вопроша­

Но если мы не поддадимся обману, то обнаружим, что этот вопрос

ние этого вопроса по отношению к сущему как таковому в целом не есть

в качестве вопроса о сущем как таковом именно и уводит от пустой игры

любое происшествие внутри сущего, как, например, падение дождевых ка­

GIIовами, при условии, что У нас еще достанет духовных сил поистине ис­

пель. Вопрос «почему» выступает как бы навстречу сущему в целом, высту­

полниrъ ответный толчок вопроса в направлении его собственного «поче­

пая в то же время и из него самого, хотя и не полностью. Но именно в силу

му»; ибо этот толчок не возникает сам собой. При этом мы познаем на

этого вопрос приобретает свою исключительность. идя навстречу сущему в

опыте, что основой данного, из ряда вон выходящего вопроса «почему» яв­

целом, но все же не освобождаясь от него, то, о чем спрашивается в этом во­

ляется прыжок

просе, снова возвращается к самому вопрошанию. Почему же «почему»? На

всей предыдущей, настоящей ЛИ, кажущейся ЛИ, безопасности своей сию­

(Sprung), при помощи которого человек выпрыгивает из 8

чем основывается сам вопрос «почему», который претендует на то, чтобы

быпoсти.. Вопрошание этого вопроса раскрывает сущность свою только в

поставить сущее в целом на его основу? Не спрашивает ли это «почему»

прыжке и как прыжок, и ни в чем ином. Что здесь значит <<ПрЫЖОЮ>, выяс­

еще раз об основе как о переднем плане

все также стремясь

нитея В дальнейшем. Наше вопрошание еще не есть прыжок; для этого оно

отыскать некое сущее как полагающее основу? Не получается ли тогда, что

еще должно испытать превращение; оно, не ведая того, еще противостоит

(Vordergrund),

этот «первый» вопрос не есть все же первый по своему чину.выверенный в

сущему. Пока достаточно указать, что прыжок этого вопрошания выпры­

соответствии с внутренним чином вопроса о бытии и его превращениях?

гом своим создает себе свою собственную основу

И действительно, будет или нег поставлен вопрос «Почему вообще есть сущее, а не наоборот -

ничто?», само сущее вовсе не пострадает. Пла­

неты движутся по своим орбитам и без оного вопроса. Жизненная энергия

ем, сообразно истинному значению слова, перво-истоком

Но если этот вопрос поставлен, то в этом вопрошании, коль скоро

оно действительно состоялось, с необходимостью совершается некий ответ­

(Geschehnis).

Данный вопрос и все непосредственно в нем коренящиеея вопросы,

в которых этот единственный разворачивается, -

данный вопрос «почему»

вы­

ничто?» выпрыгом своим добывает основу всему истинно­

должны признать его из-начальнейшим.

Будучи самым обширным и глубоким, этот вопрос есть и самый из­ начальный, и наоборот. В этом тройном смысле данный вопрос и является первым по чину,

мом себе не есть произвольный процесс, а из ряда вон выходящее происше­

ствие, которое мы называем свершением

(Ur-Sprung):

му вопрошанию и становится благодаря этому перво-истоком, ТО мы И

ный толчок, исходящий изнутри того, что опрашивается и о чем вопроша­

ется, в направлении самого вопрошания. Поэтому оное вопрошание в са­

прыжком до­

прыгиванием-из-своеЙ-основы.Так как вопрос «Почему вообще есть сущее, а не наоборот -

наполняет растения и животных и без него.

(er-springt),

бывает ее. Такой прыжок, выпрыгом добывающий себе основу, мы называ­

первым именно в иерархии вопрошают внутри той области, которую этот первый вопрос надлежащим образом раскрывает и обосновывает, Наш во­

прос есть вопрос всех действительных, т.е, самим себе задаваемых вопросов,

не сравним ни с каким иным. Он упирается в поиски своего собственного

и он, ведомо или неведомо, по необходимости спрашивается в каждом во­

«почему».

просе. Никакое вопрошание и, следовательно, никакая научная «проблема»

Вопрос «Почему почему?»

выглядит на первый взгляд как

несерьезное и уводящее в бесконечность повторение одного и того же во­

. не

уяснит самое себя, если она не постигнет вопроса всех вопросов, т.е, не

просительного слова, как вычурное и пустое умствование по поводу бес­

задаст его. С самого начала уясним: никогда нельзя объективно уста-

предметных словесных значений. Безусловно, так оно и есть. Вопрос лишь

новить, спрашиваем ли мы или кто-нибудь другой этот вопрос по-настоя­

11 'ГОМ, ХОТИМ ЛИ мы стать жертвами ЭТОГО довольно-таки дешевого обмана

щему, т.е. осуществляем ли мы при ЭТОМ прыжок или же только цепляемся

92

Основной вопрос метафизики

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

за фразу. В кругу исторической сиюбытности человека, которому чуждо

§ 2. Вопрошание первого по чину вопроса как философия.

вопрошание как изначальная сила, вопрос этот сразу же теряет свой ЧИН.

Истина, тот уже прежде всякого вопрошания вопроса «Почему вообще есть

Философствовать значит спрашивать: «Почему вообще есть су­

ничго?» знает ответ: сущее, поскольку оно не сам

-

Бог, сотворено Им. Бог сам, как несотворенный Творец, «есть». Кто стоит

щее, а не наоборот -

на почве такой веры, тот хоть и может вслед за нами и с нами вместе зада­

начает: дерзнуть на то, чтобы исчерпать, выспросить до дна неисчер­

вать наш вопрос, но на самом деле он не смеет спрашивать, не отказавшись

паемое этого вопроса, обнажив то, о чем он вынуждает спрашивать.

от себя как от верующего и приняв все последствия этого шага. он может

Где подобное совершается, там -

поступать только как если бы ... Но, с другой стороны, оная вера, если она не подвергает себя постоянно возможности неверия, есть не вера, а удобная

привычка и сделка с самим собой, состоящая в том, чтобы и впредь следо­

ничто?» Так спрашивать в действительности оз­

философия.

Если бы мы сейчас подробно взялись рассуждать о том, что же

такое философия, то вряд ли это занятие было бы плодотворным. Хотя тот, кто этим занимается, кое-что знать должен. Это бесспорно.

вать учению как просто некой условности. Это уже не верование и не во­

Все насущные вопросы философии всегда не соразмерны време­

прошание, а равнодушие, которое отныне и даже с большим интересом мо­

ни. ЭТО потому, что философия либо намного опережает свое сегодняш­

жет предаваться всему, что угодно,

-

как верованию, так и вопрошанию.

Правда, это указание на защищенность в вере как некоем собствен­

нее, либо потому, что это сегодняшнее она сопрягает с прежде и вначале бывшим. Философствование всегда остается знанием, которое не толь­

ном способе пребывать внутри истины не значит, что, приведя слова Биб­

ко может сделаться несоразмерным времени, но, более того, полагает

лии «В начале сотворил Бог небо и землю» и т.д., мы получим ответ на наш

меру самому времени.

вопрос. Независимо от того, является ли этот стих Библии истинным или

Философия не соразмерна времени по существу, ибо она при-

неистинным для веры, он вообще не может бьпь ответом на наш вопрос,

надлежит к тем немногим вещам, судьба которых в том, чтобы не уметь

потому что не имеет к этому вопросу никакого отношения. он не имеет к

найти непосредственный отклик в сегодняшнем и никогда не позволить

себе его найти. Там, где подобное якобы наступает, где философия ста­ новится модой, там либо вообще нет никакой действительной филосо­

нему никакого отношения, ибо не имеет к нему доступа. То, о чем спраши­ вается в нашем вопросе, для веры есть безумие.

фии, либо она ложно толкуется и используется в неких чуждых ей целях

Вот в этом-то безумии и состоит философия. Какая-нибудь «хри­ стианская философия»

все равно что круглый квадрат и есть сущее недо­

разумение. Конечно, мысляще вопрошающая проработка христианского

на потребу дня. Именно поэтому философия не является знанием, которому, по-

опыта мира, Т.е. веры, существует. Но тогда это называется богословием.

добно ремеслу или техническим навыкам, можно непосредственно нау­

-

10

Два лжетолкования философии

Тот, например, для кого Библия есть Божественное Откровение и сущее, а не наоборот

93

Только эпохи, которые уже не верят по-настоящему в величие задач бого­

читься, которое, подобно знаниям экономическим и вообще профессио­

словия, приходят к вредному мнению, будто через мнимое оживление с по­

нальным, можно было бы непосредственно применить и как-то приспо­

мощью философии богословие выиграет или же вообще уступит оной свое

собить для своей пользы.

Однако то, что не имеет пользы, как раз и может, да только то-

место и сделается тем самым более по вкусу веяниям времени. для изна­

гда и вправе обрести силу. То, что не получает непосредственного от-

чальной христианской веры философия есть безумие.

. )

t:

J;,"

звука

(Widerklang) в повседневности, может пребывать в глубочайшем 11 (Eil1klal1g) с действительными свершениями в истории народа. оно может быть даже их пред-звучием (Vorklal1g). То, что несоразмерно

созвучии

94

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Основной вопрос метафизики

времени, обретет свое время. Это относится и к философии. Посему и

нову для нынешней и будущей исторической сиюбытности, нынешнего

невозможно ни в частностях, ни вообще определить, что является зада­

И будущего века того или иного народа, основу, на которой следовало

чей философии и что вследствие этого от нее требуется. Каждая ступень

бы строитъ культуру. Но такие ожидания и претензии преувеличивают

и каждое начало ее развития несут в себе свой собственный закон. Го­

возможность и сущность философии. Иногда такое преувеличение при­

ворить можно лишь о том, чем философия не может быть и чего она

нимает характер недооценки философии. Например, говорят: так как

достичь не может.

метафизика не участвовала в подготовке революции, то ее следует от­

Был высказан некий вопрос: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот - ничто?» Этот вопрос рассматривался как первый. Было

меЮIТЬ. Это так же остроумно, как если бы кто-нибудь сказал, что раз

разъяснено, в каком смысле этот вопрос разумеется как первый.

гда не сможет непосредственно предоставить силы и создать способы

Стало быть, вопроса мы еще и не задавали. А сразу же, в обход,

на верстаке нельзя летать, то его следует упразднить. Философия нико­ влияния и условия, которые вызвали бы определенную историческую

ушли в его толкование. Без этого не обойтись; ибо вопрошание этого

обстановку, хотя бы-уже потому, что непосредственно она интересует

вопроса нельзя сравнить ни с чем привычным. Нет никакого постепен­

всегда немногих. Кто же эти немногие? Творческие преобразователи,

ного перехода, который бы мало-помалу привел к уяснению этого во­

переделыватели. Лишь опосредованно и неуправляемыми окольными

проса. Поэтому он как бы заранее должен быть пред-ставлен (vorgestellt). С другой стороны, пред-ставляя этот вопрос и говоря о нем, мы

путями она распространяет свое влияние вширь, чтобы, наконец, когда­

не можем отложнть само вопрошание или вовсе забыть о нем.

титься до общепонятности

В связи с ЭТИМ к нынешним рассуждениям мы присовокупим не­ кое предварительное замечание.

Любая сущностная форма духа сопряжена с двусмысленностью. Чем меньше она похожа на другие, тем многообразнее ее лжетолкование. Философия есть одна из немногих самобытных творческих воз­ можностей, а подчас и необходимостей исторически обусловленной че­ ловеческой сию бытности. Расхожие лжетолкования философии, кото­ рые к тому же, как бы далеки от истины они ни были, что-то все-таки да разъясняют, необозримы.

Здесь я назову только два из них, которые важны для проясне­ ния нынешнего и будущего положения философии.

Первое лжетолкование заключается в чрезмерных требованиях

r2

95

нибудь, будучи уже давно забытой как философия изначальная, опус­ чии

(Selbstverstandlichkeit)

имеющегося в нали­

(Dasein). Напротив, то, чем философия может и должна быть по своей

сущности, это: раскрытие в мысли путей и горизонтов ведения

(Wissen),

полагающего меру и учреждающего чин, ведения, в котором и из кото­

рого народ постигает и осуществляет свою сию бытность в исторически складывающемся мире духа, ведения, которое попаляет, ставит под уг­

розу и делает необходимыми все вопросы и все оценки. Второе лжетолкование, которое мы упомянули, есть извраще-

ние действенного смысла философии. Если уж она не может служить основополаганием для культуры, то, как считают, все же облегчает ее со­

зидание, либо упорядочивая цельность сущего в обзорах и системах и

имея наготове картину мира, как бы некую карту всевозможных вещей

к сущности философии. Второе является извращением ее действенного

и вещественных сфер, что дает общую и равномерную ориентацию,

смысла.

либо, например, облегчая наукам их труд и беря на себя осмысление их

Грубо говоря, философию всегда занимают начальные и конеч­

-

предпосылок, основных понятий и положений. От философии ждут

ные основы сущего и именно таким образом, что человек при этом сам

поддержки и даже ускорения практического и технического прогресса

со всей очевидностью подвергается толкованию и осмыслению относи­

культуры как некоего облегчающего подспорья.

тельно своего человеческого бытия. Отсюда легко распространяется

Но философия, сообразно своей сущности, никогда не делает

ложная ВИДИМОСТЬ того, что философия может и должна заложить ос-

вещи более легкими, а наоборот, утяжеляет их. И это не случайно, ибо

13

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Основной вопрос метафизики

характер ее сообщений воспринимается обыденным сознанием как не­

мих, при условии, что мы займемся ею. Этого, пожалуй, достаточно,

что чужеродное и даже нелепое. Утяжеление исторической сиюбытно­

чтобы выяснить, чем философия не является.

96

97

сти да и, в сущности, самого бытия как раз и есть настоящий действен­ ный смысл философии. Утяжеление возвращает вещам, сущему весо­

мость (бытие). Почему же? Потому что утяжеление есть одно из сущест­

§ З.

Начало вопрошания о сущем как таковом в целом у греков под ключевым именованием фUl7Ц;

венных условий возникновения всего великого, с чем мы прежде всего

связываем судьбу исторического народа и его деяний. Но судьба есть лишь там, где сиюбытностью владеет действительное знание о вещах. А

пути и горизонты такого знания открьшает философия. Лжетолкованиям, которыми всегда опутана философия, более всего способствует то, чем занимаемся мы, г.е. профессора философии. Наше обычное, оправданное и даже полезное занятие заключается в том, дабы сообщить некие служащие образованию познания о филосо­ фии, бытовавшей доселе. Представляется, будто это и есть философия, хотя в лучшем случае речь может идги о науке, предметом которой фи­ Конечно, нельзя рассчитывать, что в результате упоминания и

описания обоих лжетолкований вы немедленно встанете в правилъное отношение к философии. Напротив того, вы именно тогда должны за­ думаться и смутиться, когда вас невзначай одолеют самые расхожие

мнения и мнимые познания. Часто это происходит самым невинным об­ разом и быстро завладевает вами. Люди считают, что все познается на

собственном опыте и тут же в подтверждение слышат: «философия

-

пустое дело»; «пр оку от нее никакого». Обе фразы, которые особенно в ходу у учителей и ученых-исследователей, выражают мнения бесспорно справедливые. Кто в противовес им пытается доказать, что вдруг «прок какой-нибудь да есть», только усиливает и закрепляет господствующее

лжетолкование, основанное на предвзятом мнении, будто к философии можно подходить с обыденной меркой, годной для определения надеж­

ности колес или действенности целебных ванн. Это совершенно справедливо, да и лучше не скажешь: «Пр оку от философии

-

-

ничто?» При этом мы настаивали: вопрошание этого

вопроса есть философствование. Если мысленио проследить за этим во­

просом, то прежде всего следует отказаться от всякого пребывания в какой-нибудь привычной области сущего. Мы переступаем через то, ЧТО лежит в порядке вещей. Мы спрашиваем о том, что находится за пределами привычной и упорядоченной повседневности. Ницше сказал

однажды (УII,

269):

«Философ

-

это человек, который постоянно пере­

жнвает вещи из ряда вон выходящие, видит и слышит их, угадывает их

лософия является.

4

в самом начале мы задали вопрос: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот

никакого». Неверно только считать, что тем самым

сказано последнее слово о философии. За ним следует еще небольшая пр: ',авка в виде ответного вопроса: уж если для нас нет никакого толку

.f1jJИЛОСОфии, может был"

лля философии есть какой-то толк в нас са-

и жаждет, грезит ими

...»

Философствовать значит спрашивать об из ряда вон выходя­ щем. Но поскольку, как мы еще только наметили, это вопрошание вы­

зывает ответный удар на себя, то из ряда вон выходитне только то, о

чем спрашивается, но и само вопрошание. Это означает: данное вопро­ шание не валяется на дороге так, что в один прекрасный день нечаянно

или по недоглядке мы натолкнемся на него. Оно не входит и в обычный распорядок повседневности так, чтобы мы принуждались к нему соглас­

но каким-либо требованиям или, паче того, предписаниям. Данное во­ прошание не относится также к сфере неотложного обеспечения и удов­ летворения насущных потребностей. Само вопрошание выпадает из

всякого рода. Оно совершается добровольно и во всей полноте и само­ достаточности поставлено на таинственное основание свободы, на то,

Что мы назвали прыжком. Тот же Ницше говорит: «Философия ... доб­ ровольная жизнь во льдах и на высокогорных вершинах» (ХУ,

2).

Фи­

лософствование, можем мы теперь сказать, есть из ряда вон выходящее вопрошание об из ряда вон выходящем.

В эпоху первого и определяющего развития западной филосо­

фии у греков, благоларя !(ОН>РЫМ вопрошание о сущем как таковом в

15

его

Основной вопрос метафизики

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

98 совокупности

получило

свое

истинное

начало,

сущее

называли

фUaL<;. Это греческое существительное, обозначающее сущее, обычно пе­ реводят как «природа», используя латинский перевод

natura,

что, собст­

венно говоря, означает «быть рожденным», «рождение». Но первона­ чальное содержание греческого слова фUaL<; этим латинским переводом

вытесняется, собственная философская именующая сила греческого сло-

б ва разрушается. Это относится не только к латинскому переводу данно­ го слова, но и ко всем другим переводам греческого философского язы­

ка на латынь. Процесс подобного перевода греческого на латынь не есть нечто случайное и непосредственное, а представляет собой первый этап изоляции и отчуждения первоначальной сущности греческой фи­

лософии. Латинский перевод стал затем эталоном для христианства и христианского средневековья. Сие было подхвачено современной фило­

софией, которая пребывает в понятийном мире средневековья и создает те же расхожие представления и термины, при помощи которых сегодня

разъясняют начало западной философии. Это начало рассматривается нынешними исследователями как нечто, что они, по-видимому, давно уже преодолели.

. Но

перепрыгнув через весь этот процесс искажения и упадка,

попробуем снова завладеть неповрежденной именующей силой языка и речи; ведь речь и язык не просто чехлы, в которые упаковывают вещи

для устного или письменного общения с ними. Вещи реализуются и су­ ществуют только в слове, в языке. Поэтому злоупотребление языком в обычной болтовне, в избитых выражениях и фразах лишает нас истин­

ного общения с вещами. Что означает слово фuat~Юно означает из са­ мого себя восхождение (уоп

sich aus Aufgehende),

мер, прорастание

розы), постепенное самораскрытие, вхож­

(Aufgehell)

прорастание (напри­

дение в этом раскрытии в явь и остановку и пребывание в ней, короче говоря,

восходяще-пребывающее

verweilende Wa1ten).

властвование

(das

aufgehend-

Лексически фUЕtv означает расти, взращивать. Но

что значит расти? Подразумевает ли оно только прибавление в массе, увеличение в числе и размере? Фоо«; как восхождение можио наблюдать везде, например, в не­ бесных явлениях (восходе солнца), в волнении моря, в прорастании рас­

..геиий,

в рождении человека и животных. Но фUaLС;, восходящее властво-

99

вание, не равнозначно тем процессам, которые мы сегодня причисляем

к «природе». Это восхождение и в-себе-из-себя-стояние (iп-siсh-аш-siсh-

17

Нiпаusstеhеп) не может рассматриваться как процесс, который мы средн

прочих наблюдаем в сущем. Фоо«; есть само бытие, лишь согласно ко­ торому сущее становится и остается наблюдаемым. Не явления природы послужили для греков источником понима­

ния того, что есть фUaL<;, а наоборот: на основании поэтико-мыслигель­

ного глубинного опыта бытия открылось им то, что они назвали фUQtс;. ЛИШЬ на основе этого открытия они смогли взглянуть на природу в уз­

ком смысле. Фоо«; означает в связи с этим изначально: как небо, так и землю, как растения, так и камни, как животных, так и человека и чело­

веческую историю в форме деяний человека и богов; в конце концов и прежде всего самих богов, подвластных судьбе. Фос«; означает восходя­ щее властвование и пронизанное властью дление. В этом восходяще­

пребывающем властвовании заключается как становление, так и бытие, в сужениом смысле неподвижного упорствования

означает вос-ставать

(Ent-stehen),

(verharren).

Фоо«;

выводить себя из сокрытого

(das

Уегоогяепе) и только так приводить оное к стоянию.

Но если, как это часто и происходит, понимать фUaLС; не в изна­ чальном смысле восходящего и пребывающего властвования, а в позд­ нейшем и нынешнем значении природы, подключив сюда в качестве ос­ новного природного явления еще и динамические процессы, происходя­

щие в материальных вещах, атомы и электроны, все то, что современ­

ная физика исследует как

Physis, -

тогда начальная философия греков

превратится в натурфилософию, в представление о совокупности ве­ щей, согласно которому именно они и имеют вещественную природу. В

этом случае начало греческой философии производит впечатление того, что мы, опять же по-латински, обозначаем как примигивное, что и со­ ответствует расхожему представлению о начале. Греки оказываются при этом некоей улучшенной разновидностью готтентотов, по сравне­

нию с которыми современная наука бесконечно далеко продвинулась вперед. Отвлекаясь от всех частностей этой нелепицы, которая состоит в Понимании начала европейской философии как чего-то примитивного, следует сказать: данное толкование забывает, что речь идет о фило­

софии, о том, что принадлежит к немногим великим деяниям человека .

18

100

Основной вопрос метафизики

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Но все великое и начинаться может только с величия, А начало в вели­

ком всегда есть даже величайшее. С малого же начинается только ма­ лое, сомнительное величие которого состоит лишь В том, чтобы все пре­ уменьшать; с малого начинается упадок, который, впрочем, тоже может стать великим, если иметь в виду размеры полного уничтожения.

Великое начинается с величия, сохраняет себя только в свобод­ ном возвращении величия и, будучи действительно великим, величест­

венно умирает. Так обстоит дело с философией греков. Аристотелем она величественно закончилась. Только обьщенное сознание и обыва­ тель полагают, что великое длится бесконечно, приравнивая продолжи­ тельность оного к вечности.

Сущее как таковое в целом греки.называют фUcrt.;. Попутно сле­

101

ласть сущего, которую греки, однако, понимают, толкуя как развитие изначальной фUcrtс;. Но это не имеет ничего общего с натуралистиче­ ским толкованием истории. Сущее как таковое в целом есть фUcrtс; - т.е. его сущностью и характером является восходяще-пребывающее власт­

вование. Прежде всего это можно узнать по тому, что неким образом

напрашивается само собой и что фucrt<; позднее означает в узком смыс­ ле: та фuао aVTa, та фоотко, природно сущее. Когда спрашивают о

фUcrt'; вообще, Т.е. о том, что есть сущее как таковое, тогда та фuао

aVTa прежде всего дает точку опоры, но все же таким образом, что во­

прошание с самого начала не может удержаться в той или иной области

природы. неживых тел, растений, животных, а должно выйти за пределы та фоот ка.

дует лишь заметить, что уже внутри греческой философии началось су­ жение этого слова, не изгоняющее, однако, из опыта, сознания и систе­

мы греческой философии его изначального значения. Еще у Аристотеля слышится отзвук знания об изначальном значении, там где он говорит об основах сущего (ер. Мет. Г

1, 1003 а 27).

Но это сужение фUcrt.; в направлении «физического» произошло не так, как мы его ныне себе представляем. Физическому мы противо­ поставляем «психическое», душевное, одушевленное, живое. Греки же и

в более поздний период все это относят к фUаl<;. В качестве противопо­ ложного явления у греков выступает то, что они называют

8Ecrt.;,

поло­

жение, установление или VO!-,OC;, закон, правило в смысле нравственного. Однако это относится не к морали, а к нравам, к тому, что связано со свободой и покоигся на унаследованных предписаниях; к тому, что ка­ сается свободного деяния и поведения, выстраивания стати

(Gestaltung)

исторического бытия человека, ~80';, смысл которого под влиянием мо­ рали был затем сведен к этическому.

19

Фоо«; суживается, будучи противопоставлена ТЕХVТ) , которая значит не искусство, не техника, а знание или знающее владение сво­

бодным планированием и устройством и управление созданным (ср. с

платоновским «Федром»), ТЕХVТ) есть производство, устройство, имею­ щее смысл знающего

про-из-ведения

(Hervor-bringen).

(Сущностную

схожесть фucrt<; и ТЕХVТ) можно прояснить только В особом рассмотре­ нии.) А то, что противостоит физическому, есть историческое, есть об-

§ 4. Первый по чину вопрос как основной в .меmафuзике. Введение в метафuзику как введение в вопрошание основного вопроса. Нарочитая двусмысленность названия лекции

«За пределы чего-либо», «через что-либо» по-гречески значит: IlETa . Философское вопрошание о сущем как таковом есть 1-100: тО:

фucrtка; оно спрашивает за пределы сущего, оно -- метафизика. Просле­ дить историю возникновенияи значения этого имени в деталях теперь уже не существенно.

Означенный нами как первый по чину вопрос «Почему вообще 20 есть сущее, а не наоборот -- ничто?» есть в связи с этим основной во­ прос метафизики. Метафизика приняга в качестве наименования для

определяющегосредоточияи сердцевинывсей философии. [Все это намеренно выдвинуто во введении на передний план и

поэтому в пршщипе представленодвусмысленно.Согласно толковашuо слова фucrt<;, оно означает бытие сущего. Если в вопрошании речь идет

о пер] фuаЕWС;, бытии сущего, тогда исследование приролы. «физика» В

старом смысле, находится уже в самой себе за пределами Т,Х фucrtка су­ щего _ в бытии. «Физика» определяет с самого начала сущиость и ис­

торию метафизики. Также и в учении о бытии как асшь риги, (Фом а Аквинскнй). как а()Соmотном поня П1И (Гсгсяь). ЕаЕ ВСЧНОМ

]\O\IIj1HJIlL'-

102

М. Хайдеггер. Введение в метафизику Основной вопрос метафизики

нии одной и той же воли к власти (Ницше) метафизика остается безого­

ворочно «физикой».

Вопрос же о бытии как таковом имеет другую сущность и дру­

гое происхождение.

Правда, оставаясь в кругозоре метафизики и мысля в ее катего­

Если же для нас вопрос о бытии представляет собой вопрос о бытии как таковом, то каждому сомыслящему станет ясно, что для ме­

тафизики бытие как таковое остается сокрытым, лежащим в забвении, причем до такой степени, что забвение бьпия, само впадающее в забве­

риях, мы можем считать вопрос о бытии как таковом лишь механиче­ ским повторением вопроса о сущем как таковом. В этом случае вопрос

ние, есть неведомый, но постоянный толчок для метафизического во­

хотя и высшего порядка. Между тем это перетолкование вопроса о бы­ тии как таковом преграждает ему путь к надлежащему развертыванию.

смысле выбрать название «метафизика», то заголовок даннои лекции

о бытии как таковом есть также только трансцендентальный вопрос,

Это перетолкование, однако, напрашивается в качестве бли­ жайшего, тем более что в «Бытии и временю> речь идет о «трансценден­ тальном горизонте». Но то, что подразумеJ!ается там под именем «трансцендентальное», не есть оное субъективного сознания, а опреде­ ляется из экзистенциально-экстатической временности СИЮ бытности

(Dasein). Между тем это перетолкование вопроса о бытии как таковом

так настойчиво навязывет ему ту же форму, что и у вопроса о сущем как таковом, что происхождение сущности вопроса о сущем как тако­ вом и вместе с ним сущность метафизики остаются непроясненными.

?1

103

Это ведет и всякое вопрошание, которое каким-то образом затрагивает

бытие, к неопределенности.

Предпринятая здесь попытка «Введения в метафизику» не теря­

ет из виду это запутанное СОСТОЯНие «вопроса о бытии».

«Вопрос о бытии» подразумевает, согласно общепринятому

прошания.

Если для рассмотрения «вопроса о бытии» в неопре~еленном останется двусмысленным. Ибо вначале это выглядит таким образом,

как будто вопрошание удерживается в понятийном кругу суще~о как такового, в то время как оно уже с первой фразы стремится выити за его пр еделы , чтобы в виде вопроса ввести в поле зрения другую об­ ласть. Ведь и заголовок лекции нарочито двусмыслен.

Основной вопрос, поставленный в лекции, по сравнению с веду­

щим вопросом метафизики в О п роша ет

-

иного рода. Лекция, исходя из «~ытия ~

о «разомкнугости бытия» (Еrsсhlоssепhеlt)

(Sem ( 37f). Разомкнутость означает: незамкнутость (Ли ges~h1ossellheit) того, что забвение бытия замыкает и скрывает в себе.

времени»,

und Zeit, S. 21f

и

Лишь данное вопрошание и проливает свет на пока скрытую сущность метафизики.] «Введение в метафизику» означает, следовательно: ввести в во­

прошание основного вопроса. Но вопросы, и тем более основные, суть, безусловно, явления иного рода, чем камни или вода. Вопросы сущест­

толкованшо: вопрошание о сущем как таковом (метафизика). Если же

В)1ОТ иначе, чем башмаки, платья или книги. Вопросы суть, и сущность

исходить из «Бытия и времени», то «вопрос о бытии» значит: вопроша­

их такова, как они в действительности спрашиваются. Введение в во­

тии» оправдан как по содержанию, так и по языковой форме; ибо «во­

лежит или стоит, но задача такого ввода в том и состоит, чтобы возбу­

как раз и не спрашивает явно о бытии. Оно остается забытым.

вование, пред-вопрошание. Оно есть также ведение, которое никем и

ние о бытии как таковом. Такой смысл, словосочетания «вопрос о бы­

прос о бытии» в смысле метафизического вопроса о сущем как таковом

прошание основного вопроса не есть поэтому ход к чему-то, что где-то

ждать и создавать вопрошание. Введение есть вопрошающее предшест­

Но точно так же, как наименование «Вопрос о бытию>, дву­

ничем не сопровождается. Где оно приобретает размах, например, в фи­

физика все-таки спрашивает о бытии сущего и поэтому было бы явной

гут существовать только в кругах научно-проф:ссиональнои деяте~но­

смыслен и разговор о «забвении бытия». По праву уверяют, что мета­

нелепостью приписывать метафизике забвение бытия.

лософской школе, вопрошание понимается неверно. Такие~ школыI мо­ сти. Здесь все имеет определенный ступенчатыи порядок. Без _это и дея­ тельности, которая нынче исчезла, философии никак не обоитись. Но

22

104

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Основной вопрос метафизики

высшие профессиональные навыки никогда не заменят действительной силы видения, вопрошания и сказывания.

начало действия. Воление есть решительность

[Сущ­

ность воления здесь снимается решимостью. Но сущность решимости лежит в от-крытости

§ 5. Развертывание вопроса: «Почему вообще есть сущее а не наоборот - ничто?» а) Вопросительная установка как любознательность

(Ent-borgenheit)

человеческой сиюбытности ради

высвечивания бытия, а ни в коем случае не в накоплении «действова­

ния». Ср.

Sein und Zeit. § 44 и § 60.

Отношение же к бытию есть попуще­

ние. Рассудок не приемлет того, что основа всякого воления лежит в по­

пущении. Ср. доклад «Уот

Wesen der Wahrheit», 1930.]

Но знать означает: мочь стоять в истине. Истина есть явствен­

«Почему вообще есть сущее, а не наоборот - ничго?» Таков во­ прос. Произнесение вопросительного предложения, даже с интонацией

ность (OfТenbarkeit) сущего. Знать означает, следовательно: мочь стоять

вопрошающего сказывания, еще не есть вопрошание. Это видно уже из

они и обширные, не есть знание. Даже если эти познания сведены учеб­

следующего: ест. несколько раз подряд повторить вопросительное

ными программами и экзаменационными требованиями к практически

предложение, то позиция вопроса вовсе не выявится от этого живее на­

самому важному, они не суть знание. Даже если эти сокращенные до не­

тупление вопроса.

есть знание. Кто носится с этими познаниями и к тому же заучил не­

против, проговаривание одного и того же может как раз вызвать при­ 23

(Entschlossensein).

105

в явственности сущего, выстоять в нем. Иметь обычные познания, будь

обходимого минимума познания и. «жизненны», владение ими еще не

Если, таким образом, вопросительное предложение не есть ни

сколько практических трюков и приемов, тот, столкнувшись с действи­

вопрос, ни вопрошание, то вопросительное предложение все же нельзя

тельностью, которая всегда отличается от той, которую обыватель счи­

воспринять и как простую языковую форму сообщения хотя бы в том

тает жизненной и настоящей, растеряется и непременно сделается шар­

смысле, что оно есть якобы только высказывание «о» вопросе. Когда я

латаном. Почему? Потому что у него нет знания, ибо знание означает:

говорю: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот -

мочь учиться.

ничго?», то наме­

рением моего вопрошания и скаэывания не является сообщить, что те­

Правда, обыденный рассудок полагает, что знанием обладает

перь во мне происходит процесс вопрошания. Правда, произнесенное

тот, кто больше не нуждается в учении, потому что он уже выучился.

вопросигсльпос прсдложсние можно воспринять и так, но тогда-то во­

Нет, знающий только тот, кто понимает, что он должен все время

прошання и нс слышно. Не получается со-вопрошания и само-вопроша­

учиться, и кто на основании этого понимания постиг прежде всего, что

ния. Ничто не пробуждается ни в содержании вопроса, ни в спраши­

он всегда может учиться. Это намного труднее, чем обладать знаниями.

вающем осмыслении. Осмысление же состоит в волении знать. Воление

Умение учиться предполагает умение спрашивать. Спрашива­

это не простое желание или сгремлеиис. Кто желает знать тоже как

ние есть воление-к-энанию, которое рассматривалось выше: решимость

бы спрашивает; но он не выходит за пределы сказывания вопроса, он

мочь стоять в откровенности сущего. Так как нас интересует спрашива­

останавливается гам, где вопрос начинается. Спрашивание есть воле­

ние первого по чину вопроса, то, очевидно, как воление, так и знание

ние знать. Кто волит, кто всю свою сиюбытность вкладывает в вото,

имеют исконный характер. Тем в меньшей степени вопросительное пред­

тот есть прннявший решение. Решимость

ничего не

ложение, даже если оно высказано действительно в вопросительной

откладывает, пикуда нс прячется, а действует исходя из мгновения и не­

форме и услышано как вопрос, передаст самый вопрос исчерпывающе.

(El1tscblosseI111eit)

преложно. Рсшимость (El1t-sclllossel1llcit) есть нс просто решение лейст­

Вопрос этот, хотя и звучаII~ИЙ в вопросительном предложении, но все­

ВО8,ПЬ. а решающее, предваряющее и пронизынающее всякое действие

таки еще скрытый и свернутый в нем, должен быть сначала развернут.

24

107

Основной вопрос метафизики

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

106

При этом позиция вопрошания должна проясняться, получать убеди­

Кто говорит о ничто, не ведает, что творит. Кто говорит о ни­

что, превращает его самим этим говорением в нечто. Говоря, он таким

тельность, закрепляться путем тренировки.

образом говорит против того, что подразумевает. Он противоречит сам себе. Но противоречащее себе сказывание преступает основное правило

б) Языковая оправа вопросительного предложения. Разрез в вопросе и сомнение по поводу «а не наоборот

-

ничто»

сказывания Л6уо<;, правило

«логики».

Толковать

о ничто нелогично.

Кто нелогично говорит и думает, тот не есть человек науки. И кто 26 внутри самой философии, которая ведь есть дом логики, говорит о ни­

Следующая наша задача состоит в развертывании вопроса: «По­ чему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто?» В каком направлении

25 оно произойдет? Первично вопрос открывается в вопросительном пред­

что, того еще резче настигает упрек в преступлении против основного

правила мышления. Подобная болтовня о ничто сплошь состоит из бес­ смысленных фраз. Кроме того: кто ничто принимает всерьез, становит-

ложении. Оно как бы предлагает «смету» вопроса. Его языковое обрам­

ся на сторону ничтожного. Он откровенно способствует духу отрица­

ление должно быть поэтому соответственно широким и подвижным.

ния и служит распаду. Болтовня о ничто не только абсолютно против-

Взглянем теперь на наше вопросительное предложение. «Почему вооб­

на мышлению, она хоронит всякую культуру и всякую веру. То, что

-

ще есть сущее, а не наоборот

ничто?» Предложение разрезано попо­

лам. «Почему вообще есть сущее?» В этом, собственно, и состоит во­

пренебрегает и основным законом мышления, и в то же время разруша-

ет созидательную волю и веру, есть чистый нигилизм.

прос. Задать его означает: 1.0предешпь то, что поставлено в вопрос, что спрашивается;

2. указать

то, на что направлено спрашивание, о чем

спрашивается. Ибо здесь совершенно однозначно указывается, что есть

в) Языковая оправа вопроса как уважение традиции

опрашиваемое, а именно сущее. То, о чем спрашивается, спрашиваемое, есть «почему», Т.е.

основа. То, что следует далее в вопросительном

предложении: «а не наоборот

Учитывая подобные размышления, мы хорошо сделаем, если

ничто?», скорее всего привесок, кото­

вычеркнем из нашего вопросительного предложения лишний оборот «а

рый самопроизвольнонастраиваетсяна пока еще непрочное, предвари­

не наоборот ничто?» и ограничим предложение простой и строгой фор­

тельное сказывание, которое ничего больше не добавляет к опрашивае­ мому и спрашиваемому,а есть некое украшающеепустословие. Без это­

мой: «Почему вообще есть сущее?» Этому ничто бы не препятствовало, если бы ... если бы в схваты­

го «привешенного» оборота, возникшего только лишь от чрезмерности

вании нашего вопроса, если бы вообще в вопрошании этого вопроса

неряшливого говорения, вопрос даже гораздо яснее и решительней.

мы были бы так свободны, как нам могло покуда казаться. Однако за­

«Почему вообще есть сущее?» Добавка «а не наоборот -

новится лишней не только из-за стремления к строгому пониманию во­

давая этот вопрос, мы находимся в определенной традиции. Ибо фило­ софия всегда и всякий раз спрашивала об основе сущего. Этим вопро­

--

ничто?» ста­

проса, но в большей степени потому, что она вообще ни о чем не гово­

сом она началась, в этом вопросе она найдет свой конец, при условии,

рит. Ибо что еще можно спросить о ничто? Ничто есть просто ничто. И

что она придет к концу в величии, а не в бессилии упадка. С появлени­

спрашиванию здесь нечего больше искать. Введение термина ничто не

ем вопроса о сущем вопрос о не-сущем становигся для нее второстепен­

прибавляет нам ни йоты в познании сущего?

ным. И все же не только внешне, в качестве сопутствующего явления, но

.

и в соответствии с каждый раз данной широтой, глубиной и изначаль­ ностью, внутри которых спрашивается вопрос о сущем, выстраивается

1 ер. н .Ricke11. Die Logik аез Prtidikatsund ааз РгоЫеm ае» Onthologie, 1930. S. 205.

108

Основной вопрос метафизики

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

27 (gestaltet sich) вопрос

о ничто и наоборот. Способ спрашивания о ничто

может служить мерой и приметой способа спрашивания о сущем. Если мы задумаемся об этом, тогда заданный вначале вопрос

«Почему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто?» в качестве вопро­

са о сущем покажется все же гораздо уместнее, чем сокращенный. То, что мы вводим сюда речь о ничто, не есть небрежность и многословие, не есть и наше изобретение, а только строгое и уважительное внимание к изначально традиционному смыслу основного вопроса.

§ 6. Вопрос о бытии и

«логика». Истинное говорение

дозрение выставляют как достаточную основу для возражения и счита­ ют себя избавленными от дальнейшего и собственного продумывания.

И в самом деле, нельзя говорить о ничто и обращаться с ним так, как если бы оно было вещью, подобной дождю за окном, горе или какому бы то ни было предмету. Ничто в основах своих недоступно ни­

какой науке. Кто воистину хочет говорить о ничто, должен по необхо­

самом деле в обратном. Все научное мышление есть лишь про из водная

губительно в частностях. А что если и озабоченность истинным уваже­ удержи­

вающие от говорения о ничто, зиждятся на недоразумении? Так оно и есть на самом деле, хотя вкравшееся сюда недоразумение отнюдь не слу­

чайно. Оно коренится в давно господствующем непониманни вопроса о сущем. Данное же непонимание проистекает из-за все более и более

ужесточающегося забвения бытия. Ведь безоговорочно вовсе еще не решено, может ли логика и ее основные правила вообще служить мерилом в вопросе о сущем как та­

ковом. Могло бы, наоборот, случиться и так, что вся известная нам и рассматриваемая как небесный дар логика коренится в совершенно оп­ ределенном ответе на вопрос о сущем, что вместе с тем и все мышление,

(и в качестве таковой впоследствии закрепленная) форма мышления фи­ лософского. Философия никогда не возникает из науки и благодаря ей. Философия никогда не становится с науками в один ряд. Она скорее предшествует им и не только «логически» или в соответствии снекоей таблицей научной систематики. Философия находится в совершенно иной сфере и ином чине духовной сиюбытности. В одном И том же ряду философия и ее мысль находятся только с поэзией. Но поэзия и мышле­ ние опять-таки не одно и то же. Говорить о ничто для науки всегда ос­

танется чудовищной беССМЫСШIцеЙ. Напротив того, кроме философа та­ кое возможно для поэта - и вовсе не потому, что в поэзии, по мнению 2~ обыденного рассудка, не так уж все строго, а потому, что в поэзии (име­ этся в виду только настоящая и великая поэзия) властвует дух, превос­ ходящий любую голую науку. Благодаря своему превосходству, поэт

которое исключительно следует мыслительным законам традиционной

говорит так, как если бы сущее в его устах проговаривалось впервые. В

логики, изначально не в состоянни хотя бы только понять вопрос о су­

поэзии поэта и мышлении мыслителя всегда остается столько места для

щем из самого себя, не говоря уже о том, чтобы его по-настоящему раз-

'8

вательно, явно или неявно, подозревается в произволе. Это простое по­

можно, и нужно сделать мерилом мышления философского. Суть же на

Правда, это говорение о ничто противно мышлению в общем и

основных правил мышления и страх перед нигилизмом,

человек не смеет усомниться. Кто выступает против логики, тот, следо­

димости стать ненаучным. Но это до тех пор будет восприниматься как великое несчастье, пока бытует мнение, будто бы научное мышление есть единственное по-настоящему строгое мышление и только его и

о ничто в мышлении и .поэзии

нием

109

вернуть и вывести навстречу ответу.

К огда

ссылаются на закон проти-

воречия и на логику вообще, чтобы доказать, что все мышление и гово­ рение о ничто противоречиво и поэтому бессмысленно, то на деле это

мирового пространства, что любая отдельная вещь, дерево, гора, дом,

крик птицы совершенно теряют в нем свою незначительность и обыденность.

Истинное говорение о ничто необычно. Оно не может быть об-

этом неким от века проверенным судилищем, в полномочиях которого В

щедоступным. Оно просто растворяется, если его положить в дешевую кислоту логического остроумия. Сказывание о ничто не может вследст­

качестве первой н последней инстанции вынесения ПрИГ080ра ни один

вие этого начаться непосредственно, как, например, описание картины.

JПIШЬ видимость строгого И научного стиля. «Логика» считается при

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

110

Основной вопрос метафизики

111

Однако на возможность такого сказывания о ничто можно указать. В

виноградниках заводится, например, филлоксера, нечто бесспорно на­

качестве примера сошлемся на одно из последних произведений писате­

личествующее. Спрашивается: откуда таковое взялось, где и в чем его

ля Кнута Гамсуна «А жизнь идет»

(<
основа? Так и сущее наличествует во всем. Спрашивается: в чем и како­

ва его основа? Такой характер спрашивания укладывается в простую

«Августом». «А жизнь идет» изображает последние годы жизни и кон­

формулу: почему есть сущее? в чем и какова его основа? Неявно здесь

чину некоего Августа, в котором воплощена утратившая свои корни

спрашивают об ином, высшем сущем. И вопрос вовсе не касается при

всеядность сегодняшнего человека, правда, в образе сиюбытности. не

этом сущего в целом как такового.

способной утратить свою связь с необычным, ибо в отчаянии своего

Если же мы спросим, сохранив приведенную вначале форму во­

бессилия она остается настоящей и знает себе цену. Август проводит

просительного предложения: «Почему вообще есть сущее, а не наоборот

свои последние дни в одиночестве, высоко в горах. Писатель говорит:

-

ничто?», тогда добавка помешает тому, чтобы мы, спрашивая, от­

«Он сидит здесь между своими ушами и слушает истинную пустоту. Не­

талкивались только от бесспорно явленного сущего и, едва оттолкнув­

кая уморительная химера. На море (А. прежде часто плавал по морю)

шись, шагали уже прочь к искомой и также сущей основе. Вместо этого

было (все же) какое-то шевеление, там был какой-то звук, нечто слыши­

данное сущее открыто навстречу возможности небытия. «Почему» при-

мое, подобное водяному хору. Здесь

обретает благодаря эт-ому совершенно иную силу и настойчивость

-

ничто сталкивается с ничто, и

его нет, нет ни малейшего просвета. Можно только преданно покачи­

спрашивания. Почему сущее оторвано от возможности небытия? Поче-

вать головой».

му оно не впадает в нее постоянно и безоговорочно? Сущее уже больше

Все это имеет к ничто некую своеобразную близость. Тут мы

не есть наличное, оно стаН1)ВИТСЯ зыбким, и это безо всякой оглядки на

30 снова подхватываем наш вопрос, и выспрашиваем его, и следим при

то, познаем ли мы сущее со всей определенностью или нет, безо всякой

этом, а не представляет ли собой это «а не наоборот

-

ничто?» всего

оглядки на то, понимаем ли мы его в полном объеме или нет. С того

лишь ничего не говорящий, невзначай привешенный оборот речи, или

мгновения, как мы ставим его под вопрос, сущее как таковое колеблет-

уже в этом предварительном выговаривании вопроса оно выявляет свой

ся. Размах этого колебания достигает крайней и острейшей возможной противоположности сущего - небытия и ничто. Такие же превращения претерпевают теперь поиски «почему». Их цель - не просто присово­

существенный смысл.

§ 7.

Пояснение сокращенного вопроса в отличие

от полного. «А не наоборот

-

ничто» делает сущее зыбким

купление какой-нибудь наличной основы, объясняющей наличное, те­ перь идет поиск основы, которая должна обосновать господство сущего как преодоление ничто. Вопрошаемая основа спрашивается теперь как Основа определения сущего, которая несет нас и разгадываег, будучи

С этой целью станем придерживаться сначала сокращенного,

наполовину сущей, наполовину не-сущей, отчего и происходит так, что

кажущегося более простым и более строгим вопроса: «Почему вообще

мы не можем принадлежать никакой вещи, даже самим себе; и все же сmoбытность каждый раз оказывается моей.

есть сущее?» Спрашивая так, мы исходим из сущего. Оно есть, вследст­

правлено на основу. Подобное начинание есть как бы только продол­

[«каждыIй раз мою) определяется так: сиюбытность брошена мне, чтобы моя самость была сиюбытийной. Сиюбытность же означает: забота экстатически открывшегося в ней бытия сущего как такового; не Только бытия человеческого. То, что сиюбытность «каждый раз моя»,

жение и умножение ежедневно и привычно повторяемого. Где-нибудь в

Не означает НИ: обусловлено мной, ни: обусловлено единичным я. Сию-

вие этого во всякое время находится рядом с нами и в

определенных

пределах известно нам. И вот теперь это подобным образом явленное сущее опрашивают, в чем его основа. Вопрошание непосредственно на­

31

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

112

Основной вопрос метафизики

бытность само-бытна благодаря своему сущностному отношению к бы­

надо всем и через все раскидывает новое пространство. Не стоит толь-

тию вообще. Это и подразумевает фраза, часто повторяемая в «Бытии и

ко, соблазняясь скороспелыми теориями, судить по случайным и близ­

временю>: в характеристику сиюбытности входит понимание бытия.] Итак, немного проясняется: «а не наоборот

-

лежащим признакам, каковы сами вещи. Вот этот кусок мела есть про­

ничто?» не есть

долговатый, сравнительно твердый, определенным образом оформлен-

лишняя добавка к собственно вопросу, но существенная часть всего во­

достоверно принадлежит свойство лежать вот здесь, но точно также и

совершенно иной вопрос, чем тот, который имеется в виду в вопросе:

возможность не быть здесь и не иметь данного размера. В возможности

почему есть сущее? Своим вопросом мы так помещаем себя в сущее, что

водить мелом по доске и исписать его нет ничего, что бы мы этому

оно терят свою непосредственность как сущее. В то время как сущее

предмету лишь примысливали. Он сам как данное сущее находится в

внутри широчайшего и весьма жесткого диапазона возможностей <<ЛИ­

бо сущее

-

33

ный бело-серый предмет, предназначенный для письма. Этому предмету

просительного предложения, которое в целостности своей высказывает

12

113

данной возможности, иначе он не был бы мелом как орудием письма.

либо ничто» становится зыбким, само вопрошание теряет

Соответственно этому всякое сущее каждый раз по-разному имеет при себе данную возможность. Данная возможность относится к мелу. Он

всякую твердую почву. Также и наша вопрошающая сиюбытность ста­ новится зыбкой и, однако, сама поддерживает !'ебя в этой зыбкости.

сам в себе самом имеет определенную пригодность к определенному применению. У нас, правда, есть привычка и склонность, отыскивая эти

§ 8.

возможности в меле, говорить, что ничего подобного мы не видим и не

Вопрошание как раскрытие области

действительной вопросительности

(Fragwurdigkeit)

осязаем. Но это предрассудок. Устранение его входит в развитие наше-

сущего:

го вопроса. Оный лишь теперь должен раскрыть сущее в его колебании

его колебание между небытием и бытием

между небьпием и бытием. В той степени, в какой сущее противостоит крайней возможности небытия, оно само стоит в бытии и при этом все

Однако наше вопрошание не изменяет сущего. Оно остается

же никогда не переходило и не преодолевало возможности небытия.

тем, что оно есть и каково оно есть. Наше вопрошание есть всего лишь душевно-духовное движение внутри нас, которое, как бы оно ни проис­ ходило, ничего не может иметь против самого сущего. Безусловно, су­

§ 9. Двойное значение

шее остается тем, в качестве чего оно обнаруживает себя. И все-таки су­ щее не в силах сбросить с себя подозрение, что оно может и не быть

«основного вопроса» как вопроса об основе бытия

тем, чем и как оно является. Эту возможность мы ни в коем случае не познаем как нечто, что лишь мы сами себе додумываем, но само сущее

Вопреки ожиданиям, говоря о небытии и бытии сущего, мы

заявляет об этой возможности, заявляет о себе как о сущем в ней. Наше

умалчиваем о том, как подобным образом поименованное относится к

вопрошание лишь раскрывает область, внутри которой сущее может

самому сущему. Оба они

выступить в такой вопросительности.

Мы еще слишком мало и только в грубых чертах знаем о свер­ шении такого вопрошания. Мы кажемся в нем полностью принадлежа­ щими самим себе. И все-таки именно оно, это вопрошание, продвигает нас к открытому

(das Offene)

при условии, что вопрошанием оно само

себя вилоизменяет (что удается каждому настоящему вопрошанию) 11

слова «сущее». Кажущаяся

ненужность различения бытия и сущего и двусмысленность

-

одно ли то же? Сущее и его бытие? Различе­

ние! Что есть, например, в этом куске мела сущее? Уже этот вопрос дву-

;

смыслен, ибо слово «сущее» может быть понято с двух точек зрения, так

~ же, как и греческое то av. Сущее подразумевает то, что в каждом данНОМ случае суще, в частности, эта бело-серая, определенным образом

IIi

оформленная, легкая, хрупкаямасса. Далее, «сущее» подразумевает то, 34

что как бы «делает» ток, чтобы данное ПОНМ'НО'.нно, было СУЩИМ, а

115

Основной вопрос метафизики М. Хайдеггер. Введение в метафизику

114

ваем об основе того, что (даВ) сущее есть и что (was) оно есть и при не наоборот, не-сущим, тем, что в сущем, коль скоро оно сущее, образу­

этом не есть, наоборот, ничто. По сути мы спрашиваем о бытии. Но

ет быте. Соответственно этому двойному значению слова «сущее» гре­

как? Мы спрашиваем о бытии сущего. Мы опрашиваем сущее в отно-

ческое то ау часто подразумевает второе значение, следовательно, не

шении его бытия.

само сущее, то, что суще, а

Seiendl1eit), бытие-сущим (das

«сущесть»

(das Seiend),

сущность

(die

Sеiепdsеiп), бытие. В противоположность

этому «сущее» В первом значении называет сами сущие вещи

-

все или

отдельные, имея в виду только их самих, а не их сущность, оЙа(а. Первое значение то ау подразумевает та аута

(entia),

второе

-

Однако продолжая спрашивать, мы спрашиваем, собственно,

уже заранее о бытии в отношении его основы, даже если этот вопрос не

развернут и остается нерешенным, не есть ли бытие в самом себе уже ос­ нование и основание достаточное? Если этот вопрос о бытии мы задаем как первый по чину, то пусть это и произойдет, хотя мы и не знали, как

то t:ivщ (esse). Что в куске мела есть сущее, мы перечислили. И сравни­

обстоит дело с бытием и как оно в своем отличии от сущего относится к

тельно легко обнаружили это. Кроме того, мы можем легко усмотреть,

последнему. И все же как нам вообще выспрашивать об основе бытия

что оное может и не быть, что этому мелу в конце концов не обязатель­

сущего, не говоря уже о том, чтобы выявить ее, если мы недостаточно

но быть здесь и быть вообще. Но что же в таком случае, в отличие от

уразумели, поняли и постигли само бытие? Это намерение осталось бы

того, что может стоять в бытии или кануть обратно, в небытие, что же,

таким же бесперспективным, как если бы кто-нибудь захотел выяснить

в отличие от сущего,

причину и основу пожара и заявил при этом, что ни источник пожара,

есть бытие? То же ли оно самое, что и сущее?

-

Так спрашиваем мы снова. Только прежде мы бытие в расчет не прини­

ни самый объект и его изучение вовсе ему не интересны.

мали, а констатировали: такое-то вещество, бело-серое, легкое, опреде­

ленным образом оформленное, хрупкое. Где здесь прячется бытие? Оно должно быть присуще мелу, ибо он, этот мел, есть.

