Авилов Р.С. РАЗВИТИЕ ВОЕННО-СУХОПУТНЫХ СИЛ РОССИИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ (1865–1895 ГГ.). Автореферат

На правах рукописи

Авилов Роман Сергеевич

РАЗВИТИЕ ВОЕННО-СУХОПУТНЫХ СИЛ РОССИИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ (1865–1895 ГГ.)

Специальность 07.00.02 – Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток – 2013

Работа выполнена на кафедре отечественной истории и архивоведения ФГАОУ ВПО «Дальневосточный федеральный университет»

Научный руководитель:

Троицкая Наталья Анатольевна, кандидат исторических наук, профессор Дальневосточного федерального университета

Официальные оппоненты: Галлямова Людмила Ивановна, доктор исторических наук, профессор, зам. директора Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН Зайцев Юрий Михайлович, кандидат исторических наук, доцент Филиала Военного учебно-научного центра ВМФ «Военно-морская академия им. Н.Г. Кузнецова» (г. Владивосток)

Ведущая организация: Хабаровский пограничный институт Федеральной службы безопасности Российской Федерации Защита состоится «4» октября 2013 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д.212.056.07 при ФГАОУ ВПО «Дальневосточный федеральный университет» по адресу: 690922, г. Владивосток, о. Русский, б. Аякс-10, корп. 24, 10 этаж, зал заседаний диссертационных советов.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Дальневосточного федерального университета по адресу: 690090 г. Владивосток, ул. Алеутская, 65-б. Объявление о защите и текст автореферата размещены на сайте ВАК. Автореферат разослан «24» августа 2013 г. Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

М.Б. Сердюк

2

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Дальневосточные территории для России – это выход к Тихому океану, «мост» в Азию и огромные ресурсы. История обеспечения их обороноспособности имеет непреходящее значение. В настоящее время эта тема не только актуальна, но и доступна для исследования. Развитие военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке, их преобразование, дислокация, численность и управление в период 1865–1895 гг., формирование и последующая модернизация системы военно-окружного управления на фоне внешнеполитической и военно-стратегической ситуации в регионе – это одна из самых слабоизученных страниц истории Дальнего Востока. Комплексного анализа этих проблем не проводилось, хотя они имеют первостепенное значение для изучения процесса освоения и заселения русскими людьми дальневосточных территорий, носившего во многом военноадминистративный характер. Большинство исследований, посвященных военным реформам 60–70-х гг. XIX в., не затрагивали российский Дальний Восток, хотя проводимые здесь преобразования обладали рядом существенных особенностей, анализ которых позволяет заметно скорректировать взгляд на военные реформы в России в целом. Нуждается в более глубоком изучении и вопрос о взаимовлиянии количественного и качественного состава российских военно-сухопутных сил на Дальнем Востоке и российской внешней политики в регионе. Степень изученности проблемы. История военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке в период 1865–1895 гг. затрагивается практически во всех работах, посвященных истории Дальнего Востока, истории внешней политики России во 2-й пол. XIX в., русско-китайским территориальным проблемам, Японо-китайской 1894–1895 гг. и Русско-японской 1904–1905 гг. войнам. Однако нет ни одной работы, в которой бы она исследовалась специально. Для анализа литературы по данной теме вполне применима традиционная схема выделения в историографии трех периодов: дореволюционного 1880-е– 1917 гг., советского 1918–1990 гг. и современного (российского) 1991–настоящее время. В 1880–1917 гг. подавляющее число работ по рассматриваемой теме было написано военными или чиновниками, что обуславливало односторонность изложения материала и тенденциозность анализа. Труды эти не являлись научными исследованиями в полном смысле этого слова, но ими положено начало процесса изучения военной истории региона. Представленный в них богатый фактический материал, мнения авторов о событиях, участниками которых они были, делают их ценнейшими источниками. Наиболее обстоятельными являются работы служивших на Дальнем Востоке офицеров: А.Ф. Рагозы, Р.С. Иванова, Н.И. Эпова, А.П. Васильева и др. Важные данные о российских вооруженных силах в регионе приводит П.Ф. Унтербергер1. Существенный вклад в рассмотрение истории российской армии на Дальнем Востоке внесла военно-историческая 1

Рагоза А.Ф. Краткий очерк занятия Амурского края и развития боевых сил Приамурского военного округа. Хабаровка, 1891; Иванов Р.С. Краткая история Амурского казачьего войска. Благовещенск, 1912; Эпов Н.И. Забайкальское казачье войско. Нерчинск, 1889; Васильев А.П. Забайкальские казаки. Исторический очерк. Чита, 1918. Т. 3; Материалы относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Вып. 1. Казачья колонизация Приамурского края. СПб., 1902; Унтербергер П.Ф. Приморская область 1856–1898 гг. СПб., 1900 и др.

3

комиссия по описанию Русско-японской войны 1904–1905 гг., которая ввела в оборот материалы по истории Приамурского военного округа в 1885–1904 гг.2. В целом, работы дореволюционного периода носят описательный характер и посвящены в большей степени истории казачества и Русско-японской войны. Ранняя советская историография не касалась исследуемой темы, а напряженные отношения СССР с Японией и вовсе сделали ее закрытой. Лишь с конца 1950-х стало возрождаться изучение истории Дальнего Востока России. Исследователи начали изучать общие проблемы истории развития и освоения региона3, а затем и специальные вопросы, в т.ч. историю дальневосточного казачества4. К началу 90-х гг. ХХ в. появился обобщающий труд по истории российского Дальнего Востока в котором, однако, проблемы военной истории практически не затрагивались5. Активнее изучалась история внешней политики России. Работы Б.А. Романова и опубликованная в 1963 г. «История дипломатии» четко обозначили основные узлы внешнеполитических противоречий в регионе. Второй том этого издания и фундаментальная монография А.Л. Нарочницкого содержат элементы синтеза военной и дипломатической истории6. В дальнейшем в работах по истории международных отношений в Азии военным проблемам уделяется все меньше внимания7. В этот же период возобновилось исследование общих вопросов военной истории России 2-й пол. XIX в., появились работы о военных реформах 1860–1870 гг. и 1880–1890 гг. и развитии вооруженных сил России в XIX в. в целом8. Активизировался процесс изучения Русскояпонской войны 1904–1905 гг., работы по истории которой обычно содержат краткую характеристику Приамурского военного округа9.

2

Русско-японская война 1904–1905 гг. Работа военно-исторической комиссии по описанию русскояпонской войны. Т. 1. СПб., 1910. 3 Кабанов П.И. Амурский вопрос. Благовещенск, 1959; Алексеев А.И. Сподвижники Г.И. Невельского. Южно-Сахалинск, 1967; Его же. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX в. М., 1982; Его же. Геннадий Иванович Невельской (1813–1876). М., 1984; Его же. Как начинался Владивосток. Владивосток, 1985 и др. 4 Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII в. начале ХХ вв. (1640–1917). Историко-демографический очерк. М., 1985; Его же. Как заселялся Дальний Восток (вторая половина XVII – начало ХХ вв.). Хабаровск, 1973; Сергеев О.И. Русское казачество и проблемы заселения, хозяйственного освоения и обороны дальневосточных рубежей России в XVII–XIX вв.: дис. … канд. ист. наук. Владивосток, 1979; Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII–XIX вв. М., 1983 и др. 5 История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – февраль 1917 г.). М., 1990. 6 Романов Б.А. Россия в Маньчжурии (1892–1906). Очерки по истории внешней политики самодержавия в эпоху империализма. Л., 1928; Его же. Очерки дипломатической истории Русско-японской войны. 1895–1907. М.-Л., 1947; История дипломатии. Т. II. М., 1963; Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке 1860–1895. М., 1956. 7 Международные отношения на Дальнем Востоке. М.: Мысль, 1973. Кн. 1. (с конца XVI в. до 1917 г.); Макарова Р.В. Внешняя политика России на Дальнем Востоке (вторая половина XVIII в. – 70-е гг. XIX в.). М., 1982; Документы опровергают. Против фальсификации истории русско-китайских отношений. М., 1982 и др. 8 Зайончковский П.А. Военные реформы 1860–1870 гг. в России. М., 1952; Его же. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX–XX столетий: 1881–1903. М., 1973; Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX веке. М., 1973. 9 См., напр.: История Русско-японской войны 1904–1905 гг. / Под ред. И.И. Ростунова. М., 1977.

