ББК 88.32я7 УДК 159.964.2(075) Л42
Л42
Лейбин В. М. Психоанализ: Учебное пособие. 2-е изд. — СПб.: Питер, 2008. — 592 с.: ил. — (Серия «Учебное пособие»). ISBN 978-5-388-00232-7
Данное пособие является дополненным вариантом первого издания, опубликованного в 2002 году и получившего высокую оценку отечественных психологов, философов, психоаналитиков и медиков. В нем рассмотрены истоки возникновения психоанализа, раскрыты основные психоаналитические понятия, представлены методология и практика клинического психоанализа. В пособии изложены психоаналитические идеи и концепции, связанные с изучением бессознательного психического, ошибочных действий, сновидений, сексуального развития ребенка, структуры психики, страха, невротических заболеваний, техники лечения психических расстройств, а также религии, этики, искусства, культуры. Раскрытие базисных положений теории и практики психоанализа сопровождается иллюстрацией материала из опыта психоаналитической терапии, осуществляемой автором на протяжении ряда лет. Учебное пособие предназначено для преподавателей, аспирантов и студентов факультетов психоанализа, психологии, философии, социологии, педагогики, а также для всех тех, кто интересуется проблемами человека и культуры.
ББК 88.32я7 УДК 159.964.2(075)
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
ISBN 978-5-388-00232-7
© ООО «Питер Пресс», 2008
Оглавление Предисловие ко второму изданию ......................................................... 7 Предисловие к первому изданию ........................................................... 9 Часть 1. Введение в психоанализ ........................................................ 11 Глава 1. Представление о психоанализе ................................................. 12 Исторический экскурс ............................................................... 12 Научный и прикладной психоанализ .......................................... 15 Дилетантский анализ и дикий психоанализ ............................... 17 Психоанализ как наука и герменевтика ..................................... 19 Многозначность понятия психоанализа .................................... 23 Контрольные вопросы ............................................................... 27 Рекомендуемая литература ....................................................... 27 Глава 2. Истоки возникновения психоанализа ........................................ 28 Медицинская практика .............................................................. 28 Философия ............................................................................... 45 Самоанализ ............................................................................... 59 Литературные источники ........................................................... 76 Контрольные вопросы ............................................................... 93 Рекомендуемая литература ....................................................... 94 Глава 3. Основные понятия психоанализа .............................................. 95 Вытеснение ............................................................................... 95 Фиксация и регрессия ............................................................. 102 Либидо .................................................................................... 107 Сублимация ............................................................................ 111 Эдипов комплекс .................................................................... 114 Идентификация ....................................................................... 121 Проекция и интроекция ........................................................... 126 Интернализация и экстернализация ........................................ 132 Нарциссизм ............................................................................ 136 Сопротивление ....................................................................... 142 Перенос .................................................................................. 149 Контрперенос ......................................................................... 157 Негативная терапевтическая реакция ..................................... 160 Контрольные вопросы ............................................................. 164 Рекомендуемая литература ..................................................... 164 Часть 2. Теория и методология психоанализа .................................. Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном ..................... Бессознательное психическое ................................................ Топика и динамика психических процессов ............................. Многозначность бессознательного ......................................... Познание бессознательного ................................................... Метапсихология влечений ...................................................... Специфика бессознательных процессов .................................
167 168 168 176 179 183 188 191
4
Оглавление
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.
Глава 8.
Глава 9.
Трудности и ограничения на пути осознания бессознательного ............................................................. Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Ошибочные действия .............................................................. Бессознательные промахи ...................................................... Закономерность ошибочных действий .................................... Анализ ошибочных действий ................................................... Виртуозная работа бессознательного ..................................... Промахи пациентов и аналитика ............................................. Использование ошибочных действий в художественной литературе ........................................................................ Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Сновидения и их толкование ................................................... Природа сновидений и методы их толкования ......................... «Царская дорога» к бессознательному .................................... Механизмы работы сновидения .............................................. Техника толкования сновидений .............................................. Символический язык бессознательного .................................. Сновидения пациентов и аналитический процесс ................... Архаика сновидений ................................................................ Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Сексуальная жизнь человека ................................................... Нормальная и извращенная сексуальность ............................. Инфантильная сексуальность .................................................. Инфантильное сексуальное исследование и полиморфно?извращенная сексуальность ребенка ........ Фазы психосексуального развития ребенка ............................ Конфликты в детской комнате ................................................. Патология любви ..................................................................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Психоаналитическое понимание структуры психики ............... Структурные составляющие психики ....................................... Оно, Я и Сверх?Я ..................................................................... Внутрипсихические конфликты ............................................... Несчастное Я .......................................................................... Там, где было Оно, должно стать Я .......................................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Страх ....................................................................................... Невроз страха и детские фобии .............................................. Реальный и невротический страх ............................................ Страх, боязнь, испуг ................................................................
197 202 202 204 204 208 210 217 235 242 245 246 247 247 253 257 263 280 284 288 294 295 296 296 301 306 312 319 322 325 326 327 327 328 331 337 339 341 341 342 342 347 350
Оглавление
5
Страх и вытеснение ................................................................. Травма рождения и страх смерти ............................................ Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература .....................................................
351 353 357 357
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа ................. Глава 10. Смысл и этиология неврозов .................................................. Специфика клинического психоанализа .................................. Смысл невротических симптомов ........................................... Психоаналитическое понимание невротических симптомов ... Этиология неврозов ................................................................ Патогенный конфликт .............................................................. Сексуальные влечения и влечения Я ....................................... Бегство в болезнь ................................................................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Глава 11. Сопротивление ....................................................................... Выгода от болезни .................................................................. Открытие сопротивления ........................................................ Виды сопротивлений ............................................................... Типичные проявления сопротивлений ..................................... Выявление и проработка сопротивления ................................ Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Глава 12. Перенос и контрперенос ......................................................... Позитивный и негативный перенос ......................................... Нарциссическое Я аналитика .................................................. Невроз переноса ..................................................................... Эротизированный перенос и контрперенос ............................ Встреча с собственным бессознательным .............................. Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии ............................... Основное техническое правило ............................................... Абстиненция ........................................................................... Стратегия аналитика ............................................................... Анализ конечный и бесконечный ............................................. Цели психоаналитической терапии ......................................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература .....................................................
359 360 360 365 370 372 376 380 383 390 390 391 391 394 397 403 408 410 411 412 412 417 421 423 428 434 435 436 436 440 443 447 450 454 454
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа ........................... Глава 14. Психоанализ религии .............................................................. Религия как универсальный невроз ......................................... Тотем, табу и невроз ................................................................ Происхождение и сущность религиозных представлений .......
455 456 456 459 464
6
Оглавление
Глава 15.
Глава 16.
Глава 17.
Глава 18.
Глава 19.
Травматический невроз и еврейский монотеизм ..................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Психоанализ и этика ............................................................... Нравственные проблемы ........................................................ Истоки возникновения нравственности ................................... Вина и совесть ........................................................................ Моральный мазохизм .............................................................. Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Психоаналитическая культурология ........................................ Оценка культуры ...................................................................... Критерии культурности ........................................................... Императивы культуры ............................................................. Сверх?Я и патология культуры ................................................. Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Эрос и Танатос ........................................................................ Дуалистическая концепция влечений ...................................... Деструкция, агрессивное влечение, смерть ............................ Навязчивое повторение, влечение к жизни и влечение к смерти ............................................................................ Борьба между Эросом и Танатосом ......................................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Индивидуальная и социальная психология .............................. Социальность мышления и действия ....................................... Либидозная связь ................................................................... Человек — животное орды ...................................................... Идеал Я и миф о герое ............................................................ Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература ..................................................... Психоанализ искусства ........................................................... Феномен остроумия ................................................................ Специфика искусства и художественного творчества ............. Психоаналитик и писатель ...................................................... Интерпретация художественных произведений и пределы психоанализа .................................................................... Контрольные вопросы ............................................................. Рекомендуемая литература .....................................................
471 477 478 479 479 487 492 499 502 502 503 503 508 512 514 517 517 518 518 520 524 529 533 533 534 534 537 541 544 547 547 548 548 556 560 563 574 575
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия ................................................................................. 576 Алфавитный указатель основных понятий ......................................... 584
Предисловие ко второму изданию
Возрождение психоанализа в России происходит столь стре мительно, что, можно надеяться, в ближайшем будущем оте чественные психоаналитики станут неотъемлемой частью международного психоаналитического движения. Действительно, из года в год в России растет число членов Международной психоаналитической ассоциации. Создают ся новые психоаналитические центры и институты, в которых студенты имеют возможность получать психоаналитическое образование. При лечении психических расстройств психо аналитическая терапия начинает занимать важное место на ряду с иными видами психотерапии. Психоаналитические идеи и представления все чаще используются в различных сферах жизни российского общества, включая экономику, политику, культуру. Словом, за последние несколько лет потребность в осво ении психоаналитической теории и практики настолько возросла, что она вызывает необходимость в осуществле нии новых усилий по удовлетворению запросов как молоде жи, интересующейся психоаналитическим пониманием че ловека и культуры, так и специалистов различных уровней, стремящихся получить психоаналитическое образование. Если принять во внимание то обстоятельство, что во мно гих высших учебных заведениях читаются курсы лекций по введению в психоанализ, то становится очевидной необходи мость в издании и переиздании учебной литературы, в доступ ной форме излагающей основы психоанализа. Предлагаемое читателям учебное пособие по психоана лизу представляет собой дополненный и переработанный вариант предшествующего издания, получившего благоже лательные отзывы и разошедшегося тиражом пять тысяч эк земпляров в течение полутора лет. Тем, кто начнет знакомство с психоанализом по данному учебному пособию и проявит интерес к механизмам работы бессознательного, хотелось бы пожелать дальнейшего углуб
8
Предисловие ко второму изданию
ленного изучения психоаналитической теории и практики, для чего потребуется обращение к оригинальной психоаналитической литературе, включая работы З. Фрейда, его последователей и современных психоаналитиков. И последнее, на что хотелось бы обратить внимание читателей. В период становления и первоначального развития психоанализа З. Фрейд меч тал о том, что со временем личный анализ станет насущной необходимостью не только для пациентов, страдающих психическими расстройствами, но и для любо го образованного человека, желающего разобраться в своих бессознательных вле чениях, внутренних конфликтах, личностных проблемах. Полагаю, что такое время действительно настало. И если после ознакомления с данным учебникым пособием у когото возникнет потребность не только в даль нейшем освоении психоаналитической литературы, но и в прохождении лично го анализа с целью непосредственного знакомства со своим собственным бессоз нательным, то можно было бы рассматривать это издание не только как вполне оправданное, но и выполнившее свою сверхзадачу. Валерий Лейбин, февраль 2008 г.
Предисловие к первому изданию
Жанр учебника предполагает такое изложение материала, которое характеризуется отстраненностью его автора от чувственных переживаний и собственных ощущений, свя занных с обсуждением включенных в текст тем, проблем, вопросов. Подобная авторская позиция отвечает специфи ке любого учебника, независимо от того, относится ли он к сфере естественнонаучного или гуманитарного знания. Исключение составляет, пожалуй, лишь учебник по пси хоанализу. Ведь психоанализ как таковой — это не только сфера объективного знания о соответствующих идеях, концепциях, технических приемах, методах исследова ния и лечения, но и личный опыт самоанализа, связанный с погружением в бессознательное и выявлением того, что не может не вызывать переживания у человека, заглянув шего по ту сторону сознания. Разумеется, при подготовке учебника по психоанализу можно отказаться от субъективного изложения материала и тем самым исключить все личностное, почерпнутое из опы та общения со своим бессознательным. И тогда такой учебник может оказаться, возможно, не хуже и не лучше многих дру гих, относящихся к различным сферам знания. Но отстранен ность от самого себя при написании учебника по психоанали зу является, на мой взгляд, не чем иным, как отстраненностью от психоанализа. Восприятие, понимание и изложение психо аналитических идей требуют личного соучастия в той внут ренней работе души, которая представляет собой постоянный диалог и со своим собственным бессознательным, и с бессо знательным другого человека, будь то пациент или потенци альный читатель учебника по психоанализу. Некоторое время тому назад я предпринял попытку до ступного для восприятия изложения исследовательских и терапевтических аспектов психоанализа, что нашло свое отражение в книге «Классический психоанализ: история, теория, практика» (2001), рекомендованной Российской
10
Предисловие к первому изданию
академией образования в качестве учебнометодического пособия. В этой работе изложение психоаналитического материала, основанного на курсе лекций в Инсти туте психоанализа (Москва), осуществлялось на фоне частичного воспроизведе ния нелегкого опыта самоанализа и не менее трудной работы с пациентами. Такое изложение психоаналитических идей представляется мне не только приемлемым для учебника по психоанализу, но и способствующим усвоению психоаналитичес ких знаний со стороны тех, кто может к ним обратиться. Когда издательство «Питер» любезно предложило издать на основе предше ствующей книги учебник по психоанализу, я — после некоторого колебания, свя занного с пониманием возлагаемой на меня ответственности, — с благодарностью принял это предложение. В процессе подготовки данного издания сохранилась предшествующая ориентация на изложение психоаналитического материала с уче том опыта самоанализа и работы с пациентами, что, надеюсь, будет воспринято чи тателями учебника с должным пониманием. Валерий Лейбин
Часть 1
Введение в психоанализ
Глава 1
Представление о психоанализе
Исторический экскурс Психоанализ — от греческого «душа» и «разложение, расчле нение». В научную литературу данное понятие было введено З. Фрейдом в конце ХIХ века для обозначения нового метода изучения и лечения психических расстройств. Впервые поня тие «психоанализ» он использовал в статье об этиологии не врозов, опубликованной вначале на французском, а затем на немецком языках соответственно 30 марта и 15 мая 1896 года. Предыстория возникновения психоанализа начиналась с так называемого катарсического метода, использованного Й. Брейером при лечении молодой девушки в 1880–1882 го дах. Связанная с катарсисом (очищением души) терапия основывалась на воспоминаниях о переживаниях, вызван ных к жизни душевными травмами, их воспроизведением в состоянии гипноза и соответствующим «отреагировани ем» больного, которое ведет к исчезновению симптомов заболевания. История возникновения психоанализа началась с отказа Фрейда от гипноза и использования им техники свободных ассоциаций. На смену гипнозу приходит новая техника — она основывается на том, что пациенту предлагается свобод ное высказывание всех мыслей, возникших у него в процессе обсуждения с врачом тех или иных вопросов, на рассмотре нии сновидений, на построении гипотез, связанных с поис ком истоков заболевания. Переход от катарсического метода к психоанализу сопро вождался разработкой техники свободных ассоциаций, обос нованием теории вытеснения и сопротивления, восстановлени ем в правах детской сексуальности и толкованием сновидений в процессе изучения бессознательного. По словам Фрейда, «главными составными частями учения о психоанализе» яв ляются: учение о вытеснении и сопротивлении, о бессознатель ном, об этиологическом (связанном с происхождением) значе нии сексуальной жизни и важности детских переживаний.
Глава 1. Представление о психоанализе
13
Имена Зигмунд Фрейд (1856–1939) — австрийский врач, осно ватель психоанализа. В 1881 году закончил медицинский факультет Венского университета. В 1886 году начал част ную практику, используя различные способы лечения нерв нобольных и выдвинув свое понимание происхождения неврозов. В начале ХХ столетия развил провозглашенные им психоаналитические идеи. На протяжении последую щих двух десятилетий внес существенный вклад в теорию и технику классического психоанализа, написал и опуб ликовал многочисленные работы, посвященные уточне нию его первоначальных представлений о бессознатель ных влечениях человека и использовании психоаналити ческих идей в различных отраслях знания. Автор работ: «Толкование сновидений» (1900), «Психопатология обы денной жизни» (1901), «Остроумие и его отношение к бес сознательному» (1905), «Три очерка по теории сексуаль ности» (1905), «Бред и сны в “Градиве” В. Иенсена» (1907), «Воспоминание о Леонардо да Винчи» (1910), «Тотем и та бу» (1913), «Лекции по введению в психоанализ» (1916–17), «По ту сторону принципа удо вольствия» (1920), «Психология масс и анализ человеческого я» (1921), «Я и Оно» (1923), «Торможение, симптом и страх» (1926), «Будущее одной иллюзии» (1927), «Достоевский и отцеубийство» (1928), «Недовольство культурой» (1930), «Человек Моисей и монотеис тическая религия» (1938) и других. Получил международное признание, дружил и перепи сывался со многими выдающимися деятелями науки и культуры: А. Эйнштейном, Т. Ман ном, Р. Ролланом, А. Цвейгом, С. Цвейгом и другими. В 1922 году Лондонский универ ситет и Еврейское историческое общество организовали чтение цикла лекций о пяти знаменитых еврейских философах, в числе которых наряду с Филоном, Маймонидом, Спинозой и Эйнштейном оказался и Фрейд. В день своего 70летия получил поздрави тельные телеграммы и письма со всех концов мира. В 1930 году ему присудили лите ратурную премию имени Гёте. К 80летию Фрейда ему был вручен поздравительный ад рес, в котором стояло около 200 подписей известных писателей и деятелей искусств, включая В. Вульфа, Г. Гесса, C. Дали, Дж. Джойса, П. Пикассо, Р. Роллана, С. Цвейга, О. Хаксли, Г. Уэллса и других. По случаю юбилея Т. Манн выступил с докладом «Фрейд и будущее». Фрейд был избран почетным членом Американской психоаналитической ассоциации, Французского психоаналитического общества, Британской Королевской медикопсихологической ассоциации.
Развитие психоанализа сопровождалось вторжением психоаналитических идей в разнообразные сферы знания, включая науку, религию, философию. По мере его выхода на международную арену само понятие психоанализа стало столь распрост раненным и широко используемым в медицинской, психологической и культуро логической литературе XX столетия, что превратилось в многозначное и неопре деленное. Первоначально данное понятие означало определенный терапевтический при ем. Затем оно стало названием науки о бессознательной душевной деятельности че ловека. И наконец, превратилось в расхожее понятие, применимое едва ли не ко всем сферам жизнедеятельности человека, общества и культуры. Возникнув в конце ХIХ века в Австрии, психоанализ получил распростране ние во многих странах мира. История его развития в ХХ веке сопровождалась различными перипетиями: от запрещения в России и Германии в 30е годы до
14
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Йозеф Брейер (1842–1925) — австрийский врач. Осуще ствлял частную практику в Вене, имел репутацию специа листа высокой квалификации и пользовался авторитетом среди ученых. Внес вклад в изучение физиологии дыха ния, описал рефлекс регуляции с участием блуждающего нерва. В 1894 году был избран членомкорреспондентом Австрийской академии наук. На протяжении ряда лет ока зывал материальную помощь З. Фрейду, находился с ним в дружеских отношениях, делился медицинским опытом и научными идеями. В 1895 году совместно с Фрейдом опубликовал работу «Исследование истерии». Вскоре пос ле этого дружеские отношения между ними, продолжавши еся 20 лет, прекратились по инициативе Фрейда. Причиной разрыва послужило несогласие Брейера с утверждением Фрейда о том, что в основе неврозов лежат сексуальные расстройства.
психоаналитического бума в США после Второй мировой войны; от снижения интереса к психоанализу в Западной Европе и США в 80е годы до его возрож дения в России в 90е. На всем протяжении истории становления и развития психоанализа к нему посто янно было двойственное отношение. Часть ученых, политических лидеров и деятелей культуры негативно относились к идеям и концепциям психоанализа. Другие не толь ко усматривали заслугу Фрейда в изменении традиционных представлений о челове ке, но и признавали за психоанализом эвристическую и терапевтическую ценность. Третьи, разделяя идеи классического психоанализа или внося определенные корректи вы к ним, использовали психоаналитические знания в различных сферах деятельности. Как бы там ни было, но, несмотря на все перипетии своего развития, психоанализ сегодня не только жив, но и привлекает к себе внимание многих людей в различных странах мира. Вступив в ХХI столетие, Россия оказалась на пороге широкомасштаб ного приобщения к психоаналитическим идеям. Началось прерванное на несколько десятилетий возвращение России в мировое сообщество, а также вступление молодо го поколения российских специалистов в лоно международного психоаналитическо го движения. Открылись институты психоанализа, осуществляющие соответствую щую подготовку специалистов, способных работать в области психоаналитической терапии. Назрела потребность в публикации не только зарубежной, но и отечествен ной учебной литературы по психоанализу.
Изречения З. Фрейд:
«Психоанализ начался как терапия, но я хотел бы вам его рекомендовать не в качестве терапии, а изза содержания в нем истины, изза разъяс нений, которые он дает нам о том, что касается человека ближе всего, его собственной сущности, и изза связей, которые он вскрывает в са мых различных областях его деятельности».
Глава 1. Представление о психоанализе
З. Фрейд: З. Фрейд:
15
«Психоанализ — особая отрасль знания, очень трудная для понимания и обсуждения». «О психоанализе можно было бы сказать, кто дает ему палец, того он держит уже за всю руку».
Научный и прикладной психоанализ Психоанализ — это система теоретических знаний о человеке и практическое их использование при изучении разнообразных проявлений человеческой деятельно сти и лечении невротических заболеваний. Обычно под практикой психоанализа подразумевается непосредственная ра бота с пациентами. Речь идет о психоанализе как специфическом виде психоте рапии. Все другие аспекты психоанализа остаются, как правило, за пределами внимания практикующих психоаналитиков, апеллирующих к клинике. Между тем существует так называемый прикладной психоанализ, целью которого явля ется использование психоаналитических идей в различных сферах познания и действия людей, будь то экономика, политика, религия, культура. Он вклю чает в себя не столько исследовательскую, сколько практическую деятельность, связанную с маркетингом, бизнесом, рекламой, имиджмейкерством, кинемато графией, радио и телевещанием, системой воспитания и образования, пасторс ким служением. К настоящему времени стало общепринятым деление психоанализа на клини ческий и прикладной. Иногда говорят еще и о философском психоанализе. 19 июля 1996 года вышел Указ Президента Российской Федерации «О возрождении и раз витии философского, клинического и прикладного психоанализа». Однако дале ко не всегда имеется адекватное понимание того, что подразумевается под тем или иным «видом» психоанализа. Фрейд считал неадекватным деление психоанализа на клинический и приклад ной. Он исходил из того, что в действительности следует различать научный психо анализ и его применение в медицинской и немедицинской сферах. Речь идет о теории и практике психоанализа, причем под практикой понимается не только клиничес кая терапия, что является сегодня весьма распространенным представлением, а применение психоаналитических методов и идей в разнообразных сферах жиз ни человека, не обязательно напрямую связанных с медициной. Было бы правильнее рассматривать практику психоанализа в широком и узком смысле слова. В широком смысле слова она включает в себя как терапевтическую, так и прикладную деятельность, выходящую за рамки работы с пациентами. В уз ком смысле слова практика психоанализа — это то, что принято называть клини ческим психоанализом, то есть терапевтическая деятельность, связанная с лечени ем людей, страдающих психическими расстройствами. Фрейд был сторонником тесного взаимодействия между теорией и практикой психоанализа, между разработкой научного психоанализа и практическим исполь зованием его идей — основополагающих принципов и методов в медицине (в ка честве терапии) и в других сферах жизни людей. Он хотел предотвратить подмену науки терапией и выступал против увлечения клиническим психоанализом в ущерб
16
Часть 1. Введение в психоанализ
развитию научного психоанализа. Другое дело, что развитие психоанализа во мно гих странах мира пошло по иному пути, что привело, с одной стороны, к бурному развитию прикладного клинического психоанализа, а с другой стороны — к появ лению и углублению противоречий между его теорией и практикой.
а — точка зрения, находящая отражение в зарубежной психоаналитической литературе; б — точка зрения, находящая отражение в отечественной литературе; в — точка зрения З. Фрейда, высказанная им в 1926 году в работе «К вопросу о дилетантском анализе» (на русский язык переведена как «Проблема дилетантского анализа»))
Изречения З. Фрейд:
«По практическим соображениям и для наших публикаций мы при обрели привычку отделять клинический анализ от других приложе ний анализа. Но это некорректно. В реальности граница проходит
Глава 1. Представление о психоанализе
З. Фрейд:
З. Фрейд:
17
между научным психоанализом и его применениями (в медицинской и немедицинской областях)». «Использование анализа для терапии неврозов является лишь одним из его многочисленных применений: возможно, будущее покажет, что оно не было самым важным». «Поскольку психоанализ притязает на это (лечение больных. — В. Л.), он должен допустить, чтобы его приняли в медицину в качестве спе циального предмета, как, например, рентгенологию, и подчиняться там предписаниям, обязательным для всех терапевтических методов. Я признаю это, сознаюсь в этом. Я хочу лишь предотвратить уничто жение науки терапией».
Дилетантский анализ и дикий психоанализ Фрейд проводил различия между тем, что он назвал дилетантским анализом и диким психоанализом. Поскольку в современной психоаналитической литературе диле тантский анализ и дикий психоанализ часто отождествляются между собой, сле дует дать пояснения относительно того, о чем в действительности идет речь. Дилетантаналитик — это человек, не имеющий диплома врача, но обладаю щий необходимыми для проведения анализа знаниями в области психологии бес сознательного и осуществляющий психоаналитическую терапию. Дикий психоаналитик — человек, не имеющий диплома врача или обладающий таковым, не получивший соответствующего образования в сфере психологии бес сознательного, но выступающий в качестве психоаналитика и от его имени веду щий прием пациентов. Фрейд резко выступал против дикого психоанализа, осуществляемого лекаря ми, проводящими аналитическое лечение без того, чтобы изучить и правильно применять его. Речь не шла о различного рода знахарях, не получивших медицин ского образования. Речь шла о врачах, которые, по словам самого Фрейда, в ана лизе представляют «главный контингент шарлатанов», так как нередко именно врач выступает в качестве «аналитического шарлатана». Однако Фрейд был благосклонен к тем дилетантам, которые, не имея медицин ского образования, но овладев методикой и техникой психоаналитического лече ния, с успехом использовали свои знания и навыки при терапевтической работе с пациентами. Основатель психоанализа не только одобрительно отзывался о ди летантаханалитиках, внесших посильный вклад в развитие психоанализа, но и за щищал их в случае необходимости от всевозможного рода нападок. Так, в 1925 году не имеющий медицинского образования Т. Райк на основании заявления одного из пациентов был обвинен в шарлатанстве, и по этой причине Венская магистра тура поставила вопрос о запрещении ведения им клинической практики. Фрейд выступил в его защиту и специально по этому поводу написал работу «К вопросу о дилетантском анализе» (1926). В данной работе Фрейд ратовал за «самоценность» психоанализа и его незави симость от медицинского применения, высказывал опасения против возможности поглощения психоанализа медициной, превращения его в придаток психиатрии.
18
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Теодор Райк (1888–1969) — австроамериканский психоаналитик, один из первых учеников З. Фрейда. В 1910 году познакомился с основателем психоанализа, в раннем возрасте всту пил в Венское психоаналитическое общество. Прошел личный анализ у К. Абрахама. З. Фрейд считал его одаренным исследователем и рассматривал в качестве «одного из самых образо ванных среди учениковнемедиков». В 1918 году получил «Почетный приз» за лучшую немеди цинскую работу, внес значительный вклад в психоаналитическую культурологию и с успехом работал в сфере клинического психоанализа. В «Очерке о Достоевском» (1929) дал разбор работы З. Фрейда «Достоевский и отцеубийство» (1928), на что основатель психоанализа за метил: «Ваш критический разбор моего исследования Достоевского я прочел с огромным удо вольствием. Все, что Вы предлагаете, звучит интересно и должно быть признано в определен ном смысле соответствующем истине». Практиковал психоанализ в Вене, затем в Берлине. В 1938 году эмигрировал в США. З. Фрейд дал ему рекомендательное письмо, в котором со жалел, что тот уехал в Америку, где, по его выражению, психоанализ являлся «прислужницей психиатрии». Автор работ: «Проблемы религиозной психологии: ритуал» (1919), с предисло вием З. Фрейда, «Присущее и чуждое богу. К психоанализу религиозного развития» (1923), «Догма и идея принуждения» (1927), «Фрейд как критик культуры» (1930), «Мазохизм в совре менном человеке» (1941), «30 лет с Фрейдом» (1956) и других.
Одновременно Фрейд защищал право дилетантованалитиков, профессионализм которых основывался на соответствующем аналитическом образовании, иметь част ную практику и осуществлять психоаналитическую терапию. В конце 20х годов ХХ века среди психоаналитиков развернулась дискуссия по поводу дилетантского анализа, в которой приняли участие Э. Джонс, Э. Гловер, Ф. Дойч, Т. Райк, В. Райх, Г. Рохайм, Г. Закс, К. Хорни и многие другие. Фрейд и президент Венгерского психоаналитического общества Ш. Ференци были из числа тех немногих психоаналитиков, кто выступал в поддержку либерального отношения к дилетантскому анализу. Лидер психоаналитического движения в США А. Брилл и президент Международной психоаналитической ассоциации М. Эй тингон заняли крайне негативную позицию в этом вопросе. НьюЙоркское психо аналитическое общество приняло резолюцию, осуждающую дилетантский анализ, законодательная власть НьюЙорка объявила дилетантский анализ нелегальным, а Американская медицинская ассоциация запретила своим членам сотрудничество с практикующими дилетантамианалитиками. З. Фрейд был вынужден констати ровать, что развитие психоанализа пошло вовсе не по тому пути, который ему представлялся приемлемым и целесообразным. Медикализация психоанализа воспринималась им как нежелательное явление. Когда в конце 30х годов в США распространилось известие, что основатель психоанализа изменил свои взгляды по вопросу дилетантского анализа, то он опроверг эти слухи. В 1938 году Фрейд подчеркнул, что на фоне американской тенденции превратить психоанализ «в про стую горничную психиатрии» он поддерживает дилетантский анализ еще в боль шей степени, чем ранее. После эмиграции многих ведущих европейских психоаналитиков в США вопрос о запрещении дилетантского психоанализа был решен административными сред ствами и законодательными актами. В США и некоторых других странах право на осуществление психоаналитической терапии предоставлялось людям, имеющим медицинское образование. На протяжении ряда десятилетий психоаналитическое
Глава 1. Представление о психоанализе
19
образование в ведущих американских институтах, включая Колумбийский инсти тут, могли получить лишь медики по образованию. Только в середине 90х годов ХХ столетия американские психологи выиграли судебный процесс, связанный с признанием их терапевтической работы психоаналитической и права на соответ ствующую оплату, включенную в медицинское страхование. Термин «дилетант» вызывает негативные эмоции у многих людей, поскольку никто не хочет быть дилетантом ни в глазах окружающих, ни в своих собственных. Подчас это слово воспринимается как своего рода оскорбление, за которым стоит упрек в непрофессионализме. Но применительно к российской действительности, в рамках которой развитие психоанализа в начале ХХ столетия сменилось запре щением его на протяжении шести десятилетий и возрождением лишь в конце ми нувшего века, термин «дилетантаналитик» созвучен времени как нельзя лучше. Впрочем, как и выражение Фрейда «профессиональный дилетантаналитик», кото рое сегодня в России наиболее точно отвечает тому смыслу, который основатель психоанализа вкладывал в него, отличая подготовленных к терапевтической дея тельности и осуществляющих психоаналитическую терапию людей от предста вителей «дикого анализа», то есть практикующих шарлатанов, независимо от того, являются они медиками по образованию или нет.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
«Исторического права на исключительное обладание анализом врачи не имеют, намного чаще почти до последнего дня они делали все воз можное, чтобы навредить психоанализу, начиная от пустейшей на смешки до тяжеловесной клеветы». «Врач, не получивший специального образования в области анализа, — любитель, несмотря на свой диплом. А не врач при соответствующей подготовке и возможности при необходимости опереться на врача мо жет выполнить и задачу аналитического лечения неврозов». «Все сводится не к тому, обладает ли аналитик дипломом врача, а при обрел ли он особое образование, необходимое для проведения анализа». «Внутреннее развитие психоанализа везде идет вразрез с моими наме рениями, происходит отказ от дилетантского анализа, и психоанализ становится чисто медицинской специальностью, а я считаю это роко вым для будущего анализа».
Психоанализ как наука и герменевтика В России каждый преподаватель может исходить из того определения психоана лиза, которое ему представляется наиболее адекватным. Для философа, читающе го, скажем, курс лекций по интерпретации сновидений с позиций Фрейда или Юнга, психоанализ выступает прежде всего в качестве искусства толкования. Для психолога, раскрывающего студентам содержание психоаналитических концеп ций, психоанализ является неотъемлемой частью психологии как науки. Для вра ча, обучающего студентов психоаналитической технике и методике, психоанализ — это определенный вид терапии.
20
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Карл Густав Юнг (1875–1961) — швейцарский психолог и психиатр. Разработал методику ассоциативного экспери мента в психиатрической клинике Бургхёльци: использовав психоаналитические идеи при диагностировании ассоциа ций и психологии раннего слабоумия, обнаружил наличие чувственных комплексов у человека. В 1906 году начал пе реписку с Фрейдом, спустя год нанес ему первый свой ви зит; на протяжении ряда лет разделял его психоаналити ческие идеи. Редактор журнала «Ежегодник психоаналити ческих и психопатологических исследований», президент Международной психоаналитической ассоциации с марта 1910го по апрель 1914 года Фрейд видел в Юнге своего идейного наследника и возлагал на него большие надежды как на продолжателя дальнейшего развития психоаналити ческого движения. Однако в 1911 году между ними обнару жились расхождения в понимании некоторых психоаналити ческих идей. Последующие концептуальные и субъектив ные расхождения привели к тому, что в начале 1913 года между Юнгом и Фрейдом прекратилась личная, а несколько месяцев спустя и деловая пе реписка. В дальнейшем Юнг начал разработку своего собственного учения о человеке и его психических заболеваниях, совокупность идей и терапевтических приемов которо го получила название аналитической психологии. Юнг предложил типологию характеров, основанную на представлениях об интровертированных и экстравертированных типах личности. Различал индивидуальное (личное) бессознательное, содержащее чувствен ные комплексы, и коллективное (сверхличное) бессознательное, представляющее собой глубинную часть психики, не являющуюся индивидуальным приобретением человека и обязанную своим существованием унаследованию, проявляющемуся в форме архети пов, выступающих в качестве модели и образца инстинктивного поведения. Выделил в пси хике человека такие составляющие, как Тень, Персона, Анима, Анимус, Божественный Ребе нок, Старый Мудрец, Самость и ряд других архетипичных фигур. Рассматривая терапевти ческую деятельность как продолжение метода свободных ассоциаций Фрейда, использовал в терапии технику амплификации (расширение и углубление образов сновидений путем ис торических параллелей из области мифологии, алхимии, религии) и метод активного вооб ражения (выведение на поверхность содержимого бессознательного, активизация творчес кой фантазии, благодаря чему становится возможным индивидуация — обретение челове ком единства, полноты, целостности).
Аналогичная картина наблюдается и в практике психоанализа, в сфере клини ческого его использования. Хотя специалисты в этой области воспринимают психоанализ в качестве необходимого метода лечения психических заболеваний, тем не менее каждый из них может посвоему понимать, в чем конкретно состоит этот метод, как и каким образом следует осуществлять соответствующее лечение. Приверженец классического психоанализа будет уделять основное внимание сек суальным влечениям, детским переживаниям, свободным ассоциациям пациента. Сторонник аналитической психологии Юнга сделает акцент на типологии лично сти, архетипах коллективного бессознательного, активном воображении. Привер женец индивидуальной психологии Адлера обратит внимание главным образом на комплекс неполноценности, фиктивную линию жизни и волю к власти обратив шегося к нему за помощью человека. Поклонник характероанализа Райха сосредо точится на выявлении оргазмного неудовлетворения и мышечной скованности,
Глава 1. Представление о психоанализе
21
«зажатости» больного. При этом каждый из вышеперечисленных практиков будет полагать, что его понимание психоанализа является наиболее правильным, по крайней мере, с точки зрения эффективности лечения психических расстройств. Не следует думать, что подобная мозаика в понимании психоанализа является результатом отставания российских психоаналитиков от современных достижений международного психоаналитического движения. Среди зарубежных ученых, те оретиков и практиков, интересующихся психоаналитической проблематикой, на блюдается не меньшее разночтение в трактовке психоанализа, чем среди отече ственных специалистов. Даже в психоаналитических словарях, принадлежащих перу зарубежных авто ров, нет единообразия в трактовке того, что Фрейд назвал психоанализом. Типич ными в этом отношении являются переведенные на русский язык словари, написан ные Ж. Лапланшем, Ж.Б. Понталисом и Ч. Райкрофтом, а также изданные под редакцией Б. Мура и Б. Файна, в которых определения психоанализа хотя и не столь расходятся между собой, как это имеет место в других публикациях, тем не менее обнаруживают нюансы, свидетельствующие о неоднозначном понимания психоанализа как такового. В словаре Ж. Лапланша и Ж.Б. Понталиса (Словарь по психоанализу. — М., 1996) психоанализ соотносится: 1) с методом исследования, опирающимся на выявление бессознательного зна чения слов, поступков и продуктов воображения субъекта; 2) с психотерапевтическим методом, базирующимся на этом исследовании; 3) с совокупностью теорий психологии и психопатологии, в которых система тизированы данные, полученные психоаналитическим методом исследова ния и лечения. В словаре Ч. Райкрофта (Критический словарь психоанализа. — СПб., 1995) под психоанализом понимается: 1) вид лечения неврозов, изобретенный Фрейдом, разрабатывающийся им са мим, его учениками и последователями; 2) психологические теории происхождения неврозов и общего психического развития; 3) в непрофессиональном употреблении — теории и терапевтические методы всех терапевтов — последователей Фрейда, Юнга и Адлера. В издании под редакцией Б. Мура и Б. Файна (Психоаналитические термины и понятия: Словарь. — М., 2000) психоанализ рассматривается как: 1) метод исследования психики; 2) система знаний о поведении человека (психоаналитическая теория); 3) способ лечения эмоциональных заболеваний. Нет необходимости перечислять буквально все трактовки психоанализа в за рубежной литературе. Достаточно сказать, что во многих работах термин «психо анализ» используется часто автоматически, как нечто само собой разумеющееся, хотя в действительности оказывается, что различные авторы вкладывают в него от нюдь не один и тот же смысл. Нередко под психоанализом понимаются то метод лечения психических расстройств, то система знаний о психике человека, то метод
22
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Вильгельм Райх (1897–1957) — австрийский психоана литик. В своем учении первоначально отталкивался от концепций Фрейда, критически переосмыслив его идеи о сексуальности и выдвинув новые представления об ор гастической импотенции, роли оргазма в жизнедеятель ности человека, оргонной энергии, веготерапии. Райх встретился с Фрейдом в 1919 году, а год спустя стал чле ном Венского психоаналитического общества. В 1922 году защитил в Венском университете диссертацию на соиска ние степени доктора медицины; с 1924го по 1930 год руко водил в Вене техническим семинаром по психоаналити ческой терапии. Судьба Райха была сложной и драматичной. Он предпринял смелую попытку, связанную с пониманием природы оргазма, структуры характера человека и одно временно с вторжением в сферу политики, идеологии, что вызвало неприятие со стороны психоаналитиков и поли тиков. В 1929 году он был исключен из рядов социалде мократической партии, в 1934 году — коммунистической партии и Венского психоаналитического общества. В 1939 году Райх был изгнан из Норвегии, куда переехал после прихода к власти фашизма в Германии. Эмигрировав в США, он развил бурную деятельность по изучению оргонной энергии, раковой биопатии, создал институт и журнал, ориентированные на исследование сексуальной экономики и оргона. В середи не 50х годов был обвинен в шарлатанстве и заключен под стражу. Умер в федеральной тюрьме штата Пенсильвания.
исследования бессознательного, то правила интерпретации человеческой деятель ности, то уникальный процесс взаимодействия людей. Из перечисленных толкований, далеко не исчерпывающих, но весьма типичных, нетрудно понять всю сложность ситуации, сложившейся в настоящее время в отно шении адекватного понимания психоанализа. Учитывая это обстоятельство, может быть, и не имело бы смысла специально останавливаться на разноплановых трак товках психоанализа в зарубежной и отечественной литературе, если бы за много значностью определения психоанализа не стояли содержательные вещи, касающи еся принципиальных разногласий в оценке его статуса и существа. В самом деле, если для одних психоанализ — это научная дисциплина, способ ствующая ответу на вопрос, как функционирует бессознательное, и объясняющая природу бессознательного психического, то для других — искусство интерпрета ции языка бессознательного, которое ограничивается ответом на вопрос, почему бессознательное имеет иную логику, чем сознание, и выявляет скрытый смысл и значение «инакомыслия». И вряд ли они придут к единой оценке статуса пси хоанализа, так как в первом случае психоанализ будет рассматриваться как под линная наука, а во втором — как герменевтика, то есть искусство толкования, ин терпретации. Поэтому далеко не случайны те многочисленные и до сих пор не прекращающиеся споры, которые на протяжении десятилетий ведутся в иссле довательской литературе вокруг выяснения вопроса о том, чем в действительно сти является основанный Фрейдом психоанализ, в каком направлении его сле дует развивать и какое будущее его ожидает.
Глава 1. Представление о психоанализе
23
Имена Альфред Адлер (1870–1937) — австрийский психотерапевт и психолог. Одним из первых поддержал психоаналитичес кие идеи Фрейда и начал с ним сотрудничество в 1902 году. Соредактор ежемесячного «Центрального листка по психо анализу», президент Венского психоаналитического обще ства с марта 1910 по февраль 1911 года. С группой едино мышленников вышел из Венского психоаналитического общества, в 1911 году создал «Общество свободного психо анализа», впоследствии возглавил новое направление, по лучившее название индивидуальной психологии. Основные принципы его учения о человеке базировались на централь ной идее, в соответствии с которой человеческое существо представляет из себя единое целое, формирующееся в со циальном контексте и наделенное творческой жизненной силой, которая проявляется в телеологичности, то есть в устремлении к цели, и воплощается в желании развития, борьбы, достижения, превосходства, компенсации пора жения в одной сфере и успеха в другой. Исходя из этой идеи, А. Адлер развил теоретические положения о чувстве неполноценности, компенсации его, руководящей линии жизни или жизненном стиле, чувстве общности, социальном ин тересе, стремлении к превосходству.
Изречения Г. Нюнберг: «Психоанализ — эмпирическая наука... Психоанализ стал независи мой наукой». Ж. Лакан: «Если психоанализ способен стать наукой (ибо он ею еще не стал) и если ему не суждено выродиться в чистую технику (похоже, это уже и произошло), мы обязаны его опыт заново осмыслить». П. Рикер: «Психоанализ принимает участие в современном культурном движе нии, функционируя как герменевтика культуры».
Многозначность понятия психоанализа Естественно предположить, что разночтения в трактовке психоанализа являются прежде всего результатом неадекватной интерпретации классического психоана лиза или, точнее, того его определения, которое было предложено Фрейдом. И это действительно так, поскольку вся история международного психоаналитического движения наглядно свидетельствует о претензиях различных теоретиков и прак тиков на развитие «подлинной субстанции» психоанализа, на единственно верное толкование психоаналитического учения Фрейда о человеке. Чем обстоятельнее занимаешься исследованием истории развития психо аналитического движения, тем больше начинаешь склоняться к тому, что много значность и неопределенность понятия психоанализа связаны с попытками после дователей и реформаторов учения Фрейда предложить авторскую интерпретацию этого учения или дать свое собственное понимание психоанализа. Однако при более внимательном исследовании психоаналитических концепций оказывается не все так однозначно и просто, как это может показаться на первый взгляд.
24
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Жак Лакан (1901–1981) — французский психоаналитик, способствовавший распространению психоаналитических идей во Франции. В 50е годы организовал семинар по пси хоанализу, который посещали не только врачи, но и филосо фы и искусствоведы. Выступал против американизации психоанализа, критически относился ко многим реформато рам психоаналитического учения Фрейда о человеке, невро зах и технике их лечения. Высказал идею о «стадии зеркала» в развитии ребенка, который в возрасте 6–18 месяцев начи нает соотносить себя со своим зеркальным отображением. Рассматривая психоанализ в качестве процедуры вербали зации бессознательного, выдвинул положения, согласно ко торым бессознательное структурировано как язык, являет ся речью Другого, а желание человека есть не что иное, как желание Другого. Исходил из тройственного деления струк туры субъекта на реальное (нечто чуждое, потустороннее для субъекта, имеющее своим аналогом фрейдовское Оно), воображаемое (являющееся аналогом фрейдовского Я) и символическое (отождествляемое с социальным и культурным контекстом, в рамках ко торого происходит развитие индивида и становление его субъектом в подлинном смысле этого слова). Символическое соотносилось с языком, а проблема понимания субъекта — с сопряжением символического и воображаемого при конструировании реального. Эти концептуальные разработки были положены им в основу нового направления, получивше го название структурного психоанализа, в соответствии с которым аналитический опыт имеет место не в двойственном (психоаналитик — пациент), а в тройственном отношении, где речь и язык являются отправной точкой для понимания субъекта и лечения невротика.
Разумеется, если тот или иной автор придерживаются определенной научной и мировоззренческой ориентации, то это может оказать влияние на его трактовку психоанализа. В таком случае следовало бы вернуться «назад к Фрейду», как это уже предлагалось некоторыми психоаналитиками, в частности Ж. Лаканом, что бы тем самым воскресить подлинное значение психоанализа, которое в силу тех или иных причин могло быть вытеснено из сознания современников или суще ственно искажено. Одно из общеизвестных и часто приводимых различными авторами мнений осно вывается на высказывании Фрейда о том, что психоанализ — это естественная наука. И Фрейд действительно стремился подчеркнуть научный характер психоанализа, не имеющего, по его словам, ничего общего с метафизикой, отождествляющей пси хику с сознанием, ибо метафизика не признает бессознательного психического или рассматривает бессознательное в лучшем случае как физиологическое явление, в худшем — как абстрактное понятие. Менее известны иные, подчас совершенно противоположные определения психоанализа, даваемые Фрейдом. Надо сказать, что в работах Фрейда встречаются такие суждения о психо анализе, которые не назовешь определением в строгом смысле этого слова. Не редко они включают в себя образные сравнения, не претендующие на статус точной дефиниции. Нечто аналогичное имеет место и в эпистолярном наследии осно вателя психоанализа. Достаточно сослаться на одно такое определение, чтобы со ставить представление об образности мышления Фрейда. Так, в письме С. Цвей
Глава 1. Представление о психоанализе
25
гу от 20 июля 1938 года он пояснил, что анализ сродни женщине, которая хочет, чтобы ее покорили, но знает, что ее низко оценят, если она не окажет сопротив ления. Тем не менее встречающиеся в работах Фрейда суждения о психоанализе дают представление о том, что он действительно понимал под ним, какой смысл вкла дывал в это понятие. Другое дело, что по мере развития психоаналитической тео рии и практики он делал различного рода уточнения и дополнения к своему пер воначальному пониманию психоанализа как процесса исследования и лечения. Он резко отличал его от катарсиса (метода лечения, основанного на гипнотическом воздействии и использованного Й. Брейером), так как психоанализ ориентирован не на снятие реакции аффекта, пошедшего по неверному пути, а на обнаружение и устранение вытеснений. На основе текстологического анализа работ Фрейда можно выделить по мень шей мере следующие определения психоанализа: 1) часть психологии как науки; 2) незаменимое средство научного исследования; 3) беспартийный инструмент, как, например, исчисление бесконечно малых величин; 4) наука о психическом бессознательном; 5) орудие, которое дает возможность Я овладеть Оно; 6) любое исследование, признающее факты переноса (трансфера) и сопротив ления как исходные положения работы; 7) вспомогательное средство исследования в разнообразных областях духов ной жизни; 8) один из видов самопознания; 9) искусство истолкования; 10) не научное, свободное от тенденциозности исследование, а терапевтический прием; 11) метод устранения или облегчения нервных страданий; 12) медицинский метод, направленный на лечение определенных форм нервно сти (неврозы) посредством психологической техники. Однако приведенные выше трактовки психоанализа, как они были сформули рованы самим Фрейдом, не являются исчерпывающими. Любой исследователь, уделивший особое внимание этому вопросу и посвятивший время текстологичес кому анализу всех работ Фрейда именно под этим углом зрения, мог бы добавить к данному перечню еще ряд определений психоанализа. Так, Фрейд подчеркивал, что психоанализ занимает среднее место между философией и медициной, в ре зультате чего он вызывает неприятие как со стороны многих философов, так и со стороны большинства медиков. Но дело не в этом. Важно и существенно то, что приходится считаться с реальным фактом многозначности определения психоана лиза самим его основателем. Действительно, диапазон трактовок психоанализа у Фрейда довольно обшир ный. Если за исходное определение взять какуюто одну фрейдовскую трактов ку, то тем самым ускользает почва для адекватного понимания психоанализа.
26
Часть 1. Введение в психоанализ
Поэтому нет ничего удивительного в том, что до сих пор даже среди самих психо аналитиков, не говоря уже о критиках психоаналитического учения Фрейда о человеке и культуре, нет единой точки зрения по поводу понимания психо анализа. Не означает ли все это бессмысленность какихлибо попыток разобраться в существе психоанализа как такового? Как всетаки по большому счету рас сматривать психоанализ — в качестве науки или с точки зрения искусства тол кования, исследования в разнообразных сферах человеческой деятельности или метода лечения? Разумеется, многозначность трактовок психоанализа, в том числе и самого Фрейда, вносит дополнительные трудности в понимание его теории и практики. Но это не может служить основанием для отказа ни от простой любознательности по отношению к идеям и концепциям Фрейда, ни от систематического изучения их, ни от профессионального овладения психоаналитической техникой. Напротив, из начальное понимание того, что за расхожим использованием термина «психоана лиз» скрывается нечто неопределенное, требующее конкретизации и глубокого ос мысления, должно настраивать на серьезную работу, связанную с раскрытием существа психоанализа. Прежде всего, следует иметь в виду, что все вышевоспроизведенные фрейдов ские трактовки психоанализа заслуживают внимания. Они посвоему характеризуют то, что принято называть психоанализом, дают представление о его разносторон них аспектах, вносят дополнительные штрихи в его понимание. В этом отношении вопрос о том, какое понимание психоанализа следует считать единственно верным и правильным, адекватным образом отражающим его суть, представляется неумест ным. Если придерживаться строго какогото одного фрейдовского определения психоанализа и игнорировать другие, то легко оказаться в ловушке односторонне го его понимания. Если основываться исключительно на многозначности психо анализа, то можно застрять в болоте эклектизма. Но как разобраться в существе психоанализа, избегая крайностей и не подвергаясь опасностям Сциллы и Ха рибды? Можно предложить приемлемый путь для более или менее адекватного пони мания психоанализа. Представляется, что он является той тропой изучения, на которой многозначность понятия психоанализа выступает не в качестве чегото эклектичного, искусственно навязанно, а в виде нанесенных мастерской рукой знаков, указывающих выход из темной преисподней незнания на освещенную до рогу знания о психоанализе как таковом. При этом основным ориентиром постиже ния психоанализа может служить его суммарное определение, данное Фрейдом в энциклопедической статье (1922), в которой он подчеркнул, что психоанализом называется: 1) способ исследования психических процессов, иначе недоступных; 2) метод лечения невротических расстройств, основанный на этом исследо вании; 3) ряд возникших в результате этого психологических конструкций, постепен но развивающихся и складывающихся в новую научную дисциплину.
Глава 1. Представление о психоанализе
27
Изречения З. Фрейд:
«Психоанализ является частью психологии, но не медицинской пси хологии в прежнем смысле или психологии патологических явлений, а просто психологии. Конечно, он не вся психология, а ее основание, возможно, вообще ее фундамент». К. Г. Юнг: «Психоанализ является научным методом, требующим известных чи сто технических приемов». К. Г. Юнг: «Психоанализ есть также общий психологический метод исследования и первоклассный эвристический принцип для гуманитарных наук». Э. Фромм: «Психоанализ — первая современная система психологии, предметом которой является не какойто отдельно взятый аспект проблемы че ловека, а человек как целостная личность».
Контрольные вопросы 1. Когда и кем было введено в научную литературу понятие психоанализа? 2. Что такое научный и прикладной психоанализ? 3. Каково было отношение Фрейда к медицинскому использованию психоана лиза? 4. Что такое дилетантский анализ и дикий психоанализ? 5. Является ли психоанализ наукой или герменевтикой? 6. Какие определения психоанализа были даны З. Фрейдом? 7. Какие следствия вытекают из многозначности определения психоанализа?
Рекомендуемая литература 1. Автономова Н. К спорам о научности психоанализа // Вопросы филосо фии, 1991. — № 4. 2. Дискуссия о «любительском анализе» (1926–1927) // Russian Imago. 2000. Исследования по психоанализу культуры. — СПб., 2001. 3. Лапланш Ж., Понталис Ж.Б. Словарь по психоанализу. — М., 1996. 4. Лейбин В. М. Словарьсправочник по психоанализу. — СПб., 2001. 5. Психоаналитические термины и понятия / Под ред. Б. Мура и Б. Файна. — М., 2000. 6. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. — СПб., 1995. 7. Романов И. Ю. Психоанализ: культурная практика и терапевтический смысл (Введение в теорию, практику и историю психоанализа). — М., 1994. 8. Соколов Э. В. Введение в психоанализ. — СПб., 1999. 9. Фрейд З. Проблема дилетантского анализа // Избранное. — Ростов н/Д, 1998. 10. Лейбин В. М. Психоанализ: проблемы, исследования, дискуссии. – М., 2008.
Глава 2
Истоки возникновения психоанализа
Медицинская практика До того как Фрейд пришел к психоанализу, он провел ряд исследований в области гистологии, физиологии и невроло гии, прошел стажировку во Франции и поработал врачом, причем как со взрослыми пациентами, так и с детьми. В 1886 году провел несколько недель в Берлине в детской клинике. На протяжении нескольких лет был заведующим неврологи ческим отделением в Венском институте детских болезней. Несмотря на достигнутые успехи в сфере невропатоло гии, Фрейд вынужден был признаться в том, что причина воз никновения нервных заболеваний и их природа попрежнему остаются для него загадкой. Будучи честолюбивым и одер жимым идеей найти пути и возможности для разрешения поставленных самой жизнью вопросов, он предпринял разно образные попытки для понимания существа нервных забо леваний и достижения положительных результатов при лече нии нервнобольных. На этом поприще ему пришлось испить полную чашу надежд и разочарований, прежде чем удалось выдвинуть ряд идей и гипотез, составивших остов того, что сегодня принято называть психоанализом. В период обучения на медицинском факультете Венского университета, исследовательской деятельности в физиологи ческой лаборатории, врачебной практики в городской больни це Фрейд пытался осмыслить гистологические, анатомичес кие и неврологические проблемы своих пациентов с точки зрения физиологии. Психологические аспекты нервной дея тельности оставались, как правило, вне поля видения венских врачей, воспитанных на традициях школы Г. Гельмгольца, в соответствии с которыми в живом организме действуют только физикохимические силы, поддающиеся объясне нию лишь с позиций физиологии. Шестимесячная стажировка в парижской больнице Саль петриер у знаменитого Ж. Шарко в период 1885–1886 годов
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
29
Имена Жан Шарко ((1825–1893) — французский врач, член Фран цузской медицинской академии (1872) и Парижской акаде мии наук (1883). В 1848 году окончил медицинский факуль тет Парижского университета. С 1882 по 1893 год руководил неврологической клиникой Сальпетриер. Был одним из орга низаторов и руководителей Парижского общества физио логической психологии, известным и наиболее оплачива емым неврологом Европы. Занимался классификацией неврологических заболеваний и изучением таких состоя ний, как афазия, рассеянный склероз. Установив предрас положенность истериков к гипнозу, использовал гипноз и гипнотерапию для демонстрации воздействия внушения на больных и соответствующего их лечения. Опубликовал ряд работ, посвященных исследованию болезней нервной системы. Его лекции и демонстрации клинических случа ев привлекали внимание врачей и журналистов из различ ных стран мира, включая Россию.
внесла в воззрения Фрейда нечто такое, что впоследствии заставило его коренным образом пересмотреть свои взгляды на причины заболевания и методы излечения нервнобольных. В своей клинике Шарко демонстрировал перед стажерами случаи заболевания истерией, и Фрейд мог наглядно убедиться в том, что традиционные представления об этом заболевании не соответствуют реальному положению ве щей. Было принято считать, что истерия характерна для женщин, да и само назва ние этого заболевания происходит от греческого слова «матка». Однако Шарко выявил случаи истерии у мужчин и показал, что истерические параличи, конвуль сии, спазмы и другие симптомы могут быть вызваны путем гипнотического вну шения. Более того, в качестве театрализованного действия он неоднократно де монстрировал перед стажерами свое искусство гипнотического воздействия на больных, в результате чего становилось очевидным, что по своему характеру искус ственно вызванные состояния, в принципе, ничем не отличаются от реальных исте рических заболеваний, обусловленных травматическими ситуациями. Не вписывающиеся в рамки академического подхода к анализу больных, театра лизованные действия Шарко поначалу вызвали у Фрейда неприятие. Тем не менее вскоре он не только стал восхищаться парижским мэтром, но оставил свои лабора торные анатомические исследования, заинтересовался вопросами истерии и предло жил Шарко свои услуги для перевода на немецкий язык одного из томов его «Лек ций». В 1886 году переведенная им работа Шарко вышла на немецком языке под названием «Новые лекции о болезнях нервной системы в частности, об истерии». Деятельность Шарко вызвала столь значительный интерес у Фрейда, что исте рия стала для него важным объектом исследования и лечения, предопределив, по сути дела, становление психоанализа. От Шарко он почерпнул идеи о закономер ности истерических явлений, о травматических причинах и психической природе соответствующих заболеваний, о магии слова и гипнотического внушения, способ ствующих исчезновению симптомов. Впоследствии Фрейд говорил о том, что ни один человек не оказал на него такого же влияния, как Шарко.
30
Часть 1. Введение в психоанализ
По возвращении в Вену в апреле 1886 года Фрейд объявил о начале своей част ной практики. Находясь под впечатлением идей Шарко, он включил в свою иссле довательскую и врачебную деятельность рассмотрение случаев истерических забо леваний, а несколько месяцев спустя выступил с докладом «Об истерии у мужчин» перед медицинским обществом, но не встретил какоголибо одобрения со стороны его членов. Напротив, некоторые врачи подвергли критике представления Шарко о травматической этиологии истерии, о которых докладывал Фрейд. Отойдя от академической жизни и не появляясь больше в Венском обществе врачей, Фрейд ушел с головой в частную практику, что побудило его к поиску но вых методов лечения нервнобольных. Если в своей предшествующей исследова тельской и клинической деятельности ему приходилось иметь дело с анатомичес ким и физиологическим объяснением различного рода заболеваний, то частная практика привела его к необходимости учета психогенного характера нервных рас стройств. К частному врачу обращались за помощью люди, заболевания которых в меньшей степени носили органический характер, но в большей степени были об условлены внутрипсихическими конфликтами. Опыт, полученный в Сальпетрие ре, явился стимулом для использования различных средств и методов терапии. Фрейда не устраивали такие традиционные методы лечения, как, например, водотерапия. Он отказался давать одноразовые консультации с рекомендацией продолжить лечение на водных курортах еще и потому, что этим не заработаешь на жизнь. Вместо этого Фрейд стал использовать такие терапевтические средства, как электротерапия и гипноз. К электротерапии прибегали многие врачи, поскольку к тому времени имелись соответствующие разработки и рекомендации, связан ные с лечением нервнобольных этим методом. Гипнотическое же внушение ис пользовалось в Сальпетриере, и Фрейд был свидетелем того, как Шарко с помо щью гипноза не только вызывал у больных те или иные симптомы, но и искусно снимал их. Вскоре Фрейд усомнился в эффективности электротерапии. Он обнаружил, что точное следование предписаниям, разработанным корифеем немецкой невропато логии В. Эрбой применительно к лечению нервнобольных, не дает положительных результатов. Считавшаяся классикой, работа этого специалиста по электротерапии оказалась настолько далекой от реального положения вещей, что стала восприни маться Фрейдом в качестве какойнибудь «Египетской книги сновидений», про дававшейся в дешевых книжных лавках. Поэтому при лечении нервнобольных он в меньшей степени стал обращаться к электротерапии или массажу и в большей степени стал использовать гипноз. Многие венские психиатры презрительно относились к гипнотизерам, рассмат ривая гипноз как некое шарлатанство, а гипнотическое воздействие на больных — как опасное средство, подавляющее их волю. Для Фрейда же гипнотическое вну шение стало главным рабочим средством, используемым им при лечении нервных заболеваний. Достигнутые с помощью гипноза первые успехи окрылили его. Если раньше он сетовал на то, что ничего не понимает в неврозах, то благодаря гипноти ческому внушению ему удавалось порой достичь таких результатов, которые со провождались благодарностью со стороны восхищенных пациентов и возвышени ем в собственных глазах.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
31
В то время у Фрейда было несколько пациентов, при лечении которых он ис пользовал гипнотическое внушение. Одна из пациенток страдала конвульсивны ми приступами. Другая, предшествующее лечение которой различными врачами не дало никакого результата, была подвержена истерии. В обоих случаях с помо щью гипноза Фрейд добился временного улучшения, что, естественно, льстило его честолюбию. Вместе с тем, будучи трезвомыслящим и критичным по натуре, он не мог успо коиться на достигнутом. Частичное выздоровление его пациентов, при котором не исключалась возможность повторения болезненных рецидивов, не устраивало Фрей да. Наряду с этим он столкнулся с тем реальным обстоятельством, что далеко не все больные поддавались гипнозу. Некоторых из них не удавалось загипнотизиро вать. Кроме того, если даже гипнотическое внушение оказывалось действенным, в ряде случаев он все же был не в силах погрузить больного в глубокое гипноти ческое состояние, которое позволяло работать с пациентом без оглядки на его «бодр ствующее сознание». Эти ограничения гипнотического воздействия на больных Фрейд соотнес с не достаточностью собственной квалификации в области гипноза. Для усовершен ствования техники гипноза в 1889 году он поехал в Нанси, где существовавшая в то время французская школа гипнотического внушения считалась одной из лучших в Европе. В течение нескольких недель Фрейд наблюдал за работой О. Льебо и И. Бернгейма, применявших гипнотическое внушение при лечении пациентов. Годом раньше он перевел на немецкий язык книгу Бернгейма «О внушении и его применении в терапии». Теперь же имел возможность видеть практическое ис пользование французскими врачами гипнотического внушения в курсе лечения больных и в проведении опытов, свидетельствовавших о гипнотическом воздей ствии на психические процессы, скрытые от сознания человека. Фрейд взял с собой в Нанси страдающую истерией пациентку, которую пока зал Бернгейму. Надежда на то, что французскому специалисту удастся путем гипно тического внушения довести эту пациентку до глубокого транса (именно этого не мог достичь Фрейд), не оправдалась. Бернгейм был вынужден признать, что не все пациенты способны впасть в глубокий транс. Не исключено, что этот инцидент по влиял на последующее изменение отношения Фрейда к гипнозу. Тем не менее в тот период он не сыграл какойлибо существенной роли, поскольку по возвращении из Нанси Фрейд продолжал прибегать к гипнотерапии. Использование гипноза позволило ему достичь успеха при лечении некоторых пациентов. В частности, в 1892 году он опубликовал статью «Случай исцеления гипнозом вместе с замечаниями о возникновении истерических симптомов изза “противоволия”». В этой работе Фрейд рассказал о том, что при лечении женщи ны, испытывавшей изза рвоты и бессонницы затруднения с кормлением ребенка грудью, двух сеансов гипноза оказалось достаточным для того, чтобы устранить ис терические симптомы. Достигнутые при помощи гипнотерапии частичные успехи привели к тому, что гипноз использовался Фрейдом на протяжении ряда лет, по крайней мере, в период с 1887го по 1892 год. Для Фрейда успешное ведение частной практики, напрямую связанное с воз можностью достижения материального достатка, ставило терапию на первое
32
Часть 1. Введение в психоанализ
Из клинической практики Молодая, в возрасте двадцати одного года, умная, ода ренная, образованная девушка обратилась к Брейеру по поводу мучившего ее кашля. К моменту начала лечения у Брейера помимо кашля у нее наблюдались разнообраз ные истерические проявления, которые сопровождались нарушением зрения и речи, потерей чувствительности и параличом конечностей, помутнением сознания и пси хической спутанностью, отвращением к еде и неспособ ностью пить. Как выяснилось, истерические симптомы стали проявляться у нее в то время, когда ей пришлось ухаживать за смертельно больным отцом. Брейер с сочувствием отнесся к своей пациентке, у ко торой наблюдалось раздвоение личности. Она как бы по переменно пребывала в двух состояниях. То выглядела вполне нормальной, способной к здравым размышлени ям и приятной в общении девушкой. То начинала походить на раздраженного, непослушного, избалованного ребен Анна О. (Берта Паппенхейм) ка, пребывающего в мире грез и фантазий и подвержен ного различного рода галлюцинациям. Переход из одного состояния в другое часто со провождался самозабвением, во время которого девушка отрешалась от окружающей ее действительности и погружалась в свой собственный мир. Пробуждение сопровождалось улучшением самочувствия, и она как бы возвращалась к нормальному состоянию. Заинтересованный раздвоенностью сознания пациентки, Брейер каждый день посещал ее и однажды оказался свидетелем того, что происходило с ней при переходе из одного состо яния в другое. Он попросил ее воспроизвести содержание мыслей, занимавших ее в состо янии спутанности сознания. Она начала пересказывать свои фантазии и видения, которые во многом относились к ее положению у постели больного отца. Рассказы о ее фантазиях завершались переходом в нормальное состояние, которое сохранялось в течение многих часов, но затем вновь сменялось спутанностью сознания.
место. Именно поэтому гипнотическое внушение было для Фрейда важной со ставной частью лечения нервнобольных. Однако использование гипноза осуще ствлялось им не только с целью гипнотерапии. Характерный для него во время обучения в Венском университете и работы в физиологической лаборатории исследовательский интерес не утратил свою силу. Он проявился и в частной практике, когда Фрейд стал прибегать к гипнозу в надежде с его помощью луч ше понять историю возникновения симптомов заболевания того или иного па циента. Метод выявления причин возникновения симптомов с помощью гипноза был подсказан Фрейду его старшим покровителем Й. Брейером. В 1880–1882 годах Брейер лечил страдающую истерией пациентку. Этот случай, известный из пси хоаналитической литературы под названием «случай Анны О.» (настоящее имя Берта Паппенхейм), является весьма примечательным, так как Брейер впервые применил при лечении своей пациентки новый метод, основанный на гипнозе. Помимо всего прочего этот метод включал в себя установку на выявление с по мощью гипноза истоков возникновения невротических симптомов у молодой де вушки. И именно об этом случае Брейер рассказал Фрейду, проявившему особый интерес к особенностям брейеровского лечения истерии.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
33
Из клинической практики Постепенно сама пациентка стала рассказывать Брейеру о своих переживаниях, о тех фантазиях и галлюцинациях, которые одолевали ее, о том облегчении, которое она испытывала после процесса говорения о своих ощущениях. Както во время очередного общения с Брейером девушка рассказала ему о первом проявлении одного из истеричес ких симптомов, и неожиданно для обоих этот симптом исчез. Брейер был крайне удивлен и заинтригован. Он предоставил своей пациентке возможность говорить в его присутствии о ее собственных переживаниях, делиться с ним различными воспоминаниями, описывать случаи или сцены из жизни, предшествующие проявлению того или иного симптома. При этом он отметил для себя, что ее состояние начинает улуч шаться после того, как в процессе свободного говорения она могла в словесной форме выразить одолевавшие ее фантазии и галлюцинации. К тому времени, когда пациентка активно включилась в процесс говорения, она неожи данно как бы забыла свой родной немецкий язык и стала изъясняться поанглийски. При чем, когда ей предлагали прочитать вслух какойнибудь отрывок из французской или ита льянской книги, она машинально читала его не понемецки, а поанглийски. Используя английскую речь, девушка назвала процесс улучшения ее состояния или, точнее говоря, новый метод лечения — talking cure («лечение разговором»). Обладая чувством юмора, она придумала еще одно название в шутливой форме — chimney sweeping («прочистка дымоходов»). Все больше интересуясь происходящим, Брейер дополнил ежедневные вечерние посе щения пациентки утренними сеансами, во время которых он стал подвергать девушку гипнозу, чтобы она могла в гипнотическом состоянии рассказывать о своих переживани ях. В бодрственном состоянии она мало что помнила и не могла связать воедино пред шествующие заболеванию события и соответствующие им переживания. В состоянии гипноза она вспоминала то, что давно забыла, и свободно рассказывала о многих про исшествиях. С помощью гипноза Брейер методически начал выявлять аффективные ситуации, пред шествующие заболеванию девушки. Выяснилось, что во время ухаживания за больным
Брейер назвал новый метод, использованный им при лечении Анны О. и факти чески подсказанный ему образованной и интеллигентной пациенткой, катартиче ским. Это название происходит от древнегреческого слова «катарсис» (очищение) и восходит к Аристотелю, считавшему, что в процессе восприятия драматического искусства благодаря сопереживанию происходящим на сцене драматическим со бытиям у человека может произойти душевное очищение. В случае Анны О. катар тический метод лечения заключался в том, что в состоянии гипноза воскрешались выпавшие из памяти воспоминания о травматических событиях жизни и благода ря их воспроизведению в словесной форме путем повторного переживания осу ществлялось освобождение (катарсис) от истерических симптомов. Познакомившись более подробно со случаем Анны О., Фрейд начал воспроиз водить опыт Брейера на своих больных и использовать в своей частной практике метод катарсиса. Особенно привлекательным этот метод стал для него после того, как во время поездки в Нанси в 1889 году он обнаружил, что даже такой искусный гипнотизер, как Бернгейм, сталкивается со случаями, свидетельствующими об ограниченных возможностях гипнотического внушения. В мае 1889 года Фрейд приступил к лечению фрау Эмми фон Н. Это была со рокалетняя женщина, страдающая спазмами лица и испытывающая неудобства
34
Часть 1. Введение в психоанализ
Из клинической практики отцом у нее возникали различные желания и мысли, которые ей приходилось подавлять. Со временем на месте подавленных желаний и мыслей возникли симптомы, которые об наружили свое проявление в истерической форме. Но стоило пациентке в состоянии гип ноза воспроизвести ранее имевшую место патогенную ситуацию и свободно проявить свои аффекты, как тут же симптомы исчезали и в дальнейшем не повторялись. Стремясь помочь своей пациентке, Брейер использовал гипноз для снятия имевшихся у нее физических нарушений. Так, например, летом во время жары девушка испытывала жажду, хотела пить, но стоило только ей поднести стакан с водой ко рту, как тут же она от страняла его от себя. Утоление жажды осуществлялось ею главным образом посредством фруктов. Однажды в состоянии гипноза пациентка вспомнила сцену, относящуюся к периоду ее дет ства. В их доме жила гувернанткаангличанка, которая не вызывала у нее симпатию. Как то раз девочка вошла в комнату к этой англичанке и оказалась невольным свидетелем того, как гувернантка поила свою маленькую собачку из стакана. Сама собачка и увиденная сце на были отвратительны девочке, но, будучи вежливой, она ничего не сказала об этом ни гувернантке, ни родителям. Событие детства оказалось вытесненным из сознания, но ис пытанное девочкой отвращение вылилось в истерический симптом, проявившийся в фор ме ее неспособности утолять жажду именно таким образом даже тогда, когда очень хотелось пить. Воспоминание об этом случае помогло девушке избавиться от истерического симпто ма. Находясь в гипнотическом состоянии, пациентка попросила попить и, когда ей дали стакан с водой, она с удовольствием опустошила его. Пробудившись со стаканом
от пощелкивания языком, производящим неприятный звук. Введя ее в гипнотичес кое состояние, Фрейд наблюдал за тем, как у нее прекращаются спазмы и разгла живается лицо. Одновременно он использовал катартический метод, тем самым пытаясь выявить истоки заболевания и добиться от пациентки «самоочищения». Так, удалось обнаружить, что пощелкивание языком было связано с двумя пере живаниями. Одно относилось к тому времени, когда она ухаживала за больным сыном. Однажды во время болезни сын с трудом заснул, и мать заставляла сидеть себя тихо, чтобы не разбудить его какимлибо звуком. Второе переживание было связано с происшествием, когда во время поездки в экипаже с двумя детьми раз разилась гроза, лошади испугались и понеслись. Женщина же испугалась еще бо лее за жизнь своих детей и старалась избегать любого шума, поскольку лошади из за этого могли прибавить скорость и это привело бы к несчастному случаю. С помощью гипноза Фрейду частично удалось снять невротические симптомы у этой фрау. Однако гипнотическое внушение не было столь эффективным, как того хотелось ему. Симптомы то пропадали, то вновь давали знать о себе. С од ной стороны, он полагал, что у его пациентки имеются глубоко запрятанные сексуальные потребности, с которыми ей приходится постоянно бороться и по глощенность которыми затрудняет терапевтическую работу. Это была одна из первых попыток Фрейда соотнести невротическое заболевание с вытесненной сексуальностью. С другой стороны, он еще раз убедился в ограниченных воз можностях гипнотического внушения, что побудило его искать новые методы ле чения нервных заболеваний. Лечение фрау Эмми фон Н. обнажило перед Фрейдом одну, ставшую впоследствии чрезвычайно важной для психотерапии проблему. Он заметил, что исчезновению
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
35
Из клинической практики воды у рта, она не испытала никаких неудобств, и с этого времени могла свободно уто лять жажду таким образом. Аналогичная картина наблюдалась и в том случае, когда пациентка вспоминала различные эпизоды, связанные с уходом за больным отцом. Однажды девушка вспомнила, как про снулась ночью в ужасном страхе. Ожидая хирурга для операции своего отца, она сидела у его постели. Ее правая рука лежала на спинке стула. Усталая от переживаний, девушка впала в состояние грез наяву. Она увидела, как со стены по направлению к отцу ползла большая черная змея. Несмотря на свой страх, девушка попыталась отогнать змею от отца, но не смогла это сделать. Находящаяся на спинке стула правая рука онемела, в результате чего она не могла ею даже пошевелить. Причем, когда девушка взглянула на свою онемев шую, потерявшую чувствительность руку, она увидела, что ее пальцы превратились в ма леньких змей с мертвыми головами. Девушку охватил ужас. После того как она очнулась и увидела, что никакой змеи нет и что это была не более чем галлюцинация, все еще пре бывая в страхе, она захотела помолиться, но не смогла вспомнить ни одного слова на не мецком языке. Ей в голову пришло английское детское стихотворение, и на этом языке она проговорила молитву. Это объясняло, почему во время болезни пациентка Брейера изъяснялась на английском языке. Из данного воспоминания становится более понятным и источник паралича ее пра вой руки. После того как в гипнотическом состоянии пациентка рассказала об эпизоде у по стели больного отца, сопровождавшемся галлюцинацией о змее и потерей чувствительно сти руки, невротический симптом оказался устраненным, а паралич правой руки исчез.
симптомов способствует установление непосредственного контакта между врачом и пациентом. Прекращение этих контактов может привести к возобновлению не вротических симптомов. Личные взаимоотношения между врачом и пациентом на кладывают отпечаток на эффективность терапии. В то время он соотнес это открытие с гипнозом, полагая, что именно гипноз, способствующий выявлению причин возникновения невротических симптомов, одновременно может оказываться камнем преткновения на пути полного и бес поворотного излечения больных. Такое открытие заставило его усомниться в эф фективности не только гипнотерапии как таковой, но и катартического метода, поскольку стало очевидным, что нередко успех терапии зависит не столько от ка тарсиса, достигаемого пациентом, сколько от личных отношений, устанавливае мых между ним и врачом. Кроме того, в своей частной практике Фрейд столкнулся с такой неприятной для него и этически сложной терапевтической ситуацией, которая подвела его к переосмыслению необходимости использования гипноза в качестве терапевтиче ского средства. Однажды он работал с пациенткой, которая легко поддавалась гип нозу и с которой Фрейд фактически мог проделывать различные эксперименты. Ему удалось подвести находящуюся в гипнотическом состоянии пациентку к ис токам ее заболевания. Благодаря катартическому методу он освободил ее от тех невротических симптомов, которые приносили ей страдания. Однако каковы были его удивление и растерянность, когда однажды, пробудившись от гипноза, паци ентка бросилась на Фрейда, обвив своими руками его шею. Только благодаря вне запному появлению служанки ему удалось оправиться от вполне понятного заме шательства и от неприятных объяснений с пациенткой.
36
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Пьер Жане (1859–1947) — французский психолог и психи атр. Исследовал под руководством Шарко истерию и пос ле его смерти возглавил ставшую знаменитой клинику Саль петриер в Париже. В 1913 году он избран членом Парижской академии моральных и политических наук, в 1925 году — ее президентом. Являлся действительным и почетным чле ном ряда зарубежных академий. В 1889 году Жане опуб ликовал работу «Психический автоматизм», с которой был знаком Фрейд и которая, повидимому, явилась стимулом для становления психоанализа. В 1910 году в Вашингтоне при образовании Американской психоаналитической ас социации среди избранных пяти почетных ее членов, на ряду с Фрейдом, Юнгом, Форелем и Клапередом, значи лось и имя Жане. У Фрейда было двойственное отношение к Жане. Он ценил его заслуги в исследовании бессозна тельного, но критически относился к его пониманию бес сознательного и до конца жизни не мог простить ему от зывов о психоанализе.
Описывая данный эпизод более тридцати десятилетий спустя, Фрейд подчерк нул, что у него хватило трезвости, чтобы не объяснять этот случай своей личной неотразимостью. Ему казалось, что теперь он полностью понял природу мистичес кой стихии, которая таилась за гипнозом. Чтобы исключить ее или, по крайней мере, изолировать, он решил отказаться от гипноза. И действительно, после почти пятилетнего использования гипноза в своей частной практике Фрейд отказывает ся от него и выдвигает на передний план новый метод, который пришел на смену катартическому и знаменовал собой возникновение психоанализа. В истории медицины, философии и науки некоторые открытия совершаются одновременно разными людьми, и часто приоритет в их установлении оказывает ся делом спорным, вызывающим острые дискуссии, которые завершаются порой искажением исторической истины. В то же самое время, когда в Вене Брейер с Фрейдом анализировали случай Анны О., в Гавре П. Жане работал с молодой девушкой, история болезни которой редко попадает в поле зрения современных психоаналитиков. Между тем рас смотрение «случая Марии», как он был назван Жане, и использованный фран цузским врачом метод лечения несомненно заслуживают внимания в плане по нимания предыстории возникновения психоанализа. Между катартическим методом Брейера и психологическим анализом Жане мно го общего. Оба они использовали гипноз для исследования причин возникновения истерических симптомов, что, как уже было сказано, привлекло внимание Фрей да. И тот и другой сделали акцент на травматических ситуациях, способствующих развитию невротических симптомов, что также не ускользнуло от внимания Фрей да. Для обоих стало очевидным, что для обнаружения травматических ситуаций не обходимо изучить предшествующие заболеванию периоды жизни пациента, вклю чая ранние годы детства, что впоследствии учитывалось Фрейдом и легло в основу его психоаналитических исследований и терапевтической деятельности. Для того
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
37
и другого гипноз выступал не только в качестве познавательного инструментария, дающего возможность выявить этиологию невротического заболевания, но и тера певтическое средство, которое способствовало устранению невротических симп томов и исцелению пациентов, на что в начале своей частной практики уповал так же и Фрейд. Все это позволяет говорить о том, что катартический метод Брейера и психоло гический анализ Жане являются непосредственными предшественниками психо анализа Фрейда. Сам Фрейд неоднократно указывал на связь психоанализа с катартическим ме тодом Брейера, подчеркивая то обстоятельство, что фактически случай истерии Анны О. послужил отправной точкой для его исследовательской и терапевтической деятельности, приведшей к возникновению психоанализа. Правда, его акценты в от ношении приоритетности менялись по мере расхождений с Брейером и укрепления позиций психоаналитического движения, в результате чего он все больше акценти ровал внимание на различиях между катартическим методом Брейера и его собствен ным психоанализом. Судя по всему, ему уже не хотелось, чтобы его имя ставилось в один ряд с именем Брейера, а психоанализ ассоциировался с кемто другим. И тем не менее он не отрицал заслуг Брейера, рассматривая его исследования в качестве исходного материала, давшего толчок к возникновению психоанализа. Иное положение складывалось в отношении признания соответствующих заслуг Жане. После того как некоторые исследователи указали на сходство между его уче нием о бессознательном и соответствующими представлениями французского вра ча, Фрейд категорически отрицал какуюлибо связь с последним, всячески отметал любые слухи о якобы имевших место концептуальных заимствованиях и подчеркивал, что психоанализ в историческом плане абсолютно независим от находок Жане. При чем если при всех расхождениях с Брейером и разрывом дружбы с ним он отдавал последнему дань уважения, то отношение Фрейда к Жане характеризовалось личным неприятием как его воззрений на истерию, так и его оценки психоанализа в целом. Так сложилось исторически, что Брейер имел дело со случаем Анны О. не сколько раньше, чем Жане со случаем Марии. Лечение Анны О. у Брейера завер шилось в 1882 году, лечение Марии у Жане происходило после 1882 года. Одна ко медицинский мир узнал об этих историях в обратном порядке. Жане сообщил о случае Марии в своей публикации, вышедшей в свет в 1889 году, в то время как о случае Анны О. стало известно из совместно написанных Брейером и Фрейдом работ, опубликованных в «Предварительном сообщении» в 1893 году и в «Иссле дованиях истерии» в 1895 году. Не исключено, что именно книга Жане, содержащая историю болезни и излече ния Марии, побудила Фрейда прибегнуть к более настойчивым уговорам Брейера опубликовать исследования по истерии, включая случай Анны О., чему тот долгое время противился. И совершенно очевидно, что Брейер и Фрейд читали книгу Жане. Более того, при написании «Исследований истерии» они соотносили свои представ ления о нервных заболеваниях и их лечении со взглядами Жане на истерию. Наряду с несомненными сходствами между психологическим анализом Жане и психоанализом Фрейда имеются определенные различия. Фрейд был прав, когда пи сал о том, что из работ Жане не были извлечены выводы, которые сделал психоанализ
38
Часть 1. Введение в психоанализ
Из клинической практики К моменту доставки в госпиталь, где работал Жане, эта молодая 19летняя девушка счита лась неизлечимой. Ее мучили приступы, которые сопровождались конвульсиями, спазма ми и бредом. Во время приступов девушка с ужасом кричала, производила беспорядок вокруг себя, говорила об огне и крови, пыталась кудато бежать. Приступы завершались тем, что ее рвало кровью. Сама она ничего не помнила. Приступы наступали периодически, раз в месяц. Кроме того, девушка страдала скованностью рук, напряженностью мышц, сле потой на левый глаз. Наблюдая за больной, Жане установил, что приступы связаны с менструацией. В критиче ские для девушки дни приступы достигали своего пика, были наиболее интенсивными и доставляли ей страдания. В период между менструациями наблюдались различного рода сбои, но они не были столь тяжелыми, как в критические дни. За несколько дней перед наступлением менструации у девушки менялся характер. Она ста новилась мрачной, раздражительной, выражала гнев по разным поводам. У нее начиналась дрожь во всем теле, переходящая в нервные спазмы и нестерпимые боли. Примерно че рез 20 часов после начала менструации сильнейшая дрожь становилась нестерпимой. Де вушка испытывала острую боль, начинающуюся в области живота и подступающую к гор лу. Приступ завершался истерией, сопровождающейся бредом и рвотой с кровью. На протяжении нескольких месяцев применялось медикаментозное лечение и водоте рапия. Несколько раз Жане прибегал к гипнозу, но старался особенно не беспокоить
по отношению к гуманитарным наукам. Имеется в виду прежде всего то обстоя тельство, что психоанализ не ограничился терапевтическим его применением, а стал использоваться в качестве средства исследования в различных областях гумани тарного знания. Однако следует обратить внимание на другое различие, которое относится непосредственно к психотерапии. Катартический метод Брейера и психологический анализ Жане включали в се бя одну и ту же установку. И в том и в другом случае с помощью гипноза перво начально выявлялись истоки возникновения истерических симптомов, а затем осуществлялась работа по их устранению. Ориентация на прошлое, обращение к дет ству и обнаружение травмирующих ситуаций — все это являлось однотипным для исследований как Брейера, так и Жане. Оба ученых стремились к открытию исти ны (травмы) в истории жизни пациентов. Но дальше их пути расходились. Точнее говоря, открытие истины в воспоминаниях пациентов, находящихся в гипнотичес ком состоянии, служило необходимой предпосылкой для снятия у них истериче ских симптомов и исцеления их, но средства, ведущие к достижению этих целей, оказались различными. Для Брейера травматическая ситуация являлась некой данностью, которую па циенту следовало заново пережить, чтобы, отреагировав на нее должным образом, то есть дав разрядку сдержанным и подавленным аффектам, тем самым снять на пряжение, после чего невротические симптомы исчезали сами по себе. Исчезнув шие из памяти патогенные воспоминания доводились до сознания пациента, он обретал истинное знание о произошедших событиях и переживаниях, и эмоциональ ное реагирование на это знание приводило к выздоровлению. В этом смысле катар тический метод Брейера можно назвать «лечением истиной». Для Жане травматическая ситуация также выступала в качестве необходимой для дальнейшей терапевтической работы данности. Но эта данность как историческая
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
39
Из клинической практики девушку перед ее критическими днями. Состояние пациентки не улучшалось. Скорее на против, относящиеся к менструальному циклу терапевтические процедуры не ослабля ли, а усиливали бред. К концу восьмого месяца пациентка в отчаянии заявила, что лечение бесполезно, симпто мы болезни будут постоянно возвращаться и, следовательно, ее дальнейшая жизнь обре чена на страдания и мучения. Жане попросил пациентку объяснить ему, что с ней происхо дит, когда ей становится совсем плохо. Девушка ничего не смогла добавить к тому, что уже было известно. Создавалось впечатление, что, о каких бы событиях ее ни спрашивали, она ни о чем не помнит. В надежде получить необходимую для понимания истоков заболевания информацию Жане решил привести пациентку в глубокое гипнотическое состояние. Находясь в этом состоянии, она вспомнила эпизод, связанный с ее первой менструацией, которая возникла у нее в 13 лет. Свою первую менструацию девочка восприняла как нечто постыдное. То ли в силу своего дет ского воображения, то ли в результате чегото услышанного или ранее увиденного девочка решила прекратить менструацию. Примерно 20 часов спустя после начала менструации она, воспользовавшись моментом, когда ее никто не видел, вышла из дома и села в ба дью с ледяной водой. Менструация прекратилась. Дрожа от холода, девочка вернулась до мой, но слегла. Болезнь продолжалась несколько дней, в течение которых она находилась в бреду. Через какоето время девочка поправилась, но на протяжении нескольких лет
истина была необходима скорее для терапевта, нежели для пациента. Истина была нужна врачу, а не больному человеку. Болезнь развивалась путем бегства пациен та от истины. Если его поставить лицом перед этой истиной, то не будет ли про грессировать его болезнь? Не приведет ли знание истины к окончательному краху больного? Поэтому врач, открывший для себя истину в отношении самого больно го, должен был скрыть ее от него. Более того, путем гипнотического внушения он мог подменить истину ложью с тем, чтобы травмирующее событие прошлого не просто забылось, а окончательно исчезло из памяти пациента. На этом пути как раз и достигалось выздоровление. В этом отношении психологический анализ Жане можно назвать «лечением ложью». Что лучше: горькая истина или ложь во спасение? В медицинской практике этот вопрос рано или поздно встает не только перед психотерапевтами, но и перед многими врачами, специалистами по различным заболеваниям. Каждый посвоему пытается ответить на него, руководствуясь са мыми различными соображениями, включая личностные, правовые, этические. В рассматриваемом контексте речь идет не о том, кто прав и какая позиция пред ставляется более предпочтительной. Для дальнейшего понимания истории воз никновения психоанализа важно зафиксировать то принципиальное различие, которое имело место между катартическим методом Брейера и психологическим анализом Жане. Вряд ли Фрейд отследил для себя это различие. Во всяком случае, высказывая свои соображения по отношению к катартическому методу Брейера и критические замечания по поводу представлений Жане об истерии, он не проводил различий между ними в плане истины и лжи, как средствах лечения. Однако можно полагать, что, будучи с юношеских лет приверженцем поиска истины, лечение ложью не только не импонировало ему, но и вряд ли приходило в голову.
40
Часть 1. Введение в психоанализ
Из клинической практики у нее не было менструации. Только пять лет спустя у нее начался менструальный цикл, ко торый стал сопровождаться всеми перечисленными выше болезненными симптомами. На основании раннего воспоминания пациентки Жане попробовал устранить из ее созна ния идею о том, что менструация была прекращена в результате погружения в ледяную воду. Это не дало никакого результата. Начавшаяся через несколько дней менструация со провождалась теми же самыми болезненными симптомами. Тогда Жане привел пациентку в гипнотическое состояние, воспроизвел имевшую место в тринадцатилетнем возрасте ситуацию начала первой менструации и внушил девушке, что в то время не было никакого травмирующего события, а менструация протекала нормально на протяжении не менее трех дней. Результат был потрясающим. Следующая менструация началась у девушки вовре мя, она не сопровождалась никакими конвульсиями, болями, бредом и длилась три дня. Тем же самым путем Жане выявил истоки возникновения других болезненных симптомов, включая приступы ужаса, кровь, картины огня. Аналогичным образом он добился того, что приступы ужаса больше не возобновлялись у пациентки. Но Жане не остановился на этом и попытался разобраться в той слепоте левого глаза, которая, как уверяла пациентка, была у нее с момента рождения. Вводя пациентку в гипнотическое состояние, он добивался от нее воспоминаний, связан ных с различными периодами детства. Проигрывая основные сцены детских лет жизни, он обнаружил, что у девочки началась слепота в шестилетнем возрасте, и это было связа но с конкретным случаем. Однажды, несмотря на ее протесты, девочку уложили спать
Катартический метод Брейера не в последнюю очередь привлек внимание Фрей да именно потому, что гипноз использовался как для выявления истинных причин возникновения истерии, так и для лечения страдающих истерией пациентов с по мощью той истины, которую они могли осознать благодаря терапевтическим уси лиям врача. Другое дело, что, обнаружив связанные с гипнотическим внушением ограничения, он отказался от гипноза как такового и тем самым внес изменения в катартический метод Брейера. С этими изменениями как раз и связано появле ние психоанализа. Какое же новшество ввел Фрейд, отказавшись от гипноза? В 1892 году у Фрейда были две пациентки, при лечении которых он не исполь зовал гипноз. К тому времени гипноз стал для него, по его собственному выра жению, неприятен, как капризное и, так сказать, мистическое средство. Одна из пациенток («случай Люси Р.») страдала легкими истерическими нарушениями, включая потерю обоняния. Вторая («случай Элизабет фон Р.») испытывала му чительные боли в ногах и не поддавалась гипнозу. Пытаясь обойтись без гипно тического внушения, Фрейд вспомнил об одном эксперименте, который он на блюдал у Бернгейма во время своей поездки в Нанси. Пациента приводили в гипнотическое состояние, в котором внушали ему различные действия и застав ляли испытывать разнообразные переживания. После того как он приходил в се бя и возвращался в бодрствование, его просили вспомнить, что было с ним до пробуждения и какие переживания он испытывал в то время. Пациент ничего не помнил и говорил, что ничего не знает. Тогда его начинали убеждать в том, что на самом деле он знает о происходящем с ним в гипнотическом состоянии и не обходимо только приложить усилия к тому, чтобы вспомнить об этом. Приходи лось настаивать на том, чтобы он вспомнил забытое. В конечном счете после
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
41
Из клинической практики на одну кровать с другим ребенком, левая щека которого была покрыта лишаем. Спустя несколько дней у нее тоже возник лишай, причем с левой стороны лица, как и у другого ребенка. Лечение шло с переменным успехом. Лишай то исчезал, то вновь возникал. В кон це концов от лишая удалось избавиться, но никто не заметил, что у девочки появилась сле пота на левый глаз. Прибегнув к аналогичному лечению, Жане погрузил пациентку в период шестилетнего воз раста и воспроизвел ту же самую ситуацию, когда она испытывала ужас от перспективы лечь в одну постель с больным ребенком. Он внушал ей, что никакого лишая у ребенка не было, напротив, ребенок был очень милым и симпатичным. Не сразу, но в несколько при емов Жане удалось добиться такого внушения, что в гипнотическом состоянии пациентка без всякого отвращения к воображаемому ребенку обнимала и ласкала его. Таким обра зом, удалось восстановить чувствительность левого глаза… Слепота исчезла, пациентка стала видеть левым глазом так же хорошо, как и правым. По прошествии пяти месяцев со дня осуществленных Жане лечебных экспериментов его па циентка стала выглядеть совершенно другим человеком. Не было никаких признаков исте рии. В лучшую сторону изменился ее физический облик. Отмечая эти изменения, Жане подчеркнул, что не придает этому исцелению большего значения, чем оно заслуживает, по скольку не знает, насколько долгим будет воздействие лечения. Вместе с тем он признался, что находит эту историю интересной, как пример важности фиксированных подсознательных идей и той роли, которую они играют в некоторых физических и психических заболеваниях.
некоторых затруднений в памяти пациента воскрешали те переживания, которые имели место у него в гипнотическом состоянии. Осмысление этого эксперимента привело Фрейда к идее, согласно которой у ис терических пациентов имеются воспоминания, которые в силу какихто причин не попадают в поле их сознания и создается видимость того, что пациенты ничего не знают о них. Необходимо убедить пациентов в том, что они обладают определен ными знаниями. Надо только настойчиво требовать, чтобы они вспомнили о собы тиях, некогда имевших место в их жизни. Для этого не требуется гипноз. Достаточ но, чтобы пациенты сосредоточивались на какомто воспоминании. Так появился новый технический прием, который Фрейд поначалу назвал сосредоточением. Придерживаясь этой техники, Фрейд освободил катартический метод Брейера от элементов гипноза. Цель осталась прежней — дойти в воспоминаниях пациента до травмирующей ситуации, чтобы благодаря выявлению на свет истины устранить его невротические симптомы. Технический прием иной — не введение пациента в гип нотическое состояние, а работа с ним в состоянии его бодрствования. Пациента укладывали на кушетку, просили закрыть глаза и сосредоточить свое внимание на одном из истерических симптомов. Пациент должен не только сосре доточиться на конкретном симптоме, но и вспомнить все то, что могло бы помочь выявлению истоков его происхождения. Для достижения этой цели Фрейд задавал наводящие вопросы, настойчиво требовал от пациента, чтобы он воскресил в памя ти все воспоминания. В том случае, если ничего не получалось и пациент говорил, что он ничего не помнит, Фрейд прибегал, по его собственному выражению, к «не большой методической уловке» — наложению руки на лоб. Он слегка нажимал сво ей рукой на лоб пациента, убеждая его в том, что к нему обязательно придут какие нибудь мысли или воспоминания. После неоднократных попыток, когда при помощи
42
Часть 1. Введение в психоанализ
Из клинической практики «Разъяснения, получаемые благодаря процедуре давления, иногда возникают в очень стран ной форме и в обстоятельствах, делающих заманчивым предположение о бессознательном интеллекте. Так, я вспоминаю одну даму, много лет страдавшую от навязчивых представ лений и фобий, которая рассказывала мне о возникновении заболевания у нее в детстве, но не могла назвать причину заболевания. Она была искренней и интеллигентной и оказыва ла лишь небольшое сознательное сопротивление. (Здесь я хочу заметить, что психический механизм навязчивых представлений имеет очень много внутреннего родства с истеричес кими симптомами, и поэтому методика анализа в обоих случаях должна быть одинаковой.) Когда я спросил эту даму, видела ли она чтолибо или не появилось ли у нее какоенибудь воспоминание при давлении моей руки, она ответила: “Ни то, ни другое, но мне вдруг при шло в голову одно слово”. — “Одноединственное слово?” — “Да, но оно звучит очень уж глупо”. — “Скажите его всетаки”. — “Старший дворник”. — “Больше ничего?” — “Нет”. Я надавил еще раз, и опять у нее всплыло пришедшее ей на ум слово. “Рубашка”. Теперь я заметил, что здесь имеется новая форма ответа, и повторными надавливаниями я спо собствовал получению бессмысленного на вид ряда слов: старший дворник — рубашка — кровать — город — телега. “Что это должно означать?” — спросил я. Она мгновенно поду мала, потом сказала: “Это может быть только та история, которая мне сейчас приходит на ум. Когда мне было 10 лет, а моей старшей сестре — 12, у нее однажды ночью случился
руки Фрейд настойчиво требовал от пациента извлечения воспоминаний из его па мяти, у того появлялись некоторые мысли, которые он и излагал своему врачу. В случае Элизабет фон Р. Фрейд заставлял больную рассказывать все то, что она знает или хотя бы смутно помнит. Он беспрестанно задавал вопросы и, что называ ется, постоянно давил на нее. Фиксируя те затруднения, которые возникали у нее по ходу воспоминаний, он неотступно возвращался к ним, требуя от нее прояснения недостающих звеньев в цепи воспоминаний. Шаг за шагом вместе с пациенткой Фрейд пробирался вглубь воспоминаний, вскрывая новые напластования и события, относящиеся к истории ее жизни. Так, путем долгой, утомительной и упорной рабо ты он открывал истину, благодаря которой устанавливалась связь между забытыми, травматическими, патогенными сценами из жизни больной и последующими, по рожденными ими симптомами. Используя в своей работе с Элизабет фон Р. новое техническое средство, Фрейд достиг того, что во время аналитических сеансов ноги пациентки начали, по его собственному выражению, «говорить». Случай Элизабет фон Р. был для Фрейда первым полным анализом истерии, которым он сам остался доволен. «Методическую уловку» с положением руки на лоб пациента он стал использовать и в других случаях, считая, что под давлением его руки каждый раз устанавливается забытое воспоминание, воскрешение кото рого достигается настойчивостью врача по отношению к больному. С точки зрения Фрейда, патогенные представления становятся доступными для восприятия паци ента тогда, когда он отвлекается от сознательного поиска и размышления. Напо ристость врача необходима не для того, чтобы пациент проявил свою волю в вос поминаниях. Напротив, она направлена на то, чтобы своей психической работой врач смог преодолеть какуюто силу, мешающую воспоминаниям больного, кото рому следует без критики, разумных доводов и сомнений отдаваться доступным ассоциациям. Это был уже не просто технический прием, а новый метод, назван ный Фрейдом «психическим анализом».
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
43
Из клинической практики припадок острого возбуждения. Ее пришлось связать и отвезти в город на телеге. Я знаю точно, что с ней справился и сопровождал ее потом в лечебное учреждение старший дворник”. Мы продолжили этот вид исследования и услышали от нашего оракула другие ряды слов, не все из которых мы сумели истолковать. Однажды их удалось использовать для продол жения этой истории и для связывания с другой. Значение этой реминисценции вскоре вы явилось. Заболевание сестры потому произвело на нее такое глубокое впечатление, что у них была общая тайна: они спали в одной комнате и однажды обе подверглись сексуаль ному нападению определенного лица мужского пола. Благодаря упоминанию об этой сексуальной травме, полученной в ранней юности, вскрылось не только происхождение первых навязчивых представлений, но выявилась ситуация, травмировавшая ее позже. Странность этого случая состояла только в появлении отдельных ключевых слов, кото рые нам приходилось перерабатывать в предложения, так как видимость отсутствия со отношений и связей сохранялась для целых идей и сцен, обычно возникавших при дав лении. При дальнейшем прослеживании закономерно оказывалось, что не связанные с виду реминисценции на самом деле тесно связаны и непосредственно ведут к иско мой психической травме» (З. Фрейд. О клиническом психоанализе / Избранные сочи нения. — М., 1991. — С. 61–62).
В 1895 году Фрейд совместно с Брейером опубликовали работу «Исследования истерии». В ней излагались и разбирались пять историй болезни, включая историю пациентки Брейера Анны О. и четырех пациенток Фрейда. Наряду с их совмест ной вступительной статьей и теоретическими рассуждениями Брейера, в книге со держалась заключительная глава о психотерапии истерии, принадлежащая перу Фрейда. Эти материалы дают представление как о специфике использованного им метода психического анализа, так и о самой процедуре его осуществления. В написанной Фрейдом главе о психотерапии истерии содержались идеи о бес сознательном интеллекте, сопротивлении, сексуальной травме, методике анализа ис терии, приемлемой для изучения невроза навязчивых состояний. По сути дела, это те идеи, которые легли в основу психоанализа. К этому следует добавить, что в тексте написанной Фрейдом главы имелись рассуждения о сопротивлении, а также размыш ления о переносе (трансфере) и вытеснении. Отталкиваясь от высказываний Фрейда о психоанализе, согласно которым психоаналитическим является любое исследование, признающее факты сопротивления и переноса, а учения о сопротивлении, вытесне нии, бессознательном, этиологическом значении сексуальной жизни и важности дет ских переживаний — это составные части психоанализа, можно говорить о том, что с публикацией в 1895 году совместного труда Брейера и Фрейда появился новый ме тод исследования и терапии, получивший название «психоанализа». Год спустя после публикации данной работы Фрейд впервые использует тер мин «психоанализ». Это нашло свое отражение в его статье «Наследственность и этиология неврозов», вышедшей в свет на французском языке 30 марта 1896 года. Полтора месяца спустя была опубликована на немецком языке статья Фрейда «К вопросу об этиологии истерии», в которой также фигурировал термин «психо анализ». Так был осуществлен переход от психического анализа к психоанализу. Этот переход сопровождался дальнейшим изменением методики и техники ис следования истоков возникновения невротических симптомов. Отказ от гипноза
44
Часть 1. Введение в психоанализ
был необходимой предпосылкой для осуществления психического анализа. Отказ от наложения руки на лоб пациента с целью оказания на него давления — важным шагом на пути возникновения психоанализа. Случай Элизабет фон Р. открыл Фрейду глаза на необходимость изменения ис пользуемой им техники анализа. На протяжении многих сеансов он оказывал на нее давление, стремясь своими вопросами направить пациентку в русло необходимых для анализа воспоминаний. Он убеждал ее в том, что она не только знает, но и долж на воскресить в памяти важные события предшествующей жизни. Он настаивал на необходимости вспомнить то, что она забыла. Дело дошло до того, что пациентка выразила свое недовольство по поводу нажима, который Фрейд оказывал на нее. Ей мешали настойчивые требования аналитика, направленные на конкретные вос поминания. Его вопросы не позволяли ей отдаться свободному течению мыслей. Под его напором зарождающиеся у нее ассоциации не получали свободного развития. Если первоначально Фрейд полагал, что его активность, настойчивость и тре бовательность являются несомненным благом для анализа, то недовольство по это му поводу, проявленное в случае Элизабет фон Р., заставило его задуматься над используемой им техникой. Реальная трудность в процессе воскрешения воспоми наний состояла, видимо, не только в сопротивлении пациента, что впоследствии стало одним из важных, первостепенных объектов анализа, но и в невозможности пациента в условиях усиленного давления на него аналитика отдаться свободно му ассоциированию. В конечном счете у Фрейда хватило мудрости не только при слушаться к доводам его пациентки, но и последовать совету не оказывать на нее излишнее давление. Так, обладая чутьем исследователя и руководствуясь здравым смыслом, Фрейд пришел к методу свободных ассоциаций. К тому методу, который, как и в случае Анны О. с катарсисом, был подсказан пациентом. К тому методу, который как раз и был положен в основу психоанализа. Таким образом, возникновение психоанали за связано с отказом от гипноза и использованием метода свободных ассоциаций. С этого момента метод свободных ассоциаций стал альфой и омегой психоанали тической терапии. Терапевтическая деятельность Фрейда — важный источник идей и технических разработок, приведших к возникновению психоанализа. Важный, но не единствен ный источник, как это подчас представляется многим психоаналитикам, сводящим психоанализ только и исключительно к клинической практике. Из предыдущего рассмотрения нетрудно заметить, что становление психоана лиза связано не только с терапевтической, но и с исследовательской деятельнос тью Фрейда. Впрочем, оба вида деятельности тесно переплетаются друг с другом. По крайней мере, именно так обстояло дело у Фрейда, в отличие от ряда современ ных психоаналитиков, для которых клиническая или частная практика — это осно ва основ психоанализа, а исследовательская деятельность — некий придаток, совсем не обязательный и к тому же обременительный, а в условиях ускоряющегося темпа жизни, когда некоторые аналитики едва успевают принимать пациентов, совер шенно ненужный. Рассматривая истоки возникновения психоанализа, нет необходимости оста навливаться на детальном обсуждении вопроса о соотношении исследовательской
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
45
и терапевтической деятельности, теории и практики психоанализа. Важно иметь в виду, что терапевтическая практика — отнюдь не единственный и исчерпыва ющий источник, положивший начало становлению психоанализа. Наряду с ним имеются и другие, из которых Фрейд черпал вдохновлявшие его идеи и которые оказались для него не менее продуктивными, чем аналитическая практика.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Если создание психоанализа является заслугой, то это не моя заслу га. Я не принимал участие в первых начинаниях, когда другой венский врач — др Йозеф Брейер — в первый раз применил этот метод к од ной истерической девушке (1880–1882), я был студентом и держал свои последние экзамены». «Неважно, впрочем, начнем мы отсчитывать эпоху психоанализа от катартического метода или от моей модификации последнего». «Французский наблюдатель Ж. Шарко, учеником которого я был в 1885–1886 годах, сам не имел склонности к психологическим пост роениям, но его ученик П. Жане пытался глубже проникнуть в особен ные психические процессы при истерии, и мы следовали его примеру, когда поставили в центр наших построений расщепление психики и распад личности». «История настоящего психоанализа начинается только с момента опре деленного технического нововведения — отказа от гипноза». «Психоаналитическое лечение зиждется на правде. В этом заключает ся значительная доля его воспитательного влияния и этической цен ности. Опасно покидать этот фундамент. Кто хорошо освоился с ана литической техникой, тот не в состоянии прибегнуть к неизбежной для врача иной раз лжи и надувательству и обыкновенно выдает себя, если иногда с самыми лучшими намерениями пытается это сделать». «Первоначальный способ преодолевать сопротивление, применяя на пор и убеждение, был необходим, чтобы врач мог для начала сориен тироваться, чего здесь следует ожидать. Но применять его долго было слишком утомительно для обоих участников, и были некоторые оче видные сомнительные стороны. Так что на смену ему пришел другой метод, в известном смысле ему противоположный. Вместо того чтобы побуждать пациента говорить чтонибудь на определенную тему, те перь ему предлагалось отдаться свободным ассоциациям, то есть гово рить, что ему только придет на ум, когда он не думает ни о какой со знательной цели».
Философия Если медицинские истоки возникновения психоанализа находятся в поле зрения любого исследователя, обращающегося к идейному наследию Фрейда и истории психоаналитического движения, то его философские истоки оказываются чаще всего вне пределов серьезного рассмотрения. В лучшем случае признается сходство
46
Часть 1. Введение в психоанализ
между некоторыми психоаналитическими идеями Фрейда и философскими кон цепциями А. Шопенгауэра или Ф. Ницше. В худшем — вообще отрицается какое либо влияние философских идей на становление и развитие психоанализа. Такое положение связано прежде всего с широко распространенным представ лением о том, что рождение психоанализа обусловлено терапевтической практи кой. Психоаналитики приложили немало усилий к тому, чтобы подобная точка зрения стала превалирующей в мышлении современников, незнакомых с истори ей развития психоанализа и имеющих различные представления о нем. Первые психоаналитики, явившиеся непосредственными свидетелями идейных бата лий, развернувшихся в начале ХХ столетия вокруг психоаналитических концеп ций Фрейда, отстаивали «честь мундира» и в направленной на защиту психоана лиза аргументации апеллировали к клиническим данным. Имеющие медицинское образование и неискушенные в истории психоаналитического движения практи кующие психоаналитики последующих поколений в своем большинстве оказа лись несведущими относительно подлинных истоков возникновения психо анализа. Кроме того, те, кто первоначально разделял психоаналитические идеи Фрейда, но со временем выразил к ним свое критическое отношение, высказывали порой та кие суждения, которые подкрепляли различные представления об основателе психо анализа как о человеке, не обремененном философскими знаниями. Так, в 1939 го ду К. Г. Юнг в одном из своих материалов, являвшихся, по сути дела, некрологом на смерть Фрейда, отмечал, что для взглядов основателя психоанализа было харак терно полное отсутствие какихлибо философских предпосылок. При этом он по делился своими воспоминаниями, согласно которым Фрейд его както уверял, что ему и в голову никогда не приходило почитать Ницше. И наконец, Фрейд действительно давал повод к тому, чтобы его воспринимали как врача и ученого не только не склонного к философскому мышлению, но и в сво ем интеллектуальном развитии не соприкасавшегося с философскими знаниями. Достаточно обратиться к его «Автобиографии» (1925), чтобы сделать вывод о том, что в его идейном развитии философия не сыграла никакой роли и, следователь но, ни о каких философских истоках психоанализа не может быть и речи. В «Авто биографии» много страниц посвящено изложению медицинских истоков станов ления психоанализа и только в одном месте как бы мимоходом затрагивается вопрос о философии. При этом Фрейд подчеркивает, что имеющиеся «значительные со впадения» между психоаналитическими идеями и философскими концепциями Шопенгауэра и Ницше не обусловлены его знакомством с их учениями, а его соб ственная природная неспособность обусловливает сдержанность в отношении за нятий философией как таковой. Менее известны другие, подчас противоположные высказывания Фрейда о фи лософии и тем более факты из его жизни, свидетельствующие о том, что не все так просто и однозначно, как это может показаться на первый взгляд. Во всяком слу чае, концептуальные и биографические исследования последних десятилетий, опи рающиеся на ранее неизвестные фактические материалы, дают возможность смот реть на историю возникновения психоанализа не только под углом зрения его медицинских истоков.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
47
Текстологический анализ работ Фрейда свидетельствует о противоречивости его высказываний по поводу философских предпосылок психоанализа. Так, описывая в одной из своих работ 1914 года историю развития психоанали тического движения и рассматривая выдвинутую им идею о вытеснении как фун даменте, на котором покоится все здание психоанализа, Фрейд категорически за явил, что к теории вытеснения он пришел самостоятельно, что ему неизвестны влияния, которые бы приблизили его к ней, и он долго считал идею оригиналь ной, пока О. Ранк не показал ему то место в работе Шопенгауэра «Мир как воля и представление» (1819), где философ попытался дать объяснение помешатель ству. В других же работах Фрейд непосредственно ссылался на Шопенгауэра. В част ности, обсуждая проблему сексуальности, он подчеркивал, что Шопенгауэр давно указал людям, насколько их действия и мысли предопределяются сексуальными стремлениями в обычном смысле слова, и что этот философ в неизгладимых по силе воздействия словах отметил ни с чем не сравнимое значение сексуальной жизни. В 1913 году он отметил, что проблема смерти по Шопенгауэру стоит на пороге всякой философии. Обосновывая в 20х годах представление об инстинкте смерти, основатель психоанализа писал о том, что тем самым он нечаянно попал в гавань философии Шопенгауэра, для которого смерть есть «собственный ре зультат» и, следовательно, цель жизни, а сексуальное влечение воплощает волю к жизни. Аналогично отношение Фрейда и к Ницше. С одной стороны, в работах Фрей да имеются ссылки на этого немецкого философа. В частности, рассматривая во прос о роли отца в первобытном обществе, Фрейд в статье «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921) замечал, что на заре истории человечества отец был сверхчеловеком, которого Ницше ожидал лишь в будущем. Вводя в свои психо аналитические конструкции термин «Оно», он отмечал, что Ницше часто пользо вался этим грамматическим термином для обозначения безличного, природноне обходимого в человеке. С другой стороны, в 1908 году во время чтения и обсуждения книги Ницше «Генеалогия морали» и опубликованных в то время писем немецкого философа на одном из заседаний созданного Фрейдом Венского психоаналитичес кого общества основатель психоанализа в своем выступлении подчеркнул, что ранее не знал работ Ницше и что его идеи не повлияли на становление психоанализа. Известно, что в Венском психоаналитическом обществе не раз обсуждались вы ступления и доклады, посвященные философским взглядам Шопенгауэра и Ниц ше. Так, в одном из своих выступлений П. Федерн не только указал на сходство философских идей Ницше с психоаналитическими концепциями, но сделал вывод о том, что этот немецкий философ был первым, кто открыл такие явления, как бег ство в болезнь, репрессия, роль инстинктов в жизни человека. В свою очередь, Э. Гичман неоднократно рассматривал вопросы, связанные с идеями этих двух фи лософов. На одном из заседаний общества он выступил с сообщением, в котором подробно разобрал жизнедеятельность и философскую теорию Шопенгауэра, счи тая его предшественником психоанализа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что впоследствии Фрейд обращался к идеям Шопенгауэра и Ницше, ссылаясь на них в своих поздних концептуальных разработках.
48
Часть 1. Введение в психоанализ
Однако остается открытым вопрос, повлияли ли эти идеи на формирование перво начальных психоаналитических концепций, или, как утверждал Фрейд, обращение к Шопенгауэру и Ницше имело место лишь в процессе последующих изменений, вносимых им в свое учение о человеке. Этот вопрос можно поставить иначе. Не смотря на свои утверждения об обратном, не был ли знаком Фрейд с философски ми идеями Шопенгауэра и Ницше до того, как приступил к разработке психоана литического учения? Есть основания для утвердительного ответа на последний вопрос. Дело в том, что в юности, будучи студентом Венского университета, на протяжении ряда лет Фрейд входил в студенческую организацию, в которой широко обсуждались философские идеи Шопенгауэра и Ницше. Члены этой организации переписывались с последним. Находясь в гуще студенческой жизни, Фрейд не мог не знать работ Шопенгауэра и Ницше, поскольку содержащиеся в них идеи вызывали живой интерес у образо ванных людей, особенно у студентов второй половины ХIХ столетия. Известно, на пример, что уже на первом году обучения в Венском университете (1873) Фрейд читал работу Ницше «Рождение трагедии»; на протяжении трех месяцев 1884 года получал информацию о немецком философе от своего друга, лично познакомивше гося с ним; в год смерти Ницше (1900) приобрел несколько его работ. Что касается Шопенгауэра, то уже в первой своей фундаментальной работе «Тол кование сновидений» (1900) Фрейд трижды ссылался на него. Он писал о том, что многие авторы придерживались воззрений, высказанных немецким философом по поводу сновидений, особенно в отношении сходства между сновидением и душев ным расстройством, когда Шопенгауэр называл сновидение кратковременным бе зумием, а безумие — продолжительным сновидением. Таким образом, надо полагать, что до возникновения психоанализа Фрейд имел представление о философских взглядах Шопенгауэра и Ницше, несомненно оказав ших влияние на его мышление. Другое дело, что по различным причинам он предпо читал умалчивать об этом, забывая истоки своих психоаналитических концепций. В юношеские годы, как, впрочем, и в зрелом возрасте, Фрейд много читал и, об ладая прекрасной памятью, впитывал в себя многочисленные знания, словно губ ка. Изза обилия прочитанного он мог не помнить того, где, когда, у кого именно и какие идеи он почерпнул. Но в его памяти запечатлелись те идеи, которые впо следствии, в процессе исследовательской и терапевтической деятельности, обрели реальную значимость в форме психоаналитических концепций. Впрочем, и впоследствии Фрейд не ограничился самообразованием, идущим по пути от философии к медицинскому знанию. Как это ни странно покажется на пер вый взгляд, но полный цикл его самообразования завершился переходом от меди цинского знания к философскому пониманию человека и культуры. О данной тенденции в образовании и самообразовании Фрейд поведал несколь ко дней спустя после того, как он впервые ввел в научный оборот термин «психо анализ». Так, в письме В. Флиссу от 2 апреля 1896 года он подчеркнул, что если в годы юности единственным его стремлением было приобретение философского зна ния, то, став, вопреки своему желанию, терапевтом, он все же сумел перейти от медицины к психологии и тем самым приблизился к достижению этого знания. В более раннем письме Флиссу, датированным 1 января 1896 года, эта скрытая, но
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
49
Имена Вильгельм Флисс (1858–1928) — немецкий врачотола ринголог, работавший в Берлине. В 1887 году учился в Вене в аспирантуре, посетил лекцию Фрейда по неврологии и через Брейера познакомился с ним. Изучал проблемы женской сексуальности, исследовал связь между менст руацией и органами обоняния, ввел в научный оборот поня тие бисексуальности. В период с 1887го по 1904 год Фрейд вел переписку с ним, обсуждал различные вопросы по не врологии и психологии, сообщал результаты клинической работы, делился творческими планами и находками, свя занными со становлением психоанализа. Впервые эта пере писка была опубликована с определенными сокращениями в 1950 году под редакцией М. Бонапарт, А. Фрейд и Э. Кри са и полностью — в 1985 году под редакцией Дж. Мэссона. Она содержала не только разрозненные мысли Фрейда научного и интимного характера, но и работу «Проект на учной психологии» (1895), в которой излагалась его теория невронов. Данная переписка является важным историчес ким документом, позволяющим лучше понять историю воз никновения психоанализа.
сокровенная интенция Фрейда обнаружилась с еще большей очевидностью, когда он подчеркнул, что в отличие от своего друга, который окольным путем медицины стремился достичь своего идеала, то есть физиологического понимания человечес кого существа, он через медицину стремился выйти на философский уровень. Итак, на первых курсах своего обучения в Венском университете Фрейд уде лял много внимания изучению философии. На протяжении нескольких семестров он не только посещал не входящие в программу обучения курсы по философии, но и штудировал философские работы. Об этом свидетельствуют письма Фрейда к своему другу юности Э. Зильберштейну, с которым он вместе учился в гимназии. В этих письмах он подчеркивал свой интерес к философии и выражал сожаление по поводу того, что его друг, изучающий право, отвергает философию. В то время как он сам, обучаясь на медицинском факультете, посещает философские курсы и читает работы немецкого философа Л. Фейербаха, которым восхищается боль ше всего среди всех философов. Известно, что в студенческие годы Фрейд прослушал пять курсов лекций по фи лософии, прочитанных знаменитым в то время философом Ф. Брентано. Два из них были посвящены Аристотелю. Один курс, который Фрейд посещал в четвертом се местре, был посвящен аристотелевской логике. Второй, который во время летнего семестра 1876 года он посещал три раза в неделю, — философии древнегреческого мыслителя. Более того, вместе с одним из своих коллегстудентов Фрейд установил тесный контакт с Брентано. Он вел с ним переписку, несколько раз был приглашен к нему домой, имел возможность услышать от него идеи, изложенные философом в непринужденной обстановке. Причем этот философ произвел на Фрейда такое впе чатление, что в очередном письме к Зильберштейну весной 1875 года он писал о на мерении добиваться докторской степени по философии и зоологии.
50
Часть 1. Введение в психоанализ
Благодаря посредничеству Брентано Фрейд выступил в качестве переводчика на немецкий язык английского издания одного из томов Д. Милля. Брентано по знакомил его с филологом Т. Гомперцем, автором работы «Мыслители Греции», по просьбе которого в возрасте 23 лет Фрейд перевел 12й том полного собрания со чинений Милля. В этом томе, наряду с очерками об эмансипации женщин и рабочем классе, содержалось эссе «Платон» с комментариями к теории древнегреческого философа об «анамнезисе». С одной стороны, это позволило Фрейду познакомить ся с идеями великого философа, а с другой — послужило, возможно, питательной почвой для последующего обоснования психоаналитической концепции о восста новлении в памяти пациента травмирующей ситуации, обусловившей психическое заболевание. Перевод одного из томов сочинений Милля подтолкнул Фрейда к прочтению других работ этого автора. И если в процессе перевода данного тома ему не понравился «безжизненный стиль» Милля, то в других его философских работах он обнаружил афоризмы и меткие выражения, которые привлекли его вни мание. Было бы неверным соотносить истоки возникновения психоанализа всецело и исключительно с терапевтической практикой Фрейда, с теми идеями и теория ми, которые были им почерпнуты из неврологии, физиологии и других естествен нонаучных дисциплин. Опубликованные материалы, отражающие переписку Фрейда с Флиссом, убедительно демонстрируют, что увлечение Фрейда невроло гическими концепциями, нашедшими отражение в его размышлениях о «научной психологии для физиологов» и подготовке рукописи, известной сегодня под назва нием «Проект», сменяется после 1895 года разочарованием в попытках физиоло гического объяснения психических процессов. Он начинает поиск новых идей, ко торые могли бы быть положены в основу учения, названного психоанализом. Этот поиск характеризуется тем, что Фрейд вновь, как и в первые годы обучения в Вен ском университете, обращается к философским работам. В 1895 году Фрейд послал Флиссу свои пространные научные записи, содержащие размышления о невронах. «Проект» включал в себя такие новые идеи психологи ческого и физиологического объяснения нервной системы, которые впоследствии, после того как эти материалы стали достоянием научной общественности в 50х годах ХХ столетия, привлекли к себе внимание специалистов в области неврони ки. Сам же Фрейд, увлеченный в то время идеями о невронах, вскоре не только за бросил эту тему, но и решительно отказался от дальнейшей ее разработки. В отли чие от других материалов, связанных, в частности, с исследованием истерии, он не готовил «Проект» к печати и не собирался его публиковать. Если бы не благопри ятное стечение обстоятельств, то современники не знали бы о «Проекте», принад лежащем перу Фрейда. Трудно сказать, какими мотивами руководствовался Фрейд в 1895 году, когда решительно отказался от публикации «Проекта». Ясно лишь одно: это был такой период, когда у Фрейда возникали одно прозрение за другим. В последующие два три года он настолько пересмотрел свои представления о нервной системе, этио логии неврозов, движущих мотивах поведения человека, что за незначительный промежуток времени сумел отказаться от предшествующих убеждений и пришел ко многим психоаналитическим концепциям.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
51
Из истории психоанализа После смерти Флисса его вдова продала находящуюся у нее корреспонденцию берлин скому книготорговцу с условием, чтобы эти документы не попали в руки Фрейда. Когда к власти пришли нацисты, книготорговец эмигрировал во Францию и предложил купить дан ные документы Марии Бонапарт, принцессе Греции и Дании. Она приобрела все документы и, будучи в дружеских отношениях с Фрейдом, сообщила ему об этом, когда находилась в Вене. Основатель психоанализа выразил желание приобрести их, чтобы его переписка с Флиссом не попала в чужие руки. Однако, опасаясь, что Фрейд уничтожит переписку с Флиссом, Бонапарт решила сохранить эти документы, считая, что по своей научной ценности они важны для истории не меньше, чем переписка между Гёте и Эккерманом. Она поместила документы в банк Ротшильда в Вене, но после того, как нацисты оккупирова ли Австрию, ей удалось в присутствии гестапо забрать принадлежащие ей материалы и увез ти их во Францию. Впоследствии она переправила документы в Лондон, в результате чего благодаря содействию дочери основателя психоанализа А. Фрейд они были опубликованы, и исследователи идейного наследия Фрейда имеют возможность ознакомиться с ними.
Это был тяжелый, но и наиболее плодотворный период в жизни Фрейда. Фор мирование психоаналитических идей сопровождалось у него мучительными со мнениями и разочарованиями, сменой настроения — от крайнего возбуждения до болезненной апатии. Фрейд искал выход из тех тупиковых ситуаций, в которые попадал в процессе внутренней интеллектуальной работы. И именно в этот пери од он находит в философских трудах то, что подкрепляет его смутные догадки и да ет пищу для разработки психоаналитических концепций. Стремясь выйти из методологического тупика, связанного с попытками пере несения неврологических и физиологических схем на почву психологии, Фрейд знакомится с трудом немецкого философа и психолога Т. Липпса «Основные про блемы жизни души» (1883), в котором особое внимание уделялось рассмотрению бессознательных психических процессов. В одном из писем Флиссу (1898) он со общил о том, что изучает идеи Липпса. При этом он назвал немецкого философа светлейшим умом среди современных философских авторов. Липпс отстаивал идею, в соответствии с которой бессознательные процессы ле жат в основе всех сознательных процессов. Он не только интересовался проблемой бессознательного, но и со всей определенностью заявлял, что бессознательные про цессы представляют собой особую сферу психического, требующую изучения. Липпс признавал наличие у человека бессознательных ощущений и бессознатель ных представлений. Он также считал, что не только существуют процессы без со ответствующего содержания сознания, но и общая связь психической жизни все гда проявляется, главным образом, в них. Рассматривая человеческую психику, Липпс выдвигал постулат, согласно ко торому основным фактором психической жизни являются бессознательные ее про явления и, следовательно, необходимо сосредоточить усилия на том, чтобы понять и раскрыть природу бессознательного, выявить и объяснить закономерности его функционирования. Он исходил из того, что исследование бессознательных про цессов и раскрытие их закономерностей является прерогативой не физиологии, как ранее полагали многие ученые, а психологии, поскольку постижение психических фактов и связей может быть только психологическим.
52
Часть 1. Введение в психоанализ
Идеи Липпса о бессознательном явились для Фрейда тем источником вдохнове ния, благодаря которому был сделан один из решающих шагов на пути создания психоаналитического учения о человеке. На страницах «Толкования сновидений» (1900) он несколько раз апеллировал к Липпсу, упоминал о его критике теории со матических раздражений, писал о необходимости отказа от чрезмерной оценки со знания, если мы хотим правильно понять происхождение психического. При этом Фрейд ссылался на мнение немецкого философа, согласно которому представление о бессознательном должно стать общим базисом изучения психической жизни. Позднее Фрейд пытался показать, что использованное им понятие бессозна тельного не совпадает с той трактовкой, какая имела место у Липпса. Он подчер кивал, что последний акцентировал внимание на описательном аспекте данной проб лематики, в то время как в психоанализе исследуются динамические стороны бессознательного. Однако не приходится сомневаться в том, что идеи Липпса о бессознательном оказали заметное, можно сказать, решающее влияние на Фрей да. Не случайно в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905) основатель психоанализа привел в подстрочнике высказывание Липпса о том, что фактором психической жизни является не содержимое сознания, а бессознатель ные сами по себе психические процессы и что психология обязана быть теорией этих процессов. В самом же тексте данной работы Фрейда содержится примеча тельное высказывание, согласно которому в «Толковании сновидений» он попы тался, подобно Липпсу, представить психически дееспособными бессознательные в своей основе психические процессы, а не содержание сознания. Если в письмах к Флиссу Фрейд сообщал о своем штудировании работы Липп са «Основные проблемы жизни души», то в книге «Остроумие и его отношение к бессознательному» он использует другое его произведение — «Комизм и юмор» (1898). В обеих работах Липпса содержались мысли о бессознательном. Таким образом, не вызывает сомнений инициирующая роль идей Липпса о бес сознательном в формировании психоаналитического учения Фрейда. Отсюда про истекают представления Фрейда о бессознательном психическом, что легло в основу становления и развития психоанализа. И если в середине 90х годов осно ватель психоанализа неоднократно выражал чувство неудовлетворения, сетуя на непонимание природы психических процессов, то после изучения труда Липпса «Основные проблемы жизни души» он в одном из писем Флиссу (1898) с радо стью отметил, что его работа в области психологии, связанная с признанием бес сознательного, стала успешно продвигаться вперед. Текстологический анализ работ Фрейда показывает, что в них упоминаются имена таких философов, как Диоген, Эмпедокл, Эпикур, Спиноза, Дидро, Руссо, Гассенди, Спенсер, Бергсон. В первом своем основательном труде «Толкование сновидений», знаменовавшем собой, по сути дела, открытие психоанализа для мас сового читателя, Фрейд ссылался на многих философов, упоминая или комменти руя их высказывания о существе снов, а также процессов, протекающих в глуби нах человеческой психики. В тексте и в библиографии данной работы встречаются имена Платона, Аристотеля, Лукреция, Гегеля, Канта, Фихте, Шуберта, Шернера, Шлейермахера, Дельфеба, Мэн де Бирана, Фолькельта, Гербарта, Фехнера, Шо пенгауэра, Э. фон Гартмана, Липпса, Вундта, Брэдли.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
53
Казалось бы, влияние философских идей на становление психоанализа можно отрицать лишь в том случае, если вообще закрыть глаза на формирование мышления Фрейда и ограничиться рассмотрением его естественнонаучной базы. Но почему же с таким упорством и постоянством сам Фрейд отрицал это влияние, неоднократно заявляя об оригинальности выдвинутых им психоаналитических концепций и не пременно подчеркивая то обстоятельство, что на становление психоаналитическо го учения о человеке не оказало воздействие ни одно из ранее существовавших философских мировоззрений? Лишь в редких случаях, когда надо было оправдать ся в глазах окружающих или читателей его книг, он, словно забывшись, ссылался на первоисточники философского характера. Забывчивость Фрейда по отношению к своим философским истокам можно объяс нить тем, что он стремился выглядеть в глазах окружающих истинным ученым, стро ящим свои теории не на сомнительных абстрактных спекуляциях, которыми нередко грешили многие философы прошлого, а на эмпирическом материале, почерпнутом из врачебной практики, из реалий жизни. Не поэтому ли с такой настойчивостью при каждом удобном случае он публично отрекался от философии, предпочитая выдвигать на передний план своих работ клинический материал или результаты самоанализа? Есть основания для утверждения, что в период выдвижения основных психо аналитических гипотез Фрейд отталкивался не только или, может быть, не столько от клинического опыта, как это принято обычно считать, сколько от своих соб ственных представлений о природе и механизмах функционирования человечес кой психики. Он опирался на те представления, которые были навеяны философ скими размышлениями над проблемами истерии, бессознательного протекания психических процессов, скрытого смысла сновидений. Имеется подтверждение, что фрейдовские теоретические конструкции далеко не всегда подкреплялись клиническим материалом. Многие случаи лечения психических заболеваний, на основе которых Фрейд строил свои теории, в силу ряда причин оста вались незавершенными. Из его писем Флиссу следует, что сам он не был удовлетво рен ходом лечения некоторых больных. Однако, даже не завершив курс их лечения, он в своих публичных выступлениях высказывал подчас такие обобщения, которые пре тендовали на статус новой теории о причинах возникновения и природе неврозов. Известно, что сразу же после опубликования «Толкования сновидений» Фрей ду представилась возможность опробовать свои идеи. Он имел возможность по работать с философом Г. Гомперцем, который в течение нескольких месяцев был «объектом» проверки фрейдовского метода анализа сновидений. Эксперимент завершился неудачей, так как Фрейд не смог осуществить анализ сновидений этого философа под углом зрения выдвинутого им понимания сновидения как неосуществленного желания сексуального характера. Тем не менее он не только не отказался от своих психоаналитических идей, но, напротив, стал интенсивно их развивать. О философских предпосылках психоанализа свидетельствует не бросающееся в глаза, но имеющее место стремление самого Фрейда к философскому осмысле нию анализируемых им психических явлений и процессов. Так, в письмах он со общал Флиссу о философском характере своих размышлений над психическими явлениями. Подчас он говорил об этом в ироническом тоне, характеризуя посланные
54
Часть 1. Введение в психоанализ
Флиссу рукописные материалы как «философские запинания». Вместе с тем во мно гих случаях он писал о необходимости философского осмысления тех новых положе ний, которые ему удалось сформулировать в связи с изучением человеческой пси хики. Особенно отчетливо эта тенденция проявилась в процессе его работы над «Толкованием сновидений». В письмах Флиссу в период 1898–1899 годов Фрейд делился с берлинским вра чом своими мыслями по поводу новой редакции уже написанных разделов о сно видениях, которая представлялась ему в конечном счете философской. Он сооб щал также о своих планах, связанных с написанием «последней философской главы». А несколько лет спустя в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» Фрейд подчеркнул, что такие понятия, как «психическая энергия», «отвод» ее, а также количественный подход к этой энергии стали для него привычными, пос ле того как он начал «философски осмысливать факты психопатологии». По собственному признанию Фрейда, он тайно лелеял надежду на достижение первоначальной цели — своего приближения к философии. Эта тайная надежда на философское постижение природы человека явственно дала о себе знать уже в ра боте Фрейда «Толкование сновидений», которая начиналась с обзора основных точек зрения на природу сновидений, выраженных различными философами про шлого, и заканчивалась философскими выводами самого Фрейда. Между этими двумя частями излагался обширный материал, связанный с разбором сновидений пациентов и самоанализом, интерпретацией Фрейдом своих собственных снови дений, а также биографическими данными личного, подчас интимного характера. Весь этот материал являлся своеобразной аранжировкой, наглядной иллюстраци ей возможностей искусства снотолкования для выдвижения и оправдания психо аналитических теорий. Во многих последующих работах используемый Фрейдом клинический мате риал служил «эмпирическим фоном» для обоснования и подкрепления ранее выдвинутых психоаналитических положений. Клинические данные интерпрети ровались, как правило, с точки зрения уже существовавших психоаналитических гипотез, обоснование которых осуществлялось, в свою очередь, на основе психо аналитически понятых случаев болезни. За фактами самоанализа и анализа па циентов просматривалось скрытое стремление Фрейда придать своим психоана литическим размышлениям такой обобщающий характер, который, по сути дела, явился не чем иным, как философией, включенной в остов психоанализа. Во многих своих работах Фрейд неизменно придерживался одной линии: оттал киваясь от философских идей и критически переосмысливая их, он стремился соз дать свое собственное психоаналитическое учение, по форме отличающееся от предшествующих философских систем, но, по сути дела, являющееся глубинной разработкой психоаналитической философии. И дело не только в том, что психо анализ возник тогда, когда Фрейд отказался от гипноза и начал философски трак товать факты психопатологии, признав бессознательные процессы деятельными в психическом смысле. Это действительно так, как верно и то, что, прежде чем обосновывать свои психоаналитические концепции, он предварительно подвергал сомнению существовавшие до него философские теории, ибо, как он сам отмечал, не мог идти дальше, не разобравшись прежде с философскими авторитетами.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
55
Какие бы проблемы ни рассматривались Фрейдом, чаще всего их осмысление на чиналось с критики предшествующих философских взглядов. Он упрекал философов в том, что они до такой степени расширяют значение слов, что эти слова теряют свой первоначальный смысл. При рассмотрении проблемы бессознательного Фрейд не хо тел видеть ее предметом споров между философами и натурфилософами, так как считал, что довольно часто эти споры имеют лишь этимологическое значение. Если не которые психоаналитические теоретики пытались придать своим концепциям фило софский характер, то он решительно выступал против того, чтобы психоанализ отдал себя в распоряжение определенного философского мировоззрения. Казалось бы, все это само за себя говорит о том, что у Фрейда было негативное отношение к философии как таковой. Однако в работах основателя психоанализа имелись и иные суждения на этот счет, подчас совершенно противоположного ха рактера. Причем дело не только в том, что он указывал на среднее место, занимае мое психоанализом между медициной и философией. Дело в том, что подчас, как бы противореча самому себе, Фрейд высказывал суждения, свидетельствующие о его позитивном отношении к философским знаниям. Читая свои лекции медикам и разъясняя им важность психологического подхода к больным, он замечал, что им не хватает философских знаний, которыми они могли бы пользоваться в их вра чебной практике. В поздних своих работах он обсуждал целый комплекс философ ских проблем, связанных с культурой, религией, историей развития человечества. Однако, как показывает предшествующее рассмотрение истоков возникновения психоанализа, Фрейд изначально тяготел к философскому осмыслению всего того, с чем ему приходилось иметь дело, будь то неврозы, сновидения, ошибочные дей ствия, религия или искусство. Тайная, скрытая Фрейдом от взора неискушенных в этой области читателей и по читателей психоанализа надежда на философское понимание исследуемых им яв лений как бы незримо, но с удивительным постоянством и завидным упорством пробивала себе дорогу сквозь дебри психопатологии. В результате она завершилась созданием целостного учения о человеке и культуре, по широте обобщений и глу бине мыслей не уступающего, пожалуй, наиболее известным философским систе мам прошлого. Фрейд выразил в психоаналитической форме собственное понима ние феноменологии духа, происхождения религии и искусства, формирования нравственных и социальных установлений жизни людей, а также истории разви тия человеческой цивилизации. Тем самым он не только задал мировоззренческие ориентиры для новой психоаналитической философии, но и незаметно, под видом психоанализа как науки ввел ее в западную культуру. Почему же Фрейд признавался лишь в тайной надежде, которую он возла гал на философию, в то время как в своих публичных выступлениях стремился отмежеваться от какойлибо философской системы и всячески настаивал на том, чтобы психоанализ не воспринимался в качестве какогото особого мировоз зрения? Вопервых, Фрейд хотел отвести от себя любые подозрения о связях психоана литического учения о человеке с метафизическими спекуляциями о нем. Это мож но было сделать, с одной стороны, путем критики предшествующих философских представлений о сознании и психике, а с другой — благодаря подчеркиванию связи
56
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа Осенью 1902 года Фрейд послал М. Кахане, Р. Рейтлеру (врачи, слушавшие в Венском уни верситете его лекции по психологии неврозов), В. Штекелю (обратившемуся к нему за ме дицинской помощью и впоследствии практиковавшему психоанализ) и А. Адлеру открыт ки с приглашением встретиться в его доме для обсуждения психоаналитических идей. С этого времени они стали собираться регулярно в приемной Фрейда, образовав тем са мым то, что назвали «Психологическим обществом по средам». На протяжении последую щих нескольких лет это общество посещали люди различных профессий, среди которых были и те, кто впоследствии стали известными психоаналитиками. В 1903 году к этому обще ству присоединился П. Федерн, в 1905 году — Э. Хичман, в 1906м — О. Ранк и И. Задгер, в 1907м — Ф. Виттельс, в 1908 году — Ш. Ференци, в 1909м — В. Тауск, в 1910 году — Г. Закс. Первыми иностранными гостями общества были: в 1907 году — М. Эйтингон, К. Г. Юнг, Л. Бин свангер и К. Абрахам, в 1908 году — А. Брилл и Э. Джонс. В сентябре 1907 года Фрейд разослал членам этого общества письма, в которых пред лагал распустить «общество по средам» с тем, чтобы снова призвать его к жизни путем реорганизации и предоставления свободы тем, кому оно стало в тягость. Так в апреле 1908 года возникло «Венское психоаналитическое общество». В апреле 1908 года в Зальцбурге была организована «Встреча по фрейдовской психоло гии», которая стала первым Международным психоаналитическим конгрессом. На этой встрече присутствовали 42 человека и было представлено 9 работ, создающих учеными из Австрии, Англии, Венгрии, Германии и Швейцарии, принадлежащих перу Фрейда, Джонса, Риклина, Абрахама, Задгера, Штекеля, Юнга, Адлера, Ференци. По просьбе присутствую щих психоаналитиков Фрейд на протяжении почти пяти часов рассказывал об анализе случая навязчивых состояний («История одного заболевания»). На этой встрече было принято решение об издании первого психоаналитического журнала — «Ежегодника психоаналити ческих и психопатологических исследований». В марте 1910 года в Нюрнберге состоялся второй Международный психоаналитический кон гресс, на котором прозвучало предложение об организации международного объединения с отделениями в разных странах. После завершения конгресса существующие психоаналити ческие группы зарегистрировались как отделения обществ Международного объединения. Так началось психоаналитическое движение, охватившее многие страны мира, включая Австрию, Венгрию, Германию, Голландию, Италию, Россию, США, Францию, Швейцарию и другие. В частности, в мае 1910 года возникла Американская психоаналитическая ассоциация. В 1912 году при обмене мнений с Ш. Ференци по поводу организационного начала в психо анализе Э. Джонс предложил создать «тайный комитет», оказывающий идейную и админис тративную поддержку Фрейду. В этот комитет, который впервые собрался в полном со ставе летом 1913 года, вошли К. Абрахам, Э. Джонс, Г. Закс, О. Ранк, Ш. Ференци.
с наукой и рассмотрению психоанализа в качестве таковой. Тенденция к «онаучи ванию» психоаналитических идей привела, помимо всего прочего, к умалчиванию тех философских истоков, которые лежали в основе психоанализа. Вовторых, считаться философом в глазах окружающих — это отнюдь не лучшая характеристика для практикующего врача, репутация которого тем выше, чем чаще его имя ассоциируется с высококвалифицированным специалистом в конкретной области врачевания и ученым, открывшим новое направление в науке и медицине. Отсюда становится понятным, почему обращение Фрейда к философии выступало в качестве тайной надежды, а не явного, открытого для понимания всех намерения и почему созданная им психоаналитическая философия, будучи действенной в рам ках западной культуры, оказалась тем не менее спрятанной за ширмой психоанализа как науки.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
57
Из истории психоанализа
На снимке (слева направо): О. Ранк, К. Абрахам, М. Эйтингон, Э. Джонс; сидят: З. Фрейд, Ш. Ференци, Г. Закс Позднее, в 1919 году, в состав комитета вошел М. Эйтингон. Фрейд подарил каждому члену комитета старинные греческие геммы, которые были взяты из его античной кол лекции. По примеру основателя психоанализа, носившего кольцо с головой Юпитера, чле ны комитета вставили эти геммы в золотые кольца. «Тайный комитет» функционировал на протяжении 10 лет и был распущен в 1924 году в связи с разногласиями, обнаружившими ся между его членами, в частности в связи с публикациями О. Ранка и Ш. Ференци, в кото рых излагались идеи, выходящие за рамки психоаналитических концепций Фрейда.
В своем скрытом виде философское понимание человека было у Фрейда тем цен тром, благодаря которому происходило как теоретическое, так и организационное оформление психоанализа. В теоретическом плане философская интенция означала не только внутренний переход самого Фрейда от медицины к психологии, а затем и к метапсихологии, но и внешнее структурирование психоанализа, связанное с пере носом психоаналитических методов исследования человеческой психики на исто рию, мифологию, религию, культуру, художественную литературу. Это внешнее структурирование психоанализа не было плодом более поздней тео ретической деятельности Фрейда. Подобно тому как философская интенция его мыш ления в своей завуалированной форме изначально наложила отпечаток на становление психоаналитических идей, так и внешнее структурирование психоанализа с его по стоянным соскальзыванием в различные области гуманитарного знания было задано
58
Часть 1. Введение в психоанализ
уже первыми публикациями Фрейда, знаменовавшими собой рождение психоанали тического учения о патологической и нормальной деятельности человека. Сам Фрейд по этому поводу писал, что такие работы, как «Толкование снови дений» и «Остроумие и его отношение к бессознательному», изначально показали, что психоаналитические теории, не ограничиваясь областью медицины, могут быть использованы в разнообразных областях гуманитарного знания. Последующее обра щение основателя психоанализа к художественным произведениям, религиозным верованиям и истории развития человечества не было какимто неожиданным от ходом от медицины в сторону философского понимания тех или иных явлений, а представляло собой логически последовательное и целенаправленное их изучение, предопределенное внутренней ориентацией Фрейда на психоаналитическую фи лософию. Философская направленность мышления Фрейда дала о себе знать и при орга низационном оформлении психоанализа. Оно началось с образования в 1902 году маленького кружка единомышленников, собиравшихся в доме Фрейда на Берггас се, 19, затем переросло в Венское психоаналитическое общество и, наконец, выйдя на международную арену, завершилось распространением психоаналитического движения в различных странах мира. Причем буквально с первых своих органи зационных шагов руководимый Фрейдом психоаналитический кружок был при зван объединить в своих рядах не только врачей, интересующихся клинической практикой, но и философов, юристов, писателей, художников, музыковедов, незна комых с техническими приемами психоанализа и акцентирующих внимание на ми ровоззренческой стороне психоаналитического учения. Не случайно на заседани ях психоаналитического кружка, а позднее и Венского психоаналитического общества обсуждались как сугубо медицинские темы, так и широкий круг проблем философ ского, этического и эстетического характера. Особый интерес проявлялся к твор честву писателей и поэтов, мифологическим сюжетам и сказкам. Философская проблематика занимала важное место на заседаниях психоанали тического кружка и Венского психоаналитического общества. Были даже специ альные заседания, посвященные не только чтению и обсуждению отдельных фи лософских трудов или соответствующих концепций некоторых философов, но и рассмотрению взаимосвязей между философией и психоанализом, выявлению роли философских идей в дальнейшем развитии психоаналитических концепций. Показательно, что один из первых биографов Фрейда Ф. Виттельс, лично прини мавший участие в различных психоаналитических дискуссиях и являвшийся сви детелем раннего этапа развития психоанализа, то ли с горечью, то ли с недоумени ем вынужден был заметить, что медицинский элемент отошел на задний план, поскольку доминируют философы. Все это свидетельствует о том, что, подобно теоретическому развитию психо анализа с его скрытой философской интенцией, организационная его составляю щая также носила философски ориентированную направленность. По своему за мыслу и реальному претворению в жизнь организационное оформление психоанализа характеризовалось явно выраженной склонностью к возрождению некогда суще ствовавших философских школ с их собственной традицией, методами ведения дискуссий и техникой обучения.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
59
По степени организованности и масштабности распространения идей психо аналитическое движение не только не уступает философским течениям, будь то неопозитивизм, экзистенциализм, неотомизм или феноменология, но и во многом превосходит их. Несмотря на постоянные разногласия, существовавшие и имею щие место до сих пор между ведущими психоаналитиками, а также отход некоторых из них от классического учения Фрейда с целью образования своих собствен ных школ и школок, в своем организационном отношении психоанализ оказался столь целенаправленным, что ему могут позавидовать многие современные фило софские направления, чьи усилия ограничивались в лучшем случае объединени ем сравнительно небольшого круга единомышленников, сплоченных вокруг изда ваемого журнала или какогото лидера. Таким образом, как в теоретическом, так и в организационном плане с момента своего возникновения психоанализ был ориентирован на создание не просто психо аналитической философии, а целой школы, в основе которой лежали философски осмысленные представления о человеке и культуре. И хотя сама психоаналитичес кая философия нередко выпадала из поля зрения целого ряда психоаналитиков, от дававших предпочтение клинической практике, и исследователей, прошедших мимо философских истоков психоанализа, тем не менее именно эта философия служила тем организующим началом, благодаря которому число приверженцев психоанали тического учения Фрейда о человеке и культуре пополнялось за счет гуманитариев. Таким образом, философские истоки возникновения психоанализа заслужива ют того, чтобы на них обратили внимание. Они являются не менее важными и су щественными для понимания истории становления психоанализа, чем другие ис токи, включая ранее рассмотренный — медицинский.
Изречения З. Фрейд: С. Цвейг:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Я тайно лелею надежду достичь теми же самыми путями моей пер воначальной цели — философии». «Фрейд исходит из медицины не в большей степени, чем Паскаль из математики и Ницше из древнеклассической филологии. Несомнен но, этот источник сообщает его работам известную окраску, но не опре деляет и не ограничивает их ценности». «Можно указать на знаменитых философов как предшественников, прежде всего на великого мыслителя Шопенгауэра, бессознательную “волю” которого в психоанализе можно отождествить с душевными влечениями». «Мои открытия являются основой для вполне серьезной философии. Немногие поняли это и немногие способны это понять».
Самоанализ Один из истоков возникновения психоанализа — это самоанализ Фрейда. Если частная практика предоставила ему обширный материал для изучения причин возникновения заболеваний и понимания коллизий и драм, разыгрывавшихся в жизни людей, а знакомство с философской литературой дало обильную пищу для
60
Часть 1. Введение в психоанализ
выдвижения психоаналитических идей о роли бессознательного в жизнедеятель ности человека, то обращение к своему собственному миру с целью познания са мого себя открыло перед ним новые горизонты для глубинного проникновения в тайны души. Во всяком случае, самоанализ явился для Фрейда той составной, не обходимой и во многом определяющей частью его исследовательской и терапевти ческой деятельности, без которой вряд ли бы появился психоанализ как таковой. Принято считать, что начало самоанализа Фрейда датировано 1895 годом, когда ему приснился ставший сегодня классикой психоанализа сон об инъек ции, сделанной Ирме. Самоанализ же в собственном смысле этого слова относят к 1897 году, то есть к тому времени, когда Фрейд уделял основное внимание не столько анализу пациентов, сколько познанию самого себя. Многие исследовате ли единодушны в констатации этих отправных по времени точек начала и осуще ствления Фрейдом самоанализа. Мнения расходятся лишь относительно заверше ния им анализа. Так, французский исследователь Р. Дадун полагает, что самоанализ Фрейда, от тачиваясь, двигался вперед к своему завершению, которое, вероятно, можно дати ровать началом февраля 1898 года. В одном из писем Флиссу того периода основа тель психоанализа недвусмысленно заявил об отходе от самоанализа с целью посвящения себя книге о сновидениях. Иную позицию занял Э. Джонс, который, указав дату начала проведения Фрейдом самоанализа (1897), оставил открытой дату его завершения по той причине, что, как ему однажды сказал сам основатель психоанализа, он никогда не прекращал себя анализировать и посвящал этой цели ежедневно полчаса перед сном. Представляется, что, приступив к написанию «Толкования сновидений», Фрейд не прекратил самоанализ в 1898 году. Написание данной книги явилось для него продолжением того самоанализа, который осуществлялся им на протяжении мно гих лет. Не исключено, что, поглощенный нашедшими отражение в «Толковании сновидений» идеями, сам Фрейд не осознавал происходящего. Лишь окончание ра боты над рукописью и публикация книги дали ему возможность взглянуть на свой труд под углом зрения самоанализа. Действительно, в «Толковании сновидений» (1900) содержится такой уникаль ный материал, добытый Фрейдом тяжким трудом самоанализа, интерпретация ко торого им самим в тексте книги свидетельствует о его непрекращавшейся самоана литической работе. Не случайно, в предисловии ко второму изданию «Толкования сновидений», написанному в 1908 году, Фрейд подчеркнул, что для него лично эта книга имела субъективное значение, которое он сумел понять лишь после заверше ния работы над ней, и она оказалась не чем иным, как отрывком его самоанализа. Аналогичная ситуация имела место и при работе Фрейда над следующей кни гой — «Психопатология обыденной жизни» (1901). В ней также содержались ма териалы личного, подчас интимноличного характера, всплывшие на поверхность его сознания в процессе предшествующего самоанализа. Кроме того, ему пришлось исправлять допущенные в «Толковании сновидений» ошибки, что невозможно бы ло сделать без самоанализа. Словом, независимо от того, как долго впоследствии Фрейд прибегал к само анализу, ясно одно: его самоаналитическая работа не исчерпывается деятельностью,
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
61
Из истории психоанализа Фрейд познакомился со своей буду щей женой Мартой Бернайс в апреле 1882 года в Вене. В июне того же года состоялась их помолвка. Год спустя по настоянию матери невесты, кото рая не одобряла выбор своей дочери, семья Бернайс переехала в Гамбург. Несмотря на все трудности, связанные с различного рода размолвками, пре пятствиями, чинимыми матерью Мар ты и финансовым положением, моло дые люди сохранили свою любовь друг к другу и на протяжении нескольких лет вели интенсивную переписку. В сен тябре 1886 года состоялось их брако сочетание — гражданская регистрация в городской ратуше Вандсбека и еврей ская религиозная церемония, на кото рой настояла семья Бернайсов. В то время Фрейду было 30 лет, Марте — 25. За четыре года от помолвки до свадь бы Фрейд написал полторы тысячи писем своей невесте, которую назы вал Принцессой. Он писал ей письма утром и вечером, днем и ночью. Это были короткие сообщения о различ ных событиях жизни, состоянии здо ровья, работе в клинике, стажировке Фрейд и Марта Бернайс в 1885 году, во Франции и пространные, доходя за год до бракосочетания щие до 12 страниц мелким почерком (одно из писем было написано на 22 страницах) философские размышления о загадках человеческой психики, любви, супружеском долге, религии, жизни и смерти. В этих пись мах Фрейд предстает молодым человеком, одержимым любовью к своей невесте и ис пытывающим муки ревности, мечтающим о свершении великих открытий и признающим ограниченность своих способностей, увлеченным исследовательской, терапевтической деятельностью и подверженным унынию в связи с недостаточным материальным поло жением. Письма Фрейда к невесте не подлежали публикации долгое время. Они стали достояни ем общественности только в 90е годы ХХ века и сразу были переведены на русский язык и опубликованы в России (З. Фрейд. Письма к невесте. — М., 1994).
относящейся к периоду времени, ограниченному 1897–1898 годами. Другое дело, что в 1897 году он не только систематически занимался самоанализом, но и уделял ему все свое свободное время. Впоследствии же его самоанализ мог носить эпизоди ческий характер, и Фрейд в большей степени занимался психоанализом пациентов, нежели своей собственной персоной. Представляется, что временные рамки самоанализа Фрейда открыты в направ лении не только его завершения, но и его начала. Фрейд начал заниматься само анализом не во второй половине 90х годов, как это принято обычно считать в ис следовательской литературе о нем, а значительно раньше. По крайней мере,
62
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа В 1884 году внимание Фрейда привлекло медицинское испытание на баварских солдатах кокаина, использование которого способствовало укреплению их физических сил и стой кости духа. Он начал знакомиться с литературой о кокаине, заказал у одной из компаний этот алкалоид и начал осуществлять эксперименты с целью изучения его физиологическо го воздействия на человека. Фрейд испытал воздействие небольшой дозы кокаина на себе и обнаружил его целительные свойства, связанные с устранением подавленности и повышением работоспособности. В дальнейшем он сам неоднократно прибегал к кокаину, использовал его в клинической ра боте в качестве терапевтического средства, рекомендовал его своим родственникам, неве сте, друзьям как безобидный стимулятор повышения жизненного тонуса. Фрейд предложил своему другу Э. фон ФляйшлюМарксоу использовать кокаин вместо морфия, к которому тот прибегал для заглушения болей, вызванных ампутацией большого пальца правой руки. Во время опытов в физиологической лаборатории его друг занес себе инфекцию, и только ампутация пальца спасла его от смерти. Однако операция прошла не удачно, потребовались новые хирургические вмешательства, причинявшие Фляйшлю боль и страдания. В обезболивающих целях он стал использовать морфий, причем дозы приема его постоянно увеличивались. Переживая за вынужденное пристрастие Фляйшля к морфию, испробовав на себе воздей ствие кокаина, Фрейд предложил его другу в качестве обезболивающего средства. Фляйшль стал применять кокаин, что принесло ему облегчение. Однако по истечении некоторого вре мени Фрейд обнаружил, что его друг применяет слишком большие дозы кокаина, а его со стояние не только не улучшается, а, напротив, ухудшается. У Фляйшля появилась сильная бессонница, были случаи потери сознания, наблюдались приступы белой горячки. Являясь непосредственным свидетелем губительного для здоровья его друга чрезмерно го использования морфия и кокаина, Фрейд глубоко переживал по этому поводу. Впослед ствии смерть Фляйшля, наступившая семь лет спустя после первого назначения ему кока ина, вызвала у Фрейда чувство вины; после он сожалел, что в 1884 году посоветовал своему другу это обезболивающее средство. Но в то время он был увлечен кокаиновой терапией и сам прибегал к данному средству с целью снятия утомления от чрезмерных нагрузок. Начиная с 1884 года Фрейд регулярно принимал незначительные дозы этого вещества против собственной депрессии и несварения желудка. Использовал кокаин при работе
склонность к самоанализу отчетливо обнаружилась у него за десятьдвенадцать лет до того, как ему приснился столь знаменательный сон, открывший Фрейду глаза на возможность психоаналитического толкования сновидений. Когда читаешь ныне опубликованные письма Фрейда к невесте, не можешь из бавиться от впечатления, что это не только любовная лирика юноши, прибегающе го к возвышенному слогу под влиянием крылатого Эроса. Эти письма — и отраже ние мучительной внутренней работы человека, находящегося во власти глубоких переживаний и стремящегося разобраться в самом себе. В этом плане его письма к невесте являются не менее ценными для понимания самоанализа Фрейда, чем письма к Флиссу, которые становятся, как правило, объектом пристального вни мания со стороны исследователей, стремящихся раскрыть содержательную сторо ну фрейдовского самоанализа. Письма Фрейда к невесте — это уникальные исторические документы, чудом сохраненные Мартой Бернайс для потомков. Они дают возможность лучше узнать характер Фрейда до того, как он стал известным психоаналитиком. Они способ ствуют пониманию того, какие страсти разгорались в его душе в период выяснения
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
63
Из истории психоанализа с пациентами. Собирал клинический материал, демонстрирующий его терапевтическую ценность. Помог одному из коллег по работе снять при помощи кокаина глазную боль. Познакомился с литературой, раскрывающей историю применения растения коки южно американскими индейцами, привоза этого растения в Европу и получения кокаина из него. В июне того же года Фрейд написал о коке статью, часть которой была опубликована в од ном из журналов по общей терапии. В этой публикации он отметил пригодность использо вания кокаина для анестезии кожных и слизистых оболочек и высказал предположение о возможном применении его в качестве анестезирующего средства в других случаях. За тем произошел драматический для Фрейда эпизод, в результате которого он лишился воз можности обрести всемирную славу. После двухлетней разлуки с невестой Фрейд решил навестить ее. Месяц, проведенный вместе с нею в сентябре 1884 года, еще больше сблизил их, и Фрейд был безмерно счаст лив. Однако по возвращении в Вену он обнаружил, что его друг К. Коллер, с которым он де лился своими экспериментами по применению кокаина и который присутствовал при ока зании им помощи одному коллеге по снятию глазной боли, использовал кокаин в качестве анестезирующего средства для глаз и приобрел известность. Коллер провел опыты с ко каином на глазе лягушки, кролика, собаки. Затем был произведен эксперимент на самом себе. Об открытии Коллера было доложено на конгрессе глазных врачей в Гельдерберге, и телеграф разнес весть об этом до Австралии и СанФранциско. Фрейд переживал по поводу своего несостоявшегося открытия, которое могло принести ему всемирную известность. В период с 1884го по 1887 год он опубликовал ряд статей о коке, воздействии кокаина на человека, кокаиномании и кокаинофобии. Однако наря ду с признанием его заслуг в области кокаиновой терапии, Фрейд был подвергнут кри тике за то, что опрометчиво рекомендовал использование кокаина не только для внутрен него употребления, но и путем подкожных инъекций. Сам он использовал кокаин в малых дозах на протяжении не менее десяти лет. Другие злоупотребляли этим средством, что приводило к белой горячке и смерти, как это имело место в случае с его другом Фляйш лем. В целом, кокаиновая эпопея не способствовала укреплению авторитета Фрейда как врача. Не случайно впоследствии он не только не обращался к своим ранним статьям о кокаине, но и сделал все возможное для того, чтобы они не попадали в поле зрения его последующих учениковпсихоаналитиков.
отношений с девушкой, прежде чем она стала его женой. Эти письма дают представ ление о начале карьеры Фрейда как врача и о его пребывании в Париже. И наконец, они позволяют приоткрыть тот таинственный мир юноши, вступившего на путь по иска истины, который становится видимым лишь благодаря аналитической рабо те, время от времени совершаемой им самим. Последнее соображение напрямую соотносится с самоанализом Фрейда. Дело в том, что в письмах к Марте Бернайс он подчас настолько откровенно раскрывал пе ред ней свою душу, что это никак не может быть воспринято только и исключительно как эротические влечения, сопровождавшиеся восхвалением в ее адрес и воспеванием ее достоинств, что свойственно слепой любви. При всем своем увлечении невестой и изъявлении перед ней возвышенных чувств любви, он мог допускать по отношению к ней такие критические замечания и упреки, которые свидетельствовали о его мятеж ной и в то же время ранимой натуре, независимо от того, проявлялись ли у него чув ства ревности или гордости, отверженности или признательности, горечи или радос ти. Но главное состоит в том, что в письмах к невесте Фрейд говорил нередко о таких чертах своего характера и давал самому себе такие характеристики, которые могли
64
Часть 1. Введение в психоанализ
быть им выявлены и осознаны только в процессе самоанализа. Того самоанализа, который он назвал «строгим исследованием себя». Наряду с пылкими признаниями в любви и благодарностью невесте за то, что она «спасла и осчастливила» его душу, Фрейд по своей собственной инициативе представал перед ней человеком, наделенным различными пороками. Он писал ей о своей лени, легкомысленности, упрямстве, зависти, раздражительности, обидчи вости, злопамятстве, мстительности, честолюбии, что могло характеризовать его отнюдь не с лучшей стороны в глазах любимой девушки. В частности, он призна вался в том, что именно в интересной работе находит спасение от своей сильной обидчивости и раздражительности. Выражал надежду на то, что Марта будет от влекать его от всех пороков — мелкой злобы, зависти, пустой алчности. Сообщал о «деспотических свойствах» своей личности. Зачем Фрейду нужно было обнажать перед любимой девушкой свои пороки? С какой стати он признавался в них, вместо того чтобы оттенить перед ней свои до стоинства? Разве так поступают молодые люди, тем более сомневающиеся в том, как это имело место у Фрейда, любят ли их те, к кому они испытывают пылкую страсть? Подобное поведение Фрейда объясняется некоторыми исследователями тем, что в период переписки со своей невестой он прибегал к кокаину. Он сам давал повод к подобного рода объяснениям. Так, в одном из писем (1886) по поводу вырвавшегося у него «глупого признания» Фрейд заметил, что оно высказано им без всякого повода, если не считать кокаина, который помогает ему расслабиться и выговориться. Однако дело не в кокаине, к малым дозам которого прибегал Фрейд на про тяжении ряда лет, или, во всяком случае, не только в нем. Апеллируя к подоб ному объяснению, легко попасть в ловушку упрощенного взгляда на историю становления психоанализа, так как в этом случае все можно списать на действие наркотика — и интерес к проблеме сексуальных извращений, и сексуальную этио логию неврозов, и все последующие представления Фрейда о роли сексуально сти в жизни человека. В то время, когда он проводил эксперименты с кокаином на самом себе, еще не было известно о наркотических свойствах кокаина. Поэто му не стоит обвинять его во всех смертных грехах, как это подчас делается в журналистских публикациях, где основателя психоанализа рассматривают по рой как наркомана, создавшего свои психоаналитические теории под воздей ствием наркотического дурмана. Он был прежде всего исследователем, и прис трастие к исследовательской деятельности сохранилось у него на протяжении всей его дальнейшей жизни. Представляется, что содержащиеся в письмах Фрейда к Марте признания в его собственных пороках обусловлены именно тем, что, обладая задатками исследова теля и обуреваемый страстью к разгадкам человеческих тайн и поиску истины, бу дущий основатель психоанализа уже в то время эпизодически занимался самоана лизом. Собственно говоря, его письма к невесте — это беспрецедентный по своей обнаженности пример самоанализа человека, готового ради истины поступиться ложным стыдом. В данном случае невеста Фрейда являлась катализатором его по следующих прозрений, в результате которых со временем он пришел не только к систематическому самоанализу, но и к открытию психоанализа как нового взгля да на внутренний мир других людей и самого себя. Можно, пожалуй, без пре
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
65
Имена Эрнст Джонс (1879–1958) — английский психоаналитик, один из соратников Фрейда. Посещал лекции в универси тетах Мюнхена, Парижа и Вены, получил медицинское об разование в Кембриджском университете, со временем проявил интерес к психоаналитическим идеям Фрейда и с 1905 года стал осуществлять психоаналитическую прак тику. С 1908 года — профессор психиатрии Торонтского университета и руководитель клиники нервных болезней в Онтарио. В 1911 году способствовал организации Аме риканской психоаналитической ассоциации, год спустя — Британского психоаналитического общества, затем — Лондонского психоаналитического общества. В 1913 году на протяжении нескольких месяцев проходил личный ана лиз у Ш. Ференци в Будапеште. Основатель и редактор «Международного журнала психоанализа». С 1922го по 1947 год — президент Международной психоаналитичес кой ассоциации, в дальнейшем — ее почетный президент. Член Королевского общества психологов, почетный член многих психологических и психи атрических ассоциаций. Автор ряда книг и статей по психоанализу. В 1953–1957 годах опуб ликовал трехтомное биографическое исследование, посвященное жизни и деятельности Фрейда (Э. Джонс. Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. — М., 1997).
увеличения сказать, что, будучи невестой Фрейда, Марта Бернайс сыграла в исто рии возникновения психоанализа важную роль. В самом деле, как и в посланиях Флиссу, в письмах Фрейда к Марте находили отражение высказывания о состоянии здоровья, перепадах в настроении, успехах и неудачах в исследовательской и терапевтической работе. В одних письмах он сообщал о том, что «здоров, как лев», является «веселым и жизнерадостным», на шел «новый метод лечения», который обещает быть более долговечным и надеж ным, чем прежде. В других — писал о «сильной мигрени», «лютом отчаянии», «ужас ном страхе перед будущим». Наряду с этим он признавался в том, что находится в состоянии «чрезмерной обидчивости и нервозности», испытывает «заболевание неврастенией в легкой форме». Фрейд и его невеста вели записи о своей помолвке, дав им название «Секретная хроника». Эти записи представляли собой одновременно и дневник, и нечто вроде исповеди. Первая же запись Фрейда свидетельствовала о самоанализе, в результате которого он находил, что природа отказала ему во многих талантах, но наделила бес страшной любовью к истине, острым глазом исследователя, правильным восприя тием ценностей жизни и даром много работать и находить в этом удовольствие. Подчас Фрейд утрачивал интерес к своей терапевтической деятельности и го тов был всецело заняться исследованием самого себя. Этот опыт пригодился ему впоследствии, когда десять лет спустя он приступил к систематическому самоана лизу, акцентируя свое внимание на собственных сновидениях, детских воспоми наниях и переживаниях. Фрейд интересовался сновидениями задолго до того, как приступил к самоанализу. По данным официального биографа Э. Джонса, основатель психоанализа всегда
66
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа
Замок Бельвю, в котором 24 июля 1895 года Фрейду приснился сон об инъекции Ирме В ночь с 23 на 24 июля 1895 года недалеко от Вены, в замке Бельвю, где Фрейд отдыхал со своей семьей, ему приснился следующий сон: «Большая зала — много гостей. Среди них Ирма: я беру ее под руку, точно хочу ответить на ее письмо, — упрекаю ее в том, что она не приняла моего “решения”. Говорю ей: “Если у тебя есть еще боли, то ты сама виновата”. Она отвечает: “Если бы ты знал, какие у меня боли в горле, в желудке и в животе, мне все прямо стягивает”. Я пугаюсь и смотрю на нее. У нее бледное, опухшее лицо. Мне приходит в голо ву, что я мог не заметить какогонибудь органического заболевания. Я подвожу ее к окну, смотрю ей в горло. Она слегка противится, как все женщины, у которых вставные зубы. Я думаю, что ведь ей это нужно. Рот открывается, я вижу справа большое белое пятно, а не много поодаль странный нарост, похожий на носовую раковину; я вижу его сероватую ко ру. Я подзываю тотчас же доктора М. Тот смотрит и подкрепляет мое мнение... У доктора М. совершенно другой вид, чем обыкновенно. Он очень бледен, хромает и почемуто без боро ды... Мой друг Отто стоит подле меня, а друг Леопольд исследует ее легкие и говорит: “У нее притупление слева внизу”. Он указывает еще на инфильтрацию в левом плече (несмотря на одетое платье, я тоже ощущаю ее, как и он...). Доктор М. говорит: “Несомненно, это инфекция. Но ничего: у нее будет дизентерия, и инфекция выйдет...” Мы почемуто сразу понимаем, от куда эта инфекция. Отто недавно, когда она себя почувствовала нездоровой, вспрыснул ей препарат пропила — пропиле... пропиленовую кислоту... триметиламин (формулу его я вижу ясно перед глазами)... Такой инъекции нельзя делать легкомысленно... По всей вероятности, и шприц был не совсем чист» (З. Фрейд. Толкование сновидений. — М., 1997. — С. 110–111).
имел много сновидений и уже в детстве записывал их. Позднее Фрейд обзавелся записной книжкой, специально предназначенной для записи своих сновидений. В письмах к Марте он сообщал о том, что ему снятся разнообразные, буйные, кра сочные сновидения и что на основании личного опыта он может определить зна чение некоторых из них. Со временем он научился разбираться в сновидениях
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
67
пациентов и однажды, еще до опубликования совместно с Брейером написанной ра боты по исследованию истерии, сообщил ему о том, что способен толковать снови дения. Хотя Фрейд с ранних лет интересовался сновидениями, тем не менее только в 1895 году произошло знаменательное событие, положившее начало его система тическому толкованию сновидений. Ему приснился сон, который впервые он под верг детальному анализу и который вошел в историю психоанализа под названи ем «сна об инъекции Ирме». Сновидение, приведенное Фрейдом в работе «Толкование сновидений», зани мает чуть меньше книжной страницы. Зато анализ его Фрейдом составляет девять страниц. Имеются еще дополнительные комментарии, следующие сразу же за ана лизом, а также разбросанные по разным местам текста книги. Это говорит о многом, как, впрочем, и то, что данное сновидение является фактически первым, с разбора которого был введен психоаналитический метод толкования сновидений. Нельзя сказать, что после приснившегося Фрейду знаменательного сна он с го ловой окунулся в снотолкование. Понадобилось дватри года, прежде чем он при ступил к работе над своим фундаментальным трудом «Толкование сновидений». Промежуток времени между 1895 и 1898 годами был заполнен интенсивной ис следовательской и терапевтической деятельностью, в процессе которой Фрейд многого достиг. В тот период он ввел в употребление само понятие психоанали за, обратился к рассмотрению сексуальной этиологии неврозов, выдвинул идею о травмирующих ситуациях в детстве, обусловливающих возникновение истерии в более поздний период жизни человека, сконцентрировал внимание на бессозна тельных процессах, протекающих в глубинах психики. Наряду с этими новациями Фрейд также выступил с такими представлениями о природе психических расстройств, сексуальных сценах и их вытеснении из созна ния, периодизации психосексуального развития человека, которые легли в основу многих психоаналитических концепций. В этот же период он пересмотрел ранее выдвинутые им идеи о сексуальных травмах, что фактически предопределило на правленность развития психоанализа. Не последнюю роль в его новых открытиях сыграло эпизодическое исследование самого себя, вскоре переросшее в системати ческий самоанализ. Без преувеличения можно сказать, что именно самоанализ по мог Фрейду выйти на новые рубежи понимания психической реальности. Развивая идею о сексуальной этиологии неврозов, Фрейд исходил из того, что в раннем детстве ребенок подвергался сексуальному совращению (соблазнению) со стороны взрослых, это оставило глубокий шрам в его психике и, хотя сами сцены совращения оказались вытесненными из сознания, в конечном счете они пред определили возникновение и развитие психического заболевания. Сексуальное совращение ребенка со стороны взрослых, чаще всего со стороны отца, могло осу ществляться, по мнению Фрейда, в извращенной форме, так как рот и анус пред ставляют собой эрогенные зоны, привлекающие к себе внимание тех, кто стремит ся к получению сексуального удовлетворения. Какоето время Фрейд был убежден в том, что он нашел единственно правиль ное объяснение причин возникновения истерии. Он был посвоему счастлив и горд, что ему удалось раскрыть тайну неврозов. Наконецто появилась законченная
68
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа Несколько месяцев спустя после публикации «Толкования сновидений» в письме к Флис су Фрейд в полушутливой форме спросил его: не думает ли тот, что когданибудь на том месте, где ему приснился сон об инъекции Ирме, на мраморной доске можно будет про читать: «Здесь 24 июля 1895 года доктору Зигм. Фрейду открылась тайна сновидения». Полушутливое вопрошание Фрейда было игрой его воображения, и он мог себе позволить некоторую фантазию, свидетельствующую, впрочем, о том, какое большое значение он при давал сну об инъекции Ирме и тому анализу его, которое он дал в «Толковании сновидений». Шутка шуткой, но впоследствии его фантазия воплотилась в реальность. 82 года спустя, пос ле того как Фрейду приснилось данное сновидение, 6 мая 1977 года там, где некогда был замок Бельвю, действительно появилась памятная мраморная доска, дословно воспроиз водящая то, что было некогда игрой воображения основателя психоанализа.
теория, расставляющая все по своим местам и способствующая пониманию приро ды невротических заболеваний. Эта теория не была абстрактной конструкцией, по строенной на вымышленной гипотезе, возникшей в распаленном уме ученого. Она базировалась на фактах клинических наблюдений за больными, которые благода ря методу свободных ассоциаций вспоминали травмирующие ситуации в детстве и неоднократно сообщали Фрейду об имевшем место сексуальном совращении их. Выдвинутая им теория совращения ребенка основывалась не только на кли ническом материале, которым он располагал. Она подкреплялась также результатами самоанализа, включающими в себя воспоминания детства и толкование Фрейдом собственных сновидений. К середине 1897 года его самоанализ достиг кульминаци онной точки, когда исследование им самого себя поглощало все его свободное вре мя. Так, в августе того же года в письме Флиссу Фрейд то ли с гордостью, то ли с известной долей юмора, но вполне серьезно сообщил, что основным пациентом, ко торым постоянно приходится заниматься, является он сам. У этого пациента, по его собственному выражению, «незначительная истерия», анализ которой осуществля ется с большими трудностями и «парализует психические силы», но он составляет необходимую промежуточную стадию в работе и, следовательно, этот анализ надо продолжить. Трудности самоанализа состояли в том, что он затрагивал чувства Фрейда, свя занные с его отношением к отцу. Собственно говоря, систематический самоанализ начался у него после смерти отца в октябре 1896 года. Как подчеркивал Фрейд в предисловии ко второму изданию «Толкования сновидений», эта книга явилась реакцией на смерть отца, на крупнейшее событие и тягчайшую утрату в его жи зни. Смерть отца вызвала в нем острые переживания и в то же время освободи ла его от авторитета, внутренней цензуры, в результате чего у него появились сны и воспоминания детства, связанные с умершим отцом. Самоанализ позволил заглянуть в такие глубины психики, которые до смерти отца оставались камнем преткновения для самого Фрейда. Казалось бы, со смер тью отца утратили силу былые запреты и, следовательно, самоанализ Фрейда
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
69
должен проходить легче и свободнее, чем это было раньше, в период его перепис ки с невестой. И тем не менее, он порой сетовал на то, что его «незначительная ис терия» с большим трудом поддается анализу. Дело в том, что, придерживаясь своей теории совращения ребенка со стороны взрос лых, в процессе своего самоанализа Фрейду пришлось проверить эту теорию на себе. И почеловечески ему не хотелось рассматривать через призму этой теории собствен ную «незначительную истерию», а также нечто такое, что проистекало, по выражению основателя психоанализа, из потаенных глубин его собственного невроза, страстное стремление к истине толкнуло его в пучину детских воспоминаний и толкования соб ственных сновидений. Тогдато Фрейд допустил крамольную мысль, что его родной отец не составляет исключения и, подобно другим отцам, мог выступать, по крайней мере, по отношению к дочерям в роли «извращенного совратителя». Приснившийся ему сон об его американской племяннице Гелле также вызвал глубокие переживания. Интерпретация этого сновидения с точки зрения подавленных бессознательных сексу альных влечений к его старшей дочери сопровождалась, с одной стороны, чувством удовлетворения, так как на собственном опыте подтверждалась теория совращения, а с другой — внутренним неприятием собственных инцестуозных желаний. Отсюда становится понятным, почему анализ «незначительной истерии» наталкивался у Ф рейда на сильное сопротивление и проходил с большими затруднениями. Выдвинутая Фрейдом теория совращения ребенка воспринималась им как триумф, достигнутый в процессе кропотливой работы с пациентами и трудоем кого самоанализа. Однако концептуальная почва зашаталась под ним, и он ока зался низвергнутым в бездну сомнений и разочарований. То ли он осознал, что пациенты, сами не желая того, обманывают аналитика, то ли собственный ана лиз вывернул наизнанку его «правильное восприятие ценностей жизни», поста вив перед ним дилемму служения истине или следования нравственности, но так или иначе он неожиданно для себя осознал ложность своей собственной теории. Здание первых психоаналитических построек безнадежно рухнуло, и Фрейд ока зался в интеллектуальном тупике. В очередном письме Флиссу (1897) он удру ченно поделился с ним «великим секретом», который относился к его теории не врозов и который привел его в отчаянное состояние: он сообщил, что больше не верит в свою невротику. Пациенты рассказывали о сценах их совращения отцом, дядей или братом. Од нако в большинстве случаев все это оказалось не более чем вымыслом. На самом деле ничего подобного не было. То есть в отдельных случаях совращение ребенка допускалось, но оно не было типичным и широко распространенным явлением. Скорее имело место нечто другое. Коль скоро пациенты охотно соглашаются признать реальный факт совращения, то не является ли это свидетельством того, что сами они готовы были в детстве выступить в роли соблазнителей или имели бессознательные инцестуозные влечения к своим родителям? Стоял ли этот вопрос перед Фрейдом именно в такой форме или был сформулирован несколько иначе, это не столь уж важно. Главное, что, следуя стремлению к достижению истины, он пришел к выводу, согласно которому пациенты в своих воспоминаниях о детских годах жизни предаются скорее фантазии, нежели апеллируют к реальности, выда ют желаемое за действительное.
70
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа В августе 1981 года в газете «НьюЙорк Таймс» появилась серия статей об открытии Дж. Мэс соном материалов, на основе которых им были пересмотрены взгляды основателя психо анализа на теорию совращения. Дж. Мэссон был преподавателем санскрита в Торонто, прошел курс обучения в Канадском психоаналитическом институте, добился расположе ния ведущих психоаналитиков, включая К. Эсслера, получил разрешение у А. Фрейд на перевод и публикацию писем между Фрейдом и Флиссом, имел доступ к хранящимся у нее материалам, стал директором архива Фрейда в НьюЙорке. Публикация статей о находках и выводах Мэссона вызвала волну критики и протестов среди ведущих психоаналитиков и прежде всего со стороны К. Эсслера, по рекомендации которого он был назначен дирек тором архива Фрейда. В сентябре 1981 года Мэссон написал оправдательное письмо А. Фрейд, которая в своем ответе подчеркнула следующее: она прекрасно знает соответству ющие материалы, но не могла представить себе, что они могут привести к сделанным ее корреспондентом выводам. После осуждения Мэссона ведущими психоаналитиками он лишился поста директора архива Фрейда. Позднее он опубликовал работу «Насилие над истиной» (1984), в которой подверг сомнению привычные представления о Фрейде как по борнике истины. Имея доступ к архивным материалам, ознакомившись с неопубликованны ми письмами Фрейда Флиссу, он пришел к выводу, что упразднение теории совращения ребенка было уступкой основателя психоанализа научному сообществу, не принявшему данную теорию. Мэссон утверждал, что если честность, храбрость и бескомпромиссность Фрейда были действительно отличительными чертами его характера, то в истории с упразд нением теории совращения ребенка он проявил себя не с лучшей стороны. По мнению Мэс сона, основатель психоанализа поступился истиной, поскольку упразднил важное поло жение, согласно которому сексуальное, физическое и эмоциональное насилие является реальной и трагической частью жизни многих детей. В сентябре 1984 года Дж. Мэссон был исключен из Канадского психоаналитического общества и — автоматически — из Между народной психоаналитической ассоциации.
Доверие к только что созданной психоаналитической технике и ее результатам подверглось сокрушительному удару. Фрейд был в шоке. Во всяком случае, как впо следствии он говорил, крушение теории неврозов, основанной на идее совращения ребенка, вызвало у него такое разочарование и такую апатию, в результате которых он даже хотел бросить свою работу. Но он не бросил ее. В решении не оставлять начатую им работу не последнюю роль сыграл самоанализ. Выявленные в процессе самоанализа воспоминания об отце как возможном совратителе и вскрытые анализом собственные сексуальные влечения к дочери не могли оставить Фрейда равнодушным к тому, с чем он согласился в теории, но что вызывало сопротивление на практике, особенно по отношению к самому себе. Под держать теорию — значит сохранить в муках выстраданные идеи психоанализа, но тем самым разрушить образ отца как добропорядочного человека (об умерших го ворят или только хорошее, или вообще ничего не говорят) и признать свою соб ственную извращенную сексуальность (запретное инцестуозное влечение к доче ри). Отвергнуть теорию — значит оказаться на высоте в нравственном отношении, но при этом потерпеть крах в исследовательской и терапевтической деятельности. И в том и в другом случае Фрейду предстояло чемто поступиться. Выбор факти чески стоял между истиной и нравственностью. Для Фрейда этот выбор был не столько мучительным, сколько вообще непри емлемым. «Бесстрашная любовь к истине» не оставляла сомнений насчет того, что
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
71
он не мог поступиться ею. «Правильное восприятие ценностей жизни» не допус кало мысли, что он откажется от нравственности. Фрейд оказался в тупиковой ситуации, что породило у него растерянность и отчаяние. Но тут на помощь пришел самоанализ. Тот самый самоанализ, благодаря которому как раз и обнаружилось противоречие между истиной и нравственностью. Обладая «острым глазом исследователя», Фрейд сумел найти выход, казалось бы, из совершенно безвыходного положения. Только гений способен превратить явно проигрышную для себя ситуацию в триумфальное победоносное шествие, возвестившее о возрождении психоанализа из пепла неразрешимого противоре чия. Используя шахматную терминологию, можно сказать, что Фрейд сделал та кой ход конем, в результате которого он не только не принес в жертву истину или нравственность, но и выиграл неудачно начатую партию. Тем самым он сохранил психоанализ. Более того, придал ему новое направление движения и одновремен но сохранил верность своим жизненным принципам. Примирение истины и нравственности лежало на пути признания сексуальных травм вымышленным фактом. Если невротики предаются своим фантазиям, вы давая их за реальность, то это вовсе не означает, что фантазии не оказывают на них никакого влияния. Если в процессе самоанализа выявились инцестуозные жела ния, то, не будучи воплощенными в реальность, они все же действенны в психичес ком отношении. Таким образом, психоаналитическое объяснение причин воз никновения неврозов не только сохраняет свою значимость, но и дает новый ключ к пониманию неврозов как таковых. Это новое понимание связано с признанием психической реальности важным и определяющим фактором развития человека. Именно к этому выводу и пришел Фрейд. Обманувшись в своих первоначальных ожиданиях, он переосмыслил свою теорию неврозов и выдвинул на передний план значение психической реальности в образова нии невротических заболеваний. Позднее, вспоминая драматические перипетии тех лет, Фрейд по этому поводу писал, что, придя в себя, сделал из своего опыта правиль ный вывод. В соответствии с ним невротические симптомы связаны не прямо с дей ствительными переживаниями, а с желательными фантазиями и, следовательно, для неврозов психическая реальность имеет больше ее значение, чем материальная. Дальнейшее становление и развитие психоанализа шло по пути учета и исследо вания психической реальности. В этом состояла одна из несомненных заслуг Фрей да, подвергшего сомнению ранее выдвинутую им теорию совращения ребенка и об ратившего внимание на противоположную сторону отношений между родителями и детьми, а именно на те фантазии, которые на бессознательном уровне возникают у детей по отношению к их родителям. Для большинства психоаналитиков упразднение Фрейдом ранее выдвинутой им теории совращения ребенка — это радикальный поворот к новым психоанали тическим идеям, которые как раз и легли в основу психоанализа. И это действи тельно так, поскольку отныне в поле зрения исследователя и аналитика оказыва ется ранее не принимаемая во внимание психическая реальность. Однако при этом остается открытым вопрос, можно ли все сообщения пациентов о сексуальных травмах воспринимать в качестве их бессознательных фантазий, или действитель но могли иметь место случаи реального совращения ребенка и насилия над ним.
72
Часть 1. Введение в психоанализ
Для Фрейда решение в пользу признания психической реальности было исклю чительно важным с точки зрения устранения личного конфликта между истиной и нравственностью. Если бы не самоанализ, то неизвестно, обнаружил бы он этот конфликт в себе и пришел бы к идее о важной роли бессознательных фантазий в жизни человека. В своих собственных глазах он вроде бы не поступился ни исти ной, ни нравственностью. Но по мнению некоторых исследователей, упразднив теорию совращения ребенка, Фрейд тем самым отступил от истины. Действительно ли Фрейд поступился истиной? Без знакомства с архивными материалами и неопубликованными письмами основателя психоанализа невозмож но ответить на этот вопрос однозначно. Бесспорным является лишь то, что исто рия, связанная с первоначальным выдвижением Фрейдом теории совращения ре бенка и последующим пересмотром ее, имеет принципиально важное значение для понимания становления и развития психоанализа. Признание психической реальности в качестве детерминирующего фактора воз никновения неврозов послужило отправной точкой для выдвижения наиболее су щественных идей, предопределивших становление психоанализа. Выявление ран ней сексуальности детей, рассмотрение психосексуального развития ребенка, представления об эдиповом комплексе, учет не только внешних (материальных) обстоятельств жизни, но и внутренних (психических) состояний, обусловливаю щих невротические заболевания, — все это оказалось объектом исследовательской и терапевтической деятельности Фрейда после того, как он пересмотрел свои пред шествующие взгляды на теорию совращения ребенка. Фрейд не столько отступил от истины, сколько оригинальным образом нашел возможность примирить ее со своими нравственными устоями жизни. Судя по эмпирическим материалам, в некоторых семьях имеются тайны, свя занные с реальными случаями совращения детей и насилия над ними со стороны взрослых или старших детей. В других же семьях этого не происходит, но подоб ные мотивы находят свое отражение в фантазиях и сновидениях как взрослых, так и детей. Поэтому истина относится не к признанию дилеммы «или — или», а к по ниманию того, что нечто подобное может иметь место и в материальной, и в пси хической реальности. К этому выводу и пришел Фрейд, сделав лишь одно, но весь ма существенное дополнение, согласно которому для невротиков психическая реальность является более значимой, чем материальная. Позднее в «Автобиогра фии» (1925) он писал, что соблазнение в детском возрасте также осталось элемен том этиологии, хотя и в более скромных масштабах. Систематическое занятие самоанализом поставило перед Фрейдом вопрос о воз можности быть предельно честным перед самим собой. Это трудно сделать, но он решился идти до конца, чтобы тем самым раскрыть перед собой все тайны, все то сокровенно сокрытое, что не поднимается на поверхность сознания человека и оста ется в глубинах его бессознательного. Фактически по отношению к самому себе Фрейд начал осуществлять не столько самоанализ, сколько психоанализ, ранее применяемый им к пациентам. Благодаря обращенному на себя психоанализу Фрейд открыл свой эдипов комплекс. В одном из писем Флиссу (1897) он признался в том, что обнаружил у себя любовь к матери и ненависть по отношению к отцу. При этом он подчеркнул,
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
73
что отныне считает это явление универсальным событием раннего детства, хотя и не настолько ранним, как это имеет место у детей, страдающих истерией. И если это так, то теперь можно понять могущественное воздействие на людей древнегре ческой легенды об Эдипе, вопреки всем объяснениям, исходящей из неизбежнос ти драмы судьбы. Одновременно Фрейд отметил, что то же самое можно сказать и о шекспировской трагедии Гамлета. На протяжении нескольких месяцев Фрейд продолжал свой систематический самоанализ. В письмах Флиссу он сообщал о том, как трудно осуществляется эта работа. Он открыл в себе многое из того, что ранее наблюдал у своих пациентов. Открытия приводили его то в подавленное состояние, поскольку он многое не мог понять из своих сновидений и фантазий, то поражали своей значимостью. Иногда прозрения способствовали установлению единой связи между событиями детства и переживаниями взрослого человека, между личностным расстройством психи ки и невротичностью больных, которые находились у него на лечении. Фрейд возлагал большие надежды на самоанализ. В его собственном понима нии самоанализ обещал стать для него величайшей ценностью, если он будет дове ден до конца. В течение нескольких месяцев конца 1897 — начала 1898 годов Фрейд постоянно делился с Флиссом результатами своего анализа и неоднократно под черкивал, что его анализ продолжает оставаться главным его интересом. Если сравнить переписку Фрейда с его невестой Мартой и его другом Флиссом, то можно обнаружить по меньшей мере два общих для них момента. Вопервых, и в том и в другом случае Фрейд нередко ссылался на свою исте рию, свой невроз. В процессе эпизодического самоанализа (письма к невесте) он не только выявил свои пороки, но и связал некоторые из них со своей «незначи тельной истерией». По ходу систематического самоанализа (письма к другу) он не только как бы спроецировал невротические состояния нервнобольных на самого себя, но и занялся изучением своего невроза. Как в первом случае, так и во втором его самоанализ сопровождался сменой настроения и самочувствия, крайними по люсами которых было безмерное отчаяние и безграничная уверенность в успехе; глубокое уныние и потрясающая работоспособность; смятение души, сопровожда ющееся блужданием в потемках бессознательного, и внезапные озарения, приво дящие к появлению новых идей. Во время переписки с невестой «незначительная истерия» обостряла его восприятие собственных пороков. В письмах Флиссу на ходили свое отражение его сомнения и мучительные переживания, обусловленные выявившимся конфликтом между истиной и нравственностью. Самоанализ может привести к болезненному самокопанию, приносящему мазо хистское удовлетворение, усугубляющее болезненное состояние индивида. Но он мо жет сопровождаться и интеллектуальными прозрениями, выводящими человека на новые рубежи познания внутреннего и внешнего мира, как это имело место у Фрейда. Увлекшись новыми идеями, связанными с пересмотром теории совращения ре бенка, проделав мучительную для себя работу и почувствовав опасность, в даль нейшем Фрейд не отстранился от самоанализа, а превратил его в дополнительное средство к тому психоанализу, который осуществлялся им по отношению к его па циентам. Не случайно в конце 1897 года он стал говорить о том, что может анали зировать себя только с помощью знания, полученного объективным путем, то есть
74
Часть 1. Введение в психоанализ
не изнутри самого себя, а извне. В одном из писем Флиссу того периода он выска зал мысль, что подлинный самоанализ невозможен. Через дватри месяца, в нача ле 1898 года, Фрейд сообщил Флиссу, что оставил самоанализ в покое, чтобы за няться книгой о сновидениях. В дальнейшем мысль Фрейда о том, что подлинный самоанализ невозможен, положила начало дискуссиям о соотношении самоанализа и психоанализа. Это не простой вопрос, требующий специального рассмотрения. В рамках обсуждения истоков возникновения психоанализа достаточно будет обозначить эту проблему. В данном контексте важно иметь в виду то, что эпизодический и систематический самоанализ Фрейда, с одной стороны, вызвал у него потребность разобраться в его собственных невротических состояниях, а с другой — способствовал возникнове нию новых идей, вызвавших к жизни психоанализ. Вовторых, эпизодический и систематический самоанализ Фрейда действитель но способствовал возникновению у него таких идей, которые впоследствии нашли свое отражение в его работах. В письмах Флиссу содержался целый комплекс идей, почерпнутых им в процессе систематического самоанализа и положенных в основу психоанализа. К их числу относились прежде всего выявленные в процессе система тического самоанализа представления Фрейда об Эдиповом комплексе, детской сек суальности, оральных и анальных эрогенных зонах, психической реальности, роли фантазий в жизни человека и необходимости толкования сновидений. К некоторым важным идеям Фрейд пришел также и в период осуществления им эпизодического самоанализа, во время переписки с невестой. И действительно, в письмах к невесте содержались такие его размышления, которые положили на чало его дальнейшим психоаналитическим разработкам. Так, в одном из писем невесте в 1882 году Фрейд затронул несколько тем, оказав шихся впоследствии в центре его внимания. Одна из них касалась ранних его интен ций, свидетельствующих о его понимании важности исследования «мелочей» жиз ни и символов с точки зрения выявления скрывающегося за ними смысла. Полтора десятилетия спустя Фрейд опубликовал статью об ошибочных действиях, а затем книгу «Психопатология обыденной жизни», в которых сосредоточил внимание на изучении оговорок, описок, забывания имен и других «мелочей», редко привлекаю щих к себе интерес, но являющихся важными для понимания подлинных мотивов поведения человека. В это же время он работал над трудом «Толкование сновиде ний», где значительное место в его исследовании уделялось символике снов. Другая тема, затронутая Фрейдом в том же письме к невесте, представляла для него столь значительный интерес, что он не замедлил сообщить об этом. Речь шла о религии и религиозных заповедях. При этом, ссылаясь на Лессинга, говоривше го о религиозном воспитании и влиянии религии на сознание человека, Фрейд привел в письме к невесте свои размышления на эту тему. Два из высказанных им соображений, несомненно, заслуживают внимания. Первое соображение касалось значения религии в истории человечества. По это му поводу Фрейд заметил, что человечество в течение столетий верит и, следова тельно, веру, религию нельзя считать безрассудством, напротив, в религии есть некий высший смысл. Другое соображение cоотносилось с теми сомнениями, ко торые возникали у него по поводу авторитарности, имевшей место в религиозных
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
75
учениях. В связи с этим он подчеркнул, что Святое писание претендует исключи тельно на истинность, предполагает покорность и послушание верующих, в то вре мя как все это никак не связано с неотъемлемым правом человека на сомнения и уж тем более на ниспровержение каких бы то ни было авторитетов. Несколько десятилетий спустя высказанные Фрейдом в письме к невесте оба соображения о религии и религиозных учениях получили свое дальнейшее разви тие в его работах. В частности, в более развернутой форме они нашли свое отраже ние в таких его книгах, как «Будущее одной иллюзии» (1927) и «Недовольство культурой» (1930). В одном из писем невесте в 1883 году Фрейд высказал несколько мыслей, так же получивших дальнейшее развитие в его последующих работах. Согласно этим мыслям, люди осознанно стремятся к тому, чтобы поменьше страдать от жизни и побольше получать удовольствия от нее, а жизнь каждого человека завершается смертью, то есть небытием. В дальнейшем, в процессе развития психоаналитических взглядов о человеке и его влечениях, Фрейд будет говорить о стремлении людей к получению удоволь ствия и избежанию различного рода страданий; выдвинет идеи о принципе удо вольствия и принципе реальности; изложит свои представления об инстинкте жизни и инстинкте смерти. Все это найдет свое отражение в различных работах основателя психоанализа, включая «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Недовольство культурой» (1930), «Зачем война?» (1932). Таким образом, в письмах Фрейда к невесте и к его другу Флиссу, имевших ме сто на протяжении двух десятилетий в период с 1882го по 1904 год, содержатся в зародыше многие идеи, послужившие толчком к становлению и развитию психо анализа. Осуществленный им в тот период времени эпизодический и системати ческий самоанализ действительно оказался одним из важных источников возник новения психоаналитических концепций.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
«Так как моя персона стала более важной даже для меня самого, пос ле завоевания тебя я теперь больше думаю о своем здоровье и не хочу себя изнашивать. Я предпочитаю обходиться без своего честолюбия, производить меньше шума в мире и считаю, что лучше быть менее из вестным, чем повредить свою нервную систему». «Когда я строго исследую себя, более строго, чем это делает моя лю бимая, я нахожу, что Природа отказала мне во многих талантах и даровала мне очень мало, из той разновидности таланта, который завоевывает признание. Но она наделила меня бесстрашной любовью к истине, острым глазом исследователя, правильным восприятием ценностей жизни и даром много работать и находить в этом удоволь ствие. Для меня достаточно этих наилучших отличительных черт, что бы считать терпимым свое жалкое положение в других аспектах». «Основной пациент, которым занимаюсь, — я сам». «Мой самоанализ является фактически наиболее существенным делом».
76
Часть 1. Введение в психоанализ
Литературные источники После того как психоанализ вышел на международную арену и многие деятели культуры считали своим долгом установить с его основателем дружеские отноше ния или, по крайней мере, засвидетельствовать ему свое почтение, Фрейд позна комился со многими писателями, получившими всемирную известность. Среди них были Стефан Цвейг, Арнольд Цвейг, Томас Манн, Герберт Уэллс, Ромен Рол лан, Артур Шницлер и другие. Поэтому нет ничего удивительного, что в работах Фрейда позднего периода встречаются подчас имена тех писателей, с которыми он вел переписку. Но это не тот литературный источник, который оказал влияние на становление психоанализа. Другое дело ранние работы Фрейда, в которых содержатся упоминания о различ ных писателях и поэтах. И хотя ссылки на них могут свидетельствовать о его общем культурнообразовательном уровне, вряд ли соотносящемся с истоками возникно вения психоанализа и воздействии на его мышление, тем не менее сами по себе они представляют определенный интерес и заслуживают внимания. Так, уже в «Толко вании сновидений» Фрейд упоминает Гейне, Гёте, Гюго, Сервантеса, Софокла, Тве на, Шекспира. В других работах раннего периода встречаются имена Голсуорси, Гомера, Данте, Ибсена, Иенсена, Келлера, Мультатули, Пушкина, Рабле, Толстого, Флобера, Франса, Шиллера, Шоу, Элиота. Многие из этих имен встречаются в переписке Фрейда с его корреспондентами до того, как Фрейд выдвинул психоаналитические идеи и ввел само понятие психо анализа. В частности, в его письмах к невесте упоминаются имена Гёте, Гюго, Лес синга, Мольера, Элиота. В письмах Флиссу, которые, в отличие от переписки с невестой, представляли собой по большей части научные отчеты, лишенные ка коголибо налета романтизма, встречаются ссылки на Вергилия, Золя, Киплинга, Мейера, Мопассана, Шиллера, Шекспира и имеются многочисленные выдержки из «Фауста» Гёте. Все это свидетельствует о том, что, помимо медицинских и философских тру дов, Фрейд не только читал разнообразную художественную литературу, но и впи тывал в себя литературные образы и сюжеты. При случае он мог использовать их в качестве иллюстраций к клиническому материалу или собственным размышле ниям о тех или иных явлениях жизни. Он не был зацикленным на своей работе врачом и кабинетным ученым, не получавшим наслаждения от чтения художествен ной литературы. Проявившееся еще в детские и юношеские годы пристрастие к художественной литературе сохранилось у него на всю жизнь. Приходится только удивляться тому, как, будучи столь занятым своей исследовательской и терапев тической деятельностью, он умудрялся находить время для чтения художествен ных произведений. По данным Э. Джонса, в восьмилетнем возрасте Фрейд начал читать Шекспи ра и впоследствии неоднократно перечитывал его. При удобном случае он исполь зовал соответствующие цитаты из шекспировских пьес, и, как свидетельствуют его письма, а также психоаналитические работы, ссылки на те или иные произведения Шекспира, будь то «Гамлет», «Король Лир» или «Леди Макбет», являлись состав ной частью его различных текстов.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
77
Из истории психоанализа Американский психоаналитик А. Гринштейн опубликовал в 1968 году книгу «О сновидениях Зигмунда Фрейда», в которой обратил внимание на приключенческий роман английского пи сателя Райдера Хаггарда «Сердце мира». На страницах этого романа развертываются раз личные сцены и действия опасного путешествия героев, в которых не последнюю роль игра ют листья кокаина. Исследуя свойства кокаина, в 1884 году Фрейд в одной из своих статей, посвященных, по его выражению, этому «волшебному средству», описывал историю проник новения чудесного растения в Европу. При этом он использовал материалы каталога, содер жащие обзор научной литературы о кокаине и находящиеся в библиотеке Венского медицин ского общества. Но только после публикации «Толкования сновидений» стало очевидным, что Фрейд читал романы Хаггарда, включая «Сердце мира» и «Она». Упоминание о них осуще ствлялось в контексте интерпретации им сновидения о препарировании нижней части его собственного тела. После разбора части сновидения Фрейд сослался на то, что дальнейшие мысли слишком глубоки, чтобы быть сознательными, и что многочисленные элементы само го сновидения заимствованы из фантастических романов Хаггарда.