Сущее встречается нам повсеместно, окружает, несет, побужда­ ет,

очаровывает,

наполияет,

возвышает и разочаровывает нас, но

дело с бытием и с нашим пониманием бытия?»

где

же находится и в чем состоит при всем том бытие сущего? Можно бьто бы возразить: пусть это различение сущего и его бытия иногда и важно

35

36

§ 10. Развертывание «пред-вопроса»: «Как обстоит Итак вопрос «Почему вообще есть сущее, а не наоборот ,

?

ни-

чго?» понуждает нас-к вопросу: «Как обстоит дело с бытием?»

в языковом и понятийном отношении; различие это можно провести в

Мы спрашиваем теперь о чем-то, что по большей части остает­

чистом мышлении, т.е, в пред-ставлении и мнении, но без того, чтобы

ся для нас пустым звуком и порождает опасность, что, спрашивая даль­

этому различению в сущем соответствовало нечто сущее. Но даже и са­

ше, мы станем жертвой словесных идолов. Тем необходимее в связи с

мо это мысленное различие сомнительно; ибо остается неясным, что

этим уяснить для себя с самого начала, как обстоит дело с бытием и с

мыслится под именованием «бытие». В то же время достаточно знать

нашим пониманием бытия. При этом прежде всего важно все время

сущее и установить над ним господство. Различать помимо этого еще и

иметь в виду, что бытие сущего мы не можем непосредственно воспри­

бытие

нять ни при сущем, ни в сущем, ни вообще где бы то ни было.

-

надуманно и ни к чему не приводит.

По поводу излюбленного вопроса о том, что при таком разли­

Призовем на помощь некоторые примеры. Там, на противопо­

чении выявляется, кое-что уже говорилось. Нас интересует теперь толь­

ко наше намерение. Мы спрашиваем: «Почему вообще есть сущее, а не

ложной стороне улицы, находится здание реального училища. Не:то сущее. Мы можем осмотреть здание снаружи, со всех сторон, обоити

наоборот

ничто?» В этом вопросе мы придерживаемся, казалось бы,

его изнутри от подвала до чердака и увидеть все, что там есть: коридо­

только сущего и избегаем пустых раздумий о бытии. Но о чем мы, соб­

ры, лестницы, классные комнаты и их обстановку. Повсюду мы нахо-

-

ственно, спрашиваем?

-

Почему сущее как таковое есть. Мы спраши-

117

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Основной вопрос метафизики

дим сущее, и даже вполне упорядоченное. Где же бытие этого реального

сквозь них. Надвигающаяся из-за гор сильная гроза «есть» или, что

училища? Училище ведь есть. Здание есть. Если что-то и имеет отно­ шение к этому сущему, то это его бытие, но, однако, внугри сущего мы

здесь то же самое, «была» ночью. В чем состоит ее бытие? Далекая гряда холмов под открытым небом... Это «есть». В чем

его не находим.

состоит бытие? Когда и кому оно открывается? Путнику ли, который

116

Бытие не состоит и в том, ЧТО мы рассматриваем сущее. Здание

шобуется пейзажем, крестьянину, который из него и в нем черпает свои 38

стоит на своем месте, даже если мы его и не рассматриваем. Мы можем

будни, или метеорологу, который составляет прогноз погоды? Кто из

его обнаружить только потому, ЧТО оно уже есть. Кроме того, как ка­ жется, бытие этого здания вовсе не для всех одинаково. Для нас, наблю­

них постигает бытие? Все и никто. Или же все то, что эти люди упавли­

вают в гряде холмов под высоким небом, суть каждый раз лишь некие

дателей и прохожих, оно иное, чем для учеников, которые в нем сидят,

открывающиеся взгляду ее виды, не самая гряда, как она «есть» сама по

не потому что ученики видят его только изнутри, НО потому ЧТО, собст­

себе, не то, в чем состоит ее собственное бытие? И кто должен постичь

венно говоря, для НИХ это здание есть то и таково, что и каково оно

это последнее? Или же вообще противу всякого смысла, против у смысла

37 есть. Бытие подобных зданий можно как "бы обонять, и даже по проше­

бытия спрашивать о чем-то таком, что скрывается за этими видами? Не

ствии десятилетий запах все еще ощутим. Он передает бытие сущего на­ много непосредственнейи правдивей, чем описание или осмотр. С дру_

в этих ли видах заключается бытие? Портал раинероманской церкви есть нечто сущее. Как и кому

гой стороны, наличие здания не зиждется на этом невесть где витаю­

открывается его бытие? Искусствоведу, который осматривает и фото­

щем пахучем веществе.

графирует этот портал во время экскурсии, настоятешо, который в день

Как обстоит дело с бытием? Можно ли бытие видеть? Мы ви­

праздника проходит через него со своими монахами, или же детям, ко-

дим сущее, мел, лежащий здесь. Но видим ли мы бытие так же, как цвет,

торые летом играют в его тени? Как обстоит дело с б ьпием этого сущего.

свет или темноту? Или, может быть, мы слышим, обоняем, вкушаем и осязаем бытие? Мы слышим, как несется по улице мотоцикл. Мы слы­

полиция хватает подозрительных, или же в том, что в имперском мини­

шим, как глухарка скользит в полете между деревьями на склоне горы.

стерстве столько-то машинок выстукивает текст под диктовку государ­

Но слышим мы, собственно, только шум работающего мотора, только

ственных секретарей и советников? Или же государство «есть» в перего­

шум, который производит глухарка. Описывать сверх этого чистый

ворах фюрера с английским министром иностранных дел? Государство есть. Но где же прячется бытие? Есть ли оно вообще где-нибудь'?

шум нам тяжело и непривычно, ибо он как раз и не есть то, что мы

обычно слышим. [По сравнению с простым шумом,] мы слышим всегда больше. Мы слышим летящую ПТИЦУ, хотя, в строгом смысле, следовало бы сказать: глухарка не есть нечто слышимое, не есть некий звук, кото­

')

Государство -

оно есть. В чем состоит его бытие? В том, что

Вот картина Ван Гога: пара грубых крестьянских башмаков

больше ничего. Картина, собственно говоря, ничего не изображает. И все же с тем, что там есть, сразу же оказываешься лицом к лицу, как

рый можно было бы встроить в звукоряд, Так обстоит дело и с другими чувствами. Мы дотрагиваемсядо бархата, шелка; мы сразу же видим их

будто ты сам поздним осенним вечером, когда в кострах догорает кар­

как то или иное сущее. Одно суще иначе, чем другое. В чем располагает­

суше? Холст? Мазки? Цветовые пятна? Что во всем том, что мы только что назвали, есть бытие суще­

ся и состоит бытие?

Однако мы должны быть осмотрительнейи помнить об окруже­ нии, которое бывает уже или шире и в котором мы находимся ежеднев­

тофельная ботва, взяв мотыгу, устало бредешь с поля домой. Что здесь

го? Как мы, собственно, с нашими нелепыми запросами и умничаньем

уживаемся в этом мире?

но и ежечасно, сознательно и бессознательно, о том окружении, кото­

Ведь все то, что мы назвали, есть, и однако, едва мы хотим

рое постоянно сдвигает свои границы и В конце концов прорывается

схватить бытие, всякий раз происходит так, будто мы запускаем РУКИ в

118

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

119

Основной вопрос метафизики

пустоту. Бытие, о котором мы здесь вопрошаем, почти такое же, как ничто, хотя бы мы каждую минуту и сопротивлялись, оберегая себя от необходимости сказать, что все сущее как бы не есть.

в бытии ли причина, что оно так запутано, в слове ли дело, что оно ос­ тается таким пустым, или же причина в нас самих

-

в том, что, произ­

Но бытие остается ненаходимым, почти таким же, как ничто,

водя и преследуя сущее, мы выпали при этом из бытия? Не обстоит ли

лучше сказать, совсем таким. Слово «бытие» в конце концов всего лишь

дело так, что причина даже не в нас, нынешних, и не в наших ближай­

пустое слово. Оно не подразумевает ничего действительного, осязаемо­

ших и отдаленных предшественниках, но

го, реального. Стало быть, его значение есть лишь несуществующий ту­

проходит через всю европейскую историю, через то свершение, в кото­

ман. Значит, в конечном итоге Ницше совершенно прав, когда такие

рое никогда не проникнет взор ни одного историка и которое все же

«высш~е понятия», как бытие, называет «последиим дымком улетучи­

свершается

вающеися реальности» (Gбtzеlldammеruпg,

VHI, 78). Кто же захочет по­

если народы в своих величайших происках, в своей величайшей искус­

гнаться за таким туманом, словесное обозначение которого есть лишь

ности находятся в определенном отношении к сущему, но тем не менее,

наименование великой химеры? «В самом деле, ничто не обладало по

сами того не ведая, давно уже выпали из бытия, что, если именно в этом

в том,

что

с самого начала

и в прошлом, и нынче, и в будущем? А что, если человек,

-

сию пору более наивной силой убедительности, чем химера бытия ...»

глубочайшая и действеннейшая причина их упадка? [Ср.

(У1II,80).

§ 38, особ. S. 179 f).

Sein und Zeit.

«Бытие - туман и химера, заблуждение?» То, что Ницше гово­ рит здесь о бытии, не есть замечание, брошенное вскользь в пылу под­ готовительной работы над его сокровенным, так и не завершенным

§ 11.

произведением. Скорее это для него ведущее понимание бытия начиная

Уточнение вопроса «Как обстоит дело с бытием?»

Есть ли бытие только словесный звук или судьба Европы?

с самой ранней поры его философской работы. На нем держится и им

определяется его философия с самой ее основы. Но эта философия и те­

Вот вопросы, которые мы задаем не вскользь или, паче того,

перь хорошо защищена от неуклюжих и досужих домогательств пишу­

для души или из идейных соображений. К ним нас побуждает предвари­

щей братии, которая нынче обступила Ницше и становится все более

тельный, с необходимостью возникший из главного вопрос «Как обсто­

многочисленной. По-видимому, худшее злоупотребление его работами

ит дело с бытием?»

еще впереди. Когда мы говорим здесь о Ницше, мы не хотим иметь со

вершенно бесполезный. Но все же вопрос и вопрос всех вопросов: «Есть

всем этим ничего общего; и со слепой героизацией тоже. Для этого на­

JШ "бытие" пустое слово, а значение его

ша задача

судьба Европы?»

- куда более важная и одновременно трезвая. Она состоит в

-

вопрос, может быть, и трезвый, но наверняка со­

-

туман, или же духовная

том, чтобы в хорошо организованной атаке на Ницше впервые полно­

Европа, всегда готовая в неизлечимом ослеплении заколоть са­

стью развить все то, что добыто им самим. Бытие есть туман, заблужде­

мое себя, находится сегодня в гигантских тисках между Россией, с од­

ние. Будь это так, нам оставалось бы только вывести отсюда, что от во­ проса «Почему есть вообще сущее, а не наоборот - ничго?» следует от­ казаться. Ибо зачем же спрашивать, если то, о чем спрашивается, всего

ной стороны, и Америкой

данной техники и построенного на песке благополучия среднего челове-

лишь туман и заблуждение?

ка. Если самый последний уголок земного шара завоеван техникой и

Говорит ли Ницше истину? Или же он сам -

последняя жертва

-

с другой. Россия и Америка суть, с метафи­

зической точки зрения, одно и то же; безысходное неистовство разнуз­

разрабатывается экономически, если какое угодно происшествие в ка­

долгих блужданий и потерь, но в качестве таковой жерты и нераспо­

ком

знанное свидсгельство новой необходимости?

угодно быстро, если можно одновременно «переживать» покушение на

угодно

месте и

в какое

угодно

время

становится доступным

как

КОРОЛЯ во Франции и симфонический концерт В Токио, если время есть

41

Основной вопрос метафизики М. Хайдеггер. Введение в метафизику

120

лишь быстрота, мгновенность и одновременность, время же как исто­

рия исчезло из всякой сиюбытности всякого народа, если боксер почи­ тается великим национальным героем, если массовые собрания, дости­

гающие миллионных цифр,

-

это и есть триумф,

-

-

куда?

-

а

дальше что? Духовный упадок Земли зашел так далеко, что народам угрожа­ ет потеря последней духовной силы которая одна бы еще могла помочь

этот упадок

[,

касающийся судьбы «бьпияь.] по крайней мере разгля­

деть и как таковой оценить. Простое признание этого не имеет ничего общего ни с культурным пессимизмом, ни с оптимизмом; ибо помраче­ ние мира, бегство богов, разрушение Земли, скучивание людей в массы

подозрение и ненависть ко всему творческому уже достигло по всей Земле такого масштаба, что такие детские категории, как пессимизм и оптимизм, давно стали смешными.

Мы находимся в тисках. Наш народ, помещаясь в сердцевине, наиболее остро от этого страдает, народ, самый богатый соседями и по­

этому самый уязвимый и в то же время народ метафизический. Но в этом призвании, в котором мы уверены, наш народ только в том случае

обретет свою судьбу, если он в самом себе найдет отклик, возможность отклика на это призвание и творчески осмыслит свое предназначение.

Все это означает, что наш народ как исторический выставит себя само­

г~ и. тем caMЫ~ историю Европы из сердцевины ее будущих историче­ ских св~)шении в изначальную сферу сил бытия. Если великий суд над Европои должен свершиться не на пути ее уничтожения, тогда он может

свершиться лишь за счет развития новых исторически духовных сил из сердцевины.

Спрашивать: как обстоит дело с бытием?

--

означает не что

иное, как повторить (wicder-h01el1) начало нашей исторически духовной сшобытности, дабы претворить его в иное начало. Таковое возможно. Данная форма является для истории даже определяющей, ибо она заро­ ждается в изначальном свершении. Но начало не повторяют, ввинчива­

..

~.CI' ~ "~гo как в нечто некогда уже случившесся и ныне известное, про­ с

/О

лостоиное полражвиня.

личается настояшее начало. Повторение, как мы его понимаем, есть все, ЧТО угодно, но только не исправляющее продолжение предыдущего средствами самого предьщущего.

тогда, именно то­

гда всю эту блажь перекрываег призрак вопроса: зачем?

(2

121

3 начипают его сызнова, еще нзначальнее, и

именно вместе со всем тем странным, темным, непроверенным, чем от-

§ 12. Прояснение факта: бытие - словесный туман. Вопрошание о бытии и «онтология»

Вопрос: «Как обстоит дело с бытием?» включен в качестве

предвопроса в наш ведущий вопрос «Почему вообще есть сущее, а не наоборот _ ничто?» Если мы теперь отправимся вслед за тем, о чем спрашивается в пред-вопросе, а именно за бытием, тогда высказыва­

ние Ницше тотчас же проявит себя со всей истинностью. Ибо есть ли для нас «бытие», если мы хорошенько приглядимся, нечто боль­

шее, чем простой звук, неопределенное значение, неуловимое, как туман? Во всяком случае, Ницше вкладывает в свое суждение чисто негативный смысл. «Бытие» для него обман, которого бы лучше и вовсе не было. «Бытие» - и вдруг что-то неопределенное, летучее,

как туман'? Так оно и есть. Но мы не станем прятаться от этого фак-

та; напротив, попробуем выяснить для себя его фактичность, чтобы обозреть всю сферу его влияния.

Вопрошая, мы вступаем в среду, пребывание внутри которой

является основной предпосылкой, для того чтобы вернуть историче­ ской сию бытности твердую почву. Нам надлежит спросить, почему тот факт, что «бытие» остается для нас словесным туманом, именно сегодня предстает перед нами столь настоятельно; верно ли, что

этот факт существует уже давно, и если да, то почему. Мы должны научиться понимать, что этот факт не так безобиден, как он выка­

зывает себя, когда его впервые устанавливают. Ибо в конце концов дело не в том, что слово «бытие» остается для нас только звуком, а его значение только туманом, но в том, что мы выпали из того, о чем говорит это слово, и обратного пути пока не видим; поэтому ~ ни по какой другой причине - слово «бытие» ничему больше не со­ ответствует, а все, за что бы мы ни брались, рассеивается как клочья облаков при свете солнпа. Раз :'НО т ак , то поэтому-то МЫ 11 f;ОnрОШЦ-

43

122

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

под ноги еще никогда не падали. Тот факт, что данный вопрос и нынче не могут и не хотят понять, даже если спрашивать его еще из­

начальней, нимало не лишит его неизбежности.

Можно, правда, с напускной проницательностью и глубоко­ мыслием снова выставить давно известное соображение: «бытнеэ-де

есть наиболее общее понятие. Область его значений простирается на все и вся, даже на ничто, которое в качестве помысленного и сказан­

ного тоже «есть» нечто. Значит, за пределами области значений это­

го наиболее общего понятия, «бытие», в строгом смысле слова нет более ничего, что могло бы послужить его дальнейшему определе­

нию. С этой высшей всеобщностью нужно примириться. Понятие бытия есть понятие предельное. И оно соответствует закону логики, который гласит: чем обширнее понятие по своему объему

ли что-либо обширнее, чем понятие «бытие»?

-

-

а есть

тем больше неопре­

123

Основной вопрос метафизики

ем о бытии. И вопрошаем, зная, что никакому народу истины сами

ленного раздела внутри своей системы. Но слово «онтология» мож­

но брать и «в самом широком смысле», «не приспосабливая его к он­ тологическим направлениям и тенденциям» (ср.

S. 11 вв.).

В таком случае «онтология» означает усилие явить бытие

в слове, а именно в прохождении через вопрос

бытием

Sein und Zeit, 1927,

[, не

-

как обстоит дело с

только с сущим как таковым]. Но так как этот вопрос

по сию пору не нашел ни сочувствия, ни отклика, но даже подчерк­

нуто отклоняется различными кругами школьной философской уче­ ности, которая ревностно придерживается «онтологии» в традици­

онном смысле, то неплохо было бы отказаться в будущем от исполь­ зования термина «онтология», «онтологический». То, что самим ха­ рактером

вопрошания,

как

выясняется

лишь

теперь,

отделено

на

расстояние целого мира, не должно носить то же имя.

деленности И пустоты в его содержании.

Этот ход мысли для каждого нормально мыслящего человека

14 -

а мы все хотим быть нормальными людьми

-

§ 13.

убедителен непо­

45

Пояснение связи между основным вопросом

метафизики и пред-вопросом: новое понятие пред-вопроса

средственно и без ограничений. Но теперь вопрос вот в чем: затра­

-

пред-шествующий и как таковой в высшей степени

гивает ли определение бытия как наиболее общего понятия сущ­

исторический вопрос

ность бытия или уже заранее столь его извращает, что вопрошание Мы спрашиваем: как обстоит дело с бытием? каков смысл бы­

становится безнадежным? В том-то и вопрос, можно ли бытие счи­

-

тать лишь наиболее общим понятием, которое неизбежно выступает

тия?

во всех частных понятиях, или же бытие имеет совершенно иную

стиле или же критически подсчитать ее БылыIe ошибки. Дело совсем в

не для того, чтобы восстановить онтологшо в традиционном

-

сущность и тем самым есть все, что угодно, только не предмет «он­

другом. Необходимо историческую сиюбытность человека

тологии», при условии, что это слово понимается в традиционном

гда означает и нашу собственную будущую сиюбытность во всей сово­

значении.

купности предназначенной для нас истории

Термин «онтология» был пущен в обиход только в ХУН веке. Он указывает на развитие (Ausbildung) традиционного учения о су­ щем в философскую дисциплину и в раздел философской системы.

тия, подлежащего раскрытию в его изначальности; впрочем, лишь в тех

Но традиционное учение есть школьная классификация и упорядо­

а не наоборот -

чение того, что для Платона и Аристотеля и позже для Канта было

бытием? Соотношение обоих вопросов требуется пояснить, ибо оно

-- ввести в

а это все­

могущество бы­

пределах, внутри которых философия что-то в состоянии сделать. Из основного вопроса метафизики «Почему вообще есть сущее, ничто?» мы выделили пред-вопрос: как обстоит дело с

-

[традиционном]

особого рода. Обычно предвопрос выясняется прежде и вне главного

смысле слово «онтология» употребляется еще и сегодня. Под этим

вопроса, хотя и с оглядкой на него. Однако философские вопросы в

вопросом,

правда,

уже

не

изначальным.

В

этом

термином философия "разумеег установление и разработку опреде-

принципе нельзя уладить таким образом, чтобы в один прекрасный день их можно было бы упразднить: предвопрос здесь вообще не стоит

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Основной вопрос метафизики

вне основного вопроса, а есть как бы огонь, пылающий, как в горне, в

торического не может особым образом выделить метафизику, но лишь от­

вопрошании основного вопроса, горнило всего вопрошания. Это зна­

сылаег к чему-то само собой разумеющемуся. Следовательно, это утвержде­

чит: для первичного спрашивания основного вопроса необходимо, что­

ние либо ни о чем не говорит и является лишним, либо же оно невозможно,

бы в спрашивании его пред-вопроса мы заняли решительную позицию,

так как смешивает различные в основе своей виды наук: философию и ис­

достигнув существенной здесь устойчивости и утвердившись в ней. По­

торию.

124

этому вопрос о бытии мы и поставили в связь с судьбой Европы, внут­ ри которой решается судьба Земли,

-

при этом для самой Европы на­

ша историческая сию бытность оказывается сердцевиной.

125

В связи с этим следует сказать:

47

1. Метафизика и философия вообще не являются наукой и не могут стать ею потому, что их вопрошание в основе своей исторично.

2. Со своей стороны, историческая наука как наука вообще не оп­

Вопрос гласил: Есть ли бытие пустое слово, а его значение -- туман, или же то, 46 что именуется словом «бытие». скрывает в себе духовную судьбу Европы?

ределяет изначального отношения к истории, но уже заранее его предпола­

Пусть для некоторых ушей вопрос этот звучит напыщенно и

к истории, которое всегда исторично, ложно истолковать и вытеснить, све­

преувеличенно: ведь на худой конец можно даже представить себе, что

дя к простым антикварным знаниям, либо же открыть существенные пер­

разъяснение вопроса о бытии весьма отдаленно и опосредованно могло

спективы уже устоявшемуся опюшению к истории и дать возможность по­

гает. Только поэтому историческая наука может либо исказить отношение

бы в конце концов иметь отношение к решающему вопросу земной ис­

знавать историю в ее связности. Определенное историческое отношение на­

тории; но уж ни в коем случае не так, чтобы исходная и основная пози­

шей исторической сиюбытности к истории может стать предметом и разви­

ция нашего вопрошания непосредственно определялась историей миро­

тым состоянием знания; но не обязательно. Кроме того, не всякие отноше­

вого духа. И все же такая связь существует, и так как мы намереваемся

ния к ИСТОрШI могут быть опредмечены научно и научно состояться, и в

привести в действие вопрошание предвопроса, то пора показать, что и

первую очередь

в какой степени спрашивание этого вопроса непосредственно и с само­

когда не может учредить исторического отношения к истории. Она может

-- не могут как раз

существенные. Историческаянаука ни­

го основания входит действенной частью в решающий вопрос истории.

только всякий раз высветить уже учрежденные отношения, обосновать их

Это указание необходимо предварить одним существенным соображе­

применигельнок знанию, что, безусловно, для историческойсиюбытностн

образованного народа составляет существенную необходимость -

нием в форме утверждения. Мы утверждаем: вопрошание сего предвопроса и одновременно

следо­

вательно, несть ни просто «польза», ни щ!осто «невыгода-•. Так как только

вопрошание основного вопроса метафизики есть в высшей степени во­

в философии

прошание историческое.

отношения к сущему, это отношение может, более того, должно быть для

.- в отличие от любой науки -

нас сегодня изначально историческим.

формируются существенныIe

,

Чтобы понять наше утверждение, что «метафизическое» вопроша­

§ 14. Философия

и «наука истории»

ние предвопроса в высшей степени исторично, следует прежде всего заду­ маться вот о чем: история для нас не то же самое, что прошедшее, ибо оное

Но разве метафизика и философия не становятся тем самым вооб­

является как раз тем, что больше не свершается. Но история именно и не

ще наукой исторической? Однако историческая наука исследует временное,

есть просто настоящее, которое также никогда не свершается, а лишь «слу­

а философия, напротив, сверхвременное. Философия лишь постольку исто­

чается», наступает и проходиг, История как свершающееся есть определен­

рична, поскольку она, как всякое произведение духа, осуществляется во вре­

ное будущим и перенимающее прошлое сквозное действование и сквозное

мени. Но в этом смысле обозначение метафизического спрашивания как не-

48

Основной вопрос метафизики М. Хайдеггер. Введение в метафизику

126

претерпевание сквозь настоящее. Оно-то как раз и есть то, что исчезает в свершающемся.

Наше вопрошание основного вопроса метафизики исторично, ибо оно раскрывает свершение человеческой сиюбытности в ее существенных связях, т.е, с сущим как таковым в целом, навстречу неисследованным воз­

первой половине

XIX века.

127

В это время у нас происходилото, что охот­

но обозначают коротко как «крушение немецкого идеализма». Эта формула есть как бы ЩИТ, за которым прячутся и скрываются уже про­ ступающая бездуховность,распад духовных сил, отказ от всякого изна­ чального вопрошания об истоках и привязанность к ним. Ибо не не­ мецкий идеализм рухнул, а эпоха была недостаточно сильной, чтобы и

можностям на-ступающего, одновременно вплетая его в его уже бывшее на­

впредь соответствовать величию, широте и изначальности присущего

чало и, таким образом, заостряя и утяжеляя в его настоящем. этим вопро­

ему духовного мира, т.е, реально осуществлять его, что всегда означает

шанием наша сиюбытность призвана к своей исторни в полном смысле

этого слова и своему решению в ней. Причем, это происходит не задним числом, не в смысле морально-мировоззренческого практического примене­

ния, но: исходная позиция вопрошания исторична в себе самой, пребывает и удерживается в происходящем свершении, из оного об оном же вопрошая.

нечто иное, чем просто использование утверждений и точек зрения.

Сиюбытность начала соскальзывать в мир, лишенный той глубины, из которой каждый раз наступает и возвращаетсясущественное,понуждая человека, таким образом, к превосходствуи позволяя ему действовать в соответствиис чином. Все вещи соскользнулина один и тот же уровень, на одну поверхность, похожую на слепое зеркало, которое ничего боль­

ше не показывает, ничего не отражает. Господствующей мерой стала

§ 15. Внутренняя

причастность историчного

по своей природе вопрошания о бытии мировой истории.

Понятие духа и его лжетолкования

лишь доступное каждому заучивание некоей рутины, которое всякий раз дается потом и кропотливым трудом. Все это в Америке и России

Нам, однако, еще не хватает существенного понимания того,

достигло такого непомерного уровня воспроизводства равно-значного

насколько это историчное в себе вопрошание о бытни обладает внут­

и равно-душного, что эта количественность перешла в некое собствен-

ренней причастностью истории, более того

ное качество. И отныне господствующее там равенство равнодушной

-

истории мировой. Мы

говорим: на Земле, повсеместно, происходит миропомрачение. Его важ­

посредственности есть не нечто безобидное, лишь зияние пустоты, но

нейшие проявления: бегство богов, разрушение Земли, скучивание лю­

натиск чего-то такого, что своей ВОИllственностью разрушает всякий

дей, преобладание посредственности.

49

мера протяженности и числа. Умение не означает больше искусности, -чрезмерной щедрости дарования и господства над стихиями, но есть

чин и всякую причастную миру (\veltha"rt) духовность, выставляя их как

Что значит мир, когда мы говорим о миропомрачении? Мир

ложные. Это натиск того, что мы называем демонизмом [в смысле раз-

всегда есть мир духовный. У животного нет мира, нет даже ближайшего

рушительно злого]. Имеются различные признаки появления этого де­

окружающего мира. Миропомрачение включает в себя обессиление духа.

монизма, которому сопутствуют растущая беспомощность и беззащит­

его отмену, истощение, изгнание и лжетолкование. Мы попытаемся

ность Европы и по отношеншо к нему, и в себе самой. Одним из таких

прояснить, что значит это обессиление в одной связи, а именно в связи с

признаков является обессиление духа в смысле лжетолкования его, свер­

лжетолкованием духа. Мы утверждали: Европа находится в тисках ме-

шение, в самой сердцевине которого мы сегодня пребываем. Кратко

жду Россией и Америкой, которые в метафизическом смысле суть одно

представим это лжетолкование духа в четырех отношениях.

и то же, если говорить об их мировом характере и отношении к духу.

1. Решающим

является перетолкование духа как интеллектуаль­

Положение Европы является тем более роковым, что обессиление духа

ной способности, как простой понятливости в осмыслении, оценке и

исходит из нее самой. Пусть даже подготовленное прежним развитием,

рассматривании имеющихся вещей и их возможного изменения и до-

0110 окончательно определяется из ес собственной духовной ситуации в

50

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

128

129

полняющего воссоздания. Эта понятливость есть дело обыкновенной

ливает мерки в том значении, которое ей все еще непосредственно

способности и тренировки и распределяется массово. Понятливоетъ са­

ступно. эти мерки, годные для производства и потребления, называют

ма подчиняется возможности организации, что совершенно не годится

для духа. Вся эта литературщина и эстетский зуд суть поздиее следствие

ценностями. Культурные ценности внутри целостности какой-либо культуры обеспечивают себе значение только тем, что довольствуются

и разновидность духа, фальсифицированного в интеллект. Остроумие

самими собой: поэзия существует ради поэзии, искусство ради искусст­

(и только) есть видимость духа и утаивание его недостаточности.

ва, наука ради науки.

до­

фальсифицированный таким образом в интеллектуаль­

Состояние последних десятилетий, которое нынче, несмотря на

ную способность, низводится до роли инструмента, служащего чему-то

некоторую чистку, не изменилось, можно увидеть на примере науки, ко­

2. Дух,

иному, пользоваться которым можно учить и учиться. Относится ли это

торая здесь, в университете, нас особенно касается. Если две кажущиеся

служение интеллекта к урегулированшо и овладению

различными научные концепции, одна

материальными

-

исходящая из принципа прак­

производственными отношениями (как в марксизме) или вообще к ра­

тического, профессионально-технического знания, другая -

зумному упорядочению и разъяснению всего в данный момент предле­

па науки как культурной ценности в себе самой, нынче как бы борются

жащего и уже устоявшегося (как в позитивизме), или же оно осуществ­

из принци­

друг с другом, то обе в этом случае движутся по одному и тому же губи­

ляется в управлении жизненной массой и расой какого-нибудь народа

тельному пути лжетолкования и обессиления духа. Они различаются

как бы то ни было, дух в качестве интеллекта становится бессильной

лишь тем, что техвическн-првктическая концепция науки как профес­

надстройкой над чем-то иным, что, будучи бездуховным или вовсе про­

сионального знания может еще претендовать на преимущество, остава-

-

51

Основной вопрос метафизики

тивным духу, считается собственно действительным. Если дух, как это в

ясь при нынешнем положении вещей открыто и явно последовательной,

экстремальной форме практиковал марксизм, понимать как интеллект,

в то время как вновь расцветающее реакционное толкование науки как

тогда можно, в противовес этому, с полным правом сказать, что дух,

культурной ценности пытается скрыть бессилие духа бессознательным

т.е, интеллект, в ряду действующих сил человеческой сиюбытности дол­

крючкотворством. Хаос бездуховности может заходить так далеко, что

жен быть подчинен здоровой телесной предприимчивости и характеру.

технически-практическое осмысление науки заявляет одновременно о

Но этот порядок станет неистинным, как только сущность духа поймут

своей причастности науке как культурной ценности, так что обе разно­

в его истине. Ибо вся истинная сила и красота плоти, вся надежность и

видности науки прекрасно ладят друг с другом в одной и той же безду­

смелость меча, 110 также и вся подлинность И находчивость разума бе­

ховности. Если организацию слияния( технических наук в теоретиче­

рут свое начало в духе и испытывают подъем и упадок только в соот­

ском и экспериментальном плане именовать университетом, то это

ветствующей силе и бессилии духа. Он есть то, что несет и господству­

лишь наименование, но более не изначально объединяющая, обязываю­

ет, он есть первый и последний, а не просто некое неизбывное третье.

3.

Как только вступает в силу это ремесленное лжетолкование

духа, силы духовного свершения, поэзия и изобразительное искусство,

щая духовная сила. И сегодня еще не устарело то, что я в

1929 году, в

своей речи по поводу вступления в должность, сказал здесь о немецком университете: «Области наук удалены друг от друга. Метод обращения

государственное устройство и религия сдвигаются по возможности в

со своими предметами у них разный в основе своей. Единство этого рас­

круг сознательного попечения и планирования. Одновременно они рас­

павшегося разнообразия дисциплин поддерживается сегодня, пожалуй,

пределяются по разным областям. Духовный мир становится культу­

еще только технической организацией университетов и факультетов, а

рой, в строительстве и поддержании которой отдельный человек стара­

значение их

ется в то же время выхлопотать для себя некую полноту. Эти области

ложность этому коренная связь наук с их сущностной основой отмерла»

становятся полем свобо.шой дсягс . гьности, которая сама ССОС устанав-

-

практической нацеленностью предметов. В противопо­

5;;

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

130

Основной вопрос метафизики

(Was ist Metaphysik? 1929, S. 8)3 .

Сегодняшняя наука во всех своих от­

131

раслях есть техническое, практическое дело приобретения и сообщения

ся ли бытие для нас всего лишь туманом или же станет судьбой Европы,

знаний. от нее как от науки вообще не может исходить никакого про­

есть все, что угодно, но только не преувеличение и не пустая фраза.

буждения духа. Она сама в нем нуждается.

4.

Последнее лжетолкование духа зиждется на вышеназванных

§ 16. Фактичность

фальсификациях, которые представляют дух как интеллектуальную

способность, оную же как подсобный инструмент, а этот последний, со­ вокупно с тем, что он изготовляет, как отрасль культуры. Дух в качест­

ве подсобного интеллекта и дух в качестве культуры становятся в конце концов предметами роскоши и декора, на которые обращают внимание наряду со многими другими, выставляют публично и показывают для

53

доказательства того, что культуру никто не отрицает и слыть варваром

никто не хочет. Русский коммунизм, начав с чисто негативной позиции,

вскоре перешел к подобной пропагандистской тактике. В противоположность этому многократному лжетолкованию духа сущность духа мы кратко определяем так (я беру формулировку из своей ректорской речи, ибо в ней, сообразно поводу, все изложено в

сжатой форме): «Дух несть ни пустая изощренность ума или ни к чему не обязывающее острословие, ни безудержное увлечение рассудочной классификацией, ни, тем паче, мировой разум, но дух есть настроенная на

изначальность

сознательная

(Relctoratsrede, S. 13). Дух

решимость

к

сущности

бытия»

есть полномочие мощи сущего как такового в

целом. Где господствует дух, там сущее как таковое всегда и всякий раз становится все более и более сущим. В связи с этим вопрошание о су­ щем как таковом в целом, вопрошание вопроса о бытии есть одно из су­

щественных и основных условий пробуждения духа и тем самым

-

из­

начального мира исторической сию бытности, а вместе с ней и условие

обуздания опасности миропомрачения, условие принятия на себя на­ шим народом, населяющим сердцевину Европы, своего исторического призвания. Только так, в самых общих чертах, можем мы здесь прояс­ нить, что (и в какой мере) вопрошание вопроса о бытии в самом себе в высшей степени исторично, что, следовательно, и наш вопрос, останет-

факта забвения бытия

как собственная основа нашего отчуждения от языка Если наш вопрос о бытии имеет этот сущностный характер ре­ шения, то мы прежде всего должны с полной серьезностью отнестись к

тому обстоятельству, которое, собственно, и сообщает нашему вопросу характер непосредственной необходимости, т.е. к тому факту, что в дей­ ствительности бытие есть для нас почти всего лишь слово, а значение

его

-

улетучивающийся туман. Этот факт не есть лишь нечто такое,

перед чем мы стоим как перед иным и чужеродным, нечто такое, что мы

можем лишь устанавливать в его наличном бытии как некое происше­ ствие. Он есть нечто, в чем мы стоим. Это

-

состояние нашей сию быт­

ности; правда, не в смысле особенности, которую мы можем обнару­

жить только психологически. Состояние подразумевает здесь все наше устроение, способ, каким мы сами встроены в бытие. Речь здесь идет не о психологии, а о нашей истории в одном существенном отношении.

Когда мы называем то обстоятельство, что бытие для нас есть пустое слово и некий туман, «фактом», то В этом заключена некая существен­

ная предварительность. Мы этим lcero лишь удерживаем и устанавли­ ваем то, что еще вовсе не продумано, для чего у нас нет еще места, даже

ест1 оное и выглядит так, как будто это происходит У нас, людей,

-

«в» нас, как обычно говорят. Тот единичный факт, что бытие для нас

всего лишь пустое слово и улетучивающийся туман, следовало бы под­ чинить более общему, состоящему в том, что многие и как раз сущест­

венные слова находятся в одинаковом положении, а' язык вообще изно­ сился и истрепался, став этаким неизбывным, но при этом бесхозным и

произвольно применяемым средством взаимопонимания, таким же без­ различным, как общественные средства передвижения, как трамвай, в который любой может войти и выйти. Любой человек беспрепятствен-

3 ер.

Wegmarken. Оезатюизцаое. Bd. 9. Ргапкшгт а.М .. 1976. S. 104.

но и прежде всего безнаказанно, не задумываясь, говорит на языке и пи­ шет. С этим ничего не поделаешь. И только немногие еще в состоянии

54

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

132

осмыслить отчуждение и отрьт нынешней сиюбытности от языка во

ВТОРАЯ ГЛАВА

всей его шири.

Но пустота слова «бытие», полное исчезновение его именующей

О грамматике и этииологни слова «бытие»

силы не есть просто частный случай всеобщей изношениости языка, скорее всего

-

порушениое отношение к бытию как к таковому есть

собственная основа нашего общего отчуждения от языка.

55

56

Если бытие для нас всего лишь пустое слово и улетучивающееся

Достойны внимания организации, радеющие о чистоте языка и

значение, то мы должны по крайней мере хотя бы попытаться понять

выступающие в защиту его от продолжающейся порчи. Но подобные

оставшийся клочок его сохранившегося смысла. В связи с этим мы пре­

учреждения показывают в конце концов еще яснее, что никто больше не знает, что такое язык. Так как судьба языка лежит в основе соответст­ вующего отношения какого-либо народа к бытию, то и вопрос о бытии

в глубине своей сплетается для нас с вопросом о языке. И далеко не слу­ чайное совпадение, что именно теперь, собираясь выяснить упомяну­

тый факт затуманивания бытия во всем его объеме, мы вынуждены со­

жде всего спрашиваем:

1. Что это вообще за слово «бытие» по своей словесной форме? 2. Что говорит нам наука о языке по поводу изначального зна­ чения этого слова? Выражаясь учено, мы спрашиваем: мологии слова «бытиеэ-

1. о

грамматике и

2. об

эти­

.

образовываться с языковыми критериями.

§ 17. Высветление сущности

бытия относительно

его сущностной поглощенности сущностью языка

Грамматика слов занимается не только и не в первую очередь

их буквальной и звуковой формой. Она использует выступающие здесь элементы формы как указания на ~пределенны
e направления и разли­ чия в направлении возможных словесных значений и предуказанного этим возможного выстраивания в предложение, в последующий речевой

уклад. Слова: он идет, мы шли (бы), они ходили, иди!, идущий, идrи­ суть отклонения одного и того же слова по определенным направлени-

ям значений. Мы знаем их из языковедческой терминологии: indicativus 57 praesentis - conjunctivus imperfecti - реrfесtuщ - imperativus participium - infinitivus. Но они давно уже представляют собой только

. технические

средства; в соответствии с их указаниями язык механиче-

4 В связи с этим разделом ер. Бrnst Fraenkel, Das Sein und seine Моаайииеп 11 Lexis (Studiel1 zuг Sргасhрhilоsорhiе. Sргасhgеsсhiсhtе und SргасhfО1'SсlШl1g), ./ohannes Lohmann Bd. 11.1949. S. 149 п.

134

135

о грамматике и этимологии слова «бытие»

м Хайдеггер. Введение в метафизику

Однако это свидетельство тотчас же перерастает кажимость то­ ски разлагают и устанавливают правила. Как раз там, где еще живо

го, что речь якобы идет о некоем улучшении грамматики. Речь здесь

первоначальное отношение к языку, ощущается мертвечина этих грам­

идет скорее о существенном высветлении сущности бытия относительно

матических форм как простых механизмов. Язык и его рассмотрение

его сущностной поглощенности сущностью языка. Об этом и нужно по­

сплелись в застывших формах как в стальной решетке. Эти формальные

размыслить ниже, чтобы, рассматривая язык и грамматику, не истолко­

понятия и грамматические термины уже в бездуховном и безжизненном

вать их ложно как пустую и второстепенную забаву. Мы спрашиваем:

школьном языкознании становятся для нас пустыми, совершенно не по­

1. о

грамматике,

2. об

этимологии слова «бытие».

нятыми и непонятными скорлупками.

Нельзя не приветствовать, когда вместо этого ученики узнают от своих учителей нечто о древней и древнейшей истории Германии. Но

А. Грамматика слова «бытие»

все это канет вскоре в ту же пустоту, если духовный мир в интересах

§ 18.

школы не перестроить изнутри и с самого основания, т.е. если не соз­

дать в школе духовную, а не научную атмосферу. И первое, что здесь

Словесная форма «бытия»:

отглагольное существительное и инфинитив

нужно сделать, ~ это перевернуть отношение к языку. Но для этого

Что это вообще за слово «бытие» по своей словесной форме?

нужно революционизировать учителей, и здесь снова прежде всего дол­

58

жен измениться сам университет и уразуметь свою задачу, а не чванить­

«Бьпие»

ся мелочами. Нам уже не приходит в голову, что все то, что все мы дав­

вые образования выделяются так же, как: хлеб,' обитель, трава, вещь.

но и хорошо знаем, может выглядеть по-иному, что эти грамматические

Несмотря на это, у тех, что названы первыми, мы тотчас наблюдаем от­

формы не испокон веку, как некий абсолют, разлагали язык на части,

личие, позволяющее легко возвести их к временным словам (глаголам)

-

ему подобны: хождение, падение, мечтание и т.д. Эти языко­

... чего,

упорядочивая его, что они, напротив, выросли из совершенно опреде­

идти, падать

ленного толкования греческого языка и латыни. Основой этого опять­

редь. Правда, наряду с «обителью» есть форма «обитание»: «он обитает

таки явилось то, что И язык есть нечто сущее, которое, подобно любому

в лесу». Однако значимое грамма;rическое отношение между «хожде­

сущему, можно сделать так или иначе доступным и обозримым. Каждое

ние)) и «ходить» отличается от оного между «обитель» и «обитание». С

подобное начинание по способу своего осуществления и своей значимо­

другой стороны, имеются словообразования, которые в точности соот­

сти зависит от господствующей при этом основной концепции бытия.

ветствуют названным в первую очередь (ехождение», «падение») и все

Определение сущности языка, уже одно спрашивание об этом, каждый раз регулируется господствующим предвзятым мнением о сущ­

очевидно, не допускают названные во вторую оче­

же они имеют такой же словесный характер, как «хлеб», «обитель», на­ пример,

<<у

посланника

подавали

изысканиое кушанье»:

«его

уделом

ности сущего и понимании сущности. Однако сущность и бытие гово­

было страдание»!

рят в языке. Указать на эту связь нынче важно, потому что мы спраши­

лежность к глаголу. Из него возникло существительное, имя, а именно

ваем о слове «бытие». ЕСШ1 мы, что на первых порах неизбежно, харак­

при помощи некоей глагольной формы, которая на латыни именуется

теризуя слово грамматически, воспользуемся традиционной граммати­

.

Здесь мы не обращаем больше внимания на принад­

. modus infinitivus.

кой и ее формами, то как раз в данном случае это следует сделать с принципиальной оговоркой, что для того, к чему мы стремимся, эти

грамматические формы недостаточны. Что так оно и есть, выяснится в

5 В немецком тексте

ходе наших рассмотрений одной существенной грамматической формы.

переводчика ) .

субстантивированный инфинитив:

Essen, Leiden

(прим.

59

136

137

о грамматике и этимологии слова «бытие»

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Те же самые соотношения мы находим и в нашем слове «бытие».

Это существительное восходит к инфинитиву «быть», который причас­

§ 19. Инфинитив

тен формам ты еси, он есть, мы бехом, вы есте были». «Бытие» как суще­ ствительное возникло из глагола. В связи с этим и говорят: слово «бы­ тие» есть «отглагольное существительное».

Указанием на эту грамма­

тическую форму исчерпывается языковая характеристика

слова «бы­

а) Происхождение европейской грамматики из осмысления греками греческого

языка:

тие». Все это известные и само собой разумеющиеся вещи, которые мы


здесь обстоятельно пересказываем. Но попробуем высказаться точнее и осмотрительнее:

это затасканные

и привычные

грамматические

разли­

Что значит инфинитив? Данное наименование есть сокращение

чения, ибо они далеко не «сами собой разумеются». Поэтому нам следу­

полиого:

ет обратить внимание на подлежащие вопросу грамматические формы

именно такой, в коем глагол вообще осуществляет и проявляет полиоту

(глагол, существительное, субстантивация глагола, инфинитив, причастие).

и направленность своего значения.

modus infinitivus,

вид неограничеиности, неопределенности, и

Легко увидеть: в запечатлении формы слова «бытие» решающей

Это латинское наименование, подобно всем другим, взято из

исходной формой является инфинитив «быть». Эта форма глагола пере­

работ греческих грамматиков. В данном случае мы сталкиваемся с про­

ходит в форму существительного. Глагол, инфинитив, существительное

цессом перевода, уже упомянутым в связи с объяснением слова фU<JLС;.

суть в соответствии с этим три грамматические формы, по которым оп­

Здесь не место вдаваться в подробности возникновения грамматики у

ределяется словесный характер нашего слова «бытие». Таким образом,

греков, заимствования ее римлянами и передачи по наследству Средне­

вначале следовало бы понять эти грамматические формы в их значении.

вековью и Новому времени. Относительно этих процессов нам известны

Из всех трех названных выше форм глагол и существительное

многие подробности. Настоящего проннкновения в глубину этого свер­

принадлежат к тем формам, которые при возникновении европейской

шения, столь основополагающего для обоснования и запечатления все-

грамматики были изучены ранее других, но которые и поньше счнтают­

го европейского духа, еще нет. Нет даже удовлетворительной постанов-

60

ся основными формами слов и языка вообще. В связи с этим, спрашивая

ки вопроса, способствующей этJму осмыслению, которое однажды уже

о сущности существительного и глагола, мы попадаем в самую сердце­

нельзя будет обойти, каким бы далеким весь этот процесс ни казался

вину вопроса о сущности языка. Ибо вопрос, является ли первоначаль­

для сегодняшнего дня.

То, что образование

ная форма слова именем (существительным) или глаголом, покрывается

(Ausbildung)

европейской грамматики про­

вопросом, каков вообще изначальный характер сказывания и говоре­

исходит на основе греческого осмысления греческого языка, придает

ния. Этот вопрос заключает в себе одновременно и вопрос о происхож­

этому процессу все его значение. Ибо этот язык (если иметь в виду воз­

дении языка. Заняться этим непосредственно и раньше всего остального

можности мышления), наряду с немецким, есть самый могучий и одно­

мы не можем, а должны выбрать запасной путь. Ограничимся вначале

временно самый духовный.

Прежде всего следует иметь в виду тот факт, что определяющее

той грамматической формой, которая в образовании отглагольного су­ ществительного является переходной,

-

инфинитивом (идти, прихо­

дить, падать, петь, надеяться, быть и т.д.).

различение основных форм слов (существительное и глагол,

vеrЬшn)

-

в греческом обличьи

(Gestalt) -

ovo~a и pfj'~a

nomen

и

- разрабаты­

вается и впервые обосновывается в самой непосредственной и глубокой 6

Современные немецкие формы персведены древнерусскими для сохранения

двучленной конструкции (прим. переводчика].

связи с концепцией и толкованием бытия, которые стали затем опреде­

ляющими и лля всей Европы. Внутреннее сцепление обоих свершений

61

, 138

о грамматике и этимологии слова «бытие»

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

целостно и с полной ясностью изложения предстает перед нами в диа­

логе Платона «Софист». Правда, наименования

OVOlla

и

pfjfla

были из­

вестны еще до Платона. Но и тогда, как и при Платоне, они восприни­

мались как термины для любого словоупотребления," Оуорд подразуме­ вает языковое именование в отличие от именованного лица или вещи, одновременно подразумевая выговаривание слова, что позднее осмыс­

ляется грамматически как

А

изречение, сказывание;

это ритор, оратор, держащий речь, ко­

pfjlla. P~TWP -

pfjlla,

в свою очередь, подразумевает

торый употребляет не только глаголы, но и

OV61laTa

Факт изначально равно широкого господства обоих терминов важен для нашего дальнейшего свидетельства о том, что постоянно обсуждаемый в языкознании вопрос, имя или глагол являются первичной

словесной формой, не есть вопрос настоящий. Эта видимость вопроса

живуча только в кругозоре оформившейся грамматики, а не в перспек­ тнве сущности самого языка, грамматически еще не расщепленного.

Оба наименования

- OVOJla и pfjlla,

обозначающие вначале вся­

кое говорение, сужаются затем в своем значении и становятся наимено­

ваниями двух главных классов слов. Платон в упомянутом диалоге

(261

е и сл.) впервые дает объяснение и обоснование этому различию. При этом Платон исходит из общей характеристики действенности слова.

'"Оуорл в широком смысле есть &rjЛWllа TfJ фwvfJ ПЕР! T~Y oUcr(av -

от­

кровение, к бытию сущего относящееся и в его кругу происходяшее. на пути озвучивания.

В кругу сущего различаются прёiУllа и прёi~t<;. Первое

-

это ве­

щи, с которыми мы имеем дело, о которых всякий раз идет речь. Второе

-

это действия и поступки в самом широком смысле, включающем в се­

бя и погпо«; Слова суть двоякого рода (бгттоё

&rjЛWllа

yEVOU<;).

(ovolla), раскрытие (ЕгбfТпuпg) вещей, и &fjЛWllа (pfjlla), раскрытие деяния. Где осуществляется ПЛЕУllа, OUllплокrj

(сплетающая форма обоих), там возникает Л6уо<; tЛQхют6<; ТЕ ка! ПРWТО<;

--

жили в Европе школьнымиучебниками. Известио, что этот период был каким угодно, но только не слабым или ничтожным.

б) Греческоепонимание тгтWcгu; (casus) и lY1<),/CJl; (declinatio)

63

•

Мы спрашиваем о словоформе, которая У римлян называется

infmitivus. Уже отрицатель.ное выражение modus infinitivus указывает на некий modus fiпitus, вид ограниченности и определенности глагольного означивания. Что в греческом является образцом для данного различе­ 1Шя? То, что римские грамматики обозначают бледным выражением modus, у греков называется ЕуКЛЮt<;, наклон в сторону. Это слово дви­

жется в том же направлеНШI значения, что и другое выражающее форму

слово греческой грамматики. По латинскому переводу мы его знаем лучше: ПТWcrt<;, casus, падеж в смыlлеe отклонения имени. ~днaKO первич­

но ПТW(Ю; обозначает любой способ отклонения основнои формы (скло­ нение, declinatio) не только У существительных, но и у глаголов. И лишь

после детальноЙ разработки раЗШIЧИЯ этих словоформ соответствую­ щие им отклонения были обозначены обособленными наименованиямИ. Отклонение имени называется птёо«; (casus); отклонение глагола называется Еуклюtс; (declinatio).

Они суть

праУllато<;

пра~ЕW<;

ovolla как crl1llavTtKOV, ауш Xp6vou и pfjlla как проcrcrl1llаlvоv xp6vov (De interpretatione, сар. 2-4). Это высветление сущности логоса стало образцовым и определяющимдля последующего становления логики и грамматики. И как бы она ни увязала тотчас же в школярстве, сам предмет всегда умудрялся удерживать себя в определяющем значении. Учебники греческих и латинских грамматиков более тысячелетия слу­

в узком значении

существительного.

62

139

самое краткое и (вместе с тем) первое (настоящее) сказыва­

ние. Но только Аристотель предлагает более ясное метафизическоеизъ­ яснение Л6УОС; в смысле повествовательногопредложения. Он различает

§ 20. Греческое понимание бытия: бытие как постоянство в двойном смысле фUСJli;и оuа(а Как же при рассмотрении языка и его отклонений оба эти на­

именопання, пт(i\m~ и i'УКЛЮlC;, вхолят в сферу употребления? ЯЗЫК явно

считается чем-то, что тоже есть, одним из СУЩllХ. Для понимания и оп-

140

о грамматике и этимологии слова «бытие»

ределения языка в связи с этим имеет значение то, как греки вообще по­

ние, которое Аристотель применяет для бытия, ЕVТf:ЛЕХELа, удержание

нимали сущее в его бытии. Только исходя из этого, мы сможем понять

(сохранениег-себя-в-окончании (границе). То, что последующая филосо­

те наименования, которые в качестве

фия и биология сотворили из наименования «энтелехия» (ер. Лейбниц),

modus

и

casus

давно уже износи­

Поскольку в данной лекции мы постоянно возвращались к по-

ницу, ограничивающее ее и так в ней стоящее обладает статью, рорфт],

ниманию бытия у греков, ибо, несмотря на совершенную выхолощен­

Гречески понятая форма черпает свою сущность из восходящего по­

ность и в качестве таковой непознанность, оно и доныне является гос­

ставления-себя-в-границу

подствующим для европейцев и отнюдь не только в философских учени­ ях, но и в самом будничном обиходе,

-

попробуем охарактеризовать

греческую концепцию бытия в самых общих и основных чертах, просле­ живая то рассмотрение языка, которое было свойственно грекам. Этот путь мы избрали намеренно. На одном грамматическом

(Sich-in-die-Grenze-her-stellen). Но в-самом-себе-сие-стоящее (In-Sich-da-Stehende), с точки зре­ ния наблюдателя, становится себя-представляющим (zum Sich-darStellenden), которое являет себя в своем внешнем виде. Вид вещи греки называют E180~ или {Ма.·В эйдосе слышатся отголоски того, что подра­ зумеваем и мы, когда говорим: у этой вещи есть лицо, она имеет вид,

примере он должен показать, что опыт, концепция и истолкование язы­

она смотрится. Вещь «сидит». Она покоится в явлении, Т.е. в проявле­

ка, характерные для Европы, выросли из совершенно определенного по­

нии своей сущности. Ведь ранее перечисленные определения бытия ос­

нимания бытия и каким образом это произошло.

новываются на том и скрепляются тем, в чем греки, бесспорно, познают

Имена птёо«; и [УКЛЮL~ значат падение, опрокидывание и

смысл бытия и что они называют oua(a или, полнее, порооою. Обычная

склонение. В этом заключается от-клонение от прямого и правильного

бездумность переводит это слово как «субстанция» и упускает тем са­

стояния. Но оное сие-стояние

(Da-Stehen), в себе самом направленное (Stand) и пребывание в этом состоянии

мым всякий смысл. Для порооото в немецком есть соответствующеевы­

понимают как бытие. Что подобным образом приходит к

себе крестьянский двор со всем имуществом, усадьбу. Еще во времена

ввысь, само вхождение в стояние

(Stal1d) греки

65

показывает полное отпадение от греческого. Становящееся в свою гра­

лись и ни о чем не говорят.