4

Таким образом, историография 1918–1990 гг., внеся несомненный вклад в изучение освоения и присоединения к России Приамурья и Приморья, историю российской внешней политики на Дальнем Востоке и историю российской армии в XIX в., почти не касалась вопросов истории военно-сухопутных сил и системы их управления в регионе. С распадом СССР и демократизацией общества появилась возможность заниматься исследованием указанной проблемы. Можно выделить четыре основных направления, по которым ведется изучение интересующих нас вопросов: проблемы взаимоотношений России с ее ближайшими соседями – Китаем, Кореей и Японией; история российской армии в дореволюционный период; история создания и развития системы гражданского и военного управления на приграничных территориях, а также история затрагивавших Дальний Восток военных конфликтов. К концу 1990-х гг. вышла обобщающая работа по истории российской внешней политики во 2-й пол. XIX в. Авторы постарались пересмотреть многие выводы советского времени, но преодолеть традицию сведения внешней политики к истории дипломатии так и не смогли10. Позднее эту проблему удалось решить О.Р. Айрапетову, удачно проанализировавшему влияние совокупности стратегических, экономических и идеологических факторов на формирование российского внешнеполитического курса11. Различные аспекты истории русско-китайской границы исследовались В.С. Мясниковым и В.Г. Дацышеным12, а взаимоотношений этих стран – И.М. Поповым, А.В. Воскресенским, В.А. Моисеевым, О.А. Тимофеевым, А.И. Петровым и др.13. Взаимосвязь происходивших в Центральной и Восточной Азии внешнеполитических процессов тщательно проанализировал Е.Ю. Сергеев, удачно введя разработанную иностранными учеными концепцию «Большой игры», в отечественную историографию14. Итоги многолетнего исследования системы управления на Дальнем Востоке, носившей во многом военно-административный характер, подведены А.В. Ремневым15. Первым же опытом специального исследования военно-окружной системы России в Восточной Сибири стали: монография о Сибирском военном округе и книга Ю.М. Ращупкина об Иркутском военном округе16. В дальнейшем в рамках этого направления История внешней политики России. Вторая половина XIX века (От Парижского мира до русскофранцузского союза). М., 1997. 11 Айрапетов О.Р. Внешняя политика Российской империи (1801–1914). М., 2006. 12 Мясников В.С. Договорными статьями утвердили (дипломатическая история русско-китайской границы XVII–XX вв.). Хабаровск, 1997; Дацышен В.Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй половине XIX – начале ХХ веков. Кызыл, 2001 и др. 13 Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны. М., 2004; Воскресенский А.Д. Дипломатическая история русско-китайского Санкт-Петербургского договора 1881 года. М., 1995; Моисеев В.А. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX в.–1917 г.). Барнаул, 2003; Тимофеев О.А. Российско-китайские отношения в Приамурье (сер. XIX–нач. XX вв.) Благовещенск, 2003; Петров А.И. История китайцев в России, 1856–1917 годы. СПб., 2003 и др. 14 Сергеев Е.Ю. Большая игра, 1856–1907 гг.: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. М.: Товарищество научных изданий, КМК, 2012. 15 Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX–начала ХХ веков: Монография. Омск, 2004. 16 Сибирский военный округ: Первые страницы истории (1865–1917). Новосибирск, 1995; Ращупкин Ю.М. Формирование и деятельность военных округов в системе государственной власти России: на материалах Восточной Сибири. Иркутск, 2003. 10

5

была опубликована история КДВО17, продолжали выходить статьи18 и был защищен ряд диссертаций19. Недавно появилась и специальная работа по истории военно-окружной системы в России в 1862–1917 гг., написанная, в основном, на материалах округов Европейской России20. С начала 1990-х гг. вышли работы по истории линейных батальонов на Дальнем Востоке, о российской армии во 2-й пол. XIX–нач. ХХ в. и регулярных пехотных частях21. Ускорилось развития краеведения22. Возобновилось и исследование военных конфликтов на Дальнем Востоке, была изучена роль ВМФ и Доброфлота в поддержке дальневосточных войск во время внешнеполитических осложнений 80-х гг. XIX в.23. Появились справочные издания о служивших на российском Дальнем Востоке офицерах24. Монографии по истории Владивостокской крепости25 внесли существенный вклад в изучение военной истории Дальнего Востока. Итак, хотя современная российская историография и вернулась к исследованию истории российской армии во 2-й пол. XIX – нач. ХХ вв., но для Дальнего Востока комплексного исследования этих вопросов не проводилось. В зарубежной историографии исследований по истории военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке во 2-й пол. XIX в. обнаружить не удалось. Крупнейшей обобщающей работой по истории российской армии в этот период стала книга Б.В. Меннинга26. Иностранные исследователи подробно изучили некоторые вопросы, имеющие 17

Краснознаменный Дальневосточный. Военно-исторический очерк о Дальневосточном военном округе. 4-е изд. испр. и доп. Хабаровск, 2003. 18 Рудаков И.С. Начало формирования воинских подразделений в областях Дальнего Востока России во второй половине XIX в. // Известия АлтГУ. – 2007. – № 4; Петренко В.М. Развитие русских сухопутных сил на Дальнем Востоке (конец 40-х–середина 80-х годов XIX века. // ВИЖ. – 2009. – № 5. – С. 10–15; Его же. Русские сухопутные силы на Дальнем Востоке на рубеже XIX–XX столетий (1884– 1903 гг.) // ВИЖ. – № 2. – 2010. С. 3–9 и др. 19 Петренко В.М. Становление и развитие системы территориальных органов военного управления на Дальнем Востоке во второй половине XIX–начале XX вв.: дис. … канд. ист. наук. Хабаровск, 2009; Рудаков И.С. Становление Приамурского военного округа и его роль в укреплении обороноспособности Дальнего Востока России (1884–1917 гг.): дис. … канд. ист. наук Хабаровск, 2010. 20 История военно-окружной системы в России. 1862–1918. М., 2012. 21 Зуев В.Н. Линейные батальоны – фактор освоения Дальнего Востока России // Исторический опыт освоения восточных районов России: материалы междунар. науч. конф. (тезисы докл. и сообщ.). Владивосток, 1993. С. 38–40; Его же. Линейные батальоны – вид пехоты на Дальнем Востоке // Губернаторское управление в России: история, современность, будущность: материалы всерос. науч.практ. конф. Владивосток, 1997. С. 142–145; Ульянов Э.И., Леонов О. Регулярная пехота 1855–1918. М., 1998 и др. 22 См., напр.: Старый Владивосток. Альбом. Владивосток, 1992; Хисамутдинов А.А. Terra incognita или хроника русских путешествий по Приморью и Дальнему Востоку. Владивосток, 1989; Его же. Владивостокъ. Этюды к истории старого города. Владивосток, 1992; Шиндялов Н.А. История Благовещенска 1856–1907. Очерки, документы, материалы. Благовещенск, 2006; Коляда А.С., Кузнецов А.М. Никольск-Уссурийский: штрихи к портрету. Уссурийск, 1997 и др. 23 Кондратенко Р.В. Манзовская война. Дальний Восток. 1868 г. СПб., 2004; Его же. Морская политика России 80-х годов XIX века. СПб., 2006. 24 Морской биографический справочник Дальнего Востока и Русской Америки: XVII–начало XX вв. / Сост. Б.Н. Болгурцев. Владивосток, 1998; Басханов М.К. Русские военные востоковеды до 1917 г.: Биобиблиографический словарь. М., 2005 и др. 25 Крепость Владивосток. СПб., 2001; Владивостокская Крепость. Владивосток, 2006. 26 Menning B.W. Bayonets before bullets. The Imperial Russian army, 1861–1914. Bloomington, 1992.

6

отношение к рассматриваемой теме: историю занятия Британским флотом «Порта Гамильтон» в 1885–1887 гг.27, Кульджинский кризис, который с проблемами военностратегической ситуации на Дальнем Востоке связывали лишь отдельные современники и историки28, и Японо-китайскую войну 1894–1895 гг. с последовавшими за ней дипломатическими переговорами29. Важно отметить, что мобилизация войск Приамурского военного округа в 1895 г. никогда не исследовалась. Даже в последней обобщающей работе С. Пэйн и в книге Д. Схиммельпенника Ван дер Ойе30, об этой мобилизации упоминается лишь вскользь. Таким образом, анализ историографии показывает, что вопросы военной истории российского Дальнего Востока в 1865–1895 гг. не являются предметом постоянного внимания историков. Цель данного исследования – комплексное изучение истории военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке, их эволюции, дислокации, численности и управления в 1865– 1895 гг., на фоне внешнеполитической и военно-стратегической ситуации в регионе. Для ее достижения были поставлены следующие задачи: – выявить специфику проведения военных реформ Д.А. Милютина на Дальнем Востоке России во 2-й пол. 60-х – 70-е гг. XIX в. в связи с внутриполитической ситуацией в империи и внешнеполитической обстановкой на ее дальневосточных границах; – проанализировать процесс модернизации военно-окружной системы на российском Дальнем Востоке и создания Приамурского военного округа в условиях резкого обострения внешнеполитической ситуации в регионе; – проследить динамику развития военно-сухопутных сил и системы военного управления на Дальнем Востоке России с 1887 до лета 1895 гг., на фоне постепенного изменения внешнеполитической и военно-стратегической ситуации в регионе. Объектом диссертационного исследования являются российские военно-сухопутные силы на Дальнем Востоке и система управления ими. Предметом исследования определены процессы преобразования российских военносухопутных сил на Дальнем Востоке: их эволюция, дислокация, численность и управление, а также влиявшие на эти процессы факторы внешнеполитической и военно-стратегической ситуации в регионе.