Если в одном из писем Флиссу (1897) Фрейд посвятил лишь абзац рассмотре нию образа Гамлета, причем сделал это в основном в форме постановки различных вопросов, например: «Не является ли его сексуальное отчуждение при разговоре с Офелией типично истерическим?», то в «Толковании сновидений» он специ ально уделил внимание раскрытию психологии поведения шекспировского ге роя. Фрейд попытался перевести в осознанную форму то, что, по его мнению, таи лось в душе Гамлета. В интерпретации основателем психоанализа психического состояния Гамлета это звучит так: ненависть, которая должна была бы побудить шекспировского героя к мести, заменяется у него самоупреками и даже угрызени ями совести, которые говорят ему, что он сам не лучше, чем преступник, которого он должен покарать. В дальнейшем Фрейд выдвинул идеи, согласно которым совесть, или СверхЯ, может выступать в качестве такого внутреннего тирана, под неустанным оком и давлением которого человек спасается бегством в болезнь, становясь невротиком. Не присутствуют ли в предложенной им в «Толковании сновидений» интерпрета ции психологии поведения Гамлета элементы того, что в последующих работах Фрейда нашло детальное психоаналитическое обоснование? Не являются ли его рас суждения о самоупреках и угрызениях совести шекспировского героя исходными положениями, осмысление которых привело к психоаналитическим идеям о кара ющей совести, способствующей невротизации человека? Не исключено, что именно размышления над данной трагедией Шекспира подтолкнули Фрейда к мысли о рас смотрении психических расстройств через призму угрызений совести человека. Не случайно в «Толковании сновидений» он подчеркнул, что если ктонибудь на зовет Гамлета истериком, то он сочтет это лишь выводом из его толкования. Впоследствии Фрейд неоднократно обращался к творчеству Шекспира. В рабо те «Мотив выбора ларца» (1913) он сосредоточил свое внимание на разборе пьесы «Венецианский купец» и драмы «Король Лир». В работе «Некоторые типы харак теров из психоаналитической практики» (1916) он дал свою интерпретацию пье сы «Леди Макбет». И хотя в том и другом случае речь шла скорее о психоанали тическом прочтении пьес Шекспира, то есть использовании психоаналитических
78
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа Венгерский врач Х. Дубович обратил внимание Ш. Ференци на небольшую статью, вклю ченную в первый том полного собрания сочинений Л. Бёрне, изданного в 1862 году. Эта статья заканчивалась следующим пассажем: «А тут следует обещанное полезное приме нение. Возьмите лист бумаги и записывайте три дня подряд без фальши и льстивости все, что вам придет в голову. Пишите все, что думаете о себе, о ваших женах, о турецкой войне, о Гёте, о криминальном процессе Фукса, о дне великого суда, о ваших начальниках — и по прошествии трех дней вы будете страшно поражены и удивлены своими новыми неверо ятными мыслями. Вот оно, искусство стать в три дня оригинальным писателем». Когда Фрейду показали статью немецкого писателя, то, прочитав ее, он рассказал, что в 14 лет получил в подарок томик сочинений Бёрне и что это был первый писатель, к произ ведениям которого он отнесся с особым вниманием и интересом. Основатель психоанали за никак не мог вспомнить именно эту статью, но сообщил о том, что содержащиеся в дан ном томе другие статьи, включая «Повар» и «Шут в белом лебеде», на протяжении многих лет неоднократно всплывали в его памяти. Кроме того, он был чрезвычайно удивлен, когда, вновь перечитав статью Бёрне о том, как стать оригинальным писателем, обнаружил высказывания, которые соответствовали его психоаналитическому мышлению. Среди них особенно приме чательным в плане выявления литературных истоков психоанализа было такое высказыва ние немецкого писателя: «У всех у нас замечается постыдная трусость перед мышлением. Цензура общественного мнения над произведениями нашего собственного духа подавляет нас больше, чем цензура правительства». И еще одно высказывание: «Откровенность — ис точник гениальности, и люди были бы умней, если бы были нравственней».
идей при рассмотрении художественных произведений, нежели о выдвижении но вых концепций на основе литературного материала, тем не менее даже в этих ра ботах подспудно продолжалась подготовка к дальнейшему развернутому обосно ванию ранее высказанных Фрейдом представлений о смерти («Мотив выбора ларца»), угрызениях совести и раскаянии («Леди Макбет»). Начиная с отрочества чтение художественной литературы было неотъемлемой частью жизни Фрейда. Он любил дарить книги своим близким, друзьям и сам с удо вольствием получал подобные подарки. Марте и своим сестрам он часто дарил кни ги, среди которых были «Одиссея» Гомера, «Коварство и любовь» Шиллера, «Дэвид Копперфилд» Диккенса и многие другие. Как старший брат, Фрейд давал своим се страм советы относительно того, что следует им читать в соответствующем возрас те, а от знакомства с какими романами, например Бальзака и Дюма, следует пока воздержаться. Имеются упоминания о том, что до того, как Фрейд стал основателем психоана лиза, он читал «Ярмарку тщеславия» Теккерея, «Миддлмарч» Элиота, «Освобож денный Иерусалим» Тассо, «Историю Тома Джонса, Найденыша» Филдинга, «Холодный дом» Диккенса и многие другие, включая произведения Дизраэли, Кел лера, Твена, Байрона, Скотта, Гёте, Гейне, Лессинга, Кальдерона, Хаггарда. Чтение художественных произведений, особенно шедевров мировой литерату ры, не только доставляло Фрейду эстетическое удовольствие. Оно обогащало его мышление и давало пищу для серьезных раздумий, в том числе и тех, которые име ли непосредственное отношение к появлению психоаналитических идей. Ведь в своих художественных произведениях писатели и поэты подчас настолько глубо ко вторгаются во внутренний мир человека, что их образное описание разнообразных
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
79
конфликтов и драматических развязок нередко способствует лучшему понима нию человеческой психики, чем сухие, лишенные эмоций и логически выверен ные исследования ученых. Это прекрасно понимал Фрейд, считавший, что писате ли и поэты знают, по его собственному выражению, множество вещей между небом и землей, которые еще и не снились нашей школьной учености. В опубликованной в 1907 году работе «Бред и сны в “Градиве” В. Иенсена» он писал о том, что в зна нии психологии обычного человека они далеко впереди, поскольку черпают из ис точников, которые ученые еще не открыли для науки. Помимо медицинской и философской литературы, Фрейд черпал недостающие ему для понимания глубин человеческой психики знания именно из художествен ных произведений. Не случайно его описания историй болезней не являются су хой констатацией фактов, а часто оказываются своего рода детективным жанром интригующего расследования, в конце которого раскрывается тайна жизни чело века, уходящая своими корнями в раннее детство. Очевидность того, что Фрейд многое почерпнул из художественной литерату ры, не всегда оказывается в поле зрения исследователей. Он редко ссылался на другие источники. Чаще всего он просто излагал те или иные идеи, не считая нуж ным раскрывать совершаемую внутри его переработку ранее освоенного им ма териала. Кроме того, действенность вытесненного бессознательного давала знать о себе, так как, несмотря на феноменальную память, которой он обладал с детства, Фрейд допускал ошибки в текстах своих работ и не помнил многое из того, что имело место быть. Показательным представляется случай, непосредственно относящийся к исто рии возникновения психоанализа. Речь идет о методе свободных ассоциаций, ис пользование которого в клинической практике соотносится с появлением психо анализа. Фрейд ставил себе в заслугу то, что именно благодаря этому методу ему удалось совершить прорыв в исследовании истоков возникновения невротических заболеваний. Работа со сновидениями также основывалась на этом методе, кото рый всегда считался тем основным новшеством Фрейда, благодаря которому психоанализ получил статус самостоятельного существования. Между тем идея свободного, произвольного изложения мыслей была высказана немецким писателем и публицистом Л. Бёрне, который в статье «Искусство стать в три дня оригинальным писателем» (1823) предлагал начинающим авторам записывать все то, что приходит в голову. В опубликованной Фрейдом работе «Заметки из ранней истории психоанали тической техники» (1920) содержатся высказывания Бёрне, нашедшие отражение в его статье «Искусство стать в три дня оригинальным писателем». Работа закан чивается его признанием, согласно которому не исключена возможность того, что указанием на идеи немецкого писателя вскрыта, может быть, часть криптомнезии, допускаемая во многих случаях кажущейся оригинальности. Несколько лет спустя при рассмотрении сходства между психоаналитическими концепциями инстинкта жизни и инстинкта смерти и идеями древнегреческого фи лософа Эмпедокла о Любви и Вражде Фрейд также говорил о криптомнезии. На этот же счет следует отнести и его представления о цензуре, первоначально высказан ные в некоторых письмах Флиссу, получившие дальнейшее развитие в «Толковании
80
Часть 1. Введение в психоанализ
сновидений» и концептуально оформленные в работах, посвященных рассмотрению соотношений между сознанием и бессознательным. Как и идея о свободных ассоциа циях, его представления о цензуре были почерпнуты из того литературного источника, с которым он ознакомился за несколько десятилетий до возникновения психоанализа. Судя по тому, что, по данным Э. Джонса, во время пребывания во Франции и посещения кладбища ПерЛашез Фрейд искал там лишь могилы Бёрне и Гей не, можно представить себе, какое воздействие на него оказали работы этого не мецкого писателя. И если учесть, что подаренный ему в 14 лет томик сочинений Бёрне был единственно уцелевшей с юного возраста книгой, которую он сохра нял на протяжении пятидесяти лет, то не остается никаких сомнений относитель но его пристрастия к его работам. Во всяком случае, история, связанная с пони манием того, откуда берут свое начало идеи Фрейда о свободных ассоциациях и цензуре, является наглядным подтверждением литературных истоков возник новения психоанализа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и другие художественные произве дения, с которыми в различные периоды жизни познакомился Фрейд, могли стать отправными вехами для возникновения тех или иных психоаналитических идей. Известно, например, что на выпускном экзамене в гимназии в 1873 году Фрейд переводил с греческого языка фрагмент из трагедии Софокла «Царь Эдип». Во вре мя стажировки у Шарко в Париже он смотрел в 1885 году в «КомедиФрансез» постановку этой трагедии, где роль Эдипа играл МунеСюлли. Двенадцать лет спус тя, излагая результаты самоанализа в письме Флиссу, Фрейд упомянул «Царя Эди па», а в «Толковании сновидений» дал развернутую трактовку трагедии Софокла. Позднее его размышления о «Царе Эдипе» переросли в концепцию Эдипова ком плекса, которая стала сердцевиной психоаналитического понимания неврозов, раз вития человека и культуры. Именно знакомство Фрейда с трагедией Софокла «Царь Эдип» привело к воз никновению психоаналитических идей, развиваемых и отстаиваемых им на протя жении всей его последующей исследовательской и терапевтической деятельности. В связи с этим интересно отметить, что в библиотеке Фрейда, наряду с другими работами, имелась книга Л. Констанса «Легенда об Эдипе» (1881). Фрейд обращался к различным литературным источникам. Так, в одном из пи сем Флиссу (1898) он сообщил своему другу, что с удовольствием прочел новеллу К. Ф. Мейера «Судья» (1882) и вскоре пришлет ему свои размышления по поводу прочитанного. В следующем письме он дал свою интерпретацию этой новеллы, поделившись мнением, что в данном произведении, несомненно, содержится в по этической форме выраженная защита против воспоминаний героя о сексуальной связи с сестрой. Причем сама защита организуется точно так же, как это обычно имеет место при неврозе, поскольку все невротики создают так называемый семей ный роман, который служит, с одной стороны, основанием для мании величия, а с другой — защитой против инцеста. Интерпретация новеллы была осуществле на Фрейдом через призму рассмотрения отношений между действующими лица ми — братом, сестрой и матерью. В результате анализа художественного произве дения он пришел к выводу, согласно которому психическое состояние сестры является невротическим следствием детской сексуальной связи не с братом, а с матерью,
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
81
которая испытывает стыд. Здесь же Фрейд высказал соображения о фобии как страхе ребенка быть избитым, детских желаниях наказания, фантазиях и сновиде ниях, в которых образы отца и матери замещаются другими, более благородными лицами, а также может присутствовать желание убить отца. Рассмотрение Фрейдом новеллы К. Ф. Мейера «Судья» было одной из первых попыток психоаналитической интерпретации художественного произведения. В последующем он неоднократно будет осуществлять психоаналитическое прочте ние шедевров мировой литературы, включая произведения Шекспира, Достоев ского и других авторов. Но это одна сторона дела. Другая состоит в том, что при интерпретации новеллы «Судья» Фрейд наметил ряд идей, получивших свое даль нейшее развитие во многих его работах. Так, идея о семейном романе в развернутом виде нашла свое отражение в ста тье «Семейный роман невротиков» (1906). В ней Фрейд провел различие между несексуальной и сексуальной фазами семейного романа, высказал соображения о наличии у детей фантазий, в которых содержатся мотивы мести и возмездия по отношению к родителям, и показал, что невротичным является по большей части тот ребенок, кого родители наказывали, отучая от дурных сексуальных привычек, и кто теперь посредством таких фантазий мстит своим родителям. Идея о страхе ребенка быть избитым получила свое обоснование в работе Фрей да «Ребенка бьют: к вопросу о происхождении сексуальных извращений» (1919). В этой работе он показал, почему у детей возникают различного рода фантазии, связанные с тем, что их избивают; в каком возрасте они могут возникать; какое удовольствие получают дети от подобного рода фантазий; какое соотношение су ществует между значимостью фантазии битья и ролью воспитания ребенка в семье, где имеют место реальные телесные наказания. Согласно его убеждению, последо вательное применение психоанализа позволяет выяснить, что фантазии битья име ют непростую историю развития, в ходе которой меняется объект, содержание, значение и их отношение к фантазирующему лицу. В поле зрения Фрейда находилась также художественная литература, связан ная с именами российских писателей. В его работах можно встретить упоминания имен Пушкина, Лермонтова, Толстого или ссылки на произведения Достоевского и Мережковского. Последний был для него одним из любимых писателей. Так, в 1907 году, отвечая на вопрос о его пристрастии к художественной литературе в письме к антиквару Хинтенбергеру, Фрейд назвал десять книг, пришедших ему на память без особых раздумий. Наряду с «Греческими мыслителями» Гомперца, «Плодородием» Золя, «Людей из Селдвила» Келлера, «Книгой джунглей» Кип линга, «Письмами и сочинениями» Мультатули, «Эссе» Маковея, «Последними днями Гуттена» Мейера, «Скетчи» Твена, «На белом коне» Франса, он назвал так же и «Леонардо да Винчи» Мережковского. Дмитрий Мережковский был известным писателем, философом и литературове дом. Одним из наиболее значительных его произведений является трилогия «Хрис тос и Антихрист», состоящая из первой части «Отверженный» («Юлиан Отступ ник», 1896), второй — «Воскресшие боги» («Леонардо да Винчи», 1901) и третьей — «Антихрист» («Петр и Алексей», 1905). Фрейд не только читал переведенные на не мецкий язык работы Мережковского, но и считал его одним из самых талантливых
82
Часть 1. Введение в психоанализ
Из истории психоанализа «ЧеловекВолк», или, точнее, Wolfsmann, — имя, данное в психоаналитической литерату ре пациенту, клинический случай которого описан Фрейдом в работе «Из истории одного детского невроза» (1918). Это имя было дано пациенту в связи с рассказанным им в курсе лечения сновидением о волках. Психоаналитическая интерпретация этого сновидения по служила ключом к пониманию детского невроза, связанного с преувеличенным страхом перед волками. Пациентом Фрейда был молодой человек, сын богатого русского землевладельца Сергей Панкеев. Он проходил у него курс психоаналитического лечения на протяжении четырех лет, с 1909го по 1914 год, и повторный краткий четырехмесячный анализ в 1919–1920 го дах. Описанный Фрейдом клинический случай не был полным рассмотрением заболева ния и лечения молодого человека. Содержание опубликованной работы Фрейда касалось только анализа детского невроза, возникшего у пациента на пятом году жизни в форме фо бии, то есть истерии страха перед животными, в частности перед волками. На основе данного клинического случая Фрейд пришел к убеждению, что кратковременный анализ с благоприятным исходом лечения служит доказательством врачебного значения психоанализа, но ничего не дает для успехов научного познания. Новое можно узнать толь ко из анализов трудных случаев, требующих много времени для лечения. Только при таком условии удается добраться, по словам Фрейда, до самых глубоких и примитивных слоев душевного развития и там найти разрешение проблем поздних душевных образований. Психоаналитическая интерпретация сновидения пациента о белых волках, сидящих на оре ховом дереве, позволила Фрейду выявить причину инфантильного невроза, что не удава лось сделать на протяжении первых лет лечения. В сновидении волк являлся заместите лем отца, перед которым пациент в детстве испытывал страх. Этот страх был сильнейшим мотивом его заболевания, в основе которого лежали увиденная ребенком в возрасте по лутора лет «первичная сцена» коитуса родителей, желание получить сексуальное удовлет ворение и испуг перед его исполнением. Более детальный анализ различных сцен, выявленных благодаря воспоминаниям паци ента, и соответствующая их интерпретация привели Фрейда к утверждению, что влия ние детства чувствуется уже в первоначальной ситуации образования невроза. Это вли яние оказывается решающим для несостоятельности человека, сталкивающегося с реальными проблемами жизни.
писателей России. С. Панкеев, проходивший курс лечения у основателя психоана лиза и известный в психоаналитической литературе под именем «ЧеловекВолк», в своих воспоминаниях сообщал, что Фрейд не столь высоко ценил Толстого, мир которого был ему чужд, как с восторгом отзывался о Мережковском, работы кото рого ему были близки по духу. Можно предположить, что трилогия Мережковского сыграла далеко не послед нюю роль в осмыслении Фрейдом отношений между отцом и сыном с точки зре ния раскрытия содержательной стороны эдипова комплекса. Примерно в то время, когда С. Панкеев начал проходить у него курс лечения, основатель психоанализа ввел в оборот термин «эдипов комплекс». Кроме того, трилогия Мережковского могла также послужить фиксацией в бессознательном Фрейда некоторых идей, впоследствии сознательно оформленных в виде определенных психоаналитиче ских гипотез и концепций. Не исключено, что к таким идеям относятся представ ления о «страхе смерти», почерпнутые Фрейдом из той части «Антихриста», в ко торой приводятся записи из дневника царевича Алексея, где он писал об охватившем его страхе смерти.
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
83
Из истории психоанализа Несколько лет спустя после завершения курса лечения у основателя психоанализа, в силу различного рода жизненных обстоятельств С. Панкееву вновь пришлось об ратиться к психоаналитику. Однако в 1926 году Фрейд сократил количество своих па циентов и передал С. Панкеева другому специалисту. Его лечащим врачом стала Рут Мак Брунсвик, которая ранее была сама пациенткой Фрейда. Диагноз, поставленный ею С. Панкееву, гласил: ипохондрическая мания преследования и регрессия к нарцис сизму, проявляющаяся в мании величия. Психоаналитическое лечение заняло пять ме сяцев и проходило в 1926–1927 годах. История лечения была описана и опубликована Р. Брунсвик в работе «Дополнение к статье Фрейда “Из истории одного детского невро за”» (1928). Позднее другой психоаналитик, М. Гардинер, периодически встречалась с С. Панкеевым, помогала ему на протяжении долгого времени и считала его нормальным человеком. В 1938 году после того, как его жена покончила жизнь самоубийством, по рекомендации М. Гардинер на протяжении шести недель С. Панкеев вновь проходил анализ у Р. Брунс вик. В 50е годы он неоднократно находился в состоянии депрессии, обращался за по мощью к различным психоаналитикам. В 1963 году на вопрос о переживаемых им конф ликтах С. Панкеев ответил, что «конфликты остались прежними, за исключением моей ипохондрии», а другие конфликты «имеют не столь острый характер, как прежде, но вме сто этого приобрели более хроническую форму». Обобщая свои впечатления о встречах с С. Панкеевым, М. Гардинер заметила, что за сорок три года, на протяжении которых она знала знаменитого пациента Фрейда, она не наблюдала у него ни одного проявления психо за, а то, что он принимал обычно за депрессию, было реакцией на реальную утрату (само убийство жены, смерть матери и другие неожиданные события). Как подчеркнула М. Гарди нер, психоанализ Фрейда спас С. Панкеева от жалкого существования, а повторный анализ с Р. Брунсвик помог преодолеть серьезный кризис — оба позволили ему «прожить долгую и относительно здоровую жизнь». В 1972 году вышли в свет воспоминания С. Панкеева о его детстве и о Фрейде. Имеется также публикация М. Гардинер о встрече и переписке со знаменитым пациентом. Все эти материалы дают наглядное представление не только о возможностях психоаналитическо го лечения, но и о судьбе пациента, оказавшегося способным к сотрудничеству с психо аналитиками (ЧеловекВолк и Зигмунд Фрейд. — Киев, 1966).
Не исключено и то, что многие рассуждения Фрейда об эдиповом комплексе, угрызениях совести и вине, встречающиеся в его работах в связи с интерпретаци ей литературных произведений и анализом клинического материала, навеяны со ответствующими высказываниями, содержащимися в произведениях Мережков ского. Во всяком случае, бросаются в глаза разительные сходства, имеющие место в книгах основателя психоанализа и российского писателя. В этом отношении примечателен следующий отрывок из работы Мережков ского «Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество» (1901–1902): «Царь Эдип, ослеп ленный страстью или роком, мог не видеть своего преступления — отцеубийства, кровосмешения; но когда увидел — то уже не смог сомневаться, что он преступник, не мог сомневаться в правосудии не только внешнего, общественного, но и внут реннего, нравственного карающего закона — и он принимает без ропота все тяжести этой кары. Точно так же Макбет, ослепленный властолюбием, мог закрывать гла за и не думать о невинной крови Макдуфа; но только что он отрезвился, для него опятьтаки не могло быть сомнения в том, что он погубил душу свою, перешаг нув через кровь. Здесь, как повсюду в старых, вечных — вечных ли? — трагедиях
84
Часть 1. Введение в психоанализ
нарушенного закона, трагедиях совести, и только совести, — определенная душев ная боль — “угрызение”, “раскаяние” — следует за признанием вины так же мгно венно и непосредственно, как боль телесная за ударом или поранением тела». В более поздних по отношению к произведениям Мережковского работах Фрейд высказывал сходные мысли, сопряженные с психоаналитической интерпре тацией литературных шедевров Софокла, Шекспира, Достоевского. В частности, в работе «Некоторые типы характеров из психоаналитической практики» (1916) он рассматривал пьесу Шекспира «Макбет» как всецело пронизанную указания ми на связь с комплексом детскородительских отношений. Правда, в отличие от Мережковского, Фрейд несколько иначе интерпретировал поведение Макбета и его жены, считая, что раскаяние после совершения преступления появляется скорее у леди Макбет, нежели у ее мужа. Однако, как и Мережковский, он пытал ся раскрыть психологию поведения главных персонажей шекспировской пьесы через призму угрызений совести и раскаяния. Предваряя свой анализ данной пье сы, Фрейд писал о том, что аналитическая работа легко демонстрирует нам, что дело здесь в силах совести, которая запрещает персоне извлечь долгожданную выгоду из удачного изменения реальности. Есть основания полагать, что отправной точкой фрейдовского анализа данного произведения Шекспира могли служить соответствующие размышления Мереж ковского о «Макбете». Скорее всего, именно знакомство основателя психоанализа с переведенной на немецкий язык второй частью трилогии Мережковского «Хрис тос и Антихрист» побудило его к психоаналитической интерпретации жизни и творчества Леонардо да Винчи, что нашло свое отражение в опубликованной им в 1910 году работе «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве». В ней Фрейд не только ссылался на российского писателя, но и подчеркивал, что, избрав ши итальянского художника героем большого исторического романа, Мережков ский построил свое описание на психологическом понимании необыкновенного человека, а также выразил свое толкование хотя не напрямую, но все же художе ственным способом в гибких выражениях. И наконец, следует обратить внимание на интерес Фрейда к творчеству Досто евского. Хотя в одном из писем С. Цвейгу (1920) он назвал Достоевского «русским путаником», а в другом письме (1926) — «сильно извращенным невротиком», тем не менее он не только с интересом читал его романы, но и считал, что тот не нужда ется ни в каком психоанализе, так как в своем творчестве сам демонстрирует это каждым образом и каждым предложением. В начале 1926 года одно из издательств предложило Фрейду написать введение к готовящемуся к публикации на немецком языке роману Достоевского «Братья Карамазовы». Через год он закончил свою работу, которая вышла в свет в 1928 году под названием «Достоевский и отцеубийство». Но почему именно Фрейду было сделано подобное предложение? Разве он считался специалистом по творчеству Достоевского? Неужели не было других немецкоязычных авторов, более компетент ных, чем Фрейд, в области русской литературы? В Австрии и Германии того времени имелись литературоведы, профессиональ но интересовавшиеся наследием русского писателя. И тем не менее выбор издате лей работ Достоевского пал на Фрейда, что свидетельствует о многом. Во всяком
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
85
случае, вряд ли с подобным предложением обратились бы к ученому, пусть даже из вестному психоаналитику, получившему широкое признание не столько в своей стране, сколько за рубежом, но совершенно незнакомому с творчеством Достоев ского. Можно предположить, что издатели знали об интересе Фрейда к романам Достоевского и вполне резонно рассчитывали на его компетентность в оценке «Братьев Карамазовых». Действительно, в конце 20х годов Фрейд был основательно знаком со мно гими произведениями Достоевского. Он высоко оценил русского писателя и под черкивал, что на литературном Олимпе тот занимает место рядом с Шекспиром. Однако интерес Фрейда к Достоевскому появился у него значительно раньше и в определенной степени обусловил его психоаналитическое понимание слож ностей и перипетий борьбы противоположных сил и тенденций, имеющих место в глубинах человеческой психики. Той борьбы, которая нередко ведет к драма тическим развязкам в жизни людей. Известно, что на заседаниях Венского психоаналитического общества, предсе дателем которого Фрейд был на протяжении многих лет, неоднократно упомина лось имя русского писателя. Так, на одном из заседаний этого общества в 1908 го ду В. Штекель сообщил об обнаруженной им в брюссельском медицинском журнале статьи об эпилепсии. В связи с этим он обратил внимание своих коллег на не однозначность использования врачами понятий «истерия» и «эпилепсия», как это наблюдалось, в частности, в случае определения болезни у Достоевского. На дру гом заседании в 1910 году П. Федерн сделал сообщение о борьбе с галлюцинация ми немецкого писателя Гофмана, подчеркнув то обстоятельство, что сходные вещи можно обнаружить в романе Достоевского «Братья Карамазовы». В 1911 году про фессор Оппенгейм зачитал членам Венского психоаналитического общества два отрывка из художественных произведений, иллюстрирующих психоаналитичес кие идеи. Один из них был взят из романа Достоевского «Подросток» в связи с пересказом сна, подтверждающим истинность фрейдовского способа толкования сновидений. В 1914 году Г. Закс изложил свои взгляды на понимание произведения Достоевского «Вечный муж», обратив особое внимание на амбивалентность (двой ственность) чувств одного из героев, выразившихся в проявлении любви и ненависти к любовнику его жены. Фрейд присутствовал на всех этих заседаниях. Правда, он не сделал никаких комментариев по этому поводу. Но вот в 1918 году, когда на оче редном заседании Венского психоаналитического общества доктор Бернфельд сде лал сообщение о поэзии молодежи, Фрейд выступил в дискуссии, высказав свое понимание мотивов поэтического творчества и сославшись при этом на психоло гическую подоплеку произведений Достоевского. В своих воспоминаниях русский пациент Панкеев подчеркивал, что Фрейд вос хищался Достоевским, который обладал даром проникновения в глубины чело веческой души и в художественных произведениях выражал выявленные им скрытые бессознательные процессы. Он также отмечал, что на психоаналитических сеансах Фрейд обращался к толкованию одного из сновидений Раскольникова, описанных в романе Достоевского «Преступление и наказание». В данном романе содержится несколько снов, и каждый из них несет в себе опре деленную смысловую нагрузку. Какой из этих снов Раскольникова мог привлечь
86
Часть 1. Введение в психоанализ
внимание Фрейда? В своих воспоминаниях Панкеев ничего не сообщает ни о конкрет ном сне, содержавшемся в «Преступлении и наказании» и ставшем объектом при стального внимания основоположника психоанализа, ни о его трактовке со сто роны Фрейда. Однако, зная основные идеи психоанализа, нетрудно сделать предположение о сне Раскольникова, упомянутом Панкеевым. Фрейда мог привлечь сон Раскольникова, приснившийся ему до совершения пре ступления. Сон, в котором воспроизводятся переживания семилетнего мальчика. Тем более что этот сон включает в себя такие на первый взгляд второстепенные де тали, которые едва ли бросятся в глаза исследователю, незнакомому с психоанали зом, но которые, безусловно, привлекут внимание психоаналитикапрофессионала. Надо полагать, что в процессе лечения русского пациента Фрейд продемонстри ровал перед ним свое искусство толкования сна Раскольникова, которому присни лось его детство и то страшное событие, когда молодой, с мясистым и красным ли цом Миколка в пьяном кураже решил прокатить в большой телеге, запряженной маленькой, тощей кобыленкой, своих собутыльников. Кобыленка дергает изо всех сил, семенит ногами, задыхается, а Миколка нещадно сечет ее кнутом, в ярости вы хватывает толстую оглоблю и под звуки разгульной песни и подбадривающие крики других мужиков со всего размаху несколько раз подряд обрушивает ее на спину не счастной клячи, которая умирает. Вся эта сцена производит столь сильное впечат ление на маленького Родиона, что он с криком подбегает к рухнувшей на землю ко быленке, охватывает руками ее окровавленную морду, целует ее в глаза, в губу, потом бросается с кулачонками на Миколку и через некоторое время, всхлипывая, обра щается к отцу: «Папочка! За что они бедную лошадку убили?» Он хочет перевести дыхание и... просыпается весь в поту, задыхаясь и приподнимаясь в ужасе. Можно предположить, что для Фрейда в сне Раскольникова первостепенное значение имела замаскированная, скрытая в глубине бессознательного тайна дет скородительских отношений, раскрытие которой предполагает выяснение значе ния такого зрительного ряда сновидения, в котором фигурируют образы отца, сына, лошади, а также чувств любви, ненависти, боязни, испуга. До того как Фрейд приступил к лечению русского пациента, он имел дело с клиническим случаем невротического заболевания мальчика, страдающего фоби ей, испытывающего страх перед животным. Речь идет об известном в истории раз вития психоанализа и описанном самим Фрейдом случае заболевания пятилетне го Ганса, у которого наблюдались припадки и расстройства, сопровождающиеся его собственными заявлениями о том, что его может укусить лошадь. Описание и разбор данного случая содержатся в его работе «Анализ фобии пятилетнего маль чика» (1909). Анализ фобии Ганса привел Фрейда к выводу, согласно которому у ребенка су ществует, как правило, двойственная установка: с одной стороны, он боится живот ное (в случае с Гансом боязнь белой лошади), а с другой — проявляет к нему вся ческий интерес, подчас подражает ему. Эти амбивалентные чувства к животному являются не чем иным, как бессознательными замещениями в психике тех скры тых чувств, которые ребенок испытывает по отношению к родителям. Благодаря та кому замещению, считал Фрейд, происходит частичное разрешение внутрипсихичес ких конфликтов, вернее, создается видимость их разрешения. Это бессознательное
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
87
Из истории психоанализа Фрейд лечил жену музыковеда Г. Графа. После рождения у них ребенка родители, став шие одними из первых учеников основателя психоанализа, стали посылать ему записи о развитии их сына Герберта. Эти записи Фрейд получал с 1903го по 1907 год. В начале 1908 года отец мальчика сообщил, что Ганс (это вымышленное имя было дано мальчику Фрейдом) стал бояться лошадей и поэтому теперь приходится посылать материал об истории болезни. В марте того же года отец отвез сына к основателю психоанализа и тот имел возможность поработать с маленьким мальчиком. На протяжении последующих нескольких месяцев Фрейд давал консультации и советы Графу, который продолжал на блюдения над сыном и проводил соответствующее лечение. В 1909 году Фрейд опубли ковал материалы осуществляемого под его руководством анализа болезни и излечения пятилетнего Ганса. Он считал этот детский невроз типичным и образцовым, а также пи сал о том, что маленький мальчик выздоравливает и не боится больше лошадей. Став взрослым, Герберт Граф посвятил свою жизнь театральному искусству, на протяжении более десяти лет работал режиссером в театре «Метрополитен» и умер в 1973 году в се мидесятилетнем возрасте.
замещение призвано скрыть реальные причины детского страха, обусловленного, в частности, не столько отношением отца к сыну (строгость, суровость, авторитар ность), сколько неосознанным и противоречивым отношением самого ребенка к от цу. Мальчик одновременно и любит, и ненавидит отца, хочет стать таким же сильным, как его отец, и вместе с тем устранить его, чтобы занять место в отношениях с мате рью. Подобные бессознательные влечения ребенка противоречат нравственным уста новкам, приобретаемым им в процессе воспитания. Частичное разрешение этого внутреннего конфликта осуществляется путем бессознательного сдвига с одного объекта на другой. Те влечения, которых ребенок стыдится, вытесняются из созна ния в бессознательное и направляются на иносказательный объект, скажем лошадь, по отношению к которому можно уже в неприкрытом виде проявлять свои чувства. Многое из упомянутого во сне Раскольникова совпадает с деталями, выявленны ми Фрейдом при анализе фобии пятилетнего Ганса: страх ребенка на улице при виде больших ломовых лошадей, картина падения лошади, свидетелем чего он был однаж ды, сильный испуг от мысли, что лошадь скончалась, страшное сновидение, связан ное с возможностью потери матери, конфликт между нежностью и враждебностью к отцу, сравнение отца с белой лошадью и т. п. За этим — скрытые, потаенные, замас кированные желания ребенка, имеющие непосредственное отношение к его психо сексуальному развитию. Так что Фрейд имел возможность сопоставить сон Рас кольникова с фобией пятилетнего Ганса и найти в «Преступлении и наказании» Достоевского сюжеты, сходные с его представлением о мотивах поведения ребенка. В марте 1911 года на одном из заседаний Венского психоаналитического обще ства был заслушан доклад Б. Датнера «Психоаналитические проблемы у Расколь никова Достоевского». В основу психоаналитического размышления о мотивах убийства Раскольниковым старухи был положен анализ сна, приснившегося ему до совершения преступления. Анализируя этот сон, Датнер попытался ответить на три вопроса. Каковы мотивы, обусловившие желание Раскольникова? Какие мотивы в понимании самого Раскольникова привели его к совершению преступления? И наконец, каковы реальные мотивы совершенного Раскольниковым убийства?
88
Часть 1. Введение в психоанализ
В соответствии с психоаналитическими взглядами Датнера, желание убийства проистекало от сочувствия Раскольникова тем, кто испытывал незаслуженные страдания, и в этом отношении его сон дает иллюзию социальной полезности са мого поступка. В понимании Раскольникова мотивы убийства связаны с его жела нием стать Наполеоном, возвыситься над простыми смертными. Однако, для того чтобы обнаружить реальные мотивы преступления, необходимо, по мнению Датне ра, детально рассмотреть сексуальные условия жизни героя, которые едва затронуты в романе Достоевского. Подобное рассмотрение в терминах психоаналитического мышления приводит к выводу, что криминальные тенденции Раскольникова воз никают в результате подавления его сексуальных желаний, а источник всех его дей ствий лежит в неудовлетворенном либидо, которое, скорее всего, фиксировалось на материнском комплексе. Доклад Датнера вызвал бурную и острую дискуссию среди членов Венского психоаналитического общества. Эта дискуссия стала одним из источников знаком ства основоположника психоанализа с творчеством Достоевского. Сам факт об суждения работы Достоевского «Преступление и наказание» свидетельствует о том, что так или иначе в начале 1911 года Фрейд действительно соприкоснул ся с творчеством русского писателя. Именно в то время Панкеев проходил у него курс лечения. К этому следует добавить, что примерно в те же годы Фрейд приоб рел двадцатидвухтомник Достоевского, что давало возможность обстоятельно по знакомиться с его литературным наследием. Основателю психоанализа импонировало желание русского писателя заглянуть по ту сторону сознания личности, обнажить внутренний мир индивида, обычно тщательно скрываемый от других людей. Достоевский пытался раскрыть тайну человека и с этой целью в своих произведениях стремился докопаться до самого дна души, используя различные приемы проникновения в существующие драмы и коллизии, особенно разыгрывающиеся в критических ситуациях, на грани безу мия и помешательства, пылкой любви и яростной ненависти, жизни и смерти. Фрейд с не меньшим увлечением посвятил свою жизнь изучению тайников чело веческой психики. И тот и другой рассматривали человека как существо, наделен ное не только высшими, благородными помыслами, но и низменными желаниями, неудержимыми страстями, выворачивающими наизнанку расхожее представление о доброй природе человека. Достоевский и Фрейд уделяли важное значение сновидениям. Интересно отме тить, что в их понимании внутренней логики образования сновидений наблюда лись поразительные сходства. И тот и другой считали, что в основе любого снови дения лежит какоето желание человека. Так, в рассказе «Сон смешного человека» Достоевский писал: «Сны, как известно, чрезвычайно странная вещь: одно пред ставляется с ужасающей ясностью, с ювелирски мелочной отделкой подробностей, а через другое перескакиваешь, как бы не замечая вовсе, например через простран ство и время. Сны, кажется, стремит не рассудок, а желание, не голова, а сердце, а между тем какие хитрейшие вещи проделывал иногда мой рассудок во сне». Эту же мысль, по сути дела, повторил и основатель психоанализа, с той лишь разницей, что он привнес некоторую конкретизацию в характер желания человека, которому снится сон. Отмечая, что одни сновидения могут быть совершенно прозрачными,
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
89
ясными для понимания, в то время как другие — нелепыми, абсурдными на пер вый взгляд, в работе «Толкование сновидений» Фрейд подчеркнул, что по своей сути сновидение представляет собою скрытое осуществление подавленного, вытес ненного желания. Интервал между высказываниями Достоевского о сне, который вызывается же ланием, и Фрейда о сновидении как реализации некоего желания человека состав ляет 23 года. Но речь идет не о заимствовании основателем психоанализа идей, ранее выраженных русским писателем. Нет какихлибо сведений о том, что Фрейд был знаком с творчеством Достоевского до написания им работы «Толкование сно видений». Поэтому речь может идти об удивительном совпадении в трактовке про исхождения снов, что само по себе весьма примечательно. И в этом плане нет ни чего удивительного в том, что, ознакомившись с творчеством Достоевского, Фрейд впоследствии неоднократно обращался к наследию русского писателя. Он усмат ривал в нем образное подтверждение ряда своих психоаналитических идей или черпал из него новые идеи, используемые им при подготовке работ, написанных в конце 20х годов и в более поздний период своей теоретической деятельности. Сравнительный анализ работ Достоевского и Фрейда показывает, что в ряде случаев основатель психоанализа действительно использовал идеи русского пи сателя. Речь идет о контекстуальном совпадении, свидетельствующем о том, что Фрейду импонировали многие идеи Достоевского, и некоторые из них он воспро извел в своих работах. Фрейд высоко оценивал роман Достоевского «Братья Карамазовы» и содер жащуюся в нем поэму о Великом Инквизиторе. Затронутые в этой поэме пробле мы соотношения между свободой и рабством, Богом и человеком, грехом и ис куплением неоднократно привлекали к себе внимание различных мыслителей. Применительно к освещаемым вопросам о влиянии Достоевского на Фрейда важно обратить внимание на то, что некоторые размышления, содержащиеся в поэме о Великом Инквизиторе, нашли свое отражение в работе основателя пси хоанализа «Будущее одной иллюзии» (1927). В легенде о Великом Инквизиторе девяностолетний старец говорит Богу о том, что люди с охотой подчинятся воле служителей церкви, будут гордиться своим смирением перед ними, а последние разрешат им грешить. Сходные мысли звучат и у Фрейда при рассмотрении им религиозных верований и роли священников в отпущении грехов простым смертным. Так, говоря об усвоении религиозных предписаний человеком, он обратил внимание на то, что, наблюдая за религиозным послушанием, священники всегда шли навстречу людям, позволяя им грешить. Если учесть, что Фрейд трудился в одно и то же время над своими работами «Достоевский и отцеубийство» и «Будущность одной иллюзии», то вряд ли пока жется удивительным сходство между некоторыми высказываниями русского пи сателя и основоположника психоанализа. Время написания работы «Достоевский и отцеубийство» приходится на начало 1927 года. Время написания книги «Будущ ность одной иллюзии» — промежуток между весной и осенью того же года. Другое дело, что, начав работу над «Достоевским и отцеубийством», Фрейду пришлось приостановить ее на несколько месяцев, в результате чего публикация данной ра боты задержалась и она вышла в свет после книги «Будущность одной иллюзии».
90
Часть 1. Введение в психоанализ
Сравнительный анализ работ Фрейда и Достоевского свидетельствует также о том, что основателю психоанализа настолько понравились некоторые высказы вания и эпитеты русского писателя, что он охотно взял их на вооружение и исполь зовал в своих трудах. В частности, Фрейду импонировала характеристика Досто евским психологии как «палки о двух концах», вложенная в уста героев романов русского писателя «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы». Фрейд не просто воспринял это образное сравнение, но и использовал его в исследовании «Достоевский и отцеубийство», в статье, посвященной анализу одного случая ис терии (1931), а также в работе «О женской сексуальности» (1931). Таким образом, в своих работах Фрейд действительно использовал ряд идей, ранее высказанных русским писателем. Это свидетельствует о том, что, вопервых, Фрейд были близки по духу многие размышления Достоевского о человеке, моти вах его поведения, преступлении и наказании, вине и раскаянии, а вовторых, он был не прочь заимствовать некоторые из них, находя их верными, художественно привлекательными, способствующими лучшему пониманию человеческой души. Его не могли не привлечь мастерски описанные Достоевским сюжеты, образно демонстрирующие силу бессознательных влечений человека, не доходящих до его сознания и вызывающих раздвоенность, расщепленность личности, а также бурное проявление чувств, стирающих грань между гением и злодейством, мудростью и глупостью, прозорливостью и идиотизмом, здоровьем и болезнью. Как никому другому, ему были близки размышления Достоевского о разрушении целостности ощущений человека и его восприятия мира, которое производит «нервозная, изму ченная и раздвоившаяся природа людей нашего времени» («Бесы»). Фрейд не только опирался на художественную литературу в качестве иллюст ративного материала к своей исследовательской и терапевтической деятельности, но и черпал в ней вдохновляющие его сюжеты, образы и мысли, способствующие формированию тех или иных психоаналитических идей и концепций. Художествен ная литература была для него той необходимой, важной и неотъемлемой частью его жизни, которая питала его воображение, расширяла рамки привычных представ лений о драмах и треволнениях человека, давала пищу для глубоких размышлений над людскими страстями и служила мощным импульсом для осуществления иссле довательской и терапевтической деятельности. Выдвижение Фрейдом психоаналитических идей и концепций осуществлялось на основе осмысления и переосмысления того материала, который он черпал из различ ных источников, включая медицинский, философский, литературный и самоанализ. Рассмотрение этих источников дает возможность понять всю сложность и неоднознач ность исторического процесса, в рамках которого взаимодействие и переплетение лич ных качеств неординарного человека и воспринятых им из наследия прошлого много образных знаний могут привести к великим прозрениям и открытиям. Прежде всего необходимо иметь в виду, что в интеллектуальном развитии Фрей да эти истоки не выступали в качестве самостоятельных, независимых друг от дру га составляющих, предопределивших направленность его мышления и становле ние психоанализа. Взятые сами по себе, порознь и в отдельности друг от друга, они способны дать в руки исследователя необходимые исходные ориентиры для рас крытия истории возникновения психоанализа. Однако их абсолютизация может
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
91
приводить к таким концептуальным искажениям, в результате которых одни из них считаются первостепенными, наиболее важными и существенными для возникно вения психоанализа, а другие — второстепенными, не имеющими принципиально го значения и служащими лишь дополнительным материалом для более полного понимания истории развития психоаналитических идей. В действительности различные истоки возникновения психоанализа оказыва ются столь тесно переплетенными между собой, что порой трудно, подчас невоз можно говорить о какомлибо приоритете одного из них в становлении или разви тии той или иной психоаналитической идеи. В одном случае медицинский задел дает толчок для осуществления самоанализа, прозрения и философского осмысле ния обретенного знания, которое может быть использовано при интерпретации художественной литературы. В другом — художественные образы подталкивают к философским раздумьям, те вызывают потребность в самоанализе, а его резуль таты используются при исследовании симптомов заболевания и лечении нервно больных. Возможно и такое, когда философское видение таинственности и зага дочности человека порождает необходимость в самоанализе, сопровождающемся поиском новых способов и путей разрешения внутриличностных конфликтов, ис пользуемых затем в клинической практике. Наглядным примером взаимообусловленности истоков возникновения психо аналитических идей может служить совместная публикация работы Брейера и Фрейда «Исследования истерии». Вышедшая в свет в 1895 году, она вызвала противоречивые отклики — враждебнокритические, неодобрительные, с одной сто роны, и благожелательные, даже восторженные, — с другой. Несомненно заслужи вающим внимания был отзыв профессора истории литературы, директора Венско го императорского театра А. фон Бергнера. Его статья под весьма примечательным названием «Хирургия души» была опубликована в начале декабря 1895 года в га зете «Новая свободная пресса». В ней отмечалось, что изложенная Брейером и Фрейдом теория истерии является не чем иным, как разновидностью психоло гии, используемой поэтами. Благожелательный по содержанию и красочный по форме отзыв профессора истории литературы и директора Венского императорского театра был бальзамом для Фрейда, не встретившего такого же приема книги «Исследования истерии» в медицинских кругах. Но в плане рассмотрения истоков возникновения психоана лиза важно другое. А именно, что описанное Брейером и Фрейдом исследование этиологии неврозов было сравнено с той искусной работой, которая средствами художественного изображения осуществлялась гениальными поэтами, как, напри мер, Шекспиром. В своей статье А. фон Бергнер как раз не только сослался на Шекспира, но привел отрывки из его произведений и показал, как величайший английский поэт описал расстройства леди Макбет. При этом он соотнес ее рас стройства с «неврозом защиты», рассмотренным в «Исследованиях истерии». Фрейд не мог не обратить внимание на приведенное А. фон Бергнером сравне ние их (его и Брейера) исследовательского метода с поэтическим проникновени ем в глубины человеческой психики. Через два года в одном из писем Флиссу он высказал несколько соображений о «Гамлете» Шекспира, а затем в различных сво их работах неоднократно обращался к его произведениям, пока наконец не дал
92
Часть 1. Введение в психоанализ
развернутую интерпретацию мотивов поведения и душевного состояния леди Макбет. Так, через клиническую практику (публикация случаев истерии) опосре дованным образом (рецензия А. фон Бергнера на книгу «Исследования истерии») Фрейд пришел к психоаналитической интерпретации художественных произведе ний, которые, в свою очередь, подтолкнули его к выдвижению психоаналитичес ких идей о совести, вине и раскаянии. Не менее наглядным является другой, по исходным своим посылкам про тивоположный, пример, свидетельствующий о круговороте мыслительной дея тельности Фрейда. Известно, что при выборе им профессии врача определен ную роль сыграл гимн о Природе Гёте, услышанный молодым Фрейдом на одной из лекций профессора К. Брюля, которую он прослушал незадолго до выпуск ного экзамена в гимназии. Став врачом, он предпринял поиск новых методов ис следования и лечения истерии, приведший его к возникновению психоанализа. Затем на протяжении нескольких десятилетий Фрейд не только лечил нервно больных, но и занимался исследованием истоков возникновения религии, нрав ственности, культуры, а также осуществлял анализ художественных произве дений. В 1930 году Фрейду была присуждена одна из самых почетных литературных премий — премия Гёте города ФранкфуртанаМайне. Уведомляя основателя психо анализа об удостоенной чести, секретарь попечительного совета премии Гёте док тор А. Паке в своем письме Фрейду писал, что, подобно тому, как самые ранние истоки его научных исследований восходят к лекции о сочинении Гёте «Природа», так и в последних работах присутствует мефистофелевская тяга к срыванию всех завес — неизменный спутник Фаустовой ненасытности и благоговения перед тая щимися в бессознательном художественносозидательными силами. В приветственной речи во франкфуртском Доме Гёте, речи, прочитанной его дочерью Анной Фрейд, основатель психоанализа подчеркнул, что великий немец кий поэт сам в некоторых случаях приближался к психоанализу, а в его представ лениях было много такого, что психоаналитики сумели подтвердить. Так Фрейдом был очерчен путь от поэзии через психоанализ снова к вершинам художественно го творчества, тайна которого, по его собственному признанию, не поддавалась психо аналитическому объяснению. Выявление истоков возникновения психоанализа, сопровождающееся проведе нием параллелей между уходящими в глубь истории медицинскими, философски ми знаниями, поэтическими зарисовками, самопрозрениями и зарождающимися психоаналитическими идеями Фрейда, не связано со стремлением подорвать ав торитет основателя психоанализа, обвинить его в сознательных или бессознатель ных заимствованиях, умалить значимость его учения о человеке, основные идеи которого в той или иной степени содержались в работах его предшественников. Дело не только в том, кто первый в истории науки, философии и культуры ввел какоелибо новое понятие, выдвинул оригинальную идею, предложил плодотвор ную концепцию. Более важно, как и каким образом новое понятие, оригинальная идея или плодотворная концепция способствовали возникновению нетрадицион ного учения, оказавшего заметное влияние на смену парадигм мышления, измене ние ценностных ориентаций в современной культуре и появление целого ряда
Глава 2. Истоки возникновения психоанализа
93
направлений в психотерапевтической практике. Важно также понять специфику этого учения, что предполагает предварительное ознакомление с основными поня тиями психоанализа.
Изречения С. Панкеев: «Фрейд давал очень высокую оценку роману русского писателя Ме режковского “Петр и Алексей”, в котором эмоциональная амбивалент ность отношений отца и сына рассматривается в экстраординарной психоаналитической манере». С. Панкеев: «Я помню, как на одном из наших психоаналитических сеансов Фрейд сделал психоаналитическую интерпретацию сна Раскольникова». З. Фрейд: «Писатель вправе не избегать встречи с психиатром, психиатр — с пи сателем, а художественная трактовка психиатрической темы может быть очень точной без утраты красоты». З. Фрейд: «“Братья Карамазовы” — самый грандиозный роман из когдалибо написанных, а “Легенда о Великом Инквизиторе” — одно из наивыс ших достижений мировой литературы, которое невозможно переоце нить». З. Фрейд: «Ему (Гёте. — В. Л.) была хорошо известна безусловная сила первых эмоциональных связей человека. Он прославлял их в Посвящении к “Фаусту”, в поэтических фразах, которые мы могли бы повторять при каждом случае психоанализа». Л. Шерток, «Фрейд находился под впечатлением некоторых методов и понятий Р. Соссюр: ХIХ века. Однако его творческий дух наделял их новым смыслом, и в итоге все, что было заимствовано им из прошлого, приобретало со вершенно новый облик. Он связал все эти заимствования в единое це лостное учение — настолько оригинально, что его психоанализ стал революционным переворотом как в области психотерапии, так и в ис следовании человеческого духа вообще».
Контрольные вопросы 1. Какие медицинские представления о человеке способствовали возникнове нию психоанализа? 2. Какие технические приемы работы с пациентами использовал Фрейд до и во время становления психоанализа? 3. Какова роль философии в формировании психоаналитических идей? 4. Кто из философов оказал наибольшее воздействие на мышление Фрейда? 5. Когда Фрейд начал заниматься самоанализом? 6. Что дал самоанализ в плане выдвижения Фрейдом психоаналитических пред ставлений об истоках возникновения неврозов? 7. Что можно сказать о литературном источнике возникновения психоана лиза?
94
Часть 1. Введение в психоанализ
8. Каково место художественной литературы в психоаналитическом мышле нии Фрейда? 9. На кого из русских писателей опирался Фрейд при выдвижении своих кон цепций?
Рекомендуемая литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15.
Гуревич П. С. Психоанализ. — М., 2007. Гуревич П. С. Теория и практика психоанализа. — М.; Воронеж, 2000. Дадун Р. Фрейд. — М., 1994. Джонс Э. Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. — М., 1997. Крис А. Свободные ассоциации. Метод и процесс. — М., 2007. Лейбин В. М. Классический психоанализ: история, теория, практика. — М.; Воронеж, 2001. Лейбин В. М. Психоанализ: проблемы, исследования, дискуссии. — М., 2008. Розен П. Фрейд и его последователи. — СПб., 2005. Руткевич А. М. Психоанализ: Курс лекций. — М., 1997. Феррис П. Зигмунд Фрейд. — Минск, 2001. Фрейд З.Исследования истерии// Собр. соч.: В 26 т. — СПб., 2005. Т. 1. Фрейд З. К истории психоаналитического движения // По ту сторону прин ципа удовольствия. — М., 1992. Фрейд З. О психоанализе // Психоаналитические этюды. — Минск, 1997. Шерток Л., Соссюр Р. Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда. — М., 1991. Шур М. Зигмунд Фрейд: жизнь и смерть. М., — 2005.
Глава 3
Основные понятия психоанализа
Вытеснение Вытеснение — процесс отстранения от сознания и удержа ния вне его психического содержания, один из механизмов защиты человека от конфликтов, разыгрывающихся в глуби нах его психики. Основу психоанализа составляли несколько идей и кон цепций о природе и функционировании психики человека, в числе которых важное место занимало представление о вы теснении. Как отмечалось в разделе, посвященном рассмот рению философских истоков возникновения психоанализа, в работе «К истории психоаналитического движения» (1914) Фрейд подчеркивал, что к теории вытеснения пришел са мостоятельно и долгие годы считал ее оригинальной. Но однажды О. Ранк обратил внимание Фрейда на труд немец кого философа А. Шопенгауэра «Мир как воля и представ ление» (1819), в котором содержалась идея о сопротивлении восприятию болезненного состояния, и стало очевидным, что это совпадало с психоаналитическим пониманием вы теснения. Не исключено, что знакомство З. Фрейда с тру дом А. Шопенгауэра, на который он ссылался в своей рабо те «Толкование сновидений» (1900), послужило толчком к выдвижению им концепции вытеснения. Не исключено и то, что представление о вытеснении он мог почерпнуть так же из учебника по эмпирической психологии Г. Линдера. Этот учебник представлял собой обобщенное изложение ос новных идей И. Гербарта, автора положения, согласно кото рому многое из того, что находится в сознании, «вытесняет ся из него» (известно, что во время последнего года обучения в гимназии Фрейд пользовался учебником Г. Линдера). Представления Фрейда о вытеснении действительно лег ли в основу психоанализа. Так, в опубликованной совмест но с Й. Брейером работе «Исследования истерии» (1895) он высказал предположение, что не расположенная со стороны
96
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Отто Ранк (1884–1939) — австрийский психоаналитик, один из первых учеников и сподвижников Фрейда. В 1906 году познакомился с основателем психоанализа, представив ему рекомендательное письмо от А. Адлера и рукопись ра боты «Искусство и художник». По совету Фрейда получил университетское образование, став доктором философии. На протяжении ряда лет — секретарь Венского психо аналитического общества, редактор психоаналитического журнала «Имаго», директор Международного психоана литического издательства в Вене. Обладал значительной эрудицией и аналитическим даром толкования мифов, легенд, сновидений. В 1924 году выдвинул идею о травме рождения, согласно которой данное травматическое со бытие лежит в основе возникновения неврозов. В 1935 го ду эмигрировал в США, практиковал психоанализ и препо давал в различных университетах. Выдвинул концепцию волевой терапии. Автор работ «Миф о рождении героя» (1909), «Мотив инцеста в поэзии и саге» (1912), «Травма рождения» (1924), «Волевая терапия» (1936) и других.
Я какаято психическая сила первоначально вытесняет патогенное представление из ассоциации, а впоследствии препятствует его возвращению в воспоминание. В «Толковании сновидений» он развил эту мысль: основным условием вытеснения (оттеснения) является наличие детского комплекса; процесс вытеснения касается сексуальных желаний человека из периода детства; вытеснению легче подвергает ся воспоминание, а не восприятие; вначале вытеснение целесообразно, но в конце концов оно превращается в пагубный отказ от психического господства. У Фрейда не было однозначного определения вытеснения. Во всяком случае, в различных своих работах под вытеснением он понимал:
процесс, благодаря которому психический акт, способный быть осознанным, делается бессознательным; возвращение на более раннюю и глубинную ступень развития психического акта; патогенный процесс, проявляющийся в виде сопротивления; разновидность забывания, при котором память «просыпается» с большим трудом; одно из защитных приспособлений личности.
Таким образом, в классическом психоанализе вытеснение обнаруживало сход ство с такими явлениями, как регрессия, сопротивление, защитный механизм. Дру гое дело, что наряду с признанием сходства Фрейд в то же время отмечал и разли чия между ними. В частности, в «Лекциях по введению в психоанализ» (1916–1917) он подчер кивал, что, хотя вытеснение подпадает под понятие «регрессия» (возвращение от более высокой ступени развития к более низкой), вытеснение все же является топическидинамическим понятием, а регрессия — чисто описательным. В отличие
Глава 3. Основные понятия психоанализа
97
от регрессии, вытеснение имеет дело с пространственными отношениями, вклю чающими в себя динамику психических процессов. Вытеснение — это тот процесс, который прежде всего свойствен неврозу и лучше всего его характеризует. Без вы теснения регрессия либидо (сексуальной энергии) не приводит к неврозу, а выли вается в перверсию (извращение). При рассмотрении вытеснения Фрейд поставил вопрос о его силах, мотивах и условиях осуществления. Ответ на этот вопрос сводился к следующему: под воздействием внешних обстоятельств и внутренних побуждений у человека возникает желание, несовместимое с его этическими и эстетическими взглядами; столкнове ние желания с противостоящими ему нормами поведения приводит к внутрипси хическому конфликту; разрешение конфликта, прекращение борьбы осуществля ются благодаря тому, что представление, которое возникло в сознании человека как носитель несовместимого желания, подвергается вытеснению в бессознательное; представление и относящееся к нему воспоминание устраняются из сознания и за бываются. Согласно Фрейду, вытесняющие силы служат этическим и эстетическим тре бованиям человека, возникающим у него в процессе воспитания и культурного развития. То неудовольствие, которое он испытывает при невозможности реализа ции несовместимого желания, устраняется путем вытеснения. Мотивом вытеснения является несовместимость соответствующего представления человека с его Я. Вы теснение выступает в качестве психического механизма защиты. В то же время оно порождает невротический симптом, который является заместителем того, чему по мешало вытеснение. В конечном счете вытеснение оказывается предпосылкой обра зования невроза. Для иллюстрации процесса вытеснения можно воспользоваться сравнением, использованным Фрейдом при чтении им лекций по психоанализу в университете Кларка (США) в 1909 году. В аудитории, где читается лекция, находится человек, который нарушает тишину и отвлекает внимание лектора своим смехом, болтов ней, топотом ног. Лектор объявляет, что в таких условиях он не может продолжать чтение лекции. Несколько сильных мужчин из числа слушателей берут на себя функцию наведения порядка и после кратковременной борьбы выставляют нару шителя тишины за дверь. После того как нарушитель порядка оказался «вытес нен», лектор может продолжить свою работу. Но чтобы нерадивый слушатель не проник вновь в аудиторию, совершившие вытеснение мужчины садятся около две ри и берут на себя роль охранников (сопротивление). Если использовать язык пси хологии и назвать место в аудитории сознанием, а за дверью — бессознательным, то это и будет изображением процесса вытеснения. Исследование и лечение невротических расстройств привело Фрейда к убеж дению, что невротикам не удается полное вытеснение представления, связанного с несовместимым желанием. Это представление устраняется из сознания и памя ти, но оно продолжает жить в бессознательном, при первой возможности активи зируется и посылает от себя в сознание искаженного заместителя. К замещающе му представлению присоединяются неприятные чувства, от которых, казалось бы, человек избавился благодаря вытеснению. Таким замещающим представлением оказывается невротический симптом, в результате чего вместо предшествующего
98
Часть 1. Введение в психоанализ
кратковременного конфликта наступает длительное страдание. Как замечал Фрейд в работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938), пробуждаемое под действием нового повода ранее вытесненное представление способствует ин тенсификации подавленного влечения человека. А поскольку путь к нормальному удовлетворению для него закрыт тем, что можно назвать «вытеснительным шра мом», то оно прокладывает себе гдето в слабом месте другой путь. Путь к так на зываемому эрзацудовлетворению, дающему о себе знать теперь в виде симптома, который возникает без «согласия», но также и без понимания со стороны сознания. Для выздоровления невротика необходимо, чтобы симптом был переведен в вытесненное представление по тем же самым путям, каким совершалось вытесне ние из сознания в бессознательное. Если благодаря преодолению сопротивлений удается перевести вытесненное опять в сознание, тогда внутрипсихический конф ликт, которого больной хотел избежать, под руководством аналитика может полу чить лучший выход, нежели с помощью вытеснения. В этом отношении вытеснение рассматривалось Фрейдом как попытка человека «к бегству в болезнь», а психо аналитическая терапия — как хороший заместитель безуспешного вытеснения. Иллюстрацией аналитической работы может служить то же самое сравнение, которое было использовано З. Фрейдом при чтении лекций в университете Клар ка. Так, несмотря на вытеснение, изгнание нарушителя тишины из аудитории и уста новление стража перед дверью не дают полной гарантии того, что все будет в по рядке. Насильственно выставленный из аудитории и обиженный человек своими криками и стуками кулаками в дверь может производить в коридоре такой шум, что это будет в еще большей степени мешать чтению лекции, чем его предшеству ющее неприличное поведение. Оказалось, что вытеснение не привело к ожидаемо му результату. Тогда организатор лекции берет на себя роль посредника и вос станавливает порядок. Он ведет переговоры с нарушителем тишины и обращается к аудитории с предложением вновь допустить его на лекцию, причем дает слово, что последний будет вести себя подобающим образом. Полагаясь на авторитет ор ганизатора лекции, слушатели соглашаются прекратить вытеснение, нарушитель порядка возвращается в аудиторию. Снова наступает мир и тишина, в результате чего создаются необходимые условия для нормальной лекторской работы. Подоб ное сравнение служит подходящим для той задачи, которая, по мнению Фрейда, выпадает на долю врача при психоаналитической терапии неврозов. Основатель психоанализа проводил различие между бессознательным вообще и вытесненным бессознательным. Понятие «бессознательное» — чисто описатель ное, в какомто смысле неопределенное и статичное. Понятие «вытесненное» — динамическое, говорящее о протекании различных, часто противостоящих друг дру гу психических процессов и свидетельствующее о наличии какойто внутренней силы (сопротивления), которая способна сдерживать психические действия, вклю чая действия по осознанию отстраненного от сознания материала. Согласно Фрейду, вытесненное бессознательное представляет собой такую часть психики человека, которая содержит в себе забытые восприятия и патогенные пере живания, являющиеся источником невротических заболеваний. В вытесненном бес сознательном находится и все то, что может проявляться не только в качестве невро тического симптома, но и в форме сновидения или ошибочного действия.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
99
В статье «Некоторые замечания относительно понятия бессознательного в психо анализе» (1912) Фрейд писал, что в наиболее наглядной форме вытесненное бес сознательное дает знать о себе в сновидении. В течение ночи вереница мыслей, вызванных к жизни дневной духовной деятельностью человека, находит связь с какимилибо бессознательными желаниями, которые имеются у сновидца с ран него детства, но которые обычно вытеснены и исключены из его сознательного су щества. Эти мысли могут стать снова деятельными и всплыть в сознании в образе сновидения, о скрытом смысле которого он, как правило, ничего не знает и, следо вательно, не догадывается о содержании того, что находится в вытесненном бессо знательном. В работе «Я и Оно» (1923), в которой был изложен структурный подход к рас смотрению психики человека, Фрейд отметил, что вытесненное является типич ным примером бессознательного. Одновременно он подчеркнул, что психоанали тическое понятие бессознательного вытекает непосредственно из учения о вытеснении и что в строгом смысле слова термин «бессознательное» применяется только к вы тесненному динамическому бессознательному. В процессе аналитической работы, опирающейся на топическое (пространствен ное) и динамическое представление о психике человека, обнаружилось, что прове денное различие между предсознательным и вытесненным бессознательным ока залось недостаточным и практически неудовлетворительным. Выяснилось, что связанное с сознанием Я, с одной стороны, организует вытеснение, благодаря чему часть психики становится насыщенной материалом вытесненного бессознательно го, а с другой стороны, оказывает сопротивление попыткам приблизиться к вытес ненному при аналитической терапии. Так как сопротивление, о котором пациент ничего не знает, исходит из его Я и принадлежит ему, то, следовательно, в самом Я существует нечто бессознательное, которое проявляется подобно вытесненному, но не является таковым. Как заметил Фрейд позднее в своей работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938), верно, что все вытесненное бес сознательно, но неверно, что все принадлежащее Я сознательно. Отсюда возникла необходимость в структурном понимании психики человека, в признании, наряду с предсознательным и вытесненным бессознательным, такого бессознательного в Я, которое было названо Фрейдом СверхЯ. При этом он стал исходить из того, что вытесненное бессознательное сливается с Оно, но представляет только часть его. Благодаря сопротивлению вытеснения это вытесненное бессознательное обо соблено только от Я. С помощью Оно ему открывается возможность соединиться с Я. Выделение в структуре психики бессознательного СверхЯ вызвало необходи мость рассмотреть соотношение между ним и вытесненным бессознательным. Предприняв попытку подобного рода, Фрейд высказал мысль, согласно которой СверхЯ имеет как бы двойное лицо Идеала Я: одно олицетворяет собой должен ствование («ты должен быть, как отец»); другое — запрет («ты не имеешь права делать все, что делает отец, так как только он имеет право на многое»). Исходящий из СверхЯ запрет связан с вытеснением эдипова комплекса. Причем, с точки зре ния Фрейда, примечательно, что само возникновение СверхЯ в психике человека обусловлено вытеснением, наличием вытесненного бессознательного. Чем сильнее был эдипов комплекс на определенной стадии психосексуального развития ребенка,
100
Часть 1. Введение в психоанализ
чем быстрее под влиянием воспитания произошло его вытеснение, тем строже впоследствии оказывается СверхЯ, которое властвует над Я в виде совести, бес сознательного чувства вины. По мере становления и развития психоанализа Фрейд вносил различные уточ нения в понимание вытеснения. На подступах к психоанализу он предпочитал го ворить скорее о защите, нежели о вытеснении, что нашло свое отражение, в част ности, в его статье «Защитные невропсихозы» (1894). В дальнейшем он сместил акцент исследования в плоскость выдвижения теории вытеснения, в соответствии с которой:
вытесненное остается дееспособным; можно ожидать возвращения вытесненного, особенно в том случае, если к вытесненному впечатлению присоединяются эротические чувства человека; за первым актом вытеснения следует длительный процесс, когда борьба про тив влечения находит свое продолжение в борьбе с симптомом; при терапев тическом вмешательстве появляется сопротивление, действующее в защи ту вытеснения.
Так, в статье «Вытеснение» (1915) З. Фрейд выдвинул идею о «первичном вы теснении», «вытеснении в последействии» («проталкивание вслед», «послевытес нение») и «возвращении вытесненного» в форме невротических симптомов, сно видений, ошибочных действий. Позднее основатель психоанализа вновь возвратился к понятию «защита» с це лью установления соотношений между защитными механизмами и вытеснением. В частности, в работе «Торможение, симптом и страх» (1926) он подчеркнул, что имеются все основания для того, чтобы снова воспользоваться старым понятием «защита» и включить в него вытеснение как один специальный случай (в русско язычных изданиях этой работы, переведенной под названием «Страх», вместо по нятия «защита» использован термин «отражение»). Наряду с этим уточнением он выделил пять видов сопротивления (три, исходящих из Я, одно — из Оно, и одно — из СверхЯ), среди которых «сопротивление вытеснения» относилось к одному из видов сопротивлений Я. В последних своих работах, например в «Конечном и бесконечном анализе» (1937), Фрейд еще раз обратил внимание на проблему вытеснения и отметил, что все вытеснения происходят в раннем детстве, являя собой примитивные за щитные меры незрелого, слабого Я. В последующие периоды развития челове ка новые вытеснения не возникают, а сохраняются старые, к услугам которых и прибегает Я, стремящееся совладать со своими влечениями. Новые конфлик ты разрешаются посредством «послевытеснения». Подлинным же достижени ем аналитической терапии служит последующая корректировка первоначаль ного процесса вытеснения. Другое дело, что, как замечал Фрейд, терапевтическое намерение заменить предшествующие вытеснения, приведшие к возникнове нию невроза пациента, осуществляется не всегда в полном объеме надежными силами Я. Высказанная Фрейдом в работе «Торможение, симптом и страх» мысль, что вытеснение представляет собой один из видов защиты, послужила толчком
Глава 3. Основные понятия психоанализа
101
Имена Анна Фрейд (1895–1982) — дочь и последовательница З. Фрейда, основатель детского психоанализа. Получила педагогическое образование, работала учительницей. В 1918–1921 годах прошла анализ у своего отца. С 1918 го да принимала участие в заседаниях Венского психоана литического общества и в международных конгрессах. В 1923 году открыла собственную психоаналитическую практику, в 1924 году возглавила Венский психоаналити ческий институт, в 1926 году стала секретарем Междуна родного психоаналитического общества. В 1938 году вме сте с отцом эмигрировала в Англию, где через год открыла детский военный приютясли. С 1944го по 1947 год изби ралась Генеральным секретарем Международной психо аналитической ассоциации. Открыла курсы подготовки детских психоаналитиков и в 1952 году стала директором клиники детской терапии в Хемпстеде. Почетный доктор Гарвардского и Колумбийского университетов. В 1973 го ду избрана почетным президентом Международной психоаналитической ассоциации. Ав тор книг «Введение в технику детского психоанализа» (1927), «Я и механизмы защиты» (1936), «Норма и патология детства» (1965). Работала над изданием собрания сочинений З. Фрейда, которое вышло в Лондоне в 1942–1945 годах.
к раскрытию механизмов защиты Я со стороны других психоаналитиков. А. Фрейд опубликовала книгу «Я и механизмы защиты» (1936), в которой наряду с вытес нением выделила еще девять механизмов защиты, включая регрессию, проекцию, интроекцию и другие. Последующие психоаналитики стали уделять особое внима ние механизмам защиты. Фрейд же в работе «Конечный и бесконечный анализ» подчеркнул: у него никогда не было сомнений в том, что «вытеснение — не един ственный метод, которым располагает Я в своих целях», но оно является чемто «совершенно особенным, более резко отличающимся от остальных механизмов, чем те различаются между собой». Суть же аналитической терапии остается неиз менной, так как терапевтический эффект, по словам Фрейда, связан с осознанием вытесненного в Оно (бессознательное), причем вытесненное понимается в самом широком смысле. При рассмотрении психоаналитического понимания вытеснения необходимо иметь в виду, что трактовка его Фрейдом уточнялась по мере того, как происходи ло развитие психоанализа. Это касалось не только соотношения между защитой и вытеснением, но и движущих сил, приводящих в движение процесс вытеснения. После того как основатель психоанализа осуществил структурное деление психи ки на Оно, Я и СверхЯ, перед ним встал вопрос о том, с какой психической инстан цией следует соотносить вытеснение. Отвечая на этот вопрос, он пришел к выво ду, что вытеснение является делом СверхЯ, которое либо проводит вытеснение самостоятельно, либо «дает задание» на вытеснение послушному Я. Данный вы вод был сделан им в «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933), в котором содержались различные дополнения к предшествующим его взглядам, включая понимание сновидений, страха, составных частей психики.
102
Часть 1. Введение в психоанализ
В конечном счете в психоанализе придается важное значение вытесненному бессознательному, природа, условия и силы образования которого являются пред метом как исследовательской деятельности, так и терапевтической практики. Не случайно анализ сновидений, ошибочных действий и невротических симпто мов средствами психоанализа выявил существенную роль вытесненного бессозна тельного в образовании этих явлений.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Теория вытеснения является как краеугольным камнем, на котором зиждется здание психоанализа, так и важнейшей частью последнего». «Все вытесненное бессознательно, но мы не можем утверждать в от ношении всего бессознательного, что оно вытеснено». «“Вытесненное” — динамическое слово, которое принимает в расчет игру психических сил и свидетельствует, что есть стремление проявить все психические воздействия, среди них и стремление стать осознан ным, но есть и противоположная сила, сопротивление, способное сдер жать часть подобных психических действий, среди них и действие по осознанию. Признаком вытесненного остается то, что, несмотря на свою мощь, оно не способно стать осознанным». «Мы признаем за культурой и высоким воспитанием большое влия ние на развитие вытеснения и предполагаем, что при этом меняется психическая организация, что может привноситься и унаследованной предрасположенностью. Вследствие таких перемен обычно восприни маемое как приятное теперь кажется неприятным и отвергается изо всех психических сил. В результате вытесняющей деятельности куль туры утрачиваются первичные, но ныне отвергнутые внутренней цен зурой возможности наслаждения».
Фиксация и регрессия Фиксация — сохраняющаяся привязанность человека к определенным объектам и целям, фазам и стадиям развития, образам и фантазиям, способам поведения и удовлетворения, отношениям и конфликтам. В психоанализе понятие фиксации относится к описанию бессознательных про цессов, происходящих на различных стадиях психосексуального развития ребен ка. Они связаны с закреплением либидо на определенном сексуальном объекте или сексуальной цели, а также с регрессией, сосредоточением внимания на травме, пси хическими задержками и нарушениями, вытеснением патогенного материала из сознания человека. Размышления о природе и специфике фиксации содержались во многих иссле дованиях Фрейда, начиная от первых его трудов и кончая работами более позднего периода жизни, в которых психоаналитические идеи и теории претерпели измене ние. Так, в «Толковании сновидений» (1900) при рассмотрении психического аппа рата основоположник психоанализа исходил из того, что в различных психических
Глава 3. Основные понятия психоанализа
103
системах одно и то же раздражение может иметь то или иное фиксирование. Если одна система включает в себя фиксацию ассоциации по одновременности, то в другой системе тот же самый материал может быть расположен по иным видам совпадения. В контексте осмысления работы сновидения он провел различие меж ду фикцией и регрессией. В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) Фрейд рассмотрел во просы о фиксации предварительных сексуальных целей, задержках на промежу точной сексуальной цели подчеркнутого сексуального разглядывания, фиксации либидо на лицах своего пола. Уделив особое внимание условиям возникновения сексуальных перверсий, он высказал ряд соображений о возможной привязанно сти человека к определенным стадиям психосексуального развития и отдельным чертам сексуального объекта. В частности, им было подчеркнуто, что перверсии объясняются не только фиксацией инфантильных наклонностей, но и регрессией к ним вследствие преграждения других путей сексуального влечения. Кроме того, Фрейд особо выделил такой психический феномен, как «повышенная цепкость», под которым он понимал способность к фиксации ранних впечатлений сексуаль ной жизни, характерную не только для перверсных лиц, но и для невротиков. И наконец, он развил ранее высказанную им в середине 90х годов ХIХ века идею, что случайные детские переживания, связанные с влиянием на сексуальность (на пример, соблазнение со стороны других детей и взрослых), дают такой материал, который может зафиксироваться и повлечь за собой стойкие психические нару шения. Представление Фрейда о фиксации на травме как источнике невроза возникло на начальной стадии становления психоанализа. В дальнейшем он расширил по нятие фиксации, соотнеся его с сексуальными объектами и целями, стадиями пси хосексуального развития и человеческой деятельностью в целом. Вместе с тем во многих его работах, написанных в разные периоды жизни, фиксация на травме сохраняла свое патогенное значение. В работе «О психоанализе» (1910) Фрейд отметил, что фиксация душевной жизни — характерная черта невроза, и что благодаря аффективной привязанно сти к прежним болезненным переживаниям невротики не могут отделаться от прошлого и ради него оставляют без внимания настоящее. В «Лекциях по введе нию в психоанализ» (1916–1917) он дал наглядную иллюстрацию причин возник новения невротических заболеваний. В этой работе Фрейд продемонстрировал, как и каким образом пациенты оказываются фиксированы на какомто опреде ленном отрезке своего прошлого и не могут освободиться от него, в результате чего настоящее и будущее остаются им чуждыми. В работе «По ту сторону прин ципа удовольствия» (1920) он вновь подчеркнул, что больной «фиксирован пси хически» на травме и что такого рода фиксация на переживаниях, вызвавших болезнь, часто наблюдается при истерии. При этом основатель психоанализа со отнес фиксацию с навязчивым повторением, свойственным всем живым организ мам. В книге «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) он не толь ко рассматривал невроз через призму фиксации и навязчивого повторения, но и подчеркивал, что отрицательные реакции невротика представляют собой та кую же фиксацию на травме, как и их антиподы, то есть положительные реакции.
104
Часть 1. Введение в психоанализ
Только в этом случае речь идет не о стремлении к навязчивому повторению, а о пре следовании противоположной цели, чтобы не было никаких воспоминаний и по вторений забытой травмы. В «Лекциях по введению в психоанализ» Фрейд высказал мысль, послужившую толчком для дальнейшего развития психоаналитических представлений как о фик сации, так и о неврозе. Эта мысль сводилась к тому, что явление фиксации на опре деленной стадии прошлого выходит за рамки невроза и может не совпадать с ним. В качестве примера аффективной фиксации на чемто можно взять такое состоя ние человека, как печаль. Она приводит к полному отходу и от настоящего, и от буду щего. Но печаль, как замечал Фрейд, отличается от невроза. Другое дело, что суще ствуют неврозы, которые представляют собой патологическую форму печали. С точки зрения Фрейда, ведущая к возникновению невроза фиксация есть не что иное, как остановка частного влечения на ранней ступени психосексуального развития человека. Чем прочнее какаялибо фиксация на пути развития, тем боль ше вероятность того, что человек может регрессировать до этой фиксации. В ис следовательском плане это ведет к предположению, что фиксация и регрессия не совсем независимы друг от друга. В терапевтической деятельности важно не упус кать из виду такое отношение между фиксацией и регрессией, при котором неспо собность к сопротивлению внешним препятствиям и соответствующая регрессия зависят от степени прочности фиксации на пути психосексуального развития па циента. В целом, фиксация либидо является, по мнению Фрейда, мощным факто ром психического заболевания. Однако в этиологии неврозов фиксация либидо представляет собой предполагающий, внутренний фактор. Но он становится пато логическим только тогда, когда к нему добавляется вынужденный отказ от удов летворения влечения, выступающий в виде случайного, внешнего фактора. Кроме того, важно учитывать, как Я относится к прочной фиксации своего либидо на ка който ступени его развития. Если оно относится к нему отрицательно, то возни кает внутрипсихический конфликт, и Я прибегает к вытеснению там, где у либидо наблюдается фиксация. Таким образом, психоаналитическое понимание причин возникновения невро зов включает в себя представление о фиксации и сводится к следующему:
сначала имеет место вынужденный отказ от влечения; затем происходит фиксация либидо, теснящая влечение в определенном направлении; и наконец, наблюдается склонность к психическому конфликту в результа те развития Я, которое отвергает такое проявление либидо.
Фиксация тесно связана с регрессией, которая представляет собой в общем пла не возвращение от более высокой ступени развития к более низкой, в психоанали тическом смысле — возвращение к ранее пройденным этапам психосексуального развития, к первоначальным примитивным способам мышления и поведения. Интерес к проблеме регрессии проявился у Фрейда в связи с рассмотрением природы и специфики сновидений. В работе «Толкование сновидений» образование сновидения соотносилось им с процессом регрессии внутри предполагаемого пси хического аппарата, когда все соотношения мыслей исчезают или находят смутное
Глава 3. Основные понятия психоанализа
105
выражение, а представления превращаются обратно в чувственные образы, на ос нове которых они ранее сформировались. В понимании Фрейда в бодрственном состоянии возбуждения и раздражения они ориентированы на последовательное прохождение систем бессознательного, предсознательного и сознания. Во время же сна они протекают обратным путем, устремляются к актам восприятия. Тем самым регрессивным путем сохраняется образец примитивной и отвергнутой ввиду ее нецелесообразности работы психического аппарата. В «Толковании сновидений» Фрейд обратил внимание также на то, что регрессия свойственна не только сновидению, но и нормальному мышлению. Например, когда намеренное воспоминание соответствует обратному ходу от какоголибо сложного акта представления к более простому материалу восприятия. Различные видения пси хически нормальных людей тоже соответствуют регрессиям, не говоря уже о галлю цинациях при истерии и паранойе, которые действительно являются регрессиями и представляют собой мысли, превратившиеся в образы. В этом смысле Фрейд разли чал регрессию нормальной душевной жизни и патологические случаи регрессии. Впоследствии он неоднократно обращался к осмыслению феномена регрессии. В одном из дополнений к переизданию «Толкования сновидений» в 1914 году Фрейд выделил три вида регрессии:
топическую, связанную с функционированием психического аппарата со свой ственными ему системами бессознательного, предсознательного и сознания; временную, включающую в себя регрессии по отношению к либидозным объектам и стадиям психосексуального развития; формальную, соотнесенную с заменой обычных, развитых форм и способов образного представления и мышления более примитивными, древними.
По мере углубления психоаналитических представлений о психосексуальном развитии человека и этиологии невротических заболеваний Фрейд стал уделять все большее внимание процессам регрессии. В «Лекциях по введению в психо анализ» (1916–1917) он выделил два вида регрессии: возвращение к первым либи дозным объектам нарциссического характера и возвращение общей сексуальной организации на более ранние ступени развития. Оба вида регрессии восприни мались им как типичные, характерные и играющие значительную роль в неврозах перенесения. Рассматривая регрессию с точки зрения возвращения сексуальной организации на ранние ступени развития, Фрейд предостерегал аналитиков против того, чтобы они не путали регрессию и вытеснение. В общем плане, то есть в смысле возвраще ния на более раннюю, глубинную ступень развития психического акта, регрессия и вытеснение являются аналогичными друг другу процессами, которым он дал название топических. Но если понятия «регрессия» и «вытеснение» используют ся в специальном (психоаналитическом) значении, то следует иметь в виду, что между ними имеется принципиальная разница, суть которой можно свести к сле дующему: регрессия — чисто описательное понятие, вытеснение — топически динамическое; регрессия не является всецело психическим процессом, значитель ную роль в нем играет органический фактор, в то время как вытеснение — сугубо психический процесс, не имеющий «никакого отношения к сексуальности».
106
Часть 1. Введение в психоанализ
Подобные представления Фрейда о различии между регрессией и вытеснени ем носили не только теоретический характер, но и имели практическую направлен ность, связанную с пониманием этиологии неврозов и лечением невротических заболеваний. В частности он исходил из того, что при истерии чаще всего наблю дается регрессия либидо к первичным инцестуозным объектам, но нет регрессии на более раннюю ступень сексуальной организации и, следовательно, при изуче нии истерии значение регрессии становится ясным позднее, чем роль вытеснения в этом заболевании. При неврозе навязчивых состояний, напротив, наряду с вытес нением регрессия либидо на раннюю стадию садистскооральной организации яв ляется решающим фактором симптомообразования. В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) З. Фрейд дал метапсихоло гическое объяснение регрессии. В соответствии с ним определяющую роль в ее образовании играют расщепленные, разъединенные влечения и выделенные эро тические компоненты, с начальной фазы своего развития присоединяющиеся к деструктивным влечениям садистской фазы. В этой же работе он рассмотрел ре грессию в качестве одного из защитных механизмов Я. Фрейдовское понимание регрессии вызвало необходимость в дальнейшем изу чении этого явления. Наряду с концептуальными разработками, лежащими в рус ле классического психоанализа, отдельными исследователями высказывались и такие соображения, которые свидетельствовали о пересмотре традиционно психоаналитического взгляда на феномен регрессии. Так, К. Г. Юнг поставил во прос о признании телеологического значения регрессии. Он считал, что возврат к инфантильному уровню — это не только регрессия, но и возможность нахожде ния нового жизненного плана. То есть регрессия, по существу, есть также основ ное условие для творческого акта. В современной психоаналитической литературе проблема регрессии обсужда ется с точки зрения причин ее возникновения, этапов развития, глубины проявле ния, объекта и субъекта цели, результатов работы, целесообразности сдерживания или активизации в процессе аналитической терапии. Наряду с негативным значе нием регрессии, ведущей к симптомообразованию, рассматриваются и ее позитив ные значения в качестве побуждения к восстановлению нарушенного равновесия, промежуточного состояния к осуществлению адаптивной переориентации. В цен тре внимания аналитиков оказывается также регрессия как механизм защиты Я, «плохая» регрессия как состояние дезинтеграции и «хорошая» регрессия как про грессивный процесс, необходимый для жизнедеятельности человека.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд: З. Фрейд: З. Фрейд:
«Фиксация душевной жизни на патогенных травмах представляет со бой одну из важнейших характерных черт невроза». «Всякий невроз имеет в себе такую фиксацию, но не всякая фиксация приводит к неврозу, совпадает с ним или встает на его пути». «Регрессия является, безусловно, одной из важнейших психологиче ских особенностей процесса сновидения». «Регрессия либидо без вытеснения никогда не привела бы к неврозу, а вылилась бы в извращение».
Глава 3. Основные понятия психоанализа
107
Либидо Либидо (от лат. libido — «вожделение», «желание», «стремление») — понятие, ис пользуемое для обозначения психической энергии, дающей толчок к разнообраз ным проявлениям сексуальности, направленной на различные объекты и дающей о себе знать при протекании психических процессов и образовании структур ин дивидуальноличностного и социокультурного порядка. Понятие «либидо» было использовано Цицероном, по словам которого, libido (или необузданное желание) противно разуму и может быть встречено у всех глуп цов. В научную литературу оно было введено во второй половине ХIХ века в рабо тах М. Бенедикта «Электротерапия» (1868), А. Молля «Исследование сексуально го либидо» (1898) для обозначения сексуального влечения, полового инстинкта. В начале ХХ века термин «либидо» получил широкое распространение в рамках психоанализа для описания разнообразных проявлений сексуальности. Фрейд использовал понятие «либидо» до того, как возник психоанализ. Если термин «психоанализ» был введен им в научный оборот в 1896 году, то его пер вое использование понятия «либидо» относится к середине 1894 года. Оно нахо дит свое отражение в работе «Проект научной психологии», которая по частям по сылалась его берлинскому врачу В. Флиссу и которая не была опубликована при жизни Фрейда. Проводя различие между неврозом страха и меланхолией, он пи сал о том, что для первого феномена характерно накопление физического сексуаль ного напряжения, в то время как для второго — накопление психического сексу ального напряжения. Внешний источник возбуждения вызывает в психике такое изменение, которое, возрастая, превращается в психическое возбуждение. До стигнув определенного количества, физическое сексуальное напряжение порож дает психическое либидо, которое затем ведет к коитусу. Невроз страха характе ризуется дефицитом сексуального аффекта, психического либидо. Несколько месяцев спустя, в конце 1894 года, Фрейд писал, что пациент, кото рый объясняет свое нежелание есть отсутствием аппетита, на самом деле имеет дру гую причину, так как утрата аппетита в сексуальных терминах есть не что иное, как потеря либидо. В этом отношении, как он полагал, меланхолия представляет собой траур по утраченному либидо. Более двух десятилетий спустя эти идеи нашли свое дальнейшее отражение в его работе «Скорбь и меланхолия» (1917), где было под черкнуто, что при меланхолии завязывается множество поединков за объект, в кото рых ненависть и любовь противостоят друг другу. Первая — чтобы освободить ли бидо от объекта, вторая — чтобы под натиском сохранить позицию либидо. В письмах В. Флиссу в 1897 году содержатся размышления Фрейда об инфан тильной сексуальности, в соответствии с которыми отсрочка реализации либидо в раннем возрасте может вести к подавлению и неврозам. Впоследствии эти раз мышления получили свое дальнейшее развитие в работе «Три очерка по теории сексу альности» (1905), в которой при рассмотрении стадий психосексуального развития ребенка он соотносил либидо с сексуальным желанием человека по аналогии с голо дом, соответствующим пищевому инстинкту. В последующих переизданиях данной работы Фрейд выдвинул психоаналитическую теорию либидо. В соответствии с ней под либидо понималась способная к количественному изменению сила, которая мо жет измерять все процессы и превращения в области сексуального возбуждения.
108
Часть 1. Введение в психоанализ
Для Фрейда либидо — это прежде всего особый вид энергии, отличающийся от энергии, положенной в основу душевных процессов. Ее специфика в том, что ли бидо имеет особое происхождение, связанное с сексуальным возбуждением, и об ладает характером психически выраженного количества энергии. Исходя из тако го понимания либидозной энергии, Фрейд считал, что ее увеличение или уменьшение, распределение или сдвиг должны и могут объяснить наблюдаемые психосексуаль ные феномены. Если либидо находит свое психическое применение, чтобы всту пить в связь с сексуальными объектами, то в этом случае можно видеть, как оно фиксируется на объектах, переходит от одного объекта к другому и направляет сек суальную деятельность человека, ведущую к удовлетворению, то есть частичному и временному ослаблению, затуханию либидозной энергии. В работе «О нарциссизме» (1914) теория либидо получила у Фрейда дальней шее развитие: он различил объектлибидо, Ялибидо и нарциссическое либидо. Это было связано с тремя обстоятельствами: более тщательной, чем ранее, проработ кой вопроса об отношении человека к собственному телу как сексуальному объек ту; терапевтической деятельностью, в процессе которой психоаналитик сталкивал ся с нарциссическим поведением больных, чей нарциссизм являлся не перверсией, а либидозным дополнением к эгоизму инстинкта самосохранения; наблюдениями над жизнью примитивных народов и детей. Последнее позволило сделать предпо ложение, что первоначально либидо концентрируется на собственном Я (первич ный нарциссизм), впоследствии часть либидо переносится на объекты (объектли бидо), но этот перенос может быть не окончательным, в результате чего либидо может снова обратиться внутрь (вторичный нарциссизм). Говоря о различных видах психической энергии, Фрейд полагал, что в состоя нии нарциссизма оба вида энергии слиты воедино и грубый анализ не в силах их различить. В ранних работах основоположника психоанализа как раз и осуществ лялось деление влечений на сексуальные и влечения Я. Под либидо же понималась сексуальная энергия, в виде которой сексуальное влечение стремится к своей реа лизации и в конечном счете оставляет неизгладимый след в жизни человека. Представленная в работе «О нарциссизме» теория либидо Фрейда была своего рода ответом на те новации, которые внес К. Г. Юнг в психоаналитическое пони мание либидо, что нашло свое отражение в его книге «Либидо, его метаморфозы и символы» (1912). Произошедший в 1913 году окончательный разрыв между ними был обусловлен рядом обстоятельств, среди которых важное место занима ло расхождение во взглядах на либидо. Если в первой части «Либидо, его мета морфозы и символы» Юнг еще придерживался фрейдовского понимания либи до, высказав лишь отдельные соображения о возможности использования понятия либидо для объяснения того, что он назвал «неврозом инверсии», то во второй ча сти данной работы он уже недвусмысленно писал не только о необходимости пе ренесения фрейдовской теории либидо в психотическую область, но и о расширен ной трактовке либидо как такового. Ознакомившись с первой частью материала, позднее вошедшего в публикацию «Либидо, его метаморфозы и символы», Фрейд в одном из писем Юнгу конца 1911 года заметил, что юнговские размышления о либидо показались ему интерес ными. В то же время он высказал опасения по поводу возможных недоразумений
Глава 3. Основные понятия психоанализа
109
в связи с расширенной трактовкой либидо. Он подчеркнул, что для него либидо не идентично любому желанию и что, согласно его гипотезе, существуют только два влечения (сексуальное и влечение Я) и только энергия полового влечения может называться либидо. Фрейд был озабочен тем, что Юнг может надолго исчезнуть, по его словам, «в клубах религиознолибидозного тумана». Предчувствуя негатив ное отношение к его новациям, швейцарский психиатр не послал основателю психо анализа рукописный вариант второй части своей работы. Между тем в ней он вме сто «описательнопсихологического» или «актуальнополового» понятия либидо предлагал «генетическое» определение, в соответствии с которым термин «либи до» стал обозначать выходящую за пределы сексуальности психическую энергию вообще. Юнговское понимание либидо означало фактически десексуализацию, поскольку в расширенной трактовке либидо охватывало, помимо сексуальности, другие формы «душевной энергии». Поэтому нет ничего удивительного, что, про читав книгу Юнга о либидо, Фрейд в очередном письме ответил ему, что эта рабо та очень понравилась в частностях, но не понравилась в целом. С точки зрения Юнга, либидо представляет собой не столько сексуальность, сколько психическую, душевную энергию как таковую, проявляющуюся в жизнен ном процессе и субъективно воспринимаемую человеком в качестве бессознатель ного стремления или желания. Поскольку либидо претерпевает сложную транс формацию, принимая разнообразные символические формы, то расшифровка и толкование либидозной символики признается в качестве одной из существенных задач аналитической психологии, выдвинутой Юнгом в противовес классическо му психоанализу Фрейда. В работе «Либидо, его метаморфозы и символы» Юнг утверждал, что фрейдов ская теория либидо оказалась несостоятельной применительно к больным, стра дающим шизофренией. Именно поэтому ему, Юнгу, пришлось прибегнуть к рас ширенному понятию либидо, тем более что, по его мнению, при анализе случая Шребера, осуществленном Фрейдом в работе «Психоаналитические заметки об одном автобиографически описанном случае паранойи» (1911), основатель психо анализа сам отказался от сексуального значения либидо и отождествил его с пси хическим интересом вообще. Подобное утверждение вызвало резкую критику со стороны Ш. Ференци, который попытался защитить фрейдовскую теорию либи до. В свою очередь, полемизируя по этому поводу со швейцарским психиатром, Фрейд в своей работе «О нарциссизме» заметил, что утверждение Юнга слишком поспешно, приводимые им доказательства недостаточны, он никогда и нигде не заявлял о таком отказе от теории либидо. Полемика между Юнгом и Фрейдом в связи с пониманием либидо привела к тому, что долгое время основатель психоанализа не признавал расширенного толкования этого понятия. Правда, выступая против различного рода обвинений его в пансексуализме, он подчеркивал, что в психоанализе действительно имеет место расширенная трактовка сексуальности, если понимать под этим исследова ние детской сексуальности и так называемых перверсий (сексуальных извраще ний). Но только в 20е годы он стал использовать более благозвучное понятие «Эрос». При этом он неизменно подчеркивал, что расширенная сексуальность пси хоанализа близка к Эросу «божественного» Платона.
110
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Шандор Ференци (1873–1933) — венгерский психоанали тик. С 1890го по 1896 год изучал медицину в Вене. С 1897 го да работал в Будапеште: вначале ассистентом врача в отде лении проституток госпиталя Святого Роха, затем — помощ ником врача в неврологопсихиатрическом отделении при приюте Святой Елизаветы, руководителем неврологи ческой амбулатории при клинической больнице, главным специалистом по неврологии в судебной палате. Позна комившись с психоаналитическими идеями в Цюрихской психиатрической школе, установил контакты с Фрейдом. Основатель психоанализа предложил ему сделать до клад на Международной психоаналитической встрече в 1908 году и пригласил его провести с ним летние кани кулы. В 1909 году вместе с Юнгом сопровождал Фрейда в поездке по США. Выступил инициатором создания Между народного психоаналитического объединения. В 1913 году основал Венгерское психоаналитическое общество и был его президентом до своей кончины. В 1914 и 1916 годах провел в Вене по три недели, проходя у Фрейда анализ. В 1919 году стал профессором кафедры психоанализа в Будапештском университете. В 1926–1927 годах по приглашению НьюЙоркской школы новых социальных исследований в течение восьми меся цев читал лекции в США и работал с группой американских аналитиков. В 20е годы развивал «активную технику» психоанализа и «технику изнеживания», которые не были поддержаны Фрейдом. Автор ряда публикаций, включая «Психоанализ и педагогика» (1908), «Теория гени тальности» (1929) и других, а также соавтор таких работ, как «О психоанализе умственного расстройства при параличе» (1922, совместно с Ш. Холлосом), «Цели развития психоанали за. К вопросу о взаимодействии теории и практики» (1924, совместно с О. Ранком).
В целом, на начальном этапе становления и развития психоанализа термин «ли бидо» использовался Фрейдом при объяснении как причин возникновения психи ческих расстройств, неврозов, так и хода психического развития нормального чело века, его научной и художественной деятельности (сублимация). В более поздний период, в работах 20–30х годов психоаналитические представления о либидо ста ли составной частью его учения о влечении к жизни (Эрос) и влечении к смерти.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы выработали понятие о либидо как о меняющейся количественно силе, которая может измерять все процессы и превращения в области сексуального возбуждения. Либидо как вид энергии мы отличаем от энергии, которую следует положить вообще в основу душевных про цессов, в плане ее особого происхождения, приписывая этим ей так же особый качественный характер». «“Либидо” есть термин из области учения об аффективности. Мы на зываем так энергию тех первичных позывов, которые имеют дело со всем тем, что можно обобщить понятием любовь. Мы представляем себе эту энергию как количественную величину — хотя в настоящее время еще неизмеримую». «С наступлением привязанности к объектам появляется возможность отделить сексуальную энергию в виде либидо от энергии влечений Я».
Глава 3. Основные понятия психоанализа
З. Фрейд:
К. Г. Юнг:
111
«В своем происхождении, действии и отношении к половой любви “Эрос” Платона совершенно конгруэнтен нашему пониманию любов ной силы психоаналитического либидо». «Лишь благодаря этому генетическому понятию либидо, которое во все стороны выходит за пределы актуальнополового, за пределы сек суальности, взятой под описательнопсихологическим углом зрения, становится возможным перенести фрейдовскую теорию либидо в об ласть психотическую».
Сублимация Сублимация (от лат. sublimo — «возвышаю») — переключение энергии с социаль но и культурно неприемлемых (низших, низменных) целей и объектов на социаль но и культурно приемлемые (высшие, возвышенные). Идея сублимации находила отражение в произведениях писателей ХVIII века Штиллинга и Новалиса, в работах философов ХIХ века Шопенгауэра и Ницше. В начале ХХ века понятие «сублимация» стало использоваться в психоаналити ческой литературе. Проблема сублимации обсуждалась в работах Фрейда. Он исходил из того, что в процессе своей деятельности человек руководствуется принципом удовольствия. В основе человеческой деятельности лежат сексуальные влечения, требующие сво его удовлетворения. Отказ от удовлетворения сексуальных влечений чреват та кими негативными последствиями, которые могут обернуться психическими рас стройствами. Однако вынужденный отказ не обязательно ведет к неврозу. Существуют иные пути, не ведущие к заболеванию. Так, среди процессов, защищающих человека от заболевания, имеется такой, который приобрел особое культурное значение. Этот процесс заключается в том, что сексуальное стремление отказывается от своего ча стичного удовлетворения и направляется на социальную цель. Фрейд назвал дан ный процесс сублимацией. В процессе сублимации социальные цели ставятся выше сексуальных, эгоистичес ких. Впрочем, как замечал Фрейд, сублимация является лишь специальным случаем присоединения сексуального стремления к другим, несексуальным. Это означает, что в процессе сублимации может освободиться только часть сексуальной энергии. Кро ме того, не все люди в равной степени обладают способностью к сублимации. Таким образом, под сублимацией Фрейд понимал способность менять перво начальную сексуальную цель на иную, несексуальную, но психологически ей близ кую. Суть сублимации — в отвлечении от сексуального. Это своего рода десексуа лизация. В процессе сублимации сексуальная энергия находит выход за пределы телесного удовлетворения. Переключение этой энергии на другие области деятель ности способствует повышению психической работоспособности человека. По этому поводу в работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) основатель психо анализа заметил, что благодаря такому отклонению сексуальных влечений от сек суальных целей и направлению их на новые цели освобождаются могучие компо ненты для всех видов культурной деятельности.
112
Часть 1. Введение в психоанализ
Фрейд исходил из того, что процесс сублимации начинается в сексуальный ла тентный период детства. Этот процесс может быть связан с реактивными движе ниями, создающими психические плотины для подавления неприятных чувств, например отвращения, стыда. В этом случае сублимирование сексуальных влече ний идет по пути реактивных образований. Однако сублимация и реактивные об разования — это два различных процесса. Сублимация возможна также посред ством других, более простых механизмов. В понимании Фрейда, сублимация оказывается источником научного познания, исследовательского интереса, художественного творчества. По его собственному выражению, вместо того, чтобы любить, люди исследуют и творят. Типичным при мером в этом отношении был, по мнению Фрейда, итальянский ученый и худож ник Леонардо да Винчи. Посвятив рассмотрению жизни и деятельности этого ве ликого человека специальную работу (1910), основатель психоанализа попытался показать, как благодаря процессу сублимации Леонардо да Винчи превращал страсть в жажду знания и художественного творения. Фрейд считал, что художественное дарование и продуктивность тесно связаны с сублимацией. Вместе с тем процессы сублимации характерны не только для твор ческих и одаренных людей. Наблюдения за повседневной жизнью людей показы вают, что большинству из них удается направить значительную часть свой сексу альной энергии на профессиональную деятельность. Само сексуальное влечение оказывает содействие этому процессу. Оно наделено, по мнению Фрейда, способ ностью к сублимации. Сексуальное влечение способно менять свою ближайшую цель на более высоко оцениваемую в обществе. В конечном счете, с точки зрения Фрейда, многие достижения культуры — ре зультат сублимации сексуальных влечений человека. Сквозь призму сублимации он рассматривал формирование религиозных культов и обрядов, развитие искусства и появление общественных институтов, возникновение науки и, наконец, самораз витие человечества. По словам Фрейда, сублимация влечений представляет собой выдающуюся черту культурного развития. Она делает возможными высшие формы человеческой деятельности и тем самым играет важную роль в культурной жизни. Представления Фрейда о сублимации получили как свое дальнейшее развитие, так и критическое переосмысление в работах ряда психоаналитиков. В частности, Х. Гартман считал, что нет никакой необходимости прибегать к понятию сублима ции в том случае, когда речь идет о проявлении несексуальных и неагрессивных форм поведения человека. По мнению К. Хорни, в классическом психоанализе нет четкого различия между сублимацией и сдерживанием влечения в направлении цели. В результате чего трудно сказать, является ли такая трансформация исполь зования нарциссической любви для формирования Яидеалов сублимацией или сдержанной в отношении цели формой любви к себе. С точки зрения Г. С. Саллива на, сублимация — более специфический процесс, чем тот, который предполагался в классическом психоанализе. То есть сублимация — это неосознаваемое замеще ние поведенческих проявлений, вызывающих переживание тревоги или всту пающих в противоречие с социально более приемлемой активностью, занимающей место первоначального поведения, изза которого возникли проблемы. Согласно его представлениям, проявления сублимации начинают возникать в период позднего
Глава 3. Основные понятия психоанализа
113
младенчества, становятся заметными в детстве и приобретают все более яркий характер в последующие периоды развития человека. Отталкиваясь от идей Фрейда, Г. Маркузе пересмотрел представления о связи между сублимацией и подлинно художественной деятельностью. Он выявил раз личия между сублимацией, вводящей репрессивные элементы в социально полез ные виды деятельности, и иными способами сублимации, признав возможность нерепрессивной сублимации. Он также выдвинул тезис о самосублимации сексу альности. Под самосублимацией им понималась способность сексуальности созда вать высоко цивилизованные человеческие отношения, свободные от репрессии, то есть подавления со стороны общества. По мнению Маркузе, благодаря само сублимации может быть создана новая рациональность удовлетворения желаний человека. Разумным станет то, что будет поддерживать порядок удовлетворения. Cловом, Эрос создаст новую форму разума. Самосублимация откроет новые гори зонты нерепрессивной цивилизации. Тем самым будет устранен непримиримый конфликт между сексуальностью и культурой. Тот конфликт, который представ лялся Фрейду извечным, роковым для человечества. Понятие «сублимация» широко используется в современной психоаналитиче ской литературе.
Изречения З. Фрейд:
«Наблюдение за повседневной жизнью людей показывает нам, что большинству удается направить очень значительную часть своей сексуальной движущей энергии на профессиональную дея тельность. Сексуальное влечение в особенно высокой степени пригодно для оказания такого содействия, потому что наделено способностью к сублимации, то есть способностью менять свою ближайшую цель на другие, при определенных обстоятельствах более высоко оцениваемые и несексуальные цели». З. Фрейд: «Художественное дарование и продуктивность тесно связаны с сублимацией». З. Фрейд: «Похоже, что сутью и тайной натуры Леонардо было то, что ему удалось, после того как в детстве его любознательность обслужи вала сексуальные интересы, сублимировать большую часть своего либидо в жажду исследования». Г. С. Салливан: «Если мы видим, что маленький ребенок, обнаружив испачканный (испражнениями. — В. Л.) палец, во всех или во многих случаях выбирает какуюнибудь игрушку и принимается ее сосать, то мож но с достаточной степенью уверенности утверждать, что имела ме сто “сублимация” посредством сосания игрушки, вместо того что бы засунуть столь специфично испачканный палец в рот. Когда нечто подобное происходит в период позднего младенчества, едва ли можно предполагать, что мы имеем дело с результатом мысли тельных усилий, затраченных младенцем, и именно по этой при чине данный пример кажется мне очень подходящим для иллюст рации той роли, которую играет в нашей жизни сублимация».
114
Часть 1. Введение в психоанализ
Г. Маркузе: «Подлинно художественная деятельность, повидимому, вырастает из нерепрессивной констелляции влечений и направлена на нерепрессив ные цели так, что термин сублимация, кажется, нуждается в значитель ной модификации для того, чтобы применить его к этому виду труда». Г. Маркузе: «Сексуальность сама стремится к собственной сублимации: либидо должно не просто вернуться к доцивилизованной и детской ступеням, но также преобразовать их искаженное содержание... Такая само сублимация предполагает исторический прогресс, который бы преодо лел институциональные пределы принципа производительности, бла годаря чему станет возможным регресс инстинктов».
Эдипов комплекс Эдипов комплекс — одно из основных понятий классического психоанализа, исполь зованное Фрейдом для обозначения амбивалентного, то есть двойственного, отно шения ребенка к своим родителям. Под эдиповым комплексом понимается про явление ребенком бессознательных влечений, сопровождающихся выражением чувств любви и ненависти к родителям. Впервые представления об эдиповом комплексе были выражены Фрейдом в 1897 году в одном из писем к берлинскому врачу В. Флиссу. На основе самоана лиза, включающего детские воспоминания, он выявил в себе ранние смешанные чувства любви к матери и ревности к отцу. При этом основатель психоанализа со отнес свои личные переживания с древнегреческим мифом, содержание которо го было отражено в древнегреческой трагедии Софокла «Царь Эдип». В трагедии Софокла повествовалось о несчастной судьбе Эдипа, который, не ведая того, убил своего отца Лая — царя Фив, потом женился на своей матери Иокасте, за тем, узнав от оракула о совершенных им непреднамеренных деяниях, ослепил себя. Почерпнутая из древнегреческого мифа тема отцеубийства и запрета на инцес туозную связь переросла у Фрейда в идею эдипова комплекса, присущего каждо му человеку. Согласно Фрейду, наши сновидения убеждают в том, что, вероятно, всем суждено направлять свое первое сексуальное чувство на мать и первое насиль ственное желание — на отца. Если идея двойственного отношения ребенка к своим родителям возникла у Фрейда в период его самоанализа (1897), то понятие эдипова комплекса было введено им в 1910 году. Он утверждал, что по своей природе данный комплекс оди наков для мальчиков и девочек. Для обозначения эдипова комплекса у девочек Юнг ввел понятие комплекса Электры. Это понятие было использовано им в 1913 году для характеристики чувств и переживаний девочки, связанных с ее влечением к отцу, стремлением за менить мать в ее отношениях с ним, а затем и желанием устранить мать, мешаю щую реализации детского желания. Название комплекса связано с древнегреческим мифом об Электре. Согласно этому мифу, Электра, дочь Агамемнона и Клитемнестры, способствовала убийству своей матери. Спасая своего брата Ореста от гибели, она помогла ему убить мать, повинную в смерти их отца.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
115
Из истории психоанализа В 1906 году в день пятидесятилетия Фрей да ученики и ближайшие друзья основате ля психоанализа подарили ему памятную медаль, выполненную скульптором Карлом Мариа Швердтнером. На одной стороне медали был изображен профиль великого учителя. На другой — Эдип, разгадываю щий загадку Сфинкс. Изображаемую сцену венчала погречески написанная строка из трагедии Софокла «Царь Эдип»: «И загадок разрешитель, и могущественный царь». Говорят, что когда при вручении ему памят ной медали Фрейд прочитал строку из тра гедии Софокла, то он побледнел и был силь но взволнован. Узнав, что идея надписи на медали принадлежала П. Федерну, он по ведал своим ученикам свою давнюю меч ту. По его собственному признанию, во время обучения в Венском университете он час то прогуливался во внутреннем дворике, разглядывая бюсты знаменитых профессоров, расположенных в галерее, обрамляющей дворик, и мечтал когданибудь в будущем уви деть свой бюст, на котором были бы начертаны именно те слова, которые он прочел на медальоне. Впоследствии мечта молодого Фрейда сбылась. В 1921 году скульптор Кенигсбергер соз дал бюст основателя психоанализа. На этом бюсте имелась соответствующая строка из драмы Софокла. 4 февраля 1955 года состоялась торжественная церемония по установке бюста Фрейда в галерее внутреннего дворика Венского университета. Подаренная Фрей ду памятная медаль имела глубокий смысл. Она олицетворяла собой то великое достиже ние основателя психоанализа, который, подобно Эдипу, сумел разгадать загадку Сфинкс. Согласно древнегреческой мифологии, всех проходящих мимо нее Сфинкс просила раз гадать одну загадку: кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером — на трех? Того, кто не мог дать правильный ответ, ждала печальная участь. Сфинкс безжалостно рас правлялась с ними. Долгое время никто не мог дать правильный ответ. Наконец нашелся один человек, который сделал это, — Эдип, сказавший, что речь идет о человеке. Именно человек в детстве ползает на четвереньках, в зрелом возрасте ходит на двух ногах, а в старости опирается на посох. Памятная медаль была своеобразным символом, запечатлевшим подвиг Фрейда, сумев шего понять, что представляет собой человек. Речь шла об эдиповом комплексе, который являлся для Фрейда важной отправной точкой для понимания человека, поскольку, соглас но его воззрениям, этот комплекс лежит в основе возникновения неврозов, религии, нрав ственности и культуры.
В отличие от Юнга Фрейд не использовал понятие «комплекс Электры», а предпочитал говорить об эдиповом комплексе. Он считал, что этот комплекс в равной степени присущ всем людям, независимо от их половой принадлежности. В этом смысле любовь к родителю противоположного пола и ненависть к роди телю своего пола у мальчиков и девочек аналогичны. Поэтому, когда в работах Фрейда говорится об эдипове комплексе, следует иметь в виду, что речь идет у него о таких отношениях между детьми, будь то мальчик или девочка, и ро дителями (или их заместителями), которые имеют место в детстве каждого че ловека.
116
Часть 1. Введение в психоанализ
Наблюдения за детьми и изучение воспоминаний взрослых о своем детстве подвели Фрейда к выводу о всеобщем, универсальном проявлении эдипова ком плекса. Мальчик эротически привязан к матери, хочет обладать ею и восприни мает отца как помеху ему в этом; девочка испытывает нежные чувства к отцу и потребность в устранении матери, чтобы занять ее место в отношениях с от цом. Представления об эдиповом комплексе содержались в следующих работах Фрейда: «Толкование сновидений» (1900), «О психоанализе» (1910), «Тотем и та бу» (1913), «Лекции по введению в психоанализ» (1916/17), «Массовая психоло гия и анализ человеческого Я» (1921), «Я и Оно» (1923), «Гибель Эдипова ком плекса» (1924), «Некоторые психические следствия анатомического различия между полами» (1925), «Сопротивление психоанализу» (1925), «Проблема дилетантско го анализа» (1926), «Очерк о психоанализе» (1940). В своем понимании эдипова комплекса Фрейд исходил из того, что бисексуаль ность (мужское и женское начала) человека приводит к такому положению, когда ребенок может занимать как активную, так и пассивную позицию. Сексуальное пред почтение родителя противоположного пола и ненависть к родителю того же пола составляют, с точки зрения Фрейда, позитивную форму эдипова комплекса. Любовь к родителю того же пола и стремление устранить из жизни родителя противополож ного пола характерны для негативной формы этого комплекса. В процессе психосек суального развития ребенка проявляются обе формы, образуя так называемый пол ный эдипов комплекс. Данный комплекс характеризуется двойственным отношением ребенка к сво им родителям. Он одновременно любит и ненавидит каждого из них, боготворит их и желает им смерти; хочет быть похожим на них и боится быть наказанным за свои бессознательные желания. Мальчик не только проявляет эротические чув ства к матери и стремится устранить отца, но и испытывает свойственные девоч ке нежность к отцу и враждебность к матери. Аналогичная картина наблюдается и у девочки: она не только имеет сексуальное влечение к отцу и ревностное чув ство к матери, но и враждебно настроена к отцу и испытывает сильную эмоцио нальную привязанность к матери. В представлении Фрейда, эдипов комплекс проявляется у детей в возрасте от 3 до 5 лет, и перед каждым ребенком встает жизненная задача, связанная с разви тием и преодолением этого комплекса. Разрушение и гибель эдипова комплекса в процессе психосексуального развития ребенка, характеризующегося переходом от фаллической (символизирующей значение пениса) фазы детской сексуальнос ти к ее латентному (скрытому) периоду, — нормальный путь развития человека. Считается нормой, если в конце этого раннего сексуального периода эдипов комп лекс преодолен, смягчен и переформирован, а результатом такого превращения бу дет возможность хороших успехов в последующей душевной жизни. Вытеснение же эдипова комплекса и сохранение его в бессознательном чревато невротизацией ре бенка, впоследствии сказывающейся на психических расстройствах взрослого. Бла гополучное преодоление этого комплекса, как правило, не осуществляется основа тельно, и тогда пубертатный период вызывает реанимацию комплекса, что может иметь плохие последствия.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
117
Фрейд считал, что, несмотря на универсальность эдипова комплекса, развитие и изживание его у мальчика и девочки проходят поразному. Угроза кастрации и страх мальчика перед возможностью наказания за инцестуозные влечения при водят к отвращению его от эдипова комплекса. Связанные с этим комплексом эро тические влечения мальчика десексуализируются и сублимируются, то есть пере ключаются на социально приемлемые цели. В случае идеального осуществления этого процесса эдипов комплекс разрушается и упраздняется. Стало быть, эдипов комплекс у мальчика погибает вследствие угрозы кастрации. Развитие и преодоление эдипова комплекса у девочки имеет иной характер. Обна ружив, что, в отличие от мальчика, она не имеет пениса, девочка воспринимает каст рацию как уже свершившийся факт. Это приводит к тому, что, в то время как эдипов комплекс мальчика погибает вследствие кастрационного комплекса, эдипов комплекс девочки становится возможным и возникает благодаря кастрационному комплексу. По мнению Фрейда, девочка испытывает зависть к тому органу, который у нее отсутствует. Она переходит символическим путем от пениса к ребенку, желает по лучить его в подарок от отца. Это желание сохраняется на протяжении длительно го времени, в результате чего девочка медленно расстается с эдиповым комплек сом. В форме желания обладать пенисом и родить ребенка эдипов комплекс девочки долгое время сохраняет свою действенность и способствует подготовке женщины к ее половой роли. Преодоление этого комплекса у девочки связано с угрозой утра ты родительской любви. В процессе гибели эдипова комплекса внешний авторитет родителей как бы перемещается внутрь детской психики. Он становится внутренним достоянием ребенка, приводя к образованию такой психической инстанции, как СверхЯ. Так, по мнению Фрейда, СверхЯ становится наследником эдипова комплекса. Отны не СверхЯ выступает в роли недремлющего ока или карающей совести, вызывая у человека чувство вины. По выражению основателя психоанализа, эдипов ком плекс оказывается одним из самых важных источников сознания вины, доставля ющей особое беспокойство невротикам. Согласно Фрейду, в эдиповом комплексе завершается инфантильная сексуаль ность. Кто оказывается не в состоянии нормальным образом пройти эдипову фазу психосексуального развития, тот заболевает неврозом. Эдипов комплекс составля ет ядро неврозов. Фрейд не утверждал, что эдипов комплекс исчерпывает отношение детей к ро дителям, которое может быть сложным и многообразным. Более того, он считал, что этот комплекс может претерпевать изменения. Вместе с тем он утверждал, что эдипов комплекс является значительным фактором душевной жизни ребенка и су ществует опасность скорее недооценить его влияние и обусловленное им развитие, чем переоценить его. На основе этого комплекса возникает, как полагал Фрейд, человеческая куль тура, связанная с соответствующими нормами и запретами на инцест. В эдиповом комплексе совпадают начало религии, нравственности, морали, социальных инсти тутов общества и искусства. Возможность реализации эротических и деструктивных влечений, связанных с эдиповым комплексом, может находить свое воплощение в сновидениях. Не случай
118
Часть 1. Введение в психоанализ
но в сновидениях нередко содержатся разнообразные сцены, сюжеты и образы инцестуозного характера, сопряженные с убийством и смертью родителей, род ственников, близких людей. Признание или отрицание эдипова комплекса — своего рода лакмусовая бумаж ка, позволяющая проводить различие между сторонниками и противниками пси хоанализа. Как замечал Фрейд, ничто другое не навредило психоанализу столь сильно в отношении к нему современников, как рассмотрение эдипова комплекса в качестве общечеловеческой судьбоносной структуры. Между тем представление об этом комплексе содержалось в работах некоторых мыслителей задолго до того, как аналогичная идея была высказана основателем психоанализа. Не случайно в ряде своих публикаций он ссылается на исторические источники и пишет, что бо лее чем за столетие до появления психоанализа французский философ Дидро ука зывал на значение эдипова комплекса. Вместе с тем подлинное открытие эдипова комплеса Фрейд рассматривал как одну из наиболее существенных заслуг психоанализа. Так, в одной из последних сво их работ «Очерк о психоанализе» (1940), написанной в 1938 году, но опубликован ной после его смерти, он подчеркнул, что благодаря открытию эдипова комплекса психоанализ может быть отнесен к выдающимся достижениям человечества. Психоаналитическая концепция эдипова комплекса вызвала резкую критику со стороны тех, кому претила сама идея отцеубийства и инцеста, распространенная как на историю развития человечества, так и на психосексуальное развитие ребен ка. В частности, высказывались возражения, что легенда о царе Эдипе не соответ ствует той конструкции, которая была предложена основателем психоанализа, поскольку Эдип не знал, что убил своего отца и женился на своей матери. Действительно, судьба Эдипа была таковой, что он оказался как бы без вины виноватым. Оракул предсказал, что фиванский царь Лай падет от руки своего еще не рожденного сына. После того как царица Иокаста родила мальчика, его отвезли в горы, там связали ему лодыжки (отсюда название Эдип — «стреноженный»), бро сили и обрекли на смерть. Нашедший мальчика пастух передал его коринфскому царю Полибу, который усыновил ребенка. В юношеском возрасте Эдип узнал о предсказании дельфийского оракула, согласно которому ему суждено убить свое го отца и стать супругом своей матери, и ушел из Коринфа, чтобы избежать этой участи. На перекрестке дорог он повстречался с Лаем и в споре с ним убил его, не зная, что стал убийцей своего отца. По дороге в Фивы Эдип разгадал загадку, ко торую всем путникам задавала Сфинкс, в случае неправильного ответа умерщвляв шая их. Благодарные жители Фив предложили ему царский престол и отдали в же ны царицу Иокасту. Эдип не ведал того, что он стал мужем своей матери и отцом четырех детей. После того как Фивы оказались подвержены мору и от оракула ста ло известно, что это — кара за убийство царя Лая, Эдип начинает расследование с целью поиска убийцы. Расследование приводит к тому, что он узнает о совершен ном им самим двойном преступлении — отцеубийстве и инцесте. Иокаста прибе гает к самоубийству, а Эдип, воспользовавшись наплечной заколкой повешенной царицы, ослепляет себя и удаляется из Фив. Такова трагедия Эдипа, ставшего жерт вой судьбы, предпосланной ему до рождения, и совершившего два тяжких преступ ления, о которых он ничего не знал.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
119
К этому следует добавить, что несчастная судьба Эдипа была как бы расплатой за грехи его отца. Будучи наследником царского трона, юный Лай бежал от дяди, нашел пристанище у царя Пелопса, но вместо благодарности совратил его незакон ного сына, то есть вступил в гомосексуальные отношения с ним. За что и был про клят богами, которые обрекли его на гибель от руки собственного сына. Исходя из этой версии древнегреческого мифа, некоторые исследователи под черкивали, что в момент совершения преступлений (отцеубийства и инцеста) Эдип не обладал знаниями о действительном положении вещей и, следователь но, представления об эдиповом комплексе не соответствуют подлинному содер жанию мифа. Отвечая на подобные возражения, Фрейд замечал, что незнание Эдипа является правдоподобным изображением бессознательного состояния, в которое для взрослых погрузилось это переживание, а убеждающая сила про рочества, которое делает или должно сделать героя невиновным, является при знанием неизбежности судьбы, приговорившей каждого сына пережить эдипов комплекс. В теории и практике психоанализа эдипову комплексу уделялось и до сих пор уделяется важное внимание. Тем не менее фрейдовская трактовка эдипова ком плекса разделялась далеко не всеми психоаналитиками. Многие из них пересмот рели идеи Фрейда о природе эдипова комплекса: одни психоаналитики внесли уточнения в понимание содержания этого комплекса; другие переосмыслили вре менные рамки его развития и разрушения; третьи подвергли сомнению истори ческие параллели Фрейда, согласно которым лежащее в основе эдипова ком плекса отцеубийство было реальным событием, имевшим место в первобытной орде и свидетельствовавшим об универсальности этого комплекса во всех куль турах. Так, А. Адлер утверждал, что представление, согласно которому мать является единственным сексуальным объектом для ребенка, удовлетворяющего свои сексу альные желания в борьбе с отцом, это — фиктивная идея. Он считал, что рассмотре ние эдипова комплекса показывает, что он выдает уродливое, часто выраженное в асексуальной форме стремление ребенка к превосходству над отцом и матерью. Со ответственно, эдипов комплекс — это символ желаемого господства. В отличие от Фрейда, К. Г. Юнг поиному взглянул на победу Эдипа над Сфинкс. Он полагал, что она, представлявшая собой двойственность образа матери (привле кающая, достойная любви верхняя часть с головой человека и страшная, звериная нижняя часть, вызывающая ужас), является олицетворением страха перед матерью. Согласно легенде, Сфинкс — дочь Ехидны, появившаяся на свет в результате крово смесительной связи матери со своим сыном (собакой Орт). Сфинкс — кровосме сительно отщепленная часть либидо из отношения к матери. Опираясь на данную легенду, Юнг пришел к выводу: в первооснове кровосмесительных связей заложе но не влечение к половому акту, а стремление стать снова ребенком, очутиться в материнском лоне. В понимании В. Райха, эдипов комплекс возникает в условиях патриархальной семьи. Опираясь на исследование английского антрополога Б. Малиновского, по казавшего, что структура семейных отношений в некоторых примитивных обще ствах имеет иной характер, чем рассмотренная Фрейдом схема амбивалентных
120
Часть 1. Введение в психоанализ
влечений ребенка к матери и отцу, он подверг сомнению тезис об универсальности эдипова комплекса. Райх считал, что форма эдипова комплекса изменяется вместе с общественным строем и в будущем, в условиях коллективного воспитания, речь не будет идти об этом комплексе. С точки зрения Э. Фромма, основатель психоанализа неверно интерпретировал миф об Эдипе. Фрейд опирался на трагедию Софокла «Царь Эдип», в то время как необходимо принимать во внимание всю трилогию Софокла, включая такие ее ча сти, как «Эдип в Колоне» и «Антигона». Зная это, миф об Эдипе следует рассмат ривать, по мнению Фромма, не как символ инцестуозной любви между матерью и сыном, а как символ протеста сына, восставшего против власти отца в патриар хальной семье. Главное в этом мифе не сексуальная подоплека, а отношение к вла сти, что составляет основу межличностных отношений. Однако подобная критика взглядов Фрейда на эдипов комплекс вовсе не озна чала, что в рамках психоаналитического движения возникло неприятие основной идеи, составившей остов классического психоанализа. Речь шла не об устранении идеи эдипова комплекса, а о различной интерпретации ее. Не случайно Юнг заме чал, что современный человек просто не понимает, что бессознательно предается кровосмешению, только в других областях, например в религиозных символах. Райх подчеркивал, что, хотя эдипов комплекс ограничивается формой обществен ных отношений, истина одного из основных положений психоанализа вовсе не от меняется. Фромм считал, что открытие Фрейдом инцестуозной связи с матерью является одним из наиболее значительных в науке о человеке.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Всем нам, быть может, суждено направить свое первое сексуальное чувство на мать и первую ненависть и насильственное желание — на отца». «Все больше и больше открывается значение эдипова комплекса как центрального феномена сексуального периода, относящегося к ранне му детству». «Как Эдип, мы живем, не осознавая противоморальных желаний, на вязанных нам природой; осознав их, мы все отвратили бы взгляд наш от эпизодов нашего детства». «Правильно утверждают, что эдипов комплекс составляет ядро невро зов, представляя собой существенную часть содержания их. В нем за вершается инфантильная сексуальность, оказывающая решающее влияние своим действием на сексуальность взрослых. Каждому ново рожденному предстоит задача одолеть эдипов комплекс». «В эдиповом комплексе совпадает начало религии, нравственности, общественности и искусства в полном согласии с данными психо анализа». «Я осмелюсь сказать, что, если бы психоанализ не мог похвастаться ни каким иным достижением, кроме открытия подавленного эдипова ком плекса, лишь одно это давало бы ему право быть включенным в разряд выдающихся достижений человечества».
Глава 3. Основные понятия психоанализа
121
Идентификация Идентификация (от лат. identificare — «отождествлять», «устанавливать совпаде ние») — процесс отождествления одного человека (субъекта) с другим (объектом). Идентификация осуществляется на основе эмоциональной привязанности к другому лицу. Она сопровождается стремлением человека походить на другого, которого он любит, обожает, боготворит. Специфические свойства и качества дру гого человека, его выражение лица, манера вести разговор, походка, стиль поведе ния, образ жизни — все это копируется, воспроизводится тем, кто стремится похо дить на своего кумира. В классическом психоанализе под идентификацией, отождествлением понима ется самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом. Ребенок при вязывается к матери, отцу или замещающим их лицам. Он хочет быть похожим на своих родителей, хочет стать такими же, как они. Благодаря процессу идентифи кации с любимым человеком происходит формирование собственного Я по подо бию другого, взятого за образец подражания. К проблеме идентификации Фрейд обратился в начале становления психоана лиза. Так, в работе «Толкование сновидений» (1900) он привел сновидение одной из своих пациенток, в котором имело место ее отождествление с другим лицом, в результате чего сновидение изобразило специфическим образом неосуществлен ное желание. Речь шла об истерической идентификации, которая, по мнению Фрей да, очень важна для понимания механизма истерических симптомов. Ведь путем отождествления больные выявляют в своих симптомах не только собственные пе реживания, но и переживания других лиц, то есть они как бы страдают за других и исполняют единолично все роли большой жизненной пьесы. В понимании основателя психоанализа, истерическая идентификация не является обычной имитацией истериков, выражающейся в их способности подражать симпто мам, наблюдаемым ими у других. Истерическая идентификация соответствует бессо знательному процессу. Как считал Фрейд, истерик идентифицирует себя в симптомах своей болезни наиболее часто с лицом, с которым он находится в сексуальных отно шениях или которое находилось в такой же связи с тем же лицом, что и он. С точки зрения Фрейда, идентификация может служить в сновидении различным целям — изображению общих черт второго лица, передвинутого сходства или лишь желаемого сходства. Поскольку желание найти общие черты у двух лиц нередко со впадает со смешением их, то и взаимоотношение выражается в сновидении идентифи кацией. Если в содержании сновидения содержится не фигура спящего, а другое лицо, то есть основания предполагать, что фигура спящего скрыта путем идентификации за этим лицом. Если в другом случае фигура спящего действительно имеется в сновиде нии, то можно предположить, что позади спящего путем идентификации скрывается другое лицо. Словом, фигура спящего в сновидении может изображаться различны ми путями и даже одновременно: или непосредственно, или с помощью идентифика ции с другим лицом. По мнению основателя психоанализа, такие идентификации спо собствуют сгущению чрезвычайно обильного материала мыслей. Наряду с истерической идентификацией основатель психоанализа рассматривал и другую форму идентификации, которую он назвал нарциссической. В «Лекциях
122
Часть 1. Введение в психоанализ
по введению в психоанализ» (1916–1917) он писал, что при нарциссической иденти фикации объект привязанности воздвигается в самом Я человека и как бы проеци руется на это Я. В этом случае с собственным Я обращаются, как с оставленным объектом и оно испытывает на себе все агрессии и проявления мстительности, предназначавшиеся объекту. В работе «Скорбь и меланхолия» (1917) Фрейд отметил различия, существую щие между истерической и нарциссической идентификациями, считая, что первая является более изначальной и открывающей доступ к пониманию второй. Одно временно он подчеркнул, что идентификация с объектом нередка и при неврозах переноса. Фрейд исходил из того, что идентификация амбивалентна, то есть двойственна по своей природе. Об этом он писал в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921). В частности, он подчеркивал, что идентификация маль чика со своим отцом сопровождается не только его стремлением стать таким же сильным, как отец, но и включает в себя определенную долю враждебности по от ношению к отцу, как только мальчик начинает испытывать нежные чувства к матери. У ребенка появляется желание заменить своего отца в отношениях с матерью. В этом смысле идентификация способствует появлению у ребенка эдипова ком плекса. Процесс идентификации протекает поразному. Он может сопровождаться отож дествлением как с любимым, так и с нелюбимым человеком. Например, девочка, испытывающая сильные эмоциональные чувства к своему отцу, может делать все для того, чтобы стать похожей хотя бы в чемто на свою мать. Если ее мать больна, постоянно кашляет или хромает, то девочка старается походить на нее, несмотря на враждебные чувства по отношению к ней, возникшие в силу своего желания занять ее место в отношениях с отцом. В этом случае девочка отождествляет себя с нелюбимой матерью, начинает сильно кашлять или прихрамывать, чтобы тем самым привлечь к себе внимание отца. Идентификация подобного рода может привести к соответствующему заболеванию с ярко выраженными невротически ми симптомами. Идентификация имеет место не только у отдельного человека. Она может на блюдаться одновременно у значительного количества людей, служит питательной почвой для их объединения друг с другом, становится основой для установления прочных эмоциональных связей в группе, обществе, нации. В молодежной среде часто появляются кумиры из числа певцов, музыкантов, эстрадных звезд, которые становятся объектом подражания для тех, кто их обо жает. Многие молодые люди стремятся быть похожими на них: носят такую же одежду, как и их кумир; делают себе такую же прическу. Они готовы пойти на все, чтобы идентифицироваться со своим кумиром. Между теми, кто стремится по дражать любимому певцу или музыканту, устанавливаются особые эмоциональ ные отношения. Таким образом, идентификация наблюдается не только между отдельным человеком и его кумиром, но и между членами группы, поклоняю щимися той или иной эстрадной звезде. Подобная идентификация способству ет сплочению группы, подавлению чувств агрессивности ее членов по отношению друг к другу.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
123
Аналогичная картина наблюдается в политических партиях, социальных дви жениях, национальных объединениях. Их представители объединяются на основе идентификации с их лидерами и друг с другом. В психоанализе идентификация тесно связана с интроекцией, то есть включе нием внешнего мира во внутренний мир человека. Взаимосвязь идентификации с интроекцией обусловлена тем, что процесс отождествления одного лица с другим может идти рука об руку с процессом вовлечения любимого и обожаемого объекта в орбиту переживаний личности. В этом случае объект поклонения становится не просто идеалом подражания, а тем внутренним идеаломЯ, который может стать на место Я и подменить его собой. Обобщая свои взгляды на существо идентификации в работе «Массовая пси хология и анализ человеческого Я», Фрейд высказал следующие положения:
идентификация представляет собой самую первоначальную форму эмоцио нальной связи с объектом; регрессивным путем, как бы интроекцией объекта в Я, она становится заме ной либидозной объектной связи; идентификация может возникнуть при каждой вновь замеченной общности с лицом, не являющимся объектом сексуальных первичных позывов.
Исследование проблемы идентификации получило свое развитие в работах ана литиков различной ориентации. Так, К. Г. Юнг рассмотрел идентификацию чело века с группой, с героем культа и даже с душами предков. В соответствии с его представлениями, мистическая сопричастность к группе является не чем иным, как бессознательной идентификацией, многие культовые церемонии основываются на идентификации с богом или героем, регрессивная идентификация с животными, предками имеет возбуждающий эффект. А. Фрейд исследовала идентификацию как один из механизмов защиты Я. Она показала, что бывают случаи, когда идентификация сочетается с другими механиз мами, образуя мощное орудие Я в его действиях с внешними объектами, порожда ющими и возбуждающими тревогу. В работе «Я и механизмы защиты» (1936) она обратила особое внимание на случаи «идентификации с агрессором», считая, что подобная идентификация представляет собой, с одной стороны, предварительную фазу развития СверхЯ, а с другой — промежуточную стадию развития паранойи. В понимании А. Фрейд идентификация с агрессором представляет собой конкрет ное сочетание интроекции и проекции и может рассматриваться в качестве нор мального явления лишь в той мере, в какой человек использует этот механизм в своих попытках совладать с объектом тревоги. Р. Шпиц рассмотрел жестовую идентификацию ребенка, возникающую после шестого месяца его жизни, и подчеркнул, что данная идентификация играет замет ную роль в процессах научения детей. Кроме того, Р. Шпиц обратил внимание на идентификационные процессы у родителей, являющиеся неотъемлемой частью объектных отношений. Словом, не только дети прибегают к жестовой идентифи кации с родителями, характеризующейся «эхоподобными воспроизведениями» жестов взрослых, но имеют место и родительские идентификации с действиями, чувствами, желаниями ребенка, которые играют конструктивную роль в его развитии.
124
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Рене Шпиц (1887–1974) — американский психоаналитик, основоположник генетическо го направления в психоанализе. Получил медицинские знания в Будапештском, Лозанн ском и Берлинском университетах. Заинтересовался психоанализом. В 1935–1936 годах в Вене проводил экспериментальные исследования в области детской психологии. Про вел серию наблюдений над детьми, на долгое время лишенными эмоциональных контактов с родителями и страдающими психическими расстройствами — «синдромом госпитализма». С 1947 года — профессор психоаналитической психологии в НьюЙорке, с 1956 года — про фессор психиатрии медицинского центра университета Колорадо. Исследовал раннее поведение младенца, становление объектных отношений, появление и упрочение структуры личности. Высказал мысль о том, что психоаналитикам, имеющим де ло с вербальными сообщениями взрослого человека, придется предпринять систематичес кое исследование архаических форм коммуникации в младенческом возрасте, если они хо тят прийти к пониманию основ процесса мышления. Выдвинул ряд идей, связанных с форми рованием начальной стадии семантической и вербальной коммуникации, ранних механизмов становления и функционирования детской психики. Пришел к выводу, что коммуникация и се мантическая функция происходят от «сканирующего поведения», и это убедительным обра зом дополняет «аналогичные постулаты Фрейда о природе восприятия и процесса мышления». Автор статей: «Госпитализм» (1945), «Тревога у ребенка: исследование ее проявлений на первом году жизни» (1950), «Инфантильная депрессия и синдром общей адаптации» (1954), а также работ «Нет и Да. О развитии человеческой коммуникации» (1957), «Тео рия генетического поля формирования Я» (1959) и других.
В психоаналитической литературе уделяется внимание также тому процессу, который принято называть проективной идентификацией. Проективная идентификация — это психический процесс такого проецирова ния желаний и фантазий человека вовне, на другие объекты, при котором одновре менно осуществляется идентификация не столько с самими объектами, сколько с собственными проекциями на них. Общее представление о проективной идентификации содержалось в работах Фрейда. Правда, в его трудах не использовался термин «проективная идентифи кация». Тем не менее его размышления о проективной ревности включали в себя такое рассмотрение бессознательных психических процессов, которое по смыслу и содержанию было весьма близким тому, что в современной психоаналитической литературе понимается под проективной идентификацией. Термин «проективная идентификация» использовала в своих работах М. Кляйн. Так, в работе «Некоторые теоретические выводы, касающиеся эмоциональной жиз ни ребенка» (1952) она показала, что процессы, благодаря которым младенец овла девает внешними объектами, в первую очередь матерью, являются базисом для иден тификации через проекцию, или «проективной идентификации». По ее мнению, эти процессы действуют в наиболее раннем отношении младенца к груди, когда «вампи роподобное» сосание и опустошение материнской груди порождают у него фантазии о прокладывании пути в грудь, а затем — в тело матери. В отличие от простой проекции, состоящей в перенесении бессознательных желаний и фантазий человека на другой объект, в приписывании ему того, что осуждается как аморальное и социально неприемлемое в себе, проективная иден тификация позволяет проецирующему воспринимать эту проекцию как личностно
Глава 3. Основные понятия психоанализа
125
Имена Мелани Кляйн (1882–1960) — одна из основателей дет ского психоанализа. Родилась в Вене, с 1910го по 1919 год жила с семьей в Будапеште. Не будучи медиком, прояви ла интерес к психоаналитическим идеям Фрейда. Прошла курс лечения у венгерского психоаналитика Ш. Ференци и личный анализ у немецкого психоаналитика К. Абрахама В 1921 году по приглашению К. Абрахама переехала в Бер лин, где проводила психоаналитические исследования развития детей. В 1926 году по приглашению английского психоаналитика Э. Джонса переехала в Лондон, где обре ла сторонников предложенных ею идей и методов изуче ния детей, оказала заметное влияние на развитие британ ской школы психоанализа. Разработала игровую технику терапии детей, выдвинула представления о паранойяльно шизоидной и депрессивной позиции ребенка. Автор ряда работ, включая «Психоанализ детей» (1932), «Вклад в психо анализ» (1948), «Зависть и благодарность» (1957) и другие.
значимую, способствующую разрешению внутрипсихического конфликта в фор ме образования симптома заболевания. Тем самым с помощью проективной иден тификации человек не только приглушает свои переживания по поводу чегото нежелательного и недопустимого, но и, отождествляясь со своей собственной про екцией, как бы защищается от самого себя и в то же время остается в неведении относительно того, что происходит с ним на самом деле. Благодаря проективной идентификации человек, с одной стороны, переносит свои желания и фантазии на иной объект, а с другой — не остается в стороне от объекта проекции, а посредством отождествления с ней сохраняет свою связь с про ецируемыми желаниями и фантазиями. В современной психоаналитической литературе обсуждаются различные типы и формы идентификации. Рассматриваются ее механизмы, ведущие к возникнове нию психических заболеваний, появлению политических лидеров, формированию общественных движений, всплеску национализма в различных странах мира. Типы и механизмы идентификации подробно изучаются в прикладном психоанализе, как клиническом, так и немедицинском использовании его.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Идентификация известна психоанализу как самое раннее проявле ние эмоциональной связи с другим лицом. Она играет определенную роль в предыстории эдипова комплекса». «Идентификация изначально амбивалентна, она может стать выраже нием нежности так же легко, как и желанием устранения». «Идентификация должна присоединяться в случаях, где произошел выбор объекта; а объектная любовь — в случаях, где уже имеется иден тификация». «Мы могли бы усмотреть различие между нарциссической и истери ческой идентификацией в том, что в первом случае концентрация на
126
Часть 1. Введение в психоанализ
А. Фрейд: А. Фрейд:
Р. Шпиц:
М. Кляйн:
М. Кляйн:
объекте ликвидируется, тогда как во втором она продолжает сущест вовать и оказывает воздействие, которое обычно ограничивается еди ничными действиями и возбуждениями нервной системы». «“Идентификация с агрессором” представляет собой нормальную ста дию развития СверхЯ». «С теоретической точки зрения анализ процесса “идентификации с агрессором” помогает нам различать способы употребления конкрет ных защитных механизмов; на практике это позволяет нам отличать приступы тревоги в переносе от вспышек агрессии». «Я думаю, что мы можем без преувеличения сказать, что эти роди тельские идентификации на архаическом уровне выстраивают мост, с помощью которого ребенок, меняя направление процесса, стано вится способным идентифицироваться с родителями». «Объекты в некоторой мере становятся представителями Я, и эти про цессы, с моей точки зрения, являются базисом для идентификации через проекцию, или “проективной идентификации”». «Процессы, лежащие под самой проективной идентификацией, веро ятно, действуют уже в наиболее раннем отношении к груди... Соответ ственно, проективная идентификация могла бы начаться одновремен но с жадной оральносадистической интроекцией груди».
Проекция и интроекция Проекция — психический процесс, сопровождающийся вынесением субъективных пе реживаний вовне, наделением внешних объектов внутренними бессознательными желаниями, перенесением вины и ответственности за отвергаемые в себе наклоннос ти на коголибо другого, приписыванием другим людям собственных чувств, качеств, свойств и черт характера, которые не замечаются или не признаются человеком. На начальном этапе своей исследовательской и терапевтической деятельности Фрейд рассматривал проекцию в качестве защиты параноика, выносящего вовне субъективные переживания, доставляющие ему страдания. В период 1895–1896 го дов он обсуждал вопрос о том, как проецируемые параноиком вовне переживания оборачиваются против больного, поскольку в конечном счете они возвращаются к нему в форме терзающих его самоупреков, обостряющих его психическое состоя ние. Несколько лет спустя при исследовании природы и механизмов образования сновидений Фрейд высказал соображения, что сновидение и галлюцинацию мож но рассмотреть в качестве проекции нереализованных желаний человека на внеш ний мир. Наряду с подобным пониманием проективные механизмы сновидения воспринимались им под углом зрения смещения, перемещения акцента со значи тельных элементов на менее важные. В результате этого происходило искажение содержания сновидения, несовпадение его скрытых мыслей с явным текстом, кар тинкой, изображением того, что оказывалось в поле внимания сновидящего. В работе «Психопатология обыденной жизни» (1901) основатель психоанали за обратился к феномену проекции, с помощью которого попытался раскрыть психо
Глава 3. Основные понятия психоанализа
127
логические корни суеверия. Он предположил, что суеверный человек проецирует наружу мотивировку своих собственных случайных действий вместо того, чтобы находить ее внутри себя. На этом основании Фрейд пришел к выводу, что значи тельная доля мифологического миросозерцания, простирающегося и на новейшие религии, представляет собой не что иное, как проецированную во внешний мир психологию. Аналогичный взгляд на проекцию нашел отражение и в его работе «Тотем и та бу» (1913), в которой он утверждал, что анимизм был естественным миросозер цанием для примитивного человека, проецирующего во внешний мир структурные условия своей души. В данной работе Фрейд провел параллель между проекцией чувств человека, находящей отражение в религии, и сходным процессом, наблю даемым у параноика. Фрейд опирался на историю, относящуюся к воспоминанию председателя судебной коллегии Пауля Шребера и рассмотренную основателем психоанализа в его работе «Психоаналитические заметки об одном биографически описанном случае паранойи (Dementia paranoids)» (1911). Фрейд отметил, что вос принимаемые примитивным человеком духи и демоны представляют собой не что иное, как проекцию его чувств: объекты привязанностей своих аффектов он пре вращает в лиц, населяет ими мир и снова находит вне себя свои внутренние душев ные процессы. Совершенно так же, как остроумный параноик Шребер, который находил отражение своих привязанностей и освобождение своего либидо в судь бах скомбинированных им «божественных лучей». В работе «Тотем и табу» содержится также и такое представление о проекции, которое соотносится с запретами табу как вторичными явлениями, образовавши мися в результате сдвига и искажения. При этом проекция рассматривается Фрей дом не столько как перенесение внутреннего неудовлетворения во внешний мир, сколько как смещение чувств и переживаний человека с одного внешнего объекта на другой. В качестве иллюстрации данного психического процесса он привел при мер сдвига запрещения, почерпнутого им из клинической практики: пациентка требует, чтобы купленный мужем предмет домашнего обихода был удален, так как он делает «невозможным» помещение, в котором она живет; она слышала, что этот предмет был куплен в лавке, находящейся на улице, имеющей название Оленья; фамилию Олень носит ее бывшая подруга, которая живет в другом городе и кото рую она в молодости знала под девичьей фамилией; теперь эта подруга, с которой пациентка не хочет иметь никаких отношений, для нее «невозможна» — то есть табу, и купленный мужем предмет домашнего обихода — тоже табу. В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916–1917) Фрейд дал краткое опи сание истории болезни женщины, проективная деятельность которой привела к возникновению бреда ревности. В его интерпретации бессознательная влюб ленность 53летней порядочной женщины и хорошей матери в молодого челове ка, ее зятя, оказалась для нее столь тяжким грузом, что это обернулось бредовой ревностью. С помощью механизма смещения фантазия о неверности мужа стала охлаждающим компрессом для ее переживания. Преимущества бреда ревности доставили ей облегчение, которое было достигнуто в форме проекции своего собственного состояния на мужа. Тем самым Фрейд как бы эмпирически подтверж дал ранее высказанное им в работе «Тотем и табу» предположение, что склонность
128
Часть 1. Введение в психоанализ
к провоцированию душевных процессов вовне усиливается там, где проекция дает преимущества душевного облегчения. Такое преимущество, как полагал он, с полной определенностью можно ожидать в случае, когда душевные дви жения вступают в конфликт. Тогда болезненный процесс пользуется механиз мом проекции, чтобы освободиться от подобных конфликтов, разыгрывающих ся в душевной жизни. Фрейд утверждал также, что проекция вознкает и там, где нет никаких кон фликтов. Внутренние восприятия могут проецироваться вовне с целью образова ния внешнего мира. Так, примитивные люди посредством проекции внутренних восприятий вовне создали картину внешнего мира, которую с позиций окрепше го восприятия сознания необходимо перевести обратно на язык психологии. В некоторых работах Фрейд рассматривал проекцию в качестве процесса, про тивоположного интроекции. Такое понимание проекции связывалось им с воспри ятием человеком хорошего и плохого, полезного и вредного. Так, в статье «Отри цание» (1925) он соотносил интроекцию с желанием человека внести, вобрать в себя все хорошее, полезное, а проекцию — со стремлением выделить, выбросить из себя все плохое, вредное. В первом случае нечто должно быть внутри человека, во втором — вне его. По словам Фрейда, первоначальное ощущение удовольствия Я стремится все хорошее интроецировать, а все плохое отбросить от себя прочь. Подобное понимание проекции было фактически дальнейшим развитием взглядов основателя психоанализа, нашедших свое отражение в его статье «Влечения и их судьбы» (1915), в которой была высказана мысль, что все плохое и чуждое для Я ассоциируется с чемто находящимся вовне. Те или иные аспекты фрейдовского понимания проекции получили свою даль нейшую разработку в исследованиях ряда психоаналитиков. Так, М. Кляйн через призму проекции и интроекции рассматривала двойственное отношение ребенка к своему первичному объекту. Она полагала, что младенец проецирует свои любов ные импульсы и приписывает их удовлетворяющей (хорошей) груди точно так же, как он приписывает фрустрирующей (плохой) груди проецируемые на нее деструк тивные импульсы. В этом отношении картина внешнего и переведенного во внутрен ний план объекта в психике ребенка расценивалась ею как искаженная фантазиями, непосредственно связанными с проецированием его импульсов на объект. Если М. Кляйн придерживалась точки зрения, согласно которой проекция и ин троекция являются процессами, способствующими различению внешнего и внут реннего и, следовательно, развитию Я, то А. Фрейд относила проекцию и интроек цию к тому периоду, когда Я уже отдифференцировалось от внешнего мира. Исследуя различные механизмы защиты Я, она рассматривала проекцию в каче стве одного из важных защитных способов, используемых человеком при попыт ках разрешения его внутрипсихических конфликтов. Для К. Хорни проекция была частным случаем экстернализации, то есть тен денции так воспринимать внутренние процессы, как если бы они находились вне человека. Проекция соотносилась ею с объективированием имеющихся у чело века трудностей. С ее точки зрения, экстернализация различных черт человека может осуществляться посредством простой проекции, то есть в форме восприя тия их как принадлежащих другим людям или посредством перекладывания
Глава 3. Основные понятия психоанализа
129
Имена Карен Хорни (1885–1952) — американский психоанали тик. Родилась в Гамбурге, окончила медицинский фа культет Берлинского университета. Под влиянием лекций К. Абрахама проявила интерес к психоанализу. Прошла личный анализ у К. Абрахама и Г. Закса. Была одним из первых сотрудников Берлинского института психоанали за. В 1932 году по приглашению директора Чикагского ин ститута психоанализа Ф. Александера переехала в США. В 1934 году поселилась в НьюЙорке, где разрабатывала собственные концепции, связанные с реформированием классического психоанализа, за что в 1941 году была ис ключена из Американской психоаналитической ассоциа ции. Создала альтернативную Ассоциацию развития психо анализа. Автор ряда статей по психологии женщины, а также книг «Невротическая личность нашего времени» (1937), «Новые пути в психоанализе» (1939), «Самоанализ» (1942), «Наши внутренние конфликты» (1945). «Невроз и развитие личности» (1950).
ответственности за них на других людей. Хорни считала, что в ряде случаев проек ция позволяет человеку отреагировать на свои агрессивные наклонности, не осо знавая их и поэтому не сталкиваясь лицом к лицу со своими конфликтами. В ее понимании, в качестве побочной функции проекция может служить потребности в самооправдании: не сам индивид испытывает желание красть, обманывать, уни жать, но другие хотят сделать это по отношению к нему. Обращая внимание на проекцию как на один из механизмов защиты, Хорни вы сказывала пожелание быть особенно внимательным к поискам факторов, которые проецируются. Если, например, пациент полагает, что аналитик не любит его, то, по ее мнению, это чувство может быть проекцией нелюбви пациента к аналитику. Но мо жет быть также проекцией его нелюбви к самому себе или может вообще не являться проекцией, а служить оправданием тому, что пациент не вступает в эмоциональный контакт с аналитиком, исходя из опасения угрозы его независимости. Кроме того, Хор ни предупреждала об опасностях (неправильное истолкование, возможные ошибки), которые подстерегают аналитика, осуществляющего проекции в мир пациента. Наряду с проекцией психоаналитики уделяют важное внимание и интроекции. Интроекция — процесс включения внешнего мира во внутренний мир челове ка. В классическом психоанализе под интроекцией понимается процесс установ ления таких отношений между человеком (субъектом) и другим человеком или предметом, на который направлен его интерес (то есть объектом), при которых свойства и качества объекта переносятся субъектом внутрь. Термин «интроекция» был введен в психоаналитическую литературу одним из сподвижников Фрейда венгерским психоаналитиком Ш. Ференци, опубликовав шим в 1909 году работу «Интроекция и перенесение» и статью «К определению по нятия интроекции» (1912). Он описывал интроекцию как распространение ауто эротического интереса на внешний мир путем «втягивания» его объектов в Я. Интроекция противопоставляется проекции как процессу вынесения челове ком своих собственных чувств и внутренних побуждений вовне. При проекции
130
Часть 1. Введение в психоанализ
субъект наделяет объект теми свойствами и качествами, которыми обладает сам. При интроекции человек как бы вбирает в свою психику представления о части внешнего мира, превращает их в объект бессознательного фантазирования. Он на деляет самого себя свойствами и качествами воображаемого объекта, идентифици рует (отождествляет) себя с этим объектом, думает и действует с оглядкой на внут ренний образ, возникший в результате интроекции. Если параноик проецирует вовне из своего Я возможно большую часть внешнего мира и делает его сюжетом бессознательных фантазий, то невротик, как считал Ферен ци, озабочен поиском объектов, которые он мог бы втянуть, интроецировать в круг своих интересов. Невротическая интроекция рассматривалась Ференци как крайний вид психического процесса, имеющего место в каждом нормальном человеке. В содержательном плане процессы идентификации и интроекции выступали у Ференци как однозначные. С точки зрения Фрейда, интроекция тесно связана с идентификацией как одной из форм эмоциональной связи человека с объектом своего внимания. В процессе идентификации человек стремится быть похожим на того, к кому испытывает особые чувства привязанности, будь то любовь, обожание, поклонение. Благодаря интроекции человек как бы превращается в тот объект, с которым он себя идентифицирует. Человек может утратить объект своей привязанности. Однако интроекция этого объекта внутрь самого себя оказывает соответствующее воздействие на его пове дение. Особенно наглядно этот процесс можно наблюдать на примере маленьких детей. В игровой форме дети часто отождествляют себя с какимлибо животным. Они говорят своим родителям или сверстникам, например: «Я — лошадка», «Я — щенок». При этом дети подражают тому или иному животному, принимают харак терные для них позы, издают соответствующие звуки. Аналогичные картины подражания животным, отождествления себя с ними мо гут наблюдаться не только в процессе детской игры. Ребенок вполне серьезно мо жет включить в себя любимый, но в силу различных обстоятельств жизни утрачен ный объект своей привязанности. В одной из своих работ Фрейд привел в качестве примера наблюдение, описанное в психоаналитическом журнале. Речь шла о ре бенке, который сильно переживал по поводу утраты любимого котенка. Это пере живание привело к тому, что ребенок не только отождествил себя с котенком, но и всем своим поведением показывал, что он теперь стал этим котенком. Ребенок капризничал, не хотел есть за столом, ползал на четвереньках. Интроекция объекта субъектом свойственна не только детям, но и взрослым. Типичным примером может служить меланхолия взрослого человека, считающе го реальную или воображаемую потерю любимого объекта причиной своего по давленного состояния. В этом случае человек упрекает самого себя за то, что произошла утрата объекта. Он обвиняет себя во всевозможных грехах, унижает собственное Я. Тень объекта, по выражению Фрейда, оказывается отброшенной на Я человека. Интроекция объекта проявляется в явной форме. Благодаря интроекции в психике человека возникают различные представления и образы, оказывающие воздействие на его жизнедеятельность. Эти образы и пред ставления становятся неотъемлемой частью человека, превращаются в идеал Я или СверхЯ.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
131
В классическом психоанализе понятия идеала Я и СверхЯ тесно связаны с ин троекцией. Объект привязанности вбирается внутрь психики человека, становит ся на место его Я. Он оказывается не только включенным во внутренний мир человека, но и активно действующим в качестве некоего идеала или инстанции, контролирующей его мысли и поведение. Прежние отношения между внешним объектом и человеком перерастают в отношения между образовавшимся в резуль тате интроекции идеалом Я и Я, ставшим объектом воздействия со стороны этого идеала. Внутренний мир человека, его психика становятся ареной противостояния различных сил. Процесс интроекции приводит к изменениям в психике человека. Его Я как бы расщепляется на две части. Одна из них включает в себя потерянный объект. Дру гая, олицетворяющая собой, с точки зрения Фрейда, критическую инстанцию или совесть, становится особенно беспощадной по отношению к первой части Я. Меж ду обеими частями Я возникает конфликт, обострение которого может привести к психическому расстройству. Стремление к включению большей части внешнего мира в свое собственное Я особенно характерно для невротика. Вобрав внешний мир внутрь самого себя, невротик делает его объектом своих многочисленных фантазий. Проблема интроекции обсуждалась в работах К. Абрахама, М. Кляйн, А. Фрейд и других психоаналитиков. Так, Кляйн выдвинула представления об орально садистской интроекции груди, о взаимодействии с самого начала жизни ребенка интроекции и проекции, об интроекции преследующего объекта, определенной проекцией деструктивных импульсов на этот объект. Ею была высказана также мысль о реинтроекции: реинтроекция плохого объекта подкрепляет остроту стра ха, боязни внешних или внутренних преследователей; реинтроекция хорошего объекта ослабляет тревогу преследования. В современном психоанализе рассмотрению процесса интроекции также уделя ется определенное внимание. В частности, С. Блатт поднял вопрос о необходимости исследования различных форм младенческой депрессии, включая интроективную, что нашло отражение в его статье «Уровни объектной репрезентации в анаклитиче ской интроективной депрессии» (1974).
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
К. Хорни:
«Проекция внутренних восприятий вовне является примитивным ме ханизмом, которому, например, подчинены восприятия наших чувств, который, следовательно, при нормальных условиях принимает самое большое участие в образовании нашего внешнего мира». «Проекция бессознательной враждебности при табу покойников пред ставляет собой только один пример из целого ряда процессов, которым приходится приписать громаднейшее влияние на весь склад душевной жизни примитивного человека. В рассматриваемом случае проекция служит разрешению конфликта чувств; такое же применение она на ходит при многих психических ситуациях, ведущих к неврозу». «В качестве побочной функции проекция также служит потребности самооправдания».
132
Часть 1. Введение в психоанализ
К. Хорни:
«Работая с пациентом, аналитику приходится проецировать себя в особый мир, с присущими ему свойствами и законами. И здесь имеется значительная опасность того, что он чтото неправильно ис толкует, ошибется, возможно, даже нанесет определенный вред — не по злой воле, а по невнимательности, по незнанию или из самомне ния». Ш. Ференци: «Если параноик выталкивает из своего Я влечения, ставшие не приятными, то невротик помогает себе другим способом: он при нимает в свое Я какуюто, по возможности большую, часть внеш него мира и делает его предметом бессознательной фантазии. Это есть своего рода процесс разжижения Я его внешними элементами. С помощью этого механизма смягчается острота свободно блужда ющих, неудовлетворительных бессознательных влечений. В про тивоположность проекции этот механизм можно назвать интроек цией». Ш. Ференци: «У здорового большая часть его интроекций протекает сознательно, в то время как у невротика они в большинстве случаев вытеснены, изживаются в бессознательных фантазиях и опытный врач может узнать о них только косвенным, символическим образом». М. Кляйн: «Интроекция хорошего объекта стимулирует проекцию хороших чувств наружу, а это, в свою очередь, стимулирует повторную интро екцию и через нее укрепляет ощущения обладания хорошим внутрен ним объектом».
Интернализация и экстернализация Интернализация (интериоризация) — в широком смысле — процесс, благодаря ко торому объекты внешнего мира становятся достоянием живого организма; в узком смысле — ряд психических процессов, посредством которых взаимоотношения с реальными или воображаемыми объектами преобразуются во внутренние пред ставления и структуры. Вошедшие в психоаналитическую литературу термины «интернализация» и «ин териоризация» (нем. Verinnerlichung) являются кальками иностранных слов язык ан глийского internalization и французского interiorisation. Оба понятия используются для обобщенного описания процессов поглощения, интроекции и идентификации, посредством которых межличностные отношения становятся внутриличностными, воплощенными в соответствующие образы, функции, структуры, конфликты. В отечественной психоаналитической литературе нет однозначного терми на, передающего точный смысл немецкого Verinnerlichung. По смыслу, пожалуй, ближе всего подходит термин «овнутрение». Не исключено, что со временем российские психоаналитики и переводчики придут к единому мнению относи тельно целесообразности использования того или иного термина. Однако пока в российских изданиях фигурируют термины «интернализация» и «интериори зация».
Глава 3. Основные понятия психоанализа
133
Интернализация (интериоризация) представляет собой первичный процесс овнут рения отношений ребенка с внешними объектами, способствующий его психи ческому развитию. Благодаря этому процессу у ребенка развивается способность к присвоению функций, осуществляемых другими людьми (родителями, старши ми братьями или сестрами, воспитателями), и последующему овладению ими. По средством этого процесса ребенок овладевает языком, культурными ценностями, символикой. По мнению М. Кляйн, интернализация способствует возникновению СверхЯ. Интроекция и проекция тесно связаны с фантазматической жизнью ре бенка, со всеми его эмоциями, а интернализированные хорошие и плохие объекты инициируют развитие СверхЯ. В современной психоаналитической литературе ведутся дискуссии по поводу того, являются ли поглощение, интроекция и идентификация различными ступе нями, уровнями интернализации (интериоризации), имеют ли они какуюлибо иерархию, или все эти процессы идентичны, осуществляются параллельно друг другу. Обсуждение этих и других вопросов, связанных с пониманием данного фе номена, сопровождается рассмотрением связей между интернализацией, плачем ребенка и образованием СверхЯ (Г. Лёвальд), интернализацией и объектными отношениями (У. Мейснер), интернализацией и психическим развитием челове ка на протяжении жизненного цикла (Р. Берендс и Э. Блат). Наряду с интернализацией психоаналитики уделяют значительное внимание проблемам экстернализации. Экстернализация — один из механизмов защиты, проявляющийся в стремлении человека воспринимать внутрипсихические процессы, силы и конфликты как про текающие вне его и являющиеся внешними по отношению к нему. Понятие «экстернализация» было использовано К. Хорни для описания тенден ции ухода человека от реального Я и возложения ответственности за собствен ные трудности на внешние факторы и обстоятельства жизни. В работе «Наши внутренние конфликты» (1945) она рассмотрела феномен экстернализации как одну из попыток разрешения конфликтной ситуации, к которой может прибегать невротик. Под экстернализацией Хорни понимала попытку человека покинуть территорию своего Я, когда расхождение между реальным Я и идеализирован ным образом становится непереносимым, а опора на собственные силы внутри себя оказывается проблематичной. В этом случае человеку не остается ничего другого, как убежать от своего Я и воспринимать все происходящее, как если бы оно имело место вне его. Экстернализация напоминает собой проекцию, означающую перенесение вины и ответственности за отвергаемые человеком в себе качества или наклонности на других людей. Вместе с тем экстернализация охватывает более широкий круг яв лений, так как, по мнению Хорни, на других людей переносятся не только собствен ные недостатки, но и все чувства. Так, человек может чувствовать, что ктото сер дится на него, в то время как в действительности это он сердится на самого себя. Он может эмоционально воспринимать отчаяние других людей, но не ощущать соб ственное отчаяние. Человек может ощущать пустоту в своем желудке и пытаться избавиться от нее путем навязчивого поглощения пищи, хотя в реальности речь идет об его эмоциональной пустоте, которую он не ощущает.
134
Часть 1. Введение в психоанализ
Прибегающий к экстернализации человек приобретает те характерные черты, которые были обозначены Юнгом как экстраверсия. Но если Юнг рассматривал экстраверсию в качестве одностороннего развития конституциональных по своей природе наклонностей, то Хорни видела в ней результат попытки устранить нере шенные конфликты посредством экстернализации. Согласно Хорни, вследствие экстернализации наблюдаются:
зависимость от других людей; чрезмерная зависимость от внешних обстоятельств; ощущение чегото мелкого, поверхностного; гложущее чувство пустоты.
Экстернализация может сопровождаться презрением человека к себе, принима ющим форму презрения к другим людям или ощущения, что они смотрят с презре нием на него. Она может выражаться в форме гнева человека на себя, проявляю щегося, по мнению Хорни, тремя основными способами:
гнев, изливаемый вовне, направленный на других людей в форме общей раз дражительности или по отношению к конкретным недостаткам, которые человек ненавидит в себе; гнев, ощущаемый в виде сознательного или бессознательного страха или ожи дания, что непереносимые для самого человека недостатки вызовут гнев у других людей; гнев, выступающий в форме сосредоточения на телесных расстройствах (го ловные боли, усталость, расстройства кишечника, ревматизм и другое).
К различным видам экстернализации относятся также внутреннее принужде ние в форме оказания давления на других людей, то есть навязывание им стан дартов, которые терзают самого человека, и внутренний диктат в форме сверхчув ствительности ко всему во внешнем мире, что напоминает принуждение. Подобная экстернализация часто оказывает значительное влияние на взаимоотношения между пациентом и психоаналитиком. С одной стороны, психоаналитик пытает ся осуществить такие изменения в пациенте, которые способствовали бы его выздо ровлению. С другой стороны, пациент склонен настаивать на необоснованности любого высказываемого аналитиком предположения, поскольку, не зная того, что он мучается от внутреннего принуждения, пациент противится любому идуще му извне намерению изменить его. Вот почему психоанализ пациента с сильной тенденцией к экстернализации представляет значительные трудности. Такой па циент оказывается не в состоянии применить к своей жизни достигнутое им осо знание, и, несмотря на возросшее знание о себе в процессе аналитической тера пии, он почти не меняется. Тенденция к экстернализации находит свое отражение в сновидениях. Так, попытка отрицания внутреннего конфликта и приписывание его какомулибо внешнему фактору может реализовываться в сновидении в форме того, что сно видящий видит сюжеты, связанные с различными препятствиями, мешающими достичь желанную цель (например, перед ним захлопывается дверь, через которую он хочет пройти), или образ психоаналитика, выступающий в качестве насиль ника, злодея, тюремщика.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
135
С точки зрения Хорни, высказанной в ее работе «Невроз и развитие личнос ти» (1950), можно выделить три пути, которыми экстернализация способна иска зить внутреннее видение других людей. Вопервых, искажение может быть резуль татом наделения других неприсущими им чертами, когда невротик может видеть в других абсолютно идеальных, богоподобных людей или, напротив, презренных и виновных. Вовторых, экстернализация может делать человека слепым к сущест вующим достоинствам и недостаткам других людей, когда, например, человек не видит в них очевидных намерений эксплуатировать и обманывать или не в состо янии признать в них дружелюбие и преданность. Втретьих, экстернализация мо жет делать человека проницательным по отношению к определенным качествам, которые действительно существуют у других людей. Но эта проницательность сво дит на нет данные качества, так как обладающий ими индивидуум превращается в символ экстернализированной тенденции, в результате чего общий взгляд на дан ного индивидуума становится настолько односторонним, что приводит к искаже нию восприятия его как личности. Экстернализация, по словам Хорни, является «активным процессом самоустра нения». Она возможна как результат отчуждения человека от собственного Я, от чуждения, имеющего место в невротическом процессе. Благодаря самоустранению внутренние конфликты не осознаются человеком. Наполняя человека упреками, укоризной, подозрительностью, мстительностью, страхом, экстернализация заменя ет внутренние конфликты внешними. Словом, экстернализация крайне углубляет тот конфликт, который послужил первоисточником, приведшим в действие весь невротический процесс. То есть конфликт между индивидуумом и внешним миром. Задача психоанализа состоит в том, чтобы вместо экстернализации пациент ока зался способным увидеть собственную роль в своих трудностях и, соответственно, стать менее уязвимым, требовательным, наполненным страхом. В современной психоаналитической литературе важное внимание уделяется рассмотрению различных форм и типов экстернализации. В одних психоаналити ческих исследованиях (Дж. Новик и К. Келли) подчеркивается необходимость про ведения разграничений между защитной экстернализацией, связанной с проекци ей собственных качеств человека на других людей, и генерализацией, благодаря которой у ребенка складывается впечатление о тождественности восприятия окру жающего мира им и остальными людьми. В других (М. Берг, Дж. Новик) выска зываются соображения о важности изучения феномена экстернализированного переноса в аналитическом процессе, когда пациент приписывает аналитику свои собственные желания, фантазии, страхи, запреты.
Изречения М. Кляйн:
М. Кляйн:
«На мой взгляд, СверхЯ начинает создаваться наиболее ранними про цессами интроекции и постепенно достраивается хорошими и плохими фи гурами, интернализированными в любви и ненависти на различных этапах развития и постепенно ассимилированными и интегрированными Я». «Тревога, связанная с нападением интернализированных объектов — прежде всего частичных объектов, — является, на мой взгляд, базисом для ипохондрии».
136
Часть 1. Введение в психоанализ
К. Хорни:
К. Хорни:
«Чем более радикальной является экстернализация, тем сильнее невро тик становится похожим на собственный призрак и тем меньше он способен на чтолибо, кроме как плыть по течению». «Экстернализация принуждения, бессознательно налагаемого челове ком на самого себя, является одним из источников, который не столь заметен и который часто упускают из виду в психоанализе».
Нарциссизм Нарциссизм — любовь к собственному образу, к самому себе, болезненная самовлюб ленность. Понятие «нарциссизм» было введено в научную литературу английским уче ным Х. Эллисом, который в работе «Аутоэротизм: психологическое исследование» (1898) описал одну из форм извращенного поведения, соотнесенную им с мифом о Нарциссе. Согласно этому мифу, отличавшийся необычной красотой юноша Нарцисс отвергал всех женщин, добивавшихся его расположения и любви. Когда одна из отвергнутых им (нимфа Эхо) умерла от разбитого сердца, богиня правосу дия Немезида решила наказать Нарцисса: увидев свое отражение в воде озера, юноша настолько влюбился в него, что, будучи не в состоянии оторваться от созер цания собственного образа, умер от любви к себе. В психоанализе термин «нарциссизм» был использован Фрейдом в 1910 году для характеристики процессов либидо, направленных не на другие сексуальные объек ты, а на собственное Я. По словам основателя психоанализа, понятие нарциссизма было заимствовано им из описанного П. Некке в 1899 году извращения, при кото ром взрослый человек дарит собственному телу все нежности, обычно проявляемые по отношению к другому сексуальному объекту (данное понятие использовалось Некке при рассмотрении представлений Эллиса о соответствующем извращении). К тому времени в психоанализе возникли представления, связанные с отсут ствием привязанности либидо к сексуальным объектам в случае шизофрении. В 1908 году после обмена мнениями с Фрейдом немецкий психоаналитик К. Аб рахам высказал идею, что либидо слабоумных отворачивается от объектов и обра щается на Я, что может стать источником бреда величия при шизофрении. Отталкиваясь от фиксации либидо на собственной личности больных, Фрейд стал использовать термин «нарциссизм» не только для характеристики болезнен ного отношения человека к своему собственному телу как сексуальному объекту, но и в более широком смысле, имеющем отношение к его нормальному сексуаль ному развитию. В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) он пока зал, что инфантильные сексуальные влечения сначала удовлетворяются на соб ственном теле, то есть аутоэротически, и что способность к аутоэротизму является характерной чертой проявления детской сексуальности. Впоследствии с введени ем в научный оборот термина «нарциссизм» Фрейд пришел к выводу, что ауто эротизм — сексуальное проявление нарциссической стадии размещения либидо. В работе «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913) основатель психоанализа отметил, что развитие психоанализа привело к необхо димости разложить стадию аутоэротизма на две, одну из которых можно назвать
Глава 3. Основные понятия психоанализа
137
Имена Карл Абрахам (1877–1925) — немецкий психоаналитик. В 1901 году получил докторскую степень по медицине. Работал в Берлинской психиатрической лечебнице, за тем — в психиатрической клинике Бургельцли (Швейца рия), где заинтересовался психоаналитическими идея ми. В 1907 году познакомился с Фрейдом и возвратился в Берлин. В 1910 году организовал и возглавил Берлин ское психоаналитическое общество. В 1911 году впер вые в Германии прочитал курс лекций по психоанализу. В 1914 году был избран президентом Международной психоаналитической организации. В 1920 году — один из основателей Берлинского психоаналитического института и психоаналитической поликлиники. У него проходили учеб ный анализ Х. Дойч, М. Кляйн, Ш. Радо, Т. Райк, К. Хорни и другие психоаналитики. Осуществил исследование от ношений между сексуальностью и алкоголизмом, печалью и меланхолией, ранних догенитальных стадий развития ли бидо. Одним из первых внес лепту в становление неклини ческого прикладного психоанализа. Автор работ «Сон и миф. Очерки по психологии народов» (1909), «Джованни Сегантини. Психоаналитический этюд» (1911), «Аменхотеп IV. Психоанали тический вклад в понимание его личности и монотеистического культа Атона» (1912) и других.
«стадией нарциссизма». Наряду с этим, он предпринял попытку связать с нар циссизмом обнаруженную у примитивных людей и невротиков высокую оценку психических актов. По его мнению, в обоих случаях психическим следствием чрез мерной оценки оказывается всемогущество мыслей или интеллектуальный нарцис сизм. Если во всемогуществе мыслей психоаналитик в состоянии видеть доказа тельство нарциссизма у примитивных народов, то он может решиться на смелую попытку провести параллель между ступенями развития человеческого миросозер цания и стадиями либидозного развития отдельного индивида. Предприняв такую попытку, основатель психоанализа выдвинул идею, что анимистическая фаза со ответствует в таком случае нарциссизму; религиозная форма — ступени любви к объекту, характеризуемой привязанностью к родителям; а научная фаза — состо янию зрелости индивида, отказывающегося от принципа удовольствия, ищущего свой объект во внешнем мире и приспосабливающегося к реальности. В работе «О нарциссизме» (1914) Фрейд выдвинул предположение, что прояв ления либидо, заслуживающие названия нарциссизма, имеют место в нормальном сексуальном развитии человека. Он также высказал соображение, что нарциссизм не является перверсией и может быть рассмотрен в качестве либидозного допол нения к эгоизму инстинкта самосохранения. Тем самым в психоанализе был под нят вопрос о необходимости признания того, что Фрейдом было названо первич ным нормальным нарциссизмом. С этой точки зрения в классическом психоанализе признавались две формы нарциссизма: первичный нарциссизм, связанный с проявлением сексуальности ре бенка, направленной на самого себя, и вторичный нарциссизм, соотнесенный с на правленностью сексуальности взрослого человека на собственное Я. Фрейд утверж дал, что первичный (первоначальный) нарциссизм ребенка имеет решающее
138
Часть 1. Введение в психоанализ
значение для понимания развития его характера и исключает допущение у него примитивного чувства малоценности. Наряду с таким пониманием нарциссизма он различал Ялибидо (нарциссическое либидо) и объектлибидо, считая, что перво начально оба вида энергии слиты воедино, находятся в состоянии нарциссизма. И только с наступлением привязанности к объектам появляется возможность от деления сексуальных влечений и влечений Я. Обращаясь к рассмотрению нарциссизма, Фрейд провел различие между этим явлением и эгоизмом. Для него нарциссизм — это либидозное дополнение эгоиз ма. Если эгоизм чаще всего выступает в качестве постоянного элемента развития человека, то нарциссизм представляет собой переменный элемент. В отличие от эгоизма, который не включает в себя либидо, нарциссизм имеет либидозную окрас ку, независимо от того, направлена сексуальность на объекты или на собственное Я. Фрейд исходил из того, что переход объектлибидо в Ялибидо можно рассмат ривать в качестве нормального явления, как это происходит, например, во время сна. После завершения сна Ялибидо совершенно безболезненно переходит в объ ектлибидо. Но если в результате действия какоголибо энергичного процесса сек суальность как бы насильно отнимается у объекта, то, оказавшись нарциссическим, либидо может не найти обратную дорогу к объекту. В этом случае возможно нару шение подвижности либидо, в результате чего оно может стать патогенным. Фик сация либидо, ведущая к образованию симптома, оказывается на более ранних ста диях психосексуального развития, чем это обычно случается при истерии и неврозе навязчивых состояний. Можно было бы сказать, что фиксация либидо происходит на стадии примитивного нарциссизма. Конфликт разыгрывается между сексуаль ными влечениями и влечениями Я, но на ином уровне. И в этом случае можно го ворить о нарциссическом неврозе. С различением объектлибидо и Ялибидо, с уделением внимания влечениям Я психоанализу открылся путь к изучению нарциссических неврозов. Это предпо лагало развертывание психоаналитической работы в двух направлениях. С одной стороны, появилась возможность более глубокого понимания динамики развития психических процессов, ведущих к образованию нарциссических неврозов; воз можность исследования различных форм нарциссических заболеваний, включая манию величия и бред преследования. С другой стороны, появилось осознание того, что психология Я недостаточно изучена с точки зрения психоанализа. Сле довательно, необходимо заполнить ту брешь, которая образовалась в результате большего крена исследования в сферу вытесненного бессознательного. Все это позволило внести новые концептуальные разработки, будь то понятие «нарциссической идентификации» (объект влечения воздвигнут в самом Я, как бы спроецирован на него) или представление о различных составляющих частях Я. Выявление процесса нарциссической идентификации с неизбежностью приве ло к постановке вопроса об изучении того, как и каким образом в самом Я возни кает объект, на который направляется либидо; почему и в силу каких причин Я ста новится объектом агрессии, ненависти, мстительности. Так, исследование меланхолии показало, что ожесточение против сексуального объекта переносится на собствен ное Я человека, в результате чего он может истязать самого себя вопросами: в чем виноват, что сделал неправильно, какие грехи совершил. И хотя в этом случае
Глава 3. Основные понятия психоанализа
139
нарциссизм человека менее заметен, в отличие от нарциссизма тщеславного чело века, тем не менее он лежит в основе меланхолии, физической или моральной ипо хондрии. Подобный тип нарциссизма, характеризующийся чувствами собственной недостаточности и самообвинениями, был назван Абрахамом негативным нарцис сизмом. При негативном нарциссизме человек, как правило, недооценивает все то, что исходит от него. Представление Фрейда о различных частях Я привело не только к топическо му взгляду на психику с определением местоположения сознания, предсознатель ного и вытесненного бессознательного, но и к структурному пониманию психики. В этом случае в поле зрения аналитика оказываются такие бессознательные про цессы и конфликты, которые связаны с деятельностью некой наблюдающей ин станции в Я, функционирующей в качестве Яидеала, совести. С точки зрения Фрей да, нарциссизм оказывается перенесенным именно на идеальное Я: человек не хочет поступиться нарциссическим совершенством своего детства и по прошествии вре мени, с возрастом ставит перед самим собой его как идеал и тем самым как бы воз мещает утерянный нарциссизм детства. Фрейд уделял значительное внимание изучению неврозов перенесения, на ос нове которых оттачивалась психоаналитическая техника их лечения. Полагая, что нарциссические неврозы едва ли проницаемы для психоаналитической техники при изучении неврозов перенесения, он считал необходимым внести должные из менения в технические методы с целью аналитического лечения нарциссических заболеваний. В дальнейшем, по мере развития теории и практики психоанализа некоторые психоаналитики, в частности О. Кернберг, Х. Кохут и другие, стали уде лять большее внимание, чем Фрейд, изучению и лечению нарциссических невро зов. Наряду с разработкой техники лечения нарциссических заболеваний были пе ресмотрены также и фрейдовские представления о нарциссизме. Так, признавая заслуги Фрейда в привлечении внимания аналитиков к пробле ме нарциссизма, Э. Фромм выдвинул свое понимание нарциссизма. Оно выходи ло за рамки рассмотрения этого явления через призму сексуального влечения че ловека, как это имело место у основателя психоанализа. В его представлении, нарциссический человек не обязательно должен делать предметом своего нарцис сизма всю личность. Часто нарциссическую окраску приобретают отдельные аспек ты личности, включая физические способности, интеллигентность, остроумие, честь. Иногда нарциссизм относится к таким качествам, которыми нормальный человек не гордится, например боязливость. Словом, для нарциссического чело века каждое из этих частных свойств, образующих его Самость, может быть объек том нарциссизма. В работе «Душа человека» (1964) Фромм показал, что, подобно половому ин стинкту и инстинкту самосохранения, нарциссизм выполняет важную биологичес кую функцию. Вместе с тем нарциссизм делает человека асоциальным, а в экстремаль ных случаях ведет его к душевному заболеванию. Получается своего рода парадокс: нарциссизм необходим для сохранения жизни и одновременно представляет собой угрозу для ее сохранения. Решение этого парадокса представлялось Фромму воз можным посредством рассмотрения того, что он назвал оптимальным и максималь ным нарциссизмом.
140
Часть 1. Введение в психоанализ
Имена Эрих Фромм (1900–1980) — известный психолог, фило соф и психоаналитик, сторонник гуманистического психо анализа. В 1922 году окончил Гейдельбергский универси тет, стал доктором философии. В 1923–1924 годах прошел курс психоанализа в Берлинском психоаналитическом ин ституте, стал практикующим психоаналитиком. В 1926 году завершил обучение в аспирантуре Мюнхенского универ ситета. В 1929–1932 годах — сотрудник и руководитель отдела социальной психологии Института социальных ис следований во ФранкфуртенаМайне. После эмиграции в США в 1933 году на протяжении нескольких лет работал в Институте социальных исследований в НьюЙорке и в Ин ституте психиатрии им. У. Уайта, преподавал в Колумбий ском и Йельском университетах, работал практикующим аналитиком. В 1951–1967 годах жил в Мексике, возглав лял Институт психоанализа Национального университета в Мехико. Отталкиваясь от идей Фрейда и Маркса, пересмотрел некоторые концепции классическо го психоанализа и предложил свое понимание природы человека и причин возникновения психических заболеваний, свободы и механизмов бегства от нее, социального бессозна тельного и социального характера. Автор работ «Бегство от свободы» (1941), «Человек для себя» (1947), «Здоровое общество» (1955), «Искусство любить» (1956), «Вне цепей иллю зий» (1962), «Душа человека» (1964), «Революция надежды» (1968), «Анатомия человечес кой деструктивности» (1973), «Иметь или быть» (1976) и других.
Особым объектом рассмотрения Фромма стала патология нарциссизма, свя занная с потерей человеком рационального суждения (все, что принадлежит ему, переоценивается, все, что находится вне его самого, недооценивается), с эмоцио нальной реакцией на критику объекта нарциссизма (озлобленность, взрывная ярость или депрессия), с одержимостью манией величия (потребность переделы вать мир под себя, таким образом, чтобы он соответствовал собственному нарцис сизму). В нарциссизме он различал две формы — доброкачественную (объектом нарциссизма является результат собственных усилий) и злокачественную (пред метом нарциссизма служит не то, что человек делает или производит, а то, что он имеет, например собственное тело, внешний вид, богатство). В доброкачествен ной форме нарциссизма присутствует элемент коррекции, в злокачественной — он отсутствует. Проводя различие между индивидуальным и общественным (групповым) нарцис сизмом, Фромм рассмотрел социологические функции последнего, связанные с доб рокачественными и злокачественными формами его. Потребность осуществлять сози дательные действия заставляет выйти за пределы узкого круга интересов группы, что сопровождается развитием доброкачественного нарциссизма. Если же объектом груп пового нарциссизма является сама группа (ее блеск, слава, прежние достижения), то постоянное возрастание нарциссического ориентирования ведет к развитию злокаче ственной формы. Как и при индивидуальном нарциссизме, симптомом патологии об щественного нарциссизма является, по мнению Фромма, недостаток объективности и способности к разумному суждению. В истории имеются многочисленные примеры, когда поношение символов группового нарциссизма вызывало приступы ярости,
Глава 3. Основные понятия психоанализа
141
граничащие с безумием, а оскорбление вождя, проигранная война или потеря терри тории вызывали чувство мести, ведущее к новым войнам. Фромм считал, что если в биологическом и социальном отношении нарциссизм в его доброкачественной форме необходим для выживания человека, то с точки зрения ценностей (духовноэтической позиции) он приходит в столкновение с ра зумом и любовью. С позиций психоанализа человек достигает полной зрелости, когда он освобождается как от индивидуального, так и от общественного нарцис сизма. Но поскольку существует, используя терминологию Фрейда, первичный нарциссизм, то возникают вопросы: возможно ли преодоление человеком его «нар циссического ядра» и есть ли надежда на то, что нарциссическое безумие не приве дет к гибели человека? Отвечая на данные вопросы, Фромм полагал, что если нельзя уменьшить нар циссическую энергию в каждом человеке, то можно изменить объект, на который она направлена. Если бы человек смог относиться к себе как к гражданину мира и гордился бы человечеством и его успехами, то предметом его нарциссизма стало бы человечество, а не его отдельные, противоречивые компоненты, что, в понима нии Фромма, нередко ведет к патологии нарциссизма. На современные психоаналитические представления о нарциссизме, о нарцис сических пациентах и методах их лечения заметное влияние оказали идеи, содер жащиеся в работах О. Кернберга, Х. Кохута и других психоаналитиков. В статьях О. Кернберга «Пограничная организация личности» (1967) и «Факторы в психо аналитическом лечении нарциссических личностей» (1970) рассматривались спе цифические проявления того типа пациентов, главной проблемой которых явля лось нарушение самооценки в результате нарушения объектных отношений. Такие пациенты относятся к «нарциссическим личностям», которые характеризуются проявлением сильной потребности в любви и восхищении со стороны других лю дей, высоким мнением о самих себе и необычной потребностью в уважении со сто роны других, стремлением идеализировать одних людей (от которых ожидают под держку для своего нарциссизма) и презирать других (от которых ничего не ждут). Анализ таких нарциссических пациентов показывает, что их высокомерие, напы щенность, холодность и жестокость в действительности являются защитой от па ранойяльных черт, которые образуются в результате проекции орального гнева — основного фундамента их психопатологии. В статьях Х. Кохута «Формы и трансформации нарциссизма» (1966), «Психо аналитическое лечение нарциссических расстройств личности: принципы систе матического подхода» (1968) и в его работах «Анализ Самости» (1971), «Вос становление Самости» (1977) излагались взгляды на нарушение первоначального нарциссического равновесия ребенка. Это связано с возникновением у него «гран диозной Самости» и идеализированного образа родителей в процессе лечения нарциссических переносов (идеализирующего и зеркального). Кохут исходил из того, что по ходу лечения у пациентов могут активизироваться допсихологичес кие фрагменты Самости, которые способны соединяться с нарциссически воспринятым представлением об аналитике и порождать идеализирующий и зеркальный перенос. Все это требует тщательной проработки, поскольку в анализе нарциссических лич ностей нарушения равновесия в рамках переноса занимают центральную позицию
142
Часть 1. Введение в психоанализ
стратегической важности, соответствующую месту структурного конфликта в обыч ном неврозе переноса.
Изречения З. Фрейд:
«Хотя мы еще не имеем возможности дать вполне точную характери стику этой нарциссической стадии, в которой диссоциированные до того сексуальные влечения сливаются в одно целое и сосредоточива ются на Я как на объекте, мы все же начинаем понимать, что нарцисси ческая организация уже никогда не исчезает полностью. В известной степени человек остается нарциссичным даже после того, как нашел внешний объект для своего либидо; найденный им объект представ ляет собой как бы эманацию оставшегося при Я либидо, и возможно обратное возвращение к последнему». З. Фрейд: «С тех пор как мы решились пользоваться понятием Ялибидо, нам стали доступны нарциссические неврозы; возникла задача найти ди намическое объяснение этих заболеваний и одновременно пополнить наше знание душевной жизни пониманием Я». Э. Фромм: «С одной стороны, выживанию служит оптимальный, а не максималь ный нарциссизм. То есть в биологически необходимой степени нарцис сизм может быть совместим с социальным сотрудничеством. С другой стороны, индивидуальный нарциссизм может превращаться в групповой, и тогда род, нация, религия, раса и тому подобное заступают на место индивида и становятся объектом нарциссической страсти. Таким обра зом, нарциссическая энергия остается, но она применяется в интересах сохранения группы вместо сохранения жизни отдельного человека». Э. Фромм: «Нарциссизм является пристрастием такой интенсивности, которая у многих людей сравнима с половым инстинктом и инстинктом самосо хранения. Иногда оно проявляется даже сильнее, чем оба эти инстинкта». Э. Фромм: «Нарциссический человек обретает чувство идентичности посред ством своего возвеличивания. Внешний мир не является для него проблемой, поскольку ему самому удалось стать миром, в котором он приобрел чувство всезнания и всемогущества. Если затронут его нар циссизм и если он по известным причинам, например по причине субъективной или объективной слабости своей позиции относитель но позиции своего критика, не может позволить себе приступ ярости, он впадает в депрессию».
Сопротивление Сопротивление — психические силы и процессы, мешающие свободному ассоци ированию пациента, его воспоминаниям, проникновению в глубины бессознатель ного, осознанию бессознательных представлений и желаний, пониманию истоков возникновения невротических симптомов, принятию пациентом предоставляемых в его распоряжение аналитиком интерпретаций, проведению психоаналитическо го лечения и исцелению больного.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
143
Представление о сопротивлении возникло у Фрейда на раннем этапе его тера певтической деятельности, практически до того, как в 1896 году он стал называть свой метод лечения нервнобольных психоанализом. Так, в написанной совместно с Брейером работе «Исследования истерии» (1895) он не только использовал по нятие «сопротивление», но и предпринял попытку содержательного рассмотрения сил и процессов, обозначенных этим термином. Во второй главе «О психотерапии истерии» данного труда Фрейд высказал сле дующие соображения: в процессе терапии врачу приходится «одолевать сопротив ление» больного; своей психической работой он должен преодолеть «психическую силу» пациента, сопротивляющуюся воспоминаниям и осознанию патогенных представлений; это — та же самая психическая сила, которая содействовала возник новению истерических симптомов; она представляет собой «нерасположение со стороны Я», «отпор» невыносимых представлений, мучительных и непригодных для вызова аффектов стыда, упрека, психической боли, ощущения ущербности; терапия предполагает серьезную работу, поскольку Я возвращается к своим наме рениям и продолжает свое сопротивление; больной не хочет признавать мотивы своего сопротивления, но может выдавать их задним числом; он явно не может совсем не оказывать сопротивление; врачу необходимо помнить о различных фор мах, в которых проявляется это сопротивление; чрезмерно длительное сопротив ление проявляется в том, что у больного не возникают свободные ассоциации, от сутствуют разгадки, возникающие в памяти картины оказываются неполными и неотчетливыми; психическое сопротивление, особенно создававшееся длитель ное время, может быть преодолено только медленно и постепенно; для преодоле ния сопротивления необходимы интеллектуальные мотивы и важен аффективный момент — личность врача. Высказанные Фрейдом соображения о сопротивлении получили свое дальней шее развитие во многих его последующих работах. Так, в «Толковании сновиде ний» (1900) он высказал ряд идей по поводу сопротивления: ночью сопротивление утрачивает часть своей силы, но не устраняется целиком, а участвует в образо вании искаженного сновидения; сновидение образуется благодаря ослаблению со противления; ослабление и обход сопротивления возможны благодаря состоянию сна; находящаяся между сознанием и бессознательным и действующая в психике цензура обусловлена сопротивлением; оно является «главным виновником» забы вания сновидения или его отдельных частей; если в данный момент не удается ис толковать сновидение, то лучше эту работу отложить до тех пор, пока не будет пре одолено сопротивление, оказавшее в то время тормозящее действие. В статье «О психотерапии» (1905) Фрейд объяснил, почему несколько лет тому назад он отказался от техники внушения и от гипноза. Наряду с другими причинами он поставил им в упрек то, что они закрывают от врача понимание игры психических сил, в частности, не показывают ему сопротивления, при помощи которого больные сохраняют свою болезнь, противятся выздоровлению. Отказ от техники внушения и гипноза привел к возникновению психоанализа, ориентированного на выявление бессознательного, сопровождающегося постоянным сопротивлением больного. Учи тывая последнее обстоятельство, в психоаналитическом лечении можно видеть сво его рода «перевоспитание для преодоления внутренних сопротивлений».
144
Часть 1. Введение в психоанализ
В работе «О психоанализе» (1910), представлявшей собой пять лекций, прочи танных в Кларкском университете (США) в 1909 году, Фрейд подчеркнул, что со противление больного является той силой, которая поддерживает болезненное со стояние, и что на этой идее он построил свое понимание психических процессов при истерии. Одновременно он внес уточнение терминологического характера. За силами, препятствующими забытому стать сознательным, сохранилось назва ние «сопротивления». Процесс, ведущий к тому, что те же самые силы содейство вали забыванию и устранению из сознания соответствующих патогенных пред ставлений, он назвал вытеснением и рассматривал его как доказанный благодаря неоспоримому существованию сопротивления. Проведя эти различия и используя примеры, взятые из клинической практики и обыденной жизни, он показал специ фику вытеснения и сопротивления, а также отношения между ними. В работе «О “диком” психоанализе» (1910) Фрейд указал на технические ошиб ки некоторых врачей и на те изменения, которые претерпела техника психоанализа. Ранее разделяемая им точка зрения, согласно которой больной страдает от особо го рода незнания и выздоровеет, если устранить это незнание, оказалась поверхност ной. Как показала практика психоанализа, не это незнание является патогенным моментом, а причины этого незнания, кроющиеся во внутренних сопротивлениях, вызвавших это незнание. Поэтому задачу терапии составляет преодоление этих со противлений. Изменение техники психоанализа состояло и в том, что для преодо ления сопротивлений необходимо было выполнить два условия. Вопервых, бла годаря соответствующей подготовке больной сам должен подойти к вытесненному им материалу. Вовторых, он должен настолько осуществить перенос на врача, что его чувства к нему сделают невозможным новое бегство в болезнь. Только при вы полнении этих условий становится реальным распознавание сопротивления и ов ладения ими. В работе Фрейда «Воспоминание, повторение и переработка» (1914) содержа лись идеи, касающиеся уточнения изменения техники психоанализа. Речь шла о том, что вскрытие врачом сопротивления и указание на него больному нередко мо жет привести как бы к обратному результату. То есть не ослаблению, а усилению сопротивления. Но это не должно сбивать с толку врача, поскольку за вскрытием сопротивления не следует автоматическое прекращение его. Аналитик не должен торопиться, ему необходимо научиться выжидать неизбежное, не всегда допуска ющее ускорение лечения. Словом, переработка сопротивлений становится на практике мучительной задачей для анализируемого и испытанием терпения вра ча. Но именно эта часть работы оказывает, по мнению Фрейда, самое большое из меняющее влияние на пациента. В работе «О динамике переноса» (1912) основатель психоанализа рассмотрел вопрос о том, почему в процессе анализа возникает перенос в виде «сильнейшего сопротивления». Обсуждение этого вопроса привело его к следующим выводам: сопротивление на каждом шагу сопровождает лечение; каждой мысли, каждому поступку больного приходится считаться с сопротивлениями; идее переноса отве чает идея сопротивления; интенсивность переноса является «действием и выраже нием сопротивления»; после того как сопротивление переноса преодолено, сопро тивление других частей комплекса не составляет особых трудностей.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
145
В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916–1917) Фрейд подчеркнул, что сопротивления больных чрезвычайно разнообразны, часто трудно распознаются, постоянно меняют формы своего проявления. В процессе аналитической терапии сопротивление выступает прежде всего против основного технического правила свободного ассоциирования, затем принимает форму интеллектуального сопротив ления и, наконец, перерастает в перенос. Преодоление этих сопротивлений состав ляет существенное достижение анализа. В целом, представление Фрейда о сопротивлении невротиков устранению их симптомов легло в основу динамического взгляда на невротические заболевания. В этой связи «Лекции по введению в психоанализ» заслуживают особого внима ния. В них впервые был поднят вопрос о нарциссических неврозах, в которых, по мнению основателя психоанализа, «сопротивление непреодолимо». Из этого сле довало, что нарциссические неврозы «едва ли проницаемы» для ранее используе мой психоаналитической техники и, таким образом, технические методы должны быть заменены другими. Словом, понимание трудностей преодоления сопротив ления при нарциссических неврозах открывало новое направление исследований, связанное с психоаналитической терапией подобных заболеваний. Кроме того, в «Лекциях по введению в психоанализ» было показано, что силы, лежащие в ос нове сопротивления больных при психоаналитическом лечении, коренятся не только в антипатиях Я к определенным направленностям либидо, но и в привязан ности или «прилипчивости либидо», которое неохотно оставляет ранее избранные им объекты. В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) Фрейд расширил свое пони мание сопротивления. Если в начале своей терапевтической деятельности он по лагал, что в анализе необходимо преодолевать исходящие из Я больного сопротив ления, то по мере развития практики психоанализа стало очевидным, что после устранения сопротивления Я приходится преодолевать еще силу навязчивого по вторения, являющуюся, по сути дела, не чем иным, как сопротивлением бессозна тельного. Дальнейшее углубление в природу сопротивлений привело Фрейда к необхо димости их классификации. Во всяком случае, он выделил пять видов сопротивле ний, исходящих из Я, Оно и СверхЯ. Из Я исходят три вида сопротивлений, выра жающихся в форме вытеснения, переноса и выгоды от болезни. Из Оно — четвертый вид сопротивления, связанный с навязчивыми повторениями и требующий для его устранения тщательной проработки. Из СверхЯ — пятое сопротивление, обуслов ленное сознанием вины, чувством вины или потребностью в наказании и противя щееся всякому успеху, в том числе и выздоровлению с помощью анализа. Еще один шаг в содержательном понимании сопротивления был сделан Фрей дом в работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937), где он высказал мысль, что в ходе лечения в виде «сопротивления исцелению» повторяются защитные механиз мы Я, выстроенные против прежних опасностей. Из этого следовала необходимость в исследовании защитных механизмов, поскольку оказывалось, что существует «сопротивление раскрытию сопротивления». Речь шла, по выражению Фрей да, о сопротивлениях не только осознанию содержаний Оно, но и анализу в целом и, следовательно, излечению. Обсуждая этот вопрос, он также высказал мысль, что
146
Часть 1. Введение в психоанализ
ощущаемые как сопротивления свойства Я могут быть как обусловлены наслед ственностью, так и приобретены в защитной борьбе. Таким образом, сопротивле ние соотносилось им и с «прилипчивостью либидо», и с психической инерцией, и с негативной терапевтической реакцией, и с деструктивным влечением, пред ставляющим собой влечение живой материи к смерти. Кроме того, он полагал, что у мужчин наблюдается сопротивление пассивному или женственному отношению к другим мужчинам, а у женщин — сопротивление, связанное с завистью к пени су. Словом, из упорной сверхкомпенсации мужчины обнаруживается одно из силь нейших сопротивлений при переносе; в то время как из желания женщины иметь пенис проистекают приступы тяжелой депрессии, сопровождающиеся убежденно стью в том, что аналитическое лечение бесполезно. В «Очерке о психоанализе» (1940), опубликованном после смерти Фрейда, под черкивалось, что преодоление сопротивлений является той частью аналитической терапии, которая требует наибольших затрат времени и усилий и которая стоит того, так как ведет к сохраняющемуся на всю жизнь благоприятному изменению Я. Основатель психоанализа еще раз обратил внимание на источники сопротивления, включая потребность «быть больным и страдающим». Одно из сопротивлений, исходящее из СверхЯ и обусловленное чувством или сознанием вины, не меша ет интеллектуальной работе, но мешает ее эффективности. Другое сопротивление, проявляющееся у невротиков, у которых инстинкт самосохранения поменял свою направленность на противоположную, ведет к тому, что пациенты оказываются не в состоянии смириться с выздоровлением при помощи психоаналитического лече ния и изо всех сил противостоят ему. В ряде своих работ, включая «О психоанализе» (1910), «Сопротивление психо анализу» (1925), Фрейд использовал психоаналитическое понятие механизмов работы сопротивления не только при рассмотрении невротических заболеваний и трудностей их лечения, но и при объяснении, почему некоторые люди не раз деляют психоаналитические идеи и выступают с критикой психоанализа. Сопро тивление против психоанализа расценивалось им с точки зрения проявления реакций человека, обусловленных его скрытыми, подавленными желаниями, связанными с неприятием открытых психоаналитической теорией и практикой бессознательных сексуальных и агрессивных влечений. У всякого судящего о психо анализе человека существуют вытеснения, в то время как психоанализ стремит ся перевести вытесненный в бессознательное материал в сознание. Следова тельно, как замечал Фрейд, нет ничего удивительного в том, что психоанализ должен вызвать у таких людей то же самое сопротивление, какое возникает у невротиков. Высказанные Фрейдом идеи о сопротивлениии получили свою дальнейшую разработку в исследованиях ряда психоаналитиков. Так, В. Райх в статье «К тех нике толкования и анализа сопротивлений» (1927), представляющей собой доклад на семинаре по аналитической терапии, прочитанный им в Вене в 1926 году, не толь ко уделил значительное внимание проблематике сопротивления, но и высказал ряд оригинальных соображений по этому поводу. Эти соображения, впоследствии воспроизведенные им в работе «Характероана лиз» (1933), сводились к следующему: каждое сопротивление имеет исторический
Глава 3. Основные понятия психоанализа
147
смысл (происхождение) и актуальное значение; сопротивления представляют со бой не что иное, как отдельные части невроза; аналитическим материалом, позво ляющим судить о сопротивлениях, являются не только сновидения, ошибочные действия, фантазии и сообщения пациента, но и его манера выражения, взгляд, речь, мимика, одежда и другие атрибуты, входящие в его поведение; в процессе анализа необходимо придерживаться принципа, согласно которому «никакого тол кования смысла, если необходимо толковать сопротивления»; сопротивления тоже не могут быть истолкованы, прежде чем они полностью развернутся и в самом глав ном не будут поняты аналитиком; от опыта аналитика зависит, сможет ли он рас познать и выявить «латентные сопротивления»; «латентные сопротивления» — это манера поведения пациента, которая обнаруживается не непосредственно (в форме сомнения, недоверия, молчания, упрямства, отсутствия мыслей и фантазий, опаз дываний), а непрямо, в виде аналитических достижений, скажем в сверхпослуша нии или отсутствии явных сопротивлений; при аналитической работе особую роль играет техническая проблема латентного негативного переноса, выступающего в ка честве сопротивления; расслоение первого сопротивления переноса обусловлено индивидуальной судьбой инфантильной любви; сначала пациенту необходимо объяснить, что он имеет сопротивления, потом — какими средствами они пользу ются и, наконец, — против чего они направлены. В докладе «К технике характероанализа» (1927), прочитанном на ХХ Меж дународном психоаналитическом конгрессе в Инсбурге, Райх отметил, что ди намика аналитического воздействия зависит не от содержаний, которые паци ент продуцирует, а от сопротивлений, которые он им противопоставляет. В этом же докладе он выдвинул идею о «сопротивлении характера», подробно рассмот ренную в работе «Характероанализ». Согласно его пониманию, в любом анали зе психоаналитику приходится иметь дело с «характероневротическими сопро тивлениями», которые получают свои особые признаки не благодаря своему содержанию, а от специфического душевного склада анализируемого. Эти со противления исходят из так называемого панциря, то есть сформированного и в психической структуре хронически конкретизированного выражения «нарцис сической обороны». Говоря о важнейших свойствах сопротивления характера, Райх сформулировал такие положения: сопротивление характера обнаруживается не содержательно, а формально в типичных и неизменных способах общего поведения, в манере го ворить, в походке, мимике, усмешке, высмеивании, вежливости, агрессивности и т. д.; у одних и тех же пациентов сопротивление характера остается неизменным при различных содержаниях; в обычной жизни характер играет роль сопротивле ния в процессе лечения; проявление характера как сопротивления в анализе отра жает его «инфантильный генезис»; в сопротивлении характера функция защиты комбинируется с переносом инфантильных отношений на окружающий мир; ха рактероанализ начинается с выделения и последовательного анализа сопротивления характера; ситуационная техника характероанализа выводится из структуры со противления, в которой поверхностный, более близкий сознанию слой сопротив ления должен быть негативной установкой по отношению к аналитику независи мо от того, проявляется ли она в выражении ненависти или любви; техника работы
148
Часть 1. Введение в психоанализ
с сопротивлением имеет две стороны, а именно: понимание сопротивления исхо дя из актуальной ситуации путем толкования его актуального смысла и разложе ние сопротивления посредством связывания устремляющегося следом инфантиль ного материала с актуальным материалом. В дальнейшем проблематика сопротивления обсуждалась в исследованиях та ких психоаналитиков, как А. Фрейд, Х. Гартман, Э. Гловер. Она нашла свое отраже ние также в работах О. Феничела «Проблемы психоаналитической техники» (1941), Р. Гринсона «Техника и практика психоанализа» (1963) и многих других. Оригинальную точку зрения на сопротивление высказал французский психо аналитик Ж. Лакан, считавший, что сопротивление пациента провоцируется анали тиком. В соответствии с его пониманием, со стороны субъекта нет никакого сопро тивления. Последнее является абстракцией, порожденной аналитиком для того, чтобы понять, что происходит в аналитическом процессе. Аналитик вводит представ ление о «мертвой точке», мешающей продвижению вперед, и называет ее сопротив лением. Однако, как только делается следующий шаг к представлению о том, что со противление следует ликвидировать, аналитик немедленно впадает в абсурд, ибо, создав первоначально некую абстракцию, он тут же заявляет о необходимости ее исчезновения. На самом деле, как подчеркивал Лакан, существует лишь одно сопро тивление — это сопротивление аналитика, связанное с тем, что аналитик сопротив ляется, когда он не понимает, с чем имеет дело. Словом, в состоянии сопротивления пребывает сам аналитик. В современном психоанализе уделяется значительное внимание рассмотре нию природы и различных видов сопротивления, а также технике анализа и пре одолению сопротивлений в процессе аналитической терапии. Важное значение придается исследованию роли переноса как одному из наиболее существенных сопротивлений, возникающих в аналитической ситуации, и сопротивлению, не только мешающему осуществлению анализа, но и дающему ценный материал для его развития.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд: В. Райх:
В. Райх:
«Вскрытие и выяснение бессознательного происходит при постоян ном сопротивлении больного». «На этой идее сопротивления я построил свое понимание психичес ких процессов при истерии. Для выздоровления оказалось необходи мым уничтожить это сопротивление». «Преодоление сопротивлений начинается, как известно, с того, что врач открывает никогда не узнаваемое анализируемым сопротивление и указывает на него пациенту». «Нужно дать больному время углубиться в неизвестное ему сопротив ление, переработать его, преодолеть его». «Для сопротивления характера примечательно не то, что пациент го ворит, а как он говорит и действует, не то, что он выдает в сновидении, а как он цензурирует, искажает, сгущает и т. д.». «Нередко только от опыта зависит, опознает ли аналитик и по каким признакам опознает латентные сопротивления. Если мы поймем
Глава 3. Основные понятия психоанализа
Ж. Лакан:
Ж. Лакан:
149
смысл таких сопротивлений, то благодаря последовательному анали зу мы сделаем их сознательными, то есть сначала пациенту объясня ют, что он имеет сопротивления, потом — какими средствами они пользуются и, наконец, против чего они направлены». «Сопротивление воплощается в системе собственного Я и другого и реализуется внутри этой системы в тот или иной момент анализа. Однако истоки его иные — сопротивление происходит от невозмож ности субъекта преуспеть в области реализации своей истины». «Первоочередное внимание, уделяемое теорией и техникой сопротив лению объекта, должно само подвергнуться диалектике анализа, ко торая не преминет распознать в нем алиби субъекта».