64

141

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

стоянию, становится в самом себе постоянным

(standig),

при этом сво­

ражение в слове при-сутствие (An-wesen). Так мы называем замкнутый в

Аристотеля слово

oua(a одновременно употреблялось и в этом смысле,

бодно отрывается от себя, оставаясь в необходимой границе, пЕра~.

и в значении ключевого слова философии. Нечто присутствует [west аn].

Она не есть нечто такое, что приходит к сущему лишь извне. Еще менее

Оно стоит в себе и так себя представляет. Оно есть. «Бытие» значит в

она есть недостаток в смысле ущемляющего ограниченвё. Самосдержи­

основе своей для греков присутствие.

вающая остановка, идущая от границы, само-обладание, в котором

Но греческая философия не возвратилась больше в эту основу

удерживается постоянство, есть бытие сущего, более того, только оно и

бытия, в то, что она скрывает. Она осталась на переднем плане самого

делает сущее таковым в отличие от чего-то, что не есть сущее. Прихо­

присутствующего и пыталась рассматривать его в приведенных выше

дить в стояние значит, следовательно: завоевывать себе границу, о-гра­

определениях. На основании сказанного мы теперь скорее поймем то

ничивать. Поэтому основной характер сущего есть ТЕЛО~, что означает

греческое толкование бытия, котороеупоминали вначале, объясняя имя

не цель и не надобность, а конец. «Конец» ни в коем случае не подразу­

«метафизика»: уразумение бытия как фuat~; позднейшие понятия «при­

мевает здесь отрицательного смысла, как будго после него уже ничего

роды», говорили мы, должны быть удалены: фuat~ подразумевает ста­

больше не будет, все прекратигся и застопорится. Конец есть окончание

новящееся распрямление, пребывающее в себе развитие. В этом властво-

в смысле завершения. Граница и конец суть то, при помощи чего сущее

вании

начинает быть. В этой связи надлежит понимать и высшее наименова-

ного единства гтокой и движение. Это властвование есть еще не осилен-

(Walten)

замыкаются и открываются исходящие из перноначаль­

66

ное мышлением сверхвластительное при-сутствие, в котором бытует присутствующее как сущее. Но это властвование выявляет себ~, ~ выходя из сокрытости (Verborgenheit), что значит по-гречески: dЛТJВЕLa (несокрытость

- Unverborgenheit)

свершается, если властвование завое­

вывается как мир. Лишь благодаря миру и в миру сущее становится сущим.

143

о грамматике и этимологии слова «бытие»

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

142

Там, где прекращается борьба, сущее хотя и не исчезает, но мир повора­

чивается вспять. Сущее больше не утверждается [т.е. не замечается как

таковое]. Оно теперь только об-наруживается руженность

(Befund).

(vol'-gefunden), есть

обна­

Завершенное не есть больше закованное в грани­

цы [т.е. поставленное в свою стать

(Gestalt)],

но всего лишь готовое, ка­

ждому как таковое доступное, наличное, в коем мир больше не мирует

у Гераклита сказано (фр. 53): п6Лч.lOС; паvтwv I1ЕУ пат~р tcrтt, паvтwv 8Е ~аatлEt)С;, ка! TOUC; IlEV ВШUС; E801;E, TOUC; 8Е аvВрwпощ, TOUC;

что ему доступно. Сущее становится предметом, будь то нечто созерцае­

IlEV 80UЛОUС; tПО(ТJаЕ TOUC; ЬЕ tЛEUВtроuc;. Размежевание (Auseinandersetzung)

ка и ходовой товар. Изначально властвующее, фuatс;, становится теперь

властвующий охранитель всего. Ведь одним оно велит являться в виде

богов, другим в виде людей, одних производит (выявляет) как рабов,

-

как свободных.

Названный здесь ПОЛЕIlОС; есть перед лицом всего божественного и человеческого властвующий

(waltender)

спор, а не война в человече­

ском разумении. Только борьба, которую имеет в виду Гераклит, ~побу­ ждает бытующее

(wesende)

напротив того, теперь человек правит и властвует над тем,

мое (зрелище, картина) или требующее изготовления, как любая подел­ хотя и есть производитель

(побуждающий к восхождению) всего (присутствующего), но (также) и

других

(weltet) -

в противоборстве прежде всего разоитись,

лишь образцом для изображения и подражания. Природа становится особой сферой, в отличие от искусства и всего производимого и плано­ мерного. Изначально восходящее самоучреждение властей властвующе­

го

(das ursprunglich Waltenden), фа(VЕаВш

aufgehende

Sichaufrichten

der

Gewalten

des

как явление в великом смысле эпифании мира,

становится теперь доступной глазу зримостью

(Sichtbarkeit)

наличных

вещей. Глаз, зрение, которое когда-то, изначально, всматриваясь во властвование, усматривало снача~а замысел, восстанавливало, вгляды­

побуждает его занять и позицию, и стояние, и чин в присутствии. В та­

ваясь, творение

ком расступании открываются пропасти, расстояния, дали и уклады

ванием и глазением. Зрелище есть всего лишь оптика. (<<Мировое око»

(Fugen).

В раз-межевании сотворяется мир. [Размежевание вовсе H~ на­

рушает, не разрушает единства. Оно образует его, есть собирание (Лоуос;). ПолцlOС; и Л6уос; -

одно и то же.]

Борьба, которая подразумевается здесь, -

изначальна; ибо она

прежде всего дает возможность самим борющимся произойти из своего

истока; она не есть простой штурм наличного. Борьба набрасывает и развивает лишь неслыханное, доселе не-сказанное и не по-мысленное.

Шопенгауэра

-

-

становится теперь простым смотрением, рассматри­

чистое познание ...)

Правда, сущее все-таки пока есть. Его столпотворение слышнее и шире, чем когда бы то ни было: но бытие ушло из него. Сущее только потому' удерживается в видимости своего постоянства, что из него дела­

ют «предмет» бесконечного и переменчивого усердствования.

Если творческие ЛИЧН'Ости отошли от народа и терпимы-то еще только как сторонняя достопримечательность, как украшение, как чу­

Эту борьбу взваливают себе на плечи те, кто творит: поэты, мыслители,

дачество не от мира сего, если настоящая борьба прекращается и пере­

государственные мужи. Они бросают сверхвластитеJThНОМУ властвова­

ходит в обычную полемику, в людские козни и происки посреди имею-

нию

(dem iiberwaItigenden Walten)

слиток творений и заключают в их

плен ими же раскрытый мир. Лишь вместе с творениями (Werke) власт­ вование фuatс; приходит в стояние в присутствующем. Сущее как тако-

67 вое только теперь становится сущим. Это миростановление и есть соб­ ственно история. Борьба как таковая не только подталкивает к вос-ста­ нию (епг-ыепеп), но лишь она одна и охраняет сущее в его постоянстве.

щегося в наличии, значит, упадок уже начался. Ибо и тогда, когда эпоха еще пытается удержать хотя бы только унаследованный уровень и

высоту своей сию бытности , уровень как раз и снижается. Сохраняется он лишь в том случае, если все время превышается в творчестве.

«Бытие» значит для греков постоянство в двойном смысле:

68

145

о грамматике и этимологии слова «бытие»

144

М. Хайдеггер. Введение в метафизику а) Инфинитив как более- не-выявление-того,

1. стояние-в-себе как вос-стающее (фUat~), 2. как таковое все же «постоянное», т.е, остающееся, пребывающее

(oua(a). Не-быть значит, следовательно: выступить из такового в себе вос-ставшего (ent-standenen) постоянства: Е~(атааеш - «экзистенция». «Экзистировать» значит для греков как раз не-быть. Бездумность и

чванство, с коими употребляют слово «экэистенция» (<<существование»),

чmo обычно выявляет глагол

Определяющим подходом к языку остается грамматический. Он выискивает среди слов и их форм такие, которые являются отклонени­

ем, отходом от основных форм. Основная позиция существительного

(substantivum) -

это

nominativus singularis, например, 6 кuкло~, круг. - первое лицо sing. praes. indic., например

Основная позиция глагола

«экэисгироватъ» (<<существовать») для обозначения бьпия, суть новые

Л€.уw, я говорю. Инфинитив, в противоположность этому, есть особый

доказательства отчуждения от бытия и от изначально могущественного

modus verbi,

и определенного его толкования.

лить. Лучше всего

[УКЛЮl~. Каков его характер? Его-то и надо теперь опреде­

-

на каком-нибудь примере. Одна из форм назван­

ного Л€.уw такова: Л€.~шvто

-

«они (т.е. соответствующие люди) могли

бы быть названы и вызваны на разговор»

§ 21. Греческое понимание языка

-

например, как предатели.

Отклонение здесь, если быть точным, заключается в том, что эта форма выявляет иное лицо (третье), иное число (не единственное, а множест­

ПТwat~, ЕУКЛЮl~ значат падение, наклон, т.е. не что иное, как: Мы задаем вопрос, почему, рассматривая язык, стали применять имен­

(passivum вместо activum), иное время (aoristus praesens), иное наклонение (modus) в узком смысле (не indicativus, а optativus). То, что названо в слове Л€.~шvто, не сказывается

но оба эти наименования. Значение слов 1ТTыт~, ЕУКЛЮl~ предполагает

как действительно наличное, а представлено только как возможно сущее.

выйти из постоянства стояния и таким образом отклониться от него.

венное), иной «залог» вместо

представление о прямом стоянии. Мы говорили: греки улавливают язык

Все это одновременно вi:iявляет измененную словоформу, давая

также как нечто сущее, включающее в свой смысл присущее им понима­

возможность понять ее непосредственно. Выявить одновременно что-то

ние бытия. Сущее есть постоянное и в качестве такового представляю­

иное, позволить ему возникнуть, показать себя наряду, заодно с другим

щее себя, являющееся. Оное открывается преимущественно зрению. Гре­

-

ки рассматривают язык в некоем общем смысле зрительно, а именно ис­

клоняется в сторону. Оттого это и называется [УКЛЮl~ псрерфспкос, В

вот в чем возможность [укл{at~, в которой прямо стоящее слово на­

ХОДЯ из написанного. Сказанное останавливается в написанном. ЯЗЫК

знаменательном слове 1ТарЕflфаtVw прямо высказано глубинное отноше-

есть, т.е. он стоит в письменном образе слова, в письменных знаках, в

ние греков к сущему как постоянному.

противоположность этому язык истекает через поток речи в неустойчи­

одной важной связи. Там спрашивается о сущности становления стано­

вое. Поэтому-то и учение о языке излагается поныне грамматически.

вящегося. «Становиться» значит: достигать бытия. Платон различает

Между тем греки знали и о звуковом характере языка, о фwv~. Они ос­

три момента:

новали риторику и поэтику. [Но все это не послужило началом для со­

чем происходит

69 буквах, YPQwaTa. Поэтому грамматика представляет сущий язык. В

ответствующего определения сущности языка.]

Это слово можно, например, найти у Платона (<<Тимей»,

1. то

УlуvфЕVОV, становящееся;

становление,

2.

среда, в которую

Из которой оно затем, став, выставляет себя;

то [У

50 е)

в

4> уtуVЕТШ, то, в

врастает становящееся,

3. то

08ЕУ dфОflОIOUflЕVОV,

то, откуда становящееся заимствует меру уподобления; ибо все становя­ щееся, которое становится чем-то, то, чем оно становится, заранее берет

в качестве образца.

70

146

М. Хайдеггер. Введение в 'метафизику о грамматике и этимологии слова «бытие»

147

Чтобы выяснить значение слова парЕllфа(vw, следует обратить внимание на сказанное в пункте

2. То,

в чем нечто становится, подразу­

нове этого лежит представление о том, что слово как таковое есть слово

мевает и то, что мы называем «пространством». У греков для «про­

постольку, поскольку оно позволяет явиться (811ЛoUv). Поставив рядом

странства» слова нет. Это не случайно; ибо они познают пространст­

с лt~atVТО форму лtУElV, инфинитив, мы также обнаружим здесь по от­

венность исходя не из «протяженности»

но исходя из места

ношению к основной форме лtУW отклонение, ЕУКЛЮl<;, но такое, в кото­

(топос), понятого как хыра, что означает, собственно, не место и не про­

ром лицо, число и наклонение не выявлены. Здесь ЕУКЛЮl<; и ее значимое

странство, но то, что занято, заселено осевшими там. Место принадле­

выявление обнаруживают изъян. Посему эта словоформа и называется

жит самой вещи. У каждой вещи есть свое место. В это«пространство»

ЕУКЛЮl<; a-парЕllфапкО<;. Этому негативному термину соответствует в

мест становящееся поставляется и из него выставляется. Но чтобы это

латинском наименование

стало возможным, пространство должно быть свободно от какого бы

формы в названных аспектах не ограничено и не раскроено в соответст­

(extensio),

Значение неопределенной

то ни было внешнего вида, который оно могло бы откуда-нибудь поза­

вии с лицом, числом и Т.Д. Латинский перевод слова a-парЕflфапкО<;.

имствовать. Ибо стань оно похожим на один из входящих в него видов,

как

то, облекаясь в стати (Сезгапеп) частично противоположной, частично

указывающее на вид и выявлеиность того, что стоит в себе либо накло­

совершенно иной сущности, оно позволяло бы осуществиться прообра­

няется, исчезло. Определяющим остается просто формальное представ­

зу

ление ограничивания.

(Vorbild)

лишь неточно, поскольку оно являло бы при этом (со-явля­

ло) еще и свой собственный вид," Арорфоу аУ

E:KE(VWV

апааwv ТЫУ [8ЕЫУ

оащ fltЛЛОl ЫХЕО8а( по8ЕV."ОIlОIOV уар аУ тбiУ Е:ПElatоvтwv ПVt та

Tfl<;

Е:vаvт(щ та ТЕ

71

modus infinitivus.

in-finitivus

заслуживает внимания. Первичное греческое понимание,

Правда, именно в греческом имеется инфинитив в пассивном и медиальном залоге, а также в

praesens, perfectum

и

futurum,

так что ин­

Tfl<; парапаv алЛll<; фuаЕW<; опот ' Ел80l 8EXOflEVOV какы<; аУ аФОflОlO1 TJ1V aUToQ парЕflфаlvоv al\Jlv. То, внутрь чего поставляются

финитив выявляет по меньшей мере залог и время. Это привело к неко­

становящиеся вещи, как раз и не имеет права являть собою самостоя­

тавляем в стороне. Одно только следует уточнить, говоря об этом. Не-

тельное (собственное) зрелище

и собственный вид.

определенная форма лtУЕl У, «говорить», может быть понята таким об­

[Ссылка на место из

(Anblick) «Тимея» -

торым спорным вопросам, каСа1ЬЩИМСЯ инфинитива, которые мы ос­

попьпка разъяснить не только

разом, что при этом больше думают не о залоге и времени, а только о

сопричастность друг другу парЕflфа(vоv и ау, совместного явления и бы­

том, что вообще подразумевает и выявляет глагол. В этом отношении

тия как постоянства, но и указание на то, что, начиная с платоновской

исходное греческое описание положения дел

философии, толкующей бытие как [8Еа, подготавливается преобразова­

удачным. В смысле латинского наименования инфинитив является сло­

ние едва ли понятой сущности места (топос) и того, что называлось

воформой, которая как бы отсекает означенное в ней от всех обособ­

хыра, в «пространство», определяемое через протяженность. Не может

лениных оттенков значений. Значение от-влекается от всех обособлен­

ли хыра означать: то, что обособляется от всего особенного, то, что ук­

ных оттенков (абс-трагируется). В этой абстракции инфинитив предла­

лоняется, допуская, таким образом, как раз нечто иное и «уступая ему

гает лишь то, что вообще представляют себе в связи со словом. Поэто-

место?»] Вернемся к названной словоформе лt~atVТО. Считается, что

му в сегодняшней грамматике и говорят: инфинитив есть «абстрактное

она выявляет ПOlКlл(а 7 в направленности значений. В связи с этим она

глагольное понятие». Он осмысляет и схватывает только обобщенно, в

называется ЕУКЛЮl<; парЕflфапко<;, отклонение, которое в состоянии вы­

общих чертах, то, что подразумевается. Он называет лишь то, что вооб-

явить наряду со значением: лицо, число, время, род, наклонение. В ос-

ще имеется в виду. На нашем языке инфинитив называется именной

1 Разнообразие (греч.

J (прим.

переводчиха J.

оказывается особенно

формой глагола. В словоформе и способе означивания инфинитива за-

72

148

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

о грамматике и этимологии слова «бытие»

ложен изъян, отсутствие. Инфинитив больше Не выявляет то, что глагол,

в) Закрепление и опредмечивание всеобщей пустоты

149

как правило, делает очевидным.

Однако мы вовсе еще не полностью прояснили стоящую В речи словоформу, особенно если учестъ, что мы имеем в виду форму, в кото­ б) Инфинитив греческого слова

рой обыкновенно говорим о «быть». Мы говорим «бытие»

ETvat

(das Sein).

Такое сказывание возможно благодаря тому, что абстрактную форму

Сам инфинитив в ряду временного возникновения словоформ

ществительное: то Е1vш. Первоначально артикль -

на примере инфинитива того греческого слова, проблематичность ко­

местоимение. Он обозначает, что то, на что указывается, как бы стоит

торого послужила поводом для нашего рассуждения. «Быть» значит по­

и бытует само по себе. Указывающее и выделяющее называние в языке

гречески Еivш. Мы знаем, что литературный язык развивается из пер­

всегда имеет подчеркнутую действенность. Если мы скажем только

воначального

«быть», названное останется довольно-таки неопределенным. Однако

почвенного

и

исторического

диалектного

сказывания

это указательное

Так, язык Гомера есть смесь различных диалектов. Они сохра­

благодаря языковому преобразованию инфинитива в отглагольное су­

няют раннюю языковую форму. В образовании инфинитива греческие

ществительное пустота, уже имеющаяся в инфинитиве, закрепляется как

(Sagen).

диалекты расходятся дальше всего, почему именно различия в инфини­

бы еще больше; «быть» поставляется как прочно стоящий предмет. Су­

тиве языкознание сделало главным признаком, «позволяющим разде­

ществительное «бытие» допускает, что названное так отныне как бы

лять

и

группировать диалекты»

(ер.

Wackernagel, Vor/esungen

йЬег

Syntax, 1, 257 Щ. 73

инфинитива, приставляя к ней спереди артикль, мы переделываем в су­

языка есть также позднее и позднейшее образование. Это можно видеть

«есть», в чем, однако, явно только сущее, а вовсе и опять-таки не бытие.

«Быть» на аттическом диалекте значит Е1vш, на аркадском

~vш, на лесбосском Е~ЕVШ, на дорийском -

само в себе «есть». Само «бытие» становится теперь чем-то таким, что

Если бы между тем само бытие было чем-то сущим в сущем, мы должны

~I..IEV. «Быть» по-латински

были бы найти его, тем более что бытие сущего в сущем выступает нам

значит esse, по-оскски ezum, по-умбрийски erom. В обоих языках modi finiti были уже закреплены и носили характер всеобщего достояния, в то

навстречу и тогда, когда его особые свойства в частностях мы улавли­

время как Еуклtсн~ d-парЕl..lфатtк6~ еще сохраняло свое диалектное свое­

Можем ли мы и теперь еще удивляться тому, что бытие

образие и колебалось от диалекта к диалекту. Мы принимаем во внима­

пустое слово, если уже словесная форма его направлена на опустошение

ваем неопределенно.

-

столь

ние это обстоятельство как указание на то, что инфинитив внутри язы­

и видимое закрепление пустоты? Это слово, «бытие», становится пре­

ковой целостности имеет отличительное значение. Остается вопросом,

достережением для нас. Не дадим же увлечь себя пустейшей формой от­

коренится ли упомянутая устойчивость диалектных форм инфинитива в

глагольного существительного или затянуть в абстракцию инфинитива

том, что он представляет собой абстрактную и позднюю глагольную

«быть». Лучше уж, если мы вообще хотим пробраться к «быть» со сто­

форму, или же в том, что он называет нечто, лежащее в основе всех гла­

роны языка, станем держаться вот этих форм: я есмь, ты еси, он, она,

гольных отклонений. С другой стороны, нужно быть начеку, имея дело

оно есть, мы есмы и Т.Д., я был, мы были, они суть были и Т.Д. Однако и

со словесной формой инфинитива, ибо именно она, будучи рассмотрена

этим наше понимание того, что здесь значит «быть» и в чем заключает­

грамматически, менее всего передает значение глагола.

ся его сущность, нисколько не прояснится. Как раз наоборот. Продела­ ем опыт.

Мы говорим: «я есмь». Подразумеваемое бытие каждый отсыла­ ет Только к самому себе: мое бытие. В чем же оно состоит и где оно пря-

74

151

о грамматике и этимологии слова «бытие»

150

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

жде, что известное доныне будет проверятъся по-новому и подвергаться

чется? Казалось бы, это мы должны уяснить скорее всего, ибо никакому иному сущему мы так не близки, как тому, что мы сами есмы. Все ос­ тальное сущее есть не мы сами. Все остальное сущее еще и уже «есть», когда нас самих нет. Столь же близко, как к тому сущему, что мы сами

есмы, ни к какому иному сущему мы, очевидно, быть не можем. Собст­ венно говоря, мы не можем даже сказать, что находимся вблизи того су­ щего, каковое мы сами и есмы, ибо сами же мы и являемся им. И все-та­ ки правило здесь одно: каждый для себя есть самый дальний, такой же дальний, как я тебе в «ты еси». Но сегодня говорят «мы». Нынче эпоха самоутверждения масс,

а не личностей. Мы есмы. Какое бытие называем мы в этой фразе? Мы говорим также: окна суть, камни суть. Заключает ли это высказывание

(емы есмы») в себе утверждение наличности множества «я»? А как об­ стоит дело с «я был» и «мы были», с бытием в прошедшем? Ушло ли

75 оно от нас? Или мы есмы как раз то, чем мы были? И не станем ли мы как раз тем, что мы есмы?

Рассмотрение определенных глагольных форм от «быть» приво­ дит к результату, обратному высветлению бытия, и, кроме того, ведет к

новой сложности. Сравним инфинитив «говорить» И форму первого ли­ ца «я говорю» с инфинитивом «быть» и основной формой «я есмь». «Быть»

(sein)

и «есмь» (Ьш) пр о являют себя при этом как этимологиче­

ски разные слова. От обоих опять-таки отличаются «был! ший\

(gewesen) как

(war) и [быв­

причастие прошедшего времени. Мы стоим перед во­

просом о различных основах слова «быть».

более точному вопрошанию,

§ 22.

отклонения глагола

следует назвать прежде всего, являются индогерманскими

и проявляют­

ся также в тех словах греческого и латинского, которые соответствуют

слову «быть».

1. Самой древней и исконной

основой является «ев», на санскри­

те «авцв», жизнь, живущее, то, что, исходя из него самого, стоит и поко­

ится В самом себе: самобытное

(das Eigenstiindige). К оному же в санск­ esmi, esi, esti, asmi. В греческом им соответствуют t:i~( и ЕtVШ, в латинском esum и esse. Общими с ними 76 являются: sunt, sind [суть] и sein [быть]. Замечательно, что во всех индо­ германских языках с самого начала удерживается «ist» [есть] ([OТI, est...).

рите относятся глагольные образования

2.

Другая индогерманская основа звучит: ЬЬи, ЬЬеи. К ней отно­

сится греческое фuw, восходить, вааствоватъ. исходя из него самого при­ ходить в стояние и в нем оставаться. Это ЬЬи толковалось до сих пор согласно обычному и внешнему пониманию фU<Jl~ и фUЕIV как природа и «расти», Если исходить из более близкого к первоначальному смыслу

толкования, которое родилось из полемики с началом греческой фило­

софии, «расти» проявляет себя как восходить, исходным для определе­ ния которого в свою очередь остается присутствие и явление. В послед­

нее время корень фu- связывают с фа-, фа(VE<Jеat. Если это так, то фucrl~ есть как бы восходящее к свету, фUElV, светить, виднеться и поэтому яв­ ляться (ер. ZeilscJlГijt fiir vergleichende

Sprachjorschung, Bd. 59).

Та же самая основа у латинского перфекта

мецкое «Ьш»,

«bist»,

а также

веке) [есмь, еси, есмы, есте]!

Б. Этимология слова «бытие»

Все многообразные

«быть» определяются тремя разными основами. Две основы, которые

шимися «ЫШ> и

«bist»

wir

«Ыгп»,

ihr

fui,

Гцо; также и не­

«Ып» (исчезнувшие в

XIV

Дольше всего сохраняется наряду с остав­

императив «Ыв» (будь)

(<
«будь

моей женой»),

Трехосновность глагола «быть» и вопрос о единстве

Сначала необходим краткий обзор того, что языкознанию из­ вестно о словесных основах, которые выступают в отклонениях глагола

«быть». Нынешние знания об этом отнюдь не окончательны; не столь­

ко потому, что могут выявиться новые факты, сколько благодаря наде-

8 В русском И старославян.ском близким звуковым составом обладают формы

прошедшего времени: был, были и т.д.; повелительного наклонения: будь, будь­ те (прим. переводчика).

152

М. Хайдеггер. Введение в метафизику о грамматике и этимологии слова «бытие»

3. Третья основа встречается только в системе изменений гер­ vasami; герм.: wesan, жить, пребывать, проживать; к ves относятся: греч. Реот]с, Faaтu, лат., Vesta, vestibulum, в немецком образуется: «gewesen» [бывший]; далее: was, war, es west, wesen [бых, был, бывает, бывать]. Причастие «wesend» [бываю­ щий] сохранилось еще в an-wesend, ab-wesend [при-сугсгвующий, от-сут­ ствующий]. Существительное Wesen [суть, сущность, существо] значило первоначально не чтойность, quidditas, а дление как настоящее, при- и от-сутствие. «Зепв», встречающееся в латинском prae-sens и ab-sens, ис­ чезло. Подразумеваютсяли под «Dii соп-вешез» соприсутствующие боги? манского глагола [веш» [быть]: wes; др.-инд.:

153

возникает, меньше всего нечто такое, что единством своего значения со­ единяет и смешивает первоначально различное.

5.

Какое значение было здесь ведущим и направляло свершив­

шееся здесь смешение?

6.

Какое из направляющих значений удерживается в любом сти­

рании этого смешения?

7.

Не следует ли историю внутренней

формы этого

слова,

«быть», исключить из привычного уравнивающего сопоставления с лю­

быми другими словами, этимология которых изучается, особенно если

Из этих трех основ мы отберем три начальных, наглядно опре­

мы учтем, что уже исходные значения (жить, восходить, обитать) каса­

деленных значения: жить, восходить, пребывать. Языкознание подтвер-

ются отдельных особенностей в сфере сказываемого, которые отнюдь

77 ждает их. Оно также утверждает, что эти начальные значения сегодня стерлись; что сохранилось только «абстрактное» значение «бьпь». Од­

не произвольны, и обнажают их, лишь называя, сказывая?

8.

Может ли смысл бытия, ко ворый на основании одного лишь

нако тут же возникает решительный вопрос: как и в чем согласуются

логико-грамматического толкования предстает перед нами как «абст­

эти три приведенные основы? Что несет на себе и приводит с собой сказ

рактный» и потому производный, быть завершенным в самом себе и из­

(Sage) бытия? В чем покоится наше сказывание (Sagen) бытия -

начальным?

после

всех его языковых отклонений? Оба ли, и это сказывание, и понимание

бытия, суть одно и то же или нет? Как бытует в сказе бытия различие

9.

Можно ли все это показать, исходя из достаточно изначаль­

но понятой сущности языка?

между бытием и сущим? Какими бы ценными ни были упомянутые ут­ верждения языкознания, ограничиться ими нельзя. Ибо вслед за этими утверждениями только и начинается вопрошание.

Нам предстоит задать целую цепочку вопросов:

1.

§ 23. Результат

двоякого объяснения слова «бытие»:

пустота как стирание и смешение

Каков был характер «абстракцию) при образовании слова

«быть»?

в качестве основного вопроса метафизики мы вопрошаем: «По­

2. Уместно ли здесь вообще говорить об абстракции? 3. И каково тогда вообще сохранившееся абстрактное значение?

чему вообще есть сущее, а не наоборот

-

ничто?» В этом основном во­

просе слышится уже предвопрос: как обстоит дело с бытием? Что подразумеваем мы под словами «быть», «бытие»? Пытаясь

4. Можно ли объяснить раскрывающееся здесь свершение

ответить, мы тотчас же приходим в замешательство. Мы посягаем на

(Оезспепеп), а именно, то обстоятельство, что различные значения, они

не-досягаемое. И все же по-прежнему-сущее затрагивает нас; сознавая

же одновременно и результат опыта, сращиваются в парадигму одного

себя «как сущих», мы постоянно зависим от сущего. «Бытие» для нас

глагола, и то не всякого,- можно ли объяснить это обстоятельство,

все еще только словесный звук, истрепавшееся наименование. ЕСШ1 уж

просто сказав, что здесь что-то утеряно? Из простой пропажи ничего не

нам ничего иного не досталось, мы должны попытаться завладеть хотя

бы этим последним имуще~твом. Поэтому мы спрашиваем: как обстоит дело со словом «бытие»?

78

154

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

ТРЕТЬЯ ГЛАВА Отвечая на этот вопрос, мы IПJШ двумя путями, которые вели

нас в грамматику и в этимологию этого слова. Подведем итог двоякого

80

Вопрос о сущности бытия

истолкования слова «бытие».

1.

Грамматическое рассмотрение словесной формы показало:

определенные виды значения в инфинитиве не выявляются; они стира­

79

§ 24. Неотвратимая

фактичность:

понимание и все же непонимание бытия

ются. Субстантивация окончательно закрепляет и опредмечивает это стирание. Слово становится именем, которое называет нечто неопреде­

Мы взялись за рассмотрение слова «быть», чтобы проникнуть в однн относящийся К речи факт и тем самым поставить его на подобаю­

ленное.

2.

Этимологическое рассмотрение слова показало: то, что мы

щее ему место. Мы не собираемся слепо этому факту доверять, как если

сегодня и с давних пор называем именем «бытие», есть в значимом

бы речь шла о существовании собаки или кошки. Мы хотим занять оп­

смысле уравнивающее смешение трех различных исходных значений. Ни одно из них никоим образом не выделяется специально и не опреде­ ляет значения имени. Данное смешение и стирание идут друг другу на­

ределенную позицию по отношению к самому факту. Мы этого хотим, невзирая на риск, что данное «хотение» покажется упрямством и уподо­

бится отрешенности от мира сего, прииимаюшей постороннее и недей­

встречу. В смыкании обоих этих процессов мы, таким образом, находнм

ствительное за действительное и не умеющей ничего иного как только

достаточное объяснение того факта, из которого мы исходили: слово

расчленять слова. Мы собираемся этот факт высветить. Результат на­

«бытие» пусто, а значение его неуловимо.

шей попытки есть утверждение, что в процессе своего становления язык образует «инфинитивы», например, «быть», и что сам-то он и привел постепенно к стершемуся, неопределенному значению этого слова. Так

оно на самом деле и есть. Вместо того, чтобы данный факт высветить, мы рядом с ним или позади него поставили только еще один

-

факт ис­

тории языка. Если теперь сызнова начать с этих фактов истории ЯЗЬП<3 И спросить, почему они таковы, каковы они суть, тогда то, что мы бы еще могли привести в качестве основания наших объяснений, становится не яснее, но только еще темнее. Тот факт, что дела со словом «бытие» обстоят так, а не иначе, только ужесточается в своей неотвратимой

фактичности. И это далеко не ново. Ссылаться на это стало уже привычным в философии, объявившей заранее: слово «бытие» имеет самое пустое и поэтому всеохватывающее значение. То, что мыслится В этом слове, его понятие, есть в связи с этим высшее родовое понятие,

genus.

Хотя на епs iп gепеге, как говорит старая онтология, можно, конечно, сослаться, но также верно и то, что искать в нем больше нечего. Увязы­

вать с этим пустым словом «бытие» решающий вопрос метафизики значит все ввергать в хаос. Остается лишь одна возможность

-

-

при­

знать самый факт словесной пустоты и довольствоваться им. По-вили-

81

157

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Вопрос о сущности бытия

мому, мы сможем сделать это со спокойной совестью, раз уж этот факт

торые с такой легкостью и задаром придают себе в высшей степени кри­

получил историческое объяснение при помощи истории языка.

тический и внушительный вид, совершенно некригичны.

156

Между тем мы попускаем сущему пребывать так, как оно обсту­ пает и атакует, окрыляет и низвергает нас и повседневно, и в великие

§ 25. Единственность в своем роде

«бытия»

сравнимая только с ничто

часы и мгновения. Мы попускаем сущему быть таким, каково оно есть.

Однако если мы удерживаемся в движении нашей исторической сию­ бытности как бы сами собой и без размышления, если мы каждый раз

Итак, прочь ОТ пустой схемы слова «бытие»! Но куда? Ответ не вызовет затруднений. Мы можем лишь удивляться, что столь долго и

должны знать, что означают: «есть» и «быть».

обстоятельно занимались слов ом «бытие». Отступимся же от пустого,

Но как установить, что где бы и когда бы то ни было предпола­

всеобщего слова «бытие» ради особенностей отдельных областей само­

гаемое сущее не есть, если мы заранее не можем четко отличить бытие

го сущего! Чтобы осуществить это намерение, мы имеем в своем распо­

от небытия? Как провести это решающее различие, если не знать столь

ряжении множество средств. Прежде всего близлежащие вещи, все то,

же решительно и определенно, что п~азумевает здесь само различае­

что у нас всегда есть под рукой, инструменты, средства передвижения и

мое: т.е, небытие и бытие? Каким образом сущее всякий раз будет для

т.д. Если нам это единичное сущее покажется слишком будничным, не­

нас сущим, если уже«бытия»и «небытия» мы не понимаем?

достаточно тонким и одухотворенным для «метафизики», то мы сможем обратиться к окружающей нас природе, к земле, морю, горам, рекам,

82

попускаем сущему бьпъ сущим, Т.е. тем, что оно есть, тогда мы все же

Итак, с сущим мы сталкиваемся постоянно. Мы различаем его в 83 его тако- и инобытии, судим о бытии и небытии. Соответственно этому

лесам; и к тому отдельному, что есть в них: к деревьям, птицам и насе­

знаем однозначно, что такое «бытие». Утверждение, будто это слово

комым, к травам и камням. Если мы вглядываемся во властное сущее, то

пусто и неопределенно, становится тогда лишь поверхностным оборо­

земля приближается к нам. Точно так же, как ближайшая вершина го­

том речи и заблуждением.

ры, сущ и месяц, который восходит над ней, суща планета. Суща люд­

Путем таких размышлений мы попадаем в весьма двусмыслен­

ская толпа и толчея на оживленной улице. Сущи мы сами. Сущи япон-

ное положение. Вначале мы установили: слово «бытие» не сообщает

цы. Сущи фуги Баха. Сущ Страсбургский собор. Сущи гимны Гельдер­

нам ничего определенного. При этом безо всякой предвзятости мы счи­

лина. Сущи преступники. Сущи сумасшедшие в сумасшедшем доме.

тали и все еще по-прежнему считаем: «бытие» имеет ускользающее, не­

Сущее есть повсюду и на любой вкус. Это неоспоримо. Однако

определенное значение. С другой стороны, только что проделанные на­

откуда мы знаем, что все то, что мы с такой уверенностью называем и

блюдения убеждают нас в том, что

перечисляем, есть всякий раз сущее? Вопрос звучит нелепо; ибо мы мо­

«бытие» от небытия.

мы ясно

и уверенно

отличаем

жем с безошибочным для каждого нормального человека чутьем утвер­

Чтобы разобраться в этом, нужно учесть следующее: конечно,

ждать, что это сущее есть. Несомненно. [При этом нет нужды пользо­

можно испытывать сомнения по поводу того, есть ли там-то и было ли

ваться такими странными для обихода словами, как «сущи» и «сущее».]

тогда-то некое единичное сущее. Мы можем ошибиться, определяя, есть

Нам и в голову не придет усомниться, существует ли все это сущее вооб­

ли, например, то окно, которое ведь, безусловно, суше,

ще, подкрепляя наше сомнение научным якобы утверждением, что по­

закрыто ШI оно) или же оно таковое не есть. Однако уже для того, что­

знаваемое нами

это только наши собственные ощущения и что мы не

бы подобное могло вообще стать сомнительным, прежде оного должно

выходим из своего тела, с которым все названное соотносится. Однако

четко выступить различие между бытием инебытием. Отличается ли

нам уже заранее хотелось бы отмстить, что подобные соображения, ко-

бытие от небыгия, в данном случае сомнений не вызывает.

-

-

закрытое (т.е.

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

158

Слово «бытие», таким образом, неопределенно

нии, и все же мы понимаем его определенно. «Бытие»

Вопрос о сущности бытия

в своем значе­

проявляет себя

как в высшей степени определенное совершенно неопределенное (hбсhst Ьеstiшшtеs vбl1ig UпЬеstiшшtеs). С точки зрения обычной логики здесь налицо явное противоречие. Но того, что противоречит самому себе, не может быть. Четырехугольного круга не бывает. А здесь противоречие

все же есть: бытие как определенное совершенно неопределенное.

Мы

застаем себя, если мы себя не обманываем и среди повседневных забот и тягот выкрадываем для этого свободную

минуту, стоящими в самой

сердцевине этого противоречия. Едва ли есть что-то более действитель­ ное из всего, что мы так именуем, чем это наше стояние; оно действи­

тельнее собак и кошек, автомобилей и газет.

84

Тот факт, что бытие для нас пустое слово, приобретает вдруг совершенно иной лик, В конце концов настойчиво утверждаемая пусто­

159

не обинуясь, она бессмысленна, пусть даже, еСШ1 угодно, имеет смысл некоего заклинания. Напротив того, «быть» далеко не бессмысленно. Точно также и будучи написанным «быть» выглядит совсем иначе, чем какой-нибудь «кзомил». Хотя И данный письменный образ представляет собой некую последовательность звуков, однако такую, которая не

рождает у нас никаких мыслей. Пустых слов вообще не бывает, а бывают лишь затасканные, которые остаются наполненными. Имя «бытие»

сохраняет свою именующую силу. Наставление: «Отступимся от пустого слова "бытие" ради конкретного сущего!»

-

не только преждевре­

менно, но и в высшей степени сомнительно. Поразмыслим надо всем этим еще раз, имея перед' глазами пример, который, впрочем, как и лю­

бой пример, приводимый нами в круге нашего вопроса, не прояснит положения вещей во всем их объеме и потому может быть принят лишь с оговоркой.

та этого слова вызывает у нас подозрение. Если мы вдумаемся в это слово тщательней, то выясним, наконец: при всей стертости, смешанно­ сти и всеобщности его значения мы подразумеваем под ним нечто впол­ не определенное. Это определенное столь определенно и единственно в

§ 26. «Всеобщность»

бытия и «сущее» как «особенное».

Необходимая предварительность в понимании бытия

своем роде, что вынуждает нас даже сказать:

Бытие, свойственное шобому сущему и, таким образом, рассеян­

ное в самом привычном, есть самое неповторимое из всего, что вообще

На

место

общего

общее представление

-

понятия

«бытие»

поставим

какое-нибудь

например, «дерево». Если нам нужно назвать и

ограничить то, что есть сущность дерева, то мы отойдем от общего

имеется.

Все прочее и иное, все и всяческое сущее, даже если оно единич­

представления и обратимся к особенным видам деревьев и отдельным

но, может быть сравнимо с другим. Благодаря этим возможностям срав­

экземплярам,

нивать растет его определяемость. Благодаря им оно находится в мно­

обычно, что мы едва ли не приходим в смущение, специально упоминая

принадлежащим

этим

видам.

Это

занятие. настолько

гократной неопределенности. Бытие же, напротив, сравнить не с чем.

о нем. Однако не так все это и просто. Как вообще следует разыскивать

Иное по отношению к нему есть.,ТОЛЬКО ничто. А здесь сравнивать нече­

это столь часто призываемое особенное, эти единичные деревья как та­

го. Если бытие представляет собой, таким образом, нечто неповтори­

ковые, в качестве деревьев сущие; как вообще искать нечто, что имену­

мейшее и опрсделеннейшее, то и слово «быть» не может оставаться пус­

ется деревьями, если, конечно, нам уже заранее не дано представление о

тым. И в действительности оно вовсе не пусто. В этом нетрудно убе­

том, что вообще есть дерево. Будь это общее представление «дерево»

диться, приведя одно сравнение. Когда мы воспринимаем слово «быть»,

настолько неопределенным и запутанным, чтобы не давать нам в на­

либо услыIавB его как звуковое образование, либо рассматривая его

ших поисках никакого надежного указания, могло бы случиться так,

письменный образ,

оно сразу же проявляет себя иначе, чем такая по­

что вместо него мы подбрасывали бы себе в качестве примеров автомо­

следовательность звуков или букв, Ю1К, например, «абракадабра». ХОТЯ

били или кроликов как определенное особенное, вьщавая их за деревья.

и оная есть определенная последовательность звуков, но, скажем

Но если и правомерно, что для более точного определения сущностного

-

здесь

85

160

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Вопрос о сущности бытия

многообразия сущности «дерево» мы должны совершить обход особен­

понимать слово «бытие» есть высшая и не сравнимая ни с чем. Поэтому

ного, тогда, по крайней мере, правомерно и то, что прояснение сущно­

из всеобщего характерасбытия» по отношению ко всему сущему вовсе

стного многообразия и сущности начинается и набирает силу тем рань­

не следует, что мы торопимся уйти от него и обратиться к особенному,

ше, чем изначальнее мы себе представляем и осознаем общую сущность

скорее наоборот, что мы останемся при нем и признаемединственность

«дерево», а здесь это означает сущность

этого имени и осуществляемогоим именования.

«растение»,

а вместе с нею и

161

сущность «живое» И «жизнь». Мы можем исследовать тысячи и тысячи

По отношению к тому факту, что слово «бытие» в своем значе-

деревьев, но если при этом наш путь заранее не осветится постепенно

нии остается для нас неопределенным туманом, тот факт, что, с другой

раскрывающимся знанием о «древесном» и явно не определится из себя

стороны, мы понимаем бытие и уверенно ОТШ1Чаем его от небытия, яв­

86 самого и из своей основы, - наше предприятие останется тщетным: из­

ляется не только неким иным, дополнитёяьным фактом, но оба состав­

за сплошных деревьев мы не разглядим самого дерева.

ляют нечто единое. Это единое между тем вообще утратило для нас ха­

Можно было бы, пожалуй, и возразить, ссылаясь на общее зна­

рактер факта. Мы ни в коей мере не обнаруживаем его среди прочего

чение «бытия», что, исходя из оного, поскольку оно самое общее, пред­

наличного как такое же наличное. Вместо этого мы угадываем, что в

ставление не может более подняться к чему-то более высокому, что «вы­

том, за что мы до сих пор хватались как за факт, что-то происходит. И

ше» его. Когда имеют дело с самым высоким и самым всеобщим поня­

это совершается способом, который выпадает из ряда обычных проис­

тием, отсыл к тому, что «ниже», Т.е. к тому, что этому понятию подчи­

шествий.

нено, не только желателен, но является, еСШ1 мы хотим преодолеть пус­ тоту, единственным выходом.

§ 27. Основной

Каким бы убедительным ни было это соображение, оно все же не истинно. Назовем две причины:

опыт: неизбежность понимания бытия.

Без понимания бытия нет сказывания. без сказа ~- бытия человека

1. Вообще сомнительно, является ли всеобщность бытия все­ общностью рода (genus). Уже Аристотель угадывал эту сомнитель­

Но прежде чем долее усердствовать, стараясь понять то, что вы­

ность. Сомнительно, вследствие этого, может ли единичное сущее вооб­

светляется в названном факте, в его истине, попытаемся еще раз и уже

ще выступать в качестве примера бытия, как, например, данный дуб в

последний, принять это за нечто известное и случайное. Предположим,

качестве примера «дерева вообще». Сомнительно, являются ли виды

что оного факта вообще нет, считая при этом, что нет и неопределенно­

бытия (бытие как природа, бытие как история) «видами» родового по­

го значения бытия, и мы не понимаем также, что подразумевается под

нятия «бытие».

этим значением. Что тогда? Станет Ш1 в нашем языке просто на одно

2. Слово «бытие», однако, есть общее имя и, по всей видимости,

имя и на один глагол меньше? Нет. Языка тогда бы вообще не было. Во­

-: такое же слово, как и прочие. Но эта видимость обманчива; Имя и име-

обще не происходило бы так, чтобы сущее как таковое раскрывалось в

нуемое им единственны в своем роде. Поэтому всякая попытка сделать

словах, чтобы к нему можно было обращаться и его обсуждать. Ибо

его наглядным при помощи примеров в основе своей превратна, и имен­

сказывать сущее как таковое включает в себя: понять сущее как сущее,

но в том смысле, что каждый пример доказывает в данном случае никак

т.е. его бытие, заранее. Предположим, что мы вообще не понимаем бы-

не слишком много, а слишком мало. Если выше мы обращали внимание

. тия,

что слово «бытие» не имеет даже своего улетучивающегося значе­

на необходимость заранее знать, что значит «дерево», для того чтобы

ния, но именно тогда не было бы вообще ни единого слова. Мы сами

уметь искать и находить особенное в их видах и отдельных деревьях

вообще не смогли бы быть сказывающими. Мы не смогли бы быть тем,

как таковых, то тем решительнее это касается бытия. Необходимость

Что мы есмы. Ибо быть человеком значит: быть сказывающим. Человек

87

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

162 88

Вопрос о сущности бытия

только потому говорит «да» И «нет», что он в основе своей сущности

§ 29. Понимание бытия и само бытие (das Fragwurdigste)

есть сказитель состоит его

163

(ein Sager), единственный в своем роде (der Sager). В этом отличительная черта (Auszeichnung) и в то же время его не­

89

как наивопросительнейшее

всякого вопрошания, Вопрошание о смысле бытия

обходимость. Она отличает его от камня, растения, животного, но и от

богов. Будь у нас даже тысяча глаз и тысяча ушей, тысяча рук и множе­

Так как понимание бытия преимущественно и прежде всего рас­

ство других чувств и органов и не будь при этом наша сущность во вла­

плывается в неопределенном

сти языка,

этом знании прочным и определенным; так как, следовательно,

емся.

крыто

-- сущее оставалось бы для нас закрытым: то сущее, которое мы сами есмы, и в не меньшей степени - то сущее, каковым мы не явля­

значении и все же, тем не менее, остается в

понима­

ние бытия при всем своем чине темно, запУганно, заслонено от нас и со­ (verborgen), то его нужно прояснить, распутать и вырвать у со­ крытости (Verborgenheit). Это может произойти, если вослед тому пони­ манию бытия, которое мы приняли лишь как факт, мы станем вопро­

§ 28. Понимание бытия

как «основы»

шать, дабы поставить его под вопрос.

человеческой сиюбытности

Вопрошание есть настоящий, верный и единственный способ достойной оценки того, что из высшего чина удерживает в своей власти

Если оглянуться на вышеизложенное, то положение вещей ока­

нашу сиюбьпность. Это наше понимание бытия и тем более само бытие

жется таковым: полагая прежде всего то [пока безымянное], что бытие

есть наивопросительнейшее всякого вопрошания. Мы спрашиваем тем

для нас всего ШIШЬ пустое слово с улегучивающимся значением, в каче­

искренней, чем непосредственней и бесхитростней придерживаемся вот

стве факта, мы тем самым понизили его и лишили истинного чина. Для

этого наивопросительнейшего, а именно того, что бытие есть для нас

нашей сиюбытности, наоборот, то обстоятельство, что мы, хотя и неоп­

нечто совершенно неопределенное и все же в высшей степени определен­

ределенно, бытие понимаем, обладает высшим чином, поскольку в оном

но понятое.

дает о себе знать власть, в которой вообще основывается сущностная

Мы понимаем слово «бытие» и одновременно все его отклоне­

возможность нашей сиюбытности. Это не просто единичный факт сре­

ния, пусть бы это и выглядело так, что само понимание остается неоп­

ди прочих, а нечто требующее сообразно своему чину высшего призна­

ределенным. То, что мы понимаем; то, что нам в понимании вообще

ния, при условии, что наша сиюбытность, будучи всегда историчной, не

как-то открывается, об этом-то мы и говорим: оное имеет смысл. Бы­

останется чем-то для нас безразличным. Но даже и для того, чтобы

тие, поскольку оно вообще подлежит пониманию, обладает смыслом.

сиюбытность оставалась для нас безразличным сущим, мы должны бы­

Познавать и понимать бытие как наивопросительнейшее, нарочито

ШI бы понять бытие. Без этого понимания мы не смогли бы даже ска­

спрашивать о бытии, означает не что иное, как: вопрошать о смысле

зать нашей сиюбытности «нет».

бытия.

Лишь оценив по достоинству такое главенство понимания бы­

В работе «Бытие и время» вопрос о смысле бытия впервые в ис­

тия в его чине, мы сохраняем это главенство как чин. Сможем ли мы

тории философии специально ставится и развивается как вопрос. Там

оценить этот чин по достоинству, достойно охранить его? от нашего

подробно разбирается и обосновывается также и то, что мы разумеем,

желания это не зависит.

говоря о смысле [именно явственность (OfТenbarkeit) бытия, а не только Сущего как такового, ср.

Sein und Zeit. §§ 32, 44, 65].

Почему мы больше не можем только что поименованное назы:вать фактом? Почему это наименование с самого начала вводило нас в

90

164

Вопрос о сущности бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

заблуждение? Потому что то обстоятельство, что мы понимаем бытие,

§ 30.

165

Взгляд на предшествующее рассуждение:

91

решительный шаг от равнодушного факта

не просто случается в нашей сиюбыгносги наряду с другим, как, ска­

..

жем, то, что у нас есть так-то и так-то устроенные ушные раковины.

~

к наивопросительнеишему

свершению

Вместо них и какое-нибудь другое образование могло бы участвовать в В предыдущем рассуждении мы сделали решительный шаг. В

работе органа слуха. То обстоятельство, что мы понимаем бытие, не только действительно - оно необходимо. Без этого открытия бытия

лекциях все зависит от подобных шагов. Вопросы, которые мне предла­

мы вообще не могли бы быть «людьми», хотя то, что мы есмы, вовсе не

гают по ходу лекции, неизбывно свидетеяьствуют о том, что слушают

безусловно необходимо. И сама по себе существует возможность, что

преимущественно наоборот и внимание приковано к мелочам. Ведь и в

человек вообще не есть. Ведь было же время, когда человека не было. Но, соблюдая строгость, мы не можем сказать: когда-то человека не бы­ ло. Во всякое вре.мя был, есть и будет человек, ибо время временит себя, покуда человек есть. Нет такого времени, когда человека не было, не

лекциях по частным наукам важны взаимосвязи. Однако там они опре­

потому что человек исшел от века и в вечность изойдет, а потому что

ние, которое каждый раз по-новому должно выявлять бытие [в прису­

время не есть вечность и всякий раз временит себя как время в истори­

щей ему откровенности]. Только в этом свершении открывается фило­

ческой сmoбытности человека. Но если человек стоит в сиюбытности. тогда необходимым условием для того, чтобы он мог быть сиютным

софская истина. Поэтому определяющим является здесь то, как совер­

(ёа-веш капп), является то обстоятельство, что он бытие понимает. По­ скольку это является необходимостью, то и человек исторически дейст­ вителен. Именно поэтому мы и понимаем бытие, и не только, как это

деляются непосредственно самим предметом, который всегда так или

иначе этим наукам предлежит. Философии, наоборот, никакой предмет не только не предлежит, у нее вообще нет предмета. Она есть сверше­

шаются отдельные шаги, следующие за этим свершением и сопутствую­

щие ему.

Какой шаг сделали мы? Какой шаг должны мы проделывать по­ стоянно?

могло показаться вначале, в образе улетучивающегося словесного зна­

Прежде всего в качестве факта мы поместили в поле нашего зре­

чения. Та определенность, внутри которой мы понимаем неопределен­

ния следующее: слово «быть» имеет улетучивающееся значение, есть

ное значение, напротив того, поддается вполне однозначному определе­

чуть ли не пустое слово. Результатом более детального разбора этого

нию и при этом не

слова

post

Гасппп, а как таковая, которая неосознанно вла­

явилось следующее:

неуловимость

словесного

значения находит

деет нами из самой основы. Чтобы продемонстрировать это, еще раз

свое объяснение:

возьмем за исходную точку слово «бытие». Но здесь следует вспомнить

нии, которому подверглись все три изначальные значения корней.

1.

в стирании, свойственном инфинитиву,

2.

в смеше­

о том, что в соответствии с поставленным вначале ведущим вопросом

Подобным образом истолкованный факт мы обозначили как

метафизики мы употребляем данное слово столь широко, что своей гра­

неколебимый исходный пункт для всей традиции метафизического во­

ницы оно достигает только в ничто. Все, что не есть ничто, есть, и даже

прошания о «бытию>. Это вопрошание исходит из сущего и идет к нему.

само ничто мы «относим» К «бытию».

Не из бытия исходит оно в вопросительность принадлежащей бытию откровенности. Так как значение и понятие «бытие» обладают высшей степенью всеобщности, то мета-физика как «физика» не может под­ няться выше, к более точному определеншо. Для нее остается один путь: отступиться от всеобщего и приступить к особенному сущему. Благодаря этому и заполнится пустота понятия бытие, а именно

-

заполнится

из сущего. И тут оказывается, что наставление: «прочь от бытия к осо-

92

Вопрос о сущности бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

166

насмехается над самим собой, не ведая, как это

зримого словесного образа;

Ибо неоднократно призьmаемое конкретное сущее может от-

конкретные часы. При этом

бенному сущему» -

167

.... 2.

относительно значения того, что мы во­

обще себе при этом представляем;

происходит.

на

крыться нам в качестве такового постольку, поскольку мы уже заранее

(3).

(1)

3.

относительно самой «вещи»: некие

является знаком для

(2),

а

(2)

указанием

Так и мы, по-видимому, можем в слове «бытие» различать сло­

весный образ, словесное значение и самое вещь. И легко увидеть: поку­

понимаем быгие в его сущности.

да мы занимаемся только словесной формой и ее значением, своим во­

Эта сущность уже высветлилась, но все еще остается без вопроса.

просом о бытии мы еще не приступили к делу [т.е. к самой вещи]. Если

Теперь вспомним вопрос, поставленный вначале: есть ли «бы­

тие» всего ЛИШЬ пустое слово? Или же бытие и вопрошание вопроса о

бы мы считали, что путем простых разъяснений слова и словесного зна­

бытии есть судьба духовной истории Европы?