27

Gundry R.S. China and her neighbours. London, 1893; Kiernan E.V.G. British Diplomacy in China: 1880– 1885 Cambridge, 1939; Hamilton A.W. The Kŏmundo Affair // Korea Journal. – June 1982. – P. 20–33. 28 Brandt M. von. Dreiunddreissig Jahre in Ost-Asien. Erinnerungen eines deutschen Diplomaten. Band I–III. Leipzig, 1901; Bilof E.G. China in Imperial Russian Military Planning, 1881–1887 // Military Affairs. – Vol. 46. – No. 2 (Apr., 1982). – P. 69–75. 29 О них см.: Foster J.W. Diplomatic Memoirs. 2 vols. Boston and New York., 1909. Vol. 2.; Brandt M. von. Drei Jahre ostasiatischer Politik 1894–1897. Stuttgart, 1898; Gérard A. Ma mission en Chine, 1894–1897. Paris, 1918; The secret memoirs of count Tadasu Hayashi / Ed. by A.M. Pooley. New York, 1915. Зарубежная историография Японо-китайской войны 1894–1895 гг. была подробно изучена в: Забровская Л.В. Историографические проблемы Японо-китайской войны 1894–1895 гг. Владивосток, 1993. 30 Paine S.C.M. The Sino-Japanese War 1894–1895: Perceptions, Power and Primacy. New York, 2010; Схиммельпенник Ван дер Ойе Д. Навстречу восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией. М., 2009.

7

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1865 г., когда в Восточной Сибири было начато проведение военно-окружной реформы и создан Восточный Сибирский военный округ, до лета 1895 г., когда на Дальнем Востоке началось кардинальное усиление российских войск, связанное с последствиями Японо-китайской войны 1894–1895 гг. и переходом России к активной внешней политике. Территориальные рамки работы охватывают российский Дальний Восток в дореволюционном понимании этого термина, т.е. Забайкальскую, Амурскую и Приморскую области в границах 1889 г. Общая площадь территории составляет 53808,28 кв. миль (139299,413 км2)31. Методологическая основа исследования характеризуется комплексностью подходов, т.к. работа выполнена на стыке трех традиционных направлений исследований: отечественной истории, военной истории и истории внешней политики, что предполагает синтез выводов, полученных по каждому из них, и использование различных теоретических наработок отечественных и зарубежных ученых. Изучение истории войск и военного управления велось на основе традиции военноисторических исследований, сформировавшейся еще в Российской империи и развитой в работах советских историков32. Для изучения системы военно-административного управления использовался управленческо-региональный подход, предполагающий особый способ изучения государственных институтов на периферии Российской империи, акцентирующий внимание не только на анализе властных институтов, но и на влиявших на их формирование и функционирование причинах, в т.ч. внешнеполитических и военностратегических33. Для комплексного анализа проблем внешней политики на Дальнем Востоке и в Средней Азии применялась концепция «Большой игры», понимаемая как процесс противоборства и взаимодействия Российской и Британской империй в Центральной и Восточной Азии во второй пол. XIX–нач. ХХ вв. Эта концепция рассматривает Дальний Восток как периферийную часть единого пространства «Большой игры», растянувшегося от Черного моря до Тихого океана, и позволяет устанавливать влияние процессов, происходивших в Средней Азии, на изменение военно-стратегической ситуации на Дальнем Востоке34. В последнее время в отечественной историографии наметился отход от «традиции написания истории внешней политики государства как преимущественно истории его дипломатического ведомства», поскольку «в процессе принятия решений по внешнеполитическим вопросам были задействованы самые различные ведомства и

31

Энциклопедия военных и морских наук. / Под гл. ред. Г.А. Леера. СПб., 1893. Т. 6. С. 168. Столетие Военного министерства 1802–1902. Т. 1–13. СПб., 1902–1904; Исторический очерк деятельности военного управления в России в первое двадцатипятилетие благополучного царствования Государя Императора Александра Николаевича 1855–1880 гг.: в 6 т. СПб., 1879–1881; Зайончковский П.А. Военные реформы 1860–1870 гг. …; Его же. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX–XX столетий…; Бескровный Л.Г. Указ. соч. 33 Ремнев А.В. Указ. соч. С. 10–14. 34 Сергеев Е.Ю. Указ. соч. С. 4–23. 32

8

силы»35. Следовательно, именно использование системного подхода позволяет проанализировать взаимосвязь процессов общего хода преобразований в российской армии и в дислоцировавшихся на Дальнем Востоке войсках с происходившими в регионе событиями и международной обстановкой. Цели и задачи исследования предопределили использование общенаучных (дедукция, индукция, синтез и анализ), специальных исторических (сравнительно-исторический, историко-генетический и типологический) методов, при соблюдении основополагающих принципов объективности и историзма. Сравнительно-исторический метод использовался при рассмотрении процесса становления, развития, функционирования и модернизации военно-окружной системы, эволюции войск Восточного Сибирского и Приамурского военных округов, в сравнении с аналогичными процессами на остальной территории страны. Для выявления причин, глубины и особенностей преобразований применялся историко-генетический метод. Логическое сопоставление данных при критическом анализе имеющихся источников и литературы позволило воссоздать картину участия военных в защите региона. Типологический метод применялся при рассмотрении особенных – «дальневосточных» – частей, имевших ряд существенных отличий или вообще являвшихся уникальными. Источниковая база исследования – это комплекс неопубликованных и опубликованных источников: письменных (материалы законодательства, документы делопроизводства, периодическая печать, источники личного происхождения) и изобразительных (карты). Неопубликованные источники представлены документами из фондов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ) – Ф. 1 «Приморское областное правление», Ф. 702 «Канцелярия Приамурского генералгубернатора», Ф. 1615 «Штаб Приамурского военного округа», и Государственного архива Хабаровского края (ГАХК) – Ф. Р-768 «Коллекция документов по истории армии на Дальнем Востоке». Материалы законодательства и нормативно-правовые документы показывают процесс преобразования войск и системы военного управления. Утвержденные царем они препровождались в Военное министерство, откуда в форме приказов по военному ведомству направлялись в военные округа, где издавались приказы и приказания по войскам округа. Время юридического завершения преобразований отражалось в «Циркулярах Главного Штаба»36. Использование этого комплекса документов, а также

35 36

Айрапетов О.Р. Указ. соч. С. 3. ПСЗ РИ II: в 55 т. СПб., 1850–1881. Т. 25–54; ПСЗ РИ III: в 33 т. СПб., 1881–1895. Т. 1–7; Свод военных постановлений 1869 г. СПб., 1869–1911. Ч. 1–6; Алфавитные указатели приказов по военному ведомству и циркуляров Главного штаба за 1865–1895 гг.; Приказы по войскам Восточного Сибирского военного округа за 1865–1884 гг.; Приказы по войскам Приамурского военного округа за 1884–1895 гг.; Приказания по войскам Приамурского военного округа за 1884–1895 гг.; Циркуляры Главного штаба за 1881–1895 гг.

9

опубликованных материалов, позволяет всесторонне изучить весь процесс военных преобразований37. Военно-статистическая информация бралась из справочных изданий, важнейшие из которых – «Росписания сухопутных войск» и «Краткие росписания сухопутных войск», а данные по истории каждого из родов войск – в «Справочных книжках императорской Главной квартиры»38. Использовались и различные справочные издания, посвященные Приамурью и Приморью39. В крупнейших дореволюционных военно-справочных изданиях40 объясняется военная терминология 2-й пол. XIX в., содержатся материалы по истории военных частей, биографии офицеров. Особую важность для исследования имели картографические материалы41. Использовались источники личного происхождения: воспоминания и дневники участников, свидетелей рассматриваемых событий: М.В. Грулева, В.Ф. Духовской, В.Н. Ламздорфа, М. фон-Брандта, Дж. Фостера, О. Жерара, Тадасу Хаяши и др.42. Материалы периодической печати позволили оценить взгляд ряда офицеров на внешнеполитические