Перенос Перенос (трансфер) — в широком смысле — универсальное явление, наблюдаемое в отношениях между людьми и состоящее в перенесении чувств и привязанностей друг на друга; в узком смысле — процесс, характеризующийся смещением бессоз нательных представлений, желаний, влечений, стереотипов мышления и поведе ния с одного лица на другое и установлением таких отношений, когда опыт про шлого становится моделью взаимодействия в настоящем. В психоанализе под переносом понимается, как правило, процесс воспроизведе ния переживаний и эмоциональных реакций, ведущий к установлению специфичес кого типа объектных отношений, в результате которых ранее присущие пациенту чувства, фантазии, страхи и способы защиты, имевшие место в детстве и относивши еся к значимым родительским или замещающих их фигурам, перемещаются на ана литика и активизируются по мере осуществления аналитической работы. Первоначальное представление о переносе сложилось у Фрейда до того, как он сформулировал основные психоаналитические идеи. Это представление возник ло у него в процессе размышлений над клиническим случаем Анны О., о котором ему рассказал Брейер. При лечении молодой девушки Брейер столкнулся с непо нятным и испугавшим его явлением: асексуальная, как ему казалось, пациентка в состоянии невменяемости изображала роды и во всеуслышание заявляла, что ждет ребенка от своего лечащего врача. Шокированный подобным поведением девуш ки, Брейер сделал все для того, чтобы успокоить пациентку, с которой он общался на протяжении двух лет. Но с этого момента он перестал быть ее лечащим врачом и постарался забыть о неприятном для него инциденте. В более простой, но в не менее щепетильной ситуации оказался и Фрейд. Когда однажды его пациентка, вышедшая из гипнотического состояния, бросилась ему на шею, он был шокирован не меньше, чем Брейер. Но, в отличие от последнего, он серьезно задумался над тем необычным явлением, с которым ему пришлось столк нуться во время терапии. Он не считал себя настолько неотразимым мужчиной, чтобы ни с того ни с сего зрелая женщина бросалась ему на шею. В необычном для терапии эпизоде он усмотрел психическое явление, связанное с перенесением на него как на врача интенсивных нежных чувств пациента. Это было открытием того явления переноса, которое возникает в процессе аналитической работы.
150
Часть 1. Введение в психоанализ
В совместно написанной с Брейером работе «Исследования истерии» (1895) Фрейд обратил внимание на то, что в процессе анализа у пациентов возникают различные чувства по отношению к врачу, которые могут препятствовать терапии. Они возникают в трех случаях. Первое — при личном отчуждении, когда пациент чувствует себя оскорбленным; второе — в случае появления страха, когда пациент настолько привыкает к личности аналитика, что утрачивает свою самостоятель ность по отношению к нему; третье — когда пациент боится, что перенесет на ана литика мучительные представления, возникающие из содержания анализа. По мне нию Фрейда, последняя ситуация наблюдается часто, а в некоторых анализах она становится регулярным явлением. Словом, перенос на врача происходит благодаря неправильному связыванию. Перенос подобного рода Фрейд расценил как сопротивление, которое требуется устранить в процессе анализа. Иллюстрируя данное положение, он сослался на кон кретный случай проявления истерического симптома одной из его пациенток. При чиной возникновения у пациентки этого симптома стало имевшееся у нее многие годы бессознательное желание, чтобы один мужчина сердечно ее обнял и насильно поцеловал. Однажды по окончании сеанса такое же желание возникло у пациентки и по отношению к Фрейду, в результате чего она пришла в ужас, провела бессонную ночь и на следующем сеансе оказалась непригодной для работы. После того как Фрейд обнаружил препятствие и устранил его, аналитическая работа продолжилась дальше. На основании этого он пришел к выводу, что в процессе анализа «третье лицо совпало с личностью врача», у пациентки произошло «ложное соединение» и проснулся тот самый аффект, который в свое время заставил больную изгнать недозволенное желание. Исходя из данного понимания, Фрейд предположил, что в каждом подобном посягательстве на его личность речь идет о переносе. В «Исследованиях истерии» Фрейд не только обратил внимание на возникно вение феномена переноса в процессе терапии, но и наметил дальнейшее направле ние работы с ним. Оно вытекало из признания следующих положений: в каждом новом случае при возникновении переноса пациент становится «жертвой обман чивого впечатления»; ни один анализ нельзя довести до конца, если не знать, как встретить сопротивление, связанное с переносом; путь к этому находится, если взять за правило устранять этот возникший симптом по старому образцу; с обна ружением переноса увеличивается психическая работа аналитика, но если видеть закономерность всего процесса, то можно заметить, что такой перенос не создает значительного увеличения объема работы; важно, чтобы пациенты также видели, что при таких переносах на личность врача дело идет о принуждении и о заблуж дении, рассеивающихся с окончанием анализа; если не разъяснять пациентам при роду переноса, то у них вместо спонтанно развивающегося симптома появляется новый истерический симптом, хотя и более мягкий. Впоследствии все эти идеи о переносе нашли свое дальнейшее развитие и конкретизацию во многих работах основателя психоанализа. В «Толковании сновидений» (1900) Фрейд рассмотрел вопрос о том, как проте кают процессы переноса в глубинах психики. Он высказал идею, что та же потреб ность в перенесении, которая наблюдается при анализе неврозов, проявляется и в сновидении. Речь шла о перенесении интенсивности бессознательных пред
Глава 3. Основные понятия психоанализа
151
ставлений на предсознательные представления. Такое перенесение может оста вить без изменения представления из сферы бессознательного или же навязать ему модификацию благодаря содержанию переносимого представления. Это и есть тот факт переноса, который разъясняет столько различных явлений в психичес кой жизни. В опубликованной в 1905 году работе «Фрагмент анализа истерии (история бо лезни Доры)» Фрейд отметил особую роль переноса при аналитической рабо те, в процессе которой вновь оживает целый ряд ранних психических пережива ний пациента, но не в виде воспоминаний, а в качестве актуального отношения к личности аналитика. Речь идет о возникновении не единичного переноса, а ряда переносов. Это — новые издания, копирование побуждений и фантазий, которые должны пробуждаться и осознаваться во время проникновения анализа вглубь с характерным для этого сплава замещением прежнего значимого лица личностью врача. Одни переносы по своему содержанию могут совершенно не отличаться от своего прототипа и выступать в качестве «перепечатки», «неизменного переизда ния». Другие могут испытывать смягчение своего содержания и благодаря субли мации представлять собой не перепечатку старого, а своеобразную «переработку». Основываясь на собственном опыте, Фрейд показал, что психоаналитик может потерпеть неудачу, если вовремя не заметит возникновение переноса у больного и не проведет соответствующую работу с ним. Именно это имело место при лече нии Доры в 1899 году. Тогда после трех месяцев терапии пациентка ушла из ана лиза: по собственному признанию Фрейда, ему не удалось стать вовремя «хозяи ном переноса» и он оказался «пораженным переносом». Подобный «негативный» результат терапии имел «позитивное» значение для исследовательской деятельно сти и способствовал более углубленному пониманию природы переноса и необхо димости тщательной аналитической работы с ним. Во «Фрагменте анализа истерии» Фрейд выдвинул следующие важные по ложения: при аналитической терапии перенос является чемто появляющимся неизбежно; перенос используется пациентами для построения препятствий, де лающих недоступным материал, получаемый в курсе лечения; во время психо аналитического лечения перенос не создается, а открывается; психоанализ не навязывает больным посредством переноса никаких новых усилий, которых бы они не осуществляли обычно; ощущение убеждения в верности конструируемых связей вызывается у пациентов только после устранения переноса; с переносом как «творением болезни», необходимо так же бороться, как и с прежними симп томами; в других видах терапии пациенты спонтанно воскрешают нежные и дру жеские переносы, в то время как в психоанализе пробуждаются и враждебные чув ства; перенос как некое препятствие лечению может стать средством его успешного осуществления. Высказав эти соображения, Фрейд пришел к важному выводу, предопределив шему дальнейшее развитие теории и практики психоанализа: нельзя обходить ра боту с переносом, напротив, следует сделать его важной частью анализа пациентов. В работе «О психоанализе» (1910), в которой были представлены пять лекций, прочитанных Фрейдом в 1909 году в Кларкском университете (США), содержа лось несколько уточнений в связи с кратким освещением проблемы переноса.
152
Часть 1. Введение в психоанализ
Прежде всего было подчеркнуто, что в процессе анализа у невротика всякий раз на блюдается неприятное явление переноса на врача целой массы нежных и часто сме шанных с враждебностью стремлений. Это связано не с реальными отношени ями, а с давними, сделавшимися бессознательными желаниями и фантазиями. То, что больной не может вспомнить из своей прошлой чувственной жизни, снова пе реживается в своем отношении к аналитику. Только благодаря такому пережива нию он убеждается в существовании и могуществе бессознательных сексуальных стремлений. Кроме того, в работе «О психоанализе» высказывалась мысль, что пе ренос наступает при всех человеческих отношениях, так же, как и в отношениях больного к врачу, самопроизвольно; он является «истинным носителем терапевти ческого влияния», и психоанализ овладевает им, чтобы направить психические процессы к желательной цели. И наконец, Фрейдом отмечалось то обстоятельство, что явление переноса играет роль не только при убеждении больного, но также и при убеждении врачей. Ведь убежденность в своем мнении нельзя приобрести без того, чтобы не иметь возможности на самом себе испытать действие переноса. В работе «О динамике переноса» (1912), специально посвященной обсуждению этой проблемы, Фрейд предпринял попытку объяснения, каким образом возникает перенос и какую роль он играет во время психоаналитического лечения. Он пока зал, что если потребность в любви не получает полного удовлетворения в реальнос ти, то человек вынужден обращать на всякое новое лицо свои надежды и, естествен но, находящаяся в выжидательном отношении активная сила либидо обращается также и на личность аналитика. Иначе говоря, она ставит аналитика в «один из психических рядов», созданных ранее больным. Перенос на врача может осуществиться по образу отца, матери, брата, сестры или какоголибо другого лица, с которым ранее больной находился в определен ных отношениях. Причем при анализе перенос выступает в виде «сильнейшего сопротивления», в то время как вне анализа он является залогом успеха. Это объяс няется тем, что в процессе анализа у пациента происходит оживление инфантиль ных образов. И поскольку аналитическое исследование натыкается на скрытую сексуальность, то силы, вызвавшие регрессию либидо, восстают против аналити ческой работы в форме различного рода сопротивлений. Однако для более ясного понимания, почему перенос выступает в качестве со противления, необходимо, по мнению Фрейда, отличать «положительный» пере нос от «отрицательного», перенос нежных чувств от враждебных и отдельно рас сматривать оба вида переноса на врача. Положительный перенос трактовался им с точки зрения перенесения дружественных или нежных чувств, как приемлемых для сознания, так и продолжающихся в бессознательном. При этом он подчерки вал, что оказывающийся сопротивлением перенос является негативным или по зитивным перенесением на аналитика вытесненных, бессознательных желаний. Необходимость преодоления феномена перенесения вызывает большие трудности для психоаналитика, но именно они оказывают неоценимую услугу, делая явны ми скрытые чувства больного. В последующих работах Фрейд неоднократно обращался к осмыслению проб лемы переноса. В частности, в работе «Введение в лечение» (1913) он писал о том, что обнаружением переноса открывается путь к патогенному материалу больного,
Глава 3. Основные понятия психоанализа
153
но касаться темы переноса не стоит до тех пор, пока пациент рассказывает и гово рит все, что приходит в голову, то есть придерживается основного правила психо анализа. С этой наиболее щекотливой из всех процедур нужно подождать до того момента, когда перенос станет сопротивлением. В работе «Воспоминание, воспроизведение и переработка» (1914) им обраща лось внимание на то, что вместо воспоминаний пациенты часто репродуцируют, воспроизводят имевшие место ранее переживания, прибегают к так называемому «навязчивому воспроизведению», а перенос является только частью воспроизве дения, представляющего собой перенесение забытого прошлого не только на вра ча, но и на все другие области и ситуации настоящего. В статье «Замечания о любви в переносе» (1915) внимание Фрейда акцентиро валось на положении и стратегии аналитика в процессе психоаналитической тера пии и особенно в случае явного проявления пациентом любовного, эротического переноса на врача. Обсуждая эти вопросы, он высказал ряд идей, имеющих суще ственное значение для практики психоанализа: техника, исходящая из подготовки пациента к проявлению любовного переноса и тем более ускоряющая его появле ние, является бессмысленной; при соответствующем переносе уступка любовным требованиям пациента так же опасна для анализа, как и подавление их; нужно не отклоняться от любовного переноса, не отпугивать его и не ставить пациенту пре пятствия в этом отношении и в то же время стойко воздерживаться от ответных проявлений на него; в случае если у пациента наблюдается элементарная страсть, не допускающая никаких суррогатов, приходится безуспешно отказаться от лече ния и задуматься над вопросом, как возможны соединения наклонности к неврозу с такой «неукротимой потребностью в любви»; следует терпеливо продолжать ана литическую работу с более умеренной или «опрокидывающей» влюбленностью с целью выявления инфантильного выбора объекта и окружающих его фантазий; нет оснований оспаривать характер настоящей любви у влюбленности, проявляю щейся во время аналитического лечения, но следует иметь в виду, что она вызвана аналитическим положением, то есть психоаналитик вызвал эту влюбленность вве дением в аналитическое лечение для исцеления невроза и он не должен извлекать из нее личных выгод. В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916–1917) Фрейд сформулировал ряд существенных положений, касающихся понимания природы переноса и его роли в психоаналитическом лечении. Среди них наиболее значимыми были следующие положения: перенос имеется у пациентов с самого начала лечения и какоето вре мя он представляет собой способствующую работе силу; о нем нечего беспокоить ся, пока он благоприятно действует на осуществляемый анализ; когда перенос превращается в сопротивление, на него следует обратить пристальное внимание; перенос может состоять из нежных или враждебных побуждений и он изменяет отношение к лечению; враждебные чувства проявляются позже, чем нежные, а их одновременное существование отражает амбивалентность чувств, господствующих в интимных отношениях к другим людям; при переносе аналитик имеет дело не с прежней болезнью пациента, а с заново созданным и переделанным неврозом, заменившим первый; преодоление нового искусственного невроза или «невроза переноса» означает решение терапевтической задачи, то есть освобождения от
154
Часть 1. Введение в психоанализ
болезни, которую начал лечить аналитик, поскольку человек, ставший нормаль ным по отношению к врачу и освободившийся от действия вытесненных влечений, остается таким и вне аналитической ситуации. В работах 20–30х годов Фрейд соотнес перенос не только с сексуальностью, но и с влечением к смерти. Ранее высказанная им идея о навязчивом повторении на шла свое развитие в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920). В ней на основании наблюдений над работой переноса и над судьбой отдельных людей он выдвинул гипотезу, что в психической жизни действительно имеется выходящая за пределы принципа удовольствия тенденция к навязчивому повторению и что явления переноса состоят на службе у сопротивления со стороны вытесняющего Я. В «Авто биографии» (1925) Фрейд высказал две идеи. Одна касалась его убеждения в том, что при шизофрении и паранойе отсутствует склонность к переносу чувств или этот пе ренос становится целиком негативным и, следовательно, невозможно психическое влияние на больного, то есть психоанализ оказывается неэффективным. Другая идея подчеркивала, что овладение переносом дается с особым трудом, но является важней шим элементом аналитической техники. В работе «Раздражение, симптом и страх» (1926) он провел различие между такими видами сопротивлений Я, как вытеснение и «сопротивление из перенесения». Последнее, будучи по природе аналогичным пер вому, в анализе приводит к другим явлениям, поскольку ему удается установить связь с аналитической ситуацией или с личностью аналитика и таким путем снова ярко ожи вить вытеснение. В работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937) Фрейд обсудил некоторые аспекты проблемы переноса и высказал мысль, что вследствие отыгрыва ния защитных механизмов у пациента могут возобладать негативные переносы, кото рые способны полностью устранить аналитическую ситуацию. Одно из наиболее подробных описаний переноса содержалось в автобиографи ческом эссе Фрейда, в котором он дал не только психоаналитическое определение переноса, но и его толкование в широком смысле слова. Другое, не менее полное описание переноса содержалось в написанной в последние годы жизни, но опуб ликованной после смерти Фрейда работе «Очерк о психоанализе» (1940). В ней он замечал, что пациент видит в аналитике возврат, перевоплощение какойто важной фигуры из своего детства или прошлого и вследствие этого переносит на него свои чувства и реакции, которые, несомненно, относятся к этому прототипу. Обобщая свои представления о переносе, основатель психоанализа отметил: амбивалент ность переноса в отношении психоаналитика; то обстоятельство, что в переносе пациент воспроизводит перед аналитиком важную часть своей биографии, вместо пересказывания он «разыгрывает ее» перед ним; появление намерения со сторо ны пациента угодить аналитику, добиться его одобрения и любви; если пациент ставит психоаналитика на место своего отца или матери, он наделяет его той влас тью, которую его СверхЯ имеет над его Я; у обновленного СверхЯ появляется возможность исправить ошибки, допущенные родителями при обучении; как бы ни было заманчиво для психоаналитика стать учителем и идеалом для пациента, он не должен забывать, что это не является его задачей в аналитических взаимо отношениях; задача психоаналитика заключается в постоянном отрыве пациента от его опасной иллюзии и непрерывном указывании на то, что воспринимаемая па циентом новая реальность в действительности представляет собой воспоминание
Глава 3. Основные понятия психоанализа
155
прошлого; крайне нежелательно, чтобы пациент, вместо того чтобы вспоминать, действовал вне переноса; идеальным для целей психоаналитической терапии было бы, если бы пациент вне лечения вел себя как можно более нормально и выражал свои анормальные реакции лишь при переносе. Высказанные Фрейдом идеи и соображения о переносе нашли не только отклик, но и дальнейшую разработку в исследованиях многих психоаналитиков. Это имело место как при жизни основателя психоанализа, так и после его смерти. В частности, Ференци опубликовал в 1909 году работу «Интроекция и перенос». В ней он выска зал свои соображения по поводу понимания переноса: все невротики имеют сильное желание переноса; перенос является характерным для неврозов психическим меха низмом, наблюдающимся во всех жизненных положениях и лежащим в основе боль шинства болезненных проявлений; он представляет собой частный случай свой ственной невротикам склонности к «передвиганию»; психоаналитическое лечение представляет благоприятнейшие условия для возникновения переноса; принимая во внимание перенос, психоанализ можно назвать «своего рода катализатором»; лич ность врача имеет значение «каталитического фермента», который временно фик сирует на себе отщепившиеся при разложении аффекты; пол врача сам по себе часто становится для пациентов поводом к переносу. Своеобразную позицию в отношении переноса занимал Юнг. В лекциях, про читанных им в 1935 году в Институте медицинской психологии при Тэвистокской клинике в Лондоне, он утверждал, что перенос является особым случаем проекции, у нормальных людей не бывает его, но в процессе аналитической деятельности приходится иметь дело с терапией переноса, предполагающей осознание пациен том субъективной ценности его индивидуальных и надиндивидуальных содержа ний. По мнению Юнга, лечение переноса включает четыре ступени. На первой сту пени осуществляется работа не только в плане осознания пациентом того, что он «смотрит на мир глазами младенца» (осознание объективной стороны жизни), но и в плане понимания им субъективной ценности образов, вызывающих у него бес покойство. На второй ступени речь идет о «различении между индивидуальными и надиндивидуальными содержаниями» в бессознательном пациента. На третьей ступени необходимо отделить индивидуальную связь с аналитиком от надиндиви дуальных факторов. На четвертой — осуществляется объективация надиндивиду альных образов (архетипов), что является существенной частью процесса индиви дуации, цель которой — отделение сознания от объекта. В целом, Юнг полагал, что большое значение переноса в аналитической терапии породило ошибочную идею о его абсолютной необходимости для лечения, а также то, что его нужно требовать от пациента. В работе «Психология переноса» (1954) он писал, что в одних случаях появление переноса может означать изменение к лучшему, в других — помеху лечению, если не перемену к худшему, в третьих — нечто сравнительно несущественное. После смерти Фрейда психоаналитики стали уделять самое пристальное вни мание проблеме переноса. Практически ни одно серьезное исследование не обхо дилось без того, чтобы ее автор в той или иной степени не касался рассмотрения данной проблемы. Имелись и публикации, специально посвященные дискуссион ным вопросам, связанным с психоаналитическим пониманием переноса.
156
Часть 1. Введение в психоанализ
Большой резонанс среди психоаналитиков получили двухтомное издание М. Гилла и И. Гоффмана «Анализ переноса» (1982) и работы Х. Кохута, в которых, как, например, в его статье «Психоаналитическое лечение нарциссических рас стройств личности: принципы систематического подхода» (1968), выделялись два вида нарциссических переносов. Идеализирующий перенос (терапевтическое вос становление раннего состояния, активация идеализированного образа родителей) и зеркальный перенос (терапевтическое восстановление той стадии развития, на ко торой ребенок пытается сохранить часть первоначального, всеобъемлющего нар циссизма, активация грандиозной Самости). Поднятые в этих и других работах актуальные вопросы по проблеме переноса до сих пор являются предметом обсуждения и идейных дискуссий среди современ ных психоаналитиков. В центре рассмотрения находятся проблемы, связанные с техническим использованием фрейдовской концепции переноса в практике психо анализа; необходимостью или нецелесообразностью использования таких понятий, как «позитивный» и «негативный» перенос; трактовкой невроза переноса как ос новного понятия психоанализа; возможностью или невозможностью окончатель ного разрешения невроза переноса; необходимостью использования психоанали тического лечения, и в тех случаях, когда у пациентов не наблюдается развитие невроза переноса; степенью допустимости терапевтической активности аналити ка в ходе анализа нарциссических личностей (развивающих архаические формы переноса); трудностями интерпретации нарциссических переносов.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«При всяком аналитическом курсе лечения помимо всякого участия врача возникают интенсивные эмоциональные отношения пациен та лично к психоаналитику, которые не могут быть объяснены ре альными обстоятельствами. Они бывают положительными или отрицательными, могут варьироваться от страстной, чувственной влюбленности до крайней степени неприятия, отталкивания и нена висти. Это явление, которое я вкратце называю переносом, вскоре сменяет у пациента желание выздороветь и, покуда оно проявляет ся в мягкой, умеренной форме, может способствовать влиянию вра ча и помочь аналитической работе. Если оно потом перерастает в страсть или враждебность, то становится главным инструментом сопротивления. Бывает также, что оно парализует способность па циента к внезапным мыслям и вредит успеху лечения. Но было бы бессмысленно пытаться его избежать; анализ невозможен без пере носа». «Не следует думать, что перенос порождается анализом и что он на блюдается только в связи с ним. Анализ лишь вскрывает и обособ ляет перенос». «Перенос, который рассматривался ранее в качестве наибольшего препятствия для психоаналитического лечения, становится и его са мым мощным вспомогательным средством, если всякий раз его уда ется разгадать и перевести больному».
Глава 3. Основные понятия психоанализа
157
Ш. Ференци: «Я отрицаю, что перенос — это чтото вредное, и полагаю, напротив, что — по меньшей мере в патологии неврозов — перенос оправдыва ется глубоко коренящейся в народной душе древней верой, что лю бовь может излечить болезни». К. Г. Юнг: «Перенос подобен тем лекарствам, которые оказываются для одних панацеей, для других же — чистым ядом».
Контрперенос Контрперенос (контртрансфер) — перенесение бессознательных чувств и реакций аналитика на пациента. В широком смысле — эмоциональное отношение аналити ка к пациенту, испытываемые им в процессе анализа чувства к нему, его реакции на психическое состояние и поведение больного. В узком смысле — бессознатель ные процессы, связанные с реакцией аналитика на перенос пациента. Если с проблемой переноса Фрейд столкнулся на ранних этапах своей терапев тической деятельности, то представление о контрпереносе возникло у него позднее и сформировалось в процессе развития теории и практики психоанализа. Первые упоминания об этом явлении были сделаны им в 1910 году. В частности, в одном из писем к Ференци, написанном им в октябре 1910 года после их совместной по ездки на Сицилию, Фрейд объяснял своему коллеге, почему он не отругал его и не указал правильный путь к пониманию того, что было предметом их обсужде ния во время путешествия. Он отметил, что не является тем «психоаналитическим сверхчеловеком», которого они смоделировали, и не преодолел в себе «обратного переноса». Поясняя свою мысль, он писал, что ему это не удается, как не удается и в отношениях с его тремя сыновьями, поскольку он их любит и жалеет. Ранее, в марте 1910 года, на состоявшемся в Нюрнберге II Международном психо аналитическом конгрессе Фрейд выступил с докладом (опубликованным в 1911 году), в котором поднял вопрос о нововведениях в технике психоанализа, касающихся как сопротивлений пациента, так и личности врача, проявляющего «встречное пе ренесение». Он подчеркнул, что «встречное перенесение» возникает «благодаря влиянию пациента на бессознательные чувства врача», и высказал мысль о необ ходимости предъявления аналитику такого требования, в соответствии с которым тот должен научиться «распознавать и одолевать это встречное перенесение». По мере расширения практики психоанализа стало очевидным, что в процессе психоаналитического лечения аналитик не только испытывает разнообразные чув ства к пациенту, но и переносит их на него. Он переносит на него свои собствен ные переживания, уходящие корнями в ближайшее или отдаленное прошлое, но активизировавшиеся в процессе общения с пациентом. Эмоциональные реакции по отношению к пациенту связаны с комплексами и внутренними сопротивлениями, присущими психоаналитику. В этом смысле контрперенос мешает успешному лечению. Поэтому каждый психоаналитик дол жен пройти личный анализ, чтобы тем самым лучше разобраться со своим соб ственным бессознательным. Психоаналитик обязан понимать свои бессознательные чувства и реакции, осуществлять контроль над ними. Только в этом случае он может использовать
158
Часть 1. Введение в психоанализ
контрперенос во благо лечения пациента, так как понимание собственного бессо знательного способствует пониманию бессознательного другого человека. Контрперенос характеризуется амбивалентностью, двойственностью чувств и эмо ций. Психоаналитик может поразному реагировать на поведение пациента: испы тывать к нему сострадание и проявлять профессиональную безучастность; верить ему на слово и сомневаться в правдивости сказанного; внешне располагать к себе и внутренне негодовать по поводу дурных привычек пациента; вести борьбу с самим собой, не поддаваясь эмоциям, или бессознательно следовать им, обнаруживая свою заинтересованность в установлении тех или иных отношений с пациентом. Явно или неявно проявляющиеся нежные, эротически окрашенные чувства пациента к психоаналитику могут породить у него ответное чувство. Контрпере нос подобного рода характерен чаще всего для начинающих молодых психоана литиков или для тех, чья личная жизнь не удалась. Искушение ответить взаим ностью на любовь пациента, доставить ему удовлетворение, воспользоваться благоприятным случаем — все это может стать серьезным испытанием для психо аналитика. Фрейд в категорической форме выступал против подобного проявления чувств контрпереноса у психоаналитика. Он считал недопустимыми любые попытки психо аналитика ответить на предлагаемую ему нежность и тем более влюбленность па циента. По выражению Фрейда, аналитическая техника возлагает на врача обязан ность отказывать пациенту в его требовании удовлетворения чувства любви. Речь идет не только о сексуальном воздержании психоаналитика, но и о его способности тактично вести себя с пациентом, не обижая его и не оскорбляя его чувств. Уступка любовным требованиям пациента всегда ведет к провалам психоаналитического лечения. В процессе аналитической терапии могут возникнуть и такие ситуации, когда пациент не нравится аналитику, вызывает у него внутреннее раздражение, негодо вание и даже враждебность, в результате чего неосознанно для себя он начинает заниматься не столько лечением больного, сколько борьбой с ним. В этом случае контрперенос может привести к тому, что аналитик превратится из сочувствующе го терапевта в подозрительного, сверхтребовательного и даже карающего оппонен та, бессознательно отыгрывающего на нем испытанные ранее, часто в раннем дет стве, переживания и реакции, связанные, например, с различного рода обидами, ревностью, местью. Контрперенос проявляется благодаря влиянию пациента на бессознательные чувства психоаналитика. Поэтому одно из основных требований психоаналитичес кого лечения сводится к тому, чтобы психоаналитик вовремя распознал и преодо лел свой контрперенос. Фрейд подчеркивал, что каждый психоаналитик добивается успехов в своей практической деятельности настолько, насколько допускают его собственные ком плексы и внутренние сопротивления. Вот почему психоаналитик должен не толь ко начинать свою деятельность с самоанализа, но и беспрерывно углублять его по мере расширения клинической практики и нарастания опыта общения с пациен тами. Как замечал Фрейд, кто ничего не может достичь в таком самоанализе, дол жен убедиться в своей неспособности лечить анализом больных.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
159
Фрейд воспринимал контрперенос в основном в форме негативного явления, затрудняющего аналитическую работу. Сходных взглядов придерживались и дру гие психоаналитики, которые предприняли дальнейшие шаги в понимании нега тивных последствий контрпереноса. В частности, В. Райх считал, что в некоторых случаях, когда в процессе анализа не осуществляется аффективный негативный перенос, виноват не столько пациент, сколько аналитик. Последний или не заме чает негативного возбуждения у пациента, или препятствует их развертыванию, или благодаря преувеличенному дружелюбию укрепляет свою вытесненную агрес сивность. Он также утверждал, что противоположный характер контрпереноса обусловлен неспособностью выносить позитивный перенос, связанный с сексуаль ными проявлениями пациента. В этом случае, как писал Райх в работе «Характеро анализ» (1933), собственный страх аналитика перед чувственносексуальными проявлениями пациента часто не только сильно препятствует лечению, но и впол не может не допустить установления генитального примата у пациента. Если в представлении одних психоаналитиков контрперенос являлся негатив ным, нежелательным явлением, то некоторые специалисты в области психоанализа рассматривали эмоциональные реакции аналитика на пациента в качестве есте ственного феномена, не столько препятствующего анализу, сколько способствующего подчас эффективному осуществлению его. Так, Ш. Ференци считал, что в ряде случаев аналитик не должен подавлять или скрывать свои ответные чувства, а на против, открыто их выражать. Взгляды Фрейда, Райха, Ференци и других психоаналитиков на контрперенос по служили толчком к обсуждению данной проблемы. В 30–40х годах это нашло свое отражение в работах М. Балинта и А. Балинт «О переносе и контрпереносе» (1939), Д. Винникотта «Ненависть в контрпереносе» (1949). Последующее развитие теории и практики психоанализа сопровождалось изме нением отношения психоаналитиков к роли контрпереноса в аналитическом про цессе. Одни психоаналитики считали, что контрперенос имеет столь же существен ное значение для аналитической терапии, как и перенос, и, следовательно, тому и другому следует уделять равное внимание при психоаналитическом лечении. Дру гие, наряду с признанием негативной составляющей контрпереноса, подчеркива ли важное значение его позитивных характеристик и необходимость более про дуктивного, чем это было сделано Фрейдом, изучения контрпереносных реакций аналитика на пациента. Третьи утверждали, что контрперенос является важным инструментом работы аналитика и может быть использован в процессе психоана литической терапии в качестве эффективной техники. В частности, П. Хайманн в статье «О контрпереносе» (1950) выдвинула следующие положения: требование Фрейда, касающееся умения аналитика распознавать и конт ролировать свой контрперенос, не означает, что контрперенос является негатив ным фактором; из этого требования следует, что аналитик должен использовать свои эмоциональные реакции «как ключ к бессознательному пациента»; бессозна тельное аналитика «понимает бессознательное пациента»; непосредственная эмо циональная реакция аналитика на пациента является «важным ориентиром в бес сознательных процессах пациента»; эмоциональная чувствительность аналитика должна носить не интенсивный, а скорее «экстенсивный, дифференцирующий
160
Часть 1. Введение в психоанализ
и подвижный характер». Словом, контрперенос аналитика является инструмен том, способствующим пониманию бессознательного пациента. На современном этапе развития теории и практики психоанализа в центре вни мания исследователей находятся следующие проблемы: «невроз контрпереноса», идеализация контрпереноса, превращение контрпереноса в эмпатию и различие между ними; технические проблемы контрпереноса при работе с нарциссически ми и психотическими пациентами; опасность растворения аналитика в пациенте; углубленное понимание контрпереноса как переноса аналитиком на пациента его собственных эмоциональных реакций, вызванных к жизни неразрешенными внут риличностными конфликтами, и как реакции аналитика на перенос пациента.
Изречения З. Фрейд:
«Мы обратили свое внимание на “встречное” перенесение, появля ющееся у врача благодаря влиянию пациента на бессознательные чувства врача, и недалеки от того, чтобы предъявлять врачу требо вание, что он должен распознавать и одолевать это встречное пере несение». Ш. Ференци: «Но когда психоаналитик научился распознавать симптомы контр переноса, когда он начал контролировать в своей речи, поведении, чувствах все, что могло бы стать поводом для осложнений, ему угро жает опасность впасть в другую крайность — стать слишком черст вым по отношению к пациенту». П. Хайманн: «По моему мнению, требование Фрейда об обязательном умении аналитика “распознавать и контролировать” свой контрперенос не означает, что контрперенос является негативным фактором и что аналитик должен стать бесчувственным и отстраненным». П. Хайманн: «Контрперенос аналитика — это инструмент исследования бес сознательного пациента».
Негативная терапевтическая реакция Негативная терапевтическая реакция — бессознательная деятельность пациента, проявляющаяся во время психоаналитического лечения и заключающаяся в спе цифическом реагировании на терапевтический успех, который может вызвать не ожиданное для аналитика ухудшение психического состояния больного. С точки зрения классического психоанализа негативная терапевтическая ре акция является не чем иным, как сопротивлением пациента против своего изле чения. Первоначальные представления Фрейда о негативной терапевтической реак ции возникли, по всей вероятности, во время лечения русского пациента (случай «ЧеловекаВолка») в период 1910–1914 годов. Позднее, описывая этот случай ле чения в работе «Из истории одного детского невроза» (1918), он отмечал, что ему потребовалось длительное время, чтобы заставить пациента принять самостоятель ное участие в работе. Когда же в результате его стараний наступило первое облегче ние, пациент немедленно прекратил работу, чтобы не допустить дальнейших
Глава 3. Основные понятия психоанализа
161
изменений и, таким образом, остаться в создавшейся уютной обстановке. В процес се дальнейшей работы с этим пациентом Фрейд неоднократно сталкивался с тем, что, как только прояснялся какойлибо вопрос, его пациент пытался противосто ять достигнутому результату и на какоето время у него происходило усиление того симптома, с которым было связано прояснение данного вопроса. Проводя аналогию между литературными сюжетами, почерпнутыми из про изведений Шекспира и Ибсена, и клиническими случаями, в работе «Некоторые типы характера из аналитической практики» (1916) Фрейд отметил необычное явление. Оно свидетельствовало о наличии причинной связи между успехом и за болеванием: нередко люди заболевают именно в тот момент, когда в их жизни ис полняется какоенибудь давнее желание. Благодаря психоанализу стало очевид но, что в подобных случаях дело идет об осуждающих и наказывающих тенденциях, оказывающих воздействие на поведение человека, о силах совести, заставляющих, по мнению основателя психоанализа, впадать в болезнь не от неудовлетвореннос ти, как обычно, а в момент успеха. Подобное понимание «заболевания в момент успеха» привело Фрейда к психо аналитическому объяснению того, что было названо им негативной терапевтичес кой реакцией. В работе «Я и Оно» (1923) он обратился к клиническим фактам странного поведения некоторых пациентов во время аналитической терапии. Странное поведение части пациентов состояло в том, что если психоаналитик вы ражал свое удовлетворение ходом лечения и давал им надежду на благоприятный исход терапии, то они неожиданно становились недовольными и начинали регу лярно ухудшать свое психическое состояние. Поначалу может показаться, что тем самым пациенты проявляют свое упорство и стремятся доказать свое превосход ство над аналитиком. Однако вскоре убеждаешься в том, что такие больные не только не переносят похвалу в свой адрес или положительную оценку, связанную с удовлетворительным ходом лечения, но и негативно реагируют на успех лечения. Каждое частичное разрешение проблемы в ходе аналитической терапии, сопровож дающееся у других больных временным исчезновением симптомов и улучшением их психического состояния, у данного типа пациентов ведет к обратному. То есть их состояние во время аналитического лечения ухудшается вместо того, чтобы улучшаться. Такие больные проявляют, по словам Фрейда, «негативную терапев тическую реакцию». Рассматривая негативную терапевтическую реакцию в качестве сопротивления лечению, Фрейд указывал, что это препятствие является более сильным, чем нега тивная установка по отношению к врачу или нежелание пациента расстаться с бо лезнью. В результате он пришел к убеждению, что причину негативной терапев тической реакции следует искать в моральном факторе, в чувстве вины, которое находит удовлетворение в болезни и не хочет отрешиться от наказания в виде стра дания. Другое дело, что пациент чувствует себя не виновным, а больным. Само же чувство вины проявляется лишь в виде трудноредуцируемого сопротивления соб ственному исцелению. Фрейд отмечал, что описанное сопротивление лечению соответствует крайним случаям. Вместе с тем он полагал, что в меньшем масштабе оно может быть принято во внимание для очень многих, возможно, для всех более тяжких случаев неврозов.
162
Часть 1. Введение в психоанализ
Отсюда тот повышенный интерес основателя психоанализа к выяснению отноше ний между Я и СверхЯ, к психоаналитическому пониманию проявления чувства вины, предопределяющего степень невротического заболевания. В «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933) З. Фрейд еще раз обратил внимание на связь между бессознательным чувством вины и негативной терапевтической реакцией, которая проявляется при аналитическом лечении. Он отмечал, что часто достаточно похвалить поведение пациента, как у него может наступить явное ухудшение состояния. С позиции тех, кто не разделяет психоана литическое понимание невротических заболеваний, можно было бы сказать, что в этом случае речь идет об отсутствии у больного «воли к выздоровлению». Одна ко, как подчеркивал Фрейд, придерживаясь аналитического способа мышления, можно увидеть в этом проявление бессознательного чувства вины, которое как раз и провоцирует болезнь с ее страданиями и срывами. Негативная терапевтическая реакция связана не только с бессознательным чув ством вины, но и с мазохизмом, точнее, с той патологической формой морального мазохизма, которая препятствует психоаналитическому лечению. Подобный взгляд на возникновение негативной терапевтической реакции в процессе аналитической терапии был высказан Фрейдом в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924), где он отметил, что данное явление составляет одно из сильнейших сопро тивлений и величайшую опасность для успеха лечебных и воспитательных замы слов. При этом он заметил, что приносящее с собой неврозы страдание является именно тем фактором, благодаря которому они обретают ценность для мазохист ской тенденции. В работе «Конструкции в анализе» (1937) Фрейд подчеркнул, что негативная терапевтическая реакция может вызываться у пациента такими факторами, как протест против любой помощи аналитика, вина, мазохистская потребность страдать. Если анализ находится под давлением этих мощных факторов и сопровождается негативной терапевтической реакцией, то поведение пациента после осуществления той или иной интерпретации или сообщения ему определенной конструкции часто облегчает понимание происходящего в процессе терапии. Когда конструкция ложна, то у пациента ничего не изменяется, но если она верна, то он реагирует на нее явным ухудшением своих симптомов и своего самочувствия. Мазохистская тенденция, которая является основой для возникновения нега тивной терапевтической реакции и выражается в потребности наказания, тесно связана с тем, что основатель психоанализа назвал влечением к смерти. В работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937) Фрейд соотнес друг с другом негатив ную терапевтическую реакцию, бессознательное чувство вины, мазохизм и влече ние к смерти. Говоря об источниках сопротивления аналитическому лечению, он указал на силу, всеми средствами противящуюся выздоровлению и стремящуюся сохранить болезнь и страдания. Часть этой силы (сознание вины и потребность в наказании) локализована в отношении Я к СверхЯ. Другие составляющие этой силы выходят за рамки данного отношения и соотносятся с агрессивными, деструк тивными влечениями и влечением живой материи к смерти. С точки зрения В. Райха, клиническая основа, на которой Фрейд постулировал свою теорию инстинкта смерти, — это негативная терапевтическая реакция. Пер
Глава 3. Основные понятия психоанализа
163
воначально разделяя подобные взгляды, впоследствии он пересмотрел их, утверж дая, что можно наблюдать три процесса, проливающие свет на тайну негативной терапевтической реакции. Вопервых, зарождающиеся на основе подавленной не нависти негативные тенденции пациента далеко не всегда подлежали анализу; во вторых, аналитики имели дело по большей части с негативными переносами па циента; втретьих, чаще всего они рассматривали как позитивный перенос то, что было скрытой ненавистью. Таким образом, полагал Райх, негативная терапевтичес кая реакция объясняется недостатками техники управления скрытым негативным переносом. При этом он утверждал, что эта реакция отсутствует, если соблюдают ся два правила. Вопервых, следует помнить, что скрытая негативная установка пациента выявляется до того, как предпринимается аналитическая работа, паци ент осознает эту установку, обеспечивая выход для освобождаемой энергии, и каж дый мазохистский импульс рассматривается не как проявление первичного стрем ления к саморазрушению, а как агрессия, направленная против объектов внешнего мира. Вовторых, надо учесть, что позитивные выражения любви у пациента не анализируются до тех пор, пока они не преобразуются в ненависть, то есть не ста нут реакциями разочарования, или не сконцентрируются на идеях генитального инцеста. В современном психоанализе возникновение негативной терапевтической ре акции связано с оживлением в аналитической ситуации отношений между ребен ком и родителями, когда на ранней стадии развития бессознательные желания ребенка колебались между стремлением к слиянию с матерью и усиливающейся дифференциацией от нее. Возрастание зависимости пациента от аналитика порож дает бессознательное желание первого отрицать эту зависимость посредством аг рессивного отношения ко второму, как это имело место в детстве ребенка в ответ на его зависимость от родителей. За негативной терапевтической реакцией может скрываться как зависть пациента, уходящая своими корнями в детскородитель ские отношения, так и мазохистские наклонности, связанные с обесцениванием ре бенком самого себя и идеализацией жестких требований, исходящих от родителей. Все это может приводить к тому, что в ответ на адекватные интерпретации анали тика и его ожидание благодарности за успешное лечение у пациента возможна те рапевтическая регрессия, воспроизводящая ранние негативные реакции ребенка (зависть, враждебность, обесценивание жизни), проявляемые им в детстве по от ношению к родителям.
Изречения З. Фрейд:
В. Райх:
«Есть лица, очень странно ведущие себя во время аналитической ра боты. Если им дают надежду и высказывают удовлетворение успехом лечения, они кажутся недовольными и регулярно ухудшают свое со стояние... Они проявляют так называемую негативную терапевтиче скую реакцию». «“Негативная терапевтическая реакция” больных оказалась позже ре зультатом технической и терапевтической неспособности сформиро вать оргастическую потенцию, иными словами, рассеять в сознании больных страх перед удовольствием».
164
Часть 1. Введение в психоанализ
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10.
Каково психоаналитическое понимание вытеснения? В чем состоит специфика фиксации и регрессии? Какой смысл вкладывали в понятие «либидо» Фрейд и Юнг? Что такое эдипов комплекс? Как понимается проблема идентификации в психоанализе? Что такое проекция и интроекция? Что представляют собой интернализация и экстернализация? Каковы представления Фрейда о нарциссизме? Каково психоаналитическое понимание сопротивления? Как было открыто явление переноса и какое место занимает оно в аналити ческой терапии? 11. Что такое контрперенос и какова его роль в аналитическом процессе? 12. Что представляет собой негативная терапевтическая реакция?
Рекомендуемая литература 1. Балинт М. Базисный дефект. Терапевтические аспекты регрессии. — М., 2002. 2. Гамбургер А. Перенос и контрперенос // Ключевые понятия психоанализа / Под ред. В. Мертенса. — СПб., 2001. 3. Ключевые понятия психоанализа / Под ред. В. Мертенса. — СПб., 2001. 4. Кляйн М. Некоторые теоретические выводы, касающиеся эмоциональной жизни ребенка // Психоанализ в развитии. — Екатеринбург, 1998. 5. Лакан Ж. Семинары. Книга 2. «Я» в теории Фрейда и в технике психоана лиза (1954–1955). — М., 1999. 6. Лапланш Ж., Понталис Ж.Б. Словарь по психоанализу. — М., 1996. 7. Лейбин В. М. Словарьсправочник по психоанализу. — СПб., 2001. 8. Лейбин В. М. Эдипов комплекс и российская ментальность. — М., 1997. 9. Лейбин В. М. Эдипов комплекс: инцест и отцеубийство. — М.; Воронеж, 2000. 10. Овчаренко В. И. Психоаналитический глоссарий. — Минск, 1994. 11. Психоанализ. Популярная энциклопедия. — М., 1998. 12. Психоаналитическая хрестоматия. Клинические труды / Под общ. ред. М. В. Ро машкевича. — М., 2005. 13. Психоаналитические термины и понятия: Словарь / Под ред. Б. Мура и Б. Фай на. — М., 2000. 14. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. — СПб., 1995. 15. Райх В. Характероанализ. — М., 1999. 16. Уроки французского психоанализа: Десять лет франкорусских клиниче ских коллоквиумов по психоанализу / Под ред. П. В. Качалова, А. В. Россо хина. — М., 2007.
Глава 3. Основные понятия психоанализа
165
17. Ференци Ш. Теория и практика психоанализа. — М., 2000. 18. Французская психоаналитическая школа / Под ред. А. Жибо, А. В. Россо хина. — СПб., 2005. 19. Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. — М., 1995. 20. Фрейд З. Гибель эдипова комплекса // Психоаналитические этюды. — Минск, 1997. 21. Фрейд З. Некоторые психические следствия анатомического разделения полов // Психоаналитические этюды. — Минск, 1997. 22. Фрейд З. О нарциссизме // Либидо. — М., 1996. 23. Фрейд З. Замечания о «любви в перенесении» // Психоаналитические этю ды. — Минск, 1997. 24. Фрейд З. О динамике «перенесения» // Психоаналитические этюды. — Минск, 1997. 25. Холдер А. Эдипов комплекс // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998. 26. Хиншелвуд Р. Словарь кляйнинского психоанализа. — М., 2007. 27. Шпиц Р. Психоанализ раннего детского возраста. — М., 2001. 28. Штольце Г. Эдипова ситуация, эдипов конфликт, эдипов комплекс // Эн циклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998. 29. Эра контрпереноса. Антология психоаналитических исследований (1949– 1999) / Сост., науч. ред. и предисл. И. Ю. Романова. — М., 2005. 30. Эротический и эротизированный перенос / Под общ. ред. М. В. Ромашкеви ча. — М., 2002. 31. Юнг К. Г. Либидо, его метаморфозы и символы. — СПб., 1994. 32. Юнг К. Г. Психология переноса. — М.; Киев, 1997.
Часть 2
Теория и методология психоанализа
Глава 4
Психоаналитическое учение о бессознательном
Бессознательное психическое Бытует представление, согласно которому психоанализ — это прежде всего учение о бессознательном, а Фрейд — ученый и врач, впервые открывший сферу бессознательного и тем самым совершивший коперниковский переворот в науке и ме дицине. Подобное представление, находящее свое отражение прежде всего в обыденном сознании, является широко рас пространенным, но весьма далеким от истинного положения вещей. То, что учение Фрейда о бессознательном — важная, со ставная часть психоанализа, бесспорно. Но психоанализ не сводится только и исключительно к этому учению. То, что Фрейд придавал особое значение изучению бессознательных процессов, протекающих в глубинах человеческой психики, — тоже не менее бесспорно. Но он не является первооткрыва телем сферы бессознательного, как это подчас полагают не искушенные в истории психоанализа исследователи или пра воверные психоаналитики, пытающиеся отстоять приоритет Фрейда в этой области. В ряде работ, посвященных раскрытию идей и концепций психоанализа и опубликованных как в нашей стране, так и за рубежом, убедительно показано, что пальма первенства в по становке проблемы бессознательного принадлежит отнюдь не Фрейду. Имеются исследования, авторы которых специ ально рассматривали историю обращения ученых к пробле матике бессознательного, освещая ее на психологическом, философском и естественнонаучном материале. В самом деле, история обращения мыслителей прошлого к проблематике бессознательного уходит своими корнями в далекую древность. Так, для некоторых древнеиндийских ученых было характерным признание существования «не разумной души», «неразумной жизни», протекающей та ким образом, что человеку становились неподвластны его
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
169
собственные чувства. В Бхагавадгите, или Гите, возникшей в период первого ты сячелетия до новой эры, содержалось понятие о трояком разделении разума: разум знающий, неправильно познающий (страстный) и окутанный мраком (темный). Там же имелось представление о «каме» как страсти, вожделении, основном начале че ловеческой души, неразумном по своей внутренней природе. В ведийской литерату ре Упанишад говорилось о «пране» — жизненной энергии, которая являлась изна чально бессознательной. Буддийское учение также исходило из признания наличия несознательной жизни. Йога допускала, что кроме сознающего разума имеется бессознательная, но «психически активная» область. В древнегреческих учени ях содержались идеи, связанные с проблемой неудержимых, выходящих из под кон троля индивида влечений и неосознанного знания человека. Платон, например, го ворил о «диком, звероподобном начале», способном увести человека куда угодно. Начиная с древних времен и вплоть до возникновения психоанализа проблема тика бессознательного так или иначе затрагивалась в работах многих мыслителей и ученых. Достаточно сказать, что идеи о бессознательном содержались, например, в трудах таких философов, как Лейбниц, Кант, Гегель, Шопенгауэр, Ницше и мно гих других. С некоторыми трудами названных выше философов Фрейд был зна ком и вполне мог почерпнуть из этих источников определенные представления о бессознательном, например, из работ Липпса, о чем уже говорилось. При рассмотрении предшествующего материала обращалось внимание на то обстоятельство, что в «Толковании сновидений» Фрейд несколько раз ссылался на Шопенгауэра. В одном месте этой работы он подчеркнул, что при осмыслении при роды сновидений ряд авторов придерживались воззрений немецкого философа. При этом, воспроизводя некоторые идеи Шопенгауэра, Фрейд писал о том, что раздражения организма извне, из симпатической нервной системы, оказывают днем бессознательное влияние на наше душевное состояние. Трудно со всей определенностью сказать, отложились ли в памяти Фрейда дру гие высказывания Шопенгауэра, имеющие непосредственное отношение к пробле ме бессознательного. Например, такое высказывание, содержавшееся в главном труде немецкого философа «Мир как воля и представление» (1819), согласно ко торому бессознательность — это естественное состояние вещей и, следовательно, она является той основой, из которой, в отдельных родах существ, как высший цвет ее, вырастает сознание. Но можно с полным на то основанием утверждать, что по мимо работ Липпса, Фрейд был знаком с литературой, в той или иной степени со державшей идеи о бессознательном. Во второй половине ХIХ века идеи о бессознательной человеческой деятельно сти, что называется, носились в воздухе. Как показал английский исследователь Л. Уайт, в период с 1872 го по 1880 год на английском, французском и немецком язы ках вышли в свет по меньшей мере шесть научных изданий, в названии которых стоял термин «бессознательное». Впрочем и до 1872 года были работы, в названии которых фигурировал данный термин. Типичным примером являлся объемистый труд немецкого философа Эдуарда фон Гартмана «Философия бессознательного» (1869), где подчеркивалось, что горе тому человеку, который, преувеличивая цену сознательно разумного и желая исключительно поддержать его значение, насиль ственно подавляет бессознательное.
170
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Посвященный проблематике бессознательного труд Гартмана существенно отличался от работ других мыслителей, в которых хотя и содержались идеи о бес сознательном, тем не менее они не получали развернутого обоснования. Немец кий философ не только обстоятельно обсудил проблематику бессознательного, признал за бессознательным несомненную ценность для понимания человечес ких деяний, но и попытался рассмотреть те плюсы и минусы, которые оно вклю чает в себя. Выдвинув аргументы в пользу признания бессознательного, Гартман отметил следующие плюсы, которые, по его мнению, определяют ценность бессознательного. Во первых, бессознательное формирует организм и поддерживает его жизнь. Во вторых, в качестве инстинкта бессознательное служит цели самосохранения человеческого существа как такового. В третьих, благодаря сексуальному влечению и материнской любви бессозна тельное не только сохраняет, поддерживает человеческую природу, но и облагора живает ее в процессе истории развития человеческого рода. В четвертых, в качестве некоего предчувствия бессознательное руководит че ловеком, особенно в тех случаях, когда его сознание оказывается не в состоянии дать какой либо полезный совет. В пятых, будучи неотъемлемым элементом любого вдохновения, оно способ ствует осуществлению процесса познания и благоприятствует тому откровению, к которому порой приходят люди. В шестых, бессознательное является стимулом для художественного творче ства и доставляет человеку удовольствие при созерцании прекрасного. Наряду с несомненными плюсами, Гартман обратил внимание и на те очевид ные минусы, которые, на его взгляд, свойственны бессознательному. Прежде все го, руководствуясь бессознательным, человек бродит всегда в потемках, не ведая, куда оно его заведет. Кроме того, находясь под воздействием бессознательного, человек почти всегда зависит от случая, поскольку заранее не знает о том, придет ли к нему вдохновение или нет. Фактически нет каких либо надежных критериев для выявления вдохновения, так как только по результатам человеческой деятель ности можно судить об их подлинной ценности. К этому следует добавить, что в отличие от сознания бессознательное представ ляется чем то неизвестным, туманным, чуждым. Сознание является верным слу гой, в то время как бессознательное включает в себя нечто страшное, демоничес кое. Сознательной работой можно гордиться, бессознательная же деятельность может восприниматься в качестве некоего божественного дара. Бессознательное всегда как бы предуготовлено, в то время как сознание можно изменять в зависи мости от приобретенных знаний и социальных условий жизни. Бессознательная деятельность приводит к неподдающимся совершенству готовым результатам, над результатами же сознательной деятельности можно продолжать работать, улуч шать их, совершенствоваться в своих навыках и умениях. И наконец, бессознатель ная деятельность человека всецело зависит от его аффектов, страстей и интересов, в то время как сознательная деятельность осуществляется на основе его воли и ра зума и, следовательно, эта деятельность может быть ориентирована в нужном для него направлении.
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
171
Фрейд читал данный труд Гартмана. В «Толковании сновидений» он не только ссылался на его «Философию бессознательного», но и приводил выдержку из этой работы. Правда, речь шла о переносе в состояние сна элементов бодрствования, а также о том, что примиряющие человека с жизнью научный интерес и эстетичес кое наслаждение вроде бы, согласно Гартману, не переносятся в сновидение. Тем не менее вряд ли Фрейд не обратил внимания на размышления немецкого фило софа о бессознательном, включая его позитивные и негативные характеристики. Как бы там ни было, но остается реальным фактом, что задолго до Фрейда про блематика бессознательного попадала в поле зрения различных мыслителей. Дру гое дело, что, в отличие от философии второй половины ХIХ столетия, в науке и медицине превалировали представления о человеке как сознательном существе. В лучшем случае высказывались соображения о бессознательных физиологичес ких реакциях. Однако психология восприятия человека в основном была ориен тирована на рассмотрение его в качестве разумного, рационального, сознательно го существа. Подавляющее большинство психологов того периода считали, что психика и со знание — это одно и то же. Представление о тождестве сознания и психики уходи ло своими корнями вглубь истории, когда отличительной от животного характе ристикой человеческого существа считалось именно сознание. В своем глубинном осмыслении представление о тождестве сознания и психики получило отражение в известном изречении французского философа ХVII века Рене Декарта: «Мыслю, следовательно, существую». Правда, в своем трактате «Страсти души» он писал о борьбе между низшей, «чувствующей» и высшей, «разумной» частями души. Однако, считая, что части души практически не отличаются друг от друга («чув ствующая» часть души является одновременно «разумной», а бессознательные движения относятся лишь к телу), Декарт тем самым как бы исключил сферу бес сознательного из человеческой психики. Заинтересовавшись бессознательными действиями людей, которые Фрейд на блюдал во время экспериментов с гипнозом, и восприняв некоторые идеи о бессо знательном, содержавшиеся в философских работах, он прежде всего поставил под вопрос широко распространенное в науке представление о тождестве сознания и психики. Дело в том, что если психическое целиком и полностью соотносилось с сознательным, то в таком случае возникали практически неразрешимые трудно сти, связанные с так называемым психофизическим параллелизмом. Душа и тело выступали как несводимые друг к другу сферы человека, в каждой из которых дей ствовали свои закономерности и как бы параллельно друг другу протекали свои обособленные процессы. Бессознательные движения и реакции относились к те лесной организации человека, сознательные процессы мышления — к человечес кой душе. Фрейд выступил против подобных представлений, согласно которым психика человека характеризуется исключительно такими процессами, которые по опреде лению являются сознательными. Он настаивал, что более целесообразным было бы признание наличия в психике человека процессов, являющихся не только созна тельными. Деление психики на сознательное и бессознательное и стало основной предпосылкой психоанализа. При этом Фрейд полагал, что рассмотрение психики
172
Часть 2. Теория и методология психоанализа
человека под углом зрения наличия в ней бессознательных и сознательных процессов, во первых, способствует разрешению трудностей психофизического параллелиз ма и, во вторых, дает возможность лучше исследовать и понять те патологические процессы, которые возникают подчас в душевной жизни. Апеллируя к подоб ным доводам, он выдвинул важное теоретическое положение о том, что сознательное не является сущностью психического. Выступая против картезианского понимания человеческой психики, Фрейд под черкивал, что у данных сознания имеются различного рода пробелы, не позволяю щие компетентно судить о процессах, которые происходят в глубинах психики. И у здоровых людей, и у больных часто наблюдаются такие психические акты, объяснение которых требует допущения существования психических процессов, не вписывающихся в поле зрения сознания. Поэтому Фрейд считал, что имеет смысл допустить наличие бессознательного и с позиций науки работать с ним, что бы тем самым восполнить пробелы, неизбежно существующие при отождествле нии психического с сознательным. Ведь подобное отождествление является, по существу, условным, недоказанным и представляется не более правомерным, чем гипотеза о бессознательном. Между тем жизненный опыт, да и здравый смысл ука зывают на то, что отождествление психики с сознанием оказывается совершенно нецелесообразным. Более разумно исходить из допущения бессознательного как некой реальности, с которой необходимо считаться, коль скоро речь идет о пони мании природы человеческой психики. В своем обосновании целесообразности признания бессознательного Фрейд по лемизировал с теми теоретиками, которые отвергали данное понятие, полагая, что достаточно говорить о различных степенях сознания. Действительно, в философии и психологии конца ХIХ века нередко отстаивалось убеждение, что сознание мо жет характеризоваться определенными оттенками интенсивности и яркости. В ре зультате чего наряду с отчетливо осознаваемыми процессами можно наблюдать состояния и процессы, недостаточно ясные, малозаметные, не бросающиеся в гла за, но тем не менее наличествующие в самом сознании. Те, кто придерживался такой точки зрения, полагали, что нет никакой необходимости вводить понятие бессо знательного, так как вполне можно обойтись представлениями о слабо сознавае мых процессах и не совсем ясных состояниях. Фрейд не разделял подобную точку зрения. Более того, он считал ее неприем лемой. Правда, он готов был признать, что отстаиваемые таким образом теорети ческие положения могут быть в какой то степени содержательными. Однако, по его убеждению, эти положения являются практически непригодными, поскольку при равнивание малозаметных, незаметных и не вполне ясных процессов к сознательным, но недостаточно осознаваемым не устраняет трудностей, связанных с разрывами со знания. Целесообразнее, стало быть, не ограничиваться упованием на сознание и иметь в виду, что оно не покрывает собой далеко всю психику. Тем самым Фрейд не только пересмотрел ранее существовавшее привычное пред ставление о тождестве сознания и психики, но и, по сути дела, отказался от него в пользу признания в психике человека бессознательных процессов. Более того, он не просто обратил внимание на необходимость учета бессознательного как та кового, а выдвинул гипотезу о правомерности рассмотрения того, что он назвал
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
173
бессознательным психическим. В этом состояло одно из достоинств психоаналити ческого понимания бессознательного. Нельзя сказать, что именно Фрейд ввел понятие бессознательного психического. До него Гартман провел различия между физически, гносеологически, метафизи чески и психически бессознательным. Однако если немецкий философ ограничил ся подобным разделением, высказав весьма невнятные соображения о психически бессознательном и сконцентрировав свои усилия на осмыслении гносеологических и метафизических его аспектов, то основатель психоанализа поставил бессозна тельное психическое в центр своих раздумий и исследований. Для Фрейда бессознательное психическое выступало в качестве приемлемой гипотезы, благодаря которой открывалась перспектива изучения психической жизни человека во всей ее полноте, противоречивости и драматичности. Во вся ком случае, он исходил из того, что рассмотрение психики человека исключитель но через призму сознания ведет к искажению действительного положения вещей, поскольку в реальной жизни люди довольно часто не ведают, что творят, не осознают глубинных конфликтов, не понимают подлинных причин своего поведения. Идеи о бессознательном психическом были выдвинуты Фрейдом в первой его фундаментальной работе «Толкование сновидений». Именно в ней он подчеркнул, что внимательное наблюдение над душевной жизнью невротиков и анализ снови дений дают неопровержимые доказательства наличия таких психических процес сов, которые совершаются без участия сознания. Собственно говоря, признание реальности существования бессознательных психических процессов — это та сфе ра мыслительной деятельности, где, по выражению Фрейда, «врач и философ всту пают в сотрудничество». Оно же обусловлено тем, что оба признают бессознатель ные психические процессы как вполне целесообразные и законные. Говоря о сотрудничестве между врачом и философом в деле признания бессо знательных психических процессов, Фрейд имеет в виду прежде всего сходные пред ставления о бессознательном, имевшие место у него и у Липпса. Речь идет об от казе от чрезмерной оценки сознания, что является необходимой предпосылкой для правильного, с его точки зрения, понимания психического как такового. Липпс счи тал, что бессознательное должно лечь в основу рассмотрения психической жизни. Фрейд полагал, что бессознательное включает в себя всю полноту ценности пси хического действия. Отсюда берет начало его идея о психическом бессознательном. Таким образом, открытие Фрейдом бессознательного психического было обу словлено по меньшей мере тремя факторами:
наблюдениями над невротиками; анализом сновидений; соответствующими идеями Липпса о бессознательном.
Надо сказать, что бессознательное психическое не являлось для Фрейда чем то абстрактным, демоническим, совершенно бессодержательным и неуловимым, что может выступать в лучшем случае в качестве отвлеченного понятия, используемо го при описании некоторых психических понятий. Подобно некоторым филосо фам, апеллировавшим к данному понятию, он готов был признать за бессозна тельным эвристическую значимость. То есть он рассматривал его в качестве
174
Часть 2. Теория и методология психоанализа
теоретической конструкции, необходимой для лучшего понимания и объяснения человеческой психики. Однако, в отличие от тех, кто усматривал в бессознательном лишь теоретическую конструкцию, способствующую установлению логических связей между сознательными процессами и глубинными структурами психики, Фрейд рассматривал бессознательное как нечто реально психическое, характери зующееся своими особенностями и имеющее вполне конкретные содержательные импликации. Исходя из этого в рамках психоанализа предпринималась попытка осмысления бессознательного посредством выявления его содержательных харак теристик и раскрытия специфики протекания бессознательных процессов. Выявление и описание бессознательных процессов составляло важную часть исследовательской и терапевтической деятельности Фрейда. Однако он этим не ограничился и подверг бессознательное аналитическому расчленению. Раскрытие механизмов функционирования бессознательных процессов, выявление конкрет ных форм проявления бессознательного психического в жизнедеятельности чело века, поиск в самом бессознательном различных его составляющих — все это пред ставляло значительный интерес для Фрейда. Причем он не просто интересовался описанием и раскрытием бессознательного как чего то отрицательного, находяще гося вне сознания, а стремился выявить именно позитивную составляющую бес сознательного психического. Он обращал внимание на те свойства бессознатель ного, которые свидетельствовали о самобытности и специфичности данной сферы человеческой психики, качественно и содержательно отличающейся от сознания. Обращаясь к исследованию бессознательного психического, Фрейд исходил из того, что любое проявление бессознательного представляет собой ценный акт че ловеческой психики. То есть такой акт, который наделен определенным смыслом. Под смыслом имелось в виду не расхожее представление о чем то таком, что тре бовало абстрактных размышлений о жизни, судьбе или смерти. Под смыслом по нималось вполне конкретное намерение, тенденция и определенное место среди других психических явлений. Одна из важных задач психоанализа как раз и со стояла в том, чтобы выявить смысл бессознательных процессов, раскрыть их зна чение и смысловые связи в содержательном, позитивном плане. Представляется, вопреки различным оценкам бессознательного в психоанализе как чего то отрица тельного, негативного (психика минус сознание), более корректно и правильно говорить о психоаналитическом понятии бессознательного как позитивного кон цепта. Исследование бессознательного осуществлялось Фрейдом не изолированно, не само по себе, а в контексте его соотношения с сознанием. Это был привычный путь, по которому шли те ученые, которые признавали существование бессознательно го. Однако перед Фрейдом возникли вопросы, требующие ответа в свете осмысле ния бессознательного психического. Для Фрейда быть сознательным — значит иметь непосредственное и надежное восприятие. Но что можно сказать о восприятии в сфере бессознательного? И здесь основатель психоанализа сравнил восприятие сознания бессознательных процессов с восприятием органами чувств внешнего мира. Причем он исходил из тех уточнений, которые в свое время были внесены немецким философом Кантом в понимание данной проблемы. Кант подчеркивал субъективную условность
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
175
человеческого восприятия, нетождественность восприятия с неподдающимся по знанию воспринимаемым. Фрейд же стал акцентировать внимание на неправомер ности отождествления восприятия сознания с бессознательными психическими процессами, являвшимися объектом этого сознания. Дальнейшее развитие кантовских идей выливается у Фрейда в утверждение, что бессознательное психическое следует признать как нечто реально существую щее, но восприятие которого сознанием требует особых усилий, технических про цедур, определенных навыков, связанных с умением истолковывать воспринима емые явления. Это означает, что психоанализ, по сути дела, имеет дело с таким бессознательным в психике человека, которое рассматривается в качестве специ фической реальности независимо от того, является эта реальность действительной или воображаемой. Подвергнув сомнению теорию совращения, Фрейд пришел к выводу, что в об ласти неврозов определяющим моментом служит не реальность как таковая, вос принимаемая в качестве какого то свершившегося факта, а психическая реальность, которая может граничить с вымыслом, воображением, но тем не менее является весьма действенной в жизни человека. Психическая реальность по большей части не является прерогативой сознания. В ней властвует бессознательное психическое, да леко не всегда попадающее в поле сознания, однако оказывающее существенное воз действие на поведение человека. Это бессознательное психическое по своей приро де не пассивно и не инертно. Напротив, оно весьма действенно, активно и способно вызвать к жизни такие внутренние процессы и силы, которые могут вылиться в со зидательную деятельность или оказаться разрушительными как для самого челове ка, так и для окружающих его людей. К мысли о действенности бессознательного Фрейд пришел еще до того, как были сформулированы основные идеи психоанализа. Проводимые французским врачом И. Бернгеймом эксперименты заставили его задуматься над тем, что ак тивным и действенным может быть даже то, что не является сознательным. Так, Бернгейм вводил человека в гипнотическое состояние и внушал ему, что по про шествии времени тот обязательно должен совершить то действие, о котором ему говорится. После выхода из гипнотического состояния человек ничего не помнил о том, что ему внушалось, но в определенное время совершал соответствующее действие. При этом он совершенно не понимал, почему и зачем делает что то. Стоило только его спросить, почему он, например, раскрывает зонтик, как тут же человек находил различного рода объяснения, хотя они никак не соотносились с реальностью и не оправдывали его действие. Из подобного эксперимента следовало, что многое у человека оставалось в бес сознательном. Он не помнил того, что экспериментатор внушал ему. Не помнил ни самого гипнотического состояния, ни воздействия на него со стороны эксперимен татора, ни содержания внушенного ему действия. В сознании человека всплывало только представление о конкретном действии, которое он и совершал, не имея ни малейшего понятия о причинах, заставивших его это сделать. Стало быть, у него наличествовала идея действия, которая, будучи бессознательной, являлась все же активной и готовой к реализации. Бессознательное психическое оказывалось на деленным деятельным началом.
176
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Если, согласно Фрейду, собственно деятельным является бессознательное пси хическое, то как тогда следует относиться к традиционным представлениям о со знании как специфическом признаке человеческого существа? И каковы в таком случае отношения между сознанием и бессознательным? Фрейд не мог обойти молчанием эти вопросы и по своему попытался ответить на них.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Вопрос о том, тождественно ли психическое сознательному, или же оно гораздо шире, может показаться пустой игрой слов, но смею вас заверить, что признание существования бессознательных психичес ких процессов ведет к совершенно новой ориентации в мире и науке». «Психоанализ не может считать сознательное сущностью психическо го, но должен рассматривать сознание как качество психического, ко торое может присоединяться или не присоединяться к другим его ка чествам». «Деление психики на сознательное и бессознательное является основ ной предпосылкой психоанализа, и только оно дает возможность по нять и приобщить к науке часто наблюдающиеся и очень важные па тологические процессы в душевной жизни». «Наше бессознательное не совсем то же, что бессознательное филосо фов, а кроме того, большинство философов знать ничего не хотят о “бессознательном психическом”». «Бессознательное — это большой круг, включающий в себя меньший сознательного; все сознательное имеет предварительную бессозна тельную стадию, между тем как бессознательное может остаться на этой стадии и все же претендовать на полную ценность психического действия».
Топика и динамика психических процессов Прежде всего основатель психоанализа исходил из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только затем может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание — это отнюдь не обязательный про цесс, поскольку, с точки зрения Фрейда, далеко не все психические акты непремен но становятся сознательными. Некоторые, а быть может, и многие из них так и оста ются в бессознательном, не находят возможных путей доступа к сознанию. Прибегая к образному мышлению, Фрейд сравнивал сферу бессознательного с большой передней, в которой находятся все душевные движения, а сознание — с примыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и сало ном стоит на посту страж, который не только пристально разглядывает каждое душевное движение, но и решает вопрос о том, пропускать его из одной комнаты в другую или нет. Если какое либо душевное движение допускается стражем в салон, то это еще не означает, что оно тем самым становится непременно созна тельным. Оно превращается в сознательное только тогда, когда привлекает к се бе внимание сознания, находящегося в конце салона. Поэтому, если передняя
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
177
комната — это обитель бессознательного, то салон, по сути дела, вместилище того, что можно было бы назвать предсознательным. И только за ним располо жена келья собственно сознательного, где, находясь на задворках салона, созна ние выступает в роли наблюдателя. Таково одно из пространственных, или, как Фрейд называл, топических, представлений о бессознательном и сознательном в психоанализе. Деление психики на сознательное и бессознательное не являлось собственной заслугой Фрейда. Описание соотношений между сознанием и бессознательным тоже не было чем то необычным, по крайней мере выходящим за рамки пред ставлений тех, включая Липпса, кто считал, что психическое может существовать в виде бессознательного. Однако, по сравнению с предшественниками, уделявши ми внимание бессознательному как таковому, Фрейд особо подчеркнул активность и действенность бессознательного. Это привело к далеко идущим последствиям, когда бессознательные процессы стали рассматриваться не столько в статике, сколько в динамике. Психоанализ как раз и нацелен на раскрытие динамики раз вертывания бессознательных процессов в психике человека. Но это еще не все. Отличие психоаналитического понимания бессознательного от тех трактовок его, содержавшихся в предшествующей философии и психологии, состояло в том, что Фрейд не ограничился рассмотрением соотношений между сознанием и бессознательным, а обратился к анализу бессознательного психичес кого для выявления его возможных составляющих. При этом он открыл то новое, что не являлось объектом изучения в предшествующей психологии. Оно состояло в том, что бессознательное стало рассматриваться с точки зрения наличия в нем не сводящихся друг к другу составных частей, а главное — под углом зрения функциони рования различных систем, в своей совокупности составляющих бессознательное психическое. Как писал Фрейд в «Толковании сновидений», бессознательное об наруживается в качестве функции двух раздельных систем. В понимании Фрейда, бессознательное характеризуется некой двойствен ностью, выявляемой не столько при описании бессознательных процессов как та ковых, сколько при раскрытии динамики их функционирования в человеческой психике. Если в предшествующей психологии даже не ставился вопрос о двоякого рода бессознательном, то для основателя психоанализа признание наличия двух систем в бессознательном стало отправной точкой его дальнейшей исследователь ской и терапевтической деятельности. Отличие психоаналитического понимания бессознательного от предшествую щих его трактовок, включая соответствующие представления Липпса, заключалось в том, что в самом бессознательном были выявлены как бы два потока мыслей, два вида бессознательных процессов. Осмысление клинического материала, анализ сновидений и переосмысление содержащихся в философских и психологических трудах представлений о бессознательном привели Фрейда к необходимости про ведения различий между предсознательным и бессознательным. Но он не ограни чился только этим и попытался более обстоятельно разобраться в природе выде ленных им видов бессознательного. Ориентация на углубленное исследование способствовала появлению и развитию новых идей, которые стали составной ча стью психоанализа.
178
Часть 2. Теория и методология психоанализа
В ходе раскрытия динамики психических процессов, не являющихся сознатель ными, обнаружилось то, что Фрейд назвал скрытым, латентным бессознательным. Это бессознательное обладало характерными признаками, свидетельствующими о его специфике. Основным признаком данного вида бессознательного было то, что представление, будучи сознательным в какой то момент, переставало быть тако вым в следующее мгновение, но могло вновь стать сознательным при наличии опре деленных условий, способствующих переходу бессознательного в сознание. Кроме того, динамика развертывания психических процессов, оказалось, по зволяла говорить о наличии в психике человека какой то противодействующей силы, препятствующей проникновению бессознательных представлений в созна ние. Состояние, в котором данные представления находились до их осознания, Фрейд назвал вытеснением, а силу, способствующую вытеснению этих представ лений, — сопротивлением. Осмысление того и другого привело его к выводу, что устранение сопротивления, в принципе, возможно, но оно осуществимо лишь на основе специальных процедур, с помощью которых соответствующие бессозна тельные представления могут быть доведены до сознания человека. Все это способствовало тому, что в понимании Фрейда бессознательное предста ло в качестве двух самостоятельных и не сводящихся друг к другу психических про цессов. Первый вид скрытого, латентного бессознательного — это то, что Фрейд на звал предсознательным, второй — вытесненным бессознательным. Понятийная тонкость заключалась в том, что и то и другое являлось бессознательным. Но в слу чае использования понятия «предсознательное» речь шла об описательном значении бессознательного психического, в то время как «вытесненное бессознательное» под разумевало динамический аспект психики. В конечном счете традиционное для пси хологии деление на сознание и бессознательное дополнилось психоаналитическим пониманием бессознательного психического, при котором фигурировали не два, а три термина: «сознательное», «предсознательное» и «бессознательное». Топическое, то есть пространственное, представление психики человека через призму сознательного предсознательного и бессознательного способствовало луч шему пониманию динамики развития психических процессов. Однако в термино логическом отношении не все было так просто и ясно, как того хотелось Фрейду. И действительно, в описательном смысле существовали как бы два вида бессозна тельного — предсознательное и вытесненное бессознательное. С точки же зрения динамики развертывания психических процессов — только один вид бессознатель ного, а именно вытесненное бессознательное. Введенная Фрейдом двойственность бессознательного создает подчас путаницу и неопределенность при раскрытии специфики психоаналитического понимания природы бессознательных процессов. Такая путаница и неопределенность имеют место не только в дилетантском восприятии психоанализа, но и в психоанали тической литературе, где далеко не всегда уточняется смысл понятия «бессозна тельное», используемого различными авторами. Сам Фрейд проводил различие между бессознательным и предсознательным, между вытесненными и латентны ми бессознательными представлениями. Трудности понятийного порядка при рассмотрении бессознательного давали знать о себе еще при жизни Фрейда. Он сам говорил о том, что в одних случаях
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
179
можно было пренебречь различием между предсознательным и бессознательным, в то время как в других случаях такое различие представлялось важным и необхо димым. Более того, испытывая потребность в прояснении понятий, он стремился также показать различия между бессознательным вообще как описательным поня тием и вытесненным бессознательным, относящимся к динамике психических про цессов. Казалось бы, Фрейду удалось внести ясность в различие понятий, исполь зованных им при рассмотрении бессознательного психического. Тем не менее некая двойственность и неоднозначность сохранялись, и требовались определен ные усилия для того, чтобы избежать возможной путаницы. И если в теории психо анализа все же можно было разобраться в понятийных тонкостях, связанных с употреб лением терминов «предсознательное», «вытесненное» и «бессознательное», то в его практике действительно возникали такие трудности, которые не только не поддавались разрешению, но и не осознавались самими психоаналитиками.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы привыкли думать, что всякая скрытая мысль такова вследствие своей слабости и что она становится сознательной, как только приоб ретает силу. Но мы теперь убедились, что существуют скрытые мыс ли, которые не проникают в сознание, как бы сильны они ни были. Поэтому мы предлагаем скрытые мысли первой группы называть предсознательными, тогда как выражение бессознательные (в узком смысле) сохранить для второй группы, которую мы наблюдаем при неврозах. Выражение бессознательное, которое мы до сих пор упо требляли только в описательном смысле, получает теперь более ши рокое значение. Оно обозначает не только скрытые мысли вообще, но преимущественно носящие определенный динамический характер, а именно те, которые держатся вдали от сознания, несмотря на их ин тенсивность и активность». «Мы видим, однако, что есть два вида бессознательного: латентное, но способное стать сознательным, и вытесненное, которое само по себе и без дальнейшего не может стать сознательным». «Латентное бессознательное, являющееся таковым только в описа тельном, но не в динамическом смысле, называется нами предсозна тельным; термин “бессознательное” мы применяем только к вытеснен ному динамическому бессознательному». «“Бессознательное” — чисто описательный, в некоторых отношениях неопределенный, так сказать, статичный термин; “вытесненное” — ди намическое слово, которое принимает в расчет игру психических сил...»
Многозначность бессознательного Классический психоанализ Фрейда основывался главным образом на раскрытии характеристик и природы одного вида бессознательного, а именно вытесненного бессознательного. Собственно говоря, практика психоанализа ориентирована на выявление сопротивления пациента и того вытесненного бессознательного, которое
180
Часть 2. Теория и методология психоанализа
являлось результатом вытеснения из его сознания и памяти бессознательных вле чений и желаний. Между тем в теории, в психоаналитическом учении «вытеснен ное» являлось только частью бессознательного психического и полностью не по крывало его. Противоречия между теорией и практикой психоанализа вызывают у современ ных психоаналитиков постоянные дискуссии и споры. Они ведутся по самым раз личным вопросам — о толковании сновидений, роли сексуальности и эдипова комплекса в образовании неврозов, соотношении между языком психоаналитичес кой теории и практическим использованием аналитического метода и так далее. Но в поле сознания психоаналитиков крайне редко оказываются терминологичес кие нюансы, связанные с психоаналитическим понятием бессознательного. С той двусмысленностью его использования, которая, помимо всего прочего, отражает ся в расхождениях между теорией и практикой психоанализа. Сам Фрейд осознавал всю двусмысленность, возникающую в процессе глубин ного рассмотрения бессознательного с точки зрения выявления его функциональ ных особенностей протекания в различных психических системах — будь то систе ма предсознательного или вытесненного бессознательного. Более того, он полагал, что некая двусмысленность возникает даже при рассмотрении сознания и бессо знательного, так как в конечном счете различия между ними — это вопрос восприя тия, на который необходимо ответить утвердительно или отрицательно. Не случайно Фрейд подчеркивал, что при употреблении терминов «сознательный» и «бессо знательный» трудно, практически невозможно избежать имеющей место двусмыс ленности. Осознавая это положение, Фрейд, как исследователь, стремящийся к выявле нию истины и предотвращению возможных недоразумений, все таки попытался устранить двусмысленность, связанную с неоднозначным использованием тер мина «бессознательное». С этой целью он предложил использовать буквенное обозначение для описания различных психических систем, процессов или состо яний. Так, система сознания сокращенно обозначалась им как Bw (Bewusst), сис тема предсознательного — как Vbw (Vorbewusst), система бессознательного — как Ubw (Unbewusst). Со строчной буквы соответственно вводились такие обозначе ния, как bw — сознательное, vbw — предсознательное и ubw — бессознательное, под которым понималось главным образом вытесненное, динамически понятое бессознательное. Буквенное обозначение различных систем и процессов в какой то степени способствовало устранению недопонимания, которое возникало при использова нии соответствующих терминов. Однако в процессе дальнейшей исследователь ской и терапевтической деятельности выяснилось, что ранее осуществленное Фрейдом различие между предсознательным и вытесненным бессознательным оказалось теоретически недостаточным и практически неудовлетворительным. Поэтому топическое и динамическое понимание человеческой психики было до полнено структурным ее осмыслением. Это имело место в работе «Я и Оно» (1923), где Фрейд рассмотрел структуру психики через призму соотношений между Оно (бессознательное), Я (сознание) и СверхЯ (родительский авторитет, идеал, со весть).
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
181
Тем не менее новый взгляд на соотношения между сознательными и бессозна тельными процессами не только не устранил двусмысленность в трактовке бессо знательного, но еще в большей степени осложнил понимание бессознательного психического как такового. Собственно говоря, работа «Я и Оно» была направле на на устранение тех упрощений в осмыслении взаимосвязей между сознанием и бессознательным, которые стали очевидными по мере того, как происходило раз витие теории и практики психоанализа. Однако углубление в дебри бессознатель ного со всей очевидностью продемонстрировало тривиальную истину, отраженную в обыденном изречении: «Чем дальше в лес, тем больше дров». Казалось бы, психоаналитическая структурная теория должна была снять те двусмысленности в понимании бессознательного, которые возникли при топиче ском и динамическом рассмотрении бессознательных процессов. Ведь благодаря этой теории бессознательное исследовалось не только изнутри, из глубин бес сознательной психики, где бессознательные процессы соотносились с силами Оно или всем низменным, животным, что содержится в человеческой природе. Оно изу чалось и со стороны Сверх Я, которое олицетворяет собой нормы, предписания и требования, предъявляемые к человеку по мере приобщения его к культуре. Од нако в результате структурного среза исследования человеческой психики психо аналитическое понимание бессознательного не только не утратило своей двой ственности, но, напротив, стало многосмысленным. Последнее обстоятельство связано с признанием Фрейдом того, что в самом Я имеется нечто бессознательное, которое существует наряду с другими видами бессознательных процессов. Это бессознательное проявляется подобно вытеснен ному, и для его осознания также требуется особая работа. Здесь то как раз и возникает одно из затруднений, когда внутриличностные конфликты сводятся к столкнове нию между сознанием и бессознательным. При этом акцент делается на вытеснен ном бессознательном, но не учитывается, что невроз может быть обусловлен внут ренними сшибками в самом Я, часть которого тоже бессознательна. Речь идет о внесении Фрейдом изменения в предшествующее понимание внутри личностных конфликтов. Вначале проводилось различие между сознанием и бес сознательным. Описательный подход к человеческой психике предполагал имен но такое разделение ее. Затем, при раскрытии динамики психических процессов, были выделены сознание, предсознательное и вытесненное бессознательное. На конец, структурный подход к человеческой психике внес существенное дополне ние в ее понимание, когда в самом Я обнаружилось бессознательное, не совпадаю щее с вытесненным бессознательным. Фрейд назвал его «третьим» бессознательным, которое в структурной модели обозначалось термином «Сверх Я». Признание Фрейдом «третьего» бессознательного позволило по иному, чем раньше, исследовать сложные взаимодействия между сознательными и бессозна тельными процессами, протекающими в глубинах человеческой психики. Оно способствовало лучшему пониманию природы внутриличностных конфликтов и причин возникновения неврозов. Вместе с тем выделение «третьего» бессозна тельного усугубило общее понимание бессознательного психического, которое стало не просто двусмысленным, а действительно многозначным. Фрейд это по нимал. Не случайно, говоря о введении «третьего» бессознательного, он писал
182
Часть 2. Теория и методология психоанализа
о той многозначности понятия бессознательного, которую приходится признать в психоанализе. Коль скоро понятие бессознательного оказалось многозначным, то, быть может, стоило бы от него отказаться? И тогда следовало бы согласиться с теми психоло гами и философами, которые считали, что исследователи вообще не имеют право говорить о бессознательном, поскольку оно является неопределенным? Однако, принимая во внимание многосмысленность данного понятия, Фрейд тем не менее не только не отказался от бессознательного психического как такового, но, напро тив, настаивал на необходимости его тщательного и всестороннего изучения. Бо лее того, он предупреждал против того, чтобы на этом основании не возникало пренебрежительного отношения ни к самому понятию бессознательного, ни к психо аналитической идее действенности бессознательного психического. Таким образом, при рассмотрении и оценке психоаналитического учения Фрей да о бессознательном психическом необходимо учитывать те тонкости, которые касаются фрейдовского различения тех или иных видов бессознательного. Не про водя разграничений между психоаналитическим пониманием предсознательного, вытесненного и «третьего» бессознательного, легко впасть в упрощенные обобще ния о характере взаимоотношений между сознанием и бессознательным. Принято, например, считать, что Фрейд абсолютизировал антагонистический характер отношений между сознанием и бессознательным. И это отчасти действи тельно так, если иметь в виду взаимосвязи между вытесненным бессознательным и сознанием. Но взаимоотношения между предсознательным и сознанием не явля лись у Фрейда антагонистическими. Он не проводил резкой границы между ними ни при топическом рассмотрении человеческой психики, ни при структурно функ циональном анализе ее. Другое дело, что примат бессознательного над сознанием в генетическом срезе (сознание — продукт более высокой организации психики) Фрейд распространил и на функциональные отношения между ними. Если принять во внимание его те зис о том, что значительная часть Я не менее бессознательна, чем нечто, находяще еся по ту сторону сознания, то становится понятным соразмерность того и другого с точки зрения классического психоанализа. Во всяком случае для понимания этой соразмерности в психоанализе использовался образ, который не оставлял никаких сомнений на этот счет. Психика человека сравнивалась с айсбергом, одна треть которого (сознание) находится над водой, а две трети (бессознательное) скрыто под водой. Обращаясь к рассмотрению бессознательного психического, Фрейд стремил ся понять механизм перехода психических актов из сферы бессознательного в систему сознания. Это имело непосредственное отношение как к теории, так и к практике психоанализа. В исследовательском плане необходимо было уяснить, как и каким образом возможно осознание бессознательного. В клиническом от ношении важно было разработать технические средства, способствующие обре тению пациентами знаний о своих бессознательных влечениях и желаниях с целью дальнейшего освобождения их от симптомов психического заболевания. И в том и в другом случае возникали некоторые затруднения, требующие своего прояс нения.
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
183
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
«Даже часть Я (один Бог ведает, насколько важная часть) может быть бессознательной, и без всякого сомнения и является таковой. И это бессознательное в Я не есть латентное в смысле предсознательного, иначе его нельзя было бы сделать активным без осознания, и само осознание не представляло бы столько трудностей. Когда мы, таким образом, стоим перед необходимостью признания третьего, не вытеснен ного, то нам приходится признать, что свойство бессознательности теряет для нас свое значение. Оно становится многозначным каче ством, не позволяющим широких и непререкаемых выводов, для ко торых нам хотелось бы его использовать». «Различие сознательного и бессознательного является, в конце концов, вопросом восприятия, на который можно ответить “да” или “нет”». «В конце концов, свойство бессознательности или сознательности является единственным лучом света во тьме глубинной психоло гии».
Познание бессознательного Фрейд утверждал, что, подобно физическому, психическое не должно быть в дей ствительности именно таким, как оно нам представляется. Одно дело реальность, а другое — представление о ней. Одно дело восприятие психической реальности сознанием, и другое — бессознательные психические процессы, являющиеся объек том сознания. Поэтому перед психоаналитиком встает непростой вопрос: как воз можно познание бессознательного психического, если, по существу, оно столь же неизвестно человеку, как и реальность внешнего мира? Фрейд отдавал себе отчет в том, что раскрытие содержания бессознательного является трудной задачей. Однако он полагал, что, как и в случае познания мате риальной реальности, при осмыслении психической реальности необходимо вно сить коррективы к внешнему восприятию ее. Еще Кант говорил о том, что восприятие не тождественно воспринимаемому, и на основании этого он проводил различие между вещью «в себе» и «для себя». Фрейд не стремился постигнуть суть подоб ных тонкостей. Но полагал, что коррективы к внутреннему восприятию — дело посильное и, в принципе, возможное, поскольку, как он полагал, понимание внут реннего объекта в какой то степени является даже более легким, чем познание внешнего объекта. Конечно, можно не соглашаться с некоторыми утверждениями Фрейда, тем более что, как показывает реальная практика, познание внутреннего мира челове ка оказывается делом более трудным, чем познание окружающей его материаль ной действительности. Не случайно в ХХ веке благодаря научно техническим знаниям удалось найти ключ к открытию многих тайн окружающего мира, что нельзя сказать о постижении тайников человеческой души. Однако столь оптимис тический настрой Фрейда по отношению к возможностям познания бессознатель ного психического объяснялся тем, что психоаналитические представления о вы тесненном бессознательном включали в себя вполне определенную, хотя, быть
184
Часть 2. Теория и методология психоанализа
может, на первый взгляд странную установку. Опираясь на нее, в психике челове ка могут протекать такие процессы, которые, в сущности, ему известны, хотя вро де бы он ничего не знает о них. Те, кто отрицал бессознательное, нередко ставили вполне резонные вопросы. Как можно говорить о чем то, чего мы не осознаем? Как можно вообще судить о бессознательном, если оно не является предметом сознания? Насколько в прин ципе возможно познание того, что находится за пределами сознания? Эти вопро сы требовали ответа, и над их решением безрезультатно ломали голову многие мыслители. Трудности, связанные с самим подходом к решению данных вопросов, порождали такое умонастроение, согласно которому разумный выход из положе ния состоял в отказе от признания бессознательного как такового. Фрейда не устраивала подобная ситуация. Признав за бессознательным психичес ким статус реальности, он не мог обойти стороной все эти вопросы, которые так или иначе сводились к рассмотрению того, как и каким образом можно познать то, что усколь зает из сознания человека. И он начал осмысление вопроса о познании бессознатель ного с элементарных вещей, с общих рассуждений о знании как таковом. Подобно своим предшественникам, Фрейд утверждал, что все человеческое зна ние так или иначе связано с сознанием. Собственно говоря, знание всегда высту пает в качестве сознания. В свою очередь, это означает, что бессознательное может быть познано не иначе как посредством становления его сознательным. Но тради ционная психология сознания или игнорировала бессознательное, или в лучшем случае допускала его в качестве чего то такого демонического, что подлежало ско рее осуждению, нежели познанию. В отличие от психологии сознания психоана лиз не только апеллирует к бессознательному психическому, но и стремится сде лать его объектом познания. Перед Фрейдом, для которого бессознательное психическое стало важным объ ектом познания, с неизбежностью встал вопрос: каким образом возможно пре вращение бессознательного в сознательное, если оно само по себе не является сознанием, и что значит сделать нечто сознательным? Можно допустить, что протекающие в глубинах человеческой психики бессознательные процессы сами по себе доходят до поверхности сознания или, наоборот, сознание каким то неуло вимым образом прорывается к ним. Но такое допущение не способствует ответу на поставленный вопрос, так как обе возможности не отражают реального положе ния вещей. Ведь до сознания могут дойти только предсознательные процессы, да и то человеку необходимо приложить немалые усилия к тому, чтобы это произо шло. Вытесненному бессознательному дорога к сознанию закрыта. Сознание тоже не может овладеть вытесненным бессознательным, поскольку оно не знает того, что, зачем и куда вытеснено. Получается вроде бы тупик. Чтобы выйти из тупика, Фрейд попытался найти какую то иную возможность перевода внутренних процессов в сферу, где открывался простор для их осознания. Такая возможность представилась ему в связи с найденным решением, аналогич ным тому, о котором в свое время говорил еще Гегель. Немецкий философ выска зал как то остроумную мысль, согласно которой ответы на вопросы, остающиеся без ответа, заключаются в том, что должны быть иначе поставлены сами вопросы. Не ссылаясь на Гегеля, Фрейд именно так и поступил. Он переформулировал вопрос,
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
185
каким образом что либо становится сознательным. Более целесообразным для него становится постановка вопроса, каким образом что либо может стать предсозна тельным. Фрейд соотносил предсознательное со словесным выражением бессознатель ных представлений. Поэтому ответ на переформулированный вопрос не вызывал каких либо затруднений. Он звучал таким образом, в соответствии с которым не что становится предсознательным посредством соединения с соответствующими словесными представлениями. Теперь необходимо было ответить только на во прос, как вытесненное может стать предсознательным. Но здесь на передний план выдвигалась непосредственная аналитическая работа, с помощью которой созда вались необходимые условия для возникновения опосредующих звеньев, способ ствующих переходу от вытесненного бессознательного к предсознательному. В целом, Фрейд попытался по своему ответить на каверзный вопрос о возмож ностях осознания бессознательного. Для него сознательные, предсознательные и бес сознательные представления не являлись «записями» одного и того же содержа ния в различных психических системах. Первые включали в себя предметные представления, оформленные соответствующим словесным образом. Вторые — возможность вступления в связь предметных представлений со словесными. Третьи — материал, остающийся неизвестным, то есть непознанным, и состоящий из одних предметных представлений. Исходя из этого процесс познания бессо знательного в психоанализе переносится из сферы сознания в область предсо знательного. Фактически речь идет о переводе вытесненного бессознательного не в сознание, а в предсознательное. Осуществление этого перевода происходит при помощи спе циально разработанных психоаналитических приемов, когда сознание человека как бы остается на своем месте, бессознательное не поднимается непосредственно на ступень сознательного, а наиболее активной становится система предсознатель ного, в рамках которой появляется реальная возможность превращения вытеснен ного бессознательного в предсознательное. Таким образом, в классическом психоанализе Фрейда познание бессознатель ного соотносится с возможностями встречи предметных представлений с языковы ми конструкциями, выраженными в словесной форме. Отсюда то важное значение в теории и практике психоанализа, которое придается роли языка и лингвистичес ких построений в раскрытии содержательных характеристик бессознательного. В процессе психоаналитического сеанса происходит диалог между аналитиком и пациентом, где языковые обороты и речевые конструкции служат основанием для проникновения в глубины бессознательного. Однако здесь возникают специфические трудности, обусловленные тем, что бес сознательное имеет не только иную, инаковую, отличную от сознания логику, но и свой собственный язык. Бессознательное вещает на языке, который непонятен для непосвященных. Без знания этого «иностранного» языка бессознательного не приходится рассчитывать на познание бессознательного психического. Особенно ярко специфический язык бессознательного проявляется в сновидениях человека, где различные образы и сюжеты пронизаны символикой. Этот символический язык бессознательного требует своей расшифровки, что является не столь простой
186
Часть 2. Теория и методология психоанализа
задачей, реализация которой предполагает знакомство человека с древней культурой, где язык символов был важной составной частью жизни людей. Осознавая трудности с познанием бессознательного, Фрейд уделял значительное внимание как раскрытию символического языка бессознательного, так и осмысле нию возможностей перевода вытесненного бессознательного в сферу предсознатель ного. Он предложил такое специфическое толкование природы словесных пред ставлений, благодаря которому им допускалась логическая возможность осознания бессознательного через предсознательные опосредствующие звенья. Основатель психоанализа выдвинул постулат о словесных представлениях как неких следах воспоминаний. В его понимании, любое слово является в конечном счете не чем иным, как остатком воспоминания ранее услышанного слова. В соот ветствии с этим классический психоанализ основывался на признании наличия в человеке такого знания, которое в общем то у него есть, но о котором самому ему ничего не известно. Обладая определенным знанием, индивид тем не менее не осознает его до тех пор, пока не будет восстановлена цепь воспоминаний о реаль ных событиях и переживаниях прошлого, некогда случившихся в жизни отдельно го человека или в истории развития человеческого рода. С точки зрения Фрейда, сознательным может стать лишь то, что некогда уже было сознательно воспринято. Очевидно, что при таком понимании познание бес сознательного становится, по сути дела, припоминанием, восстановлением в памя ти человека ранее существовавшего знания. Процесс познания бессознательного оказывается своего рода воскрешением знания воспоминания, отрывочные состав ляющие которого находятся в предсознательном. Однако глубинное содержание этого вытеснено в силу нежелания или неумения человека распознать за символи ческим языком бессознательного его стремления и желания, которые нередко ас социируются с какими то скрытыми демоническими силами, чуждыми индивиду как социальному и культурно нравственному существу. В своих размышлениях о необходимости восстановления в памяти человека пред шествующих воспоминаний Фрейд приближается к воспроизведению платонов ской концепции об «анамнесисе». И это действительно так, поскольку в трактовке этого вопроса наблюдаются поразительные сходства между психоаналитическими гипотезами Фрейда и философскими идеями Платона. Как известно, древнегреческий мыслитель считал, что в душе человека заложе но смутное знание, которое нужно только припомнить, сделав его объектом созна ния. На этом строилась его концепция познания человеком окружающего мира. Для Платона познавать что либо прежде всего означало припоминать, восстанав ливать принадлежащее человеку знание. Аналогичных взглядов придерживался и Фрейд, полагавший, что познание возможно благодаря следам воспоминаний. Платон исходил из того, что у человека, который не знает чего либо, имеется вер ное мнение относительно того, чего он не знает. Фрейд почти дословно воспро изводил ту же самую мысль. Во всяком случае, он подчеркивал, что хотя человек далеко не всегда знает о явлениях, содержащихся в глубинах его психики, тем не менее они, в сущности, ему известны. Концепция познания Платона основывалась на припоминании знания, суще ствовавшего в виде априорно заданных идей. В классическом психоанализе Фрейда
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
187
познание бессознательного соотносилось с филогенетическим наследием челове чества, с филогенетически унаследованными схемами, под влиянием которых жиз ненные явления выстраивались в определенный порядок. Как в том, так и в другом случае речь шла о весьма сходных, если не сказать больше, однотипных позициях. Другое дело, что эти позиции не были идентичны друг другу. Между ними суще ствовали и некоторые различия. Так, Платон исходил из предпосылки существо вания объективной мировой души, вещный мир которой отражен в человеческой душе в идеальных образах. Фрейд же сделал акцент на предметных представлени ях, выраженных на символическом языке бессознательного, за которым скрыва лись филогенетические структурные образования, возникшие в процессе эволю ционного развития человеческого рода. Топическое, динамическое и структурное рассмотрение бессознательного пси хического привело, с одной стороны, к углубленному пониманию взаимоотноше ний между сознанием и бессознательным, а с другой — к многозначности ис пользуемого в психоанализе термина «бессознательное». Размышления Фрейда о возможности познания бессознательного отчасти прояснили вопрос о том, как в принципе осуществляется переход от вытесненного бессознательного через пред сознательное в сферу сознания, и в то же время внесли свою лепту в многознач ность толкования бессознательного психического. И это именно так, поскольку само бессознательное стало соотноситься не только с онтогенезом (развитием че ловека), но и с филогенезом (развитием человеческого рода). Такое понимание бес сознательного нашло свое отражение в работе Фрейда «Тотем и табу» (1913), где были показаны сходства между психологией первобытного человека, подвержен ного стадным инстинктам, и психологией невротика, находящегося во власти соб ственных влечений и желаний. Следует обратить внимание и на то, что многозначность понятия «бессознатель ное» в психоанализе вызвала определенные трудности, связанные с конечными результатами познания бессознательного психического. Речь идет не столько о пе реводе бессознательного в сознание, сколько о пределах психоанализа в выявле нии существа бессознательности как таковой. Ведь в результате исследовательская и терапевтическая деятельность Фрейда была нацелена на раскрытие исходных составляющих бессознательного, а именно тех глубинных влечений, невозмож ность реализации и удовлетворения которых приводила, как правило, к возникно вению неврозов.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Сознательным может стать только то, что когда то уже было созна тельным восприятием и что, помимо чувств изнутри, хочет стать созна тельным; оно должно сделать попытку превратиться во внешние вос приятия. Это делается возможным при помощи следов воспоминаний». «На вопрос — как что то вытесненное сделать (пред) сознательным — следует ответить следующим образом: нужно такие предсознательные средние звенья восстановить аналитической работой». «Психоаналитик стремится к тому, чтобы привести вытесненный из сознания материал в сознание».
188
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Метапсихология влечений Раскрытие бессознательных влечений человека составляло одну из основных за дач теории и практики психоанализа. Если практика психоанализа была ориенти рована на осознание человеком своих бессознательных влечений, то теория психо анализа демонстрировала возможности обнаружения этих влечений и пути их осознания. Собственно говоря, на этом и прекращалась исследовательская деятель ность Фрейда, так как в теоретическом плане возможности психоанализа оказы вались исчерпанными. Единственное, на что еще может претендовать психоанализ, так это, пожалуй, на осмысление того, насколько правомерно вообще говорить о бессознательных влечениях. В самом деле, заслуга Фрейда состояла в выделении и исследовании бессознательного психического. Анализ этого бессознательного с неизбежностью привел к выявлению наиболее значимых для развития и жизнедеятельности чело века бессознательных влечений. Первоначально (до 1915 года) Фрейд полагал, что таковыми являются сексуальные влечения (либидозные) и влечения Я (влечения к самосохранению). Затем, изучая нарциссизм, он увидел, что сексуальные влече ния могут быть обращены не только на внешний объект, но и на собственное Я. Сексуальная энергия (либидо) способна направляться не только вовне, но и внутрь. Исходя из этого, Фрейд ввел понятия объектного и нарциссического либидо. Ра нее выдвинутые им сексуальные влечения стали рассматриваться им как объект ное либидо, а влечения к самосохранению — как Я либидо, или любовь к самому себе. И наконец, в 20 е годы (работа «По ту сторону принципа удовольствия») Фрейд соотнес сексуальные влечения с влечением к жизни, а влечения Я — с вле чением к смерти. Тем самым он сформулировал и выдвинул концепцию, согласно которой у человека проявляются два главных влечения — влечение к жизни (Эрос) и влечение к смерти (Танатос). В общем можно сказать, что влечение — это бессознательное стремление чело века к удовлетворению своих потребностей. Фрейд, впервые использовавший это понятие в работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905), проводил разли чие между инстинктом (Instinkt) и влечением (Trieb). Под инстинктом он понимал биологически наследуемое животное поведение, под влечением — психическое представительство соматического источника раздражения. Уделяя особое внимание половому влечению, Фрейд выделил сексуальный объект, то есть лицо, на которое направлено это влечение, и сексуальную цель, то есть действие, на совершение которого влечение толкает. Психоаналитическое понимание объекта, цели и источника влечения он дополнил соответствующими представлениями о силе влечения. Для количественной характеристики сексу ального влечения Фрейд использовал понятие «либидо» — как некую силу или энергию, измеряющую сексуальное возбуждение. Либидо направляет сексуальную деятельность человека и позволяет описывать в экономических терминах протека ющие в психике человека процессы, в том числе связанные с невротическими за болеваниями. В работе «Влечения и их судьбы» (1915) Фрейд углубил свои представления о влечениях. Он подчеркнул, что цель влечения — достижение удовлетворения, а ее
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
189
объект — тот, посредством которого влечение может достичь своей цели. Согласно его взглядам, влечение подвергается влиянию трех полярностей: биологической полярности, включающей в себя активное и пассивное отношение к миру; реаль ной — подразумевающей деление на субъект и объект, Я и внешний мир; экономи ческой — основанной на полярности наслаждения (удовольствия) и неудоволь ствия. Что касается судьбы влечений, то, по его мнению, существует несколько воз можных путей их развития. Влечение может обратиться в свою противополож ность (превращение любви в ненависть и наоборот). Оно может обратиться на саму личность, когда направленность на объект сменяется установкой человека на са мого себя. Влечение может оказаться заторможенным, то есть готовым отступить ся от объекта и цели. И наконец, влечение способно к сублимации, то есть к моди фикации цели и смене объекта, при которой учитывается социальная оценка. В лекциях по введению в психоанализ, написанных в 1933 году, Фрейд обобщил свои взгляды на жизнь влечений. В свете этих обобщений психоаналитическое понимание влечений приобрело следующий вид:
влечение отличается от раздражения, оно происходит от источника раздра жения внутри тела и действует как постоянная сила; изучая влечение как процесс, в нем нужно различать источник, объект и цель, где источник влечения — состояние возбуждения в теле, а цель — устране ние этого возбуждения; влечение становится психически действенным на пути от источника к цели; психически действенное влечение обладает определенным количеством энер гии (либидо); на пути влечения к цели и к объекту допускается замена последних на дру гие цели и объекты, в том числе на социально приемлемые (сублимация); можно различать влечения, задержанные на пути к цели и задерживающие ся на пути к удовлетворению; существует различие между влечениями, служащими сексуальной функции, и влечениями к самосохранению (голод и жажда), причем первые характе ризуются пластичностью, замещаемостью и отстраненностью, в то время как вторые — непреклонны и безотлагательны.
В садизме и мазохизме наблюдается слияние двух видов влечений. Садизм — влечение, направленное вовне, к внешнему разрушению. Мазохизм, если отвлечь ся от эротического компонента, — влечение к саморазрушению. Последнее (влече ние к саморазрушению) можно считать выражением влечения к смерти, которое приводит живое к неорганическому состоянию. Выдвинутая Фрейдом теория влечений вызвала неоднозначную реакцию со сто роны психологов, философов, врачей, а также психоаналитиков. Многие из них подвергли критике метапсихологические (основанные на общей теории человечес кой психики) представления о влечениях человека. Сам же Фрейд неоднократно подчеркивал, что влечения составляют такую область исследования, в которой трудно ориентироваться и нелегко достичь ясного понимания. Так, первоначально
190
Часть 2. Теория и методология психоанализа
понятие «влечение» было введено им для различения душевного и телесного. Од нако впоследствии ему пришлось говорить о том, что влечения управляют не толь ко психической, но и вегетативной жизнью. В конечном счете Фрейд признавал, что влечение является довольно темным, но в психологии незаменимым поняти ем, что влечения и их превращения — это конечный пункт, доступный психоана литическому познанию. Среди психологов, философов и физиологов второй половины ХIХ столетия ве лись дискуссии о том, существуют ли бессознательные представления, умозаключе ния, влечения, действия. Одни из них считали, что можно говорить лишь о бессозна тельных представлениях, но нет необходимости вводить понятие «бессознательные умозаключения». Другие признавали правомерность того и другого. Третьи, напротив, вообще отрицали существование каких либо форм бессознательного. Подобно некоторым исследователям, Фрейд также поднимал вопрос о том, су ществуют ли бессознательные чувства, ощущения, влечения. Казалось бы, с уче том того, что в психоанализе бессознательное психическое рассматривалось в ка честве важной и необходимой гипотезы, подобная постановка вопроса выглядела более чем странной. Ведь исходные теоретические постулаты и конечные резуль таты исследовательской и терапевтической работы Фрейда совпадали в одном — в признании бессознательных влечений как главных детерминантов человеческой деятельности. И тем не менее он ставил перед собой вопрос: насколько правомер но говорить о бессознательных влечениях? Причем как это, может быть, ни пара доксально на первый взгляд, ответ Фрейда на данный вопрос являлся совершенно неожиданным. Как бы там ни было, но он подчеркивал, что бессознательных аф фектов не бывает и по отношению к влечениям вряд ли можно говорить о каком либо противостоянии сознательного и бессознательного. Почему же Фрейд пришел к подобному заключению? Как это все соотнести с признанием им бессознательного психического? Какую роль в его взглядах на влечения человека сыграли его размышления о пределах психоанализа в познании бессознательного? И наконец, почему он поставил под сомнение вопрос о суще ствовании бессознательных влечений, который, казалось бы, перечеркивал его уче ние о бессознательном? В действительности Фрейд не думал отрекаться от своего психоаналитического учения о бессознательном психическом. Напротив, все его исследовательские и тера певтические усилия были сконцентрированы на выявлении бессознательного и воз можностях перевода его в сознание. Однако рассмотрение бессознательного психичес кого в познавательном плане заставило Фрейда не только признать ограниченность психоанализа в познании бессознательного, но и обратиться к уточнению того смыс ла, который обычно вкладывается в понятие «бессознательное влечение». Специфика обсуждаемых Фрейдом вопросов состояла в том, что, по его глубо кому убеждению, исследователь может иметь дело не столько с самими влечения ми человека, сколько с определенными представлениями о них. Соответственно этому пониманию, все рассуждения о влечениях с точки зрения их сознательнос ти и бессознательности являются не более чем условными. По этому поводу осно ватель психоанализа замечал, что использование им понятия «бессознательное влечение» — своего рода «безобидная небрежность выражения».
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
191
Таким образом, хотя Фрейд постоянно апеллировал к понятию «бессознатель ное влечение», речь шла, по сути дела, о бессознательном представлении. Двусмыс ленность подобного рода весьма характерна для классического психоанализа. И не случайно учение Фрейда о бессознательном психическом и основных влечениях человека встретило такие разночтения со стороны его последователей, не говоря уже о критически настроенных противниках. Это привело к возникновению раз нонаправленных тенденций в рамках психоаналитического движения. «Безобидная небрежность выражения», о которой говорил Фрейд, в действи тельности оказалась не такой уж безобидной. Она имела далеко идущие послед ствия. И дело не только в том, что многозначимость понятия «бессознательное» и двусмысленность в трактовке влечений человека нередко сказывались на интер претации психоанализа как такового. Более существенно, что за всеми неясностями и недомолвками, которые касались понятийного аппарата психоанализа, скрыва лась эвристическая и содержательная ограниченность, затрудняющая в конечном счете познание и понимание бессознательного. Другое дело, что это была действи тельно необычайно трудная область исследования и практического использования знаний в клинической практике, делавшая честь любому ученому и аналитику, если он хотя бы в какой то степени продвинулся в направлении изучения бессо знательного психического. Фрейд не составлял исключения. Напротив, он являл ся одним из тех, кто не только поставил принципиальные вопросы относительно природы и возможности познания бессознательного, но и наметил определенные пути, следование которым позволило и ему самому, и другим психоаналитикам внести посильный вклад в дело изучения бессознательного.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Влечения и их преобразования — это то низшее, что в состоянии по знать психоанализ. Далее он уступает место биологическому исследо ванию». «Я и в самом деле думаю, что противоположность сознательного и бес сознательного не находит применения по отношению к влечению. Вле чение никогда не может быть объектом сознания, им может быть только представление, отражающее в сознании это влечение. Но и в бессозна тельном влечение может быть отражено не иначе как при помощи представления». «И если мы все таки говорим о бессознательном влечении, или о вы тесненном влечении, то это только безобидная небрежность выраже ния. Под этим мы можем понимать только такое влечение, которое отражено в психике бессознательным представлением, и ничего дру гого под этим не подразумевается».
Специфика бессознательных процессов При осмыслении проблемы бессознательного психического Фрейд выдвинул не сколько идей, оказавшихся важными для теории и практики психоанализа. Поми мо сделанных им различий между сознательным, предсознательным и вытесненным
192
Часть 2. Теория и методология психоанализа
бессознательным, а также признанием «третьего» невытесненного бессознательно го (Сверх Я), он рассмотрел свойства и качества бессознательных процессов. Прежде всего Фрейд подчеркнул, что наряду с первичным характером бессозна тельных процессов они являются динамически активными и подвижными. Вы тесненные в бессознательное желания и влечения человека не утрачивают своей действенности, не становятся пассивными, не пребывают в покое. Напротив, на ходясь в глубинах человеческой психики, они накапливают свою силу и готовы в любой подходящий момент вырваться на свободу. В результате человеку подчас не остается ничего другого, как спасаться бегством в болезнь. В психике человека содержатся, используя выражение Фрейда, всегда активные, бессмертные желания нашей бессознательной сферы. Они напоминают мифических титанов, на которых с незапамятных времен зиждутся тяжелые горные массивы, нагроможденные ког да то богами и потрясаемые до сих пор движениями их мускулов. В теории психоанализа признание за бессознательными процессами их актив ного характера означало нацеленность на исследование динамики их перехода из одной системы в другую. В практике психоанализа это предполагало рассмотрение причин возникновения неврозов с точки зрения до поры до времени дремлющего в глубинах психики вытесненного бессознательного. Активизация же последнего с неизбежностью приводит к образованию разнообразных симптомов, свидетель ствующих о психическом заболевании. Кроме того, Фрейд считал, что в отличие от сознания бессознательное характе ризуется отсутствием каких либо противоречий. Логика сознания такова, что она не терпит противоречий. Если они обнаруживаются в мыслях или действиях че ловека, то в лучшем случае это может расцениваться как недоразумение, а в худ шем — как болезнь. Логика бессознательного отличается таким инакомыслием, при котором противоречивость протекания бессознательных процессов не является отклонением от некой нормы. Противоречия существуют лишь в сознании и для сознания. Для бессознательного нет противоречий. Любой фиксируемый сознанием абсурд не является таковым для бессознатель ного. Напротив, он не менее значим по смыслу для бессознательного, чем какое либо логически стройное и непротиворечивое построение для сознания. С точки зрения теории психоанализа, за противоречивостью и абсурдностью бессознатель ного стоит скрытый, потаенный смысл, выявление которого весьма актуально для исследовательской работы. В клиническом плане нелогичные с позиций сознания мышление и поведение пациента воспринимаются аналитиком в качестве важно го эмпирического материала, свидетельствующего об активизации бессознатель ных процессов, нуждающихся в раскрытии их истоков и конкретного содержания. Цель — выявление их подлинного смысла и доведение до сознания всего того, что кажется на первый взгляд абсурдным и противоречивым. Не менее существенно и то, что при раскрытии специфики бессознательного психического Фрейд пересмотрел привычные представления о времени. В его по нимании время как таковое имеет значимость только для сознания. В бессознатель ном отсутствует чувство времени. Само бессознательное оказывается как бы вне времени. Так, в сновидении или при невротическом состоянии прошлое и настоя щее не обязательно должны следовать друг за другом в той хронологической
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
193
последовательности, в которой происходили реальные или воображаемые собы тия. В бессознательном прошлое и настоящее, как, впрочем, и будущее, могут сме щаться в любую сторону, опережая или подменяя друг друга. Для Фрейда вневременность — одна из наиболее характерных особенностей бес сознательного. Он даже полагал, что психоаналитическое представление о вневре менности бессознательного может вести к пересмотру идей немецкого философа Канта об априорных, то есть существующих независимо от человеческого опыта и предшествующих ему формах пространства и времени. Важно иметь в виду то, что рассмотрение бессознательного через призму его безвременности вело к при знанию специфических различий между сознательными и бессознательными про цессами. Как полагал Фрейд, в отличие от сознательных бессознательные процес сы не распределены во временной последовательности, не меняются с течением времени и вообще не имеют никакого отношения к времени. Представления Фрейда о времени имели прямое отношение как к теории, так и к практике психоанализа. В теории понятие времени использовалось им для харак теристики различных психических процессов. В клинической практике — для уста новления периодичности психоаналитических сеансов и продолжительности лечения. Помимо признания за бессознательным безвременности, Фрейд полагал, что существует интервал между возникновением болезни в настоящем и ее глубин ными истоками, уходящими корнями в прошлое. Причины же невротических за болеваний следует искать в том периоде времени, когда возникли наиболее силь ные детские переживания, вызванные различного рода реальными событиями или фантазиями. Проблема времени имеет важное значение и для практики психоанализа. Она включает в себя три аспекта: точное время прихода пациента к аналитику, частоту и длительность психоаналитического сеанса, продолжительность лечения больно го. Фрейд считал, что, несмотря на безвременность бессознательного или, скорее, именно благодаря этому, соблюдение определенных условий относительно време ни существенно для всех трех аспектов. Назначение точного часа визита к психоаналитику имеет принципиальное зна чение. Пациент отвечает за отведенное ему время, даже если он не использует его. Отвечает за него тем, что, в принципе, обязан оплачивать назначенное ему, но не использованное время, как это подчас случается, когда пациент начинает прибе гать к различного рода ухищрениям, чтобы пропустить очередной сеанс. Стремле ние пациента перенести очередной сеанс психоаналитического лечения на другое время, опоздания или забывание времени визита к аналитику — это чаще всего уловки больных, пытающихся замедлить процесс раскрытия тайн их жизни или сохранить свою болезнь с целью получения определенной выгоды от нее. Длительность психоаналитического сеанса обычно ограничивается одним ака демическим часом, составляющим 45–50 минут, а их частота зависит от состояния больного. Фрейд утверждал, что психоаналитические сеансы должны проводить ся ежедневно, за исключением выходных и праздничных дней, а при легких случа ях или продолжительном, хорошо налаженном лечении — три раза в неделю. Про пуски сеансов, перерыв в лечении затрудняют психоаналитическую работу и не способствуют лечению больного.
194
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Длительность же лечения психоаналитическими методами всегда продолжи тельна по времени — от полугодия до нескольких лет. Можно понять пациентов, желающих за два три сеанса освободиться от невротического расстройства. Мож но понять и тех, кто рассматривает длительное психоаналитическое лечение как способ «вымогательства» денег у больных. Однако, как подчеркивал Фрейд, жела тельному сокращению психоаналитического лечения мешает безвременность бес сознательных процессов и медленное осуществление душевных изменений. Огра ничение во времени не приносит пользы ни врачу, ни пациенту. Наконец, наряду с размышлениями о безвременности бессознательных процес сов, Фрейд внимательно рассмотрел отношения между физической и психической реальностью для выявления специфических характеристик бессознательного. Он начал с того, что переосмыслил ранее выдвинутую им теорию совращения, в соот ветствии с которой причиной возникновения неврозов служили реальные травма тические события детства, связанные с посягательствами взрослых, чаще всего родителей или ближайших родственников, на детей. В результате на передний план выдвинулось понимание психической реальности как важной составляю щей человеческой жизни. В психоанализе именно психическая реальность стала важной и неотъемлемой частью исследовательской и терапевтической деятель ности. Фактически при психоаналитическом «препарировании» бессознательно го в нем стирались какие либо границы между вымыслом и действительностью, фантазией и реальностью. Это вовсе не означало, что подобных границ вообще не существует или их нель зя в принципе провести. Дело вовсе не в этом, а в том, что для бессознательного внутренняя реальность имеет не меньшее значение, чем внешний мир. Скорее на против, чаще всего именно психическая реальность становится для человека бо лее значимой, чем его внешнее окружение. Особенно большое значение эта реаль ность имеет при возникновении неврозов. Во всяком случае, акцентируя внимание на бессознательном психическом, Фрейд доказал, что для невроза психическая реальность значит больше материальной. Для основателя психоанализа психическая реальность была той сферой, в ко торой происходят наиболее существенные и значимые для жизнедеятельности человека процессы и изменения, оказывающие воздействие на его мышление и поведение. С его точки зрения, бессознательное психическое — это тот объект ис следования, который позволяет лучше понять как специфику протекания тех или иных процессов в психике человека, так и причины невротических заболеваний. Так, бегство в болезнь — это уход человека от окружающей его действительности в мир фантазий. В своих фантазиях невротик имеет дело не с материальной реаль ностью, а вымышленной; тем не менее она оказывается реально значимой для него. В мире неврозов решающей является именно психическая реальность. В психоанализе значительное внимание уделяется рассмотрению роли психи ческой реальности в жизни человека. Отсюда особый интерес к фантазиям и сно видениям, дающим возможность заглянуть в глубины психики человека, выявить его бессознательные желания и влечения. Психоаналитик не придает принципи ального значения тому, связаны переживания человека с имевшими некогда место действительными событиями или они соотносятся с сюжетами, нашедшими свое
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
195
отражение в фантазиях, сновидениях, грезах, иллюзиях. Для понимания разыгры вающихся в душе человека внутрипсихических конфликтов важно выявить те эле менты психической реальности, которые стали причиной возникновения этих кон фликтов. Для успешного лечения нервных заболеваний необходимо довести до сознания пациента значение бессознательных процессов и сил, составляющих со держание психической реальности и играющих определенную роль в жизни че ловека. Все это принималось во внимание Фрейдом при рассмотрении бессознательно го психического. Все это учитывалось им при выявлении специфических характе ристик бессознательного как такового. Для того чтобы в более наглядной форме представить взгляды Фрейда на психо аналитическое понимание бессознательного, имеет смысл зафиксировать выдви нутые им наиболее важные теоретические положения. Эти положения сводятся к следующему:
отождествление психики с сознанием нецелесообразно, ибо нарушает пси хическую непрерывность и ввергает в неразрешимые трудности психофизи ческого параллелизма; допущение бессознательного психического необходимо потому, что у дан ных сознания имеется немало пробелов, объяснение которых невозможно без признания психических процессов, отличных от сознательных; бессознательное — закономерная и неизбежная фаза процессов, которые ле жат в основе психической деятельности человека; ядро бессознательного составляют унаследованные психические образо вания; каждый психический акт начинается как бессознательный, он может таким и остаться или, развиваясь дальше, проникнуть в сознание в зависимости от того, наталкивается ли он на сопротивление или нет; бессознательное — особая психическая система со своим собственным спо собом выражения и свойственными ей механизмами функционирования; бессознательные процессы не тождественны сознательным, они пользуют ся определенной свободой, которой лишены последние; законы бессознательной психической деятельности во многих отношениях отличаются от законов, которым подчинена деятельность сознания; не следует отождествлять восприятие сознания с бессознательным психи ческим процессом, являющимся объектом этого сознания; ценность бессознательного как показателя особой психической системы боль ше, чем его значение как качественной категории; бессознательное познается только как сознательное после его превращения или перевода в форму, доступную сознанию, поскольку, будучи не сущно стью, а качеством психического, сознание остается единственным источни ком, освещающим глубины человеческой психики; некоторые из бессознательных состояний отличаются от сознательных толь ко отсутствием сознательности;
196
Часть 2. Теория и методология психоанализа
противоположность сознательного и бессознательного не распространяется на влечение, так как объектом сознания может быть не влечение, а только представление, отражающее в сознании это влечение; особенные свойства бессознательного: — первичный процесс; — активность; — отсутствие противоречий; — протекание вне времени; — замена внешней, физической реальности внутренней, психической ре альностью.
Очевидно, что сформулированные Фрейдом теоретические положения о бес сознательном могут по разному восприниматься теми, кто и сегодня пытается по нять смысл, значение и роль бессознательных процессов в жизни человека. Одни из этих положений могут быть восприняты в качестве отправных, исходных, способ ствующих выявлению и пониманию бессознательной деятельности людей. Дру гие — вызовут, возможно, возражение и даже протест со стороны тех, кому претит установка на признание бессознательного в качестве основополагающего начала, предопределяющего мышление и поведение индивида. Третьи — разочаруют спе циалистов в области человековедения своей тривиальностью. Четвертые — пока жутся слишком заумными, философски окрашенными и не имеющими отношения к терапевтической деятельности. Однако, как бы это ни воспринималось современниками, снисходительно отно сящимися к классическому психоанализу, вряд ли стоит сбрасывать со счетов то обстоятельство, что именно Фрейд предпринял серьезную попытку обстоятельно го рассмотрения характерных особенностей и существа бессознательного, а также возможностей и путей его познания.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Бессознательное казалось нам вначале только загадочной особен ностью определенного психического процесса; теперь оно значит для нас больше, оно служит указанием на то, что этот процесс входит в сущность известной психической категории, которая известна нам по другим важным характерным чертам, и что оно принадлежит к си стеме психической деятельности, заслуживающей нашего полного внимания». «Душевная жизнь истерических больных полна действующими, но бес сознательными идеями; от них происходят все симптомы. Это — дей ствительно характерная черта истерического мышления — над ним властвуют бессознательные представления». «Сокращение аналитического лечения остается совершенно справед ливым желанием, исполнения которого мы добиваемся различными путями. К сожалению, этому мешает очень важный момент — мед лительность, с которой совершаются глубокие душевные изменения,
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
197
в конечном счете, пожалуй, безвременность наших бессознательных процессов». Л. Шерток, «Бессознательное — это не царство слепых сил, а определенная струк Р. Соссюр: тура, основу которой составляют несколько основных влечений. Пос ле этого фрейдовского открытия бессознательное перестало быть темным колодцем, из глубин которого мы можем время от времени из влекать что нибудь интересное. Оно стало объектом, доступным на учному познанию».
Трудности и ограничения на пути осознания бессознательного Фрейд не был человеком, слепо уповавшим на свои собственные идеи о бессозна тельном психическом и не испытывавшим никаких сомнений относительно воз можностей познания бессознательного. Напротив, выдвинув свои представления о бессознательном психическом, он постоянно вносил коррективы в свое понима ние динамики бессознательных процессов и высказывал подчас такие соображе ния, согласно которым психоанализ далеко не всегда вел к теоретически бесспор ным доказательствам и практически действенным результатам. Так, стремясь к выявлению и раскрытию смысла бессознательных влечений и же ланий человека, Фрейд считал, что изучение сновидений является наиболее пло дотворным и перспективным подходом к пониманию природы, содержания и ме ханизмов функционирования бессознательного. Работа «Толкование сновидений» была посвящена именно этой задаче — исследованию бессознательного посред ством интерпретации различных сновидений. Для Фрейда сновидения выступали в качестве «царской дороги» к познанию бессознательного. Однако это не мешало ему быть критичным по отношению к пределам психоаналитического познания бессознательного. Не случайно в конце работы «Толкование сновидений» он заме тил, что бессознательное раскрывается данными сновидения не в полной мере, как это хотелось бы аналитику. Уже обращалось внимание на то обстоятельство, что познание бессознательно го завершалось у Фрейда, по сути дела, выявлением бессознательных влечений. Тем самым он признавал тот предел, за который психоаналитик не может идти дальше, желая осмыслить бессознательные проявления человека. Но не означает ли это, что фактически Фрейд признал невозможность средствами психоанализа раскрыть природу бессознательного психического? Как это, может быть, ни странно на первый взгляд, но основатель психоанализа нередко приходил именно к такому выводу. В самом деле, во многих своих рабо тах он выступал против абстрактных трактовок бессознательного и упрекал сво их предшественников, особенно философов, в том, что они не смогли дать объяс нение подлинной природы бессознательной деятельности человека. В то же время, осуществляя свою исследовательскую работу по осмыслению бессознательного психического, он также оказался в довольно странном положении, когда при шлось говорить о пределах психоаналитического познания бессознательного. Во всяком случае, Фрейд был вынужден констатировать, что, подобно философу,
198
Часть 2. Теория и методология психоанализа
рассматривавшему бессознательное как некую небылицу, аналитик, признающий душевную жизнь человека скорее бессознательной, нежели сознательной, в резуль тате также не может сказать, что такое бессознательное. Такое положение было характерно не только для теории, но и для практики клас сического психоанализа. В самом деле, в процессе практической деятельности Фрей да познание бессознательного с целью устранения неведения больного относитель но своих душевных процессов как одной из причин возникновения невроза не вело к автоматическому избавлению от невротического расстройства. Исходная уста новка, согласно которой знание смысла симптома вело к освобождению от него, оказалась проблематичной при ее практической реализации. Эта установка служи ла необходимой ориентацией в раскрытии смысла бессознательной деятельности пациента, для того чтобы за символическим языком бессознательного выявить его скрытые тенденции и сделать их объектом сознания. Но в теоретическом отношении познание бессознательного доходило до фиксации бессознательных влечений сек суального характера и на этом останавливалось. В практике же психоанализа оказа лось, что раскрытие смысла отдельных проявлений бессознательных актов больно го далеко не всегда непосредственно освобождало его от невроза. Впоследствии Фрейд пересмотрел возможности, пути и средства, способные привести к освобождению от болезненных симптомов. К этому вопросу я еще вер нусь, когда объектом рассмотрения станет психоаналитическая концепция невро зов и психоаналитическая терапия в целом. Пока же подчеркну, что у самого Фрей да многие случаи психоаналитического лечения оказались незавершенными. Впрочем, в отличие от некоторых современных психоаналитиков, рассматрива ющих психоанализ в качестве панацеи от всех психических заболеваний, Фрейд не считал психоаналитическое лечение всесильным, пригодным на все случаи жизни. Напротив, как и при познании бессознательного, он видел определенные ограни чения психоанализа как медицинского средства лечения больных. Не случайно Фрейд подчеркивал, что ценность психоанализа следует рассматривать не столько с точки зрения его эффективности в медицинской практике, сколько в плане понимания его значимости как концептуального средства исследования бессо знательного психического. Он замечал, что, если бы психоанализ был таким же безуспешным во всех других формах нервных и психических заболеваний, как в области бредовых идей, он все равно остался бы полностью оправданным как незаменимое средство научного исследования. В конечном счете как в исследовательской, так и в терапевтической деятельнос ти Фрейда расшифровка следов бессознательного и выявление смысла бессознатель ных процессов не решали окончательно вопроса о глубине познания и осознания бессознательного психического. Ведь интерпретация проявлений бессознательного, находящих свое отражение в речи человека, его сновидениях или симптомах болез ни, может допускать вариативные, то есть разнообразные, часто не совпадающие друг с другом толкования бессознательного. С одной стороны, индивидуально личностная речь общающегося с аналитиком человека нередко оказывается приукрашенной, скрывающей и маскирующей ис тинное положение вещей. Пациент далеко не всегда бывает искренним и правди вым. Он хочет казаться в глазах аналитика лучше, чем есть на самом деле. Нередко
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
199
он не только сознательно обманывает аналитика, но и бессознательно обманыва ется на свой собственный счет. Причем неискренность пациента облекается как в формы, которые психоаналитик, будучи профессионалом, может легко распо знать, так и в одеяния, далеко не всегда узнаваемые и способствующие разоблаче нию сознательного или бессознательного обманщика. Здесь не только возникают трудности профессионального характера, но и открывается простор для преврат ного толкования бессознательного, особенно в том случае, когда аналитик уповает на свою непогрешимость. С другой стороны, понимание языкового материала, речевого потока зависит от субъективного восприятия аналитика, придерживающегося той или иной идейной ориентации. Одно дело — строго придерживаться правил и установок классического психоанализа со всеми вытекающими отсюда последствиями. Другое — следовать иным психоаналитическим теориям, отвергающим представления Фрейда о сек суальном характере эдипова комплекса, бессознательном влечении к смерти, при сущем человеку разрушительном, деструктивном инстинкте. Не случайно психо аналитики, придерживающиеся различных взглядов на исходные положения о бессознательных влечениях, по разному воспринимают и «историческую исти ну», скрывающуюся за речью пациентов, их сновидениями или симптомами забо леваний. Так, например, при анализе сновидений возможны различные варианты их толкований, поскольку пациенты нередко приспосабливают содержание своих сновидений к теориям лечащих их врачей. Психоаналитики же часто усматрива ют в сновидениях своих пациентов именно то, что им непременно хочется видеть, чтобы тем самым привести в соответствие теорию и практику. Кроме того, толко вание сновидений не исключает возможности, что психоаналитик может пройти мимо чего то существенного, недооценить какой либо образ, сюжет, элемент или по иному взглянуть на все сновидение в целом. Стало быть, расшифровка следов бессознательного и выявление смысловых связей допускают пристрастное от ношение, которое проявляется в процессе психоаналитического познания бес сознательного. Необходимо иметь в виду и другое. Утверждая, что психоанализ может рассмат риваться в качестве незаменимого средства научного исследования, Фрейд в то же время делал основной акцент не столько на объяснении, сколько на описании и толковании бессознательного психического. Правда, в своих работах он подчас не проводил различий между объяснением и толкованием. Однако вполне очевид но, что это не одно и то же. Кроме того, Фрейд рассматривал психоанализ как есте ственную науку, из чего следует, что за описанием и толкованием бессознательных процессов должно было бы следовать их объяснение. Однако его первый фунда ментальный труд назывался «Толкованием сновидений», а не объяснением их. В свое время немецкий философ Дильтей попытался выявить различия между «объяснительной» и «описательной» психологией. Он утверждал, что объяснять можно только явления природы, в то время как душевная жизнь человека пости гается внутренним восприятием и, следовательно, ее понимание достигается путем описания соответствующих представлений, мотивов поведения, воспоминаний и фантазий индивида. Фрейд не собирался отождествлять психоанализ с описа тельной психологией. Напротив, в некоторых работах он даже стремился подчеркнуть
200
Часть 2. Теория и методология психоанализа
отличие психоаналитического учения о бессознательном от подобного рода психо логии. Он полагал, что после признания различий между сознательным, предсо знательным и вытесненным бессознательным психоанализ отделился от описатель ной психологии. Казалось бы, подобное видение Фрейдом психоанализа сближает его с объясни тельной психологией. Однако в действительности психоанализ не стал объяснитель ной научной дисциплиной. Несмотря на попытки Фрейда не только описать, но и по возможности объяснить психические процессы и, таким образом, раскрыть приро ду бессознательного психического, ему не удалось сделать объяснение основным принципом психоанализа. Не случайно в своих работах он чаще говорит об описа нии и толковании, нежели об объяснении психических процессов. Рассматривая психоанализ как науку, многие его представители стараются дока зать научный характер психоаналитических построений. При этом они прибегают к таким аргументам, согласно которым психоанализ органически вписывается в ос тов научных дисциплин, имеющих дело с объяснением тех или иных явлений, про цессов и сил, содержащихся и действующих в психике человека. Разумеется, суще ствуют и противоположные точки зрения, в соответствии с которыми психоанализ не является объясняющей наукой, а представляет собой в лучшем случае инструмен тальное средство для описания и интерпретации бессознательного психического. При всем стремлении рассматривать психоанализ как научную дисциплину, дающую научное объяснение бессознательному, Фрейд был вынужден признать ограниченность психоаналитического подхода в познании бессознательного имен но в плане его объяснительных функций. Так, в одной из своих работ он недвусмы сленно сказал, что психоаналитическому исследованию недоступно объяснение бессознательного психического. Все это вовсе не означает, что психоанализ бесперспективен при изучении бес сознательных процессов или осуществлении терапии неврозов. Не означает это и того, что исследовательская и терапевтическая деятельность Фрейда оказалась бесполезной для раскрытия бессознательного психического и устранения невро тических симптомов. Его собственные признания в ограниченности психоанали за, неспособного выйти за рамки выявления бессознательных влечений человека и стать всесильным средством излечения буквально всех психических заболева ний, свидетельствовали скорее о честности ученого и скромности врача, нежели о никчемности и бесперспективности психоаналитического подхода к изучению человека. Некоторые психологи, философы и врачи считали, как, впрочем, считают и до сих пор, что в принципе невозможно познать нечто, не являющееся предметом со знания и, следовательно, не может быть и речи ни о каком бессознательном. Фрейд же не только выступил против подобной точки зрения, но и всей своей исследова тельской и терапевтической деятельностью продемонстрировал возможности вы явления бессознательных процессов. Если те, кто все таки признавал бессознатель ное, допускали лишь абстрактные, отвлеченные размышления о бессознательных процессах, то, в отличие от них, основоположник психоанализа на конкретном, эмпирическом материале показал, как и каким образом можно выявлять бессозна тельное, фиксировать его и работать с ним.
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
201
Фрейд признавал, что психоанализ не всесилен ни в своих исследовательских, ни в своих терапевтических функциях. Он соглашался с тем, что, подобно филосо фам, психоаналитик не может ответить на вопрос, что есть бессознательное. Но он исходил из того, что психоанализ может помочь в изучении бессознательного пси хического и использовать полученные таким путем знания в терапевтических це лях. Причем там и тогда, где и когда другие методы исследования и терапии ока зываются в силу присущих им ограничений недейственными и неэффективными в выявлении бессознательных желаний и влечений человека. В этом отношении примечательным является высказывание Фрейда в работе «Сопротивление психо анализу» (1925), согласно которому аналитик может указать конкретные области человеческой деятельности, где проявляется бессознательное. Одна из величайших заслуг Фрейда как раз и состояла в том, что он про демонстрировал возможность изучения бессознательного на конкретном матери але. Он обратился к исследованию той конкретики, которая не попадала, как правило, в поле зрения психологов, философов и врачей, интересующихся зако номерностями мышления и поведения человека. Его исследовательский и терапев тический интерес привлекли «мелочи жизни», остающиеся по ту сторону сознания и не представляющие какой либо значимости для людей, привыкших соотносить свою собственную жизнь и жизнь других с эпохальными событиями, грандиозны ми свершениями, крупномасштабными задачами. Психология сознания воспаряла к вершинам духовного мира личности. Психо логия бессознательного предполагала обращение к низменным страстям человека. Первая ориентировалась на раскрытие сознательно разумной деятельности инди вида. Вторая посягала на выявление бессознательных процессов, сил, желаний и влечений, накапливающихся и содержащихся в преисподней человеческой души. Традиционная психология занималась изучением закономерностей внутреннего мира человека, способствующих развертыванию его жизненных сил. Психоанализ замахнулся на раскрытие его «закономерзостей», приносящих человеку боль, стра дания, муки и доводящих его до такого состояния, когда ему приходилось спасать ся бегством в болезнь. Для Фрейда именно «мелочи жизни» стали первостепенным объектом присталь ного внимания и осмысления. Для него именно закономерности внутреннего мира человека оказались важными и существенными для понимания существа и меха низмов работы бессознательного. Поэтому исследовательская и терапевтическая деятельность Фрейда была направлена в первую очередь на такие области прояв ления бессознательного, которые по большей части оставались в тени, не призна вались в качестве заслуживающих внимания объектов изучения. Такими областями проявления бессознательного стали для Фрейда ошибочные действия, сновидения и невротические симптомы. Их исследование положило начало конкретному изуче нию бессознательного и становлению психоанализа как самостоятельной отрасли знания и терапевтического лечения психических заболеваний. Вполне очевидно, что для лучшего понимания весомости вклада Фрейда в психоаналитическое понимание человека необходимо вслед за ним обратиться к «мелочам жизни», к тем сферам проявления бессознательного, которые вызва ли повышенный интерес у основателя психоанализа. Таким образом, объектом
202
Часть 2. Теория и методология психоанализа
последующего рассмотрения станут ошибочные действия человека, его сновиде ния и невротические симптомы.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Бессознательное — это истинно реальное психическое, столь же не известное нам в своей внутренней сущности, как реальность внешне го мира, и раскрываемое данными сновидения в столь же незначитель ной степени, как внешний мир показаниями наших органов чувств». «Задача дать объяснения, стоящая перед психоанализом вообще, узко ограничена. Объяснить нужно бросающиеся в глаза симптомы, вскры вая их происхождение; психических механизмов и влечений, к кото рым приходишь таким путем, объяснять не приходится; их можно только описать». «Аналитик тоже не может сказать, что такое бессознательное, но он может указать на область тех проявлений, наблюдение которых за ставило его предположить существование бессознательного».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9.
Является ли Фрейд первооткрывателем сферы бессознательного? Как и каким образом Фрейд пришел к идее бессознательного психического? Что такое предсознательное и вытесненное бессознательное? Как возможно познание бессознательного? Что имел в виду Фрейд, говоря о бессознательных влечениях? Каково психоаналитическое понимание влечений человека? В чем состоит специфика бессознательных процессов? Может ли психоаналитик ответить на вопрос, что такое бессознательное? Каковы трудности и ограничения, лежащие на пути осознания бессознатель ного? 10. В каких областях человеческой деятельности психоаналитик может фикси ровать реальное проявление бессознательных процессов?
Рекомендуемая литература 1. Бассин Ф. Б. Проблема бессознательного (о неосознаваемых формах высшей нервной деятельности). — М., 1968. 2. Бессознательное: природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Прангишвили, А. Е. Шерозия, Ф. Б. Бассина. — Тбилиси, 1978. Т. 1. 3. Кнапп Г. Понятие бессознательного и его значение у Фрейда // Энциклопе дия глубинной психологии. Т. 1: Зигмунд Фрейд. Жизнь, работа, наследие. — М., 1998. 4. Ранк О., Закс Г. Бессознательное и формы его проявления // Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. — М., 1994.
Глава 4. Психоаналитическое учение о бессознательном
203
5. Фрейд З. Некоторые замечания относительно понятия бессознательного в психоанализе // Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. — М., 1994. 6. Фрейд З. Сопротивление против психоанализа // Психоаналитические этю ды. — Минск, 1997. 7. Фрейд З. Я и Оно // Либидо. — М., 1996. 8. Элленберг Г. Ф. Открытие бессознательного: история и эволюция динамиче ской психиатрии / Общ. ред. предисл. В. Зеленского. — СПб., 2001. Часть 1. 9. Элленберг Г. Ф. Открытие бессознательного: история и эволюция динамиче ской психиатрии / Общ. ред. и предисл. В. Зеленского. — СПб., 2004. Т. 2.
Глава 5
Ошибочные действия
Бессознательные промахи «Толкование сновидений» (1900) — первая фундаменталь ная работа Фрейда, в которой содержались важные психо аналитические идеи, получившие в дальнейшем свое разви тие. «Психопатология обыденной жизни» (1901) — вторая из его наиболее крупных работ. В ней Фрейд обстоятельно рассмотрел те «мелочи жизни», те «отбросы мира явлений», которые чаще всего отвергались исследователями как недо стойные внимания. Казалось бы, если следовать хроноло гическому порядку, то прежде всего надо начать с разбора взглядов Фрейда на сновидения, а затем перейти к анализу ошибочных действий. Однако в том, что последовательность раскрытия психо аналитических идей выстраивается в ряд «ошибочные дей ствия — сновидения — невротические симптомы», есть своя логика, которая представляется оправданной и соответству ющей исследовательскому духу Фрейда. Эта логика неза мысловата, поскольку она следует принципу восхождения от простого к сложному в процессе изучения. Собственно гово ря, данной логики придерживался и сам Фрейд. Не случай но в своих лекциях по введению в психоанализ он именно так и выстраивал изложение материала — от ошибочных действий через сновидения к общей теории неврозов. Кроме того, логика перехода от рассмотрения ошибочных действий к раскрытию представлений Фрейда о сновидениях и их толковании хронологически совпадает с его публикаци ями. Дело в том, что до выхода в свет «Толкования сновиде ний» в 1898 году он опубликовал небольшую статью «О пси хическом механизме забывчивости», содержание которой стало исходным пунктом его дальнейших рассуждений об ошибочных действиях, нашедших отражение в работе «Пси хопатология обыденной жизни». Стало быть, рассмот рение вначале ошибочных действий, а затем сновидений яв ляется оправданным и в хронологическом отношении.
Глава 5. Ошибочные действия
205
В статье «О психическом механизме забывчивости» содержались фактически некоторые результаты самоанализа Фрейда. На примере, взятом из его собствен ной жизни, он подверг психологическому анализу, в общем то, довольно распро страненное в жизни человека явление — забывание какого то имени и неверное припоминание его. Осуществление подобного анализа привело Фрейда к двум следствиям. Во первых, он пришел к выводу, что не являющаяся серьезным рас стройством одной из психических функций способность забывания собственных имен и их неверного припоминания допускает такое объяснение, которое выходит за пределы привычных представлений, связанных с тривиальными ссылками на невнимательность, рассеянность или усталость человека. Во вторых, подобного рода «мелочи жизни» представляются важными и значительными с точки зрения понимания механизмов работы бессознательного. Следовательно, они могут стать объектом психоаналитического исследования, способствующего раскрытию спе цифических характеристик и особенностей бессознательного психического. Отсю да — интерес Фрейда к психоаналитическому осмыслению ошибочных действий, результаты которого нашли свое отражение в работе «Психопатология обыденной жизни». Первое обращение Фрейда к серьезному, глубинному, выходящему за рамки поверхностных объяснений анализу ошибочных действий было непосредственно связано с его самоанализом. Однажды он никак не мог вспомнить имя художника, автора известных фресок, расписанных в соборе небольшого итальянского города Орвието. Он знал имя этого художника, пытался его вспомнить, но вместо Синьо релли ему упорно приходили на ум два других имени — Боттичелли и Больтраф фио. Несмотря на все его старания отбросить оба имени как неверные и вспомнить настоящее имя художника, Фрейду никак не удавалось извлечь из своей памяти то, что, казалось бы, должно было всплыть само собой. И только после того, как ему назвали настоящее имя художника, он с некоторой досадой на самого себя, но без каких либо сомнений признал, что речь идет о Синьорелли. Для другого человека забывание имени художника и неверное его припомина ние, скорее всего, обернулось бы в худшем случае легкой досадой, незначительным переживанием по поводу своей плохой памяти, а в лучшем — признанием недо разумения, на которое не стоит обращать внимание вообще. Но Фрейд, имевший опыт эпизодического и систематического самоанализа, отнесся к подобному инци денту со всей серьезностью, усмотрев за неприятным для него забыванием имени художника нечто такое, что заставило его задуматься над теми бессознательными процессами, которые совершались в глубинах его психики. В своих воспоминаниях Фрейд говорил о том, что с детства обладал феноме нальной памятью и мог с легкостью сдавать экзамены по тем учебным дисциплинам, которые не вызывали у него особого интереса. Его знакомство с такими учебными дисциплинами ограничивалось беглым прочтением соответствующих учебников перед экзаменами, что оказывалось для него вполне достаточным, поскольку он был в состоянии воспроизводить перед экзаменаторами целые куски и даже от дельные страницы из прочитанного накануне. Лишь впоследствии, когда речь за ходила об истоках возникновения психоанализа, он мог изредка ссылаться на слу чаи возможной криптомнезии, так как из за обилия прочитанной в различные годы
206
Часть 2. Теория и методология психоанализа
жизни литературы не мог вспомнить, что являлось его собственными оригиналь ными идеями, а что было почерпнуто из философских, естественнонаучных и ху дожественных книг. Надо полагать, что именно сочетание феноменальной памяти с имевшими ме сто в его жизни случаями забывчивости заставило Фрейда обратить особое вни мание на его собственные ошибочные действия. И действительно, посвятив свою исследовательскую и терапевтическую деятельность служению истине, он вряд ли мог обойти стороной те незначительные, но вместе с тем удивительные для него провалы памяти, которые требовали объяснения — как с точки зрения самоанали за, так и в плане психоаналитического понимания бессознательного психическо го. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, начав со случая собственного забывания имени итальянского художника, он перешел к психоаналитическому объяснению различного рода промахов в своей жизни и ошибочных действий, со вершаемых другими людьми. Не исключено, что само по себе забывание имени художника могло не вы звать у Фрейда повышенного интереса к провалам памяти. Разумеется, обна ружение у самого себя подобного рода промахов дело неприятное, тем более когда полагаешься на свою феноменальную память. Но в случае с Фрейдом зна чительную роль сыграло то обстоятельство, что он не просто забыл имя худож ника. Обратившись к своей памяти, он неожиданно обнаружил тщетность сво их попыток, так как ему в голову приходили другие, замещающие имена, а не подлинное имя, которое он, в принципе, знал, но никак не мог вспомнить. При мечательно, что, пытаясь вспомнить имя художника, Фрейд воскресил в памяти, причем необычайно ярко, сами фрески и портрет художника, которые находи лись в помещении, где Фрейд побывал. Подобное не вписывалось в привычные объяснительные конструкции, апеллирующие к рассеянности, усталости, от сутствию сосредоточенности. Напротив, Фрейд прилагал все усилия к тому, чтобы вспомнить имя художника, но его феноменальная память выбрасывала на поверхность сознания совсем другие имена. Вот это как раз и требовало пси хологического анализа, выходящего за пределы любых физиологических объяс нений. В процессе собственного анализа забывания имени художника и неверного его припоминания Фрейд восстановил в своей памяти события, темы разговора и сю жеты, предшествовавшие данному казусу. Он находился в компании немецкого юриста, с которым познакомился во время летнего отдыха и провел день в Боснии и Герцеговине. Во время ни к чему не обязывающего разговора с ним зашла речь о путешествиях по Италии и Фрейд спросил своего попутчика о том, не был ли он в Орвието и не видел ли знаменитые фрески художника... Фрейд хотел назвать имя этого художника, но не смог вспомнить его. Почему он не помнил это имя? Почему вместо Синьорелли в голове всплывали имена Боттичелли и Больтраффио? Фрейд восстановил в памяти тему, предшествовавшую разговору о путешестви ях по Италии. Перед этим он беседовал со своим попутчиком о нравах и обычаях турок, живущих в Боснии и Герцеговине. Фрейд хотел рассказать о том, что бос нийские турки высоко ценят сексуальное наслаждение, и если в случае заболевания
Глава 5. Ошибочные действия
207
оказываются несостоятельными в этом, то впадают в отчаяние, а жизнь теряет для них всякую ценность, несмотря на их привычное равнодушие к смерти. Но, не же лая касаться в разговоре с незнакомым человеком щекотливой темы о сексуально сти и смерти, он воздержался от подобного рассказа. Одновременно Фрейд откло нил свое внимание от мыслей, которые могли возникнуть у него в связи с этой темой: несколькими неделями раньше, во время пребывания в Трафуа, он узнал о том, что один из его пациентов, страдавший неизлечимой половой болезнью, по кончил жизнь самоубийством. Восстановление в памяти всего того, что предшествовало забыванию имени ху дожника, позволило Фрейду прийти к заключению, что это забывание не было случайностью. Имелись вполне определенные мотивы, побудившие его воздер жаться от рассказа о нравах боснийских турок и исключить из сознания мысли, связанные с ассоциациями о полученном им известии в Трафуа. Фрейд хотел забыть о прискорбном случае и вытеснить из сознания полученное им известие о само убийстве пациента. Однако вместо забывания одного он забыл совершенно дру гое — имя художника. Нежелание вспомнить одно обернулось неспособностью вспомнить другое.
Схема анализа ошибочного действия, предложенная Фрейдом в статье 1898 года и воспроизведенная им в работе 1901 года «Психопатология обыденной жизни»
Пришедшие на память Фрейду замещающие имена Боттичелли и Больтраффио оказались своего рода компромиссом между тем, что он хотел вспомнить, и тем, что забыл. Попытка вытеснения из сознания темы, связанной с сексуальностью и смер тью, оказалась таковой, что дала о себе знать в разложении имени Синьорелли на две составные части: включении последней из них (елли) в имя Боттичелли, утра той первой (синьор) и замещением ее путем смещения названий «Герцеговина» и «Босния» элементом «Гер», входящим в ответ «Господин (Herr), о чем тут гово рить», и словами пациента «Господин, вы должны знать, что если лишиться этого, то жизнь теряет всякую цену», а также ассоциацией «Трафуа», в результате чего вместо подлинного имени художника в голове Фрейда возникли имена Боттичел ли и Больтраффио.
208
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Подвергнув анализу собственный случай забывания имени художника, Фрейд предположил, что нет основания делать принципиальное различие между случая ми забывания, связанными с ошибочным воспроизведением имени, и простым забыванием, которое не сопровождается замещенным именем.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Субъекту, силящемуся вспомнить ускользнувшее из его памяти имя, приходят в голову иные имена, имена заместители, и если эти имена и опознаются сразу же как неверные, то они все же упорно возвраща ются вновь с величайшей навязчивостью». «Объяснить исчезновение из моей памяти имени мне удалось лишь после того, как я восстановил тему, непосредственно предшествую щую данному разговору. И тогда весь феномен предстал передо мной как процесс вторжения этой предшествовавшей темы в тему дальней шего разговора и нарушения этой последней». «Я подверг на примере, взятом из моей собственной жизни, психоло гическому анализу чрезвычайно распространенное явление забыва ния собственных имен и пришел к выводу, что этот весьма обыкновен ный и практически не особенно важный вид расстройства одной из психических функций — способности припоминания — допускает объяснение, выходящее далеко за пределы обычных взглядов».
Закономерность ошибочных действий Осуществленный Фрейдом психологический анализ забывания и неверного при поминания имени художника позволил ему прийти к таким выводам, которые легли в основу психоаналитического исследования разнообразных ошибочных действий, являющихся наглядным примером проявления вытесненного бессознательного в жизни человека. Один из этих выводов имел непосредственное отношение к его самоанализу. Так, по поводу собственных случаев забывания и ошибочного воспро изведения имен Фрейд писал, что почти каждый раз, когда ему случалось наблю дать это явление на самом себе, он имел возможность объяснить его именно ука занным образом, то есть как акт, мотивированный вытеснением. Другой вывод касался общего положения, связанного с забыванием имен. Фрейд сформулировал его в достаточно осторожной форме, говоря о том, что наряду с обыкновенным за быванием собственных имен встречаются и случаи забывания, которые мотивиру ются вытеснением. И наконец, им был сделан еще один, пожалуй, наиболее важ ный для психоанализа вывод, согласно которому исчезновение из памяти одного имени и замена его другим или другими не может восприниматься в качестве про стой случайности. В обобщенной форме этот вывод сводился к одному из осново полагающих психоаналитических утверждений Фрейда, а именно — в психике нет ничего случайного. В «Психопатологии обыденной жизни» Фрейд подробно рассмотрел те ошибоч ные действия, которые могут проявляться и наблюдаться у каждого человека. Он выделил три группы подобных действий. Первую группу ошибочных действий
Глава 5. Ошибочные действия
209
составляют оговорки, обмолвки, описки, очитки, ослышки. Вторую — недлитель ное, временное забывание имен, иностранных слов, словосочетаний, впечатлений и выполнения намерений. Третью — запрятывание предметов, затеривание вещей, совершение определенных ошибок заблуждений, когда на какое то время веришь чему то, хотя знаешь наверняка, что это не соответствует действительности. К этой же группе можно отнести целый ряд других явлений, включая симптоматические и на первый взгляд случайные действия. Особенность подхода Фрейда к рассмотрению ошибочных действий состояла в том, что его не удовлетворяли ранее предпринимаемые попытки объяснения этих явлений с физиологической или психофизиологической точки зрения. Он не от рицал, что нарушение нормальной деятельности человека может быть вызвано фи зиологическими причинами, включая, например, недомогание или нарушение кро вообращения. Не отвергал он и того, что соответствующие нарушения могут быть связаны с психофизиологическими причинами: усталостью, рассеянностью или волнением. Вместе с тем Фрейд утверждал, что существуют такие ошибочные дей ствия, которые невозможно объяснить только физиологическими и психофизио логическими причинами. Так, нередко человек может совершать ошибочные дей ствия даже тогда, когда он не испытывает никакого недомогания, не чувствует усталости, не является ни рассеянным, ни взволнованным. Напротив, человек мо жет быть исключительно бодрым, предельно внимательным и сосредоточенным на чем то конкретном и в то же время совершать ошибочные действия. С точки зрения физиологических или психофизиологических объяснений подобным действиям действительно можно найти ряд подтверждений, но сами ошибочные действия в этом случае будут восприниматься как простая случайность или досадное недоразумение. Но можно посмотреть на эти действия с психо логической (психоаналитической) точки зрения, то есть попытаться разобраться в том, что происходит при совершении человеком ошибочного действия, почему он совершил именно его, а не другое и почему он совершил его именно таким обра зом, а не каким то другим. Фрейд считал, что подобное видение ошибочных дей ствий способствует пониманию того, что они не являются простой случайностью. Что кажущиеся на первый взгляд закономерности на самом деле являются такими закономерностями, которые, будучи не понятыми с позиций психологии сознания, могут быть выявлены исходя из признания бессознательного психического и на личия подавленного, вытесненного из сознания материала, остающегося тем не менее действенным и обусловливающим возникновение тех или иных промахов в жизни человека. Таким образом, психоаналитический подход к рассмотрению ошибочных дей ствий не только ограничил физиологическое объяснение причин их возникнове ния. Он расширил границы возможного вторжения психологии в то, что Фрейд назвал психопатологией обыденной жизни. В результате, с одной стороны, был переброшен мост между клиническим материалом, почерпнутым из терапевтичес кой практики, и наблюдениями над нормальными людьми, совершающими оши бочные действия в повседневной жизни. С другой стороны, появилась возмож ность не только для объяснения причин возникновения разнообразных промахов с точки зрения психологического знания в поведении человека, но и понимания
210
Часть 2. Теория и методология психоанализа
того, что они являются полноценными психическими актами. По словам Фрейда, психоанализу удалось доказать, что все эти вещи могут стать легкопонятными посредством чисто психологического объяснения и существовать в уже известных взаимосвязях психологических явлений. Психоаналитический подход к ошибочным действиям привел к довольно пара доксальной ситуации. В самом деле, с точки зрения физиологического и психофи зиологического объяснения разнообразные промахи человека оказываются ни чем иным, как ошибочными действиями. Более того, даже с точки зрения психологии (правда, психологии сознания) промахи человека — это именно ошибочные дей ствия. С позиции же психоанализа все выглядит с точностью до наоборот. То, что обычно считается ошибочным действием, может быть рассмотрено в качестве уди вительно правильного действия. Для психологии бессознательного промахи чело века — правильные, правомерные действия, с той лишь незначительной поправкой, что они возникли вместо чего то другого, ожидаемого или предполагаемого. По этому в глазах психоаналитика ошибочные действия выглядят не только полно ценными психическими актами. Они имеют определенную цель, свою собственную форму выражения. И не только это. Для психоаналитика ошибочные с точки зре ния логики сознания, но правильные с точки зрения логики бессознательного дей ствия человека имеют смысл и значение.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Опыт показывает, что ошибочные действия и забывание проявляют ся и у лиц, которые не устали, не рассеянны и не взволнованы, разве что им припишут это волнение после сделанного ошибочного действия, но сами они его не испытывали». «Психоаналитик отличается особо строгой уверенностью в детермина ции душевной жизни. Для него в психической жизни нет ничего мелко го, произвольного и случайного, он ожидает повсюду встретить достаточ ную мотивировку, где обычно таких требований не предъявляется». «Промахи являются полноправными психическими феноменами и вся кий раз имеют свой смысл и тенденцию».
Анализ ошибочных действий Для Фрейда смысл ошибочного действия представлял больший интерес, чем усло вия его возникновения. Психоаналитическое рассмотрение ошибочных действий как раз и предполагало прежде всего выявление их смысла. Под смыслом любого психического процесса Фрейд понимал не что иное, как намерение, которому он служит, тенденцию, которой он придерживается. В одних случаях смысл какого то ошибочного действия оказывается очевидным и не требует больших усилий для его понимания. В других — необходима аналитическая работа, прежде чем станет понятным смысл ошибочного действия. Встречаются также случаи, когда за поверх ностным, бросающимся в глаза смыслом ошибочного действия скрывается более глубинный, потаенный смысл, выявление которого оказывается делом непростым, но важным и необходимым.
Глава 5. Ошибочные действия
211
Часто ошибочные действия случаются в результате столкновения двух различ ных намерений, когда одно намерение может подменяться другим, искажаться, модифицироваться. Это ведет порой к образованию таких комбинаций, которые кажутся в какой то степени осмысленными или, напротив, абсурдными, не имею щими никакого смысла. Однако, как считал Фрейд, в любом случае ошибочное действие выражает вполне определенное намерение человека, прояснение которо го необходимо для понимания того, что на самом деле стоит за тем или иным его промахом. В конечном счете вывод основателя психоанализа по поводу ошибоч ных действий сводился к тому, что они представляют собой серьезные психические акты, имеющие свой смысл, и что они возникают благодаря взаимодействию, а луч ше сказать, противодействию двух различных намерений. Если ошибочное действие — это результат столкновения между собой двух раз личных намерений, то для понимания его смысла необходимо прежде всего выявить данные намерения. Одно из них, нарушенное намерение, как правило, не вызывает трудностей для своего обнаружения, так как совершивший ошибочное действие че ловек знает об этом намерении и признает его. Второе, нарушающее намерение в од них случаях может быть явно выраженным, и человек догадывается о нем, но в дру гих случаях оно может лишь частично выражать первоначальное намерение или искажать его, в результате чего утрачивается его истинное понимание. Психоаналитический подход заключается в том, что исследователь стремится к выявлению нарушенного и нарушающего намерений. У совершившего ошибоч ное действие человека можно спросить, почему он совершил именно это действие и что он может о нем сказать. Первое пришедшее ему в голову объяснение стано вится отправным пунктом исследования, так как, согласно одному из принципи ально важных технических приемов психоанализа, пришедшая на ум мысль не является случайной и ее следует рассматривать в качестве психического факта, заслуживающего серьезного внимания. Подчас совершивший ошибочное действие человек сам в состоянии понять смысл этого действия, поскольку он знает о своем нарушенном намерении и догадывается о намерении нарушающем. Но бывает и так, что человек не догадывается о нарушающем намерении или никак не хочет признаться ни в одном из намерений, предопределивших его ошибочное действие. Тогда аналитику приходится выступать в качестве криминалиста, способного на основании косвенных улик придти к определенным доказательствам, вскрываю щим и подтверждающим истинность намерений человека, приведших его к совер шению ошибочного действия. Фрейд приводил такое образное сравнение: совершившего ошибочное действие человека можно рассматривать в качестве подсудимого, а психоаналитика — как судью. В том случае, когда обвиняемый признается в своем поступке, судья верит его признанию. Но если обвиняемый отрицает свою вину, стремится отвести от себя любые подозрения, то судья вправе не поверить ему. Если совершивший оши бочное действие человек сам признает его, то смысл данного действия не вызывает сомнения. Но в том случае, когда этот человек скрывает или отвергает истинные намерения, приведшие к ошибочному действию, отказывается сообщить важные сведения или вообще молчит, психоаналитику придется начать свое собственное расследование: собрать косвенные улики и с учетом их сделать соответствующее
212
Часть 2. Теория и методология психоанализа
заключение. Если же совершивший ошибочное действие человек отсутствует и, со ответственно, у психоаналитика нет возможности обратиться к нему с какими либо расспросами, то косвенные улики становятся подчас единственным материа лом, доступным для психоаналитического исследования. В ряде случаев, особенно когда отсутствуют показания анализируемого, раскрытие смысла ошибочного действия сводится к поиску различного рода косвенных улик. При этом принимается во внимание все относящееся и к лицу, совершившему оши бочное действие, и к условиям, в которых оно было совершено. Знание характера че ловека, знакомство с его образом жизни, понимание психической ситуации на момент совершения им ошибочного действия, уяснение обстоятельств и условий, предшество вавших данному действию, — все это и многое другое должно быть принято во вни мание, прежде чем психоаналитик вынесет свой окончательный приговор. Этот приговор предполагает не наказание обвиняемого, а раскрытие перед ним его истинных намерений, которые позволяют понять смысл ошибочного действия. В конечном счете особенность техники психоанализа состоит не в том, чтобы об винить человека в его прегрешениях, а в том, чтобы благодаря выявлению его бес сознательных намерений дать ему возможность самому решать свои проблемы. В работе «Психопатология обыденной жизни» Фрейд привел большое количе ство примеров ошибочных действий, наглядно демонстрирующих возможные противодействия сознательных намерений и бессознательных тенденций, активно действующих в глубинах человеческой психики. Одни примеры относились к его собственным ошибочным действиям, другие были взяты из жизни его друзей, кол лег и пациентов, третьи — почерпнуты из художественной литературы, включая произведения Шекспира и Шиллера. Фрейд не только привел разнообразные при меры ошибочных действий, но и показал возможности использования психоана литической техники для выявления смысла ошибок и промахов, имеющих место в повседневной жизни людей. Нет необходимости воспроизводить все или хотя бы некоторые, наиболее яр кие и образные примеры ошибочных действий, которые содержатся в работе Фрей да. Она переведена на русский язык, опубликована в различных изданиях, и, следо вательно, можно порекомендовать обратиться непосредственно к этому источнику с целью ознакомления с соответствующими примерами оговорок, описок, очиток, забывания имен и намерений, затеривания предметов и многих других ошибочных действий, воспроизведенных и разобранных основателем психоанализа в тексте его книги. Тот, кто последует данной рекомендации, получит подлинное удоволь ствие от непосредственного соприкосновения с оригинальным материалом и не менее оригинальным толкованием ошибочных действий. Кстати, многие примеры связаны с непереводимой с немецкого на русский язык игрой слов и поэтому ста новятся понятными только в контексте приводимых Фрейдом суждений и пояс нений переводчика. В качестве иллюстрации ошибочных действий целесообразнее привести при меры, которые взяты из российской действительности. Они могут вызвать соответ ствующие ассоциации, связанные с воспоминаниями недавнего прошлого или лич ностным отношением к соответствующим сюжетам. Эти примеры почерпнуты из собственной практики, имеющей отношение к анализу политических страстей,
Глава 5. Ошибочные действия
213
работе со студентами, терапевтической деятельности и личным ошибкам, которые, что вполне естественно, не раз случались в моей жизни. Несколько лет тому назад, когда российскому телевидению открылся доступ в ранее запретные для него сферы политической деятельности, появилась реаль ная возможность следить за развертывающимися в стране событиями, видеть на ших политических деятелей, слушать их выступления, наблюдать за различного рода спорами и дебатами по экономическим, политическим, международным во просам. И если манера говорения наших политических лидеров и государственных деятелей, включая неправильную расстановку ударений в словах и коверкание русского языка, стала предметом постоянного обыгрывания со стороны юморис тов, то обращение к скрытым мотивам их ошибочных действий является объектом психоанализа. Ведь с точки зрения их психоаналитического осмысления важно не только то, что человек говорит, но и то, как он говорит. То, что часто люди говорят одно, а думают другое, общеизвестно. Запинки, об молвки и оговорки могут дать представление об истинных желаниях и намерени ях человека, скрытых за словесными выражениями, произносимыми вслух и пред назначенными для внешнего восприятия другими людьми. В этом отношении весьма показательными являются многие высказывания ряда политических и го сударственных деятелей, которые можно привести в качестве примеров ошибоч ных действий, дающих наглядное представление о политических страстях и моти вах поведения людей. 17 апреля 1990 года на одном из заседаний съезда народных депутатов бывшего СССР Рой Медведев отчитывался о работе возглавляемой им комиссии, назна ченной для расследования деятельности Гдляна и Иванова. Деятельности, которая вызвала значительный резонанс в общественном сознании в связи с обвинениями партийных руководителей в их причастности к мафиозным структурам. После выступления Медведева один из депутатов задал вопрос: не оказывалось ли дав ление на комиссию со стороны высших эшелонов власти? Отвечая на заданный вопрос, Медведев сказал буквально следующее: «Давление со стороны верхов мы не испытывали, особенно в последнее время». Нетрудно заметить, как в данном случае на бессознательном уровне проявилось именно то, о чем оратору не хотелось говорить публично. Смысл высказывания Медведева вполне очевиден и не требует каких либо пояснений. Другое дело, что внутренние психические тенденции, приведшие к построению столь показатель ной фразы, могут быть рассмотрены двояким образом. Во первых, партийные руководители, несомненно, оказывали давление на ра боту комиссии по расследованию деятельности Гдляна и Иванова. Медведев мог ощущать на себе это давление и, возможно, знал о том, под каким партийным прес сом находились другие члены комиссии. Ему не хватило мужества признать этот факт публично или не хотелось подводить своих коллег по работе, и поэтому он сказал, что комиссия не испытывала давления со стороны верхов. Вместе с тем непроизвольно вырвавшееся добавление «особенно в последнее время» рельефно обнажило неискренность его предшествующего высказывания. Во вторых, как бывший диссидент, на своем собственном опыте испытавший бремя подавления инакомыслия и знавший всю подоплеку истории со своим братом,
214
Часть 2. Теория и методология психоанализа
который за высказывание крамольных в свое время мыслей был упрятан в психиат рическую больницу и лишь по прошествии нескольких лет избрал для себя путь эмиграции, Медведев не мог принять тактику верхов, оказывавших давление на его депутатскую деятельность. Возможно, такое давление на него лично и не оказыва лось. Но ему то, как никому другому, были известны методы воздействия сильных мира сего на рядового человека, и он мог допустить, что некоторые члены возглавляе мой им комиссии могли находиться под сильным давлением со стороны партийных деятелей. Пребывая в состоянии раздвоенности и неуверенности, он готов был убе дить других и самого себя в том, что никакого давления на комиссию не оказывалось. И в то же время внутренние сомнения оказались столь сильными, что, прорвавшись за порог сознания, они не только вторглись в его мышление, но и вылились в словес ную форму, демонстрирующую всю двусмысленность его ответа на заданный вопрос. В данном случае не столь существенно, какое из этих двух соображений в боль шей степени соответствовало истине. Более важно то, что изучение бессознатель ных процессов, проявляющихся именно в мелочах жизни, в ошибочных действи ях вообще и в оговорках в частности, действительно способно приоткрыть завесу словесных напластований, камуфлирующих разыгрывающиеся в обществе поли тические страсти. Не участвуя в политических кампаниях, но занимаясь анализом политических страстей, можно подмечать такие «мелочи», которые говорят порой значительно больше, чем глубокомысленные размышления отдельных журналистов и теле обозревателей о соотношениях между законодательной и исполнительной властя ми, отношениях между членами различных блоков и движений. Достаточно по смотреть прямые трансляции из залов заседаний правительственных организаций или выступления политических лидеров, чтобы иметь представление о том, что да леко не все в порядке в нашем отечестве. В качестве примера стоит обратить внимание на ту оговорку, которую Горба чев допустил во время выдвижения Янаева на пост вице президента. 26 декабря 1990 года, представляя его съезду народных депутатов бывшего СССР, Горбачев произнес весьма примечательную фразу: «Янаев может помочь в воен... в необхо димой ситуации». Трудно сказать, какие мысли одолевали в то время Горбачева. Однако его ого ворка имела глубокий смысл. Она была связана, видимо, с какими то только ему известными ассоциациями, обусловленными его отношением к Янаеву. Ясно лишь одно: внутренние сомнения президента страны в правильности сделанного им вы бора в пользу Янаева прорвались на бессознательном уровне в форме оговорки. Последующие события наглядно подтвердили зловещий смысл оговорки, когда вместо «необходимой» Горбачев чуть не сказал «военной ситуации». Августовский путч 1991 года, в котором Янаев сыграл комическую роль под ставного диктатора с трясущимися руками, может быть осмыслен по новому в свете той оговорки, которую допустил Горбачев. Не предвидел ли президент страны воз можность переворота, когда власть перейдет к вице президенту? Не являлся ли его выбор Янаева заранее продуманной и спланированной акцией по выбору такого вице президента, который помимо своей воли или при отсутствии таковой «может помочь (ему) в военной ситуации»?
Глава 5. Ошибочные действия
215
Неизвестно, чем завершились бы августовские события 1991 года, будь на мес те Янаева другой, более решительный и волевой вице президент. В определенном смысле можно сказать, что именно благодаря своему выбору вице президента Гор бачев избежал роковых последствий как для своей собственной жизни, так и жиз ни близких ему людей. Но если бы в свое время он или окружающие его советники обратили внимание на совершенную президентом оговорку, то, возможно, они пред приняли бы все необходимые меры к тому, чтобы не допустить путча, чуть было не стоившего жизни Горбачеву. Можно привести еще несколько оговорок, относящихся к политическим собы тиям, но не требующих какого либо глубинного анализа в силу того явного смыс ла, который бросается в глаза любому, кто обратит внимание на подобное ошибоч ное действие. 28 января 1993 года в Белом доме собрался Совет Министров России во главе с Виктором Черномырдиным. Во время торжественных проводов двух народных депутатов на другую работу (первый заместитель председателя Верховного Совета России С. Филатов был назначен главой администрации президента, а заместитель председателя Верховного Совета Ю. Яров — заместителем главы правительства) бывший в то время спикер Руслан Хасбулатов сделал примечательную оговорку. Говоря об исполнительных органах власти, он назвал их исправительными. Тем самым он невольно обнажил не только трения между исполнительной и законода тельной властями, но и свое скрытое отношение к исполнительным органам влас ти. В октябре 1993 года правительственные войска взяли штурмом Белый дом, а наи более заметные в политическом отношении в то время его обитатели, включая Хасбулатова, были арестованы и препровождены в тюрьму. Эти события высвети ли лишь надводную часть того айсберга политических страстей, который дрейфо вал в море политических бурь и время от времени давал о себе знать в виде без обидных на первый взгляд оговорок, типа той, что приведена выше. В марте 1994 года состоялась встреча бывшего тогда министра обороны России Павла Грачева с патриархом Алексием II. И тот и другой произнесли речи, в кото рых значительное внимание было отведено армии, церкви, служению отечеству. Го воря о взаимоотношениях между армией и церковью, в своей речи Грачев отметил, что эти взаимоотношения «уходят глубокими когтями в историю». Разумеется, он хотел сказать об отношениях между армией и церковью, уходящих корнями в рос сийскую историю. Однако его оговорка имела определенный смысл, так как министр обороны прекрасно знал, какое нетерпимое отношение к церкви и религии было на протяжении многих десятилетий в советской армии. Правда, время изменилось. Начали меняться и ценностные ориентации многих людей вплоть до того, что круп ные политические деятели стали мелькать на экранах телевидения во время торже ственных богослужений. Военачальникам тоже приходилось адаптироваться к но вой ситуации, когда сам президент обнимался с патриархом Алексием II. Бывший тогда министром обороны России Грачев вынужден был совершать соответствую щие духу времени ритуалы. И как бы в своей речи он ни разглагольствовал о един стве между армией и церковью, его внутренние убеждения, ранее сложившиеся на почве антирелигиозной идеологии, дали знать о себе в форме оговорки, когда вмес то слова «корни» он непредумышленно произнес другое слово, «когти».
216
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Еще одна довольно курьезная оговорка прозвучала в устах радиокомментатора несколько лет тому назад, до того, как в стране произошли серьезные идеологичес кие и политические изменения. В страну приехала какая то иностранная делега ция. Встреча проходила на высоком, как тогда говорили, уровне, когда в перегово рах участвовали главы государств. Официальный визит подошел к концу, и один из радиокомментаторов, подводя итоги встречи двух глав государств, сообщил о достигнутых на переговорах успехах. Завершая свое информационное сообщение, он сказал: «Переговоры прошли в теплой, дружеской обстановке, и на прощание главы государств обменялись рукопожратием». Вполне очевидно, что радиокомментатор хотел сказать, что главы государств обменялись рукопожатием. Скорее всего, он даже читал текст, заранее утвержден ный его руководством, где черным по белому было написано именно то, что он обя зан был сказать. Естественно, что он не только не мог позволить нести «отсебяти ну», но не в состоянии был даже помыслить, что может сказать что то иное, помимо утвержденного сверху. Однако, будучи профессионалом, он имел представление о том, как проходят встречи на уровне глав государств, какие дружеские чувства они испытывают подчас друг к другу, когда столкновение политических интересов и политических амбиций может приводить к тому, что, соблюдая дипломатический этикет и мило улыбаясь перед объективами фотоаппаратов и телекамер, на самом деле политические и государственные деятели готовы, что называется, съесть друг друга. Радиокомментатор был обязан сказать одно, но в глубине души, возможно, смеялся над другим. Как и раньше в подобных случаях, он отгонял от себя посто ронние мысли, вытеснял их из сознания и не позволял им выйти наружу в процес се своей профессиональной деятельности. Но, вытесненные в бессознательное, они оставались активными и в один прекрасный момент проявили себя в форме курь езной оговорки, когда добавление всего одной буквы в слове «рукопожатие» ради кальным образом изменило суть высказывания. В более ранний период отечественной истории за подобного рода ошибки расплачивались жизнью. Во времена правления «великого кормчего» в одной из газет была допущена опечатка. В какой то степени она напоминала историю с оговоркой радиокомментатора. Только в последнем случае в слово была непроиз вольно добавлена одна буква, в то время как в газете из слова выпала одна буква. Вместо ожидаемого названия города «Сталинград» в газете по чьему то недосмот ру появилось более чем подозрительное слово «Сталингад». Конечно, в самой га зете был большой переполох, кое кто полетел со своих постов, а наборщик, на ко торого свалили всю вину, как на стрелочника, кажется, лишился жизни. Кстати, в печатных изданиях довольно часто имеют место различного рода опе чатки. Даже в былые времена, когда осуществлялась тщательная выверка букваль но каждого слова, случались опечатки. Приведенный выше пример — наглядная тому иллюстрация. Правда, имевшие место оплошности не всегда заканчивались трагично для тех, кто их допускал. По крайней мере, из истории известно одно та кое исключение. Как то Сталин, который имел привычку сам просматривать пе риодические издания, прочитал о себе в газете «Известия» фразу «мудрый вождь» без буквы «р». Пожалев сотрудников газеты и посетовав на то, что они устают, раз допускают подобного рода ошибки, он распорядился повысить им оклады, чтобы
Глава 5. Ошибочные действия
217
они более внимательно относились к своей работе. Но во многих случаях анало гичные ошибки заканчивались весьма плачевно для тех, кто их совершал.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
«Промахи являются удобнейшим материалом для любого желающе го убедиться в истинности аналитического понимания». «Индивид, совершивший промах, может его заметить или просмот реть; лежащая в основе промаха подавленная тенденция может быть хорошо известна индивиду. Но без анализа он обычно не знает, что со ответствующий промах является результатом этой тенденции».
Виртуозная работа бессознательного Следует отметить, что при всем сходстве между описками, что было предметом ана лиза Фрейда, поскольку в начале ХХ века личные письма, деловые бумаги и тексты работ существовали в рукописном варианте, и опечатками, что может быть объектом исследования современников, пользующихся компьютером, существует определенная разница. Совершенная человеком описка имеет смысл, раскрытие которого предпо лагает, помимо всего прочего, знание психологических условий, в которых находился конкретный человек, допустивший соответствующий промах. В случае опечатки имеется неопределенность, поскольку трудно установить, кто конкретно допустил ошибку, так как таким человеком может оказаться автор текста, сотрудник, осуще ствлявший компьютерную верстку, или работник типографии, готовящий текст к пе чати. Это затрудняет и осложняет анализ опечатки. Однако сам принцип психоана литического подхода к рассмотрению опечатки остается точно таким же, как и во времена Фрейда. Важно и необходимо выявить противодействующие психические тенденции с тем, чтобы раскрыть смысл данного ошибочного действия. Вспоминаю одну опечатку, которую я обнаружил, когда несколько лет тому на зад читал верстку написанного мною текста, который должен был войти в коллек тивный труд в качестве одного из его разделов. Речь шла о психоаналитической антропологии. Один из параграфов текста имел заголовок: «В. Райх: человек — оргазмное и природно социальное существо». Вместо этого в гранках было напе чатано: «В. Райх: человек — органическое и природно социальное существо». У меня не было сомнений относительно того, что я не повинен в подобной опе чатке. Более того, я был уверен в правильности заголовка, поскольку речь шла о нетрадиционных идеях Райха, вызвавших в свое время дискуссии среди запад ных психоаналитиков, о которых практически ничего не писалось в отечественной научной литературе. Правда, возможность допущения ошибки с моей стороны не исключалась. Ведь в то время было не принято говорить во всеуслышание об оргаз ме и, следовательно, хотя термин «оргазм» был вынесен в заголовок, тем не менее на бессознательном уровне могли сработать защитные механизмы, в результате чего я машинально мог напечатать не то, что хотел. Поэтому пришлось обратиться к первоначальному тексту, чтобы удостовериться в правильности мною написан ного. В тексте действительно стояло название: «В. Райх: человек — оргазмное и природно социальное существо».
218
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Можно допустить, что в верстке не было никакой опечатки. Так, прочитав заго ловок, в котором фигурировало слово «оргазмное», редактор издательства счел неуместным и даже опасным для себя сохранение предложенного автором назва ния, поскольку у него могли быть неприятности по работе. Это была середина 80 х годов, когда идеологическая цензура еще давала знать о себе. Правда, редак тор издательства мог бы переговорить с автором, чтобы попросить его об измене нии заголовка. Такого разговора не было. Конечно, нарушая этические принципы сотрудничества, редактор издательства мог самолично внести изменения в текст. Но в таком случае это было бы не ошибочное, а, напротив, правильное действие с его стороны. Другое дело, что вряд ли бы вместо «оргазмное существо» появи лось сочетание «органическое существо», так как, прочитав соответствующий текст, редактор не мог не видеть, что оргазмная концепция человека отражала суть психоаналитических взглядов Райха, и, надо полагать, он нашел бы какую то дру гую замену слову «оргазмное», нежели «органическое». Кроме того, получив верст ку от автора с соответствующим исправлением, а я, естественно, восстановил в сво их правах первоначальное название, редактор или переговорил бы со мной, или вновь без моего ведома внес бы исправление в текст. Однако ни того, ни другого не произошло, и в опубликованном коллективном труде в оглавлении одной из час тей соответствующего раздела было напечатано: «В. Райх: человек — оргазмное и при родно социальное существо». Поэтому вероятность того, что редактор издатель ства сознательно внес изменение, поставив вместо «оргазмное» «органическое», весьма незначительна. Допущение подобного возможно, если предположить на пример, что перед отправкой верстки в печать ее просматривал не прежний редак тор, а кто то другой. Более вероятно то, что в издательстве действительно была допущена опечат ка, смысл которой не столь трудно понять. Не так уж важно, кто именно повинен в опечатке — редактор издательства, машинистка, которая перепечатывала текст после редакторской правки, или наборщик верстки. Зрительно воспринятое че ловеком слово «оргазмное» могло вызвать у него такие ассоциации, которые на прямую соотносились с некой неудовлетворенностью в сексуальных отношениях и желанием найти себе такого партнера, с которым можно было бы достичь пол ной гармонии, органического слияния. У другого же человека могли появиться и такие ассоциации, в соответствии с которыми он как бы вновь пережил ранее испытанное удивительное состояние органического слияния с любимым и у не го возникло желание побыстрее покончить с рутинной работой и возвратиться к радостям жизни. В первом случае могло иметь место явное столкновение между двумя различными тенденциями — неудовлетворенностью в интимной сфере и фантазиями о том, как и с кем можно было бы достичь состояния блаженства. Во втором — столкновение между ожидаемым наслаждением и необходимостью в данный момент выполнять рутинную работу. При всех различиях в мотивации в обоих случаях ассоциации в связи с прочитанным словом «оргазмное» вызва ли к жизни бессознательные желания. Невозможность их реализации в настоя щем претерпела определенную метаморфозу (через фантазию о будущем или от сроченность этого будущего), в результате которой появилась замена в форме слова «органическое».
Глава 5. Ошибочные действия
219
Нечто похожее, но имеющее противоположное превращение и относящееся не к опечатке, а к оговорке, мне довелось наблюдать в одной из студенческих аудито рий. Однажды я читал лекцию для студентов педагогического колледжа. За исклю чением трех четырех молодых людей, аудитория состояла из девушек в возрасте 17–18 лет. Большинство из них внимательно слушали лекцию, конспектировали. И только в задних рядах, как студенты выражаются, «на камчатке», время от вре мени раздавался какой то шум. Двум девушкам было явно неинтересно. В руках одной из них была книга, и, судя по всему, студентки обменивались между собой мнениями по поводу прочитанного. Когда их обсуждение стало слишком бурным, мешающим другим студентам, для разрядки обстановки я прервал свою речь и по просил тех девушек поделиться с нами тем, что вызвало у них такой интерес. Попросил их вслух зачитать те умные мысли из книги, которые их так заинтриго вали, что они даже позабыли о лекции. В аудитории воцарилось молчание и по чувствовалась напряженность. Но державшая в руках книгу студентка без малей шего смущения и робости прочитала одну выдержку, моментально вызвавшую взрыв хохота в аудитории. Как оказалось, в книге шла речь о девушке, наслаждаю щейся музыкой. Дословно там было написано: «Слушая органную музыку, ее душа воспаряла к небесам». Студентка же громко и неожиданно для самой себя вслух прочитала следующее: «Слушая оргазмную музыку, ее душа воспаряла к небесам». Студенты посмеялись над очиткой сокурсницы. В аудитории произошла раз рядка напряженности, я мог спокойно продолжать свою лекцию, а студенты — слу шать и записывать ее. Как для студентов, так и для меня стоящий за очиткой смысл был вполне очевиден и ясен. Мысли девушки, совершившей ошибочное действие, были далеки от того, о чем говорилось на лекции. Вынужденная присутствовать на лекции в силу строгой дисциплины, насаждаемой директором и преподавателями педагогического колледжа, девушка была захвачена событиями, разворачивающи мися на страницах книги. Переживания героев книги нашли отклик в ее сердце, пробудили соответствующие желания, и, скоре всего, сидя в аудитории, она мыс ленно предавалась тем удовольствиям, о которых, несомненно, имела представле ние и которые, возможно, ей удалось испытать в реальной жизни или хотя бы в во ображении. Так что не было ничего удивительного в том, что вместо органной музыки в ее душе звучала оргазмная музыка. Ее реальное проявление на лекции не могло быть не чем иным, как очиткой, вызвавшей столь бурную реакцию среди студентов. Приведу несколько примеров опечаток, взятых из близких к теме данного учеб ника источников. Так, в одном из первых переизданий работ Фрейда (в 20 е годы в нашей стране были переведены на русский язык и опубликованы основные его произведения, но после запрещения психоанализа в 30 е годы деятельность по изданию книг Фрей да возобновилась только в конце 80 х годов) вместо названия «Психопатология обыденной жизни» в оглавлении стояло «Психология обыденной жизни». Видимо, сказался тот внешний запрет на психоанализ, который существовал ранее и кото рый сохранил свою силу в виде внутреннего запрета, не допускавшего мысли о ка кой либо психопатологии повседневной жизни. Психология — это понятно и прием лемо. Она вызывает у человека почтение и позитивные эмоции. Психопатология
220
Часть 2. Теория и методология психоанализа
ассоциируется с психиатрией, которая (после вскрытия в прессе всех злоупотреб лений ею в предшествующие периоды развития общества) вызывает у многих лю дей страх и негативные чувства. Отсюда — неприемлемость психиатрии как зло вещего института репрессии со стороны государства и по человечески понятное стремление человека не иметь ничего общего с психопатологией как таковой. Психо патология заменяется психологией, и таким образом снижается чувство внутрен него неудовлетворения, вызванного к жизни ассоциациями с психиатрией. В последующих переизданиях работ Фрейда также допускались опечатки, ко торые не могут быть отнесены к простым случайностям. Речь не идет об опечатках в текстах, поскольку это стало широкомасштабным явлением. Если раньше в госу дарственных издательствах осуществлялась тщательная проверка и сверка мате риалов, то сегодня коммерческие издательства прежде всего заинтересованы в прибыли и экономят буквально на всем, включая корректорскую деятельность. Поэтому нет ничего удивительного в том, что опечатки встречаются порой, что называется, сплошь и рядом. Речь идет о смысловых опечатках, имеющих место в названии работ. В частности, в одном сборнике, опубликованном в 1998 году и со держащем психоаналитические произведения различных авторов, вместо названия работы Фрейда «Три очерка по теории сексуальности» напечатано: «Три очерка по теории интеллектуальности». Подобная опечатка не требует особого разбора. Являясь неотъемлемой жизнью человека, сексуальность всегда вызывала и до сих пор вызывает противоречивые чувства у многих людей. Одни подавляют в себе сексуальные влечения, вытесняя их из сознания и загоняя в глубины бессознательного. Другие делают из сексуально сти культ, посвящая всю свою жизнь удовлетворению сексуальных желаний. Тре тьи пытаются лавировать между Сциллой сексуальности и Харибдой асексуально сти. Но какой бы стратегии ни придерживался человек, тем не менее сексуальность как таковая вовлекает его в водоворот всевозможных страданий и переживаний, наслаждений и разочарований, проявлений любви и ненависти. При этом нередко переживания человека возникают в результате столкновений между сексуально стью и интеллектуальностью. Если учесть, что работа Фрейда «Три очерка по тео рии сексуальности» до сих пор вызывает у ряда людей неприятие и отвержение, поскольку в ней не только рассматривается детская сексуальность, но и делаются выводы типа того, что все мы когда то были полиморфно извращенными детьми, то вполне можно понять, почему вместо сексуальности оказывается напечатанным слово «интеллектуальность». Смысловая интерпретация опечаток того, что связано с сексуальностью, не вы зывает больших трудностей. Другое дело опечатки, не соотносящиеся с сексуаль ной деятельностью человека. Выявление их смысла оказывается делом далеко не простым, требует иногда длительного и скрупулезного анализа, а подчас даже обо рачивается неудачей. И действительно, многие опечатки имеют сложную и отда ленную от рассматриваемой ситуации мотивировку, запутанное соотношение между характером ошибочного действия и свойствами переживания, выраженно го в нем. Сложность выявления смысла разнообразных ошибочных действий, включая опечатки, заключается в том, что в их основе лежит, как правило, мотивировка,
Глава 5. Ошибочные действия
221
непосредственно относящаяся или опосредованно связанная с желаниями и чув ствами, носящими на себе налет антисоциальности и аморальности. Можно было бы сказать, что ошибочные действия являются своего рода компромиссами между нравственными устоями и безнравственными желаниями человека, между его со циальным поведением в обществе и асоциальными импульсами, которым он под вержен. Себялюбие, зависть, эгоизм, подозрительность, враждебность — вот далеко не полный перечень человеческих качеств, которые могут обусловливать возник новение ошибочных действий. Приведу пример опечатки, смысл которой далеко не очевиден и мотивировка которой сразу не бросается в глаза. Несколько лет тому назад член редколлегии одного из журналов обратился ко мне с просьбой написать рецензию на только что вышедшую из печати книгу, с ав тором которой я не был знаком. В тот момент у меня не было свободного времени, но я не мог отказать в просьбе человеку, которого хорошо знал. Не мог отказать ему в просьбе не потому, что он работал в солидном журнале, а в силу того, что между нами давно сложились такие отношения, которые основывались на взаимном ува жении. Я согласился написать рецензию на том условии, что вначале прочитаю переданную мне книгу, а затем сообщу о своем окончательном решении. Книга оказалась вполне достойной, и, более того, я с удовольствием прочел ее, посколь ку многие затронутые в ней темы когда то настолько интересовали меня, что я даже подумывал о написании соответствующей работы. В книге обнаружились некоторые погрешности, но мое внимание особенно привлекла одна опечатка. На последней странице автор подводил итоги своего исследования и высказывал мысль о том, что читатель сам может решить, насколько автор справился с поставленной пе ред собой задачей. Дословно это звучало таким образом: автор завершил свою работу, а уж что из этого получилось — «судить читателю». Однако в публикации была пропущена одна буква, в результате чего получилось: «но об этом удить чи тателю». На первый взгляд пропуск начальной буквы в слове «судить» может быть вос принят в качестве случайности. Мало ли что бывает. Тем более что всегда можно сослаться на упущение со стороны издателей. Действительно, ведь автор книги вполне определенно хотел сказать: пусть читатель судит о том, что им написано. И здесь нет никаких двусмысленностей. Но вот где то на стадии издания книги, причем вовсе не по вине ее автора, произошел сбой, в результате чего выпала не счастная буква «с». Но ведь любой автор книги, тем более первой, как правило, тщательно чита ет верстку перед выходом работы в свет, так как обычно бывает много опечаток и приходится вносить необходимые поправки и исправления. Разумеется, при всей предельной концентрации внимания на верстке практически никто не в состоянии обнаружить буквально все опечатки. Поэтому, по крайней мере в серьезных из дательствах, верстку читают несколько человек — от автора до литературного, технического и главного редакторов. С позиций психоанализа, один из важ ных вопросов заключается не в том, что автор не заметил ту или иную опечатку. Более существенно другое. Почему он не заметил именно эту опечатку, а не какую либо другую?
222
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Ведь ускользнувшая от его внимания опечатка имеет глубокий смысл. Когда автор книги пишет о том, что любой читатель может судить о ее достоинствах и недостатках, то это не более чем соблюдение правил приличия, в соответствии с которыми выражается полное доверие читателю. Однако в подавляющем своем большинстве авторы научных работ понимают, что они в той или иной степени удовлетворили свой исследовательский интерес и что книга писалась вовсе не для того, чтобы читатели имели право судить о ней. Вероятно, каждый автор в душе считает, что квалифицированно судить о написанном может только он сам. Разу меется, он может переживать, если книга не встретит одобрения или не дай бог будет подвергнута резкой критике. Причем в случае критического отношения к ней он будет прибегать к различного рода самооправданиям, утешая себя тем, что ни кто, кроме него, потратившего столько энергии и сил, не способен понять и по до стоинству оценить его труд. Так что обращение к читателю по поводу того, что ему судить о книге, — это, в принципе, безобидная уловка, чаще всего прикрывающая его честолюбие. Но вот столкновение между собой стремления к соблюдению правил приличия и честолюбия, за которым может скрываться равнодушное, а порой и пренебрежи тельное отношение к читателю, способно привести к безобидной опечатке. В дан ном случае утрата буквы «с» обернулась не просто опечаткой, но и привнесла в текст дополнительный, я бы сказал, вторичный смысл. Дело в том, что в рамках книги были сделаны такие отступления, которые свидетельствовали о желании автора более активно включиться в социально политические процессы, набирав шие силу в России. Это был тот период, когда многие ученые стали врываться в большую политику и занимать ключевые посты в государстве. Естественно, что в рамках исследуемой проблематики автор книги о многом умолчал. Но из ее текста можно было кое что выудить. И в этом плане смысл ново образованного с утратой буквы «с» слова «удить» становился вполне понятным. Читатель мог и вправе был выудить между написанных в книге строк то, что ее автор в силу известных причин не изложил открытым текстом. Возможно, что где то в тайниках своей души автор книги именно на это и рассчитывал. Рассчитывал на то, что заинтересованный, умный читатель не столько будет «судить» о предло женной ему книге, сколько «удить» с целью добычи информационного улова, от носящегося и к идеям автора, и к нему самому. В этом отношении можно сказать, что опечатка как ошибочное действие в данном конкретном случае оказалась на удивление правильным действием. Разумеется, подобная интерпретация опечатки допустима в том случае, если автор книги действительно читал верстку и не внес соответствующего исправле ния. Но нельзя сбрасывать со счетов и то, что по не зависящим от него обстоятель ствам он не имел возможности ознакомиться с версткой. Для полной и более адек ватной интерпретации данного случая необходима дополнительная информация о самом авторе и об истории написания его рукописи и доведения ее до публика ции. Приведенный выше пример опечатки и ее разбор служат единственной цели — показать возможности рассмотрения ошибочных действий с точки зрения психо аналитического подхода, способствующего выявлению бессознательных чувств, влечений, импульсов.
Глава 5. Ошибочные действия
223
В этом отношении примечательно то, что разбор данной опечатки пробудил у ме ня самого такие чувства, которые привели к ошибочному действию. Так, однажды во время обсуждения со студентами ошибочных действий я взял в качестве одно го из примеров приведенную выше опечатку. Но вместо того, чтобы обратить вни мание студентов на фразу «но об этом (с)удить читателю», я оговорился и сказал: «Но об этом судить автору». На первый взгляд оговорка понятна. С одной сторо ны, я разъяснял студентам, что далеко не все авторы действительно ориентиру ются на читателей и большинство из них в душе не приемлют какой либо суд извне. С другой стороны, я сам являюсь автором нескольких опубликованных ра бот и мое отождествление с «пишущей братией» может восприниматься студен тами таким образом, что разъяснения по поводу заключительной фразы автора книги относятся и к моим работам. Отсюда моя оговорка, когда вместо слова «чи тателю» я произнес «автору». Подобное объяснение в принципе приемлемо, но оно является поверхностным. На самом деле имелся более глубинный мотив, обусловивший мое ошибочное действие. Погрузившись в свое бессознательное, удалось вспомнить, что после прочтения переданной мне для рецензирования книги я испытал элементарное чувство зависти. Эта зависть как бы говорила во мне: «Ну вот, все суетишься, тра тишь время на посторонние дела вместо того, чтобы сесть за стол и написать рабо ту по той проблематике, которая некогда тебя интересовала. Посмотри, перед то бой лежит книга, автор которой нашел время для работы над ней. А ты что, не мог собраться с духом?» Помню также, что кто то другой во мне оправдывался: «Ну совершенно нет свободного времени. Работа в академическом институте, лекции для студентов, приемы пациентов, трое детей, бытовые заботы — ну когда тут ду мать о написании книги!» И снова зависть: «Не оправдывайся, у других тоже не сладкая жизнь. Но они находят время для работы над книгой. Признайся, разве тебе не хотелось бы написать нечто подобное? Разве ты не испытываешь зависти к авто ру данной книги? И не отрицай этого! Не говори, мол, тебе безразлично, что кто то опередил тебя! Ну да, по хорошему завидуешь, я понимаю. И все же признайся, что червоточинка гложет тебя». Разумеется, дословно невозможно воспроизвести то, что бессознательное вытворяло со мной в те дни, когда я читал переданную мне на ре цензию книгу. Но нечто подобное имело место. Потом чувство зависти оказалось вытесненным, загнанным в глубины психики. Но оно не прекратило своего суще ствования и в подходящий момент вылезло наружу в форме безобидной оговорки. Тридцать лет тому назад, когда у меня впервые появился интерес к работам Фрейда, я бы не придал значение подобной оговорке и, естественно, не смог бы выявить в себе это нехорошее, отнюдь не украшающее меня чувство элементарной зависти. Но сегодня, работая с пациентами подчас над точно такими же проблема ми, я не только понимаю, что ничто человеческое мне не чуждо, но и подвергаю беспристрастному анализу свои собственные ошибочные действия. Во всяком слу чае опыт показывает, что нужно учиться языку бессознательного, чтобы слышать его, вести на равных диалог с ним и обращать внимание на свои собственные оши бочные действия. Чтобы не доводить себя до такого состояния, когда из за непо нимания того, что творится в душе, можешь оказаться игрушкой в руках необуз данных бессознательных сил.