чения уже сможем понять самое вещь и ее сущность, Т.е. в данном слу­

Есть ли бытие последний дымок улетучивающейся реальности,

чае бытие, это было бы откровенным заблуждением. Едва ли мы имеем

единственным отношением к которой остается - дать ей полностью ? улетучигься В безразличие? Или бьпие есть нечто наивопро·с~ельнеишее.

ку установить и изучить динамические свойства эфира, материи или же

право поддаться ему, ибо наше предприятие было бы похоже на попыт­

~

Задавая этот вопрос, мы совершаем решительныи шаг от без­ различного факта и предполагаемой пустоты значения слов~ «бытие» к тому наивопросительнейшему свершенmo, что бытие со всеи необходи­

атомные процессы, предлагая грамматические рассуждения вместо не­

обходимых физических экспериментов. Итак, какое бы значение слово «бытие» ни имело

-

неопреде­

ленное, определенное или, как выяснилось, оба одновременно, необхо­

мостью открывается нашему пониманию

димо, перейдя через относящееся к значению, прийти к самой вещи. Но

Простой факт, кажущийся неколебимым, на который слепо ссы-

есть ли бытие такая же вещь, как часы, дома и вообще любое сущее?

лается метафизика, поколеблен.

Мы уже нередко сталкивались с тем и достаточно претыкались о то об­ стоятельство, что бытие не есть нечто сущее и не есть составная сущая

часть сущего. Бытие оного здания также не есть нечто, похожее на крышу или подвал. Слову и значению «бытие» не соответствует, таким

§ 31. Выделение слова «бытие» на фоне

образом, никакая вещь.

всех прочих слов о «сущем»: весьма существенная

Однако из этого мы не можем заключить, что бытие состоит

зависимость бытия и слова друг от друга

только в слове и его значении. Ведь само значение слова как значение

До сих пор в вопросе о бытии мы пыгаяись понять это слово

не составляет сущности бытия. Сие означало бы, что бытие сущего, на­

преимущественно по его словесной форме и значению. И вдруг выясни­

пример, названного здания, состоит в словесном значении. Думать так

93 лось: вопрос о бытии не есть дело грамматики и этимологии. И если мы по-прежнему будем исходить из слова, то, значит, и в данном случае, и вообще оно имеет с языком некую особую (eigen) связь.

было бы явно нелепо. Скорее всего в слове «бытие», в его значении, сквозь это значение мы уразумеваем само бытие, но только не вещь, если под вещью разуметь какое бы то ни было сущее. Из этого следует: у слова «бытие» и его отклонений и у всего,

Обычно язык' слово считают вторичным и попутным выраже­

нием переживаниЙ. Поскольку в этих переживаниях переживаются ве­ щи и процессы, язык, опосредованно, является также выражением, как

.

что лежит в его словесной области, слово и значение в конце концов с

тем, что они подразумевают, сопряжены изначальней, но и наоборот.

бы передачей пережитого сущего. Слово «часы», например, предостав­

Само бытие в совсем ином и сущностном смысле зависит от слова боль­

ляет возможность троякого различения: 1. относительно слыlимогоo и

ше, нежели любое сущее.

94

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

168

Вопрос о сущности бытия

169

отсутствии», «В виноградниках [есть] филлоксера», «Собака [есть] в са­

Слово «бытие» в каждом из своих отклонений относится к само­ му высказанному бытию существенно иначе, чем все прочие существи­

ду», «Над всеми вершинами [есть] покой»!«, «Есть» всякий раз выступа­

тельные и глаголы, имеющиеся в языке, к тому сущему, которое сказыва­

ет в ином значении. В этом легко убедиться, если сказывание слова «есть» принять так, как оно происходит в действительности, т.е, как сказанное в связи с определенным положением, задачей и настроением, а не просто как какое-нибудь предложение или избитый грамматиче­

ется в них.

Из этого вытекает важное для сказанного выше следствие, что только что представленныеразъясненияпо поводу слова «бытие» обла­

ский пример.

дают иной весомостью, чем все рассуждения о слове и словоупотребле­

«Бог есть»; т.е, действительно nрисутствует. «Земля есть»; т.е.

нии, касающиеся каких бы то ни было вещей. Если и в этом случае у слова «бытие» существуетисконная (ureigen) связь между словом, значе­ нием и бытием, а самой вещи как бы и нет, то нельзя, тем не менее, счи­ тать, что из характеристики словесного значения якобы можно выло­ вить сущность самого бытия.

§ 32, Собственная

95

определенность бытия

и направляемая lH1 определяемостьнашего понимания бытия. Глагол-связка «есть» в различных примерах Задержавшись на попутном рассуждении о той особенности, что вопрос о бытии внутренне сопряжен с вопросом о слове «бытие», станем спрашивать дальше. Нам предстоит показать, что и насколько

наше понимание бытия имеет собственную определенность и насколько 0110 -

мы познаем и мыслим се как постоянно наличную. «Книга есть в биб­ лиотеке»; она имеется там. «Человек [есть] швабский житель»; Т.е. он

родом оттуда. «Чаша [есть] из серебрю>; Т.е. она сделана из ... «Крестья­ нин [есть] в поле»; Т.е. он отправился на поле, находится там. «Книга [есть] моя»; Т.е. принадлежит мне. «Он [есть] при смерти»; Т.е. он обречен 96 на смерть. «Красное [есть] левый борт»; т.е. представляет его; «Собака

[есть] в саду»; т.е. она бродит там. «Над всеми вершинами [есть] покой»

«аоег аНеп Gipfeln I ist Ruh); Т.е.??? Значит ли «есть» в данном стихе: по­ кой находится, наличествует, имеет место, пребывает? Все это в данном случае не подходит. И все же это «есть» - то же самое простое «есть». Но, может быть, в стихе говорится: Над всеми вершинами царит покой,

как, например, в классе царит тишина? Тоже нет! Или, может быть, над всеми вершинами лежит покой или властвует? Пожалуй, - но и такая описатеJThНОСТЬ не попадает в цель.

определяемо бытием. Если мы теперь начнем со сказывания бытия, ибо мы всегда и

смцностпо так или иначе понуждаемы к этому, попробуем обратить

внимание на само сказанное бытие. Выберем простое, употребительное и почти небрежное сказывание, в котором бытие сказывается в словес­ ной форме, столь часто употреблясмой, что мы се едва замечаем.

Мы говорим: «Бог есть», «Земля есть», «Книга есть в библиоте­

ке», «Этот человек [есть] швабский житель», «Чаша [есть] из серебра», «Крестьянин [есть] в ПОЛб>, «У меня есть книга», «Он [сеть] при смерти», «Красное [есть] левый борт»?

,

«В России ~- [есть] голод», «Враг [есть] в

«Над всеми вершинами [есть] покой»; «есть» никак невозможно

описать и все же оно есть только это «есть», всказанное в те немногие строчки, которые Гете записал карандашом на оконном косяке дощато­

го домика в Кикельхане у Ильменау (ер. письмо к Цельтеру от 4.9.1831).

Странно, что мы здесь колеблемся, медлим, не находя слов, чтобы в

КОIЩе концов оставить нашу попытку, и не потому, что понимание , слишком затруднено и сложно, НО потому, что стих сказан столь про­ i сто, еще проще и самобытней, чем любое ПРИВЫЧное «есть», которое не­ ,заметно для нас продолжает вмешиваться в повседневное сказывание и ,10

9

Backbolcj

i пр им ,

левый борт, Красный цвет

переводчнка

!

сигнальный огонь левого борта

Есть ли надобность говорить, что во многих случаях перевод неприемлем для

русского языка и что он представляет собой кальку с немецкого? Последний пример из известного стихотворения Гете, переведенного Лермонтовым: Горные вершины снял во тьме ночной ... (прим. перевоочика J.

говорение. Как всегда бывает с тош<ованием отдельных примеров, при­

ведеиное сказывание формы «есть» выявляет одно: в этом «есть» бытие

открывается во всем своем многообразии. Поспешное утверждение, Ч10 бытие якобы пустое слово, вновь и еще настойчивей выявляется как неистинное.

как бы само подскакивает к нам. Однако разнообразие его значений не случайно. Попробуем в этом убедиться. Перечислим по порядку разлнчные значения, которые толковались описательно. «Быть», сказанное в «есть», означает: быть «действи­

тельно

присутствующим»

(gegellwrnig)

и

«в

постоянном наличии»,

«иметь место», «происходить», «продолжаться», «пребывать», «принад­ лежать»,

§ 33. Разнообразие значений

97

171

Вопрос о сущности бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

170

формы «есть».

Понимание бытия из «есть» как постоянного присутствия (ода/а) Но -- можно было бы теперь возразить -

«есть», вне сомнения,

«преходить»,

«замещать»,

«находиться»,

«господствоватъ»,

«приступать», «выступать». Трудно, пожалуй, даже невозможно, ибо враждебно сути, выделить единое общее значение в качестве родового понятия, которому названные значения «есть» БЫШ1 бы подчинены как

виды. Однако все они связаны одной определенной чертой. Она очерчи­

подразумевает многообразие. Однако оно заключено никак не в самом

вает понимание слова «быть» определенным горизонтом, из которого

«есть», а всего-навсего в различном содержании высказываний, кото­

это понимание исполняется. Ограничение смысла «бытия» держится в

рые относятся к различному сущему: Бог, Земля, книга, чаша, крестья­ нин, голод, покой над вершинами. Только потому, что «есть» само по

круге настоящего

стойкости и постоянства, пребывания и про-явления.

себе неопределенно и по своему значению пусто, оно может годиться

(Gegell\\!iirtigkeit)

и присутствующего (Ашоевеппеп),

Все это ведет нас, направляя к тому, с чем мы столкнулись при

для такого многообразного использования и «сообразно этому» напол­ няться и определяться. Приведенное многообразие определенных значе­

первом упоминании греческого опыта и греческого толкования бытия.

валось доказать. Оно лишь красноречивейшим образом свидетельству­ ет: для того чтобы быть опредеШIМЫМ (bestimmbar), бытие должно быть

горизонта, который управляет пониманием. Короче говоря, отглаголь­ ное существительное «бытие» мы, таким образом, понимаем из инфини­

неопределенным (ullbestimmt). Что сказать на 'НО'? Здесь мы попадаем в сферу решающего во-

представленного разнообразия. Определенная и единичная глагольная

ний доказывает в связи с этим нечто противоположное тому, что требо­

Если мы сохраняем привычное истолкование инфинитива, значит, сло­ во «быть» заимствует свой смысл из единства и определенности того

тива, который, со своей стороны, остается зависимым от «есть» И его

проса: становится ли «есть» многообразным на основании соответст­ вующего ему содержания преДJlожений, т.е. области того, о чем они по­

форма «есть», третье лицо единственного числа в изьявительном наклоне­

НОСТ!" расслоение которого допускает, чтобы многообразное сущее мы делали доступным в том виде, каково оно всякий раз и есть. Пусть ЭТОТ попрос пока только поставлен. Мы еще недостаточно вооружены, что­ бы развивать его дальше. Чего нельзя отрицать и на что прежде всего стоит обратить вниманис, это следуюшее: «есть» выявляет в сказыва­

бое из которых так же и с тем же успехом, как и «есть», представляет

одном 11] этих 'шачений, при этом ни до, ни после не предпринимаем какого-ТО особого толкования слова «есть», а то и вовсе не ра'\мышля­

'СТи бытия, Т.е. некую, не с неба упавшую на нас определенность, но ту,

вествуют, или же «есть», т.е, бытие в самом себе, скрывает многослой­

нии богатое ра'шообр
ем о ОЫТИИ, Когда мы разговариваем, «есть», так иЛИ иначе понягое,

нии настоящего времени имеет преимущество. Мы понимаем «бытие» не применительно к «ты еси», «вы есте», «я есмь» или «они суть были», лю­

глагольное отклонение «бытия». «Быть» для нас

-- ннфинитив к

«есть».

Мы непроизвольно, как будто бы иначе никак нельзя, разъясняем себе инфинитив «быть» наоборот, -

отталкиваясь от «есть».

Сообразно "Этому, «бытие» имеет то значение, которое было ~азаио и которое напоминает греческое понимание (Развцпя) сущно­ Которая

владеет нашей

исторической

сиюбытностью

с

давних

пор.

)1так, наши поиски опрелеленности словесного значения «оьп ия» ра-

98

172

м. Хайдеггер. Введение в метафизику

зом и несомненно становятся тем, что он

и суть

,

осмыслением первоис-

тока нашей «скрытой истории». Вопрос «Как обстоит дело c~ бытием?»

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

сам должен удерживаться в истории бытия, чтобы со своеи стороны

Ограничение бытия

развить и сохранить собственное историческое значение. Поэтому мы по-прежнему привержены сказыванию бытия.

§ 34. Формализованные способы

сказывания бытия

в различениях (бытие и...)

Подобно тому, как в слове «есть» мы встречаемся с совершенно обычным способом сказывания бытия, при назывании имени «бытие» мы сталкиваемся с совершенно определенными, уже формализованными способами сказывания: бытие и становление

(Sein und Werden); бытие и (Sein und Schein); бытие и мышление (Sein und Denken); бы­ тие и долженствование (Sein und Sollen). видимость

Когда мы говорим «бытие», какая-то сила словно бы вынужда­

ет нас продолжить: бытие и ... Слово «и» не только обозначает, что мы как бы между прочим добавляем и присоединяем что-то еще, но и что мы прикладываем это словечко-к тому, от чего «бытие» отличается: бы­

тие и не... В то же время мы подразумеваем в этих формулах нечто, так или иначе причастное бытию как от него отличное, хотя бы только как иное по отношению к нему.

Предшествующий ход нашего вопрошания прояснил не голько

свою сферу. Самый вопрос, основной вопрос метафизики, мы поначалу

восприняли безусловно как нечто, откуда-то к нам занесенное и нанос­ ное. Однако этот вопрос зримо открылся нам во всем своем вопроси­

тельном достоинстве. Теперь же он все больше и больше проявляется как скрытая основа нашей исторической сиюбытности. Оной она оста­ ется и в том, и именно в том случае, если мы, самодовольно и разнооб­ i

!ii

разно усердствуя, балансируем над этой основой как над слегка при­ крытой пропастью.

1O(

Ограничение бытия

М. Хойдеггер. Введение в метафизику

'Н

175

лософии. Будучи самыми древними, они и наиболее употребительны. Третье различение (бытие и мышление), предначертанное столь же из­

ю1

§ 35. Семь тезисов относительно отличений бытия от иного

начально, как и оба первые, хотя и получает определяющее развитие

благодаря философии Платона и Аристотеля, но свой собственный об­

Рассмотрим теперь отличения бытия от иного. При этом мы

лик обретает только с началом Нового времени, даже играет в этом на­

лолжпы убедиться на опыте, что бытие, вопреки расхожему мнению,

чале существенную роль. В соответствии со своей историей, оно наибо­

есть дяя нас все, что угодно, но только не пустое слово, напротив того,

лее запутано, а по своей цели

ОНО определено столь многообразно, что нам едва ли удастся удовле­

оно и остается для нас наивопросительнейшим.]Четвертое различение

гворигсльпо сохранить самое определенность. Этого, oднaKO~ не ДOCTa.~

точно. Добытый опыт следуст развить в основной опыт нашеи будущеи

наиболее спорно

(fraglich).

[Поэтому-то

(бытие и долженствование),лишь отдаленно прообразованноехаракте­

ристикой греческого аУ как ауае6у, полностыо относится к Новому

исторической сиюбытности. Чтобы с самого начала правильно охва­

времени. Оно-то и определяет одну из господствующихустановок ново­

тить эти различения во всем объеме, необходимо учесть следующее.

европейского духа по отношению к сущему вообще, начиная с конца

1. Бытие отграничено от иного и уже в этом отграничении име-

XVHI

столетия.

7.

ет нскмо определенность.

. 2. Отграничение происходит в четырех взаимодействующих )Ipyl с другом аспектах. Соответственно этому определенность бытия должна либо разветвляться и расти, либо снижаться. 3. Эти различения вовсе не случайны. То, что благодаря им 01'-

Изначальное вопрошание вопроса о бытии, которое поияле

задачу развертывания истины сущности бытия, должно отдать себя на суд скрытым в этих различениях силам и привести их к их собственной истине. Все ни предварительные замечания следует при дальнейших рассуждениях постоянно держать в поле зрения.

горгнуто .друI· от друга, изначальпо тесно друг с другом сопряжено.

РаЩ~!lСНИЯ (SclleiduI1gell) имеют поэтому свою собствениую необходимость.

А. Бытие 11 становление

~. Кажущиеся вначале формальными противоположностивоз­

никли, следовательно,не при любых обстоятельствахи в виде неких ре­ чсвых оборотов попали в язык. ОНИ возникли В тесной связи с запечат­ лснисм (Ргаяцпя) бытия, явствеиность (OfТel1barkeit) которого для исто­

рии Европы была определяющей. Их начало совпадает с началом философского вопрошания.

5. Эти различения остались господствующими не только внутри

I<шщщоевропсйСКОЙ философии. Они пронизьшают все знание, деятель­ иость и сказыванне и там, где они высказываются не нарочито или же не

11

/II} )10" I

I

(Scin und Werdcn)

таких словах.

§ 36.

Бытие в противостоянии становлению.

Парменид и Гераклит. бытие

внутренняя. собранная в себе

надежность постоянного

Это разделснис и противопоставление стоит в начале вопроша .. ния о бытии. Оно и поныне является самым распространенным ограни­ чением бытия иным, ибо оно немелленно проясняется, если исходить 111 некоторого представления о бытии, отвердевшего в очевидность. То, что становится, еще не ecТl,. Тому; что есть, не нужно больше стано­

наим~нований указывает уже на поря-

виться. То, что «есть», сущее, оставило всякое становпение позади себя.

сvщеСТllешlOЙ их В'lа!I\IOСВЯ'!Н и историческогопоследованияих вы­

если оно вообще когда-либо состоялось или МОГЛО стать. То, что «есть»

б ПОС:lе;IOIНIТСJlЫЮСТЬ

ян чспия. Оба наэванпыс ньппс рашичения (бьп ис и становление. бытие 11 !ill)1.11MOlTI,) принимаю г ОПРСJlслеННI,li-tвил уже в начаяе т реческой фи-

В собственном смысле, противостотп всяком- натиску СО стороны ста­ ноилеиия

Ю3

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

176

Заглядывая далеко вперед и сознавая свою задачу, Парменид,

время которого вьmало на смену веков (VI-V вв. до н.э.), В мыслящей поэзии (denkend-dichtend) выставил бытие сущего в противовес станов­ лению. Его дидактическая поэма дошла до нас только в отрывках, хотя

и в крупных И существенных. Приведем здесь несколько стихов (фр. 8, ст.I-6):

подобное отделять взглядом от бытия, устранять в активном смысле: глядя, удерживать в стороне, выталкивать. Что отстраняется при помо­

щи а- и OU&Е, не соразмерно бьпию. Его мера иная. Из всего этого мы извлекаем вот что: бытие является этому ска­ зыванию как собственная собранная в себе надежность постоянного, не затронутая непокоем и переменами. Еще и сегодня, представляя начало

европейской философии, учению Парменида обычно противопоставля­

1l6vo~ &' ~TL Iloeo~ 0&010

ют учение Гераклита, коему приписывают часто приводимые слова:

ЛЕLПЕТaL Ы~ E<JТLV· TaUTflL &' Епl 0тlllaT' EaoL полла Ilал' , Ы~ aYEvllTOV ЕОУ ко] аVWЛЕ8р6v t<JТL У, ЁОТL уар ОUЛОIlЕЛЕ~ ТЕ Kal aTpEIl[~ тi&'аТЕЛЕаТОV' oubl ПОТ' ~Y ou8' E<JТт, tПЕl уоу EOTL\l 01100 паv

паvта РЕ1, все Течет. Судя по оным словам, бытия нет. Все «есть» ста­ новление.

Наличие таких противоречий

-

то бытие, то становление

можно подтвердить то, что проходит через всю ее историю, а именно

Но единственное, что осталось, это

-

считается в порядке вещей, ибо, уже сославшись на начало философии,

ЁУ auVEXE~'

--

там, где один философ говорит А, другой говорит Б. Если же, напро­

-

сказание пути (на котором открыто), как обстоит с бытием; на этом (пути) указующего много;

как бытие, не возникая и не погибая и только в себе полноставно и внутренне стойко,

прийти к завершенью нужды никакой не имеет;

тив, уверяют, что в истории философии все мыслители говорили в ос­ новном одно и то же, то это, в свою очередь, оказывается утверждени­

ем, неприятно поражающим здравый смысл. Зачем нужна такая много­

образная и изощренная история западноевропейскойфилософии, если все говорят одно и то же? Хватило бы и одной философии. Все когда-то уже было сказано. Но это «одно И то же» обладает неисчерпаемым бо­

и не было раньше его, но и после тоже не будет, ибо оно всегда в настоящем мгновеньи единственно единяще едино,

собирающее себя в себе из себя (удерживающее полноту настоящего ).

104

177

Эти немногие слова стоят перед нами как греческие скульптуры

глубокой древности. То, что дошло до нас от учения Парменида. уме­

щается в тонкую тетрадку, которая, впрочем, опровергает целые биб­ лиотеки философской литературы в их претензии на необходимость. Кто представляет себе масштабы такого мыслящего сказывания, тот, живя сегодня, должен потерять всякую охоту писать книги.

Это сказывание, исходящее из бытия, есть oтlllaTa, не знаки бы­ тия, не предикагы, а нечто такое, что, открываясь нашему вглядыва­

нию в бытие, показывает его само из него самого. При таком вглядыва­ нии В бытие мы и должны всякое возникновение и ирехождение и вее им

гатством таких свидетельств внутренней истины, которые каждый день таковы, словно это их первый день.

Гераклит, которому, резко противопоставляя его Пармениду, приписывают учение о становлении, утверждает поистине то же самое,

что и тот. Он не быя бы одним из величайших среди великих греков, если бы говорил другое. Только его учение о становлении нельзя толко­ вать, пользуясь представлениями дарвиниста

XIX

века. Правда, изло­

жение противоречия между бытием и становлением никогда более не становилось столь неповторимо покоящимся в себе, как в сказывании

Парменида. В то великое время сказывание о бытии сущего в самом себе несет [скрытую] сущность бытия, о котором оно сказывает. Тайна ве­ .ШIЧИЯ и состоит В такой исторической необходимости. По причинам, которые прояснятся в дальнейшем, ограничим пока разбор этого перво-

го различения «бытие и становление»приведеннымиуказаниями.

105

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

178

Ограничение бытия

ненное правило

-

179

избегать видимости и стремиться к бытию: «быть, а

не казаться».

Б. Бытие и видимость

§ 37.

Однако невзирая на всю очевидность и привычность этого раз­

(Sein und Schein) личия

мы не понимаем, насколько бытие и видимость из­

начально выступаютдруг из друга. Данное обстоятельствонамекает на

Очевидность и привычность этого различения.

Непонимание его изначального расхождения и

(Unterschied),

некую нерасторжимость.В чем она состоит? Сокровенноеединство бы­

нерасторжи.мости.

тия и видимости следует понять прежде всего. Мы его больше не пони­

Три способа видимости

маем, ибо выпали из начального, исторически выросшего различия и Данное разделение такое же древнее, как и названное первым.

Равноизначальность обоих разделений (бытие и становление, бытие и

теперь лишь тащим его за собой как нечто когда-то и где-то пущенное в обращение. Чтобы понять это различение, мы должны и здесь вернуться к

видимостъ!' указывает на их глубокую взаимосвязь, которая не разга­

дана до сих пор. Второе разделение (бытие и видимость) и поныне оста­ ется загадкой. Ведь для этого необходимо понять его изначально, т.е.

И все же, во-время избавившись от легкомыслия и суесловия,

так, как понимали греки. Для нас же, находящихся в плену почерпну­

мы уже у самих себя отыщем след, ведущий к пониманию интересующе­

тых из теории познания лжетолкований, свойственных Новому време­

го нас различия. Мы говорим: «развиднелось» (Schein), зная, что был

ни, с трудом и по большей части неосновательно обращающихся к про­

дождь, а теперь показалось солнце. Солнце светит

стоте существенного,

106

началу.

-

щаем: «Слабый свет свечи

это совсем нелегко.

Поначалу это различение кажется ясным. Бытие и видимость

означают: действительное в отличие и в противоположность недействи­ тельному; настоящее (echtes), противопоставленное ненастоящему. В этом различении вместе с тем скрывается и оценка, дающая бытию пре­ имущество. Как мы говорим: чудо и чудесное (das Wunderbare), точно также - видимость (кажимость) и видимое (кажимое - das Scheinbare). Часто различение бытия и видимости сводят К первому - бытие и ста­

(Schein der Kerze)

предметы». Алеманнский диалект знает слово

(Sclleinholz),

(scheint).

Мы сооб­

едва позволял различать «светящееся дерево»

Т.е. такое дерево, которое светится (вспепп) в темноте. По

изображениям святых мы знаем о светящемся нимбе

круг их головы. Мы знаем и о святошах

(Heiligenschein) во(SclleiI111eilige), которые кажутся 107

святыми, но таковыми не являются. Мы сталкиваемся с демонстратив­

ным, показным боем

(Scheil1gefecht),

т.е. действием, подражающим на­

стоящему бою. Солнце «кажет» (кспепп

sicll)

себя, светясь, для того что-

новление. Видимое есть нечто, время от времени возникающее и также

бы двигать Землю. То, что Луна, светящая в небе, в поперечнике всего

быстротечно и неудержимо исчезающее по" отношению к бытию как по-

два вершка, нам только кажется, есть кажимость. Здесь мы сталкиваем-

стоянному.

ся с двумя разновидностями света и свечения (Зспешеп). Они, однако, не

Различение бытия и видимости привычно для нас, оно

-

одна

просто стоят друг подле друга

-

один из них есть разновидность дру­

из тех захватанных монет, которыми мы машинально обмениваемся в

гого. Солнце, например, потому только может казаться (иметь види­

своей опошлившейся повседневной жизни. Когда становится невмого­

мость) вращающимся вокруг Земли, что оно сияет

ту, мы используем это различение как моральное предписание и жиз-

Н, светясь, является, т.е, кажет себя. Правда, в сиянии Солнца как его

(scheint),

т.е. светит

свечении и лучении мы в то же время познаем излучение как теплоту.

11 Немецкое слово

«Schein»,

переводимое как «видимость», имеет два значения:

сияние и кажимость (прим. переводчика).

Солнце светит: оно показывает себя и от этого становится тепло. Лам­ падный свет, отражаясь в нимбе, того, кто оным окружен, высветляет как святого.

180

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

При подробном рассмотрении мы обнаруживаем три способа

181

Было бы весьма поучительно пояснить именующую силу этого

видимости: 1. видимость как блеск и сияние; 2. видимость и свечение

слова, исходя из великой поэзии греков. Здесь достаточно указания и

как явление, вы-свечивание чего-либо; 3. видимость как кажимость, впечатление, которое кто-то производит. В то же время выясняется: на­ званное во вторую очередь «свечение», явление в смысле выказывания себя, пригодно как для видимости-блеска, так и для видимости-кажимо­

на то, что, например, для Пиндара фuа [лик, стать, красота] составляет

сти, и не как тобое свойство, а как основа возможности оного. Сущ­ ность видимости лежит в явлении. Оно означает показывание-себя, пред-ставление-себя, БШIз-стояние и пред-лежание. Долгожданная кни­ га наконец-то появилась, т.е. она предложена, наяичествуст, и поэтому ее можно приобрести. Если мы скажем: Луна светит, это означает не только: она распространяет свет, определенную яркость; но и: она сто­ ит на небе, при-сутствует, она есть. Звезды светят: сияя, они присутству­

основное определение сию бытности: то СЕ фu~ крёткггоу апаv, то, что

есть из и через фоп, есть целиком и полностью самое могущественное (Ол.

IX, 100); фuа

подразумевает то, чем некто изначально и собственно

уже является: уже бывавшее

(Ge-Wesende),

в отличие от последующей

вынужденной искушенности и принужденного делания всякого рода. Бытие есть основное определение благородства и благородного сосло­ вия (т.е. того, чья сущность имеет высокое происхождение и что поко­ ится В нем). В этом смысле Пиндар запечатлевает

(pragt)

слова: ytVOL'

010<; Еаа! lJa8wv (Пиф. П, 72), «пусть бы ты проявил себя таким, каков ты есть, учась». Но стояние в самих себе для греков значит не что иное,

ют. Видимость значит здесь то же самое, что и бытие. [Стихи Сафо: ааТЕрЕ<; IJf:V Щ-iфl калаv аt:лаvvаv ... (<<звезды
вокруг прекрасной луны»)

как «сиестояние», стояние-в-свете, Бьпъ значит являться. Это не озна­

повод, дабы задуматься о бытии и видимости.]

философии, согласно которому она якобы «реалистически» учила объ­

И стихотворение Матиаса Клаудиаса «Колыбельная в час, когда свети: Луна» (<<Ein Wiegenlied bei Mondschein zu singen») дают благоприятныи

чает ничего добавочного, что иногда сопутствует бытию. Бытие бытует

(west) как явление. Этим разрушается распространенное представление о греческой ективному бытию в себе, в отличие от субъективизма Нового времени. Это расхожее представление зиждется на поверхностном понимании.

/08

§ 38. Внутренняя

от таких наименований, как «субъективный» и «объективный», «реали­

связь бытия и видимости.

«Бытие», понятое в греческом смысле как ФU(1U;

стический» и «идеалистический», мы должны отстраниться.

восходяще-nребывающее властвование и зримое явление

Обратив внимание на сказанное, мы натолкнемся на внутрен­

нюю связь бытия и видимости. Но уразумеем ее полностью лишь в том случае, если, соответственно, поймем «бытие» изначально, т.е. по-грече­

ски. Мы знаем: бытие раскрывается грекам как фUaL<;. Восходяще-пре­

§ 39. Связь между

ФU(1/r;и

dAr[BEla,

единственная в своем роде,

-

истина, сопричастная сущности бытия

Однако прежде всего необходимо на основании более точного

бывающее властвование есть в самом себе видимое явление. Словесные основы фо- и фа- называют одно и то же. фU[lV, покоящееся в себе вос­

понимания бытия у греков сделать решительный шаг, который откроет

что мы, по большей части переЧИСШIтельно, показали на примере опре­

которая обусловила своеобразные последствия для духовной культуры

хождение, есть фа(Vt:а8ш, выброс света, показывание себя, явление. То, деленных черт бытия, и то, что дала нам ссылка на Парменида, -

все

это уже способствует некоторому пониманию того основного греческого слова, которое обозначает бытие.

нам внутреннюю связь между бытием и видимостью. Необходимо вник­

нуть в ту связь, которая была изначально и единственно греческой, но

Запада. Бытие бытует как фUaL<;. Восходящее властвование есть явле­ ние. Оное выявляет. А в' этом уже закточено: бытие, явление, то, что выводит ИЗ сокрытости (Уегоогяеппеп). Поскольку сущее как таковое

109

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

182

есть, оно поставляет себя и стоит в несокр ыт о ст и

dЛтi8на. Мы бездумно перев одим, а ЭТО значит

-

Ограничение бытия

(Unverborgenheit),

лжетолкуем, данное

183

играют для него особую роль, но единственно потому, что он мыслит И творит как грек, т.е. стоит в предписаннойему сущности бытия,

слово как «истина». Правда, теперь уже начинают переводить грече­

ское слово dЛтi8на дословно. Но ОТ этого мало толку, если «истину» понимать в совершенно ином, негреческом смысле и этот иной смысл

§ 40. Многозначность слова oO~a - борьба за бытие

вкладывать в греческое слово. Ибо греческая сущность истины возмож­

против видимости

на только в единстве с греческой сущностью бытия как фUcrtс;. На осно­ вании единственной в своем роде сущностной связи между фumс; и

dЛтi8f:Ю греки могут сказать: сущее как сущее истинно. Истинное в ка­ честве такового суще. Иными словами: то, что показывает себя власт­

Мы намеревались показать, что и каким образом явление для

греков принадлежит бытию; точнее говоря: что явление причастно сущ­

ности бытия и каким образом ЭТО происходит. Это было пояснено на

вующим, стоит внесокрытом. Несокрытое как таковое приходит в по­

пр~мере высшей возможности человеческого бытия, в той стати, в ка­

казывании-себя

кои его выстраиваJПI (gestalteten) греки, на примере славы и прославле-

(im Sich-zeigen)

к стоянию. Истина как не-сокрытость

не есть придаток бытия.

Истина причастна сущности бытия. Быть сущим

110

ключается: проявить себя, являясь

-

-

в ЭТОМ за-

выступить, по-ставить себя

(sich

ния. Слава значит 861;а. f10KEW значит: я показываю себя, ЯВЛЯЮсь всему 111

свету, выхожу на свет. То, что здесь познается больше видением и зре­ нием, т.е. видностъ, в котором стоит некто, - другое слово, обозначаю-

hеr-stеllеп). (Не быть» означает, на­

щее славу, КЛЕОС;, улавливает (fasst), исходя из слуха и оглашения. Так,

против: из явления, из присутствия от-ступить. В сущности явления ле­

слава, которой некто пользуется (стоит в оной), то, кем некто слывет,

жит вы- и от-ступление

~ огласка. У Гераклита сказано (фр. 29): аlрЕUVТШ уар EV QVTt ~avTwv 01 Qpютоt, КЛЕОС; QEVaOV 8vl1Twv, 01 8Е ПОЛЛОt Кf:к6РI1VТШ ок~crПf:Р ктпм;о, «ВЫбирают как раз одно перед всем иным благород­

hin-stellen),

про-нз-вести себя

(Auf-

(sich uпd

Abtreten),

(по направлению к ...», (по

направлению 01'...( в чисто демонстративном, показующем смысле. Бы­

тие рассыпано, таким образом, по многообразному сущему. Сущее рас­ пространяется там и сям в качестве ближайшего и теперешнего. Как яв­

ляющееся, оно придает себе видность

(Ansehen),

бокег.

f161;a

значит вид­

ность, а именно видность, в которой некто стоит. Если ВИДНОСТЬ, соот­

ветственно тому, Ч10 в ней восходит,

--

выделяется,861;а означает блеск

неишие: славу, оставаясь в постоянстве вопреки тому, что умирает; большинство же сыто, как скот».

Между тем здесь имеется одно ограничение, которое показыва­

ет положение вещей во всей полноте их сущности. f161;a есть видность в

и славу. В эллинистическом богословии и в Новом Завете 861;а Е>ЕоО,

которой некто стоит, видность в широком смысле, которую каждое ~y_

есть слава Божия. Оказывать и выказывать честь и прослав­

шее прячет и выдает своим видом (f:180C;, [8Еа). Город являет собой ве­ JlliЧественное зрелище (Anblick). Облик (Ansicht), который сущее имеет

gloria Dei

ление (Апвепеп) значит по-гречески: ставить в свет и тем самым достав­ лять постоянство, бытие. Слава для греков не есть нечто, что кто-то до­ полнительно получает либо нет; она есть способ высшего бытия. Для живущих сегодня быть во славе давно уже означает сльпь знаменитым, и в качестве таковой слава является в высшей степени сомнительной ве­ ЩЬЮ, этакой заслугой, что там и сям раздают и разглашают газеты или

радио,

--

т.е, прямой противоположностьюбытию. Если для Пиндара

славословие составляет сущпостъ ПО1ЗИИ, а поэтическое слово есть: ста­

ВИТЬ в свет, то вовсе не потому, что снизанные со светом представления

само ~o себе и лишь поэтому может из себя явить, позволяет сущему Всякии раз быть воспринятым в зависимости от того ИJПI иного положе­ ния глаза, воз-зрения. Сообразно различным точкам зрения - являю­

щий себя облик будет иным. Тем самым ЭТОТ облик всегда именно та­

ков, каким его принимнем и создаем себе мы. В опыте сущего и его ис­ ПОЛЬзовании мы постоянно создаем себе из его вида облики-воззрения, м ЭТО зачастую происходит так, что мы не разглядели в точности самое вещь. Какими-то путями и по каким-то причинам мы приходим К не.

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

коему воззренmo на данную вещь. Мы создаем себе о ней мнение. Пр~

че. Эта видимость исторична, и она же есть история; она открывается и

184

этом может случиться, что воззрение, которое мы представляем, в самои вещи поддержки не имеет. Тогда оное есть ничем не подкрепленное воз­ зрение, допущение (АппаЬте). Мы принимаем н:что так или иначе, все­ го лишь мним. Принимать по-гречески значит 8Ехш6ш. [Допу~ение ос­

тается зависимЫМ от заКJПOченного в явлении предложения.] !'>.о'Е,а в качестве так или иначе допущенного есть мнение.

112

,

Теперь мы попали туда, куда стремились. Так как бытие, фUGLC;, состоит в явлении, в предоставлении видов и воззрений, то, соразмерно с сущностью и тем самым необходимо и постоянно, оно стоит в воз­ можности некоего вида, который скрывает и утаивает как раз то,_ чем сущее является поистине, т.е. в несокрытости; Этот вид, в которыи те­

перь поставляется сущее, есть видимость в смысле кажимости. Где сущее

несокрыто, там есть возможность видимости, и на~борот: где сущее стоит в видимости и имеет в ней свою давнюю и стоикую позицию, там видимость может разрyпnrrься и распасться.

Словом 86'Е,а обозначается многое: 1. видность как слава; 2. вилностъ как облик, который нечто предоставляет; 3. видность в зна­ чении: так-то выглядеть, «видимость» как пустая кажимость; 4. воззре­

ние, которое человек себе формирует, мнение. Эта многозначность сло: ва не есть небрежность языка, а игра, глубоко коренящаяся в зрелои мудрости великого языка, который охраняет в слове существенные чер­ ты бытия. Чтобы с самого начала не сбиться с пути, следует поосте­ речься ничтоже сумняшеся принимать и ложно толковать видимость как нечто только «воображаемое», «субъективное». Здесь верно следую­ щее: как явление принадлежит самому сущему, так принадлежит ему и видимость.

Вот, например, солнце. Мы видим, как оно ежедневно всходит и заходиг. Лишь немногие - астрономы, физики, философы, но и те

только на основании особых, более или менее устоявшихся взглядов,

рассматривают положение вещей иначе, а именно как движение ЗеМШ1

вокруг Солнца. Видимость, в которой стоят Солнце и Земля, например,

пейзаж ранним утром, вечернее море, ночь, есть некое явление. Види­

мость эта не есть ничто. она не есть также неистинность. Она не есть и

простое явление отношений в природе, УС11ЮСННЫХ на самом деле ина-

185

обретает основу в поэзни и сказании и благодаря этому является суще­

ственной сферой нашего мира. Только

заумное острословие запоздалых и разочарованных

мнит расправиться с историческим могуществом видимости, объявляя

его «субъективным», а сущность этой «субъективности» чем-то в выс­ шей степени сомнительным. Опыт греков был иным. Им всякий раз приходилось сначала вырьшать бытие у видимости и охранять его от

оной. [Бытие бытует из не-сокрытости.] Единственно в состоянии борьбы между бытием и видимостью отвоевали они бытие у сущего, приведя сущее к постоянству и несокры­ тости: богов и государство, храмы и трагедию, состязания и филосо­ фию; однако все это они совершили посреди видимости, подкараули­ ваемые ею, но и принимая ее всерьез, сознавая ее могущество. Лишь в

софистике и у Платона видимость объявлена пустой кажимостью и тем самым понижена в своем значении. Бытие как lМа тем самым сразу же перемещается наверх, в сверхчувственное место. Пропасть, хшр lЩ16с;, разверзается между сущим здесь, внизу, которое есть лишь видимость, и

действительным бытием где-то там, вверху, та пропасть, в которой поз­ же поселяется

учение

христианства,

тварное, а то, что вверху

-

переосмыслив

то,

что

внизу,

как

как Творца. Перековав, таким образом,

оружие, оно ополчается против античности [как язычества] и искажает ее. Ницше в связи с этим прав, говоря: христианство есть платонизм для народа.

В противоположность этому великое время греческой сиюбыт­ ности есть единственное творческое самоутверждение в сумятице мно­

гообразно переплетенного противоборства сил: бытия и видимости.

(Об изначальной СУЩН~СТНОЙ связи между сиюбьпностью человека, бы­ тием как таковым и истиной в смысле несокрытости и неистины как

прикровенности

(Verdeckung)

ср.

Sein

ипа

Zeit. §§ 44 и 68.)

113

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

186

§ 41.

Поэтическое запечатление борьбы

187

шенно ином метафизическом глубинном ходе. Ей снова нужно восста­

(Prtigung)

между бытием и видимостью у греков

новить основательное и правильно выстроенное отношение к бытию сущего в целом.

Для мысли ранних греческих мыслителей единство и противо­

То, как мы, нынешние, относимся ко всему, называемому быти­

борство бытия и видимости были изначально могущественными. Но

ем, истиной и видимостью, с давних уже пор стало столь сумбурным,

возвышенней и чище всего это представлено в греческой трагедии.

беспочвенным и бесстрастным' что мы, даже толкуя и усваивая грече­

114 Вспомним «Эдипа-царя» Софокла. Эдип, вначале спаситель и прави­

скую поэзию, в самой греческой сиюбытности улавливаем лишь малую

тель государства, в блеске славы и в милости у богов, из этой видимо­

толику мощи этого поэтического сказывания. Новейшее толкование

сти, которая не есть простое субъективное воззрение Эдипа от себя са­ вышвыри­

Софокла (1933), которым мы обязаны Карлу Рейнхардгу, потому суще­ ственно глубже проникает в греческую сиюбытность и бытие, чем все

вается, покуда не свершилась несокрытость его бытия как убийцы отца

предыдущие штудии, что Рейнхардт зрит и вопрошает трагическое

мого, но то, в чем происходит явление его сиюбытности,

-

и осквернителя матери. Путь от блестящего начала к кошмару в конце

свершение, исходя из основных отношений бытия, несокрытости и ви­

есть поединок между видимостью (сокрытость и подмена) и несокрыто­

димости. И хотя у него нередко встречается субъективизм и психоло­ гизм Нового времени, все же истолкование «Эдипа-царя» как «трагедии

стью

(бытием).

Город обложен тайной, которую

скрывает убийца

прежнего царя Лая. Со страстью того, кто стоит в явственности блеска и является греком, Эдип приступает к разоблачению этой сокрытости. Шаг

за

шагом

вынужден

он

ставить

при

этом

самого

себя

Это указание на поэтическое запечатление борьбы между бы­

несокрытость, которую в конце концов может принять лишь выкалы­

фокла, который позволит нам легко и без натяжки восстановить связь с

вая себе глаза, т.е. вообще выводя себя из всякого света, устанавливая

нашим предыдущим определением греческого бытия в смысле постоянст­

вокруг себя беспросветную ночь, и только тогда, уже ослепленный, во­

ва и ныне обретенным определением его как явления.

который приходнт к падению, мы должны уразуметь в Эдипе ту стать греческой сиюбытности, в которой дерзостно, безмерно и яростно выяв­ ляется его основная страсть, страсть разоблачения бытия, т.е, борьбы за само бытие. Гёльдерлин в стихотворении «В нежной сини цветет ... »

произносит провидческие слова: «У царя Эдипа, наверно, есть лишний глаз». Этот лишний глаз

--

основное условие всякого великого вопро­

Вот несколько стихов из последнего хора трагедии (ст. 1189 сл.): T(~ уар T(~ аут]р ПЛЕОV Ta~ пJОaLj.lOV(Щ фЕрEt

тi тоообтоу боом Оок[[у ка! 86;аут' апоклlvш;

Какой же, какой человек несет в себе

больше укрощенно-слаженной сиюбытности,

шания и знания и его единственнаяметафизическаяоснова. Знание гре­

чем всего лишь толикое:

ков и их наука суть эта страсть.

стоять в сиянии видимости, дабы затем

Нынче наука рекомендуетслужить народу, и хотя это необходи­ мое и почтенноетребование,в нем затрагиваетсяслишком мало и не са­

мое насущное. Скрытая воля преобразования сущего в явственность сию бытности стремится к большему. Чтобы перестроить науку, Т.е. из­ начальное знание прежде всего, наша сиюбытность нуждается в совер-

iI

вemп<олепное достижение.

тием и видимостью у греков я обрываю отрывком из «Эдипа-царя» Со­

зопиет, веля распахнуть все двери, чтобы открыться народу таким, ка­

I

-

в

ков он есть. Мы не можем, однако, рассматривать Эдипа как человека,

115

ВидИМости»

-

как сияюще

видимый

-

закатиться'?

(именно из прямого-в-себе-сего-стояния (Оегаое-ш-ысп,

dastellel1).

116

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

§ 42. Причастность видимости бытию как явлению. Заблуждение как переплетение бытия, несокрытости и видимости

смысле несокрытости, и видимость в смысле определенного способа вос­

188

ходящего самопоказывания с необходимостью относятся к бытию.

§ 43.

При разъяснении сущности инфинитива речь шла о таких сло­

вах, которые представляют ЕУКЛНЮ;, от-клонение, падение (casus). Те­

к видимости

Так как бытие и видимость нераздельны, как нераздельные все­

прямленного-в-себе-стояния. Оба отклонения от бытия получают свое

гда соседствуют и в этом соседстве всегда готовы к переходу от одного к

явление.

Теперь следует пояснить: самому бытию как явлению сопричастна видимость. Бытие как видимость не менее могущественно, чем бытие как несокрытость. Видимость совершается в самом сущем вместе с ним самим. Но видимость не только проявляет сущее как таковое, каковыМ оно, впрочем, не является, видимость не только искажает су­ щее, кажимосТЬЮ коего она является, - она сама прикрывается при

этом как видимость, поскольку проявляет себя как бытие. Так как види­ мость-кажимость, по существу, сама себя искажает (verstellt) в прикро­ вениости (Verdecken) и искажении (Verstellen), то мы и говорим с пол: ным правом: видимость обманчива. Этот обман заключается в самои

видимости. Только потому, ЧТО видимость обманчива, она может обма­ нывать человека и тем самым вводить его в заблуждение. Но самооб­

ман есть лишь один среди прочих способов, сообразуясь с которыми че­ ловек вращается в перекрещенном троичном мире бытия, несокрытости и видимости.

Это как бы пространство, которое открывается в перекрестьи

бытия, несокрытости и видимости, я понимаю как заблуждение (Irre).

117 Видимость, ложь, обман, заблуждение находятся в определенных отно­ шениях друг с другом, - отношениях сущности и свершения, которые

Философская мысль в начале философии (Парменид)

как открытие трех путей: к бытию и несокрытости, к небытию,

перь нам ясно: видимое как разновидностъ бытия есть то же самое, что падение. Эта разновидность есть разновидность бытия в смысле рас­ определение из бытия как постоянства стояния-в-свете, что значит -

189

другому

и

тем

самым

к

постоянному

смешению

и

от

оного

-

к

возможности заблуждения и смешения, то в начале философии, т.е, при первом раскрытии бытия сущего, главное усилие мысли должно было состоять в том, чтобы укротить нужду бытия в видимости, отличить бытие от видимости. Это требует утвердить преимущество истины как несокрытости по отношению к сокрытости, открытия

(Entbergen) по

от­

ношению к сокрытию (Уегэегяеп) как прикровению и искажению. Но отличая бытие от иного и закрепляя его как фum<;, мы производим раз­ личение бытия и небытия, одновременно различая также небытие и ви­ димость. Эти различия не совпадают друг с другом. Раз уж отношения между несокрытостью, видимостью и небы­ тием таковы, то для человека, который оказывается посреди раскры­

вающегося бытия и из такого положения всегда так или иначе выказы­ вает свое отношение к сущему, необходимы три пути. Человек, если он черпает свою сию бытность в ясности бытия, должен осуществить его, привести к стоянию, выдержать его в видимости и вопреки ей и в то же

время вырвать видимость и бытие из бездны небытия. Человек должен различать эти три пути и определить себя сооб­

разно с ними и по отношению к ним. В раскрытии и прокладывании этих трех путей и состоит мысль начинающейся философии. Различение

ложно растолковывались нам психологией и теорией познания и кото­ рые мы в связи с этим едва ли с подобающей ясностью распознаем и

ставит человека как обладающего знанием на эти пути и на их скреще­

но бьшо прежде всего разъяснить, каким образом на основе греческого понимания бытия как фum<; и только исходя IIЗ оного, и самая истина в

нем решается и участь богов. [В связи с этим решение означает здесь не

признаем в повседневной сиюбытности как нечто, имеющее силу. Нуж­

ние- и тем самым в необходимость постоянного избирательного ре­ шения. Вместе с ним и начинается собственно история, вместе с ним и в приговор и выбор человека, а разделение названной совместности бы­ тия, несокрытости, видимости и небыгия.]

118

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

190

Ограничение бытия в качестве древнейшего прокладыванна этих трех путей дошла до нас философия Парменида в уже названном поучении. Обозначим эти три пути, приведя в качестве примера несколько отрывков из дан­

ного поучения. Полное толкование здесь невозможно. Фрагмент

4в

ВОЗникает кажимость, что он якобы тоже есть один из путей к небытию в смысле ничто. Фрагмент 6 жестко разводит два пути, показанные во

фрагменте 4, путь к бытию и путь в ничто. Но вместе с тем, в противо­

вес второму пути, пути в ничто, недоступному и поэтому безнадежному,

переводе гласит:

показан третий путь:

«Итак, я говорю: возьми ж под свою защиту слово, которое

«Потребны суть и собирающее поставление (das sammelllde Hillstellell), и разумение (Уегпепгпеп): сущее в его бытии; Именно у сущего есть бытие; у небытия нет «есть»; И Я

ты слышишь (о том), Какие пути как единственные для вопрошания нужно узреть. Один: каково оно есть (что оно, бытие, есть) и сколь

обращаюсь к тебе, чтоб тебе возвестить об этом.

небытие невозможно.

Это

Прежде всего удержу я тебя от такого пути вопрошанья. Но также и от иного пути, который, как ВИдится, люди

стезя установленного доверия и ведет она как раз

-

к несокрытости.

Иная

-

как несть бытие и также

-

как небытие

невежественные,

о двух головах, себе готовят; ибо ненахождеше себя

необходимо.

есть мерило для них в их блуждающем восприятьи; их туда

Сие, так возвещаю я, есть тропа пешеходная, к которой вовсе нельзя обратиться,

и сюда бросает,

особенно тупо и слепо, без Толку; клан тех, Которые

Но ведь ты и не можешь ни знакомство водить с небытием, ибо вовсе оно непостижно, Ни означить его словами».

Здесь прежде всего четко отсоединены друг от друга два пути:

119

1.

Путь к бытию; он есть и путь в несокрытость. Этот путь не­

2.

Путь к небытию; хотя пройти его нельзя, именно потому дан­

минуем.

ный путь как непроходимый может стать достоянием знания, как раз в том отношении, что ведет он в небытие. Этот отрьток предоставляет нам, помимо всего прочего, древнейшее свидетельство философии о том, что в единстве с путем к бытию должен быть осмыслен путь в ни­ что; что, помимо этого, было бы небрежением вопроса о бытии,

-

по­

ворачиваться к ничто спиной, уверяя, ЧТО ничто с очевидностью не

есть. (То, что ничто не есть нечто сущее, ни в коей мере не исключает того что оно на свой лад относится к бытию.)

,

Однако в осмыслении двух названных путей заключено разме:

жевание с третьим, который по-своему противоречит первому. Третии '!I

191

путь выглядит как первый, но он не ведет к бытию. Благодаря этому

не различают,

для которых устав: наличное и не Н3Ш1ЧНое суть одно и то же и не одно и то же, - и которых в тупик и превратность

ведет тропинкяь.

Только что названный путь - есть путь мнения (86~a) в смысле

кажимости, мнимости. На этом пути сущее Выглядит то так, то эдак.

Здесь каждый раз господствуют Только воззрения. Люди Скользят туда

и Сюда, с одного воззрения на другое. Так они смешивают бытие и ви­

димость.

Этим путем идут постоянно, так что люди окончательно теря­

ются на нем.

Тем более потребно знать этот путь как таковой, чтобы бытие

раскрывалось в видимости и Вопреки ей.

Указание на этот третий путь и его подчинеН1IOСТЬ первому мы

. находим Соответственно во фрагменте 1, СТ. 28 _ 32: « ... Но

ведь потребность велит (тебе, поскольку ты нынче вступаешь на путь к бытию) все познать:

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

192

и шаровидно-совершенной несокрыгости бестрепетное сердце, и воззренья людей, коим доверие к несокрытосги не присуще. Но при этом при всем ты должен, однако, выучиться также тому, как сияюще-зримое может в сем сохраниться,

дабы с видимостью сообразуясь, пройти (по-своему) через все, участвуя в его завершенъи».

Третий путь есть путь видимости и именно такой, что види­

вершенность, ограничение сосгоявшегося (к стоянию приведенного) и наступившего, Т.е. бытие.

Здесь явно чувствуется та же исходная позиция, которая прогля­

дьтает в уже приведеиных словах Гераклита о п6Лч.ю<;. Размежевание, т.е, не просто ссора и тяжба, а спор между спорными, вводит существен­ ное и несущественное, высокое и низкое в свои межи и проявляет его.

Поразительна здесь не только зрелая уверенность этого глубин­ ного отношения к бытию, но и богатство его форм в слове и камне. Заключим объяснение противоположности, т.е, одновременно

мость познается на нем как сопричастная бытию. Для греков приведен­

121

193

единства бытия и видимости словами Гераклита (фр. 123): фucrt<; 122

ные слова имели силу изначальной точности. Бытие и истина черпают

-

свою сущность из фU<JI<;. Самопоквзывание видимого непосредственно

КРUПТE<Jеat фlлЕ1, бытие [восходящее явление] склонно к самосокрытию

относится к бытию и в то же время (в самой основе) не к нему. Поэтому

[утаиванию себя

видимое должно одновременно выставлять себя как простая кажимость

восходящее явление, выход из сокрытости, оно чревато сокрытостью,

и проделывать это постоянно.

для него существенно происхождение из нее. Такое происхождение ле-

-

Sichverbergen]

в самом себе. Так как бытие значит:

Троичный путь содержит единое в себе указание:

жит в сущности бытия, в сущности являющегося (явления) как таково-

Путь к бьпию неминуем.

го. Бытие тяготеет к своему происхождению, будь это в великом утаи­

Путь к ничто недоступен.

вании и умалчивании или же в пошлейшем искажении и прикровении.

Путь к видимости всегда доступен и проторен, но обойти его можно.

Действительно знающий человек поэтому

-

Непосредственная близость фucrt<; к кроптеобсп выявляет в то же время сокровенную близость бытия и видимости как их противоборство.

не тот, который

слепо гонится за истиной, а лишь тот, который постоянно знает обо всех трех путях: пути бытия, пути небытия и пути видимости. Знание,

§ 44.

Внутренняя сопричастность разделений

«бытие» и «видимость»

-

«бытие» и «становление»

сознающее свое превосходство, а всякое знание есть превосходство, да­

руется только тому, кто воодушевленно бросался на приступ пути бы­

Если формальное именование «бытие и видимость» мы поймем

тия, кому не чужд ужас второго пути к бездне ничтойности и кто все же,

в его неоскверненной силе, силе разделения, завоеванного вначале гре­

подчинившись постоянной потребности, вступил на третий путь, путь

ками, тогда понятными станут не только разница и отмежевание бытия

видимости.