37

Сборник главнейших офиц. док. по управлению Восточной Сибирью. Издается по распоряжению Генерал-Губернатора Вост. Сибири Д.Г. Анучина. Т. I. Вып. I–II. Т. VIII. Иркутск, 1884; Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. СПб., 1865–1895. Т. 1–31; Материалы, относящиеся до земельного и экономического положения… Вып. 1; Владивосток. Сб. ист. док. Владивосток, 1960; Амурские губернаторы 1856–1971. Сб. док. и матер. Благовещенск, 2006; Дальний Восток России: из истории системы управления. Док. и матер. К 115-летию Приамурского генералгубернаторства. Владивосток, 1999; Treaties between the Empire of China and foreign powers. 4th edition. Shanghai, 1902; Treaties &c., between Great Britain and China; and between China and Foreign Powers; and orders in council, rules, regulations, acts of Parliament, decrees, and notifications affecting British and China. In force on the 1st January, 1896. London, 1896. Vol. II; Treaties and agreements with and concerning China. 1894–1919. New York, 1921. Vol. I; Korea, treaties and agreements. Washington, 1921, etc. 38 Росписания сухопутных войск. СПб., 1866–1896; Краткие росписания сухопутных войск. СПб., 1866– 1896; Казачьи войска. Краткая хроника казачьих войск и иррегулярных частей. / Под ред. В.К. Шенк. Сост. В.Х. Казин. По 1-е Апреля 1912 г. Справочная книжка Императорской Главной Квартиры. СПб., 1912; Кавалерия (Кроме гвардейских и казачьих частей). Изд. 3-е. / Под ред. В.К. Шенк. Перераб. Н.К. Модзалевский. По 1-е июля 1914 г. Справочная книжка Императорской главной квартиры. СПб., 1914.; Хроника батарей пешей и конной артиллерии и артиллерийских парков. Издано по распоряжению ГАУ. СПб., 1896. Ч. 1–3 и др. 39 Владивосток и Южно-Уссурийский округ Приморской области. Путеводитель и справочная книга с приложением Адрес-Календаря г. Владивостока и проч. СПб., 1891; Дальний Восток. Пути сообщения. СПб., 1911. Т. 1–2; Краткое описание Дальнего Востока и прилегающих к нему областей Сев. Маньчжурии и Сев. Кореи. Военно-географический и статистический обзоры в 3-х отделах. Хабаровск, 1912. 40 Энциклопедия военных и морских наук… СПб., 1883–1895. Т. 1–8; Военная энциклопедия. СПб.: Издво Т-ва И.Д. Сытина, 1911–1915. Т. 1–18. 41 Карта Уссурийского края. Составлена по карте Шварца и карте Южно-Уссурийского края, изданной в Иркутске чинами Генерального Штаба, в 1866 году; 10-ти верстная карта Южно-Уссурийского края и пограничных районов Северной Маньчжурии и Северной Кореи составленная в 1905 г. ВоенноТопографическим Отделом Штаба Приамурского воен. Округа из материалов прежних мест и дополненная по рекогносцировкам 1905 г. офицеров: Генерального Штаба, Корпуса Военных Топографов и строевых. Масштаб 1/420000 вер. и др. 42 Грулев М.В. Записки генерала-еврея. М., 2007; Духовская В.Ф. Из моих воспоминаний. СПб., 1900; Ламздорф В.Н. Дневник 1886–1890. Воспоминания. Мемуары. Минск, 2003; Его же. Дневник. 1894– 1896. М., 1991; Brandt M. von. Dreiunddreissig Jahre in Ost-Asien…; Brandt M. von. Drei Jahre ostasiatischer Politik 1894–1897…; Foster J.W. Op. cit.; Gérard A. Op. cit.; The secret memoirs of count Tadasu Hayashi…

10

угрозы, общую степень внимания в Военном министерстве к проблемам безопасности дальневосточных территорий империи43. В целом, широкий круг использованных источников позволил решить поставленные в исследовании задачи. Научная новизна исследования состоит в комплексном изучении истории военносухопутных сил России на Дальнем Востоке в 1865–1895 гг. в связи с проводимыми в стране военными реформами, внешнеполитической и военно-стратегической ситуацией в дальневосточном регионе и Средней Азии; исследовании потенциальных военных угроз российскому Дальнему Востоку и анализе предпринимаемых военными властями мер по подготовке к отражению возможных ударов потенциальных противников. На защиту выносятся следующие положения: 1. Внедрение в Восточной Сибири системы военно-окружного управления явилось третьим этапом военно-окружной реформы в Российской империи в целом, а не было вызвано какими-либо региональными процессами, как считалось ранее, или внешнеполитическими причинами. Более того, опыт существовавшей в России системы управления окраинными территориями, в т.ч. и Восточной Сибирью, был использован при разработке самой военно-окружной реформы. 2. С 1865 г. до Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. эволюция военно-сухопутных сил России в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке в целом происходила в рамках общероссийских военных реформ 60–70-х гг. XIX в., однако уже в этот период появились и первые, вызванные внутри- и внешнеполитической ситуацией на Дальнем Востоке, решения, касавшиеся исключительно «дальневосточных» войск. 3. Внешнеполитическая обстановка на Дальнем Востоке в 80-х гг. XIX в. была крайне неустойчивой. В результате Приамурский военный округ формировался в условиях крайне напряженной внешнеполитической ситуации. Фактически Россия находилась в состоянии дипломатического кризиса с двумя государствами – Китаем и Британской империей, война с которыми могла разразиться в любой момент. Сложившиеся условия стали редким случаем в российской истории, когда военные и дипломаты сумели верно оценить ситуацию и объединить усилия. В результате всего комплекса мер удалось не только сохранить стабильность в регионе, но и провести удачное преобразование системы военного управления на Дальнем Востоке. С этого времени большинство проводимых в войсках Приамурского военного округа преобразований обуславливались прежде всего внешнеполитической и военно-стратегической ситуацией в регионе. 4. В период с 1887 г. по 1895 г. геополитическая ситуация в Азии и на Дальнем Востоке постепенно менялась. На момент окончания дипломатических кризисов 1882–1887 гг., основного и наиболее вероятного противника на Дальнем Востоке аналитики российского Военного министерства видели в Китае и Британской империи, и именно эта точка зрения, а также финансовые возможности страны определили ход процесса усиления войск Приамурского военного округа. Японо-китайская война 1894–1895 гг. показала, что

43

Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1883–1896. Т. 1–70.

11

теперь угрозу России в регионе представляет, прежде всего, Япония, а мобилизация в 1895 г. войск Приамурского военного округа и сосредоточение российского флота в Чифу для оказания давления на Японию во время переговоров с Китаем практически вывели Россию в ранг непримиримых противников этой страны, нанесших ей серьезное оскорбление в глазах мирового сообщества. Практическая значимость исследования состоит в возможности применения его результатов для более глубокого изучения процесса освоения российского Дальнего Востока, в использовании данных о численности нижних чинов для исследования процессов его заселения, корректировке сложившейся в историографии оценки военных реформ 60–70 гг. XIX в. и российской внешней политики в Азии. Использование данных о военных реформах прошлого и опыте успешного взаимодействия военного ведомства и МИДа, возможно, позволило бы при проведении современных военных реформ не повторять ошибок прошлого. Материалы и выводы исследования могут быть использованы при изучении истории российской армии и внешней политики на Дальнем Востоке, в подготовке обобщающих трудов нового поколения и учебных курсов в образовательных учреждениях различного уровня. Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором на 6 международных, 1 всероссийской и 7 региональных конференциях, отражены в 26 публикациях, в числе которых 2 статьи в журналах, рекомендуемых ВАК РФ для публикации результатов научных исследований, 1 монография, 4 статьи в научных сборниках и 5 статей в отечественных и зарубежных журналах. Структура диссертационного исследования. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы, определяются степень ее разработанности, а также цель, задачи, объект, предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, его теоретико-методологическая и источниковая база, определены его научная новизна и практическая значимость. В первой главе «Военные реформы Д.А. Милютина на Дальнем Востоке России (1865–1882 гг.)», состоящей из трех параграфов, выявлена специфика проведения военных реформ 2-й пол. 60-х – 70-х гг. XIX в. на российском Дальнем Востоке в связи с внутриполитической ситуацией в империи и военно-стратегической обстановкой на ее азиатских границах. Проходившая в 3 этапа военно-окружная реформа была направлена прежде всего на унификацию системы местного военного управления на всей территории Российской империи, в т.ч. в Восточной Сибири. Специфика ее проведения здесь состояла в том, что система военно-окружного управления внедрялась на территории, где еще не устоялось административно-территориальное деление, хотя отчасти именно система военного управления, сформировавшаяся в Восточной Сибири в период генерал-губернаторства 12

Н.Н. Муравьева-Амурского, лежала в основе разработанного в 60-х гг. XIX в. российского варианта системы военных округов. Применение последней позволило закрепить и усовершенствовать уже существовавший порядок управления этими территориями. Созданный в 1865 г. Восточный Сибирский военный округ стал самым большим в империи. Он отличался рядом особенностей от военных округов центральной части страны и от округов периферии (Кавказского, Оренбургского и Западного Сибирского), с которыми формировался одновременно. В основе системы его управления лежала типовая структура военно-окружного управления, адаптированная к местным условиям. Введенная система отличалась достаточно высокой стабильностью и с частными изменениями просуществовала до 1884 г. Ее основные недостатки: беспрецедентные размеры округа и дисбаланс в размещении органов военного управления и войск. Однако ее изменение или изначально иное проведение военно-окружной реформы было невозможно, ибо на отдаленных территориях должности главного военного и гражданского начальников предполагалось объединять для удобства управления и во избежание конфронтации между занимающими их лицами. В результате, новый округ территориально совпал с уже существовавшим генерал-губернаторством, а провести его реорганизацию в отрыве от процесса изменения системы гражданского административно-территориального деления и управления не представлялось возможным. Внешнеполитическая ситуация на Дальнем Востоке была крайне неустойчива. Огромное влияние на нее оказали: 2-я «опиумная» война, восстание тайпинов, комплекс проблем «Восточного вопроса», ситуация в Средней Азии и на русско-китайской границе. Заметным фактором было находившееся в Южно-Уссурийском крае китайское население, деятельность которого привела в 1868 г. к Манзовской войне. В 1878 г. на российском Дальнем Востоке ожидали военных действий с Великобританией, т.к. в случае ее вступления в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. удар по тихоокеанскому побережью России был неизбежен; в 1879 г. – войны с Китаем из-за резкого обострения Кульджинского кризиса. Эти события приводили к периодическому усилению внимания Петербурга к Дальнему Востоку. Увеличение здесь численности российских войск и активизация их боевой подготовки были прямым следствием этих внешнеполитических осложнений. Проведенный анализ центрального и военно-окружного делопроизводства показал, что преобразование российских войск в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке до Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в целом происходило в рамках общероссийских военных реформ 60–70-х гг. XIX в. Однако уже тогда появились первые, вызванные внутрии внешнеполитической ситуацией в регионе, решения, касавшиеся исключительно дальневосточных войск. Это создание в 1869 г. Уссурийской казачьей конной сотни – первой в округе регулярной кавалерийской части. С 1876 г. подобная практика, когда преобразования в системе военного управления и увеличение численности российских войск на Дальнем Востоке производились в качестве ответной меры на возникавшие внешнеполитические угрозы, а не в зависимости от процесса реформирования российской императорской армии в целом, стала доминирующей и сохранялась до 1910 г.