224
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Остановлюсь на своей оговорке, вызвавшей у меня потребность в самоанализе. Как то в одной студенческой аудитории я читал лекцию, в которой упоминал име на различных психологов, философов, врачей. По логике изложения материала мне надо было сослаться на французского врача Шарко. Однако, имея в виду именно его, я почему то назвал имя швейцарского психолога Пиаже. Бывает так, что, со вершив оговорку, не замечаешь ее, пока тебя кто нибудь не поправит. В данном случае я не только заметил свою оговорку, но и постарался исправить ошибку. Правда, я понимал, что нахожусь в такой студенческой аудитории, которой имена Шарко и Пиаже почти ничего не говорят, и, следовательно, вряд ли кто нибудь сможет заметить мою ошибку. Поэтому я не стал тут же поправляться, а решил это сделать позднее. В голове постоянно присутствовала мысль о том, что необходимо исправить положение. И вот наконец в соответствующем контексте я собираюсь назвать имя Шарко, и… к своему глубочайшему удивлению, опять совершаю оши бочное действие — вместо Шарко произношу имя Пиаже. Потом я совершил ту же самую оговорку третий раз. Разумеется, в душе я испытывал огромнейшую досаду на самого себя. И хотя никто из студентов не заметил моей оговорки, лично мне было как то не по себе. С одной стороны, вроде бы невольно ввел студентов в заблуждение, что вызвало огорчение. С другой — осознавая свое ошибочное действие и пытаясь правильно на звать имя французского врача, я тем не менее оказался не в состоянии что либо изменить и это навеяло грустные размышления о возрасте. Но больше всего меня заинтересовал вопрос, почему за незначительный промежуток времени я три раза допустил одну и ту же оговорку. Возвращаясь с лекции домой, я попытался понять, в чем тут дело, что может стоять за оговоркой и в чем ее смысл. Пришлось вспомнить события, предшество вавшие лекции. Я обратился ко всем своим предыдущим чувствам и желаниям и вспомнил все те переживания, которые могли быть у меня как накануне, так и в более ранние периоды жизни. Наконец мне удалось найти мотивы, предопре делившие ошибочное действие. Дело в том, что за несколько дней перед тем, как я должен был читать лекцию, у меня были определенные переживания, связанные с получением гранта, выделен ного одним из научных фондов для реализации предложенного мною исследова тельского проекта. С недавних пор российская наука стала получать незначительную финансовую поддержку от различных фондов. Ученый мог подать на объявленный фондом конкурс свою заявку с предложением какого нибудь исследовательского проекта. Заявка обсуждалась экспертами, и если она признавалась перспективной, то ее автор получал соответствующий грант, позволяющий ему осуществлять реа лизацию своего исследовательского проекта. Наряду с другими коллегами из академического института я получил известие о том, что моя заявка на проведение исследования одобрена в одном из фондов и мне выделен грант. Была указана также конкретная сумма. В психологическом от ношении любопытно следующее. Если многие участники конкурса получают рав ный в денежном исчислении грант, пусть даже незначительный, но одинаковый, то все оказываются довольными. Мы привыкли к такому положению в жизни, когда уравниловка была одним из принципов нашего существования. Пусть мало, но зато
Глава 5. Ошибочные действия
225
всем поровну. В данном же конкретном случае один из моих коллег получил боль ший по выделенной сумме грант, чем все остальные, включая меня. Будучи интел лигентными людьми, никто не выразил вслух свое недовольство. Но можно пред положить, что многие мои коллеги испытывали в душе обиду по поводу того, что кому то выделили больше денег, чем им. Я не был исключением в этом отношении. Какое то разъедающее душу чувство обиды было и у меня. Разумеется, я не подал виду и, подобно всем остальным, отнесся к такой несправедливости вроде бы рав нодушно. Как и мои коллеги, я догадывался, почему именно такой то сотрудник получил больший грант, чем другие. В этом не было большого секрета. Во всяком случае, я знал, что в комиссию, решающую судьбу грантов, входил ученый, связанный осо быми отношениями с этим сотрудником. Поэтому было понятно, почему именно данный сотрудник получил больший в денежном исчислении грант, чем другие. Мои переживания по этому поводу не были продолжительными и интенсивны ми. Вскоре они оказались забытыми, и я совершенно не вспоминал ни о подобной несправедливости, ни о той обиде, которая ранее возникла у меня в душе. Но по истечении какого то времени эта, в общем то, вытесненная в бессознательное оби да дала о себе знать в форме оговорки, когда вместо Шарко я назвал имя Пиаже. Казалось бы, какая здесь связь между моим ошибочным действием и пережи ваниями, связанными с получением гранта? Самоанализ показал, что такая связь имеется. Дело в том, что имя члена комиссии фонда, в котором шло распределение гран тов и определение их конкретных сумм, по звучанию сходно с именем Пиаже. За день перед лекцией я составлял финансовую смету по гранту, который пересы лали на академический институт частями. У меня не было никаких воспоминаний о былой обиде. Мне казалось, что я выше того, чтобы помнить о подобного рода вещах и тем более долгое время хранить какие либо переживания по этому поводу. Однако после самоанализа стало ясно, что вытесненная в бессознательное оби да не исчезла. Она осела в глубинах психики, и, как только нашелся косвенный по вод, эта обида выплеснулась на поверхность сознания в форме оговорки. Где то на бессознательном уровне при стремлении произнести имя Шарко возникла ассоци ация с именем члена комиссии фонда, в результате чего я непроизвольно произнес вместо Шарко Пиаже. Более того, даже осознав свою ошибку, я не смог ее избежать и при повторном стремлении сделать акцент на имени Шарко опять произнес вслух Пиаже. Надо сказать, что, выявив истоки своего ошибочного действия и раскрыв смысл своей оговорки, впоследствии я не замечал за собой, чтобы вместо Шарко произ носил Пиаже. Это вовсе не означает, что отныне и навсегда я был застрахован от подобного рода ошибочных действий. Чувства зависти, обиды, ревности, себялю бия и многие другие могут быть настолько сильными и глубокими у человека, что далеко не всегда они способны исчезнуть после того, как станут понятными и осознан ными им. Впрочем, речь идет вовсе не о том, что подобные чувства непременно должны исчезнуть из жизни человека. Без них сама жизнь окажется обедненной, неполной, односторонней. Важно, чтобы, выявив эти чувства, сделав их осознанны ми для себя, человек научился с ними жить, видеть, как и где они могут проявляться
226
Часть 2. Теория и методология психоанализа
и к каким последствиям могут приводить, если их оставить без внимания и дать им волю ввергать индивида в конфликты с самим собой. Бывает и так, что проработка материала в связи с ошибочным действием спо собствует устранению подобного действия в дальнейшем. Однако логика бес сознательного не столь прямолинейна, чтобы с выяснением истоков ошибочного действия человек раз и навсегда мог избавиться от различного рода сбоев в своем мышлении и поведении. Бессознательное способно принимать такие новые фор мы своего выражения, которые самым неожиданным образом могут вызывать к жизни имевшие некогда место переживания в связи с чувствами зависти, обиды, ревности и т. д. Мимикрия бессознательного поразительна, порой требуются зна чительные усилия для того, чтобы овладеть им и окончательно осознать то, что ранее было вытеснено. Так, история с моей оговоркой, когда вместо Шарко я произнес Пиаже, имела своеобразное продолжение. Примерно полтора года спустя после выявления смы сла оговорки при чтении очередной лекции я вновь совершил ошибочное действие. Как и в прошлый раз, я должен был назвать имя Шарко. Но при его произнесении я неожиданно для себя назвал другое имя — не Пиаже, как это имело место полто ра года тому назад, а Жане. Правда, я заметил свою оговорку и тут же исправил свою ошибку. Но ошибочное действие было совершено. Глубокого анализа не по требовалось, поскольку истоки оговорки были ясны. По прошествии года большинство из сотрудников академического института получили одобрение по своим отчетам за проделанную исследовательскую работу и почти все из них вновь получили грант. И опять один из сотрудников получил боль ший в денежном исчислении грант, чем другие. И опять это было связано со специ фическими отношениями между данным грантодержателем и теми, кто распределял гранты в фонде. Вытесненное в бессознательное, проработанное и, казалось бы, уже недейственное чувство обиды в сходной ситуации, почти полностью воспроизводя щей первоначальную ситуацию, вновь ожило и вылилось в безобидную оговорку. Бессознательное нашло лазейку и, не повторяя по форме свое действие, активизи ровалось, чтобы в новом одеянии дать о себе знать. Проработанный материал с име нем Пиаже исключил возможность воспроизведения именно этого имени. Но бес сознательное нашло ему замену, в результате чего вместо необходимого имени Шарко было произнесено в чем то сходное по звучанию с Пиаже имя Жане. Данное самонаблюдение только подтверждает мысль о том, что бессознатель ные желания, чувства и переживания оказываются столь действенными в психике человека, что подчас одного осознания их недостаточно для устранения причин, ведущих к ошибочному действию или заболеванию. При схожих обстоятельствах не исключена возможность активизации вытесненного бессознательного. Вот по чему даже психоаналитику, прошедшему личный анализ и частично разобравше муся со своим бессознательным, необходимо постоянно прибегать к самоанализу, а время от времени вновь обращаться к психоаналитической работе над самим со бой. Это тем более важно и необходимо, поскольку в процессе работы с пациента ми возникают явления переноса и контрпереноса, требующие своей проработки. Вспоминаю довольно неприятный для меня эпизод. Я долгое время не возвра щал моему коллеге одну книгу, которую он любезно предложил для ознакомления
Глава 5. Ошибочные действия
227
с ее содержанием. Это была работа, посвященная анализу того направления в пси хологии, которое выросло из классического психоанализа и со временем приобре ло статус самостоятельного существования. Я давно интересовался этим направ лением в психологии и, бегло пролистав новую для меня книгу, выразил свою заинтересованность в более подробном ее прочтении. Книга была дана мне на не определенное время, но я ее быстро прочитал и, казалось бы, мог вернуть коллеге без какой либо значительной по времени задержки. Несколько раз я пытался это сделать, но каждый раз что то мешало осуществлению данного намерения. Снача ла я засунул ее куда то и не мог найти. Потом, после обнаружения ее на книжной полке, пытался созвониться с коллегой, но не дозвонился. Затем настроился отдать коллеге книгу, но не находил свободного времени для встречи с ним. Самоанализ показал, что, в общем то, мне не хотелось возвращать данную кни гу. Она была напечатана небольшим тиражом, я не мог ее купить в магазине, но мне очень хотелось иметь ее под рукой. На уровне сознания я прекрасно понимал, что обязан вернуть книгу моему коллеге и непременно это сделаю. Бессознательно же я постоянно оттягивал необходимость расставания с этой книгой. В конце концов прошло несколько месяцев, и внутренний конфликт разрешился сам собой. Одна ко меня до сих пор угнетает мысль при воспоминании о том, что я не смог вовремя отдать книгу моему коллеге, которому пришлось самому позвонить мне и, сослав шись на необходимость воспользоваться при подготовке к лекции его же собствен ной книгой, вежливо напомнить о моем долге. Помню, что во время его звонка я чувствовал себя очень неуютно, не находил себе места и испытывал глубочайшее чувство стыда. Приведу несколько примеров, относящихся к различным ошибочным действи ям, почерпнутых мною при работе со студентами. На протяжении нескольких лет одна девушка каждый год совершала одно и то же ошибочное действие. У нее есть подруга, которая живет в другом горо де. За несколько дней до дня рождения подруги девушка начинает проявлять беспокойство по поводу того, чтобы не забыть поздравить ее с этим приятным со бытием. Беспокойство обоснованное, поскольку она не успевает, как правило, на писать ей письмо или вовремя послать поздравительную открытку. Приходится давать телеграмму или звонить сразу же после дня рождения подруги, чтобы как то исправить положение. Девушка никак не может понять и объяснить себе, поче му она каждый раз забывает вовремя поздравить свою подругу. Какой то злой рок преследует ее, в результате чего она спохватывается только тогда, когда день рож дения подруги уже прошел. И это повторяется из года в год. В результате осуществленного анализа ошибочного действия выявилось следу ющее. Девушка познакомилась со своей будущей подругой в студенческие годы, несколько лет тому назад. Ей понравилась одна молодая преподавательница, с ко торой у нее установились хорошие отношения, переросшие затем в дружбу. Однаж ды, узнав о приближающемся дне рождения новой подруги, девушка решила сде лать ей дорогой подарок. Она потратила на него половину своей стипендии и купила украшение, кажется, бусы. Накануне дня рождения девушка позвонила своей подруге и поздравила ее с наступающим днем рождения. При этом она рас считывала, что ее новая подруга пригласит ее к себе и они вместе отпразднуют это
228
Часть 2. Теория и методология психоанализа
событие. Но, к ее огорчению, подруга не пригласила девушку к себе домой. Воз можно, у нее был молодой человек, с которым она хотела провести праздничный вечер. Или, быть может, она отмечала свой день рождения в кругу семьи. Кто зна ет, какими соображениями она руководствовалась, но факт оставался фактом. Девушка прекрасно понимала, что обижаться не на что. Она была не настолько близким для молодой преподавательницы человеком, чтобы та непременно при гласила ее домой на день рождения. Она сама себе приводила разумные доводы, объясняющие и оправдывающие поведение новой подруги. Возникшие на бес сознательном уровне чувства горечи и обиды тут же были вытеснены из созна ния. Да они и не воспринимались в качестве таковых, так как девушка не чувство вала ни горечи, ни обиды. У нее была только какая то внутренняя боль. Этот эпизод никак не отразился на их дальнейшей дружбе, которая сохранилась на многие годы. Однако вытесненная из сознания обида не исчезла бесследно. Впослед ствии она каждый раз давала о себе знать, как только приближался день рождения подруги. Бессознательное действовало таким образом, что в своих зримых формах былая обида не воспроизводилась ни в сознании девушки, ни в ее действиях, направ ленных на выражение каких либо враждебных эмоций и чувств. Напротив, несмотря на то, что в силу жизненных обстоятельств подругам пришлось расстаться друг с дру гом, бывшая студентка по прежнему питала самые дружеские чувства к преподава тельнице. Но бессознательное нашло такой выход для разрешения былого конфлик та с сознанием, в результате которого девушка постоянно совершала ошибочное действие — в последний момент забывала вовремя поздравлять свою подругу с днем рождения. В результате анализа данного ошибочного действия, осуществленного после знакомства с психоаналитическими идеями Фрейда, девушка осознала истоки сво его забывания. Она поняла смысл происходящего, уяснила для себя суть того, что ранее никак не могла объяснить. И это, по собственному признанию девушки, «про сто потрясло ее». Впервые за много лет она по новому взглянула на свою стран ную, как ей казалось, забывчивость. Интересно было бы, конечно, узнать, удалось ли девушке с помощью осознания бессознательного устранить подобного рода забывание. Смогла ли она вовремя поздравить свою подругу с днем рождения на следующий год? К сожалению, я не располагаю подобной информацией, но можно предположить, что анализ данного ошибочного действия не прошел бесследно для девушки. Во всяком случае, чув ствовалось, что в момент прозрения относительно истоков и причины своего забы вания девушка испытала несомненное облегчение оттого, что наконец то нашлось объяснение ее повторявшегося из года в год ошибочного действия. Приведу еще один пример забывания, отличающийся от предыдущего ошибоч ного действия тем, что он относится к одноразовому, а не много раз повторяюще муся забыванию. Семейная пара. Нормальные отношения. Часто часы досуга проводят дома вдво ем. Однажды муж, сидя в кресле, разгадывал кроссворд. Очередь дошла до знако мой ему фамилии выдающегося дирижера и музыканта современности. Он пре красно знал эту фамилию, но, к огорчению для себя, никак не мог вспомнить ее. Тогда он обратился за помощью к жене и спросил у нее фамилию мужа Галины
Глава 5. Ошибочные действия
229
Вишневской. К удивлению жены, прекрасно знавшей эту фамилию, она тоже не смогла вспомнить ее. Прошло два дня, и только тогда она вспомнила — Ростропо вич. Удивленная женщина никак не могла понять, в чем дело, почему она не смог ла ответить на вопрос мужа и сразу же не назвала фамилию дирижера и музыкан та, которая у всех на слуху. Анализ выявил картину, позволившую понять мотивы странного забывания. Два года тому назад до этого поразительного случая забывания молодая женщина прочитала книгу воспоминаний Вишневской. Во время чтения этой книги она от метила общие для них обеих черты характера. Она не обольщалась на свой соб ственный счет и отнюдь не сравнивала себя с Вишневской. Однако, обнаружив не которые сходные черты характера, объяснила это тем, что обе они по гороскопу Скорпионы. На этом основании произошло, видимо, частичное отождествление себя с известной певицей. Молодая женщина состояла несколько лет в гражданском браке. Наконец, молодой человек и она пришли к выводу о необходимости в официальном по рядке узаконить их отношения. При этом встал вопрос о смене фамилии. Буду щий муж хотел, чтобы она взяла его фамилию. Женщина была не против смены своей фамилии, но ей никак не хотелось брать фамилию мужа. Дело в том, что фамилия мужа была несколько необычной и не столь благозвучной, как хоте лось бы. Сам муж страдал в детстве от своей фамилии, так как сверстники час то дразнили его. Но, несмотря на пережитые в детстве страдания, муж настой чиво убеждал жену в том, что она должна носить его фамилию. В глубине души женщины развернулась внутренняя борьба между нежеланием носить фамилию мужа и боязнью обидеть его. Через какое то время внутренний конфликт раз решился, так как женщина приняла свое решение. Законная регистрация брака состоялась, а переживания по поводу смены фамилии забылись. Жизнь шла сво им чередом. Однако, как оказалось, переживания женщины по поводу смены фамилии не исчезли бесследно. Невинный вопрос, содержавщийся в кроссворде и озвученный ее мужем, вызвал у нее ассоциацию с неприятной для нее ранее ситуацией. На бес сознательном уровне это вылилось в странное на первый взгляд забывание фами лии ни в чем не повинного Ростроповича. Но это забывание имело свое объяснение. Только благодаря анализу удалось выявить подлинную причину данного забыва ния и понять смысл ошибочного действия. Еще один пример, связанный с ошибочным действием иного рода. Он относит ся не к опечаткам, оговоркам или забыванию, а к затериванию вещей, что является не менее распространенным в жизни человека, чем другие ошибочные действия. Одна девушка столкнулась с непонятным случаем, когда в их доме пропала се ребряная ложка. Время от времени в их доме останавливался дядя, муж сестры мамы этой девушки. Дядя жил в другом городе, занимал там высокое положение и иногда приезжал в Москву по делам. В один из таких приездов он по забывчиво сти оставил серебряную ложку, о которой вспомнил позднее, и просил найти ее, поскольку она была ему дорога как память о близком ему человеке. Такое проис ходило с дядей и раньше, но всегда случайно оставленная им вещь находилась. Однако на этот раз произошло непонятное — ложка пропала. Как ни старалась
230
Часть 2. Теория и методология психоанализа
девушка ее найти, все поиски завершались неудачей. И только два года спустя при очередном приезде дяди в Москву ложка неожиданно для девушки нашлась. Анализ этого ошибочного действия показал, что ни затеривание серебряной лож ки, ни ее обнаружение не были случайными. При восстановлении событий прошло го выявилась непосредственная связь между затериванием вещи и неприятными переживаниями девушки, между обнаружением пропажи и особыми чувствами, которые девушка испытывала в тот момент. Оба события были связаны с измене нием отношения девушки к ее дяде. Между ними всегда существовали неплохие отношения. Однако в один из приездов дяди к ним домой мама девушки рассказала, что когда то много лет тому назад, будучи молодым человеком, этот дядя ухаживал за ней. Причем он не толь ко ухаживал, но и претендовал на нее. Девушка без восторга восприняла рассказ матери, после чего дядя стал ей неприятен. Серебряная ложка затерялась как раз после этого события. Положила ли сама девушка эту ложку куда либо, или ее оста вил где то дядя — этого никто не знал. Правда, по просьбе матери и дяди девушка пыталась найти пропажу, но ее попытки не увенчались успехом. Прошло два года. Девушка по прежнему испытывала неприятные чувства по отношению к дяде. Когда он в очередной раз появился у них дома, то выглядел по старевшим, неуверенным в себе человеком. В глазах девушки ее дядя являл со бой жалкое зрелище: старый, больной, лишившийся всех своих высоких постов и к тому же оказавшийся в силу политических и экономических потрясений матери ально необеспеченным беженцем. Видя перед собой нуждающегося в сочувствии и поддержке человека, девушка испытала чувство жалости и простила ему «грехи молодости». После того как было устранено негативное отношение к дяде, она не ожиданно для себя нашла ту серебряную ложку, которая пропала два года тому на зад и с потерей которой уже все смирились. До ознакомления с психоанализом девушка не видела какой либо связи между ее негативными чувствами к дяде и потерей серебряной ложки, между прояв ленной жалостью к пострадавшему человеку и внезапным обнаружением потери. Только благодаря анализу собственных чувств, переживаний и взаимоотношений с дядей ей удалось выявить механизмы работы бессознательного, обусловившие затеривание вещи и последующее ее обнаружение. Нередко случается, когда человек совершает серию ошибочных действий. Соз дается впечатление, что бессознательное как бы предупреждает его о неправиль ности выбранного им решения. Однако сам он не замечает или не хочет заметить некие знаки, идущие от бессознательного. Так, ознакомившись с психоаналитическими идеями и переосмысливая свою жизнь с мужем, одна женщина вспоминает, что с ней приключилось в день свадь бы. Несколько лет тому назад она приложила много усилий к тому, чтобы выйти замуж за молодого человека. Фактически она как бы женила его на себе. Она сде лала все для того, чтобы они вместе уехали за границу, где пробыли какое то вре мя. И вот, когда она добилась своего и настал день регистрации брака, с ней начали приключаться различные события. В тот день она проснулась с сильной головной болью. Было лето, но она почувствовала озноб и поняла, что простудилась. Нахо дясь в гостинице, она хотела принять ванну, но не могла справиться с незнакомой
Глава 5. Ошибочные действия
231
ей системой кранов, не смогла пустить холодную воду, в результате чего пришлось мыть голову чуть ли не кипятком. Потом она спускалась по лестнице, оступилась и разбила себе колено. По дороге в консульство в машине ее укачало. После реги страции брака ничего не могла есть в ресторане. Как она сама сказала в процессе анализа прошлых событий, несмотря на свои усилия сделать данного молодого человека своим мужем, ей все же не хотелось быть его женой. Все случившиеся с ней тогда приключения были наглядным подтверждением скрытой работы бес сознательного, как бы предупреждавшего ее о том, что она не будет счастлива в этом браке. Через какое то время она напрочь забыла день свадьбы. Прошло несколько лет, но она так и не стала носить обручальное кольцо, поскольку не помнила, куда его дела. В процессе анализа женщина окончательно поняла, что ее замужество было большой ошибкой, что подобное насилие над собой и другим человеком не может принести счастья. Хотя сознательно она хотела выйти замуж за того человека, ко торый и стал ее мужем, ибо она добилась своего. При работе со студентами и с пациентами мне неоднократно приходилось слы шать от некоторых из них признания в том, что в день свадьбы с ними случались разнообразные происшествия, которые могли бы насторожить человека, знакомо го с психоаналитическими идеями, касающимися понимания смысла ошибочных действий. Особенно часто молодые люди обоего пола теряют свои обручальные кольца или забывают что то в самый последний момент. В дальнейшем оказыва лось, что их совместная жизнь не сложилась. Одни пары по истечении какого то времени разводились, другие продолжали жить вместе, но, по сути дела, не люби ли друг друга и страдали от этого. Одна женщина рассказывала, что несколько лет тому назад любила молодого человека, но в силу каких то обстоятельств, как бы назло ему, вышла замуж за дру гого. Через какое то время она развелась и снова начала встречаться с ранее по любившимся ей молодым человеком. Вскоре она стала жить с ним в гражданском браке. Прошло несколько лет, и они решили узаконить свои отношения. Пошли в загс, но женщина забыла свой паспорт. Хотели сделать еще одну попытку, но забо лел ее друг. Наконец вновь пришли в загс, но оказалось, что у кого то из них про срочен паспорт. Постоянно что то мешало законному оформлению их отношений как мужа и жены. А потом отношения между ними стали таковыми, что дальней шая совместная жизнь оказалась под большим вопросом. Все это вовсе не означает, что предшествующие замужеству или женитьбе по добного рода ошибочные действия являются непременными знаками того, что со вместная жизнь ни за что не сложится. Бывают и исключения. Семейная жизнь Фрейда типичный тому пример. Известно, что в день помолвки Марта подарила своему жениху кольцо, которое ранее было передано ей ее матерью. Но подаренное Фрейду кольцо разбилось в том месте, где была вставлена жемчужина. Знакомый врач пытался помочь ему спра виться с ангиной, и, испытывая острую боль, он ударил костяшками пальцев по столу, в результате чего кольцо сломалось. Однако Фрейд не был охвачен тяжелым предчувствием, починил кольцо и даже написал Марте о том, что, по видимому, трудно избежать подобных инцидентов. Известно и то, что во время очередной
232
Часть 2. Теория и методология психоанализа
ангины у Фрейда это кольцо разбилось во второй раз. Причем случилось так, что жемчужина оказалась потерянной. Нет достоверных сведений о том, как воспри нял повторный инцидент Фрейд и переживал ли он по этому поводу. Известно только, что через год Марта подарила ему новое кольцо с жемчужиной, несколько лет спустя они стали мужем и женой и в мире и согласии друг с другом прожили вместе долгую жизнь. Но это, пожалуй, одно из немногих исключений, когда подобного рода инциден ты не сказались на судьбе молодых людей. Их взаимная любовь преодолела мно гие преграды. Так бывает и в наши дни. Но для этого требуется нечто большее, чем стечение тех или иных обстоятельств. К сожалению (или, быть может, к счастью), во многих случаях ошибочные действия связаны с отсутствием той большой люб ви между людьми, благодаря которой преодолеваются все препятствия. И тогда бессознательное посылает человеку свои предупредительные знаки в форме его ошибочных действий. Другое дело, что человек редко придает этому значение, хотя где то в глубине своей души он может испытывать различного рода сомнения, но из за незнания языка бессознательного он чаще всего отбрасывает от себя свои со мнения или загоняет их туда, откуда они не находят доступа к его сознанию. Психоаналитическое видение ошибочных действий способствует выявлению их смысла и мотивов возникновения. Оно может оказаться продуктивным для че ловека, усматривающего в своих ошибочных действиях не игру внешних сил, где господствует его величество случай, а внутреннее противостояние различных намерений, вызванное к жизни самим человеком. Следовательно, человек сам не только несет ответственность за свои деяния, но и способен извлекать уроки из своей бессознательной деятельности. Приведу еще несколько примеров различного рода ошибочных действий, не требующих глубокого их анализа, но дающих представление как о виртуозной ра боте бессознательного, так и о связи специфических промахов человека с его же ланиями, чувствами, переживаниями. Мать просит пятнадцатилетнюю дочь съездить к бабушке, навестить ее и сде лать ей массаж. Девочка не хочет ехать к бабушке. Она ссылается на то, что ей надо делать уроки. Мать упрекает свою дочь за то, что та находит время погулять с по другой, сходить на вечеринку с друзьями, но никак не может найти время на визит к бабушке. Дочь находит еще какие то причины, чтобы не ехать к бабушке. Ее до воды не устраивают мать. Тогда дочь не выдерживает и говорит о том, что от бабуш ки исходит неприятный запах и ей противно бывать в ее квартире. Мать стыдит девочку, называя ее белоручкой и ругая за то, что та не хочет помочь старому больно му человеку. Наконец после уговоров матери дочь без большой охоты соглашается поехать к бабушке. И, как бы шутя, она говорит: «Ладно, так и быть, поеду к бабушке, только ты, мама, дай мне презерватив». Мать в недоумении переспрашивает: «Что тебе дать?» Девочка поспешно поправляется: «Ой, я хотела сказать, дай мне про тивогаз». В случае оговорки пятнадцатилетней девочки комментарии не требуются. С од ной стороны, девочка не хочет ехать к бабушке. С другой — ее волнуют такие про блемы, о которых собственная мама, видимо, не догадывается, считая свою дочь еще маленькой. Но совершенная ею оговорка свидетельствует о том, что в подобном
Глава 5. Ошибочные действия
233
возрасте девочка не только мечтает о принце, но и, возможно, уже пережила опре деленные чувства, связанные с интимными отношениями с кем либо из сверстни ков или со взрослым мужчиной. Нечто аналогичное имело место и в случае другого ошибочного действия, до пущенного более взрослой девушкой. Работающая секретарем референтом двад цатипятилетняя девушка подготавливала для своего шефа документы. На одном из них, отданном ему на подпись, в конце текста вместо привычного сокращенного выражения «зам. директора» стояло «зад. директора». Очевидно, что за этим оши бочным действием стоят вполне определенные отношения между секретарем ре ферентом и начальником. Или они находятся в близких отношениях, что бывает довольно часто в различного рода частных фирмах и государственных учреждени ях, когда начальники мужчины не только берут к себе на работу молодых привле кательных девушек, но и считают своим прямым долгом завязывать с ними рома ны. Или допустившая опечатку девушка, будучи внешне любезным и воспитанным работником, про себя в душе называет своего начальника не иначе как «старая зад ница», что также не является исключением среди секретарей референтов, недо вольных своими начальниками, но не проявляющих своих подлинных чувств в их присутствии. Утром муж говорит жене с раздражением: «Мне надоело, что ты все время сво лачиваешься карачиком». Этот каламбур вызвал у жены смех. Когда сказанное до шло до мужа, он тоже засмеялся. Ни тот, ни другой не придали подобной оговорке какое либо серьезное значение. И только со временем, когда женщина ознакоми лась с психоаналитическими идеями, она задумалась над действительным отноше нием мужа к ней, открыто не проявляющимся в его поведении, но давшим знать о себе в форме оговорки, вызвавшей смех у обоих. У нее как бы раскрылись глаза на их совместную жизнь, и она все отчетливее стала замечать подлинное отноше ние мужа к ней. После занятий в институте молодой человек идет вместе со своими сокурс никами к метро. На одном из магазинов видит вывеску «Товары для малышей». Но вслух читает: «Товары для мышей». Все смеются. Смеется и молодой человек, хотя на душе его, что называется, «кошки скребут». Только после аналитического разбора выяснилось, что незадолго до этого молодой человек пытался объяснить ся в любви одной девушке, но та не ответила взаимностью. Среди идущих к метро сокурсников находилась эта девушка. Молодой человек испытывал противоречи вые чувства. У него было чувство обиды по отношению к девушке, отвергшей его. Одновременно он испытывал чувство жалости по отношению к себе, что сопровож далось внутренней жалобой, обращенной к матери: «Мама, пожалей меня! Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я — серая мышь». Девушка читает одну из работ, включенную в учебную программу. Текст не очень хорошо запоминается, и она пытается сконцентрировать свое внимание на данной работе. Однако вместо написанного там слова «логос» она читает «голос». И дело не просто в созвучности двух слов, что могло бы объяснить подобную очит ку. Дело в том, что ее собственный голос доставляет ей много проблем, с которыми она и обратилась ко мне в качестве пациентки. Несмотря на сознательные попытки говорить по возможности ровно, спокойно и тихо, девушка постоянно срывается
234
Часть 2. Теория и методология психоанализа
и говорит слишком громко и возбужденно со многими людьми, включая своего мужа и ребенка, что приводит нередко к конфликтным ситуациям в семье. Она не корен ная москвичка, приехала из российской глубинки в Москву и никак не может при выкнуть к сдержанной, спокойной речи. Стремясь выглядеть не провинциалкой в глазах окружающих, особенно родителей мужа, девушка пытается следить за своей речью, но, по ее собственному признанию, ей постоянно «хочется убежать в степь и кричать до исступления». Противоборствующие между собой желания как раз и при вели к той очитке, когда вместо слова «логос» она прочитала «голос». Женщина разговаривает по телефону с подругой. В этой же комнате находится муж, который мешает жене, отвлекает ее от разговора, о чем то спрашивает. Жен щина не выдерживает, уходит из комнаты на кухню и переходит к другому теле фону. Разговор подруг продолжается. Муж появляется на кухне и высказывает свою обиду: что это за тайны за его спиной? Его жена раздраженно отвечает: «Нет никаких тайн, просто я не люблю говорить при посторонних». Естественно, муж не является посторонним. Женщина это понимает. Но вырвавшееся слово «посто ронний» говорит само за себя. И хотя она в тот момент сердилась на мужа, тем бо лее что, как выяснилось, он в тот вечер пришел домой немного навеселе, тем не менее, как потом она призналась сама, ей стало как то не по себе. Впоследствии, вспоминая об этом, она серьезно начала анализировать свои отношения с мужем, так как непроизвольно вырвавшееся слово «посторонний» заставило по новому взглянуть на всю их совместную с мужем жизнь, особенно на те отношения, кото рые сложились за последние годы. Муж помогает укладывать вещи жене, отправляющейся вместе с матерью в дом отдыха. Жена просит его отложить две три книги, которые бы она и ее мать могли по читать в дороге. Муж берет с полки две книги детективного жанра, одну из них кладет в дорожную сумку жены, а другую — передает теще. Через какое то время, располо жившись в купе поезда, молодая женщина по примеру матери достала из дорожной сумки книгу и хотела почитать перед сном. Название книги «Один неверный шаг и...» вызвало у нее усмешку. Тогда молодая женщина взглянула на книгу, которую держа ла в руках ее мать, и уже не могла скрыть своего смеха, так как название книги было весьма примечательным — «Смотри в оба, а то каждый получит свое». Вполне очевидно, что, отправляя жену и тещу на отдых, муж мог переживать по поводу того, как будет вести себя супруга в его отсутствие, не будет ли флиртовать с кем нибудь, не позволит ли себе каких либо отношений с другими мужчинами. Словом, у него были определенные сомнения и он мог испытывать чувство ревнос ти. И хотя он не сказал ничего своей жене, тем не менее бессознательные пережива ния обернулись таким действием, что совершенно машинально и отнюдь не предна меренно он взял с книжной полки именно те книги, в названии которых содержалось предупреждение жене вести в доме отдыха добропорядочный образ жизни, а теще — быть бдительной и не допускать никаких любовных романов своей дочери.
Изречения З. Фрейд:
«Эгоистические, завистливые, враждебные чувства и импульсы, ис пытывающие на себе давление морального воспитания, нередко ис пользуют у здоровых людей путь ошибочных действий, чтобы так или
Глава 5. Ошибочные действия
З. Фрейд:
З. Фрейд:
235
иначе проявить свою несомненно существующую, но не признанную высшими душевными инстанциями силу. Допущение этих ошибоч ных и случайных действий в немалой мере отвечает удобному спосо бу терпеть безнравственные вещи». «Большая ценность ошибочных действий для нас состоит в том, что это очень часто встречающиеся явления, которые можно легко наблю дать на самом себе, и их появление совершенно не связано с каким либо болезненным состоянием». «Каждый из нас, оглядываясь на долгий жизненный путь, может, ве роятно, сказать, что он избежал бы многих разочарований и болезненных потрясений, если бы нашел в себе смелость толковать мелкие ошибоч ные действия в общении с людьми как предзнаменование и оценивать их как знак еще скрытых намерений».
Промахи пациентов и аналитика В процессе аналитической работы приходится сталкиваться с тем, что пациенты совершают различного рода ошибочные действия, которые вызывают у них недо умение. Практика показывает, что эти действия часто тесно связаны с психоана литической ситуацией, переносом на аналитика различного рода чувств, вы званных в процессе анализа переживаниями пациента и тем материалом, который является непосредственным предметом обсуждения на аналитической сессии. На одной из сессий молодой мужчина рассказал, что, возвращаясь от меня в прошлый раз, совершил непонятное для него ошибочное действие. Он ехал на ма шине на деловую встречу, должен был сделать левый поворот, но почему то свер нул направо, в результате чего пришлось срочно перестраиваться, чтобы не опоздать на встречу. Подобная оплошность воспринималась им как случайность, которая должна была послужить уроком того, что при вождении машины надо быть пре дельно внимательным. Хотя он и испытал досаду на свой промах, тем не менее вся эта история была воспринята им в качестве недоразумения. Он не мог найти объяс нение своему ошибочному действию, пока мы вместе не разобрали материал пред шествующей сессии и те его переживания, которые он испытывал во время нее. Оказалось, что как раз до совершения им ошибочного действия я дал не очень то приятную для него интерпретацию его взаимоотношений с женой. Суть этой ин терпретации сводилась к тому, что жену давно раздражало поведение мужа, в со ответствии с которым он, не осознавая того, на протяжении нескольких лет по любому поводу стремился продемонстрировать перед ней свою правоту. Пациент не придавал значения тому обстоятельству, что его жизненная стратегия в семье, когда он всегда прав, может вызывать внутренний протест у жены. Пожалуй, впер вые он задумался над этим и вроде бы принял предложенную мной интерпретацию его поведения. Однако, несмотря на свое согласие с подобной интерпретацией, чув ствовалось, что в глубине души пациент не хотел бы расставаться со своим прежним поведением. Раздвоенное состояние дало о себе знать в форме ошибочного действия, когда после сессии, находясь за рулем автомобиля, он свернул направо вместо того, чтобы сделать левый поворот. Само ошибочное действие явилось показателем того,
236
Часть 2. Теория и методология психоанализа
что пациент лишь внешне принял предложенную ему интерпретацию его право ты как нарушающего фактора семейной жизни. Но внутри самого себя он не со вершил никакого прорыва к переосмыслению собственного образа мышления и действия. Проходившая у меня личный анализ женщина рассказала о своем ошибочном действии, которое она совершила накануне нашей очередной встречи. Она была в гостях, где весело провела время, хорошо отдохнула и немного подурачилась. Го сти засиделись за полночь, и при расставании, волнуясь за свою подругу, хозяйка дома попросила ее позвонить, когда та приедет к себе. Благополучно добравшись до своего дома, в два часа ночи женщина стала звонить своей подруге. Она достала записную книжку, глядя в нее, набрала номер телефона подруги и, услышав голос, сообщила, что все в порядке. В ответ прозвучало: «Ты с ума сошла! Посмотри на часы! Уже третий час ночи!» Женщина хотела было сказать, что подруга сама по просила ее позвонить. Но вдруг поняла, что набрала неправильно номер телефона. Оказывается, она позвонила девушке, с которой познакомилась при выяснении родственных отношений и с которой на протяжении последнего времени поддер живала определенную связь. Казалось бы, женщина случайно перепутала номера телефонов. Не составляет никакого труда найти объяснение подобной случайности. Во первых, в гостях жен щина выпила и это могло сказаться на ошибочном звонке. Во вторых, номера того и другого телефонов находились на одной странице ее записной книжки и, учиты вая факт легкого опьянения, нетрудно объяснить, почему произошла подобная ошибка. Однако, изучая теорию и практику психоанализа, а также проходя личный анализ, женщина не удовлетворилась подобным объяснением и вскоре нашла под линные мотивы своего ошибочного действия. Дело в том, что после печальных событий, связанных со смертью одного чело века, она не испытывала потребности звонить той девушке, которую как бы по ошибке разбудила ночью. Хотя в ее семье высказывались упреки по этому поводу, тем не менее она не спешила со звонком. Но в состоянии несколько ослабленного контроля над собой, имея в глубине души противоречивые чувства, связанные с установившимися отношениями с девушкой, ее бессознательное проделало такую работу, в результате которой было совершено ошибочное действие. В процессе ана литической сессии она сама выявила мотивы данного ошибочного действия и по няла его смысл. Наше бессознательное проделывает подчас такие удивительные «выкрутасы», что оно не только подводит нас к свершению различного рода ошибочных действий, но и ведет к поразительным творческим находкам. Я сам неоднократно убеждался в удивительной способности своего бессознательного легко и свободно осуществ лять такую работу, которая дается с трудом и напряжением в том случае, когда подключается сознание. Причем в результате искусной работы бессознательного может возникнуть неожиданная для самого себя двусмысленность, граничащая одновременно с ошибочным действием и творческим созиданием. Так, однажды ко дню Восьмого марта я писал поздравление коллеге, проходя щей у меня личный анализ. Поскольку чаще всего я предпочитаю делать это в по этической форме, то и в тот раз на поздравительной открытке были написаны мною
Глава 5. Ошибочные действия
237
от руки стихи, которые представляли собой несколько четверостиший. Не буду приводить их полностью, поскольку суть не в самих стихах, а в том, какую шутку сыграло со мной бессознательное. Начало поздравления звучало так: За окном стучится весна, Манит снова запах лесной. Если, Люба, тебе не до сна, Я тебя поздравляю с весной! Я поздравил проходившую личный анализ коллегу с весенним праздником и пе редал ей открытку. Каково же было мое удивление, когда на следующей сессии она мне сказала: «Значит, я, по вашему, змея!» Вначале я не мог ничего понять, так как ничего подобного ей не говорил. Но еще больше я удивился, когда она обратила мое внимание на начальные буквы каждой строки четверостишья, из которых, если чи тать их по вертикали, как раз и сложилось слово «змея». Одно время я увлекался написанием акростихов. Примерно год тому назад я подарил коллеге акростих, на писанный по случаю одной праздничной даты. Видимо, это и послужило причи ной того, что она смогла прочитать по вертикали то, что обычно не бросается в глаза. Когда я сочинял поздравление с весной, то у меня и в мыслях не было при бегнуть к акростиху. Но бессознательное действительно сыграло со мной такую шутку, которая, в принципе, могла бы привести к далеко идущим последствиям. Представьте себе, какую обиду способна затаить женщина на мужчину, который сравнивает ее со змеей! Причем он говорит это не вслух, а высказывает в завуа лированной форме. Разумеется, змея может восприниматься в качестве символа мудрости, здоровья. Но чаще всего обыденные представления о змее вызывают ассоциации негативного характера, типа «подколодная змея». Аналитические отно шения могут даже усугубить ситуацию, поскольку анализируемый человек раскры вает перед аналитиком свои тайны, доверяет ему и вдруг обнаруживает, что ана литик в душе считает его змеей. К счастью, ранее мы с коллегой проработали много различных вопросов, связанных с тайнами анализируемого, откровением, довери ем друг к другу, и поэтому у нее не осталось какого либо неприятного осадка по по воду обнаруженного слова «змея». Более того, как вскоре выяснилось, коллеге даже понравилось сравнение со змеей. Но мне самому пришлось прибегнуть к самоанализу, чтобы убедиться в том, что ни на сознательном, ни на бессознательном уровне я не воспринимаю коллегу в качестве змеи. Мы вместе выявляли те или иные ее черты характера, склонности, привязанности, образ мышления и поведения. Мы вместе использовали разные ме тафоры для характеристики отдельных черт характера. Однако среди них не было ассоциаций со змеей. Да и у меня самого ни разу не возникало подобное сравне ние. Правда, у коллеги были сновидения, в которых фигурировали змеи. Но это, на мой взгляд, не имело отношения к тому, что обнаружилось при написании сти хов. Единственный, пожалуй, мотив такого непреднамеренного действия с моей стороны состоял в том, что мое бессознательное подготовило новое испытание для проверки на прочность наших с коллегой аналитических отношений. Дело в том, что некоторые ее друзья считали, что пора прекращать затянувшийся анализ, который давно вышел за рамки часов, отведенных на него обязательной учебной программой.
238
Часть 2. Теория и методология психоанализа
И можно только лишь поражаться тому, какие возможности таит в себе бессозна тельное, затягивающее человека в круговорот ошибочных действий и подвергаю щее его все новым и новым испытаниям. Вспоминаю другой случай, не потребовавший глубокого анализа, поскольку мо тив, лежащий в основе моего собственного промаха, был на поверхности. Я ожи дал прихода пациентки. В назначенное для ее приема время раздался зуммер домофона. Подняв трубку и услышав голос пациентки, я автоматически сказал: «По жалуйста» — и повесил трубку, не нажав на кнопку, дающую возможность открыть входную дверь и тем самым пропустить пациентку в дом. Уверенный в том, что пациентка уже поднимается на лифте, я поспешил в рабочий кабинет, чтобы вы ключить компьютер. В это время снова раздался зуммер домофона. Я вновь поднял трубку и услышал голос пациентки: «Извините, но что то не сработало». Только тогда я понял, что бессознательно допустил именно такой промах, который впер вые совершил в своей аналитической практике. Разумеется, у меня были и иные оплошности, которые становились предметом самоанализа. Но ни раньше, ни позд нее в ответ на зуммер домофона мне не приходилось класть трубку таким образом, чтобы пациент не мог попасть в подъезд дома. Пока пациентка поднималась ко мне на лифте, я осознал, что произошло. Дело в том, что в последние два месяца аналитическая работа с данной пациенткой не только не устраивала меня, но и казалась бессмысленной. Неоднократно я ловил себя на том, что она (в отличие от других пациентов) ни в эмоциональном, ни в интеллектуальном отношении мне не интересна. Бывают такие случаи, когда аналитик испытывает скуку от общения с пациен том. И, хотя, как говорится, работа есть работа, тем не менее аналитик скорее от даст предпочтение сложному, но интересному случаю, чем такому, который своей невыразительностью не затрагивает его. Это как раз и был тот случай, который не представлял для меня ни исследовательского, ни терапевтического интереса. Про блема, с которой пациентка обратилась ко мне, получила частичное разрешение. Через две недели пациентка должна была покинуть Россию. Ее самочувствие не вызывало опасений. Мысленно я уже расстался с пациенткой. Поэтому не было ничего неожиданного и удивительного в том ошибочном действии, которое было совершено мною в данном конкретном случае. Другое дело, что этот промах заста вил меня задуматься над своими собственными чувствами и мобилизовать внут ренние силы для осуществления терапевтической работы. Психоаналитический подход к ошибочным действиям основывается на ис следовательской установке, согласно которой необходимо не столько описывать и классифицировать всевозможные промахи человека, сколько выявлять и анали зировать их с точки зрения проявления борьбы и столкновений между внутрипси хическими силами и тенденциями. Тем самым психоанализ ориентируется не на статическое, а на динамическое понимание психических явлений. Противоположные силы, стремления и тенденции настолько часто действуют в психике человека, что ошибочные действия становятся важной составной частью его жизни. И коль скоро (с точки зрения психоанализа) разнообразные ошибоч ные действия человека не случайны и, как правило, имеют вполне определенную мотивацию, то тем самым сужается сфера значимости случайности как таковой.
Глава 5. Ошибочные действия
239
То, что раньше приписывалось целиком и полностью случаю, теперь подлежит ос мыслению под углом зрения бессознательных влечений и желаний человека. В этом плане по новому могут быть рассмотрены и те несчастные случаи, в ос нове которых лежит бессознательное стремление к самоповреждению и самоунич тожению. Другое дело, что в подавляющем большинстве подобные случаи воспри нимаются окружающими людьми и самим пострадавшим как нечто неожиданное и не имеющее под собой никаких разумных оснований. На самом деле, наряду с сознательными самоубийствами существуют попытки бессознательного самоунич тожения, которые завершаются самоповреждением. При этом самоповреждение в качестве ошибочного действия оказывается не чем иным, как компромиссом меж ду самоуничтожением и силами, поддерживающими жизнь человека. Один из моих пациентов, мужчина тридцати двух лет, рассказал о несчастном слу чае, произошедшем с ним в первом классе. Бегая со своими сверстниками на улице, он упал, ударился об острый камень и сломал ногу. После этого ему пришлось долгое вре мя лежать дома в гипсе, и только по прошествии нескольких месяцев он смог пойти снова в школу. Вспоминая этот инцидент, пациент рассказывал о том, какой заботли вой была его мама в то время, как они с ней делали уроки, чтобы не отстать от других первоклашек, и каким он был счастливым, несмотря на все неудобства, связанные с гипсом и невозможностью самостоятельно передвигаться по квартире. Создавалось впечатление, что пациент нисколько не жалел о том, что в детстве сломал ногу. Правда, он сетовал на ограничения, которые впоследствии дали знать о себе, поскольку ему долгое время не разрешали участвовать в подвижных играх со сверстниками и это наложило отпечаток на его общую физическую подготовку. Однако в его воспоминаниях об этом случае звучала некая теплота, связанная с за ботой матери, и даже сожаление по поводу того, что позднее ему не уделялось до статочного внимания со стороны родителей, особенно со стороны матери, которая, будучи поглощенной своей работой, поздно приходила домой. Когда я обратил внимание пациента на то, что он связывает перелом ноги со счастливыми днями своей жизни, то он решительно возразил против такой трак товки. Он говорил о боли, которую испытал во время несчастного случая. Вспом нил о тех неудобствах, которые были связаны с хождением в туалет. Но еще более решительно он отверг мое допущение, что его несчастный случай мог быть непред умышленным самоповреждением, компенсирующим его какое то скрытое жела ние. Скажем, желание во что бы то ни стало удержать свою мать возле себя, иметь возможность постоянно общаться с ней и получать от нее необходимую ему ласку. Время от времени я возвращался к рассмотрению тех событий жизни пациен та, которые предшествовали несчастному случаю. Он довольно неохотно вспоми нал различные эпизоды из его детства. Но однажды он рассказал, что на самом деле не хотел идти в школу, а первые дни учебы воспринимались им отнюдь не в розо вом свете. При этом пациент сам высказал соображение, что, возможно, перелом ноги был связан с его нежеланием посещать школу. Судя по тому, как он обсуждал этот вопрос, создавалось впечатление, что подобное объяснение несчастного слу чая его вполне устраивает. Я не настаивал на каком то ином объяснении, сказав, что оно допустимо, но не исключает чего то другого, о чем, возможно, он сам имеет представление.
240
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Из истории психоанализа Когда Фрейду был год и семь месяцев, в их семье произошла трагедия — умер восьмиме& сячный брат Фрейда Юлиус. Через несколько месяцев после этого печального события с Фрейдом произошел несчастный случай, который без каких&либо комментариев приво& дится Джонсом в его биографической работе об основателе психоанализа. Речь идет о том, что в возрасте двух лет Фрейд упал с табуретки, ударившись нижней челюстью о край стола. Причем удар был настолько сильным, что у мальчика образовалась кровоточащая рана, на которую пришлось накладывать швы. Рана зажила, но у Фрейда остался шрам на всю жизнь. При помощи самоанализа Фрейду удалось вспомнить некоторые события, относящиеся к ран& нему периоду детства. Но этот эпизод не всплыл в его сознании, что само по себе весьма при& мечательно. Можно, по&видимому, говорить о том, что физические болевые ощущения того детского периода в какой&то степени компенсировали душевные переживания, связанные со смертью брата, но не устранили их. Сознательная репродукция их в процессе самоанализа натолкнулась на такое сопротивление, которое допустило лишь частичное воспоминание о со& бытиях ранних лет жизни. Основатель психоанализа вспомнил о переживаниях, связанных со смертью брата, но не соотнес их с несчастным случаем, который стерся из его памяти. Между тем сам Фрейд обратил внимание, что многие на первый взгляд случайные повреж& дения оказываются, в сущности, не чем иным, как самоповреждениями. При рассмотре& нии подобных случаев он исходил из того, что в силу тех или иных причин человек стано& вится подверженным самобичеванию. Упреки по отношению к самому себе пользуются любой возможностью, чтобы организовать повреждение. Они могут использовать случай& но создавшуюся внешнюю ситуацию или помогают ей создаться. Бессознательное наме& рение ловко и искусно подводит человека к несчастному случаю. В «Психопатологии обыденной жизни» (1901) Фрейд признавался, что с ним происходили различные несчастные случаи. По этому поводу он писал, что сам он вряд ли мог отметить случаи самоповреждения в нормальном состоянии, но при исключительных обстоятель& ствах они бывали и у него. Таким исключительным обстоятельством, предшествующим не& счастному случаю с двухлетним Фрейдом, была смерть его брата. Испытывая враждебные чувства по отношению к родившемуся брату, частично отнявшему любовь матери, он же& лал устранения его из семьи (эти чувства были выявлены взрослым Фрейдом во время са& моанализа, о чем он сообщил Флиссу). Но как только Юлиуса не стало, маленький мальчик соотнес исчезновение (смерть) брата со своими эгоистическими желаниями. Появившее& ся у него чувство вины вызвало упреки в свой собственный адрес, которые в свою оче& редь породили потребность в наказании или, точнее, в самонаказании.
Прошло два с половиной месяца, и однажды пациент сам заговорил вновь об этом несчастном случае. Он встретился со своей матерью, которая жила в другом городе, и расспросил подробности, связанные с детской травмой — переломом ноги. Она поведала ему о том, что очень переживала за него и испытывала чувство вины за тот несчастный случай. Оказывается, за несколько дней до перелома ноги вечером в ее присутствии сын играл с котенком, бегал за ним по квартире и, несмотря на предупреждения мате ри не делать этого, никак не мог остановиться. Он настолько был возбужден, что при очередной попытке поймать котенка упал, задел ногой журнальный столик, на котором стояла хрустальная ваза, и разбил ее. Хрустальная ваза была памятным подарком для матери. Она чуть было не расплакалась, в гневе больно отшлепала сына, поставила его в угол и сказала, что он будет стоять там всю ночь. Потом че рез какое то время мать успокоилась и вслух произнесла, что если сын не по просит прощения, то ему действительно придется стоять в углу до утра. История
Глава 5. Ошибочные действия
241
Из истории психоанализа Самонаказание помогло маленькому Фрейду справиться со страданиями, вызванными чувством вины. Физическая боль притупила боль душевную. Физическая рана способ& ствовала проявлению повышенного внимания со стороны матери, скорбевшей по умерше& му восьмимесячному сыну. Фрейд как бы искупил свою вину перед братом и вновь обрел любовь матери. Последнее было, видимо, не менее важным для него, чем первое, посколь& ку в душе поселился страх: а вдруг родители узнают о его «дурных намерениях» по отно& шению к новорожденному, обвинят в смерти брата и накажут, отвернутся от него? Во избежание наказания со стороны родителей Фрейд прибегнул к самонаказанию, не понимая и не осознавая того. Несчастный случай стал своего рода реабилитацией и перед умершим братом, и перед родителями. Физическая рана и причиненная ею боль затмили душевные переживания маленького Фрейда. Затмили, но не устранили их до конца. В глу& бине души, во мраке бессознательного остался неизгладимый след, контуры которого не& ясными очертаниями давали о себе знать. Кровоточащая от удара о край стола рана заруб& цевалась, но на всю жизнь остался не только физический (телесный), но и психический шрам. Тот шрам, который, возможно, стал роковым для основателя психоанализа. Тот шрам, за который ему пришлось уплатить дорогую цену в форме многолетних физических страданий, связанных с раковым заболеванием горла. В раннем детстве Фрейда искупление «тяжких грехов» (враждебное отношение к брату и желание его смерти) привело к несчастному случаю. В зрелом и преклонном возрасте самоповреждение в виде несчастного случая выглядело бы не лучшим образом прежде всего в глазах самого основателя психоанализа, искусно раскрывающего подобного рода происшествия у своих пациентов. Поэтому, не осознавая глубинных мотивов сво& его поведения, Фрейд прибегает к таким формам искупления своих «тяжких грехов», ко& торые характеризуются одновременно и ее саморазрушением, и отчаянной борьбой за жизнь. В личной жизни бессознательное стремление Фрейда к искуплению «тяжких грехов» воз& вело его на плаху шестнадцатилетних мучений и страданий от различного рода болезнен& ных операций. Он был вынужден пользоваться «монстром» (огромным протезом, отде& ляющим рот от носовой полости), а затем более совершенным, но тем не менее до& ставляющим массу неудобств протезом. В исследовательском плане это привело к разви& тию психоаналитических теорий об «инстинкте жизни» и «инстинкте смерти», вызвавших неоднозначное к ним отношение со стороны не только противников, но и приверженцев психоанализа.
завершилась тем, что, так и не попросив прощения, мальчик уснул уже не стоя, а си дя в углу, и матери пришлось переносить его на кровать. Несколько дней мать не разговаривала с сыном, который замкнулся в себе. А еще через несколько дней про изошел несчастный случай — мальчик сломал ногу. Пациент со слов матери пересказал эту историю, о которой имел смутное пред ставление. Правда, он вспомнил, что вроде бы действительно совершил что то пло хое, но что именно — не помнил. Потом была какая то обида на мать. И наконец, он вспомнил, что хотел умереть, чтобы мама и все знакомые плакали оттого, что его уже нет в живых. В свете этого произошедший с ним несчастный случай как раз и может быть воспринят в качестве бессознательного намерения к самоуничтожению, заме щенного в конечном счете не менее бессознательным самоповреждением. В результате подобного несчастного случая было убито сразу как бы два зайца. С одной стороны, мальчик вновь обрел любовь матери, причем даже в большей степени, чем это было раньше, поскольку ей пришлось взять отпуск по уходу за
242
Часть 2. Теория и методология психоанализа
больным ребенком. С другой стороны, он избавился от необходимости ходить в шко лу, которая с первых дней ее посещения ему не понравилась. С точки зрения психоаналитического понимания произошедший с мальчиком несчастный случай оказался закономерным результатом бессознательного жела ния смерти как наказания матери и искупления своей собственной вины перед ней. Интересно отметить то обстоятельство, что мальчик сломал именно ногу, а не руку (ведь во время бурной игры с котенком он ногой задел журнальный столик). Это перекликается с историей, рассказанной Фрейдом на страницах работы «Психо патология обыденной жизни», согласно которой, выпрыгнув из экипажа, женщина сломала ногу, тем самым как бы искупая вину за легкомысленный танец, проде монстрированный ею накануне перед родственниками мужа, но вызвавший у не го крайне негативную реакцию. Я бы не удивился, если бы оказалось, что пациент в детстве сломал именно ту ногу, которой он нечаянно во время падения на пол задел за журнальный столик, в результате чего разбилась хрустальная ваза. Но пациент не помнил самого эпи зода и поэтому не знал, какая нога повинна в том, что ваза разбилась, и его мать тоже ничего не могла сказать по этому поводу. Но, как показывает практика само анализа и психоанализа, наше бессознательное столь искусно и ловко обращается с нами, что просто не перестаешь удивляться его виртуозной работе. Мое собствен ное бессознательное написание акростиха со змеей наглядный тому пример.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Многие тяжелые беды, которые мы ранее обычно полностью при писывали случаю, открывают в анализе весомую долю нашего, хотя и бессознательного, желания». «Если за случайной, на первый взгляд, неловкостью и несовершен ством моторных актов может скрываться такое интенсивное посяга тельство на свое здоровье и жизнь, то остается сделать еще только шаг, чтобы найти возможным распространение этого взгляда на такие слу чаи ошибочных действий, которые серьезно угрожают жизни и здоро вью других людей». «Симптоматические действия, которые можно наблюдать в неисчер паемом изобилии у здоровых, как и у больных, людей, заслуживают нашего внимания по многим причинам. Врачу они служат часто цен ным указанием для ориентировки в новых или недостаточно знако мых ему условиях; исследователю людей они говорят нередко все, иной раз даже больше, чем он сам хотел бы знать».
Использование ошибочных действий в художественной литературе Образные примеры ошибочных действий находят свое отражение в художествен ной литературе. Выдающиеся писатели и поэты не раз пользовались таким при емом, когда в их произведениях герои совершают обмолвки, которые наглядно де монстрируют подлинные мотивы их мышления и поведения.
Глава 5. Ошибочные действия
243
В своих работах Фрейд привел несколько примеров подобного рода. В частно сти, в «Психопатологии обыденной жизни» он сослался на «Валленштейна» Шил лера. В одном из разговоров между двумя действующими лицами этого произведе ния имела место обмолвка, когда Октавио хотел сказать, что нужно идти «к нему», к герцогу, но, в глубине души мечтая о дочери Валленштейна, оговорился и произ нес «к ней». В «Лекциях по введению в психоанализ» Фрейд, ссылаясь на Отто Ранка, обнаружившего художественно мотивированную и технически блестяще использованную оговорку, привел пример из «Венецианского купца» Шекспира. Он воспроизвел сцену, когда Порция пыталась успокоить влюбленного Бассанио, которому предстояло осуществить выбор одного из трех ларцов. От этого выбора зависело, сможет ли Порция выйти за него замуж. Обращаясь к Бассанио и испы тывая двойственность чувств, связанных с желанием подсказать ему нужный ла рец и данной отцу клятвой не делать этого, Порция произносит: Две половины у меня: одна Вся Вам принадлежит; другая — Вам... Мне — я сказать хотела; значит Вам же,— Так Ваше все!.. Обращая внимание на то, как ловко Порция вышла из создавшегося вследствие ее же оговорки положения, Фрейд подчеркнул, что таким образом далекий от ме дицины мыслитель одним своим замечанием иногда может раскрыть смысл оши бочного действия и тем самым избавить нас от выслушивания разъяснений. Приведу, на мой взгляд, замечательный пример ошибочных действий, содержа щийся в художественной литературе. Я с удовольствием узнал о нем из небольшой работы, подготовленной одной из студенток Института психоанализа. Дело в том, что, читая курс по истории и теории психоанализа в данном институте, я предлагаю студентам написать работу по ошибочным действиям. Это является обязательным заданием для всех студентов, которые, как правило, приводят и анализируют свои собственные промахи. Для анализа ошибочных действий разрешается и рекоменду ется пользоваться примерами, почерпнутыми из художественной литературы. Не так часто, но студенты действительно находят интересные литературные сюжеты, в ко торых писатели и поэты используют ошибочные действия в качестве иллюстрации психологии мышления и поведения героев своих произведений. Так, в одной из сту денческих работ было обращено внимание на роман Диккенса «Холодный дом», в ко тором героиня Эстер в беседе со своей подругой, недавно вступившей в брак, вдруг говорит о ее муже: «Он, как всегда, такой противный... то есть такой милый». Пример же, который представляется наиболее интересным, взят из рассказа Чехова «Дипломат». В нем с изящной иронией изображено то, как герой рассказа пытается выйти из трудного для себя положения и, не осознавая того, совершает одно за другим ошибочные действия. В этом рассказе идет диалог между двумя чиновниками. У одного из них, Ку валдина, умерла его бывшая жена. Находясь в разводе, он не знал о ее смерти. Его знакомые решили сообщить ему об этом несчастье и возложили столь непростую миссию на его близкого друга Пискарева. При этом они дали ему наставление, что бы он не сразу говорил своему другу о смерти жены, а осторожно и постепенно
244
Часть 2. Теория и методология психоанализа
подготовил его к этому печальному известию. Пискарев приходит к Кувалдину, и между ними завязывается следующий разговор: — Здорово, голубчик! Шел, знаешь, мимо и думаю: а ведь здесь служит! Дай зайду! — Посидите, Аристарх Иванович... Я работу через часик кончу, тогда и потолкуем... — Пиши, пиши... Я только два словечка скажу... Душно у вас здесь, а на улице рай... Весна! Иду себе по бульвару, и так мне хорошо!.. Человек я независимый, вдовый... Куда хочу, туда и иду... Сам себе хозяин... Хорошо, если жена попадется не дьяволица, ну а ежели сатана в юбке? Взвоешь! Взять хотя бы тебя к примеру... Пока холост был, на человека похож был, а как женился на своей, и захирел, в ме ланхолию ударился... Осрамила она тебя на весь город... из дому прогнала. — В нашем разрыве я виноват, а не она, — вздохнул Кувалдин. — Оставь, пожалуйста! Знаю я ее! Злющая, своенравная, лукавая! Что ни сло во, то жало ядовитое, что ни взгляд, то нож острый... А что в ней, в покойнице, ехид ства этого было, так и выразить невозможно! — То есть как в покойнице? — сделал большие глаза Кувалдин. — Да нешто я сказал: в покойнице? — спохватился Пискарев, краснея. — И во все я этого не говорил... Что ты, бог с тобой... Уже и побледнел! Не хмурься! Я ведь так только, по стариковски... По мне, как знаешь... Хочешь — люби, хочешь — не люби, а я все равно считаю, что акромя ехидства ты от нее ничего не видел. Бог с ней! Царство ей небесное, вечный покой... — Послушайте, Аристарх Иванович... — побледнел Кувалдин. — Вы уже во вто рой раз проговариваетесь... Умерла она, что ли? — То есть, кто умерла? Никто не умирал, а только не любил я ее, покойницу... тьфу! То есть не покойницу, а ее... Аннушку то твою... — Да она умерла, что ли? Аристарх Иванович, не мучайте меня! — Кто тебе сказал, что она померла! Поди, полюбуйся — живехонька! Когда за ходил к ней, с теткой бранилась... Тут отец Матвей панихиду служит, а она на весь дом орет. — Какую панихиду? — Панихиду то? То есть... никакой панихиды не было, что это я говорю… Кувалдин поднялся, неверно заходил около стола и заплакал... — Почему же ты сразу не сказал о ее смерти? — Миша, да ты в своем уме! Ведь не умерла же еще! Кто тебе сказал, что она умер ла? Напротив, доктора говорят, что есть еще надежда! Говорю тебе, что не померла! Хо чешь, вместе к ней съездим? Как раз и к панихиде поспеем... то есть, что я говорю? Вся эта часть юмористического рассказа Чехова построена на постоянных ого ворках одного из действующих лиц. Именно эти оговорки придают рассказу юмо ристический характер, и читатель не воспринимает сообщение о смерти как драму и трагедию. Писатель использует литературный прием, благодаря которому ого ворки не только смягчают известие о смерти близкого человека, но и превращают драму и трагедию в некое подобие комедии. Художественными средствами Чехов изящно и непринужденно продемонстрировал тонкую работу бессознательного. Рассказ Чехова иллюстрирует, пожалуй, наилучшим образом мысль Фрейда о том, что ошибочные действия представляют собой своего рода компромиссы, которые свидетельствуют о частичных удачах и неудачах противостоящих друг другу намере
Глава 5. Ошибочные действия
245
ний. Неприемлемое для сознания намерение подавляется, но это подавление далеко не всегда оказывается полным, в результате чего оно не может всецело проявиться, и в то же время оставаться таким, чтобы не дать знать о себе в какой либо форме. Фрейд считал, что «психоаналитическое объяснение промахов приводит к не заметному изменению образа мира, как бы малы ни были рассматриваемые явле ния». Возможно, это слишком сильно сказано, если иметь в виду образ природно го и социального мира как такового. И мир, и его образ действительно изменяются под воздействием человеческой деятельности. И все же Фрейд имел в виду, скорее всего, то, что психоаналитическое объяснение ошибочных действий способствует переосмыслению взглядов на соотношение между причинностью и случайностью, и следовательно, изменению образа мира (с точки зрения сужения рамок действия случая). Но не вызывает сомнения, что психоаналитическое понимание ошибоч ных действий привело к изменению образа человека как исключительно сознатель ного существа. В этом состоит заслуга Фрейда, наглядно продемонстрировавшего возможности психоанализа при работе с эмпирическим материалом, включающим в себя реалии бессознательного психического. Ошибочные действия — это одна из трех сфер, где бессознательное заявляет о себе в своих конкретных проявлениях и где можно не только фиксировать его, но и рабо тать с ним. Сновидения являются второй, не менее, а быть может, более важной сфе рой деятельности человека, в недрах которой бессознательное во весь голос заявляет о себе. Поэтому после разбора ошибочных действий можно приступить к непосред ственному рассмотрению психоаналитического понимания и толкования сновидений.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Оговорка часто выдает мнение, которое надо было бы утаить от парт нера. Великие писатели понимали и использовали оговорки в своих творениях именно в этом смысле». «Часто случается, что поэт пользуется оговоркой или другим ошибочным действием как выразительным средством. Этот факт сам по себе должен нам доказать, что он считает ошибочное действие, например оговорку, чем то осмысленным, потому что ведь он делает ее намеренно». «Конечно, не следует преувеличивать того, что поэт всегда употреб ляет оговорку как имеющую определенный смысл. В действительно сти она могла быть бессмысленной психической случайностью и толь ко в крайне редких случаях иметь смысл, но поэт вправе придать ей смысл, чтобы использовать его для свой цели. И поэтому нас бы не удивило, если бы от поэта мы узнали об оговорке больше, чем от фи лолога и психиатра».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4.
Почему Фрейд заинтересовался ошибочными действиями? Какие ошибочные действия допускает человек? Что представляют собой ошибочные действия с точки зрения психоанализа? В чем состоит смысл ошибочных действий?
246
Часть 2. Теория и методология психоанализа
5. Что может лежать в основе несчастных случаев? 6. Как и каким образом ошибочные действия находят свое отражение в худо жественной литературе? 7. Можете ли вы дать объяснение своим собственным бессознательным про махам? 8. Что дает человеку психоаналитическое понимание ошибочных действий?
Рекомендуемая литература 1. Лейбин В. М. Политические страсти: опыт психоаналитического толкова ния. Парламентская культура // Российский психоаналитический вест ник, 1994. — № 3–4. 2. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 3. Фрейд З. Психология бессознательного. — СПб., 2002 (лучше — последнее издание). 4. Фрейд З. Психопатология обыденной жизни // Очерки по психологии сек суальности. — Минск, 1997. 5. Лейбин В. М. Психоанализ: проблемы, исследования, дискуссии. – М., 2008.
Глава 6
Сновидения и их толкование
Природа сновидений и методы их толкования Примерно треть своей жизни человек проводит не в бодрству ющем состоянии, а во сне. Казалось бы, столь значительное во временном отношении состояние человека должно вызывать особый интерес у ученых. Тем не менее сны и сновидения не привлекают к себе внимания многих исследователей, считаю щих, что существуют более достойные для научного изучения объекты и процессы. Более того, широко распространено мне ние, что толкование сновидений — это удел людей, не имею щих никакого отношения к научному знанию, занимающихся различного рода гаданиями и предсказаниями, нередко грани чащими с шарлатанством. Поэтому на первый взгляд кажет ся довольно странным, что Фрейд как исследователь и врач, претендовавший на научное познание человека и использо вавший свои знания при лечении нервнобольных, вдруг обра тился к сновидениям. Ведь они не отличаются ни ясностью своего объекта, ни строгими логическими критериями их ос мысления, ни общепризнанными и поддающимися эмпири ческой проверке результатами их интерпретации. Однако, несмотря на сомнительность с точки зрения на учного знания и на возможность подорвать свой авторитет в глазах сообщества медиков, Фрейд посвятил свой первый фундаментальный труд сновидениям и их интерпретациям. Более того, он рассмотрел его в качестве единственного и до стойного увековечения вклада в мировую сокровищницу знаний о человеке. Это само по себе говорит уже о многом. Во всяком случае, понимание психоанализа вряд ли возмож но без осмысления того, что было сделано Фрейдом в облас ти изучения сновидений и их толковании. Нельзя сказать, что до Фрейда никто не обращался к рас смотрению сновидений. Напротив, существовала давняя
248
Часть 2. Теория и методология психоанализа
традиция, согласно которой сновидениям придавалось большое значение. Так, в древности сновидения воспринимались как таинственные послания, значимость которых для человека оценивалась весьма высоко. В них усматривали знаки буду щего и различного рода предостережения. Стоило человеку увидеть в сновидении угрозу его собственной жизни, как тут же по пробуждении он мог предпринять все для того, чтобы исключить подобный исход. Аналогичное отношение было и к сно видениям других людей. Известно, что один римский император приказал казнить своего подданного только за то, что тому приснился сон, в котором он отрубил го лову императору. Разумеется, далеко не каждый человек способен увидеть в своем сновидении знаки будущего. Но толкователи сновидений находили в них различные предзна менования. Сами толкователи сновидений высоко почитались, и многие прави тели держали при себе людей, чье основное занятие состояло в истолковании сновидений. От того, как истолковывалось то или иное сновидение правителя, подчас зависела судьба народов, поскольку принимаемые решения, будь то во енный поход, связанный с завоеванием чужих земель, сооружение пирамид или передача наследования, нередко непосредственно соотносились с трактовкой сновидения. Известно, например, что в свите Александра Македонского всегда были знаме нитые толкователи сновидений, которые оказывали воздействие на принимаемые им решения по завоеванию земель и народов. По свидетельству Артемидора из Далдиса, оставившего после себя один из первых трудов по сновидениям, завоева ние города Тира, жители которого столь успешно оборонялись против войск чуже земцев, что Александр Македонский подумывал о снятии осады, было предопре делено соответствующим толкованием сновидения. Во время осады непокорного города царю приснился сон с пляшущим на его щите сатиром. Проснувшись, Алек сандр Македонский рассказал о своем сне толкователю сновидений Аристандру. Тот истолковал сновидение как предзнаменование триумфальной победы над осажденным городом. Пляшущий на щите сатир означал, по его мнению, не что иное, как указание на то, что «са тир» означает «твой Тир». Вдохновленный подоб ным истолкованием своего сновидения, Македонский принял решение о подготов ке нового наступления на осажденный город. Наступление войск было успешным, и город Тир был завоеван. У древних народов всегда было почтительное отношение к толкованию снови дений. Искусство их толкования считалось уделом избранных, наделенных особым даром предвидения. Однако со временем античное толкование сновидений усту пило место иным предсказаниям, а с развитием научного знания оно вообще ока залось преданным забвению. Кое где сохранившийся интерес к сновидениям и их толкованию стал ассоциироваться с суеверием и шарлатанством. Это не означало, что сновидения как объект исследования вообще не привлека ли внимание исследователей последующих столетий. В ХIХ веке существовали работы, посвященные рассмотрению сновидений. Однако, как правило, отдельные труды о сновидениях относились или к философскому их осмыслению, или к фи зиологическому их объяснению. Наука в лице физиологии вновь обратила внима ние на сновидения. Появились экспериментальные исследования, целью которых
Глава 6. Сновидения и их толкование
249
стало определение влияния физических воздействий на содержание сновидений. Но существовавщая с древних времен традиция по искусству толкования снови дений оказалась прерванной. Заниматься толкованием сновидений стало считать ся делом зазорным и недостойным. Во всяком случае, если ученые и медики и уде ляли внимание рассмотрению сновидений, то это делалось с целью подчеркивания тех негативных процессов и состояний, которые наблюдались у спящего человека по сравнению с его бодрствованием. Издревле существовали различные, часто противоположные друг другу точки зрения на сновидения. Согласно одной из них, сновидения являются божествен ными по своему происхождению. Согласно другой, сновидения — это порождения дьявола. Те, кто придерживался первой точки зрения, считали, что сновидения ниспосланы спящему свыше и служат предостережением или предсказанием бу дущего. Теми же, кто разделял вторую точку зрения, сновидения воспринимались в качестве искушения, которому подвергался сновидящий со стороны дьявола. И в том, и в другом случае сновидения рассматривались с точки зрения их сверхъ естественного происхождения. Правда, с развитием научного знания стали появляться работы, в которых выс казывалась мысль, что сновидения не являются чем то сверхъестественным, а пред ставляют собой результат внутренней работы души. В исследованиях ХIХ века учитывались различные источники возникновения сновидений. Обращалось вни мание на внешние (объективные) и внутренние (субъективные) чувственные раз дражения, внутренние физические (органические) и чисто психические раздраже ния. Однако и в этом случае толкование сновидений по прежнему рассматривалось как занятие, недостойное серьезного внимания ученого и врача. В отличие от многих своих современников, изучавших сновидения с физиоло гической точки зрения, Фрейд прежде всего задался целью показать, что сновиде ния доступны толкованию. Но тем самым он поставил себя в довольно двусмыс ленное положение. С одной стороны, рассматривая психоанализ как науку, Фрейд предпринял такую попытку осмысления сновидений, которая могла бы быть от несена к научному знанию. С другой стороны, выдвигая постулат о том, что сно видения доступны толкованию, он фактически порывал с предшествующими на учными теориями, согласно которым сновидения являются соматическим, а не душевным актом и, следовательно, проблема толкования их не может считаться научной. Понимая двусмысленность своего положения, Фрейд все же предпочел следо вать обыденным представлениям о сновидениях как имеющих важное значение в жизни человека. При этом он исходил из того, что, подобно ошибочным действи ям, сновидения имеют смысл и их толкование способствует пониманию душевной жизни людей. В этом отношении Фрейд как бы отошел от предшествующих науч ных концепций, авторы которых не придавали значения смыслу сновидений, и вер нулся к древней традиции, в соответствии с которой толкование сновидений пред ставлялось важным и необходимым для человека. Казалось бы, возвращение к древней традиции, к античному толкованию сно видений должно было означать своего рода регресс по сравнению с научными ис следованиями сновидений, имевшими место во второй половине ХIХ века. Когда
250
Часть 2. Теория и методология психоанализа
в 1900 году был опубликован посвященный сновидениям труд Фрейда, то в медицин ском мире именно так и было воспринято его обращение к толкованию сновидений. И это было бы справедливо, если бы Фрейд действительно пошел по стопам антич ных толкователей сновидений, в точности воспроизводя и копируя те методы толко вания, которые использовались в Древнем мире. Но в том то и дело, что, возвращаясь к античной традиции, он попытался по новому подойти к толкованию сновидений. Возвращение к традиции прошлого сопровождалось реабилитацией значимос ти сновидений как таковых. Толкование сновидений стало восприниматься вновь как выявление их смысла. Однако при рассмотрении сновидений и их толковании Фрейд избрал иной путь, чем это имело место в древности. Если в Древнем мире сновидения рассматривались с точки зрения их божествен ного или дьявольского происхождения, то Фрейд подходил к осмыслению снови дений с позиций их психического источника возникновения и содержания. Если предшествующие толкователи сновидений усматривали в сновидениях знаки бу дущего, то Фрейд исходил из того, что в них находят свое отражение в первую оче редь смыслозначимые состояния и влечения далекого или недавнего прошлого. В Древнем мире толкования сновидений основывались на интуиции и умении сно толкователей ориентироваться в трудной для себя ситуации. Фрейд же сделал ставку на использование такого метода толкования, который, не обладая точнос тью эмпирических методик исследования, все же давал, на его взгляд, возможность научного познания сновидений и раскрытия их смысла. Начиная с древних времен широкое распространение на уровне обыденного со знания получили два метода толкования сновидений. Первый метод может быть назван символическим. В соответствии с ним снови дение воспринимается в качестве целостного образования. Задача толкования зак лючается в том, чтобы содержание сновидения как целого воспроизвести в дру гих понятиях, доступных для понимания тех, от кого ускользает содержательный смысл сновидения. Коль скоро сновидение воспринимается через призму знаков будущего, то символическое толкование нацелено на поиск и изложение его смыс ла в перспективном плане. Второй метод толкования можно назвать расшифровыванием. Согласно ему сновидение является своеобразным шифром. Задача толкования состоит в том, чтобы к этому шифру подобрать определенный ключ, с помощью которого на мес то каждого элемента шифра поставить иной значок, соответствующий подобран ному ключу. В результате сновидение оказывается расшифрованным и доступным для понимания его смысла. Ключ к расшифровыванию — это сонник, в котором содержатся соответствующие значения, позволяющие усматривать, скажем, за чер ным покрывалом грядущую смерть, за разбитой чашкой — ожидаемый развод, за подъемом на вершину горы — предстоящую победу. Причем расшифровка осуще ствляется, как правило, с ориентацией на будущее. Фрейд считал, что символический метод толкования сновидений не отличает ся надежностью. Он слишком субъективен, допускает произвол, и многое зависит от того, насколько ловко им может оперировать снотолкователь. Достоинством ме тода расшифровывания является то, что во внимание принимается не все снови дение целиком, а составляющие его элементы. Это позволяет находить отдельные
Глава 6. Сновидения и их толкование
251
значения элементов сновидения. Но используемые толкователями сонники не дают гарантии того, что будет выявлен действительный смысл сновидения. В противоположность символическому и расшифровывающему методам толко вания сновидений Фрейд предложил научный метод их толкования. Его основа — психоаналитическое видение бессознательной деятельности человека, подобной той, которая наблюдается при ошибочных действиях здоровых людей и симптома тических действиях нервнобольных. Речь идет об использовании применительно к анализу сновидений того исследовательского метода выявления истоков симп томатики заболеваний, который был реализован Фрейдом в терапевтической дея тельности. Собственно говоря, благодаря методу свободных ассоциаций ему уда валось выявить у пациентов их бессознательные мысли, чувства, желания, которые позволяли обнаружить истоки заболевания. Этому способствовали также снови дения, включаемые Фрейдом в психологически обусловленную связь, уходящую своими корнями в глубины воспоминаний пациентов. Отсюда вытекало психо аналитическое понимание связи между сновидением и невротическим симпто мом. В свою очередь, подобное понимание приводило к идее, согласно которой один и тот же метод исследования может быть использован как при выявлении невро тических симптомов, так и при толковании сновидений. Рассматривая сновидение в качестве невротического симптома, свойственного всем здоровым людям, Фрейд выдвинул ряд предположений, которые легли в ос нову психоаналитического метода толкования сновидений. Первое предположение состояло в том, что сновидение представляет собой не физиологическое, соматическое, а психическое явление. Сновидение — продукт и проявление видевшего сон человека. Но это такой продукт психической деятель ности человека, который по большей части не понимается им самим и о котором он вроде бы ничего не знает. И тем не менее никто другой, кроме него самого, не ведает о том, что он сотворил. Поэтому видевший сон сам должен сказать, что значит его сновидение и какую загадку оно представляет. Техника психоаналити ческого метода толкования сновидений как раз и состоит в том, чтобы получить ре шение загадки от самого сновидца. Второе предположение Фрейда состояло в утверждении, что видевший сон зна ет свое сновидение. Правда, когда его расспрашивают о сновидении, то чаще всего он отвечает, что ничего не знает о нем и не имеет ни малейшего представления о его смысле. Однако, как считал Фрейд, на самом деле видевший сон знает о смысле своего собственного сновидения. Другое дело, что он просто не знает о своем зна нии, которое в силу различного рода причин ему недоступно. Исходя из этого, он полагает, что не знает своего сновидения. И как бы это парадоксально ни звучало, но оказывается, что сновидящий заблуждается относительно своего собственного незнания по поводу того, что он знает. В связи с этим Фрейд в форме своеобразно го каламбура говорил о том, что в душе человека существует что то такое, о чем он знает, не зная, что он о нем знает. При терапевтической работе задача заключается в том, чтобы дать возможность видевшему сон обнаружить свое знание и сообщить его психоаналитику. Это не означает требования, чтобы видевший сон сразу сооб щил о его смысле. Но он может представить материал, способствующий открытию истоков происхождения сновидения и последующему пониманию его значения.
252
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Третье предположение Фрейда основывалось на том, что первая пришедшая в го лову видевшего сон мысль о своем сновидении должна давать желаемое объяснение его. Психоаналитическая техника исследования сновидения заключается в том, что ви девшего сон спрашивают, откуда у него это сновидение. Первое же его высказыва ние по данному поводу считается объяснением. Однако если видевший сон будет испытывать затруднение, признаваясь, что ему ничего не приходит в голову, то не обходимо настаивать на своем и убеждать его, что какая то мысль обязательно долж на появиться у него. Психоаналитик требует, чтобы видевший сон отдался свободным ассоциациям. В этом случае рано или поздно у сновидца возникнет какая нибудь мысль. Причем для психоаналитика безразлично, какой будет эта мысль. Главное состоит в том, что пришедшая видевшему сон в голову мысль не будет произволь ной, случайной, поскольку в психике нет ничего случайного. Так или иначе, окажет ся, что пришедшая ему в голову мысль обусловлена его внутренними установками и возникшая у него мысль будет именно такой, а не какой то иной. Высказанное Фрейдом третье предположение нуждается в пояснении. Крити ческое отношение к его методу толкования сновидений нередко основывается на том, что видевшему сон может прийти в голову все, что угодно, и, следовательно, нет никаких оснований для рассмотрения первой пришедшей в голову мысли в ка честве отправной, способствующей пониманию смысла сновидения. На самом деле психоаналитическая техника толкования сновидений предполагает как бы исклю чение размышлений человека о своем сновидении. Дело в том, что, как подчерки вал Фрейд, психическая структура размышляющего человека совершенно иная, чем структура наблюдающего свои психические процессы. Поэтому необходимо вызвать в человеке не размышление о своем сновидении, а спокойное самонаблю дение, не допускающее каких либо критических суждений по поводу возникающих у него ассоциаций. Размышляющий человек способен подвергнуть критике возни кающие у него мысли, в результате чего они могут быть отвергнуты, прерваны, за менены другими. В состоянии спокойного самонаблюдения видевший сон свобод но предается своим мыслям, ассоциациям, воспоминаниям. Это и способствует появлению таких его представлений, которые имеют непосредственное отношение к значению сновидения. Психоаналитический метод толкования сновидений включает в себя установку, в соответствии с которой при спокойном самонаблюдении целесообразнее иметь дело не со сновидением в целом, а с составляющими его элементами. Если видевшего сон спросить, чем вызвано его сновидение и что оно означает, то, как правило, он ничего не может сказать ни о том, ни о другом. Поэтому следует разбить сновидение на со ставные его части, обратить внимание на отдельные его элементы и осуществлять самонаблюдение по отношению к ним. В этом случае о пришедших в голову мыслях никак нельзя будет сказать, что они являются произвольными, случайными, совер шенно не связанными с содержанием сновидения. Благодаря разложению сновидения на составляющие его части и отдельные эле менты психоаналитический метод толкования сновидений заметно отличается от традиционного символического метода толкования, при котором сновидение рассматривалось в качестве чего то единого и целостного. В этом отношении он обнаруживает сходство с другим методом толкования сновидений — методом
Глава 6. Сновидения и их толкование
253
расшифровывания. И в том и в другом случае толкование осуществляется с учетом разнообразных деталей сновидения, которое воспринимается в качестве сложного образования, состоящего из множества психических явлений. Но это не означает, что психоаналитический метод толкования сновидений полностью совпадает с ме тодом расшифровывания. Между ними имеются существенные различия. Так, при анализе сновидений Фрейд ориентировался, главным образом, на прошлое и апел лировал к такому словнику, ключевыми шифрами которого были знаки сексуаль ного характера, в то время как традиционный метод популярного расшифровыва ния исходил из установки на будущее, включавшей в себя шифры сновидений как предзнаменования грядущих событий. Имеется еще одно важное различие между психоаналитическим методом тол кования сновидений и популярным расшифровыванием. В первом случае прибли зительно одинаковое сновидение у различных лиц может трактоваться по разно му в зависимости от различных обстоятельств жизни и характера конкретного человека. Одинаковый элемент сновидения может вызывать у одного лица вполне определенные мысли и ассоциации, в то время как у другого лица они могут быть иными, подчас противоположными по своему смыслу и значению. В случае ис пользования метода популярного расшифровывания применяется один и тот же постоянный ключ, при помощи которого раскрывается содержание сновидения. Это значительно упрощает процесс толкования, но приводит к нивелировке раз личий между людьми, снижает ценность самого толкования и ведет к искажению смысла сновидений.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Если ошибочные действия могут иметь смысл, то и сновидения тоже, а ошибочные действия в очень многих случаях имеют смысл, который ускользает от исследования точными методами. Признаем же себя только сторонниками предрассудков древних и простого народа и пой дем по стопам античных толкований сновидений». «Психоанализ поднимает значение сновидения до полноценного пси хического акта, имеющего смысл, определенное намерение и назначе ние в душевной жизни индивида и к тому же идущего далее простой констатации чуждости, нелогичности и абсурдности сновидения». «Толкование сновидений является фундаментом психоаналитической работы, а его результаты представляют важнейший вклад психоанали за в психологию».
«Царская дорога» к бессознательному Для Фрейда сновидение как таковое — это «царская дорога» к познанию бессозна тельного и лучший способ подготовки к исследованию неврозов. Как и ошибочное действие, оно является полноценным психическим явлением. Оно не бессмысленно и не абсурдно, хотя нередко воспринимается человеком именно таким образом, по скольку чаще всего он не понимает его смысла. На самом деле, как полагал Фрейд, каждое сновидение имеет смысл и свою психическую ценность.
254
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Из клинической практики Однажды одна из моих пациенток рассказала страшный сон, в котором какие&то два чу& довища терзали ее лучшую подругу. Они выкалывали ей глаза, сдирали с нее кожу, лома& ли пальцы рук, дергали за волосы с такой силой, что кровь лилась по лицу. Подруга кри& чала, звала на помощь, а два чудовища молча измывались над ней. Пациентка стояла за выступом какого&то сооружения, молча наблюдала за происходящим и не могла сдви& нуться с места. Девушка хотела помочь своей подруге, чтобы освободить ее от мерзких чудовищ, но какая&то сила удерживала ее от попыток броситься на выручку или хотя бы закричать. Свое сновидение пациентка считала нелепым, кошмарным, противоречащим тем отношениям, которые у нее сложились с ее лучшей подругой. Они подружились в дет& стве и на протяжении более десяти лет были неразлучны, любили друг друга. Они прово& дили много времени вместе, никогда не ссорились, знали друг о друге буквально все. И то, что произошло в сновидении, являлось полнейшим абсурдом. Так как, по завере& ниям пациентки, если бы нечто подобное случилось в реальной жизни, то она бы, не раз& думывая, бросилась на выручку своей лучшей подруги, даже если пришлось бы рисковать своей жизнью. Когда мы разбирали абсурдное, по мнению пациентки, сновидение, то я спросил, что она испытывала в тот момент, когда какая&то сила удерживала ее на месте и она не могла по& мочь своей подруге. Вначале девушка ничего не могла сказать по этому поводу. Потом она нашла объяснение своей бездеятельности, вспомнив, что вроде бы ей было страшно. На вопрос о том, страшно ли ей было за себя или за подругу, пациентка ответила, что, в общем& то, она не трусиха, но в сновидении ее охватило какое&то непонятное чувство, которое она не в состоянии объяснить. Тогда я спросил, не испытывала ли она каких&либо негативных чувств по отношению к ее подруге. Пациентка категорически отвергла подобную возмож& ность, заявив, что они с подругой словно сестры и она любит ее, как родную. Она убежда& ла меня и саму себя в том, что между ними такие прекрасные отношения, которые в прин& ципе не могут быть ничем омрачены. Только последующий анализ выявил нечто такое, что пациентка скрывала от самой себя. Она вспомнила, как два года тому назад они с подругой отдыхали летом на юге.
Но что лежит в основе сновидения? Какова та движущая сила, благодаря кото рой возникает то или иное сновидение? Как и каким образом зарождается снови дение в глубинах человеческой души? О чем сновидение говорит и в чем его под линный смысл? В «Толковании сновидений» Фрейд рассмотрел многие предшествующие ра боты, авторы которых пытались по своему ответить на эти и многие другие вопро сы. Акцентируя внимание на психической природе сновидения, он отверг разно образные точки зрения, согласно которым в основе этого странного и непонятного явления лежат исключительно физиологические раздражения, получаемые чело веком извне или изнутри. Подробно проанализировав свое, приснившееся ему ле том 1895 года и ставшее классическим сновидение об инъекции Ирме, он пришел к выводу, что любое сновидение действительно имеет смысл и является не чем иным, как осуществлением желания. С точки зрения Фрейда, сновидение — это осуществление запретных, подавлен ных, вытесненных в бессознательное желаний, возвращение человека к его инфан тильному (детскому) состоянию. В сновидении находят отражение наши собствен ные влечения и желания. В нем вновь оживают все характерные черты примитивной душевной жизни, включая различные формы проявления сексуальности.
Глава 6. Сновидения и их толкование
255
Из клинической практики Там они познакомились с молодым человеком, который ей очень понравился. Но этот молодой человек стал уделять особое внимание ее подруге, которая была более при& влекательной. Несмотря на это, между подругами не было никаких недоразумений. Через несколько дней подруги возвратились домой и со смехом вспоминали о молодом челове& ке, который безуспешно пытался ухаживать за одной из них. Незадолго перед тем, как пациентке приснился кошмарный сон, подруги ходили на диско& теку. Там повторилась та же история, что и на юге. Поклонник пациентки, с которым она была знакома несколько месяцев, стал обмениваться с ее подругой такими взглядами, что ей стало не по себе. Когда я спросил девушку, что она имеет в виду, то она ответила, что все это ерунда и не имеет никакого отношения к сновидению. И только после более по& дробного обсуждения всех этих сюжетов пациентка с большой неохотой призналась, что, наблюдая в сновидении за тем, как два чудовища терзали ее подругу, она испытывала не столько страх, сколько непонятное для нее чувство минутного, но быстро исчезнувшего наслаждения. В явном содержании сновидения пациентки были картины, связанные с истязаниями ее лучшей подруги и ее собственной неспособностью помочь ей избавиться от двух чудовищ. В скрытых мыслях сновидения обнаружилось нечто такое, что неожиданно для нее самой доставило ей минутное удовольствие. Эпизоды с молодыми людьми, отдающими предпо& чтение не ей, а ее подруге, породили в бессознательном такие «нехорошие» мысли, кото& рые нашли свое отражение в сновидении. За абсурдностью явного содержания сновиде& ния стояли скрытые бессознательные мысли, вытесненные из сознания. В явном содержании сновидения они оказались искаженными и преломленными, в результате чего девушка видела, как истязали ее лучшую подругу, но ничем не могла помочь ей. Она готова была объяснить свою бездеятельность тем, что какая&то сила не давала ей возможности сдви& нуться с места и что, по&видимому, это был страх. Но в явном содержании сновидения не было даже намека на то, почему она неожиданно для себя испытала чувство минутного наслаждения. Лишь в процессе анализа удалось выявить скрытые мысли сновидения, ко& торые пациентка отгоняла от себя наяву.
Было бы некорректно говорить о том, что Фрейд первым рассмотрел сновиде ние с точки зрения осуществления желаний человека. До него неоднократно вы сказывались подобные соображения. Однако авторы работ, в которых отражалась подобная точка зрения, как правило, говорили о том, что осуществление желаний характерно для некоторых сновидений. Фрейд же пришел к более глобальному заключению и высказал мысль, что осуществление желаний является смыслом каждого сновидения. Подобного рода обобщение было подвергнуто критике, поскольку каждый че ловек может сказать, что, в принципе, у него имелись такие сновидения, которые были связаны с неприятными ощущениями, чувствами недовольства и различно го рода страхами, ничего общего не имеющими с осуществлением желаний. Неуже ли у самого Фрейда не было подобных сновидений? Неужели у него не возникало даже тени сомнений в том, что не все сновидения могут быть связаны с осуществ лением желаний? Если в сновидении человек не только не испытывает удоволь ствия, а, напротив, ощущает боль и страдание или его охватывает ужас и страх, то о каком осуществлении желаний может идти речь вообще? Фрейд не был столь наивным, чтобы не считаться с подобного рода сновидени ями. В его собственных сновидениях также содержались такие картины и сюжеты,
256
Часть 2. Теория и методология психоанализа
которые вызывали неприятные ощущения и порождали чувство страха. Так, в сно видении об инъекции Ирме пациентка Фрейда жалуется на боли в горле, желудке, животе, что вызывает у него беспокойство. Эту часть сновидения никак не отнесешь к числу тех, которые вызвали у Фрейда удовлетворение своей предшествующей те рапевтической деятельностью. Так почему же он считал, что каждое сновидение является осуществлением же ланий человека? Разве это утверждение не противоречило даже его собственным сновидениям, в которых он испытывал чувства неудовлетворения и страха? Казалось бы, стоило смягчить формулировку и ограничиться тезисом, что, воз можно, даже многие, но не все без исключения сновидения представляют собой осуществление желаний человека, как тут же снимались бы излишние возражения в адрес Фрейда. Но он не пошел на подобного рода уступки. Он считал, что возра жения, связанные с апелляцией к сновидениям, где проявляются чувства неудов летворения и страха, являются на самом деле мнимыми и не опровергают его вы вод о том, что любое сновидение есть осуществление желаний человека. Фрейд утверждал, что чувства неудовлетворения и страха относятся к явному содержанию сновидения, в то время как психоаналитический метод толкования сновидений предполагает раскрытие его внутреннего содержания. Если явное со держание сновидения может носить неприятный характер, то его скрытое содер жание говорит совсем о другом. Фрейд пришел к выводу, что толкование сновиде ний, в которых находят свое отражение неприятные чувства и различного рода страхи, доказывает, что и эти сновидения являются осуществлением желаний че ловека. Психоаналитический подход к сновидениям вызывает и другой вопрос. Как мож но считать, что сновидения имеют смысл, если довольно часто они бывают абсурд ными, нелогичными, противоречащими здравому смыслу? Ведь человек видит во сне подчас такие странные, несвязанные друг с другом картины и сюжеты, которые ничего не говорят ни о его настоящей жизни, ни о его реальном поведении. Чело век может быть мягким, добрым, отзывчивым, помогающим своим ближним и лю бящим их, а в сновидении вдруг появляются сцены насилия и убийства, в которых он принимает непосредственное участие. О каком смысле сновидения можно го ворить, если оно противоречит действительной жизни человека и является порой совершенно абсурдным? Фрейд не обошел стороной этот вопрос. Для него абсурдность сновидений не является доказательством того, что они лишены какого либо смысла. Абсурдность любого сновидения — это некая намеренность, возникающая в результате искаже ния его смысла. Как и в случае неприятных чувств и проявления различного рода страхов, абсурдность относится к тому содержанию сновидения, которое человек может воспроизвести в момент своего пробуждения. Абсурдность, нелогичность, противоречивость, чуждость сновидения — все это находит свое отражение в том, что Фрейд назвал явным (манифестным) содержанием. Однако за явным содержа нием сновидения можно обнаружить то, что он назвал скрытыми (латентными) мыслями сновидения. Эти мысли сновидения недоступны сознанию видевшего сон человека, они бессознательны. Скрытые мысли сновидения прячутся за явным его содержанием, которое и представляется человеку абсурдным. Сами же эти мысли
Глава 6. Сновидения и их толкование
257
не являются абсурдными, нелогичными, чуждыми человеку. Они связаны с его желаниями и представляют собой полноценные составные части его бодрствующе го состояния. Процесс превращения скрытых мыслей сновидения в явное его содержание Фрейд назвал работой сновидения. В результате этой работы происходят такие искажения скрытых мыслей сновидения, благодаря которым человек оказывает ся, как правило, неспособным обнаружить их в содержании своего сновидения. Для того чтобы обнаружить и выявить скрытые мысли сновидения, необходимо совер шить обратный процесс. Деятельность, связанную с переходом от явного содержа ния сновидения к скрытым его мыслям, Фрейд назвал работой толкования.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Сновидения, как индивиды, могут явиться один единственный раз и никогда больше не появляться, или они могут повторяться у одного и того же лица без изменений или с небольшими отступлениями. Ко роче говоря, эта ночная деятельность души имеет огромный реперту ар, может, собственно, проделать все, что душа творит днем, но это все таки не то же самое». «Главной характерной чертой сновидения является то, что оно побуж дается желанием, исполнение этого желания становится содержани ем сновидения». «То, что называют сновидением, мы называем текстом сновидения или явным сновидением, а то, что мы ищем, предполагаем, так сказать, за сновидением, — скрытыми мыслями сновидения».
Механизмы работы сновидения С точки зрения основателя психоанализа, работа сновидения является таким психи ческим процессом, о котором человек не догадывается. Благодаря работе сновиде ния в психике человека осуществляется игра сил, скрытая от его сознания. Изуче ние этой работы позволяет лучше понять, почему необходимо допущение гипотезы о существовании бессознательной психической деятельности. Во всяком случае, работа сновидения как нельзя лучше демонстрирует, что психика человека не по крывается сознанием, она включает в себя такие процессы, которые по большей части являются бессознательными. Деление психики на сознание и бессознательное — один из основных постула тов психоанализа. Согласно другому его постулату, между сознанием и бессозна тельным находится цензура, представляющая собой контролирующую инстанцию, которая выступает в роли непримиримого и неприступного стража. Наделенная определенной властью, цензура решает вопрос о том, допускать ли бессознатель ные представления в сознание. Если эти представления не нарушают покой чело века, не вызывают никаких неприятных ощущений и не влекут за собой никакого чувства неудовольствия, то цензура пропускает их в сферу сознания. Но если бес сознательные представления могут вызвать негативные эмоции человека и он бу дет испытывать неудовольствие от них, то стоящая на страже цензура сделает все
258
Часть 2. Теория и методология психоанализа
для того, чтобы не допустить их в сознание, отогнать их назад и загнать обратно в глубины души. В состоянии бодрствования цензура чрезвычайно активна и строга. Она не про пускает в сознание человека те его побуждения, которые под воздействием роди тельского, школьного, общественного воспитания, а также этических норм поведе ния считаются асоциальными и аморальными. Другое дело состояние сна, при котором человек как бы отворачивается от существующей реальности и исключа ет ее из своего сознания. Однако, как считал Фрейд, отключение человека от реальности во время сна вовсе не означает, что цензура вообще прекращает свою деятельность. Человек спит, но цензура по прежнему оказывает на него свое воздействие. Правда, дей ствие цензуры на человека во сне не столь значительно, как это имеет место в его бодрствующем состоянии. При послаблении цензуры бессознательные представ ления способны дойти до сознания человека. Однако в своем ослабленном виде цензура осуществляет такие манипуляции с бессознательными представлениями человека, благодаря которым они как бы переодеваются в другие одежды и вос принимаются сознанием совершенно иначе, чем это могло бы быть, если бы они оставались в прежнем одеянии. Ночью, во время сна в человеке начинают просыпаться и возрастать различно го рода неприличные побуждения, желания, влечения. Но цензура дает такую направленность работе сновидения, в результате которой происходит его искаже ние. В результате скрытые мысли сновидения доходят до сознания человека в ис каженном виде. Их проявление в форме явного содержания сновидения оказыва ется совершенно не таким, каким оно могло бы быть, если бы между сознанием и бессознательным не было никакой цензуры. Как и каким образом работа сновидения ведет к искажениям? Какие психичес кие механизмы действуют в психике спящего человека? Что они из себя представ ляют? Благодаря каким процессам скрытые мысли сновидения получаются искажен ными до такой степени, что они оказываются вне поля зрения человека, имеющего дело с явным содержанием сновидения? Обращаясь к анализу своих собственных сновидений и сновидений пациентов, Фрейд попытался ответить на эти вопросы. При этом он утверждал, что работа сновидения, состоящая в переводе скрытых мыслей в явное его содержание, осу ществляется с помощью ряда психологических механизмов. К ним он отнес такие механизмы, как сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы и вторичная обработка. Благодаря этим механизмам явное содержание, или можно было бы сказать, текст сновидения может выглядеть странным, абсурдным, неле пым, непонятным, противоречащим логике обыденного поведения человека. По явлению подобного текста сновидения, которое является искажением скрытых мыслей, способствует цензура, отвечающая, по мнению Фрейда, за различные про белы и пропуски в сновидении, модификацию и перегруппировку его материала. Под сгущением Фрейд понимал то, что явное содержание сновидения, то есть его текст или та картина, которая предстает перед взором человека во время сна, является сокращением его скрытых мыслей. Сновидение может быть лаконичным, кратким и незначительным по объему, в то время как скрытые его мысли допускают
Глава 6. Сновидения и их толкование
259
значительное разнообразие и богатую палитру выражения. В процессе сгущения некоторые элементы скрытых мыслей опускаются. В явное содержание сновиде ния переходит только часть материала его скрытых мыслей. При этом отдельные элементы скрытых мыслей могут соединяться между собой, образуя в тексте сно видения нечто целое. Составление коллективных лиц, образование новых частей, причудливые комбинации слов — все это является важными средствами процесса сгущения в сновидении. Так, сновидящий может видеть картину знакомства с девушкой, образ которой носит размытые очертания, составленные из различных черт, принадлежащих его матери, ее подругам, жене знакомого, героине понравившегося ему художествен ного произведения и другим лицам. Или перед ним предстает расплывчатая пано рама фантастического города, в котором на фоне сельского пейзажа и стеклянных небоскребов средневековые рыцари обольщают голубых марсианок, одетых в де ревянные сандалии, короткие шорты и какие то непонятные накидки, наглухо за крывающие их шеи. Или он слышит раздающийся откуда то сверху громкий голос Зевса, метнувшего молнию о скалу с такой силой, что та раскалывается на несколь ко частей, а мелкие камешки, разбив стекло в квартире, рассыпаются по его пись менному столу таким образом, что составляют непонятную для него фразу, в кото рой одновременно присутствуют иероглифы и слова, написанные на английском, французском и русском языках. Под смещением Фрейд понимал процесс, при котором какой либо скрытый элемент замещается другим, непохожим на него. Кроме того, вместо какого то важного, значимого элемента на передний план может выходить другой, несуще ственный и малоприметный. При этом содержание сновидения кажется странным, поскольку в его центре оказывается то, что не имеет прямого отношения к скры тым мыслям. Благодаря механизму смещения при работе сновидения лишаются интенсивности психически ценные элементы, относящиеся к скрытым мыслям, и в его содержание попадают те незначительные элементы, из которых создаются новые ценности. Результатом смещения оказывается то, что содержание сновиде ния заметно отличается от скрытых его мыслей. Текст сновидения отражает не сами эти мысли, а искажение жизни в бессознательном. Например, сновидящий видит себя погружающимся в теплую, приятную, изу мительно чистую и прозрачную воду живописного озера, а по небу проплывает розовое, освещенное солнечными лучами облако. Из него выглядывает крылатый ангел, но почему то с перекошенным от злобы лицом старого, мудрого и в то же время вызывающего ужас колдуна. Глубинный же анализ вскрывает иную карти ну: центром притяжения переживаний человека на самом деле являются воспоми нания не об озере, а о матери, некогда любившей его и заключавшей в свои объя тия; перекошенное лицо облака ангела оказывается умершим отцом, с детства вызывавшим у сновидца почтение и трепет, благоговение и страх. В психологическом отношении самым интересным в работе сновидения для Фрейда является такой механизм, под воздействием которого происходит превра щение скрытых мыслей в зрительные образы. Причем эти образы — не единствен ная форма, в которую превращаются мысли. Тем не менее наглядное изображение сло ва — постоянная черта сновидения. Другое дело, что установление связи между
260
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Из клинической практики Одной пациентке приснился сон, в котором она находилась в пещере вместе с матерью. Девушка разделывала шкуру какого&то животного, а ее мать сидела у костра и палкой раз& мешивала куски мяса, находящиеся в котле с кипящей водой. Неожиданно мать подскочи& ла к дочери и стала бить ее палкой по голове. Девушка вскочила на ноги и воскликнула: «За что?» Мать еще несколько раз стукнула дочь палкой по ее рукам и проворчала: «За то, что& бы ты была внимательной, а то опять порвешь шкуру». В явном тексте сновидения мать выступает в роли агрессора, стремящегося путем нака& зания дочери предотвратить те ее возможные оплошности, которые дочь допускала рань& ше. Во время разбора сновидения пациентка вспомнила, что однажды, раздвигая штору на окне, она слишком сильно дернула ее и та порвалась. Узнав об этом, ее мать сильно рассердилась на дочь, отругала и сказала, что за такое надо было бы руки оторвать. Де& вушка обиделась на мать, но, чувствуя свою вину, ничего ей не ответила. В сновидении, видимо, нашло свое отражение прошлое событие, хотя и не в столь адекватной форме, как это имело место в жизни. Однако дальнейший анализ сновидения показал, что на самом деле в его основе лежало нечто другое. Явное содержание сновидения было настолько перевернуто, что пациентка не могла обнаружить его скрытые мысли. В сновидении мать упрекала и била свою дочь. В скрытых мыслях все было наоборот. Дочь хотела наказать свою мать за то, что, во&пер& вых, мать совсем не понимает ее и, во&вторых, как и она сама, ее мать совершает порой такие действия, за которые можно было бы не только ее поругать, но и «оторвать руки». Подобная интерпретация вызвала у пациентки неприятное воспоминание, которое до этого не приходило ей в голову. По какому&то пустяку она в очередной раз поссорилась с матерью.
словом и его изображением представляется делом трудным. Проблема заключает ся в том, что существующая между скрытыми мыслями логическая связь не пол ностью воспроизводится изобразительными средствами. В сновидении практичес ки невозможно адекватное отражение в зрительных образах логических связей между отдельными мыслями, соединенными между собой союзами типа «если, то», «потому что» и другими. Логическую связь приходится восстанавливать лишь в п роцессе толкования сновидения. Но логическая связь между скрытыми мыслями может находить свое отражение в явном сновидении при помощи изображения последовательности событий или отдельных элементов сновидения. Сходные лица или вещи могут изображаться в сновидении путем идентифика ции. Скажем, сходные между собой два лица выражаются в явном сновидении изображением всего лишь одного лица, в то время как второе лицо устраняется и не входит в зрительный образ. Не исключено и образование сложных комбинаций, когда изображение одного человека наделяется характеристиками другого челове ка, а его имя может быть заимствовано у третьего. Подчас вместо реального сход ства путем идентификации или сложной комбинации в явном содержании снови дения находит отражение воображаемое сходство. Если учесть, что сновидение, по словам Фрейда, «абсолютно эгоистично», то можно предположить, что за изоб ражением другого лица может скрываться собственное Я путем идентификации с этим лицом. Или, напротив, за изображением сновидящего на самом деле скры вается какое то другое лицо. Характерные для скрытых мыслей сновидения логические противопоставления с трудом воспроизводятся в явном его содержании. И все же они могут находиться
Глава 6. Сновидения и их толкование
261
Из клинической практики Затем первая пошла на примирение с ней. Мать не сердилась на дочь и, чтобы сгладить впечатление от ссоры, решила оказать ей услугу. Она гладила свои вещи и заодно взя& лась погладить блузку дочери. Однако результат оказался плачевным. Телефонный звонок отвлек мать, и она спохватилась только тогда, когда почувствовала запах гари. Оставлен& ный на блузке горячий утюг привел ее в негодность. Увидев, что блузку нельзя носить, дочь испытала такое негодование по отношению к матери, что готова была ее побить. От греха подальше в расстроенных чувствах она выбежала из дома и только со временем, успоко& ившись, внутренне сказала себе, что из&за испорченной блузки все же не стоит окончатель& но портить отношения со своей матерью. В скрытых мыслях сновидения пациентка ругала свою мать и, повторяя ее выражение, го& това была оторвать ей руки за то, что она испортила блузку. Ее мать оказалась точно в та& ком же положении, в каком находилась дочь, когда нечаянно порвала штору. Мысленно пациентка ругала и била свою мать, которая должна была на «своей собственной шкуре» прочувствовать то, что испытывала дочь, когда ее незаслуженно наказывали. Она как бы говорила матери: «Прежде чем наказывать меня за нечаянно совершенные проступки, луч& ше посмотри на себя! Ты сама совершаешь такие же проступки». Но, испытывая двойствен& ные чувства к матери, включая дочернюю любовь, в жизненных ситуациях пациентка сдер& живала себя. Цензура сработала и в ее сновидении, в результате чего в его явном содер& жании произошло перевертывание скрытых мыслей. Не она ругала и била свою мать, а, наоборот, как и в жизни, мать ругала свою дочь. К этой перевернутой картине добавились и искажения, когда работа сна привела к изображению пещерной жизни, разделыванию шкуры животного, битью палкой по голове и рукам.
в содержании сновидения путем переворачивания различных элементов материа ла, входящего в остов сновидения. Превращение в противоположность, перевора чивание является одним из распространенных средств изображения сновидения. Поэтому скрытый смысл сновидения может проясняться, если в процессе интер претации осуществляется переворачивание тех или иных частей его явного содер жания. Нечто аналогичное верно и по отношению к времени. В сновидении может изображаться конец какого то события, в то время как выявление скрытых мыс лей его показывает, что речь идет о начале. Помимо сгущения, смещения и превращения мыслей в зрительные образы еще одним механизмом образования сновидений является вторичная обработка. В понимании Фрейда, вторичная обработка — это деятельность, придающая сно видению как бы приглаженный вид. Сновидение утрачивает характер абсурднос ти и нелепости. Оно приводится в порядок. В нем устанавливаются логические свя зи и заполняются пробелы. Однако в процессе вторичной обработки сновидения допускаются различного рода логические ошибки, в результате чего видимая карти на или сюжет сновидения не соответствуют действительному его содержанию. Вторичная обработка содержания сновидения напоминает деятельность бодрству ющего сознания. Она осуществляется чаще всего тогда, когда сновидец начинает воспроизводить и пересказывать свое сновидение. Нормальное мышление требует от содержания сновидения, чтобы оно было понятным. Оно подвергает сновидение пер вому толкованию, способствуя тем самым его затмению или искажению. Поэтому при психоаналитическом толковании сновидения не следует обращать внимание на его мнимую связность, являющуюся результатом вторичной обработки его содержания.
262
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Помимо изъятия и вычеркивания из ясного содержания сновидения того, что подчас находит свое отражение в скрытых его мыслях, имеет место и нечто такое, что свидетельствует о различного рода дополнениях и привнесениях в сновидение того, чего нет в скрытых мыслях. Так, в сновидениях подчас воспроизводятся все возможные фантазии, которые до этого существовали в дневной жизни человека. При рассмотрении этого вопроса Фрейд исходил из того, что не само сновидение создает фантазию, а бессознательная деятельность фантазии играет важную роль в образовании мыслей, скрывающихся за сновидением. Таким образом, в понимании Фрейда, работа сновидения — это своеобразный психический процесс, заслуживающий внимания и требующий изучения. Сгуще ние, смещение, превращение мыслей в образы и вторичная обработка — объекты психоаналитического исследования, открывающего новые связи между различны ми сферами человеческой деятельности, в частности между развитием языка и мышления. В целом, представление о работе сновидения приводит к необходи мости рассмотрения взаимосвязей между мотивами желаний, являющихся движу щей силой сновидения, и четырьмя механизмами его образования; между самими этими механизмами и включением сновидения в общую картину душевной жизни человека. Сновидение как таковое рассматривалось Фрейдом в качестве компромиссно го образования. С одной стороны, оно удовлетворяет запросы человека, связанные с желанием спать, путем отказа от внешнего мира. С другой стороны, оно дает вы тесненным желаниям человека возможность удовлетворения в форме галлюцина торного исполнения желания. Для Фрейда сновидение являлось наглядным примером того, что подавление и вытеснение бессознательного в бодрствующем состоянии не устраняют бессо знательные желания человека. Вытесненное и подавленное сохраняет способность к психическим функциям, которые активизируются в состоянии сна. Поэтому сно видение можно рассматривать в качестве одного из проявлений вытесненного бес сознательного. Анализ сновидения дает возможность проникнуть вглубь этого та инственного механизма, а его толкование оказывается способствующим познанию бессознательного в душевной жизни человека.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы знаем, что внутри нас существует цензура, контролирующая ин станция, которая, поскольку это в ее власти, решает, можно ли допус тить всплывающее представление в сознание, либо его надо неумоли мо исключить, как и все, что могло бы привести к неудовольствию». «Искажение сновидения является следствием цензуры, которая осу ществляется признанными тенденциями Я против неприличных по буждений, шевелящихся в нас ночью во сне». «Работа сновидения — процесс совершенно своеобразного характера, до сих пор в душевной жизни не было известно ничего подобного. Та кие сгущения, смещения, регрессивные превращения мыслей в обра зы являются новыми объектами, познание которых уже достаточно вознаграждает усилия психоанализа».
Глава 6. Сновидения и их толкование
263
Техника толкования сновидений Фрейд уделял значительное внимание не только раскрытию работы сновидения, но и его толкованию. Последнее опиралось на теоретические положения о приро де и работе сновидения, а также на практическую деятельность, связанную с тех никой толкования. Толковать сновидение — это значит раскрыть его смысл и значение, что пред полагает осуществление перехода от явного содержания сновидения к скрытым его мыслям. Но коль скоро работа сновидения ведет к тому, что его явное содержание оказывается искаженным, маскирующим скрытые его мысли, то вполне очевидны трудности, возникающие при попытках его толкования. Трудности толкования сновидения проявляются уже в том, что довольно часто при своем пробуждении сновидящий не может в полном объеме воспроизвести то, что он видел во сне. Казалось бы, только что он видел различные картины и сюже ты, в которых сам принимал активное участие. Однако, пробудившись, он обнару живает, что не может в деталях воспроизвести все то, что произвело на него такое сильное впечатление во время сна. Подчас бывает и так, что человек не помнит ничего из того, что происходило с ним во сне. Нередки и такие случаи, когда чело век утверждает, будто ему вообще не снятся сны. В процессе своей педагогической деятельности мне пришлось столкнуться с любопытным явлением. Начиная с первой лекции по истории и теории психоана лиза я рекомендовал студентам, чтобы отныне они записывали свои сновидения и постепенно вводили в повседневную практику их анализ. Последующие лекции обычно начинались с того, что студенты рассказывали свои сновидения, а я делал незначительные комментарии, рассчитанные не столько на исчерпывающую ин терпретацию их, сколько на приобретение студентами необходимых навыков для работы со сновидениями. Оказалось, что как только внимание студентов сосредо точивалось на сновидениях, то некоторые из них утрачивали способность видеть или помнить сны. Отдельные студенты высказывали недоумение по поводу того, что раньше видели разнообразные сновидения, а теперь им ничего не снится. При ходилось успокаивать таких студентов и убеждать, что это временное явление и че рез какое то время они вновь обретут способность к видению и воспроизведению своих снов. И действительно, через некоторое время так и случалось. Временная утрата способности к видению и воспроизведению сновидений объ яснялась тем сопротивлением, которое возникало у студентов в ответ на мою рекомен дацию записывать сновидения и постепенно начинать работать с ними. Одна из труд ностей толкования сновидений как раз и связана с подобного рода сопротивлением, возникающим у человека в связи с необходимостью выявления их смысла и значения. Другая трудность толкования сновидений состоит в том, что благодаря соответ ствующей работе, когда скрытые мысли подвергаются всевозможного рода иска жениям, явное содержание сновидения оказывается весьма далеким от того пер воначального смысла, который ускользает из сознания человека. Приходится прикладывать значительные усилия, чтобы путем неоднократного переворачива ния содержания сновидения и его отдельных частей подобраться к истинным мо тивам, лежащим в основе сновидения, и тем самым докопаться до его смысла.
264
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Кроме того, несмотря на теоретические знания о работе сновидения и прак тические навыки по анализу его содержания, не все усилия со стороны сновидца оказываются столь успешными, как того хотелось бы ему. Во первых, не все сно видения поддаются однозначной интерпретации. Во вторых, практика показыва ет, что осуществление анализа сновидения другого человека часто оказывается более продуктивным, чем своего собственного. Нередко бывает так, что психо аналитик легко и успешно толкует сновидения своих пациентов, но испытывает значительные трудности, связанные с пониманием смысла какого то своего сно видения. Случается, что психоаналитик оказывается вообще беспомощным пе ред своим сновидением или, выявляя его скрытый смысл, довольствуется тем, что сразу же отыскивает, в то время как за обнаруженным им смыслом находится другой, глубинный смысл, который ускользает из его сознания. Поэтому нет ни чего удивительного в том, что для человека, незнакомого с психоаналитической техникой толкования сновидений, трудности подобного рода становятся часто непреодолимыми. Приведу пример собственного сновидения, толкование которого вызвало у меня первоначально незначительные затруднения, но затем повергло в смущение. Оно весьма показательно с точки зрения «тонкой работы» бессознательного и «грубой нечувствительности сознания», отягощенного рационализацией нашей жизни. Это сновидение приснилось мне несколько лет тому назад, в ночь с 26 на 27 сен тября 1993 года. Воспроизведу его дословно, в том виде, как я его записал в то время. ...Я стою на тротуаре. Неожиданно подъезжает черный лимузин. Открывает ся дверца, и меня приглашают занять место в машине. Сажусь. Ощущаю, что ря дом со мной кто то есть. Очертания лица расплывчатые, но, к своему удивлению, я осознаю, что в машине находится Хасбулатов. Подъезжаем к магазину. Выхо жу из машины и иду в магазин. Понимаю, что это магазин закрытого типа, пред назначенный не для простых смертных. Я в растерянности, не знаю, что делать, как вести себя. Вместе с тем делаю вид, что все в порядке. Войдя в магазин, обра щаю внимание на большие кварцевые часы, напоминающие табло в метро. В их пульсации четко высвечивается цифра 34. Направляюсь к прилавкам. Замечаю, что все товары значительно дешевле, чем в обычных магазинах. Машинально возникают две мысли: «Хорошо же устроились те, кто вхож в этот магазин!» и «Вот бы приобрести кое что, а потом перепродать, то есть сделать на этом биз нес, как, возможно, его и делают те, кто постоянно посещает данный магазин». Вдруг кто то подходит ко мне. Лица не видно, но я узнаю Хасбулатова. Он пере дает мне полиэтиленовую сумку и исчезает. Испытывая неудобство, я хочу по местить эту сумку в свою, более объемистую. При этом обнаруживаю, что в пе реданной мне сумке находятся грязные клубни свеклы и остро отточенная пика. Про себя думаю: «Надо же, какая грязь, и зачем Хасбулатову это острое оружие!» Испытываю некое беспокойство оттого, что меня ждут в машине. Ничего не ку пив в магазине, выхожу из него. Вокруг ни души. Стою в растерянности, не зная, что делать. Вдруг из за угла выезжает машина и направляется ко мне. Мягко шурша шинами, она останавливается возле меня, и... Сновидение на этом оборвалось, я проснулся.
Глава 6. Сновидения и их толкование
265
Сновидение состоит из нескольких частей, связанных между собой единой ло гической цепочкой. В этом отношении оно не является абсурдным, в его содержа нии нет каких либо противоречий. Правда, налицо кое какие искажения, но они скорее связаны с тем, что в реальной жизни мне не доводилось ездить в черном лимузине, да еще вместе с Хасбулатовым. Поэтому сновидение является, в общем то, довольно простым, и за исключением нескольких элементов многое для меня было понятным и не требовало значительных усилий для толкования. В самом деле, в сновидении два действующих лица — я и Хасбулатов. Я совер шаю несколько действий, и каждое из них имеет свое значение. Появление фигу ры Хасбулатова в сновидении не является случайным. Во первых, в 1993 году, ког да мне приснилось данное сновидение, по телевидению довольно часто показывали этого человека, поскольку в то время он был спикером Верховного Совета России. Как и многие другие, я смотрел телерепортажи о заседаниях Верховного Совета, на которых Хасбулатов председательствовал. Причем незадолго до сновидения по литическая обстановка в стране до того накалилась, что вызывала повышенный ин терес у большинства россиян. Хасбулатов играл важную роль в противостоянии Ельцину как главе государства и поэтому, следя за политическими событиями, я старался, по возможности, не пропускать телепередач, в которых сообщались последние новости. Кроме того, у меня было свое пристрастное отношение к Хасбулатову, которое отчасти предопределило интерес к его политической деятельности. Дело в том, что в 1974 году я несколько месяцев работал в одном научном совете, председателем которого был академик Джермен Гвишиани. Но, поскольку Гвишиани был замес тителем председателя Государственного комитета по науке и технике, то, естествен но, он не мог уделять много времени научному совету, рабочее руководство кото рого было поручено Хасбулатову. Кстати сказать, в этом совете в то время работали такие фигуры, как Гавриил Попов и Сергей Красавченко, которые заняли впослед ствии важные посты в политической жизни страны. Попов стал председателем Моссовета, а Красавченко — одним из помощников президента России. Так что в течение нескольких месяцев я работал вместе с Хасбулатовым и отчасти знал стиль его руководства, манеру поведения и то, как и каким образом готовилась к за щите его диссертация на соискание ученой степени доктора экономических наук. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его фигура возникла в моем снови дении. В сновидении я стою на тротуаре. Стою один, то есть сам по себе. Ни в какие команды, тем более политические, не вхожу. Ни к каким группировкам не при мыкаю. Волею судьбы довелось работать вместе с теми, кто потом высоко взле тел. Нисколько не сожалею о том, что пошел своим путем. Более того, рад, что по литика не затянула меня, как это случилось со многими учеными, включившимися в борьбу за депутатские кресла. Но полностью отрешиться от политики я не мог. Поэтому свое неучастие в реальной политической жизни компенсировал иссле дованием политических страстей, анализом ошибочных действий, совершаемых государственными лидерами. Но мне хотелось больше узнать в личном плане о тех, с кем некогда работал вместе. Отсюда появление в сновидении черного лиму зина, возможность побыть вместе с Хасбулатовым и заглянуть хотя бы отчасти
266
Часть 2. Теория и методология психоанализа
в тот мир, в котором живут люди, наделенные властью и пользующиеся особы ми благами. В сновидении я выхожу из машины и иду в магазин. Он олицетворяет собой частичку того мира, доступ к которому мне закрыт в реальной жизни. Я никогда не был в этом мире, но мне не хочется подавать виду, что я не знаю, как вести себя в новой для меня обстановке. Независимость — один из принципов моей личной жизни, и я пытаюсь показать окружающим, а быть может, и доказать самому себе, что могу оставаться независимым в мире достатка и материального благополучия. Я обращаю внимание на прилавки с товарами, которые дешевле, чем в обычном магазине. Это является отражением того положения, когда не имеющие высокого дохода простые смертные, вроде меня, вынуждены тратить значительные средства из своего семейного бюджета на удовлетворение самых элементарных потребнос тей, в то время как располагающие значительными средствами сильные мира сего пользуются различными льготами, включая возможность приобретать продукты питания и промышленные товары по более низким ценам. Машинально возникшие у меня две мысли — отражение тех реалий, с которы ми я столкнулся в жизни. «Хорошо же устроились те, кто вхож в этот магазин!» — это мысль, навеянная не столько завистью, сколько возмущением по поводу ца рящей в стране несправедливости. Подобная мысль присуща большинству рос сиян, возмущающихся безнравственным поведением политиков, пристроившихся к государственной кормушке. «Вот бы приобрести кое что, а потом перепро дать» — вторая мысль, связанная с желанием поправить свое материальное по ложение и пойти по пути большей части россиян, которые начали свое вхожде ние в рыночные отношения с купли продажи как наиболее простого и быстрого приобретения начального капитала. В то время по всей Москве развернулись вещевые рынки, на которых многие жители столицы, включая интеллигенцию, пытались как то найти средства к существованию, поскольку в результате шоко вой терапии в экономике большинство простых смертных оказались в нищен ском положении. Кто то подходит ко мне в магазине. Лица не видно, но я узнаю Хасбулатова. Ситуация та же, что и в лимузине. Смутные очертания лица, но и интуитивная догадка — Хасбулатов. В сновидении отражены мои двойственные чувства к это му человеку. Нет ни желания, ни необходимости, ни возможности встретиться с ним, и в то же время я вижу его на экране телевизора, наблюдаю за его действия ми, сравниваю их с его поведением более пятнадцати лет тому назад. Я знаю кое что такое, что неведомо другим, работающим вместе с Хасбулатовым в Верховном Совете России. В свое время я был свидетелем того, как в 1974 году развертыва лись события в научном совете, связанные с противостоянием Хасбулатова и Кра савченко. Я помню, чем закончилось это противостояние. И я имею возможность провести некоторые параллели между событиями 1974 года и происходящим в 1993 году противостоянием между Хасбулатовым и Ельциным, в свите которо го, незримо для телезрителей и многих членов Верховного Совета России, находит ся Красавченко. Обладая только той информацией, которую могу почерпнуть из телевизионных репортажей, и не зная тонкостей закулисной политической борьбы, я тем не менее имею возможность провести параллели между прошлым и настоящим
Глава 6. Сновидения и их толкование
267
и понимаю, что противостояние первых лиц на Олимпе политической власти так или иначе приведет к определенной развязке. Анализируя сновидение, я вспомнил, как на пресс конференции по итогам ра боты VII Съезда народных депутатов России спикер Хасбулатов в такой форме выразил благодарность президенту, будто снисходительно похлопал его по плечу, а о выбранном премьер министре Черномырдине сказал, что он «не новая лошадь, а испытанный конь». Известно фрейдовское сравнение сознания с всадником, а бессознательного с необузданным конем. Всадник только думает, что он управ ляет волей коня, в то время как конь, закусив удила, может выйти из под контро ля, и всаднику ничего не останется, как послушно следовать его воле. Возникшие ассоциации невольно привели меня к мысли, что внутренние стрем ления бессознательного, прорвавшиеся у Хасбулатова наружу в форме приведен ных выше словесных выражений, явствуют о том, что основные политические ба талии с их плохо прикрытыми страстями еще впереди. Отнюдь не изысканная словесная вязь спикера по отношению к президенту и премьер министру России может оказаться на бессознательном уровне всех трех действующих лиц тем плас том, сдвиг которого в ту или иную сторону вызовет всплеск нового накала полити ческих страстей. Этот вывод был сделан мною в феврале 1993 года, когда на примере оговорок государственных деятелей я занимался анализом политических страстей. Поэто му возникшие при анализе сновидения ассоциации были связаны с тем скрытым противостоянием, которое наблюдалось между Хасбулатовым и Ельциным и ко торое напомнило мне о когда то имевшем место противостоянии между Хасбула товым и Красавченко. В сновидении Хасбулатов передает мне полиэтиленовую сумку и исчезает. Ис пытывая неудобство, я хочу переложить ее в свою, более объемистую, и обнаружи ваю, что в переданной мне сумке находятся грязные клубни свеклы и остро отто ченная пика. Этот отрывок текста сновидения воспринимается мной как желание Хасбулатова передать в другие руки оружие (пику), а самому оказаться в тени (уйти). Для меня закулисная борьба политических деятелей — это та грязь (гряз ная свекла), в которой они сами по уши увязли и в которую хотят втянуть других людей, не знающих подоплеки происходящих событий. Но почему Хасбулатов передает мне остро отточенную пику и грязную свеклу? Ведь я не вхожу в его окружение, и наши пути разошлись с ним еще в 1974 году! Этот сюжет свидетельствует, видимо, о том, что он ищет себе союзников, которые могли бы его поддержать в противостоянии с президентом. Промелькнувшая мысль в сновидении — «Надо же, какая грязь, и зачем Хасбулатову острое оружие!» — вос принимается однозначно. Я никогда не занимался политикой, и меня не удастся втянуть в подобную грязь. Что касается острого оружия, то, очевидно, Хасбулатов не остановится ни перед чем и, судя по последним событиям в политической жиз ни страны, он готовится к решительному наступлению на президента. Остро отто ченная пика — свидетельство его готовности к очередному столкновению с прези дентом страны, когда придется сражаться не на жизнь, а на смерть. В сновидении я испытываю некое беспокойство оттого, что меня ждут в маши не. С одной стороны, я уверен, что меня не удастся затянуть в грязь политических
268
Часть 2. Теория и методология психоанализа
столкновений. Раньше я никогда не лез в большую политику и впредь не собира юсь отступать от своих принципов. С другой стороны, смогу ли я открыто сказать об этом тем, кто, возможно, на меня рассчитывает? Обычно я ни с кем не обсуж даю эти вопросы. Просто молча отхожу в сторону, не желая принимать участие ни в каких политических играх. Но в данном случае мне придется иметь дело с теми, кто ждет меня в черном лимузине. Ведь при мне находится переданная Хасбулато вым сумка с грязной свеклой и остро отточенной пикой. Рассчитывал ли он на то, что я передам эту сумку кому нибудь из служащих магазина? Была ли это прово кация с целью задержания меня с оружием в руках в общественном месте? Или это был тонкий расчет на то, что, не имея возможности избавиться от грязи и оружия в магазине, я буду вынужден пойти на сделку, которую мне сейчас предложат в ма шине? Ничего не купив в магазине, выхожу из него. Вокруг ни души. Стою в растерян ности, не зная, что делать. Одна из мыслей, возникших по ходу сна: «вот бы при обрести кое что, а потом перепродать» — оказалась нереализованной, так как я ничего не приобрел в магазине. Исполнение подобного желания при других обстоятель ствах было бы вполне возможным, поскольку в реальной жизни происходило не что похожее, связанное с книжной продукцией. Ранее незнакомые рыночные от ношения не обошли меня стороной, и мне, как и многим другим ученым, пришлось заниматься мелким бизнесом, чтобы как то продержаться на плаву после шоковой экономической терапии и прокормить свою семью, в которой росли трое детей. Возникшая в сновидении мысль — отражение реальности. Но поскольку в магази не я ничего не приобрел, это является свидетельством того, что имеется нечто бо лее важное, а именно грязь и оружие, которые вызвали во мне неприятные ощуще ния. Я растерян, так как могу вновь столкнуться с теми людьми, которые остались в машине, и мне придется как то объяснять, почему не собираюсь участвовать в их грязных делах. Растерян, поскольку не знаю, что буду говорить им и каким обра зом буду выходить из того положения, в котором оказался. Из за угла выезжает машина и направляется ко мне. Она останавливается воз ле меня. По всей вероятности, это должно вызвать во мне еще большее беспокой ство. Думаю, что данный отрывок текста сновидения является отражением тех мыслей, которые неоднократно приходили мне в голову наяву по поводу того, как я поведу себя в конкретной ситуации, если мне когда нибудь придется столкнуть ся лицом к лицу с необходимостью сказать кому то прямо в глаза о своих внутрен них убеждениях. Беспокойство во мне вызывает не проблема выбора, окунаться в политичес кую грязь или отойти в сторону. Такого выбора передо мной нет, так как уже дав но я понял для себя, что политика — дело грязное, и если сам добровольно не ис пачкаешься в ней, то все равно рано или поздно тебя замарают. Мое беспокойство связано с тем, что может настать такой момент, когда придется не просто молча обойти стороной эту грязь, но и высказывать перед сильными мира сего свое не гативное отношение как к ним, так и к политике в целом. А мне не хотелось бы делать этого, поскольку предпочитаю заниматься научной, преподавательской, терапевтической деятельностью и не вмешиваться ни в какую политику — ни в малую, ни в большую.
Глава 6. Сновидения и их толкование
269
Данное желание как раз и нашло свое отражение в сновидении, поскольку мне не пришлось ни с кем объясняться по поводу грязной свеклы и оружия. Машина остановилась возле меня, и никакого продолжения действия не последовало, ибо сновидение на этом оборвалось и я, кажется, проснулся в тот момент. Лишь один элемент сновидения вызвал у меня значительные затруднения. Это большие кварцевые часы, на которых отчетливо высвечивалась цифра 34. Перво начально я разбил это число на две цифры 3 и 4, усмотрев в них символику муж ского и женского начала. Поскольку мои ассоциации в тот момент были связаны главным образом с политическими событиями в стране и больше ничего не при ходило в голову в связи с этими цифрами, то я решил оставить их в покое в надеж де на то, что позднее вернусь к дальнейшей их интерпретации. Помню только, что в тот момент испытывал внутреннее неудовлетворение от неспособности найти скрытый смысл, стоящий за этими цифрами. Однако по истечении нескольких дней все стало ясно. Дополнительной интерпретации не потребовалось, так как произошедшие в стране события дали исчерпывающий ответ на вопрос, что могла означать цифра 34. Напомню, что изложенный выше сон я видел в ночь с 26 на 27 сентября 1993 года. Через неделю, 3–4 октября того же года произошла кровавая развязка политичес ких событий в стране. В результате вооруженного столкновения между сторонни ками Ельцина и теми, кто поддерживал Хасбулатова, Белый дом почернел от ко поти пожарища, вызванного разрывами снарядов. Утром 3 октября я был в центре Москвы, читал лекцию студентам Высших женских курсов при Российском госу дарственном гуманитарном университете, слышал отдаленные звуки выстрелов и имел возможность соотнести происходящие события с тем, что неделю тому на зад нашло отражение в моем сновидении. Должен сказать, что воспроизведенный выше анализ сновидения был осуще ствлен мной до кровавых событий октября 1993 года. В то время я читал лекции о психоанализе студентам педагогического колледжа и спецкурс по проблеме смысла и абсурдности человеческого существования — в Российском открытом университете. В своих лекциях я использовал данное сновидение в качестве при мера работы бессознательного, давал свою интерпретацию наиболее примеча тельным деталям, вошедшим в текст сновидения. Основное внимание было уде лено фигуре Хасбулатова, грязным овощам, наличию оружия и непонятной для меня цифре 34. Признаюсь, что в то время мне не удалось расшифровать полностью всю сим волику бессознательного, имевшую место в сновидении. За символом грязной свеклы я увидел только политическую грязь, но не обратил должного внимания на кровавый цвет, который дает свекла. Цифру 34 расчленил на две составляющие — 3 и 4, усмотрев в них лишь символику мужского и женского начала. И только пос ле кровавых событий 3–4 октября 1993 года стал очевиден скрытый смысл сна, приснившегося мне за неделю до этого. И хотя многие студенты, как, впрочем, и я, были поражены предшествующим обращением внимания на цифру 34 (с ее разби ением на 3 и 4) и последующими событиями 3–4 октября, я все же был вынужден признаться в том, что овладение искусством толкования сновидений — задача весь ма сложная, требующая глубинного понимания работы бессознательного.
270
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Насколько случайным было мое сновидение? Почему оно приснилось за неде лю до кровавых октябрьских событий? Не оказались ли личностное сновидение и реальная политическая жизнь России нанизанными на стержень некой законо мерности, оказавшейся за пределами понимания со стороны сознания? Очевидно, проявившееся во сне бессознательное не только явилось предвест ником событий ближайшего будущего, но и в символической форме указало на точную дату свершения этого события, которое вошло в историю России. Другое дело, что мы редко обращаем внимание на символику бессознательного и, по сути дела, утратили способность понимать ее, в результате чего многое в нашей жизни остается непонятным. Но это уже проблема нашего собственного бытия, а не логи ки развертывания бессознательного, вбирающего в себя исторический опыт дале кого прошлого, индивидуально личностную и коллективную сиюминутность на стоящего, потенциальную и возможную событийность будущего. Из приведенного выше примера сновидения и его анализа я извлек для себя несколько выводов. Во первых, даже самое простое, легкообъяснимое на первый взгляд сновидение может включать в себя ряд смысловых значений, выявление которых требует при стального внимания и значительных усилий. Во вторых, если в процессе толкования сновидений становятся понятными скрытые за его содержанием мысли, то это еще не означает, что наше собственное понимание целиком и полностью соответствует тому, что лежит в основе данного сновидения и что наше бессознательное хотело сказать нам во время сна. В третьих, не следует сбрасывать со счетов то обстоятельство, что за выявлен ным в процессе толкования смыслом сновидения может скрываться еще одно, бо лее глубокое его значение. Его обнаружение оказывается доступным только в том случае, если не обольщаешься насчет своей прозорливости, вытекающей из пред шествующего терапевтического опыта. В четвертых, трудности и неудачи собственного толкования сновидений — не менее ценный и полезный опыт самоанализа, чем удачные и содержательные тол кования сновидений пациентов, способствующие лучшему пониманию их внут ренних влечений и желаний, психических сил и состояний. В пятых, почерпнутые из идейного наследия классического психоанализа тео ретические конструкции и интерпретационные схемы могут служить лишь отправ ной точкой при анализе сновидений. Окончательная же интерпретация предполагает открытость исследователя к многообразным возможностям проявления бессозна тельного и его готовность в случае необходимости выйти за рамки позитивных результатов, некогда достигнутых на основе ранее использованных предположений и технических приемов толкования сновидений. Итак, проявление бессознательного в сновидениях может быть рассмотрено не только с точки зрения попытки удовлетворения желаний человека, истоки за рождения которых следует непременно искать в прошлом, на чем акцентировал внимание Фрейд, но и в плане открытости человека к будущему, когда его бессо знательное устремляется за переделы сознания к тому, чего еще нет, но что смут но зреет в настоящем, чтобы реализоваться в ближайшей или отдаленной пер спективе.
Глава 6. Сновидения и их толкование
271
Известны случаи, когда в сновидениях людей отражались события, очевидцем которых сновидящий не был, но которые имели место или в момент сна, или по истечении какого то времени. Так, Михайло Ломоносов, находясь на стажировке за границей, увидел в своем сновидении, где, как и при каких обстоятельствах погиб его отец, занимавшийся промыслом рыбы на Севере России. Рыбаки не могли найти его отца, в то время как Ломоносов, находясь далеко от своего дома, точно указал место его гибели. Юнг утверждал, что неоднократно видел сновидения, в которых перед ним пред ставала картина того, как в середине лета настает арктический холод, вся земля покрывается льдом и все, что было зеленым, закоченело и погибло. До этого у него были видения, в которых чудовищный поток, простиравшийся от Англии до Рос сии, от Северного моря до подножия Альп, уничтожал все живое на своем пути, желтые волны несли обломки различных предметов и бесчисленные трупы и по том все превратилось в море крови. Видения были у Юнга в конце 1913 года, сно видения подобного рода — в апреле, мае и июне 1914 года. А 1 августа началась мировая война. Фрейд занимал своеобразную позицию в отношении подобного рода сновиде ний. Он не считал, что сновидения можно использовать для предсказания будуще го. Напротив, основатель психоанализа настаивал, что сновидение предназначено для ознакомления с прошлым. С его точки зрения, сновидение всегда и в любом смысле проистекает из прошлого, однако и вера в то, что сновидение раскрывает перед нами будущее, не лишена доли истины. Вместе с тем он полагал, что, пере нося человека в будущее, сновидение рисует перед ним такую картину осуществ ления желания, в которой это будущее является воспроизведением прошлого. Поэтому, возвращаясь к древней традиции толкования сновидений, Фрейд в то же время по новому подходил к их рассмотрению. Он анализировал сновидения не для того, чтобы использовать психоаналитические знания для предсказания буду щего. Основная цель и задача психоаналитического их толкования состоит в том, чтобы выявить их скрытый смысл, уходящий своими корнями в прошлое. Речь идет не о том, что, в отличие от некоторых специалистов по сновидениям, усматривающих в их содержании исключительно некие знаки будущего, Фрейд вообще не признавал за отдельными сновидениями их ориентации на будущее. Он допускал возможность, что сновидение способно раскрывать перед человеком бу дущее. Но он был противником различного рода спекуляций на этот счет, так как считал, что прорисованное в сновидении будущее можно понять и объяснить, ис ходя из настоящего и прошлого. Бессознательное черпает материал из прошлого и настоящего. Его отражение в сновидении сопровождается такой внутрипсихической работой, в результате ко торой может создаваться нечто, чего еще не было в реальной жизни. Основываясь на прошлом и настоящем, бессознательное способно породить такое видение, ко торое в прямой или опосредованной форме предоставляет человеку возможность задуматься над грядущим. Нечто подобное имело место и в том моем сновидении, в котором, казалось бы, произвольно взявшаяся неизвестно откуда цифра 34 на самом деле включала в себя вполне определенный смысл, реальную значимость которого мне не удалось, к сожалению, распознать в процессе толкования этого
272
Часть 2. Теория и методология психоанализа
сновидения. Она стала очевидной для меня лишь несколько дней спустя, проде монстрировав тем самым необходимость более внимательного отношения к соб ственным сновидениям. Если работа сновидения заключается в переводе скрытых мыслей в явное его содержание, то толкование сновидения представляет собой противоположный процесс. Оно предполагает осуществление перехода от явного содержания снови дения к скрытым его мыслям и основано на понимании элементов сновидения и техники их толкования. Далеко не все сновидения являются ясными и прозрачными для понимания их смысла. Первоначальная попытка постижения сновидения в его целостности ока зывается, как правило, безрезультатной. Психоаналитический подход к анализу сновидений основывается на том, что прежде всего следует разбивать их на части, на составляющие элементы, чтобы тем самым человек мог предаться своим свобод ным ассоциациям, соотнесенным именно с отдельными элементами того или ино го сюжета, той или иной картины, того или иного лица, которые отражены в тексте сновидения. Фрейд полагал, что сновидение как целое является искаженным заместителем бессознательного. Задача толкования сновидения — найти это бессознательное. Соответственно, понимание элемента сновидения заключается в том, что он вы ступает в качестве заместителя чего то другого, неизвестного видевшему сон. Тех ника толкования состоит в вызывании к элементу сновидения других замещающих его представлений, из которых можно узнать скрытое бессознательное. При толковании сновидений необходимо придерживаться трех правил, которые в формулировке Фрейда выглядят следующим образом. Во первых, не нужно обращать внимание на то, что представляет собой снови дение и является ли оно простым или сложным, осмысленным или абсурдным, так как оно не является скрытым бессознательным. Во вторых, к каждому элементу сновидения необходимо вызывать замещающие пред ставления. При этом не следует задумываться о них, обращать внимание на то, содержат ли они что то подходящее или отклоняются от элемента сновидения. В третьих, нужно выждать, пока скрытое бессознательное возникнет само. Следование этим правилам оказывается делом простым только на первый взгляд. На самом деле как только начинаешь приступать к толкованию сновиде ния, так сразу же наталкиваешься на что то непонятное, мешающее работе толко вания. Подчас оказывается, что в голову не приходят никакие ассоциации, ко торые можно было бы отнести к тому или иному элементу сновидения. Или, напротив, возникает несколько ассоциаций, но ни одна из них, как представля ется, не имеет ни прямого, ни косвенного отношения к сновидению или его от дельным элементам. Или могут возникнуть такие мысли, которые вызывают внутреннее неприятие, поскольку они соотносятся с чем то нехорошим, непри личным, антисоциальным. Одним словом, возникает то, что Фрейд назвал со противлением толкованию. Если при работе сновидения действенную силу приобретает цензура, ведущая к всевозможным искажениям его содержания, то при толковании сновидения на передний план выступает сопротивление.
Глава 6. Сновидения и их толкование
273
По своему функциональному значению сопротивление толкованию оказывает ся не чем иным, как объективацией цензуры сновидения. Поэтому, приступая к тол кованию сновидения, необходимо учитывать, что сопротивление толкованию мо жет заявлять о себе в самых разнообразных формах. Простейшая из них заключается в нежелании подвергать толкованию свое собственное сновидение. Учитывая фактор сопротивления толкованию сновидений, Фрейд разработал соответствующую технику толкования. Она предполагает соблюдение важного условия — не исключать ни одной мысли, если даже против нее возникают различ ные возражения. Возражения, например, что данная мысль незначительна, второ степенна, бессмысленна, не относится к делу или о ней неприлично говорить. Подобного рода возражения часто возникают не только при толковании снови дений, но и при восприятии того или иного толкования со стороны тех, кому оно предлагается. Нередки случаи, когда при толковании сновидения пациента анали тик сталкивается с резко негативным отношением к тому, каким образом он интер претирует рассказанное ему сновидение. Аналогичные ситуации имеют место и в том случае, если толкование сновидений выходит за пределы терапевтической работы. Наглядным примером того может служить неприятие толкования одного из эле ментов собственного сновидения, предложенного в качестве иллюстрации к мате риалу о политических страстях. Это было связано со статьей, которую мне пред ложили написать для одного из журналов и в которой я представил размышления о некоторых ошибочных действиях политических лидеров, а также о своем соб ственном сновидении. Поскольку в контексте обсуждаемой проблематики данное сновидение может служить примером, как и каким образом осуществляется рабо та бессознательного, то я сначала приведу его, а потом покажу, какое сопротивле ние вызвало толкование одного из его элементов. В ночь с 9 на 10 декабря 1992 года мне приснился довольно длинный и сумбур ный сон. Нет необходимости воспроизводить его полностью, тем более что в нем содержались разнообразные сюжеты, которые отчасти ускользнули из моей памя ти. Но среди того сумбура, который мне приснился в ту ночь, один из сюжетов на столько заинтриговал меня, что я тут же по пробуждении записал его. Судя по все му, избирательная память в тот момент оказалась такой, что дала возможность воспроизвести именно данный сюжет, а не какой то другой. Итак, с незначительными, не имеющими принципиального значения сокраще ниями приведу часть сновидения, дословно записанную мной после пробуждения и являющуюся в данном контексте, как мне представляется, наиболее существен ной и важной. ...Я нахожусь в каком то здании. Иду по широкому коридору. Дохожу до конца, где вахтер проверяет пропуска тех, кто переходит в другой коридор. Возвращаюсь обратно. Неожиданно замечаю комнату, на двери которой табличка с буквой «М»... Захожу. Вижу ряд кабинок. Перед каждой стоит очередь из двух трех человек. Почему то у кабинок и мужчины, и женщины... Выхожу... Направляюсь в большой удлиненный зал заседаний. Идет защита докторской диссертации. Диссертант от вечает на вопросы. У него округлое лицо. Он держит себя независимо и свобод но... Члены ученого совета встают с мест, выходят из зала, возвращаются, мешают
274
Часть 2. Теория и методология психоанализа
слушать... Название диссертации «Тропы и геймы». Появляется один из оппонен тов. Он размахивает руками... Говорит, что с помощью понятия «геймы» диссертан ту удалось многое понять... Что же может означать данное сновидение, точнее, приведенная его часть? О чем оно свидетельствует? Какая здесь имеется связь между моей личной жизнью и теми политическими событиями, которые происходили в то время в стране? Что скрыва ется за отдельными элементами сновидения? Каковы те неявно выраженные мыс ли, которые, возможно, лежат в основе увиденного мною текста сновидения? Первое, что бросается в глаза, это период времени, когда мне приснился сумбур ный сон. Накануне 9 декабря и по радио, и по телевидению я слушал и смотрел работу VII Съезда народных депутатов России. Узнал, что в результате тайного голосования Гайдар не был избран премьер министром. Отдельные детали сновидения указывают на те события, которые происходили на съезде накануне. Правда, они присутствуют в сновидении в искаженном, замас кированном виде, что весьма характерно для проявления бессознательного. Одна ко их толкование не представляет какой либо трудности, как и толкование других деталей сновидения, относящихся к более отдаленному прошлому. Первая часть отрывка сновидения (какое то здание, коридор, вахтер, проверка пропусков) напоминает мне главное здание Московского государственного уни верситета на Воробьевых горах. В конце 60 х годов я, будучи студентом Ленин градского университета, приехал на семимесячную стажировку в МГУ и на протя жении двух месяцев жил в общежитии, расположенном в главном корпусе. С этим у меня связаны как приятные, так и неприятные воспоминания. Я с интересом зна комился с Москвой, историческими достопримечательностями, архитектурными памятниками, театрами, библиотеками. Но были и неприятные воспоминания, когда мне пришлось уйти из МГУ, так как в свое время я досрочно сдал все экзаме ны за год вперед и администрация философского факультета не знала, как же осу ществлять контроль во время моей стажировки. Пришлось расстаться со своими опекунами. Зато я имел возможность самостоятельно заниматься в московских библиотеках на протяжении нескольких месяцев. Но мне уже нельзя было жить в общежитии МГУ, и мне приходилось прилагать определенные усилия, чтобы проскакивать на нелегальный ночлег мимо вахтеров, проверявших у университет ских студентов пропуска. В первой части сновидения как раз и содержится все то, что мне пришлось видеть и с чем пришлось сталкиваться двадцать четыре года тому назад. Комната, на двери которой табличка с буквой «М», — ассоциация с тем, что про исходило на VII Съезде народных депутатов России перед голосованием за и про тив Гайдара. Захожу в эту комнату — подспудное желание видеть, кто конкретно из депутатов проголосует за утверждение Гайдара в должности премьер министра, а кто — против. Кабинки, перед которыми стоят в очереди мужчины и женщины, — кабинки для тайного голосования, где депутаты совершили то, что недостойно де лать в приличном обществе в присутствии других людей. Удлиненный зал заседания, в котором идет защита докторской диссертации, — зал заседания, где проходил VII Съезд народных депутатов России. В явном со держании сновидения речь идет об ученом совете, в скрытых мыслях — о происхо
Глава 6. Сновидения и их толкование
275
дящем на съезде народных депутатов. Мне неоднократно приходилось участвовать в заседаниях ученых советов по защите кандидатских и докторских диссертаций, в то время я сам был членом двух таких советов. Кроме того, несколько лет тому назад довелось побывать и в роли диссертанта, испытав на себе все тяготы, кото рые порой обрушиваются на него. Так что в замене заседания съездов народных де путатов (накануне приснившегося сновидения) заседанием ученого совета по за щите докторской диссертации (в сновидении) нет ничего особенного. У диссертанта округлое лицо — облик Гайдара, выступающего с докладом. Дис сертант держится свободно, отвечает на вопросы — отражение поведения Гайдара, выступавшего с докладом и отвечавшего на вопросы депутатов. Члены ученого совета встают с мест, выходят из зала, возвращаются, мешают слушать — типичная картина на заседаниях различных комиссий и съездов народных депутатов, когда кое кто из народных избранников позволяет себе перебивать других, разговаривать во время выступлений своих коллег, вставать с мест и толпиться у микрофонов в ожидании произнести очередную реплику. Размахивающий руками оппонент — типичный образ тех народных депутатов, которые подкрепляют косноязычие сво ей речи характерными жестами рук. Все эти отдельные части и элементы сновидения вполне понятны и объяснимы. Недоумение вызывает лишь одна незначительная по объему часть, которая на пер вый взгляд кажется излишней, абсурдной, не вписывающейся в общую канву сно видения. Речь идет о мало что говорящем названии темы диссертации «Тропы и гей мы» и утверждении оппонента, что с помощью понятия «геймы» диссертанту удалось многое понять. Почему в названии диссертации стоит слово «тропы», еще можно понять. Во всяком случае, речь может идти о направлении развития России. Не пути или дороги, а именно тропы, чуть обозначенные, непроторенные, ведущие неведомо куда. Те тропы, по которым ранее не доводилось ходить россиянам. Но откуда взялось столь странное название «геймы»? Период времени, по ана логии с игрой в теннис — гейм? Производное от понятия «Гея» — Земля? Или, быть может, еще нечто такое, чему мое бессознательное придает особое значение? Пер вое и второе толкование понятия «геймы» оказалось в поле моего сознания позд нее, когда я предложил студентам подумать над тем, чтобы это могло означать. Я же в момент интерпретации сновидения исходил из того, что «геймы» — это слово образование, состоящее из двух понятий «гей» и «мы». Такова была у меня первая ассоциация с прозвучавшим в сновидении словом «геймы». «Гей» — термин, принятый в литературе и в обиходной речи для обозначения людей, придерживающихся определенной сексуальной ориентации, для обозначе ния гомосексуалистов. «Мы» — это действительно мы, хотя так и хочется сказать «они», то есть депутаты. Ведь именно они, составляющие большинство депутат ского корпуса, что называется, «изнасиловали» Гайдара. Однако в том то и дело, что не только они, большинство депутатов, но и все мы оказались геями. Мы их из брали, мы им доверили решать судьбу России, мы согласились, чтобы они повели нас по ранее неизведанным тропам. Причем мы оказались одновременно и своего рода жертвами. В том смысле, что существовавшая до сих пор система с ее нециви лизованной политической культурой постоянно «насиловала» нас. В ее рамках мы были и объектом, и субъектом насилия.
276
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Власть имущие покушались на наше мышление и поведение. В свою очередь, будучи объектом насилия, нижестоящие своей покорностью и заигрыванием с вер хами соблазняли вышестоящих. На всех ступенях пирамиды власти существо вали свои правила игры, когда пострадавший от насилия со временем имел воз можность отыграться на подчиненных ему людях. Тому, кто продвигался по партийной линии, приходилось постоянно подставляться. Он сам, что называ ется, расстилался перед вышестоящим партийным функционером, который мог использовать его, как хотел. Строптивые выбывали из игры. Честолюбивые, по давляя в себе все человеческое, подстраивались под настроение вышестоящих, исполняя все их приказы, желания и прихоти. И так было во всех сферах жиз ни нашего общества. Вспоминаю, какое «добровольное изнасилование» совершалось порой в науч ном мире. Некоторые ученые, рассчитывавшие со временем стать членами коррес пондентами и действительными членами Академии наук, сами предлагали свои услуги директорам институтов по написанию статей и книг, добровольно или под нажимом отдавая им свое авторство. Получив гласное или негласное одобрение, они фактически заставляли других сотрудников участвовать в этой порочной прак тике, являвшейся, по сути дела, «научной проституцией». Нередко оказывалось так, что целая группа ученых трудилась над каким либо изданием, позднее выхо дивщим в свет под фамилией директора института. Разумеется, это не доставляло радости рядовым кандидатам и докторам наук, но многие из них были вынуждены идти на «духовное изнасилование», поскольку отказ от него подчас граничил с по терей работы. Или, во всяком случае, с установлением таких отношений между со трудниками и руководством института, при которых дальнейшая исследователь ская деятельность оказывалась под большим вопросом. Гомосексуализм, как и иные виды сексуальной ориентации, может проявлять ся в различных формах. Насилие не является ни его специфической чертой, ни ос новной характеристикой. Оно становится преобладающим лишь в определенных условиях. Так, например, в условиях тюремного заключения гомосексуализм час то приобретает насильственную форму, способствующую унижению и подчинению слабых телом и духом людей той силе и власти, которой обладают паханы. В на шем прежнем обществе символически выраженный гомосексуализм с его явным насилием над духом человека был широко распространенным явлением. Пожалуй, можно было бы сказать, что насилие над телом и духом стало нормой той экономической и политической культуры, в которой мы пребываем до сих пор. Никто не чувствует себя свободным от насилия. Ни низы, неоднократно обкраден ные своим государством и вынужденные влачить нищенское существование. Ни верхи, так как даже президент страны может быть на глазах многомиллионных телезрителей унижен, оскорблен и фактически «изнасилован» теми депутатами, которые сами жаждут верховной власти. Ни пенсионеры, шокированные ростом цен, намного опережающим их скромные пенсии, и не имеющие возможности при обретать необходимые им для жизни лекарства и продукты питания. Ни преуспе вающие бизнесмены, владеющие престижными машинами, загородными домами и недвижимостью за границей, но постоянно опасающиеся за свою жизнь, посколь ку заказные убийства стали обыденной приметой наших дней.
Глава 6. Сновидения и их толкование
277
Наверное, можно по разному оценивать существующую экономическую и по литическую культуру в современной России. Однако, полагаю, не будет ни малей шим оскорблением, если в свете вышеизложенного придется назвать ее гейкульту рой. Ее отличие от предшествующей культуры заключается лишь в том, что раньше физическое и духовное насилие над людьми осуществлялось главным образом благодаря идеологическому воздействию, в то время как в настоящее время это насилие обусловлено экономическими факторами жизни. Толкование появившегося в сновидении названия диссертации «Тропы и гей мы» вызвало такие ассоциации, которые привели к рассмотрению гейкультуры. Но если подобное толкование сопровождалось у меня размышлением над тем, что представляет собой эта гейкультура, то у кого то другого оно может вызвать внут реннее сопротивление и неприятие. Именно это и имело место в редакции журна ла, один из сотрудников которого предложил мне написать статью о психоанали тическом видении политических страстей в России. В тексте статьи я воспроизвел вышеизложенное сновидение. Ни сама статья, ни это сновидение не вызвали особых негативных эмоций со стороны тех, кто читал ее в редакции журнала. Она была принята к печати. Перед ее публикацией я имел встречу с главным редактором журнала. Тот расхваливал статью, говорил о том, что ее вскоре напечатают, но высказал одно пожелание, которое повергло меня в смуще ние. Редактор сказал мне, что гомосексуализм не такое распространенное явление в нашей культуре; что можно было бы обойтись в статье без упоминания понятия «гей». Он привел еще какие то аргументы по этому поводу, но главное сводилось к следующему. Давайте, говорил он, изменим название диссертации, фигурирующее в вашем сновидении. «Тропы и геймы» вызывают какие то ненужные ассоциации. Пусть остаются «тропы», но вот вместо слова «геймы» поставим какое либо дру гое выражение. В свою очередь, я постарался доходчиво объяснить главному редактору журна ла, что название «Тропы и геймы» не мной придумано наяву, а явилось ко мне в сновидении. Оно является объективной данностью, не зависящей от субъективно го восприятия того, насколько неблагозвучным или непристойным оно представ ляется мне самому или кому то другому. Данное словосочетание появилось в сновиде нии не случайно, и оно включает в себя определенный смысл, раскрытие которого как раз и является одной из составных частей психоаналитического подхода к по ниманию бессознательного. Однако, несмотря на все мои объяснения, главный редактор настаивал на сво ем. По мере нашего дальнейшего разговора стала очевидной безуспешность моих попыток убедить его в том, что сновидение — это не тот текст, который подлежит редактированию извне. Мне не оставалось ничего другого, как заявить о том, что то изменение, которое главный редактор хочет внести в статью, совершенно непри емлемо и я даю свое согласие на ее публикацию лишь в том случае, если словосо четание «тропы и геймы» сохранится в первоначальном виде. Чем можно объяснить неприятие главным редактором словосочетания «тропы и геймы»? Почему у него возникло столь сильное внутреннее сопротивление про тив понятия «гей»? С чем связано то, что у него не было никаких возражений про тив содержащихся в статье рискованных сюжетов, относящихся к здравствующим
278
Часть 2. Теория и методология психоанализа
политическим лидерам, и в то же время вполне безобидное слово «гей» вызвало столь бурную реакцию? В начале 90 х годов, когда обсуждалась моя статья, главный редактор журнала не испытывал какого либо идеологического давления, которое ранее ощущали на себе все издательства. Он мог смело публиковать в своем журнале острые и разоб лачающие политиков материалы, в том числе и на сексуальные темы. Поэтому не приятие понятия «гей» не было связано с какими либо идеологическими сообра жениями. Судя по тому, с какой горячностью он говорил о гомосексуализме как таковом, можно было заключить, что эта тема волнует его прежде всего как чело века. Внутреннее сопротивление главного редактора журнала против использования в статье понятия «гей», скорее всего, было связано с какими то личными воспоми наниями и переживаниями. Интересно отметить, что у него не возникло негатив ных эмоций против использованного в статье выражения «изнасилование». Более того, как потом выяснилось, в опубликованном без моего ведома варианте статьи оказались и такие изменения, как, например, выделение жирным шрифтом назва ния «изнасилование в коридорах политической власти». В символически выра женной форме политический гомосексуализм был для главного редактора вполне приемлемым явлением, в то время как словосочетание «тропы и геймы» вызвало негативную реакцию. По человечески мне понятно внутреннее сопротивление главного редактора журнала при его ознакомлении с моим толкованием сновидения, точнее, интерпре тацией названия диссертации «Тропы и геймы». Когда я писал статью для журна ла, то поймал себя на том, что у меня самого возникло определенное сопротивле ние. Появилась мысль — не лучше ли, что называется, от греха подальше умолчать о незначительной по объему части сновидения, связанной со странным названием диссертации, и сосредоточить внимание на интерпретации всего того, что напря мую связано с политическими страстями? Ведь, ознакомившись с предложенным толкованием названия диссертации «Тропы и геймы», кое кто из читателей может составить нелестное представление об авторе статьи. Его рассуждения могут выглядеть следующим образом: «Коль скоро автору статьи пришла на ум ассоциация слова “геймы” с понятием “гей”, то это связано, видимо, с его сексуальной ориентацией, так как каждый думает о том, что волнует его самого». Аналогичная мысль может прийти в голову и читателю данного учебника. Так что можно понять мое внутреннее сопротивление, которое возникло в период написания статьи и которое я отчасти испытываю по мере того, как пишу эти строки. С подобного рода сопротивлениями против толкования сновидений, в которых могут содержаться сюжеты, компрометирующие сновидца, сталкивается, по всей вероятности, каждый, кто занимается самоанализом. Но еще большее сопротивле ние возникает в том случае, если приходится говорить публично о своем толкова нии собственного сновидения. Одно из правил психоаналитического толкования сновидений гласит, что че ловек не вправе исключать ни одной возникшей у него мысли по поводу своего сновидения или отдельного его элемента, если даже какая либо мысль вызывает возражение против того, что об этом неприлично думать и тем более говорить
Глава 6. Сновидения и их толкование
279
вслух. Тот, кто ради поддержания своего престижа в глазах окружающих отступа ет от этого правила, не должен браться за подобного рода работу. Но уж коль скоро пишешь о сновидениях, работаешь с пациентами, требуя от них искренности, и за нимаешься самоанализом, то следует быть честным и перед самим собой, и перед студентами, и перед теми, кто знакомится с данным учебником. В противном слу чае учебник по психоанализу превращается в абстрактное изложение основных психоаналитических положений, не дающих почувствовать живую ткань аналити ческой работы. Спустя какое то время после написания и опубликования работы «Толкование сновидений» Фрейд не советовал повторять свой опыт, поскольку анализ и после дующее изложение собственных сновидений требует откровенности и честности, что может обернуться против того, кто это делает. Разумеется, каждый аналитик по своему решает, следует ли ему внять этому совету или поступить так, как он считает нужным. Большинство психоаналитиков предпочитают говорить о снови дениях своих пациентов и умалчивать о собственных. Это их право, тем более что часто взаимоотношения между психоаналитиками таковы, что, обладая психоана литическими знаниями и имея навыки терапевтической работы, они смотрят друг на друга с позиции «врач — пациент». Более того, они находят в своих коллегах симптомы психических заболеваний и не прочь использовать материалы учебно го анализа или какие либо откровения, включая сновидения, в качестве подтвер ждения того диагноза, который они поставили коллеге. Я же исхожу из того, что отражение личного опыта аналитической работы в рамках учебника может оказать ся полезным в плане осознания тех трудностей и проблем аналитического харак тера, с которыми придется иметь дело тому, кто захочет получить психоаналити ческое образование и использовать его в своей практической деятельности. Из всего вышеизложенного нетрудно понять, что толкование сновидений, осо бенно своих собственных, точно так же, как и его восприятие, может вызывать очень сильное сопротивление. В результате раскрытие смысла сновидения и поз нание бессознательного оказываются непосильной задачей для человека, незнако мого с психоанализом. Вот почему следует со всей серьезностью отнестись к психо аналитическому методу и технике толкования сновидений. Даже если первоначальное знакомство с ними у кого то вызовет внутренний протест против тех психоанали тических идей, которые покажутся явной нелепостью с точки зрения рационального мышления и нравственного сознания. Особенно это касается внутреннего сопро тивления, связанного с восприятием или, точнее, неприятием психоаналитическо го понимания символической деятельности бессознательного в сновидениях, име ющих отношение к сексуальности. Согласно Фрейду, искажающая деятельность сновидения осуществляется бла годаря цензуре, направленной против непристойных, аморальных, асоциальных бессознательных желаний человека. Но цензура — это не единственное, что затем няет сновидение и затрудняет обнаружение его подлинного смысла. Есть еще не что такое, что также способствует маскировке мыслей сновидения и затрудняет открытое проявление в нем непристойных бессознательных желаний. Речь идет о символике, которая, с точки зрения Фрейда, является, быть может, наиболее при мечательной частью психоаналитических воззрений на сновидения.
280
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«То, что оказалось возможным при забывании имен, должно удасться и при толковании сновидений; идя от заместителя через связывающие ассоциации, можно сделать доступным скрытое собственное (содержа ние). По примеру забывания имен мы можем сказать об ассоциациях с элементом сновидения, что они детерминированы как самим элемен том сновидения, так и собственным бессознательным (содержанием)». «Наша техника исследования сновидений очень проста... Мы вновь спросим видевшего сон, откуда у него это сновидение, и первое его высказывание будем считать объяснением. Мы не будем обращать внимание на то, думает ли он, что что то знает, или не думает, и в обо их случаях поступим одинаково». «Только опыт и практика могут установить, насколько глубоким мо жет быть в действительности понимание сновидения. Я полагаю, что очень глубоким, и сравнение результатов, которые получают правиль но обученные аналитики, подтверждает мою точку зрения».
Символический язык бессознательного Фрейд исходил из того, что элемент сновидения — это символ бессознательной мысли сновидения. Для различных элементов сновидения можно найти одни и те же переводы или замещения, являющиеся постоянными, неизменными. То есть существует такое постоянное отношение между элементом сновидения и его пере водом, замещением, которое он назвал символическим. Это означает, что частич ное толкование сновидений может быть достигнуто без помощи свободных ассо циаций. Скажем, если при использовании соответствующей техники все же не удается вызвать ассоциации, позволяющие понять смысл какого то элемента сно видения, то можно попытаться самому истолковать этот элемент, опираясь на зна ние символики и не расспрашивая видевшего сон о том, что, на его взгляд, означа ет данный элемент. Если между сновидением и бессознательным существует символическое отно шение, то это означает, что толкование сновидений должно опираться на знание символики бессознательного. В таком случае психоаналитический подход к толко ванию сновидений становится разновидностью того толкования, которое исполь зовалось в древности и опиралось на различного рода сонники. Но это не совсем так. Ведь, с одной стороны, Фрейд, как уже подчеркивалось, акцентировал внима ние не на будущем, а на прошлом. С другой стороны, он опирался преимуществен но на ассоциативную технику толкования. Опора на символическое отношение между сновидением и бессознательным — важная, но все же не основная, а скорее дополнительная составляющая часть толкования, исходящая из ассоциативной техники. Как уже отмечалось, Фрейд не являлся первооткрывателем бессознательного. Он не был первым и среди тех, кто открыл наличие символического отношения между сновидением и бессознательным. Задолго до Фрейда пытливые умы челове чества обратили внимание на символическую деятельность человека, а некоторые из
Глава 6. Сновидения и их толкование
281
них — на символику, находящую свое отражение в сновидениях. Сам Фрейд ссы лался на философа Шернера, опубликовавшего в 1861 году работу «Жизнь снов». В ней были рассмотрены различные символы и, в частности, такой наиболее ти пичный и постоянный символ, как дом, отображающий в сновидении, по мнению автора данного труда, человека в его целостности. По его собственному выраже нию, психоанализ только подтвердил открытия Шернера, хотя и основательно ви доизменил их. Мир символики многообразен. Однако проявление символов в сновидениях огра ничено. Точнее было бы сказать, что число символически изображаемых в снови дении предметов не так велико, как это может показаться на первый взгляд. На пример, рождение изображается, как правило, разнообразным отношением к воде, смерть — отъездом или уходом, женское начало — землей или деревом. Большинство же символов используются в сновидении для выражения сексу альных объектов, отношений, действий. Во всяком случае, Фрейд утверждал, что между символами и сексуальностью существуют самые тесные отношения и сек суальная символика играет важную роль в сновидениях. Так, священное число «три», разнообразные виды оружия — пистолеты, автоматы, копья, различной формы ключи — все это изображает в сновидениях мужские гениталии. Всевозможные со суды, бутылки, коробки, раковины, шкатулки для драгоценностей — изображение женских половых органов. Полеты на самолетах, гонки на машинах, перемещение в лифтах, парения в воздухе — сексуальное возбуждение. Танцы, подъемы, насиль ственное применение оружия, ритмическая деятельность — сексуальные акты. Срывание веток — онанизм, а выпадение или вырывание зубов — кастрация как наказание за онанизм. На первый взгляд все это может показаться неким бредом, вызванным к жизни сексуально озабоченным человеком. На самом деле сексуальные символы — не произвольная выдумка Фрейда. Знание этих символов почерпнуто из различных источников, включая сказки, мифы, народные обычаи, фольклор, поговорки, по этические сравнения. Исторические материалы свидетельствуют, что в примитив ных культурах половым органам и функциям приписывалась чуть ли не божествен ная роль. Мужские и женские половые органы возводились в культы, которым поклонялись люди. Этнографические исследования и археологические находки свидетельствуют, что в примитивных произведениях искусства находили свое от ражение сексуальные символы. Сохранились наскальные рисунки, древние памят ники, всевозможные брелоки и украшения, на которых изображались мужские ге ниталии и женские половые органы. Шутки и анекдоты, в основе которых лежит сексуальная тематика, свойственны и современным людям. Во многих культурах и добывание огня соотносится с сексуальностью. У древ них индусов и южных африканцев добывание огня символизирует половой акт. Для них кусок дерева с небольшой выемкой является символом женских половых органов или богини; стоящий кусок дерева или обломанная ветка — половой орган мужчины или бога. История о рождении Александра Великого повествует, что в день перед свадьбой его матери Олимпии приснился сон, в котором она увидела, как во время бури сверкнувшая молния попала в ее лоно, откуда вырвался огонь. У некоторых народов был обычай при засевании земли зернами совершать половой
282
Часть 2. Теория и методология психоанализа
акт на пахотной земле, чтобы был богатый урожай. Отождествление оплодотворе ния у человека и природы отражено в языке многих народов мира — мать земля, семя, пахота и т. п. Так, в восточных, греческом и латинском языках слово «пахать» чаще всего употреблялось в значении «совершать коитус». Во многих древних мифах и легендах огонь является символом фаллоса. На пример, в легенде о римском царе Сервии Туллии. Мать царя, Окрисия, была рабыней в доме царя Тарквиния. В ее обязанности входило подносить жертвен ные лепешки и вино к царской печи. Однажды, когда она исполняла возложен ную на нее обязанность, из печи вырвалось пламя, причем в форме мужского полового органа. Так Окрисия зачала от духа огня и по истечении положенного времени родила Сервия Туллия. Ссылаясь на эту легенду, Фрейд заметил, что не может быть сомнений относительно мифологического значения огня, олицетво ряющего собой фаллос. С древних времен многие вещи и понятия включали в себя сексуальную сим волику, которая уходит своими корнями в историческое прошлое человечества. В виде гениталий изображались декоративные украшения и домашняя утварь, будь то вазы или обычные чашки для питья. Сексуальные символы встречаются и в различного рода религиозных текстах, несмотря на то что религия осуждала сексуальность как нечто греховное и демоническое. Ссылаясь на статью Л. Леви «Сексуальная символика библии и талмуда» (1914), Фрейд привел несколько при меров подобной символики. В Новом Завете женщина — «сосуд скудельный». Свя щенное Писание евреев насыщено сексуально символическими выражениями, а в поздней еврейской литературе распространено изображение женщины в ви де дома, в котором дверь — это половое отверстие. В свою очередь, ближайший со ратник основателя психоанализа Абрахам ссылался на труд Р. Клейнпауля «Жизнь языка» (1893). Он отмечал, что в книге Бытия соблазнитель Евы змей искуситель используется как символ мужского полового органа; а в различных культурах сек суальная символика сплошь и рядом пронизывает собой самые обыденные пред ставления о мире. Например, плод граната — символ плодородия, наполненная семенами головка мака — атрибут Венеры, осыпание новобрачных рисом — обы чай, существующий во многих странах. Одним словом, сексуальная символика в жизни человека связана с историей ста новления человечества. Она распространена в мифах, религии, искусстве, языке, и это не вызывает какого либо активного неприятия у людей. Но признание сексуальной символики в сновидениях, как это сделал Фрейд, опираясь на историю культуры и работы его предшественников, до сих пор встречает упорное сопротивление у современников. При этом существует представление, что Фрейд настолько сексу ализировал сновидения, что вроде бы в них не остается места ни для чего другого. На самом деле он только подчеркнул, что сексуальная символика в сновидени ях — это важный объект исследования бессознательного, игнорирование или недо оценка которого отнюдь не способствуют пониманию смысла сновидений. Причем основатель психоанализа не считал, что буквально каждый элемент сновидения следует рассматривать исключительно через призму сексуальности. По этому по воду он как то заметил, что в одном контексте сигара может означать половой орган мужчины, в то время как в другом — это может быть просто сигара. В том то и дело,
Глава 6. Сновидения и их толкование
283
что бессознательное в сновидениях пользуется древним, но утраченным способом выражения. В понимании этого древнего языка и заключается трудность, которую испытывает современный человек при толковании сновидений. Но благодаря па раллелям в символике сновидений психоанализ оказывается близким по духу мно гим гуманитарным отраслям знания: мифологии, языкознанию, фольклору, пси хологии народов, религиоведению. Символический язык сновидений свидетельствует о том, что во время сна че ловек находится в таком состоянии, при котором он как бы регрессирует на более нижние ступени своего развития. Бессознательная символика — это некий архив примитивной культуры, который не попадает в поле сознания бодрствующего че ловека, но к которому он обращается во время сна. Обращение к этому архиву вызывает работа сновидения, которая является, по сути дела, архаической. Благодаря этой работе разнообразные символы вплетают ся в канву сновидения, в результате чего подавленные и вытесненные из сознания асоциальные, неприличные влечения и желания человека оказываются приемле мыми, хотя и неузнаваемыми. То, что в сновидении современного человека высту пает как символ, на предшествующих ступенях развития человечества имело ре альную ценность и являлось составной частью жизни. Толкование сновидений предполагает обращение к символическому языку бес сознательного с целью перевода его на доступный для современного человека язык. Тот понятный для него язык сознания, к которому он апеллирует в повседневной жизни. Но для этого необходимо иметь представление о символике, то есть обла дать необходимыми знаниями об архаических, примитивных ступенях развития, где естественные желания и влечения человека выражались открыто. Другое дело, что современный человек оторван от своих корней, не понимает языка бессознатель ного, что вызывает значительные трудности при его попытках понять свое соб ственное сновидение. Чаще всего подобные попытки завершаются неудачей. Если человек не знает, допустим, китайского языка, то из написанной на этом языке книги он не сможет почерпнуть для себя никакой информации. Причем речь идет даже не о том, что он не сможет узнать ничего нового для себя. Даже то, что он, в принципе, знает, окажется недоступным для его понимания, поскольку за иероглифами как некими символами он не увидит никакого смысла и значения. Я вспоминаю, как несколько лет тому назад мне передали переведенную на арабский язык одну из моих книг. Я держал ее в руках и не мог не только ее про честь, но и сообразить, как следует читать — с начала или с конца, справа налево или наоборот. До сих пор эта книга стоит на полке как некая реликвия, и хотя я знаю, о чем она написана, так как являюсь ее автором, ни одной строчки из нее прочитать не могу. Точно так же и сновидение, являющееся собственным продуктом бессознатель ной деятельности человека, чаще всего оказывается для него непрочитанной книгой, поскольку он незнаком с тем символическим языком, на котором написан ее текст.
Изречения З. Фрейд:
«Толкование, основанное на знании символов, не является техникой, ко торая может заменить ассоциативную или равняться ей. Символическое
284
Часть 2. Теория и методология психоанализа
толкование является только дополнением к ней и дает ценные результаты лишь в сочетании с ассоциативной техникой». О. Ранк, «Символика является бессознательным осадком излишних и ставших Г. Закс: ненужными примитивных средств приспособления к реальности, ар хивной кладовой культуры, в которую взрослый человек охотно спа сается бегством в состоянии пониженной способности приспособле ния, чтобы снова вытащить на свет божий свои старые, давно забытые детские игрушки». Э. Фромм: «Язык символов — это такой язык, с помощью которого внутренние переживания, чувства и мысли приобретают форму явственно осяза емых событий внешнего мира. Это язык, логика которого отлична от той, по чьим законам мы живем в дневное время; логика, в которой главенствующими категориями являются не время и пространство, а интенсивность и ассоциативность. Это единственный универсаль ный язык, изобретенный человечеством, единый для всех культур во всей истории. Это язык со своей собственной грамматикой и синтак сисом, который нужно понимать, если хочешь понять смысл мифов, сказок и снов».
Сновидения пациентов и аналитический процесс Толкование сновидений составляет основу психоаналитической работы. Его ре зультаты оказались настолько важными и существенными, что фактически предопре делили дальнейшее направление развития психоанализа. Представления о бессо знательной деятельности человека, цензуре, вытеснении, механизмах искажения и замещения, превращении логической мысли в различные образы, сопротивле нии, символике — все это дало возможность навести мост между здоровой и рас строенной психикой человека. На основе толкования сновидений было фактичес ки осуществлено приближение к пониманию патологических явлений. Фрейд считал, что психоаналитическое понимание сновидений и соответствующая техника толко вания их дали возможность получить ключ ко многим загадкам психических за болеваний. Сновидение явилось своеобразным окном, через которое был прорублен доступ к психологии неврозов. Оно стало, используя выражение основателя психо анализа, «широко применяющейся моделью всех психопатологических прояв лений». При терапевтической работе средствами психоанализа сновидениям пациентов уделяется самое пристальное внимание. Нередко бывает так, что из одного рас сказанного пациентом сновидения аналитик узнает о его психическом состоянии значительно больше, чем из многочисленных сессий, предшествовавших расска зу сновидения. Обладая необходимой для лечения информацией, почерпнутой из общения с пациентом, аналитик может составить определенное представление об истоках заболевания и переживаниях обратившегося к нему за помощью челове ка. Но пациент далеко не сразу готов сообщить о себе то важное и существенное, что привело его к бегству в болезнь. Он не осознает причины своего заболевания
Глава 6. Сновидения и их толкование
285
и поэтому не в состоянии чем либо помочь ни себе, ни аналитику, пытающемуся разобраться в запутанном клубке внутрипсихических конфликтов, разыгрываю щихся в душе пациента. Но то, о чем он не в силах поведать в бодрствующем состоянии, когда находится под контролем своего сознания, может в завуалирован ной для него самого, но в более или менее явственной форме для аналитика про явиться в сновидении. Вспоминаю сновидение одной пациентки, которое прояснило для меня многое из того, что было не совсем понятно из материала предшествующих встреч. У ме ня вызывали определенные сомнения рассказы моей пациентки о причинах ее кон фликтов с ее мужем, матерью и свекровью. Приведу это, по ее словам, «жуткое» сновидение полностью, поскольку оно представляет интерес не столько в плане возможной интерпретации, сколько в дидактических целях. Итак, вот что она мне рассказала. «Мы ссоримся с мужем, ругаемся, кричим друг на друга. У меня начинает пуль сировать живот. Я говорю об этом мужу, показываю на живот. Думаю, что умираю. Муж неожиданно наносит удар кулаком. Из живота полилась слизь. Я кричу мужу: “Что ты делаешь?!” В ответ он смеется и выходит из комнаты. Мне больно. Я на бираю “03”, рассказываю врачу. Она выслушала и говорит: “Уже не поможет”. У ме ня снова пульсирует живот. Идет кровь. Я зову мужа и прошу, чтобы он позвонил моей маме. Он набирает номер телефона мамы. Долго разговаривает с ней о чем то постороннем. Я прерываю его. Хочу поговорить с мамой. Муж ездит на стуле по комнате и ухмыляется. Мне плохо, я умираю, падаю. Муж подхватывает меня на руки. Я тянусь к его губам. Он тоже тянется к моим губам. Еще немного, и мы по целуемся. Но в последний момент муж плюет мне в лицо и уходит». Даже не зная предыстории отношений между молодой женщиной, ее мужем и ее матерью, на основании данного сновидения любой аналитик сможет выдвинуть предположение о тех конфликтных ситуациях, которые видны невооруженным глазом. Он, несомненно, обратит внимание на такие детали сновидения, как: пуль сация живота; слизь и кровь у пациентки; ее стремление призвать на помощь мужа, врача и маму; реакция мужа на сообщение жены о пульсации живота и возможной смерти; поведение мужа, нанесение им ударов кулаком, его разговор о чем то по стороннем с тещей, его езда на стуле, ухмылка, плевок в лицо жены. Многие содер жательные детали сновидения являются столь красноречивыми, что сами собой напрашиваются соответствующие интерпретации, выявляющие смысл и отдель ных его деталей, и сновидения в целом. Трудно устоять перед искушением сразу же дать толкование этому сновидению, тем более что оно было рассказано пациент кой в начале сеанса и было достаточно времени, чтобы заняться непосредственным его разбором. Но исходя из наблюдений, почерпнутых из самоанализа и терапевтической деятельности, я взял за правило не спешить с толкованием сновидений пациентов, даже если сны представляются простыми, не требующими на первый взгляд какой то особенной расшифровки. Ведь аналитик осуществляет работу по толкованию сновидений не для того, чтобы поразить пациента своей прозорливостью и тем са мым показать, какой он умный и всезнающий. Цель этой работы — выявить нечто та кое, что скрыто от сознания больного и что привело к обостренным переживаниям
286
Часть 2. Теория и методология психоанализа
и страданиям. Но как раз это не допускает поспешности, требует вдумчивого от ношения буквально к каждой мелочи, в том числе находящей свое отражение в сновидении. Поэтому я всегда следую установке, в соответствии с которой луч ше еще раз попросить пациента, чтобы он снова пересказал свое сновидение, чем давать поспешную интерпретацию, даже если она представляется мне приемлемой и адекватно отражающей его психическое состояние. Я придерживаюсь этой установки не только потому, что психоаналитик может ошибаться в своих интерпретациях и заблуждаться насчет своего знания психичес кого состояния пациента. Подобное часто случается в терапевтической практике, особенно когда аналитик считает себя непогрешимым. Как показал мой предше ствующий опыт, пересказ пациентом одного и того же сновидения может не только внести дополнительные штрихи в понимание противодействующих в его психике сил, тенденций, желаний, но и привести к радикальному пересмотру первоначаль но возникших у аналитика предположений, гипотез, интерпретаций. В этом отношении приведенное выше сновидение является весьма показатель ным. В конкретно описанном случае я поступил следующим образом. Не стал ак центировать внимание пациентки на бросающихся в глаза деталях сновидения, ко торые, казалось бы, говорили сами за себя и на основании которых можно было бы дать, возможно, безошибочную их интерпретацию. На следующей сессии я попро сил ее пересказать полностью сновидение, хотя это могло вызвать у нее неудоволь ствие по поводу моей забывчивости или плохой памяти. И действительно, паци ентка без восторга отнеслась к моей просьбе, но, понимая, что это необходимо для нашей дальнейшей совместной работы, согласилась. При повторном рассказе оно выглядело так. «Мы ругаемся с мужем. Я осознаю, как далеко мы с ним зашли. Пульсирует живот. Ощущаю боль. Потом боль проходит. Первая мысль: “Я беременна”. Хочу рассказать об этом мужу в надежде, что мы помиримся. Я поднимаю рубашку. По является слизь и что то красное в виде розочки. Я набираю “03”, рассказываю меди цинской сестре о случившемся. Она выслушала, заплакала и сказала, что вызывать врача уже поздно. Я прошу мужа, чтобы он позвонил своей маме. Перед этим у ме ня пошла кровь из груди. Муж говорит о чем то со своей мамой. Я не выдерживаю, вырываю у него трубку. Начинаю говорить по телефону, но его мама плохо слы шит. Она спрашивает меня о чем то, но я не понимаю, о чем именно. В это время муж садится на табуретку и начинает ездить по комнате. Противный звук. Муж ездит и улыбается. Я говорю или думаю: “Мне плохо, умираю, а ты делаешь все назло”. И я его ударяю или хочу ударить. Он схватил меня за руку. Я падаю, уми раю. Муж подхватывает меня, держит на руках. Мы тянемся губами друг к другу. Вдруг он плюет, нет, не плюет, а делает губами так — “Пфи!”» Одно и то же сновидение. Одни и те же события в нем. Но какие дополнитель ные элементы и смысловые различия обнаружились при повторном пересказе па циенткой своего сновидения! Перечислим эти дополнительные подробности. Итак, это мысль о том, как па циентка далеко зашла с мужем в их отношениях, что, скорее всего, было навеяно первым рассказом о сновидении и связанными с ним переживаниями. Еще одна мысль о беременности, которая не присутствовала в сновидении при первом его
Глава 6. Сновидения и их толкование
287
рассказе и не осознавалась пациенткой. Та мысль, которая мне сразу же пришла в голову, но которой я не стал делиться с пациенткой на предшествующей сессии. Во втором пересказе сновидения помимо слизи появляется что то красное в виде розочки (тема аборта, более конкретизированная, но скрыто звучавшая при пер вом рассказе). Просьба пациентки, обращенная к мужу, чтобы он позвонил маме. Но в этой просьбе произошло замещение. При первом рассказе сновидения речь шла о матери пациентки, при повторном пересказе — о матери мужа. Это суще ственно, поскольку у пациентки сложные отношения как со своей матерью, так и со свекровью. В первом рассказе у нее снова пульсирует живот и идет кровь, во вто ром — вносится уточнение, так как кровь идет из груди. При первом рассказе сно видения, узнав о болях в животе жены, муж наносит ей удар кулаком. При повтор ном пересказе — пациентка ударяет или хочет ударить мужа. В контексте рассмотрения психоаналитического подхода к сновидениям в мою задачу не входит подробный анализ данного сновидения. В дидактических целях мне хотелось бы только обратить внимание на то, какие подводные камни могут встречаться при работе со сновидениями пациентов и с какой осторожностью, ис ключающей поспешные интерпретации, следует подходить к их толкованию. Важно также иметь в виду, что анализ сновидения здорового человека предпо лагает подробную и детальную проработку всех его элементов, в то время как тол кование сновидения больного ограничено терапевтическими задачами. Рассмотре ние сновидения пациента осуществляется не для демонстрации того, насколько аналитик владеет искусством толкования, а с целью выявить материал сновидения, который требует проработки, что способствует лечению. Это не означает, что ана литик может спокойно отбросить все то, что представляется ему ненужным или неважным в рассказе пациента о своем сновидении. В принципе, он обязан прини мать во внимание буквально все, вплоть до незначительных мелочей и едва улови мых тонкостей. Он сохраняет их в памяти, поскольку может оказаться, что именно они помогут лучше и глубже понять внутриличностные конфликты пациента. Дру гое дело, что подчас аналитика подстерегает искушение увлечься искусством ин терпретации сновидения и выдвижением логически стройных и эстетически кра сивых интерпретаций, завораживающих своей изысканностью и неожиданностью пациента, но имеющих весьма отдаленное отношение к лечению. В процессе аналитической терапии приходится сталкиваться с тем, что паци ент прибегает к репродукции большого количества сновидений. Аналитик не успе вает разобраться в существе одного сновидения пациента, как тот рассказывает ему о другом. Беспрестанное сообщение пациентом о своих многообразных сновидени ях может привести к тому, что из за большого обилия материала аналитик окажет ся не в состоянии ни разобраться в каждом сновидении, ни понять смысл того, что происходит в рамках аналитического процесса. В этом случае многоречивость па циента, связанная с потоком рассказываемых им сновидений, может выступать в роли сопротивления лечению. Аналитику же не остается ничего другого, как отка заться от попыток исчерпывающего понимания и толкования всего услышанного. Если из потока сновидений удается истолковать хотя бы одно или выявить какое то единственное патогенное желание, то этого вполне достаточно на начальном этапе развития аналитического процесса. Ведь окончательное толкование какого то
288
Часть 2. Теория и методология психоанализа
важного и существенного сновидения может совпадать лишь с завершением всего анализа. Фрейд предостерегал, чтобы в процессе психоаналитического лечения цель ис следования не подменяла собой терапевтическую цель. При работе со сновидени ями пациентов увлечение их толкованием может превратиться в некую самоцель, когда исследовательский интерес заслонит собой задачи терапии. Но искусство толкования сновидений ради него самого — это превратное понимание целей и за дач работы со сновидениями пациентов в процессе аналитической терапии. Сно видения и их толкование важны лишь постольку, поскольку они способствуют рас крытию бессознательных влечений, желаний и защитных механизмов пациентов. Поэтому, как считал Фрейд, аналитик не должен сосредоточиваться исключитель но и полностью только на сновидениях пациента и тем более настаивать на необ ходимости их постоянной репродукции. Напротив, он обязан таким образом организовывать аналитический процесс, чтобы пациент оказался способным приоб рести убеждение в том, что аналитик найдет необходимый для работы материал неза висимо от того, как часто и в какой степени ему придется заниматься сновидениями.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Тому, кому понятно сновидение, будут ясны и психические механиз мы неврозов и психозов». «Если сны становятся слишком обширны и многоречивы, надо отка заться от их полного выяснения. Необходимо вообще остерегаться обнаруживать особый интерес к толкованию снов и вызывать у больно го предположение, что работа остановится, если он не принесет ника ких сновидений». «Я защищаю, таким образом, ту точку зрения, что толкование снов при аналитическом лечении не должно стать искусством ради искусства, но применение его должно подчиниться тем техническим правилам, кото рые являются вообще руководящими при проведении курса лечения».
Архаика сновидений С точки зрения Фрейда, работа бессознательного в сновидении характеризуется как бы возвращением к тому состоянию интеллектуального развития, которое дав но им преодолено. Речь идет об архаическом, регрессивном способе выражения бес сознательного в сновидении. Благодаря подобному проявлению бессознательного человек возвращается на доисторическую ступень своего развития. Имеется в виду как его собственное, индивидуально личностное развитие, так и развитие челове ческого рода в целом. Символический язык бессознательного связан с филогенетическим наследием человечества. Появление символов в сновидении — это архаический, регрессив ный путь выражения бессознательного, нисходящего на ступень филогенетичес кого развития. Не менее существенна и другая архаическая черта сновидения, от носящаяся к онтогенетическому развитию индивида и связанная с его детскими, инфантильными переживаниями. В понимании Фрейда, инфантилизм как раз
Глава 6. Сновидения и их толкование
289
и находит свое отражение и выражение в сновидении человека, когда, несдержи ваемые сознанием эгоистические и враждебные чувства индивида находят выход своей энергии во время сна. Если принять во внимание подобное видение сновидения, то не приходится удивляться тому, что в своих сновидениях человек может видеть картины смерти близких ему людей, включая родителей, братьев, сестер и других родственников. В них же могут находить свое выражение запретные желания чрезмерного сексу ального или инцестуозного характера. Последние направлены на половой акт с родителями, братьями и сестрами. Фрейд утверждал, что душевная жизнь детей с ее эгоистическими и инцестуозными желаниями продолжает свою деятельность в сновидениях взрослых людей. Сновидение возвращает их ночью на инфантиль ную ступень развития, когда в своих мыслях и чувствах ребенок не стыдится сво их естественных проявлений любви и ненависти или, по крайней мере, не прини мает их за что то непристойное. Такое понимание инфантильности сновидений привело Фрейда к необходимо сти переосмысления ранее распространенных представлений о детстве как некое золотом периоде времени, когда ребенок являет собой счастливое существо. Оно же заставило его по иному подойти к обсуждению вопроса о сексуальной жизни человека — того вопроса, который всегда был притчей во языцех, но далеко не все гда становился объектом научного исследования. Дальнейшее понимание психоаналитических идей предполагает рассмотрение взглядов Фрейда на сексуальность. Однако, прежде чем перейти к обсуждению этой проблематики, хотелось бы обратить внимание на то, что представления ос нователя психоанализа об инфантилизме сновидений, особенно об инцестуаль ном их характере, часто встречают такое внутреннее неприятие у многих людей, в результате которого формируется их устойчивое негативное отношение к психо анализу в целом. Разумеется, можно понять эмоциональную негативную реакцию тех, кто рас сматривает инцест, или сексуальные отношения между родственниками, главным образом между родителями и детьми, в качестве извращения и уголовно наказуе мого преступления. И хотя речь идет не о реальных событиях, а всего лишь о снови дениях, тем не менее по человечески можно понять, почему психоаналитическое до пущение инцеста в сновидениях, не встретившее со стороны Фрейда осуждения, а напротив, вызвавшее исследовательский интерес, порождает у одних людей не доумение, у других — протест, у третьих — обвинение в непристойности. И все же эмоционально негативная реакция на то, что в сновидениях психичес ки здорового, а не только больного человека могут проявляться его инцестуозные желания, не должна заслонять от нас реальное положение вещей. Если кто то в своих сновидениях никогда не видел подобных сюжетов или, точнее, убеждает себя и заверяет тех, кто спрашивает об этом, что действительно не видел ничего подоб ного или не может вспомнить о них, то это еще не означает, что в сновидениях дру гих людей, не менее нормальных, чем он, не находят отражение инцестуозные же лания, выражаемые не только в завуалированной, но и в открытой форме. Несколько лет тому назад я провел исследование среди студентов москов ских высших учебных заведений. Наряду с другими открытиями, которые были
290
Часть 2. Теория и методология психоанализа
неожиданными даже для меня, занимающегося вопросами истории, теории и прак тики психоанализа, обнаружилась следующая картина. Из числа студентов, кото рые пожелали ответить на поставленные перед ними вопросы, 40 % заявили, что в своих сновидениях никогда не видели сюжеты инцестуозного характера, в то вре мя как 35 % описывали сновидения, в которых в той или иной форме проявились их инцестуозные влечения и желания. Если исходить из точки зрения тех, кто считает, что сновидения инцестуозного характера — это проявление психопатологии, то придется признать, что 35 % сту дентов, сообщивших о своих инцестуозных сновидениях, являются психически больными. Учитывая, что в процентном отношении число студентов, не видевших инцестуозных снов, ненамного больше, всего на 5 %, то напрашивается вывод, что значительная часть студентов московских высших учебных заведений — психичес ки больные люди. Однако в процессе общения со студентами я не обнаружил ка кой либо свидетельствующей о психических отклонениях разницы между теми, кто признался в своих инцестуозных сновидениях, и теми, кто сообщил, что никог да не видел таковых. Не исключено, что какая то часть из последней категории студентов не были предельно искренними и, возможно, не захотели говорить о том, что скрывали даже от себя. При подобном, вполне правдоподобном допущении может оказаться, что в процентном отношении число студентов, видевших инцесту озные сновидения, на самом деле не только не меньше, но даже больше числа тех, кто не видел такие сновидения. Приведу несколько примеров, почерпнутых из проведенного мною исследова ния среди студентов московских средних и высших учебных заведений и свиде тельствующих о сновидениях инцестуозного характера. Так, вспоминая различные эпизоды из своего детства, одна девушка сообщила следующее. «Позднее у меня были сновидения, связанные с кровосмесительными связями. Я хорошо помню эти сновидения. Правда, в роли отца был другой мужчина, но я точно знаю, что этот мужчина был папа. Мои сны носили сексуальный характер. Проснувшись утром, я не испытывала каких либо угрызений совести. Однако не отрицаю чувства отвращения». И еще одно показательное сновидение девушки. «Примерно в 14 лет мне приснился сон, где я занималась сексом со своим па пой. В этом сне у меня родился ребенок от отца. Я была потрясена этим сном. Мне неприятно было вспоминать о нем, хотя несколько дней он всплывал в моей памя ти. И хотя это был всего лишь сон, я испытала угрызения совести». Аналогичные сновидения имеются и у юношей. Один из них вспоминал следу ющее. «В 19 лет у меня появились эротические сновидения с матерью, вступающей со мной в половой контакт. В этих сновидениях я переживал оргазмы. Переживаю их и сейчас». Еще один пример юношеского сновидения. «Да, был очень конкретный сон. Мать просит меня, чтобы я ее... и при этом гово рит, что этим она покажет мне другие миры и планеты, на которых, как я сейчас фор мулирую, “есть Рай”. Я делаю это с удовольствием и наслаждением. Но постоянно
Глава 6. Сновидения и их толкование
291
что то присутствует и отвлекает. Мама всегда любила меня больше, чем отца, и мне от этого было не по себе. Я боялся его и сильно недооценивал себя». Полагаю, что в свете этих данных вряд ли следует руководствоваться сообра жениями, основанными на эмоциональном и по человечески понятном нежелании допустить возможность того, что инцестуозные сновидения — это не отражение искалеченной психики больных людей, а распространенное явление, свойственное многим. Разумеется, дело не только в этих данных, хотя они заставляют задумать ся над нашими привычными представлениями о человеке и его сновидениях. Бо лее существенно то, что сами по себе эмоциональные реакции не могут служить основанием для обвинения Фрейда в тех непристойностях, которые ему подчас приписываются. Другое дело — содержательное осмысление психоаналитических идей и их использование в терапевтической деятельности, что действительно мо жет привести к поддержке, отвержению или пересмотру фрейдовских допущений, гипотез, теорий. Взгляды Фрейда на природу и существо сновидений вызвали возражения у не которых исследователей, негативно относящихся к психоанализу как таковому. Они вызвали неоднозначную реакцию и у тех, кто в той или иной степени разде лял психоаналитические идеи. Одни из них поддержали фрейдовское понимание сновидений, положенное в основу классического психоанализа, другие внесли из менения в те положения, которые были сформулированы Фрейдом о природе и функциях сновидений. Третьи подвергли критике положение о том, что снови дение — это осуществление желаний человека. А. Адлер высказал мысль, что сновидение вовсе не стремится вернуться в прош лое, как полагал Фрейд. Оно устремлено вперед и нацелено на решение некой за дачи. Сновидение направлено на разрешение вполне конкретной, стоящей перед человеком проблемы. Оно не является «царской дорогой» к бессознательному, поскольку не противоположно бодрствующему сознанию. Между сознанием и бес сознательным нет никакой пропасти. Для К. Г. Юнга сновидение — это нечто трансцендентальное, то есть выходящее за пределы человеческого разума. Оно выполняет функцию связи между сознани ем и бессознательным в душевной жизни человека. Это не компромиссное образо вание, а компенсаторное, то есть дополнительное, поддерживающее равновесие между сознательными и бессознательными процессами. Кроме того, сновидение выполняет предвосхищающую функцию. Оно телеологично, нацелено на будущее. По убеждению Юнга, сексуальность в сновидении — лишь средство выражения, но не смысл или цель его. Э. Фромм считал, что сновидение обладает двойственными функциями: при отсутствии контакта с реальностью в сновидении проявляется как самое плохое, так и самое хорошее, что имеется в человеке. В сновидении человек может быть неразумным, глупым, непристойным, а может быть и, наоборот, более разумным, мудрым и нравственным, чем когда бодрствует. С точки зрения Фрейда, сновиде ние иррационально по своей природе, Юнг видел в сновидении откровение выс шего разума, а по мнению Фромма, в сновидении проявляется и то и другое. Цель толкования сновидения — понять, заявляет ли о себе животное начало в человеке, или проявляется все лучшее, что в нем есть.