противу видимости, но одновременно внутренняя принадлежностъ оно­

В это знание входит то, что греки называли в свое великое вре­

го к разделению «бытие и становление». То, что удерживается в станов­

мя т6л~ю: одновременно отважиться на бытие, небытие и видимость, ре­

лении, уже, с одной стороны, не есть ничто, но еще и не есть то, чем оно

шиться ввести сию бытность в раз-личение бытия, небытия и видимо­

определено быть. В соответствии с этим «уже не, но еще не» становле­

сти. Основываясь на таком отношении к бытию, один из их величай­

ние пронизано небытием. Однако становление не есть чистое ничто,

ших поэтов

оно уже больше не это, но еще и не то и как таковое

Пиндар говорит

(Нем.

Ш,

70): [У Ы: Пf:lРQ: ТЕЛО<;

8юфаlVЕТat· в дерзающей попытке посреди сущего проявляет себя за-

-

иное. Поэтому оно выглядит то так, то эдак. Оно являс

постоянно нечто

текое в себе са-

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

194

Ограничение бытия

мом непостоянное зрелище. Так рассматриваемое становление есть ви­

195

В. Бытие и мышление (Sеiп uпd Dепkеп)

димость бытия.

Вот поэтому-то, приступая к раскрытию бытия сущего, станов­

ление, как и видимость, следует противопоставить бытию. С другой

§ 45.

Выделение этого различия и его историческое значение

стороны, становление как «восхождение» относится к фUat<;. Если мы и то, и другое поймем в греческом смысле

-

123

,..-- тогда

Уже неоднократно

становление как вхождение в

присутствие и выход из него, бытие как восходяще-являющееся присут-

указывалось

на определяющее

господство

разделения «бытие и мышление» в европейской сиюбытности. Причина

взаимосвязь восхождения и пре­

преимущественно го господства должна лежать в сущности этого разде-

хождения и составит явление, само бытие. Как становление есть види­

ления, в том, чем оно отличается от обоих, названных ранее, но также и

ствие, небытие как отсутствие,

мость бытия, так и видимость как явление есть становление бытия.

от четвертого. Поэтому нам хотелось бы сразу обратить внимание на

Из этого мы уже можем усмотреть, что нельзя безоговорочно

его своеобразие. Прежде всего сравним это разделение с обоими, ранее

сводить разделение бытия и видимости к разделению бытия и становле­

обсужденными. В них отличное от бытия выступает для нас из самого

нияили наоборот. Тем самым вопрос о соотношении обоих разделений

сущего. Мы обнаруживаем это в сфере сущего. Не только становление,

остается пока открытым. Ответ будет зависеть от изначальности,

ши­

но и видимость встречаются нам в сущем как таковом (ср. восходящее и

роты и добротности обоснования того, в чем бытует бытие сущего. Так

заходящее солнце, пресловутую трость, которая, будучи опущена в во-

ведь и философия не связывала себя вначале единичными положениями,

ду, кажется сломанной, и многое другое). Становление и видимость на­

правда,

ходятся с бытием сущего как бы в одной плоскости.

последующие

изложения

ее истории

оставляют

именно такое

впечатление. По сути дела, они являются доксографическими, т.е. пред­

В противоположность этому в разделении бытие и мышление то,

ставляют собой описание мнений и взглядов великих мыслителей. Но

что выделяется как отличное от бытия, т .е. мышление, есть не только по

тот, кто прослушивает и прощупывает таковых по их взглядам и воз­

содержанию своему нечто иное, чем становление и видимость, но и само

зрениям, может быть уверен, что попал впросак еще прежде, чем добу­ дет какой-нибудь результат, Т.е. формулировку или ярлык для какой­ нибудь философии. За разрешение спора между великими силами бытия

направление противопоставляемого существенно иное. Мьшшение про­

и становления и бытия и видимости борется философская МЫСЛЬ и сию­

Подобным свойством вышеназванные разделения не обладают. Благо­

бытность

даря этому становится понятным, почему данное разделение могло ока­

греков.

Это

размежевание

привело

развитие

соотношения

тивопоставляется бытию таким образом, что оное, т.е. бытие, ему пред­

ставлено и вследствие этого противостоит как пред-стоящее (пред-мет).

мысли и бытия к определенной стати. Что означает: греками подготав­

заться некоторым образом господствующим. Оно имеет сверхмогущест­

ливается также и выстраивание стати

во

ния.

(Ausgestaltung)

третьего разделе­

(Ubennacht),

поскольку становится не между или посреди трех дру­

гих разделений, но все их себе представляет и таким образом их пред­ собой-ставя, как бы обставляет их. И выходит так, что мышление не просто остается противочленом некоего иначе устроенного различения,

но становится той почвой и точкой опоры, на основании которой при-

. нимается решение

о противостоящем и при этом в таком диапазоне, что

бытие вообще начинает получать свое толкование, исходя из мышле­ ния.

124

196

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

В этом направлении и следует оценивать ту значимость, кото­

тором вращается греческое понимание бытия, развитие разделения бы­

рую это разделение приобретает в связи с нашей задачей. Ибо мы спра­

тия и мышления принимает заметное участие.

шиваем по сути, как обстоит дело с бытием, как и откуда оно в сущно­

Несмотря на это, мы поставили данное разделение не на первое,

сти своей приводится к стоянию, осмысливается, понимается и устанав­

а на третье место. Попытаемся теперь разъяснить его в его содержании 126

ливается в качестве меры.

125

197

тем же способом, что и предыдущие.

В кажущемся равнодушным разделении бытие и мышление нам следует распознать ту основную установку европейского духа, на кото­

рую, собственно, и нацелена наша атака. Эту установку можно преодо­

§ 46. Установление границ «мышления».

леть только изначально, т.е, так, чтобы ее изначальная истина была по­

Мышление как nред-ставление

ставлена в собственные границы и тем самым вновь обоснована. Находясь в теперешней точке нашего вопрошания, мы можем

Вновь начнем с общей характеристики того, что теперь проти­

обозреть и нечто иное. Прежде мы поясняли, что слово «бытие», вопре­

востоит бытию.

ки расхожему мнению, имеет абсолютно ограниченное значение. Это

Что значит мышление (едумание»)? Говорят: «Человек предпо­ лагает [т.е, думает], а Бог располагает». Предполагать здесь подразуме­

заключает в себе: само бытие понимается определенным образом. Так понятое оно и открывается нам. Но всякое понимание как основной

способ открытия должно двигаться в определенном направлении взгля­ да (Вlickbahn). Данная вещь, например, часы, остается для нас в том, что она есть, закрытой до тех пор, пока мы заранее не узнаем о таких

вещах, как время, умение рассчитывать его, измерять. Направление взгляда должно быть некоторым образом предначертано. Мы называем

его пред-усмотрением

(Vor-blickbahn),

«перспективой». Благодаря ей

выявится: бытие постигается вовсе не неопределенным образом, но оп­ ределенное понимание бытия само движется в некоем, уже определен­ ном предусмотрении.

Хождение туда-сюда, скольжение и соскальзывание с этой пер­ спективы до такой степени вошли в нашу плоть и кровь, что мы о ней

либо вообще не знаем, либо не принимаем во внимание и не замечаем, что здесь возможен вопрос. Эта погруженность [чтобы не сказать поте­ рянность] в пред-усмотрение и просматривание, которые несут на себе

наше понимание бытия и управляют им, становится еще могуществен­ нее и одновременно сокровенней, если мы примем во внимание, что уже греки оставляли предусмотрение как таковое в непроглядности и по со­

ображениям сущностным (не из-за несостоятельности) высветить и не могли. Однако в разработке и закреплении этого предусмотрения, в ко-

вает: то или иное измышлять, задумывать; думать о том или ином зна­

чит: иметь соответствующее намерение (Vorhaben). «Замышлять злое» подразумевает: намечать таковое в качестве цели; о чем-то думать зна­

чит: не забывать об этом. Думать значит здесь вспоминать и помнить.

Мы употребляем выражение: что-либо выдумьшать, т.е. рисовать нечто

в воображенни. Кто-то говорит: я думаю, что дело удастся, т.е, мне так представляется, я придерживаюсь такого взгляда и так полагаю. Ду_ мать в подчеркнутом смысле значит: об-думывать (nach-denken) нечто

-

положение дел, план, событие

-

размышлять. «Думание», или

«мышление», годится в качестве названия работы того, кого мы назы­

ваем «мыслителем». Все ЛЮДИ, разумеется, в отличие от животных, мыс­ лят, но не каждый является мыслителем.

Что извлекаем мы из этого словоупотребления? мыlениеe ка­

сается как будущего, так и Прошлого, но также и настоящего. Мышле­

ние нечто нам предоставляет, ставит перед нами. Это пред-ставление

всякий раз исходит от нас, есть свободное наше деяние, но не проиэ­

вольное, а УПОрядоченное- и именно благодаря тому, что, пред-став-

. ляя, мы обдумываем и продумываем представленное, расчленяя его, раз­ лагая на части и снова их сополагая. Однако мысля, мы ставим не толь­ ко что-то взятое от самих себя перед собой и расчленяем его не только

затем, чтобы расчленитъ, но, размышляя, следуем за прсдстаnленны •.

Ограничение бытия

199

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

198

Если мы об этом спрашиваем, то поступаем так, как если бы в Мы его не просто принимаем таким, каковое оно нам достается, но 01'-

правляемсяв путь, чтобы, как говорится, проникнуть в суть вещей. Там

127 мы узнаем, как вообще обстоит дело с данной вещью. Мы создаем о ней понятие. Мы ищем всеобщего.

Из перечисленных характеристик того, что обычно называют «мыслить», выделим прежде всего три:

1. Пред-ставление «от самих себя» как своеобразное свободное

нашем распоряжении не было «логики», существующей уже на протяже­ нии столетий. Она-то как раз и есть наука о мышлении, учение о прави­ лах мышления и формах мыслимого. Кроме того, она есть наука и дис­ циплина в рамках философии, в которой мировоззренческие взгляды и направления едва ли играют какую-нибудь роль. Помимо этого, логика

считается наукой надежной и вызывающей доверие. С давних времен она учит одному и тому же. Может случиться, что иной перестраивает, например,

поведение.

отдельные

традиционные

дисциплины

относительно

их

2. Пред-ставление в виде расчленяющего объединения. 3. Представляющее схватывание (Fassen) всеобщего.

кто-нибудь делает добавления в связи с теорией познания, а кто-то под­

В зависимости от области, внутри которой вращается это пред­

водит подо все психологическую основу. Но в целом здесь царит отрад­

ставление, от степени свободы, от остроты и надежности расчленения,

от горизонта понимания мышление бывает поверхностное или глубо­ кое, пустое или содержательное, безответственное или подчиненное не­ обходимости, игривое или серьезное.

структуры и последовательности; иной то или это вычеркивает, еще

ное единодушие. Логика освобождает нас от всякого усилия обстоя­ тельно спрашивать о самой сущности мышления.

Между тем хотелось бы предложить еще один вопрос. Что зна­

чит «логика»? Это наименование есть сокращенное выражение для

Но по одному этому мы еще не можем непосредственно судить,

tПL<1тr]fl'l лоуtкr], науки о Л6уо~. А Л6уо~ подразумевает здесь высказы­

почему именно мышление оказывается поставленным в то основатель­

вание. Но сама-то логика ведь есть учение о мышлении. Почему же она

ное отношение к бытию, которое уже было намечено. Мышление, наря­

представляет собой науку о высказывании?

JJ:II с желанием, волением, чувством, есть одна из наших способностей.

Почему мышление определяется исходя из высказывания? Сие

Не только мышление, но и любая наша способность и способ поведения

вовсе не само собой разумеется. До сих пор мы объясняли «мышление»

связывают нас с сущим. Это бесспорно, но различение «бытие и мышле­

вне связи с высказыванием и речью. Осмысление сущности мышления

ние» подразумевает нечто более существенное, чем просто отношение к

потому абсолютно своеобразно, что ему дается при этом ход как осмыс­

сущему. Это различение происходит из начальной внутренней причаст­

лению л6уо<;, благодаря чему оно и становится логикой. Нельзя безого­

ности различенного и разведенного к самому бытию. Наименование

ворочно и как бы считая иное невозможным полагать, что логика и

«бытие и мышление» называет различение, которого как бы требует са­

«логическое» суть единственные способы определения мышления. С

мо бытие.

другой стороны, вовсе не случай привел к тому, что учение о мышлении стало «логикой»,

Как бы то ни было, ссылка на логику в целях ограничения сущ­

§ 47.

«Логика» и ее происхождение

ности мышления есть уже потому сомнительное предприятие, что не только отдельные ее разделы и теории остаются под вопросом, но и вся

Во всяком случае так обустроенную внутреннюю причастность

~огика как таковая. Поэтому «логику» следует ставить в кавычки. Это

мышления к бытию нельзя усмотреть на основании того, что мы до сих

происходит не потому, что мы собираемся отрицать «логическое» в

128 пор предлагали для характеристики мышления. Почему нельзя? Потому что мы еще не добыли удовлетворительного понятия о мышлении. Но откуда же нам его взять?

смысле верно построенной мысли. Ради самого мышления мы старвемся

129

200

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

201

как раз добыть то, чем определяется сущность мышления, dЛт\еf:tа и

господствующего положения «логического» то учение, которое обычно

фU<Н<;, бъпие как несокрытостъ. то, что как раз из-за <<лОГИКИ» И утрачено.

имеет общее название «метафизика», Гегель сознательно называет (<ЛО­

С каких пор существует логика, которая, еще и сегодня владея нашим мышлением и сказыванием, издревле определяет грамматиче­

ское понимание языка и тем самым основу европейской установки в от­

ношении языка вообще? С какого времени начинается выработка логи­ ки? С того самого времени, как заканчивается греческая философия,

гикой». Его «Наука логики» не имеет ничего общего с учебником логи­ ки привычного стиля.

По-латински мыслить

-

intelligere.

Это есть занятие интеллек­

та. Если мы боремся против интеллектуализма, мы должны, чтобы дей­ ствительно бороться, знать противника, т.е, необходнмо знать, что ин­

становясь делом школы, организации и техники. Оное начинается, Ka~

теллектуализм есть лишь сегодняшний и довольно-таки убогий побег и

только tOу, бытие сущего, является в качестве 18Еа и в качестве таковои

ответвление долго подготавливаемого и разрабатываемого средствами

становится «пред-метом» того, что называется tпютт\f.1'l. Логика воз­ никла в обиходе платоновско-аристотелевских школ. Логика - изобре­ тение школьных учителей, не философов. И там, где философ~I пользу­ ются ею, это совершается из более основательных побуждении, не в ин­ тересах логики. Не случайно величайшие усилия, определившие пути преодоления традиционнОЙ логики, были ~сделаны тремя немецкими

мыслителями и как раз величайшими, - Лейбницем. Кантом и Гегелем.

Логика как выявление строения форм мышления и как разра­

ботка его правил могла возникнуть лишь тогда, когда уже произошло

разделение бытия и мышления, и притом определенным образом и под особым углом зрения. В связи с этим сама логика и ее история никогда не смогут удовлетворительно разъяснить сущность этого разделения 130 между бытием и мышлением и его происхождение. Со своей стороны, логика, что касается ее происхождения и права претендовать на опреде­

ляюшее толкование мышления, нуждается в объяснении и обосновании. Историческое происхождение логики как школьной дисциплины и ее детальное развитие нас здесь не интересуют. В противовес этому мы должны обдумать следующие вопросы:

1. Почему в платоноВСКОЙ школе могло и должно было возник-

нуть нечто, подобное «логике»?

метафизики избранного положения мышления. Весьма важно срезать эти отростки современного интеллектуализма. Но тем самым его поло­

жение ни в малейшей степени не поколеблется, оно даже не будет заде­ то. Опасность впасть в интеллектуализм продолжает существовать как раз для тех, кто хочет с ним бороться. Лишь нынешняя борьба против нынешнего интеллектуализма ведет к тому, что защитники правильно­ го применения унаследованного

интеллекта

выступают с

видимостью

законного права. Они хоть и не интеллектуалы, но имеют с ними еди-

ное происхождение. Однако эта реакция духа, его уход в бывшее прежде, источником которых является отчаст~ природная вялость,

отчасти

сознательное действие, становятся ныне питательной средой для реак­

ции политической, Лжетолкование мышления и злоупотребление лож­ ным мышлением могут быть преодолены только мышлением настоя­

щим и изначальным и ничем иным. Новое его обоснование требует прежде всего возвращения к вопросу о сущностном отношении мышления

к бытию, а это означает развитие вопроса о бытии как таковом. Пре­ одоление традиционной логики означает не устранение мышления и

господство одних чувств, а изначальное, строгое, причастное бытию мышление.

,

2. Почему это учение о мышлении было учением о лоуос, в смыс-

ле высказывания? 3. На что далее опирается постоянно усиливающаяся позиция

логического, которая в конце концов выражает себя в следующем поло­

жении Гегеля: «Логическое (есть) абсолютная форма истины и, более того, сама чистая истина» (Епгук]. § 19. WW, Bd. VI, 29). Именно из-за

§ 48.

Первоначальное значение АОУОС; и

AiYElI'

После этой общей характеристики разделения бытия и мышле­

ния мы спрашиваем теперь определенней:

13

j

1. Каким образом бытует изначальное единство бытия и мыш2. Как происходит изначальное расхождение Л6УО<; и фucrt<;? 3. Как достигается вычленение и появление л6уо<;? 4. Как Л6уос; (езюгическое») становится сущностью мышления? 5. Как этот Л6уо<; в качестве разума и рассудка завоевываег гос­

подство над бытием в начале греческой философии? Соответственно семи .предваряющим положениям (ер. выше, с.

101*),

мы снова проследим это разделение в его исторических, т.е, сущ­

(lesen):

подбирать колосья, собирать хворост, соби­

-

есть только разновидность «сбора» в

собственном смысле. Это значит: одно прикладывать к другому, приво­ дить В единство, короче говоря: «собирать»; при этом одно выделяется

на фоне другого. В таком смысле употребляют это слово греческие ма­ тематики. Собрание монет есть не просто сдвинутая в одну кучу меша­ нина. В выражении «аналогия» (соответствие) оба значения даже соположены друг с другом: изначальное

-

«отношение», «связь»

-

дующее: «ЯЗЫЮ>, «речь»; при этом в слове «соответствие» мы едва ли ду­

маем об «ответствовании», «соответственно» тому, как греки, наобо-

мышления должно, если оно внутреннее и необходимое, иметь своим ис­

рот, имея в виду л6уо<;, не обязательно думали о «речи» и «сказывании», В качестве примера изначального значения

MYf.tV

как «соби­

вопрос о первоистоках разделения есть в связи с этим и прежде всего

рать» воспользуемся одним местом из Гомера, «Одиссея»,

вопрос о сущностной причастности мышления бытию. Будучи поставлен исторически, этот вопрос гласит: как обстоит

Речь Идет о .встрече поверженных соперников с Агамемноном в подзем­

ном царстве; он узнает их и так к ним обращается: «Амфимедон, что за

дело с этой причастностью в решающем начале европейской филосо­

опасность привела вас вниз, во тьму земли, всех как один превосходных

фии? Как в ее начале понимается мышление? То, что греческое учение о

и по возрасту равных; и едва ли кто-то иначе, ища по всему полису, су­

мышлении преображается в учение о л6уо<;, в «логику», может послу­

мел бы свести воедино (ЛЕl;,щvто) таких благородных мужей».

жить для нас сигналом. Мы действительно наталкиваемся на изначаль­

Аристотель говорит (<<Физика», в,

1, 252

а

XXIV. 106.

13): TcXl;,t<;

ы: паcrа

ную связь между бытием, фUcrt<;, и Л6уо<;. Надо только освободиться от мнения, будто бы л6уос; и Лf.уf.t V значат изначально и, собственно гово­

л6уо<;, «всякий порядок носит характер сведения воедино».

ря, не что иное, как мышление, разум и рассудок. Пока мы придержива­

го значения, которое ничего общего с языком, словом и речью не имеет,

емся этого мнения и, более того, исследуем понимание л6уо<; в смысле

приходит к значению сказывания и речи. Напомним лишь о том, что

позднейшей логики как мерило его толкования, до тех пор, заново от­

имя л6Уоt:; еще и тогда, когда оно давно означало речь и высказывание,

крывая начала греческой философии, мы будем приходить к несуразно­

сохраняло свое изначальное

Мы не станем пока прослеживать, как это слово от изначально­

значение «отношение

одного к другому».

стям. Кроме того, при таком понимании никогда не выяснится: 1. поче­

Если мы обдумаем исходное значение слова Л6уо<;, собирание,

му л6уо<; вообще мог быть отделен от бытия сущего; 2. почему этот

собирать, то этим мы немногого добьемся для прояснения вопроса: в

Л6уос; должен был определять сущность мышления и противопоставлять

какой мере бытие и логос в их изначальном единстве для греков одно и

оное бытию.

то же, так что они могут и по определенным

причинам

должны после­

Приступим к решающему и спросим: что же такое Л6уо<; и лtУf.tV, если не мышление? Л6уо<; значит слово, речь, а MYf.tV говорить. Диа-лог это двусторонняя речь, моно-лог речь

довательно разойтись друг с другом?

односторонняя. Но изначально л6уос; не есть речь, сказыванне. В том,

фU<JIt:;. Мы старались понять бытие в греческом смысле не только в об-

что подразумевает это слово, нет непосредственного отношения к язы­

щих чертах; 110 благодаря уже заранее известным отличиям бытия от

ку. лtуw, МУЕI У, по-патинскн

становления и от ВИДИМОСТИ, значение бытия вырисовывалось все более

legel"e,

есть то же самое слово, что и не-

133

и после­

ностных первонстоках. При этом мы утверждаем: расхождение бытия и точником изначальную сопричастность друг другу разделенного. Наш

132

мецкое «собирать»

рать виноград; «читать книгу»

ления как единства фUcrt<; и Л6уо<;?

203

Ограниченuебьunuя

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

202

Указание на исходное значение Л6Уоt:; лишь тогда сможет стать для нас знаком, когда мы поймем, что означает для греков «бытие»

-134

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

явственно. Учитывая, что сказанное мы все время непосредственно

раклита, но с той разницей, что Гегель смотрит назад и завершает,

204

удерживаем во внутреннем видении, мы говорим: бытие как фuat~ есть

205

Гёльдерлин же глядит вперед и открывает. Иначе относится к Геракли­

восходящее властвование. В противоположность становленmo оно про­

ту Ницше, который, впрочем, стал жертвой расхожего и неверного про­

являет себя как постоянство, постоянное присутствие. Оное, в противо­

тивопоставления Парменида и Гераклита. В этом

положность видимости, заявляет о себе как о явлении, как об откровен­

ных причин, почему его метафизика вообще не нашла пути к решающе­

-

одна из существен­

му вопросу, хотя, с другой стороны, Ницше заново постиг великое на­

ном присутствии.

Что общего имеет логос (собирание, Sammlung) с так истолко-

ванным бытием? Но прежде следует спросить: обнаруживаетсяли вооб­ ще в начале греческой философии таковая связь между бытием и лого­

чало совокупной греческой сиюбытности так, что в этом его превосхо­ дит разве что Гёльдерлин. Переосмысление Гераклита, однако, случилось благодаря хри­

сом? Несомненно. Снова сошлемся на обоих, служащих для нас мери­

стианству, его начали Отцы древней Церкви. Гегель еще стоит в этом

лом, мыслителей Парменида и Гераклита и снова попытаемся отыскать

ряду. Учение Гераклита о логосе считается предтечей того логоса, о ко­

врата в греческий мир, основные черты которого, пусть изломанные и

тором повествует Новый Завет, в начале Евангелия от Иоанна. Логос

сдвинутые, перемещенные и прикрьпые, несут в себе и наш мир. Все

есть Христос. Но так как и Гераклит уже говорит о логосе, то греки не­

время следует подчеркивать: именно потому, что мы отважились на ве­

посредственно подошли к вратам абсолютной Истины, явленной в От­

ликую и длительную задачу

кровении христианства. Так, в одной из попавшихся мне в эти ДНИ книг

-

развалить устаревший мир и построить

его воистину заново, т.е. исторически, -

мы должны знать традицию.

И должны знать больше, т.е, в более строгой и обязывающей форме, чем знали во все прежние эпохи и переломные периоды, бывшие до нас.

Только радикальнейшее историческое знание ставит нас перед необыч­ ностью наших задач и охраняет от нового вторжения простого воспро­ изводства и нетворческого подражательства.

можно прочитать: «С действительным явлением истины во образе Бого­

человека философское познание греческих мыслителей о господстве ло­ госа над всем сущим бьшо удостоверено и скреплено печатью. Это под­ тверждение и удостоверение обосновывает классический характер гре­

ческой философии». Греки, согласно этому, принятому повсеместно пониманию ис­

тории, являются классиками философии, поскольку они были, пусть еще незрелыми, христианскими богословами. Но как обстоит дело с Ге­

§ 49. Доказательство

раклитом как предтечей евангелиста Иоанна, мы увидим после того,

внутренней связи

как послушаем самого Геракшпа.

между ~6yo~ и фuOl~ в начале европейской философии.

Начнем с двух фрагментов, в которых Геракшп явно занимает­

Понятие ~6yo~y Гераклита

ся логосом. Решающее слово Л6уо~ мы в нашей передаче намеренно ос­

Приступим К доказательству внутренней связи между Myo~ и ф()at~ В начале европейской философии с толкования Гераклита.

135

тавим непереведенным, чтобы добыть его значение из контекста.

Фр.

1:

«Но в то время как Myo~ постоянно остается таковым,

Именно Гераклит является тем из древнейших греческих мысли-

люди ведут себя как непонимающие (a;UVE:ТOI), и до того как услышали

телей, который, с одной стороны, на протяжении европейской истории тщательней других перетолковывается в негреческое, с другой же - в

. ката TOV Л6уоv T6v8E, в соответствии и вследствие этого логоса; однако

и после того, как однажды услышалгг, Сущим же как раз становится все

Новое и Новейшее время дал сильнейший толчок для нового открытия

они (люди) подобны тем, кто никогда ничего не отваживается испыты­

собственно греческого. Так, оба друга -

вать, хотя они и пробуют себя и в таковых словах, и в таковых делах,

Гегель и Гёльдерлин -

нахо­

лятся, I«JЖJIЫЙ по-своему, под сильным и ПJlОJlОТВОРНЫМ влиянием Ге-

каковые проделываю я, все разлагая юла фUatV согласно бытию и объ-

136

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

ясняя, как оно себя ведет. От других же людей (другие люди, все как они

дучи верно истолкованным, знак для понимания Л6уо<; в совсем ином

суть, 01 полло() сокрыто, что они, собственно, делают бодрствуя, подоб­

отношении.

206

Чтобы ясно увидеть и понять, что означает Л6уо<; в смысле «по­

но тому, как [при пробуждении] вновь скрывается от них все,ЧТО они

стоянного собирания», мы должны четче уразуметь взаимосвязь приве­

сделали во сне».

Фр.

2:

207

«Поэтому потребно следовать за ним, т.е. держаться за

денных вначале фрагментов. Логосу противостоят люди, И именно такие, которые логос в се-

совместное в сущем; в то время как Л6уо<; бытует в сущем как это совме­

стное, толпа продолжает жить, как будто бы у каждого был свой собст­

бя не в-бирают

венный рассудок (смысл)».

ное слово (ср. прежде всего фр.

(be-greifen)

(d~UVEТOl). Гераклит часто употребляет дан-

34).

Оно есть отрицательная форма к

Что черпаем мы из этих двух отрывков?

auV(11~1l, что значит «сводить воедино»; d~UVEТOl говорит, следователь-

О логосе говорится:

свойственно постоянство, непреходя­

но: люди таковы, что они не сводят воедино ... что же? Ответ: л6уо<;, то,

щесть; 2. он бытует как совместное в сущем, совместное сущего, соби­

что постоянно вместе, что есть собранность. Люди суть всегда те, кто

рающее;

3. все,

1. ему

что происходит, т.е. входит в бытие, находится там в со­

не сводит вместе, не в-бирает в себя, не стягивает воедино, они, по-ви­ димому, еще не слышали или уже не слыша т. В следующем предложении

ответствии с этим постоянным совместным; есть властвующее.

То, что здесь говорится о л6уо<;, точно соответствует собствен­ ному значению слова: собирание

высказано то, что здесь подразумевается: люди не доберутся до логоса,

еСШ1 даже попытаются сделать это в словах, ЕПЕа. Хоть здесь и называ­

(Sammlung). Как немецкое слово под­ разумевает 1. собирание (Sammeln) и 2. собранность (Gesammeltheit),

ются слово и речь, но как раз в отличие, в противоположность Л6уо<;.

так и Л6уо<; означает собирающую собранность, изначально собираю­

Гераклит намерен сказать: хотя люди и слышат, и слышат именно сло-

щее (Sammelnde). Л6уос; не означает здесь ни смысл, ни слово, ни учение J37 и ни «смысл некоего учения», он значит: постоянно в самой себе власт­

ва, но не могут в этом слышании «услышать

но понятым, фр.

вующая изначально собирающая собранность.

того, т.е. проследить за

тем, что в словах не слышится, что есть не речение, а Л6уо<;. Будучи вер-

50 доказывает

как раз противоположное тому, что из

ведет к толко­

него вычитывают. В нем говорится: не за C.;IOBa должны вы цепляться, а

ванию Л6уо<; в смысле слова и речи и даже требует такого толкования

улавливать логос; т.к, Л6уо<; И ЛЕуf.L \; уже значат речь и сказывание, ко­

как единственно возможного; ибо речь идет о человеческом «слыша­

торые

нии». В одном из фрагментов связь между логосом и «слышанием

вы­

противопоставляется здесь ЕПЕа, речи. В соответствии с этим и просто-

сказана непосредственно: «Если вы услышали не меня, а л6уо<;, то со­ размерно этому мудро сказать: все есть одно» (фр ..50). Ведь Л6уос; пони­

му слышанию и подслушиванию противопоставляется настоящая спо­

мается здесь как «слышимое ». Что же еще может значить это имя, как

хожих мнениях и речах, в слухах, в 86~a, в видимости. Настоящая спо­

не озвучивание, речь и слово, тем более что во времена Гераклита

собность слушать ничего общего не имеет с ушами и органом говоре-

ЛЕуf.LV уже употреблялось в значении сказать и говорить?

ния, а означает: следовать за тем, что есть Л6уо<;: собранность самого су­

Правда, весь совокупный текст (фр.

1), пожалуй,

Так, у самого Гераклита читаем (фр.

73): «Не следует говорить

и поступать, как во сне». Здесь ЛЕУЕlV в противоположность ПОlElV не может, очевидно, иметь никакого значения, кроме: говорить, вести

все

же

сущностью

Л6уо<;

не

являются,

то

и

Л6уо<;

собность слушать. Простое слышание рассыпается и рассеивается в рас­

щего. Мы действительно можем слышать, если только мы имеем уши. Но способность слушать не имеет с ушными раковинами ничего обще-

. го.

Кто не способен слушать, тот уже заранее удален, отринут от лого­

речь. Тем не менее верно и другое: Л6уо<; значит в решающих отрывках

са, слы
алл ли.он что-либо до этого своими ушами или же вообще ниче­

(фр. 1 и 2) не речь и не слово. Фр. 50, который, пожалуй, особенно вы­ разительно говорит в пользу понимания лоуо<; как речи, подает нам, бу-

ГО не слыша л. Те, которые только «слышат», всюду держа ушки на мв-

138

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

кушке и повсюду разнося услышанное, суть и остаются d:~UVETOL, не в­

прямо и чеканно (ausgepragt) стоит в себе, - то собрано В себе из самого себя и В таком собирании удерживается. 'Еоу, сущее, есть по своей сущности ~UVOV, собранное присутствие; ~UVOV значит не «всеобщее», а все в себя собирающее и в совместности удерживающее. Таким ~иуоу,

208

бирающими-в-себя. Какого они сорта, повествует фр. «Те, которые не сводят вместе

34. (zusammenbringen)

постоянную

совместность (Zusammel1), суть слышащие, которые подобны глухим». Хотя они И слышат слова и речи, но все же к тому, что должны

были услышать, остаются глухими. Пословица

свидетельство для

например, согласно фр. 114, является VOIl0C; для ПОЛLС;, устав [ставить как 140

составлять], Внутреннее устройство полиса -

не всеобщее, не таковое,

них, каковы они суть: в присутствии отсутствующие. Они присутствуют

что надо всем витает и Никого не затрагивает, но изначально объеди­

при сем и все же их здесь нет. При чем же большей частью присутствуют

няющее единство расходящегося. Своемыслие, {Ыа ФРОVl1 aL С;, для которого Л6УОС; закрыт, придерживается то одной, то другой стороны и по­ лагает, что нашло в этом истину. Фр. 103 гласит: «Собранные в себе,

ЛЮДИ и от чего они все же отступили? Фр.

139

-

209

72 дает ответ:

«Ибо с чем они больше всего непрерывно общаются, Л6уос;, к тому они поворачиваются спиной, и с чем они ежедневно сталкиваются,

начало и конец на круговой линии суть ОДНО И то же». Бессмысленно

это оказывается для них чужим».

понимать здесь ~иуоу как «всеобщее»,

Л6уос; есть то, в чем люди продолжены и от чего они все же 01'0-

Для своемыслящих жизнь есть только жизнь, смерть для них

шли, став в присутствии отсутствующимии тем самым d:~UVEТOI, не-со­

есть смерть и только. Но ведь бытие жизни есть одновременно и смерть.

Итак, в чем же состоит невозмож­

Все, что вступает в жизнь, вместе с нею начинает тут же умирать, про­

ность уловить и вобрать в себя свойственное людям, если они хоть и

двигаться к своей смерти, и смерть есть одновременно и жизнь. У Ге­

слышат слова, но Л6УОС; не разумеют. При чем они присутствуют и от

раклита во фр. 8 сказано: «Противостоящее несет себя -

чего отступили? Люди продолжают иметь дело с бытием и все же оно

му, туда и сюда, собирая себя из себя самого». Противустремительное

бирающими

(Nicht-be-greifenden).

одно к друго­

чужое для них. Им приходится иметь дело с бытием, поскольку они по­

есть собирающая собранность Л6УОС;. Бытие всего сущего есть самое

стоянно обращаются к сущему; чужое оно для них, поскольку они отво­

видное, т.е. самое прекрасное, самое в себе постоянное. То, что греки

рачиваются от бытия, ибо вовсе его не понимают, а напротив того, по­

подразумевали под «красотой», есть обуздание. Собирание высшей

лагают, что сущее есть только сущее и больше ничего. Хоть они и бодр­

npотивустремительности есть ПОЛЕIlОС;, борьба в смысле описанного раз­

ствуют (по отношению к сущему),

бытие для них все же сокрыто.

межевания. Для нас, сегодняшних, прекрасное, напротив, есть нечто,

и все, что бы они ни делали, пропадает для них втуне. Так

снимающее напряжение, покоящееся и потому предназначено для от­

они СНУЮТ среди сущего и принимаюг самое доступное за то, что необ­

дохновения. Искусство в таком случае следует отнести к ведению кон­

ходимо постичь; у каждого, таким образом, есть что-то свое, что ему

ближе всего и доступней. Кто-то привязан к одному, а кто-то к друго­

дитера. Служит ли наслаждение искусством удовлетворению утончен­ ного вкуса знатока и эстета иди же моральному воспарению души - не

му, и смысл у каждого свой собственный, собственное свое-мыслие

составляет, в сущности, разницы/Ом и калоv говорят грекам одно и то

Они спят,

--

(Eigell-sil1n).

--

Оно препятствует им вовремя ухватиться за собранное в се­

бе, отнимает у них возможность быть сльппащими и в соответствии с пим слушать.

Л6уос; есть постоянное собирание, стоящая в себе собранность

же [присутствие есть чистая сиятельность- видность-видимость (Schein)]. Эстетика имеет в виду иное; она так же стара, как и логика.

Искусство для нее есть изображение прекрасного в смысле того, что

доставляет удовольствие как приятное. Но ведь искусство есть раскры­

что и кпто фl>(JI У. Фl)aI С И Муос суть олно И то же. Лоуос; характеризует

ТИе бытия сущего. Слову «искусство» и тому, что называется им, мы Должны добыть новое содержание из вновь обретенного изначального

бытие в некоем новом и все же ирежнем отношении: то, ЧТо суше, что

ОТношения к бытию.

сущего, т.е. бытие. Поэтому во фр.

I

кптс ТОУ л6уоv значит то же самое,

Заключим характеристику сущности логоса, как его мыслит Ге­ раклит, специально указав еще на одну двойственность, которая лежит

141

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

210

здесь пока нетронутой. 1. Сказывание и слушание только в том случае настоящие, если

ние, -

(ofТenkundig)>> (фр.

54).

Так как бытие есть Л6уос;, Щ:>flоv(а, сХЛrJЕkю, фumс;, фа(VЕа9ш, то

они сами по себе направлены сначала на бытие, логос. Только там, где оный открывается, словозвук становится словом. Только там, где

и показывает оно себя не как попало. Истина

улавливается открывающееся бытие сущего, простое подслушивание

ко для сильных. С оглядкой на это внутреннее превосходство и сокры­

становится слышанием. Те же, которые не постигают Л6уо<;, - те ciкоОаш оок ЕПLатЩ1ЕVОi ou8 Еlпt1v, «не в состоянии ни слышать, ни го­ ворить» (фр. 19). Они не способны привести свою сиюбытность к стоя­

тость бытия произнесено то поразительное слово, которое, будучи

-

не для каждого, а толь­

внешне таким негреческим, свидетельствует о сущности греческого по­

знания бытия сущего: сХЛл' wаПЕр

aapfla ElKfi KEXUflEVWV О калЛЮТОС;

нию в бытии сущего. Только те, которые способны на это, владеют сло­

коорос, «подобен навозной куче, беспорядочно насыпанной,

вом; это поэты и мыслители. Остальные блуждают в кругу собственно­

нейший из миров» (фр.

Lapfla -

прекрас­

124).

это противочлен Л6уос;, нечто лишь беспорядочно на­

сьшанное по отношению к тому, что стоит в себе, мешанина по отноше­

ка! ~au~oumv J,v аУ flтl Yivwaкwm, «ибо псы лают на каждого, кого они

нию к собранности, небытие по отношению к бытию.

Xpuaov, «ослы мякину предпочитают золоту» (фр. 9). Они продолжают

ее охотно к фразе: «паvта ра», «все течет». Если эти слова вообще при­

не знают» (фр. 97). Они -

ослы: ауощ aUPfla T' аУ ЕЛЕа9ш flаАлоv ~

Принятое повсеместно изложение философии Гераклита сводит

повсюду заниматься делами сущего. Но бытие остается для них сокры­

надлежат Гераклиту, то они не значат: все есть только беспрерывное и

тым. Бытие недостижимо и неосязаемо, его нельзя ни слышатъ, ни обо­ нять. Бытие есть все, что угодно, НО только не туман и не дым: El паvта та аута копм»; ytvOiTO, р1УЕС; ау 8юуvо1ЕV, «если бы все сущее обрати­

преходящее

чистое

непостоянство,

но

означают:

целост­

чия в другое, бытие есть собранность этого супротивного непокоя.

Если исходное значение лоуос; мы осмысляем как собирание и собранность, то при этом должны держаться следующего: собирание никогда не является простым скучиванием и нагромождением. Разбе­

2. Так как бытие как логос есть изначальное собирание, а не

гающееся и противусгремительное

просто какая-то толчея и сумятица, где все что ни попало имеет одну

цену, -

изменение,

ность сущего в своем бытии постоянно брошена из одного противоре­

лось в дым, нашлись бы носы, которые бы различили это и учуяли» (фр.7).

142

является более могущественным, чем то, которое (всегда) очевидно

ся на их пути, ЧТО им льстит и что им известно. Они как псы: KUVEc; уар

(das Auseinander- und Gegellstrebige)

оно удерживает в сопричастности друг другу. Оно не дает ему распасть­

то бытию подобает чин, господство. Если бытию надлежит

ся на нечто просто рассеянное и беспорядочно насыпанное. Как такое

раскрыться, то оно само должно иметь чин и блюсти его. То обстоя­ тельство, что большинство у Гераклита - это псы и о слы , характерно для этой установки. Она существенна для греческой сиюбытности. Если

11·: '.: I

сокрыто: Щ:>flОVL11 ciфаvф:; фаVЕрfi<; креггпо»: «созвучие (со-гла-

сие), которое не показывает себя (непосредственно и безоговорочно),

го своемыслия и неразумия. Они считаются только с тем, что попадает­

1,'

211

удерживание в единстве лоуос; имеет характер сквозного властвования

(Durchwalten),

фUmс;. Оно не растворяет того, что пронизано сквозным

ныне порой слишком усердно беспокоят греческий полис, то этим не

властвованием, в пустой непротиворечивости,но добывает его из еди­

стоит пренебрегать, не то понятие полиса легко станет безобидным и сентиментальным. То, что соразмерно чину, есть сильнейшее. Поэтому бытие, логос - как собранное созвучие - не каждому доступно однна­

нения противустремительногов высшей остроте его напряжения.

Здесь уместно в нескольких словах возвратиться к вопросу о 143 Том, как обстоит дело с христианским понятием Логоса, в частно­

КОВО легко и по той же цене, оно, наоборот, от такого со-гласия, кото­

: сги,

рое всякий раз есть лишь сглаживание, снятие напряжения, выравнива-

~. Водил, различие между синоптиками и Евангелием от Иоанна. Но ,. I!

Новозаветным. В этом изложении нам следовало бы, далее, про­

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

212

§ 50. Внутренняя необходимость

основополагающим является вот что: Логос в Новом Завете с само­ го начала подразумевает, не как у Гераклита,

-

бытие сущего, соб­

-

и возможность

разделения между фuсm;и A6yo~ исходящая из их изначального единст­ ва. A6yo~ у Парменида и «первосуждение»

ранность противустремительного; Логос подразумевает некое осо­

бенное сущее, а именно Сына Божия, Оного же

213

в роли посредника

между Богом и людьми. Это Новозаветное представление о Логосе

Мы попытаемся выявить сущностную причастность Л6УО<; к

идет от иудейской философии религии, развитой Филоном, который

фU<1LС; с тем намерением. чтобы из этого единства понять внутреннюю

в своем учении о Творении определил Логосу функцию ~[<1(T'l<;, по­ средника. В какой мере оный есть Л6УО<;? Поскольку Л6УО<; в грече­

необходимость и возможность данного разделения.

ском переводе Ветхого Завета (Септуагинте) есть наименование для

тив

Слова, а именно «Слова» в определенном значении приказа, запове­

ность логоса бытию здесь столь глубока, что снова возникает вопрос,

ди, то

как И3 этого единства и одинаковости фU<1L<; и Л6уос; может возникнуть

01. 8Ека л6УОL называются десять заповедей Божиих (Декалог).

Но теперь-то как раз и напрашивается чуть ли не протест проуказанных

признаков

гераклитова

логоса:

сущностная

причаст­

Таким образом, л6уо<; значит: Kfj"pU~, о.уу[Ло<;, вестник, посланник,

означенное противопоставление логоса как мышления бытию. Это, без­

который осуществляет заповеди и приказы; Л6УО<; тоб отоорсё есть

условно, вопрос, который мы вовсе не хотим себе облегчать, хотя иску­

Слово Крестное. Благовещение о Кресте есть сам Христос. Он есть

шение и велико. Пока же мы имеем право только сказать: если единство

Логос Спасения, вечной жизни, Л6УО<;

фU<1L<; и л6уо<; столь изначально, то, соответственно, и раздегение долж-

это от Гераклита.

l;wfj"<;.

Целый мир отделяет все

но быть изначальным. Если, кроме того, это разделение бытия и мыш­ ления инаким образом и по-иному направлено, чем предыдущие, то и

само расхождение должно носить иной характер. Поэтому, подобно то-

му, как мы стремились уберечь толкование л6уо<; от всех позднейших подделок и понять его из самой сущности фU<1L<;, нам следует и это со­

бытие расхождения фU<1LС; и Л6УОС; понять чисто по-гречески, т.е. снова исходя из фU<1L<; И Л6УО<;. Ибо ввиду вопроса о расхождении и противо­ положности фuаLС; и Л6уос;, бытия и мышления, мы еще более непосред­ ственно и упрямо, чем при объяснении единства между ними, подверга-

ем себя опасности модного ныне лжетолкования. В какой степени? При определении противостояния бытия и мышления мы дви­ жемся по обычной схеме. Бытие есть нечто объективное, объект. Мыш­

ление

-

субъективное, субъект. Отношение мышления к бытию есть от­

ношение субъекта к объекту. Считается, что греки, еще недостаточно вышколенные теорией познания, в начале философии мыслили это со­ отношение

довольно-таки

примитивно.

Таким

образом,

в

противостоянии бытия и мышления нынче не находят ничего, что

требовало бы какого-нибудь осмысления. Несмотря на это, мы должны спрашивать.

144

214

Эта хорошо известная точка зрения должна быть здесь упомя­

фUaL~ и Л6уо~? Дабы сделать этот процесс зримым, мы должны понять

нута особо; не только потому, что она бесчинствует во всех историче­

единство и причастность друг другу Л6уо~ и фUaL~ еще резче, чем делали

ских описаниях греческой философии, не только потому, что филосо­

закономерный

процесс расхождения

это ранее. Теперь попытаемся опереться на Парменида, и не без умыс­

фия нынешнего времени сама себе истолковала свою предысторию в

ла, ибо общепринятое мнение заключается в том, что учение о логосе,

этом смысле, но прежде всего потому, что в связи с господством приве­

как бы его ни излагали, есть собственность философии Гераклита. Парменид делит с Гераклитом одно и то же место стояния. Где

денных мнений нам действительно стало трудно понять истину исходно

же еще должны стоять оба эти греческие мыслители и основатели любо­ мудрия, как не в бытии сущего? И для Парменида бытие есть ЕУ,

сможем мы измерить, какая перемена произошла в духовной, т.е. в соб­

t,UYEXt~, тесно в себе сплоченное полно-ставное ~OOYOY, единственно объединяющее, ОUЛОУ, полно-ставное (voll-sti1ndig), постоянно кажущее

(zeigend) себя властвование, сквозь которое постоянно светит зримость

(Зспепт) едино- и многообразного. Поэтому необходной путь к быппо ведет через несокрытость и тем не менее всегда остается тройным. Но где же у Парменида говорится о Л6уо~? И, более того, о том,

что мы теперь ищем, о расхождении бытия и логоса? Если у Парменида мы и находим нечто подобное, то нам открывается, так, по крайней ме­ ;;1

215

между

Каков сущностно

145

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

греческого положения Парменида. Лишь в том случае, если это удастся, ственной истории Европы не только в начале Нового времени, но и во времена поздней Античности и возникновения христианства.

То уар

aUTo УОЕ1У EaTLY ТЕ ка! Е1уш. Три вещи необходимо

знать для понимания этой фразы:

1. Что значит то aUTO 2. Что значит уойу? 3. Что значит E1yal?

и ТЕ

То, о чем спрашивается

... ко]?

в третью

очередь,

мы, по-видимому,

достаточно хорошо знаем из ранее сказанного о фUaLС;. Однако назван­

ре, кажется, нечто, расхождению противоположное. До нас дошло суж­

ное во вторую очередь значение глагола уоЕ1У темно, и именно в том

дение, которое Парменид высказывает в двух вариантах и которое

случае, если мы этот глагол не переводим прямолинейно как «мыслить»

обобщено во фр. 5: то уар aUTO уоЕ1У ECТТLV ТЕ ка! Е1уш. Если перевести

И не определяем

NoE1y

в принятом

в логике смысле как расчленяющее

и то же». Перетолкование этой часто цитируемой фразы в негреческое

раз в двойном, самому себе сопричастном смысле. Разуметь подразуме­

(vemehmen),

УОаС;

выска­

зывание.

ложно едва ли в меньшей степени, чем превратное понимание учения о

значит разуметь

-

грубо и традиционно, здесь сказано: (Ведь мышление и бытие суть одно

разумение, и как

вает, во-первых, при-нимать (Ьш-пешпеп), допускать до кого-нибудь, а

именно то, что кажет себя, появляется. Разуметь подразумевает, во-вто­

логосе Гераклита. NOE1Y понимают как мышление, и именно в смысле деятельно-

рых: допрашивать (уегпепгпеп) свидетеля, пред-принимать (уог-пешпеп)

сти субъекта. Мышление субъекта определяет, чем является бытие. Бы­

следствие, собирая при этом состав преступления, устанавливая, как об­

тие есть не что иное как мыслимое в мышлении. И так как мышление

стоит и в каком состоянии дело. Разумение в этом двойном смысле оз­

остается субъективной деятельностью, а мышление и бытие, согласно

начает: до-, под-пустить к кому-нибудь, при этом не просто принять, но

Пармениду, суть одно и то же, то все становится субъективным. Не су­

занять по отношению к кажущему себя оборонительную позицию. Если

ществует ничего в себе сущего. Однако подобное учение, говорят, мож­

Войсковые части занимают оборонительную позицию, то они принима­

но найти у Канта и в немецком идеализме. Парменид уже предварил

ют наступающего на них противника, и именно таким образом, что

эти учения в их основе. За это передовое свершение его и хвалят, срав­

.они его по меньшей мере останавливают, приводят к стоянию. Это при­

нивая с Аристотелем, более поздним греческим мыслителем. Аристо-

146 тель , в противоположность идеалисту Платону, был представителем реализма и считается предтечей Средневековья.

нимающее останавливание, приведение-к-стоянию

(Zum-ste}lell-brillgell)

того, что является, заложено в уоЕ1У. В суждении Парменида говорится

о разумении, что оно есть то же самое, что бытие. Этим путем мы при-

147

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

216

217

ходим к выясненшо того, о чем спрашивается в первую очередь: что

значит то aUTO, одно и то же? «Одно и то же» по отношению к иному значит: единообразное,

§ 51. Определение человеческого бытия

148

тождественное ему, то же самое. Какое понимание единства вкладыва­

из сущности самого бытия в изречении Парменида:

ется в единое того же самого? Определить сие не в нашей власти. Ско­

свершение сущностной сопричастности бытия и разумения

рее всего, когда речь идет о сказывании «бытия», единство должно по­

ниматься в том смысле, который Парменид мыслит в слове "Еу. Мы знаем:

единство

здесь

ни

в

коем

случае

не

пустая

одинаковость

На первый взгляд это положение ничего не говорит о человеке, по крайней мере ничего определенного о человеке как субъекте и совсем

(Einerleiheit), не самость как простое равно-душие (равно-значность Gleich-gUltighеit). Единство есть взаимная сопричастность (Zusammen-

ничего

о

субъекте, который снимает объективное в

субъективном.

gеhбrigkеit) противустремительного.А это есть изначально Единое.

тие властвует, но так как оно властвует и поскольку оно властвует и яв­

Смысл этого положения есть нечто, всему этому противоположное: бы­

Почему у Парменида сказано ТЕ ког? Потому что бытие и мыш­

ляется, то вместе с самим явлением свершается одновременно и разуме­

ление в смысле противустремительности едины суть, т.е, одно и то же

ние. Если же в свершении этого явления и разумения принимает участие

как сопричастное друг другу. Как это понимать? Возьмем за исходную

человек, то тогда во всяком случае сам человек должен быть самодоста­

точку бытие, которое в качестве фоо«; стало нам во многих отношениях

точным, принадлежать бытию. Но сущность и способ человеческого бы­

гораздо понятней. Бытие значит: стоять в свете, являться, вступать в

тия могут определяться только из сущности бытия.

несокрытость. Где таковое происходит, т.е. где властвует бытие, там совластвует и сосвершается как причастное ему: разумение, вбирающее в себя останавливание (приведение-в-стояние) кажущего себя в самом

как сущий должен быть причастен этому явлению. Так как человече­

себе постоянного.

Если все же бытию как фuснс; сопричастно явление, то человек ское бытие, в свою очередь, посреди сущего в целом, очевидно, образует

свое собственное бытие, собственное человеческого бытия вырастает из

Еще резче то же суждение Парменид высказывает в фр. 8, СТ. 34: тайтоу 8' taTL УОйУ ТЕ кс] OUVEKEV (ат! УОТ1I.IG: одинаковы суть разуме­

лению. Но поскольку такому явлению причастно разумение, прини­

свойственного ему способа причастности бытию как властвующему яв­

ние и то, ради чего это разумение свершается. Разумение свершается ра­

мающее разумение того, что кажет себя, можно предположить, что это

ди бытия. Оное бытует только как явление, вступление в несокрытость,

как раз и является исходной точкой для определения сущности челове­

если несокрытость свершается, если свершается самораскрытие. Поло­

ческого бытия. Мы не можем, следовательно, при истолковании поло­

жение Парменида в обоих этих вариантах предоставляет нам возмож­

жения Парменида подходить к нему, внося в него смысл одного из по­

ность еще более изначально проникнуть Ц сущность фUснс;. Разумение

следующих или же нынешних представлений о человеческом бытии. По­

сопричастно ей, ее властвование есть одновременное властвование разу-

ложение это, наоборот, лишь из самого себя должно указать, как вслед­

мения.

ствие оного, т.е, следуя сущности бытия, определяется бытие человека.

Кто есть человек, выясняется «(8EL~E, показывает себя), по словам Гераклита, только в п6лчюс;, в расхождении богов и людей, в

. свершении

прорыва самого бытия. Кто есть человек, это для философии

не записано где-то на небесах. Скорее, здесь важно следующее:

1. 149

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

218

219

явь. Это изречение в такой же мере является решающим для Европы оп­

Определение сущности человека не есть ответ, но всегда по

ределением человека, как и сущностной характеристикой бытия. В со­

существу своему вопрос.

2. Спрашивание этого вопроса и разрешение его исторично не

причастности бытия и человеческой сущности выявляется расхождение

только в общем смысле, но оно есть сущность истории. 3. Вопрос о ТОМ, кто есть человек, должен всегда ставиться в

лым' пустым и зыбким, мы больше не можем распознать его происхож­

обоих. По разделеншо «бытие» и «мышление», уже давно ставшем блек­

сущностной связи с вопросом, как обстоит дело с бы~ем.

дение, даже если возвратимся к его началу.

Вопрос о человеке есть не антропологическии, но историко-ме­

Характер и направление противоположности бытия и мышле­

та-физический. [В рамках rpадиционной метафизики, которая преиму­

ния потому так своеобразны, что человек вступает здесь в лик бытия.

щественно остается «физикой», вопрос этот не может быть спрошен удовлетворительно.] Поэтому то, что в положении Парменида значат VOUt; и уоЕ1У, мы не имеем права истолковьmать ложно, следуя за одним

Это свершение есть явление человека как лица исторического. Лишь по­

из усвоенных нами понятий о человеке, но должны научиться позна­

animal rationale,

вать, что только из свершения сущностной сопричастности бытня и ра­

вует Л6Уоt;, но в совершенно неузнаваемом обличьи и в довольно стран­

зумения друг другу определяется бытие человека.