13

Результатом обострения Кульджинского кризиса в 1879–1881 гг. стало усиление группировки российских войск в Южно-Уссурийском крае и комплекс мероприятий по подготовке к военным действиям. Была активизирована деятельность штаба Восточного Сибирского военного округа. Тщательное исследование сделанных в нем стратегических наработок показало, что они использовались вплоть до Русско-японской войны 1904–1905 гг. Кульджинский кризис заставил Петербург обратить внимание на слабо защищенные дальневосточные территории, создать ряд новых частей и Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду. Однако общая численность войск округа возросла при этом не сильно: если в 1879 г. среднегодовой списочный состав нижних чинов в округе определялся в 12281 чел., то в 1881 г. – 15416 чел. Процесс формирования базовых стратегические решений, обуславливавших дислокацию войск в Восточном Сибирском, а затем и Приамурском военных округах, начавшийся еще в период Крымской войны 1853–1856 гг., резко активизировался в 1865– 1882 гг. На него оказали влияние ряд факторов: особенности географических условий, отсутствие на месте экономической базы для деятельности вооруженных сил, недостаток русского мужского населения, сводивший к минимуму возможность развертывания частей при мобилизации, наличие протяженной сухопутной границы с Китаем и протяженной прибрежной полосы с бухтами и заливами, пригодными для высадки десанта. После Манзовской войны 1868 г. усилилось влияние на дислокацию войск проблемы китайского населения, оставшегося по Пекинскому договору на территории Южно-Уссурийского края и фактически неконтролируемого российскими властями. Ко 2-й пол. 70-х гг. XIX в. основные направления нанесения возможного удара по территории Дальнего Востока России были уже известны, а изменение количества войск в регионе обуславливалось исключительно внешнеполитическим фактором. Использование концепции обороны наиболее важных в стратегическом отношении, а не всех территорий округа приводило к тому, что если Южно-Уссурийский край был подготовлен к обороне сравнительно неплохо, то вопрос о возможной защите Камчатки и Сахалина практически не поднимался. Таким образом, проведенные в рамках общероссийских военных реформ 60–70-е гг. XIX в. преобразования войск и системы военного управления в Восточной Сибири были осуществлены достаточно успешно. Во второй главе «Модернизация военно-окружной системы на Дальнем Востоке России: создание Приамурского военного округа (1882–1887 гг.)», состоящей из трех параграфов, проанализирован происходивший в условиях резкого обострения внешнеполитической ситуации процесс модернизации военно-окружной системы и создания Приамурского военного округа. В 80-х гг. XIX в. внешнеполитическая обстановка в регионе оставалась неустойчивой. «Савеловский вопрос» 1882–1886 гг., обострение русско-британского соперничества в Средней Азии и резкая активизация Британской политики на Тихом океане создали напряженную внешнеполитическую ситуацию, на фоне которой происходило формирование Приамурского военного округа. Россия находилась в состоянии дипломатического кризиса с Китаем и Великобританией. Война могла начаться в любой момент. В этих условиях дискуссии о преобразовании системы местного военного 14

и гражданского управления завершились разделением в 1884 г. Восточного Сибирского военного округа на Иркутский и Приамурский в составе: Забайкальской, Амурской, Приморской областей, Владивостокского военного губернаторства и о. Сахалин. Внешнеполитическая угроза заставила российский административный аппарат работать быстро, четко и слаженно. Адаптация структуры военного управления, ее утверждение и внедрение производились лишь с незначительным запозданием относительно произведенного в регионе увеличения численности войск. Причем в первую очередь создавали именно систему военного управления: положение о создании Приамурского военного округа было утверждено Александром III 20 мая 1884 г., а мнение Государственного Совета об учреждении Приамурского генерал-губернаторства – лишь 16 июня 1884 г. Это свидетельствует о том, что хотя внешнеполитический фактор и не был основной причиной образования нового военного округа, но значительно ускорил этот процесс, став решающим, что является главной особенностью процесса модернизации военно-окружной системы на российском Дальнем Востоке. Сравнение системы управления старого и нового округа показало, что в основе Приамурского военного округа лежала типовая структура военных округов, но округ, как пограничный, слабозаселенный и сильно удаленный от центра России, обладал рядом существенных отличий: отсутствие окружного инспектора военных госпиталей, особая система управления о. Сахалин и др. На структуре военно-административного управления отразилось и то, что округ изначально формировался в расчете на возможность войны с Великобританией и Китаем. В 1884–1887 гг. в ней происходили лишь изменения, направленные на приспособление к специфическим условиям региона. В целом модернизация военно-окружной системы на Дальнем Востоке была проведена весьма удачно. Следует подчеркнуть, что система управления Приамурским военным округом несколько раз разворачивалась в штаб военного отряда (мобилизации 1895 г. и 1900 г.)44, как это изначально предполагалось военно-окружной системой, что в российской армии было явлением редким. Еще до административных преобразований начались военные приготовления, т.к. Китай и после подписания Санкт-Петербургского договора 1881 г. проводил планомерное усиление войск на границе с Россией. Военному министру было дано Высочайшее разрешение немедленно провести усиление войск в Южно-Уссурийском крае. Далее вопрос об усилении войск был рассмотрен Особым совещанием по Амурским делам на заседании 18 июня 1883 г., принявшим решение о частичном переформировании и изменении дислокации уже имевшихся частей и формировании новых. В 1884–1885 гг., изза напряженной внешнеполитической ситуации, в округе была проведена мобилизация, а после занятия британским ВМФ в апреле 1885 г. «Порта Гамильтон» и подготовки удара по Владивостоку или району зал. Посьета – и сосредоточение 1-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады к Владивостоку, а 2-й – к зал. Посьета для противодействия возможной высадке десанта британским ВМФ. Сосредоточение было произведено оперативно и успешно, что доказывает обороноспособность нового округа и 44

ГАХК. НСБ. Ед. хр. 1336. Л. 90–91. РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 349. Л. 9.

15

своевременность мер как по изменению системы военного управления, так и по усилению группировки российских войск в регионе. В период становления Приамурского военного округа (1884–1887 гг.), несмотря на несоответствие количества войск потенциальным угрозам, их численность менялась незначительно. Неизменным оставалось количество Восточно-Сибирских стрелковых батальонов – 8, число Восточно-Сибирских линейных батальонов возросло с 4 до 6. Реализация разработанной к весне 1885 г. Командующим войсками округа А.Н. Корфом обширной программы усиления военно-сухопутных сил, основанной во многом на наработках штаба Восточного Сибирского военного округа, сделанных в период Кульджинского кризиса, тормозилась тяжелой экономической ситуацией в стране и необходимостью усиливать войска в Европейской России. Таким образом, несмотря на успешно проведенную на российском Дальнем Востоке модернизацию военно-окружной системы – создание Приамурского военного округа, кардинального изменения численности и дислокации военных частей в нем не произошло. Положительной же тенденцией стал рост внимания к боевой подготовке войск, хорошо прослеживаемый по материалам военно-окружного делопроизводства, которые теперь и в Военном министерстве, и в округе рассматривали, прежде всего как военную силу для обороны территории, а не ресурс для ее хозяйственного освоения. В третьей главе «Развитие военно-сухопутных сил и системы военного управления на Дальнем Востоке России (1887–лето 1895 гг.)», состоящей из трех параграфов, проанализирована динамика развития военно-сухопутных сил и системы военного управления на российском Дальнем Востоке на фоне изменения военностратегической ситуации в регионе. Изучение приказов и приказаний по войскам округа показало, что на протяжении 1887–1895 гг. происходило дальнейшее совершенствование местной военноадминистративной системы, приведение ее в соответствие с текущими условиями и задачами. Преобразования в военном управлении привели к созданию Южно-Уссурийского военного отдела, командующему которым подчинили все дислоцировавшиеся в ЮжноУссурийском крае части. Штаб отдела расположили в районе дислокации основной группировки войск – в с. Никольское. Совершенствовался центральный аппарат управления округом, изменилась система подчинения Владивостокской крепости. Все это, а также рост количества войск привели к изменениям в структуре штаба округа. Длительный процесс адаптации системы военно-окружного управления к местным условиям и меняющейся военно-стратегической обстановке, происходящий уже после окончания военно-окружной реформы, был ярчайшей особенностью Приамурского военного округа. В результате затянувшегося по финансовым соображениям до 1895 г. процесса реализации программы А.Н. Корфа изменился количественный и качественный состав российских войск. Возросло с 8 до 10 батальонов количество стрелковых частей, но попрежнему формировались и не отвечавшие требованиям времени линейные батальоны (в 1887 г. – 6, к маю 1895 г. – 10). Продолжался процесс ликвидации местных команд. Возросло количество крепостных и инженерных войск, хотя их численность продолжала 16