292
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Американский психоаналитик Б. Левин в своей статье «Сон, рот и экран сно видения» (1946) выдвинул предположение, что сновидение проецируется на белый экран, символизирующий материнскую грудь, трансформированную из выпуклой формы в плоскостную поверхность. Спящий человек как бы идентифицирует себя с грудью, подобно младенцу, сосущему материнскую грудь перед отходом ко сну. Экран сновидения включает в себя воспроизведение раннего тактильного (кожно го) соприкосновения с матерью и тем самым представляет собой интроективную идентификацию с грудью. Каждый образ сновидения проецируется на этот экран. В другой статье «Пересмотр экрана сновидения» (1951) Б. Левин внес некото рые дополнения к своему пониманию специфики экрана как такового. В частнос ти, он провел различие между «экранным» и «пустым» (слепым) сновидениями. В первом случае сновидение представляет собой как бы киноэкран, заполненный различными визуальными образами. Во втором — белое полотно, появляющееся само по себе, без проекции на него каких либо зрительных образов. Выдвинутое Б. Левином представление об экране сновидения вызвало у психо аналитиков потребность в дальнейшем осмыслении этого феномена. Так, английский психоаналитик Ч. Райкрофт в работе «Вклад в изучение экрана сновидений» (1951) высказал мысль о том, что экран сновидений характерен только для людей, страдаю щих маникальностью, при которой наблюдается экстатическое слияние с материнской грудью. С точки зрения М. Канзера, нашедшей отражение в статье «Коммуникатив ная функция сновидений» (1955), экран сновидения является следом и свидетель ством наличия партнера по сновидению. То есть в процессе сновидения особое значе ние приобретает внутренняя коммуникация, в результате чего спящий не бывает, по сути дела, одинок, а спит со своим интроецированным объектом. Согласно французскому психоаналитику Ж. Б. Понталису, каждый образ сно видения предполагает пространство, где может реализоваться изображение, и суть не в том, что сновидение разворачивается, как фильм на киноэкране, а в том, что «не может быть фильма без экрана, спектакля без сцены, картины без полотна или рамы». Как было подчеркнуто им в статье «Сновидение как объект» (1974), сно видение — это ребус, для изображения которого требуется что то вроде листа бумаги. Словом, сновидение реализуется в особом внутреннем пространстве, обо значенном понятиями «экрана сновидения» Б. Левина или «нарциссического про странства» Ж. Б. Понталиса. Клиническое использование понятия «экран сновидения» нашло свое отраже ние в практической деятельности ряда психоаналитиков. В частности, Дж. Гемайл представил на ХХХI Международный психоаналитический конгресс, состоявшийся в Нью Йорке в 1979 году, доклад «Некоторые размышления по поводу аналитичес кого выслушивания и экрана сновидения». В этом докладе он изложил результа ты лечения одного молодого шизоида, злоупотреблявшего механизмом проективной идентификации и страдавшего от навязчивого образа собственного Я. В процессе аналитической деятельности стало очевидным, что выявленная ранняя идентифи кация пациента с отцовским пенисом оказалась необходимой для адекватного функ ционирования экрана сновидения. По выражению английского психоаналитика С. Фландерс, использованного в пре дисловии к сборнику работ известных аналитиков «Современная теория сновидений»
Глава 6. Сновидения и их толкование
293
(1993, перевод на русский язык 1999), экран сновидения проводит границу, слу жащую «щитом» от травматического потрясения, границу, которую аналитик дол жен неукоснительно соблюдать, а при необходимости — помочь провести или вос становить. Французский психоаналитик Д. Анзье в работе «Кожное Я» (1985) высказал идею о так называемой «пленке сновидения». Согласно этому представлению, сно видение образует защитный экран, окружающий психику и предохраняющий ее от латентной активности дневных (неудовлетворенных желаний) и ночных (звуко вых, световых, температурных ощущений) отпечатков. Этот защитный экран яв ляется тонкой мембраной, помещающей внешние раздражители и внутренние ин стинктивные побуждения на один и тот же уровень посредством сглаживания их различий. Для Д. Анзье «пленка сновидения» — это не граница, разделяющая внешнее и внут реннее, как это имеет место в контексте поверхностного Я, а хрупкая, легко разру шающаяся и рассеивающаяся мембрана, «недолговечная пленка», существующая, пока длится сновидение. Эта пленка весьма чувствительна, она фиксирует различ ные психические образы, представляющие собой неподвижные изображения, как на фотографии, или сменяющиеся, как в кино, в видеофильме. Фактически речь идет об активизации функции чувственной поверхности Я, способной фиксиро вать различные отпечатки и надписи. Или о дематерилизованном образе тела, обес печивающем экран, на котором во время сновидения появляются всевозможные фигуры, символизирующие или персонифицирующие конфликтные ситуации, процессы, силы. С точки зрения Д. Анзье, ночью сновидение связывает части поверхностного Я, распавшиеся днем под воздействием внешних и внутренних раздражителей. Одна из функций сновидения как раз и состоит в том, чтобы восстановить психическую обо лочку, целостность которой нарушена. Человек прибегает к защите посредством аффекта, создавая нечто подобное оболочке тревоги, которая, в свою очередь, гото вит почву для пленки сновидения как защиты посредством представления. В так тильной (кожной) оболочке Я возникают разрывы, закрывающиеся ночью пленкой зрительных образов. Таким образом, «пленка сновидения» представляет собой по пытку заменить поврежденную тактильную оболочку зрительной, более тонкой и менее прочной, но вместе с тем более чувствительной. Свои размышления о защитной функции сновидений Д. Анзье сопроводил ис торией болезни пациентки, иллюстрирующей последовательность: оболочка стра дания — «пленка сновидения» — словесная оболочка. Он показал, что, вместо того чтобы нарциссически укрыться защитным экраном, истерик счастливо живет в оболочке эрогенного и агрессивного возбуждения до тех пор, пока сам не начи нает страдать, винить других в своем состоянии, негодовать и пытаться втянуть их в повторение этой игры по кругу, где возбуждение порождает разочарование, а по следнее, в свою очередь, возбуждает. В современном психоанализе проблема сновидений и их толкования занимает важное место в исследовательской и терапевтической деятельности. Наряду с тра диционными вопросами, выдвинутыми Фрейдом, в поле зрения аналитиков все чаще попадают следующие аспекты. Сновидение рассматривается не только
294
Часть 2. Теория и методология психоанализа
в плане раскрытия бессознательных желаний человека, но и в смысле укрепления его Я перед лицом требований Оно и Сверх Я. Сновидение воспринимается не только как способ разрешения внутриличностных проблем, но и как возможность интеграции психических функций в установившихся структурах. Интерпретация сновидений осуществляется не только для выявления скрытых мыслей сновиде ния, но и с целью обращения внимания на явное его содержание и его полезности в клинической ситуации. Объектом исследования становятся не только механиз мы работы сновидения, но и «экран сновидения», на который проецируются раз личные образы. Важное внимание уделяется не только символике сновидений, но и связи психоаналитической ситуации с феноменом сновидения. Фокусом анали за является не столько сновидение, сколько сновидец; сновидение представляет интерес не столько в плане выявления бессознательных влечений пациента самих по себе, сколько в плоскости раскрытия природы объектных отношений между аналитиком и пациентом. И наконец, объектом анализа становится не только диагно стический потенциал толкования сновидений, но и ошибочное использование их интерпретаций в аналитическом процессе.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Доисторическое время, к которому нас возвращает работа сновидения, двоякого рода: во первых, это доиндивидуальное историческое время, детство, с другой стороны, поскольку каждый индивидуум в своем дет стве каким то образом вкратце повторяет все развитие человеческого рода, то это доисторическое время также филогенетическое». «Мне кажется, что символическое отношение, которому никогда не учился отдельный человек, имеет основание считаться филогенети ческим наследием». «Мы обнаружили не только то, что для сновидения доступен матери ал забытых детских переживаний, но увидели также, что душевная жизнь детей со всеми своими особенностями, эгоизмом, инцестуоз ным выбором объекта любви и т. д. еще продолжает существовать для сновидения, то есть в бессознательном, и что сновидение каждую ночь возвращает нас на эту инфантильную ступень».
Контрольные вопросы 1. Почему Фрейд обратился к изучению сновидений? 2. Какие подходы к осмыслению природы сновидений и методов их толкова ния существовали в древности? 3. В чем состоит специфика фрейдовского понимания природы и содержания сновидений? 4. Чем отличается явное содержание сновидения от скрытых его мыслей? 5. Каково психоаналитическое понимание механизмов работы сновидений? 6. Что представляет собой психоаналитическая техника толкования снови дений?
Глава 6. Сновидения и их толкование
295
7. Какие правила толкования сновидений были предложены в классическом психоанализе? 8. Что можно сказать о символике и архаике сновидений? 9. Какие взгляды на сновидения и их толкование существуют в современном психоанализе?
Рекомендуемая литература 1. Беккер А. Психоаналитическая теория сновидений // Энциклопедия глу бинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998. 2. Мазин В., Пепперштейн П. Толкование сновидений. — М., 2005. 3. Современная теория сновидений. — М., 1999. 4. Фрейд З. Толкование сновидений // Сон и сновидения. — М., 1997. 5. Фрейд З. О сновидениях // Сон и сновидения. — М., 1997. 6. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 7. Фрейд З. Практическое применение снотолкования в психоанализе // Зиг мунд Фрейд и психоанализ в России. — М.; Воронеж, 2000. 8. Фрейд З. Психология бессознательного. — СПб., 2008 9. Фромм Э. Забытый язык // Душа человека. — М., 1992.
Глава 7
Сексуальная жизнь человека
Нормальная и извращенная сексуальность Психоаналитическое учение Фрейда о человеке всегда вы зывало и до сих пор вызывает двойственное отношение сре ди тех, кто так или иначе обращается к психоанализу. Одни усматривают в нем много ценного, способствующего пони манию бессознательной деятельности людей и в своей ис следовательской и практической работе опираются на раз личные положения, составляющие остов этого учения. Другие подвергают критике учение Фрейда о человеке, не приемлют его в целом, не говоря уже о тех его составляющих частях, которые вызывают у них недоумение и раздражение. Но взгляды Фрейда на сексуальность, являющиеся важной со ставной частью его учения о человеке, вызывают, пожалуй, наиболее сильное внутреннее сопротивление как у тех, так и у других. По большей части это связано с обвинением Фрей да в пансексуализме, в соответствии с которым основатель психоанализа настолько сексуализировал жизнь человека, что фактически стал рассматривать индивида исключительно через призму его сексуальных желаний и влечений. Выдвину тое против Фрейда обвинение было перенесено на психоана лиз как таковой, в результате чего обыденные представления о психоанализе как раз и соотносятся с пансексуализмом. Обвинение Фрейда и психоанализа в пансексуализме ос новывалось на том реальном факте, что в рамках классичес кого психоанализа значительное внимание действительно уделялось рассмотрению сексуальности в жизни человека и подчеркиванию ее роли в различных сферах его деятельно сти. Но если исходить из подобного понимания пансексуа лизма, то аналогичные обвинения могут быть выдвинуты и против тех ученых, философов, писателей и поэтов, кото рые в своей профессиональной, творческой деятельности
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
297
постоянно обращаются к проблематике сексуальности. Причем неважно, обсужда ется ли она при помощи таких терминов, как «сексуальные контакты», «половые акты» между людьми, или применяются такие цивилизованно приемлемые и не оскорбляющие слух понятия, как «любовь», «эрос». Фрейд считал упреки психоанализа в пансексуализме бессмысленными, по скольку не он первым обратил внимание на проблемы сексуальности. Относящи еся к этой сфере жизни человека бессознательные страсти всегда являлись пред метом осмысления в драмах и трагедиях, составляющих сокровищницу мировой литературы, а рассмотренное им понятие сексуальности, в принципе ничем не от личалось от Эроса древнегреческого философа Платона. И он был по своему прав, так как в науке, искусстве и литературе проблематика любви, сексуальности с древних времен и по настоящее время занимает важное место. Без рассмотрения и осмысления этой проблематики невозможно понять жизнедеятельность челове ка или, по крайней мере, такое понимание оказывается ограниченным, обеднен ным, искаженным. Говоря о бессмысленности упреков в пансексуализме в адрес психоанализа, Фрейд отметил, что философ Шопенгауэр уже давно показал людям, насколько их действия и мысли предопределяются сексуальными стремлениями в обычном смысле слова. И действительно, во второе издание основного труда «Мир как воля и представление» (1844) немецкий философ включил главу «Метафизика половой любви», в которой размышлял о роли полового инстинкта в жизни человека. Об ращаясь к метафизике половой любви, он подчеркнул, что удивляться надо не тому, что философ обратился к постоянной теме всех поэтов, а тому, что явление, имею щее столь большое значение в человеческой жизни, до сих пор не подвергалось серьезному обсуждению со стороны философов. Размышления над этим явлени ем привели его к выдвижению таких положений, которые не в меньшей степени, чем психоаналитические концепции, могли бы быть расценены целомудренными авторами как пансексуализм. В самом деле, рассматривая метафизику половой любви, Шопенгауэр утверж дал, что человек — это «воплощенный половой инстинкт». Немецкий философ заявил, что влюбленность «имеет свои корни исключительно в половом инстинк те», половая любовь «является самой могучей и деятельной из всех пружин бы тия», она «составляет конечную цель почти всякого человеческого стремления», «ежедневно поощряет на самые рискованные и дурные дела», разрушает самые дорогие и близкие отношения, разрывает самые прочные узы, требует себе в жерт ву то жизнь, и здоровье, то богатство, общественное положение и счастье и, в об щем, выступает как «некий враждебный демон, который старается все перевернуть, запутать, ниспровергнуть». Подобно Шопенгауэру, Фрейд обратился к рассмотрению могущественного полового инстинкта, оказывающего воздействие буквально на все сферы челове ческой деятельности. Однако, в отличие от немецкого философа, он не просто стал размышлять над ролью половой любви и полового инстинкта в жизни человека, но с психоаналитической точки зрения попытался осмыслить те конкретные формы проявления сексуальности, которые имеют место в онтогенетическом (индивиду альном) и филогенетическом (родовом) развитии человека.
298
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Несмотря на сходные установки в рассмотрении человека через призму сек суальности, Шопенгауэра не упрекали в пансексуализме, в то время как Фрейду предъявляли именно такое обвинение. Это связано вовсе не с тем, что один из них предавался отвлеченным философским размышлениям, а другой апеллировал к конкретному материалу, проводя параллели между здоровой и больной психикой. Фрейда обвинили в пансексуализме не потому, что он обратился к рассмотрению сексуальности, подчеркнув, подобно Шопенгауэру, ее роль и значение в жизни че ловека. Его обвинили в пансексуализме именно потому, что, в отличие от немец кого философа, он радикально пересмотрел привычные представления о половом инстинкте и сексуальности как таковой. Если Шопенгауэр, как и многие другие его предшественники, утверждал, что конечная цель полового инстинкта — это деторождение и продолжение человечес кого рода, то Фрейд не только не ограничился этим в понимании сексуальности, но и далеко вышел за пределы этого утверждения. Если немецкий философ рас сматривал гомосексуальность как извращение полового инстинкта и в то же вре мя как предохранительное средство против вырождения человеческого рода, то основатель психоанализа попытался выяснить, где различного рода ненормально сти, включая гомосексуализм, граничат с нормой, а где отклоняются от нее. Если Шопенгауэр обращал внимание на половую любовь взрослого человека, то Фрейд проявил значительный интерес к сексуальному, точнее говоря, психосексуально му развитию ребенка. Все это в конечном итоге как раз и привело к тому, что основателя психоанализа обвинили в пансексуализме. Хотя на самом деле в его учении шла речь не о каком то всеобъемлющем понятии сексуальности, а об углуб ленной проработке тех вопросов, которые не попадали, как правило, в поле зрения исследователей. При рассмотрении проблемы сексуальности Фрейд отталкивался прежде всего от того выдвинутого им исходного положения, согласно которому невозможно понять нормальную сексуальную жизнь человека без соотнесения ее с болезнен ными формами сексуальности, котоые принято называть перверсиями, извращения ми. Поэтому его исследовательская задача состояла не в том, чтобы, в противопо ложность широко распространенному моралистическому и правовому осуждению извращений, оправдать их ссылками на психические заболевания. Не оправдывая болезненные формы сексуальности, он в то же время поставил перед собой вполне определенную и конкретную задачу — понять эти формы сексуальности и дать тео ретическое объяснение тому, как и каким образом возникают извращения и како ва их связь с тем, что обычно называют нормальной сексуальностью. Вполне очевидно, что при такой постановке основной задачи обвинения психо анализа в пансексуализме оказываются не более чем эмоционально окрашенным неприятием исследовательского интереса, предполагающего вторжение в святая святых — в скрытую от посторонних глаз сексуальную жизнь человека. Другое дело, что публикации работ Фрейда, в которых многие аспекты сексуальности открыто назывались своими именами, не могли не вызвать сопротивление и возмущение у значительной части тех, кто не допускал публичного обсуждения интимных тем. Рассуждая о сексуальности, Фрейд прежде всего обратил внимание на то, что традиционные представления о ней являются узкими, не отражающими существа
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
299
сексуальной деятельности человека. При традиционном понимании сексуальнос ти все, что служит цели деторождения, считается нормальным. Иные же виды сек суальной деятельности воспринимаются в лучшем случае в качестве социально неприемлемой и нравственно осуждаемой похоти, а в худшем — как физиологичес кое отклонение от нормального развития, психическое заболевание или преступ ное деяние, подлежащее не только осуждению, но и наказанию. Но в том случае, когда сутью и основной целью сексуальности считается продолжение человечес кого рода, за пределами рассмотрения остаются иные формы сексуальной деятель ности. А ведь они хотя и не служат деторождению, тем не менее не только могут иметь место в жизни человека, но и играют порой важную роль в его жизнедеятель ности. История развития человечества свидетельствует о том, что некоторые (не свя занные с деторождением) формы сексуальной деятельности человека не во все вре мена и не во всех культурах рассматривались в качестве патологии. Так, издавна гомосексуализм воспринимался в ряде древних культур как вполне нормальное явление. Более того, подчас он считался даже уделом избранных, стоящих на бо лее высокой ступени развития, чем простые смертные. Гомосексуализм был распро странен среди греков и римлян, причем практиковался среди высших слоев обще ства без какого либо стеснения, смущения или стыда. Любовь зрелых мужчин к юношам представлялась делом обычным и возвышенным. У греков считалось позорным для юноши, если он не имел более взрослого любовника. Гомосексуализм пользовался общественным признанием и почетом у кельтов. Он находился под покровительством законов у критян. Он практиковался и среди восточных наро дов, включая китайцев, индусов и представителей ислама. Гомосексуализм часто наблюдался также среди индейцев Южной Америки, в частности у гуахибо, айма ри. По данным исследователей, у индейцев лахе между гомосексуалистами суще ствовали даже браки, а мать, имеющая пятерых сыновей, могла одного из них го товить к выполнению женской роли в семье. Со временем отношение к гомосексуализму претерпело заметное изменение, в результате чего он стал ассоциироваться с чем то греховным, недопустимым, пре ступным. Христианство повело открытую борьбу с сексуальностью, не связанной с деторождением. В Средние века гомосексуализм не только преследовался, но и счи тался тягчайшим преступлением, за которое людей приговаривали к смертной каз ни. Уголовное наказание за гомосексуальную деятельность существовало во многих странах мира вплоть до ХХ столетия. Кое где оно сохранилось и поныне. Однако, несмотря на все запреты, гомосексуализм в качестве одной из форм сексуальной деятельности не исчез из жизни людей. Он по прежнему практикует ся в различных странах мира. Но коль скоро он оказывается таким живучим и рас пространенным, то возникает вопрос: не имеет ли он отношение не просто к физио логическому отклонению или психическому заболеванию, а к природе человека? Не связан ли он с таким психосексуальным развитием, через которое проходят все люди, хотя, разумеется, далеко не все из них становятся сексуально инвертирован ными, то есть ориентированными на идентичный с ними пол? Кроме того, помимо гомосексуализма в жизни людей имеют место и другие фор мы сексуальной деятельности, не связанные с деторождением. Некоторые люди не
300
Часть 2. Теория и методология психоанализа
только изменяют сексуальную ориентацию по отношению к объекту, как это харак терно для гомосексуалистов, но и преследуют необычные, не вписывающиеся в представления о норме, сексуальные цели. Например, есть люди, которые при сексуальном акте с партнером используют не его половые органы, а другие части тела. Некоторые из них (фетишисты) вообще отказываются от тела партнера, за меняя его предметами одежды. Другие (эксгибиционисты) получают сексуальное удовлетворение от выставления напоказ своих гениталий. Встречаются садисты, сексуальная деятельность которых связана с причинением боли и мучений свое му партнеру, а также мазохисты, получающие сексуальное удовлетворение от при чиняемых им страданий. И наконец, есть такие люди, которым вообще не нужен никакой партнер, поскольку они способны достичь сексуального удовлетворения благодаря своему богатому воображению и фантазированию. Одним словом, сексуальная деятельность человека настолько разнообразна, что деторождение, считающееся ее нормой, является лишь незначительной целью его сексуальной жизни. Поэтому, независимо от того, насколько осуждаются другие формы сексуальной деятельности и какое бы возмущение или отвращение они ни вызывали с точки зрения нормального поведения, тем не менее приходится счи таться с ними. Более того, их наличие свидетельствует о чем то таком, что необ ходимо не просто отвергать или осуждать, а исследовать и познавать. Ведь как иначе ответить на вопросы: насколько ненормальными или нормальными являют ся странные на первый взгляд разнообразные формы сексуальной деятельности че ловека, как и каким образом они возникают, почему сохраняют свою устойчивость и где та грань, которая отделяет норму от патологии, здоровье от болезни, нормаль ную сексуальную деятельность от извращенной? Собственно говоря, исследовательская и терапевтическая деятельность Фрей да была направлена на выявление истоков нормальной и извращенной сексуаль ной деятельности человека. Это предполагало обращение к онтогенетическому и филогенетическому развитию индивида, к истории развития человека и челове чества. Таким образом, психоаналитический подход к изучению сексуальной жизни человека с необходимостью подводил Фрейда к раскрытию психосексуального раз вития ребенка. Теория психоанализа с ее акцентом на бессознательные и сознательные процес сы, уходящие своими корнями в прошлое, предполагает рассмотрение сексуальнос ти через призму инфантильных (детских) воспоминаний и переживаний. Практика психоанализа ориентирована на выявление истоков возникновения симптомов заболевания взрослых людей, психические расстройства которых чаще всего соот носятся с их подавленной сексуальностью. Но понять истоки этого явления немыс лимо без раскрытия травматических ситуаций, страхов и переживаний, имевших место в детстве и, возможно, возникших на начальных стадиях психосексуального развития ребенка.
Изречения З. Фрейд:
«Исходя из потребности в полнозвучном лозунге, дошли до того, что стали говорить о “пансексуализме” психоанализа и делать ему бес смысленный упрек, что он объясняет “все” сексуальностью».
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
З. Фрейд:
З. Фрейд:
301
«Люди вообще неискренни в половых вопросах. Они не обнаружива ют свободно своих сексуальных переживаний, но закрывают их тол стым одеянием, сотканным из лжи, как будто в мире сексуального всегда дурная погода. Это действительно так: солнце и ветер не бла гоприятствуют сексуальным переживаниям в нашем культурном мире. Собственно, никто из нас не может свободно открыть свою эротику другим». «Психоаналитическое исследование было вынуждено заняться также сексуальной жизнью ребенка, а именно потому, что воспоминания и мысли, приходящие в голову при анализе симптомов (взрослых), постоянно ведут ко времени раннего детства. То, что мы при этом от крыли, подтвердилось затем шаг за шагом благодаря непосредст венным наблюдениям за детьми».
Инфантильная сексуальность Если придерживаться точки зрения, в соответствии с которой сексуальность соот носится с деторождением, то в этом случае ребенок может восприниматься как асек суальное существо. В большинстве случаев именно так и обстоит дело, поскольку многие родители и воспитатели соотносят сексуальность своих детей с периодом их половой зрелости. Нередко оказывается, что родители неожиданно для себя открывают сексуаль ность своего ребенка только тогда, когда узнают о беременности дочери или вступ лении сына в интимные отношения с девушкой. До этого ребенок воспринимается как непорочное дитя, не только не проявляющее никакой сексуальности, но и не имеющее ни малейшего представления о «тайнах» взрослых. Правда, в раннем дет стве родители могут столкнуться с такой ситуацией, когда их ребенок занимается «недопустимыми шалостями». Но это воспринимается, как правило, не с точки зрения проявления у него сексуальности, а как нехорошее поведение, дурная при вычка, от которых необходимо оградить дитя. Для пресечения подобного поведе ния и искоренения дурной привычки используются различные воспитательные методы — от высмеивания до назидания, от переключения внимания ребенка на другие интересы до сурового его наказания. Однако сами по себе недопустимые шалости ребенка чаще всего рассматриваются родителями и воспитателями в ка честве некоего курьеза, не имеющего никакого отношения к сексуальности как та ковой. Представления об асексуальном детстве настолько широко распространены, что родителям кажется само собой разумеющимся говорить о сексуальности со своим ребенком только тогда, когда он вступает в период полового созревания. Но неред ко случается так, что к тому времени ребенок знает о сексуальной жизни нечто та кое, о чем некоторые родители даже не подозревают. Чаще всего родители полага ют, что разговор с детьми на сексуальную тему преждевременен, ребенок слишком мал, а когда решаются просветить его по некоторым интимным вопросам, то ока зывается, что уже слишком поздно, ребенку все давно известно. И это происходит не только потому, что в восприятии многих родителей их ребенок долгое время
302
Часть 2. Теория и методология психоанализа
остается все еще несмышленым дитятею, но и в силу того, что представления об асексуальном детстве прочно укоренились в сознании людей. В истории различных народов зафиксированы случаи раннего полового созрева ния детей. У некоторых южных народов существуют обычаи, согласно которым девуш ка 13–14 лет отдается в жены мужчинам зрелого и даже преклонного возраста, так как считается взрослой женщиной, способной к нормальной сексуальной деятельности, к деторождению. Из истории известны также редкие случаи, когда маленькие девоч ки становились матерями. Так, несколько десятилетий тому назад сообщалось, что в Перу одна девочка в возрасте то ли пяти с половиной, то ли шести с половиной лет вскоре должна стать матерью. При этом демонстрировалась фотография этой малень кой женщины, находящейся на седьмом или восьмом месяце беременности. Согласно другому сообщению, девочка чуть старше восьми лет родила двойню. Разумеется, подобного рода случаи являются исключительными и могут быть восприняты родителями и воспитателями, свято верящими в непорочность ма леньких детей, в качестве патологии. Тем не менее они свидетельствуют о том, что сексуальная жизнь детей способна проявляться в таком возрасте, о котором мно гие родители и воспитатели не подозревают. Ведь большинство из них разделяют широко распространенные представления об асексуальном детстве. Фрейд критически отнесся к преобладающим в конце ХIХ — начале ХХ в. представлениям об асексуальности детей. В работе «Три очерка по теории сексу альности» (1905) и в своем выступлении перед американской аудиторией в универ ситете Кларка в Вустере, штат Массачусетс (1909), он подчеркнул, что подобные представления являются ошибочными. Наличие у взрослых людей представлений об асексуальном детстве объясня лось Фрейдом тем, что каждый родитель был когда то ребенком, испытал на себе влияние воспитания, направленное на укрощение сексуальных влечений, и, следо вательно, подпал под воздействие этических норм и культурных требований, не допускающих и ограничивающих проявление детской сексуальности. Поэтому, будучи взрослыми, большинство из родителей оказываются обремененными раз личного рода предрассудками, включая представления об асексуальном детстве. Кроме того, и это является, пожалуй, не менее важным с психоаналитической точки зрения, в типичных представлениях об асексуальном детстве действенным оказывается один из психических феноменов, который ранее не привлекал к себе внимания, исследователей. Речь идет об инфантильной амнезии, утрате памяти, неспособности вспомнить детские переживания, охватывающие, по мнению Фрей да, первые годы жизни ребенка до шести или восьми лет. В этот ранний период жизни ребенок испытывает разнообразные чувства по отношению к окружающе му его миру, включая своих родителей, и по своему проявляет любовь, ненависть, ревность и другие страсти души. Однако, став взрослым, человек забывает об этом и фактически не знает, с какими переживаниями ему пришлось иметь дело в дет стве. И хотя, казалось бы, в период раннего детства память ребенка наиболее вос приимчива к различного рода впечатлениям, тем не менее в памяти взрослого че ловека не сохраняется ничего, что было связано с его детскими переживаниями. Кроме отдельных, не связанных друг с другом и чаще всего непонятных отрывков воспоминаний.
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
303
По выражению Фрейда, находящийся в резком противоречии с предрассудком асексуальности детства период жизни укрывается затем у большинства людей «ам нестическим покрывалом», разорвать которое по настоящему может только ана литическое исследование. Это странное психическое явление соотносилось им не с потерей памяти как таковой, а с так называемой инфантильной амнезией. Она во многом напоминает амнезию невротиков, которая связана с механизмами работы психики, не допускающими в сознание больного материал его собственных пере живаний, который вытесняется в бессознательное. Проведя параллель между инфантильной и истерической амнезией, основатель психоанализа тем самым как бы проложил путь для сравнения душевной жизни ре бенка и невротика. И коль скоро причины невротических заболеваний усматрива лись им в сексуальности, имевшей место в детстве и как бы вновь возвратившейся к человеку позднее, то перед Фрейдом встал вопрос о том, нельзя ли рассматривать инфантильную амнезию с точки зрения сексуальных переживаний детства. Ответ на этот вопрос способствовал психоаналитическому объяснению и инфантильной амнезии, и детской сексуальности. В период возникновения психоанализа Фрейд высказал свои догадки о значе нии детского возраста для понимания причин возникновения неврозов, связанных с неудовлетворенной сексуальностью. Позднее в работе «Три очерка по теории сек суальности» он подробно изложил свои взгляды на этот вопрос, обратив особое внимание на различного рода перверсии и проявление сексуальности детей в ран нем детстве. Данная работа вызвала шок среди тех, кто придерживался традици онной точки зрения на детство как асексуальный период развития ребенка. Идеи же Фрейда об инфантильной сексуальности, послужившие толчком для последу ющих психоаналитических исследований в этой ранее мало изученной сфере на учного знания, вызвали среди многих ученых и представителей различных слоев общества резкую критику, отголоски которой дошли до наших дней. При обсуждении проблемы сексуальности Фрейд ввел в концептуальный остов психоанализа несколько терминов. Так, для обозначения той силы, которой обла дает сексуальное влечение, он использовал понятие «либидо», введенное в науч ный оборот его предшественниками. В понимании Фрейда, сексуальное влечение аналогично влечению к принятию пищи, и поэтому либидо можно рассматривать как некий аналог голода. Вместе с понятием либидо он использует такие термины, как «сексуальный объект» и «сексуальная цель». Сексуальным объектом он назы вает лицо, которое внушает половое влечение. Под сексуальной целью Фрейд по нимает действие, на которое влечение толкает. Наряду с этим он также использует понятие эрогенных зон, относящихся к различным частям тела, доставляющим че ловеку сексуальное удовольствие. По мнению Фрейда, первые сексуальные побуждения возникают уже у грудно го ребенка и проявляются во время его сосания материнской груди. Насытивший ся и удовлетворенный ребенок блаженно засыпает, что напоминает собой то состо яние, в которое впадает взрослый человек после достижения оргазма, так как сексуальное удовлетворение является наилучшим снотворным средством. Прав да, может возникнуть вполне резонный вопрос: о каком сексуальном удовлетворе нии может идти речь у ребенка, если кормление грудью обусловлено его чувством
304
Часть 2. Теория и методология психоанализа
голода, удовлетворение которого как раз и сопровождается засыпанием младенца? Но Фрейд обратил внимание на то обстоятельство, что хотя главный интерес ре бенка направлен на прием пищи, тем не менее младенец часто прибегает к акту сосания даже тогда, когда он не находится во власти голода. В качестве объектов сосания он может использовать части своего собственного тела, включая пальцы рук и даже ног, а также находящиеся в пределах его досягаемости предметы, напри мер резиновые игрушки или пустышку. В этом случае акт сосания сам по себе, без какого либо соотнесения с утолением голода, доставляет ему удовольствие, после чего он может блаженно уснуть. Сексуальная природа этого действия подмечалась некоторыми врачами. Поэтому, обратив на акт сосания особое внимание, Фрейд пришел к выводу, что, переживая первоначальное удовольствие при приеме пищи, впоследствии через акт сосания ребенок стремится к сексуальному удовольствию посредством возбуждения эрогенных зон рта и губ. Фрейд исходил из того, что сначала удовлетворение от эрогенной зоны напря мую связано у ребенка с удовлетворением его потребности в пище, с утолением голода. В акте сосания материнской груди или ее заместителей (при искусствен ном кормлении) младенец выполняет определенные функции, связанные с сохра нением и поддержанием его жизни. При этом удовольствия от кормления и раз дражения эрогенных зон совпадают между собой, представляя единый процесс. Позднее два типа удовольствия ребенка становятся независимыми друг от друга и потребность в сексуальном удовольствии отделяется от потребности в принятии пищи. Таким образом, по убеждению Фрейда, в самом акте сосания проявляются су щественные признаки того, что можно назвать осуществлением инфантильной сексуальности. Одним из таких признаков является соединение сексуального удо вольствия с какой нибудь важной для жизни человека телесной функцией, в част ности с приемом пищи, утолением голода. Второй признак связан с так называе мым аутоэротизмом, или аутоэротичностью, когда влечение направлено не на другое лицо, а на самого себя, когда удовольствие достигается от своего собствен ного тела (сосание пальцев рук, ног, других участков тела), то есть когда еще нет никакого знания о сексуальном объекте. И наконец, третий признак состоит в том, что сексуальная цель находится во власти эрогенных зон ребенка. Таковы, соглас но Фрейду, первоначальные основные признаки проявления инфантильной сексу альности. Отход ребенка от материнской груди в акте сосания и замена ее частью соб ственного тела являются первым опытом обретения самостоятельности в получе нии удовольствия. Ребенок не становится самостоятельным, он все еще зависит от матери или ее заместителей. И тем не менее он оказывается способным получить удовольствие не только от внешнего объекта, но и от своего собственного тела, к ко торому начинает проявлять свой первый инфантильный исследовательский инте рес. Обретая относительную независимость от внешнего мира, ребенок открывает для себя эрогенные зоны своего собственного тела, наиболее чувствительные к раз дражению, возбуждению и доставляющие ему удовольствие. Он касается рукой сво их гениталий, играет со своими испражнениями и даже может употреблять в пищу кал. И от всего этого он сам, не прибегая к помощи других лиц, может получать
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
305
удовольствие. Обнаружение своих гениталий ведет к переходу от сосания к она низму, а способности к задержкам в мочеиспускании и испражнении — к раздра жению эрогенных зон и последующему удовольствию от совершения соответству ющих актов. Все это, с точки зрения Фрейда, является проявлением инфантильной сексуальности. Говоря о мастурбации детей как неизбежном периоде развития инфантильной сексуальности, Фрейд различает три фазы, играющие определенную роль в детстве человека. Первая фаза относится к младенческому возрасту. Благодаря младенчес кому онанизму утверждается будущий приоритет эрогенных зон в сексуальной деятельности человека. По истечении некоторого времени младенческий онанизм прерывается, но потребность в повторении удовольствия сохраняется. Вторая фаза инфантильной мастурбации также отмечена кратковременным периодом и прояв ляется в возрасте до четырех лет. На этой фазе инфантильные сексуальные пере живания оставляют глубокий след в бессознательном, предопределяют развитие характера ребенка и могут проявиться в симптоматике невроза в юношеском воз расте. Инфантильная мастурбация оказывается вытесненной, забытой, находя щейся в тесной связи с инфантильной амнезией. Третья фаза инфантильной мас турбации соответствует онанизму при наступлении половой зрелости. В отличие от двух предшествующих, она обычно принимается во внимание самим ребенком, поскольку онанизм способен вызвать у него чувство вины. Сознание вины невротиков нередко связывается именно с воспоминаниями об онанизме в период полового созревания. Впрочем, чувство вины испытывают мно гие дети, независимо от того, возникает ли оно в результате воспоминаний о пред шествующей «запретной» деятельности или в момент осуществления ее. Ана литическая практика свидетельствует о том, что чувство вины подобного рода характерно для многих больных, страдающих невротическими расстройствами. Психоаналитикам приходится сталкиваться с признаниями пациентов о том, что они испытывали смущение, стыд и вину после своих мастурбационных действий в подростковом возрасте. Так, в процессе аналитической работы один из моих пациентов, преодолев смущение, как то сообщил, что после занятий онанизмом в детстве он всегда испытывал чувство вины.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Конечно, господа, дело не обстоит так, будто половое чувство все ляется в детей во время полового развития, как в Евангелии сатана в свиней. Ребенок с самого начала обладает сексуальными влечения ми и деятельностью; он приносит их в свет вместе с собой, и из этих влечений образуется благодаря весьма важному поэтапному процес су развития так называемая нормальная сексуальность взрослых. Соб ственно, вовсе не так трудно наблюдать проявления детской сексуаль ности, напротив, требуется известное искусство, чтобы просмотреть и отрицать его существование». «Я полагаю, что инфантильная амнезия, превращающая для каждого человека его детство как бы в доисторическую эпоху и скрывающая от него начало его собственной половой жизни, виновата в том, что
306
Часть 2. Теория и методология психоанализа
З. Фрейд:
детскому возрасту в общем не придают никакого значения в развитии сексуальной жизни». «Уже больше нет надобности не замечать душевные и социальные проявления сексуальной жизни; выбор объекта, нежное предпочтение отдельных лиц, даже решение в пользу одного из полов, ревность уста новлены беспристрастными наблюдениями независимо от психоана лиза и до его появления и могут быть подтверждены любым наблюда телем, желающим это видеть».
Инфантильное сексуальное исследование и полиморфно:извращенная сексуальность ребенка Наряду с сексуальной деятельностью, обращенной на свое собственное тело, в ран нем возрасте у ребенка проявляется интерес к окружающему миру, связанный с тем, что Фрейд назвал инфантильным сексуальным исследованием. Инфантиль ное сексуальное исследование проявляется в различных формах и может быть свя зано с детским интересом к тому, как и откуда появляются братья и сестры, поче му мальчики имеют то, чего нет у девочек, что делают папа и мама, когда остаются одни. Пытаясь ответить на эти и другие вопросы, ребенок прибегает к различного рода объяснительным конструкциям, которые доступны его детскому уму. Для взрослых эти конструкции кажутся наивными и смешными, в то время как для ребенка они серьезны и значимы. Если в процессе совместного общения и игр с девочками мальчик обнаружива ет, что его сестра или новая знакомая в детском садике имеют несколько иное стро ение гениталий, чем он, то в его маленькой головке возникают различного рода мысли, способные вызвать изумление, недоверие или страх. У него могут всплыть воспоминания о том, как его ругали взрослые (мама, воспитательница детского сада или кто либо еще) за то, что он играл своим маленьким пенисом. Он может вспомнить, как взрослые грозили ему наказанием — оторвать непослушную ручку или то, с чем он производил манипуляции. И, увидев голенькой свою сестренку или девочку в детском садике, он не только с удивлением обнаруживает, что у них нет того, что у него есть, но и со страхом думает, что их уже наказали. Мальчик начи нает бояться того, что и с ним может произойти то же самое. Фрейд полагал, что подобная ситуация является основой для возникновения комплекса кастрации. Прежние угрозы за игру с маленьким пенисом, от которой мальчик получал удовольствие, оказывают на него свое устрашающее воздействие. По выражению Фрейда, мальчик попадает во власть кастрационного комплекса, образование которого имеет большое значение для формирования характера, если он остается здоровым; для его невроза, если он заболевает; и для его сопротивле ний, если он подвергается аналитическому лечению. В отличие от мальчика, подпадающего под власть страха, связанного с комплек сом кастрации, девочка, в понимании Фрейда, испытывает чувство глубокого ущемления. Обнаружив свое отличие от мальчика, она начинает испытывать за висть по отношению к тому, чего у нее нет. У девочки может возникнуть желание
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
307
стать такой же, как мальчик. В более позднем возрасте это желание может вновь появиться при неудаче выполнения женской роли и проявится в неврозе. Фрейд полагал, что девочка, совершив свое открытие, относящееся к ее непо хожести на мальчика, приобретает чувство зависти к пенису. Однако вряд ли мож но с полной уверенностью утверждать, что все девочки реагируют на подобное открытие именно таким образом. Во всяком случае, мне доводилось иметь дело с несколько иным проявлением «женской психологии», когда, обнаружив свое отличие от мальчика, девочка приобретала чувство страха. Реакция девочки на отсутствие пениса была точно такой же, как и реакция мальчика. Так, одна из моих пациенток, девушка в возрасте 22 лет, вспоминала, что в детстве, когда впер вые имела возможность сравнить себя с мальчиками, у нее, по ее собственным словам, «первоначально был испуг от отсутствия пениса». И только позднее у нее возникло презрение к девочкам и появилось желание стать такой же, как маль чики. Если ребенок случайно становится свидетелем интимных отношений между родителями, то, не понимая сути происходящего, он находит для себя такие объяс нения, которые ему представляются правдоподобными. Увиденную им картину он может воспринимать как акт насилия отца над матерью, а звуки, сопровождающие половой акт, — как стоны от боли, призывы матери о помощи. В этом случае ребе нок может испугаться, притаиться, наблюдая за происходящим, убежать прочь сломя голову или броситься на защиту своей матери, спасая ее от «плохого» отца, причиняющего ей боль и страдания. Последнее положение наглядно подтверждается на материале проведенного мною исследования среди российских студентов. Важно подчеркнуть, что речь идет не о пациентах, страдающих невротическими расстройствами и проходящих курс психоаналитического лечения, а об обычных молодых людях, обучающихся в раз личных колледжах, институтах, университетах. Приведу воспоминания девушки, имеющие прямое отношение к обсуждаемой проблематике. «До чего же раздражал меня тот факт, что мои родители спят вместе! Я посто янно пыталась влезть между ними, отодвинуть отца. А в какое смятение меня приводило то, что я не раз становилась свидетельницей их интимных отношений! Поначалу мне даже казалось, что отец причиняет моей матери большие страдания, и я порывалась броситься ей на помощь. Когда я обнаружила, что при моем появ лении все мгновенно прекращается, я специально заходила в комнату, громко каш ляла, включала свет или лезла в шкаф, скрипя дверцами. Добившись своего, то есть прекращения этого ужасного “издевательства” над мамочкой, я удалялась с чув ством выполненного долга и спокойно засыпала». Случайно увиденная картина интимной близости между родителями может вызвать такие переживания у ребенка, которые сразу же дадут знать о себе в фор ме детской истерии или, будучи бессознательными и глубоко запрятанными, ска жутся через какое то время и проявятся в жизни взрослого человека в форме невро тических симптомов. И если даже это не сопровождается какими то болезненными проявлениями, тем не менее случайно увиденные ребенком сцены проявления се ксуальности между родителями оставляют глубокий след в его душе.
308
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Часто сцены интимной близости между родителями порождают у детей жела ние оказаться на месте одного из них. Вместе с тем они могут вызывать такие чув ства страха и вины за «преступное» желание, которые грозят обернуться глубоки ми внутриличностными конфликтами. Типичным примером в этом отношении может служить воспоминание одной девушки. «Однажды я наблюдала коитус между родителями. Было состояние удивления и страха. Потом появилось какое то неосознанное желание, которое мучило еще больше, так как религиозное воспитание давало о себе знать». Когда мальчик оказывается свидетелем сексуальных отношений между роди телями, это может вызвать у него сексуальное желание и стать дополнительным стимулом для мастурбации. Воспоминания об этом сохраняются на долгие годы, порождая в воображении сцены интимной близости со своей матерью. Вот так по этому поводу писал один юноша. «Я часто представляю себе картины, связанные с тем, как моя мама занималась сексом с моим отцом. В детстве я жил с родителями в однокомнатной квартире и видел все сексуальные сцены (потом я жил с моим первым отчимом, затем — со вторым). Иногда я вспоминал эти сцены в момент мастурбации, и они сильно воз буждали меня. Эти сцены возбуждают меня и сейчас, особенно когда я вспоминаю, как моя мать стонала. В 14 лет при мастурбации я представлял, что занимаюсь сек сом со своей матерью. Это вызывало у меня эякуляцию. Но затем я испытывал незначительное чувство вины (или дискомфорта), когда смотрел матери в глаза». В порождаемых в воображении ребенка картинах его сексуальным объектом могут быть как родители, так и ближайшие родственники. Очевидно лишь одно — увиденная ребенком близость между родителями действительно становится источ ником оживления и интенсификации его сексуальной деятельности. Об этом крас норечиво свидетельствует воспоминание одного юноши. «В детстве, в возрасте около 10 лет, мне довелось ночью зайти в спальню к ро дителям, где я увидел, как они занимаются сексом. Мое появление было весьма неожиданным, но отец моментально среагировал и выпихнул меня за дверь, закрыв ее. Возможно, этот инцидент побудил меня к какой то зависти. Это была наивная зависть ребенка, достаточно легкая по форме, но пробудившая в дальнейшем фри вольные мечтания к обладанию женщиной старшего возраста, но отнюдь не мате рью. Эти желания относились часто к старшим по возрасту двоюродным сестрам. Всегда хотелось увидеть их в обнаженном виде, а затем и иметь их, заласкав их при этом почти до состояния безумия». Надо сказать, что различного рода переживания возникают у детей не только в связи с увиденными ими сценами интимной близости между родителями. Напри мер, родители придерживаются таких взглядов на воспитание своих детей, когда последние ограждаются от каких либо разговоров на сексуальные темы, а есте ственная обнаженность тех и других представляется делом крамольным и непри личным. В этом случае увиденная детьми сцена с переодеванием родителей может вызвать у них неприятные впечатления. Причем подобного рода впечатления на столько «застревают» в памяти ребенка, что спустя годы могут вызвать у взросло го человека неприятные чувства и по отношению к другим людям. По сути дела, может иметь место нечто такое, о чем поведала одна молодая женщина.
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
309
«Однажды, когда мне было пять лет, я вбежала в комнату и застала отца обна женным. Целый день я находилась в шоке от увиденного, потому что это вызвало у меня испуг, брезгливость, желание убежать. Чувство брезгливости было настоль ко сильным, что оно стало переноситься на всех мужчин…» Сексуальные исследования детей часто носят двойственный характер. Они со провождаются, как правило, повышенным интересом к противоположному полу и в то же время несут на себе печать смутного беспокойства по поводу того, что делается что то нехорошее, запретное, наказуемое. Причем чем больше у ребенка проявляется интерес к подглядыванию за родителями или сверстниками противо положного пола, тем сильнее возникают у него переживания, связанные со стра хом наказания за эту недозволенную деятельность. Судя по всему, усиление того и другого происходит по мере взросления ребенка. Но инфантильные сексуальные исследования являются составной частью психосексуального развития детей. Инфантильные сексуальные исследования имеют спонтанный и устойчивый характер: среди многих детей проявляется стремление к подглядыванию за сверст никами и взрослыми. Это широко распространенное явление, наблюдаемое сре ди детей как в семьях, так и в детских садах. Другое дело, что воспитание в семье накладывает отпечаток на исследовательскую деятельность детей, которая может оказаться заторможенной или прогрессирующей. В результате чего один ребенок может вести себя пассивно даже при коллективной организации игр с подгляды ванием и раздеванием, что имеет место в детских садах, в то время как другой ак тивно вступает на путь как индивидуального, так и коллективного исследования. Приведу два противоположных примера, иллюстрирующих сказанное выше. Вот что пишет одна девушка, вспоминая, с чем ей пришлось столкнуться в детском саду и как она это восприняла. «В детском саду, когда воспитательницы не было в спальне, дети (мои “одно группники”), не помню с чего, вдруг начали что то вроде игры “в раздевание”. Не помню, участвовали в игре все дети или нет. Моя кровать стояла последней в пер вом ряду. Было четыре ряда или пять. Я лежала, укрытая одеялом, и не испытыва ла ни малейшего желания принимать участие в этой игре. Рядом со мной, тоже укрывшись одеялом и глядя в мою сторону, лежал мальчик и тоже не играл. И весь тихий час мы так и проглядели друг на друга. А потом пришла воспитательница. Все попадали как подкошенные на кровати. Воспитательница стала всех “будить” и затем повела на полдник». И еще одно воспоминание, но уже другой девушки, проявившей активный ин терес к инфантильному сексуальному исследованию. «Хорошо помню, что меня раздирало любопытство. “А как же устроены маль чики?” Я подглядывала за отцом, за мальчишками в детском саду, испытывая при этом огромное любопытство, страх, что если застанут, то накажут, и чувство вины». Любопытство и страх, стремление узнать, как устроены дети противоположно го пола, и чувство стыда, желание посмотреть и даже потрогать то, чего нет у одно го ребенка или, напротив, что есть у другого ребенка, и чувство вины — все это на ходит свое отражение в инфантильном сексуальном исследовании. Подобная двойственность приводит к тому, что ребенок может получить серьезную психичес кую травму, особенно в том случае, если он не подготовлен к восприятию наготы
310
Часть 2. Теория и методология психоанализа
противоположного пола. Но даже если этого не происходит, первое знакомство с телесной организацией противоположного пола чаще всего оказывается ошелом ляющим, вызывающим противоречивые чувства, сохраняющиеся порой на всю оставшуюся жизнь. Об этом можно судить, например, по воспоминанию одного из эпизодов детства молодого человека. «Самые ранние воспоминания у меня связаны со случаем, когда мы вместе с матерью и сестрой (она старше на 6 лет) пошли в душ. Тогда меня очень удивила эта картина. Я не помню, где и как мы раздевались (наверное, отдельно друг от друга). Вхожу в душевую комнату и вижу сначала полную женщину, которая на мыливала себя мочалкой под душем. Потом увидел мать и сестру и очень удивил ся тому, что они отличаются от меня в строении тела. Я увидел и встал как вкопан ный. Мне стало стыдно. Сестра тоже рассматривала меня и смеялась (скорее усмехалась). Мама показала мне на отдельную кабинку и отвела к ней, чтобы я мылся сам. Плохо помню чувства, которые я испытывал. Кажется, были сму щение и стыдливость за свою наготу, любопытство и неловкость по отношению к матери и сестре». Инфантильные сексуальные исследования ведут к активизации сексуальной деятельности ребенка. Оральная и анальная деятельность, онанизм, подглядыва ние, раздражение эрогенных зон — все это доставляет удовольствие ребенку. В то же время применительно к взрослому человеку все эти виды удовольствия расце ниваются как извращения, поскольку они не связаны с деторождением. Если с этой точки зрения оценивать сексуальную деятельность детей, то она целиком и полно стью подпадает под то, что называется извращением. Таким образом, оказывается, что в детстве находятся корни всех извращений. Дети как бы предрасположены к извращениям и охотно отдаются им. Именно об этом и говорил Фрейд, считав ший, что извращенная сексуальность есть не что иное, как возросшая, расщеплен ная на свои отдельные побуждения инфантильная сексуальность. С этической точки зрения суждения Фрейда об инфантильной сексуальности выглядят кощунственными, поскольку для большинства родителей и воспитате лей ребенок — это невинное создание, погруженное в счастливую пору детства, когда проявление какой либо сексуальности невозможно по определению. Дей ствительно, о каких сексуальных потребностях ребенка и тем более о его сексуаль ном удовольствии может идти речь, если он не достиг половой зрелости! Поэтому любые идеи, согласно которым существует какая то инфантильная сексуальность, да к тому же еще проявляющаяся в извращенных формах, воспринимаются в луч шем случае как недоразумение и бред, а в худшем — как подрыв этических основа ний человеческой цивилизации, что заслуживает не только всеобщего порицания, но и уголовного наказания. Аналогичным образом были восприняты и представления Фрейда об инфан тильной сексуальности. После публикации работ «Три очерка по теории сексуаль ности» (1905) и «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909) некоторые педаго ги не только подвергли критике «непристойные» воззрения Фрейда на детей, но и выступили с призывами привлечь автора этих работ к уголовной ответственнос ти за аморальные теории и безнравственное лечение.
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
311
Фрейд понимал, что выдвинутые им представления об инфантильной сексуаль ности вызовут возмущение у тех, кто соотносит сексуальность исключительно с деторождением и кто закрывает глаза на невинные шалости детей. Он также пони мал, что приравнивание инфантильной сексуальности к извращениям не пойдет на пользу психоанализу в плане его признания. Напротив, это вызовет негативную реакцию у многих людей, неспособных без какой либо предвзятости взглянуть на самих себя и мир детства, в котором сексуальность проявляется не в меньшей мере, чем в мире взрослых. Однако, будучи непреклонным приверженцем истины, он не мог идти на уступки общественному мнению, подверженному различного рода заблуж дениям. Напротив, обратив внимание на инфантильную сексуальность, он сделал все для того, чтобы, до конца испив чашу возможного неприятия его взглядов и воз мущения по поводу аморальности психоаналитического подхода к рассмотрению детства, глубже понять и доходчивее объяснить те психические механизмы, кото рые обусловливают психосексуальное развитие ребенка. Для Фрейда асексуальность детства — это миф родителей и воспитателей, соз данный обществом и культурой в процессе их развития с целью укрощения, подав ления природных влечений человека и направления их в русло трудовой деятель ности. Это тот миф, благодаря которому родители и воспитатели утратили память о своих собственных сексуальных влечениях и переживаниях детства. Тот миф, который, войдя в плоть и кровь взрослых, воспринимается ими самими как впол не сознательное убеждение об асексуальности детей, в то время как в основе подоб ного убеждения лежат различного рода рационализации, прикрывающие нечто такое, о чем не хочется думать. Миф об асексуальности детства — удел взрослых. Сами же дети, как чистые и невинные существа, следуют зову природы. То, что для многих взрослых являет ся извращением, для детей составляет норму психосексуального развития. Не обре мененные этическими предписаниями и рационализацией разума, маленькие дети демонстрируют свою искренность и непосредственность, удовлетворяя свои по требности, включая сексуальные влечения. Не обладая зрелой сексуальностью и неспособные к взрослой генитальной деятельности, они по необходимости удов летворяют свои потребности не иначе как в форме извращенной деятельности. Для них эта деятельность является не извращенной, а единственно возможной и до ступной. Поэтому, как считал Фрейд, ребенка можно было бы назвать полиморф ноизвращенным существом, что отнюдь не ущемляет его достоинства как человека. Конечно, трудно согласиться с подобной характеристикой ребенка, тем более что каждый взрослый был когда то ребенком и, следовательно, прошел через все фазы инфантильного полиморфно извращенного развития. Однако, полагал Фрейд, вме сто того, чтобы возмущаться по поводу полиморфно извращенной сексуальной деятельности ребенка, не лучше ли именно с этой точки зрения посмотреть на его развитие. И тогда, быть может, более понятными станут те детские влечения и пе реживания, которые, по большей части, не становятся предметом сознания роди телей и воспитателей. Сам Фрейд предпринял попытку выявить возрастные фазы психосексуального развития ребенка. Прежде всего он провел различия между сексуальностью и генитальностью. Точ но так же, как при обсуждении проблемы бессознательного, он подчеркнул, что
312
Часть 2. Теория и методология психоанализа
психика и сознание — это не одно и то же. Фрейд выразил твердое убеждение в том, что сексуальное не тождественно генитальному. В этом отношении он сформули ровал два сходных между собой положения. Одно, на которое уже обращалось внимание, гласило: все вытесненное является бессознательным, но не все бессозна тельное является вытесненным. Второе звучало так: все генитальное является сек суальным, но не все сексуальное относится к генитальному. Как замечал основатель психоанализа, «мы не можем не признать “сексуального”, которое не “генитально” и не имеет ничего общего с продолжением рода». Исходя из подобного понимания сексуальности, Фрейд провел различие меж ду прегенитальной и генитальной организациями сексуальной жизни человека. Прегенетальной организацией сексуальной жизни он назвал такую, в которой ге нитальные зоны и гениталии (половые органы) еще не приобрели своего преобла дающего значения. В отличие от нее генитальная организация сексуальной жизни характеризуется доминированием гениталий в сексуальной жизни человека.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Детское сексуальное исследование начинается очень рано, иногда еще с трехлетнего возраста». «Подрастающий ребенок скоро замечает, что отец должен играть ка кую то роль в появлении ребенка, но не может угадать какую. Если он случайно становится свидетелем полового акта, то видит в нем попыт ку насилия, борьбу, садистски истолковывает коитус». «Маленький ребенок, прежде всего, бесстыден и в определенном воз расте проявляет недвусмысленное удовольствие от обнажения своего тела, особенно подчеркивая свои половые части. В противополож ность к этой, считающейся перверсной, склонности любопытство при разглядывании половых органов других лиц проявляется, вероятно, в несколько старшем возрасте, когда препятствие от чувства стыда достигло уже некоторого развития».
Фазы психосексуального развития ребенка Согласно Фрейду, прежде чем устанавливается примат гениталий, в сексуальной жизни ребенка существует особого рода неустойчивая прегенитальная организа ция, которая включает в себя несколько фаз развития. Первой из них является оральная (ротовая). В этой фазе развития сексуальная деятельность ребенка тесно связана с принятием пищи, поэтому ее можно назвать также каннибальной. Данная фаза развития характеризуется поглощением пищи или сосанием груди, а также других частей тела, например пальцев рук и ног. Ис кусство египтян наглядно отражает, по мнению Фрейда, эту первоначальную сту пень сексуальной деятельности, когда даже божественный Хорус изображен с паль цем во рту. Временной период оральной фазы сексуального развития ребенка — от рождения до двух лет. Вторая фаза прегенитальной сексуальной организации — анальная. Здесь основ ную роль эрогенной зоны начинает играть анус (задний проход). Ребенок получает
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
313
удовольствие от раздражения слизистой оболочки ануса. Он не желает очищать свой кишечник насильно, когда его сажают на горшок, но испытывает сладостные ощущения, когда испражняется по собственному желанию. Он делает свои «боль шие дела», когда сам этого захочет, и там, где хочет. Анальную фазу Фрейд назвал еще садистской, или садистскоанальной, организацией. Эта фаза включает в себя наслаждение ребенка от задержек кала и освобождения кишечника в самый непод ходящий для родителей или воспитателей момент. Например, к родителям пришли гости, а их ребенок перепачкал свою одежду и с удовольствием играет с тем «подар ком», который он преподнес сам себе. В рамках анальной фазы развития возникает амбивалентное (двойственное) отношение ребенка к своей собственной деятельности, которое пронизывает собой всю сексуальную жизнь. Ребенок проявляет активность, связанную с овладением продуктами своей деятельности, и в то же время анус является органом пассивно го характера. Продукты его деятельности являются частью его самого и в то же время становятся чем то внешним. Они воспринимаются им самим как приятный «подарок» родителям и воспитателям, но оказываются чем то таким, что вызыва ет брезгливость и ассоциируется с грязью в глазах последних. Подобная амбива лентность приводит к тому, что у ребенка могут возникать зародыши внутренних конфликтов между удовольствием и стыдом, садистско анальной деятельностью и страхом. В свою очередь, все это может привести к кишечным расстройствам, оказывающим влияние на характер последующих симптомов невротических забо леваний. Временной период анальной фазы психосексуального развития ребен ка — приблизительно от двух до пяти лет. В понимании Фрейда, ранний расцвет инфантильной сексуальности приходит ся на период детства от двух до пяти лет. С трехлетнего возраста сексуальная жизнь ребенка очевидна и не вызывает сомнений. В это время у него начинают вызывать интерес гениталии, наступает период инфантильной мастурбации. У ребенка на блюдается предпочтение в выборе отдельных лиц и более нежное отношение к од ному из полов. Ребенок может проявлять агрессивность, выражать чувство ревно сти. Его сексуальное исследование сопровождается переходом от аутоэротизма, то есть ориентации на собственное тело, к различению и выбору другого сексуально го объекта и иной сексуальной цели. В процессе своей исследовательской деятельности ребенок обращает внимание на гениталии. Интерес к гениталиям и пользование ими ведет к инфантильной ге нитальной организации. Она отличается от взрослой тем, что для детей, как маль чиков, так и девочек, важное значение приобретают только гениталии мальчиков. При этом существует примат не гениталий как таковых, а фаллоса, как символи ческого представителя мужского полового органа. Эту инфантильную гениталь ную организацию сексуальной жизни детей Фрейд назвал фаллической фазой раз вития. В этой фазе отчетливо проявляется сексуальное любопытство ребенка, на блюдаются эксгибиционистские, то есть связанные с разглядыванием и подгляды ванием, тенденции, а также агрессивные действия. Если в рамках анальной фазы развития наблюдается противоположность между активным и пассивным, то в период фаллической фазы развития противоположность сводится к наличию
314
Часть 2. Теория и методология психоанализа
или отсутствию пениса, то есть к кастрации. Именно фаллическая фаза развития связана с кастрационным комплексом, и именно в этот период у ребенка возника ют различного рода переживания, сопровождающиеся чувством страха, что впо следствии может привести к возникновению невротических симптомов. В возрасте примерно с шести до восьми лет у ребенка наблюдается спад в сек суальном развитии. Этот период психосексуального развития детей Фрейд назы вает латентным (скрытым). Перед наступлением латентного периода, в течение которого сексуальная жизнь ребенка не прерывается, а характеризуется некоторым затишьем, большинство переживаний подвергается инфантильной амнезии. То есть забыванию, в результате которого первые годы жизни как бы выпадают из памя ти. На протяжении всего латентного периода ребенок научается любить других лиц, находящихся рядом с ним и помогающих ему удовлетворить его потребнос ти. Недостаток нежности со стороны родителей, особенно матери, сказывается на его чувствительности по отношению к другим людям. Переизбыток родительской нежности делает ребенка избалованным, неспособным в дальнейшей жизни отка заться от родительской любви. Ненасытность в требовании родительской нежнос ти становится одним из признаков будущей нервозности. Латентный период примечателен в том отношении, что в это время у ребенка наблюдается присоединение сексуальных компонентов к социальным чувствам: в его жизнь включаются нравственные требования, оказывающие позднее воздей ствие на образование сексуальных ограничений. На протяжении этого периода в психике ребенка накапливаются силы, предназначенные для сдерживания сек суального влечения. Их накопление осуществляется посредством перверсных сек суальных переживаний и благодаря воспитанию ребенка. Но, повторюсь, в латентный период сексуальная жизнь ребенка, хотя и в ослабленном виде, все же проявляет ся. Вследствие этого нарастает напряжение между формирующимися ограничени ями и чувственными возбуждениями эрогенных зон, возникают душевные пережи вания, отмеченные печатью склонности к неврозу. Возбуждения, возникающие на основе раздражения различных эрогенных зон, еще не объединены между собой. Частичные сексуальные влечения не имеют единой концентрации. С наступлением половой зрелости происходит интенсификация сексуального развития и подчинение всех источников сексуального возбуждения примату ге ниталий. В этой фазе сексуального развития, названной Фрейдом генитальной, половые органы начинают играть ведущую роль в сексуальной жизни человека. В отличие от инфантильной генитальной организации, где господствующую роль играет фаллос как образное представление мужского полового органа, гениталь ная фаза сексуального развития характеризуется окончательным приматом поло вых органов. При этом ранняя сексуальная полярность, связанная с активностью и пассивностью (анальная фаза), наличием пениса и кастрированием (фалличес кая фаза), обретает зрелые черты различия между мужским и женским. Таковы представления Фрейда о сексуальном или, точнее, о психосексуальном развитии ребенка. В процессе этого развития не исключены различного рода фик сации, то есть задержки на той или иной фазе, что сказывается на сексуальной жизни взрослого человека. Возможна также регрессия, то есть возвращение к ин фантильной сексуальности, к различным фазам ее развития. Все это может вести
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
315
к отклонению от сексуальной деятельности взрослых, связанной с деторождени ем. Фактически извращения, перверсии взрослых оказываются не чем иным, как проявлением инфантильной сексуальности, вызванной к жизни предшествующи ми фиксациями или регрессиями. На основании своих представлений об инфантильной сексуальности Фрейд выдвинул предположение, что формирование характера человека тесно связано с прегенитальными фазами развития. В работе «Характер и анальная эротика» (1908) он провел параллели между анальной сексуальностью и такими чертами характера человека, как аккуратность, бережливость, упрямство. Аккуратность рассматривалась им не только как физическая чистоплотность, но и как добросо вестность в исполнении различных, в том числе и мелких обязательств. Бережли вость — как доходящая до крайности и превращающаяся в скупость. Упрямство — как нечто такое, что способно перейти в упорство, к которому присоединяется на клонность к гневу и мстительности. Все эти три свойства расценивались Фрей дом как тесно связанные между собой составляющие одного целого, уходящего своими корнями в детство человека. Люди, обладающие подобными свойствами, относились, с его точки зрения, к той категории грудных младенцев, которые имели обыкновение не опорожнять кишечник, если их сажали на горшок, по скольку акт дефекации и задерживание стула доставляли им удовольствие. По мере их инфантильного развития часть сексуальной деятельности подверглась отклонению от половых целей и направилась в сторону задач иного рода. Этот процесс отклонения от первоначальных сексуальных целей на социально прием лемые Фрейд назвал сублимацией. Аккуратность, бережливость и упрямство как раз и представляют собой, на его взгляд, постоянные продукты сублимированной анальной эротики. Размышления Фрейда о сексуальном развитии ребенка вызвали резкую кри тику со стороны тех, кто усмотрел в них некий пасквиль на невинное детство. Пси хоаналитические представления о фазах сексуальной организации жизни вызва ли неоднозначное отношение и среди ученых, которые (с учетом эмпирических данных, полученных в ходе этнографических, медицинских и психологических исследований) выявили иные возрастные периоды сексуального развития детей. Однако если первоначальная реакция на соответствующие взгляды Фрейда об ин фантильной сексуальности характеризовалась резким их неприятием, сопровож давшимся моральным осуждением, особенно со стороны педагогов, то со временем отношение к психоаналитической теории сексуального развития человека измени лось. Специалисты в различных областях естественнонаучного и гуманитарного знания стали более основательно подходить к вопросу о детской сексуальности. Это не означает, что идеи Фрейда получили всеобщее признание. Скорее напро тив, они вызвали потребность в переосмыслении их. Однако в ходе их переос мысления, часто довольно критического и продуктивного, многие исследовате ли подтвердили правомерность по крайней мере двух выдвинутых Фрейдом психоаналитических положений. Во первых, генитальное действительно не по крывает собой полностью сферу сексуального. Во вторых, сексуальная орга низация жизни взрослых самым тесным образом связана с психосексуальным
316
Часть 2. Теория и методология психоанализа
развитием ребенка и, следовательно, для понимания тех или иных отклонений в сексуальности взрослого человека, а также его психических заболеваний сле дует обратиться к изучению его детства. Фрейд инициировал дальнейшие исследования в области изучения сексуаль ности человека. В рамках психоанализа и за его пределами вносились уточнения в содержание понятия инфантильной сексуальности. Проводились научные иссле дования с целью выявления периодов или фаз психосексуального развития в дет ском и юношеском возрасте. Так, К. Абрахам в рамках оральной стадии развития выделил две фазы: одну, связанную с желанием ребенка сосать; другую — с его желанием кусать. Дж. Сад гер рассмотрел уретральную (уретра — проток, по которому моча выводится из мо чевого пузыря) фазу, связанную с удовольствием, получаемым ребенком при мочеиспускании. С точки зрения М. Малер, в начальном периоде жизни ребенка можно выделить такие фазы, как аутическая, характеризующаяся отчуждением, отделением ребенка от матери, и симбиотическая, характеризующаяся единением, близостью между ребенком и матерью. Если Фрейд уделял основное внимание рассмотрению эдипова комплекса, про являющегося на фаллической фазе инфантильной сексуальности и лежащего в ос нове возникновения психических расстройств, то многие психоаналитики стали ис следовать более ранние фазы психосексуального развития ребенка. Д. Винникотт, М. Кляйн, М. Малер, Р. Шпиц, Х. Кохут и другие обратились к изучению доэди повых связей между ребенком и матерью. Они исследовали влияние материнских отношений на начало жизни ребенка, вредные последствия разлучения малень ких детей с матерью, роль регрессивных процессов в детской психике. Рассмотренная Фрейдом зависимость между анальной эротикой и специфичес кими чертами характера (анального характера) человека также подверглась даль нейшему изучению и осмыслению. Одни психоаналитики попытались более подробно, чем это сделал Фрейд, рас крыть особенности анальной эротики, оказывающей влияние на формирование характера человека. В частности, Э. Джонс рассмотрел анально эротические чер ты двух типов характера. Для первого типа характера свойственны раздражитель ность, мелочность, властолюбие, упрямство; для второго — решительность, упор ство, деловитость, надежность, любовь к порядку. Другие психоаналитики выдвинули иное представление о типах характера. Так, В. Райх провел различие между генитальным и невротическим характером челове ка. В рамках невротического характера он выделил истерический (фиксация в гени тальной стадии инфантильного развития со склонностью к инцесту), компульсивный (основанное на анальном эротизме преувеличенное чувство порядка и педантизма) и фаллическинарциссический (защита от регрессии к анальной стадии путем чрез мерной самоуверенности, высокомерия, хвастовства) типы характеров. В свою оче редь, Э. Фромм исходил из того, что основу характера составляют не различные типы прегенитальной сексуальной организации, а специфические отношения личности с миром, проявляющиеся в процессах ассимиляции (овладение вещами) и социали зации (взаимодействие с людьми). В соответствии с этим он различал типы харак тера, связанные с рецептивной (усматривающей источник всех благ жизни вовне, но
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
317
не проявляющей активности), эксплуататорской, стяжательской и рыночной ори ентациями человека. Надо сказать, что по мере развития психоанализа Фрейд вносил добавления и исправления в различные свои теории. В 1905 году, когда он выдвинул психо аналитические представления о прегенитальной и генитальной фазах сексуальной организации жизни ребенка, у него имелись лишь смутные представления об ин фантильной генитальной организации. Несколько лет спустя особое внимание Фрейд уделил роли фаллоса и эдипова комплекса в психосексуальном развитии детей. На начальном этапе развития психоанализа Фрейд рассматривал прегени тельную организацию сексуальности, выделив оральную и анальную фазы развития. В 30 х годах он стал использовать термин «доэдипов». Обращаясь к проблеме жен ственности, он уже подчеркивал, что нельзя понять женщину, не отдав должное фазе доэдиповой привязанности к матери. Фрейд утверждал, что эмоциональные отношения девочки к матери разнооб разны. Они соответствуют инфантильным желаниям, проявляются на ранних ста диях психосексуального развития. Эти желания могут быть активными и пассив ными, нежными и враждебными. В доэдипов период у девочки можно обнаружить относящийся к матери страх: девочка боится быть убитой или отравленной мате рью. Если этот страх преобладает в жизни девочки, то он может привести к психи ческому заболеванию. Со временем сильная эмоциональная привязанность девочки к матери прохо дит. Она уступает место эмоциональной привязанности девочки к отцу. Отход от матери сопровождается, согласно Фрейду, проявлением ненависти. Эта ненависть может возникнуть на почве прекращения кормления грудью, рождения другого ребенка, ревности к младшей сестре или брату. Девочка становится раздражитель ной, непослушной, агрессивной. Ненависть к матери может сохраниться у девоч ки, затем девушки и взрослой женщины на всю жизнь. Доэдипов период психосексуального развития характерен и для мальчика. Во обще, обиды, ревность, разочарование в любви матери к ребенку встречаются как у девочек, так и у мальчиков. Однако доэдипов период психосексуального разви тия у мальчиков является, по мнению Фрейда, более коротким по времени, неже ли у девочек, и не сопровождается отходом сына от матери. Перенос эмоциональных чувств любви девочки с матери на отца означает, со гласно Фрейду, то, что она вступает в фазу развития эдипова комплекса. Мать ста новится как бы соперницей, и у девочки усиливается враждебное отношение к ней. Это может привести к различным исходам. Если впоследствии девушка останав ливается на привязанности к отцу, то она будет выбирать себе спутника жизни по типу отца. Сохранившаяся ненависть к матери выльется в сильную любовь к му жу, в результате чего возможен счастливый брак. При рождении первого ребенка собственное материнство способно оживить раннюю эмоциональную привязан ность к матери. Муж может отойти на задний план, вплоть до возникновения враж дебного отношения к нему. Отождествление женщины с матерью как бы воссоздает ранний доэдипов пе риод развития, основанный на нежной привязанности к собственной матери. Одно временно дает знать о себе и поздний период, связанный с эдиповым комплексом.
318
Часть 2. Теория и методология психоанализа
С точки зрения Фрейда, ни один из этих периодов не преодолевается в полной мере. Тем не менее он полагал, что фаза нежной доэдиповой привязанности явля ется для будущего женщины решающей. Представление Фрейда о доэдиповой фазе психосексуального развития ребен ка нашло свое отражение в работах ряда психоаналитиков. Р. Мак Брунсвик опи сала случай психического заболевания, истоки которого лежали, по ее мнению, в доэдиповой фазе психосексуального развития пациента. Х. Дойч показала, как сексуальные взаимоотношения между женщинами воспроизводят ранние эмо циональные отношения между матерью и дочерью. Ж. Лакан ввел понятие «до эдипов треугольник». Он считал, что определяющую роль в нем играют отноше ния не между матерью, ребенком и отцом, а между матерью, ребенком и фаллосом как античным представлением мужского органа. Нет необходимости возводить идеи Фрейда об инфантильной сексуальности в ранг незыблемых догм. Научные исследования и терапевтическая практика показывают, что далеко не все его представления о соответствующих фазах и особенностях психо сексуального развития детей являются именно такими, как они виделись основателю психоанализа. В частности, уже обращалось внимание на то обстоятельство, что девоч ка может реагировать на отсутствие у нее пениса не только чувством зависти, как счи тал Фрейд, но и проявлением чувства страха, как это наблюдается у мальчиков. Но нет необходимости и недооценивать вклад Фрейда в понимание инфантиль ного сексуального развития. Во всяком случае, вряд ли сегодня приходится сомне ваться в том, что сексуальность ребенка проявляется только и исключительно в период его полового созревания. Фрейд привлек внимание к более раннему про явлению сексуальности детей. Тем самым он дал возможность родителям и воспи тателям по новому взглянуть на первые годы жизни ребенка и пересмотреть ранее широко распространенные представления о том, когда дети начинают интересо ваться сексуальными вопросами и в каком направлении осуществляется их психо сексуальное развитие. Кроме того, Фрейд убедительно показал, что детство ребенка не является беззаботным. Многие дети испытывают такие глубокие переживания и душевные потрясения, которые оказывают серьезное воздействие на дальней шую судьбу взрослого человека и сопровождаются возникновением различного рода психических заболеваний.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Сексуальная жизнь — как мы говорим, функция либидо — появляет ся не как нечто готовое и не обнаруживает простого роста, а проходит ряд следующих друг за другом фаз, непохожих друг на друга, являясь, таким образом, неоднократно повторяющимся развитием, как, напри мер, развитием от гусеницы до бабочки». «Мы, конечно, знали, что была предварительная стадия привязаннос ти к матери, но мы не знали, что она могла быть так содержательна, так длительна и могла дать так много поводов для фиксаций и предраспо ложений». «С наступлением половой зрелости начинаются изменения, кото рым предстоит перевести инфантильную сексуальную жизнь в ее
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
319
окончательные нормальные формы. Сексуальное влечение до того было преимущественно аутоэротично, теперь оно находит сексуаль ный объект».
Конфликты в детской комнате Фрейд вскрыл ту реальную картину не столько счастливого, сколько несчастного детства, когда наряду с чувствами любви по отношению к близким людям ребенок может испытывать глубокие чувства ненависти, ревности, враждебности, агрессив ности. Речь идет не об эдиповом комплексе, включающим в себя специфические отношения между родителями и детьми. Речь идет об отношениях, которые скла дываются между братьями и сестрами в семье и которые подчас оказываются аре ной непримиримой борьбы детей за родительскую любовь и, как говорится, полем битвы за их место под солнцем. Действительно, воспоминания многих людей о собственном детстве, наблюде ния за детьми, находящимися дома или пребывающими в детском саду, равно как и анализ людей, страдающих психическими заболеваниями, — все это свидетель ствует о наличии таких отношений между братьями и сестрами, между ребенком и его сверстниками, которые нередко отмечены печатью открыто проявляемой зло бы, агрессивности, жестокости, зависти, ревности и всем тем, что отнюдь не гово рит в пользу того, что ребенок является невинным и добрым существом. Подчас приходится сталкиваться с такими мыслями и деяниями маленьких детей, которые повергают их родителей в шок. Несколько лет тому назад в средствах массовой информации сообщалось о слу чае, когда семи или восьмилетняя девочка задушила свою младшую сестру, а родите ли никак не могли понять, почему это произошло. Девочку подвергли медицинс кой экспертизе, но не обнаружили у нее каких либо патологических отклонений от нормального развития. Жестокость дочери потрясла родителей, которые были уверены, что уделяли своему ребенку достаточное внимание, а девочка росла в благополучной семейной обстановке. И только после совершения дикого, совер шенно необъяснимого и немотивированного, с их точки зрения, поступка, после того как девочка, заливаясь слезами и горько раскаявшись в своем поступке, рас сказала им, почему она задушила свою маленькую сестру, родители поняли, какие чувства одолевали их дочь до свершения преступления и что ей пришлось пере жить. В том, что произошло, виноваты были, по сути дела, взрослые, которые, не зная психологии ребенка, совершенно не подозревали о внутренних конфликтах и переживаниях, имевших место в душе их дочери. Девочку же одолевали чувства ревности, обиды на своих родителей, агрессивность по отношению к маленькой се стренке, лишившей ее привычного образа жизни. Маленькие дети часто просят своих мам и пап «купить» им или принести из родильного дома братика или сестричку, с которыми они могли бы вместе играть и заботиться о них. Но как только в доме появляется маленький ребенок, в семье начинают происходить такие изменения, которые вызывают у старших детей не гативные чувства, будь то зависть, раздражение, агрессия или желание того, чтобы брата или сестру отнесли обратно. Грудной ребенок требует заботы, мать и отец
320
Часть 2. Теория и методология психоанализа
уделяют ему все свое внимание, в детской комнате, если таковая есть, происходит перестановка вещей. Естественно, что старшему ребенку уделяется меньшее вни мание. Ему запрещают шуметь, когда спит малыш, его наказывают, если он случай но причинит боль младшему брату или сестре, лишают его былой нежности, кото рая переносится на новорожденного. Все это не может не отразиться на психологии старшего ребенка, у которого подчас возникают даже мысли о том, как бы избавить ся от брата или сестры. Приведу несколько примеров, взятых из проведенного мною исследования сре ди студентов и из аналитической работы с пациентами. Вспоминая свое детство, одна студентка написала о том, какие чувства испы тывала после того, как у нее появился маленький братик. «Когда его привезли из роддома, мне было 6 лет. Я была очень рада. Но, когда мне говорили: “Не трогай его!”, “Не бери его на руки!”, а вначале вообще “Не дыши на него!”, у меня была внутренняя истерика. Все внимание было направлено на младшего брата. Вместе с тем я обожала братика». В данном случае девушка вспомнила об амбивалентных чувствах, которые она испытывала в детстве по отношению к маленькому брату. Да, она была рада его появлению на свет. Но в то же время дело дошло до возникновения истерии у де вочки, поскольку родители настолько оберегали новорожденного от нее, что фак тически запрещали ей общаться с ним. Но иногда двойственность чувств ребенка по отношению к младшему брату или сестре оказывается неравноценной, в резуль тате чего может превалировать не любовь и обожание, а зависть и агрессивность. Одним из примеров подобного рода может служить следующее воспоминание девушки. «Когда у меня родилась сестра (у нас разница в 4 года), я стала какой то агрес сивной. Мне казалось, что я больше никому не нужна, и завидовала ей. Я подходила к ее кроватке и говорила, что это моя кроватка и чтобы она уходила. Потом однажды я опрокинула кроватку, в которой лежала сестра. Мы постоянно с ней дрались из за игрушек, которыми мне даже не хотелось играть». Вызванные к жизни в душе ребенка чувства зависти, ревности, обиды и агрессив ности, связанные с рождением брата или сестры, могут оказаться столь сильными, что будут постоянно овладевать его мыслями, свидетельствующими о желании из бавиться от соперника. Вплоть до различного рода планов относительно того, как и каким образом добиться его смерти. Вот что пишет по этому поводу одна девушка. «Я помню, что где то с 5 до 7 лет желание смерти младшей сестре (разница в 2,5 го да) было у меня ярко выражено, потому что оно не только хранилось в моих мыслях, но и отражалось в действиях. Очень часто в том возрасте я разрабатывала со своей подружкой план, как убить сестру. Помню, что я хотела испечь или сварить луковицу и дать сестренке покушать». Разумеется, не все дети разрабатывают подобного рода планы по убийству млад ших сестры или брата и тем более претворяют их в реальность. Однако описанный случай убийства сестры, совершенный семи или восьмилетней девочкой, свиде тельствует о том, что конфликты в детской комнате оказываются иногда столь ост рыми, что завершаются смертельным исходом. В большинстве же случаев это не выходит за пределы детских фантазий.
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
321
Но бывает и так, что негативное отношение к брату или сестре вытесняется из сознания ребенка, в результате чего он не помнит о детских «преступных» планах. И только анализ детских воспоминаний может привести к пониманию, не скрыва лось ли за непреднамеренным действием ребенка что то такое, что полностью как бы стерто из его памяти. В этом отношении характерны воспоминания женщины об одном случае, про изошедшем в ее детстве. «Будучи примерно в месячном возрасте, мой брат, мирно посапывая, спал на моей кровати, лежа поперек нее. Мне было около 6 лет. Я подошла к брату, взяла его на руки, покачала и положила обратно, только не поперек кровати, а вдоль ее. Помню, что я еще подумала: “Зачем он лежит поперек, если все нормальные люди спят вдоль кровати?” Я ушла из комнаты. Через несколько минут раздался хлопок и плач. Мама с папой побежали в комнату, я следом за ними. Как оказалось, брат скатился с кровати и грохнулся на пол. Папа очень накричал на меня, хотя я не по мню, кто именно ругал меня сильнее. Мама рассказала, что положила брата по перек кровати, чтобы он не скатился. Клянусь Богом, эта истина мне раскрылась только после падения брата. С тех пор в моем сознании закрепилась мысль, что все, что брат делает в отношении меня, он делает с целью подставить меня. Он старает ся сделать так, чтобы он оказался жертвой, а я — злодейкой и меня опять бы пору гали за плохое отношение к нему». По словам этой женщины, ей всегда казалось, что брат забрал у родителей кусок внимания и любви, предназначавшихся ей. На этой почве у нее возник комплекс, обусловивший ее негативное отношение к брату. Тот случай, когда в результате ее не преднамеренных действий маленький братик упал с кровати, воспринимался ею как нелепая случайность. И только позднее, после ознакомления с психоаналитически ми идеями, этот случай представился ей в совершенно ином виде. Она уже не исклю чала возможность, что несчастный случай на самом деле был обусловлен ее нежела нием того, чтобы маленький братик занимал место на ее кровати. Негативные чувства и переживания, связанные с появлением в семье новорож денного, могут не только омрачить детство ребенка, но и сохраниться на многие годы. Бывает, правда, и так, что первоначально возникшие чувства ревности, зави сти и обиды со временем проходят, и в более зрелом возрасте между братьями и се страми возникают взаимопонимание, поддержка, любовь. Но случается и такое, когда детские негативные переживания сохраняются на всю жизнь, в результате чего между родными сестрами и братьями устанавливается отчужденность, что по рождает мысли, граничащие с желанием смерти близкому человеку. Именно в духе последнего соображения выдержано следующее высказывание одной женщины. «Когда мне исполнилось 6 лет, у меня появилась сестра. Сначала я радовалась ей, но потом оказалось, что с ее появлением моя свобода ограничилась. Мне надо было гулять с ней, присматривать за ней, водить ее в детский сад, в школу. Сейчас я ощущаю тягость от того, что у меня есть младшая сестра, так как до сих пор в ее представлении я — ее нянька. Откровенно я не желаю ее смерти. Но когда она где нибудь задерживается и не предупреждает об этом, я рисую в воображении карти ны несчастного случая и ее похорон».
322
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Не следует думать, что описанные выше отношения между старшими и млад шими детьми налагают соответствующий отпечаток исключительно на жизнь пер вых. Не всегда только младшие дети являются любимчиками родителей. Бывает и наоборот, когда в силу тех или иных причин родители отдают предпочтение сво ему первенцу, то есть старшему ребенку. И даже если родители стремятся поровну разделить свою любовь между всеми детьми, то это вовсе не значит, что именно так она воспринимается самими детьми. Подчас младшие дети ощущают, что их лю бят меньше, чем старших. Во всяком случае, независимо от того, как на самом деле складываются отношения между родителями и детьми, с одной стороны, и брать ями и сестрами, с другой стороны, восприятие ребенком семейной ситуации может оказаться неадекватным. Подобное восприятие способно сохраниться на долгие годы. Оно может оказаться стойким и предопределить как последующее отноше ние взрослого человека к своей собственной семье, так и его взгляды по целому ряду вопросов, включая деторождение. При осуществлении психоаналитической терапии аналитик учитывает особен ности детского развития пациента, наличие или отсутствие у него братьев и сестер, возрастное положение в семье, а также те конфликтные ситуации, которые могли иметь место в детстве. Вот почему в аналитическом процессе, наряду с событиями настоящего и переживаниями взрослого человека, важное место отводится также рассмотрению истории инфантильного развития пациента.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Вероятно, нет ни одной детской без ожесточенных конфликтов меж ду ее обитателями. Мотивами являются борьба за любовь родителей, за обладание общими вещами, за место в комнате». «Детскому характеру вообще свойственна жестокость, так как задерж ка, удерживающая влечение к овладеванию от причинения боли дру гим, способность к состраданию развиваются сравнительно поздно». «Возрастное положение ребенка среди братьев и сестер является чрез вычайно важным моментом для его последующей жизни, который нужно принимать во внимание во всякой биографии».
Патология любви Одна из моих пациенток считала, что родители не могут любить одинаково своих детей. На примере своих родственников и знакомых она доказывала, что, как пра вило, больше всех родители любят непутевого ребенка. При этом она говорила, что совершенно не понимает тех, кто убеждает себя и других в том, что одинаково лю бят детей и внуков. В сновидениях пациентки, находящейся замужем и имевшей ребенка, часто воз никали такие картины, которые наводили на мысль о прерванной беременности и страхе за своего первенца, о различного рода убийствах и похоронах не только мужа, но и любимого ребенка. Когда я ее спросил, не хочет ли она иметь второго ребенка и не говорила ли с мужем на эту тему, она подтвердила, что такой разговор с мужем был, однако материальные и жилищные условия не позволяют пока думать
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
323
о втором ребенке. Одновременно она заметила, что если будет второй ребенок, то она не сможет относиться к обоим детям одинаково и у нее проявится патологи ческая любовь к первому ребенку. На мой вопрос, почему пациентка говорит о па тологической любви, она ответила, что безумно любит своего ребенка и что второ го рожают только тогда, когда не испытывают любви к первому. Я пытался выяснить, откуда у пациентки подобные мысли, где она могла их почерпнуть, какие события детства могли оказать воздействие на формирование представлений о неравноценной любви родителей к своим детям. Возникало пред положение, что нечто подобное имело место в ее семье и она, будучи ребенком, на себе испытала те переживания, которые возникли у нее на почве недостаточной любви со стороны родителей или, по крайней мере, на фоне соответствующего вос приятия, согласно которому она ощущала дефицит тепла, заботы и ласки. Посколь ку она была младшим ребенком в семье, ее родная сестра была на несколько лет старше ее, то возникало следующее подозрение. Возможно, существует какая то тайна в отношениях между родителями и детьми в этой семье; возможно, взаимоот ношения со старшей сестрой могли вызвать у моей пациентки переживания, способ ствующие зарождению мысли о том, что ее любили меньше, чем другого ребенка. В результате выяснилось, что в их семье произошел инцидент, вызвавший глу бокие переживания у ее матери и впоследствии сказавшийся на ребенке. Сама па циентка рассказала об этом инциденте следующее. «Моя сестра чуть не выбросила меня из окна. Ей было тогда шесть лет, а мне три месяца. Сестра достала меня из коляски, открыла окно, положила меня на под оконник. Хорошо, что в комнату вошла мама и успела меня схватить на руки. Позд нее она мне об этом и рассказала. Мама ставила себе в укор то, что тогда случилось. И я сделала для себя соответствующий вывод. Надо сказать, что и отец проявил себя не с лучшей стороны. Отец хотел, чтобы родился мальчик. Но когда родилась я, он объявил бойкот. Только где то через год отец начал признавать меня». После этого рассказа пациентки окончательно стало понятно, какой вывод она сделала для себя после признания матери о том, что грудного ребенка чуть было не выбросили из окошка. С одной стороны, собственная сестра предприняла попытку лишить ее жизни. С другой, вплоть до годовалого возраста отец не при знавал девочку. И хотя о том и другом она ничего не помнила и узнала позднее из рассказов матери, тем не менее все это не могло пройти для девочки бесследно. Отсюда последующие страхи, проекции и рационализации, выразившиеся, в част ности, в формировании стойкого убеждения в том, что невозможно одинаково лю бить своих детей и что в случае рождения второго ребенка у нее разовьется пато логическая любовь к первому ребенку. Судя по сновидениям и переживаниям, связанным с различными воспомина ниями детства, пациентка находилась во власти бессознательного страха, что в слу чае рождения второго ребенка его может ожидать такая же участь, как и ее саму. Один из внутренних конфликтов развертывался между желанием родить и стра хом, который как бы висел дамокловым мечом над ней. Это был тройственный страх. Во первых, ее одолевал страх за второго ребенка, если она решится на это. Во вторых, она испытывала страх за первого ребенка, так как боялась, что придется уделять ему меньше внимания; между детьми могут возникнуть такие же отношения,
324
Часть 2. Теория и методология психоанализа
какие были между ней и старшей сестрой, и тем самым она обречет своего первен ца на повторение того, что было сделано в детстве ее сестрой. И в третьих, она бо ялась, что ей самой придется как то делить любовь между детьми и это окажется неразрешимой для нее задачей. Поэтому, с одной стороны, она успокаивала себя тем, что рождение второго ребенка означает нелюбовь к первому. С другой сторо ны, как бы предупреждала себя, что рождение второго ребенка приведет к еще бо лее патологической любви к первенцу, и, следовательно, во имя уже рожденного ребенка необходимо оставить все как есть и не думать ни о каком втором ребенке. Можно было бы привести еще целый ряд примеров, свидетельствующих о том, что в раннем детстве ребенку приходится сталкиваться с такими реалиями жизни, которые вызывают различного рода переживания и впоследствии дают знать о се бе в его жизнедеятельности. Однако дело не в этом. Более важно то, что Фрейд привлек внимание к необходимости исследования и понимания ранних стадий психосексуального развития человека, уходящих в далекое детство и играющих важную роль в процессе становления ребенка взрослым. С момента рождения ребенок включен в систему отношений с окружающим его миром. Этот мир, и прежде всего семья, не является раем. В нем наличествуют про тиворечия и людские страсти. Вовлеченный в водоворот противоречий и людских страстей, ребенок часто оказывается в таком положении, которое отнюдь не сви детельствует о счастливом детстве. Руководствуясь программой получения на слаждения и находясь во власти инфантильной сексуальной организации, он по необходимости проходит все стадии своего развития, которые, будучи на началь ном этапе извращенными, являются тем не менее нормальной деятельностью ре бенка. Возникновение у ребенка амбивалентных, двойственных чувств по отношению к своей собственной инфантильной сексуальной деятельности, к родителям, сест рам и братьям сопровождается порой такими внутренними переживаниями и кон фликтами, которые могут вести к далеко идущим последствиям, включая бегство в болезнь. Все это является предметом осмысления и обсуждения в психоанализе. Разумеется, многое из того, на что обратил внимание Фрейд, было известно и до него. Однако большинство его предшественников или сознательно закрыва ли на это глаза, полагая, что есть более существенные проблемы мироздания, чем рассмотрение детских переживаний, которые легко переносятся ребенком и за бываются, или бессознательно восставали против инфантильной сексуальности, прилагая все усилия к подавлению любых форм ее проявления в жизни детей и в то же время считая ее чем то надуманным, этически неприемлемым, эстети чески безобразным. Будучи непримиримым сторонником постижения истины, Фрейд решительно вторгся в сферу инфантильной сексуальности и во весь голос заявил о том, что без понимания всех перипетий психосексуального развития ребенка остаются совер шенно непонятными ни истоки формирования тех форм взрослой сексуальности, которые принято считать извращениями, ни причины возникновения неврозов. И если, в отличие от своих предшественников, он действительно расширил понятие сексуальности, то это касалось лишь двух аспектов человеческой деятельности. Ин фантильной сексуальности и перверсий, которые выходят за рамки продолжения
Глава 7. Сексуальная жизнь человека
325
человеческого рода, но тем не менее не являются менее сексуальными, чем освя щенные религиозным или светским мировоззрением нравственно приемлемые и социально одобренные сексуальные взаимоотношения между людьми, направ ленные на деторождение. Психоаналитическое понимание сновидений и инфантильной сексуальности привело Фрейда к необходимости более обстоятельно рассмотреть амбивалентные чувства любви и ненависти, нежности и агрессивности, в открытой или завуалиро ванной форме проявляющиеся в раннем детстве. Двойственность чувств, которые обнаруживаются у ребенка по отношению к его сестрам и братьям, — это лишь одна сторона его психосексуального развития. Другую сторону составляют отношения между ребенком и его родителями, где двойственность чувств проявляется во всем своем драматизме. Речь идет о том, что Фрейд назвал эдиповым комплексом и что легло в основу психоаналитического понимания человека и культуры. В разделе, посвященном основным понятиям психоанализа, освещались вопро сы, связанные с психоаналитическим пониманием эдипова копмлекса. В рамках учебника нет необходимости в более подробном рассмотрении данной проблемати ки, тем более что заинтересованный читатель может найти соответствующий мате риал в таких моих работах, как «Эдипов комплекс: инцест и отцеубийство» (2000) и «Классический психоанализ: история, теория, практика» (2001). Целесообразнее перейти к рассмотрению взглядов Фрейда на структурное понимание психики.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы расширили понятие сексуальности лишь настолько, чтобы оно могло включить сексуальную жизнь извращенных и детей. Это значит, что мы возвратили ему его правильный объем». «Что же касается “расширения” понятия о сексуальности, ставшего необходимым благодаря анализу детей и так называемых перверсных, то да позволено будет напомнить всем тем, кто с высоты своей точки зрения с презрением смотрит на психоанализ, как близка расширен ная сексуальность психоанализа к Эросу “божественного” Платона». «Я не могу согласиться с тем, что стыд перед сексуальностью — заслу га; ведь греческое слово “Эрос”, которому подобает смягчить предосу дительность, есть не что иное, как перевод нашего слова “любовь”».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6.
Насколько оправданны обвинения психоанализа в пансексуализме? Каковы взгляды Фрейда на нормальную и извращенную сексуальность? Какова роль сексуальных влечений в жизни человека? В чем состоит психоаналитическое понимание инфантильной сексуальности? Что такое «инфантильная амнезия»? Проявляет ли ребенок интерес к вопросам, напрямую или опосредованно связанным с сексуальностью? 7. Какие фазы психосексуального развития ребенка были выделены Фрейдом?
326
Часть 2. Теория и методология психоанализа
8. Какие конфликты могут иметь место у детей в семье, оказывают ли инфан тильные переживания воздействие на психическое развитие личности? 9. В чем состоял вклад Фрейда и других психоаналитиков, уделивших внима ние проблемам психосексуального развития детей?
Рекомендуемая литература 1. Абрахам К. Исследование о самой ранней прегенитальной стадии развития либидо // Зарубежный психоанализ. — СПб., 2001. 2. Збигнев Л. С. Секс в культурах мира. — М., 1991. 3. Кон И. С. Введение в сексологию. — М., 1999. 4. Ницшке Б. Значение сексуальности в трудах Зигмунда Фрейда // Энцикло педия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Насле дие. — М., 1998. 5. Психоанализ детской сексуальности. — СПб., 1997. 6. Тайсон Ф., Тайсон Р. Психоаналитические теории развития. — Екатеринбург, 1998. 7. Фрейд А., Фрейд З. Детская сексуальность и психоанализ детских невро зов. — СПб., 1997. 8. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — СПб., 2001. 9. Фрейд З. Сексуальная жизнь. — М., 2006. 10. Фрейд З. Три статьи по теории сексуальности // Либидо. — М., 1996. 11. Цизе П. Психоаналитическая теория влечений // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998.
Глава 8
Психоаналитическое понимание структуры психики
Структурные составляющие психики В ранний период своей теоретической и практической дея тельности Фрейд ориентировался на раскрытие вытесненно го бессознательного. В 20 е годы предметом его интереса стала психология Я. Как только обнаружилось, что часть Я мо жет быть бессознательной, сразу же возникла необходимость в анализе и самого Я, и его бессознательной части. Словом, в исследовательской и терапевтической деятельности осно вателя психоанализа возник интерес не только к изучению вытесненного, но и к пониманию вытесняющего. Приступив к анализу Я и его бессознательной части, Фрейд воспользовался разработками, предпринятыми немецким вра чом Георгом Гроддеком (1866–1934). Он был пионером в обла сти изучения психосоматических заболеваний, называл себя не иначе как аналитиком дилетантом, но тем не менее высоко оценивался основателем психоанализа. Рассматривая проб лему бессознательной деятельности человека, Гроддек исполь зовал для характеристики бессознательного термин «Оно», заимствованный им, судя по всему, из работы Ницше «Так го ворил Заратустра», в которой немецкий философ применял этот термин для выражения безличного, природно необхо димого в человеке. В 1921 году вышла в свет работа Гроддека «Искатель души». Фрейд не только читал эту работу, но и реко мендовал ее к публикации в Венском психоаналитическом издательстве. В письме Гроддеку от 17 апреля 1921 года осно ватель психоанализа выразил свое понимание по поводу того, почему его коллега использовал понятие «Оно», и что во имя избежания недоразумений он сам рекомендует аналитикам противопоставлять не сознательное и бессознательное, а вза имосвязанное Я и отщепленное от него вытесненное.
328
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Два года спустя в своей работе «Я и Оно» Фрейд сослался на «Книгу об Оно» Гроддека, датированную 1923 годом. Он открыто заявил о том, что взглядам дан ного врача следует отвести надлежащее место в науке. Фрейд предложил также ис ходящую из системы восприятия сущность назвать именем Я, а другие области психического, в которых эта сущность проявляется в качестве бессознательного, обозначить, по примеру Гроддека, словом «Оно». Коль скоро обнаружилось, что в самом Я имеется та часть его, которая тоже бессознательна, хотя и не тождественна вытесненному, то необходимо было также дать какое то название и этой части. Это тем более было важно сделать, поскольку в аналитической терапии приходилось иметь дело с пациентами, которые жалова лись, что постоянно находятся под наблюдением неизвестных сил, под наблюде нием угрожающей наказанием инстанции в Я. Столкнувшись с подобным прояв лением довлеющей над пациентами инстанцией в Я, Фрейд выдвинул идею, что подобная инстанция не только свойственна больным, страдающим бредом наблю дения, но и характерна для всех людей. Она является закономерной, самостоятель ной частью Я, заслуживающей особого названия. И Фрейд назвал эту инстанцию в Я термином «СверхЯ». Таким образом, основываясь на структурном подходе к душевной жизни человека, основатель психоанализа предложил различать три инстанции, терминологически обозначенные им как Оно (Ид), Я (Эго) и Сверх Я (Супер Эго). Это было сделано им в работе «Я и Оно» (1923).
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы достигли знания этого психического аппарата, изучая индивиду альные различия людей. Древнейшую из этих психических сфер или областей мы называем Оно». «Я, Сверх Я и Оно — вот три царства, сферы, области, на которые мы разложим психический аппарат личности».
Оно, Я и Сверх:Я Согласно предложенной Фрейдом теории структурных отношений душевной жиз ни или психического аппарата личности, человек представляет собой прежде все го непознанное и бессознательное Оно. Для исследователей Оно — темная и во многом недоступная часть личности, наделенная необузданными влечениями и страс тями. Оно можно сравнить с хаосом или котлом, доверху наполненным бурлящи ми возбуждениями. В нем находят свое психическое выражение инстинктивные потребности человека. Наполненное энергией, содержащейся во влечениях, Оно не имеет четкой организации и не обладает общей волей. Оно — резервуар либидо. В нем преобладает стремление к удовлетворению ин стинктивных потребностей, сексуальных влечений. Оно функционирует по про извольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. В нем нет никаких нравственных оценок, различий между добром и злом, моральных уста новок. В Оно все подчинено принципу удовольствия, когда экономический или количественный момент, связанный с необходимостью разрядки энергии, играет важную и решающую роль.
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
329
В отличие от Оно, представляющего собой неукротимые страсти, Я является олицетворением здравого смысла и благоразумия. Я — сфера сознательного. Это посредник между бессознательным, внутренним миром человека и внешней реаль ностью, который соизмеряет деятельность бессознательного с данной реальностью, целесообразностью и внешне полагаемой необходимостью. По своему происхож дению Я является дифференцированной частью Оно, представителем реального мира в душевной жизни человека. В противоположность неорганизованному Оно, Я стремится к упорядоченнос ти психических процессов и к замене господствующего в Оно принципа удоволь ствия принципом реальности. Олицетворяя разум и рассудительность, Я пытается осуществить власть над побуждениями к движению, свойственными Оно. В этом отношении может показаться, что именно Я, эта сознательная, разумная инстан ция, является той движущей силой, которая заставляет Оно изменять направле ние своей деятельности в соответствии с доминирующим в нем принципом реаль ности. Однако, с точки зрения Фрейда, дело обстоит не совсем так, а нередко и совсем иначе. Я действительно пытается управлять Оно, направлять его деятель ность в социально приемлемое русло. Вместе с тем Оно исподволь, но властно стре мится реализовать свою собственную программу, в результате чего нередко Я вы нуждено идти у него на поводу. Для образного описания взаимоотношений между Я и Оно Фрейд прибегнул к аналогии сравнительного отношения между всадником и лошадью, подобно тому, как в свое время Шопенгауэр использовал эту же аналогию для раскрытия отно шений между интеллектом и волей. Воля, согласно Шопенгауэру, только внешне подчинена интеллекту, как конь узде, а на самом деле, подобно коню, может, заку сив удила, обнаружить свой дикий норов и отдаться своей первобытной природе. Нечто подобное имеет место и по убеждению Фрейда. Оно также являет собой лишь видимость подчинения Я: подобно всаднику, не сумевшему обуздать лошадь, которому не остается ничего иного, как вести ее туда, куда она захочет, так и Я пре вращает волю Оно в такое действие, которое является будто бы его собственной волей. Как и всадник, лошадь которого дает энергию для его движения, Я заимству ет свою энергию от Оно. Подобно всаднику, обладающему преимуществом опре делять цель и направление движения лошади, Я стремится управлять Оно. Однако, подчеркивал Фрейд, как между всадником и лошадью, так и между Я и Оно быва ют такие отношения, в результате которых всадник вынужден уступать необуздан ному нраву лошади, а Я идти на поводу у Оно. Основатель психоанализа показал, что, несмотря на усилия, прилагаемые Я по обузданию влечений Оно, действительные отношения между ними могут оказать ся таковыми, что Я далеко не всегда способно справиться с поставленной перед собой задачей безоговорочного подчинения Оно и управления им. С точки зрения Фрейда, Я — это измененная под влиянием внешнего мира часть Оно. Внутри Я осуществляется дифференциация, ведущая к возникновению того, что основатель психоанализа назвал Сверх Я или Я идеалом. Последний термин был использован им в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921). В ней было показано, как благодаря механизму идентификации с родите лями, особенно с отцом, у ребенка происходит формирование Я идеала. При этом
330
Часть 2. Теория и методология психоанализа
С помощью этого изображения основатель психоана& лиза попытался совместить топографическое (бес& сознательное, предсознательное и сознательное) и структурное (Оно, Я, Сверх&Я) видение человеческой психики. При таком понимании психического аппара& та Оно сообщается с внешним миром через Я, созна& ние проистекает от системы восприятия, а Сверх&Я расположено дальше от системы восприятия, чем Я, и погружено в бессознательное Оно. Однако, учиты& вая ранее представленное Фрейдом соотношение между сознанием и бессознательным в виде айсбер& га (одна треть надводной части — сознание, две трети подводной части — бессознательное), ему пришлось сделать оговорку по поводу пространственного изоб& ражения Оно и Я на предложенном им рисунке. Пояс& няя суть данного рисунка, он просил сделать мыслен& ную поправку, в соответствии с которой занимаемое бессознательным Оно пространство должно быть значительно больше, чем пространство Я или пред& сознательного.
Фрейд полагал, что в случае мании Я и Я идеал сливаются друг с другом, в то вре мя как в случае меланхолии происходит раскол между обеими инстанциями. Од новременно Фрейд выдвинул идею, согласно которой внутрипсихические конф ликты возникают не только в результате столкновений между Оно и Я, но и на основе конфликтных отношений между Я и Я идеалом. Сверх Я или Я идеал не являются той частью личности, которая связана все цело с сознанием. Напротив, в понимании Фрейда эта часть личности уходит сво ими корнями в Оно и, следовательно, оказывается не менее бессознательной, чем Оно. Собственно говоря, по своему происхождению СверхЯ непосредственно связано с эдиповым комплексом. Если быть более точным, то можно сказать, что возникновение Сверх Я обусловлено переходом эдиповой ситуации в иденти фикацию с отцом или матерью. Словом, с прохождением эдиповой стадии психо сексуального развития, с разрушением эдипова комплекса в рамках человеческо го Я формируется специфическая инстанция. Она имеет как бы два лика, связанные с подражанием и запретом. Ребенок стремится быть таким же сильным, умным, взрослым, как отец; в то же время инфантильное Я накапливает силы для внутрен них запретов, цель которых — вытеснение бессознательных влечений. Подобная двойственность ведет к тому, что благодаря идентификации с родителями и интро екции, то есть вбиранию их образов внутрь себя, у ребенка формируются некий идеал и некая запретительная инстанция. Внешний авторитет как бы овнутряет ся, становится, используя выражение Канта, своего рода категорическим импера тивом и оказывается действенным в глубинах психики. Это означает, что, с точки зрения Фрейда, СверхЯ наделяется тремя функциями, выступая в роли родитель ского авторитета, совести и внутреннего наблюдателя.
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
331
Наглядное представление о структурных соотношениях психической личнос ти было проиллюстрировано Фрейдом посредством рисунка (см. с. 330). Психоаналитическое понимание Сверх Я вело к переосмыслению всего того, что ранее было связано с различного рода стереотипами, в соответствии с которы ми психоанализ акцентировал внимание исключительно на низменных страстях человека и не интересовался его высшими, нравственными качествами. На началь ном этапе развития классического психоанализа тенденция к рассмотрению высше го, морального в человеке оставалась скрытой, погребенной под раскопками изнан ки психики, связанными с выявлением вытесненных из сознания сексуальных влечений. Позже, в работах 20 х годов, Фрейд стал уделять особое внимание тому, какое воздействие на индивида оказывают совесть и чувство вины. В историческом плане интересно отметить, что в 1896 году, когда Фрейд впер вые ввел в научный оборот термин «психоанализ», он соотносил механизм вытес нения не только с подавлением сексуальных влечений человека. В опубликован ной в том же году статье «Еще несколько замечаний о защитных невропсихозах» он затронул вопрос о том, что наряду с сексуальными влечениями вытеснению могут подлежать также самоупреки, связанные с совестью. Однако впоследствии Фрейд стал уделять основное внимание рассмотрению сексуальной этиологии неврозов и только в 20 е годы обратил серьезное внимание на исследование Сверх Я, влияние самоупреков, карающей совести на психическое состояние человека. Для основателя психоанализа Сверх Я выступало «наследником эдипова ком плекса», то есть являлось выражением мощных движений Оно. Благодаря создан ному идеалу перед Я открывалась возможность по овладению эдиповым комплек сом. Вместе с тем это вело к тому, что Я подчинялось Оно. Поэтому если Я, согласно Фрейду, можно рассматривать в качестве представителя внешнего мира, то Сверх Я оказывается не чем иным, как «поверенным внутреннего мира», поверенным Оно. Таким образом, конфликты между Я и Сверх Я в действительности отражают те противоречия, которые имеют место между внешним и внутренним миром. Ины ми словами, эти конфликты отражают противоречия, наблюдаемые между физи ческой и психической реальностью.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы приближаемся к пониманию Оно при помощи сравнения, назы вая его хаосом, котлом, полным бурлящими возбуждениями». «Чем особенно отличается Я от Оно, так это стремлением к синтезу своих содержаний, к обобщению и унификации своих психических процессов, которое совершенно отсутствует в Оно». «Сверх Я погружается в Оно, как наследник эдипова комплекса, оно имеет с ним интимные связи».
Внутрипсихические конфликты Проводя различие между вытесненным и вытесняющим, Фрейд внес уточнения в понимание бессознательного психического и природы внутрипсихических кон фликтов. Психоаналитическое представление о Сверх Я позволило по новому взглянуть на те внутриконфликтные ситуации, которые часто возникают вокруг Я.
332
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Из клинической практики Мне довелось работать с одной молодой женщиной, у которой приступы меланхолии, апа& тии, безразличия сменялись вспышками активности в профессиональной деятельности и неудержимой тягой к любовным похождениям. В состоянии «ничегонеделания» ее одо& левали муки совести по поводу того, что она недостойна мужа&«трудоголика», которому несколько раз изменила, что она уделяет недостаточное внимание своей дочери, считаю& щейся в школе посредственной и вызывающей у учителей раздражение своей флегматич& ностью. На сеансах пациентка часто не могла удержаться от того, чтобы не заплакать, по& стоянно держала носовой платок при себе, вытирая им слезы, жаловалась на свою жизнь и выглядела какой&то забитой, несчастной. Она говорила, что ей не везет с мужчинами, которые постоянно заняты своими делами и не обращают должного внимания на нее или, напротив, оказываются меланхоличными, безынициативными, несамостоятельными. При этом пациентка не столько обвиняла мужчин, сколько жаловалась на свою судьбу, считая себя некрасивой, необаятельной, неженственной. У нее опускались руки, и она готова была смириться со своим положением, говоря о том, что так ей и надо. Она считала себя винов& ной в том, что именно ей достаются такие невнимательные, не любящие ее мужчины, кото& рые или не хотят встречаться с ней, или после непродолжительной близости бросают ее. По ее собственным словам, «комплекс покинутости преследовал с детства». Несмотря на самобичевание, меланхолию и апатию, с периодичностью раз в два&три ме& сяца у пациентки случались вспышки пробуждения активности, когда она лихорадочно начинала заниматься со своей дочерью, требуя от нее выполнения всех заданий по школь& ной программе. Одновременно она предпринимала отчаянные попытки соблазнить како& го&либо мужчину, и если это ей удавалось, то она становилась веселой и жизнерадостной. При этом пациентка не испытывала никаких угрызений совести и не мучилась по поводу измены мужу. Напротив, она считала близость с другим мужчиной чем&то само собой ра& зумеющимся или, во всяком случае, не являющимся чем&то запретным, постыдным, внут& ренне осуждаемым. Так продолжалось какое&то незначительное время, после чего ею снова овладевала апа& тия, и она впадала в уныние. У нее пробуждалась совесть, и она начинала укорять себя за то, что излишне терзает дочь придирками по поводу оценок в школе и что нехорошо посту& пила по отношению к мужу, который, ни о чем не подозревая, отдает на работе все свои силы.
Дело в том, что предпринятое Фрейдом структурирование психики показало су щественные слабости человеческого Я, сталкивающегося не только с наследствен ными бессознательными влечениями индивида, но и с приобретенными им в ходе развития бессознательными силами. Черпая свое Сверх Я из Оно, Я оказывается как бы под сильным нажимом со стороны наследственного бессознательного (Оно) и приобретенного бессознательного (Сверх Я). Стало быть, Я становится слугой двух господ — природных страстей Оно и строгого внутреннего цензора Сверх Я. Оба господина довлеют над Я, вызывая в нем трепет и внутреннюю неустроенность, сопровождающуюся конфликтами. Причем ранние конфликты Я с руководствую щимся принципом удовольствия Оно могут получать свое продолжение в виде кон фликтов с его прямым наследником, то есть Сверх Я. Филогенетически, то есть по своему историческому происхождению, связанному с развитием человеческого рода, Сверх Я ближе к бессознательному Оно, чем к соз нательному Я. Сверх Я глубоко погружено в Оно и в значительной степени отделено от сознания, чем Я. Более того, онтогенетически, то есть по своему индивидуально му развитию, Сверх Я стремится приобрести независимость от сознательного Я.
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
333
В результате подобного стремления Сверх Я начинает проявлять себя как некая критика по отношению к Я, что в результате оборачивается для Я ощущением соб ственной виновности. Инфантильное Я вынуждено слушаться своих родителей и подчиняться им. Зрелое Я, лучше было бы сказать — Я взрослого человека, подчиняется категори ческому императиву, воплощением которого является Сверх Я. И в том и в другом случае Я оказывается в подчиненном положении. Разница состоит лишь в том, что в случае инфантильного Я давление оказывается со стороны, извне, в то время как Я взрослого человека испытывает давление со стороны своей собственной психи ки, изнутри. Являясь внутренним агентом личности, по своим нравственным уста новкам и психическим последствиям Сверх Я может оказывать столь сильное дав ление на бедное Я, что оно становится как бы без вины виноватым. Если родители только взывают к совести ребенка и прибегают в качестве вос питания к мерам наказания, то Сверх Я взрослого человека, или его совесть, само наказывает Я, заставляя его мучаться и страдать. Наказание извне заменяется на казанием изнутри. Муки совести приносят человеку такие страдания, попытка бегства от которых завершается уходом в болезнь. Так, в понимании Фрейда, Сверх Я вносит свою, не менее значительную лепту, чем Оно, в дело возникнове ния невротических заболеваний. Если Сверх Я пользуется самостоятельностью и приобретает свою независи мость от Я, то оно может стать таким строгим, жестким и тираническим, что спо собно вызвать у человека состояние меланхолии. Рассматривая подобную возможность в теории и сталкиваясь с клиническими случаями меланхолии в аналитической те рапии, Фрейд предпринял попытку психоаналитического объяснения того, как и почему Сверх Я нередко оказывается таким категорическим императивом, ко торый становится невыносимым для человека. Он показал, что строгость и жест кость Сверх Я порождают у человека приступы меланхолии. Подобное состояние возникает тогда, когда Сверх Я не просто выступает в качестве категорического императива, а превращается в сверхстрогого монстра, истязающего бедное Я чудо вищными муками совести и терзающего его раздирающими душу укорами. Под воздействием сверхстрогого Сверх Я, унижающего достоинство человека и упре кающего его за прошлые деяния и даже за недостойные мысли, Я взваливает на себя бессознательную вину и становится крайне беспомощным. Находясь под воздействием сверхстрогого отношения к самому себе, человек может впасть в приступ меланхолии, при котором Сверх Я будет внутренне тер зать его с не меньшей силой, чем орел, клюющий печень прикованного к скале Прометея, наказанного богами за свои деяния. Это не означает, что приступ мелан холии — постоянный и неизбежный спутник тех больных, у которых Сверх Я оли цетворяет наиболее строгие моральные требования к их собственному поведению. Для Фрейда было очевидным, что приступы меланхолии могут проявляться периодически, сменяясь порой такими психическими состояниями, когда неожи данно для окружающих людей и не менее неожиданно для самого больного его «мо ральное наваждение» куда то исчезает. Создается впечатление, что Сверх Я таких больных утрачивает свою действенность, внутренняя непримиримая критика схо дит на нет и все образуется само собой. Но только до тех пор, пока через какое то
334
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Из клинической практикики Типичным примером тирании родительского Сверх&Я может послужить следующий случай из моей клинической практики. Зрелый мужчина обратился ко мне в надежде с помощью психоанализа разобраться в тех конфликтах, которые постоянно возникают в их семье меж& ду ним, его матерью и его сыном. В процессе наших встреч выяснилось, что, наряду с други& ми обстоятельствами его семейной жизни, он воспитывался в таких условиях, которые на& ложили отпечаток на его последующее отношение как к своей матери, так и к своему сыну. Его мать приехала в Москву из небольшого провинциального города. Она устроилась на тя& желую физическую работу, давшую ей возможность через несколько лет получить комнату в квартире, в которой проживали еще две семьи. В этой квартире жил начинающий музы& кант, который заворожил ее своей игрой на аккордеоне. Через год после их знакомства он переехал на другую квартиру, а провинциальная девушка родила сына, который не знал своего отца, поскольку тот не собирался жениться на простушке. Мать одна воспитывала своего ребенка. Она была строгой, суровой матерью, требовавшей беспрекословного под& чинения мальчика, который не смел перечить ей ни в чем. В память ли об отце сына (пусть станет таким же музыкантом, как его отец!) или, напротив, в отместку ему (надо сделать все для того, чтобы сын превзошел своего отца, который должен пожалеть о том, что некогда бросил его мать) она отдала его в музыкальную школу. Однако мальчик учился играть на аккордеоне, что называется, из&под палки. Его мать строгостью добилась того, что он не пропускал занятия, и радовал ее своими успехами, которые ей казались значительными, хотя на самом деле были весьма посредственными. Однажды, делясь со мной воспоминаниями о своем детстве, пациент с горечью признался, что занятия в музыкальной школе были для него «сплошным кошмаром, поскольку он испы& тывал постоянные унижения со стороны наставника, который бил линейкой по рукам нера& дивых учеников». Одновременно он выразил сожаление, что из&за занятий музыкой у него не оставалось свободного времени для чего&то другого, в частности рисования, которое было его любимым предметом в школе. Мальчик ничего не говорил об этом своей маме, которую боялся и не хотел огорчать. В нем постоянно присутствовал протест против матери и ее без& умного стремления сделать из него музыканта. Будучи послушным и слабохарактерным, он безропотно подчинялся ее давлению и, вопреки своему нежеланию, все&таки окончил музы& кальную школу. Но в день ее окончания он забросил свой аккордеон на антресоли и крайне редко брал его в руки, за исключением тех случаев, когда к маме приходили гости и он был вынужден идти навстречу ее настоятельной просьбе что&нибудь сыграть.
время не настает новый приступ меланхолии. Однако возможны такие промежу точные состояния, когда «моральное наваждение» сменяется своей противополож ностью, в результате чего Сверх Я больного не только не подает никакого голоса, но и как бы не существует вовсе. При полном его попустительстве больной спосо бен, что называется, «уйти в загул» и безоглядно отдаться удовлетворению своих влечений. Как замечал по этому поводу Фрейд, в подобных случаях Я находится в состоянии блаженного упоения, оно торжествует, как будто Сверх Я утратило всякую силу и слилось с Я, и это «маникальное Я» позволяет себе действительно безудержное удовлетворение всех своих прихотей. Говоря о формировании Сверх Я, Фрейд подчеркивал, что строгость этой инстанции обусловлена строгостью родителей, придерживающихся жестких ме тодов воспитания ребенка. Создается впечатление, что Сверх Я односторонне воспринимает те функции родителей, которые связаны с запретами и наказани ями. Можно также предположить, что методы воспитания ребенка, включаю щие в себя ласку и заботу, а не наказание и принуждение, будут способствовать
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
335
Из клинической практики В дальнейшем молодой человек окончил строительный институт, женился, преуспел в бизнесе и стал жить отдельно от матери. Став взрослым и самостоятельным, он пере& стал подчиняться матери, которая по&прежнему пыталась оказывать давление на него. Она часто упрекала сына в том, что он не захотел стать музыкантом и не оправдал ее надежд. При встречах с ним и по телефону она устраивала сыну скандалы, он начал отвечать ей тем же и не знал, что делать и как изменить данную ситуацию, осложнявшую ему жизнь. Когда у него родился сын, он твердо решил, что не отдаст его на воспитание авторитар& ной бабушке и сделает все для того, чтобы не определять его в музыкальную школу, как бы на этом ни настаивала его мать. Возможно поэтому, чтобы не оставалось у ребенка времени на музыку, он склонил мальчика к занятиям рисованием. Тот охотно посещал изостудию, но спустя какое&то время интересы мальчика изменились и его уже не при& влекало рисование. Однако отец, забыв о своем печальном детстве, когда ему из&под палки приходилось заниматься музыкой по настоянию своей матери, воспроизвел ту же самую модель воспитания и заставил сына продолжать ходить в студию. Прошло не& сколько лет, и между отцом и сыном сложились такие отношения, которые оказались почти точной копией отношений пациента со своей матерью. Своей строгостью воспи& тания, воспроизводящей, по сути дела, ситуацию собственного детства, отец добился того, что сын стал поступать в художественное училище. Однако он не выдержал всту& пительные экзамены. После этого отношения между отцом и сыном обострились, по& скольку первый воспринял провал мальчика на экзаменах как проявление скрытого бунта против него. «Это он сделал специально, — утверждал пациент. — Как говорится, достиг своего не мытьем, так катаньем. Неужели он не понимает, что я желаю ему толь& ко добра!» Понадобилось несколько встреч, прежде чем пациент понял, что, заставляя сына учиться живописи, он тем самым загнал его точно в такую же ситуацию, в которой находился сам, когда под давлением матери ему приходилось заниматься музыкой, к которой он не питал никакого пристрастия. И хотя в процессе аналитической работы он признал, что сам явля& ется, по&видимому, виновником испортившихся отношений с сыном, тем не менее время от времени у него прорывалась обида на «непутевого сына». На бессознательном уровне его собственное Сверх&Я заставляло его руководствоваться теми предписаниями, которые в свое время исходили от его матери, но, вызывая внутренний протест, тем не менее не со& провождались открытым бунтом против жесткого воспитания.
образованию не жесткого, а скорее мягкого Сверх Я. Подчас именно так и бы вает. Однако здесь нет какой либо прямой зависимости. В реальной жизни час то оказывается, что даже при использовании мягких методов воспитания, когда угрозы и наказания со стороны родителей сведены до минимума, может сфор мироваться не менее жесткое и тираническое Сверх Я, как это случается при твер дом воспитании, основанном на методах насильственного принуждения к по слушанию. Основатель психоанализа утверждал, что строгость и жесткость СверхЯ обу словлены филогенетически. Воспитывая ребенка, родители руководствуются, как пра вило, не своим Я, олицетворяющим разум и рассудок, а предписаниями собственно го Сверх Я, основанными на идентификации со своими родителями. Несмотря на возникающие в процессе воспитания расхождения между Я и Сверх Я, сознатель ными и бессознательными интенциями, в большинстве случаев по отношению к де тям родители воспроизводят все то, что некогда испытывали сами, когда их собствен ные родители налагали на них различного рода ограничения. Исторически так
336
Часть 2. Теория и методология психоанализа
складывается, что Сверх Я ребенка формируется не столько на основе примера своих родителей, сколько по образу и подобию родительского Сверх Я. Как заме чал Фрейд, Сверх Я ребенка наполняется тем же содержанием, становится носи телем традиции, всех тех сохранившихся во времени ценностей, которые продол жают существовать на этом пути через поколения. Нередко в семьях складываются такие ситуации, когда родители, не имевшие возможность проявить себя в какой либо сфере деятельности, предпринимают всяческие попытки к тому, чтобы их дети пошли по пути, о котором они сами меч тали. Они прибегают к строгим методам воспитания, заставляя своих детей делать то, к чему те не предрасположены или не испытывают ни малейшего желания. В результате подобного воспитания у детей формируется такое Сверх Я, функцио нальная деятельность которого сказывается, в свою очередь, на их собственных детях. Для Фрейда Сверх Я выступает в качестве совести, которая может оказывать тираническое воздействие на человека, вызывая у него постоянное чувство винов ности. Это — одна из функций Сверх Я, изучение которой способствует понима нию внутриличностных конфликтов. При аналитической терапии придается важ ное значение раскрытию данной функции Сверх Я, поскольку обостренное чувство вины не только за действия, но и за помыслы часто оказывается основой, на кото рой развертывается конфликт между завышенными требованиями нравственнос ти и бессознательными влечениями человека. В психоанализе Сверх Я не только персонифицирует совесть. Другая, не менее важная функция Сверх Я заключается в том, что оно является носителем идеала. В этом смысле Сверх Я представляет собой тот идеал (Я идеал), с которым Я со измеряет себя. Если совесть олицетворяет собой родительские заповеди и запре ты, то Я идеал включает в себя приписываемые ребенком совершенные качества родителей, связанные с его восхищением ими и подражанием им. Стало быть, в Сверх Я находит свое отражение та амбивалентность, которая ранее наблюдалась у ребенка по отношению к своим родителям. Не случайно возникновение Сверх Я продиктовано, с точки зрения Фрейда, важными биологическими и психологичес кими факторами: длительной зависимостью ребенка от родителей и эдиповым комплексом. В итоге Сверх Я оказывается, с одной стороны, носителем моральных ограничений, а с другой — поборником стремления к совершенствованию. Таковы две основные функции, которые выполняет Сверх Я в структуре личности. В понимании Фрейда, помимо совести и идеала, Сверх Я наделено функцией самонаблюдения. Человек как бы постоянно находится под бдительным оком осо бой внутренней инстанции, от которой невозможно спрятаться. От наблюдения, осуществляемого извне, будь то родители, воспитатели, идеологи, можно попы таться убежать. Во всяком случае, у человека имеется возможность скрыться от посторонних глаз. Но от самого себя никуда не денешься. Самонаблюдение может оказаться таким навязчивым и неотступным, что человек начинает страдать бре дом наблюдения и различного рода галлюцинациями, в которых находят отраже ние результаты самонаблюдения. Все это свидетельствует о том, что в своей тройственной функции Сверх Я может оказаться своего рода «государством в государстве», и, превратившись
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
337
в самостоятельную, независимую часть личности, способно подавлять ее. Сверх Я становится подчас внутренним тираном, который презрительно относится к Я, му чает его укорами совести, подталкивает к достижению недостижимого и пре следует на каждом шагу не только в действии, но и в мысли. Отсюда возможность, а иногда и неизбежность соскальзывания в болезнь, осуществляемая под воздей ствием тиранического Сверх Я.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Сверх Я предъявляет самые строгие моральные требования к отдан ному в его распоряжение беспомощному Я, оно вообще представляет собой требования морали, и мы сразу понимаем, что наше моральное чувство вины есть выражение напряжения между Я и Сверх Я». «Оно и Сверх Я часто занимают общую позицию против перегружен ного Я, которое пытается поддерживать связь с реальностью, чтобы сохранить нормальное состояние. Если остальные двое становятся слишком сильными, то им удается расшатать и изменить организацию Я таким образом, что его нормальная связь с действительностью ока зывается нарушенной и даже прерванной вовсе».
Несчастное Я Согласно Фрейду, Сверх Я и сознательное не совпадают между собой. Как и Я, Сверх Я может функционировать на бессознательном уровне. На предшествую щих стадиях становления и развития психоанализа считалось, что именно Я осу ществляет вытеснение бессознательных влечений человека. Однако по мере того, как идея структуризации психики получала свою поддержку, а представления о Сверх Я переставали выглядеть чем то из ряда вон выходящим, Фрейд несколь ко по иному подошел к пониманию механизма вытеснения. Во всяком случае, он выдвинул предположение, что в процессе вытеснения значительную роль играет именно СверхЯ. По мысли Фрейда, вытеснение производится самим Сверх Я или Я, действующим по заданию Сверх Я. Благодаря акту вытеснения Я защищается от настойчивых и неотступных вле чений, содержащихся в Оно. Акт вытеснения осуществляется Я обычно по пору чению его Сверх Я, той инстанции, которая выделилась в самом Я. В случае ис терии Я защищается тем же самым способом и от мучительных переживаний, возникших вследствие критики его со стороны Сверх Я, то есть использует вытес нение в качестве приемлемого для себя оружия защиты. Таким образом, в психо аналитической модели личности оказывается, что Я действительно вынуждено обороняться с двух сторон. С одной стороны, Я пытается отразить нападение от непрестанных требований бессознательного Оно. С другой стороны, ему прихо дится защищаться от укоров совести бессознательного Сверх Я. По мнению Фрейда, беззащитному с обеих сторон Я удается справиться только с самыми грубыми действиями Оно и Сверх Я, результатом чего является бесконечное тер зание самого себя и дальнейшее систематическое терзание объекта, где таковой доступен.
338
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Обороняясь от нападок с двух сторон, Я находится в сложном положении. Ему приходится учитывать как побуждения Оно, так и нравственные требования Сверх Я. Справляясь только с грубыми действиями того и другого, Я, фактически вынуждено стать слугой двух господ. Очевидно, что на его долю выпадает нелег кая миссия, поскольку служить сразу двум господам и одновременно оставаться са мим собой — задача чрезвычайно сложная. Сложность подобной задачи состоит в том, что при ее решении возникают острые моральные проблемы. Дело в том, что с точки зрения нравственности Я старается быть моральным, в то время как ему приходится обороняться от совершенно аморального Оно и гиперморального Сверх Я. Аморальное Оно руководствуется принципом удовольствия, что требует от Я выдержки и стойкости при взаимодействии с ним. Гиперморальное Сверх Я предъявляет к нему такие завышенные требования, что Я может оказаться действи тельно беззащитным перед карающими укорами совести. Поэтому действительно нелегко быть слугой двух таких жестоких хозяев, которые часто выступают в ка честве тиранов. Но и это еще не все. В понимании Фрейда, Я оказывается слугой не двух, а трех господ. Помимо того что ему приходится соотносить свою деятельность с Оно и Сверх Я, Я ориентируется на реальность, являясь представителем внешнего мира. По выражению Фрейда, Я является «несчастным существом», подверженным опас ностям не с двух, а с трех сторон, поскольку ему угрожают Оно, СверхЯ и внешний мир. Это «несчастное существо», или, как еще замечал основатель психоанализа, «по граничное существо», стремится быть посредником между миром и Оно, затушевы вать конфликты между Оно и реальностью, сглаживать конфликтные ситуации, свя занные с укорами совести и чувством вины, исходящими из Сверх Я. В представлении Фрейда, бедное, несчастное Я старается привести к согласию притязания и требования, исходящие от трех властелинов и тиранов — внешнего мира, Оно и Сверх Я. В реальной жизни ему это удается далеко не всегда, а если и удается, то далеко не лучшим образом. Ориентироваться на соблюдение требований внешнего мира (принцип реаль ности) и быть верным слугой Оно (принцип удовольствия), тем более делать это одновременно, — действительно трудная задача для Я. Для ее решения бедное Я вынуждено прибегать к различного рода уловкам, будь то используемые им рацио нализации, направленные на оправдание бессознательных влечений Оно, процес сы сублимации, предполагающие перевод наглых требований Оно в более прием лемые формы выражения или компромиссные образования, снижающие степень противостояния между Оно и реальностью. Не менее трудная задача стоит перед Я в отношении Сверх Я, которое предписывает ему нормы поведения и, не счи таясь с его трудностями, вызванными предъявляемыми к нему требованиями со стороны Оно и внешнего мира, строго и жестко наказывает Я в случае его непо слушания. В результате, как подчеркивал Фрейд, приводящее в движение со стороны Оно, стесненное со стороны Сверх Я и отталкиваемое реальностью бедное Я прилагает все усилия к установлению гармонии между силами, действующими в нем и на него. Но, несмотря на все усилия подобного рода, жизнь Я становится постоян ным терзанием, сопровождаемым внутриличностными конфликтами и мучениями.
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
339
При этом Я может поддаться искушению стать, по выражению Фрейда, «угодли вым, оппортунистичным и лживым», примерно как государственный деятель, ко торый хочет остаться в милости у общественного мнения. Раскрытие взаимоотношений между Я и тремя тиранами (внешний мир, Я, Сверх Я) дало возможность Фрейду еще раз подчеркнуть ту ранее выдвинутую им идею, согласно которой Я не является хозяином в своем собственном доме. Струк турный подход к осмыслению личности, структуризация психики выявили сла бость Я, которое, как оказалось, не только не всегда может эффективно противо стоять бессознательным влечениям, но и в самом себе содержит дифференциацию. Составляющие же его части являются не менее бессознательно действующими, чем Оно. Позитивистские представления о всевластии и всемогуществе Я оказались не соответствующими результатам аналитической работы, выявившей могуществен ные силы и тенденции в недрах психики, которые действуют на бессознательном уровне и оказывают существенное воздействие на мышление и поведение человека.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы видим это же Я как несчастное существо, исполняющее три рода службы и вследствие этого страдающее от угроз со стороны трех опас ностей: внешнего мира, либидо Оно и суровости Сверх Я». «Поговорка предостерегает от служения двум господам. Бедному Я еще тяжелее, оно служит трем строгим властелинам, стараясь при вести их притязания и требования в согласие между собой. Эти при тязания все время расходятся, часто кажутся несовместимыми: неуди вительно, что Я часто не справляется со своей задачей».
Там, где было Оно, должно стать Я Нанесенный психоанализом психологический удар по нарциссическому Я заста вил многих теоретиков и практиков по новому взглянуть на человека, который традиционно считался символом и оплотом сознательной деятельности. Фрейд же в своей исследовательской и терапевтической работе стремился показать, каким образом и почему самомнение человека о всесилии и всемогуществе своего Я пред ставляется не чем иным, как иллюзией, навеянной желанием быть или казаться таким, каким он не является на самом деле. При этом основатель психоанализа значительное внимание уделил раскрытию именно слабых сторон Я, чтобы тем самым развеять существующие иллюзии о его всемогуществе. Это вовсе не означало, что подчеркивание в исследовательском плане слабого Я оборачивалось в практике психоанализа низведением человека до несчастного суще ства, обреченного на вечные страдания и муки вследствие своего бессилия перед бес сознательными влечениями, силами и процессами. Напротив, терапевтические усилия психоанализа преследовали важную цель, направленную на укрепление слабого Я. В рамках психоанализа реализация данной цели означала такую перестройку органи зации Я, благодаря которой его функционирование могло быть более независимым от Сверх Я и способствующим освоению территории Оно, ранее неизвестной человеку и остающейся бессознательной на протяжении его предшествующей жизни.
340
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Фрейд исходил из того, что поскольку Я пациента ослаблено внутренним кон фликтом, то аналитик должен придти к нему на помощь. Используя соответствующую технику, основанную на психоаналитической работе с сопротивлениями и перено сом, аналитик стремится оторвать пациента от его опасных иллюзий и укрепить его ослабленное Я. Если аналитику и пациенту удастся объединиться против инстинк тивных требований Оно и чрезмерных требований Сверх Я, то в процессе психоана литического лечения происходит преобразование бессознательного, подавленного в предсознательный материал, осознание бесплодности предшествующих патологи ческих защит и восстановление порядка в Я. Окончательный исход лечения будет зависеть от количественных отношений, то есть от доли энергии, которую может мобилизовать аналитик у пациента в пользу аналитической терапии по сравнению с количеством энергии сил, работающих против исцеления как такового. Часто приводимая в зарубежных и отечественных исследованиях психоанали тическая максима «Там, где было Оно, должно быть Я» общеизвестна. Менее извест но, что данная максима, составляющая кредо психоанализа, является, по сути дела, измененным по форме изречением немецкого философа Э. фон Гартмана, на ко торого Фрейд ссылался в своей работе «Толкование сновидений» (1900). В тру де «Философия бессознательного» (1861) Гартман писал, что везде, где сознание в состоянии заменить бессознательное, оно должно заменить его. Не исключено, что, как и в случае с методом свободных ассоциаций, почерпнутым Фрейдом из статьи Л. Бёрне, общеизвестная психоаналитическая максима была воспринята им непосредственно из соответствующего труда Гартмана. В рассматриваемом контек сте нет необходимости выяснять вопрос о том, является ли психоаналитическое по ложение «Там, где было Оно, должно быть Я» фактом криптомнезии, или Фрейд самостоятельно сформулировал данное положение. Более существенно то, что структурный подход к осмыслению человеческой психики, позволивший выявить слабости Я, не только не лишил психоанализ интенции на необходимость осозна ния бессознательного, но и еще раз продемонстрировал направленность терапев тических усилий. Вместе с тем структуризация психики и рассмотрение несчастного Я через приз му опасностей, подстерегающих его со стороны внешнего мира, Оно и Сверх Я, поставили Фрейда перед необходимостью осмысления того психического состоя ния, в котором может пребывать беззащитное Я. Как показал основатель психоана лиза, подвергнутое опасностям с трех сторон и неспособное всегда и во всем давать достойный отпор, несчастное Я может стать сосредоточением страха. Дело в том, что отступление перед какой либо опасностью чаще всего сопровождается у чело века появлением страха. Беззащитное Я сталкивается с опасностями, исходящи ми с трех сторон, то есть возможность возникновения страха у него троекратно увеличивается. Если Я не может справиться с грозящими ему опасностями и, со ответственно, признает свою слабость, то в этом случае как раз и возникает страх. Точнее говоря, Я может испытывать три рода страха, которые, по мнению Фрейда, сводятся к реальному страху перед внешним миром, страху совести перед Сверх Я и невротическому страху перед силой страстей Оно. Таким образом, структурный подход к психике и выявление слабостей Я приве ли Фрейда к постановке вопроса о страхе. Разумеется, работа «Я и Оно» не послу
Глава 8. Психоаналитическое понимание структуры психики
341
жила для него открытием феномена страха как такового. Проблематика страха слу жила предметом его размышлений и в более ранний, по сравнению с 20 ми годами, период развития психоаналитических идей и концепций. Тем не менее, выявление Фрейдом трех видов страха подтолкнуло его к дальнейшему исследованию соответ ствующей проблематики, занимающей существенное место в психоанализе и оказав шейся в центре внимания как многих последователей Фрейда, так и тех, кто внес различного рода изменения в его концептуальные построения.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
«Психоанализ является тем орудием, которое должно дать Я возмож ность постепенно овладеть Оно». «Метод, которым мы укрепляем ослабленное Я, начинается с расши рения его знаний о самом себе».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8.
Каково психоаналитическое понимание структуры психики? В чем заключаются основные характеристики Оно, Я и Сверх Я? Каковы взаимоотношения между Оно, Я и Сверх Я? Как и каким образом возникают внутрипсихические конфликты? На чем основывается психоаналитическая трактовка «несчастного Я»? К чему ведет гиперморальность Сверх Я? Как и каким образом возможно укрепление ослабленного Я пациента? Какова цель психоанализа с точки зрения структурных составляющих пси хики?
Рекомендуемая литература 1. Айке Д. Сверх Я: инстанция, задающая направление нашим поступкам // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Рабо та. Наследие. — М., 1998. 2. Тайсон Ф., Тайсон Р. Психоаналитические теории развития. — Екатеринбург, 1998. 3. Фрейд З. Я и Оно // Либидо. — М., 1996. 4. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 5. Фрейд З. Основные принципы психоанализа. — М.; Киев, 1998.
Глава 9
Страх
Невроз страха и детские фобии Жизнь человека соткана из разнообразных страхов. В той или иной степени каждому из нас неоднократно приходи лось испытывать страх в глубине души. Другое дело, что да леко не всегда человек знает причину своего страха и спосо бен разобраться в том, что его волнует и почему ему страшно. И далеко не всегда нормальный страх перерастает в нечто большее, патологическое. Но, как правило, все невротичес кие расстройства так или иначе связаны с переживаниями, в основе которых лежит бессознательный страх. В процессе работы с пациентами в той или иной мере в по ле зрения оказывается проблематика страха, независимо от того, с какой конкретной проблемой первоначально приходит к аналитику человек. Надо полагать, точно с таким же положе нием столкнулся основатель психоанализа, когда впервые от крыл свою частную практику. История возникновения психоанализа свидетельству ет о том, что с проблемой страха Фрейду пришлось столк нуться на начальном этапе терапевтической деятельности. Так, в совместно написанной с Брейером работе «Исследо вания истерии» (1895) он пришел к заключению, что встре чающиеся неврозы следует в большинстве случаев рассмат ривать как смешанные. Чистые случаи истерии и невроза навязчивости — редкие явления. Как правило, они сочета ются с неврозом страха. При этом Фрейд полагал, что не вроз страха возникает в результате накопления физического напряжения, имеющего самостоятельное сексуальное про исхождение. Обычным проявлением невроза страха явля ются различного рода тревожные ожидания и фобии, то есть страхи конкретного содержания. Такие состояния Фрейд на блюдал у своих пациентов: в частности, у больной фрау Эмми фон Н. он отметил невроз страха с тревожными ожиданиями, сочетающимися с истерией. В случае Катарины — комбина цию невроза страха с истерией.
Глава 9. Страх
343
Из клинической практики Работа с пациентами подтверждает тот реальный факт, что за многообразными симптома& ми психических заболеваний стоят всевозможные страхи. На основе опыта терапевтичес& кой деятельности могу сказать, что у меня не было, пожалуй, ни одного случая, где бы об& ратившийся ко мне за помощью пациент не говорил о своих страхах. Один пациент, успешно сдавший вступительные экзамены в университет, но на первом же году обучения разочаровавшийся в избранной им специальности и не сумевший найти общего языка со своими сокурсниками, признался, что испытывает страх перед девушка& ми, так как боится заразиться СПИДом. Другая пациентка, на протяжении четырех лет пе& риодически ложившаяся в психиатрическую клинику для прохождения медикаментозного лечения и впоследствии обратившаяся ко мне за консультацией, панически боялась, как она выражалась, нищенства и того, что она не сможет прокормить своего ребенка и дать ему образование. Окончившая университет и добившаяся успехов женщина признавалась, что со школьных лет и по настоящее время боится провалов памяти и того, что в ответствен& ной ситуации у нее могут «отключиться мозги». Преуспевающий бизнесмен боялся засы& пать один в своей кровати, так как его часто посещали сновидения, в которых на него, ма& ленького мальчика, надвигалось что&то бесформенное, огромное, готовое в любую минуту раздавить его. Женщина, лихо управляющая автомобилем и способная заниматься ремон& том своей машины, панически боялась, что в случае аварии может попасть в больницу, где посторонние люди могут увидеть ее далеко не изысканное нижнее белье. Преподаватель, прекрасно владеющий ораторским искусством и отличающийся огромной эрудицией, ис& пытывал страх перед ректором института. Сдававшая на «отлично» все экзаменационные сессии студентка так боялась каждого предстоящего испытания, что, по ее собственному признанию, накануне каждого экзамена закатывала дома настоящую истерику. Симпатич& ная и кокетливая женщина боялась того, что если ей придется развестись со своим мужем, то она уже не сможет ни с кем вступить в близкие отношения. Энергичная женщина, при& ехавшая из провинции в Москву и за три года пребывания в ней сумевшая начать свое соб& ственное дело, купить квартиру и сколотить капитал, позволявший ей посещать привиле& гированные клубы, стремилась выйти замуж, но в то же время испытывала такой страх перед мужчинами, которые могут ее обмануть, что бессознательно делала все для того, чтобы ее многочисленные знакомства не завершались брачными отношениями. Не стес& ненная в материальных средствах женщина и любящая своего маленького ребенка мать испытывала постоянное беспокойство по поводу того, что ее муж не сдержит данное ей слово, напьется в очередной раз и этот запой будет продолжаться несколько дней. Мно& гие женщины боялись забеременеть, испытывали страх перед гинекологом.
Рассматривая смешанные неврозы, Фрейд попытался выявить их составляю щие и с этой целью выделил в особую категорию «невроз страха». В 1895 году он опубликовал три статьи, в которых рассмотрел специфику невроза страха и фобий. Первая из этих статей имела название «Об основании для отделения определен ного симптомокомплекса от неврастении в качестве “невроза страха”». Вторая — «Навязчивости и фобии. Их психические механизмы и этиология». Третья — «Критика “невроза страха”». Даже по названию этих статей можно судить о том, что проблема страха интересовала Фрейда в период становления психоанализа, а ее решение представлялось ему довольно сложным, коль скоро, выдвинув пред ставления о неврозе страха, он тут же высказал свои критические соображения по этому поводу. В фундаментальной работе «Толкование сновидений» Фрейд уделил незначи тельное внимание проблеме страха. Тем не менее он не мог обойти стороной эту проблему и высказал мысль о том, что учение о сновидениях страха относится
344
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Из истории психоанализа В качестве иллюстрации сновидений страха Фрейд привел свое собственное сновидение, приснившееся ему в возрасте семи&восьми лет и проинтерпретированное им тридцать лет спустя. Ему приснилась любимая мать со спокойным, застывшим выражением лица. Ее внесли в комнату и положили на постель два или три существа с птичьими клювами. Ма& ленький Фрейд проснулся со слезами и криком, разбудил своих родителей и успокоился только тогда, когда увидел лицо матери. В процессе интерпретации своего сновидения Фрейд выяснил, что длинные существа с птичьими клювами были заимствованы им из иллюстраций к Библии в издании Филипп& сона, той книги, которую он читал в детстве. На память ему пришло также воспоминание об одном мальчике, Филиппе, с которым он играл на лужайке возле дома и от которого впервые услыхал вульгарное слово, обозначающее половой акт и характеризующееся ана& логией с ястребиными головами. Толкование вторичной обработки сновидения говорило о том, что во сне маленький Фрейд испугался, что мать умирает. Проснувшись в страхе, он затем увидел лицо матери, понял, что она не умерла, и успокоился. Однако это вторичное толкование сновидения имело место под воздействием страха. С точки зрения Фрейда, он боялся не потому, что ему при& снилось, будто мать умерла. Вторичное истолкование возникло потому, что он уже нахо& дился под влиянием страха. В действительности же страх относился к смутному сексу& альному чувству, нашедшему выражение в зрительном содержании сновидения. Так, на примере собственного детского сновидения Фрейд показал ту связь между страхом и сек& суальностью, которую обнаружил при работе с пациентами.
к психологии неврозов. Одновременно он подчеркнул, что фобия представляет собой как бы пограничное препятствие страха; симптом истерической фобии воз никает у больного для того, чтобы предотвратить появление страха, а невротичес кий страх проистекает из сексуальных источников. В 1909 году в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика» основатель психоана лиза обстоятельно рассмотрел вопрос о возникновении и развитии фобии малень кого Ганса, выражавшейся в боязни быть укушенным белой лошадью. На основе соответствующего анализа он пришел к заключению, что у ребенка существовала двойственная установка: с одной стороны, он боялся животное, а с другой — проявлял к нему всяческий интерес, подчас подражая ему. Эти амбивалентные (двойственные) чувства к животному явились не чем иным, как бессознательны ми замещениями в психике тех скрытых чувств, которые ребенок испытывал по от ношению к родителям. Благодаря такому замещению произошло частичное раз решение внутриличностного конфликта, вернее, создалась видимость его разрешения. Это бессознательное замещение было призвано скрыть реальные причины детско го страха, обусловленного не столько отношением отца к сыну, сколько неосознан ным и противоречивым отношением самого ребенка к отцу. Согласно Фрейду, маленький Ганс одновременно любил и ненавидел отца, хо тел стать таким же сильным, как отец, и вместе с тем устранить его, чтобы занять место в отношениях с матерью. Подобные бессознательные влечения ребенка про тиворечили нравственным установкам, приобретенным им в процессе воспитания. Частичное разрешение этого внутреннего конфликта, разыгравшегося в душе ре бенка, осуществлялось путем бессознательного сдвига влечений с одного объекта на другой. Те влечения, которых Ганс стыдился, были вытеснены им из сознания
Глава 9. Страх
345
в бессознательное и направлены на иносказательный объект — белую лошадь, по отношению к которой можно было открыто проявлять свои чувства. Пятилетний мальчик, однажды увидевший во время прогулки, как упала лошадь, идентифици ровал отца с этим объектом, в результате чего он стал держаться по отношению к отцу свободно, без страха, зато стал испытывать страх перед лошадью. За выска занным им страхом быть укушенным лошадью скрывалось глубоко лежащее бес сознательное чувство, что его могут наказать за дурные желания. Это — нормально мотивированный страх перед отцом вследствие ревнивых и враждебных жела ний по отношению к нему; страх «маленького Эдипа», который хотел бы устранить отца, чтобы остаться самому с любимой матерью. В конечном итоге на основе осуществленного им анализа Фрейд пришел к выводу, что страх соответствует вытесненному эротическому влечению и что причины неврозов взрослых больных можно искать в инфантильных комплексах, которые стояли за фобией маленько го Ганса. Аналогичные взгляды на проблему инфантильного страха нашли свое даль нейшее отражение в работе Фрейда «Из истории одного детского невроза» (1918). Основатель психоанализа апеллировал к случаю психоаналитического лечения русского пациента Сергея Панкеева (случай «Человека Волка»). В раннем детстве пациент испытывал тяжелые невротические страдания в форме истерии страха (фобии животных), превратившейся позднее в невроз навязчивости. Когда ему попадалась на глаза книга сказок, в которой было изображение волка, он испыты вал страх и начинал исступленно кричать. Страх и отвращение у него вызывали также жуки, гусеницы, лошади. Имело место и кошмарное сновидение, когда маль чик увидел во сне сидящих на большом ореховом дереве перед окном нескольких белых волков и испугался, что они съедят его. После пробуждения у него возник ло сильное чувство страха. Описывая историю детского невроза, Фрейд обратил внимание на отношение данного сновидения к сказкам «Красная Шапочка» и «Волк и семеро козлят», а так же подчеркнул, что впечатление от этих сказок выразилось у ребенка в форме фо бии животных. Анализ сновидения привел его к заключению, что волк является заместителем отца и, следовательно, в кошмарном сне мальчика проявился страх перед отцом — страх, который с того времени преобладал во всей его жизни. Фор ма проявления страха, боязнь быть съеденным волком, была не чем иным, как ре грессивным превращением желания такого общения с отцом, при котором он, по добно матери, мог бы получить соответствующее удовлетворение, как это он воспринял при сцене близости между родителями, свидетелем чего однажды стал. Причем для понимания возникновения страха не имеет значения, соотносилась ли подобная сцена с фантазией ребенка или с его реальным переживанием. Важно, что пассивная установка к отцу, связанная с сексуальной целью, оказалась вытеснен ной, и ее место занял страх перед отцом как кастрирующим в форме фобии волка. В работах Фрейда «Анализ фобии пятилетнего мальчика» и «Из истории одно го детского невроза» нашла отражение общая тенденция — попытка психоанали тического рассмотрения истоков возникновения и природы инфантильного стра ха. Однако если в первой работе внимание акцентировалось целиком и полностью на онтогенетическом, индивидуальном развитии инфантильного страха, то во второй
346
Часть 2. Теория и методология психоанализа
работе отмечалось значение филогенетически унаследованных схем, составляю щих осадки истории человеческой культуры и оказывающих влияние на ребенка, как это имело место в случае «Человека Волка». Признание Фрейдом унаследованного филогенетически приобретенного мо мента душевной жизни было логическим следствием тех предшествующих разра боток, которые были осуществлены им в промежутке между 1909 и 1918 годами. То есть между публикациями «Анализа фобии пятилетнего мальчика» и «Из ис тории одного детского невроза». Эти разработки были осуществлены им в работе «Тотем и табу» (1913), где основатель психоанализа показал, почему на начальных этапах развития человечества дикари проявляли необыкновенно высокую степень боязни инцеста, связанного с заменой реального кровного родства тотемистичес ким родством. Основываясь на историческом материале, Фрейд показал, что боязнь инцеста у дикарей представляет собой типичную инфантильную черту и имеет удивитель ное сходство с душевной жизнью невротиков. Дикие народы чувствовали угрозу в инцестуозных желаниях, которые позже стали бессознательными, и поэтому при бегали к чрезвычайно строгим мерам их предупреждения. Например, у одних пле мен по достижении определенного возраста мальчик оставляет материнский дом и переселяется в «клубный дом». У других — отец не может оставаться наедине с дочерью в доме. У третьих — если брат и сестра невзначай встретились друг с другом, то она прячется в кусты, а он проходит мимо, не поворачивая головы. У чет вертых — в наказание за инцест с сестрой полагается смерть через повешение. Рассмотрение психологии первобытной религии и культуры позволило Фрей ду провести параллели между возникновением тотемизма в Древнем мире и про явлением детских фобий в рамках современной цивилизации; между боязнью инцеста и различного рода страхами, ведущими к невротическим заболеваниям. Психоаналитический подход к филогенетическому и онтогенетическому развитию человека с неизбежностью подводил к необходимости более глубокого, по сравне нию с предшествующими представлениями, изучения проблемы страха как на концептуальном, так и на терапевтическом уровне. Поэтому нет ничего удивитель ного в том, что и в последующих своих работах Фрейд неоднократно возвращался к осмыслению проблемы страха. Ориентируясь на психологическое понимание страха, основатель психоанали за поставил вопрос о том, почему нервнобольные испытывают страх в значитель но большей степени, чем другие люди, считающиеся здоровыми. В связи с этим он предпринял попытку рассмотрения с позиций психоанализа не только и не столько страха как такового, безотносительно к его носителям, сколько тех психических состояний, которые связаны с проявлением невротического страха. Такой подход к обсуждению проблемы страха потребовал прояснения понятийного аппарата и рассмотрения психических механизмов, ведущих к возникновению различных форм проявления страха у человека.
Изречения З. Фрейд:
«Как бы там ни было, несомненно, что проблема страха — узловой пункт, в котором сходятся самые различные и самые важные вопросы,
Глава 9. Страх
З. Фрейд:
З. Фрейд:
347
тайна, решение которой должно пролить свет на всю нашу душевную жизнь». «Любая истерическая фобия восходит к детскому страху и продолжа ет его, даже если она имеет другое содержание и, следовательно, долж на быть иначе названа». «Детские фобии и ожидание страха при неврозе страха дают нам два примера одного способа возникновения невротического страха путем прямого превращения либидо».
Реальный и невротический страх В своих лекциях по введению в психоанализ (1916–1917) Фрейд уделил особое внимание проблематике страха. Одна из лекций (двадцать пятая) так и называ лась — «Страх». В ней Фрейд провел различие между реальным и невротическим страхом, рассмотрел взаимоотношения между ними и обсудил различные формы страха, наблюдаемые в жизни человека. Прежде всего основатель психоанализа заметил, что реальный страх представ ляется человеку вполне рациональным и понятным, поскольку он является реак цией на восприятие внешней опасности. В этом отношении реальный страх может быть рассмотрен в качестве выражения инстинкта самосохранения. Но если он приобретает чрезмерную силу, выходящую за рамки обычной реакции на опас ность, состоящей из аффекта страха и защитного действия, то его нельзя назвать целесообразным. Готовность к опасности — обычное явление. На ее почве воз никает состояние страха. Согласно Фрейду, готовность к страху является целесо образной, в то время как развитие страха — нецелесообразно. В отличие от реального, невротический страх представляет собой субъективное состояние, сопровождаемое аффектом. Он может проявляться в различных формах. Одно из таких проявлений заключается в том, что у человека может наблюдать ся состояние страха ожидания или боязливого ожидания, когда страх готов привя заться к любому подходящему содержанию восприятия. Страдая подобного рода страхом, человек предвидит наихудшую возможность из всех имеющихся, и у него наблюдается склонность к ожиданию несчастья. Такой человек не является боль ным в строгом смысле этого слова, но он становится боязливым и пессимистичным. Крайняя степень выражения подобного рода страха имеет отношение к нервному заболеванию, названному Фрейдом неврозом страха. Вторая форма страха психически соотносится с определенными объектами и ситуациями. Это — фобии, связанные с боязнью животных, свободного простран ства, темноты, закрытых помещений, поездок на общественном транспорте, поле тов на самолете и т. д. Некоторые из внушающих страх объектов и ситуаций име ют отношение к опасности и поэтому вызывают соответствующую негативную реакцию у ряда нормальных людей, как это происходит, например, при встрече со змеей. Но у невротиков подобного рода фобии столь интенсивны, что вызывают парализующий их ужас. Фрейд относил такие фобии к истерии страха. Третья форма невротического страха характеризуется проявлением спонтанных приступов, когда состояние страха как бы раскалывается на части. У человека
348
Часть 2. Теория и методология психоанализа
появляются отдельные ярко выраженные симптомы в виде головокружения, сердцебиения, одышки, подергивания пальцев рук. При этом человек не может со отнести так называемые эквиваленты страха с какой либо явной опасностью. Выделение этих трех форм страха поставило Фрейда перед необходимостью более конкретного ответа на вопрос, что все же представляет собой невротический страх и как следует его понимать. Отвечая на этот вопрос и апеллируя к психоана литическим представлениям о бессознательной деятельности человека и клини ческим наблюдениям, он прежде всего соотнес страх ожидания и боязливость с сексуальными влечениями или, точнее, с неудовлетворенной разрядкой либидо. Если в силу тех или иных причин сексуальное возбуждение прекращается, не по лучив своего полного удовлетворения, то в этом случае появляется страх, который может быть выражен в форме страха ожидания, различного рода припадков или их эквивалентов. С точки зрения Фрейда, страх связан с сексуальным ограничением, как это имеет место, например, при прерванном половом акте, сексуальном воздер жании, менопаузе. Отмеченная Фрейдом связь между сексуальностью и страхом действительно имеет место. Во всяком случае, в процессе аналитической практики мне неодно кратно приходилось сталкиваться с подобного рода обстоятельствами, когда на почве сексуальных отношений у пациентов возникали различного рода страхи, свя занные с психической или физической импотенцией у мужчин, боязнью забереме неть у женщин. Однако далеко не всегда прослеживались однозначные связи, о которых говорил Фрейд. Так, единичные и эпизодические случаи прерывания по лового акта чаще всего порождают страх, особенно у женщин. Один из моих пациентов сообщил, что практикуемый им несколько раз пре рванный половой акт вызвал у него не беспокойство, а неудовлетворенность, в то время как у его партнерши появился страх, в результате чего они оба исключили из своих интимных отношений подобный способ предохранения. Но постоянные супружеские отношения, основанные именно на этом способе предотвращения беременности, становятся подчас своего рода нормой интимного поведения, когда взаимное доверие и уверенность друг в друге способствуют сексуальному удовлет ворению без каких либо признаков проявления страха. В моей практике были по меньшей мере два случая, когда, став сексуальным режимом, прерывание полового акта со стороны мужчины с целью недопущения нежелательной беременности не приводило не только к возникновению невроза страха у обоих партнеров, но и не сопровождалось никакими негативными эмоци ями с их стороны. В одном случае супружеский опыт постоянного прерывания полового акта составлял пять лет, в другом — семнадцать лет. Так что в этом отно шении утверждение Фрейда о том, что прерывание полового акта из осторожнос ти, став сексуальным режимом, часто становится причиной невроза страха у муж чин, но особенно у женщин, не представляется бесспорным. Во всяком случае, необходимо дальнейшее изучение этого вопроса с привлечением дополнительно го клинического материала, что могло бы представить интерес для психоанали тиков и сексологов. На основе рассмотрения невроза страха, истерии и невроза навязчивых состояний Фрейд заключил, что отклонение сексуальности от нормального своего проявления,
Глава 9. Страх
349
ведущее к порождению страха, осуществляется на почве как соматических, так и психических процессов. Собственно говоря, этим и ограничилось его обсужде ние вопроса о возникновении невротического страха, так как ко времени публика ции лекций о введении в психоанализ (1916–1917) многое оставалось для него не ясным, требующим концептуальной проработки и клинической проверки. Не менее сложной оказалась и вторая задача, поставленная Фрейдом и связан ная с выявлением связей между реальным и невротическим страхами. Пытаясь решить эту задачу, он обратился к рассмотрению возникновения страха у ребенка. Его исходный постулат заключался в том, что боязливость свойственна всем детям, и трудно проводить различие страхами ребенка, являющимися реальными или невротическими. У ребенка имеется склонность к реальному страху. Он испыты вает боязнь при столкновении с незнакомыми лицами, новыми ситуациями точно так же, как первобытный человек боится всего неизвестного ему. Однако не все дети боязливы в равной мере. Те из них, кто проявляет сильную боязнь перед но выми объектами, предметами, ситуациями, в дальнейшем становятся нервными. Казалось бы, возникновение страха у ребенка связано с его беспомощностью и не имеет никакого отношения к его сексуальности. Именно на этот источник зарождения страха обращали внимание некоторые исследователи и терапевты, считая, подобно А. Адлеру, что в основе страха и невроза лежит неполноценность ребенка, обусловленная его слабостью и беспомощностью. Но Фрейд не разделял подобную точку зрения. Он полагал, что ребенок боится чужого человека не в силу исходящей от него опасности и собственной беспомощности перед ним, а потому, что настроен уви деть знакомое, любимое лицо, главным образом лицо матери, но вместо него ви дит чужое лицо. Либидо ребенка не находит своего воплощения в любимом лице и, неспособное удержаться в свободном состоянии, переводится в страх. Не слу чайно первые фобии у детей проявляются в форме боязни темноты и одиночества, когда они сталкиваются с ситуацией отсутствия матери. Отсюда следует, как счи тал Фрейд, что невротический страх не является вторичным, то есть особым слу чаем реального страха. Скорее приходится признать, что проявление у ребенка реального страха имеет нечто общее с его невротическим страхом. Этим общим служит то, что оба страха возникают на почве неиспользованного либидо. Исходя из подобного представления, Фрейд сделал вывод, что страх детей очень близок к невротическому страху взрослых и замещает собой объект любви каким либо внешним предметом или ситуацией. В представлении основателя психоанализа, развитие страха тесно связано с сис темой бессознательного, с судьбами либидо. Превращение либидо в страх осуществ ляется благодаря процессу вытеснения. Подвергнутые вытеснению сексуальные влечения как бы находят свою разрядку в форме страха, причем невротического страха. Так, рассматривая фобии, Фрейд выделил две фазы невротического про цесса. Первая фаза характеризуется осуществлением вытеснения и переводом сексуальных влечений в страх, соотнесенный с внешней опасностью. Во второй фазе наблюдается организация системы защиты, способствующей предотвращению столк новения с этой опасностью, когда вытеснение является не чем иным, как попыт кой бегства Я от сексуальных влечений. При других невротических заболеваниях
350
Часть 2. Теория и методология психоанализа
используются иные системы защиты против возможного развития страха. Но в лю бом случае, согласно Фрейду, проблема страха занимает центральное место в психо логии неврозов.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
«Есть боязливые люди, но вовсе не нервные, и есть нервные, страдаю щие многими симптомами, у которых нет склонности к страху». «Подобно тому, как попытка бегства от внешней опасности сменяется стойкостью и целесообразными мерами защиты, так и развитие невро тического страха уступает образованию симптомов, которое сковыва ет страх».
Страх, боязнь, испуг Рассмотрение данной проблемы осложнялось тем, что употребление термина «страх» допускало многозначность и неопределенность. В лекциях по введению в психоанализ Фрейд обратил внимание на это обстоятельство. Правда, он не ре шился подойти ближе к обсуждению вопроса о том, имеют ли слова «страх», «бо язнь», «испуг» одинаковое или разное значение. Тем не менее уже в этих лекциях он отнес страх к состоянию, не предполагающему внимания к объекту, боязнь — к тому, что указывает на объект, а испуг — к тому, что подчеркивает действие опас ности, когда нет готовности к страху. В дальнейшем Фрейд возвратился к уточнению намеченных им различий. Так, в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) он решительно заявил, что понятия «страх», «боязнь», «испуг» неправильно употребляются как синони мы. Проводя различия между страхом, боязнью и испугом с точки зрения отноше ния к опасности, Фрейд высказал по этому поводу следующие соображения. По его мнению, страх означает определенное состояние ожидания опасности и приготов ление к последней, если она даже и неизвестна; боязнь предполагает определенный объект, которого боятся; испуг отражает момент неожиданности и представляет собой состояние, возникающее при опасности, когда субъект оказывается к ней неподготовлен. Если в лекциях по введению в психоанализ Фрейд только выска зал мысль, что от испуга человек защищается страхом, то в работе «По ту сторону принципа удовольствия» он подчеркнул, что в страхе есть что то защищающее от испуга и, следовательно, защищающее и от невроза. Несколько лет спустя Фрейд написал работу, специально посвященную пробле матике страха. Ее название — «Торможение, симптом и страх» (1926). Впервые эта работа была переведена на русский язык и опубликована в России в 1927 году под названием «Страх». Данный перевод и это название сохранились в последующих переизданиях, имевших место в России в 90 е годы. Именно в этой работе Фрейд выразил такое понимание природы страха, кото рое свидетельствовало об уточнении и пересмотре ранее выдвинутых им представ лений о страхе. Пересмотр ранее сформулированных им в лекциях по введению в психоанализ идей о страхе был связан с тем структурным подходом к анализу душевной жизни человека, который был осуществлен основателем психоанализа
Глава 9. Страх
351
в работе «Я и Оно». В ней основатель психоанализа подчеркнул, что бедное, несчаст ное Я подвержено опасности с трех сторон и может быть охвачено тройственным страхом — реальным страхом перед внешним миром, страхом совести перед Сверх Я и невротическим страхом перед Оно. И действительно, структуризация психики подводила Фрейда к психоаналитическому пониманию того, что бессознательное Оно не испытывает страха, поскольку не может судить о ситуациях опасности, и именно Я, а не Оно является местом сосредоточения страха. Не случайно в работе «Я и Оно» он подчеркнул, что Я представляет собой «подлинный очаг боязни» и ввиду угрозы трех опасностей развивает «рефлекс бегства», в результате чего про исходит образование невротических симптомов и защитных механизмов, ведущих к фобиям.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Под страхом по большей части понимают субъективное состояние, в которое попадают благодаря ощущению “развития страха”, и назы вают его аффектом». «Мы приветствовали как желательное то соответствие, что три основ ных вида страха: реальный страх, невротический и страх совести — без всякой натяжки согласуются с тремя зависимостями Я — от внешне го мира, от Оно и от Сверх Я».
Страх и вытеснение Структурный подход к анализу душевной жизни человека, в результате которого Фрейд признал, что Я является настоящим местом проявления страха, поставил его перед необходимостью ответить на ряд вопросов. Во первых, если местом про явления страха служит Я, а невротические заболевания связаны с вытеснением бессознательных влечений, которые не исчезают бесследно, но исподволь и все же властно дают знать о себе в форме образования различного рода невротических симптомов, то не следует ли на этом основании сделать вывод, что страх возникает под воздействием механизмов вытеснения или, быть может, имеет место противо положный процесс, когда вытеснение осуществляется именно потому, что человек испытывает страх? Во вторых, коль скоро страх в Я возникает под воздействием трех опасностей (перед реальным миром, либидозным Оно и строгим Сверх Я), то что же все таки является первичным источником возникновения страха — сексу альные влечения человека или нравственные и социальные ограничения, налагае мые на него? Это были непростые вопросы, ответы на которые поставили Фрейда перед необходимостью переосмысления предшествующих психоаналитических положений, выдвинутых им на основе описательного и динамического подхода к анализу бессознательной деятельности человека. Отвечая на первый вопрос, Фрейд радикальным образом изменил свои первона чальные взгляды на соотношение между вытеснением и страхом. В лекции о страхе, прочитанной им в Венском университете в период 1916–1917 годов, он придерживал ся мнения, что именно энергия вытеснения бессознательных влечений автоматичес ки ведет к возникновению страха, то есть само по себе вытеснение превращается
352
Часть 2. Теория и методология психоанализа
в страх. Однако структурный подход к анализу психических процессов подтолк нул его к пересмотру данной точки зрения, и Фрейд отказался от ранее высказанно го предположения о роли вытеснения как причины образования страха. В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) давалось не столько феноменологическое (основанное на топической модели психики) описание страха, сколько метапсихо логическое (учитывающее структуризацию психики, энергетический потенциал либидо и экономическую точку зрения на него) понимание его. В ней Фрейд при шел к выводу, что при вытеснении происходит не новое, ведущее к страху психи ческое образование, а воспроизведение некоего предшествующего страха как опре деленного аффективного состояния души. Данный вывод был сделан основателем психоанализа на основе содержатель ного рассмотрения того предшествующего клинического материала, который ра нее излагался им в работах «Анализ фобии пятилетнего мальчика» и «Из истории одного детского невроза». В книге «Торможение, симптом и страх» он вновь вер нулся к случаям маленького Ганса и «Человека Волка». Фрейд показал, что, не смотря на различия между этими двумя случаями, результат образования фобии оказался у обоих пациентов одним и тем же. И у маленького Ганса, и у русского пациента («Человека Волка») вытеснение инфантильных желаний происходило, по мнению Фрейда, на основе их страха перед угрозой кастрации. Из за этого стра ха маленький Ганс отказался от агрессивности против отца. Инфантильный страх по поводу того, что лошадь укусит его, может быть дополнен представлением, что лошадь откусит его гениталии, то есть кастрирует его. Из за страха перед кастра цией русский пациент, будучи ребенком, также отказался от желания быть люби мым со стороны отца. Страшные представления об укусе лошади (маленький Ганс) и пожирании волком (русский пациент) явились искаженной заменой детских пред ставлений о кастрации отцом. В обоих случаях аффект страха фобии произошел не из процесса вытеснения либидозных влечений, а из вытесняющей инстанции. В работе «Я и Оно» основатель психоанализа уже писал о том, что за страхом Я перед Сверх Я скрывается то, что угрожало ребенку кастрацией. Эта кастрация рассматривалась им в качестве того ядра, на основе которого возникает страх со вести. В работе же «Торможение, симптом и страх» он подчеркнул, что фобии жи вотных — это «кастрационный страх Я». Отталкиваясь от этого представления, Фрейд и пришел к выводу, что страх не происходит из вытесненного либидо, а пер вичным моментом к вытеснению служит подверженное страху Я. Иными словами, основатель психоанализа отказался от ранее выдвинутого им представления о не посредственном превращении либидо в страх. Пересмотрев предшествующие представления о соотношении между страхом и вытеснением, Фрейд вместе с тем заметил, что, возможно, все таки верным оста ется положение, что страх образуется из либидиозной энергии влечений благода ря соответствующим процессам вытеснения. Одновременно он признался в том, что это положение нелегко примирить с выводом, согласно которому страх фобий возникает в Я, происходит не из вытеснения, а, напротив, сам вызывает его. Одна ко в тридцать второй лекции «Страх и жизнь влечений», которая, наряду с другими лекциями, написанными Фрейдом в 1932–1933 годах, служила дополнением к ра нее прочтенному им курсу лекций по введению в психоанализ, он недвусмыслен
Глава 9. Страх
353
но подчеркнул, что не вытеснение создает страх, а страх появляется раньше, страх производит вытеснение. При этом основатель психоанализа пояснил, что таким страхом является страх перед угрожающей внешней опасностью. То есть реальный страх ребенка, испытываемый им перед его сексуальными влечениями, но воспри нимаемый им в качестве внутренней опасности. Речь идет о страхе кастрации, ко торый, по мнению Фрейда, является наиболее сильным двигателем вытеснения и источником образования неврозов. Таково было психоаналитическое видение проблемы страха, связанное с ответом на первый вопрос о соотношении между вы теснением и страхом. Ранее внесенная Фрейдом разница между реальным и невротическим страха ми получила свое дальнейшее уточнение в работе «Торможение, симптом и страх». Так, он подчеркнул, что лежащая в основе реального страха опасность исходит от внешнего объекта, в то время как невротическая опасность — от требования вле чения. Но требование влечения не представляется чем то надуманным, является реальным, и, следовательно, можно считать, что невротический страх имеет не менее реальные основания, чем реальный страх. Это означает, что взаимоотноше ние между страхом и неврозом объясняется защитой Я в форме реакции страха на исходящую от влечения опасность. Тонкость подобного психоаналитического по нимания реальности невротического страха заключается в том, что, с точки зрения Фрейда, требование влечения часто становится внутренней опасностью именно потому, что его удовлетворение может привести к внешней опасности. В то же вре мя для того, чтобы стать значимой для Я, внешняя, реальная опасность должна превратиться во внутреннее переживание человека.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Страх фобии животных — это неизменный кастрационный страх, то есть страх реальный, страх перед действительной опасностью, угрожа ющей или понимаемой как реальная. Здесь страх создаст вытеснение, а не, как я раньше думал, вытеснение — страх». «Страх кастрации является одним из наиболее часто встречающихся и наиболее сильных двигателей вытеснения и тем самым образования неврозов».
Травма рождения и страх смерти В классическом психоанализе страх кастрации связан как с сексуальными влече ниями, так и с нравственными ограничениями. Поэтому ответ на второй вопрос, каков первичный источник возникновения страха, требовал своего прояснения. Собственно говоря, уже в лекциях по введению в психоанализ (1916–1917) высказы валась мысль о том, что первое состояние страха возникло в результате отделения ребенка от матери. Основатель психоанализа исходил из того, что в ходе фило генетического развития благодаря смене поколений существует устойчивое предрас положение к повторению первого состояния страха. Отдельный человек не мо жет избежать аффекта страха. Стало быть, акт рождения является источником и прообразом аффекта страха.
354
Часть 2. Теория и методология психоанализа
Касаясь этого вопроса, Фрейд привел воспоминания о случае, произошедшем в то время, когда он был молодым врачом. Вместе с другими молодыми врачами он сидел за обеденным столом в ресторане и слушал рассказ ассистента акушерской клиники об истории, произошедшей на экзамене акушерок. Одну из кандидаток спросили, почему при родах в отходящей жидкости обнаруживаются подчас экс кременты. Не задумываясь, она ответила, что это происходит вследствие испыты ваемого ребенком страха. Ее осмеяли, и, кажется, она не сдала экзамен. Молодые врачи тоже посмеялись над рассказанным эпизодом. Фрейду же этот эпизод не показался смешным. В глубине души он встал на сторону кандидатки в акушерки, поскольку в то время начал догадываться, что каким то чутьем она обнаружила важную связь между актом рождения и страхом новорожденного ребенка. Позднее Фрейда не оставляла мысль о том, что болезненное переживание рож дения, связанное с удушьем младенца и, соответственно, со смертельной опасностью для него, является прототипом последующих проявлений страха человека. Скорее всего, он высказывал эту мысль своим ученикам и коллегам по психоанализу. Крат ко она была сформулирована и в лекциях по введению в психоанализ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его ученики могли развить дальше высказанную Фрейдом мысль о связи рождения младенца с первичным страхом человека. Имен но это и произошло в 1923 году, когда ближайший соратник основателя психоана лиза, секретарь Венского психоаналитического общества и член «Тайного комитета» О. Ранк написал работу «Травма рождения». В ней он утверждал, что акт рождения оказывается столь травматическим для ребенка, что в процессе своей последующей жизни человек предпринимает разнообразные попытки преодолеть свой первона чальный страх, а неудачи в реализации этих попыток приводят к возникновению не врозов. В понимании Ранка, первоначальный страх связан с фактом рождения ребен ка, с извлечением его на свет из материнского лона, из того внутриутробного состояния, где он составлял единое целое с матерью. Все последующие страхи яв ляются, с его точки зрения, не чем иным, как репродукцией травмы рождения. У Фрейда было двойственное отношение к работе Ранка «Травма рождения». С одной стороны, он оценивал эту книгу как достаточно важную, дающую пищу для его собственных дальнейших размышлений над теми или иными положения ми психоанализа, в том числе касающимися понимания природы страха. С другой стороны, выдвинутые Ранком представления о травме рождения и о противостоя щем инцесту страхе как простом повторении страха рождения вызывали у него сомнение и неодобрение. Однако после того как, уехав в Америку, Ранк начал ак тивно развивать свое учение о травме рождения, считая, что оно заменяет собой «устаревший» психоанализ, Фрейд критически отнесся к идеям Ранка о непосред ственной и далеко идущей связи между актом рождения и страхом человека. В работе «Торможение, симптом и страх» основатель психоанализа уделил особое внимание рассмотрению вопроса о связи между рождением и страхом. Он не скрывал, что склонен видеть в состоянии страха репродукцию травмы рождения. Но в этом не было, на его взгляд, ничего нового, поскольку и другие аффекты представляют собой репродукцию старых событий. Страх выполняет необходимую биологическую функ цию, связанную с реакцией на какую либо опасность. При акте рождения возникает объективная опасность для сохранения жизни. Однако эта опасность не имеет
Глава 9. Страх
355
психического содержания, поскольку у новорожденного нет никакого знания относи тельно того, что исход рождения может сопровождаться уничтожением жизни. Поэто му последующее воспроизведение ситуаций, напоминающих ребенку о событии рож дения, еще ничего не говорит о том, что разные фобии ребенка связаны именно с его впечатлениями, имевшими место в процессе рождения. Фрейд не считал удачной по пытку Ранка доказать отношение фобий ребенка к событиям при рождении. Во вся ком случае, он пришел к выводу, что очевидная готовность младенца испытывать страх «не проявляется с наибольшей силой непосредственно после рождения — с тем, что бы медленно идти на убыль, а возникает позже вместе с прогрессом психического раз вития и держится в течение определенного периода детства». С точки зрения Фрейда, страх является продуктом психической беспомощнос ти младенца и его реакцией на отсутствие объекта (матери). Здесь возникает анало гия с кастрационным страхом, в основе которого также лежит возможная разлука с ценным объектом (пенисом). При последующей эволюции — от потери материн ского объекта к кастрации, а затем к возникновению и могуществу Сверх Я — страх кастрации развивается в «социальный страх», в страх перед совестью. На казание в виде потери любви со стороны Сверх Я расценивается Я в качестве опасности, на которую оно реагирует сигналом страха. Последнее проявление стра ха перед Сверх Я видится Фрейдом в форме страха проекции вовне в виде силы рока, что можно назвать страхом смерти. Проблема страха смерти интересовала Фрейда в связи с выдвинутым им в 20 х го дах представлением об инстинкте смерти. Так, на последних страницах работы «Я и Оно» (1923) он обратил особое внимание на данную проблему. В частности, осно ватель психоанализа считал, что утверждение, согласно которому каждый страх яв ляется страхом смерти, не содержит в себе никакого смысла. В противоположность подобному утверждению он подчеркивал необходимость отделения страха смерти от страха объекта (страха перед реальностью) и от невротического страха либидо (страха перед Оно). Из психоаналитической практики известно, что страх смерти проявляется при двух условиях, которые характерны и для обычного развития страха. Речь идет о реакции человека на внешнюю опасность и проявлении страха как внутреннего процесса, что имеет место при меланхолии. Фрейд уделил особое внимание рассмотрению пробле мы меланхолии в работе «Скорбь и меланхолия» (1917). В ней он выдвинул предпо ложение, что у больного человека, подверженного меланхолии, одна часть Я противо поставляет себя другой. Эту отделяемую от Я критическую инстанцию Фрейд назвал совестью, тем самым предопределив позднее выдвинутые им в работе «Я и Оно» идеи о Сверх Я. В «Скорби и меланхолии» затрагивался вопрос о загадке самоубийства, делающей меланхолию опасной для человека. Отмечалось, что Я только тогда может убить себя, когда направляет на себя враждебность, которая относится к объекту и ко торая представляет собой изначальную реакцию Я на объекты внешнего мира. В «Я и Оно» Фрейд отметил, что страх смерти при меланхолии допускает, что Я отказывается от самого себя, поскольку чувствует, что Сверх Я ненавидит и пре следует его. В результате, как считал основатель психоанализа, при меланхолии бедное Я ощущает себя покинутым всеми охраняющими силами и может решить ся на смерть. Такое положение напоминает собой ту ситуацию, которая лежит
356
Часть 2. Теория и методология психоанализа
в основе страха рождения и инфантильного страха разлуки с оберегающей мате рью. Исходя из этого страх смерти, как и страх совести, истолковывается с психо аналитической точки зрения как «переработка страха кастрации». Неудовлетворенный попыткой Ранка свести единственную причину возникно вения невроза страха к травме рождения, Фрейд выделил три фактора, которые являются, на его взгляд, основными причинами неврозов, а именно — биологичес кий, филогенетический и психологический. Биологический фактор связан с беспомощностью появившегося на свет ребен ка и его длительной по времени зависимостью от окружающих людей, в отличие от большинства животных, что повышает значение опасности внешнего мира и соз дает потребность быть любимым и получать соответствующую защиту. Филогенетический фактор обусловлен спецификой развития сексуальной жиз ни человека. Она проявляется в том, что, в отличие от родственных человеку жи вотных, у которых сексуальность развивается беспрерывно, у него наблюдается первый, ранний расцвет в период до пятилетнего возраста, затем наступает пере рыв в развитии и с наступлением зрелости сексуальность вновь активизируется. Патогенное значение подобного сексуального развития дает знать о себе в форме отвержения детской сексуальности со стороны Я как некой опасности и в вытес нении сексуальных влечений в период зрелости с последующим подчинением их инфантильным прообразам. И наконец, психологический фактор связан с разделением внутреннего мира человека на Я и Оно; с попытками Я защищаться от внешней опасности и влече ний Оно; ограниченными возможностями борьбы Я против внутренних опаснос тей, отражение которых выливается в форму образования симптомов как замести телей влечений человека. С учетом выделенных Фрейдом трех факторов, способствующих возникнове нию неврозов, в рамках психоанализа происходит осмысление взаимосвязей между беспомощностью человека, опасностями, которым он подвергается, и стра хами, которые возникают у него. Смысловой ряд образования страха выглядит следующим образом. Человек может находиться в состоянии материальной или психической беспомощности. Материальная беспомощность возникает в случае реальной опасности, угрожающей ему извне. Психическая беспомощность обу словлена внутренней опасностью, исходящей от влечений. Состояние материаль ной или психической беспомощности в настоящем соотносится с ситуацией опас ности, воспринимаемой человеком по аналогии с травматической ситуацией беспомощности в прошлом, в результате чего появляется сигнал страха. Таким образом, в понимании Фрейда ситуация опасности представляет собой вспоми наемую, ожидаемую ситуацию беспомощности, а страх — первоначальную реак цию на беспомощность при травме. Человек пытается предупредить эту травму и уклониться от нее. Следствием этого является то, что страх оказывается ожи данием травмы, с одной стороны, и смягченным воспроизведением ее, с другой стороны. Из данного понимания образования страха вытекает направленность психоана литической терапии. Ее цель состоит в том, чтобы оказать посильную помощь па циенту, дав возможность его Я устранить предшествующие вытеснения, обрести
Глава 9. Страх
357
власть над вытесненным в Оно и придать влечению соответствующее направление. Направление, которое не смогло сформироваться в силу психических защит, построенных в ответ на раннюю, некогда воспринятую и пережитую опасность, возникшую на основе травматической ситуации беспомощности. В итоге позитив ный результат психоаналитической терапии совпадает с обычными возможностя ми врачебной деятельности.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Самые ранние детские фобии не могут быть непосредственно объяс нены впечатлением при акте рождения». «Механизм страха смерти может состоять только в том, что Я в зна чительной степени освобождается от своей нарциссической загрузки либидо, то есть отказывается от самого себя точно так, как обычно в случае страха отказывается от другого объекта. Мне думается, что страх смерти развертывается между Я и Сверх Я». «Обыкновенно наша терапия должна довольствоваться тем, чтобы ско рее, увереннее и с меньшими усилиями добиться того хорошего исхо да, который при благоприятных обстоятельствах наступил бы сам».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4.
Каково психоаналитическое понимание невроза страха и детских фобий? Какие виды страха рассматривались Фрейдом? В чем состоит различие между реальным и невротическим страхами? Каково психоаналитическое понимание причин возникновения и развития страха? 5. Как Фрейд объяснял отношения между вытеснением и страхом? 6. Что является первичным страхом в понимании Фрейда?
Рекомендуемая литература 1. Айке Д. Страх. Концепции фрейдистского психоаналитического направле ния // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998. 2. Вельдер Р. Торможение, симптом и страх: сорок лет спустя //Антология со временного психоанализа. Т. 1. — М., 2000. 3. Фрейд З. Анализ фобии пятилетнего мальчика // Психоаналитические этю ды. — Минск, 1997. 4. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 5. Фрейд З. Случай Человека Волка (Из истории одного детского невроза) // Человек Волк и Зигмунд Фрейд. — Киев, 1996. 6. Фрейд З. Страх // Остроумие и его отношение к бессознательному. Страх, тотем и табу. — Минск, 1998.
Часть 3
Теория и практика клинического психоанализа
Глава 10
Смысл и этиология неврозов
Специфика клинического психоанализа Невротические симптомы сходны с ошибочными действия ми и сновидениями в том, что они также обладают смыслом. Любой невротический симптом осмыслен. Он тесным обра зом связан с переживанием больного, с его жизнью в целом. Отсюда нацеленность клинического психоанализа прежде всего на раскрытие смысла симптоматики заболевания, по скольку, с точки зрения Фрейда, понимание смысла невро тического симптома — это необходимый шаг для оказания помощи пациенту и залог его успешного лечения. В центре внимания психоанализа находится невротичес кий симптом. Этим он отличается от психиатрии, где не при дается большого значения форме проявления и содержанию симптома как такового. Если в рамках психиатрии основной акцент делается на наследственной предрасположенности к психическому заболеванию и органических нарушениях, оказывающих разрушающее воздействие на психику челове ка, то клинический психоанализ ориентирован прежде всего на раскрытие мотивов и намерений пациента, стоящих за лю бым симптоматическим действием, которое, в принципе, явля ется неким признаком, знаком, свидетельствующим о важных душевных процессах, протекающих в глубинах человеческой психики. Для более наглядной демонстрации различий между пси хиатрией и психоанализом Фрейд использовал пример из собственной практики. Речь шла об одержимой бессмыслен ной идеей пятидесятитрехлетней женщине, которая под воз действием бреда ревности отравляла жизнь себе и доставля ла много хлопот своим близким. Как отнесутся к такому заболеванию психиатр и психо аналитик? Какой диагноз они поставят? Какие причины они
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
361
усмотрят в основе заболевания? Как и в каком направлении они будут действовать, рассчитывая на соответствующий терапевтический эффект? Рассматривая данное заболевание, психиатр, скорее всего, придет к выводу, что женщина испытывает ревность, приносящую ей глубокие страдания. Разумеется, у нее нет реальных оснований для какойлибо ревности, так как муж любит ее и на протяжении трех десятилетий совместной жизни она ни разу не могла упрекнуть его не только в неверности, но и в отсутствии чуткости и заботы о ней. Она это прекрасно понимает, но ничего не может поделать с собой и своими приступами ревности. Ею как бы овладевает идея ревности, не поддающаяся логике разумного объяснения. Итак, это — бредовая идея. Она не соответствует реальному положе нию вещей, если иметь в виду измену мужа, но захватывает женщину с такой си лой, что та не может вырваться из ее объятий. Поэтому диагноз таков: женщина страдает бредом ревности. Поставив такой диагноз, в лучшем случае психиатр обратится к истории семьи женщины. Скорее всего, он будет исходить из того, что в какомто поколении се мьи у когото могли быть подобные явления или какиелибо другие психические нарушения. Возникшая у женщины бредовая идея неслучайна, она обусловлена наследственной предрасположенностью, и, следовательно, развившееся заболева ние является следствием «плохой» наследственности. Диагноз поставлен, истоки заболевания выявлены, и остается только прибегнуть к медикаментозному лече нию, направленному на снятие состояния беспокойства в момент его обострения и на поддержание жизнеспособности пациента. Это, пожалуй, все, что может сде лать психиатр, имеющий дело с подобного рода заболеванием. В отличие от психиатра психоаналитик не удовлетворится рассмотренными выше причинами возникновения заболевания. Исходя из диагноза бреда ревнос ти, он попытается глубже разобраться в существе дела. В поле его зрения попадет то обстоятельство, которое связано, казалось бы, с незначительной деталью. Дело в том, что заболевшая женщина сама спровоцировала возможность некоего дей ствия — появления анонимного письма. Она недвусмысленно сказала горничной о том, как будет несчастлива, если вдруг узнает о любовной связи своего мужа с ка койлибо молодой девушкой. Если бы она не проговорила это вслух, то вряд ли служанке пришла в голову мысль об интриге с анонимным письмом. Отсюда сле дует важный вывод: анонимное письмо не являлось источником возникновения бредовой идеи, которая существовала у женщины уже до того, как интрига с пись мом вызвала у нее возбужденное состояние. В форме какогото опасения или же лания бредовая идея возникла у нее до произошедшего инцидента, и задача психо анализа заключается в том, чтобы выявить, чего на самом деле женщина опасается или что представляет собой ее желание, невозможность реализации которого при вела к бреду ревности. Фрейд не имел возможности осуществить полный анализ данного случая. В его распоряжении было только два часа работы с пациенткой, поскольку женщина не захотела продолжать анализ, сославшись на то, что чувствует себя вполне здоро вой. И тем не менее даже за это короткое время Фрейду удалось подметить такие «мелочи жизни», на основе которых он смог дать психоаналитическое толкование, проливающее свет на истоки происхождения бреда ревности женщины.
362
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Краткая история жизни, рассказанная Фрейду одной женщиной, такова. Тридцать лет тому назад она вышла замуж по любви. На протяжении всего замужества она была счастлива, так как муж отличался чуткостью и заботливостью, ни разу не дал повода для какой(либо ревности или обиды. Между ними не было недоразумений и ссор, часто отравляющих жизнь в других семьях. У них двое взрослых детей, которые также счастливы в браке. Жен( щина не испытывает материальной нужды, живет в достатке и в полном согласии со своим мужем, который является управляющим большой фабрики. И тем не менее в последний год их совместной жизни произошло нечто такое, что не могли понять ни она сама, ни ее муж, ни ее дети и что стало причиной беспокойства, заставившей обращаться к врачам. Ее зять попросил Фрейда полечить тещу, и таким образом она оказалась на приеме у основателя психоанализа. Что же произошло такое из ряда вон выходящее, что нарушило многолетний семейный покой и вызывало беспокойство как у самой женщины, так и у ее близких? Обстоятель( ство оказалось пустяковым с точки зрения здравого смысла и на первый взгляд не за( служивающим внимания. Женщина получила анонимное письмо, в котором сообщалось, что ее заботливый и внимательный муж, никогда не отличавшийся любовными похожде( ниями и не дававший ни малейшего повода для какой(либо ревности, имеет роман с мо( лодой девушкой. Это письмо было написано измененным почерком, но женщина сразу же заподозрила свою горничную, тем более что в письме сообщалось о молодой девуш( ке как любовнице мужа, которая была когда(то школьной подругой горничной, со време( нем выбилась в люди и теперь стала объектом ее зависти, злобы, враждебности, не( нависти. Накануне женщина разговаривала со своей горничной. В своем разговоре
Оказывается, она была влюблена в своего зятя, молодого человека, по настоя нию которого обратилась к Фрейду. Не осознавая своей влюбленности и принимая ее, скорее всего, за родственную нежность, женщина находилась во власти проти воречивых чувств. С одной стороны, она была верной женой и любящей матерью. С другой, — испытывала такие чувства к зятю, которые в ее понимании никак не могли быть соотнесены с добропорядочностью. Вызванные двойственными чув ствами переживания сопровождались вытеснением влюбленности в зятя в бессо знательное. Но, будучи в бессознательном, они оставались действенными, что при вело к запуску механизма смещения, на основе которого и возникла бредовая идея ревности. Скрытый смысл образования бреда ревности мог состоять в следующем. Бед ная женщина как бы спрашивала себя: «Если в своем пятидесятитрехлетнем воз расте я способна влюбиться в молодого мужчину, то почему мой старый муж не может иметь любовные отношения с молодой девушкой?» И тут же, предаваясь собственной фантазии, она сама себе отвечала: «Так и есть, муж неверен мне, и, сле довательно, мне не за что упрекать себя». Эта фантазия настолько овладела бед ной женщиной, что, пытаясь спастись от укоров совести, она сделала все для того, чтобы перенести вину за свою влюбленность на мужа. Оставалось только найти подходящий момент. Он как раз и представился в форме провокации служанки, написавшей анонимное письмо, содержание которого было подсказано влюблен ной в зятя женщиной. Таким образом, в отличие от психиатра, психоаналитик раскрывает мотивиров ку появления бредовой идеи. Исходя из нескольких оброненных пациенткой за мечаний, на основе которых было предложено психоаналитическое толкование
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
363
Из клинической практики они коснулись темы, связанной с неверностью гостившего у них мужчины, находяще( гося в преклонных годах, изменявшего своей жене и имевшего любовную связь на сто( роне. Как(то так получилось, что во время разговора с горничной женщина обмолвилась о своих чувствах. Она сказала, что для нее было бы самым ужасным, если бы она вдруг узнала о том, что ее добрый и заботливый муж тоже имеет любовную связь. И именно на следующий день она получила анонимное письмо. И хотя женщина тут же поняла, кто является автором этого письма, поскольку любовницей мужа была названа девушка, вызывавшая злобу у горничной, тем не менее неожиданно для себя она как бы поверила тому, о чем сообщалось в анонимке. Анонимное письмо привело женщину в возбужденное состояние. Она позвала к себе мужа и потребовала от него ответа. Муж не только отрицал предъявленное ему обвинение, но и со смехом отнесся к анонимному письму как к чему(то такому, что является абсурдным, несерьезным, бессмысленным, о чем, судя по всему, и сказал своей жене. Но, к его удив( лению, жена не успокаивалась и пришла в такое возбужденное состояние, что пришлось вызывать домашнего врача. После этого инцидента горничная была уволена. Женщина успокоилась и вроде бы перестала верить тому, что было написано в анонимном письме. Однако стоило ей увидеть на улице ту молодую девушку, которая якобы была любовницей мужа, или услышать ее имя в каком(либо разговоре, как тут же у нее ухудшалось состоя( ние духа, и она вновь обращалась с упреками в адрес мужа. И хотя, казалось бы, не было никаких поводов для подозрений в неверности мужа, тем не менее женщина испытывала душевную боль, ее одолевали муки сомнений, что приносило страдания ей самой и вызы( вало беспокойство у ее близких.
истоков заболевания, выяснилось существо бредовой идеи. Проявившийся у паци ентки бред ревности не являлся чемто бессмысленным и непонятным. Напротив, он был вполне мотивирован, имел определенный смысл и обнаружил непосред ственную связь с ее глубинными аффективными переживаниями. Бредовая идея возникла у пациентки в качестве защитной реакции на бессознательные процессы, связанные с ее влюбленностью в зятя. Она представляла собой отражение проекции ее собственного внутрипсихического состояния на мужа. Как своего рода утеше ние, некий компромисс пациентки со своей совестью, бредовая идея обрела устой чивость и независимость от реальности, стала самостоятельной и весьма действен ной. Причем, будучи необходимой и желанной, она оказалась обусловленной таким конкретным переживанием влюбленной женщины, который привел к появлению именно бреда ревности, а не какойлибо другой бредовой идеи. Таковы результаты понимания существа данного заболевания, которые оказались доступными для психоанализа. Фрейд не считал, что предложенная им интерпретация истоков и существа описанного выше случая заболевания является исчерпывающей. Если бы анализ продолжался дальше, то психоаналитику пришлось бы ответить на целый ряд вопросов. В частности, почему, будучи счастливой в браке, женщина неожиданно влюбляется в своего зятя? Почему она влюбляется именно в него, а не в какогото другого молодого человека? Что заставило ее выбрать такую стратегию, в результа те которой попытка освобождения от укоров совести за свою влюбленность в зятя обернулась проекцией своего внутреннего состояния на мужа? Почему у нее не возникло иной, но также имеющей защитную функцию проекции на свою дочь, в результате чего она могла бы направить бред ревности не на верного мужа, а на
364
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики По завершении очередной встречи со мной пациентка забыла на вешалке красивый шар( фик. Если бы я уже не сталкивался с подобными случаями забывания и не был знаком с психоаналитическими идеями, то, скорее всего, отнес бы это незначительное событие к разряду случайных, не заслуживающих особого внимания. Но, рассматривая данное симп( томатическое действие в качестве полноценного психического акта, наделенного смыслом и имеющего определенное намерение, нетрудно было понять, что скрывается за ним на самом деле. Учитывая атмосферу предшествующих сессий и проработку тех проблем, ко( торые вызвали у пациентки потребность в дополнительных встречах со мной и сожаление по поводу того, что она не может оставаться у меня дольше заранее оговоренного и уста( новленного времени, не составляло труда предположить, как и почему произошло ее слу( чайное действие. Причиной забывчивости пациентки была отнюдь не рассеянность, поскольку она всегда отличалась пунктуальностью и удивительной собранностью. Смысл симптоматического действия состоял в том, что ей хотелось оставить частичку себя в моем доме. Накануне мы обсуждали вопрос о том, какое воздействие оказывают на нее различные запахи, включая запах духов. При этом я спросил у пациентки, как называются те духи, которыми она стала пользоваться в последнее время. В тот визит ко мне, когда она совершила данное симпто( матическое действие, я почувствовал более сильный запах тех же самых духов. Забытый шарфик, источавший аромат тех духов, действительно целых два дня, то есть до следую( щего прихода пациентки ко мне, невольно напоминал о ее существовании. Ей все(таки удалось оставить частичку себя в моем доме. При последующем обсуждении этого симп( томатического действия на сессии она даже не подала виду, что придает ему какое(то осо( бое значение. И тем не менее по ее интонациям в голосе чувствовалось, что «случайное» забывание шарфика доставило ей удовольствие. Только на следующей сессии пациентка призналась, что какая(то, как она выразилась, «шальная мысль оставить след в моем доме» посещала ее, но она тут же отгоняла ее прочь и не вспоминала о ней.
жену зятя? Не было ли помимо влюбленности в зятя еще чегото такого, что в ито ге привело к возникновению бреда ревности? Ответы на эти вопросы, несомненно, способствовали бы уточнению истоков и существа заболевания пациентки. Сама же постановка вопросов дает представ ление о том, в каком направлении развертывается деятельность психоанализа; насколько глубоко он исследует причины возникновения заболевания; как осуще ствляется раскрытие смысла невротического симптома; чем он отличается от пси хиатрии. Данный пример из собственной практики Фрейда как раз и был приве ден им для того, чтобы более четко обозначить специфику психоанализа. Эта специфика заключается в том, что, в отличие от других специалистов в об ласти медицины, психоаналитик не оставляет без внимания ни одну мелочь, ни одно симптоматическое действие пациента. Как часто можно наблюдать такую карти ну, когда сидящий в кабинете врач делает соответствующие записи в карте боль ного, не обращая внимания ни на его приход, ни на его уход! Все, что не касается непосредственного осмотра больного или выслушивания жалоб от него, не пред ставляет, как правило, никакого интереса для врача. Другое дело психоаналитик, в глазах которого любая мелочь, будь то непроизвольный жест, интонация голоса, ошибочное действие пациента, — все это имеет свое значение и смысл, раскрытие которых не только вносит дополнительные штрихи к общей картине заболевания, но и дает подчас значительно больше для понимания внутреннего состояния боль ного, чем его лабораторные анализы.
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
365
Казалось бы, на первый взгляд нет ничего особенного в том, что пациент забыл закрыть за собой дверь в приемную. Для психиатра, как, впрочем, и для многих других специалистов в области медицины, это не более чем случайность, не пред ставляющая для него какоголибо психологического интереса. В лучшем случае он просто не обратит внимания на это симптоматическое действие, в худшем — поду мает про себя о невоспитанности больного, и если само действие вызовет у него сильное раздражение, то он в целях нравоучения рассерженным тоном сделает ему замечание. Для психоаналитика данное симптоматическое действие пациента не является случайностью. Оно не бессмысленно. Напротив, в какойто степени оно определя ет отношение пациента к врачу, имеет свой смысл и определенное намерение. Так, Фрейд подметил, что приходящие к нему на консультацию пациенты, как прави ло, забывали закрывать за собой дверь только тогда, когда в приемной никого не было. Тем самым они как бы хотели выразить свое пренебрежительное отношение к врачу, приемная которого пуста. Но никто из них не забывал закрыть за собой дверь в том случае, если в приемной находились другие люди. Никто из них не хотел, чтобы их разговор с врачом стал достоянием посторонних людей. Другое дело, что связанное с забывчивостью пациента симптоматическое действие, когда он оставляет открытой дверь, не осознается им самим. Оно совершается бессозна тельно. Пациент как бы оказывается в неведении относительно того, что он сделал. И тем не менее за этим симптоматическим действием скрывается определенное намерение, выявление смысла которого становится предметом психоаналитичес кой деятельности.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Симптоматическое действие кажется чемто безразличным, но в симп томе болезни видится нечто значительное». «Он (психиатр. — В. Л.) вынужден довольствоваться диагнозом и не уверенным прогнозом дальнейшего течения болезни, несмотря на бо гатый опыт». «Но может ли психоанализ достичь в этом случае большего? Несом ненно... Он способен открыть нечто такое, что дает возможность само го глубокого проникновения в суть дела».