ном окружении.

чало фр. 6, с которым мы только что познакомились, дает ответ: ХРТ; ТО

ская. ZЧ;оv этой зоологии во многих отношениях остается сомнитель­

сле того как человек был узнан в качестве подобным образом сущего,

ему была дана «дефиниция» в понятии, а именно как l;Ч;оv Л6уоv ~XOY,

Что есть человек в этом властвовании бытия и разумения? На­

Приведенная дефиниция человека в основе своей зоологиче­

ЛЕунv ТЕ уоЕ1у Т' lOУ ~WЕVШ: потребно как ЛЕунv, так и разумение, а

ным' однако европейское учение о человеке, вся психология, этика, тео­

именно сущего в его бытии(ср.с. 119*, 177*и 181*). NOE1v мы вообще еще не можем понять здесь как мышление. Не­

рия познания и антропология встроеныI в рамку этой дефиниции. Мы

достаточно было бы также понимать его как разумение, пока мы «разу­

НЯТИЙ, которые почерпнуты из этих дисциплин.

стью, образом поведения человека, представление о ~OTOPOM мы себ:

в упадок, не говоря уже о ее позднейшем истолковании, то мы, мысля и

уже давно блуждаем в беспорядочной мешанине из представлений и по­

мение» по-прежнему бездумно и привычно для нас считаем способно­

Но так как несущая все это на себе дефиниция человека пришла

составили, сообразуясь с пустой и блеклой биологиеи и психологиеи или теорией познания. Сие происходит и в том случае, когда мы специ­

вопрошая в намеченном ею направлении взгляда, ничего не замечаем из

того, о чем говорится и что происходит в изречении Парменида. Привычное представление о человеке во всех его описаниях

ально на такие представления не ссыпаемся.

-

Разумение и то, что о нем говорится в положении Парменида,

лишь одна из границ, замыкающая .l'JIЯ нас пространство, в котором за­

не есть способность человека, в остальном уже определенного, но разу­

рождается и устанавливается явление человеческой сущности. Другую

мение есть свершение (Geschehen), свершаясь (geschehend) в котором че­

границу устанавливает то, что даже названный

ловек как сущий впервые входит в историю (Geschichte), является, Т.е. [в Разумение есть не образ поведения, которым человек обладает как свойством, а наоборот: разумение есть то свершение, которое обла­

вопрос

о

человеке

Остается для нас чуждым.

буквальном смысле] сам приходит к бытию.

150

разумное существо. В этой дефиниции человека участ­

Правда,

нынче

существуют

'Человек»? Но вопрос этот

; какого

-

книги

с

заглавием:

«Что

есть

только в буквах на книжной обложке. Ни­

вопроса здесь нет; и не потому, что о вопрошании при безудерж­

дает человеком. В связи с этим всегда говорится лишь о уоЕ1у, о разуме­

r;НОЙ графомании как бы и позабыли, но потому, что ответ на вопрос

нии. То, что раскрывается в этом изречении, есть не что иное, как знаю­

"

щее вх.ождение человека в качестве исторического (хранителя бытия) в

~Уже готов, и именно такой, в котором одновременно сказано, что спра-

~1IIИвать вообще нельзя. То, что кто-то верует в установления, высказы-

151

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

ваемые в догмах католической церкви, его личное дело и здесь не обсу­

ет, что всему предшествует некое «я» И некая единичность. И точно так

ждается. Но то, что на обложку предназначенных для него книг выно­

же человек не есть «мы» и общность.

220

сят вопрос «что есть человек?», вовсе не спрашивая, тят и не 'могут спрашивать,

-

7. Так

потому что не хо­

как человек, будучи историческим, является самим собой,

то вопрос о его собственном бытии из формы «что есть человек?» дол­

есть предприятие, с самого начала ут­

ратившее всякое право быть принятым всерьез. И то, что, например,

жен превратиться в форму «кто есть человек?»

подобную книгу, в которой спрашивается только на обложке, франк­

То. что высказывает изречение Парменида, есть определение сущ­ ности человека из сущности самого бытия.

фуртская газета рекламирует как «исключительную, великолепную и

Но мы еще не знаем, как здесь определяется сущность человека.

мужественную», и слепцу укажет, где мы стоим.

152

221

Для чего я, толкуя изречения Парменида, называю в связи с ним

Сначала нужно было только выделить пространство, в которое это из­

посторонние вещи? Ведь такой вид писательства сам по себе легковесен

речение вговаривается и которое оно только и раскрывает, вговарива-

и бессодержателен. Но отнюдь не бессодержателен затяжной паралич

ясь в него.

всякой страсти вопрошания. Этот паралич ведет к тому, что все мас­

Но и этого общего указания еще недостаточно, чтобы освобо­

штабы и оценки спутываются, и многие больше не знают, где и когда

диться от обычных представлений о человеке и способов его понятий­

будет вынесен решающий приговор, если с величием исторической ВОШl

ного определения.

должны объединиться еще острота и изначальность исторического зна­

Для понимания этого изречения мы должны по меньшей мере

ния. Ссылки, подобные этим, помогут лишь указать, сколь далеко ото­

предполагать в греческой сиюбытности и бытии что-то положительное,

двинулось от нас вопрошание как основное свершение исторического

дабы постичь его истину.

бытия. Но от нас ускользнуло и само понимание вопроса. Поэтому те­ перь, для продумывания дальнейшего, выделим ведущие положения:

1.

§ 52.

Определение сущности человека всегда есть не ответ, но по

Поэзия мысли как раскрытие сущности человеческого бытия. Истолкование первого хора

существу своему вопрос.

2.

из «Антигоны» Софокла в трех «действиях»

Вопрошание этого вопроса исторично в том изначальном

смысле, что оное вопрошание прежде всего создает историю.

3. Дело обстоит так потому, что вопрос «что есть человек?» мо­

Из неоднократно приводимого изречения Гераклита мы знаем, что только в ПОЛЧIO<;, в раз-межевании (бытия) происходит расхождение

жет быть спрашиваем только в вопрошании о бытии. Только там, где бытие открывается в вопрошании, свершает­

между богами и людьми. Лишь такая борьба показывает, E8El~E. Она

ся история и вместе с ней то бытие человека, в силу которого он отва­

позволяет богам и людям выступить в их бытии. Кто есть человек, мы

живается на размежевание с сущим как таковым.

узнаем не благодаря ученой дефиниции, а только потому, что человек

4.

5.

вступает в размежевание с сущим, пытаясь внести сущее в свое бытие, а

Только это вопрошающее размежевание и возвращает чело­

это значит

века к такому сущему, каковым он является и должен быть сам. самому себе и обретает самость (Selbst). Самостность (Selbstheit) челове­

-

поставляя его в границу и образ, т.е. набрасывая новое

(еще не присутствующее) и, следовательно, изначально творя и поэти-

б. Только как вопрошающе-исторический человек приходит к

.

чески обосновывая его.

ка означает следующее: бытие, которое открывается ему, он должен

у Парменида и Гераклита мышление еще поэтическое, что оз­

превратить в историю и в ней установить себя. Самостность не означа-

начает здесь: философское, а не научное. Но так как в этом поэтиче­ ском мышлении преимущества имеет мышление, то и мышление о бы-

153

тии человека получает собственное направление и меру. Чтобы теперь удовлетворительно осветить это поэтическое мышление с его же собст­

венной обратной стороны и тем самым подготовить его понимание, об­

ратимся к философской поэзии греков и именно к той, в которой, собст­ венно, и созидалось их бытие и (причастная ему) сиюбытностъ: к трагедии.

Ограничение бытия

м. Хайдеггер. Введение в метафизику

222

223

Однако в этом и есть причина перетолкования человеческой сущности, как она познана греками, в духе христианского или новоев­

155

ропейского понятия о человеке или же в духе блеклого и бестолкового смешения обоих. Лжетолкование, направленное к негреческому представлению о человеке, есть еще наименьшеезло. Действительнороковое заключается

Мы собираемся понять разделение «бытие» и «мышление» в его

154 первоистоке. Оно есть наименование основной установки европейского

в том, что истину в этом изречении вообще упускают в самой ее основе.

Ибо ведь только в оной созиждется решающее определение че­

духа. В соответствии с ней бытие определяется из кругозора мышления и разума. Это верно и там, где европейский дух избегает голого господ­

ловеческого бытия. Поэтому при истолковании мы и отказываемся не

ства разума, стремясь к «иррациональному» И ища «алогического».

вообще от всякого. Попробуем просто послушать, о чем там сказано.

В поисках первоистока разделения бытия и мышления мы на­

талкиваемся на изречение Парменида: ТО уар aUTO уоЕ1У EOТLV Т!: кп]

!:Lval. Согласно обычному переводу и пониманию, это означает: мыш­ ление и бытие суть одно и то же.

Это изречение можно назвать ведущим положением европейской философии, но только если мы добавим к нему следующий комментарий:

Ведущим положением европейской философии это изречение

сделалось лишь благодаря тому, что его перестали понимать, ибо не смогли удержать его изначальную истину. Выпадение из истины, дан­

ной в этом изречении, началось тотчас же вслед за Парменидом еще у греков. Изначальныеистины подобной значимости могут удерживать­

ся, если они постоянно развиваются еще изначальней; но никогда не просто путем их использованияи ссылки на них. Изначальное остается

изначальным, если оно имеет постоянную возможность быть тем, что

оно есть: истоком как исхождением [из сокрытости сущности). Мы по­ пытаемся вновь обрести изначальную истину, данную в этом изрече­ нии. Первым намеком на исправленноетолкованиеявился уже перевод. В изречении не сказано «мышлениеи бытие суть одно и то же», а сказа­

но: «равнозначносопричастныдруг другу разумениеи бытие». Но что же все-таки сие означает?

Изречениекаким-то образом приводит человека к языку. В свя­

зи с этим почти неизбежно, что в изречение сначала вносится привыч­ ное представлениео человеке.

только от того или иного неподходящего представления о человеке, но

Но так как у нас не только нет опыта подобного слушания, а также потому, что уши наши вечно наполнены чем-то, что настоящему

слушанию мешает, мы и вынуждены были назвать по порядку условия истинного вопрошания о том, кто есть человек, в виде простого пере­ числения.

Поскольку непосредственныйдоступ к философскомуопределе­ нию человеческогобытия, которое делает Парменид, труден, а само оно представляетсястранным, обратимся.сначалаза помощью и указания­

ми, вслушиваясь в поэтическийнабросок человеческогобытия у греков.

Прочитаем первый хор из «Антигоны» Софокла (ст.

332-375).

Послушаем сначала греческое слово, чтобы вобрать в свой слух хоть что-нибудь из его звучания. Перевод гласит:

1 строфа Неуютно-зловещее многообразно. Но всех неуютней, зловещей всего человек.

Бросается в зимние волны, при зимних штормах, в непогоду,

и мечется в водной громаде, разверзшей свой яростный зев.

Неутомимую Гею, что богов и богинь благородней, томит, лошадьми погоняет, запряженными в плуг, разрывая

без устали тело Земли.

156

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

224

225

над местом господствует, места, приюта

1 антистрофа Направляя свой разум повсюду,

лишенный и сам.

Не-сущее сущим соделал великия дерзости ради.

легкокрылые стаи пернатых

. он в

сеть уловляет, охотясь

в чащобе за диким зверьем и уютным морским населеньем.

Лукавством зверей покоряет, в горах притаившихея ночью,

Обитель моя для такого не станет родною, не думает пусть, что и к знаньям моим приобщился, коль оное может творить.

Представленное ниже толкование является вьшужденно недос­

грубогривую выю коня,

таточным, хотя бы уже потому, что не строится на основании всего тек­

быка, непокорного прежде,

ста трагедии, тем паче

в древесный хомут загоняет,

сообщать о выборе текстовых вариантов и изменениях в тексте. Мы

впрягая в ярмо.

произведем толкование в трех действиях. совершая кои, мы каждый раз

-

всего творчества поэта. Также не место здесь

с разными намерениями пройдемся по всему тексту.

2

строфа Проник и в звучание слова,

всезнайством кичась быстролетным, и править дерзнул городами.

Измыслил, и как избежать безжалостных стрел непогоды, палящего зноя и стужи.

Проходя, пробиваясь повсюду, оставаясь бездомным,

В первом мы специально выявим, как текст устроен изнутри и как, соответственно, его языковая организация несет на себе и прони­ зывает собой все целое.

Во втором последуем за строфами и антистрофами и обойдем границы всей области, которую открывает трагедия. В третьем попытаемся 'достичь устойчивого положения посре­ ди целого, чтобы измерить, кто, согласно данному поэтическому сказы­ ванию, есть человек.

беспутным, он попадает в ничто.

И только от натиска смерти

не может он бегством укрыться,

а) Первое «действие»: внутренний набросок сущности неуютнейше-зловещего, области и протяженности его властвования и

пусть даже и тяжкие хвори

судьбы

удастся ему обмануть.

2 антистрофа Изощренно умен и искусен,

мастерством сам себя превзошедший, готов и на злое деянье,

и к благотворенью способен.

/57

Меж ладом, богами заклятым, зажат и земным устроеньем,

Действие первое. Мы

-

в поисках того, что несет на себе и про­

низываег целое. Нам, собственно говоря, и искать не нужно. Троекрат­ но повторяется то, что трижды вырывается нам навстречу как возоб­ новляющийся натиск, ломая все будничные масштабы вопрошания и определения.

Первое

-

это начало: полла та

8[[ va...

158

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

226

«Неуютно-зловещее многообразно. Но всех неуютней, зловещей

Ограничение бытия

выступает как власти-деятельный

В двух первых стихах всему последующему хору предпосылается

то, что он пытается настичь в этом отдельном сказывании и внести в

бытности.

во власти за­

Слову власти-деятельность

(Gewalt-tatigheit)

мы придаем

здесь существенный смысл, по сути своей выходящий за пределы его

ткань слова. Человек, одним словом, есть то 8пv6татоv, неуютнейшее.

обычного значения, сог ласно которому оно большей частью означает

Это сказывание о человеке охватывает его в предельных границах и об­

то же самое, что подразумевается под грубостью и произволом. Власть

рывистых пропастях его бытия. Это обрывистое и предельное никогда

рассматривается тогда изнутри области, в которой меру сиюбытности

не откроется глазам, привыкшим к простому описаюпо и утвержденюо

полагает уговор о полюбовных сделках и взаимном потакании, и лю­

наличного, хотя бы это были тысячи глаз, захотевшие найти в человеке

бая власть

свойства и состояния. Только поэтико-мыслительному опыту открыва­

уровня помехи и оскорбления.

ется подобное бытие. В нем нет ничего от изображения наличных чело­

соответственно этому по необходимости низводится до

Сущее

в

целом

как

властвование

есть

сверхвластительное,

веческих особей, но еще менее от какого-нибудь до слепоты нелепого

8пv6v в первом смысле. Но человек есть

преувеличения сущности человека, идущей снизу от недовольной раз­

ОН ввергнут в ЭТО сверхвластительное,ибо он сущностно принадлежит

80v6v,

во-первых, поскольку

дражительности, которая судорожно цепляется за утраченную значи­

бытию. В то же время человек есть

тельность, нет ничего и от превосходства личности. у греков личности

власть в означенном смысле. [Собирает властвующее и впускает его в

8t:tvov,

потому что он употребляет

[а потому и сверх-личного] еще не было, Человек есть то 8t:tv6TaTov.

явственность.] Человек есть власти-деятельный не вне и наряду со всем

Неуютнейшее из неуютного. Греческое слово

8t:tv6v и наш перевод тре­

другим, но только в том смысле, что в связи с его властной деятельно­

буют здесь предварительных пояснений. Их можно дать лишь исходя из

стью и в ней ему нужна власть, дабы употреблять ее против сверхвла­

еще не высказанного взгляда на весь хор, который только и может пре­

стительного. Будучи в изначально едином смысле двояким

доставить пригодное толкование первых двух стихов. Греческое слово

есть

bov6v

двусмысленно той неуютной двусмысленностью,с помощью ко­

8t:tVOTaTov,

С одной стороны,

8t:tv6v

именует страшное, но не в смысле

страшного для мелочной боязливости или, паче того, в том упадниче-

159 ском, плоском и бесполезном значении, в котором употребляют это сло­ во нынче, когда говорят «страшно мило». t>o v6v есть страшное в смыс­ ле сверхвластительного властвования (uЬеrmШigепdеs Walten), которое одинаково вызывает как панический ужас (Schrecken), действительную тревогу (Angst), так и собранную, обитающую в самой себе молчали­ вую опаску (Scheu). Властное (Gewaltiges), сверхвлаетительное есть сущ­

властнейшее:

власти-деятельный

Но почему мы переводим

80 vov

сверхвластительного, так и власти-деятельного; совсем напротив. Так человека, то сущность так определенного бытия должна тотчас же по­ пасть в поле зрения в решающем смысле. Однако не есть ли в этом случае обозначение властного как неуютного некое вторичное определение, которое учитывает лишь влияние властного на нас, тогда как суть

в том, чтобы понять, каково и что есть мы

оказывает на состояние наших чувств.

понимаем

ря этому оно становится не безобиднее, а еще более страшным и чужим. означает сверхвластительное с точки

'{рения того, кто нуждается во власти и не только обладает ею, но и сам

как «зловеще-не-уютное»? Не

как 80 vov в своей наивысшей точке и сопряжении относится к бытию 160

состоянии удержать при себе эту сверхвластительную силу. Но благода­

8uv6v

он

для того чтобы скрыть ИШI, паче того, ослабить смысл как властного,

ностный характер самого властвования. Где оное наступает, там оно в

С другой стороны,

80vov,

среди сверхвласти­

тельного.

торой сказываниегреков измеряет супротивныераз-межеваниябытия.

1

(gewalt-tatig), поскольку

ключена для него основная черта не только его деяний, но и его сию­

всего человек».

11

227

неуютное не

в

8t:tvov

смысле того

в самом себе? Однако

впечатления, какое

оно

Не-уютное мы понимаем как нечто, что рождается из «уют­

ного»

(Heimlich),

Т.е. домашнего

(Heimisch),

привычного, обжитого,

повседневного, безопасного. Неуютное не позволяет нам быть у себя

Ограничение бытия

дома. В этом заключено сверхвластительное. Но самое неуютное есть

апорос;. Однако его речь направлена в другую сторону сущего. Сказано

человек, ибо он не только бытует среди так понятого не-уютного, но и

ведь не порос, а п6ЛIС;; названы не всякие пути, ведущие в области суще-

покидает свои самые что ни на есть привычные, домашние границы,

го, а основа и точка сиюбытности самого человека, скрещение всех этих

как властидеятельный переступает границу домашнего и как раз в на­ правлении к неуютному в смысле сверхвлаетительного. Чтобы это речение хора о человеке измерить во всем его значе­

П6ЛLС; есть историческое место, та сиюбытность, в которой, из которой

есть то 8ну6татоУ, неуютнейшее, не собираются приписывать ему осо­

и для которой совершается история. Принадлежностью этого историче­

бое свойство, как будто человек есть еще и нечто иное; слова эти скорее

ского места являются боги, храмы, жрецы, празднества, игры, поэты,

есть основная черта человеческой

мыслители, правители, совет старейшин, народное собрание, армия и

корабли. Все это не только потому является принадлежностью п6ЛLС;, не

Изречение «человек есть неуютнейшее» дает собственно грече­

только потому является политическим, что вступает в отношения с го­

скую дефиницию человека. Мы только тогда вплотную придвинемся к

сударственными деятелями, полководцами и государственными делами.

свершению неуютности, когда могущество видимости и борьбу с ней познаем вневременно в ее сущностной причастности сиюбытности.

Скорее всего оно является политическим, Т.е. занимает историческое место, по той же причине, по какой, например, поэты суть только поэты
'

За первыми стихами и с опорой на них высказано второе несу­

но именно поэтому действительно поэты, мыслители суть только мыс­

щее и насущное слово в виде ст. 360. Стих этот - середина второй 161 строфы: псутопорос апорщ ёп' од8Е:у ЕрХЕТШ, «проходя, пробиваясь по­ всюду, оставаясь бездомным, беспутным, он попадает в ничто». Суще­ ственными словами здесь являются паvтоп6рос; апорос;. Слово п6рос; означает: проход через ..., переход к ..., путь. Повсюду человек проклады­

лители, но именно поэтому действительно мыслители, жрецы суть толь-

вает себе путь; во все области сущего, сверхвластительного властвова­

ния отваживается он проникнуть и именно тут-то и отбрасывается с

I

всего смысла это не выражает. П6ЛIС; скорее всего значит место, в кото-

нии, мы должны сейчас же обдумать вот что: слова о том, что человек

сущности, в которую неизбежно вписьmаются все остальные.

:

путей, п6ЛIС;. П6ЛLС; переводят как государство и город-государство; но ром и в качестве которого сию бытность выступает как историческая.

всего значат: быть неуютнейшим -

1,

229

М. Хайдеггер. Введение в .метафизику

228

ко жрецы, но именно поэтому действительно жрецы, правители суть

только правители, но именно поэтому действительно правители. Суть, это

ведь

означает:

нуждаются

возвышаются в историческом

как

власти-деятельные

во

власти

и

бытии в качестве творцов, деятелей.

Возвышаясь, они вместе с тем суть аПОЛIС;, без города и места, одинокие, бесприютные, безысходные посреди сущего в целом, в то же время без

любого пути. Лишь благодаря этому открывается вся не-уютность

границ и устава, без лада и склада, ибо как творцы, они все это должны

этого не-уютнейшего; не только потому, ЧТО он целостное сущее испы­

еще учредить.

тывает в его не-уютности, не только потому, что при этом как власти­

деятельный он изгоняет свое родное, домашнее, - неуютнейшим во всем этом он становится постольку, поскольку теперь он, как безысход­

Первое действие показывает нам внутренний срез сущности не­ уютнейшего, сферу и размах его властвования и судьбы. Возвратимся к началу и продумаем второе действие нашего истолкования.

ный, на всех путях отбрасывается от всякого соприкосновения со своим родным, домашним; и аТll, погибель, несчастье, наваливается на него.

Мы догадываемся, в какой степени это паvтоп6рос; апорос; со­ держит в себе истолкование того, что заключается в 8ну6татоУ. Истолкование завершается в третьем выделяющемся слове СТ.

370: UФ(ПОЛIС; аПОЛIС;. Мы находим это слово в той же структуре и так же вплетенным в середину антистрофы, как и предыдщееe паvтоп6рос;

б) Второе «действие»: развитие бытия человека как неуютнейше-зловещего

Действие второе. В свете сказанного последуем за порядком строф и послушаем, как разворачивается бытие человека, дабы он стал

162

230

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

неуютнейшим.

Проследим, подразумевается

Ограничение бытия

ли здесь Ьоуоу в первом

значении и каким образом, выступает ли здесь Ьоуоу одновременно во втором значении и каким образом, в' ~траивается ли перед нами бытие

неуютнейшего в своей сущностной форме при взаимодействии обоих и каким образом.

Первая строфа называет море и землю, каждое из них есть

сверхвластительное

(8[[ уоу)

по-своему. Называние моря и земли, прав­

да, подразумевает оные не просто в географическом и геологическом значении, в котором нам, сегодняшним, встречаются эти явления при­

роды, дабы мы заодно еще украсили их какими-нибудь мелкими и ми­

молетными чувствами. «Море» сказано здесь как бы в первый раз и именовано в зимних волнах, через которые оно постояннно извергает

163

свою собственную глубину и само в нее ввергается. Непосредственно за

главной и вводной репликой в зачине хор вступает словами ТООТО ка!. ПОЛLOU. Он воспевает выход в волнующуюся бездну, прощание с сушей.

Выход происходит не при манящей глади сияющих вод, а в зимнюю бу­ рю. Сказывание об этом выходе встроено в закон движения словесных и стиховых сочетаний, подобно тому как место, где меняется размер: ступает

-

XWpE:\:

Xwpa

в ст.

336

помещен на то

значит: он отказывается от места, от­

и отваживается вступить во всесилие неприкаянного морско­

го потока. Подобно колоннам, стоят слова в строе этих стихов. Но воедино с этим власти-деятельным выходом в сверхвласти­ тельную стихию моря сплетен неутомимый прорыв в нерушимое власт­

вованис земли. Внимательно посмотрим: земля называется здесь благо­ роднейшей из всех богов. Власти-деятельно разрушает человек покой роста, окормляющий дар и выносливость не знающей устали земли.

Сверхвластительное властвует здесь не в дикости, самое' себя погло­ щающей, но как то, что без устали и усилий от превосходства покоя своего великого богатства дает созреть и превратиться в дар неисчер­ паемому. В это властвование врывается Власти-деятельный, из года в год он его перепахивает плугом и ввергает не знающую устали землю в

непокой своего труждания. Море, земля, прорыв, перелом, и то, и дру­

гое прилаживается через ка!. ст. ветствует тг.

334 друг

к другу, коему в СТ.

338

соот­

231

Послушаем теперь, присоединив ее к сказанному, антистрофу. Она называет стаи пернатых, обитателей вод, быка и коня в горах. Все то живое, что, грезя, зыбится в самом себе и среди себе подобных, пере­

текает через край, постоянно обновляется во все новых образах и все же остается на своем едином пути, - все это знает место, где ему ночевать и бродить. Как живое, оно введено во властвование моря и земли. В эту-то в [самой] себе кружащую жизнь - и забрасывает человек, не- 164 обычный в собственном кругу и укладе и основе, свои силки и сети, еето и вырывает он из ее порядка, пряча в своих оградах и загонах и за­

гоняя в ярмо. Там: прорыв (Ausbruch) и перелом (Umbruch), здесь: захват и подчинение (Eillfang шк]

Niederzwallg). В это место, перед тем как перейти ко второй строфе и ее анти­ строфе, необходимо вставить нрнмечание, предохраняющее от лжетол­ кования всей трагедии, к которому склонен современный человек и ко­ торое весьма распространено. Мы уже указывали на то, что речь идет

не об описании и изображении сфер поведения человека, который тоже является среди прочего сущего, а о поэтическом наброске его бытия, ис­

ходящем из крайних возможностей и границ. Тем самым отвергается и другое мнение, что хор якобы показывает становление человека от ди­ кого охотника и одинокого рыбаря до градостроителя и человека куль­

туры. Таковы представления этнографии и психологии первобытных народов. Оные представления происходят из ложного переноса некоего уже в себе самом неистинного естествознания на человеческое бытие. Главная ошибка, которая лежит в основе таких представлений, состоит в мнении, что начало истории является будто бы примитивным И отста­

лым, беспомощным и слабым. В действительности все наоборот. Нача­ ло есть самое неуютное и самое властное. Что наступает затем, есть не развитие, а выравнивание как простое расширение, есть невозможность начала удержаться в самом себе, есть выхолащивание и раздувание на­ чала до извращенного образа величия в смысле обычной величины, об­ ширности, связанных с числом и множеством. Неуютнейшее есть то,

что оно есть, ибо оно скрывает в себе такое начало, в котором из преиз­

бытка все сразу вырывается в сверхвластительное, коим надлежит овла­

деть.

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

232

Ограничение бытия

233

Необъяснимость этого начала не есть недостаток или несостоя­ тельность нашего познания истории. В понимании тайного характера

Каким же образом удается человеку изобрести то, что пронизы-

этого начала лежит, напротив того, надежность и величие историческо­

вает его своею властью, благодаря чему он сам, как человек, только и

го познания. Знание первобытной истории не есть откапывание прими-

может быть? Мы совершенно забываем, что в этом хоре говорится о

165 тивного и собирание костей. Оно не есть ни половинчатое, ни целое ес­ тествовознание, и если оно вообще что-то и есть, то - мифология.

властном, о неуютном (8иуоу), если мы думаем, что поэт выставляет

Первая строфа и антистрофа называют море, землю, животных

(8I8a~aTO не значит: человек изобрел, но: он обретается в сверхвласти­

как сверхвластительное, которому во всей его верховной власти Вла­

тельном и только в нем обрел самого себя: власть подобным образом

сти-деятельный помогает ворваться в открытость.

деятельного. «Самого себя» означает, в соответствии с предыдущим, то-

Вторая строфа, если смотреть со стороны, переходит от изобра­ жения моря, земли, животных к характеристике человека. Но во второй строфе только о человеке говорится так же мало, как в первой строфе и

го, кто одновременно прорывается и переламывает, захватывает и под­ чиняет.

Это прорывание, переламывание, захватывание и покорение (Ацвогеспеп, Цшогеспеп,

антистрофе мало говорилось о природе в узком смысле.

Einfangen, Niederzwingen) являются сами по се­

Напротив, все то, что теперь подлежит называнию, язык, пони­

бе лишь открытием сущего как моря, как земли, как живности. Прорыв

мание, настроение, страсть и зодчество, в не меньшей степени принад­

и перелом происходят только тогда, когда силы языка, разума, настрое­

лежат сверхвластительному, каковым являются море, земля и животные.

ния и созидания сами оформляются власти-деятельностью. Власти-дея­

Разница заключается лишь в том, что оно овладевает человеком и несет

тельное поэтического сказывания, мыслительного наброска, созидаю­

его, теснит и опаляет, в то время как то, первое, проникает его своей

щего строительства, деятельности на благо государства не есть приве­

властью

дение в действие способностей, которыми обладает человек, но есть ук­

как нечто,

что

он

в

качестве

сущего,

каковым

является

сам,

рощение

специально должен перенять.

Сквозное властвующее

(das Durchwaltende)

потому ничего не

и

раскрывается

связывание как

властных

таковое,

если

сил,

благодаря

человек

которым

вступает

в

него.

сущее Эта

теряет от своего сверхвластительного всевластия, что человек немедлен­

раскрытость сущего есть та власть, которой должен овладеть человек,

но принимает его в свою власть, используя оную как таковую. Благода­

чтобы в своей власти-деятельности быть посреди сущего прежде всего

ря этому скрывается mШIЬ неуютное языка и страстей как нечто, к чему

самим собой, Т.е. человеком историческим. То, что здесь, во второй

приложен человек в качестве историчсского, тогда как ему-то кажется,

строфе, подразумевается под 8uуоу, мы не можем толковать ни как

будто ОН сам всем этим располагает. Неуютность этих сил заключается

изобретение, ни просто как способность или свойство человека.

в их кажущейся доступности и привычности. Они непосредственно под­ чиняются человеку только в своем бесчинстве изгоняют его из его сущностного чина

i, '

здесь человека изобретателем того, что есть зодчество и язык. Слово

(Wesel1).

(Unwesen)

и тем самым

Благодаря этому чело­

Только если мы поймем, что употребление власти в языке, в ра­ зуме, в созидании, в строительстве созидает [что всегда означает: про­

из-водит

(her-vor-bringt)]

властное деяние

(Gewalt-tat)

по прокладыва­

веку начинает казаться близким то, что в основе своей еще недоступней и

нию дорог во властвующем повсюду сущем, только тогда мы поймем

властительней. чем море и земля.

неуютность всего Власти-деятельного. Ибо человек, подобным образом

Насколько человек неприкаян в своей сущности, обнаруживает

снуя повсюду, не становится безысходным во внешнем смысле, т.е, в том

лелеемое им мнение о себе как о том, кто изобрел и был в силах изобрес­

смысле, что, натыкаясь на внешние преграды, из-за них не продвигает­

ти язык и рассудок, зодчество и поэзию.

ся вперед. Именно таким образом он может продвигаться все дальше и дальше. Безысходность человека состоит скорее всего в том, что он от­

брасывается назад на им же проторенные пути; стараясь удержаться в

166

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

234

167

Ограничение бытия

235

своей колее, застревает в ней, очерчивает в этой западне круг своего

в современном смысле. ТЕХУll мы переводим как «знание»

мира, запутывается в видимости и тем самым выключаег себя из бытия. И вот так изворотливо вращается он в собственном кругу. Он может

это требует пояснений. Знание подразумевает здесь не результат про­

обойти стороной все, что является инородным по отношению к этому

суть всегда лишь приложение, хотя и неизбежное для знания. Знание

(Wissen),

но

стых умозаключений о неизвестном доселе наличном. Такие сведения

кругу. Он может применить любую уловку в нужном месте. Власти-дея­

есть, если иметь в виду настоящий смысл ТЕХУll, начальное и постоян­

тельность, изначально созидающая пути, в самой себе производит свое

ное смотрение за пределы какого бы то ни было наличного. Это вы­

собственное безобразие изворотливости, которая в самой себе есть бе­

сматривание различным образом, различными путями и в различных

зысходность в той степени, в какой она самое себя сгоняет с пути ос­

областях вносит в творение прежде всего то, что только и дает уже на­

мысления видимости, где она подвизается.

личному его

Лишь в одном всякая власти-деятельность терпит непосредст­

венно поражение. Это смерть. Она перскрывает вершины (iiber-endet)

ВОЗМОЖНу10

определенность

и тем

(ins

Wегk-sеtzеп-kбппеп) бытие как всякий раз то или иное сущее. Искусство

всякой завершенности, переходит границы (iiber-grenzt) всякой ограни­

в собственном смысле и произведение искусства греки потому подчерк­

ченности. Здесь нет ни прорыва, ни перелома, ни захвата, ни подчине­

нуто называют ТЕХУll , что искусство самым непосредственным образом

ния, НО это неуютно-зловещее, которое сразу и навсегда устраняет все

приводит бытие, Т.е. в себе стоящее явление, к стоянию [в некоем при­

уютно-домашнее, не есть особое событие, которое надлежит назвать

сугствующем (в творении)]. Творение искусства есть, в первую очередь,

среди прочего, потому что и оно в конце концов наступает. Человек бе­

творение не потому, что оно сотворено, сделано

(gewirkt ist),

но потому,

зысходен перед лицом смерти не только тогда, когда приходит время

что ОНО производит бытие

умирать, но постоянно и по существу. Поскольку человек есть, он сто­

wirken)

ит в неотвратимости смерти. Так сиюбытность сама есть свершающая­

становится зримым властвующее восхождение, фUat<;. Только через тво­

ся не-уютность. (Свершающуюся неуютность с самого начала должно

рение искусства как через бытийствующее бытие все остальное являю­

обосновывать как сиюбытность.)

Называя это властное и неуютное, поэтический набросок бы­ тия и человеческой сущности ставит себе собственную границу.

168

относительные права,

самым ставит ему границу. Знание есть умение вносить в творение

(er-wirkt)

в некоем сущем. Про-изводить (ег­

значит здесь вносить в творение, в котором как в являющемся

щееся и обнаруживаемое утверждается как сущее или же как то, что несть сущее, и становится доступным, ясным и понятным.

Так как искусство в особо подчеркнутом смысле приводит к

Ибо вторая антистрофа не приводит наименований еще и дру­

стоянию И проявляет в творении бытие как сущее, то его и можно имен­

гих сил, но все, сказанное прежде, приводит к внутреннему единству.

но как умение-вносить-в-творе~ие считать тЕХУll. Внесение-в-творение

Заключительная строфа сводит целое к его основной черте. После того, что МЫ выявили, проделав первое действие, основная черта собственно

есть открывающееся про-изводство бытия в сущем. Это превосходящее, производящее открытие и открытость есть знание. Страстное знание

сказываемого (80уататоу) попала в некое чередование двух смыслов

есть вопрошание. Искусство есть знание и поэтому ТЕХУll, а вовсе не по­

8оуау. Соответственно этому, заключительная строфа, обобщая, назы­

тому, что для его осуществления нужны «технические» навыки, инстру­

вает три вещи.

менты и материалы,

1. Власть, властное, в котором вращается деяние власти-деятельного, есть целый круг препорученной ему механики, то flaxav6Ev.

основном решающем качестве; ибо властидеятельность есть применение

Таким образом, ТЕХУll выделяет

8EtVaV, властидеятельное в его

Слово «механика» мы берем не в пренебрежительном смысле, а подра­

власти против сверхвластительного: знающее отвоевывание прежде за­

зумеваем нечто существенное, заЯВЛЯ10щее о себе в греческом слове

крытого бытия для являюшегося как сущего.

TtXV'l. Ttxv'l не означает ни искусства, ни умения, ни тем более техники

169

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

236

Подобно тому, как

Ограничение бытия

в качестве властидеятельности со­

средоточивает свою сущность в греческом исходном

сущего ~~ каЛОV, разламывания, не-постоянства, нескладности и нелад­ ности (Ungefiigе, Unfug). Чем выше вершина исторической сиюбытно­

как сверхвластительное проявляется в греческом

сти, тем шире разверзается пропасть для внезапного срыва в неистори­

2.

8clVOV

TEXVll, так и 8пvоv 8lKll. Мы его перево­

дим как лад

(Fug). Этот лад мы понимаем прежде всего в смысле сла­ женности (Fuge) и ладности (Gefuge); затем как склад, стечение событий (Fugung), как указание, которое отдает сверхвластительное своему вла­ ствованию; наконец, как улаживающую ладность (das fiigende Gefiige), которая вынуждает к прилаживанию (Einfiigung) и подлаживанию (Sichfiigen). Если 8LKll перевести как «справедливость» и понимать ее мо­ рально-юридически,

8LKll

(Machtigkeit)

есть лад. Бытие, фUaLС;, как властвование есть

Так 8пvоv как сверхвластительное

(TEXVll)

Завершив второе действие, спросим, в чем же состоит третье.

в) Третье «действие»: собственно толкование как сказывание несказанного. Сиюбытность исторического человека как брешь для раскрытия бытия в сущем ~ промежуточный случай

как власти­

вершает стягивание целого в сущность неуютнейшего, Осталось обра­

противостоят друг другу, хотя и не как две наличные

тить внимание на некоторые частности и подробное их объяснение. Это

(8LKll)

и

8LKll. 8clVOV

Действие третье. Решающая истина текста была выявлена в первом действии. Второе действие провело нас по всем существенным

областям властного и властидеятельного. Заключительная строфа за­

изначальная собранность: Л6уос;, налаживающий лад: деятельное

хаоса.

как нормы. Сверхвла­

стительное во всех своих областях и владениях по отношению к своей

державности

ческое, которое еще только устремляется куда-то посреди безысходного

тогда слово потеряет свое метафизическое содер­

жание. То же самое относится к толкованию

вещи. Это противостояние состоит скорее всего в том, что

TEXVll

восста­

лишь дополнит ранее сказанное, но не потребует нового пути толкова­

ет против

стороны, будучи ладом, имеет власть

ния. Если ограничиться пояснениями непосредственно высказанного в

сладить

Взаимное противостояние есть. Оно

трагедии, толкование придет к концу. Тем не менее с этого оно только

8LKll, которая, со своей (verfiigt) со всякой TEXVll.

есть лишь постольку, поскольку неуютнейшее, человеческое бытие, со­

начинается. Собственно толкование должно показать то, чего уже нет в

вершается, если человек бытует

словах и что все же сказано. Для этого толкование по необходимости

3.

(west) как историческое

свершение.

Основная черта 8п мотстом заключается во взаимодействии

двух смыслов

170

237

8clVOV.

Знающий попадает в самый центр лада, вбрасыва-

ет «броском» бытие в сущее и никогда не в силах овладеть сверхвпасти­

нуждается во власти. Самое существенное нужно искать там, где научная интерпретация ничего уже больше не видит и все, что выходит за ее пределы, клеймит как ненаучное.

между

Однако здесь мы можем, поскольку решили ограничиться этим

скверным и благородным. Любое властидеятельное укрощение властно­

отдельно взятым хором, отважиться на третье действие только в опре­

го есть либо победа, либо поражение. И то, и другое каждый раз по­

деленном отношении, сообразно нашей задаче и ступая с большой ос­

разному выбрасывается из домашнего уюта и по-разному разворачива­

торожностью. Памятуя о сказанном о первом действии, начнем с того,

ет опасность приобретенного или потерянного бытия. Обоих каждый

что мы получили во втором В результате пояснения заключительной

раз по-разному обступает опасность погибнуть. Властидеятельный тво­

строфы.

тельным. Поэтому его бросает между ладным и не-ладным,

не-мыслимое,

L'.пvОтатоv, заключенное в 8пvоv, неуютнейшее неуютного, ле­

кто добывает несвершенное и дает явиться невидимому, этот властидея­

жит во взаимодействии МК11 и тЕХУ11. Неуютнейшее не есть просто пре­

тельный всегда стоит в положении дерзания (ТОЛI-Ю, СТ.

восходная степень неуютного.

рец,

тот,

кто

отправляется

в

не-сказанное,

врывается

в

371).

Дерзая ов­

ладеть (Ee\vaItigUl1g) бытием, он должен при этом допустить натиск не-

По характеру своему оно есть нечто

единственное в своем роде в неуютном. Во взаимодействии сверхвласти-

171

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

тельного сущего в целом и властидеятельной сиюбытности человека ро­

тем самого внесения в творение. Сверхвластительное, бытие действенно

ждается возможность срыва в безысходное и бесприютное: погибель.

утверждает себя как история.

Однако эта погибель, как и возможность ее, возникает не под конец, когда властидеятельный прорвется и сорвется отдельным властным дея­

В качестве бреши для раскрытия внесенного в творение бытия сmo-бытность исторического человека есть промежуточный случай, в

нием, но с самого основания властвует и бодрствует во взаимодействии

котором внезапно восходят властные силы освобожденного сверхвла­

сверхвластительного и властидеятельности. Властидеятельность долж­

стия бытия и входят в деяние истории. Греки интуитивно догадывались об этой внезапности и единственности сию-бытности, к коим ОНИ пону­ ждались самим бытием, открывающимея им как фumс;, л6уос; и OLK'l. Не­

238

на разбиться о сверхвластие (Ubergewalt) бытия, если бытие властвует как фumс;, восходящее властвование. Но эта необходимость разбиться может существовать лишь по­

стольку, поскольку то, что должно разбиться, понуждается к подобной сию-бытности

(Da-sein).

Человек, в свою очередь, властительное к та­

кой сию-бытности, выбрасывается в необходимость такого бытия, так как

сверхвластительное как

таковое,

нуждается для себя в обжитом месте

172

чтобы явиться

(Statte).

властвующим,

Будучи понята из самим

239

мыслимо, чтобы греки предрекли сами себе на последующие тысяче- 173

летия быть создателями культуры Европы. Так как они в единственной необходимости своей сию-бытности нуждались единственно во власти и эту необходимость, таким образом, не устраняли, а только увеличивали, они добыли для себя главное условие своего действительного исто­ рического величия,

бытием вынужденной необходимости, только и открывается нам сущ-

Таким образом, познанная и поэтически возвращенная в свою

ность человеческого бытия. Сию-бытность исторического человека зна­

основу сущность человеческого бытия остается по характеру своей тай­

чит: быть определенным как брешь, в которую, являя себя, врывается

ны закрытой для понимания, если оное преждевременно прибегает к ка­

сверхвластие бытия, дабы самая эта брешь о бытие разбилась.

ким бы то ни было суждениям.

го и дать ворваться туда тому, чем оно овладевает. Само бытие бросает

Оценка человеческого бытия как высокомерия и гордыни в пре­ небрежительном смысле выводит человека из его сущностной необходи­ мости быть промежуточным случаем. Такая оценка предполагает чело­

человека в колею от-рыва, который его самого через него же самого как

века как нечто наличное, помещает его в пустое пространство и оцени­

отступающего понуждает к бытию, дабы внести его в творение и тем

вает по некоему, внепоставленному, табелю о рангах. К этому виду не­

Неуютнейшее (человек) есть то, что оно есть, ибо с самого осно­ вания занято уютно-домашним и охраняет его, чтобы вырваться из не­

самым держать открытым сущее в целом. Поэтому властидеятельный не

Понимания относится, однако, и мнение о том, что якобы сказывание

ведает блага и благодеяния (в обычном смысле), не ведает и умиротво­

поэта есть, собственно говоря, невысказанное отвержение этого челове­ ческого бытия, скрытый совет отречения от власти, отречения в смысле

рения и удовлетворения успехами или же признанием и подгверждением

оного. Во всем этом властидеятельный как творец зрит только види­

заботы о покое и удобстве. Подгверждение этому мнению в полной ме­

мость совершенства, которой он пренебрегает. В волении неслыханного

ре можно найти даже в заключении хора.

он отвергает всякую помощь. Гибель для него есть глубочайшее и ши­

Сущий так [именно в Смысле неуютнейшего] должен быть отлу­

рочайшее Да сверхвластительному. В разрушении сработанного творе­

чен от очага. Заключительные слова хора ни в коем случае не противо­

ния, в знании того, что оное есть только неладность и oap~a (свалка не­

речат тому, что он до этого сказывает о человеческом бытии. Посколь­

чистот), предоставляет он сверхвластительное своему ладу. Но не в

ку хор Восстает против неуютнейшего, в нем говорится, что этот способ

форме «душевных переживаний», в которых вращается душа творяще­

го, и не в форме мелкого чувства неполноценности, но единственно пу-

бытия не есть повседневный. Такую сию-бытность нельзя ВЫчитать из рутины любых занятий и поступков. Заключительные слова хора столь Мало удивляют, что мы бы сами удивились. если бы их не было. В своей

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

240

Ограничение бытия

отстраняющей установке они суть непосредственное и полное подтвер­

ждение неуютности человеческой сущности. В заключительных словах сказывание хора возвращается в свое начало.

,

241

в поэтически высказанном взаимодействии ЫК11 и T€Xy11 первое

представляет бытие сущего в целом. Уже за некоторое время до Софокла мы наталкиваемся в мышлении греков на такое истолкование

(&tK11)

этого слова. Самое древнее из дошедших до нас изречений, изречение

174

§ 53. Новое истолкование изречения

Анаксимандра, говорит о бытии в сущностной связи с ЫК11. То же самое Гераклит именует словом ЫК11 там, где он опреде­

Парменида в свете

софоклова хора. Сопричастность voEТvu E[vm как взаимодействие

ляет сущностные черты бытия, Фрагмент 80 начинается словами'

ЕL&€VШ Ы: XP~ ТОУ п6Лч.lOV €6YTa ~uVOV кп] ЫК11У EptV, «однако иметь в виду необходимо ,раз-межевание, бытующее как Сопряжение, и лад как Супротивное ...» .tH K 11 как налаживающая ладность сопричастно супро­

TEXVfJ и 8fKry. Несокрытость как неуютность. Разумение как решение. ;1Oyo~ как потребность и основа языка Но какое отношение все это имеет к изречению Парменида? Он нигде не говорит о неуютности,

он весьма трезво говорит только

о со­

(в присутствии) являющееся и, таким образом, бытует как бытие (ср.

причастности друг другу разумения и бытия. Вопрос о том, что означа­

фр.

ет сопричастность, вывел нас на окольный путь толкования Софокла. толкование Парменида. Безусловно, нет. Но мы должны вспомнить об

Парменид, в конце концов, сам остается решающим свидетелем философского употребления слова ЫК11 в сказывании о бытии. ЫК11 для него богиня. Она попеременно хранит замыкающие и размыкающие

изначальной сущностной связи поэтического и философского сказыва­

ключи к вратам дня и ночи, т.е, к путям (Разоблачающего, enthiillend)

Чем оно поможет нам? Мы ведь не можем его просто взять и внести в

ния; особенно в том случае, когда речь, как и здесь, идет о начальном поэтически-мыслительном

основании и учреждении исторической сию­

23 и 28).

бытия, (искажающей, versteUend) Видимости и (замкнутого, verscblossen) НИчто. Это означает: сущее открывается постольку, поскольку обнару­

бытности народа. За пределами этой общей сущностной связи мы тот­

живается и охраняется лад бытия, Бытие как ЫК11 есть ключ к сущему в

час наталкиваемся на определенную,

и

его ладности. Этот смысл ЫК11 можно однозначно почерпнуть из три­

заключи­

дцати великолепных ВСтупительных стихов «поучению) Парменида, ко­ торые дошли до нас в законченном виде. Назвать Поэтическое и фило­

содержательно

объединяющую

мысль, и поэзию черту.

Во втором действии в обобщающей

характеристике

тельной строфы нарочито было выделено взаимодействие

l;(Kll

есть сверхвластительный лад.

TEXVll

blKll

и

TEXVll.

есть властидеятельность

зна­

ния. Взаимодействие обоих есть свершение неуютности. Теперь

мы утверждаем:

сопричастность

уоЕ1у

(разумения)

и

софское сказывание о бытии значит учредить и ограничить его (бытие) тем же самым словом ЫК11.

Другое доказательство нашего утверждения, которое осталось в общих чертах привести, заключается в следующем. Ранее уже указыва­

Е1vш (бытия), о котором говорит изречение Парменида. есть не что

лось на то, каким образом в разумении как прИ-нимающем пред-ъятии

иное, как оное взаимодействие.

раСКРЬ,mается с~щее как таковое и так вы-является внесокрытость. На- 176

Если это выявляется, тогда достоверно

прежнее утверждение, что высказывание Парменида прежде всего огра­

тиск ТЕХ У11 на &lK11 является для поэта тем свершением, благодаря кото­

ничивает сущность человеческого бытия, а не высказывается о человеке

рому человек становится бездомным. В таком выхождении из уютно-до­ машнего домашнее только и раскрывается как таковое. Но заодно и только так раскрывается и чуже-странное, сверхвластительное как та­

в каком-либо случайном отношении.

175

тивному раз-межеванию, в качестве какового фUО't<;, восходя, ВЫявляет

Для доказательства нашего утверждения приведем сначала два

общих довода. Затем попытаемся истолковать изречение отдельно.

ковое. В свершении (Geschehnis) неуютности раскрывается вместе с тем

242

сущее в целом. Это раскрытие есть свершение (Geschehen) несокрыто­ сти. Оная есть не что иное, как свершение неуютности.

Безусловно, возразим мы, это относится к тому, что говорит по-

эт. Но то, чего нам не хватает в трезвом изречении Парменида, есть указанная выше неуютность.

Теперь в связи с этим необходимо показать трезвостъ мышления в ее истинном свете, чему поможет отдельное толкование изрече­ ния. Мы заранее говорим: если бы обнаружилось, что разумение в его

сопричастности бьrппo «5(КI1) есть нечто, что нуждается во власти и в

качестве властидеятельности является необходимьuм и как необходи­

мость может устоять только в неотвратимости борьбы [в смысле

п6 Л ч.1О<; и Ept<;, если сверх этого в процессе доказательства выяснится, что разумение явно находится в связи с логосом и этот логос выявляет себя как основа человеческого бытия, - значит, наше утверждение по­ лучило свое обоснование из внутреннего родства философского изречения и поэтического сказьшания. Мы подчеркиваем три вещи:

1. Разумение есть не простой процесс, а принятие решения (Ent-

177

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

243

образом решительно предпринятого выхода на путь к бытию сущего выталкивает человека прежде всего из ближайшего и привычного уюта.

Только если мы поймем разумение как такой выход, мы защи­ тим себя от ошибки ложного толкования разумения как любого поведе­ ния человека, как некоего само собой разумеющегося использования

его духовных способ~остей или паче того

-

как духовного процесса,

происходящ~о случаиным образом. Разумение, напротив, отвоевано у повседневнои суеты в борьбе с ней. Его сопричастность бытию сущего

осуществляется не сама собой. Оглашение этой сопричастности не есть простое установление факта, оно отсьшает к той борьбе. Трезвость из­ речения есть трезвость мысли, для которой строгость разумеющего по­

нятия составляет основной образ понятости

_

К п.

2. Ранее

мы приводили фр.

6,

(Ergriffensein).

чтобы выявить отличие трех

путеи друг от друга. Тогда же мы сознательно отказались от более под­

робного толкования первого стиха. Теперь мы читаем и слышим его по­

другому: ХРТ) то Л€.У[IV Т[ УОf.l:У Т' [ОУ Еw[vш. Тогда перевод гласил: «Потребно есть как собранное поставление, так и разумение: то, что су-

ще, (есть) бытие». Мы видим: здесь рядом названы УОЙУ и лtуf.lV, разу-

мение и логос. Сверх этого, в начало стиха резко поставляется xPтl' «Потребны разумение и логос». Вместе с разумением названо лtуf.l V как

scheidung). 2. Разумение находится во внутреннем сущностном единстве с

свершение того же характера, лtУ[IV названо даже первым, Логос не

логосом. Оный есть необходимость.

может здесь означать собранность как слаженность

(Fuge)

бытия, но

3. Логос обосновывает сущность языка. Как таковой он есть борьба и обосновывающая причина исторической сиюбьrrности челове­

долже~ в единстве с разумением подразумевать то (человеческое) вла­

ка посреди сущего в целом.

собранности.

К п. 1. Not::Lv, разумение, понято в его сущности еще недостаточ-

но, нужно хотя бы избегать его смешения С' мыслительной деятельно­ стью или, паче того, с суждением. Разумение, которое ранее бьшо оха­ рактеризовано как отношение воспринимающей позиции к явлению су­

щего, есть не что иное, как особый выход на отдельный путь. Это за­ ключает в себе: разумение есть проход сквозь скрещение тройного пути.

Таковым оно может стать только в том случае, если оно с самого осно­ вания есть решение в пользу бытия против ничто и тем самым разлад с

видимостью. Такое существенное решение должно все же, чтобы совер­ шиться и удержаться от постоянно угрожающего увязания в повседнев­

ном и будничном, применить власть. Властность (Gewalt-tat) подобным

сто-деиствие

(Gewalt-tat),

согласно которому бытие собирается в своей

Потребно собирание, принадлежащее разумению.

Оба

должны происходить «ради бытия». Собирание здесь означает: улавли­ вать себя посреди рассеяния в непостоянное, вновь вьшавливать себя из хаоса в видимость. Но это собирание, которое все еще есть отход, может быть совершено только в силу собирания, которое, будучи возвра­ том, осуществляет вталкивание сущего в собранность своего бытия.

Так логос в качестве собирания попадает здесь в потребность

(Not)

и

отделяется от логоса как собранности бытия фUat<;. лtУ[IV как собирание, как собирание человека в лад

(Fug),

помещает человека прежде все-

го в его сущность и ставит ее, таким образом, в не-уютное, покуда уютом правит видимость привычного, обычного и плоского.

178

244

Остается спросить, почему лtУf.l V названо перед уоЕ1У. Ответ гласит: только исходя из лtУf.lV УОЕlу получает свою сущность как со­ бирающее разумение.

Определение сущности человеческого бытия, которое осуществ-

245

детельствует об изначальности данного определения, что как раз у

Платона и Аристотеля начинается уже упадок определения Л6уа<;, бла­ годаря чему и становится возможной логика. С тех пор, а значит на

протяжении двух тысячелетий эти отношения между Л6уо<;, ал~еf.lа,

ляется в начале европейской философии, не происходит путем выхваты­

фUOl<;, уоЕ1у и {Ма запрятаны

вания каких-то свойств особи «человек» в отличие от других тварей.

нятном.