оставаться недостаточной. Была усилена артиллерия, но ее количество по-прежнему не соответствовало потенциальным угрозам, что заставило начать экстренные меры по ее усилению весной 1895 г. Созданное Уссурийское казачье войско в тот период было сравнительно малочисленно, слабо и, в основном, выполняло функции по «занятию территории». Оказать серьезную помощь регулярным войскам в случае начала военного конфликта оно не могло. Однако, при общей недостаточности российских войск в регионе, эта мера была полезной. В целом численность войск в округе возросла незначительно: если среднегодовой списочный состав нижних чинов войск в Приамурском военном округе в 1888 г. составлял 24760 чел., то к концу 1895 г. – 37216 чел., считая вместе с прикомандированными и вольноопределяющимися. Одна из серьезных проблем истории российского Дальнего Востока – вопрос о критериях «достаточности» российских военно-сухопутных сил в регионе. Для его решения целесообразно сравнивать численность и силу группировки российских войск с численностью и силой войск всех потенциальных противников, могущих напасть на территорию округа. В этом случае количество российских войск на Дальнем Востоке достаточным признать нельзя. Так, в случае вторжения в 1895 г. на территорию Приамурского военного округа хорошо обученной 80-тысячной японской армии ей могли противостоять около 37 тыс. российских войск, рассредоточенных по всей территории округа. Еще важнее вопрос о соотношении «достаточного» и «возможного», ведь низкая плотность населения в округе и слабое развитие всей инфраструктуры de facto делали невозможными как постоянное нахождение здесь группировки российских войск, адекватной существовавшим угрозам, так и ее активные действия в случае начала крупномасштабной войны. Это позволяет отчасти снять уже много лет дискутируемый в историографии вопрос о том, была или нет возможность сразу дать отпор японской армии в 1904 г. Численность войск можно увеличивать только в комплексе с развитием военнотранспортной и прочей инфраструктуры. Таким образом, если бы в российском военном ведомстве решили разместить в 1894 г. группировку войск, способную с успехом самостоятельно противостоять японской армии, то, при существовавшем уровне развития российского Дальнего Востока, ее не представилось бы возможным ни казарменно разместить, ни прокормить, ни даже оперативно перемещать. Проведенный анализ «Росписаний сухопутных войск» показал, что в условиях заметного несоответствия количества имеющихся в округе войск потенциальным угрозам, возросшим к сер. 90-х гг. XIX в., существовавшая дислокация войск себя вполне оправдывала. Наиболее угрожаемые стратегические направления были прикрыты, а сделать что-то большее имевшимися силами было невозможно. В Петербурге продолжали считать территорию Дальнего Востока далекой окраиной, удар по которой не способен привести к таким же ощутимым последствиям для империи, как война на «европейском театре», что было отчасти справедливо. Между тем, внешнеполитические осложнения 80-х гг. XIX в. не прошли даром: власти всерьез озаботились соединением окраины с центральной частью страны железнодорожной 17

магистралью, позволявшей достаточно оперативно перебрасывать войска на Дальний Восток. К сер. 90-х гг. XIX в. программа А.Н. Корфа была реализована. Однако Японокитайская война 1894–1895 гг. опять сделала Приамурский военный округ центром внимания военных и привела к экстренному увеличению в нем численности войск. Активизация в рассматриваемый период немецкой внешней политики, усиление немецкой армии, а, соответственно, и нарастание потенциальной угрозы на европейских границах России требовали наибольшего внимания именно к европейскому театру. Соблюдать баланс в военных преобразованиях на западе и востоке империи было сложно, а финансовое положение России не способствовало разработке и реализации крупных военных программ. В то же время геополитическая ситуация в дальневосточном регионе и позиции в нем России существенно изменились. Если на момент окончания дипломатических кризисов 1882–1887 гг. основного и наиболее вероятного противника военное ведомство видело в Китае и Британской империи, то к концу 1894 г. Китай уступил свое место Японии, сближение которой с Великобританией создавало возможность заключения союза этих государств против России. Анализ процесса вмешательства России в ход Симоносекских мирных переговоров, мобилизации в 1895 г. войск Приамурского военного округа и сосредоточения российского флота в Чифу, заставивших Японию отказаться от прав на Ляодунский полуостров, позволяет сделать вывод, что именно эти события, нанесшие Японии серьезное оскорбление в глазах мирового сообщества, и вывели Россию в ранг непримиримых противников островного государства. С другой стороны, проведенные мобилизационные мероприятия показали военному ведомству реальные возможности дислоцировавшихся на Дальнем Востоке российских войск, что, в комплексе с изучением потенциального противника, определило дальнейший характер их усиления. Проведенное на базе архивных материалов исследование преобразований российских войск в регионе позволило выявить важнейшую историографическую проблему: значительное количество неточностей и ошибок в названиях и описаниях службы военных частей Восточного Сибирского и Приамурского военных округов. Причина – обилие проводимых в войсках преобразований, часто бессистемных или объединенных только общими соображениями. Данная проблема может быть решена лишь посредством выявления точного названия той или иной воинской части, путем привлечения и скрупулезного анализа огромного массива источников. Причем нужно помнить, что названия военных частей, далеко не всегда совпадали с регионом их дислокации. Так, в 1886–1891 гг. 2-й Западно-Сибирский линейный батальон дислоцировался на о. Русский, находящемся далеко за пределами Западной Сибири. Не менее целесообразно отказаться и от употребления в исследованиях любых сокращенных названий частей и, прежде всего, термина «линейные батальоны», без указания о каких именно (Сибирских, ЗападноСибирских, Восточно-Сибирских и т.д.) батальонах идет речь, поскольку нумерация линейных батальонов в Российской империи не была сквозной. Так, в 1888 г. на территории Приамурского военного округа находился как 2-й Западно-Сибирский линейный батальон, так и 2-й Восточно-Сибирский линейный батальон. 18

Таким образом, процесс увеличения численности военно-сухопутных сил и развития системы военного управления в регионе в этот период характеризовался постепенностью и некоторым отставанием от менявшейся военно-стратегической ситуации. В заключении исследования сделаны следующие выводы: Комплексное рассмотрение процессов военных преобразований и внешнеполитических событий, на фоне которых они происходили, позволило не только восстановить ход развития военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке в 1865–1895 гг., но также выявить и объяснить причины происходивших изменений, часть которых обуславливалась внешнеполитической ситуацией. Анализ всей цепочки военного делопроизводства, от «Высочайших повелений», до «Приказов по войскам…» исследуемых военных округов, ввод в научный оборот новых материалов по эволюции, дислокации, численности и управлению войск показал, что проведенное в рамках общероссийской военно-окружной реформы внедрение системы военно-окружного управления в Восточной Сибири не было вызвано региональными процессами. Созданный в 1865 г., в рамках третьего этапа военно-окружной реформы, Восточный Сибирский военный округ территориально совпал с одноименным генералгубернаторством. Его характерной особенностью стали размеры: по площади он был приблизительно равен всем остальным военным округам России, вместе взятым, что обусловило наличие ряда отличительных черт в его административной системе. Военноокружная система была внедрена в Восточной Сибири ранее нового административнотерриториального деления, но отличалась стабильностью и просуществовала до разделения округа на Иркутский и Приамурский в 1884 г. Развитие военно-сухопутных сил России в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке с 1865 г. до Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. тоже происходило в рамках общероссийских военных реформ 60–70-х гг. XIX в. Однако уже тогда появились первые, касавшиеся исключительно «дальневосточных» войск, решения, вызванные внутри- и внешнеполитической ситуацией на Дальнем Востоке. С 1876 г. количественный и качественный состав российских войск в регионе, скорость и значение проводимых по увеличению их численности и изменению дислокации мероприятий, определяла уже в основном внешнеполитическая ситуация. Закреплению этой практики, а также решению целого комплекса застарелых проблем способствовала неустойчивая внешнеполитическая обстановка на Дальнем Востоке в 1882– 1887 гг. В кризисной ситуации преобразование местного военного управления осуществили в экстренном порядке и лишь с незначительным запозданием относительно произведенного в регионе экстренного усиления войск. Проведенная на ее фоне модернизация системы военно-окружного управления привела к созданию в 1884 г. Приамурского военного округа, изначально сформированного в расчете на возможные военные столкновения с Великобританией и Китаем. Следует особо отметить, что модернизация военно-окружной системы на Дальнем Востоке была проведена достаточно удачно. Границы военного округа оставались неизменными до 1906 г., когда из него вывели Забайкальскую область. Заложенная же в него концепция просуществовала до 1918 г., а ее элементы – до 2010 г. 19