Смысл невротических симптомов Фрейд придавал важное значение раскрытию смысла невротических симптомов. Рассматривая этот вопрос, он привел несколько ярких примеров, связанных с так называемым неврозом навязчивых состояний, на изучении которого, как и на ис следовании истерии, был основан психоанализ. Один из примеров относился к тридцатилетней женщине, которая несколько раз в день проделывала странное навязчивое действие. Она то выбегала из своей комнаты, то вновь убегала к себе. При этом, выбежав из комнаты, она останавли валась перед столом, накрытым скатертью, вызывала к себе горничную, давала ей какоенибудь мелкое поручение и после этого убегала к себе.
366
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Второй пример был связан с девятнадцатилетней девушкой, у которой сложил ся необычный навязчивый церемониал укладывания спать, доставлявший ей и ее близким много неприятностей. Каждый вечер перед сном девушка останавливала находящиеся в ее комнате часы или выносила их из нее, переставляла цветочные горшки и вазы, чтобы они не упали и не разбились, оставляла полуоткрытой дверь между ее комнатой и спальней родителей, клала большую подушку у изголовья кровати таким образом, чтобы она не касалась деревянной спинки кровати, а ма ленькую для головы — так, чтобы образовывался ромб, обязательно взбивала пе рину, а потом разглаживала ее. И все это повторялось по нескольку раз, так как у нее были постоянные сомнения, мысль о том, что она могла чтото упустить. Нет необходимости касаться всех подробностей, связанных с толкованием Фрей дом навязчивых действий обеих женщин. Тот, кто заинтересуется этим вопросом, может обратиться к первоисточнику и почерпнуть соответствующую информацию в его лекциях по введению в психоанализ. Отмечу лишь, что раскрытие смысла вышеупомянутых навязчивых действий осуществлялось Фрейдом посредством установления их связи с особенностями, присущими жизни этих двух женщин. В первом случае тридцатилетняя дама сама осознала, в чем состоит смысл ее на вязчивого действия. Она рассказала, что десять лет тому назад вышла замуж за мужчину значительно старше ее по возрасту, который оказался несостоятельным в первую брачную ночь и, чтобы не вызвать излишние толки у горничной, убирав шей постель, вылил красные чернила на простыню, но не на то место, где полага лось быть соответствующему пятну. И когда Фрейд не увидел связи между этим воспоминанием и навязчивым действием, женщина подвела его к столу, показа ла большое пятно, которое проступало на скатерти, и пояснила, что всегда занима ет такое положение у стола, чтобы вызванная ею горничная могла увидеть это пятно. Таким образом, Фрейду стала понятна тесная связь между первой брачной ночью женщины в прошлом и навязчивым действием, которое она совершала в настоящем. Во втором случае девушка не могла или не хотела обнаружить смысл своего патологического церемониала укладывания спать. Фрейд делал различного рода намеки, предлагал свое толкование, но она отвергала все его попытки. И только по прошествии какогото времени девушка воспользовалась предложенными ей тол кованиями и начала устанавливать соответствующие связи между своим навязчи вым ритуалом и теми переживаниями, которые у нее были в детстве и которые имели место в настоящем. Будучи ребенком, она не давала закрывать дверь между детской комнатой и спальней родителей. Постоянное подслушивание за родителя ми обернулось приобретением бессонницы, потребовавшей установления ритуа ла в форме остановки или удаления часов, перестановки горшков с цветами и ваз, которые имели символическое истолкование, то есть рассматривались в качестве гениталий, сексуального возбуждения, полового акта. Попытки помешать родите лям, сопровождавшиеся тем, что она прибегала в их спальню и укладывалась спать между отцом и матерью (впоследствии она даже добивалась того, чтобы мать усту пала ей свое место возле отца и переходила спать на ее кровать), привели к после дующему образованию церемониала, когда подушка и спинка кровати не должны были касаться друг друга, а взбивание перины и последующее разглаживание ее
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
367
подразумевали беременность и предотвращение ее. Так с помощью Фрейда девуш кой был выявлен скрытый смысл, стоящий за патологическим церемониалом укла дывания спать. Он свидетельствовал о том, что она находилась во власти эротичес кой привязанности к своему отцу. Как в первом, так и во втором случае анализ навязчивых симптомов привел к не обходимости рассмотрения сексуальной жизни пациентов. Собственно говоря, такое понимание в направлении исследовательской и терапевтической деятельно сти, связанной с применением методов и приемов психоанализа, оказалось для Фрейда общезначимым, применимым для всех невротических заболеваний. Таким образом, понимание смысла, намерения и значения невротических симптомов про диктовало Фрейду исследовать ту связь, которая, по его мнению, имела место меж ду симптомами заболевания и переживаниями пациентов, уходящими корнями в их интимные отношения. Психоаналитический подход к изучению невротических заболеваний включал в себя такое историческое толкование, которое предполагало осуществление как бы двойной редукции. А именно — переход от настоящего к прошлому и от жизни взрослых к инфантильной сексуальности. Переживания, относящиеся к времени заболевания, являются чувствительными для каждого человека. Но, будучи остро ощутимыми и трудно переносимыми, сами по себе они еще ничего не говорят о при чинах и истоках заболевания. Аналитическая работа не может, по убеждению Фрейда, ограничиваться раскрытием существа этих переживаний. Она должна доходить до исследования психосексуального развития ребенка, чтобы на матери але раннего детства выявить те события, ситуации, впечатления и переживания, которые могли предопределить возможность будущего заболевания. Аналитическая работа показывает, что во многих случаях пациенты фиксиро ваны на какомто периоде своего прошлого, в результате чего настоящее и будущее как бы закрыты для них. Как правило, они фиксированы на таких переживаниях, которые можно назвать травматическими. Фрейд проводит сравнение с трав матическими неврозами, возникающими во время войн, железнодорожных круше ний или какихлибо других жизненных катастроф. В основе этих неврозов лежит фиксация на моменте травмы. Люди, страдающие подобными заболеваниями, по стоянно испытывают сильные переживания, которые находят свое отражение в сновидениях, где повторяются картины и сюжеты, связанные с травматически ми ситуациями. Аналогичное положение наблюдается и тогда, когда нервнобольные оказывают ся фиксированы на переживаниях прошлого. Отсюда Фрейд делает вывод, что не вроз можно уподобить травматическому заболеванию. В таком случае объяснение невроза сводится к неспособности человека справиться с сильным аффективным переживанием. Другое дело, что здесь не все так просто и однозначно, как может показаться на первый взгляд. Так, можно сказать, что всякий невроз включает в се# бя фиксацию на каком#то травматическом событии прошлого. Однако, замечает Фрейд, отсюда вовсе не следует, что любая фиксация непременно ведет к неврозу или совпадает с ним. Тем не менее переживания прошлого действительно могут быть весьма травмиру ющими и оказывать такое воздействие на человека, которое чревато далеко идущими
368
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Двадцатичетырехлетняя девушка, находящаяся замужем, но не имеющая детей, обратилась ко мне за помощью, так как хотела бы разобраться в одном не совсем обычном желании, которое выходит за рамки устоявшихся представлений о предназначении женщины. Это желание стало навязчивой идеей, преследующей ее и подталкивающей к решительным дей( ствиям, связанным с возможной операцией по изменению пола. Она решила претворить свою идею в жизнь, но пока дело до этого не дошло, она предприняла попытку разобраться в том, почему она хочет стать мужчиной. Обладая достаточно строгим логическим мышле( нием, девушка надеялась отыскать подлинные причины возникшей у нее навязчивой идеи, но из этого ничего не вышло. После этого она обратилась за помощью ко мне. Когда в процессе анализа был затронут вопрос о ее семейном положении и о том, что, пе( ременив пол, она не сможет стать матерью, обнаружилось, что пациентка никогда не хоте( ла быть матерью и что она весьма агрессивно настроена против детей как таковых. По ее собственным словам, у нее давно сформировалось «жесткое отношение» к детям, которых она не приемлет в принципе, и «жуткое отношение» к размножению вообще. Представле( ние о том, что какая(то ее часть может отделиться от нее и автономно существовать, гра( ничит с ужасом и кошмаром. Грудные дети вызывают у нее неприязнь, беременные жен( щины — отвращение. В своих крайних взглядах она заходит так далеко, что без каких(либо сожалений по поводу обвинения в бесчеловечности выдвигает тезис: «Где увидишь ребен( ка, там и убей его!» Объясняя свое отношение к детям, пациентка прибегла к различного рода аргументам. В частности, она ссылалась на то, что наша планета и так перенаселена и что давно пора ограничить рождаемость, взять ее под строгий контроль и вообще запретить рожать женщи( нам, которые не заботятся ни о своем собственном будущем, ни о будущем человечества. Однако в процессе анализа выяснилось, что все эти аргументы не более чем рационали( зация, за которой скрывается страх перед беременностью. У пациентки была внематочная беременность, что привело к определенным осложнениям, и если бы даже теперь она и за( хотела иметь ребенка, то ей бы пришлось пройти долгий курс лечения. Но ее страх перед беременностью имел глубокие корни, уходящие в более ранний период ее жизни. Как вы( яснилось, в свое время у нее были такие травмирующие переживания, которые оставили столь заметный след в ее душе, что беременность и дети стали восприниматься в качестве чего(то страшного, жуткого и недопустимого. Она с ужасом вспоминала время, когда видела свою мать беременной. Рождение младшей сестры не только не принесло ей никакой радости, но вызвало отвращение. По ее собствен( ным словам, роды «искалечили мать», у которой стали выпадать волосы. Во время родов она была безобразной, а после родов оглохла на одно ухо. В восприятии девушки беремен( ность и роды матери стали ассоциироваться с тяжелой травмой. Глубочайшие пережива( ния по этому поводу привели к тому, что фиксация на прошлом не только перечеркнула воз( можность ее материнства, но и породила убеждение, что рождение ребенка «уродует женщину», теряющую волосы и зубы. Отсюда крик ее души: «Я не хочу стать уродом, не хочу ни за кого отвечать!» Так фиксация на травмирующих переживаниях прошлого обернулась патологическим неприятием детей, отвращением к беременным женщинам и возникно( вением желания изменить свой пол.
последствиями. Фиксация на этих переживаниях способна обернуться невротически ми расстройствами, заслонить собой настоящее, отрезать человека от будущего. Рассматривая навязчивые действия и другие невротические явления, Фрейд исходил из того, что симптомы заболеваний тесно связаны с бессознательными душевными процессами. Смысл симптомов неизвестен человеку, страдающему психическими расстройствами. Сам смысл находится как бы за пределами его со знания, он бессознателен и содержится в тех бессознательных процессах, которые
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
369
Из клинической практики Было бы опрометчиво полагать, что возникшее у пациентки желание стать мужчиной це( ликом и полностью объясняется ее детскими переживаниями, связанными с беремен( ностью ее матери и теми последствиями, свидетелями которых она была. На самом деле ставшая навязчивой идея о необходимости изменения пола подпитывалась различными источниками, частично уходящими в детство и отчасти обусловленными переживаниями более позднего периода, связанными с получением высшего образования. Способная девушка, обожавшая, по ее собственным словам, математику и решившая доказать себе и окружающим, что она не хуже других может учиться в престижном институте и специали( зироваться на кафедре, куда обычно принимали только юношей, добилась своего. Однако последующие конфликты с научным руководителем, считавшим, что женщине не место в науке, постоянное столкновение с явным неравноправием по отношению к девушке, по сравнению со студентами(юношами, и ощущение ненужности привели к возникновению того, что она назвала «паранойей по поводу нелюбви к себе». Все это способствовало тому, что однажды у нее появилось желание изменить пол. Последующая проработка материала, связанного со сновидениями, фантазиями, сексу( альным опытом, воспоминаниями детства, переживаниями студенческой поры, дала воз( можность выявить разнообразные истоки, так или иначе сказавшиеся на возникновении у пациентки навязчивой идеи изменить свой пол. Среди них были и такие истоки, которые уходили своими корнями в раннее детство и соотносились с восприятием различий в стро( ении тела у девочек и мальчиков, то есть задолго до того, как у нее возникли переживания по поводу беременности ее матери. Так, она вспомнила эпизод в детском садике, когда описался один мальчик и воспитательница наказала его, заставив стоять голым перед все( ми детьми. Девушка вспомнила и то, что ей интересно было разглядывать пенис у другого мальчика — соседа по дому и потом сравнивать со своим выступающим вперед лобком. Уже тогда она испытала, по ее собственным словам, зависть к мальчикам, зависть к пени( су. В семилетнем возрасте, когда отдыхала летом в деревне, она играла на печке с девоч( кой в мужа и жену и сама охотно исполняла роль мужа. В этом же возрасте она начала уси( ленно заниматься мастурбацией и, по ее утверждению, получала оргазм. В 10–11 лет она застала мать с отцом в таком виде, когда ей бросилась в глаза материнская грудь, что вы( звало у нее отвращение. Беременность матери вызвала негативные эмоции. По выражению пациентки, женское тело стало восприниматься как «полуфабрикат», а мужское — как «со( вершенство». Возник «ужас рождения детей», и появилось «отрицание женщины в себе». В 14–15 лет она ощутила «безумную любовь» к одной девушке. Позднее имела первый сек( суальный контакт с другой девушкой, что вызвало неприятные ощущения. Впоследствии, выйдя замуж, и в быту, и в сексуальных отношениях чаще всего играла роль мужчины. Од( нажды, оказавшись в больнице, имела близкие отношения с лежащей там женщиной. Но при этом ей пришлось совершить насилие над собой, грудь женщины восприняла с от( вращением, и появилось желание изменить пол. Ее все больше и больше стали интересо( вать мужчины, в отношениях с которыми она играла роль сильного пола. Желание стать мужчиной оказалось обусловленным не стремлением иметь интимные отношения с жен( щинами, а возможностью быть полноценным мужчиной в близких отношениях с другими мужчинами, принимающими на себя роль женщины.
протекают в его душе. Образование симптома возможно только в том случае, если имеются бессознательные процессы. Наличие сознательных процессов не ведет к возникновению симптомов. Отсюда возможность осуществления терапии, свя занная с тем, что осознание бессознательных процессов способно привести к уст ранению симптомов заболевания. На этом был основан катартический метод Брейера, который использовался Фрейдом на первоначальных этапах его иссле довательской и терапевтической деятельности.
370
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Итак, невротические симптомы как ошибочные действия, как снови дения имеют свой смысл и так же, как они, посвоему связаны с жиз нью лиц, у которых они обнаруживаются». «Прежде всего одно: психоаналитические исследования сводят с дей ствительно удивительной правильностью симптомы страдания боль ных к впечатлениям из области их любовной жизни; эти исследования относятся к эротическим влечениям и заставляют нас признать, что расстройствам эротики должно быть приписано наибольшее значение среди факторов, ведущих к заболеванию, и это так для обоих полов». «Только переживания детства дают объяснение чувствительности к бу дущим травмам, и только раскрытием и доведением до сознания этих следов воспоминаний, обычно почти всегда позабытых, мы приобре таем силу для устранения симптомов. Здесь мы приходим к тому же результату, как при исследовании сновидений, а именно — что остаю щиеся, хотя и вытесненные желания детства дают свою силу образо ванию симптомов».
Психоаналитическое понимание невротических симптомов Возникновение невротического симптома связано с такими отношениями, когда наблюдается замещение того, что по какимто причинам не смогло проявиться. Нормальное протекание психических процессов предполагает их переход в созна ние. Однако нередко случается так, что в силу определенного рода нарушений пси хические процессы не становятся достоянием сознания, то есть не осознаются. Нарушение связи между психическими процессами сопровождается тем, что на этой основе осуществляется некое замещение, возникает симптом, смысл которо го бессознателен. Но если предпосылки возникновения этого симптома сделать сознательными, то тем самым может исчезнуть сам симптом. Таким образом, цель терапии ясна. Для того чтобы устранить невротический симптом, необходимо вы явить смысл его, определить, откуда он возник и куда направляется, то есть восста новить нарушенную связь и сделать бессознательные процессы осознанными. При таком понимании механизма возникновения симптома невроз оказывает# ся следствием незнания о тех психических процессах, о которых человеку следовало бы иметь полное представление. Поэтому, казалось бы, нет ничего проще, как, рас крыв смысл симптома и приобретя определенное знание об истоках образования этого симптома, довести все это до сознания больного и тем самым облегчить его страдания. С одной стороны, основываясь на клиническом опыте, аналитик может предположить, какие именно психические процессы не осознаются больным. С дру гой — если есть такая благоприятная возможность, то можно было бы воспользо ваться информацией, полученной от родственников больного, которые могут по ведать о травмирующих ситуациях в раннем детстве и тем самым прояснить для аналитика картину возможных душевных переживаний пациента. В результате
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
371
проделанной работы аналитик мог бы поделиться своим знанием о смысле симп тома и общей картине заболевания с пациентом с тем, чтобы, устранив его патоло гическое незнание, привести его к выздоровлению. Однако все значительно сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. На самом деле то знание, которым обладает аналитик, — это знание профессиона ла. Пациент же остается человеком, нередко совершенно неподготовленным к вос приятию и тем более пониманию того, о чем ему может сообщить аналитик. Поэто му простой передачи знания от аналитика к пациенту, тем более в кратчайшие сроки, недостаточно для того, чтобы человек «распрощался» со своей болезнью. Знание аналитика — это одно, знание пациента — нечто другое, по внутреннему осмыслению не совпадающее с первым. Невротические симптомы возникают в результате замещения того, что в силу различных причин не могло получить своей реализации. Они являются замести телями того, чему помешало вытеснение. Можно было бы сказать, что вытеснение становится предпосылкой возникновения симптомов. Фрейд усматривал тесную связь между образованием симптомов и теми бессознательными процессами, ко торые соотносились им с вытесненным бессознательным. Это составляет один из аспектов психоаналитического понимания невротических симптомов. Другим аспектом данного понимания является то, что образование невротичес ких симптомов, как и раскрытие их смысла, имеет непосредственное отношение к области сексуальной жизни больных. Для Фрейда невротические симптомы так или иначе обусловлены сексуальными желаниями и соответствующими пережива ниями больных. Это означает, что невротические симптомы служат целям, связан ным с разнообразными попытками больных к удовлетворению своих сексуальных влечений и желаний. Фактически они как бы являются заместителями сексуаль ного удовлетворения, которого по какимлибо причинам человек не может достичь в реальной жизни. Стало быть, с психоаналитической точки зрения невротическое заболевание является следствием вынужденного отказа от того, к чему стремится человек, по скольку реальность не только не способствует удовлетворению его сексуальных желаний, но, напротив, препятствует этому удовлетворению. В этом отношении невротические симптомы следует понимать как заместители недостающего в жиз# ни сексуального удовлетворения. Но как это согласуется с тем положением Фрейда, согласно которому невроти ческие симптомы служат цели сексуального удовлетворения? Нет ли здесь явного противоречия, поскольку нередко можно встретиться с такими случаями заболе ваний, когда симптомы содержат противоположную цель, а именно олицетворяют собой стремление человека исключить сексуальное удовлетворение? В рамках психоанализа возникающие в психике человека противоположности не расцениваются в качестве непременных противоречий. Как таковые противоре чия имеют значение для сознания. Для бессознательного психического нет ника ких противоречий. Поэтому психоаналитическое понимание симптомов исходит из того, что невротические симптомы имеют целью как сексуальное удовлетворе# ние, так и защиту от него. При этом имеется в виду то расширенное понятие сек суальности, которое включает в себя удовлетворение инфантильных влечений
372
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Пришедшая на анализ пациентка страдает от неразделенной любви. Около двух лет она встречается с женатым мужчиной, что доставляло ей огромную радость. Но в последнее время он перестал проявлять к ней пылкую страсть, начались ссоры, и женщина стала глу( боко несчастной. Когда она вместе с ним и он ласков, предупредителен и заботлив, паци( ентка, по ее словам, находится «на седьмом небе». Но когда она остается одна или чувству( ет, что ее возлюбленный чем(то озабочен, холоден, не уделяет ей особого внимания и, как ей кажется, думает только о своей жене, женщина ударяется в панику, у нее начинается депрессия, ей не хочется жить. В процессе анализа стало ясно, что роль любовницы не может удовлетворить женщину, а ее возлюбленный не собирается бросать свою семью. К сожалению, она не осознает ни того, ни другого. Хотя, казалось бы, невооруженным взглядом видна та тупиковая ситуа( ция, в которой она оказалась и в которой находятся многие женщины, попадающие в ана( логичное положение. В процессе анализа я обратил внимание пациентки на то, что хотя она испытывает счаст( ливые мгновения при встречах с женатым мужчиной и говорит, что не собирается разби( вать его семью, тем не менее в действительности делает все для того, чтобы окончатель( но привязать его к себе. Своими действиями она губит его любовь, поскольку он опасается исхода их отношений, подталкивающих его к выбору между любовницей и женой. Пациент( ка сначала возражает против подобной интерпретации, заявляя о том, что не думает ни о каком замужестве и ей достаточно того, чтобы этот мужчина просто любил ее, как
и желаний независимо от того, воспринимаются ли они в качестве чегото жесто кого, неприемлемого, противоестественного, неприличного.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Знание врача не то же самое, что знание больного, и оно не может ока зать то же действие. Если врач передает свое знание больному путем сообщения, то это не имеет никакого успеха. Впрочем, было бы невер но так говорить. Успех здесь заключается не в преодолении симпто мов, а в том, что тем самым начинается анализ, первыми вестниками которого являются проявления сопротивлений». «Знание должно быть основано на внутреннем изменении больного, которое может быть вызвано лишь психической работой с определен ной целью».
Этиология неврозов Прежде чем взрослая сексуальная жизнь индивида станет нормой, она проходит сложный путь психосексуального развития — от прегенитальной до генитальной стадии сексуальности. Но на этом пути могут встречаться различного рода прегра ды, в результате чего происходят задержки развития, названные Фрейдом фикса# цией и регрессией. Фиксация — это остановка частного влечения на какойто ступени психосексу ального развития, закрепление сексуальной энергии и либидо на какомто отдель ном объекте. Фиксация может быть связана также с закреплением переживаний, жизненных установок человека на определенной травмирующей ситуации.
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
373
Из клинической практики и два года тому назад. Однако через несколько сессий она признается, что, в общем(то, хотела бы, чтобы он развелся со своей женой, которая, по ее собственному выражению, «безмозглая кукла, охмурившая мужика невесть чем и не дающая ему ни счастья, ни покоя». Проработка материала, связанного с имевшими место отношениями между пациенткой и ее возлюбленным, способствовала осознанию ее бессознательных мыслей и действий, приведших к тому, что женатый мужчина охладел к ней. Казалось бы, обладая новым зна( нием, пациентка должна пересмотреть свои взаимоотношения с этим мужчиной, чтобы вновь завоевать его любовь или как(то по(иному разрешить назревший конфликт. Но она ничего не может поделать с собой. Чем больше она привязывается к этому мужчине, тем мучительнее становится боль от того, что он полностью не принадлежит ей. Чем сильнее она начинает давить на него, требуя развода с женой, тем меньше он отвечает на ее лю( бовь. Чем чаще происходят между ними размолвки, тем в большей степени она становит( ся раздраженной, усматривающей в существовании его жены главную причину всех своих несчастий. Как заявила пациентка, она находится подчас в таком состоянии, что «готова убить эту безмозглую куклу, отнимающую у нее любовь». Знание аналитика трансформировалось в сознании пациентки в такое знание, обладание ко( торым вызвало у нее обостренную реакцию не на свое собственное поведение, а на жену лю( бимого мужчины, мешающую ее счастью. Понадобилась долгая и тщательная проработка со( ответствующего материала, прежде чем пациентка обрела знание того, что в ухудшении ее отношений с любимым человеком повинна прежде всего она сама, а не другая женщина.
Регрессия — это возвращение продвинутых в своем движении вперед компо нентов психосексуального развития на предшествующие, более ранние ступени. Если на пути психосексуального развития человека встречаются какиелибо пре грады, если стремление к удовлетворению его сексуальных желаний наталкивает ся на значительное препятствие, то начинает действовать механизм регрессии. В результате либидо может вернуться к тем фазам развития, которые ранее были пройдены. Хотя фиксация и регрессия могут восприниматься как самостоятельно протека ющие процессы, на самом деле они тесно связаны между собой. Психоаналитичес кое понимание неврозов основывается на признании между фиксацией и регрессией таких отношений, которые способствуют выявлению этиологии психических забо леваний. Фрейд предполагал, что существуют два вида регрессии. Один вид регрессии может быть рассмотрен как возвращение сексуальности к первым либидиозным объектам, которые являются по своему характеру инцестуозными. Другой вид имеет отношение к возврату сексуальной организации в целом на более ранние ступени психосексуального развития. Рассматривая психоаналитическое понимание неврозов, может создаться впе чатление, что по своему характеру и функциональной значимости регрессия тож дественна процессу вытеснения. И в том и в другом случае происходит как бы от кат назад, некое движение психических процессов вспять. Однако Фрейд считал недопустимым отождествление вытеснения и регрессии. Для него вытеснение — это процесс, благодаря которому психический акт из системы предсознания пере мещается в систему бессознательного. В этом смысле вытеснение является психо логическим процессом, характеризующимся пространственным перемещением,
374
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
местоположением. Вытеснение не имеет отношения к сексуальности как таковой, и сам этот процесс называется Фрейдом топическим. Если учесть, что при этом осуществляется не просто обратное движение, а динамическое перемещение, хотя и с задержкой психического акта на более низкой ступени бессознательного, то вы теснение следует понимать как динамическое явление. Тогда понятие вытеснения оказывается топическидинамическим. В этом отношении оно отличается от ре грессии, которая является описательным понятием, имеющим прямое отношение к сексуальности, к либидо. Вытеснение и регрессия участвуют в образовании неврозов. Как полагал Фрейд, при истерии определяющую роль играет вытеснение, при неврозе навязчивых со стояний — регрессия. В обоих случаях человек заболевает, если возможность удов летворения сексуальных желаний блокирована и имеет место вынужденный отказ от того, что он хотел бы реализовать. Речь идет не об отказе от удовлетворения сек суальных желаний вообще, а о вынужденном отказе от подобного удовлетворения. Причем образование невротических симптомов связано с таким вынужденным отказом от удовлетворения, который становится патогенно действующим. Но существуют различные пути, благодаря которым лишение либидозного удов летворения не приводит к психическому заболеванию. Так, столкнувшись с вынуж денным отказом от немедленного удовлетворения, сексуальное желание может быть направлено на другую цель. Эта цель генетически связана с предшествующей сексу альной, но уже не является таковой. Скорее ее можно назвать социальной, нравствен но приемлемой и допустимой, чем первоначальная сексуальная цель. Фрейд утверждал, что благодаря процессу сублимации человек как бы защи щается от возможного психического заболевания. Вынужденный отказ от удовлет ворения сексуального желания не обязательно ведет к неврозу. Он может сопро вождаться переключением энергии на иную цель, благодаря чему сексуальное стремление отказывается от своего частичного удовлетворения, даже выходит за пределы телесного удовлетворения. Происходит как бы своего рода десексуализа ция, переключение на другие области человеческой деятельности, что способству ет повышению психической работоспособности человека. Основатель психоанализа считал, что художественное дарование и продуктив ность тесно связаны с сублимацией. Вместе с тем процессы сублимации характер ны не только для творческих и одаренных личностей. Наблюдения за повседневной жизнью людей показывают, что многим из них удается направить значительную часть своей сексуальной энергии на профессиональную деятельность. Сексуаль ное влечение способно частично менять свою ближайшую цель на более высоко оцениваемую в обществе. Однако не все люди в равной степени обладают способ ностью к сублимации. Имеются и такие, для которых вынужденный отказ от удов летворения сексуальных желаний чреват негативными последствиями, которые оборачиваются психическим расстройством. Размышляя о последствиях вынужденного отказа от удовлетворения, Фрейд обращал внимание на то, что сами по себе сексуальные влечения обладают некой пластичностью, свободной подвижностью. Они могут быть более или менее ин тенсивными и меняться местами. Отвергаемое жизнью удовлетворение одного влечения может компенсироваться удовлетворением другого влечения. Поэтому
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
375
на первый взгляд может показаться, что в силу пластичности сексуальных влече ний и их способности к сублимации вынужденный отказ от их удовлетворения не столь патологичен. Однако, как полагал Фрейд, пластичность либидо имеет свои ограничения, а сублимация сексуальных влечений на социально и культурно при емлемые цели происходит лишь отчасти. Если при этом учесть, что фиксация ли бидо на ранних стадиях психосексуального развития — довольно частое явление в жизни многих людей, то становится понятным, отчего и почему возникают пси хические заболевания. Рассматривая соотношение между вынужденным отказом от удовлетворения сексуальных влечений и фиксацией либидо, внешними и внутренними факторами, Фрейд обозначил важную проблему, до сих пор вызывающую дискуссии среди различных специалистов в области медицины. Речь идет об этиологии неврозов, то есть причинах возникновения психических заболеваний. Поставленная Фрей дом проблема наиболее остро проявляется в форме различных вопросов. Являются ли неврозы следствием конституционного предрасположения или травматического переживания? Возникают ли они под воздействием фиксаций ли бидо или вынужденного отказа? Считать ли неврозы экзогенными или эндогенны ми заболеваниями? Словом, обусловлены ли неврозы внешними или внутренни ми факторами? Фрейд полагал, что дилемма типа «или — или» является упрощенным и одно сторонним взглядом на этиологию неврозов. При возникновении неврозов вне шние и внутренние факторы могут играть определенную роль. Причем в одних случаях на переднем плане может оказаться наследственная конституция, фикса ция либидо, в то время как в других случаях — глубинные переживания, вынуж денный отказ от сексуального удовлетворения. Абсолютизация того или другого только запутывает картину причин возникновения неврозов. Поэтому психоана литическое понимание этиологии неврозов основывается на ином подходе, а имен но на признании наличия в человеке психического конфликта, связанного с про тивостоянием друг другу различных желаний. Если такого конфликта нет, то вряд ли приходится говорить о неврозе. Если часть личности стремится к удовлетворе нию одних желаний, а другая препятствует этому или отклоняет подобные жела ния, то налицо возможность возникновения невроза. Наличие конфликта — это лишь предпосылка к образованию невротического за# болевания, а не само заболевание. В душевной жизни каждого человека имеются различного рода конфликты, но сами по себе они не свидетельствуют о том, что он невротик. Более того, развитие человека осуществляется именно в силу того, что ему приходится разрешать те или иные конфликты, которые порой становятся постоянным спутником его жизни. Поэтому конфликты являются нормой суще ствования человека. Бесконфликтное существование его — нонсенс. Другое дело, что какойто конфликт может стать патогенным, способствующим возникновению психического заболевания. Однако превращение нормального конфликта в патогенный возможно лишь при наличии определенных условий. В чем, с точки зрения Фрейда, заключаются эти условия? Каковы они? Что со бой представляют? Как и каким образом они оказывают воздействие на человека, превращая нормальный конфликт в патогенный?
376
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Регрессия либидо без вытеснения никогда не привела бы к неврозу, а вылилась бы в извращение. Отсюда вы видите, что вытеснение — это тот процесс, который, прежде всего, свойствен неврозу и лучше всего его характеризует». «В этиологии неврозов фиксация либидо представляет собой предрас полагающий, внутренний фактор, вынужденный же отказ — случай ный, внешний». «Вынужденный отказ чрезвычайно редко бывает всесторонним и аб солютным; чтобы стать патогенно действующим, он должен затронуть тот способ удовлетворения, которого только и требует данное лицо, на которое оно только и способно».
Патогенный конфликт Логика размышлений Фрейда по поводу соответствующих условий возникнове ния патогенного конфликта такова. У человека имеются сексуальные влечения. В своей деятельности он стремится к удовлетворению их, так как руководствуется принципом получения удовольствия. Однако в силу тех или иных обстоятельств он вынужден отказаться от удовлетворения части этих влечений. Лишенное удов летворения либидо вынуждено искать другие объекты и пути, что ведет к конфлик ту. Этот конфликт возникает в силу того, что новые объекты и пути порождают недовольство у части личности, которой почемулибо претит возможность полу чения удовлетворения от них. Накладывается как бы некий запрет на достижение удовольствия новым способом удовлетворения влечений, в результате чего откры вается дорога для образования невротических симптомов. Отвергнутые в результате вынужденного отказа сексуальные влечения челове ка стремятся к достижению своей цели окольными путями. Сталкиваясь с запре том, они делают возможную уступку и, следовательно, частично искажаются, пре ломляются, смягчаются. Обходные, окольные пути как раз и оказываются путями образования невротических симптомов, которые представляют собой новое, заме щающее удовлетворение влечений человека. В понимании Фрейда, психический конфликт становится патогенным, когда вне# шне#вынужденный отказ дополняется внутренне#вынужденным отказом. При внешневынужденном отказе отнимается одна возможность удовлетворения. Бла годаря внутренневынужденному отказу под сомнение ставится другая возмож ность удовлетворения. Вот тутто и разыгрывается патогенный конфликт, основанный на столкновении разнонаправленных сил, одну из которых олицетворяют собой сексуальные влечения, другую — несексуальные влечения, названные основателем психоанализа влечениями Я. Таким образом, с точки зрения Фрейда, причины возникновения неврозов свя заны с тремя факторами. Первый фактор — это вынужденный отказ от сексуаль ного удовлетворения, являющийся как бы общим условием этиологии неврозов. Второй — фиксация либидо, оттесняющая сексуальное влечение на ранние этапы инфантильного развития. Третий — склонность к конфликтам, когда получившее
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
377
свое развитие Я отвергает возможность удовлетворения фиксированного сексуаль ного влечения. При таком понимании этиологии неврозов становится очевидным, что сама по себе сексуальность не приводит к невротическим заболеваниям. Расхожие представ ления о психоанализе именно сексуальности приписывают главную причину воз никновения неврозов; на самом деле такой упрощенный взгляд не соответствует воззрениям Фрейда. Речь идет не только и не столько о сексуальности как таковой, сколько о конфликте между Я и сексуальностью. Это означает, что причина невро зов кроется не только в сексуальных влечениях человека, но и в тех влечениях Я, которые оказывают существенное воздействие на возникновение и развитие внут риличностных конфликтов. Прибегая к различного рода аналогиям для разъяснения высказанных им по ложений, Фрейд привел пример, демонстрирующий существо психоаналитическо го понимания этиологии неврозов. Со ссылкой на заглавие одной из комедий Не стройя он дал этому примеру название «В подвале и на первом этаже». В подвале дома обитает типичная семья дворника. На первом этаже проживает семья преуспевающего домовладельца. Допустим, случилось так, что маленькие дочери дворника и домовладельца оказались вместе и стали играть друг с другом. Не исключено, что, как и большинство детей, они начали играть в папу и маму. Скорее всего, именно дочь дворника может поделиться с воспитанной девочкой своими познаниями из жизни взрослых людей. Теми познаниями, которые она могла почерпнуть из наблюдения над своими родителями, чьи интимные отноше ния осуществлялись в присутствии ребенка и что не воспринималось ими как не что недопустимое. Играя в папу и маму, дочь дворника сможет показать дочери домовладельца то, о чем она не имеет ни малейшего понятия, поскольку при вос питании ей прививают благородные манеры, ограждая от всего дурного. Возмож но даже, что дочь дворника продемонстрирует, как можно раздражать свои генита лии и какую роль играют папа и мама во время интимной близости. Даже если их совместные игры будут непродолжительными, все равно у обеих девочек возник нут такие переживания, которые активизируют у них сексуальные импульсы и впоследствии приведут к мастурбации. Допущения подобного рода вполне реальны, включая и то, что в семьях «про стого люда» дети часто являются свидетелями интимных отношений между роди телями, их познания в области сексуальности являются ранними и весьма значи тельными и именно они нередко становятся соблазнителями в играх со своими сверстниками. Сошлюсь на высказывание сорокалетней женщины, которая, вспо миная о раннем периоде своего детства, рассказала, как и каким образом проис ходило ее познание в области сексуальности. Ее родители часто пили, ругались, дрались между собой, потом мирились и на глазах маленьких детей занимались лю бовью. Она помнит, что уже в трехлетнем возрасте шепотом обсуждала со своей старшей сестрой, как и что родители совершали. Позднее, в шестилетнем возрас те, она заставила своего младшего брата, который однажды находился с ней в од ной кровати, сделать то, что обычно делали родители. В приведенном Фрейдом примере обрисована общая ситуация, в которой мог ли оказаться две девочки. Но вот результаты их невинной игры могут оказаться
378
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
совершенно различными. Так, не испытывая особого стеснения, дочь дворника продолжит занятия мастурбацией, затем без какихлибо усилий и труда прекратит это занятие и, возможно, через несколько лет выйдет замуж, родит ребенка и да же достигнет определенного успеха в жизни, выбившись в люди и став, скажем, популярной артисткой. Но даже если ее жизненный путь не будет столь успеш ным и в своем материальном и общественном положении она останется на уров не ее родителей, тем не менее она сможет выполнить свое предназначение жены и матери. Раннее проявление сексуальности не особенно скажется на ней, во вся ком случае, она не будет страдать от невротического заболевания. В ином положении находится дочь домовладельца. Ей прививали хорошие ма неры поведения, и незнакомые ей ранее игры с дочерью дворника могут быть вос приняты как нечто скверное, недозволенное, греховное. Возможно, со временем, после борьбы с доставляемым удовольствием, она откажется от мастурбации. Но у нее останется ощущение некой удрученности и подавленности. Когда она уз нает коечто об интимных отношениях, они вызовут у нее отвращение. Позднее у нее проявится невроз, и замужество может оказаться под вопросом. И не будет ничего удивительного, если в процессе анализа выяснится, что эта интеллигентная, добропорядочная девушка вытеснила свои сексуальные влечения в бессознательное, где они застряли на переживаниях, связанных с ранними детскими играми с дочерью дворника. На этом примере Фрейд показал, что при одинаковых переживаниях личные судьбы этих двух девушек могут оказаться совершенно различными, поскольку их Я проделало путь развития, заметно отличающийся друг от друга. В детстве дочь дворника воспринимала сексуальность в качестве чегото естественного. Точно так же она будет относиться к своей сексуальной деятельности и в дальнейшем. У до чери домовладельца было иное воспитание. В детские годы она находилась под воздействием строгих правил поведения и приличия, что способно оказать соот ветствующее влияние на ее дальнейшее развитие и усиление требований Я по от ношению к сексуальным желаниям. Благодаря более высокому моральному и интеллектуальному развитию своего Я у нее может развиться конфликт с требо ваниями своей сексуальности. Приведенный Фрейдом пример являлся вымышленным, но он наглядно про демонстрировал влияние развития Я на образование конфликта и причину воз никновения невроза. Полагаю, что в своей практической деятельности аналити кам неоднократно приходилось сталкиваться с подобного рода конфликтами, когда Я пациентов приходило в столкновение с их сексуальными желаниями. Могу сослаться на свой собственный опыт, так как мне приходилось иметь дело с паци ентами, впадающими в глубокую депрессию или испытывающими раздирающие душу переживания, связанные с требованиями Я о недопустимости интимных от ношений с какимлибо конкретным человеком и сексуальными влечениями к не му, о невозможности постоянного контакта с ним и неистребимом желании быть всегда с ним рядом. Причем глубокий конфликт между Я и сексуальностью можно обнаружить не только у пациентов, обращающихся за помощью к аналитику. Нечто подобное встречается и у тех людей, которые, не будучи пациентами, даже не подозревают
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
379
о патологическом конфликте, который разыгрывается в глубинах их психики и оказывает существенное воздействие на их мышление, поведение и жизнь в це лом. В качестве иллюстрации, относящейся к последней категории людей, приве ду высказывание одного молодого человека, размышлявшего об Эдиповом комплек се и выступившего с резкой критикой представлений Фрейда об этом комплексе. «Да, конечно, я люблю свою мать, я уважаю ее. Она является для меня этало ном во внешнем и внутреннем обличии. И это является для меня настоящей лю бовью. Сексуальное обладание матерью невозможно. Более того, настоящим чув ством к девушке, называемым любовью, я мог бы назвать только то, где при всей своей красоте и желании сексуальное обладание воспринималось бы как нечто гре ховное, грязное, низкое. Помоему, настоящая любовь — это любовь как к матери. Но как же можно сексуально обладать собственной матерью? Здесь заключается большая проблема для меня. Я много влюблялся, это заканчивалось какимто сек суальным опытом. Но я никого не позволял себе любить, как родную мать, иначе пропадает смысл. Я не способен морально к сексу с такой девушкой». Как видим, молодой человек никак не может решить важную для него пробле му, уходящую своими корнями в эдипов комплекс. Налицо явный конфликт меж ду его Я и сексуальными влечениями. Он ощущает данный конфликт и довольно четко формулирует саму проблему, которая дамокловым мечом висит над ним. Но, несмотря на это, он не понимает, судя по всему, ни источник своего конфлик та, ни его подлинный смысл. Не случайно, описывая фактически классический слу чай неблагоприятного прохождения эдипальной стадии психосексуального разви тия, он в решительной, чуть ли не в агрессивной форме выразил свое критическое отношение к теории Фрейда об эдиповом комплексе. С детства молодой человек любил и обожал свою мать. В его Я сформировался образ матери как святой женщины. И сегодня мать является для него идеалом чи стоты и непорочности. В его восприятии возвышенная любовь к матери никак не может быть опорочена греховными мыслями или деяниями, связанными с удовлет ворением сексуальных влечений. Он хотел бы полюбить какуюлибо женщину, как мать, что было бы для него настоящей любовью. Такая любовь к женщине, как к ма тери, в принципе, возможна на уровне его Я, создавшего себе идеал любви. Но его Я не допускает в контекст подобной любви к женщине реальные сексуальные от ношения, которые в данном случае воспринимаются как греховные. Он может ис пытывать сексуальное влечение только к таким женщинам, которые не похожи на его мать. И именно с такими женщинами у него устанавливаются сексуальные от ношения. Он обладает потенцией лишь тогда, когда не любит женщину. Но он стра дает психической импотенцией, когда, казалось бы, перед ним любимая женщина. Между Я этого человека, вобравшим в себя образ идеальной матери, и его сек суальным влечением наблюдается постоянный конфликт. Тот внутренний конф ликт, который обусловлен неблагоприятным прохождением эдипальной стадии психосексуального развития в детстве, в результате чего произошло расщепление на отдельные составные части его эмоциональной привязанности к матери и ин фантильного сексуального влечения к ней. Эмоциональная привязанность так и осталась зафиксированной на матери, а сексуальное влечение переместилось на другие объекты. Его Я препятствует эмоциональной привязанности и любви к любой
380
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
женщине, похожей на его мать. Удовлетворение сексуального влечения становит ся возможным только в том случае, если он не имеет эмоциональной привязаннос ти к женщине и не любит ее. Совмещение того и другого оказывается неразрешимой проблемой для молодого человека, в глубинах души которого существует водораз дел между любовью и сексуальностью. Психоаналитическое понимание этиологии неврозов, а также конфликта меж ду Я и сексуальностью привело Фрейда к размышлениям, давшим толчок к разви тию целого ряда идей. Во всяком случае, оно способствовало рассмотрению идей, связанных, вопервых, с изучением не только сексуальных влечений, но и влече ний Я, вовторых, с формулировкой двух принципов человеческой деятельности и, втретьих, с раскрытием отношений между филогенетическим и онтогенетичес ким развитием.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
«Часть личности отстаивает определенные желания, другая противит ся этому и отклоняет их. Без такого конфликта не бывает невроза». «Патогенным конфликтом, следовательно, является конфликт меж ду влечениями Я и сексуальными влечениями. В целом ряде случа ев кажется, будто конфликт происходит между различными чисто сексуальными стремлениями; но, в сущности, это то же самое, пото му что из двух находящихся в конфликте сексуальных стремлений одно всегда, так сказать, правильно с точки зрения Я, в то время как другое вызывает отпор Я. Следовательно, конфликт возникает меж ду Я и сексуальностью».
Сексуальные влечения и влечения Я В работе «Три очерка по теории сексуальности» Фрейд уделил основное внима ние проблеме сексуальных влечений, сконцентрировав свои усилия на инфан тильных стадиях психосексуального развития. В дальнейшем он вынужден был признать, что влечения Я также требуют своего концептуального осмысления. Подобно сексуальным влечениям, влечения Я проходят определенный путь раз вития и посвоему воздействуют на них. И коль скоро они участвуют в образова нии конфликта и возникновении невроза, то, стало быть, они также подлежат изучению, как и сексуальные влечения. Подобное понимание привело Фрейда к необходимости рассмотрения нарциссизма, что и было сделано им в работе «О нарциссизме» (1914). Заимствованный из описанной в 1899 году П. Некке истории болезни термин «нарциссизм» стал использоваться Фрейдом не только для характеристики отно шения человека к своему собственному телу как сексуальному объекту, но и в более широком смысле, имеющем отношение к его нормальному сексуальному развитию. Им признавались две формы нарциссизма: первичный и вторичный. Первичный нарциссизм связан с проявлением сексуальности ребенка, направленной на самого себя. Вторичный нарциссизм связан с направленностью сексуальности взрослого человека на собственное Я. Наряду с таким пониманием нарциссизма Фрейд
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
381
различал Я#либидо (нарциссическое либидо) и объект#либидо, считая, что перво начально оба вида энергии слиты воедино и находятся в состоянии нарциссизма. И только с наступлением привязанности к объектам появляется возможность от деления сексуальных влечений и влечений Я. Фрейд исходил из того, что переход объектлибидо в Ялибидо можно рассмат ривать в качестве нормального явления, как это имеет место, например, во время сна. После завершения сна Ялибидо совершенно безболезненно переходит в объ ектлибидо. Но если в результате действия какоголибо энергичного процесса сек суальность как бы насильно отнимается у объекта, то, оказавшись нарциссическим, либидо может не найти обратную дорогу к объекту. Возможно нарушение подвиж ности либидо, в результате чего оно может стать патогенным. Фиксация либидо, ведущая к образованию симптома, происходит на более ран них стадиях психосексуального развития, чем это обычно имеет место при исте рии и неврозе навязчивых состояний. Можно было бы сказать, что фиксация ли бидо происходит на стадии примитивного нарциссизма. Конфликт разыгрывается между сексуальными влечениями и влечениями Я, но на ином уровне. И в этом случае можно говорить о нарциссическом неврозе. С различением объектлибидо и Ялибидо, с уделением внимания влечениям Я психоанализу открылся путь к изучению нарциссических неврозов. Это предпо лагало развертывание психоаналитической работы в двух направлениях. С одной стороны, появилась возможность более глубокого понимания динамики развития психических процессов, ведущих к образованию нарциссических неврозов, и ис следования различных форм нарциссических заболеваний, включая манию вели чия и бред преследования. С другой стороны, появилось осознание того, что пси хология Я недостаточно изучена с точки зрения психоанализа и, следовательно, необходимо заполнить ту брешь, которая образовалась в результате большего кре на исследований в сферу вытесненного бессознательного. Все это позволило вне сти новые концептуальные разработки в теорию психоанализа, будь то понятие нарциссической идентификации или представление о различных составляющих частях Я. Выявление процесса нарциссической идентификации с неизбежностью привело к постановке вопроса об изучении того, как и каким образом в самом Я возникает объект, на который направляется либидо; почему и в силу каких при чин Я становится объектом агрессии, ненависти, мстительности. Представление о различных частях Я привело не только к топическому взгляду на психику с опре делением местоположения сознания, предсознательного и вытесненного бессо знательного, но и к структурному пониманию психики. В поле зрения аналитика попали такие бессознательные процессы и конфликты, которые связаны с деятель ностью некой наблюдающей инстанции в Я, функционирующей в качестве Яиде ала, цензора, совести. Наряду с рассмотрением нарциссизма и нарциссических неврозов, изучение кон фликтов между сексуальными влечениями и влечениями Я привело Фрейда к по становке вопроса о принципах функционирования человеческой психики. Этот вопрос возник в силу того, что по мере исследования внутрипсихических конфлик тов стала проясняться картина разнонаправленности сексуальных влечений и вле чений Я.
382
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Казалось бы, и те и другие влечения служат цели развития человека и в одина ковой степени соотносятся с реальностью, в которой он пребывает. Однако возник новение внутрипсихических конфликтов, особенно патогенных, привело к необхо димости осмысления того, что происходит на самом деле. Оказалось, что уже на ранних ступенях развития человека сексуальные влечения и влечения Я придер живаются собственных ориентаций, далеко не всегда совпадающих между собой. Сексуальные влечения, преследующие цель получения удовольствия, спонтанны, трудно поддаются воспитанию, и необходимо прикладывать значительные усилия, чтобы они считались с тем, что не всегда возможно получение немедленного удов летворения. Влечения Я более податливы для воспитания и обладают достаточной способностью к самоорганизации, чтобы соотносить свою деятельность с реальным миром. Стремясь раскрыть отношения между сексуальными влечениями и влечения ми Я, Фрейд подошел к осмыслению этого вопроса с экономической точки зрения. Если топическая модель человеческой психики предполагала изучение отношений между сознанием, предсознательным и вытесненным бессознательным, то психо аналитическое видение сексуальных влечений и влечений Я стало возможным благодаря рассмотрению тех целей, которые преследуют эти влечения, и тех коли чественных зависимостей, которые связаны с накоплением и разрядкой либидо. Фрейд исходил из предположения, что основная цель психической деятельно сти человека состоит в получении удовольствия. На этом основании он выдвинул теоретическое положение о том, что психическая деятельность автоматически ре гулируется принципом удовольствия. Удовольствие связано с уменьшением коли чества раздражения, с разрядкой либидиозной энергии. Неудовольствие — с уве личением раздражений, накоплением излишней либидиозной энергии. Поскольку речь идет о количестве раздражения, возбуждения или энергии, то и соответству ющее понимание происходящего получило у Фрейда название экономического. Так топическое представление о психике человека было дополнено в психоанализе эко номическим представлением о ней. Согласно Фрейду, сексуальные влечения с самого начала своего развития ориентированы на получение удовольствия. Принцип удовольствия как основ ной регулятор их деятельности сохраняется на протяжении всего психосексуаль ного развития человека. Подобно сексуальным влечениям, влечения Я первона чально также ориентированы на получение удовольствия. Однако под воздействием жизненной необходимости влечения Я вынуждены частично отказываться от по лучения немедленного удовольствия. Они как бы научаются выжидать, отказы ваться от непосредственного удовлетворения. Благодаря необходимости считать ся с окружающей действительностью и будучи чуткими к воспитанию, влечения Я уже не подпадают под власть принципа удовольствия. Этот принцип изменяет ся, модифицируется, в результате чего влечения Я руководствуются тем, что Фрейд назвал принципом реальности. Успехи в развитии Я достигаются путем перехода от принципа удовольствия к принципу реальности. Этот переход или изменение в программе деятельности вовсе не означает отказ от стремления человека к достижению удовольствия как такового. Влечения Я как бы вносят коррективу в свою программу действий для
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
383
того, чтобы, отсрочив на время получение сиюминутного, краткосрочного удоволь ствия, добиться путем учета существующей реальности пусть уменьшенного, зато гарантированного, надежного, социально и культурно одобренного удовольствия. Так, по мнению Фрейда, осуществляется поступательное развитие человеческого Я и культуры в целом.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Психоанализ никогда не забывал, что есть и несексуальные влечения, он опирается на четкое разделение сексуальных влечений и влечений Я и еще до всяких возражений утверждал не то, что неврозы появля ются из сексуальности, а что они обязаны своим происхождением кон фликту между Я и сексуальностью». «Есть неврозы, в которых Я участвует гораздо активнее, чем в изучен ных до сих пор; мы называем их нарциссическими неврозами. Анали тическая обработка этих заболеваний дает нам возможность беспри страстно и верно судить об участии Я в невротическом заболевании».
Бегство в болезнь Принцип реальности заставляет человека считаться с внешней необходимостью. Но в томто и дело, что бессознательные сексуальные влечения оказывают сопро тивление реальному миру, всячески противятся налагаемым извне ограничениям. Тем самым создается благоприятная почва для возникновения внутрипсихических конфликтов. Там, где сексуальные влечения не находят возможности прямого удовлетворе ния, происходит регрессия либидо к ранним периодам развития с инфантильным выбором соответствующего объекта. На основе психического конфликта возника ют невротические симптомы, которые являются замещением несостоявшегося удовлетворения. Будучи средством инфантильного либидозного удовлетворения, они как бы игнорируют тот объект, от которого пришлось отказаться, и, по сути дела, утрачивают связь с внешней реальностью. Тем самым происходит отход от принципа реальности и возвращение на некогда уже проторенный путь реализа ции принципа удовольствия. Раскрывая возможный путь возврата от принципа реальности к принципу удовольствия, Фрейд считает, что именно этот путь способен привести к психичес кому заболеванию. Если в силу внешних препятствий и внутреннего неприятия определенных способов снятия напряжения человек не может в реальном мире удовлетворить свои сексуальные влечения, то он уходит от реальности и с помо щью болезни пытается найти себе замещение недостающего удовлетворения. Уход от неудовлетворяющей действительности завершается, по выражению Фрейда, бегством в болезнь. Невротические заболевания — типичный пример такого бег ства, свидетельствующий о своеобразных попытках разрешения человеком своих внутрипсихических конфликтов. Находясь под влиянием внутренних вытеснений бессознательных желаний, че ловек находит существующую реальность неудовлетворительной. Он погружается
384
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
в мир фантазий и путем регрессии, возвращения к инфантильным фазам психо сексуального развития, где некогда без особого труда достигал удовлетворения, во ображает себе исполнение его желаний. Создаваемые человеком фантазии могут выражаться поразному. Активный, деятельный, обладающий художественным да рованием человек может в своей творческой работе воплотить свои фантазии в действительность. Но если это не удается, если у человека нет соответствующих способностей и дарований, то ему не остается ничего другого, как уйти в создан ный им самим и более удовлетворяющий его фантастический мир. Вместо худо жественных творений возникают симптомы невротических заболеваний. Путем регрессии либидо воскрешает инфантильные желания и соответствующие им спо собы удовлетворения их, что сопровождается бегством в болезнь. Для лучшего понимания того, в чем состоит такая попытка разрешения внут риличностного конфликта, можно, пожалуй, воспользоваться образным сравнени ем, приведенным Фрейдом в одной из своих работ. Представьте себе, что по узкой тропинке, проложенной на крутом склоне ска лы, едет на верблюде человек. Неожиданно на повороте появляется лев. Положе ние безвыходное, так как тропинка настолько узкая, а лев столь близко, что повер нуть обратно и убежать уже невозможно. Человек считает себя обреченным на неминуемую гибель. Ему не остается ничего другого, как или пассивно ожидать своей печальной участи, или, собравшись с силами, вступить в схватку со львом, хотя шансы на выживание ничтожны. Иначе ведет себя верблюд. Столкнувшись с опасностью, он вместе с сидящим на нем человеком бросается в пропасть. Лев остается, что называется, с носом. Но и для человека исход оказывается губитель ным, так как он даже не успевает вступить в борьбу за свою жизнь. Если использо вать данную аналогию, то помощь, оказываемая неврозом, дает не намного лучший ре зультат для человека, чем попытки верблюда избежать гибели от разъяренного льва. Правда, благодаря неврозу человек не погибает, не прекращает своего существо вания. Однако его жизнь превращается в беспокойство и муку, поскольку, способ ствуя снятию напряжения при столкновении с реальностью, бегство в невроз толь ко на время спасает человека, обрекая его на уход от реальности в мир иллюзий и длительное состояние неуверенности, отчаяния и страха. В понимании Фрейда, бегство в болезнь — это одна из возможностей выжива ния человека, в силу внешних обстоятельств жизни и внутренних конституцион ных особенностей неспособного полноценно осуществлять свою деятельность в ре альном мире. Человек может прибегать к бегству в болезнь потому, что, по мнению основателя психоанализа, предрасположение к неврозу преимущественно отлича ет его от животного. Однако обратная сторона этого преимущества заключается в том, что нередко человек оказывается пленником самого себя. Загоняя себя в бо лезнь, он направляет все свои усилия не на то, чтобы от мира созданных им фанта зий вновь перейти к реальному миру, как это делает творческий человек, а на то, чтобы путем регрессии и фиксации на ранних этапах своего развития получить эрзац удовлетворения садистского, мазохистского или садистскомазохистского типа. Психоаналитическое понимание бегства в болезнь основывается на том, что для бессознательных процессов, участвующих в формировании психических механизмов
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
385
этого бегства, критерий реальности не имеет какоголибо существенного значения. Это означает следующее. Независимо от того, с чем имеет дело человек — с внеш ней действительностью, реальными событиями жизни или какимилибо мысли тельными, психическими продуктами деятельности, будь то фантазии, грезы или иллюзии, — все это может восприниматься им в качестве психической реальнос ти. Фактически любая внутрипсихическая работа может быть приравнена челове ком к внешней действительности. По Фрейду, мир фантазий, например, является не менее значимой для человека психической реальностью, чем материальная ре альность, воспринимаемая им в процессе его предметной деятельности. Поэтому в его работах можно встретить утверждения, что нет необходимости делать разли чия между фантазией и действительностью. Разумеется, речь идет вовсе не о том, что Фрейд не видел никаких различий между фантазией и действительностью. Напротив, он подчеркивал, что для нор мальных людей действительный мир — это та реальность, в которой они осуществ ляют свою деятельность, руководствуясь принципом реальности. В то время как для психически больных фантазия является тем миром, который для них не менее значим, чем реальный мир для здоровых людей, и в котором они постоянно пребы вают, руководствуясь принципом удовольствия. Но поскольку психоанализ имеет дело с осмыслением не столько материальной, сколько психической реальности и акцентирует внимание не столько на сознательных, сколько на бессознательных процессах, то в своей теоретической и терапевтической деятельности аналитику приходится принимать в расчет специфику и особенности мира фантазий. Боль ной человек создает себе различного рода фантазии, в мире которых он живет. И это не мистификация, а факт, имеющий для невроза ничуть не меньшее значение, чем то, если бы он действительно пережил содержание своих фантазий наяву. Для Фрейда фантазия оказывается такой формой человеческого существования, в которой индивид освобождается от какихлибо притязаний со стороны внешней реальности и обретает былую свободу, ранее приобретенную им на стадии инфан тильного психосексуального развития и позднее утраченную в силу необходимос ти считаться с окружающим его миром. В фантазии принцип реальности не накла дывает свой отпечаток на человека, который наслаждается своей свободой, открыв для себя нечто вроде заповедной пущи, отвоеванной у принципа реальности и став шей его убежищем от внешнего мира с его различными требованиями, притязани ями и ограничениями. Фрейд проводил параллель между творениями человеком фантазий и устрой ством заповедных пущ, охраной парков, необходимых людям для сохранения дев ственной природы, того первоначального вида земли, который претерпевает все большие изменения под натиском бурного развития земледелия и промышленнос ти. Фантазия как раз и является такой заповедной пущей, где человек может удов летворять свои естественные желания, исходящие из его первозданной природы. Ведь эти желания относятся не только к его собственным переживаниям, но и к пере живаниям доисторических времен, когда, например, открытое проявление сексу альных влечений не было чемто предосудительным, запретным, постыдным. Та заповедная пуща с ее бессознательными грезами, о которой говорил Фрейд, является источником как сновидений, так и невротических симптомов. Он считал,
386
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
что мир грез и фантазий особенно характерен для людей, страдающих психичес кими расстройствами. Бегство в болезнь — это уход от реальности в мир фанта# зий; в ту заповедную пущу, где невротик стремится удовлетворить свои вытеснен ные в бессознательное желания. Не оглядываясь при этом на принцип реальности и не попадая под власть социокультурных запретов. В своих фантазиях невротик имеет дело с такой реальностью, которая, будучи вымышленной, тем не менее ока зывается реально значимой для него самого. Либидо невротика уходит в фантазию, где открывает для себя путь к вытеснен ным фиксациям. В результате притока либидо к фантазии энергия сексуальных влечений настолько повышается в количественном отношении, что настоятельно требует своей разрядки. В свою очередь, требование разрядки повышенной сексу альной энергии приводит к столкновению с Я, что с неизбежностью порождает конфликтную ситуацию. При изменении соотношения сил между ними возникает симптом. Таково фрейдовское понимание отношений между принципом удовольствия и принципом реальности, количеством накопленного либидо и фантазией, внутри психическим конфликтом и неврозом. Из него следовало психоаналитическое представление о количественном факторе, который оказывает воздействие на об разование невротического симптома. Однако описание психических процессов и динамическое их рассмотрение оказывались недостаточными для раскрытия сущест ва неврозов. Требовалось их осмысление с экономической точки зрения. В резуль тате подобного психоаналитического подхода к изучению этиологии и природы неврозов Фрейд пришел к убеждению, что, несмотря на содержательные предпо сылки конфликта между сексуальными влечениями и влечениями Я, его возник новение становится возможным лишь при определенной степени заряженности либидо, требующей соответственной разрядки. Пытаясь понять смысл, этиологию и природу неврозов, основатель психоана лиза пришел к выводу, что сексуальные влечения и влечения Я представляют со бой сокращенные повторения в развитии человека того, что имело место в разви тии человечества, начиная от первобытных времен и кончая сегодняшним днем. Фактически он высказал мысль, что оба вида влечений являются унаследованны ми. Следовательно, соотношение внешних и внутренних факторов, лежащих в ос нове этиологии неврозов, требует иного видения, отличного от привычных пред ставлений, ранее предложенных в рамках физиологии, психологии и психиатрии. Это иное, психоаналитическое, видение рассматривало важное значение внутрен них тенденций развития человека, некогда в истории развития человечества пред ставлявших собой жизненную необходимость приспособления к реальному миру, но с каждым новым поколением входящих во внутренний мир человека в форме унаследованных психических образований. С точки зрения Фрейда, психическая реальность как раз относится к тем внут ренним тенденциям развития человека, которые служат питательной почвой для возникновения неврозов. Это означает, что филогенетические, то есть связанные с развитием человеческого рода, истоки характерны не только для сексуальных влечений, но и для фантазий человека. Как и сексуальные влечения, фантазии име ют древнее происхождение. Их содержание отличается завидным постоянством,
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
387
сохраняющимся на протяжении многих веков. Фрейд назвал их прафантазиями, являющимися не чем иным, как филогенетическим достоянием человечества. В своих прафантазиях человек как бы выходит за пределы собственных пере живаний, становится сопричастным со всем тем, что ранее имело место в истории развития человечества. Он приобщается к переживаниям предков, в сокращенном виде воспроизводит доисторическое прошлое, которое становится своего рода психологической истиной для него. Фрейд считал, что все обнаруживаемое психо анализом в форме фантазий, будь то вспышка сексуального возбуждения ребенка при наблюдении интимных отношений между родителями, совращение детей, ка страция, инцест или отцеубийство, — все это было реальностью в первобытном об ществе, первобытной орде. Такое понимание связей между филогенетическим и онтогенетическим разви тием, прошлым и настоящим, реальностью и фантазией поставило представление об эдиповом комплексе в центр психоаналитического видения этиологии и приро ды неврозов. Не случайно Фрейд вполне отчетливо и недвусмысленно заявил, что эдипов комплекс со всеми своими производными является основой любого невроза. И хотя аналитическое изображение этого комплекса является увеличением и ог рублением того, что в детстве представляется, как правило, в качестве некоего на броска, тем не менее основатель психоанализа считал, что лучше переоценить, чем недооценить его влияние в жизни человека. Поэтому он уделял столь присталь ное внимание рассмотрению роли эдипова комплекса как одного из важных источ ников сознания вины, так часто мучающее невротиков. Той вины, которая возни кает в душе человека независимо от того, совершил он какоелибо непристойное деяние или только помыслил о нем. Той вины, которую психологически вобрал в себя современный человек за совершенное его предками в доисторическое вре мя преступление — отцеубийство. Если, согласно Фрейду, каждому ребенку в процессе своего психосексуального развития предстоит пройти нелегкий путь, связанный с решением задачи эдипаль ных отношений, то нет ничего удивительного в том, что далеко не всем удается ее решить идеальным образом. Нередко ребенок не справляется с этой задачей, что может привести к возникновению невротических симптомов. Невротикам вообще не удается решение задачи, обусловленной эдипальными отношениями, в резуль тате чего ребенок (а впоследствии и взрослый человек) всю жизнь склоняется пе ред авторитетом отца или матери, идеализирует их или, напротив, выстраивает свои отношения с другими людьми по типу противостояния родителям, оказыва ется не в состоянии перенести свое либидо на другой сексуальный объект, что при водит к конфликту между амбивалентными, разнонаправленными психическими процессами, драматически сказывающимися на его дальнейшей судьбе. С психоаналитической точки зрения невротик застревает где#то в прошлом. Поэтому для понимания истоков возникновения неврозов необходимо обратить ся к детству человека, к его инфантильному психосексуальному развитию, к тем травмам, которые могли оказать воздействие на его психику. Психоанализ сосре доточивает свои исследовательские и терапевтические усилия на выявлении этих травм. При рассмотрении этого вопроса Фрейд исходил из нескольких положений.
388
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Вопервых, он считал, что все травмы, способные в дальнейшем оказать воз действие на жизнь человека, принадлежат раннему детству, примерно до пяти лет. Среди них выделяются те травмы и впечатления от них, которые относятся к воз растному периоду от двух до четырех лет. Это наиболее важный период детства, который требует особого внимания в процессе аналитической работы с пациен тами. Вовторых, по его представлениям, соответствующие детские переживания, как правило, забываются. Они относятся к периоду инфантильной амнезии, прерыва емой лишь отдельными фрагментами воспоминаний. Чаще всего эти фрагменты воспоминаний оказываются не чем иным, как маскирующими воспоминаниями. Это приходится учитывать при работе с пациентами. Втретьих, он полагал, что переживания детства восходят к впечатлениям сексу альной и агрессивной природы. Эти впечатления включают в себя соответствующие нарциссические обиды, нанесенные Я. В отличие от взрослых, дети не различа ют сексуальные и агрессивные действия, следовательно, увиденный ими сексуаль ный акт между родителями воспринимается ими в качестве некоего насилия папы над мамой. Это означает, что детские впечатления имеют сексуальноагрессивное содержание. С психоаналитической точки зрения травматические переживания раннего дет# ства, амнезия, то есть забывание этих переживаний, и сексуально#агрессивное их содержание тесно связаны между собой. Все три компонента инфантильного развития участвуют в образовании невро зов. Поэтому важно знать, что представляет собой каждый из этих компонентов. Для Фрейда травмами являлись либо переживания собственного тела, либо чувственные восприятия от увиденного или услышанного. Соответственно, трав матическими считаются переживания или впечатления раннего детства. Послед ствия травмы могут быть двоякими, то есть сопровождаться положительными и от рицательными реакциями человека. Положительные реакции связаны с усилиями человека возвратить травме ее весомость и значимость. Он стремится вспомнить забытое переживание, сделать его реальным, чтобы заново пережить его повторение и дать ему возродиться в ана логичном отношении к другому объекту. Это ведет к фиксации на травме и навяз чивому повторению. Отрицательные реакции преследуют противоположную цель. Они направлены на то, чтобы не было никаких воспоминаний и никаких повторений забытой трав мы. Таковы защитные реакции человека, основное предназначение которых состо ит в избегании того, что имело место в прошлом. Это ведет к жизненной скованно сти человека и к возникновению у него различного рода фобий. Фактически речь идет также о фиксации, но с противоположной тенденцией. Отсюда психоанали тическое понимание невротических симптомов как таких компромиссных образо ваний, которые состоят из вызванных травмой позитивных и негативных стремле ний и доля которых в направленности развития может принимать то одно, то другое доминирующее выражение. В результате противонаправленности положи тельных и отрицательных реакций возникают внутриличностные конфликты, ве дущие к невротическим заболеваниям.
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
389
Инфантильная же амнезия, согласно Фрейду, совпадает с периодом ранней сек суальности. Примерно до пяти лет у ребенка наблюдается раннее проявление сек суальности. Затем происходит затишье, так называемый латентный период, кото рый продолжается до наступления полового созревания, когда вновь пробуждается сексуальность. Отсрочка (амнезия) и второе начало сексуальной активности тес но связаны с историей становления человека. Создается впечатление, что человек является единственным живым существом, у которого наблюдаются период латент ности и сексуальное запаздывание. И наконец, ранние травматические переживания обусловлены, с точки зрения Фрейда, теми детскими впечатлениями, которые имеют сексуальноагрессивную природу. Если на начальном этапе своей исследовательской и терапевтической деятельности основатель психоанализа делал акцент на сексуальной этиологии не врозов, то впоследствии им принимались во внимание и агрессивные проявления человека. Итак, три компонента инфантильного развития способствуют возникновению невроза. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, пытаясь избежать подсте регающие человека опасности, его Я выстраивает такие защиты, среди которых бег ство в болезнь играет далеко не последнюю роль. Согласно Фрейду, невротический симптом не только создается, но и поддерживается Я. Разрешение конфликта по средством образования невротического симптома нередко становится наиболее удобным и желательным выходом из сложного положения, в котором оказывает ся человек, а бегство в болезнь — его жизненной стратегией. Представления Фрейда о динамике влечений человека и невротических кон фликтах получили дальнейшее развитие в психоаналитической литературе. Одни психоаналитики вносили уточнения и дополнения в предложенное им понимание природы патогенных конфликтов и невротических симптомов. Другие выдвинули ряд идей, направленных на пересмотр отдельных положений классического пси хоанализа. Так, Р. Шафер стал рассматривать невротические конфликты не в пла не их локализации, обусловленной сшибками между бессознательными влечения ми человека, а с точки зрения противоречивости представлений индивида о своих действиях и его неспособности связать воедино разрозненные компоненты своих поступков. Под влиянием идей Х. Кохута, связанных с разработкой концепции нарциссических расстройств и психологии Самости, некоторые психоаналитики стали акцентировать внимание не на невротических конфликтах, а на «нарцисси ческом дифиците», возникающем в результате переживаний, имеющих место на самых ранних стадиях развития ребенка. В рамках современного психоанализа высказывается также точка зрения, согласно которой психоаналитикам приходит ся иметь дело не столько с пациентами, обремененными чувством вины, сколько с больными, отягощенными наследием трагического нарциссического развития в раннем детстве. Объектом терапии становится не «виновный» (остро пережива ющий конфликты эдипальных отношений), а «трагический» человек (имеющий дело с нарциссическими проблемами). Вместе с тем различное понимание природы патогенных конфликтов, этиологии психических расстройств и механизмов бегства в болезнь не устраняет ни необходи мости осуществления аналитической терапии, ни использования специфических
390
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
для психоанализа представлений о сопротивлении, переносе и контрпереносе, как существенных и действенных в рамках аналитического процесса.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
«Невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удаля лись все те, которые разочаровались в жизни или которые чувствова ли себя слишком слабыми для жизни». «В мире неврозов решающей является психическая реальность». «У невротика каждый раз перед лицом конфликта происходит бегство в болезнь».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7.
Чем отличается клинический психоанализ от психиатрии? В чем заключается смысл невротических симптомов? Каково психоаналитическое понимание невротических симптомов? Каковы взгляды Фрейда на этиологию неврозов? Какой вид реальности играет важную роль в образовании неврозов? Что такое патогенный конфликт? Под каким углом зрения Фрейд рассматривал роль сексуальных влечений и влечений Я в жизни человека? 8. Почему невротик выбирает стратегию бегства в болезнь?
Рекомендуемая литература 1. Нюнберг Г. Принципы психоанализа и их применение к лечению неврозов. — М., 1999. 2. Столороу Р., Брандшафт Б., Атвуд Дж. Клинический психоанализ. Интер субъективный подход. — М., 1999. 3. Фенихель О. Психоаналитическая теория неврозов. — М., 2004. 4. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 5. Фрейд З. Знаменитые случаи из практики. — М., 2007. 6. Фрейд З. Основные принципы психоанализа. — М.; Киев, 1998. 7. Фрейд З. Психоаналитические этюды. — Минск, 1997. 8. Холь И. Невротический конфликт // Ключевые понятия психоанализа. — СПб., 2001.
Глава 11
Сопротивление
Выгода от болезни На начальном этапе становления психоанализа Фрейд пола гал, что устранение невротических симптомов автоматичес ки ведет к излечению пациентов. Такое понимание основы валось на катартическом методе Брейера, в соответствии с которым воспоминание о патогенных сценах в гипноти ческом состоянии способствует исчезновению симптомов. Но возникновение психоанализа было связано с изменени ем техники лечения, отказом от гипноза и использованием метода свободных ассоциаций. В результате применения данной техники выяснилось, что в процессе выявления за бытых воспоминаний у пациента и при попытках перевода их в его сознание какаято сила не только препятствовала осуществлению этого, но и поддерживала болезненное со стояние. Так в психоанализе было открыто то, что Фрейд назвал сопротивлением. В своей исследовательской и терапевтической деятель ности Фрейд столкнулся с поразительным фактом. Боль ной обращается за помощью к аналитику. Он тратит на свое лечение время, душевные силы и материальные средства. Казалось бы, он сам стремится к скорейшему избавлению от своих страданий и, следовательно, должен быть заинте ресован в успешном лечении. Но, как это ни показажется странным на первый взгляд, на протяжении всего курса лечения пациент оказывает упорное сопротивление ана литику. Создается впечатление, что он не хочет освобож даться от своих невротических симптомов, стремится со хранить свою болезнь как нечто ценное и драгоценное для него. По выражению Фрейда, больной оказывает сопро тивление врачу в интересах своей болезни. И это действи тельно так. Как такое возможно? Зачем и для чего пациенту препят ствовать своему излечению? Почему он мешает аналитической работе, всячески сопротивляясь усилиям аналитика, направ ленным на выявление причин возникновения заболевания?
392
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Что представляет его сопротивление, делающее аналитическую терапию весьма длительной по времени и нелегкой по существу? Уже говорилось о том, что в случае внутриличностного конфликта человек мо жет попытаться спастись от него бегством в болезнь. Именно так и поступает невротик, находя для себя спасительное средство в болезни. Благодаря бегству в невроз его Я приобретает определенную выгоду от болезни. Это, так сказать, его внутренняя выгода, позволяющая ему уйти от скверны бытия и опасностей реаль ной жизни в свой психический мир. Но нередко к внутренней выгоде от болезни присоединяется внешнее преимущество, находящее свое отражение в реальности. В качестве примера Фрейд воспользовался следующей семейной ситуацией. Представьте себе женщину, с которой муж грубо обращается и беспощадно исполь зует ее в своих собственных интересах. Разумеется, ее никак не устраивает подоб ное положение. В отместку мужу она могла бы ему изменить и найти утешение в любовных отношениях с другим, более покладистым и терпимым мужчиной. Но она не может решиться на такой смелый поступок или настолько нравственна, что не может даже помыслить об измене своему мужу. Ей можно было бы расстать ся с грубым и беспощадным мужем. Но она не в состоянии этого сделать, так как не надеется, что сможет материально обеспечить себя или найти лучшего спутни ка жизни. Тогда ей не остается ничего другого, как найти выход из сложившейся ситуации путем бегства в невроз. Болезнь приносит ей облегчение. Она защищает ее от грубых посягательств со стороны мужа. Не имея привычки жаловаться на сво его мужа и испытывая страх перед его грубостью, бедная женщина может теперь пожаловаться на свою болезнь. Врач становится ее защитником, поскольку муж может прислушиваться к его рекомендациям, связанным с лечением. Отношение мужа к жене может стать менее грубым, поскольку он будет вынужден считаться с ее болезнью. Оказывается, болеть выгодно. Вероятно, многие из нас могут вспомнить школь ные годы, когда возникало опасение по поводу того, что не удастся написать предстоящую контрольную работу по какомуто предмету так, как хотелось бы. Полагаю, что в подобной ситуации у большинства возникала мысль: вот бы забо леть, чтобы не пришлось идти в школу. И коекто мог действительно заболеть. Накануне вечером или утром неожиданно поднималась температура, болело гор ло, наблюдалось кишечное расстройство. Словом, заболевание способствовало временному разрешению той или иной проблемы, конфликтной ситуации. Болезнь имеет преимущества, так как к больному человеку относятся с мень шей требовательностью и с большим снисхождением. У невроза свои преимуще ства. Я человека мирится с неврозом, поскольку бегство в невроз оказывается спа сительным средством в том случае, когда индивид не видит иных путей разрешения возникшего у него в душе конфликта. Но невроз обладает как преимуществами, так и недостатками. К последним относится то, что облегчение конфликта путем бег ства в болезнь не является окончательным разрешением его. Я приходится платить высокую цену за подобный способ облегчения конфликта. В качестве компромисс ного образования появляются симптомы, доставляющие человеку страдания, под час не меньшие, чем мучения от первоначального конфликта. При этом Я оказы вается в таком положении, когда, с одной стороны, оно хотело бы избавиться от
Глава 11. Сопротивление
393
приносящих человеку страдания симптомов, а с другой — его устраивает та выго да от болезни, которую он имеет. Характерная для невроза подобная амбивалент ность Я усугубляет его и без того нелегкое положение, в результате чего человек испытывает постоянное раздвоение, разрушительно сказывающееся на его психи ческом состоянии. По мере того как болезнь становится затяжной, она как бы срастается с челове ком. Она приобретает самостоятельное существование, заключает некий союз меж ду собой и другими сторонами психики. К первоначальной выгоде от болезни, воз никающей вместе с появлением симптомов, добавляется то, что применительно к неврозу Фрейд назвал вторичной выгодой. Эта вторичная выгода закрепляет на личие болезни, в результате чего, несмотря на все жалобы больного по поводу пе реносимых им страданий, он внутренне не готов расстаться со своим заболевани ем и оказывает всяческое сопротивление выздоровлению. Несколько лет тому назад группа отечественных медиков была поражена тем, что отклонили их благотворительное предложение. Они обратились к обществу слепых и предложили его членам сделать бесплатные глазные операции с тем, что бы те обрели зрение, а вместе с ним и всю полноту жизни, которой были долгие годы лишены. Разумеется, речь шла о добровольном согласии людей, лишенных зрения. Врачи объясняли, что в операции практически нет никакого риска. Опро бированная много лет тому назад методика проведения соответствующих опера ций получила международное признание и высокую оценку у специалистов. За прошедшие годы врачи вернули зрение сотням, тысячам пациентов, которые не только испытывали чувство благодарности к своим спасителям, но и были неска занно рады своему прозрению. Но, к удивлению врачей, почти все члены общества слепых отказались от их услуг. И дело не в том, что они сомневались в успешном результате глазной опера ции. Просто незрячие люди привыкли жить и чувствовать себя слепыми. Они при способились к своему недугу, извлекая вторичную выгоду от болезни. Приспосо бились настолько, что уже не хотели жить подругому. Специалистам по глазным операциям было непонятно, почему члены общества слепых не хотят быть зрячи ми. Сами же слепые не смогли доступно объяснить им, почему они не согласились на операцию. Как первичная, так и вторичная выгода от болезни являются значительным пре пятствием на пути возможного излечения пациентов. Они усиливают сопротив ление больных, которые, несмотря на все их сетования и жалобы по поводу пе реносимых ими страданий, не собираются легко расставаться с тем внутренним убежищем, куда скрылись от неразрешимых проблем жизни и конфликтов, сотря савших их душу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что с самого начала сво его лечения пациенты прибегают к различным формам и видам сопротивления, сохраняющего свою действенность на всем протяжении встреч с аналитиком. Дру гое дело, что в процессе проработки соответствующего материала сопротивление может менять свои формы выражения и интенсивность проявления. Пациенты пользуются выгодой от болезни. Она как бы усиливает их защитные функции, связанные с бегством от реального мира. Однако, будучи действенной, по добная выгода оказывается на самом деле сомнительной с точки зрения нормального
394
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
функционирования индивида. Во всяком случае, она является такой выгодой, ко торая поддерживает само заболевание и в этом смысле оборачивается не чем иным, как вредом, который не только усугубляет психическое состояние больного, но и наносит урон обществу. Пользуясь выгодой от болезни, пациенты не осознают тот вред, который скрыт за преимуществами, даваемыми им болезнью. Не случайно их сопротивление про тив излечения не становится предметом их сознания, в результате чего они не по нимают того, что оказывают различные сопротивления аналитику. Выявление всевозможного рода сопротивлений — прерогатива аналитика. Но ма ло выявить сопротивления пациента. Аналитику приходится прилагать значитель ные усилия к тому, чтобы сам пациент понял, зачем и чему он сопротивляется. И только после этого возможна совместная деятельность по преодолению оказыва емых пациентом сопротивлений, что как раз и составляет одну из важных задач анали тической терапии. С точки зрения Фрейда, преодоление этих сопротивлений явля ется существенным достижением анализа и той части работы, которая только и дает нам уверенность, что мы чегото добились в процессе лечения больного.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Нет более сильного впечатления от сопротивлений в ходе аналити ческой работы, чем от силы, которая всеми средствами противится выздоровлению и стремится сохранить болезнь и страдание». «Выгода от болезней при неврозах в общем и в конце концов вредна как для отдельного больного, так и для общества».
Открытие сопротивления В период поисков приемлемых и эффективных методов лечения нервнобольных Фрейд столкнулся с различного рода трудностями, осмысление которых привело его к новым идеям, давшим толчок к становлению и развитию психоаналитичес кой терапии. Именно в то время при работе с пациентами он обнаружил, что ка каято внутренняя сила противится их воспоминаниям и мешает выявлению того, что лежало в основе возникновения симптомов заболевания. Когда во время встре чи с пациентами Фрейд спрашивал их о том, помнят ли они о первом поводе к об разованию соответствующего симптома, то, как правило, они отвечали, что ничего не помнят, или сообщали о чемто таком, что лежало на поверхности и не давало возможности проникнуть в глубину переживаемых ими событий. Для преодоления возникшего на пути лечения препятствия Фрейд просил па циента прийти в «состояние концентрации» и убеждал его в том, что тот должен не пременно чтото вспомнить. И действительно, постепенно пациент начинал вспо минать. Это было непросто, поскольку воспоминания пациента оказывались отрывочными, разорванными, не связанными между собой. Фрейд проявлял на стойчивость, просил пациента пойти на шаг дальше и своей напористостью как бы заставлял его вытаскивать на поверхность сознания те патогенные представления, которые были вытеснены в бессознательное в силу своей неприемлемости. Настой чивость, с которой он действовал, привела его к мысли о том, что он имеет дело
Глава 11. Сопротивление
395
с сопротивлением пациента, которое необходимо преодолеть. Таким образом, Фрейд пришел к пониманию того, что своей психической работой он должен пре одолеть сопротивление пациента, если хочет достичь успеха в его излечении. Подобное понимание, связанное с какойто противодействующей силой, было изложено Фрейдом в совместно написанной с Брейером работе «Исследования истерии» (1895). Он утверждал, что благодаря психической силе сначала проис ходило вытеснение патогенного представления из ассоциации пациентов. В даль нейшем, в процессе их лечения, психическая сила оказывалась препятствием для возвращения патогенного представления в воспоминание. В целом, пациент как бы не хотел ничего знать о том, что имело место в его жизни раньше. Фактически он обладал определенным знанием, но не хотел, чтобы это знание стало его собствен ным знанием, и поэтому прятался за своего рода незнанием. Обсуждая вопрос о нежелании пациента обнаружить свое собственное знание и о противодействующей в нем внутренней психической силе, Фрейд впервые стол кнулся с проблемой сопротивления. В работе «Исследования истерии» он не толь ко обратил внимание на эту проблему, но и попытался разобраться в ней. В част ности, он ввел в оборот такое понятие, как ассоциативное сопротивление. Фрейд высказал мысль, что для преодоления этого сопротивления необходимо использо вать более сильные средства, чем напор терапевта, требовавшего, чтобы больной находился в состоянии концентрации внимания. Наложение пальцев рук на лоб больного, надавливание на него и заверение, что больной непременно чтото вспом нит, было той методической уловкой, к которой Фрейд начал прибегать в целях преодоления ассоциативного сопротивления. Через какоето время Фрейд заметил, что используемая им методическая хит рость хотя и способствует преодолению ассоциативного сопротивления, тем не менее не является магическим средством, с помощью которого можно было бы справиться со всеми психическими препятствиями, стоящими на пути успешного лечения. Давление пальцами рук на лоб больного оказывалось действительно не более чем уловкой, способной на какоето время застать врасплох Я пациента. Но чаще всего его Я вновь возвращалось к своим намерениям и прибегало к отпо ру, сопротивлению. Причем в процессе терапевтической работы происходило из менение самого сопротивления, с чем приходилось считаться. Уже в то время, то есть еще до возникновения психоанализа как такового, Фрейд обратил внимание на данное обстоятельство. В работе «Исследования истерии» Фрейд высказал несколько важных идей, впоследствии развитых им в рамках психоанализа. Он говорил о важности выяв ления мотивов сопротивления пациентов, о том, за какими оговорками может скрываться их сопротивление, как и каким образом задним числом они могут вы давать мотивы своего сопротивления. Одновременно он рассмотрел те средства, которые могут быть использованы терапевтом для преодоления сопротивления, оказываемого пациентами. При этом он дал важную методологическую рекомен дацию, используемую и сегодня в психоаналитической терапии. Согласно этой рекомендации, психоаналитик должен знать, что психическое сопротивление, осо бенно создававшееся длительное время, может быть преодолено только медленно, постепенно и, следовательно, нужно лишь терпеливо ждать этого. Кроме того, он
396
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
показал, что наряду с привлекаемыми для преодоления сопротивления интеллек туальными методами не менее важным является и эмоциональный, аффективный момент, связанный с авторитетом терапевта. В результате еще до того, как Фрейд использовал само понятие «психоанализ», он обратил внимание на важность работы по преодолению сопротивления паци ентов. Более того, обсуждая клинические случаи и приводя конкретные примеры из своей практики, он подчеркнул, что идея сопротивления выдвигается на первый план и что ни один анализ нельзя довести до конца, если не знаешь, как встретить сопротивление. На начальных этапах своей терапевтической деятельности Фрейд заметил, что гипноз и внушение закрывают от аналитика понимание игры психических сил, не дают возможности зафиксировать сопротивление, которое является важной составной частью бессознательной деятельности пациента. Как только для него стало ясно, что без вскрытия сопротивления больного терапевтическая работа оказывается сомнительной, поскольку часто наблюдаются повторные проявле ния невротических симптомов, основатель психоанализа не только отказался от использования гипнотической техники, но и стал уделять значительное внимание рассмотрению сопротивления как такового. Оказалось, что выявление бессознательных процессов и конфликтов, имеющих место в психике нервнобольных, происходит при постоянном сопротивлении с их стороны. Понимание этого обстоятельства привело к тому, что психоаналитичес кая терапия стала в большей степени ориентироваться на вскрытие сопротивлений. Более того, в рамках классического психоанализа сложилось твердое убеждение, что раскрытие сопротивления больного должно предшествовать всем иным формам работы, включая толкование сновидений и интерпретационную деятельность ана литика. В итоге Фрейд пришел к выводу, что психоаналитическое лечение можно рассматривать как своего рода перевоспитание для преодоления внутренних со противлений. Наиболее полно и отчетливо данное положение было выражено им впоследствии в его лекциях по введению в психоанализ. Если при катартическом лечении и на первоначальной стадии становления психо анализа основная цель состояла в разъяснении смысла невротических симптомов, то в дальнейшем техника психоанализа изменилась. Аналитическая работа стала направляться непосредственно на открытие и преодоление сопротивлений боль ного. Сам Фрейд говорил о «новом способе ведения работы», ориентированном на то, что аналитик стремится открыть неизвестные больному сопротивления, и если они преодолеваются, то больной оказывается способным рассказывать без труда о ранее забытых связях, переживаниях. Цель подобной работы состояла в том, что бы в описательном плане ликвидировать изъяны воспоминания, в динамическом отношении — преодолеть в сопротивлении вытеснение. На начальном этапе терапевтической деятельности Фрейд исходил из того, что невротик страдает вследствие своего рода незнания и, следовательно, раскрытие причинной обусловленности его заболевания, детских переживаний по поводу травмирующих событий прошлого и сообщение об этом пациенту само по себе достаточно для снятия симптомов и успешного выздоровления. Однако после от крытия явления сопротивления он пришел к убеждению, что незнание пациента
Глава 11. Сопротивление
397
относительно того, что ему следовало бы знать, не является патологическим. Дело в другом — патологическими оказываются причины подобного незнания. Сами же причины кроются во внутренних сопротивлениях, которые вызывают и поддержи# вают незнание больного. Выявлению и раскрытию различных форм сопротивлений пациентов в практике психоанализа стало придаваться важное значение.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
«”Незнание“ истериков было, собственно, сознательным нежеланием знать, и задача терапевта заключалась в том, чтобы с помощью психи ческой работы преодолеть это сопротивление ассоциации». «Нам следует помнить о различных формах, в которых проявляется это сопротивление». «Аналитическое лечение требует от врача и от больного тяжелого тру да, направленного на устранение внутренних сопротивлений. Благо даря преодолению этих сопротивлений душевная жизнь больного на долго изменяется, поднимается на более высокую ступень развития и остается защищенной от новых поводов для заболевания. Эта рабо та по преодолению является существенной частью аналитического ле чения, больной должен ее выполнить, и врач помогает ему в этом вну шением, действующим в воспитательном смысле. Поэтому правильно говорилось, что психоаналитическое лечение является чемто вроде довоспитания».
Виды сопротивлений Обнаруживаемое в процессе лечения сопротивление пациентов не является еди ничным актом. Оно способно не только принимать разнообразные формы и вы ступать с различной степенью интенсивности, но и оказывается постоянным спут ником терапевтического процесса как такового. Поэтому речь идет, как правило, не только о преодолении сопротивления, оказываемого пациентом в начале его лечения, но и о длительной, кропотливой работе по вскрытию и устранению сопро тивлений, возникающих на различных этапах терапевтической деятельности. По добная ситуация стала все более очевидной по мере того, как аналитики начали уделять пристальное внимание сопротивлению как таковому. Практика показывает, что прежде всего сопротивление пациентов направляет# ся против основного технического правила психоанализа. Согласно этому правилу, пациент должен говорить буквально обо всех своих ассоциациях, которые в состо янии спокойного самонаблюдения возникают у него. При первых же встречах с па циентом аналитик разъясняет смысл совместной работы и говорит о важности со блюдения основного технического правила, поскольку от этого во многом зависит и продолжительность лечения, и его успех. Любые воспоминания пациента, его чувства и мысли — все является существенным, независимо от того, представля ются ли они таковыми ему самому или нет. Казалось бы, во имя своего выздоровления пациент готов сотрудничать с аналити ком. Однако нередки случаи, когда, понимая суть основного технического правила
398
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
психоанализа, пациент без какоголибо видимого желания следует ему, а подчас даже, напротив, делает все для того, чтобы не соблюдать его. Он может ничего не говорить, молчать и ждать наводящих вопросов со стороны аналитика. При этом пациент начинает оправдываться, утверждая, что ему ничего не приходит в голо ву, у него нет никаких воспоминаний и будет лучше, если аналитик сам станет рас спрашивать его обо всем, что считает нужным. Подобного рода сопротивление напоминает ситуацию, когда часть обучающих ся психоанализу студентов вдруг обнаруживают, что у них пропали сновидения. Стоит только обратить внимание студентов на то, что отныне они должны записы вать свои сновидения и анализировать их, как тут же некоторые из них заявляют, что им перестали сниться сновидения. Проходит какоето время, прежде чем эти студенты вновь обретают способность не столько видеть, сколько помнить, воспро изводить свои сновидения. Нечто аналогичное происходит и с соблюдением основ ного технического правила психоанализа, когда пациент уверяет, что ему ничего не приходит в голову. И в том и в другом случае возникает сопротивление, в ре зультате чего аналитик лишается необходимого для работы материала. Подчас пациент жалуется на то, что ему действительно ничего не приходит в го лову. Всем своим поведением он демонстрирует готовность следовать основному тех ническому правилу, но что поделаешь, если у него нет никаких воспоминаний и ника кие мысли не посещают его в данный момент. Но как только выясняется, что он умалчивает о чемто, пациент тут же заверяет, что пришедшая ему в голову мысль или возникшая ассоциация не имеют никакого отношения к обсуждаемым проблемам. Спрашиваешь: «Откуда вы знаете, что то, о чем вы умолчали, не относится к делу?» В ответ на этот вопрос пациент начинает приводить различного рода аргументы, мол, ему так кажется, пришедшая в голову мысль является совершенно абсурдной, нет ни какой логической связи между его болезнью и случайно возникшей ассоциацией, а его воспоминание совершенно неинтересно и не представляет никакой ценности для по нимания его душевного состояния. Чаще всего подобного рода сопротивление возни кает на начальной стадии аналитической работы, когда пациент настороженно отно сится к аналитику, как бы изучая его и решая для себя вопрос о том, стоит ли ему доверять. Требуется время и терпение, прежде чем сопротивление против основно го технического правила психоанализа оказывается преодоленным или, по крайней мере, ослабленным настолько, что пациент начинает рассказывать о своих чувствах и мыслях, не задумываясь об их содержании, ценности, пригодности для анализа. Иногда приходится иметь дело с таким пациентом, который занимает противо положную позицию. В отличие от «молчуна», он без всяких расспросов со сторо ны аналитика готов рассказывать часами о своей жизни, переходя от одного сюже та к другому. Создается впечатление, что ему все равно, кому и о чем рассказывать, лишь бы находился благодарный слушатель, вроде аналитика, способный молча присутствовать в момент откровений пациента и ничем не нарушать его поток речи. Беспрестанное говорение пациента может продолжаться несколько сессий подряд. По крайней мере у меня были случаи, когда на протяжении первых пят надцати — двадцати сессий я почти безмолвно выслушивал пациента, давая воз можность ему выговориться и не перебивая его, если даже подчас возникало жела ние чтото уточнить из того потока слов, который обрушивался на меня.
Глава 11. Сопротивление
399
Из клинической практики Одна из пациенток радовала меня теми успехами, которые стали проявляться после не( скольких сессий. Между нами установились доверительные отношения. По ее словам, она стала прекрасно спать, а ранее имевшие место мучительные раздумья об отношениях с му( жем как бы улетучились и перестали беспокоить ее. Однажды она принесла цветы и, пере( давая их мне, выразила благодарность за то тонкое понимание ее состояния души, кото( рое я выразил на предыдущей сессии в форме обсуждения одного из ее сновидений. Все это было настолько искренним с ее стороны, что трудно было не только не порадовать( ся подароку судьбы в виде интеллигентной пациентки, с которой легко и приятно рабо( тать, но и не испытать чувства удовлетворения от затраченных на лечение усилий. Однако я понимал, что было бы преждевременно обольщаться результатами работы с пациенткой, относящейся к типу «соглашателя». Напротив, ее постоянные соглашения со мной и вос( хищенные высказывания по поводу психоанализа вообще и меня как аналитика в частности побудили к более критическому осмыслению предшествующей аналитической работы. В конечном итоге оказалось, что за признательностью и благодарностью пациентки скры( валось сопротивление, направленное против раскрытия ее тайны, связанной с запутанным клубком отношений между нею и отцом мужа, с которым у нее произошла интимная связь. И хотя по отдельным обрывкам фраз можно было составить представление о не совсем обычных отношениях между пациенткой и отцом ее мужа, тем не менее сама она не ре( шалась признаться в своей тайне, предпочитая выражать мне благодарность за «успеш( ное» лечение. Подобного рода сопротивление приняло форму благодарности вовсе не за «успешное» лечение, а за то, что я щадил пациентку и не давил на нее, пытаясь докопаться до ее тайны. На осознание и преодоление этого сопротивления понадобилось определен( ное время. Когда же сама пациентка поведала о своей «страшной тайне», она уже не выражала вос( торга по поводу психоанализа. Напротив, она ощущала душевную боль, оттого что при( шлось обсуждать взаимоотношения между нею, ее мужем и отцом мужа. Началась нелег( кая, кропотливая работа, вызывавшая у пациентки негативные эмоции и слезы. Но эта работа способствовала пониманию пациенткой того, какие бессознательные конфликты разыгрывались в ее душе. Мне же приходилось неоднократно подчеркивать, что в после( дующих успехах лечения заслуга принадлежит именно самой пациентке, а не мне или психо( анализу как таковому.
Казалось бы, подобного рода говорение должно свидетельствовать об отсут ствии какоголибо сопротивления со стороны пациента. И этому можно было бы только радоваться. Но в томто и дело, что беспрестанное говорение тоже явля ется своего рода сопротивлением. Поскольку чаще всего оказывается, что подоб ные «потоки речи» служат или защитной реакцией, опережающей возможность постановки вопросов со стороны аналитика, или стремлением заворожить его рассказом о своей многогранной, интересной, содержательной жизни, или шоки ровать его своей исповедальностью, доходящей до детального описания таких интимных подробностей, о которых иной пациент не решается поведать анали тику даже при длительной совместной работе, когда установлены доверительные отношения между ними. «Молчун» и «говорун» поразному реагируют на основное техническое правило психоанализа. Первый не знает, что говорить, настороженно ждет, когда аналитик спросит его о чемлибо, и тщательно обдумывает свои ответы на поставленные пе ред ним вопросы, словно сдает трудный экзамен и хочет получить высший балл за ра зумные ответы. Второй без умолку говорит, торопится выложить перед аналитиком
400
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Однажды ко мне обратился молодой мужчина, у которого были проблемы в семейной жиз( ни. После пяти лет совместной жизни с женой у него пропало трепетное отношение к ней. Несколько раз он имел случайные связи с другими женщинами и подумывал над тем, как бы сделать так, чтобы его жена оставила его в покое. Питая чувство жалости к своей жене, он не решался на развод, и в то же время переживал по поводу того, что не может жить один. С самого начала наших встреч он приводил массу аргументов в защиту того, почему не может оставить свою жену, и выражал надежду на то, что психоанализ поможет ему со( хранить семью. При этом он критически относился и к моим попыткам установления до( верительных отношений между нами, и к обсуждению его взаимоотношений с женой, и к осо( знанию истоков его скрытого, враждебного отношения к женщинам вообще. На первых же встречах выяснилось, что пациент не может спокойно говорить о своем отце. Упрямство по отношению к своему отцу вылилось в интеллектуальное сопротив( ление против всего того, что было с ним связано. Это упрямство стало своего рода мо( делью его поведения как в семейной жизни, так и в аналитической ситуации. Любые высказывания о жене сопровождались критикой в ее адрес, так как, по его выражению, ее манера общения с ним напоминала требовательность отца, из(под власти которого он освободился, начав самостоятельную семейную жизнь. По описаниям пациента, я не походил на его отца, и, казалось бы, в аналитической ситуации он мог не проявлять сво( его упрямства по отношению ко мне. Однако все мои попытки, связанные с пробужде( нием воспоминаний пациента о раннем детстве, его первом знакомстве со своей бу( дущей женой и решением вступить в брак встречали неизменный отпор со стороны
обстоятельства своей жизни, как будто боится, что его прервут и не дадут возмож ность высказаться до конца. Однако и в том и в другом случае каждый посвоему выражает свое сопротив ление против основного технического правила психоанализа. «Молчун» прибегает не столько к свободным ассоциациям, непроизвольному выражению своих мыслей и чувств, сколько к разумным ответам, предполагающим напряженную внутрен нюю работу по отбору того материала, который представляется ему рациональным и необходимым в плане обсуждения с аналитиком проблем и противоречий жиз ни. «Говорун» настолько захвачен возможностью свободного говорения, что готов увести и себя, и аналитика в мир собственных мыслей и чувств, которые хотя и имеют отношение к проблемам и противоречиям жизни, но не приближают к их пониманию, а порой даже маскируют действительное положение дел. В процессе аналитической работы удается показать пациентам, как и каким об разом у них срабатывают сопротивления, направленные против основного техни ческого правила психоанализа. «Молчун» начинает приобщаться к аналитической ситуации, что позволяет ему более раскрепощенно, по сравнению с первыми сеан сами, излагать свои мысли, чувства, воспоминания. «Говорун» не только получает наслаждение от своего говорения, но и начинает испытывать потребность в ответ ной реакции со стороны аналитика. Однако это вовсе не означает, что пациенты раз и навсегда освободились от сопротивления против излечения как такового. С од ной стороны, существует, по выражению Фрейда, «сопротивление раскрытию со противлений». С другой стороны, на смену сопротивлению против основного тех нического правила психоанализа приходят иные виды сопротивлений, которые дают знать о себе в аналитической ситуации.
Глава 11. Сопротивление
401
Из клинической практики «критика». Он высказывал недоумение и неудовольствие по поводу бесполезной тра( ты времени на выяснение вопросов, неспособных, по его мнению, пролить свет на существо дела. Однако у пациента загорались лихорадочным блеском глаза, стоило мне только высказать какое(либо предположение о нем самом или о его отношениях с женщинами, включая его жену. При этом не было случая, чтобы он не приводил различного рода аргументы, опро( вергающие мои предположения. Самое интересное состояло в том, что как бы от моего имени, он формулировал в вызывающей форме порочащие его предположения, которые тут же старался разоблачить как несостоятельные. Так продолжалось до тех пор, пока я не воспользовался его собственной тактикой. Как(то в нарочито резкой форме я приписал ему обвинения, выдвинутые в мой адрес, и тут же дал достойный отпор им. «Критик» опешил от неслыханной несправедливости, не мог найти ни одного аргумента в свою защиту и на какое(то время потерял дар речи. Позднее, раскусив мою уловку, он долго смеялся над тем, что дал себя провести. Обсуждение этого эпизода позволило ему осознать свое интеллектуальное сопротивление, что дало возмож( ность иными глазами взглянуть на его отношения с отцом и женой. При дальнейшей ана( литической работе время от времени у него снова возникало интеллектуальное сопротив( ление, но оно уже не было столь сильным и навязчивым, как на начальном этапе лечения. Во всяком случае, «критик» с юмором стал относиться к возникающему у него интеллекту( альному сопротивлению, и мы могли спокойно и плодотворно обсуждать все то, что ранее вызывало у него явное неприятие и заметный отпор.
Типичными являются два вида сопротивлений, в значительной степени проти востоящие друг другу. В соответствии с одним из них пациент занимает такую со глашательскую позицию, когда им принимаются любые интерпретации и сужде ния, высказанные аналитиком. Согласно другому виду сопротивления любое высказывание аналитика вызывает критическое отношение со стороны пациента, готового по любому поводу отстаивать свое собственное мнение. «Соглашатель» с энтузиазмом воспринимает те или иные разъяснения анали тика, связанные с психоаналитическим пониманием его проблем и внутриличност ных конфликтов. Он охотно идет навстречу аналитической работе и всячески бла годарит аналитика за то, что тот раскрыл ему глаза на многие ранее непонятные ему процессы. Выражая свое позитивное отношение к «прозорливому» аналити ку, пациент может преданно смотреть ему в глаза, выказывать свое восхищение по поводу его искусства интерпретации сновидений, охотно говорить о том, как улуч шается самочувствие. Соглашаясь во всем с аналитиком, пациент как бы усыпляет его бдительность, чтобы тем самым не дать ему возможность дойти до того глубин ного материала, который действительно затрагивает причины и суть заболевания. За его соглашательской позицией скрывается сопротивление против проникнове ния аналитика в тайну семейных или иных отношений, послуживших источником возникновения невротических симптомов. В отличие от «соглашателя», «критик» настороженно относится к аналитику, его приемам работы и интерпретациям. Он выражает свое сопротивление в более явной форме, чем «соглашатель». Для «критика» аналитический процесс превращается в своего рода игру, в которой он стремится одержать верх над аналитиком. Он мо жет выказывать недовольство по поводу того, что аналитик обращает внимание на
402
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
какието детали жизни пациента, которые представляются ему не имеющими су щественного значения. «Критик» готов вступить в решительный бой, чтобы отстоять свою точку зре ния и с помощью логических аргументов опровергнуть противоположное мнение. Он будет прилагать все усилия к тому, чтобы оказаться правым или, во всяком слу чае, продемонстрировать некомпетентность аналитика в том или ином вопросе. Причем для него более важным оказывается не обсуждаемый вопрос, а то, что он способен противостоять выраженной кемто точке зрения. Для «критика» интеллек# туальное сопротивление становится ареной борьбы с аналитиком. Ради достижения победы в этой борьбе он готов на все. Вместо желания излечения у «критика» по является стойкое интеллектуальное сопротивление, под воздействием которого он готов поступиться своим психическим состоянием ради того, чтобы доказать, как аналитик не прав в своих интерпретациях, что он ничего не понимает в его исклю чительном заболевании. Среди «критиков» значительную долю составляют мужчины, чья склонность к развитию интеллектуального сопротивления является типичной и широко рас пространенной. Это не означает, что среди женщин не попадаются «мужские ха рактеры», способные на интеллектуальное сопротивление. Мне довелось работать с пациентками, которые в своих логических построениях не только не уступали мужчинам, но подчас и превосходили их. Одна из таких пациенток, закончившая физикоматематический факультет МГУ, блистала передо мной таким математи ческим складом ума, что мои скромные познания в области математики представ лялись более чем ничтожными. Ее критические суждения по различным вопросам жизни отличались точностью формулировок, хотя за ними часто просматривались рационализации, свидетельствующие о скрытой борьбе между логически выверен ными утверждениями и подвергнутыми вытеснению внутренними сомнениями. Но все же среди женщин «критики» не составляют большинства, как это наблюда ется среди мужчин. Интеллектуальное сопротивление пациентов чаще всего обусловлено их пред шествующим отношением к родительским фигурам, особенно к отцу. В свое вре мя Фрейд отметил, что у пациентовмужчин значительные сопротивления лече нию происходят из отцовского комплекса. Они коренятся в том страхе перед отцом, который испытывался ими в детстве. Они могут быть связаны и с недоверием по отношению к отцу, а также с тем критическим настроем, который возникает у сы новей, стремящихся выйти изпод отцовской опеки.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Сопротивление на каждом шагу сопровождает лечение: каждой мысли в отдельности, являющейся у больного, каждому поступку его прихо дится считаться с сопротивлениями, так как они являются компро миссом между силами, стремящимися к выздоровлению и противо действующими ему». «Сопротивление больных чрезвычайно разнообразно, в высшей сте пени утонченно, часто трудно распознается, постоянно меняет форму своего проявления».
Глава 11. Сопротивление
403
Типичные проявления сопротивлений Сопротивление может принимать самые различные формы — от интеллектуально го до эмоционального, от ярко выраженного до скрытого и хорошо замаскирован ного. Опоздания пациентов на встречу с аналитиком или их пропуски очередной сессии являются типичными проявлениями сопротивления. Опаздывая на очередной аналитический сеанс, одни из пациентов испытывают смущение, извиняются, избегают обсуждения вопроса о том, почему это произошло. Другие, напротив, с большой охотой рассказывают о причинах опоздания, воспро изводят приключившиеся с ними происшествия и даже придумывают всякие исто рии, не только оправдывающие их опоздания, но и предназначенные для того, чтобы вызвать у аналитика сочувствие и жалость. Некоторые пациенты находят различного рода рациональные объяснения того, почему они опоздали на аналитическую сессию. Они ссылаются на объективные обстоятельства, непредвиденные происшествия, не от них зависящие события. Однако в большинстве случаев оказывается, что за опоз даниями скрываются глубинные мотивы самих пациентов, предопределяющие те или иные события, а также различного рода ошибочные действия. Так, молодая женщина, впервые идущая ко мне на прием, приходит не к началу, а к концу аналитического сеанса. Накануне мы по телефону договорились о време ни встречи. Я подробно рассказал, как лучше добраться до меня от соответствующей станции метро. Женщина записала адрес, маршрут следования и те достопримеча тельности, которые могли бы помочь ей сориентироваться в поисках нужного дома. Она вышла пораньше из своего дома, чтобы был достаточный запас времени до на чала встречи. И тем не менее опоздала на 40 минут. Как потом выяснилось, женщи на вышла на соответствующей станции метро, посмотрела на нумерацию домов, но неожиданно для себя почемуто пошла в обратную сторону. Времени было достаточ но, чтобы усомниться в правильности выбранного ею маршрута и, обнаружив свою ошибку, изменить направление следования. Но она упорно шла в противоположном направлении. И только когда стало ясно, что она уже опоздала, как бы спохватив шись, она изменила свой маршрут и пошла в нужном направлении. В данном случае ошибочное действие объясняется тем, что первый визит к психо аналитику не может не сопровождаться различного рода волнениями и пережива ниями. В дальнейшем, когда спрашиваешь их, какие чувства они испытывали при решении пойти к психоаналитику, до начала встречи с ним и при первом посеще нии его, то многие пациенты рассказывают о своих волнениях, переживаниях и страхах, связанных с их приходом к психоаналитику. Одни пациенты сообщают, что страшно боялись опоздать на первую встречу, приехали раньше на полчаса и в трепетном ожидании сидели в машине. Другие признавались, что перед визи том тщательно подбирали свою одежду, чтобы произвести на психоаналитика бла гоприятное впечатление, так как боялись, что их первая встреча может оказаться последней, поскольку психоаналитик не возьмет их в анализ. Третьи не знали, как себя вести при первой встрече, и их жесты, голос, манера выражения выдавали их волнение. Случается, что пациенты не приходят в назначенное время на очередную встре чу с аналитиком. Не опаздывают, а просто не приходят. Одни из них испытывают
404
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Мне неоднократно приходилось сталкиваться с такой ситуацией, когда пациенты пропус( кали сессии «по уважительным причинам». Типичным примером в этом отношении может служить молодой мужчина, который охотно делился своими детскими воспоминаниями, откликался на те или иные интерпретации и всячески способствовал тому, чтобы не только понять, но и по возможности разрешить ту проблему, с которой он ко мне обратился. По моим представлениям, аналитическая работа шла даже лучше, чем я первоначально пред( полагал. После пятнадцати сеансов удалось добиться частичного успеха. Во всяком слу( чае, пациент почувствовал облегчение, поскольку проработка одного из вопросов сняла то непонимание, которое наблюдалось у него. Это так сказалось на его самочувствии, что однажды он проспал утренние часы и не пришел на очередную сессию. Он позвонил мне и сообщил, что проспал. При этом он не испытывал никакой неловкости, не извинялся за свой пропуск сессии. Напротив, он был удивлен и даже отчасти обрадован, так как, по его собственным словам, никогда в жизни у него не было ничего подобного. Он всегда контро( лировал себя и не мог даже мысленно представить, что способен проспать. Обсуждение этого случая показало, что у пациента наметились изменения, позволявшие ему выйти из того болезненного состояния, в котором он пребывал на протяжении несколь( ких лет. Аналитическая работа продолжалась дальше. Однако через некоторое время в ана( литической ситуации произошел перелом. Пациент стал пропускать сессии. В отличие от первого пропуска, не связанного с сопротивлением, последующие пропуски сессий
чувство неловкости, звонят по телефону и всячески оправдываются. Такое имеет место чаще всего. Но бывает и так, что пропустивший сессию пациент ограничи вается мимолетным извинением, явно не желая обсуждать причины своего отсут ствия на предыдущей сессии. Как правило, в качестве причин, обусловивших про пуск аналитической сессии, называются роковые стечения обстоятельств или непредвиденные накладки, произошедшие в жизни пациента. Все они относятся к разряду случайностей, вызывающих досаду пациентов, поскольку им приходит ся оплачивать пропущенное ими время, так как заранее между аналитиком и па циентами существует договоренность о том, что им отводятся определенные часы и они полностью несут ответственность за предоставленное в их распоряжение время. Однако подобного рода случайности являются таковыми только на первый взгляд. На самом деле в них содержится вполне определенный смысл. За пропус# ками аналитических сессий чаще всего скрывается сопротивление пациента, в си лу тех или иных причин решившего устроить себе «маленькие каникулы» от не легкой, связанной подчас с откровениями и переживаниями работы. Распознание и преодоление сопротивлений пациентов — важная и необходи мая часть аналитической работы. Одна из трудностей анализа заключается в том, что сопротивление меняет не только форму своего выражения, но и интенсивность проявления. Изменение формы сопротивления замедляет аналитический процесс, поскольку требуется время на его обнаружение. Интенсивность сопротивления, на против, способствует обнаружению важных вех или отправных точек дальнейшего направления анализа. Разумеется, речь идет не об ускорении самого процесса лече ния, поскольку обнаружение и устранение одного вида сопротивления само по себе не является гарантией того, что в дальнейшем аналитику не придется столкнуться с какимлибо еще, возможно, более сильным и ярко выраженным (или скрытым) сопротивлением. Речь идет лишь о том, что интенсивность сопротивления является
Глава 11. Сопротивление
405
Из клинической практики свидетельствовали о явном сопротивлении пациента. Теперь у него появились различ( ного рода объяснения и оправдания тому, почему он не смог прийти на очередную сес( сию. То он оставил в гостях записную книжку с моими координатами и поэтому не мог по( звонить мне, чтобы предупредить, что не сможет прийти. То во время поездки ко мне на машине его остановил сотрудник ГИБДД и ему пришлось выяснять отношения с ним, что не дало возможности вовремя приехать на сессию. Каждый раз мы разбирали с ним подобные происшествия, и пациент сам был вынужден признать, что все это не было случайностями. Так, в то злополучное утро, когда его оста( новил сотрудник ГИБДД, у него уже было предчувствие того, что он не доедет до меня. К тому времени в процессе анализа выяснилось, что многие свои начинания он не дово( дил до конца. У меня возникло подозрение, что пропуски, явно свидетельствующие о внут( реннем сопротивлении пациента против дальнейшего анализа, являются не чем иным, как активизацией предшествующей модели поведения, в соответствии с которой он не завер( шает свои начинания. Вот тут(то и следовало поработать с возникшим у пациента сопро( тивлением. Но, к сожалению, я не успел осуществить эту работу. Привнесенное извне об( стоятельство, связанное с увлечением пациента одной девушкой, о чем я узнал позднее, ускорило процесс его выхода из анализа. Устроенные им двухнедельные каникулы, кото( рые он провел вместе с девушкой, завершились тем, что больше пациент не приходил ко мне.
наглядным свидетельством активизации бессознательных процессов, обусловлен ной аналитической ситуацией и требующей соответствующей совместной прора ботки. По интенсивности проявления сопротивления можно в какойто степени су дить об успехах анализа и изменениях, происходящих в психике больного. Прак тика показывает, что как только в процессе аналитической работы повышается интенсивность проявления сопротивления, это является явным признаком того, что аналитик подошел к выявлению какогото существенного аспекта, связанного с пониманием причин и природы возникновения невротического симптома. Бывают случаи, когда пациенты проявляют забывчивость при оплате. Это мо жет проявляться поразному. Пациент может вспомнить, что не заплатил за оче редной сеанс, в самый последний момент, когда только вышел от аналитика. Чаще всего он возвращается, извиняется за свою забывчивость и расплачивается с ана литиком. Некоторые пациенты расплачиваются с аналитиком при следующей встрече с ним. Как бы там ни было, но для аналитика забывчивость пациента при оплате является верным свидетельством того, что у пациента появилось сопро тивление. В одном случае это может означать, что аналитические отношения между ана литиком и пациентом приобрели в восприятии последнего такую окраску, которая выходит за рамки профессиональной деятельности. Пациент хотел бы обрести в лице аналитика не только специалиста, способствующего облегчению его стра даний, но и человека, установившего с ним дружеские, а возможно, и интимные от ношения. Последние не предполагают денежных расчетов за оказанную услугу. И хотя в реальности отношение аналитика к пациенту не выходит за рамки его про фессиональной деятельности, тем не менее в своих фантазиях или бессознатель ных желаниях пациент переступает границы аналитических взаимоотношений,
406
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Пациент — тридцатишестилетний бизнесмен, состоящий двенадцать лет в браке и имею( щий дочь. Полтора года тому назад он ушел от жены на другую квартиру, чтобы пожить од( ному и разобраться в своих чувствах. Обратился за помощью в надежде, что анализ помо( жет ему вернуться в семью, так как он любит дочь, его устраивает домашний быт и он хотел бы восстановить отношения с женой. Пациент не «молчун», но и не «говорун», сдержан в своих эмоциях и оценочных суждениях. Редко проявлял инициативу в процессе говорения, но с охотой и добросовестностью от( вечал на поставленные перед ним вопросы. В отличие от некоторых бизнесменов, вечно торопящихся по своим делам и нередко переносящих встречи на другое время, он регу( лярно приходил на сессии, договаривался о дополнительных встречах. В процессе аналитической работы постепенно выяснилось, что с детства он всегда был настороженным, в строгости воспитывался матерью, беспрекословно выполняя все ее тре( бования и наставления. Женился по любви, но отношения между его женой и матерью не сложились, в результате чего ему приходилось постоянно лавировать между двумя женщи( нами, которые были сходны по своему характеру. На одной из сессий пациент признался, что, с детства подчиняясь строгой матери, всегда внутренне сопротивлялся любому нажи( му с ее стороны и нечто аналогичное начал испытывать в начале брака по отношению к сво( ей жене. Десять минут спустя после завершения данной сессии он позвонил мне и сказал: «Вообще, я всегда боялся своей жены и боюсь ее сейчас». Через день он пришел на час позже назначенного времени и очень удивился тому, что пе( репутал время сессии. Я не мог его принять, так как это время было предназначено для другого пациента, и он знал об этом. Смещение во времени отражало сопротивление па( циента, которому нелегко далось признание в том, что он боится своей жены, и он факти( чески не был готов к обсуждению этого вопроса. Опоздание на час давало ему возможность отсрочки обсуждения неприятного для него вопроса. Последующие встречи были несколько напряженными для пациента. Он не столь охотно, как раньше, отвечал на мои вопросы и не мог сформулировать для себя, почему он боит( ся свою жену и в чем выражается его страх перед ней. Более подробно он рассказывал о различных конфликтных ситуациях, возникавших между ним и его женой в первые годы совместной жизни. Он вспомнил о той ревности, которую проявила жена, когда однажды он, по его словам, «немного загулял», выказал непонимание по поводу ее обид, вызванных его незначительными опозданиями домой. При этом пациент не шел на какие(либо от( кровения интимного характера. Однако обсуждение взаимоотношений с женой так или
а его сопротивление против имеющей место аналитической ситуации выступает в форме забывания оплатить лечение. В другом случае пациент может испытывать недовольство по поводу слишком успешного продвижения анализа, способного проникнуть в глубины его бессозна тельных желаний, в то время как он не хочет или еще не готов иметь дело с соб ственным бессознательным. Недовольство пациента может возникнуть и против бесполезной, по его мнению, траты времени на обсуждение какихто второстепен ных вопросов вместо того, чтобы немедленно решать те проблемы, с которыми он пришел к аналитику. То или иное недовольство пациента работой аналитика, ко торое не выражается им в явной форме, проявляется в виде сопротивления и на ходит выход в качестве забывания оплатить очередную аналитическую сессию. Пациент как бы говорит себе, что аналитик не заслужил никакой оплаты и ему не за что платить. Типичным проявлением сопротивления является также то, что в психоанализе получило название негативной терапевтической реакции. В процессе аналитической
Глава 11. Сопротивление
407
Из клинической практики иначе вывело его на проблему интимной близости. Казалось, вот(вот, и он сделает еще одно важное признание. Но именно в тот момент он впервые пропустил сессию. Как потом объяснил пациент, он собирался вовремя приехать на очередную сессию, но в по( следний момент обнаружил, что у машины спущено колесо. Можно было еще успеть на сес( сию, но обусловленное нежеланием раскрытия его тайны взаимоотношений с женой со( противление пациента оказалось столь интенсивным, что он не решился приехать в тот день ко мне. И только две сессии спустя он приоткрыл завесу над тем, о чем умалчивал и никому никогда не говорил. Смущаясь и чувствуя неловкость, пациент сказал, что его жена часто использовала «тактику наказания молчанием и лишением секса», а он, хотя это было унизительно для него, первым шел на примирение и просил прощение. Впоследствии пациент более открыто говорил о своих отношениях с женой. Однако, по мере того как в процессе аналитической работы выяснялись все новые и новые обстоя( тельства его жизни, время от времени его сопротивление анализу то совсем сходило на нет, то отчасти проявлялось в таких формах, которые не сразу бросались в глаза. В даль( нейшем у него не было пропусков сессий. Зато выяснилось, что пациент утаивал даже от себя ту цель, которую он бессознательно преследовал, обратившись за помощью к ана( литику. Не было ничего удивительного в том, что внутреннее сопротивление против «изуверской тактики» жены и испытываемое им тягостное чувство унижения в конечном итоге дали о се( бе знать и после двенадцати лет брака пациент решился на время остаться наедине с со( бой, чтобы разобраться в своих семейных отношениях. Но, как выяснилось, к тому време( ни у него появилась молодая женщина, которая устраивала его в сексуальном плане, но к которой он не мог окончательно уйти, так как его одолевали различного рода сомнения. И хотя пациент пришел ко мне в надежде, как он уверял меня, помириться с женой и вер( нуться в свою семью, тем не менее в душе он не собирался этого делать. Он не осознавал того, что действительной целью прихода к аналитику было не стремление вернуться к же( не, а желание обретения некой уверенности в своих силах, которая бы позволила ему пре( одолеть страх перед женой и каким(то чудесным образом примирить омрачающие его жизнь конфликты между матерью, женой и любовницей. При этом пациент надеялся, что ему не придется принимать какие(либо решения и все утрясется само собой: или жена найдет себе другого спутника жизни и тем самым он окажется свободным, или любовнице надоест неопределенность положения, она уйдет от него сама, а он опять же станет сво( бодным от каких(либо обязательств по отношению к ней.
терапии психоаналитику приходится сталкиваться подчас с таким явлением, ког да наметившийся прогресс в лечении пациента неожиданно оборачивается ухуд шением его состояния. Подобная реакция на успех лечения может быть связана с тем, что, несмотря на приход к аналитику, пациент, в общемто, не хочет расста ваться со своей болезнью. Вместо улучшения наступает ухудшение его состояния. Вместо избавления от страданий в ходе анализа у пациента возникает потребность в их усилении. За сопротивлением против выздоровления может скрываться не обходимость в постоянном страдании, выступающем в качестве искупления бес сознательного чувства вины. Сопротивления пациентов многогранны и разнообразны. Иногда поражаешь ся той логической последовательности, которая проявляется в речи пациента, изла гающего, скажем, воспоминания своего детства или переживания, относящиеся к со бытиям вчерашнего дня. И только через некоторое время начинаешь понимать, что рассказ пациента является не чем иным, как домашней заготовкой. Одни пациенты тщательно готовятся к предстоящей сессии и мысленно отбирают выигрышный,
408
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
интересный для рассказа материал, чтобы произвести соответствующее впечатление на аналитика. Другие заранее продумывают свою речь, чтобы не тратить зря время в период сессии и использовать его с максимальной пользой для себя. За всем этим стоят сопротивления пациентов, не желающих говорить о том, к чему они не пред расположены, и предпочитающих брать инициативу в свои руки, чтобы аналитик не дай бог не затронул проблемы, вызывающие у них неприятные воспоминания и переживания. В результате разнообразных сопротивлений в сообщениях пациентов может пре обладать такая информация, которая не столько приближает аналитика к выявле нию истоков возникновения невротических симптомов, сколько отдаляет его от них. Нередко самый ценный для анализа материал оказывается за порогом созна ния и пациента, и аналитика. Приходится прилагать значительные усилия к тому, чтобы из многочасовых рассказов пациента обо всем и ни о чем, вызванных к жиз ни его сопротивлением против анализа как такового, выявить то ценное и полез ное, которое бы способствовало пониманию существа его внутриличностных кон фликтов.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«В процессе лечения сопротивление постоянно меняет свою интен сивность: оно всегда растет, когда приближаешься к новой теме, до стигает наивысшей силы на высоте ее разработки и снова снижается, когда тема исчерпана». «Только на высоте нарастающего сопротивления открываются в со вместной работе с анализируемым вытесненные влечения, питающие это сопротивление, в существовании и могуществе которых пациент убеждается благодаря этому переживанию. Врачу не остается ничего другого, как выжидать неизбежного и не всегда допускающего уско рения течения процесса излечения».
Выявление и проработка сопротивления Цель аналитической работы состоит в том, чтобы распознать сопротивления паци ентов, открыть их глаза на эти сопротивления и помочь им осознать их. Коль скоро сопротивления являются компромиссом между силами, стремящимися к выздоров лению и препятствующими этому процессу, то становится очевидным, что прежде временные интерпретации аналитика, относящиеся как к общей картине заболевания, так и к сопротивлению пациента, нежелательны. Как говорится, всему свое время. Поэтому прежде всего аналитик ориентируется на выявление неизвестного пациен ту сопротивления. После этого следует пациенту дать время для того, чтобы он смог углубиться в свое собственное сопротивление. Совместными усилиями аналитик и пациент прорабатывают вопросы, связанные с истоками возникновения конкрет ного сопротивления, уходящими своими корнями в процессы вытеснения бессозна тельных влечений, и следствиями, вытекающими из него. Детальная проработка сопротивления пациента дает возможность сначала осо знать его, понять, какие вытесненные влечения являются его питательной почвой,
Глава 11. Сопротивление
409
как, почему и каким образом вместо стремления к выздоровлению возникла про тивоположная тенденция. Это открывает перспективы для последующего преодо ления пациентом своего сопротивления. Поскольку же в процессе аналитической работы сопротивления изменяют свою форму и интенсивность проявления, то со ответствующая их проработка и окончательное их преодоление требуют длитель ных, кропотливых совместных усилий аналитика и пациентов. Вот почему анали тическое лечение всегда является продолжительным по времени. Причем заранее аналитик не может сказать пациенту, насколько длительным оно будет. Это зави сит не столько от аналитика, сколько от самого пациента, чье сопротивление пред определяет продолжительность аналитического процесса. По выражению Фрей да, длина пути, который должен пройти анализ, и обилие материала, которое приходится на этом пути одолеть, не имеют значения в сравнении с сопротивле нием, оказываемым во время работы самим больным. Аналитическое лечение является не только длительным, но и трудоемким, тре бующим терпения со стороны аналитика и мужества со стороны пациента. В свое время Фрейд обратил внимание на данное обстоятельство, характерное для психо аналитической терапии и не свойственное, пожалуй, другим методам лечения. Современные психоаналитики не только не оспаривают это положение, но и уде ляют значительное внимание работе с сопротивлениями. С учетом сопротивления пациента терапевтическая задача психоанализа сво дится к следующему: выявление и раскрытие сопротивления, преодоление сопро# тивления, уничтожение вытеснения, превращение бессознательного в сознание. Борьба с сопротивлением заключается прежде всего в необходимости осозна ния его. Но так как сопротивление исходит от Я пациента, то это означает, что ло гические доводы аналитика адресованы именно ему. Когда сопротивление стано вится сознательным, тогда можно как бы посулить Я различные выгоды и награды, если оно откажется от сопротивления. Но здесь могут возникнуть непредвиденные трудности, связанные с тем, что, возможно, сопротивление пациента исходит не только от его Я. Именно такой вопрос и встал перед Фрейдом, когда он перешел от топического к структурному представлению психики человека. Наряду с сопротивлениями Я, Фрейд выделил и другие виды сопротивлений. Это было связано с трудностями, которые обнаружились при проработке сопро тивлений Я. Оказалось, что даже при отказе Я пациента от сопротивления устра нение вытеснения все еще оказывалось проблематичным. Так, после устранения сопротивления Я сохраняло силу навязчивого воспроизведения, которая выступа ла в форме бессознательного сопротивления. Осознание этого обстоятельства при вело Фрейда к пониманию того, что следует считаться с различными сопротивле ниями, исходящими не только от Я, но и от других составных частей психики. Данная точка зрения была выражена основателем психоанализа в работе «Тор можение, симптом и страх» (1926). В ней Фрейд подчеркнул, что психоаналитику приходится бороться с пятью видами сопротивления, исходящими с трех сторон: из Я, из Оно и из СверхЯ. При рассмотрении понятия «вытеснение» уже обраща лось внимание на этот момент. Напомню лишь следующее. В понимании Фрейда, Я оказывается источником трех различных по своей динамике видов сопротивления. Первый вид связан с сопротивлением вытеснения, второй — с сопротивлением из
410
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
перенесения, третий — с сопротивлением, исходящим из выгоды от болезни. Четвер тый вид сопротивления соотносится с сопротивлением Оно, олицетворяющим собой силу навязчивого повторения, благодаря которой бессознательные прообразы ока зывают соответствующее воздействие на вытесненный процесс влечения. Пятый вид сопротивления — это сопротивление СверхЯ, обусловленное чувством вины или потребностью в наказании. Таковы, по мнению Фрейда, пять видов сопротивления, которые могут иметь различную степень интенсивности у пациента и с которыми аналитику приходится считаться в процессе своей терапевтической работы. Разумеется, выявление всех этих видов сопротивления осложняет работу ана литика. И тем не менее направленность исследования и лечения становится пре дельно ясной. Уделяя особое внимание сопротивлению пациента, аналитическая терапия обретает верное направление развития, которое способствует лечению нервнобольных. Аналитическое лечение сопровождается оживлением старого кон фликта вытеснения, демонстрацией пациенту того, что предпринятое им прежде решение привело к болезни, и раскрытием перед ним новых возможностей реше ния, определяющих путь к выздоровлению. Однако практическое осуществление аналитической терапии сталкивается со значительной трудностью, недооценка которой способна поставить в тупик начи нающего аналитика. Дело в том, что в процессе аналитической работы у пациента возникает такая форма сопротивления, которая связана с проявлением особого интереса к личности врача. Речь идет о сопротивлении в качестве перенесения на врача тех мыслей и чувств, которые пациент испытывает и ощущает внутри себя. Это с необходимостью ведет к более глубокому осмыслению феномена переноса.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Наши данные о сопротивлении невротиков устранению их симпто мов легли в основу нашего динамического взгляда на невроз». «Преодоление сопротивлений является той частью нашей работы, ко торая требует наибольших затрат времени и усилий. Однако она сто ит этого, так как ведет к благоприятному изменению в Я». «Эта переработка сопротивлений становится на практике мучительной задачей для анализируемого и испытанием терпения врача. Но именно эта часть работы оказывает самое большое изменяющее влияние на па циента, и его аналитическое лечение отличается от всякого воздействия путем внушения».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4.
В чем состоит выгода от болезни? Как и каким образом Фрейд пришел к идее сопротивления? Какие виды сопротивления рассматриваются в психоанализе? Каковы типичные проявления сопротивления в процессе аналитического лечения? 5. Зачем психоаналитику необходимо выявлять сопротивления пациентов? 6. Какова стратегия психоаналитика при проработке сопротивлений пациента?
Глава 11. Сопротивление
411
Рекомендуемая литература 1. Гринсон Р. Техника и практика психоанализа. — Воронеж, 1994. 2. Кан М. Между психотерапевтом и клиентом: новые взаимоотношения. — СПб., 1997. 3. Нюнберг Г. Принципы психоанализа и их применение к лечению неврозов. — М., 1999. 4. Сандлер Дж., Дэр К., Холдер А. Пациент и психоаналитик. Основы психоана литического процесса. — Воронеж, 1993. 5. Феничел О. Проблемы психоаналитической техники // Психоаналитический вестник, 1999. № 7 (1). 6. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 7. Фрейд З. О психоанализе // Психоаналитические этюды. — Минск, 1997. 8. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. Т. 1. Теория. — М., 1996. 9. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. Т. 2. Практика. — М., 1996.
Глава 12
Перенос и контрперенос
Позитивный и негативный перенос Нередко между аналитиком и пациентом очень быстро уста навливаются хорошие, доверительные отношения. Пациент с нетерпением ждет встреч с аналитиком, выполняет все его предписания, определенные спецификой аналитического лечения, с охотой помогает ему в выявлении причин возник новения невротических симптомов. Аналитик не может в ду ше не порадоваться примерному пациенту и предвкушает тот триумф, который ожидает обоих в случае выздоровления больного. Но однажды его может застать врасплох резкая перемена в настроении пациента, которая сопровождается вспышкой эмоциональных чувств, проявлением непонятной отчужденности и даже агрессии, которые как бы перечерки вают всю предшествующую работу по установлению довери тельных отношений между ними. В клиническом случае с Анной О. Брейер столкнулся с непонятным и испугавшим его явлением, когда асексуаль ная, как ему казалось, пациентка в состоянии невменяемости изображала роды и во всеуслышание заявляла, что ждет ре бенка от своего лечащего врача. Шокированный подобным поведением интеллигентной молодой девушки, Брейер сде лал все для того, чтобы успокоить пациентку, с которой он общался на протяжении двух лет. Но с этого момента он перестал быть ее лечащим врачом и постарался забыть о не приятном для него инциденте. В более простой, но не менее щепетильной ситуации ока зался и Фрейд. Когда однажды его пациентка, вышедшая из гипнотического состояния, бросилась ему на шею, он был шо кирован не меньше, чем Брейер. Но в отличие от Брейера ос нователь психоанализа серьезно задумался над тем необыч ным явлением, с которым ему пришлось столкнуться во время терапии. Он не считал себя настолько неотразимым мужчи ной, чтобы ни с того ни с сего зрелая женщина бросалась ему на шею.
Глава 12. Перенос и контрперенос
413
В необычном для терапии эпизоде Фрейд усмотрел психическое явление, свя занное с перенесением на него как на врача интенсивных нежных чувств пациент ки. Это было открытием того явления переноса (трансфера), которое с необходи мостью возникает в процессе аналитической работы. Когда Фрейд рассказал об этом Брейеру, тот принял к сведению сообщение о переносе, что облегчило его душу, но не подтолкнуло к изучению этого явления. Основатель же психоанализа сделал для себя вывод, что в процессе аналитической работы ситуация лечения не предопределяет переноса, хотя и способствует ему; следовательно, готовность к пе реносу чувств на врача обусловлена иным источником, уходящим своими корня ми в прошлое пациента. В процессе аналитической работы могут возникать две формы переноса — по зитивная и негативная. Позитивный перенос связан с проявлением нежных чувств к аналитику. Негативный перенос свидетельствует о проявлении к нему со стороны пациен та враждебных чувств. Позитивный перенос способен принимать различные формы. Он может высту пать в виде бурной или умеренной любви с ярко выраженной или скрытой сексу альной подоплекой. Если аналитик — мужчина, а пациент — женщина, то перенос нежных чувств на аналитика чаще всего оказывается эротически окрашенным. Не закомплексованная в сексуальном отношении женщина может не только с обожани ем смотреть на своего аналитика, но и открыто требовать проявления ответных чувств. Она может видеть эротические сны с участием аналитика и с наслаждением рассказывать о них, тем самым как бы поощряя его на соответствующие действия. Своей одеждой и своим поведением она может настойчиво соблазнять аналитика, склоняя его к близости, назначая свидание и делая все для того, чтобы он не устоял перед ее чарами и обаянием. Более скромная и стыдливая женщина не отважится на откровенное обольщение. Она даже будет подавлять свои эротические мысли и же лания, испытывая страх и неудобство перед тем, что вдруг аналитик заметит ее чув ства и отвергнет любовь, выставив ее на посмешище. Порой возникает и такая фор ма позитивного переноса, при которой девушка может испытывать к пожилому аналитику дочерние чувства и желание стать для него любимой дочерью. Наконец, женщина (или девушка) может осуществить перенос на аналитика таких чувств, ко торые будут свидетельствовать не о проявлении эротических влечений, а о желании стать близким товарищем, проводить вместе время в интеллектуальных беседах, встречаться в свободное время, не ограниченное аналитическим часом. Все эти виды позитивного переноса мне довелось испытать на себе. На началь ных стадиях своего проявления они способствовали установлению доверительных отношений с пациентами и продуктивной аналитической работе, которая интенси фицировалась под воздействием легкой влюбленности с их стороны. Собственно говоря, именно благодаря легкой влюбленности, привязанности и проявлению нежных чувств со стороны пациентов удается создать такую благоприятную атмо сферу, в рамках которой аналитическая работа осуществляется более непринуж денно, легко, человечно и доставляет удовольствие как пациенту, так и аналитику. В этом отношении аналитическая ситуация напоминает собой учебный процесс, где влюбленность учеников в своего преподавателя и их привязанность к нему
414
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
неизменно способствуют усвоению излагаемого преподавателем материала и по вышению успеваемости класса или студенческой группы. Влюбленный в препода вателя ученик (или студент) не может не выполнить домашнее задание или не под готовиться к очередному испытанию на экзамене. Разумеется, случается всякое, и, находясь в состоянии влюбленности, ученик (или студент) может оказаться в неловкой ситуации, когда он будет теряться и лишаться дара речи, если его вызо вет к доске обожаемый преподаватель. И все же чаще он будет стараться выглядеть лучше, чем есть на самом деле, и, следовательно, приложит все усилия к достиже нию успеха по тому предмету, который ведет обожаемый им преподаватель. В аналитической ситуации легкая влюбленность в аналитика и привязанность к нему, несомненно, заставляют пациента быть на высоте, что способствует его продуктивной работе. Однако все хорошо в меру. Повышенная влюбленность или излишняя привязанность пациента к аналитику имеют свои издержки, оборачи вающиеся возникновением невроза переноса. Но если пациентка начинает откры то флиртовать с аналитиком и откровенно вызывать ответные эротические чув ства с его стороны, то подчас создается такая труднопреодолимая ситуация, из которой не каждый психоаналитик может выйти с достоинством и честью. Осо бенно трудно приходится молодым, начинающим аналитикам, которые, несмот ря на теоретические знания об эротическом переносе, в своей терапевтической деятельности оказываются зачастую не готовыми к подобного рода двойственной ситуации. Вспоминаю случай, имевший место в аналитической работе начинающего спе циалиста. На групповых супервизиях, когда он докладывал о своей работе, многие восприняли его логически выверенную и строго организованную систему ведения аналитической сессии как безукоризненную и образцовую. Особенно это броса лось в глаза на фоне изложения клинических случаев, представленных другими начинающими аналитиками, когда воспроизводимые ими сессии казались размы тыми, неконкретными, не структурированными. Правда, меня уже тогда насторо жила излишне рациональная, не допускающая обычных человеческих эмоций ма нера ведения сессии «образцовым» начинающим аналитиком. Вскоре оказалось, что эта система рухнула, как только у пациентки обнаружился эротизированный перенос на аналитика. Воспроизводя сессию, на которой проявился данный пере нос, аналитик выразил свое возмущение по поводу того, что пациентка посмела проявлять свои чувства, мешающие аналитической работе. «Как же так, — воскли цал он, — я стремлюсь быть логически точным в постановке вопросов и в проработ ке соответствующего материала, чтобы облегчить страдания больной, а она зани мается какимито глупостями! Это просто недопустимо! Я веду серьезную работу, а у пациентки на уме какието шашни!» Возмущение аналитика было настолько искренним и, судя по всему, так сильно задело его логически отточенное и сверх рациональное мышление, что он больше не приходил на супервизии и, скорее все го, оставил свою пациентку, которая ни в чем не была виновата. Теоретически ана литик знал, что в процессе аналитической работы у пациентки может возникнуть перенос, в том числе и эротического характера. Но как только это случилось на практике, все его познания в области переноса оказались недейственными и факти чески разбились о «железную логику» рационального мышления. Не исключено, что
Глава 12. Перенос и контрперенос
415
Из клинической практики Однажды мне пришлось столкнуться с таким ярко выраженным эротизированным пере( носом, работа с которым оказалась крайне трудной. Уже на начальной стадии аналити( ческого процесса молодая, не страдающая сексуальными предрассудками женщина без какой(либо ложной скромности во всех подробностях рассказывала о своих эротических снах и реальных интимных отношениях с различными мужчинами. Через некоторое вре( мя в ее сновидениях стал появляться и я. Сначала как сторонний наблюдатель сексуаль( ных сцен, а затем и как непосредственный их участник. Женщина не только рассказыва( ла о своих сновидениях, но нередко сама давала ту или иную интерпретацию, в соответствии с которой пыталась разобраться в своих сексуальных желаниях, чувствах и переживани( ях. В начале наших аналитических встреч в сновидениях пациентки фигурировала какая( то преграда, разделявшая ее и меня; но в какой(то момент эта преграда исчезла и в ее сновидениях появились сцены, в которых у нее возникала интимная близость со мной. Аналитическое толкование этих сновидений не устранило эротизированный перенос. Дело дошло до того, что на одной из сессий женщина решила претворить свои сновиде( ния в реальность. Она назначила мне свидание, имеющее вполне определенную и явно выраженную цель. В подобной ситуации было чрезвычайно трудно вести аналитическую работу. Сложность была не в том, колебался ли я в принятии решения: вступать в интимные отношения с мо( лодой женщиной или нет. Трудность заключалась в том, как и каким образом осуществлять разъяснительную работу по эротизированному переносу, чтобы, с одной стороны, не оскор( бить чувства женщины, а с другой — сохранить доверительные аналитические отношения с ней. На протяжении нескольких сессий мы подробно обсуждали сложившуюся ситуацию. Пе( реломный момент наступил, когда женщина наконец поняла, в какое положение она поста( вила меня как аналитика. До этого она совершенно не задумывалась о том неловком поло( жении, в котором мог оказаться аналитик по ее вине или, точнее, по ее прихоти. После того как она посмотрела на сложившуюся ситуацию под иным углом зрения, приняла во внима( ние не только свои собственные желания, но и реальную аналитическую работу, внутрен( няя напряженность в отношениях между нами исчезла, вернулась ранее обретенная до( верительность. Это позволило нам обоим безболезненно выйти из непростой ситуации и продолжить аналитические встречи. Женщина не только не ушла из анализа, но, напро( тив, в течение долгого времени регулярно, без каких(либо пропусков, ходила на все по( следующие сессии.
эротизированный перенос со стороны пациентки затронул в нем самом нечто та кое, что оказалось не проработанным в процессе личного анализа. Позитивный перенос на аналитика может наблюдаться и в том случае, когда пациент является одинакового с ним пола. Правда, в отличие от женщин, у паци ентовмужчин не так часто имеет место эротизированный перенос. У них можно наблюдать скорее идеализацию, переоценку личных и профессиональных качеств аналитика; нередко пациентымужчины стремятся установить дружеские отноше ния с аналитиком. Мне неоднократно приходилось оказываться в подобной ситуации переноса, когда пациентымужчины приглашали к себе домой или в ресторан для продол жения контактов на неформальном уровне. Стоило только мне отказаться от по добных предложений, как тут же у них возникало чувство обиды или ревности. И хотя не все пациенты открыто обнаруживали свои чувства, тем не менее каж дый раз приходилось обсуждать с ними подобную ситуацию. Кроме того, у паци ентовмужчин чаще, чем у женщин, возникает негативный перенос, связанный
416
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
с интеллектуальным сопротивлением и теми реакциями, которые ранее обнару живались у них по отношению к отцу. Проработка материала, связанного с позитивным переносом, осложняется тем, что нередко этот перенос превращается в свою противоположность, становится негативным. Как известно, от любви до ненависти один шаг. Это справедливо и по отношению к позитивному переносу, который незаметно для аналитика может ока заться негативным. Казалось бы, у пациента наблюдается явный позитивный пе ренос, который сопровождается привязанностью к аналитику и способствует становлению и укреплению доверительных отношений между ними. Однако в про цессе дальнейшей аналитической работы может случиться так, что позитивный перенос отойдет на второй план, а вместо него возникнет такой негативный пере нос, в результате которого враждебные чувства к аналитику не только окажутся преобладающими, но и разрушительными для аналитической ситуации в целом. Как замечал Фрейд, во время лечения приходится бороться с сопротивлениями, которые могут превращаться в перенос пациентом на аналитика негативных, враж дебных чувств. Так, эротизированный перенос пациентки на аналитикамужчину может пере расти в эротический перенос, который сопровождается бурным выражением сек суального влечения и откровенных признаний. Это поставит аналитика перед проблемой немедленного пресечения действий, предпринимаемых пациенткой с целью установления интимных отношений. Решительный отказ аналитика от ин тимной близости может быть воспринят как оскорбление женского достоинства. У некоторых женщин он способен вызвать не только нарциссическую обиду, но и несдерживаемую ярость. Оскорбленные в своих лучших чувствах женщины мо гут реагировать поразному. Ктото, обидевшись на аналитика, промолчит, но зата ит в душе такую злобу, которая сделает для нее невозможным дальнейшее прохож дение анализа. Ктото прямо на сессии в грубой форме выскажет все, что думает об аналитике как «бездарном лекареимпотенте», и, хлопнув дверью, навсегда поки нет его. Но может быть и такая невротическая реакция, в результате которой жен щина обвинит аналитика в том, что он пытался соблазнить, совратить, изнасило вать ее; такая пациентка может даже пригрозить ему судом. Во всех этих случаях оскорбленные женщины посвоему накажут аналитика, лишив его возможности получения гонорара. Разумеется, не всегда эротизированный перенос завершается прекращением курса лечения, когда оскорбленные отказом аналитика от интимных отношений пациенты покидают его. Искусство аналитической работы с эротизированным пе реносом состоит в том, чтобы совместно с пациентом разобраться в его чувствах и тех моделях, стереотипах поведения, которым он следует как в обыденной жиз ни, так и в аналитической ситуации. Ведь перенос нежных, как, впрочем, и враж дебных, чувств на аналитика существовал с самого начала лечения. Более того, в скрытом виде он имелся у пациента до того, как он пришел к аналитику. Поэтому перенос на аналитика любых чувств является не чем иным, как воспроизведением предшествующих отношений пациента с другими людьми, особенно с родителями. Этот аспект межличностных отношений как раз и требует проработки с целью дове дения до сознания пациента истоков возникновения у него нежных или враждебных
Глава 12. Перенос и контрперенос
417
чувств к аналитику. Другое дело, что в случае эротизированного переноса прора ботка этих вопросов требует значительного мужества, изрядной терпимости и не заурядного искусства от аналитика. В своей терапевтической деятельности мне неоднократно приходилось иметь дело с эротизированным переносом. Во многих случаях удавалось своевременно заметить такие виды переноса и, работая с ними, не доводить их до крайностей, приводящих аналитические отношения в тупик. Однако были и такие ситуации, когда приходилось балансировать на грани возможного прекращения лечения или испытывать чувство неловкости, оттого что одно неосторожно сказанное слово может нанести нарциссическую рану на еще неокрепшую и недостаточно анали тически проработанную психику пациента. Трудности работы с подобного рода переносами не должны приводить анали тика ни к отказу от обсуждения с пациентом интимных тем, ни к морализаторским нравоучениям о необходимости сдерживания им своих чувств и порывов. Напро тив, аналитик обязан сделать все для того, чтобы пациент смог уяснить для себя, каковы подлинные причины, лежащие в основе переноса им своих чувств на ана литика, и как он реагирует на подобного рода ситуации в реальной жизни.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Перенос может проявиться в бурном требовании любви или в более умеренных формах; вместо желания быть возлюбленной у молодой девушки может возникнуть желание стать любимой дочерью старого мужчины, либидозное стремление может смягчиться до предложения неразрывной, но и идеальной, нечувственной дружбы». «Но нельзя обходить работу с переносом, так как он применяется для построения всех препятствий, делающих недоступным материал, по лучаемый в курсе лечения, и потому что ощущение убеждения в вер ности конструируемых связей вызывается у больного только после устранения переноса».
Нарциссическое Я аналитика Работа с переносом, особенно с эротизированным, требует от аналитика такта, тер пения и выдержки. В ряде случаев позитивный перенос оказывается даже необхо димым средством для успешной аналитической терапии. Но, к сожалению, порой приходится признавать, что в процессе аналитической работы сделано далеко не все и не лучшим образом. Причем подчас лучших результатов добиваешься в труд ных случаях, в то время как терпишь поражение в сравнительно легких ситуациях. Своевременная непроработка, как, впрочем, и несвоевременная проработка, пере носа может обернуться тем, что пациент уходит от аналитика до завершения курса лечения. Нечто подобное имело место в моей собственной практике, когда паци ентка прервала анализ со мной и, как позднее стало мне известно, ушла в анализ к другому аналитику. Казалось бы, мое нарциссическое Я должно быть сильно уязвлено тем, что мо лодая женщина ушла от меня. Разве не испытывает аналитик чувство досады изза
418
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Из клинической практики Однажды мне довелось работать с молодой женщиной, которая хотела разобраться в се( бе. Но в то же время при первой же встрече она заявила, что у нее, в отличие от окружаю( щих ее людей и тех пациентов, которые обращаются к аналитику, нет никаких проблем, во всяком случае тех, которые бы доставляли ей беспокойство. Однако ее первый визит сви( детельствовал о том, что у нее не все так благополучно, как ей представлялось. Женщина призналась, что приехала за полчаса до назначенного времени, сидела в машине, испы( тывала волнение от предстоящей встречи со мной и чуть не расплакалась, когда ей при( шлось отвечать на вопросы общего характера. На второй сессии во время рассказа о себе она не сдержалась и расплакалась, а через какое(то время сказала, что по облику, мане( рам поведения и даже цвету рубашки я напоминаю ей отца. По мере того как женщина все больше рассказывала о своей жизни, становилось очевид( ным, что проблемы, вызывавшие у нее глубокие переживания, не обошли ее стороной. В детстве она часто испытывала чувство одиночества, не любила быть одна, ее охваты( вал страх ожидания. В 14 лет ее родители разошлись, а ей предоставили право выбора, с кем жить. Несмотря на то что папа считал ее умной девочкой и был для нее идеалом, она осталась с мамой. Отец обиделся, так как, по ее собственным словам, он был, видимо, уверен, что она останется с ним. Вскоре ее мама вышла замуж, отношения в семье стали напряженными, и после окончания школы девочка уехала к отцу, который жил в другом го( роде. Позднее она поступила в институт, вышла замуж. В материальном отношении она до( статочно обеспечена, есть почти все, о чем может мечтать молодая женщина, кроме одно( го — пылкой и страстной любви к своему мужу. С самого начала наших встреч у женщины наблюдался позитивный перенос ко мне. Я на( поминал ей отца, который был для нее идеалом. Однако, несмотря на позитивный пере( нос, который, казалось бы, должен был способствовать установлению доверительных от( ношений между нами, аналитическая работа крайне медленно продвигалась вперед. Женщине с трудом давались какие(либо воспоминания о детстве, и она сама удивлялась тому, что не может вспомнить радостные или горестные переживания, связанные с теми или иными событиями раннего периода своей жизни. Чувствовалось, что какое(то внутрен( нее сопротивление мешает ей вспоминать о своих детских отношениях к родителям. И лишь одно сновидение да несколько мимоходом произнесенных фраз по поводу
того, что его предпочли другому аналитику? Разве ему не обидно, что не удалось до конца довести начатый анализ? Признаюсь, что на какоето мгновение нечто похожее на эти чувства возникло у меня. Но вовсе не потому, что молодая женщина ушла к другому аналитику. При чина крылась в другом: за время нашей совместной работы мне не удалось преодо леть те сопротивления, которые не позволили дойти до ранних детских воспомина ний пациентки о взаимоотношениях с родителями. Но я предполагал, что именно уход от меня к другому аналитику может оказаться плодотворным для самой жен щины. Как и предшествующая обида на отца, ее обида на меня может стать стиму лом для интенсификации воспоминаний детства в процессе анализа, проводимого другим человеком. Надеюсь, что так оно и было. В этом отношении мое нарцисси ческое Я не доставляло мне хлопот. Другое дело, что эта история заставила меня глубже задуматься над феноменом негативного переноса и подвергнуть тщатель ному анализу все, что предшествовало возникновению этого переноса в той ана литической ситуации. В моей практике был также случай, когда кандидат в практикующие аналити ки ушел от меня к другому специалисту. Это произошло в результате допущенной
Глава 12. Перенос и контрперенос
419
Из клинической практики обрывков воспоминаний об отце и матери наводили на мысль, что в детстве имело ме( сто нечто такое, что, будучи вытесненным из сознания и из памяти, оказало существен( ное воздействие на характер, образ мышления и манеру поведения молодой женщины. Я догадывался, что помимо идеализации отца у нее в глубине души «застряла» глубокая обида на него. Судя по всему, эта обида была связана с тем, что отец предоставлял ей пол( ную самостоятельность в принятии решений, в том числе и в период развода с ее матерью, в то время как самостоятельность в какой(то степени тяготила ее. Девочке хотелось, что( бы отец принимал решения за нее, особенно когда это касалось жизненно важных вопро( сов. В аналитической ситуации амбивалентное отношение к отцу сказалось на ее перено( се. Если в начале наших встреч женщина идеализировала меня, то три месяца спустя она стала воспринимать аналитика как, по ее собственному выражению, «нормального чело( века, не лишенного недостатков». На самом деле ее позитивный перенос превратился в негативный, и чувство обиды к отцу распространилось на меня. К сожалению, я не успел проработать материал, связанный с ее амбивалентными чувствами к отцу и с негативным переносом. Помешали обстоятельства, связанные с ее влюбленностью в некого молодо( го человека, отношения с которым развивались столь стремительно и бурно, что стали предметом ее главного внимания и переживаний. И однажды, когда я оставил право реше( ния одного вопроса за ней, женщина не смогла справиться с захлестнувшей ее обидой, остро напомнившей ей об отношениях с отцом. Будучи скрытной, она внешне никак не про( явила свои негативные чувства ко мне, но после летнего отпуска не вернулась в анализ. Так, не проработанный вовремя негативный перенос обернулся уходом молодой женщины из анализа. Полагаю, что если бы не стечение неблагоприятных обстоятельств, то сосредоточение аналитической работы над негативным переносом женщины могло бы дать свои позитив( ные результаты в деле разрешения ее внутриличностных конфликтов, связанных с ее ам( бивалентным отношением к отцу. То, что она ушла из анализа, можно расценивать как мое поражение. Поражение аналитика, не справившегося с терапевтической задачей. Но по( добный результат в действительности является стимулирующим средством для совершен( ствования профессионализма аналитика. Тем более что женщина, в общем(то, не ушла из анализа как такового. Она просто ушла от меня к другому специалисту.
мною ошибки, вызвавшей у проходящего анализ кандидата чувство обиды и даже внутреннего возмущения. Речь шла об одном деликатном вопросе, который дале ко не всегда становится предметом обсуждения среди аналитиков. Если во время аналитической работы обсуждение сексуальных проблем считается некой нормой, чуть ли не обязательной для прохождения психоаналитической терапии, то про блеме денег уделяется незначительное внимание. Исключение составляет лишь начало работы, когда аналитик посвящает пациента в правила аналитического ле чения, включая обязательства по его оплате. На определенном этапе работы с будущим аналитиком мне показалось необхо димым обсудить денежный вопрос. Это необходимо было сделать как в плане вы явления переживаний, связанных с отношением к деньгам, так и с точки зрения показа кандидату, какие обусловленные денежными расчетами скрытые трудности могут возникать в процессе аналитической работы. Однако в то время я недооце нил непроработанность соответствующего материала и выбрал, как сейчас пони маю, не лучший момент для обсуждения данной проблематики. В результате кан дидат в практикующие аналитики решил перейти к другому специалисту. И хотя он не объяснил причину своего решения, тем не менее для меня было ясно, что она
420
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
напрямую соотносится с обидой, возникшей у него на почве переживаний, связан ных с затронутой мною проблемой денежных отношений. Успешные, с точки зрения аналитика, случаи лечения доставляют ему удовлет ворение и ублажают его нарциссическое Я. Чем больше таких случаев, тем значи тельнее опасность того, что нарциссическое Я аналитика возобладает над его спо собностью критического мышления и самокритичного отношения к себе. Другое дело неудачи. Они заставляют переосмысливать аналитическую ситуацию и более тщательно разбираться в своих собственных упущениях, связанных с недооценкой психических процессов, включая сопротивление и перенос, или с неадекватной рас становкой акцентов в аналитической работе. Пожалуй, можно сказать, что именно благодаря терапевтическим неудачам в конечном итоге осуществляется прогресс психоаналитического знания. Не думаю, что все аналитики могут похвастаться исключительно позитивными результатами терапевтической работы. Но, к сожалению, большинство из них с го товностью выносят на обсуждение свои достижения в терапевтической деятельно сти и не горят особым желанием поделиться своими неудачами. Причем «высшим пилотажем» считается, когда аналитическое лечение исчисляется сотнями часов, будто профессионализм заключается в том, как долго аналитик сможет удержать у себя пациента. Между тем психоаналитическое обучение, основанное на разборе успешных случаев длительного лечения, является односторонним и вряд ли может сослужить хорошую службу в деле развития клинического психоанализа в нашей стране. Не секрет, что в условиях тех кризисных ситуаций и финансовых трудно стей, которые имеют место на современном этапе развития России, длительное по времени аналитическое лечение представляется скорее исключением, чем прави лом и нормой, как это характерно для развитых западных стран. Полагаю, что было бы весьма полезно, если бы отечественные аналитики отва жились на публикацию своих случаев лечения, не являющихся продолжительны ми и успешными. В этом отношении примером может служить изложенный Фрей дом случай анализа истерии, известный под названием «История болезни Доры». Длительность лечения составляла всего три месяца. Оно не было завершено до конца, так как прервалось по инициативе пациентки. Более того, несмотря на про деланную Фрейдом аналитическую работу, состояние пациентки не стало заметно лучше. И тем не менее основатель психоанализа счел возможным опубликовать данную историю болезни, поскольку полагал, что врач принимает на себя обяза тельства по отношению не только к отдельному больному, но и к науке в целом. При этом он не считал зазорным признаться в том, что в случае Доры оказался «пораженным переносом», упустил возможность устранения переноса, что приве ло к преждевременному прекращению лечения. Публикация Фрейдом случая Доры представляется поучительной, так как, во первых, свидетельствует о направленности его исследовательской деятельности, в основе которой лежало стремление к истине, и, вовторых, наглядно демонстри рует те реальные трудности, с которыми приходится сталкиваться психоаналити ку в его терапевтической деятельности. Терапевтическая работа оказывается успеш ной лишь в том случае, когда аналитик не только вовремя замечает проявление переноса у пациента, но и преодолевает его путем разъяснения пациенту того, что
Глава 12. Перенос и контрперенос
421
его чувства не исходят из настоящей ситуации, они относятся не к личности врача, а являются повторением прошлого. Одна из важных задач анализа как раз и состо ит в том, чтобы превратить подобное повторение в воспоминание. В таком случае, как подчеркивал Фрейд, перенос, независимо от того, является ли он позитивным или негативным, становится лучшим орудием, с помощью которого открываются самые сокровенные тайники душевной жизни.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мне не удалось стать вовремя хозяином переноса. Изза услужливо сти, с которой Дора во время лечения предоставила в мое распоряже ние часть патогенного материала, я забыл о необходимой предосто рожности, о тщательном поиске первых признаков переноса, каковой она уже подготавливала посредством другой, оставшейся для меня неизвестной части того же самого материала». «Перенос, который рассматривался ранее в качестве наибольшего пре пятствия для психоаналитического лечения, становится и его самым мощным вспомогательным средством, если всякий раз его удается разгадать и перевести больному».
Невроз переноса Рассматривая проблему переноса, Фрейд исходил из того, что в процессе анализа у пациента оживают ранние психические переживания. Оживление этих пережи ваний происходит не столько в виде воспоминаний, сколько в форме отношения пациента к личности аналитика. Имеет место как бы копирование, «переиздание» того, что уже находилось в глубинах психики пациента. Но вновь ожившие жела ния и фантазии переносятся с прежнего, значимого для пациента лица на личность аналитика. При этом первоначальное заболевание, с которым пациент обратился к врачу, претерпевает определенное изменение. Точнее, его болезнь развивается в таком направлении, что приобретается как бы новый невроз. Фрейд назвал его неврозом переноса. Он является не чем иным, как «новым вариантом старой болез ни», или «искусственным неврозом», требующим такого же пристального внима ния к себе со стороны аналитика, как и то заболевание, с которым к нему обратился пациент. Характерные для старого заболевания невротические симптомы утрачи вают свое первоначальное значение и приспосабливаются к новому варианту бо лезни, в результате чего аналитику приходится принимать в расчет происшедшее в процессе анализа изменение. Тем самым направленность терапевтической рабо ты смещается от исследования истоков возникновения первоначального невроти ческого заболевания к изучению невроза переноса. Таким образом, терапевтическое лечение сталкивается с дополнительной труд ностью, обусловленной тем, что центром невроза переноса становится сам анали тик как объект, на который пациент переносит свои чувства и переживания. Мало того, что аналитику приходится бороться с различного рода сопротивлениями пациента, так еще перенос осложняет и без того нелегкую его терапевтическую
422
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
деятельность. Возникшие в процессе анализа новые болезненные психические яв ления могут породить сомнения в эффективности психоанализа как такового. В самом деле, что это за метод лечения, в процессе которого возникает новое заболевание — невроз переноса? Какой смысл в терапевтической деятельности, ведущей не столько к упрощению, сколько к осложнению аналитической ситуа ции? Не лучше ли прибегнуть к иным средствам терапии, не допускающим возник новения переноса как такового, затрудняющего лечение пациентов? Надо полагать, Фрейд понимал, что с открытием невроза переноса эти и подоб ного рода вопросы могли возникать как у противников, так и у сторонников психо анализа. Для первых такие каверзные вопросы предполагали обесценивание психо аналитической терапии как неэффективной и создающей ненужные трудности для врача. Для вторых сама постановка подобных вопросов и последующие ответы на них способствовали развитию теории и практики психоанализа, поскольку труд ности терапевтической работы являются стимулом для творческой деятельности аналитиков. При рассмотрении неврозов переноса Фрейд придерживался мнения, что само по себе психоаналитическое лечение не создает переноса. Психоанализ открывает лишь то, что скрыто в глубинах психики невротиков. Не следует думать, что при использовании иных видов терапии переноса как такового не существует. Прояв ление нежных или враждебных чувств пациента к врачу имеет место в любом слу чае. Другое дело, что при иных видах терапии проявление этих чувств осуществ ляется спонтанно и врач далеко не всегда способен их отследить, поскольку он может не иметь ни малейшего представления о переносе вообще. При психоана литической же терапии работа с переносом становится одной из важных и суще ственных задач аналитического лечения. Специфика проявления переноса в психоанализе заключается в том, что в про# цессе анализа перенос принимает форму сопротивления. Поэтому в анализе важно дождаться того момента, когда перенос станет сопротивлением. С этого момента аналитическая работа направляется на преодоление сопротивления. В результате нежные и враждебные чувства пациента к врачу оказываются объектом непосред ственного анализа, что способствует пониманию и осознанию невротического за болевания как такового. Проработка и устранение переноса — необходимая часть аналитической тера пии. На начальном этапе позитивный перенос способствует установлению довери тельных отношений между пациентом и аналитиком. В процессе аналитической работы этот позитивный перенос может приобрести эротизированную направлен ность или стать негативным, что привносит осложнения в аналитическую терапию. Но понимание того, что в переносе на врача нежных и враждебных чувств находит свое отражение предшествующее, хотя и несколько трансформированное отноше ние пациента к другим лицам, приводит к осознанию бессознательных желаний и влечений. Аналитическая работа направляется против нового искусственного невроза. Его преодоление и устранение способствуют освобождению и от болезни, первоначально приносящей страдания пациенту. Стало быть, перенос используется аналитиком в качестве необходимого сред ства, способствующего успешному лечению пациента. Решение первоначальной
Глава 12. Перенос и контрперенос
423
терапевтической задачи осуществляется путем преодоления нового, искусственно созданного невроза. Если в процессе аналитической работы с переносом пациент окажется способным переосмыслить свои отношения с аналитиком и избавиться от невроза переноса, то аналогичным образом он будет действовать и в реальной жизни при взаимоотношениях с другими людьми. Итак, с одной стороны, перенос и сопротивление настолько тесно связаны друг с другом, что далеко не всегда удается провести между ними различие. С другой стороны, в психоанализе сам перенос выступает в виде сопротивления. В резуль тате чего те трудности, которые встречаются при психоаналитической терапии, преодолеваются благодаря тому, что перенос используется для преодоления сопро тивления. Словом, овладение переносом является необходимой предпосылкой ана# литической терапии. Ведь врач, способный превратить перенос из средства, мешаю щего лечению, в инструмент борьбы с сопротивлениями пациента, приобретает себе могущественного союзника, благодаря которому становится возможным до стижение терапевтического успеха. Поэтому искусство психоаналитического ле чения заключается в том, чтобы вовремя овладеть переносом пациента с целью ис пользования его в своих терапевтических целях.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Решающая часть работы проделывается тогда, когда в отношении к вра чу в переносе создаются новые варианты старых конфликтов, в кото рых больной хотел бы вести себя так же, как он вел себя в свое время, между тем как, используя все находящиеся в распоряжении (пациен та) душевные силы, его вынуждают принять другое решение. Таким образом, перенос становится полем борьбы, где сталкиваются все бо рющиеся между собой силы». «Человек, ставший нормальным по отношению к врачу и освободив шийся от действия вытесненных влечений, остается таким и в частной жизни, когда врач опять отстранил себя».
Эротизированный перенос и контрперенос Овладение переносом требует практических навыков, прежде всего связанных с умением и способностью аналитика разбираться не только в душевном мире па циентов, но и в своем собственном бессознательном. Дело в том, что в психоанали тической ситуации наблюдается такое явление, в результате которого аналитик также может переносить свои собственные чувства и переживания на пациента. Это явление в психоанализе получило название контрпереноса (контртрансфера). Переплетение между собой переноса и контрпереноса приводит к тому, что в про цессе осуществления терапии аналитик может оказаться в непростой для него ситуа ции, выход из которой чреват самыми неожиданными последствиями. Особого рода трудности возникают, когда у пациента наблюдается эротизированный перенос, спо собный вызвать у аналитика противоречивую гамму чувств — от искушения и жела ния ответить на сексуальное влечение пациента до страха перед этим влечением и сопротивления против того, чтобы быть вовлеченным в любовную интригу.
424
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Я уже касался проблемы эротизированного переноса пациента на аналитика и на собственном примере попытался показать те сложности, с которыми подчас приходится сталкиваться в процессе аналитической терапии. Однако полагаю, что в свете высказанных представлений о переносе и контрпереносе есть необходи мость в более подробном освещении аналитических отношений между пациентом и аналитиком. Это действительно непростой вопрос, решение которого нередко становится камнем преткновения на пути успешного психоаналитического лече ния. Не случайно Фрейд посвятил рассмотрению этого вопроса специальную ра боту, которая была опубликована им в 1915 году под названием «Замечания о люб ви в переносе». Предположим, что в процессе аналитической терапии молодая, симпатичная, привлекательная женщина влюбляется в своего аналитика. Возможно, она сперва скрывает свои чувства не только от аналитика, но и от самой себя. Однако, по мере того как чувство влюбленности разрастается до неимоверной силы и целиком за хватывает женщину, она оказывается не в состоянии бороться с нахлынувшей на нее страстью и признается аналитику в своей любви к нему. Ознакомившись в теории с переносом, на профессиональном уровне аналитик готов рассматривать признание женщины в любви в качестве проявления позитивного переноса со сто роны пациентки на него как врача. Однако, проявляя симпатию к молодой женщи не, он может усмотреть за позитивным переносом пациентки не только повторение и воспроизведение ее прежних чувств к какомуто другому лицу, но и зарождение ее чувственной привязанности к нему как к мужчине. Под воздействием эротизи рованного переноса пациентки он сам может быть подвержен подобным пережива ниям, в результате которых у него могут «сработать» защитные механизмы, связан ные с подавлением чувственных влечений, или не менее нежные, чем у пациентки, сексуально окрашенные ответные чувства, требующие своего удовлетворения. В самом деле, разве не бывает исключений, когда эротизированный перенос пере растает в большую любовь пациентаженщины к аналитикумужчине? Разве не бывает такого, когда аналитик находит в пациенте ту единственную женщину, с ко торой готов связать свою дальнейшую судьбу? Разве не возможен дальнейший союз влюбленных, познакомившихся в процессе аналитического лечения и испытавших неодолимое влечение друг к другу? Уже обращалось внимание на то, что явление переноса имеет место не только в аналитической ситуации, но и в учебном процессе. Хорошо известны не столь уж редкие случаи, когда между учениками и преподавателями, особенно молодыми девушками и зрелыми мужчинами, устанавливаются близкие отношения, которые завершаются гражданским или юридическим браком. Так почему же невозможны подобные отношения между пациентами и аналитиками? Или, в отличие от нрав ственного кодекса чести преподавателя, клятва Гиппократа врача надежно застра ховывает последнего от возникновения влюбленности в своего пациента, проявля ющего все признаки искренней любви по отношению к нему? В истории психоаналитического движения также известны случаи, когда меж ду пациентами и аналитиками устанавливались такие отношения, которые соз давали трудно разрешимые проблемы и осложняли терапевтическое лечение, поскольку выходили за рамки обычного позитивного переноса. Так, отношения
Глава 12. Перенос и контрперенос
425
Имена Сабина Шпильрейн (1885–1942) — одна из российских пациенток, проходившая десятимесячный курс терапии у Юнга. В 1905 году поступила на медицинский факуль( тет Цюрихского университета, увлеклась идеями психо( анализа, в 1909 году стала переписываться с Фрейдом. В 1912 году стала членом Венского психоаналитического общества. После разрыва между Фрейдом и Юнгом суме( ла сохранить дружеские отношения и с основателем пси( хоанализа, и с создателем аналитической психологии. После учебы в Цюрихе жила в Берлине, в 1921–1923 годах работала в Женеве. Среди ее пациентов был позднее при( обретший всемирную известность психолог Ж. Пиаже. В 1923 году с одобрения Фрейда Шпильрейн вернулась в Россию, где использовала психоаналитические идеи в своей исследовательской, педагогической и терапев( тической деятельности. Работая в Москве, принимала участие в деятельности Русского психоаналитического общества, вела семинар по детскому психоанализу в Государственном психоанали( тическом институте. В 1924 году переехала в Ростов(на(Дону, где работала врачом в поликлинике. Погибла после вторичной оккупации нацистами Ростова(на(Дону летом 1942 года.
между русской пациенткой Сабиной Шпильрейн, ставшей впоследствии извест ным психоаналитиком, и швейцарским аналитиком Юнгом развивались таким об разом, что Фрейд был вынужден высказывать поучительные наставления в адрес женатого врача. Основанные на переносе нежных чувств Шпильрейн к своему аналитику и на контрпереносе Юнга, их отношения переросли в пылкую страсть, хотя и не подорвали семейную жизнь аналитика, являвшегося к тому времени (1908–1909) отцом троих детей. Но известен и другой случай, когда в начале 20х годов отношения между молодым аналитиком Райхом и проходившей у него учебный анализ молодой девушкой Анной Пинк имели иной, по сравнению с Шпильрейн и Юнгом, ис ход. Занимаясь терапевтической деятельностью, Райх имел представление о пе реносе и контрпереносе. Однако он полагал, что чувства Анны Пинк к нему и его собственные чувства к ней были реальными, подлинными и выходили за рамки трансферных и контртрансферных отношений. Как только Райх понял глубину охвативших их чувств, его аналитическая работа с Пинк была прервана. Пинк пе решла в анализ к пожилому аналитику Г. Нюнбергу, а несколько лет спустя — к А. Фрейд. За неделю до исполнения своего 25летия Райх женился на Пинк. Правда, их брак не был долговечным, впоследствии они расторгли брачные узы, а Райх еще дважды женился. Разрабатывая технику психоанализа, Фрейд выступал против любых новаций, связанных с использованием аналитиком эротизированного переноса в качестве средства искусственного обольщения пациента в целях достижения терапевтиче ских успехов. Были случаи, когда аналитики ускоряли процесс возникновения по зитивного переноса и внушали пациентам мысль о том, что для лучшего продви жения анализа пациенты должны влюбиться в своего врача. Фрейд категорически
426
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
возражал против подобной техники, считая ее бессмысленной и далеко не безопас ной для анализа как такового. Он исходил из того, что не следует опережать собы тия и искусственно ускорять их. Перенос нежных чувств на аналитика должен осу ществляться самопроизвольно. Другое дело, что аналитик должен быть готов к подобному проявлению чувств со стороны пациента. Когда венгерский психоаналитик Ференци выступил с идеей активного анали за, включающего в себя менее формальные отношения между аналитиком и паци ентом, Фрейд не только не поддержал эту идею, но и критически отнесся к ней. В частности, он неодобрительно отозвался о новой технике, в соответствии с кото рой в целях терапии аналитик может проявлять материнскую нежность к пациен там, испытывавшим в детстве недостаток материнской заботы. Ференци, придер живавшийся подобной точки зрения, использовал такой «изнеживающий анализ», при котором допускался обмен поцелуями между аналитиком и пациентом. Для Фрейда подобная техника анализа была неприемлемой. Он считал, что при анали зе не следует идти навстречу пациентам в удовлетворении их желаний, включая «малые эротические удовольствия» типа невинных поцелуев. При этом он призна вался, что не является тем человеком, который изза ханжества или мещанских условностей не допускает возможности обмена поцелуями в качестве приветствия. Однако Фрейд подчеркивал, что в той культурной среде, в которой ему приходи лось работать, поцелуй означал интимную эротику, а ее проявление недопустимо в аналитической работе. Кроме того, он высказывал опасение в связи с тем, что всегда может найтись такой «революционер» в технике анализа, который пойдет дальше невинных поцелуев. Опасения основателя психоанализа не были беспочвенными. Примечательные случаи из аналитической работы Юнга и Райха наглядно свидетельствовали о том, что отношения переноса и контрпереноса оказываются реальными и действенными. Справедливости ради надо отметить, что внесенные Ференци изменения в техни ку анализа при умелом, квалифицированном их использовании способствовали терапевтическому лечению. Но в то же время они открывали простор для исполь зования эротизированного переноса в личных целях аналитика, не придерживаю щегося врачебной этики или неспособного удержаться от тех искушений и соблаз нов, с которыми подчас сталкивается молодой аналитик. Терапевтическая практика на современном этапе ее развития показывает, что отдельные врачи воспринимают интимные отношения между ними и пациентами как нечто само собой разумеющееся. Конечно, это не имеет никакого отношения к психоанализу. Более того, в принципе противоречит ему и свидетельствует о пол ном непонимании специфики аналитического лечения, в ходе которого с неизбеж ностью проявляются отношения переноса и контрпереноса. И тем не менее в сво ем превратном толковании аналитическая терапия может включать в себя такую технику, которая идет вразрез с психоанализом как таковым. Однажды мне довелось разговаривать с молодым терапевтом, который, обуча ясь психоаналитической технике, делился своим «позитивным» опытом лечения пациентов. Он признавался, что к нему на прием часто приходят такие женщины, которым надо лишь одно: удовлетворить свои сексуальные желания. В ответ на мои пояснения об осторожной и корректной работе с переносом он заявил, что ему не
Глава 12. Перенос и контрперенос
427
раз приходилось идти навстречу своим пациентам, удовлетворять их эротические запросы, и это чаще всего давало позитивный результат. По его выражению, не которые женщиныпациенты приходят к нему «не как к врачу, а как к мужчине» и их излечение зависит от его действий как мужчины, а не как врача. Я обратил его внимание на то, что психоаналитическая кушетка предназначена совсем для дру гого, что психоанализ — это метод лечения невротических заболеваний, а его пред ставления о возможностях лечения не только не соответствуют аналитической терапии, но и коренным образом противоречат ей. Молодой аналитик тут же по спешил перевести разговор в иное русло. Однако мне показалось, что его отнюдь не смущало то обстоятельство, что он видит в приходящих к нему пациентках прежде всего сексуально неудовлетворенных женщин, которым он готов оказать соответствующую помощь, выступая в качестве мужчиныврача, а не врачамуж чины. Если подобный терапевт будет выдавать себя за психоаналитика, то это мо жет вызвать у пациентов превратное представление о психоанализе. На самом деле все это так же далеко от психоанализа, как хирургическая операция на сердце, осу ществленная врачом на основании жалобы пациента по поводу того, что в резуль тате неразделенной любви его сердце окончательно разбито. Неопытный аналитик может усмотреть в эротизированном переносе пациента приглашение к завязыванию интимных отношений. Однако, удовлетворяя сексу альные желания пациента и полагая, что тем самым достигается успешное лечение, аналитик как врач несомненно терпит свое поражение. Его авторитет оказывается низведенным на нет. Врач сводится до положения любовника и, следовательно, в меньшей или большей степени становится игрушкой в руках женщины, одержав шей верх над ним. Терапия же превращается в своего рода любовную интригу, в рамках которой пациенткаженщина еще раз находит подтверждение тому, что она неотразима, а все мужчины, включая соблазненного ею аналитика, ничтожные соз дания, готовые волочиться за любой юбкой. Врач только думает, что, идя навстре чу сексуальным желаниям пациентки, он тем самым исцеляет ее. В действительно сти же происходит все наоборот. Он не только не достигает своей терапевтической цели, но и обесценивает аналитическое лечение. Добившись своей победы, женщи насоблазнительница может предъявить свои требования к врачу как к любовни ку. Кроме того, в случае прекращения интимных отношений с ним она может обра титься к другому аналитику и, скорее всего, попытается использовать ту же самую стратегию и повторить предшествующий опыт обольщения врача как мужчины. В свое время Фрейд подчеркивал, что, оказавшись в аналогичной ситуации, врач никогда не сможет достичь своей цели — освободить пациента от невроза. Исполь зуя образное сравнение, он отмечал, что в этом случае между врачом и пациентом разыгрывается сцена, описанная в анекдоте о священнике и страховом агенте. По настоянию родных в дом, где лежал неверующий тяжелобольной человек, при глашается пастор. Родные этого человека надеются, что на пороге смерти он покает ся перед пастором, получит отпущение грехов, обретет веру. Священник проходит в покои больного и остается с ним наедине. Их беседа длится столь долго, что у на ходящихся в другой комнате родных появляется надежда на благоприятный исход событий. Они терпеливо ждут окончания разговора и, когда наконец пастор выхо дит из комнаты больного, узнают следующее. Вопреки их ожиданиям, неверующий
428
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
страховой агент не был обращен в веру. Зато пастор ушел из дома тяжелобольного человека застрахованным. Если в случае эротизированного переноса пациентке удается соблазнить ана литика, то это означает несомненный триумф для нее, но полное поражение для него. Если, идя навстречу любовным домогательствам пациентки, аналитик оправ дывает свои действия ссылками на эффективное лечение, то это является или ра ционализацией его собственных желаний, или самообманом, связанным с непо ниманием существа аналитической терапии. Вместо того чтобы чтото вспомнить и воспроизвести как психический материал, сохранив его в своей психике, паци ентка реализует свои бессознательные сексуальные влечения, одерживая очеред ную победу над мужчиной. Вместо того чтобы проработать с пациенткой пси хический материал, связанный с ее переносом, аналитик поддается ее чарам и вступает в интимную связь, лишая себя тем самым настоящей аналитической работы. По мере продолжения интимных отношений пациентка проявит все пато логические реакции своей любовной жизни, развитие которых и привело ее к врачу. Аналитик же, наивно полагающий, что удовлетворение желаний пациент ки является залогом ее выздоровления, ничего не сможет сделать по исправле нию или устранению ее патологических реакций и невротических симптомов. Как подчеркивал Фрейд, любовная связь перечеркивает возможность успешно го аналитического лечения. Таким образом, в целях успешной терапевтической работы аналитику не следует идти на поводу у пациента и удовлетворять его желания. Необходимо критично от нестись к позиции терапевта, которая сводится к следующему: «Раз пациентка при шла ко мне с вполне определенной целью, то почему бы ей не помочь в достижении удовольствия?» Ведь подобная позиция является не столько безнравственной с точ ки зрения врачебной этики, сколько ошибочной в терапевтическом плане.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Он (аналитик. — В. Л.) должен признать, что влюбленность пациен тки вызвана аналитическим положением и не может быть приписана превосходству его особы и что у него нет никакого основания гор диться таким “завоеванием”, как это назвали бы вне анализа». «Попытка пойти навстречу нежным чувствам пациентки не совсем безопасна, невозможно так хорошо владеть собой, чтобы не пойти иной раз вдруг дальше, чем сам того хотел».
Встреча с собственным бессознательным Аналитик не просто лекарь, получивший соответствующее образование и обладаю щий навыками терапевтической работы. Помимо знания аналитической техники и следования нравственным нормам, до того как быть готовым проникнуть в мир бессознательного другого человека, аналитик должен познать скрытое в самом себе. Успешность его терапевтической деятельности зависит от того, насколько глубоко он проник в собственное бессознательное и в какой степени преодолел присущие ему комплексы.
Глава 12. Перенос и контрперенос
429
Достижение этого становится возможным благодаря анализу собственных сно видений и прохождению анализа у специалиста. То и другое необходимо, но этого недостаточно для успешной терапевтической деятельности, поскольку подобный анализ всегда остается незаконченным. Не менее важно продолжение в дальней шем аналитического исследования своей личности в форме самоанализа. Только в этом случае можно рассчитывать на проработку контрпереносных отношений и сопротивлений самого аналитика, нередко возникающих при его работе с паци ентами, а также на обуздание терапевтического честолюбия и нарциссического воз величивания своей собственной персоны, столь характерных для многих врачей. Бытует мнение, что прохождение анализа у специалиста, тем более какоголибо зарубежного аналитика, как бы автоматически обеспечивает дальнейшую успеш ную терапевтическую деятельность. Между тем прекращение, если оно вообще было, исследования своей личности в форме самоанализа с неизбежностью порож дает те опасности, которым подвергаются как аналитик, так и его пациенты. Дело в том, что длительные терапевтические отношения с пациентами способствуют активизации бессознательных процессов в глубинах психики аналитика, проработ ка которых хотя и осуществлялась в процессе личного анализа, тем не менее оста лась незаконченной. Речь идет не только о соответствующих реакциях при контр переносе, которые возможны при аналитическом лечении, но и о терапевтическом честолюбии, нередко запускающем механизм рационализации. В силу этого ана литик оказывается не в состоянии спуститься с высот своего нарциссического возвеливания как специалиста до нормальных человеческих отношений с паци ентами. Мне приходилось быть свидетелем проявления терапевтического честолюбия и нарциссического возвеличивания своего Я у ряда аналитиков. На аналитических встречах, конгрессах, симпозиумах это становится особенно заметным, когда раз вертываются идейные дискуссии вокруг проблем профессионализма и дилетантиз ма в психоанализе, осуществляется разбор клинических случаев, высказываются противоположные точки зрения по научным, терапевтическим и организационным вопросам. Но это имеет отношение к психоаналитическому сообществу и, казалось бы, не сказывается на аналитической практике как таковой. Однако, как показы вает реальная жизнь, терапевтическое честолюбие и нарциссическое возвеличивание своего Я сказываются на работе аналитика с пациентами. Так, далеко не каж дый аналитик, имеющий многолетнюю терапевтическую практику, способен при знаться хотя бы самому себе в том, что он допустил в том или ином случае работы с пациентом какуюлибо оплошность или досадную ошибку. Нередко аналитик считает свою работу непогрешимой, а отдельные случаи безрезультатного лечения списывает на нерадивость пациента. Этим отчасти объясняется, почему аналити ки предпочитают умалчивать о своих поражениях, демонстрируя перед аналити ческим сообществом лишь случаи успешного лечения пациентов. Между тем признание своих собственных просчетов и ошибок, исследование поражений и сбоев в терапевтической работе, несомненно, способствует прогрес су аналитической теории и практики. Но это становится возможным лишь тогда, когда аналитик не прекращает исследование своей собственной личности, продол жает самоанализ и разбирательство со своим бессознательным.
430
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Признаюсь, что мне приходилось сталкиваться с такими ситуациями, когда в про цессе аналитической работы возникало ощущение некоего самоупования, обуслов ленного относительно успешным ходом лечения пациентов. Но для меня всегда это было сигналом предостережения — возможно, не все так благополучно, как пред ставляется на первый взгляд. Чаще всего именно так и оказывалось, поскольку нередко пациенты преподносили такие сюрпризы, после которых порой приходи лось как бы заново начинать аналитическую работу. Кроме того, постоянный само анализ помогал спускаться с вершин нарциссического самоудовлетворения на грешную землю сложных аналитических отношений, в результате чего, как бы на ступая на горло собственной песне, мне приходилось признаваться в собственных промахах и ошибках, допущенных при работе с пациентами. Хочу обратить внимание на весьма деликатную для аналитика проблему. Она сопряжена с ответом на вопросы, которые могут возникать перед ним. Если, не находясь во власти мании величия и допуская возможность соверше ния оплошностей, он оказывается способным признаться самому себе в том, что действительно совершил какуюто ошибку, то как ему следует поступить в таком случае? Проанализировать свое поведение, аналитические отношения с пациентом и, ничего не говоря ему о допущенной ошибке, дабы не подрывать свой авторитет, как можно быстрее исправить ее? Или как ни в чем не бывало продолжить дальше анализ, сделав вид, что все идет нормально? Обнаружив свою ошибку и осознав пагубность ее, вновь проработать предшествующий материал, не акцентируя вни мание пациента на этом? Или признаться ему в допущенной ошибке и совместны ми усилиями исправить то положение, в котором оба оказались по вине аналитика? Разумеется, в процессе самоанализа любой нормальный аналитик, способный выйти изпод власти терапевтического честолюбия и нарциссического возвеличи вания своего Я, постарается исправить ранее допущенную им ошибку. Но стоит ли говорить об этом с пациентом и тем самым поступаться своим авторитетом и под вергать сомнению достигнутый с ним альянс в аналитических отношениях? Полагаю, что честный разговор с пациентом о допущенной аналитиком ошиб ке не только не подрывает его авторитет, но, напротив, может укрепить его. Анали# тическая работа с пациентом требует честности, искренности и правдивости. Это — одно из важных психоаналитических правил, следование которому способ ствует достижению терапевтического успеха. Но можно ли ожидать от пациента соблюдения данного правила, будучи в то же время нечестным и неискренним по отношению к нему? В этом плане аналитик сам должен быть примером. Поэтому не будет ничего зазорного в том, что он призна ется пациенту в допущенной им ошибке. Скорее напротив, честность и искрен ность аналитика подтолкнут пациента к более плодотворной работе с ним. Думаю, что особенно важно придерживаться подобной установки при осуществлении учебного анализа, когда будущие аналитики могут по достоинству оценить пример своего учителя, не только не скрывающего от них собственные промахи и ошибки, но акцентирующего на них свое внимание с целью совместного их разбора. Зная рифы и пропасти, проводник может оступиться. Но это, вопервых, послу жит наглядным уроком для путешественника, который воочию убедится, насколь ко труден и опасен путь, по которому он идет вместе с проводником; и вовторых,
Глава 12. Перенос и контрперенос
431
мобилизует его силы и укрепит волю. Он вряд ли будет безучастно смотреть на проводника, случайно оступившегося и висящего над пропастью. Скорее всего, отбросив страх и предубеждения, он постарается помочь ему выбраться из опас ной ситуации. При этом путешественник поверит в свои собственные силы и убе дится в том, что благодаря совместным усилиям они одолеют препятствия, стоя щие на их пути. Скажу откровенно. В своей терапевтической деятельности я допускал просче ты и ошибки. И хотя подчас они приводили к мучительным раздумьям и вызыва ли различного рода сомнения, каждый раз я пытался переосмыслить их. Я искал и находил изъяны в собственном аналитическом образовании, либо ругал себя за неумение вовремя заметить те или иные изменения, происходящие в психике па циента и внутри самого себя. Наряду с этим я не стыдился признаний в допущен ных мною промахах, обсуждал огрехи анализа с пациентами. Но более подробно, чем с ними, я разбирал все сомнительные ситуации, возникшие по моей вине, с те ми, кто приходил ко мне на учебный анализ. Хорошо помню одну из первых своих ошибок, которая была, в общемто, не столь существенной, чтобы радикальным образом повлиять на ход аналитической рабо ты. Можно было не придавать ей особого значения, так как пациентмужчина, с ко торым я работал, не воспринимал происходящее как ошибку, допущенную мной. Так, на одной из сессий у меня вылетел из памяти эпизод, ранее рассказанный пациентом и относящийся к его взаимоотношениям с женой. Когда пациент обра тил мое внимание на какуюто деталь из рассказанного им эпизода, сказав, что я, разумеется, помню об этом, я неожиданно для себя подтвердил его слова, хотя ни как не мог вспомнить, о чем же он мне говорил. Мысль об этой лжи не оставляла меня в покое. Через некоторое время я специально просмотрел свои записи, но, к удивлению, не обнаружил той детали, о которой говорил пациент. То есть сам эпи зод был зафиксирован, а наиболее важной информации, связанной с его отноше нием к жене, не было. На следующей сессии мы вернулись к обсуждению этого инцидента. Я не стал настаивать на том, что ранее пациент не говорил мне о значимой для него детали в его отношениях с женой. И не потому, что не был уверен в собственной памяти. Просто не видел смысла в выяснении вопроса о том, кто из нас в большей степени прав. Но я признался пациенту, что, вопервых, не помнил всех деталей ранее рас сказанного им эпизода и, вовторых, на прошлой сессии не сказал ему об этом, тем самым как бы введя его в заблуждение. После этого пациент молчал несколько минут, переосмысливая, судя по всему, сложившуюся ситуацию. А затем, как бы в благодарность за мое признание и за проявленную искренность по отношению к нему, без какихлибо дополнительных вопросов с моей стороны настолько по дробно рассказал о различных аспектах отношений между ним и его женой, что, не будь этого инцидента, мне потребовалась бы долгая и кропотливая работа, заняв шуя, возможно, не одну сессию. Допущенная мною ошибка и последующее призна ние ее привели к установлению более доверительных отношений с пациентом, чем это имело место до сих пор. Впоследствии у меня были различные промахи и ошибки. Но не было, пожалуй, ни одного случая, когда бы мое чистосердечное признание в свершении их снижало
432
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
степень доверия пациентов ко мне. Напротив, это сопровождалось, как правило, улучшением аналитических отношений и более плодотворной совместной рабо той. Более того, иногда признание в собственной ошибке приводило к такому не ожиданному результату, когда действительно открывались новые грани в аналити ческой работе, о которых ранее даже не подозревал. Однажды у меня проходила учебный анализ девушка, в ходе работы с которой я на первой же сессии допустил непростительную для себя ошибку. Воспомина ние об этом до сих пор вызывает во мне неприятные ощущения. Находясь под впечатлением от встречи с другим человеком, я в присутствии этой девушки вы сказал суждение, которое просто не могло не задеть ее. Через некоторое время я осознал, какими некорректными были мои слова и какое негативное воздействие они могли оказать на ни в чем не повинную девушку. Я моментально отмел от себя возникшее в голове оправдание, явившееся не чем иным, как рационализа цией моего ошибочного поведения. Затем я не только извинился перед девуш кой за свое некорректное высказывание, но и посвятил значительное время ана лизу своих собственных и ее чувств, вызванных данным эпизодом. В результате я не только не утратил авторитета в ее глазах, но уже на первых двух сессиях об рел доверие, столь необходимое для установления благоприятных аналитических отношений. Вспоминаю еще один случай, когда в процессе учебного анализа с другой де вушкой также допустил досадную оплошность. Я не стал ее скрывать ни от себя, ни от нее. И в награду за свою откровенность я приобрел значительно больше того, что потерял. Во всяком случае, во время обоюдного обсуждения моей оплошности девушка проявила такое сочувствие, что рассказала о своей сокровенной тайне, о которой никому никогда не говорила и которую скрывала от меня на протяже нии нескольких месяцев нашей совместной работы. Она как бы хотела подбодрить меня и давала понять, что попрежнему доверяет мне. У меня до сих пор сохрани лось впечатление, что если бы я не допустил оплошность или, допустив ее, не при знался в ней, то, несмотря на ранее установившееся доверие между нами, девушка вряд ли поделилась бы со мной своей сокровенной тайной. И я благодарен ей за ту поддержку, которую она оказала мне в трудную минуту. Для себя же я вынес важ ный урок о необходимости проявления честности и правдивости по отношению к своим пациентам. Если психоанализ — это лечение истиной, а не ложью, что под час имеет место при осуществлении иных видов терапии, то ориентация на исти# ну как таковую должна быть не только основой анализа невротических симптомов и жизни пациента в целом, но и одним из важных принципов отношения аналитика как к пациенту, так и к самому себе. Аналитик может быть только благодарен тем пациентам, общение с которыми не всегда доставляет ему удовольствие, приводит подчас к глубинным переживаниям, вызывает внутреннее сопротивление и порождает контрпереносные реакции, но в то же время приводит к открытиям, способствующим совершенствованию аналитиче ской техники, развитию теории и практики психоанализа. Остается лишь разумно использовать те неограниченные возможности, которые открываются перед аналити ком в процессе его работы с пациентами. Но для этого аналитику необходимо продол жать свой самоанализ, не ограничиваться приобретенными навыками и приемами
Глава 12. Перенос и контрперенос
433
аналитической терапии и не поддаваться соблазнам терапевтического честолюбия и нарциссического возвеличивания своего собственного Я. Полагаю, что не было бы большим ущемлением роли аналитика в психоанали тическом лечении и умалением терапевтической значимости психоанализа, если бы мы признали следующее. Аналитик — не всесильный бог и не всемогуществен# ный пророк. Он — обычный человек, возможно несколько лучше других разбираю щийся в проявлении бессознательных сил и процессов, таящихся в глубинах пси хики человека. Но, как и многие другие люди, он не застрахован от различного рода промахов и ошибок. Другое дело, что, углубляясь в дебри своего бессознательно го, исследуя не только изнанку души другого человека, но и свой собственный внутренний мир, аналитик способен осознать совершаемые им промахи и ошибки. Избежав искушения терапевтического честолюбия и нарциссического возвеличи вания своего Я, аналитик должен честно отнестись к своим огрехам, чтобы, научен ный горьким опытом, использовать их во имя не оправдания самого себя, а облег чения страданий пациентов. В этом отношении является достойным внимания скромная позиция Фрейда, который, несмотря на свою многолетнюю терапевтическую деятельность, не счи тал себя хорошим врачом и в назидание другим приводил поговорку одного старо го хирурга: «Я облегчаю, Бог излечивает». При этом он добавлял, что чемто по добным должен удовлетворяться и аналитик. Аналитик, как проводник, обнажающий истину перед путником, идущим по жизни и не ведающим того, что разыгрывающиеся в его душе драмы и колли зии не позволяют ему выйти на другие, более приспособленные для путеше ствия дороги, готов оказать помощь пациенту, чтобы избавить его от излишних страданий. Но он не навязывает ему свои знания, не укоряет истиной, не обе щает быть постоянным спутником, неизменно ведущим его за руку по дороге жизни. Напротив, терпимый к его предшествующим неадекватным решениям, но стойкий в своих убеждениях не поступаться истиной ради иллюзорного эр зацудовлетворения желаний пациента, аналитик помогает ему осознать его бессознательные влечения, предоставляет ему возможность поновому взгля нуть на приемлемые способы разрешения внутриличностных конфликтов, остав ляет за ним право выбора и принятия собственных решений на пути к выздо ровлению. Аналитик ничего не внушает пациенту и ничего не обещает ему. Он ничего не советует пациенту и не заставляет его насильно избавляться от заболевания. Из бегая менторской роли, он стремится к созданию таких отношений с пациентом, при которых тот мог бы самостоятельно принимать свои решения. Терапевтичес кое воздействие аналитика на пациента сводится к тому, что он помогает ему вы работать истинное отношение к самому себе и окружающим его людям. Путем преодоления сопротивлений, устранения вытеснения и переноса, превращения патогенного конфликта в душевной жизни пациента осуществляется такое изме нение, благодаря которому он поднимается на более высокую ступень развития. В этом смысле аналитическая терапия имеет воспитательное значение и является, по выражению Фрейда, чемто вроде довоспитания, поскольку речь идет о тех внут ренних изменениях, которые происходят в психике пациента.
434
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Вместе с тем следует иметь в виду, что аналитическая терапия не представляет собой такое довоспитание, в результате которого пациент утрачивает свою инди видуальность. Встречаются, правда, такие врачеватели души, у которых терапев тическое честолюбие и воспитательское тщеславие могут возобладать над здравым смыслом. Но это лишь свидетельствует о недостаточном понимании ими собствен ного бессознательного и существа аналитической терапии, а не о разрушающих тенденциях психоанализа как такового. То, что аналитик не навязывает пациенту свою систему воспитания, вовсе не означает, что аналитическая терапия не осуществляет никаких изменений в пси хике больного. Однако при успешном исходе лечения произошедшие в больном изменения отражают его собственные внутренние потенции. Как замечал Фрейд, вылеченный больной становится таким, каким мог бы стать в лучшем случае при самых благоприятных условиях. Психоаналитическая терапия предполагает создание наиболее благоприятных психологических условий для реализации человеком своего внутреннего потенци ала. Это означает, что в процессе аналитической работы человеку предоставляет ся возможность понять направленность развертывания его бессознательных сил и процессов. В результате человек может сделать собственный выбор в пользу та кого способа разрешения внутренних конфликтов, который не только устранит невротические симптомы, но и усилит и укрепит его Я.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Кто хорошо освоился с аналитической техникой, тот не в состоянии прибегать к неизбежной для врачей иной раз лжи, надувательству и обыкновенно выдает себя, если иногда с самыми лучшими намере ниями пытается это сделать. Так как от пациента требуется полней шая правда, то рискуешь всем своим авторитетом, если попадешься сам на том, что отступил от правды». «Аналитики — это люди, обучившиеся владеть определенным искусст вом, но при этом остающиеся такими же людьми, как и все остальные».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8.
Что такое позитивный перенос и каковы его особенности? Что представляет собой негативный перенос? Какие трудности возникают при работе с негативным переносом? Как и почему возникает невроз переноса? Каково отношение аналитика к эротизированному переносу? Чем является перенос для психоаналитического лечения? Зачем необходим аналитику самоанализ? Следует ли аналитику признаваться в тех ошибках, которые он может допус кать в аналитическом процессе?
Глава 12. Перенос и контрперенос
435
Рекомендуемая литература 1. Гринсон Р. Техника и практика психоанализа. — Воронеж, 1994. 2. Нюнберг Г. Принципы психоанализа и их применение к лечению неврозов. — М., 1999. 3. Психоаналитическая хрестоматия. Клинические труды / Под общ. ред. М. В. Ро машкевича. — М., 2005. 4. Райх В. Характероанализ. — М., 1999. 5. Сандлер Дж., Дэр К., Холдер А. Пациент и психоаналитик. Основы психоана литического процесса. — Воронеж, 1993. 6. Столороу Р., Брандшафт Б., Атвуд Дж. Клинический психоанализ. Ин терсубъективный подход. — М., 1999. 7. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. Т. 1. Теория. — М., 1996. 8. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. Т. 2. Практика. — М., 1996. 9. Феничел О. Проблемы психоаналитической техники // Психоаналитический вестник, 1999. — № 7 (1). 10. Французская психоаналитическая школа / Под ред. А. Жибо, А. В. Россохи на. — СПб., 2005. 11. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. — М., 1995. 12. Фрейд З. Замечания о «любви в перенесении» // Психоаналитические этю ды. — Минск, 1997. 13. Хайманн П. О контрпереносе / Антология современного психоанализа. Т. 1. — М., 2000. 14. Эра контрпереноса. Антология психоаналитических исследований (1949–1999)/ Сост., науч. ред. и предисл. И. Ю. Романова. — М., 2005. 15. Эротический и эротизированный перенос / Под общ. ред. М. В. Ромашкеви ча. — М., 2002.