(versteckt)

и прикрыты

(verdeckt)

в непо­

Человеческое бытие определяется из отношения к сущему как таковому

Однако вначале происходит следующее: Л6уо<;, в качестве обна­

в целом. Человеческая сущность проявляется здесь как отношение, ко­

руживающего собирания, которое, в свою очередь, есть бытие как лад в

торое только и открывает человеку бытие. Человеческое бытие как по­

требность разумения и собирания есть понуждение (Nбtiguпg) к свободе приятия ТЕХУll, знающего внесения бытия в творение (Ins-Werk-Setzens des Seins). Такова история.

79

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Из сущности Л6уо<; как собирания вытекает сущностное следст-

вие для характеристики ЛЕУЕIV. Так как ЛЕуf.lV в качестве подобным об­

смысле л6уо<;, становится необходимостью сущности исторического че­ ловека. Нужно сделать только один шаг, дабы уразуметь, как таким об­

разом понятый Л6уа<; определяет сущность языка и как Л6уа<; становит­ ся наименованием речи. Человеческое бытие есть по своей историче­ ской, раскрывающей историю сущности логос, собирание и разумение

бытия сущего; свершение того неуютнейшего, в котором сверхвласти­

разом определенного собирания связано с изначальной собранностью

тельное через властидеятельность становится явлением и приводится к

бытия, а бытие означает: входить-в-несокрытость, то основным харак­

стояшпо. Но из хора «Антигоны» Софокла мы уловили: одновременно

тером этого собирания является раскрытие (Вгёйпеп), обнаружение

с прорывом в бытие происходит вхождение в слово, в язык.

(Ойепоаппаспеп): ЛЕуf.lV вступает в ясную и четкую противополож­

ность прикровенности и закрытости (Уегпескеп und Verbergell). Это непосредственно и недвусмысленно доказывается изречени­

ем Гераклита. Фр. 95 гласит: «Господин (Herrscher), чье прорицание со­

вершается в Дельфах, обтг лtУf.l оёте крUПТf.I, он не собирает, не скры­ вает, алла °l1l-1аLvf.I, но подает знаки». Собирание противополагается

Вместе с вопросом о сущности языка на поверхность всегда вы­

ходит вопрос и о происхождении языка. Ответ ищут окольными путя­ ми. Первым, решающим ответом на вопрос о происхождении языка ос­ тается и здесь: происхождение это

-

по-прежнему тайна; и не потому,

что люди до сих пор были недостаточно хитры, но потому, что все хит­

рости и вся проницательность попадали впросак, пока не стали всеоб­

здесь сокрытию (Уегоегяеп). Собирать значит здесь от-крывать (епг­ Ьегяеп), обнаруживать (offel1bannachel1). Здесь позволено поставить

щими. Таинственность принадлежит сущности происхождения языка.

простой вопрос: откуда слово ЛЕуЕIV, собирать, могло получить значе­ ние обнаруживать (открывать) в противоположность к скрывать, если

ного и неуютного в прорыве

не от основы сущностного отношения к Л6уо<; в смысле фUОI<;? Показую­ щее (zeigel1d) себя в выхождении властвование есть несокрыгость. Соот­ ветственно этому отношению, лtУf.lV означает: производить несокры­

тое как таковое, сущее в его несокрытости. Так Л6уо<; не только у Герак­ лита, но еще у Платона имеет характер 811ЛООV, обнаружения. Аристо­ тель обозначает ЛЕуf.lV тоО Л6уоu как апофаLVЕаещ, приводить-к-пока­

зыванию-себя (zum-siсh-Zеigеll-Ьril1gеп) [ср. Sein und Zeit, §§7 и 44]. Эта характеристика Лf.Уf..1 v как открывать и обнаруживать тем сильнее сви-

Смысл же этого таков: ЯЗЬП< мог возникнуть только из сверхвластитель­

(Aufbruch)

человека в бытие. В этом про­

рыве ЯЗЬП< как словостановление бытия был

-

поэзией. Язык есть пра­

поэзия, в которой народ творит бытие. Наоборот, великая поэзия, бла­

годаря которой народ вступает в. историю, начинает построение стати (Gеstаltuпg) принадлежащего этому народу языка, Греки создали и по­ знали эту поэзию благодаря Гомеру. Язык открылся их сиюбытности

как прорыв в бытие, как раскрывающее построение стати сущего. То, что язык есть логос, собирание, вовсе не само собой разуме­ ется. Но мы понимаем это толкование языка как логоса, исходя из на-

180

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

246

чала исторической сиюбытности греков, из основного направления, в

Отрывок гласит (УIII,

котором им вообще раскрылось бытие, и они установили его в сущем. Слово, называние, ставит открывающееся сущее из непосредст­ венного сверхвластительного натиска обратно в его бытие и сохраняет

181

его в этой открытости (OtТenheit), ограниченности и постоянстве. Обычно называние не задним числом наделяет уже очевидное (otТenbar) сущее обозначением и опознавательным знаком, называемым «слово», а наоборот: слово опускается с высоты своего изначального власто­

действия как раскрытия бытия до простого знака, и именно так, что он затем сам подключается к сущему. В изначальном сказывании бьпие су­ щего раскрывается в складе

(Gefuge)

своей собранности. Это раскрытие

собирается во втором смысле, согласно которому слово сохраняет изна­

чально собранное и, таким образом, управляет властвующим, фUснс;. Человек есть некто, стоящий и действующий в логосе, в собирании: со­ биратель.

Он принимает и осуществляет управление властвованием

сверхвластительного.

Но мы знаем: эта властидеятельность есть неуютнейшее. Ради

T6~a, дерзания, человек с необходимостью приходит и к дурному, и к добродетельному и благородному. Где язык говорит как нуждающееся во власти собирание, как укрощение сверхвластительного и как охране­

ние, там и только там необходимы также несвязанность и потеря. По­

требно

MyELV:

Логос как язык не делается сам по себе. По­

xpтl то ЛЕуЕLV, потребно собирающее разумение бытия

сущего. [Откуда понуждает потребность?

Woher Пбtigt die Not?]

К п. бранности

3. Так как сущность языка обнаруживается в собирании со­ (Gesammeltheit) бытия, то язык как повседневная речь лишь

тогда достигает своей истины, когда сказывание и слушание направле­

ны на логос как собранность в смысле бытия. Ибо в бытии и его складе сущее изначально и авторитетно, как бы уже заранее заявляет о себе

как о ЛЕУ6~ЕVОV, как о собранном, сказанном, пред- и вы-сказанном. Лишь теперь мы понимаем всю совокупность отношений, в которых на­ ходится изречение Парменида, согласно которому разумение происхо­

дит ради бытия.

1.,

182

ние совершается. А именно не без сущего, в котором оно (бытие) уже высказано, ты обнаружишь (обретешь) разумение». Отношениек лого­ су как к фumс; делает

MYELV разумеющим собиранием, а разумение -

собирающим. Поэтому ЛЕуELV, чтобы самому оставаться собранным, должно отвергнуть всякое простое говорение, словоохотливость и речи­ стость. Вот и у Парменида мы находим резкое противопоставление

Л6уос; и улwааа (фр. 7, СТ. 3 сл.). Отрывок соответствует началу фр. 6, где в связи с прокладыванием первого необходимого пути к бытию го­

ворится, что потребно собрать себя в направлении бытия сущего. Те­ перь речь идет о наставлении по поводу путешествия по третьему пути

_

в видимость. Он ведет через сущее, также всегда стоящее в кажимо­

СТИ. ОН обычен. Поэтому знающий человек должен постоянно отры­

вать себя от этого пути, уходя в ЛЕУEl V И

voE1v

бытия:

«и вовсе не должна тебя довольно-таки лукавая привычка принуждать, направляя на этот путь,

чтобы ты затерялся в не-видящем глазении и наполненном шумом слушании

и в словоохотливости, но решай разделяя,

поставляя перед собой воедино собранное доказательство

многообразного противоборства,

крытия бытия его прикрытие, вместо собирания в склад и лад рассеива­

(Unfllg).

34-36):

«Сопричастныдруг другу разумение и то, ради чего это разуме­

этому язык как свершение есть всегда одновременно и речь, вместо рас­

ние внескладности

247

Ограничение бытия

данное мною».

Л6уос; находится здесь в самой тесной связи с

Kp(VELV, С разделе­

нием как разрешением в исполнении собирания к собранности бытия.

Избирающий (aнslesend) «вы-чип> (Lesen) обосновывает и Hec~ на себе следование за бытием и защиту от видимости. В значении шится одновременно: избирать, выделять,

-

KpLVELV слы­

чиноустанавливающая мера.

Благодаря этому тройному указанию, истолкование изречения

вело нас столь далеко, что сделалось очевидным: у Парменида на самом

деле сказано о логосе. Логос есть потребность и нуждается в собственной власти для защиты от словоохотливости и небрежности. Логос вы­ ступает как

MYELV по отношению к фUmс;. В этом расхождении логос

как свершение собирания становится основой, которая обосновывает человеческое бытие. Поэтому мы говорим: в этом изречении дастся пре-

183

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

248

249

жде всего решительное определение сущности человека. Быть челове.

Там, в конце, что-то, впрочем, еще осталось от взаимодействия

ком значит принять на себя собирание, собирающее разумение бытия

логоса и человеческого бытия, но логос давно уже формализовался

сущего, знающее внесение являющегося в творение

Erscheinens)

и, приняв, управлять

(verwalten)

(Ins-Werk-setzen des

несокрытостью, охранять

ее от сокрытости и прикровенности. Так в начале европейской филосо­

(verau6erlicht) лее удавшемся

l;4iov

~ЕЛТЮТОV, наибо­

(bestgeraten) животном (Ксенофонт).

Здесь, в начале, человеческое бытие, наоборот, основывается в

фии уже становится зримым, как вопрос о бьпии с необходимостью включает в себя обоснование сиюбытности. Эта взаимосвязь бытия и

в способность рассудка и разума. Эта способность осно­

вывается на наличии существ особого рода, на

раскрытии бытия сущего.

сию бытности (и соответствующее вопрошание о нем) вообще не затра­

В поле зрения привычных и господствующих дефиниций, в поле

гивается ссылкой на гносеологическую постановку вопроса, так же как

зрения христиански направленной новой и новейшей метафизики, тео­

и внешним утверждением, что якобы всякая концепция бытия зависит

рии

от понимания (Autтassung) сиюбытности. [Если же вопрос о бытии ищет

должно казаться произвольным переосмыслением, втолковыванием то­

не просто бытие сущего, но само бытие в его сущности, тогда в полной

го, что никогда не сможет установить «точная интерпретация». Это

познания,

антропологии и

этики

наше

истолкование изречения

мере становится необходимым вытекающее из этого вопроса обоснова­

верно. Для обычного современного мнения сказанное есть на самом де­

ние сиюбытности, которое поэтому и только поэтому обрело имя «фун­

ле лишь результат той, вошедшей уже в поговорку, властности и одно­

даментальной онтологию>. ер.

сторонности, которая свойственна хайдеггеровскому методу истолкова­

Sein und Zeit,

Введение].

ния. Однако здесь дозволено и должно все же спросить: какое истолко­ вание есть истинное? То, которое просто принимает перспективу зрения

как

§ 54. Начальное толкование сущности человека фUat~ = AOYO~ (fvf)рw1ТОV lxwv, в отличие от позднейшей формулы: (fvf)рw1ТО~ = f;t1ov AOYOV lxov

своего понимания, потому что оно просто в ней оказалось и поскольку

эта перспектива предлагает себя как привычное и само собой разумею­ щееся: или же то, которое с самого начала ставит под сомнение привыч­

ное направление взгляда, ибо могло ведь так быть, и в действительно­ Это начальное раскрытие сущности человеческого бытия мы называемрешающим. Правда, оно не сохранилось и не удержалось в ка­

сти так оно и есть, что это направление взгляда указывает вовсе не на то, что следует увидеть.

совсем

В любом случае отказ от общепринятого и возвращение к во­

J84 иное: прннятая затем в Европе и доныне не поколебленная в господ­

прошающему толкованию есть прыжок. Прыгнуть может лишь тот, кто

ствующем мнении дефиниция человека как разумного существа. Дабы

берет правильный разбег. В этом разбеге решается все; ибо он означает,

сделать зримым отстояние этой дефиниции от начального раскрытия

что мы действительно вопрошаем и только этим вопрошанием и созда­

сущности человеческого бытия, мы формально можем противопоста­

ем направление взгляда. Но это свершается не как попало и не с опорой

вить начало и конец друг другу. Конец обнаруживается в формуле:

на некую объявленную нормой систему, но в исторической необходимо­

честве этого великого начала, следствием чего

аv8рwпос;

=l;4iov Л6УОV ЕХОУ, человек -

явилось нечто

живое существо, наделенное ра­

зумом. Начало мы заключим в вольно образованную формулу, которая

обобщает прежнее наше толкование: фumс;

сти и из нее, из потребностей исторической сиюбытности. лr.Уf.LV и уойу, собирание и разумение, суть потребность и вла­

Л6уос; аveрwпоv ЕХЫУ, бы­

сто-действие против сверхвластительного, но при этом всегда только

тие, сверхвластительное явление, вынуждает собирание, которое вбира­

для этого. Так, властидеятельные снова и снова будут отшатываться от

ет в себя человеческое бытие и обосновывает его.

этого использования власти, но все же отступить не смогут. В таком 01'-

=

шагывании и все же в такой воле к овладению

(Be\vaItigell\\·ollcll)

долж-

185

250

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

на время от времени проглядывать возможность, что овладение сверх­

любой оптимист. Их историческая сиюбытность стоит по ту сторону

властительным надежнее всего и полностью одержит победу в том слу­

пессимизма и оптимизма.

чае, если бытию, восходящему властвованию, которое бытует в себе как

Обе эти оценки рассматривают сиюбытность сходным образом

Л6уо<;, как собранность противоборствующего, будет по крайней мере

как некое предприятие

сохранена сокрытость

ние выражено в известной фразе Шопенгауэра: «Жизнь есть предпри­

и тем самым

отчасти

отрезана всякая возмож­

-

убыточное или прибыльное. Это мировоззре­

ность явления. К властидеятельности неуютнейшего относится данная

ятие, которое не покрывает своих расходов». Данная фраза не потому

дерзость [которая на самом деле есть высшее признание]: в отказе от

неверна, что «жизнь» в конце концов все-таки покрывает расходы, но

всякой открытости по отношению к являющемуся властвованию сверх­

потому, что жизнь (как сию-бытность) вообще не есть предприятие.

властвовать

(iiberwaltigen) над оным, быть равным ему в том смысле, закрьrгь (verschliessen) ДJIЯ его всевласти (Allgewalt) самое место явле­

Правда, она уже в течение многих столетий такова, и потому греческая

чтобы

сиюбытность и остается для нас загадкой.

Не-сиюбытность есть высшая победа над бытием. Сию быт­

ния,

Отказ от подобной открытости по отношению к бытию означа­

ность есть постоянная потребность поражения и возрождения своевла­

ет для сию бытности не что иное, как отречение от своей сущности.

стия против бытия, и именно в том виде, что всевластие бытия насилует

Оное требует: выйти из бытия илн же никогда не войти в сиюбытность

(в буквальном смысле) сиюбьrrность, делая ее источником своего явле-

(8

186

251

присутствие). Таковое высказано у Софокла в одном из хоров траге-

дии «Эдип в Колоне», ст.

1224 сл.: flтl фUVШ ТОУ апаvта VIK~ Л6УОV, «ни­

когда не войти в сию бытность

-

ния и в качестве такового овладевает ею, пронизывает властью и сохра­ няет тем самым в бытии.

это одерживает верх над собранно­

стью сущего в целом».

Никогда не принимать сию-бытность, flтl фбмп, сказано о чело­ веке как таковом, который, по существу, собран вместе с фU<Jl<; как ее

§ 55. Расхождение AOyo~и фti{j(~и преимущество AOyo~nepeд бытием. AOyo~ становится судилищем бытия, фti{7[~ превращается в оиа(а

собиратель. Здесь фUО"I<;, фUVШ употреблено в значении бытия человека, а Л6уо<;, в понимании Гераклита, как властвующий лад сущего в целом.

Расхождение Л6уо<; и фU<Jl<; свершается. Но это еще не есть выхо­

Это поэтическое слово высказывает сокровенное отношение сиюбытно­

ждение логоса. Это значит: логос выходит навстречу бытию сущего и

сти к бытию и его раскрытию, называя отдаленнейшую от бытия даль

выступает «против» него еще не так, чтобы самому [в качестве разума,

-

Vепшпft] становиться судилищем бытия и брать на себя и упорядочи­

не-сиюбытность. Здесь показуется неуютнейшая возможность сию­

бытности: в крайнем власто-действии против

сверхвластие

самого себя сломать

вать определение бытия сущего.

(Obergewalt) бытия. Сиюбытность обладает этой возмож­

Это происходит лишь тогда и только благодаря тому, что логос

ностью не как пустым выходом, но она есть эта возможность в той ме­

отказывается от своей начальной сущности, поскольку бытие как фU<Jl<;

ре, в какой сиюбытность вообще есть; ибо как сиюбытность она долж­

скрывается и перетолковывается. Вследствие этого меняется сиюбыт­

на все же, применяя власто-действие, разбиваться о бытие.

ность человека. Затяжной конец этой истории, посреди которого мы

От этого веет пессимизмом. Но было бы ошибкой награждать греческую сию бытность таким титулом, и не потому, что греки в основе

уже давно находимся, есть господство мышления как

так и рассудка,

Verstand)

ratio

(как разума,

над бытием сущего. Отсюда начинается пере­

своей были оптимистами, но потому, что такие оценки вообще не име­

брасывание «рационализмом и иррационализмом», которое по сию по­

ют отношения к греческой сиюбытности. Греки, правда, были пессими­

ру разыгрывается во всевозможных облачениях и под самыми противо­

стичнее, чем любой пессимист, однако они были и оптимистичнее, чем

речивыми заголовками. Иррационализм

-

лишь ставшая явной сла-

187

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

252

253

Ограничение бытия

бость и полное банкротство рационализма, и потому таков и сам. Ир­ рационализм есть выход из рационализма, ведущий не к свободе, а еще вернее приводящий в дебри рационализма, ибо он оживляет мнение,

а) Фит ~ становится !'о/а: t'O/а как следствие сущности становится самой

будто бы рационализм преодолевается простым отрицанием, в то время

сущностью. Истина становится правильностью.

как он стал еще опаснее, ибо прикровенно и беспрепятственно ведет свою

Aoyo~ становится d"офаvт ~ и первоистоком категорий

189

игру.

в задачу данной лекции не входит изложить внутреннюю исто-

188

рию, в которой осуществилось формирование (господства мышления

ствующего

1. Для бытия (фumс;) в качестве определяющего и первовла­ (vorwaltend) имени выдвигается в конце концов слово (8Еа,

логики]) над бытием сущего. Подобное изложение, несмотря

Е180С;, «идею). С тех пор истолкование бытия как идеи господствует на­

на его внутренние трудности, останется безо ВСщ<ИХ исторических по­

до всем европейским мышлением, проходя сквозь историю его измене­

следствий, пока мы сами не пробудим силы собственного вопрошания

ний вплоть до сегодняшнего дня. В этом происхождении закшочено

из нашей и для нашей истории в ее теперешнем моменте.

также обоснование того, что в великом и окончательном завершении

[как

I

К п.

ratio

В противовес этому необходимо, пожалуй, еще показать, как на

первого акта европейского мышления, в системе Гегеля, действитель­

основе начального расхождения Л6уос; и фоо«; происходит то выхожде­

ность действительного, бытие в абсолютном смысле постигается как

ние логоса, которое впоследствии становится исходным для установле­

«идею) И так подчеркнуто именуется. Но что же это значит, что фumс; у

ния господства рассудка.

Платона толкуется как [Ыа?

Это выхождение логоса и пред-уготовление стать судилищем

Уже при первом вводном определении греческого познания бы­

над бытием происходит еще в греческой философии и даже определяет

тия наряду с другими наименованиями названы (ЬЕа, Е180С;. Если мы не­

ее конец. Греческой философией как началом философии европейской

посредственно столкнемся с философией Гегеля, или какого-нибудь дру­

мы овладеем лишь тогда, когда постигнем это начало в его начальном

гого мыслителя Нового времени, или со средневековой схоластикой и

конце, ибо прежде всего он и только он стал для последующего времени

повсюду встретимся с употреблением имени «идею) В значении бытия,

«началом», и причем таким, которое сразу же скрыло начальное нача­

то все это, если не обманывать себя, на основе принятых представлений

ло. Но этот начальный конец великого начала, философия Платона и

необъяснимо. Напротив, мы поймем, в чем тут дело, если оттолкнемся от

Аристотеля, останется великим, даже если мы не учтем величины его

начала греческой философии. Тогда мы сразу же сможем измерить рас­

влияния на Европу.

стояние между истолкованием бытия как фumс; и как (8Еа.

Теперь спросим: как достигается выхождение и преимущество

Слово [8Еа подразумевает узренное в зримом, зрелище, чем-то

логоса по отношению к бытию? Как происходитрешающее формирова­ ние отделения бытия от мышления? Данную историю можно обозна­

преподносимое. То, что преподносится, есть соответствующий вид,

Е180С; того, что является. Вид какой-либо вещи есть то, в чем она, как

чить разве что только несколькими грубыми штрихами. Мы начинаем

мы говорим, презентирует себя, 'пред-ставляет -

при этом с конца и спрашиваем:

ред нами стоит; то, в чем и в качестве чего она при-сутствует, т.е. в гре­

в качестве таковой пе-

1. Как выглядит соотношение фuоtс; и Л6уос; в конце греческой

ческом смысле есть. Это стояние есть постоянство от себя восшедшего,

философии, у Платона и Аристотеля? Как понимается здесь фuоtс;? Ка­

фUmс;. Но это сие-стояние постоянного есть вместе с тем, с точки зрения

кой образ и какую роль принял на себя Л6уос;?

человека, передний план того, что присутствует от себя самого, иными

2. Как на изменения'?

был достигнут такой конец? Где лежит настоящая причи-

словами

-

уразумеваемое. Имея вид, присутствующее сущее стоит в

своем что И как. Он [вид] вос-принят И принят, находится в собственно-

190

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

254 сти приятия,

вующего:

он есть

oua'a.

Так

его имущество,

oua'a

Ограничение бытия

наличное присутствие

присутст­

может иметь двоякое значение: присутствие

присутствующего и присутствующее в «что» своего внешнего вида.

Здесь

existentia

скрывается

первоисток

последующего

различения

и езвепца. Если, напротив, ставшее привычным разделение

ехыепца и еввепца слепо заимствовать из традиции, то навсегда оста­

нется непонятным, в какой мере ехыеппа и еввепца, с их отличиями друг от друга, отделятся от бытия сущего, чтобы охарактеризовать его.

Но если {Ыа (вид) понимать как присутствие, тогда оное обнаружит се­ бя как постоянство в двойном смысле. Вид содержит в себе, с одной сто­

роны,

выставленность

Ullverborgellheit),

из

несокрытости

(das Heraus-stehen-aus-der-

простое EaТlY. С другой стороны, в виде обнаружива­

ет себя имеющее вид, то, что устоялось в нем, т( EcrтtV.

Итак, {Ыа составляет бытие сущего. Однако {Ыа и Е180<; упот­ ребляются здесь в расширительном смысле, не только в значении зри­

мого плотским оком, но и в значении всего уразумеваемого. То, что есть всякий раз сущее, заключается в его виде, оный же демонстрирует (вводит в nрисутствие) «что».

Но, спросим мы немедленно, не является ли это толкование бы­

стью вырастает из того факта, что бытие познается как фumс;, как вос­ властвование, как

явление,

как

стояние-в-свете

(Im-Licht-

зтепеп). Что же еще показует являющееся в явлении, как не свой вид,

[Ыа') в какой мере толкование бытия как [Ыа должно удаляться от фuаlС;? Не абсолютно ли права традиция передачи греческой филосо­ фии, которая на протяжении столетий рассматривает ее в свете плато­

новской? Истолкование Платоном бытия как {Ыа не только не есть 01'-

191

ступление иml даже отпадение от начала, но постигает его даже шире и

острее и обосновывает его «учением об идеях». Платон есть завершение начала.

ние, и оно, в свою очередь, вызываег своеобразные последствия. Так и

случилось. Решающим остается не то, что фumс; вообще была обозначе­

на как {Ыа, но то, что {8Еа всплывет как единственное и определяю­ щее толкованиебытия.

Нетрудно оценить расстояние между обоими толкованиями, ес­

ли обратить внимание на раЗШlчие перспектив, в которых движутся эти сущностные определения бытия, фumс; и {8Еа. Фоо«; есть восходящее властвование, в-себе-сие-стояние (Тп-ысл-ёавгепеп), постоянство. 'I8Ea, вид как узренное, есть определение постоянного, поскольку и лишь по­

скольку оно противостоит зрению. Но ведь фumс; как восходящее власт­ вование тоже есть явление. Безусловно. Только само явление имеет два

смысла. С одной стороны, явление значит: то, что себя собирает, по­ ставление-себя

(Sich-zum-Stand-bringen)

в собранность и стояние в ней.

С другой стороны, явление значит: в качестве уже сие-стоящего (Оа­

stehendes)

предъявлять передний план, поверхность, вид как предложе­

Если разницу между явлением и явлением рассматривать, исходя из сущности пространства, то она окажется таковой: явление в пер-

вом и собственном смысле занимает в качестве собранного устанавли­ вания-себя

(Sich-zum-Stand-bringen)

определенное пространство, только

тогда и завоевывая его, создавая себе пространство в качестве так стоящего, добывая все ему принадлежвщее, не будучи воссозданным само.

Явление во втором смысле выступает из уже готового пространства и становится зримым при взгляде на него в прочных границах этого про­

странства. Решающим здесь становится лик

(Gesicht),

который прини­

мает вещь, а не она сама. Явление в первом смысле вскрывает про­

странство. Явление во втором смысле дает возможность обозреть и из­ мерить вскрытое пространство.

Действительно, нельзя отрицать, что истолкование бытия как

ibla

Но если то, что является сущностным следствием, само подни­ мается до сущности, что тогда происходит? Тогда начинается отпаде­

ние взглянуть.

тия как {Ыа типичным для греков? Оно с неотвратимой необходимо­

ходящее

255

является результатом исходного познания бытия как фUmс;. Оное,

как мы говорим, есть необходимыйвывод из сущности бытия как восхо­ дящей зримости. Но В этом нет ничего от удаления ни, тем паче, отпаде­

пия 01 начала. Вовсе нег.

Но разве изречение Парменида не говорит: бытие и разумение, Т.е. узренное и зрение, сопричастны друг другу. Безусловно, узренное относится к зрению, но из этого не следует, что только узренность как

таковая должна и может определять присугствие узренного. Изречение

Парменида как раз и говорит, что НС бытие должно быть постигнуто из

192

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

256

разумения, т.е, только как воспринятое, но разумение существует ради

бытия. Разумение так должно раскрьтать сущее, чтобы ставить сущее

обратно в его бытие, принимать его в соответствии с оным, дабы оно, представляя себя, было тем, что оно собой представляет. Но в истолко­ вании бытия как [8Еа не только то, что вытекает из сущности, преврат­

но толкуется как сама сущность, но подобным образом фальсифициро­

Теперь явление, исходя из идеи, приобретает другой смысл. Яв­ ляющееся явление не есть больше фUaL<;, восходящее властвование, как и не самопоквзывание вида, но явление есть возникновение отражения.

Поскольку отражение никогда не достигнет своего первообраза, являю­ щееся есть простое явление, собственно говоря, некая кажимость, Т.е. в

данном случае ущербность/Ом и фШУ~ЕVОУ расходятся. В этом таятся

ванное лжетолкуется вторично, и ЭТО вновь происходит в процессе грече­

и дальнейшие существенные последствия. Так как собственно сущее

ского познания и понимания.

есть [Ыа, а {8Еа есть прообраз, всякое открытие сущего должно быть

Идея как вид сущего составляет то, что оный есть. Чтойность,

направлено к тому, чтобы уподобиться первообразу, ассимилироваться

«сущность» В этом значении, т.е, понятие сущности, становится также

с прообразом, сообразоваться с идеей.

двусмысленным:

dлт18ЕLa как несокрытость

а. Некое сущее бытует, властвует, взьmает к ему принадлежаще-

му и вызывает его, т.е, именно не что иное, как противоборство. ~

~

б. Некое сущее бытует как то или иное; оно обладает этои чтоиной определенностью.

Хотя и было упомянуто, как в превращении фu(ю; в {Ыа выступает т( taTtV (отвечающее на вопрос, что есть вещь, Wassein) и как от нее отличается оп EaTLV (отвечающее на вопрос, есть ли вещь, Da6-sein), т.е. происхождение сущности различения essentia и existentia, однако здесь не место это обсуждать. [Об этом шла речь в лекции летне­

го семестра 1927 года, «Die Grundprobleme der Phanomenologie», ОА

Bd.24,1975.] 193

257

Ограничение бытия

Но коль скоро сущность бытия заключается в ЧТОЙНОСТИ (идее),

чтойность как определенное бытие сущего есть также сущнейшее в су­

щем. Это, со своей стороны, есть собственно сущее, ауты<; ау. Бытие как {Ыа вырастает теперь до собственно сущего, а само сущее, когда-то

властвующее, опускается до того, что Платон называет ~~ ау, то, чего,

в

б~О(Wat<; и ~(~11т<;, уподоблением

richten) чему-то, правильностъю

Истина, лежащая в

фооt<;,

восходящем властвовании, становится

(Angleichung),

подражанием

(Sich-

зрения, разумения как представления.

Как только мы, наконец, по-настоящему поймем все это, мы не

станем больше отрицать, что вместе с истолкованием бытия как {Ыа отверзается пространство, удаляющее от изначального начала. Если мы говорим здесь о некоем «отпадении», то следует признать, что это

отпадение, несмотря ни на что, еще находится на высоком уровне, не

опускаясь до нижнего предела. Этот уровень можно измерить, исходя из следующего. Великое время греческой сиюбытности так велико, что

будучи единственной классикой, оно даже создает метафизические ус­

ловия возможности любого классицизма. В основных понятиях [Ыа, парc:i80у~а, ~o(ыт<; и ~(~11т<; предначертана метафизика классицизма. Платон

-

не классицист, ибо он еще не может им быть, но он классик

классицизма. Превращение бытия из фuat<; В {Ыа вызывает одну из су­ щественных форм движения, в которых движется история Европы, а не только история ее искусства.

собственно, не должно было быть и что, собственно, также не есть, по­

Теперь надлежит проследить, что, в связи с переосмыслением

тому что оно всегда, в осуществлении, искажает идею, чистоту вида,

фuat<;, получается из логоса. Открытие сущего свершается в логосе как

встраивая его

собирание. Изначально оное совершается в языке, поэтому логос стано­

в

материю.

'Ibla,

в

свою очередь, превращается в

парc:i8Еtу~а, образец. Одновременно идея по необходимостистановится

идеалом. Воссозданное,собственно говоря, не «есть», но имеет в бытии свою долю, ~E8E~L<;. Хwрю~6<;, пропасть между идеей как собственно су­ щим, про- и первообразом

(Vor- und Urbild),

подражанием и отражением, разверзлась.

и собственно не-сущим,

вится мерой определения сущности речи. Язык как высказанное и ска­

занное и вновь сказываемое хранит каждый раз открытое сущее. Ска­ занное может быть пересказано и продолжено. Хранимая в нем истина распространяется и именно таким образом, что само изначально от­ крытое сущее не каждый раз познается собственным образом. В про-

194

258

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

долженном сказывании истина как бы отделяется от сущего. Это может

зайти так далеко, что пересказывание становится простым глаголани­

ем, уЛWО'О'а. Все высказанное подвергается подобной опасности. [Ср.

стольким, быть соотносительным суть определения бытия. Так как оные как способы сказанности черпаются из логоса - а высказьmаться значит

каТl1УОРЙУ,

определения

бытия

сушего

называются

каТl1УОР(Ш, категории. Отсюда учение о бытии и определениях сушего

Sein und геи. § 44 б.] Это значит: решение об истинном совершается теперь как раз­ лад между настоящим сказываннем и простым глаголанием. Логос, в

смысле сказывания и высказывания, становится той областью и тем ме­ стом, где решается участь истины, т.е. изначальной несокрытости суще­

го и тем самым бытия сущего. Сначала логос как собирание есть свер­ шение несокрытости, заложен в ее основание и служит ей. Теперь логос

195

259

как таковых становится учением, которое исследует категории и их по­

рядок. Цель ль-бой онтологии - учение о категориях. То, что сущностные особенности бытия суть категории, с давних пор и поныне является само собой разумеющимся. Но в основе своей это странно. Понятным

это станет лишь тогда, когда мы постигнем, что и как логос, будучи вы­ сказьmанием, расходится с оным не только в отношении к фUO'L<;, но и 196

как высказывание, наоборот, становится точкой помещения истины в

вопреки ей, и одновременно выступает как та решающая сфера, которая

смысле правильности. Так возникает суждение Аристотеля, согласно

становится источником для определений бытия.

которому логос как высказывание есть то, что может быть истинным

Истина как .несокрытость есть изначально свершение самого властвующего сушего и управляема собиранием, теперь же она стано­

вится свойством логоса. Становясь свойством высказывания, истина не только меняет свое место; она изменяет свою сущность. С точки зрения высказывания,

Однако логос, фаO'L<;, изречение в смысле высказывания, столь изначаль­

но решает участь о бытии сущего, что каждый раз, когда одно изрече­

или ложным.

истина

достигается,

если

сказывание

придерживается

того, о чем оно высказывается, если высказывание сообразуется с су­ щим. Истина становится правильностью логоса. Тем самым логос вы­ ходит из первоначальной скованности в свершение несокрытости, и именно так, что участь истины и тем самым сущего решается из него са­ мого и возвращаясь к нему; и не только сущего, но даже, и прежде все­

го, бытия. Логос есть теперь лtунv т] ката тгм»;

-

сказывать что-то о

чем-то. То, о чем сказывается, есть всякий раз лежащее в основании вы­

сказывания, предлежащее ему, UПОКЕLIlЕVОV

(subjectum).

Исходя из логоса

как получившего самостоятельность в высказывании, бытие свидетель­ ствует о себе как о данном пред-лежании. [Это определение бытия так

же, как и СЫа, прообразовано в смысле своей возможности в фUO'L<;. Только исходящее из себя становящееся властвование может в качестве

присутствия определить себя как внешний вид и пред-лежание.] В высказывании то, что лежит в основе, может быть представ­ лено разным способом: в качестве так или иначе устроенного, имеюще­ го ту или иную величину, те или иные отношения. Быть таким, быть

ние противостоит другому, когда имеется противо-речие, dVТ(фаO'L<;, противоречивое не может быть. Наоборот, то, что не противоречит се­

бе, бытийно. Извечный предмет спора, имеет ли закон противоречия у Аристотеля <онгологическое» или «логическое» значение, поставлен не­

верно, ибо для Аристотеля нет ни «онгологив», ни «логики». И то, и

другое возникает лишь на почве аРИСТО,телевой философии. Напротив, закон противоречия имеет «онгологическоеь значение, поскольку явля­ ется основным законом логоса, «логическим» законом. Снятие закона противоречия в диалектике Гегеля поэтому в принципе является не пре­ одолением господства логоса, а его высшей ступенью. [То, что Гегель

обозначает собственную метафизику, т.е. «физику», именем «логика»,

напоминает как о логосе в СМысле места категорий, так и о логосе в смысле начальной фUO'L<;.]

В форме высказывания логос стал чем-то находимым (vorfindlich). Это наличное есть поэтому нечто доступное, подручное, то, что можно использовать для извлечения и утверждения истины как

правильности. В связи с этим удобно видеть в этом способе извлечения истины инструмент, бруауоу, и сделать этот инструмент действительно

ручным. Это тем потребней, чем решительней превращением фUО'L<; в 10180<;,

а Л6уо<; в каТl1уор(а прервалось изначальное открытие бытия су- 197

щего, а истинное как правильное, обрастая дискуссиями, теориями, предписаниями, становится более распространенным, доступным и пло-

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

260

Ограничение бытия

261

ским. Стало быть, и логос нужно приготовить как инструмент, Насту­ б) Основа превращения ф!Юt q и АОУО; в идею и высказывание:

пил час рождения логики.

Не зря античная школьная философия обобщила работы Ари­

крах несокрытостц

стотеля, относящиеся к логосу, под названием «Органон». Логика в ос­

-

невозможностъ обоснования

198

dAr[8Ela

в потребности бытия

новных своих чертах этим уже завершена. Двумя тысячелетиями позд­

нее Кант в предисловии ко 2-му изданшо «Критики чистого' разума»

Но что же свершилось, что должно было свершиться, чтобы в

сможет сказать, что логика «со времен Аристотеля не посмела ступить

греческой философии случился этот начальный конец, это превращение

фU<JL<; и Муо<;? Этим мы ставим себя перед вторым вопросом.

ни шагу назад», «что она и поныне не смогла ступить ни шагу вперед и,

таким образом, кажется, по всей видимости, закрытой и завершенной».

И не только так кажется, так оно и есть. Ибо логика, несмотря на Кан-

К п.

\f

2.

В представленном превращении следует принять во вни­

мание двойное обстоятельство.

та и Гегеля, в существенном и начальном не сделала больше ни одного

а) Это превращение начинается в самой сущности фU<JL<; и Л6уо<;,

шага. Единственный возможный шаг состоит только в том, чтобы ее

точнее говоря, вследствие этой сущности, и именно таким образом, что

[именно- как определяющую перспективу истолкования бытия] пере­

являющееся (в своей зримости) обнаруживает себя в виде, что сказанное

тряхнуть с самого основания.

сразу же попадает в область высказывающего речения. Превращение,

Взглянем теперь на сказанное о фU<JL<; и Л6уо<; в совокупности. Фоо«; становится {Ыа (параоt:Lу~а), истина

-

правилъностью. Логос

следовательно, идет не извне, а «изнутри». Но что значит здесь «изнут­

ри»? Вопрос не в фU<JL<; самой по себе и не в Л6уо<; самом по себе. Из

становится высказыванием, местом истины как правилъности, первоис­

Парменида мы видим, что и та, и другой в сущности сопричастны друг

точником категорий, основоположением, управляющим возможностью

другу. Их соотношение есть поддерживающее и властвующее основание

бытия. «Идею) и «категория» суть те будущие термины, под знаком ко­

их сущности, их «нутро», хотя причина самого отношения прежде всего

и деятельность, и оценки,

и собственно скрыта в сущности фUаL<;. Но что это за отношение? Спро­

ВСЯ сиюбытность. Превращение,которое претерпеваютфUaL<; и Муо<;, и

шенное попадет в наше поле зрения, если мы выделим теперь в пред­

тем самым превращение их взаимосвязи друг с другом, есть отпадение

ставленном превращении второй член.

торых находнтся европейское мышление

--

от начального начала. Философия греков приходит к европейскому

б) Превращение каждый раз приводило к тому, что изначаль­

господству не из своего изначального начала, но из начального конца,

ная сущность истины, dлrj8па (несокрытость), рассмотренная как со

который свое величие и окончательноесовершенствополучает у Гегеля.

стороны идеи, так и со стороны высказывания, превращалась в пра­

История -

погибает не как живое существо,

вильность. Несокрытость и есть внутреннее, т.е. властвующее отноше­

прекращая свое существование и приходя к концу, история погибает ис­

ние между фU<JL<; и Муа<; в его изначальном смысле. Властвование быту­

торически.

там, где она настоящая,

-

ет

как

kommen).

выхождение-в-несокрытость

(In-die-Unverborgenheit-hervor-

Но разумение и собирание суть правящая власть раскрытия

несокрытости над сущим. Превращение фUaL<; и Муо<; в идею и выска­ зывание имеет своей внутренней причиной превращение сущности ис­ тины как несокрытости в истину как правилъность.

Эта сущность истины не могла быть удержана и сохранена в своей начальной изначальности. Несокрытость, пространство, осно­ ванное для явления сущего, рухнуло. Как обломки этого падения были

199

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

262

спасены «идею> и «высказывание»,

oucrLa

Ограничение бытия

и котпуор!«. После того как

ни сущее, ни собирание больше не могли быть поняты И сохранены ис­ ходя из несокрытости,

осталась всего одна возможность:

то, что разва­

лилось и предъявило себя как наличное, можно было привести в такое соотношение

друг

с другом,

которое

само

имеет

характер

-

данное свершение краха стало в своем историческом проистекании по

возможности зримым. Здесь, по ходу этой лекции, достаточно одного решающего указания.

наличного.

Некий наличный логос должен уподобиться другому наличному щему как своему предмету

-

су­

§ 56.

и сообразоваться с ним. Впрочем, еще со­

хранилась последняя видимость и отблеск

(Schimmer)

изначальной сущ­

в «правильность» с учетом обустройства истины,

содержащейся в одаю

в несокрытость,с какой пред-идет (vor-geht) в эту несокры­

тость пред-ставляюшее(vor-stellend) высказывание.] И все же оставшая­

Из Гераклита и Парменида мы знаем, что несокрытость сущего

ся видимость того, что называлось dлrj8па, не обладает больше той ве­

не просто наличествует. Несокрытость становится действенной только

сомостью и напряженностью, чтобы быть определяющей основой для

через творение: через творение слова как поэзии, творение камня в хра­

сущности истины. Эта видимость никогда больше оной и не стала. На­

против, с тех пор как идея и категория вступили в свое господство, фи­ лософия напрасно мучает себя, объясняя всеми возможными и невоз­

можными сведениями отношение высказывания (мышления) и бытия; напрасно потому, что вопрос о бытии так и не вернулся на свою НСТРО­ нутую основу И почву, чтобы начать развиваться оттуда.

ме и скульптуре, творение слова как мышления, творение поли; как того средоточия истории, где все это зарождается и сохраняется. [с'Гворение» в соответствии с ранее сказанным следует понимать в греческом смысле

как ЕРУОУ, как внесокрытость произ-веденное присутствующее (in die

Unverborgenheit her-gestellte Anwesende).] Завоевание несокрытости су­ щего и вместе с ним самого бытия в творении, такое завоевание несо­

Крах несокрытости, как мы кратко именуем то свершение, про­

крытости сущего, которое уже в самом себе происходит как постоянное

исходит, безусловно, не из простой ущербности, неспособности нести

противоборство, есть одновременно борьба против сокрытости, при­

далее то, что этой сущностью было дано историческому человеку на со­

кровенности, против кажимости.

Видимость, 80~a, не есть нечто сопутствующее бытию и несо­ 201

хранение. Причина падения заключается прежде всего в величии начала

и в сущности самого начала. [«Отпадение» И «падение» только для по­

крытости ~ она им принадлежит. И все же 80~a сама по себе остается

верхностного представления имеют ка жимость чего-то негативного.]

двусмысленной. Она подразумевает прежде всего облик, в котором не­

Начало как начинающее должно некоторым образом оставлять самого

что являет себя, и одновременно взгляд, воззрение, которое имеют лю­

себя позади самого себя. [Так, по необходимости, оно скрывает самого

ди. Сиюбытность прочно укладывается в такие воззрения. Они выска­

себя, но это самосокрытие не есть ничто.] Начало не может и никогда

200

Указание на свершение краха несокрытости

в его историческом протекании: перестройка истины

ности алrj8t:La. [Наличное с такой же необходимостью предвходит

(kommt vor)

263

зываются и распространяются. t-.o~a в этом случае есть разновидность

не сможет сохранить это начинание таким же непосредственным, как в

логоса. Господствующие воззрения закрывают ныне открывающийся

самом начале, где оно только и может быть сохранено, и именно таким

вид на сущее. У оного отбирается возможность, являясь из самого себя,

образом, чтобы в своей изначальности оно повторялось еще изначаль-

повернуться навстречу разумению. Вид, который обычно поворачива­

ней. Поэтому только в мыслящем повторении и только соизмеряясь с

ется к нам (zu-kehrende Aussicllt), оборачивается воззрением (Ansicht).

ним можно судить о начале и падении истины. Необходимость бытия и величие его начала не ест" предмет только исторического утверждения,

объяснения и оценки. Это не исключает, а скорее требует того, чтобы

Господство воззрений, таким образом, переворачивает и извращает су­

щее

(verkehrt und verdreht).

264

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

«Извращать вещь» греки называют \lн:ООЕа6ш. Борьба за несо. крытость сущего, за алтl8Е1а становится, таким образом, борьбой про­

265

ле представления, которое судит. Разумение становится рассудком, разу­ мение становится разумом.

Христианство переосмысляет бытие сущего как сотворенность

тив \jJEu8o~, извращения и искажения. Но сущность борьбы заключает в себе то, что борющийся, победит ли он своего соперника или сдастся

(GeschafТensein). Мышление и знание полагаются отличными от веры

ему, попадает от своего соперника в зависимость. Так как БОРЬ,Ба про­

(fides). Расцвет рационализма и иррационализма этим не останавлива­

тив неистины есть борьба против \jJEu8o~, то борьба за истину стано­

ется, но лишь подготавливается и усиливается.

Поскольку сущее есть нечто сотворенное Богом, т.е, рациональ­

вится, если исходить из побеждениого \jJEu8o~, наоборот, борьбой за а­

\jJшЫ~, неискаженное, неизвращениое

но задуманиое, бытие сущего, как только связь сотворенного с Творцом

(unverkehrt, unverdreht).

этим ставится под угрозу изначальное познание истины как не­

распадается и вступает в господство человеческий разум, претендуя да­

сокрытости. Ибо неискаженное достигается лишь тем путем, что разру­

же на абсолютность, неизбежно начинает мыслиться в чистых катего­

шение и постижение неизвращенио, напрямик обращается к сущему, а

риях математики. Так рассчитываемое и в расчет поставляемое бытие

значит -

делает

сообразуется с ним. Путь к истине как правильности открыт.

Это свершаемое превращение несокрытости через искажение в неискаженность и от нее в правильность должно рассматриваться вме­

сте с превращением фu<н~ в

ibla;

Л6уос:; как собирание -

в Л6уос; как вы­

сказывание. На основе всего этого для самого бытия вырабатывается

то окончательное толкование, которое закреплено в слове oUй(a. Оно подразумевает бытие в смысле постоянного присутствия, наличности.

сущее подвластным

современной

математически

отлаженной

технике, которая есть существенно нечто иное, чем всякое доселе извест­ ное пользование инструментами.

Сущее есть только то, что, будучи правильно помысленным , не отступает перед правильным мышлением.

Главное наименование, т.е. определяющее толкование бытия су­

щего, есть

oUata.

Это слово как философское понятие значит: постоян-

Собственио сущее есть вследствие этого всегда-сущее, аЕ! ау. Постоян­

ное присутствие. Еще в то время, когда это слово стало господствую-

но присутствующим является то, к чему мы с самого начала, при всяком

щим термином в философии, оно тем не менее сохраняло свое изначаль-

постижении и производстве чего бы то ни было, должны возвращаться,

-

образец,

ibla.

Постоянно присутствующимявляется то, к чему мы в

202 каждом л6уо~, высказывании, должны возвращаться как к тому, что всегда уже предлежит, что есть опокешеуо»,

жащее

(vor-liegend)

subjectum.

есть, если исходить из фu<н~,

прстеоом, ранее бывшее, сущее а

Всегда пред-ле­

из восхождения,

priori.

Это определение бытия сущего характеризует способ, каким су­ есть предтеча позднейшего толкования сущего как предмета. Разуме­

voE1v, толкуют исходя

из логоса в смысле высказывания. Так

ouata

(Исократ) есть наличное состояние

путь истолкования бытия не смогли сохраниться. Тотчас же началось

переосмыслениеouata в

substal1tia.

В этом значении она была в ходу в

Средние века и в Новое время вплоть до сегодняшнего дня. Исходя из господствующего понятия субстанции, а понятие функции есть только

щее противостоит всякому постижению и высказыванию.ггпокетресос ние,

ное значение: ~ uпархоuаа

собственности. Но даже основное значение ouata и намеченный в нем

ее математизированная разновидность, и толкуют задним числом гре­

ческую философию, Т.е. фальсифицируют ее с самого основания. Нужно еще посмотреть, каким образом, отталкиваясь от

ouata

vo{lv

как ныне определяющегонаименованиябытия, следует понимать разде­

превращается в такое разумение, которое в определении чего-то как че­

ления бытие и становление, бытие и видимость, которые уже обсужда­

го-то [иного] попадающее ему навстречу про-щупывает (durch-nimmt),

ЛИсь. Напомним в связи с этим схему интересующихнас разделений:

«разумеет насквозь»

(durchvernimmt),

8юvоЕ1а6ш. Это высказывающее

прощупывание, ы
хvою,' есть сущностное определение рассудка в смыс-

203

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

266

Ограничение бытия

267

Декарт, философски обосновавший этот способ мышления в

f-бытие~

становление

своих Regu/ae п. ХН высмеивает всякое иное понятие движения.

видимость

'

Подобно тому как становление определяется в соответствии с oua(a на основе мышления (расчета), так определяется и другая проти­ воположность бытия -

видимость. Она есть неправильность. Основа

видимости заключается в превратном мышлении, Видимость становит­

мышление

ся простой логической неправильностыо, ложностью. Исходя из этого То, что противостоит становлеюпо в качестве антитезы, есть

мы можем полностью измерить, что значит противопоставление мыш­

постоянное пребывание. То, что противостоит видимости как простой

ления бытию: мышление распространяет свое господство [относительно

кажимости, есть собственно узренное,

решающего определения сущности] на бытие и одновременно на то, что

{СЕа. Как ауты<; аУ она есть

Вleibende) по отношению к изменчивой

бытию противоположно. Это господство идет еще дальше. Ибо в тот

видимости. Но становлениеи видимость определяются не только на ос­

момент, когда логос в смысле высказывания принимает на себя господ­

опять-таки пребывающее нове oua(a; ибо ленность из

(das

oua(a, со своей стороны, приобрела решающую опреде­

соотнесенности с

логосом,

высказывающим суждением,

Оlауою. Сообразно этому, становлениеи видимость также определяют­

ство над бытием, когда бытие познается и постигается как oua(o , наличность, тогда

и подготавливается разделение бытия

и должен­

ствования. Тогда схема ограничений бытия выглядит так:

ся из перспективымышления.

С точки зрения оценивающего мышления, которое всегда исхо­ дит из пребывающего, становление окажется непребыванием

(Nichtдолженствование

Ыешеп), Непребывание показует себя прежде всего внутри наличного

204 как непребывание в том же месте. Становление являет себя как переме­ на места, фора, перенос. Перемена места становится определяющим яв­ лением движения, в свете которого должно быть понято все становле­

т

ние. С расцветом господства мышления в смысле современного матема­ тического рационализма не признается никакая иная форма становле­

ния, кроме движения в смысле перемены места. Там, где обнаруживают­

становление

«-бьпие-э

ся другие динамичные явления, их пытаются понять, исходя из переме­

ны места. Самая перемена места, движение, постигается, со своей сторо­ ны, только из скорости:

мышление

s С=

t

видимость

Ограничение бытия

269

должному. В той мере, в какой бытие укрепляет себя относительно ха­

205

Г. Бытне н долженствование

рактера своей идеи, в той же мере возникает необходимость восполнить

(Sein und SoUen)

свершающееся из-за этого снижение бытия. Но теперь это может удать­

§ 57. Долженствование

ся только таким образом, что над бытием помещается нечто, чем бытие

как противоположность бытию,

коль скоро бытие определяется как идея. Выстраивание

еще не является, но всякий раз должно быть.

(Ausgestaltung)

Нам предстояло только высветить сущностный первоисток раз­

и завершение противоположности.

деления бытия и долженствования или, что в основе своей одно и то же,

Философия ценностей

историческое начало этого разделения. Здесь не место прослеживать ис­ Будучи представлено в соответствии с нашей схемой, это разде­ ление вновь идет в другом направлении. Разделение бытие и мышление

(Ausfaltung) и

отклонений

(Abwandlung) этого

разделе­

ния. Но одно существенное обстоятельство назвать следует. При всех

обозначено в направлении вниз. Это показывает, что мьппление стано­

определениях бытия и упомянутых разделений мы должны иметь в ви­

вится несущей и определяющей основой бытия, Обозначение разделе­

ду: так как бытие в начале есть фuсн~, восходяще-раскрывающее власт­

ния бытия и долженствования, напротив, идет вверх. Этим намечено

вование, то оно само себя нстолковывает как E180~, или i8Ea. Это истол­

следующее: в то время как бытие ищет свою основу в мьпплении, дол­

кование никогда не покоится исключительно и в первую очередь на фи­

женствование превышает его. Это значит: бытие больше не есть даю­

лософской интерпретации.

щее меру. Но оно же ведь идея, прообраз? Однако идеи из-за их прооб­

Выясиилось следующее: долженствование выступает как проти­

разовательного характера как раз и не являются больше дающими ме­

воположность бытию, коль скоро бытие определяется как идея. Этим

ру. Ибо в качестве того, что дает вид, и будучи сама благодаря этому в

определением мьппление как высказывающий логос (8ЮЛЕУЕоеш) при­

некотором роде сущим (ау),

-

идея как таковое сущее требует, со своей

стороны, определения своего бытия, т.е. снова

-

некоторого вида. Идея

идей, высшая идея есть, согласно Платону, iБЕа тoG ауаеoG, идея добра. «Добро» подразумевает здесь не морально добропорядочное, а

206

торию развития

обретает решающую роль. Коль скоро, далее, оное мышление как опи­

рающийся на самого себя разум приобретает в Новое время господство, то тем

самым подготавливается соответственное выстраивание стати

(Ausgestaltung) разделения бытия и

долженствования. Завершается этот

добродетельное, которое совершает и может совершить то, что должно.

процесс у Канта. Для Канта сущее есть природа, т.е, в физико-матема­

То ауаеоу есть определяющее как таковое, нечто, что прежде всего дает

тических категориях определяемое и определенное. Природе противо­

бытию возможность само бытования в качестве

То, что

стоит определяемый разумом и в качестве разума категорический импе­

дает таковую возможность, есть первично могущее. Но поскольку идеи

ратив. Кант называет его много раз явно долженствованием, и именно

составляют бытие,

постольку, поскольку императив относится к простому сущему в смысле

oua(a, i8Ea

i8Ea, прообраза.

тоб ауаеоа, высшая идея стоит [ПЕКEl уа

Tfi~ oua(a~, по ту сторону бытия. Так бытие, не вообще, а как идея, ото­

побудительной природы. Фихте противоположность бытия и долженст-

двигается в противостояние иному, на которое оно само, бытие, посто­

вования подчеркнуто и нарочито сделал остовом своей системы. На

янно указывает. Высшая идея есть первообраз прообразов.