В то же время, изменение количественного и качественного состава войск Приамурского военного округа в 1884–1887 гг., при явном несоответствии их численности потенциальным угрозам, было незначительным. Однако это не помешало провести успешное сосредоточение военных частей в 1885 г., несмотря на почти полное отсутствие в округе военно-транспортной инфраструктуры, что показало его обороноспособность. В период 1887–лето 1895 гг. геополитическая ситуация на Дальнем Востоке постепенно менялась. Если на момент окончания дипломатических кризисов 1882–1887 гг. военное ведомство ориентировалось на возможную войну с Китаем и Британской империей, то после Японо-китайской войны 1894–1895 гг. – прежде всего с Японией. Эти положения и финансовые возможности страны определили ход процесса усиления войск в Приамурском военном округе, а дальнейшая оптимизация системы военно-окружного управления имела целью приведение ее в полное соответствие с местными условиями и задачами. Количественный и качественный состав войск в округе подвергся значительным, хотя и недостаточным изменениям. Японо-китайская война 1894–1895 гг. сделала Приамурский военный округ центром внимания военных и привела к экстренному росту в нем численности войск. Именно внешнеполитический фактор заставил центральные власти перейти к планомерному усилению в округе войск. Это еще раз доказывает, что каждое усиление российских войск на Дальнем Востоке в рассматриваемый период и в целом, с 50-х гг. XIX в. до 1914 г., было, главным образом, следствием осознания прямых угроз краю. В столице на этот округ обращали внимание лишь в кризисных ситуациях, что отчасти и привело впоследствии к неудачам Русско-японской войны 1904–1905 гг. Принятые военные и административные решения во многом определили последующее развитие Дальнего Востока России, а некоторые начавшиеся в рассматриваемый период процессы получили продолжение уже после лета 1895 г. Все это обуславливает необходимость проведения дальнейших исследований в данной области. ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ Статьи в журналах, рекомендуемых ВАК РФ для публикации результатов научных исследований: 1. Авилов Р.С. Создание Приамурского военного округа: внешнеполитический фактор (1882–1887 гг.) / Р.С. Авилов. // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. – 2011. – № 3 (15). – С. 48–52. (0,6 п.л.) 2. Авилов Р.С. Реализация военно-окружной реформы 1862–1865 годов в Восточной Сибири и на российском Дальнем Востоке: создание Восточного Сибирского военного округа / Р.С. Авилов. // Вестник ЧелГУ. – 2012. – Вып. 51. – № 16. – С. 18–25. (0,5 п.л.) Монографии: 3. Авилов Р.С. «Для охранения границ Южно-Уссурийского края сформировать…» История создания и службы регулярной кавалерии на Дальнем Востоке России (1869–1914 гг.). / Р.С. Авилов. – Владивосток: Дальнаука, 2011. – 181 с. (14,65 п.л.)

20

Другие публикации: 4. Авилов Р.С. Роль регулярных войск в занятии территории Приамурья и Приморья (50-е гг. XIX в. – 1884 г.) / Р.С. Авилов. // Известия РГИА ДВ. – Том Х. – Владивосток: 2007. – С. 196–208. (0,7 п.л.) 5. Авилов Р.С. История создания регулярной кавалерии на восточных рубежах России или 34 года на границе (1869–1903 гг.) / Р.С. Авилов. // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. – 2008. – № 15. – С. 82–98. (1 п.л.) 6. Авилов Р.С. Точка на карте: из военной истории урочища Анучино / Р.С. Авилов. // Из истории заселения Анучинского района: документы и материалы. – Владивосток: РГИА ДВ, 2009. – С. 16–34. (1,05 п.л.) 7. Авилов Р.С. К вопросу о необходимости исследования военной истории Дальнего Востока России (50-е гг. XIX в. – 1914 г.) / Р.С. Авилов. // Историческая наука и историческое образование на Дальнем Востоке: Сб. науч. статей. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. – С. 9–13. (0,3 п.л.) 8. Авилов Р.С. Из истории охотничьих команд в Приамурском военном округе / Р.С. Авилов. // Россия–Восток–Запад: проблемы межкультурной коммуникации: материалы 4-й междунар. науч. конф. В 2 ч. Ч. II. История, философия, культура. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. – С. 6–10. (0,5 п.л.) 9. Авилов Р.С. Город на Амуре: из военной истории Благовещенска / Р.С. Авилов. // Россия и Китай: аспекты взаимодействия и взаимовлияния: материалы междунар. заочной науч.-практ. конф., посвященной 20-летию основания кафедры китаеведения. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2009. – С. 11–16. (0,4 п.л.) 10. Авилов Р.С. От Порт-Артура до Риги. Из истории 3-й Сибирской стрелковой дивизии / Р.С. Авилов. // BALTFORT. – 2009. – № 2 (07). – С. 34–39. (0,6 п.л.) 11. Авилов Р.С., Калинин В.И. Владивостокский крепостной минный батальон. Историческая справка / Р.С. Авилов, В.И. Калинин. // BALTFORT. – 2009. – № 4 (09). – С. 13–15. (0,3 п.л.) 12. Авилов Р.С. Приамурский военный округ в 1884–1887 гг.: особенности состава и дислокации войск / Р.С. Авилов. // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала ХХ века. Владивосток: Дальнаука, 2010. – С. 320–332. (1 п.л.) 13. Авилов Р.С. «Высочайше повелено сформировать…» О методике установления дат создания военных частей Российской императорской армии / Р.С. Авилов. // Документальный опыт прошлого – будущему России. Материалы региональной науч.практ. конф. историков и архивистов ДФО, 22 июня 2011 г. – Владивосток: РГИА ДВ, 2011. – С. 141–150. (0,5 п.л.) 14. Авилов Р.С. Введение военно-окружной системы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России (1865 г.) / Р.С. Авилов. // Тихоокеанское время России и мира: культура, история, политика: XIII всерос. науч. конф. молодых ученых, 18–22 апреля 2012 г.: программа и тезисы. – Владивосток: Издательский дом Дальневост. федерал. ун-та, 2012. – С. 117–120. (0,2 п.л.)

21

15. Авилов Р.С. Из истории русско-китайской границы: «Шитэулинский инцидент» 1879 года / Р.С. Авилов. // Русский Сборник: исследования по истории России. – Т. XI. – М.: Издательский дом «Регнум», 2012. – С. 101–147. (2,2 п.л.) 16. Авилов Р.С. Страницы истории гарнизона Владивостока от основания поста до Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. / Р.С. Авилов. // Гражданская война и иностранная интервенция на российском Дальнем Востоке: уроки истории. Программа и тезисы докл. и научн. сообщ. второй междунар. конф., 25–27 октября 2012 г. – Владивосток: Издательский дом Дальневост. федерал. ун-та, 2012. – С. 55–58. (0,1 п.л.)

22

Авилов Роман Сергеевич

РАЗВИТИЕ ВОЕННО-СУХОПУТНЫХ СИЛ РОССИИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ (1865–1895 ГГ.)

Специальность 07.00.02 – Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано в печать 24.08.2013 г. Формат 60х84/16. Усл. печ. л. 1,00. Уч.-изд. л. 1,00. Тираж 130 экз. Заказ № 001697

Отпечатано в печатном салоне «Оперативная полиграфия». ИП Матусевич Ю.И. 690013, г. Владивосток, ул. Трамвайная 14Б, тел. (423)2694987

23

*

*

* Авилов Роман Сергеевич

Список публикаций по данным на 10 октября 2013 г. Монографии 2011 1. Авилов Р.С. «Для охранения границ Южно-Уссурийского края сформировать…» История создания и службы регулярной кавалерии на Дальнем Востоке России (1869–1914 гг.). – Владивосток: Дальнаука, 2011. – 181 с. – (Объем: 14,65 п.л.) 2013 2. Авилов Р.С., Аюшин Н.Б., Калинин В.И. Владивостокская крепость: войска, фортификация, события, люди. Часть I. “Назло надменному соседу”. 1860–1905 гг. Владивосток: Дальнаука, 2013. – 383 с. – (Объем: 51,5 п.л.; вклад Р.С. Авилова: 23,5 п.л.)

Статьи в журналах и сборниках, тезисы докладов 3. Авилов Р.С., Авилов С.А. Воздушный страж границы / hppt://www.damanskizenbao.ru/files/arhi-24-rus.doc (Объем: 0,3 п.л.) 2007 4. Авилов Р.С. Роль регулярных войск в занятии территории Приамурья и Приморья (50-е гг. XIX в. – 1884 г.) // Известия Российского государственного исторического архива Дальнего Востока. Сб. научн. трудов. Том Х. Владивосток: 2007. – С. 196–208. (Объем: 0,7 п.л.) 2008 5. Авилов Р.С. История создания регулярной кавалерии на Дальнем Востоке России (1869 – 1903) // Дальний Восток России и страны АТР в изменяющемся мире. Программа и тезисы XI международной научной конференции молодых ученых. 12–15 мая 2008 г. – Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2008. С. 54–56. (Объем: 0,1 п.л.) 6. Авилов Р.С. Призраки прошлого в XXI в. Или против кого русские держали войска в Посьете. // Россия – XXI век: материалы городской молодежной научно-практической конференции. Владивосток, 4 апреля 2008 г. / отв. ред. А.Н. Шушин. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2008. – С. 80–83. (Объем: 0,2 п.л.) 7. Авилов Р.С. Из истории создания Приамурского военного округа (1884-1887 гг.) // Материалы научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ – 2008 / отв. ред. А.Н. Шушин – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2008.– С. 121–124. (Объем: 0,2 п.л.) 8. Авилов Р.С. История создания регулярной кавалерии на восточных рубежах России или 34 года на границе (1869–1903 гг.) // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. 2008, № 15. С. 82–98. (Объем: 1 п.л.) 2009 9. Авилов Р.С. История создания регулярной кавалерии на Дальнем Востоке России (1869 – 1903) // Тихоокеанская Россия и страны АТР в изменяющемся мире. Сб. ст. / гл. ред. В.Л. Ларин; отв. ред. Ю.В. Латушко, И.В. Ставров. – Владивосток: Дальнаука, 2009. – С. 214–224. (Объем: 0,5 п.л.) 10. Авилов Р.С. Точка на карте: из военной истории урочища Анучина. // Из истории заселения Анучинского района: документы и материалы. Владивосток: Российский государственный исторический архив Дальнего Востока, 2009. – С. 16–34. (Объем: 1,05 п.л.) 11. Авилов Р.С. К вопросу о необходимости исследования военной истории Дальнего Востока России (50-е гг. XIX в. – 1914 г.) // Историческая наука и историческое образование на Дальнем Востоке: Сборник научных статей / [отв. ред. С.М. Дударенок]. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009.– С. 9–13. (Объем: 0,3 п.л.) 24

12. Авилов Р.С. Из истории охотничьих команд в Приамурском военном округе. // Россия – Восток – Запад: Проблемы межкультурной коммуникации: программа и тезисы 4-й международной научной конференции, Владивосток, 2–4 апреля 2009 г. – Владивосток, Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. – С. 18. 13. Авилов Р.С. Из истории охотничьих команд в Приамурском военном округе. // Россия – Восток – Запад: Проблемы межкультурной коммуникации: материалы 4-й международной научной конференции, Владивосток, 2-4 апреля 2009 г. В 2 ч. Ч. II. История, философия, культура. – Владивосток, Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. – С. 6–10. (Объем: 0,5 п.л.) 14. Авилов Р.С. Город на Амуре: из военной истории Благовещенска // Россия и Китай: аспекты взаимодействия и взаимовлияния: материалы международной заочной научнопрактической конференции, посвященной 20-летию основания кафедры китаеведения БГПУ (Благовещенск, 23 октября 2009 г.) / под ред. Н.Л. Глазачевой, О.В. Залесской. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2009. С. 11–16 (Объем: 0,4 п.л.) 15. Авилов Р.С. От Порт-Артура до Риги. Из истории 3-й Сибирской стрелковой дивизии // BALTFORT. Балтийский военно-исторический журнал № 2 (07). Июнь 2009 год. С. 34–39 – (Объем: 0,6 п.л.) 16. Авилов Р.С. Мобилизация войск Приамурского военного округа в 1895 г. Планы и возможности // Материалы научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ – 2009 / отв. ред. А.Н. Шушин – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. – С. 127–130. (Объем: 0,2 п.л.) 17. Авилов Р.С. Вклад Н.Н. Муравьева-Амурского в создание регулярной артиллерии на Дальнем Востоке России // Записки общества изучения Амурского края. Третьи Муравьевские чтения: сб. докладов / Общество изучения Амурского края. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. – Т. XXXIX. С. 63–66. (Объем 0,3 п.л.) 18. Авилов Р.С., Калинин В.И. Владивостокский крепостной минный батальон. Историческая справка // BALTFORT. Балтийский военно-исторический журнал № 4 (09). Декабрь 2009 год. С. 13–15 – (Объем: 0,3 п.л.) 2010 19. Авилов Р.С. Приамурский военный округ в 1884–1887 гг.: особенности состава и дислокации войск // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала ХХ века. Владивосток: Дальнаука, 2010. С. 320–332. (Объем: 1 п.л.) 20. Авилов Р.С. Влияние Манзовской войны 1868 г. на развитие сухопутных сил России на Дальнем Востоке // История и культура дальневосточной России и стран АТР: XII всерос. науч. конф. молодых ученых, 19–21 апреля 2010 г., Владивосток : программа и тезисы. / отв. ред. Ю.В. Латушко, И.В. Ставров. – Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2010. С. 113–115. 21. Калинин В.И., Авилов Р.С. Бронзовая пушка // BALTFORT. Балтийский военноисторический журнал № 1 (10). Март 2010 год. С. 25–29 – (Объем: 0,3 п.л.) 22. Авилов Р.С. В ожидании неприятеля: войска в Южно-Уссурийском крае в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. // Материалы научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ – 2010. / Отв. ред. А.Н. Шушин. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2010. С. 110–113. (Объем: 0,2 п.л.) 23. Аюшин Н.Б., Калинин В.И., Авилов Р.С. Несколько слов о первостроителе Владивостокской крепости военном инженере полковнике Василии Павловиче Широкове // BALTFORT. Балтийский военно-исторический журнал № 2 (11). Сентябрь 2010 год. С. 73–76. – (Объем: 0,3 п.л.) 2011 24. Авилов Р.С. Поездки военного министра В.А. Сухомлинова в Приамурский военный округ. // Россия на Тихом океане: роль личности в становлении государственности и проблемы безопасности. (Шестые Крушановские чтения, 2009 г.). – Владивосток Дальнаука 2011. – С. 89– 95. – (Объем: 0,5 п.л.) 25. Авилов Р.С. «Высочайше повелено сформировать…» О методике установления дат создания военных частей Российской императорской армии. // Документальный опыт прошлого 25

– будущему России. Материалы региональной научно-практической конференции историков и архивистов Дальневосточного федерального округа. Владивосток, 22 июня 2011 г. – Владивосток, РГИА ДВ, 2011. – С. 141–150. (Объем: 0,5 п.л.) 26. Авилов Р.С. Создание Приамурского военного округа: внешнеполитический фактор (1882–1887 гг.) // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2011. – № 3 (15). – 2011. С. 48–52. (Объем: 0,6 п.л.) 2012 27. Avilov R.S., Kalinin V.I., Ayushyn N.B. The Japanese Naval Bombardment of Vladivostok February 22 (March 6), 1904: an Analysis // The Coast Defense Journal Volume 26, Issue 1. P. 4–42. 28. Авилов Р.С. Введение военно-окружной системы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке России (1865 г.) // Тихоокеанское время России и мира: культура, история, политика: XIII всерос. науч. конф. молодых ученых (с международным участием), Владивосток, 18–22 апреля 2012 г.: программа и тезисы / Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Дальневосточный федеральный университет; [отв. ред. Ю.В. Латушко]. – Владивосток: Издательский дом Дальневост. федерал. ун-та, 2012. С. 117–120. (Объем: 0,2 п.л.) 29. Авилов Р.С. Из истории русско-китайской границы: «Шитэулинский инцидент» 1879 года // Русский Сборник: исследования по истории Росии / ред.-сост. О.Р. Айрапетов, Мирослав Йованович, М.А. Колеров, Брюс Меннинг, Пол Чейсти. Том XI. М.: Издательский дом «Регнум», 2012. С. 101–147. (Объем: 2,2 п.л.) 30. Avilov R.S., Kalinin V.I., Ayushyn N.B. Addendum to “The Japanese Naval Bombardment of Vladivostok, February 22 (March 6), 1904: an Analysis” Coast Defense Journal. Vol. 26, No. 1 (Feb. 2012), pp. 4–42 // Coast Defense Journal. Vol. 26, No. 2 (May 2012), pp. 92–94. 31. Авилов Р.С. Реализация военно-окружной реформы 1862–1865 годов в Восточной Сибири и на российском Дальнем Востоке: создание Восточного Сибирского военного округа // Вестник ЧелГУ. Вып. 51. – № 16. – 2012. – С. 18–25. (Объем: 0,5 п.л.) 32. Авилов Р.С. Страницы истории гарнизона Владивосток от основания поста до Русскотурецкой войны 1877–1878 гг. // Гражданская война и иностранная интервенция на российском Дальнем Востоке: уроки истории. Программа и тезисы докладов и научных сообщений Второй международной конференции. Владивосток, 25–27 октября 2012 г. Владивосток, Издательский дом Дальневост. федерал. ун-та, 2012. – С. 55–58. (Объем: 0,1 п.л.) 33. Авилов Р.С. Крепостное наследие. // Остров.ру – № 16 – декабрь 2012 – С. 13. (Объем: 0,2 п.л.) – Это статья в газете. 34. Авилов Р.С. Страницы истории гарнизона Владивостока от основания поста до Русскотурецкой войны 1877–1878 гг. // Гражданская война и иностранная интервенция на российском Дальнем Востоке: уроки истории. Материалы Второй международной научной конференции. Владивосток, 25–27 октября 2012 г. – Владивосток, Издательский дом Дальневост. федерал. унта, 2012. – С. 300–304. (Объем: 0,5 п.л.) 2013 35. Авилов Р.С. Влияние Японо-китайской войны 1894–1895 годов на концепцию размещения войск в Приамурском военном округе // Актуальные вопросы военной истории: Сборник трудов Международной научной конференции, посвященной 200-летию Отечественной войны 1812 года. – Киров: ФГБОУ ВПО Вятская ГСХА, 2013. – С. 6–11. (Объем: 0,3 п.л.) 36. Авилов Р.С. От Крымской до Гражданской войны: к вопросу о периодизации истории военно-сухопутных сил Российской Империи на Дальнем Востоке (1850–1918 гг.) // European Social Science Journal. – 2013. – № 2. – С. 310–318. (Объем: 0,5 п.л.) 37. Авилов Р.С. Развитие военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке (1865–1895 гг.). Автореф. дис. … канд. ист. наук. Владивосток, 2013. – 23 с. (Объем: 1 п.л.)

26