Глава 13
Правила, техника лечения и цели терапии
Основное техническое правило Основное, важное и существенное правило психоаналити ческой техники заключается в том, что пациенту предлага ется в качестве обязательного условия лечения предельно откровенно говорить буквально обо всем, ничего не скрывая и не утаивая от аналитика. Говорить все — значит действи тельно говорить все — таков смысл основного технического правила психоанализа. С этим техническим правилом, основанным на методе свободных ассоциаций, аналитик должен познакомить па циента с самого начала его лечения. Речь идет о разъяснении пациенту того, что его рассказ должен отличаться от обыч ного разговора в одном существенном пункте. Обычно при общении с другими людьми человек старается не терять нить своего рассказа и с этой целью отбрасывает все посторонние и мешающие мысли, которые ему приходят на ум. Соблюде ние основного технического правила в процессе аналитичес кого лечения предполагает иное поведение. Если во время рассказа у пациента появятся различные мысли, восприни маемые им как абсурдные, нелогичные, вызывающие смуще ние, робость, стыд или какиелибо другие неприятные чув ства, то пациент не должен ни отбрасывать их под влиянием критических соображений, ни скрывать их от аналитика. Необходимо говорить все, что приходит в голову, причем говорить именно то, что представляется неважным, второ степенным, вводящим в смущение. Речь идет не только о том, что пациент должен быть вполне откровенным и искренним с аналитиком. Но и о том, чтобы он не пропускал ничего в сво ем рассказе, если в процессе говорения ему придет мысль о чемто недостойном, оскорбительном, неприятном. В по нимании Фрейда, суть основного технического правила в сле дующем — пациент говорит все, что ему приходит в голову; он
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
437
поступает так, как, например, путешественник, сидящий у окна вагона железной дороги и описывающий находящемуся внутри вагона виды, проносящиеся перед его взором. Основное правило базируется на технике, разработанной Фрейдом при толко вании сновидений и используемой в психоаналитической терапии. Специфика этой техники предполагает состояние спокойного самонаблюдения, в котором сле дует пребывать пациенту, сообщающему аналитику не только то, что он знает, но и то, чего он не знает. Последнее кажется неким абсурдом, поскольку кажется оче видным, что в лучшем случае пациент может сообщать аналитику лишь то, что знает сам. Но как можно говорить о том, чего сам не знаешь? При рассмотрении специфики психоаналитической работы со сновидениями Фрейд утверждал, что сновидящий сам знает смысл своего сновидения. Другое дело, что сновидящий не знает, что обладает неким знанием о своем сновидении. В результате этого он полагает, что ничего не знает, и поэтому находится в некоем заблуждении относительно своего незнания. Аналогичным образом обстоит дело и с пациентами, которые, как считал Фрейд, в принципе, многое знают о своих забо леваниях, хотя и не обнаруживают это знание ни перед другими, ни перед самими собой. Основное техническое правило психоанализа как раз и состоит в том, что бы пациенты проявили готовность к обнаружению своих скрытых знаний и дей ствительно говорили буквально все, не задумываясь о том, знают они чтото или нет, обладают знанием о чемто или полагают, что у них такого знания нет. Аналитик берет у пациента обещание следовать основному, фундаментально му правилу анализа, которым тот должен руководствоваться в своем поведении по отношению к врачу. Словом, пациент обязан говорить не только то, что может сказать намеренно и охотно, что принесет ему облегчение подобно исповеди, но и все остальное, что дает ему самонаблюдение. Если после этого предписания пациенту удается отключить самокритику, то в процессе психоаналитической те рапии он предоставит аналитику такой материал (мысли, идеи, воспоминания), который является объектом воздействия бессознательного и который дает воз можность не только предположить, что им подавляется, но и расширить благо даря предоставленной информации его понимание действенности бессознатель ных процессов. В процессе лечения пациенту предоставляется выбор в исходной точке его рас сказа. Начнет он свой рассказ с истории заболевания, истории жизни или детских воспоминаний — это не имеет принципиального значения для аналитика. Главное, чтобы его рассказ отвечал требованию соблюдения основного правила. В свою оче редь, и аналитик не должен ожидать систематического рассказа и ничего не делать для того, чтобы рассказ пациента был таковым. Каждый сообщенный пациентом кусочек истории необходимо принять во внимание с тем, чтобы позднее вновь вер нуться к нему. В процессе повторного рассказа появятся дополнения, которые мо гут оказаться столь значительными, что выявят ранее неизвестные пациенту связи и отношения, позволяющие аналитику судить о причине и последствиях заболева ния обратившегося к нему за помощью человека. Нередко бывает так, что, узнав от аналитика об основном психоаналитическом правиле, пациент начинает свое лечение не с рассказа о себе или своем заболевании,
438
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
а с молчания. Он уверяет, что ему ничего не приходит в голову, ему нечего сказать; просит, чтобы аналитик указал ему на то, о чем именно он должен говорить. Фрейд расценивал такое поведение пациента с точки зрения проявления им сопротивления как против основного правила, так и против исцеления в целом. Уверение аналити ка, что подобного отсутствия мыслей не бывает и что все дело в сопротивлении ана лизу, позволяет пациенту сделать первый шаг в направлении следования основному правилу. Если пациент расскажет о недоверии, с которым он приступает к психо анализу, или сознается в том, что, познакомившись с основным правилом, все же оставил за собой право скрывать от аналитика сугубо личное, то это будет началом необходимой работы, способствующей осуществлению аналитической терапии. Несмотря на ознакомление с основным правилом психоанализа, многие паци енты пытаются нарушить его, чтобы сохранить для себя какуюто тайну и прегра дить доступ к ней со стороны аналитика. Некоторые из них считают, что для ка който стороны их жизни можно сделать исключение. Однажды Фрейд решился предоставить находящемуся на государственной службе человеку право на исклю чение, поскольку тот дал присягу, запрещающую ему сообщать другим людям не которую информацию. Пациент был доволен результатом лечения, в то время как Фрейд считал, что ему не удалось достигнуть значительного успеха именно в силу предоставления пациенту исключения относительно основного правила. Исходя из этого случая, основатель психоанализа решил впредь не повторять подобного опыта и неукоснительно требовать от пациентов соблюдения основного правила, так как аналитическое лечение не допускает права на убежище. Фрейд не обольщался насчет трудностей, связанных с выполнением пациентами основного технического правила психоанализа. Напротив, он подчеркивал, что стра дающие неврозом навязчивых состояний умеют сделать почти непригодным это пра вило в силу своего чувства повышенной совестливости и сомнения, а страдающие страхом истерики выполняют его, доводя до абсурда, поскольку воспроизводят толь ко те мысли, которые далеки от вытесненного бессознательного. Поэтому одна из первостепенных задач — путем решительности и настойчивости отбивать у сопро тивления известную долю подчинения основному техническому правилу. Формулируя основное правило психоанализа, Фрейд исходил из того, что в пси хике нет ничего случайного. Следовательно, любая возникающая у пациента мысль не является произвольной, она имеет отношение к вытесненным им в бессозна тельное представлениям и относится к вытесненной мысли как намек. Аналитик предоставляет возможность пациенту говорить все, что он хочет, и придерживает ся того положения, что пациенту может прийти в голову хотя и не прямо завися щая, но все же имеющая отношение к вытесненному бессознательному вполне определенная мысль. Следуя основному правилу психоанализа, аналитик обеспе чивает себя материалом, наводящим его на след вытесненного бессознательного. Материал, который пациент не ценит и отбрасывает от себя, если находится под влиянием сопротивления, представляет для психоаналитика, используя выраже ние Фрейда, руду, из которой он с помощью простого искусства толкования может извлечь драгоценный металл. Если пациент выполняет основное правило психо анализа, то обработка возникающих у него мыслей представляет собой один из технических приемов для исследования бессознательного и освобождения его от
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
439
невротических симптомов. Этой же цели служат и другие средства, включая тол кование сновидений пациента и его ошибочных действий. Основное правило психоанализа касается не только пациента, но и аналитика. Фрейд считал, что подобно тому, как первый должен говорить все, что «схватывает в себе» благодаря самонаблюдению, так и второй должен быть в состоянии исполь зовать все то, что ему сообщает пациент. От пациента требуется, чтобы он воздер живался от какихлибо интеллектуальных и аффективных возражений, не делал выбора в своих мыслях, не отбрасывал из них то, что представляется ему ненуж ным, никчемным, постыдным. Точно так же и аналитик в процессе слушания па циента не должен включать свое сознание для отбора наиболее ценного материала, критического отношения к не заслуживающим внимания деталям, следования внутренней цензуре, отвергающей чтото непристойное или неприемлемое для него как человека и профессионала. По образному выражению Фрейда, аналитику следует обратить свое собствен ное бессознательное, как воспринимающий орган, к бессознательному пациента и воспринимать анализируемого, как приемник телефона. Подобно воспринима ющей мембране, аналитик должен улавливать малейшие колебания, издаваемые бессознательным пациента. Он не должен допускать в себе никаких сопротивле ний, что предполагает необходимость в психоаналитическом очищении и понима нии своих собственных комплексов, которые могут помешать беспристрастному восприятию всего того, что исходит от бессознательного пациента. Размышления о фундаментальном техническом правиле психоанализа содер жались в работах Фрейда: «О психоанализе» (1910), «Советы врачу при психоана литическом лечении» (1912), «О введении в лечение» (1913), «Воспоминание, воспроизведение и переработка» (1914), «Лекции по введению в психоанализ» (1916–1917), «Очерк о психоанализе» (1940) и других. Эти размышления легли в основу психоаналитической техники при практической работе с пациентами, а са мо правило сохранило свою значимость до сегодняшнего дня.
Изречения З. Фрейд:
«Мы просим больного прийти в состояние спокойного самонаблю дения, не углубляясь в раздумья, и сообщать все, что он может опре делить при этом по внутренним ощущениям: чувства, мысли, воспо минания в той последовательности, в которой они возникают. При этом мы настойчиво предостерегаем его не поддаваться какомуни будь мотиву, желающему выбрать или устранить чтолибо из при шедших ему в голову мыслей, хотя бы они казались слишком непри ятными или слишком нескромными, чтобы их высказать, или слишком неважными, не относящимися к делу, или бессмысленными, так что незачем о них говорить. Мы внушаем ему постоянно следить лишь за поверхностью сознания, отказываться от постоянно возникающей кри тики того, что он находит, и уверяем его, что успех лечения, а прежде всего его продолжительность, зависят от добросовестности, с кото рой он будет следовать этому основному техническому правилу ана лиза».
440
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«То, что мы хотим услышать от пациента, — не только то, что он знает и скрывает от других людей; он также должен рассказать нам и то, чего не знает». «Подобно тому, как приемник превращает снова в звуковые волны электрические колебания тока, возбужденные звуковыми волнами, так и бессознательное врача должно быть способно восстановить бес сознательное больного, пользуясь сообщенными ему отпрысками это го бессознательного, детерминирующего мысли, которые больному приходят в голову».
Абстиненция Абстиненция — воздержание, выступающее в классическом психоанализе в качестве одного из правил или принципов аналитической терапии. Формулируя это правило, Фрейд исходил из того, что специфика психоаналитического лечения требует воздер жания от удовлетворения желаний пациента в процессе аналитической работы. Правило абстиненции включает в себя по меньшей мере два требования. Во первых, психоаналитик должен отказывать пациенту, рассчитывающему на ответ ное проявление эротических чувств, в удовлетворении его желания. Вовторых, он не должен допускать слишком быстрого освобождения пациента от его болезнен ных симптомов и страданий. Несоблюдение правила абстиненции затрудняет или делает невозможным успешное осуществление аналитической терапии. Потакание прихотям пациента и удовлетворение его эротических желаний обесценивают психоаналитическое ле чение, которое, как считал Фрейд, должно быть проведено в воздержании. Слиш ком быстрое устранение симптомов заболевания и страданий пациента может при вести к временному облегчению его состояния, но не дает никаких гарантий того, что аналогичное заболевание не повторится в дальнейшем. В конечном итоге пра вило абстиненции предполагает ориентацию аналитика на отказ от удовлетворе ния эротических желаний пациента и длительное по времени лечение, требующее обстоятельной аналитической работы по выявлению и устранению причин воз никновения патогенных внутрипсихических конфликтов, приведших к психи ческому расстройству. По убеждению Фрейда, даже на поздних стадиях лечения необходимо «соблюдать осторожность» и не давать разрешения симптома и объ яснения желания прежде, чем пациент непосредственно не приблизится к ним, чтобы самому достичь такого решения. Принцип абстиненции подразумевает не физическое воздержание аналити ка от удовлетворения желаний пациента, то есть его воздержание от полового общения, что само собой разумеется. Оно имеет более глубокий смысл и более широкое содержание. С точки зрения Фрейда, правило абстиненции предпола гает соблюдение двух условий. Первое — необходимо сохранять в пациенте по требность в эротических желаниях и тоску по ним, как силы, побуждающие его к работе и изменению, ибо уступка любовным требованиям или подавление их одинаково опасны для анализа. Второе — нельзя допускать того, чтобы эта по требность и тоска отчасти ослабевали или успокаивались в результате получения
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
441
суррогатного, а не настоящего удовлетворения, которое невозможно, пока не устранены вытеснения. Как, казалось бы, жестоко это ни звучит, но Фрейд считал, что психоанали тик должен прилагать все усилия к тому, чтобы страдания пациента в достаточ ной мере не закончились преждевременно. Если благодаря аналитической рабо те по выявлению и обесцениванию симптомов заболевания страдание пациента уменьшилось, то необходимо восстановить его какнибудь иначе, например как «чувствительное лишение». В противном случае возникает опасность не достичь большего, чем неустойчивого улучшения. Это связано с тем, что при начальном «расшатывании болезни» вследствие анализа пациент начинает, как правило, со здавать себе вместо своих симптомов новые замены удовлетворения, лишенные характера страданий, что приводит к растрате необходимой для продолжения ле чения энергии. Кроме того, пациент может искать замещающее удовлетворение в самом лечении, в отношениях к аналитику и тем самым стремиться вознагра дить себя за все лишения возможности удовлетворения желаний. Психоанали тик же, по мнению Фрейда, обязан придерживаться того положения, согласно которому принцип абстиненции должен строго соблюдаться при аналитической работе с пациентами. Принцип абстиненции был введен Фрейдом в процессе становления психо аналитической техники (от разъяснения смысла симптомов к раскрытию со противлений) и ее модификации (в зависимости от формы болезни и преобладающих влечений у пациентов). Так, в докладе «Что ждет в будущем психоаналитичес кую терапию?», прочитанном им на II Конгрессе психоаналитиков в Нюрнберге в 1910 году, он говорил о необходимости рассмотрения важных, но еще не выяс ненных вопросов, которые могут возникать при лечении невроза навязчивости. В частности, в поле зрения Фрейда оказались следующие вопросы: в какой сте пени можно разрешить «некоторое удовлетворение влечений больного», с которы ми приходится бороться, и какое создается при этом различие, то есть оказываются ли по своей природе эти влечения активными (садистскими) или пассивными (мазохистскими)? Ответ на первый вопрос привел Фрейда к выдвижению и отстаиванию прин ципа абстиненции, который в явной форме был сформулирован им в статье «За метки о любвипереносе» (1915). Однако в своей речи «Пути психоаналитичес кой терапии», произнесенной на V Психоаналитическом конгрессе в Будапеште в 1918 году, он заметил, что в зависимости от природы заболевания и от особен ностей пациента «ему можно позволить коечто». При этом Фрейд подчеркнул: если из полноты своего отзывчивого сердца аналитик будет отдавать пациенту все, что человек может получить от другого, то он допустит такую же эконо мическую ошибку, в которой повинны неаналитические санатории для нервноболь ных, создающие для их обитателей благоприятные условия, в результате чего нервнобольные ищут в них новое убежище от тягот жизни. В процессе же ана литического лечения у пациента должно, по мнению Фрейда, оставаться много неисполненных желаний. Причем целесообразно отказывать пациенту именно в таком удовлетворении, которое он больше всего желает и настойчивее всего выражает.
442
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Таким образом, общая позиция Фрейда сводится к тому, что психоаналитичес кое лечение должно осуществляться в ситуации отказа. Логика его размышлений о принципе абстиненции основывается на том, что коль скоро отказ человека от удовлетворения какогото желания привел к образованию у него невротического симптома, то и поддержание отказа на протяжении всего курса лечения пациента может служить мотивом для его желания выздороветь. Несмотря на изменения техники анализа, принцип абстиненции оставался важным и существенным в классическом психоанализе. Фрейд не поддержал идею «активного анализа», выдвинутую в середине 20х годов Ранком и Ферен ци. Более того, в начале 30х годов он выступил против нововведений последне го, предложившего метод «изнеживания», в соответствии с которым аналитик отка зывается от «сдержанной холодности», принимает на себя роль «нежной матери», уступает желаниям и побуждениям пациента, то есть не придерживается принципа абстиненции. Ференци считал, что детство многих невротиков проходило в атмосфере без различного или сурового отношения матери к ребенку. Отсутствие материн ской нежности было одним из травмирующих факторов, сказавшихся впослед ствии на невротизации человека. Если в процессе аналитической работы врач обращается с пациентом точно так же, как мать больного обращалась с ним в детстве, лишая его ласки, поддержки и не допуская никаких поблажек в от ношении удовлетворения тех или иных влечений, то тем самым не только не устраняются ранние травмировавшие переживания, но, напротив, они становят ся еще более острыми, тяжкими, непереносимыми, усугубляющими невроти ческое состояние пациента. В этом смысле принцип абстиненции оказывает плохую услугу аналитику, так как не способствует выздоровлению пациента. И если на протяжении долгого времени Ференци поддерживал идею Фрейда о необходимости соблюдения принципа абстиненции, то впоследствии внес та кие коррективы, в соответствии с которыми «изнеживающий анализ» стал рас сматриваться им в качестве не только приемлемого, но и необходимого средства лечения. В современной психоаналитической литературе существуют различные точки зре ния на необходимость соблюдения принципа абстиненции. Одни психоаналитики придерживаются взглядов Фрейда, считая абстиненцию важной предпосылкой любо го аналитического лечения. Другие подвергают сомнению полезность данного прин ципа применительно ко всем психически больным людям и допускают отступление от него при работе с некоторыми пациентами. Третьи считают, что неустанная абстиненция со стороны аналитика может серьезно исказить терапевтический диалог и способствовать провоцированию конфликтов, обусловленных не столь ко изначальной психопатологией пациента, сколько жесткой позицией терапевта. Последней точки зрения придерживаются, в частности, Р. Столороу, Б. Брандшафт, Дж. Атвуд, предложившие заменить принцип абстиненции указанием, что ана литик должен руководствоваться текущей оценкой факторов, ускоряющих или сдерживающих изменение субъективного мира пациента. Данная точка зрения нашла отражение в их работе «Клинический психоанализ. Интерсубъективный подход» (1987).
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
443
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
«Аналитическое лечение должно по мере возможности проводиться в лишении — при воздержании». «Лечение должно быть проведено в воздержании. Я подразумеваю под этим не только физическое воздержание и лишение всего, чего боль ной желает, потому что это не перенес бы никакой пациент. Но я хочу выдвинуть основное положение, что необходимо сохранить у больно го потребность и тоску, как силы, побуждающие к работе и изменению, и не допустить того, чтобы они отчасти были успокоены суррогатами. Ведь нельзя предложить больным ничего, кроме суррогатов, так как вследствие своего состояния, пока не устранены вытеснения, больные не способны получить настоящее удовлетворение».
Стратегия аналитика Соблюдение принципа абстиненции предполагает решительный отказ от каких либо послаблений прихотям пациента, тем более от удовлетворения желаний па циента при эротизированном переносе. Казалось бы, наиболее приемлемая стра тегия аналитика в подобном случае должна заключаться в том, чтобы «поставить пациента на место». Воспользовавшись подобной стратегией, аналитик может ре шительно выступить против соответствующих домогательств со стороны пациен та или попытаться наставить его на праведный путь. Он может, например, заявить, что если пациент будет проявлять свои нежные чувства по отношению к нему, то он прекратит его лечение. Или он возьмет на себя менторскую роль, пристыдит пациента за его недостойное поведение и, апеллируя к нравственным нормам, по старается внушить ему мысль о необходимости подавления влечений в процессе аналитической терапии. Если вовлечение аналитика в интимную связь с пациентом с целью удовлетво рения его желаний — это одна крайность, не отвечающая духу психоанализа, то моральное давление на него — другая крайность, также не соответствующая целям и задачам аналитической терапии. Отвержение, например, обаятельной пациент ки с угрозой прекращения лечения может быть воспринято ею как недооценка ее как женщины, что может вызвать у нее обиду и агрессию. Это может обернуться тем, что пациентка уйдет из анализа или, оставаясь в нем, настолько замкнется в се бе, что возникшая обида окажется камнем преткновения на пути аналитического лечения. В случае морализаторских нравоучений аналитику вряд ли удастся уста новить доверительные отношения с пациенткой. С одной стороны, подавление вле чений может усугубить ее болезненное состояние, поскольку не исключено, что именно на этой почве у нее ранее возникли невротические симптомы. С другой стороны, обвинение в непристойном поведении может вызвать ответную реакцию, в результате которой явная или скрытая обида окажется столь действенной, что перечеркнет все предшествующие достижения анализа, если таковые были, или надежды на благоприятный исход лечения. И все же подобная стратегия не обязательно приводит аналитика к действиям, которые негативным образом скажутся на пациентке. Не исключен и такой исход,
444
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
когда в ответ на эротизированный перенос пациентки разовьется негативный контр перенос аналитика. Под воздействием этого контрпереноса аналитик может не только прибегнуть к тактике морального шантажа или нравственного поучения, но и испытать глубокое чувство досады на ее поведение или недоумение по поводу того, что пациентка так несерьезно относится к аналитическому лечению как та ковому. Бывает, что, обидевшись на «неразумное» поведение пациентки и не объяс нив ей ничего, сам аналитик может прекратить дальнейшее общение с ней. Нечто подобное как раз и имело место в описанном выше случае, когда начинающий ана литик, зная о явлении переноса, тем не менее настолько был внутренне возмущен проявлением нежных чувств пациентки, что прекратил и дальнейшую супервизию, и аналитическую работу с ней. Очевидно, что если у аналитикамужчины развивается не негативный, а пози тивный контрперенос, а эротизированный перенос пациентки вызывает у него ответные нежные чувства, которые рассматриваются не в качестве трансферных и контртрансферных отношений, а как возникновение подлинной любви, то про должение анализа становится невозможным. Наилучший исход — продолжение ле# чения у другого аналитика. Пациент и аналитик, ставшие близкими людьми, могут сочетаться браком, как это имело место в жизни Райха. Во всех остальных случаях, за исключением навязчивооткровенного проявле ния сексуальных притязаний, обусловленных неукротимой потребностью в удов летворении необузданной любовной страсти, аналитик обязан продолжать лечение пациента, избегая Сциллы уступок его любовным требованиям и Харибды подав ления, вытеснения их. Это не означает лавирование между двумя крайностями, когда аналитик выбирает некий средний путь, то есть идет на необходимый ком промисс и как бы включается в игру, сопровождающуюся легким словесным флир том, но не допускающую какоголибо физического проявления нежности. Подоб ное лавирование на грани дозволенного волейневолей превращается в некое притворство, обман со стороны аналитика, что не отвечает сути аналитического лечения. Вопервых, неискренность аналитика может быть раскрыта пациентом, и тогда он не только усомнится в порядочности врача, но и разуверится в психо анализе как таковом. Вовторых, притворство, обман, ложь — все это не отвечает духу аналитического лечения, ориентированного прежде всего и главным образом на раскрытие истины. При рассмотрении истоков возникновения психоанализа как раз подчеркива лось, что лечение истиной, а не ложью является характерной чертой психоанализа и одной из особенностей, отличающей его от иных видов терапии. Поэтому лави рование аналитика на грани дозволенного, допускающее возвышающий обман или ложь во спасение, — это вовсе не тот способ терапевтической деятельности, кото рый следует отнести к аналитической работе. Задача аналитика состоит в том, чтобы, не уклоняясь от позитивного переноса и в то же время стойко воздерживаясь от проявления ответных чувств на него, сде# лать его опорой для дальнейшей терапевтической работы. Аналитик не столько поощ ряет проявление эротизированного переноса, сколько рассматривает его в качестве ис кусственно созданного, но неизбежного психического образования. В основе его лежат такие отношения, которые, не будучи реальными, тем не менее играют важную роль
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
445
в жизни пациента, поскольку уходят своими корнями в прошлое. Благодаря это му переносу в процессе лечения открывается возможность раскрытия перед па циентом того сокровенного и вытесненного из его сознания материала, который предопределяет модель его поведения в любовных отношениях. Осознание ранее вытесненного и понимание того, что перенос выступает в качестве сопротивле ния, проявляющегося в форме влюбленности, и является не чем иным, как вос произведением предшествующих периодов развития, — очень важный акт. Такое осознание способствует обретению свободы пациента от его инфантильной за висимости и умению провести различия между реальными и воображаемыми объ ектами любви. В результате умело используемая аналитическая техника и врачебный долг спо собствуют обретению пациентом определенного душевного состояния. При этом эротизированный перенос становится трамплином для обретения свободы к про явлению подлинной любви. Аналитик превращается из объекта эротической стра сти или нежной привязанности в надежного проводника, с помощью которого пациент осуществляет путешествие из страны воображаемого удовольствия в ре альный мир человеческих отношений. В процессе аналитического путешествия по внутреннему миру бессознательного аналитик помогает пациенту обрести уверен ность в подлинном понимании собственных чувств и переживаний, в результате чего пациент оказывается способным различать фантазии и реалии жизни, мира жи и действительность. Стало быть, проявляющийся в ходе аналитического лечения перенос не должен превращаться в поле битвы между пациентом и аналитиком, на котором каждый из них использует свое психическое оружие обмана и самообмана в целях одержа ния верха над противником. В конечном итоге обоюдный обман и самообман оказы# ваются различными видами сопротивления, не столько смягчающими, сколько обо стряющими борьбу между ними. Видимость победы одного над другим на самом деле оказывается поражением обоих. Поскольку, мимикрируя и видоизменяясь, болезнь пациента укрепляет свои позиции, а попытки лечения со стороны аналитика в луч шем случае не достигают успеха, в худшем — активизируют в нем самом те негатив ные психические проявления, которые, казалось бы, не должны быть свойственны ему как врачу. Не противоречит ли вышесказанное тому положению Фрейда, согласно кото рому перенос становится полем битвы, где сталкиваются все борющиеся между собой силы? Надеюсь, нет. Оно не противоречит в том смысле, что основатель психоанализа говорил о поле битвы, на котором перенос оказывается ареной столк новения внутрипсихических сил и процессов, ориентированных на выздоровление пациента и противостоящих ему. Тех сил и процессов, которые оказываются задей ствованными в недрах психики самого пациента. Но если вызванная к жизни переносом битва глубинных сил и процессов само го пациента превращается в битву между ним и аналитиком, то вряд ли можно рас считывать на позитивный результат аналитической терапии. Скорее всего, возоб ладают тенденции, направленные против излечения пациента. Я не думаю, что Фрейд полагал, будто овладение переносом должно быть непременно ареной борь бы между аналитиком и пациентом. В его работах можно встретить высказывания,
446
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
согласно которым борьба между врачом и пациентом, между интеллектом и вле чениями, между познанием и изживанием разыгрывается исключительно в фено менах переноса. Но это относится к констатации того положения, когда в анали тической ситуации перенос в форме сопротивления выступает в качестве борьбы пациента за сохранение своей болезни. На этой почве действительно может воз никнуть искушение противоборства аналитика с пациентом. На самом деле, аналитик не является противником пациента. Он не борется с ним ни как с больным, не осознающим своего переноса и иных внутренних сопро тивлений, ни как с индивидом, которому ничто человеческое не чуждо. Анали# тик — это человек, который на собственном опыте пережил встречу со своим бес# сознательным и поэтому знает некоторые типичные рифы и пропасти, имеющие место в психике и способные оказаться непреодолимыми для непосвященного в логику и язык бессознательного. Он протягивает руку помощи пациенту, чтобы, основываясь на аналитической технике, помочь ему осознать его бессознательные силы и процессы, приведшие к бегству в болезнь как к одному, но, к сожалению, не лучшему способу разрешения внутрипсихических конфликтов. Однако он не тя нет его насильственно за собой, не борется с ним, когда тот упирается и не хочет идти дальше. Аналитик относится терпимо к слабостям пациента и уважительно к его способу разрешения внутрипсихических конфликтов, приведших к бегству в болезнь. Вместе с тем в процессе аналитической деятельности с сопротивления ми, позитивным и негативным переносом он ведет такую разъяснительную, интер претационную работу, в результате которой открывает пациенту глаза на иные воз можные пути разрешения внутрипсихических конфликтов. Находясь рядом с пациентом, аналитик не вступает в борьбу ни с пациентом, ни с его заболеванием. Но он оказывает ему техническую и нравственную поддержку в той борьбе, которая осуществляется в глубинах психики пациента. Он выступа ет на стороне его внутрипсихических тенденций, ориентированных на выздоров ление. Выступает в качестве проводника, способного предупредить пациента о возможных опасностях, подстерегающих его на жизненном пути. В этом смысле аналитик — не борец, прилагающий все усилия к тому, чтобы насильственно сло мить пациента, сопротивляющегося своему выздоровлению. Он и не советник, стремящийся своими назиданиями и указаниями на то, как следует вести себя, навязать пациенту те или иные, тем более свои собственные, ценности жизни. Ана# литик — действительно проводник, дающий возможность пациенту опереться на него в трудную минуту, но предоставляющий ему свободу выбора и право самостоя# тельного решения, какой жизненный путь избрать. Он — проводник идеи истины, имеющей отношение как к самому себе, так и к обратившемуся к нему за помощью пациенту.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Нельзя забывать, что аналитические отношения основаны на любви к истине, то есть на признании реальности, и исключают всякое при творство и обман». «Нужно крепко держаться любовного переноса, но относиться к нему как к чемуто нереальному, как к положению, через которое нужно
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
447
пройти влечению, которое должно быть сведено к первоначальным ис точникам своим и которое должно помочь раскрыть сознанию боль ной самое сокровенное из ее любовной жизни».
Анализ конечный и бесконечный Развитие психоанализа сопровождалось и до сих пор сопровождается бурными дискуссиями по самым различным вопросам, касающимся его теории и практи ки. Один из наиболее дискуссионных вопросов, относящихся к практике, — что следует считать завершением анализа? Речь идет не столько об эффективности психоаналитической терапии как таковой по сравнению с другими видами тера пии, сколько о критериях исцеления и выздоровления пациентов, проходящих курс психоаналитического лечения. Как определяется завершенность анализа? По состоянию психического само чувствия пациента, который считает себя здоровым по прошествии какогото сро ка лечения? С точки зрения аналитика, полагающего, что он сделал все возможное для облегчения страданий пациента? По согласию обоих, пришедших к выводу, что пациент действительно здоров? Фрейд опубликовал несколько историй болезни, на основании которых можно судить о взглядах основоположника психоанализа на вопрос о завершенности ле чения. В случае с Дорой анализ считался незавершенным. Фрейд не имел возмож ности довести его до конца, поскольку, будучи «пораженным переносом», он не смог предотвратить уход пациентки из анализа, который продолжался всего три месяца. В случае с молодым русским пациентом С. Панкеевым, продолжитель ность анализа которого составляла четыре года, Фрейд сам определил конечный срок завершения аналитического лечения. После ухода молодого человека из ана лиза летом 1914 года он считал пациента, по его собственному выражению, «полно стью и окончательно вылеченным». Впоследствии оказалось, что история болезни Панкеева не получила своего окон чательного завершения. По не зависящим от него обстоятельствам, связанным с ре волюционными событиями в России, потерей имущества и утратой семейных связей, через несколько лет ему снова пришлось обратиться за помощью к Фрейду, который на протяжении нескольких месяцев осуществлял дальнейшее психоаналити ческое лечение. Прохождение курса лечения было завершено, когда основатель психоанализа вновь признал молодого человека нормальным, уравновешенным, способным к самостоятельной жизни. Но и это нельзя считать окончательным за вершением лечения, поскольку на протяжении последующих десятилетий Панке еву неоднократно пришлось обращаться за помощью к психоаналитикам. Фрейд знал об этом и утверждал, что некоторые из приступов болезни его бывшего па циента были связаны с остаточными явлениями переноса. Поэтому нет ничего удивительного в том, что перед основателем психоанализа со всей остротой встал вопрос о критериях завершенности анализа, который и был поднят им в работе «Ко нечный и бесконечный анализ» (1937). Если говорить о завершенности анализа с формальной точки зрения (прекраще ние аналитических отношений между врачом и пациентом), то анализ оказывается
448
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
завершенным, когда по тем или иным причинам пациент прекращает свое лече ние или аналитик расстается с ним. Если говорить о завершенности анализа с содержательной точки зрения, то его окончание подразумевает устранение стра даний пациента от невротических симптомов, преодоление страхов, осознание вытесненного и преодоление внутренних сопротивлений в той степени, в какой повторение аналогичных явлений не вызывает у пациента патологического бес покойства. Поскольку психоанализ включает в себя установку на выздоровление пациента, то завершение анализа оценивается именно с содержательной точки зрения. Казалось бы, критерий завершенности анализа очевиден. Однако подчас к психо анализу предъявляются такие требования, в соответствии с которыми полностью завершенное аналитическое лечение должно гарантировать пациенту абсолют ное выздоровление. Оно должно исключать любые повторения, связанные с возможностью ухудшения психического состояния и тем более возникновения какоголибо психического расстройства в ближайшем или отдаленном буду щем. Предполагается, что устранение с помощью анализа всех имеющихся у паци ента вытеснений и сопротивлений должно привести к абсолютной психической нормальности и только в этом случае психоаналитическое лечение может считать ся завершенным. В противном случае речь должна идти о неполном, незавершен ном анализе. Подобное понимание завершенности или незавершенности анализа может по ставить под сомнение эффективность психоанализа как такового. Ведь психоана литическое лечение не дает никакой гарантии относительно того, что у всех про шедших курс аналитической терапии пациентов никогда не будет ухудшаться их психическое состояние или что они навсегда будут застрахованы от какихлибо внутрипсихических конфликтов. Человек — не механическое устройство, которое в случае поломки можно починить в мастерской с гарантией, что в течение года все будет в порядке. Причем даже в случае гарантированного ремонта часов, стираль ной машины, холодильника или какоголибо другого устройства, как правило, ого варивается, что гарантия сохраняется при условии, если владелец будет соблюдать определенные условия эксплуатации данного устройства. Человек живет не в вакууме. Изменяется его окружение, изменяются условия его жизни, изменяется и он сам. Организм человека подвержен различного рода воздействиям, в том числе и патогенным. Его психика не остается «законсервиро ванной», даже если человек прошел курс любой терапии, включая психоаналити ческую. Человечество нашло средства лечения ряда инфекционных болезней, которые в прошлые столетия уносили жизни тысячи людей. Однако иммунитет че ловека против, казалось бы, навсегда преодоленных болезней не исключил того, что те же самые заболевания стали со временем возвращаться в модифицированном виде, не говоря уже о новых, ранее неизвестных миру недугов, подрывающих здо ровье многих людей и приводящих их к преждевременной смерти. Психические расстройства также обретают новые формы своих проявлений, а причины их возникновения многообразны и не сводятся к какомуто единично му, раз и навсегда установленному факту. Если столетие тому назад Фрейду при ходилось иметь дело с пациентами, обремененными вытесненной сексуальностью,
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
449
то в настоящее время многие болезненные переживания человека связаны с утратой смысла жизни, разочарованием в социальных идеалах, страхом перед возможны ми террористическими актами. Учитывая происходящие во всем мире изменения (ускоренный темп жизни, компьютеризация, смена ценностных установок, различного рода катастрофы, про тивостояние религий и цивилизаций), никакая психотерапия, включая психоана литическую, не может обеспечить человеку стопроцентную гарантию его психи ческому здоровью, не говоря уже об абсолютной нормальности. И если ктото из психотерапевтов утверждает, что практикуемая им психотерапия является наибо лее эффективной, способной принести человеку абсолютное выздоровление и за ранее предотвратить возможность появления в будущем нежелательных рецидивов, то это является или бессознательным заблуждением, или сознательным надуватель ством, шарлатанством. Таким образом, завершенность анализа не следует рассматривать под углом зре ния приобретения пациентом иммунитета от какихлибо невротических, психопа тологических проявлений. Впрочем, психоанализ на это не претендует. И если кто либо полагает, что без достижения полного психического здоровья и абсолютной нормальности прохождение психоаналитического лечения является незавершен ным, то это свидетельствует в лучшем случае о незнании специфики психоанали за и непонимании его принципов, установок, а в худшем — о невротическом отно шении к психоанализу как таковому. Както Ференци упрекал Фрейда в том, что тот не до конца проработал все его комплексы, переносы, а также не обратил внимание на скрытый негативный пере нос или не захотел проявлять недружелюбное отношение к нему в процессе ана лиза. В ответ на эти обвинения основатель психоанализа высказал одно существен ное для понимания психоанализа соображение. В одном из своих писем Ференци он заметил, что задача психоаналитика состоит не в том, чтобы лишить пациен# та присущих ему комплексов, а в том, чтобы научить его жить с ними, не прибегая при этом к невротическому бегству в болезнь. Рассматривая вопрос о завершенности или незавершенности анализа, Фрейд особо подчеркнул, что нормальность в целом — это не что иное, как «идеальная фикция». Психоаналитическая терапия стремится только к такому изменению человека, при котором он все же остается самим собой, со всеми своими страстями и желаниями, влечениями и переживаниями. Но в то же время, и это главное, че ловек становится способным к переосмыслению предшествующего опыта решения проблем и конфликтов, приведших его к психическому расстройству, и осознанию новых возможностей организации своей жизнедеятельности. По своим внутренним интенциям психоаналитическое лечение не предусмат ривает превращения человека в бесчувственный автомат, лишенный какихлибо человеческих страстей вообще. Оно не выступает в качестве технического средства, предназначенного для стерилизации всего и вся ради абсолютной нормальности индивида. Напротив, психоанализ включает в себя установку на пробуждение жизненных сил человека, связанных с устранением шор и иллюзий (включая пред ставления об абсолютной нормальности) и возможностью реализации его есте ственных желаний с соответствующими огорчениями и радостями, сомнениями
450
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
и переживаниями. Другое дело, что некоторые психоаналитики интерпретирова ли и модифицировали основополагающие идеи Фрейда. В результате психоанализ стал ассоциироваться в умах многих людей с терапией, предназначенной для сти рания различий между индивидами, лишения их индивидуальности, приглушения страстей, приспособления к тому миру, в котором нет личностей, а есть вещи, объек ты, объектные отношения. В конечном итоге вопрос о завершенности анализа оказывается тесным обра зом связанным с ответом на другой вопрос: каковы цели аналитической терапии и в чем они конкретно состоят.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Каждый нормальный человек нормален лишь в среднем, его Я при ближается к Я психотика в той или иной части, в большей или мень шей мере, а степень удаления от одного конца ряда и приближения к другому будет пока для нас мерой того, что мы столь неопределенно назвали “изменением Я”». «Анализ нельзя считать законченным, пока не поняты все неясности данного случая, не заполнены пробелы в воспоминаниях, не найдены поводы к вытеснениям». «Никто не ставит себе целью стереть все человеческие особенности во имя схематической нормальности и не требует, чтобы “основательно проанализированный человек” не испытывал страстей и не переживал внутренних конфликтов. Анализ должен создать наиболее благопри ятные психологические условия для функций Я; тем самым его зада ча была бы завершена».
Цели психоаналитической терапии Вынесенный в название заголовок может вызвать справедливый вопрос — почему говорится о целях, а не о цели психоаналитической терапии? Казалось бы, любая терапия, включая и психоаналитическую, по определению имеет одну конечную цель — выздоровление человека, обратившегося за помощью к соответствующему специалисту. И хотя методы лечения могут быть разными, тем не менее конечная терапевтическая цель остается неизменной. В подобном понимании конечной цели психотерапии есть резон, так как с точ ки зрения здравого смысла любая терапия предполагает ориентацию на то, чтобы больной человек стал здоровым. Возможно, поэтому в психоаналитической лите ратуре основное внимание акцентируется на переосмыслении концептуальных и инструментальных аспектов психоанализа, в то время как цель аналитической терапии не подвергается сомнению и воспринимается как нечто само собой разу меющееся. Вместе с тем развитие теории и практики психоанализа с неизбежностью при водит к пониманию того, что постулируемая таким образом цель психоаналитичес кой терапии является скорее нравственным императивом, чем конкретной состав ляющей аналитического процесса. И дело не только в том, что патология и норма,
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
451
болезнь и здоровье — относительные понятия, зависящие от индивидуальнолич ностного и социокультурного видения взаимоотношений между человеком и об ществом, и, следовательно, цель терапии не представляется столь однозначной, как это может показаться на первый взгляд. Важно также иметь в виду, что в реальной практической деятельности психоаналитическая терапия является многоцелевой. Не случайно первоначально намеченная Фрейдом цель аналитической терапии корректировалась и изменялась по мере более чем столетнего периода развития психоанализа. На начальном этапе становления психоанализа целью терапии было освобож дение пациента от его защемленных аффектов путем прорыва через инфантильную амнезию к патогенным травмам раннего детства, воспроизведения их в памяти и соответствующего отреагирования. Словом, цель аналитической терапии состо яла в освобождении пациента от страданий, возникших вследствие его незнания причинной связи между болезнью и инфантильными переживаниями. Однако вскоре для Фрейда стало очевидным, что патологическим является не это незнание само по себе, а его причины, кроющиеся во внутренних сопротивле ниях пациента и поддерживающие данное незнание. На основе подобного понима ния целью аналитической терапии становится преодоление сопротивлений паци ента. Если быть более точным, то цель терапии такова: в описательном смысле — восполнение изъянов воспоминаний пациента путем установления утраченных связей между прошлым и настоящим; в динамическом отношении — преодоление в сопротивлении вытеснения. В соответствии с этой целью в теории психоанализа рассматриваются разнооб разные виды сопротивлений, а в практике психоанализа разрабатываются соответ ствующие техники, способствующие преодолению различных по формам и интен сивности проявлений сопротивлений, включая сопротивление против раскрытия сопротивлений. В рамках постулируемой цели перенос как важная составная часть психоаналитической терапии выступает в качестве сопротивления, и поэтому раз рабатываемые техники лечения касаются и сопротивлений, и невроза переноса. С введением в психоанализ структурных представлений о психическом аппа рате, что нашло свое отражение в работе Фрейда «Я и Оно» (1923), целью психо аналитической терапии стало оказание помощи пациенту в устранении дефек тов Я, связанных с его защитными механизмами и адаптационными функциями. Психоаналитическая максима «где было Оно, должно стать Я» включает в себя ме тодологическую установку на осознание не только вытесненного бессознательно го, но и бессознательных чувств вины, не являющихся результатом вытеснения, но оказывающих на человека не менее, а нередко и более патогенное воздействие. Акцент многих психоаналитиков на объектных отношениях и механизмах за щиты Я способствовал созданию разнообразных психоаналитических техник. Они предназначались для выявления раннеинфантильных (не только эдипальных, но и доэдипальных) патогенных состояний, преодоления сопротивлений пациентов и разрешения невроза переноса. Одновременно происходило изменение цели те рапии. В результате практика психоанализа стала более ориентироваться на струк турные изменения в психике пациента, предполагающие его нормальную с точки зрения существующих экономических, политических и социокультурных условий
452
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
адаптацию к жизни. Эта тенденция нашла свое отражение как в «психологии Я», представленной работами А. Фрейд, Х. Гартмана и других аналитиков, так и в «пси хологии Самости», разработанной Х. Кохутом и его последователями. Похоже, что на современном этапе развития психоанализа психоаналитическая терапия довольствуется именно этой целью. Впрочем, большего от нее и не требу ется по отношению к тем пациентам, у которых внутриличностные конфликты яв ляются результатом пониженной или нарушенной адаптационной способности Я. Но аналитику приходится иметь дело и с такими пациентами, внутриличност ные переживания которых обусловлены индивидуальными особенностями, не впи сывающимися в рамки схематической нормальности. По крайней мере, с точки зрения общества, официальных медицинских учреждений и тех специалистов, включая аналитиков, к которым они обращаются в надежде на облегчение их стра даний. Очевидно, что при работе с подобными пациентами ориентация аналитика на структурные изменения Я с целью нормального функционирования в жизни в лучшем случае может привести к разочарованию их в психоанализе. Ведь адап тация к социокультурному миру не является для этих пациентов столь проблема тичной, как это может показаться на первый взгляд. В худшем же случае психоана литическая работа приведет к нивелировке их индивидуальных особенностей до схематической нормальности, в результате чего они окажутся здоровыми с точки зрения общества, но не состоявшимися людьми в плане возможной реализации присущих им уникальных задатков, способностей и дарований. Психоаналитику приходится иметь дело иногда и с такими пациентами, забо левание которых оказывается не только лучшим, но порой единственным способом их существования в условиях жизни, порождающих и постоянно воспроизводящих невыносимые конфликтные ситуации. В этом случае нацеленность аналитической терапии на обретение человеком адаптационных способностей в существующих условиях жизни может привести к тому, что его исцеление окажется неоправдан ной жертвой, более тяжкой и невыносимой, чем прежнее заболевание. Таким образом, следует, по всей видимости, говорить не о единственной, при годной на все случаи жизни цели аналитической терапии, а о ее целях, которые меняются в зависимости от индивидуальноличностных особенностей пациентов и их конкретных исторических условий жизни. Строго говоря, речь идет не о це лях аналитической терапии, а о целях аналитика, предопределяющих направление его терапевтической деятельности не вообще, а при работе с теми или иными па циентами, каждый из которых является уникальной личностью. Это означает, что аналитик не должен быть фанатиком достижения цели нор мальности и здоровья, представления о которых он почерпнул из контекста навя занных ему извне стереотипов мышления и поведения, а также опыта собственной жизни и учебного анализа. Напротив, ему следует с настороженностью отнестись к возможности оказаться в плену социокультурных и профессиональных устано вок. Ведь следование им способствует не только оказанию эффективной помощи тем, кто спасается от скверны жизни бегством в болезнь, но и возникновению рас пространенного нынче заболевания, сопровождающегося «бегством в здоровье». Во всяком случае, чтобы не стать жертвой своего нарциссического Я, развивающе гося по мере упования на собственные терапевтические достижения и успехи, ана
Глава 13. Правила, техника лечения и цели терапии
453
литику стоит задуматься: а не оказывается ли осуществляемая им психоанали тическая терапия таковой, что исцеление пациента в действительности оборачи вается для него, как, впрочем, и для самого аналитика, постаналитической пара нойей. Не претендуя на полноту охвата всех целей, которые могут быть положены в ос нову терапевтической деятельности аналитика, сформулирую только некоторые из них, представляющиеся мне наиболее значимыми.
Вопервых, целью психоаналитической терапии является не столько изле чение, которое подчас осуществляется само по себе или, напротив, оказыва ется проблематичным и недостижимым, сколько облегчение страданий па циентов. В этом смысле следует с пониманием отнестись к высказыванию Фрейда, повторившего изречение одного мудрого врача: «Я облегчаю, Бог излечивает». Вовторых, цель психоаналитической терапии заключается не столько в осво бождении пациента от отдельного невротического симптома, аномалий ха рактера или болезни в целом, сколько в изменении его взглядов на окружа ющий мир, других людей, самого себя и свое заболевание. Причем целью терапии является не структурная модификация психики пациента, созна тельно или бессознательно навязанная аналитиком в процессе лечения, а пре доставление ему возможности внутреннего выбора жизненных ориентиров, способных изменить его образ мышления и поведения. Втретьих, цель психоаналитической терапии состоит не в излечении любой ценой, в том числе ценой устранения душевных переживаний, возникающих у человека в связи с его внутрипсихическими конфликтами, а в пробужде нии его конструктивного потенциала, ориентированного на развитие Само сти, способности к сопереживанию и состраданию, потребности в сопричаст ности с жизнью. Вчетвертых, цель психоаналитической терапии — не столько разрешение внутрипсихических конфликтов, сколько создание психологических пред посылок для становления человека зрелым, самостоятельным, способным творчески решать возникающие перед ним проблемы и нести ответствен ность за свои решения.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Цель наших усилий мы можем сформулировать поразному: осозна ние бессознательного, уничтожение вытеснений, восполнение амне стических пробелов — все это одно и то же». «Ему (врачу. — В. Л.) не пристало играть роль фанатика здоровья во преки всем жизненным ситуациям, он знает, что в мире есть не только невротическое бедствие, но и реальное нескончаемое страдание, что необходимость может потребовать от человека пожертвовать своим здоровьем, и он знает, что такой жертвой одного человека часто сдер живается бесконечное несчастье многих других. Если можно сказать, что у невротика каждый раз перед лицом конфликта происходит бегство
454
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
в болезнь, то следует признать, что в некоторых случаях это бегство вполне оправданно, и врач, понявший это положение вещей, молча отойдет в сторону, щадя больного».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7.
В чем состоит основное техническое правило психоанализа? Что такое абстиненция? Какова стратегия аналитика при эротизированном переносе? Когда можно говорить о завершении анализа? Достижимо ли абсолютное здоровье? Чем не является психоанализ? В чем состояли изменения психоаналитической техники с точки зрения устранения психических расстройств? 8. Каковы цели психоаналитической терапии?
Рекомендуемая литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12.
Гринсон Р. Техника и практика психоанализа. — Воронеж, 1994. Лейбин В. М. Психоанализ: проблемы, исследования, дискуссии. — М., 2008. Нюнберг Г. Принципы психоанализа и их применение к лечению. — М., 1999. Сандлер Дж., Дэр К., Холдер А. Пациент и психоаналитик: Основы психоана литического процесса. — М., 2007. Столороу Р., Брандшафт Б., Атвуд Дж. Клинический психоанализ. Интер субъективный подход. — М., 1999. Феничел О. Проблемы психоаналитической техники // Психоаналитичес кий вестник, 1999. — № 7(1). Ференци Ш. Теория и практика психоанализа. — М., 2000. Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. — М., 1995. Фрейд З. Конечный и бесконечный анализ // «Конечный и бесконечный ана лиз» Зигмунда Фрейда. — М., 1998. Фрейд З. Советы врачу при психоаналитическом лечении //Фрейд З. Психо аналитические этюды. — Минск, 1997. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. Т. 1. Теория. — М., 1996. Томэ Х., Кэхеле Х. Современный психоанализ. Т. 2. Практика. — М., 1996.
Часть 4
Неклинические проблемы психоанализа
Глава 14
Психоанализ религии
Религия как универсальный невроз При работе с пациентами аналитику так или иначе приходит ся соприкасаться с религиозной проблематикой. Вопервых, на прием к аналитику приходят люди с раз личной мировоззренческой ориентацией и, следовательно, для установления доверительных отношений с пациентами аналитик обязан иметь представление и о психоаналитичес ком подходе к религии, и о религиозном взгляде на жизнь. Вовторых, независимо от мировоззренческой ориента ции того или иного пациента, как, впрочем, и самого аналити ка, соответствующая проработка получаемого на аналитичес ких сессиях материала заведомо предполагает вторжение в религиозную проблематику. Ведь обсуждение таких во просов, как возникновение чувства вины, тирания совести, карающие функции СверхЯ, невротический страх, тесно связано с религиозными сюжетами или, точнее говоря, не посредственно входит в сферу религии. Втретьих, при работе с пациентами, страдающими невро зом навязчивых состояний, приходится иметь дело с такими защитными механизмами, которые прямо или опосредованно связаны с разнообразными формами суеверия и мистическо го мышления. На основе собственного опыта работы с пациентами могу подтвердить, что, независимо от религиозной или атеисти ческой позиции аналитика, ему приходится вторгаться в сфе ру религии, обсуждать религиозные темы или, во всяком слу чае, принимать во внимание религиозные убеждения тех, кто приходит к нему на прием. Все это предполагает понимание того, как и каким образом в психоанализе трактуется религи озная проблематика. Во всяком случае, как в клиническом отношении, так и в прикладном неклиническом ракурсе важ но рассмотрение метапсихологических проблем, в свое время поставленных Фрейдом и в той или иной степени находящих отражение в современном психоанализе.
Глава 14. Психоанализ религии
457
Во многих своих работах Фрейд уделил значительное внимание осмыслению религиозной проблематики. Первоначально сущность и происхождение религии рассматривались им в связи со сравнительным анализом неврозов навязчивости и отправлением верующими людьми религиозных обрядов. В работе «Навязчи вые действия и религиозные обряды» (1907) он высказал мысль, что оба этих явления при всей их разноплановости в скрытой форме включают в себя подав ление бессознательных влечений человека. Иными словами, в основе этих явле ний лежит воздержание от непосредственного удовлетворения природных, глав ным образом сексуальных влечений, что и определяет их сходство. Отсюда его вывод, согласно которому навязчивые действия, навязчивый невроз можно рас сматривать как патологическую копию развития религии и определять невроз как индивидуальную религиозность, религию как всеобщий невроз навязчивых со стояний. Этот вывод был подготовлен предшествующим размышлением Фрейда о сход стве между паранойей и суеверием, нашедшим отражение в более ранней его рабо те «Психопатология обыденной жизни» (1901). Размышляя по этому поводу, он писал, что различие между смещениями, происходящими у параноика и суеверно го человека, не так велико, как это кажется на первый взгляд. Двадцать четыре года спустя, ссылаясь на раннюю работу «Навязчивые действия и религиозные обря ды», в своей «Автобиографии» Фрейд подчеркнул, что ранее охарактеризовал вы нужденный невроз как искаженную личную религию, а религию, так сказать, как универсальный вынужденный невроз. С психоаналитической точки зрения Фрейда, религия выступает как защит ная мера человека против своих собственных бессознательных влечений. В ре лигиозных верованиях они получают иносказательную форму удовлетворения, благодаря чему внутрипсихические конфликты личности, столкновения меж ду сознанием и бессознательным утрачивают свою остроту. Такое понимание ре лигии совпадало с ранней фрейдовской трактовкой культурного развития челове чества, согласно которой в основе прогресса культуры лежит внешнее и внутреннее подавление сексуальных влечений человека. Фрейд утверждал, что часть про цесса подавления бессознательных влечений совершается в пользу религии. Ее разнообразные обряды и ритуалы символизируют отречение человека от непо средственных чувственных удовольствий, чтобы затем приобрести умиротво рение и блаженство в качестве воздаяния за воздержанность от плотских на слаждений. Под этим же углом зрения Фрейд рассматривал древние религии, в которых многое из того, в чем себе отказывал человек, было передано Богу и разрешалось только во имя Бога. Исповедующие эти религии древние народы как бы находи ли самих себя, хотя в их сознании присутствовал лишь образ Бога. Они как бы проецировали вовне свою внутреннюю бессознательную мотивировку, наделяя Бога собственными внутрипсихическими качествами. Словом, в основу психо аналитического понимания религии Фрейдом была положена способность чело века к вытеснению, сублимированию бессознательных влечений, проецированию их вовне и символическому удовлетворению социально неприемлемых, запретных желаний.
458
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
В работе «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве» (1910) Фрейд делает следующий шаг в понимании религии. Прежде всего, он усматривает тес ную связь между комплексом отца и верой в Бога. По его убеждению, наработки в сфере психоанализа показали, что личный Бог — не что иное, как возвеличенный отец. Кроме того, размышления о природе и сущности религии привели его к вы движению идеи, согласно которой возникновение религиозности связано с дли тельной беспомощностью человека, от рождения нуждающегося в защите и покро вительстве. И наконец, в этот период Фрейд высказал нетривиальную мысль о том, что религия как бы защищает верующего человека от невроза. В свете данных психо анализа это утверждение нуждается в пояснении. В самом деле, разве психоаналитикам не приходилось иметь дело с пациента ми, придерживающимися религиозных верований и тем не менее страдающими психическими расстройствами? Разве среди верующих нет невротиков, не обяза тельно обращающихся за помощью к психоаналитикам, но тем не менее являющи мися таковыми? Религия действительно обладает защитными функциями, однако, как показы вают жизнь и аналитическая практика, она не может застраховать целиком и пол ностью верующего человека от возможных соскальзываний в лоно невротическо го расстройства. Религиозная исповедь предназначена для снятия внутриличностных конфликтов верующего человека, и в этом смысле она имеет свое терапевтическое значение. И тем не менее, даже получая отпущение грехов, не все верующие ока зываются в состоянии избавиться от различного рода страхов или от ночных кош маров, связанных, например, с их прегрешениями в сновидениях. Разумеется, речь идет вовсе не о том, чтобы вместо религиозной исповеди ве рующие люди непременно обращались к психоанализу. Как говорится, богу богово, а кесарю кесарево. И религиозная исповедь, и психоанализ посвоему могут по мочь тем, кто обращается к ним за помощью в надежде разрешить свои внутрилич ностные конфликты. Говоря о том, что религия защищает верующего человека от невротического за болевания, Фрейд одновременно пришел к убеждению, что религия становится как бы универсальным неврозом. Конечно, можно не соглашаться с подобным утвер ждением, претендующим на предельное обобщение. Тем не менее в размышлени ях Фрейда о религии под этим углом зрения содержится мысль о том, что, спаса ясь от индивидуального невроза и не подозревая ни о чем, верующий человек может оказаться во власти так называемого коллективного невроза. Это проявляется в одер жимости какойлибо религиозной идеей и агрессивном отношении к инакомысля щим, иноверующим, вплоть до разжигания ненависти к ним, способной обернуться насилием, терроризмом, убийством ни в чем не повинных людей. Давая психоаналитическое объяснение религии, Фрейд исходил из того, что корни религиозной потребности лежат в комплексе родителей. Интересно отме тить, что, хотя представления об эдиповом комплексе имелись у Фрейда еще в 1897 году, о чем свидетельствуют его письма к Флиссу, сам термин был исполь зован им только в 1910 году. Причем именно в этот период времени он соотнес ро дительский комплекс с религией, что нашло свое отражение в работе о Леонардо да Винчи. Год спустя Фрейд использовал термин «эдипов комплекс» непосред
Глава 14. Психоанализ религии
459
ственно по отношению к религии, полагая, что в этом комплексе кроется корень ре лигиозных чувств. В 1913 году вышла в свет книга Фрейда «Тотем и табу. Психология первобыт ной культуры и религии», в которой он предпринял попытку осмысления с пози ций психоанализа психологии народов. И если в работе «Навязчивые действия и религиозные обряды» Фрейд провел аналогию между неврозом и религиозны ми ритуалами, то в книге «Тотем и табу» он показал значение параллелизма онто генетического и филогенетического развития в душевной жизни, а также выявил сходства между невротиком и первобытным человеком, сведя то общее, что имеет ся между ними, к инфантилизму.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Можно было бы смотреть на навязчивый невроз как на патологичес кую копию религии, определить невроз как индивидуальную рели гиозность, религию как всеобщий невроз навязчивых состояний». «Значительная доля мифологического миросозерцания, простираю щегося даже и на новейшие религии, представляет собой не что иное, как проецированную во внешний мир психологию». «Защиту от невротического заболевания, которую религия предо ставляет верующим, легко объяснить тем, что она лишает их ком плекса родителей, от которого зависит сознание вины как индивида, так и всего человечества, и уничтожает его у них, тогда как неверую щий вынужден в одиночку справляться с этой задачей».
Тотем, табу и невроз При осмыслении психологии первобытной культуры и религии Фрейд исходил из того, что психоаналитическое исследование с самого начала указывало на анало гии и сходства результатов его работ в области душевной жизни отдельного инди вида с результатами исследования психологии народов. Используя доступный для анализа в то время этнографический материал и опи раясь на работу Дж. Фрэзера «Тотемизм и экзогамия» (1910), он рассмотрел про блему боязни инцеста у дикарей и подчеркнул, что с позиций психоанализа страх перед инцестом представляет собой типичную инфантильную черту и свидетель ствует об удивительном сходстве с душевной жизнью невротиков. Дикие народы чувствовали угрозу в инцестуозных желаниях человека и поэтому прибегали к стро гим мерам их предупреждения. Впоследствии эти инцестуозные желания стали бессознательными, оказывающими воздействие и на современного человека. Как показал психоанализ, первый сексуальный объект ребенка всегда инцесту озен, то есть направлен на запрещенные объекты, на мать или отца. У невротика наблюдается проявление психического инфантилизма. В его бессознательном главную роль играют инцестуозные фиксации либидо. Но открытия психоанализа в этой области встречают недоверие среди взрослых нормальных людей. Это объяс няется тем, что подобное неприятие является прежде всего продуктом отвращения людей к их собственным прежним, имевшим место в первобытном обществе, но
460
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
вытесненным затем инцестуозным желаниям. Таковы, по мнению Фрейда, исто рические сходства между дикарем и невротиком. В поле зрения основателя психоанализа оказалась также проблема табу и ам бивалентности чувств. Обычно табу рассматривается как нечто святое, освящен ное, с одной стороны, и опасное, запретное, с другой стороны. Запрещения морали и обычаев, которым подчиняется современный человек, могут иметь нечто род ственное примитивному табу, которому следовали в древности. Обращая внима ние на это обстоятельство, Фрейд предположил, что объяснение табу могло бы пролить свет на темное происхождение нашего собственного категорического императива. Того категорического императива, природу которого ранее пытался понять немецкий философ И. Кант и о котором позднее размышлял основатель психоанализа, введя в свои объяснительные конструкции представление о СверхЯ. Критически рассмотрев взгляды различных авторов, особенно немецкого фи лософа и психолога В. Вунда, на природу и происхождение табу, Фрейд указал на бросающееся в глаза сходство между навязчивыми запрещениями у нервноболь ных и табу древних людей. Это сходство состоит, по его мнению, прежде всего в том, что оба явления мотивированны, загадочны по своему происхождению и воз никают вследствие непреодолимого страха. Навязчивые запрещения и запреты табу ведут к воздержанию и ограничениям в жизни, частичное преодоление кото рых осуществляется на путях совершения ритуалов, церемониалов, навязчивых действий. И в том и в другом случае у человека наблюдается амбивалентность, то есть двойственность чувств. Так, типичная история болезни, связанная со страхом прикосновения к чему либо, свидетельствует о том, что в раннем детстве человек испытывал сильное чув ство наслаждения от прикосновения к своим половым органам. При этом извне (со стороны взрослых) был наложен запрет на это прикосновение, однако влечение к получению удовольствия от прикосновения не исчезло у ребенка, а оказалось вытесненным в бессознательное. Одновременно сохранились и влечение, и его за прещение, создалась и закрепилась психическая фиксация, из постоянного кон фликта между влечением и запрещением образовался симптом, проявившийся в навязчивом действии по отношению к чемуто другому, скажем в потребности в постоянном мытье рук, когда удовлетворение влечения и запрещения перемес тилось с одного объекта на другой. Точно так же и табу, по мысли Фрейда, пред ставляет собой древние запреты, извне наложенные на ту деятельность первобыт ных людей, к которой у них была большая склонность. Примитивные люди имели амбивалентное отношение к запретам табу. В бессознательном они хотели нару шить их, чтобы вновь испытать первоначальное наслаждение от своих действий, но в то же время боялись совершить это, поскольку их страх был сильнее наслаж дения. В основе табу лежало воздержание. Рассматривая древние запреты, Фрейд пришел к выводу, что наиболее важные из них составляют два основных закона тотемизма, а именно не убивать животное, ставшее тотемом, и избегать полового общения с родственными по тотему пред ставителями другого пола. И то и другое представляют собой наиболее сильные соблазны людей, что непросто понять и объяснить. Однако, по выражению Фрей да, кому известны результаты психоаналитического исследования отдельного чело
Глава 14. Психоанализ религии
461
века, тому уже сам текст этих обоих табу и их совпадение напомнят то, что психо аналитики считают центральным пунктом инфантильных желаний и ядром невро зов. Многие из тех, кто подверг резкой критике взгляды Фрейда на религию, вклю чая происхождение тотемизма, апеллировали к тому, что он неправомерно провел аналогию между табу и неврозом навязчивости. При этом вне поля зрения остава лось, как правило, то обстоятельство, что основатель психоанализа обращал вни мание не только на сходство, но и на различие между ними. Во всяком случае, не кто иной, как он сам недвусмысленно подчеркнул, что табу не невроз, а социаль ное явление. В понимании Фрейда, различие между табу и неврозом связано по меньшей мере с двумя обстоятельствами. Вопервых, если примитивный человек боится наказания за нарушение табу, воспринимаемого им в форме возможного заболевания или смерти, то принужден ный к свершению запрещенного деяния страдающий неврозом навязчивости боль ной боится наказания не за самого себя, а за другое лицо, как правило самое люби мое и дорогое ему. То есть, если примитивный человек ведет себя как эгоист, то невротик — как альтруист. Другое дело, что благородство невротика не является первичным и его нежно альтруистический невроз служит компенсацией лежащей в основе его противоположной направленности — жестокого эгоизма. Вовторых, несмотря на формальное сходство табу со страхом прикосновения невротиков, при табу запретное прикосновение имеет как бы общее значение (нельзя прикасаться к вождю, к какомуто предмету), в то время как при неврозе речь идет о сексуальном влечении (запрещении сексуального прикосновения), отклоняющемся от первичной своей цели и переносящемся на другие. То есть если в табу преобладают социальные влечения, представляющие собой слияние эгоис тических и эротических компонентов, то в неврозе проявляются главным образом сексуальные влечения. С точки зрения Фрейда, табу — социальное явление, а не вроз — асоциальное образование, питающееся средствами индивида. В работе «Тотем и табу» основатель психоанализа обратился также к рассмот рению анимизма (первого миросозерцания, предшествующего религии и науке), магии и всемогущества мысли. Он показал, что в анимизме и магии господствует «всемогущество мыслей». Последний термин Фрейд почерпнул из общения со страдающим навязчивыми представлениями пациентом, который избрал термин всемогущество мыслей для обозначения доставляющих ему мучения странных, непонятных и жутких процессов, которые вели к возникновению у него различно го рода суеверных предположений. Так, если пациент спрашивал коголибо о сво ем знакомом, с которым давно не встречался, то неизменно узнавал, что тот умер, и у него возникало предположение, что покойник напоминает о себе путем теле патии. Это всемогущество мыслей, от которых будто бы зависит реальность, ока зывает значительное влияние на жизнь невротика. В своем проявлении суеверия и в манере поведения он оказывается близок дикарю, пытавшемуся при помощи своих мыслей, магии и колдовства изменить внешний мир. В связи с рассмотрением Фрейдом анимизма, магии и всемогущества мыслей интересно отметить тот ход его рассуждений, благодаря которому постепенно
462
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
вызревали и развивались те или иные психоаналитические идеи. Речь идет, в част ности, о его представлении о нарциссизме, нашедшем отражение в работе «Тотем и табу». Так, в этой работе он писал о том, что психоаналитические исследования показали необходимость ввести наряду со стадией аутоэротизма и стадией выбора объекта, третью, промежуточную стадию, характеризующуюся слиянием отдельных сексуальных влечений в одно целое, когда сексуальным объектом для человека ста новится не другое лицо, а его собственное Я. Принимая во внимание патологичес кую фиксацию этого состояния, Фрейд назвал данную стадию нарциссической. Рассматривая ее специфику, он не только соотнес нарциссизм с всемогуществом мыс лей у примитивных людей и невротиков, но и попытался провести параллель меж ду ступенями развития человеческого миросозерцания и стадиями сексуального раз вития индивида. Согласно его представлениям, анимистическая фаза соответствует нарциссизму, религиозная фаза — стадии выбора объекта любви, характеризующе гося привязанностью к родителям, а научная фаза — состоянию зрелости человека, отказывающегося от принципа удовольствия, приспосабливающегося к реальности и находящего свой объект во внешнем мире. В 20е годы, особенно в работе «Будущ ность одной иллюзии», эти идеи получили свое дальнейшее развитие в плане выяв ления различий между религией и наукой. Завершая свое исследование в работе «Тотем и табу», Фрейд попытался глубже понять истоки возникновения религии и с этой целью изложил свои соображения по проблеме инфантильного возвращения тотема. Он рассмотрел существовавшие в то время теории происхождения тотемизма — номиналистическую (по наимено ванию), социологическую, психологическую. Основываясь на психоаналитических исследованиях фобий детей, включая собственный случай маленького Ганса и кли нические случаи, представленные Абрахамом (ребенок, испытывавший страх пе ред осой) и Ференци («маленький петушатник» Арпад воспроизводящий в своем поведении манеры кур и петуха), Фрейд высказал предположение, согласно которо му в фобиях животных у детей вновь повторяются некоторые черты тотемизма, а то темистическая система произошла из условий комплекса Эдипа. Опираясь на пред ставления Ч. Дарвина о первобытной орде, Р. Смита о происхождении жертвенных трапез и Дж. Аткинсона о циклопической семье, он предложил психоаналитическую гипотезу, объясняющую начало возникновения религии и культуры. В соответствии с этой гипотезой, в первобытной орде управлял жестокий пра отец, обладавший единоличной властью над детьми и женщинами, насильственно подавлявший все попытки его сыновей вмешаться в его управление или изгоняв ший их из орды. Однажды изгнанные братья объединились между собой, убили и съели своего отца, положив тем самым конец отцовской орде. Ранее они завидо вали и боялись праотца. Они находились во власти тех же амбивалентных чувств, которые наблюдаются у современных детей и у невротиков, то есть одновременно ненавидели и любили отца. Теперь же в акте поедания они как бы отождествились с ним и присвоили себе часть его силы. Но, утолив свою ненависть и отождествив шись с ним, братья оказались во власти нежных чувств, что породило раскаяние и сознание вины. Они попали в такую психологическую ситуацию, когда под воз действием нежных чувств сами наложили запрет на то, чего так усиленно добива лись раньше. В результате осуществления психологического сдвига сыновья на
Глава 14. Психоанализ религии
463
место отца поставили тотем, объявили недопустимым убийство этого тотема как заместителя отца и отказались от освободившихся женщин. Так из сознания вины сына перед отцом были созданы два основных табу тотемизма: запрет на убийство животногототема и запрещение инцеста. Последнее имело важное практическое значение, поскольку способствовало сохранению человеческой организации. Пер вое сопровождалось попыткой создания религии. Исходя из психоаналитического понимания возникновения тотемизма, Фрейд представил следующую картину становления религиозного верования. К религи озно обоснованному запрещению убивать тотем присоединяется социально обос нованное запрещение убивать брата, что со временем перерастает в заповедь «Не убий». Каждый создает бога по образу своего отца, и бог является не чем иным, как «превознесенным отцом». Тотем был первой формой замены отца, бог — по зднейшей, где отец снова приобрел человеческий образ. В дальнейшем развитии ре лигии сохраняется амбивалентность, находящая свое отражение в том, что наряду с сознанием вины сына продолжает существовать сыновнее сопротивление, стрем ление сына занять место богаотца. В христианском учении человечество призна ется в преступном деянии доисторического времени, поскольку искупление его нашло свое отражение в жертвенной смерти сына. Наряду с отцом, сын стал богом, а потом и заменил его, в результате чего «религия сына» сменила «религию отца». Древняя тотемистическая трапеза ожила как причастие, в котором братья вкуша ют плоть и кровь сына, а не отца. Выдвинутые Фрейдом представления об истоках возникновения религии вы звали критическое отношение не только у представителей официальной церкви, но и у ряда его последователей, первоначально разделявших взгляды основателя психоанализа, но впоследствии разошедшихся с ним по идейным соображениям, включая те, согласно которым он не понял природу религиозных верований. Сре ди различного рода аргументов выдвигались соображения о неприемлемости слиш ком широких обобщений, к которым прибегнул Фрейд в работе «Тотем и табу». Фрейд не скрывал того, что им были сделаны широкие обобщения. Более того, в конце своей работы он заметил, что чувствует некоторую неуверенность в своих исходных положениях и неудовлетворенность от достигнутых результатов. Одна ко без подобной смелости в выдвижении гипотез, с которыми выступают исследо ватели, включая Фрейда, вряд ли возможен прогресс в наших знаниях. Неправдоподобной, шокирующей, а возможно, наивной может выглядеть рекон струкция Фрейдом истории отцеубийства со всеми вытекающими отсюда послед ствиями, в том числе возникновения религии на основе осознанного сыновьями чув ства вины за совершенное ими реальное преступление. Ведь данные психоанализа свидетельствуют о том, что для невротиков определяющее значение имеет скорее психическая реальность, нежели те действительные события, которые вовсе не обя зательно могут происходить в жизни человека. В свое время, то есть в период ста новления психоанализа, Фрейд это осознал и на этом основании отказался от пер воначально выдвинутой им гипотезы о совращении ребенка. Поэтому, по аналогии с невротиками, к которой он прибегнул при рассмотрении истории развития че ловечества и возникновения религии, можно было бы исторически сохранившу юся правду, посвоему воспроизводимую в исследованиях Ч. Дарвина, Р. Смита
464
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
и Дж. Аткинсона, принять за вымысел. Или, по крайней мере, можно было бы рас сматривать те мысли и чувства, которые могли быть у примитивных людей на заре становления человечества, как не воплощенные в реальность. Правда, при этом не менялась бы общая картина психоаналитического возникновения религии, посколь ку, по аналогии с невротиком, наличия враждебных импульсов сыновей по отноше нию к праотцу и их фантазий о его убийстве вполне достаточно для того, чтобы из бессознательного чувства вины вывести возникновение тотема и табу. Зато можно было бы избежать упреков по поводу того, что основателем психоанализа выдвину та нереальная и этически оскорбляющая достоинство человека гипотеза об отце убийстве, имевшем место в далеком прошлом человечества. Но, будучи неизменным поборником истины в исследовательской и терапевти ческой деятельности, Фрейд последовательно отстаивал те представления, кото рые порой не только не работали на психоанализ, а, напротив, вызывали различ ного рода вопросы и сомнения. К подобным представлениям как раз и относились взгляды Фрейда на реальность некогда произошедшего, как он называл, «велико го события» в истории человечества — отцеубийства в первобытной орде детьми их свирепого и ревнивого праотца. Не случайно, взвесив все аргументы за и против, а также исходя из того, что в отличие от невротика примитивный человек немед ленно превращал свои мысли в действие, основатель психоанализа оставил за собой право отстаивать допущение, согласно которому у примитивных людей пси хическая реальность первоначально совпала с фактической реальностью и отце убийство имело место быть в истории человечества. Поэтому, завершая работу «Тотем и табу» и, по его собственному признанию, не будучи сам вполне уверен ным в несомненности своего суждения, Фрейд тем не менее полагал, что к рассмот ренному им случаю можно применить слова: «В начале было дело».
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Всякий, кто подходит к проблеме табу со стороны психоанализа, то есть исследования бессознательной части индивидуальной душевной жизни, тот после недолгого размышления скажет себе, что эти фено мены ему не чужды». «Тотемистическая религия произошла из сознания вины сыновей как попытка успокоить это чувство и умилостивить оскорбленного отца поздним послушанием. Все последующие религии были попытками разрешить ту же проблему».
Происхождение и сущность религиозных представлений В 20–30е годы Фрейд внес уточнения в те или иные аспекты психоаналитическо го понимания религиозных верований, но его гипотеза об отцеубийстве в перво бытной орде, положившем начало религии, этики и общества, не претерпела изме нений. При этом он усилил свое критическое рассмотрение религии как таковой, исходя из того, что ее красота не имеет отношения к психоанализу.
Глава 14. Психоанализ религии
465
Прежде всего следует иметь в виду, что Фрейд подходил к рассмотрению рели гиозных верований и религии в целом с психологической, точнее, психоаналити ческой точки зрения. Именно под этим углом зрения он пытался раскрыть как истоки возникновения и природу религии, так и особую ценность религиозных представлений для человека и человечества. Поэтому нет ничего удивительного, что в работе «Будущее одной иллюзии» (1927) он предпринял попытку освещения того вопроса, как и каким образом замена естествознания, связанного с отношени ем человека к природе и его защитой от превратностей судьбы, психологией, сопря женной с очеловечиванием природы, привела к возникновению религиозных ве рований, имеющих вполне определенное психологическое значение для людей. В понимании Фрейда, жестокая и неумолимая природа противостоит своей мо щью человеку, постоянно испытывающему тревогу и различного рода пережива ния в связи с ущемлением его естественного нарциссизма. Защищаясь от приро ды, человек стремится очеловечить, персонифицировать ее, чтобы по своему образу и подобию видеть в ней не безличные силы, а те, которые таятся в его собственной душе. Очеловечение, персонификация природы в какойто степени способствуют избавлению человека от своей беспомощности, поскольку с силами природы мож но говорить как с живыми существами, задабривая их, подкупая, заклиная, как это имеет место по отношению к другим людям. Как маленький ребенок ощущает бес помощность перед миром и нуждается в защите со стороны своих родителей, так и первобытный человек придает силам природы характер отца и превращает их в богов. Созданные человеком боги выполняют, по мнению Фрейда, тройственную задачу, а именно нейтрализуют ужас перед природой, примиряют с грозным роком, выступающим прежде всего в образе смерти, и вознаграждают за страдания и ли шения, выпадающие на долю человека в культурном сообществе. Со временем люди начинают постигать некоторые закономерности природы, понимать, что боги имеют свою судьбу, и это ведет к перераспределению функций богов в пользу нравственного их предназначения в жизни человека. Постепенно создаются определенные представления, предназначенные для того, чтобы сделать беспомощность людей более переносимой. Согласно этим представлениям, добро вознаграждается по заслугам, а зло наказывается, трудности и страдания в земной жизни подлежат искуплению, а жизнь после смерти приносит блаженство и покой. Всеблагость достигается благодаря мудрости богов, священные черты и свойства которых сливаются в одно лицо, порождая тем самым идею Бога. Отношение че ловека к Богу вновь обретает интимность и инфантильность, напоминая собой от ношение ребенка к отцу. Религиозные представления становятся достоянием куль туры и высшей ценностью для многих людей. По сравнению с «Тотем и табу», в работе «Будущее одной иллюзии» Фрейд сме стил акценты своего рассмотрения религиозной проблематики, включая вопрос об истоках происхождения религии. В «Тотем и табу» речь шла о возникновении тотемизма, а не религии вообще, независимо от того, можно ли считать тотемизм религией или подобное воззрение представляется спорным. При рассмотрении истоков возникновения тотемизма Фрейд исходил из того, что в основе религиоз ной потребности лежит тоска по убиенному отцу и образ Бога является не чем иным, как образом возвеличенного и идеализированного отца. В работе «Будущее
466
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
одной иллюзии» основатель психоанализа сосредоточился на рассмотрении психо логической ценности религиозных верований и почти не касался проблемы тоте мизма. Истоки же происхождения религии стали соотноситься им с фактом бес помощности человека, нуждающегося в защите от разрушающих сил природы. На первый взгляд может показаться, что Фрейд основательно пересмотрел, по крайней мере, вопрос о происхождении религиозных верований. Излагая свою точ ку зрения по этому поводу в работе «Будущее одной иллюзии», он сам почувство вал необходимость в прояснении своей позиции. Не случайно, используя форму диалога с потенциальным критиком выдвигаемых им представлений о религии, он счел необходимым прояснить сходства и различия между тем, что было сделано в «Тотем и табу» и в работе 1927 года. При рассмотрении тотемизма Фрейд показал, что первой формой появления божества перед человеком стало животное. Запрет на убийство животного и его поедание, разрешаемая раз в год совместная трапеза, возведенный в ранг праздне ства обычай совершения этой трапезы — все это находит свое отражение в тотемиз ме. Но основатель психоанализа не дал исчерпывающего понимания и объяснения того, как и почему на смену обожествляемому животному пришел «человеческий Бог». Впрочем, он не сделал этого и в работе «Будущее одной иллюзии», сослав шись на то, что в его намерение не входит подробное исследование развития идеи божества. Тем не менее, во избежание возможных недоразумений, Фрейд показал логическую и историческую связь между отцовским комплексом и беспомощностью человека. Разъясняя этот момент, он подчеркнул, что «беспомощность ребенка» находит свое продолжение в «беспомощности взрослого», мать оказывается пер вым объектом его любви и защиты от опасностей внешнего мира, то есть становит ся «первым страхоубежищем», а позднее вытесняется более сильным отцом и за крепляется на весь период детства. Ребенок боится отца и тянется к нему, ненавидит его и восхищается им. Это амбивалентное отношение к отцу закрепляется и сохра няется во всех религиях. Взрослый человек не перестает нуждаться в защите от чуж дых ему сил, наделяет их чертами отцовского образа и создает себе богов. Согласуя между собой высказанные в обоих работах идеи о происхождении ре лигиозных верований и говоря об исторически приписываемой им ценности, одно временно Фрейд предпринял попытку ответить на ряд вопросов. Что представля ют собой религиозные верования с точки зрения психологии? Откуда проистекает их высокая оценка, нередко сопровождающаяся утверждением, что жизнь людей станет невыносимой, если они утратят свою силу? Какова истинная ценность и психологическое значение религиозных представлений? Обычно исходят из того, что религиозные представления — это тезисы, выска зывания о реальности, сообщающие человеку то, чего он не знает. Они требуют веры. Считается, что они информируют человека о самом важном в его жизни, и по этому им дают высокую оценку. Но почему, спрашивает Фрейд, человек непремен но должен доверять религиозным представлениям и верить в религиозные учения? Как правило, на это даются три ответа, далеко не всегда согласующиеся между со бой. Эти ответы сводятся к следующему: вопервых, религиозные учения заслужи вают веры, поскольку в них верили наши предки; вовторых, имеются дошедшие до нас из древности свидетельства об их истинности и ценности; втретьих, ставить
Глава 14. Психоанализ религии
467
вопросы подобного рода вообще запрещено, так как доказательства догматов веры не требуют от человека знания, а требуют исключительно веры. Фрейда не устраивали подобного рода ответы на поставленный им вопрос. Если существует запрет на доказательство, то тем самым обнаруживается беспочвен ность притязаний религиозных учений. Почему мы должны верить только на том основании, что, будучи менее образованными, наши предки верили в то, что сего дня может вызвать сомнение? И наконец, дошедшие до наших дней свидетельства о религиозных учениях нельзя считать надежными, поскольку они носят на себе печать противоречивости, предвзятости, искаженности. Отцы церкви выдвинули кредо: «Верую, ибо абсурдно». Но обязан ли человек верить в любой абсурд? По чему он должен верить именно в это абсурдное утверждение? Если один человек верит в истинность религиозных учений, то почему это должно распространяться на другого человека и какое значение это имеет для остальных людей? Другое дело, что, несмотря на свою неподкрепленность разумом, эти учения действительно оказали значительное влияние на человечество. Но это уже не метафизическая, а психологическая проблема, требующая ответа на вопрос, в чем заключается сила этих учений и чем они обязаны своей независимости от доводов разума. В понимании Фрейда, религиозные представления являются не чем иным, как иллюзиями, в которых находит свое отражение реализация древних желаний чело вечества. К подобному пониманию он пришел до того, как начал работу над кни гой «Будущее одной иллюзии». Сходные мысли были им высказаны, в частности, в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), где он предпри нял попытку рассмотрения двух масс людей — церкви и войска. Размышляя над этими двумя массовыми образованиями, основатель психоанализа отметил, что, как и в войске, в церкви культивируется одно и то же обманное представление (ил люзия), а именно что имеется верховный властитель (в католической церкви — Христос, в войске — полководец), каждого отдельного члена массы любящий рав ной любовью. При этом он исходил из того, что на этой иллюзии держится все: Христос является заменой любящего отца для каждого члена верующей массы, предъявляемые отдельным людям религиозные требования покоятся на любви Христовой, верующие называют себя братьями по любви (братьями во Христе), которую питает к ним Христос. Идея Фрейда о религиозных представлениях как иллюзиях нашла свое более глу бокое осмысление в работе «Будущее одной иллюзии», где он в афористической форме заявил, что тайна их силы кроется в силе этих желаний. Речь идет не о за блуждении, а именно об иллюзии, происходящей из желания человека и в этом от ношении напоминающей собой бредовую идею в психиатрии. Различие между ними состоит лишь в том, что бредовая идея противоречит реальности, в то время как ил люзия не обязательно может быть ложной или противоречащей действительности. Проведя подобную аналогию между иллюзией и бредовой идеей, Фрейд недву смысленно заявил, что некоторые из религиозных учений настолько неправдоподоб ны, что их можно сравнить с бредовыми идеями. Никто не вправе заставить челове ка верить в них. Они недоказуемы, но, как признал Фрейд, и неопровержимы. Но если утверждения религии неопровержимы, то почему бы в них не поверить, коль скоро на их стороне стоит давняя традиция? Основатель психоанализа не обошел
468
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
молчанием данный вопрос, считая, что в равной мере никого нельзя принуждать ни к вере, ни к безверию. Фрейд не пытался дать оценку истинности религиозных учений, считая, види мо, это дело бесперспективным. С психоаналитической точки зрения ему достаточ но было демонстрации того, что по своей психологической природе они являются иллюзиями. Это вело к далеко идущим последствиям, поскольку теоретические размышления о религии как иллюзии вторгались в практическую жизнь человека. В самом деле, если религия — иллюзия и в действительности не существует все могущего Бога, являющегося не чем иным, как проекцией бессознательных жела ний человека, то не лишаются ли многие люди того единственного утешения, ко торое они находят в религиозных учениях? Не подрываются ли тем самым основы жизнедеятельности людей, утрачивающих привычные представления о мире? Что можно предложить людям взамен религии, которую они ранее почитали и рассмат ривали в качестве высшей ценности для человека? Не приведет ли подрыв авто ритета религии к вседозволенности и разгулу человеческих страстей, не сдержи ваемых нравственными предписаниями? Стоит ли ради стремления к истине подвергать опасности жизнь человека, находящего спасение в религии? Фрейд не игнорировал подобного рода вопросы. Напротив, он считал необхо димым по возможности ответить на них. При этом он исходил из того, что в его интеллектуальном предприятии по развенчанию религиозных иллюзий нет ниче го опасного, поскольку он не был первым, кто предпринял подобную попытку, и фактически не сказал ничего нового, что не было бы известно до него. В этом отношении Фрейд был прав, так как действительно задолго до него пред принимались аналогичные попытки, как это имело место, например, в работах не мецкого философа Л. Фейербаха «Сущность христианства» (1841), «Сущность религии» (1845) и «Лекции о сущности религии» (1851). В своих трудах Фейер бах высказал такие мысли, которые в несколько иной форме были воспроизведе ны Фрейдом. В частности, немецкий философ писал о том, что Бог есть выраже ние Я человека, который, и в этом заключается тайна религии, объективирует свою сущность, Бог — это «слеза любви», пролитая в глубоком уединении над челове ческими страданиями, вера объективирует всемогущество человеческого чувства, человеческих желаний, желание есть источник и самая суть религии, религия — «младенческая сущность» человечества, противоположность между божественным и человеческим — «только иллюзия». Немецкий философ также подверг критике суждения различных авторов, касающиеся необходимости веры в религиозные догматы и не требующие какихлибо доводов рассудка и разума. В работе «Будущее одной иллюзии» нет ссылок на Фейербаха, как, впрочем, и на других критиков религии, что объяснялось Фрейдом тем, что он не хотел по ставить себя в один ряд с ними. При этом он скромно пояснил, что всего лишь доба вил к критике великих предшественников коекакое психологическое обоснование. И тут же, отвечая на вопрос об опасности для многих людей развенчания религи озных иллюзий, он заметил, что это психологическое обоснование вряд ли произ ведет большее воздействие на людей, чем ранее приведенные аргументы его пред шественников. Тем более, как подчеркнул основатель психоанализа, религиозно верующий человек никому не позволит лишить себя веры.
Глава 14. Психоанализ религии
469
Фрейд осознавал, что публикация работы «Будущее одной иллюзии» может принести вред ему самому и его детищу — психоанализу, поскольку в ней выска заны непопулярные взгляды, которые могут быть восприняты как ниспроверже ние Бога, религии и нравственных идеалов вообще. Однако он исходил из того, что времена инквизиции, когда еретиков сжигали на костре, прошли и подобная автор ская позиция для него не опасна. Что касается психоанализа, то история его ста новления и развития всегда была трудной, сопровождалась неприятием ряда психо аналитических идей не только противниками, но и его сторонниками. Поэтому вряд ли стоит беспокоиться по поводу его дальнейшей судьбы. В этой связи при мечательным может быть лишь та неоднозначная реакция, которая последует со стороны тех, кто отстаивает религиозные догматы. Так, собственно говоря, и слу чилось впоследствии, когда после публикации данной книги Фрейда представи тели официальной церкви наложили запрет на ее распространение среди верующих, а три десятилетия спустя использовали психоаналитические аргументы при обосно вании религиозных доктрин. С точки зрения Фрейда, религия способствовала развитию человечества. Но она не смогла устранить страдания людей и не дала им обещанного успокоения и счастья. Кроме того, несмотря на исповедуемые ею этические ценности и идеалы, безнрав ственность всегда находила в религии опору в не меньшей степени, чем нравствен ность. Поэтому не следует ли задуматься над тем, чтобы, отбросив религиозные ил люзии, придать человечеству такое направление развития, которое бы проходило под знаком разума? К постановке этого вопроса Фрейд пришел не только исходя из здравых раз мышлений над незавидной судьбой человечества, многие столетия разделяющего религиозные верования, но и с учетом данных, полученных благодаря психоана лизу. Если религия характерна для детства человечества, то, переходя к зрелому периоду своего развития, оно может обойтись без религиозных верований. Если религия представляет собой общечеловеческий навязчивый невроз, соответству ющий детскому неврозу, коренящемуся в эдиповом комплексе, то в период свое го взросления человечество может перейти на новую стадию развития точно так же, как со временем ребенок проходит свой эдипов комплекс и находит иные, не родительские объекты любви и привязанности. С психоаналитической точки зре ния отход от религии в зрелом возрасте человечества является таким же есте ственным процессом, как и ее возникновение в период общечеловеческого ин фантилизма. Фрейд не был столь наивным, чтобы не понимать, что религия как соци альный феномен не исчерпывается целиком и полностью теми аналогиями, ти па невроза навязчивости и иллюзии, к каким он прибегал. Он сам недвусмыс ленно писал о том, что индивидуальная патология не представляет нам здесь никакой полноценной аналогии. Однако основатель психоанализа придержи вался того взгляда, что признание исторической ценности религиозных веро ваний, подчас защищающих отдельного человека от опасности невротических заболеваний, не обесценивает его рекомендацию по исключению религии из арсенала человеческой культуры и замене ее наукой, основанной на разуме че ловека.
470
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Казалось бы, позиция Фрейда в этом вопросе ясна и неуязвима. Однако ранее выдвигаемые им психоаналитические идеи с неизбежностью подводили к поста новке таких вопросов, которые ставили под сомнение надежность и обоснован ность его собственных рекомендаций по устранению религии из жизни человека. В самом деле, если, согласно Фрейду, человек руководствуется в своей деятельно сти главным образом бессознательными влечениями, а его сознание представляет собой только надводную часть того айсберга, большая часть которого погружена во тьму толщи вод океана, то как можно возлагать надежды на разум, подвержен ный натиску неуемных страстей и влечений? Не является ли упование на науку и разум также своего рода иллюзией, поскольку в нем просматривается собствен ное желание Фрейда развенчать религию как иллюзию? Фрейд не уклонился от ответа на эти вопросы. Действительно (и психоаналити ческая практика наглядно демонстрирует это), бессознательные влечения человека чаще всего берут верх над его сознанием, разумом, интеллектом, свидетельствуя тем самым о их слабости перед натиском человеческих страстей. Однако, как полагал основатель психоанализа, голос интеллекта тих, но он не успокаивается, пока не до бьется, чтобы его услышали, и это обстоятельство лежит в основе оптимизма отно сительно будущего человечества. Подобная мировоззренческая позиция Фрейда как нельзя лучше совпадала с направленностью его терапевтической деятельности, от раженной в известной максиме: «Там, где было Оно, должно стать Я». Что касается ответа на второй вопрос, то Фрейд не считал опору на науку, ра зум человека иллюзией. Говоря о том, что его Бог — Логос, то есть человеческий разум, он исходил из представлений, согласно которым наука способна дать истин ные знания о реальности мира. Во всяком случае, основатель психоанализа верил в это. И если подобного рода веру рассматривать в качестве иллюзии, то в этом случае она выступает на равных с религиозным верованием как иллюзией. Вместе с тем Фрейд полагал, что иллюзией была бы вера, будто мы еще откудато можем получить то, что наука не способна дать человеку. В дальнейшем основатель психоанализа внес коррективы в свое понимание ре лигии как иллюзии. Так, в одной из лекций по введению в психоанализ (1933) он отметил, что наука и религия имеют равные притязания на истину и каждый чело век свободен выбрать, откуда ему черпать свои убеждения и во что верить. В 1935 го ду в добавлении к своей «Автобиографии» основатель психоанализа выразил свое «новое думание» о религии, которое состояло в том, что если в работе «Будущее одной иллюзии» он говорил о религии в основном негативно, то позднее нашел более справедливую формулу к ней. Согласно этой формуле, власть религии осно вана на истинном ее содержании, но эта истина не материального, а исторического свойства. В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) Фрейд пояснил, что убеждение благочестивых верующих относительно «вечной истины», отражен ной в идее одногоединственного Бога, не лишено оснований. При этом он признал, что сам верит в то, что эта идея содержит «историческую истину». В этом, собствен но говоря, и состоит фрейдовское новое думание, состоящее в признании того, что религия опирается не только на иллюзию, но и на частицу исторической правды, придающей ей значительную эффективность в процессе воздействия на людей.
Глава 14. Психоанализ религии
471
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Таким образом, мотив тоски по отцу идентичен потребности в защите от последствий человеческой немощи; способ, каким ребенок преодо левал свою детскую беспомощность, наделяет характерными чертами реакцию взрослого на свою, поневоле признаваемую им, беспомощность, а такой реакцией и является формирование религии». «Если применение психоаналитических методов позволяет получить новые доводы не в пользу истинности содержания религиозных веро ваний, то тем хуже для религии, но защитники религии будут с тем же правом пользоваться психоанализом, чтобы вполне отдать должное эффективной значимости религиозных учений».
Травматический невроз и еврейский монотеизм Фрейд предвидел тот враждебный прием, который будет оказан публикации его работы «Человек Моисей и монотеистическая религия». И действительно, данная книга встретила неприятие, а подчас и открытое осуждение со стороны как пред ставителей иудейского вероисповедания, так и некоторых коллег, отговаривавших патриарха психоанализа от подобной публикации. Почему же исследование Моисея вызвало такую негативную реакцию у многих современников Фрейда? Почему близкие ему по духу психоаналитики и друзья отговаривали его от данной публикации? Какие содержащиеся в работе предполо жения и заключения явились шокирующими для большей части людей, ознако мившихся с последним фрейдовским трудом? В своей публикации Фрейд повторил, по сути дела, все предшествующие сооб ражения о религии, которые им были высказаны ранее в таких работах, как «На вязчивые действия и религиозные обряды», «Тотем и табу» и «Будущность одной иллюзии». Отцеубийство в первобытной орде, акт поедания отца сыновьями, по следующий запрет на инцест, заповедь экзогамии, возникновение тотемизма как первой формы проявления религии, очеловечение почитаемых существ и появле ние человеческих богов, фиксированность на пережитках прошлого и возвращение забытого спустя сотни лет, являющееся аналогом бредовой мании психотиков ре лигиозное верование, религия как общечеловеческий невроз, мощное воздействие ее на людей, имеющее природу навязчивых невротических состояний, — все это нашло свое отражение в книге «Человек Моисей и монотеистическая религия». Но не эти повторения вызвали столь бурную реакцию протеста среди значитель ной части ее читателей. Дело совсем в другом. А именно в том, что c первых строк публикации стано вится ясно: автор намерен отнять у народа человека, которым он гордился как ве личайшим среди своих сыновей. По мере же чтения работы выясняется, что Фрейд собирается это сделать путем обоснования гипотезы, что человек Моисей, освобо дитель и законодатель еврейского народа, был не еврей, а египтянин, давший ев рейскому народу в Египте такую новую религию, которая была египетской, и что
472
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
цель исследования — ввести в контекст еврейской истории образ египтянина Мои сея. Одного этого было уже достаточно для того, чтобы, не обращая внимания на при водимые Фрейдом аргументы в защиту своей гипотезы, обвинить его в кощунстве. В учебнике по психоанализу нет необходимости подробно останавливаться на той аргументации, которую привел основатель психоанализа в защиту своего пред положения, согласно которому Моисей был египтянином, а иудаизм уходит своими корнями в одну из египетских религий. Тот, кто заинтересуется этим вопросом, может обратиться непосредственно к опубликованному на русском языке труду Фрейда и наглядно убедиться в той виртуозности психоаналитического исследования, ко торая сопровождалась у него глубокомысленными размышлениями и сомнениями, широкими познаниями в области истории религии, ныне отсутствующими у мно гих психоаналитически ориентированных терапевтов, и концентрированным из ложением клинических данных, способствующих пониманию существующих в священных писаниях пробелов. Воспроизведу лишь в обобщенной форме ход раз мышлений основателя психоанализа, выдвинувшего предположение о Моисее египтянине. Согласно рассмотренной Фрейдом исторической канве событий, в период прав ления 18й династии Египет превратился в мировую державу, что не могло не от разиться на становлении новых религиозных представлений, особенно среди тех, кто стоял на вершине власти. В египетской религии того времени существовало множество богов, которым поклонялись египтяне. Приблизительно в 1375 году до рождества Христова на трон взошел молодой фараон Аменхотеп IV, который ввел новую монотеистическую религию, в основе которой лежало представление о еди ном вселенском боге солнца Атоне как творце и хранителе всего живого. Введению этой религии противились жрецы, поклонявшиеся богу Амону. Противостояние между ними и молодым фараоном настолько обострилось, что Аменхотеп IV из менил свое имя. Вместо Аменхотепа, в первую часть которого входило имя бога Амона, он назвал себя Эхнатоном, во вторую часть которого вошло имя бога солнца Атона. Молодой фараон запрещал богослужения, связанные с Амоном, преследо вал тех, кто поклонялся многим богам, перенес свое местожительство из Фив в но вую резиденцию, назвав ее в честь бога солнца Ахетатоном. Однако правление молодого фараона длилось недолго. Его 17летнее правле ние прервала смерть, имевшая место в 1358 году. Вызвавшая ранее недовольство сре ди жрецов и простого народа политика притеснения поклонявшихся Амону сме нилась после смерти фараона гонением на религию Атона. Резиденция Эхнатона была разрушена и разграблена, фараон был объявлен вероотступником, религия Атона была упразднена, и жрецы сделали все для того, чтобы искоренить ее из па мяти египтян. Зять фараона Тутанхатон вернулся в Фивы и заменил в своем име ни бога Атона на Амона. В Египте восстановились старые религии, основанные на идее многобожества. Излагая историческую канву событий, Фрейд опирался на факты, почерпну тые им из различных источников, включая научные работы по истории Египта. Дальнейшее его исследование основывалось на гипотезах и предположениях, от части выдвинутых различными учеными, но в большей степени предложенных им самим.
Глава 14. Психоанализ религии
473
Согласно Фрейду, среди приближенных к фараону Эхнатону был человек, во вторую составляющую часть имени которого входило египетское слово «мосе», означающее «дитя». Этот человек был наместником одной из провинций, где про живали культурно отсталые чужеземцы, некогда переселившиеся в те края и имев шие семитское происхождение. Он был знатен, честолюбив, энергичен, разделял убеждения молодого фараона и придерживался религии Атона. После кончины фараона, отмены его религии и развязывания соответствующих преследований со стороны жрецов он сблизился с чужеродцами, достиг соглашения с ними, встал во главе их и решил претворить в жизнь свои идеалы по основании нового государ ства. Вместе со своей свитой и новым народом он покинул Египет, исход из кото рого мог быть в период между 1358 и 1350 годами. Будучи египтянином, подверг нутым обряду обрезания, он, Моисей, решил сделать его новый народ лучшей заменой своего прежнего народа, в знак освящения ввел обычай обрезания среди се митских чужеземцев и стал насаждать среди них идеи и ценности религии Атона. Египетский Моисей стал вождем и законодателем тех, кого он повел за собой в новые земли, расположенные между Палестиной, Синайским полуостровом и Аравией. Он так решительно и сурово приобщал свой новый народ к религии Атона, что однажды этот народ взбунтовался, убил Моисея и отверг навязанную им религию. Соответствующее библейскому преданию сорокалетнее странствова ние по пустыне завершилось воссоединением с другими родственными им племе нами в Кадеше. Возвратившиеся из Египта евреи приняли религию этих племен, основанную на почитании бога вулканов Ягве. Однако воспоминания о моисеев ском боге Атоне не исчезли бесследно. Внедряемая в свое время Моисеем идея единственного Бога по прошествии длительного времени вновь возобладала. По читаемыми стали и заповеди Моисея, некогда привнесенные в мировосприятие тех, кто покинул вместе с ним Египет, и сохранившиеся в последующих поколени ях в виде предания о великом прошлом. Со временем это предание приобрело зна чительную власть над умами евреев, привело к росту сознания вины, что привело к видоизменению культа Ягве в направлении ранее отвергнутой Моисеевой рели гии и отслоению от иудаизма христианской религии. Воспоминание о совершенном в древности отцеубийстве вызвало неоднознач ную реакцию. Еврейский народ, повторивший на личности Моисея преступное деяние, отрицал совершенное отцеубийство. Иудаизм оставался религией Отца. Еврей Савла из Тарса, называвший себя в качестве римского гражданина Павлом, выразил прозрение об убийстве прообраза Бога и искуплении вины посредством жертвенной смерти Христа, тем самым оказавшись продолжателем и одновременно разрушителем иудаизма. Христианство стало религией Сына, где Бог Отец усту пил место Христу, взявшего на себя покаяние и ставшего Богом, а представление о первобытном грехе скрывало отцеубийство и богоубийство. Блаженное из бранничество еврейского народа в иудаизме стало освободительным искуплени ем в христианстве. Христианское учение о первородном грехе и искуплении через жертвенную смерть вышло за рамки еврейства и вобрало в себя традиции и ритуа лы других народов. Таковы вкратце представления Фрейда об иудаизме и христианстве, содержа щиеся в его работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» и вытекающие
474
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
из выдвинутой им гипотезы, в соответствии с которой Моисей был египтянином, давшим евреям не только новую, египетскую религию, но и заповедь обрезания. К этому следует добавить, что в работе по прикладному немедицинскому психо анализу Фрейд в концентрированной форме настолько четко и доступно изложил основные идеи клинического психоанализа, что исследование Моисея можно было бы рекомендовать в качестве учебного пособия для начинающих аналитиков. Он не просто воспроизвел отдельные психоаналитические представления о природе психических расстройств, а в систематическом, хотя и лаконичном виде изложил то, что разбросано в его многочисленных публикациях. Это было сделано им для того, чтобы через призму клинического материала подкрепить выдвинутый им те зис о египетской религии, которую египтянин Моисей дал еврейскому народу. Описывая генезис невроза, восходящий к ранним впечатлениям детства, Фрейд обратил особое внимание на латентный период (латентность невроза) и способ ность возвращения вытесненного. И то и другое входит в формулу, предложенную им для описания развития невроза: «ранняя травма — защита — латентность — на ступление невротического заболевания — частичное возвращение вытесненного». И то и другое оказывается существенным для понимания истории религии вооб ще и истории иудаизма в частности, поскольку, с его точки зрения, имеется некое соответствие между травматическим неврозом и еврейским монотеизмом. В представлении Фрейда, это соответствие обусловлено сходством, наблюдае мым между жизнью человека и жизнью человеческого рода. В жизни человечества также имели место события сексуальноагрессивного содержания, оставившие по себе стойкие следы, но большей частью они были вытеснены из сознания, забыты, позднее же, после долгого латентного периода, оказали свое воздействие и вызва ли к жизни феномены, аналогичные по структуре и тенденции невротическим симп томам. Речь идет о событиях, описанных основателем психоанализа в гипотетичес кой форме в работе «Тотем и табу», то есть об отцеубийстве в первобытной орде, тотемизме с его почитанием заменителя отца, табу на инцест и появлении религии в истории человечества, имеющей изначальную связь с социальными образовани ями и нравственными обязательствами. Размышляя о последующем развитии религии, Фрейд заметил, что в религиоз ных учениях и ритуалах наблюдаются фиксированность на старом родовом преда нии, на его пережитках и возобновление прошлого, возвращение забытого спустя значительные промежутки времени. Так, ритуал христианского причастия, когда верующие символически поглощают кровь и тело своего Бога, по сути дела, воспро изводит смысл и содержание древней тотемистической трапезы. Убийство Моисея еврейским народом оказывается необходимым связующим звеном между забытым событием прадревности и позднейшим возвращением вытесненного в форме моно теистической религии. Если Моисей стал первым мессией, то Христос — его заме стителем и преемником. Поэтому и в воскресении Христа есть частица исторической правды, ибо он был возвратившимся праотцом первобытной орды, преображенным и в качестве сына взошедшим на место отца. Фрейд обратил внимание на то, что всякий имеющий отношение к пережито му, возвращающийся из забвения фрагмент прошлого неожиданно может оказы вать такое сильное воздействие на людей, в результате которого логика отступает
Глава 14. Психоанализ религии
475
перед притязаниями его на истинность. Это необъяснимое на первый взгляд обсто ятельство становится понятным, стоит лишь обратиться к бредовой мании психо тиков. В бредовой идее имеется фрагмент забытой истины, которая искажается в процессе своего возвращения в сознание. Сопровождающая бредовую идею навязчивая убедительность покоится на этой части истины. Нечто аналогичное имеет место и в религиозной вере, убеждения которой несут на себе черты психо тических симптомов, но в своих основаниях восходят к тому, что основатель психо анализа назвал исторической истиной. Проводя аналогию между развитием человека и человечества, невротическими процессами и религиозными явлениями, а также отдавая себе отчет в том, что по добная аналогия не может быть целиком и полностью исчерпывающей, Фрейд тем не менее исходил из того, что по крайней мере в одном пункте она почти полная. Речь идет о впечатлениях прошлого, сохраняющихся в бессознательных остаточ ных воспоминаниях человека и человечества. У человека сохраняется память о событиях, вызвавших ранние переживания, хотя в силу работы механизма вытеснения соответствующее знание забывается. Это забытое не стирается из памяти, а только вытесняется и через определенный промежуток времени может снова возвратиться, всплыть на поверхность сознания. Однако его возвращение сопровождается искажениями, свидетельствующими о глубинной работе сопротивления. Ранее вытесненное претерпевает видоизмене ние. Причем, как полагал Фрейд, речь может идти о возвращении вытесненного, не только обусловленного личными переживаниями, но и связанного с элемента ми филогенетического происхождения, то есть с архаическим наследием. К этому наследию прежде всего относится всеобщность языковой символики, то изначаль ное знание, которое взрослый человек забывает и которое частично обнаружива ется в сновидениях. Благодаря психоаналитической работе обнаружилось, что реакции на инфантильные травмы далеко не всегда соответствуют реально пере житому, а чаще всего отвечают прообразу филогенетических событий. Отношение невротического ребенка к своим родителям основывается на этих реакциях, кажу щихся неоправданными индивидуально, но являющихся понятными, если прини мать во внимание связь с переживаниями предшествующих поколений. Призна ние архаического наследия и допущение сохранения остаточной памяти позволяют наладить мост между индивидуальной и массовой психологией. Вышеприведенные рассуждения Фрейда позволили ему высказать соображение, в соответствии с которым особым родом знания люди всегда знали о совершенном им некогда преступлении — убийстве праотца. Будучи важным и повторяющимся среди всех народов, воспоминание об этом преступлении вошло в архаическое на следие. Будучи вытесненным в бессознательное, оно активизировалось и возвра тилось в сознание в видоизмененной и искаженной форме благодаря пробужде нию забытого следа воспоминания, имевшему место в силу реального повторения события — убийства Моисея, а позднее и Христа. История возникновения еврейского монотеизма тесно связана с возвращением забытого, некогда вытесненного в бессознательное, но сохраненного на протяже нии длительного периода латентности. Воплощенная в заповедях Моисея, позднее отвергнутая, но сохранившаяся в устных и письменных сообщениях, религиозная
476
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
традиция смогла со временем возвратиться к евреям и оказать значительное воз действие на них потому, что пережила судьбу вытеснения и пребывания в бессо знательном. Отвергнутая еврейским народом после убийства Моисея, монотеисти ческая религия не исчезла бесследно. Искаженные воспоминания о ней сохранились, и, как считал Фрейд, эта традиция продолжала действовать словно бы из темноты, постепенно набирала силу и власть над умами и в конце концов сумела снова про будить к жизни за долгие столетия до того учрежденную и потом оставленную ре лигию Моисея. Возобновленная евреями традиция монотеизма оказалась столь действенной по тому, что процесс возвращения вытесненного повторился во второй раз. Когда Моисей пытался привнести в народ идею единственного Бога, в ней уже нашло свое отраже ние возвращение к жизни определенного переживания, уходящего своими корнями в первобытное существование человека, но вытесненного из сознательной памяти по следующих поколений. Это переживание связано с отцеубийством, оказавшим впо следствии воздействие на возникновение идеи об одномединственном Боге, что было искаженным, но исторически оправданным воспоминанием. Подобная идея имеет навязчивый характер, заставляет людей верить в нее. В силу своего искажения она, согласно Фрейду, может обозначать не что иное, как бред, но поскольку она несет с со бой возвращение вытесненного прошлого, то ее следует назвать истиной. Таковы размышления Фрейда по поводу истории еврейского монотеизма, вы текающие из выдвинутой им гипотезы о египтянине Моисее и основанные на психо аналитическом видении причин возникновения невроза, латентном периоде раз вития человека, возвращении вытесненного бессознательного в психике индивида и традициях человечества. И как бы ни воспринимались эти размышления совре менниками, нередко с высоты своего нарциссического превосходства поглядыва ющими на своих предшественников, вряд ли стоит сбрасывать со счета представ ления основателя психоанализа о глубинных, не поддающихся непосредственному наблюдению и эмпирической проверке процессах, протекающих в недрах онтогене за и филогенеза. Не лишним будет только напомнить, что при исследовании Моисея Фрейд ис пытывал значительные трудности, связанные с внутренними сомнениями, обуслов ленными его вторжением в ту сферу знания, в которой он не считал себя специали стом, и необходимостью постулирования гипотез, эмпирическая проверка которых невозможна в силу давности доисторического прошлого. Он смиренно соглашался с тем, что у него нет никаких доказательных свидетельств, не требующих дедукции из филогенеза или проведения аналогий между теми или иными процессами, проте кающими в психике человека и в истории человечества. Но он брал на себя, по его собственному выражению, «вынужденную смелость» в осуществлении исследова ния, основанного на вводимых им допущениях, так как в противном случае невоз можно сделать шаг вперед ни в индивидуальном анализе, ни в массовой психологии. В сфере выходящего за рамки медицины психоанализа лежит неограниченное поле деятельности, в том числе связанной с использованием психоаналитических идей при изучении религиозных верований, мифов, священных текстов, лидеров духовных движений. Последователи Фрейда, включая К. Абрахама, О. Ранка, Т. Райка, Э. Эриксона и многих других, проложили путь исследований в этом
Глава 14. Психоанализ религии
477
направлении. Сегодня не менее актуальным становится изучение с позиций психо анализа различного рода религиозных движений, на почве которых нередко воз никают национализм, шовинизм, братоубийственные войны, международный терроризм. В области клинического психоанализа необходимы элементарные знания о ре лигиозных верованиях, поскольку психоаналитикам приходится иметь дело под час как с верующими пациентами, так и с религиозными фанатиками. При этом важно иметь в виду, что (при всем сходстве между основанной на исповеди рели гиозной терапией и базирующейся на методе свободных ассоциаций психоанали тической терапией) между ними существует по крайней мере одно существенное различие. Во время исповеди пришедшего в церковь верующего священник вы ступает в качестве посредника между ним и Богом, тем самым отводя перенос с себя на Всевышнего и способствуя активизации механизмов сублимации, что упрощает его работу. При аналитической терапии психоаналитик может рассчитывать толь ко на себя, ему приходится бороться с различного рода сопротивлениями и пере носом, и, следовательно, многое зависит от него самого, от того, насколько он ком петентен в тех или иных вопросах, включая знания, относящиеся к религиозным верованиям и религии в целом. В этом отношении знакомство практикующего психо аналитика не только с клиническими работами Фрейда, но и с его исследования ми в области прикладного немедицинского психоанализа, в частности по религии, представляется важным и необходимым.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Религиозные феномены не понять иначе как по образцу хорошо из вестных нам невротических симптомов индивидуума, как возвраще ние давно забытых, многозначительных событий в праистории чело веческой семьи; что своим принудительным характером они обязаны именно такому своему происхождению и, стало быть, воздействуют на людей в силу этой содержащейся в них исторической правды». «Судьба вплотную поставила еврейский народ перед великим и пре ступным деянием прадревности, отцеубийством, предоставив повод повторить его на личности Моисея, выдающейся отцовской фигуре».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5.
Каково психоаналитическое понимание связи между неврозом и религией? В чем состоит психоаналитическая трактовка тотема и табу? Как объясняется происхождение религии в психоанализе? Являются ли религиозные представления иллюзией? Каково психологическое значение религиозных представлений в жизни че ловека? 6. Что означает возвращение вытесненного? 7. Какую гипотезу выдвинул Фрейд в связи с пониманием фигуры Моисея и мо нотеистической религии?
478
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Рекомендуемая литература 1. Руткевич А. М. Психоанализ и религия. — М., 1987. 2. Фрейд З. Навязчивые действия и религиозные обряды // Зигмунд Фрейд и психоанализ в России. — М.; Воронеж, 2000. 3. Фрейд З. Тотем и табу // Остроумие и его отношение к бессознательному. Страх. Тотем и табу. — Минск, 1997. 4. Фрейд З. Будущее одной иллюзии // Психоанализ. Религия. Культура. — М., 1992. 5. Фрейд З. Одержимость дьяволом. Паранойя // Собр. соч.: В 26 т. — СПб., 2006. Т. 3. 6. Фромм Э. Психоанализ и религия. — М., 1993.
Глава 15
Психоанализ и этика
Нравственные проблемы Психоаналитическое понимание истории возникновения ре лигии и природы религиозных верований с необходимостью подводило Фрейда к осмыслению нравственных проблем. Это и понятно, поскольку религиозные ценности напрямую связаны с нравственными идеалами, представление о кото рых формируется под воздействием религиозно окрашен ного осмысления того, что является первородным грехом, злом, добром, искуплением грехов, божественной милостью. Поэтому нет ничего удивительного, что в работах, посвящен ных религиозной проблематике, Фрейд действительно стал кивался с вопросами нравственного характера, пытался по своему ответить на них и так или иначе оказался вовлеченным в обсуждение тех извечных этических проблем, которые вы зывали мучительные раздумья у многих поколений предше ствующих мыслителей. Вместе с тем было бы неверно говорить о том, что имен но обсуждение религиозной проблематики впервые подвело Фрейда к необходимости осмысления нравственных про блем. Сама терапевтическая практика ставила перед ним та кие сложные, подчас, казалось, тупиковые вопросы, ответы на которые предполагали вторжение в не менее трудную для понимания, по сравнению с человеческой психикой, область этики. Ведь врачу постоянно приходилось сталкиваться с внутриконфликтными ситуациями, возникающими на по чве сшибок между сексуальными влечениями и нравствен ными ограничениями, враждебными импульсами и внутрен ними запретами, укорами совести и бегством в болезнь. Да и личная жизнь Фрейда, как и любого другого крити чески мыслящего и стремящегося к поиску истины челове ка, не могла быть не втянута в круговорот извечных нрав ственных проблем, которые приходится посвоему решать каждому, кому ничто человеческое не чуждо. Для основате ля психоанализа эти проблемы приобретали особое значение
480
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
в силу систематического и периодического анализа, осуществляемого им с разной степенью интенсивности в различные годы его жизни. Достаточно сказать, что об наружение у себя чувства вины за смерть маленького брата, а также злобных и аг рессивных желаний по отношению к различным людям в период своего детства не могло оставить Фрейда равнодушным к этическим проблемам, касающимся добра и зла, вины и искупления, совести и добропорядочности. Развитие психоанализа, которое постоянно сопровождалось интеллектуальным осуждением за крамольные идеи и даже разрывом Фрейда с рядом его учеников, друзей и коллег, также не мог ло не вызвать его раздумий о нравственных основаниях природы человека. Учитывая все вышесказанное, нет ничего удивительного в том, что в поле зре ния Фрейда оказалась нравственная проблематика и что он попытался дать психо аналитическое объяснение таких феноменов, как совесть, раскаяние, вина. Другое дело, что, скажем, в отличие от религиозной проблематики, обсуждению которой он посвятил ряд специальных работ, размышления о нравственности оказались у основателя психоанализа разбросанными по различным трудам. Сами названия его работ, за исключением, пожалуй, статьи «“Культурная” сексуальная мораль и современная нервозность» (1908), вряд ли могут свидетельствовать, что он дей ствительно проявлял значительный интерес к нравственным проблемам. И тем не менее знакомство с идейным наследием Фрейда показывает, что во многих его работах содержатся размышления о нравственности, этике, морали. Основатель психоанализа столкнулся с необходимостью серьезного размышле ния над нравственными проблемами, когда начал работу над книгой «Толкование сновидений» (1901). Исторический экскурс в литературу, посвященную сновид ческой проблематике, подвел его к рассмотрению морального чувства в сновиде нии. Из темы о психологии сновидения он выделил проблему того, как и в какой степени моральные побуждения и чувства человека в бодрствующем состоянии оказывают воздействие на сновидение и проявляются в нем. В доступной в то время для его ознакомления литературе Фрейд обнаружил противоречивые точки зрения на этот счет. Одни авторы полагали, что сновиде ния ничего общего не имеют с моральными требованиями, поскольку спящий че ловек не становится ни лучше, ни добродетельнее, его совесть как бы безмолвству ет, его стыдливость утрачивает свое значение и, следовательно, он может без всякого раскаяния совершать тягчайшие преступления, будь то ограбление или убийство. Другие утверждали, что моральная природа человека остается неизмен ной в сновидениях, в которых человек действует в согласии со своим характером; что в его действиях отражаются моральные свойства личности и честный человек не совершит никакого постыдного для него деяния; в то время как лишенный мо рального чувства индивид будет проявлять свои страсти и пороки точно так же, как и в бодрствующем состоянии. Примером последней точки зрения может служить перефразирование известного высказывания: «Расскажи мне свое сновидение, и я ска жу тебе, кто ты» — или мнение Ф. Гильдебрандта, согласно которому категоричес кий императив Канта следует за человеком по пятам и даже во сне не оставляет его. Из этих противоположных точек зрения на природу морального чувства в сно видении вытекало одно практическое следствие. В первом случае отклоняется любая попытка как возложить ответственность за те или иные картины, сюжеты
Глава 15. Психоанализ и этика
481
и деяния в сновидении на самого спящего, так и доказать на основе сновидения ничтожество жизни бодрствующего человека. Во втором случае сновидящий без какихлибо ограничений, целиком и полностью должен принимать ответствен ность за все то, что имеет место в его сновидении. Фрейд не разделял крайние точки зрения, связанные с отрицанием или призна нием наличия нравственности в сновидении. Вместе с тем, размышляя об ответ ственности или безответственности сновидца за собственные сновидения, он не принял позицию, в соответствии с которой на человека не возлагалась ответствен ность за сновидения, поскольку во время сна его мышление и воля оказываются парализованными, недейственными. Основатель психоанализа выразил согласие с теми, кто, включая Ф. Гильдебрандта, полагал, что человек ответственен за амо ральные сновидения, поскольку он их косвенно вызывает, и, следовательно, он обя зан нравственно очищать свою душу как в бодрствующем состоянии, так и особен но перед погружением в сон. В «Толковании сновидений» Фрейд поставил вопрос о том, следует ли прида вать маловажное этическое значение вытесненным, подавленным желаниям, кото рые, создавая сновидения, способствуют также созиданию других психических форм. Правда, он не дал ответа на этот вопрос, считая себя не вправе отвечать на него, поскольку не подвергал исследованию эту сторону проблемы сновидения. Тем не менее сама постановка вопроса открывала перспективы для подобного рода исследования. Кроме того, он высказался по одной важной этической проблеме, в принципе относящейся к поставленному им вопросу и касающейся права на наказание за аморальные сны. В своей работе он привел высказывание Ф. Шольца о том, что римский император, приказавший казнить своего подданного за то, что тому при снилось, будто он отрубил императору голову, был не так уж неправ, когда оправ дывался по этому поводу. Император утверждал, что тот, кто видит подобные сны, имеет такие же мысли и в бодрствующем состоянии. Не комментируя ни сам эпи зод, ни оценку его со стороны Ф. Шольца, Фрейд вместе с тем подчеркнул: если при пробуждении уверенный в своей нравственной силе человек с улыбкой вспо минает свое греховное, кощунственное сновидение, то едва ли можно отделывать ся такой же легкой улыбкой от первоначальной основы сновидения как такового. Но на последних страницах своей работы «Толкование сновидений» он недвусмы сленно заявил, что римский император поступил несправедливо, приказав казнить своего подданного. Аргументируя свою позицию, он заметил, что римскому импе ратору следовало бы сначала поинтересоваться, что означает сновидение поддан ного, и, возможно, смысл сна предстал бы перед ним в другом свете. Но даже если бы это сновидение имело преступный смысл, то не мешало бы прислушаться к муд рому изречению древнегреческого философа Платона: «Добродетельный человек ограничивается тем, что ему лишь снится то, что дурной делает». Полтора десяти летия спустя Фрейд почти дословно воспроизвел это изречение в своих лекциях по введению в психоанализ. Этическая проблематика частично затрагивалась Фрейдом и в его работе «Психо патология обыденной жизни» (1901), в которой в контексте анализа ошибочных действий был рассмотрен путь превращения метафизики в метапсихологию. Он
482
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
полагал, что благодаря переходу от метафизики к метапсихологии можно будет с помощью психологии бессознательного лучше понять мифы о рае и грехопаде нии, добре и зле. Уже в «Толковании сновидений» Фрейд подверг анализу миф об Эдипе, дав ему соответствующую интерпретацию, позднее положенную в основу психоаналитического понимания Эдипова комплекса. Последователи Фрейда, в частности К. Абрахам, Г. Закс, О. Ранк, обратились к исследованию различных мифов: о герое, Прометее и ряду других. В работе «Психопатология обыденной жизни» Фрейд только наметил путь пре вращения метафизики в метапсихологию без какоголибо подробного обсуждения проблем добра и зла. Вместе с тем, осуществляя анализ ошибочных действий, он привел несколько соображений, связанных с нравственной проблематикой. В част ности, он высказал два соображения, одно из которых касалось связи ошибочных действий с эгоистическими и завистливыми желаниями людей, а другое — связи подобного рода вытесненных желаний с потребностью в наказании. Так, по мне нию Фрейда, испытывающие на себе давление морали эгоистические, завистли вые и враждебные импульсы здоровых людей нередко используют путь ошибоч ных действий, чтобы тем самым иметь возможность обходным путем, но легально проявить свою силу. Допущение этих действий в повседневной жизни отвечает удобному способу терпеть безнравственные вещи. Однако если ктото часто желает другим людям зла, но, будучи воспитанным, приученным к добру человеком, вы тесняет подобного рода желания за пределы сознания и загоняет их в глубины бессознательного, то это может привести к внутриличностным конфликтам и стра даниям. В этом случае человек будет особенно склонен ожидать наказания за та кое бессознательное зло в виде несчастья, угрожающего ему извне. В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) Фрейд обратил внима ние на запреты, которые возникают при воспитании ребенка и оказывают суще ственное воздействие на его психосексуальное развитие. Исходя из собственного клинического опыта, он считал, что в социальном и этическом смысле душевно ненормальный человек является таковым и в сексуальной жизни, хотя многие ненормальные в сексуальном отношении люди не отстают от общечеловеческого культурного развития, слабым пунктом которого остается лишь сексуальность. При этом он подчеркнул, что в невротическом характере наблюдается некоторая доля сексуального вытеснения, выходящая за пределы нормального; в нем также прослеживается повышение сопротивлений сексуальному влечению, выраженных в форме стыда, отвращения, морали. В этой же работе он заметил, что при отсроч ке сексуального созревания у ребенка остается достаточно времени для того, что бы он мог впитать в себя нравственные предписания, направленные на ограниче ние и недопущение инцеста. В статье «“Культурная” сексуальная мораль и современная нервозность» (1908) Фрейд рассмотрел существующую в обществе того времени «двойную» сек суальную мораль для мужчин. Если к женщинам предъявляются строгие требова ния в отношении их сексуального поведения, то сексуальная жизнь мужчин не под вержена таким же нравственным ограничениям и в отношении поступков мужчин, связанных, в частности, с неверностью их женам, допускаются послабления в форме «двойной» морали. Впрочем, на это обстоятельство указывали и другие исследовате
Глава 15. Психоанализ и этика
483
ли, на мнение которых опирался Фрейд. Но в отличие от некоторых авторов, не до конца раскрывших, на его взгляд, отрицательные стороны культурной сексуальной морали, он указал на тесную связь, обнаруживающуюся между растущей нервоз ностью и культурной жизнью современного общества. С точки зрения Фрейда, «культурная» мораль служит цели подавления инстинк тов человека, подавления его природной сексуальности. Она требует от всех людей одинакового поведения в сексуальной жизни, в то время как одному человеку это дается легко, а у другого следование нормам и предписаниям данной культуры со провождается глубокими переживаниями и тяжелыми жертвами, ведущими к пси хическим расстройствам. Невротики как раз и оказываются теми людьми, которые под влиянием нравственных требований подавляют свои инстинкты таким образом, что им приходится спасаться бегством в болезнь. Словом, невротиками становятся те, кто хочет быть лучше, чем позволяет им их природная конституция. «Культурная» мораль ограничивает половое общение в браке, когда она выдви гает требование удовлетворяться незначительным количеством деторождений. Под влиянием душевного разочарования и физической неудовлетворенности муж чина начинает пользоваться сексуальной свободой, неохотно и молчаливо предо ставляемой ему сексуальной моралью. К женщине же «культурная» мораль более строга, даже сурова. Чем строже воспитана женщина, тем серьезнее она относится к нравственным требованиям, связанным с супружеской неверностью. В борьбе между потребностью в сексуальном удовлетворении и чувством долга она ищет спасения в неврозе, поскольку выбор между неудовлетворенным желанием, невер ностью или неврозом чаще всего оказывается на стороне последнего, ибо ничто не защищает так ее добродетель, как болезнь. Рассматривая негативные аспекты воздействия «культурной» морали на чело века, Фрейд пришел к выводу, что существование в обществе «двойной» сексуаль ной морали для мужчины является лучшим свидетельством того, что общество само не верит в осуществление своих нравственных предписаний. Если же учесть, что с ограниченностью сексуального удовлетворения нередко наблюдаются увели чение страха жизни и боязнь смерти, то возникает вопрос, стоит ли «культурная» сексуальная мораль тех жертв, которых она требует от человека? Фрейд оставил данный вопрос открытым, полагая, что не дело врача выступать с предложением какихлибо реформ в обществе. Однако его рассмотрение «куль турной» морали касалось не только вопроса подавления сексуальных влечений человека, но и вопроса усмирения враждебных культуре сил и импульсов, что само по себе с неизбежностью подводило к постановке проблемы о борьбе добра и зла. Так, основатель психоанализа считал, что тот, кто насильно подавляет в себе природ ную склонность к жестокости и пытается стать сверхдобрым, тот на осуществление этой работы тратит слишком много энергии и сил, чтобы адекватным образом ком пенсировать свои первоначальные побуждения. В результате он скорее сделает мень ше добра, чем мог бы сделать, не подавляя природных склонностей. При работе со сновидениями пациентов, как и в процессе самоанализа и тол кования своих собственных сновидений, Фрейд обнаружил столько «дурных» ду шевных движений, таящихся в глубинах психики человека, что невольно возни кала мысль о злой его природе. Наблюдения, почерпнутые из реальной жизни
484
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
о повсеместно проявляемых людьми жестокости, коварстве, предательстве, лживо сти и обмане, также подводили к мысли о необходимости признания человеческой природы как изначально злой. Размышляя над этим, основатель психоанализа при шел к выводу, что развитие человечества идет по пути обуздания сексуальных и агрес сивных влечений человека, наличие которых свидетельствует, по убеждению некото рых мыслителей прошлого и настоящего, о злой природе человека. Существующая в обществе мораль направлена на подавление природных влечений человека, что обес печивает выживание общества, но способствует невротизации людей. В представлении Фрейда, именно борьба бессознательных влечений человека и нравственных ограничений часто приводит к его внутрипсихическим срывам и надломам, особенно в том случае, когда в силу своей природной конституции или личностных установок индивид оказывается не в состоянии подчиниться требова ниям существующей культурной морали. Исход для такого индивида может быть различным: от совершения антисоциальных деяний, преступлений, до бегства в болезнь, развития неврозов. Разумеется, не все люди, ощущающие дискомфорт при столкновении их бессо знательных влечений и нравственных ограничений общества, становятся преступ никами или невротиками. Но те люди, которые на первый взгляд безболезненно примирились с нравственными предписаниями культуры, по мнению Фрейда, лишь внешним образом согласовали свое поведение с требованиями морали. На самом деле они подчинились вынужденному принуждению и при любом удобном случае многие из них готовы не задумываясь удовлетворить свои бессознательные влече ния. Итак, Фрейд подчеркивал наличие у современного человека бессознательных влечений, связанных с враждебностью, агрессивностью, алчностью, несдержанной сексуальностью и безудержной страстью. Но не означает ли это, что ответ на во прос о том, добр человек от природы или зол, безоговорочно решался им в пользу последнего допущения? Опираясь на клинические данные и наблюдения из повсе дневной жизни, не считал ли он человека изначально злым существом, как это до него делали некоторые мыслители прошлого, с абстрактных позиций размышляв шие над природой человеческого существа? Казалось бы, высказанные выше соображения Фрейда о злобных желаниях, дурных намерениях и бессознательных влечениях сексуальноагрессивного харак тера не оставляют на этот счет никаких сомнений. Тем более что он часто подчерки вал власть бессознательного как источника зла над человеческим сознанием в обыденной жизни людей, а бессознательное, по его словам, «является тем резер вуаром, в котором в зародыше заключено все зло человеческой души». Вместе с тем, не разобравшись до конца в этических воззрениях Фрейда, было бы преждевременным делать вывод о том, что он считал человеческое существо исключительно злым от природы. В действительности позиция основателя психо анализа в этом вопросе далеко не однозначна. Судя по другим высказываниям, со державшимся в различных его работах, этические взгляды Фрейда не вписываются целиком и полностью в ту традицию, представители которой абсолютизировали злое начало в человеческом существе. Но они не соответствовали и противоположной традиции, представители которой утверждали, что человек изначально добр.
Глава 15. Психоанализ и этика
485
Фрейд был готов признать, что в утверждении ряда мыслителей прошлого и тео ретиков настоящего о добром начале в человеке содержится элемент правды. Но он решительно выступал против тех, кто полагал, что человек от природы добр, а про явление им грубости и жестокости является лишь следствием временного затмения его разума. В противоположность таким воззрениям, Фрейд стремился исследо вать именно «темную» сторону человеческой души, чтобы показать, что человек отнюдь не такое доброе, разумное и благонравное существо, как это видится неко торым теоретикам, идеализирующим природу человеческого существа. История развития человечества и данные психоанализа не подтверждают безоговорочные установки на природную добродетель человека. Они скорее подкрепляют сужде ние о том, что «вера в доброту» человеческой натуры — одна из самых худших ил люзий, от которой человек ожидает улучшения и облегчения своей жизни, в то время как в действительности она наносит только вред. Апелляция Фрейда к «темной» стороне человеческой души послужила осно ванием для выводов многих комментаторов его учения о психоаналитическом образе человека как изначально злом существе. Как правило, с этих позиций соответству ющие взгляды Фрейда и подвергаются критике исследователями, исходящими из иных представлений о человеке. Речь идет не только о тех, кто критически отнес ся к психоанализу как таковому, расценивая его в качестве надуманной доктрины, несущей на себе печать субъективности ее автора и не отвечающей требованиям объективной науки. Имеются в виду и те, кого при всей привлекательности отдель ных идей и концепций Фрейда смущали его рассуждения об инстинкте смерти и аг рессивности. Внимательное текстологическое знакомство с работами основателя психоана лиза дает основание говорить о том, что он не отрицал доброго начала в человеке и благородных стремлений, присущих каждому индивиду. Тем, кто не понял или не вполне адекватно воспринял его этические воззрения и обвинял основателя психоанализа в абсолютизации злого начала в человеке, он отвечал, что никогда не пытался отрицать благородные стремления человеческого существа и ничего не делал для того, чтобы умалить их значение. Другое дело, что рассмотрение изнанки души сопровождалось вытаскиванием на свет многообразного, вытесненного в бессознательное материала, который сви детельствовал о таких потаенных, скрытых от взора сознания желаниях и влече ниях человека, от которых становилось не по себе тем, кто узнавал в них чтото свое, сокровенноличное. В этом отношении и психоанализ воспринимался в каче стве ненужного и даже опасного средства познания человека, способствующего не столько вскрытию таинственных комплексов, сколько раскрепощению агрессив ных и сексуальных влечений людей. Однако Фрейд вовсе не собирался выпускать джинна из бутылки. Напротив, психоанализ ориентировался на осознание бессо знательных влечений с целью адекватного понимания того, что происходит в глу бинах человеческой психики. Ведь цель психоанализа — лучшее разрешение как предшествующих конфликтов, загнавших человека в болезнь, так и возможных бу дущих конфликтных ситуаций, от которых не застрахован ни один живой человек, осуществляющий свою деятельность в этом сложном, противоречивом мире. Как подчеркивал Фрейд, психоанализ никогда не замолвил ни одного слова в пользу
486
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
раскрепощения общественно вредных влечений человека, наоборот, он предосте регал и призывал к улучшению людей. Для Фрейда дурное, темное, аморальное в человеке — это лишь одна, несомнен но, важная и заслуживающая внимания, но не единственная сторона проявления бессознательных влечений человеческого существа. Другая сторона их проявления воплощается в том, что развертывание бессознательного психического сопровож дается не только соскальзыванием к низшему, животному началу в человеке, но и деятельностью по созданию высших духовных ценностей жизни, будь то худо жественное, научное или иные виды творчества. То страшное, повергающее в ужас цивилизованного человека своей низменно стью и животностью, что обнаруживается в сновидениях, является результатом компенсации неудовлетворенных желаний индивида в реальной жизни, где ему приходится считаться с нравственными предписаниями и моральными требовани ями общества. Человек лишь мысленно, в своих сновидениях, грезах и мечтаниях отдается власти бессознательных влечений и злому своему началу. В то время как в реальности он стремится вести себя пристойно, чтобы тем самым не выглядеть изгоем или негодяем в глазах окружающих его людей, когда неприкрытое прояв ление природной сексуальности или агрессивности вызывает моральное осужде ние и социальное порицание. Фрейд исходил из того, что за искаженными сновидениями взрослого человека нередко скрываются детские непристойные фантазии и запретные желания. Сре ди этих фантазий и желаний особое место занимают инцестуозные и связанные с отцеубийством. Сновидение как бы возвращает человека назад к своему инфан тильному состоянию. В нем обнаруживается материал забытых детских пережи ваний, связанных с эгоизмом, агрессивностью, инцестуозным выбором объекта любви, страхом наказания. В сновидении продолжает жить и в образной форме проявляется все то, что содержится в вытесненном бессознательном. На материа ле сновидений подтверждается концептуальное положение психоанализа, в соот ветствии с которым бессознательное является, по сути дела, инфантильным. Отсюда вытекает важный вывод, способствующий пониманию человеческой природы. Он состоит в том, что впечатление о том зле, которое будто бы таится в глубинах психики человека и наглядно проявляется в его сновидениях, посте пенно ослабевает благодаря пониманию инфантильности бессознательного. Ведь ребенка не судят ни судом нравственности, ни по закону, поскольку на началь ных этапах своего психосексуального развития он, следуя принципу получения удовольствия, руководствуется в своей бессознательной деятельности эгоисти ческими желаниями. И то страшное, нелицеприятное, злое, что проявляется в сновидении взрослого человека, является отражением его предшествующего инфантильного состояния или, во всяком случае, в опосредованной форме ока зывается тесно связанным с инфантильной ступенью развития, на которую че ловек возвращается во время сна. Опустившись на эту ступень, сновидение создает впечатление, будто оно раскрывает в нас это злое. Но это всего лишь заблуждение, которое пугает человека, поскольку в действительности, как счи тал Фрейд, он не так уж зол, как можно было предположить после толкования сновидений.
Глава 15. Психоанализ и этика
487
В процессе своей исследовательской и терапевтической деятельности основа тель психоанализа вносил различного рода коррективы в те или иные концепции. Так, в работах 20–30х годов он выдвинул гипотезу о существовании в человеке агрессивного влечения и высказал мысль, что агрессивность является неискорени мой чертой человеческой натуры. Вместе с тем он не считал, что зло как таковое изначально присуще человеческой природе. В работе «Недовольство культу рой» (1930) акцентируя внимание на агрессивных склонностях людей и подчерки вая, что даже дети неохотно слушают напоминания о врожденной склонности че ловека ко злу и разрушению, он тем не менее не склонился на сторону тех, кто рассматривал человеческую природу как изначально и всецело злую. Во всяком случае, инстинкт смерти и деструктивность расценивались Фрейдом как существу ющие наравне с инстинктом жизни. Трудности соединения в сознании людей наличествующего зла с божественным всемогуществом, когда для оправдания Бога понадобился дьявол, хотя и в этом случае на Бога возлагается ответственность за существование дьявола и воплощение зла, рассматривались им в плане того, что всякому на своем месте остается только преклонить колени перед глубоко нрав ственной природой человека.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«На самом деле, по видимому, никто не знает, насколько он добр или зол, и никто не может отрицать наличия в памяти аморальных снови дений». «Бесконечное множество культурных людей, отшатнувшихся бы в ужа се от убийства или инцеста, не отказывают себе в удовлетворении сво ей алчности, своей агрессивности, своих сексуальных страстей, не упускают случая навредить другим ложью, обманом, клеветой, если могут при этом остаться безнаказанными; и это продолжается без из менения на протяжении многих культурных эпох». «Мы подчеркиваем злое в человеке только потому, что другие отри цают его, от чего душевная жизнь человека становится хотя не лучше, но непонятнее. Если мы откажемся от односторонней этической оцен ки, то, конечно, можем найти более правильную форму соотношения злого и доброго в человеческой природе».
Истоки возникновения нравственности Обобщающая попытка объяснения комплекса этических проблем была осуществ лена Фрейдом в его работе «Тотем и табу» (1913), где он обратился к истокам воз никновения нравственности. Проведя аналогию между навязчивыми запретами невротиков, живущих в современной культуре, и табу, то есть древним запретом, направленным против вожделений людей в первобытном обществе, он посвоему рассмотрел те внутрипсихические процессы, которые формировались под воздей ствием двойственного отношения человека к окружающему его миру. Фрейд утверждал, что как в том, так и в другом случае возникает амбивалентная установка человека, которая проявляется в чувствах привязанности и нежности, но
488
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
в то же время ненависти и враждебности к объекту любви и поклонения. Это — одна сторона сходства между невротическими заболеваниями и табу, обусловленно го раздвоением сознания человеческого существа. Другая его сторона заключается в наличии стремления к вытесненному в бессознательное наслаждению и одновре менно некоего запрещения, наложенного извне и воспринимаемого в качестве де монической, нечистой силы или, напротив, чегото святого, неприкосновенного. В результате основатель психоанализа пришел к выводу, что как в историческом, так и в функциональном отношении навязчивые состояния невротиков и древние запреты имеют общий аналог — наличие определенного категорического императи ва, который свидетельствует о нравственных основаниях человека. Во всяком слу чае, в книге «Тотем и табу» он писал о том, что возникшее в далекие времена исто рии развития первобытного общества табу в измененном виде сохраняет свою значимость и в душевной жизни современного человека. Говоря о том, что табу древних людей, по сути дела, существует в каждом из нас, Фрейд обращал внимание на определенные различия, связанные, в частности, с перенесением современным человеком ранее возникшего табу на другие, неред ко иначе понимаемые содержания. Вместе с тем, согласно его размышлениям о та бу, по психологической природе своей оно является не чем иным, как «категори ческим императивом» Канта, действующим навязчиво и отрицающим всякую сознательную мотивировку. Поэтому психоаналитическое понимание нравствен ности выводится им из рассмотрения истории возникновения табу. Как в работе «Тотем и табу», так и во многих других трудах Фрейд неоднократ но ссылался на введенное Кантом понятие категорического императива. В связи с этим стоит, пожалуй, напомнить, что имел в виду немецкий философ, когда го ворил об этом императиве, поскольку за привычным использованием данного по нятия не всегда просматривается адекватное его восприятие. В свое время, размышляя о высших ценностях жизни, Кант в работе «Основы метафизики нравственности» (1785) писал о категорических императивах как о за конах умопостигаемого (в отличие от чувственновоспринимаемого) мира и со образных с этими принципами поступках человека — как обязанностях. Приме нительно к этике речь шла о категорическом, моральном долженствовании как нравственном законе. В этом смысле категорический императив Канта означал сле дующее: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему толь ко как к средству». Для Канта категорический императив выступал в форме повеления. Он вклю чал в себя признание поступка необходимым не потому, что у человека имеется субъективное восприятие его, а в силу объективной необходимости как непре ложного закона. Для Фрейда категорический императив также был своего рода объективной данностью, и поэтому он твердо придерживался той оценки этики, которую назвал «научно объективной». В то же время, апеллируя к категоричес кому императиву Канта, основатель психоанализа прежде всего ориентировался на психоаналитическое объяснение тотема и табу, что давало возможность, на его взгляд, пролить свет на темное происхождение данного императива в каждом из нас.
Глава 15. Психоанализ и этика
489
В чем же конкретно Фрейд усматривал истоки возникновения нравственности и какова в его представлении природа категорического императива? Обратившись к идеям Дарвина об управляемой сильным отцом примитивной человеческой орде, основатель психоанализа почерпнул из них, что при авторитар ном регулировании отношений в первобытной орде не могло быть и речи о нрав ственных установлениях. Само понятие нравственности еще не существовало у первобытного человека, слепо подчинявшегося сильной воле. Но как же в та ком случае возникла нравственность? Дальнейшие размышления Фрейда на эту тему связаны с его обращением к иде ям этнографа Аткинсона, согласно которым в процессе исторического развития так называемой циклопической семьи сыновья объединились, восстали против тирании своего отца и убили его. Отталкиваясь от этих идей, основатель психоанализа пред ложил психоаналитическое объяснение историческим событиям, последовавшим за убийством отца в первобытной орде. Согласно его представлениям, совершив свое преступное деяние, братья оказались во власти амбивалентных чувств. С одной сто роны, они все еще испытывали ненависть к тирании некогда существовавшего отца. С другой стороны, убив отца и удовлетворив свое чувство ненависти, сыновья стали испытывать нежные родственные чувства к нему, в результате чего возникли осоз нание вины и раскаяние в совершенном ими деянии. Чувствуя себя виновными, братья, как считал Фрейд, решили навечно запечат леть образ отца в виде тотема, придав ему ореол святости, неприкосновенности и недопустимости убийства этого заместителя некогда реально существовавшего властелина. Кроме того, чтобы не допустить дальнейшего кровопролития, способ ного возникнуть на почве соперничества между братьями за право занять место отца и иметь соответствующие права на обладание женщинами, в первобытной орде был установлен инцестуозный запрет. Тем самым, согласно Фрейду, в истории развития человечества впервые возник ли основные табу, направленные на обуздание сильнейших вожделений людей, которые характеризуются амбивалентной установкой, проявляющейся в искуше нии и воздержании, в стремлении человека удовлетворить свои влечения и вместе с тем воздержаться от нарушения табу. Таково психоаналитическое объяснение истории зарождения нравственных устоев человеческой жизни. Они возникли на основе ограничения, подавления и вытеснения некогда необузданных первона чальных вожделений человека и имели своей первопричиной «великое преступле ние», связанное с убийством отца в первобытной орде и возникновением на этой почве чувства вины за совершенное деяние. Поэтому, по Фрейду, если общество покоится на соучастии в совместно осуществленном преступлении, а религия — на сознании вины и раскаянии, то нравственность — отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины. Психоаналитическое рассмотрение возникновения общества, религии и нрав ственности через призму «великого события» может выглядеть неправдоподобным и надуманным, если оценивать его с позиций того распространенного представле ния, в соответствии с которым объяснение явлений разного порядка с помощью одного и того же феномена не вызывает доверия. Однако трудно не согласиться с тем, что стремление Фрейда найти универсальный исходный принцип объяснения
490
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
истории развития человека и человечества и тем самым связать в единое целое раз розненные явления жизни представляло собой попытку системного видения мира. В этом отношении предпринятая Фрейдом попытка целостного восприятия мира сродни аналогичным попыткам мыслителей прошлого, включая, скажем, Гегеля или Шопенгауэра. Причем, в отличие от философских размышлений о чистой идее или воле, которые воспринимаются как абстрактные первопричины всего сущего, «великое событие», отцеубийство, является, с точки зрения Фрейда, своего рода эмпирическим фактом, как бы «материализующим» историю развития человека и человечества. Другое дело, что привязка к отцеубийству вызывает трудности и противоречия, связанные с логикой объяснения тех или иных явлений, в част ности нравственности как таковой. В самом деле, противопоставление регулятивов поведения человека, основан ных на договоренности сыновей о неприкосновенности тотема как заместителя отца, тому авторитарному диктату, который первоначально существовал в перво бытной орде, служит лишь частичным объяснением возможности возникновения нравственности. Речь идет, по сути дела, не столько о моральных предписаниях в первобытном обществе, сколько о социальной регуляции поведения людей в нем. Но изменение механизмов социальной регуляции в примитивном обществе, типов отношений между людьми, с одной стороны, человеком и окружающей его приро дой — с другой, само по себе еще не свидетельствует о становлении нравственных принципов. Табу, от чего отталкивался Фрейд в своем объяснении истоков возник новения нравственности, — это прежде всего древняя форма общественной нормы, где запрещения убийства и инцеста не являются исключительно моральными огра ничениями. Данные запреты представляют собой некие безличные регулятивы поведения человека, которые основываются не столько на нравственном сознании его, сколько на определенной социальной детерминации, превалирующей в перво бытном обществе. Поэтому, отдавая должное первой части фрейдовского положе ния о том, что нравственность покоится на потребностях примитивного общества, попрежнему остается под вопросом правомерность его второй части, которая утвер ждает, что в основе нравственности лежит раскаяние, обусловленное сознанием вины. Соотнесенность происхождения нравственности со сменой парадигм соци альной регуляции в примитивном обществе позволяет рассмотреть некоторые осо бенности тотема и табу, но не обеспечивает раскрытия природы нравственных норм и моральных установлений как таковых. Фрейд выводил нравственность из эмпирического факта, то есть события, свя занного с отцеубийством. Опора на эмпирический факт независимо от его доказа тельства, поскольку реконструирование истории всегда основывается на предполо жениях и допущениях, остающихся открытыми для различного рода интерпретаций, выглядит более привлекательной по сравнению с абстрактными размышлениями об истоках того или иного явления. Тем не менее сама по себе эмпирическая реальность не позволяет адекватным образом выйти на уровень нравственного сознания, в рам ках которого формируются представления морального характера. В рамках фрейдов ского понимания истоков возникновения нравственности приходится апеллировать к таким категориям, как вина и раскаяние. Но это означает, что рассмотрение нравственности осуществляется посредством понятий, которые сами нуждаются
Глава 15. Психоанализ и этика
491
в объяснении. Так, нравственность выводится из моральных чувств вины и раска яния, в то время как сами эти чувства трактуются как психологическая реакция на преступное деяние, положившее начало возникновению нравственности. Ведь, согласно основателю психоанализа, первые предписания морали и нравственные ограничения примитивного общества следует рассматривать как реакции на деяния, давшие его зачинщикам понятие о преступлении. Насколько правомерно рассматривать раскаяние человека исключительно че рез призму нравственных установок? Всякое ли раскаяние является следствием нравственного сознания? Может ли раскаяние иметь другие причины, выходящие за рамки собственной сферы морали? Ответы на эти вопросы предполагают, преж де всего, выявление специфики морального раскаяния и доказательств того, что именно оно лежит в основе нравственных норм, возникших в условиях примитив ного общества, коль скоро речь идет об апелляции к отцеубийству. Но психоаналитическое толкование нравственности и непосредственное выве дение чувств вины и раскаяния приводит к трудностям как методологического, так и собственно этического характера. В самом деле, почему совершившие отцеубий ство братья вдруг прониклись чувством вины и раскаяния? Только потому, что они стали преступниками, нарушившими ранее установленные социальные регуляции поведения в примитивном обществе? Но ведь даже на более высоком уровне организации общественной жизни не каждый преступник обладает нравствен ным сознанием и испытывает раскаяние в совершенных им деяниях. С психоана литической точки зрения получается, что бессознательная деятельность сыновей в первобытной орде какимто загадочным образом переросла в их сознательное, нравственное отношение к своим поступкам. Даже если предположить, что у них возникло нравственное сознание, то это отнюдь не означает обязательного призна ния ими за собой вины. Скорее могли бы появиться различного рода самооправда ния, связанные с необходимостью борьбы за существование. Таким образом, психоаналитическое рассмотрение взаимосвязей между отце убийством, возникновением чувства вины и раскаяния действительно наталкивает ся на такие трудности, которые вызывают больше вопросов, нежели дают исчерпы вающие ответы на них. Еще бóльшие трудности возникают в процессе осмысления тех же взаимосвязей применительно не к истории развития человечества, а к развер тыванию внутрипсихических конфликтов, обусловленных столкновениями между преступным деянием, чувством вины и раскаянием индивида. Если чувство вины появляется после свершения чегото преступного, то это предполагает наличие со вести до осуществленного деяния. В этом случае апелляция к раскаянию вряд ли может помочь раскрытию истоков нравственности, включая понимание причин воз никновения совести и чувства вины, поскольку само раскаяние является следстви ем наличия того и другого. Судя по всему, Фрейд осознавал те трудности, которые возникают при психо аналитическом объяснении истоков возникновения нравственности. Он не толь ко осознавал их, но и не пытался скрыть, что психоанализ стоит перед решением трудных для него проблем, далеко не всегда поддающихся исчерпывающему рас смотрению и адекватному пониманию. Во всяком случае, после глубоких раздумий и исследований клинического материала он пришел к выводу, что психоанализ
492
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
с полным правом исключает случаи вины, проистекающие из раскаяния, — как бы часто они ни встречались и каким бы ни было их практическое значение. Если это так, то каково соотношение между виной и раскаянием? Можно ли говорить о том, что совесть и вина являются результатом «великого события» древности или они существовали до свершения преступного деяния? Откуда все таки проистекает раскаяние? В понимании Фрейда, раскаяние — это результат изначальной амбивалентно сти чувств по отношению к отцу: сыновья одновременно ненавидели своего отца и в то же время любили его. После совершения отцеубийства и удовлетворения сво их чувств ненависти в них с новой силой проявилась любовь, выступившая в ка честве раскаяния в содеянном. Произошла идентификация с отцом. Как бы в на казание за совершенное деяние против отца его былая власть, будучи внешней по отношению к сыновьям, переместилась внутрь их самих. Власть отца приобрело внутреннее СверхЯ, которое установило ограничения и наложило запреты на по вторение преступного деяния. Ненависть против отца повторялась в последующих поколениях. Одновременно в этих поколениях сохранялось и бессознательное чув ство вины. Всякий раз, когда происходило подавление чувства ненависти и агрес сии против отца, наблюдалось и усиление чувства вины, поскольку усиливалась власть СверхЯ. Так, по мнению Фрейда, на почве амбивалентного отношения к отцу происходило зарождение совести и усиление чувства вины. В следующих разделах учебника, где речь пойдет о психоаналитическом пони мании культуры, соотношениях между Эросом и инстинктом разрушительности, подробнее будут рассмотрены вопросы, связанные с новациями, которые Фрейд внес в трактовку влечений в 20–30х годах. В контексте рассмотрения этической проблематики важно понять взгляды основателя психоанализа на «роковую неиз бежность» чувства вины, возникновение и природу совести.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы подозреваем, что табу дикарей Полинезии не так уж чуждо нам, как это кажется с первого взгляда, что запрещения морали и обычаев, которым мы сами подчиняемся, по существу своему могут иметь не что родственное этому примитивному табу и что объяснение табу могло бы пролить свет на темное происхождение нашего собственно го “категорического императива”». «Теперь нам со всей ясностью видна и причастность любви к возник новению совести, и роковая неизбежность чувства вины. При этом не имеет значения, произошло отцеубийство на самом деле или от него удержались. Чувство вины обнаружится в обоих случаях, ибо оно есть выражение амбивалентного конфликта, вечной борьбы между Эросом и инстинктом разрушительности или смерти».
Вина и совесть В некоторых своих работах, в частности в «Недовольстве культурой», Фрейд под черкивал, что на возникновение чувства вины психоаналитики смотрят поиному,
Глава 15. Психоанализ и этика
493
чем это обычно делают психологи. Так, согласно распространенному представле нию, человек чувствует себя виновным тогда, когда он совершил какоето деяние, признаваемое злом. Но подобное представление мало что проясняет в отношении возникновения чувства вины. Поэтому иногда добавляют, что виновным является также и тот человек, который не сделал никакого зла, но имел соответствующее намерение совершить определенное деяние, ассоциирующееся со злом. Однако и в том, и в другом случае предполагается, что человеку заранее известно зло — как нечто дурное, что необходимо исключать до его исполнения. Такое представление о возникновении чувства вины основывается на допущении, что человек обладает некой изначальной, естественной способностью к различению добра и зла. Фрейд не разделял подобного представления ни об изначальной способности к различению добра и зла, ни о возникновении на основе такого различения чув ства вины. Он утверждал, что часто зло не является ни опасным, ни вредным для человека. Напротив, оно подчас приносит ему удовольствие и становится для него даже желанным. Исходя из такого понимания зла, основатель психоанализа вы двинул положение, согласно которому различение между добром и злом происходит не на основе какой то врожденной, внутренней способности человека, а в результа те того воздействия на него, которое осуществляется извне. Но чтобы поддаться какомуто внешнему воздействию, человек должен иметь определенный мотив, определяющий данное воздействие на него. Такой мотив, по мнению Фрейда, обнаруживается в беспомощности и зависимости человека от других людей, и он является не чем иным, как страхом утраты любви. Будучи за висимым от другого, человек оказывается перед лицом угрозы того, что понесет наказание со стороны лица, некогда любившего его, но в силу какихто причин отказавшего ему в своей любви и вследствие этого способного проявить свое пре восходство и власть в форме какойлибо кары. У ребенка страх утраты любви очевиден, поскольку он боится, что родители перестанут любить его и будут строго наказывать. У взрослых людей также наблю дается страх утраты любви с той лишь разницей, что на место отца, матери или обоих родителей становится человеческое сообщество. Все это означает, что страх утраты любви, или «социальный страх», может восприниматься не только в каче стве питательной почвы для возникновения чувства вины, но и являться основа нием для его постоянного усиления. Однако Фрейд не столь односторонен в оценке подобной ситуации, как это может показаться на первый взгляд. В его представлении в психике человека на блюдаются значительные изменения по мере того, как происходит интериориза ция авторитета родителей и человеческого сообщества. Речь идет о формирова нии СверхЯ, об усилении роли совести в жизни человека. С возникновением СверхЯ ослабляется страх перед разоблачением со стороны внешних авторите тов; в то же время исчезает различие между злодеянием и злой волей, поскольку от СверхЯ невозможно скрыться даже в своих мыслях. Это приводит к возник новению нового соотношения между совестью человека и его чувством вины, по скольку, в представлении Фрейда, СверхЯ начинает истязать внутренне сопря женное с ним Я и ждет удобного случая, чтобы наказать его со стороны внешнего мира.
494
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Все эти соображения о соотношении страха, совести и вины были высказаны Фрейдом в работах 20х годов. Однако уже в исследовании «Тотем и табу» он го ворил о «совестливом страхе», признаке страха в чувстве вины, сознании вины табу и совести табу как самой древней форме, в которой проявляются нравственные запреты. Именно в этом исследовании он поднял вопрос о происхождении и при роде совести. Он считал, что, подобно чувству вины, совесть возникает на почве амбивалентности чувств из определенных человеческих отношений, с которыми связана эта амбивалентность. Согласно его воззрениям, табу можно рассматривать в качестве веления совести, нарушение которого ведет к возникновению ужасного чувства вины. Такое понимание совести имеет общие точки соприкосновения с категоричес ким императивом Канта как неким законом нравственности, благодаря которому поступок человека является объективно необходимым сам по себе, без соотнесения его с какойлибо иной целью. Фрейд воспринял кантовскую идею о категорическом императиве, полагая, что с точки зрения психологии таковым является и табу, иг рающее важную роль в жизни первобытных людей. Если Кант говорил о нрав ственном законе, то основатель психоанализа рассмотрел категорический импе ратив в качестве особого психического механизма, всецело предопределяющего или корректирующего деятельность человека. В своей «овнутренной» ипостаси этот императив представлялся Фрейду не чем иным, как совестью, способствующей вытеснению и подавлению природных вле чений человека. Ведь в общем плане для основателя психоанализа нравствен ность — это ограничение влечений. Поэтому и совесть как нравственная категория, соотносится им с ограничениями влечений и желаний человека. Но является ли совесть божественной по своему происхождению, как настаивают на этом религи озные деятели? Или она имеет вполне земное происхождение и связана с истори ей развития человека и человечества? Дана ли нам совесть изначально, от рожде ния, или она формируется постепенно в процессе человеческой эволюции? Фрейд провел аналогию между категорическим императивом Канта как нрав ственным законом и совестью как не нуждающимся ни в каком доказательстве внутренним восприятием недопустимости проявления имеющихся у человека сек суальновраждебных желаний. В то же время он ссылался на клинические данные и наблюдения за детьми, свидетельствующие о том, что совесть не всегда является постоянным источником внутреннего давления на человека и что она не дана ему изначально, от рождения. Так, у подверженных меланхолии пациентов совесть и мораль, данные будто бы от Бога, обнаруживаются как периодические явления. У маленького ребенка нет никаких нравственных тормозов против его стремления к получению удовольствия, и можно было бы сказать, что он от рождения амора лен. Что касается совести, то, по выражению Фрейда, здесь Бог поработал «не столь много и небрежно», поскольку у подавляющего большинства людей она обнаружи вается в весьма скромных размерах. Тем не менее, как и в случае более позднего признания за религией части исторической правды, основатель психоанализа го тов согласиться с тем, что в утверждениях о божественном происхождении совес ти содержится доля правдоподобия. Однако не метафизического, а психологичес кого характера.
Глава 15. Психоанализ и этика
495
Обращаясь к осмыслению психических механизмов, связанных с наличием со вести у человека, Фрейд перешел от рассмотрения истории возникновения табу, различного рода запретов, налагаемых на индивида извне, к раскрытию того «овнут рения» нравственных предписаний, благодаря которым кантовский категоричес кий императив как нравственный закон становится индивидуальноличностным достоянием каждого человеческого существа. Согласно взглядам основателя психо анализа, именно с появлением запретов, заповедей и ограничений постепенно на чался отход человека от первоначального своего животного состояния. В процессе развития человеческой цивилизации налагаемые извне заповеди и запреты с их непременным ограничением свободного самовыражения естествен ных влечений стали внутрипсихическим достоянием человека, образовав особую инстанцию СверхЯ. Она выступала в качестве моральной цензуры, или совести, соответствующим образом корректирующей его жизнедеятельность и поведение в реальном мире. Образование и усиление СверхЯ можно рассматривать в каче стве психического прогресса, совершаемого человеком и человечеством. Ведь дан ная инстанция является ценным психологическим приобретением культуры, спо собствующим, за небольшим исключением, внутреннему запрещению реального проявления бессознательных желаний, связанных с инцестом, каннибализмом, кровожадностью. Вместе с тем Фрейд был вынужден констатировать, что по отно шению к другим бессознательным желаниям человека этот прогресс не является столь существенным, так как значительное число людей повинуется нравственным требованиям и запретам скорее в силу угрозы наказания извне, нежели под влия нием совести. Они соблюдают нравственные предписания лишь под давлением внешнего принуждения и то до тех пор, пока угроза наказания остается реальной. Констатация столь прискорбного положения в области нравственности со временных людей, значительная часть которых не обременена совестью до такой степени, чтобы не совершать аморальные поступки в случае ослабления внешних запретов, не освобождала Фрейда от исследовательской задачи, связанной с осмыс лением функций СверхЯ. Размышляя над деятельностью СверхЯ, он показал, что в функциональном отношении оно двойственно, поскольку олицетворяет собой не только требования долженствования, но и запреты. Требования долженствования диктуют человеку идеалы, в соответствии с которыми он стремится быть иным, лучшим, чем он есть на самом деле. Внутренние запреты направлены на подавле ние его темной стороны души, на ограничение и вытеснение бессознательных ес тественных желаний сексуального и агрессивного характера. Таким образом, раздвоение и конфликтность между бессознательным и созна нием, Оно и Я, дополнялось, в понимании Фрейда, неоднозначностью самосозна ния, разноликостью СверхЯ. В результате этого психоаналитически трактуемый человек действительно предстает в образе «несчастного» существа, раздираемого множеством внутрипсихических противоречий. Основатель психоанализа фикси рует двойственность человеческого существа, связанную с естественной и нрав ственной детерминацией его жизнедеятельности. В этом плане он делает шаг впе ред, по сравнению с крайностями антропологизма и социологизма, свойственными различным школам, представители которых отличались односторонним видени ем человека.
496
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Однако в попытках объяснения этой двойственности он наткнулся на такие нравственные проблемы, психоаналитическая интерпретация которых привела к трудностям методологического и этического характера. Не случайно в его пони мании человек предстает мечущимся не столько между должным и сущим, что в принципе способствует формированию критического отношения индивида к сво ему окружению, сколько между желаниями и запретами, искушением их нарушить и страхом перед возможным наказанием. Это предполагало прежде всего обраще ние к психическим механизмам нервнобольных, у которых как раз и наблюдалось подобного рода раздвоение. С точки зрения основателя психоанализа, морально нравственные императивы, будучи «овнутренным» достоянием человека, ограни чивающим его эротические, эгоистические и деструктивные влечения, одновре менно служат питательной почвой для болезненного расщепления психики. В этом случае чувства вины и страха человека являются не столько стимулом для ответ ственного, здорового отношения к жизни, сколько причиной возникновения пси хических расстройств, бегства в болезнь, ухода от реальности в мир иллюзий. Для Фрейда моральное чувство вины — это выражение напряжения между Я и Сверх Я. С интериоризацией родительского авторитета, с возникновением СверхЯ в психике человека происходят значительные изменения. Совесть как бы поднима ется на новую ступень своего развития. Если в процессе первоначального происхож дения совести существовал страх перед разоблачением со стороны внешнего авто ритета, то с образованием СверхЯ этот страх утрачивает свое значение. Вместе с тем перемещение авторитета извне внутрь ведет к тому, что СверхЯ становится довле ющей силой и терзает Я. На этой новой ступени развития совесть приобретает чер ты жестокости. Она становится более суровой и подозрительной, чем на предшеству ющей ступени своего развития, когда человек испытывал страх перед внешним авторитетом. Подозрительность и жестокость совести приводят человека к посто янному страху перед СверхЯ, а это, в свою очередь, ведет к усилению чувства вины. В работе «Тотем и табу» Фрейд рассмотрел вопрос о том, как возникли первые предписания морали и нравственные ограничения в примитивном обществе. Одновременно он отметил, что первоначальное чувство вины, возникшее в каче стве реакции на «великое событие», отцеубийство в первобытной орде, не исчезло бесследно и оказывается наиболее действенным у невротиков в качестве непре рывных ограничений, покаяния в совершенных преступлениях и меры предосто рожности перед теми преступлениями, которые предстоит совершить. В более поздних работах, после того как основатель психоанализа выдвинул свои представления о трехчленной структуре психики и взаимоотношениях меж ду Оно, Я и СверхЯ, ему пришлось поновому объяснять психологические меха низмы развития страха, совести, вины. Точнее было бы сказать, что речь шла не столько о принципиально новом объяснении этих явлений, сколько о тех коррек тивах, которые оказались необходимыми в силу рассмотрения структурных пред ставлений о функционировании психики человека. В частности, Фрейд пришел к выводу, что имеются два источника чувства вины. Первый связан со страхом пе ред внешним авторитетом. Второй — с позднейшим страхом перед СверхЯ, перед совестью. Страх перед внешним авторитетом заставляет человека отказываться от удовлетворения своих влечений, желаний, инстинктов. Страх перед СверхЯ
Глава 15. Психоанализ и этика
497
приносит возможное наказание, поскольку перед совестью невозможно скрыть ни запретных желаний, ни даже мыслей о них. Суровость СверхЯ, требования совес ти оказываются постоянно действующими факторами жизни человека, оказываю щими значительное воздействие на усиление чувства вины. С точки зрения Фрейда, в человеке как бы одновременно существуют две сту пени совести: первоначальная, инфантильная, и более развитая, воплощенная в СверхЯ. Это означает, что между отказом от влечений и сознанием вины скла дываются такие отношения, которые далеко не всегда становятся понятными для тех, кто незнаком с психоаналитическими идеями. Дело в том, что первоначаль но отказ от влечений являлся не чем иным, как следствием страха человека пе ред внешним авторитетом. Поэтому, чтобы не потерять любовь со стороны дру гого лица, выступающего в качестве авторитета, ему приходилось отказываться от удовлетворения желаний. Расплата с внешним авторитетом в виде отказа от удовлетворения собственных влечений ведет к смягчению и даже устранению чувства вины. Другое дело страх перед СверхЯ, перед интериоризированным ав торитетом. Отказ от удовлетворения желаний оказывается недостаточным для устранения чувства вины, поскольку от СверхЯ невозможно скрыться. Несмот ря на подобный отказ, человек испытывает чувство вины. Муки совести не только не устраняются, а, напротив, могут усилиться. Если обусловленный страхом перед внешним авторитетом отказ от влечений служит достаточным основанием для со хранения или обретения любви, то вызванная к жизни страхом перед СверхЯ ана логичная стратегия человека не является гарантией любви. Подобное объяснение природы совести и вины с неизбежностью ставило во прос о согласовании генетической, связанной с историей становления, и структур ной, относящейся к функционированию психики, точек зрения, сформулирован ных основателем психоанализа в работах «Тотем и табу» и «Я и Оно». Получалось, что в первом случае возникновение совести сопряжено с отказом от влечений, в то время как во втором случае отказ от влечений обусловлен наличием совести. Этот парадокс аналогичным образом находил свое отражение в ранее рассмотренных взглядах Фрейда на соотношение вытеснения и страха, когда ему пришлось решать дилемму: является ли страх следствием подавления влечений человека, или само подавление влечений обусловлено наличием страха. Напомню, что если первоначально Фрейд полагал, что энергия вытеснения бес сознательных влечений ведет к возникновению страха, то в дальнейшем он пришел к выводу, что не вытеснение порождает страх, а предшествующий страх, как аф фективное состояние души, влечет за собой вытеснение. Казалось бы, и в вопросе об отношении между отказом от влечений и возникновением совести он мог посту пить аналогичным образом, то есть стать на какуюто определенную точку зрения. Так, в работе «Экономические проблемы мазохизма» (1924) он отметил, что обыч но дело обстоит так, будто нравственные требования были первичными, а отказ от влечений — их следствием. При этом происхождение нравственности никак не объяснялось. На самом же деле необходимо идти, как полагал Фрейд, обратным путем, так как первый отказ от влечений навязывается внешними силами, и имен но он создает нравственность, которая выражается в совести и требует дальнейше го отказа от влечений.
498
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Однако этическая проблематика, связанная с пониманием природы совести и вины, оказалась столь запутанной и сложной для понимания, что основателю психоанализа пришлось неоднократно обращаться к обсуждению генезиса станов ления совести и возникновению сознания вины. Рассмотрение временной после довательности (отказ от влечений вследствие страха перед внешним авторитетом и последующая интериоризация его — СверхЯ, ведущая к возникновению стра ха совести, истязанию Я и усилению чувства вины) не давало исчерпывающего объяснения того, как и почему совесть становится гиперморальной. Именно здесь Фрейду как раз и понадобилась идея, характерная исключительно для психо анализа и чуждая обыденному человеческому мышлению. В соответствии с этой идеей совесть (вернее, страх, который потом станет совестью) поначалу была перво причиной отказа от влечений, потом отношение переворачивается, и теперь от каз делается динамическим источником совести, всякий раз усиливая ее стро гость и нетерпимость. Рассмотрение под этим углом зрения взаимоотношений между отказом от вле чений, совестью и усиливающимся чувством вины имело не только теоретическое, но и практическое значение. Клиническая практика свидетельствовала, что в об разовании невротических заболеваний существенную роль играло то непереноси мое чувство вины, которое могло разрушительным образом воздействовать на че ловека. Так, при неврозе навязчивых состояний в клинической картине болезни господствует чувство вины, которое настойчиво навязывается сознанию человека. Само чувство вины является для больных бессознательным. Нередко оно порож дает бессознательную потребность в наказании, в результате чего СверхЯ челове ка постоянно подтачивает его внутренний мир и ведет к самоистязанию, самоед ству, мазохизму. При этом не имеет значения, совершил ли человек какойлибо неблаговидный поступок или только помыслил о нем. Злодеяние и злой умысел как бы приравниваются друг к другу. Различие между ними становится несуще ственным для возникновения чувства вины. Одно из открытий психоанализа состояло в том, что Фрейд рассматривал со весть в качестве строгой инстанции, осуществляющей надзор и суд как над дей ствиями, так и над умыслами человека. Жестокость, неумолимость СверхЯ по отношению к опекаемому Я порождали такое психическое состояние тревожнос ти, которое не оставляло человека в покое. Страх перед СверхЯ, напряженные взаимоотношения между Я и контролирующей совестью, сознание чувства вины, бессознательная потребность в наказании — все это с психоаналитической точки зрения служило питательной почвой для становления Я, находящегося под влия нием садистского СверхЯ, мазохистским. Вызванные к жизни гиперморальным, садистским СверхЯ мазохистские тен денции Я находят свое непосредственное выражение в психике нервнобольных, остро испытывающих бессознательную потребность в наказании. Имея дело в кли нической практике с проявлением мазохистских тенденций пациентов, Фрейд был вынужден обратиться к концептуальному осмыслению нравственных про блем. Это подтолкнуло его не только к рассмотрению соотношений между стра хом, совестью и чувством вины, но и к более детальному изучению мазохизма как такового.
Глава 15. Психоанализ и этика
499
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Поначалу, таким образом, зло есть угроза утраты любви, и мы долж ны избегать его из страха такой утраты. Неважно, было ли зло уже со вершено, хотят ли его совершить: в обоих случаях возникает угроза его раскрытия авторитетной инстанцией, которая в обоих случаях будет карать одинаково». «Совесть представляет собой внутреннее восприятие недопустимости известных имеющихся у нас желаний; но ударение ставится на том, что эта недопустимость не нуждается ни в каких доказательствах, что она сама по себе несомненна». «Человек поменял угрозу внешнего несчастья — утраты любви и на казания со стороны внешнего авторитета — на длительное внутреннее несчастье, напряженное сознание виновности».
Моральный мазохизм В работе «Экономические проблемы мазохизма» (1924) основатель психоанализа специально остановился на раскрытии природы этого явления, соотнеся его с бес сознательным чувством вины и потребностью в наказании. При этом он выделил три формы мазохизма: эрогенный, как условие сексуального возбуждения; женский, являющийся выражением женской сущности; моральный, выступающий в качестве некоторой нормы поведения. Последняя форма мазохизма соотносилась Фрейдом с наличием бессознательного чувства вины, искупление которого находило свое от ражение в невротическом заболевании. Отсюда стремление основателя психоанали за к раскрытию внутренних связей между садистским СверхЯ и мазохистским Я, а также тех трудностей, которые проявляются в аналитической терапии при рабо те с пациентами, склонными к моральному мазохизму. Если в процессе терапии у пациента наблюдается ухудшение психического со стояния, то аналитик может соотнести это явление с проявлением у больного внут реннего сопротивления. Зная психические механизмы возникновения сопротив ления, аналитик может прийти к заключению, что ухудшение состояния пациента является не чем иным, как стремлением больного доказать свое превосходство над врачом. Однако в действительности, скорее всего, имеет место нечто другое. Паци ент реагирует ухудшением своего состояния на успех лечения потому, что, несмот ря на его приход к аналитику, он на самом деле не хочет расставаться со своей болез нью. Вместо улучшения наступает ухудшение его состояния. Вместо избавления от страданий в ходе анализа у пациента возникает потребность в их усилении. У него проявляется негативная терапевтическая реакция. За сопротивлением против выздоровления такого пациента кроется необходи мость в постоянном страдании, выступающем в качестве искупления бессознатель ного чувства вины. Основополагающим здесь оказывается нравственный, мораль ный фактор, предопределяющий бегство в болезнь как некое наказание или, лучше сказать, самонаказание. Основанное на бессознательном чувстве вины, это само наказание нуждается в постоянной подпитке в форме страданий, упразднение ко торых в процессе лечения воспринимается как покушение на внутренний мир
500
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
пациента, который находится под бдительным и недремлющим оком гипермораль ного СверхЯ. Поэтому чем успешнее будет проходить психоаналитическая тера пия, тем отчаяннее будет бороться отягощенный бессознательным чувством вины пациент за сохранение собственных страданий. И если при работе с таким пациен том аналитику не удастся распознать за сопротивлением в форме негативной те рапевтической реакции наличия у больного бессознательного чувства вины и внутренней потребности его в самонаказании, то он вряд ли окажется в состоя нии понять суть происходящего, что, несомненно, скажется на дальнейшем ходе психоаналитического лечения. Достаточно сказать, что основанное на чувстве вины сопротивление выздоров лению не поддается быстрому устранению путем сознательной интерпретации со стороны аналитика. Пациент чувствует себя больным, а не виноватым, и требует ся немало усилий для того, чтобы он признал, что в сопротивлении собственному исцелению повинно его бессознательное чувство виновности, служащее мотивом заболевания. Поэтому аналитику необходимо понимание тех взаимоотношений между СверхЯ и Я пациента, нравственная подоплека которых порождает мораль ный мазохизм и внутреннюю потребность в самонаказании в форме невротическо го заболевания. Основанный на бессознательном чувстве вины моральный мазохизм — нередкое явление среди депрессивных пациентов. Многие из них ощущают свою виновность, хотя и не могут объяснить для себя, в чем на самом деле состоит их вина. Чаще всего в их объяснительные схемы включаются механизмы рационализации, связанные с апелляцией к нравственному долгу. Они как бы обращаются к своей совести, сле дование которой становится жизненной стратегией. И хотя на самом деле их мышление и действие предопределяются не столько совестью как таковой, сколь ко бессознательным чувством вины, сопряженным с внутренней потребностью в наказании, тем не менее субъективно воспринимаемое давление совести в фор ме непременного долженствования приводит к развитию мазохистского Я. Соб ственные страдания становятся своеобразной защитой не только от былых внешних угроз, но и от внутреннего осознания того, что оказалось вытесненным в глубины бессознательного. В связи с этим в психике человека могут происходить своеобразные процессы, не всегда попадающие в поле зрения исследователей и терапевтов. Так, согласно психоаналитическому пониманию психосексуального развития ребенка, возник новение морали, нравственности и совести связано с преодолением эдипова комп лекса, точнее, с десексуализацией его. Путем интериоризации внешнего авторите та в психике происходит формирование СверхЯ, которое начинает выступать в качестве совести, оказывающей давление на Я. Отсюда — возможность возник новения внутрипсихических конфликтов, разыгрывающихся в результате столк новения между жестоким СверхЯ и ранимым Я. Однако в случае формирования процессов, связанных с моральным мазохизмом происходит своего рода регрессия, когда наблюдается как бы ресексуализация эдипова комплекса. В результате подоб ной ресексуализации вновь оживает эдипов комплекс, воскрешаются ранее имев шие место переживания. Собственно говоря, происходит обратное движение от морали к инфантильному состоянию, когда за бессознательным чувством вины
Глава 15. Психоанализ и этика
501
скрывается активизация амбивалентного отношения к объекту любви, по сути дела воспроизводящая специфические отношения к родителям. В этом плане мораль ный мазохизм оказывается тесно связанным с инфантильным искажением детско родительских отношений, проявляющихся в бессознательных желаниях установ ления пассивных сексуальных связей в рамках семейного треугольника. Моральный мазохизм — широко распространенное явление среди пациентов, страдающих депрессивными состояниями, возникшими на почве бессознательно го чувства вины и потребности в наказании. Это вовсе не означает, что их обострен ное отношение к нравственности, чаще всего проявляющееся в необходимости следования посвоему понятому долгу, исключает какиелибо садистские компо ненты. Бывает и так, что мазохистское самоедство вбирает в себя такие карающие функции совести, которые влекут за собой гиперактивность СверхЯ, граничащую с проявлением садизма. В этом случае садизм СверхЯ может оказаться таким не примиримым, тираническим и жестким по отношению к мазохистскому Я, что че ловек способен оказаться на грани между жизнью и смертью: глубокая депрессия может завершиться решением покончить со своим собственным существованием. Аналитическая терапия направлена на то, чтобы не только не допустить акти визации садистского СверхЯ, но и облегчить страдания пациента, который нахо дится во власти морального мазохизма. Это лишний раз свидетельствует о том, что нравственная проблематика органически входит в остов психоанализа и как иссле дования, и как терапии. Во всяком случае, понимание добра и зла, нравственных категорий человека всегда находилось в центре внимания Фрейда. Тем более что как в теоретическом, так и в практическом отношении нравственная проблематика с неизбежностью подводила к рассмотрению общих проблем, касающихся взаимосвязей между че ловеком и культурой. Среди них наиболее значимой представлялась проблема жизни и смерти, находящая свое отражение в проявлении сексуальных и агрессив ных влечений, мазохистских и садистских наклонностей. Осмысление этого пред полагало, в первую очередь, обращение к феномену культуры как таковому. Поэто му нет ничего удивительного в том, что Фрейд уделял столь пристальное внимание исследованию культуры.
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Страдание, приносящее с собой неврозы, есть именно тот фактор, бла годаря которому они обретают ценность для мазохистской тенденции». «Хотя индивид и может, наряду со своим мазохизмом, сохранить — полностью или в известной степени — свою нравственность, добрая часть его совести может, однако, и пропасть в мазохизме». «Садизм СверхЯ и мазохизм Я дополняют друг друга и объединяют ся для произведения одних и тех же следствий. Я думаю, что только так можно понять то, что результатом подавления влечений — часто или во всех вообще случаях — является чувство вины и что совесть становится тем суровее и чувствительнее, чем больше человек воз держивается от агрессии против других».
502
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4.
Какие нравственные проблемы обсуждались в рамках психоанализа? Каковы представления Фрейда о нравственной природе человека? Почему Фрейд акцентировал внимание на «злом» начале в человеке? В чем состоит специфика психоаналитического понимания нравственности и истоков ее возникновения? 5. Какова психоаналитическая трактовка совести и вины? 6. Что представляет собой моральный мазохизм?
Рекомендуемая литература 1. Алби Ж. М., Паше Ф. Психоаналитическая концепция мазохизма со времен Фрейда: превращение и идентичность // Энциклопедия глубинной психо логии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998. 2. Лейбин В. М. Классический психоанализ: история, теория, практика. — М.; Воронеж, 2001. 3. Фрейд З. «Культурная» сексуальная мораль и современная нервозность // Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. — М., 1994. 4. Фрейд З. Недовольство культурой // Фрейд З. Психоанализ. Религия. Куль тура. — М., 1992. 5. Фрейд З. Тотем и табу // Остроумие и его отношение к бессознательному. Страх. Тотем и табу. — Минск, 1997. 6. Фрейд З. Экономическая проблема мазохизма // ЗахерМазох Л., Делез Ж., Фрейд З. Венера в мехах. — М., 1992.
Глава 16
Психоаналитическая культурология
Оценка культуры В различных своих работах в той или иной степени Фрейд освещал вопрос о том, как происходило становление культу ры в истории человечества и каким образом она оказывала воздействие на человека. При этом он меньше всего уделял внимания какомулибо точному определению понятия культу ры и не проводил различий между культурой и цивилизацией. Разумеется, можно ставить в упрек основателю психоанализа то, что он пренебрегал различием между культурой и цивили зацией. Но следует иметь в виду, что это он делал в силу того, что не видел необходимости вникать с позиций психоанализа в тонкости понятийных дискуссий, касающихся рассмотрения взаимосвязей между человеком и культурными требованиями, налагаемыми на него обществом. Фрейд исходил из обыденного понимания культуры, пред полагающего опору на здравый смысл, а не на заумное фи лософствование относительно того, что подразумевается под культурой как таковой. Так, в работе «Будущее одной иллю зии» (1927) он подчеркивал, что под человеческой культурой понимает все то, в чем человеческая жизнь возвысилась над своими биологическими обстоятельствами и чем она отлича ется от жизни животных. Аналогичной точки зрения он при держивался и в работе «Недовольство культурой» (1930), которая была специально посвящена осмыслению культуро логической проблематики. Конкретизируя свое понимание, основатель психоанализа замечал, что слово «культура» обо значает всю сумму достижений и учреждений, отличающих жизнь человека от жизни животных и служащих двум це лям: защите людей от природы и урегулированию отноше ний между людьми. Рассматривая взаимосвязь между подавлением сексуаль ной жизни индивида, созиданием культурных ценностей
504
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
и невротизацией людей, Фрейд соотнес историю психосексуального развития человека с соответствующими этапами, ступенями становления человеческой культуры. В частности исходя из истории развития сексуального инстинкта, он вы делил три ступени культуры. На первой ступени становления культуры удовлет ворение сексуальных влечений не преследует цели размножения. На второй — все не служащее цели размножения оказывается подавленным. На третьей — в каче стве сексуальной цели допускается только законное размножение. Первая ступень культуры предполагает естественное удовлетворение сексуальных влечений чело века, когда между его природной сексуальностью и требованиями культуры нет какоголибо существенного барьера. На второй ступени культуры запрету подвер гается все то, что относится к разряду так называемых перверсий, связанных с из вращенным сексуальным удовлетворением. Третья ступень культуры соотносит ся с признанием в качестве доминирующей такой сексуальной цели, которая служит законно оправданному деторождению. Фрейд не разделял широко распространенного предрассудка, согласно которому культуру следует рассматривать как одно из самых драгоценных достояний человече ства. Точно так же он не считал, что культура с неизбежностью и необходимостью ве дет к невиданным совершенствам. Напротив, основатель психоанализа полагал, что по большей части усилия культуры не стоят затраченного труда, а ее достижения сопро вождаются невыносимыми страданиями человека. Исходя из этого, он поднимал во прос, стоит ли культура вообще тех жертв, которые она требует от всех людей. Почему данный вопрос встал перед Фрейдом во всей своей остроте? Что послу жило основанием для подобного взгляда на культуру? Какие особенности культу ры вызвали у него неприятие? В чем он видел причины того, что порождало недо вольство культурой не только у него самого, но и у многих людей, воспринимавших культурные требования общества ущемление их свободы? Ответы на эти вопросы предполагают более подробное освещение культуро логических взглядов Фрейда. Во всяком случае, рассмотрение того, как и под ка ким углом зрения он оценивал взаимосвязи между культурой и человеком, представ ляется важным и необходимым для лучшего понимания психоанализа как такового. В представлении Фрейда, культура имеет по меньшей мере две составляющие. Одна из них соотносится с накопленными людьми знаниями и умениями, позво ляющими им овладевать силами природы и пользоваться ее благами для удовлет ворения человеческих потребностей. Вторая охватывает институты, необходимые для упорядочения взаимоотношений между людьми и прежде всего — для распре деления тех благ, которые они получают от природы. Обе составляющие культуры тесно связаны между собой, так как мера удовлетворения влечений людей сказы вается на взаимоотношениях между ними. Они вступают в такие отношения друг с другом по поводу тех или иных благ, когда один человек использует другого в ка честве рабочей силы или сексуального объекта, а каждый индивид является потен циальным врагом культуры, которая в конечном итоге остается достоянием всех. Все институты, учреждения и заповеди культуры предназначены для обеспечения соответствующего распределения благ между людьми и в то же время для того, что бы защищать от них собственные творения, которые служат как покорению при роды, так и производству необходимых для них благ.
Глава 16. Психоаналитическая культурология
505
Современное состояние культуры таково, что меньшинство людей завладело средствами власти и насилия в распределении благ, в результате чего большинство людей враждебно относятся к самой культуре. Разумеется, можно предположить, что все существующие проблемы обусловлены несовершенством форм культуры и не связаны с культурой как таковой. В этом случае вина падает на неупорядочен ность человеческих взаимоотношений и, следовательно, необходимо преобразова ние общественных институтов с тем, чтобы принуждение людей и подавление их влечений не входило в остов культуры. Однако, как полагал Фрейд, всякая куль тура строится на принуждении и запрете влечений, и нет никакой уверенности в том, что переупорядочение человеческого общества сможет поддерживать ту интенсив ность трудовой деятельности людей, которая способствует приросту жизненных благ. Приходится считаться с тем, что у всех людей существуют антиобщественные и антикультурные тенденции, что у большинства из них они достаточно сильны, чтобы определить собою их поведение в человеческом обществе. Для Фрейда именно этот психологический факт имеет предопределяющее зна чение при оценке культуры. Покорение природы с целью получения материальных благ и целесообразное распределение их среди людей являлись важными и необ ходимыми моментами в развитии культуры. Однако в условиях современной куль туры центр тяжести сместился с материального на душевное. И поэтому в первую очередь необходимо учитывать внутрипсихические процессы, вызванные к жизни подавлением влечений и принуждением к культурной работе, поскольку люди, согласно основателю психоанализа, не имеют спонтанной любви к труду и все до воды разума бессильны против их страстей. Если в ранних своих работах Фрейд полагал, что всякая культура покоится на отказе от влечений, то в трудах конца 20х — начала 30х годов он утверждал, что в ее основе лежит не только отказ от влечений, но и принуждение к труду. Это при вело его к пересмотру широко распространенного положения, согласно которому жизненные блага и порядок их распределения являются главным и единственным содержанием культуры. В поле его зрения оказались прежде всего средства при нуждения и иные способы защиты культуры, призванные вознаграждать людей за принесенные ими жертвы. В понимании Фрейда, все эти средства и способы при мирения людей с реальностью являются не чем иным, как психологическим арсе налом культуры. Среди этого психологического арсенала важное место отводится древнейшим запретам, с которых культура начала свой отход от первобытного животного состо яния. Эти запреты, связанные с отказом от удовлетворения импульсивных жела ний, включая инцест и кровожадность, сохраняют свою значимость и в современ ной культуре. Ведь данные импульсивные желания, по убеждению основателя психоанализа, заново рождаются в каждом ребенке и все еще составляют основу враждебных чувств к культуре. Говоря о действенности импульсивных желаний в современной культуре, Фрейд подчеркивал, что на протяжении многих столетий развитие человеческой психики осуществлялось в том направлении, когда внешнее принуждение постепенно уходи ло внутрь. В результате в человеке образовалась новая психическая инстанция, во площенная в СверхЯ и включившая в себя ранее усвоенные заповеди, благодаря
506
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
чему осуществляется приобщение индивида к нравственности и социальности. Это усилие СверхЯ рассматривалось им в качестве ценного психологического приоб ретения культуры. Благодаря ему человек становится не противником культуры, а ее носителем. Другое дело, что мера интериоризации, то есть вбирание ранее дей ственных внешних принуждений внутрь человеческой психики, оказывается раз личной и для отдельных индивидов, и для отдельных запретов. Далеко не у всех людей СверхЯ, особенно такая его составляющая, как совесть, является актуаль но действующим. Далеко не все требования культуры соблюдаются людьми под воздействием СверхЯ, а не в результате внешнего принуждения, когда нарушение запрета влечет за собой реальное наказание. Все это необходимо принимать в рас чет при оценке культуры. Интериоризация предписаний культуры — это лишь одно из духовных благ че ловечества. Наряду с ней имеются и другие ее блага, как, скажем, идеалы, творе ния искусства и религиозные представления, которые чаще всего воспринимают ся в качестве психологического достояния культуры. Однако, как полагал Фрейд, идеалы имеют нарциссическую природу и нередко становятся поводом к размеже ванию и вражде между различными культурными регионами, нациями. Творения искусства дают эрзац удовлетворения, примиряют людей с прине сенными им жертвами, вызывают чувства идентификации, но в то же время слу жат и нарциссическому удовлетворению. Религиозные представления являют ся не чем иным, как иллюзиями, предназначенными для примирения человека с гнетом культуры, но в действительности оказывающимися сродни бредовым идеям. В понимании Фрейда, все это означает, что являющийся несомненным достижением культурного развития психологический арсенал культуры тем не менее не служит надежной гарантией того, что культура как таковая защищает человека от всевозможных страданий и обеспечивает ему достижение реально го счастья. Возникает вопрос: почему речь идет о счастье человека, должна ли культура обеспечивать его достижение и является ли это смыслом жизни? Фрейд констатировал, что вопрос о смысле жизни неоднократно ставился мыс лителями прошлого, но до сих пор на него не было дано удовлетворительного от вета. Сам он не претендовал на то, чтобы исчерпывающим образом ответить на этот вопрос, и ограничился более скромной постановкой вопроса о том, что сами люди полагают целью и смыслом жизни, чего они хотят и к чему стремятся. С точки зрения Фрейда, люди стремятся к достижению счастья. Это стремле ние имеет две стороны, обусловленные преследованием положительной и отрица тельной цели. Речь идет о стремлении к переживанию чувства удовольствия или отсутствия неудовольствия, боли. Под счастьем понимается, как правило, первое, поскольку, по мнению основателя психоанализа, цель жизни человека задана прин ципом удовольствия. Психика человека функционирует по внутренней программе достижения удовольствия. Однако в реальной жизни человек постоянно сталки вается с окружающим его миром, и его программа принципа удовольствия оказы вается противоречащей этому миру, в результате чего она преобразуется в более скромный принцип реальности. В результате удовлетворение становится возможным только как эпизодическое явление. Тем более что человек обладает способностью
Глава 16. Психоаналитическая культурология
507
наслаждения лишь при наличии контраста. Оказывается, что возможность до стижения счастья ограничена самой конституцией человека. Что касается страданий человека, то они, в понимании Фрейда, угрожают ему с трех сторон. Вопервых, они обусловлены угрозой со стороны собственного тела, изначально приговоренного к упадку и разложению. Вовторых, имеет место угроза со стороны внешнего мира, который способен обрушить на человека свои разру шительные силы. Втретьих, страдания проистекают в результате угрозы со сторо ны отношений человека с другими людьми, что воспринимается, пожалуй, болез неннее всего, поскольку сам человек создает подобные отношения. Под давлением этих возможных страданий человек снижает свои запросы, свя занные с притязанием на счастье. Он начинает ощущать себя счастливым, если ему удается избежать несчастья и превозмочь свои страдания. Стремление к удоволь ствию как бы оттесняется на второй план, по сравнению со стремлением избегнуть страдания. Наблюдается точно такая же картина, как и в случае модификации принципа удовольствия в принцип реальности. Причем человек может прибегать к различным жизненным стратегиям, связанным с избежанием страданий, — будь то добровольное одиночество и уход от людей, химическое воздействие на соб ственный организм и использование наркотиков, умерщвление влечений и исполь зование различных практик йоги, смещение либидо на иные несексуальные цели и повышение уровня интеллектуальной, художественной деятельности. Однако ни одна из этих стратегий не обеспечивает полного избавления человека от страданий. Имеется еще одна жизненная ориентация, связанная не столько с избежанием страданий путем отвращения от мира, сколько с изначальным стремлением к по ложительному достижению счастья благодаря чувственной привязанности к объ ектам этого мира. Речь идет о жизненной ориентации, в центре которой стоит лю бовь и ожидание того, что всякое удовлетворение является следствием любви. Сексуальная любовь служит прообразом стремления человека к счастью, посколь ку она связана с личным опытом глубочайшего наслаждения. Вместе с тем и у этой жизненной стратегии имеются свои изъяны, поскольку, как считал Фрейд, чело век никогда не оказывается столь беззащитным перед лицом страдания, чем когда он любит, и он никогда не бывает столь безнадежно несчастным, как при потере любимого существа или его любви. Так или иначе, все жизненные стратегии, связанные со стремлением к наслаж дению или избежанию страданий, оказываются посвоему ущербными. Во всяком случае, как полагал Фрейд, обусловленная принципом удовольствия программа стать счастливым оказывается неисполнимой. Счастье как таковое становится проблемой экономии сексуальной энергии, либидо. И не случайно для некоторых людей, особенно для тех, кто с рождения имел неблагоприятную конституцию вле чений и не сумел в дальнейшем ходе своего психосексуального развития соответ ствующим образом упорядочить компоненты либидо, жизненная стратегия оказы вается не чем иным, как бегством в невроз. Два источника страданий человека — всесилие природы и бренность тела — признаются им неизбежными, поскольку невозможно добиться полноты власти над природой, а являющийся сам частью природы человеческий организм имеет ограничения в приспособлении и деятельности. Правда, это не ведет к признанию
508
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
никчемности человеческих деяний. Скорее напротив, указывает на необходимое направление деятельности человека, связанное с возможностью устранения или смягчения двух предшествующих источников его страданий. Иное отношение у человека к третьему источнику страданий, обусловленному недостатками институтов, регулирующих взаимоотношения людей в семье, обще стве, государстве. Поскольку этот социальный источник страданий проистекает от образований, созданных самим человеком, то ему хотелось бы полностью устра нить его. Однако, как показывает история развития человечества, этого сделать не удается, и поэтому невольно закрадывается подозрение, что в существовании дан ного источника страданий человека повинны свойства его психики. Исходя из данных размышлений, Фрейд выдвинул предположение, что большая часть вины за страдания и несчастья человека ложится на культуру как таковую. Если бы человек смог от нее отказаться и вернуться к своему первобытному состо янию в свободном проявлении своей чувственности, то он бы был значительно счастливее по сравнению с тем, что ему приходится претерпевать в современной культуре. Сам основатель психоанализа рассматривал выдвинутое им предполо жение как весьма необычное и поразительное, поскольку, в принципе, все средства защиты от угрожающих человеку страданий принадлежат как раз именно культу ре, которая в то же время оказывается преградой на пути обретения им счастья.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Мы считаем, что культура была создана под влиянием жизненной не обходимости за счет удовлетворения влечений, и она по большей ча сти постоянно воссоздается благодаря тому, что отдельная личность, вступая в человеческое общество, снова жертвует удовлетворением своих влечений в пользу общества». «Решающим оказывается, удастся ли и насколько удастся уменьшить тяжесть налагаемой на людей обязанности жертвовать своими влече ниями, примирить их с неизбежным минимумом такой жертвы и чем то ее компенсировать».
Критерии культурности Чтобы лучше понять парадоксальность культуры, Фрейду пришлось бросить ретроспективный взгляд на историю развития человечества. Если в работе «Тотем и табу» (1913) он в большей степени рассматривал историю возникновения при митивных форм религии и возникновения нравственных запретов, то в книге «Не довольство культурой» (1930) основатель психоанализа попытался в краткой фор ме изложить свои взгляды на становление культуры как таковой и рассмотреть вопрос о критериях культурности. Что можно считать критерием культурности? На первый взгляд представляет ся, что таким критерием служит все то, что является полезным для человека. Од нако критерии культурности включают в себя и такие составляющие, которые вы глядят порой бесполезными, как, например, почитание красоты, встречающейся в природе или созданной самим человеком. К критериям культурности можно
Глава 16. Психоаналитическая культурология
509
отнести также признаки чистоты и порядка. О высоком уровне культуры свиде тельствуют и высшие формы психической деятельности, научные и художествен ные достижения, религиозные и философские идеи. И наконец, важной характе ристикой культуры является тот способ, каким регулируются взаимоотношения людей. Речь идет о социальных отношениях, в которых человек выступает в каче стве сексуального объекта, рабочей силы, члена семьи, общества, государства. Рассуждая об этих критериях и характеристиках культуры, Фрейд утверждал, что в историческом плане уже в первой попытке человечества урегулировать со циальные отношения присутствовал элемент культуры. Благодаря такой попытке стала возможной совместная жизнь людей, и в противоположность власти инди вида, основанной на его грубой силе, установилась власть общества, покоящаяся на праве. Замена власти индивида властью общества, в котором его члены стали ограничивать себя в возможностях удовлетворения влечений, оказалась, по мне нию Фрейда, решающим по своему значению шагом культуры. Еще одним шагом на пути культурного развития явилось требование справед ливости, а также необходимость соблюдения гарантии того, что установленный правопорядок в обществе не будет нарушаться в пользу отдельных индивидов. В про цессе дальнейшего культурного развития этическая ценность права предполагала недопущение произвола со стороны не только индивида, но и членов сообщества, объединившихся в касты или сословия. В идеале культурное развитие должно было ориентироваться на право, которое распространялось на всех дееспособных людей, приносящих в жертву общественности и социальности свои инстинктив ные склонности и желания. Однако, как замечал основатель психоанализа, чаще всего даже в рамках одного сообщества не удается избежать силового разрешения вступающих в конфликт интересов людей. Культурное развитие способствовало лишь частичным объединениям на больших пространствах, в то время как кон фликты между ними становились порой неизбежными. Поэтому, говоря о культур ном развитии и этической ценности права, не следует забывать, что у истоков своих право было голой силой и что даже сегодня оно не может обойтись без поддержки силы. Фрейд не разделял точку зрения, согласно которой свобода человека рассмат ривалась как высшее достижение, свидетельствующее о культурном развитии. Напротив, он считал, что индивидуальная свобода ни в коей мере не является куль турным благом. Такая свобода была максимальной до возникновения культуры, но она не имела какойлибо позитивной ценности, поскольку, по сути дела, человек не был в состоянии защитить ее. По мере развития культуры происходит ограни чение свободы. И это вполне очевидно, так как справедливость требует, чтобы че ловек соблюдал все ограничения, налагаемые на него требованиями культурного сообщества. Стремление к свободе в человеческом обществе может быть сопротивлением, бунтом против имеющей место несправедливости. В этом случае оно способствует дальнейшему развитию культуры. Однако то же самое стремление к свободе мо жет иметь своим источником все то, что сохранилось в человеке от его первона чальных, не укрощенных культурой влечений. Выраженное таким образом, оно как раз и становится основанием вражды, испытываемой человеком по отношению
510
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
к культуре. Это означает, что стремление к свободе оказывается направленным или против определенных форм притязаний и требований культуры, или против куль туры вообще, поскольку человеку свойственно отстаивать свое право на индиви дуальную свободу, противостоящую воле масс. Впоследствии размышления Фрейда о соотношении между свободой индивида и развитием культуры нашли свое отражение и продолжение у американского психоаналитика Э. Фромма, который опубликовал книгу «Бегство от свободы» (1941). В ней он подробно исследовал историю завоевания человеком свободы, а также ее по зитивные и негативные последствия, сказывающиеся на жизни людей. Основатель же психоанализа в результате своих размышлений пришел к заключению, что равнове сие между человеком и культурой, индивидуальными притязаниями и культурными требованиями общества является роковой проблемой человечества. Фрейд рассматривал культурное развитие не само по себе, а через призму тех процессов, которые связаны с влечениями человека. Ему было важно раскрыть изменения в структуре человеческой психики, обусловленные, с одной стороны, стремлением к удовлетворению влечений, а с другой — ограничениями, налагае мыми на человека культурой. Он исходил из того, что под влиянием культурных требований некоторые влечения человека ослабевали и на их месте возникало не что иное, проявляющееся в свойствах характера. Наглядным примером такого про цесса может служить, в частности, анальная эротика. Если первоначально ребенок проявляет повышенный интерес к своим экскрементам, не видя в них ничего та кого, чего следовало бы стыдиться, то в последующем процессе своего психосек суального развития он приобретает характерологические черты, будь то скупость, стремление к порядку и чистоте. Эти черты могут приобрести такое господствую щее положение в психике человека, что превращаются в анальный характер. Чис тота и порядок оказываются превалирующими. Таким образом, можно говорить о некой аналогии между историческим куль турным процессом и развитием либидо у отдельного человека. В обоих случаях имеет место переключение влечений на иные пути их удовлетворения, то есть суб лимация влечений. Именно эта сублимация, по мысли основателя психоанализа, играет важную роль в культурном развитии человечества, является его выдающей ся чертой и делает возможным высшие формы психической деятельности, вклю чая художественную, идеологическую или научную. В понимании Фрейда, наиболее важный момент психосексуального развития человека состоит в следующем: насколько культура строится на основе отказа от человеческих влечений, настолько предпосылкой ее дальнейшего развития становит ся подавление и вытеснение этих влечений. Учет этого обстоятельства позволяет осуществлять сопоставление между культурным развитием и процессом созрева ния индивида. Однако подобное сопоставление предполагает прежде всего выяс нение того, как и каким образом осуществляется культурное развитие, каковы ис токи его происхождения и в чем состоит его направленность. В работе «Тотем и табу» (1913) основатель психоанализа предпринял попытку рассмотрения того пути, по которому первоначально шло человечество, начиная от первобытной орды и кончая братским союзом как одной из форм организации совместной жизни людей. Он показал, что в основе становления человеческой
Глава 16. Психоаналитическая культурология
511
культуры стояли Эрос и Ананке, то есть сексуальные влечения, предопределяющие взаимоотношения между мужчинами и женщинами, а также принуждение к тру ду, возникшее из необходимости удовлетворения материальной нужды. Фрейд уделял особое внимание рассмотрению изменений, происходящих в сек суальных влечениях и предопределяющих культурное развитие. Он показал, ка ким образом сексуальное влечение делается заторможенным по цели и как оно приходит в состояние нежности, способствуя тем самым установлению взаимоот ношений между людьми. Если половая любовь ведет к возникновению новых се мейных союзов, то заторможенная по цели любовь сопровождается становлением дружеских объединений, являющихся культурно значимыми для человека, по скольку в них осуществляется преодоление ограничений, связанных с сексуаль ностью. Вместе с тем в процессе своего развития утрачивается однозначное от ношение любви к культуре. Уже в первой фазе своего культурного развития, связанного с тотемизмом, дал знать о себе запрет на кровосмешение. Этот запрет нанес, по мнению Фрейда, глубо чайшую рану любовной жизни человека. В дальнейшем через табу, законы и обычаи были введены различные ограничения, распространяющиеся как на мужчин, так и на женщин. Отнимая путем принуждения у сексуальности значительную долю психи ческой энергии, культура пользуется ею в своих целях. Прежде всего она наклады вает запрет на проявление детской сексуальности и тем самым осуществляет подго товительную работу для укрощения сексуальных влечений взрослых людей. С точки зрения культурного развития подавление детской сексуальности может считаться оправданным, однако, согласно основателю психоанализа, неоправданным является то, что культура слишком далеко заходит в своем подавлении. В ре зультате чего сексуальность детей как таковая вообще отвергается и не признается. Предъявляя одинаковые требования к сексуальной жизни всех людей и не учиты вая различия в их врожденной или приобретенной сексуальной конституции, куль тура лишает людей значительной части их сексуального наслаждения. В конечном итоге, культура не признает сексуальность в качестве самостоятельного источника удовольствия человека, ограничивая ее функцией продолжения человеческого рода. Все это ведет к тому, что сексуальная жизнь культурного человека оказывается в той или иной степени ущемленной, покалеченной, несвободной. Как показывает психоаналитическая практика, отказ от сексуальной жизни для части людей становится столь невыносимым, что, спасаясь от гнета культуры, они убегают в болезнь, а сексуальное удовлетворение заменяется различными симпто мами. И хотя им частично удается сгладить невыносимость жизненной ситуации, в которой они оказались в силу различного рода причин, тем не менее часто они не только обрекают себя на страдания, но и оказываются источником страдания дру гих людей, поскольку привносят в их жизнь всевозможные трудности, разрешение которых становится проблематичным.
Изречения З. Фрейд:
«Немалая часть борьбы человечества сосредоточивается вокруг одной задачи — найти целесообразное, то есть счастливое равновесие между индивидуальными притязаниями и культурными требованиями масс.
512
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
З. Фрейд:
Достижимо ли это равновесие посредством определенных форм куль туры, либо конфликт останется непримиримым — такова одна из ро ковых проблем человечества». «С одной стороны, любовь вступает в противоречие с интересами куль туры, с другой — культура угрожает любви ощутимыми ограниче ниями».
Императивы культуры Согласно Фрейду, противоречие между культурой и сексуальностью вытекает из того факта, что сексуальная любовь предполагает отношения между двумя лица ми, в то время как культура основывается на отношениях между многими людьми. Являющееся вершиной любви, соединение двух влюбленных не нуждается в на личии третьего лица. Влюбленная пара утрачивает интерес к внешнему миру, для счастья ей не нужен даже ребенок. Культура, напротив, не только не удовлетворя ется существующими союзами между людьми, но и стремится связать их между собой либидозно путем установления идентификаций между членами сообщества. Она мобилизует все силы заторможенного по цели либидо и тем самым ограничи вает сексуальную жизнь людей. Для лучшего объединения людей культура прибегает к идеальному требова нию, гласящему: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Это требование куль туры хорошо известно, оно широко проповедуется в христианстве. Однако, зада ется вопросами Фрейд, почему непременно надо следовать данному требованию, чем оно может помочь человеку и, наконец, как его осуществить и способен ли че ловек на это? Ведь любовь является личной безусловной ценностью для человека, и он не может разбрасываться ею. Почему он должен любить другого, если тот ему чужд, не привлекает никакими достоинствами, не является идеалом, не вызыва ет никакого уважения, готов насмехаться над ним, оскорблять, потешаться своей властью? Если бы требование культуры выступало в качестве заповеди «Возлю би ближнего твоего так, как он любит тебя», тогда это не вызывало бы никаких воз ражений. А так выполнение исповедуемого христианством требования культуры оказывается проблематичным и вряд ли его можно считать разумным. Еще более резкое возражение со стороны Фрейда вызывает требование культу ры, гласящее: «Люби врага твоего». Не приемля данное требование в принципе, он приводит высказывание Г. Гейне, позволившего себе в шутливой форме высказать запретную психологическую истину. Немецкий писатель както заметил, что име ет весьма скромные желания: он хотел бы иметь небольшую хижину и соломенную крышу над головой, но добротную кровать, хорошую еду, цветы под окном и не сколько красивых деревьев напротив двери. А если бы Бог захотел сделать его сов сем счастливым, то пусть бы он дал радость тем, что на этих деревьях висело бы шесть или семь его врагов, перед смертью которых он растроганно простил бы им все зло, причиненное ему за время жизни, так как врагов необходимо прощать, но не раньше, чем они повешены. Апеллируя к нравственной проблематике, Фрейд подчеркивал, что, независимо от учета обусловленности поведения людей, существуют различия в их действиях,
Глава 16. Психоаналитическая культурология
513
которые классифицируются этикой как «злые» и «добрые». Это означает, что пока сохраняются подобные различия, следование высоким этическим требованиям бу дет сопряжено с поощрением зла, что, в свою очередь будет наносить вред культу ре. За всем этим, по мнению основателя психоанализа, стоит реальность, которая свидетельствует о том, что человек не является всецело любящим существом, как это подчас представляется тем, кто настаивает на следовании заповедям «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» и «Люби врага твоего». К влечениям человека принадлежат и такие, которые включают в себя значительную долю агрессивнос ти. Поэтому у человека всегда есть искушение сделать ближнего своего средством удовлетворения агрессивности и объектом унижения, порабощения. Все это ведет к тому, что человек становится противником культуры, которая стремится насиль ственно подавить его сексуальные и агрессивные влечения. Культура требует принесения в жертву как сексуальных, так и агрессивных склонностей человека. Тем самым становится более понятным, почему он не чувствует себя счастливым. Первобытные люди не знали ограничений на свои влечения и в этом смысле были свободнее по сравнению с современным человеком. Под воздействием культуры современный человек поменял часть своего возможного счастья на частич ную безопасность. Однако обретение частичной безопасности оказалось тесно связан ным как с необходимостью ограничения влечений человека, так и с тем, что Фрейд назвал «психологической нищетой масс». Она, по мнению Фрейда, грозит особенно там, где общественная связь установлена главным образом через взаимную идентифи кацию участников, в то время как индивидуальность вождей не обрела необходимого значения, приобретаемого при образовании соответствующего сообщества. При рассмотрении нравственной проблематики основатель психоанализа уде лил большое внимание пониманию того, как и каким образом у человека появля ется бессознательное чувство вины; какие внутренние переживания и конфликты возникают на этой почве; какова реальная связь между этим чувством или сознани ем вины; каковы последствия обострения их, ведущие к неврозам. В своих же раз мышлениях о культуре он пытался представить чувство вины как одну из важней ших проблем культурного развития. Для Фрейда чувство вины являлось как бы прямым потомком конфликта между потребностью в любви и стремлением к удовлетворению влечений. Вместе с тем чув ство вины рассматривалось им как одна из составляющих частей СверхЯ, наряду с такими его частями, как совесть, потребность в наказании, раскаяние, идеал. Казалось бы, как в том, так и в другом случае чувство вины и СверхЯ относятся им исключи тельно к отдельному человеку. Однако, если учесть, что основатель психоанализа про водил параллели между онтогенезом и филогенезом, развитием человека и человече ства, невольно напрашивается вопрос, а не мог ли он рассматривать культуру через призму не индивидуального, а общечеловеческого СверхЯ? Ведь не случайно чувство вины и СверхЯ соотносились им с формированием культуры как таковой.
Изречения З. Фрейд:
«Человек не является мягким и любящим существом, которое в луч шем случае способно на защиту от нападения. Нужно считаться с тем, что к его влечениям принадлежит и большая доля агрессивности».
514
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
З. Фрейд:
«Платой за культурный прогресс является убыток счастья вследствие роста чувства вины».
Сверх+Я и патология культуры Рассматривая проблематику культуры, Фрейд выдвинул предположение, что бо лее широкая аналогия между индивидуальным и культурным развитием допуска ет признание того, что у общества формируется некое Сверх Я. Это СверхЯ ока зывает воздействие на развитие культуры и имеет тот же источник, что и СверхЯ отдельного человека. Источником СверхЯ любой культурной эпохи является, по его мнению, впечатление, оставленное либо людьми, обладающими огромной ду ховной силой, либо индивидами, у которых одна из человеческих страстей приоб рела особое значение и выражение. Сходство между ними состоит также в том, что культурное Сверх Я и СверхЯ индивида основываются на идеальных требовани ях, несоблюдение которых ведет к наказанию страхом совести. Результаты клинической практики дают наглядное представление о том, что не такто просто обнаружить у человека действенность его СверхЯ. Точнее было бы сказать, что в силу своего знания закономерностей работы бессознательного ана литик вскрывает у пациента его бессознательное чувство вины и отслеживает кон фликты, связанные с укорами карающей совести, в то время как сам пациент ис пытывает значительные трудности в понимании и осознании происходящего. Если же довести до сознания пациента бессознательные требования его СверхЯ, то ока жется, что они совпадают с предписаниями СверхЯ той культуры, в которой пре бывает человек. Поскольку развитие индивидуального человека и развитие куль туры в целом тесным образом переплетаются между собой, то, как полагал Фрейд, многие свойства СверхЯ легче обнаружить, наблюдая за поведением культурного сообщества, а не индивида. Размышления о СверхЯ культуры вновь привели основателя психоанализа к рассмотрению нравственной проблематики. Ведь СверхЯ культуры формирует такие идеалы и требования, предъявляемые к взаимоотношениям между людьми, которые, по существу, относятся к этике. Но этика, по выражению Фрейда, обра щается к центральному пункту развития культуры, являющемуся наиболее болез ненным местом для него. Если этика может быть воспринята как попытка терапевти ческого воздействия на человека, как усилие достичь с помощью заповедей СверхЯ того, что не сумела обеспечить культура, то проявленный им интерес к заповеди СверхЯ культуры, выраженный в максиме «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», был вполне оправданным. В этом отношении этические требования культур ного СверхЯ вызывали у него возражения потому, что это СверхЯ не соотносит ся с душевной конституцией человека. Оно отдает такие приказы, которые оказы ваются внутренне невыполнимыми. Впрочем, оно даже не задается вопросом, как и в какой степени могут быть соблюдены его требования, чем они чреваты и какую угрозу представляют для психического здоровья человека. Культурное СверхЯ молчаливо исходит из предположения, что сознание человека (Я) имеет безгранич ную власть над его бессознательным (Оно) и в состоянии психологически вынести все то, что на него возлагается. Но это, как замечал Фрейд, является заблуждением,
Глава 16. Психоаналитическая культурология
515
так как даже у так называемого нормального индивида власть над Оно не поднима ется выше определенного уровня. В представлении основателя психоанализа, заповедь «Возлюби ближнего тво его, как самого себя» оказывается наглядным примером «непсихологичности дей ствий» культурного СверхЯ. Она неисполнима, так как следование ей ведет к ин фляции и понижению ценности любви. Культура, по сути дела, пренебрегает этим и настаивает на том, что следование ее предписаниям является делом трудным, но благородным. В действительности же, тем, кто последует подобным предписани ям в рамках современной культуры, придется идти на ничем не оправданные жерт вы, чреватые подрывом здоровья, в то время как несомненную пользу извлекут другие, не считающиеся с требованиями культуры. Утверждая, что развитие культуры имеет значительные сходства с развитием индивида, Фрейд подошел к такой постановке вопроса, которая выводила психо анализ на уровень общечеловеческого метода лечения неврозов. Это стало возможным в процессе перехода от изучения индивидуального СверхЯ к анализу культурно го СверхЯ. Попытка раскрытия роли СверхЯ в явлениях культурного развития дала возможность Фрейду задаться вопросом о том, не вправе ли психоаналитик поставить такой диагноз, согласно которому многие культурные эпохи назвались бы невротическими под воздействием культуры. Не приводит ли культурное раз витие к тому, что, возможно, все человечество невротизируется? Не следует ли за няться классификацией неврозов человечества, за которой могли бы последовать терапевтические рекомендации, имеющие несомненно важное значение и практи ческий интерес? Фрейд считал, что попытка применения психоанализа к различным культурам и к человечеству в целом была бы весьма полезна, целесообразна и практически значима. Во всяком случае, подобная попытка представлялась ему ни бессмысленной, ни бесплодной, ни бесполезной. Другое дело, что, понимая всю сложность и необычность поставленной перед психоанализом задачи, он весьма осторожно оценивал возможности ее реализации. Прежде всего, основатель психоанализа предупреждал, что речь идет лишь об ана логии между индивидуальным и культурным развитием. В том случае, когда речь идет об индивидуальном неврозе, подспорьем для диагноза заболевания служит контраст между больным и его окружением, которое считается как бы нормальным. Диагноз же коллективных неврозов сталкивается с трудностью, обусловленной тем, что нет необходимого фона, позволяющего делать соответствующие сравне ния. Кроме того, даже самый приближенный к реальности анализ социального не вроза делает общекультурную, общечеловеческую терапию весьма проблематич ной, поскольку нет такого авторитета, который мог бы принудить массы людей к лечению. Фрейд не претендовал на роль психоаналитика, берущего на себя смелость и обязанность выступать в качестве врачевателя культуры и человечества. Несмот ря на свою многолетнюю практику, когда порой он принимал по десять пациентов в день, имел заслуженный авторитет, а многие начинающие аналитики почитали за великую честь пройти у него анализ, он не считал себя хорошим врачом и не пре тендовал на роль всесильного бога, окончательно излечивающего обращавшихся
516
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
к нему за помощью больных. Тем не менее он полагал, что, вопреки перечисленным им трудностям, анализ коллективных неврозов имеет смысл, а применение психо анализа к различным культурам и человечеству в целом в принципе возможно. Не претендуя на роль психоаналитика человечества, Фрейд не собирался ста вить окончательный диагноз современному культурному развитию и отказался от общей оценки человеческой культуры. Вместе с тем он не видел ничего предосу дительного в мировоззренческой позиции тех критиков культуры, которые прихо дили к печальному выводу, что все усилия культуры не стоят затраченного труда, а культурное развитие в целом лишь усугубляет страдания отдельного человека. Исследуя проблемы культуры с психоаналитических позиций, он неизменно под черкивал, что, к сожалению, его знания в этой области настолько ограниченны, что не позволяют ему делать какиелибо окончательные суждения и выводы. Един ственное, в чем он был уверен, так это в том, что ценностные суждения предопре деляются желаниями людей, их стремлением к достижению счастья и попытками подкрепления собственных иллюзий различного рода аргументами. Обращаясь к рассмотрению проблемы культурного развития и высказывая свои психоаналитические соображения по поводу невротизации людей в современной культуре, Фрейд в то же время не выступал в роли пророка, предсказывающего пе чальную участь человечеству. Более того, он был готов принять упрек в том, что сво ими размышлениями о взаимоотношениях между культурой и человеком не при носит никому никакого утешения. Но психоанализ как таковой вовсе не призван давать различного рода утешения. Напротив, Фрейд всю свою жизнь боролся с вся ческими иллюзиями, а его исследовательская и терапевтическая деятельность была направлена на выявление истинного положения вещей, вопреки тем иллю зиям и заблуждениям, которые имели место в жизни людей. В этом отношении он выступал с критических позиций по отношению к культуре, подавляющей есте ственные влечения человека и загоняющей многих людей в болезнь. Цели и задачи психоанализа как метода исследования и лечения сводятся к то му, чтобы сделать человека сознательным и способным принимать самостоятельные решения в его жизни. Психоанализ — не панацея, сам по себе он не ведет к счастью человека, да и не претендует на подобную задачу. Психоаналитическое исследова ние культуры дает возможность понять, как и почему культурное развитие не толь ко не способствует обретению человеком счастья, но и приводит к таким последстви ям, которые чреваты его невротизацией. Тем самым оно способствует осознанию того положения, в котором оказывается человек в современной культуре. Подобное осо знание необходимо ему для организации дальнейшей его жизни, поскольку незна ние закономерностей работы бессознательного и тех процессов, которые возника ют в контексте взаимоотношений между человеком и культурой, может привести к результатам, подрывающим основы его жизнедеятельности. Стало быть, человеку необходимо иметь представление о тех разрушительных тенденциях, которые оказываются действенными как в недрах его психики, так и в культуре. В отличие от религиозных верований и политических учений, ставя щих своей целью дать утешение человеку, психоанализ не только не утешает его, но, напротив, стремится выявить и показать, какие деструктивные силы действу ют в нем, какова их направленность и с чем ему приходится сталкиваться в реаль
Глава 16. Психоаналитическая культурология
517
ной жизни. Отсюда то пристальное внимание, которое уделялось Фрейдом рас смотрению вопросов, связанных с инстинктом разрушения, агрессии, смерти.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«СверхЯ любой культурной эпохи имеет тот же источник, что и СверхЯ индивида. Им является впечатление, оставленное вождями, людьми подавляющей духовной силы, либо людьми, у которых одна из чело веческих страстей получила самое сильное и чистое — поэтому часто одностороннее — выражение». «Несмотря на все эти затруднения, следует ожидать, что однажды кто нибудь отважится на изучение патологии культурных сообществ».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8.
Какой смысл вкладывал Фрейд в понятие «культура»? Что такое принцип удовольствия и принцип реальности? О каких критериях культурности писал Фрейд? Каково психоаналитическое объяснение противоречий между требования ми культуры и удовлетворением потребностей человека? В чем состоит психоаналитическое понимание императивов культуры? Каковы взгляды Фрейда на культурное СверхЯ? Могут ли культуры быть невротическими? Как оценивалась Фрейдом возможность использования психоанализа для лечения патологии культуры?
Рекомендуемая литература 1. Додельцев Р. Ф. Концепция культуры З. Фрейда. — М., 1989. 2. Додельцев Р. Ф. Фрейдизм: культурология, психология, философия. — М., 1997. 3. Руткевич А. М. Философия культуры З. Фрейда // Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. — М., 1992. 4. Соколов Э. В. Введение в психоанализ. Социокультурный аспект. — СПб., 1999. 5. Фрейд З. Неудобства культуры // Художник и фантазирование. — М., 1995.
Глава 17
Эрос и Танатос
Дуалистическая концепция влечений Фрейд неоднократно подчеркивал, что знания о природе и особенностях влечений столь недостаточны для создания какойлибо общей теории, что они всегда вызывали у него не удовлетворение своей неопределенностью и неоднозначно стью. В самом деле, до возникновения психоанализа многие мыслители пытались выделить основные влечения челове ка, определяющие и детерминирующие его жизнедеятель ность. Причем каждый из них на свой манер выделял в каче стве основных столько влечений, сколько ему нравилось или по крайней мере представлялось целесообразным. Столкнув шись с подобной ситуацией, Фрейд был вынужден признать, что ни в одной из областей психологии исследователям не приходилось действовать до такой степени в потемках, и что никакое иное знание не было таким важным для обоснования научной психологии. Первоначально основатель психоанализа взял в качестве аналога дифференциации влечений представления древних мыслителей о голоде и любви. Соответственно этим пред ставлениям он выделил влечения к самосохранению и сексу альные влечения. При этом влечения к самосохранению отождествлялись с влечениями Я, а сексуальные влечения включали в себя более широкий спектр, выходящий за пре делы обыденного понимания сексуальности как чегото та кого, что сопряжено исключительно с сохранением челове ческого рода. По мере переосмысления психоаналитических взглядов на психосексуальное развитие человека стало очевидным, что либидо не ограничивается сексуальной энергией, цели ком и полностью ориентированной на внешний по отноше нию к человеку объект. Исследование детской сексуальнос ти и анализ нервнобольных подвели к выводу, что либидо способно отклоняться от внешнего объекта и может быть
Глава 17. Эрос и Танатос
519
направлено на собственное Я, которое оказывается для человека не менее сексу альным объектом, чем окружающие его люди. Причем в ряде случаев собственное Я индивида становится самым важным среди других сексуальных объектов. Речь идет о нарциссическом либидо, когда сексуальная энергия человека направляется не вовне, а внутрь себя. Это нарциссическое либидо оказывается, с одной стороны, выражением тех же самых сил, которые приводят в действие сексуальные влече ния, а с другой — тождественным влечениям к самосохранению. Представления Фрейда о нарциссическом либидо, наиболее ярко выраженные в работе «О нарциссизме» (1914), способствовали пониманию нарциссических неврозов и развитию психоаналитической терапии, но поставили под вопрос пра вомерность дуалистического учения о влечениях. Действительно, предшествую щая противоположность между влечениями Я и сексуальными влечениями оказа лась как бы размытой, так как часть первых влечений была признана либидозной, наделенной сексуальной энергией. Различение двух первоначально выделенных видов влечений человека теряло смысл в силу признания того, что влечение к само сохранению имеет такой же либидозный характер, как и сексуальное влечение. Это вело к далеко идущим последствиям, связанным с необходимостью отказа от дуа листической концепции влечений и пересмотром представлений о либидо в духе того расширенного толкования, которое было осуществлено Юнгом. Ни то, ни другое не могло быть приемлемым для Фрейда. Дуалистическая кон цепция влечений позволяла рассматривать бессознательные психические процессы как в качественном, так и в топическом отношении. Осуществленный в 1913 году разрыв с Юнгом, в основе которого (помимо всего прочего) лежали концептуальные расхождения в понимании либидо, не способствовал радикальному переосмысле нию природы влечений. Ведь подобный пересмотр подрывал основы психоанализа, и без того ставшие объектом критики со стороны сторонников индивидуальной пси хологии и аналитической психологии. Однако Фрейд не мог оставаться равнодушным к тому двусмысленному поло жению, в котором оказалась психоаналитическая теория с признанием нарцисси ческого либидо. Перед ним со всей остротой встали серьезные и принципиальные вопросы. Если влечения к самосохранению и сексуальные влечения имеют одну и ту же либидозную природу, то, быть может, не стоит проводить между ними ка киелибо различия? Если оба влечения являются по своему характеру однопоряд ковыми, то, возможно, вообще нет никаких других, кроме либидозных, влечений? При утвердительном ответе на оба вопроса психоанализ оказывается на грани кон цептуального банкротства. В первом случае психоаналитики должны были при знать справедливой критику тех, кто обвинял психоанализ в пансексуализме, с чем никогда не соглашался Фрейд. Во втором случае в идейном споре между основа телем психоанализа и Юнгом правым оказывался последний, согласно представ лениям которого либидо не ограничивается сексуальностью, а олицетворяет собой силу и энергию влечений вообще. После мучительных сомнений и глубоких раздумий Фрейд нашел выход из труд ного для него и психоанализа положения. Вместо первоначального дуализма, вклю чающего в себя разделение на влечения к самосохранению (влечения Я) и сексу альные влечения, он выдвинул новое дуалистическое представление о влечении
520
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
к жизни и влечении к смерти. В концептуально оформленном виде новое представ ление о влечениях человека было выражено им в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920). Применительно к проблемам культуры оно нашло свою последующую разработку десять лет спустя в книге «Недовольство культурой», где основатель психоанализа высказал свои соображения на соотношение между ин стинктом жизни и инстинктом смерти.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«В основе нашей теории либидо сначала лежало противопоставление влечений Я и сексуальных влечений. Когда позднее мы начали изучать само Я и поняли основной принцип нарциссизма, само это различие потеряло свою почву». «Мы недолго оставались на этой точке зрения. Предчувствие какого то антагонизма в рамках инстинктивной жизни скоро нашло другое, еще более резкое выражение». «Наше понимание с самого начала было дуалистическим, и оно теперь острее, чем прежде, с тех пор как мы эти противоположности обозна чаем не как первичные позывы Я и сексуальные первичные позывы, а как первичные позывы жизни и первичные позывы смерти».
Деструкция, агрессивное влечение, смерть В период 1910–1912 годов аналитиками Штекелем, Юнгом и Шпильрейн были высказаны соображения о разрушительных силах, действующих в психике чело века. Так, Штекель считал, что проявление страха у пациентов нередко связано с темой смерти. Осуществив сравнительный анализ любви и ненависти, он также пришел к выводу, что в истории человечества ненависть возникла раньше любви. Наконец, согласно его взглядам, в сновидениях и фантазиях пациентов часто про являются такие сюжеты и мотивы, которые свидетельствуют о символическом проявлении внутренней тенденции к смерти. В свете последнего соображения им была высказана идея о Танатосе как влечении к смерти. На примере разбора многочисленных сновидений он показал, что наряду с желанием жить человек об ладает и желанием умереть. Юнг утверждал, что либидо включает в себя силы, направленные как на сози дание, так и на разрушение. Как было им отмечено в работе «Либидо, его мета морфозы и символы» (1912), страх невротика перед эротическими влечениями может привести к тому, что он не захочет участвовать в битве за жизнь. Он ду шит в себе бессознательные желания и тем самым, по выражению Юнга, совер шает как бы самоубийство. Отсюда проистекают различного рода фантазии о смерти, сопровождающиеся отказом от эротических желаний. Как это ни стран но покажется на первый взгляд, но страсть уничтожает саму себя и либидо «есть бог и дьявол». Любовь, по мнению Юнга, подымает человека над самим собою, над границами его смертности и земнородности, ввысь, к божественности, и в то же время она и уничтожает его.
Глава 17. Эрос и Танатос
521
Имена Вильгельм Штекель (1868–1940) — австрийский психо! аналитик, один из первых учеников и сторонников Фрейда. В 1902 году вошел в организованный Фрейдом «кружок по средам», который позднее стал Венским психоанали! тическим обществом. Как никто другой, Штекель владел искусством толкования сновидений, что признавалось Юнгом, назвавшим его «энциклопедией сновидений», и основоположником психоанализа, считавшим, что он лучше всех умеет «улавливать смысл бессознательно! го». Вместе с тем Фрейд характеризовал Штекеля как дерзкого человека, не признающего «никакой дисцип! лины». В 1912 году Штекель отошел от школы Фрейда. Ему приписывают выражение, что карлик, сидящий на плечах великана, может видеть дальше самого велика! на. Говорят, что основатель психоанализа с сарказмом реагировал на данное сравнение, заметив, что, возмож! но, это и так, но подобное не относится к вши, сидящей в шевелюре астронома. В дореволюционной России на русском языке были опублико! ваны несколько статей Штекеля в журнале «Психотерапия», а также его работы «При! чины нервности. Новые взгляды на ее возникновение и предупреждение» (1912) и «Что на душе таится» (1912).
В 1912 году Шпильрейн опубликовала в одном из психоаналитических журна лов статью «Деструкция как причина становления», в которой в явной форме вы разила свое представление о присущем человеку деструктивном начале. Ранее, на состоявшихся в 1911 году заседаниях Венского психоаналитического общества она высказала идею о склонности человека к деструктивности и, ссылаясь на русского биолога И. Мечникова, говорившего об «инстинкте смерти», в скрытом состоянии гнездящегося в глубине человеческой природы, поставила вопрос о необходимос ти осмысления проблемы существования данного инстинкта в человеке. Присутствовавший на этих заседаниях Венского психоаналитического общества Фрейд сделал несколько возражений по поводу увлечения Шпильрейн биологичес кими концепциями. В одном из писем к Юнгу (1912) он отметил исследовательские способности молодой девушки, но в то же время подчеркнул, что рассмотренное ею деструктивное желание не может быть им принято, так как оно ему «не по вкусу». В ранний период своей исследовательской и терапевтической деятельности Фрейд считал, что деструктивность и агрессивность не могут рассматриваться в качестве самостоятельного влечения человека. Еще до того, как Шпильрейн вы ступила с идеей о склонности человека к деструктивности, один из сподвижников основателя психоанализа (Адлер) высказал мысль, что человек может испытывать страх, возникающий у него на основе подавления «агрессивного влечения», кото рое, по его мнению, играет заметную роль как в жизни, так и в неврозе. Фрейд и Адлер разошлись по идейным соображениям в 1911 году. Двумя года ми ранее в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика» основатель психоанали за критически отнесся к высказанной Адлером идее об агрессивном влечении. Он не согласился с тем, что в случае фобии страх объясняется вытеснением агрессив ных склонностей ребенка.
522
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Из истории психоанализа Первый жизненный урок, заставивший будущего основателя психоанализа задуматься над феноменом смерти, был преподнесен ему в детстве его матерью. В работе «Толкование сновидений» Фрейд изложил одно из своих детских воспоминаний, когда мать ему, шести! летнему мальчику, однажды сказала, что он сделан из земли и должен превратиться в зем! лю. Маленькому Сиги это не понравилось, и он выразил сомнение по этому поводу. Тогда его мать потерла руку об руку и показала черные кусочки кожи, которые отделились при трении ладони об ладонь. Тем самым она хотела наглядно проиллюстрировать сыну ранее высказанную мысль, что все люди сделаны из земли. Вспоминая этот эпизод, Фрейд пи! сал, что его удивление было безгранично и именно тогда он усвоил то, что впоследствии узнал в известном изречении: «Ты обязан природе смертью». Письма Фрейда к невесте свидетельствуют о том, что до возникновения психоанализа его интересовали проблемы жизни и смерти. В то время он не предавался глубоким размыш! лениям на эту тему, как это имело место в работе «По ту сторону принципа удовольствия», опубликованной почти сорок лет спустя. Во всяком случае, его размышления о жизни и смерти не получили какого!либо концептуального обоснования. Тем не менее в письмах к невесте он замечал, что все люди «связаны жизнью и смертью» и что жизнь для каждого из нас «завершается смертью, то есть небытием».
Из приведенного выше суждения Фрейда нетрудно понять, что в то время он был не готов к изменению своих ранее выдвинутых представлений о влечениях, в соответствии с которыми в качестве основных признавались им влечения Я и сексуальные. Поэтому нет ничего удивительного в том, что рассмотренное Шпиль рейн деструктивное влечение пришлось ему «не по вкусу». Однако спустя не сколько лет он не только назвал ее статью о деструкции богатой по содержанию и глубокой по мыслям работой, но и в какойто степени воспроизвел некоторые ее аргументы. Это нашло отражение в его книге «По ту сторону принципа удо вольствия» (1920), в которой он дал обоснование идеи о влечении к смерти. Нельзя сказать, что проблематика смерти нашла свое отражение только в позд них работах Фрейда. Осмысление смерти имело место и на ранней стадии его ис следовательской деятельности. Так, в «Толковании сновидений» (1900) в поле его зрения оказались сновидения, связанные с представлениями человека о смерти близких ему людей. Он обратил внимание на сновидения детей, на их наивные представления о смерти и высказал соображение, что «страх смерти» чужд ребен ку. При этом Фрейд подчеркнул, что представление ребенка о смерти имеет весь ма мало общего с пониманием ее взрослым человеком, поскольку ему незнакомы ужасы тления, могильного холода, бесконечного «ничто». В работах, написанных и опубликованных Фрейдом до Первой мировой вой ны, проблематика смерти также находила свое отражение. В частности, в статье «“Культурная” сексуальная мораль и современная нервозность» (1908) он писал о том, что с ограничением сексуального удовлетворения у народов обыкновенно увеличивается страх жизни и боязнь смерти. В работе «Мотив выбора ларца» (1913) он рассматривал немоту как символ смерти и подчеркивал, что немоту че ловека можно воспринимать «как олицетворение самой смерти, как богиню смер ти». В книге «Тотем и табу» (1913), исследуя табу мертвецов и демонизм умер ших, основатель психоанализа высказал мысль, что табу покойников вытекает из
Глава 17. Эрос и Танатос
523
противоположности между сознательной болью и бессознательным удовлетворе нием по поводу смерти. Первая мировая война подтолкнула Фрейда к более глубоким размышлени ям о проблеме смерти. В начале 1915 года он выступил в Вене с докладом «Мы и смерть» и опубликовал в психоаналитическом журнале «Имаго» статью «Раз мышления о войне и смерти». В докладе «Мы и смерть» Фрейд подчеркнул, что психоанализ взял на себя сме лость выступить с утверждением, что каждый из нас в глубине души не верит в собственную смерть. Бессознательное отношение современного человека к смер ти во многом напоминает аналогичное отношение к ней первобытного человека, и в этом плане в каждом из нас жив наш предшественник, не веривший в собствен ную смерть, но прибегавший к убийству другого, воспринимаемого в качестве вра га. На основе исторического сопоставления и выдвинутых им психоаналитических идей Фрейд высказал ряд соображений, получивших в дальнейшем свое концеп туальное обоснование в работах 20–30х годов. В частности, он говорил о том, что осознание вины произошло из двойственного чувства по отношению к покойни ку, а страх смерти — из идентификации с ним; современные люди являются потом ками бесконечной череды поколений убийц, а страсть к убийству сохраняется у нас всех в крови; нашим задушевным отношениям с другими людьми всегда присуща доля враждебности, и именно она дает толчок бессознательному желанию смерти. Одновременно с этими соображениями основатель психоанализа поставил вопрос о том, не следует ли в свете психоаналитических идей пересмотреть наше отноше ние к смерти. Если наше бессознательное не верит в собственную смерть, то это является результатом культурного отношения к смерти, свидетельствующего о пси хологически завышенной мотивации к жизни, и, следовательно, не должны ли мы смириться с истиной, что все мы смертны? Фрейд понимал, что поставленные им вопросы могут быть восприняты как не кий призыв регрессировать на предшествующие ступени культурного развития. Поэтому он специально подчеркивал, что речь идет не о рассмотрении смерти как высшей цели, а о том, что изменение отношения к ней может способствовать тому, чтобы сделать жизнь более сносной. Не случайно, перефразируя известное выска зывание древних «если хочешь мира, готовься к войне», основатель психоанализа в конце своего доклада заявил: «Если хочешь вынести жизнь, готовься к смерти». В статье «Размышления о войне и смерти» Фрейд фактически повторил свои идеи, изложенные им в докладе «Мы и смерть». Особое внимание он обратил на разочарование, которое вызвала Первая мировая война у людей, и на изменивше еся отношение к смерти, которую эта война навязала людям. При этом он подчерк нул, что войны никогда не прекратятся, пока разделяющая нации враждебность использует мощную силу инстинктов в психике; пока изучаемая детьми в школах история мира в значительной степени является серией убийств одного народа дру гим. Вызванные Первой мировой войной ощущения замешательства и полного бессилия людей в значительной степени определены тем, что мы не можем сохра нить наше прежнее отношение к смерти, а новое еще не выработалось. Несмотря на свои размышления о смерти и поставленные в связи с этим во просы, Фрейд не решался вплоть до 20х годов говорить ни об инстинкте агрессии,
524
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
ни об инстинкте смерти, хотя уже в 1915 году признал существование агрессивно го, деструктивного влечения, наряду с сексуальными импульсами составляющего основу садизма. Признание деструктивного влечения в качестве неизменного спут ника человеческой жизни нашло свое отражение лишь в работах позднего периода его исследовательской и терапевтической деятельности, что имело место, в част ности, в его книгах «По ту сторону принципа удовольствия» и «Недовольство культурой».
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Я не могу решиться признать особое агрессивное влечение наряду и на одинаковых правах с известными нам влечениями самосохране ния и сексуальными. Мне кажется, что Адлер неправильно считает за особенное влечение общий и непременный характер всякого влечения и именно то “влекущее”, побуждающее, что мы могли бы описать как способность давать толчок двигательной сфере. Из всех влечений не осталось бы ничего, кроме отношений к цели, после того как мы отня ли бы от них отношение к средствам для достижения этой цели, “аг рессивное влечение”. Несмотря на всю сомнительность и неясность нашего учения о влечениях, я всетаки пока держался бы привычных воззрений, которые признают за каждым влечением свою собствен ную возможность сделаться агрессивным и без того, чтобы быть на правленным на объект». «Не лучше ли было бы вернуть смерти в действительности и в наших мыслях то место, которое ей принадлежит, и понемногу извлечь на свет наше бессознательное отношение к смерти, которое до сих пор мы так тщательно подавляли?»
Навязчивое повторение, влечение к жизни и влечение к смерти В психоаналитической теории Фрейдом было сформулировано положение, что че ловек в своей деятельности руководствуется принципом удовольствия и протека ние психических процессов автоматически регулируется этим принципом. Полу чение удовольствия или устранение неудовольствия сопровождаются уменьшением напряжения энергетического потенциала. С признанием этого момента психоана литическая теория психической деятельности стала включать в себя экономичес кую точку зрения. Топическое (по месту расположения), динамическое (переход из одной системы в другую) и экономическое (количественное изменение возбуж дения) представления о функционировании человеческой психики легли в осно ву метапсихологии как общей психоаналитической теории. Если быть предельно точным, то вряд ли приходится говорить о том, что прин цип удовольствия управляет ходом протекания психических процессов. Фрейд это понимал. Уточняя смысл введенного им принципа удовольствия, он подчеркивал, что речь идет, по сути дела, о признании наличия в душе человека сильной тенденции
Глава 17. Эрос и Танатос
525
к господству данного принципа. Этой тенденции противостоят различные силы и условия, в результате чего конечный результат далеко не всегда будет соответ ствовать принципу удовольствия. Одним из обстоятельств, затрудняющих осуществление принципа удоволь ствия, является стремление организма к самосохранению, в результате чего этот принцип сменяется принципом реальности. Под воздействием принципа ре альности конечная цель, то есть достижение удовольствия, не утрачивает свое зна чение, но как бы откладывается на время, чтобы окольным путем человек смог най ти себе путь к удовольствию. По мнению Фрейда, замена принципа удовольствия принципом реальности лишь частично объясняет жизненный опыт человека, который связан с повышением количества возбуждения организма, вызванного неудовольствием. Значительным источником неудовольствия являются внутрипсихические конфликты и расщеп ления, происходящие в душе. Несовместимость между собой отдельных влечений и их компонентов затрудняет достижение единства Я. В результате процессов вы теснения социально и этически неприемлемые влечения задерживаются на ранних ступенях психического развития, а возможность их удовлетворения откладывает ся на неопределенное время. В понимании Фрейда, вытеснение превращает воз можность удовлетворения влечений в источник невротического неудовольствия. В конечном итоге человек ощущает неудовольствие от внутреннего восприятия напряжения, которое связано с неудовлетворением собственных влечений, или от внешнего восприятия, которое порождает неприятные ожидания, признаваемые в качестве грозящих ему опасностей. В этих рассуждениях Фрейда не было ничего такого, что позволяло бы заглянуть по ту сторону принципа удовольствия. Однако опыт клинической практики и уточ нения, касающиеся концепции влечений в связи с обсуждением нарциссического либидо, вызывали потребность в дальнейшем переосмыслении предшествующих представлений о бессознательной психической деятельности человека. Изменения в практике психоанализа касались прежде всего новых ориентиров психоаналитической техники. Первоначально задача психоаналитической работы сводилась к выявлению у пациента скрытого бессознательного с целью доведения его до сознания больного. Психоанализ выступал в качестве искусства толкования бессознательного. Однако этого оказалось недостаточно для эффективной психо аналитической работы, и терапевтическая деятельность стала направляться на то, чтобы, опираясь на собственные воспоминания, пациент мог подтвердить выдви нутые аналитиком построения и конструкции. В процессе решения этой задачи обнаружилась действенность сопротивлений пациента, и стало очевидным, что те рапевтическая деятельность предполагает прежде всего работу с его сопротивле ниями. Искусство психоанализа состояло теперь в обнаружении и вскрытии со противлений пациента, доведении их до его сознания и побуждении его, благодаря усилиям аналитика, к их преодолению и устранению. Однако оказалось, что и на этом пути общая цель перевода бессознательного в сознание не достижима в полной мере. Далеко не всегда пациент вспоминал именно то, что привело его к болезни. Его воспоминания могли касаться лишь час ти вытесненного бессознательного. Нередко вместо воспоминания своих прошлых
526
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
переживаний он воспроизводил, повторял вытесненное в виде новых пережива ний, что находило свое отражение в переносе, то есть по отношению к аналитику. Во время психоаналитического лечения возникало так называемое навязчивое по вторение, обусловленное вытесненным бессознательным. Это навязчивое повто рение, раскрываемое психоанализом у невротиков, оказывается характерным и в жиз ни людей, не страдающих невротическими расстройствами. Исходя из подобного понимания, Фрейд выдвинул гипотезу, согласно которой в психической жизни людей имеется выходящая за пределы принципа удоволь ствия тенденция к навязчивому повторению. Психоаналитик встречается с навяз чивым повторением как в психической жизни раннего детства, так и в случаях из клинической практики. Так, в детской игре ребенок способен повторять даже не приятные переживания. Причем повторение того же самого оказывается своеоб разным источником удовольствия. У подвергаемого анализу пациента навязчивое повторение в переносе его инфантильного периода выходит за пределы принципа удовольствия. В обоих случаях оказывается, что навязчивое повторение и влече ния человека тесно связаны между собой. С этой точки зрения влечение, по мнению Фрейда, может быть определено как своего рода органическая эластичность, присущее живому организму стремление к восстановлению своего прежнего состояния, которое в силу различного рода вне шних препятствий ему пришлось покинуть. Наряду с внутренней тенденцией к из менению и развитию, влечение человека включает в себя и тенденцию к повторению, восстановлению, сохранению статускво, и в этом смысле является выражением кон сервативной природы всего живущего. На основании признания подобного положе ния вещей Фрейд выдвинул предположение, что все влечения стремятся восста новить прежнее состояние и, следовательно, каждое живущее существо всякими окольными путями развития направляется к своему исходному состоянию. Если признать простую истину, в соответствии с которой вследствие внутренних при чин все живое рано или поздно умирает, возвращается к своему неорганическому со стоянию, то мы, по убеждению основателя психоанализа, можем сказать, что целью всякой жизни является смерть. Как утверждение «Целью всякой жизни является смерть» согласуется с предше ствующим представлением Фрейда о том, что в каждом человеческом существе име ется влечение к самосохранению? Ведь выдвинутое им в работе «По ту сторону прин ципа удовольствия» положение о присущем человеку влечении к достижению смерти, по сути дела, вступало в явное противоречие с первоначальной дуалистической концеп цией, основанной на признании влечения к самосохранению и сексуальных влечений. Не уклоняясь от ответа на этот вопрос, Фрейд полагал, что влечение к самосохра нению может быть рассмотрено в качестве частного, предназначенного для того, чтобы предотвратить какиелибо иные возможности возвращения живого организ ма к неорганическому состоянию, кроме внутренне присущего ему собственного пути к смерти. Живой организм стремится к естественной смерти, и «сторожа жиз ни», олицетворяющие собой инстинкт самосохранения, первоначально были не чем иным, как «слугами смерти». Сексуальные же влечения, в том числе и служащие продолжению человеческого рода и противодействующие умиранию, в понимании Фрейда, так же консервативны,
Глава 17. Эрос и Танатос
527
как и все другие влечения. Они служат воспроизведению ранее наличествовавших состояний живого организма и представляются еще более консервативными, по скольку сопротивляются внешним влияниям и стремятся к сохранению жизни во что бы то ни стало. В результате в процессе своих размышлений над взаимосвязью между навязчи вым повторением и влечениями человека Фрейд пришел к новой дуалистической концепции, в соответствии с которой в качестве основных им выделялись влечение к жизни и влечение к смерти. Тем самым вольно или невольно он как бы пришел к философским построениям, ранее развиваемым различными мыслителями, вклю чая, например, Эмпедокла и Шопенгауэра. Выдвигая представления о новой дуалистической концепции влечений, Фрейд исходил из коренной противоположности между влечениями к жизни и влечени ями к смерти. Аналогичная полярность выводилась им и из направленности либи до на объект, когда рассматривались отношения между любовью (нежностью) и ненавистью (агрессивностью). Зачатки этих представлений содержались уже в ранних идеях Фрейда, связанных с признанием явлений садизма и мазохизма в процессе психосексуального развития человека, когда мазохизм рассматривался в качестве обращения садизма на собственное Я. Возвращаясь к этим представле ниям с позиций новой дуалистической концепции влечений, основатель психоана лиза вынужден был сослаться на статью Шпильрейн «Деструкция как причина ста новления». Он признал, что значительная часть ее рассуждений на эту тему была предвосхищена в данной статье, в которой садистский компонент сексуального влечения был назван деструктивным. Данное признание было им сделано в ра боте «По ту сторону принципа удовольствия». Десять лет спустя в книге «Недовольство культурой» Фрейд выразил свою го товность признать, что в садизме и мазохизме психоаналитик имеет дело со спла вом эротики и деструктивности, направленной или внутрь, или вовне. При этом он заметил, что ему самому непонятно, как он сам и многие психоаналитики прогля дели широко распространенную агрессивность и деструктивность. Выдвинутое в работе «По ту сторону принципа удовольствия» представле ние Фрейда о новой дуалистической концепции влечений привело к тому, что сексуальное влечение превратилось в Эрос, а собственно сексуальные влечения стали рассматриваться как части Эроса, ориентированные на объект. В его по нимании, Эрос оказывается «влечением к жизни», выступающим в противовес «влечению к смерти». В соответствии с таким пониманием он и попытался раз решить загадку жизни посредством принятия этих борющихся между собой влечений. При этом основатель психоанализа полагал, что влечения к жизни имеют дело прежде всего с внутренними восприятиями человека, выступают как нарушители покоя и приносят с собой напряжение. Принцип же удовольствия находится в под чинении у влечения к смерти, которое стремится к затруднению жизненных про цессов, сторожит внешние восприятия и особым образом защищается от внутрен них раздражений. В работе «Я и Оно» (1923) Фрейд продолжил обсуждение дуалистической кон цепции влечений, сформулированной тремя годами ранее. Это обсуждение было
528
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
вызвано необходимостью приведения в единую связь структурного понимания психики с ее членением на Оно, Я и СверхЯ с данной концепцией, в соответствии с которой выделялись два вида первичных влечений — к жизни и к смерти. Если в книге «По ту сторону принципа удовольствия» речь шла о полярных вле чениях, то в работе «Я и Оно» явственно прозвучала мысль о существовании двух инстинктов — инстинкта жизни и инстинкта смерти. Эти инстинкты рассматрива лись Фрейдом по аналогии с полярностью любви и ненависти. При этом он исходил из того, что трудноопределимый инстинкт смерти находит своего представителя в разрушительном инстинкте, направленность которого на различные объекты не посредственным образом связана с ненавистью. Клинический же опыт показывал, что ненависть является неизбежным спутником любви и при различных условиях одно может превращаться в другое. Человек изначально амбивалентен, и превраще ние одного в другое может осуществляться таким путем, что ослабление энергии эро тического чувства способно привести к усилению враждебной энергии. С точки зрения Фрейда, действующая и способная к смещению энергия в Я и Оно представляет собой десексуализированный Эрос, источник которого связан с нарциссическим либидо. Будучи десексуализированной, эта энергия является сублимированной, служащей достижению цели единства, столь характерной для Я. Таким образом, именно Я десексуализирует и сублимирует либидо Оно. Факти чески это означает, что Я не только работает против целей Эроса, но и начинает служить противоположному разрушительному инстинкту, направленному наружу как раз под воздействием сил Эроса. И это только одна сторона вопроса, связан ная с отношениями между структурным пониманием психики и дуалистической теорией влечений. Другая сторона этого вопроса состоит в том, что СверхЯ, выступающее в каче стве критической инстанции, совести и чувства вины, может развивать по отноше нию к Я такую жестокость и строгость, которая превращается в садизм и беспощад ную ярость. Признавая это обстоятельство, наглядно проявляющееся в практике психоанализа на примере пациентов, страдающих меланхолией, Фрейд усмотрел в СверхЯ разрушительный компонент, связанный с направленностью агрессии человека не столько вовне, сколько внутрь. Стало быть, психоаналитически поня тое СверхЯ оказалось как бы «чистой культурой инстинкта смерти». Именно так основатель психоанализа характеризовал СверхЯ, которое, по его мнению, спо собно довести несчастное Я до смерти. И если это не случается, то только благода ря тому, что Я может защититься от тирании СверхЯ путем бегства в болезнь, то есть благодаря развитию мании. В конечном итоге попытка объяснения связей между структурным понимани ем психики и дуалистической концепции влечений завершилась у Фрейда призна нием присущей человеку агрессивности. Это вытекало из всего хода его рассужде ний. Чем больше человек ограничивает свою агрессию, направленную вовне, тем строже он становится по отношению к самому себе и тем разрушительнее для внутреннего мира оказываются требования СверхЯ, поскольку вся или большая часть агрессии направляется внутрь, на Я. По собственному выражению основате ля психоанализа, чем больше человек овладевает своей агрессией, тем больше воз растает склонность его идеала к агрессии против его Я.
Глава 17. Эрос и Танатос
529
В понимании Фрейда, путем идентификации и сублимации Я помогает пере ходу инстинкта смерти в Оно, но при этом оказывается в такой опасной ситуации, когда само может стать объектом инстинкта смерти и, следовательно, погибнуть. Чтобы этого не случилось, то есть в целях избежания возможной смерти, Я заим ствует из Оно либидо, наполняется сексуальной энергией, становится представи телем Эроса и тем самым обретает желание быть любимым и продолжать свою жизнь. В свою очередь, работа сублимации ведет к освобождению агрессивности в СверхЯ, а борьба против либидо оказывается сопряженной с новыми опаснос тями. В результате чего Я может стать жертвой деструктивного Я, что ведет к смерти. Такова, с точки зрения Фрейда, диалектика жизни и смерти, внутренне задающая ориентиры противостояния между созидательными и разрушительными тенден циями, Эросом и инстинктом смерти.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Остается много такого, что оправдывает навязчивое повторение, и это последнее кажется нам более первоначальным, элементарным, обладающим большей принудительной силой, чем отодвинутый им в сторону принцип удовольствия». «Размышление показывает, что этот Эрос действует с самого начала жизни и выступает как “влечение к жизни” в противовес “влечению к смерти”, которое возникло с зарождением органической жизни». «Когда образуется СверхЯ, значительное количество агрессивного инстинкта фиксируется внутри Я и действует там саморазрушающе. Это представляет опасность для здоровья человека на его пути куль турного развития».
Борьба между Эросом и Танатосом В конце работы «Я и Оно» (1923) основатель психоанализа подчеркнул, что в пси хике человека протекает постоянная борьба между Эросом и инстинктом смерти. По его мнению, Я можно представить таким образом, что оно находится во власти немых, но мощных инстинктов смерти. Эти инстинкты как бы стремятся к дости жению покоя и делают все для того, чтобы заставить замолчать Эрос, который яв ляется нарушителем спокойствия и подчиняется принципу удовольствия. Но, в свою очередь, Эрос тоже проявляет свою активность, в результате чего противостояние между жизнью и смертью становится неотъемлемой частью человеческого суще ствования. Дальнейшее обсуждение этого вопроса нашло свое отражение в работе Фрейда «Недовольство культурой» (1930), где он показал, что феномен жизни объясняет ся взаимодействием и противодействием Эроса и инстинкта смерти. Отмечая, что уже в садизме и мазохизме наблюдается смесь эротики и деструктивности, он при знал, что многие психоаналитики проглядели повсеместность невротической аг рессивности и деструктивности. Следовательно, необходимо исправить данную оплошность и исследовать соответствующие явления применительно не только к отдельному человеку, но и к культуре в целом.
530
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Осуществляя свое исследование, основатель психоанализа отталкивался преж де всего от введенного им в начале 20х годов предположения о наличии в челове ке влечения к смерти и сформулированного им в конце 20х — начале 30х годов окончательного положения об инстинкте смерти и агрессивном, деструктивном стремлении. Так, именно в работе «Недовольство культурой» он недвусмысленно высказал свою точку зрения, согласно которой агрессивное стремление является у человека изначальной, самостоятельной инстинктивной предрасположенностью. В понимании Фрейда, процесс развития культуры стоит на службе у сил Эро са, благодаря либидозной связи которого происходит объединение людей между собой в семьи, племена, народы, нации, человечество. Но, как показывает практи ка психоанализа и история человечества, этой программе культуры противостоит природный инстинкт агрессивности. Он проявляется, в частности, в той враждеб ности, которая чаще всего наблюдается среди людей по отношению друг к другу. Агрессивное влечение оказывается главным представителем инстинкта смерти, разделяющего вместе с Эросом власть над существующим миром. С учетом всего этого проясняется и смысл культурного развития. В целях выживания человеческого рода культура стремится всеми силами сдер жать и обезвредить противостоящую ей агрессивность. О том, что при этом проис ходит, можно судить по аналогии с историей развития индивида, когда он пытает ся нейтрализовать или обезвредить свое стремление к агрессии. Апеллируя вновь к индивиду, Фрейд обращает внимание на ту загадочность, которая имеет место в этом случае. Речь идет о том, что агрессия интроецируется, то есть переносится извне внутрь индивида, фактически возвращается туда, где она возникла. Пе ренесенная таким образом внутрь агрессия направляется против собственного Я индивида. Там она перехватывается той инстанцией, являющейся частью Я, кото рая в психоанализе обозначается как СверхЯ и олицетворяет собой совесть. Та ким образом, та же самая готовность к агрессии, которая использовалась Я против окружающих его людей, теперь используется СверхЯ непосредственно по отно шению к самому Я. У человека возникает сознание вины, обусловленное напря женностью между СверхЯ и Я, и проявляющееся как потребность в наказании. Тем самым культура преодолевает опасные для окружающих людей агрессивные устремления индивида. Осмысливая взаимоотношения между отказом от удовлетворения влечений, со вестью и агрессивностью, Фрейд утверждал, что уже в раннем детстве налагаемые на ребенка первые запреты вызывают у него значительную агрессивность против тех, кто препятствует удовлетворению его инфантильных влечений. Под воз действием воспитания он вынужден отказываться от удовлетворения своей мсти тельной агрессии против окружающих его авторитетов, прежде всего против ав торитета его собственных родителей. Это осуществляется благодаря механизму идентификации, то есть переносу внешнего авторитета внутрь самого ребенка, что ведет к образованию его СверхЯ. Тем самым в его распоряжении оказывается вся та агрессия, которую в более раннем возрасте он направлял, как правило, против авторитета отца. Если посмотреть на соотношение между агрессией и подавлением влечений в общеисторическом плане, то есть через призму филогенеза, то окажется, что после
Глава 17. Эрос и Танатос
531
удовлетворения в агрессии ненависти сыновей по отношению к праотцу в перво бытном сообществе произошла идентификация СверхЯ с убитым отцом. Это при вело, по мнению Фрейда, к тому, что власть отца как бы перешла к СверхЯ. Но склонность к агрессии против отца повторялась во всех последующих поколе ниях, в результате чего у каждого представителя этих поколений сохранилось чув ство вины. Оно усиливалось по мере того, как осуществлялись попытки подавле ния самой агрессии и перенесения ее в СверхЯ. Отсюда проистекает, как считал основатель психоанализа, роковая неизбежность чувства вины, независимо от того, было ли совершено отцеубийство в реальности, или от него воздержались. Так или иначе, чувство вины возникает в любом случае, поскольку оно является выраже нием амбивалентного конфликта, вечного противостояния между Эросом и ин стинктом разрушительности, инстинктом смерти. По мысли Фрейда, то, что нача лось с отца в первобытной орде, впоследствии нашло свое завершение в массе людей. Спустя два года после написания и публикации работы «Недовольство культу рой» Фрейду вновь пришлось обратиться к размышлениям об агрессивности, де структивности, инстинкте смерти. Дело в том, что летом 1932 года Альберт Эйн штейн, которому было предложено подготовить второй том книги «Открытые письма» (первый том ее был опубликован в 1931 году), послал Фрейду письмо с просьбой принять участие в обсуждении актуальных проблем того времени. В частности, он попросил его высказать свои соображения по поводу того, име ются ли какиелибо пути освобождения человечества от зловещей опасности вой ны и возможности такого психического развития людей, при котором были бы устранены их ненависть и желание уничтожать друг друга. Фрейд откликнулся на просьбу Эйнштейна и в сентябре того же года написал ему многостраничное письмо, которое известно сегодня под названием «Неизбежна ли война?». Отвечая на вынесенный в заглавие написанного им материала вопрос, Фрейд выразил согласие с предположением Эйнштейна, что людям свойствен некий ин стинкт ненависти и уничтожения, подталкивающий их к войне. В этой связи он изложил свою позднюю теорию влечений, согласно которой признаются двоякого рода влечения: стремящиеся сохранить и объединить (эротические, Эрос) и на правленные на разрушение и убийство (агрессивные, деструктивные). Развивая мысли, ранее выраженные в работе «Недовольство культурой», основатель психо анализа подчеркнул, что ни одно из этих влечений не может проявить себя изоли рованно, но всегда переплетено и сплавлено с другим. В частности, будучи эротичес ким по своей природе, инстинкт самосохранения нуждается в агрессивности, чтобы быть претворенным в жизнь. Направленное на внешние объекты любовное влече ние также нуждается в соединении с влечением к овладению. Давая разъяснения к психоаналитическому пониманию влечения к разруше нию, Фрейд подчеркнул, что, исходя из клинического опыта, можно сделать вы вод, что это влечение содержится внутри каждого живого существа и направлено на разрушение его с целью свести жизнь к состоянию неживой материи. Это вле чение может быть названо влечением к смерти, в противоположность эротическо му влечению, представляющему собой стремление к жизни. Во имя сохранения своей жизни живому существу приходится разрушать чужую жизнь. Это означает,
532
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
что влечение к смерти становится разрушительным тогда, когда оно направляется наружу и обращается против внешних объектов. Вместе с тем, подчеркнул основа тель психоанализа, определенная доля влечения к смерти остается действенной и внутри живого существа. В психоаналитической практике приходится иметь дело с тем, что у многих пациентов деструктивное влечение загнано в глубины их собственной психики. Исходя из такого понимания природы деструктивного влечения, Фрейд при шел к заключению, что с гуманистической точки зрения вполне понятное желание лишить человека его агрессивных наклонностей является не более чем иллюзией и практически неосуществимо. Но если это так, то не вытекает ли отсюда вывод, что войны неизбежны и неотвратимы? Поясняя свою позицию по данному вопро су, основатель психоанализа недвусмысленно выразил свою мысль. Он считал, что речь может идти не о том, чтобы полностью устранить из жизни человека его вле чение к агрессии. Речь должна идти о том, чтобы попытаться отвлечь это влечение от проявления и реализации его в войне. Для достижения данной цели необходи мо использовать опосредованные пути борьбы с войнами и, в частности, направить против человеческого влечения к агрессии его извечного противника, Эрос. Это означает, что данному влечению должно противостоять все то, что объединяет меж ду собой чувства людей. Прежде всего имеются в виду связи, основанные на чувствах любви и идентификации, а также на подчинении влечений разуму. Таковы взгляды Фрейда на человека и культуру, соотношение Эроса и инстинк та смерти, сути человеческого влечения к деструктивности и возможностей противо стояния ему. Они вытекали из проведенного им сравнительного анализа между индивидуальным и культурным развитием и в определенной степени были связа ны с его попытками обращения не только к индивидуальной, но и к социальной психологии. Последний вопрос, а именно обращение основателя психоанализа к социальной психологии, несомненно, заслуживает внимания, поскольку служит необходимым дополнением к его пониманию взаимосвязей между человеком и культурой, личностью и обществом.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Теперь смысл культурного развития проясняется. Оно должно нам продемонстрировать на примере человечества борьбу между Эросом и Смертью, инстинктом жизни и инстинктом деструктивности. Эта борьба — сущность и содержание жизни вообще, а потому культурное развитие можно было бы просто обозначить как борьбу человеческо го рода за выживание». «Если культура представляет собой необходимый путь развития от се мьи к человечеству, то с ней неразрывно связаны последствия врож денного ей конфликта — вечной распри любви и смерти». «Роковым для рода человеческого мне кажется вопрос: удастся ли — и в какой мере — обуздать на пути культуры влечение к агрессии и само уничтожению, ведущее к разрушению человеческого существования. Наше время представляет в связи с этим особый интерес. Ныне люди настолько далеко зашли в своем господстве над силами природы, что
Глава 17. Эрос и Танатос
533
с их помощью легко могут истребить друг друга вплоть до последнего человека. Они знают это, отсюда немалая доля их теперешнего беспо койства, их несчастья, их тревоги. Остается надеяться, что другая из “небесных властей” — вечный Эрос — приложит свои силы, дабы от стоять свои права в борьбе с равно бессмертным противником. Но кто знает, на чьей стороне будет победа, кому доступно предвидение ис хода борьбы».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8.
Какова эволюция представлений Фрейда о влечениях человека? Кем были выдвинуты представления об агрессивном влечении и Танатосе? Что такое навязчивое повторение? Как Фрейд пришел к идее влечения к жизни и влечения к смерти? Каково соотношение между инстинктом смерти и инстинктом агрессивности? В чем состоит агрессия СверхЯ? Возможно ли устранение склонности человека к агрессии? Как понимается в психоанализе смысл культурного развития?
Рекомендуемая литература 1. Гаддини Е. По ту сторону инстинкта смерти: проблемы психоаналитическо го исследования агрессии // Психоанализ в развитии. — Екатеринбург, 1998. 2. Гартман Х., Крис Э., Левенштейн Р. М. Заметки по теории агрессии // Анто логия современного психоанализа. Т. 1. — М., 2000. 3. Фрейд З. Неудобства культуры // Художник и фантазирование. — М., 1995. 4. Фрейд З. Неизбежна ли война? Письмо Альберту Эйнштейну // По ту сто рону принципа удовольствия. — М., 1992. 5. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия // По ту сторону принципа удовольствия. — М., 1992. 6. Фрейд З. Размышления о войне и мире // Архетип. — 1995. № 2. 7. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М., 1994.
Глава 18
Индивидуальная и социальная психология
Социальность мышления и действия Как в исследовательском, так и в терапевтическом плане психоанализ не может обойтись без учета аффективных от ношений индивида с обществом. Прежде всего, человек не является изолированным существом: он связан с семьей, с друзьями, с другими людьми, будь то партнеры по работе, коллеги по совместной деятельности или случайные знако мые. При помощи психоанализа удалось выявить, что соци альные связи так или иначе включают в себя элементы эро тики, вытеснение которых сопровождается различного рода проблемами, вплоть до возникновения психических забо леваний. Неврозы, с которыми имеет дело психоаналитик, оказываются как бы асоциальными, поскольку свидетельству ют о некоем вытеснении индивида из общества. Конечно, пси хическое заболевание становится своего рода убежищем для человека, убегающего посредством болезни изпод власти общества. Тем не менее даже такое положение является на глядным свидетельством того, что между индивидом и обще ством некогда существовала тесная связь и, следовательно, истоки заболевания следует искать в контексте взаимоот ношений между ними. Как показывает психоанализ, соци альные отношения и требования общества оказывают непо средственное воздействие на возникновение невроза. Все это означает, что индивидуальная психология, пси хология личности, акцентирующая основное внимание на отдельном человеке, по сути дела, является одновременно и социальной психологией. Во всяком случае, без учета соци альных связей и отношений, возникающих в процессе жизне деятельности человека в обществе, невозможно адекватное понимание закономерностей функционирования человече ской психики. Даже если кажется, что индивид ушел в свой
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
535
собственный внутренний мир и не интересуется окружающими его людьми, не стре мится установить с ними какиелибо продолжительные отношения, тем не менее прежние связи ребенка со своими родителями, наставниками и воспитателями дают о себе знать в форме специфических черт характера, предопределяющих его мыш ление и поведение. Собственно говоря, подтекст социальности мышления и действия человека все гда учитывался Фрейдом, когда он обращался к анализу человеческой психики. Ведь осмысление истории возникновения религии, нравственности, культуры с точ ки зрения филогенеза, отношений между Оно, Я и СверхЯ в онтогенетическом плане, а также с позиций внутрипсихических конфликтов и механизмов бегства в болезнь — все это соотносилось им с эдиповым комплексом. То есть с теми внутри семейными отношениями между ребенком и родителями, которые являлись соци альными по своему характеру. Другое дело, что, сосредоточившись на исследова нии бессознательных желаний отдельного человека, психосексуальном развитии ребенка, патогенных конфликтах индивида, основатель психоанализа интересовал ся в первую очередь механизмами работы человеческой психики, которые позво ляли ему выявлять причины возникновения психических заболеваний и находить возможности их лечения. И только со временем он ощутил настоятельную потреб ность в применении результатов анализа отдельной личности к изучению психо логии масс, к проведению параллелей между индивидуальной и социальной психо логией. Занимаясь глубинным психоаналитическим исследованием, Фрейд пришел к по ниманию того, что отношения человека к родителям, братьям и сестрам, друзьям, учителям и к врачу во время психоаналитического лечения являются социально окрашенными. Это означало, что адекватное представление о человеке было не мыслимо вне контекста раскрытия его связей и отношений с окружающим природ ным и социальным миром. И действительно, психоанализ наглядно продемонстрировал, что человек мо жет думать одно, говорить другое, а его реальное поведение не будет совпадать ни с его мышлением, ни с его словами. Выявление бессознательных влечений и жела ний человека способствует пониманию его внутреннего мира и скрытых мотивов поведения. Однако знаний, приобретенных в рамках индивидуальной психологии, оказывается недостаточно для понимания мышления и поведения человека, нахо дящегося в группе или толпе. Ведь нередко случается так, что среди большого ко личества людей он действует совершенно иначе, чем в кругу своей семьи или ког да остается один на один с самим собой. Фрейд это осознавал, и поэтому нет ничего удивительного в том, что в начале 20х годов он обратился к осмыслению некото рых проблем социальной психологии. В работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921) основатель психоанализа попытался ответить на ряд вопросов, которые представлялись ему важными и существенными в плане адекватного понимания мышления и поведе ния человека в обществе, массе, толпе. Прежде всего ему хотелось разобраться в том, что представляет собой человеческая масса. Кроме того, он стремился по нять, как и каким образом масса людей оказывает такое влияние на душевную жизнь отдельного человека, которое становится решающим для него. И наконец,
536
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
ему было важно уяснить, в чем состоит душевное изменение, происходящее в ин дивиде в результате воздействия на него со стороны массы. Ответы на эти три во проса составляют, по мнению Фрейда, исследовательскую задачу социальной пси хологии. Размышляя над данными вопросами, Фрейд опирался на материалы исследо ваний, авторы которых уделили особое внимание раскрытию мотивов поведения и движущих сил индивида, находящегося в массе. Одно из таких исследований принадлежало перу французского психолога и социолога Г. Лебона, чья работа «Психология народов и масс» (1895) была опубликована в том же самом году, когда вышла в свет написанная Фрейдом совместно с Брейером книга «Исследо вания истерии». В своей работе французский автор утверждал, что внутренним двигателем и скрытой пружиной развития человечества является неразумное начало, бессознательное, детерминирующее мысли людей, хотя многие полага ют, что их мысли разумны. Аналогичный характер, как считал Лебон, носят и по ступки людей. На первый взгляд кажется, что они вполне сознательны, освеще ны светом разума. Тем не менее именно бессознательное, а не сознание лежит в основе человеческих деяний. В работе Лебона «Психология народов и масс» содержались различные сооб ражения о наследственности бессознательного, о сновидениях и мифах, где скры тые бессознательные содержания выражены в символической форме. Лебон гово рил о толпе, всегда блуждающей «на границе бессознательного»; об исчезновении сознательной личности в толпе и преобладании в ней «личности бессознательной», легко поддающейся внушению и превращающейся в послушный автомат, лишен ный воли и разума. По мнению французского автора, находясь в массе, индивиды приобретают «коллективную душу». Они думают, поступают и чувствуют себя совсем иначе, чем тогда, когда остаются изолированными. В толпе на передний план выступает «расовое бессознательное», в результате у людей стираются их ин дивидуальные различия, исчезает чувство ответственности, проявляются такие яв ления, как заражаемость и внушаемость, которые можно отнести к феноменам гип нотического рода. В книге «Массовая психология и анализ человеческого Я» Фрейд не просто ссылался на Лебона, а посвятил изложению его взглядов целый раздел для описа ния «массовой души», как она понималась французским психологом и социологом. Стремясь подчеркнуть оригинальность собственных представлений о бессознатель ном и психологии масс, основатель психоанализа критически отнесся к некоторым идеям Лебона. Так, отметив, что французский автор уделил важное внимание дан ной проблематике, основатель психоанализа одновременно указал на несовпадение лебоновского понятия бессознательного с тем, которым оперирует психоанализ, имеющий дело прежде всего с вытесненным бессознательным. Одновременно Фрейд указал, что, при всей ценности выявления особенностей психического состояния индивида в массе, Лебон не сумел должным образом осве тить эту сложную для понимания проблему. В частности, обсуждая изменения ин дивида в массе, французский психолог и социолог не ответил на вопрос, почему индивиды в массе образуют единство. Кроме того, Лебон, как полагал основатель психоанализа, не провел четкого разграничения между внушаемостью и психическим
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
537
заражением, не указал на центральную фигуру, которая заменяет в массе гипноти зера, в недостаточной степени выявил закономерности выдвижения вождей в мас се. В отличие от него, Фрейд придавал меньшее значение проявлению новых ка честв у индивида в массе. Он считал, что, находясь в массе, индивид попадает в такие условия, которые позволяют ему устранять вытеснение бессознательных первичных влечений, и проявляемые им будто бы новые качества являются на са мом деле не чем иным, как присущим ему бессознательным, в котором таится зло человеческой души. Аналогичную позицию занимал Фрейд и по отношению к другим оценкам коллективной душевной жизни, нашедшим отражение, в частности, в работе аме риканского исследователя Мак Дуггала «Групповой разум» (1920). Он обратил внимание на идеи Мак Дуггала о возбудимости и импульсивности людей в массе, проявлении у них грубых страстей, отсутствии у них самоуважения и чувства от ветственности, а также на соответствующие условия организации массы. Однако те или иные чужие идеи воспроизводились Фрейдом главным образом для того, чтобы на их фоне нагляднее продемонстрировать собственное психоаналитичес кое понимание следующих вопросов: что происходит с включенными в массу ин дивидами, какие внутренние механизмы оказываются задействованными в массо вой психологии, как и каким образом происходит объединение людей в массовые движения и к чему это может приводить.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«В психической жизни человека всегда присутствует “другой”. Он, как правило, является образцом, объектом, помощником или противни ком, и поэтому психология личности с самого начала является одно временно также и психологией социальной в этом расширенном, но вполне обоснованном смысле». «Мы исходили из основного факта, что в отдельном индивиде, нахо дящемся в массе, под ее влиянием часто происходят глубокие измене ния в его душевной деятельности».
Либидозная связь Многие исследователи пытались дать психологическое объяснение тем душевным изменениям, которые происходят в отдельном человеке под влиянием массы. При этом большинство из них полагало, что соответствующие изменения, включая по вышение аффективности и снижение интеллектуальных возможностей, достига ются с помощью внушения. Считалось, что массы характеризуются значительной степенью внушаемости. Констатируя данное обстоятельство, Фрейд полагал, что, несмотря на апелля цию к феномену внушения, до сих пор исследователи не представили удовлетво рительного объяснения сущности этого явления. Стремясь разобраться в специфике внушения как такового, он предпринял попытку применить ранее использованное им при изучении неврозов понятие «либидо» к пониманию социальной психоло гии. Речь шла не только о сексуальной энергии в собственном смысле этого слова,
538
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
но и о тесной связи между собой всего того, что соотносится с понятием любви. Во всяком случае, размышления основателя психоанализа о социальной психоло гии основывались на том, что сущностью массовой души являются именно любов ные отношения, эмоциональные связи. В качестве объектов рассмотрения Фрейд выбрал две искусственно созданные массы людей — церковь и войско, так как в них превалирует одно и то же представ ление о верховном властителе, любящем равной любовью всех членов массы, — Хри стосе и полководце. И хотя это представление расценивалось им как широко рас пространенная иллюзия, тем не менее он полагал, что именно на данной иллюзии держится все то, что объединяет между собой всех прихожан в церкви и всех воинов в войске. Так, верующие называют себя братьями во Христе, которые равны перед ним, они воспринимают его в качестве любящего и заботящегося о них отца, а связь каждого члена церкви с Христом одновременно служит и причинной связью между членами массы. В войске полководец является отцом для всех солдат, он их любит равной любовью, а они между собой устанавливают такие отношения, которые сви детельствуют о некой общности, основанной на их любви к полководцу. В понимании Фрейда, и церковь и войско имеют либидозную структуру. Как в том, так и в другом случае каждый отдельный человек оказывается либидозно связан, с одной стороны, с Христом или полководцем, а с другой стороны, со все ми участниками этих масс. Обращая внимание на подобную двойственную связь, основатель психоанализа считал, что эта связь, как и значение вождя для психоло гии масс, недостаточно изучена и психоанализ может внести посильный вклад в осмысление данной проблемы. Одновременно он исходил из того, что главным явлением в массовой психологии следует признать несвободу в массе отдельного индивида. Фрейд понимал, что обсуждение взаимосвязей между индивидом и массой ста вит перед исследователем ряд вопросов, ответы на которые предполагают углуб ленное изучение данной проблематики. В самом деле, каковы причины возникно вения и распада человеческих масс? Можно ли считать человеческую толпу массой с присущими ей психическими особенностями? Есть ли с точки зрения психоло гии разница между массами, имеющими вождя, и массами, где вождь отсутствует? Какая из этих человеческих масс является первоначальной и более совершенной? Не может ли вождь быть заменен абстрактной идеей, вокруг которой возможно сплочение человеческой массы? Каковы могут быть взаимоотношения между вож дем и идеей? Как и при каких условиях вождь или ведущая идея могут стать нега тивными? Может ли ненависть к какомулибо лицу или учреждению оказаться столь же объединяющей и порождающей тесные эмоциональные связи между людьми, как и позитивная привязанность к ним? Фрейд не претендовал на ответы на эти и многие другие вопросы. Полагая, что все они могут быть предметом специального исследования в рамках социальной психологии, он ограничился лишь высказыванием о связи между толпой и массой. По его мнению, в любой толпе легко могут возникнуть такие тенденции, которые способны привести к образованию массы, однако до тех пор, пока в ней не установ лены либидозные, эмоциональные связи, она будет оставаться простой человечес кой толпой.
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
539
Внимание Фрейда привлекли собственно психологические проблемы, непо средственно относящиеся к структуре человеческой массы. Его интерес сосредо точился на рассмотрении того, какова в действительности либидозная связь в мас се и каково в ней аффективное отношение людей друг к другу. При рассмотрении этих вопросов Фрейд отталкивался от теоретических пред посылок и эмпирических данных психоанализа. В частности, он отмечал, что каж дая продолжительная интимная эмоциональная связь между двумя людьми, будь то отношения между родителями и детьми, дружба или брачные отношения, содер жит осадок враждебных чувств, которые оказываются вытесненными из сознания. Нечто аналогичное имеет место и в том случае, когда речь идет об объединении людей в большие сообщества. Так, породнившиеся между собой через брак две се мьи косо поглядывают друг на друга, и каждая из них считает себя лучшей. Род ственные и близкие между собой народы не могут подчас найти общий язык меж ду собой, нередко выражая презрение и недоверие друг к другу. Направленная против любимых людей вражда связана с амбивалентными чув ствами человека. В проявляющейся антипатии к близким людям находит свое выражение себялюбие, нарциссизм индивида. Однако при образовании массы все эти враждебные чувства исчезают. В период продолжающегося соединения в мас су индивиды терпят друг друга, примиряются друг с другом. С точки зрения Фрейда, такое ограничение нарциссизма может быть порождено только одним моментом — либидозной связью с другими людьми. Дело в том, что себялюбие наталкивается на преграду лишь в том случае, когда имеет место любовь к другому. И если в мас се проявляются ограничения нарциссического себялюбия, то это может служить убедительным доказательством установления новых либидозных связей членов массы друг с другом, что и составляет сущность массообразования. Можно сказать, что в развитии человечества поворот от эгоизма к альтруизму произошел только под воздействием такого культурного фактора, как любовь. Но каковы же эмоциональные связи в массе? Обусловлены ли они прямыми сексуальными целями, как это имеет место при психических заболеваниях, или речь идет о чемто другом? Благодаря психоанализу было обнаружено, что установление эмоциональной связи между людьми основывается не только на преследовании цели, напрямую связанной с сексуальной направленностью на объект. Раннее проявление эмоцио нальной связи с другим лицом возможно также на путях идентификации с ним. В частности, у мальчика могут наблюдаться две психологически различные связи со своими родителями: сексуальная привязанность к матери как к объекту жела ния и идентификация с отцом как с объектом уподобления. Обе связи некоторое время сосуществуют друг с другом, затем сталкиваются, тем самым образуя нор мальный эдипов комплекс. Идентификация с отцом принимает у мальчика враж дебный характер. Будучи изначально амбивалентной, идентификация как таковая может служить выражением нежности и враждебности ребенка, но в конечном счете, она стремится сформировать Я человека по подобию другого, взятого в ка честве идеала и образца. При невротическом образовании симптомов, то есть когда действенным ста новится вытеснение и господство механизмов бессознательного, идентификация
540
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
имеет более сложный характер. Она может быть аналогичной той, которая проис текает из эдипова комплекса, и тогда в симптомообразовании прослеживается подражание любимому или, напротив, нелюбимому лицу. Или идентификация может быть лишенной объектного отношения к копируемому лицу. Для наглядности работы механизма идентификации Фрейд использовал при меры, почерпнутые из его представлений об эдиповом комплексе и образовании невротических симптомов. Это не только способствовало пониманию сути иден тификации применительно к отдельному индивиду, но и дало возможность перей ти к рассмотрению массовой психологии с учетом действия механизмов идентифи кации в человеческой массе. Дальнейшие размышления основателя психоанализа базировались на выдвину тых им обобщающих положениях. В соответствии с ними идентификация представ ляет собой самую первоначальную форму эмоциональной связи с объектом. Регрес сируя, как бы становясь интроекцией объекта в Я, эта связь заменяет либидозную объектную связь, и она может возникнуть при каждой вновь замеченной общности с лицом, не являющимся объектом первичных сексуальных влечений. Последнее обстоятельство Фрейд связал непосредственно с возможностью массообразования, так как, по его мнению, по самой природе идентификации взаимная связь отдель ных индивидов между собой усиливает их общность посредством соотнесенности с вождем. В целях лучшего понимания эмоциональной связи между людьми при массо образовании Фрейд рассмотрел, наряду с механизмами идентификации, такие яв ления, как влюбленность и гипноз. По его мнению, в случае идентификации объект становится на место Я, в то время как в случае влюбленности происходит идеали зация объекта, когда объект служит заменой никогда не достигнутого идеала Я. Гипноз сообразен с массообразованием, он задает ориентиры поведения массово го индивида по отношению к вождю и отличается от влюбленности отсутствием прямых сексуальных намерений. Он занимает как бы среднее положение между влюбленностью и массообразованием. Создание человеческой массы сходно с гипнозом, поскольку как в том, так и в другом случае имеется аналогичная природа первичных влечений и происхо дит замена идеала Я объектом. Но при массообразовании наблюдается еще иден тификация с другими индивидами, основанная на одинаковом отношении к объ екту. Гипноз и массообразование представляют собой наследственные остатки филогенеза либидо. Первый феномен может быть рассмотрен в качестве предрас положения либидо, второй — помимо этого, как непосредственный пережиток. Принимая во внимание подобные соотношения между влюбленностью, гипно зом и массообразованием, Фрейд предложил своего рода формулу «либидозной конституции массы». Имеющая вождя первичная масса представляет, на его взгляд, некое число индивидов, сделавших своим идеалом Я один и тот же объект и вслед ствие этого идентифицировавшихся друг с другом в своем Я.
Изречения З. Фрейд:
«Если, таким образом, в массе появляются ограничения нарциссичес кого себялюбия, то это убедительное доказательство того, что сущность
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
З. Фрейд:
541
массообразования заключается в нового рода либидозных связях чле нов массы друг с другом». «Множество равных, которые могут друг с другом идентифицировать ся, и одинединственный, их всех превосходящий, — вот ситуация, осуществленная в жизнеспособности масс».
Человек — животное орды Итак, Фрейд выделил такие характерные черты у находящегося в массе индивида: отсутствие самостоятельности и инициативы, однотипность его реакций с реакци ей других людей, ослабление интеллектуальной деятельности, безудержность аф фектов, неспособность к умеренности и отсрочке в выражении чувств и деяний. Тем самым он выразил свое мнение о регрессе психической деятельности в массе к более ранней ступени развития, свойственной дикарям или детям. В этом отно шении его взгляды на находящегося во власти установок массовой души индиви да оказались близкими взглядам В. Троттера, выраженным в книге «Инстинкты стада во время мира и войны» (1916). Однако основатель психоанализа не соглашался с утверждением Троттера, что стадный инстинкт первичен для человека. В понимании Фрейда, в отличие от пер вичных инстинктов — сексуального и самосохранения — стадный инстинкт не яв ляется таковым. Так, у ребенка долгое время не наблюдается никакого стадного инстинкта. Напротив, при виде любого другого незнакомого ему человека из «ста да» у ребенка возникает страх. Только позднее, находясь среди детей и строя свои отношения с родителями, ребенок начинает отождествлять себя с другими и обре тает чувство общности. Причем, как полагал Фрейд, чувство общности является не чем иным, как реакцией на первоначальную зависть, испытываемую ребенком по отношению к другим детям. И именно на этой основе позднее возникает требо вание равенства, которое становится корнем социальной совести и чувства долга. Исходя из подобного понимания, основатель психоанализа пришел к выводу, что социальное чувство базируется на изменении первоначально враждебных чувств в положительную связь с другими людьми, которая характеризуется идентифика цией с ними. Следует только иметь в виду, что требование равенства относится к участникам массы, а не к вождю. Жизнеспособная масса основана на равенстве ее участников, идентифицированных друг другу, и одном вожде, обладающем вла стью над ними. Таким образом, заключал Фрейд, высказывание Троттера, что че ловек есть животное стадное, следует исправить — он скорее особь, подчиняемая главарю орды. Словом, человек — это животное орды. Подобное заключение не было новым для Фрейда. Фактически оно вытекало из тех идей, которые были изложены им в 1912 году в журнале «Имаго», а год спу стя — в работе «Тотем и табу». Именно в данной работе основатель психоанализа обратился к осмыслению явлений социальной психологии и предпринял первую попытку применить точку зрения и результаты психоанализа к некоторым пробле мам психологии народов. Именно в ней он высказал мысль, что в душевной жизни народов не только должны быть открыты схожие с индивидом процессы и связи, но и должна быть сделана смелая попытка выявить с помощью психоанализа те
542
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
особенности, которые характерны для массообразования. И именно тогда он сфор мулировал гипотезу об отцеубийстве в первобытной орде, превращении орды в братскую общину, становлении тотемизма, заключающего в себе зачатки религии, нравственности, социальности. В контексте раскрытия психоаналитического подхода к массообразованию важ но учесть, что Фрейд провел параллели между первобытной ордой и человеческой массой. Он исходил из того, что психология массы, которая характеризуется исчез новением сознательной личности, одинаковой ориентацией мыслей и чувств чле нов массы, преобладанием аффективности и действенностью бессознательной душевной сферы, стремлением к немедленной реализации импульсивных намере ний, — свидетельствует о состоянии регресса к примитивной душевной деятельно сти, столь свойственной для первобытной орды. На основе подобного сравнения Фрейд рассмотрел человеческую массу через призму ее регресса к примитивному состоянию, воспроизводящему особенности первобытной орды. Размышляя об истории становления индивидуальной и социальной психоло гии, Фрейд пришел к выводу, что с самого начала существовали две психологии. Одна — это психология отца, вождя, стоявшего над остальными членами сообще ства. Другая — психология массовых индивидов, связанных между собой и подчи няющихся воле отца, вождя. Как в древние времена, так и сегодня массовые инди виды питают иллюзию относительно того, что все они равны и одинаково любимы вождем. Сам же вождь, как и отец первобытной орды, нарциссичен, обладает си лой и властью, является самостоятельным и независимым. По этому поводу осно ватель психоанализа замечал, что на заре истории человечества первобытный отец был, по сути дела, сверхчеловеком, о появлении которого в будущем рассуждал в свое время Ницше. Реконструируя возможный ход исторических событий, в работе «Тотем и табу» Фрейд писал, что в случае смерти отца первобытной орды на его место становился один из его сыновей, который до того времени был наряду с другими массовым индивидом. Лишь со временем произошло «великое событие» (отцеубийство), по ложившее начало становлению религии, общества, культуры. В работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» основатель психоанализа не столько вос произвел ранее высказанные им предположения, сколько попытался показать, как и каким образом в историческом плане могло происходить превращение психоло гии массы в индивидуальную психологию и наоборот. Согласно его взглядам, до тех пор, пока первобытный отец обладал силой, он всячески препятствовал удов летворению прямых сексуальных потребностей своих сыновей. Он принуждал их к воздержанию и тем самым способствовал установлению эмоциональных связей как между ними, так и с ним. Эти эмоциональные связи вырастали на почве реали зации стремлений с заторможенной сексуальной целью. Таким образом, праотец как бы вынуждал своих сыновей к массовой психологии. На этих размышлениях как раз и основывались следующие предположения Фрейда. Вопервых, сексуальная зависть и нетерпимость отца по отношению к сво им сыновьям стали причиной массовой психологии. Вовторых, изгнанные силь ным отцом из первобытной орды, сыновья перешли к гомосексуальной объектной любви и на этом пути обрели свободу, использованную ими в целях отцеубийства.
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
543
Появившаяся таким образом возможность сексуального удовлетворения создава ла почву для выхода из массовой психологии, поскольку фиксация на любви к жен щине и непосредственное удовлетворение ранее заторможенных по цели влечений способствовали нарастанию нарциссизма. Сведение массы к первобытной орде дало возможность Фрейду посвоему объяснить становление социальной и индивидуальной психологии. Одновремен но оно позволяло поновому осмыслить то таинственное и непонятное, что скры валось за явлениями гипноза и внушения. Так, за таинственной силой в гипнозе основателем психоанализа усматривалась та же самая сила, которая считалась ис точником табу у примитивных народов. Гипнотизер требует смотреть в глаза и гип нотизирует индивида своим взглядом, первобытный человек не переносит взгля да вождя, считающегося для него опасным. Гипнотизер будит у человека часть его архаического наследия, проявляющегося по отношению к родителям, в частности к отцу. В результате в человеке оживает представление о могущественной лично сти, которой следует подчиняться, что напоминает собой отношение человека пер вобытной орды к праотцу. Внушение же представляет собой частичное явление гипнотического состояния. Оно уходит своими корнями в бессознательно сохра ненное из праистории человеческой семьи предрасположение. Таким образом, по мнению Фрейда, проявляющийся в феноменах внушения жуткий характер массо образования можно объяснить его происхождением от первобытной орды. В своих размышлениях о массообразовании основатель психоанализа показал внутренние механизмы работы психики, позволяющие человеку отказываться от своего идеала Я и заменять его массовым идеалом, находящим свое воплощение в вожде. Он продемонстрировал и то, что благодаря совпадению Я и идеала Я, спо собствующего сохранению нарциссического самодовольства индивида, облегчает ся выбор вождя в массе. Нередко человеку достаточно обладать типичными ка чествами индивидов массы, производить впечатление исходящей от него силы и либидозной свободы, как это сразу же находит отклик у других людей и порожда ет потребность в сильном лидере. Применительно к нашей отечественной реаль ности типичным примером в этом отношении может служить В. Жириновский, выступающий в роли самоуверенного человека и изображающий из себя секса пильного мужчину, что находит отклик в глубинах бессознательного ряда предста вителей сильного и слабого пола.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Масса кажется нам вновь ожившей первобытной ордой. Так же как и в каждом отдельном индивиде первобытный человек фактически сохранился, так и из любой человеческой толпы может снова возник нуть первобытная орда; поскольку массообразование обычно владеет умами людей, мы в ней узнаем продолжение первобытной орды. Мы должны сделать вывод, что психология массы является древнейшей психологией человечества». «Вождь массы — все еще праотец, по отношению к которому все пре исполнены страха, масса все еще хочет, чтобы ею управляла неогра ниченная власть, страстно ищет авторитета».
544
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Идеал Я и миф о герое Психоаналитическое видение природы массообразования привело Фрейда к необ ходимости рассмотрения новых проблем. Они были тесным образом связаны, с одной стороны, с психологией человеческих масс, а с другой стороны, с дифферен циацией психики на составляющие ее части, с углубленным пониманием психичес ких расстройств, с возможностями перехода от массовой к индивидуальной пси хологии. В той или иной степени все эти проблемы были затронуты им в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я». Так, в контексте рассмотрения истории и специфики массообразования Фрейд почувствовал необходимость выделения в психике человека особой инстанции — идеала Я. Два года спустя, когда в работе «Я и Оно» он изложил свою структур ную точку зрения на человеческую психику, его внимание сосредоточилось на та кой инстанции, как СверхЯ. В работе же «Массовая психология и анализ чело веческого Я» при объяснении либидозной структуры массы Фрейд провел различие между Я и идеалом Я. Он высказал соображение о том, что на этой основе возмож но возникновение двойственности эмоциональной связи между людьми, включа ющей в себя идентификацию и замещение идеала Я объектом. Иллюстрацией различия между идентификацией Я и заменой идеала Я служи ли у Фрейда примеры, почерпнутые из предшествующего рассмотрения двух ви дов человеческих масс, то есть войска и христианской церкви. В войске солдат де лает своим идеалом полководца и идентифицируется с другими солдатами. И хотя, как говорится, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, полководцем, тем не менее идентификация с ним ставит его в смешное положение. В церкви дело обстоит несколько иначе. Каждый верующий видит в Христе идеал, идентифици руется с другими верующими, но помимо этого церковь претендует на то, чтобы во имя всеобщей любви верующий идентифицировался с Христом. Отмечая это, Фрейд критически отнесся к подобному требованию церкви, считая, что можно быть хо рошим христианином, любить людей, но не ставить себя на место Христа и не тре бовать от себя силы его любви. Осуществленное Фрейдом разделение на Я и идеал Я поставило его также пе ред необходимостью рассмотреть вопрос о том, что происходит с человеком, когда Я совпадает с Я идеалом или, напротив, между ними возникает напряженность. Постановка этого вопроса приводила к осмыслению психических заболеваний, вызванных возможными конфликтными ситуациями между сексуальными влече ниями и влечениями Я, а также тех случаев, когда психически задействованными оказывались отношения между Я и идеалом Я. Рассматривая эти отношения, Фрейд полагал, что совпадение Я с идеалом Я дает ощущение триумфа. Если эти психические инстанции сливаются между со бой таким образом, что превалирующим становится триумфальное довольство са мим собой, не нарушаемое никакой самокритикой и упреками в свой собственный адрес, то у человека может развиться мания. Если между обеими инстанциями на блюдается раскол, когда идеал Я беспощадно осуждает Я, низводя его на уровень самоунижения и неполноценности, то человек впадает в меланхолию, в меланхо лическую депрессию.
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
545
Психоаналитическое исследование неврозов основывалось на выведении их симптомов из вытесненной сексуальности. С учетом разделения психики на Я и идеал Я Фрейд модифицировал свои предшествующие представления о невро зах. Он высказал предположение, что симптомы психических заболеваний следу ет также выводить и из заторможенных по цели стремлений человека, подавление которых целиком и полностью не удалось или же освободило место для возвраще ния к вытесненной сексуальной цели. Этому обстоятельству соответствует то, что невроз свидетельствует о бегстве человека из массового образования и делает его как бы асоциальным. Отсюда основатель психоанализа постулировал два вывода. Вопервых, как и влюбленность, при которой двое не нуждаются в третьем чело веке и обществе в целом, невроз действует на массу разлагающим образом. Вовто рых, там, где происходит массообразование, наблюдается снижение степени не вротизации отдельного человека и индивидуальный невроз может исчезнуть на какоето время. Другое дело, что в человеческой массе вместо индивидуального невроза может возникнуть коллективный невроз. Но Фрейд признавал, что рели гиозномистические и философскомистические объединения людей служат выра жением косвенного лечения неврозов. В понимании основателя психоанализа, предоставленный самому себе невро тик осуществляет собственное симптомообразование, тем самым заменяя массо образование, из которого он был вынужден удалиться. Вместо массообразования он создает себе свой собственный фантастический мир и свою бредовую систему, повторяя, правда, в искаженном виде то, что является для него психически дей ственным. По тому искажению массообразования, которое можно наблюдать у не вротика, можно судить об участии в его жизни подавленных сексуальных влечений. Невроз связан с особенностью развития либидо, проявляющейся в двойном, прерванном латентным периодом начале сексуальной функции человека. В этом отношении он имеет, согласно основателю психоанализа, нечто общее с гипнозом и массообразованием. Этим общим для них является регресс, который характерен и для невроза, и для гипноза, и для массообразования. Причем невроз оказывается чрезвычайно богатым по своему содержанию, так как он охватывает многообраз ные отношения как между Я и объектом, независимо от того, сохранен ли объект, покинут или восстановлен в Я, так и между Я и его идеалом Я. Наконец, при осмыслении природы массообразования Фрейд не мог оставить в стороне вопрос о возможности осуществления в психическом развитии челове чества прогресса от массовой психологии к психологии индивидуальной. В его представлении, этот прогресс нашел свое отражение в мифе об отцеубийстве и в ми фе о герое и мог осуществляться следующим образом. После совершения отце убийства к массовым индивидам пришло понимание того, что они должны отка заться от отцовского наследия на право обладания женщинами. Это привело к образованию тотемистического братства, возникновению табу, стремлению иску пить свою вину за совершенное отцеубийство. Несмотря на все это, среди массовых индивидов сохранилось недовольство в отношении достигнутого результата, что по ложило начало новому развитию событий. Со временем объединение в братство при вело к восстановлению прежнего положения, но уже на качественно ином уровне. Вместо материнского господства и приобретенных женщинами соответствующих
546
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
привилегий во время безотцовщины мужчина вновь стал главой семьи. Воспо минания о прошлом побудили отдельного индивида отделиться от массы и мыс ленно восстановить себя в роли отца. Это было достигнуто в сфере фантазии, и тот, кто сумел совершить подобный шаг, стал поэтом, подменившим действи тельность мечтой. Так было положено начало героическому мифу, в котором воображением поэта герой убил тотемистическое чудовище, олицетворяющее собой отца, и стал первым идеалом Я. И именно этот миф явился, по мнению основателя психоанализа, пер вым шагом на пути выхода индивида за пределы массовой психологии. Подобные представления Фрейда о рождении мифа о герое основывались на соответствующих идеях, высказанных в свое время Ранком, опубликовавшим кни гу «Миф о рождении героя» (1909). В ней нашла свое отражение мысль о том, что мифы, по крайней мере изначально, являются творениями человеческого дара во ображения. Фрейд не только был знаком с работой Ранка, но и в то время всячес ки поддерживал его начинания в области психоаналитического исследования ми фов. В 1908 году на одном из заседаний Венского психоаналитического общества, посвященного обсуждению готовящейся к изданию работы Ранка, он подчеркнул, что с помощью героя в мифах индивид восстает против отца и защищается от раз личного рода нападок в его адрес. В книге «Массовая психология и анализ челове ческого Я» со ссылкой на Ранка основатель психоанализа заметил, что первым мифом был, несомненно, психологический, героический миф. Поэт же, создавший подобный миф и отделившийся таким образом в своей фантазии от массы, встал на путь развития индивидуальной психологии. Так, в представлении Фрейда, пе ресекается история развития массовой и индивидуальной психологии. Выделяясь в своей фантазии из массы, поэт тем не менее оказывается способ ным найти обратный путь к массе. Он приходит к людям и рассказывает создан ный им самим миф о похождениях героя, за обликом которого просматривается не кто иной, как он сам. Слушатели с пониманием относятся к его рассказу и в си лу переживаемых ими чувств, которые, по сути дела, идентичны чувствам героя, идентифицируют себя с ним. Тем самым между ними устанавливается эмоцио нальная связь, позволяющая совершить переход от индивидуальной к массовой психологии. Таковы в общих чертах взгляды Фрейда на индивидуальную и массовую, соци альную психологию, уходящие своими корнями в праисторию развития человече ства. В них обнаруживается тесная связь между психоаналитическим понимани ем природы неврозов и массообразованием; реальностью, в которой пребывает человек, и миром фантазий, где превалирует воображение, лежащее в основе твор ческой деятельности, поэтического созидания, искусства. Последний аспект бессознательной деятельности человека всегда привлекал внимание основателя психоанализа. Не случайно художественная литература, поэтическое творчество, произведения искусства стали предметом его особого интереса. И если проблемы массообразования находили свое отражение только в некоторых работах Фрейда, то рассмотренная с психоаналитических позиций ис кусствоведческая проблематика входила составной частью в сферу его исследова тельской и терапевтической деятельности.
Глава 18. Индивидуальная и социальная психология
547
Изречения З. Фрейд: З. Фрейд:
«От идеала Я широкий путь ведет к пониманию психологии масс». «Даже те, кто не сожалеет об исчезновении в современном культурном мире религиозных иллюзий, должны признать, что, пока они были в силе, они служили наиболее эффективной защитой от опасности не вроза тем, кто был во власти этих иллюзий».
Контрольные вопросы 1. Каким образом связаны между собой индивидуальная и социальная психо логии? 2. Какие изменения в психической деятельности человека осуществляются под влиянием общества? 3. Каково психоаналитическое понимание роли и механизмов либидозной свя зи в человеческой массе? 4. Каковы взгляды Фрейда на психологию массовых индивидов и психологию вождя? 5. Как Фрейд понимал связь между неврозами и массообразованием? 6. Почему Фрейд называл человека «животным орды»? 7. Что понимается в психоанализе под идеалом Я?
Рекомендуемая литература 1. Между Эдипом и Озирисом: становление психоаналитической концепции мифа. — Львов; М., 1998. 2. Ранк О. Миф о рождении героя. — М.; Киев, 1997. 3. Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого Я // Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия. — М., 1992. 4. Фрейд З. О нарциссизме // Фрейд З. Либидо. — М., 1996. 5. Фрейд З. Тотем и табу // Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессозна тельному. Страх. Тотем и табу. — Минск, 1997.
Глава 19
Психоанализ искусства
Феномен остроумия Психоаналитическое понимание искусства нашло отражение во многих работах Фрейда. Среди них можно отметить такие, как «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905), «Художник и фантазирование» (1906), «Бред и сны в “Гради ве” В. Иенсена» (1907), «Воспоминания Леонардо да Винчи о раннем детстве» (1910), «Мотив выбора ларца» (1913), «Мои сей Микеланджело» (1914), «Некоторые типы характеров из психоаналитической практики» (1916), «Юмор» (1925), «До стоевский и отцеубийство» (1928). Уже на начальных этапах становления и развития психо анализа Фрейд уделял значительное внимание не только тол кованию сновидений или описанию клинических случаев, но и рассмотрению проблем, связанных с пониманием искусст ва. В этом отношении несомненный интерес представляет его работа «Остроумие и его отношение к бессознательному», которая была опубликована им до того, как психоанализ вы шел на международную арену, а его психоаналитические идеи нашли поддержку среди части интеллигенции. Интерес к проблеме остроумия возник у Фрейда в силу того, что в сочинениях эстетиков, философов и психологов, к которым он обратился в связи с попыткой понять роль остроумия в духовной жизни человека, основатель психо анализа не нашел удовлетворительного ответа на вопрос, в чем состоит суть этого феномена. Кроме того, Фрейд за дался вопросом, какова природа возникновения эстетичес кого наслаждения от различного рода острот, каламбуров, анекдотов. Причем обращение к данной проблематике рас сматривалось им не в качестве побочного интереса челове ка, обладающего склонностью к юмору и испытывающему удовольствие от использования остроумия при общении с другими людьми. Интерес основателя психоанализа был про диктован фактом тесной взаимосвязи всех душевных явлений и процессов, раскрытие которых представлялось важным
Глава 19. Психоанализ искусства
549
и необходимым с точки зрения глубинного понимания механизмов работы чело веческой психики. При рассмотрении природы и техники остроумия Фрейд апеллировал к рабо там философов, включая К. Фишера, Т. Липпса, И. Канта, использовал многочис ленные примеры остроумия, почерпнутые из творчества таких писателей и поэтов, как Г. Гейне, В. Шекспир, Г. Лихтенберг, ЖанПоль (Ф. Рихтер), Д. Шпитцер. Опи сывая технические приемы остроумия, будь то сгущение, сдвиг, непрямое изобра жение, видоизменение, двусмысленность и другие, он выдвинул предположение, что удовольствие является всеобщим условием, которому подчиняется любое эс тетическое представление, а остроумие — деятельностью, направленной на полу чение удовольствия от психических процессов. Исходя из идей, в соответствии с которыми вытеснение бессознательных влечений оказывается фактором возник новения психоневрозов, Фрейд отметил, что именно в результате вытесняющей деятельности культуры утрачиваются первичные, отвергнутые внутренней цензу рой возможности наслаждения. Однако, поскольку подобные отречения затрудни тельны для психики человека, острота оказывается средством упразднения отре чения, благодаря чему достигается удовольствие. Для Фрейда доставляемое остротой удовольствие держится на технике, техни ческих приемах, используемых человеком. Но не только на технике. Удовольствие достигается также и с помощью тенденциозности, тех тенденций, которые просмат риваются при остроумии. В связи с этим основатель психоанализа выделил несколь ко типов тенденциозного остроумия: обнажающее (непристойное), агрессивное (не доброжелательное), циничное (критическое, кощунствующее), скептическое. Стало быть, имеются два различных источника удовольствия от остроумия. Но можно ли эти два источника рассматривать с единой точки зрения? Каким об разом удовольствие возникает из этих источников? Каков механизм удовольствия и психогенез остроумия? Пытаясь ответить на эти вопросы, Фрейд исходил из того, что степень удоволь ствия от остроты соразмерна сэкономленным психическим издержкам, связанным с созданием и сохранением психического торможения. Сбережение издержек на торможение или подавление как раз и открывает секрет тенденциозной остроты, доставляющей человеку удовольствие. Тенденция и функция остроумия — защи щать доставляющие удовольствие словесные и мыслительные связи от критики. Функция остроумия — упразднение внутренних торможений и расширение источ ников удовольствия. Здесь оказывается действенным принцип предваряющего удо вольствия, в соответствии с которым остроумие доставляет удовольствие, способ ствующее большему освобождению удовольствия. Исследуя феномен остроумия, Фрейд столкнулся с такими механизмами его образования, которые привели его к необходимости рассмотрения отношения остроумия к сновидению и бессознательному. Особенности воздействия остро ты на человека он соотносил с определенными формами выражения и техничес кими приемами, среди которых важными и существенными были различные виды сгущения, сдвига, непрямого изображения. Те же самые процессы были выявлены им при работе сновидения, когда осуществлялся переход от скрытых мыс лей сновидения к явному его содержанию. Именно эти особенности сновидческой
550
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Из истории психоанализа
На протяжении своей жизни Фрейд проявлял значительный интерес к различным произ! ведениям мировой культуры. Он питал особое пристрастие к классической художествен! ной литературе, с удовольствием читал и перечитывал шедевры Гомера, Софокла, Шекс! пира, Гёте, Гейне, Сервантеса, Золя, Франса, Твена и многих других всемирно известных писателей и поэтов. Проживая в Вене и кратковременно пребывая в других городах, Фрейд имел возможность хо! дить в оперу. Известно, например, что он слушал оперы «Фигаро», «Кармен», «Дон Жуан», «Вол! шебная флейта». Во время своей стажировки во Франции он посмотрел такие театральные постановки, как «Царь Эдип» Софокла, «Тартюф» и «Брак поневоле» Мольера, «Эрнани» Гюго.
деятельности подробно обсуждались Фрейдом в его книге «Толкование снови дений», и именно они позволяли провести аналогию между остроумием и сно видением. Впрочем, подобная аналогия может вызвать возражение. Это возражение имеет под собой реальные основания, поскольку при критическом отношении к психо анализу всегда можно сказать, что выявленные им технические приемы остроумия (сгущение, сдвиг, непрямое изображение) были обусловлены его предшествую щими представлениями о работе сновидения. Фрейд предвидел возможность вы движения подобного рода возражения и поэтому открыто говорил о тех сомнени ях, которые могут возникнуть при проведении параллелей между остроумием и сновидением. Но, по его собственному выражению, из подобного возражения вовсе
Глава 19. Психоанализ искусства
551
Из истории психоанализа Основатель психоанализа был страстным коллекционером, и в его рабочем кабинете находилось значительное количество статуэток, олицетворяющих произведения древ! негреческого, древнеримского и древнеегипетского искусства. Он любил проводить свой отпуск, путешествуя по Европе и посещая всемирно известные музеи изобразительного искусства в таких городах, как Дрезден, Венеция, Болонья, Флоренция, Рим, Неаполь и дру! гих, где особое внимание им уделялось скульптурам. В 1885 году в одном из писем невесте Фрейд подробно описывал свои впечатления от про! изведений искусства, с которыми он имел возможность познакомиться в парижских музе! ях. Он писал о том, что посетил Лувр и изучал его античный отдел. «Там находится множе! ство греческих и римских статуй, надгробий, надписей и обломков. Некоторые экспонаты просто великолепны. Древние боги стоят в невесть каком количестве. Среди них я видел знаменитую Венеру Милосскую без рук и сделал ей общепринятый комплимент... У меня еще было время бросить беглый взгляд на ассирийский и египетский залы, которые я не! пременно посещу. Мельком видел статуи ассирийских царей, огромных, как деревья. Эти властелины держали на руках львов, как сторожевых собак. Там восседали на постаментах крылатые человекозвери с красиво подстриженными волосами. Клинопись выглядит так, как будто сработана вчера. Еще были разукрашенные в огненные цвета египетские баре! льефы, настоящие сфинксы, императорские короны. Немного воображения, и, кажется, вся вселенная в ее историческом прошлом представлена здесь». В сентябре 1901 года Фрейд приехал в Рим и уже на второй день своего пребывания в этом городе посетил собор св. Павла и Ватиканский музей, где испытал подлинное наслаждение при виде работ Рафаэля. В последующие дни он провел несколько часов в Национальном музее, осмотрел Пантеон, снова побывал в Ватиканском музее, где наслаждался созерцанием пре! красных статуй Лаокоона и Аполлона Бельведерского. Тогда же Фрейд впервые увидел статую Микеланджело «Моисей», которая вызвала у него такой повышенный интерес, что впослед! ствии он вновь и вновь обращался к ее созерцанию. В частности, в сентябре 1913 года он на протяжении трех недель ежедневно стоял в церкви св. Петра перед мраморной статуей, де! лал различные зарисовки, предавался глубоким размышлениям, которые нашли свое отраже! ние в анонимно опубликованной им работе «Моисей Микеланджело» (1914). По этому поводу он писал: «Всякий раз, читая о статуе Моисея такие слова, как: “Это вершина современной скульптуры” (Герман Гримм), я испытываю радость. Ведь более сильного впечатления я не ис! пытывал ни от одного другого произведения зодчества. Как часто поднимался я по крутой лест! нице с неброской Корсо!Кавоур к безлюдной площади, на которой затерялась заброшенная церковь, сколько раз пытался выдержать презрительно!гневный взгляд героя! Украдкой вы! скальзывал я иногда из полутьмы внутреннего помещения, чувствуя себя частью того сброда, на который устремлен его взгляд, сброда, который не может отстоять свои убеждения, не же! лая ждать и доверять, и который возликовал, лишь вновь обретя иллюзию золотого тельца».
не вытекает, что оно справедливо. Он придерживался мнения, что не стоит опасать ся подобной критики, поскольку анализ остроумия действительно дает представ ление о том, в каких формах проявляются его технические приемы. Более важным является то, что характерные черты остроумия позволяют отнести его формирова ние в сферу бессознательного. По Фрейду, для образования остроты человеческая мысль погружается в бес сознательное и отыскивает там убежище для былой игры словами. Мышление как бы на мгновение переносится на детскую ступень развития, чтобы вновь обрести инфантильный источник удовольствия. Ведь инфантильное — это сфера бессозна тельного. И если бы даже это положение не было выявлено при исследовании пси хологии неврозов, при изучении феномена остроумия следовало бы согласиться
552
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Из истории психоанализа Фрейд мог долгое время любоваться какой!либо скульптурой или произведением древ! него зодчества, но не испытывал особого удовольствия при виде полотен современных художников. Напротив, он критически относился к модернистской живописи. Так, в одном из писем К. Абрахаму, написанном в 1923 году, Фрейд со всей резкостью и прямотой вы! сказал нелестное суждение по поводу присланного ему рисунка, на котором его берлин! ский коллега был изображен художником!экспрессионистом. Данный рисунок был воспри! нят им как «ужасный», и он с осуждением отнесся к «слабости» Абрахама, проявлявшего терпимость и симпатию к подобному искусству. В июле 1938 года Стефан Цвейг просил Фрейда дать согласие на то, чтобы его посетил Сальвадор Дали. Цвейг считал Дали «единственным современным гением живописи» и пи! сал основателю психоанализа о том, что испанский художник является его благодарней! шим учеником. Фрейд согласился принять у себя молодого художника. Во время этой встре! чи Дали показал основателю психоанализа свою картину «Метаморфозы Нарцисса», которая, по словам Цвейга, возможно, была написана под влиянием Фрейда. Во время беседы художник сделал эскиз портрета Фрейда и произвел на него такое впечат! ление, что тот даже изменил свое мнение о сюрреализме. До встречи с Дали основатель психоанализа был склонен считать сюрреалистов, избравших его «ангелом!хранителем», на 95 % дураками, как это бывает с алкоголиками. После встречи с Дали в письме Цвейгу он писал: «Молодой испанец с доверчивыми глазами фанатика и безупречным техническим мастерством заслуживает другой оценки. Было бы и в самом деле очень интересно анали! тически исследовать процесс создания такого рода картины. Ведь критически всегда можно было бы сказать, что понятие искусства не поддается расширению, если количественное отношение неоцененного материала и предварительной обработки преступает известную границу. Но в любом случае это серьезная психологическая проблема». Не проявляя интереса к модернистской живописи и подчеркивая, что, в отличие от художе! ственной литературы и скульптуры, живопись как таковая не оказывает на него столь силь! ное воздействие, Фрейд тем не менее был любителем ее классических произведений. Известно, например, что в 1908 году при поездке в Манчестер он ненадолго останавливал! ся в Гааге для того, чтобы посмотреть картины Рембранта. Во время этого путешествия он также побывал в Лондоне, где посетил Британский музей и Национальную галерею. В Бри! танском музее он любовался коллекцией древних ценностей, особенно египетских. В Наци! ональной галерее познакомился с английской школой живописи, представленной карти! нами Рейнолдса и Гейнсборо. Из работы о Леонардо да Винчи (1910) можно судить о том, какое впечатление оказали на него полотна итальянского художника, особенно портрет Моны Лизы. Картина, на которой изображена загадочная улыбка Моны Лизы, до сих пор составляет, по его собственному выражению, «одно из величайших сокровищ Лувра».
с тем, что бессознательная обработка является инфантильным типом мыслитель ной деятельности. Казалось бы, проводя аналогию между остроумием и сновидением, Фрейд на шел полное тождество между ними, тем более что и в том и в другом случае об наружились идентичные процессы, связанные с механизмами сгущения, сдвига, непрямого изображения. Однако психоаналитическое видение исследуемых фено менов не столь однозначно, как это может показаться на первый взгляд, особенно при критическинегативном отношении к психоанализу как таковому. В этом отноше нии осуществленный Фрейдом сравнительный анализ между остроумием и сно видением является, пожалуй, наиболее показательным. В самом деле, говоря о сходстве между остроумием и сновидением, основатель психоанализа в то же время обратил внимание на коренное различие между ними.
Глава 19. Психоанализ искусства
553
Так, в противоположность сновидению, остроумие не создает компромиссов, не избегает торможения. Оно стремится сохранить в неизменном виде игру словами и бессмыслицу, выделяя в ней смысл. Конечно, остроумие пользуется теми же средствами, что и деятельность сновидения. Но оно, в отличие от последнего, ис пользующего эти средства для того, чтобы переступить пределы дозволенного, со блюдает соответствующие границы. И наконец, коренное различие между ними состоит в их социальном положении, что представляется наиболее важным и су щественным. По мнению Фрейда, сновидение является асоциальным продуктом. Остроумие же выступает в качестве самого социального из всех нацеленных на получение удовольствия видов психической деятельности. Сновидение ничего не может со общить другому человеку, ведь оно чаще всего непонятно даже для самой личнос ти и потому неинтересно для окружающих ее людей. Остроумие, напротив, требует для своего завершения посредничества со стороны другого человека. Сновидение способно существовать в замаскированном виде и прибегает к различного рода искажениям, недоступным для понимания других лиц. Остроумие чаще всего пред полагает наличие третьего участника, чтобы насладиться удовольствием от остро ты, и рассчитано на его понимание. Фрейд не только отметил существенные различия между сновидением и остро умием. Он высказал также предположение, что оба они принадлежат к различным областям психической жизни и их следует рассматривать с точки зрения принад лежности к отстоящим друг от друга психическим системам. В процессе образова ния сновидения важную роль играют переход предсознательных дневных воспри ятий в бессознательное; соответствующая переработка перемещенного материала в бессознательном; регрессия обработанного материала сновидения в символичес кие образы, доступные для восприятия сновидца. При образовании остроумия две первые стадии формирования сновидения оказываются также задействованными, но третья, связанная с регрессией мыслей к образам восприятия, — отсутствует. Исследуя феномен остроумия, Фрейд обратился также к рассмотрению специ фики комизма, мимики представлений, наивного в речи, пародии, карикатуры, юмора. Значительное внимание он уделил выяснению сходства, различия и отно шений между остроумием и комизмом. В частности, он высказал предположение, что остроумие и комизм различаются между собой психической локализацией, поскольку первое является содействием второму в области бессознательного. Ко мизм возникает или из раскрытия бессознательных способов мышления, или из сравнения с порождающей удовольствие полноценной остротой. Юмор же явля ется средством достижения удовольствия вопреки мешающим его мучительным аффектам. Юмор ближе к комизму, чем к остроумию. Как и комизм, он локализу ется в предсознательном, в то время как остроумие выступает в качестве компро мисса между бессознательным и предсознательным. Два десятилетия спустя после публикации работы «Остроумие и его отношение к бессознательному» Фрейд вновь обратился к рассмотрению проблемы юмора. Этой проблеме была посвящена небольшая по объему статья «Юмор» (1925), в ко торой основатель психоанализа рассмотрел связь юмора со структурой и особенно стями психики юмориста. Если в первой работе он сосредоточился на выявлении
554
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
причин удовольствия, получаемого от юмора, то в соответствующей статье внима ние было обращено и на внутреннюю мотивацию юмористической деятельности. Вместе с тем, как и в первой работе, в статье рассматривались сходства и различия между остроумием, комизмом и юмором. В статье 1925 года Фрейд обсудил вопрос о существе и особенностях юмора. С его точки зрения, сущность этого явления состоит в ослаблении аффектов че ловека, к которым подталкивает ситуация. Особенность юмора в том, что в нем имеет место не только нечто освобождающее, свойственное также остроумию и комизму, но и нечто грандиозное и воодушевляющее, чего нет в двух других видах деятельности, доставляющих человеку удовольствие. Грандиозное прояв ляется в торжестве нарциссизма, воодушевляющее — в торжестве принципа удо вольствия, способного утвердиться вопреки неблагоприятно складывающейся реальности. Если остроумие служит достижению удовольствия или ставит полу ченное удовольствие на службу агрессии, то юмор ориентирован на избавление человека от гнета страдания. При рассмотрении особенностей юмора Фрейд апеллировал в данной статье к структурному пониманию психики человека, предложенному им в работе «Я и Оно» (1923). Это дало ему возможность динамически объяснить юмористическую уста новку: ее суть заключается в том, что личность юмориста смещает психический акцент со своего Я на свое СверхЯ. Тем самым происходит новое распределение психической энергии, в результате которого интересы Я представляются не столь существенными и СверхЯ обретает возможность более легкого подавления реак ций Я. Отсюда фрейдовское представление о том, что если острота — это вклад в комизм, совершенный бессознательным, то юмор — вклад в комизм через посред ство СверхЯ. В работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» не было подобного понимания юмора. Да его и не могло быть, поскольку структурный взгляд на пси хику человека был выражен Фрейдом почти два десятилетия спустя после публи кации данной работы. Но даже в то время у него обнаружилась явная потребность в выявлении особенностей и специфических характеристик остроумия, комизма, юмора как особых видов интеллектуальной деятельности, доставляющей удоволь ствие людям. Подводя итоги своему исследованию в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному», основатель психоанализа подчеркнул, что в целом остро умие, комизм и юмор представляют собой не что иное, как способы воссоздания удовольствия от психической деятельности, некогда имевшие место в инфан тильной жизни человека, но утраченные им в процессе ее развития. Каждый из нас в детстве получал удовольствие, не прибегая к излишним издержкам, с которыми приходится считаться взрослому человеку, вынужденному согласовывать свою психическую деятельность не столько с принципом удовольствия, сколько с прин ципом реальности. Чтобы чувствовать себя в жизни счастливым, ребенку не тре буется ни остроумие, ни комизм, ни юмор. Он получает удовольствие непосред ственно от своей деятельности, сопряженной лишь с малыми издержками. В отличие от ребенка, стремящийся к получению удовольствия взрослый человек наталкивается на внешние и внутренние ограничения и организует свою психическую
Глава 19. Психоанализ искусства
555
деятельность таким образом, чтобы с помощью различных средств, окольными путями экономии различного рода издержек все же достичь на время отсрочен ного удовольствия. В понимании Фрейда, из сэкономленных издержек на тор можение проистекает удовольствие от остроумия; сэкономленные издержки на представление порождают комизм; сэкономленные издержки на проявление эмо ций способствуют возникновению юмора. Все три способа психической дея тельности направлены на достижение человеком удовольствия в условиях со циального, нравственного, культурного давления, которое оказывается на него в современном мире. Исследование остроумия, несомненно, являлось значительным вкладом Фрей да в понимание механизмов работы человеческой психики. По сравнению со мно гими другими его трудами, вызывавшими и до сих пор вызывающими подчас рез кую критику и неприятие содержащихся в них психоаналитических идей, работа об остроумии и его отношении к бессознательному была воспринята современной эстетической мыслью в качестве блестящего исследования, свидетельствующего о незаурядной личности Фрейда как ученого. В этом отношении показательной являлась позиция психолога Л. С. Выготского, который критически отнесся ко многим психоаналитическим идеям Фрейда, включая его представление об эдипо вом комплексе и понимание искусства как сублимации сексуальных влечений. Но он высоко оценил «Остроумие и его отношение к бессознательному», полагая, что данная работа может считаться классическим образцом всякого аналитическо го исследования и что осуществленный Фрейдом анализ позволил ему выявить три совершенно разных источника удовольствия для таких близко стоящих форм ис кусства, как остроумие, комизм, юмор.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Она (острота. — В. Л.) содействует удовлетворению влечения (похот ливого или враждебного) вопреки стоящему на его пути препятствию, она обходит это препятствие и таким образом черпает удовольствие из ставшего недоступным в силу этого препятствия источника». «Сновидение — это всетаки еще и желание, хотя и ставшее неузна ваемым; остроумие — это развившаяся игра. Сновидение, несмотря на всю свою практическую никчемность, сохраняет связь с важны ми жизненными интересами; оно пытается реализовать потребнос ти регрессивным окольным путем галлюцинаций и обязано своей со хранностью единственной не заглохшей во время ночного состояния потребности — потребности спать. Напротив, остроумие пытается извлечь малую толику удовольствия из свободной от всяких потреб ностей деятельности нашего психического аппарата, позднее оно пытается уловить такое удовольствие, как побочный результат этой деятельности, и таким образом во вторую очередь добивается нема ловажных, обращенных к внешнему миру функций. Сновидение пре имущественно служит сокращению удовольствия, остроумие — при обретению удовольствия; но на двух этих сходятся все виды нашей психической деятельности».
556
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Специфика искусства и художественного творчества В понимании Фрейда, искусство представляет собой своеобразный способ прими рения принципа удовольствия и принципа реальности путем вытеснения из созна ния человека социально и культурно неприемлемых импульсов. В этом смысле искусство как бы способствует устранению реальных конфликтов в жизни чело века и поддержанию психического равновесия, то есть выступает в роли своеобраз ной терапии, которая снижает степень возможности возникновения симптомов психических расстройств или ведет к их устранению. В психике художника это достигается путем реализации его творческого потенциала или творческого само очищения благодаря сублимации, переключению бессознательных влечений на социально приемлемую художественную деятельность. По своему смыслу такая терапия напоминает собой катарсис Аристотеля. Но если у древнегреческого фи лософа средством духовного очищения выступала трагедия как одна из форм ху дожественной деятельности, то основатель психоанализа усматривал в этом спе цифику всего искусства. Основной функцией искусства Фрейд считал компенсацию неудовлетвореннос ти художника реальным положением вещей. Причем не только художника, но и вос принимающих искусство людей. Ведь в процессе приобщения к красоте художе ственных произведений и эстетических ценностей культуры зрители оказываются вовлеченными в иллюзорное удовлетворение своих бессознательных влечений и желаний, в силу нравственного воспитания скрываемых не только от других людей, но и от самих себя. Недовольство реальным положением вещей открывает путь в мир фантазий. Этот мир представляет собой, по выражению Фрейда, «ща дящую зону», возникающую при болезненном переходе от принципа удовольствия к принципу реальности. Сталкиваясь с неблагоприятной действительностью, художник уходит в фан тастический мир и в этом отношении напоминает собой невротика, который спа сается от непереносимого им реального мира бегством в болезнь. Однако, в отли чие от невротика, застревающего в созданном им фантастическом мире, художник способен найти обратную дорогу, чтобы вновь обрести в существующей действи тельности точку опоры для своей жизнедеятельности. Художественное творчество и произведения искусства оказываются фантастическим удовлетворением бес сознательных желаний, в процессе которого избежание открытого конфликта с си лами вытеснения достигается путем компромисса с реальностью и компенсации того, что не удается достигнуть в ней самой. Если невротик выражает свои фанта зии симптомами болезни, то человек, обладающий загадочным для психоаналити ка художественным дарованием, прибегает к созданию произведений искусства и, избегая невроза, таким обходным путем возвращается в реальность. В конечном итоге, как полагал Фрейд, внутренняя борьба, обусловленная столкновением меж ду стремлением к удовлетворению бессознательных желаний человека и реально стью, может привести к неврозу или к компенсирующему высшему творчеству. Такое видение природы и направленности искусства не было лишено смысла, так как искусство, несомненно, включает в себя функцию компенсации. И действительно,
Глава 19. Психоанализ искусства
557
компенсирующая функция искусства в определенных условиях может выдвинуть ся на передний план. Это нередко случается в современной культуре, духовные продукты которой предназначены или для примирения человека с социальной дей ствительностью, или, напротив, для эпатажа его, что достигается путем отвлечения его от повседневных забот, реальных проблем жизни. И все же компенсация — не основная и тем более не единственная функция искус ства. Компенсирующая функция искусства становится основной лишь тогда, когда художественное творчество превращается в ремесло по выполнению социального за каза, не отвечающего внутренним потребностям художника. Или в некое эпатирую щее средство, с помощью которого художник стремится выйти за рамки установлен ных канонов не потому, что испытывает настоятельную необходимость в этом, а в силу того, что хочет выглядеть экстравагантным в глазах окружающих. Правда, сам Фрейд не рассматривал компенсирующую функцию искусства под этим углом зрения. Задавшись целью выявить механизм образования компенсаций неудовлетворенного желания в процессе художественного творчества, он акценти ровал внимание не столько на этой функции, сколько на психологических аспек тах художественного творчества и восприятия произведений искусства. Компенсирующая функция искусства не рассматривалась основателем психоана лиза в качестве единственной. Наряду с ней он выделял такие свойственные, на его взгляд, функции искусства, которые, помимо доставляемого человеку удовольствия от созерцания художественных произведений, способствуют сопереживанию людей, возникновению чувства идентификации и достижению нарциссического удоволь ствия. Именно об этом Фрейд писал в работе «Будущее одной иллюзии» (1927), где размышлял о возможностях получения человеком различного рода удовлетворения. Рассматривая искусство как таковое, Фрейд выводил его из эдипова комплек са, в котором, по его мнению, исторически совпадало начало религии, нравствен ности, общественности и искусства. Подобная точка зрения была высказана им в работе «Тотем и табу» (1913), в которой выдвигалось, как он подчеркивал сам, смелое утверждение, согласно которому истерия может быть рассмотрена в ка честве карикатуры на произведение искусства. В этой же работе основатель психо анализа решился на не менее смелую попытку провести параллель между ступе нями развития человеческого миросозерцания и стадиями либидозного развития отдельного человека. Фрейд считал, что по мере перехода от анимистической фазы к религиозной и научной человек все в большей степени отказывается от непосред ственной реализации принципа удовольствия. Таким образом, можно говорить лишь об одной сфере деятельности искусства — той, где находит свое отражение мифо творчество и фантазирование. Для Фрейда искусство являлось такой областью человеческой деятельности, в которой сохранялись связи между современным и примитивным человеком. Точ нее было бы сказать, что именно в искусстве он усматривал возможность обрете ния индивидом всемогущества, недоступного ему в реальной жизни. Отличав шийся сексуализацией мышления примитивный человек верил во всемогущество мысли. Благодаря вытеснению бессознательных влечений и бегству в болезнь у невротика вновь происходит сексуализация мыслительных процессов, и в этом отношении он становится похожим на примитивного человека. И в том и в другом
558
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
случае имеет место, по мнению Фрейда, интеллектуальный нарциссизм, всемогу щество мыслей. В отличие от невротика, художник обладает повышенной способностью к суб лимации своих бессознательных влечений. В результате чего сексуализация его мыслительных процессов превращается в художественное творчество и создание художественных произведений. Тем самым он находит особую сферу человечес кой деятельности, где, не прибегая к неврозу, он может обрести всемогущество, столь характерное для веры в него со стороны примитивного человека, но со вре менем утраченное под воздействием культуры, ограничивающей возможность сво бодного, непосредственного удовлетворения желаний. Обращаясь к проблематике искусства, основатель психоанализа стремился рас крыть сущность художественного и прежде всего поэтического творчества. Это нашло свое отражение в его работе «Художник и фантазирование» (1906), где он показал, что первые следы данного типа духовной деятельности человека следует искать уже у де тей. Как поэт, так и ребенок могут создавать свой собственный фантастический мир, который совершенно не укладывается в рамки обыденных представлений человека, лишенного поэтического воображения. Играющий ребенок ведет себя подобно поэту, приводя предметы своего мира в новый, приемлемый для себя порядок. Ребенок в п роцессе игры перестраивает существующий мир по собственному вкусу, соотносит воображаемые объекты с предметами реального мира, причем относится к плоду своей фантазии вполне серьезно. Точно так же и поэт благодаря способности творчес кого воображения создает в искусстве новый прекрасный мир, воспринимает его се рьезно и в то же время отделяет его от действительности. В понимании Фрейда, способность человека к фантазированию — источник художественного творчества. В этом плане он и рассматривал эволюцию превра щения детской игры в фантазирование взрослых людей. Ребенок получает удоволь ствие от игры, прекращающий игры юноша не может отречься от ранее полученного удовольствия и начинает фантазировать. В отличие от ребенка, не скрывающего свои игры от других людей, взрослый человек стыдится своих фантазий, посколь ку от него ждут реальных действий. Кроме того, его фантазии порождены подчас такими желаниями, которые он вынужден скрывать не только от других, но и от самого себя. Фантазирование характеризуется некоторыми особенностями, среди которых Фрейд отмечает следующие. По его собственному выражению, никогда не фанта зирует счастливый, а только неудовлетворенный. Неудовлетворенные желания являются основной движущей силой мечтаний, фантазирования человека, и их можно свести к двум группам, в которых представлены честолюбивые и эротичес кие желания. Продукты фантазирующей деятельности, будь то воздушные замки, дневные грезы или отдельные фантазии, не являются неизменными. Они несут на себе следы своего происхождения от детских воспоминаний и инфантильных пе реживаний; они связаны с сиюминутными поводами и ориентированы на будущее. Фантазии как бы витают между тремя временами. Прошедшее, настоящее и буду щее словно нанизаны на нить продвигающегося желания. Из мира фантазий раз ветвляются пути, ведущие как к проявлению художественного творчества, так и к погружению в невроз.
Глава 19. Психоанализ искусства
559
Из такого понимания Фрейдом специфики и характерных черт фантазирования вытекал психоаналитический взгляд на художественное творчество и его воздей ствие на людей. Художник сравнивается со сновидцем при свете дня, грезовидцем, а художественное творение — со снами наяву, грезой. Исследование отношений между писателем и его творениями преломляется через призму выдвинутого по ложения о соотнесенности фантазии с желаниями человека. В художественных произведениях находят свое отражение живые переживания, возникшие у авторов на основе воспоминаний о переживаниях детства как источнике нереализованных желаний. Ведь, подобно грезе, художественное творчество является продолжени ем и заменой детских игр. Воздействие художественных произведений на людей оказывается возможным в силу того, что реализуемые писателем или поэтом личные грезы вызывают в на шей душе глубокие переживания, проистекающие из собственных источников удо вольствия. Как это удается сделать автору художественного произведения, явля ется его сокровенной тайной. Однако, как полагал Фрейд, с помощью изменений и сокрытий автор смягчает характер эгоистических грез и в предлагаемом изобра жении своей фантазии подкупает нас эстетической привлекательностью. Он как бы завлекает нас «заманивающей премией» или «предварительным удовольстви ем», способствующим порождению значительного удовольствия, истоки которого таятся в глубинах человеческой психики. Фрейдовское объяснение механизмов воздействия художественных произведе ний на человека в значительной мере совпадало с воззрениями французского фило софа А. Бергсона, на которого основатель психоанализа неоднократно ссылался при рассмотрении природы комического. В понимании Бергсона, искусство призвано заставить человека открыть в природе и в самом себе такие вещи, которые не обна руживаются им с достаточной ясностью ни при помощи своих собственных чувств, ни посредством сознания. Художники, символически изображающие состояние сво ей души, пробуждают в человеке изначально данные внутрипсихические состояния. В отличие от Бергсона, высказавшего общие соображения по поводу восприя тия человеком произведений искусства, основатель психоанализа попытался рас крыть содержание тех осадков человеческой души, которые всплывают на поверх ность сознания под влиянием чар поэта. Такими осадками человеческой души он считал эгоистические и сексуальные влечения, которые в символической форме воспроизводятся в фантазиях поэта.
Изречения З. Фрейд:
«Искусство, как мы давно уже убедились, дает эрцаз удовлетворения, компенсирующий древнейшие, до сих пор глубочайшим образом пе реживаемые культурные запреты, и тем самым, как ничто другое, при миряет с принесенными им жертвами. Кроме того, художественные создания, давая повод к совместному переживанию высоко ценимых ощущений, вызывают чувства идентификации, в которых так остро нуждается всякий культурный круг; служат они также и нарциссичес кому удовлетворению, когда изображают достижения данной культу ры, впечатляющим образом напоминают о ее идеалах».
560
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
З. Фрейд:
З. Фрейд:
«В одной только области всемогущество мысли сохранилось в нашей культуре, в области искусства. В одном только искусстве еще бывает, что томимый желаниями человек создает нечто похожее на удовлет ворение, и что эта игра — благодаря художественной иллюзии — бу дит аффекты, как будто бы она представляла собой нечто реальное. Правду говорят о чарах искусства и сравнивают художника с чароде ем, но это сравнение, быть может, имеет большее значение, чем то, которое в него вкладывают». «В качестве конвенционально дозволенной реальности, в которой бла годаря художественной иллюзии символы и замещения могут вызы вать действительные аффекты, искусство образует промежуточную область между отказывающей желаниям реальностью и исполняю щим желание миром фантазии, областью, в которой пребывают в си ле стремления к всемогуществу примитивного человечества».
Психоаналитик и писатель В работе «Художник и фантазирование» Фрейд мельком коснулся отношений меж ду мечтаниями и сновидениями. Он лишь обратил внимание на то, что по своей природе они сходны между собой, так как ночные сновидения и мечты являются осуществлением желания, и не случайно творения фантазеров нередко называют «снами наяву». Более подробно он рассмотрел этот вопрос в работе «Бред и сны в “Градиве” В. Иенсена» (1907). В ней Фрейд высказал мысль, что анализ способа, каким худож ник использует сновидения в своих произведениях, и соответствующий анализ подоб ных сновидений дают возможность ближе подойти к пониманию природы художе ственных произведений. С помощью сновидения своих героев художники стремятся дать описание их душевного состояния. При этом они придерживаются повседневно го опыта и едва ли касаются проблемы психического смысла сновидения, созданного их фантазией и перенесенного на личность героя. Однако, как замечал Фрейд, худож ники — ценные союзники для аналитика. Их свидетельства следует высоко ценить, по скольку в знании психологии обычного человека они далеко впереди, ибо черпают ма териал из источников, которые остаются пока неизвестными для науки. Поэтому неудивительно, что основатель психоанализа так часто обращался к шедеврам мировой литературы. Он черпал из этого источника плодотворные идеи и при помощи их давал наглядную иллюстрацию к материалам, полученным в процессе терапевтической практики. Нет ничего удивительного также и в том, что он использовал выдвинутые им психоаналитические идеи для соответствующей интерпретации художественных произведений и трактовки художественного твор чества как такового. Обращаясь к художественным произведениям, Фрейд обнаружил сходства и раз личия в деятельности психоаналитика и писателя. Он считал, что каждый из них черпает необходимый им для работы материал из одного и того же источника и имеет дело с одним и тем же объектом. Но вот методы работы у них разные, хотя в большинстве случаев наблюдается совпадение их конечных результатов.
Глава 19. Психоанализ искусства
561
Метод психоанализа состоит в сознательном наблюдении за аномальными пси хическими процессами у других людей, в умении раскрывать их бессознательную деятельность и формулировать свойственные ей законы. Метод художника имеет иную направленность, так как, в отличие от психоаналитика, художник обращает внимание на бессознательное в своей собственной душе, прислушивается к тенден циям его развития и выражает их в художественной форме. Психоаналитик выяв ляет законы бессознательной деятельности, исходя из изучения психики пациентов. Художник достигает того же самого на примере вслушивания в свой внутренний мир. Психоаналитик формулирует законы бессознательного, в то время как худож ник, вовсе не претендуя на сознательное их понимание, в опосредованной форме ото бражает их в своих творениях. Отмечая сходства и различия между выявлением бессознательного со стороны психоаналитика и художника, Фрейд пошел дальше констатации этого обстоятель ства. В контексте разбора художественного произведения Иенсена он со всей опре деленностью заявил, что можно говорить о сходстве метода общения главных дей ствующих героев «Градивы» с аналитическим методом терапии. По его убеждению, изложенный Иенсеном в образе действия молодой девушки метод лечения бреда главного героя, по существу, полностью соответствует тому методу, который был введен им и Й. Брейером в медицину в конце ХIХ века и который вначале полу чил название катарсиса, а затем — психоанализа. В обоих случаях речь идет об осо знании вытесненных в бессознательное воспоминаний детства, а также о совпаде нии объяснения и лечения. В художественном произведении Иенсена девушка поняла, что компоненты страстной влюбленности молодого архитектора были соединены с компонентами склонности к возникновению бреда. Это понимание и чувство, что она любима, подтолкнули ее к попытке излечения молодого человека путем доведения до его сознания вытесненных им воспоминаний об их детских отношениях и признания в своей любви к нему. Психоаналитическое лечение имеет такую же направлен ность, за исключением последнего момента. Другое дело, что в художественном произведении Иенсена девушка находится в лучшем положении, чем психоаналитик, который наблюдает пациента не с нача ла его заболевания и прибегает к специальной технике, чтобы понять, какие меха низмы работы бессознательного оказались в нем задействованными. На основании рассказов пациента о своих переживаниях в прошлом и настоящем психоаналитик пытается вскрыть вытесненное бессознательное, расшифровать и истолковать его. В целом же, метод Градивы оказывается действительно схожим с методом анали тической терапии. Сходство между ними проявляется также и в том, что в обоих случаях наблюдается пробуждение чувств. Дело в том, что любое аналогичное бре ду героя Иенсена психическое расстройство имеет своей предпосылкой вытесне ние сексуальных влечений. При попытке доведения до сознания вытесненного бессознательного материала компоненты этих влечений оживают, что ведет, как правило, к проявлению соответствующих чувств, к своеобразному возвращению любви в форме переноса на врача того, что имело место ранее. Но дальше обнаруживаются существенные различия между аналитической тера пией и тем, что изображено в художественном произведении Иенсена. Предпринятое
562
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Из истории психоанализа В конце августа 1902 года Фрейд посетил Неаполь и его окрестности. Во время этого путешествия по Италии он побывал в Помпее и имел возможность взобраться на Везувий. Пять лет спустя основатель психоанализа опубликовал работу «Бред и сны в “Градиве” В. Иенсе! на», в которой дал психоаналитическую интерпрета! цию «фантастического происшествия в Помпее». (Так называл Вильгельм Иенсен то, что нашло отражение в его художественном произведении, опубликован! ном в 1903 году.) В новелле Иенсена повествовалось о том, как моло! дой архитектор обнаружил в Римском собрании ан! тиков рельефное изображение находящейся в дви! жении девушки, которое настолько пленило его, что он сумел получить гипсовый слепок и повесил его в своем кабинете в немецком университетском го! родке. В своих фантазиях молодой архитектор назвал изображенную в движении девушку именем Градива («идущая вперед», что связано с эпитетом шагающе! го на бой бога войны Марса Градивуса). Предаваясь размышлениям о ней, однажды он увидел сон, пере! несший его в древнюю Помпею во время извержения Везувия. В сновидении он повстречался с Градивой и испытал страх за ее судьбу. Под впечатлением сна и тех видений, которые имели место у него после про! буждения, он решается совершить путешествие в Ита! лию. Побывав в Риме и Неаполе, молодой архитектор прибыл в Помпею и, осматривая город, неожиданно увидел девушку, похожую на Градиву. Это предопределило его последующее психическое состояние и поведение, где воображение и реальность, бред и действитель! ность оказались тесно переплетенными между собой. «Градива» Иенсена произвела на Фрейда большое впечатление, поскольку в этом художе! ственном произведении находили свое отражение те представления о работе бессозна! тельного в психике человека, которые были сформулированы основателем психоанализа на основе терапевтической деятельности с пациентами, страдающими психическими рас! стройствами. О том, какое сильное впечатление она произвела на Фрейда, можно судить уже по тому факту, что гипсовый слепок рельефного изображения Градивы висел в его ра! бочем кабинете. Сам же он в своей работе, посвященной психоаналитическому толкованию «Градивы» Иенсена, писал о том удивлении, которое пережил в связи с обнаружением сход! ства между выдвинутыми им психоаналитическими идеями и тем, что нашло отражение в данном художественном произведении.
девушкой лечение молодого человека — это тот идеальный случай, который мо жет иметь место только в художественном произведении. Если она может отве тить на любовь, проникшую из бессознательного в сознание, то психоаналитик не может сделать этого по отношению к своему пациенту. В первом случае исце ление совпадает с конечной целью любви, обусловленной освобожденным стрем лением к реализации ранее вытесненного влечения. Во втором случае являющий ся посторонним человеком психоаналитик обязан сделать все для того, чтобы исцеленный пациент не нуждался больше в присутствии и поддержке врача. Фрейд даже говорит о том, что подчас психоаналитик не в состоянии посоветовать
Глава 19. Психоанализ искусства
563
излеченному пациенту, как и каким образом тот может использовать в реальной жизни обретенную способность любить. В этом отношении использование психо аналитической техники не дает такого идеального результата лечения, который в художественной форме представлен в литературном произведении Иенсена. Другое дело, что психоаналитическое исследование может не только отыски вать в художественных произведениях подтверждение своих открытий, сделанных на основе работы с невротическими пациентами. Оно может также давать пред ставление о том, из каких источников художник черпает сюжеты для своего творе ния, какие впечатления, переживания и воспоминания детства сказываются на формировании его работ, благодаря каким психическим процессам воспроизводи мый им материал превращается в произведение искусства. Первая возможность психоаналитического исследования была реализована Фрейдом в работе «Бред и сны в “Градиве” В. Иенсена». Вторая — три года спустя в книге «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве», десять лет спустя в статье «Детское воспоминание из “Поэзии и правды”», посвященной Гёте, и двад цать один год спустя в эссе о Достоевском. Все три работы, в которых Фрейдом была использована вторая возможность психоаналитического исследования в сфе ре искусства, могут быть отнесены к числу психобиографических или патопсихо логических.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
«Автору, когда он в последующий за 1893 годом период углубленно ис следовал возникновение психических расстройств, поистине не пришло в голову искать подтверждение своих результатов у художников, и по этому он был немало удивлен, когда в опубликованной в 1903 году “Гра диве” заметил, что писатель в основу своего творения положил то же самое, что он полагал новыми идеями, почерпнутыми из врачебной практики». «Любое психоаналитическое лечение — это попытка освободить вы тесненную любовь, которая нашла жалкий, компромиссный выход в симптоме. Более того, совпадение с процессом излечений, описанным художником в “Градиве”, достигает пика, если мы добавим, что и при ана литической психотерапии вновь пробудившаяся страсть — будь то лю бовь или ненависть — всегда избирает своим объектом персону врача».
Интерпретация художественных произведений и пределы психоанализа В работе «Воспоминания Леонардо да Винчи о раннем детстве» (1910) основатель психоанализа обратился к исследованию творческой деятельности великого ита льянского ученого и художника эпохи Ренессанса. В своем исследовании он опи рался на психоаналитические идеи о психосексуальном развитии детей, оказыва ющем предопределяющее влияние на жизнедеятельность взрослого человека, его интересы, поведение, образ мышления и действия.
564
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
В соответствии с этими идеями он вычленил три возможности реализации жаж ды исследования человека, которые открываются перед ним в период взросления в результате вытеснения инфантильного сексуального исследования. Одна воз можность связана с невротическим торможением, когда любознательность ребен ка оказывается заторможенной, а свободная деятельность ума — ограниченной. Это приводит в конечном итоге к слабости мышления и образованию невротиче ского заболевания. Другая возможность сопряжена с сексуализацией мышления, интеллектуальным развитием, сопровождающимся обходными маневрами по от ношению к подавленному, вытесненному сексуальному исследованию. Последнее со временем возвращается из бессознательного в форме умственного действия, связанного с удовольствием и страхом перед собственными сексуальными влече ниями, что ведет к интеллектуальным исканиям сексуального характера. Третья возможность относится к проявлению избегания как задержки мышления, так и невротического насилия над ним. В результате вытеснение интереса к сексуаль ности ведет к сублимации эротики, что приводит к отторжению от сексуальной проблематики и к активизации интеллектуальной, творческой деятельности. С точки зрения Фрейда, Леонардо да Винчи может быть отнесен к тому редко му типу умственного развития, который воплотил в себе третью возможность реа лизации эмоционального и интеллектуального потенциала. Исходя из этой пред посылки, основатель психоанализа и осуществил психобиографическое изучение жизни Леонардо да Винчи, его научного и художественного творчества. Тому, кто заинтересуется общим подходом Фрейда к жизнедеятельности ита льянского ученого и художника и частностями, связанными с соответствующими психоаналитическими интерпретациями, лучше всего обратиться непосредствен но к самой работе «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве». В контек сте обсуждаемой здесь темы мне придется ограничиться воспроизведением лишь некоторых сюжетов, относящихся к искусствоведческой проблематике. Обсуждая специфику художественного творчества Леонардо да Винчи, Фрейд не мог пройти мимо загадочной улыбки Джоконды, вызвавшей исследователь ский интерес у многих искусствоведов прошлого и настоящего. Его не интересо вала физиогномическая загадка улыбки, изображенной итальянским художником на картине, представляющей собой портрет Моны Лизы, супруги флорентийца Фран ческо дель Джокондо. (Заметим, что портрет этот писался на протяжении четырех лет, не удовлетворял самого создателя, считался им незавершенным, не был от дан заказчику и был приобретен для Лувра королем Франции Франциском I.) Фрейда заинтересовало то обстоятельство, что улыбка Моны Лизы на протяже нии многих столетий очаровывала как самого художника, так и большинство зри телей и что со времени создания этой картины завораживающая улыбка повторялась на многих полотнах Леонардо да Винчи. Так, своеобразие улыбки Джоконды можно усмотреть в изображении Иоанна Крестителя в Лувре, в картине «Святая Анна с Ма рией и младенцем Христом». Учитывая эти обстоятельства, основатель психоанализа сопоставил портрет Моны Лизы с картиной, изображавшей святую Анну. Картина «Святая Анна с Марией и младенцем Христом» трактовалась Фрей дом как художественное изображение синтеза истории детства Леонардо: детали ее композиции объяснялись леонардовскими инфантильными переживаниями, свя
Глава 19. Психоанализ искусства
565
занными с наличием у него двух матерей. В доме отца маленький Леонардо нашел не только добрую мачеху донну Альбиеру, но и бабушку, мать своего отца, Мону Лизу. Этот факт, по Фрейду, как раз и нашел свое отражение в рассмотренной им картине. Но на картине обе женщины изображены молодыми. Фрейд объяснял это тем, что Леонардо хотел запечатлеть образ двух матерей (родившей его Катарины и воспитавшей донны Альбиеры). С точки зрения детских переживаний художни ка, обусловленных семейными отношениями, основатель психоанализа истолковал и «Мону Лизу», выдвинув психоаналитическую разгадку улыбки Джоконды, чей образ действительно вызывает раздумья и споры у искусствоведов всего мира. Фрейдовское объяснение сводилось к тому, что тонкие и мягкие черты улыба ющейся флорентийки Моны Лизы Джоконды отражали ранние леонардовские воспоминания о своей матери Катарине. В улыбке Джоконды запечатлены сдер жанность и обольстительность, стыдливость и чувственность, то есть то, что в со ответствии с психоаналитическим пониманием эдипова комплекса составляет тайну отношений между сыном и матерью. Эта скрытая тайна, мастерски запечат ленная Леонардо в улыбке Джоконды, и является, в интерпретации Фрейда, той притягательной силой, которая завораживает каждого, кто смотрит на эту карти ну. Эта тайна оказала неизгладимое впечатление и на самого художника: улыбка Моны Лизы Джоконды разбудила в нем воспоминания о матери, о переживаниях первых детских лет, и с тех пор изображаемые Леонардо мадонны имели покорно склоненные головы и необыкновенно блаженную улыбку бедной крестьянской девушки. О каком детском воспоминании может идти речь? Какое инфантильное воспо минание оказало столь сильное воздействие на Леонардо, что оно нашло отраже ние в его художественном творчестве несколько десятилетий спустя? Фрейд обнаружил такое воспоминание Леонардо о раннем детстве, которое со держалось в его научных записях о полете коршуна. Оно сводилось к тому, что Леонардо вспомнил, будто в младенческом возрасте, когда он лежал в колыбели, к нему спустился коршун, открыл уста своим хвостом и много раз толкнул им его губы. Обратив внимание на описанную сцену, Фрейд пришел к выводу, что дан ное воспоминание Леонардо было не чем иным, как образованной позднее, но пере мещенной в детство его фантазией. Но поскольку, по мнению основателя психо анализа, фантазия имеет не меньшее значение для человека, чем реальное событие, то она принимается во внимание с точки зрения возможности извлечения на свет того потаенного, что скрывается за ней. В интерпретации Фрейда за фантазией Леонардо о грифе (в переводе с италь янского на немецкий язык «коршун» превратился в «грифа») скрывается воспо минание о сосании им материнской груди. Данная фантазия рассматривается им как кормление грудью матери, где мать заменена грифом, что может находить свое подтверждение в священных текстах древних египтян, изображавших божество мать в виде грифа и называвших эту богиню Мут (фонетическое сходство со сло вом «мать»). В целом, за фантазией о грифе Фрейд усматривал силу эротических отношений между матерью и ребенком. Описание того, как гриф много раз толкнул младенца в губы, означало, что мать страстно целовала уста своего сына и, следователь но, за фантазией стоят воспоминания Леонардо о кормлении грудью и о поцелуях
566
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Из истории психоанализа Познакомившийся с работами Фрейда в 1908 году и в дальнейшем использовавший пси! хоаналитические идеи в своей деятельности протестантский пастор О. Пфистер усмотрел в луврской картине «Святая Анна с Марией и младенцем Христом» нечто такое, что, не! сомненно, импонировало основателю психоанализа. Он увидел в одеянии Марии контур грифа как символ материнства и отметил загадочность картины, в которой накинутый на Марию странным образом платок одним концом, напоминающим хвост птицы, как бы на! правлен в рот младенца, как это имело место в детской фантазии Леонардо да Винчи. В свою очередь, швейцарский психотерапевт Юнг, восхищавшийся фрейдовской работой о Леонардо да Винчи в то время, когда был еще увлечен психоаналитическими идеями Фрейда, также увидел в луврской картине изображение грифа. Но, в отличие от Пфистера, он усмотрел клюв грифа в другом месте, в районе лобка. Это свидетельствует о том, какие новые возможности открываются перед человеком при восприятии реального мира, когда он смотрит на него иными глазами по сравнению с те! ми, кто незнаком с психоаналитическими идеями. Но это может служить также наглядной иллюстрацией того, как и каким образом разделяемые человеком идеи оказывают воздей! ствие на его визуальное восприятие внешних объектов, включая произведения искусства, и соответствующую интерпретацию их. Поэтому нет ничего удивительного в том, что пато! графическое исследование жизни и творчества Леонардо да Винчи осуществлялось Фрейдом именно с точки зрения ранее сформулированных им психоаналитических идей. В соответ! ствии с ними специфическим образом трактовались исторические факты и обосновыва! лись те или иные гипотезы.
матери. Именно это воспоминание как яркое впечатление детства отразилось впос ледствии в картинах Леонардо, на которых изображена пленительная и загадочная улыбка, затаившаяся на губах многих женских образов. Такое прочтение смысла леонардовских полотен основывалось на психоанали тическом видении тесной связи между семейными отношениями и направленностью творческой деятельности художника: между ранними инфантильными пережива ниями, воспоминаниями детских лет и содержанием художественных произведе ний. В известной степени можно, конечно, установить такие связи. Но сами по себе они далеко не всегда ведут к созданию уникальных произведений искусства, заво раживающих всех тех, кто с ними соприкасается. Такие связи способны внести до полнительные штрихи в понимание творческой деятельности художника и прото типов его персонажей. Но в данном случае создается впечатление, что сексуальный подтекст трактовки леонардовской «Моны Лизы» и психоаналитическая разгадка улыбки Джоконды являются не чем иным, как такой интерпретацией мирового шедевра, которая предпринята с целью как бы наглядного подтверждения ранее выдвинутых психоаналитических идей и демонстрации искусства психоаналити ческого толкования. В самом деле, если улыбка Джоконды оказала столь сильное впечатление на Леонардо, что с того времени все изображенные им мадонны приобрели необык новенно блаженную улыбку крестьянской девушки, то как тогда объяснить такие леонардовские полотна, как «Мадонна Литта» и «Мадонна с цветком», выполнен ные художником задолго до создания «Моны Лизы»? Правда, можно исходить из того, что только в процессе написания портрета Моны Лизы Джоконды итальянс кий художник вспомнил чтото такое из своего далекого детства, что наложило
Глава 19. Психоанализ искусства
567
отпечаток на последующее его видение женских лиц и их изображение в соответ ствующих картинах. Но тогда следовало бы ответить на вопрос, почему столь силь ное переживание детства не всплыло в памяти Леонардо да Винчи значительно раньше, до того, как он достиг пятидесятилетнего возраста? И почему именно Мона Лиза Джоконда вызвала у него такое воспоминание? Нельзя ли предположить как раз обратное тому, о чем писал Фрейд? Может быть, имеет смысл говорить о том, что образ улыбающейся Джоконды вобрал в себя все оттенки, грани, труднопере даваемые нюансы ранее написанных Леонардо да Винчи улыбающихся мадонн, в результате чего улыбка Джоконды стала настолько же совершенной, насколько и загадочной, вызывающей тем самым постоянную и неугасающую потребность не только в раскрытии тайны этой улыбки, но и в приобщении к ней? Исследователи обращали внимание на то, что рассмотрение художественного творчества Леонардо да Винчи через призму психоаналитической интерпретации его воспоминания о сцене с коршуном в детстве основывалось на таких фактоло гических погрешностях, которые ставили выводы Фрейда под сомнение. Речь шла о допущенной при переводе с итальянского на немецкий язык ошибке. В резуль тате вместо коршуна появился гриф, и основатель психоанализа апеллировал к египетским иероглифам птицы, которая соотносилась с богиней Мут (mutter, мать). А ведь если бы он отталкивался от правильного перевода (не гриф, а кор шун), то его психоаналитические построения лишались бы историкомифологи ческого обоснования. Однако, когда несколько лет спустя после написания работы «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве» Фрейду указали на лингвистическую ошиб ку, он не стал пересматривать свою предшествующую трактовку о решающей свя зи инфантильных переживаний ребенка с изображением загадочной улыбки ма донн на полотнах итальянского художника. Гипотетические построения в работе о Леонардо да Винчи были столь изящными и настолько искусно вписывались в общую канву психоаналитического подхода к выявлению связей между матерью и ребенком, с одной стороны, переживаниями детства и творческий деятельностью взрослого человека, с другой стороны, что, по сути дела, Фрейд не мог отказаться от того, что представлялось ему ценным с точки зрения эвристической значимос ти психоанализа. Тем более что его отношение к работе о Леонардо да Винчи было более чем благосклонным, в отличие от некоторых других книг, по поводу публи кации которых он испытывал неудовлетворение. Психоанализ с его расчленением духовной жизни человека, выявлением внутри психических конфликтов личности, расшифровкой языка бессознательного, уста новлением тесных связей между переживаниями раннего детства и особенностями творческой деятельности индивида представлялся Фрейду наиболее подходящим методом исследования художественных произведений. Ведь их истинный смысл в этом случае определялся на основе анализа психической динамики индивидуаль ноличностной деятельности творцов и героев их произведений. Если учесть, что в шедеврах мирового искусства основатель психоанализа нередко искал подтвер ждение допущениям и гипотезам, положенным в основу его учения о психической деятельности человека, то становится очевидной и понятной направленность его интерпретаций при конкретном анализе художественного творчества.
568
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Обращение к другим исследованиям Фрейда, в которых находит отражение ис кусствоведческая проблематика, свидетельствует о том, что в них проявляется точ но такая же ориентация на психоаналитическое видение и толкование отдельных художественных произведений и художественного творчества в целом, как это имело место в работе о Леонардо да Винчи. Речь идет, в частности, о фрейдовском рассмотрении ряда художественных произведений В. Шекспира, Г. Ибсена, Ф. М. До стоевского, в том числе «Венецианского купца», «Короля Лира», «Гамлета», «Ри чарда III», «Макбета» (Шекспир), «Росмерсхольма» (Ибсен), «Братьев Карамазо вых» (Достоевский). Так, в работе «Мотив выбора ларца» (1913) Фрейд дал психоаналитическую интерпретацию одного и того же сюжета, воспроизведенного в пьесе «Венециан ский купец» и в драме «Король Лир» Шекспира. Согласно этой интерпретации, «за астральными одеждами» поэтического изображения скрывается чисто человечес кий мотив, связанный с выбором мужчиной одной из трех женщин (богинь судь бы, олицетворяющих собой жизнь и смерть) и находящий свое отражение во мно гих мифах, легендах, сказках. Понимание этого древнего мотива, предполагающего регрессивную обработку мифологических сюжетов и психоаналитическое толко вание художественных произведений, позволяет высветить его первоначальный смысл. Этот смысл заключается, по мнению Фрейда, в том, что в художественных произведениях изображаются три неизбежных для любого мужчины типа отноше ний к женщине — как роженице, другу и губительнице. Эти типы отражают три формы, в которых предстает перед мужчиной образ матери в разные периоды его жизни, — собственно мать, возлюбленная, которую мужчина выбирает по обра зу и подобию матери, и матьземля, берущая его в свое лоно. В статье «Моисей Микеланджело» (1914), которая первоначально была опуб ликована анонимно, поскольку Фрейд не считал ее психоаналитической, содержа лось одно высказывание психоаналитического порядка. Речь шла о «Гамлете» Шекспира, к интерпретации которого Фрейд обращался в период возникновения психоанализа, что нашло свое отражение в одном из писем Флиссу и в работе «Тол кование сновидений». В контексте статьи «Моисей Микеланджело» он лишь от метил, что следит за публикациями по психоанализу и присоединяется к точке зрения, согласно которой лишь психоанализу с его комплексом Эдипа удалось в пол ной мере раскрыть тайну воздействия этой трагедии на зрителя. Мотивы эдипова комплекса отчетливо звучали в фрейдовской интерпретации художественных произведений Шекспира и Ибсена, к которой основатель психо анализа прибегнул при рассмотрении типов характера человека. Это было осуще ствлено им в работе «Некоторые типы характеров из психоаналитической практи ки» (1916). Так, под углом зрения детскородительских отношений Фрейд анализиро вал шекспировского «Макбета», следующим образом обосновывая психологи ческую подоплеку убийства Дункана, приведшего Макбета на трон. Совершен ное преступление вызвало в душе короля Макбета и леди Макбет, подстрекавшей мужа к убийству, угрызения совести, которые и обусловили их последующее по ведение. После преступления у леди Макбет появилось раскаяние, а у короля — чувство упорства. Это — две возможные реакции на преступление, которые исходят
Глава 19. Психоанализ искусства
569
из одной личности, душа которой как бы разделена на две половинки, находящиеся в разладе друг с другом. В понимании основателя психоанализа, Шекспир специаль но разделил один человеческий характер на два лица, чтобы тем самым подчеркнуть противоречивость человеческих чувств. Шекспировские герои действительно об наруживают двойственность своих чувств и переживаний. Но во фрейдовской ин терпретации за этим стоят детскородительские отношения. Раскаяние леди Макбет рассматривалось Фрейдом как реакция на бездетность, которая укрепила ее в мыс ли о бессилии перед законами природы и одновременно напомнила о вине, отнявшей у нее то, что могло бы быть плодом преступления. Глубокий мотив поведения Мак бета, заставляющий его переступить через свою натуру, коренится в специфических семейных отношениях. Если шекспировскую пьесу рассмотреть под углом зрения психоанализа, то, по мнению Фрейда, она оказывается пронизанной темой отноше ний «отец — ребенок». Аналогичная интерпретация дана Фрейдом и сюжету ибсеновской драмы «Рос мерсхольм», где поступки главной героини Ребекки также рассмотрены через призму эдипова комплекса. Пастор Иоганнес Росмер и его бездетная жена Беата, прожи вающие в родовом замке Росмерсхольм, взяли к себе на службу молодую девушку Ребекку Гамбик. Она, влюбившись в Росмера, подсовывает его жене книгу, в кото рой доказывается, что цель брака заключается в рождении детей, и рассказывает о своей вымышленной связи с Росмером. Беата кончает жизнь самоубийством, бросившись в воду с мельничной плотины. Росмер по истечении определенного срока просит Ребекку стать его женой, но последняя, испытывая одновременно торжество и раскаяние, дважды отказывается от этого предложения. Как же, спра шивал Фрейд, могло случиться, что женщина, безжалостно проложившая себе путь к осуществлению тайных помыслов и достигшая в конечном итоге успеха, отказы вается от того, к чему так стремилась? Странное поведение Ребекки как раз и объ яснялось Фрейдом тем, что у нее еще до проступка существовало чувство вины, возникшее на почве инцестуозной связи с доктором Вестом, который взял девоч ку на воспитание после смерти ее матери, не признаваясь в то же время в своем отцовстве. В интерпретации основателя психоанализа источником чувства вины Ребекки был самоупрек в инцесте, в том, что она стала любовницей своего соб ственного отца. Через призму эдипова комплекса Фрейд рассматривал также жизнь и творче ство Достоевского. Этому вопросу была посвящена его работа «Достоевский и отце убийство» (1928), в которой он не ограничился признанием литературных заслуг Достоевского, а подошел к рассмотрению его неординарной личности с разных сторон, попытавшись взглянуть на него как на писателя, невротика, мыслителя и грешника. Фрейд не был первым, кто отважился на патографическое исследование жизни и творчества русского писателя. Сколько было разнообразных попыток предста вить Достоевского не только в качестве талантливого писателя и неординарного мыслителя, но и в образе великого грешника, воплотившего в героях своих романов разнообразные пороки, свойственные, по мнению некоторых литературных крити ков, ему самому. Достоевского представляли также как одаренного воображением невротика, привнесшего в художественную литературу собственное мироощущение,
570
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
основанное на вспышках эпилептических припадков, имевших место в жизни рус ского писателя! Так, например, до Фрейда русский исследователь В. Чиж опуб ликовал работу «Достоевский как психопатолог» (1885). В ней высказывалось суждение о том, что в своих романах великий писатель изобразил такое коли чество душевнобольных, которое оказалось не под силу какомулибо другому ху дожнику в мире, и что собрание сочинений Достоевского — это почти полная психо патология. Фрейду не принадлежал приоритет и в использовании психоаналитического подхода к исследованию жизни и творчества Достоевского. Некоторые исследова тели применили ранее выдвинутые им психоаналитические идеи для изучения художественной литературы, в том числе и для осмысления литературного наследия этого писателя. В частности, один из его последователей И. Нейфельд осуществил психоанализ Достоевского. Он утверждал, что описанные Фрейдом механизмы функционирования человеческой психики легко обнаруживаются у литературных героев Достоевского. В опубликованной им работе «Достоевский» (1923) Ней фельд полагал, что загадочность жизни и творчества русского писателя, как и про тиворечивость характера героев его произведений, вполне объяснимы, если к их рассмотрению подойти с психоаналитических позиций. Работа Нейфельда вышла под редакцией Фрейда. Судя по всему, основатель психоанализа остался доволен как психоаналитическим видением творчества русского писателя, так и конечными выводами, вытекающими из данного иссле дования. В противном случае он вряд ли стал бы ссылаться на работу Нейфельда, на звав ее превосходным очерком. Именно такую характеристику он дал в своей публикации «Достоевский и отцеубийство», подчеркнув в конце психоанали тического рассмотрения жизнедеятельности и творчества русского писателя то обстоятельство, что большинство изложенных им взглядов содержится в ранее написанной и опубликованной книге Нейфельда. Так что еще при жизни Фрейд не был одинок в попытке психоаналитического толкования Достоевского. Основатель психоанализа подметил то обстоятельство, что среди части иссле дователей жизни и творчества Достоевского наблюдается соблазн причислить рус ского писателя к преступникам на основе насыщенности его романов убийцами, насильниками и иными персонажами, подчас вызывающими у читателей отвраще ние, негодование, протест. По его мнению, преступнику свойственны черты безгра ничного себялюбия и сильной деструктивной наклонности, в то время как у Досто евского обнаруживалась поразительная способность любить других людей, быть сострадательным и добрым. Вместе с тем, основываясь на высказываниях Н. Стасо ва, С. Цвейга и Р. ФюлопМиллера о Достоевском, можно заключить, что личность русского писателя характеризовалась некоторыми деструктивными и садистскими чертами, связанными с его неврозом. Но деструктивные наклонности Достоевского были обращены главным образом внутрь, на самого себя, что и нашло отражение в его литературном творчестве. Основной сюжет романа Достоевского «Братья Карамазовы» и вытекающие из него драматические развязки покоились на одном мотиве, рассматриваемом Фрей дом в качестве наиболее существенного, способствующего лучшему пониманию литературного произведения. Речь шла о мотивационной деятельности человека,
Глава 19. Психоанализ искусства
571
связанной с отцеубийством. В этой связи основатель психоанализа не усматривал простую случайность в разработке одной и той же темы отцеубийства в трех ше деврах мировой литературы («Царь Эдип» Софокла, «Гамлет» Шекспира и «Братья Карамазовы» Достоевского). В греческой драме отцеубийство совершается самим героем, хотя оно и не яв ляется преднамеренным с его стороны. В английской драме деяние совершается не главным героем, а другим лицом, для которого данное деяние не является собствен но отцеубийством. Как и в «Гамлете», в «Братьях Карамазовых» преступление так же совершается другим лицом, однако человеком, связанным с убитым такими же родственными отношениями, как и подозреваемый в убийстве. Подчеркивая эти различия и особенно останавливаясь на рассмотрении романа Достоевского, Фрейд считал, что, в принципе, безразлично, кто на самом деле совершил преступное де яние. С точки зрения психоанализа существенное значение имеет то, кто носил в своем сердце желание убить отца. В этом отношении, полагал Фрейд, можно счи тать виновными всех братьев Карамазовых. Давая подобную интерпретацию, ос нователь психоанализа расценивал в качестве примечательного факта то обстоя тельство, что Достоевский наделил реального убийцу своей собственной болезнью, мнимой эпилепсией, как бы желая признаться в том, что эпилептик, невротик в нем самом и есть отцеубийца. Если интерпретировать роман Достоевского с психоаналитических позиций, с точки зрения того, что каждый ребенок испытывает двойственное чувство по отношению к своему отцу, то есть одновременно любит и ненавидит его, восхи щается им и желает его смерти, то это действительно приводит к мысли, соглас но которой все братья Карамазовы повинны в отцеубийстве. Но вытекает ли сде ланное Фрейдом подобное заключение из самого романа? Обратимся к роману Достоевского «Братья Карамазовы». Павел Смердяков не думал совершать преступление. Он надеялся на то, что это сделает неистовый в зло бе Дмитрий Карамазов. Когда же последний, испытывая личное омерзение к своему сопернику в любви и мучителю в жизни, в последнюю минуту встречи с отцом убе жал от греха подальше, Смердяков расчетливо и хладнокровно совершил убийство. Он вроде бы и не хотел, но убил. Дмитрий Карамазов, который ненавидел своего отца и боялся, что не удержится от его убийства, тем не менее внутренне не мог пересту пить черту. Он хотел, жаждал убить отца, но не смог этого сделать. И после решения суда, признавшего его виновным, в иступлении закричал, что в крови отца своего не повинен. Не любящий своего отца, но не помышляющий об убийстве Иван Карама зов после совершения Смердяковым преступления мучился сомнениями, спраши вая себя о том, хотел ли он убийства или нет. Сам он не хотел, да, видимо, и не мог стать отцеубийцей, но мог хотеть, чтобы ктото другой убил отца. Как бы там ни было, проблема отцеубийства действительно затрагивает трех братьев, и психоаналитическое ее объяснение оказывается не столь уж абсурдным, как это может показаться тем, кто не разделяет учение Фрейда об эдиповом ком плексе. Но почему основатель психоанализа считал, что Алеша Карамазов, как и его братья, виновен в отцеубийстве? Разве Алеша Карамазов желал убийства или одобрял само преступление до и после его свершения? А ведь именно из данной по сылки исходил Фрейд, когда говорил о виновности младшего брата Карамазова.
572
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
Однако сама по себе эта посылка основывалась на психоаналитической идее эдипова комплекса, а не на осмыслении характера и нравственной позиции Алеши Карамазова, отображенных Достоевским в его романе. Фрейд считал, что мучи тельные переживания ребенка, имеющие место в раннем детстве и относящиеся к желанию устранить отца, накладывают отпечаток на жизнь взрослого человека, подталкивая его к совершению реального или воображаемого убийства. Но в нрав ственном отношении для Достоевского первостепенно важными являлись благо приятные впечатления детства, а не те деструктивные, о которых говорил основатель психоанализа. Именно они, в понимании Достоевского, лежат в основе возможно го спасения человека от скверны бытия и воздержания его от совершения непри стойных поступков и злых деяний. Именно о них упоминал Алеша Карамазов в речи, произнесенной им во время прощания с умершим мальчиком Ильюшей Снегиревым. Он говорил о том, что даже если только одно хорошее воспоминание останется в сердце человека, то и оно может послужить когданибудь ему во спасение. Надо полагать, что вовсе не слу чайно вложенное в уста Алеши Карамазова суждение о благоприятном воздействии на человека хорошего воспоминания было приведено Достоевским на одной из последних страниц романа. В нем отражена нравственная позиция как младшего брата Карамазова, ставящая под сомнение адекватность фрейдовских размышле ний о вине Алеши в отцеубийстве, так и самого Достоевского. Достоевский тонко разбирался в хитросплетениях человеческих страстей. Фрейд, подобно писателю, в изящной, образной и доступной для понимания фор ме писал о бессознательных влечениях человека и предлагал свою интерпрета цию различных художественных произведений. Недаром российского писателя, вопреки его собственному желанию, часто называли психологом, а австрийско му психоаналитику присудили литературную премию Гёте за блестящие публи кации. На протяжении всей своей исследовательской и терапевтической деятель ности Фрейд довольно часто обращался к проблемам художественного творче ства, интерпретации жизни и деятельности великих людей, внесших значитель ный вклад в сокровищницу мировой культуры. Опираясь на психоаналитические идеи, он пытался также понять существо искусства как такового. Но это вовсе не означало, что основатель психоанализа претендовал на создание какойлибо целостной эстетической системы, благодаря которой оказывалось возможным объяснение буквально всех явлений и процессов художественного, эстетичес кого порядка. С одной стороны, Фрейд осознавал те ограничения, которые свойственны психо анализу в сфере приложения его к исследованию природы художественного твор чества. В различных своих работах он сам неоднократно указывал на пределы психоанализа, не позволяющие исследователю идти дальше того, что доступно по знанию, основанному на психоаналитическом подходе к искусству. В некоторых своих работах, в частности в книге о Леонардо да Винчи, он подчеркивал, что даже объяснение того, каким образом художественная деятельность сводится к первич ным влечениям, оказывается далеко не полным, поскольку здесь отказывают психо аналитические средства познания.
Глава 19. Психоанализ искусства
573
Фрейд признавал и то, что психоаналитическое исследование не способно по стигнуть суть того, почему человек становится таким, а не другим, почему вытесне ние бессознательных влечений в одном случае способствует процессу сублимации, а в другом затрудняет его. В различных своих работах он также неоднократно упо минал, что в рамках психоанализа гений художника непостижим, а природа художе ственного дарования таланта не поддается объяснению. Является проблемой психо анализа и ответ на вопрос, откуда к художнику приходит творческое вдохновение. Наконец, по собственному признанию Фрейда, психоанализу не дано раскрыть сред ства, которыми работает художник, художественную технику. Во всяком случае, го воря о том, что большинство проблем художественного творчества и наслаждения искусством еще ждут своей разработки, основатель психоанализа подчеркивал, что в отношении некоторых проблем, связанных с искусством и художниками, психо аналитическое рассуждение дает удовлетворительное объяснение, в то время как для других проблем оно полностью отсутствует. Что касается задачи постижения сути художественного творчества, то Фрейд пришел к твердому убеждению в невозможности реализации ее средствами психо аналитического исследования. Так, в работе о Леонардо да Винчи он недвусмыс ленно подчеркнул, что существо художественных достижений недоступно психо анализу. Более двух десятилетий спустя после публикации данной работы он в несколько иной форме воспроизвел те же самые размышления, касающиеся огра ничений и результативности психоаналитического подхода к исследованию про изведений искусства и художественного творчества. В предисловии к книге Ма рии Бонапарт «Эдгар По. Психоаналитический очерк» он подчеркнул, что на примере выдающихся личностей можно и нужно изучать законы человеческой психики, хотя психоаналитические исследования не обязаны объяснять гений ху дожника. С другой стороны, Фрейд полагал, что эстетика как таковая мало привлека ет внимание психоаналитика, в том числе и его самого. В этой связи не лишним будет отметить, что, даже любуясь произведениями искусства, он в большей сте пени интересовался их происхождением, а не исходящей от них завораживаю щей, чарующей силой. Для него они имели скорее историческую, нежели эстети ческую ценность. Фрейд также считал, что у психоаналитика нет потребности в осуществлении эстетических исследований в том случае, когда эстетику огра ничивают учением о прекрасном, как это имеет место во многих работах филосо фов и искусствоведов. Но если эстетику понимать в более широком плане, вклю чающем в себя учение о чувствах человека, то у психоаналитика есть основания для реализации возникшей у него потребности в эстетических изысканиях. Во вся ком случае, он может проявить интерес к определенной области эстетики. Той, которая не попадает, как правило, в поле зрения соответствующих специалистов и потому не находит своего отражения в профессиональной эстетической лите ратуре. Поэтому при осмыслении психоаналитических взглядов на искусство прежде всего следует иметь в виду, что объектом психоаналитического исследования слу жит, как правило, не столько прекрасное и величественное, традиционно составля ющее предмет эстетики, сколько скрытое и сокрытое. Ведь именно за этим стоят
574
Часть 4. Неклинические проблемы психоанализа
бессознательные желания и влечения человека, свидетельствующие о его теневых сторонах души. Профессиональная эстетическая литература предпочитает иметь дело со всем красивым, приятным, облагораживающим, доставляющим наслаждение. Психо аналитическое исследование в меньшей степени ограничивается удовлетворени ем данной эстетической потребности и в значительной мере вторгается в изучение той области душевной деятельности человека, которая связана с эмоциональными привязанностями, мучительными переживаниями, глубокими страданиями, внут рипсихическими конфликтами. Для эстетов и искусствоведов предметом размыш лений являются прежде всего положительные эмоции человека. Для психо аналитиков — отрицательные эмоции, обусловленные вытеснением, подавлением, сопротивлением. Это означает, что, в отличие от традиционной эстетической мыс ли, нацеленной на рациональное объяснение прекрасного и его воздействия на людей, психоаналитический подход к искусству основывается на выявлении глубинных механизмов работы человеческой психики, динамики бессознательных процессов, душевных переживаний, возникающих под воздействием чувств неприятного, му чительного, отталкивающего.
Изречения З. Фрейд:
З. Фрейд:
З. Фрейд: З. Фрейд:
«Психоанализ может привести некоторые объяснения, которые невоз можно получить другими путями, и выявить новые взаимосвязи в пе реплетениях, нити от которых тянутся к влечениям, переживаниям и работам художника». «Если психоанализ и не объясняет нам причины художественности Леонардо, то он все же делает для нас понятным проявления и изъя ны его таланта». «К сожалению, перед проблемой писательского творчества психоана лиз должен сложить оружие». «Так как художественное дарование и работоспособность тесно свя заны с сублимированием, то мы должны прибавить, что и сущность художественной деятельности также недоступна психоанализу».
Контрольные вопросы 1. 2. 3. 4. 5. 6.
В чем состоит психоаналитическое понимание остроумия, юмора, комизма? Как Фрейд объяснял истоки возникновения искусства? Что такое искусство с точки зрения психоанализа? Как и почему искусство воздействует на человека? В чем состоят сходства и различия между писателем и психоаналитиком? Какова специфика психоаналитического метода исследования художествен ных произведений? 7. Какие ограничения в понимании художественного творчества свойственны психоанализу?
Глава 19. Психоанализ искусства
575
Рекомендуемая литература 1. Выготский Л. С. Психология искусства. — М., 1968. 2. Додельцев Р. Ф. Психоанализ искусства // Художник и фантазирование. — М., 1995. 3. Нейфельд И. Достоевский. Психоаналитический очерк под редакцией проф. З. Фрейда // Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. — М., 1994. 4. Фрейд З. Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена // Художник и фантазирова ние. — М., 1995. 5. Фрейд З. Достоевский и отцеубийство // Художник и фантазирование. — М., 1995. 6. Фрейд З. Леонардо да Винчи. Воспоминания детства. — М., 1991. 7. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному // Художник и фантазирование. — М., 1995. 8. Штроцка Г. Остроумие и юмор // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. — М., 1998.
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
1. Когда возник психоанализ: 1) в середине ХIХ века; 2) в конце ХIХ века; 3) в начале ХХ века? 2. Психоанализ занимает среднее место между: 1) психиатрией и психологией; 2) психологией и социологией; 3) медициной и философией. 3. В основе психоанализа лежит метод: 1) гипноза; 2) свободных ассоциаций; 3) самовнушения. 4. Истоками психоанализа являются: 1) клинические наблюдения; 2) самоанализ и художественные произведения; 3) клиника, самоанализ, философия, художественная литература. 5. С какой реальностью имеет дело психоанализ: 1) биологической; 2) физиологической; 3) психической? 6. С точки зрения психоанализа психика и сознание: 1) идентичны; 2) не сводятся друг к другу; 3) не связаны между собой. 7. Психоанализ — это наука о: 1) сознании; 2) бессознательном; 3) сознании и бессознательном.
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
577
8. С психоаналитической точки зрения психика включает в себя системы: 1) сознания, самосознания, бессознательного; 2) сознания, предсознательного, бессознательного; 3) сознания, бессознательного, сознательнобессознательного. 9. В понимании З.Фрейда, бессознательное характеризуется: 1) пассивностью, противоречивостью, заданностью во времени, заменой пси хической реальности физической реальностью; 2) активностью, отсутствием противоречий, вневременностью, заменой физической реальности психической реальностью; 3) нейтральностью, противоречивостью, вневременностью, отсутствием ка койлибо реальности. 10. Познание бессознательного возможно благодаря: 1) интуиции; 2) сознанию; 3) вчувствованию. 11. Бессознательные процессы: 1) бессмысленны. 2) бессодержательны; 3) имеют смысл. 12. Какое высказывание принадлежит З.Фрейду: 1) «В психике все случайно»; 2) «В психике нет ничего случайного»; 3) «В психике все абсурдно»? 13. В каких сферах жизнедеятельности человека можно наблюдать эмпиричес кие проявления бессознательного?: 1) в сексуальной и криминальной деятельности; 2) в сновидениях, ошибочных действиях, симптомах заболеваний; 3) в познавательной и художественной деятельности. 14. С психоаналитической точки зрения ошибочные действия являются: 1) досадным недоразумением; 2) случайным упущением; 3) удивительно правильным действием. 15. Связаны ли несчастные случаи : 1) с фатальной неизбежностью; 2) с бессознательной деятельностью человека; 3) с его неосмотрительностью. 16. В понимании З.Фрейда сновидение: 1) соматическое явление; 2) физиологический процесс; 3) психический феномен.
578
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
17. Для З. Фрейда сновидение — это: 1) «Королевская дорога к бессознательному»; 2) «Бессознательное выражение будущего»; 3) «Сознательный уход от реальности». 18. Механизмы работы сновидения: 1) соединение, разъединение, первичный процесс, отражение; 2) сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы, вторич ная обработка; 3) сочленение, интеграция, перевоплощение, нейтральность. 19. Какое из высказываний принадлежит З. Фрейду: 1) «Сновидящий знает смысл своего сновидения, он только не знает, что знает его и поэтому полагает, что не знает свое сновидение»; 2) «Сновидящий не знает смысл своего сновидения, поскольку оно имеет дело с бессознательными процессами и, следовательно, он не может разгадать его»; 3) «Сновидящий не знает смысл своего сновидения, который открыт лишь для толкователей снов»? 20. С точки зрения З. Фрейда, в сновидении находят отражение: 1) события и переживания прошлого; 2) материал настоящего; 3) события будущего. 21. Психоаналитическое понимание смысла сновидения связано : 1) с принятием явного содержания сновидения в качестве достоверного ис точника информации; 2) с толкованием, предполагающим обращение к существующим сонникам; 3) с толкованием, предполагающим переход от явного содержания сновиде ния к скрытым его мыслям. 22. Как связаны между собой метод свободных ассоциаций и символика снови дений: 1) при работе со сновидениями знание символики сновидений заменяет со бой метод свободных ассоциаций; 2) символика сновидений является дополнением к методу свободных ассо циаций; 3) метод свободных ассоциаций вторичен по сравнению с символикой сно видений? 23. При психоаналитической интерпретации сновидений необходимо: 1) рассматривать сновидение как единое целое, предполагающее его рас шифровку; 2) разбивать сновидение на составляющие его элементы и находить к каж дому из них замещающие представления; 3) оставлять без внимания все то, что вызывает сопротивление или пред ставляется абсурдным, не относящимся к делу.
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
579
24. Невротические симптомы: 1) являются надуманными; 2) представляют собой извращение; 3) имеют смысл. 25. Какое высказывание принадлежит З. Фрейду: 1) «Все мы невротики»; 2) «Большинство людей являются нормальными, и только некоторые из них невротики»; 3) «Все мы немного невротичны, но не все являются невротиками»? 26. Для понимания неврозов необходимо : 1) обратить внимание на психосексуальное развитие ребенка; 2) отвергнуть представление об инфантильной сексуальности; 3) провести четкое различие между нормой и патологией. 27. Какое высказывание принадлежит З. Фрейду: 1) «Сексуальность связана исключительно с генитальностью, все остальное является извращением»; 2) «Все генитальное является сексуальным, но не все сексуальное является генитальным»; 3) «Нормальной сексуальностью следует считать только то, что служит про должению человеческого рода»? 28. Какова последовательность фаз догенитального развития: 1) анальная, оральная, фаллическая; 2) фаллическая, анальная, оральная; 3) оральная, анальная, фаллическая? 29. Кому свойственна инфантильная мастурбация: 1) некоторым детям с «дурными» привычками; 2) только больным детям; 3) всем детям без исключения? 30. Какая фаза психосексуального развития ребенка связана с возникновением эдипова комплекса: 1) оральная; 2) анальная; 3) фаллическая? 31. В классическом психоанализе эдипов комплекс рассматривается в качестве: 1) отклонения от нормы; 2) редкого явления; 3) универсального общечеловеческого феномена. 32. В психоанализе речь идет об эдиповом комплексе: 1) плохом, нейтральном и хорошем; 2) извращенном и нормальном; 3) позитивном, негативном и полном.
580
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
33. Психоаналитическое понимание эдипова комплекса связано с признанием его источников, уходящих своими корнями: 1) исключительно в филогенез; 2) только в онтогенез; 3) в филогенез и онтогенез. 34. Согласно З. Фрейду, человек в своей жизнедеятельности изначально руко водствуется: 1) принципом нейтральности; 2) принципом реальности; 3) принципом удовольствия. 35. Под сублимацией в психоанализе понимается: 1) отказ от любых бессознательных влечений; 2) полное удовлетворение всех бессознательных влечений; 3) переключение социально и культурно неодобряемых в обществе влече ний в русло их социальной и культурной приемлемости. 36. Либидо: 1) сексуальный символ; 2) сексуальное удовольствие; 3) сексуальная энергия. 37. Регрессия: 1) низведение до уровня животного; 2) возвращение к ранее пройденным этапам психосексуального развития; 3) остановка в психосексуальном развитии. 38. Фиксация: 1) сексуальное возбуждение; 2) апатия; 3) закрепление либидо на определенном сексуальном объекте или сексуаль ной цели. 39. Согласно первой топике З. Фрейда, невроз возникает на почве: 1) сексуальности как таковой; 2) конфликта между сексуальным влечением и влечением Я; 3) перверсного проявления сексуальности. 40. Симптомы невроза являются заместителем: 1) принципа нейтральности; 2) неудовлетворенных желаний; 3) влечений Я. 41. Структурное понимание психики связано с выделением З. Фрейдом таких составляющих элементов, как: 1) Я, Ты, Мы; 2) Он, Она, Они; 3) Оно, Я, СверхЯ.
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
581
42. Какое высказывание принадлежит З. Фрейду: 1) «Я — властелин человека»; 2) «Я не является хозяином в собственном доме»; 3) «Я — страж порядка»? 43. Какое выражение соответствует психоаналитическому пониманию: 1) «Все сознательное вытесняется»; 2) «Все бессознательное является вытесненным»; 3) «Все, что вытеснено, является бессознательным, но не все бессознатель ное является вытесненным»? 44. С точки зрения классического психоанализа страх: 1) не имеет отношения к психическому заболеванию; 2) является узловым пунктом всех проблем; 3) характерен только для больных людей. 45. Какова окончательная точка зрения З. Фрейда на отношение между страхом и вытеснением: 1) вытеснение служит причиной возникновения страха; 2) страх порождает вытеснение; 3) вытеснение и страх не связаны между собой? 46. Во второй топике З. Фрейда речь идет о противостоянии: 1) сексуальных влечений и влечений Я; 2) влечения к жизни и влечения к смерти; 3) влечения к власти и нарциссизма. 47. По мнению З. Фрейда, агрессия: 1) изначально не свойственна человеческому существу; 2) проявляется только у психически больных людей; 3) является врожденной у каждого человека. 48. Почему психически больные люди оказывают сопротивление при лече нии: 1) не хотят изменяться; 2) не верят психоаналитикам; 3) имеют выгоду от болезни? 49. С чего начинается психоаналитическое лечение: 1) с устранения комплексов; 2) с устранения симптомов заболевания; 3) с преодоления различных видов сопротивления? 50. Проработку сопротивления следует осуществлять: 1) при первом его проявлении; 2) по мере нарастания; 3) при достижении максимума интенсивности.
582
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
51. Лечение считается психоаналитическим, если в его рамках осуществляется работа: 1) с сопротивлением; 2) с сопротивлением и переносом; 3) с переносом. 52. По мнению З. Фрейда, перенос является: 1) проявлением истинных чувств пациента по отношению к психоанали тику; 2) воспроизведением в ходе лечения имевших место ранее в жизни пациен та отношений к другим людям и перенесением их на психоаналитика; 3) сознательным стремлением пациента одержать победу над психоанали тиком. 53. Невроз переноса следует рассматривать как: 1) помеху в процессе психоаналитического лечения; 2) побочный эффект взаимодействия между пациентом и психоаналитиком; 3) необходимое средство для успешного осуществления лечения. 54. Работа с эротизированным переносом предполагает: 1) реальный отклик психоаналитика на чувства любви к нему со стороны па циента ради его излечения; 2) предупреждение по поводу того, что если пациент будет выражать свои чувства любви к аналитику, то тот прекратит курс лечения; 3) интерпретацию и проработку проявлений эротизированного переноса с целью осознания пациентом истинности своих чувств. 55. Контрперенос: 1) недопустимое явление, препятствующее лечению пациента; 2) важная часть психоаналитического процесса, способствующая познанию бессознательного пациента; 3) некомпетентность психоаналитика. 56. Принцип абстиненции предполагает: 1) проведение курса лечения пациента, в процессе которого допускается удовлетворение всех его влечений и желаний; 2) осуществление лечения в строгом воздержании от удовлетворения жела ний пациента; 3) воздержание от удовлетворения желаний пациента и отказ от установки на быстрое излечение. 57. В своей терапевтической деятельности психоаналитик обязан придержи ваться метода: 1) концентрации внимания на всем материале, который предоставляет ему пациент во время сессий; 2) свободно парящего внимания; 3) запоминания наиболее значимых для пациента событий и переживаний.
Тест для проверки знаний по усвоению материала учебного пособия
583
58. В классическом психоанализе психоаналитик выступает в роли: 1) эмпатического участника терапевтического процесса; 2) сочувствующего врача, дающего пациенту рекомендации и советы; 3) психоаналитика, не проявляющего никаких эмоций и являющегося свое образным зеркалом, в котором отражаются только эмоции и пережива ния пациента. 59. Какое высказывание З. Фрейда отражает цель психоанализа: 1) «Там, где было Оно, должно быть Я»; 2) «Там, где было Я, должно быть СверхЯ»; 3) «Там, где было Оно, должно быть СверхЯ»? 60. Основная задача психоаналитика состоит: 1) в устранении симптомов заболевания; 2) в изменении характера пациента; 3) в таком изменении его Я, которое могло произойти у человека, если бы он находился в благоприятных условиях своего развития.
Алфавитный указатель основных понятий А
Д
Абстиненция, 440, 442, 454 Агрессивность, 159, 313, 319–320, 484, 486–487, 521, 527, 530 Амбивалентность, 85, 93, 153–154, 158, 313, 336, 393, 460, 463, 494 Амнезия, 305, 325, 388–389 Ассоциации свободные, 143
Действия ошибочные, 55, 147, 201–202, 204, 206, 208–211, 221, 223, 229, 231–232, 235, 238, 243–246, 253, 370, 403
Б
И
Бегство, 47, 77, 144, 192, 194, 201, 324, 383–384, 386, 389–390, 392, 452– 453, 479, 483, 499, 556 Бессознательное, 9, 20, 22, 24, 86–87, 97–99, 101, 146, 150, 159, 162–163, 168–171, 173–185, 187–188, 190–192, 194–198, 200–202, 216, 223, 225–226, 228, 230, 232, 236–242, 245, 254, 257, 270–272, 275, 283, 303, 312, 327–328, 330, 340, 344–345, 351, 362, 378, 386, 394, 428, 438–440, 460, 475, 482, 484–486, 488, 492, 500, 513–514, 523–524, 536, 551, 553, 561
Идентификация, 121–126, 133, 292, 492, 531, 539–540, 544 Идентификация проективная, 124, 126 Интернализация, 132–133, 164 Интроекция, 101, 123, 126, 128–133, 135, 155, 164, 330, 540 Инфантильная сексуальность 107, 117, 120, 136, 301, 303–305, 310–311, 313–316, 318, 324–325, 367 Инцест, 69–80, 96, 106, 114, 117–120, 163–164, 289–291, 294, 316, 325, 346, 354, 373, 387, 459–460, 463, 471, 474, 482, 486–487, 489–490, 495, 505, 569
В
Комплекс кастрации, 117, 306, 314 Контрперенос, 157–160, 164, 226, 390, 412, 423–426, 429, 432, 444
Влечение, 47, 50, 70, 88, 104, 108–109, 112–114, 116, 119, 146, 154, 162, 188–191, 196, 288, 303–304, 319, 322, 348, 354, 374, 376, 379, 405, 423–424, 443, 460, 511, 519–520, 522, 524, 526–527, 529–532 Выгода, 391, 393–394, 410 Вытеснение, 95–102, 105–106, 116, 144, 154, 178, 208, 262, 330, 337, 349, 351–353, 357, 362, 371, 373–374, 376, 395–396, 409, 495, 497, 510, 521, 525, 534, 537, 539, 549, 561, 564, 573–574
З Зависть, 146, 369
К
Л Либидо, 88, 97, 102–111, 113–114, 119, 123, 127, 136–138, 142, 145–146, 152, 164–165, 188–189, 203, 303, 318, 326, 328, 339, 341, 347–349, 351–352, 355, 357, 372–376, 381, 382–384, 386–387, 417, 459, 507, 510, 512, 518–520, 525, 527–530, 537–541, 543–545, 547, 557 М Мастурбация, 305, 308, 313, 369, 377–378
Алфавитный указатель основных понятий
Н Нарциссизм, 83, 105, 108–109, 112, 121–122, 125, 136–142, 145, 147, 156, 160, 164–165, 188, 292–293, 316, 339, 357, 380–381, 383, 388– 389, 416–418, 420, 429–430, 433, 452, 462, 465, 476, 506, 519–520, 525, 528, 539–540, 542–543, 547, 552, 554, 557–559 Невроз, 12–14, 17, 19, 21, 24–25, 30, 43, 50, 53, 55–56, 64, 67, 69–73, 80, 82–83, 87, 91, 93, 96–98, 100, 103– 108, 110–111, 115, 117, 120, 122, 129, 131, 135, 138–139, 142, 145, 147, 150, 153, 155–157, 160–162, 175, 179–181, 187, 192, 194, 198, 200, 204, 253, 284, 288, 303, 305– 307, 314, 324, 326, 331, 342–350, 352–354, 356–357, 360, 365, 367, 370, 372–378, 380–381, 383–390, 392–394, 410–411, 414, 421–423, 427, 434–435, 438, 441, 451, 456– 459, 461, 469, 471, 474, 476–477, 483–484, 498, 501, 507, 513, 515– 516, 519, 521, 534, 537, 545–547, 549, 551, 556, 558, 570 Негативная терапевтическая реакция 160, 162–164, 499 О Оральная фаза 312 Отцеубийство 13, 83–84, 89–90, 114, 118–119, 164, 325, 387, 463–464, 471, 473–474, 476–477, 486, 490– 492, 496, 531, 542, 545, 548, 569– 572, 575 П Перверсия 298 Перенос 23, 41, 55, 106, 120, 123–124, 127, 131–133, 136, 139–140, 142– 159, 161–163, 169, 183, 224, 233, 239, 269, 307, 315, 318, 322, 338, 459, 463, 475, 496, 524, 528, 541, 549, 554, 559
585
Правило основное, 435–437 Предсознательное, 97, 103, 137, 149, 175–185, 189, 198, 200, 328, 338, 551 Проекция, 99, 121–131, 133, 139, 153, 162, 466 Принцип реальности, 338, 506–507, 517 Психическая реальность, 71–72, 463– 464 Принцип удовольствия, 338, 517, 524, 529 Р Регрессия, 83, 96–97, 101–106, 123, 152, 163–164, 500, 523, 540, 553, 555, 568 С Самоанализ, 9–10, 53–54, 59–65, 67– 75, 80, 90–91, 93, 114, 129, 158, 483 Символика, 74, 109, 133, 475 Симптом, 12–13, 29–43, 71, 91, 97–98, 100, 102, 106, 121–122, 125, 138, 140, 142–143, 145, 150–151, 154, 160–162, 460, 474–475, 477, 511, 539–540, 545, 556, 563 Смысл, 15, 19, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 35, 38, 41, 42, 44, 45, 47, 53, 54, 55, 59, 60, 71, 74, 77, 82, 85, 90, 91, 93, 98, 99, 101, 103, 104, 105, 108, 112, 115, 119, 122, 124, 132, 136, 147, 148, 149, 152, 153, 154, 156, 157, 164, 457, 458, 459, 461, 467, 469, 474, 479, 481, 482, 488, 491, 495, 498, 501, 503, 506, 513, 515, 516, 517, 518, 519, 521, 522, 524, 525, 526, 530, 532, 533, 535, 537, 538, 541, 543, 544, 545, 549, 553, 556, 560, 566, 567, 568, 570, 572, 573 Сновидение, 12–13, 19–20, 30, 48, 52– 55, 58, 60, 62, 65–69, 72–74, 76–77, 79–82, 85–89, 95–96, 98–106, 114, 116–118, 121, 126, 134, 143, 147– 148, 150, 458, 475, 480–483, 486– 487, 520–522, 536, 548–550, 552– 553, 555, 560, 562, 568
586
Алфавитный указатель основных понятий
Совесть, 77–78, 83–84, 92, 100, 117, 131, 139, 161, 456, 479–480, 491–502, 506, 513–514, 528, 530, 541, 568 Сознание, 9, 22, 24, 31–32, 34, 38, 40– 41, 51–52, 55, 60, 62, 67, 72, 74, 80, 87–88, 90, 95, 97–99, 101–102, 105, 117, 128, 134, 138–139, 142–147, 152, 155, 162–163, 457, 459, 462– 464, 470, 473–475, 482, 484–485, 487–491, 494–495, 497–500, 513– 514, 516, 523, 525, 530, 536, 539, 556, 559, 561–562 Сопротивление 12, 25, 42–45, 69–70, 95–100, 102, 104, 116, 142–150, 152–154, 156–158, 160–162, 164, 463, 475, 477, 482, 499–500, 509, 525, 574 Страх 13, 19, 35, 65, 81–82, 86–87, 100–101, 106–107, 117, 119, 131, 134–135, 145, 149–150, 154, 159, 163, 456, 458–462, 466, 478, 483, 485–486, 493–494, 496–499, 502, 514, 520–523, 541, 543, 547, 562, 564 Cублимация 110–114, 151, 477, 510, 529, 555–556, 558, 564, 573 Т Табу, 13, 116, 127, 131, 136, 459–466, 471, 474, 477–478, 487–490, 492, 494–497, 502, 508, 510–511, 522, 541–543, 545, 547, 557 Толкование, 12–13, 19, 22–23, 25–26, 48, 52–54, 58, 60, 62, 66–69, 74, 76– 77, 79–80, 84–86, 89, 95–96, 102, 104–105, 109, 116, 121, 129, 143, 146–148, 150, 154, 480–483, 486,
491, 519, 521–522, 525, 548, 550, 562, 566, 568, 570 Тотем, 13, 116, 127, 136, 459–466, 471, 474, 477–478, 487–488, 489–490, 494, 496–497, 502, 508, 510–511, 522, 541–542, 545–547, 557 Травма, 12, 29–30, 33, 36, 38–43, 50, 67–68, 71, 96, 102–104, 106, 471, 474–475 Ф Фаза анальная, 314 Фантазия, 20, 32–33, 68–69, 71–74, 81, 102, 124–125, 127–128, 130–132, 135, 147, 149, 151–153, 464, 486, 517, 520, 533, 546, 548, 556–560, 562, 565–566, 575 Фиксация, 82, 102–104, 106, 136, 138, 164, 459–460, 462, 543 Фобия, 42, 63, 81–82, 86–87, 462, 521 Ц Цензура, 68, 78–80, 102, 143, 148, 495, 549 Э Эдипов комплекс, 72, 74, 80, 82–83, 99, 114–120, 122, 125, 164–165, 458, 462, 469, 482, 500, 535, 539–540, 547, 550, 555, 557, 565, 568–569, 571–572 Экстернализация, 128, 132–136, 164 Эрогенная зона, 67, 74, 293, 303–305, 310, 312, 314, 499 Эрос 62, 109–111, 113, 188, 297, 325, 492, 511, 518, 527–533
Лейбин Валерий Моисеевич
Психоанализ: Учебное пособие 2-е издание
Заведующая редакцией (Москва) Руководитель проекта Ведущий редактор Художник Корректор Верстка
Т. Калинина Е. Паникаровская Н. Кулагина А. Татарко Е. Павлович О. Махлина
Подписано в печать 31.03.08. Формат 70×100/16. Усл. п. л. 46,44. Тираж 3000. Заказ ООО «Питер Пресс», 198206, Санкт-Петербург, Петергофское шоссе, 73, лит. А29. Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции ОК 005-93, том 2; 95 3005 — литература учебная. Отпечатано с готовых диапозитивов в ОАО «Техническая книга». 190005, Санкт-Петербург, Измайловский пр., 29.
СПЕЦИАЛИСТАМ КНИЖНОГО БИЗНЕСА!
ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА ИЗДАТЕЛЬСКОГО ДОМА «ПИТЕР» предлагают эксклюзивный ассортимент компьютерной, медицинской, психологической, экономической и популярной литературы
РОССИЯ Москва м. «Электрозаводская», Семеновская наб., д. 2/1, корп. 1, 6й этаж; тел./факс: (495) 2343815, 9743450; email:
[email protected] Санкт4Петербург м. «Выборгская», Б. Сампсониевский пр., д. 29а; тел./факс (812) 7037373, 7037372; email:
[email protected] Воронеж Ленинский пр., д. 169; тел./факс (4732) 394362, 396170; email: pitervrn@сomch.ru Екатеринбург ул. Бебеля, д. 11а; тел./факс (343) 3789841, 3789842; еmail:
[email protected] Нижний Новгород ул. Совхозная, д. 13; тел. (8312) 412731; email:
[email protected] Новосибирск ул. Станционная, д. 36; тел./факс (383) 3509285; email:
[email protected] Ростов4на4Дону ул. Ульяновская, д. 26; тел. (8632) 699122, 699130; еmail: piter
[email protected] Самара ул. Молодогвардейская, д. 33, литер А2, офис 225; тел. (846) 2778979; email:
[email protected]
УКРАИНА Харьков ул. Суздальские ряды, д. 12, офис 10—11; тел./факс (1038067) 5455564, (1038057) 7511002; еmail:
[email protected] Киев пр. Московский, д. 6, кор. 1, офис 33; тел./факс (1038044) 4903568, 4903569; еmail:
[email protected]
БЕЛАРУСЬ Минск ул. Притыцкого, д. 34, офис 2; тел./факс (1037517) 2014879, 2014881; еmail:
[email protected] Ищем зарубежных партнеров или посредников, имеющих выход на зарубежный рынок. Телефон для связи: (812) 703473473. E4mail:
[email protected] Издательский дом «Питер» приглашает к сотрудничеству авторов. Обращайтесь по телефонам: Санкт4Петербург — (812) 703473472, Москва — (495) 974434450. Заказ книг для вузов и библиотек: (812) 7037373. Специальное предложение — еmail:
[email protected]