протяжении XIX века сущее в понимании Канта, познаваемое для наук,

Теперь не нужны никакие пространные рассуждения, дабы еще

к каковым присоединяются науки исторические и экономические, при­

раз специально пояснить, каким образом в этом разделении то, что вы­

обретает решающее преимущество. Из-за преимущественного господ-

делено по отношению к бытию,

не невесть отку­

ства сущего определяющая роль долженствования ущемляется. Должен­

да привносится в бытие. Самое бытие несет в себе, и как раз будучи оп­

ствование должно самоутвердиться в своих притязаниях. Оно должно

ределенно истолковано как идея,

попытаться обосновать себя н самом себе. То, что в самом себе намере-

-

долженствование отношение к

-

про-образующему

и

207

270

271

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

вается свидетельствовать о притязании на долженствование, должно

техники и человека Нового времени),

иметь на это право, исходя из самого себя. Нечто, подобное долженст­

водах «ценностей» И «цельностей» I 2 •

-

все это ловит рыбку в мутных

С какой настойчивостью мысль о ценностях внедрялась в созна­

вованию, может излучаться только из того, что предъявляет таковое

притязание из самого себя, что в самом себе содержит некую ценность,

ние

само является ценностью. Ценности в самих себе становятся основой

сплошь и рядом в перспективе представления о ценностях. Подзаголо­

века, мы судим по тому, что сам Ницше, и именно он, мыслит

долженствования. Но так как ценности противостоят бытию сущего,

вок задуманного им главного произведения «Воля к власти» гласит:

XIX

понятого в качестве факта, сами они, со своей стороны, быть не могут.

«Опыт переоценки всех ценностей». Третья книга называется «Опыт

В связи с этим говорят: они значимы (gelten). Ценности для всех облас­

нового установления ценностей». Увязание в хаосе ценностных пред­

тей сущего, т.е. наличного, суть определяющее. История есть не что

ставлений, непонимание сомнительного происхождения оного объясня­

иное, как осуществление ценностей.

ет, почему Ницше не достиг собственно сердцевины философии. Но да­

Платон осмыслил бытие как идею. Идея есть прообраз и, как

же если кто-нибудь в будущем ее достигнет

-

-

мы, нынешние, можем

таковой, дающая меру. Не соблазнительно ли понимать идеи Платона

этому только способствовать,

то он не избежит увязания, хоть и ино­

в смысле ценностей и объяснять бытие сущего, исходя из того, что зна­

го. Никто не перепрыгнет через собственную тень.

чимо?

Ценности значимы

(die Werte gelten).

Но значимость слишком

§ 58.

уж напоминает о значительности для некоего субъекта. Чтобы еще раз укрепить долженствование, поднявшееся до степени ценностей, самим

ценностям приписывают бытие. Здесь бытие в основе своей значит не

что иное, как присутствие наличного, которое, правда, наличествует не так грубо и осязаемо, как столы или стулья. Бытием ценностей достига­ ется высшая степень сумятицы

(Verwirrung)

и отторжения от корней.

Так как выражение «ценность» стало затасканным, играя какую-то роль разве что в экономической науке, то ценности называются нынче

«цельностями» (Оапзпепеп).

Но с этим наименованием поменялись

Мы спрашивали о четырех разделениях: «бытие и становление», «бытие и видимость», «бытие и мышление», «бытие и долженствование». Свое объяснение мы предварили семью основными положениями. Вначале казалось, что речь идет только о мыслительных упраж­

нениях, о разпичении произвольно сопоставляемых терминов. Повто­ рим их в той же формулировке и пр о следим , насколько сказанное вы­

только буквы. Во всяком случае в цельностях гораздо зримее то, чем

держало

они являются в своей основе, а именно

увидеть.

-

половинчатостями. Но поло­

полной библиографии понятия ценности. В ней указано

661

исследова­

ние о понятии ценности. Можно предположить, что с тех пор их число

достигло тысячи. И все это называется философией. То, что сегодня по­

нужное направление и при

1.

винчатости (Найэпепеп) в сфере существенного всегда страшнее, чем ни­

208 что, которого так боятся. В начале 1928 года появилась первая часть

Обобщение четырех различений

ввиду семи предложенных основных положений

этом

выявило

то, что

надлежало

Бытие в приведенных разделениях отграничивается от иного

и имеет поэтому определенность в этом о-граничивающем поставлении границ.

2.

Отграничение происходит в четырех связанных межлу собой

и ориентированных друг на друга аспектах. Определенность бытия

всюду и в полной мере предлагается как философия национал-социа­ лизма, но ничего общего не имеет с внутренней истиной и величием ')'1'01'0

движения (а именно, с сопряжением планегарно предназначенной

12 По ПОВОДУ этой печально знаменигой фразы см гера. которое излагельнипа

С.

232*

(прим ред

)

немецкого текста

разъяснения самот о Хайдег­

приводит в

своем

послесловии,

209

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

Ограничение бытия

должна поэтому соответствующим образом разветвляться и увеличи­

этого вопроса принудило нас к вопросу: как, собственно, обстоит дело

ваться.

с бытием?

272

Различения ни в коем случае не случайны. То, что удержива­

Сначала «бытие» казалось нам пустым словом с улетучиваю­

ется благодаря им в различии, в качестве сопричастного друг другу из­

щимся значением. Что это именно так, казалось доказуемым фактом

начально стремится к единству. Поэтому разделения обладают собст­

среди прочих. Но в конце концов то, что представлялось бесспорным и

3.

более не нуждавшимся в вопросе, оказалось наивопросительнейшим. Бы­

венной необходимостью.

Поэтому казавшиеся вначале формальными противоположе­

тие и понимание бытия не суть наличный факт. Бытие есть главное

ния возникли не при случайных обстоятельствах, как бы попав в ЯЗЬП< в

свершение, на основании которого обеспечивается историческая сию­

виде неких речевых оборотов. Они возникли в глубочайшей связи с оп­

бытность внутри открытого сущего в целом.

4.

ределяющим для Европы запечатлением

(Pragung)

бытия, начались вме­

сте с началом философского вопрошания.

5. Эти различения

оставались тем не менее господствующими не

ступки (Тип) и сказывание там, где они высказываются не собственным

подвергаем ее вопросу. Соответственно этому мы и ставим предвопрос: как обстоит дело с бытием?

Указания на привычное, но многообразное употребление слова «есть» убедили нас: говорить о неопределенности и пустоте бытия оши­

образом и не такими словами.

6.

Но эту вопросительнейшую основу исторической сиюбытности мы познаем в ее достоинстве и в ее чине только в том случае, если мы

только в европейской философии, они пронизывают всякое знание, по­

Перечисленная последовательность названий уже указывает

бочно. Скорее «есть» определяет значение и содержание инфинитива

на порядок сущностной взаимосвязи и исторической смены их запечат­

«бытъ», а не наоборот. Теперь можно понять, почему это так. «Есть»

ления.

считается связкой, «соотносительным словечком» (Кант) в высказыва­

Изначальное вопрошание вопроса о бытии, которое постигло

нии. Высказывание содержит «есть». Но так как высказывание, л6уо<;,

задачу развертывания истины сущности бытия, должно отдать себя на

стало котттуор]«, судилищем над бытием, то оно и определяет бытие, ис­

суд скрытым в этих разделениях силам и вернуть их к их собственной

ходя из ему сопричастного «есть».

7.

Бытие, из которого мы исходим как из пустого наименования,

истине.

Все, что прежде утверждалось в этих пунктах, стало теперь зри­ мым, кроме высказанного в последнем пункте. в' нем содержится не бо­ лее и не менее, как некое требование. В заключение следует показать, насколько оно справедливо, а его выполнение необходимо.

210

273

Доказательство сего можно вести так, чтобы еще раз обозреть данное «Введение в метафизику» в целом.

должно, следовательно, вопреки этой кажимости, иметь определенное значение.

Определенность бытия бьша показана на примере четырех раз­ делений:

Бытие, в противоположность становлению, есть пребывание. Бытие, в противоположность видимости, есть пребывающий прообраз, всегда-тождественное.

Бытие, в противоположность мышлению, есть нечто, лежащее в а) Проходящийчерез все четыре разделения основной характер бытия, постоянное присутствие

(Anwesenheit).

д'у как оиа(а

основании (подлежащее), наличное.

Бытие, в противоположность долженствованию. есть предлежа­ щее как еще не или уже осуществленное должное.

Все опирается на заданный вначале основной вопрос: «Почему вообще есть сущее, а не ниоброт

ничто?» Первичное развертывание

Пребывание, самотождественность,

(Bkil)CI1.

Iшшаgklсlllн:il,

Уотпапёеппеп,

наличность, предлежание

VогliеgСI1)-

все они в основе

211

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

274

Ограничение бытия своей говорят одно: постоянное присутствие

(standige Anwesenheit):

275

ау

Явно спрашивая о бытии, добраться до границы ничто и вклю­

как оёотс,

Эта определенность бытия не случайна. Она произрастает из определения, под знаком которого находится историческая сиюбыт­

чить его в вопрос о бытии есть, напротив того, первый и единственно плодотворный шаг к действительному преодолению нигилизма.

ность благодаря своему великому началу у греков. Определенность бы­ тия не есть дело определения границ обычного словесного значения. Она есть та сила, которая еще сегодня держит на себе все наши связи с

в) Необходимость нового постижения

сущим в целом, со становлением, видимостью, мышлением, господствуя

бытия во всей широте его возможной сущности. Превращение окруженного четырьмя разделениями бытия

над ними.

в окружающий круг и основу всего сущего:

различение бытия и сущего как разделение абсолютно изначальное б) Вопрос о бытии в противовес ничто как первый шаг

То, что вопрос о бытии как наивопросительнейший заводит так

к действенному преодолению нигилизма

далеко, нам как раз и показало разъяснение четырех разделений. То, от

Вопрос, как обстоит дело с бытием, совпадает с вопросом о том,

чего отграничено бытие

-

-

становление, видимость, мышление, должен­

как обстоит дело с нашей сиюбытностью в истории, стоим ли мы в ис­

ствование,

тории или едва держимся. Если взглянугь метафизически

едва дер­

лы, которые господствуют над сущим, над его раскрытием и построени­

жимся. Куда бы мы ни пошли, мы всюду оказываемся внугри сущего и

(Verschlie6ung) и рас-строением (Verunstaltung) - есть ли оно ничто? Видимость _ есть ли она ничто? Мышление - есть ли оно ничто? Долженствование - есть ли оно ничто? Ни в коем случае.

-

уже не знаем, как обстоит дело с бытием. Прежде всего, мы не очень-то и знаем, что мы этого не знаем. Мы едва держимся и тогда, когда вза­ имно уверяем друг друга, что это не так, и тогда, когда стараемся с не-

не есть нечто только вымышленное, Здесь властвуют си­

ем его стати, закрытием

и завораживают его. Становление

2.12 давних пор показать, что вопрошание о бытии вносит лишь смятение,

Если же все то, что в разделениях противопоставлено бытию, не

действует разрушительно, есть нигилизм. [Это вновь распространяю­

есть ничто, тогда оное само является сущим, в конце концов даже более

щееся с возникновением экзистенциализма лжетолкование вопроса о бы­

сущим, чем то, что в соответствии с о-граниченным

тии является новым только для наивных.]

ределением сущности бытия почитают сущим. Но тогда какой смысл

(be-schriinkten)

оп­

Но где же действует собственно нигилизм? Там, где цепляются

бытия имеется в ВИДУ, если становящееся, видимое, мышление и должен­

за привычное сущее и полагают при этом, что вполне достаточно при­

ствование суть сущие? Ни в коем случае не тощ от которого они отме­

нимать по-прежнему сущее как сущее, таковым, каково оно есть. Но во­

жевываются. Такой смысл бытия бытует испокон веку.

прос о бытии тем самым отклоняют, а бытие рассматривают как ничто

(nihil),

каково оно в известной мере и «есть», пока оно бытует, В забве­

Итак, прежнее понятие бытия недостаточно, чтобы назвать все то, что «есть».

нигилизм. Так понятый ниги­

Поэтому С самого основания и во всей широте его возможной

лизм есть основа того нигилизма, о котором Ницше заявил в первой

сущности бытие надлежит познавать заново, если с нашей историче­

книге «Воли к власти».

ской сиюбьпностью мы хотим обращаться как с исторической. Ибо те

нии бытия заниматься только сущим

-

силы, которые противостоят бытию, т.е. самые разделения, многооб­ разно сплетаясь, определяют нашу сиюбытность,

господствуют над

ней, ПРОИИЗЬШаЮТ ее и с давних пор удерживают ее в сумятице «бытия».

213

276

Ограничение бытия

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

277

Так, на основе изначального выспрашивания четырех разделений вы­ растает понимание: бытие, которое окружено ими, само должно пре­

вратиться в окружающий круг и основу всего сущего. Изначальное раз­ деление, глубину и изначальное расхождение которого несет на себе ис­

§ 59.

Сущность человека (сию-бытность) как место бытия.

«Бытие и время»: время как перспектива для истолкования бытия

тория, есть различение бытия и сущего.

Но как оно происходит? Где философия может начать мыслить

Бытие и время, однако, есть наименование, которое ни в коей

его? Мы должны здесь не говорить о начале, а свершить его вторично;

мере нельзя ставить в один ряд с описанными разделениями. Оно отсы­

ибо оно есть то, что свершилось из необходимости начала, под вла­

лает к совершенно иной области вопрошания. Здесь не просто «слово)

стью которого мы стоим. Не напрасно мы, пребывая внутри разъясне­ ния четырех разделений, непомерно долго задержались на разделении

сущность времени с самой своей основы и единственно в области во­

бытия и мышления. Оно и ньше еще несет на себе определение бытия.

проса о бытии определяется, исходя из иных точек зрения.

Почему же непременно время? Потому что с самого начала ев­

Мышление, проведенное через Л6уос; как высказывание, дает и сохраня­ ет перспективу, в которой высвечивается бытие,

Если в связи с этим само бытие будет открыто и обосновано в

214

время заменило «слово» мышление, но

ропейской философии ведущей нерспективой раскрытия бытия является время,

но

при

этом

оная

перспектива

как

таковая

еще

оставалась

и

своем изначальном отличии от сущего, тогда необходимо открыть из­

должна была оставаться сокрытой. ЕСШ1, в конце концов, основным по­

начальную перспективу. Первоисток разделения бытия и мышления,

нятием бытия становится ооотс, а это значит постоянное присугствие,

расхождение разумения и бытия показывает нам, что речь идет не о чем

что же тогда еще лежит неразгаданным

(unellthiillt)

в основе сущности

ином, как об определении бытия человека, проистекающем из должной

постоянства и сущности присутствия, как не время'? Но это «время» В

быть открытой сущности бытия (фUmс;.).

сущности своей еще не развернуто и (на 'почве, в кругозоре «физики»

С вопросом о сущности бытия глубоко связан вопрос о том, кто

не способно развернуться. Ибо как только в конце греческой философии

есть человек. Исходящее из этого требуемое (пбtig) определение сущно­

у Аристотеля начинается осмысление сущности времени, само время

сти человека не есть дело произвольной антропологии, которая пред­

должно было восприниматься как некое присутсгвущее, ouo(a т«; Это

ставляет человека так же, как зоология представляет животных. Вопрос

выражается в том, что время постигается из «теперь», всякий раз и

о человеческом бытии определяется теперь в его направлении и значи­

единственно настоящего. Прошедшее есть «уже не-теперь», будущее

мости единственно вопросом о бытии. Сущность человека следует по­

«еще не-теперь». Бытие в смысле наличности (присугственности)стано­

стигать и обосновывать сообразно скрытому в начале указанию внутри

вится перспективойдля определения времени. Чем время не становится,

вопроса о бытии как то место, в котором бытие нуждается для само­

так это специально проложеннойперспективойистолкованиябытия.

раскрытия. Человек есть открытая в себе сиютность (Оа). Внутрь оной

«Бытие и время» подразумевает при таком осмыслении не кни­

поставляет себя и начинает действовать сущее. В связи с этим мы гово­

гу, а нечто заданное. Собственно заданное есть то, чего мы не знаем и

рим: бытие человека, в строгом смысле слова, есть «сию-бытность» (Оа­

что мы Ш1ШЬ постольку знаем по-настоящему, а именно, как заданное,

веш). В основе сущности сию-бытности как места раскрытия бытия

поскольку мы знаем, спрашивая.

должна быть изначалыю 'заложена перспектива раскрытия бытия.

Возможность вопрошания значит: способность ждать, даже всю

Совокупная европейская концепция бытия, ее традиция и, со­

жизнь. Эпоха, ДНЯ которой действительно лишь то, что быстро идет и

образно этому, еще и ныне господствующее отношение к бытию сосре­

лает ухватить себя обеими руками, считает вопрошание чем-то «не от

доточены в наименовании бытие и мышление.

мира сего», чем-то таким, чей счет не стоит оплачивать. Однако сущест-

215

278

М. Хайдеггер. Введение в метафизику

венным является не счет

(Zabl),

а подходящее время

(Zeit),

т.е. подобаю­

щий момент и подобающее терпение. Ибо ненавидит МЫСЛЯЩИЙ Бог Преждевременное созревание. Гёльдерлин, Из мотивов о «Титанах»

(IV, 218)

пРИЛОЖЕНИЯ

Критические замечания М. Хайдеггера к тексту лекции

1. Начать

с постановки вопроса «Что есть вообще сущее ...» (ср.

лишение фuat<; могущества) недостаточно существенно исторически: «Лейбниц

- ens creatum -- христианско-богословскийвопрос! 15 [= с. 31/33)13, прежде всего переход к «бы­ к чему все и ведет сомнительное место, слишком жидкое и

2. нпо»

-

Точно так же с.

искусственное, кроме того, следующий затем вопрос о бытии не есть пред-вопрос.

Однако невозможное заключается в том, что благодаря этому предвопросу бытие берется само для себя, хотя и с намерением оное от­ менить.

Все это

-

без того, чтобы предварительно изначальным обра­

зом высказать само бытование

(Wesung)! Мнение,

будто с помощью по­

добной критики можно добиться переворота, ошибочно. Предвопрос в качестве критики понимания бытия и различия: только на основанни

другого начала

-

но не как путь к этому!

Существенно колебание между бытием и небытием. Но прежде: как познать колебание, как оно задевает нас и заставляет колебаться.

Не просто «становление» как перемена, а размах колебания между бы­ тием и ничто.

Как мы при этом остаемся в плену у или-е-или, а вовсе не бытие как таковое колебаний

-

--- ничто

как таковое

-

оба в их соотношении как область

как исключающее наставление. Кроме того, мы не знаем и

не спрашиваем, по существу, погружается ли сущее в абсолютное ничто или же только исчезает и изменяется.

Колебание на разных ступенях истины.

13 Первая страница

--

рукописный текст М.ХаЙдеггера. В квадратных скобках

указаны страницы по изд. У. Кlоstегmапп (прим. ред.),

217

282

Приложения Критические замечания М. Хайдеггера

3. Вопрошание могло ?l8 36] ниже, где утверждается -

бы со с. вдруг,

-

1 сделать

скачок на с.

16 [=

с.

3-

что вопрос касается основы бы­

Вот неотложное требование, да какое! Постоянное требование

4. Предвопрос (с. 17) [= с. 36 сл.]. 1) есть ли это собственно вопрос 21 сл. [= с. 45 сл.];

-

в том числе и основной

-

никак не ведет к сущности, т.е.

Важно разъяснять понятие бытия и его истории

-

важен факт

но как раз не в данной форме, ибо здесь на сомнительной

в эту свершаемость, т.е. в лишение фU<1IС; могущества, в конец «метафи­

-

забвение бытия будет раскрыто как собственно свершение и ввергнуто

одна сторона упраздняется

-

и

Сначала осознать трудность, что пока всего лить словесный нию, что бытие можно уловить собственным образом

(17) [=

с.

36

(eigens)

и непосред­

сл].

Этот вопрос, следовательно, в целом есть попытка поколебать «различение», а не просто переместиться на его другую сторону! Ибо движение целого идет от понимания быгия к свершению бытия

-

следо­

вательно, настолько и преодоление понимания бытия является решакзцим! С другой стороны, всерьез начинает восприниматься забытая и оставшаяся без вопроса платоновско-аристотелевско-кантианская по­ зиция (П-А-К)

--

понимание бытия утверждается как исторический

факт и одновременноподрывается.

Каковы пределы того, что охватывает данная лекция?

От слова «бытие» к «значению»

-

[о котором говорится] толь­

ко, что оное определено, и эта определенность происходит из распаде­

ния начала. Но само бытие! Как же о нем спрашивать?

Только из самого бытия (не из понимания бытия,' само [бытие] обосновывать как наивопросительнейшее! ер. с.

35 [=

с.

88 сл.].

ер. в связи с переработкой описания ограничивающие отличия бытия от становления, видимости, мышления, долженствования

шение фuснс; могущества, особ. с.

5 сл. [=

с.

-

ли­

8 сл.].

Лекция застревает на полпути не только потому, что она в своей узкой постановке вопроса не доведена до конца

зики», в потребность необходимости другого начала как основание сию-бытности.

звук! И вопрос: как обстоит дело с бытием? как раз подвергает сомне­

219

что вопрос

понимания бытия и его фактичности, но все это лить в том случае, если

задается вопрос, как обстоит дело с самим бытием.

5.

но: потому что она в основе

воистину пред-варительный!

почве предполагаемого различения

ственно

-

к бытованию самого бытия.

поддерживать понимание бытия.

2)

понимания бытия к свершению бытия!

своей не выходит из тисков понимания бытия. И это не удается потому,

тия или что нам следует-де бытие понимать.

ср. с.

283

-

ср. набросок! от

Первая редакция рукописных страниц

31-36

285

мого общего, абстрактного значения слова, и этимология показывает, что первично определенные значения смешались и стерлись до того же

Первая редакция рукописных страниц 31-36

самого общего значения, которое выражено инфинитивом. Положение вещей можно рассматривать именно таким образом, и только сообраз­

Уже по этому вопрошанию, связанному с тройной основой сло­ ва бытиен. мы можем заключитъ, что разговоры о пустоте этого слова

но этому с полным правом можно отвергнуть всякие объяснения слова

и темноте его значения сами довольно-таки пусты и поверхностны. И

развернутые вопросы поставили нас в тупик. И вопросы эти станут еще

поэтому, безусловно, нужно специально добавить: мы не хотим стать

настоятельней, когда мы установим, что и вся грамматика в отношении

жертвой ложной и легкомысленнойпереоценки этимологии; мы не при­

своей пригоДIIОСТИ к изначальному истолкованию сущности языка за­

«бытие» как бесплодные. Но так поступать мы не должны. Уже попутно

держиваемся мнения, что можно, возвращаясь прямиком к основному

служивает вопроса, в особенности понимание так называемой неопре­

значению исходного глагола, чудом выявить сущность бытия в целом.

деленной форld:Ы!

Это невозможно, даже если трезво принимать установленныеисходные

В конце концов рассмотрение словесной формы, так же как и

значения и продумать то обстоятельство, что изначальное, первичное

отыскивание исходных значений, имеет решающий смысл, только, по­

сказывание как бы еще не обязательно должно и может исчерпывать

жалуй, сам способ, каким это достигается, неплодотворен, а всякое суж­

полную сущность явленного-в-слове(Zum-Wort-gebrachtell) при его ста-

дение создает путаницу и мешает настоящему вопрошанию.

220 новлении. Но, с другой стороны, мы избегаем столь же поспешного от­

поэтому не стоит прекращать объяснение слова «бытие» как

каза от этимологии на том основании, что основные значения якобы

бесполезное занятие, а следует взяться за дело изначальнее и продол­

отмерли, То, что выжило, от этого не сделалось понятным, ибо через

жить его на том пути, который вновь приведет к вопрошанию нашего

простое отмирание ничто не возникает; а единообразие вербальных от­

основного вопроса.

клонений в спряжении глагола «быть» все же не есть ничто. Основные

Отглагольное существительное «бытие» проявляет себя, будучи

значения исходных слов могут, однако, кое-что существенно прояснить

двояко, т.е. грамматически и этимологически, рассмотренным, как за­

при условии, что наша постановка вопроса была до этого достаточной

крепление и сохранение наиболее далекого и стертого значения, кото­

и мы не заБЫШ1, что вопрос о происхождении языка играет здесь суще­

рое вообще еще допускает глагол по отношению ко всем своим откло­

ственную роль и что вопрос этот является, со своей стороны, метафизи­

нениям и многообразным этимологическим основам. Это распыленней­

ческим. Именно языкознание вопрос о происхождении языка не может

шее значение объясняется и оправдывается еще и логически и в качестве

даже поставить, не говоря уже о том, чтобы на него ответить; оно мо­

этого неопределенного значения годится для любого отклонения, толь­

жет Ш1ШЬ, руководствуясь более или менее отчетливым представлением

ко в таком виде и становясь пригодным для бесконечного разнообразия

о первоистоке, отыскать, собрать и истолковать так называемые языко­ вые факты.

единичного сущего, к которому всякий раз обращаются, высказывая

Что же дало нам этимологическое рассмотрение слова «бытие»? В основе своей то же самое, что и рассмотрение словесной формы. Суб­

становится самым привычным и знакомым. В высшей степени всеобщее,

стантивированный инфинитив есть как бы окончательный вариант са-

онтология своей темой делает бытие в этом наиболее общем значении,

его в одной из словесных форм. Так это неопределенное значение все же

«абстрактнейшее»

--

логика понимает как высший род

- gellus.

Пока

и именно с целью установить, что здесь в дальнейшем больше нечего 14 В

сюду в этом тексте

Х у

аидеггер пишет существительное «бытие» и инфинитив

«быть» в старой орфографии

«Зеуп», «веуп» (прим. ред.).

сказать, она имеет дело, по ее собственным словам, с

ens in genere.

Все

221

Первая редакция рукописных страниц

31-36

287

Приложения

286

деленного логического лжетолкования и тем самым безотносительно как это обладает почти неоспоримой ясностью: данное учение есть, так ска­

к сущности языка, так и к сущности бытия. Таким образом, факт, требующий нашего объяснения, приобре­

зать, всеобщее достояние, но именно поэтому для нас подозрительно.

Нам вовсе не нужно идти слишком далеко, чтобы разрушить

тает все более странный характер. Слово «быть» на самом деле не пус­

названные очевидности о слове и понятии «бытие». По-настоящему

тое, но фактически все же ложно истолковано в качестве такового. Слу­

цепко мы должны ухватиться лишь за то, чего мы уже до бились «одни­

чайностью это быть не может, точно так же, как и пренебрежение чу­

ми только» «наблюдениями над языком».

дом языка, свойственное и логике, не может считаться пустяком. Поэто-

Мы постоянно сказываем бытие в повседневно свершающейся

речи, используя его различнейшие словесные отклонения: он был, вы

222

му ЭТОТ двойной процесс выхолащивания и пренебрежения языком мы должны проследить в его главных стадиях до последнего основания.

были, мы были бы, были ... будь так любезен и т.п., а сколь часто и по­

Толкование инфинитива как абстрактно всеобщего идет мимо

стоянно мы употребляем «есть»? Из-за разнообразия этих отклонений

сущности этой словоформы, а, кроме того, отношения с разнообразны­

мы и понимаем бытие всякий раз сообразно, т.е. в некоей определенной

ми отклонениями глагола оставляет в полной неопределенности. Там,

и совершившейся форме. Его значение вовсе не есть неопределенное и

где они специально подчеркиваются, это происходит в заслуживающем

пустое; это только так кажется, если мы держимся за «инфинитив» И да­

внимания ограничении одной глагольной формой

же поднимаем его до существительного. Однако есть ли инфинитив, ес­

Слово «быть» служит инфинитивом к есть; таковым же оно является и

ли понимать его логически, нечто самое абстрактное: пустая всеобщ­

по

ность объемлющей категории? Можем ли мы применять субстантиви­

Спрашивается:

рованный инфинитив глагола «быть» в качестве рода и подчинять оно­

свою очередь, на понимание значения слова «бытие»?

отношению к я есмь, ты

еси;

1) почему? 2) какое

однако

-

формой «есть».

«есть» имеет преимущество.

обратное действие это оказывает, в

му упомянутые отклонения как виды, частные случаи или единичные

Преимущественность «есть» перед прочими глагольными фор­

примеры? Мы тут же без особого напряжения видим, что этого не полу­

мами имеет, по-видимому, своим основанием особую частоту употреб­

чается, логика нам в этом отказывает. Ведь и самый инфинитив, и соот­

ления его в речи. Но такое понимание и обоснование существа дела бы­

ветственно этому отглагольное существительное именно не-определен­

ло бы поверхностным. Конечно, «есть» есть самая распространенная и

ны. Но вот вопрос: в каком смысле? Уже грамматика дает нам понять

свойственная всем германским диалектам форма, однако ее широкое

через имя самой грамматической формы, что единичные отклонения

распространение, как и частота употребления, имеют своей основой

здесь более не проявляют себя. Под влиянием грамматического толко­

особую направленность значения и многозначность «есть». Эта основа

вания языка инфинитив и его негативный характер привыкли пони­

лежит, впрочем, еще глубже и восходит к своеобразному первенству од­

мать в смысле больше-не-имения, А что, если бы неопределенность инфи­

ной вполне определенной манеры сказывания в языке.

нитива попробовали однажды понять не как больше-не, а как еще-не?

Мы исходили из многозначности «есть». Достаточно отдельных

Неопределенность не как оную пустоты, где ничего нет, а как оную на­

примеров: «Бог есть», т.е. существует; «Доклад (есть) в аудитории

полненности, которая в качестве таковой не ограничивает себя единич­

т.е, состоится там; «Он (есть) из Швабии», т.е, родом оттуда; «Чаша

5»,

ным, но которая одна только и оказывается на это способной. И таким

(есть) из серебра», т.е. изготовлена из, сделана из; «Крестьянин (есть) в

образом, «инфинитив»

поле», т.е. ушел туда; «Книга (есть) моя», т.е, принадлежит мне; «Он

-

В качестве грамматического обозначения, а вопреки воле

(есть) при смерти», т.е, находится на смертном одре; «Красное (есть) ле­

грамматиков. Если «бытие» считается пустым словом, то это идет не от

вый борт», т.е, представляет его; «Собака (есть) в саду», т.е, находится

смысла самого бытия, не от характера слова, а только от вполне опре-

там. «Над всеми вершинами (есть) покой», Значит ли это: находится?

это всегда есть

языковое истолкование

-

двусмыслен

223

288

224

Приложения

Первая редакция рукописных страниц

31-36

289

царит? существует? Нет! «есть», может быть, еще и «властвует», но все

же, в определенном смысле самое существенное, вообще обходят внима-

же «есть»!

нием, что весьма показательно.

Мы видим уже по одному этому голому перечислению, что понимаем «есть» в богатстве его возможных значений (от пустоты поня­

225

Если мы поразмышляем над традиционным пониманием инфи­ нитива, то нам покажется совершенио правомерным, что инфинитив

тия бытия не осталось и следа), и замечаем также, хотя еще неопреде­

«быть» как последующая абстракция относительно своего значения оп­

ленно, как все эти значения некоторым образом отчасти сходятся в од­

ределяется из «конкретного», наиболее непосредствениого и доступного

/ЮМ направлении, которое мы, правда, поначалу с трудом можем выра­

«есть», т.е. из «есть» В смысле: земля есть (существует), и «есть» в смысле

зить. Для приблизительного и предварительного обозначения, пожа­

«Земля есть планета» (связка); бытие (существование) как определение

луй, достаточно, если мы скажем, что здесь «есть» всегда некоторым об­

сущего в смысле наличного и бытие как определяющий момент выска­

разом означает: быть в наличии, «стоять-в-себе» И Т.П.

зывания. Нетрудно увидеть, что оба значения связаны друг с другом,

Инфинитив «быть», понятый из этого «есть», становится обо­

поскольку высказывание высказывается о сущем (наличном). Это отно­

значением самодостаточного глагола, подобно таким, как падать, при­

шение высказывания (суждения) к предмету высказывания есть отноше­

ходить, петь, светить и т.д.

Но если мы, например, скажем: «ег

gewesen; wir sind gegangen; sie ist gestorben»,

ist

ние согласия, т.е. истины. Эта двойственность уже у Аристотеля приво­

мы обнаружим связь «есть»

дит к тому, что «есть» приобретает еще более широкое значение. Оно

с другим глаголом и его определенными формами; «есть» помогает фор­

выступает нам навстречу, если мы, подчеркивая, говорим: Земля есть

ме глагола образовьmать перфект от ходить, умирать и самого быть.

планета, т.е. в действительности, воистину, истинно так, что Земля есть

Быть здесь выступает, как говорит грамматика, в функции «вспомога­

планета. «Быть» имеет здесь значение истинности.

тельного глагола».

В связи с пониманием сущности истины и тем самым в соответ­

Если мы скажем «дом (есть) просторный; лиса (есть) хитрая; бук

ствии с толкованием того или иного предложения (высказывания-суж­

(есть) лиственное дерево; его отец (есть) ремесленник», то обнаружим

дения) всякий раз получается различное истолкование «есть»: в качест­

«есть» на том месте в предложении, которое бросается в глаза, а имен­

ве связки, в качестве «существовать» И «быть истинным». Все это, в

но, между подлежащим и сказуемым, и как раз так, что «есть» связыва­

свою очередь, влияет на определение сущности бытия вообще. Так, на­

ет их друг с другом: «есть» имеет здесь характер связки.

пример, понимание «есть» как связки у Аристотеля, Лейбница, Гоббса,

Неудивительно поэтому, что «есть» при этой тройной энергии значений

-

как связка

как глагол самостоятельный, глагол вспомогательный, и

Канта, Гегеля, Шопенгауэра и Ницше совершенно различно, Несмотря на это, данное различие вращается в совершенно

определенном кругу

обеспечивает себе своеобразное преимущество, и что при­

возможностей, который заранее очерчен изначально господствующим в

наддежащий ему, таким образом, инфинитив «быть», исходя из этого,

сокрытости, а позже и вовсе не замечаемым, тем паче неразъясненным

определил себя в своем решающем значении. Кроме того, соотношение

греческим пониманием бытия.

-

этих трех направлений значения никоим образом не прояснилось; еще

Как бы ни поучительно было подробней заняться этими взаи­

меньше сказано о том, можно ли вообще по-настоящему обосновать это

мосвязями, для нас существенно теперь только одно: увидеть, как опре­

тройное обозначение глагола «быть». При таком запутанном и не одно

деление бытия свершается, выходя из «есть». На основании прочно вла-

столетие существующем порядке вещей все заканчивается каждый раз

деющего нами отчуждения от бытия и от вопроса о бытии мы постоян-

тем, что как только пытаются определить сущность бытия, предпочте­

но подвергасмся опасности те разъяснения, к которым мы теперь прибе­

ние получает либо первое, либо третье направление значений, второе

гаем, истолковать как проблему словесных значений, как игру словами.

226

• Приложения

290

Первая редакция РУКОПИСНЫХ страниц

Чтобы еще раз убедиться в этом, укажем только на то, куда может за­ вести и какие последствия может иметь отчуждение от бытия.

Когда в середине

XIX

века философия немецкого идеализма

стала уже недоступной, но вместе с тем и английский, и французский позитивизм удовлетворял не полностью, существенное влияние приоб­

рел Шопенгауэр. Какое сильное воздействие, и положительное, и отри­ цательное, Шопенгауэр оказал на Ницше, известно. В 9-й главе первой книги второго тома «Мира как воли и представления» Шопенгауэр да­ ет истолкование «есть» как связки, причем чисто «логической». Предна­

значение ее таково: выразить объединенность и разъединенность двух

понятийных областей. К этому он добавляет: «Благодаря ей (связке) ка­ ждый глагол можно выразить при помощи его причастия. (Лошадь бе­ жит

-

есть бегущая; птица поет

-

есть поющая.) В связи с этим всякое

суждение состоит в употреблении глагола и наоборот. Соответственно этому, и значение связки состоит в том, что в субъекте одновременно

мыслится и предикат

-

не более того. Теперь посудите сами, к чему

сводится содержание инфинитива связки

-

"быть". Но он ведь и есть

главная тема профессорской философии нашего времени». Еще неиз­ вестно, что здесь более поверхностно, профессионально посрамленная Шопенгауэром профессорекая философия, по отношению к которой он окажется прав, если исключит из нее профессоров Канта, Фихте, Шел­ линга, Гегеля,

-

или же его, Шопенгауэра, толкование «бытия» из пол­

ного непонимания связки, каковое, впрочем, совершается в русле про­

Но шопенгауэровское толкование бытия из «есть» как связки,

г.е. из предложения и мышления, оформилось в школу У Ницше, и не только в его юношеских сочинениях, но в тот период, когда он готовил

главное свое произведение «Воля К власти» и стал резким противником

Шопенгауэра. Ницше говорит: «Суждение есть вера, что нечто есть так-то и так-то, а не познание» (п. ется другому нечто

-

530). В

суждении нечто приравнива­

это приравнивание и уравнивание значит: то, что

встретилось, ставить в один ряд с устоявшимся, уже наличным. «Урав­ нивание есть то же самое, что и превращение усваиваемой материи в те­

ло амебы» (п.

501).

«Воля к равенству есть воля к власти.

36

291

коей воли: оное должно, насколько это возможно, быть равным». Этим

уподоблением мы вносим определенную стабильность в постоянное ИЗо' менение. «То, что мы В нашей вере должны быть стабильны, чтобы пре­ успевать, привело к тому, что «истинный» мир

стано~ящийся, а «сущий» (п,

507). Для

-

не переменчивый и

Ницше так же, как и для греков,

сущии означает «неколебимо стоящий» (<<Ьеhаrrепd-stеhепd»); а бытие представляет собой только перспективу «есть» В суждении

-

приравни­

вающего приведения-к-стоянию. «Бытие» происходит из логики. «Ло­ гика есть попытка уразуметь действительный мир по созданной нами

схеме бытия, вернее: сделать себя формулируемыми, предсказуемыми­

(п. 516). «Сущее относится к нашей оптике» (п. 517). Здесь бытие -

все­

го лишь биологически необходимая схема поддержания жизни и роста, имеющая своим истоком уравнивающую функцию логического предло­ жения.

Еще дальше в том направлении, которое в определенном смысле было намечено со времен Аристотеля и согласно которому «бытие» оп­ ределялось

из

«есть»

предложения и,

таким

образом,

окончательно

уничтожалось, идет философское движение, сконцентрированное во­

круг журнала «Егкешпшв». Здесь полагают, что прежняя логика должна

быть прежде всего строго научно обоснована и выстроена при помощи математики и математического исчисления, чтобы затем создать «логи­

чески корректный» язык, в котором положения метафизики, будучи лишь видимостью предложений, станут невозможны. Так, одна статья в

клинаемой Шопенгауэром школьной философии.

227

31

-

Вера, что

нечто есть такое-то и такое-то (СУЩНОС1Ъ суждения), СС1Ъ следствие не-

этом журнале (П,

1931, с. 219 сл.)

называется «Преодоление метафизики

логическим анализом языка». В ней происходит крайнее уплощение.и выхолащивание традиционной теории суждения под видом математиче­

ской научности. Здесь подводится черта под последними результатами

философской мысли, начатой Декартом, для которого истина была уже

не открытостью сущего и вследствие этого укоренением и внедрением

сиюбытности в раскрывающееся сущее, но истиной, переведенной в дос­ товерность

-

тематического

в простую гарантированность мышления, и именно ма­

-

против всего для оного немыслимого. Это понимание

истины как гарантии мышления привело к окончательному обезбожи­

ванию мира. Мнимое «философское» направление сегодняшнего мате­

магико-физикалисгского позитивизма намеревается обеспечить обос-

22/-:

292

31-36

293

нование этой позиции. Не случайно, что этот вид «философии» готов

ке,

обеспечить и основания современной физики, в которой разрушены все

Сомнительность этого начинания показываег себя наиболее убедитель­

логическом

истолковании

языка, познания

и

предмета

познания.

связи с прир одой. Не случайно и то, что этот вид «философии» внуг­

но в той слепоте, с которой действует эта якобы самая ясная и строгая

ренне и внешне связан с русским коммунизмом. Не случайно далее, что

научная философия. Она не замечает противоречия, которое заключа­

этот вид мышления празднует свои триумфы в Америке. Все это суть

ется в том, что математическое мышление есть ТОЛЬко вполне опреде­

лишь последствия того якобы только грамматического обстоятельства,

ленная и в предметном отношении совершенно пустая форма мышле­

что бытие понимается из «есть» и «есть» исголковывается в зависимо­

ния, и в контексте таковой все еще предполагает логику и предметную

сти от той или иной концепции высказывания и мышления.

соотнесенность вообще, так что при помощи математического метода

Тот «факт», что бытие для нас чуть ли не пустое слово с улету­

не сможет быть понято и осмыслено мьппление как таковое, а тем паче

чивающимся значением, прояснялся до сих пор в разных аспектах. Мы

завершенное и изначальное мышление бытия. Это лишь необходимое

выявили, что стоит и свершается по ту сторону [этого факта]: отчужде­

следствие той абсурдной постановки вопроса, для которой все положе­

ние от бытия, сопровождающееся все возрастающей поверхностностью:

ния метафизики суть мнимости, а метафизика бессмысленна.

бытие как инфинитив, инфинитив как общее понятие, в своей всеобщ­

229

Первая редакция рукописных страниц

Приложения

Однако вплоть до выхода в эту абсурдность слово «бытие» все 230

ности безразличное и неопределенное по отношению к многообразию

еще сохраняет смысл, пусть даже и смысл так называемого логически

словесных отклонений. Правда, среди этих отклонений одно подчерки-

корректного полагания чего бы то ни было как положенного в чистом

вается особо: «есть». Но это «есть» понимается либо как «наличность»,

мышлении. Кроме того, мы видели, что бытие в своих словесных откло­

либо как простая связка, в зависимости от понимания истины в смысле

нениях, в различении наличности и связки обнаруживает многообразие

одного специального определения логоса, высказывания. Подобно то­

значений; что даже при внешнем отчуждении слово «бытие» не пустое и

му, как истолкование логоса есть мерило всякой грамматики и грамма­

тем самым значения своего не теряет, а просто более не может или же не

тических форм, это же толкование логоса предопределяет и понимание

хочет быть постигнугым.

истины как совпадения высказывания с предметом и тем самым с пони­

Пора поэтому этот стоящий под вопросом факт осветить как

манием предметности как бытия и как связки. То, что для всей европей­

бы с новой стороны, доказав, что при всей мнимой пустоте и кажущей­

ской философии со времен Аристотеля и доныне вопрос о бытии пове­

ся туманности бытию приписывается вполне определенный и повсеме­

ряется логосом, выдаетуже наименование определений бытия как «ка­

стно господствующий смысл, однако таким образом, что оный никак

тегорий»: способов сказывания и сказанности. Бытие понимается и тол­

более в качестве такового не извлечь, ибо отчуждение от бытия и тем

куется в перспективе мышления, которое само подвергается при этом

паче от вопроса о бытии вопреки всякой онтологии так бурно процве­

различным толкованиям. Формула «бытие и мышление» может служить

тает на всех перекрестках, что уже совсем непонятно, как это бытие мо­

нам кратким напоминанием об этой взаимосвязи. Хотя философия по­

жет еще иметь какой-то смысл.

стоянно вопрошает о сущем, она вращается при этом в одном и том же,

все менее различимом понимании бытия, границы которого в дальней­ шем должны быть определены более четко. Философия все больше увя­ зает в истолковании намеченного со времен греков горизонта всего по­

нимания бытия: бытие и мышление.

Крайнее и поверхностнейшее лжетолкование как бытия, так и мышления недавно широко распространилось в математической логи-

Послесловие Петры Йегер , издательницы

немецкого

231

текста

1 Представленный здесь 40-й том собрания сочинений содержит текст лекций летнего семестра

1935 года, просмотренный самим Марти­ 1953 году. К этому в качестве при­

ном Хайдеггером для публикации в

ложения добавлены его «Критические замечания к тексту лекции» и од­ на из первых редакций рукописных страниц

31-36.

расходится со второй редакцией, опубликованнойв

Она значительно

1953

году. В част­

ности, в опубликованной редакции отсутствует экскурс в истолкование

связки (копулы) у Шопенгауэра и Ницше.

[Номера страниц, соответствующие первому изданию у Макса Нимейера, отмечены маргиналиями'>

.]

Рукопись была сопоставлена с

[правкой], произведенной братом философа Фрицем Хайдеггером. Дан­ ная рукопись насчитывает только

73 страницы.

Страницы

хиве отсутствуют. Проверенный же текст охватывает

81

74--81

в ар­

полную руко­

писную страницу. Круглые скобки, употребленные Хайдеггером для по­ яснений

и дополнений

появились

одновременно

в отдельном

издании,

с текстом лекции,

которые,

по-видимому,

не всегда совпадают

с руко­

писными. В таких случаях круглые скобки были заменены на квадрат­ ные.

При работе над данным изданием стало очевидным, что неко­ торые установленные Хайдеггером правила для издания своих сочине­

ний выявились в его собственной обработке текстов, предназначенных 15 М,Неidеggег,

1953,

Einfiilmmg in die

Меюрпуык. Мах

Niemeyel" Vel'lag, TUbingcn.

Данные номера страниц в наст. нзл. опущены (прим. ред.

J,

Приложения

Послесловие издательницы немецкого текста

для публикации (например, вычеркивание «и» в начале предложения,

других фраз в целом верно характеризует мою политическую позицию с

296

32

297

конечная позиция глагола). Поскольку уже сам автор определил, что

1934 года.

должно появиться в печатном тексте, то и мы придерживались того же;

ми, которые Вы приводите. вычеркнуть из предназначенного к печати ма­

за исключением одного: Мартин Хайдеггер сам для себя составил некий

нускрипта. Я этого не сделал и не стану делать и впредь. Ибо, во-первых,

Не было ничего проще, чем выхваченную фразу наряду с други­

набросок содержания лекции. В этом «плане лекцию) обозначен в виде

эти фразы принадлежат лекции исторически, во-вторых, я убежден, что

ключевых слов ход мысли. Составленное нами оглавление ориентирует­

лекция вполне выдержит их, если читатель научен ремеслу мышления.

ся на хайдеггеровский «план лекцию). Его характеристики частично

Что тогда было максимально допустимым в подобной лекции, а

приняты дословно; ключевые слова сформулированы соответственно

что нет, сегодня могут оценить лишь немногие. Но я знаю, что те слу­

указаниям Хайдеггера и дополнены за счет фактического содержания

шатели, которые имеют уши, поняли сказанное весьма точно».

рассматриваемых вопросов. Цитаты из Ницше взяты Хайдеггером из издания Крёнера (Кгёпег)

Nietzsche-Groj3oktav-Ausgabe.

Критика, касающаяся прежде всего фразы на

152

странице из­

дания Нимейера, не смолкла, она зазвучала также в диалоге, разверну­

том

23 сентября 1966 года журналом «Spiegel» (опубликован в N2 23 30-го выпуска, 31 мая 1976 года). 18 марта 1968 года Хайдеггер писал в письме к господину

11

С. Цемаху в Иерусалим:

Первая публикация этой лекции в

1953

году вызвала оживлен­

ную публичную дискуссию, по поводу которой Мартин Хайдеггер сам высказался в письме редактору газеты от

15 сентября 1953 года, тября 1953 года.

«Die Zeit»

доктору Левальтеру

опубликованном в выпуске

8, N.1 39

от

24

сен­

1953

года, было выбрано в качестве первой из уже давно запланированных пуб­ ликаций, ибо тематически я считаю ее наиболее подходящей для того,

чтобы осветить участок пути, лежащий между последними публикациями. Поэтому и новое,

"Sein und Zeit" (1927) и седьмое издание "Sein und

одновременно вышедшее в том же издательстве, содержит ссылку

на это "Введение". Ваше толкование фразы (ср. "Die Zeit" от 13 августа), выхва­ ченной из лекции (с. 1521~ удачно во всех смыслах, как и интерпретация

16 С.

152 по

изданию М.

Niemeyec

году и дословно воспроизведенной в публи­

1935

кации лекции "Введение в метафизику" все время выхватывается одна фраза на с.

152,

а лекция в целом, из коей вытекает, что моя позиция 110

отношению к национал-социализму в то время была уже однозначно вра­

«Ъведение в метафизику", прочитанное в летнем семестре

Zeit",

«По поводу одного места в Вашем тексте я не могу не выска­

заться. Из прочитанной в

с.

208 в

издании \i. Кюыеппапп. Речь идет о

предложении. в котором наряду с уничижительнымиотзывами о существующей

ждебной, обходится вниманием, поэтому понятливые слушатели этой лекции также уразумели, как следует понимать данную фразу. партийные шпики, которые

-

как мне было известно

-

11 только

присутствовали

на моей лекции, поняли, да и должны были понять, эту фразу иначе. При­ ходилось время от времени швырять этим людям кости, чтобы сохра­ нить свободу учения и слова. Попутно следует

заметить,

что мое пресловутое неприятие

техники есть великое заблуждение (ср. "Вопрос о технике", доклады и статьи

1953 года).

dc Гасго философии ииипоипл-социализмв говорится о «внутрсппсй истипс пични 'НОГО лвиження»

трн«

реп.

1.

11 "с',

233

298

Приложения

Наконец. я хотел бы отослать к своей лекции о Ницше

1940 годов,

1936-

которую каждый слушатель однозначно понял как принципи­

список

альное расхождение с национая-социализмом»,

основных понятий и терминов,

Какими бы основательными ни были противоречивые мнения по поводу того, имелась ли стоящая в скобках фраза на издания Нимейера у Хайдеггера в рукописи или нет

234

туре ее не было,

-

-

152

употребляемых М. Хайдеггером,

странице

и их русские эквиваленты

в первой коррек-

мы признаем за автором бесспорное право при изда­

нии лекции вносить в манускрипт исправления и пояснения. Страницы рукописи, вызывающие сомнение, в наследии отсутствуют. На основа­ нии списка и одного корректурного листа

1953 года

можно предполо­

жить, что Хайдеггер сначала сам вычеркнул фразу: (И если теперь ту смехотворную науку апоретики прикладывать к учению о ценностях, то

все станет еще комичнее и перейдет в бессмыслицу», а затем заменил

обозначение

«des N.S.»

[т.е. «национал-социализма»] на «этого движе­

ния» и добавил предложение в скобках.

Философия Хайдеггера неотделима от его языкотворчества, т.е, от поэзии в первичном, греческом значении этого слова. Зиждется она на семантическом созвучных

и семантическом

сближении

которых призваны

высветлитъ

их первичную языковую основу, скрывающую в себе первонсток бытия.

Переводчик пытался сохранить эту систему, иногда расширяя ее (а кое-где, возможно, и сужая) в соответствии со словообразовательны­ ми особенностями русского языка.

1. Стержневые ДЛЯ данной

111 За возможность издать этот том мне хотелось бы весьма сердеч­ но поблагодарить профессора доктора Фридриха-Вильгельма фон Хер­

манна

(Friedrich-Wilheim уоп Неппапп) и доктора Херманна Хайдегге­ ра (Неппапп Heidegger) за предоставленную помощь словом и делом при оформлении текста. Професеору доктору Вальтеру Бимелю (Walter Вiemel) и доктору Хартмуту Титьену (Hartmut Tietien) я благодарна за их помощь в расшифровке рукописи, в частности, доктору Хартмуту Титьену за поддержку в прояснении оставшихся трудностей при чтении

корректур. Доктору Луизе Михаэльзен

родстве однокоренных

слов, поиск и использование

(Luise Michaelsen)

я благодарна

Sein

бытие (неопределенная опреде­ ленность)

веш

быть, стоять, приводить К стоянию, ограничивать, входить в несокрытность

Dasein

сиюбытность, историческое

бытие, бытие человека как су­ щего

Logos, Sammlul1g

ПетраЙегер

логос, собирание противустре­ мительного

Аlёthеiа,

Wahrheit

Physis

за помощь в тщательной вычитке гранок.

работы слова

истина (несокрытостъ, бытие) бытие как восходяще-пребы­ вающее властвование

Dichtel1

поэзия (мышление, сказ, сказы­ вание, язык)

Sage,Sagel1

сказ, сказывание

300

Список терминов

видимость

Schein Gewalt, Walten, das aufgehendverweilende Walten

1) слава, сияние, 2) кажимость

яв­

Ешвсшоввепзеш

решимость

Епгслгп'

набросок

власть, властвование,

Ereigllis

событие

ление,

301

Список терминов

восходяще-пребывающее

е гбfТllеп

раскрывать

властвование

ЕгБПi.1Uпg

раскрытие

сверхвластие

Вгвсшоввеппеп

разомкнутость страх

das Uberwaltigende

сверхвластительное

Furcllt Geprage

Gev.'alttat, Gewalttatigkeit

властность, властодействие;

das Ubergewalt

Сезспепеп,

запечатленность

gcscllel1Cl1

свершение, свершаться свершение

властидеятельность

Gescl1el1l1is Gestalt

Fug, Fuge, Gefiige Unfug das Unheimliche, das U пhеimliсhstе

лад, слаженность, склад

Gеstаltuпg

построение стати

нескладность

Сгшк],

основа, основание

GIiilldullg

стать, обличье

потребность

неуютно-зловещее,

Not

неуютнейшее (человек)

N ot\velldigkeit

необходимость

Уегпепгпеп, Уегпешпштя

разумение

OfГel1barkcit

явственность

fгаgеп,

вопрошать/спрашивать

ойепоаппаспсп

обнаруживать

вопросительность

Pragullg Scheu Schreckell das Seielld, die Scicl1dl1Cit das Sсiеlldsсiп Stalld Statte UI1vcrborgcl1lH:it Urbild

запечатление

befragen, Fragwiirdigkeit

2. Общие

слова

Abwandlung

отклонение

Апbliсk

зрелище

Angst

боязнь

Апвепеп Апыслт

видность

Апэсевеппеп

присутствие

Апвешапёегвегзцпя

размежевание

Ausgestaltung

выстраивание стати

Ацвзепеп

вид

Aussicht das Вевопёеге eigel1 eigel1tlich das Einzell1e

вид

епгоегяеп

открывать

Ent borgel1heit Entl1iillul1g

разгадывание

Еп! SС]1]ОSSСП]1С11

решителъность

облик, воззрение

особенное

собственный собственно отдельное,единичное

открытость

опаска ужас

сущесть, сущность

бытие-сущим стояние, состояние место

несокрытость

псрвообраз

Uгsрnшg

первоисток

verbcrgcll Verborgcl111eit

скрывать

уегсескев, Уегёескеп

сокрытость прикрывать,

прнкровенностъ,

прикрытость

versc!JIieBcl1, Vcrsc!JIosSel111cit Vorbild Werk шв- Werk-setzel1

закрывать

замыкать,

замкнутость,

закрЫТОС1Ъ

прообраз творение

вносить-в-творение

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР ВВЕДЕНИЕ В МЕТАФИЗИКУ

Готовится к изданию

Компьютерный набор

- Е. Курдва

Корректор Е. Хваленская

Оригинал-макет Т. Ребриева

Подписано в печать 3.11.1997. Формат бумаги 60х90/16. Бумага тип.

N 1.

Печать офсетная. Объем

Издательство «НОУ -

13 уч-изд. л.

Эммануэль Левинас

ВРЕМЯ И ДРУГОЕ ГУМАНИЗМ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА

"Высшая религиозно-философская школа"»

199034, с.-Петербург, Университетская наб., д. 5 Ечпай: [email protected]

Перевод с французского А. В. Парибка

Типография АО "Авротех"

Издательство: Негосударственное образовательное учреждение

«ВЫСШАЯ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКАЯШКОЛА»